На лезвии ножа

Пролог

La mafia è immortale.

Попав в сети мафии, прежним ты уже не выберешься.

Я всегда знала, что хочу от этой жизни. Успешную карьеру хирурга, счастливый брак с любимым человеком и много маленьких детишек. Но моим мечтам не суждено было сбыться: их забрал мир, где правят боссы мафии, где потребности «семьи» важнее твоих собственных, где отдать жизнь за общее дело – это честь.

Простые люди для них ничто, их используют как марионеток для достижения собственной цели, а боссы – расчетливые кукловоды, умело ими управляющие.

Хотела ли я отдать жизнь за мир, который не выбирала? Он забрал у меня достаточно, все самое дорогое, что было. Лишил семьи, родителей, оставив меня сиротой.

– Надо было прикончить тебя вместе с твоим папашей, – ехидно ухмыляется он, – пока у щенка не появились зубки!

Я смотрю в хищные глаза убийцы своего отца, целящегося в меня. Могла ли я раньше представить, как закончится моя короткая жизнь? Точно не таким образом.

Перед глазами со скоростью света проносятся, яркие воспоминания из детства. Мама ласково расчесывает у зеркала мои рыжие непослушные волосы, периодически целуя меня в макушку. А здесь я лежу у папы на плече, и он рассказывает мне сказку собственного сочинения.

События разворачиваются, словно в замедленной съемке. Я непроизвольно вздрагиваю, когда дверь за моей спиной распахивается, с глухим стуком ударяясь о стену. Слышатся выстрелы, крики и звуки борьбы, нарушая тишину звуконепроницаемого помещения. В кабинет врывается мужчина. Мне не нужно видеть его, чтобы понять, кто это, его энергетику я чувствую на интуитивном уровне. Он отталкивает меня назад, прикрывая своим телом, свободной рукой целясь в убийцу, и в эту же секунду звучат два выстрела. Я зажмуриваюсь от оглушающего звука, в ушах звенит, меня не покидает ощущение нереальности момента. Сейчас я открою глаза, и это все окажется страшным сном.

Разум возвращает контроль над телом в тот момент, когда я пытаюсь зажать трясущимися руками кровоточащую рану любимого мужчины. Я зажимаю ее как можно сильнее, но она продолжает кровоточить, паника овладевает мною, несмотря на то, что я сотни раз ассистировала в операционной. В носу стоит металлический запах крови.

Его тело обездвижено, он без сознания, а прекрасное лицо не выражает никаких эмоций, словно он спит. Мое сердце сжимается от боли, когда я вижу таким беззащитным человека, привыкшего держать ситуацию и людей под контролем.

Болезненный ком сжимает горло, слезы непроизвольно льются ручьем по моему лицу. Неужели я потеряла его навсегда?

Глава 1

Чикаго. Июнь 2001 года

Минуя католическую церковь на территории кладбища, по тропинке спешным шагом идет элегантно одетая женщина. На голове ее красуется шляпка с вуалью, прикрывающей верхнюю часть лица. Она держит за руку девочку пяти лет, а в другой руке у нее букет белых роз. Их путь лежит в сторону могил.

Мысли женщины находятся далеко от этого места, она думает о том, что сделала и чего не успела. Чувство вины стальными тисками сжимает сердце. Ее душа горит в агонии, не представляя, как дальше жить с тяжким грузом, терзаясь муками совести. Одна ее часть отказывается принимать происходящее, другая уговаривает взять себя в руки. Этого не могло произойти! Только не с их семьей! Почему Бог испытывает таким образом именно ее после всех пройденных испытаний?! За какие грехи?! Какая мать сможет пережить потерю собственного ребенка?

Она ругает себя за потерянные в глупых ссорах и обидах годы. Считает себя плохой матерью, раз не смогла воспитать дочь сильной. Значит, недостаточно любила свое чадо, слишком была строга и не понимала мыслей и чувства собственного ребенка.

Не смогла уберечь от роковой судьбы, не поддержала в трудный момент. Если бы поддержала, обняла, успокоила, все могло бы быть по-другому. Из-за гордыни не осталась рядом. Здесь некого винить, кроме самой себя.

Девочка с интересом вертит рыжей головкой и смотрит по сторонам: в таком месте она еще никогда не бывала. Ее пышное белое платьице колышется при ходьбе. Она еле поспевает за женщиной.

– Ба, а почему этот дом такой странный? —спрашивает малышка, показывая пальцем на интересующий ее объект.

– Это церковь.

– Ба, а что такое церковь? – Хлопая длинными ресницами, девочка с еще большим вниманием начинает разглядывать дом с интересным, на ее взгляд, названием.

– Я тебе потом расскажу, – тяжело вздыхая, безучастно отвечает женщина внучке.

На пару минут раздосадованная девочка замолкает и, надув губы, решает обидеться на бабушку за то, что та не хочет рассказывать сейчас. Почему взрослые все знают, но не хотят делиться?

Вокруг стоит звенящая тишина, слышен только стук каблуков и топот маленьких ножек. Солнце стоит в зените, ласковый июньский ветерок колышет ветви деревьев. Малышка замечает, что кроме них вокруг больше никого нет.

– Ба, а почему здесь нет людей? – Детское любопытство берет вверх над обидой.

– Есть, но мы их не видим, – тщательно подбирая слова, поясняет женщина, чтобы не пугать ребенка.

– Ты вре-е-ешь! Невидимых людей не бывает! – не унимается малышка, вертясь во все стороны, чтобы увидеть невидимок.

– Белла, прошу тебя, не вертись, – спокойным, но требовательным тоном обращается к ней бабушка, смотря сверху вниз. – Мы почти пришли.

– К кому?! – изумленно спрашивает малышка, округляя свои красивые глазки.

С комом в горле и раздирающей болью в груди, женщина ответила:

–К твоим маме и папе.

– Ура-а-а! – восторженно кричит Белла, вырывая свою ручку из взрослой ладони. – Мы к маме и папе идем! – Она мгновенно начинает прыгать на месте и хлопать в ладоши.

С минуту женщина молча, наблюдает за восторгом внучки. Организм истощен морально и физически, проводить воспитательную беседу нет сил. Единственная причина, по которой она цепляется за жизнь – маленькая беззащитная Белла. Смотря на этого счастливого рыжего ангела, в этот самый момент женщина дает себе слово быть сильной ради внучки, клянется уберечь ее от жестокого мира, который забрал родную кровиночку. С ней она не допустит тех же ошибок. Белла – ее путь к искуплению вины перед дочерью.

Протянув руку успокоившемуся ребенку, женщина продолжает идти уверенным шагом. Белла затаив дыхание предвкушает встречу с родителями. Как давно она их не видела! Как сильно соскучилась!

– Пришли. – Ступая по мягкому газону, они останавливаются у двух могил, расположенных поодаль остальных. Раскинувшиеся ветки дуба скрывают могилы от палящего солнца.

– Ба, я их не вижу! Ты опять шутишь?! – возмущается девочка.

Пятилетняя Белла еще не ходит в школу, поэтому не может прочесть надписи, выгравированные на надгробиях.

«Роберт Росс. Годы жизни 25.01.1961 – 17.05.2001. Вечная память. Ross Family»

«Луиза Росс Уотсон. Годы жизни 03.03.1969 – 20.05.2001. Ты всегда в наших сердцах»

Наши дни.

Тишину в операционной нарушает только звук монитора наркозно- дыхательного аппарата ИВЛ, отражающего жизненно важные показатели организма. У пациента диагностировали поликистоз в сочетании с почечной недостаточностью.

Мистер Паркер провел поистине удачную операцию по удалению почки. «Идеальная работа! – мысленно подмечаю. —Как и всегда!» Однако послеоперационные риски остаются. Завершающим этапом я подаю пинцет с тампоном доктору для обработки швов, после чего анестезиологи увозят пациента в реанимацию, а я принимаюсь собирать использованные инструменты в специальные боксы и отношу их в стерилизационную коллегам для обработки.

На сегодня моя смена окончена. Придя в помещение для медицинского персонала, наспех складываю в сумку хирургическую форму. Мышцы спины ноют от каждого движения, но я стараюсь не обращать внимания на боль. Усталость стала моим верным спутником с тех самых пор, как я встала на стезю медицины.

С наслаждением снимаю тугую резинку, физически ощущая, как болят корни волос, массирую кожу головы, с облегчением выдыхая. Эта смена была особенно трудной, одна только операция по стабилизации позвоночника длилась почти пять часов. Светодиодные лампы освещают пространство насыщенно-белым светом. Снимаю униформу и складываю, затем закрываю свой шкафчик на ключ, достав верхнюю одежду. Надеваю любимую плюшевую куртку, закидываю сумку на плечо и выхожу из помещения, прощаясь с коллегами, которые встречаются по пути.

Ассистируя уже несколько месяцев в клинике при университете, до сих пор не могу привыкнуть к тому, что я настоящий медик, а не просто студентка. Губы растягиваются в счастливой улыбке от ощущения собственной значимости. С самого детства, после гибели родителей, моей главной мечтой было помогать людям, спасать человеческие жизни.

Я грезила, стремилась к медицине всем сердцем. Бабушка отговаривала меня, предлагала поступить на архитектора в Иллинойский Университет Чикаго, продолжить то, что когда-то начала мама. Я не смогла. Не захотела повторять путь, где каждый уголок, каждая аудитория будет напоминать о трагедии, произошедшей в нашей семье, представлять, как когда-то тут училась моя мама. Общалась, дружила, веселилась…

– Уже уходишь, bella1? – Практически у самого выхода хирургического отделения мне преграждает путь Итан. С самодовольным выражением лица он делает акцент на последнем слове. Меня передергивает от того, как пошло оно звучит в его устах.

Большую часть времени, в рабочие будни я стараюсь игнорировать его персону, пропуская мимо ушей гнусные реплики в свой адрес, и не потому, что не могу постоять за себя, просто не хочу опускаться до его уровня. Мы не поладили с первого дня, как я пришла ассистировать в этой клинике при университете, взяв небольшой перерыв в учебе. Это великолепная возможность для студентов старших курсов повысить свой профессиональный уровень. Итан тот тип людей, которые, выбрав себе жертву, будут мучать ее при любом удобном случае.

– Да, моя смена окончена. – Пытаюсь обойти, но Итан издевательски повторяет мои движения, блокируя проход. – Буду благодарна, если ты уйдешь с дороги.

Внутри начинает закипать раздражение; поражаюсь, как он дожил до тридцати лет, а ум на уровне подростка.

– Итан! – словно гром среди ясного неба, звучит грозный голос старшей медсестры. – В операционную!

Закатив глаза, он спешно удаляется, сделав недовольную гримасу. Я, в свою очередь, с благодарностью шлю воздушный поцелуй Мэл – своей спасительнице.

Двери лифта плавно открываются в холле первого этажа, и я взглядом нахожу нужного мне человека. Приятное тепло растекается волной по всему телу. Брайан стоит, небрежно опершись о стену и скрестив руки на груди. Его светлые волосы слегка растрепаны. С безразличным видом он листает, что-то в телефоне. В те дни, когда моя смена заканчивается ночью, Брайан провожает меня домой. С моим выходом на работу эти ночные прогулки стали для нас практически единственной возможностью проводить время вместе.

После смерти родителей бабушка забрала меня к себе. Брайан жил по соседству, так мы и познакомились, став неразлучными друзьями. Он героически защищал меня от мальчиков, а я, в свою очередь, ревновала его и не подпускала к нему других девочек. Улыбка непроизвольно появляется на моих губах при воспоминании о том беззаботном времени. С возрастом наша дружба переросла в нечто большее.

Заметив мое приближение, Брайан отталкивается от стены и идет мне навстречу, раскрывая руки для объятий. Серая куртка гармонирует с его глазами цвета морской волны.

– Привет, малышка, – ласково произносит он, заключая меня в крепкие объятия.

– Привет, – шепчу я, прижимаясь к его груди. Родной запах обволакивает меня и позволяет забыться в моменте. Брайан оставляет полный нежности поцелуй на моей щеке.

Держась за руки, как влюбленные подростки, мы выходим на улицу. Легкие заполняет осенний воздух, я жадно вдыхаю его, наслаждаясь осенней свежестью. Щеки мгновенно розовеют от прохлады, ладонь Брайана согревает мои пальцы.

Я застегиваю куртку до самого верха, жалея, что не взяла с собой теплый шарф. Несмотря на холод, осень – мое любимое время года. Именно в эти мгновения, когда Чикаго окрашивается в яркие цвета, я чувствую уют. Вечером заворачиваюсь в плед и пересматриваю Гарри Поттера с кружкой горячего какао в руках.

Брайан бережно снимает тяжелую сумку с моего плеча.

– Милая, у тебя там что, кирпичи? – смеется он, и на щеках у него появляются ямочки. – Как дела? Рассказывай, как прошла смена.

– Плодотворно, – зеваю, прикрывая рот рукой, – только спать сильно хочется.

– Мой герой! – Брайан отпускает мою ладонь, целует меня в макушку, и прижимает к себе, обнимая за плечи. – Я скучал.

Не спеша, прогулочной походкой мы направляемся в сторону дома, купив по пути кофе навынос. Я держу его под руку, рассказываю новости, но не упоминаю об Итане. Обжигающий напиток согревает. Рядом с Брайаном на душе становится спокойно, мысли, тревожившие меня в течение дня, улетучиваются. Его светлая аура обволакивает, успокаивая. Мы обмениваемся последними событиями, произошедшими за мою двадцатичетырехчасовую смену. Время в клинике пролетает незаметно, работа кипит, не давая скучать и зависать в телефоне. Грустно вздыхаю, вспоминая, что скора снова придется вернуться на учебу, на время позабыв об ассистировании.

– Чуть не забыла! – спохватываюсь на полпути. – Бабушка приглашает тебя завтра к нам на ужин.

– В жизни так никого не боюсь, как миссис Уотсон!

– По этой причине отказаться ты немо-о-же-ешь, – смеюсь я, произнося нараспев последнее слово, – иначе Мередит тебя убьет!

Бабушка выглядит как минимум на пятнадцать лет моложе своего возраста, поэтому иногда в шутку позволяет называть себя по имени, но не знает, что порой я называю ее так и за глаза.

– Вынужден, – с прискорбным лицом заявляет он. – Не хочу оставлять тебя вдовой в самом рассвете сил.

Я пихаю Брайана в локтем в бок.

– Я не стану вдовой. – Прикладываю палец к подбородку, придавая себе задумчивый вид. – Мы ведь не женаты.

Брайан резко останавливается, разворачиваясь ко мне лицом.

– Белла! – Его взгляд вполне серьезен, от былого веселья не осталось и следа. – Я готов жениться на тебе прямо сейчас.

Его порыв обескураживает меня, и я лишаюсь дара речи.

– Знаю, Брайан, я …

Не дав мне закончить фразу, он решительно произносит уверенным голосом.

– Прошу, давай не будем тянуть. Белла, я люблю тебя больше всего на свете! – И в подтверждение своих слов он обхватывает мое лицо и наклоняется, прижимаясь своими губами к моим.

Мое сердце отбивает чечетку, ударяясь о грудную клетку. Поцелуй Брайана опьяняет, не давая здраво мыслить. Тем временем он опускает руки на мою талию, крепче прижимая меня к себе. Тело плавится в его объятиях.

– Сбежим сейчас? Вместе! Только ты и я! – охрипшим голосом требовательно произносит он, отрываясь от моих губ. – Поженимся тайно?

Холодный порыв ветра отрезвляет меня, выводя из транса. Способность мыслить здраво возвращается. Отстраняясь, беру его руки в свои ладони, пытаясь немного умерить пыл.

– У нас был уговор, помнишь? Не спешить, – пытаюсь мягко донести до него свою мысль.

– Нет Белла. – Брайан делает шаг назад, вырывая свои руки. – Это не наше решение. Ты взрослый человек, способный распоряжаться своей жизнью самостоятельно! – Под холодным взглядом любимого человека я неосознанно съеживаюсь.

Это камешек в огород бабушки.

***

Когда нам было по семнадцать лет, мы поняли, что между нами нечто большее, чем просто дружба. Брайан, окрыленный любовью, сделал мне предложение руки и сердца.

Не веря своему счастью, в тот день я стрелой летела домой, желая как можно скорее поделиться радостной вестью с бабушкой.

Она выслушала меня без единой эмоции посадила перед собой и без колебаний расставила все точки над «i». Я молча слушала ее, не перебивая.

– Заруби себе на носу раз и навсегда все то, что я сейчас скажу, девочка. – Голос Мередит в тот день был особенно холоден.

Я чувствовала себя провинившимся котенком, съежившись под ее орлиным взглядом.

– На данный момент то, что происходит между вами – страсть. —Мои щеки залились румянцем, неловкость сковала все тело, и я сидела неподвижно. – Ты не дружила и не общалась близко с другими парнями, кроме Брайана. Вы выросли вместе, поэтому сейчас для повзрослевшей тебя он – центр Вселенной.

– Но разве это плохо? – осмелилась спросить я.

– Не спорю, ваши чувства могут перерасти в нечто большее. Он хороший парень, но я не позволю тебе совершить ошибку, Белла. Ты молода, в твоей жизни будет еще много парней.

Отрицание мощной волной прошлось по моему телу, мне не нужны были другие парни. Мне нужен был только один.

– Не губи себя браком в столь юном возрасте. – Голос бабушки дрогнул, в нем было столько боли и невысказанности, что на мои глаза невольно навернулись слезы.

Я чувствовала себя опустошенной. Неужели мы с Брайаном так сильно задели ее чувства?

– Запомни: сначала ты оканчиваешь школу, затем – университет. Пока я не увижу твой диплом на руках, не дам благословения. До тех пор разговоры о замужестве в этом доме не поднимаются. Уяснила?

В тот вечер, после воспитательной беседы, бабушка закрылась в своей комнате и не выходила до следующего дня. Я слышала, как она плачет, и сама в этот момент рыдала в соседней комнате. Жгучая волна стыда накрыла меня с головой из-за того, что я своей ветреностью так сильно огорчила бабушку.

С тех пор прошло восемь лет, подобный разговор больше не поднимался. Я четко уяснила позицию Мередит.

Несмотря на то, что я – единственный оставшийся у нее близкий человек, поблажек бабушка мне не делала. Она ни в чем мне не отказывала, покупая все самое лучшее, но взамен требовала послушания, уважения и прилежания в учебе. Я была беспроблемным ребенком, так происходи и по сей день.

