По ту сторону

День выдался на редкость жаркий, и ближе к вечеру на детской площадке собрались дети разного возраста. Тут и там звучали крики, детских смех и топот маленьких ножек. Чуть в отдалении от малышей и зорко следящих за ними мамочек на разлинованном мелом асфальте прыгали девчонки. Они играли в одну из самых сложных игр, что требовала ловкости и умения координировать движения с подругой, что прыгала рядом. Ровная и гладкая поверхность дороги была разрисована знаками и расчерчена на игровые поля. Шесть девочек, разбившись на пары, следили за противниками по игре и за малейшую ошибку тут же назначали наказание, либо штрафное задание, либо ход назад. Старшая девочка принесла ведущего, кубик размером с детский кулак. Это была сложная конструкция, внутри внешнего кубика помещался такой же, но чуть меньше, а в нём разместился ещё один. Всего получалось три кубика. Каждый кубик имел простые знаки, точно такие, что были нарисованы на игровом поле. От того, какую комбинацию они принимали после броска, зависел ход игры. Девчонки прыгали уже не один час, и становилось ясно, что выиграет та пара девочек, в которой одна ещё и читать-то не умеет. Старшая девочка, та, что принесла ведущего, пыталась сдержать недовольство, но не справилась, и обида на удачливых мелких вырвалась из-под контроля. Она размахнулась и забросила ведущего в мелкий кустарник, что рос вдоль обочины дороги.

– Всё! Игра окончена! – она поджала губы, стараясь сдержаться и не зареветь. Было обидно проиграть малявкам. Тем более, это была третья игра, в которой она проигрывала, и дело не в напарнице по игре. Просто она привыкла командовать и не умела работать в паре, а это каждый раз приводило к проигрышу.

– Но мы ещё не закончили. Может, продолжим? – робко спросила одна из девчонок.

– Я сказала, игра закончена, или у вас есть ещё один ведущий?

Девчонки немного постояли на месте, надеясь на то, что старшая девочка передумает, но она отвернулась от них и направилась в сторону кустарника. Оставлять мелким козявкам ведущего она не собиралась. Он её. Если им так хочется играть, пусть сами несут кубик, она больше с ними не играет. Ведущего девочка забросила далеко, и ей пришлось полазить среди кустарника, чтобы найти его. Игровой кубик лежал около неглубокой норки, из которой торчали задние лапы и хвост не поместившегося внутрь животного. Одна из девочек решила помочь найти ведущего и сейчас, стоя за её спиной, не удержалась от вопроса.

– Ой, какой маленький. Кто это там?

Старшая девочка поморщилась и вытянула за хвост из ямки непонятное мелкое, грязное существо, на что зверёк никак не отреагировал.

– Это же котёнок! Бедненький! – добровольная помощница взяла шерстяной комочек на руки. – Возьму его себе.

– Брось зверя, – старшая девочка могла бы забрать котёнка домой, ведь она нашла его первой, но знала, что родители не разрешат оставить его дома.

– Зачем бросать? Я накормлю его и вымою.

– Он страшный, и тебе не позволят его оставить. Лучше сразу бросить здесь.

Котёнок действительно выглядел некрасивым, свалявшаяся грязная шерсть не давала рассмотреть окрас животного. Вытянутая морда делала его похожим на покрытую лишаями крысу, тонкий хвост усиливал сходство с этим разносящим болезни вредителем.

– Я уговорю их, они обещали мне подарок на день рождения.

– Дурочка, он у тебя зимой.

– А я сейчас попрошу, – заупрямилась младшая.

– У тебя ничего не получится.

– Получится! – крикнула девочка и топнула ножкой. – Ты злая и просто завидуешь мне.

– А ты дура и так тебе и надо! Потом не реви, что этот сдохнет, – хозяйка кубика ткнула пальцем в неподвижное существо.

Девочка прижала котёнка к себе и побежала домой, но напоследок обернулась.

– Сама дура, и он не сдохнет!

– Значит сдохнешь ты!

Слова девочки, сказанные из зависти, могли оказаться пророческими.

Старшая девочка подобрала ведущего и отправилась домой, нужно вымыть руки, мало ли чем болеет этот зверёк. Вторая девочка добежала до дома и сразу же бросилась к родителям. Она попыталась уговорить их оставить котёнка себе. Девочка обещала быть послушной, всегда застилать кровать и убираться в комнате, в этот момент она была готова на всё, только бы родители огласились. Её голос звучал искренне, а в глазах горела надежда. Но папа сказал, что животное умерло, и унёс его на помойку. В глазах девочки стояли слёзы. Она не поверила и упрямо решила, что всё равно заберёт его себе.

Соседка по подъезду, старушка лет семидесяти, выносила скопившийся за неделю мусор в контейнер, установленный на площадке в конце дома, и увидела неподвижно лежащего зверька. Она ткнула в него палкой и брезгливо сморщила лицо, что и так было покрыто глубокими морщинами.

– Бесовское отродье, – она сплюнула, как это делают деревенские мужики, в сторону сквозь зубы. – Выкормыш тьмы. Откуда только взялся?

Старушка подтолкнула тело неподвижного животного к мусорному баку, где стояли пакеты с отходами, и поковыляла домой.

Зверёк умирал, но он всё прекрасно чувствовал и понимал. Взрослые на инстинктивном уровне боялись его, не доверяли и не велись на милую внешность и мнимую беззащитность. Сейчас он был слабее котёнка, за которого его все принимали. Ему срочно нужна чужая энергия, донор, тот, кто насытит его и напитает силой. Он помнил, как оказался здесь после того, как убили мать, его просто вышвырнули умирать, сбросив со скалы. Ему повезло, и он попал в разлом, располагающийся именно там, в тех горах, где он жил с самого рождения. Разлом как переход был непредсказуем и большую часть времени находился в спящем режиме. Выброс энергии, что произошёл после смерти матери, привёл его в действие, и маленького царика выбросило к людям. Не самый плохой вариант. Царик по возрасту приближался к тому, когда малыш становится подростком, и до этого момента его кормила мать. Сама она брала энергию, подпитываясь от разных доноров. Самая вкусная энергия была у счастливых людей.

