Вдох на двоих

1. Новая надежда.

Коньки жгли ладони, будто куски льда, вытащенные из морозилки. Вера вжалась спиной в холодную стену раздевалки, пытаясь заглушить гул за дверью – смех, звон коньков, крики тренера. Ещё час назад она стояла на подиуме в родном городке, а теперь её чемодан с потёртыми наклейками выглядел чужим среди мраморных скамеек и хромированных шкафчиков.

– Лебедева? – Дверь распахнулась, впуская волну холода. Женщина в строгом костюме окинула её взглядом от стоптанных кроссовок до вязаной шапки. – Я Светлана Игоревна. Ваш тренер.

Вера кивнула, сглотнув ком в горле. Академия "Олимп" пахла дорогим деревом и средством для льда – запах, от которого кружилась голова.

– Артём Сергеев будет вашим партнёром. – Тренер повела её по коридору, не оборачиваясь. – Не надейтесь на поблажки. Если завтра на тренировке упадёте – дисквалифицирую обоих.

Каток встретил их рёвом музыки и вихрем движений. Десятки фигуристов резали лёд, как стая стремительных птиц. И среди них – он. Высокий, в чёрном трико, с волосами цвета воронова крыла. Артём скользил в одиночестве, выполняя тройной аксель так легко, будто прыжок был делом пустяковым.

– Сергеев! – крикнула Светлана Игоревна.

Он остановился у борта, не запыхавшись. Глаза – серые, бездонные – скользнули по Вере, будто оценивая неисправный механизм.

– Встречайте. Ваша новая напарница.

Артём молча протянул руку. Его пальцы были холоднее льда.

– Говорят, вы с Урала? – спросил он без улыбки. – Там медведи по улицам не ходят?

Вера стиснула зубы:

– Только если вы заблудитесь.

Тренер хлопнула в ладоши:

– Хватит препирательств. На лёд. Программа "Кармен".

Первые аккорды Бизе оглушили Веру. Она рванула вперёд, чувствуя, как дрожат колени. Артём догнал её за два взмаха коньков.

– Не тормози, провинция, – прошипел он на вираже.

Его рука обвила её талию для поддержки. Вера вздрогнула – от прикосновения по спине побежали мурашки. Они понеслись к прыжку, но её нога вдруг подкосилась. Лёд ударил по затылку, выбив воздух из лёгких. Над ней возникло лицо Артёма – брови сдвинуты, губы плотно сжаты.

– Считаете секунды до моего ухода? – выдохнула она, пытаясь встать.

Он не предложил помощи.

– Я считаю, сколько времени вы потратили впустую.

Вечером Вера брела по парку, кутая нос в шарф. Фонари отбрасывали жёлтые круги на снег, а где-то вдали гудели машины. У скамейки у озера она замерла: Артём сидел, уставившись на чёрную полынью. На нём не было куртки, лишь тонкий свитер.

– Замерзнете, – сказала Вера неожиданно для себя.

Он не повернулся:

– Я не мёрзну.

Она села на край скамьи, оставив метр между ними. Молчание висело тяжёлым облаком.

– Почему вы так – начала Вера, но он перебил:

– Почему вы приехали? Здесь все – дети миллионеров или вундеркинды. Вы кто?

– Я умею падать, – ответила она, глядя на звёзды. – И вставать.

Артём наконец посмотрел на неё. В его глазах мелькнуло что-то неуловимое – не насмешка, а усталость?

– Моя прошлая напарница больше не встала, – произнёс он тихо. – После падения.

Лёд треснул под ногой Веры, когда она встала. Она не знала, что сказать.

– Завтра не опаздывайте, – бросил он ей вслед. – Я не люблю ждать.

По дороге в общежитие Вера почувствовала странную тяжесть в груди. Не страх. Не злость. Что-то острое и живое, будто она проглотила осколок льда.

Её комната оказалась каморкой под лестницей. Вера разложила фотографии: родители улыбались с крыльца деревянного дома, младший брат корчил рожицу. На самой потрёпанной – она в семь лет, в первых коньках на три размера больше.

Стук в дверь заставил её вздрогнуть. На пороге стояла рыжая девчонка в пижаме с единорогами.

– Я Полина! – она протянула плитку шоколада. – Соседка. Видела, как ты упала сегодня. Круто!

Вера рассмеялась впервые за день.

– Это комплимент?

– У нас тут падают только новички или гении. – Полина прыгнула на кровать. – Артём Сергеев, например, в прошлом году сломал ключицу, но выиграл чемпионат через месяц.

– Он всегда такой ледяной?

Полина понизила голос:

– После того, как его напарница Соня попала в больницу, он ни с кем не катался. Говорят, это он её толкнул.

Вера вспомнила его пустые глаза у полыньи. Холод проник под кожу глубже, чем на катке.

– Зачем тогда меня поставили с ним?

– Потому что ты – единственная, кто не знал. – Полина махнула рукой. – Сплю. Завтра Диана Мельникова будет тебя тестировать. Она тут королева.

Дверь захлопнулась. Вера прижала ладони к горящим щекам. За окном плыл снег, укутывая академию в белизну. Где-то в этом здании спал парень, который мог быть чьим-то кошмаром. Или сломанным зеркалом.

Она достала потрёпанный блокнот. На первой странице – детская надпись: "Хочу на Олимпиаду". Ниже, взрослым почерком, она вывела: "Выжить в Олимпе". Коньки у двери блестели в темноте, как оружие. Завтра будет война.

2. Первый день, первый вызов.

Звонок резал слух, как нож по стеклу. Вера сбросила одеяло, ударившись коленом о железную ножку кровати. Комната под лестницей поглощала свет – даже утро здесь было серым и липким, как старая жевательная резинка. Она нащупала коньки у двери. Холод металла вернул память вчерашнего вечера: слова Полины об Артёме, о больнице, о толчке.

– Живая? – Полина ворвалась без стука, размахивая клубничным йогуртом. – Диана сегодня утром рыскала, как голодная рысь. Говорит, ты украла её место в паре с Сергеевым.

– Я не просила.

– Здесь ничего не просят, – перебила подруга, сунув йогурт Вере в руки. – Берут. Или тебя сломают.

Столовая встретила их гомоном и запахом дорогого кофе. Хрустальные люстры бросали блики на фарфоровые тарелки. Вера замерла у входа: за столиком у окна Артём пил сок, игнорируя стайку девушек в розовых костюмах. Его взгляд скользнул по ней – пустой, как ледяное поле до тренировки.

– Места для принцесс там, – резкий голос разрезал шум. Диана Мельникова блокировала проход, сверкая безупречным маникюром. Её голубой костюм стоил больше, чем вся одежда Веры. – А ты кто? Обслуживающий персонал?

Смешки за спиной Веры стали горячими иголками под кожей. Она сжала йогурт так, что крышка треснула.

– Я фигуристка. Как ты.

Диана фыркнула, подбирая прядь белоснежных волос:

– Фигуристки не падают на пустом месте. И не тычутся в чужих партнёров.

– Артём не вещь, чтобы его "тыкать".

Тишина упала внезапно. Даже Артём оторвался от стакана. Диана покраснела, как маковый бутон.

– Через неделю ты сбежишь обратно в свою дыру, – прошипела она. – Сворачивай коньки, пока не поздно.

Лёд сегодня казался колючим. Вера скользила за Артёмом, повторяя его движения, но каждый поворот отдавался дрожью в ногах. Тренер Светлана Игоревна не сводила с них глаз, как хищник перед прыжком.

– Сергеев! Лебедева! Вращение синхронно! – кричала она в микрофон. – Вы не метеорологи, чтобы предсказывать ветер! Двигайтесь!

Артём внезапно остановился. Вера едва не врезалась в него.

– Ты боишься, – заявил он без эмоций. – Страх пахнет кислым. Отвлекает.

– Я не.

– Вчера упала. Сегодня дрожишь. Завтра сломаешь нам шею. – Он повернулся к тренеру. – Меняю партнёршу.

Светлана Игоревна медленно подошла, сверля Веру взглядом:

– Падения – часть спорта. Трусость – нет. Хочешь уйти?

Вера ощутила жгучий ком в горле. За стеклом стояла Диана с саркастической улыбкой.

– Нет.

– Тогда лети! – тренер хлопнула в ладоши так, что эхо прокатилось по катку. – Тройной риттбергер! Сейчас!