***

– Прошу, давай не будем ссориться, хорошо? Я смотрю на Брайана потухшим взглядом, настроение окончательно испортилось. Меньше всего хочется выяснять отношения ночью, посреди улицы.

– Твой ответ – «нет»?

– Я люблю тебя больше жизни, но не могу пойти против воли бабушки, понимаешь? – Меня огорчает то, что приходится объяснять Брайану очевидные вещи. Обхватываю себя руками, пытаясь унять мелкую дрожь.

За свою жизнь бабушка пережила немало, трудностей, которые не смогли ее сломить, а напротив, закалили. После страшной потери единственной дочери она была вынуждена заниматься моим воспитанием. Это поистине великая женщина. Я безгранично благодарна бабушке и никогда не смогу отплатить ей за то, что она посвятила свою жизнь мне. Сердцем я понимаю желание Брайана создать семью, но, если бабушка хочет моего замужества после окончания университета, то так оно и будет.

Брайан молча смотрит на меня бесстрастным взглядом, словно потерял ко мне интерес.

– Пошли, – кивает он, давая понять, чтобы я шла первая.

Я быстро отворачиваюсь, чтобы он не видел моих слез, и ухожу на ватных ногах. По щекам текут соленые ручейки, обида душит меня. Почему я должна разрываться между двумя самыми дорогими мне людьми? Еле сдерживаюсь, чтобы не перейти на бег.

По отдаленному звуку шагов, раздающемуся в ночной тишине, я понимаю, что он идет следом. На душе скребут кошки, закрадываются мысли, что я не права. Брайан просто любит меня и хочет большего, чем то, что у нас сейчас есть. Он заботливый, понимающий, всегда поддержит и придет на помощь. Благодаря ему в моей жизни есть сюрпризы, дорогие подарки и цветы без повода. Мне становится паршиво от собственного эгоизма, я не заслуживаю его.

В висках начинает пульсировать мысль, что я несправедлива. Останавливаюсь посреди пустой улицы, с желанием помириться.

– Прости, – бурча себе под нос, всхлипываю я, оборачиваясь. Брайан идет сзади, на другом конце улицы. Ничего себе, какое между нами оказалось большое расстояние!

Всматриваясь, замечаю, как его лицо вытягивается от удивления, когда он глядит мне за спину. В этот момент я слышу визг шин и оборачиваюсь на звук. Около меня тормозит мини-вэн с затонированными стеклами. Трое крупных мужчин в черных масках выскакивают из него и направляются в мою сторону. Все происходит в считаные мгновения.

– Белла, беги! – слышу отдалении голос Брайана, словно нахожусь под водой. Срываюсь со своего места к Брайану, он бежит навстречу мне, протягивая руку. Из горла вырывается крик страха, адреналин мощной волной растекается по венам. Происходящее вокруг кажется нереальным.

Я не успеваю добежать к Брайану: крепкая пара мужских рук ловко хватает меня со спины, поднимая над землей.

– Отпустите! – Я извиваюсь, пытаясь вырваться из стального захвата, – Помогите! – истошно кричу что есть мочи, не разбирая собственных слов от волны шока.

Судорожно хватаю ртом воздух, чувствуя, что начинаю задыхаться от нехватки кислорода.

– Пусти ее, ублюдок! – слышится голос Брайана. Двое оставшихся громил скручивают его и бьют прикладом по голове. Он обмякает в их руках, как тряпичная кукла.

– Нет, Брайан! – истошно воплю осипшим голосом.

Громила в несколько шагов преодолевает путь к машине и не церемонясь швыряет меня внутрь. Я не успеваю выставить руки перед собой для смягчения падения и со всей силы ударяюсь лбом о противоположную сторону пустого фургона. Плюс ко всему тупая боль пронзает еще и живот в момент приземления, из легких будто весь воздух выкачали. В глазах темнеет, я понимаю, что теряю сознание, остатками разума пытаясь зацепиться за ускользающую реальность. Нельзя отключаться, Белла, держись!

Тьма накрывает меня…

Глава 2

Сознание возвращается с невыносимой пульсирующей болью в голове. Затуманенный разум медленно начинает проясняться, подкидывая обрывки событий прошлой: ссора с Брайаном, темная улица и чувство первобытного страха…

Я боюсь открыть глаза и столкнуться с реальностью. В самом страшном сне я не могла и представить, что меня могут похитить – в центре города, при свидетеле, в двадцать первом веке! Господи, пожалуйста, пусть это будет ночной кошмар! Сейчас я открою глаза и окажусь в своей теплой постели. Медленно делаю вдох, разлепляя веки; помещение плывет перед глазами, я чувствую тошноту. Стараюсь сфокусироваться на одной точке, и это немного проясняет взгляд.

Я лежу на спине, взору открываются потолок и обшарпанные стены полуподвального помещения без окон. Поворачиваю поочередно голову в каждую сторону, борясь с тошнотой, подкатившей к горлу, и осматриваюсь. Кроме меня в помещении никого нет. Слева расположена закрытая металлическая дверь.

Я заставляю себя глубоко дышать, не поддаваясь нарастающей панике. «Все хорошо, успокойся, Белла. Если бы они хотели причинить тебе вред, сделали бы это, пока ты была в бессознательном состоянии. Нужно встать и осмотреться». Медленно, чтобы не вызвать отступившее головокружение, делаю попытку приподняться. Резкая боль в животе выбивает весь воздух из легких. Мой рот раскрывается в немом крике. Я падаю обратно и зажимаю рот рукой, чтобы снаружи никто меня не услышал. Пусть думают, что я еще не пришла в себя.

От бурлящего в крови адреналина и головной боли я даже не почувствовала, как сильно ударилась животом при падении. Дрожащими руками приподнимаю кофту, пытаясь разглядеть свое тело. На светлой коже проступили синяки бордового цвета, покрывая большую часть живота. Прикладываю холодную ладонь, чтобы облегчить боль. Все тело ломит, наливаясь свинцом и сковывая движения.

В комнате стоит специфический запах сырости, и мне кажется, что я пропиталась им насквозь. Брезгливо морщусь, заметив грязные пятна на матрасе подо мной, и отгоняю подальше мысли об их происхождении. Мозг лихорадочно пытается найти ответы на множество вопросов, крутящихся в голове. Почему я здесь? Что со мной сделают? Кто эти люди? Страх подкидывает варианты развития событий, один хуже другого. По щекам текут слезы от мысли, что меня убьют, продав на органы, или, еще хуже, продадут в сексуальное рабство. А если они будут просить выкуп и угрожать бабушке? Пожалуйста, только не это! Представляю, как сильно она сейчас волнуется из-за того, что я не пришла домой. Интересно, где моя сумка? Оглядываю комнату в надежде, что сразу не заметила ее. Разочаровано вздыхаю: глупая иллюзия, конечно, они ее не оставили здесь.

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем звенящую тишину нарушает звук проворачивающегося в замочной скважине ключа. Кровь стынет в жилах, я практически перестаю дышать, напряженно смотря на дверь. Судорожно пытаюсь придумать, что делать. Мне негде спрятаться, нечем отбиваться, защищаясь. Ничего лучше, чем притвориться, что я еще без сознания, в голову не приходит. Зажмуриваюсь, придавая себе, насколько это возможно безмятежный вид, и стараюсь выровнять сбившееся дыхание.

Дверь со скрипом открывается, впуская холодный воздух. Мужские голоса заполняют пространство.

– Не приходила в себя еще? – нетерпеливо спрашивает один из мужчин.

– Нет, – с легким беспокойством отвечает другой.

– Вы че с ней сделали, что она двенадцать часов в отключке?!

Догадываюсь, что допрашивает начальник их преступной группировки. Отвечает на вопросы один из вчерашних громил.

С замиранием сердца прислушиваюсь, к каждому шороху. Стук шагов по бетонному полу становится слышен все отчетливее.

– Ничего. Действовали строго по инструкции. – В голосе громилы сквозит волнение.

– Блондин тоже по инструкции был? – спрашивает с нажимом начальник.

Мое сердце пропускает удар: речь идет о Брайане.

Что значит «действовали по инструкции»? Похищение было заранее спланировано?

– Пришлось импровизировать, сэр. – В памяти всплывает сцена, как Брайана бьют прикладом по голове.

– Импровизировать?! – Я едва не вздрагиваю от повышенного тона начальника. – Вы, блять, парня на улице бросили! Не подумали своей тупой башкой, что он к копам побежит?!

В душе закрадывается маленький луч надежды, что с Брайаном все в порядке, раз они не привезли его сюда вместе со мной.

– Если позволите, я лично разберусь с проблемой, – многозначительно отвечает громила.

– Интересно, как? Завалить его решил? – неестественно дружелюбно спрашивает начальник. – Сиди ровно и не рыпайся, с блондином я разрулил.

На секунду показалось, что я умерла и воскресла от равнодушно сказанных слов. «С блондином я разрулил». В душе бушует океан неизвестности. Я не знаю, что он мог сотворить с Брайаном.

Проходит пара мучительных мгновений, прежде чем начальник добавляет с угрозой:

– А вот че с вами, дебилами, делать, А́дам будет лично решать.

Вывод напрашивается сам: существуют еще более высокие руководители в их иерархии. В чьи руки я попала? Какая участь ждет меня, если они с такой легкостью пускают в расход своих людей за малейшие проступки?

– Свободен, – равнодушно сообщает начальник приказным тоном.

Громила молча слушается приказа и выходит, закрыв за собой дверь. Я на грани потери сознания. Почему начальник остался? Собрался со мной здесь расправиться?

В помещении стоит гробовая тишина, слышно только мое дыхание. Продолжаю свой спектакль, чувствуя на себе пристальный взгляд мужчины.

– Открой глаза, – спокойно произносит он, – знаю, что притворяешься.

Волна жара проходит по всему телу. Как давно он меня раскрыл?

Больше нет смысла притворяться. Открываю глаза, с опаской смотря на мужчину. Его внешний вид абсолютно не подходит к месту, в котором мы находимся. Незнакомец выглядит, как директор холдинга, а не сутенер или убийца, каким я его рисовала в своем воображении.

С ног до головы окидываю его быстрым взглядом: дорогой классический костюм, идеально начищенные туфли, аккуратно уложенные черные волосы.

– Меня зовут Джон, – представляется мужчина. Я дергаюсь от неожиданности, когда он слегка наклоняется ко мне, протягивая ладонь.

На секунду мне показалось, что он хочет меня схватить. Нервы натягиваются, как струна, я сгибаю ноги в коленях и отталкиваюсь изо всех сил, помогая себе руками, чтобы приподняться и прижаться к стене. Вскрик непроизвольно вырывается из моей груди из-за возникшей боли в ребрах.

– Не хотел пугать. – Джон, слегка опешивший от моей реакции, делает шаг назад, поднимая руки в жесте капитуляции.

Он пристально осматривает меня, задерживая взгляд на руке, прижатой к животу.

– Тебе че, больно? – щуря глаза, спрашивает он.

И не стыдно ему спрашивать после всего произошедшего?!

– Я не смогу тебе помочь, если ты не расскажешь мне, что случилось, – спокойно произносит Джон.

Я упорно продолжаю молчать, не отвечая на вопросы.

–Ты же медик, – начинает он издалека, словно пытается разговорить маленького ребенка. – По-любому и диагноз себе уже поставила.

Я удивленно смотрю на Джона, потому что он знает о моей специальности. «Конечно, поставила!» – самодовольно подмечаю про себя.

–Тупая травма живота, – не выдерживаю я.

На секунду в его глазах загорается блеск, и я понимаю, что наивно повелась на искусную манипуляцию. Все-таки он смог меня разговорить! Это ты тупая, Белла, а не травма живота!

– Рассказывай, откуда она у тебя!

– Ударилась в машине, – тихо произношу, отводя взгляд в сторону, – головой и животом.

– Тебя должны были доставить, не применяя силу, – искренне произносит Джон. – Извини за ребят, немного перестарались. Сама понимаешь, мы нечасто имеем дело с девушками. – И, сцепив руки в замок, он продолжает серьезным тоном: – Я разберусь, виновные будут наказаны.

– Может, мне вас за это поблагодарить? – ядовито заявляю я, поднимая брови.

В горле давно уже пересохло. Я тщетно пытаюсь сглотнуть несуществующий ком. Словно прочитав мои мысли, Джон без резких движений наклоняется, подняв с пола небольшую бутылку с водой, открывает ее и подает мне. Его псевдозабота настораживает.

Трясущейся рукой подношу бутылку к губам, с подозрением косясь на Джона. Может, таким образом он просто решил ослабить мою бдительность? Делаю глоток, затем еще, жадно пью. Только сейчас понимаю, как сильно хотела пить.

– Босс прибыл. – Тишину прерывает незнакомый голос из шипящей рации, висящей на поясе Джона (я замечаю ее только сейчас).

– С тобой хочет кое-кто поговорить, – заключает Джон, пристально глядя на меня своими голубыми глазами.

Я застываю в ужасе, представляя, что мне сулит встреча с их боссом.

Адам

Я вжимаю педаль газа в пол до упора, желая как можно скорее оказаться в нужном месте. Машина с ревом несется по шоссе. Жестко усмехаюсь сам себе: столько лет ждал этого момента, а сейчас, как подросток, сгораю от нетерпения.

Разминаю затекшую шею и спину: одиннадцать часов за рулем, без остановки дают о себе знать. После звонка доверенного человека сразу сорвался со сходки, возвращаясь в Чикаго. Девчонка у нас. Жизнь прожита не зря. Моя четко поставленная многие годы назад цель почти достигнута. Осталось внести небольшой штрих, и человек, разрушивший мою семью и жизнь, будет уничтожен.

Набираю Джона по громкой связи.

– На месте? – с ходу задаю вопрос, держа руль одной рукой.

– Подъезжаю. Ты сам когда будешь? – нервозно отвечает он. Последние дни мы все на взводе. Был только один шанс, упусти мы его, и карточный домик бы рухнул.

– С парнем решил? – На лице непроизвольно проступает оскал: сосунок не вовремя нарисовался, срывая план. Или сам где-то упустил, не проверил до конца. Времени было в обрез, поэтому действовали быстро.

– Все под контролем, с ним проблем не будет, ручаюсь, – уверяет меня Джон. Раз он так говорит, значит, и впрямь не будет.

– Проверь, как там девчонка. Без меня не начинай, – отдаю четкий приказ. – Скоро буду.

Сбрасываю звонок. Джон – один из тех, на кого можно положиться, а их в моем мире можно по пальцам сосчитать.

Улица стала лучшей школой жизни для наивного подростка, еще не видавшего мир, показала все грани жестокости людей, их пороки и слабости, научила выживать, не прогибаясь ни под кого, а наоборот, прогибать других под себя, искусно манипулировать и точно знать, на какие точки давить для достижения собственной цели, не жалеть, но и не терять человечности. Научила не верить никому, кроме себя, сделав меня тем, кто я есть сейчас, и я благодарен за этот урок жизни. Все, что я сейчас имею —заслуга тех лет.

Перед лицом всплывает мерзкая физиономия Клиффорда Росса. Мои глаза наливаются кровью. Настал час расплаты, ублюдок!

Въезжаю на территорию базы через открывающиеся ворота и выхожу из машины. Подчиненные, охраняющие ее по всему периметру, уважительно приветствуют меня. Широким шагом прохожу мимо них, направляясь в здание, и киваю в ответ.

– Где? – задаю вопрос стоящему у входа новичку.

– Я покажу, Джон сказал встретить вас, – стушевавшись под моим злым взглядом, отвечает он.

– Я просил тебя показывать? – Мой голос убийственно спокоен, парень попался под горячую руку.

Дрожа, новичок отвечает, где Джон и девчонка. Совсем зеленый! Хотя и не такие дрожали.

Что заставляет юнцов вроде него добровольно вставать на этот нелегкий путь? Жажда приключений? Деньги? Как будет время, надо перетереть со щеглом этот вопрос. Может, у него нужда какая есть. И Джону сказать, чтобы внимательнее подходил к подбору людей. Не стоит втягивать молодые неокрепшие умы в этот жестокий мир. Будь у меня сын, я бы не хотел для него такой жизни.

Минуя холл, иду через коридоры и спускаюсь на цокольный этаж. Что за цирк они тут устроили?! Загнали девчонку, как особо опасного врага, в подвал. Шумно выдыхаю, в очередной раз убеждаясь, что нужно самому лично контролировать каждое движение.

Останавливаюсь возле ожидающего меня Джона и протягиваю ладонь для рукопожатия.

– Серьезно? – вопросительно выгибаю бровь, кивком указывая на нашу допросную комнату. – Может, вы девчонку еще и в подвале держали?

– Бля, ну ты не давал четких указаний по ее содержанию! – Джон смотрит на меня недоумевающим взглядом.

– Ты мне че предлагаешь, каждый шаг тебе разжевывать? – лениво спрашиваю я.

– Бля, А́дам, она же дочка этого мудака! – Он морщит лицо при упоминании Клиффорда. – Мне че, надо было ее в пятизвездочный отель заселить?!

– Мы не звери, кем бы ни был ее папаша! – обрываю его браваду. – Не забывай, что девка нам нужна просто как рычаг давления.

– Ну, кстати, это… она вроде адекватная, – виновато говорит Джон, оглядываясь на дверь, за которой находится наша пленница. – Я думал, истерику закатит, мол, «Да вы знаете, кто мой отец и че он с вами сделает?».

Вопросительно выгибаю бровь на его чистосердечное признание.

–Да не, ты че, братан, я без лишнего, – оправдывается он. – Просто заметил.

– Пошли тогда, ломать2 ее будешь, раз в допросную притащил, злодей! – ухмыляюсь я от абсурдности ситуации. Доверенный смеется.

Нетерпеливо распахиваю дверь, проходя внутрь. Белла Росс сидит на стуле у противоположной стены. В глаза бросаются ее огненно-рыжие волосы. Че за херня?! Клиффорд и его жена брюнеты. Хотя этих баб не поймешь, крашеная, походу. Оборачиваюсь на стоящего позади Джона в немом вопросе, он еле заметно пожимает плечами, мол, сам без понятия. Останавливаюсь в центре комнаты, рассматривая нашу гостью.

Хрупкое тело девушки сотрясает дрожь. Да, нехило ее колбасит от страха! Походу, ребята конкретно перестарались, запугав девчонку до смерти.

– Здравствуй, Белла! А́дам Коулман, будем знакомы, – предвкушая реакцию ее папаши, улыбаюсь во все тридцать два. – Долго ждал нашей встречи!

