Новеллы

ДВОЙНАЯ ЗВЕЗДА

Тьма сгустилась на дне глубоких ущелий и медленно, путаясь в мохнатых лапах вековых елей, поползла вверх. Размылись очертания горных вершин. Исчезли со склонов звуки и краски. Ещё немного, и тьма, накопившись, хлынула вниз и затопила приютившийся у подножья гор город.

Затихли проспекты и парки. В окнах домов стали зажигаться огни. Город, уставший от дневной суеты и зноя, затих, укрывшись вечерней тишиной и прохладой. А над ним широко раскинулось звёздное небо.

Не спится. Вечер стучит в окно звёздной дробью, и звёздная эта тревога передаётся мне. И кажется, что что-то очень важное в жизни я потерял. Или не нашёл, что-то очень важное, единственно нужное, главное. Но что…

Есть в народе поверье, что в тот миг, когда на земле рождается человек и первым криком своим извещает мир о своём появлении, там, в бездонной глубине неба, рождается звезда. Рождается, чтобы отыскать свой путь среди других звёзд. Отыскать и повести по нему человека. И у каждой звезды есть свой путь. Долгий или короткий, лёгкий или трудный. Но свой. Тот единственный путь, по которому должен пройти человек, не сворачивая и не останавливаясь. Пути звёзд могут пересекаться и могут идти параллельно. Могут совпадать.

Ты лежишь рядом, и в тишине я слышу, как бьётся твоё сердце. Ты спишь. Твоё дыхание на моей щеке. И мы одни. Во всей вселенной нет никого. Лишь только я и ты, да туманные звёзды, лукаво заглядывающие в окно. По звёздному небу, охраняя наш покой, совершает свой вечный дозор Большая Медведица. С нежной заботой она поглядывает на нас и подмигивает мне звёздочкой-глазом. По-моему, она считает, что мы счастливы. И в этот миг я думаю так же.

Есть в созвездии Большой Медведицы одна звезда, которая зовётся двойной. Она эта только с виду одна, и если приглядеться повнимательней, то окажется, что это две звезды, летящие рядом. Они брошены навстречу друг другу взаимным притяжением и стремятся соединиться, слиться в одно целое и вместе продолжать свой путь. Но жестокая центробежная сила закружила их в бешеном танце и стремится разорвать их взаимную связь, разбросать их в разные стороны и затерять среди других чужих холодных звёзд. Две могучие силы уравнялись в своей борьбе, и две звезды вынуждены лететь рядом, но не вместе. Так близко-близко и так бесконечно далеко. И у каждой звезды есть свой спутник. Ему она дарит свои свет и тепло. И спутник, пролетая по своей орбите, закрывает порой далёкую, печальную звезду. И тогда для звёзд наступает затменье.

Ты лежишь рядом, и в тишине я слышу, как бьётся твоё сердце. Ты спишь. Твоё дыханье на моей щеке. И мы одни во всей вселенной. Нет никого. Лишь только я и ты.

Любовь вошла в нашу жизнь естественно и неотвратимо, как луна входит в ночь. Как звёзды овладевают небом. Так, как будто иначе и быть не могло. Впоследствии я понял, что всю жизнь любил только тебя одну. Только тебя одну я искал всю жизнь. Ещё не зная имени твоего, ещё не видя лица, я знал, что ты есть, что ты ждёшь. Что плачешь иногда по ночам, ругая меня за то, что так долго не иду. Ревнуешь к попутчицам, сбивающим меня с пути к тебе. И, устав от одиночества ожидания, порою даришь свою нежность и ласку кому-то другому, приняв его за меня. Но вот наконец-то мы встретились, и любовь вошла в нашу жизнь, чтобы никогда уже не покидать нас. Однако мы встретились, когда, быть может, уже не имели на это право. И вечер-разлука разводит нас по сторонам.

Ты улыбнулась на прощанье, но в глазах твоих слёзы. Мы молчим, расставаясь. Не обещаем звонить, не просим ждать. Мы не прощаемся, потому что, быть может, расстаёмся навсегда. Каждый раз ты уходишь с желаньем остаться. Но ты уходишь. И каждая наша новая встреча может оказаться последней. Тебя ждут. Твой дом, твоя семья. Твой заботливый, любящий муж. Твои милые, ласковые дети. Они любят тебя и ждут. И они не виноваты в том, что мы встретились, когда было уже слишком поздно. Но мы встретились. И расстаться уже не в наших силах. Но быть вместе…

Ты улыбнулась на прощанье, но в глазах твоих слёзы. Мы молчим, расставаясь. Не обещаем, не просим. Мы не прощаемся, потому что, быть может, расстаёмся навсегда.

Кто-то рождён под счастливой звездой, кто-то – под несчастной. И только над нами горит и манит куда-то в неизвестность двойная звезда.

КРОВЬ КАИНА

Тень Авеля явилась, как всегда, перед рассветом. Каин не спал. Он ждал её. Вот уже много лет в ночь полнолуния тень брата приходила к нему перед самым восходом солнца и пытала его своими беседами. Сначала Каин боялся её появления. Он прятался от брата. Залезал под кровать, закрывался в сундуке, даже убегал из дома. Но тень Авеля всегда находила его, где бы он ни скрывался. И говорила, говорила. Потом страх сменился злобой. При каждом появлении брата Каин впадал в ярость. Он набрасывался на тень с кулаками, разгонял её пинками, дубинкой, всем, что попадалось под руку. Но тень, разлетевшись во мраке, собиралась вновь в каком-нибудь другом месте и как ни в чём не бывало продолжала разговор. Затем страх и злоба сменились равнодушием. Каин привык. Он лежал на кровати и молча слушал брата, нехотя отвечая на его вопросы. Каждый раз Авель приходил в новом обличие. И каждый раз он заводил разговоры на новые темы. Но в каком бы облике ни приходил брат и на какие бы темы ни заводил разговоры, всё, в конце концов, сводилось к этим злосчастным дарам, отвергнутым Всевышним. Каин знал, что брат начнёт угощать его этими дарами и отказаться от угощения брата будет невозможно. И отбиваться от его настойчивости бессмысленно. Неведомо откуда берущиеся дары сами будут лезть в рот, залеплять нос, пока Каин не станет задыхаться. К этому он привыкнуть никак не мог и с тоской ожидал появления брата.

Вот и сейчас он лежал с закрытыми глазами и чувствовал, что где-то там, по левую от него руку, где стоит дубовая лавка с кувшином оливкового масла и кубышками с крупой и специями, уже сгустилась тьма. И из этой жирной тревожной тьмы уже вылепились руки, ноги, голова Авеля. И сейчас Авель откроет глаза и заговорит, и первым словом его будет: «Светает».

– Светает, – услышал Каин голос Авеля и, хотя и ждал этого, вздрогнул.