Академия боевых магов

Глава 1

"Даже не мечтай о ней," – хрипло процедил Кай, брат по несчастью и вечный голос разума, который Эмбер благополучно игнорировал уже третий год подряд. Он тыкал Эмбера в бок, но это было как стучать головой о каменную стену – бесполезно и только себе больнее. Эмбер был прикован взглядом к шедевру, проплывающему мимо.

Скарлетт.

Она шла по Пылающему Двору – месту, где маги башни Огня, приходили в себя после очередного разгрома от старших курсов. Она была воплощением опасной, первобытной красоты. Взгляд Эмбера был прикован к облегающим черным лосинам, которые подчеркивали каждую линию ее бедер. Каждый шаг был плавным, мощным, заставлял воображать напряжение мышц под тканью. Ее походка была вызовом – уверенным и манящим. Корсет из плотной, матовой кожи подчеркивал узкую талию и щедрые, упругие формы груди, обещавшие вырваться на свободу при глубоком вдохе. Черные волосы, как ночь, были собраны в высокий хвост, открывая длинную, изящную линию шеи. А ее лицо… Высокие скулы, чуть раскосые глаза цвета северного льда, казалось, видели тебя насквозь, до самых сокровенных фантазий. И пухлые губы, которые, по подсчетам

Эмбера, фигурировали в подавляющем большинстве ночных снов мужской половины Академии. Его личные сны были ими заполнены почти целиком.

В голове Эмбера проносились картины, от которых становилось жарко даже здесь, во дворе Башни Огня. Он представлял, как эти губы медленно скользят по его шее, оставляя влажный, горячий след. Как ее пальцы, сильные и ловкие, впиваются в его волосы, притягивая его лицо к ее груди, к упругой, нежной коже, скрытой под корсетом. Как она прижимается к нему всем телом, чувствуя его ответную реакцию сквозь одежду, и слышится ее тихий, насмешливый смех… А потом – как она откидывает голову, обнажая шею, и он чувствует под губами пульс, бьющий в такт его собственному бешеному сердцу… Или как она сидит верхом на нем, медленно двигая бедрами, ее черные волосы падают ему на лицо, а ледяные глаза горят алым огнем желания…

"Эмбер!!! Сквозь тебя уже ветер гуляет!" – Кай пытался встать на пути взгляда Эмбера, коренастый, с лицом встревоженного барсука. "Она – Теневое Лезвие, четвертый курс! С ума сошел?!!

Или ты забыл про твою последнюю возлюбленную Лисандру с Башни Воздуха? Ту, что парила над землей, а твои мысли явно парили где-то ниже?"

"Мгм?" – выдавил Эмбер, завороженно наблюдая, как идеальная линия ягодиц Скарлетт ритмично покачивается в такт шагам. Каждый взмах бедра был обещанием чего-то запретного и невероятно желанного.

"Ты тогда, ослепленный ее… воздушным очарованием," – Кай говорил сквозь зубы, – "решил впечатлить ее воздушным огненным сердцем, который хотел ей подарить! Но вместо изящного огненного сердечка ты выдал такой залп пламени сзади, что подпалил балахон самому Ректору! Старый хрыч орал, как резаный, прыгал по двору с тлеющим подолом и месяц ставил нас дежурными по уборке туалетов двух ярусов башни!!! Эмбер, какой же ты кретин! И все ради ее смешка!"

"Помню, да, но зато она рассмеялась," – с блаженной улыбкой вспомнил Эмбер, отгоняя навязчивый образ Скарлетт на мгновение. Звонкий, как разбитый хрусталь, смешок Лисандры сквозь дым от его тлеющих штанов. Оно того стоило.

"Эй, Огненные крысы!" – гаркнул Гронт, его лицо расплылось в ухмылке. – "Зацените наш 'Посох Земного Удовольствия'! Специально для таких ущербов, как вы!"

Он ловко двинул рукой. Перед ним из земли росло нечто. Грубо слепленный, но абсолютно узнаваемый земляной фаллос размером с добрую дубину, который дернулся и с мерзким чмокающим звуком ткнулся прямо в губы ничего не подозревавшего Кая, который все еще пытался достучаться до сознания Эмбера.

Это был взрыв хохота Гронта и его компании, сумасшедший смех, который заполнил всю улицу.

"Твою мать!" – взревел Кай, отпрыгивая и яростно вытирая лицо рукавом, оставляя грязные разводы. – “Ты такой же тупой, как и твои шуточки!”

Но Гронт уже повел рукой в сторону Эмбера. Липкий, холодный земляной наконечник с противным шлепком прилип к его губам, залепив рот и нос какой-то глиной. Его сладкие грезы о Скарлетт развеялись, как дым.

Общий хохот земляков Гронта заглушил возмущенное мычание Эмбера. Даже пара проходивших мимо студентов с Башни Воды захохотали. Скарлетт давно исчезла. Унижение, острое и липкое, как эта дрянь на лице, накрыло Эмбера с головой. Яростный огонь вспыхнул у него в груди – буквально и фигурально. Искры посыпались с его пальцев.

"О, смотрите, Искра загорелся!" – заорал Гронт. – "Сейчас опять штаны подпалит от страха!"

Это было слишком. Эмбер схватил Кая за рукав – тот багровел от ярости, готовый ринуться в бой, но их было двое против пятерых здоровяков, а магия земли в ближнем бою против их еще не отточенной пиромании… шансов было мало.

"Не сейчас," – проскрежетал Эмбер сквозь зубы, вытирая лицо и плюя глиной. Голос звучал хрипло и опасно. – "Но они… запомнят этот день. Каждый из них."

Кай, дрожа от ярости, кивнул. Его обычно добродушные глаза сузились до щелочек, полных мстительного огня. Они развернулись и пошли прочь под хохот земляных ублюдков, их спины горели от стыда и злости. Глиняный посох торчал позади, как памятник их унижению.

Через пару минут они дошли "домой" – в их убогую маленькую комнату в подвале Башни Огня. Воздух пах гарью, пылью и горечью поражения. Эмбер достал из потаенного кармана почти пустую фляжку с дешевым огненным элем – жгучей бурдой, которую гнали старшекурсники. Сделал глубокий глоток. Огонь разлился по пищеводу, согревая изнутри и притупляя жжение на щеках. Образ Скарлетт, оттесненный было унижением, снова всплыл в его сознании – холодный, недосягаемый, и от этого еще более желанный.

"Ну что, Гений Пламени?" – Кай плюхнулся на ящик, принимая фляжку. Его лицо все еще было перекошено. – "Каков гениальный план? Подпалить им волосы на затылке во сне? Устроить 'непреднамеренный' взрыв их уборной? Опозорить перед всем курсом? Хотя…" Он прищурился. "Ты же не думаешь вплести в наш план мести еще и попытку произвести впечатление на Скарлетт? Потому что это уровень самоубийства."

Эмбер снова сделал глоток, ощущая, как эль разжигает не только желудок, но и его фантазию. Образ Скарлетт смешивался с яростью от Гронта.

"Произвести впечатление? Нет," – Эмбер хрипло усмехнулся, передавая флягу обратно. – "Но если наша месть будет… зрелищной. Невероятной. Достойной того, чтобы о ней говорили даже на четвертом курсе и это дойдет до Скарлет… Кто знает, может, она увидит." Он посмотрел на Кая, в глазах Эмбера горел тот самый опасный огонь, который обычно приводил к подожженным ректорам. "…Мы устроим такое представление, что они будут вспоминать свой дурацкий посох как детскую шалость. Мы выжжем их спесь дотла. Медленно и со вкусом."

Дверь в их подвальную конуру с треком распахнулась, впуская облачко пыли и… Лиру.

"Привет, красавчики!" – ее голос, хрипловатый и полный ехидства, разрезал спертый воздух. Лира, девушка Кая и тоже маг Огня, переступила порог, оглядывая их унылое царство с видом королевы, заглянувшей в свинарник. Она была красива по-другому, нежели Скарлетт: огненно-рыжие волосы, глаза цвета темного янтаря, а на губах – вечная дерзкая ухмылка. Фигура, скрытая под практичной, но явно подобранной по размеру кожанкой Башни Огня, оставляла мало места для воображения. "Опять вляпались куда-то? Или это новый стиль – боевой раскрас глиняных дилдо у вас на губах?" Она указала подбородком на их перемазанные физиономии и хихикнула.