Глава 3

Белла

Атмосфера накаляется с каждой минутой ожидания. Меня привели в другое, пустое помещение, больше похожее на пыточную, и усадили на единственную имеющуюся мебель – стул, стоящий у стены. Мрачную комнату освещает покачивающаяся тусклая лампочка. Я сжимаю руки в кулаки, пытаясь унять волнение, слышу, как учащенно бьется мое бедное сердце.

Мы с Брайаном планировали посмотреть на выходных новый боевик. Что ж, кажется, я начала без него. У меня при этой мысли вырывается истерический смешок: возможно, это последняя шутка в моей жизни.

За дверью нарастает звук голосов. Мой желудок от волнения сжимается в тугой узел, на лбу выступает холодный пот. Я вся подбираюсь, а когда в комнату входит незнакомый мужчина, а следом за ним Джон, в этот момент уже готова потерять сознание.

Голос из рации предупредил, что прибыл босс. До этого в разговоре с громилой Джон упоминал имя Адам. Сопоставляя факты, прихожу к выводу, что этот мужчина и есть их босс Адам. Нужно было идти учиться на следователя, а не в медицинский.

На первый взгляд вошедшие мужчины кажутся похожими друг на друга: оба высокого роста и спортивного телосложения, темноволосые, на обоих классические черные костюмы с белой рубашкой.

Адам медленно надвигается, словно растягивая и смакуя момент, наслаждается собственным триумфом. Его пиджак расстегнут, как и верхние пуговицы рубашки. Точеное лицо, острые скулы, при взгляде на которые кажется, что, если прикоснешься к ним, можно порезаться. Он останавливается в центре, широко расставив ноги и засунув руки в карманах брюк. Без стеснения он разглядывает меня с головы до ног с нескрываемым интересом.

– Здравствуй, Белла! Адам Коулман, будем знакомы, – холодно улыбается он, словно хищник своей жертве, обнажая идеально белые ровные зубы. Его улыбка скорее напоминает оскал – Долго ждал нашей встречи!

По спине бегут мурашки от его низкого голоса. В душе у меня полный раздрай: он обращается ко мне так, словно мы знакомы. Весь его внешний вид и тон демонстрируют неприязнь по отношению ко мне. Чем я заслужила подобное? Кто вообще имеет право похищать человека?! К горлу подкатывает тошнотворный ком, вывод напрашивается сам: этот мужчина не так прост, как кажется на первый взгляд, и законы для него не писаны. Торговля людьми на органы, и сексуальное рабство, теперь кажутся детским лепетом. «Во что ты ввязалась, Белла?!» – мысленно кричу себе. Мощная энергетика доминанта, исходящая от незнакомца, обволакивает, опьяняя.

Опускаю взгляд на свои колени, не желая отвечать Мне хочется плакать, но я изо всех сил сдерживаюсь.

– Папаша не учил тебя здороваться? – с презрением спрашивает Адам, оказавшись возле моего лица в считаные секунды. При упоминании отца, во мне словно что-то щелкает.

– В глаза смотри! – Вздрагиваю, от его повышенного тона. Мое тело застыло, как каменная статуя, не могу пошевелить и пальцем.

Не дожидаясь подчинения, он резко сжимает мой подбородок двумя пальцами, насильно поднимая голову. Вынужденно заглядываю в злые, словно тьма, черные глаза. Густые брови Адама сведены на переносице, он изучает мое лицо, словно заглядывает в самую душу.

– Что вам нужно от меня? – произношу с придыханием от жесткой хватки, пытаюсь вырваться, но он давит еще сильнее.

– А ты можешь, что-то нам предложить? – отвечает он вопросом на вопрос. Его дыхание доносит до меня аромат мятной свежести вперемешку с дымом сигарет. Еле заметно отрицательно качаю головой: мне нечего предложить.

– От тебя, собственно, ничего не нужно, – вкрадчиво поясняет Адам, небрежно отпуская мое лицо и отходя на приличное расстояние. Шумно выдыхаю. – А вот от твоего отца – да. Дети не должны отвечать за грехи родителей. Ты нам просто поможешь, Белла.

Сердце пропускает удар.

Я удивленно смотрю на мужчин, переводя взгляд с одного на другого, Джон продолжает молча стоять у двери. О каких грехах может идти речь спустя столько лет после смерти моего отца?!

– Мой отец… – Слова застревают в горле, но я беру себя в руки и продолжаю говорить, чтобы исправить это недоразумение. – Умер много лет назад.

Проходит несколько мучительных секунд.

– Да, согласен, – задумчиво произносит Адам, – человек в нем давно сдох.

Не оборачиваясь, он подает знак Джону, кивая в мою сторону. Джон подходит, попутно доставая что-то из кармана, и наводит на меня, вставая рядом со своим боссом.

Клянусь, в эту секунду я была уверена, что он достает пистолет. Глаза застилает пелена слез.

– Скажешь папуле пару слов на видео? Соскучился по дочурке, наверное, надо бы ему весточку передать. – Не веря моим словам, Адам продолжает издеваться.

– Мой отец давно умер! – не совладав с эмоциями, кричу, задыхаясь от слез.

– Хорошую актрису вырастил, я почти поверил, – одобрительным тоном произносит Адам, кивая головой. – Ну же, будь хорошей девочкой, Белла, передай папе привет.

Эмоции душат меня, хочется кричать, крушить все вокруг, но я продолжаю сидеть на месте с бушующим торнадо внутри.

– Короче, слушай сюда, Клиффорд. – Веселый тон Адама кардинально меняется. – Мои условия ты знаешь. Выполняй, если хочешь, вернуть дочь целой, а не по частям.

Джон делает пару движений по экрану смартфона и убирает его обратно в карман. Мозг цепляется за имя, озарение приходит мгновенно. Клиффорд. Клиффорд Росс, младший брат моего отца. После смерти родителей я не видела его ни разу. Бабушка оборвала всяческое общение, с родней со стороны семьи Росс. Боже, какое недоразумение! Они думают, что я его дочь!

– Клиффорд Росс? – спрашиваю хриплым голосом. – Он не мой отец, – отрицательно качаю головой, вытирая слезы трясущейся рукой.

– Охотно верю, – ядовито отвечает Адам. – Джон, раз Белла не его дочь, может, тогда ты сын этого ублюдка?

– Моего отца звали Роберт, он умер двадцать лет назад. – Перевожу взгляд с одного на другого мужчину, пытаясь их уверить. – Клянусь, я не вру! Клиффорд – мой дядя! – запинаюсь на последнем слове от того, как непривычно его произносить. Дядя, лица которого практически не помню и по вине которого сейчас нахожусь здесь.

С минуту они переглядываются между собой в немом разговоре. Наконец Адам разворачивается, широким шагом направляется к двери, кинув Джону напоследок, и дает указания:

– Девчонку наверх подними. – И выходит.

Адам

Сказать, что я был в бешенстве – ничего не сказать! Ублюдок лишь посмеялся в ответ, подтвердив слова Беллы. Разумеется, на слово я им не поверил. Следующим утром в моих руках, было полное досье на семейку Росс. Белла не дочь Клиффорда. Отпиваю янтарную жидкость прямо из бутылки, даже не наливая в бокал. Алкоголь обжигает горло, но мне этого недостаточно.

Пробил по своим каналам данные. Жена и дети Клиффорда месяц назад улетели из страны. Неужели ублюдок предчувствовал и решил перестраховаться? Но почему Беллу не спрятал, неужели судьба племянницы ему безразлична?

– Сука! – кричу, стуча кулаком по столу, отхожу и обессиленно падаю на диван. Как я мог так облажаться?! Отпиваю еще, швыряю в стену бутылку, и она разлетается на осколки. Безэмоционально наблюдаю, как алкоголь стекает по стене, образуя лужу на полу.

В семье Росс – две Беллы. Пиздец. Других имен, что ли, не нашлось? Почему мне сразу не показалось подозрительным, что девчонка так спокойно передвигается сама по городу? Работает, еще и живет отдельно от семьи.

Я так сильно был зациклен на Клиффорде – убийце Уильяма, моего брата, что не проверил остальных членов семьи. Провожу рукой по волосам, обдумывая дальнейшие действия. Может, ну его нахер, этот план возмездия? Просто пристрелить мудака и забыть? Нет, мразь, разрушившая мою семью, так легко не отделается!

Встаю, возвращаясь к столу. Склоняюсь над раскрытым досье на всю семью Росс и заставляю себя продолжить читать с того места, где остановился. Перелистываю до страницы, где находится информация о родителях Беллы. Перед лицом фотография Роберта – ее отца. И ДНК-тест не нужен, чтобы понять, что девчонка говорила правду. Белла – копия своего отца: и взгляд, и чертов рыжий цвет волос.

Бегло пробегаюсь взглядом, выделяя для себя самое важное.

«Роберт Росс. Дата рождения 25 января 1961г.

Мемфис, штат Теннеси.

1983год – переехал в Чикаго.

Несколько приводов в полицию в тот же год по подозрению в грабеже и разбое. Свидетели отказывались от своих показаний, поэтому его отпускали.

1984 год – организовывает «Ross Family».

1989 год – женится на Луизе Уотсон.

1996 год – рождается дочь Белла Росс Уотсон.

17 мая 2001 года— найден застреленным в кабинете своего офиса».

Вчитываясь в информацию о деятельности «Ross Family» за те годы. Подмечаю, что в отличие от своего брата Роберт вел дела совершенно иначе. Последние годы перед смертью пытался сменить профиль группировки в легальный бизнес.

Годы смерти моего брата и отца Беллы сходятся, разница в месяц. Получается, Уильям работал на Роберта, а после его убийства власть перешла в руки Клиффорда. Неплохо мудак устроился на всем готовеньком!

Прохожусь по информации о Луизе Росс Уотсон – матери Беллы. Ничего примечательного: единственная дочь, вырастила Луизу мать- одиночка, в графе «отец» – прочерк. Бросила университет ради замужества, несколько лет до рождения ребенка посещала психолога. Покончила жизнь самоубийством.

В глаза бросается дата смерти: 20 мая 2001 года, через три дня после убийства мужа. Не выдержала потери? Казалось бы, ничего подозрительного, но паранойя твердит, что слишком все ладненько сложилось. Три смерти за короткий срок в криминальных кругах. Так просто не бывает.

Все активы, принадлежавшие Роберту, перешли в грязные руки его братца. Белле не досталось ничего от состояния родителей. Судя по отчетам, Роберт был далеко не глупым человеком. Зная, какой рисковый образ жизни он ведет, странно, что не перестраховался и не оставил завещания, обеспечив безбедное будущее единственной дочери. Это наводит на определенные мысли.

Сажусь в кресло, тяжело вздыхаю, откидывая голову. Да, наделал делов! Втянул невинную девчонку в этот грязный мир. Че теперь с ней делать, не знаю.

По памяти набираю номер городского телефона.

–Через полчаса подъеду, – сообщаю без приветствия и сбрасываю звонок. Прихватив увесистую папку с информацией на семью Росс, выхожу из кабинета. Только одному человеку я могу довериться в этом деле.

Глава 4

Белла

«Человеку свойственно

не переставая думать о том,

что дорого его сердцу».

Как и приказал Адам, меня подняли наверх – на третий этаж, если быть точнее. Я в ужасе еле перебирала ногами, следуя за державшим меня под локоть конвоиром. Не знаю, правильно ли называть его этим словом. Возможно, у этих бандитов есть свои названия должностей.

Я даже не пыталась вырываться, отдавая себе отчет в том, что самостоятельно через эти подземные катакомбы не выберусь. Множество поворотов, ответвлений и бесконечные лестницы – вот все, что я видела. Чем выше мы поднимались, тем приличнее начинало выглядеть здание, преображаясь.

На ветвистой лестнице я постоянно спотыкалась, и если бы не державший меня мужчина, разбитый нос – меньшее, что могло меня ожидать. Боль в ребрах усиливалась с каждой ступенькой, но я продолжала идти, кусая губу, чтобы не завыть.

Мое измученное сознание сбилось со счета, по скольким лестницам мы поднялись. Ступеньки, ведущие вверх, казались бесконечными. Наконец, остановившись, конвоир поднес ключ-карту к закрытой двери, замок щелкнул, и мы оказались в длинном коридоре. Я чувствовала себя так, словно пробежала марафон, в правом боку кололо от неправильного дыхания.

Я понимала, что, возможно, самое страшное позади и сейчас меня хоть ненадолго оставят в покое, но сердце предательски колотилось. В этом месте ни в чем нельзя быть уверенной. Дойдя до середины коридора, конвоир отпустил меня и, открыв коричневую деревянную дверь, отошел, пропуская внутрь первой. Как выяснилось, «поднять наверх» означало сменить мою камеру заключения. По сравнению с местом, в котором я очнулась, эта комната показалась мне хоромами. Не думаю, что она предназначается для заключенных вроде меня. Подозреваю, что принадлежит одному из людей, Обстановка оказалась достаточно уютной: темный ковролин на полу, аккуратно застеленная кровать средних размеров, комод и стол со стулом, за дверью – душевая со всем необходимым. На удивление помещение оказалось очень чистым, нигде ни пылинки.

Из окна открывался вид на подъездную дорогу и часть двора. Главным моим развлечением стало наблюдать за происходящим на улице. Поначалу люди в черной форме с автоматами наперевес пугали меня, затем единственной отрадой стало следить за их передвижениями по территории.

В первый день, поспав пару часов и набравшись сил, я начала колотить в двери руками и ногами со всей дури, кричать, чтобы меня выпустили. Злость с каждой минутой закипала во мне все сильнее. Несправедливость происходящего душила. Примерно через час я поняла, что меня игнорируют, и в истерике стала швырять мебель. От бушующего адреналина в крови я забыла о боли в ребрах. Первым в моем погроме пострадал стул, я била его о стены, дверь и пол, пока бедняга не развалился на части. Я выкрикивала оскорбления, не разбирая слов, перевернула стол. Гнев застилал глаза и разум, в тот момент я не боялась, что может ворваться Адам или кто-то из его людей. Я хотела этого, хотела, чтобы они пришли и увидели, до чего довели меня. Раскидав мужские вещи из комода по всей комнате, я сорвала простыню и разодрала ее, сбросила с кровати матрас и распотрошила подушку, затем обессиленно рухнула на пол, посреди учиненного хаоса и прорыдала полночи, оплакивая свою свободу и переживания о любимых людях.

Наутро мне стало гадко от своего поведения. Было стыдно перед самой собой за проявленную слабость. Я не привыкла так расклеиваться, естественно, это нетипичное происшествие в моей жизни, поэтому и реакция такая. Пришлось взять себя в руки и навести порядок. Я максимально аккуратно сложила разбросанные вещи и убрала в комод: ведь их хозяин не виноват в моем положении. Хотя смотря с какой стороны на нее посмотреть: вдруг это комната одного из громил, что меня похитили? Стараясь абстрагироваться от всей этой ситуации, я постаралась сосредоточиться на уборке. Поставила стол на место, изрядно попыхтев вернула матрас на кровать. И как у меня вчера хватило сил так легко сбросить его?! Простыня, подушка и стул восстановлению не подлежали, а потому я аккуратно сложила их и оставила около двери.

Адама и его консильери3 Джона я не видела с того дня, но, видимо, один из них распорядился, чтобы мне принесли мазь и таблетки. Лекарства значительно облегчают боль.

Единственные люди с кем я контактировала за это время – только охранники, с кислыми минами приносившие еду. Первые два дня, я пыталась их разговорить, но, кажется, они приняли обет молчания. Поэтому все попытки свелись к нулю, и я сдалась.

***

Меня держат здесь уже третий день, не давая выйти даже в коридор. Под дверью дежурят охранники, сменяясь ежедневно. Еду приносят один раз с утра на все приемы пищи, на весь день.

Проанализировав тот роковой вечер на холодную голову, думаю, что Брайан получил сотрясение мозга. Ежеминутно извожу себя мыслями о бабушке. Страшно представить, в каком она сейчас состоянии! Что делает? Наверняка пошла в полицию, и меня сейчас ищут (это в том случае, если Брайан рассказал ей правду). Но я надеюсь, что он не сделал этого: учитывая возраст бабушки, боюсь, она не сможет пережить похищение единственной внучки.

Сердце разрывается от мысли, что Мередит может пострадать из-за меня. На душе тревога от неизвестности, что ждет меня в будущем. Когда отпустят, да и отпустят ли вообще? Адам и Джон не поверили, что я не дочь Клиффорда, а слова о том, что меня вернут по частям, если дядя не выполнит условия, поставленные Адамом, не дают мне покоя. Он действительно это сделает? Убьет меня? Что Клиффорд и Адам между собой не поделили? И что вообще связывает брата моего отца с этим бандитом?

Сейчас глубокая ночь, электронные часы на стене показывают 03:24. Режим свой я сбила, окончательно перепутав день с ночью. В сотый раз за сегодняшний день сажусь на широкий подоконник и вытягиваю ноги. Как завороженная, наблюдаю за полной луной, освещающей звездное небо. Я чувствую себя, как Фиона, запертая в башне. Жду, когда же придет Шрэк и спасет меня от дракона.

В памяти невольно всплывает момент, как мы с Брайаном уехали в загородный дом его родителей на все выходные. Это было незабываемое время, проведенное вместе с ним! Мы чувствовали себя тогда такими взрослыми и самостоятельными! Как у семейной пары, у каждого из нас были свои обязанности по дому: Брайан колол дрова для розжига камина, а я с упоением наблюдала за любимым мужчиной, моя посуду у окна.

Тишину нарушает звук вставленного в замок ключа, неожиданно вырывая меня из счастливых воспоминаний. Я замираю, изумленно уставившись на дверь: ночью ведь никогда не приходят. Спешно спрыгиваю с подоконника, забиваясь в угол. Сердце стучит с бешеной скоростью. Дверь распахивается, в проеме стоит мужской силуэт, освещенный только луной. Кто нежданный гость, я понимаю сразу, его энергетика мгновенно заполняет окружающее пространство. Это Адам.

Он включает свет, заметив меня, удивленно хмурится, а я сильнее пытаюсь максимально слиться со стеной.

– Что ты тут делаешь? – хмурится Адам. Я в ступоре смотрю на него, хлопая глазами, как полоумная. Действительно, что я тут делаю? Может, потому, что меня похитили и силой удерживают?

– У меня к вам тот же вопрос, – необдуманно выпаливаю я, мысленно ругая себя.

Кажется, запертая в одиночестве, я совсем сошла с ума, раз допускаю подобную дерзость по отношению к такому опасному человеку, как Адам.