Музыка грянула маршем. Вера рванула вперёд, забыв про дрожь. В прыжке время замедлилось – она увидела Артёма, замершего у борта, его сжатые кулаки. Лёд встретил её ровно, но боль пронзила щиколотку. Она не упала.

– Сорок процентов твоего страха – глупость, – сказал Артём, проезжая мимо. – Остальное – мой холод. Привыкай.

После тренировки Владислав загородил ей путь у душевых. Высокий, с ирокезом синего цвета, он напоминал взъерошенного попугая.

– Не бери в голову Диану, – он сунул Вере шоколадный батончик. – Она всех новеньких пробует на зуб.

– Почему?

– Боится, что кто-то окажется лучше. – Он понизил голос. – Её папаша купил ей место в сборной. Но если ты вылетишь – Артёма отдадут ей. Мечта с детства.

Вера развернула батончик. Фольга зашелестела громко в тишине коридора.

– Почему Артём против неё?

Владислав засмеялся:

– Он против всех. После Сони – он замолчал, поправляя рюкзак. – Просто держись от Дианы подальше. И не верь слухам.

– Каким?

– Что Артём виноват в том, что Соня теперь в инвалидном кресле. – Он отвернулся. – Иногда лёд ломается без причины.

Телефон звонил пять раз, прежде чем мама подняла трубку. Вера слышала лай их пса Жульки и крик брата: "Мама, суп убежал!"

– Верочка? Как ты? – голос мамы был тёплым, как плед.

– Всё отлично, – Вера сжала мобильник. – Тренировки, хорошая комната.

– А партнёр? Вежливый?

Вера посмотрела в окно. На пустом катке Артём один катался под луной. Его тень прыгала по льду, неестественно длинная и резкая.

– Вежливый, – соврала она. – Как ледник.

– Главное – не простудись, дочка. И ешь хорошо!

После звонка Вера не выдержала – натянула куртку и вышла. Артём не заметил её, уйдя в сложную последовательность прыжков. Он двигался с такой яростью, будто хотел пробить лёд насквозь. Вдруг он замер, уставившись на свои руки. Они светились. Слабо, голубовато, как экран смартфона в темноте.

– Ты что делаешь? – вырвалось у Веры.

Свет погас. Артём повернулся медленно. В его глазах не было удивления – только усталость.

– Уходи.

– Твои руки.

– Галлюцинации от усталости, – он надел перчатки. – Советую спать.

Он ушёл, не оглянувшись. Вера осталась стоять на морозе, растирая ладони. Отпечаток света плавал перед глазами. Галлюцинации? Тогда почему снег под его ногами не таял, а искрился, как разбитое стекло?

Вернувшись в комнату, она открыла блокнот. Рядом с "Выжить в Олимпе" вывела: "Что светится в темноте?". За окном тень Артёма слилась с ночью. Война только начиналась.

3. Лёд и лёд.

Пальцы скользили по шнуркам, будто у них была своя воля, и Вера не сразу поняла, что давно завязала коньки, а руки все еще дергались, повторяя ненужные движения. Она смотрела на отражение в мутном зеркале раздевалки, пытаясь убедить себя, что сегодня все будет иначе. В глазах – тень усталости, на губах – след от зубов, которые она прикусила, чтобы не закричать, когда услышала утренние насмешки в коридоре. Мир за пределами зеркала жил своей жизнью: кто-то громко смеялся, кто-то ругался, кто-то спорил о расписании тренировок и новых костюмах. Вера чувствовала себя лишней деталью в механизме, который вот-вот сломается.

Полина появилась внезапно, как всегда, с пакетом мандаринов и кипой сплетен. Она села рядом, не спрашивая разрешения, и начала чистить фрукт прямо на скамейке, бросая кожуру в урну с поразительной меткостью.

– Сегодня тебе лучше быть осторожнее, – шепнула она, наклоняясь ближе. – Диана с утра в бешенстве. Говорят, она узнала, что ты останешься в паре с Артёмом минимум до первого отбора.

Вера кивнула, не зная, что сказать. Она не хотела быть причиной чужого гнева, но еще меньше хотела возвращаться домой с пустыми руками.

– А Артём? – спросила она, выдыхая мандариновый аромат.

– Как всегда, – Полина пожала плечами. – Сначала молчит, потом исчезает. Вчера его видели на катке после отбоя. Говорят, он тренируется ночью.

Вера вспомнила тот странный свет, который видела на льду. Она не стала делиться этим с Полиной – слишком много вопросов, слишком мало ответов.

В коридоре было душно. Вера пробиралась к катку, стараясь не встречаться взглядом с Дианой, но та заметила её сразу.

– Лебедева! – голос Дианы был звонким, как стеклянный шар. – Ты забыла, что здесь не детский сад?

Вера остановилась, сжав кулаки.

– Я пришла тренироваться.

– Тренироваться? – Диана рассмеялась, и её подруги подхватили смех. – Тренироваться – это для тех, кто умеет кататься. А ты умеешь только падать.

Вера почувствовала, как щеки заливает жар.

– Лучше падать, чем подставлять других.

На секунду в глазах Дианы мелькнуло что-то острое, но она быстро взяла себя в руки.

– Посмотрим, как ты будешь говорить после сегодняшней тренировки.

Вера прошла мимо, не оглядываясь.

На льду было холодно и пусто. Только Артём стоял у борта, рассматривая свои перчатки, будто искал на них ответы на вопросы, которые никто не задавал.

– Ты опоздала, – сказал он, не поворачивая головы.

– Я не опоздала, – Вера встала рядом, чувствуя, как ледяной воздух пробирается под куртку.

– Ты всегда будешь оправдываться?

– А ты всегда будешь обвинять?

Он посмотрел на неё, и в его взгляде не было ни злости, ни презрения – только усталость.

– Пошли, – коротко бросил он. – Начнем с поддержки.

Вера кивнула, пытаясь вспомнить все, чему её учили. Они вышли на середину катка, и Артём поднял её легко, почти не прилагая усилий. В этот момент Вера почувствовала себя невесомой, будто могла летать. Но радость длилась недолго – стоило ей чуть сместить центр тяжести, как он резко опустил её на лёд.

– Ты не слушаешь, – сказал он. – Ты не чувствуешь ритма.

– Я стараюсь.

– Стараться мало. Здесь либо получается, либо нет.

Вера сжала зубы, не позволяя себе расплакаться.

– Давай еще раз.

Они повторяли элемент снова и снова, пока у Веры не заболели руки, а дыхание не стало рваным и горячим. Артём не жаловался, не кричал, но его молчание было тяжелее любого упрека.

Тренер Светлана Игоревна появилась внезапно, как буря.

– Что за цирк на льду? – её голос был громким, как выстрел. – Сергеев, ты ведёшь партнёршу, а не бросаешь мешок с картошкой. Лебедева, ты не тряпка. Покажи спину, подбородок выше.

Вера выпрямилась, чувствуя, как по позвоночнику пробежал ток.

– Еще раз, – приказала тренер.

На этот раз элемент получился почти идеально. Артём не сказал ни слова, но Вера уловила в его взгляде короткую искру одобрения.

После тренировки она с трудом сняла коньки и долго сидела на скамейке, пытаясь отдышаться. К ней подошла Диана, её шаги были мягкими, как у кошки.

– Думаешь, если будешь стараться, тебя примут? – спросила она тихо.

– Я не ради них стараюсь.

– Тогда ради кого? Ради Артёма? Он не твой.

– Я не собираюсь его забирать, – Вера подняла глаза. – Мне просто нужен шанс.

Диана улыбнулась, но в этой улыбке не было тепла.

– Здесь шансы не дают. Их покупают.

Она ушла, оставив после себя запах дорогих духов и ощущение опасности.

Вера вышла на улицу, вдохнула морозный воздух. Снег хрустел под ногами, и на мгновение ей показалось, что она снова дома, где всё проще и честнее. Она вспомнила, как каталась на пруду с братом, как падала и смеялась, не боясь чужого осуждения. Здесь смех был другой – колючий, как снег в лицо.

Вечером в столовой царила суета. Все обсуждали предстоящий отбор, строили планы, делились страхами. Вера сидела в углу, ковыряя вилкой гречку. К ней подсел Владислав, улыбаясь своей фирменной кривой улыбкой.

– Ты сегодня молодец, – сказал он. – Даже тренер удивилась.

– Не уверена, что это что-то значит.

