Седна

Размер шрифта: 13

Посвящается моему Учителю,
знатоку скандинавской мифологии,
ушедшему из жизни так внезапно…
Пусть память о тебе и твои знания
северной культуры живут в моей книге

И вот ты преподал мне свой последний урок… Как мимолетно мгновение, как скоротечна жизнь! У каждого из нас свой срок, и ничто не в силах отменить приход темноволосой богини Хель, или Мары, как называют ее славяне, чтобы забрать нас в последний путь.

За время нашего знакомства ты открыл мне один из ценнейших даров – безусловную любовь. Я говорю не о любви мужчины к женщине в классическом, романтическом понимании этого слова, а о любви Учителя к своим ученикам, в которой раскрывается взаимное почтение и уважение, бережное отношение к мыслям и идеям другого человека, редчайший талант не обесценивать даже самые маленькие достижения и умение радоваться успехам другого как своим собственным. Твое сердце было наполнено добротой к миру, она светилась в твоих глазах цвета небесной лазури и озаряла своим светом даже самые мрачные дни.

Сегодня затяжной дождь плачет над Невой, скорбит по ушедшему мастеру скандинавской письменности. Ворон проводил тебя в чертоги Одина, а залетные чайки с Финского залива протяжно прокричали вам вслед. Петербург опустел, сегодня печаль и тоска накрыли город серой пеленой, и лишь морозное дыхание Севера оповестило о скором приближении зимы, и хладные руны режет зима по рдяному снегу.

Ноябрь 2024 года, Петербург

$Рис.0 Седна$

К читателю

«Седна» – книга-вдохновение, книга-размышление, в которой рассказана одна история из моей жизни; за ней последует серия книг о моем личном опыте и жизни удивительных людей, которые встретились на моем пути.

Эта первая книга носит автобиографический характер и написана для того, чтобы читатель разглядел в ней отражение событий своей жизни и, возможно, обрел новый смысл своего бытия. Готовы ли вы встретиться со своим глубинным подсознанием, заглянуть за завесу темного и неизведанного, обнажить свои потаенные страхи и желания?

На вопрос: «Чего вы хотите от жизни?» – я думаю, каждый из нас ответит, что хочет быть счастливым, хочет иметь крепкую семью, работу по душе и обязательно – любить и быть любимым. Такой ответ достаточно предсказуем, и, наверное, особого смысла в этом вопросе нет. Конечно же, всем нравится, когда все хорошо и легко. Но я спрошу вас по-другому: к какой боли вы готовы ради того, чтобы выполнить свое предназначение? Ради чего хотели бы биться? Ибо это в большей степени определяетхарактер нашей жизни, и по прочтении этой книги я желаю вам найти эти разгадки и стать тем свободным воином, каким вы были рождены.

Лишь одна ваша душа знает географию вашей судьбы и хранит карту вашего будущего, и вы можете довериться своему внутреннему чутью. Если вы так поступите, оно приведет вас куда нужно и, более того, научит вас жить в гармонии с собой и миром.

Так пусть же эта книга и скрытые в ней ключи проведут вас в недра своей души для обретения смысла, нужного вам самим.

Ищите и открывайте вашу собственную истину, ведь моя правда не обязана быть вашей, и она вовсе не истина. Помните, что самая ценная информация та, которую вы добыли сами, разглядев ее под легким слоем молочно-белого, словно пыль времен, инея.

В заключение мне хочется напомнить вам слова Говарда Филлипса Лавкрафта: «И время, и движение – не более чем иллюзии. Все, что существовало от начала мира, существует и сейчас. События, произошедшие на этой планете много веков назад, продолжают существовать в ином измерении пространства. События, что произойдут много веков спустя, уже существуют».

С благодарностью ко всем читателям, ценителям скандинавской культуры, искателям своего пути и предназначения.

P.S. ᛚᛁᚲᛁᛗᚢᚾᚢᛚᛁᚠᚨ (старинное пожелание долгой и радостной жизни на древнеисландском языке).

Рунический став

«Изменение жизни к лучшему»

Пролог

Сначала не было ничего: ни земли, ни неба, ни песка, ни холодных волн. Была лишь одна огромная черная бездна Гиннунгагап. К северу от нее лежало царство туманов Нифльхейм, а к югу – царство огня Муспельхейм. Тихо, светло и жарко было в Муспельхейме, так жарко, что никто, кроме детей этой страны, огненных великанов, не мог там жить, в Нифльхейме же, напротив, господствовал вечный холод и мрак.

Но вот в царстве туманов забил родник Бергельмир. Двенадцать мощных потоков, Эливагар, взяли из него свое начало и стремительно потекли к югу, низвергаясь в бездну Гиннунгагап. Жестокий мороз царства туманов превращал воду этих потоков в лед, но источник Бергельмир бил не переставая, ледяные глыбы росли и все ближе и ближе подвигались к Муспельхейму. Наконец лед подошел так близко к царству огня, что стал таять. Искры, вылетавшие из Муспельхейма, смешались с растаявшим льдом и вдохнули в него жизнь. И тогда над бескрайними ледяными просторами из бездны Гиннунгагап вдруг поднялась исполинская фигура. Это был великан Имир, первое живое существо в мире.

Старшая Эдда

Март 2019 года, Осло

Вчера вернулась из арктической экспедиции. За окном сыплет крупный снег, и люди быстрыми перебежками передвигаются в поисках тепла. В чашке заварен пряный крепкий чай, а сердце сжимает пламенный арктический лед. Его жар пылает в моей крови, как вирус, я уже никогда не буду прежней. Все изменилось. Позади тысячи километров, пройденных по снежным трассам на снегоходах. Я смело могу заявить, что это самое невероятное путешествие в моей жизни.

Тело мое тут, в порту города Осло с прекрасными видами на залив, среди нордической красоты, но мое сознание странствует по древним ледникам Арктики за полярным кругом. Север теперь во мне, я все ощущаю по-другому. Я будто бы пробудилась от затяжного сна, голова до сих пор кружится, и я пытаюсь сориентироваться в новом для меня пространстве.

Долгое время я гналась за призраками своих эмоций. Мне хотелось стать значимой, делать все лучше других, вызывать восхищение и одобрение окружающих. Я выстраивала свою жизнь так, чтобы мной гордились и ко мне тянулись люди. Но кому это было нужно? Это были всего лишь отголоски моего эго. Важнее всего, что счастья от этого не прибавлялось. Я становилась только несчастнее и винила во всем свою судьбу.

Мне всегда казалось, что наступит момент – и я встречу Его, своего мужчину, который наконец-то сделает меня счастливой, и мы вместе будем строить прекрасное будущее. Чем чаще я видела вокруг информацию о вторых половинках, тем больше я перекладывала ответственность за свое будущее и счастье на него, моего мужчину. Я замирала в ожидании встречи, искала подсказки Вселенной, гоняла по разным странам и надеялась, что в очередной поездке мы встретимся и я наконец-то обрету цельность. Мне встречались мужчины, которые дарили разный опыт – и прекрасный, и жестокий. На какое-то мгновение мне казалось: вот это – Он, вот эта долгожданная встреча, и все менялось, но ненадолго. Чувство неполноценности и одиночества вновь возвращалось, и в душе ныла кровоточащая рана. Не важно, насколько хороший человек был рядом; я понимала, что ничто во мне не изменилось, и вновь убегала…

Наверное, каждый приходит к пониманию себя по-разному. Кому-то нужны серьезные трансформации, кто-то до конца так и не находит нужных ответов, а другие с самого начала имеют целостное представление о себе. Мы все разные, так устроен мир, и это прекрасно. Я надеюсь, что мой опыт кому-нибудь поможет и подарит надежду в минуту отчаяния.

Я всегда жила с надрывом в поисках того мужчины, который должен быть моей половинкой. Как же я ошибалась… Не существует такого мужчины, который может заполнить эту пустоту. Конечно же, это правда, что для каждого из нас предназначена вторая половина. Но никакой человек не сможет заполнить тебя до конца. Ощущение счастья рождается от ощущения цельности, и оно теперь со мной благодаря Арктике.

Эти снежные трассы… Как много вы мне дали! Вы закалили меня и научили принимать свои страхи, а самое главное, вы подарили мне бесценный дар – терпение. Как мне его не хватало раньше! В нашей экспедиции было много сложных переходов, падений, нечеловеческого холода. Я падала, внутренне ломалась, но вновь поднималась и двигалась вперед, потому что вокруг были головокружительные виды, которые удалось лицезреть не каждому, и я ценила каждый миг встречи с тобой, Арктика. Сдержанная северная красота заполнила в моем сердце то место, где раньше была пустота. Север взял меня за руку и провел по своему ледовому царству, подарив покой, уверенность и мужскую космическую энергию. Ты научил меня не ждать, а жить сейчас и чувствовать этот прекрасный мир всем сердцем. Ты показал мне, что значит любить. Ты принес в мою жизнь то, что не смог сделать ни один мужчина. Ты теперь во мне, и я всегда буду ощущать твою поддержку. Я верю в себя и в свою жизнь. Я не думаю о том, что ждет меня впереди. Я знаю, что нашла то, что всегда искала, и желаю вам всем безмятежного счастья и покоя в душе.

Что же ты делаешь со мной, Арктика!.. Ты пронзила меня насквозь, как молния, и вроде бы должна остаться позади, но я до сих пор чувствую твои токи, пробегающие по всему моему телу. Я закрываю глаза, и вновь мое сознание переносится в твои снежные чертоги. Там нет мыслей, нет желаний. Только я в слиянии с тобой. Это истинная любовь, это абсолютная любовь. Как бы мне хотелось остаться там с тобой навечно! Мне нет места среди людей, я не вижу смысла быть без тебя. Я знаю, что ты во мне, и я чувствую твое ледяное дыхание. С тобой я не испытываю страха и не хочу больше мчаться вперед. Ты мне даришь уверенность и покой.

Сегодня ты вновь преподала мне урок. Я куда-то бежала, что-то хотела поменять и не смотрела вокруг. Ты останавливала меня и заставляла ждать и видеть. Видеть сердцем, а не глазами. В силу своей человеческой слабости и неподвластных мне эмоций я иногда буду сходить с заданного тобой курса, но знаю, что ты всегда будешь подталкивать меня в нужном направлении. Я не знаю, куда мне идти и что делать, но ты дала мне компас. Ты научила меня ориентироваться по зову своего сердца. Оно одно знает правильный путь. Я больше не буду сопротивляться, и я отдаю себя и свою судьбу в твои руки.

Арктика – это великая живая сила, и она теперь имеет полную власть надо мной. Я всегда была упрямой, и мне сложно было подчиняться другим. Но это потому, что не было мне равных. Арктика усмирила мои страсти и темперамент. Она заполнила и уравновесила меня. Я теперь точно знаю, чтó не важно и кто не важен. Во мне всегда будет жить надежда, что мы встретимся вновь и уже больше не расстанемся никогда. Я нашла свою половинку – и это моя прекрасная, суровая и такая волшебная Арктика.

