Выбор. Нет пути назад

Пролог. Габриэлла

Две недели спустя, госпиталь имени Фордов

Прошло ровно четырнадцать дней с того момента, как на моих глазах разрушилась моя жизнь. За одну лишь секунду я потеряла двух близких мне людей. В тот самый момент я решила, что всё это сон или чья-то злая шутка – такого не могло случиться. Судьба не должна была быть настолько жестокой, чтобы лишить меня Натаниэля и Джастина в один миг. А сейчас, спустя две недели, я окончательно осознала, что это правда. Тяжёлая, невыносимая правда. Та, которая рвёт на части изнутри.

Больничные стены, слова сочувствия, успокоительные таблетки, отрицание произошедшего – всё это стало моей новой реальностью. Каждый вечер я проводила в мыслях о том, что они живы, что каким-то чудом уцелели, выбрались. Я много раз представляла, как дверь моей палаты вот-вот распахнётся, и войдёт Нейт. Прижмёт меня к себе, расскажет правду, заставит меня вновь улыбаться. Сделает что-то необдуманное. Но это было невозможно. Потому что с того света не возвращаются.

– Габриэлла, ты меня слышишь? – голос подруги, пришедшей вновь меня навестить, звучал где-то рядом, но в то же время очень далеко.

– Слышу, – кивнула я обреченно, поднимая на неё заплаканные и опухшие глаза, – я знаю, зачем ты пришла. Но я не хочу никого видеть. И слышать. И, тем более, не нужно меня убеждать в том, что я ни в чём не виновата.

– Возможно, ты и виновата, – спокойно ответила она под мой напряженный взгляд, – но нет смысла корить себя и жить прошлым. У тебя есть будущее!

– Какое будущее? – сморщилась я, криво усмехаясь. – Я ещё не выбралась из прошлого. Не думаю, что в таком состоянии у меня есть хотя бы малейший шанс на будущее.

– Ты много о чём не думаешь. И не думала даже тогда. Теперь разгребай, – подруга пожала плечами, – заходи! – Крикнула она кому-то и вышла из палаты, оставив меня одну. Но лишь на несколько секунд.

– Привет, – раздался едва ли знакомый голос с порога.

– Привет, – тихо ответила я, чувствуя, как сердце сжимается в тиски, как трудно становится дышать. Дрейк. Тот самый, кто увёз меня с места событий. Наверное, он даже спас мне жизнь. Ценою собственного здоровья. Не потому что хотел, а потому что не мог иначе. Никто не мог ослушаться приказа. Только не в нашем мире.

Вот только сейчас Дрейк стал очередным напоминанием о том, что произошло в ту ночь. И у меня не было желания его видеть. Сердце болезненно сжималось, желая, чтобы в палату зашёл другой человек. Только один человек. Тот, которому я так и не сказала про свои чувства. Тот, который ушёл из этого мира, думая, что выбор был сделан не в его пользу. И от этих мыслей, наваливающихся на меня тяжёлой бетонной плитой, перехватывало дыхание.

– Как ты? – неуверенно спросил он, опуская взгляд в пол и делая вид, что изучает свои безупречно вычищенные ботинки.

– Нормально, – голос был максимально равнодушным, – а ты?

– Нормально, – в тон мне ответил он.

– Уверен? – я кивнула на костыли. – Что в этом нормального?

– Костыли лучше инвалидного кресла. По крайней мере, я жив. И твой отец не выполнил обещание лишить меня жизни за то, что в тот день я всё-таки ослушался его приказа. Наверное, потому, что твою жизнь спасти всё же удалось.

– Прости, – взгляд бесцельно опустился. Вместе с руками, утратившими право на чистоту. Они не были грязными. Они были в крови и чужой боли. Их боли – Натаниэля и Джастина. У них не было даже шанса на спасение. Заигравшись в дочь криминального авторитета, я разрушила свою жизнь и превратила её в пепел.

– В этом нет твоей вины, – нарушил короткую тишину Дрейк.

– Эту фразу я слышу каждый день. Но ты прекрасно знаешь, что в том, что произошло, моей вины больше, чем чьей-либо другой.

– Габриэлла, подожди, – вымученная улыбка едва ли коснулась его уставшего лица. – Я много думал об этом и общался с твоими близкими. Всё в порядке. Тебя никто не винит. Так зачем ты делаешь это сама?

– Не могу избавиться от ощущения, что упустила шанс изменить ситуацию. Не могу. Натаниэль и Джастин не должны были туда ехать. Я должна была остановить их. Или не должна была туда ехать.

– Не должна была, – легко согласился Дрейк. – Но вряд ли твой приезд как-то радикально повлиял на события.

Наверное, нужно было ему ответить, но Дрейк лишь покачал головой и продолжил:

– Поехали со мной? – внезапно предложил он. – Когда всё закончится. Когда ты отсюда выйдешь.

