Сайлент Хилл: Дважды Потерянные

Ноябрьский ветер, ледяной и безжалостный, проникал сквозь все щели старенького «Мустанга», словно напоминая о неизбежности зимы – как внешней, так и внутренней. Я сидел за рулем, вцепившись в потрескавшийся кожаный руль, словно это был единственный якорь, удерживающий меня в реальности. Реальности, которая казалась мне чужой и враждебной.

Уже два года. Два года с того дня, как осколок металла, взбесившись, оборвал нить жизни, связавшую меня с Лили. Два года с тех пор, как мир потерял краски, звук и смысл. Два года я носил траур не по ней, а по себе, по той части меня, что умерла вместе с ней.

Дорога, узкая и извилистая, тянулась сквозь унылый пейзаж осенней провинции, словно артерия, по которой в мои вены вливалась тоска. Поля, убранные и пустые, напоминали о бренности всего сущего. Голые деревья, с черными, скрюченными ветвями, тянулись к свинцовому небу, словно моля о милосердии.

Я бежал. Бежал от воспоминаний, от людей, от себя самого. Уволился с работы, продал дом, в котором каждый уголок пропитан ароматом ее присутствия, оставил друзей, пытавшихся вытащить меня из этой бездны отчаяния. Они не понимали. Никто не понимал.

Лили была моей жизнью, моим воздухом, моим солнцем. Она была художницей, ее мир был наполнен красками, светом и любовью. Она видела красоту во всем, даже в самых обыденных вещах. Она научила меня ценить жизнь, радоваться каждому дню.

А я… Я был архитектором, строил дома, создавал пространства. Но после ее смерти все мои здания казались мне холодными и бездушными. Я больше не видел смысла в своей работе. Я больше не видел смысла ни в чем.

Радио в машине хрипело, пытаясь поймать волну, но в итоге сдалось, умолкнув. Я не стал включать диск. Музыка только усиливала мою тоску. Тишина была моим единственным компаньоном.

Я достал из кармана старую фотографию. Лили улыбалась мне с нее, ее глаза лучились счастьем. Это было сделано на нашей свадьбе. Самый счастливый день в моей жизни.

Я провел пальцем по ее изображению, словно пытаясь прикоснуться к ней, ощутить ее тепло. Но оставалось лишь холодное стекло.

Внезапно в голове вспыхнуло воспоминание: ее смех, звонкий и мелодичный, как колокольчик. Мы сидели на берегу озера, смотрели на закат, и она рассказывала мне о своих мечтах. Она мечтала о большой семье, о доме, полном детей и смеха, о путешествиях по всему миру.

Я закрыл глаза. Боль пронзила меня, словно удар ножа. Эти мечты никогда не сбудутся. Она больше не будет рядом.

Я снова открыл глаза. На фотографии ее улыбка казалась мне насмешкой. Насмешкой над моей болью, над моим одиночеством.

Я скомкал фотографию и бросил ее на переднюю панель.

Телефон снова завибрировал. Я взглянул на экран. Незнакомый номер. Я снова проигнорировал вызов.

Вдруг, машина дернулась и заглохла. Я попытался завести ее, но безуспешно. Аккумулятор сел. Отлично. Как будто мне мало проблем.

Я вышел из машины. Ветер усилился, пронизывая меня до костей. Вокруг – ни души. Только дорога, деревья и серое небо.

Я достал телефон и попытался вызвать эвакуатор. Но сигнал отсутствовал.

Я проклял все на свете. Я был один, посреди ничего, с севшим аккумулятором и переполненным горем сердцем.

Что делать дальше? Идти пешком? Куда? До ближайшего населенного пункта, судя по карте, не меньше десяти километров.

Я посмотрел на небо. Солнце уже садилось. Скоро стемнеет.

Я вернулся в машину и закрыл дверь. Я просто посижу здесь. Подожду, пока кто-нибудь проедет мимо.

Но я знал, что никто не проедет. Это было слишком глухое место. Я был обречен провести эту ночь в одиночестве, наедине со своими кошмарами.

