Пепел затаённых чувств

Глава 1

Мария стояла у окна своей небольшой квартиры на Васильевском острове. За мокрым стеклом город тонул в непрекращающемся дожде. Она смотрела на промокшие улицы и видела лишь отражение собственной боли.

Год назад всё было иначе. Она только что получила диплом и строила планы на будущее вместе с Эдиком – парнем из детства, с которым мечтала уехать из этого дождливого города и начать новую жизнь.

Эдик был обаятельным и живым человеком, в котором легко можно было найти и недостатки, и достоинства. Его русые волосы всегда немного взъерошены – не от небрежности, а будто от постоянного движения и спешки, как будто он никогда не мог долго усидеть на месте. На лбу иногда появлялась лёгкая морщинка задумчивости, когда он пытался решить какую-то проблему или просто углублялся в мысли.

Голубые глаза – яркие и живые – переливались разными оттенками: в них светилась игривость и огонёк, но иногда в них мелькала усталость и тревога, которые он редко показывал другим. Его улыбка была заразительной – искренняя, с лёгким прищуром и оголёнными зубами, как у человека, который умеет смеяться над собой и над жизнью.

Маша всегда ценила в нём эту живость – он был человеком действия и эмоций, не идеальным, но настоящим. Его порывы и ошибки, смешанные с искренностью, делали их отношения сложными, но в то же время настоящими.

Но теперь всё рухнуло.

Когда она увидела сообщение от подруги с видеороликом, на котором Эдик в кафе с другой девушкой, её сердце разбилось. Он держал её за руку, улыбался, целовался – то, чего Мария думала, что никогда не увидит.

Боль прокатилась волной, и она срывалась в истерику, бросая чашки и разбивая посуду – ведь она любила его.

– Почему? – шептала она сквозь слёзы. – Почему он так со мной?

В ответ звенящая тишина.

Мария медленно оглядела квартиру – небольшую, но уютную. Низкие потолки, старые, но добротно сохранившиеся деревянные полы, легкий запах кофе и ванили, который всегда наполнял это пространство. На стенах висели фотографии – они с Эдиком, улыбчивые, счастливые, ещё когда всё казалось возможным.

На полках – книги, сувениры из разных поездок, которые они мечтали совершить вместе. Небольшой диван, укрытый мягким цветастым пледом, рядом с ним – столик с разбросанными рабочими бумагами и недопитой чашкой чая. В углу – старый радиоприёмник, тихо играющий джаз.

Она подошла к окну и снова посмотрела на город. За мокрым стеклом Санкт-Петербург предстал во всей своей мрачной красоте: серые дома, покрытые дождём, узкие улицы, на которых редкие прохожие спешили под зонтами, а свет уличных фонарей мягко рассеивался в тумане. Лужи отражали тусклый свет, в воздухе висела прохлада, а ветер играл с зелеными листьями деревьев.

В этом городе, где дождь казался вечным спутником, Мария когда-то чувствовала надежду и тепло. Но теперь Петербург казался ей холодным и чужим, словно отражение того, что разбилось в её душе.

Воспоминания пронзили девушку, словно внезапный порыв ветра в осенний день, и на мгновение она вновь оказалась в том маленьком кафе на набережной Невы.

За большим окном играл мягкий солнечный свет, переливался бликами на неспокойной воде реки. Воздух был наполнен ароматом свежесваренного кофе и хрустящей корочки только что испечённых круассанов, смешиваясь с лёгким солоноватым запахом Невы.

Они сидели за деревянным столиком, покрытым белой скатертью, на которой лежали разложенные визитки туристических агентств – их первая совместная попытка запустить небольшой проект. Эдик был одет в простую, но аккуратную рубашку, рукава которой были слегка закатаны, обнажая мускулистые предплечья. Его глаза, светло-голубые, смотрели на Машу с той нежностью, которая заставляла её сердце биться чаще.

Он внезапно взял её руку в свою – теплую, но немного нервную. Пальцы касались мягкой кожи, а в этот момент казалось, что всё вокруг замедлилось.

– Знаешь, – тихо начал он, – я хочу, чтобы ты знала: ты будешь моей женой. Не сейчас, – улыбка слегка коснулась уголков его губ, – но обязательно. Мы построим дом. Такой, чтобы можно было видеть рассвет с нашей кухни. Будем ездить туда, куда захотим, и я обещаю – всегда буду рядом.

Мария почувствовала, как лёгкая дрожь пробежала по спине. Её щеки вспыхнули, и она чуть опустила глаза, но улыбка сама расплылась по лицу.

– Ты уверен? – спросила она, пытаясь скрыть робость и радость.

– Абсолютно, – ответил он уверенно, взглянув прямо в её глаза, – ты – та, с кем я хочу идти по жизни. Никто другой.

Вокруг казалось, что шум города за стенами кафе стал глухим и отдалённым. В этот момент всё было возможно – мечты, планы, любовь.

Мария сжала его руку в ответ и тихо прошептала:

– Я тоже хочу.

Вспоминая тот солнечный день в кафе, девушка ощущала, как внутри всё горит и тянет к прошлому, словно к тому светлому, чему она хотела верить всей душой. Его слова – «ты будешь моей женой» – звучали в её голове эхом, но теперь эти слова казались обманом, пустым обещанием, разбитым о суровую реальность.

Вместо тепла и надежды в груди осталась только пустота и холод. Казалось, что каждое воспоминание – маленькая игла, прокалывающая сердце, а вместе с ними уходила и вера в себя, и в любовь, и в будущее, которое они строили вместе.

Она чувствовала, как дыхание становится неровным, а мир вокруг сжимается, словно стены её квартиры начинают давить, превращая уют в заточение. Она приоткрыла окно. Влажный воздух, смешанный с запахом дождя и старых книг, казался тяжёлым и давящим.

Мария стояла у окна, глядя на серый, промокший Петербург, и понимала – этот город отражает сейчас её внутреннее состояние: холодный, мрачный, запутанный. Всё, что она хотела построить, оказалось шатким, а человек, которому она доверяла больше всего, – чужим и далеким.

И в этом хаосе разбитой любви единственным, что оставалось – было принять боль и попытаться найти силы жить дальше.

Мария сидела на диване, пытаясь отвлечься от мысли о том, что произошло. Вдруг раздался знакомый звук. Звонила Оля. Подруга, приславшая этот злосчастный видеоролик. Маша не могла собраться с мыслями. Телефон звонил снова и снова, но она молчала, глядя в пустоту. Прошла, казалось уже целая вечность, прежде чем девушка сжала зубы и дрожащей рукой нажала на кнопку ответа.

– Алло, – голос её был слабым, словно вырванным из глубины души.

– Мария? Ты видела видео? – спросила Оля, голос её дрожал. – Я могу сейчас приехать…

В ответ девушка тяжело вздохнула.

– Нет, Оля… – слова давались с трудом. – Спасибо, но я хочу побыть одна. Мне нужно самой пройти через это.

– Ты уверена? – осторожно спросила подруга.

– Да, – ответила Мария, пытаясь звучать решительно, хотя внутри всё разрывалось. – Просто… дай мне время.

– Хорошо, – сказала тихо подруга. – Если что – я рядом.

Мария повесила трубку, и тишина снова наполнила квартиру. Она посмотрела в окно на серый, промокший дождём Петербург – и поняла, что сейчас ей действительно нужно остаться наедине с болью, чтобы найти себя заново.

Комната вокруг казалась пустой и холодной, несмотря на тёплый свет лампы, который мягко падал на стены. Влажный воздух все больше и больше наполнял квартиру запахом дождя и летней прохлады.

Она сжала в руках кружку с остывающим чаем, чувствуя, как пальцы медленно теряют силу. В памяти всплывали их совместные планы: путешествия, квартиры, уютные вечера на этом самом диване. Казалось, всё было так реально, а теперь – словно обман.

В глубине души зародилась горькая пустота, но одновременно и странное ощущение свободы – как будто с падением иллюзий открывается дверь в новую жизнь, полную неизвестности и, возможно, надежды.

Мария поднялась и подошла к окну. Дождь не переставал литься, капли разбегались по стеклу, искажая отражение города. Она прислонила ладонь к холодному стеклу, ощущая хрупкость и уязвимость, но в то же время – желание не сдаваться.

Сидя у окна на подоконнике, Мария всё ещё слышала, как стучит дождь, будто отбивая ритм её тревожных мыслей. Комната была наполнена тишиной, но внутри неё кипело. Боль, растерянность, злость – всё смешалось в один невыносимый ком.

Она встала, машинально прошлась по комнате и, подойдя к столу, заметила конверт, наполовину торчащий из-под стопки бумаг. Открыв его, она достала два билета на самолёт – в Сочи, на конец недели.

Девушка замерла. Эти билеты они с Эдиком купили ещё месяц назад – тогда он уверял её, что им просто нужно сменить обстановку, что всё будет по-другому. Она тогда улыбалась, верила, что это будет их новое начало. Море, солнце, ночные прогулки. Новый виток. Новый шанс.

Теперь эти билеты казались жестокой насмешкой.

Она долго смотрела на них, пальцами поглаживая гладкую бумагу, пока слёзы не потекли по щекам. Один билет – её имя. Второй – его.

И тогда внутри что-то щёлкнуло. Холодное, твёрдое, как сталь. Больше не будет «их». Больше не будет попыток исправить то, что никогда не было настоящим.

С рывком она разорвала билет, на котором было написано "Эдуард П.". Бумага с хрустом распалась в её руках. Мария сжала клочки и выбросила их в мусорное ведро, как выбрасывают прошлое, которое больше не имеет силы над настоящим.

– А я полечу, – тихо сказала она, почти шёпотом. – Только я.

Она включила ноутбук, проверила бронирование. Всё подтверждено. Место у окна, рейс на пятницу.

Девушка сделала глоток холодного чая, встала и посмотрела в окно. Петербург плакал дождём, а она, стоя среди этой серой мокрой тишины, чувствовала себя вдруг… свободной. Испуганной, но живой. Впереди был страх, но за ним – солнце, вода, воздух, и, возможно, новая она. Такая, какую она ещё даже не знает.

Решение было принято. Оно щёлкнуло в груди, как запирающийся замок. Всё – назад пути нет. Маша больше не могла оставаться в этой квартире, в этих стенах, где каждый угол шептал ей об Эдике, о его улыбке, его лжи. Она знала: он вернётся. Возможно, через час. А может, раньше. И она не могла видеть его. Не сейчас. Не с этой болью в груди.

С глухим стуком она захлопнула ноутбук, вскочила с дивана и бросилась к шкафу.

Всё происходило стремительно. Она распахнула створки, хватала одежду – не разбирая, не складывая аккуратно, просто бросая в раскрытый чемодан, который дрожал на кровати от каждого её порывистого движения. Джинсы, пара футболок, лёгкое платье, купальник, косметичка – всё летело внутрь, как в бегстве, как на пожаре.

Мария металась по квартире, пытаясь не расплакаться вновь. Её руки дрожали, сердце билось так, будто хотело выскочить наружу. Она бросила в чемодан зарядку, на ходу схватила документы и кошелёк со стола. Зашла в ванную, быстро собрала щётку, духи, баночки с кремами. Всё падало, сыпалось – она не обращала внимания. Главное – успеть уйти до того, как дверь щёлкнет. До того, как она снова услышит его голос.

Где-то внутри бил тревожный колокол: «А если он уже едет? А если войдёт прямо сейчас?»

Девушка застегнула молнию чемодана, вдавила её до конца, бросила взгляд на комнату. Её уютный уголок – с книгами, с маленькой настольной лампой, с пледом на диване, который она когда-то выбирала вместе с ним. Всё здесь дышало памятью, и всё теперь казалось чужим.

На пороге она замерла на секунду. Последний взгляд. Ни прощаний, ни сожалений. Только необходимость.

Она надела лёгкую куртку, взяла чемодан и вышла, плотно закрыв за собой дверь. Щёлчок замка был таким громким, что эхом отдался в груди. Это не просто уход – это был разрыв. Окончательный.

Такси уже ждало у подъезда. Она села в него, не оборачиваясь, и тихо произнесла адрес гостиницы. Только на третьем повороте она осмелилась выдохнуть. Она сбежала. Уехала. Ушла.

И в этом бегстве впервые почувствовала – пусть маленькую, но победу.

Такси остановилось у невысокого кирпичного здания с выцветшей вывеской над входом: «Гостиница “Невский берег”». Простое место, ничего особенного – не люкс, не бутик, а просто крыша над головой. И этого сейчас было достаточно.

Мария вышла из машины, расплатилась, взяла чемодан и, не оборачиваясь, прошла внутрь. В холле пахло старым деревом и дешёвым освежителем воздуха. На стойке сидела пожилая администратор с усталым лицом и газетой в руках.

– Забронировала на два дня. На имя Мария Кравцова, – сказала она, едва сдерживая дрожь в голосе.

Женщина вяло кивнула, пролистала тетрадь и протянула ключ с тяжёлым пластиковым брелоком.

– Третий этаж, направо, номер 312.

Девушка поднялась по скрипучей лестнице, волоча за собой чемодан. Коридор был узкий, тускло освещённый, с вытертым ковролином и дверями, у которых давно облупилась краска. Всё казалось уставшим, но по-своему тёплым – без претензий, без лишнего.

Она вошла в номер и на секунду замерла.

Комната была простая, но чистая. На стенах – выгоревшие жёлтые обои с мелким цветочным рисунком. Под окном стояла деревянная тумба, на которой возвышался небольшой, старенький телевизор с пузатым экраном, каким пользовались ещё в начале двухтысячных. В углу – высокий деревянный шкаф с простыми ручками, скрипящий при каждом прикосновении.

Посреди комнаты – кровать с аккуратно застеленной белоснежной постелью. Простыни были выглажены, подушка ровная, и в этом было что-то утешающее – в этой белизне, в этом порядке среди внутреннего хаоса.

Маша поставила чемодан, села на край кровати и закрыла лицо руками. Она не плакала – слёзы, кажется, иссякли. Внутри всё было выжжено, как после пожара. Усталость наваливалась всем телом – не столько от сборов, сколько от всего, что она оставила за дверью той квартиры.

Вскоре она разулась, стянула куртку и легла, не включая свет. Потолок казался бесконечно высоким, и сквозь занавески лился холодный уличный свет.

Здесь было тихо. Здесь никто не знал её. Никто не ждал, не звонил, не лгал.

И в этой незнакомой, дешёвой гостинице она впервые за долгое время почувствовала себя безопасно. Одиноко – но по-своему правильно. Без Эдика. Без «мы».

Девушка лежала на кровати, уставившись в потолок, словно пыталась вытянуть из этой тусклой тишины хоть крупицу ясности. Ничего не приходило. Только гул в голове и глухая пустота, будто внутри неё осталась только тень самой себя.

Она медленно поднялась и прошла в ванную комнату. Узкая дверь с металлической ручкой, хрипло скрипнув, отворилась. Помещение оказалось крошечным, но чистым. Белые кафельные стены с голубой каймой, душевая кабина с пластиковыми дверцами, аккуратно повешенное полотенце, и на полочке у зеркала – два одноразовых флакона с шампунем и маленькое упакованное гостиничное мыло, ещё не тронутое, с фирменной наклейкой «Невский берег».

Всё было просто, но без запущенности. И именно эта простота, отсутствие лишнего лоска, было ей сейчас нужно – никакого пафоса, никакой вычурности. Только тишина, чистота и возможность смыть с себя весь сегодняшний день.

Маша разделась и встала под тёплый душ. Вода сразу начала стекать по её светлым длинным волосам, пропитывая их тяжестью, струилась по тонким плечам, по худой фигуре, будто стараясь проникнуть глубже кожи и дотянуться до самого сердца. Она открыла мыло – оно пахло чем-то лёгким, ненавязчивым, почти стерильным. Этот запах внезапно показался родным – запах нового, чужого, но безопасного пространства.

Она намылила руки, провела по шее, по спине, по запястьям. Словно вычеркивала касания, воспоминания, страх. Глаза были закрыты, губы чуть дрожали от внутреннего напряжения, но в этих движениях была уже не растерянность – была воля, медленно возвращающаяся к ней.

Вода лилась без спешки. Она стояла под душем долго, будто хотела остаться в этой маленькой кабинке навсегда – где никто не обманет, не предаст, не позвонит с плохой новостью. Здесь была только она и горячая вода, которая мягко, терпеливо смывала с неё остатки того, что больше не имело власти над ней.

Когда она вышла, волосы были тяжёлые от влаги, капли скользили по шее. Она закуталась в полотенце, вытерлась, надела простую хлопковую футболку и штаны, вернулась в комнату и опустилась на кровать. Белоснежная постель показалась ей неожиданно мягкой. Без мыслей, без борьбы – просто отдых.

