святые грешники

Глава 1:

Ава

Последний учебный день перед летними каникулами. Какое блаженство! Все ходят в свободных футболках и шортах. В кабинетах открыты нараспашку окна, из которых дует прохладный ветерок. Сложив последние вещи из своего ящика, я поворачиваюсь к своей подруге Оливии.

– Вот и закончился ещё один сумасшедший год, – улыбка сияет на её губах, и она крепко меня обнимает.

Моё тело резко замирает, а мозг начинает активно соображать, как бы побыстрее избавиться от этого объятия, словно меня не просто обнимает подруга, а душит грёбаный маньяк. И так постоянно. Я не знаю почему, но именно так это и происходит: люди пытаются ко мне прикоснуться, а я скорее оторву им руки, чем позволю это сделать. Я не говорю про Оливию, которой всё-таки позволяю это делать, чтобы она не задавала лишних вопросов.

Нацепив приветливую улыбку, я наконец отклеиваю её руки от себя.

– Я ведь просила, – цежу я сквозь зубы, стараясь сохранить лицо и не слишком её напугать.

Оливия – одна из немногих, кто после первой встречи не посчитал меня совсем ненормальной и не отказался общаться, а даже наоборот сказал, что поможет с социализацией. Тогда я криво усмехнулась и сказала, что это вряд ли получится, но она и вправду старается. Теперь я даже могу нормально общаться с окружающими, не игнорируя их и не пытаясь оторвать им головы. Или хотя бы делаю вид, что так и есть.

– Ладно, прости, я совсем забыла, – говорит она, продолжая улыбаться.

Этой девчонке кажется, что она смогла меня изменить, и я позволяю ей так думать. Пока.

– Ты можешь представить, что еще год – и мы выпутаемся отсюда? – спрашивает она, когда мы наконец направляемся к выходу.

– Могу. Причём довольно легко, – усмехаюсь я.

Мы с Оливией учимся в одной из частных школ штата последние два года. Это место, где дети богатеньких родителей должны готовиться занять их места в удобных креслах, но вместо этого лишь пытаются принизить друг друга, используя фамилии.

Я тоже не из бедной семьи, как и Оливия. Но в отличие от остальных, мы не купаемся в золоте и пытаемся сами заработать себе имя, а не только прикрываться богатым папочкой. Тем более я своего папочку не так уж хорошо знаю. После развода родителей четыре года назад мать забрала меня и переехала, стараясь уберечь меня от влияния отца и его денег. Но жизнь с ней оказалась тоже не сахаром, и через два года я просто не выдержала и с помощью связей отца поступила сюда.

По договору я должна отучиться здесь ещё год, а потом поступить в университет на бизнес и, в конце концов, достойно сменить отца, у которого, как назло, больше нет наследников, приходится возиться со строптивой девчонкой, да ещё и с садистскими наклонностями.

– Ты похожа на гиену, которая планирует плотно поужинать, – говорит Оливия, отвлекая меня от потока мыслей.

– Выглядит жутко.

– Жутко то, что я так и не смогла подойти к Дастину.

А вот и ещё одна странность. Несмотря на садистские наклонности и явные психические проблемы, меня заинтересовал один парень. И не просто заинтересовал, а конкретно засел у меня в мозгах – это было… странно. Словно кто-то влез мне в голову и повесил там табличку с именем Дастин Грей.

Золотой мальчик и младший из сыновей нефтяного магната. Милый, спокойный и абсолютно… нормальный. Если быть проще – вообще не в моём вкусе, но, несмотря на это, он всё-таки привлёк моё внимание.

Мне стало интересно, какого это – быть с “нормальными” людьми, быть самой “нормальной”. Да, моя мать постаралась навесить на меня ярлык чокнутой, да так, что я до сих пор не могу его снять и верю в это. А может, я и вправду просто была ненормальной. Не знаю.

– Ничего страшного, попытаешь счастье в следующем году, – смеётся Ливи.

В этом и была проблема с Дастином Греем: я не могла получить его просто так, как это было раньше. Вместо того, чтобы липнуть ко мне, как остальные, он просто не обращал на меня никакого внимания, а сама я к нему подойти просто не могла, потому что… не знаю. Потому что не умею? Или стесняюсь? Хотя нет, это точно нет. Стеснение – не про меня, тем более что в нём просто нет смысла.

– А если нет? Я целый год за ним наблюдала, но так и не подошла, – вздыхаю я.

– Всё, ты сможешь. А если нет – я сама тебя с ним познакомлю, – с улыбкой подбадривает меня подруга.

Дастин и Оливия учились в одном классе и неплохо общались. Именно Ливи мне его посоветовала и заставила привлечь моё внимание. Она считала, что это сделает меня более “нормальной”, а мне было просто интересно, что из этого получится.

– Ты и вправду это сделаешь? – спрашиваю я с сомнением.

– Конечно. Он действительно неплохой парень: не занят, привлекательный, добрый, умный. Чего ещё желать? – перечисляет она.

– И вправду. Почему же ты сама не будешь с ним встречаться? – хитро спрашиваю я с усмешкой.

– Во-первых, у меня есть парень. Джекс. Ты же помнишь? – отвечает девушка.

– Конечно помню. Ты мне всё уши про него прожужжала, – закатываю глаза я.

Они начали встречаться три месяца, четыре дня и около пяти часов назад. Его любимый цвет – чёрный, а сам он – долбаный абьюзер. Всё это она мне рассказывала, наверное, уже раз сто, если не больше. Кроме последнего, конечно. Этот вывод я сделала сама и уже который месяц пытаюсь донести до Ливи, но ничего не выходит. Она свято верит, что сама захотела носить более закрытую одежду, прекратить большинство встреч с другими подругами и вообще прибегать к нему по любому зову, словно собачка, в то время как он сам может сутками где-то пропадать, не отвечать на звонки и появляться на её пороге пьяным в три часа ночи, просясь на ночлег. Что ж, любовь слепа, как говорится, и этот факт доказан.

– Во-вторых: он нравится тебе, а я никогда в жизни не стану встречаться с тем, кто интересен моей подруге, – твёрдо продолжает Оливия.

– Обещаешь? – спрашиваю я, смотря прямо ей в глаза.

– Клянусь, – тут же следует её ответ, и мои губы озаряет улыбка.

– Раз так, то я всё-таки попытаю счастье, – говорю я, когда мы приближаемся ко входу в общагу.

– Попытай обязательно. Куда, кстати, ты поедешь на каникулы? – меняет вдруг тему Оливия.

– К отцу и остальным родственникам, – отвечаю ей я.

– А ты?

– Не знаю, наверное, останусь в штате с родителями.

Мы наконец приближаемся к коридорам, ведущим к нашим комнатам, пожелав друг другу хороших каникул, расходимся в разные стороны.

Дойдя до своей комнаты, я тут же достаю уже подготовленный чемодан и начинаю складывать в него остальные вещи. Для поездки мне не понадобится слишком много – ведь в доме отца и так всё есть, а тащить лишний груз я точно не собираюсь.

Как только приступаю к этому, начинает звонить телефон. Чёрт.

Встав с кровати, я быстро направляюсь к столу, где оставила злополучный телефон, и поднимаю трубку.

– Да! – рявкаю я, даже не посмотрев, кто звонит.

– Я надеюсь, что не сильно тебя отвлекла, а даже если и так – мне плевать, – произносит голос с той стороны, и мой гнев тут же сменяется на милость. Кэтрин. Моя кузина и единственная настоящая подруга, которая была со мной практически всю жизнь.

– Кэт, – произношу я уже более мягко – Я не смотрела, кто звонит.

– Тогда скажи спасибо, что это не Хантер, иначе он бы уже точно надрал тебе задницу, – отвечает она, и я так и слышу усмешку с той стороны экрана.

– Он бы ничего мне не сделал, слишком уж соскучился, – на этот раз смеюсь уже я. Мы ведь столько не виделись.

Хантер был ещё одним нашим другом и по совместительству нянькой, ведь был старше почти на четыре года и единственным парнем в нашем трио. Он был именно тем, кому приходилось постоянно вытаскивать нас из неприятностей и выгораживать перед родителями, которые ему почему-то всегда верили.

– Два года вы не виделись. Как собственно и мы с тобой, – в её голосе звучит грусть, и я тяжело вздыхаю.

– Мы это обязательно исправим. Три месяца только в нашем распоряжении, и в этот раз папа меня точно никуда не сошлёт, – успокаиваю её я.

– По-моему, он и в прошлый раз не планировал тебя так ссылать, и ты должна была вернуться в конце июня, но…

– Но моя мать всё испортила. Я помню, – продолжаю за неё и закатываю глаза.

В том году я и вправду специально договорилась, что он отправит меня на летние курсы только на три недели, и после я смогу провести лето с Хантером и Кэт, но увы – он не учёл планы моей матери, которая по истечении трёх недель забрала меня оттуда и отвезла к себе. Оспаривать она это не смогла. А если быть точнее – не захотела.

Против матери он хоть и мог пойти, но свою выгоду уже получил, а дальше – не его дело, да и на роль лучшего отца он тоже не претендовал, а единственное хорошее, что он для меня сделал, – отправил меня в школу-интернат, где я провела последние два года вдали от них обоих.

– В этот раз у неё точно ничего не выйдет. Она улетает со своим хахалем на Мальдивы на два с половиной месяца, а в последние две недели забрать меня уже и смысла не будет, – заверяю я сестру, на что получаю её расслабленный выдох, словно до этого она вообще не дышала.

После развода моя мать тут же вышла замуж за главного конкурента отца и объявила ему официальную войну. Забирать меня было не больше, чем развлечением и показателем того, что они просто могут это сделать.

И мать, и отец считали меня лишь живой игрушкой или выгодным вложением. Если мать просто повесила на меня ярлык “ненормальной” и старалась не выставлять меня на показ, то отец был намерен создать достойную замену и передать мне все дела назло матери, которую я просто терпеть не могла, и она прекрасно это понимала.

– Прекрасно. Моя мама, кстати, тоже по тебе соскучилась, – вырывает меня из очередного потока мыслей Кэт.

– Я тоже соскучилась по тёте Эльзе? – это звучит скорее как вопрос, нежели утверждение, потому что единственные люди, в чувствах которых я уверена, – это Кэтрин и Хантер. С остальными ситуация куда сложнее, и хоть тётя Эльза всегда относилась ко мне хорошо и практически меня воспитала, я не могу сказать, что люблю её.

– Думаю, что да, тем более что она уже купила продукты и готовится печь твои любимые пирожные, – абсолютно спокойно говорит мне Кэт, уже давно привыкшая к таким вопросам и сомнениям.

– Пирожные я люблю. Это правда, – говорю я с улыбкой, наконец заканчивая складывать вещи в чемодан.

Осталось только сложить ноутбук в сумку, взять зарядку – и я готова.

– Я давно не слышала от тебя новостей про Дастина, – говорит Кэт.

– Неужели ты наконец о нём забыла?

– В том-то и проблема, что нет, и я так к нему и не подошла, – отвечаю я, сделав глубокий вдох.

– Знаешь, я до сих пор в шоке, что тебя мог кто-то заинтересовать, – произносит Кэт, и я киваю головой.

– Не одна ты в шоке. Но самое главное – это не то, что он меня заинтересовал, а то…

– То, что он заставил тебя/меня смутиться, – говорим мы с Кэт в один голос и заливаемся смехом.

– Да, от этого и вправду стоит быть в шоке. Но знаешь что..? – спрашивает меня Кэт, и в её голосе звучит странно интригующе.

– Что?

– Как только ты добьёшься своего и привлечёшь его внимание, ты поймёшь, что тебе скучно и бросишь его, – констатирует она.

– Естественно, так и будет, – отмахиваюсь я, зная, что она права.

– Но вопрос не в том, что будет потом, а как добиться этого сейчас.

– Ну этого я не знаю, дорогуша, зато знаю, что сможет тебя отвлечь, – заговорчески произносит она, и я тут же переключаю внимание на эту мысль.

– И что же это?

– Не что, а кто. Клаус.

– Торжественно произносит она, на что я хмурю брови.

– Клаус?

– Верно. Никлаус Ланнистер, я рассказывала тебе про него.

– Это тот, которого к себе под крыло взял Хантер после моего отъезда?

– Да, да. Именно он. Когда ты уехала, Хантеру стало скучно, и он решил найти себе ещё одного “ненормального”, как сказала бы твоя мама.

– И что?

– Я всё ещё не понимаю, к чему клонит моя кузина. Хоть я и знаю, кто такой Никлаус, но лично я с ним не знакома и сомневаюсь, что он сможет меня заинтересовать.

– А то, что он и вправду ненормальный. А если быть точнее – социопат, и он намного хуже тебя, – отвечает мне Кэт.

– Я не социопатка, – тут же отрезаю я. Может, у меня и есть психические наклонности, но я точно не социопат.

– Ты – нет, а он – да, и я просто жду не дождусь вашей встречи, – как будто это что-то должно было объяснить, говорит Кэтрин, и я закатываю глаза.

– И что это должно значить? Ты ведь знаешь, что я не люблю сюрпризы, – вздыхаю.

– Узнаешь, дорогая, узнаешь.

– Кэтрин, – рявкаю я на кузину. Иногда её и вправду заносит, поэтому приходится действовать довольно радикально.

– Да что, Кэтрин? Разве не понятно, что в таких ситуациях вы либо поубиваете друг друга, либо до конца жизни будете вместе. Недолгой жизни, прошу заметить, – поясняет она.

Но мой мозг как всегда цепляется не за самые важные детали.

– Почему недолгой? – спрашиваю я вместо того, чтобы как-то ей возразить или сказать, что смерть тогда и будет единственным выходом.

– Потому что вы уничтожите этот мир к чертям, – спокойно произносит она и сбрасывает трубку ещё до того, как я успеваю что-либо сказать.

– Вот сучка, – произношу я в пустоту и, бросив телефон на кровать, направляюсь за ноутбуком, думая о том, кто же такой этот Никлаус Ланнистер и почему он должен заменить Дастина.

Глава 2.

Ава

Самолёт касается земли всего через полтора часа полёта, и я быстро встаю со своего места, желая поскорее выбраться отсюда. Хоть я и люблю летать на самолётах, но не в том случае, когда кто-то пытается просверлить тебя взглядом сквозь спинку сиденья, словно я какой-то экспонат в музее. От этого становится нехорошо, и я весь полёт была словно на иголках. Не знаю, чем я так приглянулась этому мужчине, но окружающая его неприятная аура подсказывала мне убраться оттуда как можно скорее. Что, собственно говоря, я и сделала.

В аэропорту меня уже ждут Кэт вместе с тётей Эльзой и моим отцом. Стоит им заметить меня, как они тут же машут руками и направляются мне навстречу.

– Привет, дорогая!

– Привет, сестрёнка!

– Приветствую тебя! – здороваются со мной все трое, но никто не подходит слишком близко. Они прекрасно знают, что я не люблю объятий, и если не могут понять это, то хотя бы принимают и уважают моё желание.

Отец протягивает мне руку, и я крепко её пожимаю, тут же отпуская.

– Рад видеть тебя, дочка, – произносит он. На губах моего отца хоть и нет улыбки, но и нет безразличия, как обычно бывает с мамой. Он действительно рад меня видеть, просто не показывает этого. Или же он просто очень хорошо притворяется.

– Я тоже рада, – стараюсь произнести я уверенно, но снова задаю вопрос вместо утверждения. Чёрт.

Отец бросает на меня непонимающий взгляд, но ситуацию быстро спасает тётя Эльза, которая тут же подходит ко мне и, хоть и не прикасается, но обнимает взглядом.

– Привет, дорогая. Как ты выросла! – произносит она, откидывая с лица тёмные пряди волос.

Хоть она и родная сестра моего отца, они абсолютно разные. Если он практически блондин, то волосы тёти скорее каштановые, нежели тёмно-русые, а черты её лица куда мягче, чем у моего отца или у меня. К счастью, моя мать была платиновой блондинкой, и мне достался натуральный светлый оттенок волос, в то время как волосы моей кузины иссиня-чёрные, как и у её отца.

– Да, мама, мы все видим, что она выросла, – быстро сжимает моё плечо Кэт, возвращая меня в реальный мир, и осторожно отходит. – И она тоже рада тебя видеть. Теперь мы можем уже ехать?

– Поедем, как только решим, куда, – отвечает ей мой отец, забирая чемодан и направляясь к выходу.

– Что значит «куда»? – спрашивает тётя Эльза вслед.

– «Куда» – это значит место, куда нам будет необходимо перевезти вещи Авы. Я ведь правильно понимаю, что у меня жить ты не горишь желанием? – спрашивает он, повернувшись ко мне.

– Не хочу, – сразу отвечаю я, даже не задумываясь. – Но теснить тётю Эльзу и Кэт я тоже не буду.

– Что значит «теснить»? Ты нам совсем не помешаешь, – начинает тётя Эльза, но отец осторожно её прерывает.

– Я предвидел такой исход событий, Эльза. Поэтому уже подготовил один из пустующих коттеджей специально для Авы.

Лицо тёти Эльзы не предвещает ничего хорошего, но в этот раз уже я беру инициативу в свои руки.

– Со мной всё будет в порядке. Честное слово. Тем более что в школе я тоже живу одна, и мне так будет привычнее, – успокаиваю я её, не собираясь упускать такую возможность.

– Ну ладно, – наконец соглашается она, и я выдыхаю. – Но я всё проверю: что это за коттедж, где он находится и в каких условиях ты будешь жить.

– Конечно, тётя Эльза, – тут же соглашаюсь я, а мой отец одобрительно кивает. Может, он и содержит всю семью и управляет всем бизнесом, но с авторитетом тёти Эльзы спорить не осмеливается даже он. Как старшая сестра, она всегда могла с лёгкостью поставить на место и его, и любого другого человека, который хоть как-то связан с семьёй Блэк.

– И вот ещё что, – говорит она, перед тем как сесть в машину; мы тут же затаиваем дыхание. – Сначала у нас семейный ужин, а только потом переезды. Я зря что ли наготовила?

Улыбка тут же появляется на лицах всех членов семьи, и, быстро устроившись в машине, мы все вместе направляемся к дому тёти Эльзы и её семьи.

Добравшись до одной из высоток, мы оставляем машину и поднимаемся в просторный пентхаус на последнем этаже.

– Мойте руки и садитесь за стол, – приказывает тётя Эльза, и мы дружно направляемся в ванную.

– Поверить не могу, что мама позволила тебе жить отдельно и даже не устроила скандал, – шепчет мне Кэтрин, склонившись над раковиной.

– Твоя мама не из тех, кто устраивает скандалы, – отвечаю ей уже громче, так как мой отец вышел из помещения и нам больше никто не мешает.

– Конечно нет, она просто запретит и всё, а спорить с ней, как ты знаешь…

– Бесполезно, – заканчиваем мы в один голос и закатываем глаза.

– Поверь мне, я тоже не могу понять, что заставило её согласиться, – отвечаю я кузине и выхожу из ванной.

– Может, она просто давно тебя не видела?

– Будь это так, она бы скорее заперла тебя здесь и не выпускала, пока не откормила бы своими пирожными, пока у тебя не будет сахарной лихорадки, – отмахивается Кэт.

– Что ж, тогда мои идеи закончились, – пожимаю я плечами.

– Какие идеи? – спрашивает тётя Эльза, расставляя тарелки на стол, когда мы входим на кухню.

– Идеи о том, почему ты так просто отпустила Аву жить одну целых три месяца, а меня не пустила даже на ночёвку к Грейс, – тут же отвечает Кэт, за что получает мой злой взгляд, от которого быстро отмахивается.

– Наверное, потому что эту Грейс зовут Райан, – отвечает тётя, и к тому же добавляет: – Я просто не вижу смысла держать Аву здесь, когда она сама этого не хочет и вполне самостоятельна, чтобы жить одна.

Её лицо озаряет мягкая улыбка – на которую я отвечаю собственной. Кэтрин с тётей Эльзой были единственными из моей семьи, кто хоть немного мог меня понять и давали нужную свободу.

– Я просто сначала хотела проверить наши чувства, прежде чем знакомить его с тобой, – даже не краснея отвечает матери Кэт.

– И как? Проверила?

– Да, чувства отказались, так себе, – Кэтрин показывает двумя пальцами небольшое расстояние, на что я заливаюсь смехом.

– Кэтрин! – Тётя Эльза явно не оценила шутку, но сильно ругаться не стала.

– Что, Кэтрин? Ты сама спросила, – пожимает плечами её дочь за столом. – Нам что, не быть?

– Конечно, быть, – отвечает тётя. – Как только ты поможешь матери накрыть на стол, а ты, – указывает она на меня, – поможешь тёте.

Мы с Кэтрин одновременно закатываем глаза и направляемся за тарелками, пока не получили нагоняй от тёти.

– Давай, побыстрее заканчивай и проси ключи, – наклонившись ко мне, говорит Кэт, когда мы заканчиваем ужинать.

– Какие ключи? – спрашиваю я.

– Как какие? От коттеджа, конечно. Поедем туда, пока мама занята, – отвечает она, и я киваю в знак согласия.

– Пап, а где ключи от коттеджа? – как можно спокойнее спрашиваю я, повернувшись к отцу.

– У меня. А зачем тебе?

– Мы с Кэтрин уже наелись и хотим поехать туда, разбирать вещи.

– И пока вы не успели возразить, я уже позвонила Хантеру, и он согласился нам помочь и за всем проследить, – быстро вникает в разговор Кэт, невинно хлопая глазами.

– Ну, раз Хантер поедет, то ладно, – тут же соглашается отец, и после одобрительного кивка тёти Эльзы отдаёт мне ключи.

– Только осторожно.

– Конечно, конечно, – начинает быстро кивать Кэт и, схватив меня за руку, тащит из-за стола.

Быстро попрощавшись со взрослыми и взяв ключи от машины с вещами, мы быстро спускаемся вниз. Там нас уже ждёт Хантер.

С тёплой улыбкой он подходит к нам и, заработав одобрительный кивок, осторожно прижимает меня к себе, изображая некое подобие объятий. Он выше меня почти на две головы, со светло-каштановыми волосами и мягкими чертами лица, выглядит почти ровесником, хоть и старше почти на три года.

– То есть ему можно тебя обнять, а мне нет!? – Кэтрин возмущённо смотрит то на меня, то на Хантера.