Я закрыл глаза и попытался уснуть. Но сон не приходил. В голове крутились воспоминания о Лили, о нашей жизни, о нашей любви.

Вдруг, я почувствовал, что кто-то наблюдает за мной.

Ощущение чужого взгляда, словно ледяной паук, ползло по моей коже, заставляя волоски на затылке встать дыбом. Я открыл глаза, пытаясь унять дрожь, пробирающую меня не столько от холода, сколько от необъяснимого страха.

В полумраке салона “Мустанга” все казалось зловещим и искаженным. Тени от ветвей деревьев, танцующие на лобовом стекле, превращались в уродливые фигуры, готовые наброситься на меня. Я вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть хоть что-то, но видел лишь беспросветную тьму, лишь призрачные силуэты деревьев, вырисовывающиеся на фоне бледного неба.

Разум лихорадочно искал объяснение. Может, это просто животное? Олень или лиса, привлеченные запахом машины? Но инстинкт, обострившийся до предела, подсказывал, что это не так. Это было что-то другое, что-то более зловещее и необъяснимое.

Я достал из бардачка фонарик и включил его. Луч света прорезал темноту, но лишь на мгновение успокоил меня. Вокруг по-прежнему была лишь непроглядная тьма, лишь деревья, казавшиеся еще более угрожающими в ярком свете.

Я направил луч на обочину дороги. Ничего. Только опавшие листья, укрывшие землю толстым ковром. Но вдруг… Я заметил след.

След обуви. Четкий отпечаток мужского ботинка, глубоко вдавившийся в мягкую землю. След вел в лес.

Я похолодел. Кто-то был здесь. Кто-то стоял рядом с моей машиной, пока я спал. Кто-то наблюдает за мной.

Я выключил фонарик, боясь привлечь внимание. Сердце бешено колотилось в груди, словно птица, пытающаяся вырваться из клетки. Дыхание сперло.

Я вспомнил о пистолете. Я всегда возил его с собой. После смерти Лили я чувствовал себя незащищенным, уязвимым. Пистолет давал мне иллюзию безопасности.

Я достал пистолет из-под сиденья. Тяжесть металла в руке немного успокоила меня. Я снял его с предохранителя.

Теперь я был готов. Готов встретить того, кто следит за мной.

Я медленно открыл дверь и вышел из машины. Ветер ударил мне в лицо, словно ледяной плетью. Я огляделся.

Вокруг по-прежнему была тишина. Но эта тишина была обманчивой. Она была наполнена ожиданием, предчувствием чего-то ужасного.

Я направил пистолет в сторону леса.

– Кто здесь? – крикнул я, пытаясь придать своему голосу уверенность. – Выходи!

Ответа не последовало. Только шелест листьев под порывами ветра.

Я сделал несколько шагов в сторону леса, вглядываясь в темноту. Луч луны, пробившийся сквозь облака, на мгновение осветил поляну. И тогда я увидел его.

Он стоял в тени деревьев, высокий и худощавый, одетый в темное пальто и шляпу. Его лицо было скрыто в тени. Но я чувствовал его взгляд. Он смотрел на меня.

– Кто ты? – повторил я, мой голос дрожал. – Что тебе нужно?

Он не ответил. Просто стоял и смотрел.

Я поднял пистолет.

– Я предупреждаю! – крикнул я. – Если ты не уйдешь, я буду стрелять!

Он медленно поднял руку. В его руке был предмет. Я не мог разглядеть, что это.

– Не делай этого! – крикнул он, наконец. Его голос был тихим, но в нем чувствовалась сталь. – Ты не понимаешь, что творишь!

– Это ты не понимаешь! – ответил я. – Уходи! Оставь меня в покое!

Он сделал шаг вперед. Я сжал курок.

– Стой! – крикнул он. – Ты же не хочешь сделать хуже!

Я колебался. Что он имеет в виду? Что может быть хуже, чем сейчас?

Вдруг, он бросил предмет на землю. Это был… конверт.

Конверт упал к моим ногам. На нем было написано мое имя.

