Рождение империй и создание великих союзов

Крым

Встречали закат мы на Белой скале

и ветер шептал нам в сиреневой мгле:

Послушай же путник! Послушай меня

Пол царства тебе я отдам за коня…

По краю скалы под гиганской луной

шли молча, укутаны звездною мглой

и ветер шептал нам в полночной тиши:

Вот царство мое! Поспеши! Поспеши!

Костра языки укрывались в камнях

а ветер свистел, холодил на губах

шептал и стелил травы низко к земле

– Таврида под нами лежала во мгле…

Ты руки раскинь и почувствуй коней

Небесные кони всех в мире сильней…

***

Дарий и Скифы

Зачем тебе Дарий на Скифов идти?

Держава твоя ведь от Инда до Нила

Ее мне пешком и за год не пройти

Ты Царь и Владыка с огромною силой

Зачем же тебе их болота и гнус?

их земли полны лихорадки и злости

– Так надо. Когда покорю их вернусь

Мне надо размять свои старые кости

И войско свое. Разленились они

Пускай мне покажут отвагу и силу

Захватят побольше рабов в эти дни

Упрямым болота же станут могилой

И вот он поднялся и руку простер

и войско собрал семьсот тысяч и более

и ночью смотрел я на каждый костер

долина огня и горящее поле

И он их повел. Был там разный народ

И даже берберы из страусов в коже

Они шли к Боспору лавиной вперед

и их победить вряд ли кто нибудь сможет

Там греки сцепили свои корабли

Бортами. И мост им построили славный

Был Дарий доволен. Боспор перешли

И Геты сломились а Фраки подавно

И слугами стали. И в войско влились

Служили как псы добиваясь доверия

Как будто зверями они родились

их Дарий приветил а я им не верил

Вот в скифские земли вступили уже

места то сплошные гнилые болота

их идолы только в граничной меже

иди восемь дней и не встретишь кого то

они и живут то как звери в лесу

дома их повозки, в скитаниях счастье

и женщины их имеют красу

лишь если врага перерубят на части

их дети с кинжалом играют родясь

воюя живут в постоянных походах

и с лошадью есть неразрывная связь

у диких вот этих и гордых народов

Куда же ты Дарий, привел наугад?

они ж нападают и быстро уходят

в седле обернувшись стреляют назад

и прячутся так что никто не находит

Здесь нету трофеев и нечего есть

и каждую ночь из болот стрелы вьются

а каждое утро печальная весть

кого то убили, его не дождутся

Зачем тебе Дарий на скифов идти?

Давай ультиматум царю их напишем:

– Пиши же: Чудак! До тебя не дойти

Приди к нам и бейся коль к битвам ты ближе

А если не можешь пришли горсть земли

и кружку воды – сдай мне земли и воды

и я пощажу. А стрелять не вели

Ты помни: Твоя моей ниже порода

Иданфирс ответил: Не думал бежать

Я еду туда куда конь мой поскачет

Селений здесь нет. Нечего защищать

Все так здесь живут. По убитым не плачут.

Владыка же наш – громовержец (наш Зевс)

Великая мать очага (наша Гестия)

и мы признаем – ты дерешься как лев

но раненый лев – ты толчешься на месте

И Дарию скифы дары поднесли

мышь, птицу, пять стрел и лягушку в лукошке

и Дарий был рад – мышь она от земли

сдаются они – здесь всего понемножку

– Великий! – сказал я – Скиф нам передал

чтоб мы уползали, летели и плыли

а острые стрелы тебе он послал

чтоб это послание мы не забыли

Но Дарий не внял и продолжил войну

нас меньше и меньше теперь становилось

и это ему стали ставить в вину

и он уступил. Отступить получилось

Мы лагерь покинули бросив своих

оставив лежачих, больных и калечных

Сказали им ждите и бросили их

и шли по болотам мы целую вечность

А скифы пришли и убили их всех

преследуя нас они шли вслед за нами

и надо сказать что у них был успех

они для царя разжились головами

Зачем же ты Дарий на Скифов ходил?

спросил я а он и не знает ответа

подумав сказал: Чтоб великим я был!

Но разве, скажите, величие это?

***

Рим пал!

И вот Рим пал

и золото содрав с земли со шлема

и вытащив у мертвого диремы

друзьям все скифский воин раздавал

и вот Рим пал

нет больше государства

теперь здесь будет диких Скифов царство

а Рим теперь здесь каждый забывал

и вот Рим пал

на лошадях въезжали мы в сенаты

на виллы и в роскошные палаты —

патрициев рубили наповал

и вот Рим пал

все золото нам валят в кучи

пытаясь откупить благополучие

и столько, что мой конь уже не брал

и вот Рим пал

у мраморных покрытых шелком статуй

в палатах цезаря, в сапфировых палатах

стальною саблею я головы срубал

и вот Рим пал

и сотни богачей вельможных

я сапогом толкаю осторожно:

Здесь варвар царь! Сегодня он устал!

и вот Рим пал

и я – его куратор

и Ромул Август – бывший император

склонясь сапог Царю поцеловал!

и вот Рим пал

его библиотеки

красивые дворцы и храмов стеки

разрушить в пыль я слугам приказал!

и вот Рим пал

Не будет вовсе Рима!

мы Варвары и мы – непобедимы!

Чтоб каждый знал кто все завоевал!

***

Великий царь Митридат

Переворот!

Семидесятый год до новой эры

В Пантикапее новые манеры

И к Риму власти полный разворот

Обрыдло все

Здесь правят иностранцы

Купцы, предатели

И прочие поганцы

И мы не верили что все это пройдет

А скифы жмут.

Весь Крым степной под ними

И пала Ольвия

И тихий ужас в Риме:

Они свое наверняка возьмут

Враги бегут

В Крыму они построили столицу

Вождей чеканя на монетах лица

Неаполь – в нем их царь, их суд

А в Риме о победах лгут и лгут

И царь пришёл

Был персом он от роду

Он был один.

Поверили народы

Мы знали что его не предадут

И он сказал:

Я Митридат!

Отныне

Мы верили и знали это имя

И те кто потеряли обретут

Взял Херсонес

Но скифы не напали

Хотя могли убить его, но знали

Он Риму враг

А враг врага есть друг

К тому еще у них Сармат вокруг

Хотел союз,

Скиллур, их царь был против

Паллак, их командир, мутил в народе

И их слова – ему на сердце груз

Какой союз?

На Танаисе и на Брисфене

Сармат пред скифом преклонил колени

Скиллур теперь в мечтах, средь муз…

А государство как гнилой арбуз

Не верил он…

Царь в ярости великой

Начал войну со Скифиею дикой

И победил, объединив вождей

Пошли за ним

И скифы и сарматы

Он наконец то дал им то что свято

Царь Митридат —

Сам из простых людей

С железной волей —

Нет, не чародей

А царство Понт

Включает все до моря

Бежали эллины

Друг другу злобно вторя

В сенате Рима кляли все его

Диктатор Митридат!

Он стал опасен

Для демократии

И Рим был весь согласен

И не убить его ведь просто так

Аквилий встретился с ним:

Возврати все земли

Что оккупировал и заплати-

Тот вьемлил

Политику проримскую веди…

И Митридат сказал:

Нет это бредни

Самостоятельны мы

Нам не по пути…

А что же Рим?

Войну не объявили…

Был Митридат могуществен и в силе

Империя, куда не кинешь взгляд

Армения сосед, ведь не забыли

Их царь Тигран его был сродный брат

Войной не взять.

Усилия все мимо!

Но области, граничащие с Римом

Аквилий был уверен – предадут

Всегда в них жило много иностранцев

Повадки Рима в языках и танцах

Не принимали Митридата тут

И презирали

Примыкая к Риму

Хотели жить с ним

Невообразимо

Носить одежду

Походить во всем

Вифиния здесь Римом не забыта!

Уйти от Митридата, взять Тавриду…

Кричали на углах и били всех

Кто этому не рад

И побратимы

Стараясь закрепить успех

Творили преступления, обиды

А Рим все покрывал

Ему нужны проливы

Сенаторы в сенате

Машут гривой

Жизнь варваров не их…

как ни крути

Везде такой ублюдочный мотив

Дошло! Переворот!

Вот Никомед

Их бывший царь

Пришел, Вифинию забрал

Наместники бежали Митридата

Им Рим оружие дал

Негласно и тайком

Там сел их римский прокуратор

И ими управлял

И Митридат пришел

Четыреста галер

И триста тысяч воинов

Вифинию смели

До основания

Побили всех

И Римлян разнесли

Но не пошли на Рим

Пока. Поскольку

Не было желания…

И на челе царя

Империи рассвет

Всей малой Азии

он господин отныне

Аквилий в плен попал

И весь его сюжет

Пошёл по городам

Привязанный к хвосту

Выкрикивая имя

Измазанный в дерьме

Кричал что римлян он

И если замолкал

Ногами его били

Когда не смог ходить

Ему сквозь хрип и стон

Ножом разжали рот

И золото залили

Столицу Митридат

Перенеся в Эфес

Декрет издал

Ко всем своим народам:

– Я к вам пришёл как друг

Всем Римлянам конец

Кормушкой вам не быть

Для западных уродов

К декрету подписал

Особый он приказ

Отсчитывать всем дни

От этого декрета

И на тридцатый день

Всех иностранцев враз

И тех кто с ними схож

Зарезать!

написал

Что наградит за это

Хозяев раб убьёт-

Свободным станет сам

Свободный если он-

Долги тогда все спишут

Налоги на пять лет

Простит он городам

Рассчитывая вот

Народ его услышит

И наступил тот день

Без счета мертвых тел

Вифинию смогли

Кнутом железным высечь

Рекою кровь текла

И мало кто был цел

Одних лишь римлян пало

Почти что двести тысяч

Без счета остальных —

Доволен Митридат

Пергам теперь его

вся Азия в руках

И Рим почти сломился

И больше нет врагов

Их нет ни одного

Рим золотом платил

И после откупился

А ныне царь царей

Покоится в Крыму

На родине своей

Отчизну охраняет

Кто хочет Крым отжать

и навредить ему

Бегите поскорей

Уж сильно грозен он

Не пощадит! Пусть знают!

***

Тавры

Ахейцы, зиги, гениохи —

да сколько было здесь племён

В то время люди жили плохо

Грабеж – был их морской закон

Но тот кто к западу с Босфора

Соперником им был всегда

Да, Тавры были очень скоры

На зло, расправы без суда

На южных берегах Тавриды

Решался пленника удел:

Кто взят был в абордаж открытый

И кто крушение потерпел

И эти два зловещих дела

Пиратствовать и добивать

Для Тавров были их уделом

И это надо понимать

У скал Тавриды гибло много

С пути сошедших кораблей

В шторма и в тьму едва с дороги

О скалы тут корабль бей

И если повезло и выжил

До суши выплыл между скал

Они кричали: ненавижу!

И знали – путник смерть искал!

По голове ему дубиной

И на скалу его несли

И тело вниз швырнув в лавину

Воды и волн, главу секли

И на кол после прибивали

Седого путника главу

Так Деве жертву воздавали

Да не во сне а наяву!

О эти времена! О нравы!

Тавриды дикость. Кол. Топор

И жатвы злобной и кровавой

На берегах. Отсвет. Средь гор

***

Пираты

Захвачен корабль

идущий из Вифии в Родос

прирезали многих

и рыбам спустили на дно

У тех кто остался

навеки отняли свободу

Их всех продадут на базаре

Так заведено

Пиратам везло

На борту юный Римский патриций

Мальчишка совсем —

ему нету еще двадцати

Но пышная свита

Шелка, благородные лица

Он в школу учиться

Поехал. Застали в пути

Лихие пираты

Разбойники южного моря

Ценили лишь деньги

а жизнь не ценили никак

С кого получить их нельзя

тому горе

За борт да и все – будь хоть кто

а иначе не дело -бардак

Бывало и сильные

мира сего попадали

Бывало рыдали

Молили отсрочку им дать

Но резали их все равно

Остальные чтоб знали:

что гибель всех ждет

кто монеты не сможет достать

Смотрел атаман

на мальчишку вот этого пьяно

Куда ж ты дурашка пустился?

Один? Через море? Зачем?

Потом порешали —

в суждениях нету изьяна

Пусть двадцать талантов заплатит

Оплатит свободу им всем

Однако пацан этот

дерзок был до безрассудства

В лицо атаману он

расхохотался сейчас

– Ты двадцать сказал от безумия?

Или беспутства?

Цена за меня – пятьдесят!

– Возражения нет в этот раз

И денег таких

у него, разумеется, нету…

Но может занять

и он свиту отправил за ними свою

Дней сорок на острове пробыл

без слуг

и почти без запретов

в тропическом знойном раю

С пиратами он

как с холопами впредь обращался

читал свои речи —

все молча сносили они

Ведь выкуп большой —

стать богатыми шанс оставался

и к радости их

все ж прошли эти длинные дни

Корабль пришел

весь нагруженный золотом звонким

Его отпустили

На нем он и прибыл в Милет

Он тут же отряды собрал

и хотя был ребенком

пустился обратно

Пиратам дать бой —

Вариантов тут нет

А те и не думали —

там же монеты делили

Юнец мореходство все знал —

был совсем не дурак

И все эти таланты,

которые в выкупе были

Кредиторам вернул

и присвоил пиратский общак

А там золота было не меряно просто

Всех пиратов в колодках

доставили в трюмах в Пергам

А после распяли

преступников на перекрестках

Юнец приказал —

не поверил ничьим он словам

Проконсулу Юнию Марку

сначала он подал прошение

Допрос учинить

Пиратам и после судить

а тот взятку ждал

и сказал что он примет решение

когда нибудь после

теперь не о чем говорить

А юный патриций

тогда поступил не колеблясь

Он слугам своим приказал

тут же всех их казнить

Но был милосерден

и голосу разума внемля

Не мучились чтоб

повелел распиная убить

А после он цезарем стал

Его имя – Гай Юлий

произносили с любовью одни

а другие от злобы шипя

Его наделил красотою

бессмертный Меркурий

Держал мир в руках он

нисколько о том не скорбя

Но те кто шипели

точили украдкой кинжалы

и их было много

Почти весь сенат заодно

Колол весь сенат

На ступенях кровавых лежал он

Уж лучше б тогда

он отправился к рыбам на дно

Но нет.

Кое что все же нам он оставил

Месяц Июль – строчку малую в календаре

И правило —

чтобы идти против правил

и так победить

в навязанной чьей то игре

***

Озеро Дены Дерь

Привлекает людей красота

Красота неземная

Та что где то в Алтайских горах

Не открытых никем

Та что редко,

почти никогда не бывает

Там где не было вовсе людей

Не ступала нога человека

Где лазурная синь

где край неба сливается с ней

День за днем

Век от века

Старики говорили: Тарын!!!