Не дожидаясь приглашения, Лира подошла к Каю, который все еще сидел на ящике. Легким, почти невесомым движением она уселась ему на колени, обвив руками его шею. Но ее взгляд – острый, насмешливый, изучающий – был прикован к Эмберу.

Ее янтарные глаза сверлили его, игнорируя Кая, на чьих коленях она восседала. Она знала. Знала, что нравится Эмберу. Знала, что из уважения к другу он никогда не сделает ни шага ей навстречу, не скажет лишнего слова. И она этим пользовалась. Безнаказанно. "Так что это на тебе? Подарок от Гронта? Или ты решил попробовать земляную магию… на вкус?" – ее губы растянулись в провокационной улыбке.

Эмбер почувствовал, как жар разливается по его лицу – и не только от глины. Ее близость, ее запах – дым и что-то сладковато-пряное – ее вызывающий взгляд… Это был опасный коктейль. Он сделал глоток из фляжки, пытаясь скрыть смущение и то непристойное возбуждение, что начало разгораться где-то внизу живота. "Просто небольшой инцидент с местным… ландшафтным дизайном," – буркнул он, отводя взгляд.

"О, инцидент!" – Лира фальшиво восхитилась, ее пальцы поиграли в волосах Кая, который начал заметно напрягаться под ней. "Надеюсь, вы планируете ответный инцидент? Пожарче?" Она намеренно подчеркнула слово, глядя Эмберу прямо в глаза. Ее бедро слегка прижалось к животу Кая, но ее внимание все еще было приковано к Эмберу. Это был чистый, беспардонный флирт на глазах у его друга.

Кай хмуро смотрел на Эмбера, потом на Лиру. Его рука обхватил ее талию, чуть жестче, чем обычно. "Лира, хватит дразнить Эмбера," – сказал он, и в его голосе впервые за вечер прозвучали нотки ревности. Не сильной, но заметной.

Он чувствовал игру.

"Дразнить?" – Лира притворно надула губки, поворачиваясь к Каю, но ее взгляд краем все еще ловил Эмбера. "Я? Просто интересуюсь планами моих любимых героев." Она наклонилась к Каю, ее губы оказались в сантиметре от его уха. "А у тебя, мой грозный маг огня, что-то… напряженное," – прошептала она так, чтобы Эмбер точно услышал.

Ее палец скользнул по его скуле, а затем губы Лиры прижались к губам Кая. Страстно, властно, с явным намерением показать, кто здесь главный.

Кай, застигнутый врасплох, на мгновение замер, но потом ответил. Его руки сомкнулись на ее талии, вцепившись в кожанку, и он погрузился в поцелуй с той жадностью, с какой уставший путник падает к источнику. Он забыл обо всем – об унижении, о Гронте, о планах мести, даже о Эмбере, сидящем в трех шагах.

Но Лира не забыла.

Пока Кай был полностью поглощен ею, ее глаза – эти янтарные, хищные щели – открылись. И уставились прямо на Эмбера. Сквозь полуопущенные ресницы, сквозь страстный поцелуй с его другом. В ее взгляде не было ни страсти, ни даже простого интереса. Там была ледяная, вызывающая насмешка. Смотри, Эмбер. Смотри и желай. Ты же ничего не можешь сделать. Ты обречен только смотреть.

Она упивалась его безвыходностью. Каждым его нервным движением, каждым сжатием кулаков, каждой каплей пота, выступившей на его висках. Ее губы двигались под губами Кая, но ее взгляд был прикован к Эмберу, немой укор и безнаказанное издевательство.

Кай, вынырнув на секунду за воздухом, что-то хрипло пробормотал ей в губы. И в этот момент его взгляд, еще мутный от желания, скользнул по ее лицу… и поймал направление ее взгляда. Уловил, куда смотрят эти полузакрытые, но такие осознанные янтарные глаза. Прямо на Эмбера.

Напряжение повисло в воздухе, густое, как гарь после неудачного заклинания. Кай не сказал ни слова, но его объятия вокруг Лиры стали жестче, почти болезненными. Его глаза, еще секунду назад полные страсти, теперь метнули в Эмбера быстрый, колючий, ревнивый взгляд. Легкая тень недоверия, внезапно вспыхнувшая в дружеской связи. Зачем она на него смотрит? Что он ей?

Лира почувствовала перемену. Ее губы снова нашли губы Кая, но теперь этот поцелуй был быстрее, требовательнее, словно она пыталась стереть его подозрения физическим напором. Она даже прижалась к нему сильнее, но ее взгляд… ее проклятый взгляд еще на секунду задержался на Эмбере. В нем читалось торжество: Видишь? Я его снова взяла. А ты все равно здесь. И все равно ничего не можешь.

Этот немой обмен взглядами, эта игра на нервах длилась вечность, хотя на самом деле – несколько тягучих секунд. Кай, наконец, оторвался, его дыхание было прерывистым, а во взгляде – смесь остаточной страсти и нарастающего недовольства. Он явно хотел убрать Лиру от этого места, от Эмбера.

"Хватит," – хрипло выдохнул он, больше похоже на приказ, чем на просьбу. И прежде чем Лира успела что-то сказать или сделать, Кай резко поднял ее на руки. Она вскрикнула, но тут же обвила его шею руками, уже смеясь – низким, довольным смехом победительницы.

"Эй! Куда так резко, мой грозный?" – кокетливо протестовала она, но ее взгляд снова скользнул к Эмберу. На этот раз – полный презрительного сожаления. Пока, слабак.

"Поговорим. Наедине, Лира" – бросил Кай через плечо. Его голос был напряженным, а в глазах – неловкость и то самое ревнивое недовольство, которое Лира так ловко разожгла. Он не смотрел на Эмбера, его внимание было приковано к рыжей бестии на его руках.

Он развернулся и шагнул к узкой двери, ведущей в их крошечную смежную комнатку. Лира, перекинутая через его плечо, как трофейный мешок, подняла голову и помахала Эмберу пальчиками. Ее улыбка была ослепительной и ядовитой.

"Не скучай, Эмберчик!" – ее голос прозвенел, как разбитое стекло, прямо перед тем, как дверь захлопнулась за ними с глухим стуком.

Тишина в их конуре была оглушительной. Но ненадолго. Почти сразу из-за тонкой перегородки донесся приглушенный смех Лиры – наглый, довольный. Смех резко оборвался, сменившись резким, влажным звуком – как будто чья-то ладонь шлепнула по обнаженной коже. Раздался сдавленный вскрик Кая, больше похожий на стон, смешанный с удивлением и мгновенно вспыхнувшим желанием.

И затем началось.

Заскрипели пружины старой кровати. Сперва – осторожно, неуверенно. Потом – ритмичнее. Настойчивее. Скрип-скрип… скрип-скрип… Каждый звук отдавался Эмберу в висках, внизу живота, в напрягшемся члене, который предательски пульсировал в тесных штанах. Он стиснул зубы, пытаясь заглушить стук собственного сердца, но оно бешено колотилось, вторило этому мерзкому скрипу.

Задыхающийся стон Лиры, протяжный и вибрирующий, прорезал воздух. Это был стон глубочайшего, животного удовольствия. За ним последовал хриплый, сдавленный выдох Кая – звук предельного напряжения и отдачи. Скрип-скрип ускорился, стал резче, отчаяннее. К нему добавился влажный, чавкающий звук – ритмичный, интимный, не оставляющий сомнений в том, что именно делали их тела.

"Да… вот так… Да!" – донесся сдавленный, но отчетливый возглас Лиры, прорвавшийся сквозь стену. Голос был хриплым от страсти, полным власти. Потом – глухой стон Кая, почти рычание, и серия резких, отрывистых толчков, от которых пружины взвыли в протесте. Скрип-СКРИП-СКРИП! Влажные шлепки учащались.

Эмбер сидел, как парализованный. Его ладони, сжатые в кулаки, дрожали. По спине струился холодный пот, но внутри пылал ад. Каждый стон Лиры, каждый хрип Кая, каждый скрип пружины, каждый влажный звук впивался в его сознание, как раскаленная игла. Возбуждение, смешанное с острой, гнетущей унизительностью ситуации, сжимало ему горло. Он чувствовал, как набухает и пульсирует его член, предавая его, реагируя на звуки ее удовольствия с его другом.

