Андрэ

Городок совсем опустел. Вторые сутки шёл нудный, моросящий дождь. И хотя ещё был конец августа, осень уже пыталась вступить в права. Жители городка в такую погоду предпочитали сидеть дома или, по крайней мере, коротать время в уютных кафе за чашкой горячего кофе или ещё чего погорячее. Поэтому эта пара на аллее под дождём казалась очень-очень странной. Они шли не спеша навстречу друг другу, как будто бы не обращая внимания на дождь. Вот они поравнялись, кивнули головами в знак приветствия и разошлись. Но буквально через мгновение резко обернулись и почти в унисон произнесли: «Ты!» Да, мои дорогие читатели, это были они, наши старые знакомые: Андрэ и Айя.

– Это ты? Ты же…

–Здравствуй, – перебил он её. – Я так понимаю, у тебя всё получилось?

–Да-да, всё получилось. У меня, вернее, у нас, – дочь. Я назвала её Кайя. Но ты же…

–Я правильно понимаю, вы живёте в Долине? Какой дом?

– 114, – машинально ответила она. – Но ты же…

–Прости, я сейчас очень тороплюсь, но обязательно к вам приду и отвечу на все твои вопросы.

Он резко повернулся и зашагал прочь, ускоряя шаг. А Айя всё стояла, глядя ему вслед широко открытыми глазами. Если бы ей повстречались на улице инопланетяне, в существование которых давно уже никто не верил, она, наверное, меньше удивилась, чем сейчас.

Андрэ всё шёл и шёл… Казалось, он уже перешёл на бег. Но вдруг он резко остановился. Куда он бежит, от кого, от чего, зачем? С другой стороны, что он мог рассказать этой когда-то девчушке с чудными фиолетовым волосами, а сейчас очень даже симпатичной женщиной? Что?

* * *

После окончания школы полётчиков всё было как всегда: курсантов, вернее, выпускников школы, распределили по действующим полётным отрядам, где началась настоящая муштра – другим словом это назвать невозможно. Целый день работа на различных тренажёрах с постоянно изменяющимися заданиями. И так изо дня в день, изо дня в день… Все корабли давно уже управлялись с помощью искусственного интеллекта, то есть заранее прописанными программами, контроль за исполнением которых осуществляли умные машины, способные даже при необходимости корректировать эти программы. Но тем не менее при внештатных случаях без вмешательства человека, увы, обойтись не получалось, поэтому все эти ситуации с таким упорством и отрабатывались на тренажёрах, чтобы в случае, когда счёт идёт на минуты – или ещё хуже, на секунды, – пилот действовал скорее на инстинктах, чем на знаниях. Дальше начались полёты по околоземной орбите. Независимо от того, как ты окончил школу и какие результаты показывал на тренажёрах, все летали помощниками вторых пилотов, дублируя их действия на вспомогательном оборудовании. Но надо отметить, что все полёты осуществлялись в ручном режиме.

У Андрэ всё получалось очень неплохо, поэтому очень быстро он стал вторым пилотом, а через время и первым.

Затем пошли самостоятельные полёты на дальние станции. Состав экипажа постоянно менялся – по-видимому, таким образом у пилотов пытались пригасить чувство привязанности и зависимости от команды.

И наконец настал момент, когда Андрэ сообщили о дате, когда он должен будет уйти в полёт. С членами экипажа он познакомился буквально за неделю до полёта. Ни со своим вторым пилотом, ни со штурманом-механиком он раньше никогда не пересекался ни в школе, ни при тренировочных полётах.

Старт корабля прошёл как обычно успешно. Да уже и трудно было найти людей, которые помнили бы о каких-то неурядицах со стартами кораблей: всё работало отлаженно, как надёжный механизм.

Полёт проходил нормально, без каких-либо сбоев. Пару раз они пристыковывались к дальним промежуточным станциям, предназначенным для дозаправки кораблей и отдыха экипажей. На таких станциях, помимо дозаправки и, если нужно, ремонта, были кафешки, где можно перекусить ещё земной пищей, а не из тюбиков; кинотеатр и, вы не поверите, даже бордель, причём для обоих полов.

Проблемы начались после того, как они отошли на приличное расстояние от станции, к которой пристыковывались накануне. Штурман-механик доложил, что появились какие-то неполадки с одним из двигателей и надо срочно искать следующую станцию для пристыковки и ремонта.

Андрэ, как и полагалось, доложил о проблеме на Землю, хотя, как ему показалось, двигатели работали нормально, но пришлось довериться специалисту в этой области. Земля после некоторой задержки – видно, им тоже показалось странным сообщение о неполадках, потому что все контролируемые показатели были в норме – дала согласие на пристыковку для последующего ремонта.