– Ты в моей комнате, – лаконично произносит он, закрывая за собой дверь. Обвожу помещение взглядом, словно в первый раз, переваривая услышанную новость.

Почему Адам пришел только сегодня, если это его комната? Он здесь живет? Мне становится неуютно от осознания, что я сплю на кровати бандита, ем за его столом, принимаю душ, пользуясь его вещами. Ощущаю себя вторгшейся в чужое личное пространство. Слегка трясу головой, чтобы прогнать подальше глупые мысли: не по своей воле я оказалась здесь, чтобы теперь чувствовать себя некомфортно.

Вальяжной походкой Адам направляется к кровати и садится на самый ее край. Теперь я действительно осознаю, что нахожусь в его комнате. Он так гармонично смотрится здесь, сидя сейчас на этой постели. Как я раньше не догадалась? Ведь вся обстановка так и кричит, что эта комната принадлежат ему.

Взгляд Адама останавливается на сломанном стуле и сложенных сверху вещах. Я тяжело выдыхаю от мысли, что Адам понял, чьих это рук дело. Охрана упорно игнорировала мои просьбы забрать их. В красках представляю, что Адам устроит мне за порчу имущества. Спустит обратно в подвал? При воспоминании о сыром, холодном и темном помещении меня передергивает. Однако Адам спокойно переключает внимание на меня, словно ничего не видел.

– Кто тебя сюда привел? – Он разминает шею, не сводя с меня пытливого взгляда.

– Ваши конвоиры не называют имен, – неловко пожимаю плечами. —Они вообще ведут себя, как немые, – уже тише бубню себе под нос.

Откуда я могу знать, кто из них меня привел? Натягиваю по привычке рукава черного мужского свитера, чтобы спрятать ладони. И тут до меня доходит, что я одета в его вещи. Сменной одежды у меня с собой нет, поэтому пришлось надевать то, что лежало в комоде. Щеки обдает жаром от неловкости. Ведь Адам явно заметил, что я стою в его вещах, но ничего не сказал.

– Конвоиры? – Адам заходится заразительным смехом, запрокинув голову, и его грудь ритмично вздымается. Его реакция немного успокаивает меня. Сегодня я не чувствую исходящих от него волн агрессии и неприязни по отношению ко мне, как в нашу первую встречу. Что-то в нем изменилось. Это ощущается в его взгляде, спокойном тоне и плавных движениях.

– Простите, я не знаю, как правильно называть ваших людей, – немного смущенная его веселой реакцией, отвечаю я.

– Они солдаты, Белла, – спокойно произносит Адам своим низким голосом. Мое имя в его устах звучит так легко и непринужденно, как будто мы знакомы тысячу лет и он произносит его как минимум сотню раз в день.

Они же не военные, интересно, почему именно солдаты? Я тактично решаю не задавать лишних вопросов, которые могут разозлить бандита. Мое молчание его совершенно не тяготит и не смущает, и какое-то время мы просто молчим: Адам – сидя на кровати и пристально разглядывая меня, а я по-прежнему стою, прижимаясь к стене и смотря куда угодно, только не на него.

Спустя какое-то время Адам встает и подходит к окну, находящемуся по правую сторону от меня. Он останавливается, заводит руки за спину, наблюдая за тем, что происходит за окном. Украдкой поглядываю на его точеный профиль, но не задерживаю взгляд надолго, чтобы он не заметил. Легкая щетина покрывает нижнюю часть его лица.

На удивление, в данный момент я не ощущаю всепоглощающего страха перед Адамом, как в прошлую встречу, несмотря на близость его тела. В комнате царит атмосфера спокойствия и некой обреченности. Чувство, что этот тот самый момент, шанс, который нужно использовать, расположив Адама к себе, воодушевляет меня.

Сейчас он выслушает меня, поверит и отпустит! Главное – начать, ведь я оказалась действительно не той, которая им нужна!

Противоборствующей силой возникшему воодушевлению становится чувство вины. Адаму нужна дочь дяди Клиффорда, моя кузина. Отпустив меня, он выкрадет ее? Разве я могу так поступить с невинной девушкой, подставляя ее, обречь на мучения, что переживаю здесь я? Такого никто не заслуживает. Ведь, что бы ни произошло между дядей Клиффордом и Адамом, они должны сами решить свои проблемы, не впутывая в свои разборки невинные души. Вины кузины здесь нет, как и моей.

Мысленно даю себе пощечину: как можно волноваться из-за родственницы, которую никогда не видела и даже не знала о ее существовании?! Делаю глубокий вдох, затем выдох. Успокойся, Белла, подумай о бабушке. Что будет с ней, если ты останешься здесь и продолжишь не выходить на связь? Рано или поздно ее сердце может не выдержать. Отогнав страшные картины, которые рисует воображение, и набравшись смелости, я решаю заговорить:

– Я говорила вам правду. – Сделав короткую паузу и тяжело сглотнув, я продолжаю, с опаской косясь на стоящего мужчину: – Клиффорд не мой отец. Не знаю, какие у вас с ним разногласия, но я к этому не причастна, – стараюсь говорить как можно увереннее, неосознанно прикладывая ладонь к груди.

Тишина. Адам по-прежнему стоит лицом к окну, не оборачиваясь на меня, словно я ничего не говорила.

– Я даже не общалась с ним после смерти родителей! – Мой голос звучит чуть громче. – Клянусь, я не та, которая вам нужна! Держа меня здесь, вы ничего не добьетесь от Клиффорда Росса, потому что я наверняка для него ничего не значу! – Мое сердце бьется в груди, как пойманная птица.

Адам молчит еще несколько минут, словно обдумывает сказанные мною слова, затем поворачивается и делает шаг в мою сторону, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Я замираю, не зная, чего ожидать от мужчины в следующую секунду.

Смелость и решительность мигом улетучиваются от его потемневшего взгляда, сменяясь дрожью, волной прокатывающейся по всему телу. Я невольно опускаю глаза, словно провинившийся ребенок, рассматривая носки туфель Адама. Легкость и спокойствие, царившие в комнате до этого момента, испаряются, мгновенно поселяя тревогу в моей душе.

– Посмотри на меня, Белла, – произносит Адам тоном, не терпящим возражения. С опаской подчиняюсь, прекрасно помня стальные тиски его жестких пальцев на моем лице. – Я знаю, что ты говорила правду. —Удивленно приоткрываю рот, уставившись на него во все глаза.

Не давая мне до конца осознать смысл сказанных слов, Адам молча разворачивается и стремительно направляется к двери.

– Подождите! – Бросаюсь следом, чуть не врезавшись в спину остановившегося мужчины, практически у самой двери. – Теперь вы меня отпустите?

– Нет! – резко отвечает он, даже не обернувшись. Одно слово. Три буквы, способные вмиг разрушить все надежды.

– Прошу вас! – надтреснутым голосом кричу в закрывающуюся дверь. – Моя бабушка! Она наверняка волнуется! – Ноги подкашиваются. —Дайте хотя бы ей позвонить…– добавляю шепотом, падая на колени перед уже закрытой дверью в пустоту.

Адам

Взяв досье на семью Росс, я погнал к единственному человеку, которому мог доверить это дело. Это мой отец. Правда, в глаз я никогда его не называл этим словом: не мог, а через себя переступать не хотел. Не родной, но единственный, что был в моей никчемной жизни.

Между нами не было особенной связи как у отца с сыном. Мы не ходили по выходным на бейсбол или футбол, не делали всех этих глупых стереотипных вещей, но именно он сделал меня мужчиной. Пытался сделать человеком, но в итоге не получилось. Однако я все же благодарен ему за старания.

Стив жил по соседству. Виделись мы редко, в основном в моменты, когда он заходил проведать нас, принося пончики, вкус которых я помню до сих пор. Они уходили с Уильямом в зал и что-то резво обсуждали, активно жестикулируя. Затем Стив уходил, злясь, а вот на что, я не понимал. В остальное время он был занят, работая детективом в департаменте полиции Чикаго.

После смерти Уильяма Стив забрал меня к себе. Вдовец и сирота так и прожили бок о бок семь лет, пока я не узнал правду. Понимал, что он скрывал ее ради моего блага, но юношеский максимализм и злость затмили разум. Я сбежал и больше не возвращался в его дом. Путь мой он никогда не одобрял и не сможет. потому что для этого придется переступить через себя. Сын – преступник. Да, хорош отец!

Сейчас старик на пенсии. Видимся мы редко, в основном я заезжаю к нему на праздники. Такой замес не случался, чтобы пробить сам не мог. Глянув досье, отец посоветовал мне не вмешиваться в это. Пришлось тактично напомнить ему, что я уже не тот беззащитный десятилетний пацан. Он пообещал помочь, по старым связям на работе пробить, но добавил, что дело это деликатное, поэтому быстро не получится. Выхода нет, кроме как ждать. На том и порешили.

Три дня спустя.

Вечером после сходки собравшихся глав «семей» Нью-Йорка и Лос-Анджелеса я решил не ехать за город домой, а остаться на базе. Всю дорогу обмозговывал состоявшийся разговор. Максимилиан, глава Лос-Анджелеса, сдержанный и рассудительный в отличии от Артема, главы русской мафии, заправляющей большей частью Нью-Йорка. Артем предложил не тянуть и перерезать горло всему клану Росс. Максимилиан посоветовал не торопиться и следовать намеченному мною плану, включив небольшие изменения в виде дочери погибшего Роберта Росса, а глотки перерезать всегда успеется. Выслушав каждого из них, сделав выводы, свое решение я принял, а парни поддержат в любом случае. С их «семьями» я знаком не первый год и в верности «Reliable» не сомневаюсь.

Заехав на территорию, первым делом получаю отчет начальника охраны по содержанию нашей гостьи.

Поднимаясь по лестнице, я сразу почуял неладное, когда возле своей комнаты увидел стул. Это че еще за херня?! Открыв дверь, понял, что чутье меня не подвело. Включаю свет, девчонка стоит, зажатая в углу, выпучив свои большие зеленые глаза. Джон, сукин ты сын!

Поначалу я хотел развернуться и уйти, но че-то остановило меня.

– Что ты тут делаешь? – какого-то хера спрашиваю, хотя сам уже понял, чьих рук это дело.

– У меня к вам тот же вопрос. – По глазам вижу, она сама пожалела о своей дерзости.

– Ты в моей комнате, – решаю продолжить общение. Закрываю дверь, прохожусь по комнате и сажусь на свою кровать, наблюдая за эмоциями на лице девчонки, меняющимися от сюрприза, в чьем жилище она находится.

Обводя помещение взглядом, замечаю сломанный стул и лежащее сверху барахло. «С характером чертовка! – хмыкаю про себя. – Дочь своего отца!» Роберта Росса я помню плохо, в основном это детские воспоминания, но Уильям часто говорил о нем с нотками восхищения в голосе. Знает ли Белла, кем на самом деле был ее отец? Он держал под контролем весь Чикаго. Парень из трущоб, поднявшийся на улицах города. Внешне она очень на него похожа, но спокойным характером, походу, в мать, если не учитывать погром в моей комнате.

– Кто тебя сюда привел? – Длинный день дает знать о себе. Разминаю затекшую шею, продолжая размышлять о ее отце.

– Ваши конвоиры не называют имен, – мнется девчонка. – Они вообще ведут себя, как немые.

– Конвоиры? – Меня сотрясает жесткий смех от ее непосредственного мнения. Конвоиры, бля! Надо мужикам сказать пусть поржут от того, кто они, оказывается!

– Простите, я не знаю, как правильно называть ваших людей… – Ее щеки заливаются румянцем.

– Они солдаты, Белла, – поясняю девчонке должность в нашей иерархии. Какого-то лешего это имя засело в голове. Bella… оно ей подходит.

Встав с кровати, собираюсь выйти отсюда подальше, пока черт не повел дальше мои мысли, но ноги сами несут меня к окну.

– Я говорила вам правду, – будто почуяв ход моих мыслей об отце, начинает она. – Клиффорд не мой отец. Не знаю, какие у вас с ним разногласия, но я к этому не причастна.

Знаю девочка, знаю.

– Я даже не общалась с ним после смерти родителей! – продолжает она уже увереннее. – Клянусь, я не та, которая вам нужна! Держа меня здесь, вы ничего не добьетесь от Клиффорда Росса, потому что я наверняка для него ничего не значу!

Мне всегда нравилось наблюдать вид с этого окна, смотреть, как мои люди что-то делают внизу; это хорошо отрезвляет и не дает остановиться на полпути. Безопасность и финансовое положение моих людей и их семей зависят от меня. Думал ли я оставить криминал и начать нормальную, простую человеческую жизнь? Раньше – нет, но в последнее время слишком часто, особенно когда девчонку эту по ошибке, вместо дочери Клиффорда сюда пригнали. Когда я понял, как сильно напортачил с ее жизнью, меня нехило так встряхнуло. К чему потраченные годы, если сейчас все висит на волоске?

Поворачиваюсь лицом к Белле, но она ежится и опускает глаза.

– Посмотри на меня, Белла. – Я злюсь на самого себя, за ошибку, стоящую ей свободы. – Я знаю, что ты говорила правду. – Не знаю, зачем я ей это сказал. Нужно было молчать, но совесть подсказывает мне, что девчонка должна знать правду.

Больше мне добавить нечего. Первый раз я, сука, так крупно налажал, подставив всех вокруг! Прям перед сходкой с парнями отец позвонил и попросил заехать, мол, нарыл че-то. Не сказать, что меня удивила его информация. Стив просто подтвердил мои догадки.

– Подождите! – По пути к выходу Белла бросается следом за мной. —Теперь вы меня отпустите? – Да, не растерялась.

– Нет! – обрываю я, не добавляя, что, если отпущу, там ее будет ждать смерть. Я втянул Беллу в недетские игры, тем самым подставил и сделал главной мишенью в этой игре. Я разворошил осиное гнездо, и теперь мне любой ценой нужно сохранить жизнь еще одой невинной душе. Выходя, захлопываю за собой дверь. Солдат, охраняющий комнату, вскакивает со своего места, не ожидав моего появления тут.

– Прошу вас! – кричит Белла с той стороны двери. – Моя бабушка! Она наверняка волнуется!

Мое черствое сердце не реагирует, хотя разумом я понимаю, что сейчас чувствует пленница.

Войдя в свой кабинет, сбрасываю пальто на кресло, подхожу к мини-бару и наливаю виски, попутно набирая Джона.

– Да, – мычит он в трубку сквозь сон. – Надеюсь, на нас напали, раз ты звонишь в четыре утра?

– Какого хера?! – без уточнений рычу в трубку.

Он сразу понимает, о чем речь:

– Ты дал приказ улучшить условия содержания нашей маленькой гостьи. – Его голос мгновенно становится бодрым. – Твоя комната оказалась самой подходящей на базе. Я хотел, как лучше.

– Меня предупредить было, сука, не судьба?! – Делаю обжигающий горло глоток. – Пораскинь мозгами, как она ошалела, когда я вломился среди ночи!

– Мой косяк, об этом не подумал, – зевая, мычит он в трубку.

– С Мередит Уотсон решил? – Вспоминаю, что поручал Джону заняться этим вопросом.

– Бабушка Беллы прекрасная женщина, – смеется он. – Устроила мне допрос с пристрастием, когда я приехал к ним домой после того, как созвонился с ней. Сказал, что Белла в Альпах лечит высокопоставленную засекреченную личность.

– И че, думаешь, поверила?

– Я был очень убедителен, поверь, ни капли сомнения, – уверяет он.

– А с блондином тем че? – Этот парнишка тоже внес свою лепту в нашу и без того провалившуюся операцию. По плану Белла должна была быть одна, а этот перс нарисовался не в тему.

– Будет помалкивать, можешь не париться даже! Чуть в штаны не нассал, когда я с ним базарил! – В голосе Джона слышится презрение. – Че она в нем нашла, не знаю. Трус трусом!

– Это уже не наше дело! – прерываю его полемику.

Закончив разговор, допиваю свой напиток и ложусь спать на диван, укрывшись собственным пальто.

Глава 5

Как человек за одну минуту может вознести тебя на небеса, осчастливив, а в следующую разбить на мельчайшие осколки, словно вазу? Я чувствую себя сейчас именно так, будто меня раcкололи на много мелких острых кусочков. И даже если вазу восстановить, былой облик не вернуть: будут видны трещины и следы от склейки. Так и с моей душой, прежней она уже не станет, как ни старайся. Шрам от содеянного останется со мной навсегда, мощно отпечатавшись в памяти.

Адам Коулман, никого и никогда я так сильно не ненавидела, как тебя! Человек, не имеющий права лишать меня свободы, распоряжаться моей жизнью. Я свободный человек, я – личность, а он держит меня здесь, как домашнего питомца, запертого в клетке. Сжимаю край одеяла в кулаке до боли, представляя, что это шея бандита.

Всего на мгновение вчера мне показалось, что он нормальный человек, когда подошел и сказал, что знает правду, когда искренне смеялся над моими словами, когда стоял рядом. Но это оказалась всего лишь иллюзией. Мне захотелось думать, что я смогу его убедить, а он поверит и отпустит. Как же больно оказалось опуститься с небес на землю после разбившихся о скалы ледяного равнодушия бандита надежд! В памяти застыл холодный взгляд черных глаз, но я мотаю головой, упорно пытаясь избавиться от непрошеного видения.

Всю ночь я не могла сомкнуть глаза, пытаясь понять, за какой грех сейчас так наказана Высшими силами. Пора признать, что я потеряла контроль над своей жизнью, теперь ею распоряжаются другие люди: решают за меня, контролируют, держат взаперти. Зачем мне жизнь, в которой я марионетка?! Мой организм отчаянно борется, отторгая все происходящее, непрошеные слезы то и дело стекают по щекам.

Плотнее укутываюсь в одеяло, мечтая, чтобы оно оказалось теплыми объятиями Брайана, и тихо глотаю соленые слезы отчаяния. Закрываю глаза и представляю, что любимый мужчина здесь, лежит рядом, прижимает меня к себе, крепко обнимает одной рукой, а второй гладит по спине, нежно целует в макушку и шепчет о том, что все будет хорошо. Потом я заглядываю в его глаза цвета океана и растворяюсь в них.

Не могу перестать думать о бабушке и Брайане – моей единственной семье. Они не знают, что я лежу здесь, в теплой постели, сытая и живая. Со мной все в порядке, за исключением заживающего ушиба, психологического давления и периодически накатывающих рыданий от тупика, в котором я оказалась. Интересно, чем сейчас занята Мередит? Наверняка у нее скачет давление от переживаний, ведь возраст дает о себе знать. Обратилась ли она в полицию?