Лира застонала снова – долго, высоко, на грани крика. Звук был пронзительным, почти театральным, и Эмбер поймал себя на мысли, что она делает это специально. Чтобы он слышал.. Пружины заходили ходуном. СКРИП-СКРИП-СКРИП-БАМ! – что-то грохнуло, вероятно, кровать ударилась о стену. Раздался последний, отчаянный рык Кая – глухой, звериный, и внезапная, оглушительная тишина.

Прерывистое, хриплое дыхание. Еще один тихий, довольный смешок Лиры.

Глава 2

Тишина, наступившая после последнего оглушительного скрипа и глухого удара о стену, была почти хуже. Она заполнила комнату густым, неловким молчанием, прерываемым лишь тяжелым, прерывистым дыханием оттуда и довольным, тихим хихиканьем Лиры. Шепот. Шорох одежды или простыни, падающей на пол. Каждый звук казался оглушительно громким в напряженной тишине подвала.

Эмбер зажмурился, пытаясь вытеснить образы, которые навязчиво лезли в голову: Лира, растрепанная и сияющая, ее кожа, покрытая испариной; Кай, усталый и довольный, с тем самым глупым выражением лица, которое бывало только после… Он тряхнул головой, встал и резко отвернулся к грубо сколоченному столу, делая вид, что ищет что-то в беспорядке. Нужно было чем-то занять руки, отвлечь мысли.

Прошло еще несколько томительных минут. Наконец, дверь скрипнула. Эмбер не обернулся, продолжая бесцельно копаться в куче старых свитков с заклинаниями.

Лира вышла первой. Она выглядела… сияющей. Огненно-рыжие волосы были слегка растрепаны, губы – припухшие, ярче обычного. На щеке алело легкое, но отчетливое пятно – отпечаток ладони? Она поправила корсет, ее движения были плавными, наполненными скрытой силой и глубоким удовлетворением. Ее янтарные глаза сразу нашли Эмбера. И в них снова вспыхнул тот же знакомый, ледяной огонек насмешки и торжества.

"Ой!" – ее голос прозвенел, нарочито громкий, с фальшивым удивлением. Она остановилась на пороге, одной рукой опираясь о косяк, принимая позу небрежной грации. – "Ты был тут? И все-все слышал?" Она медленно провела языком по нижней губе, ее взгляд скользнул по напряженной спине Эмбера, словно оценивая эффект. "Какая жалость. А мы так увлеклись…" – она намеренно сделала паузу, давая словам просочиться, как яд, – "…что и забыли о тебе. Ну ты понимаешь, о чем я, да?"

Последнее слово она произнесла с особой сладостью, подчеркнув его несоответствие ситуации. Это был не флирт. Это был удар. Точно рассчитанный, жестокий и унизительный. Она наслаждалась его смущением, его вынужденным молчанием, его очевидным физическим дискомфортом.

За ней вышел Кай. Он выглядел… иначе. Усталым, глубоко усталым, но странно умиротворенным. Его волосы были всклокочены, рубаха расстегнута на пару пуговиц, обнажая ключицы. На его шее алел свежий засос. Он избегал смотреть на Эмбера, его взгляд был устремлен куда-то в пол. Но на его лице читалась неловкость, смешанная с остатками блаженства и легкой тенью того самого ревнивого вопроса, который мелькнул перед уходом в комнату. Он поправил рукав, на котором все еще виднелись грязные разводы от попытки стереть "дар" Гронта.

Лира повернулась к Каю, ее выражение мгновенно сменилось на нежное, почти заботливое. Она легонько провела пальцем по его щеке. "Ты был великолепен, мой грозный," – прошептала она так, чтобы Эмбер точно услышал. Потом, бросив последний, долгий, многозначительный взгляд на застывшую спину Эмбера, она скользнула к выходу. "Не задерживайся, Кай. Отдохни. Тебе нужно восстановить силы." Дверь в коридор захлопнулась за ней, оставив после себя шлейф ее дымно-сладкого аромата и тяжелую, гнетущую тишину.

Дверь захлопнулась, оставив после Лиры шлейф дымного аромата и гробовую тишину, натянутую как струна. Кай стоял, глядя на дерево, словно надеясь в нем прочесть ответы на неудобные вопросы. Потом медленно, будто неся на плечах всю тяжесть академических туалетов, повернулся к Эмберу. Их взгляды столкнулись – один вязкий от стыда и неловкости, другой – вымотанный, смущенный и все еще хранящий отблеск ревнивой тени.

"Эмбер…" – начал Кай, голос похрипывал, как несмазанная дверь. Он потер лицо, пытаясь стереть и следы поцелуев, и глиняную память, и эту дурацкую ситуацию. "Я… эээ… сорвался. Там. С Лирой. После всего этого… дерьма с Гронтом. И она…" Он махнул рукой в сторону перегородки, откуда еще недавно доносились похабные серенады. "Вела себя… ну, ты видел."

Эмбер почувствовал, как уши наливаются жаром. "Дразнилась, Кай," – буркнул он, утыкаясь взглядом в трещину на каменном полу. "Просто… знает слабое место и тыкает. Как тупым ножом. Понимаешь? Ничего… серьезного." Признание далось тяжело, как подъем в гору с мешком угля.

Кай молчал секунду, изучая затылок друга. Потом хрипло рассмеялся, без веселья. "Серьезного? От Лиры? Да она из серьезного цирк устроит! Чертова бестия." Он плюхнулся на ящик, сгорбившись. Усталость навалилась, как мокрая роба. "Извини, брат. За весь этот… спектакль. И за то, что втянул. И за звуки…" Он снова махнул рукой. "Просто… после того земляного шедевра Гронта и хохота всей улицы… мозги встали на уши. Нужно было хоть что-то контролировать. Хоть как-то победить."

"Знаю," – Эмбер нашел почти пустую фляжку с огненным элем. Сделал последний глоток. Жидкость обожгла, но горечь унижения не перебила. Сунул флягу Каю. "На, последние капли храбрости."

Кай тряхнул флягой – пусто. Швырнул ее в угол с досадным фырканьем. "Пусто. Как наши карманы и достоинство после сегодня." Он поднял взгляд, и в его обычно добродушных глазах засверкали знакомые искры – Ярости, озорной, мстительной ярости. "Гронт. И его банда землекопов. Они нас… они сделали из нас посмешище. На весь двор!"

Эмбер почувствовал, как ответный огонек загорается и у него в груди. Образ Скарлетт, которая могла слышать этот хохот? Нет уж. "Они заплатят," – заявил он, и голос зазвучал низко, но с опасной искоркой. "Каждый. И так, чтоб смеялись только мы."

Кай выпрямился, усталость будто сдуло мстительным ветром. "План?" – спросил он, и уголки губ поползли вверх в хищной ухмылке. "Классика? Подпалить им волосы во сне? Устроить 'случайный' взрыв их уборной? Хотя…" Он потер подбородок, задумчиво. "После их 'Посоха Земного Удовольствия', хочется чего-то… эпичнее. Более личного. Чтоб они ощутили унижение. Физически."

Эмбер хмыкнул…заколдовываем их сапоги, чтобы те громко пердели при каждом шаге! Весь день ходят, а за ними звуковой фон неприличный!"

"Ха!" – Кай закатился. "Вот это идея! Но, брат, ты забыл – заклинания на предметы это четвертый курс минимум. Мы с тобой пока только то, что в руках держим, можем поджечь. И то не всегда контролируемо. Представь, вместо пердежа сапог взорвется Гронту прямо на ноге? Скандал, отчисление, а нам смешно всего пять секунд."

"Эврика! Идиот! Мы же все усложняем!"

Эмбер поднял бровь. "И?"

"Самое простое! Самое прямое! Самое… благородное!" – Кай вскочил, глаза горели азартом. "Вызов! Поединок! Один на один!"

Эмбер уставился на него. "Поединок? Я и Гронт? Кай, ты в своем уме? Он же здоровяк, земляк второго курса! Он меня в лепешку расшибёт своей магией камней! Или этим своим посохом, который наверняка всегда при себе!"

"Ага, расшибёт!" – Кай засмеялся. "Если бы это был бой на кулаках или земляных дубинах. Но поединок, брат! Магический поединок!

Эмбер задумался. "Магический…"

"Да!" – Кай уже расхаживал, размахивая руками. "Представь: официальный вызов. Весь двор узнает. Гронт не сможет отказаться – струсит перед всей академией, а он же понты любит! На Арене нельзя убивать, только до первой крови или сдачи. И главное – там действуют правила элементальной сдержанности! Никаких камнепадов или землетрясений! Только контроль, точность, маневры!"

