Два сердца одного мира

Сборник стихов "Два сердца одного мира"

Зачем, едва открыв глаза для света

Зачем, едва открыв глаза для света,

Мы гонимся за призрачным "успехом"?

Пришли из ничего, уйдем туда же, где-то,

С собой не унеся ни звонкого смеха,

Ни золота, ни власти, ни признанья.

Женщины красят лица, словно маски,

Мужчины дарят им цветы вниманья,

В надежде сорвать запретные завязки.

Зачем стремиться нравиться кому-то?

Зачем завидовать чужому счастью?

Зачем плести интриги, словно путы,

И сеять злобу, ненависть и ненастье?

Неужто так сложно просто жить, дышать,

Любить закаты, слушать птичьи трели?

Забыть про глупости, про жажду обладать,

И видеть мир в его простой акварели?

А цель? Быть может, в том, чтоб просто быть,

Вдыхать жизнь полной грудью, без остатка,

И каждый миг, как дар, благодарить,

Не требуя взамен ни злата, ни достатка.

Бывает, братцы, всякое в природе

Бывает, братцы, всякое в природе:

Уж если руки выросли не там,

То хоть работать можно в огороде,

Или чесать, допустим, барабан.

Но хуже, если, вопреки законам,

И здравому, замечу, смыслу враз,

Мозги растут ну, скажем, не в нейронах,

А там, где солнце светит в первый раз.

И вот тогда, держись, моя Россия!

Начнутся речи, планы, прожекты

Идея гениальная, мессия!

А в результате – только лишь кранты.

Ведь если мысли бродят в столь пикантном,

Простите, месте, где обычно – стыд,

То жди решений, мягко говоря, странных,

И инноваций, что народ смешит.

Так что, друзья, давайте будем бдительны,

И помнить, где у нас мозги должны расти.

А то ведь, знаете, последствия обидны,

Когда из жопы лезут креативности.

Она прошла, как свет сквозь мокрый сад

Она прошла, как свет сквозь мокрый сад,

В осеннем городе, где фонари дрожали.

И в сумраке, где лица так молчат,

Ее лицо мне что-то рассказало.

Не плачет – нет. Но в глубине зрачков,

За пеленой усталости и дыма,

Я видел боль, как отблеск облаков,

Над крышами, где жизнь неумолима.

В ней тишина, как в парке после гроз,

Когда листва, умытая дождями,

Хранит в себе и радость, и вопрос,

И память о несбывшемся свидании.

Не знаю я, что сердце ей томит,

Какие тени в нем нашли приют.

Но этот взгляд, как будто говорит:

"Я здесь, я есть. И я еще спою."

И город, серый, в сумерках погряз,

Вдруг стал светлей от этого виденья.

Как будто кто-то, в этот поздний час,

Включил внутри меня стихотворенье.

И когда в песчинке малой, бренной

И когда в песчинке малой, бренной,

Увидишь мир, что полон тайн и див,

И в полевом цветке, совсем смиренном,

Заметишь отблеск райских перспектив,

Тогда поймешь, что жизнь – игра большая,

Где каждый миг – бесценный, яркий клад.

И мелочь, что порой не замечаем,

Сокровищем окажется стократ.

Я долго жил, глазами мир ощупал,

Искал величье в золоте дворцов,

Но истину лишь в простоте нащупал,

В дыхании ветра, шепоте лесов.

Не в грозных битвах слава обретается,

Не в звоне кубков, полных до краев.

А в том, как сердце миру открывается,

Как видишь Бога в капле из ручьев.

Так пусть же каждый день, как дар небесный,

Наполнится любовью и добром.

И в каждом малом, самом неизвестном,

Узришь ты мир, что полон волшебством.

Как будто мир застыл в предчувствии беды

Как будто мир застыл в предчувствии беды,

И воздух сперт, и травы прилегли.

Вдали, над лесом, сумрачные гряды

Вздымают в небо черные столбы.

И тишина… такая, что звенит,

И каждый шорох кажется грозой.

В ней ожиданье мукою томит,

И сердце бьется трепетной лозой.

Но вот прорвалось! Первый, дерзкий луч

Разрезал тьму, как лезвием клинка.

И гром за ним, раскатистый и жгуч,

Встревожил спящие доселе облака.

И хлынул дождь! Смывая пыль и зной,

Он землю жадно напоил до дна.

И в этой буре, яростной, шальной,

Душа ликует, словно рождена.

И после – свежесть, чистота и свет,

И радуга над мокрою землей.

Как будто мир, очищенный от бед,

Вновь дышит жизнью, юной и живой.

В тени чужих успехов, словно моль

В тени чужих успехов, словно моль,

Сидят завистники, в душе тая злость.

Их яд шипит, как старая лишь соль,

На тех, кто смеет в небо строить мост.

Они шепчут: "Бездарь! Рифмы – просто хлам!

Куда тебе тягаться с мастерами?"

Но ты, поэт, не верь их злым словам!

