Ведьмина доля

Глава 1

Возле покосившегося, поросшего травой крыльца стоял огромный чемодан. Старинный, коричневый, с металлическими проржавевшими заклёпками и местами облупившейся кожей. Меня это сразу насторожило. Я ускорилась и практически взлетела по ступенькам крыльца, в одну из которых нога провалилась по щиколотку. Не обратив на это должного внимания, я рывком высвободила ступню из плена трухлявой древесины и добралась таки до входной двери. Она, как обычно, была не заперта. И верно, для чего закрываться, если в деревне жителей то не осталось? ! Последние съехали в город к взрослым детям ещё прошлым летом. В Кузьках осталась одна бабуля Глаша, заставить которую покинуть свое убежище, расположенное возле самого леса, было невозможно. Хотя, почему невозможно? Чемодан, который я только что увидела возле крыльца, говорил об обратном. С другой стороны, ни за что не поверю, что бабушка решится съехать из старенького домика без всего своего нажитого непосильным трудом багажа. К тому же был ещё один очень значимый нюанс, не позволяющий бабуле покинуть заброшенную деревню. Это сам дом. Старинный, трухлявый, но живой. И не в переносном смысле. Нет-нет. А в самом что ни на есть настоящем. Эта хибарка обладала разумом. Не скажу, что была уж шибко умной, но все же, на уровне пятилетнего ребенка соображала точно. А ещё была очень капризной. Настоящая вредина. Попробуй, оставь за собой немытую посуду или крошки на полу, устроит такое… Но бабуля Глаша никогда не жаловалась, она искренне любила свое вреднючее убежище, словно собственное дитя. А домик всей душой был привязан к хозяйке. Гостей не жаловал, особенно незваных. Так что никакие воры и разбойники были не страшны. Впрочем, и друзей у бабули уже не осталось. Кто уехал, кто отдал Богу душу. И правда, мало кто в столь почтенном возрасте может бодро бегать на своих двоих, как баба Глаша. Она же могла целый день бродить по лесу, собирая травы да коренья для снадобий. И возвращаться домой бодрой, отдохнувшей, словно и не было ей уже девяносто лет от роду.

И лишь мне одной был известен секрет одинокой старушки. Страшный, темный, совершенно неподходящий к ее милому образу.

В домике было, как всегда, чисто и с первого взгляда уютно, но как только вошла, меня сразу же накрыло тягостное чувство. Тоска, уныние, безысходность и даже немного гнева. Я насторожилась. Что-то нехорошее произошло, раз вместо привычного радостного приветствия, меня встречает клубок из негативных эмоций. Или же бабушка успела до моего приезда продемонстрировать свой непростой характер?

─ Зачем обидела Дровушку? ─ вместо приветствия гневно спросила я.

Хоть домишко и любил меня повоспитывать во время кратковременных визитов к бабуле, я его все же искренне любила. Дровушка, так звали избушку за особую страсть к растопке печки, был наивным, добродушным и в то же время капризным, словно ребенок, и невозможно было не начать испытывать к нему симпатию. А по мере моего взросления, и материнские чувства. Так что я по праву старшего, хоть таковой и не являлась, ведь дому было не меньше сотни лет, взяла на себя бразды защитника.

─ Я не хотела обижать своего доброго друга, ─ ответила старушка, обернувшись. На ее испещренном глубокими морщинами лице застыла печаль, что меня тут же насторожило и даже немного напугало.

─ Так отчего же Дровушка печалится, коль ты его не бранила? ─ не унималась я.

Тоска, что витала в воздухе, передалась и мне, опустившись тяжелым камнем на сердце. Слишком долго все было спокойно. Слишком ненастно для таких, как мы…

─ Я ухожу, Серафима, ─ горько вздохнув, ответила баба Глаша.

─ Если помирать собралась, на кой тебе чемодан понадобился?

─ Ах, ты, окаянная! Вот ведь языкастая выросла! Смотри беду не накликай, дуреха! ─ забранилась бабка. ─ Не собралась я помирать. Да ты и сама знаешь, что невозможно это. Пока. Я из Кузьков ухожу.

─ Уходишь? ─ непонимающе хлопая глазами, спросила я. Можно подумать не видела чемодана на крыльце? Правду бабушка сказала ─ дуреха я. Сама что ни на есть настоящая.