"Огонь против земли на ограниченной арене…" – Эмбер потирал подбородок, в глазах загорались искры. "Без их любимых оползней и грязевых ванн…"

"Именно!" – Кай остановился перед ним, тыча пальцем в воздух. "Огонь – быстрый, маневренный! Ты можешь жалить, уворачиваться! А он – медленный, тяжелый! Как булыжник! Ты будешь танцевать вокруг него, как огненный демон, а он будет пыхтеть, как паровоз в грязи!"

Эмбер медленно улыбнулся. Широкая, хищная улыбка озарила его перемазанное глиной лицо. "А если я… подожгу ему волосы? Аккуратно? По правилам – до первой крови или опалины?"

"Скарлетт увидит, как 'огненная крыса' первого курса заставляет трепетать здоровяка-земляка!" – закончил мысль Эмбер, и в его глазах вспыхнул тот самый "пожарный" блеск. "Да… Это… это может сработать! Эпично, зрелищно, по правилам! И главное – они узнают, кто это сделал! Прямо в лицо!"

Тяжесть и неловкость после Лиры окончательно развеялись, как дым от подпаленного ректорского балахона. Искра идеи отомстить упали в них обоих. Теперь им нужно было лишь раздуть пламя вызова. Довольные своим продуктивным планом они легли спать и с привкусом скорой мести ожидали следующего дня.

Проснувшись на следующий день Эмбер и Кай пошли на утренние занятия по Основам Пламени… которые проходили с переменным успехом. Эмбер с трудом удержался от того, чтобы не подпалить пламенной иглой затылок инструктору, когда тот в очередной раз продемонстрировал идеально контролируемый огненный шар. «Контроль, Эмбер! Концентрация!» – доносилось до него, в то время как его собственная искра норовила сжечь рукав. Но мысль о предстоящем действе горела ярче любого заклинания.

Кай, встретивший его у выхода из Башни Огня, сиял как новогодний фонарик. «Ну что? Готов к исторической миссии?» – прошипел он, оглядываясь по сторонам

«Готов, как никогда, – Эмбер сглотнул комок нервов, пытаясь придать лицу выражение дерзкой уверенности. – Только где искать этого земляного крота?»

«Парк Умиротворенных Роз! – Кай ткнул пальцем в сторону тенистых аллей за Башней Земли. – Там он обычно после занятий впечатляет свою новую пассию, Элоди с башни магии Воды. Говорят, показывает ей, как из грязи лепить розы. Романтик, блин».

Они двинулись вместе искать Гронта. Парк Умиротворенных Роз действительно был местом спокойным и живописным. Идиллию нарушала лишь массивная фигура Гронта, восседавшая на каменной скамье, выточенной им же, судя по неровным краям. Рядом с ним сидела стройная девушка с водяными знаками на мантии – Элоди. Гронт что-то бубнил, размахивая руками, а перед ним на земле медленно, с противным хлюпаньем, формировался нечто, отдаленно напоминающее цветок. Элоди смотрела на это с вежливым, но явно напряженным интересом.

«Ну что ж, – Эмбер глубоко вдохнул. – Поехали. Ты – в кустах, как репетировали?»

«Как тень!» – Кай слился с густой листвой рододендрона, оставив Эмбера одного на тропинке, ведущей к скамье.

Сердце Эмбера колотилось, как молот кузнеца по наковальне. Он заставил себя идти неспешно, с видом человека, просто наслаждающегося природой. Подойдя на расстояние крика, он остановился, притворно удивленно подняв брови.

«О! Гронт! Привет!» – голос Эмбера прозвучал нарочито громко и жизнерадостно. – «Лепишь что-то? Ой…» Он прищурился, с преувеличенным вниманием разглядывая грязевую кучку. «Это… розочка? Мило! Очень… землянисто. Пахнет, наверное, как навоз? Или как тот твой «Посох Земного Удовольствия», а?» – Эмбер широко ухмыльнулся.

Гронт вздрогнул и обернулся. Его лицо, обычно туповато-самодовольное, налилось багровцем. «Ты?! Огненная крыса! Пошел отсюда, пока цел!»

Элоди смущенно отвела взгляд.

«Цел? Да я только пришел полюбоваться на твое искусство!» – Эмбер сделал шаг ближе, разглядывая «розу». «Честно, Гронт, впечатляет. Особенно тот твой шедевр вчерашний. Тот, что в лицо. Знаешь, после такого «подарка» я даже аппетит потерял. Представляешь? Глина на губах… Отбивает всякое желание есть. Или целоваться. Хотя…» – он с ехидцей глянул на Элоди, – «Может, твоей даме нравится твой… землистый привкус?»

«Эмбер!» – прорычал Гронт, поднимаясь во весь свой немалый рост. Земля под его ногами слегка заколебалась. «Заткнись!» Он шагнул к Эмберу, сжимая кулаки. «Я… я тебе сейчас такую шутку устрою, огненный сопляк…»

«Слова, слова, – парировал Эмбер, не моргнув глазом. – В бою слова ничего не стоят. Только магия. И контроль. Если, конечно, ты не боишься показать всей академии, что твоя магия годится только для лепки грязевых…членов и фалоимитаторов?» – Он бросил взгляд на Элоди. – «Что скажет твоя дама, если ты боишься? Сочтет трусом? Или… реалистом?»

«Я тебя сотру в порошок! Когда?!»– взревел Гронт, топая ногой. Земляная «роза» развалилась в бесформенную лужу.

Завтра! Полдень!

– Отлично, снова прорычал гронт. Завтра в полдень я сделаю из тебя дымящуюся кучку пепла! И пусть вся академия видит, как ты скулишь, сопляк!»

Эмбер засиял, развернулся и зашагал прочь, оставляя за спиной багровеющего от бессильной ярости Гронта и впечатленную Элоди. Он не видел, как из кустов вынырнул Кай, его лицо было искажено от сдерживаемого хохота.

«Бра-а-ат!» – Кай догнал его, хватая за плечо. Он трясся от смеха. «Ты видел его рожу?! Когда ты про «реалиста»! А она – Элоди – она чуть не прыснула, когда ты про «примитивные фаллические символы»! Ох, Эмбер, это был шедевр! Шедевр провокации!»

Эмбер обернулся, его глаза сияли торжеством. «Вызов принят, Кай. Принят!» – Он выдохнул, и только сейчас его руки слегка задрожали от адреналина. «Черт, я думал, он сейчас реально набросится тут же».

«Но не набросился! – Кай похлопал его по спине. – Потому что ты его публично, перед девчонкой, загнал в угол! Теперь ему деваться некуда! Вечером вся академия будет знать!» Он понизил голос. «А теперь… самое важное. Ты действительно уверен, что сможешь не подпалить себя на Арене? А то вместо триумфа получится… ну, знаешь, классика: ректор, подол, тлеющие штаны…»

Эмбер нахмурился, но тут же озорно блеснул глазами. «На этот раз все будет иначе, Кай».

«Иди, тренируйся, Гений Пламени!» – Кай хлопнул Эмбера по плечу, его глаза все еще смеялись от удачно проведенной провокации. «Я схожу в библиотеку, покопаю свитки по тактике противостояния земле. Знаешь, на всякий случай, если твой «контроль» вдруг решит, что лучшая тактика – это поджечь всю Арену. Опять.»

«Ха-ха, очень смешно, – фыркнул Эмбер, но улыбка не сходила с его лица. Адреналин после вызова еще бурлил в крови. – Ладно, встретимся вечером в конуре. Отработаем связки.» Он повернулся, направляясь к дальнему крылу Башни, где в подвальных залах располагались тренировочные комнаты для отработки физической формы и ближнего боя – «боксерский зал», как его прозвали студенты.

Коридоры Башни Огня в этот час были полупустыми, большинство студентов разбрелись по занятиям или отдыхали. Эмбер шел быстро, мысленно уже прокручивая возможные маневры против Гронта, представляя, как уворачивается от медленных земляных снарядов, как жалит огненными хлыстами… Его погружение в мысли было таким глубоким, что он почти не заметил фигуру, вынырнувшую из бокового прохода в коридоре прямо перед ним.

Рыжие волосы, дерзкая ухмылка, янтарные глаза, поймавшие его взгляд с первой же секунды. Лира.

Эмбер внутренне содрогнулся. Последнее, что ему хотелось сейчас – это очередная игра с этой бестией. Он попытался сделать вид, что не заметил ее, резко свернув в сторону, намереваясь пройти мимо, ускорив шаг.