Под тусклым светом ночного города, просачивающимся сквозь тонкие занавески, девушка впервые за долгое время почувствовала не только одиночество – но и облегчение. Боль всё ещё была, но с каждой каплей, с каждым вздохом она отступала.

Завтра будет день, которого она боялась. Но он будет только её.

Глава 2

Тепло было всёобъемлющим. Мягкий, почти золотой свет лился в комнату через тонкие шторы, будто само утро не хотело будить их слишком резко. Воздух – с тонким запахом кофе и чего-то сладкого обволакивал, как тёплое одеяло. Где-то далеко в квартире тикали часы, лениво, без нажима. Мария лежала, прижавшись к Эдику, щекой к его плечу, и слушала, как бьётся его сердце – глухо, глубоко, уверенно. Она чувствовала, как поднимается и опускается его грудь, как тёплая рука чуть заметно сжимает её талию во сне.

Пальцы Маши лениво скользнули по его предплечью – знакомая кожа, немного загрубевшая от вечной гитары. Она провела носом по его шее – тот самый запах: утреннее тепло, мыло, чуть соли. Он дышал ровно, и казалось, если просто не двигаться – это утро не кончится никогда.

На тумбочке стояли две чашки – одна с тонкой, уже остывшей пенкой, вторая – полупустая, с засохшей каплей на ободке. Газета, смятая. Его старая футболка, брошенная на спинку стула. Простыни пахли ими обоими – потом, телом, домом.

– Слушай… – тихо сказала она, даже не уверенная, проснулся ли он. – Я бы хотела, чтобы мы вот так… до старости. Вот так просыпаться. Он приоткрыл один глаз, улыбнулся сонно, натянуто, но по-настоящему.

– Ну… если ты пообещаешь не красть у меня одеяло каждую ночь – может, и сработает.

– Тогда ты пообещай всегда варить мне кофе, даже когда я буду старой и противной.

Он рассмеялся – тихо, хрипло, как он всегда смеялся утром.

– Ты уже противная. Но я варю.

На глазах выступили слезы и она заплакала. Тихо, едва заметно, от переполненности. От нежности, которая вдруг оказалась слишком большой, чтобы её удержать.

– Ты ведь никуда не уйдёшь?

Он посмотрел прямо в неё, серьёзно, спокойно:– Никогда.

И в этот момент всё сорвалось.

Как будто кто-то одним движением выдрал свет, запахи, звук. Всё исчезло – чашки, одеяло, тепло его тела. Вместо этого – чужая, простая кровать. Жёлтые стены. Глухой кондиционер, гудящий в углу. Постель – холодная. Она лежала в одиночестве. В пустоте.

Мария резко села. Плечи вздрагивали. Грудь сжалась, будто кто-то вцепился внутрь. Волосы липли ко лбу, ладони были влажными. Она никак не могла понять – что произошло, где он. Ещё полсекунды назад он был рядом. Он держал её. Он дышал. Он…

Она обвела глазами комнату. Гостиница. Жёлтые стены. Стеклянная вода в бутылке. Тишина, сквозь которую доносился заоконный дождь – тонкий, вязкий, как вата. Лето в Петербурге.

И она одна.

Девушка сжала простыню, как будто та могла удержать остаток сна. Сердце стучало где-то в горле. Слёзы – не шли, но глаза жгло.

Как же больно бывает проснуться, когда во сне тебя всё ещё любят.

Мария сидела на краю кровати, её тело ещё не привыкло к тому, что вокруг – холод и одиночество. Жёлтые стены гостиничного номера казались теперь слишком яркими и чуждыми, словно раскрашенными в цвет, который она никогда не выбрала бы сама. Она провела пальцами по простыне – ткань была грубой и немного шероховатой, совсем не похожей на мягкий домашний хлопок, к которому привыкла.

За окном дождь тихо шуршал по мокрым улицам, и в этом постоянном, монотонном звуке была странная меланхолия – словно город тоже плакал вместе с ней. Она опустила голову, позволяя волосам спадать на лицо, пряча в них слёзы, которые так и не нашли выхода. В груди тяжело стучало сердце, разрываясь между желанием вернуться в теплый сон и необходимостью встретить новый день.

Время будто растягивалось. Минуты растекались в часы, и она просто сидела, чувствуя каждую дрожь внутри себя, каждое колебание своей души. Она не думала – просто была. Была в боли, в одиночестве, в надежде и страхе одновременно.

Её руки дрожали, но она не могла заставить себя встать. Всё ещё казалось, что если сделать один шаг – потеряется последний остаток этого сна, последняя нить, связывающая её с тем, что было. Но в то же время она знала: надо идти дальше. В новый день, в новую жизнь.

Девушка медленно подняла голову, глубоко вдохнула – в нос проник запах старых обоев и влажного воздуха из окна. Ветер шевелил занавески, и в их танце было что-то живое, свободное, призывающее её не оставаться навсегда в этой паузе.

Но пока – пока она просто сидела, позволяя себе быть раненой. Позволяя себе не спешить.

Потому что иногда именно в тишине и паузах рождается настоящая сила.

Маша с трудом поднялась с края кровати, плечи всё ещё дрожали, но в её взгляде уже пробивался оттенок решимости. Она потянулась, чувствуя, как мышцы начинают пробуждаться от ночной тяжести. Вздохнула и достала телефон с прикроватного столика – экран ярко засветился в полумраке комнаты.

Девушка скользила пальцем по экрану телефона, пролистывая страницы с вакансиями. Большинство объявлений были стандартными – продавец, администратор, официантка. Но в её душе вспыхнул интерес, когда она наткнулась на заголовок:

«Требуется гид-экскурсовод в Сочи. Знание города и опыт горных походов обязательны.»

Она открыла объявление, прочитала требования и описание работы:

«Если вы хорошо знаете город, умеете ориентироваться в горах и любите рассказывать истории – мы ждём именно вас. Работа с туристическими группами, организация походов и экскурсий, знакомство с уникальной природой Кавказа.»

В груди что-то щёлкнуло. Она вспомнила летние каникулы детства, когда отец водил их в горы, рассказывал о каждом камне и тропинке, учил ставить палатку и разводить костёр. Они с мамой всегда с замиранием слушали его рассказы, а она мечтала однажды стать такой же, как он – сильной, знающей, уверенной.

Мария поняла – именно это ей нужно. Этот город, эти горы – часть её сердца. Здесь она сможет не просто начать новую жизнь, а продолжить ту, что начинала в детстве вместе с семьёй.

Она глубоко вдохнула, на губах появилась лёгкая улыбка. «Это мой путь,» – подумала она.

Девушка медленно опустила телефон на колени и закрыла глаза. В памяти всплывали солнечные дни из детства – их семья в Сочи, тёплый ветер, запах сосен и свежести горного воздуха. Отец, всегда уверенный и спокойный, рассказывал о каждом пике, о легендах, скрытых в скалах, и о тропах, ведущих к неизвестным вершинам.

Она вспомнила, как впервые училась ходить в горы – шаг за шагом, следуя за его крепкими шагами, учась не бояться высоты и непредсказуемости природы. Эти моменты были наполнены смехом, теплом и любовью – тем самым, что теперь казалось недостижимым, но всё ещё жило внутри.

Вспомнился ещё один момент: как однажды, во время долгого похода, они остановились у маленького горного озера. Вода была кристально чистой, отражая в себе голубое небо и вершины вокруг. Отец вытащил из рюкзака бутерброды и тёплый чай, а Мария, усталая и счастливая, села на камень и смотрела на своё отражение. Тогда отец сказал ей, что горы учат быть сильной и свободной, что именно там она сможет найти себя и понять, кто она есть на самом деле.

«Я умею ходить в горы, – прошептала она себе. – Я знаю этот город. И я готова рассказать о нём другим.»

Эти слова наполнили её силой. Силой, которая не пришла бы из-за спонтанного решения или мимолётного порыва, а из глубокого корня – из памяти, из семьи, из любви, которая осталась, несмотря ни на что.

Маша открыла глаза, посмотрела на телефон, и с лёгкой уверенностью в душе снова нажала кнопку «Откликнуться».

Впереди был новый путь. Тот, что начинался с маленького шага – шага к себе.

Девушка глубоко вдохнула, сжала телефон в руках и нажала кнопку вызова. Звонок пошёл, и с каждой секундой в груди росло лёгкое волнение – всё было впервые, всё было важно.

– Алло? – раздался ровный мужской голос.

– Добрый день, – сказала Мария, стараясь звучать уверенно, хотя сердце колотилось. – Я увидела вакансию гида-экскурсовода в Сочи и хотела бы договориться о встрече для обсуждения работы.

– Здравствуйте! Рад, что вы заинтересовались, – ответил мужчина. – Когда вам будет удобно?

– Я прилетаю в Сочи завтра утром, – объяснила Мария. – Могли бы мы встретиться сразу после моего приезда?

– Конечно, – бодро ответил голос. – Тогда ждём вас завтра в десять утра в нашем офисе. Адрес я отправлю на вашу почту.

– Спасибо большое, – тихо сказала Мария. – До завтра.

– До завтра.

Она повесила трубку и ещё раз глубоко вдохнула, ощущая, как внутри всё немного расцветает от надежды. Завтра – новый день, новая страница. И она готова начать.

Мария ещё лежала на кровати, слегка покачиваясь от усталости и волнения, когда телефон внезапно зазвонил. На экране мигнула неизвестная для неё, но почему-то ожидаемая запись – номер, который она ожидала увидеть от работодателя.

Она потянулась к телефону, сердце чуть забилось быстрее. Но взгляд остановился на имени, что высветилось в строке звонящего.

«Эдик.»

Внезапно в груди словно что-то сжалось, и дыхание сбилось. Девушка почувствовала, как внутри поднимается волна боли, обиды и неуверенности. Её пальцы дрогнули – но она не ответила.

Телефон замолчал, а в комнате повисла гнетущая тишина. Она закрыла глаза, с трудом сдерживая дрожь. Её новая жизнь начиналась не с разговора с прошлым – она была готова идти вперёд, даже если сердце обрамляет сильная боль.

Днём, несмотря на усталость и тревогу, Маша решила выйти на улицу – в последний раз прогуляться по знакомым, но уже таким чужим улицам Петербурга. Город встречал её привычным дождём, капли нежно стучали по зонту, а серое небо словно напоминало о тех переменах, что ждут впереди.

Она шла неспешно, вдыхая влажный воздух, слушая плеск луж под ногами и далёкий гул трамваев. Вокруг мелькали лица прохожих, дома с облупившейся краской и уютные кафе, где она когда-то мечтала о будущем. Всё это казалось одновременно родным и далеким, словно кадры из чужой жизни.

Девушка позволила себе остановиться у Невы, взглянуть на неспешное течение воды, и в этом мгновении почувствовала прощание – с прошлым, с городом, с тем, что уже не вернуть.

К вечеру она вернулась в гостиницу с тяжелым, но спокойным сердцем. В номере забрала чемодан – нетронутый с момента приезда. Последний взгляд на жёлтые стены – и дверь тихо закрылась за ней.

В такси до аэропорта Мария смотрела в окно, где мелькали огни улиц и отражения в мокром асфальте. Каждый километр уносил её всё дальше от дома, всё ближе к новой жизни – в Сочи, под другим солнцем и другими звёздами.

Самолёт мягко оторвался от взлётной полосы, погружая в тёмную тишину ночного неба. В полумраке салона слабый свет иллюминаторов отбрасывал на её лицо холодные блики – и казалось, что весь мир сжимается до узкого окна, через которое мелькают огни городов, уносящиеся вдаль.

Мария обхватила колени, чувствуя лёгкое дрожание в руках, которое вызывала усталость и бесконечное волнение. В голове мелькали обрывки воспоминаний – звонок Эдика, капли дождя на улицах Петербурга, нежные голоса из детства и тихое обещание новой жизни. Но теперь, в этом покое, в самой глубине души начинала пробуждаться другая Мария – та, что всегда умела собраться, нести ответственность за себя и выбирать свой путь.

С каждым вдохом тревога утихала, уступая место лёгкой уверенности. Вспоминались рассказы отца, как он говорил о горах: «Там важно идти вперёд, несмотря ни на что, слушать себя и не бояться перемен». Эти слова вдруг стали как никогда близки.

Девушка взглянула в иллюминатор – за ним ночная тьма постепенно уступала место бледным оттенкам рассвета. Свет начинал мягко касаться горизонта, обещая новый день, новую историю.

В её груди просыпалась целеустремлённость, которая пряталась где-то глубоко под слоем усталости и боли. Она чувствовала, что уже не та потерянная девушка из прошлого, а человек, готовый к переменам, способный идти своим путём.

Полет продолжался, и сердце билось ровно, а мысли становились яснее. Где-то там, за облаками, ждало её будущее – и Маша была готова встретить его во всей силе своей души.

Самолёт мягко коснулся взлётной полосы аэропорта Сочи, и она почувствовала лёгкую вибрацию под ногами – знак того, что та действительно здесь, на пороге нового этапа своей жизни. Воздух, проникающий через открытый люк самолёта при выходе, был теплее, чем привычная питерская прохлада, с едва уловимым запахом моря и хвои.

Она вышла из терминала, оглядываясь вокруг: яркое солнце щурило глаза, небо было прозрачным и глубоким, а пальмы и кипарисы, раскинувшие ветви над улицами, казались живыми приветствиями этого нового мира. Город шумел, но это был другой шум – не серый и хмурый, а наполненный жизнью и ожиданием.

Мария вдохнула полной грудью, чувствуя, как с каждым вздохом уходит напряжение и возвращается лёгкость. В душе, словно оттаял лёд – там зарождалась новая надежда, обреталась сила. Сердце билось быстрее, но уже не от страха, а от предвкушения.

Она шла по улице, позволяя себе замечать детали: тёплые оттенки фасадов, звуки прибоя, смешанные с голосами прохожих, и слабое ощущение, что всё это – начало её настоящей жизни. Солнечные блики играли на асфальте, и, словно в ответ, в её душе зажглась искра уверенности и желания двигаться дальше.

Впервые за долгое время девушка почувствовала – она дома. И этот дом ещё только строится, но в нём уже есть место для неё.

Мария вышла из аэропорта Сочи, ощущая под ногами тёплый асфальт и лёгкий морской бриз, который сразу наполнил её лёгкие свежестью и надеждой. Она быстро нашла такси – водитель приветливо улыбнулся и предложил подвезти её до Красной Поляны, к отелю «Versailles», где должен был состояться её первый разговор о работе.

Дорога в горы медленно уводила её всё дальше от яркого города и ближе к величественной природе. За окном мелькали сочные зелёные склоны, стройные сосны, а над ними – высокие вершины, ещё покрытые остатками снега. Воздух становился чище, прохладнее, напоённым ароматами хвои и горных трав.

Мария слушала разговоры водителя, вкрадчиво рассказывавшего о красотах этих мест, и с каждым километром внутри неё росло чувство причастности к этому новому миру. Сердце стучало ровно, но с лёгким трепетом – впереди было многое неизвестное, но и столько возможностей.

Наконец машина подъехала к «Versailles» – большому современному отелю, гармонично вписанному в горный пейзаж. Высокие стеклянные фасады отражали синее небо и зелень лесов. Мария вышла, вдохнула глубоко и ощутила, как внутри неё просыпается решимость. Здесь – на этих склонах, среди гор – она начнёт свою новую главу.

Она направилась к входу, где уже ожидала первая встреча с будущим.

Мария поднялась по широкой мраморной лестнице отеля и направилась к заднему крылу первого этажа – туда, где редко ступала нога постояльца. Офис, который ей предстояло посетить, находился в укромном уголке здания, словно спрятанный от глаз туристов и отдыхающих.

За тяжёлой дверью скрывалось небольшое, но уютное пространство – светлое, с большими окнами, выходившими на зелёные склоны гор, но в то же время обособленное, тихое и почти камерное. Здесь не было гулкого шума лобби или звонкого смеха отдыхающих – только приглушённый звук работающих компьютеров и спокойное дыхание природы за окнами.

В офисе царила деловая, но тёплая атмосфера. Светлые стены, аккуратные столы, пару горшков с зелёными растениями, запах свежесваренного кофе и чистого воздуха. Это место было словно отдельный мир – маленький островок уединения и сосредоточенности внутри большого гостиничного комплекса.

За массивной деревянной дверью её уже ждал Андрей Николаевич – мужчина средних лет, в очках, с прямой осанкой и спокойным выражением лица. Он был одет в аккуратную белую рубашку и строгие чёрные брюки, но ни строгость одежды, ни деловая атмосфера не мешали чувствовать в нём что-то тёплое и надёжное. Внимательный взгляд, уверенные, но не торопливые движения – в нём чувствовалась внутренняя собранность и опыт человека, который знает, чего хочет, и умеет слушать.

– Добро пожаловать в Сочи, Мария, – произнёс он, вставая из-за стола и протягивая ей руку. – Надеюсь, перелёт из Питера прошёл спокойно?

