Влюбиться в вампира

Глава 1. Чернила и кровь

(расширено с описанием Леи)

Из мрака не всегда вырываются монстры. Иногда – только я.

Лея сидела у окна вагона, уставившись на серый, промозглый пейзаж за стеклом. Внешне она была почти обычной – тонкая, бледная, с резкими скулами и упрямо сведёнными бровями. Её волосы – цвета воронова крыла – были собраны в небрежный хвост, из которого постоянно выбивались пряди. Глаза – темно-серые, почти угольные, с потускневшим блеском, как будто внутри давно что-то погасло.

Она не носила яркую одежду – только чёрное пальто, шерстяной свитер, тёмные джинсы. Но была в ней какая-то особенная напряжённость, будто она всё время ждала удара – от жизни, от других, от самой себя.

На её запястье – тонкий браслет с исцарапанной подвеской в форме пера. А на пальцах – следы от чернил. Лея писала – много, бессистемно, порой ночами. Записывала сны, обрывки мыслей, чужие голоса.

После смерти матери, Лея почти не разговаривала. Она будто замкнулась – как книга, которую нельзя открыть без боли. Отец исчез из её жизни ещё раньше, оставив лишь пару фотографий, и в глубине души она всегда чувствовала себя лишней. Не по вине кого-то – по природе.

Её не интересовали вечеринки, бренды, сплетни. Она любила дождь, забытые легенды, запах старых библиотек. И одиночество.

Потому что с людьми… всегда было слишком громко.

– Извините, это ваше? – проводница стояла у кресла, протягивая кулон с потемневшим изображением женщины в серебряной оправе.

Лея вздрогнула, словно её выдернули из другого мира. Она кивнула и взяла украшение с осторожностью, как будто оно могло обжечь.

– Мама, – прошептала она.

Проводница задержалась взглядом. Что-то хотела сказать. Не сказала.

Когда Лея вышла из машины на подъезде к школе, ветер сорвал с неё капюшон. Волосы разметало по плечам. Она встала и смотрела на Блэквуд, и в её взгляде не было страха. Только усталость.

Она всегда умела прятать эмоции – годами тренировалась быть прозрачной.

Но внутри… внутри жил зверь. Неудобный, слишком чувствительный. Лея просто не знала – это была её сила.

Глава 2. Стеклянные зёрна

Ночь прошла в тревожной полудреме. Лея ворочалась, просыпалась от скрипов, которых, казалось, не слышал никто, кроме неё. Казалось, здание дышит. Или шепчет.

Проснувшись, она долго смотрела в потолок. Комната казалась выцветшей копией чего-то забытого: потёртый паркет, шкаф с дверцей, которая не закрывалась, и зеркало в углу, треснувшее, как в плохой сказке.

Лея не боялась зеркал. Но это – другое. В нём отражение будто задерживалось на секунду дольше, чем она двигалась.

Она подошла к раковине, зачерпнула холодной воды и плеснула на лицо. Посмотрела на себя.

Те же глаза. Те же черты. Но в глазах – чёрные круги, а в зрачках… что-то блестело.

Не страх. Предчувствие.

На первом этаже пахло кофе и сырой бумагой. Школьная библиотека находилась за массивной аркой – старая, двухэтажная, с винтовой лестницей и полками до потолка.

– Заблудишься – не ори, – мимо прошла девушка с красными волосами и книгой в руке. – Тут даже призраки путаются.

– А ты? – машинально спросила Лея.

– Я не путаюсь. Я местная. – Девушка обернулась. – Я Мия. А ты – та, кто не спала ночью, да?

– Ты что, следила за мной?

Мия фыркнула.

– Тут все следят. И стены. И окна. Особенно окна.

Позже, на перемене, Лея впервые увидела его.

Он стоял, прислонившись к колонне у внутреннего двора. Черноволосый, в чёрном пальто, как будто вырезанный из теней. Его лицо было слишком… правильным. Острые скулы, губы, как вырезанные, и глаза – ледяные, абсолютно бесцветные. Они смотрели сквозь людей.

Она шла мимо и невольно замедлила шаг.

– Ты. – Его голос был тихим, как шелест страниц.

– Что?

– Не смотри в зеркало ночью.

Лея остановилась.

– Почему?

Он не ответил. Просто исчез за поворотом. Словно растворился.

На занятиях ей всё казалось странным. Преподаватели смотрели пристально. Ученики – избегали. Только Мия держалась рядом.

– Ты заметила, что здесь что-то не так? – шептала Лея.

– Здесь ВСЁ не так, Лея. Добро пожаловать в Блэквуд.

– Этот парень… с белыми глазами…

Мия резко посмотрела на неё.

– Ты что, говорила с Эйданом?

– Его так зовут?

– Никто с ним не говорит. Никто. Даже учителя. Он – проклятие этой школы. Спросишь – исчезнешь.

– Я уже здесь. Куда исчезать-то? – слабо усмехнулась Лея.

Но внутри дрожь росла.

Ночью она снова подошла к зеркалу. И снова – отражение шевельнулось отдельно.

А потом – шёпот:

– Ты должна помнить.

– Что помнить? – прошептала Лея.

– Как ты умерла… в прошлый раз.

Глава 3. Глаза, которые помнят

На следующий день небо над Блэквудом было затянуто пепельными облаками. Дождь не шёл, но всё вокруг будто сжималось в преддверии чего-то – и тревога была не в погоде.