─ Ухожу, внучка, – кивнула старушка. ─ Насовсем ухожу.

─ И куда же ты собралась? ─ на этот раз задала я вполне логичный вопрос.

Родственников, кроме меня, у бабы Глаши не было. Да вот только я жила в студенческом общежитии и едва выживала на стипендию и деньги с подработок в местном кафе. Официанткой мне быть не нравилось, но выбора особо не было. Лишь там позволяли неофициально подрабатывать и брать лишь ночные смены.

─ На твое место, Серафима, ─ ответила бабуля, внимательно изучая меня взглядом. В тот же миг лицо старушки разгладилось, волосы вместо пепельно-серых стали русыми, спина выпрямилась… И всего через пару секунд напротив меня стояла девица с длинной косой, молочной кожей чуть зарумянившейся на круглых щечках и хитрым взглядом зеленых, чуть раскосых глаз. Точная моя копия.

─ Нет-нет-нет… ─ запричитала я, хватаясь за голову. ─ Так нельзя!

─ Время пришло, внучка. Время пришло… ─ ответила бабуля не своим, а моим голосом.

И я поняла, что случилось то, чего я так боялась всю свою жизнь.

Дорогой читатель, приветствую тебя в своей новой книге ))) Рада, что мы начинаем этот путь вместе)

Для того, чтобы не потерять книгу, добавь ее в библиотеку. Это поможет истории подняться выше по таблице и привлечь новых читателей. Заранее спасибо))) Также буду рада видеть тебя среди своих подписчиков ) Для этого нажми кнопку «подписаться» и получай уведомления обо всех моих новинках, новостях и скидках)))

Глава 2

─ Ненавижу это все! Лукоморье! Свое наследие! Князя Гвидона с его приказом! ─ ныла я, сидя за деревянным столом, на котором бабушка Глаша разложила яства. ─ Ну почему я? Почему, скажи, Дровушка?

Домику было ничуть не легче, чем мне. Он только что лишился своей хозяйки, что равнялось вырванному сердцу, если оно у него, конечно, было. Но я уверена, что было. Иначе как бы избушенок смог испытывать столь сильную привязанность и распространять такие тягостные чувства. В тандеме с моими они были такими ядреными. Но в отличие от Дровушки, я не горевала, а злилась. Я лишилась своей жизни. Планов на будущее, пусть не таких радужных и перспективных, как хотелось бы, но все же… Вместо того чтобы осваивать профессию, мне придется возвращаться в Лукоморье, куда я сама себе обещала больше ногой не ступать никогда в жизни, и идти в услужение к князю Гвидону. Нет, не к тому, который по морям-океанам плавал вместе с матерью в огромной бочке, а к его сыну. Моему ровеснику, потомственному князю, по неизвестным мне причинам занявшим место безвременно почившего отца. Что случилось с прежним правителем моей нелюбимой родины, я не ведала, но собиралась выяснить сразу же по прибытии в Лукоморье.

И для чего спрашивается новоявленному монарху понадобилась ведьма, которую его же отец изгнал без права возвращения? Небось, что-то задумал хитрец? Или же угроза какая? Должно быть, что-то действительно серьезное, раз юный Гвидон пошел против воли отца.

─ Ничего, Дровушка, разберемся, ─ сказала я, залпом опрокинув кувшин с квасом.

Икнула, словно старый пьянчужка, и тут же постыдилась. Хорошо, что никого нет рядом, а то осрамилась бы. Дровушка не в счёт. Ему сейчас не до соблюдения правил этикета. "Малыш"скучал по своей "мамочке". Я хотела его как-то подбодрить, но не могла подобрать нужных слов. Я и сама не знала, что ждёт нас там, в Лукоморье. Не ведала, как все изменилось со времён моего детства. И чего ждать от службы князю тоже не знала. Да что уж говорить, я и силу то свою давно не использовала. И инициацию так и не прошла, хоть баба Глаша и настаивала. Не думала я, что вернуться придется. Слишком тяжелы были последние воспоминания. Слишком больно было думать о предательстве тех, кого я считала родными. И вина за случившееся все ещё грызла мою душу, хоть я и старалась не вспоминать горькие события из своего детства.