Мягкие лучи утреннего солнца ярким светом заполняют комнату, оповещая о начале нового дня. Переворачиваюсь на спину и поднимаю ладонь перед лицом, пропуская лучики сквозь пальцы. Щурю глаза, на минуту забывая обо всех своих проблемах и о месте, в котором нахожусь, но тяжелые мысли не оставляют меня надолго и практически сразу же возвращаются.

Тяжело вздыхаю и заставляю себя встать, хоть ненадолго отвлечься рутиной короткой уборки в своей комнате заключения. Тщательно расправляю сбившуюся после моего беспокойного ерзанья простыню, следом поправляю подушки и застилаю сверху одеялом.

Выходя из ванной комнаты после утренних процедур, я едва не вскрикиваю, увидев сидящего в проеме Джона. Одна его рука закинута на спинку стула, другая покоится на колене. Он сканирует меня взглядом с головы до ног.

– Что вы тут делаете?! – ошалев от его присутствия, необдуманно выпаливаю я. Хотя, находясь в плену у бандитов, которые подряд друг за другом вламываются в эту чертову комнату, я должна привыкнуть и не удивляться подобным вторжениям.

– Походу, пугать тебя стало для меня привычным делом, – без приветствий, качая в такт головой, выдает Джон.

По его виду заметно, что разговор дается ему нелегко и он не может решиться начать. Выглядит эта ситуация как минимум странно, учитывая род его деятельности.

– Я сожалею о вчерашнем. – Он сразу, без прелюдий переходит к делу. – Эта комната… – продолжает Джон, чертя указательным пальцем круг в воздухе, – действительно Адама. Он пришел вчера в тот момент, когда у охраны была пересмена и у двери несколько минут никто не дежурил. Приди он на пару минут позже, охрана предупредила бы его о твоем присутствии здесь и этой ситуации не произошло бы.

– То есть об этой ситуации вы сожалеете, а о том, что удерживаете меня здесь силой – нет?! – Я потихоньку начинаю закипать, напрочь забыв о том, кто сидит передо мной и на каких правах я нахожусь в этой комнате. – Стоп, подождите. – Осмысливаю ситуацию, и маленькие червячки сомнения закрадываются в голову. – А почему меня поселили именно в эту комнату? Остальные переполнены? – спрашиваю, скептически выгнув бровь.

– Думаю, Адам сам тебе все объяснит, – увиливает от ответа Джон.

– Он был вчера удивлен не меньше меня. – В памяти всплывает голос Адама и его слова: «Девчонку наверх подними». Он отдал этот приказ Джону, без ведома которого охрана не привела бы меня именно в эту комнату. Но зачем ему это делать? – Это ведь вы отдали приказ охране?

– Да, я, – без капли сожаления кивает он. Ясно, правдивого ответа мне сейчас не дождаться. – Ты смелая девушка, Белла. Другая, оказавшись на твоем месте, умоляла бы ее не убивать и отпустить, но ты держишься бодрячком. – Его будничный тон выводит меня из себя, словно речь идет о погоде, а не о похищении человека в двадцать первом веке!

– Вы вообще в курсе, что это незаконно?! Вас посадят за похищение! И, уверена, я не единственная ваша жертва! Вы – животные! – выплевываю я сквозь зубы. – Так легко рассуждаете, представляя еще кого-то на моем месте?! Человеческая жизнь и свобода для вас – что игрушка?!

Я заканчиваю свою гневную тираду, буравя Джона взглядом. Однако мои слова не тронули его не капли, судя по спокойному выражению лица.

– Успокойся, Белла! – обрывает он меня твердым голосом, давая понять, что я перехожу границы дозволенного. – Твое присутствие здесь – исключение в нашей деятельности. – Джон умело играет словами, не называя вещи своими именами.

– Уверена, что так, – с сарказмом хмыкаю, скрестив руки на груди, и киваю, затем прохожу мимо Джона и сажусь на край кровати напротив него.

На удивление, рядом с ним, я не ощущаю напряжения и исходящей от него угрозы, как с Адамом. Сейчас у меня создается впечатление, будто я общаюсь с давним знакомым. Джон ведет себя открыто, не скрывая эмоций. От него веет свойским человеком.

– Ты сильно ошибаешься на наш счет, – нарушает молчание он. – Я представляю, какого ты мнения обо мне и особенно об Адаме, но поверь, все совсем не так, как тебе кажется. У каждого поступка есть своя причина.

– Так поведайте мне ее! Расскажите эту самую правду! Хочу знать причину, позволяющую вам распоряжаться чужой жизнью!

– Я не имею на это права, Белла – Джон отрицательно качает головой. – Я говорю с тобой сейчас максимально открыто и честно, поверь. —Возможно ли, что Джон владеет гипнозом, потому что я верю его словам? Не знаю, как объяснить это чувство, которое буквально кричит о том, что ему можно доверять. – Когда придет время, Адам сам тебе все расскажет.

– Почему я все еще нахожусь взаперти, если вы знаете правду о том, что я не дочь Клиффорда? – Я решаю не спорить и попытаться узнать самое главное.

– Это для твоего же блага, Белла. – Его заявление буквально шокирует меня.

– Вы сейчас так шутите?

– Нет, – уверенно отвечает Джон.

– Можно мне хотя бы бабушке позвонить? Я – единственная, кто у нее осталась. Уверена, она сейчас места себе не находит. – Мое сердце сжимается, при упоминании о ней.

– Все под контролем, Белла, тебе не о чем волноваться. Твоя бабушка в порядке, я сам лично говорил с ней.

– Что вы ей сказали?!

– Ты сейчас находишься в Альпах, выхаживая пострадавшего туриста —очень важного туриста, одного из правительства, если по секрету, между нами. Естественно, на связь по этой причине выйти ты не можешь.

– И бабушка поверила в это? – недоверчиво спрашиваю я.

– Не сомневайся, девочка, у меня особый дар убеждения, – лукаво улыбается Джон.

– А Брайан? Вы не знаете, что с ним?

– Знаю, – вздыхает Джон, явно уставший от допроса с пристрастием. – Жив и здоров, можешь не волноваться. – Он поднимается со своего места. – В подробности состояния я не вдавался, только вежливо попросил помалкивать, а он как мальчик послушный совсем не спорил.

Направляясь к двери, Джон оборачивается и, глядя мне в глаза, бросает напоследок:

– Мы не монстры, Белла. – После чего коротко прощается и выходит, закрывая за собой дверь. Я остаюсь одна в звенящей тишине, переваривая все услышанное.

Бабушка не сидит в неизвестности, а думает, что я работаю. От сердца отлегло, даже дышать стало легче. Спасибо, Господи! Брайан жив и в порядке. «А он как мальчик послушный совсем не спорил». Я понимаю Брайана: после таких побоев я бы тоже не связывалась с этими людьми и помалкивала. Я безумно рада, что с ними обоими все в порядке.

Потираю лицо ладонями, откидываясь спиной на кровать, и обессиленно закрываю глаза. Усталость в мгновенье накатывает волной, теперь я могу расслабиться, не волнуясь о близких людях. В висках пульсирует: «Это для твоего же блага, Белла». Что значат слова Джона? Решив осмыслить все на свежую выспавшуюся голову, забираюсь с ногами на кровать. Под тяжестью одеяла мое тело начинает постепенно расслабляться, и я уплываю в царство Морфия.

Шум с улицы доносится до меня отдаленно, постепенно вырывая из сна. Звуки становятся все четче, я резко сажусь в постели, пытаясь понять, реальность это или сон. В комнате царит полумрак, я проспала практически весь день после ухода Джона. Встаю и быстрым шагом направляюсь к окну, попутно вздрагивая от непрекращающихся громких хлопков, словно кто-то взрывает петарды.

До последнего я отгоняла мысли об истинных причинах странных звуков: нет этого не может быть, чтобы на улице была перестрелка! Однако вид, открывающийся из окна на территорию, развеивает мои надежды, заставляя меня в ужасе вскрикнуть от увиденного. Лихорадочно зажимаю рот ладонями, словно кто-то из бандитов может меня услышать.

Повсюду в поле моего зрения вооруженные мужчины, стреляющие друг в друга. Часть из них в черных масках на лицах, но это нелюди Адама. За дни моих наблюдений я никогда не видела, чтобы кто-то из солдат носил маски. На земле хаотично разбросаны тела, кто-то лежит вниз лицом, кто-то на спине, и повсюду кровь; чувствую, как к горлу подкатывает тошнотворный ком. Люди в масках пытаются пробиться к зданию, однако солдаты Адама держат оборону; некоторые из противников перешли в рукопашный бой. Слышны крики, но я не могу разобрать слова.

Все происходящее выглядит, словно съемки боевика, я в ужасе пячусь от окна, отказываясь верить в происходящее. В голове не укладывается, что в наше время до сих происходят разборки группировок и вооруженные нападения с перестрелками. До момента похищения я жила в своем маленьком мирке, смотрела на все сквозь розовые очки, думая, что плохие дяди с пистолетами существуют только в фильмах. Как же сильно я ошибалась, идеализируя людей!

В следующее мгновение в коридоре звучат два выстрела. Сердце падает в пятки, и я начинаю лихорадочно осматривать комнату, ища, куда можно спрятаться. Первое, что мне приходит в голову – спрятаться под кровать. Со всех ног бегу к своему сомнительному укрытию, опускаюсь на четвереньки и пытаюсь спрятаться. Когда я оказываюсь почти полностью под кроватью, чья-то рука хватает меня за лодыжку и бесцеремонно вытягивает наружу. Я изо всех сил сопротивляюсь, стараюсь зацепиться руками за ковролин, но это, естественно, не помогает, только пальцы жжет от неудавшейся попытки. Начинаю брыкаться, пытаясь вырвать ногу из чужих рук, и переворачиваюсь на спину, оттолкнувшись ладонями.

Надо мной возвышается громила в такой же черной маске, как и те, что я видела на улице. В следующее мгновение он наклоняется; не знаю откуда появившаяся смелость вкупе со смекалкой (а может, это просто желание жить лихорадочно советует бороться), и я ударяю верзилу со всей силы пяткой в колено. Это отвлекает его на несколько секунд, благодаря чему второй ногой я успеваю выбить из его правой руки пистолет, тот отлетает на приличное расстояние, обезоруживая моего противника. Я мгновенно соскакиваю со своего места, но не успеваю сделать и пары шагов, как мужчина хватает меня за волосы, швыряет обратно, и я падаю, основательно приложившись затылком об пол.

– Ах ты, сука! – вопит он. Мои попытки сопротивления только больше распаляют его. Шумно дыша, мужчина опускается на колени преградив мне путь к отступлению, я пытаюсь вырваться, извиваюсь, но все попытки тщетны. Мощные ладони опускаются на мою шею и сжимают ее, перекрывая кислород.

Я пытаюсь убрать его ладони со своей шеи, но стальная хватка не отпускает. Отчаянно хватаю ртом воздух, с ужасом смотря в черные глаза своего убийцы. Сердце начинает ускоренно стучать, в моей груди разгорается пожар агонии. Чувствую, как сознание постепенно угасает из-за пережатой сонной артерии.

Я никогда не задумывалась всерьез о смерти. Когда я умру? Сколько мне будет лет? Своей ли смертью? Вообще само слово «смерть» казалось мне чем-то далеким, несмотря на мою профессию. О себе в таком ключе я не задумывалась до этого момента. У меня было столько планов на жизнь: профессия, семья, дети, старость в окружении внуков. Неужели вот он, мой конец?!

В воздухе звучат несколько выстрелов, хватка на моей шее ослабевает.

Кто-то хватает возвышающегося надо мной мужчину сзади и откидывает в сторону, пока он не успел завалиться на меня. Я отчаянно хватаю ртом воздух, легкие жжет от резкого поступления кислорода, приступ кашля одолевает меня.

– Тише, тише девочка. Дыши. – Темная фигура Адама склоняется надо мной. Он поднимает меня и усаживает на кровать. Аккуратно приподнимает подбородок, осматривая шею. От шока я пребываю в полной прострации, до конца не осознавая произошедшее.

Он убил его. Адам убил напавшего мужчину в маске. Застрелил.

А вдруг убийца все еще жив? Страх, что он снова причинит мне вред, заставляет медленно повернуть голову в сторону его тела, но Адам не позволяет, отворачивая мое лицо своей крепкой ладонью.

– Кто это был? – заикаясь, хриплым голосом спрашиваю я, все тело сотрясает крупная дрожь. – Почему он хотел меня убить? – По щекам текут слезы, я сейчас совсем не контролирую себя, тело живет отдельной жизнью. От мысли, что, если бы не Адам, я могла быть уже мертва, меня начинает трясти.

– Нет времени на сантименты, Белла. – Голос Адама звучит, словно пощечина. – Мне нужно, чтобы ты сейчас взяла себя в руки. – Острый взгляд его черных глаз пронзает меня. От его грубого тона я начинаю плакать еще сильнее, всхлипывая. За что?! Зачем он спас меня, если ненавидит? Адам хватает меня за плечи и ставит на ноги. – Сейчас я тебя отсюда выведу, держись сзади, не отходи ни на шаг, понятно? – требовательно спрашивает он, пару раз встряхнув меня за плечи. Отчаянно киваю, глотая соленые слезы.

Желание остаться в этой комнате как в своем маленьком убежище и боязнь оказаться в эпицентре перестрелки борются с нежеланием находиться здесь хотя бы секунду после произошедшего. При мысли о том, что рядом с нами в этом помещении лежит труп человека, который собирался меня убить, мне хочется кричать и бежать сломя голову. А если громила в маске не единственный, кто хочет моей смерти?

Адам берет меня под локоть, и мы выходим из комнаты. Переступаю через порог и выйдя в коридор, первое, что я вижу, выглядывая из-за спины Адама, – тело охранника, который периодически приносил мне еду. Я так и не смогла узнать его имя. Он лежит в неестественной позе, его простреленная голова повернута набок, глаза открыты в немом ужасе. По всему полу перед ногами – алая кровь и ошметки мозга. Тошнота подкатывает к горлу, помещение начинает плыть перед глазами.

– Твою ж мать! – рычит Адам. Последнее, что я слышу – его ругательства, а после наступает темнота…

Глава 6

Я сажусь в постели, сразу же пожалев об этом. Головная боль острыми иглами разносится по всему телу. Сжимаю пальцами виски, надеясь хоть немного ее облегчить. В ушах звенит так, словно вчера я хорошо повеселилась в баре. Осознание произошедшего парализует, а события прошлой ночи мгновенно накатывают волной.

Страх липкими щупальцами расползается по всему телу, нагоняя воспоминания о том, как я боролась за свою жизнь. В ушах до сих пор стоят звуки выстрелов. Я стараюсь сосредоточиться на реальности, отгоняя начинающуюся панику. «Дыши, Белла, дыши!» – стараюсь успокоить себя, но пока получается плохо. Я жива, и это самое главное.

Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть и оглядеться вокруг, после чего я осознаю, что нахожусь в совершенно незнакомой комнате. Инстинктивно дергаюсь, не зная, чего и кого ожидать, и осматриваюсь в поисках предмета для защиты. Торшер на прикроватной тумбочке кажется идеальным вариантом защиты. Соскакиваю с кровати и хватаю его, шнур с треском вылетает из розетки болтаясь у моих ног.

– Доброе утро, мисс Белла! – приветствует меня вошедшая женщина; на вид ей не больше шестидесяти. Белый фартук, завязанный поверх темной униформы на пухлой талии, подсказывает, что она работает здесь. Мои глаза округляются от неожиданности, я была готова увидеть, кого угодно, но только не эту милую даму.

– Здравствуйте, – удивляясь своему охрипшему голосу, отвечаю я. Прочищаю горло, но оно жутко саднит, что доставляет мне дискомфорт. Наконец до меня доходит, что я продолжаю стоять, замахиваясь торшером.

– Простите, – виновато шепчу, аккуратно ставя вещь обратно на место, – я просто перенервничала.

– Ох, ну что вы! – щебечет женщина. – Это вы простите меня, мисс. Меня зовут Хильда. – Она добродушно улыбается, ставя деревянный поднос на тумбочку около кровати. – Я приглядываю за домом мистера Коулмана, – поясняет она, подтверждая мои догадки. Ее добродушная внешность никак не вяжется с образом бандита, на которого она работает. – Я решила принести завтрак в комнату, чтобы вы не утруждали себя, спускаясь вниз. Вы, наверное, устали с дороги?

– С дороги? – неуверенно переспрашиваю я.

– Вы приехали с Адамом поздней ночью. Он сказал не беспокоить вас до утра. Поэтому я подумала, что вы проделали долгий путь в Чикаго, – Хильда говорит искренне, однако верить в этом окружении я никому не могу, поэтому решаю не открываться ей сразу. – Женских вещей в доме нет, но Адам разрешил вам подобрать на время что-то из его гардероба. Поэтому на случай, если вы захотите переодеться, я сложила в шкаф сменную одежду, – виновато улыбается она.

– Не волнуйтесь, все в порядке. Спасибо, Хильда. – Стараюсь, говорить как можно вежливее, ведь она не виновата в том, что ее работодатель похититель и меня вчера чуть не убили враги его группировки. Сглатываю ком в горле, инстинктивно трогая ладонью шею. Флэшбеки яркими вспышками всплывают в голове, но я гоню их как можно дальше.

– Приятного аппетита! Если что-нибудь понадобится, я буду рада помочь. – Хильда подмечает мой жест, но делает вид, что ничего не заметила. Благодарю ее, после чего она покидает комнату. Прекрасно, теперь мой гардероб состоит только из одежды чертова бандита, хотя я и так в его вещах! До чего же абсурдная ситуация!

Аппетита совершенно нет, к завтраку я даже не притрагиваюсь и прохожу мимо него. Эта комната разительно отличается цветовой гаммой от той, где я находилась последние дни. Здесь все светлое, начиная от мебели и заканчивая стенами, за счет чего атмосфера безумно уютная. За дверью находится ванная комната в таких же оттенках, а восхитительный вид деревьев за окном не оставит никого равнодушным. Создается впечатление, что дом находится в лесу.

Меня удивляет тот факт, что Адам выбрал место жительства в таком уединенном месте, подальше от людей. Я думала, такому человеку, как он, место в мегаполисе, в самой гуще событий и людей. Образ бандита- затворника совершенно не укладывается у меня в голове.