– Начнём с того, что ты сама не особенно любишь обниматься, – тут же аргументирую я, пожимая плечами.

– Этого ничего не значит, ты просто не проверяла, – отмахивается кузина.

– А закончим тем, что ты сейчас вполне спокойно тащила меня из квартиры как какую-то игрушку, а ты и слова не сказала, – я указываю на своё запястье. – А тут, между прочим, могут остаться синяки.

– Ну да, ну да. Прости, я забыла, насколько ты у нас ранимая, – закатывает глаза она, за что я посылаю ей взгляд.

– Так, всё, хватит. Иначе такими темпами мы не уедем отсюда, – вздыхает Хантер и указывает на машину позади. – У кого из вас ключи?

– У меня, – отвечаю я другу. – Я за рулём.

Не дожидаясь возражений, я быстро открываю машину и сажусь за водительский руль. Сзади раздаётся тяжёлый вздох Хантера, и мне кажется, я знаю, кто сегодня поедет на заднем сиденье.

Устроившись в просторной машине, я выезжаю на проезжую часть и еду по указанному отцом адресу.

Коттедж находится недалеко от дома Кэтрин, но в отличие от шумных многоэтажек, мой дом расположен на окраине небольшого коттеджного посёлка.

Припарковавшись у двухэтажного здания, мы наконец выходим из машины и осматриваем прилегающую территорию. Здесь небольшой сад с парой невысоких деревьев и кустов и крытый гараж, вероятно, только на одну машину.

Сам коттедж выполнен в минималистичном стиле. На первом этаже небольшая кухня, совмещённая с просторной гостиной, деревянная лестница, под которой располагается первый санузел, и одна комната. На втором этаже находятся три спальни и второй санузел.

Выбрав первую из спален, я прошу Хантера отнести вещи туда и оставить на полу, пока я не соберусь их распаковать.

– Не хоромы, конечно, но выглядит очень неплохо, особенно твоя спальня, – говорит Кэт, войдя в комнату. – Собственный балкон, огромная кровать и гардеробная – о чём ещё можно мечтать?

– Не знаю, может, о том, кто именно будет согревать эту кровать? – задумчиво произношу я и тут же слышу женский смех.

– Поверь, даже если Дастин не захочет занять эту роль, кто-нибудь другой обязательно согласится, – пожимает плечами Кэт.

– Не преувеличивай. Любой согласится.

– Усмехаюсь я, и мы вместе направляемся вниз.

– Твоя тётя подготовила три пакета продуктов, так что с голоду точно не пропадёшь, – говорит мне Хантер, складывая продукты в холодильник.

– Я бы и так не пропала, – отмахиваюсь от него и сажусь на диван.

– Знаешь, что я сейчас поняла? – заговорщически спрашивает меня Кэтрин.

– Ммм? – перевожу на неё взгляд.

– Это же просто шикарное место для вечеринок!

– Восклицает она, обводя взглядом помещение. – Отодвинуть диван вбок – и тут будет достаточно места для танцпола, а на кухне как раз есть барная стойка.

На моих губах расцветает улыбка, и я перевожу взгляд на Хантера.

– Хант, а что ты об этом думаешь? По-моему, идея прекрасна, – спрашиваю я друга.

– Думаю, что мне снова придётся за вами следить и вытаскивать из очередной передряги, – тяжело вздыхает он и закрывает лицо руками, словно желая просто исчезнуть отсюда.

– Ты бы лучше не за нами следил, а вернул Клауса на поводок, пока он снова с катушек не слетел, – произносит Кэт, и я перевожу на неё заинтересованный взгляд, который она снова игнорирует.

– Клаус не собака, чтобы я сажал его на поводок, – строго произносит Хантер. – Тем более с чего ты взяла, что он слетит с катушек, если ты даже с ним не знакома?

– Ты ведь сам говорил, да и все знают, что он эмоционально нестабилен. Он социопат, – пожимает плечами она.

– Это не отменяет того факта, что он тоже человек, – просто говорит Хантер.

– Я не говорила, что он не человек, нет. Просто…

– Я хочу с ним познакомиться, – вдруг произношу я, прерывая их дискуссию. Столько слухов об этом парне, но стоит ли он того? Это я и собираюсь узнать, тем более что у меня просто любовь к общению с психами.

– Что? Прости? – переспрашивает Хантер.

– Я хочу с ним познакомиться и думаю, что Кэт тоже хочет, – она согласно кивает головой, и мы переводим взгляд на друга.

– Я так понимаю, что познакомиться вы хотите прямо сейчас?

– А почему нет? Ещё не слишком поздно, а у меня как раз хорошее настроение, – просто отвечаю я, и в тот же момент начинает звонить телефон. Оливия.

– Это меня и пугает, – бормочет Хантер, когда я направляюсь наверх, чтобы ответить.

– Приветик, – на экране появляется лицо Оливии, она машет мне рукой. – Как добралась?

– Прекрасно, но мне кажется, у тебя лицо какое-то бледное.

– Мне не кажется, оно и вправду бледное, однако я хочу, чтобы она сама ответила.

– Н… нет, я просто немного устала. Тем более камера сильно искажает свет, и на деле не всё так страшно, – быстро тараторит она, на что я лишь приподнимаю бровь.

– Как поживает Джекс? – тут же спрашиваю я, зная, что это единственная причина её переживаний.

– Без понятия, – на удивление холодным тоном отвечает она. – Мы расстались.

Моё лицо озаряет улыбка, но я быстро её прячу.

– Правда? И в чём причина?

– Он мне изменил, а я взамен дала ему по яйцам.

– Вот козёл! – будь я там, он бы не отделался так просто. Но всё же – Ливи умеет постоять за себя.

– Ничего, я думаю, ты быстро найдёшь кого-нибудь, – успокаиваю я подругу, щёки которой быстро краснеют.

– Или ты уже нашла? – прищурив глаза, спрашиваю я, от чего она заливается краской ещё сильнее.

– Д… да, то есть нет. Я не знаю, – заикаясь произносит она.

– И кто же он такой?

Стоит мне задать этот вопрос, как ещё щёки, которые только что были ярко-красными, снова бледнеют и становятся практически белыми.

– Мне пора. Мама зовёт, – быстро произносит она и сбрасывает трубку, ещё до того, как я успеваю что-либо сказать. Это странно, учитывая, что я уверена – её никто не звал, и побледнела она не просто так.

– Ава! – снизу раздаётся голос Кэтрин, и, решив снова не закапываться в своих мыслях, я направляюсь туда.

– Что случилось?

Я быстро спускаюсь с лестницы, когда слышу дверной звонок.

– Клаус здесь, – произносит моя подруга, в то время как Хантер направляется открывать дверь.

– Я догадалась.

– Девушки, знакомьтесь, Никлаус, – представляет вошедшего парня нам Хантер.

– Никлаус, это Ава и Кэтрин.

Никлаус Ланнистер оказывается довольно молодым парнем, максимум на год старше меня, с тёмными вьющимися волосами, ростом под два метра, острыми чертами лица и крепким телом. Причём очень крепким – его мышцы видны даже сквозь чёрную футболку. На животе по меньшей мере должно быть шесть кубиков пресса.

Он совершенно не похож на монстра или психа, хоть и выглядит довольно устрашающе. Наоборот, создаётся впечатление, что он просто привлекательный…

Кто-то сильно щиплет меня за руку, возвращая из потока мыслей, и я резко поворачиваю голову. Это оказывается Кэтрин, которая головой указывает на вошедших, заставляя меня вернуться взглядом к ним.

На лице Никлауса сияет соблазнительная улыбка, когда он протягивает руку Кэтрин, но вместо того, чтобы просто пожал ей руку, он подносит её к губам и быстро целует.

– Кэтрин, – произносит он чарующим голосом, на который ведутся большинство девушек, в том числе и моя кузина.

– Можно просто Кэт, – тут же тает она, и я разочарованно закатываю глаза.

Или она просто пытается спровоцировать меня на эмоции, зная, что я не питаю особой любви к бабникам, коим кажется Никлаус, или у неё и вправду слишком давно не было хорошего парня, раз она тает лишь от одного прикосновения.

Ничего необычного для такого типажа парней, каким Никлаус хочет казаться, но я подмечаю одну маленькую деталь: он прикасается губами слишком быстро и тут же откидывает её руку, словно обжёгся или резко передумал.

– Ава, – он медленно подходит ко мне и явно планирует повторить тот же трюк.

Однако я реагирую быстрее и резко вырываю свою руку после осторожного рукопожатия.

Вместо того чтобы разозлиться или как-то негативно отреагировать, он просто переводит на меня ещё более заинтересованный взгляд, словно пытается проникнуть мне в голову.

Что ж, удачи ему.

– Боюсь, моё имя нельзя сократить ещё сильнее, так что придётся называть меня просто Авой, – притворно вздыхаю я. – Или мисс Блэк, если так понравится больше.

– У вас шикарное декольте, мисс Ава Блэк, – усмехается парень, указывая на довольно сильный разрез в моей майке.

– Я в курсе, мистер Никлаус Ланнистер, – отмахиваюсь я от комплимента, словно от назойливой мухи. Если он решил меня смутить, придётся постараться сильнее.

– Кстати, об этом: Никлаус – это Клаус или всё же Ник? – спрашиваю я, параллельно замечая, что Хантер и Кэт резко умолкли и даже побледнели. Так, дело становится ещё интереснее.

– А как бы тебе этого хотелось? – спрашивает он меня с таким интересом, словно от ответа будет зависеть чьё-то жизнь.

– Значит, Ник, – просто отвечаю я, пожимая плечами и бросая короткий взгляд на Хантера и Кэт, которые выглядят так, словно либо сейчас упадут в обморок, либо через пару минут им придётся выносить труп одного из нас.

Я поворачиваюсь обратно к Никлаусу, на лице которого всё ещё играет усмешка. Теперь он больше похож не на соблазнительного парня, а на голодного тигра, готовящегося напасть на жертву.

– Ник, – произносит он, словно пробует слово на вкус. – Пусть будет так.

Хантер и Кэт резко выдыхают, и я наконец полностью поворачиваюсь к ним. Если выдох Хантера был скорее похож на выдох облегчения, то Кэт выглядит весьма разочарованной.

– И это был грандиозный концерт?! – восклицает она. – Скучные вы, ребята, скучные.

Она резко отмахивается от нас и, как ни в чём не бывало, уходит на кухню, словно минуту не стояла с открытым ртом в ожидании зрелищ. Что ж, это вся Кэтрин.

– Прости, что разочаровали тебя, Кэт, – наигранно искренне произношу я, приложив руку к сердцу, и в ту же секунду заливаюсь смехом.

– Концерта, конечно, не было, но для начала тоже неплохо, – бросает Никлаус, и я резко перестаю смеяться.

– Неплохо, – повторяю я. – Очень даже неплохо

Глава 3

Никлаус

Она меня заинтересовала.

Изначально я даже не планировал сюда приезжать. Когда Хантер позвонил мне и пригласил познакомиться с кем-то, я собирался просто сбросить трубку и продолжить пялиться в одну точку на стене, пока это окончательно не выведет меня из себя. Я знал: Хантер не обидится и ничего не скажет, если я так сделаю. Мы знакомы чуть больше двух лет, и он был единственным, кто спокойно относился ко всем моим заскокам и молча вытаскивал меня из неприятностей, когда это было нужно.

Не то чтобы я был против новых знакомств – просто это было абсолютно неинтересно. Тем более, что я никогда сам ни с кем не знакомился – все сами липли ко мне, как назойливые мухи. И когда я был в хорошем настроении, я даже обращал на них внимание, в остальном – просто не было смысла.

Но прямо перед тем, как сбросить трубку, Хантер, как назло, всё же сумел привлечь моё внимание, назвав довольно интересные имена: Кэтрин и Ава Блэк. Если первую я видел лишь мельком и она не представляла для меня особого интереса, то со второй я знаком не был.

Хантер сказал, что мы с ней чем-то похожи.

– Она не социопатка, но определённые наклонности у неё есть, – так говорил мне Хантер, объясняя причины резкого интереса к моей персоне почти три года назад.

Он не горел явным желанием нас знакомить, но я видел, что ему всё же будет интересно на это посмотреть, так же как и мне – поучаствовать.

Первое, на что я обратил внимание при нашей встрече – внешность. Ава и Кэтрин Блэки были практически копиями друг друга, за исключением того, что одна была кареглазой брюнеткой, а вторая – зеленоглазой блондинкой. Обе имели острые черты лица, пухлые губы и длинные ноги.

Так как я уже несколько раз видел Кэтрин, определить, кто из них Ава, мне труда не составило.

Девушка перевела на меня взгляд и словно застыла. Было ощущение, что она сканировала меня изнутри, залезла в мою голову и пыталась найти, что из этого сможет её заинтересовать. Её глаза застыли, а сама она перестала моргать и явно выпала из реальности. Но продолжалось это недолго.

Её кузина Кэтрин, быстро заметив это, с силой ущипнула её за запястье и тут же отстранилась, продолжая приветливо мне улыбаться.

Это было не единственное, что я заметил.

Стоило мне потянуться, чтобы поцеловать её руку, как девушка резко выдернула её и отстранилась, словно кто-то её обжёг. Что ж, я тоже не любитель чужих прикосновений, но тут ситуация явно была другой.

И как я уже говорил – эта девушка привлекла моё внимание. В ней было что-то необычное, что-то неживое, ненормальное, и я намеревался это выяснить. Выяснить, даже если придётся разорвать эту девушку на кусочки, а потом собрать её снова.

Но для начала я выбрал более простой способ: выбить её из колеи, смутить или хотя бы разозлить. Но тут ей снова удалось меня удивить, если так можно выразиться. Мало того, что она не смутилась, она даже не удивилась, словно ей такие комплименты делали каждый день.

Хотя я бы этому не удивился: тело у неё и вправду было что надо – длинные ноги, стройная талия и пышная грудь.

– Никлаус – это Клаус или всё-таки Ник? – спросила она, как ни в чём не бывало.

Я перевёл взгляд на побледневших Хантера и Кэтрин. Видимо, они всё-таки забыли её предупредить. Что ж, я сам это сделаю.

– А как бы тебе этого хотелось? – спрашиваю я девушку, посмевшую задать мне этот вопрос.

– Значит, Ник, – просто отвечает она, пожимая плечами и оборачиваясь в сторону Хантера с Кэтрин.

Ник. Единственный человек, который так сокращал моё имя, – была моя мама. Она была единственной, кто называл меня “Никки” – когда звала к столу, единственной, кому я это позволял.

Но из уст этой девушки это звучало не так, как у других, когда они пытались так сократить моё имя. Это звучало… правильно.

– Ник, – повторяю я слово девушки, пытаясь понять, как оно звучит. Видимо, я готов сделать исключение.

– Пусть будет так, – ответил я к собственному удивлению и явному шоку остальных.

Что ж, я тоже в шоке.

Прослушав короткие возмущения Кэтрин, что она не увидела ожидаемого спектакля – смысл которых я понял только примерно, – я направился на просторный диван, где уже расположился Хантер со стаканом виски.

– Ничего не говори. Я пытаюсь свыкнуться с мыслью, что вас теперь трое и у меня в 30 раз больше неприятностей, – произносит он, откидываясь на подушки.

– Почему именно в 30 раз?

– Потому что каждый из вас стоит десять проблем, если не больше, – следует тяжёлый вздох Хантера.

В ту же секунду со стороны барной стойки раздаётся звон бокалов и радостный вскрик Авы.

– А вы думали, мы тут просто так собрались? – говорит Кэтрин, неся в руках две бутылки вина и ещё два шампанского. – Я как чувствовала, что спектакль закончится либо скучно, либо смертью одного из вас. Алкоголь понадобился бы в любом случае.

Она ставит все бутылки на стол, в то время как Ава раздаёт нам бокалы, а Хантер с тяжёлым вздохом произносит “началось”, закрывает лицо подушкой и начинает туда кричать.

Сестры одновременно закатывают глаза и, как ни в чём не бывало, начинают разливать алкоголь по бокалам, не забыв наполнить стакан самого Хантера практически до краёв.

– Предлагаю сначала выпить за знакомство, – начинает Кэтрин, поднимая свой бокал.

– И за анархию, – тут же подхватывает Ава, за что заработала мой вопросительный взгляд.

– Традиция, – тут же поясняет она.

– То есть вы каждый раз, когда собираетесь, пьёте за анархию? – обвожу всех взглядом и спрашиваю.

– Они пьют, – Хантер указывает на сестёр, уже наполовину осушив свой бокал. – За анархию и начало всемирного хаоса.

– Мне нравится, – усмехаюсь я. – Это куда лучше, чем пить за простое знакомство.

Девушки дружно кивают и поднимают свои бокалы.

– За анархию! – начинают они.

– И начало всемирного хаоса, – заканчиваем мы с Хантом и дружно выпиваем свои бокалы.

– А теперь играем в вопрос-ответ, – начинает с хитрой усмешкой Кэтрин.

– Ты ведь в курсе, что это не игра? – интересуется у неё Ава, наполняя свой бокал. – И если хочешь что-то узнать, то можно просто спросить, а если намерена именно поиграть, предложи хотя бы «правду или действие», чтобы не было всё настолько банально.

– Мммм… – Кэтрин делает вид, что задумалась, а потом резко мотает головой. – Нет, и твоё мнение здесь не учитывается. У нас новенький, и я хочу выяснить всё быстро, а не бегать и выполнять твои извращённые желания.

На лице Авы появляется хищная усмешка, но она не возражает.

– Я так понимаю, что суть в том, что мы просто тупо задаём друг другу вопросы и отвечаем на них, – начинаю я. – Реально скучно.

– Суть в том, что отвечать честно абсолютно на все вопросы, – жёстко отвечает Кэтрин, давая понять, что нам в любом случае придётся участвовать.

– И как же вы проверите честность ответа?

– На такие случаи, Клаус, у нас есть Ава, читающая людей, как долбаные книжки, – отвечает мне Кэтрин, указывая на свою кузину, которая в свою очередь перевернулась в кресле и теперь лежит вниз головой, закрыв глаза.

Сложно в это поверить, но я не против проверить, тем более что Кэтрин заставит играть в любом случае, а уходить прямо сейчас я не собираюсь.

– Так, начинаем с простого. Каждый назовёт своё имя, фамилию и возраст, – произносит Кэтрин, обращаясь пока ко всем.

– Я начну. Кэтрин Блэк, 17 лет.

– Хантер Морган, 20 лет.

– Никлаус Ланнистер, 21 год, – произношу я и тут же перевожу взгляд на Аву, глаза которой всё ещё закрыты, и есть ощущение, что она просто уснула.

– Ложь, – чётко произносит она, открывая глаза и быстро возвращаясь в нормальное положение. – Ты выглядишь максимум на 19, и то с натяжкой.

– Может, я просто молодо выгляжу? Ты об этом не подумала? – девушка смотрит прямо мне в глаза и уверенно качает головой.

– Тебе нет 21, – спокойно произносит она и замолкает, показывая, что больше спорить не намерена.

– Ты права, – сдаюсь я, понимая, что больше нет смысла врать. – Мне 18.

– Ава Блэк, 18 лет.

Мы снова переводим взгляды на Кэтрин.

– Ознакомительный круг закончен, теперь перейдём к нормальным вопросам.

Ава – она смотрит на кузину. – Почему тебя заинтересовал именно Дастин?

Дастин? Я без понятия, кто это, но мне всё же интересен ответ девушки. Она не похожа на тех, кого можно легко заинтересовать.

– Он нормальный, – просто отвечает она. – И мне интересно, что из этого может выйти.

Нормальный? Значит ли это, что она считает себя ненормальной? Мне всю жизнь пытались повесить ярлык психа, но я никогда не реагировал. Во-первых, мне всё равно. Во-вторых, я не вижу смысла в ярлыках.

Однако Ава, видимо, видит, раз произносит это таким тоном, словно это абсолютно обычная причина, чтобы заинтересоваться человеком.

– Тцц, – Кэтрин цокает языком, словно уже слышит этот ответ не в первый раз и жалеет, что не спросила что-то другое, но всё же ничего не говорит.

– Хантер, – Ава переводит взгляд на нашего общего друга. – Когда свадьба?

Хантер резко краснеет и, быстро осушив залпом стакан, виновато смотрит на девушку.

– Откуда ты знаешь? Мы ещё никому не говорили?

– Ты бегал за Эбби ещё со старшей школы, я была уверена, что сделаешь предложение ещё на выпускном, но почему-то этого не произошло.

– Мы не хотели спешить. Нужно было сначала поступить в университет…

– Однако ты не ответил на вопрос, – теряет терпение Ава и в упор смотрит на друга.

– Мы собираемся пожениться следующим летом, – объявляет Хант и тут же добавляет: – Только не говорите самой Эбби, что я проболтался. Она хотела сначала сообщить родителям.

На наших лицах тут же появляются улыбки, пока Кэтрин быстро наполняет бокалы.

– Я считаю, это нужно отметить, – произносит она, поднимая бокал. – Я очень за вас рада.

Мы быстро осушаем бокалы, в то время как Хантер переводит взгляд на Аву, словно ожидает её вердикта.

– Я рада, что ты счастлив, Хант. Эбби хорошая девушка? – последняя часть предложения звучит скорее как вопрос, но никто не обращает на это внимания, словно так и нужно.

– Спасибо. Я рад, что вы с ней нашли общий язык, – кивает Хантер и его плечи расслабляются, словно он снял с них тяжёлый груз.

– Клаус, – он оборачивается в мою сторону. – Почему вы переехали именно сюда?

С одной стороны, это абсолютно обычный и даже скучный вопрос, за который мы получаем возмущённое цоканье девушек, которые явно надеялись на что-то более интересное, но они и не знают сути.

Хантер задаёт мне этот вопрос почти три года, и каждый раз я отвечаю по-разному. Я не всегда вру, нет, просто не хочу говорить об этом.

– Мой отец решил перенести основную часть своего бизнеса сюда, открыв новый филиал. Но так как управление, кроме самого себя, он доверить никому не смог, мы перебрались сюда, – рассказываю я уже знакомую ему историю и бросаю взгляд на Аву, которая тут же ловит его. Она приподнимает бровь, задавая немой вопрос, на что я лишь немного качаю головой. Девушка знает, что я соврал, но сообщать об этом остальным не спешит.

Вместо этого она ещё несколько секунд изучает меня взглядом, а затем снова отворачивается.