– Значит, – уверенно ответил Владислав. – Здесь уважают только тех, кто не сдается.

Вера посмотрела на него, и впервые за день почувствовала, что не одна.

– Спасибо.

– Не за что. Если что – зови. Я всегда рядом.

Он ушёл, а Вера осталась, глядя на пустую тарелку.

В комнате Полина уже спала, свернувшись калачиком под одеялом. Вера тихо села у окна, разглядывая огни большого города. Она думала о завтрашнем дне, о том, как снова выйдет на лёд, несмотря ни на что. В её душе росло упрямое желание доказать всем – и прежде всего себе – что она достойна быть здесь.

Вера открыла блокнот и вывела аккуратными буквами: "Сегодня я не упала. Завтра – не сдамся".

4. Испытание парой.

Свет за окном был тусклым, как будто город забыл проснуться, и только редкие всполохи фар на мокром асфальте напоминали о том, что жизнь продолжается за пределами академии. Вера не спала почти всю ночь, прислушиваясь к дыханию Полины и к собственным мыслям, которые, казалось, шептали ей на ухо самые неприятные сценарии. Она вспоминала, как Артём поднимал её на льду, как взгляд Дианы прожигал насквозь, и как тренер Светлана Игоревна смотрела на неё, будто решала, стоит ли тратить на неё время. Утро началось с дождя, который барабанил по стеклу, и с короткого сообщения от мамы: "Держись, Верочка. Мы с тобой". Вера перечитала его три раза, прежде чем смогла встать с кровати.

В раздевалке пахло влажной шерстью и пластиком новых сумок. Девчонки переговаривались вполголоса, кто-то обсуждал новые лезвия, кто-то – оценки за контрольную по математике. Вера надела форму, стараясь не ловить на себе взгляды, и быстро спрятала лицо за капюшоном. Она не хотела слушать, как Диана обсуждает её ошибки, не хотела видеть, как Полина кивает в ответ на чьи-то ехидные замечания, не хотела быть здесь вовсе. Но выбора не было. Она пришла раньше обычного, надеясь, что сможет немного потренироваться одна, пока остальные только собираются. Каток был пуст, только свет от ламп отражался в ледяных разводах, и Вера почувствовала, как сердце начинает биться ровнее – здесь, на льду, всё казалось проще, чем в жизни.

Она сделала несколько кругов, стараясь вспомнить, как дышать, когда страх подступает к горлу. Каждый поворот давался с трудом, но с каждым новым движением Вера чувствовала, как напряжение уходит, уступая место упрямой решимости. Она не слышала, как открылась дверь, и только когда звук шагов эхом отразился от борта, обернулась. Артём стоял в проходе, руки в карманах, взгляд сосредоточен на её ногах.

– Ты рано, – сказал он, не приближаясь.

– Я хотела потренироваться, – ответила Вера, не останавливаясь.

– Лучше бы выспалась, – он пожал плечами. – Сегодня будет тяжело.

Вера кивнула, хотя не была уверена, что он говорит именно о тренировке. Она сделала ещё один круг, чувствуя, как Артём наблюдает за каждым её движением. Это было похоже на экзамен, который нельзя провалить, потому что цена – не просто баллы, а место в команде, уважение, шанс остаться.

Когда остальные начали собираться, атмосфера на катке изменилась. Диана появилась с целой свитой – две девочки в одинаковых куртках, которые смеялись над каждой её шуткой, и Владислав, который, казалось, был везде и нигде одновременно. Тренер вошла последней, с папкой под мышкой и выражением лица, которое не предвещало ничего хорошего.

– Сегодня работаем по парам, – объявила она, не глядя на список. – Лебедева, Сергеев – вы первые. Остальные – на разминку.

Вера почувствовала, как ладони вспотели. Она вышла на лёд, стараясь не смотреть на Диану, которая что-то шептала своей подруге на ухо. Артём был спокоен, почти равнодушен, но когда они начали программу, его хватка стала крепче, а движения – точнее.

Первые элементы дались легко, но на поддержке Вера почувствовала, как ноги начинают подкашиваться. Она попыталась сосредоточиться, вспомнить все советы тренера, но в голове крутились только слова Дианы: "Ты не выдержишь". Артём поднял её, и на мгновение Вера ощутила, что действительно может летать. Но стоило ей задуматься о том, что будет дальше, как баланс ушёл, и они оба едва не упали.

– Соберись, – прошипел Артём, едва удержав её.

– Я пытаюсь, – ответила Вера, с трудом сдерживая слёзы.

– Не думай. Двигайся, – он снова поднял её, и на этот раз всё получилось.

Тренер наблюдала за ними, делая пометки в блокноте. Когда программа закончилась, она подошла ближе.

– Лебедева, ты слишком зажата. Сергеев, не тяни партнёршу, она должна чувствовать опору, а не верёвку, – голос её был твёрдым, но в нём не было злости. – Ещё раз.

Они повторили программу, и на этот раз всё прошло лучше. Вера почувствовала, как напряжение уходит, уступая место усталости и странному облегчению. Она знала, что это только начало, но впервые за время пребывания в академии ощутила, что может справиться.

После тренировки Диана подошла к ней в раздевалке. Она улыбалась, но в этой улыбке не было ни капли дружелюбия.

– Думаешь, если сегодня не упала, то уже звезда? – спросила она, опираясь на шкафчик.

– Я просто делаю свою работу, – ответила Вера.

– Тебе не место в паре с Артёмом. Это место должно быть моим, – Диана склонила голову, её волосы блестели в свете лампы. – Ты не выдержишь давления. Здесь не любят чужаков.

– Я не собираюсь уходить, – Вера смотрела ей прямо в глаза.

– Посмотрим, – Диана усмехнулась и ушла, оставив после себя запах дорогих духов и ощущение холода.

Вечером Вера долго не могла уснуть. Она думала о том, что сказала Диана, о том, как Артём смотрел на неё на льду, о том, как тренер впервые не раскричалась, а просто дала совет. Она вспоминала дом, маму, брата, запах пирогов и тёплый свет кухни. Здесь всё было другим – холодным, строгим, но в этом холоде была своя правда.

Полина ворочалась на соседней кровати, иногда что-то бормотала во сне. Вера встала, подошла к окну и долго смотрела на город, который жил своей жизнью, не зная о её страхах и победах. Она открыла блокнот и написала: "Сегодня я не сдалась. Завтра будет новый день".

5. Вечерние откровения.

В коридоре пахло свежей краской и чем-то неуловимо сладким, будто кто-то разлил сироп или забыл в шкафчике апельсин. Вера шла медленно, разглядывая свои кроссовки, и мысленно прокручивала слова, которые так и не решилась сказать ни Диане, ни Артёму. Она чувствовала себя странно: будто внутри поселился кто-то чужой, кто наблюдал за ней со стороны и давал советы, которых она не просила. За окном моросил дождь, и капли стекали по стеклу длинными дорожками, как слёзы, которые Вера не позволяла себе выпустить. Она остановилась у двери зала, прислушалась к гулу голосов и вошла, стараясь не привлекать внимания. Внутри было шумно: кто-то спорил о новых элементах, кто-то смеялся над мемами в телефоне, кто-то просто сидел, уткнувшись в чашку с чаем. Артём стоял у окна, скрестив руки на груди, и смотрел куда-то вдаль, будто искал в сером небе ответ на вопрос, который не решался задать вслух.

Вера подошла ближе, не зная, что сказать, но он заговорил первым.

– Ты сегодня не опоздала.

– Я стараюсь.

– Стараться – это хорошо, – он посмотрел на неё, и в его взгляде не было ни насмешки, ни усталости, только спокойствие, которое почему-то раздражало.

– Ты всегда такой спокойный?

– Нет, – он отвернулся, – просто научился не показывать, когда внутри всё горит.

Вера кивнула, хотя не была уверена, что поняла его.

– Сегодня будет что-то особенное?

– Сегодня будем кататься до изнеможения, – он усмехнулся едва заметно, – тренер сказала, что если не покажем прогресс, нас могут разлучить.

Вера почувствовала, как холодок пробежал по спине.

– Я не хочу менять партнёра.

– Я тоже.

Они молча вышли на лёд, и Вера впервые за долгое время почувствовала, что не одна в этом бою.

Тренировка началась с обычной разминки, но Светлана Игоревна была сегодня особенно требовательна. Она ходила вдоль борта, делала пометки в блокноте и время от времени бросала короткие замечания, которые резали больнее, чем падение на лёд.

