Нас не остановить
Глава 1. Антон
Пфф, я знал, что будет легко, но не ожидал, что настолько. Даже странно, что за эту пигалицу так много платят. Впрочем, мы с парнями уже привыкли, что некоторые заказчики чересчур тревожные. И готовы отваливать немало бабла за, в общем-то, пустяк.
Девчонка даже по сторонам не смотрит. Я лишь некоторое время соблюдал осторожность, следуя за ней, теперь же особо не парюсь. Не зря сказал парням, что тут разберусь сам.
Кажется, эта Юля (вроде бы так её зовут, мы особо не изучали) с нехилой такой ебанцой: пританцовывает, видимо, будучи в наушниках. А так-то вечер во дворе, если что. А завтра вообще осень, уже не так поздно темнеет. Вполне себе смеркается.
Она подходит к подворотне, которая как раз самая удобная для моих планов. Напрягаюсь, настраиваясь. Жестить с девчонкой всё-таки не хочется. Потому и решил сам тут разрулить, остальных парней на другое дело.
Просто припугнуть… Заставить удалить видео с компроматом на заказчика и сделать так, чтобы она его больше не беспокоила, стороной обходила и не рыпалась никак. Конечно, мы с ребятами спросили, что там за видео такое. Заказчик сказал, что измена жене – банальная, в общем, ситуация. Хотя такие вопросы мы раньше не решали, но тут платят хорошо, да и толковые заказы в последнее время не найдёшь никак. В общем, и проверять не стали.
– Стоять, – резко приближаюсь к девчонке, разворачиваю через плечо, легко к стенке ближайшей жму.
Вздрагивает всем телом. Смотрит на меня распахнутыми глазами, наушники снимает. Сглатываю от неожиданного стрёмно тянущего чувства в груди.
Приходится паузу взять: не по себе резко выпаливать угрозы и требования. Хотя обычно мы действуем оперативно, не давая опомниться.
Но на этот раз опомниться не дают мне. Девчонка резко трепыхаться начинает, ещё и кричит, чтобы отвалил. Резко затыкаю ей рот, сильнее прижимаю к стене, оглядываюсь по сторонам. Действую чисто на инстинктах и… Блять!
Меня резко пронзает болью в районе левой скулы, пока я там оцениваю обстановку. Не сразу понимаю, что за хрень: а оказывается, это Юля вцепляется в меня ногтями с такой силой, что тут и оружие другое не нужно. Прям даже кровь идёт, чувствую. Кожу мне продрала?
Ещё и между ног коленом бьёт. Почти по члену. И тут уже не до церемоний. Девчонка, миленькая, с виду безобидная? Да хрен там был! Дикая совершенно.
– Успокойся, – рычу на неё, действуя уже жёстче: обездвиживаю руки и зажимаю ноги, прижимая к стенке так, что девчонке точно больно.
А мне… Странно. Вроде как не извращуга ни разу, да и мы тут фактически дерёмся, но внезапно ведёт от такой близости. И взгляд сам собой ей на губы падает. Приоткрытые, кстати…
Залипнуть не успеваю: Юля яростнее трепыхаться начинает, как будто это небесполезно. Пиздец она отчаянная, дёргается, визжит опять. Затыкаю рот – кусается…
Так, всё, достала. Достаю пистолет – пневматический, конечно, чисто для запугивания. От настоящего не отличить, тем более, когда с угрожающим лицом направляешь на человека.
Вот и девчонка аж захлёбывается воздухом, который набрала для очередного крика. Затихает, глядя только в дуло. Не моргает даже.
Надо было сразу с такого начинать: кусаться и брыкаться бы не успела. И лицо бы мне так не исцарапала. Блять, точно шрамы останутся. До сих пор ноет там.
Зато сейчас девчонка совсем притихшая: даже дышит бесшумно. Хотя явно глубоко, судя по ощутимо поднимающейся и опускающейся груди. Хм, кстати, неплохой размерчик. Третий?
У девчонки вообще формы выдающиеся. Круглую попу тоже успел заценить, пока следом шёл.
– Не надо… – неожиданно жалобно пищит эта Юля.