– Спасибо, всё хорошо, – ответила она, слегка улыбнувшись. Рука у него была тёплая и крепкая. Девушка почувствовала, что несмотря на усталость и недавнюю боль, ей хочется здесь остаться.

Он провёл её к столу у окна, жестом предлагая сесть. В кабинете было светло и тихо, за окнами простирались зелёные склоны гор, и казалось, что этот офис дышит иначе – не как стандартное рабочее помещение, а как место, в котором ценят внимание к деталям.

– Перед тем как перейдём к формальностям, – начал Андрей Николаевич, открывая тонкую кожаную папку, – расскажи немного о себе. Почему решила переехать именно в Сочи?

Вопрос был простым, но внутри у Маши вспыхнула привычная боль. Ответ «из-за измены» прозвучал бы слишком грубо и совсем неуместно. Она оставила это при себе.

– Когда я была маленькой, мы с родителями часто бывали в Сочи. Мы ходили в походы, ночевали в палатках, поднимались в горы. Я до сих пор помню запах костра на рассвете и прохладу горных ручьёв. Это место всегда было для меня особенным. Я просто решила, что пора вернуться.

Андрей Николаевич чуть кивнул, с интересом глядя на неё. Её голос был спокойным, но искренним, и в этом он почувствовал что-то настоящее.

– Хорошо, – сказал он, – а теперь давай чуть серьёзнее. Представь: ты ведёшь группу, один из гостей начинает вести себя вызывающе – нарушает правила, перебивает, игнорирует инструкции. Как поступишь?

Мария не отвела взгляд.

– Постараюсь сначала спокойно объяснить. Если человек продолжит – поставлю границы жёстче. Но без агрессии. Я умею держать себя и умею слушать. Люди разные, но и я – не мебель.

В его глазах мелькнуло одобрение.

– А если твой коллега – не клиент – станет тянуть вниз всю команду? Что ты выберешь: молчать, вмешаться, или действовать через руководство?

– Я не конфликтный человек, – сказала девушка, чуть откинувшись в кресле. – Но равнодушной быть тоже не умею. Сначала – помощь. Потом – разговор. Но если ничего не меняется, я не буду закрывать на это глаза. Команда должна работать как часы, особенно в таком месте, как это.

Андрей Николаевич на мгновение задумался, переплетя пальцы на столе.

– Верно. Мы ищем людей, которые не боятся ответственности. И последнее: что ты считаешь самым важным в работе экскурсовода именно здесь, в «Versailles»?

Мария ответила сразу, без паузы:

– Искренность. Не пафос, не выученные фразы, а живое знание и любовь к месту. Уважение к гостям. Чувствительность. Понимание, с кем ты имеешь дело, и зачем ты здесь.

Он медленно кивнул. В его лице не было привычной сухости начальника. Он слушал по-настоящему. Как человек, которому важен не только профессионал, но и личность.

– Ты хорошо говоришь, Мария. И видно, что говоришь не по шаблону. Это ценно.

Он отложил блокнот, открыл другую папку и достал договор.

– Мы предлагаем тебе контракт на три месяца. За это время мы оценим, как ты справляешься с задачами. Если всё подойдёт – продолжим сотрудничество дальше, по обоюдному желанию.

Он сделал паузу и добавил, глядя в окно:

– «Versailles» – это гостиница высокого класса. У нас отдыхают политики, артисты, бизнесмены. Уровень требований – максимальный. Но и условия – соответствующие.

Он вновь повернулся к ней:

– Мы предоставим тебе жильё – небольшой домик недалеко от отеля. Тихое, спокойное место. Там ты сможешь отдохнуть, восстановиться.

Девушка чуть улыбнулась. Всё звучало почти как сказка – работа, природа, тишина. Но внутри была та самая воля, сжатый кулак сердца, которому пришлось слишком много пережить за последние пару дней.

Она подняла глаза на Андрея Николаевича. Он был человеком, с которым можно работать. Начитанный, точный, вдумчивый. Без суеты и понтов. И главное – чувствовалось: он уважает людей.

– Я согласна, – тихо сказала она.

Он кивнул, не спеша пододвигая к ней документы.

Мария ознакомилась с документами и после подписания договора Андрей Николаевич проводил её до выхода и, как всегда, спокойно, без спешки сказал:

– Завтра будет вводный день: покажем тебе маршруты, познакомишься с коллегами. А сегодня – просто отдохни. Водитель уже ждёт, он отвезёт тебя домой. Домик в десяти минутах езды отсюда, можно и пешком пройти, если любишь ходить.

Он чуть улыбнулся, и Маша почувствовала – он и правда понимает, как важно ей сейчас просто выдохнуть.

Во дворе, возле служебного выхода, стоял минивэн. За окном уже сгущался вечер, тёплый и мягкий, с тонким горным ветром, несущим запах хвои и влажного камня. Водитель – мужчина лет пятидесяти с усталым, но добродушным лицом – поздоровался, помог загрузить чемодан и повёз её вверх, по асфальтированной дороге, что петляла среди склонов.

Через несколько минут девушка заметила первые деревянные домики, выстроившиеся вдоль дороги, будто аккуратные, одинаковые по форме чайные домики в японском стиле. У всех были тёплые коричневые черепичные крыши, тёмные балки, гладко обструганные стены, светлые окна. Одинаковые, но в каждом – свет, движение, чья-то жизнь.

– Это здесь живут сотрудники отеля, – сказал водитель, словно угадывая её вопрос. – Каждый по-своему устраивается, но все мы – почти как одна большая деревня. Все друг друга знают.

Они остановились у одного из таких домиков, чуть в стороне от дороги. Домик был небольшой, скромный, с узкой деревянной верандой, двумя ступеньками и парой глиняных горшков у входа – в одном росла лаванда, в другом что-то похожее на розмарин. Деревянные стены отдавали тёплым золотом в свете уличного фонаря. У крыши висел маленький светильник, который мягко освещал вход.

Маша подошла ближе. Тротуар вокруг был чистым, утрамбованным. Территория у домика – крошечная, но уютная: пара кустов, плоский камень, скамейка у стены. Всё просто, но ничего лишнего. Домик будто шептал: "Ты дома. Дыши".

Внутри было тепло. Деревянные стены с сохранённой фактурой, пахнущие хвойной смолой. Спальня с небольшим окном, узкой кроватью и шерстяным покрывалом. Небольшая кухня – с плитой, чайником, кастрюлями, даже банкой чая и набором специй на полке. В углу – диван, плед, несколько подушек и настольная лампа. Книги на полке: путеводитель по горам Кавказа, сборник легенд и одна старая карта троп.

Из окна было видно: в соседних домиках уже включили свет. Где-то на веранде звучал негромкий смех, кто-то вешал постиранное бельё, кто-то сидел с чашкой чая. Мария почувствовала, как впервые за долгое время в ней что-то ослабло. Словно весь внутренний шум замер.

Она поставила чемодан у двери, прошлась по дому, коснулась стены. Этот дом был простым, но живым. Не дорогим, но настоящим. Словно созданным для того, чтобы начать всё сначала.

Сев у окна, она вспомнила, как они с родителями гуляли здесь, в горах, много лет назад. Мама рассказывала про мхи и травы, папа держал карту и строил маршрут. Она тогда чувствовала себя частью большого мира – и сейчас, внезапно, ощутила то же самое.

Эдик больше не имел власти над её памятью. Было прошлое – да. Было предательство. Был выбор. И теперь был этот дом, горы, и тихая вера в то, что она справится.

Девушка вышла на веранду, облокотилась на перила и посмотрела вдаль. Склоны уже затянула вечерняя дымка, а вверху, где деревья уступали место голым вершинам, медленно оседали облака. Там, за хребтами, начинался новый день. Ещё не видимый, но точно идущий.

Она стояла и дышала.

И впервые не думала ни о прошлом, ни о будущем. Только – о том, что сейчас.

Глава 3

Свет за окном был медовым, тёплым, почти нежным. Летнее утро на Красной Поляне вступало в свои права – птицы щебетали в кронах, солнце пробивалось сквозь тонкие занавески, пыль в воздухе кружилась в золотых лучах. Воздух наполнялся лёгким ароматом хвои и свежей росы, которая ещё не успела испариться с листьев и травы.

Маша проснулась резко, будто от толчка, хотя в комнате было тихо. Сердце – глухо билось в груди, будто всё ещё жило в том моменте, когда экран телефона осветился: «Ты должна это увидеть» – и видео от Оли.

Кафе. Эдик. Он. И другая.

Поцелуй – не случайный. Не ошибочный. Обычный. Уверенный. Словно он делал это не в первый раз. Словно делал это всегда – просто так, чтобы не тратить слова на ложь.

С того момента прошло всего три дня.

Сейчас было семь утра. Телефон молча лежал на тумбочке. Она знала, не включая: там снова его имя. Звонки. Сообщения. Они приходили, как волны, пытающиеся размыть берег, по которому она убежала.

Она не открывала. Не хотела слышать, что это «было ошибкой», что «ничего не значило», что «давай поговорим». Говорить нужно было раньше. До видео. До самолёта. До того, как она одна в такси ехала до гостиницы, а затем в аэропорт, не понимая, как её тело вообще движется.

Теперь здесь – тишина, утро, Красная Поляна. Воздух пах хвоей и горной свежестью. И её новая жизнь ещё не началась по-настоящему – но старой больше не было.

Она лежала на боку, волосы – светлые, спутанные – спадали на лицо, щекотали шею. Она не плакала. Слёзы кончились в том аэропорту. Здесь уже было не место боли. Только тяжесть. Как после удара, от которого ещё гудит всё тело.

Внутри неё жила уверенность – тихая, но непоколебимая. Она знала, что сможет жить без него, что сумеет построить себя заново, здесь, среди этих гор и свежего воздуха. Что впереди будут новые люди, новые дни, новые смыслы. Но вместе с этим знанием в сердце иногда накатывали волны – резкие и горячие, как ураганы, – эмоции, которые хотелось заглушить, спрятать глубоко, чтобы не разрушить то хрупкое равновесие, которое ей удалось найти.

Наконец, она села. Глубоко вдохнула, почувствовав, как утренний воздух наполняет лёгкие и наполняет силой. Потянулась. Как будто можно вытянуть из себя остатки сна и прошлого.

На кухне – тишина. В доме – тепло. Внутри – что-то непонятное: не пустота, но и не покой. Как тихая, ранняя тревога, которая не кричит – просто напоминает, что ты пока ещё не забыла и тебе больно. И это нормально.

Сегодня ей на работу. Первый день в «Versailles». Она будет гидом. Будет улыбаться. Рассказывать про горные тропы, про цветы, про древние легенды. Никто не узнает, что три дня назад у неё из-под ног ушла земля.

Но пока – чай.

Пока – душ.

Пока – просто встать с кровати и сделать первый шаг.

Остальное придёт.

На кухне было прохладно, но не холодно – деревянные стены ещё хранили ночное тепло, а солнечные лучи постепенно согревали комнату. Мария тихо заварила чай – крепкий, с ароматом душистого горного сбора, который она нашла любезно кем-то оставленный в кухонном шкафу. В воздухе витал тонкий запах липы и полевых цветов, свежесть, которая казалась ей почти осязаемой.

Она села у окна, поставила чашку на подоконник и посмотрела на утренние склоны, покрытые мягкой зеленью и каплями росы. Вдалеке, за горными вершинами, небо было чистым и светло-голубым – безоблачным, как обещание.

В груди всё ещё порой поднималась тяжесть – неожиданные вспышки боли и обиды, о которых она не хотела думать, но они прорывались сквозь стены спокойствия. Она закрывала глаза, сжимала чашку в руках, будто от этого могла бы удержать себя от падения.

Но каждое дыхание приносило облегчение. С каждым вдохом она повторяла про себя: «Я справлюсь. Я смогу. Это новый день.»

За окном ветер играл с листвой, а птичьи трели создавали неповторимую мелодию утра. Маша позволила себе ненадолго погрузиться в эту музыку, почувствовать себя частью большого мира, где можно начать всё сначала.

Она сделала первый глоток чая – горячий, обволакивающий, словно тихое утешение.

Потом – последний раз оглянулась на пустую комнату, глубокий вдох и медленное движение к душе.

Вчера она позволяла себе быть уязвимой. Но сегодня – уже нет. Сегодня она пойдёт навстречу новой жизни, в форме экскурсовода отеля «Versailles», готовая встречать гостей и рассказывать им о красоте и тайнах гор.

И это утро стало её маленькой победой.

После душа девушка вернулась в комнату, где лёгкий ветерок играл с тонкими занавесками, заставляя их нежно колыхаться. В воздухе ещё висела свежесть утра, и с каждым вдохом становилось легче – словно дом впитывал в себя её тревоги и уносил их прочь.

Она подошла к шкафу, аккуратно достала брюки палацио цвета слоновой кости – лёгкие, струящиеся, с мягкой посадкой, которая обещала свободу движения. Пальцы провели по ткани, ощущая её гладкость и прохладу. Потом – тёмно-коричневый жилет с вышитой эмблемой отеля. Простой, но строгий, словно оболочка новой Марии, готовой к переменам.

Пока она одевалась, мысли то и дело возвращались к Эдику – к тому, что было, и к тому, что уже не будет. Сердце сжималось на мгновения, но она подавляла это чувство, напоминая себе: «Я больше не та, кто жила прошлым. Я выбираю сейчас.»

Взглянув в зеркало, девушка увидела отражение – светлые волосы, немного растрёпанные, но глаза были ясными и полными решимости. Она глубоко вдохнула, словно впитывая в себя силу и уверенность, которые выстраивались медленно, по кирпичику.

Наконец, она надела кожаные туфли на небольшом каблуке, поправила жилет и подошла к двери. Перед выходом задержалась на секунду, глядя на светлый коридор и тёплый дом, который уже стал её убежищем.

Она знала: впереди новый день, новые встречи, новые возможности. И она готова была идти навстречу всему этому.

Маша сделала первый шаг за порог и почувствовала, как под ногами хрустит гравий – звук маленькой перемены, которую невозможно остановить.

Асфальтированная дорога извивалась между аккуратными деревянными домиками. Позади неё шумел густой лес – стройные сосны и ели поднимались к небу, их кроны дрожали от лёгкого ветерка. Над горами, покрытыми свежей зеленью, расстилалось яркое голубое небо, без единого облачка.

Утро было свежее и ясное, солнце уже поднялось достаточно высоко, чтобы залить всё вокруг теплым светом. Тёплые лучи играли на листьях и стволах деревьев, создавая на дороге узоры из света и тени. Воздух был напоён ароматом хвои, свежести и лёгкой прохлады, которая бодрила и наполняла энергией.

Внутри Марии бушевало тихое противостояние. Она твердо верила, что может начать новую жизнь, что эта горная долина – её шанс оставить прошлое позади. Но время от времени, словно тени, накатывали воспоминания – теплые, но горькие волны боли и одиночества. Она старалась заглушить их, глубоко дышала, сосредотачиваясь на каждом шаге, на чистом небе и свежем воздухе, на нежном шелесте леса.

Её светлые волосы нежно трепал ветерок, перебирая их по плечам и щекоча шею. С каждым вдохом напряжение уходит, уступая место тихой решимости. Этот день – её начало, и ясное, безоблачное небо казалось обещанием, что всё будет хорошо.

По дороге Мария встречала соседей – сотрудников отеля. Все они шли на работу, приветствуя её лёгкими улыбками и дружелюбными «Доброе утро!». Эти простые знаки внимания согревали сердце, придавали сил и уверенности.

– Доброе утро! – коротко сказала женщина с корзиной, улыбаясь.

– Хорошего дня! – кивнул мужчина с рюкзаком.

Шаги отзывались ровным эхом, и дорога казалась чуть короче.

Вскоре из-за поворота вышла Елена – девушка с яркими рыжими волосами, которые в утреннем солнце казались почти золотыми. Она шла легко, будто танцуя, с озорной улыбкой и искрящимися глазами, в которых играл живой огонь.

– Мария, привет! – позвала она звонко. – Андрей Николаевич попросил меня ввести тебя в курс дела. Сегодня вместе пойдём на экскурсию. Я – Елена – главный гид, а ты – на подхвате.

– Рада знакомству! – дружелюбно ответила девушка.

Они шли рядом. Яркие зелёные глаза Елены быстро мигали, словно она вот-вот взорвётся словами и энергией.

– Я работаю здесь уже почти три года, в «Versailles». – начала она, не давая Марии времени на лишние мысли. – Родом я из Сибири – из Томска. Там у меня был огромный дом с садом и куча собак и кошек. Родители остались там, они любят свою землю, а я решила попробовать что-то новое.

При этих словах рыжеволосая слегка вздохнула, на мгновение её взгляд потускнел, словно она мысленно возвращалась туда, в родные края, но тут же улыбка вновь расцвела на лице, и в её глазах снова заблестела искра живого огня.