Не ищи себе рая

Да в аиле здесь грязно

Здесь ты не один

Это жизнь. Так бывает

Будь как все

не ищи ты себе

идеального места

Там всегда хорошо где нас нет

но наплюй, не стремись

это блажь, если честно

Не ищи идеалов вовек

идеальной природы

Кто ты есть? – человек

мы все низкой породы…

Место все таки есть, говорили ему

таково мироздание

Души злобных людей там живут

ливших кровь

причинявших страдания

Улетали со смертью

в закат

в горы, где то

в Алтайские горы

и в каком то там озере спят

– шли о том разговоры

Говорили о том старикам

встарь шаманы Алтая

Только смертным не место нам там

У людей жизнь другая…

Если смертный найдет

место то

власть над миром получит

или сгинет

То или то. Выбор —

просто лишь случай

Только сильный красивый Тарын

все искал идеала

На Катунский хребет шел за ним

на Восток все шагал он

Он спустился в ущелье

на низ

между Чуйским, Катунским белками

вдоль Аргута пошел

к Юнеур

к его устью

шел вверх берегами

Юнеур -это маленький ключ

а долина все шире

а Тарын

он всегда был везуч

в этом мире

Он поднялся по ней высоко

где пороги кинжалом

и направо -под ним далеко

пять озер там лежало

Пять прекрасных озер

недвижим

Цепью, рядом

между каждым верста

шел он к ним

было надо

Он прошел их четыре уже

когда пятое встретил

и когда он его увидал

он решил что он бредит

В жизни видел и знал красоту

но выходит не видел

В это лето

он увидел в натуре мечту

и увидел он именно ту

за которой скитался по свету

Кручи белых зазубренных гор

прямо в озере в этом тонули

фиолетовых, палевых пор

нежно линии гнули

Отрешенность и холода звон

и покой и зеленые тени

Неба здесь начинался закон

Призраков и привидений

Он вдруг ринулся в воду взяв меч

Разрубая видения

и почувствовал страшную брешь

дрожь в ногах и коленях

Страшной слабости бешеный плен

словно горы давили

тяжело встать с земли,

встать с колен

а в глазах горы плыли

Он не скоро добрался домой

там его потеряли

Он иссох, но еще был живой

и у юрты поник головой

Умер. После его поминали

По следам его тут же пошли

молодые суровые люди

Дены Дерь они тоже нашли

и вот также обратно пришли

и погибли – никто не забудет

часть задохлась,

часть спятив с ума

так и не оклемалась уж после

Красотой прикрывается тьма

Все понять – надо много ума

Мало! Мало его в недорослях!

Нынче люди не ходят туда

Дены дерь – там в воде дремлют духи

Там ни зверя ни птицы нема

и трава не растет там сама

и о месте том страшные слухи

***

Шаманы горного Алтая

Я стою у Тавдинской гряды

здесь обитель шаманов и скифов

И Катуни не вянут черты

будто саги из северных мифов

И звучат до сих пор над водой

горловые рычащие звуки

Словно сон, словно вечный покой

бубен вложил в истлевшие руки

И останки и кости певца

рык и дух вдруг наполнил до края

Он ожил и не стало конца

мир погиб на огне выгорая

У Тавдинской гряды в тех местах

посвящали в шаманы. Я знаю.

По звериному воя на мах

зубы нижние все вырывая

Бубен кровью скропляя в горах

Трех миров колыбель золотая

в тех местах. В тех священных местах!

Равновесие миров соблюдая

Пляшут с бубном шаманы в руках

***

Рерих

Там где Рерих с мраморным лицом

и свилась Катунь вокруг кольцом

а в ногах разрытые могилы

с омутом за каменной спиной

в снах моих он гонится за мной

охраняя место страшной силы

Где шаманы нынче что блюли

место, и веками берегли? —

выброшены кости из кургана

Археологи как псы потом

разорили этот вечный дом

с помощью порока и обмана

Чтобы бытие в кольцо свернуть

надо эти кости нам вернуть

и захоронить в курганы снова

И тогда хранители людей

вновь восстанут с пепла и костей

и свое нам завтра скажут слово

***

Объ

У бирюзовой Катуни мы пили коньяк

туманы клубились меж скал

но в бокалы разлито тепло и блаженство

Закат догорал как клинок

как японский шлифованный лак

и в гаснущих линиях гор

каждый мог созерцать совершенство

Здесь множество скифских могил

на крутом берегу и река мимо них

катит вечные пенные воды

амазонку когда то здесь скиф полюбил

средь коней на лугу

и вдвоем они вместе вкусили вина и свободы

Бием звали его а Катунью ее

поклялись не расстаться они

и когда кровью клятву скрепили

она охнула вдруг и тотчас от стрелы умерла

закричал он: Стреляйте! Вот сердце мое!

и его вместе с ней застрелили

Амазонки умели стрелять

командир их Тавлда

так сказала: Она предала наше племя

Отвезите и бросьте в долине его навсегда

а останки ее уничтожат пусть волки и время

Только лошади встали, у них на пути

яркий свет словно снег —

это Один крылатый им с неба явился

Он сказал: Клятвы надо держать, человек!

и над Бием склонился

И Тавда закричала: Оставь их! Не сметь!

Стрелы в Одина тучей кружась полетели

и пришла к ним рогатая черная смерть

и они все окаменели

Рот раскрытый Тавды стал пещерой седой

и шаманы там девушек

в дань иногда приносили

а Катунь потекла бирюзовой рекой

Потому что глаза у нее бирюзовыми были

Бий стал тоже рекой, был разбит его сон

и они повстречались в зеленой вишневой долине

Обнялись и слились оба вместе:

вот Она и вот Он

так и реку назвали Оба, так зовут и поныне

И Оба или Обь неспеша потекла

лентой за горизонт далеко к океану

а мы слушали, пили коньяк

и на бликах стекла

оседали и плыли с ущелий ночные туманы

***

Копатели курганов

Учил студентов археолог древний

рассказывая им о том о сем

где отыскать курган рядом с деревней

как правильно вскрывать и что потом

Эпоху бронзы, каменных орудий

и скифский быт он знал, в руках держал

Скупые сведения, но то как жили люди

ему поведали и камень и металл

Да, были времена. Был голод, холод

В курганах ведь как правило вожди

бывало поражался археолог

их жизни, тризне, пылкости в груди

Рассказывал он. Вот курган вскрывали

В центральной яме вождь седой лежал

поодаль десять человек поклали

в затылках дыры – кто-то убивал

Двое мужчин, две женщины и дети

лет от восьми до четырех

и были не рабы все люди эти

– семья вождя. Закон. Да, был он плох

Да, плох

Вождь умер. Те кого любили

за ним отправились покорно вслед

Пришёл другой когда их всех убили:

двоим вождям в общине места нет

Был случай и когда сопротивлялись

рассказывал: однажды был курган

все с дырками, одна же не сдавалась

по видимому – не было в ней ран

То женщина была и молодая

изогнутый и связанный костяк

её живую положили с краю

циновкой обернув. Вот так

Да, так.

И вся она дугою изогнувшись

царапала могилы сруб седой

не разорвавши путы, встрепенувшись

так и задохлась там во тьме сырой

А Днестр шумел. В степях Причерноморья

жизнь полная побед, потерь и драмм

Текла всегда. Как дуб у Лукоморья

она для нас сейчас…

Не скучно вам?

Он спрашивал. Он говорил сердито

Да, жизнь весьма суровая была

и были подлецы. Был вождь,

была гробница вскрыта

но не разграблена, не сожжена дотла

Все очень скромно. Ценностей в ней нету

а только каменный зазубренный топор

И рослый воин с ранами скелета

и стрелами в костях. Стрельба в упор

И стрелы то не местные все эти

Чужих племен. Он воевал всю жизнь

Недолгий век

По видимому умер на рассвете

погиб в бою. Мгновенно человек

Но вот загвоздка. Пасть от стрел не мог он

Всё не смертельно. С ними бился он

Но отчего тогда он умер? Локон

его волос нашли. Нет яда. Трон?

Да трон. Когда главу подняли

а в черепе застрявшая стрела

Его в бою в затылок расстреляли

Свои. За власть.

Такие вот дела!

А те кто хоронил то и не знали

Все думали что он от этих стрел

среди волос прокол не увидали

своей стрелы. Так вождь не уцелел

А стрелы кремневые их не скрыть

не спутать

их племя делало и не могло украсть

Умение их изготовить круто

ценилось всеми.

И давало власть

Подлец же стал вождём

А был вот случай

Большой и слишком искренней любви

– Давай рассказывай, народ не мучай!

– То было осенью и мы уж се ля ви

Сезон заканчивали. Палатки собирали

и вдруг нашли немного в стороне

Гробницу. Двое в ней лежали

Мужчина с женщиной. Лицом к лицу и мне

Так интересно стало.

Всё сплелось Все кости.

Переплелись промеж собой

Ах сколько матерков и злости

восстановить всё это. Волком вой!

Но всё восстановили. Оказалось

что вождь погиб, в могилу же туда

спустилась женщина. И с ним осталась

Она легла обняв его собой тогда

Она слилась с ним в вечном поцелуе

и вынув бронзовый и небольшой кинжал

ударила себя под сердце

струи

крови омыли их

когда он с ней лежал

Тысячелетия комком скрепили кости

и вечный мрак их долго укрывал

пока случайно и в порыве злости

здесь самосвал вдруг не забуксовал

Бывает стройки всё стирают разом

и гибнет песня под стальным ковшом

и если остановят их приказом

спасаем мы что можно день за днём

Ведь это все уходит безвозвратно

и никогда не будет снова здесь

Тот сволочь кто считает «Ну и ладно»

Их бы в то время, сбили бы всю спесь

– А золото находите?

– Бывает.

Колечко там, серёжку, то да сё

Но если местные про то узнают

ломами разворотят всё

У скифов золота то ведь немного было

да только золото людей манит

Всё разрушают. Алчность это сила!

Это такой магнит! Такой магнит!!!

Железо – вот что было дорогое

Его тогда и не было почти

а надо быть всегда готовым к бою

а бронза для оружия не ахти

– А Тавров видели?

– Да. Видел их порою

Два метра великаны- костяки

Свирепое то было племя, злое

и гибли племена от их руки

Однажды вскрыли их вождя могилу

Там только вождь да бронзовый топор

и крынка с кашей с мясом, наварила

ему семья на тризну

на костер

Так эту кашу с мясом мы ученым

отдали и узнали: было там

Грудных младенцев мясо с кровью черной

с костьми варили с хлебом пополам

По видимому есть они любили

и лакомство любимое вождём

ему с собой в могилу положили

Пускай поест мол мяса там потом

А были и курганы с колдунами

тела их расчленяли – страх людей

и ноги их подальше убирали

и сверху клали трупы лошадей

Чтоб лошадь защищала человека

и не пускала их вставать, бродить

что по поверьям бронзового века

могло их колдовство укоротить

Студенты слушали им было интересно

Археологии для слабонервных нет

и что их ждёт в курганах – неизвестно

но время скифов ждёт и их завет

***

Проклятый курган

Это место в проклятой долине

издавна пугало и манило

Здесь делили земли и поныне

и дрались насколько хватит силы

Здесь из за надела пашни

брат родного брата застрелил

и рабочий здесь сорвался с башни

когда ЛЭП горстрой тянул, вводил

Здесь курган был одинокий в поле

Вскрыли погребение, там скиф

и зашлись все от душевной боли

каждый свой тут уловил мотив

Петя спился и лежал в запое

А Михалыч написал донос

Я ему: Ты что наделал, Боря?

Он словесный извергал понос

А Сергей сказал мне: Знаешь,

он приходит каждый день во сне

Голова болит ведь, понимаешь

Он ведь сделает чего-то мне

Я ему: не будь ты бабой!

плакал он и сопли растирал

Знал бы я свяжусь с такой бодягой

я бы на раскопки их не брал

Жёсткие были раскопки эти

Все сохранно, будто время нет

Упряжь бронзовая, плети

и нетленный воина скелет

Как откуда извлекли предметы

разразилась сильная гроза

Били молнии при страшном сером свете

Вертикально. В нас. Мы по газам.

А машина встала. Мы бежали.

Сквозь кромешный и ревущий ад

Он не отпускал. Мы это знали

Но дороги не было назад

Наконец вернулись мы на базу

Были живы все и хорошо

Артефакты увезли мы сразу

в город. Но и там он их нашел

Реставратор как свинья напился

и связать не может пары слов

мол внезапно в женщину влюбился

дали по башке и был таков

Артефактов как и не бывало

Ладно все ж отчёт написан был

Но из документов всё пропало

кто-то их из нас в такси забыл…

Вот те раз. Осталось плюнуть

но не тут то было. Кувырком

Жизнь пошла у всех учёных юных

Что потом? Да ничего потом

Нечего курганы трогать

не тобой положено, не трожь

Их хозяева накажут строго

Поделом. Вот так, ядрёна вошь

***

Проклятие Пазырака

В пещерах вдоль Чуйского тракта

где бомы, ущелья и мрак

святой человек бродил как-то

по имени Пазырак

Курайский хребет здесь дорога

сечет словно травы меч

Не спи: подскользнулся немного

и в пропасть, и голову с плеч

Отшельник решил здесь остаться

и путникам помогать

дорогою гиблой заняться

и киркою камень долбать

Он строил. Напали Джунгары

Они вырезали всех

Они шли дорогою старой

нацеленные на успех

Повозки с добром за собою

и стадо трофейных коней

и с этой недоброй горою

мучились несколько дней

Он вышел и встал перед ними

Он им убирайтесь сказал

Что надо людьми быть другими

не свиньями, каждый чтоб знал

И вот, предводитель Джунгаров

сказал: мы накажем тебя

Ты видно дурак, хоть и старый

Теперь же кори лишь себя…

Они раскопали могилу

и выкинув кости вон

его в низ а сверху с силой

камнями со всех сторон

Засыпали. Он держался

Стонал. Смеялись они

Он так там навек и остался

Лежит там и в наши дни

Он им закричал умирая:

Будьте же прокляты вы

Пусть все кто с оружием знает

Здесь не уйдет от судьбы…

И умер. Горы молчали

Джунгары смеялись в ответ…

Дальше пошли и пропали

Обвал. Миг и всех больше нет

Проклятие Пазырака

Оно остается в веках

И если там едешь без страха

Не надо оружия в руках

Должны быть чистыми цели

и злобы в сердце не быть

иначе и в самом деле

может как тлю раздавить

Царица Тамара

В долинах Грузии

на холмах и в горах

я видел все

я пил вино

я лил вино на раны

Пришли нас покорять

пришли нас убивать

воины Персии, Зулы,

Адарбагдана

Разбито все

разбито в пух и прах

О Грузия!

согнулась ты

под плетью Персов

им платишь дань

тебе не ведом страх

ты в Мцхетии, Сванетии и Терсо

Георгий с нами

бьётся до конца

он Царь. Он дочь свою Тамар

царицей ставил

все было так

но юные сердца

в огне-

не нужно им каких-то правил

Но вот пришла она

сказала нам:

пусть персы так сильны

их очень много

Вы на своей земле

и вам

в огне войны

победами мостить себе дорогу

Она не упрекала никогда

но ее слово

это было слово!

И шли за ней

куда вела – туда

она и Царь и мать

и перст суровый

Сама была такою молодой

с лица красива

и умом разумна

Она была царём

вела с собой

достав из ножен меч

туда где было трудно

И персов стали бить

их стали бить везде

они бежали в страхе и печали

их шах вдруг осознал

что времена не те

их больше не вином-

мечом встречали

И вынул золото

из сундуков своих

и нанял войска

числом без счета

и в Грузию отправил их

за головой Тамар

все сделал для похода

И сам пошел вперёд

грузинов покорять

двенадцать стран

прислали воинов отважных

из Индии отряд убийц

другой народ

умели б воевать

а прочее не важно

Тамар же собрала

вокруг себя людей

и приняла к себе

вазиров верных

Сказала им:

Мы ждём гостей

завоевателей со злобою

безмерной

Но мы не злы

мы не такие есть

мы милосердны к падшим

мы победим

мы им покажем честь

не по злобе наемниками ставшим

И повела вперёд

туда где шах

шатры свои военные поставил

и взяли их разбив

охрану в прах

нарушив кодекс всех

военных правил

В шатрах у шаха золото нашли

богатства всякие, камениев

без счета

врагов за бороды

в полон уволокли

на тяжкие работы

Наемники же побежали прочь

платить им персы перестали

их не преследовали

хотели им помочь

на службу брали

То золото во благо всем пошло

отправили учиться всех бесплатно

а бедным дали денег

расцвело

все в Грузии

жить стало хорошо, отрадно

Царица ничего себе не взяв

отстроила все государство снова

Нам всем всему учиться приказав

культурным быть

знать иностранцев слово

Науки постигать

и землю чтить

взлелеяную предками навеки

Любимым быть

и самому любить!

Вот так вот,

дорогие человеки!

***

Великое падение Грузии. Чингисхан

О пышные дворцы Хорезма!