День первый арктической экспедиции: прибытие на Шпицберген

Мы бродили по берегу во время прилива и задирали свои одежды, боясь их намочить. А нам следовало раздеться догола и нырнуть с головой под воду, уходя в океан все глубже и глубже…
Джалаладдин Руми

Я помню, что проснулась в тот день с уверенностью в том, что я все делаю абсолютно правильно. Не было ни тени сомнений, хотелось двигаться вперед, и сладко щемило сердце от предвкушения новой встречи. Встречи, которая изменит мою жизнь навсегда. Первый раз в жизни я садилась в самолет, абсолютно не зная, что ждет меня впереди. Накануне я прибыла в Осло, точку маршрута на пути к Шпицбергену (это ближайший обитаемый остров к Северному полюсу). Я выбрала отель рядом с аэропортом, чтобы переночевать там и рано утром вылететь первым рейсом на остров. Осмотреть город я решила на обратном пути. Кстати, у меня не было обратных билетов и четкого плана, что я буду делать по возвращении из экспедиции. Думаю, это было крайне важное решение, которое впоследствии помогло мне гармонично интегрировать мой арктический опыт. Многие мои спутники сразу же по окончании тура вернулись в большие города к своему обычному ритму жизни и работе. О чем позже жалели. Но не буду забегать вперед.

Итак, я в аэропорту города Осло за час до вылета навстречу своей судьбе. Что я знала о том, куда направляюсь и что меня ждет? Скажу честно, я вообще заранее ничего не читала о месте, куда еду, и тем более о том, что такое управление снегоходом и что мне предстоит проехать более тысячи километров по ледникам и фьордам. Я просто купила тур за две недели до старта. Был конец января, прошли новогодние праздники, и началось самое темное и мрачное время в Москве. Прошел год после моего побега с Мальты, год после ожога кожи и попыток переосмыслить свою жизнь заново. В те беспросветные январские ночи было принято решение уехать как можно дальше, чтобы заморозить душевную и фантомную физическую боль после ожога. Я хотела уплыть на ближайшем судне в Антарктику, но у меня почти не было свободных финансовых средств, тем более на дорогостоящие туры на другой конец света. И тогда я стала искать, куда еще я могу убежать от себя и от цивилизации. Я нашла снегоходные туры по Арктике в сопровождении русскоговорящихгидов. Но стоили они все равно довольно дорого, и у меня не было возможности оплатить эту поездку.

Я плакала днями и ночами, моя нервная система была на пределе. Мама видела мои метания и настояла на том, чтобы я заняла деньги на работе и уехала все-таки в Арктику. Тем более что почти вся теплая и горная одежда у меня уже была – осталась после возвращения из похода на Алтай глубокой осенью и еще раньше в Гималаи. Решение было принято, я оплатила тур и уже тогда почувствовала легкость и спокойствие. Я абсолютно не знала, куда я лечу, что меня ждет, но тем прекраснее было это новое чувство вновь обретенной внутренней свободы.

Мама внимательно изучила рекламную брошюру и маршрут нашего путешествия. Потом, спустя некоторое время после моего возвращения из Арктики, она призналась, что знала о том, что это сложный тур и что не каждый проходит его до конца. Но она не хотела вмешиваться в мою жизнь и поэтому воздержалась от комментариев и наставлений. Она мой проводник, моя верная подруга во всех моих начинаниях, моя поддержка… Как она чувствовала меня, как хорошо понимала, что в тот период моей жизни я была на грани: я перестала мечтать, я утратила интерес к жизни и жила болью. Боль питала меня, и отравляла, и вновь возвращала к жизни… Темными ночами, когда весь город погружался в сон, я жила, я дышала и упивалась своей болью. Моя душа погрузилась во мрак и покрылась коркой льда, и лишь боль давала ощущение жизни.

На тот момент, после сильного ожога кислотой, мой кожный покров почти восстановился, у меня выросла новая кожа после первых трех неудачных попыток. Но еще несколько лет я чувствовала фантомные боли и воспринимала новую кожу как инородное тело. Временами мне хотелось содрать ее: она мешала, она не дышала, она не ощущалась родной. А иногда я ходила по магазинам и искала наряды из тончайшей бежевой кожи, и мне хотелось их носить на себе, чтобы не чувствовать ту, что все еще не приживалась на мне. Тогда, на райском острове на Мальдивах, я сгорела, пламя поглотило меня, забрало мою кожу, а потом создало меня заново в этом образе, в этой форме. И ледяной холод Арктики вернул меня к жизни. Вот в таком состоянии, на краю пропасти, в кромешной душевной тьме, я с горячим кофейным напитком в руках отправилась в то февральское утро из аэропорта Осло, наполненного веселым смехом норвежской молодежи, на встречу со Вселенной.

Миг, когда наш самолет приземлился на острове Шпицберген, я помню до мельчайших подробностей. Вкус арктического ледяного ветра, суровость окружающих людей… Но впоследствии я поняла, что это собранность, сосредоточенность. В Арктике по-другому не получится.

Вся наша группа прилетела заранее. Меня встретил водитель и отвез на базу в Лонгйир (норвежское поселение на Шпицбергене), в домик наших русскоговорящих гидов. Там уже собрались все участники тура на инструктаж перед стартом, который должен был состояться после обеда. В первый день мы должны были проехать сто двадцать километров на снегоходах до русского поселка Баренцбург.

Когда я зашла в комнату и увидела своих спутников на ближайшие восемь дней, я почувствовала приятную энергию и поняла, что с ними я готова знакомиться и общаться. В нашей группе было семь участников и два гида. Позже я расскажу про каждого и про то, как мы взаимодействовали во время путешествия. На первый взгляд мне понравилась наша команда, и мне было интересно отправиться в путь. Но… О, как я заблуждалась относительно того, какой путь ждет нас впереди!..

Нам рассказали о технике безопасности, мы немного пообщались и после сытного обеда отправились примерять снаряжение и собираться в путь.

На каждом снегоходе ехали два человека, поэтому нас разделили на пары; мне в пару поставили молодого парня Алексея Рейхерда. Алекс, как мы начали его называть, оказался приятным в общении. Он профессиональный фотограф и приехал снимать крутые северные пейзажи для известного журнала о путешествиях. Мы оба не имели опыта управления снегоходом, и я попросила разрешения первой сесть за руль. Нам сказали, что мы должны вести снегоход по очереди.

На момент, когда мы были готовы выехать в первый наш маршрут, на улице было совсем темно и холодно. В ту ночь было около минус тридцати, и нам предстояло проехать около двух с половиной часов по морозу, делая очень короткие остановки, только чтобы поменяться местами с напарником.

Февраль – конец полярной ночи, но полярный день еще не вступил в свои права. Это пограничное время – время перехода, когда на смену ночи приходит день. Время полярного рассвета, когда солнце поднимается над горизонтом всего на пару часов в день и озаряет своими лучами арктическую пустыню после длинной полярной ночи. Это самое прекрасное зрелище – рассвет в снежной пустыне. Никакие сокровища мира не сравнятся с блеском мириад льдинок в лучах восходящего солнца после шести долгих месяцев ледяного сна…

Последние отблески солнца уже давно погасли, и полярная ночь привычно вступила в свои права. Мороз усилился, наши гиды стали серьезнее и начали отдавать нам четкие распоряжения. Мы сели на своих ледовых коней и стартанули из маленького поселения в глубь арктических льдов. В тот раз я проехала минут двадцать и поняла, что совсем не представляю, как управлять снегоходом. Я попросила Алекса сменить меня и больше в тот день не садилась за руль. Скажу честно, я испытала настоящий ужас, когда на огромной скорости мчалась за цепочкой уносящихся вдаль снегоходов. Нас поставили в самый конец, и мы должны были нагонять всю группу. Когда ты в конце, нет пространства для спокойной езды, ты просто несешься вперед по лыжне за своими товарищами, и, если ты замешкаешься, ждать тебя никто не будет.

Я испугалась этого бешеного темпа и, совершенно не понимая, как едет этот новый для меня вид транспорта, села на пассажирское место. Алекс мчался навстречу своим страхам один, без моей поддержки. Я просто сидела сзади и замерзала… Потом я поняла, почему мы должны были меняться за рулем. Когда ты управляешь снегоходом, ты согреваешься от подогрева ручек на руле и работы тела, так как при управлении снегоходом важно перемещать вес тела в зависимости от рельефа трассы. Так ты согреваешься. Ну а в это время пассажир мерзнет, немного отдыхает от управления и ждет своей очереди.

А я просто сидела и замерзала… Вот такое очередное решение я приняла… Я сдалась своей боли, своему страху и холоду и бросила своего товарища разбираться с управлением, с усталостью и с его собственными страхами. Я полностью провалила первый экзамен Севера.

В пути я постепенно перестала чувствовать пальцы ног. Руками я еще могла немного шевелить, а вот ноги были закованы в тяжелые снегоступы, и циркуляция крови нарушилась, кровь практически не поступала в конечности из-за того, что ноги стояли на подножке снегохода и не было возможности ими двигать. В тот миг, когда я полностью перестала чувствовать свои ступни, я приняла решение, что завтра же я улетаю обратно на материк и прекращаю это ужасное испытание, которое не несет ничего, кроме боли, страха и холода.

В какой-то момент я вспомнила страшные истории про обморожение конечностей, и на середине пути смирилась с возможностью отморозить пальцы. Но я упрямо не садилась за руль снегохода.

Когда мы наконец добрались до Баренцбурга, я поняла, что ноги двигаются и вроде бы всё на месте. Я все равно чувствовала злость, усталость и холод. Мы не разговаривали друг с другом. Все были в шоке от нашего первого маршрута.

Мы разошлись по комнатам. Меня поселили с девушкой Лизой. Она детский стоматолог, живет в Подмосковье. У Лизы пушистые рыжие волосы и небесно-васильковые, по-детски наивные и милые глаза.

Мы сняли теплое арктическое снаряжение и отправились в душ. Тогда, стоя под горячей струей воды, я почувствовала, что мое тело немного ожило, и на меня накатила волна усталости, а тревоги стали отступать. Мы быстро поужинали и отправились спать. Наши с Лизой кровати стояли рядом, и перед сном мы смотрели друг на друга и делились болью, страхом и растерянностью. Лиза тоже хотела сойти с маршрута и уехать с острова. Холод, сложный первый переезд – это первое испытание, ниспосланное нам Арктикой, мы провалили.

На грани между сном и явью я сказала себе знаменитую, всеми цитируемую фразу Скарлетт О’Хара: «Я подумаю об этом завтра» – и погрузилась в царство Морфея.