– Почему ты решила работать именно здесь? – поинтересовалась Мария.

– С детства я люблю природу, животных – мне всегда хотелось быть ближе к лесу, к горам, к звёздам. Когда узнала о вакансии гида в Красной Поляне, сразу поняла – это моё. Здесь горы другие, воздух другой, а люди… люди тоже особенные. Да и к тому же я люблю солнце, люблю тепло и всю эту туристическую атмосферу.

Она легко махнула рукой, показывая в сторону красивых улиц и уютных домиков, вдоль которых они шли.

– Сегодня у нас автобусная экскурсия по Красной Поляне для туристов. Мы будем ездить по самым интересным местам, рассказывать истории о местной природе и культуре. Ты будешь со мной, я познакомлю тебя с гостями и помогу освоиться.

Голос Елены звучал уверенно и тепло, в нём ощущалась искренность и любовь к своему делу. Время от времени она улыбалась, словно предвкушая приятные моменты грядущего дня.

– Не волнуйся, если что-то покажется сложным. Главное – чувствовать место и людей, остальное придёт с опытом.

Маша слушала, ощущая, как слова Елены постепенно унимают её внутреннее волнение. В голосе коллеги звучала поддержка, которая помогала поверить в новый старт.

Девушки подошли к отелю «Versailles». Его современное здание из стекла и металла блистало в утреннем солнце. Стеклянные фасады переливались оттенками лазури и серебра, словно приглашая заглянуть внутрь – туда, где роскошь встречается с лёгкостью и простором.

Перед входом аккуратно подстриженные клумбы с яркими цветами подчёркивали элегантность места, а тротуар был идеально чист и ровен.

Войдя внутрь, Мария оказалась в светлом, просторном лобби с высокими потолками и большими панорамными окнами, которые позволяли солнечному свету наполнять помещение мягким сиянием. Стеклянные перегородки и хромированные элементы придавали интерьеру современный, утончённый стиль.

В центральном зале уже собрались сотрудники отеля: водители в безупречных костюмах, гиды и экскурсоводы с аккуратными бейджиками, менеджеры по продажам экскурсий – все стояли в аккуратных рядах, готовые к рабочему дню.

Вдруг в зал вошёл Андрей Николаевич – руководитель отдела туризма. Его серьёзное, но внимательное лицо сразу привлекло внимание. Он быстро построил всех в строй, проверяя, чтобы никто не отвлёкся.

– Доброе утро, – начал он, глядя на собравшихся. – У нас сегодня насыщенный день. Хочу представить нового сотрудника – стажёра. Мария недавно присоединилась к нашей команде, и сегодня она впервые выйдет с нами на экскурсию.

Он повернулся к девушке, улыбнулся и добавил:

– Елена будет твоей наставницей. Помогай ей, учись, задавай вопросы. Уверен, что вместе вы сделаете этот день незабываемым для наших гостей.

Затем он обратился ко всем:

– Водители, помните о пунктуальности и внимательности. Гиды и экскурсоводы – ваша искренность и знание – главные инструменты. Менеджеры – сделайте так, чтобы гости чувствовали себя комфортно и заинтересованно.

Андрей Николаевич чуть улыбнулся, смягчая строгий тон, и закончил:

– Вперёд, команда. Сегодняшний день – наш шанс показать, почему «Versailles» – лучший отель Красной Поляны.

Маша почувствовала, как внутри неё смешались разные эмоции: лёгкое волнение от первого серьёзного шага в новой жизни, желание доказать себе и окружающим, что она способна начать заново, и едва уловимая тень сомнений, которая напоминала о прошлом. Но рядом была поддержка – Елена, светлая и открытая.

Елена и Мария вышли из зала, направляясь к служебной зоне отеля, где хранилось всё необходимое для проведения экскурсий. В их руках – планшеты с маршрутами, списками туристов, карты Красной Поляны и расписания.

Рыжеволосая с лёгкостью и живостью рассказывала о деталях предстоящей экскурсии:

– Сегодня у нас будет автобусная экскурсия по Красной Поляне, – улыбнулась она, проверяя расписание. – Гости хотят увидеть местные достопримечательности, узнать историю и легенды этих мест.

Она быстро перебирала папки с материалами, подкрепляя рассказ яркими эмоциями:

– Мне всегда нравилось работать здесь – природа, свежий воздух, а ещё люди. Хотя родители мои остались в Сибири, я чувствую, что нашла здесь второй дом.

Мария слушала, отмечая в себе растущую уверенность. Затем Елена повернулась к ней с лёгкой улыбкой:

– А ты откуда? Что привело тебя сюда, в Сочи?

Девушка на мгновение задумалась, потом ответила легко, стараясь не вдаваться в детали:

– Я работала в туристической фирме в Петербурге. Но знаешь, там дождливо, серо… надоело. Хотелось солнца, перемен. И вот я здесь.

Рыжеволосая рассмеялась:

– Солнце и перемены – хороший повод. А у нас тут точно хватит и того, и другого!

Обе девушки прошли к автобусу, где уже ждали водители и первые группы туристов. Елена показала Марии, как правильно приветствовать гостей и обращать внимание на их вопросы. Подготовка шла легко – лёгкая суета, звонкий смех и предвкушение интересного дня.

Маша ощутила, как с каждым шагом её тревога постепенно уходит, уступая место радости от новой работы и новым знакомствам.

Девушки, спасаясь от уже приличного летнего солнца, спрятались в тени навеса у дороги и сели в пустой автобус, который ждал их к назначенному времени. Воздух в салоне был прохладнее, стены автобуса чуть приглушали звуки улицы, создавая ощущение уединённости и спокойствия.

Водитель, мужчина с добрыми глазами и лёгкой седой щетиной, вышел из кабины и улыбнулся, заметив новых пассажиров. Он подошёл к дверям и представился:

– Доброе утро! Я Юрий. Помню тебя, Мария, – сказал он с тёплой улыбкой, – вчера я отвозил тебя от отеля до дома.

Девушка улыбнулась в ответ, почувствовав лёгкое облегчение.

– О, здравствуйте, Юрий! Спасибо ещё раз за помощь вчера, – сказала она, немного оживившись. – Не ожидала встретить знакомое лицо так рано.

Юрий рассмеялся, и в его голосе прозвучала доброта:

– Работа здесь – как маленькая семья. Важно, чтобы каждый чувствовал поддержку.

Девушка кивнула, затем с лёгкой улыбкой добавила:

– Мне кажется, с таким водителем и день будет удачным.

Елена улыбнулась и подмигнула:

– Видишь, Мария, уже поддержка есть!

Юрий сел за руль и, глядя на девушек, продолжил:

– Работа не из лёгких, но главное – быть собой и слушать гостей. Тогда и они раскроются.

Мария, почувствовав, как от волнения остаётся всё меньше, спокойно ответила:

– Спасибо, Юрий. Я постараюсь не подвести.

Автобус зашуршал двигателем, и скоро они ждали прихода первых туристов – начала нового дня и новой истории.

Глава 4

Спустя некоторое время к автобусу начали подходить первые туристы. Их было пятнадцать – люди с безупречным стилем и аурой спокойной уверенности, словно они были привыкшими к комфорту и высоким стандартам. Лёгкие шёлковые шарфы, аккуратные костюмы, элегантные платья и тщательно подобранные аксессуары – всё говорило о достатке и вкусе.

Елена и Мария вышли навстречу гостям, улыбаясь тепло и искренне.

– Доброе утро! – радостно приветствовала рыжеволосая, протягивая руку дамам и джентльменам. – Мы очень рады видеть вас на нашей экскурсии по Красной Поляне.

Мария добавила, слегка волнуясь, но стараясь сохранять уверенный и дружелюбный тон:

– Уверены, вам понравится наш маршрут. Сегодня вы увидите самые живописные места и узнаете много интересного о природе и истории этих гор.

Туристы отвечали улыбками и вежливыми репликами, легко размещаясь в комфортабельных креслах автобуса. Елена помогала с багажом и вещами, а Маша, находясь рядом, подсказывала, куда лучше присесть.

Когда все заняли свои места, автобус мягко загудел, и Юрий, проверив зеркала и затормозив взглядом на обеих гидах, плавно тронулся с места.

– Поехали! – с лёгкой улыбкой сказала Елена, глядя на коллегу.

Автобус плавно покидал ворота отеля «Versailles», и впереди раскинулся величественный пейзаж Красной Поляны – яркое голубое небо без единого облачка, зелёные склоны, устремлённые к небесам. Мария, сидя рядом с рыжеволосой, ощущала, как в груди разгорается уверенность. Волнение не исчезло, но уступило место решимости. Её голос предстояло услышать – и она была готова показать, что приехала сюда не случайно.

Первая остановка – панорамная площадка у тихого озера, где гладь воды зеркально отражала заснеженные вершины. Елена, улыбаясь, начала привычный рассказ:

– Кавказские горы – это не просто ландшафт, а целый живой мир, пропитанный историей и легендами…

Но Мария мягко перебила, уверенно беря слово:

– Эти горы – настоящие исполины, свидетели тысячелетий. Озеро перед нами – зеркало природы, где отражается не только небо, но и дух Красной Поляны. Местные верят, что в его глубинах хранится сила и мудрость предков.

Рыжеволосая взглянула на неё с лёгким удивлением, не скрывая восхищения, а туристы замолчали, будто впитывая каждое слово. Мария продолжила, глядя на лица:

– Вода здесь прозрачна и чиста, как сама природа, а воздух наполнен ароматами хвои и горных трав – настоящий эликсир для тела и души.

Один из туристов, элегантно одетый мужчина в возрасте около пятидесяти, повернулся к Марии:

– Интересно, а можно ли купаться в этом озере?

– Купаться здесь не рекомендуют, – ответила девушка с лёгкой улыбкой, – чтобы сохранить экологическое равновесие и чистоту воды. Но прогуляться вокруг озера и насладиться его красотой – самое настоящее удовольствие.

Следующая часть маршрута – ботаническая тропа – открылась перед туристами как живая палитра зелёных оттенков: мох, покрывающий влажные камни, словно мягкий бархат, крошечные цветы, рассыпанные по краю тропинки, и густые заросли разнотравья, в которых спрятались стреловидные листья родиолы розовой. Воздух был напоен ароматом хвои и свежей земли, лёгкий ветерок шуршал листвой, играя с золотистыми лучами утреннего солнца, что пробивались сквозь ветви.

Мария шла впереди, уверенно останавливаясь у каждого кустика, касаясь листьев и осторожно отрывая веточку, чтобы показать гостям. В её глазах вспыхивала тихая нежность и сосредоточенность – словно она делилась с ними частичкой своего детства.

Женщина средних лет с фотоаппаратом внимательно слушала, нахмурив брови в задумчивости, а молодая пара рядом слегка наклонилась, чтобы получше рассмотреть травы.

– Мария, – спросила женщина, – а какие травы здесь самые полезные для здоровья?

– Например, родиола розовая, – начала она.  Её голос звучал мягко и уверенно. – Она считается природным адаптогеном и помогает бороться с усталостью и стрессом. Местные жители издавна используют её в чае и настоях.

Рыжеволосая стояла чуть позади, с улыбкой наблюдая за коллегой. В её взгляде читалась гордость и лёгкое удивление – Мария не просто читала подготовленный текст, она жила этим моментом.

Девушка на миг закрыла глаза, и в памяти всплыл образ детства: поход в эти же горы с родителями, как мама учила её различать мхи и травы, рассказывала о том, как каждая из них дышит своей историей и силой. Папа держал карту, улыбаясь, а она ощущала себя частью большого и живого мира.

– Вот здесь, – Мария показала на крохотный кустик с желтыми цветами, – растёт зверобой. Его в народе называют "травой от тоски". Он помогает при плохом настроении и укрепляет сердце. Мама всегда собирала его, когда мы шли в поход.

Туристы слушали, будто очарованные не только знаниями, но и тёплыми воспоминаниями, которые звучали в голосе экскурсовода. Один пожилой мужчина с тростью тихо сказал:

– Знаете, как приятно ощущать, что природа не только красива, но и полезна. В городе так редко это чувствуешь.

Маша улыбнулась, и эта улыбка стала ещё увереннее, полнее. Она ощущала, как в каждом слове оживает нечто важное – связь с землёй, с людьми, с самой собой.

Елена подошла ближе и тихо прошептала:

– Ты сегодня сияешь. Мне кажется, здесь – твоё место.

В ответ девушка кивнула, глядя на зелёную тропу, уходящую в глубину леса:

– Да, я чувствую это.

И в этот момент экскурсия стала для всех больше, чем просто прогулкой – она превратилась в путешествие души, наполненное ароматами гор и трав, тихой мудростью и светлой надеждой.

После ботанической тропы автобус неспешно повёз группу дальше, в сторону небольшой деревушки неподалёку от Красной Поляны – уютного уголка, где время, казалось, текло мягче и медленнее. Зеленые холмы сменились аккуратными деревянными домиками с резными ставнями, а воздух наполнился ароматом свежей выпечки и травяного чая.

Мария и Елена пригласили туристов на обед в традиционное горное кафе, спрятанное среди деревьев. Внутри было тепло и уютно: деревянные балки потолка, плетёные корзины с сушёными травами на полках, а за окном – мерцающий свет, играющий на листьях.

Туристы заняли места за длинным столом, накрытым льняной скатертью. Мария подошла к каждому, улыбаясь и поддерживая лёгкий разговор:

– Сегодня у нас в меню – хачапури с сыром сулугуни, свежие овощи с горным мёдом и ароматный чай из трав, собранных здесь, в этих местах.

За столом царила приятная, почти домашняя атмосфера. Люди обменивались впечатлениями, кто-то делился фотографиями, кто-то тихо слушал рассказы гидов. Маша чувствовала, как растёт её уверенность – здесь, среди гостей, она была не просто экскурсоводом, а частью целого живого мира.

Елена заметила это и, улыбаясь, тихо сказала:

– Видишь, всё идёт отлично. Ты действительно можешь вдохнуть жизнь в эти места для других.

Мария кивнула, позволяя себе немного расслабиться. За окном нежно шумели деревья, а в сердце разливалась тихая радость – это был новый день и новый путь.

Во время обеда, когда аромат хачапури, сыра и свежего травяного чая наполнил небольшое, но уютное кафе с видом на холмы, разговоры текли свободно, а лица стали мягче, светлее, как будто горы растворили остатки городской суеты.

Рыжеволосая, отодвинув чашку, обернулась к коллеге с лёгким, но внимательным выражением:

– Слушай, Мария… А откуда у тебя такие познания? Ты так рассказываешь, будто живёшь здесь всю жизнь. Где ты всему этому научилась?

Девушка на миг замерла. Она опустила взгляд в чашку, провела пальцами по горячему фарфору. Её голос зазвучал тише, теплее, с чуть уловимой дрожью, будто слова поднимались не из памяти, а из самой глубины:

– Я родом из Волгограда. Это юг, степь, жара… И река. Волга – она как живая, я часто просто сидела у неё и слушала, как она плывёт, как будто несёт за собой все истории мира.

Она на мгновение улыбнулась, глядя в окно, как будто увидела сквозь стекло не склон горы, а далёкое, жаркое детство. – Мама у меня – биолог. Папа – геолог. Они оба были немного влюблены в природу, но по-своему. Мы всё детство ездили в походы, собирали гербарии, смотрели, где растёт зверобой, как отличить ландыш от воронца, как правильно запоминать запахи, чтобы не спутать мяту с полынью… Это было как игра, но игра в выживание в добром смысле. Мама всегда говорила: если знаешь природу – ты не один. Природа – она как родня.

Мария ненадолго замолчала. Голос стал чуть хриплым, но не от грусти – от глубины чувств.

– А ещё у нас в Сочи жила бабушка. Мы часто приезжали к ней летом. Я маленькая бегала босиком по её саду, срывала персики, слушала, как она рассказывает истории о черноморских духах и лечебных настоях. Это были сказки, но в них было что-то настоящее… – девушка задержала взгляд на тонкой полоске горизонта за окном. – Наверное, то, что живёт у нас внутри с самого детства. Что-то, что потом не забывается – даже если кажется, что ты совсем другая.

Она на секунду замолчала, словно в её памяти что-то медленно и бережно расправило крылья. Её голос стал ещё тише, почти интимным, но в нем чувствовалась светлая сила:

– Когда мы приезжали к бабушке в Сочи, папа часто устраивал нам походы. Не по туристическим маршрутам, а в настоящие – через леса, вдоль горных рек, иногда даже ночевали в палатке. Мама собирала рюкзаки, знала, какие травы можно заваривать прямо на костре. Помню, как мы однажды пошли вдоль Агурского ущелья – солнце пробивалось сквозь листву, а вода внизу пела как будто свою отдельную песню. Я тогда впервые поняла, что значит быть частью чего-то большого и живого.