Твой престарелый шах все сыну подарил

Все золото и меч железный —

Джалалатдин теперь ваш шах! – он говорил

Все караваны с золотом и пышные гаремы

Невольниц красота, пленяющая взор

и воины снимали свои шлемы

и присягнув ему скакали на простор

Как все блистательно и как же все тревожно!

В Каракоруме у монголов новый царь —

великий Чингисхан и он, возможно,

придет войной в Хорезм и в Хорасан как встарь

Но ныне все не так! Его несметно племя

И пало множество великих городов

И вот теперь пришло Джалалатдина время

и Хорезмшаха и его полков

Блистательных полков и сабель закаленных

во многих войнах на востоке, здесь

не прячь лицо, победой окрыленны

Хорезм и Бухара и Самарканд -все сабли есть

И вот сошлись они рубясь в пустыне

и полегли все Хорезмийцы в битве той

Уж схвачен Хорезмшах но видно ныне

сын спас его влетев в затвор стрелой

Он бился словно зверь – без страха, без сомнений

Джалалатдин был смел и воин хоть куда

Он головы рубил без сожалений

спасая армию и уводя ее тогда

Четыре битвы было в Хорасане

и за Джеоном -все напрасно! Зря!

Все пало! Но спаслись хоть сами

В Дербент ушли когда была заря

И бури пыльные терзали их в пустыне

и умер престарелый Хорезмшах

и армия брела отныне

от родины все далее, в песках

В Каракоруме Чингисхан могучий

сказал Субдею и Джебе идти за ним

и те шли по пятам как туча

как наводнение, как мор, как дым

И не нашли они его в пустыне

и в горы Грузии в Гаги вошли гуртом

и бились с Иванэ и ныне

разбив его ушли оставив на потом

Ушли в Дербент, потом вернулись к Хану

Джалалатдин бежал и в Грузию войдя

поставил здесь шатер султана

чтоб биться и убить грузинского вождя

В то время Грузию настигли дни расплаты

царица Русудан, ведь умер царь Лаша,

хотела трон и много, много злата

и добивалась власти не спеша

Чтоб цель достичь и власть оставить сыну

она женилась по любви на пленнике своем

отвергнув вдруг царя Джалалатдина

она взяла безродного грузина

и сделала его своим царем

Джалалатдин же говорил: Я царь Хорезма

и привела сюда нас общая беда

ответом был из ножен меч железный

и просьба убираться навсегда

Вскипел Джалалатдин: Я сватался к царице

но не хотите вы меня принять!

Я завоюю ваши все столицы

и ваши земли буду разорять!

И скоро разразилась битва злая

и пала Грузия, Тбилис в осаде сам

восстали персы в нем и отпирая

ворота всех рубя по головам

И натворили Хорезмийцы много злого

пытая, убивая христиан

младенца забивая и любого

копытами топча, как приказал султан

Мозги текли по улицам Тбилиса

и части тел и волосы и кровь

все было перемешано а в выси

стоял Джалалатдин на все смотря без слов

Султан Куру заполнил трупами до края

и церкви все до оснований снес

Все больше алкал крови, словно зная

недолга власть его и взбешен был как пес

А время шло. Страна уже – пустынна

и пятый длится год Джалалатдина влсть

и зло кругом. И все во зле повинно.

И невозможно уцелев не пасть

Довольно Грузии! Вернемся к Чингисхану

он четверых своих сынов к себе призвал

все поделив меж ними страны

и курултай все это подтверждал

Чагате Азию всю и страну уйгурок

Тули же он отдал Восток до самых вод

Окоте отдал он престол и все до Турок

а первенцу весь запад на расход

Потом пошел он в Персию с Даурцем

Нишбур он трижды брал на штурм в борьбе

При первом штурме триста тысяч полегло Нишбурцев

Сто тысяч при втором и в третьем тридцать две

Последних персов головы сложили

курганом как положено в войне

и командиры тех кто победили

вьезжали на него на белом скакуне

Так город пал и персы пали скоро

Багдад пал ниц в покорности своей

но враг Джалаладдин сбежал и то укором

еще давлело над царем царей

Сказал он Чармагыну, Чаготе, Иосуру

На битвы славные вы правая моя рука

Поймайте мне его. Снимите шкуру

И привезите мне. Чтоб знал наверняка.

На холмах Грузии высоких и печальных

все встали лагерем не тронув никого

Джалалатдтн бежал – бежал в отчаянии

один бежал – все бросили его

И на колени перед властью хана

склонилась Грузия, приняв монголов власть

Хорезмцев выгнали. Залечивает раны

вся Грузия. И церкви строятся. Теперь уж не пропасть

И брел Джалалатдин по холмам и ущельям

устав, под деревом прилег он, задремал

разбойник увидал колчан его в рубинах и каменьях

и скрылся средь камней и выжидал

Когда уснул под древом путник одинокий

разбойник подкрадясь достал шнурок

и удавив его пошел своей дорогой

забрав все ценное что с трупа срезать смог

Ирония судьбы: нет более Хорезма

нет караванов, золота, дворцов

и нет меча султана – меч железный

не здесь – он презирает подлецов

Воин из Чосона. Корея

Пламя пылало Имджинской войны

вторглись в Чосон из японской страны

Китаец Ма Гуй из династии Мин

на помощь пришел, шли солдаты за ним

Встали напротив японцев они

Лицом к лицу в эти страшные дни

И из японцев стоявших гурьбой

вышел вперед самурай молодой

Меч обнажил и вот так он сказал

я воинов ваших как скот убивал

Тот кто не трус пусть выходит на бой

И я всем покажу то что сила за мной

Вышел солдат, родом с Чжэцзян

с длинным копьем, сильный, без ран

Бился с японцами, опытным был

Но самурай его тут же убил

Его сыновья тут же вышли из строя

Четверо с копьями бились с ним боем

Он зарубил их всех наповал

Секреты меча самурай этот знал

Войско теперь задрожало от страха

у каждого потом проникла рубаха

Войско Чосона и Мин все стояло

Не вышел никто, он сильней оно знало

А самурай улыбнулся. Вот так

Цена вашим воинам – гнутый пятак

И огорчался Ма Гуй -генерал

Сказал он: За доблесть награду бы дал

Вдруг вышел кореец в обычной рубахе

Щуплый, хромал и подобен был птахе

Он поклонился Ма Гую и им

Позволь без оружия сразиться мне с ним!

Все засмеялись. Сказали безумен

Ну чтоже давай если так не разумен

Парень тот вышел и стал танцевать

Самурай вынул меч и пошел убивать

Но тут же лицо вдруг руками закрыл

на землю упал все смотрели – убил!

А парень тот поднял меч самурая

отсек ему голову – японцы пусть знают!

И преподнес генералу главу

японцы ушли. Не во сне – наяву!

Ма Гуй парня этого строго спросил

Как же ты смог? Как его ты убил?

Кореец ответил. С моих малых лет

Я не ходил. Как у тех что ног нет

Я был парализованный наполовину

В доме сидел словно старый мужчина

Я был одиноким. Сидел да и шил

И иглы метать я себя научил

Метал я их в стену и так двадцать лет

Без промаха стал я метать, мимо нет

Война началась и японцы пришли

и вдруг оказалось что ноги пошли!

И вот я пришел в ополчение к вам

Служить. Стоял и внял вашим словам

Подняли японца. Его оба глаза

пронизаны иглами. Умер он сразу

Мораль тут одна – хороша и игла

если рука тебя не подвела

***

Байка о генерале Ким Юсин. Корея

В городе Кенджу был мемориал

Соль Чхону, Ким Юсину и Чхве Чхивону

трем полководцам и всякий их знал

и памятник этот охранялся законом

Эти три личности – дети войны

Руководители и патриоты

в страшное время всеобщей войны

не отступали они ни на йоту

Мирная жизнь и всеобщий прогресс

уже много лет и тот ужас забылся

Памяти нет – значит совести нет

Поэтому случай однажды случился:

Был в центре города университет

там преподаватели -видные люди

вели в нем дискуссию множество лет

история страны -какой теперь будет?

И вот один сонби – уважаемый член

этой научной школы – шараги

всем заявил: все что было -все тлен

слишком стары все трактовки в бумаге

Все устарело и надо признать

Старые идолы поработили

Все что и надо -по новой сказать

о тех кто был важен – так и решили

И вот обстоятельно он изложил

Соль Чхон и Чхве Чхивон – ученые люди

их жизнь, их труды – правда ценны – решил

а Ким Юсин – не тот кому памятник будет

Это всего лишь один генерал

жестокий солдат демократов топтавший

И памятник надо снести – он сказал

Как ценность сегодняшним днем потерявший!

И репы чесали другие мужи

кривлялись пред ним строя умные рожи

Мол слишком уж смело как ни скажи

но соглашались в итоге с ним все же…

Назначили день когда памятник взять

накинуть веревку и после низвергнуть

И этот сонби надо сказать

Мозги так зас_ал что и не опровергнуть

Уснул он на лекции и ему снится сон:

Солдаты зашли и его окружили

Над ним генерал – спокоен сам он

на поясе меч весь в доспехах и пыли

Сонби напуган и не понимал

А Ким очень холодно так в глаза смотрит

Ты, говорит, мою Честь запятнал

Порочил меня и вот я лично сегодня

Гнилой книжный червь и как ты посмел

врать про меня, оскорблять мое имя?

Я в твоем возрасте чудом был цел

на поле боя с друзьями своими

Я годы не тратил впустую как ты

я жил своей армией дав людям силу

не ведал в душе никакой пустоты

Не хватит ста книг перечислить что было

Когда я был жив государство Силла

осаждена Когуре – север ими

на западе Пэкче, на юге зашла

и востоке – Япония войсками своими

Рожден был я в Кае в семье королей

в японцами стертом с лица государстве

Мы в Силлу бежали с семьей и я с ней

Я начал с солдата служить в этом царстве

Наша Силла была в плотном кольце —

враги отовсюду со всех сторон перли

И нам удалось разгромить их в конце

Когуре и Пэкче -в боях их растерли

Японцев мы тоже разбили опять

пришли из Китая большие отряды

империю Тан удалось мне унять

Силлу не смогли поглотить их армады

Мое достижение здесь и сейчас —

Преданность Родине, армии и долгу

Народы склонялись едва видя нас

А кто ты такой чтоб пускать кривотолки???

Ты будешь казнен за свой грязный язык

В назидание другим скудоумным студентам

И сонби дрожал и телом поник

Не ожидал он таких прецедентов

Ким Юсин повернулся к солдатам живой:

Ученый гнилой, я обрушу всю кару!

но только не здесь – как вернется домой

Завтра он будет казнен! – и пропал он

Тут сонби проснулся. На следующий день

он умер внезапно – Пошла кровь из носа

И все. Трогать памятник всем было лень

Он так и стоит. Так и не было сноса

Не трогайте память! Мы – жалкая тень

Того что в веках. Мы должны лишь учиться

У тех кто сумел, не сломался, был смел

Иначе история вся повториться

Старайтесь чтоб каждый

душой не истлел

***

Мертвая армия. Корея

Силла была когда то молодым

и маленьким пока что государством

Король четырнадцатый Юре исагым

в те годы управлял вот этим царством

Страна Исо напала на Силла

Пришли захватчики с огнем, мечом и силой

Война затягивалась и Силла была

уже на грани поражения и могилы

Почти все воины уж пали на полях

остались только старики и дети

И по любым раскладам в пух и прах

Силла раздавят чужеземцы эти

Но тут внезапно воины пришли

на помощь и никто не знал откуда

и погибавшим очень помогли

ну прямо это было чудо!

И сильных чужеземных тех бойцов

они рубили как щенков молочных

разбили в прах напавших подлецов

они уж не оправятся, то точно

У воинов, на помощь что пришли

имелось за ухом по листику бамбука

Врагов разбили и потом ушли

Исчезли в неизвестность – вот ведь штука!

Война закончилась. По лесу раз брели

перед гробницей исагыма Мичху

большую кучу листиков нашли

бамбуковых. Все разъяснив отлично

Тот предок короля почил давно

но видимо узнал в гробнице лежа

что делают враги с его страной

восстал и был он в битве тоже

Он встал, своих солдат призвал

и каждый листик росшего бамбука

вдруг с дерева могильного упал

став воином без слова и без звука

А вы все знайте что любой солдат

неважно он живой иль мертвый

восстанет приведет бойцов отряд

и знамя павшее рукой поднимет твердой

***

Забытый генерал Че Маль. Корея

В мрачном саду у бамбуковой рощи

читал он в беседке глубокою ночью

в час пятой стражи – в четыре утра

Книги отбросил – на отдых пора

Ему гос экзамены скоро сдавать

Нужно учить но надо также и спать

Решил он пройтись, затекли его ноги

Поднял глаза – человек на дороге

Кто ты? Скажи! И зачем меня ждешь?

В твоих руках меч. Меня ты убьешь??

Не бойся меня – человек тот ответил

Я призрак, я тень, я полуночный ветер

Именем Че, глава Мокса последний

В Чхирвоне схоронен и брошен я всеми

Я полководец Имджинской войны

Забытый народом нашей страны

К тебе я пришел – прохрипел генерал

Чтобы ты обо мне все как есть написал

Совсем уже стерлась могила моя

Я правды хочу! И пришел к тебе я

Был до войны я чиновник обычный

Писарь в конторе, одетый прилично

Когда же японцы вторглись, пришли

Собрав ополченцев их жег корабли

Нас было мало а их было много

Но каждый наш бой стране был подмогой

Каждый наш бой был нашей Победой

Стояли мы насмерть с друзьями за это

Их выбили с берега, гнали на море

Топили суда их в бескрайнем просторе

Сходились и брали их на абордаж

Они нас боялись. И бил их мандраж

Погиб я в боях – сказал генерал

Но в штате я не был – в учет не попал

Мои подчиненные все ополченцы

Нас просто забыли царя порученцы

командиры Квак Чэу, Чен Гирен были рядом

народ их запомнил – им это награда

Доблесть Квак Чэу воспета народом

Гирен стал военным морским воеводой

но я к тому времени пал в тех боях

и был позабыт где схоронен мой прах

К лицу меч свой поднял и тихо сказал

Главный Сегун японцев от моей руки пал

сумели пробиться к их главному в зал

И я с ним сразился. И меч его взял

В крови вся была рукоять у меча

Клинок засверкал лунным светом луча

Лицо раскраснелось от воспоминаний

И воин исчез в рассветном тумане

Студент перерыл всю эпоху Чосон

Нашел! – закричал – Вот он же он!

Че Маль был главой с января по апрель

имя героя все знают теперь

***

Ко Генмен. Легенда о любви. Корея

Беззаботная юность сонби Ко Генмена

вечный шепот у озера старых деревьев

Старых деревьев, мудрых деревьев

Совершенных деревьев у озера древнего

Он был лишь ученик – изучал он законы

Он стоял созерцая как прежде чего то

На ладонь вдруг упали капли дождя

Струи дождя, потоки дождя

Он бежал от потоков с небес уходя

Дом попался ему где открыты ворота

Постучал он: Хозяин! Я сонби заблудший!

Тот что книги читает. А сам я пока ученик

Позвольте мне дождь переждать? -и поник

Нет ответа. Он знал что здесь жил лишь старик

Может быть под дождем побыть лучше?

И вдруг девушка вышла: Входите скорей!

Он стоял и молчал. Пригвожденный. А дождь поливал

Словно молния вдруг промелькнула. А дождь поливал

Так приходит Любовь. А дождь поливал

Он разулся. Прошел. Здесь теплей

Она сходила на кухню. Столик поставив пред ним

С нехитрой едой и вином

Она смотрела смотрела смотрела потом

Он не знал что ответить. Сидел за столом

Оглушен светом глаз был ее но он был не таким

Он был скован характером, волей, борьбою

Учением в храме, запретами, тем то что сонби он здесь

и всего было этого не перечесть

Он поднялся ушел и не стал еду ее есть

Извините, сказав, и любовь вдруг убил не оставив с собою

Через месяц к воротам его подошел тот старик

И сказал ему: Дочка моя заболела после вашей с ней встречи

От любви к вам. Умирает она. Ее время нисколько не лечит

Хочет замуж за вас. Никого не желая другого.