Цариков боялись, ведь они могли иссушить донора до капли, и о таких случаях имеются достоверные сведения. Особенно часто этим страдали молодые, не имевшие наставника и не получившие знания в полном объёме царики, они не могли остановиться, впадая в эйфорию, выпивая донора до дна. Поэтому на них шла охота, и их убивали, не пытаясь понять, отчего так происходит. Те, кто понимал природу цариков, использовали их в своих целях и тоже убивали. Как после этого любить тех, кто желает тебе смерти?

Выкормыш тьмы – это ещё ласково его обозвали. Теперь он должен кормиться сам, а для этого царик должен создать канал временной привязки к донору. Опыта у него не имелось, сам он этого не делал, и было нужно время, чтобы понять, как это сделать правильно. Так, чтобы никто при этом не пострадал. Проблема была в том, что для этого он должен побыть с будущим донором некоторое время вместе, но от него слишком быстро избавлялись. Потом он научится, как и его мама, выстраивать энергетический канал моментально, но для этого надо выжить. Стемнело, а он лежал всё там же, куда пододвинула его старая карга. Не было сил, чтобы отодвинуться от смердящих пакетов и мух, что слетелись на гниющие пищевые остатки.

Девочка, проревев остаток вечера, тихонько вышла из своей комнаты убедилась, что родители заняты, надела тапочки и прокралась к входной двери. Замок открылся легко, тихо, без щелчка, дверь не скрипела и не выдала ребёнка, что решил нарушить запрет родителей. Она вышла на улицу и побежала к помойке. Котёнка нашла сразу, завернула его в прихваченное полотенце и поспешила домой. Дома первым делом закрылась в ванной и отмыла котёнка, после чего устроила под кроватью дом для зверька и принесла молока.

Его обнаружили на третий день и ожидаемо избавились, как от ненужной вещи, пока дочери не было дома. За это время он разобрался с тем, как строить канал подпитки и достаточно хорошо напитался энергией. Его шерсть стала гладкой и блестящей, он округлился и больше не выглядел истощённым. Передние лапки царика отличались от угольно-охристого окраса шкурки зверька, одна лапка была в белую полоску, а другая имела полоски дымчатого цвета. Хвост оброс шерстью и больше не смотрелся крысиным. Мордочка так и осталась узкой, но закруглённые ушки смягчали образ, как и цвет глаз, что оказался насыщенного синего цвета. До этого они потеряли свой цвет, и бесцветные водянистые глаза делали его взгляд слепым, что действительно так и было. Царик на грани истощения в первую очередь терял зрение. Он смог остановиться и не выпить свою спасительницу, но ей придётся долго восстанавливаться, он взял слишком много. Сейчас она больше похожа на безвольную куклу, что потеряла интерес к жизни.

Царику повезло ещё раз, когда его подобрал мальчишка, в его семье он прожил три года, подпитываясь от всей семьи. Потом он жил в многодетной семье, вот где было разнообразие энергии, она сама текла к нему, переполняя через края, от её избытка он начинал искриться.

Мир, в который он попал, оказался населён людьми, и они ничего не знали о цариках. На него никто не охотился, а то, что взрослые особи не любили его, так это ерунда. Их злая энергия была вполне съедобна. За то время, что он жил в новом мире, как только его ни звали. Он был Пушком, Барсиком, Котом, Зверюшкой, а сейчас вместе с последней семьей, куда взяли милого котёнка, он приехал на дачу. Как энергетическое существо, он сразу почувствовал родную стихию, энергию разлома, что оставила на нём свой след.

Единожды попавшие под его воздействие те, кто изначально способен почувствовать его силу, становятся ещё более чувствительны к её колебаниям и спонтанным выбросам. Они словно притягиваются друг к другу, активируя энергетические потоки, получая возможность переместиться. Только управлять этой энергией они не могли, и неизвестно в какой мир тебя забросит после того, как ты добровольно прыгнешь в разлом. Он привык жить здесь и самостоятельно научился всему, что должен уметь царик. Не обошлось без пострадавших, но он никого не убил. Все его вынужденные доноры будут жить. Вернуться домой или остаться здесь, он никак не мог определиться и принять окончательное решение. Здесь у него вполне сытная и спокойная жизнь, дети любят котят. Там его ждёт борьба за выживание и постоянный поиск донора. Вроде как выбор очевиден, но что-то такое тоскливое сжимает сердце и зовёт окунуться в неизвестность.

***

Я злилась настолько сильно, что с трудом контролировала энергию, которая словно река по весне пыталась вырваться из-под контроля. Всё потому, что, видимо, не умею выбирать подруг. В этих отношениях я часто играла роль жертвы, надеясь, что всё изменится.

Я единственная в семье, кто является природным энегом. Все мои славные предки были техноэнегами. Мои родители, брат и сестра также с гордостью могли называться техноэнегами и создавать невероятные механизмы, напитывая их энергией. Я как неудавшееся звено, выпавшее из общей цепи, только и могу, что цветочки выращивать и создавать гибриды овощей и фруктов. Само по себе занятие полезное, от голода точно не умру. Как сейчас слышу голос бабушки: «Эллина Эш Юнг, не кажется ли юному дарованию, что часы вполне спокойно могут обойтись без такой дополнительной функции, как цветение сиянкой каждый час, отмеченный двумя нолями?». Мне не казалось, а в силу юного возраста искренне не понимала, почему всё, что делаю, начинает цвести буйным цветом, обрастая нежными побегами. Это было красиво, а тон, которым со мной разговаривала бабушка, никак не походил на похвалу. Это, конечно, не смертельно, и меня воспринимали такой, какая есть, порой используя в своих целях. Всё на благо семьи. Если ты не удался, всё равно обязан внести свой вклад в общее дело. Ерунда, конечно, семья есть семья, тем более, такая большая и достаточно прославленная своими изделиями, как моя.

Как природный энег я чувствую энергию окружающей природы, и, опять же, из-за моей особенности родители не могли правильно подобрать необходимый обучающий материал. Я не знала о разломах и в первый раз угодила в эту природную ловушку в день моего десятилетия. В тот день я сильно обиделась на брата, что весь вечер хвастался своими достижениями и сетовал на то, что мне не дано понять всю красоту созданных механизмов. Я видела и всегда восхищалась этим бесконечным движением шестерёнок и колёсиков, что заключали в прозрачный защитный короб. Специально для того, чтобы можно было видеть его работу. Пока взрослые вели свои, только им понятные разговоры, я убежала в лес. Там мне становилось спокойно и легко, словно лес забирал все обиды, успокаивал и обещал, что всё наладится.

