Лисёнок и Белый Тюльпан

Однажды самый любимый цветок одного Лисёнка вдруг ожил… Ну, то есть не совсем так! А если точнее, то совсем не так! Короче, это совершенно правдивая история про самых взаправдашних волшебных созданий! Про их обычную жизнь, сомнения, радости и печали. И про любовь.

Посвящение:

Самой-самой-самой-пресамой на всём белом свете Музе Анельке!

Когда Тимоша ворвался в дом раньше обычного часа и принялся судорожно запирать за собой дверь на все замки, дедушка, не говоря ни слова, полез в кладовку. Бабушка, выглянувшая из кухни на шум, только покачала головой – новенькая куртка внука была безнадёжно испорчена: вся в пятнах, клёпки выдраны с мясом. А ведь Тимоша на эту куртку половину первых, лично им заработанных, денег спустил, так гордился, что сам себя теперь побаловать может!

Когда Тимоша, повозившись в ванной, вышел в коридорчик, посреди просторной прихожей уже стояли пустые чемоданы. Дедушка проверял колёсики у самого большого и азартно ковырялся в шарнире отвёрткой.

– Деда… это зачем?

– Так переезжать пора, – отозвался Савва Матвеевич. – Ить, зар-р-раза! Вёрткая какая… Ничо-ничо, и не таких ловили… щас мы тебя…

Тимоша на секунду завис, а потом понял, что дедовы реплики относятся к какой-то гайке или винтику в колёсике чемодана, а не к нему. Переезжать… Опять?!

– Не надо, деда. Не будем мы никуда переезжать!

– Тихо-тихо-тихо… та-ак… Вот тебе! – дед прищурился, прицельно ткнул отвёрткой и в колёсике что-то звонко щёлкнуло. Савва Матвеевич гордо распушил усы и поднял взгляд на внука. Вид Тимоши оставлял желать лучшего – за ухом не до конца отмытая помада, на шее пятно, подозрительно напоминающее засос. – Как это – не будем переезжать? Мы в людской мир для чего вообще выбрались, вспомни-ка, а?

– Чтоб жить так, как самим хочется, – вздохнул Тимоша.

– Во-от! – Савва Матвеевич назидательно поднял отвёртку вверх. – И ради этого я готов переезжать сколько угодно. Заодно неугомонных родичей наших со следа собьём. Марфуша! – гаркнул дед в сторону кухни. – Обед готов? Выдвигаться скоро!

– Готов, давно готов, накрываю, – бабушка на кухне принялась громко звякать посудой. – Руки мойте и за стол!

Тимоша снова грустно вздохнул и не стал больше ничего говорить. Дед Савва – скала, сказал – сделал. И значит, уже вечером семейство Лисовиновых (такая у них у всех фамилия в человеческих документах) покинет город, пришедшийся Тимоше по нраву больше всех других, в которых ему уже довелось пожить после окончательного переселения за Грань.

Неприязнь к новому месту жительства у Тимоши появилась прямо с вокзала. Толпа народу, жуткая смесь запахов, пробивающаяся даже сквозь носовые фильтры – бабушка заставила заранее залепить ноздри, знала, как тяжко придётся Тимоше. Сама-то она особо не страдала: нюх у Лисицы малость притупился с возрастом. А дед, тот вообще блаженствовал – наконец-то довелось вернуться в мегаполис, где жизнь била ключом и открывала для поднаторевшего в людских торговых делах оборотня невиданные по широте горизонты. Прямо как по молодости, когда юный Савва в первый раз оказался за Гранью в составе разведгруппы Лисьего Княжества.

– Так, первым делом закидываем вещи в камеру хранения и отправляемся присматривать нору! – глаза у Саввы Матвеевича сверкали, словно изумруды, и Марфа Арсеньевна даже остановилась на минутку, любуясь супругом. Ничуть не жаль теперь уютного домика в провинциальном городке, поспешно проданного, считай, за бесценок – в её Саввушке будто моторчик включился, стоило ему лишь ступить на платформу. Конечно, ведь в этом городе они и познакомились, и здесь провели самое чудное время – первые свидания, первый поцелуй, первый… кхм… ладно, об этом можно подумать и позже, а то муж слёту уловил настроение супруги и смотрит на неё со слишком уж характерным блеском в глазах! Сначала отыскать подходящую нору, всё верно. А остальное – потом.