Я опустил пистолет.

– Что это? – спросил я.

– Открой, – ответил он. – Ты должен это увидеть.

Я подошел к конверту и поднял его. Мое сердце бешено колотилось.

Я открыл конверт и вытащил письмо.

Первая строчка заставила меня похолодеть:

“Даниэль, я знаю, что ты ищешь.”

Ледяной ветер трепал края письма, словно пытаясь вырвать его из моих рук. Буквы, написанные неровным, дерганым почерком, казались пляшущими тенями, угрожающими поглотить мой разум. Сердце колотилось с такой силой, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.

Я вперился взглядом в первую строку: “Даниэль, я знаю, что ты ищешь.”

Кто это написал? И как он узнал о моей утрате, о той зияющей пустоте, что поселилась в моей душе после смерти Лили? Незнакомец в лесу? Но зачем ему это?

Я продолжил читать, с трудом разбирая слова, словно продираясь сквозь густой туман.

“Ты думаешь, что бежишь от прошлого, но прошлое всегда найдет тебя. Оно преследует тебя, как тень, не отставая ни на шаг.”

Эти слова словно выжгли меня изнутри. Он прав. Я бежал. Бежал от воспоминаний, от боли, от чувства вины, которое грызло меня изнутри. Но прошлое всегда было рядом, всегда напоминало о себе, не давая мне покоя.

“Сайлент Хилл – это место, где прошлое обретает форму. Место, где кошмары становятся реальностью. Место, где ты можешь найти то, что потерял… или потерять себя навсегда.”

Сайлент Хилл. Это название снова всплыло в моем сознании, словно вспышка молнии в темную ночь. Что это за место? Почему все вокруг твердят о нем?

“Лили не ушла навсегда. Часть ее все еще здесь. Она ждет тебя. Но чтобы найти ее, ты должен пройти через страх, через боль, через тьму.”

Эти слова заставили меня замереть. Лили… Неужели это возможно? Неужели есть шанс снова увидеть ее, снова прикоснуться к ней? Надежда, крошечная и хрупкая, словно росток, пробивающийся сквозь асфальт, затеплилась в моей душе.

Но я знал, что это ложь. Обман. Безумная фантазия, порожденная моим горем. Лили мертва. Я видел ее мертвой. Я сам похоронил ее.

Я отбросил письмо в сторону, чувствуя, как гнев охватывает меня. Кто этот садист, который играет на моих чувствах, который пытается заманить меня в эту ловушку?

Я поднял пистолет, снова направив его на незнакомца, который все еще стоял в тени деревьев.

– Кто ты такой? – крикнул я. – Что тебе нужно от меня?

– Я всего лишь проводник, – ответил он. – Я показываю тебе путь. Выбор за тобой.

– Какой путь? – спросил я. – В безумие? В отчаяние?

– В исцеление, – ответил он. – В освобождение.

– Я не верю тебе! – крикнул я. – Ты лжец!

– Я не прошу тебя верить мне, – сказал он. – Я прошу тебя верить в себя. В то, что ты можешь найти то, что ищешь.

Он замолчал, словно ожидая моей реакции. Я стоял, не двигаясь, словно парализованный. В голове бушевала буря противоречивых чувств. Страх, гнев, надежда, отчаяние – все смешалось в один невыносимый ком.

– Что я должен сделать? – спросил я, наконец, сломленным голосом.

– Отправляйся в Сайлент Хилл, – ответил он. – Там ты найдешь ответы.

– Но как я туда попаду? – спросил я. – Моя машина сломана.

– Я отвезу тебя, – сказал он. – Но помни: Сайлент Хилл не прощает ошибок.

Он сделал шаг вперед, выходя из тени. Теперь я мог видеть его лицо. Он был старше, чем я думал. Его лицо было изрезано морщинами, словно карта пережитых страданий. В его глазах, глубоких и темных, отражалась вечная печаль.

Он достал из кармана сигарету и закурил. В свете зажигалки его лицо казалось еще более измученным и скорбным.

– Меня зовут Марк, – сказал он. – А тебя… ты уже знаешь.