Стараюсь как можно дольше себя отвлекать от воспоминаний прошедшей ночи, акцентируя внимание на королевских размеров кровати, однако, когда я прохожу мимо зеркала, взгляд невольно цепляется за мой внешний вид. Ярко-бордовые синяки в виде кольца мужских рук украшают всю шею. Не хочу на них смотреть, но продолжаю стоять как вкопанная. Чувство нехватки воздуха становится все сильнее, кажется, будто меня снова душат. Сдавливающие тиски ярко ощущаются на шее.

Трогаю шею, пытаясь убрать от себя несуществующее кольцо рук, слезы наворачиваются на глаза. За что?! Что плохого я сделала, по какой причине меня хотят убить?! Ведь я всегда старалась помогать людям, быть полезной. Едва успокоилась, что с бабушкой и Брайаном все в порядке, как на меня саму напали. Синяки стали привычным украшением на моем теле с того момента, как я оказалась в лапах Адама Коулмана.

Опираюсь руками на туалетный столик, успокаиваясь, но чем дольше я пытаюсь найти аргументы, чтобы привести себя в чувство, тем больше оказываюсь в ловушке безвыходности. За прошедшую неделю меня похитили и попытались убить. Что будет дальше?! В один прекрасный день врагам Адама это удастся, если я не выберусь из его плена. Как сказал, Джон, «Это для твоего же блага, Белла». Подвергаться опасности и умереть в двадцать пять лет – для моего же блага?! Нет, такой вариант меня абсолютно не устраивает, и умирать в этом доме и еще где-либо по вине Адама я не собираюсь.

Слезы капают из глаз на гладкую поверхность собираясь в небольшое озерцо; чувство безвыходности дополняется еще и страхом, что однажды эта дверь распахнется и сюда придут, чтобы расправиться со мной. Нужно выбираться отсюда. Наверняка в доме не так много охраны, как было на базе бандита. План рождается мгновенно: нужно присмотреться к количеству охраны, выяснить, график дежурства, пересменки. Я обязательно выберусь отсюда! Необходимо осторожно расспросить Хильду, о местонахождении дома. Как далеко мы находимся от Чикаго?

После душа мне становится немного легче. Подставляя лицо под горячие струи, позволяю еще немного пожалеть себя, но на этом все. Я должна собраться с силами и быть в трезвом уме, чтобы суметь выбраться из этой клетки. Спортивные штаны, заботливо сложенные Хильдой в шкаф, оказались мне нереально велики. Завязываю резинку как можно туже, чтобы не слетели в самый неподходящий момент, а вот водолазка с высоким горлом более или менее подошла. Хильда предусмотрела, чтобы мои синяки не были видны. Но откуда она узнала о них? Возможно, просто совпадение. Вздыхаю, смотря на свое измученное отражение в зеркале: мой вид оставляет желать лучшего. Под глазами темные круги, скулы выпирают, и я становлюсь похожа на мумию.

Решаюсь пойти на разведку, аккуратно нажимаю ручку двери, и она открывается. Неужели я могу свободно передвигаться по дому? Или Хильда забыла запереть меня на замок? Выхожу, бесшумно закрывая за собой дверь.

Прохожу по длинному коридору вдоль закрытых дверей и оказываюсь в просторном холле с лестницей, ведущей на верхний и нижний этажи. Первым делом собираюсь исследовать территорию на первом этаже. Мягко ступаю босыми ногами по мраморным ступенькам лестницы. Оказавшись в огромном холле, иду дальше. Приятный запах выпечки ведет меня на кухню, где я застаю Хильду, хлопочущую у плиты. Невероятный аромат дразнит вкусовые рецепторы, а урчащий желудок напоминает о пропущенном завтраке.

– Проходи, милая, присаживайся, – улыбается она, заметив меня, неуверенно заглядывающую на кухню. – Аннет, поздоровайся с мисс Беллой, она гостья мистера Коулмана, – обращается Хильда к молодой девушке, начищающей столовые приборы.

– Здравствуйте, мисс, – здоровается Аннет с бесстрастным выражением лица.

Уютная кухня в стиле прованс обставлена по последнему писку моды на бытовую технику. Дом вроде и кричит о своем величии, но в то же время очень сдержан, словно не хочет демонстрировать возможности своего хозяина, и это тоже не вяжется у меня с образом человеком, по чьей милости я здесь.

– Здравствуйте, – робко отвечаю я, прохожу и сажусь за стол. Мне неловко находиться в таком роскошном доме, убранство кричит о дорогом ценнике. Особенно смущает учтивое обращение Хильды ко мне, как к госпоже. Ведь я ею не являюсь, я всего лишь пленница,

– Простите, что отвлекаю вас. Не подскажете, как далеко мы находимся от Чикаго?

Аннет с удивлением на лице оборачивается ко мне и смотрит на меня, как на полоумную, мол, как можно не знать, где ты находишься?

– Примерно минут сорок, смотря с какой скоростью ехать, дорогая. —В отличие от Аннет Хильду не удивляет мой вопрос. По всей видимости, она видела, как Адам привез меня ночью без сознания, в мужской одежде и с синяками на шее.

– Простите, я просто совсем ничего не помню.

– Оно и немудрено: ты очень крепко спала, – тактично замечает Хильда. Аннет хмыкает, но я делаю вид, что не замечаю этого. – Не проснулась даже, когда Адам тебя в дом занес и наверх поднял. Ох, прости меня, дуру старую! Ничего, что на «ты» перешла? Совсем из ума выжила! – причитает женщина.

– О нет, ну что вы! Признаться, честно, мне самой неловко от официального обращения, – отвечаю, как в тумане, переваривая слова Хильды о том, что главарь бандитов лично позаботился обо мне. – А где сам… мистер Адам? – Имя главаря на пару секунд застревает в горле.

– Он тебя оставил ночью и сразу же уехал. До сих пор не вернулся. —В голосе домоправительницы сквозит легкое беспокойство.

– Понятно, спасибо. Я, наверное, пойду в комнату.

Уходя обратно в свою новую «камеру», подмечаю, что внутри дома совершенно нет охраны. Однако сквозь витражные окна в пол я замечаю патрулирующих территорию мужчин в такой же форме, что и на базе, где меня держали.

По всей видимости, Адам ночью вернулся обратно на подмогу своим солдатам и Джону. Сейчас уже обед, но его все еще нет. Возможно ли, что с главарем бандитов могло что-то случится? Я наматываю круги по комнате, бездумно глядя перед собой и пытаясь сообразить, что сейчас там происходит.

Откидываюсь спиной на кровать, раскинув руки в стороны. Неизвестность сводит меня с ума. Как мы оказались в этом доме? Как Адам меня привез? Закрываю глаза, пытаясь восстановить события прошлой ночи. Спустя время понимаю, что проваливаюсь в дремоту. Вместе с темнотой приходят образы размазанной крови на полу, тело мертвого мужчины с простреленной головой, разбросанные ошметки мозга и злой голос Адама. Хочу отогнать тьму, охваченная диким ужасом, однако мне это уже неподвластно. Процесс необратим.

Воспоминания ночных событий приходят во сне отрывками. Я как будто подглядываю за происходящим.

Несущий меня на руках спускается по лестнице, моя голова покоится на его твердой груди. Терпкий запах с примесью сигарет и кофе обволакивает. Но вот нашу идиллию нарушают звуки выстрелов, мужчина резко приседает вниз, одной рукой придерживая меня, другой отстреливается. Я хочу сказать, что мне не нравятся эти резкие оглушающие звуки, и попросить их прекратить стрелять, но язык совсем не слушается и я отключаюсь.

***

Громкие хлопки выстрелов, крики, возня и холодный ветер вырывают меня из лап темноты. Мужчина все еще несет меня на руках, точнее, бежит, и это вызывает легкую тошноту.

– Адам, слева чисто! —слышится чей-то крик. Адам? Почему они называют моего спасителя именем того жестокого человека? Разве этот зверь вынес бы меня из здания, рискуя своей жизнью? Хочется задать вопрос вслух, но я снова теряю сознание.

***

Голоса переговаривающихся между собой мужчин становятся все четче, и я пытаюсь уловить суть их разговора.

– Давай я сам ее отвезу? – звучит один из них, и я узнаю голос Джона. – У меня не будут искать, Адам.

– Я сказал: «НЕТ!» – отвечает второй так грубо и холодно, что мне хочется поежиться.

– Давай хоть помогу в машину положить? – настаивает Джон. Ответа от Адама я не слышу, но, видимо, по взгляду все понятно. Чувствую, как меня укладывают на заднее сиденье машины, а дальше – темнота.

***

Звуки сигналящих машин, свет фар встречных машин и опять звуки выстрелов, вырывают меня из лап тьмы. Почему машина несется, как космический корабль? Нас преследуют? Адам лихо маневрирует между машин, но меня все равно укачивает.

– Адам, мне плохо, – еле слышно шепчу я, но он меня слышит.

– Ч-ш-ш, потерпи, – неожиданно успокаивает меня Адам. – Скоро будем на месте. – Он тянет ко мне свою правую ладонь, и я хватаюсь за нее своей, как за спасательный круг, а затем отключаюсь.

***

Чувство невесомости исчезает, а вместо него появляется ощущение тепла и уюта, как будто меня укрыли одеялом из облаков. Я что, лежу на кровати? Меня мгновенно охватывает паника: где Адам и почему он меня отпустил? Начинаю метаться на постели, как слепой котенок, пытаюсь позвать его, но тело совсем не слушается. Вместо слов из горла вылетают лишь всхлипы. Я вся мокрая. Почему в комнате так жарко?

– Белла в бреду, – врезается в сознание серьезный голос Адама. – Присмотри за ней, пока я не вернусь, дай жаропонижающее, смотри, а то она вся горит, – строго отдает приказы он.

– Да-да, конечно! Не волнуйся, я позабочусь обо всем, – участливо отвечает женский голос.

Настоящее время.

В реальность из сна меня возвращает стук собственного сердца. Оно колотится так, словно готовится выпрыгнуть наружу. Водолазка прилипла к вспотевшему телу. События прошлой ночи обрушились снежной лавиной, возвращая весь ужас пережитых событий.

Благодаря Адаму я сейчас дышу. Если бы не он, я была бы мертва! С ужасом осознаю, что мою жизнь спас бандит, которого я считала монстром.

В голове набатом бьет одна-единственная мысль: «Они снова придут».

Если Адама не окажется рядом в этот момент, то мне не спастись. Никто не сможет освободить меня из стальных тисков, сомкнувшихся на моей шее. А если пристрелят, как того несчастного мужчину, охранявшего мою комнату?!

Здесь, в этом доме я, как живая мишень. Если убийцы ворвались на территорию с вооруженными до зубов солдатами, то что им стоит прийти в сюда? Вот именно6 ничего не стоит! Ведь они снова вернутся за Адамом…

Все тело от макушки до пят сотрясает озноб. Нужно спасаться, уходить как можно скорее. Мозг рисует, как мне кажется на этот момент, самый верный вариант и план собственного спасения.

Страх пережить ужас предыдущей ночи заставляет меня буквально сорваться с кровати. На ощупь инстинктивно добираюсь к двери во мраке комнаты. Внутри дома охраны нет, значит, выйти мне никто не помешает. О вооруженных бандитах снаружи я сейчас совсем не думаю. Буду решать проблемы по факту их поступления.

В коридоре горит приглушенный свет; озираясь по сторонам, как воришка, я крадусь к лестнице. Хватаясь трясущейся рукой за поручень, спускаюсь на первый этаж. Внизу так же тихо и темно, Хильды и Аннет не видно и не слышно. Ускоренным шагом направляюсь к выходу, стараясь ступать как можно тише, открываю парадную дверь и выхожу на улицу. Только сейчас понимаю, что на мне нет верхней одежды и обуви. На ногах одни носки. Черт! Об этом я совсем не подумала, да и где бы я их искала? На это совсем нет времени, возможно, убийцы уже совсем рядом!

На улице стоит глубокая ночь, ледяной осенний ветер мгновенно пронизывает до костей, но желание как можно быстрее сбежать из этого дома ведет меня дальше, не давая остановиться. Двор освещается уличными фонарями и в свете ночи кажется нескончаемым лабиринтом. Я решаю держаться подъездной дорожки, которая должна привести к воротам. Прячась за подстриженными кустарниками в полусогнутом состоянии, я опасливо оглядываюсь по сторонам и бегу по газону. Вокруг множество различной высоты деревьев, заметить меня среди них будет сложно (точнее, очень на это надеюсь).

Впереди мелькает фигура патрулирующего охранника. Он останавливается и придерживает указательным пальцем ухо: видимо, вместо раций, как показывают в боевиках, на территории дома у людей Адама наушники. Я замираю, прячусь за своим укрытием, стараясь даже не дышать.

– Принято, – отвечает мужчина голосу из наушника, после чего разворачивается и уходит в противоположную сторону.

Я выдыхаю с облегчением и продолжаю свой путь к заветному спасению. К моему сожалению, ближе к воротам кустарники заканчиваются, и остается открытая территория, где меня могут заметить. Сажусь на корточки у последнего оставшегося кустарника, чтобы перевести дыхание и решить, как мне выбраться с закрытой территории дома. Огромных размеров в высоту забор подсказывает, что я не смогла бы через него перелезть, даже если бы под рукой оказалась лестница. Остается только выбираться через автоматически открывающиеся ворота для заезда машин. Другого выхода со двора я не вижу, по крайней мере, в темноте ночи.

Спасение приходит неожиданно: в воздухе звучит характерный щелчок после чего ворота автоматически открываются. На моем лице неосознанно расплывается счастливая улыбка. Да! Сама Вселенная помогает мне! Свет фар освещает весь двор, когда ворота полностью открываются, машина трогается с места и заезжает внутрь. Я сижу на старте, ожидая, когда она проедет мимо моего укрытия и я смогу незамеченной выскользнуть наружу.

Окрыленная почти успешным побегом, не замечаю, как сзади кто-то подходит. Мужские руки хватают меня под локоть, вынуждая подняться на ноги. От неожиданности я не могу вымолвить ни слова. Замираю в немом вопросе. Первая проскользнувшая мысль – что я снова в руках убийцы, однако, подняв голову на мужчину, узнаю охранника, которому что-то передавали через наушник.

Они знали, что я сбежала из дома.

– Заблудилась?

Адам стоит около машины, которая даже не проехала до конца на территорию, а остановилась у моего укрытия. Боже, какая я глупая Действительно думала так легко сбежать из логова монстра?

Голос Адама холоден, как глыба льда. Он смотрит на меня в упор потемневшим взглядом, даже не моргая, и скулы на мрачном лице кажутся еще более впалыми, чем обычно. Не выдержав поединка взглядов, я первая опускаю глаза, как провинившийся ребенок. Весь вид Адама кричит о том, что сейчас с ним лучше не связываться. Он смотрит на меня высокомерно, как на глупое животное, которое разочаровало своего хозяина.

У меня даже не было шанса выбраться отсюда. Всего лишь иллюзия побега.

Глава 7

Попытки вырваться оказались безуспешными. Охранник продолжая держать меня под локоть ведет обратно в дом. Мы следуем за Адамом, который идет впереди широким шагом.

У входной двери хозяин дома останавливается, галантно придерживая ее, чтобы пропустить меня вперед. Однако его вид этому не соответствует, исходящие от него флюиды раздражения ощущаются за километр. Я вхожу в дом первая и неловко останавливаюсь в холле, не зная, что делать дальше. Идти в комнату или ждать указаний? Внутри по-прежнему царит тишина и полумрак.

– Шагай. —Взвинченная, на нервах, я вздрагиваю от его грубого приказного тона. Охранник остается на улице, а Адам проходит мимо меня к лестнице, даже не взглянув в мою сторону.

Я послушно поднимаюсь следом, смотря на его черное пальто. В душе бушуют смешанные чувства. Я могла бы многое сейчас высказать от пережитых эмоциональных качелей, но сил совсем не осталось, Тело бьет крупная дрожь, я сильно замерзла на улице. Сжимаю руки в кулаки, пытаясь отогреть окоченевшие пальцы, голова раскалывается от боли. За считаные минуты успела простудиться. «Молодец, Белла, так держать! Твоему бедному организму только этого сейчас не хватало!!

«Я еще поквитаюсь с тобой, Адам Монстр Коулман!» – буравя его спину ненавидящим взглядом, повторяю про себя эти слова, как мантру.

На втором этаже он останавливается у двери моей спальни. Холодок бежит по спине: меня снова запрут? Или бандит собрался зайти внутрь? Это его дом, но все же…

– Если жизнь дорога, будешь сидеть здесь и не высовываться! Запомни одну вещь, девочка: за воротами этого дома тебя ждет смерть. – Его голос полон серьезности.

– Почему из-за вас моя жизнь находится в опасности? – Голос дрожит, но я полна решимости. В его взгляде мелькает что-то едва уловимое, но я не успеваю понять, что это было. – Сколько я должна здесь находиться?

Я устала терпеть, устала молчать и слушаться его приказов. Все инстинкты, что были во мне до этой минуты, отключаются. Остается только холодный, расчетливый разум и жгучая ненависть.

Что он мне сделает? Убьет? Нет, я нужна ему живой, хотя еще не поняла, почему.

Запрет в комнате? Пусть! Это мы уже проходили. Изобьет? Что ж, я буду сопротивляться!

– Как решу проблему, ты будешь свободна. До тех пор сиди и не высовывайся. Ясно?

Я молчу переполненная ненавистью к своему похитителю. Мерзкий бандит! Да как он смеет разговаривать со мной в таком тоне?!

– Вы не имеете права! – Я срываюсь на крик. Адам резко делает шаг вперед, не давая мне закончить фразу. Машинально отступаю назад и оказываюсь в ловушке, прижатая к двери.

– Думаешь, у тебя почти получилось сбежать, а, девочка? – Голос Адама обманчиво спокоен. Он наклоняется ко мне практически вплотную, нас разделяет всего пара миллиметров. – Весь дом напичкан камерами. Не успела ты подумать, а я уже в курсе. Можешь считать, я позволил тебе вечернюю прогулку на свежем воздухе. – Его теплое дыхание обжигает мое лицо.

Мое терпение лопается от его высокомерного поведения по отношению ко мне. Что он о себе возомнил?! Изо всех сил отталкиваю бандита от себя ладонями. На пару секунд на его лице появляется замешательство, которое сразу же сменяется злостью: подонок не ожидал подобной дерзости! Его густые черные брови сведены к переносице.

– Я не ваша домашняя зверушка! Я не собираюсь сидеть в этом доме и ждать, когда сюда ворвутся!

– Хочешь умереть? Шуруй, ты свободна! – Он отходит в сторону, указывая на лестницу.