В разлом угодила случайно, изменение потоков энергии почувствовала, но не поняла, что это, и меня буквально выбросило в другой мир. Я тогда настолько растерялась, что мне и в голову не пришло куда-то идти. Покачнувшись, сделала шаг обратно в разлом и оказалась в своём лесу, где мне был знаком каждый куст. Тогда я прибежала домой и хотела рассказать о том, что произошло, но меня не стали слушать. К тому же наказали за то, что где-то бродила несколько часов и меня не могли найти. Я не могла гулять так долго и только позже узнала о временной разнице, что происходит при перемещении между мирами. Из книг узнала много чего о том разломе, и поняв, чем это могло для меня закончиться, старательно обходила его стороной. Самое главное в этом то, что я выяснила, насколько мне тогда повезло вернуться в свой мир с разницей в несколько часов, а могла навсегда затеряться среди миров, так и не найдя дорогу домой. Кто-то другой ухватился бы за такую возможность увидеть и узнать новые миры, но не я. Мне нравилось заниматься садом и учиться на природника. Техноэнеги ценились больше, как нечто эксклюзивное и редкое, но я давно перестала переживать по этому поводу. То, что умею и могу создавать я, не подвластно моей семье.

Сегодня в лес меня загнала очередная обида и желание пореветь без свидетелей. Бывают такие подруги, которых называют заклятыми, вот и у меня такая имелась. Вроде у нас всё хорошо, мы дружим не первый год, и она всегда желает мне добра, но это выливается в странную форму. Она вроде не хамит, но всегда с невинным видом укажет, что это платье не идёт мне, а прыщ, конечно, не видно, но он такой большой. Мелинда не умеет, а скорее всего не хочет слушать о моих проблемах, зато дать совет и просить не надо. Я перестала обращать внимание на то, что она каждый раз подчёркивает, как мне не повезло стать природником – и это при такой семье. Не урод, конечно, но и пользы мало. До сегодняшнего дня я спокойно воспринимала её отвратительную привычку брать и не отдавать. Это всегда касалось каких-то мелочей, которых обычно не особо жалко. Но не в этот раз.

Она знала, что мне нравится Анвар и даже больше, чем нравится. Спокойный и уравновешенный природник выделялся среди общей массы студентов, он всегда готов прийти на помощь в трудную минуту. Я никак не ожидала, что Мелинда, считающая его занудой, радостно сообщит, что теперь они пара. Я оценила её новость и подлость. «Ты себе лучше найдёшь», – сказала теперь уже бывшая подруга, словно парни как грибы растут в лесу и только и нужно, что пойти и сорвать самый крепкий без червоточинки. В лес я пошла и на эмоциях не заметила изменения энергии разлома, влетела в него и пробежала ещё несколько метров, прежде чем поняла, что лес вокруг чужой. Не тот, к которому привыкла я.

Разлом мерцал, предлагая воспользоваться им ещё раз, но теперь я знала, что домой попаду нескоро. Я села на траву и разревелась. Столько лет избегала этой ловушки – и так глупо попасть в неё. Безвольное тело вздрагивало от рыданий, переходящих в громкие всхлипы, слёзы стекали по щекам, собираясь на подбородке крупными каплями, и капали на платье. Не замечая, что испачкала в земле руки, стирала их, оставляя грязные разводы на лице. Очередной всхлип оборвался, и наступила оглушающая тишина, но слабые колебания потоков энергии, что словно волны расходились по лесу, говорили о присутствии рядом живого существа. Ко мне тихо подкрадывался царик. Энергетический вампир искрился от переизбытка силы, и мне показалось – всё, пришёл конец жизни, надеждам и мечтам. Ещё немного и вся сила перейдёт царику, останется после меня пустая оболочка. Шло время, а ничего не менялось, кроме того, что царик сел на задние лапы и пристально рассматривал меня. Теперь уже я решила присмотреться к тому, кого иначе как убийцей не называли. Правда, появились те, кто защищал этих зверей, утверждая, что все обвинения в их адрес – наговоры и обыкновенное истребление редкого вида в погоне за деньгами. За каждого убитого царика хорошо платили. Неожиданно сочувствие к попавшему, как и я, в ловушку зверьку шевельнулось в душе.

– Тоже попал в этот мир через разлом? – всхлипнула я. – Угодил в ловушку и не смог вернуться? И как тебе здесь живётся?

Говорила больше для себя и очень удивилась, когда услышала ответ.

– Прекрасно живётся. Никто не охотится на меня и не пытается убить.

Не знала, что царики могут ментально общаться. Я отметила это без какого-либо удивления, приняв как факт. Об этих таких милых внешне зверьках мало что известно, и уж точно никого не интересуют те, кого считают убийцами.

– Тогда, получается, убиваешь ты?

Это был не праздный вопрос, в случае если местные жители не знают, насколько опасен царик, им надо рассказать и изолировать зверя.

– Не поверишь, но чтобы жить, убивать совсем не обязательно. Неожиданно, правда? Ведь царики безжалостные убийцы. Так ты думаешь?

– Ты прав, не поверю. Ни разу не слышала о таком, нас учили, что царики забирают энергию, всю до самой последней капли.

– На нас навесили клеймо убийц, ведь это так удобно. Могу открыть тебе секрет, есть те, кто пользуется нашими услугами.

– Так всё-таки убийцы?

– Вы сделали нас такими, а мы просто хотим жить.

– Ты заберёшь мою энергию?

– Зачем? Мне её здесь хватает, я получаю столько силы, что порой энергии слишком много, вот и приходится приходить в лес и сбрасывать излишек.

После того как от души наревелась, почувствовала внутреннее опустошение, и странный разговор, что вела с тем, от кого должна убегать с криками ужаса, наоборот помог прийти в себя.

– Ты хочешь вернуться домой?

– Зачем?