Аж сердце удар пропускает от такого тона ещё недавно боевой девчонки. Поднимаю на неё взгляд и замечаю, что в распахнутых синих глазах чуть ли не паника. И очень даже конкретная… Девчонка уловила, что я ей на грудь пялился. И я прям чувствую, как она изо всех сил пытается не особо соприкасаться со мной – насколько это возможно.
А это практически безнадёжно сейчас, когда я её зажимаю. Но бесит, что меня насильником тут считают. Вообще-то у меня нет проблем с тем, чтобы заполучать понравившихся девушек без участия пистолета и нападений.
– Пффф, ты решила, что я жажду тебя трахнуть? – пренебрежительно насмешливо выталкиваю.
Более того, я какого-то хрена ещё собирался добавить, что она не в моём вкусе. Или что мне бы не потребовался пистолет, если бы я реально захотел. Прям едва тормознул себя от этих слов – не похуй ли, что там девчонка думает? Оправдания ещё дурацкие. Я тут не ради знакомства с ней и тому подобной херни.
– Тогда з-зачем? – совсем тихо зачем-то допытывается Юля.
Хотя адекватных людей пистолет не особо вдохновляет на вопросы тому, кто его держит. А она вся такая напуганная, дрожащая, ещё выяснять пытается. Не сдаётся.
Ладно, похер – вопрос в тему, пора к делу. Жёстко впиваюсь в неё взглядом для убедительности. Пистолетом уже упираюсь ей в висок. Она вздрагивает охренеть как сильно, но не визжит больше. Дышит через раз.
А я направляю пистолет в сторону, за каким-то хреном касаясь её губ. Как-то это мало вписывается в мой образ ненасильника, да и тяну тоже явно зря. Направляю пистолет ниже… К груди, на которой залипал. Сглатываю.
Соберись, придурок. Да, девкам угрожать ещё не приходилось, но в нашей работе вроде как равноправие. Если заказчику перешла дорога какая-нибудь милаха – страху натерпится и она. И похер, что при Дэне так ещё не было.
Будто я раньше не видел обманчиво невинных глаз. Нехер вообще на них смотреть, непонятно зачем разглядывая. Всю её разглядывая…
– Перешла дорогу не тому, – резко выпаливаю, моргнув. – Сейчас достаёшь телефон и удаляешь оттуда всё. Форматируешь даже облако. Мне не до того, чтобы вникать, сколько там у тебя лишнего видео и ещё чего. Как удаляешь, забываешь о существовании Литвинова Давида. И о его семье тоже, – обозначаю доходчиво, грубо, чуть надавливая пистолетом.
Девчонка странно смотрит. Прямо в глаза мне, будто понять что-то пытается. С ужасом, страхом, но и… Что-то ещё в этих её синих озёрах неожиданно душу бередит.
Сильнее давлю пистолетом. Наверняка аж опечатается на этой явно нежной коже.
– Ну?!
Девчонка дрожащими руками вынимает телефон из кармана, на что я слегка отстраняюсь, давая ей свободу действий. И пистолетом уже не так давлю, как бы поощряя. Она ведь действительно удаляет всё – на что меня едва ли не тянет вздохнуть с облегчением. А то сдаваться явно не любит эта Юля. Ещё больше жестить бы не хотелось.
И так чуть ли не коробит, как она смотрит. Всё же до этого мы имели дело с явными мудаками. И постарше значительно.
– У него нет семьи, – неожиданно бросает девчонка, не отрываясь от телефона.
Хм… У меня нет семьи. Как и у всей нашей банды – кто из детдома, кто на улице брошен и выживал, а кто от родителей ёбнутых сбежал. У всех своя история.
Но уж точно не о том сейчас надо думать. Я вообще без понятия, к чему эти мысли были. Вроде как похрен.
Вникать в слова о Литвинове уж тем более не буду. Он вроде бы женат. Или Юля упорно отрицает это – типа навешал ей, что разводится? Ведь там видео измены именно с этой девчонкой?
Почему-то бесит эта мысль. Представляю, как она скачет на старом мудаке и морщусь.
– Я непонятно говорю, м? – рычу на неё, хотя вроде бы уже запустила процесс форматирования всего. – Шевелись давай. С тобой тут никто не шутит, – опускаю пистолет ниже.