– Я могу идти? – С недоверием перевожу взгляд с Адама, на свой путь к свободе, не понимая, говорит ли он правду.

– Вперед! – Он подтверждает свои слова кивком, затем добавляет: – Посмотрим сколько ты продержишься, прежде чем за тобой снова придут головорезы.

– Я чуть не умерла из-за ваших бандитских разборок! Зачем им приходить за мной? Не я им нужна, а вы!

– Давай проверим? – Адам спокоен, как удав. – Только помимо тебя могут пострадать твоя бабушка или тот блондинчик, если окажутся рядом.

– Вы просто пытаетесь мною манипулировать, чтобы держать взаперти! – выпаливаю необдуманно, хотя доля правды в этом есть.

– Мир не крутится вокруг тебя, – заявляет Адам, но меня абсолютно не задевают его слова. Я никогда не была самовлюбленной, бабушка учила думать в первую очередь о ближних людях, показывая это на своем примере. – Иди, я тебя не держу.

Слова Адама о том, что могут пострадать близкие мне люди, не дают мне сдвинуться с места, я не могу рисковать их жизнью и безопасностью. Я разрываюсь словно между двух огней. Вдруг он говорит правду? Но зачем убивать меня? Я сама всего лишь заложница, а не ценная гостья.

– Если вы говорите правду, сколько времени мне придется пробыть здесь, пока вы не решите «проблему»?

– Месяц, полгода, год, два, – протягивает он. – Конкретно сказать не могу.

– Вы издеваетесь?! Даже полгода – это огромный срок! У меня есть своя личная жизнь, учеба, работа, семья, молодой человек! Я не могу сидеть здесь и ждать, когда вы решите свои проблемы! – тараторю в панике, к глазам подступают слезы. – Я всю жизнь мечтала стать врачом, а из-за вас могу потерять все! Меня отчислят и уволят за непосещаемость!

Адам сжимает двумя пальцами переносицу, словно смертельно устал от нашего диалога.

– Двенадцать лет! Двенадцать лет я живу с этим! – рычит он, убирая руку от лица. – Ниче, и ты подождешь, не сломаешься! – последние слова он буквально выплевывает, будто я виновата в его проблемах. – Иди к себе! – Отдав приказ своей «зверушке», Адам разворачивается и уходит по коридору, оставив меня наедине со своими проблемами и угнетающими мыслями.

– Я не хочу из-за вас умирать! – сквозь слезы кричу ему в спину, как загнанный в угол зверек, у которого нет выхода.

Он даже не оборачивается мне вслед. Влетаю в свою комнату, демонстративно громко хлопнув дверью. Единственное желание сейчас – крушить все вокруг. Но я не такая. Никогда не позволяла себе подобного поведения, кроме того случая после похищения. Я была спокойной и тихой девочкой. Что со мной случилось? Я сама себя не узнаю

– Кто ты такая? – подойдя к зеркалу, шепчу своему отражению. Из глаз текут слезы, волосы растрепаны. – Верни меня прежнюю…

Противно смотреть на себя, одетую в чужие мужские вещи. Срываю их и швыряю в сторону.

– Ненавижу! – кричу в пустоту комнаты, а после плетусь в ванную, чтобы смыть с себя остатки ужасного вечера и все предыдущие дни.

Теплая вода скрывает то и дело наворачивающиеся слезы.

Почему меня задевает его грубое отношение? «Он монстр, Белла, разве ты не знала? — мысленно обращаюсь к самой себе. – Чего еще можно от него ожидать? Он похитил тебя! Удерживает насильно! Ты едва не погибла прошлой ночью по его вине!» Разум твердит ненавидеть проклятого бандита, но на душе скребут кошки, между прошлой и этой ночью в его поведении огромная разница. Вчера рядом с ним я чувствовала себя по-настоящему в безопасности, знала, что мне не причинят вреда, потому что он рядом. Да, на меня напали по вине Адама, но ведь он спас мою жизнь. Я ищу ему оправдания, сама не зная почему. По-хорошему, я должна ненавидеть его за сегодняшнее поведение, за грубость, за холодность, словно я пустое место.

Так много вопросов к самой себе от смешанных чувств, но ни на один я не нахожу ответа.

Можно проверить правдивость слов бандита, попробовав уйти, но не имею права рисковать Мередит и Брайаном. Никогда не прощу себе, если с ними, что-то случится по моей вине! Ведь Адам предельно ясно дал понять, что они тоже будут под прицелом.

Я четко понимаю, что мне нужен план. Естественно, Адам блефовал, так просто он меня не отпустит. Я нужна ему для определенной цели, для какой именно, нужно выяснить. Но как? Может, эта информация и есть мой путь к свободе?

С завтрашнего дня мне следует быть особо бдительной, слушать все разговоры, что будут в этом доме, обязательно подружиться с Хильдой —кажется, они с Адамом весьма близки, хотя вряд ли он посвящает ее в свои дела. Я могла бы попробовать наладить контакт с Аннет, но это совсем гиблый вариант, который оставим напоследок. Девушка с самого начала меня явно невзлюбила, одному Богу известно, за что.

Джон – именно тот, кто мне нужен. Он ближе всех к Адаму, и, как показалось, бандит доверяет своему консильери. Мне нужно всеми силами втереться к Джону в доверие. С ним будет проще, ведь Адам слишком замкнут и мало кому доверяет. Почему он живет один в этом огромном доме, не считая прислуги? Где вся семья? Подобного рода информацию постараюсь узнать у Хильды.

Закрываю лицо руками. В кого я превратилась?! «Следствие ведут колобки…» Сможет ли простой медик-хирург стать Шерлоком Холмсом? В конце концов, я – женщина, расследования – это у нас в крови. В прошлом году я заметила, как моя одногруппница Камилла выглядела совсем подавленной. Как выяснилось, она подозревала своего жениха в измене, но никак не могла поймать его с поличным. Каждый раз у парня были отмазки и отговорки, он выставлял Камиллу параноиком. Меня в тот день такая злость взяла, что в тот же вечер я нашла доказательство его измен в инстаграме по одному только фото, где случайно засветился женский мизинец с красным ногтем.

Я нашла профиль этой девушки, сравнила метки геолокации, отрывки в сторис, где она обжимается с парнем, не показывая его лица. Нет сомнений, это был парень Камиллы, его татуировки на руках в виде крестов вряд ли можно перепутать с чужими. Все стало на свои места, он действительно изменял моей подруге.

Не знаю, правильно ли было с моей стороны рассказывать об этом ей и показывать доказательства. Возможно, кто-то подумает, что это не мое дело – лезть в чужую личную жизнь и отношения, что это неэтично и неприлично. Но я не смогла молчать и покрывать мерзавца, видя, как подруга страдает. Да, ей было плохо, когда она все узнала. Пострадав по нему несколько месяцев, позже Камилла была безумно благодарна, что я открыла ей глаза на этого бесчестного парня.

А здесь на кону стоит моя жизнь и будущее. Я должна спасти себя сама, и у меня нет права на ошибку.

***

Следующие недели прошли в мучительном ожидании чуда. В глубине души я надеялась, что проблема Адама с врагами сама по себе рассосется и он придет, объявив, что теперь я свободна, а я умчусь отсюда на крыльях счастья в закат. Но чуда не случилось.

По вечерам, лежа в одиночестве и смотря в потолок, я вспоминала те уютные моменты, когда мы вместе с Мередит согревались горячим чаем, смотря телепередачи. Сейчас я понимаю, что нужно было ценить проведенное вместе время. Я безумно соскучилась по бабушке, очень не хватает ее теплых объятий, а порой и хорошего пинка, чтобы я взяла себя в руки и не раскисала.

Адама я видела крайне редко, но даже при встрече мы не перекидывались и парой слов. Он меня просто игнорировал. Абсолютно. Делал вид, что не замечает. Да и, признаться честно, в доме Адам практически не появлялся. Хильда иногда мне передавала, что мистер Коулман интересуется моим здоровьем и состоянием. Как мило! Я не хотела, чтобы ни в чем не повинная женщина догадывалась о том, как я ненавижу ее господина. Моя ненависть к нему росла в геометрической прогрессии, каждый прожитый день в этом проклятом доме! Просто очередной день сурка, сменяющий предыдущий.

Я узнавала незначительные вещи, но это была простая бытовая информация, никоим образом не связанная с деятельностью бандита или моим похищением. К Хильде я достаточно быстро привязалась, она оказалась еще более добродушной и открытой женщиной, чем показалась на первый взгляд. С Аннет дела обстояли хуже: наши отношения не продвинулись ни на дюйм. Я не понимала, с чем связана ее неприязнь, но старалась не зацикливаться на этом, потому что в принципе меня не волновало и не касалось ее мнение и отношение ко мне. Ну разве только совсем чуть-чуть.

Как выяснилось, Аннет – горничная и по совместительству помощница Хильды на кухне. В доме они обе не живут, Хильда ночует в небольшом домике для персонала на территории особняка. Работает она с восьми утра и до семи вечера. У Аннет же график намного свободнее, в доме она находится три раза в неделю, делая генеральную уборку с восьми утра до шести вечера, приезжая сюда из города и уезжая обратно.

Поначалу я не понимала, для кого Хильда готовит, если за все время хозяин приезжал пару раз переночевать. Хильда сказала, что иногда Адам ужинает и завтракает дома, поэтому еда должна быть всегда готова. А так все съедает охрана, ну и еще появилась я. Готовит Хильда безумно вкусно! Повара из нас с бабушкой так себе, но Хильда потихоньку учит меня азам кулинарии. Думаю, я уже набрала пару килограммов на божественных булочках с джемом.

В доме нет интернета и никаких признаков связи с внешним миром в виде стационарных телефонов или планшетов с ноутбуком. Я нахожусь в полной изоляции. Хильде также было велено не появляться в доме с сотовым телефоном, да я и не хотела подставлять ее, поэтому не просила принести. Позвонив домой бабушке, я не смогла бы сдержать слезы, и вся легенда о секретной работе в Альпах могла провалилась полностью. Хотя не знаю, сколько еще времени Мередит будет продолжать верить в эту откровенную чушь.

Звонить Брайану – значит, подставить его, ведь он может отследить мое местоположение и сдуру приехать сюда, один против вооруженной охраны. Признаться честно, мне просто страшно вылезать в реальный мир из вакуума, в котором я нахожусь. Страшно представить, что ждет меня там. Отгоняю эти мысли как можно дальше, стараясь сконцентрироваться на настоящем времени и пытаться узнать хоть что-то полезное. Что будет дальше, покажет время. Сейчас для меня самое главное – это безопасность близких, а пока я здесь, им ничего не угрожает.

По вечерам я нахожусь в доме одна и даже уже научилась определять, приедет ли хозяин дома ночевать. В дни его отсутствия, после ухода Хильды и Аннет, охрана запирает все двери самостоятельно, оставляя меня одну под замком. Первые дни это казалось очень жутким, но со временем я постепенно привыкла, и находиться в огромном особняке одной стало обычным делом. В те дни, когда Адам должен приехать, охрана двери не закрывает. Вообще его присутствие меня мало волнует, хотя в моменты, когда Адама нет, я чувствую себя спокойнее.

Сегодня один из тех вечеров, когда охрана заперла двери. Значит, Адам не приедет. Интересно, он ночует в той самой комнате на базе? Холодок пробегает по коже при одной только мысли, но я быстро отгоняю ее от себя. Лежа тюленем на диване, лениво переключаю каналы на телевизоре, который является моим единственным развлечением. Устав бездельничать, решаю подняться к себе.

Первую неделю я находилась в полной прострации и отрицании реальности, не желая принимать тот факт, что придется провести здесь неопределенное количество времени. Все остальное мне было не интересно. Однако за вечера в одиночестве я успела подробно исследовать дом вдоль и поперек. На первом этаже расположена большая гостиная, огромных размеров библиотека и безумно уютная кухня. На цокольном этаже – прачечная, бассейн, баня и хамам, в которых я ни разу не купалась из-за боязни камер. Вдруг кто-то будет подглядывать? Да и купальника у меня нет.

На втором этаже расположены гостевые спальни, к каждой из которых прилегает своя собственная ванная комната, а также кабинет хозяина дома, в него мне попасть не удалось, так как дверь заперта на ключ. Не знаю, ввелись ли такие правила после моего появления или задолго до этого, но это создает проблему. Думаю, именно там я смогла бы найти полезную информацию.

Третий же этаж состоит из спальни хозяина и домашнего кинотеатра. По правде говоря, наверх я не поднималась, примерно понимая, что там хозяйская спальня. Аннет подтвердила мои подозрения, и я решила туда не соваться.

Днем я в основном проводила время на кухне с Хильдой, помогая ей и учась готовить, а по вечерам запиралась в своей комнате с книгами, которые мне разрешили брать из библиотеки на первом этаже, или же сидела непосредственно там, читая.

Как выяснилось у Адама собрана очень разнообразная и интересная литература. Не знаю, собирал он ее сам и читал ли. Огромные стеллажи заставлены книгами на любой вкус, даже самый взыскательный. На удивление, я нашла разнообразное количество книг по медицине не только в виде художественной литературы, но также учебники по общей хирургии, анатомии, биологической химии, гистологии, микробиологии, патанатомии и физиологии. Это повергло меня в легкое замешательство: зачем бандиту медицинские книги? Боюсь, это так и останется для меня загадкой.

Поднявшись к себе, принимаю горячий душ и ложусь в теплую постель, решив почитать перед сном принесенное вчера вечером из библиотеки Адама руководство по критической медицине. Книги стали для меня настоящим спасением. Если раньше я жила в ритме нон-стоп, не успевая жить и элементарно полежать, читая, а не мгновенно засыпать, как только голова коснется подушки, то сейчас я только и делаю, что бездельничаю, ем и читаю, и так по кругу.

В сон погружаюсь незаметно. Засыпаю с уверенностью, что ночь в доме я проведу одна, однако просыпаюсь через пару часов от того, что в мою спальню, словно ураган, врывается Адам.

Глава 8

Адам

«Откуда у тебя столько власти

над моим не существующим сердцем?»

За свою гребаную жизнь я многое повидал, но такой дерзости по отношению к себе – никогда. На что рассчитывали ублюдки, посмевшие напасть на мою территорию? Это ж как сильно они пересрались, узнав, что девчонка находится у меня?

Белла, живущая простой жизнью, не представляла никакой угрозы, пока не попала в мои лапы, а узнай я о существовании дочери Роберта Росса, узнаю и остальную правду, что приведет к краху их империи, построенной на костях.

Я курил на улице, собираясь съездить проверить стройку нового ресторана в центре. Это так, небольшое хобби для отвода глаз, мол, Адам Коулман – ресторатор. Открыть сеть ресторанов в разных городах было неплохой идеей. Выдыхая дым, сам себе усмехнулся: ресторатор, смешно! За спиной прогремел громоподобный звук, и я обернулся посмотреть. Танк, мать его, снеся ворота, въехал на нашу территорию! Сука, танк! Вспоминая это сейчас, думаю: это ж как человеку надо было ебнуться, чтоб приехать на мою землю на танке! Следом за техникой следовала по меньшей мере сотня вооруженных бойцов.

Мои ребята радушно приняли гостей, со всеми почестями. В них я ни секунды не сомневался. В «Reliable» не место трусам, в нашей семье только подготовленные профессионалы своего дела, которых не нужно каждый раз тыкать носом и давать указания. Не скажу, что стычка была жесткой, бывало и похуже, но сам факт, что кто-то посмел прийти на мою землю, на мою территорию, пробудил во мне зверя. Мне не нужен был пистолет, чтобы прикончить врагов. Вспомнив былую молодость, я пошел в рукопашную. Джон, поняв мое состояние, прикрывал меня со спины.

В самом разгаре я вспомнил о Белле. Все солдаты стеклись к эпицентру событий, а она осталась в здании с одним охранником, дежурившим у двери. Вокруг – крики бойцов, звуки выстрелов, возня, кто-то также перешел в рукопашную из-за закончившихся патронов.

– Я за Беллой! – перекрикивая гам, царивший вокруг, крикнул Джону, ударяя прикладом по голове подкравшегося ублюдка, который плашмя упал на землю.

– Понял, я прикрою! – ответил он, попутно отстреливаясь.

Я вбежал в здание и, перепрыгивая через ступеньки, поднялся наверх и открыл ключом дверь, ведущую на нужный этаж. Уже со своего места увидел раскинувшуюся картину: Джек, дежуривший сегодня у комнаты Беллы, лежал на спине, вокруг растеклась лужа крови. Я ускоренным шагом подошел, на ходу доставая пистолет из-за пояса, снимая с предохранителя и держа перед собой. Дверь в комнату была приоткрыта. В голове крутилась только одна мысль: хоть бы я не опоздал, хоть бы Белла была жива!

– Ах ты, сука! – донесся из комнаты мужской крик. Я перешел на бег, надежда на то, что солдат жив, улетучилась мгновенно, как только я увидел, что его голова прострелена.

Открыв дверь шире, я увидел, что Белла лежит на полу ногами в сторону двери, а сверху над ней нависает один из штурмовиков, ворвавшихся на территорию, его пистолет валяется у стены. У меня вырвался вздох облегчения: жива! Стараясь ступать как можно тише, быстрым шагом вошел внутрь. Первая мысль была убить мудака выстрелом в голову, но я не хотел пугать Беллу разлетевшимися по всей комнате мозгами, поэтому прицелился ниже, делая три выстрела в область сердца, чтобы наверняка прикончить мразь. Грузное тело полетело вперед, падая на Беллу, но я успел схватить его и отшвырнуть в сторону.

– Тише, тише, девочка. Дыши. – Я поднял ее на кровать, чтобы осмотреть шею. Пара минут, и ее бы не было в живых. Выводить Беллу в таком состоянии оказалось проблематично, но и оставить ее там я тоже не мог. Решение пришло в голову мгновенно: есть только одно место, где она будет в безопасности.

Я выносил ее из этого ада, сам не свой, мое черствое сердце дрогнуло, когда увидел девчонку на грани жизни и смерти. Впервые со мной случилось такое, раньше я всегда был хладнокровным, не реагируя на чужие смерти. Меня их жизни не волновали. Но я понимал, что эта рыжая девчонка страдает по моей гребаной вине. Вся ее жизнь в одночасье изменилась из-за моей непростительной ошибки. Она выглядела такой слабой, хрупкой и беззащитной, что хотелось защитить ее от всего мира. Я ответственен за ее жизнь, я должен был спасти!