– Идиотский вопрос, – произносит она, прикрывая глаза и откидываясь на подушки. – Можно было придумать что-нибудь поинтересней.

Через несколько вопросов и пару выпитых бокалов мне снова становится скучно, и я уже планирую уехать, когда в мою голову проникает неожиданная идея и желание её воплотить. Тут же желание становится потребностью – ярко разгораясь и требуя выполнить задуманное.

– Я хочу услышать взрыв, – произношу я, не обращаясь к кому-то конкретному.

Желание горит у меня в груди, требуя встать и начать действовать, от чего я начинаю нервно дергать ногой, стараясь сдержать демонов, рвущихся наружу.

Обычно в такие моменты меня отвлекает Хантер, заставляя передумать, или я просто отправляюсь делать задуманное, а мой отец вытаскивает меня из полицейского участка.

Но не успевает Хантер что-либо сделать, как Ава вскакивает с места с фразой:

– Мне нужны краски! – и убегает наверх.

Я заинтересованно смотрю на место, где она только что сидела, пытаясь понять, что именно произошло, но ничего не выходит, и я вскакиваю с места – планировать, что именно буду взрывать и как наконец успокоить своих монстров.

– Их теперь двое, – слышу я тихое бормотание Ханта сквозь демонический рев.

– Никлаус, – произносит он уже громче и встаёт прямо передо мной, блокируя проход. – Дыши.

Я делаю глубокий вдох, но демоны начинают сжимать меня ещё тщательней, и я снова пытаюсь сорваться с места, одновременно думая, что именно буду взрывать и как.

Хантер пытается схватить меня за пояс, но я лишь отталкиваю его руки и с силой толкаю в сторону пола.

– Нашла! – я резко оборачиваюсь в сторону лестницы, по которой бежит Ава с горящими глазами и держащая в руках коробку с красящими баллончиками. Кэтрин стоит рядом с ней и держит несколько тряпок и зажигалку.

Я тут же бросаюсь туда, чтобы отобрать желанную вещь, но вместо того, чтобы увернуться или хотя бы отступить, Ава кидает коробку прямо мне в руки и, забрав у Кэт остальное, направляется к выходу, даже не посмотрев, следует ли кто-то за ней.

– Вашу мать! – Хантер, поднявшийся с пола, снова направляется ко мне, желая забрать коробку, которую я крепко держу в руках и почему-то до сих пор не отпускаю.

– Кэтрин, ты знаешь, что делаешь?

Увернувшись от рук Ханта, я бросаю взгляд на Кэтрин, которая лишь закатывает глаза и, доставая бутылку виски из шкафа, направляется к выходу.

– А ещё я знаю, что её останавливать бесполезно, и лучше уж я помогу, чем встану у неё на пути.

– Клаус, – она указывает жестом идти за ней и выходит.

– Отвали! – оттолкнув Ханта и ещё крепче схватив коробку, я направляюсь вслед за девушками, желая всё-таки добыть нужную мне вещь.

С тяжёлым вздохом Хантер отправляется за нами, намереваясь если не остановить, то хотя бы проследить.

Выбежав на улицу, я обнаруживаю недовольную Аву и стоящую рядом с Кэтрин.

– Могла бы ещё подольше? – сморщив лицо, произносит Ава и, выхватив у меня коробку, направляется к калитке.

Я быстрыми шагами следую за ней, так и не обнаружив заветной вещи в её руках.

Когда мы выходим за территорию дома и собираемся направиться в сторону других домов, Хантер быстро нас нагоняет и, схватив Аву с Кэтрин за плечи, разворачивает в другую сторону, где находится довольно густой лес.

– Без понятия, что ты затеяла, но из отделения я вас сегодня забирать точно не буду, – жестко произносит он.

Не комментируя эту фразу, Ава просто меняет направление и быстрыми шагами направляется в глубь леса.

Пока мы идём, план начинает сам формироваться у меня в голове, когда я в очередной раз смотрю на предметы в руках девушек: бутылка с крепким алкоголем, тряпка, зажигалка и взрывоопасные баллончики с краской.

На моих губах тут же появляется усмешка, а демоны перестают напирать с такой силой, понимая, что их желание скоро будет исполнено.

Добравшись до небольшой поляны, мы останавливаемся. Поставив на землю коробку, Ава быстро кидает мне бутылку и тряпку и со взглядом “ты знаешь, что с этим делать” отворачивается.

Открыв бутылку, я быстро переливаю часть в другую и затыкаю обе тряпкой, в то время как девушки разбрызгивают часть краски в форме пугающих глаз и улыбок на деревьях, а остальные складывают в импровизированный костёр.

Также я обнаруживаю, что все баллончики оказываются с красной краской, что делает зрелище ещё более пугающим и только раззадоривает моих демонов.

Закончив своё занятие, Кэтрин направляется к хмурому Хантеру, в то время как Ава с хищной усмешкой подходит ко мне и забирает один из коктейлей Молотова.

– Ты хотел взрыв? Получай! – произносит она, и мы одновременно поджигаем бутылки и кидаем их прямо в баллончики, которые в тот же момент взрываются и волной сносят нас с ног.

Красная краска разбрызгивается на все ближайшие деревья и траву, превращая это место в настоящий ад, в то время как удовлетворённые монстры возвращаются в глубь моего сознания.

– Выглядит так, словно здесь произошло массовое убийство, – абсолютно безразличным тоном произносит Кэтрин, словно ничего необычного не произошло.

– Идеально, – поддерживает её Ава, вставая на ноги и осматривая своё творение, словно это шедевр.

В её глазах всё ещё бушует огонь и она даже не думает успокаиваться, будто это только начало.

– Ник, подсади меня, – просит девушка, схватив в руки ведро с красной краской, взявшееся не пойми откуда.

Решив с ней не спорить и ожидая, что произойдёт дальше, я беру девушку под колени, поднимаю и помогаю залезть на ближайшее дерево. Ава тут же скрывается в листве, и через несколько секунд я вижу, как она перепрыгивает на соседнее дерево.

– Нет, скажи мне, что сюда никто не идёт, – произносит Хантер, смотря на Кэтрин.

– Если поспешишь, возможно, успеешь её остановить, —, в отличие от друга, абсолютно спокойно произносит Кэтрин, пожимая плечами.

Хантер тут же направляется за Авой быстрыми шагами, чтобы её остановить, в то время как мы с Кэт идём просто посмотреть, что будет происходить дальше.

– Аааааа! – слева от нас раздаётся женский крик, и мы тут же бросаемся туда.

– С ней всё будет в порядке. Наверное, —, как ни в чём не бывало, произносит Ава, стоя возле женщины, на лице которой висит ведро, а по телу стекает красная краска.

На моих губах появляется усмешка. Если раньше я в этом сомневался, то сейчас точно уверен: Ава Блэк – реальная психопатка, и мне это очень даже нравится.

Пока она смотрит на облитую женщину, огонь в её глазах понемногу стихает, и она резко выдыхает, снова возвращаясь в нормальное состояние.

– Я вызову полицию, – произносит пострадавшая женщина, начиная снимать ведро.

В тот же момент мы начинаем быстро действовать.

Ударив по ведру рукой и схватив Аву за плечи, Кэтрин начинает её уводить, в то время как Хантер хватает меня самого и тащит в сторону дома.

Стоит нам вернуться на территорию коттеджа, как меня одолевает резкий приступ смеха.

– Эта девушка и вправду шикарна, – проносится у меня в голове, когда в тот же момент Ава сама хватается за живот и начинает безудержно хохотать.

– Спелись, мать вашу, – ворчит Хантер, направляясь внутрь дома и захлопывая за собой двери.

Глава 4.

Ава

Терпеть не могу ложь. Но при этом не имею ничего против секретов. Секреты – это не ложь, и каждый имеет право их хранить. Именно поэтому я и не стала выдавать Никлауса. По какой бы причине он сюда ни приехал – это его личное дело, и заставлять его рассказывать просто нет смысла. Тем более, что он не сделал мне ничего такого, чтобы навлечь мой гнев. Наоборот, мы, кажется, даже поладили. Правда, для этого нам пришлось провести вместе ночь, но это не суть.

В час ночи, когда все нормальные люди уже предпочитают спать, я стояла напротив небольшого бара, одетая в первые попавшиеся на глаза джинсы и обтягивающий топ, который обычно ношу только дома. И причиной всему этому – долбаная бессонница. Проворочавшись в кровати около двух часов, выпив целый чайник чая и пролежав в ванне ещё около получаса, я поняла, что сон мне сегодня точно не грозит, и направилась сюда.

Алкоголь и шумная компания – идеальный способ провести ночь, не беспокоя близких друзей, которые явно примчались бы ко мне по первому зову, прихватив с собой тётю Эльзу и жертвуя собственным сном, пытались бы как-нибудь меня развлечь. Может, я и была бы не против, но доставлять неудобства близким не хочу.

Тем более здесь не так уж плохо. Довольно просторное, но небольшое помещение, освещённое тусклым светом, с маленькой сценой возле стены, танцполом, несколькими столами и барной стойкой, за которой сидит никто иной, как Никлаус. Что ж, видимо, я не единственная, кто сегодня не может уснуть.

– Дайкири, – делаю заказ, присаживаясь на высокий стул.

– Не спится? – задаёт вопрос Никлаус, на что я лишь качаю головой.

– Мне тоже, – отвечает он.

Я наблюдаю за ним, склонив голову: тёмные волосы растрёпаны, под глазами синяки, словно он не спал несколько суток. Чёрная футболка плотно облегает его тело, а накинутая наверх косуха делает его похожим на какого-то гангстера. Косуха, чёрная, кожаная… У меня была похожая…

Кто-то довольно сильно щипает меня за запястье, вытаскивая из потока мыслей. Я в замешательстве смотрю на парня. Он что-то говорил?

– Ты снова пропала, – спокойно произносит он, всё ещё держа свою руку на моей.

На удивление, это не вызывает у меня никакого резкого отвращения, и я даже не сразу это замечаю.

– Прости, ты что-то говорил? – осторожно вынимая свою руку, спрашиваю я.

– Когда у тебя день рождения? – вместо ответа вдруг спрашивает он.

– 29 июля. А что? – с подозрением отвечаю, когда на его лице появляется лукавая усмешка.

– Я подарю тебе лифчик, – абсолютно спокойным тоном произносит он, указывая на мою футболку, под которую я, естественно, забыла надеть этот самый элемент одежды.

– Смело с твоей стороны надеяться, что я буду его носить, – с такой же усмешкой отвечаю я, и мы оба заливаемся смехом.

Как только я допиваю свой дайкири, лицо Ника резко становится серьёзным.

– Почему “нормальный”? – спрашивает он с неподдельным интересом в глазах.

Я приподнимаю брови.

– Дастин? – без понятия, почему Ник решил спросить про него именно сейчас, почему он вообще решил про него спрашивать.

Никлаус кивает, и я прикусываю губу, думая, что именно сказать, но ничего как назло не приходит в голову.

– Я не знаю, – честно признаю я. – Потому что он нормальный. Ну вот, нормальный и всё. Я не знаю, как это объяснить.

– Подожди. Я не про это спрашивал. Почему Дастин – нормальный? – пытается объяснить он, чего именно хочет.

– Потому что большинство людей нормальные, – пожимаю плечами.

– Но не ты… – Ник указывает на меня, и я наконец понимаю, к чему он всё это время клонил.

– Но не я.

– Почему?

– Разве это не логично? Ты ведь был с нами два дня назад. Видел, что произошло, а это определённо ненормально. Я причинила вред человеку, наслаждалась этим и ни капли не жалею.

– Это не значит, что нужно вешать на себя ярлык, – говорит Никлаус, и я приподнимаю брови.

– Ярлык?

– Верно. Ты вешаешь на себя ярлык ненормальной, психопатки. Словно это и вправду имеет какое-либо значение.

– А разве нет? Любой ярлык имеет смысл, – произношу я то, что мать внушала мне на протяжении всей жизни. Нику говорить о том, чьи это слова, я уж точно не собираюсь.

– Или кто-то вешает на тебя их, – произносит он, словно читая мои мысли.

– Не думаю, что это именно то, что я готова рассказать человеку, которого вижу второй раз в жизни, – всё так же спокойно произношу я.

Несколько минут мы сидим молча, когда Никлаус наконец произносит:

– Это не имеет значения. В любом случае ярлыки – идиотский способ психологов и других людей держать нас вдали от общества, внушая, что с нами что-то не так, когда на деле они просто не могут понять, как работает наш мозг, и боятся этого.

Он говорит это так, что я начинаю задумываться.

– Что ж, может, ты и прав, – наконец вздыхаю я, соглашаясь с его аргументами.

– За это и выпьем, – радостно произносит он, разливая по стаканам мартини.

– За то, что я согласилась с тобой? – с усмешкой спрашиваю я.

– Не знал, что твоя самооценка настолько занижена.

– Мы, конечно, можем за это и выпить, но тогда тебе придётся целый вечер говорить мне комплименты, чтобы хоть как-то восстановить задетое эго, – произносит он, на что я качаю головой.

– Ну нет, так нет. Значит, будем пить за отмену ярлыков.

– За отмену ярлыков, – дружно произносим мы и осушаем свои бокалы.

– Ты думаешь о том же, что и я? – спрашиваю я Ника, всё ещё держа стакан в руках.

– Возможно.

Усмехнувшись, мы одновременно поворачиваемся в сторону бармена и впечатываем ему свои стаканы в лицо, разбивая. Осколки и кровь тут же покрывают голову мужчины и руки.

Смеясь, мы хватаем недопитую улыбку и быстро выходим из бара, не желая прерывать ночь приездом нудной полиции и поездкой в участок.

Пробежав несколько кварталов, мы наконец переходим на шаг и, убедившись, что за нами никто не гонится, останавливаемся немного отдышаться.

– Наши мысли совпадают, лисичка, – подмигивает мне Ник.

– Ага, знак того, что мы оба психи.

– Мы же только пили за отмену ярлыков, что это началось? – хмурится он.

– Это было сказано в хорошем смысле, – отмахиваюсь я.

– Кстати, как ты меня назвал? Лисичка?

Никлаус кивает, и я перевожу на него взгляд.

– Почему это? Я ведь не рыжая.

– Зато хитрая и быстрая, – усмехается он. – Смотри, как быстро два квартала пробежала.

Я закатываю глаза, но ничего не отвечаю.

– Лисичка? Что ж, пусть будет так. Я сегодня в хорошем настроении.

– И где же мы будем продолжать наш вечер? – спрашивает он, накидывая свою косуху мне на плечи.

– А это ещё зачем? – я уже быстро пытаюсь её скинуть, когда он только сильнее прижимает её к моим плечам.

– Замёрзнешь, – рычит он. – Кто тебя потом лечить будет?

– Ммм, не знаю. Может быть ты, раз уж такой заботливый…

Что я несу? Последние пару стаканов были явно лишними. Но несмотря на это, я стою с бутылкой мартини в руках. Иронично, ничего не скажешь.

– Я потому и заботливый, чтобы тебя и не лечить, – забирая у меня бутылку, он снова указывает на косуху. – Застегнись.

Решив не спорить, я просовываю руки в длинные рукава и застёгиваю кожаную куртку, которая как минимум на пять размеров больше меня.

– Доволен?

– Конечно. Но ты так и не ответила на мой вопрос, – кивает он. – Куда мы идём?

– Ко мне, конечно, – пожимаю плечами, словно это очевидно. – Или у тебя есть варианты получше?

– Честно говоря, нет.

– Ну так решено. Мы идём ко мне.

– А это туда? – я указываю на правую сторону дороги, когда резко передумываю. – Нет, туда!

Я снова резко разворачиваюсь, но моя голова уже не успевает за телом, и я теряю равновесие.

– Ого, мать, тебе явно хватит, – произносит Ник, подхватывая меня прямо у земли. – Твой дом вообще в другой стороне.

Но стоит мне начать снова поворачиваться, как ноги подкосились, и я хватаюсь руками за плечи Ника, заставляя снова меня подхватить.

– Значит, веди, раз такой умный, – раздражённо произношу я, даже не предпринимая попыток разомкнуть его хватку.

– И поведу, – спокойно отвечает он.

– Вот и веди!

Без понятия, как мы добрались до дома. Не думаю, что это помнит и сам Никлаус, так как к тому моменту, как мы добрались, бутылка мартини оказалась полностью пустой, хотя я уверена, что и глотка ни разу не сделала. Наверное.

Сделав глубокий вдох, я поднимаю взгляд на хмурого Хантера, стоящего над изголовьем моей кровати и, наверное, ждущего объяснений.

– Ник! – я пинаю ногой паренька, лежащего рядом со мной, заставляя проснуться. – Ник!

Как он оказался в моей кровати, я тоже не помню. Как и не помню большинство событий той ночи после двух бокалов дайкири.

– Ммм, – Никлаус мычит что-то себе под нос, и наконец, разлепив глаза, бросает на меня раздражённый взгляд.

– Ты можешь не толкаться?

– Я бы с удовольствием, но боюсь, если я не буду толкаться, то Хантер скинет тебя с кровати, – закатывая глаза, отвечаю ему и морщусь от резкой головной боли. Боже, сколько же мы вчера выпили?

– Хантер? – Ник переводит затуманенный взгляд на нашего друга и снова откидывается на подушку. – Хантер, а ты чего так рано?

– Три часа дня рано? Я не мог дозвониться до вас с самого утра, а тебя так вообще дома не было, – возмущённо произносит сам Хантер, на что Ник лишь отмахивается.

– Не ори. Мы вчера просто немного развлекались и видимо перебрали.

– Я вижу, как вы перебрали. Я ожидал обнаружить тебя где угодно, но то, что ты окажешься в постели Авы, я ожидать точно не мог.

– Господи, Хантер. Выключи мамашу и вспомни, что мы уже не дети, тем более что между нами ничего не было, – сварливо произношу я, оборачиваясь к Нику.

– Не было же?

– Без понятия. Но учитывая, что мы оба одеты…

– Мне плевать. Если захотите, все подробности можете рассказать Кэтрин, она уж точно выслушает. А теперь подъем, – рывком хватает Хантер Никлауса за ногу и стаскивает с кровати. – Ты уже как полтора часа должен быть на одной из деловых встреч твоего отца…

Никлаус издаёт какой-то нечленораздельный звук, явно показывающий, что ему плевать на встречу, но Хантер снова его прерывает:

– И прежде, чем ты скажешь, что тебе плевать, напомню, что если бы не твой отец, ты сейчас бы сидел в участке и дожидался суда. Так что будь добр, поднимай задницу, иди и сделай вид, что ты сильно раскаиваешься, чтобы никто и вправду не стал доводить до этого дело.

Через час наконец поднимаюсь я, умываюсь и спускаюсь вниз. Пара таблеток обезболивающего наконец сделали своё дело, и голова больше не болит.

Оценив обстановку и заварив кофе, обнаруживаю, что тётя Эльза явно позаботилась о том, чтобы обновить мой холодильник, пополнив его запасами еды.

Я усмехаюсь.

С тех пор, как я приехала, она была здесь всего один раз, убедившись, что я не умру от голода или не задохнусь от пыли, и уехала.

Сделав несколько сэндвичей, я направляюсь в комнату за лестницей. Это – небольшое помещение с деревянным столом возле окна, открытым стеллажом и кожаным диваном, на котором стоят несколько коробок.

Оставив кофе и еду на столе, осторожно беру в руки первую коробку и принимаюсь разбирать её.

Здесь хранятся все мои художественные принадлежности: начиная с простых карандашей и красок и заканчивая всевозможными холстами и мольбертом.

У меня перехватывает дыхание. Я так давно не брала всё это в руки: в школе попросту не было ни времени, ни уединённого места, а в доме матери я старалась их больше никогда не показывать и хранила всё в квартире моего отца.

Ему всё равно не было дела до того, что именно там лежит.

С самым настоящим трепетом я аккуратно раскладываю все вещи на стеллаж, а мольберт ставлю в угол.

Осталось самое сложное – разобраться с уже готовыми картинами.

Они аккуратно сложены в большую коробку и обмотаны тёмной тканью.

В прошлый раз, когда моя мать увидела их, меня отправили в психиатрическую клинику. Так она ещё и заплатила за отдельную палату, а точнее – одиночную камеру, куда запрещалось входить кому-либо, как и контактировать со мной в принципе.

Единственными, кого я видела, были врачи, приходившие два раза в неделю и проводившие кучу тестов.

Спустя почти месяц мой отец наконец обнаружил пропажу дочери и быстро меня оттуда вытащил, чтобы это, не дай бог, не попало в прессу.

Мне было пять.

С тех пор, если я и рисовала, то никому не показывала, а принадлежности хранила сначала у тёти Эльзы, а после – в квартире отца.

Но в этот раз всё по-другому: я могу спокойно рисовать и не бояться, что это кто-нибудь увидит.

Я живу здесь одна, а комната запирается на замок – идеально.

Заканчивая раскладывать вещи и допивая кофе, я направляюсь к выходу, когда мне внезапно приходит в голову картина. И это не просто картинка, а идеальный вариант того, что я могу перенести на холст.

Развернувшись, быстро оставляю чашку и хватаю блокнот, делая набросок и одновременно подбирая в голове подходящие цвета: серый, чёрный, красный. Да, много красного.

В процессе работы решаю не звонить Ливи, чтобы поделиться последними новостями и сделать перерыв, пока высыхает первый слой красок. Но она не берёт трубку. Странно.

В последнее время она стала совсем не своей: ходит бледная, выключает звонок при первой возможности, а стоит упомянуть про парней – так она резко краснеет и у неё тут же появляются неотложные дела.

Я далеко не идиотка, и уже после первого звонка поняла, что она сделала что-то неприятное и не хочет об этом говорить.

Однако вопрос – что именно? – остаётся открытым, так как я не горю желанием копаться в чужой жизни, особенно пока это не касается меня напрямую и не требует явного вмешательства.

– Ава! – резкий голос Кэтрин раздаётся где-то в гостиной, и быстро сложив кисти, я направляюсь туда.

Судя по интонации, ей позвонил Хантер и, как всегда, решил ничего не уточнять.

– И? – как только выхожу, Кэт бросает на меня возмущённый взгляд.

– И что?

Я сажусь на диван.

– Может, уже объяснишь, почему мне звонит раздражённый Хантер и говорит, что вы спелись психи, которых он сегодня обнаружил в одной кровати?