– Лебедева, выше подбородок!

– Сергеев, не тащи её за собой, она не мешок!

Вера старалась не обращать внимания на чужие взгляды, но чувствовала, как Диана наблюдает за каждым её движением. В какой-то момент Диана прошла мимо, бросив тихо.

– Не думай, что если сегодня не упадёшь, то завтра не вылетишь.

Вера сжала кулаки, но промолчала. Она знала, что любая вспышка – это слабость, которую здесь не прощают.

Поддержка получилась с третьего раза. Артём поднял её так легко, что на секунду Вера забыла обо всём – только воздух, только лёд под ногами, только музыка в ушах. Она почувствовала, как сердце бьётся быстрее, и впервые за долгое время ей захотелось улыбнуться.

– Вот так, – сказал Артём, когда они остановились, – теперь ты летишь.

– Спасибо.

– Не мне, себе.

Тренер кивнула, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение.

После тренировки Вера долго сидела в раздевалке, разглядывая свои руки. На ладонях появились мозоли, а на запястье – тонкая красная полоска от шнурка.

– Ты молодец сегодня, – Полина села рядом, протянула бутылку воды.

– Не уверена.

– Я видела, как тренер улыбнулась. Она так делает только когда действительно довольна.

Вера улыбнулась, почувствовав, как напряжение уходит.

– Спасибо, что веришь в меня.

– Кто-то же должен.

Они посидели в тишине, слушая, как за стеной кто-то спорит о музыке для новой программы.

Вечером Вера решила прогуляться по территории академии. Дождь почти закончился, и воздух был свежим, наполненным запахом мокрой травы и асфальта. Она шла медленно, прислушиваясь к собственным мыслям, когда вдруг услышала шаги позади.

– Не спится? – Артём догнал её, засунув руки в карманы.

– Просто хотелось подышать.

– Я тоже иногда так делаю.

Они шли рядом, не говоря ни слова, и Вера вдруг почувствовала, что ей легко. Не нужно ничего доказывать, не нужно оправдываться – просто идти рядом с человеком, который понимает, что такое страх и усталость.

– У тебя есть мечта? – спросила она вдруг.

– Есть.

– Какая?

– Хочу кататься так, чтобы никто не мог повторить мои элементы.

– А я хочу, чтобы меня перестали сравнивать с другими.

– Это сложнее, – он усмехнулся.

– Я знаю.

Они остановились у фонаря, и Вера посмотрела на Артёма. В его глазах отражался свет, и на секунду ей показалось, что он улыбается не только губами, но и всем своим существом.

– Ты сможешь, – сказал он.

– Почему ты так уверен?

– Потому что ты не сдаёшься.

Вера опустила глаза, чувствуя, как щеки заливает жар.

– Спасибо.

– Не за что.

Они постояли ещё немного, потом разошлись по своим комнатам.

Вера долго не могла уснуть. Она перебирала в памяти всё, что произошло за день: тренировка, поддержка, слова Артёма, улыбка тренера, разговор с Полиной. Она чувствовала, что что-то меняется – не только вокруг, но и внутри неё. Она открыла блокнот и написала: "Сегодня я летела. Завтра попробую не упасть".

6. Новые враги.

Воскресенье началось с того, что в коридоре кто-то уронил чашку, и звон разбитого фарфора прокатился по этажу, будто короткая буря. Вера проснулась раньше будильника, но не сразу решилась открыть глаза – ей снился сон, в котором она каталась по бесконечному озеру, а лёд под коньками светился мягким голубым светом, словно внутри спрятаны звёзды. Её несло вперёд, и она не чувствовала ни страха, ни усталости, только лёгкость, похожую на ту, что бывает в первые минуты после рассвета. Когда сон рассыпался, оставив после себя только странную тоску, Вера села на кровати и посмотрела на телефон: сообщений не было, только напоминание о тренировке и короткое пожелание удачи от мамы, отправленное глубокой ночью.

В раздевалке царила необычная тишина. Обычно здесь было шумно: кто-то спорил о музыке, кто-то обсуждал новые лезвия, кто-то смеялся над шутками Полины. Сегодня все говорили вполголоса, и даже Диана, обычно громкая и уверенная, сидела у окна, уткнувшись в экран телефона. Вера переоделась быстро, стараясь не встречаться взглядом ни с кем из девочек, и вышла в коридор, где пахло мокрым деревом и чем-то сладким, напоминающим варенье из детства. Она задержалась у двери, прислушиваясь к звукам катка: скрежет лезвий по льду, короткие команды тренера, чей голос сегодня звучал особенно резко.

Артём ждал её у борта, как будто знал, что она появится именно сейчас. Он не улыбался, но в его взгляде не было ни холода, ни усталости – только сосредоточенность и что-то ещё, неуловимое, что Вера не могла назвать. Она подошла ближе, и он кивнул, будто приглашая к разговору, хотя слов не было нужно. Они молча вышли на лёд, и Вера почувствовала, как привычное волнение сменяется странным спокойствием: рядом с Артёмом она переставала бояться, даже если всё вокруг рушилось.

Тренировка началась с простых элементов, но Светлана Игоревна быстро усложнила задачу. Она требовала синхронности, точности, полной отдачи, и не принимала ни одной отговорки. Вера старалась не думать о том, что за ней наблюдают десятки глаз, не вспоминать о вчерашних разговорах и не слушать шёпот Дианы, доносившийся с трибуны. Она сосредоточилась на каждом движении, на каждом вдохе, на каждом прикосновении Артёма, который поднимал её так, будто она была невесомой. В какой-то момент она поймала его взгляд – в нём мелькнуло одобрение, и это придало ей сил.

На поддержке Вера чуть не оступилась, но Артём удержал её, и они продолжили программу, не сбившись с ритма. Когда музыка стихла, тренер подошла ближе и сказала.

– Вот так надо работать. Но завтра хочу увидеть ещё больше.

Вера кивнула, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Она знала, что завтра будет труднее, но сейчас это не имело значения – главное, что сегодня она справилась.

После тренировки девочки собирались у выхода, обсуждая планы на вечер. Полина подбежала к Вере и шепнула.

– Сегодня Диана зовёт всех к себе в комнату. Говорят, будет вечеринка.

Вера удивилась.

– Она меня тоже пригласила?

– Нет, – Полина пожала плечами, – но если хочешь, можем устроить свою. У меня есть мармелад и новый сериал.

Вера улыбнулась.

– Давай. Я не люблю шумные компании.

Они пошли в комнату Полины, где пахло апельсинами и чем-то ванильным. Полина включила ноутбук, и они устроились на кровати, заедая мармелад горячим чаем. За окном моросил дождь, и казалось, что весь мир сузился до этих четырёх стен, где не было ни страха, ни зависти, ни чужих взглядов.

Во время просмотра сериала Полина вдруг спросила.

– Ты не боишься Диану?

Вера задумалась.

– Боюсь. Но не её самой, а того, что она может сделать.

– Она не такая страшная, как кажется, – Полина вздохнула. – Просто ей всегда всё давалось легко. Она не умеет проигрывать.

– А ты?

– Я привыкла быть на втором плане. Мне так даже спокойнее.

Вера посмотрела на подругу и вдруг поняла, что впервые за долгое время чувствует себя по-настоящему принятой.

Позже, когда Полина уснула, Вера вышла в коридор и прислонилась к окну. На улице было темно, только редкие фонари освещали дорожки между корпусами. Вера смотрела на отражение своего лица в стекле и думала о том, как быстро меняется всё вокруг: ещё недавно она была чужой, а теперь у неё есть друг, партнёр, шанс остаться. Она вспомнила слова Артёма о том, что главное – не сдаваться, и почувствовала, как внутри разгорается маленький огонёк надежды.

Внезапно в коридоре послышались шаги. Вера обернулась и увидела Диану. Та остановилась напротив, скрестив руки на груди.

– Думаешь, если сегодня у тебя получилось, то всё будет так всегда?

– Я ничего не думаю, – Вера старалась говорить спокойно. – Я просто делаю то, что умею.

– Ты не понимаешь, как здесь всё устроено, – Диана подошла ближе. – Здесь не любят чужих.

– Я уже слышала.

– Тогда почему ты всё ещё здесь?

– Потому что хочу кататься.

Диана посмотрела на неё долго, потом вдруг улыбнулась – устало, без злости.