«Эмберчик! Куда так спешишь?» – ее голос, хрипловатый и нарочито сладкий, остановил его, как невидимая стена. Она шагнула ему наперерез, блокируя путь и склонила голову набок, изучая его, как хищник добычу. Ее взгляд скользнул по его напряженным плечам, задержался на сжатых кулаках. «Нервничаешь?

«Лира, проходи, – Эмбер попытался обойти ее, но она снова ловко встала на пути. – Мне некогда. Тренировка.»

«Ой, тренировка!» – она фальшиво ахнула. «Такой серьезный вдруг! После вчерашнего подслушивания как мы веселились с твоим другом?» Ее губы растянулись в ехидной улыбке. Она сделала шаг ближе. Слишком близко. Дымно-сладкий аромат, знакомый и раздражающий, ударил в ноздри. «Или, может, вчерашнее тебя так… вдохновило? Заставило захотеть доказать свою… состоятельность?»

Эмбер почувствовал, как жар поднимается к лицу, а гнев закипает где-то глубоко внутри. «Хватит, Лира, – его голос прозвучал резко, сдавленно. – Хватит этих игр. Зачем ты это делаешь?»

Она подняла бровь, притворно невинно. «Что делаю? Говорю с тобой? Интересуюсь жизнью друга моего парня? Разве это плохо?»

«Ты прекрасно знаешь, о чем я! – Эмбер не сдержался, его голос стал громче, эхо пошло по каменному коридору. – Эти взгляды! Эти намеки! Этот… флирт на грани, когда Кай рядом! Зачем?! Что тебе от меня нужно?!»

Лира рассмеялась. Низко, цинично, без тени веселья. «Что мне нужно? Ничего, милый. Абсолютно ничего.» Она снова шагнула ближе, сокращая дистанцию до минимума. Ее палец легонько ткнул его в грудь. «Мне просто… забавно. Забавно видеть, как ты корчишься. Как смотришь на меня голодными глазами, зная, что не можешь ничего. Забавно видеть, как Кай начинает коситься, как в нем закипает эта мелкая, глупая ревность. Испытываю вашу «нерушимую» дружбу на прочность. И знаешь что?» – Она наклонилась к его уху, ее дыхание обожгло кожу. «Она трещит по швам. И это восхитительно.»

Ярость, смешанная с отвращением и тем самым постыдным возбуждением, которое всегда вызывала ее близость, хлынула в Эмбера волной. Он не думал. Действовал на чистом адреналине и гневе. Его рука молниеносно взметнулась, схватила Лиру за плечо и резко развернула, прижав спиной к холодной каменной стене коридора. Второй рукой он уперся в стену рядом с ее головой, блокируя путь к отступлению. Его тело прижалось к ней, жестко, агрессивно.

«Прекрати. Сейчас же, – прошипел он, глядя в ее широко раскрытые, но не испуганные, а скорее… заинтересованные янтарные глаза. Его дыхание было частым и горячим. – Прекрати эту мерзкую игру»

«Или ты что?» – перебила она его, ее голос звучал дерзко, вызов витал в каждом звуке. Но в ее глазах, в учащенном дыхании, в легкой дрожи, которую Эмбер чувствовал через тонкую ткань ее мантии, читалось нечто иное. Возбуждение. Острое, опасное возбуждение от этой близости, от его ярости, от потери контроля. Ее губы изогнулись в наглой, вызывающей ухмылке. «Или ты… трахнешь меня прямо здесь? В этом темном коридорчике?» – Она намеренно подчеркнула грубое слово, ее бедро слегка прижалось к его ноге. «Ну же, Эмберчик, смелее! Сделай это, возьми меня, я знаю как сильно ты меня хочешь»

Её губы оказались в сантиметре от его уха. «Но только знай, – прошептала она сладко и ядовито, – что очень, очень скоро об этом узнает Кай. Со всеми пикантными подробностями. Как ты прижал меня к стене. Как… возбудился от этого.» Ее палец скользнул вниз по его животу, едва касаясь, останавливаясь чуть выше пояса. «И твоя драгоценная дружба… – она щелкнула пальцами у него перед носом, – …пффф! Конец. Пепел. Ты станешь для него тем самым предателем, который полез к его девчонке. И кто он выберет? Тебя? Или меня?» – Она усмехнулась, и в этом звуке была ледяная уверенность победителя.

Эмбер замер. Его ярость билась о стену ледяного расчета. Он чувствовал жар ее тела, видел вызов в ее глазах, ощущал предательскую пульсацию внизу живота. Каждое ее слово было ножом. Но самое острое – картина Кая. Кая, смотрящего на него с ненавистью и предательством. Кая, которого он только что вместе с ним выиграл важный этап их мести. Дружба, которая была его единственной опорой в этой академии, против… чего? Минуты сомнительного удовольствия с этой ядовитой змеей?

Адреналин схлынул так же резко, как и накатил. Осталась только горечь и холодный пот на спине. Железная хватка на плече Лиры ослабла. Рука, упертая в стену, опустилась. Он отступил на шаг, разрывая контакт. Его дыхание все еще было неровным, но в глазах теперь горел не гнев, а глубокая усталость и презрение.

«Иди к черту, Лира, – прошипел он, голос хриплый и лишенный всяких эмоций, кроме отвращения. – Играй одна. Я не буду частью твоих больных игр.»

Он развернулся, чтобы уйти, оставив ее у стены. Больше не было сил, не было желания смотреть на ее торжествующую рожу.

Но он услышал ее смех. Низкий, довольный, циничный.

«Сла-а-абак!» – донеслось ему вслед. Слово было выплюнуто с наслаждением. Она оттолкнулась от стены, ее шаги зазвучали по камню вслед за ним, но не догоняя. «Но не волнуйся, Эмберчик. Игра только начинается. Я не остановлюсь. Пока не увижу, как ваша мальчишеская дружба рассыпается в прах. Или пока ты… наконец не сорвешься.» Ее голос стал сладким, как яд. «До скорого, мой сладкий»

Ее шаги затихли в противоположном конце коридора. Эмбер шел к тренировочному залу, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони. В ушах звенело от ярости и унижения. Яд ее слов смешивался с адреналином после вызова Гронту, создавая гремучую, горькую смесь. Теперь у него было два врага: земляной увалень Гронт и рыжая бестия Лира. И против обоих он чувствовал себя уязвимым. Тренировка в зале обещала быть яростной. Ему нужно было выплеснуть этот огонь, иначе он сожжет его изнутри.

Глава 3

Сон Эмбера был беспокойным. В нем смешались глиняные посохи, насмешливые взгляды Скарлетт, ядовитая ухмылка Лиры и медлительная, но неумолимая фигура Гронта на Арене. Он ворочался на жесткой подвальной койке, когда мир взорвался.

Не метафорически. Буквально.

Сначала был звук. Низкий, протяжный, леденящий душу вой, прорезавший предрассветную тишину. Он нарастал с каждой секундой, превращаясь в оглушительный рев, от которого задрожали стены подвала и посыпалась пыль с потолка. Тревога Башен. Такой звук слышали лишь на уроках истории Катаклизмов. Звук высшей угрозы.

Эмбер вскочил как ошпаренный, сердце бешено колотясь где-то в горле. Кай, спавший на соседней койке, рухнул на пол, выругавшись.

«Ч-что?!» – выдавил Кай, протирая глаза.

«Тревога!» – Эмбер уже рванул к узкому подвальному окошку, забитому решеткой. То, что он увидел, вышибло из него воздух.

Предрассветное небо над академией было не серо-голубым, а кроваво-багровым. Не от зари. От пожаров. Огромные столбы черного дыма поднимались с разных точек кампуса – горели склады у Башни Воды, пылали древние деревья Парка Умиротворенных Рос, огненным факелом полыхала крыша одной из мастерских Башни Воздуха. И на фоне этого ада, сквозь клубы дыма, двигались фигуры.

Легион.

Сотни. Они заполонили все пространство за магическим барьером академии, который теперь мерцал, как умирающая молния, под ударами невидимых сил. Солдаты в полированных, словно чешуя, железных сегментных доспехах, с большими прямоугольными щитами, сомкнутыми в непробиваемую стену. На головах – шлемы с гребнями, скрывающие лица, оставляя видимыми лишь безжалостные щели для глаз. В руках – короткие, смертоносные гладиусы и длинные метательные копья – пилумы. Они двигались когортами, четкими, дисциплинированными блоками, как хорошо смазанные машины уничтожения. Над ними реяли мрачные багровые штандарты с изображением сломанного посоха и сжатого кулака – символ Империи Магнуса, ненавидящей магию во всех ее проявлениях.