– Он прямо так и сказал?

– Нет, я смягчила.

Я усмехаюсь.

– Ну и что же именно ты хочешь услышать? По-моему, Хантер всё основное уже рассказал.

– Меня больше интересуют подробности, ты же прекрасно это знаешь, – раздражённо говорит Кэт, продолжая сверлить меня взглядом.

– Какие именно подробности?

– Сексуальные, естественно. Нет, сначала бы я, конечно, предпочла узнать, как именно до этого дошло, а потом уже и про сам процесс послушать.

Вот какая она – Кэтрин.

Несмотря на то, что большую часть времени она попросту игнорирует почти всех и ведёт себя как настоящая стерва, стоит ей оказаться в нашей компании, и она наконец сбрасывает броню недотроги и с удовольствием рассказывает всё обо всех, а также внимательно слушает.

Чем пикантнее подробности – тем лучше.

– Мы не переспали, – тут же, разрушая все ожидания Кэтрин на горячую историю, произношу я.

Честно говоря, я даже не могу вспомнить, как мы здесь оказались, не говоря уже о том, почему спали в одной кровати.

Кэтрин отпускает разочарованный вздох и снова бросает на меня взгляд.

– Ну так, если вы ничего не помните, это не значит, что ничего не было, – с усмешкой произносит она. – Просто пассивный секс…

– Пассивный секс? Что это вообще за выражение такое?

– Выражение как выражение. Причём прекрасно описывающее ситуацию, я так думаю.

– Не хочу тебя разочаровывать, хотя нет, определённо хочу. Мы проснулись одетые и спали на разных концах кровати. И Хантер это прекрасно видел, – добавляю я, нагло сдавая друга.

Почему могут насылать на меня раздражённую Кэтрин, а мне нельзя? Пусть теперь сам почувствует все прелести её гнева и явного возмущения, которые сейчас явно отражаются на её лице.

– Придурок, – шипит она, закатывая глаза. – Хотя это и неудивительно. Ты ведь заинтересована в Дастине.

– Как он там, кстати? Они с Оливией в одном же городе живут. Ты уже давно должна была завербовать в свои шпионы и отправить вслед за блондинчиком.

– Она уже два дня не берёт трубку, так что нет. Я без понятия, как там поживает Дастин, – пожимаю плечами.

– Скууука. С Клаусом не переспала, за Дастином не следишь. Зачем я вообще к тебе пришла? – возмущённо произносит Кэт.

– Навестить любимую кузину?

– Ты моя единственная кузина.

– Поэтому и любимая. А если тебе настолько уж скучно, можешь включить что-нибудь на Netflix, пока я звоню Хантеру и прошу его приехать, – я поднимаюсь с дивана и направляюсь на второй этаж. – Не одной же мне выслушивать твои возмущения.

– Пусть по пути купит мороженое. И нет, это не будет считаться подкупом. Выслушивать ему всё, что я думаю, всё равно придётся.

– Я в этом даже не сомневаюсь, – с усмешкой произношу я, скрываясь наверху.

– Хантер, ты козёл, – говорит Кэт, как только в дом входят Хантер и Ник. – Они даже не переспали, а ты заставил меня отменить маникюр и приехать сюда. Да ты хоть знаешь, как тяжело записаться к моему мастеру!

– Я просто позвонил тебе, чтобы поделиться последними событиями, – спокойно произносит наш друг. – Никто не заставлял тебя приезжать.

– Ты буквально сбросил на меня бомбу и бросил трубку, ничего не объясняя. Что, по-твоему, я должна была сделать?

– Не вмешиваться в личную жизнь сестры?

Игнорируя их разгорающийся спор, я лишь слабо машу рукой Никлаусу и снова оборачиваюсь в сторону телевизора.

– Что смотрите?

В ту же секунду Ник оказывается прямо у меня за спиной, заставляя вздрогнуть и, перепрыгнув через спинку дивана, усаживается рядом.

– Форсаж.

Он продолжает сверлить меня взглядом, заставляя обратить на себя внимание.

– Что?

– Ничего. Просто довольно необычный выбор. Я думал, ты скорее предпочтёшь какой-нибудь кровавый ужастик или до невозможности сладкую комедию, – пожимает плечами он.

– Кэтрин выбирала. Это её любимые фильмы, а отказывать ей в просмотре, когда я единственный человек, которому она может капать на мозги, – идея не из лучших.

– Именно, – Кэтрин садится в кресло рядом, держа в руках ведёрко мороженого и две ложки, одну из которых протягивает мне.

– Так что даже можете не просить переключить.

– Даже не собирались, – придвинувшись ближе к подруге, я наконец пробую её мороженое. Клубника.

– А какой у тебя любимый фильм? – оборачиваюсь к Нику, задавшему этот вопрос.

– Отряд самоубийц, – без раздумий отвечаю я. – Первая часть. Вторая тоже неплохая, но в ней нет такой атмосферы.

Никлаус хмыкает, явно показывая, что не особо удивлён, и я снова оборачиваюсь к экрану.

– Я люблю “Голодные игры”, вторую часть, – произносит он спустя пару секунд.

– Я не спрашивала.

– Тем не менее я ответил.

Даже не оборачиваясь, я чувствую усмешку на его лице, которая в тот же момент появляется и на моём.

– Ава? – дрожащим голосом произносит Кэт, и я резко оборачиваюсь.

– Пообещай мне, что не будешь срываться.

– Что случилось?

– Пообещай, – повторяет она уже увереннее, привлекая внимание остальных.

– Обещаю. Что, блин, случилось? – терпение никогда не было моей сильной стороной, и я начинаю понемногу закипать.

– Я знаю, почему Оливия стала себя так вести, – говорит она, прижимая телефон к груди. – И тебе это не понравится…

– Кэт! – рявкаю я, протягивая руку. – Что ты там увидела?

– Помни про своё обещание, – говорит она, протягивая мне телефон с открытой фотографией целующихся Оливии и Дастина.

Кэт права, и мне это не нравится. Очень не нравится. Нет, этого просто не может быть.

Выхватив телефон из рук сестры, я ещё раз смотрю на фотографию, желая убедиться, что всё это не правда, но мои надежды рушатся в тот же момент.

Острый нож предательства резко вонзается в грудь, и я застываю.

Нет, она не могла так поступить. Она же обещала. Сама клялась, что ни за что и никогда даже не посмотрит в его сторону.

Чёрт. А это больнее, чем я думала.

Я снова пытаюсь вдохнуть, но ничего не выходит.

Чёрт, чёрт, чёрт. Она не могла меня обмануть. Никто и никогда меня не обманывал, не предавал.

Нет, такого просто не может быть.

– Ава, – Кэтрин осторожно трясёт меня за плечо, пытаясь вернуть в реальность, но я лишь отталкиваю её руку. – Нет, этого не может быть.

– Ава, – на этот раз уже Хантер подходит ко мне.

– Нет! – резко вскакиваю на ноги. – Мне надо всё обдумать.

Быстрыми шагами я направляюсь к лестнице и практически влетаю в свою комнату, резко захлопывая дверь.

Нет, нет, нет. Я всегда умела выбирать друзей. Меня никогда не предавали и мне никогда не лгали. А если и пытались, то я всегда могла это распознать.

Нет, я не могла настолько ошибаться. Нет, нет, нет. Я просто не могу неправильно выбирать людей.

– Она меня обманула, – словно пробуя это слово на вкус, произношу я. – Обманула.

– То есть дело не в Дастине? – резко обернувшись на голос, я вижу Никлауса, стоящего на пороге моей комнаты.

– Что?

Я даже не могу злиться на то, что он меня прервал. Нет, я сейчас слишком в замешательстве.

– Причина твоего состояния не Дастин, – ещё раз повторяет он, и я резко машу головой.

– Нет, конечно.

Честно говоря, мне было глубоко плевать на отношения Дастина. Он заинтересовал меня, но не больше. Я никогда в него не влюблялась, и единственная причина, по которой я вообще его заметила, – была Оливия, пытавшаяся сделать из меня нормального человека.

Оливия. Имя подруги отдаётся странной болью у меня в груди, и я осторожно касаюсь этого места.

– Она меня обманула. Не выполнила обещание, – повторяю я, чувствуя ещё один укол боли. – Обманула, обманула, обманула.

Мою грудь словно ножами пронзает резкая боль, но я не останавливаюсь. Это настолько странное ощущение, что я просто не хочу, чтобы оно прекращалось.

Предательство, обман – эти слова отдавались резкой горечью в моём горле и такой же болью в груди.

Обман, предательство – вот что чувствуют люди, когда что-то идёт не так.

– Ава! – сильные руки резко встряхивают меня за плечи, возвращая в реальность.

– Ник? – я перевожу взгляд на парня передо мной, немного наклонив голову.

Его лицо выглядит странно обеспокоенным. Словно он чего-то боится. Вопрос – чего именно?

В тот же момент, как я решаю это спросить, выражение лица резко меняется, и теперь на нём сияет резкая улыбка.

– Ава! – он ещё раз сильно меня встряхивает. – Ты улыбаешься!

Я осторожно поднимаю руку к губам. Улыбка. Что ж, я и вправду улыбаюсь. И что?

– Ты улыбаешься, – произносит он эту новость ещё раз, начиная хрипло смеяться. – Улыбаешься!

В ту секунду до меня наконец доходит, что именно здесь не так, и я начинаю истерично смеяться.

Вместо того чтобы грустить или лить слёзы из-за предательства, я улыбалась.

Видимо, я и вправду сошла с ума.

– У меня есть идея, – вдруг произносит Ник, резко прекращая смеяться.

Я внимательно смотрю на него.

– Идея?

– И я уверен, что она тебе понравится. Ты ведь любишь мстить?

Месть. Новое слово тут же появляется у меня в голове, и я начинаю строить логическую цепочку: обман – предательство – месть. Вот как это происходит.

– Люблю, – с уверенностью отвечаю я, хоть и ни разу в жизни этого не делала.

– Что?

Хантер в полном замешательстве смотрит на нас, когда мы заканчиваем свою идею.

– Ну нет, же. Вы не можете быть настолько бессердечными.

Он ещё бросает на нас взгляд и качает головой.

– Хотя нет, определённо можете.

– А что? Мне нравится эта идея, только нужно её немного расширить, – говорит Кэт с хищной усмешкой.

– Расширить?

– Верно. Смысл не просто доводить одного человека до нервного срыва, сидя дома, а превратить это в настоящее шоу.

Я с интересом смотрю на кузину, желая наконец узнать, что за идея пришла ей в голову.

– Видишь ли, в нашем городке стало довольно скучно, даже драку никто не устроит, не говоря уж о чём-то более интересном, – начинает она. – Но мы скоро это исправим. Превратим наши небольшие вылазки в общественное развлечение.

– Предлагаешь устраивать погромы, пожары и взрывы на публике?

Никлаус выглядит явно заинтересованным идеей.

– Именно. Вы любите нарушать правила, я люблю привлекать внимание. Совместить это – задача не из самых трудных, – просто пожимает плечами она.

– Ты ведь понимаешь, что нам как минимум придётся скрывать лица?

Внезапно Хантер вникает в наше обсуждение.

– Плевать. Не важно, кого видят люди, важно лишь то, как они реагируют.

– Мне нравится! – Никлаус хлопает в ладоши.

– Тем более, что я даже знаю, где взять маски.

– Я тоже за, – говорю я, присоединяясь.

– Что ж. Я тогда для вас приготовил ещё одну забаву, – говорит Хантер, заставляя обратить на себя внимание. – Судную ночь смотрели?

– Будем отлавливать и убивать прохожих. Мне нравится, – с энтузиазмом произносит Ник, но Хант его прерывает.

– Почти. Одна ночь, четыре охотника и любое количество жертв. У нас будет два часа, чтобы переловить определённое количество людей. Единственное правило – никого не убивать. Остальное на ваше усмотрение, – объясняет наш друг. – Этого адреналина вам должно хватить хотя бы на пару недель.

– Неделя максимум, – пять дней произносим мы с Ником хором, но Хантер лишь отмахивается.

– Неделя уже будет неплохим отдыхом для меня.

– А где мы возьмём людей на всё это? Навряд ли кто-то согласится бегать по лесам, пытаясь скрыться от кучки психов с оружием, – спрашивает Кэт, на что Ник лишь отмахивается.

– За хорошие деньги они будут согласны на всё.

– Что ж. Да начнётся анархия!

– И всемирный хаос!

Глава 5.

Ава

– Танцевальная студия. Серьёзно? – я перевожу взгляд на улыбающуюся Кэтрин, наконец прерывая молчание.

– Чтобы произвести впечатление на людей, нам нужно устроить шоу, – просто отвечает она, пожимая плечами.

– Будь добра, поясни: как связаны шоу и танцевальная студия? – произносит Никлаус, появившийся у меня за спиной.

– Ага, и не забудь сказать, что именно за шоу мы будем устраивать, – бросаю на кузину многозначительный взгляд.

– Всё очень просто: мы станем всадниками! – торжественно произносит она и начинает оживлённо хлопать, но, заметив абсолютное замешательство остальных, резко останавливается и закатывает глаза.

– Ладно, начнём с начала. Все знают, кто такие всадники Апокалипсиса? – получив одобрительные кивки, она продолжает. – Чума, война, голод и смерть. Из четырёх – как и нас.

Я начинаю понемногу понимать, чего именно хочет Кэтрин, и на моих губах расцветает усмешка.

– Шоу всадников, значит? – задумчиво произношу я. – Мне нравится, но всё ещё остаётся непонятно, как именно это связано с местью?

– Как думаешь, если сильно провинившемуся человеку придёт видеосообщение с четырьмя психами в масках, которые будут мягко намекать на эту самую вину…

– Ладно, ладно, я поняла. Ты, как всегда, гениальна, Кэт, – прерываю её я.

– Всё, конечно, хорошо, но это всё ещё не объясняет вопрос, почему мы в чёртовой танцевальной студии? – задаёт вопрос Хантер.

– Я согласилась вам помочь в обмен на шоу, – напоминает ему она. – А чтобы устроить это самое шоу, нам надо подготовиться.

– Нет, ты не заставишь меня танцевать! – тут же отказывается Хантер, на что Кэт лишь усмехается:

– Уже заставила.

– Что бы ты ни задумала, вспомни, что никто из нас кроме тебя так часто не ходит по клубам, зависая там ночами и танцуя, – произношу я.

– Сказала та, что занималась гимнастикой больше десяти лет, – отмахивается моя кузина и поворачивается в сторону Никлауса. – Осталось только твоё слово.

Даже не обернувшись к Кэтрин, Никлаус проводит по мне взглядом и наконец произносит:

– Гимнастика, значит?

– Акробатика, если быть точнее, – произношу я, выдерживая его взгляд.

– Надеюсь, хотя бы ты сейчас возражать не станешь? – раздражённо спрашивает Кэт, когда молчание затягивается.

– Нет, не буду, – абсолютно спокойно произносит Ник. – Нам нужно привлечь людей – в танец.

– Звучит неплохо, особенно если использовать принесённый тобой инвентарь, – переведя взгляд на заднюю стену, я обнаруживаю пару бутылок с какой-то жидкостью, цепи, концы которых обмотаны крепким слоем ткани, и такой же обруч.

– Фаер-шоу! – завороженно произношу я, разглядывая вещи.

– Именно. Чем быстрее мы закончим с танцами, тем раньше я отдам это вам в руки, – произносит Кэт.

Сразу после этого слышится тяжёлый вздох Хантера.

– Надеюсь, эта студия хотя бы застрахована.

– Ага, наверное, – отмахивается от него Кэт.

– Чуть не забыла, у нас будут поддержки, поэтому делимся по двое сразу. Ава, ты с Клаусом.

Приподняв бровь, я наконец перевожу взгляд от огненных приспособлений на кузину.

– Это ещё почему?

– По росту лучше подходите, – тут же находит ответ Кэт.

– Мы одного роста, – замечаю я, на что Кэт закатывает глаза.

– И пока ты не сказала, весим мы тоже примерно одинаково.

– В любом случае вы смотритесь куда лучше, тем более что Клауса я слегка побаиваюсь, – произносит она уже тише, указывая глазами мне за спину.

Быстро обернувшись, я бросаю взгляд на Ника, но тот, в свою очередь, абсолютно спокойно стоит, прислонившись к стене, и мило улыбается. Или пытается изобразить, потому что это больше похоже на оскал, чем на улыбку.

– Вы закончили ругаться, и мы можем начинать? – как ни в чём ни бывало спрашивает он.

Бросив на него ещё один взгляд, я наконец киваю и отхожу в дальнюю часть зала, Ник следует за мной.

– Начнём с разминки, – произносит Кэт и начинает показывать базовые упражнения для подготовки и растяжки мышц.

Но вместо того, чтобы повторять за ней, я быстро разминаю шею и плечи, переходя к более сложному.

Не раздумывая, сажусь на шпагат, посылая усмешку Нику и начинаю растягиваться.

– Неплохо. В постели явно пригодится, – говорит он, пройдясь взглядом по моему телу.

– Уже пригодилось, – поворачиваю к нему голову как ни в чём не бывало и продолжаю упражнение.

– От этого только лучше, значит опыт есть, – быстро находит что сказать Никлаус.

Закатив глаза, я перевожу взгляд на посылающих нас строгих взглядов Кэт и Хантера.

– Что?

– Вы точно не вместе? – спрашивает Кэтрин, словно единственное логичное объяснение происходящему, и она будет очень разочарована, услышав отрицательный ответ.

– Прости, красотка, но твоя кузина та ещё штучка, и я предпочитаю остаться со всеми частями тела прикреплёнными к нему, – отвечает Ник, пожимая плечами.

– Будь добра, задай мне этот вопрос через месяц, – добавляет он, подмигивая ей. Но как всегда я цепляюсь не за ту часть предложения, которую должна.

– Красотка? – скрестив руки на груди, я снова возражаю и направляю взгляд на парня.

– Да, а почему бы и нет? – спокойно отвечает он, но в тот же момент на его лице появляется хищная усмешка. – Или ты ревнуешь, лисичка?

Закатив глаза, я снова возвращаюсь к упражнениям, на этот раз даже не оборачиваясь, чтобы ответить.

– Кто бы мог подумать? – произносит явно удивлённый Хантер.

– Я могла, – как ни в чём не бывало, Кэтрин возвращается к своему упражнению.

– Теперь самое сложное – поддержки, – объявляет моя кузина, переводя взгляд на меня. – Если хочешь, мы можем их вообще не делать, ну или заставим Клауса надеть перчатки?

Сделав глубокий вдох, я перевожу взгляд с сестры на Ника. Его прикосновения до этого не вызвали у меня никакого отвращения, но мы были пьяны, и я не уверена, что в этот раз это тоже сработает.

– Не надо, я попробую, – все же произношу и подхожу к парню, смотря прямо в глаза.

Удерживая мой взгляд, он осторожно накрывает моё плечо своей рукой. На удивление, меня не тошнит, я не испытываю отвращения и желания поскорее избавиться от этого.

Заметив мою реакцию, а точнее её отсутствие, он кладёт и вторую руку, плавно перемещая их мне на талию, а затем рывком поднимает с земли.

От неожиданности я резко хватаюсь за его плечи и обхватываю ногами талию.

– Твою ж! – широко раскрытыми глазами смотрю на его лицо, украшенное дерзкой усмешкой.

– Теперь мы точно не знаем, что её не стошнит от одного моего касания, – произносит он, обращаясь к нашим друзьям.

Я не удивлюсь, если Хантер сейчас упадёт в обморок, а Кэтрин пойдёт покупать обручальные кольца. Для этого даже не нужно к ним оборачиваться.

Учитывая, что Никлаус стал первым человеком, которому я не только позволила со мной так общаться и даже поддержала большинство его подкатов, но и не имею ничего против, когда он меня трогает (хотя большинству людей за это я с удовольствием оторвала бы руки).

И нет, я не девственница. У меня были парни, и их было достаточно, но я никогда в жизни к ним не привязывалась. О чём говорить, если я даже имена их вряд ли вспомню.

– Мне, конечно, очень нравится такое положение, но ты уже можешь перестать сжимать меня настолько сильно. Я тебя не уроню, – говорит Ник, возвращая меня в реальность, где я обнаруживаю, что всё ещё крепко обхватываю ногами его спину, а руки сжимают плечи. Очень мускулистые плечи, между прочим.

– Ты что, стероиды принимаешь? – разжимая пальцы, провожу ладонями по его предплечьям, очерчивая контур. – Потому что я не вижу другой причины иметь настолько крепкие руки.

– Сочту это за комплимент, – усмехается он, опуская руки на пол. – Боюсь, если я и дальше продолжу тебя так держать, то нашего дорогого Хантера хватит сердечный приступ, – тут же объясняется он.

Тем не менее, мои руки остаются на его плечах, а расстояния между нами почти нет – мы стоим настолько близко, что я чувствую его дыхание у себя на волосах.

– Сколько жмёшь? – вдруг раздаётся вопрос, и я перевожу взгляд на кузину.

Никлаус поднимает брови, явно ожидая пояснений.

– Жим лёжа, сколько килограмм? – произносит она так, словно это самый важный вопрос в мире.

– 130.

– Неплохо, – произносим мы с Кэт одновременно, обмениваясь взглядами.

– Очень неплохо.

– Слушайте, а вы точно не близнецы? —, оборачиваясь то ко мне, то к Кэт, спрашивает Ник.

– И снова этот вопрос, – произносим мы, закатывая глаза, на что Ник снова и снова бросает между нами странные взгляды, будто его огрели по голове и у него двоится в глазах.

– Ты даже представить себе не можешь, какое количество людей задавало нам этот вопрос, – поясняю я, теперь уже одна. Если бы я не была похожа цветом волос и глаз на мать, а Кэт – на своего отца, то мы впрямь смогли бы сойти как минимум за близняшек.

В детстве даже тётя Эльза могла нас спутать, одетых в одинаковые зимние шапки и куртки.

– Красотка и лисичка. Просто превосходно, – без понятия, что подразумевает этой фразой Никлаус, но пояснять он явно не собирается.

Глава 6.

Никлаус

Сразу после репетиции я направляюсь домой. Странное чувство преследует меня всю дорогу, но я целенаправленно отгоняю его подальше и лишь немного сильнее нажимаю на педаль газа, стараясь сфокусироваться на чем-нибудь другом. А если быть точнее – на ком. На Аве.