Где-то в районе рёбер он сейчас у неё. Какого-то хрена улавливаю, насколько там сбитое дыхание.
Башка кружиться начинает. Коротит от этого всего: девчонка всё ещё между стенкой и мной, судорожно что-то делает, я держу пистолет и периодически смотрю по сторонам. Хотя даже если мимо кто пройдёт, решит, что мы обжимаемся. Если что, оперативно её к себе в охапку сгребу, чтобы совсем скрыть оружие.
Сука, представлять эту гипотетическую возможность сейчас явно не стоит. Как будто мне мало опять бурно вздымающейся груди, на которую падает взгляд. И непроизвольного нон-стопом длящегося соприкосновения с мягким тёплым девичьим телом.
Дааа, таких заказов у нас с парнями ещё не было. Даже с тех пор, как Дэн отошёл от дел.
– Вот, чисто всё, – Юля поворачивает ко мне экран.
Забираю телефон свободной рукой.
– Проверю, – грубо бросаю.
Придирчиво залезаю во всевозможные места, где могла просочиться инфа… Нет, девчонка не дура. Собственная жизнь дороже шантажа престарелого богатого любовника. Или ради чего она там снимала?
– Про Литвинова забыла? – продавливаю и второе требование заказчика.
– А кто это? – в её голосе какая-то мрачная язвительность.
А взгляд какого-то хрена до сих пор тормошит. Меня слишком очевидно считают конченным ублюдком, который вызывает лишь презрение и страх.
Да похер ведь?
– Молодец, – снисходительно бросаю. Но тут же жёстче: – Но если вдруг вспомнишь или даже посчитаешь, что какая-то знакомая фамилия, я приду снова. И тогда уже не буду таким добреньким. Это ясно?
Она сглатывает, опуская взгляд на пистолет. Странно так смотрит на него, пристально.
– Ясно, блять? – ещё более сурово припечатываю тоном, но оружие убираю.
Кажется, тут и без него едва держатся.
– Ко-конечно, – клянусь, голос девчонки дрожит.
Теперь, когда всё окончено, её запоздало эмоциями накрывает? Ладно, пусть поплачет подальше от меня. А мне и думать об этом уже не стоит:
– Свободна, – и сам разворачиваюсь в другую сторону, уходя быстрыми шагами.
********
– В общем, ребят, дела такие, – подытоживает Денис, некоторое время назад активно возмущающийся на тему того, что мы не слишком кропотливо проверяем заказы. – На время утихнуть точно надо. Привлекли внимание серьёзных людей, под вас копать могут.
Увы, он прав. И во многом тут мой косяк: я теперь с заказчиками разговариваю в основном. И как-то по умолчанию решил, что раз к нам большинство по сарафанному радио, то репутация тут сама за себя говорить должна. Столько откровенных ублюдков уже было отшито, да так, чтобы точно не рыпнулись и не рискнули снова – какой бессмертный будет пытаться ещё?
Но таки появился. Дело примерно месячной давности, один бизнесмен обратился с тем, что другой его подставил. Очень даже правдоподобно всё обрисовал, мы реально решили, что тот мудак на него дело повесить хочет, чтобы тупо избавиться от конкурента вот так вот грязно. Вроде как справились, порешали. А потом выяснилось, что это не подстава была, а реальное разоблачение.
И теперь внимание того бизнесмена, который это разоблачение провёл, привлекли мы. А у него вроде как подвязки какие-то есть с людьми, которыми могут нам всё прикрыть. Плюсом мы тут все неблагополучные, без семей и типа без перспектив. Сами по себе не вызываем доверия.
И только благодаря отцу Дениса мы вообще узнали, что под нас копать могут. Батя у него тоже человек не последний, недавно сына нашёл, готов реально впрягаться. Обещает закрыть эти все вопросы, но пока делает это, мы должны стать образцовыми парнями. Никаких муток, обычные студенты. Подрабатывать можно, но в таких же обычных местах, где остальные наши ровесники: официантами, курьерами, продавцами в магазах, лаборантами, фрилансерами. Или начинашками по специальности.
Кстати, о специальностях… Обрисовывая нам всё это, Денис даёт понять, что его отец может и нас в универ устроить – в тот же самый, куда помог поступить сыну. Устроить так, типа мы тут уже учились, а не внезапно поступили, когда у нас проблемы начались. По возрасту мы тут все как бы на третий курс переходить должны. Как раз как Дэн.