Штурман-механик построил маршрут до ближайшей станции и представил его на утверждение Андрэ, перед тем как ввести его в компьютер, следящий за полётом. Андрэ пытался несколько раз связаться с Землёй – маршрут надо было предварительно согласовать с центром управления. Ни первая, ни следующие попытки к успеху не привели… Проблемы со связью случались и раньше – в этой отрасли прорыва не наблюдалось. Видно, сверхвысокие скорости, да и приличное расстояние —хотя на промежуточных станциях стояли ретрансляторы —не позволяли ещё решить все проблемы. Штурман, в свою очередь, настаивал на пристыковке к выбранной им станции, убеждая, что ещё чуть-чуть и они уже проскочат её, а вот смогут ли долететь до следующей —вопрос. Пришлось решение об утверждении маршрута брать на себя.

Как только они со своего корабля перешли на станцию, их тут же схватили и надели наручники. Сопротивляться они даже не пытались. Неожиданность и физическое превосходство напавших не позволяли сделать это. Их развели по разным каютам. В той, что досталась Андрэ, с трудом помещались кушетка для сна, маленький столик для приёма пищи и туалет. Долгое время Андрэ никто не беспокоил, три раза в день ему приносили пищу, и всё.

Еда была так себе, но в его положении не до изысков – кормили и на том спасибо.

Сколько прошло времени с их ареста не понять: день, два, три? Больше всего угнетала неизвестность… За что они арестованы, кто эти люди? В один из дней к нему в каюту вошли два крепких парня, они надели на него наручники и куда-то повели. Причём всё это делалось молча: его вопросы – кто вы, за что, и что это значит? – остались без ответа.

Они шли коридором станции, который извивался змейкой, что говорило о том, что станция небольшая. У одной из дверей они остановились, конвоир постучал в дверь и, получив разрешение войти, открыл её. В глубине просторной комнаты за столом сидел человек в дорогом костюме и галстуке, что никак не вязалось с тем, что всё это происходило в далёком космосе. Это говорило о его высоком статусе. Он кивком головы отпустил конвоиров, которые перед уходом сняли с Андрэ наручники.

–Проходи садись, —сказал хозяин кабинета, указывая на стул у стола. В его поведении, манере произносить слова чувствовалось: этот человек привык командовать и не терпел, когда кто-то ему перечит. Андрэ подошёл и сел. Он уже хотел задать мучавший его вопрос – что все это значит? —но человек напротив поднял руку, останавливая его.

–Знаю, знаю… Я сейчас всё тебе объясню. Не гони лошадей. Для начала я хочу сказать, что мы про тебя знаем всё, даже больше, чем знаешь про себя ты сам. Например, нам известно, кто твои родители. Генетика наших людей нас тоже волнует. И также, что ты отличный пилот, и поэтому предлагаем тебе работать на нас.

Андрэ, конечно, удивился: данные о родителях полётчиков – это тайна за семью печатями. Но спросил он другое:

–Кто это мы? И кто вы?

–Ну, мы называем себя деловыми людьми, хотя власти называют нас этим грубым словом – пираты. Представляешь, не ласкающее слух «флибустьеры», а грубое – «пираты»?

Мы занимаемся многими делами: доставка товара в любую точку Вселенной, производство этих товаров —ассортимент тебе я открывать не буду. Если заказанных товаров у нас нет в наличии, мы их можем и отнять у тех, у кого они есть. Наши люди везде, даже в школе полётчиков, где ты учился, – да что там скромничать – даже в правительстве. У нас есть несколько рудников на планетах и астероидах с драгоценными и редкоземельными металлами. Правда, в отличие от правительственных предприятий, на которых работают дорогущие роботы, на наших трудятся люди за похлёбку – почти ничего не стоящие рабы.

После этих слов Андрэ слега передёрнуло, что не ускользнуло от человека, сидящего напротив. На его лице застыла улыбка.

– Ну да ладно, к делу это не имеет никакого отношения. Пираты так пираты. Так что насчёт нашего предложения о сотрудничестве?

Заметив некоторое недовольство на лице Андрэ, он снисходительно произнёс:

– Ну хорошо, не буду тебя торопить. Даю два-три дня на подумать. И да, не считай, что я просто болтун, рассказавший тебе столько лишнего. Это говорит только лишь о том, что выбор у тебя ограниченный: либо ты с нами, либо рудники.

Как и обещал человек в дорогом костюме – Андрэ про себя назвал его боссом, – три дня его никто не беспокоил. Всё как обычно: завтрак, обед, ужин… На четвёртый день ему опять надели наручники и повели по знакомому уже коридору.