Если выйду – хотелось добавить. Отец строго настрого запретил выпускать меня из отделения психиатрической помощи. Опасался он нервного срыва или моей реакции – было известно лишь ему одному.

– Куда? – мой взгляд был стеклянным, а от голоса веяло непониманием.

– Куда захочешь. Я не заменю тебе человека, которого ты любила. Но могу помочь справиться с его потерей.

– Тебе считаешь, что сможешь спасти меня из заточения собственных мыслей? – вымученно произнесла я.

– Спасение приходит не от тех, кто спасает. А от тех, кто отдаёт приказ это сделать.

Глава 1. Габриэлла

Месяц спустя

– Кэролайн, принеси, пожалуйста, воды, – бросила я беглый взгляд на подругу. Она в очередной раз зашла, чтобы проверить моё состояние. Психическое или физическое – я не знала.

– Только воды? – в голосе Кэролайн сквозило сомнение. – Ты не ела уже несколько дней. На тебя смотреть страшно.

– Не смотри, – попросила я, поморщившись. – Тебя никто не заставляет.

Молча пожав плечами, Кэролайн вышла из комнаты. Грубить подруге не входило в мои планы. Но комментарии о том, как плохо я выгляжу, были уже поперек горла.

Очевидно, за водой мне придётся идти самой. Выходить из своей комнаты последние дни мне хотелось всё реже и реже. Отец вызывал лишь негативные эмоции, а с матерью разговоры не клеились. Кэролайн, которую приставили ко мне в качестве психологической помощи, стала раздражающим фактором. Она словно заняла чужое место. Его место. Место Натаниэля.

Натаниэль. Это имя было больно произносить даже про себя. Не было ещё ни одного дня, чтобы я не вспоминала наш последний разговор. Мои слова, со злостью брошенные в его адрес.

Его категоричный ответ.

Ты давно сделала свой выбор, и с этим выбором ты не нужна ни Джастину, ни тем более мне.

Ни тем более мне…

Могла ли я в тот момент подумать о том, что это был наш последний разговор? Вырвались бы эти слова наружу, если бы я знала, что вижу его в последний раз? Говорила бы о том, как сложно принять решение и сделать выбор, если бы знала, что в скором времени у меня вообще не будет возможности выбирать?

Меня вновь накрыла волна безумия и отчаяния. Голос Нейта буквально физически касался каждой клеточки моего тела. Я не смогла довериться ему и объяснить, как он важен для меня. Не призналась в том, какие чувства меня терзали. Я не сделала ничего из того, что должна была. Однажды Натаниэль вскользь произнёс, что мои руки чисты. Теперь мои руки были в его крови.

Не допустить его участия в этой войне – вот, что должно было быть важным. Но ослеплённая своим отцом и страхом перед ним, его влиянием, я потеряла связь с реальностью. Возможно, мне казалось, что несмотря ни на что, Натаниэль будет в безопасности. Игра с чувствами двух мужчин привела к тому, что теперь я чувствовала себя грязной и глупой. Надежда, которой жили они оба, могла стать светом и спасением. А стала ложью и гибелью.

И сейчас я жалела лишь о том, что не делилась с Натаниэлем о своих переживаниях. О том, что испытывала страх, отдаваясь во власть непростых и неоднозначных чувств. Но лучше бы я с ним поговорила.

Возможно, сейчас на душе не висел бы камень, тяжестью в несколько тонн и объёмом в несколько литров слёз. Был ещё один человек, который мог понять то, что творилось на душе. Но он исчез вместе с Нейтом в той машине.

Я поднялась с кровати, опуская ноги на холодный пол, и вышла из своего заточения. Спустившись вниз по лестнице и зайдя на кухню, молча кивнула родителям в знак приветствия. Стены давили на меня с ужасающей силой, а присутствие в моей жизни людей, раньше казавшимися самыми родными, приносило лишь злость.

– Габи, – с сочувствием произнесла мама, – выглядишь ужасно.

– Благодарю, – саркастически отозвалась я, – чувствую себя примерно так же. Мне всего лишь нужно взять воды.

– Я приготовила ужин, – попробовала начать мама с другой стороны, – может быть, посидишь с нами?

Моя улыбка вышла неискренней и была больше похожа на оскал:

– Я не голодна, – развернулась, чтобы уйти. Роботизированные механические действия сопровождали каждое моё движение. Шаг вперёд, шаг влево, улыбка. Сжать руку, чтобы взять предмет. Я не знала, какими таблетками меня пичкают, но они ненадолго помогали избавиться от эмоций и чувств. На какое-то время останавливали бесконечный поток слёз.

– Сядь за стол! – раздался ледяной голос отца.