– Ну как же, – растерялась я. – Ты ведь там родился.

– Родился, не спорю, и там убили мою маму, а меня сбросили со скалы, рассчитывая на то, что разобьюсь.

– Мне жаль, – мне действительно было жаль царика. – Почему вы молчите и терпите? Если всё не так, как нам рассказывают, вы должны бороться за свою жизнь.

– Думаешь, мы не пытались? Пытались, и ничего не изменилось. Это выгодно тем, кто может использовать нас в своих целях. Если все узнают о том, что мы контролируем забор энергии и донор прекрасно после этого себя чувствует, кого будут обвинять в смерти конкурента? Вредного соседа или просто того, кто мешает? Нас слишком мало, и не нашлось того, кто встал бы на нашу защиту. Вот ты готова поверить мне и стать добровольным донором?

– Что это будет означать для нас? Для меня?

– Мы будем энергетически связаны. Не только я смогу подпитаться твоей энергией, но и в случае необходимости смогу вернуть тебе её.

– Разве такое возможно?

– Не веришь?

– Верю. Если я соглашусь стать донором, ты пойдёшь со мной? – вопрос сам собой сорвался с губ. Мне стало казаться, что раз мы из одного мира, то можем попытаться вернуться, и моей семье придётся принять царика, ведь мы будем связаны. – Пойдём. Вдвоём нам будет не так страшно.

– Ты ведь знаешь, что мы можем попасть в любой из миров, что соединяет разлом? Имеется такая вероятность, что домой, куда ты так стремишься, мы никогда не вернёмся.

– Можно попробовать. Ты не будешь голодать, а я… А я просто буду не одна.

Царик склонил голову, решая, стоит ли довериться природнику. Её энергия ему была приятна и вполне могла насытить всем спектром эмоций, что излучала девушка. Он помнил сказку, однажды рассказанную мамой, о том, что когда-то, в былые времена между цариками и энегами заключались взаимовыгодные договора. Тогда их ценили, уважали и не называли убийцами. Они спасали жизни тем, у кого происходило внезапное истощение и выгорание энергии, отдавая им накопленный излишек, а порой погибали сами, спасая энега, отдавая ему всё до самой последней капельки. Это возможно только с теми, с кем устанавливали добровольный донорский канал.

– Надеюсь, я не пожалею, – царик встал и обошёл меня по кругу.

– Как будем подключать прямую связь? – я подняла руку поправить волосы и увидела, что она в земле.

– Умыться тебе не помешает.

На узкой мордочке царика появился оскал, так обычно делают мелкие хищники перед тем, как укусить. Недоумённо посмотрела на острые зубки, не понимая, что на него нашло, когда услышала смех. Царик смеялся, и это было странно и даже страшно. Теперь понятно, отчего им не верили, достаточно увидеть их улыбку, чтобы начать опасаться.

– Там есть ручей, пойдём, провожу.

Пока я умывалась, царик рассказал, как происходит подключение канала подпитки. Страшный зверь, что размером был немного больше, чем моя ладонь, с важным видом ходил туда-сюда, вдоль берега и высоко задрав нос, нравоучительным тоном рассказывал прописные истины. То, о чём энеги постарались забыть и успешно не вспоминали, решив, что имеют право просто уничтожить тех, кого считают опасными.

– Для начала ты должна назвать своё полное имя. Дальше самое сложное, ты должна дать имя мне.

– Что в этом сложного?

Царик посмотрел на меня так, что стало понятно – угодить ему будет сложно.

– За день-то хоть управимся? – тяжело вздохнув, спросила я.

– От тебя зависит, насколько богатой фантазией обладаешь, и предупреждаю сразу, никаких Пушков, Барсиков и тому подобного.

– Хорошо, а дальше что?

– Это каждый энег знает, обмен кровью и энергией, как при обычном договоре. Не надо ничего нового придумывать, и в случае чего его всегда можно разорвать.

– А как делали раньше?

Теперь уже царик тяжело вздохнул.

– Раньше его заключали на всю жизнь.

– Я согласна на всю жизнь.

Царик одарил меня хмурым взглядом.

– Тогда ты должна знать, если меня попытаются убить, вся твоя энергия уйдёт на спасение моей жизни. В случае если её окажется недостаточно, умрём оба.

– Хочешь сказать, что если попытаются убить меня и твоей энергии не хватит, результат один – смерть для нас двоих?

– Так и есть. Быстро сообразила. В случае естественной смерти по причине старости договор считается выполненным.

– Царики ведь не стареют. Ты сейчас о чём говоришь?

– О том, что это выгодно энегам. Пока я с тобой, тело твоё будет молодо дольше, чем у других энегов, но жить вечно не будешь.

– Ты будешь со мной до самой смерти? А дальше что будешь делать?

– Придётся скитаться в поисках другого энега или перейти по наследству твоим детям. Это как получится.

– Ты меня запутал, вы не можете жить вечно. Нам говорили, что срок вашей жизни лет двести.

– Так и есть, но только когда царик свободен от обязательств.

– Что-то ты темнишь.

– Сказал, что знал. Не передумала?

Я вытерла отмытое лицо одноразовым платком, упаковку самоуничтожающихся мягких платочков всегда носила с собой. Природники имеют дело с землёй, и это элементарная необходимость, чтобы после работы очистить руки.

– Я готова. Меня зовут Эллина Эш Юнг, и я нарекаю тебя Анри.

Вот тут и началось. Царик помотал мордой.

– Верк?

– Что вообще за имя такое? Точно нет.

– Имад? Кабир? Олаф?

Царик демонстративно отвернулся от меня.

– Может, ты уже выбрал себе имя?

Царик дёрнул ушком и нехотя повернулся ко мне мордочкой.

– Ты даже не представляешь, насколько много имён знаю и могу перечислять их без перерыва в алфавитном порядке. Мы быстрей справимся, если ты подскажешь, что тебе нравится.

– Я не могу подсказывать, ты должна сама выбрать.

– Тебе с ним придётся жить, подумай. Хотя бы намекни.

Царик нервно повёл ушками. И пристально уставился мне в глаза.

– Знаешь, есть один очень редкий камень, насыщенного синего цвета, очень похожий на твои глаза. С этой минуты имя тебе Ларимар.