Марк… Это имя казалось мне знакомым, словно я слышал его раньше. Но где? И когда?

– Садись в машину, – сказал Марк. – Нам пора ехать.

Я опустил пистолет. Я не знал, что делать. Доверять этому незнакомцу? Отправиться в это проклятое место, о котором все твердят? Это безумие.

Но что мне оставалось? Остаться здесь, в одиночестве, наедине со своими кошмарами? Или рискнуть всем и попытаться найти то, что я потерял?

Я принял решение. Я сел в машину.

“Мустанг” заглох навсегда. Я оставил его на обочине дороги, словно ненужную вещь, как символ своего прошлого, от которого я пытался сбежать. Теперь я был пассажиром в чужой машине, в чужой жизни, направляясь в неизвестность, в Сайлент Хилл.

Внедорожник Марка был старым, но ухоженным. Салон был пропитан запахом табака и чего-то еще, трудноопределимого, но вызывающего смутное беспокойство. На приборной панели лежала старая фотография – молодая женщина с ребенком на руках. Марк заметил мой взгляд и быстро убрал ее в бардачок.

– Семья, – коротко сказал он, не вдаваясь в подробности.

Я не стал расспрашивать. Я чувствовал, что в его прошлом тоже есть своя боль, своя потеря. Мы ехали в тишине, нарушаемой лишь гулом мотора и потрескиванием радио, которое Марк так и не настроил на нормальную волну.

Дорога становилась все более узкой и извилистой, словно змея, ползущая сквозь густой лес. Деревья, казалось, сжимались вокруг нас, словно пытаясь остановить, не пустить дальше. Атмосфера сгущалась, наполняясь тревогой и предчувствием чего-то нехорошего.

Я смотрел в окно, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей. Пейзаж был однообразным и унылым: серые поля, голые деревья, свинцовое небо. Ни души. Ни следа жизни. Только бесконечная дорога, ведущая в никуда.

– Как долго нам еще ехать? – спросил я, нарушая тишину.

– Недолго, – ответил Марк, не отрывая взгляда от дороги. – Скоро будем на месте.

– Что это за место – Сайлент Хилл? – спросил я. – Что там произошло?

Марк замолчал на несколько секунд, словно обдумывая свой ответ.

– Это… сложно объяснить, – сказал он, наконец. – Это место с темным прошлым. Место, где произошли ужасные вещи.

– Какие вещи? – настаивал я.

– Разные, – ответил Марк уклончиво. – Пожары, убийства, ритуалы… Все это оставило свой отпечаток на этом месте.

– И что, все это правда? – спросил я. – Или это просто городские легенды?

– Правда и ложь здесь переплетены, – ответил Марк. – Трудно сказать, где кончается одно и начинается другое.

– Но почему я? – спросил я. – Почему я должен ехать туда?

Марк посмотрел на меня долгим и пристальным взглядом.

– Потому что ты ищешь ответы, – сказал он. – А Сайлент Хилл – это место, где можно найти ответы. Но помни: ответы могут быть страшными.

Я снова замолчал, чувствуя, как мурашки бегут по моей спине. Я знал, что Марк говорит правду. Я искал ответы. И я был готов на все, чтобы найти их, даже если это означало столкнуться с собственными страхами и кошмарами.

Вдруг, машина резко затормозила. Я чуть не ударился головой о приборную панель.

– Что случилось? – спросил я, испуганно оглядываясь.

Марк молча указал на дорогу.

Я посмотрел вперед и увидел… туман.

Густой, плотный туман, окутывающий все вокруг, словно саван. Он был таким густым, что мы почти ничего не видели впереди.

– Мы приехали, – сказал Марк.

Он включил фары и медленно повел машину в туман. Я смотрел в окно, чувствуя, как страх сковывает меня. Туман казался живым, словно он дышал, словно он пытался поглотить нас.

Мы въехали в туман, и мир вокруг нас изменился.

Деревья исчезли, словно растворились в белой мгле. Дорога превратилась в размытую полосу, едва различимую под колесами машины. Воздух стал тяжелым и влажным, пропитанным запахом сырости и гнили.