Он взял сонби за плечи

Я решил попросить вас жениться на ней

и спасти ее -молвил старик

Ко Генмен лишь рукой замахал с возмущением

Идите домой он сказал

Он не мог так вот с бухты барахты сказал

Как воспримут в университете его, промолчал

И старик тот ушел весь в слезах, поклонившись с почтением

Годы шли у сонби Ко Генмена

вечный шепот у озера старых деревьев

Старых деревьев, мудрых деревьев

Совершенных деревьев у озера древнего

Он уже был чиновник – исполнял он законы

Он стоял созерцая как прежде чего то

На ладонь вдруг упали капли дождя

Струи дождя, потоки дождя

Он бежал от потоков с небес уходя

Дом попался ему тот где были когда то открыты ворота

Тот же самый был дом. Двор зарос и запущен

Дом открыт и покинут давно как призрак был сущий

Зашел в комнату он. Тлена запах, слой пыли загущен

И большая змея выползла вдруг и шею его обвила отчего то

Она злобно смотрела ему прямо в глаза

И он понял что это та женщина которую бросил.

Капли стучали по крыше

Он сказал ей: Прости. Я плохо с тобой поступил.

Капли стучали по крыше

Хочешь мне отомстить – воля твоя. Капли стучали по крыше

У змеи проступила слеза и она уползла ему глядя в глаза

А ночью уже в его сне она снова его навестила

И сказала ему: Если я снова тебе явлюсь в виде змеи ты умрешь

И исчезла. А дождь он все шел. И по крыше стучал этот дождь

Целый мир поглотил этот дождь. Он проснулся и плакал под дождь

Спустя много лет во время Имджинской войны

Ко Генмен вместе с сыном Ко Инху у озера собирал ополчение

город свой защищать. Японцы уж шли. Убивая.

Где было отмщение?

Их хотя бы задержать, было б только везение

Вдруг встревожились все, зашумели его пацаны

Позади его строя лежала большая змея. Не живая

Он все понял как только увидел. Они приняли позже свой бой.

И этот свирепый был бой

И беспощадный был бой

И погибли в нем все. Только память осталась. Я знаю

Рождение Израиля. Левит. Трактовка гл 19—21

Левит в Ефремовых горах

С наложницею был своею

Любви всегда неведом страх

Она его преодолеет

Свет вознесет на куполах…

Она отравилась к отцу

Что в Вифлееме Иудеев

Он руки приложил к лицу

И отпустил её скорее

Четыре месяца он жил

Любви испытывая муки

Он ей безмерно дорожил

И вот не выдержал разлуки

И он поехал вслед за ней

Взяв двух ослов, слугу и бричку

И из пустыни суховей

Травинки гнул, ломал как спички

Он в дом вошёл к ней. Рад был тесть

Гостил он дней у них немало

Но надо знать конечно честь

В обратный путь с ней. Всё сначала…

Они вошли в Иерусалим

Спросил слуга: мы здесь ночуем?

Он не хотел. И Бог бы с ним

– Чужой сей город. Мы рискуем…

И дальше покатил арбу

Осел по каменным дорогам

Испытывать свою судьбу

По краешку ходить под Богом…

И в город Гивы все вошли

Вениаминово колено

Уж ночь была. Всё обошли

Их прогоняли откровенно

Для них он был там чужаком

Колено у него другое

Никто не дал им стол и дом

И не было ему покоя

Они на площадь у костра

Уселись коротать до утра

Холодной ночь эта была

Старик позвал их. Старый. Мудрый

Он приютил и накормил

А в полночь дом их окружили

У горожан разбойный вид

Гостей им выдать предложили

И тот старик он знал: убьют

Зарежут знатного Левита

Смертоубийство будет тут

Их не спасти. Их карта бита

И он тогда отдал толпе

Его наложницу младую

И дочь свою. И в их судьбе

Провел он крест, в крови кривую…

Сказал им: вы возьмите их

Левита же не убивайте

А после в дом ушёл, затих

И слушал крики их, вы знайте

Они кричали до утра

Младая девочка скончалась

Наложница же доползла

К порогу. Умерла. Так сталось…

Толпа насиловала их

Они растерзанные обе

Так, что не выразит и стих

Их убивали в лютой злобе!

Открыли в доме дверь с утра

Он взял наложницу на руки

И положил в арбу. Пора

И вдаль отправился. На муки

Домой он труп её привез

И расчленил без всяких правил

Двенадцать тех кусков унёс

Колену каждому доставил

И полетела эта весть

До каждого угла, селения

Была поругана любовь

И это было откровением

Такого не было с времён

Как из Египта вышли люди

Народ поднялся. Зол был он

И действовать едино будет

Все люди в Ницпе собрались

Со всех колен, со всех окраин

Совет. Дискуссии начались

Сюда собрался весь Израиль!

Вожди колен стояли все

Левит всё рассказал как было

Да, рассказал во всей красе

И ничего не позабыл он

Зло из Израиля изгнать

Решил совет послов отправив

К Вениаминам. В суд отдать

Преступника. Что жил без правил…

А те лишь посмеялись там

Сказав: не выдаём не чистым

Война? Так мы покажем вам

Мы разгромим Израиль быстро!

Их армия была сильна

Оружие их было лучше

Уделом их была война

В Израиле всё было хуже

Там земледельцы в основном

А воинов- раз два обчёлся

Хоть всем навалятся гуртом

Но биться будут как придётся

Война не выгодна. Прощать?

Но хуже если всё забудем

Они придут порабощать

Мы сильными уже не будем…

Израилю опять в ярмо?

Опять под плеть? Нет! Не возможно!

Мечом мы усмирим дерьмо

Хоть это будет сильно сложно!

Уж Гивы войско собралось

И вот начало битвы рядом…

И возопив: скажи, Господь!

Кому вести на смерть нас надо?

Сказал: Иуда поведёт

Достойный воин пред иными

Я с вами! Бейтесь! Так-то вот!

И все пошли. И бились с ними

И половина полегла

Под стрелами. В жестокой сече

Победа их врагов была

Их тактика. Прочна и вечна…

Вениамины на холмах

Их лучники прицельно били

По трупам штурм и в душах страх

Вот вот бы и меня убили…

И снова на горе святой

Спросили Бога кто остался:

Как быть теперь? Ведь бой второй

Последним будет может статься…

Быть может лучше с ними мир?

И Бог ответил им сурово:

Пускай ведёт вас командир

На штурм высот. Да! Снова! Снова!!!!

В сердцах людей, конечно, Бог

И верили ему без звука

Но верить так не каждый смог

Идти на смерть! Идти на муку!

И всё же снова в бой пошли

И снова было поражение

В тот вечер многие легли

В крови. Навечно. Без движения…

Их малая осталась часть

Ушла в пещеры под холмами

Вторая группа собралась

На гору к Богу со словами:

Господь! Осталось мало нас

А большинство уже убито

Враги смеются в этот час

Но твоё слово не забыто!

Скажи идти и мы пойдём

Мы до конца верны тебе Боже

И там мы за тебя умрем

Хоть сколько то врагов положим…

И им господь вот так сказал:

Идите в третий раз к высотам

А одного он задержал

Сказал. Останься. Делать что-то

Сказал ему. Открой ковчег

И тот открыл ковчег завета!

И сразу выпал белый снег

Средь жаркого сухого лета

И умер город Гива весь

И враг весь умер на высотах

Лишь тот кто в щель успел залезть

Тот жив остался. От чего то

Вениамины жив кто был

С горы бежали. И орали

Путь вдоль пещер их проходил

Где их уже засады ждали

Средь них лишь уцелеть смогли

Кто дезертировал заранее

В другие города ушли

Войну кто презирали ранее

Вениаминов род тогда

мужчин десяток лишь остался

Совет подумал и им дал

По женщине. Чтоб не прервался

Их род

Средь засух, смерти и невзгод

Израиль жив.

Не потерялся.

***

Иерусалим

И все падет и все падут

и государств уже не будет

и те останутся лишь тут

кто под судом и те кто судит

О вечный град Иерусалим!

И ты разрушен и поруган

и в небе вечный смрад над ним

и люди прокляты друг другом!

Всем ад присудит страшный суд

всех за волосы без разбора…

Здесь праведники не живут

и ценность вам как ценность сора

Но мусор вас ценней в сто раз

Вы – зло земли! Вы все калеки!

Косить судье косою вас

неправедные человеки!

***

Царь

В этом мире мой расклад таков:

Я пастух пасущий пастухов

Я есмь царь – глава над всеми вами

я пришел сюда сквозь тьму веков

Сквозь огонь и полчища врагов

и пишу вот русскими словами

Черви Вы! Всего лишь часть земли

Созданы – чтобы сады росли

Ты растениям помогать обязан

чтоб колосья силу обрели

Если же людишки возомнят

то что Львом быть может всякий гад

Я вас всех сотру отсюда сразу

Грозен я для падали для всей

Я есмь царь царей – Я Моисей

Четвертый крестовый поход. Падение Константинополя

Феодосия-Кафа

Мы были в городе, в его чертоге

что называли кратко карантином

Здесь умирая помнили о Боге

и тот кто умер – умер как мужчина

Последний дух оплота европейства

Венецианцев, Генуэзцев флаги

сжигали и великие злодейства

здесь совершали степняки бродяги

Осада была долгой и кровавой

они кидали трупы через стены

А трупы те с незримою отравой

от них шли язвы и чернели вены

И люди гибли, меч не выпуская

дрались и гибли ради всех святых

их Бог потом помиловал, я знаю

и многие грехи списались с них

А те кто сдался, те несли проклятье

кто откупился умерли как псы

Чернела плоть у них под пышным платьем

проваливались губы и носы

У них был путь единственный- сражаться

и этим жить, потом на стенах пасть

но каждый продолжал цепляться

за жизнь, за золото, за власть

Они в Венецию, Марсель бежали

их приняли, гнев Божий разделив

и скоро, скоро города те пали

и никого в них не было живых

Там каждый понимал – погибнет скоро

кто-то молился, кто-то пировал

а кто бежал, хотел уйти от мора

и всех в пути на гибель обрекал

Великою Чумой тот мор назвали

сказав что Бог косил людей своей косой

за их грехи, за то что все молчали,

За то что возгордились все собой!

Венеция! Град беззаботный, милый!

Ты умер! В грязь упал и сгнил

Ты почернел. Ты стал сырой могилой

Для всех. Господен гнев тебя убил

И алчность. Знали что из Кафы

нельзя пускать, но золото везли

и жадность верх взяла над страхом

и в город пропустили корабли

И все. Потом уж поздно было

Два дня и умер порт и торг

Чума уже по городу ходила

и улицы жрала как волк

А в Кафе. В Кафе на базары гнали пленных

перерубая горло старикам

построили Кирим, большие стены

Орды столицу здесь и на века!

Каракорум вот первая столица

второй же ныне стал Кирим

под ними мир. Над ними дух как птица

Великий Хан а он стоит за ним

Европы города в труху стирая

его оружие -Чума не подводило

Это была его рука вторая

а первая – без счета войска сила

Так продолжалось долго. Кафу взяли

уже Суворова ученики

Екатерина раздала медали

Салютом отгремели все полки

И Кафу Феодосией назвали

по имени святого нарекли

Стою у крепости. Смотрю в морские дали

и помню как столетия текли

А помнит кто нибудь ещё?

Едва ли…

Конкистадор

Родился я на мельнице в Севилье

отец молол муку там день и ночь

я шустро рос и мы богато жили

кроме меня была ещё и дочь

И вот однажды кто-то длинноносый

позарился и всё добро забрал

он написал епископу доносы

колдует мол и кровь в муку он клал

Отца схватили он во всем сознался

под пытками, потом его сожгли

так я на рынке рыбном оказался

где за еду таскал для всех кули

а мать моя для всех портки стирала

и очень часто голодали мы

пока раба того не повстречала

он нас кормил и брал для нас взаймы

Он чёрный был и всеми презираем

но добрый был и нас детей любил

для нас без меры воровал, без края

и много у хозяина тащил

и вот однажды утром он попался

мы были с ним и нам пришлось бежать

а он под плетью долго извивался

пришлось за всё ему теперь страдать

Скитались мы с сумою по дорогам

нас голод грыз, болезни и нужда

и мы едва передвигали ноги

и в наших снах была одна еда

и вот однажды встретился нам нищий

он денег дал и мать в больницу свёл

он был слепым бродягой коих тыщи

но ей сказал -поводыря нашёл

поплакала она но отпустила

Сказала только: сам теперь сынок

Держись за жизнь зубами что есть силы

пробьешься ты где твой отец не смог

Она осталась, я теперь скитался

глазами и перстом слепому был

я с нищим был и опыта набрался

Он был жесток, но он меня учил

когда мы первый раз с ним в город вышли

он показал мне бронзового льва

сказал послушай

слышишь ветер свищет

Ведь у него пустая голова

и в ней наверняка монеты

Я наклонился, ухо приложил

а он меня по голове стилетом

ударил так что чуть чуть не убил

И мне сказал: тебе урок, мальчишка

Запомни: никому не верь

ищи на всё ответы в умных книжках

а человек – он самый страшный зверь!

И мы пошли бродяжить дальше

просили милостыню, что сказать

нам подавали и без всякой фальши

монеты прятал он, и мог не дать

Но я учился быстро – жизнь учила

когда бросали, на лету менял

так мелкую монетку получил он

а золотой себе за щеку клал

Подсчитывал он вечером монеты

и говорил: Алонсо, не везёт!

Как тебя взял в поводыри – нет света

всё делаю – народ не подаёт!

Продукты, мясо, то что нам давали

он сразу клал себе в мешок с замком,

а вечером мне корки выдавали:

любой, мол, может быть поводырем

Скажи спасибо, мол, пока не прогоняю

пока тебя, нахлебника, терплю

стели тужурку мне, я спать желаю

и засыпал, я доставал петлю

Мешок подтягивал, порол по шву втихую

продукты доставал, сьедал

и зашивал, а этому буржую

не говорил, да он бы и не дал

Когда вина нам наливали

в кувшин, он мне давал разок глотнуть

и в ноги убирал чтоб не достали

я был не огорчён ничуть

Соломинку туда раз и готово

он удивлялся, пробкой закрывал

я ковырял кувшин и снова, снова

я пил вино а он не замечал

Подозревал он, злился и стараясь

вдруг как то раз меня разоблачил

кувшин об голову разбил ругаясь

все зубы выбил чуть ведь не убил

Потом сказал: урок тебе Алонсо

чтоб не крысятничал.

Доверия к тебе нет.

Я взвыл: он хоть не видит солнца

а мне судьба то столько валит бед…

И мы бродяжили. Он бил меня нещадно

все норовил по голове клюкой

И вот мне надоело всё. Ну ладно

подумал – отплачу тебе, постой

И как то вот в дожди мы вдруг застряли

ручьи все разлились. Весна

пока в монастыре пережидали

он брод искать послал

заместо сна

И я сказал ему: нашел, мол, место

где перепрыгнуть можно тот ручей

привел его к стене отвесной

на площадь. Прыгай! Прыгай!

не робей!

Он разбежался, прыгнул. Головою

он в стену втюрился аж дрогнула стена

Я развернулся и пошел. Живой он

иль мертвый было всё равно. Весна

манила. Шёл я по дорогам.

По городкам

и весям я бродил

Искал к кому б наняться на немного

искал да вот пока не находил

К священнику устроился седому

Он скряга был каких не видел свет

он бедно жил и было пусто в доме

Давал головку лука на обед

Но и не бил, уже за то спасибо

сундук я научился открывать

Хранил он хлеб там. Я умел красиво

как, вроде грызли мыши, отьедать

Он клял мышей. Все дырки затыкал он

Я снова колупал их там везде

он снова затыкал, страдал он

соревновались мы в таком труде

Сказал он мне: Алонсо. То не мыши

Я догадался. Это жрет змея

Мышь бы попалась. Я б ее услышал

А тут в тихую всё. Смеялся я

И как-то ночью темной и опасной

я корку хлеба грыз у сундука

Он шорох услыхал, дубиной хрястнул

Ох, тяжела была его рука!