Чем больше я с ней общаюсь, тем сильнее она привлекает моё внимание. Она врезается мне в мозг, забирается под кости и заполняет собой всё пустое пространство внутри.

Когда Кэтрин сообщила ей новость про Оливию и Дастина, я был готов поспорить, что она сейчас психанет или, как минимум, расплачется от разочарования в возлюбленном. Но нет. Ей удалось меня снова удивить. Она разозлилась – это правда, но причиной стал вовсе не Дастин, и сама в этом призналась.

Поднимаясь к ней в комнату, я был готов разорвать себе глотку, лишь бы не ощущать этого горького привкуса, пробирающего до самой крови. Я был готов разорвать глотку Дастину за то, что он поступил с ней так, за тот факт, что он вообще существует на этой планете и смеет привлекать её внимание. Но тем не менее я сорвался с места в ту же секунду, как она решила скрыться от чужих глаз.

Я даже не обратил внимания на заинтересованные взгляды Кэт и Хантера, брошенные мне вслед. Нет, я просто направился за ней, словно это было нужно, это было правильно. Так оно и было.

Стоило мне туда подняться – и всё встало на свои места. Она растворилась не из-за Дастина. Он её вообще не волновал.

Предательство подруги было единственным, что имело значение.

Ком в горле тут же испарился, а сжение прекратилось. Было ощущение, что в мои лёгкие вновь пустили воздух, и я мог свободно дышать.

Предательство? Что ж, это именно то, с чем я могу помочь. А если быть точнее – отомстить.

Дома меня встречает абсолютная тишина, и тошнотворное чувство снова возвращается ко мне.

– Мам? Мам, ты дома? – быстро поднимаюсь на второй этаж пентхауса, где живут мои родители, и направляюсь в спальню. Там её тоже нет.

Проверив все гостевые комнаты и кухню, я хватаю телефон и набираю заученный наизусть номер. Один гудок, второй, третий… Переход на голосовую почту.

Чёрт.

Сделав глубокий вдох, набираю второй – к сожалению тоже выученный годами попадания в участок – номер. Отец берёт трубку после второго гудка.

– Что с ней? – сразу, переходя к делу, спрашиваю я.

– Тебе тоже “здравствуй”, сын, – абсолютно спокойно произносит он, заставляя меня закатить глаза.

– Где мама?

– У неё случился приступ, и её увезла скорая.

– Когда?

– 30 минут назад.

– Ты?

– Приеду как только закончу работать.

Чёрт, чёрт, чёрт.

Крепко сжимая телефон в руке, кладу его в карман и направляюсь к выходу.

У моей матери два типа стенокардии: она не может подняться по лестнице, не задыхаясь, а несколько раз в месяц попадает в больницу с сердечными приступами. И каждый раз – как в первый.

К этому просто невозможно привыкнуть: вот мама стоит на кухне и заваривает свой любимый чай, а через несколько секунд уже держится за сердце, тяжело дышит и вызывает скорую. Она всегда делает это сама. Никогда не просит о помощи, никогда не жалуется. Наоборот, всегда улыбается и пытается зарядить своим счастьем остальных.

С годами это перестало получаться, и из счастливой семьи мы превратились вот во что.

Отец практически всё время проводит на работе, мама в больнице, и как бы сильно я не ненавидел первого, я не могу сказать, что он её не любит. Любит, по-своему, но любит. Оплачивает лучших врачей, лучшее лечение, даже согласился переехать в этот городок, стоило только узнать, что здесь есть подходящая клиника, но при этом не перестал пропадать на работе сутками, уезжать в командировки на недели и оставлять маму одну.

Гнев переполняет меня, когда я открываю тяжёлые двери больницы. Ненавижу это место, этот запах и этих людей.

Моё присутствие здесь может означать только одно – маме стало хуже.

А чем хуже становится маме, тем хуже становятся наши отношения с отцом.

Сделав глубокий вдох, пытаюсь успокоиться или хотя бы сделать вид, что так и есть. Наконец вхожу в палату.

Хрупкое тело мамы лежит на больничной койке, тёмные волосы разбросаны по подушке, а взгляд её мягких глаз направлен прямо на меня.

Маленькие морщинки покрывают её лицо, хотя ей нет даже 40. Она выглядит уставшей и побледневшей, словно болезнь отбирает у неё последние силы. Но несмотря на это, моя мама невероятно красива, а на её губах сияет улыбка.

– Никки, – произнося моё детское прозвище, она протягивает ко мне руки. – Ты пришёл.

– Разве могло быть по-другому? – обняв её, я сажусь в кресло рядом.

– Не знаю. Я думала, у тебя какие-то дела, и ты приедешь вместе с отцом, – пожимает она плечами. – В любом случае я очень рада тебя видеть.

– Неужели это действительно стоит того? Ты снова выписалась раньше положенного и ради чего? – я перевожу полный недоумения взгляд на неё.

Мама всегда выписывается из больницы, как только приходит первый положительный результат, и отправляется домой под собственную ответственность. Даже отец не может заставить её остаться дольше, хоть и пытался не раз.

– Я провела две недели дома, с любимым сыном, – всё так же спокойно произносит она. – Жертвуя здоровьем.

– Восстанавливая ментальное. Ты ведь прекрасно знаешь, как я ненавижу больницы.

– Это у нас семейное.

– Эти стены на меня давят, врачи бесят, а от количества процедур и анализов меня начинает тошнить.

– Процедуры могут помочь, – пытаюсь звучать уверенно, но мама быстро разрушает все надежды.

– Не неси чушь. Ты прекрасно знаешь, что болезнь не излечима, и единственное, что мы можем – поддерживать лучшее из моих состояний.

Я лишь грустно хмыкаю. Спорить с ней – бесполезное занятие, тем более что она устала и, вероятнее всего, даже не станет меня слушать.

– Привезти тебе что-нибудь? – вместо этого спрашиваю я.

– Не надо, твой отец приедёт через пару часов и всё привезёт.

– Через пару часов? Как всегда, – раздражённо произношу, за что получаю слабый тычок в бок.

Маме совсем плохо.

– Не вини его, не надо. Мое состояние стоит на месте, и срывать его каждый раз просто нет смысла, – мягко произносит она, поглаживая мою руку.

– Лучше расскажи, как у тебя дела? Мы живём в одном доме, а я даже не уверен, что ты там ночуешь.

– Ночую.

– Именно что ночую и практически не сплю. Но этого ей знать не обязательно.

– Правда? – она переводит на меня сомнительный взгляд. – А я почти уверена, что пару дней назад слышала, как к нам заходил Хантер и явно искал тебя, но почему-то не обнаружил? Не знаешь почему?

– Это было один раз. Тем более я планировал вернуться домой, просто так получилось.

– Просто так получилось? – она закатывает глаза. – Надеюсь, что когда твоя девушка будет беременна, этой фразы слышно не будет.

– Мама! Какая ещё беременная девушка? Ты прекрасно знаешь, что я не завожу серьёзных отношений, – произношу, за что получаю ещё один взгляд.

– Именно поэтому я и надеюсь не услышать этой фразы. Перед тем, как заводить детей, надо быть уверенным не только в том, что сможешь их воспитать, но и что ты готов к этому.

– Поэтому ты родила меня в 19?

– Усмехаюсь и получаю шлепок по руке.

– На тот момент я хотя бы была готова стать матерью. И у меня был любящий муж и солидное состояние. А ты даже к 30 едва ли будешь готов, не то что к детям – даже к браку.

– Если конечно…

– Если конечно что? Не напьюсь и не пересплю с какой-нибудь шлюхой, которая после этого залетит?

– Если конечно, ты не влюбишься.

– Влюблюсь?

– Именно. Встретишь ту самую, что засядет у тебя в сердце так прочно, что ты будешь готов послать к чёртям весь мир лишь бы быть с ней.

В моей голове тут же быстро появляется образ высокой блондинки, стоящей рядом со мной в белоснежном платье, и с такой же скоростью исчезает. Чёрт.

– Это вряд ли, – произношу уверенно (или, по крайней мере, думаю, что уверенно), встаю с места.

– Поживём – увидим, – наклоняюсь и целую её в щёку, прощаясь.

– Я так понимаю, что смысла просить тебя не лезть в неприятности нет?

– Можешь попытаться, – пожимаю плечами.

– Хотя бы сделай так, чтобы отцу не пришлось забирать тебя из отделения.

– То есть это может сделать Хантер?

– Ник!

– Ладно, ладно. Но обещать ничего не буду, – зарабатываю ещё один возмущённый взгляд и выхожу из палаты.

Моя мама действительно может поднять настроение, но стоит мне выйти на улицу, как оно тут же улетучивается. Дома снова стало пусто.

Мама как минимум неделю проведёт в больнице, а отец либо на работе, либо с ней.

Блядь.

Я с силой ударяю по рулю.

Чёрт, чёрт, чёрт.

Я терпеть не могу одиночество. Если быть точнее – отсутствие людей. Я люблю уединение, поэтому и живу на отдельном этаже пентхауса, куда практически никто не заходит, но в то же время мне нужно знать, что наверху кто-то есть.

Будь то моя мама, или даже отец – главное, чтобы там кто-нибудь был. Тогда демоны не будут так нападать, не будут сжигать меня изнутри, пока я не исполню их волю.

Тем не менее, я всё же еду домой и, как только вхожу туда, первым делом направляюсь в душ.

Мне надо срочно смыть с себя этот больничный запах, смыть запах безысходности и осознания того, что существуют вещи, неподвластные простому человеку.

Стоя под горячими струями, я немного расслабляюсь и начинаю понемногу дышать.

Надо что-нибудь придумать.

Если я буду просто сидеть дома, то ничем хорошим это не закончится – мы уже проходили это.

В прошлый раз я избил курьера, который привёз мне еду.

Звонить Хантеру тоже не вариант – он с Эбби сегодня выбирает обручальные кольца, а я не настолько мудак, чтобы отвлекать его от этого.

Тем более что он в любом случае примчится сюда, как заботливая курица-наседка, и не уйдёт, пока не убедится, что я ничего не разнесу.

Учитывая, что даже я не могу предвидеть свои приступы агрессии, он никогда не уйдёт. Или хотя бы не раньше, чем я вырублюсь от недостатка сна, как это обычно и бывает спустя примерно трое суток бессонницы.

Решив, что терять мне нечего, а варианта лучше найти точно не смогу, набираю единственный пришедший мне в голову контакт.

– Занята?

– В зависимости от того, что надо, – в динамике звучит усталый голос Авы.

– Как насчёт посмотреть какой-нибудь фильм? – странный вопрос, учитывая, что уже почти десять вечера, но тем не менее я надеюсь, что у меня хотя бы есть шанс на положительный ответ, иначе сегодня в больнице станет на одного больного больше, а может быть в полицейском участке появится новый заключённый.

– Фильм? Если там рядом есть какое-нибудь кафе, то я не против. Умираю с голоду, – произносит она, и я тут же выдыхаю.

– Есть, заехать за тобой?

– Не надо, пить с тобой сегодня не намерена, – не успеваю сказать какую-нибудь колкость, как она сбрасывает трубку.

– Ты сказал, что здесь будет кафе, но я почти на 100% уверена, что приехала к тебе домой, – стоя на входе в пентхаус, произносит девушка. Сейчас на ней чёрный лонгслив, ужасно обтягивающий талию, и такие же спортивные штаны. На этот раз лифчик на ней тоже присутствует.

– Чем доставка еды на дом не кафе? – провожая её в просторную гостиную, спрашиваю я.

– Честно говоря, у меня даже нет сил с тобой спорить, – она устало потирает глаза. – Я надеюсь, что она хотя бы приедет быстро.

– Уже приехала, – проведя в её доме несколько вечеров, я примерно знал её вкусы и поэтому заказал доставку, как только она сбросила трубку.

– Прекрасно. Гостиная состоит из двух секций, разделённых длинным диваном, перед которым висит огромная плазма. Сзади располагаются игровые автоматы и даже бильярдный стол.

– И почему большинство вечеров мы проводим у меня, когда здесь спрятана такая сокровищница? – спрашивает меня девушка, обводя взглядом помещение, на что я лишь пожимаю плечами.

– У тебя атмосфера поприятней и целый винный погреб.

– У меня нет винного погреба.

– Правда? Откуда тогда вы достаёте такое количество алкоголя?

– Этот вопрос можешь задать Кэтрин, она всегда его приносит.

– Устроившись на диване и схватив кусок пиццы, Ава переводит на меня взгляд.

– Что будем смотреть: “Отряд самоубийц” или “Голодные игры”?

– На дно же. Запомнила.

Я усмехаюсь.

– Ни тебе, ни мне, будем смотреть что-то среднее.

– И что же это?

– ”Пиратов Карибского моря” смотрела?

– Конечно смотрела, но как они связаны с отрядом и играми?

– Никак. В этом и суть.

Я усмехаюсь, на что девушка закатывает глаза.

– Ну так что? Смотреть будем или всё-таки есть возражения?

– Включай, давно не смотрела, – махнув рукой соглашается она и тянется за вторым куском.

Несмотря на то что диван просто огромный, я принципиально подхожу прямо к Аве и, откинув её ноги, сажусь на освободившееся место. Бросив на меня безразличный взгляд, она с абсолютным спокойствием кладёт их мне на колени и возвращается к просмотру.

С каждым разом всё интереснее и интереснее.

– Учти, как только закончится фильм, я поеду домой, – старается произнести она как можно увереннее, но в тот же момент зевает и откидывается на подушки.

– Ага, конечно, – я уверен, она заснёт в течение ближайших 15 минут и будить её уже будет просто бесполезно.

Естественно, именно так и происходит. Стоит мне замолчать, как она прикрывает глаза и тут же засыпает.

Сделав глубокий вдох, решаю сегодня побыть джентльменом и, подняв её на руки, переношу к себе в спальню, накрываю одеялом и возвращаюсь обратно.

Я всё равно посплю максимум час, а диван хоть и большой, но явно не такой удобный, как кровать.

Присутствие человека в доме явно даёт о себе знать, и вместо того чтобы сойти с ума от скуки или сражаться с собственными демонами, пытаясь не дать им забрать власть, я абсолютно спокойно возвращаюсь к просмотру фильма. К моему удивлению, к четырём утра у меня даже получается заснуть.

Глава 7. Ава

– Твоя кузина уже вовсю выбирает наряды для завтрашнего дня, – произносит Хантер, усаживаясь напротив меня. Мы договорились встретиться в небольшом кафе, чтобы наконец начать выполнение нашего плана и заодно позавтракать.

– Такое ощущение, что мы не файер-шоу будем устраивать, а показ мод, – закатывает он глаза. Да, такая привычка есть далеко не у одной меня.

– Она хочет привлечь как можно больше внимания, почему бы и нет? – пожимаю плечами, потягивая кофе.

– Огонь и так привлекает достаточно внимания. Если она завтра притащит что-то хоть немного блестящее, я официально откажусь от должности вашей няньки.

– Это твоя жизнь, а не работа. Тем более без нас тебе было бы просто скучно.

– Ты путаешь значение слов «скука» и «спокойствие».

– В любом случае ты нас не бросишь, тем более что Кэтрин с Никлаусом целый час ругались, пытаясь выбрать подходящие маски.

Брови Хантера тут же взлетают вверх.

– Серьёзно?

– Скажу больше: мы с ним ругались меньше, чем он с Кэтрин, – что весьма удивительно, учитывая, что обычно они стараются вообще не контактировать. И я практически уверена, что Кэт его всё ещё слегка побаивается.

– И на чём же всё-таки сошлись?

– Завтра узнаешь. Но если тебя это успокоит – твою маску выбирала я.

– Вообще не успокоила.

– Ну и ладно, – снова пожимаю плечами.

– Ты ведь сделал то, что я просила?

– Конечно сделал, – он достаёт из сумки ноутбук и быстро его открывает.

– Только я всё ещё не понял, зачем тебе это?

– Знаешь, чувство вины – вещь довольно сильная. Если правильно им воспользоваться, может выйти кое-что очень стоящее.

– Если под «стоящим» ты подразумеваешь нервный срыв, то да, она и вправду будет стоить того, – вздыхает он и поворачивает ко мне экран.

– Даже не станешь меня отговаривать?

Перевожу на него взгляд, но Хант лишь качает головой.

– В этом нет смысла, тем более что она и вправду заслужила определённого наказания.

Усмехнувшись, возвращаю взгляд к экрану, на котором высвечивается несколько десятков подставных аккаунтов в Инстаграме, Твиттере и других соцсетях: «Снятие порчи», «Очистка кармы», «Гадания онлайн». Рядом с каждым подписан пароль и цифра от одного до четырёх.

– Каждый возьмёт на себя по одной соцсети и по определённому графику будет писать на аккаунт Оливии с предложением воспользоваться услугами, – произносит мой друг, возвращая ноутбук к себе. – Логины и пароли я вам скину, все аккаунты имеют разное время регистрации и популярности. Где-то даже есть отзывы.

Он с усмешкой открывает файл и, взяв мой стакан с кофе, делает глоток.

– Какая гадость, – тут же морщится он и возвращает стакан обратно. – Здесь вообще кофе есть или только сахар?

– А вот нечего трогать чужие напитки, – усмехнувшись, делаю большой глоток. – Тем более что ты прекрасно знаешь, что сахара здесь куда больше, чем самого кофе.

– Я просто надеялся, что с годами твои вкусы улучшатся.

– И как?

– Ошибся.

Я снова закатываю глаза и перевожу хитрый взгляд на друга.

– Где, кстати, фотографии?

– Какие фотографии?

– Обручальных колец, или ты хочешь, чтобы мы их только на церемонии увидели?

Его глаза снова округляются, и он в шоке смотрит на меня.

– Откуда ты вообще об этом знаешь? Мы только вчера ездили за ними. Да я даже матери не успел об этом сказать!

– Я всегда всё знаю, пора бы к этому привыкнуть, – просто произношу.

О том, что мне рассказал Ник в квартире, где я вчера ночевала, лучше не уточнять.

– И кстати мне уже пора бежать.

– Лето, время – 11 утра, куда тебе могло так срочно понадобиться?

– В тату-салон!

Не дожидаясь реакции, быстро выхожу на улицу и отправляюсь к машине.

Через 30 минут я уже лежу на мягкой кушетке в тату-салоне и схожу с ума от скуки, пока мастер водит тату-машинкой по моей икре, набивая эскиз.

– Я не виновата, что ты всегда выбираешь такие замысловатые узоры, да ещё и маленькие, – произносит Эбби, даже не отрываясь от работы.

– А я ничего и не говорю.

– У тебя вторая нога дёргается так, словно ты прямо сейчас готова сорваться с места и убежать отсюда куда подальше, – невеста Хантера осторожно хлопает меня по ноге и снова начинает работать.

– Прекрати, или придётся тебя привязать.

– Не надо, мне просто и впрямь скучно, – вздыхаю я.

– Я предлагала тебе включить что-нибудь на YouTube, но нет же, кому-то захотелось тишины, – мне даже не нужно поворачиваться, чтобы видеть её выражение лица – понятно, что она не в лучшем расположении духа.

– Если хочешь, можешь включить, просто я планировала поспать, но как-то передумала, – пожимаю плечами.

– Лучшим подарком будет, если перестанешь дергать…

– Не успевает она договорить, как её перебивает голос со стороны двери:

– Слушай, я опять забыл название крема, которым ты сказала мазать тату, – раздаётся мужской голос. Никлаус.

Естественно, кого же ещё я могла встретить в тату-салоне в 12 утра?

– Я тебе это название набью на лбу, чтобы не забывал, – даже не отрываясь от работы произносит Эбби и, нащупав рукой тюбик, швыряет его прямо в руки парню.

– А если ещё раз войдёшь без предупреждения – ещё и правила приличия добавлю.

– Какая ты сегодня злая.

– Ага. Думаю, если бы я сейчас набивала не на ноге, а, к примеру, на груди, она бы это тоже не оценила, – Эбби с силой тыкает меня в только что набитый рисунок, заставляя зашипеть.

– Прости.

– Зато я бы точно оценил, – пожимает плечами Ник, смотря прямо мне в глаза.

– Пару лет назад у тебя мог быть шанс это сделать, – невозмутимо произносит девушка, намекая на другую мою татуировку – змею, окутанную множеством красных цветов, прямо у меня под грудью. Честно говоря, я даже не помню, почему решила её набить, но выглядит это действительно шикарно.

– Правда? – Ник продолжает пилить меня заинтересованным взглядом, а я лишь пожимаю плечами.

– Правда, но в любом случае тебя ей в извращённости точно не обойти, – также спокойно говорит Эбби. – Он был единственным, кому я там что-либо набивала, и, честно говоря, предпочла бы это забыть.

На этот раз уже я начинаю пилить Ника взглядом, оценивая его тело, словно могу смотреть сквозь одежду.

– Только попроси – и увидишь, – нагло произносит он.

– Сомневаюсь, что там есть на что смотреть, – парирую я.

– А ты попроси – и узнаешь, – мы продолжаем борьбу глазами, я снова отмахиваюсь.

– Не сегодня.

– Жаль, а я бы попросил. Покажешь свою?

– Не сегодня, – повторяю ответ, даже не задумываясь, почему не сказала «нет».

– Что ты ей там набиваешь? – наконец, оторвав взгляд от меня, Ник переключается на мои ноги и направляется к Эбби.

– А ты подойди и посмотри, – раздражённо произносит она.

– Серьёзно, ты чего такая злая? Хантер плохо старался ночью? – поддразнивает девушка, за что тут же получает полотенцем по рукам. Где она вообще взяла полотенце?

– Понял, молчу, – поднимает руки в примирительном жесте Ник и осторожно обходит её сзади.

– Спрашивай, – раздаётся вдох Эбби после нескольких минут молчания, и у меня явно ощущение, что за это время Ник просто стоял рядом и упорно пялился на неё, отвлекая от работы.

– Знакомый рисунок, тебе не кажется? – спрашивает он, на что девушка с усмешкой отвечает:

– Не кажется, их рисовал один и тот же человек.

Прямо по затылку я чувствую её хитрую улыбку.

– Она!? – быстро возвращается Никлаус к моему лицу. – Это ты это рисовала!?

– Это так удивительно? – теперь и мне становится интересно, почему такая бурная реакция.

– Нет, просто… – он резко замолкает, явно пытаясь подобрать слова.