Белла потеряла сознание, как только увидела в коридоре тело Джека, и пришлось выносить ее на руках. Это затрудняло путь, я не мог удержать ее одной рукой, приходилось периодически приседать, чтобы отстреливаться.

Я не позволил отвезти ее к Джону, нет. Только в моем доме Белла будет в безопасности: во-первых, о загородной резиденции никто не знает, во- вторых, там круглосуточная охрана, да и по камерам я всегда могу отследить происходящее. Внутренний маньяк довольно ухмылялся.

Беллу трясло всю дорогу, она была в бреду. Я оставил ее Хильде и вернулся назад, на базу. К этому времени мои ребята уже закончили со всем. Девятнадцать наших погибли, семеро были ранены, у каждого из них осталась семья, дети, и ответственность за их смерть лежит на мне. Если там, после смерти, что-то есть, то я буду гореть в аду за все свои поступки и загубленные души. Всю ночь шла «зачистка», тела штурмовиков были вывезены и похоронены. Семьям наших погибших ребят я сообщил лично, каждый из них получил моральную компенсацию, на которую они смогут как минимум купить себе жилье. Да, это не вернет им мужа, сына и отца, но, по крайней мере, они не останутся без крова из-за потери кормильца. Раненых заштопали своими силами, пригласив нашего «штатного» врача. Я распорядился, чтобы танк загнали в гараж и проверили на чипы, детонаторы и прочую подляну, которую можно ожидать. Домой вернулся только на следующий день после похорон. Это был долгий и тяжелый день для всей семьи «Reliable».

По дороге за город на телефон пришло уведомление, что кто-то открыл дверь из дома, не отключив код сигнализации. В эту же минуту я позвонил начальник охраны с той же проблемой.

– Да! – рявкнул я в трубку.

– Доброй ночи, босс! Извините, что отвлекаю. Ваша гостья вышла на улицу, но я уже отправил Тома среагировать. – Он глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоить гребаные нервы.

– Не трогайте, я подъезжаю.

– Принято.

Когда закончится эта херня?! Навалилось все разом! Может, она – мое наказание, кара свыше? До появления Беллы в моей жизни, все четко шло по плану. Сбежать она, видите ли, решила! Самая умная, походу, тут! Ну ниче, мы быстро умеем спускать с небес на землю, пора бы уже понять, что хода ей отсюда нет, и это ради ее же блага.

В тот вечер я был на грани срыва, но максимально сдерживался, стараясь войти в положение Беллы: она ж чуть не откинулась и сейчас в чужом доме без каких-либо объяснений.

– Я не хочу из-за вас умирать! – крикнула она мне вслед, и я не стал оборачиваться. Что бы я ни сказал, она не поверит на слово. Я просто докажу на деле. Девчонка не умрет из-за меня.

Она думает, что я злюсь на нее, но я злюсь на себя.

***

Следующие недели я провел в собраниях, совещаниях и переговорах. Консультировался с юристами, решая, как лучше выкрутить ситуацию с документами в свою пользу, в связи с вновь отрывшимися обстоятельствами в отношении Беллы. Я делал все, чтобы как можно реже появляться в доме и не видеть ее лица, иначе перед глазами всплывала картина, как девчонку душат. Не знаю, почему это так сильно засело в моей памяти, вцепилось, сука, и не хочет уходить. Гребаное чувство вины! Без него жилось намного проще.

Клиффорд Росс, трус, загасился и не выходит на связь. Ну ничего, и до тебя очередь дойдет! Джон контролирует передвижения его семьи по Европе, и как только они пересекут границу, у нас, появится возможность, и семейка Росс будет в моем распоряжении.

Новый ресторан уже практически закончен, осталось только установить мебель и можно проводить официальное открытие. Очередной бал-маскарад, где криминальные личности строят из себя высшее общество в виде бизнесменов и политиков. Смотря по телевизору и читая новости в смартфонах об этих персонажах, простые люди даже не подозревают, чем на самом деле те занимаются, прикрываясь громкими фамилиями.

Не знаю, каким образом я это решил, но в голову пришла мысль, что неплохо было бы открыть еще и пару ночных клубов.

***

Взяв телефон, набираю своего доверенного.

– Да, щас зайду, – отвечает Джон на мой звонок.

Через пару минут его смазливая морда появляется в моем кабинете.

– Созвонись с тем архитектором, что проектировал ресторан в Нью-Йорке на Манхэттене, скажи, что нужен план ночного клуба, – даю указания, постукивая пальцами по столу.

– О-о-о, кто-то решил освоить новую сферу деятельности? —Вошедший Джон плюхается в кожаное кресло.

– Меньше базара – больше дела! – Его хорошее настроение меня напрягает.

– Меньше слов – больше дела, дружище! – выделывается друг.

– Еще одно слово, и от твоей ехидной рожи не останется и следа!

Джон поднимает руки, мол, сдаюсь.

– Твое затянувшееся дерьмовое настроение как-то связано с Беллой? – Он попадает в самую точку.

– С чего ты взял?

– Ну так-то вроде все на мази, процесс на месте не стоит, вопрос решается, – загадочно отвечает Джон. – Остается только наша рыжая гостья.

– Нормально с ней все, – пока не начал закипать еще больше, решаю оборвать разговор, не успевший начаться, но доверенного такой ответ не устраивает.

– Ну да, поэтому сутки напролет зависаешь тут? Сегодня тоже на базе заночуешь? – Сукин сын читает мои мысли! Именно это я и собирался сделать.

– Нет, – обнажаю все тридцать два зуба в улыбке, больше похожей на оскал. – Жду, когда ты свалишь из моего кабинета, чтобы поехать домой.

Джон смеется, мы опрокидываем по бокалу виски, поднимаемся со своих мест и разъезжаемся по домам.

Я хотел сегодня остаться в городе, но пошел на поводу у друга. По дороге меня охватывает странное предчувствие. Неужели посмела сбежать?

Машина с ревом несется по шоссе. Беру в руки смартфон и открываю приложение с онлайн-трансляцией записи камер наблюдения. В доме тишина, никакого движения. Дверь в комнату Беллы плотно закрыта. Именно в этот самый момент я жалею, что не установил камеры в спальнях.

Набираю начальника охраны дома.

– Доброй ночи, босс!

– Чарли, как обстановка? Без происшествий? – Знаю, что мне сразу бы сообщили, но решаю страхануться.

– Да, босс, все под контролем. – После несостоявшегося побега Беллы несколько недель назад охрана наготове, но девчонка сидит тихо, что меня охренительно радует. Дополнительные проблемы с ее характером мне сейчас ни к чему. Чарли успокоил, но предчувствие мое никуда не делось.

Через сорок минут я уже оказываюсь в доме и практически бегу по лестнице на второй этаж, но крик, доносящийся к из комнаты Беллы, заставляет меня на секунду притормозить на последних ступеньках. Неужели я так накрутил себя, что аж галлюцинации поперли?

Но Белла снова и снова повторяет:

– Н-е-е-е-т! Помогите!

Сука, кто посмел?! Как ошпаренный перепрыгиваю через оставшиеся ступеньки, за считаные секунды пересекаю холл второго этажа и влетаю в комнату Беллы. Распахиваю дверь с такой силы, что она с глухим стуком впечатывается в стену.

Белла с визгом вскакивает с постели. Включаю свет, придирчиво оглядывая помещение на признаки присутствия третьих лиц, но в комнате мы одни.

Занавес, блять!

– Ч-что случилось? – тяжело дыша, спрашивает она, бледная, как простыня.

– Ты че орала как резаная?!

– Я не орала! – Девчонка стоит в моей футболке, еле прикрывающей бедра, с взлохмаченными от сна волосами. Проследив за движением моих глаз, сканирующих ее тело, Белла спешно хватает одеяло, закутываясь в него. Умная девочка! – Я спала. Вы меня разбудили!

Размашистыми шагом пересекаю помещение, направляюсь в ванную, осматриваюсь, затем возвращаюсь назад в комнату, никого не обнаружив. Чем черт не шутит? Во сне, значит, кричала.

– Что тебе снилось, Белла? – Ее истошный крик все еще звенит в моих ушах. Когда она звала на помощь, во мне как будто что-то щелкнуло. Я бежал от ответственности эти недели, избегая Беллы, а теперь воочию увидел последствия своих действий. Ей нужна помощь, а я просто монстр. Девчонка, продолжает со страхом смотреть на меня и хлопать глазами. – Говори, не бойся.

– М-мне снятся кошмары, с той самой ночи, когда я пыталась сбежать, – сминая в руках края одеяла, признается она, подтверждая мои догадки. Закрываю глаза сделав глубокий выдох. Белла не чувствует себя здесь в безопасности, находясь в доме одна.

– Почему не рассказала Хильде? Она бы передала мне.

– Если честно, – мнется девушка, – я думала, что мое состояние вам безразлично, а Хильда спрашивает ради приличия.

– Это не так. – Мой голос звучит убедительно. – Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью. – Белла благодарно кивает, на ее губах играет благодарная полуулыбка. – А теперь ложись спать. Завтра мы это еще обсудим.

«Что вы обсудите?! – кричит мой внутренний монстр. – Интересно, как ты, бля, поможешь ей?! К психологу будешь водить? Может, тогда уж сразу и в участок заедете, заяву накатать?» Собираюсь выйти из комнаты, мысленно посылая внутренних демонов к черту, но Белла останавливает меня.

– Не могли бы вы…– Оборачиваюсь, смотря вопросительно, отчего она запинается. – Не могли бы вы посидеть со мной, пока я не усну?

Охреневаю ли я от такой просьбы? Еще как! Походу, шок на моем лице читается так ясно, что девичьи щеки мгновенно краснеют, а глаза бегают по комнате, глядя куда угодно, но только не на меня.

Первая мысль – сделать вид, что не услышал эту чепуху, и выйти, но здравый смысл, навеянный чувством вины, кричит остаться. Решения в своей жизни я принимаю быстро, четко и без сомнений, но все, что касается моей рыжей гостьи, дается мне с трудом. Вся она, укутанная в это огромное одеяло, противоречит абсолютно всем моим принципам и убеждениям. Вошла в мою жизнь и пошло все наперекосяк. Тишина в ответ на просьбу Беллы затягивается.

– Хорошо. – Подхожу к кровати и впервые, сука, в жизни не знаю, куда себя деть. Че мне делать? Стоять так и ждать? Нет бля, рядом ложись! Останавливаю свой выбор, на «что-то между стоять и лежать», снимаю пальто, выключаю свет и сажусь на край кровати. Белла не мешкая ложится с другой стороны, плотно завернувшись в одеяло.

– Куда? – как маленький ребенок, испуганно спрашивает Белла, когда я встаю закрыть дверь, чтобы проникающий из коридора свет не мешал ей заснуть. Когда она понимает, для чего я встал, умиротворенно закрывает глаза, а я возвращаюсь на свое место.

Я думал, что Белла спит, но в темноте комнаты раздается ее голос.

– Той ночью, когда я пыталась сбежать, – тихо начинает она, – ну то есть на следующее утро после того, когда вы привезли меня домой, я смутно все помнила. Я помнила, что меня душили, а дальше – темнота.

– Ты была без сознания, – подтверждаю ее слова кивком, хоть и знаю, что она не увидит.

– Да… наутро мне показалось все нереальным сном, или я просто до конца не осознавала произошедшее. Знаете, я была как будто в вакууме. Потом познакомилась с Хильдой, она, кстати, замечательная… – Молча слушаю ее, не перебивая. – Я чувствовала недостающий пазл в своей памяти, а когда заснула, то вспомнила все. Разом накатили воспоминания – что-то небольшими отрывками, что-то прям ясно и четко. Когда я проснулась, то очень сильно испугалась, что они снова придут за мной в этот дом и закончат начатое. – Белла начинает всхлипывать, но продолжает: – Что меня никто не сможет спасти, и вас не окажется рядом, как в тот момент! Первая пришедшая в голову мысль – бежать. Ну а дальше вы уже знаете, что было.

Ее рассказ многое мне объясняет, показав девушку с другой стороны. Она пыталась сбежать не потому, что хотела отсюда выбраться, а просто потому, что испугалась. Сработал инстинкт самосохранения.

Белла тихо всхлипывает, а я не знаю, как себя вести. Женские слезы я никогда не любил. Не найдя ничего лучше, чтобы прекратить топить дом соленым озером слез, встаю и обхожу кровать, садясь рядом. Беру ее руку, аккуратно поглаживая, чтоб не спугнуть.

– Тише, не плачь. В жизни всякое бывает. – Что за бред я несу?! Тряпка! Тебе же всегда было плевать на бабское нытье!

– Но почему я не помнила их утром и только потом они ко мне вернулись? – сокрушается Белла.

– От пережитого стресса твой мозг заблокировал негативные воспоминания и вернул в момент, когда ты чувствовала себя в безопасности, – успокаивающе объясняю, лишь бы она прекратила рыдать. – Кто из нас медик, в конце концов? – подшучиваю, пытаясь ее рассмешить.

– Я видела в вашей библиотеке медицинские книги. Когда вы… успеваете читать?

– В отпуске.

Белла смеется и одновременно всхлипывает.

– Адам, спасибо, что спасли мою жизнь!

Белла

Просыпаюсь я в полном отрицании принятия факта, что разоткровенничалась с Адамом. Как я могла?! Где был мой мозг, когда я попросила его остаться и наговорила всю эту чушь?! Что двигало мной в тот момент? Начинаю разбирать события по крупицам, восстанавливая свое эмоциональное состояние.

Я была шокирована его ночным визитом, и плотину прорвало. Устала я держать все эмоции в себе. Мне просто нужно было выговориться…

«Ничего страшного, теперь он опять исчезнет из поля зрения на пару недель, и мы оба забудем прошлую ночь», – успокаиваю я себя во время утренних процедур. Принимаю контрастный душ, сушу волосы и решаю сегодня оставить их распущенными. Надеваю любезно предоставленные мне черную футболку и шорты из гардероба Адама. Большинство его вещей такие же темные, как и душа. «Неправда! – кричит подсознание. – И ты вчера в этом убедилась. Человек, который держит в страхе Чикаго, в подчинении которого сотня бойцов, огромных громил, трепещущих перед своим хозяином, успокаивал тебя держа за руку, и ждал, когда ты заснешь! Ты неблагодарная, Белла!» Тяжело вздыхаю, соглашаясь со своими мыслями.

Спускаюсь на кухню, предвкушая очередной кулинарный шедевр от Хильды на завтрак, но ее нигде нет. Я проверяю все места, где она могла бы быть: в подсобке, в холодной комнате, частично заменяющей холодильник, в прачечной. Однако Хильды нигде нет. Это очень странно. Возвращаюсь на кухню, осматриваясь, понимаю, что здесь все так же, как и выглядело прошлым вечером после ее ухода. Однако на столе, около кофеварки, лежит небольшой конвертик. Подхожу ближе… как я сразу не заметила его? На конверте аккуратным почерком написано: «Для Беллы». Беру его в руки и нетерпеливо достаю сложенный лист бумаги. Тем же аккуратным женским почерком на бумаге написано:

«Доброе утро, моя девочка! Надеюсь, ты хорошо сегодня спала. Почему не рассказала мне о своих кошмарах? Завтра я с тебя хорошенько за это спрошу! Ну а сегодня кухня полностью в твоем распоряжении. Вспомни все то, чему я тебя учила, не бойся и представь, что я стою рядом с тобой. В третьем шкафчике слева лежит моя книга рецептов, можешь использовать ее. Извини меня за это, дорогая. Если бы я знала раньше, что мистер Коулман предоставит мне сегодня выходной, то позаботилась бы о том, чтобы ты не голодала. Надеюсь, ты справишься самостоятельно! О ребятах можешь не переживать, они сегодня будут сыты, уж не знаю, как, но нам было велено не волноваться об этом!

Обнимаю, Хильда».

Читаю записку и представляю, как я спалила дом, пытаясь приготовить себе завтрак. С другой стороны, я могла бы устроить себе сегодня разгрузочный день на фруктах. Идея кажется мне гениальной! Так я и сделаю: и дом не пострадает и мне полезно.

– Что у нас сегодня на завтрак? – звучит за спиной сонный, с хрипотцой, голос Адама.

Я едва не подпрыгиваю от его неожиданного появления. Как же тихо он подкрался! Оборачиваюсь, смотря на него, в ужасе представляя, что готовить все-таки придется.

Адам оказался дома не вовремя.

Глава 9

Хозяин дома проходит мимо меня как ни в чем не бывало, открывает холодильник осматривая содержимое.

– Че у тебя там? – Отрываясь, он кивком дает понять, что спрашивает о письме в моих руках.

– Хильда написала, что вы дали ей сегодня выходной.

Адам молча достает из холодильника графин с апельсиновым соком и ставит его на стол, затем с грацией хищника направляется к шкафчикам и начинает открывать все подряд в поисках чего-то. Я сразу понимаю, что он ищет, подхожу к буфету, открываю нужную дверцу и достаю два стакана.

– Завтрак сегодня на мне, – сообщаю неуверенно, сама до конца не осознавая новость. Адама это не удивляет, он молча кивает с задумчивым видом, разливает сок по стаканам, после чего берет свой напиток и садится за барную стойку, наблюдая за мной соколиным взглядом.

Я стою, как потерявшийся котенок, не зная, за что хвататься. Почему он не ушел, а сел в ожидании завтрака? С каких пор вообще он завтракает дома? Раньше духу его тут не было, а сейчас, видите ли, изъявил желание! Выходной Хильды и мое испытание на прочность на кухне – чистой воды подстава.

Стараюсь взять себя в руки и приготовить что-нибудь максимально легкое и быстрое. В этот момент из гостиной начинает играть музыка из балета Ромео и Джульетты «Танец Рыцарей»4, что совершенно выбивает меня из колеи. Изумленно смотрю на Адама, тот с непринужденным видом сидит с телефоном, делая вид, что это не его рук дело. Долго в одном помещение с этим бандитом я не выдержу! Он издевается надо мной!

Выбор падает на омлет с тостами. Проще простого, я справлюсь. Достаю лоток яиц и молоко из холодильника, разбиваю яйца в глубокую миску, молясь, чтобы не выронить их из рук на пол. Начинаю взбивать и попутно вливаю молоко. Делать это так же аккуратно, как у Хильды, не получается. Я проливаю молоко на столешницу как раз в самый разгар мелодии, но делаю вид, якобы так задумано. Соль также частично сыпется мимо тарелки с содержимым. Ставлю сковороду на огонь и, пока она накаляется, вкладываю хлеб в тостерную, стараясь не обращать внимания на музыку.