Гори огнем, рожденным между нами!

Пусть их сердца сжимает едкий гнев,

Когда твой стих взлетает, словно птица.

Их зависть – лишь ничтожный, жалкий блеф,

Она не сможет творчеству разбиться.

Пиши! Твори! Не слушай этот вой!

Пусть каждая строка – как вызов смелый!

Их злоба – лишь бензин в костер живой,

Что разгорится песней менестреля!

Пусть знают все: поэзия – река,

В ней место есть для каждого теченья.

И зависть их – лишь жалкая строка,

В твоей великой книге вдохновенья!

Я развязываю узел

Я развязываю узел. Твой корабль,

Поймав рассветный ветер в паруса,

Растает вдали, как призрачный мой облик,

Что больше не коснется берега

Твоей души. Не буду больше тенью,

Лишь отголоском грусти, слабым сном,

Растворюсь в утреннем тумане, без следа.

Пусть ваша жизнь наполнится теплом,

Где солнце греет, не обжигая болью.

Любовь, что вам судьбой теперь дана,

Пусть будет чужда зависти и злобе,

И станет глубже, чем моя была.

Я отпускаю. Счастья вам… и сил.

Она ступает – и воздух словно мёд

Она ступает – и воздух словно мёд,

В нём платья шёлк, как вздох едва уловим.

В глазах не солнце – лучик золотой,

Что новый день рождает, неповторим.

На щеках – клюквы цветочь акварель,

В походке – дождь, танцующий по плитам.

Она не просто красота – секрет,

Что мир вокруг преображает дивным.

В её молчании – омута покой,

Где тайны спят, как жемчуг в глубине.

И если дарит радость – всей душой,

Как ветер травам, шепчущим в тишине.

Башкирский мой родной язык

Башкирский мой родной язык –

Как степь, что вольно вдаль бежит.

В нем ветра свист, коня лихой набег,

И гордый дух, что предков оберег.

Он – песня матери, что в колыбель лилась,

Он – сказка бабушки, что в сердце улеглась.

Он – первый луч, что мир мне озарил,

И радость жизни в нем я ощутил.

Он – эхо предков, что в веках звучит,

Он – сила духа, что в крови кипит.

Он – связь времен, что рваться не должна,

Моя Башкирия, ты им полна!

Язык отцов – моя святая нить,

Что с прошлым крепко суждено мне жить.

И пусть твердят, что мир глобален стал,

Я свой язык вовек я не предам!

В нем мудрость гор, и шепот трав степных,

В нем звон копыт коней лихих, шальных.

Башкортостан – земля моих отцов,

Язык твой – щит от всяческих оков!

Петербург – не взметенный ввысь кумир

Петербург – не взметенный ввысь кумир,

Скорее, сон, пробившийся сквозь мир.

Не явь, но отблеск в невской зыбкой мгле,

Где прошлое танцует на стекле.

Не вечность, нет, а миг, застывший в камне,

И шепот ветра в арке полусонной.

Здесь каждый камень помнит скрип сапог,

И каждый мост – не симфония, а вздох.

Дворцы – не грезы, а холодный блеск гранита,

Где гений зодчих с гордостью убитым.

В Эрмитаже, в зале дальней, тишина,

И "Даная" Рембрандта чуть видна.

Нева несет не серебро, а сталь,

И в ней – небес тревожная печаль.

Здесь воздух пахнет сыростью и сном,

И Пушкин – призрак – бродит под дождем.

Не дом – история, а трещина в стене,

И музыка – лишь эхо в тишине.

Не храм, а лабиринт, где бродит тень,

Над серой будничностью долгих дней.

Здесь дух свободы – ветер ледяной,

И сердце бьется с городом вразброд, порой.

Но верю я, сквозь сумрак и туман,

Тебя ждет не слава, а новый, дерзкий план.

Сергей Есенин – не просто имя, звук

Сергей Есенин – не просто имя, звук,

А эхо Родины, березовый мой друг.

Сто тридцать лет прошло, а голос все звучит,

В полях России, где душа его летит.

Он был не ангел, нет, он был земной,

С душой мятущейся, израненной тоской.

Любил он яростно, страдал он глубоко,

И в каждой строчке – сердца уголек.

Не повторю я про рязанские поля,

Про клен, что под окном грустит, скорбя.

Я вижу в нем не мужика в лаптях,

А нерв оголенный, боль в его глазах.

Он – бунтарь, он – лирик, он – поэт,

В ком Русь крестьянская нашла свой силуэт.

Он чувствовал природу, как никто другой,

И боль ее вплетал в свой стих живой.

Он пил, гулял, любил, страдал, писал,

И в этой жизни сам себя терзал.

Искал он истину, метался в темноте,

И свет нашел лишь в собственной беде.

Сегодня, в этот юбилейный год,

Его поэзия, как вечный хоровод,

Кружит над нами, будит наши души,

И шепчет тихо: "Слушай, слушай,

слушай…"

Он жив, пока мы помним наизусть