Тимоша на переглядывания старших родственников не обращал внимания. Послушно уселся в такси, когда машина останавливалась – выходил, шагал следом за дедом и бабушкой, поднимался по лестницам, осматривал комнаты в квартирах. Безликое всё, чужое. Пахнет незнакомо и оттого пугает. Как же хочется обратно, в тихий сонный городок, в домик на Подгорной улице, в свою милую, до последнего пятнышка на обоях родную комнатку! Новые хозяева наверняка снимут эти обои в мелкий цветочек и поклеят новые. А у Тимоши почти что для каждого цветочка имя было придумано, особенно для тех, на которые смотрел перед сном. Сказки про них сочинял, про ромашки и васильки. Там ещё и розочки были, нежно-жёлтые, и фиолетовый цикорий. И ещё один цветок, только это уже не картинка на обоях, а вырезанная из журнала по садоводству фотография. Тюльпан, белый-белый, как снег. На него Тимоша смотрел чаще всего, только вот сказку никак не удавалось придумать – про такой цветок надо что-то героическое, даже трагичное, но Лисёнку-Травнику такие мысли претили, он же не Воин и даже не Защитник Грани. Полюбившуюся картинку Тимоша взял с собой, хотя дед и предупреждал, что ничего лишнего брать не стоит – как бы не прицепилась к вещам из засвеченной норы Ловчая Петля.

– Вот, это нам подходит! – голос деда вырвал Тимошу из собственных невесёлых дум. – Тимофей, очнись! Ну-ка, скажи своё веское «Да!», тебе же нравится?

Дом, перед которым в очередной раз остановилось такси, парадоксальным образом гармонично вписывался в окружающий его пейзаж, хотя на фоне многоэтажек выглядел немножко странно. Тимоша недоверчиво потрогал забор – деревянный, надо же. Пальцы Лисёнка знакомо кольнуло. Ну да, магия, иначе дерево давно бы уже почернело и сгнило в пропитанном смогом городском воздухе.

– Берём! – возвестил Савва Матвеевич и схватился за телефон. Должно быть, вызванивать риелтора, который отвечал за аренду этого дома. Дед всю дорогу до мегаполиса торчал в интернете, выискивая подходящее жильё, на что Тимоша, временами выныривая из меланхолии, взирал с изумлением – сам он почти не пользовался людской мировой паутиной, предпочитая печатные книги и журналы. А дед Савва во всём этом как рыба в воде… Всё-таки Разведчики на самом деле больше люди, чем обитатели Миров за Гранью, что есть, то есть.

Тимоша тронул калитку, и та приветливо распахнулась, пропуская Лисёнка в крохотный дворик. Кусты сирени, яблонька-дикарка, пучки полыни и вольготно раскинувший листья чертополох. Если получится, можно будет разбить цветник прямо перед домом. Тимоша принюхался – воздух свежий, совсем не чувствуется бензиновая вонь. Защитная Магия, что сохраняла деревянный домик и забор в первозданном виде, накинута куполом, не пропускающим миазмы людского поселения в этот уголок старины. Красота!

Тимоша загляделся на бабочку-белянку, присевшую на бархатистый лопух, и потому вздрогнул, когда прямо над его ухом раздался незнакомый голос:

– Вот только этого мне не хватало!

– А?! – ошарашенный Лисёнок отскочил обратно к калитке. На крыльце домика стоял… Тимоша распахнул глаза так широко, что при желании мог бы претендовать на призовое место в конкурсе «Самый пучеглазый оборотень». Только это мелочи. А вот то, что в нескольких шагах от Тимоши сейчас стоял невероятным образом оживший тюльпан с давешней фотки из журнала – это же самое настоящее чудо!