– Ты помнишь, как пару лет назад сделала мне подарок и нарисовала десяток эскизов с условием, что их можно будет набить лишь один раз? – подсказывает мне Эбби, помогая пазлу в моей голове сложиться.

– Ты набила ему мой эскиз?

– Его долгое время никто не хотел брать, и я даже подумывала набить его себе или хотя бы Хантеру, но тут пришёл Никлаус и сказал, что это единственная татуировка, на которую он сегодня согласен, – объясняет она, и я снова возвращаю взгляд к парню.

Единственное, что я помню – три из десяти рисунков были набиты у Кэт, Хантера и Эбби.

Какой из оставшихся рисунков выбрал Ник – я даже предположить не могу.

– Я надеюсь, речь не про ту самую татуировку? – спрашиваю, не стесняясь, указывая на причинное место Никлауса.

– Нет, там у него всё куда более тривиально, – говорит девушка, ещё до того как Ник успевает подколоть.

– А вот это действительно не культурно или даже грубо – возмущённо произносит парень, заставляя Эбби рассмеяться.

– Каждый слышит то, что хочет, учитывая, что я говорила не про твой член. Но если ты так думаешь… – произносит она между приступами смеха, заставляя смеяться и меня.

На лице Николауса появляется дерзкая усмешка, не предвещающая ничего хорошего.

– Только попробуй сейчас достать свой член, и я даже без участия Хантера тебя кастрирую, – грозно произносит Эбби, резко переставая улыбаться.

– Даже и не собирался, – как можно невиннее произносит парень, поправляя ремень на джинсах.

– Ну-ну… Ты вообще-то за мазью пришёл, я тебе её отдала. Ещё вопросы есть? – Эбби снова берётся за тату-машинку и склоняется к моей ноге. – Ещё минут 20 – и закончим.

– Вопросов нет, – как ни в чём не бывало берёт стоящий рядом стул Ник. Поставив его прямо возле моего лица, садится.

– Тебе настолько скучно? – мне даже не нужно поднимать голову, чтобы увидеть его лицо, которое находится на расстоянии вытянутой ладони от моего.

– Именно. Ехать к Хантеру смысла нет, так как через 20 минут он тут будет сам и остаток дня проведёт с Эбби, а после утренних разборок с Кэтрин, её я тоже предпочитаю не видеть.

– То есть я – меньшая из зол?

– Нет, ты – лучшая из них, – сзади раздаётся смешок Эбби, на который никто не обращает внимания.

– К сожалению, у меня уже есть планы на сегодня. Вместе с Кэтрин.

– Ты ранишь меня в самое сердце, – приложив руку к упомянутому органу, притворно вздыхает он.

– Но если тебе так сильно хочется и ты согласишься на ещё один спор с Кэт – задумчиво произношу я, – можешь пойти с нами.

– С удовольствием, если, конечно, скажешь, почему меня ждёт ещё один спор с Кэтрин.

– Потому что мы идём выбирать одежду, и у меня есть явное предчувствие, что хорошо это не закончится, – закатываю глаза.

– Поживём – увидим, – усмешка на его лице явно не предвещает ничего хорошего.

– Так, мы закончили! – громко говорит Эбби, отвлекая нас от разглядывания лиц друг друга. – Вот тебе мазь, и будь добра, не потеряй её где-нибудь, как некоторые!

Она бросает многозначительный взгляд на Ника.

– Я её и не терял, просто забыл где-то, – отвечает он.

– И вот тебе второй тюбик, на случай, если он опять “где-то забудет”.

Она протягивает мне две упаковки и, наклеив защитную плёнку, указывает на дверь.

– А теперь будь добра, убери этого монстра отсюда и если сможешь, сделай так, чтобы следующую татуировку он бил на более приличном месте.

– Я тоже был рад тебя видеть, – закатывая глаза, быстро открывает дверь Никлаус и выходит.

На выходе меня уже ждёт Кэтрин.

– Я даже знать не хочу, почему вы снова вдвоём и при этом утверждаете, что не вместе, – говорит она.

– Вот и не спрашивай, залезай в машину. Ник? – перевожу взгляд на парня.

– Я поеду за вами, – он указывает на свой джип и уходит.

– Даже не думай! – стоит мне сесть в машину, как кузина тут же начинает пилить меня взглядом.

– Я молчу.

– Будь добра, ещё и отвернись.

– Ага, конечно.

Кэт ещё сильнее раскрывает глаза.

– Мечтай.

– Куда мы едем? – перевожу тему, выезжая на дорогу.

– К тебе домой, я всё привезла туда, – тут же отвечает она и наконец перестаёт на меня пялиться. – Ты даже не представляешь, сколько магазинов я объехала, чтобы это найти.

Представляю. Учитывая, что сейчас почти три часа дня, а выбирать маски мы начали в восемь утра, то да – я практически уверена, что она успела не только объехать все магазины города, но и обыскать ещё парочку онлайн.

Стоило нам приехать в коттедж, как Кэтрин тут же всучила мне несколько сумок с нарядами и отправила мерять каждый из них, показывая ей.

– Тебе не кажется, что это уже слишком? – ворчу я, в очередной раз выходя из гардеробной.

Первые полчаса было даже забавно наблюдать, как Кэтрин и Никлаус, расположившись на моей кровати, оценивали все купленные вещи и, конечно же, спорили, так как их мнение практически никогда не сходилось. Сейчас это больше напоминало пытку.

– Я тоже так думаю, на тебе и вправду слишком много одежды, – прокомментировал Ник, но я даже не обратила внимания.

За последний час я услышала подколов и пошлых комментариев больше, чем за последний год.

– Слишком много широкой одежды, – добавила моя кузина, согласно кивая. Хоть в чем-то они были согласны.

– Именно по этой причине я сразу сказала, что нет смысла покупать эти штаны, – произношу, указывая на свой наряд. – Но нет же, у тебя была явно поставленная задача: скупить весь магазин, а потом заставить меня всё это перемерить.

– Я надеялась, что они будут сидеть на тебе не так просторно, – пожимает плечами она.

Сделав глубокий вдох, я бросаю страдальческий взгляд на Ника, который тоже пожимает плечами, но скорее от того, что не может ничего сделать, чем от чувства вины.

Да, спорить с моей кузиной по поводу количества одежды боится даже он. Иронично, не правда ли?

– Можешь идти, надевать эти, – доставая из огромной кучи одежды – которая почему-то с каждым часом не становится меньше – она протягивает мне тёмно-фиолетовые леггинсы.

– Ну уж нет! С меня хватит, мы уже два часа не можем ничего нормального выбрать! – взрываюсь я.

– И что ты предлагаешь? – как всегда, моя сестра остаётся невозмутимой и смотрит на меня спокойным взглядом.

– Предлагаю дать мне право самой выбрать, в чём я пойду, а не устраивать здесь соревнование лучшего модельера, потому что ни ты, ни Никлаус в этом профессионально не разбираетесь!

– Рявкаю я и, быстро стянув с себя очередной ужасный наряд, направляюсь сама выбирать.

– Слушай, она права. Так выглядит куда лучше, – присвистывает Никлаус, чуть не свалившись с кровати.

– Челюсть подбери, а то слюной мне весь ковер закапаешь, – бросаю ему без капли смущения.

Меня настолько сейчас всё бесит, что я даже не обращаю внимания на пристальный взгляд Ника, стоящего рядом в одном кружевном белье.

Не думаю, что меня это смутило бы даже в нормальном состоянии, учитывая наши довольно странные отношения.

Наконец, добравшись до нужной мне пары штанов, я снова возвращаюсь в гардеробную за верхом и быстро переодеваюсь.

– Я так пойду, и ваше мнение меня не волнует от слова совсем, – говорю, направляясь к ним через несколько минут.

На мне эластичные кожаные штаны с огнеупорными вставками в районе коленей и голеней, чёрная водолазка, поверх которой я надела кожаный топ, покрытый такими же вставками, что и штаны. На ногах – довольно высокие, но удобные ботинки.

Смерив меня взглядом, Кэтрин наконец одобрительно кивает.

– Надень ты это раньше, мы бы не торчали здесь почти три часа, – произносит она.

– Странно, я думала, вам нравится шоу, – на этот раз уже я поднимаю плечами.

– Особенно та часть, где ты орёшь на нас в одном белье, – на лице Ника играет дерзкая усмешка, которую он так и норовит стереть.

– Я старалась, – я лишь усмехаюсь ему в ответ и делаю шутливый реверанс.

– А теперь, пока вы не потрахались, у меня есть ещё одна прекрасная новость, – громко произносит Кэт, и мне приходится перевести на неё взгляд.

Обычно, когда она так говорит, ни к чему хорошему это не приводит. Тоже правило работает и со мной.

– И какая же? – спрашиваю.

– Я привезла с собой не только женские наряды, – хитро произносит она и смотрит на Ника.

– Ну нет! – резко оживившись, он тут же качает головой. – Нет, нет, нет, я на такое не подписывался!

– Поздно. Теперь и ты почувствуешь, какого это – несколько часов развлекать двух придирчивых снобов, позируя в разных нарядах, – произношу я.

– Давай я просто разденусь, – тут же предлагает парень, за что получает тычок под рёбра.

– Это не спасёт тебя от примерки, – забравшись на кровать, я тут же упираюсь ногами в его рёбра и начинаю толкать, скидывая парня с кровати.

– То есть ты всё-таки хочешь увидеть меня без одежды? – даже не обратив внимания на падение, Ник поднимает голову и продолжает пилить меня взглядом.

– Я этого не говорила.

– Но подумала.

– Нет.

– Да.

– Хватит! – на этот раз не выдерживает Кэтрин. – Если вы хотите потрахаться, то я с удовольствием освобожу вам спальню, но можно это делать хотя бы не при мне.

– Какая разница, ты ведь всё равно вытянешь из меня все подробности происходившего, – как всегда, я цепляюсь не за ту часть фразы и вместо отрицания возможности секса между нами с Ником, только больше накаляю ситуацию.

– Я предпочитаю слушать об этом или, в лучшем случае, участвовать, но никак не смотреть, – закатывает глаза она.

– Участвовать? – Никлаус снова переводит взгляд между нами и, облизнув губы, продолжает:

– Я не против.

– Я против! – схватив подушку, тут же швыряю её в лицо парню.

– Ревность тебе к лицу, лисичка, – смеётся он, заставляя меня ещё более разозлиться.

– Я не ревную! – замахнувшись ещё одной подушкой, произношу.

– Ладно, ладно, – поднимаю руки в примирительном жесте.

Ник снова переводит взгляд на Кэт.

– Прости, красотка, но тройничка не будет, твоя кузина слишком ревнивая, а без неё уже не так интересно.

Я его точно когда-нибудь прибью.

Зарывшись лицом в подушку, начинаю делать глубокие вдохи.

Как. Же. Он. Меня. Бесит.

Тем не менее он очень даже красив, – голос раздаётся где-то на затворках моего сознания.

– И тело у него накаченное, – произносит второй голос, и я начинаю качать головой.

Ну вот, теперь и мой собственный мозг работает против меня.

Глава 8.

Никлаус

Я говорил, что у неё шикарная фигура? Да? Тогда скажу ещё раз. У этой девушки просто идеальные пропорции – длинные ноги, круглые груди и просто шикарная задница. Стоило ей стянуть с себя очередной наряд и остаться в одном белье, как я чуть не свалился с кровати от шока и был готов раздеть её до конца, трахнуть прямо здесь и ни капли об этом не пожалеть. Такое бывает довольно редко, если быть точнее – впервые.

Без капли смущения Ава плавной походкой направилась выбирать одежду сама, попутно прося меня подобрать челюсть, что я и пытался сделать с большим трудом.

Желая отомстить и хоть как-то вернуть своё достоинство, я с криво наклонённой усмешкой попытался её смутить или хотя бы подколоть, что, естественно, не получилось. Подкалывать людей в принципе сложно, когда у тебя в штанах стояк.

– Я предпочитаю слушать об этом или в лучшем случае участвовать, но никак не смотреть, – произносит Кэтрин, отвлекая меня от созерцания уже одетой Авы.

Так она выглядит, конечно, тоже неплохо, но вариант с кружевным бельём был куда приятней. А лучше вообще без него.

– Участвовать? Я не против, – тут же отвечаю я, только ради того, чтобы позлить Аву. На самом деле я против, и не потому, что не справился с двумя, а потому что в принципе довольно брезгливо – предпочитаю не совокупляться с кем попало. Даже несмотря на то, что Кэт достаточно красива, спать бы я с ней точно не стал. Тем более что секс на одну ночь тоже не про меня. Я предпочитаю иметь постоянного партнёра и менять его лишь в случае крайней необходимости, что, собственно, и произошло неделю назад, когда ко мне пришла моя «подруга с привилегиями» и сказала, что нашла себе парня.

На самом деле я даже мог бы радоваться за неё, ведь её «подругой с привилегиями» было трудно назвать, если учитывать, что единственное, что нас связывало – был секс. Никаких обязательств, никаких отношений и никаких привязанностей – я даже фамилии её знал. Идеально.

Это продолжалось до тех пор, пока в моей жизни не появилась Ава Блэк, и мой член решил, что никто другой нам больше не подойдёт, а мозг его поддержал и даже начал рассматривать варианты с отношениями.

Чушь. Я и отношения – смешно.

Но даже несмотря на это, я безумно хотел Аву – не только её тело, я хотел её всю: тело, душу, секреты и желания. Эта потребность была просто невыносимой, но всё же я решил действовать медленно – изучать её постепенно, докопаться до самой сути, и только потом завладеть телом.

Тяжёлые шаги отдаются эхом по пустому переулку. Четверо людей в ярких масках идут устраивать шоу. Всадники – так нас теперь зовут.

Первой идёт Кэтрин в розовой маске – Чума, девушка, производящая неимоверный фурор и привлекающая всеобщее внимание.

Следом за ней – Хантер в красной маске – Война, может быть и бесконфликтный, но стоит его разозлить… тут уже ничего не поможет.

Дальше иду я сам в зеленой маске – Голод. Как сказала Ава, мне всегда всего мало: мало эмоций, мало адреналина, мало внимания, и с каждым разом я требую всё больше. Что ж, она права.

И наконец наш ряд закрывает сама Ава в голубой маске – Смерть, девушка, решающая, будет ли ваша кончина милосердной или нет. Я всё-таки склонюсь ко второму варианту.

Остановившись прямо посреди многолюдной площади и включив на максимум колонку, мы становимся в линию:

Du du hast, du hast mich.

Девушки первыми начинают движение – делают колесо и садятся в идеальный шпагат.

Du du hast, du hast mich.

Дальше идём мы с Хантером – делаем с разбега сальто в воздухе, останавливаемся возле девушек, поднимаем их на ноги.

Du du hast mich gefragt, du hast mich gefragt.

Оказавшись перед нами, они выполняют стойку: опираясь на наши руки, подпрыгивают в воздух и, сделав кувырок, снова падают к нам.

Willst du bis der Tod uns scheidet…

Тут наступает самая интересная часть: ловким движением Ава и Кэт подбрасывают в воздух обмотанные тканью с одной стороны булавы, а мы с Хантером поджигаем их.

Nein!

Первые две булавы оказываются в руках Авы, и сделав вращение, она перекидывает их Кэтрин.

Nein!

Подбросив оставшиеся две булавы в воздух, Кэтрин перехватывает покинутые ею Авой, в то время как мы с Хантером ловим ее собственные.

Du du hast, du hast mich.

Сделав ещё несколько бросков, мы откидываем затухшие булавы и переходим к поям.

Девушки быстро берут пои и начинают вращать их вокруг собственных тел, пока мы с Хантером становимся за их спинами и готовимся выполнить поддержку.

Willst du bis der Tod uns scheidet.

Резким движением я беру Аву за талию и поднимаю на собственной голове. Прогнувшись в спине, она продолжает крутить цепи с горящими на их концах наконечниками.

Nein!

Подкинув девушку в воздух, я быстро возвращаю её на землю, одновременно откидывая почти затухшие пои.

Nein!

Вокруг нас собралось огромное количество людей – начиная от подростков, проводящих здесь вечера, и заканчивая случайными прохожими.

Сделав глубокий поклон, мы быстро раздаём спрятанные в карманах приглашения и, пока люди не пришли в себя, срываемся с места, направляясь к припаркованной машине.

– Получилось! У нас получилось! – сидя на заднем сиденье, Кэтрин стягивает с себя маску и довольно улыбается.

– Разве могло быть иначе? – на лице Авы играет дерзкая усмешка, когда она тоже срывает маску.

– Нет, конечно, – пожимаю плечами, поворачивая машину в сторону коттеджа, так и не сняв маску.

Я ни на секунду не сомневался в этой затее – устроить файер-шоу прямо посреди оживлённой улицы? Именно то, что нам нужно.

Довольные демоны продолжают мирно спать у меня в груди, наслаждаясь хаосом, в то время как я сам наслаждаюсь Авой.

Распустив волосы, девушка небрежно расчёсывает их пальцами, широко улыбаясь, откидывается на кресло и прикрывает глаза.

Без понятия, что происходит у неё в голове, но думаю, что она тоже довольна представлением.

Единственным, кто молчит, остаётся Хантер – на его лице не мелькает ни пылинки эмоции, и я даже не знаю, понравилось ему или он уже сотню раз пожалел, что согласился.

– И то, и другое, – словно читая мои мысли, произносит он.

– И нет, я не читаю твои мысли, просто ты сказал это вслух, – перевожу на него вопросительный взгляд, на что он лишь пожимает плечами.

– Серьёзно?

Я начинаю перенимать привычки этой девушки – говорить, что думаешь, и не отрицать этого. Ава – единственный человек, который так делает, а потом до последнего утверждает, что не могла этого произнести.

Бросив взгляд на девушку, замечаю, что на лице уже нет улыбки, зато сияет хитрая усмешка.

Готов поспорить на всё, что угодно, что она знает, о чём я сейчас думаю.

– Осталось только записать видео, – говорит Кэтрин.

В ту же секунду Ава резко открывает глаза, и на её губах появляется уже по-настоящему безумная улыбка.

– Верно, осталось только видео, – растягивая слова, произносит она.

– Все помнят слова?

– Сама-то ты помнишь? – спрашиваю я с кривой усмешкой, на что девушка закатывает глаза.

– Смешно.

– А я и не шутил. Лисичка, или лучше миссис Смерть, ты помнишь слова?

Опять закатывает глаза, бросает на меня раздражённый взгляд.

– Вижу, что помнишь, – сзади раздаётся кашель Хантера, которым он явно пытается сдержать смех.

Кэтрин же такой сдержанности не проявляет и заливается хохотом.

Учитывая, что Ава всё ещё пилит меня злым взглядом, я проглатываю хохот и стараюсь сделать серьёзное выражение лица, переводя взгляд на дорогу.

– Я немая как рыба, – произношу я, заставляя Кэт ещё сильнее залиться хохотом, за что получаю довольно сильный удар под рёбра.

– Красотка, ты не помогаешь! – хриплю я, потирая ушибленное место, когда уже не сдерживается Хантер и начинает смеяться вместе с Кэтрин.

– Да вы издеваетесь!

Приехав в коттедж, мы снова надеваем маски.

– Они мешают всей конспирации, – произношу я, подходя к Аве сзади и осторожно беря её волосы в руки, прячу их под кофту. Стоит мне прикоснуться к коже девушки, как по ней пробегают мурашки, но, несмотря на это, она меня не отталкивает, лишь прикрывает глаза.

– Можем подняться в спальню, и мои руки окажутся не только на твоих плечах, – хрипло произношу я, наклонившись прямо к уху девушки.

– Я подумаю, – лицо девушки тут же возвращается к обычному состоянию, а на губах появляется наглая усмешка.

Ну нет – так нет, я попытался.

Пожав плечами, я беру телефон и ставлю его на штатив.

– Готовы?

– Да, – говорит Ава, натягивая маску.

– Помни свои слова, – говорю я и быстро включаю видео, пока она не успела что-либо ответить.

– Их всегда четыре и посланы они самим Богом, – начинает Кэтрин.

– Посланы для учинения хаоса и беспорядка, – продолжает Хантер.

– Уничтожения всего мира, – за ним снова следую я.

– И имя им – всадники апокалипсиса, – Ава показывает эту фразу чёткими жестами, не произнося ни слова.

– Чума, – Кэт делает притворный реверанс, не опуская головы.

– Война, – Хантер слегка наклоняется и тут же поднимается, не сводя взгляда с камеры.

– Голод, – я лишь слегка склоняю голову на бок.

– Смерть, – Ава стоит неподвижно, и лишь её руки складываются в слова.

– Уничтожить мир, уничтожить человечество, – задумчиво произносит Кэтрин, растягивая слова.

– Уничтожить человека? Убить? – задаёт свой вопрос Хантер, на что я качаю головой.

– Зачем? Это совершенно не обязательно, – я снова смотрю на Кэт.

Ава в это время стоит неподвижно и ничего не произносит.

– Правда? – Кэтрин спрашивает.

– И что же тогда может быть хуже физической смерти? – Хантер.

– Смерть моральная.

– Зачастую боль от удара ножом куда менее болезненна, чем душевная боль, вызванная предательством, не так ли?

– Моральное убийство? Мне нравится.

Фраза Кэтрин ставит точку в этом странном видео, которое мы через несколько минут уже отправляем Оливии с нового аккаунта в Инстаграме, на который уже подписано почти две тысячи человек.

– Как вам? – я показываю им профиль, на что Ава лишь усмехается.

– Сколько времени прошло?

– Час, может полтора.

– Час после файер-шоу и уже почти две тысячи подписчиков, что же будет после первой вечеринки? – спрашивает Кэтрин с искрами в глазах.

– Будет куда веселее, – Ава снова усмехается и, стянув маску, направляется в сторону кухни.

– Предлагаю это отметить.

– Я за, – Кэтрин тут же сбрасывает собственную маску и идёт к дивану вместе с Хантером.

– Да, такое лучше запить, – произносит он устало, хоть все прекрасно знают, что он лишь притворяется и на самом деле не такая идеальная нянька, какой хочет казаться.

Я же направляюсь помочь Аве, которая пытается достать бокалы с верхней полки.

– Помочь? – подойдя к ней практически в плотную, спрашиваю.

– Попробуй, – абсолютно спокойно произносит она, но я вижу мурашки, пробежавшие по её коже от одного моего дыхания.