Я чувствовал, что мы покидаем реальный мир и вступаем в какое-то другое измерение, в мир кошмаров и страхов.

– Что это за место? – прошептал я.

– Это Сайлент Хилл, – ответил Марк. – Место, где оживают твои кошмары.

И я знал, что он прав.

Туман не просто окутывал нас; он проникал внутрь, заполняя легкие, сковывая разум, парализуя волю. Каждая клеточка тела ощущала его присутствие – холодное, липкое, зловещее. Мир вокруг сузился до размеров салона внедорожника, и все, что оставалось за его пределами, казалось призрачным и нереальным.

Марк вел машину медленно и осторожно, словно ощупывая дорогу кончиками пальцев. Его лицо было напряженным, в глазах – сосредоточенность и какое-то скрытое беспокойство. Он казался человеком, знающим этот туман наизусть, знающим все его коварные уловки и смертельные ловушки.

Я смотрел в окно, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь пелену тумана, но видел лишь призрачные силуэты, неясные очертания, которые то возникали из ниоткуда, то исчезали в никуда. Казалось, что туман играет со мной, показывая обрывки реальности, дразня надеждой на ясность, а затем снова погружая в пучину неопределенности.

– Почему здесь так… тихо?

Марк вздохнул.

– Сайлент Хилл поглощает звуки, – сказал он. – Он не любит, когда его беспокоят. Он хочет, чтобы ты слышал только свои собственные мысли.

– А что, если я не хочу слышать свои мысли? – спросил я.

– Тогда Сайлент Хилл заставит тебя, – ответил Марк. – Он вытащит на поверхность все, что ты пытаешься спрятать, все, от чего пытаешься убежать.

Его слова отозвались болезненным эхом в моей душе. Я знал, что он прав. Я пытался убежать от своих мыслей, от своей боли, но Сайлент Хилл, казалось, был готов столкнуть меня с ними лицом к лицу.

Вдруг, на обочине дороги мелькнула фигура. Маленькая девочка. Она стояла неподвижно, словно статуя, одетая в грязное, рваное платье. Ее лицо было скрыто в тени.

Я вздрогнул.

– Ты видел? – спросил я, указывая на девочку.

Марк посмотрел в ту сторону, но ничего не увидел.

– Там никого нет, – сказал он.

– Нет, там была девочка! – настаивал я. – Я видел ее!

– Это туман играет с тобой, – сказал Марк. – Не обращай внимания.

Но я не мог не обращать внимания. Образ девочки запечатлелся в моем сознании, вызывая странное, необъяснимое чувство тревоги.

Мы продолжали ехать, углубляясь в туман. Дорога становилась все более ухабистой и разбитой. Вскоре мы выехали на главную улицу города.

Сайлент Хилл предстал передо мной во всей своей зловещей красе. Заброшенные здания, покрытые копотью и грязью, стояли, словно безмолвные свидетели какой-то ужасной трагедии. Окна были разбиты, двери – выломаны. На стенах – граффити, изображающие демонов и оккультные символы.

Город казался вымершим. Ни души. Ни звука. Только туман, окутывающий все вокруг, словно саван.

– Добро пожаловать домой, Даниэль, – сказал Марк, останавливая машину на главной площади. – Здесь начинается твой путь.

Я вышел из машины, чувствуя, как ноги подкашиваются от страха. Я огляделся.

Площадь была пуста. В центре возвышался старый, обветшалый фонтан, заросший мхом и лишайниками. Вокруг – заброшенные магазины и кафе.

– Куда мне идти? – спросил я. – Что мне делать?

– Ищи школу, – ответил Марк. – Там ты найдешь то, что ищешь.

– Школу? – переспросил я. – Зачем мне школа?

– Ты должен сам это узнать, – сказал Марк. – Я не могу тебе больше помогать.

Он вернулся в машину.

– Будь осторожен, Даниэль, – сказал он, закрывая окно. – Сайлент Хилл не прощает ошибок.