«Империя…» – прошептал Эмбер, леденящий ужас сковывая его тело. Все истории о погромах магических анклавов, о кострах, на которых сжигали магов, обрушились на него разом.

«Они прорвали барьер! Как?!» – Кай втиснулся рядом, его лицо было белым как мел.

Ответ пришел с неба. С оглушительным ревом, разрывая клубы дыма, пронеслись огромные тени. Не драконы. Металлические чудовища, похожие на гигантских железных птиц с вращающимися лопастями на носу и хвосте. Из их чрева сыпались огненные капли ада. Грохот взрывов потряс землю. Где-то рядом, в районе Башни Земли, взметнулся новый столб пламени и обломков. Боевые дирижабли Империи. Антимагические машины войны, подавляющие заклинания своими ревущими моторами и несущие смерть с небес.

«В бой! ВСЕМ В БОЙ! К ЗАЩИТЕ БАШЕН!»

Голос, усиленный магией, прорезал хаос. Старший Маг Огня, Мастер Игнис, стоял на крыше Башни Огня, его фигура, окутанная аурой пламени, была видна издалека. Вокруг него уже формировались первые огненные заслоны, метавшие вниз, на наступающие когорты, сгустки пламени и огненные стрелы.

Эмбер и Кай переглянулись. Весь их вчерашний позор, дуэль с Гронтом, игры Лиры – все померкло перед лицом этого апокалипсиса. В их глазах вспыхнул один и тот же огонь – огонь выживания.

Они выскочили из подвала в кромешный ад.

Воздух был густым от дыма и пыли, едким от гари и крови. Крики раненых, рев моторов дирижаблей, звон стали, грохот взрывов и завывающие заклинания слились в одну какофонию смерти. По двору метались студенты и преподаватели, пытаясь организовать оборону. Маги Воды пытались тушить пожары и создавать ледяные барьеры. Маги Воздуха парили над полем боя, пытаясь сбить пилумами или ветром дирижабли, но те были защищены какими-то силовыми полями. Маги Земли вздымали из земли стены и ямы, пытаясь замедлить неумолимое продвижение легиона. Маги Огня, как и их Старший, сеяли хаос и смерть в рядах наступающих.

Эмбер и Кай бросились к группе таких же перепуганных, но решительных студентов-пироманов у подножия своей Башни.

«Эмбер! Кай! Сюда!» – крикнула рыжеволосая девушка с опаленными бровями. «Они прорываются к Северным Вратам! Помогите удержать!»

Они влились в строй. Перед ними, преодолевая пылающие заросли, выкорчеванные магом Земли, шла когорта легионеров. Щиты сомкнуты, гладиусы наготове. Лица под шлемами были каменными. Ни страха, ни ярости – только холодная дисциплина убийц.

«ОГОНЬ!» – скомандовал кто-то из старшекурсников.

Эмбер выбросил руки вперед. Вместо изящной огненной иглы, которую он мечтал пустить в Гронта, из его ладоней вырвался неконтролируемый шквал пламени, широкий и яростный, как дыхание дракона. Рядом Кай выпустил серию огненных шаров, которые хаотично рвались перед щитовой стеной. К ним присоединились еще десятки рук. Стену огня обрушили на легионеров.

На мгновение железная стена дрогнула. Щиты почернели, задымились. Несколько легионеров в первых рядах загорелись, закричав нечеловеческим голосом. Но дисциплина взяла верх. Раздалась резкая команда на гортанном языке Империи. Щиты сомкнулись еще плотнее, образовав знаменитую «черепаху». Пламя лизало полированную сталь, но не могло прожечь. Сквозь щели между щитами полетели пилумы.

«УКЛОООНЯЙСЯ!» – завопил Кай, отпрыгивая в сторону.

Эмбер попытался последовать его примеру, но был слишком медленен. Пилум просвистел в сантиметре от его головы, вонзившись с мерзким хрустом в студента позади. Крики усилились. Заградительный огонь пироманов ослаб. И в этот момент когорта рванула вперед. «Черепаха» рассыпалась, как скорлупа, и легионеры с ревом бросились в рукопашную.

Хаос. Ужас. Боль.

Эмбер отбивался, как загнанный зверь. Его огонь горел у него в ладонях, но в ближнем бою он был почти беспомощен. Он пытался выжигать доспехи, но сталь была прочной, а легионеры – быстрыми и смертельно опасными. Гладиус просвистел у его лица, оставив тонкий порез на щеке. Эмбер отпрыгнул, швырнул огненный шар в нападавшего. Шар ударил в нагрудник, опалил его, но не прожег. Легионер лишь покачнулся и снова пошел в атаку.

Рядом Кай, коренастый и сильный, пытался драться как умел, используя короткие огненные вспышки, чтобы ослепить противника, и кулаки. Но против дисциплинированного воина в доспехах у него было мало шансов. Эмбер увидел, как гладиус одного легионера со звоном скользнул по плечу Кая, разрезав мантию и кожу. Кай вскрикнул от боли.

«КАЙ!» – заревел Эмбер, забыв про все. Ярость, страх за друга смешались. Он собрал всю свою волю, всю ненависть к этим железным людям, ко всему, что разрушило его мир. Между его ладонями сгустился не шар, а копье из чистого белого пламени, раскаленное до немыслимых температур. Он вложил в него всю свою силу и отчаяние и метнул.

Копье пробило воздух с шипением, как раскаленный гвоздь, вонзилось в спину легионера, атаковавшего Кая. Стальной доспех не устоял. Он оплавился в мгновение ока, как воск. Белое пламя пронзило тело насквозь, вырвавшись наружу грудой. Легионер рухнул, даже не успев вскрикнуть, вокруг него запахло горелым мясом и металлом.

На секунду вокруг Эмбера образовалось пространство. Легионеры смотрели на него с новым выражением – не презрением к магу, а страхом перед этой неконтролируемой силой. Эмбер сам был в шоке от того, что сделал. Его руки дрожали, мана была на исходе.

«Отступаем к Башне!» – крикнул старшекурсник, его голос был сорванным. Заграждение пало. Легионеры, оправившись, снова пошли в наступление, обходя пылающие трупы своих товарищей.

Эмбер схватил Кая за руку. «Держись!» Они побежали сквозь дым и хаос, мимо тел – и студентов, и легионеров. Мимо пылающих зданий, мимо групп отчаянно сражающихся магов. Они увидели, как группа магов Земли пыталась поднять огромную каменную стену, но на них обрушился град пилумов, а с неба ударил луч синего света с одного из дирижаблей – антимагический импульс. Стена рухнула, погребая защитников. Они увидели Скарлетт – ту самую, недосягаемую Теневое Лезвие четвертого курса. Она двигалась как тень, ее черные лосины и корсет сливались с дымом, а в руках у нее были сгустки жидкой тьмы, которые обволакивали легионеров, растворяя доспехи и плоть. Она была смертельно красива и ужасна. Их взгляды встретились на мгновение – в ее ледяных глазах Эмбер увидел не презрение, а признание его отчаянной силы.

Они добежали до относительного укрытия у основания Башни Огня. Здесь собрались уцелевшие студенты и несколько преподавателей. Мастер Игнис, его мантия порвана, лицо в саже, координировал оборону.

«Барьер на последнем издыхании!» – кричал он. «Они бьют по узлам силы! Северные Врата пали! Западный Флигель горит!»

Над ними с оглушительным ревом пронесся дирижабль, сбрасывая новый смертоносный груз на крышу соседней Башни Воды. Раздался оглушительный взрыв, и фонтан воды, пара и обломков взметнулся в небо. Башня Воды дала трещину и начала медленно, страшно крениться.

«Они уничтожают Башни! Источники силы!» – в ужасе прошептал кто-то.

И тут Эмбер увидел его. На холме, откуда открывался вид на весь пылающий кампус, стоял всадник. На огромном, механическом скакуне из черного металла, дышащем паром. Всадник был в латах иного стиля – более массивных, покрытых зловещими рунами подавления магии. Его шлем был увенчан не гребнем, а стилизованными сломанными цепями. Он не участвовал в битве, а лишь наблюдал, словно хозяин, оценивающий свои владения. Его взгляд, холодный и всевидящий, казалось, скользнул и по Эмберу. Генерал Империи. Магнус Железный Кулак. Главный палач магов.