– Я принимаю имя, – поспешил ответить царик. – Мне подходит.

Он прокусил клыками свою губу так, чтобы выступила капелька крови. Мой палец он проколол когтем, и мы смешали кровь, соединив энергию. Небольшой вихрь закрутил воздух вокруг нас, связывая невидимыми нитями, что в природе связывают все живые и неживые объекты. Мы – часть природы, и кому как не природнику и царику обрести подобную связь. Причём к взаимной выгоде. Я подхватила Ларимара, посадила его на плечо и мы вернулись к разлому. Не сомневаясь в правильности принятого решения, не раздумывая, я шагнула в искрящееся, словно кварцевый песок под лучами солнца марево.

***

Лес был мне знаком и в то же время отличался от того, который рос вокруг нашего дома. Я не торопилась уходить от разлома. У меня появилась идея, и я решила проверить её. Снова зашла в марево разлома, и мы переместились обратно в мир, где я нашла царика.

– Ты что делаешь? Что за игры с разломом?

– У меня появилась полная уверенность в том, что он соединяет всего два мира. Смотри сам.

Мы снова оказались в лесу, и он, подтверждая мои слова, на этот раз практически не изменился.

– Ты права, скорее всего, так и есть.

– Ты не понимаешь. Это значит, всё это время я зря боялась и могла давно изучить тот мир, в котором ты жил.

– Кроме того, что там живут люди, ничего не знающие об энегах, мир вполне может быть интересен, там есть на что посмотреть. Могу сказать, что ты сделала правильно и не совала свой очаровательный носик туда, куда не следует.

– Но почему?

Я не торопилась поставить царика на землю. Так было удобней общаться с ним, а он не потеряется в высокой траве.

– Ты забыла о временной разнице. Мне всё равно, сколько и где прошло лет. Меня никто не ждёт, а вот что стало с твоей семьёй, неизвестно.

– Лес изменился, вроде как стал реже, нет того ощущения закрытости и защищённости от чужого взгляда, когда можно заблудиться на десяти метрах. Много молодых деревьев и полное отсутствие поваленных, высохших стволов и трухлявых пней. Вполне возможно, что раньше не замечала всего этого.

– Ты природник и не могла не заметить. Просто боишься поверить тому, что чувствуешь.

Меня охватил внутренний озноб, руки похолодели и заледенели ноги. Кровь прилила к голове и лицу, окатив жаркой волной щёки.

– Не может быть такого, чтобы меня не было столь долго! Скажи, что всего пару месяцев? Пусть лет, но моя семья ещё живёт в нашем домике и ждёт свою блудную дочь.

Ларимар, удобно расположившись на моём плече, почесал лапкой за ушком, скрывая сожаление. Он не мог сказать то, во что сам не верил.

– Есть только один способ выяснить, в каком году мы оказались.

До дома, где я жила, было минут двадцать ходьбы, и уже на выходе из зоны леса увидела первые признаки другого времени. На том месте, где раньше стоял домик, заменяющий окрестной малышне тайное укрытие от взрослых, не осталось и следа. Ровная, словно подстриженная травка, деревья, стоящие рядами, будто высаженные чьей-то заботливой рукой, и неизвестный мне вид кустарника. Отсутствовали тропинки, дорожки, никаких ограждений или вечерней подсветки. Деревья расступились, и перед нами предстал девственно чистый уголок природы, куда не ступала нога человека. Не было городка, что был достаточно плотно заселён жителями Таймана. Как не было дома, в котором жила с семьёй, дома, окружённого метровым забором с вставками из камня. Ничего, совершенно пусто, как будто кто-то пришёл и стёр ластиком творение человеческих рук, оставив первозданную природу в том виде, что существовала тысячелетиями до заселения планеты людьми.

– Неожиданно.

Ларимар осторожно цепляясь коготками за моё платье, спустился на землю.

– Может, вернёмся? В том мире вроде местность не так кардинально меняется и время медленней течёт. Ты привыкнешь, там тоже люди живут.

– Нет. Не хочу даже думать об этом. Если мы сейчас уйдём, то вообще не сможем понять, что произошло, и куда все подевались. Не могли энеги исчезнуть! Не могли, и всё тут. Я хочу узнать, что произошло.

– Куда пойдём? – царик задумчиво грыз травку, вкус которой практически забыл.

Нежный аромат зелени с лёгким налётом горечи, которым пахла кустовая трава, напомнила о детстве. Колючие листики полезны для цариков, а мелкие жёлтые цветочки ещё и насыщали энергией солнца. Встречалась она редко и считалась деликатесом.

– Если бы я знала, куда.

Можно пойти в любую сторону и никуда не прийти. Поэтому просто шла, всматриваясь вдаль, старательно пряча страх и подступающую панику на задворки сознания, насколько это было возможно.

– Эллина, смотри.

Я оглянулась и ничего не увидела.

– Да ты вверх посмотри, – царик прыгал вокруг моих ног, тихонько попискивая, словно он не страшный зверь, а детская игрушка.

Небо на Таймане, из-за особенностей атмосферных явлений, частенько окрашивалось в разные цвета. Оно могло стать розовым или насыщенно изумрудным, проходило минут двадцать, и оно приобретало обычный цвет. Сейчас же оно было привычного голубого цвета, но не это привлекло внимание Ларимара – один за другим, как будто кто-то открыл невидимую дверь, стали появляться дома. Это был город, что я искала, но он висел в воздухе между небом и землёй. Техноэнеги смогли воплотить в жизнь давний проект по сохранению природы и очистить землю от нагромождения ненужных построек и вещей.

– Ты понимаешь, что это значит?

Царик помотал головой.

– Как ты знаешь, у меня не было какой-либо возможности да и желания узнать, как живут энеги. Для меня это либо верная смерть или, как не самый лучший вариант, жизнь в клетке.

– Я не дам тебя в обиду, а первая идея поднять город над землёй возникла ещё задолго до моего рождения. Тогда она была на стадии разработок, поиска решений нерешаемых задач. Жилой дом – это сложная система, и при отрыве его от поверхности возникает много технических и бытовых вопросов. Боюсь представить, сколько понадобилось лет, чтобы воплотить этот проект в реальность. Техноэнеги могут многое, но и они не всесильны.