Босс, как и в прошлый раз, сидел за столом. Андрэ показалось, что сегодня он чем-то раздосадован. Пиджак, небрежно брошенный на спинку рядом стоящего стула, не до конца затянутый галстук, недобрый блеск в глазах говорили о многом.

– Ну и что ты решил? – В своей обычной грубой манере он обратился к собеседнику.

–Во-первых, я хочу знать, что с моими коллегами. Во-вторых, мой ответ – нет.

–Напрасно, напрасно, мой мальчик, очень даже зря, – пропуская мимо ушей первый вопрос, с явным раздражением сказал он. – Ну да ладно, у тебя ещё будет время немного подумать. Правда, не взыщи, условия немного похуже, —натянуто улыбнулся он. – И да, ты мне уже немного надоел, не люблю тугодумов – дальше с тобой будут общаться другие. Когда примешь правильное решение, мы с тобой встретимся снова. А посему прощай. – Он опять наигранно улыбнулся.

Перемену отношения к себе Андрэ ощутил сразу же. Поведение сопровождающих из гуманного резко изменилось на откровенно грубое. Наручники ему надевали, явно стремясь причинить боль, пошли в ход толчки в спину при конвоировании… После кабинета босса его повели не в обычном направлении, а в противоположном, что вызвало у него сначала удивление, а затем и тревогу. Они остановились у сравнительно небольшой по своим размерам двери, отличающейся от той, что у его каюты как по габаритам, так и тем, что она была сплошной, без каких-либо окошек-иллюминаторов. Сопровождающие открыли дверь и толкнули его внутрь. Андрэ с трудом сохранил равновесие, чтобы не упасть. Он оказался в маленьком помещении размером два на два метра. Внутри не было ничего, кроме обыкновенного ведра, которому очевидно отводилась роль туалета. На потолке, оказавшемся слишком высоким для таких «хоромов », тускло горел встроенный светильник. Он понял, что это карцер, причём строгого режима.

Для Андрэ пошли тяжёлые будни. Сперва его никто не беспокоил. Кормили, правда, уже не три, а два раза: утром и вечером. Пища, по сравнению с предыдущей, казалась отвратительной. Он вначале даже пытался не есть, но организм требовал своего: ужасные спазмы в желудке заставили его отказаться от своей затеи. Постепенно он привык есть баланду, которую ему скармливали. Сложнее всего приходилось со сном. Холодный пол в помещении сразу же исключал лежачее положение. Но как только он приспособился спать стоя и сидя, стали водить на очень странные допросы. Его ни о чём не спрашивали, они просто сидели с допрашивавшим, и молча смотрели друг на друга. Через мгновение Андрэ погружался в сон, но его тут же будили. Эта процедура повторялась изо дня в день, хотя, где эти условные день и ночь, он давно уже не понимал. Но это оказалось только началом его испытаний. Потом ему в изоляторе включили музыку. Звучало что-то из классики. Не считая себя большим любителем этого жанра, он даже не пытался вспомнить, что это за произведение. Мелодия звучала негромко, и ему это показалось даже забавным. Но время шло, а она повторялась раз за разом, всё тот же мотив, всё та же тональность… Андрэ казалось, что он теряет связь с реальностью. Сколько прошло времени. сказать трудно, классику сменили звуки падающих капель из несуществующего в комнате крана. Через время он ощутил, что рассудок вот-вот покинет его, всё чаще стали появляться мысли о суициде. Когда и как ему в голову пришла эта мысль, он сказать не мог… «Побег, конечно же, побег. Как он раньше об этом не подумал? Надо соглашаться на сотрудничество и, как только подвернётся возможность бежать, угнать корабль и бежать, бежать к своим, бежать на Землю…»

Андрэ изо всех сил заколотил в дверь и на вопросительный кивок охранника, тихо произнес: «Я согласен».

Его не сразу, но всё же перевели из карцера в каюту. Увидев себя в зеркале, долго всматривался в отражение и не мог поверить, что это он. Копна давно не мытых волос, измождённое лицо – лицо избитого жизнью старика. Полётный комбинезон, который ещё недавно был ему впору, сейчас болтался на нём как мешок. Он больше походил на привидение или зомби из старых фильмов про апокалипсис, чем на молодого, полного амбиций полётчика. Андрэ тряхнул головою, пытаясь прогнать это наваждение, – всё бесполезно. Единственное, что осталось от него прежнего, – это глаза, глаза, из которых ещё не пропал огонек надежды и веры в то, что всё можно исправить.