В пламени брода нет

Дизайнер обложки Ирина Александровна Хороших

© Александр Филин, 2025

© Ирина Александровна Хороших, дизайн обложки, 2025

ISBN 978-5-0067-6290-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Феникс

Феникс, подари нам радугу, кричали крысы, сгорая праведным огнем.

Они ещё не знали, что завтра для них не наступит никогда.

Феникс дал им радугу, потирая огненные крылья, это был его прощальный подарок беспокойному некогда пеплу.

Феникс взмыл в высоту, оставив за собой огненный вихрь, вихрь разметал пепел по горячему ветру.

Крысы получили свою заветную радугу, жаль только, что они никогда этого не смогут оценить.

Зима

Зима, зима, зима.

Как много в этих строках

Веселья и печали,

Любви и доброты.

Воспоминаний детства,

Когда, смеясь, кричали,

С горы высокой мчали,

Не ведая печали,

Не ведая беды.

Но годы пролетели,

Промчалось время счастья,

А с ним пришли ненастья,

Осталось вспоминать.

Смахну слезу скупую

И, натянув улыбку,

Мечтаю на минутку

В ту зиму я попасть.

Поэты

От одиночества, рождаются поэты.

Без одиночества любви и счастья нет.

И в этот театр проданы билеты,

Премьера состоится или нет?

Как карандаш, метался по бумаге,

Ломался стержень, под основой – тлен!

Я знаю смерть, её встречал я лично,

Но это уже прожитый момент.

Ведь карандаш восстановили, заточив,

Он лист судьбы испишет новой строчкой.

Ну а душа у каждого из нас

Томится в камере – своей, но одиночной.

***

Наполним бокалы игристым дождём.

Помянем пустое мгновенье.

Закусим ушедшим

Пустым белым днём,

И небом накроем колени.

Пусть ветер играет, как тысяча арф,

И мгла испечёт нам печенье.

Мы верим, мы помним, не знаем, о чём.

И ждём без конца продолженья.

Отчий дом

Давно уж стол пустой стоит,

Забыт бокалов звон.

И штора на окне висит,

Покинут отчий дом.

Нет больше радости, и слёз,

Печали тихий стон.

Закрыты двери на замок,

Скорбит забытый дом.

Однажды рухнет, не таясь,

Построят не спеша,

Но этот милый отчий дом…

Изранена душа.

В альбоме карточка стоит,

И, память вороша,

Не даст забыть весёлый смех

И детство малыша.

Уж старость близится с лихвой,

И дома нет того, он – словно

Пыль эпохи той, но миру всё равно.

На месте том уже давно есть рынок, магазин.

Но в памяти моей пятно, нет помнить больше сил.

Утро

Мерзкие, скользкие, как утреннее пробуждение,

Рвутся, пугаются, вдрызг разбиваются,

Льются отовсюду, словно видения воспалённого мозга,

Разбегаются, точно крысы, завидев пожар.

На восьмом этаже зазвенел усталый колокольчик,

Вон, висельник весело дёргает теперь уже бесполезными ногами.

А я иду по земле босиком, вдыхая прохладный

Утренний воздух, щуря от солнца глаза.

Уверен – это самое прекрасное утро.

***

Когда я пил из каски трупа мутный дождь,

Я не надеялся, не верил и не ждал.

Я просто пил, глотая жадно эту влагу,

Которую из лужи я черпал.

Сглотнув минуту жизни на прощанье,

Её вернул, отдал, не торопясь.

Как в этой книге не бывает содержанья,

Так наша жизнь внезапно прервалась.

И покатился под откос печали

Её беспечной боли уголёк.

Я отряхнулся, плюнул на прощанье.

Теперь я знаю – я не одинок.

Слепые котята

Словно слепые котята, мы двигались в полной темноте.

Ползли направляясь в центр себя, глубоко в неизвестность.

THE END

Как по телу моему, угрюмому и раскалённому,

Бежали строки ненависти и любви.

И только хотел записать их,

Радостно и безгранично,

Как в голове прозвучало звонкое: «THE END».

***

Лыжи смажь погуще

Да катись подальше

От правды колючей,

От веры дремучей.

От смысла шипучего

Ко лжи сладострастной!

Окутает, примет, согреет она.