Лея не сразу проснулась. Сначала ей снился сон – или воспоминание?

Она стояла в лесу. Вокруг – сухие листья, тени, и… кровь на ладонях. Её сердце билось быстро, как пульс чужого страха. А перед ней – он. Эйдан. Но другой. Его лицо было иссечено, глаза – чёрные, как уголь. Он шептал ей:

– Ты меня предала. Второй раз уже. И знаешь, чем это заканчивается.

Она проснулась в холодном поту.

В классе история преподавалась как мистическая трагедия.

– «Некоторые поселения, – говорила учительница, – исчезли с карты не из-за войн или болезней. Их стерли. Сами. Потому что открыли нечто, что нельзя было видеть…» – Она сделала паузу. – …даже если это твоя собственная душа.

Лея почувствовала, как по спине ползёт ледяной мураш.

Что-то в этих словах отзывалось в ней слишком лично.

Когда прозвенел звонок, она встала.

На выходе – снова Эйдан.

– Привет, Лея, – сказал он, как будто они были старыми знакомыми.

Она сжала ремешок рюкзака.

– Ты меня пугаешь.

– Я тебя не пугаю. Ты сама боишься. Себя. И того, что ты чувствуешь рядом со мной.

Она шагнула ближе.

– Что ты знаешь обо мне?

Он молчал секунду. Потом прошептал:

– Ты родилась не в этом веке. Твоя душа… древнее, чем сама школа.

Они встретились снова вечером. На старом чердаке, куда Мия подсказала ей пройти «случайно».

Там было окно, из которого открывался вид на лес – тёмный, пульсирующий.

Эйдан ждал.

– Ты всё-таки пришла.

– Я хотела понять, кто ты.

– Я – ошибка. Порождение того, что было запрещено. А ты – ключ.

– Ключ? К чему?

– К тому, что ты прятала в себе всё это время.

– Я обычная.

Он подошёл ближе, вплотную.

– Нет, Лея. Ты – как я. Просто ещё не проснулась.

Она не знала, как реагировать. Сердце билось в висках.

И тогда он коснулся её запястья. Там, где под кожей пульсировала кровь, Лея почувствовала… вспышку. Воспоминание.

Себя в другом платье. Среди огня. Эйдана – раненого. И себя, прижимающую его к груди.

Он умирал.

Она плакала.

И говорила:

– Прости. За всё.

Лея отпрянула, как от удара.

– Что это было?!

– Частица прошлого. Твоя. Моя. Нас.

Он сделал шаг назад. Его взгляд был наполнен не мраком – болью.

– Если ты останешься, всё повторится. Если уйдёшь… тоже.

Лея смотрела в окно. Лес словно звал. Или предупреждал.

Она понимала одно:

Жизнь, которую она знала, уже закончилась.

Глава 4. Память, которой не было

День прошёл, как в тумане. Лея пыталась сосредоточиться на уроках, но всё время ловила себя на мыслях об Эйдане. И – что тревожило больше – о том воспоминании, которое вспыхнуло от его прикосновения.

Огонь. Крик. Кровь. Он – умирающий на её руках.

Она не знала этого. Не могла знать. Но чувствовала, как будто это было.

И это пугало.

– Ты снова задумалась, – сказала Мия, подсовывая ей чашку кофе в столовой. – Или ты просто всегда такая загадочная?

– Я… просто плохо спала.

– Угадай, кто вчера исчез с чердака до наступления девяти?

– Эйдан?

– Он. Точно по часам. Никто не видел, куда он уходит. Но говорят, он связан с «древним крылом» школы. С местом, куда никого не пускают.

– Что за крыло?

Мия понизила голос.

– Старое здание. Закрыто. Там когда-то жили преподаватели. Теперь – только паутина, запертые двери и легенды. Некоторые уверяют, что именно там живёт Проклятие.

– Звучит слишком драматично.

– Ты попала в Блэквуд, Лея. Здесь драматично – это нормально.

Вечером Лея снова не могла заснуть. Вокруг было слишком тихо. Только капли дождя царапали стекло.

Она вышла из комнаты, взяв с собой фонарик. Ступала осторожно по скрипящим половицам. Дорога вела вглубь школы, туда, где начинался другой коридор – тот, что не значился на плане здания.

Именно туда уводил её шёпот. Не голос, а… зов изнутри.

Она прошла мимо старых гобеленов и витражей, в которых отражалась луна, и остановилась перед резной дверью. К ней вела лестница, будто змеящаяся к подземелью.

Дверь приоткрылась сама.

Эйдан стоял там, в темноте, спиной к ней.

– Ты пришла, – сказал он. – Я знал, что ты вспомнишь дорогу.

– Почему ты так говоришь, будто я уже была здесь?

Он обернулся. Его глаза сияли серебром.

– Потому что была. Мы встретились здесь. Именно здесь ты выбрала свою сторону.

– Какую сторону?

– Жизни или бессмертия. Света или… меня.

Она не ответила. Сердце колотилось.

В груди горела странная, древняя тоска, как будто Эйдан был ей ближе, чем кто-либо за всю жизнь.

Он подошёл ближе.

– Хочешь знать правду? Тогда тебе нужно вспомнить… всё.

Он положил руку ей на грудь, в область сердца.