– Двое из вас станут моими однокурсниками, ещё трое пойдут по разным специальностям, – подытоживает он, когда мы все даём добро: проблемы как бы никому не нужны. Пусть даже мы по жизни и привыкли к таковым.
Всё-таки масштаб неприятностей тут может наклеваться слишком серьёзный. Придётся временно влиться в жизнь, от которой мы все далеки. Не то чтобы не учились – так, в школе в основном, детдомовской. Те из нас, кто оттуда. Двое парней вообще на улице росли, можно сказать, – и вот они как-то сами.
– Короче, решайте, кто куда, – обводит нас взглядом Денис. – Но как бы осень уже началась почти неделю как, поэтому времени на раздумья нет. Я прям сегодня должен дать папе ответ, кого и куда, и копии ваших паспортов тоже нужны будут.
Парням дважды повторять не надо: решают оперативно. На меня, конечно, тоже посматривают, но я отмахиваюсь:
– Вы там разбирайте, кто что, я оставшийся факультет подхвачу. Вообще похер, какой.
Я даже не вникал, какие там называл Денис. Помню только, что он на менеджменте. Но его, конечно, быстро разобрали: тупо потому, что там Дэн, будет проще влиться, где свой есть. Хотя группа у них такая себе… Мы туда уже все наведывались порядок наводить.
– Остаётся журналистика, – говорит мне Саня, когда всё уже разобрали.
– Норм, – киваю.
Какая вообще разница, мне тупо отсидеться. Уж не знаю, какую успеваемость нам нарисуют с подачи отца Дениса на предыдущих курсах, которые мы якобы прошли – но на идею на полном серьёзе получить высшее образование я давно положил. Сначала тупо потому, что меня даже в школу неинтернатовскую брать не хотели, репутация не та. Этим отбили всякое желание «выходить в люди». А дальше ещё и убедился, что учёба тупо время жрёт, когда можно уже начать вертеться по жизни, место себе прогрызать. А там и навыки сами собой появляются, и знания.
– Папа постарается справиться как можно быстрее, – Денис собирает у нас паспорта, чтобы снять копии. – Я дам знать, когда вам надо будет уже в универ ходить. Никаких пока заказов, ладно?
– Ладно, – неохотно соглашаюсь за всех.
Бабла с предыдущих дел хватит на несколько месяцев наперёд, если не транжирить. А там либо утрясётся всё, либо новую подработку найдём.
В конце концов, где мы только ни работали уже, прежде чем банду по решению сложных задач за деньги организовать. Хотя такое прибыльное дело терять совсем не хочется.
Денис вот легко от него отошёл… Вроде как ради девчонки во многом. Переживала за него… Кто бы мог подумать, что для Дэна это станет весомым аргументом полностью перестроить жизнь. Сейчас вроде как помощник отца в его бизнесе.
Я вот вообще не представляю себя ведущим обычную безобидную жизнь. Тем более, ради какой-то девчонки… Уверен, что за период, во время которого мы притихнем, я буду только окончательно убеждён во всём этом.
Глава 2. Юля
Уже больше недели прошло, а я всё никак отойти не могу. Напавший на меня парень преследует в кошмарах вместе со своим грёбаным пистолетом. А ещё по улицам страшно стало идти, только в светлое время суток одна куда-то хожу. Всё боюсь, что этот мудак может решить, что недостаточно меня спугнул. Вдруг заявится снова?
А ведь я и вправду начисто вычёркиваю Литвинова из своей жизни. Как бы ни было обидно это делать…
Я всё лето потратила на работу у него, не отдыхала ни разу. Как только ни изворачивалась, чтобы снимать компромат.
Началось всё просто и довольно безобидно: Игорь Андреевич в очередной раз заменил стандартный экзамен на необходимость сделать журналистский репортаж. Поэкспериментировав таким образом над нами однажды, он слишком втянулся в эту идею и теперь каждый семестр такое задавал. Только если в конце первого курса для такого дела распределял нас по парам, то на втором курсе работать нам предлагалось уже самостоятельно.