«Собирайте уцелевших!» – приказал Мастер Игнис, его голос звучал с надрывом, но непоколебимо. «Отступаем к Центральному Хранилищу! Там самый прочный щит! Мы должны защитить Сердце Академии!»

Отступление было отчаянным боем за каждый шаг. Легионеры, словно железный прилив, заполняли дворы и коридоры. Маги сражались из последних сил: замораживая целые отряды, обрушивая на них каменные глыбы, сжигая волнами пламени, ослепляя вспышками света. Но их было слишком мало. Антимагические поля дирижаблей и руны на доспехах легионеров гасили многие заклинания. Дисциплина и железная воля Империи брали верх над стихийной мощью магии.

Эмбер и Кай, прикрывая друг друга, отступали с группой. Эмбер чувствовал, как его резервы маны почти истощены. Кай хромал, его плечо было залито кровью. Они миновали Пылающий Двор – ирония названия теперь была зловещей. Там, где вчера Гронтище лепил свой похабный посох, теперь лежали груды тел и дымились воронки от бомб. Эмбер вдруг увидел знакомую массивную фигуру, отбивающуюся от трех легионеров огромным каменным молотом. Гронт. Его лицо было искажено яростью и болью, на боку зияла рана. Земля вокруг него вздымалась волнами, сбивая солдат с ног, но их было слишком много. На мгновение их взгляды встретились. Ни насмешки, ни злобы – лишь общее отчаяние зверей в одной клетке. Потом Гронта окружили, и Эмбер потерял его из виду.

Они прорвались к массивным, покрытым рунами дверям Центрального Хранилища – древнего здания в самом сердце кампуса. Внутри уже толпились уцелевшие – перепуганные студенты всех Башен, раненые преподаватели. Воздух был густым от страха, боли и порохового дыма. Мастер Игнис пытался укрепить внешние щиты, его лицо было серым от напряжения.

Эмбер прислонился к холодной каменной стене, сполз на пол. Его руки дрожали. На мантии смешались кровь (чужая и своя), сажа и глина. Рядом сел Кай, скрипя зубами от боли в плече.

«Центральное Хранилище…» – пробормотал Кай, глядя на тяжелые двери. «Если они сюда прорвутся…»

«Они прорвутся, – хрипло сказал Эмбер, глядя на трещины, поползшие по стенам от очередного близкого взрыва снаружи. – Они везде.» Он вспомнил холодный взгляд генерала на холме. Этот взгляд не обещал пощады.

Снаружи грохот битвы приближался. Звон стали по камню. Крики легионеров. Рев моторов дирижаблей, нависающих над последним оплотом. Мастер Игнис повернулся к собравшимся, его фигура, окутанная остатками пламени, казалась последним маяком в бушующем море железа и ненависти. В его глазах горела холодная решимость обреченных.

«Дети Огня, Воды, Земли, Воздуха и Теней!» – его голос, усиленный магией, заглушил грохот. «Они ненавидят нашу силу! Они боятся нашего знания! Они пришли стереть нас в порошок!» Он поднял руку, и крошечное, но невероятно яркое и горячее пламя вспыхнуло у него на ладони – символ их угасающей, но не сломленной воли. «Но пока в нас горит хоть искра… пока мы дышим… мы будем сражаться! За каждую камни этой академии! За каждого павшего товарища! ЗА МАГИЮ!»

Рык сотен глоток – хриплый, израненный, но яростный – ответил ему из темноты Хранилища. Это был не крик победы. Это был рев обреченных, решивших унести с собой в бездну как можно больше палачей. Эмбер вскочил на ноги, вытирая кровь с лица. В его ладонях, превозмогая истощение, снова замерцал огонек. Рядом Кай, стиснув зубы, поднял здоровую руку, собрав последние искры своей силы. Они смотрели на тяжелые двери, за которыми слышался мерный, все приближающийся стук железа о камень. Ритм марша легиона. Ритм конца.

Битва за Центральное Хранилище началась. Последняя битва.

Стук железа о камень за тяжелыми дверями Хранилища превратился в гулкий, ритмичный грохот. Тестудо. Легионеры шли стеной щитов, неумолимые, как прилив. Воздух внутри Хранилища сгустился от предсмертного напряжения. Даже пламя на ладони Мастера Игниса казалось маленьким и беззащитным перед лицом этой железной лавины.

«Готовьтесь!» – голос Старшего Мага Огня гремел, но в нем не было страха, только ледяная решимость. «Воды – барьеры льда на подступах! Земли – готовьте обвалы на потолке у входа! Огня – все, что у вас осталось, в первый ряд! Воздуха – срыв их строя! Тени – на прицел их офицеров!»

Последние силы магов мобилизовались. Студенты Воды, дрожа от усталости, подняли руки. Перед дверями начал формироваться толстый слой инея, превращая каменные плиты в каток. Маги Земли уперлись ладонями в пол и стены, их лица исказились от усилия, готовя контролируемый обвал над входным проемом. Пироманты, включая Эмбера и Кая, выстроились в линию, их ладони пылали последними искрами маны. Маги Воздуха сосредоточились, собирая свирепые вихри в узких коридорах перед дверью. Теневые Лезвия, среди которых Эмбер мельком увидел Скарлетт, растворились в тенях у потолка и вдоль стен, их сгустки тьмы нацелились, как смертоносные змеи.

БАМ! БАМ! БАААМ!

Могучие дубовые двери, усиленные древними рунами, затрещали под ударами тарана – массивного бревна, несомого десятком легионеров. Руны вспыхивали, пытаясь отразить удары, но их свет мерк с каждым ударом. Трещины поползли по массивным створкам.

«ЛЕД! СЕЙЧАС!» – скомандовал Мастер Воды.

Перед дверьми взметнулись стены льда, толщиной в рост человека. Но почти сразу же на них обрушился синий луч с одного из дирижаблей, зависших прямо над Хранилищем. Антимагический импульс! Лед рассыпался на миллионы мелких кристалликов, как разбитое стекло. Маги Воды рухнули на колени, истекая кровью из носа и ушей, их связь со стихией была грубо разорвана.

«ЗЕМЛЯ!» – крикнул Игнис, но было уже поздно.

С оглушительным скрежетом и грохотом двери рухнули внутрь, разбитые тараном и последним ударом. Обломки дуба и камня полетели в первых ряды защитников. И сквозь пыль и дым, как демоны из преисподней, хлынула железная стена легионеров. Щиты сомкнуты, гладиусы сверкают в отблесках пожаров, глаза в щелях шлемов горят фанатичной ненавистью.

«ОГОНЬ!» – рев Игниса слился с воплем десятков пироманов.

В узкий проем ворвался шквал пламени. Адская смесь огненных шаров, струй раскаленной лавы (от старшекурсников), и хаотичных, но яростных вспышек первокурсников вроде Эмбера. Воздух загудел, запахло паленым металлом и горелым мясом. Первые ряды легионеров вспыхнули факелами, их дисциплинированный строй дрогнул. Щиты раскалялись докрасна, обжигая руки державших их солдат.

Но Империя была готова. Из-за спины первых рядов легионеров вышли солдаты с странными, похожими на арбалеты устройствами на плечах. Антимагические излучатели. Они щелкнули, и невидимые волны подавления ударили по магическому огню. Пламя померкло, стало призрачным, почти неощутимым. Огненные шары погасли в воздухе. Струи лавы превратились в потоки горячей грязи, потеряв убийственную силу.

«ВЕТЕР!» – отчаянно крикнул кто-то из магов Воздуха.

Уцелевшие аэроманты собрали последние силы. В узкий проем ворвался смерч. Он подхватил обломки, горящие щиты, тела погибших и с ревом обрушился на легионеров. «Черепаха» развалилась. Солдат швыряло, как кукол, они сталкивались друг с другом, падали. На мгновение проход очистился.

«ТЕНИ!» – это был голос Скарлетт, холодный и четкий.

Из теней у потолка и стен метнулись смертоносные сгустки жидкой тьмы. Они обволакивали шлемы, просачивались сквозь щели доспехов. Раздались душераздирающие вопли, когда плоть и сталь под действием темной магии начинали пузыриться и таять. Офицер, пытавшийся восстановить порядок, рухнул, схватившись за лицо, из-под которого сочился черный дым.