Он думал бьёт змею. Змеи то нету

Там голова моя…

Разбил её

Я еле оклемался. Он: ты предал!

И выгнал. Так вот, е моё!

Как зажила башка, при местном храме

с миссионером я ушел бродить

Кому-то надо было управлять делами

и чемодан с бумагами носить

Буллы он продавал повсюду

За деньги отпущение грехов

Никто не покупал и я не буду

хоть на латыни много умных слов

И так и сяк он продавать пытался

ходили мы по разным деревням

Пока нам конкурент не повстречался

миссионер такой же как он сам

Они в харчевне ладно посидели

Потом поссорились

давай друг друга бить

Их еле растащили, в самом деле

и оба злы, чего тут говорить

Наутро проповедь он в деревенском храме

читал что индульгенцию купить

деяние доброе

народ пришёл за нами

Пришёл и конкурент

стал говорить

Кричать он стал что пастор мой мошенник

что деньги тянет с честных он людей

что сам не верит в бога и изменник

и надо гнать его – он лиходей!

Пытались шикать все

но пастор взвился

пресек

Сказал: пусть говорит.

Пусть скажет все!

И к богу обратился

– Прости его! В нем грех сейчас горит

И поучи.

И тот вдруг завихлялся

и завизжал. Его держали все

Он дёргался, ругался, изголялся

весь был в слюнях —

во всей своей красе…

А пастор подошел и взял за плечи

буллу на голову ему поклал

И он затих. Вдруг полыхнули свечи

Очнулся он и руки целовал

Благодарил. Буллу всю раскупили

в один момент

Мы шли по деревням

втроём и всеу нас буллу просили

Купить ее желали тут и там

Все знали все,

ведь слухи ходят быстро

Бумага лечит – всяк уверен был

и помогали все – продукты, свечи

и чемоданы всякий подносил

Ушел я от него когда услышал,

когда они в каком то кабаке

разоткровенничались

это все не свыше —

Сыграли роль за деньги в кошельке

Нет не хотелось мне ходить и тоже

Обманывать и деньги брать

Я хоть и ниже их быть может

Может!

Но мне пока что можно доверять

Пошел я в город. Шёл я через силу

и встретился мне рыцарь дворянин

– Вы не хотите быть слугой? – спросил он

– Ищу слугу я

Он был там один

Я согласился. Ключ он мне оставил

Он хорошо одет, но скромно жил

– Пока нет денег…

Это уж вне правил

но я ему монету одолжил

Синьор Кортес был очень горд конечно

но добр, и он молился по ночам

На нем была потёртая одежда

Синьором был какого не встречал

Он утром уходил по делу

На целый день, лишь вечером придёт

а я ем мясо. Запах обалденный

На милостыню из монастыря всё. Вот

Он подходил и, видно, день был сложный

ему я: Вы отведайте, сеньор!

– Я сыт Алонсо, но пожалуй можно

и налетал… В еде был очень скор

Его жалел я. Как дитё ей богу

Не понимаю даже почему

Я был ему наверное подмогой

тянулся я к его делам, уму

Был замок у него на юге где-то

в развалинах, давно был разорен

Знал языки, объехал он полсвета

и уж вот этим был я покорен

Хоть беден, но всегда в одежде чистой

и шпага- очень дорогой клинок

Он говорил: – Алонсо мысли

ты как стратег, ты многое бы смог

Но день пришел, явились за оплатой

а денег не было, нас выселили вон

Сидели мы на берегу. Крылатый

был берег. Океан и горизонт

А я спросил. Синьор Эрнан. Я с вами?

А он сказал: Я скоро уплыву

– Куда?

– За этот горизонт пред нами

– Но там же нет земли!

– А я найду

К тем берегам матросы подходили

Там точно что то есть

и земли есть

И я там буду раз они там были

хотя и трудностей в пути туда не счесть

Хотел я попросить тебя Алонсо

Со мною плыть и землю ту искать

А как найдем, там заживём под солнцем —

Испанию нам надо основать

Вторую. Королём там стану

а ты – ты будешь верно мне служить…

(а я подумал: Он наверно пьяный

Испания? Да бред! Не может быть!)

Воткнул он шпагу: Посмотри Алонсо

Внимательно.

Ты видишь в шпаге крест?

– Да, но мешает с моря солнце

– Ты все равно смотри. Там Бог. Он здесь.

и я увидел: на клинке и гардах

от солнца искорки, лучи же жгли глаза

и на кресте вот этом воздух яркий

фигурой света – я ему сказал

Мы встали на колени и молились

И он спросил: Алонсо! Ты со мной?

Ответил- Да. Воскликнул он: Случилось!

Конкиста мы теперь. И в путь и в бой!

– Но как создать Испанию скажите?

Он вынул шпагу: – Верой и мечом

Мы пилигримы и пока мы живы

Мы на себе распятие несём…

А все другое мелочи, мой мальчик

Нас Бог ведёт. Он даст нам всё

Ты верь.

Не возгордись и верь —

нам Бог назначил

Наш путь. Нам в мир открыта дверь

И через месяц мы уже отплыли

Испания осталась за кормой

Почти полгода в океане жили

Был вид земли как матери родной…

А дальше пропущу я то что было

(уже прощался с жизнью пару раз)

Две рубленые раны, в жилах сила

Богатство и плантации сейчас

Вернулся я откуда уплывали

Прошло уже тогда пятнадцать лет

Есть кто меня богаче здесь? Едва ли…

Такой вот занимательный сюжет…

Нашел Алонсо мать – ее могилу

нашел сестру, купил ей дом и сад

друзьям помог насколь хватило силы

Все были рады, да и он был рад

Да, жизнь его и била и ломала

но матери он выполнил завет

Пробиться. Мексике они несли начало

Возвысив и прославив Новый Свет

***

Кортес. Проклятый браслет

Без жалости, без грусти, без упрёка

идальго молодой отчизну покидал

Так далека была его дорога

меж волн за горизонт

Что будет Бог лишь знал

Но пилигрим не может затаиться

за пологи границ молитву не нести

и жизнь всегда в пути и он как птица

Лети вперед, лети, лети, лети!

Он беден был, но полон был отваги

Испания везде свою войну вела

и жизнь его теперь как жизнь бродяги

с молитвой и мечом размеренно текла

Он не грустил на палубу ступая

молился он во время страшных бурь

И корабли как щепки разбивая

сам Бог их всех хранил и уносил в лазурь

И вот уж он под сению Кортеса

отправился искать с ним город золотой

туземцы из густого леса

дивились на отряд, разили их стрелой

Но что им стрелы? Кони были резвы

клинок в руке косил их как траву

Сверкая золотом и кончиками лезвий

манили города во сне и наяву

А золото, его ведь столько было

что под ноги швыряли словно мелкий грязный сор

уча язычников, круша их виллы

а их вождей верховных отправляя на костёр

Искореняя дикие забавы

(туземцы с пленников сдирали кожу

прям с живых)

рубили головы, искали золото и славы

и так уж вышло, находили их

Испанские наместники Кортесу

прислали грамоту: все должен им отдать

а он в ответ: К вам нету интереса

Вас как туземцев буду убивать

И понеслось рубилово до смерти

свои своих кололи как баранов, как свиней

всегда где много золота, поверьте

владеть им будет тот, кто будет всех сильней

И вот Кортес стал править как хозяин

идальго стал Кортесу правою рукой

и золото рекой текло с окраин

в Санто-Доминго порт, широкою рекой

В то время молодость кипела в жилах

Кортес рабыню бывшую туземку полюбил

она конкистадор и оказалась в силах

испанкой стать и бить язычников

насколько хватит сил

Донья Марина жила с семьёй когда-то

в затерянных туземных племенах

у своего отца

их взяли в плен. В столице пред закатом

у мужа и детей живыми вырвали сердца

и бросили с Великой пирамиды

Теночтитлан просил богов о чем-то о своём

её же в рабство продали. Не квиты

с ней были боги. Были все. Во всем

Кортес любил ее, она- его До дрожи

Влюбленным на земле открыты все пути

она красивая была, он тоже

Когда она печалилась он мог весь изойти

И он поклялся ей Теночтитлан разрушить

их всех убить и осквернить богов

искоренить язык и запретить им слушать

всех кроме их, конкисты, библии слов

И стёр его и боль потерь познали

он дважды брал его, терял и снова в бой

друзей терял и женщин в ночь печали

когда на дамбе бился чуть живой

Но время шло, туземцы покорялись

он правил ими не как враг, как друг

они учились, верили, смирялись

он правил там среди друзей и слуг

Приехала к нему и Катарина

испанская его жена

Донья Марина в чем была повинна?

ни в чем, но все таки виновная она

и как то раз вожди ему подарок дали

браслет со змейкой чудный золотой

и донья Катарина вся в печали

взяла его и забрала с собой

Чтоб он донье Марине не достался

чтоб проучить, и на руку взяла

хотела чтоб Кортес лишь с ней остался

но в тот же день упала умерла

Все горевали но раз так уж сталось

судьба сама решила как тут быть

донья Марина дальше с ним осталась

с ним вместе жить, его любить

Идальго молодой, рука Кортеса

вдруг девушку испанку полюбил

остепениться вздумал вдруг повеса

и руку ей и сердце предложил

и с ней помолвка в Мехико кипела

Кортес ему и отдал тот браслет

сказал подаришь ей чтоб захотела

тебя любить сильней

чтоб не сказала нет!

Он подарил. Она его любила

К семье своей ее за океан

отправил он. Нашел в себе все силы

расстаться лишь на год. Шёл караван

Весной. С порта Санто-Доминго Фьоре

Серебряный конвой шёл каждый год

шёл с золотом в Испанию. За море

в далёкий путь, в далёкий переход

Донна Лусия с женихом прощалась

был жарким напоследок поцелуй

– Я бы осталась милый, с тобой осталась

но надо в путь. Мой милый, не горюй.

Идальго проводы невесты справил

и галеон её ушел в туман

а где-то на рыбацкой старой шняве

стоял лихой английский капитан

Он дворянин, без страха, без упрёка

ушел он в море золото искать

он беден был и предан был порокам

но он умел, умел он воевать

В Бристоле сколотил ватагу

за шняву отдал все что есть моряк

в испанские моря без флага

ушел с утра поднявши якоря

Добычи в море мало оказалось

команда начала уже ворчать

пока сместить его не получалось

он чуял бунт и был мастак стрелять

Но шайка на него была все злее

и вдруг в один из дней

армаду всю увидели злодеи

шли галеоны цепью кораблей

Шли быстро, ровно, без зазора

красиво что аж глаз глядеть устал

– Не взять! А капитан глядел с укором

– А нет, постой! Один от них отстал!

– На реи быстро! Паруса, лентяи!

Правь на него! Идём наперерез!

Все за борт лишнее! Как волк от стаи

их отобьем! Ведь жизнь полна чудес!

Забегали. А галеон все ближе. Боже!

Считают пушки. Семьдесят! Куда?

Скривились страхом всей команды рожи

– У нас две пушки капитан! Беда!

Не надо нам соваться в это дело

Да мыслимо ли взять их галеон?

Но капитан был зол.

– Я думал смелый

а вы народ трусливый. Сразу в стон!

Так вот. Нам с вами шанс сейчас дала Фортуна

богатым стать. Богаче чем король

всего то ничего вам сделать юным

вон тот корабль взять изволь

Там золото битком набито в трюмах

там есть вино и женщины там есть

я трусов не люблю и тугодумов

я верю в вас поэтому мы здесь!

Не для того в джентльмены я удачи

подался чтобы нищим быть

Мы все возьмём и все. Никак иначе!

или пойдём на дно чтоб рыб кормить!

А ну ка боцман выкати бочонок

мы Рома напоследок выпьем

Всем налей!

и плотника возьми, топор точеный

и днище в трюме проруби сильней

а вы лентяи сбросьте в море шлюпки

Эй рулевой! Под левый борт рули

Весь абордаж мы начинаем с рубки

Если подпустят, прямо с рей пали!

На галионе капитан испанец

заметил:

– Они тонут! Скверно!

и шлюпки в море сбросили и шканец

Там бунт!

Спастись хотят наверное

Пока что не стрелять. Пусть подойдут

похоже англичанин, иностранец

А корабли сближались. Ближе.

Ближе

– Это пираты! Залп по ним! Пали!

Но шнява ниже.

Борт её был ниже

Ядра просвистели не причинив вреда

по счету три

пираты с рей попрыгали. Бой закипел

не ожидали абордажа люди

каждый пират отчаянно был смел

он знал: пути назад уже не будет

Скоро все было кончено

испанцы: кто хрипел и корчился

на палубе, а кто смирился,

ждал когда его зарежут

как барана

И капитан сказал: Все! Все окончено!

Все трупы за борт! В волны океана!

Стаи акул уже вокруг сновали

их ели.

Был у них в тот день кровавый бал

а небеса наверное обомлели

настолько человек морально пал

Лусию боцман выволок

за волосы наверх

браслет увидел

– Эээ браслет то стоит галеона!

Мой приз! Сорвал браслет

Друзей услышал смех.

– И ты моя! По нашему закону!

Но капитан взял за руку ее.

– Оставь её, отдай, это моя добыча!

– Не не отдам. Прочь сам ступай

Все вынули ножи. Никто не ожидал

вот этого двухличья

Они сцепились.

Капитан вспорол боцману брюхо

а вместе покатились

так глотку вырезал от уха и до уха

Рядом с Лусией испанский капитан

умирал на палубе, сказал ей:

Прости что я тебя не защитил

И умер.

Стон стоял

и хрипы умиравших

хрипы

Встал капитан, приказ отдал:

Тащи ее в мою каюту

Она вдруг вырвалась. Её кинжал

освободил её в одну минуту

Ногами встала на фальшборт

вскричала: прощай мой милый

и прыгнула за борт вперёд

Откуда только взялись силы

А капитан лишь поворчал

Браслет от крови протирая

в карман засунул, закричал

– Чего мы медлим я не знаю!

Я говорил давным давно

Отсюда надо убираться

Испанца здесь вокруг полно

Опять хотите с ним сражаться?

Взять паруса и побыстрей

Все по местам! На реи! Живо!

Нам только б ветер пару дней

Чтобы уйти также красиво

А к нашим островам придем

не торопясь там приз поделим

А что потом? Да что потом

Удача не покинет, верим!

И понеслись. Уж третий день

уж остров должен показаться

Но ветер вдруг утих и лень

всем делать что-то

за что-то браться

Корабль стоит, на море штиль

Штиль полный, море словно масло

с востока солнце словно гриль

и горизонт был слишком ясный

А капитан недобр, глядит

чего-то сильно он встревожен

он, будет буря, говорит

путь сложен будет, очень сложен!

И вот на западе темно

и темень вспышки разрезают

а на востоке все равно

солнце так ярко догорает

и полный штиль, но вот в снастях

затрепетало, засвистело

сильней, матросы в попыхах-

на море резко посвежело

И все сильнее ветер, страх

в снастях уж свист и досок скрежет

бывает так в южных морях

бывают ветры камень режут

И стало трудно всем дышать

комок вбивает в глотки ветер

корабль почти не удержать

играет им как в пробки дети

А ветер стал ещё сильней

грот мачту вырвало, сломало

её обломок, грота рей

крушат что на пути попало

и снасти с них не обрубить

не подойдёшь а волны хлещут

и кораблю не долго жить

а буря резче, все трепещет

Вдруг кто ещё остался жив

сквозь грохот волн Великой бури

шум услыхали и прилив

скалу увидели в лазури

И капитан тогда вскричал:

корабль гибнет! Все кто может

Спасайся! Прыгай! Побежал

в каюту золотишко сложить

Пока монеты собирал

удар

и судно на бок встало

все высыпалось

весь товар

опять вернулся он в начало

Он плюнул. Сунул в туясок

свою коробочку с браслетом

а на зубах хрустел песок

и дверь заклинило при этом

Руками дверь он разорвал

на палубу ругаясь матом

и увидал: огромный вал

шёл на корабль. Конец был рядом

корабль на камнях бортом

лежал, стонал, трещал ломаясь

под ним в камнях крутясь винтом

ныряли люди разбиваясь

их били волны, били всех

хрустели черепа ломаясь

и в реве бури адский смех

услышал вниз с борта спускаясь

Он лез по снасти вниз без сил

когда большой обломок рея

ударом руки отрубил

и полетел он вниз немея

И тут накрыл огромный вал

корабль встал последним взмахом

и разорвался и упал

все было кончено, все прахом

Никто не выжил. Не доплыл.