И второй семестр второго курса я провалила. У меня где-то в начале его папа умер, и я была слишком разбита. Ещё и подработки искала, ведь вся семья держалась на нём и теперь приходилось крутиться самим…
В общем, сделала репортаж кое-как, фигню какую-то, из пальца высосанную. Острую тему даже не подбирала, хотя как раз на втором семестре Игорь Андреевич вёл нас именно к этому. К скандалам, разоблачениям и тому подобному. А я за пару дней настрочила статью о том, как весна влияет на людей вокруг, про пробуждение природы перед летом и всё такое. Причём многое вообще из интернета взяла. Над видеорепортажем тоже не заморачивалась, снимала вблизи своего дома любую мелочь, которую потом обыгрывала, на ходу придумывая ей смысл.
В итоге этот экзамен остался у меня хвостом на сентябрь. И сложно было упрекать в этом Игоря Андреевича: я и отвечала неуверенно, то и дело сбиваясь, потому что перенервничала из-за того, что в пятёрке запущенных в аудиторию со мной оказался Вова Мельников. Он нравится мне с самого первого курса… И сам делает по-настоящему крутые репортажи, да и вообще искренне увлечён профессией.
Кажется, я видела на его лице жалость, когда слушал меня… Я ведь всегда была хорошисткой, причём с минимумом четвёрок. А тут хвост, который необходимо закрыть до декабря, а иначе отчисление.
Разозлилась. Решила сделать по-настоящему крутой репортаж, о чём сообщила Кире, когда мы сидели с ней в ресторане после сдачи экзаменов. В моём случае позорной, а в её – успешной. Мы прикидывали, какой репортаж я могу представить Игорю Андреевичу, чтобы аж дара речи лишился – и тут как будто кто-то свыше услышал меня и подкинул материал.
Счёт мы делили пополам, и когда я считала свою часть, вдруг заметила неладное. Заказы-то лишние нам не были вбиты, но итоговая сумма как-то не соответствовала нашему набору. Вынужденная экономить, я считала по ценам меню ещё до получения счёта. И да, нам прописали лишнюю соточку всего, могли бы и не заметить, но… Заметили.
Официант неловко и ошарашенно потоптался возле нас с чеком, сказав, что ему нужно сходить к главному. В итоге вернулся с новым чеком и сказал, что просто аппарат забарахлил и не так посчитал.
Главного мы так и не увидели в тот день… Но сложилось впечатление, что это с его подачи барахлили аппараты и не только у нас. Решила проверить. Загорелась идеей настолько, что никаких претензий из-за несчастной сотни никому не предъявила. Хотя в других местах, где мне уже приходилось работать, любую ошибку персонала компенсировали либо скидкой, либо десертом.
Позже я устроилась в этот ресторан. И уже сама будучи официанткой, видела много интересного. То подобным же образом «ошибался» в подсчётах аппарат, то пьяным компаниям добавляли на несколько шотов больше в чеках, то одну и ту же недоеденную кем-то порцию продавали два раза, добавив туда чуть больше ингредиентов. В общем, главному не было никакого дела до качества обслуживания, он воспринимал гостей исключительно как кошельки на ножках, раскручивая по-максимум. И довольно тонко это делал, незаметно для многих… Вот и я делала вид, что не видела этого всего, мысленно извиняясь перед посетителями. Но мне ведь надо было снимать репортаж! Этим я и занималась, ухищряясь всеми возможными способами, ведь телефонами на сменах пользоваться было нельзя.
К тому моменту я уже неоднократно виделась с главным. Этот ресторан принадлежал Литвинову Давиду, наглому мужчине средних лет. Он часто приходил, видимо, специально – чтобы самому руководить процессами, по которым клал себе в карман лишнее. Хотя ценник в этом ресторане и без того был несоизмерим качеству. Ещё бы выше – и ходить бы не стали.
Неженатый Давид ещё и сально шутил с официантками, да и смотрел тоже неприятно, слишком уж оценивающе. Вообще сомнительная личность: из тех, у кого принципов нет и кто удавится за свою выгоду и по чьей угодно голове пойдёт.