День второй арктической экспедиции: первый день пребывания в русском поселении Баренцбург

Страх – это обязательный спутник любой мечты, и этот страх нужно победить.

Наступило мое первое арктическое утро. Ночь прошла как один миг. Тело само знало, что ему нужно, и в ночное время занялось полным восстановлением после нервной перегрузки. Это мы, жители больших городов, часто не спим по ночам, нас терзают кошмары и страхи, или в ночной тишине прорезается тихий голос совести. Именно он будит нас в самый темный час ночи, когда тени оживают и появляется то, что сокрыто при свете дня. Тогда и начинается настоящий диалог с собой, и мы можем откровенно сказать то, о чем чаще всего жалеем: о несовершённых поступках, о нереализованных мечтах, о том, что все могло быть иначе. Но здесь, в Арктике, работают свои законы бодрствования и сна, свое время работы и отдыха, покоя и действия.

Ранний подъем в семь утра, время на завтрак, сборы, и в девять выезд на новый маршрут. Я же говорила себе, что все равно сойду с маршрута, что мне хватило впечатлений от вчерашнего дня и этот тур мне совсем не подходит.

Чего же я ожидала? Теплых прогулок в джипе по красивым местам с остановками в атмосферных кафе, где стены украшены рогами оленей, а пол выстелен теплыми пушистыми коврами, и кружкой ароматного чая, любезно предложенного гидами на каждом отрезке маршрута, чтобы я могла созерцать красоты Арктики, до которой я снизошла с багажом своих многочисленных путешествий?..

Но пока я решила, что нет смысла говорить с гидами о моем возвращении на материк, я это обязательно сделаю после завтрака. Тем более что с первого этажа нашего кампуса разносились манящие ароматы и все мои товарищи уже спускались на завтрак. По их лицам я видела, что мы все находимся приблизительно в одном и том же настроении. Немного уставшие от нервного перенапряжения, осторожно ощупывая новое для себя пространство, мы, как дикие затравленные зверьки, тревожно выглядывали из своих норок и смотрели в сторону восходящего теплого солнца. И так хочется погреться в его лучах – и так силен еще страх ушедшей ночи с ее опасностями в лице разных хищников во время ночной охоты.

На тот момент еще никто из нас практически не разговаривал друг с другом. За короткое время перед сном и после пробуждения мы лишь перекинулись несколькими фразами с Лизой, с которой я делила одну спальню и ванную комнату. Немного узнали, кто кем работает, и обсудили возможности нашего отъезда.

Когда мы зашли в нашу – на ближайшие несколько дней – столовую, там уже было несколько других групп, которые приехали из Лонгйира сразу за нами или чуть раньше. К каждой группе было прикреплено по одному-два гида в зависимости от сложности маршрута. Мы сели за отдельный стол и молча стали вкушать аппетитный завтрак. Кормили нас обильно, сытно и вкусно, и мы наедались досыта, как и положено викингам перед сложным походом в далекие дали.

Завтрак состоял из трех блюд: зернистого домашнего творога со сметаной и ягодами, яиц, приготовленных по твоему вкусу, свежеиспеченных блинчиков или оладий с медом и малиновым вареньем. Ну и, конечно же, горячие ароматные напитки. В те дни я выбирала чай и наслаждалась терпким вкусом черного чая с листьями свежей мяты. Еда и питье понемногу пробудили нас от нервного оцепенения, и мы стали знакомиться друг с другом.

Алекс пришел на завтрак самым последним и сел за дальний край стола. Мне хотелось подойти и поговорить с ним, я начала испытывать интерес к этому человеку, ведь накануне мы проехали более ста километров на одном снегоходе. Я хотела узнать, что он чувствует, о чем думает, а он просто смотрел на меня с другого конца стола, и мы вели молчаливый диалог. Но невидимые нити уже начали понемногу окутывать нас всех своей паутиной. Арктика обратила на нас свой взор и начала врачевать наши израненные сердца, покрывая их снежными узорами.

Из всех столов наш был самым тихим. Другие компании что-то шумно обсуждали, громко общались друг с другом и явно наслаждались путешествием. Казалось, только наша группа не вписывалась в местную обстановку. Но, странное дело, гиды молча ходили по залам с кружками свежезаваренных кофейных напитков и наблюдали за всеми. Что-то в их поведении откликалось и было таким далеким и узнаваемым. Впоследствии я узнала: Арктика не любит слов, она любит сердцем и учит этому каждого открывшегося ей.

В то утро мне вспомнились слова моего гималайского учителя Шеру Бабы, который всегда мне напоминал: Tatiana, remember to observe. Once you meet new people or you go to a new place, first observe, then start communicating. Don’t rush into conversations[1]. Он смеялся и говорил, что мне не хватает терпения, а я смешно злилась и доказывала ему, что я очень терпеливый человек.

– Шеру, ты ничего не знаешь о моей жизни. Я через многое прошла, попадала в разные неприятные ситуации – и терпела.

– Конечно, верю. Но зачем ты терпела?

– Ну так эти ситуации меня закалили.

– Хорошо, ты хочешь сказать, что это и есть терпение?

– Шеру, вот опять ты меня обижаешь. Ты понимаешь, как мне тяжело?

– Хорошо, давай я расскажу тебе притчу. А ты сиди, ешь свой чизкейк и слушай. Не задавай вопросов. Просто слушай.

Мы сидели в уютной открытой кофейне в далекой долине Наггар в Гималаях. Эту кофейню построил один местный богатый индус, он завез деревянную мебель и сделал навес от солнца и дождя. Выпечку и десерты готовили по европейским рецептам и варили вкусные кофейные напитки. Частица европейской цивилизации посреди гималайской деревни, где местные дети скромно угощаются конфетами, которые я привезла из России. Вот в этой кофейне мы проводили с Шеру наши утренние беседы после ранней практики йоги.

Гималаи и Арктика – два совсем непохожих, но таких настоящих места. Арктика – это сердце нашей планеты, а Гималаи – ее душа.

В то арктическое утро, сидя за столом со своими новыми товарищами, я пыталась понять, что я здесь делаю, почему все не так, как мне хочется. А тем временем наш стол понемногу оживал, и начались первые робкие разговоры.

Самым активным проявил себя Георгий, молодой предприниматель, уверенный в себе юноша, готовый к прыжку, как тигр.

– Давайте знакомиться. Я Георгий, мне двадцать три года, я из Питера, имею свой бизнес в консалтинге. Мы также строим модульные бани. – И он стал воодушевленно рассказывать о своих проектах.

Затем к диалогу подключились две сестры, Ольга и Анна.

– Нас вообще-то три сестры, как у Чехова, но наша старшая сестра не смогла к нам присоединиться, – сказала Анна. – Мы обычно путешествуем все вместе. Этим летом были на Бали. Катались на маленьком мото по восточным базарам. Оля хорошо управляет дорожным транспортом. Вот она вчера вела снегоход. А я мерзла.

Тут и я присоединилась к общей беседе, тем более что кто-то заговорил о вчерашнем ужасе. Я стала спрашивать своих спутников, что они думают о нашем туре. Моя соседка по комнате Лиза заявила, что хочет уехать.

– Вообще-то я была на Алтае в зимнем туре на снегоходах. Правда, в качестве пассажира, и там было намного легче. Мне кажется, здесь, куда мы приехали, нечеловеческие условия. И еще я очень замерзла ночью.

– Лиза, почему ты ничего не сказала? – спросила я.

– Ну а что бы ты могла изменить?

– Хотя бы поговорили с управляющим нашей гостиницей. Что-то придумали бы.

– Нет, решено: я уезжаю! – призналась Лиза.

Две сестры в такт закивали. Но тут Георгий, внимательно слушавший нашу девичью перепалку, сказал:

– Девчонки, давайте подождем еще один день. У нас сегодня ознакомительный маршрут. Потом мы вернемся вечером сюда же и решим.

– Я совсем не понимаю, как управлять снегоходом. Я вообще ни разу не сидела за рулем автомобиля, – сказала я и посмотрела на Алекса.

Он смотрел на меня и молчал.

Георгий меня поддержал и сказал, что мы попросим гидов еще раз все показать и не спеша познакомить нас с этим средством передвижения по Арктике.

Алекс все смотрел на меня, а потом произнес:

– Таня, вместе мы справимся. В крайнем случае на сложных участках я сяду за руль. Я верю в тебя. Я буду рядом.

После этих слов я окончательно решила, что дам себе и Арктике еще один день. Лиза пыталась что-то возражать, но потом и ей пришлось смириться, когда подошли гиды и отправили нас готовиться к выезду. Нам дали тридцать минут, чтобы собраться и надеть термобелье, тяжелые снегоходные костюмы и массивные снегоступы.

За столом был еще один член нашей команды, скромный парень из Австралии, Дэвид. Ему не хватило места в англоговорящей группе, и его присоединили к нашей. Как только я поняла, что он иностранец, я обратилась к нему на английском и попыталась перевести то, о чем мы говорили, а заодно узнать его мнение о туре. Дэвид сказал общие фразы, и к разговору подключился Алекс. Он выучил английский во время своих заграничных поездок по работе, когда он по несколько месяцев жил за рубежом и делал фоторепортажи о северных народах. Во время нашего похода Алекс и Дэвид жили в одной комнате.

И вот после плотного завтрака мы спустились в сушилку, куда накануне ночью отнесли наши тяжелые костюмы и снаряжение. Все костюмы были одинаковые, только разного размера. Это был еще тот квест – найти свою одежду и ботинки. В помещении было жарко, поэтому мы на ходу натягивали костюмы и обувь и выкатывались по очереди на улицу. В таких костюмах было сложно передвигаться, но они помогали сохранять тепло во время переездов, которые длились много часов, с девяти утра до шести-семи, а то и до восьми вечера, и все время на морозе под минус тридцать и ниже.

Гиды уже прогревали и заправляли наши снегоходы. Сегодня с нами должна была ехать девушка Ярослава, она только открывала свой первый рабочий сезон в качестве гида. На плечо перекинуто ружье для отпугивания белых медведей, в руке смешная чашка с дымящимся кофе, и одновременно Ярослава пыталась одеться. Она сразу мне понравилась, и я завела легкую беседу и тихонько поведала о своих страхах по поводу управления снегоходом. Открытый, добрый взгляд, излучающий тепло и уверенность, – и Ярослава зарядила меня своим позитивом и жизнерадостностью. Я уверенно подошла к нашему снежному коню и стала слушать ее инструкции.

Когда мы были почти готовы к старту, я услышала за спиной громкие возмущенные крики. Звонко голосила яркая блондинка в золотом горном костюме, а вокруг нее кружил пузатый кавалер и пытался успокоить свою возлюбленную. Она томно вскидывала наращенные ресницы, на которые налип ворох снежинок.

– Никуда я не поеду на этом снегоходе, и обратно тоже. Пусть организуют вертолет.