Маша улыбнулась чуть рассеянно, но тепло:

– Папа давал мне карту и говорил: «Смотри, Маш, куда бы ты пошла, если бы была проводником?» Он учил не бояться дороги. Говорил, что в каждом маршруте главное – не цель, а то, как ты идёшь. Как дышишь, что видишь, что чувствуешь.

Девушка на мгновение опустила взгляд в чашку с остатками чая, будто в тёмной зелени настоя искала отпечаток воспоминаний. Ветер всё так же лениво играл в листве за окном, доносился негромкий говор туристов – лёгкий, непринуждённый, почти беззаботный.

Рыжеволосая наклонилась чуть ближе и мягко, с неподдельным интересом спросила:

– А как ты оказалась в Питере?

Мария медленно улыбнулась, как будто этот вопрос вынул из неё целый свёрток давно сложенных мыслей. Она провела пальцем по краю фарфоровой чашки, будто собираясь с точными словами.

– После школы мне хотелось другого. Питер манил – масштабом, культурой, этой своей таинственной строгостью… И дождями, странно, но тогда мне даже это казалось романтичным.

Она запнулась на мгновение, а внутри, словно внезапный порыв ветра, поднялось воспоминание. Эдик. Их поезд. Его рука на её плече, билеты в один конец. Он тогда шутил, что за моросью прячется их великая судьба, которую они разделят только вдвоем. Девушка ощутила, как сердце сжалось, но лицо оставалось спокойным.

Она не сказала о нём ни слова.

– Я поступила в университет на туризм. Было трудно – другой ритм, другой воздух, другая я. Но постепенно всё наладилось. После окончания университета у меня была сначала подработка, потом должность в туристической фирме. Сложный, насыщенный опыт. Но… – она сделала лёгкую паузу, – иногда, чем дольше ты находишься в каком-то месте, тем яснее понимаешь, что не твой это воздух.

Она посмотрела в окно, туда, где над еловыми вершинами висело яркое, чистое небо.

– Мне стало душно. Холодно не снаружи – а внутри. И тогда… я просто купила билет. Села в самолёт. Не чтобы убежать – а чтобы вернуться. Сюда. К себе.

Елена молчала, но её взгляд был тёплым, ободряющим.

– Удивительно, – тихо сказала она. – Вроде ты совсем недавно здесь, а такое ощущение, будто была здесь всегда.

Мария улыбнулась, но уже легче, искренне. В этом обеде, в травяном аромате, в разговоре – было что-то очищающее. Будто каждая фраза медленно, бережно укладывала её заново – не разрушая прошлое, а бережно отпуская его.

После вкусного, сытного обеда туристы с неохотой покидали уютное кафе. Кто-то неспешно допивал кофе, кто-то, притихший, смотрел в окно, а некоторые уже обсуждали между собой блюда, восхищаясь тем, «как просто, но изысканно». В их голосах звучало удовлетворение – редкое, глубокое. То, которое появляется, когда и тело, и душа наконец отдохнули.

Мария с Еленой шли последними, проверяя, все ли на месте, и помогая пожилой паре подняться в автобус. Салон быстро наполнился лёгким гомоном: кто-то с шуткой вернулся на своё место, кто-то лениво вытянул ноги и прикрыл глаза, наслаждаясь тёплым воздухом и тем, как мягко автобус качается на поворотах.

Маша села у окна, рядом с рыжеволосой, и позволила себе на мгновение расслабиться. Солнце щедро лилось сквозь стекло, ласкало плечо, и в этом свете всё казалось чуть ярче, чуть добрее.

– Ну что, коллега, готовы к последнему аккорду? – шепнула Елена с озорной улыбкой, подтягивая к себе микрофон.

Девушка кивнула. В её груди была лёгкая тревога, но приятная – как у музыканта перед выходом на сцену. Она почувствовала себя частью чего-то большого, настоящего. И в этой роли было нечто удивительно верное.

Автобус плавно тронулся с места, колёса закрутились по свежему асфальту, и в окно вновь начали медленно проплывать сосновые стволы, пестрые клумбы и узкие тропинки, ведущие к спрятанным домикам.

Мария чуть приоткрыла окно: в лицо ворвался поток свежего воздуха с ароматом горных трав и чего-то ещё – чего-то, что пахло домом, даже если этот дом она только начинает заново строить внутри себя.

– Ну что, друзья, – начала Елена в микрофон. – Впереди – наша финальная локация. И, если честно, она – моя любимая. А Мария вам покажет, почему.

Туристы оживились. Кто-то даже похлопал.

Девушка улыбнулась. Она смотрела в окно, и всё внутри неё дышало в такт этой дороге, этой горе, этому моменту.

Они въехали на серпантин, и перед глазами раскрылась летняя панорама: волны холмов, парящая над ущельем дымка, и то самое небо – яркое, безоблачное, будто нарисованное детской рукой.

Автобус плавно свернул с основной дороги и поднялся на приподнятую площадку, выложенную светлой плиткой, уже окрашенной в янтарно-оранжевые оттенки. Вечернее солнце скользило низко, как будто лениво задерживаясь над горизонтом, разливая по склонам медовый свет. Тени удлинялись, становясь мягче, а небо наливалось прозрачным золотом с примесью розовато-сиреневого оттенка – так дышит лето, когда день подходит к концу.

Впереди виднелась деревянная пергола, увитая виноградной лозой, и длинная, изогнутая скамья, с которой открывался захватывающий дух вид: долина Ачипсе простиралась вниз, вся в вечерней дымке.

– Финальная остановка нашей экскурсии, – с мягкой торжественностью сказала рыжеволосая в микрофон. – Обзорная площадка на склоне. Природа здесь особенно щедра на закат – он будто растворяется в этих горах.

Туристы начали выходить из автобуса. Первой к перилам подошла женщина в соломенной шляпе, уже немного сдвинувшейся набок. За ней – семейная пара в льняных костюмах, подростки с зеркалками и айфонами, деловито нащелкивающие кадры. Но все – почти одновременно – замирали. Вид действительно приковывал. Внизу – долина, а вдалеке – мягкие, бархатные горы, окутанные лёгкой дымкой и золотыми облаками.

Маша вышла последней. Тихо ступив на землю, она на секунду прикрыла глаза – и позволила ветру коснуться щёк. Солнце ласково прощалось с этим днём, оставляя в воздухе тепло и свет, будто на прощание передавало ей свою энергию.

Она подошла к перилам и, обращаясь к группе, заговорила уже уверенным голосом:

– Перед вами – долина Ачипсе. Название переводится как «белая вода». Местные легенды рассказывают, что когда-то здесь протекала река, в которую могли входить только охотники перед далёкими походами. Они просили у воды силы – и возвращались мудрее.

– А желания здесь можно загадывать? – с улыбкой спросила пожилая дама с цепочкой жемчуга на шее.

Мария тоже улыбнулась – светло, спокойно:

– Можно. Но только одно. И только то, что вы по-настоящему носите в себе.

– А вы загадывали? – снова послышался вопрос.

– Сегодня – да, – тихо, но твёрдо ответила девушка. – И думаю, оно уже начинает сбываться.

Елена, стоявшая чуть в стороне, бросила на неё взгляд, полный удивления и, в то же время, радости. Она не ожидала, что Мария – та самая тихая стажёрка – сможет так говорить, так вести за собой, будто делает это всю жизнь.

Что в её голосе будет не просто знание, а любовь к месту, к маршруту, к самой идее путешествия как способу заново услышать себя.

– Ты сегодня была потрясающей, – сказала рыжеволосая, когда туристы уже начали неспешно возвращаться к автобусу. – Я даже на мгновение подумала, что сама слушаю тебя как гость.

Мария чуть смутилась, но улыбнулась искренне:

– Спасибо. Знаешь, я давно не чувствовала себя… нужной. Как будто всё внутри было в пыли, в паутине. А сегодня – словно кто-то распахнул окно.

Они сели на лавку под тенью сосны, где ещё сохранялось остаточное тепло дерева после жаркого дня. Вечер дышал свежестью и покоем. Всё вокруг будто замирало в ожидании ночи: птицы замолкли, листья шептали только при лёгком дуновении. Где-то на склоне щёлкнула цикада.

– Что ты надумала на счет работы? – спросила Елена, облокотившись на спинку.

– Пока что я думаю, что уезжать не хочется, – ответила Мария, и в голосе её впервые не было ни тени сомнения. – Здесь всё живое. Не притворяется. Даже небо – будто говорит: «Ты на своём месте». А это много значит.

Елена улыбнулась, тепло, чуть лукаво:

– Придётся тебя оставить. Ещё немного – и станешь моей конкуренткой.

– Ой, да мне ещё далеко до тебя! – рассмеялась Мария, подбросив в воздух сухой кленовый лист.

Но не успели они снова расслабиться, как воздух вдруг резко прорезал крик.

Резкий. Мужской. Дерзкий и тревожный, будто сорвавшийся с горной скалы.

– Господи… – рыжеволосая мгновенно вскочила.

На краю площадки, возле низкого кустарника, в полутени, стоял мужчина лет пятидесяти – тот самый, с синим платком в нагрудном кармане и дорогими часами. Он опирался на скамью, лицо побледнело, одна нога слегка согнута. Вокруг него уже собирались туристы, напуганные и взволнованные. Рядом – женщина, видимо его жена, прижимала руку к его плечу, но в её глазах паника.

– Его что-то укусило! – вскрикнула она. – Он подошёл к кусту сфотографировать, и… – она запнулась. – Это была змея!

Мария и Елена подбежали почти одновременно. Юрий, водитель, тоже выбежал из автобуса с аптечкой в руках.

Мужчина сидел на земле, держась за голень. Уже видно было, как нога начала припухать. Следы укуса – два ярких точечных прокола – краснели на коже.

– Всё нормально, – тихо, но решительно сказала Мария, опускаясь рядом. – Главное – без паники. Сейчас обработаем, и Юрий отвезёт его в ближайший медпункт. Он рядом, спустимся быстро.

Она действовала быстро, без дрожи. Глаза её были спокойны, сосредоточены. Внутри что-то сжалось – тревога, страх, внезапный удар реальности. Но тело действовало чётко: очистить, наложить повязку, зафиксировать, говорить с пострадавшим.

– Вам станет легче, дышите ровно, – сказала она мужчине. – Мы вас не оставим.

Юрий уже помогал поднять туриста. Всё произошло быстро, будто вихрь нарушил тишину вечернего рая. Остальные туристы смотрели с беспокойством, но и с облегчением – видели, что всё под контролем.

Маша встала, чувствуя, как руки чуть подрагивают. Только теперь, когда всё было сделано.

Елена подошла, положила руку ей на плечо:

– Ты… просто молодец. Без шуток. Сдержалась, собрала всех. Вот теперь точно знаю – ты здесь не случайно.

Девушка кивнула, и в её глазах промелькнуло что-то сложное: и страх, и облегчение, и чувство силы, о существовании которой она не подозревала.

– Спасибо, – прошептала она. – Но я надеюсь, у нас не каждый день будет такой финал.

Они стояли рядом в сгущающихся сумерках, пока остальные туристы обсуждали произошедшее между собой, напуганные, но уже спокойные – Юрий повёз пострадавшего с его женой в медпункт, а остальные остались под присмотром Елены и Марии. Тишина вновь начала опускаться на Красную Поляну, только на этот раз в ней была не утренняя безмятежность, а напряжённое послевкусие пережитого.

Мария медленно опустилась на ближайшую лавку, словно её ноги вдруг вспомнили, что они уже долго держали её. Тело, только что полное решимости и точности, будто стало чуть ватным, лёгкая дрожь прошлась по пальцам. Адреналин, отступив, оставил после себя пустоту – не страшную, а скорее утомлённую, как после долгого плавания в холодной воде.

– Всё хорошо? – спросила Елена, присаживаясь рядом. – Ты немного побледнела.

Мария выдохнула, провела ладонью по щеке, будто хотела стряхнуть напряжение:

– Всё нормально… просто… – она замолчала, подбирая слова. – Когда в тебе вдруг включается автоматизм, ты действуешь, не думая. А потом… потом возвращается тело, дыхание, мысли. И ты понимаешь, насколько всё могло быть хуже.

Она посмотрела на коллегу и чуть улыбнулась:

– Я в Питере закончила курсы первой помощи. Нас заставили на работе в турфирме – «на всякий случай». Тогда я думала, что никогда не пригодится. А вот…

– А вот пригодилось, – мягко закончила Елена. – И как пригодилось. Ты вела себя как настоящая профи.

Мария опустила взгляд на свои ладони – уже спокойные, тёплые, но будто всё ещё хранили в себе тот короткий миг действия.

– Когда я надела перчатки, всё внутри будто собралось в точку. Я просто знала, что нужно делать. А теперь… – она чуть вскинула голову, глядя на вечернее небо, уже с лёгкой золотистой полосой заката, – теперь отпускает. Даже как-то… странно.

– Это нормально, – сказала рыжеволосая. – Мы же живые. И даже сильные могут дрожать после того, как спасли чью-то жизнь.

Мария посмотрела на неё. В глазах уже не было испуга – только усталость и нечто новое. Тихое, спокойное, как первая уверенность в себе, на которую больше не нужно настраиваться.

– Спасибо, что была рядом, – сказала она.

– Спасибо, что ты здесь, Маша.

И в этом коротком моменте между ними возникло нечто важное. Не просто уважение – понимание. Доверие. Принятие. Как будто и вправду, в этом месте, среди гор, где день мог закончиться иначе, каждый нашёл кого-то рядом, кто не отступил.

Скоро они вернутся в отель. Устанут. Разойдутся по своим домам. Но этот вечер, с золотым светом, запахом хвои и оставшимся в теле биением сердца, запомнится надолго.

Глава 5

Утро выдалось ясным, почти празднично спокойным. Воздух был прохладным и свежим, небо – ярко-голубым, как и в первый день Марии на Красной Поляне. Всё дышало солнцем, предвещая новый день, но внутри у неё было напряжение – глухое, как перед экзаменом, когда знаешь, что сделал всё правильно, но всё равно ждёшь выговора.

Они с Еленой, одетые в униформу, поднялись по мраморной лестнице «Versailles», зашли в отель и остановились перед кабинетом руководителя. Дверь была приоткрыта. Внутри – строгий мужской голос:

– Зовите их.

Администратор лишь взглядом показал им на дверь. Елена первой шагнула вперёд, поправив классическую, темно-коричневую жилетку на плече, Мария – следом, пытаясь не выдать внутреннюю скованность.

Андрей Николаевич стоял у широкого окна, за спиной – панорама гор и зелени. Его взгляд был не злым, но резким – как у человека, привыкшего контролировать всё до мелочей.

– Проходите, – сказал он коротко. – Присаживайтесь.

Они молча сели. Маша держалась прямо, но внутри всё сжалось в упругий узел. Андрей Николаевич обернулся, сложив руки на груди.

– Я получил официальный отчёт о вчерашнем инциденте, – начал он. – Турист пострадал. Да, медицинская помощь оказана вовремя. Да, жалоб нет. Но! – Он резко поставил ладонь на край стола. – Это Versailles. Мы работаем с высокопрофильными клиентами. Здесь не может быть сюрпризов. Ни укусов, ни паники, ни "а мы не знали, что в траве может быть змея".

Мария встретилась с его взглядом. Не испуганно – сосредоточенно. Тихо, но твёрдо она сказала:

– Мы не отходили от маршрута, Андрей Николаевич. Это была открытая территория, турист сам сошёл с тропы. Мы немедленно приняли меры, эвакуировали его. Он получил помощь, и сейчас с ним всё в порядке.

Мужчина чуть приподнял брови. Ответ был спокойным, но уверенным – не в оправдание, а в профессиональную оценку.

Рыжеволосая добавила, голосом мягче:

– Мария сработала безупречно. Честно – я сама не ожидала. Полная хладнокровность. У неё курсы первой помощи, и она знала, что делает. Мы контролировали ситуацию насколько это было возможно.

Наступила тишина. Андрей Николаевич медленно прошёлся вдоль окна, затем остановился, глядя прямо на Марию.

– Вы новенькая. И вчера… показали, что не зря здесь. Но, – он сделал акцент на этом слове, – теперь вас будут слушать, потому что вы справились. Поэтому с сегодняшнего дня я официально закрепляю вас в команде экскурсоводов. Не как стажёра. А как гида. Елена – твой наставник, но теперь вы работаете на равных.

Девушка чуть не выдохнула вслух. Вместо этого кивнула:

– Спасибо. Я не подведу.

– Надеюсь. Потому что следующий тур – через два часа. И там не будет права на ошибку.

Они вышли из кабинета в яркое утро, и только когда дверь закрылась за спиной, рыжеволосая посмотрела на Марию, приподняла брови и хмыкнула:

– Ну вот. Теперь ты не просто «новенькая». Теперь ты в строю, Мария из Волгограда.

