Серебряные нити
Глава 1. Первый голос.
Эмилия Дюбуа впервые услышала чужой голос в своей голове в тот момент, когда держала в руках письмо прабабушки. Было это в марте 2024 года, в её квартире в старом районе Лиона, где весенний свет едва пробивался сквозь тяжёлые шторы, оставшиеся от предыдущих хозяев.
"Не открывай коробку, пока не поймёшь", – отчётливо произнёс женский голос, мягкий и в то же время властный. Эмилия вздрогнула, оглянулась по сторонам. Квартира была пуста, как и последние три месяца, с тех пор как она переехала сюда из Парижа, спасаясь от развала семейной жизни и кризиса в издательстве.
Она снова посмотрела на пожелтевший от времени листок, исписанный аккуратным почерком. Письмо было адресовано её прабабушке Виолетте Лефевр и датировано 1943 годом. Эмилия нашла его среди вещей покойной бабушки Николь, которые родители попросили её разобрать. Большинство предметов казались обычными – старые книги, пожелтевшие фотографии, украшения довоенного времени. Но это письмо было особенным.
"Дорогая Виолетта, – читала Эмилия, – то, что происходит с нами, не болезнь. Это дар, который передаётся по женской линии нашего рода. Я понимаю, как страшно слышать чужие мысли, особенно когда не знаешь, чьи они. Но ты должна научиться управлять этим. В деревянной коробке, которую я оставлю тебе, есть всё необходимое. Следуй инструкциям, и всё будет хорошо. Твоя тётя Люсиль".
Эмилия перечитала письмо дважды, прежде чем до неё дошёл смысл. Деревянная коробка? Она лихорадочно осмотрела содержимое картонных коробок, в которых привезла бабушкины вещи. В самой глубине, завёрнутая в выцветший шёлковый платок, действительно лежала небольшая деревянная шкатулка с затейливой резьбой.
"Осторожно", – снова прозвучал голос, и на этот раз Эмилия почувствовала, что он исходит не извне, а изнутри её собственного сознания. Руки у неё задрожали.
Она отложила коробку в сторону и налила себе чай. Нужно было подумать логически. Стресс от развода, переезд, новая работа в местном издательстве – всё это могло вызвать галлюцинации. Возможно, стоило обратиться к врачу.
Но голос снова дал о себе знать: "Я не галлюцинация, Эмилия. Я твоя прабабушка Виолетта".
Чашка выскользнула из рук Эмилии и разбилась о пол. Горячий чай разлился по паркету, но она даже не пошевелилась. Её била дрожь.
– Это невозможно, – прошептала она.
"Возможно. Открой коробку".
Эмилия медленно протянула руку к шкатулке. Резьба на крышке была удивительно тонкой работы – переплетающиеся лозы, листья, а в центре – символ, который она не могла определить. Что-то между кельтским узлом и древнегалльской руной.
Когда она подняла крышку, раздался тихий скрип. Внутри, на красном бархате, лежали: старинный дневник в кожаном переплёте, серебряная цепочка с подвеской в виде того же символа, что и на крышке, и письмо, адресованное "Будущим поколениям".
"Начни с дневника", – посоветовал голос Виолетты, и Эмилия впервые подумала о том, что действительно сошла с ума.
Но любопытство оказалось сильнее страха. Она открыла дневник на первой странице. Почерк был тот же, что и в письме, но более молодой, уверенный.
"15 апреля 1918 года. Мне семнадцать лет, и я схожу с ума. Уже третий день слышу голоса. Сначала думала, что это мама, но она умерла два года назад от испанки. Потом поняла – это была именно мама. Она предупреждала меня о немцах, которые придут обыскивать наш дом в поисках дезертиров. Я не поверила, но на следующий день они действительно пришли. Папа успел спрятать документы сына соседей, потому что я его предупредила.
Тётя Люсиль сказала, что это наследственное. Что в нашем роду женщины всегда слышали голоса предков. Она учит меня управлять этим даром. Говорит, что я могу не только слышать тех, кто умер, но и тех, кто ещё не родился. Что время – это не река, а океан, и мы можем плавать в нём в любом направлении".
Эмилия захлопнула дневник. Сердце стучало так сильно, что она боялась, что оно разорвётся. Это было слишком. Даже для её богатого воображения это было слишком.
"Продолжай читать", – настойчиво произнёс голос Виолетты. "Ты должна понять, что с нами происходит. Что происходит с нашей семьёй уже больше трёх веков".