– Посмотрим, как долго ты продержишься.

Она ушла, а Вера ещё долго стояла у окна, слушая, как дождь стучит по стеклу и как внутри у неё становится всё тише и спокойнее.

Ночью Вере снился лёд – гладкий, бесконечный, по которому она каталась вместе с Артёмом. В этом сне не было ни страха, ни боли, только музыка и свет, и ощущение, что всё возможно, если не сдаваться. Проснувшись, она открыла блокнот и написала: "Сегодня я не испугалась. Завтра попробую поверить в себя".

7. Первая травма.

Ветер гнал по двору жухлые листья, и казалось, что осень решила задержаться здесь подольше, несмотря на календарь и расписание тренировок. Вера стояла у окна и наблюдала, как редкие прохожие спешат по мокрому асфальту, прикрываясь капюшонами и зонтами, будто надеялись спрятаться не только от дождя, но и от всего, что происходит вокруг. Внутри академии было тепло, но это тепло не проникало глубже кожи – оно не грело изнутри, не снимало тревогу, которая с каждым днём становилась всё плотнее. Вера знала, что сегодня будет особенная тренировка, потому что Светлана Игоревна накануне предупредила: готовьтесь к новому элементу, готовьтесь к тому, что придётся выйти за пределы привычного. Она не сказала, что именно ждёт их на льду, но по её голосу было понятно – лёгкой прогулки не будет.

В раздевалке царила суета. Девочки перебрасывались короткими фразами, кто-то нервно поправлял волосы, кто-то шептался у зеркала. Полина пыталась рассмешить всех, но её шутки звучали натянуто, словно она сама не верила в их силу. Вера переодевалась молча, мысленно прокручивая в голове все возможные варианты развития событий. Она знала, что Артём сегодня особенно напряжён – он пришёл раньше обычного, не разговаривал ни с кем, только смотрел в окно, как будто искал там подсказку или знак.

Когда они вышли на каток, воздух показался особенно холодным. Лёд был гладким, будто его только что залили, и в отражении ламп можно было разглядеть собственное лицо – сосредоточенное, чуть испуганное, но решительное. Светлана Игоревна стояла у борта, её блокнот был закрыт, а руки скрещены на груди. Она не улыбалась, но в её взгляде читалась какая-то особая энергия, которая передавалась всем вокруг.

– Сегодня работаем на пределе, – объявила тренер. – Новый элемент – двойная поддержка с вращением. Это сложно, это опасно, но если вы справитесь – у вас будет преимущество на отборе. Готовы?

Вера кивнула, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Артём посмотрел на неё, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на поддержку. Они вышли на середину катка, и музыка зазвучала так громко, что заглушила все посторонние мысли. Первые попытки были неудачными – Вера не могла поймать равновесие, Артём с трудом удерживал её, и каждый раз они останавливались, чтобы перевести дух и обсудить ошибки. Тренер не кричала, только коротко комментировала:

– Не спешите. Дышите вместе. Смотрите друг на друга.

С каждой новой попыткой становилось всё труднее. Мышцы ныли, ладони вспотели, но Вера не позволяла себе сдаваться. Она вспоминала все слова поддержки, которые слышала за последние дни, и каждый раз, когда казалось, что сил больше нет, она смотрела на Артёма и находила в его взгляде отражение собственной решимости. На пятой попытке элемент почти получился – они закрутились вместе, и на мгновение Вера почувствовала себя частью чего-то большего, чем просто пара фигуристов. Но стоило ей отвлечься, как равновесие ушло, и они оба едва не упали.

– Всё нормально, – сказал Артём, помогая ей подняться. – Мы справимся.

– Я знаю, – ответила Вера, вытирая пот со лба. – Просто дай мне ещё одну попытку.

Они повторяли элемент снова и снова, пока тренер не подняла руку, давая понять, что пора сделать перерыв. Вера села на скамейку у борта, тяжело дыша. К ней подошла Полина, протянула бутылку воды.

– Ты сегодня герой, – сказала она. – Я бы уже сдалась.

– Не герой, – Вера улыбнулась. – Просто у меня нет другого выхода.

– Диана опять злится, – Полина кивнула в сторону трибуны, где Диана сидела с надутым видом. – Она сказала, что ты никогда не сможешь сделать этот элемент.

– Пусть говорит, – Вера пожала плечами. – Мне всё равно.

После перерыва тренировка продолжилась. На этот раз всё получилось лучше – движения стали точнее, синхроннее, и когда элемент наконец вышел, тренер кивнула одобрительно.

– Вот так, – сказала она. – Теперь повторяйте до автоматизма.

Вечером Вера долго не могла уснуть. Она лежала в темноте, прислушиваясь к дыханию Полины, и думала о том, как меняется её жизнь с каждым днём. Она вспоминала сегодняшний успех, слова Артёма, взгляд тренера, и чувствовала, что становится сильнее. Она знала, что впереди ещё много испытаний, но теперь у неё была уверенность – если не сдаваться, можно справиться с любым страхом.

В какой-то момент она услышала, как кто-то тихо плачет в коридоре. Вера вышла из комнаты и увидела Диану, сидящую на полу, прижав колени к груди. Она не знала, что сказать, поэтому просто села рядом. Диана вытерла слёзы и прошептала:

– Ты не понимаешь, каково это – когда все ждут от тебя только победы.

– Может, иногда стоит позволить себе проиграть, – тихо ответила Вера.

Они сидели молча, пока слёзы Дианы не высохли. Потом каждая пошла в свою комнату, и Вера подумала, что, возможно, в этом мире у всех есть свои страхи, просто кто-то умеет их скрывать лучше других.

Перед сном она открыла блокнот и написала: "Сегодня я не была одна. Завтра попробую поверить не только в себя, но и в других".

8. Сомнения.

С самого утра в здании стояла какая-то особенная тишина, будто стены слушали, затаив дыхание, и даже привычный шум воды в трубах казался приглушённым. Вера проснулась от ощущения, что за окном всё изменилось: воздух стал тяжелее, а свет – тусклее, как будто солнце решило спрятаться за облаками надолго. Она присела на край кровати, вглядываясь в полосы света на полу, и пыталась понять, что именно не даёт ей покоя. Может быть, это был сон, в котором она стояла на льду одна, а вокруг – пустота и ни одного знакомого лица, или же это было предчувствие, что сегодня что-то пойдёт не так. Полина уже собиралась, торопливо застёгивая куртку и напевая под нос какую-то мелодию, которую Вера не узнала. Она мельком взглянула на подругу и спросила, не слишком ли рано они выходят, но та только махнула рукой:

– Сегодня тренер решила устроить нам сюрприз. Я слышала, будут новые упражнения, и, кажется, кто-то из федерации приедет смотреть.

Вера кивнула, хотя внутри всё сжалось. Она знала, что такие визиты редко проходят без последствий – всегда кто-то оказывается в центре внимания, а кто-то наоборот, становится невидимкой, и от этого зависело слишком многое. В раздевалке было непривычно тихо, даже Диана не спорила ни с кем, только смотрела в зеркало, задумчиво поправляя заколку. Вера переоделась быстро, стараясь не встречаться взглядом с остальными, и вышла на каток одной из первых. Лёд был свежий, пахнул морозом, и в этом запахе было что-то родное, почти домашнее. Она сделала несколько кругов, пытаясь согнать напряжение, когда услышала знакомые шаги – Артём подошёл почти бесшумно, как всегда, и встал рядом.

– Ты готова? – спросил он, не глядя на неё.

– Не знаю, – честно ответила Вера. – А ты?

Он пожал плечами:

– Я не думаю о том, готов или нет. Просто делаю то, что должен.

В этот момент на каток вышла Светлана Игоревна, за ней – двое мужчин в строгих костюмах и женщина с планшетом. Все замерли, даже музыка стихла. Тренер коротко представила гостей, назвала их по именам, но Вера тут же забыла, кто есть кто. Она видела только, как Диана выпрямилась, как девочки выстроились в ряд, и как Артём вдруг стал ещё тише, будто ушёл в себя.

Началась разминка, и Вера старалась не думать о том, что за каждым её движением следят чужие глаза. Она повторяла элементы, которые знала наизусть, но сегодня всё давалось тяжелее – ноги будто налились свинцом, дыхание сбивалось, а мысли путались, мешая сосредоточиться. Артём тоже был не в своей тарелке: он ошибался в простых связках, один раз чуть не уронил Веру на поддержке, и только короткое замечание тренера вернуло их к реальности.