– Пожалуйста, – даже не напрягаясь, достаю нужные стаканы и отдаю часть из них девушке, наклоняюсь к закрытой бутылке вина.

Несмотря на то, что Ава довольно высокая, мне она достаёт лишь до подбородка.

– Я так понимаю, что бутылку лучше открыть мне? – протянув руки с обеих сторон её шеи, я ещё сильнее прижимаюсь к девушке, практически упирая пахом в её поясницу.

– Попробуй, – всё так же спокойно произносит она, даже не думая отстраняться.

– Уже, – что ж, видимо, при стояке всё делать довольно сложно, потому что на открытие этой грёбаной бутылки у меня уходит почти десять минут, во время которых Ава практически не шевелится и лишь под конец задирает голову, чтобы посмотреть мне в лицо.

– Мне кажется, или я всё-таки мешаю тебе открывать? – растягивая слова, произносит она.

– Мне отойти?

– Может, вы уже закончите свои “недопотрахушки” и принесёте вина? – орёт Кэтрин с дивана, и в ту же секунду я наконец достаю пробку из бутылки.

Ава быстро проскальзывает у меня под рукой и, как ни в чём не бывало, плавно направляется к дивану.

Поправив штаны в причинном месте, я тоже направляюсь к ним, конечно же бросая злые взгляды девушке, которую она благополучно игнорирует.

– За анархию! – хором произносят девушки.

– И начало всемирного хаоса! – поддерживаем мы с Хантером.

Глава 9.

Ава

Я не слепая и прекрасно вижу, как Никлаус на меня смотрит. Тем более, что я почти уверена, что смотрю на него практически так же. Единственная разница в том, что мне он просто интересен, в то время как он сам пытается разобрать меня по кусочкам и разгадать каждый секрет в моей голове.

Он красив, богат, с определёнными наклонностями и просто похож на меня. Изначально мне было просто интересно, что будет дальше, а точнее – когда он попытается затащить меня в кровать. Что происходит сейчас? Сейчас же я намерена сделать то же самое, что и он: пробраться в его голову, залезть в душу и сердце, узнать все его секреты и тайны. Почему бы и нет? Если он так хочет разгадать меня, пусть будет готов к тому, что разгадают его самого. Эта игра для двоих, и я с удовольствием приму в ней участие, и плевать, что это ни при каких обстоятельствах не закончится просто.

– Ава! – кто-то сильно щиплет меня за руку, и я резко выныриваю из потока мыслей. Кэтрин.

– Нет, ты ничего не говорила, – произносит она ещё до того, как я спрошу. – Но зато чуть не расколотила целую бутылку шампанского.

Я перевожу взгляд на свою вторую руку, в которой, как оказалось, несколько минут держу бутылку в опасной близости от острого угла барной стойки.

– Чёрт, я не заметила, – я быстро ставлю её на место.

– Наверное, я лучше…

– Займёшься закусками, – договаривает за меня кузина, – пока я буду разбирать алкоголь.

– Да, – словно в замедленной съёмке произношу я и, встряхнув головой, направляюсь к двери, чтобы встретить курьера. Первая вечеринка всадников состоится в коттедже уже через час, а мы всё ещё не готовы.

Пока мы с Кэт занимаемся продуктами, Хантер с Ником уже минут десять спорят, куда именно им передвинуть диван.

– Ава! – кричит моё имя Хантер, и я тяжело вздыхаю.

– Поставьте его к правой стене, – даже не оборачиваясь, кричу я им. Почему они не додумались до этого сами, я без понятия.

– Мужчины, – словно читая мои мысли, отвечает Кэт, закатывая глаза.

– И то верно, – быстро расставив закуски, мы направляемся в спальню переодеваться.

Сегодня нам не нужно беспокоиться о безопасности нашей кожи и волос от огня, поэтому я выбираю широкие джинсы-бананы и короткий чёрный топ на бретельках. Волосы оставляю распущенными, позволяя ниспадать на плечи.

– Есть смысл краситься, если всё равно надевать маску? – спрашиваю я Кэт, прокручивая в руках этот самый элемент наряда.

– Смысл краситься есть всегда, – произносит она не терпящим возражений тоном и, забрав маску, отправляет меня к зеркалу, где в течение пятнадцати минут наносит мне на глаза всевозможные тени, туши, подводки и карандаши, а на губах оставляет лишь лёгкий блеск.

– Так-то лучше, – окинув меня довольным взглядом, Кэт помогает мне надеть маску и, справившись со своей, отправляется вниз.

Я следую за ней. Там нас уже ждут парни в своих масках, готовые встречать гостей. Вход сегодня только по приглашениям, которые мы оставили на площади, и только для тех, кому есть хотя бы шестнадцать. Это единственные правила, которых мы пока придерживаемся. Чем больше будет вечеринок, тем уже будет становиться список тех, кого будут допускать. Нам не нужны лишние проблемы или пьяные подростки: для таких существуют клубы и бары, здесь же происходят вещи более элитные.

Всего приходят 30 человек, пятерых из них мы не пускаем. Коттедж достаточно просторен и для большего количества людей, но всё же сегодня мы решили более подробно присмотреться к пришедшим. Большинство из этих людей были на площади и получили приглашения напрямую, кто-то достал через знакомых, а кому-то даже пришлось потрудиться и выкупить приглашение за приличную сумму. Кто бы мог подумать, что простое файер-шоу может произвести такой фурор.

– Не любишь толпу? – мне даже не нужно оборачиваться, чтобы знать, кто стоит у меня за спиной.

– Я люблю привлекать внимание, но вот толпы незнакомцев после этого меня немного напрягают, – признаюсь я.

– Именно поэтому ты уже минут 20 стоишь наверху лестницы и смотришь на всех свысока? – спрашивает Ник, на что я усмехаюсь.

– Возможно, но вопрос в том, что же здесь делаешь ты? – спрашиваю. – Любишь смотреть на людей свысока?

– Это, конечно, тоже, – усмехается он и замолкает.

– Я слышу здесь «но».

– Но я тоже не люблю большие толпы, они напоминают мне… – резко замолкнув, Ник снова переводит взгляд на толпу, словно сболтнул чего-то лишнего. Интересно. Но всё же я ничего не спрашиваю. В этом и состоит суть: кто-то может сказать лишнего и резко замолкнуть, а второй даже и не подумает приставать с расспросами, будто ничего и не слышал, хоть это и не так.

– Покурим? – отстранившись от перил, я плавным шагом направляюсь в сторону спальни, Никлаус следует за мной.

– Будет дождь, – произносит он, поднося сигарету ко рту. – Небо затянуло тучами.

Подняв голову, я замечаю, что он прав: на небе нет ни одной звезды, и лишь месяц слабо пробивается сквозь облака.

– Жалко, – забирая из его пальцев сигарету, говорю я.

– Не любишь дождь?

– Звёзды люблю, а тучи их закрывают, – выдыхая дым, отвечаю я.

– А дождь?

– А дождь сложнее рисовать, – Ник переводит на меня вопросительный взгляд, молчаливо прося пояснений. – Рисовать звёзды куда проще, чем дождь, да и интереснее.

– Может, у тебя ещё и наброски есть?

– Может, и есть, – пожимаю плечами я.

– Покажешь?

– Когда-нибудь, возможно, и покажу, – или нет. Помня, чем закончилось это в прошлый раз, я не горю желанием показывать свои рисунки кому-либо. Эскизы для Эбби были исключением, так как там я не рисовала ничего, кроме цветов, звёзд, змей и, возможно, парочки стрел, ничего такого, за что меня могли бы вернуть в психушку.

Выкинув сигарету, я снова направляюсь на своё место на лестнице, но Никлаус останавливает меня на середине пути и протягивает руку.

– Не желаете ли потанцевать, лисичка? – произносит он. – Или мы и дальше будем тухнуть на лестнице?

– Мы?

– Конечно, без такого проводника мне в толпе делать нечего, – пожимает плечами он. – Ну так что?

Бросив долгий взгляд на импровизированный танцпол, я быстро обнаруживаю танцующих Хантера и Эбби, Кэтрин и какого-то парня.

– Почему бы и нет? – вложив свою руку в тёплую ладонь, я позволяю Нику свести меня вниз и, положив вторую мне на талию, повести в медленном танце.

– По-моему, сейчас не время для медленных танцев, – произношу я, указывая на колонку, из которой играет “Control” Halsey.

– По-твоему, мне есть до этого дело? – всё так же не спеша парень ведёт меня к середине зала.

– Сомневаюсь, – следуя за его тактом, я тоже начинаю танцевать, стараясь забрать инициативу, но чем сильнее я пытаюсь, тем сложнее и быстрее начинает кружить меня Ник.

– Даже не думай, – произносит он, прислоняя меня к своей груди после очередного поворота.

– Не понимаю, о чём ты, – невинно похлопав глазами, я продолжаю спокойно танцевать, замечая, что мы явно привлекли всеобщее внимание. Двое всадников танцуют посреди зала, да ещё и под неподходящую музыку. Да, это определённо стоит внимания.

– Не хочешь ли пойти немного прогуляться? – шепчет мне на ухо Ник, заставляя кожу покрыться мурашками, а сердце сделать кульбит. Это странно, очень странно. Учитывая, что я только свыклась с тем, что его прикосновения мне не противны, к такой реакции своего тела я была не готова.

– Предлагаешь сбежать с собственной вечеринки? – как можно спокойнее спрашиваю я.

– Можно сказать и так, – он снова кружит меня в танце, только уже в сторону выхода. – Что же ты выберешь: побег с собственной вечеринки или похищение с неё?

– Похищение?

– На улицу мы пойдём в любом случае, но вот только от тебя зависит, как это будет.

– Думаю, сегодня можно ограничиться и побегом, – наконец соглашаюсь я и проскальзываю за дверь.

Стоит мне выйти на улицу, как на мои плечи падает что-то тяжёлое. Косуха Ника.

– Опять без куртки пошла, – произносит он. – Заболеешь же, кто тебя лечить будет?

– Ты? – испытывая какое-то странное дежавю, предполагаю я.

– Благодарю, но я предпочитаю не дать тебе заболеть, чем уклоняться от летящих в меня вещей, пока буду пытаться накормить тебя таблетками.

– С чего ты взял, что я буду швырять в тебя вещи?

– У тебя на лице написано, что в случае плохого самочувствия лучше не подходить, если хочешь остаться в живых.

Усмехнувшись, я решаю ничего не отвечать, тем более что он прав. Во время болезней я и впрямь становлюсь невыносимой, и даже тётя Эльза не всегда может это выдержать.

– И куда же мы пойдём? – спрашиваю я, меняя тему.

– Не знаю, есть предложения?

– Может, и есть, – идея тут же приходит мне в голову, и я направляюсь в сторону леса.

– Гулять по лесу с человеком, которого знаешь неделю, – задумчиво произносит Ник, на что я лишь пожимаю плечами.

– Ты не станешь меня убивать.

– Почему же?

– Завтра тебе придётся идти по магазинам вместе с Кэтрин и тётей Эльзой вместо меня.

– Убедительно.

Засмеявшись, я направляюсь дальше.

– Раньше мы жили в просторном особняке на самой окраине города. Он был разделён на две части: в одной жила я с родителями, в другой – Кэтрин. Хантер же жил в доме напротив, – сама не зная почему, начинаю рассказывать я. – Там тоже был лес, и я постоянно туда сбегала, словно что-то тянуло туда. Я могла там провести по несколько часов, изучая уже знакомые окрестности и лазая по деревьям. Позже за мной всегда приходили Хантер и Кэтрин, – на моих губах появляется лёгкая улыбка. – Было ощущение, что они всегда знали, где я. В какую бы часть леса я ни забежала, они снова и снова меня находили.

– Ментальная связь?

– Возможно, не знаю, – усмехаюсь я. – Это и не так важно. Один раз я специально забралась на одно из самых высоких деревьев в надежде на то, что они меня не найдут и просто уйдут.

– И что же произошло дальше?

– Примерно через пятнадцать минут после того, как я туда забралась, из-за листвы показалось смеющееся лицо Кэт, а на соседнем дереве виднелся силуэт Хантера.

Улыбнувшись ещё сильнее, я перевожу взгляд на задумчивое лицо Ника.

– Мы тоже раньше жили в поместье, в Малаге, прямо рядом с морем, – произносит он спустя несколько минут молчания.

– Малага?

– Портовый город в Испании, – подсказывает он, и я удивлённо поднимаю брови.

– Так ты из Испании. Теперь всё понятно.

– Понятно?

– Почему ты так выглядишь? У тебя от природы смуглая кожа, а не такой шикарный загар.

– Хмыкает. – Сочту это за комплимент.

– Значит, ты ещё и на испанском говоришь, ¿Verdad? (Испанское: Не так ли?) – тут уже пришла очередь Ника удивляться.

– Cierto, pero creo que voy a saber la cantidad de idiomas que hablas. (Испанское: Верно, но думаю, теперь и мне стоит узнать, сколько языков ты знаешь.)

– Четыре, – переключившись на английский, отвечаю я. Я не склонна доверять людям на слово, тем более что сама знаю испанский, и поймать парня на лжи было бы не так сложно.

Цокнув языком, он снова усмехается.

– Не обогнала, я знаю пять.

– Не знала, что у нас соревнование.

– Вся жизнь – это одно большое соревнование.

С этим я согласна. Люди живут только ради вечного соперничества друг с другом: соперничества за власть, за счастье, да даже за любовь. Не знаю ни одного человека, который бы никогда не завидовал другому и не желал того, чего у него самого нет.

– Не могу не согласиться, – крепкая хватка на моей руке быстро возвращает меня в реальность, и я перевожу взгляд на Ника. – Но всё же, я думаю, это не единственная причина, по которой люди существуют.

– Я опять сказала всё вслух?

– Только начало, но общую суть, думаю, я понял, – пожимает плечами он.

– Так и всё же, в чём другая причина существования человека? – спрашиваю я.

– Гармония, – абсолютно серьёзно произносит он.

– Гармония, – произношу я, пробуя слово на вкус, пытаясь понять, почему именно она, но всё же нет, не понимаю. – И почему же смысл жизни человека именно в ней?

– Каждый человек стремится к гармонии в своей жизни и в своей голове. Стремится к полному уничтожению собственных демонов или хотя бы их усмирению, – следует его ответ.

– Посадить на поводок собственных демонов? Разве не ты мне недавно доказывал, что такими, как мы, абсолютно нормально и не надо ничего менять?

– Есть разница между принятием своих демонов и их усмирением. То, что я с ними смирился, не значит, что я не хочу посадить их на поводок.

– Посадить на поводок демонов – то же самое, что и посадить на поводок часть самого себя, – задумчиво произношу я. – Демоны без тебя не выживут – это факт, но и ты без них уже вряд ли сможешь долго прожить. Слишком поздно.

– И что же тогда делать?

– Смириться и жить дальше. В любом случае таким, как мы, куда проще и лучше прийти к гармонии со своими «демонами», чем жить вовсе без них, – просто отвечаю я. – Демонов, как мы их называем, нужно уничтожать сразу, как только они появляются. Не пытаться посадить их на поводок, нет, их просто нужно брать и вырывать с корнем.

– Предлагаешь запирать детей в психиатрических лечебницах и надеяться, что это поможет? – задаёт он вопрос, который тут же выбивает у меня из лёгких весь воздух.

Он не мог об этом узнать, никто не знает.

Переведя на него взгляд, я убеждаюсь, что мне всё кажется, и Никлаус смотрит на меня не так, словно узнал самый страшный секрет, а с простым любопытством, ожидая ответа на вопрос.

– Кто-то именно так и делает, – проглотив ком в горле, как можно спокойнее стараюсь произнести я.

– Помогает?

– Без понятия, – нет, ни черта это не помогает, и в моём случае только ухудшает всю ситуацию, превращая пятилетнего ребёнка, хотевшего спокойно порисовать, в ненормальную психопатку со справкой из клиники до конца жизни.

На улице начинает моросить дождь, и я поднимаю руки к небу, желая почувствовать первые капли на них.

– Я ведь говорил, что он пойдёт, – пожимает плечами Ник и разворачивается в обратную сторону. – Пойдём, а то точно заболеем.

– Если что, я тебя лечить не буду, – произношу я, указывая на его футболку. – Ты сам отдал мне куртку.

– Хантер вылечит, – усмехается он, стирая с лица холодные капли, которые в ту же секунду возвращаются.

– Ооо, он может. Однажды Кэтрин вывихнула руку и так не хотела в больницу, что Ханту пришлось самому делать ей перевязку, причём так, чтобы тётя Эльза этого не заметила.

Дождь становится ещё сильнее, но мы даже и не думаем ускорять шаг.

– Что-то мне подсказывает, что она всё-таки заметила.

– Естественно, и уже собиралась прибить кузину за то, что та ей ничего не сказала, как пришёл Хантер и взял всю вину на себя, сказав, что это он не смог уследить, – соглашаюсь я. – Он всё детство вытаскивал нас из неприятностей и придумывал отмазки для родителей, причём такие, что они всегда верили.

– Узнаю Хантера.

– Я так понимаю, что тебя он тоже отмазывал?

– А как же? Почему, по-твоему, я сейчас гуляю здесь с тобой, а не сижу под домашним арестом или в участке? – пожимает плечами он. – Он единственный, кто смог доказать отцу, что смысла держать меня взаперти нет, тем более что он за мной присмотрит. И надо же – меня отпустили. Отец даже вопросов никаких не задавал.

– Хоть кто-то с годами не меняется, – вздыхаю я.

– Все с годами меняются, просто кто-то менее заметно, – подмечает он, на что я спустя пару секунд размышлений всё же согласно киваю.

– Твоя правда. Меня просто радует, что он ведёт себя так же, словно никуда и не уезжал.

– И не потеряла два года общения и встреч с единственными близкими людьми.

– Скучаешь по ним?

– По Хантеру и Кэт? Не думаю.

– По годам, проведённым с ними, – поясняет он.

– Не по годам, а по той связи, что у нас была тогда, – прикусив губу, отвечаю я. – Два года разлуки сделали своё дело, и как бы им ни хотелось этого признавать, но мы уже не так близки, мы больше не рассказываем друг другу абсолютно всё, не делимся самым сокровенным.

– Зная, как твоя кузина делится подробностями о своих сексуальных похождениях, я бы с этим поспорил.

– Секс – вещь не сокровенная, тем более для Кэтрин. Секс – это просто секс: никаких чувств и чего-то серьёзного, простое удовольствие.

– Значит ли это, что у тебя есть свои секреты? – хитро спрашивает он.

– Секреты есть у всех, – переведя взгляд на парня, я смотрю прямо ему в глаза. – Они есть у меня. Они же есть и у тебя.

Я продолжаю удерживать взгляд Ника, одновременно рассматривая его лицо: острые скулы, резкие черты, губы, искривлённые в акуловой ухмылке.

– О чём ты сейчас думаешь? – спрашиваю я, в то время как он делает небольшой шаг вперёд, заставляя нас практически соприкасаться грудью, стоя прямо на проезжей части, освещённой лишь парой фонарей, под сильным ливнем.

– У тебя красивые глаза, – отвечает он, всё так же не отрывая от меня своего взгляда. – О чём же думаешь ты?

– У тебя красивые губы, – таким же спокойным тоном произношу я и немного склоняю голову вбок.

Между нами практически нет пространства, ещё несколько миллиметров – и наши губы соприкоснутся. Тёплое дыхание Ника ласкает моё лицо, а его рука нагло и мягко обхватывает меня за заднюю сторону шеи. Вдох, выдох.

Наконец я решаю прикрыть глаза, когда раздаётся звонкий гудок, и нас окатывает ледяной водой. Машина быстро проносится мимо нас, громко сигналя.

В ту же секунду Ник отталкивает меня в сторону тротуара, а сам хватает с земли большой камень и кидает его в машину. Раздаётся звон разбивающегося стекла, и машина останавливается. Чёрт.

– Думаю, нам пора, – схватив Ника за руку, я тащу его в сторону домов, где, перебираясь через чужие заборы, мы наконец возвращаемся в коттедж, из которого разносится громкая музыка.

Спрыгнув с собственного забора, я наконец перевожу дыхание и тяжело дыша смотрю на Ника, взгляд которого снова прикован ко мне.

– Продолжим? – спрашивает он, наклеив на лицо наглую усмешку и опираясь одной рукой на стену, нависает надо мной.

– Не сегодня, настрой пропал, – произношу я и быстро проскользнув под его рукой, бегу в сторону дома, словно за мной гонятся, хоть это и не так.

Если бы Никлаус решил на меня поохотиться, то уже давно бы поймал и вернул к той стене.

Тем не менее, я продолжаю бежать и, быстро влетев в дом, поднимаюсь к себе в спальню, где тут же падаю на кровать и прикрываю глаза. Что ж, этот день был весьма интересным, я бы даже сказала – чересчур.

Наконец открыв глаза, я обнаруживаю, что на мне всё ещё надета куртка Ника. Контакта с людьми на сегодня для меня хватило, тем более с Никлаусом. Именно поэтому я лишь поудобнее устраиваюсь в кровати и, накрывшись мужской курткой, засыпаю.

Глава 10. Никлаус

На улице льёт ледяной ливень, а я так и стою, опершись одной рукой на стену, и смотрю, как девушка быстро убегает в сторону дома, словно за ней кто-то гонится.

Планировал ли я, что всё закончится именно так? Нет.

Планировал ли я вообще звать её гулять? Нет.

Жалею ли я об этом? И снова ответ – нет. Ни капли не жалею.

Ощущение тёплой кожи её шеи под моими руками – лучшее, чёрт возьми, чувство в моей жизни, и я не готов это менять ни на что.

Сделав глубокий вдох, я медленным шагом направляюсь в сторону коттеджа, попутно доставая из кармана сигарету и зажигалку. Мне нужно покурить, срочно.

Я всегда любил охоту, наблюдать, как жертва бежит от тебя, пытается скрыться, смотреть, как надежда на спасение угасает в её глазах.

С Авой всё по-другому. Я почти уверен, что стоит мне загнать её в угол, в глазах девушки не будет ни капли отчаянья и смирения. Злость, гнев, возможно даже желание, но смирение – нет.

Эта девушка никогда в жизни не станет подчиняться и не упадёт на колени. Такие, как она, созданы только для того, чтобы править и никак иначе.