– Три века? – вслух спросила Эмилия.
"Да. Это началось с Адель Дюбуа в 1721 году. Она была знахаркой, лечила людей травами и другими способами. Инквизиция до наших земель не добралась, но церковь объявила её ведьмой. Она была вынуждена скрываться, но перед смертью передала дар дочери".
Эмилия почувствовала, как волосы на её руках встали дыбом. Она жила в XXI веке, работала редактором в издательстве, верила в науку и логику. Но голос в её голове звучал так реально, так убедительно.
"Ты работаешь с книгами по истории, не так ли?" – продолжил голос. "Ты редактируешь исторические труды. Ты знаешь, что история полна мистических событий, которые наука не может объяснить".
– Откуда ты знаешь о моей работе? – прошептала Эмилия.
"Потому что я часть тебя. Мы все связаны, Эмилия. Я, моя мать, её мать, и теперь ты. Это наше наследство. Наша ноша. Наш дар".
Эмилия встала и подошла к окну. За стеклом виднелись крыши старого Лиона, а вдали – холмы Фурвьер с базиликой Notre-Dame. Город, где она надеялась начать новую жизнь, вдруг показался ей чужим и пугающим.
"Не бойся", – мягко сказала Виолетта. "Этот дар может казаться пугающим, но он может быть и благословением. Мы спасли так много жизней на протяжении веков"
– Жизни? – Эмилия обернулась к коробке, как будто ожидая увидеть там призрак прабабушки.
"Да. Во время войны я смогла предупредить еврейские семьи об облавах. Моя мать предсказала эпидемию холеры в 1884 году и спасла половину квартала. А до неё"
Голос затих, и Эмилия почувствовала странную пустоту. Она снова взяла дневник и перелистнула несколько страниц. Почерк менялся, становился более зрелым, уверенным.
"23 мая 1943 года. Немцы повсюду. Они ищут партизан, евреев, коммунистов. Но они не могут найти тех, кого мы прячем. Мама говорит мне, где они нанесут удар следующий раз. Она видит всё с той стороны. Сегодня я спасла семью Розенберг. Завтра – кто знает?"
Эмилия почувствовала, как у неё перехватило дыхание. Если это правда, если её семья действительно обладала таким даром.
"Продолжай", – прошептала Виолетта, и её голос звучал всё более отчётливо.
"15 июня 1943 года. Что-то происходит. Я не только слышу маму, но и кого-то ещё. Молодой голос, говорящий на современном французском. Она называет себя Эмилией и говорит, что живёт в 2024 году. Это невозможно, но"
Эмилия выронила дневник. Страницы рассыпались по полу, и она увидела даты: 1943, 1944, 1945 А затем – пустые страницы. Много пустых страниц.
"Теперь понимаешь?" – голос Виолетты был полон грусти. "Время для нас не линейно. Я слышала тебя в 1943 году, как ты слышишь меня сейчас. Мы связаны через десятилетия, через века".
– Но почему? – Эмилия опустилась на колени, собирая разбросанные страницы. – Почему мы?
"Я не знаю. Возможно, это наша судьба. Возможно, это наше проклятие. Но мы должны принять это и научиться жить с этим".
Эмилия собрала все страницы и снова открыла дневник. Там была ещё одна запись, которую она не заметила раньше:
"20 июля 1943 года. Эмилия, если ты читаешь это, значит, дар передался тебе. Я не знаю, что происходит с нашей семьёй, но знаю, что это важно. В коробке есть кулон. Надень его, и связь станет сильнее. Ты сможешь не только слышать нас, но и видеть. Но будь осторожна – есть и другие, кто не хочет, чтобы мы использовали этот дар".
Эмилия посмотрела на серебряную цепочку. Кулон был тёплым, как будто кто-то только что держал его в руках. Символ на нём слегка светился в полумраке квартиры.
"Надень его", – прошептала Виолетта. "Но знай, что как только ты его наденешь, дороги назад не будет".
– Что ты имеешь в виду?
"Ты увидишь не только прошлое, но и будущее. Ты услышишь не только меня, но и другие голоса. Наших предков, наших потомков и возможно, даже чужих".
Эмилия взяла кулон дрожащими руками. Металл был гладким, древним, покрытым рунами, которые она не могла прочитать. Но что-то в ней понимало их значение. Защита. Связь. Судьба.