– Соберитесь, – сказала Светлана Игоревна. – Сегодня нельзя ошибаться.

В какой-то момент Диана подошла к Вере и прошептала, чтобы никто не услышал:

– Если ты сегодня упадёшь, можешь сразу собирать вещи.

Вера не ответила. Она знала, что это не угроза, а проверка, и если она поддастся, то проиграет не только Диане, но и себе.

Когда начались основные упражнения, напряжение достигло предела. Гости сидели у борта, делали пометки, иногда переговаривались между собой. Тренер объявила, что пары будут выполнять сложную связку с тройным вращением и поддержкой. Вера почувствовала, как сердце забилось быстрее, но виду не подала. Артём посмотрел на неё внимательно, и в его взгляде было что-то новое – не просто поддержка, а почти доверие.

– Держись крепче, – тихо сказал он.

Они вышли на середину катка, музыка зазвучала, и всё вокруг исчезло. Остались только лёд, дыхание, ритм шагов. Первый элемент прошёл гладко, поддержка тоже удалась, но на вращении Вера вдруг почувствовала резкую боль в лодыжке. Она стиснула зубы, не остановилась, но на последнем обороте нога подвела, и она едва не упала. Артём поймал её, удержал, и они закончили связку, будто ничего не случилось.

Тренер кивнула, гости что-то записали, а Вера стояла, не чувствуя под собой ног.

– Всё в порядке? – спросил Артём, когда они отошли к борту.

– Просто подвернула, – прошептала Вера, стараясь не показывать боль.

– Может, скажешь тренеру?

– Нет, – она покачала головой. – Если сейчас уйду, меня точно вычеркнут.

Они продолжили тренировку, и каждый раз, когда Вера наступала на больную ногу, ей казалось, что она идёт по лезвию ножа. Но она не сдалась, не позволила себе ни одной лишней слезы, ни одного стона. Когда тренировка закончилась, гости ушли, а тренер подозвала Веру к себе.

– Ты сегодня была на пределе, – сказала Светлана Игоревна. – Я заметила. Если что-то болит, скажи сразу.

Вера кивнула, но не стала рассказывать о боли. Она знала, что если сейчас покажет слабость, её место займёт кто-то другой.

Вечером в комнате было тихо. Полина принесла чай и шоколад, села рядом и спросила:

– Ты ведь не скажешь никому, да?

– О чём?

– О том, что тебе больно.

Вера улыбнулась:

– Не скажу.

– Ты упрямая, – вздохнула Полина. – Но если станет хуже, пообещай, что скажешь мне.

– Обещаю.

Они выпили чай, смотрели старое видео с чемпионата, где Вера ещё каталась одна, и смеялись над тем, как неуклюже она тогда держала руки.

Позже, когда Полина уснула, Вера долго смотрела в потолок, прислушиваясь к боли в ноге и к своим мыслям. Она понимала, что впереди будет только труднее, что каждый день здесь – это борьба, но теперь у неё был кто-то, кто мог поддержать, и это значило больше, чем победа.

Она открыла блокнот, написала: "Сегодня я не упала. Завтра попробую не бояться".

9. Шанс на доверие.

В этот день всё начиналось с ощущением, будто воздух стал гуще и тяжелее, как перед грозой, когда даже самые привычные вещи кажутся чужими и непонятными. Вера не сразу поняла, что её разбудил не будильник, а настойчивый стук в дверь, и только когда Полина сонно пробормотала что-то про ранние подъёмы, она осознала, что на часах ещё даже не шесть. За дверью стояла Светлана Игоревна, одетая не по-спортивному строго, с собранными в хвост волосами и взглядом, в котором читалась тревога, смешанная с решимостью. Она коротко кивнула, будто не желая тратить время на лишние слова, и сказала.

– Вера, мне нужно с тобой поговорить.

Вера быстро накинула спортивную кофту, босиком прошла по холодному полу и вышла в коридор, где пахло чистящим средством и чем-то металлическим, как в больнице. Тренер повела её по пустым коридорам, и шаги отдавались эхом, будто они были не в академии, а в каком-то старом заброшенном здании. Вера чувствовала, как внутри всё сжимается, но старалась не показывать этого.

– Ты знаешь, что сегодня комиссия из федерации будет смотреть ваши тренировки, – наконец сказала Светлана Игоревна, не оборачиваясь. – Я хочу, чтобы ты была готова ко всему. Сегодня будут не только смотреть, но и спрашивать.

Вера кивнула, хотя тренер этого не видела.

– Я постараюсь не подвести.

Тренер остановилась, посмотрела ей в глаза.

– Я знаю, что тебе тяжело. Но ты должна быть сильнее, чем думаешь. Сегодня многое решится.

Вера почувствовала, как по спине пробежал холодок, но сжала кулаки.

– Я не сдамся.

Они вернулись в раздевалку, и Вера сразу заметила, как изменилась атмосфера: девочки были тише обычного, Диана вообще не разговаривала ни с кем, только нервно перебирала ленты для волос. Артём сидел в углу, уткнувшись в телефон, и выглядел ещё более замкнутым, чем обычно. Полина подошла к Вере и тихо спросила.

– Всё нормально?

– Просто день важный.

– Мы справимся.

Они переоделись, и Вера почувствовала, как напряжение становится почти физическим – оно давило на плечи, мешало дышать, но вместе с этим придавало странную ясность. Сегодня нельзя было ошибаться, нельзя было позволить себе ни одной слабости.

На катке стояла необычная тишина – даже скрип лезвий по льду звучал иначе, будто сам лёд понимал, что сегодня всё по-настоящему. Комиссия расселась у борта, кто-то делал пометки, кто-то просто наблюдал, а кто-то разговаривал с тренерами, не отрывая взгляда от фигуристов. Светлана Игоревна коротко представила пары, и началась разминка. Вера старалась не думать о боли в лодыжке, которая с каждым днём напоминала о себе всё громче, и сосредоточилась на дыхании, на ритме, на каждом движении. Артём был рядом, и его молчаливое присутствие придавало уверенности. Когда настало время выходить на середину, Вера почувствовала, как сердце забилось сильнее, но она не позволила себе ни одной лишней мысли.

Музыка началась, и всё вокруг исчезло. Остались только лёд, Артём, и их программа, которую они отрабатывали до автоматизма. Первый элемент прошёл идеально, поддержка удалась, и даже сложная связка, которая раньше казалась невозможной, получилась почти безупречно. Вера чувствовала, как внутри нарастает азарт, как страх уступает место радости – она летела, и это было лучше любого сна. Но на последнем вращении что-то пошло не так: Артём чуть замешкался, и Вера почувствовала, как равновесие уходит. Она сжала его руку крепче, и он успел выровнять их траекторию, но это стоило им нескольких секунд и пары сбившихся шагов. Музыка закончилась, и они остановились, тяжело дыша. Тренер кивнула, комиссия что-то записала, а Вера почувствовала, как дрожат колени.

После выступления их подозвали к борту. Один из членов комиссии задал несколько вопросов о подготовке, о том, как они работают в паре, и Вера отвечала честно, не пытаясь приукрасить. Она заметила, что Артём смотрит на неё с лёгкой улыбкой, и это придало ей сил. Когда вопросы закончились, тренер отпустила их, и Вера с облегчением вышла в коридор. Там она присела на лавку, пытаясь отдышаться, когда к ней подошёл Артём.

– Ты молодец.

– Это ты меня спас.

– Мы команда, – он пожал плечами.

Они сидели молча, и Вера вдруг поняла, что впервые за долгое время не чувствует себя одинокой.

Вечером, когда все уже разошлись по комнатам, Вера не могла уснуть. Она думала о том, как много изменилось за последние дни: страхи стали привычными, боль – частью жизни, а одиночество – не таким страшным, когда рядом есть те, кто понимает. Она вспомнила слова тренера о том, что сегодня многое решится, и вдруг почувствовала, как внутри появляется новая сила. Она открыла блокнот и написала: "Сегодня я не подвела себя. Завтра попробую стать сильнее".

10. Первый успех.