─ Давай мы сегодня ещё в Кузьках побудем, ─ попросила я Дровушку. ─ А в Лукоморье поутру отправимся. Попрощаться хочется с этим миром. Вдруг вернуться не получится…

Я громко всхлипнула, а затем залилась горючими слезами. Оплакивала свое прошлое, надежды на светлое будущее в мире, лишенном магии, и разлуку с бабушкой, которая могла оказаться вечной. Вместе со мной плакал дом. Горько, надрывно, так, что стекла дрожали, а на полу образовалась внушительная лужа. А после, как новая хозяйка, я помыла полы, с любовью протёрла подоконники, на которые осыпалась облупившаяся краска, и растопила печь. Пусть Дровушка погреет свое бедное разбитое сердечко. А я о нем позабочусь. Ради бабули Глаши. И ради себя, ведь этот покосившийся домишко отныне будет единственным родным существом рядом.

Лукоморье я воспринимала как чужеродное, враждебное место. И у меня были на то весомые причины. Давным-давно… Хотя не так уж и давно. Прошло всего каких-то пятнадцать лет. А для жителей Лукоморья это вовсе не срок. Ещё бы, ведь им отмерено для жизни вдвое большее количество лет, чем бедным землянам. Та же баба Глаша, вынужденная притворяться древней старухой, в Лукоморье считалась женщина средних лет. Этакая баба-ягодка. Я же в свои двадцать с небольшим и вовсе была юной девицей, едва достигшей возраста замужества. Только вот, кто захочет жениться на ведьме? Таких, как мы с бабушкой, даже в Лукоморье стороной обходят. Чураются все, кому не лень. Оттого и странно, что Гвидон на службу позвал. Жаль, что бабуля Глаша вместо меня вернуться не может. Но клятву, данную на крови, нарушать нельзя. За это ждёт проклятие похуже смерти. А прежний князь Гвидон взял таковую с нее, дабы старуха не вернулась и не поведала страшную тайну всеми любимого правителя…

Прежде, чем лечь спать, я вновь перечитала приказ, надеясь увидеть в нем истинную причину вызова верховной ведьмы на службу. Но, увы, там были лишь короткие, требовательные фразы, скрепленные княжеской печатью. Свернув грамоту в трубочку, я убрала ее в сундук, который стоял за печью. Он был зачарованным, как и все, что находилось в избушке, оттого я могла не беспокоиться за содержимое. Открыть ларец могли лишь я и бабуля Глаша. При ворожбе бабушка использовала родовую магию, которой и мне вскоре предстоит заново учиться пользоваться.

Я немного побродила по дому, пытаясь собраться с мыслями. Выходило плохо. Я совершенно не знала, что будет дальше. За пятнадцать лет в Лукоморье могло всякое произойти. От магии я совсем отвыкла. Да и без надобности она мне была в мире, где все давным-давно придумано для облегчения людской доли? Здесь все мне было привычно, друзья рядом, баба Глаша. А там… В Лукоморье я буду совсем одна. Лучше бы мне туда и вовсе не возвращаться, но ослушаться приказа князя Гвидона я не могла. Давным-давно моя пра-пра-пра-прабабка, будучи верховной ведьмой, заключила с правителем Лукоморья нерушимый договор, вернее сказать, дала клятву на крови. По ней все женщины нашего рода, коим передалась ведьмина сила, обязаны служить во благо Лукоморья. И князь Гвидон об этой нашей непосильной ноше не преминул напомнить своим сухим приказом.

«Явиться в княжеские палаты незамедлительно для выполнения обязательств перед народом Лукоморья…» ─ поморщившись, вспомнила я написанные каллиграфическим почерком слова, что ставили крест на моей спокойной жизни.

Имя в документе не значилось, лишь мелькало обращение «ведьма», так что, вполне вероятно, Гвидон ждет в услужение мою бабулю. Но вряд ли ему известно, что не может она покинуть немагический мир и вернуться в Лукоморье, связанная все той же клятвой на крови, что и моя прародительница, предавшая весь наш род. Будь она неладна! И значит, исполнять обязанности придется мне, ее внучке и последней обладательнице ведьминых способностей в нашем роду. Только сила моя и в прежние времена была слишком велика и оттого нестабильна. И вряд ли за годы изгнания что-то изменилось. Понадобится время, инициация и много терпения, чтобы ее обуздать. Но князь сам напросился. Раз так хотел использовать давнее обещание, данное моими предками, пусть теперь мается с ведьмой-недоучкой.

Глава 3

Утро вст