Та усмехнулась, вдохнула полной грудью.

– Знаешь, если бы мне кто-то неделю назад сказал, что я буду работать гидом в элитном отеле на Красной Поляне… я бы рассмеялась в лицо.

– А теперь – ты здесь. И у тебя первый выговор от начальства. Официально приобщена, поздравляю, – рассмеялась Елена.

Они стояли на террасе, солнце грело плечи, горы сияли за стеклянными стенами, и в этой усталой лёгкости было ощущение, что день только начинается. И начинается он правильно.

После разговора с Андреем Николаевичем, напряжение, всё ещё дрожащее внутри Маши, постепенно стало рассеиваться, как лёгкий туман под солнцем. Вместе с Еленой они спустились в ресторан отеля, где уже начали собираться сотрудники на завтрак. Просторный зал с панорамными окнами был залит мягким светом утреннего солнца, отражавшегося в стеклянных стенах, в белых скатертях, в бокалах с апельсиновым соком.

Ароматы свежей выпечки, кофе, фруктов и жареных овощей наполнили пространство. Мария выбрала себе что-то лёгкое – греческий йогурт, немного мёда, груши и чашку зелёного чая. Аппетит был, наконец, живым, настоящим – не нервным, как в прошлые дни.

– Ну что, звезда вчерашнего вечера, – подмигнула Елена, – план на сегодня у тебя интересный. Готова покорять горы?

Мария улыбнулась, делая глоток чая:

– Не только горы. Сегодня у меня индивидуальная экскурсия. Молодая пара – по предварительной заявке. Экстремальный маршрут. Без змей, надеюсь.

Они рассмеялись обе, и в этом смехе впервые не было ни защитной нотки, ни горечи.

Лёгкий, почти девичий, он вырвался из глубины – такой, каким бывает только смех накануне чего-то нового.

– Простите, – вдруг раздалось сзади, – не помешаю?

Мария и Елена обернулись. К их столику подошёл высокий парень, крепко сбитый, с выправкой, словно бы он до сих пор служил в армии – или, по крайней мере, часто бегал по лестницам с чемоданами. Светлые волосы были коротко подстрижены, кожа – с лёгким загаром, а глаза – яркие, янтарно-серые, с тем мягким, но внимательным прищуром, от которого становилось спокойно. Он улыбался открыто, словно подходил не в первый раз.

На нём была фирменная форма «Versailles»: безупречно выглаженная светлая рубашка, тёмные брюки, на груди – бейдж: Стас. Из-под рукавов рубашки едва выглядывали тонкие полоски татуировок – возможно, надписи или координаты, но он не стал бы рассказывать это первым встречным.

– Я вас видел вчера на планёрке с Андреем Николаевичем, – обратился он к Марии, слегка склонив голову. – Вы новенькая, верно?

– Да, – кивнула девушка, чуть выпрямившись. – Мария. Только третий день как здесь.

– Стас, – представился он, кивнув также рыжеволосой и усаживаясь на край стула, явно не навязываясь. – Работаю бэллмэном. Если что-то нужно – донести, подсказать, спасти от очереди у ресепшена или поймать такси под дождём – зовите. Я быстро перемещаюсь и не задаю лишних вопросов.

Он сказал это с лёгкой самоиронией, не слишком стараясь быть остроумным, но и не теряя обаяния. У него был такой голос – тёплый, обволакивающий, немного сиплый, как у тех, кто смеётся часто и от души.

– А ты, значит, экскурсовод? – спросил он, повернувшись к Марии чуть ближе.

– Да. Сегодня у меня индивидуальная экскурсия. Горы, маршруты, треккинг и всё вот это, – ответила девушка неожиданно легко, с живостью в голосе.

– Звучит как приключение, – сказал он. – Мне всегда казалось, что экскурсоводы должны быть харизматичными. Ну, как Елена, например.

– Спасибо, Стас, – усмехнулась рыжеволосая, отставляя чашку с кофе. – Мы с Машей теперь в паре. Так что держись, у неё потенциал.

Мария хмыкнула, бросив на него короткий взгляд. Он смотрел не в упор, не с напором, а с каким-то доброжелательным вниманием – без флирта, без напряжения, просто как человек, которому действительно интересно, кто ты такая.

– В любом случае, рад знакомству, – сказал он, вставая. – Если встретите ещё одну змею – зовите. У нас с рептилиями своя особая дипломатия. Однажды ужей из подвала выгоняли всем этажом.

– Надеюсь, до этого не дойдёт, – улыбнулась Мария.

– Берегите себя, – добавил он уже тише, словно не хотел, чтобы это слышали посторонние, и, кивнув, отправился к выходу.

Когда он ушёл, рыжеволосая подняла брови, приподняла чашку и, наклонившись чуть ближе, тихо прошептала:

– И это, по-твоему, просто был вежливый разговор?

– Просто знакомство, – пожала плечами Мария.

После лёгкого завтрака и короткой беседы с Еленой и Стасом, девушка взглянула на часы – до встречи с туристами оставалось чуть меньше сорока минут. В воздухе уже начинала чувствоваться летняя жара, та, что подкрадывается к коже исподволь, через ткань, через волосы, даже через дыхание.

Она спустилась по внутренней лестнице к служебному блоку – вниз, где для сотрудников «Versailles» был отдельный вход в подсобные помещения. Свет внутри был мягким, немного тусклым, пахло свежевыстиранной формой и чем-то похожим на лес – может, от недавно просушенных треккинговых курток. С потолка свисали лампы, а стены были выкрашены в светло-серый – просто, чисто, без излишеств.

Мария открыла свой шкафчик – металлический, с наклеенным номером и маленьким магнитом с изображением горных пиков. Ей его оставила одна из предыдущих девушек – Елена шутила, что это своеобразная традиция.

Она сняла гостиничную жилетку и брюки, аккуратно сложила их на полку и переоделась в спортивную форму: тёмные лосины, удобная майка цвета морской волны и ветровка, тонкая, но плотная, пригодная на случай неожиданного ветра. На запястье она надела трекер, проверила, заряжен ли телефон, и достала карту маршрута, сверяясь с остановками.

Зеркало на двери показало ей отражение: волосы собраны в высокий хвост, лицо спокойное, чуть сосредоточенное. Взгляд – твёрже, чем был ещё пару дней назад. Уверенность пробивалась – как трава сквозь трещину в асфальте. Живая, упрямая.

Она глубоко вдохнула и выдохнула.

Сегодня всё по-другому. Не будет толпы, не будет Елены. Только я, двое людей и маршрут.

На всякий случай она проверила аптечку, которую выдали в отделе туризма, и убедилась, что в рюкзаке есть всё нужное: вода, компас, лёгкий перекус, крем от солнца, салфетки, запасной свисток.

Выходя из подсобки, девушка ещё раз провела ладонью по ремешку рюкзака, словно проверяя, готова ли сама. Дверь захлопнулась за её спиной с лёгким металлическим щелчком.

Наверху, за стеклянными стенами отеля, утро уже окончательно превратилось в день. Солнце рассыпалось по мозаике пола, а где-то далеко, в зелёной дымке гор, начиналась тропа. Её тропа. И ещё одна глава нового дня.

Они ждали у ресепшена – молодая пара, явно только из номера. Он – в лёгкой светлой ветровке и шортах цвета охры, с солнечной улыбкой и фотоаппаратом на груди. Она – стройная, в бейсболке, с заплетённой косой и новенькими треккинговыми ботинками. Всё в них дышало свежестью – не только утренней, но и той, что бывает у людей, ещё не знающих, что впереди. Молодожёны. Это было видно сразу – по тому, как держались за руки, по взглядам, по какому-то тихому, искреннему волнению, которое будто струилось между ними.

– Доброе утро, – с мягкой улыбкой сказала Мария, подходя ближе. – Вы Виктор и Алина, верно?

– Да, да, это мы, – подтвердила девушка, чуть смутившись. – А вы… наш гид?

– Всё верно, – кивнула она. – Я Мария. Сегодня мы с вами прогуляемся по маршруту "Горные взгляды". Начнём с подъёмника, а дальше – немного пешком, лёгкий рельеф, пара красивых видов, и, если захотите, остановка у одной из смотровых площадок с чаем.

– Звучит как идеально, – сказал Виктор, приобняв Алину за плечи.

Мария улыбнулась, чуть отвела взгляд, и на одно короткое мгновение сердце её дернулось. Что-то щёлкнуло внутри – как старая фотография в памяти. Эдик. Их первое путешествие вдвоём. Как он, смущаясь, держал её за руку в аэропорту. Как купил треккинговые ботинки на два размера больше, потому что не разобрался в маркировке. Как злился, что не может собрать палатку. Как потом смеялся, лежа на земле, под огромным ночным небом.

Маша сделала шаг в сторону, втянула воздух, напомнив себе: прошлое – эхо. Оно откликается, если кричать, но можно идти дальше молча.

– Готовы? – спросила она, снова встречаясь взглядом с парой.

– Абсолютно! – ответила Алина. – Мы так ждали эту прогулку.

Они вышли через стеклянные двери. Снаружи солнце уже щедро освещало дорогу. Асфальт немного нагрелся, воздух был тёплый, но свежий. За отелем – лес, холмы, канатная дорога вдалеке – как серебристая лента, натянутая между небом и землёй.

Они шли по направлению к подъемнику – неспешно, чуть болтая, делясь ожиданиями. Виктор рассказывал, что они с Алиной приехали из Москвы сразу после свадьбы – «поменять шум города на тишину гор». Алина восхищённо смотрела по сторонам, словно запоминала каждый куст, каждый изгиб тропинки.

Мария слушала, вела их уверенно, подмечала малейшие изменения маршрута – где-то влажную почву, где-то след от каблука на гравии. Она снова чувствовала себя проводником. И, вопреки воспоминаниям, теперь – в настоящем. Потому что в этот момент только она знала дорогу. Только она отвечала за этих двоих. И в этом было что-то… своё, настоящее.

Канатная дорога медленно ползла вверх, натягивая тросы, будто струны, а кабинки – открытые, без стеклянных стен, – плыли в воздухе, словно подвешенные в небе гнёзда. Ветер свободно проходил сквозь них, развевая волосы, принося с собой запах хвои.

Маша сидела с краю, придерживаясь за металлический поручень. Напротив неё – молодожёны. У обоих на лицах сиял восторг, такой искренний, что девушка на мгновение поймала себя на том, что улыбается вместе с ними.

– Здесь невероятно… – прошептала Алина, всматриваясь в пропасть, что открывалась под ногами. – Такое чувство, будто мы и правда летим…

– Это любимый участок у многих, – сказала Мария. – Чуть выше будет изгиб, и вы увидите панораму всей долины. При хорошей погоде даже видно полоску Чёрного моря.

Алина, не сдержавшись, потянулась за телефоном. Ветер трепал её волосы, обвивал фигуру, будто играл с ней, а она, смеясь, приподнялась на носки, держа камеру прямо перед собой.

– Сфоткай нас, пожалуйста! – обратилась она к Марии, передавая ей телефон.

– С удовольствием, – девушка взяла устройство, поймала кадр, в котором они были по-настоящему живыми, с сияющими глазами и солнцем в ресницах, и сделала пару снимков.

Алина, вернув себе телефон, попыталась сделать селфи на фоне гор. Она подалась чуть ближе к краю открытой кабины, держа телефон на вытянутой руке – и в этот момент кабина едва заметно качнулась. Дунул порыв ветра. Лёгкий, но точный.

– Ай! – вскрикнула она.

Телефон выскользнул из её пальцев, ударился об металлический борт и полетел вниз – с высоты, переворачиваясь в воздухе, пока не исчез среди еловых крон, далеко внизу.

– Боже мой… он упал… – растерянно прошептала Алина, прижав руки к лицу.

– Эй, – тут же заговорил Виктор, обнимая её. – Ничего страшного. Главное, что ты не оступилась. Телефон – это просто вещь, слышишь?

Мария слегка наклонилась к ним, её голос прозвучал мягко, но с твёрдой уверенностью:

– Такое случается. Особенно на открытых подъёмниках. Внизу есть координаторы, которые отслеживают потерянные вещи. Иногда находят. Я передам им координаты – может, повезёт.

Алина кивнула, выдыхая, её глаза всё ещё были напряжёнными, но в них уже не было паники.

– Я просто… хотела этот момент запомнить…

– И ты его запомнишь, – сказала девушка, чуть улыбнувшись. – Он не в телефоне. Он в тебе. В том, как ты сейчас сидишь, как пахнет воздух, как ветер путает волосы. Это и есть настоящая память.

Кабина мягко покачнулась, затем замедлила ход и остановилась на верхней станции. Ступив на деревянную платформу, они сразу почувствовали разницу: воздух здесь был более сухим и прохладным, с тонкими ароматами сосновой хвои, земли и камня, прогретого солнцем.

Под ногами хрустнула галька. Вокруг – дикая, нетронутая красота: высокие ели внизу и уже почти альпийские луга чуть выше, нежно шелестящие под ветерком. Мария повела их по тропе, которая вилась вверх, в сторону перевала, где открывался вид на две соседние долины.

– Теперь начинается настоящая прогулка, – сказала она, закрепляя ремешки рюкзака и слегка приподнимая подбородок к солнцу. – Вверх – метров триста по высоте, но идём спокойно, без спешки. Остановимся у родника.

Алина и Виктор кивнули. Несмотря на небольшое волнение от произошедшего, в их глазах снова появилось предвкушение. Они шли за Марией по узкой тропе, где по одну сторону нависал склон с крупными валунами, а по другую – крутая поросшая травой стена, усыпанная цветами: дикие гвоздики, тимьян, шалфей.

– Смотри, Вик, – Алина указала рукой на крошечную саламандру, которая стремительно юркнула под камень. – Живая!

– Они здесь частые гости, – отозвалась Мария. – Особенно по утрам, когда греются на солнце. Главное – не шуметь и не трогать. Пусть живут своей жизнью.

С каждым шагом воздух становился чище. Девушка чувствовала, как сердце, всё ещё помнящее адреналин вчерашнего дня, постепенно приходит в норму. Здесь, в горах, всё казалось честнее.

Путь становился круче. Камни под ногами требовали внимания, но никто не жаловался. Только ветер шептал сквозь траву, пели птицы в вышине, и в этом движении вверх было что-то очищающее – и для них, и для неё самой.

Они поднимались всё выше, и с каждым шагом пейзаж медленно менялся. Ели остались позади, уступая место редким кривым соснам и кустарникам, а дальше – почти голым склонам, покрытым ковром из горных цветов и трав. Где-то вдалеке лениво плыли по небу орлы, и их крики эхом откликались в долине.

Солнце уже не было жгучим – оно мягко светило из-за плеча, окрашивая горные вершины в янтарный свет, который ложился бликами на волосы Алины и Виктора.

– Вот здесь, – сказала Мария, указывая на узкий поворот тропы. – Сейчас будет родник. Вода ледяная, но очень чистая. Многие местные считают её целебной.

За поворотом открылся крохотный балкончик среди скал, откуда в расщелине журчал тонкий поток воды, стекающий по мху. Возле родника кто-то некогда сложил камни в подобие маленькой лавочки, и Мария жестом пригласила туда своих подопечных.

– Давайте отдохнём. – Она достала термос и разлила по складным кружкам горячий травяной чай. – Здесь всегда особенная тишина. Не слышно ни машин, ни голосов… Только ветер.

Они сели. Вокруг – только горы, простор и бесконечное небо.

Когда они вышли на вершину, перед ними открылся невероятный панорамный вид: долина расстилалась внизу, покрытая зеленью и переливающаяся серебристыми речными нитями. Горные хребты будто обнимали пространство вокруг, их вершины, освещённые заходящим солнцем, горели мягким золотом.

Маша глубоко вздохнула, чувствуя, как в груди разливается спокойствие и уверенность. Ветер обдувал её лицо, унося прочь остатки тревог и сомнений, которые всё ещё иногда накрывали, словно тени прошлого.

Алина и Виктор стояли рядом, не произнося ни слова, погружённые в созерцание. В этом молчании было всё – восхищение, благодарность и лёгкая грусть. Казалось, сама природа говорила с ними на своём языке, без слов и объяснений.

– Спасибо тебе, Мария, – тихо произнес Виктор, – за то, что привела нас сюда. Это настоящее сокровище.

Она улыбнулась, и в этот момент её сердце, наконец, почувствовало, что она на правильном пути. Пусть ещё впереди будет много испытаний, но сегодня – сегодня она победила себя.

Спускаясь с вершины, девушка чувствовала лёгкую усталость, но вместе с ней – живое удовлетворение от проделанной работы. Молодожёны шли рядом, тихо обсуждая увиденное, а она – будто возвращаясь к себе – ловила каждое мгновение, стараясь сохранить его в памяти.