– Но, дорогая, здесь нет аэродрома.

– Мне все равно. Звони кому хочешь. Я не останусь в этой мышиной норе.

Они скрылись вместе с гидом в вестибюле гостиницы, и мы больше их не видели.

В то утро часть снегоходов отправилась обратно в Лонгйир, увозя туристов, не пожелавших остаться. А наши снежные кони в полном составе отправились в глубь арктической пустыни.

В этот раз я тоже села за руль первой.

Вторым и главным нашим гидом был Артем. У него был многолетний опыт работы профессиональным инструктором-альпинистом, лыжным гидом, гидом по турам на снегоходах и любом движущемся транспорте. А летом он водил группы в байдарочные походы по горным рекам. Этот первоклассный гид повел нашу группу, задавая курс и прокладывая лыжню.

Ночь еще сияла мириадами звезд, и трасса освещалась лишь светом фар снегохода. Когда не видишь крутых склонов и ландшафта местности, проще знакомиться с управлением снегоходом. На выезде из поселка был крутой спуск к фьорду, по которому мы беззвучно скатились друг за другом, словно снежные барсы, мягко перекатываю-щиеся на пушистых лапах. На спуске не требовалось нажимать на ручку газа, а также мы не прибегали к тормозу, поэтому скольжение по склону было легким и быстрым.

Ярослава ехала чуть в стороне от цепочки снегоходов и контролировала нашу езду на расстоянии. Если кому-то нужна была помощь, она сразу реагировала и могла подъехать и остановить нашу колонну. Мы с Алексом по привычке были замыкающими. На этот раз, в отличие от вчерашних ощущений, помимо страха появилось любопытство. Мне стало интересно, и в то мгновение я поняла, что сойти с маршрута я могу в любую минуту, но вот узнать, что впереди, – это лишь мой выбор. Наверное, именно в то утро, когда я проехала на снегоходе свои первые минут сорок, произошел переломный момент, и я знала, что теперь пойду только вперед.

Маршрут был и правда достаточно легкий. За исключением нескольких небольших спусков, трасса была ровной и пролегала по снежной пустыне. Когда мы сделали первую остановку, на небе начала просыпаться первая заря. Воистину природа – самый талантливый художник, ее натуральные живые полотна поражают своими формами, сочетанием оттенков и будоражат даже ленивую фантазию.

В то утро мы доехали до широкого фьорда и до самой кромки Северного Ледовитого океана. Не могу сказать, что сердце замирало в груди от предвкушения заветной встречи, скорее, тело почувствовало физическую усталость от управления железным конем. И я просто была рада первой остановке и отдыху. Мы подъехали к высокой горе и возле ее подножия оставили снегоходы и пошли в сторону воды. Тело приятно реагировало на возобновление циркуляции крови, и сама прогулка подняла настроение. Помню, я больше фокусировалась на своем физическом состоянии.

Мы все разбрелись вдоль берега океана. У нас было минут двадцать на отдых, и каждый пошел в своем направлении. Мы почти не разговаривали.

Лиза села возле океана в позе лотоса и погрузилась в медитацию. Ольга и Анна достали фотоаппараты и стали снимать наши снегоходы на фоне горы. Алекс, немного попрыгав на месте, растер ладони, восстановил кровообращение и достал дрон из кофра снегохода. В нем он возил всю свою рабочую фототехнику, что утяжеляло наш снегоход и усложняло управление.

Куда ушли другие участники, я не смотрела, я просто побрела вдоль береговой линии, созерцая кромку льда в лучах восходящего солнца. Выкатившись буйно и ярко, оно залило долину и фьорд золотистым светом. Спокойствие, тишина и песнь льда. В то утро я впервые услышала звуки льдин, сталкивающихся друг с другом под первыми лучами полярного рассвета в порыве вырваться из оков зимы, поплыть навстречу океану в сердце полярного круга.

Наши гиды достали кружки и термосы с горячими напитками, заботливо собранные в дорогу. Мы, перекатываясь по глубокому снегу, как неуклюжие пингвины, сбились в группу возле снегохода Артема и весело защебетали, прихлебывая горячий чаек.

После небольшой остановки мы, отогревшиеся, сели на снегоходы и отправились в путь. Алекс сменил меня за рулем, и как же вовремя! Нам предстоял довольно сложный технический подъем в гору. Первый из множества ожидающих впереди.

Гиды остановили снегоходы, объяснили нам, чтó мы должны делать, и каждый по очереди начал подниматься на вершину склона. Так я узнала, что в Арктике есть древние горы. Они очень старые и поэтому не такие высокие, как Гималаи. Но все же горы. Горы, покрытые снегом и льдом. Горы, хранящие древние тайны нашей планеты, будто дракон, находящийся в многовековой спячке, бережно укрытый пуховым белым одеялом, стережет свое добытое сокровище от всего мира до тех пор, пока не пробудится от забвения вечности.

Далее шел небольшой горный перевал и легкий спуск к каменистому плато. Оно все было усыпано мелкой и крупкой галькой, слегка примороженной льдом. На плато совсем не было снега, так как здесь царствовали вольные ветры, разгоняющие все, что встречается на их пути. Ветер дул нам в спину, подгоняя вперед и будто придавая нам скорость. Я поменялась с Алексом и села за руль. Мне захотелось подружиться с этим ветром, почувствовать его силу. Лыжи снегохода постоянно натыкались на крупную гальку, и приходилось маневрировать между булыжниками, сохраняя заданную нашим гидом или проказником-ветром Локи скорость. Алексу было не очень комфортно как пассажиру, так как от встречи с камнями снегоход постоянно подпрыгивал. Для большей устойчивости Алексу пришлось обхватить меня за талию, и так мы ехали вдвоем на одном снегоходе как единый механизм, подстраиваясь под ритм танца ветра, каменистой трассы и нашего снегохода.

Переезд по плато был достаточно долгим, наверное около часа. По пути мы подъезжали близко к линии океана, и вновь трасса уводила нас змейкой в сторону скал. Такой своеобразный танец навеял мне образ скандинавского бога Локи, который любил подшутить над простыми людьми и вечно подстраивал им разные каверзы, заставляя постоянно меняться и учиться.

И вот впереди показался конечный пункт нашего маршрута – норвежская метеостанция и маяк. На верхнем этаже станции норвежцы открыли кафе для туристов, которые зимой могли добраться сюда лишь на снегоходе. А летом путешественников привозили на катере, и они могли прогуляться по берегу и пообедать в кафе с красивым видом на фьорд. Мы немного выбились из графика, и, когда добрались до места, время обеда подходило к концу и многие туристы уже собирались разъезжаться. Тем прекраснее стал желанный отдых: почти вся метеостанция была предоставлена в наше распоряжение.

Сотрудники кафе гостеприимно встретили нас, провели на второй этаж в столовую с панорамными окнами на фьорд и сразу же накрыли горячий обед. В те годы я была вегетарианкой, из животных продуктов ела только рыбу. Перед туром нас спросили о предпочтениях в еде, и каждому были предложены блюда, приготовленные только из тех продуктов, которые он мог есть. Мне принесли нежнейшую рыбу с овощами, при этом подача была такая красивая, что можно было смело ставить звезду Мишлен. Вообще, на мой взгляд, норвежская кухня – это качество, красивая подача и вкус.

За столом вся наша компания развеселилась. Мы много смеялись, каждый вспоминал истории из своих путешествий. Мы делились опытом, полученным во время этих поездок. Я подружилась с Аней, одной из сестер. Так сложилось, что во время общих посиделок мы больше всех болтали, а другие подключались к разговору на заданные нами темы. Из ребят нас активно поддерживал Георгий. Алекс больше слушал и пребывал в своих мыслях. Дэвид, к сожалению, не понимал языка, и нам с Алексом не всегда удавалось перевести ему общую беседу. Моя соседка по комнате Лиза чаще молчала или уходила в другие помещения, чтобы помедитировать или просто остаться наедине с собой.

В этот раз на обеде к нам присоединился наш брутальный гид Артем. На его лице отражалось легкое волнение за нас. Мы немного отставали от графика, но ему не хотелось нас торопить, чтобы мы успели восстановить силы для обратной дороги в Баренцбург.

Солнце уже ушло за горизонт, и полярная ночь начала вступать в свои права. Наш второй гид Ярослава немного перекусила на ходу, пока ходила по метеостанции, общаясь с местными служащими на норвежском языке. Ярослава в совершенстве владела четырьмя языками, и сразу было видно, как легко и непринужденно она переходила с одного языка на другой.

После сытного обеда мы тоже разбрелись по станции, пока Ярослава не собрала нас в гостиной, где стояли уютные, мягкие диваны с многочисленными подушками и пушистыми ворсистыми коврами. За окном закружились вечерние снежинки; Ярослава зажгла свечи и начала рассказывать нам скандинавскую легенду о воителях и воительницах далеких времен. Во время ее рассказа мы сидели и с замиранием сердца слушали эту удивительную историю, боясь разрушить магию волшебного вечера.

– В предвиденье того страшного дня, когда всадники Муспельхейма вместе с великанами и злыми силами подземного мира ринутся в бой, Один Всеотец готовил воинов для защиты Асгарда[2]. То были не асы[3] и не ваны[4], то были смертные – лучшие из героев, павших на полях сражений в Мидгарде[5]. Чтобы избирать лучших и определять исход войн, Один посылал на поля битв своих дев-воительниц. Прекрасными и неустрашимыми были эти воительницы, а также мудрыми, ибо Один показал им руны мудрости. Звались они валькириями – «выбирающими мертвых».

Избранные среди павших назывались в Асгарде эйнхериями. Для них Один возвел огромный чертог – Вальхаллу. Пятьсот сорок дверей было в Вальхалле, чертоге убитых, и каждая из них пропускала по восемьсот воинов разом. Что ни день, эйнхерии облачались в доспехи, снимали со стен оружие и шли сражаться друг с другом. Раненые тотчас исцелялись, и все в мире и добром согласии усаживались пировать. Сам Один потчевал своих воинов и бражничал вместе с ними, но к пище не притрагивался.

Эйнхерии ели жаркóе из мяса вепря Сехримнира, каждый вечер забиваемого и каждое утро возрождающегося. Пили они мед, сваренный из молока козы Хейдрун, щипавшей листву дерева Лерад. И валькирии, мудрые и бесстрашные девы-воительницы, ходили среди эйнхериев, наполняя рога этим хмельным напитком.

Самой юной из дев-воительниц была Брюнхильда. Но ей Один показал больше рун мудрости, чем какой-либо из ее сестер. И когда пришла пора отправлять Брюнхильду в Мидгард, Всеотец одел ее в наряд из лебяжьих перьев, в какой прежде одевал трех сестер-валькирий: Альвиту, Ольрун и Хладгрун.