Ведь лучше приятно,

Но не совсем честно,

Чем больно, ужасно,

Колюче, вонюче,

Нагайкой по венам,

Отвёрткой по стенам.

Вот истина ваша,

Как манная каша,

А я ведь подонок!

Той каши не ем!

***

Когда я сгину в небытьё,

Наплюйте полные авоськи

Лицемерных обещаний.

Навалите кузова сочувствующей,

Лживой блевотиной,

Да пиздуйте подальше,

Танцуйте повыше,

Молитесь и помните:

Я где-то рядом…

Медведь

Медведь не боится собак,

Ни волков, ни шакалов, ни львов,

Ни гиен, ни гепардов, ни рысей,

Никаких в этом мире клыков.

Русский зверь не боится погибнуть,

Защищая свой дом от врага.

Он огромный, спокойный и гордый,

Но любому намнёт он бока.

Когда шавка заходится лаем,

Он пройдёт, у него есть дела.

Но опасность когда угрожает,

То отведает шавка сполна.

Оботрёт об траву след кровавый,

Не хотел он её убивать,

Но она через чур уж кусалась,

Не к чему эту шавку прощать.

Тут мораль, и она такова:

Хоть спокойная эта гора,

Ни к чему её тормошить,

Она может вас жизни лишить.

Терпеливый и скромный медведь,

Но лишь стоит живое задеть,

Пожалеешь сильнее всего,

Но покойнику уж всё равно.

***

Если однажды не станет меня,

Я загнусь, застрелюсь, потеряюсь.

Если вдруг я исчезну —

Настанет весна,

Побегут ручейки, не стесняясь.

Зеленеет густая трава на полях,

Согревает весеннее солнце.

Может, буду недолго я жить

В чьих-то снах, в чьих-то мыслях

Под призрачным солнцем.

Не изменится в мире больном ничего,

Не замедлится время, событья.

Наша жизнь – скоростное веретено —

Ткёт ковёр из загубленных листьев.

Столь бессмысленных действий представить нельзя,

Но вот выбора нам не сыскали.

Мы все – нити шального веретена,

Часть ковра из бетона и стали.

На ковре этом вечном мы – тленный узор,

Распускаясь живыми цветами,

Но не вечны цветы, только вечен ковёр,

Увядая и вновь расцветая.

Бабка

Заварила бабка чая

Из жучков и паучков.

Наварила бабка супа

Из мохнатых червячков.

Накормила скипидаром,

Уложила на кровать

А сама, напившись яда,

Стала весело плясать.

Вот такая веселушка,

Не устанет дотемна.

В небе звёздном закатилась

Где-то полная луна.

На метле летает резво,

На людей наводит страх,

Только стало очень грустно —

Утром обратится в прах.

Весело

Весело, весело, весело.

Щёлкайте громче пальцами.

Нас давно повесили

За ноги кверху яйцами.

Лето

Вот и прошло лето, скончалось.

Скончалось проливными дождями и знойной жарой.

Умерло и осталось никому не нужным и забытым,

Словно мёртвая в поле мышь.

Приятного аппетита!

Попсу ты погромче послушай,

Пусть льётся говно в твои уши

Из каждой квартиры, из каждой машины,

Побольше говна в каждый дом!

Оно отупляет, и думать не надо,

Не надо морочиться и понимать.

Плевать на искусство!

Говно слишком густо,

Его можно ложкой огромною жрать.

Всё – лишь бы не думать и правды не знать.

Дышать полной грудью

Дурманящим смрадом,

Зловонную жижу поглубже вдыхать.

Взросли вы на этом печальном фундаменте.

И мне остаётся одно пожелать:

Приятного аппетита!

Нечто

На дне своей кружки я увидел нечто.

Оно смотрело на меня и улыбалось.

Перемены

В этом поезде еду я один,

Сидя в закрытой бетонной коробке,

Еду в никуда, ниоткуда.

Открою окно на десятом этаже,

Свесив ноги, устремив в даль задумчивый взор,

С надеждой смотрю в пустоту.

Когда же подует ветер перемен?

***

Наше время пройдёт, забудется,

Пролетит, как разряд в небесах.

Всё, что было, стерпится, слюбится,

Только жизнь не вернуть назад.