С самого утра всё в академии казалось каким-то необычным: даже воздух в коридорах был чуть прохладнее, чем обычно, а свет в окнах столовой ложился на столы полосами, будто кто-то нарочно хотел разделить этот день на отдельные части. Вера проснулась без будильника, и первое, что услышала – это как Полина тихо напевает что-то себе под нос, собирая вещи в спортивную сумку. В этот раз не было ни суеты, ни привычных шуток, ни даже споров о том, кто первым займёт душ. Всё вокруг словно замерло в ожидании, и Вера почувствовала, что сегодня что-то изменится, хотя не могла объяснить, почему это ощущение было таким сильным. Она быстро оделась, стараясь не думать о вчерашней усталости, и вышла в коридор, где пахло свежим хлебом и мокрой травой, принесённой с улицы чьими-то кроссовками.

В столовой было необычно тихо, и даже Диана, обычно громкая и уверенная, сидела в углу, уткнувшись в телефон. Вера взяла чашку чая, села у окна и смотрела, как капли дождя скатываются по стеклу, оставляя за собой прозрачные дорожки. Она вспоминала вчерашний разговор с Артёмом, как он сказал, что они команда, и впервые за долгое время ей стало немного легче. Полина подошла и села рядом, не говоря ни слова, просто положила ладонь на её руку, и Вера почувствовала, как напряжение уходит, уступая место спокойствию.

На тренировке Светлана Игоревна была строже обычного. Она объявила, что сегодня пройдёт контрольный прокат, и результаты будут влиять на распределение пар к следующему этапу отбора. Вера почувствовала, как внутри всё сжалось, но виду не подала. Она переобулась в коньки, вышла на лёд и сделала несколько кругов, чтобы согнать дрожь в коленях. Артём стоял у борта, смотрел на неё внимательно, и когда она подъехала, тихо сказал.

– Мы справимся.

– Я верю.

Они начали разминку, и Вера старалась не думать о комиссии, о взглядах тренера, о том, что от этого дня зависит слишком многое. Она сосредоточилась на дыхании, на каждом движении, на том, чтобы слушать музыку и чувствовать ритм, а не страх. Когда настал их черёд выходить на середину, Вера почувствовала, как сердце бьётся так громко, что кажется, его слышит весь каток.

Музыка зазвучала, и всё вокруг исчезло. Остался только лёд, Артём рядом, и их программа, которую они репетировали столько раз, что движения стали почти автоматическими. Первый элемент прошёл идеально, поддержка удалась, и даже сложная связка, которая раньше казалась невозможной, получилась лучше, чем на тренировках. Вера чувствовала, как с каждым оборотом становится увереннее, как страх уходит, уступая место радости. На последнем вращении Артём посмотрел ей в глаза, и она поняла, что всё получится. Они закончили программу синхронно, остановились у борта, тяжело дыша, и только тогда заметили, что тренер улыбается.

Светлана Игоревна подошла ближе.

– Вот так надо кататься, – сказала она. – Именно так.

Вера почувствовала, как внутри всё наполнилось светом, будто кто-то открыл окно в душной комнате. Она посмотрела на Артёма, и он едва заметно улыбнулся. В этот момент Вера поняла, что их команда – это не просто слова, а что-то настоящее, что-то, что нельзя сломать ни страхом, ни усталостью, ни чужим мнением.

После проката тренер объявила, что Вера и Артём проходят в следующий этап без изменений. Диана слушала это с каменным лицом, но Вера заметила, как дрожат её пальцы на чашке. Полина подбежала к Вере, обняла её и прошептала.

– Я знала, что у тебя получится.

Вера улыбнулась, чувствуя, как слёзы подступают к глазам, но не позволила им пролиться. Она знала, что впереди ещё много трудностей, что борьба только начинается, но теперь у неё была вера в себя и в того, кто всегда рядом.

Вечером, когда все уже разошлись по комнатам, Вера долго сидела у окна, смотрела на огни города и думала о том, как быстро меняется всё вокруг. Она вспомнила, как боялась не справиться, как сомневалась в себе, и поняла, что главное – не сдаваться, даже когда кажется, что сил больше нет. Она открыла блокнот и написала: "Сегодня я поверила в себя. Завтра попробую поверить в мечту".

11. Слухи и подозрения.

Запах хлорки в бассейне смешивался с ароматом чьих-то дорогих духов, создавая странный, чуть тошнотворный коктейль, который въедался в одежду и волосы, как навязчивая мелодия. Вера шла вдоль бортика, пытаясь не смотреть на отражение в воде – там, в дрожащих бликах, её фигура казалась чужой, неуклюжей, будто кто-то подменил её за ночь. Она слышала, как за спиной шепчутся, как смешки режут воздух осколками стекла, но не оборачивалась. Слова "он толкнул Соню" висели в воздухе плотным туманом, и каждый вдох приносил с собой горечь чужой уверенности. Полина шла рядом, сжимая её локоть так крепко, что кости ныли, но это было единственное, что удерживало Веру от побега.

– Не обращай внимания, – прошептала Полина, глядя прямо перед собой. – Зависть – их любимый спорт.

– Я не понимаю, – Вера сглотнула ком в горле. – Почему они верят слухам?

– Потому что боятся его. А ты рядом – значит, и тебя тоже.

В раздевалке царила гнетущая тишина. Девочки переодевались молча, избегая взглядов, только Диана громко смеялась у зеркала, заплетая белоснежную косу. Её голос звенел, как лезвие конька по льду.

– Говорят, сегодня ночью опять светилось в окне над катком, – бросила она в пространство, ловя в зеркале взгляд Веры. – Призраки, наверное, беспокоятся за новеньких. Особенно за тех, кто катается с ну, ты знаешь с кем.

Вера натянула свитер через голову, чувствуя, как ткань впитывает холод пота на спине.

– Призракам бы твои сплетни почитать, – неожиданно для себя огрызнулась она. – Им скучно, наверное.

Смешки стихли. Диана медленно повернулась, её глаза сузились.

– Осторожнее, провинция. Призраки тут не самые опасные.

Тренировка началась с ощущения, будто лёд под ногами стал зыбким, ненадёжным. Артём молча скользил рядом, его лицо – каменная маска, но Вера чувствовала напряжение в его руке, когда он помогал ей взлететь в поддержке. Она пыталась сосредоточиться на музыке, на ритме, но шепот с трибун пробивался сквозь звуки скрипки: "Соня больница его вина". На сложном заходе на тройной тулуп нога Веры дрогнула. Она не упала, но элемент вышел смазанным, корявым.

– Соберись, – прошипел Артём, ловя её за талию после неудачного приземления. Его пальцы обожгли кожу даже через ткань костюма.

– Они говорят – начала Вера.

– Я знаю, что они говорят. – Его голос был низким, беззвучным громом. – Ты веришь?

Музыка гремела, тренер кричала что-то о синхронности, но Вера смотрела в его глаза – серые, глубокие, как омуты в лесном озере.

– Нет, – выдохнула она. – Но мне страшно.

Он резко развернул её для следующего элемента.

– Страх – это нормально. Глупость – нет. Не будь глупой.

После льда Владислав подловил Веру у автомата с водой. Его синий ирокез был примят, а в глазах – не привычная насмешка, а что-то серьёзное.

– Держись от Сергеева подальше, если не хочешь проблем, – он сунул ей холодную банку сока. – Диана не шутит.

– Что она задумала?

– Она хочет его. С детства. А он – Владислав мотнул головой. – Он после Сони вообще ни на кого не смотрел. До тебя.

Вера сжала банку так, что алюминий затрещал.

– Я не мы не.

– Неважно. Для неё ты преграда. – Он посмотрел через её плечо, где Диана что-то страстно доказывала тренеру, жестикулируя. – И преграды она убирает.

Ночью Вера прокралась на каток. Пустое пространство, залитое лунным светом, казалось собором – высоким, тихим, священным. Она сняла коньки, прошла по льду в носках, чувствуя холод сквозь тонкую ткань. Где-то здесь, у центра, Артём ронял Соню? Где-то здесь светились его руки? Она закрыла глаза, пытаясь представить тот роковой момент и вдруг почувствовала волну. Не звука, не света – чистого, ледяного ужаса. Картина ударила по сознанию:

*Лёд, резкий крик, тело, падающее как тряпичная кукла, и Артём, застывший над ним с лицом, искажённым не болью, а яростью. И свет – голубой, мерзкий, как пламя в морозильной камере – бьющий из его ладоней.*.

Вера вскрикнула, отшатнулась, поскользнулась и рухнула на лёд. Дыхание перехватило. Когда она открыла глаза, перед ней стоял Артём. Босиком, в чёрной футболке, лицо в лунных тенях казалось высеченным из мрамора.