И угораздило же меня в последний день, когда репортаж уже был готов, предупредить о нём Литвинова… Ещё и пригрозила, что если не исправит ситуацию, то о ней узнают не только на моём экзамене и не только на сайте универа повесят инфу. Сказала, что с проверками нагрянуть должны и до полиции дойти может, не говоря уж о закрытии ресторана…
Дура!
Вот и последствия. Теперь никакого репортажа, а Литвинов живёт и процветает дальше со своими махинациями, потому что мне было велено его забыть. И я, чёрт возьми, действительно ведь боюсь. Сдаюсь… Не могу я здесь бороться, мне это дуло пистолета до сих пор иногда мерещится. Как и прожигающие чёрные глаза.
*****
Захожу в аудиторию, мысленно подбирая слова для Игоря Андреевича, чья пара у нас первая. На прошлой он спросил меня про репортаж, а я попросила ещё немного времени. Ответом было такое пренебрежительное «ясно», что до сих пор не по себе.
Но увы, собраться и сделать качественный новый пока не могу. Перепробовала кучу вариантов – всё не то.
Проходя к своей парте и здороваясь с ребятами, машинально бросаю взгляд на Вову… И застываю. Обычно он сидит один, но сегодня нет.
Сегодня с ним тот самый парень из подворотни, которую теперь обхожу всеми возможными путями.
Меня напрочь вышибает. Умом понимаю, что надо дальше идти и садиться с Кирой, которая меня уже заметила. Но как застываю и, не моргая, смотрю на того парня.
У меня ведь не галлюцинации?..
– У нас новенький, да, – беспечно сообщает Кира, видимо, перехватив мой взгляд в его сторону. – Хотя оказывается, не такой уж новенький, просто на заочном учился, а сейчас на очное перешёл.
– Антон зовут. По факту могу считаться новеньким, – представляется сомнительный тип, ещё недавно угрожавший мне пистолетом.
И да, при этом смотрит на меня… Уж не знаю, что это за странное давящее выражение в чёрных глазах сейчас, но чутьё подсказывает: узнал. Да и как иначе? Даже месяца не прошло после того откровенно шокирующего события.
Хотя, возможно, для этого мудака настолько естественно вот так угрожать девушкам ради интересов других ублюдков; что для него это было обыденным событием. И как вообще этот Антон мог оказаться моим однокурсником?!
В приличные универы теперь берут бандюганов, носящих оружие? Интересно, пистолет у этого мудака и сейчас с собой?
Не знаю, какими сверхъестественными усилиями я всё же отвисаю и просто иду к своей парте, никак не комментируя всё мне сказанное. Сажусь, получается, спиной к Антону…
И увы, напрягаюсь от этого каждой клеточкой. Ещё и настраиваюсь исключительно на него, всё остальное воспринимая как белый шум. Не то чтобы на полном серьёзе допускаю, что Антон сейчас при всех вытащит пистолет и всё-таки пристрелит меня, но иначе всё равно просто не могу. Аж колотит внутри, и Кире односложно отвечаю невпопад.
Не слышу её. Слышу лишь разговор Вовы с Антоном.
– Так откуда у тебя эти шрамы на лице?
– Да девчонка одна оставила, – довольно громко отвечает бандюган. Леденею. Он же не собирается… – В порыве страсти, – добавляет, хмыкнув.
Затылком чувствую, что в этот момент Антон бросает на меня взгляд. Ещё сильнее напрягаюсь всем телом. Этот мудак понял, что я их слышу?..
– Эээ, на лице? – недоумевает Вова.
– Такая она, да, – явно ухмыляется Антон. – Дикарка.
Вспыхиваю. Бесит одна только мысль, что этот мудак может не просто так отвечать, на ходу придумывая, а вполне себе про меня говорить. Как бы соотносить меня с ним в той, выдуманной ситуации… Про страсть.
Ещё и вспоминается, как прожигал взглядом то мои губы, то грудь. И дышал тяжело… И жар от него исходил – до головокружения, а ведь и без того едва на ногах стояла.
– Ебанутая тогда уж, – выносит вердикт Вова.
Да, тот самый парень, который мне нравится с первого курса… Конечно, он не подозревает, что всё это вроде как про меня, но всё равно не по себе слышать такую характеристику.
Ещё более стрёмно то, что этот сомнительный бандюган именно с ним миролюбиво разговаривает.