И он уехал, оставив меня одного в этом проклятом городе.

Я стоял на площади, чувствуя себя потерянным и одиноким. Туман сгущался, окружая меня со всех сторон.

Что мне делать? Куда идти? Как найти эту школу?

Я посмотрел на письмо, которое до сих пор сжимал в руке. “Лили не ушла навсегда. Часть ее все еще здесь.”

Надежда, крошечная и хрупкая, снова затеплилась в моей душе. Я должен найти ее. Я должен пройти через этот страх, через эту тьму. Я должен найти Лили.

Я сделал первый шаг.

Одиночество в Сайлент Хилле давило, словно тонны свинца. Каждый шорох, каждое движение тумана казалось предзнаменованием беды. Без Марка рядом, я чувствовал себя обнаженным и уязвимым, как загнанный зверь, ожидающий неминуемой гибели.

Я достал карту города из кармана куртки. Она была старой, пожелтевшей, словно ее вытащили из древнего архива. Улицы были нанесены неровными линиями, названия – выцветшие и едва различимые. Но, к моему удивлению, на карте была указана школа. “Midwich Elementary School” – написано было дрожащим почерком чуть ниже центра города.

“Хорошо, – подумал я, – хоть что-то определенное”.

Я направился в сторону школы, стараясь не сходить с главной улицы. Каждый шаг давался с трудом. Под ногами хрустело битое стекло и мусор, на каждом здании – следы вандализма и разрушения. Казалось, что город пережил не просто трагедию, а настоящий апокалипсис.

По пути мне попадались странные вещи: окровавленные игрушки, разорванные фотографии, детские рисунки, приклеенные к стенам зданий. Все это создавало жуткий и гнетущий эффект, напоминая о том, что когда-то здесь жили люди, дети, семьи.

Я старался не думать об этом. Я должен был сосредоточиться на своей цели – найти школу.

Вскоре я увидел ее.

Midwich Elementary School.

Здание школы было еще более заброшенным и обветшалым, чем все остальное в городе. Окна были заколочены досками, крыша – прогнила и обвалилась. На фасаде – огромная надпись, сделанная кровью: “Уходите!”

Я остановился у ворот, чувствуя, как страх сковывает меня. Заброшенная школа, окровавленная надпись – все это казалось предупреждением, знаком того, что я ступил на опасную территорию.

Но я не мог отступить. Лили ждет меня.

Я перелез через ворота и вошел на территорию школы. Двор был завален мусором и опавшими листьями. Качели на детской площадке раскачивались на ветру, издавая жуткий скрип, словно призраки играли в них.

Я подошел к главному входу в школу. Дверь была заперта. Я попытался выбить ее плечом, но безуспешно. Дверь была слишком крепкой.

Я обошел здание школы, пытаясь найти другой вход. Вскоре я обнаружил открытое окно на первом этаже. Оно было слишком узким, чтобы пролезть в него, но я мог попробовать разбить его.

Я достал пистолет и разбил окно рукояткой. Стекло посыпалось внутрь. Я пролез через окно, чувствуя, как острые осколки царапают кожу.

Я оказался в коридоре школы.

Внутри было темно и сыро. Воздух был пропитан запахом гнили и плесени. На стенах – граффити и надписи, сделанные кровью. Пол был усыпан мусором и битым стеклом.

Коридор казался бесконечным, словно лабиринт. Вдоль стен располагались двери в классы. Все они были закрыты.

Я пошел по коридору, стараясь не шуметь. Каждый шаг отдавался эхом, усиливая чувство тревоги и одиночества.

Вдруг, я услышал звук. Тихий, приглушенный плач.

Он доносился из одного из классов.

Я подошел к двери и прислушался. Плач становился громче.

Я открыл дверь.

Я увидел… детский сад.

Комната была заполнена сломанными игрушками, разорванными книгами и окровавленными рисунками. В углу сидела маленькая девочка. Она плакала.

Я подошел к ней.

– Эй, – сказал я, – все в порядке?

Девочка подняла голову. Ее лицо было бледным и измученным. В глазах – страх.