Даже если я схвачу её за шею и начну душить, упрямство в её глазах не угаснет. Она будет вырываться, бороться до самого конца, сделает всё, чтобы не встать на колени.

Это даже к лучшему. Покорные девушки скучны и быстро надоедают. Мой член не встанет, даже если такие, как они, будут голыми ползать и тереться об него – как бы прискорбно это ни было.

Зато стоит появиться в поле моего зрения Аве, как мой “дружок” уже готов, и ей даже не надо раздеваться или что-либо говорить.

Иронично, не так ли?

Что ж, я готов играть по этим правилам.

С этого момента все её секреты – мои, все её мысли – мои, её мозг, тело и разум тоже будут принадлежать только мне. И я, чёрт возьми, сделаю всё, чтобы так и было.

Я поставлю её на колени, но не чтобы унизить, а чтобы показать, чего она достойна по-настоящему. Не каких-то “нормальных” мальчиков из старшей школы, нет – она заслуживает куда большего. И она это получит.

Мне плевать, что я сам вряд ли заслуживаю её.

Докурив сигарету, я направляюсь внутрь. Моя футболка промокла насквозь, как и волосы, и я не удивлюсь, если Кэтрин скажет, что я похож на чучело.

Кстати, глаза у неё действительно красивые – тут я не солгал. Ярко-зелёные глаза, напоминающие изумруды – вот ради чего стоит бороться в этой жизни.

– Я хочу знать, где ты был? – звучит вопрос Хантера, как только я вхожу.

Он стоит, опершись на барную стойку и сверля меня недовольным взглядом.

– Нет.

– Это был риторический вопрос. Где ты был?

– Воздухом подышал, нянечка.

– Вместе с Авой? – даже не обращая внимания на мой сарказм, продолжает задавать вопросы он.

– Возможно, – уклончиво отвечаю я, на что он закатывает глаза.

– Она только что вбежала сюда словно за ней гналась стая волков, вся мокрая, в твоей куртке…

Последнюю часть он выделяет особенно выразительно.

– Зачем тогда спрашивать, если ты и так всё знаешь!? – начинаю закипать я, но Хантер смотрит на меня тем же непреклонным взглядом курицы-наседки.

– Клаус, —

– Всё будет в порядке, – по слогам произношу я, стараясь звучать как можно убедительнее.

– Смотри мне, – сделав глубокий вдох, Хантер наконец отстаёт от меня и направляется вглубь помещения.

Я говорил, что он напоминает курицу-наседку? Ходит, кудахчет и печётся о своих птенцах так, словно от этого зависит его собственная жизнь, или ему как минимум за это очень хорошо платят. Кстати, я склоняюсь больше ко второму варианту. Ну, не может человек просто по доброте душевной возиться с тремя психами за просто так.

Отбросив эту мысль, я наконец решаю, что мне пора собираться домой, и для этого мне нужна куртка, потому что снаружи и вправду очень холодно, а я даже не могу вызвать такси, потому что мой телефон остался в ней.

Стараясь не привлекать ещё больше внимания Хантера, я быстрыми шагами поднимаюсь наверх и направляюсь в комнату Авы. Опять же, я не планировал её сегодня больше тревожить вообще, но, видимо, судьба – та ещё сука, которая решила, что мы просто обязаны довести друг друга окончательно. И вот я опять ошибаюсь.

Войдя в комнату девушки, я обнаруживаю до невозможного странную и… милую картину. Ава спит, всё так же одетая в кожаные штаны и топ, и что самое удивительное – в качестве одеяла она выбрала именно мою куртку. Усмехнувшись, я как можно тише вхожу в комнату и стягиваю с неё импровизированное одеяло.

Не подумайте, я не какой-нибудь монстр (но это не точно). Вместо своей куртки я осторожно вытаскиваю из-под девушки нормальное одеяло и накрываю её им. Во сне она и вправду кажется очень милой: все острые черты её лица сглаживаются, а вместо усмешки губы складываются в тонкую линию, заставляя выглядеть ещё моложе.

Простояв там ещё несколько минут и окончательно замёрзнув от открытого окна, я всё же принимаю решение, что пора уходить домой.

– Спокойной ночи, лисичка, – зачем-то произношу я на прощание и осторожно, закрыв дверь в спальню, направляюсь вниз.

– У тебя просто сложный характер, – мама всегда так говорит, но я знаю, что это не правда. Сложный характер у меня был, когда в детстве я не хотел есть кашу и выбрасывал её в окно или до последнего не ложился спать, пока мне не найдут нужную игрушку. Сейчас-то это переросло в настоящие психические проблемы, и хоть я и не верю в ярлыки, смелости признать, что я не такой, как все, у меня хватает, как и принять то, что другие люди будут до конца жизни меня бояться и считать психом.

Но есть вещи, которых я не смогу понять никогда, и одна из них: почему судьба такая сука? Какого черта она вообще решила, что нужно отвоеваться на здоровье моей мамы, не на мне – человеке, который избил курьера до полусмерти просто так, не на отце, который из-за работы в принципе забыл, что такое быть отцом, а именно на ней.

Она – единственный человек в нашей семье, который никогда не делал ничего плохого. Да, у неё тоже не самый простой характер: она горда, прямолинейна и до невозможности упряма, но тем не менее ни разу в жизни даже не кричала. Тем не менее за все грехи расплачиваться именно ей, и это чертовски несправедливо.»

Въехав на парковку, я выхожу из машины, доставая по пути очередную сигарету. Сколько я их сегодня выкурил? Пять, шесть? Это не имеет значения, главное, что мне есть чем занять руки. Продолжая курить, я захожу в парадную и, не дожидаясь лифта, направляюсь к лестнице. Перескакивая через две ступеньки, уже через несколько минут оказываюсь на пятом этаже и настойчиво стучу в деревянную дверь.

Без понятия, дома ли он. Если нет – я в полном дерьме.

– Ради приличия мог бы и на улице покурить, – раздаётся щелчок двери, из-за которой тут же появляется Эбби.

– По твоему я похож на приличного человека? – не дожидаясь приглашения, быстрым шагом вхожу внутрь.

– Где Хант?

– Он на кухне, – вздыхает девушка. – Проходи и будь добр, не чувствуй себя как дома.

– Какая ты гостеприимная, – язвительно замечаю я.

– Действительно.

– Кто там пришёл? – Хантер стоит возле небольшого стола с двумя чашками кофе, которые, видимо, планировал выпить вместе с девушкой.

– Угадай, – Эбби проходит мимо меня, забирает кружку и садится на стул.

– Что-то случилось? – наконец спрашивает меня Хантер, уже явно догадываясь, что кофе он не выпьет.

– Да, нет, не знаю, – тут же начинаю тараторить я. – Мне нужно, блять, я не знаю, что мне нужно, но…

– Набить тебе новую татуировку? – за столько лет даже Эбби привыкла к таким неожиданным срывам и теперь смотрит на меня абсолютно непроницаемым взглядом.

Тату? Звучит неплохо. А что набивать? Череп? Нож? Нет, это всё скучно. Молнию? Да пусть она начинается от самого лица и спускается по шее.

– Нет, – тут же говорит Хантер, не давая ответить. – Никаких тату в таком состоянии, если, конечно, ты потом не хочешь выслушивать огромную тираду, одновременно сводя всё, что он сейчас напридумывал.

– Ну как хотите, – Эбби пожимает плечами. – Тогда будь добр убери Клауса отсюда, пока он не начал разносить всю квартиру и не разбил мой сервиз. Снова.

Что? Во время таких срывов Хантер не всегда может меня контролировать. Если быть точнее – он их вообще не может контролировать, просто в большинстве случаев мы находимся в более безопасных местах, где я без особого ущерба окружающим могу выбросить адреналин.

– Поехали, – поцеловав Эбби в щёку, он направляется в мою сторону. – И выброси ты уже эту сигарету, вся кухня пропахла.

– Куда собрался!? – рявкает Хант, как только я направляюсь к водительской двери. – За руль в таком состоянии?

– Ну я же сюда как-то доехал!? – парирую, на что Хантер лишь продолжает сверлить меня взглядом, указывая на пассажирское сиденье.

– Чем быстрее ты сядешь, тем быстрее сможешь избавиться от своих демонов.

– Я могу избавиться от них и не садясь в машину, просто пойду и прикончу кого-нибудь.

– Клаус! – всё тем же ледяным тоном рявкает мой друг.

На этот раз я уже не спорю, тем более что рядом как назло нет ни одного человека.

– Так-то лучше, – заведя машину, он быстро выезжает на проезжую часть.

– Есть причина такого настроения?

– Естественно есть: моя мать лежит в больнице с очередным сердечным приступом, отец проводит всё время либо на работе, либо с ней, а врачи, как всегда, ничего нормального сказать не могут.

– Мне нужны причины? – вместо ответа вопросом на вопрос отвечаю я.

– Понятно. Мы приехали.

Хантер останавливает машину напротив довольно обветшалого здания недалеко от пустыря – складов. Днём здесь не бывает ни одной души, если не считать нас, конечно. Внутри склада находится довольно большой импровизированный ринг, несколько стульев и скамеек для зрителей и некое подобие вип-зоны, отгороженной от остального пространства стеклянной перегородкой и навешенной на неё гирляндой.

Как я уже сказал, здесь никого нет: пустые стулья всё ещё разбросаны возле ринга после очередной драки, которая, по видимому, была вчера, а на скамьях стоят пустые бутылки из-под алкоголя. Ночью это выглядит куда лучше, либо люди напиваются настолько, что просто не замечают разницы.

– Давай уже покончим с этим, – обернувшись, я вижу уже готового Хантера, стоящего посреди ринга с боксерскими перчатками в руках.

– И нахрена ты их принес?

– Потому что Эбби достало, что ты используешь её гель для заживления костяшек и порезов после драк, а не татуировок.

– Я куплю ей целую коробку этих гелей и заплачу за следующее тату в три раза больше, только убери это дерьмо. Мне надо чувствовать наносимые удары, а не кусок ткани.

Закатив глаза, Хантер всё же откидывает ненужные перчатки, но свои не снимает. Пускай, в любом случае бить буду я.

– Начинай, – приняв стойку и заслонив руки лицо, говорит Хантер.

И я начинаю. Не мешкая ни секунды, быстро начинаю наносить удары, стараясь целиться в защищённые места, но при этом бить довольно сильно.

– Поджог, пожар, взрыв, убийство, – произношу, нанося удары.

– Уже было, дальше, – даже не думая уклоняться, спокойно произносит мой друг.

Он вообще умеет чувствовать боль? Такое ощущение, что я бью железобетонную стену.

– Проломить голову, отрезать пальцы, проткнуть лёгкие и утопить.

– Зачем отрезать пальцы?

– Чтобы отпечатки не нашли.

– А лёгкие протыкать?

– Чтобы не всплыл.

– Слишком муторно, дальше.

– Скинуть из окна и представить как самоубийство.

– И в чём тогда извращённость?

– А нам нужна именно извращённость?

– Сомневаюсь, что ты сможешь просто дать человеку умереть, не издеваясь над ним.

– Тоже правда. Тогда связать и переехать машиной.

– А машину кто потом мыть будет?

Сделав раздражённый выдох, наношу ещё несколько ударов, которые Хант в очередной раз блокирует.

Примерно так это всегда и проходит: мы приезжаем на склады, и я начинаю выбивать свой адреналин, параллельно разбирая различные способы убийства, которые Хантер каждый раз бракует и не даёт воплотить.

– Достаточно, – ударив последний раз, опускаюсь на пол. Сердце бьётся в бешеном ритме, пульс зашкаливает, а пот стекает по всему телу. Сколько мы уже здесь? Час? Два? Без понятия.

– Легче? – Хантер опускается рядом со мной, протягивая бутылку воды, которую я почти уверен, он с собой не приносил.

Вместо ответа лишь киваю головой и, осушив бутылку залпом, поднимаюсь на ноги. Настроение лучше не стало, но у меня хотя бы закончились силы, и теперь я точно не сделаю ничего такого, за что окажусь в участке. Наверное.

– Я надеюсь, ты не планируешь оставлять меня здесь? – только возле выхода понимаю, что мы приехали на моей машине.

– Нет, пошли, – у меня даже нет сил ему язвить или как-то спорить. Вместо этого в абсолютной тишине отвожу Хантера домой, а сам направляюсь к себе, где, конечно же, никого нет. Чёрт.

Приняв душ, направляюсь в гостиную, где падаю на диван, прикрывая глаза. Как же я ненавижу, когда никого нет, ненавижу эту квартиру, ненавижу комнату, ненавижу эти пустые стены.

Боже, почему эти стены такие серые? Они всегда были такими или мне кажется? А этот потолок, почему он такой высокий? Почему люстра висит не идеально посередине? Почему? Почему? Почему? Блять, я так точно сойду с ума.

Схватив пульт, наконец решаю включить что-нибудь на телевизоре, чтобы хоть немного отвлечься, как на телефон приходит уведомление. Ава.

Я тут же забываю про пульт, схватив телефон, открываю чат, куда девушка отправила лишь одну фотографию и подпись. На фото изображена сама Ава с явным возмущением осматривающая количество пакетов, принесённых Кэт. Рядом с ними стоит высокая черноволосая женщина, очень похожая на Кэт – Эльза Блэк.

Сразу после фотографии идёт ещё одно сообщение, состоящее всего из одного предложения: «забери меня отсюда, я так больше не могу», и смайлик в форме черепа. Усмехнувшись, печатаю ей ответ.

«Ничем не могу помочь»

«Лучше бы ты и вправду убил меня в лесу»

« Ага. И пошёл бы вместо тебя? Увольте»

«Ну вот и тебе меня совсем не жалко?»

«Жалко, но подменять тебя я не буду»

«А ты не подменяй, просто забери.»

«И попади под гнев твоих кузины и тёти? По-моему, это тебе меня не жалко.»

«Вообще не жалко, я тут уже четыре часа и практически не чувствую ног.»

«Могу подарить тебе сертификат на массаж.»

«Правда?»

«Конечно, вот адрес: Переулок Строфа, 16.»

«Это же твой адрес, придурок.»

« Я не говорил? Я профессионально умею делать массаж стоп.»

«Я так понимаю, с продолжением?»

«Если так хочется, можно и с продолжением, приедешь?»

«Я подумаю.»

«Только предупреди пораньше, надо же подготовиться.»

«Бельё слитное надеть? 😋»

«Ахах, смешно, слитное бельё стоит надеть тебе.»

«А лучше вообще без него»

« Мечтай.»

«Именно этим сейчас и занимаюсь, присоединиться не хочешь?»

« Не думаю.»

Я уже собираюсь ей ответить, как она тут же присылает голосовое сообщение:

– Знаешь, я передумала, забери меня отсюда и я надену любое бельё, – торопливо произносит Ава, когда на заднем плане раздаётся звонкое фырканье и голос Кэтрин:

– Только попробуй приехать, и ко всем женским магазинам я добавлю ещё и мужские отделы.

– Кэт!

– Что Кэт? Потрахаться вы можете и потом, а сейчас у нас шопинг, – грозно произносит кузина Авы. – Клаус, я тебя предупредила!

«Хорошего шопинга, лисичка.» – отправляю я

Зная, что теперь она вряд ли мне ответит, а если и ответит, то это будут всевозможные проклятия, я откидываю телефон и снова переключаю внимание на телевизор.

Идея, что бы мне посмотреть, приходит в тот же момент: «Отряд самоубийц» – любимый фильм Авы, который я, на удивление, ни разу не смотрел. Что ж, самое время это сделать.

Вместе с этим я снова беру телефон и, зайдя в Instagram, начинаю проверять подставные аккаунты, созданные Хантером. Самое время кинуть Оливии очередную рекламу чистки кармы, что я и делаю.

Честно говоря, я даже не знаю, почему мне в голову пришла именно эта идея, но месть получится и вправду довольно извращённой – пошатнуть психическое здоровье человека и довести её до психиатра звучит очень даже интересно.

А что? Только нам что ли ходить к этим мозгоправам и доказывать, что мы тоже люди и имеем полное право на нормальное существование без предрассудков? Не ужели, пусть теперь и так называемые «нормальные» люди помучаются, раз решили расстроить психов

Глава 11

Ава

Как же болят ноги. Шопинг с Кэтрин можно приравнять к пытке, притом весьма извращённой. Скинув туфли, я тут же падаю на диван и с облегчением выдыхаю. Ещё и семейный ужин сегодня. Чёрт. С удовольствием никуда бы не пошла, но как назло уже пообещала тёте Эльзе, что приду.

Посмотрев на часы, решаю, что время у меня есть, и вместо того чтобы идти раскладывать купленные вещи, которые теперь, вероятнее всего, даже в мою гардеробную не влезут, быстро скидываю с себя футболку и джинсы, оставаясь в одном белье, и прикрываю глаза. Как же хорошо… Боль постепенно сходит с моих стоп, а приятный ветерок от кондиционера мягко прохладит тело.

Кстати, о белье. Схватив телефон, быстро захожу в чат с Ником.

«Ты козёл», – печатаю я.

Ответ приходит практически моментально:

«Это ещё почему?»

«Я почти пять часов провела в похождениях по торговому центру на каблуках, а ты меня так и не забрал!»

«Бесплатный массаж всё ещё в силе😉»

«Я не в настроении, про мой приход к тебе в одном белье, кстати, тоже можешь забыть.»

«Значит ли это, что ты приедешь без него? Тем более что в белье я тебя уже видел.»

«»

Не дожидаясь ответа, выключаю телефон и швыряю его на подушки. Когда такие переписки между нами стали нормой? Без понятия. Имею ли я что-то против? Думаю, нет. Единственное, что меня не устраивает в данной ситуации, – это Кэтрин, а точнее то, что она возомнила себя величайшим сводником и в очередной раз пристала ко мне.

– Вы встречаетесь? – фраза моей кузины даже не звучит как вопрос.

– Нет, – таким же тоном отвечаю я.

– Тогда просто спите вместе.

– Снова нет.

– Да.

– Нет.

– Да.

Голос Кэт звучит максимально уверенно, что начинает меня сильно бесить.

– Наверное, я лучше знаю, с кем сплю, а с кем нет!

– А я не говорила, что ты не знаешь, просто ты нагло не хочешь рассказывать.

– Я с ним не сплю, а если даже такое и произойдёт, то обещаю – ты об этом узнаешь первой!

– Девочки! – раздаётся резкий голос тёти Эльзы, заставляя нас обеих обернуться.

– Что происходит?

– Она не хочет признаться, что спит с Клаусом, – тут же возмущённо произносит Кэт.

– Потому что я с ним не сплю.

– Ага, заливай дальше!

– Кэтрин! – в ту же секунду одёргивает её мать.

– Что?

– Если Ава захочет, сама тебе всё расскажет, это во-первых, – аргументирует тётя. – Во-вторых, напомню, что про существование Илая мы узнали спустя полгода, когда ты уже собиралась за него замуж!

– Но я ведь за него так и не вышла.

– Ну да, это прям всё меняет, – раздражённо произносит тётя. – Вопрос закрыт. Захочет – переспит, не захочет – не переспит, и рассказывать об этом тоже абсолютно не обязательно. Главное – помни про контрацепцию и познакомь нас с ним до свадьбы.

– Тётя Эльза!

– Что тётя Эльза!? Я бабушкой в сорок становиться не планирую, твой отец станет дедом, я тоже думаю, не очень захочет.

Вынырнув из своих мыслей, снова бросаю взгляд на часы. Прошло практически полтора часа. Чёрт. Быстро вскочив с дивана, направляюсь наверх. Множество пакетов занимает практически половину пространства комнаты, но сейчас мне не до этого.

Схватив простое синее платье на запах, натягиваю его на себя и бросаю быстрый взгляд в зеркало, затем снова спускаюсь вниз.

Через пятнадцать минут уже поднимаюсь в пентхаус тёти и её семьи.

– Опаздываешь, – тут же раздаётся голос хозяйки.

– Разве? – я указываю на циферблат часов, на котором белыми цифрами высечено 6:00. – По-моему, я как раз вовремя.

За столом уже сидит вся моя семья: кузина, тётя, отец и даже дядя.

– Дядя, не знала, что вы вернётесь так скоро, – поприветствовав всех лёгким кивком и заняв место рядом с кузиной, произношу я.

– К счастью, мы сумели заключить сделку куда раньше положенного срока, и я тут же вернулся домой, – отвечает он. – Или ты меня не рада видеть?

Чёрт. Стараясь мило улыбнуться, быстро перевожу молящий взгляд на Кэтрин.

– Что за вопросы, папа? Конечно, мы все рады тебя видеть, – тут же спасает ситуацию моя сестра, прекрасно понимая, что мой собственный ответ снова прозвучал бы как вопрос и вызвал очередной поток подозрений.

Я люблю своего дядю, наверное, просто как с тётей Эльзой, я не очень могу это выразить словами или как-либо сформулировать эти чувства.

Дядя Арчи – довольно высокий мужчина с небольшой сединой в чёрных, как соль, волосах, являющихся единственным признаком сходства между ним и моей кузиной.

В остальном Кэтрин – абсолютная копия своей матери: черты лица, голос, характер.

Дядя Арчи – дипломат нашей семьи, заключающий основное количество сделок. Там, где проявляется взрывной характер Блэков, он сглаживает все углы.

Для тёти Эльзы он просто является тотализатором: стоит ему появиться рядом с ней, как тётя тут же тает и успокаивается.

Отношения моего отца и дяди тоже – вещь довольно интересная: да, их сложно назвать сильно напряжёнными, но и нормальными тоже, тем более если знать, что в тот же день, когда дядя Арчи пришёл знакомиться с семьёй своей девушки, мой отец на должности хоть и младшего брата сбросил того с балкона второго этажа. Думаю, это было тоже не очень приятно.

Тем не менее по какой-то невероятной причине Арчи вернулся уже на следующий день и сделал предложение тёте Эльзе, предварительно, конечно, сломав моему отцу нос и получив его благословение.

Причиной этому, вероятнее всего, была любовь – если, конечно, таковая существовала.

На моё запястье приземляется очередной щипок, вытаскивающий из потока мыслей.

Осмотревшись, тут же понимаю, что кто-то явно задал мне вопрос и все остальные ждут на него ответ.

– Какой-то вопрос? Я не услышала, – спрашиваю я, делая вид, что разговаривала с Кэт.

– Ты звонила матери? – повторяет свой вопрос отец, заставляя градус моего настроения резко упасть.