Но легионеров было слишком много. Свежие когорты, не затронутые смерчем и тьмой, сомкнули ряды и снова пошли вперед, переступая через павших товарищей. Их шаг был неумолим. Антимагические излучатели снова зажужжали, подавляя попытки магов Земли обрушить потолок. Камни лишь слегка задрожали и замерли.

Легионеры ворвались в Хранилище. Началась мясорубка.

Сталь против магии, истощенной и подавленной. Гладиусы против посохов и последних отчаянных заклинаний. Крики боли, звон стали, хруст костей, шипение угасающей магии. Эмбер отбивался огненным кнутом, выжигая глаза через щели шлемов, но каждый раз после вспышки антимагическая волна заставляла пламя гаснуть, оставляя его беззащитным. Кай, истекая кровью, пытался создавать ослепляющие вспышки, но солдаты, наученные горьким опытом, просто закрывали глаза щитами на секунду и шли дальше. Рядом падал знакомый лицом студент, пронзенный гладиусом. Кто-то из магов Воды пытался залить пол водой, но волна подавления превращала ее в теплую лужу.

Мастер Игнис сражался как титан. Его фигура пылала ослепительным белым пламенем, не поддающимся полностью подавлению. Он двигался, как сам дух огня, выжигая целые группы легионеров, его удары пламенными кулаками пробивали доспехи, оставляя дыры с оплавленными краями. Он был ядром обороны, последним бастионом. Но даже его сила была не бесконечна. Пилум, брошенный с близкого расстояния, вонзился ему в бок, пронзив пламенную ауру. Игнис взревел от боли, но не упал, вырвав пилум и превратив его в лужу раскаленного металла в руке нападавшего.

Эмбер видел, как Скарлетт, двигаясь с грацией и смертоносностью пантеры, резала теневыми клинками сухожилия на ногах легионеров, обрекая их на падение, прежде чем раствориться в дыму. Видел, как маг Земли, истекая кровью, в последнем усилии поднял плиту под ногами когорты, сбросив солдат в яму, которая тут же схлопнулась. Видел, как юная студентка Воздуха, плача от ужаса, собрала последний вихрь и бросила его в группу солдат, несущих очередной излучатель, сбив их с ног и дав передышку.

Но перевес был на стороне Империи. Железные ряды сжимали кольцо вокруг уцелевших магов. Антимагические поля висели тяжелым саваном, душа последние искры силы. Эмбер почувствовал, как его мана исчерпана до дна. Его огненный кнут погас, оставив лишь струйку дыма от ладоней. Перед ним встал легионер, подняв гладиус для смертельного удара. Эмбер зажмурился, ожидая удара.

И тут случилось непредвиденное.

В полумраке Хранилища, среди ящиков с древними артефактами и свитками, кто-то задел и уронил большой кристаллический шар, используемый для хранения излишков маны. Он упал и разбился с громким хрустальным звоном. И из него вырвался… чистый, неконтролируемый поток магической энергии. Не огня, не воды – просто сырой, неоформленной силы. Он ударил, как невидимая волна.

Антимагические излучатели завизжали и взорвались! Волна сырой магии перегрузила их тонкие механизмы. Солдаты, державшие их, упали с кровавой пеной у рта. Поле подавления рухнуло!

На мгновение воцарилась тишина, шокированная пауза. А потом…

Магия вернулась! С удвоенной, дикой силой, высвобожденной из оков!

Мастер Игнис взревел, и его пламя вспыхнуло с яростью солнца, сжигая целый отряд легионеров дотла. Маги Воды мгновенно сковали пол ледяным панцирем, по которому солдаты поскальзывались и падали. Маги Земли обрушили потолок точно на входящие когорты, завалив вход грудой камней. Маги Воздуха подняли ураган, вышвыривающий легионеров обратно через пролом, как сухие листья. Теневые Лезвия слились с освобожденной тьмой, став абсолютно невидимыми и смертоносными.

Эмбер почувствовал это. Волна сырой магии накатила и на него. Его истощенные каналы жадно впитали энергию. Но это была не его стихия огня. Это была дикая, необузданная сила. Она рвалась наружу, не желая формироваться в знакомые заклинания. В его груди бушевал хаос.

И тогда Эмбер перестал сопротивляться. Он не пытался контролировать. Он просто… отпустил. Отпустил весь гнев на Гронта, унижение от Лиры, ужас битвы, страх за Кая, ярость к этим железным убийцам. Он стал проводником чистой, дикой магии.

Из его рук не вырвался огонь. Из них хлынул сокрушительный луч хаотической энергии. Он был нестабильным, переливался всеми цветами радуги, искрил и ревел. Он ударил в груду обломков у заваленного входа. И произошло немыслимое.

Они… трансформировались. Камень превратился в раскаленную лаву, дерево – в ядовитый пар, металл – в облако бритвенно-острых осколков, летящих с бешеной скоростью. Этот адский вихрь из трансформированной материи обрушился на легионеров, пытающихся пробиться через завал снаружи и внутри. Это было не заклинание. Это был магический катаклизм в миниатюре.

Эффект был сокрушительным. Прорыв был остановлен. Легионеры в панике отступали от входа, объятые лавой, изрешеченные осколками, отравленные паром. Паника передалась остальным. Железная дисциплина дала трещину.

Этим мгновением воспользовались все. Маги Земли нарастили завал, превратив его в неприступную скалу. Маги Воды запечатали его вечной мерзлотой. Маги Огня, ведомые Игнисом, выжгли все подходы к Хранилищу стеной вечного пламени. Маги Воздуха рассеяли ядовитые газы. Теневые Лезвия добивали уцелевших в панике солдат внутри.

Атака захлебнулась. Гулкий рев легионеров сменился отчаянными командами и криками раненых. Снаружи послышались сигнальные рожки – отступление. Антимагические дирижабли, лишившиеся поддержки излучателей на земле и столкнувшиеся с возродившейся магией защиты (теперь маги Воды и Воздуха совместно создавали ледяные шквалы и сбивали их с курса), начали отходить, продолжая бомбить периметр, но не рискуя подлетать к самому Хранилищу.

Внутри воцарилась оглушительная тишина, прерываемая лишь стонами раненых, треском пламени у входа и тяжелым дыханием выживших. Эмбер рухнул на колени, его руки дымились, по ладоням ползли странные, переливающиеся ожоги от выброса дикой магии. Он чувствовал себя абсолютно пустым, дрожащим от пережитого.

Кай, бледный как смерть, но живой, подполз к нему. «Ты… что это было, Эмбер?»

«Не знаю…» – прошептал Эмбер, глядя на свои руки. «Просто… отпустил.»

Мастер Игнис, опираясь на посох, подошел к ним. Его рана дымилась, лицо было изможденным, но глаза горели. Он положил тяжелую руку на плечо Эмбера. «Это была Воля Магии, юноша. Сырая и древняя. Она выбрала тебя проводником в критический миг.» Он оглядел закопченное, пропахшее кровью и дымом Хранилище, усеянное телами защитников и захватчиков. «Мы устояли. Ценой страшной. Но устояли.»

Победа. Горькая, кровавая, купленная невероятной ценой. Академия лежала в руинах, Башни горели или были разрушены, многие маги погибли. Но Центральное Хранилище – Сердце и Хранилище Знаний – устояло. Последний оплот не пал.

На холме, вдалеке, видимый сквозь дыру в стене, генерал Магнус Железный Кулак все еще сидел на своем механическом скакуне. Он наблюдал за отступлением своих войск. Его железное лицо под шлемом не выражало ни гнева, ни разочарования. Лишь холодную переоценку. Он поднял руку в железной перчатке, а словно давая клятву. Они вернутся. Сильнее. Готовые.

Но для уцелевших магов в Хранилище этот жест значил лишь одно: они выжили. Сегодня. Сквозь дым и боль, они начали оказывать помощь раненым, тушить тлеющие очаги внутри, укреплять завал у входа. Эмбер, с помощью Кая, поднялся на ноги. Его взгляд встретился со взглядом Скарлетт. Она стояла в тени, ее черная одежда была порвана, лицо в саже, но в ее ледяных глазах горел огонь уважения. Она кивнула ему, коротко и четко.

Где-то в глубине Хранилища, среди спасенных артефактов, тихо звенел осколок разбитого кристаллического шара. Звенел, как предупреждение. Или как начало чего-то нового. Битва была выиграна, но война только начиналась. И Эмбер, с его неконтролируемым даром и обожженными дикой магией руками, невольно оказался в самом ее эпицентре.