"Есть ещё кое-что", – голос Виолетты стал более срочным. "Ты не единственная. Есть и другие семьи с этим даром. Но не все используют его для добра. Некоторые"
Голос внезапно оборвался, и Эмилия почувствовала холодок по спине. Она оглянулась по сторонам, но квартира была пуста. Только тишина и её собственное учащённое дыхание.
Она подняла кулон к свету. Символ определённо светился, пульсировал, как живое сердце. Было что-то гипнотическое в этом свете, что-то, что тянуло её надеть украшение.
"Эмилия?" – слабый голос Виолетты вернулся. "Они идут. Ты должна надеть кулон сейчас".
– Кто идёт? – Эмилия вскочила на ноги.
"Те, кто охотится на нашу семью уже века. Они почуяли твоё пробуждение".
В этот момент Эмилия услышала шаги в подъезде. Медленные, осторожные шаги поднимались по лестнице. Её квартира была на четвёртом этаже, и до неё никто не должен был дойти так поздно.
"Быстрее!" – голос Виолетты стал почти криком. "Кулон!"
Эмилия накинула цепочку на шею, и мир вокруг неё изменился.
Глава 2. Видения.
Первое, что почувствовала Эмилия, – это волна голосов. Десятки, сотни женских голосов, говорящих на разных языках, в разное время. Французский, латынь, какой-то древний диалект, который она не могла определить. Они накрыли её, как цунами, и она упала на колени, прижимая руки к голове.
"Дыши", – сказал новый голос, говорящий на английском с лёгким акцентом. "Сосредоточься на моём голосе. Я Маргарет, из твоей семейной линии. Англия, 1587 год".
"Дыши", – добавил другой голос на испанском. "Я Эсперанса, твоя прапрабабушка. Мексика, 1910 год".
"Дыши", – это был уже русский голос. "Я Екатерина, твоя пра-пра-бабушка. Россия, 1825 год".
Эмилия попыталась сосредоточиться на словах, но голоса смешивались, перекрывали друг друга. Она видела вспышки образов – женщину в елизаветинском платье, стоящую у костра; молодую мексиканку с винтовкой в руках; русскую дворянку в бальном платье.
"Эмилия!" – голос Виолетты пробился сквозь хаос. "Сконцентрируйся на мне. Только на мне. Остальные подождут".
Эмилия зажмурилась и представила лицо прабабушки по фотографии, которую она видела в семейном альбоме. Молодая женщина с умными глазами и упрямым подбородком. Постепенно другие голоса стали затихать.
"Хорошо", – сказала Виолетта. "Теперь слушай меня внимательно. Они у двери. Трое мужчин в чёрных костюмах. Они не полицейские и не чиновники. Они из других мест".
Эмилия услышала, как кто-то пробует ручку её двери. Затем – скрип, как будто дверь открывают без ключа.
"Как это возможно?" – прошептала она.
"У них есть свои дары", – ответила Виолетта. "Но наши сильнее. Смотри".
Эмилия открыла глаза, и мир предстал перед ней совершенно иным. Она видела не только свою квартиру, но и её историю. Призрачные фигуры предыдущих жильцов двигались по комнатам, повторяя свои повседневные дела. Она видела молодую пару, которая жила здесь в 1980-х, старика, который умер в этой гостиной в 2010-м, детей, которые играли здесь в 1960-х.
Но больше всего её поразили три тёмные фигуры, которые двигались по коридору к её двери. Они были окружены чем-то вроде чёрного тумана, и этот туман поглощал все призрачные образы на их пути.
"Что это такое?" – спросила Эмилия.
"Охотники", – ответила Виолетта. "Они выслеживают нашу семью веками. Они хотят наш дар для себя".
"Не только вашу семью", – добавила Маргарет. "Они охотятся на всех нас. На все семьи с даром".
"Но они не могут получить его", – сказала Эсперанса. "Дар нельзя украсть. Его можно только уничтожить".
Эмилия поняла, что три женщины говорят правду. Эти существа – а она уже не была уверена, что они люди – не могли забрать дар. Но они могли уничтожить его носителей.
Дверь открылась без звука. Трое мужчин в чёрных костюмах вошли в квартиру. Они двигались синхронно, как одно существо с тремя телами. Их лица были обычными, ничем не примечательными, но глаза Глаза были пустыми, как у кукол.
"Не смотри на них прямо", – предупредила Виолетта. "Они могут войти в твой разум через глаза".