Хоть в шаге был скалистый берег

корабль сгинул, гордость был

краса Испанией и Америк

Летело время, сотни лет

Два рыбака у скал ныряли

искали рыбу на обед

и губки в лодку собирали

Те двое были бедняки

сухарь делили меж собою

и оба были рыбаки

меж небом жили и водою

И вот один из них коралл

задел случайно развалился

и в нем коробку увидал

ножом открыл и изумился

Браслет увидел золотой

со змейкой он чудной работы

смотрели оба – дорогой

Теперь разбогатеем, что ты!

И вот один не захотел

с другим ничем не поделился

и труп тут с лодки полетел

и под волнами в море скрылся

потом убили и его

когда браслет продать пытался

убив убийцу самого

в конце концов браслет попался

И помещен был он в музей

теперь владелец- государство

лежит в витрине много дней

относится к ацтеков царству

Я его сразу же узнал

Ещё бы! Свет камней зловещий

и жёлтый золота металл

так манит всех, так тянет женщин

Младой спесивый дуралей

глядит, украсть его мечтает

не знает тех забытых дней

и о проклятии не знает

Сверкает проклятый браслет

и злу его пять сотен лет

Паки весна придеша

Паки весна придеша

ко снежной земле

ко Сибири, суровому краю.

Цветы распуская

встреч солнца.

Тепло упадеша

Божественный лучик роняя.

Откель сие знаю?

Без престани тёплые ветры

и мнози снега уже тают.

Як солнышко

то и награда

Се бо нам отрада

Услада

***

Падение Киева. Хан Батый

Бысть 6743 лета от сотворения Руси

Тоя же зимы от стран востощных

Аки стрелы летящи

аки звери ползущи во мгле

иде во землю Рязанскую степняки

иде на Русь Хан Батый

зло творить и царить на земле

И пришедши сташа станом

ту Онузи и взяша ю и пожогша ю

Град Онузе пал. И послаша в Рязань

чародеицу ко князям за данью

Великой во всем: конех, людех.

Ту дань платить им не стали-

вон выгнали ю

И просили князья у князей у иных:

у Владимирских, Суздальских,

Киевских дать им людей

или бы сами пошли

бить поганцев чужих

но князья то прогнали их

сказав что у них хорошо то ведь все

ну а вам ваше все

и ступайте отсель

Князья тогда сами створиша противу безбожных

брань и бысть сеча зла

и степняки одолели князей

И зачали они воевати с великою яростию

и жечь города и пришли

под град стольный Рязань

и они взяша град их

и пожегша весь град

а князей их убиша

а жен и детей их още живых

рассекаху мечи а иныя стрелами стреляху

и во огонь возметаху

а иным дерзко бившимся с ними

груди возрезываху и желчь вымаху

Святые церкви огневи придаша,

монастыри и села пожегши а добро поимаша

Батый тако рек: Нет хана в Руси

а князья аки псы меж собой

возгордились и лают

друг на друга. Не ровня

они мне, раз позволили

мне себя разгромить.

Не достойный и слабый уж сам виноват

что его секут плетью

Лишь тот кто успешный царит

и слабых сечет и так будет всегда

Миром правит один

остальные в покоре ему!

И пошел на Коломну и пал и сей град

и ужас стоял по Руси

и поля лежали в костех и некому

было убитых хронить

И не свистели птицы а только стрелы свистели

И пойдоша они к Москве и пришед

взяша Москву и воеводу убиша Филипа Навка

а князя великого Юрея биша потом

Горе Руси!

Того же лета прииде Батый

ко граду Киеву стольному

Золотом купольным церквей, соборов

сверкающим, глаз ослепивши

кочевникам дерзким

на Борисфене великом стоящий

Паки за стенами сильными

заперся город от них

Многое войско с Батыем пришло

и в то лето под стенами города

встало кольцом град заперев

и лишь стрелы на стены бросая

чтоб дозоры убить

и тела собирая под стенами

самых злобных и рьяных своих

Войско без счета обложило город

так что слышно ночами за стенами

было повозки, верблюдов

ржание коней степняков

звон оружия, крики и пленников стон

Четверо самых отважных

за стены неслышно прошли

степняка захватили

именем бысть Таврулла

осознал он полон

Князьям он поведал о хане своём

Батые великом

и зело великих и сильных

воеводах и братьях его:

Урдюй, Байдар и Бирюй

с юга город возьмут

а Кайдар, Бечар и Менгай с севера

стены взломают и резать всех будут

а Кайлуг и Куюк будут мучить

во граде живых-

Хан Батый потерял нынче брата

по имени Кан.

Убили его когда брали они города

Кан же бысть не от роду Батыя

но первый бе был воевода его

И проплакал Батый целу ночь

и потом приказал все стирать

города и людей

в стороне этой горькой

живых не оставить совсем

Из Болгарии, Суздаля к нему

подошли нынче братья его:

Бутар, Айдар, Килемет

Бурундай и Батырь

и без счета ещё воевод и князей

ну а воинов столько теперь

что весь лагерь не виден-

за горизонт его часть

уходит концом:

когда город захватят разделят людей

и каждому

воину резать голов достаётся не много

а общим числом они быстро

город сотрут до конца

Постави же Батый стенобитны орудия

мнози ко граду

особи подле врата Летцкая

и били они без престани

дни и нощи и стены трещали уже

Быша мертвии мнози гражане

крепко бьющиеся с ним

и кровь лишася аки вода

там у стен на меже

и бысть стены и камни в крови

и послал к горожанам Батый

и рек: Аще буде противитесь мне

буде страдаши и зло погибать

Гражане ж злословив со стен

и плюнув в него

прокляли его

Батый же разгневался зело

и с великою яростию

повелел приступати ко граду

И машины-пороки мнозие выбишы

градные стены внидоша во град

И гражане тут встретили их

И бе видети слышати страшно

лом копейный и скрежание щитов

и стрелы омрачаша весь свет

яко не бе видети неба в стрелах

и всюду лежаша мертвии так

и всюду текаша кровь аки вода

и мнози стрелой уязвлен воевода Дмитро

и мнози сильные павши уже

и побежене мнози гражане

и взыдоша на стены враги

и остались на стенах сидеть

и бысть нощ и гражане создали

той нощи другой град

из обломков сего

вокруг церкви Богородицы стал

Утром бысть сеча зла

и изнемогаши людие

от стрел и мечей

и взбегоша на хоры церковныя

и от тягости повалиша стены

и бились в обломках живые

до самого бились конца

И когда не осталось уже никого

Дмитро бысть ещё жив

и истыканный стрелами весь

с отсеченной ногой, на коленях

он бился как зверь

и в конце сам Батый не велел

его добивать

подошед лишь спросил у него

господине твой где Даниил?

целовать он мне должен сапог

ибо я его войско разбил

или князю главу отсеку

Отвечай где твой князь Даниил?

и Дмитро рек ему: Нету князя

у Угров он Венгров теперь

Аще хочешь его повоюй

И Дмитро в орду увели

Хан отправился дальше

ко Владимиру граду

его воевать и пожечь

Так падоша град Киев

месяца декабря

в 6 день на Николу

***

Завещание патриарха Пимена

Храните Юлианский календарь

Тысячелетия лишь по по нему молились

Сей старый стиль – основа и Букварь

Он неизменен. Все на нем учились

Святое Православие в чистоте

хранить России как Зеницу Ока!

А если не сберечь, то быть беде

Погибнет мир кроваво и жестоко…

Храните церковнославянский наш язык

На нем возносим к Богу все молитвы

Он неизменен. Вечен. Он велик

Он Богом дан в духовной нашей битве

Вся наша Церковь на семи столпах —

Семи вселенских праведных соборах

Стоит. И ныне нам не ведом страх

Они – основа тем что будут скоро

***

Княгине Российская Ольга

Радуйся богоблаженная

Княгине Российская Ольга!

Чрез Тавриду бо ведавша Царьград

В правоверии наставляша

В Киев вернуша

Поставиша Храм над могилой Аскольда

Киевлян обратиша к Христу

Богобоязненная

Идолов сокрушаша!

На Север отправивша

И крестиша Псков

И позже зело земли Московские ведавша,

знавша

Предсказующа Богомати

над Россией покров

Бо узревша аз есмь Востока

С неба исходяша три пресвятых луча

Основаша церкви имя

Животворяша Троицы

Никому не чиняша зла

Не обнажа меча

***

Оборона Смоленска. Челобитная

Государю царю

да князю велице всея Руси

Василью Ивановичу

холопи твои

Михалко Шеин,

Петрушка Горчаков,

Никонко Олексеев

челом бьют

Сентября в 16 день

литовские люди

в Смоленский уезд пришли

пришли жечь, разорять

да людей убивать

Их король Сигизмунд

да Сапега Лев -канцлер

королевски листы

передали тебе

А в листах тех король

радны паны, гетманы

пан Жолтовский, Стадницкий

и мнози ины

рекли сдать им Смоленск

поклониться в нози

ибо взяли оне

Троицк, Спасск, Брисоглебск

Орхангельск и Духовск

Сила мнози у них

ну а ты сам падешь

Ми, холопи твои

говоря с дворяны

и с посадски людьми

не сдадим им Смоленск

Сели в граде в осад

а посад подожгли

а посад подожгли

чтоб отбиться от них

Двадцать пятого дня

сентября на заре

мнози люди литовские

с приступом шли

к Копытицким воротам

к Оврамьевской стене

была битва

и бились мы яростно

и отбили от города их

нам попался в полон

посадской Смолянин

что на приступ их вел

и в вожех у них был

Игнашка Дмитриев

всех за деньги предал

Он на дыбе висел

и подкоп показал

Не прошед и двух дней

снова в приступ пошли

к Пятницкий и Днепровский ворота

там скрестились мечи

Сеча злая была но

они отошли

и за речкой Чурильею

туром по стенам бьют

из наряду сё бьют

Богословскую башню

А тридцатого в нощь

скрытно к нам подошли

и Днепровь выжгли мост

Бьют они через Днепр

в град кидают огонь

Октября, государь, в 5 день

их король нам прислал

всем прислал

и боярам и мне,

воеводам, дворянам и старостам

прочим людем листы

чтобы сдали Смоленск

и под рукой его бысть-

королевской рукой

и такие листы

он нам слал много раз

Воевода Михайло Борисович Шеин

и все собрались

и писали мы им

что мы их презираем

Убираются пусть

город им не сдадим

хощь мы здесь и в бою умираем

В православной мы вере

её не станем менять

как король нам того предлагает

Целовали мы крест

не нам Царей выбирать

отписали мы им

пусть и знают

Ты б подмогу прислал

государь, трудно нам

но живот мы положим

за город

Отстоим мы Смоленск

верь ты этим словам

будь хоть что

не возьмёт его ворог

Москва. Начало

Во лето 6655

зело жаркое

нежданное

Иде князе велици Гюрге

да по волости

Новгорочской волости

воеватеся

её земли се покорятися

И пришед взя Новый Торгь

и Мьсту всю взя

и княжить ста

и над Мьстой ста новы князья

Новые князья

ко Святославу присла

повеле ему Смоленьску волость

брати

во владение свое воевати

И взя он Голядь,

литвинов в полон на Поротве

И взя он племя

племя дикое

и ста дружина его

ополонишася

И зва князь яко друзи его

Яко друзи его

брата званного:

Приди ко мне Брате

в Москов, – сам рече Гюрге

Святослав же взя дитя свое

Олга малого,

Олга малого

да удалого

в мале дружине

все еха к нему

долго

ехали

Олг же еха вперёд

Святослава и Володимера Святославича

и да князю велице Гюрге

пардуса

мехом мягкого

да пушистого

И Святослав приехав опосля

тако любезно целовастася

тако дружно обходишася

и тако быша весели

На утрий же день

повеле Гюрги

устроить обед силен

явства разнии

честь велику им

дары мнози

и с любовию

и сыновии его Олгови

и Володимеру Святославичу

и дружине его

и тако проводи их

проводи их

да в обратни путь

***

Завещание Владимира Маномаха царя

Бога ради и души своей

страх имейте в своём сердце Божий

милостыню щедро дайте тоже

Это ведь начало всякого добра

Душу чистую и непорочную

хоть худое тело, слово прочное

кроткость что превыше серебра

А трапезничать без шума надо

очи держать долу без огляда

ну а душу ввысь и только ввысь

от сует бежать

и коль при власти

то почет всеобщий и участие

ни во что не ставь и с ним борись

Если пользу принести другому

можешь, но сгораешь как солома

воздаяния с людей не жди

Бог тебе воздаст лишь по заслугам

вечных благ веселием как лугом

взяв котомку путником иди

Люди мы. Грешны и смертны все же

кто нам зло створит, мы тоже

кровь пролить его стремимся враз

Но и мы ведь тоже согрешили

что нам зло удумали, створили

и понять в чем грех бы нам сейчас

и терпеть придется, Бог над нами

терпит нас всю жизнь. Его делами

создан этот мир. В творения час

Как отец побивший чадо, любит

привлечёт к себе и приголубит

Так и Бог воспитывает нас

Чтобы одолеть врага не нужно

Сечь его, кровь проливать оружием

Надо лишь его понять

Он такой же сотворенный богом

на земле у вас одна дорога

Будь готов с ним говорить, принять

В чём не прав пойми ты и прощения

попроси, а всякие сомнения

он отбросит в этот чудный раз

и тогда он что-то да узреет

вашу мысль тогда уразумеет-

Вы договоритесь с ним тотчас

От непонимания зло исходит

кто-то в ком то что-то не находит

кто-то мыслит по иному, чтож

Гордость грех великий, грех ужасный

льется кровь от этого напрасно

умножая в мире скорбь и ложь

Подавайте нищим, подавайте

про сирот и вдов не забывайте

не давайте сильным их губить

их никто не защитит на свете

кроме вас. Заботьтесь, эти дети

за вас грешных смогут попросить

Попросить у Бога вам прощенья

может и простит, за прегрешения

вам не будет адского котла

Может и облегчит вам мучения

ведь ребенок попросил прощения

Матерь Божья за руку взяла…

Лжи остерегайтесь, пьянства, блуда

ведь душа и тело гибнет люто

Не чините никому вреда

чтобы люди вас не проклинали

Проще будьте, утолив печали

уважайте вы других всегда

А жену свою любите, знайте

власти ей над собой не позволяйте

из ребра она сотворена

Божий страх имейте как основу

и не верьте вы пустому слову

ведь она пред Богом вам жена

И учитесь. Вы всегда учитесь

вы тогда нигде не осрамитесь

Знал отец мой девять языков

Вы способнее его, я знаю

от души добра вам всем желаю

мир ведь он суров, всегда суров

***

Письмо Хмельницкого в Москву

Преславный Царь Московский

наш государь и добродей

С призрения Божьего себе мы помышляли

чтобы послати к вам от сих своих людей

поклон отдати и не бысть в печали

Но Бог одарил нас посланцев всех твоих

до пана Киселя и в наше войско

и нашей веры старожитной Греческой мотив

ты нам принес по дружески, по свойски

Мы в силу вольности своей в беде

с безбожных ариев покоя не имеем

Творец Исус Христос помог нам во труде:

войска пришед на нас мы бить умеем

Копали яму всё под нас, под Сечь

попались сами: оба войска пали

трёх гетманов у них с сенаторами впредь

где Жёлтая Вода живьем достали

А было много их,

наместник Шембербек

и сын пана Краковски с войском

козаки посекли так много человек

что лошади не шли по трупам польским

Сам гетман, пан Краковский взят в полон

и человек при нем блаженный и убогий

вот Мартин Калиновский он

се под Коосунем был разгромлен на дороге

Усе войско их разбито

их имали Крымчаки

что служат нам от Крымского царя

Но земли наши – власть давно забыта

и будто пусто в них, а это зря!