В ослепительно-белом оперении юная дева-воительница слетела из Асгарда на землю. Ей еще не приспело время мчаться на поле сражения. Ее манили к себе воды, и в ожидании повеления Всеотца она нашла озеро, окруженное золотыми песками, и искупалась в нем в облике девушки.

А неподалеку от этого озера жил молодой герой по имени Агнар. И однажды, лежа у озера, Агнар увидел, как на берег опустилась ослепительно-белая лебедушка. Она сбросила в камышах свое оперение и на глазах у Агнара превратилась в девушку. Волосы ее были такими блестящими, а движения такими ловкими и стремительными, что он узнал в ней одну из дев-воительниц. Одну из тех, что даруют победу и высматривают достойнейших. Агнар был дерзок духом и решил во что бы то ни стало поймать деву-воительницу, даже если этим навлечет на себя гнев Одина. Он спрятал лебединый наряд, оставленный девушкой в камышах. Выйдя из воды, она не могла улететь. Агнар вернул ей лебединое оперение, но ей пришлось пообещать, что она будет его защитницей в битвах. И пока они толковали, юная валькирия распознала в нем героя, достойного помощи девы из Асгарда.

Агнар был очень смел и благороден. Брюнхильда последовала за ним, оберегала его и учила тому, что сама узнала из рун мудрости. Она открыла ему, какую надежду возлагал Всеотец на отвагу земных героев. С воинством, состоящим из убитых храбрецов, он будет сражаться за Асгард. И Брюнхильда всегда была на стороне Агнара. Она парила над полем боя, и тусклым казался блеск щитов, мечей и копий бойцов рядом с сиянием ее волос и сверканием лат.

Случилось так, что седобородый конунг Хьяльмгуннар пошел войной на молодого Агнара. А Один благоволил к седобородому конунгу и обещал победу ему. Брюнхильда знала волю Всеотца, но отдала победу Агнару, не Хьяльмгуннару. В тот миг, когда Брюнхильда ослушалась Одина, участь ее была решена. Навеки закрылись перед нею врата Асгарда. Она стала смертной женщиной, и норны[6] начали прясть нить ее земной судьбы. Опечалился Один, что мудрейшая из его дев-воительниц никогда больше не вступит в Асгард и не будет ходить вдоль скамей на пирах в Вальхалле. Он поскакал на Слейпнире[7] туда, где находилась Брюнхильда, и предстал перед ней с опущенной головой. Дева же не склонила своей перед Одином. Ведь теперь она знала, сколь горькую цену платит Мидгард за силу, которую копит Асгард для своей последней битвы. Самые храбрые и самые благородные уходили из мира живых, чтобы пополнить ряды воинства Одина. И сердце Брюнхильды восстало против правителей Асгарда, и она больше не желала быть с ними заодно.

Один посмотрел на свою непокорную деву-воительницу и молвил:

– Хочешь ли ты, чтобы я подарил тебе что-нибудь в твоей смертной жизни, Брюнхильда?

– Только одно, – ответила Брюнхильда. – Чтобы никто, кроме храбрейшего из всех храбрецов, не мог потребовать меня в жены.

Всеотец в раздумье поник головой.

– Да будет так, как ты просишь, – молвил он. – Лишь храбрейший из храбрых сможет приблизиться к тебе.

Затем он повелел возвести на вершине горы Хиндарсфьялль чертог, глядящий на юг. Девять карликов строили его из черного камня. А когда чертог был готов, Один окружил его стеной яростно бушующего огня.

И не только это сделал Всеотец. Взяв шип с древа сна, он вонзил его в грудь Брюнхильды, а затем пронес деву в шлеме и латах валькирии сквозь стену яростно бушующего пламени и опустил на ложе в чертоге. Там она будет покоиться, объятая сном, пока храбрейший из храбрецов не проскачет сквозь пламя и не пробудит ее к жизни смертной женщины.

Один бросил на нее прощальный взгляд, вскочил на Слейпнира и поехал назад в Асгард. Отец богов не мог предвидеть, какая судьба ожидает ее на земле. Но огонь, который он возжег вокруг построенного карликами чертога, не утратит своей ярости. Многие века этот огонь будет преграждать путь туда, где спит Брюнхильда, изгнанная с небес валькирия.

Чай давно остыл в наших кружках, снегопад начал усиливаться. Артем открыл глаза после непродолжительного послеобеденного сна под голос прекрасной валькирии Ярославы. Эта девушка еще не раз во время нашего путешествия откроется с неожиданной стороны и восхитит меня своим мужеством, силой духа и в то же время хрупкостью и мечтательностью. Я думаю, именно такими и были девы Скандинавии во времена викингов.

И вот пришла пора возвращаться в русское поселение Баренцбург. Время стремительно приближалось к вечеру, а обратная дорога занимала около двух часов.

На выходе с метеостанции мы распрощались с гостеприимными норвежцами, и нам показали фотографии, на которых было видно, как во время прошлой зимовки к ним в сарай залез белый медведь и погрыз немало банок с консервами. К сожалению, видимо, от количества съеденного или из-за своей неловкости он, выбираясь наружу, застрял в оконном проеме, и персоналу станции пришлось вызывать спасателей. Сотрудники сделали несколько забавных кадров, запечатлевших медведя в окне перед его счастливым освобождением из плена. Они также поделились с нами своими переживаниями по поводу потепления климата и того, что медведям стало сложнее проживать полярные зимы и они все чаще наведываются в одиночные поселения на острове Шпицберген.

Под впечатлением от услышанных рассказов о полярных медведях и скандинавских воинах мы сели на наши заснеженные снегоходы и отправились в темноту полярной арктической ночи. Видимо, в качестве компенсации за свое вчерашнее неудачное вождение я почти всю обратную дорогу вела сама. Лишь на подъеме в горы и потом еще раз минут на десять Алекс сел за руль, чтобы восстановить кровообращение в руках и ногах.

Мне особенно понравилось управлять снегоходом в ночное, темное время суток, когда вокруг кромешная тьма, а все твои мысли и фокус внимания сосредоточены лишь на виднеющейся впереди лыжне от удаляющихся снегоходов. Мне нравилось немного отставать от группы и потом на скорости мчаться вперед, ощущая полет полярной птицы. Из-за высокой скорости и ровного рельефа снегоход еле касался поверхности и будто летел по снежному покрову. В ночи, подняв забрало шлема, я ловила пролетающие снежинки и словно впитывала в кровь эту живительную влагу. Тогда я смогла на долгие часы познать состояние без мыслей, тревог, мечтаний. В ту ночь я заглянула в сердце нашей планеты, и те тайны, что мне приоткрылись, я буду беречь в своем сердце, как компас, в самые темные и светлые дни моей жизни.

Впереди появились огни нашего небольшого русского поселения. Приятная физическая усталость дала о себе знать, но эффект глубокого медитативного погружения помог восстановить внутренние силы и снял напряжение прошедших двух дней. Я была полностью довольна собой и своим знакомством с Арктикой.

Мы слегла перекусили и разошлись по комнатам для отдыха и сна. Я отправила сообщение маме и рассказала, что очень довольна и жду с нетерпением нового дня. Все это время мама с замиранием сердца следила за нашим маршрутом. (Нам его прислали заранее, и я поделилась им с мамой.) Она знала, что это настоящее арктическое испытание, и очень переживала за мою безопасность. Но с какой абсолютной любовью и поддержкой мама поверила в меня и мои силы – даже больше, чем я сама верила в себя!

Мы нашли дополнительные одеяла для Лизы, я взяла себе еще одну подушку и в обнимку с ней, вспоминая о снежных трассах и белых медведях, погрузилась в глубокий целительный сон. Такой сон бывает только на Севере, вдали от цивилизации, в непосредственной близости к полюсу нашей планеты. Так ребенок успокаивается, когда мать прикладывает его к груди и он слышит биение ее сердца, и под этот размеренный ритм к нему приходит чувство абсолютного покоя и защищенности.

День третий арктической экспедиции: второй день пребывания в русском поселении Баренцбург

Временами мне трудно писать тебе. Несовершенство слов заставляет меня бродить с фотоаппаратом. И если кто-то спрашивает меня, что я снимаю, я отвечаю, что пишу письмо. Иногда моя камера словно незатуманенное зеркало, и, собрав в нее свет, я могу выразить тебе то, что нельзя описать словами; могу освободиться от слов. Большинство людей, глядя в видоискатель, говорят: «Вот что вы увидели бы, глядя моими глазами». А я хотел бы сказать тебе: «Вот что ты увидела бы, глядя сквозь мое сердце». И этими фотографиями я шепчу тебе слова Неруды: «Я хотел бы сотворить с тобой то же, что сотворяет весна с вишневым деревом».
Грегори Колберт

Я не помню точно, в какой момент я почувствовала страсть к приключениям и желание путешествовать. Но я точно помню, что еще в раннем детстве всегда радовалась нашим маленьким поездкам в деревню с родителями. Мне всегда казалось, что в эти моменты я по-настоящему счастлива. Не было ничего прекраснее, чем сидеть и смотреть в окно на меняющиеся пейзажи и наблюдать за жизнью людей, которые мелькали за стеклом. Когда мы приезжали наконец-то в деревню, меня полностью захватывала и завораживала местная жизнь. Я впитывала в себя все запахи, звуки и больше всего – такие родные и любимые картины природы. Они навсегда запечатлелись в моей памяти, и всякий раз уже сейчас, во взрослом возрасте, когда я вспоминаю родные края, на душе становится спокойно и безмятежно.

В деревне всегда хотелось пораньше проснуться, чтобы полностью насладиться новым днем и не упустить ни одного мгновения этой вольной деревенской жизни. Когда же мы возвращались в город, меня ждала обычная ежедневная рутина с походами в школу и бесконечными домашними уроками. Поэтому вполне объяснимо, почему я так сильно любила это сладкое летнее время в деревне.

Каждый раз, когда родители водили меня в однодневные походы в лес, мне хотелось не останавливаться и идти дальше и дальше, пока мы окончательно не затеряемся в бескрайнем зеленом океане. Мне хотелось изведать этот необъятный мир, увидеть как можно больше, и наши маленькие приключения радовали меня гораздо больше, чем подаренные игрушки или другие вещи. Но каждый раз мы возвращались обратно, и я с нетерпением ждала следующего похода, надеясь на новые приключения и на то, что в этот раз мы наконец-то не найдем дорогу обратно.

То единение с природой, которое я чувствовала в деревне, я не могла почувствовать в городе, и даже в детстве я внутренне понимала это. Но еще больше я чувствовала ту невероятную энергию, которой наполнялась, когда мы отправлялись в наши маленькие поездки или походы, будь то пешеходные прогулки по городу или вылазки на природу. Казалось, мне хотелось впитать в себя как можно больше новых запахов, увидеть как можно больше мест и прожить хоть одно мгновение в них. Меня привлекало все, что шло вразрез со строгим распорядком моих школьных дней.