Незнакомка тряхнула снежно-белой шевелюрой и нервно подтянула рукава зелёной блузки.

– Что уставился, оборотень? Вампиров никогда не видел?

– Э… ы… – Тимоша и так всегда терялся, когда с ним заговаривали незнакомые люди или выходцы из волшебных Миров, а уж если от каждого слова буквально пышет злобой – у робкого Лисёнка вообще язык присох к нёбу.

– Ты ещё и немой? Или дефектный? – девушка спустилась с крыльца и угрожающе нависла над съёжившимся от страха Тимошей. – Что тут забыл? Чего вынюхиваешь, ищейка? Я соблюдаю Правила, можешь не рассчитывать на награду!

– Вы, наверное, наша будущая соседка, да? – дед появился как нельзя вовремя – в сопровождении высокого человека с портфелем. – Тимофей, выпрями спину, ты чего горбишься? Очень приятно, меня зовут Савва Матвеевич Лисовинов, это моя жена Марфа Арсеньевна и внук Тимофей, мы собираемся арендовать пустующую половину дома. А вы?..

– Ирина Луковцева, – произнесла вампиресса, неприязненно разглядывая визитёров. – И я совершенно не ожидала, что обрету соседей так внезапно.

– А я вам звонил! – выдвинулся вперёд человек с портфелем. – А вы, Ирина, как всегда не брали трубку. – Судя по тому, что риелтор не шарахнулся с криком ужаса от вампирессы, та носила личину, скрывавшую её суть. Впрочем, для оборотней никакие личины помехой не были, особенно для Лис. А вот самим оборотням личины ни к чему, человеческая ипостась в них сильнее, чем в любых других волшебных существах.

– Заработалась, не слышала, – буркнула Луковцева и повернулась к семейству оборотней спиной. – Добро пожаловать.

– Какая… неприветливая юная леди, – заметила Марфа Арсеньевна, обнимая перепуганного внука за плечи. – Надеюсь, мы не будем с ней пересекаться слишком часто?

– Дом разделён на две совершенно автономные половины! – заверил риелтор. – И есть другой вход, только он сзади, со стороны пешеходной улицы, там парковаться нельзя, поэтому я вас попросил подъехать к этой двери. Вы вообще не будете контактировать с соседкой, гарантирую. Идёмте, идёмте скорее, это дом вашей мечты, вот увидите!

Тимоша никогда не задумывался над тем, на какие средства они живут. Дед Савва не обзаводился дорогими машинами и не покупал бабушке бриллиантов, но то, что человеческих денег у старого Лиса куры не клюют, даже для наивного Лисёнка не являлось секретом. А ещё у Саввы Матвеевича получалось моментально обзаводиться полезными знакомствами и очаровывать людей за пару минут общения. Так что к концу этого утомительного дня Тимоша очутился в собственной, обставленной новенькой мебелью спаленке, очень похожей на ту, по которой он тосковал всю дорогу до мегаполиса. Только вот обоев в цветочек на стенах не наблюдалось – отполированные панели радовали взор прихотливо переплетёнными линиями естественного древесного узора.

«Можно и про эти чёрточки придумать сказки, – думал Лисёнок, прилаживая возле изголовья кровати картинку с белым тюльпаном. – Про пути-дороги, про Звериные Тропы. Или про ветра…».

Половину дома, в которой обитала вампиресса Ирина Луковцева, отгораживала от новой норы Лисовиновых не только прочная стена, но и магический полог – продолжение защитного купола, накрывавшего двор. Думать про неприятную соседку Тимоше не хотелось, но почему-то, засыпая, Лисёнок всё равно вспоминал своё первое впечатление от неё: снежно-белая копна волос, тёмно-зелёная рубашка и гневно сверкающие голубые глаза на бледном лице. Как будто на лепесток белого тюльпана упали капли самого чистого, самого свежего весеннего дождя, с отразившимся в них ярко-голубым небом.