Желаем мы тебя – ты православный

христианский Царь

Ты тот, кого послал Господь для нас

Приди, приди же к нам!

Коль ляхи наступать начнут то, Государь!

Ты войском с севера, мы с юга

в клещи их

и будем бить по головам!

Написано с Черкес

1648 месяца июня

в день тягостный восьмой

и милостью небес

Богдан Хмельницкий с войском

Запорожским

с Желтых вод, с Корсуня

Сие послание с Белорусского письма

доставлено к Царю

в Москву во Кремль город

и бью челом и правду говорю

Хмельницкий верен Вам

и Сечь верна

се князь и княжество его

младое, как и он,

его правитель молод

И не стареет он, и не стареет Русь

Две части в целое соединяться, знаю!

В Союз. Как в грамоте Хмельницкого-

В Союз!

О сем и пишет он. Сего желает

И Бело- МалоРоссия и Сечь

А не Париж, не Вена, не Варшава

наш этот мир, нам всем его беречь

от иноземцев гадких и лукавых

Царь помолчал и молвил: На коней!

Быть по сему, сей план Богоугоден!

Сквозь череду кровавых старых дней

Он ведал все о счастье, о народе

***

Смута

Царевич Дмитрий не царевич более

царь Федор его выгнал с глаз долой

Иване кончился! Теперь боярам воля

Гонцы во все концы летят стрелой

Чего вы все с испугу то присели?

Набат? Без звонаря? Откуда звон?

Толпа? Уже в приказ ломают двери?

Там он! С ножом в груди! Там он!

Да что же деется, народ то православный?

Царевича сгубил боярский люд

Всех убивают, ищут кто там главный

Кто попади, того камнями бьют!

Стрельцы народу много порубили

Полонным рвали ноздри, языки

а колокол, и тот в овраг свалили

и засветло казнили у реки

Срубили ухо – стал он корноухий

и вырвали язык чтоб не звонил

«Русь проклята!» – сказала им старуха —

«Молитесь все насколько хватит сил!»

А опосля в таперешнее лето

вдруг выпал снег и зачалась зима…

Три года Бог казнил людей за это

и умерло народу тьма и тьма

Есть было нечего. Все ели траву, кору

кто лютовал, в разбое воровал

а кто и сам ложился в эту пору

и молча Богу душу отдавал

Как есть в Писании конец всеобщий рядом

Зверями стали люди напослед

Благочестивый становился гадом

и столько бед творилось! Столько бед!

Спасен царевич! Скоро обьявили

Отрок посажен царствовать в Москве

Борискиного сына удавили

а челядь утопили всю в реке

Потом убили отрока картечью

Сказали: «Был ненастоящий царь!»

Плевались все как слушали се речи

и я плевался, хоть и не бунтарь

И наконец народу надоело

Собрался стар и млад с кольем как встарь

и на Москву пошед и сделал дело!

Всех чужеземцев вон! Нам нужен царь!

И вот намедни слышал я впол уха

царем Романов будет Михаил

Стоим мы, смотрим, снова та старуха

Сказала нам: «Россию Бог простил!»

***

Картина Репина Иоанн Грозный

Иоанн Васильевич и сын его Иван —

бред на холсте социалиста Репина

Плевок в лицо, воды в лицо стакан

Топтание русскости. Зловоние. Отребье.

Царь сына никогда не убивал —

обоих отравили иезуиты

а Репин, Репин только исполнял

они там все одним пупом повиты…

***

Великий пожар в Москве

Ах, старая Москва

тебя давно уж нет

под колокольный звон

церквушек деревянных

стоишь во тьме веков

как Китеж град, как свет

глядишь со всех сторон

красуешься жеманно

Из дерева ты вся

в ворота лишь войдешь

по доскам мостовых

как окунешься в море

затейливой толпы

меняя рожь на брошь

на рынки заходя

о ценах долго споря

А песни каковы!

На разные лады

Как нежно заведут

заслушаешься встанешь

и узких улиц зев

и лодки у воды

все душу бередит

а сердце не обманешь

Над головой всегда

многоэтажный вал

бревенчатых домов

их горниц, крыш, светелок

Бывал кто много раз

тот все посады знал

Жаль города уж нет

огонь был зол и долог

Войною Крымский хан

Девлет Гирей идет

и всадников его

к Москве идет без счета

куда бежать то всем?

настигнет и убьет

угонит ли в полон

кому туда охота?

Все побегли в Москву

спасались там не раз

там стены высоки

ее возьми попробуй

Со стен стрелами бьют

монгола прямо в глаз

они не продойдут

ворваться в город чтобы

В Москве царя то нет

С Ливонцами войну

тяжелую ведет

по Кемьским волостям

где грабежи да моры

он войско и послал

чтоб защитить народ

Ливонцы то они

от сотворения воры

А вишь как: Их король

Гирею написал

Мол ты Москву возьми

пока я отвлекаю

Иване в спину ты

приди вонзи кинжал

и царствуй сам потом

а мы тебя признаем

Лазутчик есть у нас

разбойник Кудеяр

Сабуровой он сын

Отец – Василий третий

в монастыре рожден

воспитан у татар

Царю он старший брат

на этом белом свете

Хоть мать и обвинил

в бесплодности отец

в монастыре она

ему родила сына

А он уж был женат

и мальчику б конец

но он попал в Орду

рассказывать так длинно

Так вот он на Оке

их знает тайный брод

и он тебе, Гирей

тот брод теперь покажет

А после он к Москве

скорее проведет

а ты бери ее

а он царя накажет

Вот так король писал

Ливонский прямо в Крым

Гирей же этим всем

конечно соблазнился

Ну и на Русь пошел

Ливонцы вслед за ним

и страшный их грабеж

в ту пору получился

Как до Москвы дошли

все грабить принялись

и с четырех сторон

весь город встал в пожаре

в то время сушь была

и смерчи поднялись

торнадо из огня

по городу ударил

Весь город в полчаса

до тла тогда сгорел

Не выбрался никто

ведь просто не успели

и день еще назад

он жил и песни пел

а нынче он исчез

А был ли в самом деле?

Девлет Гирей тогда

поворотил коня

Зачем же нужно мне

вот это пепелище?

Обратно в Крым пошел

не проведя и дня

всех уводя в полон

и богачей и нищих

Людей он много взял

и в Кафе продал здесь

ну а Москва?

Москва отстраивалась снова

из камня все теперь —

стал белым город весь

и стены возвели

чтоб к бою быть готовым

На следующий год

Гирей опять пошел

но ждали здесь его

и встретили в дороге

казаки и стрельцы

пищали вскинув ствол

при Молодях, в Пахре

в дыбу поставив дроги

и их с коней не взять

Гирей спешился сам

побег пешком и все

за ним на штурм и в битву

и началась резня

жестоко бились там

намедни прочитав

каждый свою молитву

Стрельцы там взяли верх

порезав янычар

гоня к реке, топя

и к бегству принуждая

Гирей же в Крым ушел

вновь уводя татар

он многих потерял

– все летописцы знают

На Русь Хаджи Гирей

уж более не ходил

С царем Иваном он

потом уж замирился

он сыновей своих

все царствовать учил

друг с другом мирно жить

всему всегда учиться

Он умер от чумы

в орде она была

в Крым принесли ее

ордынцы из Алтая

она косила всех

плодилось воронье

но повесть уж про то

совсем уже другая

***

Василий Темный

Здесь отныне после Рима Рим

после Куликовской битвы битва

Тохтамыш явился за своим

видно Бог не услыхал молитвы

И по новой все: и дань и кровь

мерзость, подлость

распри князя с князем

сапогом растоптана Любовь

целомудрие лежит на грязи

Князю князь колол ножом глаза

но потом опомнились, братались

Князь Василий. Знали небеса

хоть слепой был но роды с ним знались

Темным стали называть. Он свой.

Сел на царство. Сын Иван родился

Государство укрепил с Москвой

со столицей

славно потрудился!

Ввел он герб – Двухглавого орла

Пал Царьград

как дуб от бури страшной

А Москва – побег с его ствола

Новый дуб еще мощней и краше

И сказал Василий: Риму быть!

Быть четвертому – Москве отныне

А врагов я буду всех казнить

Тех врагов что брешут на латыни

И вознес имперскую печать

земли и умы все собирая

и стрельцов отправил воевать

шли они от края и ло края

У Литвы отвоевал Смоленск

и Черниговск. Новгород приставил.

Воевал его и нес тот крест

Ляхов бил за дело и без правил.

Новгород склонился под Литву

В битве на Шелони их разбил он

пленным всем потом секли главу

а кого и бросили на вилы

Всех знатнейших тамошних бояр

Всех Борецких, Марфу и посадных

Всех на плаху. Жизнь она как дар

Что не всем дается. Не за ладно.

За измену наказание всем

Не щадить изменников боярских

Иоанн Васильевич затем

принял власть отца в короне царской

Стал из камня строить он Москву

Белокаменную создал он столицу

Государство создал наяву

закрепил мечом его границы

***

Куликовская битва

Уже бо вечерняя заря потухла

Дмитрий сяде на коне свои

Ныне Русь земля от крови вспухла

и пришед все в поле, в центр земли

Выехав на поле Куликово

став посереде обоих полков

Дмитрий княже молвил людям слово —

в бой позвал отчаянных сынов

Волынец с ним рядом, старый сотник

рек ему приметы битвы той

Княже рек: Не верь им греховодник

Бысть победа а не упокой!

Олг же князь зело Мамаю предан

Сам привел поганых: На мол грабь

Кланялся им сука за обедом

клялся в верности, стелился словно рябь

Только чтобы жить. Чтоб чтото дали

Предав всех. В полон всю чернь отдав

Вот и бегши все на битву в дали

к Дмитрию, который не предав…

Есть такие, Волынец, пока месь

Час прийдет да бошки срубим им

Для вражин устроим нынче замесь

Своего собакам не сдадим!

И сниде с коня на иный коне князе

приволоку царскую долой

Ратником простым он помоляся

В битву шед каленаю стрелой

А одел же цареву одежу

Михаил Андрейиевич Бренк

Стяг царевый взял и в битву тоже

Был зарублен, славься он вовек

И сошлись полки крепко ступишась

Копий треск, великия теснота

Умираху под копыта сбишась

и ручьев из крови вся верста

С под полков сошедших вытекала

замывала травы и поход

и казалось что уже настала

здесь кончина мира и приход

Туташние реки мутно стали

Озера ступили с мест своих

Аки сильные древа ломали

косят русских, тьма глотает их

Нет уже полков крестьянских боле

Возревеша мнози удальцы

Волынец помог -ударил в поле

из засады рвутся храбрецы

Налетели соколами лихо

и давай врага косить травой

Коли конь несвеж иль скачет тихо

в битве се оплатишь головой

Устрашась поганые кричаша:

Паки Русь нас умудриша всех

Худче с нами бишася отчаша

Лутчие сблюдошася в зарек

Царь Мамай рече своим: Побегнем

Ничто уже чаяти добра

Главы бы унесть а то заклекнем

Не до злата, не до серебра…

И побеже с четырьмя мужами

Мнози же крестьян гнались за ним

Но не одолеть его конями

Кони свежие умчали словно дым

Тут уж бегство началось с погоней

как траву косили всех врагов —

добрые в засаде были кони

в ветер уносили седоков

Князь же Володимир Андреевич

став на костех, Дмитрия не обретя

кинул глас Трубой, трубит царевич —

брата ищет где ни попадя

И иные рече: Видев князя

Бьющегося крепко пятый час

А иные видев его в рясе:

В ранах весь и принял смерть за нас

Юрьевский крестьянин Новосельцев

рек что Князь сейчас еще был жив

Бился с четырьмя один умельцем

В схватке этой так и победив

Был изранен и побрел по полю

Бросились иные на него

Новосельцев принял его долю

и посек их всех до одного

Гнал коня но конь не борзо гнался

В трупу человечью конь не шед

Княже там один потом остался

и его он после не нашед…

Отроцы найдоша Бренка тело

Сам порублен, стяг в руке сжимал

Славен будь! Святое твое дело!

Славны будьте все кто нынче пал!

Дмитрия нашли у края рощи

он зело булатом посечен

Ветер стяги на ветру полощет

Все таки живой, не мертвый он

Время шло как братина по кругу

Место чти где одолеть смогли

Недруга, упершись в руку Друга —

Куликово поле – центр земли

***

Русь

Коль душа моя поднадорвется,

коли что то выйдет безотрадно

Выйду в поле, поклонюсь

и серебрянная Русь

мне сыграет колокольно, ладно

От мороза побелела борода моя

и дыхание зашлось от холода

Чтоб Россию воспевать

надо чтобы благодать

опустилась на тебя волшебным золотом

Разольются звуки, душу высеребрят

Над снегами, да невиданными трелями

В этой вечной пустоте

мне Господь на высоте

заиграл небесными свирелями

Залатай мне душу, Господи

залатай душевными заплатами

В этой вечной белизне

наяву или во сне

Ангелы поют крылатые

А повинну голову и меч не сек

хоть душа корява, хоть горбатая

Все по полю мы идем

и встаем как упадем

и рыдаем, коли виноватые

И уйдет в надрыв душа

коли много согрешал

Воля вльная, тема вечная

И купаясь в белизне

дай же Господи и мне

Бесконечное

Делай добрые дела

чтобы жизнь в тебе была

И не окаянны были твои дни

Но и тех кто замерзал

все равно Господь спасал

Если каялись в грехах они

***

Подземный город чуди

В Новгородском писании старом

«Человецы в Восточной стране»

запись есть в пару строк, что недаром

тратить время так нужное мне:

Далеко на востоке, в Сибири

у верховьев великой Оби

люди есть что под землю ходили

и тот путь ярок был, весь в огне

И сам путь занимал у них сутки

День да нощь, выход к озеру там

Был чудной свет над озером, жуткий

рядом город, примкнувший к огням

Нет посаду, но слышно все лихо

кузнецов, прочий города шум

А как вьедешь в него там все тихо

никого – аж пугается ум

Ни людей ни скотины в нем нету

но дворы все товара полны

угощений – пожалуй к обеду

наберешь аж телеги полны

Наберешь все и деньги положишь

не обманут, отличный товар

своровали конечно мы тоже

но ворованный таял весь в пар

и на месте своем появился…

Как старайся а не украдешь…

В град сей каждый сходил -удивился

А откель это все – не поймешь

Это чудь и у них все чудное —

Новгородцы бывали везде

торговали не зная покоя

доверялись счастливой звезде

***

Бурхард Христофор Миних

Он Крым взломал

Он турок бил

Он на Стамбул солдат водил

России верный сын

С Петром Великим строил он

его так не любил Бирон

как стал Елизаветы трон

остался он один

Чин подполковника, мундир

и шпагу с золотом и пир

Не зря даны ему

Все отобрали. Ордена

Поместье, дом. Лишили сна

И в кандалы его она

одела и в тюрьму

Бывает так.

Не нужен стал

Да он и сам уже устал

От этих всех интриг

Писал Никита Трубецкой

Виновен как никто другой

Изменник он и удалой

Вот приговора миг

Четвертовать.

И их ведут

На плаху.

Место здесь же, тут

Но милость для него

Сибирь. Навечно.

На Пелым.