Я не ненавидела учебу, нет. Наоборот, мне нравились многие предметы, и на некоторых уроках было интересно, и я любила узнавать что-то новое и получать знания. Я любила слушать и впитывать в себя все услышанное больше, чем говорить. Честно говоря, и сейчас, когда я оказываюсь на больших мероприятиях или в многолюдных компаниях, мне больше нравится слушать и наблюдать за людьми и их реакциями, хотя мне всегда есть что сказать и я могу поддержать разговор на любую тему. Но не всегда у меня возникает такая потребность или внутренняя необходимость поделиться своими мыслями. Если честно, нет такого человека, который по-настоящему знает, что творится у меня внутри. Но об этом я расскажу позже и в этой книге попробую впервые в жизни снять маску и обнажить некоторые тайны и закоулки моей души.

А тогда, в далеком детстве, я считалась скромным, тихим и довольно стеснительным ребенком, что, возможно, было не в мою пользу в общении со сверстниками. Те школьные годы, на протяжении которых я постоянно подвергалась нападкам и унижениям со стороны моих ровесников, казались мне нескончаемым адом, и я ненавидела еще сильнее школьные дни, а каникулы были для меня абсолютным счастьем, и я замирала в ожидании и просто существовала от одних каникул до других. Особенно радостными были летние каникулы. Это были три полных месяца передышки от школы, и я горевала, когда они заканчивались.

В деревне мы жили вместе с родителями и семьей моего дяди в одном доме, разделенном на разные секции для каждой семьи. У нас был свой уютный уголок. Мама оформила его с такой любовью и радостью, что даже обычный старый интерьер как-то по-новому заиграл. Уютные пушистые пледы, керамический чайный сервиз, веселые занавески на огромном, во всю стену, окне (особенно это окно с таким до боли родным видом на дорогу и пруд) – все это было подобрано с такой огромной любовью и заботой, что просто не могло не дарить ощущение домашнего тепла. Я любила садиться за стол возле этого окна с ароматным черным чаем в пузатой кружке и в полной тишине записывать стихи великих поэтов в мою особенную тетрадь. А за окном раздавались разные деревенские звуки, и они успокаивали меня, и я могла очень долго так сидеть и просто наблюдать за проезжающими изредка машинами или людьми или просто смотреть на пруд и придумывать истории про сказочных персонажей, которые могли бы жить в нем.

В то время не было интернета, мне не нужен был телевизор или компьютерные игры. Я любила читать книги, совершенно разные, в том числе про далекие страны, и узнавать истории про людей, особенно про их приключения. Тогда я еще не знала, что через много лет я решу написать книгу о своей жизни и та маленькая мечтательница оживет на ее страницах.

Однажды накануне летних каникул мы с мамой гуляли в парке недалеко от нашей московской квартиры. Она сказала мне, что мы не сможем в этом году долго жить в деревне, так как у папы много работы. Сказать, что я расстроилась, значит ничего не сказать. Мой мир полностью перевернулся. Я не хотела проводить лето в душном городе, в этом месте, где все напоминало о ненавистной школе. И тогда мама сказала:

– Ты уже достаточно взрослая девочка, тебе двенадцать лет, и я знаю, что ты вполне сможешь о себе позаботиться. Если хочешь, мы можем оставить тебя под присмотром бабушки и дедушки. Тебе нужно будет самой готовить, убирать свою половину и ухаживать за собой. А мы с папой будем приезжать и навещать тебя на выходных, а в понедельник уезжать до следующего раза.

Я была очень рада такому предложению, ведь для меня это было как целое приключение, и я весело согласилась, и вскоре родители отвезли меня в деревню.

С того момента я впервые узнала, что такое свобода и самостоятельность. И скажу, что мне понравилось это чувство. Конечно, я скучала по родителям, и, определенно, с ними было веселее, но это был незабываемый опыт, который сделал меня той, кем я сейчас являюсь. Наверное, вы подумаете, что я всячески баловала себя и поддалась своим детским капризам. Нет, то свободное время научило меня дисциплине, – вернее, я привыкла к ней с детства, но тогда она отточилась и навсегда закрепилась в моем образе жизни. Я могла выбрать какой угодно распорядок дня и делать все, что хотела. Хоть играть целыми днями и есть сладости. Но я продолжила заботиться о нашем доме и саде, как это делала мама. Я продолжила читать книги и заниматься по учебникам, ведь мне это по-настоящему нравилось. Признаюсь честно, я не отказывала себе в сладком, но также я исправно готовила еду из продуктов, которые оставляла мне мама. Я усвоила тогда самый ценный урок: если обо мне некому позаботиться, то я должна сделать это сама и не пугаться, если никого не окажется рядом, а рассчитывать на свои силы и быть готовой к любому повороту судьбы.

В то лето я еще больше привязалась к нашему деревенскому дому. Я любила забираться под раскидистую вековую яблоню и в ее тени лежать на мягкой траве, читая любимые книги о приключениях, и мечтать, глядя на барашки из облаков в синем бескрайнем небе. Отчетливо помню те яркие виды, что окружали меня: изумрудную зелень листьев, сочные шапки ромашек и васильков, румяные яблоки, помню запах земли и особенно – глубокую синеву русского неба. Многие годы я пыталась найти те же краски в небе в разных уголках света, но тот особенный июльский синий оттенок можно увидеть только на моей родной земле. Я подолгу глядела на проплывающие молочные облака и фантазировала о том, что видела. Вот проплывает ленивая собака, а вот облако, похожее на дракона, вот это напоминает сказочный замок, где живет принц, а вот это очень темное и грозное облако – вредного карлика. На миг облако скрыло солнышко, и подул холодный ветер. Но облако поплыло дальше, и солнце вновь засияло на небе и окутало землю своим теплом. А куда плывут облака, что там, за горизонтом, где они скрываются? Видят ли их люди такими же, какими вижу я? Кто живет там, на другом конце неба?

У меня было множество вопросов, на которые я не всегда знала ответы. Но я искала их в книгах, в историях про героев или, когда не могла найти, спрашивала у родителей. У папы всегда есть ответы на мои вопросы. До сих пор. Это очень ценно для меня, и с возрастом я все больше и больше понимаю, как мне повезло с родителями. Моя чрезмерная любознательность приводила меня в разные уголки нашей планеты в поисках ответов, и родители поддерживают меня в этих поисках. Ведь если они не знают ответа, они отпускают меня – со страхом в сердце – и позволяют найти эти ответы самой.

Еще будучи подростком, я получила в руки одну книгу. Я не помню, как она пришла ко мне, но знаю точно, что это не было простым совпадением.

Тогда я об этом не знала и зачитывала ее до дыр, пытаясь добраться до истинного смысла этой книги и узнать больше, чем было написано на ее страницах. Книга была об экспедиции в Гималаи и о загадочной стране Шамбале, о ее необычных жителях и о снежных барсах – проводниках между нашими мирами. Страницы этой книги будто пробудили во мне что-то знакомое, но забытое, и я ни на секунду не сомневалась, где истина. Вы подумаете, что сейчас начнется рассказ о возвращении в Шамбалу, но моя история не об этом. Та книга дала мне важные ключи к познанию себя, и те символы, которые я для себя определила тогда, сопровождают меня до сих пор.

Я любила читать энциклопедии о животных и узнавать об их повадках, особенностях. Мне хотелось понять, как они живут, что чувствуют и чего боятся. Меня поразила одна история об истреблении бескрылых гагарок. Я подолгу вглядывалась в картинки, на которых были нарисованы эти очаровательные птицы, и пыталась понять, как люди допустили такую жестокость и почему природа не защитила свое творение. Что это за урок человечеству? Это наша огромная власть или великая глупость? Эти милые птицы обитали на побережье Северной Атлантики и отличались веселым, добродушным нравом. Однажды группа моряков причалила к пустынным берегам, которые служили домом бескрылым гагаркам. Когда люди сошли с лодок на берег, птицы увидели их и побежали приветствовать гостей. Они бежали и кричали от радости, что они теперь не одни и их навестили новые создания. Но эти создания в лице моряков достали ружья и начали расстреливать одну птицу за другой. И теперь кричали моряки от упоения своей властью и кровавой бойней. В тот день произошло массовое истребление бескрылых гагарок, и вскоре они перестали существовать как вид. Казалось бы, мы, живущие в век высоких технологий и имеющие неограниченный доступ к любой информации, должны понимать, что природа уязвима и ее нужно охранять, но так и не можем остановить жестокость и обуздать наши низменные порывы.

Внимательно перечитывая книги о животных, я узнавала все больше и больше о нашем животном и растительном мире и пыталась понять загадки природы. Я восхищалась тиграми и львами, но самым близким по духу и внутренним ощущениям стал для меня снежный барс. Тогда, в далеком детстве, я хотела, как и барс, уйти высоко в горы и жить в единении и гармонии с природой, воспаряя над облаками. До сих пор эти животные мало изучены, и тем больше они меня восхищают. Как им удалось укрыться от жестокой руки человека и стать незримыми для нашего ока? Несколько лет назад, когда я была на лечебном ретрите в Гималаях, неожиданно для себя я узнала, что в тех краях, где я находилась, зимой с высоких вершин спускаются снежные барсы. Их изредка видят, когда они охотятся на козерогов, но я знаю точно, что барсы появляются, только когда сами хотят этого. С самого детства я мечтала о встрече со снежным барсом, и эта встреча произошла (но совсем не в том месте, где я его искала), и именно в тот момент, когда я больше всего нуждалась в поддержке нашего мира. Но об этом я расскажу позже. А сейчас я возвращаюсь в утро третьего дня своей арктической экспедиции.

В то утро каждый из нас почувствовал усталость и ломоту во всех мышцах после первой интенсивной тренировки на снегоходах, прошедшей накануне. И будто бы сама природа решила дать нам короткую передышку. Небо заволокли грозовые тучи, и, по прогнозам, в течение дня должен был начаться снежный шторм. Ветер усиливался, и впервые за наше пребывание здесь солнце не появилось на горизонте и весь день сохранялось ощущение вечных сумерек. По программе мы должны были снова сесть на снегоходы и отправиться исследовать арктические земли. Но гиды приняли решение дать нам время отдохнуть и познакомиться с русским поселком Баренцбург.

Территория Шпицбергена официально поделена между тремя государствами: Норвегией, Россией и Польшей. Норвегия имеет небольшое поселение Лонгйир, где находится маленький аэропорт, и владеет частью территорий, на которых расположено несколько научных станций, в том числе метеостанция, куда мы ездили вчера. Польские земли туристам запрещено посещать: там находится научно-исследовательская база, и, соответственно, туда допускают лишь ученых. России же принадлежат два поселения, и в обоих есть угольные шахты: одна, действующая, находится в Баренцбурге, где до сих пор живут и работают шахтеры и их семьи. Что касается второй, то это законсервированный поселок Пирамида – бывшая угольная шахта, активно развивавшаяся во времена СССР и замороженная в арктических льдах в конце девяностых годов по причине недостаточного государственного финансирования. Также на Шпицбергене есть нейтральные исторические земли, где еще сохранились останки морских судов и хижин, в которых оставались на зимовку первые исследователи Арктики.