По дороге вниз, в тени деревьев, ветер шуршал в листве, а солнечные лучи играли на камнях, создавая причудливые узоры. Мария снова вспомнила слова отца: «Главное – не цель, а путь». И сейчас этот путь казался ей особенно важным.

Внизу их уже ждала канатная дорога. Кабина мягко покачивалась на тросах, готовая унести их вниз, к отелю. В открытой кабинке, на свежем горном воздухе, они спокойно наслаждались видом – величественные вершины, покрытые вечнозелёными лесами, уходили вдаль, а внизу виднелись стеклянные стены «Versailles», словно зеркало, отражающее небо.

Когда они спустились, перед ними раскинулся знакомый уютный двор отеля. Воздух был наполнен ароматом хвои и свежести, а в душе Марии поселилось спокойствие – день подошёл к завершению, и она снова была там, где хотела быть.

В её душе теплилось приятное чувство выполненного долга, а ноги устало приятно отзывались на каждый шаг. Она вошла в светлое, просторное фойе «Versailles».

Сначала Мария направилась в душевую комнату, где горячая вода смыла с неё остатки усталости и горных троп. Вода обжигала кожу и словно смывала не только физическую усталость, но и тени тревог, что тихо копились в душе. После душа она почувствовала себя обновлённой.

Затем она быстро переоделась из спортивной формы в аккуратный и строгий костюм гида: брюки палаццо цвета слоновой кости и темно-коричневый жилет, который всегда придавал ей уверенность и делал её профессиональной.

Проверив отражение в зеркале, она улыбнулась самой себе – этот образ больше подходил ей, чем она думала. Затем она вышла из отеля и начала свой привычный путь домой – пешком по той же асфальтированной дороге, вдоль ряда уютных деревянных домиков, за которыми раскинулся густой лес и горы.

Лёгкий вечерний ветерок играл её светлыми волосами, а небо над головой было окрашено мягкими розово-оранжевыми оттенками заката. Вдали горы казались спокойными и величественными, словно охраняли этот мир.

Маша шла неспешно, наслаждаясь тишиной и свежестью. Внутри неё был мир – ещё не до конца ясный, но уже не наполненный тревогой и болью.

Девушка подошла к небольшому местному магазину, который уютно располагался на углу улицы. Внутри было прохладно и тихо, запах свежего хлеба и спелых фруктов наполнял воздух. Она быстро выбрала несколько продуктов – овощи, сыр и бутылку минеральной воды – и, расплатившись на кассе, вышла обратно на улицу.

Воздух был наполнен вечерней прохладой, и первые звёзды уже начинали пробиваться сквозь тёмно-синий небосвод. Мария шагала, держа пакет с покупками, ощущая, как с каждым шагом её тело всё больше расслабляется.

Когда она уже пришла домой и закрывала за собой дверь, послышался лёгкий, но настойчивый стук.

– Маш, это я! – услышала она знакомый голос. На пороге стояла Елена, вся сияющая, с весёлой улыбкой.

– Привет! – улыбнулась она, открывая дверь. – Что случилось?

– Слушай, сегодня в местном баре концерт, – заговорщицки прошептала рыжеволосая. – Все из отеля там, и мы с ребятами тоже собираемся. Не хочешь с нами? Немного отдохнуть после дня, послушать музыку – будет весело!

Мария задумалась на секунду, чувствуя, как усталость постепенно сменяется желанием отвлечься. В её глазах загорелся лёгкий огонёк.

– Звучит заманчиво, – призналась она. – Давай. Мне как раз нужно немного сменить обстановку.

Девушка быстро переоделась в светлые джинсы и футболку, и Елена, взяв за руку, повела её в сторону небольшого, но уютного бара, где уже собиралась компания сотрудников отеля, готовая провести вечер в непринуждённой атмосфере под живую музыку.

Глава 6

Бар, куда вошли Мария с Еленой, был уютным уголком среди горной тишины. Деревянные балки потолка украшали старинные подковы и мягкие фонари с теплым желтым светом, а стены обшиты состаренной древесиной, на которой висели фотографии местных пейзажей и старинные вещицы.

Большой камин в углу, где потрескивал огонь, наполнял помещение теплом и домашней атмосферой. Вокруг камина стояли высокие деревянные стулья с кожаными сиденьями, а на полках вдоль стен располагались бутылки с местным вином и настойками.

За барной стойкой, покрытой грубо отполированной доской, бармен с доброй улыбкой наливал в стаканы напитки, а в воздухе смешивались запахи свежего хлеба и дымка от жареного мяса.

На небольшой сцене играла группа – музыканты в простой одежде исполняли знакомые хиты: от классических рок-баллад до популярных песен, которые легко напевали и гости бара. Время от времени кто-то из посетителей подпевал, создавая дружелюбную и расслабленную атмосферу.

В этом месте легко было забыть о суете и почувствовать себя среди друзей – в окружении искренних улыбок, знакомых мелодий и тепла живого огня.

Мария с Еленой протиснулись сквозь толпу – не давку, нет, просто плотное, живое присутствие людей, смеющихся, болтающих, держащих бокалы и кружки. Бар напоминал улей, но добрый, тихо гудящий. Все были из своих: сотрудники отеля, местные гиды, водители, администраторы, даже бармен с рецепции где-то мелькал. У кого-то на шее висел бейдж, кто-то всё ещё был в рабочей форме, кто-то – уже в джинсах и свитшотах.

– Вон, видишь, Андрей Николаевич тоже тут, – Елена кивнула вглубь зала, где руководитель их отдела по туризму стоял у стены с бокалом вина и, судя по улыбке, обсуждал что-то совсем неофициальное.

– И после утреннего разбора он всё ещё пьёт вино? – тихо усмехнулась Мария.

– Так ему можно. Он тут уже десять лет. Это мы – пока на испытательном, – подмигнула Елена.

Они нашли свободный столик у стены, под большой картиной с изображением хмурого моря и парусника. Мария поставила перед собой бокал с напитком и наконец откинулась на спинку стула. Шум в баре уже не давил, а даже приятно успокаивал – как ветер, который шумит в кронах деревьев, но не ломает их.

На сцене зазвучала новая песня – лёгкая, знакомая, с куплетом, который девушка когда-то напевала в наушниках, идя по питерским улицам. И вдруг – щемящее чувство. Не грусть, не тоска – просто лёгкое напоминание. Вкус прошлого.

– Как тебе вечер? – спросила рыжеволосая, беря кусочек лаваша с сырами.

– Хорошо, – Мария слегка улыбнулась. – Странно, но… будто я здесь давно. Знаешь, как будто я не приехала, а вернулась.

– Потому что это твоё, – Елена подняла бокал. – За тебя, Маша из Волгограда, ставшая частью Сочи.

Они чокнулись. Смех. Гул голосов. Новая песня.

А рядом – дверь открылась, и в бар зашёл Стас. Он окинул взглядом помещение, заметил их и чуть кивнул. Не навязчиво, не спеша. Просто – присутствие.

Парень неспешно подошёл к их столику, всё с той же лёгкой полуулыбкой, будто в его мире всегда царила солнечная погода – даже в метель. Он держал в руках стакан и, подходя, чуть приподнял его, как в безмолвном тосте.

– Добрый вечер, дамы. Можно к вам присесть на минутку?

– Конечно, – Елена первой подвинула стул. – Мы как раз обсуждаем, кто из сотрудников танцует хуже всех. Хочешь рискнуть своей репутацией?

Стас хохотнул и уселся рядом с Марией. Сегодня он был не в униформе, а в простом белом лонгсливе с закатанными рукавами и джинсах. Блондинистые волосы чуть взъерошены.

– Я танцую так плохо, что однажды фужер сам выскользнул у меня из рук – из жалости, – подмигнул он.

Музыка сменилась, в зале зазвучал старый, всеми любимый хит. Несколько человек уже выбрались на импровизированный танцпол перед сценой. Стас бросил взгляд в ту сторону и повернулся к Марии:

– А ты танцуешь?

– Смотря под что. Но не обещаю фейерверков, – усмехнулась она.

– Значит, мы в равных условиях. – Он встал и чуть подал ей руку. – Давайте проверим, насколько у нас всё плохо.

Девушка колебалась всего секунду. Затем взглянула на Елену – та одобрительно кивнула и занялась своей закуской.

Она взяла Стаса за руку, и они пошли сквозь гудящий, тёплый, живой вечер к танцполу. Не для победы. Не для показухи. А просто потому, что иногда жизнь подаёт тебе руку – и ты выбираешь: остаться сидеть… или встать и сделать шаг навстречу.

Мария сделала этот шаг.

Музыка сменилась на что-то весёлое и знакомое, будто бы взятое из старого плейлиста – ничего особенного, но ритм цеплял, и хотелось двигаться. Люди на танцполе уже не обращали внимания на то, кто как танцует – все просто наслаждались вечером.

Девушка двигалась неловко, но с удовольствием. Танцевала не по правилам, не красиво, а честно – немного сбиваясь с ритма, подхватывая настроение у толпы, у света, у самой музыки. Рядом танцевал Стас, не блистал, не пытался впечатлить, просто был рядом. Как будто знал: это и есть правильный способ – быть рядом, а не впереди.

– Кажется, ты лукавила, – наклонился он к ней с лёгкой улыбкой. – Говорила, что не танцуешь.

– Я не танцую. Это исключение. Сегодня слишком… живой вечер.

– Исключения запоминаются лучше всего, – ответил он.

Мария улыбнулась – не смущённо, не застенчиво, а чуть мягче, чем обычно. Как будто позволяла себе немного больше открытости, чем привыкла.

Музыка стихла, уступая место медленной композиции, и люди на танцполе замедлились, обнялись, кто-то ушёл вглубь зала. Мария остановилась и провела рукой по волосам, сбив их с лица. Было жарко и шумно.

Она повернулась и, не оборачиваясь, направилась к своему столику. Елена уже танцевала – с молодым парнем из команды аниматоров. Их движения были неторопливыми, естественными, и девушка, глядя на них, почувствовала, как лёгкая щемящая волна прокатилась по груди.

Когда она села, в зале уже звучали первые аккорды следующей песни. Знакомые. До боли.

– … I found a love for me… Darling, just dive right in and follow my lead… – и Маша замерла, будто кто-то тронул в ней самую тонкую, давно не звучавшую струну.

Это была та самая песня. Их песня. Та, под которую она танцевала с Эдиком в маленьком питерском кафе на День святого Валентина. Он тогда шептал ей в ухо что-то глупое, смешное, называл её «главной находкой зимы», и Мария смеялась, пьяная не от вина – от чувства.

И вот она здесь. В баре среди сотрудников. С чужими голосами, чужими руками, чужими взглядами – а песня всё ещё звучит. Как будто время не прошло.

– Пойдём? – рядом возник Стас, протягивая ей руку, мягко, без напора.

Девушка посмотрела на него. В его глазах не было притворства, только желание подарить ей маленький, спокойный момент. Но внутри всё сжалось – не от страха, не от неловкости. Просто от того, что эта песня была не про сейчас. И не про Стаса.

Она покачала головой, очень мягко:

– Спасибо. Но, пожалуй, нет. Сейчас – нет.

Он понял. Кивнул.

– Конечно.

Стас не обиделся, не ушёл резко, не сделал шаг в сторону. Просто остался рядом, не навязываясь. Сел обратно за стол, отпил из своего стакана, как будто ничего не случилось.

Мария сидела молча, глядя куда-то сквозь людей. Песня текла дальше, в ней не было ни слов о прошлом, ни обещаний будущего. Только нота грусти, которую она вдруг приняла – спокойно, как старую фотографию, которую давно пора было переложить в другой альбом.

И когда мелодия закончилась, а в зале снова вспыхнул свет и оживлённый шум, она вдруг почувствовала, что внутри немного полегчало. Не потому что забыла. А потому что позволила себе помнить – и при этом продолжать жить.

Девушка глубоко вдохнула, встала со стула и огляделась по сторонам. Бар казался уютным, но сейчас ей хотелось тишины. Она кивнула Елене, которая с улыбкой махнула в ответ, и направилась к выходу.

Стас подошёл к ней и, улыбаясь, спросил:

– Ты уходишь? Не попрощаемся?

Она повернулась к нему, лёгкая улыбка сыграла на губах, и она сказала спокойно:

– До завтра!

И, не дожидаясь ответа, мягко кивнула и вышла из бара, оставив за собой лёгкий шорох дверей и теплый вечерний воздух.

На улице Маша глубоко вдохнула и пошла по знакомой дороге домой, чувствуя, что наконец готова сделать шаг вперёд. В её голове постепенно улегся хаос мыслей и тревог, словно буря отступала, оставляя после себя тихую ясность. Она поняла, что больше не сможет избегать того, что висело над ней всё это время – разговора с Эдиком.

Он звонил каждый день и писал смс, которые она даже не читала. Но теперь что-то внутри неё изменилось – она была готова услышать правду, выслушать, возможно, простить, или, наоборот, наконец отпустить.

Закрыв дверь дома, Мария поставила сумку, глубоко вздохнула и, дрожащими пальцами, набрала его номер. С каждым гудком сердце билось всё быстрее.

– Алло? – послышался знакомый голос.

Она сжала телефон, собрав всю силу и спокойствие, которые только могла найти.

– Эдик, – тихо сказала девушка, – я вижу, что ты звонишь. – Я уехала в Сочи не просто так, – сказала она в трубку, – и то, что я увидела… это всё объясняет.

Молчание с другой стороны было долгое и тяжёлое. Он прекрасно понимал о чем она говорит.

Вдохнув парень заговорил, его голос в трубке звучал срывающимся, почти хриплым, пропитанным отчаянием и мольбой:

– Маша, прошу, пожалуйста, не делай этого… Я ошибся, я всё испортил, но я люблю тебя! Дай мне шанс всё исправить, дай…

Девушка замерла, сердце её колотилось так сильно, что казалось, сейчас вырвется из груди. В душе разливалась горечь, словно сотни иголок пронзали её изнутри. Её пальцы судорожно сжали телефон, побелев от напряжения, а слёзы начали медленно стекать по щекам. Она пыталась удержать себя, но с каждым словом Эдика боль становилась невыносимой.

Голос её прозвучал тихо, но чётко, словно выносила приговор:

– Эдик, всё кончено. Ты разрушил то, что было между нами. Ты предал меня. Больше нет ничего, что связывает меня с тобой.

По ту сторону провода послышался вздох – глубокий и мучительный, а потом снова взмолился:

– Маша, пожалуйста… Ты для меня всё. Я не могу жить без тебя. Не уходи…

Девушка почувствовала, как в груди что-то лопнуло. Дыхание стало прерывистым, словно она тонула в собственной боли. Она сбросила звонок. Горькие слёзы хлынули рекой – горячие, жгучие, от которых будто обжигались щеки и горло. Она опустилась на пол, спина прижалась к холодной стене, колени поджались к груди. Руки дрожали, когда пыталась придержать голову, но тело предавалось судорогам рыданий.

Это был не просто плач – это был крик души, вопль предательства, прощание с тем, что было её прошлым. В каждом вздохе – горечь и обида, в каждом рыдании – освобождение и боль одновременно.

Эмоции, которые Мария держала в себе все это время, словно набухшая река, прорвались через плотину её сдержанности и вырвались наружу. Гнев, разочарование, обида и глубокая грусть – всё это смешалось в один мучительный поток, который захлестнул её с головой.

Она понимала, что этот разговор был необходим – не для того, чтобы вернуть что-то утраченное, а чтобы наконец поставить точку для самой себя. Поставить её ясно и решительно, чтобы освободиться от боли и сомнений. Чтобы закрыть дверь прошлого и открыть окно в новую жизнь.

В этот момент Маша почувствовала, как будто тяжелый груз наконец упал с её плеч. Её горечь превращалась в тихую силу, в желание начать заново – не с кем-то, а с самой собой.

Телефон всё ещё звонил в её руках, но она больше не слушала. В комнате стояла гробовая тишина, прерываемая только её тихим, но стойким плачем – плачем человека, который, пройдя через боль, наконец готов открыть новую страницу своей жизни.

Этот разговор стал её ритуалом прощания – прощания с обманом, с предательством, с прошлым, которое мешало идти вперёд. И именно благодаря этой искренней, даже если болезненной, честности она почувствовала, что теперь может начать всё заново. Для себя, ради себя.

Глава 7

Утро в Сочи встретило Марию мягким светом, который просачивался сквозь шторы и нежно касался ее лица. В комнате стояла необычная тишина – не тревожная, а скорее как пауза, после долгой и бурной ночи. Девушка лежала на спине, глаза были закрыты, но внутри бушевал целый шторм.

Сердце еще дрожало от вчерашнего разговора, от слез и боли, которые словно выжгли в ней старую рану, оставив на ее месте что-то новое – странную, но настоящую легкость. Как будто в тот момент она отпустила тяжесть прошлого, позволила себе почувствовать все, что прятала долгое время.