Его слова пригвоздили меня к полу, лишив возможности двигаться.

Ногой подвинув стул, я демонстративно села за стол. Перечить отцу было нельзя, он по-прежнему имел надо мной власть. С каждым днём ему было всё труднее контролировать меня. После того, что случилось, я не могла ему верить, не хотела помогать и ненавидела его приказной тон. И в то же время оставалась с ним. С мамой. Со своей семьёй.

– Села. Следующий приказ? Стрелять?

– Засунь свою дерзость себе туда, откуда ей будет трудно выбраться наружу, – грубо отрезал отец, – либо ужинаешь с нами, либо возвращаешься туда, откуда тебя недавно забрали.

Невольно вздрогнув, я тут же поёжилась от ужаса. Место, из которого он меня забрал, было не самым плохим. Возможно, даже прекрасным. В госпитале Фордов я бывала несколько раз и один раз в качестве пациента. Но тогда рядом были они. Натаниэль и Джастин. Находиться в нём сейчас было сродни пытке. Даже воздух внутри здания был пропитан воспоминаниями о Джастине. А вспоминая Джастина, сердце отбивало в три раза больше ударов, чем ему было положено. Потому что вместе с Джастином в голову без предупреждения приходил Натаниэль. Приходил, не желая уходить.

– Габриэлла, воспитанные люди едят при помощи приборов, – отдалённо прозвучал голос мамы.

Я с удивлением обнаружила, что держу в руке дольку огурца. Подсознание требовало «поешь!», здравый смысл пытался убедить меня в том, что голодовкой ничего не решить. И не доказать. Но сердце было сжато в самые сильные тиски. И эти тиски вызывали тошноту от любой еды, которая попадала мне в рот.

Не желая получить очередной приступ гнева от отца, я всё же взяла в руки вилку и начала есть. В желудке приятно заурчало – благодарность за долгожданный приём пищи.

– Почему Кэролайн не ужинает с нами? Она же была здесь? – тишина напрягала. Нужно было что-то спросить.

– Она ушла на встречу, – ответила мама, подкладывая мне в тарелку ещё еды, которую я, несмотря на тошноту, всё же ела.

– На встречу? – словно в тумане спросила я.

– Да. Если бы ты перестала лить слёзы по человеку, которого больше нет, ты бы обратила внимание на то, что жизнь продолжает идти своим чередом. И ты могла бы развлекаться вместе с подругой, – грубо проговорил отец.

Развлечения. Подруга. Я с трудом понимала, о ком и о чём он говорит. Мне хотелось спать. Сон был единственным спасением. Во сне был он. Живой. Рядом.

– Ты жестокий человек, отец, – покачала я головой, отодвигая от себя тарелку.

Хватит с меня этой показухи.

– И ты отлично это знала все эти годы, – ничуть не смутился он, – и, если бы не Натаниэль, то…

– Не произноси его имя! – резко отозвалась я, вскакивая с места. – Ты виноват в том, что случилось! Не я, а ты! Ты убил своего сына! Ты даже не попытался его спасти, ты ничего не сделал! И сейчас говоришь, чтобы я перестала лить слёзы?

– Он никогда не был мне сыном.

Слова были слишком жестокими. Я выбежала из кухни, не желая видеть ни его, ни свою мать.

Вновь вернувшись в свою комнату и закрывшись изнутри на замок, я со стоном опустилась на кровать, больно ударяясь обо что-то спиной. Охнув, рывком сорвала покрывало и обнаружила плоскую большую коробку, которой раньше здесь не было. Или я настолько была поглощена своим горем, что просто не замечала её?

Сердце забилось быстрее. Внутри меня зарождалась надежда, что в этой коробке скрыто что-то очень важное. Возможно, её оставил мне Нейт? Он знал, на что идёт… И не мог бросить меня одну. Не должен был! Я в нетерпении сорвала ленту с коробки.

Тупо уставившись на её содержимое, я не поверила своим глазам.

Внутри коробки оказалось платье. Очередное платье. Но на этот раз зелёного цвета. Зелёный цвет – цвет глаз Натаниэля. Его образ снова возник передо мной, такой близкий и такой желанный. Такой далёкий и недосягаемый. Какой же я была дурой… Как же можно было упустить счастье, буквально держа его в руках!

Я бросила недовольный взгляд на платье, осторожно взяв его в руки, как если бы оно было гранатой. Красивое, короткое. Вот только оно оказалось лишь частью сюрприза. Под платьем в коробке лежал пистолет. Walther. Мой пистолет. Тот самый, который когда-то увидел Натаниэль на пляже. В день, когда моя жизнь круто повернулась в другую сторону.

А ещё в коробке была записка. «Пора возвращаться. Сегодня в девять часов вечера в казино. ДД.».

ДД – инициалы Джека Джонсона.