– Есть немного, – ещё и соглашается, снова усмехнувшись. – Но горячая…. Поверь, она того стоила. Там одна попка чего стоит.
– Верю-верю, – посмеивается Вова.
Тут я уже не выдерживаю и выпаливаю Кире, что мне надо выйти. С места поднимаюсь… Надо как минимум холодной водой умыться, я тут уже не вывожу такие похабные обсуждения от мудака, который наверняка уже кого-то убивал вообще.
Как, ну как он может быть обычным студентом?!
Ещё и моим однокурсником…
Глава 3. Антон
Я вообще без понятия, нахрена так про шрамы говорил. Как коротнуло от наполненного ужасом взгляда девчонки, которую, конечно, сразу узнал. Да меня от одного её присутствия нехило встряхнуло.
Отвечал не для Вовы – для неё, прекрасно зная, что слышит. И если уж честно, выпаливал настолько провокационные фразочки тупо потому, что вспомнил, какое презрение помимо страха было во взгляде Юли тогда, в подворотне. Как подумала, что изнасиловать её собираюсь. И как при всём этом не брезговала трахаться со стареющим мудаком при бабле.
А теперь, когда за девчонкой закрывается дверь, толком и не поддерживаю разговор с Вовой. Более того, от самого себя охреневаю – и чего этим всем добивался? Надо мне оно, её цеплять?
Я, конечно, какого только дерьма по жизни не видал и ни разу не в тепличных условиях рос; но даже при этом сознаю, что переборщил с ней. Там в одной только подворотне страху натерпелась девчонка, долго плакала небось. И теперь наверняка прежде всего боится меня, а я тут с секс-намёками какими-то.
Вроде как понятно, что случившееся в подворотне я не исправлю никак, да и не надо оно. Но как минимум поговорить будет не лишним. Пусть не шугается меня и не ждёт ничего плохого. Ну и не болтает пусть лишнего – хотя на это она и без того вряд ли сейчас способна.
Недолго колеблюсь. Буквально какие-то секунды – и тоже бросаю какую-то херню, что мне с деканом перетереть надо. Выхожу.
По пути понимаю, что новые однокурсники могут связать наши с Юлей шастания в коридор с её долгим взглядом на меня. Она ж там прям на месте замерла. Да и мои слова про шрамы тоже могут связать с этим всем…
Мне-то похрен, а вот ей вряд ли будет. Хотя уж лучше пусть думают, что она со мной зажигает, чем с престарелым женатиком, разве нет?
Блять, что за мысли. Про Литвинова она забыла уже.
В коридоре Юля не обнаруживается. По логике, уединиться наверняка захотела. Скорее всего, в женском туалете.
Без колебаний захожу туда. Нахожу девчонку ещё не доходя до кабинок, возле умывальников. Воду в ладошки черпает и в лицо себе направляет. Небось холодную.
Из-за меня явно…
– Я тоже был удивлён, узнав, что мы однокурсники, – решаю начать с честного признания: это и вправду ошеломлением было.
Даже не понял, приятным или нет… Но при первом взгляде на неё вспомнилось, как тесно мы соприкасались в той подворотне и как остро это ощущалось.
Юля ощутимо вздрагивает, сливая воду с в очередной раз наполненных ладоней обратно в умывальник. А могла бы мне в рожу сразу тогда уж – судя по взгляду, ей этого хочется.
– Боишься? – да блять, я правда пытаюсь с чего-то диалог нормальный начать, но как будто шугаю её.
Она ведь как угрозу мой вопрос воспринимает. Пятится, по сторонам смотрит. Ничего так и не говорит.
Вообще тут уже без шансов что-то исправлять. Лучшее, что я могу сделать – не ходить на пары, если уж не попросить перевести меня куда-то ещё.
Но делать это я не буду… И не столько потому, что для этого снова нехило поднапрячь отца Дэна придётся. Не столько потому, что уже маловероятно вот так назад сдавать: когда под нас копать могут и эти телодвижения тоже видеть. Просто… Неожиданно вставляет одно присутствие этой девчонки, да так, что я эгоистично не буду и пытаться держаться от неё подальше.
А вот исправить ситуацию хоть как-то попытаюсь. А то Юля никак не перестаёт бегать взглядом в волнении. И губу нижнюю кусает постоянно.