В голове крутились обрывки мыслей: «Что теперь? Как жить дальше? Можно ли снова доверять?» Но кроме этих вопросов было и тихое, почти неуловимое ощущение – что всё возможно. Что боль – не конец, а начало.

Маша медленно повернулась на бок и взглянула на телефон, лежащий на тумбочке. Экран был пуст – ни звонков, ни сообщений. Она глубоко вдохнула, пытаясь впитать в себя спокойствие, которое еще только начинало пробиваться сквозь тревогу.

Звуки раннего утра проникали сквозь окна – пели птицы, а ветер шептал листве напоминая о том, что жизнь идет своим чередом.

Девушка села на край кровати, прижав руки к груди. В этот момент внутри не было ни сожаления, ни страха. Было лишь тихое обещание самой себе – жить честно, смело и без оглядки назад. Это было её утро. Её новый шаг.

Мария медленно встала с кровати и подошла к окну. Утренний свет придает всему вокруг особую прозрачность и свежесть. Она потянулась, открывая новый день, словно прочищая лёгкие.

В ванной зеркальная поверхность отражала лицо, на котором еще светились следы ночных слез – но теперь в глазах было что-то другое. Решимость и тихая уверенность. Она приняла душ, позволив воде смыть остатки тяжелых воспоминаний, а потом надела свою уже привычную рабочую одежду.

Когда Мария поставила чашку с горячим кофе на стол, телефон завибрировал. На экране – сообщение от Елены:

«Сегодня экскурсий нет. Отдыхаем! Но я жду тебя в офисе, нужно составлять новые маршруты. Будет интересно :)»

Взгляд на экран подарил ей тихую радость – сообщение от Елены напоминало, что жизнь здесь, в Сочи, продолжалась, и в ней было место для новых начал.

Вчерашняя боль всё ещё жила внутри, но теперь она уже не казалась безысходным чувством, с которым нужно бороться – скорее, словно трещина, через которую пробивался свет.

Несмотря на всю боль и неопределённость – у неё есть опора. Коллеги, новые задачи, знакомые лица и, главное, чувство, что она здесь не случайно.

Перед выходом из дома девушка оглянулась на комнату, где прошлой ночью она очень сильно плакала. Маша не смотрела назад с жалостью или страхом, а с тихой благодарностью за всё, что было. И теперь, с лёгким сердцем, она шагнула в новый день, в новый этап своей жизни.

Мария вошла в отель Versailles и сразу направилась в офис отдела туризма. По пути краем глаза заметила Стаса, который разгружал багаж у служебного входа. Он поднял взгляд, и она кивнула ему в знак приветствия. Его лицо озарилось лёгкой и теплой улыбкой.

В офисе уже ждала Елена. Девушки устроились за небольшим столом в углу офиса. На нем уже лежали несколько распечаток с картами и заметками. Рыжеволосая открыла ноутбук и взяла в руки ручку.

– Ну что, – начала она с улыбкой, но в голосе проскользнула лёгкая забота, – ты вчера слишком рано ушла из бара. Что-то не так?

Мария слегка отпрянула, ловя себя на желании спрятаться за спокойной маской. Она на секунду задумалась и тихо ответила:

– Просто устала. Много думала, вот и решила, что лучше отдохнуть пораньше.

Елена внимательно посмотрела на неё, как будто пытаясь заглянуть за эту стену.

– Понимаю, – мягко сказала она, – но если что – я рядом. Не нужно всё держать в себе.

Маша кивнула, но не добавила ничего. Она не была готова раскрыться. Рыжеволосая улыбнулась, меняя тему.

– Давай к делу. Я просмотрела отзывы за прошлый сезон – туристы хотят более насыщенные маршруты. Как думаешь, что можем добавить?

Девушка глубоко вдохнула, чувствуя, как рабочая атмосфера постепенно возвращает ей силы.

– Можно включить прогулку по старому городу, – предложила она, – с заходом в маленькие кафе, где сохранились традиции. И рассказать про легенду о затонувшем корабле у берега.

Елена загорелась:

– Это отлично! А если добавить вечернюю экскурсию с загадками? Чтобы туристы сами искали подсказки, изучая историю?

– Мне нравится идея, – улыбнулась Мария, – особенно если сделать её неформальной, чтобы люди могли общаться и расслабляться.

Рыжеволосая одобрительно кивнула:

– Тогда у нас уже есть зацепки для новых маршрутов. Главное – сделать так, чтобы каждый чувствовал себя частью истории, а не просто зрителем.

Они погрузились в работу, обменивались мыслями, иногда смеялись над забавными ситуациями из туристической жизни. В этом маленьком кабинете, скрытом от глаз постояльцев, словно зарождался новый мир – живой, тёплый и наполненный смыслом.

Елена чуть откинулась на спинку кресла, поигрывая ручкой в пальцах. Она мельком взглянула на Марию, будто снова решая, стоит ли копнуть глубже.

– Ты знаешь, ты сегодня совсем другая, – сказала она уже тише. – Вроде бы и спокойная, но как будто не здесь. Глаза – как у человека, который всю ночь боролся с чем-то. Или с кем-то.

Маша отвела взгляд, сосредоточившись на карте перед собой.

– Просто тяжёлые сны, – солгала она мягко. – Бывает такое. Ночью всё кажется ярче, чем есть на самом деле.

– А утром – будто пепел внутри, – пробормотала Елена, словно невзначай. Потом посмотрела на напарницу с лёгкой, тёплой улыбкой. – Ладно. Не буду лезть. Главное – ты здесь.

Девушка поблагодарила её взглядом. Слова поддержки, даже ненавязчивые, всё равно что-то сдвигали в ней. Она ощущала, что Елена не просто коллега, а человек с чутким сердцем, и это по-своему грело.

– Смотри, – Мария наклонилась ближе к столу, – если мы построим маршрут через лес к водопаду, можно вставить остановку в старой пасеке. Там ещё дедушка с женой мёд продают. Настоящий, липовый. И у них такая удивительная история жизни.

– О, точно! – оживилась рыжеволосая. – Это место как будто из другого времени. Туристы будут в восторге. Особенно если дать им попробовать мёд прямо с сотами… Это ведь не просто экскурсия, это опыт.

– Да, – кивнула Мария, – это про ощущение настоящего.

На минуту в офисе повисло молчание – тёплое, не неловкое. Через стекло солнечный свет разливался по их столу золотым пятном, касаясь разбросанных бумаг, и всё казалось чуть более возможным.

– Маша… – вдруг сказала Елена, уже не как коллега, а почти по-дружески. – Я не знаю, что у тебя происходит, но если тебе когда-нибудь захочется просто выговориться – не как сотрудник напарнице, а как подруга подруге – я рядом.

Мария задержала взгляд на ней. На мгновение на её лице мелькнула боль, но она быстро спрятала её за лёгкой улыбкой.

– Спасибо, тебе. Правда. Это очень ценно.

– Тогда давай делать магию, – сказала рыжеволосая, хлопнув ладонью по карте. – У нас с тобой впереди целый сезон, и он должен быть незабываемым.

Девушка кивнула. Она ещё не знала, как сложится её личная история, но одно было ясно: впереди у неё была работа, в которой она могла дышать, творить и, быть может, потихоньку исцеляться.

Мария сосредоточенно набивала маршрутные точки на экране планшета, когда за дверью послышались шаги. Она не отреагировала сразу – скорее всего, кто-то из персонала. Но когда дверь тихо приоткрылась, и в проёме показался Стас в белой рубашке и строгих брюках, она невольно улыбнулась.

– Доброе утро, дамы, – сказал он, чуть наклонив голову. Его голос прозвучал спокойно, но в нём сквозила какая-то тихая настороженность – как у человека, который не хочет мешать, но всё-таки пришёл не случайно.

– Привет, – кивнула Елена. – Всё уже разгрузил?

– Да, почти, – ответил он, проходя чуть ближе. – Один чемодан был будто с камнями, но вроде выжил.

Он сказал это с лёгкой иронией, скорее для разрядки. Взгляд его скользнул по Марии, задержался едва-едва, но она этого не заметила. Или сделала вид, что не заметила.

– Заходи, – отозвалась снова рыжеволосая, не отрываясь от карты. – Нам как раз нужна твоя помощь. Мы составляем новый маршрут. Пасека в ущелье, помнишь?

– Конечно. Место настоящее, живое. Дед-пасечник – вообще отдельная достопримечательность, – сказал Стас, присаживаясь на край стула у стены. Он держался на расстоянии, уважительно. Не лез ни в чьи границы, но было видно – ему здесь приятно находиться.

Маша уловила это ощущение – лёгкое, спокойное, и ей это даже понравилось. С ним рядом не надо было натягивать маску, изображать бодрость. Он просто был. Надёжный, вежливый, с добрыми глазами и прямым взглядом.

– Вот и отлично, – кивнула Елена. – Мы хотим оформить маршрут. Мария займётся текстом, а ты, если будет минутка, запиши свои впечатления. Нам нужно, чтобы звучало по-настоящему. Без рекламной мишуры.

– Конечно, – кивнул он. – Сегодня ближе к вечеру освобожусь – принесу черновик.

Он уже собирался встать, когда на секунду замялся. Посмотрел на Марию – не в упор, а как бы краем глаза.

– Слушай, Маш… Если вдруг не будешь занята вечером… Может, выйдем пройтись немного? Я тут недавно одно место нашёл – недалеко, но люди туда редко заходят. Просто подышать, немного тишины…

Он сказал это так буднично, будто говорил о погоде. Без давления, без намёков. Просто предложение – лёгкое, тёплое. Но внутри него явно жила надежда, скрытая за простыми словами.

Девушка чуть подняла брови, на секунду задержалась с ответом. Она не чувствовала к нему ничего такого – только уважение, симпатию и лёгкую благодарность за ту простоту, с которой он к ней подходил. Ни одного лишнего движения. Ни одного взгляда, от которого хотелось бы отвести глаза.

– Посмотрим, как день пойдёт, – ответила она мягко. – Спасибо, Стас.

Он кивнул – будто даже немного облегчённо. Не получил отказа – и этого было достаточно.

– Я рядом буду, – сказал он, уже с лёгкой улыбкой, и вышел.

Когда за ним закрылась дверь, Елена бросила на Марию взгляд с прищуром.

– Вот ты и популярная стала, – протянула она. – Или он всегда такой вежливый?

– Он просто хороший парень, – спокойно сказала Маша. – И вообще, мы с ним работаем, между прочим.

– Конечно, – ухмыльнулась Елена, снова уткнувшись в экран. – Рабочие отношения – самые опасные. Начинаются с пасеки, заканчиваются свадьбой на фоне меда и ульев.

Девушка усмехнулась, но ничего не ответила. А внутри у неё всё было тихо. Ровно. Она не думала о Стасе как о мужчине, который мог бы стать кем-то большим. Но в его приглашении было что-то тёплое, простое, человеческое. И этого сегодня, может быть, как раз не хватало.

Вечер опустился на Сочи почти незаметно, словно кто-то выключил дневной свет диммером. Воздух стал мягким, тёплым, будто обернутым в янтарное марево. Запахи прогретой листвы и сухих трав смешались в один ленивый аромат, который обволакивал и успокаивал. Солнце, низко зависшее над горизонтом, расплескивало свет по стеклянным стенам отеля, придавая зданию почти сказочный облик – как будто оно было сделано из расплавленного меда.

Мария вышла из служебной двери. Внутри неё всё ещё не утихали мысли – о разговоре с Еленой, о странной тишине, в которую провалился день, после приглашения Стаса. Она не знала, чего ждала от этой прогулки. Просто… не хотелось сидеть одной.

Чуть поодаль её уже ждал Стас. Он стоял, опершись на металлическую перилку, закатав рукава все такой же белой, но уже чуть мятой рубашки выше локтей. На  его руках играли тени от листвы, смешиваясь с линиями татуировок. Все чёрные, чёткие, но не вызывающие. Такие, в которых есть история, но нет показной дерзости.

– Привет, – тихо сказала Мария, подходя ближе.

– Привет. – Он выпрямился, улыбнулся краешком губ. – Я уж подумал, передумала.

– Нет. Просто… день был немного странный.

– Я понимаю, – кивнул он. – Пойдём?

Они шли по узкой тропинке, ведущей через рощу – она начиналась за отелем и была известна только сотрудникам. Ветки сосен тянулись вверх, создавая купол из шепчущей зелени. Кое-где проглядывали крупные валуны, мохнатые от лишайника, а где-то тропа резко уходила в сторону, открывая вид на долину, тонущую в сиреневом тумане.

Маша остановилась, прислушалась. Где-то внизу журчал ручей. Она глубоко вдохнула вечерний воздух.

– Здесь так… тихо, – проговорила она.

– Это место я нашёл ещё до того, как начал работать в отеле, – сказал Стас. – Сюда почти никто не ходит. Хорошо подумать… или просто дышать. Нравится тебе тут? – спросил он негромко, глядя вперёд.

– Да. Здесь по-настоящему. Без суеты, без витрин. Можно быть собой. Или пытаться, – девушка слегка усмехнулась, но в её голосе звучала правда.

Они прошли чуть дальше и присели на поваленное дерево. Сквозь еловые кроны проглядывали первые звезды, и над горами постепенно расстилалась глубокая синь.

– Знаешь, – сказал Стас, потирая ладонью запястье, – я думал, пригласить тебя прогуляться будет глупо. Или неуместно. Но… рад, что ты пришла.

– Это было не глупо, – тихо сказала она. – Иногда хочется просто быть рядом с кем-то, кто не задаёт лишних вопросов.

Он кивнул. Несколько секунд они сидели молча, слушая, как где-то в зарослях стрекочет кузнечик, а ветер перебирает хвою.

– Я понимаю, что для тебя всё это может быть просто вежливостью, – вдруг добавил он, почти шепотом, – но мне правда приятно быть с тобой. Не спеши, не отвечай – просто… знай.

– Спасибо, Стас, – сказала она. – Это важно.

Девушка слегка повернулась к нему, глядя на профиль, едва освещённый тусклым светом вечернего неба.

– А ты давно здесь? – спросила она, чуть тише, чем обычно.

Стас качнулся вперёд, опершись локтями на колени, глядя куда-то между деревьев, будто искал там правильные слова.

– В Сочи? Меньше года.

Он выдохнул, губы тронула слабая, почти усталая улыбка.

– Я с Сахалина. С самого края. Там, где зимой метель как стена, а летом – зелень, будто выжженная солью. Красиво до боли. Только жить там… будто всё время идёшь против ветра.

Он замолчал, и девушка почувствовала, как в нём что-то едва заметно сжалось. Не жалоба – скорее, сдержанная честность.

– Я… просто устал. От предсказуемости, от ощущения, что все дороги заканчиваются на соседней улице. Был момент – сидел на берегу, ветер рвал капюшон, и вдруг подумал: если не уеду сейчас, то больше никогда не решусь.

Он чуть хрипло усмехнулся.

– Собрал рюкзак, купил билет на самолёт. Думал: приеду в Сочи, найду себя, заработаю, может, даже начну с нуля. Здесь же – солнце, люди с деньгами, город, который никогда не засыпает. И что ты думаешь?

Он повернулся к ней, в глазах – искорка самоиронии.

– Я бэллман. Катаю чемоданы, ловлю такси, открываю двери. Один раз бабушка сунула мне купюру, приняв за аниматора.

Он тихо засмеялся.

– Иногда думаю, может, это всё была ошибка.

– А ты жалеешь? – спросила Мария, чуть наклонив голову. В голосе её звучала не дежурная сочувственная интонация, а настоящее участие. Как будто в его истории отозвалось что-то из её собственной.

Парень посмотрел на небо, где звёзды вырастали из темноты, будто кто-то рассыпал их пальцами.

– Нет. Не жалею. Иногда страшно – да. Иногда стыдно, что я думал, всё будет по-другому. Но знаешь… я начал дышать. Даже если пока без размаха. Даже если медленно.

Он замолчал, и голос стал тише:

– А сегодня… когда ты согласилась выйти – вдруг подумал, что, может, не всё зря. Что я иду куда надо, просто по длинной дороге.

Маша смотрела на него. Этот рассказ, такой личный, резонировал в ней. Не из-за деталей – из-за ощущения. Смелости, которая прячется за усталостью. Желания перемен, которое страшно себе признать. Он стал ей ближе.

– Это важно, что ты рискнул, – тихо сказала она. – И важно, что ты остался собой. Даже здесь. Среди пальм, витрин и чужих амбиций.

Стас опустил взгляд, будто не знал, что ответить. Потом тихо сказал:

– А ты? Почему ты здесь?

Девушка долго молчала. Пальцы слегка теребили край рукава – не от нервов, а будто чтобы за что-то держаться. Тишина становилась почти ощутимой, как тепло от костра, которого не видно.