– Ты… ты поможешь мне? – спросила она.

– Конечно, – ответил я. – Что случилось?

– Здесь… здесь опасно, – сказала девочка. – Здесь живут монстры.

– Монстры? – переспросил я. – Что за монстры?

– Они… они забирают детей, – сказала девочка. – Они делают им больно.

Я похолодел.

– Где они? – спросил я. – Где эти монстры?

Девочка указала на дверь в задней части комнаты.

– Там, – сказала она. – В темноте.

Я посмотрел на дверь. Она была закрыта.

– Спасибо, – сказал я девочке. – Я разберусь с ними.

Я достал пистолет и направился к двери.

– Будь осторожен, – сказала девочка. – Они очень сильные.

Я открыл дверь.

И увидел… тьму.

Тьма за дверью словно дышала, обволакивая меня своей ледяной хваткой. Это не просто отсутствие света; это осязаемая, зловещая пустота, пропитанная ужасом и отчаянием. Я чувствовал, как она тянется ко мне, словно паутина, готовая поглотить мою душу.

Я сглотнул, стараясь подавить подступающую панику. Я не мог показать свой страх этой девочке. Я должен быть сильным, я должен защитить ее.

Я включил фонарик, прикрепленный к пистолету. Луч света прорезал тьму, освещая небольшой коридор. Стены были исписаны детскими рисунками, изображающими кошмарных существ: зубастые фигуры с когтями, безглазые лица, искаженные гримасы.

В конце коридора виднелась еще одна дверь.

– Подожди здесь, – сказал я девочке. – Я посмотрю, что там.

Я медленно пошел по коридору, держа пистолет наготове. Каждый шаг отдавался эхом, усиливая чувство тревоги. Я чувствовал, что за мной наблюдают.

Я подошел к двери и прислушался. Ничего. Только тишина.

Я открыл дверь.

Я увидел… классную комнату.

Но это была не обычная классная комната. Это был настоящий кошмар.

Парты были перевернуты, книги – разорваны. На стенах – пятна крови. В центре комнаты – пентаграмма, начерченная кровью. Вокруг пентаграммы – свечи, догоревшие до огарков.

В углу комнаты стоял старый шкаф. Дверцы шкафа были приоткрыты.

Я почувствовал, как по моей спине пробежали мурашки.

Я медленно подошел к шкафу.

Из шкафа доносился тихий, приглушенный шепот.

Я замер.

Шепот становился громче. Я начал разбирать слова.

“Умри… умри… умри…”

Я открыл дверцы шкафа.

Из шкафа выскочили… существа.

Они были маленькими, уродливыми, словно ожившие кошмары. Их кожа была серой и морщинистой, их глаза – пустыми и безжизненными. У них были длинные когти и острые зубы.

Они набросились на меня.

Я успел отреагировать. Я поднял пистолет и начал стрелять.

Пули разрывали тела существ, отбрасывая их назад. Но их было слишком много. Они лезли из шкафа, словно из рога изобилия.

Один из существ прыгнул на меня и повалил на пол. Он начал царапать мое лицо когтями.

Я закричал от боли.

Я отбросил существо в сторону и попытался встать. Но другие существа набросились на меня.

Я отбивался, как мог. Бил их кулаками, пинал ногами. Но они были слишком сильными. Они сбивали меня с ног, царапали, кусали.

Я чувствовал, как моя сила покидает меня. Я знал, что долго не продержусь.

Вдруг, я услышал крик.

Это была девочка.

– Оставьте его в покое! – кричала она.

Девочка подбежала к существам и начала бросать в них игрушки.

Существа отвлеклись на нее.

Я воспользовался моментом и оттолкнул их от себя. Я встал на ноги и начал стрелять.

Я стрелял до тех пор, пока в пистолете не закончились патроны.

Существа упали на пол. Они были мертвы.

Я тяжело дышал, чувствуя, как все тело болит.

Я посмотрел на девочку. Она стояла посреди комнаты, окруженная телами существ. В ее глазах – больше не было страха.