Царик погладил лапкой мою ногу и потёрся об неё головой, успокаивая и выражая сочувствие. Домов было много, все разного размера и этажности. Они расположились на разной высоте и не мешали друг другу, разлетевшись по небу, подобно бабочкам, порхающим в воздушных потоках.

– Надеюсь, ты не собираешься реветь?

Я тряхнула головой, окончательно отбрасывая обиду, грусть и сожаление о собственной глупости.

– Поздно рыдать. Будем осваиваться на новом месте.

Я не сразу обратила внимание на зеркальный шар, что завис передо мной. Возникло ощущение, что меня рассматривают. Минуты три мы поиграли в гляделки, когда шар металлическим, с налётом ржавчины голосом проскрипел:

– Невозможно идентифицировать вашу личность. Просьба сообщить свои персональные данные для подтверждения личности.

– Это что-то новенькое, – я потыкала в шар пальцем.

– В базе жителей Таймана такой человек не найден.

Помнится, мой брат увлекался сканирующими устройствами и вот такую безделушку мог сделать из чего угодно. Её можно было не подключать к общей сети, она как болванчик задавала одни и те же вопросы, выдавая стандартные ответы.

– Я энег.

– Рад за вас, – неожиданно съехидничал шар.

– Имя у энега есть?

– А у вас?

– Охрана порядка Таймана, спец Родий Сантария. Назовите ваше имя.

– Эллина Эш Юнг.

Какое-то время стояла тишина, я стояла и разглядывала собственное лицо, отражённое в шаре. Правильные черты исказились до неузнаваемости и выглядели карикатурно.

– Эй, Сантария, ты ещё здесь?

Молчание затянулась, и я, подхватив царика, продолжила путь в никуда. Шар ещё некоторое время оставался на месте, а когда заметил пропажу объекта, догнал и, облетев вокруг меня, громко потребовал:

– Стой на месте. Сейчас за тобой прилетят.

– А если я не буду ждать? – спросила из чистого любопытства, идти мне всё равно некуда. – Я ничего не нарушала.

– Это ты так думаешь.

– Не стоит меня запугивать.

– И в мыслях не было.

– Тогда на каком основании меня задерживают?

– Не сказала, что являешься природником.

Я растерялась. Это ведь не преступление? Или всё настолько плохо? И потом, откуда у них данные на меня, я ведь не вчера родилась.

– Ты не спрашивал.

В этот момент царик забрался мне на плечо. Тут же невидимый Сантария с каким-то непонятным благоговением в голосе озвучил очевидное:

– Это же царик.

– Чему он так радуется? – спросил у меня Ларимар.

– Кто его знает. Он вообще какой-то странный.

– Может, ускоримся? Не будем ждать, мало ли кто прилетит.

– Не получится. От охраны порядка лучше не бегать, да и надо понять, что делать дальше.

За нами спустилась стандартная машина для перевозки задержанных. Вытянутый коробок закруглялся со стороны водителя и слегка сужался. Вокруг него клубилась энергия, словно клякса, расплываясь то с одного бока машины, то с другого, в зависимости от траектории движения. Первым в машину забрался царик и настороженно осмотрелся, а не почувствовав угрозы, пропустил внутрь меня. Я села в кресло, которое было отгорожено от водителя прозрачным щитом. Через него можно было видеть мужчину, что исполнял роль перевозчика. Царик сразу забрался ко мне на колени и, потоптавшись, улёгся, вытянув лапки. Вопросы мне не задавали, и в нашу сторону не смотрели. Так в тишине мы и долетели до здания, выкрашенного в серый цвет с яркой, светящейся оранжевым цветом полосой по всему периметру. Сбежать отсюда не получится, пока не отпустят. Выше этого здания были только облака. На закрытых площадках стояли машины с выступающими мостиками, защищёнными от падения с них силовым полем. В принципе, всё здание было огорожено этим самым полем.

– Прошу пройти за мной.

Этот охранник порядка, несмотря на почтенный возраст, не выглядел слабаком, но в силу того же самого возраста служил всего лишь сопровождающим. Царик прищурил глаза и с кажущимся безразличием посматривал вокруг.

– Это они зря дома в небо перенесли, одни проблемы только от этого.

– Кто знает, может, таким способом они от большинства проблем как раз и избавились.

Нас привели в просторный кабинет с окнами в пол, где кроме рабочих мест, никак не отгороженных друг от друга, стоял большой диван, слишком большой и не очень удобный. На него мне и предложили сесть. Сам сопровождающий встал у двери, не спуская с меня взгляда. На царика, бегающего по комнате, он внимания не обращал. Возможно, посчитал его простым зверьком, в крайнем случае, способным лишь нагадить. Набегавшись, Ларимар забрался ко мне на диван и сообщил:

– Ничего интересного.

Минут через десять открылась дверь, и сопровождающий, освободив проход, пропустил мужчину. Высокий и худощавый, он не стеснялся своего роста, держался прямо и с достоинством. Но вот парадокс – плечи его были слегка опущены, спина чуть сутулилась. Скорее всего, это был верный признак сидячей работы, оставивший свой отпечаток на осанке. Видимо, он много времени проводил за низким для его роста столом. Его взгляд, не задерживаясь, скользнул по мне и царику, но я не сомневалась, что он запомнил все детали вплоть до таких мелочей, как оторванная пуговица и царапины на руках. Мужчина подошёл к столу и, отодвинув стул, сел, потянувшись за бутылочкой с водой. Сделал пару глотков и наконец пристально посмотрел на меня.

– Ответственный Флан Гибсэн. Вы представились как Эллина Эш Янг. Ваши параметрические данные полностью совпадают с пропавшей более семисот лет назад природницей.

– Сколько? – не сдержалась я.

– Не тупи, – царик царапнул меня. – Семьсот лет, это значит семь столетий.

– Что бы я без тебя, такого умного, делала?

– Вижу, вы удивлены.

– Можно сказать, что я шокирована этим и тем, что в вашей базе, похоже, есть все жители, когда-либо проживавшие на Таймане.