Я со злостью столкнула коробку на пол. Страха перед отцом больше не было. На смену пришло другое, не менее сильное чувство.

Ненависть.

Отцу было наплевать на то, что со мной происходит. Его целью были деньги. Любой ценой. Жаль, что раньше это было не так заметно.

***

Я не приезжала в наше казино уже больше месяца и надеялась, что больше там не окажусь никогда. Но отец решил иначе. Сегодня мне вновь была уготована роль роковой красотки. Не уверена, что в таком виде на меня кто-то обратит внимание, но я максимально постаралась придать лицу яркости и уверенности. Впервые отец, отправляя меня по своим делам, не озвучил, с кем именно я должна встретиться. Нужно было забрать деньги. И это всё. Никаких подробностей и деталей. Ничего.

Это было самым странным заданием, которое я получала за всю историю сотрудничества с Волками. Забрать деньги – и что? Зачем платье, зачем пистолет? Если всё заранее обговорено, то в чём была моя роль? Отец никогда не просил меня ничего просто так, значит, в этом должен был быть смысл.

– Мисс Джонсон? – обратился ко мне охранник. – Давно вас не было видно! Всё в порядке? Вы выглядите слегка уставшей.

Метнув на него убийственный взгляд, на вопрос отвечать я не стала. Уверена – он был в курсе того, что произошло в семье Джонсонов. Его вопрос показался издевательством.

– Габриэлла, мы рады вас видеть! – раздался ещё чей-то голос. А за ним ещё один и ещё. Стало слишком шумно, слишком ярко и… Всего стало просто слишком много. Мне хотелось зажмуриться, свернуться клубочком и оказаться где-то подальше отсюда. От места, которое тоже напоминало о нём. Вообще всё напоминало о нём.

– Прошу сюда! – ко мне подскочил какой-то парень, и я автоматически достала пистолет. Привычки никуда не делись, реакция оставалась на высоте. Особенно после того, что случилось. Впервые за этот месяц включились разум и логика. Сердце болеть не перестало и вряд ли когда-то перестанет. Ненависть к отцу, очевидно, зародившаяся ещё тогда, когда был жив Натаниэль, лишь окрепла. И я поняла, что с Волками жить – по-волчьи выть. Он хотел, чтобы я была в деле? Я буду. Но вряд ли ему понравится то, что я буду делать.

Лениво покручивая в руках пистолет, я заняла за столик, который предложил мне незнакомец. Буквально несколько минут спустя ко мне присоединился мужчина. Нет, скорее, молодой человек. Высокий, подтянутый. Красивый. Он улыбался, и на щеках у него появлялись ямочки. А глаза сверкали неподдельным интересом.

– Лео, – представился он, протянув мне руку. Разряд тока пробежался по моему телу, добираясь до самых дальних уголков моего мозга. Лео… Точно! Я поняла, чего именно хотел мой отец. Он никогда не отступал от намеченных планов.

Лео. Тот самый, с кем он хотел меня свести. Тот самый, к кому я не поехала на встречу в ту роковую ночь. Я улыбнулась сама себе. Его план работал. Но теперь у меня появился свой.

– Габриэлла, – губы растянулись в притворной улыбке, и я демонстративно подставила ему щёку для поцелуя. – Очень рада знакомству.

– Джек объяснил, зачем мы встретились? – будто невзначай поинтересовался он.

– Неужели ты думаешь, что Джек Джонсон отправил бы свою единственную дочь сюда, не посвятив её в планы? – холодным тоном отчеканила я. – Где деньги?

– По условиям оплаты сначала ты проводишь со мной ночь, потом я отдаю тебе деньги, – всё так же мило улыбнулся он.

Внутренности сжались, а нервы вытянулись в единую струну. Меня никто не спасёт, мне никто не поможет. Отец продал меня и мою честь этому неизвестному Лео.

– Я должна убедиться, что вся сумма у тебя с собой, – спокойно отчеканила я, – или ты думаешь, что я поверю тебе на слово?

– Джек сказал…

– Доставай деньги, – дуло пистолета было направлено чётко между его глаз, – и пересчитывай их, иначе я смещу точку прицела ниже, и ты не только не проведёшь ночь со мной, ты даже думать о такой возможности не сможешь.

– Мне…

– Заткнись, – я прислонила оружие к его лбу, – и выполняй.

– Истинная дочь своего отца.

– Спасибо, – равнодушно отозвалась я, – у тебя осталось несколько минут иначе ты навсегда останешься без возможности завести потомство.

– Сука, – выплюнул он, всё так же улыбаясь.

– Мне плевать на твоё мнение. Сделка есть сделка.

Сделка, условия которой были невыполнимы. Он не получит то, что обещал ему отец. Он не получит меня. А я получу деньги. Правда, пока было не очень понятно, как именно.