После завтрака нам предложили посетить с экскурсией действующую угольную шахту Баренцбурга – поселения, где мы проживали. Впервые с момента старта нашей экспедиции завтрак прошел без спешки и у нас была возможность посвятить время себе и заслуженному отдыху.

Участники других групп также никуда не поехали в этот день в связи с погодными условиями, но наше время было организовано так, что мы с ними не пересекались. Мы узнали потом, что они решили провести свободный день на местной пивоварне за дегустацией напитков. Да, в Баренцбурге есть своя пивоварня. Как же еще шахтерам коротать полярные зимы после тяжелых смен на угольной шахте?

Сегодня мы могли надеть свои собственные зимние пуховики и обычную теплую одежду, так как за руль снегохода в этот день мы не садились, и наши верные снежные кони отдыхали, дожидаясь новых приключений. Конечно же, мы, девчонки, нарядились в уютные вязаные свитеры, джинсы и городские красивые пуховики. Мы больше не походили на неуклюжих пингвинов в снегоходных костюмах и снегоступах. Я решила прибегнуть к декоративной косметике и позволила себе подкрасить ресницы, а румянец на щеках за меня нарисовал арктический мороз.

Алекс и Дэвид решили провести время не с нашей группой, а за работой на своих ноутбуках. Они уютно устроились в общем зале для отдыха с кружками кофе, и каждый погрузился в работу.

Мы с девчонками и Георгием отправились знакомиться с угольной шахтой под руководством нашего верного гида Артема, который не покидал нас на протяжении всей экспедиции. Ярослава в то утро отсыпалась, и мы не стали ее беспокоить, тем более что мы хотели размять ноги и наконец походить по твердой земле, а не сидеть на снегоходе или шагать по высоким сугробам. Только нужно было соблюдать единственное важное условие – ни при каких обстоятельствах не покидать территорию поселения. Это мера предосторожности, так как была велика опасность встретить свободно разгуливающих белых медведей.

Шпицберген – это территория белых медведей прежде всего, и мы должны помнить, что это мы, люди, являемся гостями, а не они. Полярные медведи защищены законом острова, охота на них запрещена, и убийство медведя сурово карается. Только в критической ситуации, если медведь нападает на человека (и лишь по согласованию с правоохранительными органами острова и с их одобрения), допускается самозащита. Я думаю, что нам, людям мегаполисов и космополитам, важно осознавать, что мы всего лишь гости нашей планеты, а не ее хозяева, и она любезно делится с нами своими щедротами и благами, которые находятся в неограниченном количестве и которые мы так неразумно используем до тех пор, пока наша планета позволяет это нам, ее непослушным детям.

Когда мы пришли в офисные помещения угольной шахты Баренцбурга, нас встретил служащий, который должен был провести для нас экскурсию и спуститься с нами в глубокие недра рудника. Нам сразу же выдали оранжевые каски, высокие кирзовые сапоги, ярко-желтые комбинезоны и маски с воздушными фильтрами. К нам присоединились еще несколько туристических групп, находящихся в Баренцбурге. Когда все подготовились к спуску в шахту, нас проинструктировали относительно правил безопасности, и мы по очереди спустились на лифте в подземный тоннель. Там мы включили налобные фонарики и начали исследование самой северной угольной шахты в мире. Шахта относится к сверхкатегорной по газу, опасной по взрыву угольной пыли и горным ударам.

Особенно интересно было то, что экскурсию вел шахтер, который большую часть жизни проводит под землей. Это его территория, и он с уважением и почтением относится к мощной силе стихии земли.

Во время двухчасовой экскурсии нам рассказали о борь-бе человека с природой, познакомили с приемами проникновения в глубь земли, способами укрепления стен и защиты людей, а также объяснили, как добывается и транспортируется уголь. В самом конце экскурсии, когда мы уже прилично надышались угольной пылью и начали ощущать нехватку кислорода на глубине, нас подвели к огромному колодцу, откуда были слышны звуки подземного ядра шахты и чувствовалось ее дыхание, доносящееся с полукилометровой глубины. Перед тем как подняться на поверхность, нам разрешили взять с собой в качестве сувенира кусочек угля. После длительного пребывания под землей мы, покрытые угольной крошкой, выбрались на улицу и вдохнули свежий арктический воздух.

К этому времени наше поселение накрыл густой снеговой фронт. По высоким сугробам мы побрели изучать небольшой поселок, в котором нам предстояло прожить еще несколько дней. Лиза решила пойти в местную часовню и там провести время в уединении. А мы с сестрами и Георгием решили заглянуть на самую северную почту в мире и отправить открытки своим близким.

Выбрав пару открыток с арктическими пейзажами, я написала послание родителям, которое они получили только через месяц после моего возвращения из Арктики. В то время я уже находилась в гостеприимных цветущих горах Македонии, и весточка из моего северного путешествия упала льдинкой в их ладони.

Вторую открытку я отправила в любимую и далекую долину Наггар своему учителю и наставнику Шеру Бабе. Мне хотелось невидимой паутинкой почтовой сети протянуть ниточку между моими двумя ключевыми поездками.

Ребята остались еще на какое-то время на почте, где отправляли послания и выбирали сувениры. Я же решила прогуляться по поселку. По дороге я встретила Лизу, направляющуюся на почту. Мы понимающе улыбнулись друг другу, и я пошла вперед.

Снегопад усиливался, и фьорд уже полностью исчез из вида в густой снежной дымке. Я побродила немного по небольшим улицам поселения, где живут семьи шахте-ров в течение шести месяцев темноты. Иногда во время затяжных буранов к ним по несколько недель не приезжают снегоходы с продуктами и жизненно важными товарами, и они учатся выживать в этих условиях и распределять свои силы и возможности, как в далекие времена первые исследователи этих земель. Именно по таким законам, в согласии с природой Арктики, и существует тут истинная жизнь. Люди Севера – это особая порода людей. Они не тратят свое драгоценное время на пустые переживания и осуждение других людей; они знают, что здесь, в северных краях, в царстве вечной мерзлоты, закон жизни суров, и каждый борется как может за свое существование, но также внутренняя теплота к себе, миру и другим людям – это именно то, что согревает их в самый темный месяц зимы, время Самайна, или Велесову ночь, когда все стихии ушли на покой и время замедлило свой бег. С такими мыслями и под звуки снежной бури я вернулась в свою комнату и погрузилась в зимний сон.

Ближе к вечеру меня разбудила Лиза.

– Таня, нас с девчонками пригласили в Дом творчества. Мы будем мастерить поделки народного промысла своими руками. Ты хочешь с нами?

– Угу… Позже, может быть…

– Давай я заварю тебе чай. А ты пока просыпайся. Я попросила Аню и Олю нас подождать.

– Лиз, какой Дом творчества здесь?

– Ну а чем же им еще заниматься холодными зимами? Жены шахтеров шьют одежду и делают разные поделки для продажи. Мы были на почте, и там есть сувенирная лавка с одеждой.

– Там есть одежда? Почему я не видела?

– Не знаю. Когда я пришла на почту, девчонки примеряли свитеры. А Георгий нашел себе классную футболку с медведем и надписью: «Я был в Арктике».

– Лиза, я была на почте, но не видела там одежды. Ты разыгрываешь меня?

– Ну вот ты и проснулась! Смотри, вот я такой свитер купила. Еще книгу и вот такую кружку. А этот чай девчонки сами готовят. Хочешь, заварим?

– Лиза, я в шоке. Я что, провалилась в какое-то забытье? Я точно не видела там никакого магазина. Может, мне окутал глаза снежный туман? Я помню, что бродила по поселку в каком-то легком бреду. Может, от усталости. Может, это снежный морок сыграл со мной шутку. Еще я подошла к краю поселения и, так как не видно было заграждения, вышла немного за его пределы.

– Ты с ума сошла! Нам же говорили, что нельзя выходить из поселка. Там медведи.

– Ты думаешь, в такую ненастную погоду медведи гуляют по Арктике около нашего поселения?

– Я не знаю про медведей, но ты явно сошла с ума, раз вышла одна в буран за границу поселка. Что ты там искала?

– Мм… Я просто гуляла. Наверное. Лиз, я устала. Может, я еще полежу, а ты иди с девчонками.

– С тобой все в порядке?

– Ты знаешь, наверное, нет. У меня странное состояние и довольно сильно болит живот. Видимо, физическая нагрузка так подействовала.

– Таня, я врач, хоть и стоматолог. Я вижу, что ты сегодня не такая, как обычно. Я же живу с тобой уже три дня.

– Наверное, да.

– Давай я дам тебе одно лекарство. Ты иди в душ, а я скажу девчонкам, чтобы они начинали мастер-класс без нас, а мы потом присоединимся. Что я там говорила про внутреннюю теплоту и чуткость людей? Вот тебе и Арктика, здесь не спрятать свои мысли.

Когда я вышла из душа, Лиза заварила ароматный чай, достала печенье, и мы сели за небольшой стол у окна, из которого был виден поселок, погружающийся в сон.

– Таня, ты видела татуировки Алекса?

– М-да. – Я подавилась печеньем. – Он сегодня спускался на завтрак в футболке.

– Он показывал фотографии, которые снял за эти три дня. Это невероятно красиво. Я тоже увлекаюсь фотографией. Ты видела мою мыльницу. Но о таких фото могу только мечтать.

– Лиз, а покажи, что ты наснимала за эти дни. Я видела тебя. Давай делись. Я тоже люблю фотографировать. Прошлой осенью я ездила на Алтай в фототур с известным фотографом Марком Подрабинеком. Он мой приятель и пригласил меня в тур по Алтаю на внедорожниках с палатками и фотиками. Я посещаю выставки и выступления Марка. Он вдохновил меня на фотографию. Я даже купила крутой Canon для поездки на Алтай.

– Ух ты, Таня! Ты знаешь, как я люблю Алтай. Я была там уже семь раз и мечтаю там жить.

– Что тебя останавливает?

– Ну, я работаю в частной детской клинике, у меня свой дом и большая собака. Как я все это оставлю?

– Лиз, я уверена, что твоей большой собаке будет хорошо на Алтае.

– Да, хотя в целом место, где я живу, мне нравится. Мы живем в небольшом городке возле Кубинки.

– Да ты что! Я знаю, где это! У меня там дом в деревне. Я только сегодня утром вспоминала про нее. Вот так Арктика считывает! Расскажи мне про Алтай, Лиза. Я уверена, что твои впечатления лучше и приятнее, чем мои, – попросила я.