– Не все, – опроверг мою догадку Флан Гибсэн. – Данные хранятся примерно сто двадцать пять лет после смерти человека, после чего удаляются. Остаются только данные тех лиц, что исчезли при невыясненных обстоятельствах. На особом счету у нас природники. Могу только догадываться, где вы пропадали всё это время, но хочу это услышать от вас.

– Понимаете, так получилось, что я попала под действие разлома, – не стала скрывать я. – Произошло перемещение в другой мир, где встретила царика. Там я пробыла около часа и никак не ожидала, что здесь прошло столько лет. Это не просто неожиданно. Это слишком… Слишком шокирующее, чтобы сразу уложить в голове. А вас не удивляет, что со мной зверь, которого называют убийцей?

– Нет. Более пятисот лет назад, во время правления одиннадцатого дома, когда цариков практически истребили, он были взяты под защиту. Уже тогда проводились исследования, и стало понятно, что в убийстве энегов обвиняли их зря. Они опасны, но не настолько, чтобы полностью уничтожить этот вид, стерев о них память. Тем более что мы научились блокировать канал передачи энергии и, если найдётся какой-нибудь безумный царик, навредить энегу у него не получится.

– Плохо изучали, – пробурчал Ларимар.

– Говорите, пробыли в том мире всего один час?

– Примерно час, и от разлома не отходила. Я оказалась в лесу и кроме деревьев ничего не видела.

– Это всё?

– После того как вернулась домой, показалось, что лес стал другим. Поэтому решила попробовать посмотреть, как изменится лес в том мире, где встретила царика. Больше всего боялась, что окажусь в каком-нибудь ещё неизвестном мире, но всё-таки решила проверить это предположение. Тогда стало бы понятно, что разлом соединяет множество миров, и вернуться домой было бы затруднительно.

– И что выяснили? – полюбопытствовал ответственный Флан Гибсэн.

– Могу предположить, что разлом соединяет всего два мира, и в том мире время практически неизменно.

– Получается, что вернитесь вы туда – и ваше исчезновение не заметят, а на Таймане пройдёт не одна сотня лет.

– Получается, но больше проверять не стану. Когда я угодила в разлом, дома стояли на земле, а сейчас парят в небе. Боюсь представить, где они могут оказаться ещё через семь сотен лет.

Царик забеспокоился.

– Ты не слушай его и на уговоры не поддавайся. Мог ли я представить, что доживу до того времени, когда нас станут охранять? Теперь мы и здесь неплохо заживём. Осталось выяснить, что произошло с природниками. Откуда такой интерес?

– Конечно, никто вас заставлять не станет, но придётся побеседовать с более сведущими в этом вопросе энегами.

– Что со мной будет? Я вроде как вне системы и не знаю, остались ли у меня родственники.

– Можете не переживать. У нас природники не бедствуют.

– В моё время было более почётно быть техноэнегом.

– С тех пор много изменилось, после вмешательства техноэнегов в мир природы пришлось долго восстанавливать баланс сил. Тайман умирал, а вместе с ним и энеги, в первую очередь природники. Позже почитаешь историю.

– Что-то это хитрый энег недоговаривает, – царик не упускал момента сказать, что думает.

– Он и не обязан открывать все секреты, – ответила царику, порадовавшись тому, что остальные нас не слышат.

– Кстати, насчёт родственников. У вас по линии брата жив почтенного возраста техноэнег. Вы ему приходитесь около десяти раз пра. По линии сестры с большой натяжкой можно назвать живущих ныне энегов родственниками, но они все идут по линии её мужа.

– Спасибо, не будем их тревожить.

– Тогда стоит перейти к главному. Вы, как попавшая в затруднительную жизненную ситуацию по вине природного явления, этот феномен так и остался не изучен, можете рассчитывать на помощь в приобретении жилья, также получаете статус жителя Таймана. Как энег с редким даром природника поступаете в распоряжение специальной службы, отслеживающей состояние окружающей среды. Отказаться вы не можете.

– Почему?

– Природники не принадлежат себе, они служат жителям Таймана и непосредственно властителю. Только он вправе распоряжаться вашими жизнями.

– Это значит, за меня всё решили?

– Как только поступили сведения о появлении природника, вы потеряли свободу выбора. Она ограничена рамками ваших возможностей.

Царик не показал виду, что зол.

– Может, и на меня у них есть планы?

– Царик останется со мной, – решительно заявила я.

– Если он того пожелает. Оказалось, эти зверьки любят комфорт и не имеют привязанностей. Как я говорил ранее, мы научились блокировать канал подпитки энергией, а особой пользы от них нет.

– Неучи, ничему не научились, самовлюблённые болваны. Скажи, Эллина, что я прав!

– Конечно, прав, но похоже, я в очередной раз попала.

– Не расстраивайся, если что, свалим отсюда, а потом вернёмся через тысячу лет. Только представь, как тут всё изменится. Кто ещё сможет похвастаться, что видел, как всё было собственными глазами?

– Звучит не очень.

– Это как посмотреть.

Дверь открылась по-хозяйски широко, и в неё вошёл мужчина. Он сразу направился в мою сторону, и в его взгляде было столько энтузиазма, азартного блеска и желания препарировать, что я готова была согласиться с Ларимаром бежать без оглядки. Подумаешь, какая-то тысяча лет. Пустяк. Тысячей больше, тысячей меньше – вообще ерунда.

– Вот ты какая, – он, предвкушая интересную работу с природником, потёр руки. – Флан, я её забираю.

– Эллина, позволь представить руководителя отдела, в котором вам предстоит работать, Гарот Ветрай.

– Это я Гарот, – мужчина ткнул в себя пальцем.

– Я поняла.

Ларимар заржал.

– Он считает тебя тупицей, не способной запомнить простое имя.

Флан на этот жест Гарота слегка улыбнулся.

– Гарот у нас очень ответственно подходит к своим обязанностям. Все его подчинённые находятся в надёжных руках.

Я покивала, соглашаясь с Фланом, но отчего-то Гарот Ветрай вызывал опасение. На вид он пухленький добрячок, а какой на самом деле, предстоит узнать.

– Царик твой? – исследовательского интереса в глазах Гарота добавилось.

– Мой.

– Надо же, как мне повезло.

Я прикрыла Ларимара ладошкой.