Не вернуть этих чудных мгновений,

Настоящих, вечных, живых.

Перед смертью стоим на коленях,

Вспоминая о днях молодых.

Так живи же без страха, без боли!

Не стремись никого удивить.

Наша жизнь – это краткое поле,

Не спеши сквозь него переплыть.

Мыши

Агрессивны бывают лишь только мыши, распятые на заре.

***

Память болью давит нам на плечи.

Всех помянем тех, кого уж нет.

Вспомним с ними проведённый вечер —

Не ценили прожитый момент.

А сейчас смахнем слезу скупую,

Горевать давно уже нет сил.

На душе холодною тоскою

Зазеркальный дождик моросил.

Он нахлынул, словно наводненье,

Но не топит, только больно бьёт.

Вот настанет где-то воскресенье,

И печаль, тоска и боль пройдёт.

Святая вода

Святая вода, что видела ты,

Минуя пространства и время?

Какие впитала людские грехи?

Они не несут своё бремя.

Пороки смывая, теряла ты святость,

И мы обретали покой.

Суть жизни, бытья —

Опорочить святое и гордо вернуться домой.

***

Все говорят – мне нужно срочно кем-то стать,

Но я хочу собой остаться.

Не жить как кто-то, что-то повторять,

А жить как я, не надо мне меняться,

Ведь я родился именно собой,

Ни кем-то где-то, так неосторожно.

Тогда зачем мне быть теперь не мной?

Хотя, наверно, это невозможно.

И год за годом, жёстче и плотней,

Нас вводят в рамки, жёстко, как в тиски.

Со временем становится трудней,

И от давленья уж болят виски.

И уж покрыла седина твой пыл,

Но ты не сдался и не проиграл.

Вот за окном корабль твой проплыл,

На нём лишь те, кто душу не продал.

Горе от ума

Нет ума – и чёрт с ним!

Горе от ума!

Нет таланта, ладно,

Что-нибудь родим.

Что-нибудь напишем,

Слепим, сотворим.

Было б вдохновенье,

Было б озаренье,

Было бы мгновенье и растаял дым.

Парадокс

В перенаселённом мире каждый одинок.

Такой вот своеобразный парадокс закономерности.

Никто

Человек по имени Никто

Идёт нигде, шагая ниоткуда.

Он никуда однажды не придёт

И ничего нигде он не увидит.

Ему никто не скажет ничего,

Его никто не примет, не обнимет.

Быть может, кто-то где-то ждёт его.

Он отраженье ваше не покинет.

Изречения

Мне не нужны ничьи изречения.

Я сам чьё-то изречение!

Взгляд

Я не могу смотреть в глаза, что в отражении:

Подлее взгляда в этом мире нет.

В нём что-то кроется, причина раздражения.

Он виноватый, в том сомнения нет.

Он – угнетённый, словно зверь на плахе,

Побитый, словно одинокий пёс.

Словами не могу я описать причину.

Он что-то мерзкое собою в мир принёс.

Люди

Люди-деревья – ужасные, как холодильник.

Они обвивают меня своими ненасытными, липкими пальцами.

Но я с гордой улыбкой прохожу мимо,

Наступая на ветвистые цепкие руки.

Ох уж эти нелепые, странные люди!

***

За мгновение до смерти

В шалаше мясном,

Словно в старой киноленте,

Мы нашли свой дом.

Во вселенском кинотеатре

Уж премьера завершилась,

Занавес, аплодисменты.

Время прекратилось.

Оно

Оно, расплывчатое и слюнявое, бежит по лужам.

Оно бежит и улыбается, как будто завтра не наступит никогда.

А ты сидишь и пердишь на газете.

Твое солнце смеётся густыми лучами и пахнет копченым минтаем

и пивом.

Скоро оно придёт.

Любимому городу

Город, в котором я вырос, я называю Быдлоград. Край непуганых

идиотов и охуевшего быдла.

41-й

Смертей больше, чем в лесу деревьев,

Материнских слёз – чем капель дождя.

Шёл 41-й. Великая война.

Мёртвые мыши

Мёртвые мыши в ангаре смеются,

Ты их не заставишь молчать.

Мёртвые мыши танцуют на блюдце,

Ну что ты, не надо кричать.