– Что ты здесь делаешь? – его голос звучал хрипло, будто он только что кричал.

– Я почувствовала её. Соню. – Вера поднялась, дрожа. – Ты не толкал её. Ты пытался поймать. А свет.

Артём схватил её за плечи так резко, что она вскрикнула.

– Забудь. Ты ничего не видела.

– Но я чувствую! – вырвалось у Веры. – Когда ты злишься или боишься это как волны. Холодные. Я чувствовала это в поддержке сегодня, когда они шептались.

Он отпрянул, будто её слова обожгли. В его глазах мелькнул не страх – паника.

– Ты эмпат?

– Что?

– Ничего. – Он резко отвернулся. – Уходи. И если хочешь жить спокойно – молчи.

Утром на тумбочке Веры лежал конверт. Без подписи, но бумага – плотная, дорогая, пахнущая сандалом. Внутри – единственная фотография.

*Артём в раздевалке, его рука на плече Сони. Девушка смеётся, запрокинув голову. Он смотрит на неё так, как Вера ещё не видела – мягко, без привычной стены. На заднем плане – дата на календаре: за два дня до "несчастного случая".*.

На обороте – аккуратный почерк:

*"Хочешь знать правду? Приходи сегодня в 21:00 в старый корпус. Комната 34. Только одна. Или покажи фото Сергееву – посмотрю, как он объяснит эту нежность к партнёрше, которую 'толкнул'."*.

Вера сжала фотографию, чувствуя, как бумага впивается в кожу. Правда или ловушка? Артём смотрел на Соню как как Вера мечтала, чтобы смотрели на неё. Но тогда что случилось? И почему Диана предлагает эту встречу?

Полина, увидев фото, побледнела.

– Старый корпус? Там же давно никто не бывает! Это ловушка.

– Но правда.

– Правда? – Полина выхватила фото. – Диана мастер фотошопа. Или ты думаешь, Артём стал бы убийцей из-за симпатии?

– А что, если он не убийца? – тихо спросила Вера. – Что, если он пытался её спасти? И что-то пошло не так.

Полина замолчала, разглядывая снимок. Потом резко подняла голову:

– Ладно. Но пойдём вместе. И возьмём Владислава. У него фонарик и ну, он сильный.

Вечером они крались по темному коридору старого корпуса. Пыль хрустела под ногами, пахло плесенью и страхом. Владислав шёл впереди, луч фонаря дрожал в его руке.

– Комната 34 – это бывший кабинет психолога, – прошептал он. – Там ещё диван и зеркало во всю стену. Жутковатое место.

Дверь была приоткрыта. Внутри – темнота и тишина. Вера шагнула первой.

– Диана?

Свет вспыхнул ослепительно. Вера зажмурилась. Когда зрение вернулось, она увидела Диану. Не одна – с двумя парнями из хоккейной команды. И на диване сидела Соня. Живая. Следы ожогов на шее, трость у ног, но живая.

– Встречайте, – улыбнулась Диана. – Та самая Соня. Которая "чуть не умерла" по вине Артёма. Расскажи им, Сонь, как он тебя "толкнул".

Соня подняла глаза. В них не было ненависти – только усталость и боль.

– Он не толкал меня. Он пытался оттащить. Когда я полезла в зону тренировочных ламп. Мне сказали, там упала моя заколка – её голос дрогнул. – Провода оголились. Он схватил меня, но ток.

– Ток ударил через него, – закончила Диана. – Его "свет" – это не магия, Верочка. Это сбой нервной системы после удара током. Идиотский побочный эффект. А Соню он не убил, но сделал калекой. И теперь боится прикосновений. Особенно к тем, кто ему небезразличен.

Вера смотрела на Соню, на её дрожащие руки. Правда оказалась страшнее слухов.

– Зачем ты показала мне это?

Диана подошла вплотную.

– Чтобы ты поняла: рядом с ним ты всегда будешь в опасности. Уйди. Добровольно. Или я расскажу всем, что его "дар" – это болезнь, которая калечит людей. И его выгонят к чертовой матери. Выбор за тобой.

На обратном пути Вера молчала. Владислав ругался, Полина плакала. А Вера думала о том, как Артём сжимал её руку на льду, как светились его ладони в темноте – не от магии, а от боли. И о том, что выбор, который дала Диана – не выбор вовсе. Это война. И она только началась.

Перед сном Вера разорвала фотографию. В блокноте она написала только три слова: "Боль. Правда. Остаться."

12. Тайные тренировки.

В коридоре пахло пылью и старой бумагой, будто за ночь в академии поселился призрак библиотеки, который решил перебрать все забытые тетради и дневники. Вера шла медленно, чувствуя, как под подошвами поскрипывает линолеум, и старалась не думать о том, что произошло накануне. В голове крутились обрывки фраз – голос Дианы, дрожащий шёпот Сони, взгляд Владислава, когда он выключал фонарик у выхода из старого корпуса. Всё это казалось не её жизнью, а чьим-то чужим кошмаром, который почему-то не спешил рассеиваться с первым лучом солнца. Она остановилась у окна, прижалась лбом к прохладному стеклу и долго смотрела на двор, где редкие капли дождя рисовали на асфальте сложные узоры. В этот момент ей хотелось исчезнуть, раствориться в утренней тишине, стать частью дождя – только бы не возвращаться туда, где ждёт Артём и его тайна, где Диана строит новые ловушки, а тренер всё чаще смотрит на неё с тревогой.

Полина догнала её уже у раздевалки, не сказав ни слова, просто взяла за руку и крепко сжала пальцы. Вера почувствовала, как к горлу подступает ком, но сдержалась, только кивнула в ответ. Они переодевались молча, и даже когда в комнату зашла Диана, в этот раз без свиты, – никто не рискнул пошутить или сделать вид, что всё по-старому. Диана бросила взгляд на Веру, в котором не было ни злости, ни победы – только усталость и что-то похожее на разочарование. Вера отвела глаза, потому что не могла вынести этого взгляда.

На катке было прохладно, и лёд казался особенно хрупким, будто одно неосторожное движение могло расколоть его на тысячи осколков. Артём уже ждал у борта, и когда Вера подошла, он не сказал ни слова, только коротко кивнул и протянул руку. Она взяла его ладонь, чувствуя знакомый холод, и в этот момент поняла, что боится не его, а того, что может потерять то, что между ними только начало появляться. Они начали разминку, и каждый шаг давался с трудом – не из-за усталости, а из-за тяжести мыслей, которые мешали дышать. Тренер наблюдала за ними особенно внимательно, иногда делая пометки в блокноте, но не вмешивалась, давая им возможность самим справиться с внутренним напряжением.

Когда началась основная часть тренировки, Вера почувствовала, как Артём становится жёстче – движения стали резче, поддержка крепче, а взгляд – холоднее. Она пыталась поймать его ритм, но каждый раз что-то мешало, будто между ними выросла невидимая стена. На сложном элементе они чуть не упали: Вера не выдержала темпа, а Артём не успел подхватить её вовремя. Они оба замерли посреди катка, тяжело дыша, и только тренер нарушила тишину.

– Если вы не научитесь слушать друг друга, никакая техника не спасёт.

Вера кивнула, не поднимая глаз. Артём отвернулся, и она почувствовала, как внутри всё сжимается от бессилия.

После тренировки они разошлись по разным углам раздевалки. Вера долго сидела, уткнувшись в колени, пока Полина не подошла и не села рядом.

– Ты не обязана всё тянуть на себе.

– Я не могу иначе.

– Иногда надо дать другим шанс помочь.

Вера улыбнулась сквозь слёзы.

– А если никто не хочет?

– Я хочу.

Полина обняла её за плечи, и Вера впервые за долгое время позволила себе расслабиться, хотя бы на минуту.

Вечером Вера долго не могла решиться поговорить с Артёмом. Она бродила по коридорам, заглядывала в пустые классы, пока не увидела его на катке – он катался один, выполняя сложные элементы с такой яростью, будто хотел выжечь из себя всё, что накопилось за эти дни. Вера подошла к борту и долго смотрела, как он кружится на льду, пока он сам не заметил её.

– Ты пришла.

– Мне нужно знать.

Он остановился, тяжело дыша.

– Я не могу всё объяснить.

– Тогда просто скажи, что мне делать.

Артём подошёл ближе, его глаза были полны усталости и чего-то похожего на страх.