– Раз все вопросы решены, Эллина, прошу следовать за мной. Ответственный Флан, вам продуктивной работы и поцелуйте за меня жену.

– Жену поцелую, а ты не забывай, что природники – не твои подопытные, а полноправные жители Таймана и имеют право отказаться от участия в твоих проектах и экспериментах.

Царик оценил подсказку Флана Гибсэна.

– Хороший энег, правильный, лучше бы в его ведомстве оставили работать.

– Кто бы нас спросил, чего мы хотим. Мы – собственность властителя, так что тут особо не покапризничаешь.

***

Техноэнеги за прошедшее время много сделали и полностью изменили мир. Не существовало единого мнения, всегда находились те, кто мечтал вернуться в былые времена. Были и те, кто стремился улучшить существующий мир и рисовал прекрасные картины будущего, в котором предстояло жить их детям и внукам. Гарот привёз нас в большой центр, расположенный метрах в десяти над землёй. Здание имело несколько корпусов и соединялось между собой коридорами переходами.

– Не вижу заинтересованности в том, чем вам придётся заниматься.

– А чем придётся заниматься? – сделала акцент на слове «придётся», ведь меня не спросили, поставив перед фактом.

– Оу! Тебе понравится. Призвание природников – помогать восстанавливаться растениям. Создавать красоту, что будет радовать глаз. Техноэнеги слишком увлеклись и за короткое время чуть не погубили наш мир, но сил и здоровья властителю, он сумел предотвратить катастрофу. Мы – верные его слуги и продолжатели дела. Мы смогли исправить чужие ошибки и заслужить всеобщее уважение.

Царик давно забрался мне на плечо.

– Смотри, как разошёлся, явно почувствовал себя всемогущим. Я тебе говорю, он маньяк или фанатик, а скорее всего и то, и другое.

– У него работа такая.

– Мания величия у него. Намучаемся мы с ним.

С этим не поспоришь, Гарот действительно увлёкся, вещая о великой миссии и служению благому делу. Хорошо не блаженному.

Здание, где работали природники, делилось на множество зон и секторов. Две из них считались основными. В одной из зон расположились лаборатории со всем необходимым для работы, и в основном там работали те природники, что занимались мутациями и гибридами разного вида растений. Теплицы были поделены на сектора, такие как полезные растения и декоративные, в самом маленьком секторе выращивали ядовитые. Природники, работающие в теплицах, а таких сотрудников оказалось большинство, за месяц собирали урожай, способный удовлетворить потребности жителей среднестатистического города. Ангары для хранения свежей продукции были передвижными, и их количество постоянно менялось.

Гарот оставил машину на платформе и повёл нас в свой кабинет. Сотрудники, что попадались по пути, здоровались, не проявляя любопытства к новому сотруднику и зверю, спешили по своим делам. Гарот распахнул дверь, пропуская меня вперёд.

– Ну что же, пришло время выяснить, что ты умеешь. Проходи, не стесняйся, присаживайся.

Сам он плюхнулся в крутящееся кресло и, откинувшись на спинку, покрутился туда-сюда. Сидя в кресле, оттолкнувшись ногами от пола, передвинулся к другому концу трёхметровой столешницы. Наклонившись, потянулся к выдвижному ящику и достал несколько листов с напечатанным на них мелким текстом. Он разложив их перед собой, пробежав взглядом по строчкам.

– Слушаю тебя внимательно. Рассказывай, чем занималась?

– Да как и все природники того времени, основная задача которых – практическая деятельность, направленная на создание новых сортов растений.

Гарот погрустнел и, собрав листы в стопку, постучал ими по столу.

– У нас селекционеров хватает. Может, – он с надеждой посмотрел на меня, – что-то ещё умеешь? Подумай, я не тороплю.

Царик закрыл глаза, притворившись спящим, и только по его язвительным замечаниям стало понятно – он тоже не знает, как будет лучше для нас. Возможно, стоит удивить Гарота, а возможно, лучше слиться с основной массой природников.

– Нашёл клоунов. Он за наш счёт развлечься желает и премию получить. Давай скажем, что можешь ему вырыть могилку, а сверху цветочки вырастить. Отправят тебя работать в похоронное агентство, и будешь целыми днями смотреть на некрасивые лица.

– Почему некрасивые?

– Смерть мало кому к лицу.

– Ну тебя, скажешь тоже.

Пока думала, какими обладаю талантами, в кабинет без разрешения вошли двое. Гарот увидел вошедших и неожиданно для столь массивного тела резво соскочил с мягкого стула, оттолкнув его рукой.

– Не отдам! – прокричал он. – Она моя! Вам природник без надобности и вообще, вас не звали, – более спокойно добавил Гарот.

Тот, что повыше, усмехнулся и пригладив и без того безупречно уложенные волосы, миролюбиво произнёс:

– Мы ведь не будет обсуждать приказ властителя. Эллина идёт с нами.

– Да зачем она вам? – Гарот негодующе махнул руками. – Она обычный селекционер.

– Прекрасно, это значит, тебе она не нужна.

Тот, что пониже ростом, похоже, и в звании был пониже, он вроде смотрел не меня, но возникало ощущение, что не видел.

– Она? – спросил высокий у подчинённого.

– Они.

Я не хотела идти с ними, и царик полностью был согласен со мной, но нас в очередной раз не спросили. Гарот сел на стул, обиженно поджал губы и сложил на груди руки, тем самым отгораживаясь от незваных гостей.

– Иди с ними, – буркнул он.

– Не стоит так расстраиваться, – высокий мог бы ещё много чего сказать, но не стал. Гарот – учёный, и когда у него отнимают объект для изучения, он становится не просто раздражительным, а совершенно невыносим.

Я встала и, погладив царика, направилась на выход. Ждать объяснений по поводу происходящего бесполезно, от этих правды не добиться. Они явно принадлежат к отделу, подчиняющемуся военным структурам, и Гарот был прав, задавая вопрос, зачем им понадобился природник с цариком. Я бы добавила ещё один вопрос: зачем им моя персона? Вон здесь сколько природников. Почему я? Возможно, всё-таки им нужен царик, а я, скорее всего, как бесполезный груз, от которого нельзя избавиться.