Они знают истину, веру и правду,

Но не надежду, любовь.

Мёртвые мыши танцуют ламбаду

И вновь превращаются в кровь.

Мечты

Открыть окошко да проветрить душу!

Закрыть все двери, выходы и рвы.

Пусть воет ветер, пусть бушует стужа,

Ты в отраженье только не смотри.

Увидеть можешь правду ты лихую,

В том отраженье будешь только ты.

Но вынести ты этого не в силах,

К чему бы ни вели тебя мечты.

Кофе

Кофе варится в кастрюле,

Нету турки у меня.

Вот такой вот я любитель

Крепкого, блядь, кофия!

Неизбежность

В одиночной палате спокойно, темно.

Там тепло, одиноко и сыро от слёз.

Там страдают, рыдают и гибнут от боли.

Умирают во сне, словно вши на холсте,

Оставляя лишь пятна на белом покрове.

Пустота, неизбежность нас гложет, гнетёт.

Неизбежно в палате закроют.

Ну а может, всё будет и наоборот:

Без суда, как собаку, зароют.

Хуйня

Хуйня, хуйня, в голове одна лишь хуйня.

У меня в голове столько хуйни!

А у кого в голове нет хуйни, тот сам хуйня в чьей-то голове!

Котейка

Котейка лениво мурлыкал у ног,

Уныло мурлыкал судьбе поперёк.

Котейка уснул, распушая усы,

Котейке мерещились лживые сны.

Котейка проснулся, задёргал ноздрями.

Он лучик весенний хотел уловить.

За окнами всё зеленеет местами,

Настала весна, чтоб его разбудить.

Звонари

Каждому своё: кому пуля, кому петля,

Кому анекдоты на холодной заре.

Но нам ли роптать, унывать и рыдать?

Нам золотом рыжим купола покрывать,

Чтоб звон колокольный по миру разнёсся!

Вот миссия наша, твоя и моя.

Мы все – звонари, над землёй вознесёмся,

Как звон колокольный и капли дождя.

Он придёт

Красные круги на поле вселенского разума,

Словно своеобразное затмение уныния и печали,

Словно чайное дерево, засохшее в стакане таинственных сновидений.

Вон, кто-то проснулся, он придёт за тобой

(время, когда я ещё живой).

Конец

Мы все находимся там, где нас не должно быть

Ни астрально, ни физически, никак!

Нас всех закрыли в полиэтиленовый пакет

И бросили в бурлящую реку жизни и судьбы.

Мы барахтаемся, не тонем, держимся на плаву, как можем,

Изо всех сил, но кислород однажды закончится.

А дальше известный, неизбежный и безудержно

остервенелый

Конец.

Безумие

Последнее время всё чаще и чаще меня посещают мысли о том,

что мир с каждым днём всё более сходит с ума, и чем больше я

об этом думаю, тем яснее понимаю, что я – неотъемлемая часть этого безумия.

Солнце взошло

Святой пёс бежал по грязным смердящим лужам,

Он бежал и бежал, невзирая на прохладу дня.

Но зоркий охотник промахнулся, и от святости не осталось и следа.

Утро уже не за горами, солнце взошло…

Началу не будет конца

Мне не нужно признанья, призренья.

Лишь бы камни летели в лицо.

Я давно расшатал и разрушил

Очень старое детства крыльцо.

Я пошире закрыл свои уши,

Послабей затянул пояса.

То, что слышал, дурак, я не слушал,

И началу не будет конца.

Мнение

Легко ли быть убийцей собственных идей,

Сидеть в углу, бояться мнения людей?

Всего-то надо плюнуть и смачно растереть.

Их мненье – это пепел,

А не нагайка, плеть.

Оно вообще не стоит —

Вниманье обращать.

Ведь лучше на могиле у мнения пляСсать.

Твори, живи, играя,

Старайся для себя.

А мнение фальшиво

Твоё найдёт тебя.

Лёд

Не стоит срывать с людей лживые маски,

Они прикрывают свой срам.

Среди воронья нет птицы прекрасной

Настолько, чтоб нравилась нам.

Намордники эти на лицах потуже

Проси их скорей затянуть.

А лучше – один ты по звёздам,

По лужам иди, продолжая свой путь.