– Как такое может быть? Тебе не понравилось на Алтае?

– Не в этом дело. Просто, видимо, я поехала не с теми людьми, не в той компании. Еще я провалилась в болото во время ночевки в палатках и подхватила воспаление легких. Марк и ребята продолжили тур, а я осталась в домике у местного шамана лечиться. Они потом не вернулись за мной.

– Как такое может быть?!

– Я не знаю, но этот опыт многое мне показал. Тогда началась ранняя зима, я лежала, пылая от жара собственного тела, возле растопленной печи в юрте. Лиз, там не было больниц и поселений на ближайшие четыреста километров. Если бы не Николай… Он целитель, собирал травы и грибы и варил мне настойки. А ночью, когда я лежала под звездным небом, он играл на гитаре и пел песни во славу моей красоты и моей души. И жар уходил. Утром, когда он уехал на поиски лекарства, я лежала в бреду и мне было тяжело дышать. Пришел снежный барс и вывел меня из юрты. Он заставил меня подняться на слабых, трясущихся ногах и выйти на зимний воздух. Он отвел меня к кургану и петроглифам – тем, что оберегают от туристов. Я долго водила пальцами по древним рисункам на камне, где прыгали снежные барсы и козероги и первые люди в шкурах с луками в руках блистали своей мощью и силой. Потом он подвел меня к дольмену и рассказал об устройстве звездного неба и восточном гороскопе. Когда он подвел меня к одному из камней, он признался, что по восточному гороскопу он Снежный Барс. Вот тогда я и узнала, кто ко мне приходил. Снежный Барс – это местный шаман-монгол. Он появляется, когда сам пожелает, и помогает Николаю. Но никто про него особо ничего не знает. Одет он был в пятнистый мягкий горный костюм. Он все рассказывал мне истории и просил слушать и запоминать. Возможно, это был лихорадочный бред или галлюцинации от настойки из грибов. Но фото петроглифа и дольмена остались в моем телефоне, а Снежный Барс ушел в горы, когда я восстановилась и уехала в город.

– Тань, это невероятно! Именно поэтому я люблю Алтай! Это место силы. Я хочу там жить.

– У тебя получится. Ты обязательно исполнишь свою мечту… Нам лучше поторопиться к девчонкам, пока еще не наступила ночь. Что они там делают?

– Местные мастерицы сказали, что мы можем выбрать, что хотим сделать своими руками.

– А какой выбор?

– Не знаю. Я ушла за тобой.

Мы надели пуховики и вышли на улицу.

– Кстати, ребята пошли в сауну и нырять в прорубь. Зовут всех нас, – сказала Лиза.

– Мм… Я точно не готова нырять в океан в такой буран. А знаешь, прекрасно получается: пока ребята плавают и парятся, мы будем мастерить девичьи поделки. Роли распределены.

– Да, а вечером мы встречаемся на ужине в пивоварне.

– Может, я не пойду? Ты знаешь, как я себя сегодня чувствую, – протянула я.

– Тань, Алекс спрашивал про тебя, интересовался, куда ты пропала. Он искал тебя.

– Да? – удивилась я. – Зачем?

– Ну, может, он не может выдержать дня без ваших совместных поездок на одном снегоходе.

– Ах, Лиза!

– Договорились. Мы все идем. Смотри, вон там, в окне, наши девчонки уже что-то мастерят.

– Лиз, ты так изменилась, начала раскрываться. Арктика идет тебе на пользу. Идет всем нам, вернее. Помнишь наш первый день?

Мы дружно засмеялись и, оставив обувь в маленьком коридорчике, заглянули в теплую и уютную мастерскую.

Мы зашли в помещение; там были швейные машинки, отрезы тканей, пряжа, деревянные короба с разноцветными бусинами и пуговицами. Оля и Аня сидели за круглым столом, на котором были разложены цветастые ткани.

Нас встретила приятная девушка Светлана:

– Проходите, девчонки, присаживайтесь, где вам удобно. Мы как раз ждем вас на мастер-класс. Я предложила девочкам мастерить куколок-обережниц по старославянским традициям. Аня и Оля согласились и выбирают наряды для своих куколок. Если вам это подходит, вы можете присоединиться. Или, если хотите, мы можем сделать вышивку на футболку или что-то еще на ваш вкус.

– Нет, нам подходит. Мы тоже хотим делать куколок, – дружно согласились мы с Лизой.

Каждая из нас выбрала по небольшому отрезу ткани на платье и головной платок для своих куколок.

Мастерица Светлана начала рассказывать про древнюю традицию изготовления куколок-обережниц на Руси и показала, как правильно сделать из хлопка и ниток голову куколки. Потом, создав основу, мы начали пеленать наших куколок в выбранные ткани, нашептывая при этом слова для защиты себя и своего дома. Одев их в красивые ткани и закрепив нитями платья наших модниц, мы обернули в цветные платочки их головы в тон платью или в другие ткани, которые выбрали на свой вкус. Такие самодельные куколки должны быть сделаны без единого шва, можно использовать лишь узелки из ниток, а это не так-то просто, тут требуется ловкость пальцев. На каждое действие произносились свои шепотки, которые вселяли обережную силу в такую куколку, и она потом служила хозяйке и ее дому.

Когда я закончила делать куколку, девчонки еще работали над своими, и я решила сделать еще одну для моей младшей сестренки. Потом, спустя несколько месяцев, в горах Македонии я повторила тот же ритуал для моей подруги, художницы из Ирана. Ее очень впечатлил этот обряд, и она потом стала возить эту куколку во все путешествия.

За окном разыгралась настоящая буря. Время было уже позднее, и, закончив таинство изготовления куколок, мы подхватили своих красавиц и отправились на ужин, где нас уже ждали ребята и наши гиды.

Когда мы зашли в общий зал пивоварни, там царила веселая атмосфера. Стало понятно, где проводит вечера местная молодежь и приезжие туристы. За нашим столом сидели Георгий, Артем и наш австралиец Дэвид; ребята дегустировали пивные напитки и ждали, когда мы присоединимся к их компании.

Ярослава вместе с Алексом сидели за барной стойкой и болтали с местными жителями. Алекс уже был в Арктике прошлым летом в качестве туриста, и сейчас он приехал на съемки по заданию издательства, а по приезде получил заказ от нашей турфирмы в Лонгйире. Еще в прошлый раз он познакомился с персоналом пивоварни и некоторыми местными жителями и сейчас весело общался с ними.

Георгий, Артем и Дэвид обрадовались нашему появлению, и мы стали хвастаться нашими самодельными куколками. Ребятам понравились наши работы, и они попросили разрешения забрать их себе в качестве сувениров, но, конечно же, мы не согласились.

– Я сегодня нырял в прорубь! – заявил Георгий. – На улице валил снег, и я выбежал из горячей финской сауны и занырнул в прорубь и потом еще прыгнул в снег. Вы знаете, моя компания еще строит бани. Мы недавно под Питером начали такой интересный проект. – И он продолжил захватывающе рассказывать про бани и сравнивать их с «финками».

Сестры Аня и Оля задорно кивали в ответ и улыбались на каждую смешную фразу Георгия. Артем тихонько кемарил над своим бокалом под наш щебет и общее веселье.

Я решила перевести разговор Дэвиду и спросить, как прошел его день, ведь в нашем русском поселке, кроме меня, Алекса и Ярославы, никто больше не говорил свободно по-английски, и я представляю, как ему было непросто.

– David, where do you live in Australia?

– I am from South, Melbourne.

– Oh tell me about it. I am dreaming of visiting Australia. It is on my bucket list.

– Hm, you should come. It is cool. But now I live in Norway.

– Oh really? Why here?

– You know I have been travelling around Europe for 6 months and last month I met a girl, she is from Norway, Oslo. I came to visit her and decided to move in.

– That’s amazing! Such a love story.

– Yes, we fell in love. She is a special girl. My work is remote so I can live here for now. She is working on one marketing project at the moment. So, this week she is quite busy and I decided to visit north of the country to explore around. Today she told me she will join me in a couple of days so I will go back to Longyearbyen and we stay there for the weekend together.

– Ah, nice! Glad for you! How do you find this place?

– It is cool. Authentic.

– Different from Australia?

– Definitely!

– Let me know if you need any assistance with the language, I try to translate to you but not always is possible.

– That’s all right. Thanks![8]

– Таня, расскажи нам про Дэвида, – присоединилась к разговору Анна. – Мы, к сожалению, не можем общаться с ним, потому что недостаточно хорошо знаем английский.

– Да, я как раз об этом ему говорила. Он сказал, что скоро уезжает обратно в норвежский поселок.

– Он не поедет с нами в Пирамиду? – поинтересовался Артем.

– Я спрошу, – вызвалась я и, обратившись к австралийцу, сказала:

– David, we are going to another Russian village Pyramiden, it is north of the island. The most authentic place in Spitsbergen and nearest to the North Pole. Are you with us?

1 Татьяна, помни: всегда наблюдать. Когда ты встречаешь новых людей или едешь в новое место, сначала наблюдай, а потом начинай общение. Не спеши вступать в разговоры.

2 В скандинавской мифологии – обитель богов.

3 В скандинавской мифологии – основная группа богов.

4 В скандинавской мифологии – группа богов, чей род заключил мир с асами, с которыми они то враждуют, то заключают союз.

5 В скандинавской мифологии – мир, населенный людьми.

6 В скандинавской мифологии – три женщины-волшебницы, наделенные чудесным даром определять судьбы людей и богов.

7 В скандинавской мифологии – восьминогий конь Одина.

8 – Дэвид, а в Австралии ты где живешь? – Я с северного побережья, Мельбурн. – О, класс. Расскажи мне о нем. Я мечтаю посетить Австралию. Эта страна в списке стран, которые я мечтаю посетить. – Ну, тебе нужно туда поехать. Она потрясающая. А сейчас я живу в Норвегии. – Правда? Почему тут? – Знаешь, я путешествовал по Европе в течение шести месяцев, и в прошлом месяце встретил девушку, она из Норвегии, из Осло. Я приехал навестить ее и решил остаться. – Как прекрасно! Такая романтичная история! – Да, мы влюбились друг в друга. Она особенная девушка для меня. Я работаю удаленно и пока что могу жить здесь. На данный момент она работает над одним проектом по маркетингу. И поэтому на этой неделе она занята, и я решил поехать на север страны и изучить эти места. Сегодня она прилетает ко мне сюда на несколько дней, поэтому я вернусь в Лонгйир, и мы проведем выходные вместе. – Как мило! Я рада за вас! Как тебе эти края? – Потрясающе. Аутентично. – Сильно отличается от Австралии? – Абсолютно! – Если тебе нужна помощь с переводом, дай мне знать, пожалуйста, я попробую переводить для тебя по возможности. – Все в порядке. Спасибо!

Продолжить чтение