– Что делать будем, Саввушка? – Марфа Арсеньевна с удовольствием лизнула подтаявшее мороженое, следя, чтобы сладкие капли не испачкали новенькую оранжевую блузку. – Опять Тимошу дома запрём?

– Ещё чего! – своё мороженое Савва Матвеевич уже успел съесть и теперь выжидал подходящего момента, чтобы урвать кусочек от лакомства в руке дражайшей половины. Нет, можно было купить ещё брикетик, благо, мороженщики в Центральном парке на каждом шагу, но из любимой ручки всяко вкуснее!

– А что тогда? Пока мы надёжно спрятались, это ты хорошо придумал – в большом городе затаиться. Но ведь рано или поздно нас всё равно найдут…

– Вот когда найдут, тогда и будем головы ломать, Марфуша. А пока… Определим Тимошу к какому-нибудь цветочнику из вольных, пусть себе на новую модную куртку зарабатывает и Силу свою пестует. Маскироваться наш мальчик умеет лучше многих, а как срок придёт и его Сила раскроется – никто ему станет не указ. Никто насильно к себе не привяжет, сам выберет, с кем век коротать… Марфуша, так нечестно! Хоть масенький кусочек могла мне оставить!

– На вот конфетку, не скули, старый пройдоха! – Марфа Арсеньевна ласково погладила по плечу супруга, со счастливым видом сунувшего в рот простецкую малиновую карамельку. – Всё-то тебе краденое слаще, безобразник!

– Не всё, а только из твоих лапок, Пушинка, – от нежности, прозвучавшей в голосе мужа, у Марфы Арсеньевны по-девичьи разрумянились щёки. И прозвище ведь старинное вспомнил, как уже давно мудрую Лисицу никто не называет Пушинкой!

– Льстец. И пройдоха, – Марфа Арсеньевна ахнула, обнаружив, что пока она бессовестного Саввушку наглаживала, из кармашка новой кофточки пропали оставшиеся там малиновые карамельки. – И воришка!

– А ещё я тебя люблю, – оборотень сверкнул белоснежной улыбкой, на секундочку выпуская на волю пушистый рыжий хвост. Никто из гуляющих по аллеям людей этого не заметил, настолько мимолётным был проблеск живого искристого пламени, но та, перед которой гордый Лис готов вилять хвостом подобно самому верному Псу, жест оценила и снова жарко раскраснелась от удовольствия.

Жизнь семьи Лисовиновых в огромном суетливом городе потихоньку входила в привычную колею. Дед Савва Матвеевич, поболтав по душам с риелтором, решил попробовать свои силы в деле обустройства людей в уютных норах – уж кому-кому, а оборотню нет равных в поисках надёжного и доброго крова. Те квартиры, что риелтор Михаил предлагал клиентам, Савва Матвеевич самолично осмотрел, украдкой обнюхал и пришёл к выводу, что вряд ли на подобное безликое и пахнущее запустением жильё поведутся квартиросъёмщики. Тимоша как раз устроился работать в цветочный магазин совсем рядом с новым домом – хозяйствовала там пожилая Кикимора, давно и прочно обосновавшаяся в людском мире, так что препон по поводу нечеловеческой натуры нового помощника у владелицы «Цветочного базара» не возникло. Тимошу-то дед и озадачил совершенно новым для Лисёнка делом – из некондиционных цветков и веток, которые всё равно шли на выброс, мастерить бутоньерки и составлять крохотные, похожие на игрушечные букетики. Марфа Арсеньевна искусно вырезала из пластиковых стаканчиков фестончатые вазончики – и эти милые знаки внимания Савва Матвеевич принялся вручать клиентам Михаила, когда, в качестве ученика, ездил с ним показывать квартиры. Для каждого потенциального арендатора в бездонной сумке старого оборотня находился именно свой, особенный, подходящий только этому человеку букетик – в результате Михаил в своём агентстве быстро выбился в число самых успешных работников, а потом и в начальники отдела. Само собой, Савву Матвеевича он тут же назначил своим замом.