Эмилия отвернулась, но продолжала наблюдать за ними боковым зрением. Они методично обыскивали комнату, не говоря ни слова. Один из них остановился возле коробки с вещами бабушки.
"Нет!" – воскликнула Виолетта. "Они не могут взять семейные предметы!"
Эмилия не понимала, что происходит, но инстинкт подсказывал ей действовать. Она сосредоточилась на кулоне, и тот вспыхнул ярким светом. Трое мужчин одновременно обернулись к ней.
– Эмилия Дюбуа, – сказал один из них, и его голос звучал, как эхо в пустой комнате. – Ты пробудила дар.
– Что вы такое? – Эмилия старалась говорить уверенно, но голос дрожал.
– Мы те, кто поддерживает порядок, – ответил другой. – Твоя семья нарушает естественный ход вещей.
– Естественный ход? – Эмилия почувствовала, как внутри неё поднимается гнев. – Мой дар естественен. Он передаётся по наследству.
– Нет, – третий мужчина сделал шаг вперёд. – Это результат древнего договора, который был нарушен. Твоя предок Адель Дюбуа заключила сделку с силами, которые не должны были вмешиваться в человеческий мир.
"Не слушай их", – прошептала Виолетта. "Они лгут. Адель была целительницей, не ведьмой".
Но в словах мужчин была какая-то правда, которую чувствовала Эмилия. Она снова взглянула на кулон. Символ не был просто украшением. Это была печать, договор, связывающий её семью с чем-то древним и могущественным.
"Да", – согласилась Виолетта, и в её голосе слышалась печаль. "Но мы не знали, какую цену придётся заплатить. Мы просто хотели помочь людям".
– Какой был договор? – спросила Эмилия.
Первый мужчина улыбнулся, но его улыбка была лишена тепла.
– Твоя предок хотела спасти свою умирающую дочь. Она обратилась к Хранителям Времени – древним существам, которые видят все возможные будущие. Они согласились помочь, но за цену.
– Какую цену?
– Твоя семья должна была служить мостом между мирами. Передавать информацию от мёртвых к живым, от будущего к прошлому. Но с каждым поколением дар становился сильнее, и теперь он угрожает разрушить барьеры между временными потоками.
Эмилия почувствовала, как мир вокруг неё становится нестабильным. Стены квартиры начали мерцать, показывая различные эпохи. Она видела эту комнату в 1920-х, когда здесь жила молодая швея, в 1940-х, когда здесь прятались от бомбёжек, в 1960-х, когда здесь танцевали под джаз.
"Они говорят правду", – прошептал новый голос. Это была Адель, её предок из XVIII века. "Но они говорят не всю правду. Да, я заключила договор. Но это было не только для спасения моей дочери, а для спасения всей семьи. Мы были прокляты".
– Прокляты? – Эмилия не была уверена, что хочет знать ответ.
"Завистливым соперником", – объяснила Адель. "Другим целителем, который не мог вынести, что люди больше доверяют мне, чем ему. Он использовал чёрную магию, чтобы проклясть нас. Мы должны были умереть одна за другой, в страшных мучениях".
"Но Хранители Времени предложили другой путь", – добавила Маргарет. "Вместо смерти мы стали проводниками. Наша боль трансформировалась в силу".
– И вы согласились, – сказала Эмилия. Это было не вопросом, а утверждением.
"Да", – грустно ответила Адель. "И теперь мои потомки несут это бремя".
Трое мужчин наблюдали за этим разговором с растущим беспокойством. Тот, что стоял ближе всех, протянул руку к Эмилии.
– Довольно, – сказал он. – Ты узнала правду. Теперь ты должна выбрать. Либо ты отдашь нам кулон и прервёшь линию, либо мы прервём её силой.
– А что будет с моими предками? – спросила Эмилия. – Что будет с их голосами?
– Они найдут покой, – ответил второй мужчина. – Они смогут перейти в следующий мир, вместо того чтобы вечно оставаться привязанными к этому.
"Не верь им", – воскликнула Виолетта. "Они хотят уничтожить нашу связь, но они не могут освободить нас. Мы просто исчезнем".
Эмилия посмотрела на кулон. Он пульсировал теплом, и с каждым ударом она чувствовала присутствие десятков женщин её рода. Их страхи, их надежды, их любовь к семье. Они были частью её, и она была частью их.
– Нет, – сказала она твёрдо. – Я не отдам кулон.