И остальных в тайгу за ним

В снега. На ужас остальным

Но это ничего

Рыбачил он

Медведя бил

Детишкам школу подарил

Ведь дел всегда полно

Петр третий в восемьдесят лет

вернул его.

Старик уж, сед

Но силы есть. Он дал завет

Служить. Пока дано

Он бодрый, крепкий был еще

любил он фрейлин горячо

Обнимет, унесет

Сибирь хоть стали многим шить

она давала силы жить

кто ей не сломлен, вот

Когда Екатерина в ночь

Петра повергла

Он помочь

Петру давал наказ

В Прибалтику теперь скакать

солдат Румянцева там брать

Гвардейцев скинут враз

Они семь лет воюют там

в окопах с пылью пополам

а те в казармах спят

Там все с винтовкою живут

а здесь одни парады тут

как будет бой так побегут —

раздавят как котят

А можешь Петр поднять Кронштат

пускай по городу палят

в казармы с кораблей

Но Петр сказал – Я не хочу

пусть даже троном заплачу

но чтоб не быть как палачу —

кровь лить своих людей

И вот Екатеринен трон

и вот стоит пред нею он

Она, спросив тогда:

– Сражаться супротив меня

хотели вы второго дня?

И он ответил ей: Храня

Петру я верность – Да!

Она не стала укорять

ссылать, наказывать, лишать

Он строил город ей

Хранил каналы и мосты

с наукой строить был на ты

и воплотил свои мечты

в круговороте дней

Он умер. Петербург хранит

Его палаш. Простой на вид

в огне был и в дыму

Встать и его в подвысь поднять

Эфес к лицу, ладони сжать

Дать почести ему

***

Потемкин. Окончание

Он правил Россией так дерзко,

так сильно,

так долго

судьбу разделяя с царицей своей

Лукавые яду подлили, а он проморгал

и лежал уж разбит на осколки

Чего уж теперь…

Оставалось лишь несколько дней

Он есть уж не мог даже хлеб —

Желудок разрушен

и в жилах по венам тек яд

Он квасу хотел

Он не слышал, не слушал

О чем и о ком говорят…

На лавке депеши Суворова,

Крымские карты,

Де Рибаса письма с Одессы

как строит он город теперь…

Но ему не прочесть

омертвел

нет во взгляде азарта

Задыхается он.

Отворите пожалуста дверь

Ненавидели сильно

Его и Россию

До него добрались,

До нее не смогли

Очерняли – ложь с грязью

полили обильно:

Города из картона

Деревяшки – рубли

Разумовский писал:

Моцарт хочет приехать

он Россию взлюбил

переехать решил

Русофобам тогда

стало уж не до смеха

Враг тогда и его

отравить поспешил

Отравили обоих

и Потемкин и Моцарт

оба выпили яд

не зная о том

Все, спасения нет

Зло повсюду ворвется

Моцарт умер

Отравлен

каким то скотом

А Потемкина с Ясс повезли на двухколке

Верст проехали тридцать

кровью рвать начало

Умер он молодым

жил на свете недолго

Много сделать успел

Не чета остальным

Тот кто их отравил

позже Крымской войною

сыт по горло стал

Дали

там ему прикурить

Их потомки враги

это помнят? Едва ли

Снова травят

и снова

Крым стремятся отбить

***

Суворов. начало

К Василию Суворову приехал Ганнибал

По дружбе обнялись. Оба уж не молодые.

Наливку, то да сё. Да кто бы знал!

Уж дети подрасли. Вот годы золотые!

– Ты вот сидишь как сыч в имении своём

и сына держишь- Ганнибал спокоен

в какой запишешь полк?

– Да ты о чем? Ты посмотри, какой он воин?

– Да помнишь ли царя Петра?

Мы ж с ним в поход хоть сами то мальчишки!

Но хлопнул по плечу, сказал Пора!

Мы рядом с ним и жизнь нам не по книжке

А помнишь наш с Петром поход?

Как шведа на штыки приняли у Полтавы?

Да ты хоть сыну то рассказывал

как вброд шли в Петербург где были лишь дубравы?

Мальчишки были мы как он сейчас, смеясь

наград не ждали за заслуги наши

Ты знаешь что? Хоть Сашка то и князь

но пусть отведает и он солдатской каши

И мне вот написал что хочет он служить

Болеть не хочет, закаляет тело

Просил отца на се уговорить

– Да пусть послужит, мне какое дело.

Хотел я чтобы при торговле он.

Чтоб хваткий был. Ан все перечит

Ну ладно

Вот ведь пустозвон!

Хлебнет ещё да расхотит а время лечит

– Так я в Семеновский его и запишу

Мундир получишь Александр Суворов!

– Эй Сашка! Я спешу, спешу

Эх мне бы твой упрямый норов.

***

Суворов Держись братушки крепче за фузею!

Держись братушки крепче за фузею

пруссак коварен, строен точно в ряд

их обойдем, тогда погоним в шею

нас меньше их но тут ведь штык наш брат —

Так говорил тот щуплый человечек

сам вроде при чинах, но он солдат

не генеральские его мундир и речи

сам генерал, но как солдату рад!

И зачалось. Их били батареи

по нам в упор, в ошмётки рвав тела

Он сам повел. Без страха, без затеи

В штыки на них. На славные дела

Те даже залп уже не успевали

Валили в грудь, чтоб кровь и хрип во рту

все пушки Фридриха, они все нам отдали

им воевать теперь не в моготу

Лександр Васильич, он потом построил

сказал победа, братцы, отдыхать

сказал штыком колоть как пчелы роем

а не стрелять -так надо воевать!

***

Суворов. Кингбургская баталия

Сегодня славно постарались

на Кинбурнгской косе

с обедни сталью потчевались

в песчаной полосе

Французы, командиры турок

им Крым бы только взять

а нашим что? Лишь брови хмуро

да их штыком принять

Их было в пятеро противу

солдата одного

Мелькали люди, кони, гривы

не видно ничего

каре хорош от ятаганов

штыки длиннее их

вверх поднимает штык османов

со скакунов своих

французы сами в бой не рвутся

Зачем? Не дураки

победы янычар дождутся

им стало быть с руки

обычай стравливать народы

на западе все чтут

под лживым лозунгом свободы

вам рабство продадут

Сказал Суворов: братцы крепче

Вперёд. Штыком вперёд

Повел всех сам. Ему не легче

К воде пробить проход

Он оступился. Дважды колот

Штыком снесло плечо

Но шел вперёд хоть был не молод

Вперёд! Вперёд ещё

Упал и турок ятаганы

над головой занёс

доставит голову султану

с копной седых волос

но закололи янычара

солдат не дал, поспел

в сражении, в пылу угара

Суворов уцелел

Но жив остался чудом целым

мундир лежит в крови

Таким он был отчаянно смелым

Господь благослови

А что французы? Они целы

На штык бы их? – Ан нет!

Ведь Европейские уделы

несут России свет

***

Суворов. Переход через Альпы

Где Швейцарские Альпы

подперли собой голубой небосвод

Где лишь скалы и ветер

где охотник Антонио Гамма живёт

где Суворов сказал

Вот и в горы пришли

и спросил: Может с нами пойдешь?

Он ответил: Пошли

Посох сняв со стены

он повел их вперёд

где Швейцарские Альпы

подперли собой голубой небосвод

Где могучая Рейсса

бесновалась

зажата в тиски

у моста

где французы засели

где камень отвесный

где холод

где гор красота

Вот Альторф. Опоздали

Француз перекрыл перевал

Западня. Нет пути.

А солдат лезть по скалам устал

Мы по тропам звериным уйдем

Есть Антонио путь?

Есть наверх прямо в бурю

и будет назад не свернуть

– Что ты делаешь русский?

Но Суворов махал пастухам,

– уже серны по тропам не ходят

все вы сгинете там!

Но полки уходили

все выше и выше

Антонио лез

ветер бури- он сбрасывал в пропасти

слабых с небес

Под ногами на камне был лёд,

только штык мог солдата держать

Сапогами над пропастью висли

штык вонзая опять и опять

Ветер, он бесновался

мулы падали вниз

но вперёд,

и вперёд, у солдат был девиз

а когда кончен путь и на спуске

по льду уж катились к теплу

каждый рад был деревне

долине, любому углу

Нет. Антонио денег не взял

табакерку Суворов ему подарил

и сказал: никому ни под силу

то что мы сотворили и я сотворил

А Суворов от Павла

письмо получил

назначение в нем.

Он его не забыл:

Восхищён. Поражен.

По вашим делам

Чин Генералиссимус

присвоен был вам

Салютуют полки

обнимают его

в Петербург

он летит

На стоянке почтовой

ему снова письмо

он опять не забыт

штемпель Павла и подпись

узор синих строк

он его прочитал

старику закололо висок:

Вы посмели нарушить

прямой мой приказ

под началом Австрийцев

запятнали вы нас

Ты маршруты Австрийцев в горах

должен был соблюдать

вместо этого смел

недоверием их оскорблять

Ты разжалован мной

вон со службы ступай

а в дальнейшем как знаешь

так и сам для себя поступай

Что ж поехал он дальше

в Петербург с денщиком

Стар уж стал я- сказал он

– Прут враги напролом

Как до дома доехал

слег и более не встал

Он устал- скажет кто-то

Да, наверное устал

Он все думал про дело:

мне в поход бы опять

но болезнь гложет тело

с ней теперь воевать

А когда хоронили

денщик Прошка сказал:

Подлецы победили

Бог его и прибрал…

Нынче много в народе

тех кто помнит о нем:

– Пуля дура, учил он,

надо братцы штыком

***

Странники

В раскладах умных книжек время сумрачно и тихо

А мудрецам и слова не скажи

А время все несётся,

все несётся слишком лихо

А кони нас уносят,

нас уносят

да над пропастью во ржи

И мы летим и ноги в стремена

и ветер весь в лицо а звёзды сбоку

война, война, кругом одна война

и млечного пути дорога

И мы летим и на дороге той

клинками света разрубая нечисть

Кого теперь возьмём с собой мы в бой?

Кто взвалит всю вселенную на плечи?

Кто примет власть в короне золотой?

В раскладах умных книжек

в песнях бардов, в сагах

прошлое а будущего нет

А мудрецам и слово не скажи

По млечному пути

несем от пилигримов свет

А кони нас уносят,

все уносят

да над пропастью во ржи

И мы летим, летим

во весь опор

Планеты в брызги как горох

в лукошке

и вечности седой наперекор

кому-то в долг даем ее немножко

Щелчками пальцев разрешая спор

И мы летим и ноги в стремена

философы и вечные бродяги

Война, война, меж звёздами война

хватило бы теперь отваги

Короновать и власть

принять сполна

***

Письмо иезуита Корженевского в Рим

Ваше высокопреосвященство

я вновь на родине отцов

и это вечное блаженство

их принимать как мудрецов

Три поколения Корженевских

в Париже, в ордене, их жизнь

дала мне оснований веских

сюда прибыть а здесь – держись

Кошерский мой агент и дьякон

дал сведения, мне очень жаль

но Петербург и Польша на кон

поставлены, и в том печаль

что нет возможности работать

что по пятам идут за мной

что нас предать здесь может кто-то

да что сказать! Любой! Любой!

А помню я Екатерина

нас защитила дав указ

иезуиты все едины

и вот она была за нас

Мы даже Риму неподсудны

в ее владениях, она

вникала в путь земной наш трудный

была в дела посвящена

А девять лет назад нас гнали

сказав: Подите вон от нас

Александр 1 без печали

взял и издал такой указ

Потом погибли и масоны

в Сенатской площади на снег

мятежные полки, заслоны

вот так, опять пришел наш век

агенты наши их судили

мятеж и после всех в Сибирь

такое время – или или

растет наш орден вниз и вширь

сейчас их гнезда в Польше давим

им конституционный строй зачем?

они живут без всяких правил

их ксендзы верховодят всем

Николай первый короновался

короной Польши, сейм ему

чтоб в конституции ужался

убрал статьи – он их в тюрьму

сказал: кодекс Наполеона

он сатанинский – их рука

на бунте созданый, закона

грань – ведь она всегда тонка

а результат – он очень четкий

они казнили короля

и перед вами бьют чечетку

но вот им! Вот им! Вуаля!

Он перед ними расстилался

холодный взгляд ему в ответ

бесовский взгляд дворян

умчался

он в Петербург. А мира нет

Профессор молодой Смогловский

задумал захватить царя

и суд над ним. Рукой Петровской

навел порядок царь. Не зря

Этот Смогловский сейчас в Париже

он убежал и пишет там

что царь – диктатор! Руки лижет

любым теперь его врагам…

Что давит царь таких – согласен

все бесноватые они

им бес внушает столько басен

что Бог от них нас сохрани!

Вот здесь его я понимаю

хоть не согласен с чем иным

Мир революций я то знаю

бывает подлым, гадким, злым…

Рассадники Париж с Лионом

зловредных мыслей и идей

они сбивают миллионы

на грех простых земных людей

Шопен – двадцатилетний юный

туда собрался – Боже мой!

евреи захватили струны

его души, убив покой

Он остается церкви верен

с другой же стороны есть дар

талант от сатаны отмерен

в его душе горит пожар

печаль на клавишах земная

недостижимая печаль

он погибает я то знаю

и мне его безумно жаль

я не пущу его в Парижи

но все таки если будет там

приставь духовника поближе

чтобы он внял его словам

С ним едет Паганини скоро

он итальянец и скрипач

подслушал я их разговоры

от церкви далеки хоть плачь

Безбожной музыки мотивы

играют оба, кто поймет

как женщины душой красивы

контроль теряют от их нот

Скрипач опасен. Я пытался

Липнинского монаха дать

хоть он играл и хоть старался

не смог его переиграть

Теперь в Париж его дорога

вы будьте бдительны синьор

и гадину не упустите, с Богом

коль не раздавим нам позор

Письмо вам передаст каноник

Нови, расскажет вам о нем

он с Генуи, он знает домик

где Паганини жил при нем

на шее, руки Паганини

в следах колодок и цепей

он каторжником был, с другими

был на галерах много дней

Каноник рассказал: в порту их

кто на галеры попадал

живым не возвращался тут их

в открытом море был финал

Никто тогда не возвратился

а он вернулся. Он один

и в скрипача он превратился

Талант великий из глубин

Такой что люди застывали

такой что их душа рвалась

такой что разум все теряли

от его скрипки всякий раз

Сказал Нови что там на судне

когда от мук он умирал

он сделку с дьяволом прилюдно

сам заключал, чтоб так играл

Каноник зверя остановит

а вы поможете ему

наш мир очистит

подготовит

не станем мы идти во тьму

***

Полтавская битва. Карл XII

Привольно на полях Полтавы

и тот кто в битвах жаждал славы

пришёл её искать

Уже начищены фузеи

уже подшиты портупеи

и можно умирать

Карл был умён, владел собою

он с детства знал приемы боя

всегда идти вперёд

и коль проигрывал порою

он не был трусом и изгоем

его любил народ

Он земли прибавлял к короне

стабильность дал он швецкой кроне

удачлив как никто

Он воевал с Москвой успешно

рукой над картою небрежно

вел всех и делал то

Что не могли цари другие

познав привычки боевые

немного нелюдим

но был солдат ему покорен

в строю красив, в бою проворен

стране необходим

Как на подбор каролинеры

и внешность вся их и манеры

спокойствие в бою

как нож сквозь масло проходили

врага кололи и рубили

за Швецию свою

Карл знал войну и жил как воин

своей империи достоин

был в пекле он не раз

но пули мимо пролетали

и чудом но не попадали

загворен – весь сказ!

Бывало пули выгребая

из сапогов и напевая

солдатской каши ел

но время шло, враги плодились

и земли все укоротились

и много кто посмел

Посмел быть может не открыто

но плюнуть и в его корыто

и за спиной предать

Боясь сойтись в открытом бое

и сговорившись меж собою

империю продать

Царь Петр возник отторгнув земли

рассудка голосу не внемля

построил Петербург

Он молод был но тоже воин