Так, всё… Туда не смотреть.
– Слушай, я понимаю, знакомство не задалось, – со вздохом признаю. – Но ты не бойся, я тут не по твою душу. И вправду учился на заочке, так уж совпало с факультетом. Кто бы мог подумать… – усмехаюсь, всё больше чувствуя себя долбоёбом.
А девчонка так и молчит. Но осторожный взгляд на мне всё-таки останавливает.
Прогресс, блять.
Причём неожиданно тормозящий меня: от этого её взгляда аж не по себе немного. Как-то… Неловко?
– В общем, давай попытаемся забыть тот инцидент, – снова заговариваю именно я. – Тема всё равно закрыта: видео удалено, Литвинов забыт. Верю, что ты умная девочка и не станешь тратить на него время и нервы.
Неожиданно ловлю себя на мысли, что даже если и станет, не буду я больше угрожать. Хотя обычно мы даём гарантии заказчикам и в случае, если их обидчик рыпается снова, гасим ещё жёстче и бесплатно. Из-за этих гарантий мы изначально действуем так, чтобы наверняка, чтобы не тратить потом время и силы снова за так. Но в случае девчонки…
Да и не похуй ли уже? Может, нам вообще придётся уйти от дел. Пусть Литвинов сам разбирается со своей семьёй, если что.
Тут больше коробит не возможность облажаться перед ним, а тот факт, что Юля может безнадёжно от него ждать развода. Уж не знаю, почему, но с этим смириться не могу. Как и с тем, что она ложилась под стрёмного ублюдка.
Она всё ещё молчит, причём опять пряча взгляд. Типа я зря вспомнил о том моменте? Пфф, уверен, Юля и сама не забывала, чтобы так реагировать.
Блять, как же тяжело перестроиться и попытаться себя представлять на её месте, когда для меня угроза пистолетом – херня полная по сути. И не через такое проходил. В детдоме так вообще жесткач был.
– Да пневмат это был, ненастоящий, – не выдерживаю. – Надо было просто напугать тебя, я бы не тронул. Убивать не приходилось. Тем более, девчонок.
Юля ощутимо вздрагивает, снова посмотрев на меня. На этот раз ловлю взгляд своим. Дыхание нахрен сбивается почему-то. Завораживающие у неё всё-таки глаза. И – ура! – уже не столько страха в них, сколько озадаченности.
Ломаю я голову этой девчонке. И почему она такая милая, когда пытается что-то понять?
– В общем, я для себя эту тему закрыл и тебе советую, – подытоживаю почему-то чуть хрипло. – Не связывайся ты с этим придурком, он того не стоит. Если нас с парнями нанял, то ещё и кого поопаснее может.
Да сказала бы уже хоть что-нибудь… В подворотне куда более смелая была, до сих пор помню, как брыкалась и царапалась. Да я, блять, каждое утро это вспоминаю, глядя на своё лицо в зеркало.
И я, походу, и сам ебанутый, но в какой-то момент мне даже нравиться начало, что она свои следы на мне оставила.
– Ну и, само собой, лишнего не болтай, – добавляю, уже порядком так задолбавшись разговаривать с игнорящей меня Юлей.
Только всё равно просто свалить не получается… Мне бы хоть кивок её получить.
Я же даже про пневматику признался уже, что ещё надо сказать?
– Извини, – охренительно неожиданно для меня самого выдают мои губы. – Не хотел жестить.
И вроде не так уж жестил же… Но взгляд Юлит ожесточается настолько, что аж не по себе.
– Да пошёл ты, – всё-таки заговаривает чуть дрожащим голосом. – Пошли вы оба с Литвиновым!
Она резко проходит мимо меня, чуть ли не вылетая из женского туалета. А я как каменею внезапно.
Нет, ну что Литвинов пошёл нахрен у неё, это хорошо, а вот что я…
Взвешиваю за и против, прям серьёзно обдумываю адекватность идеи, но ведь поздно уже – моё подсознание восприняло посыл девчонки как вызов. К тому же… Он правда ведь горячая. Фигурка так вообще зачётная. А уровень сложности лишь подстёгивает – я привык вывозить даже самые сложные задачи.
******
Юля смотрит. Думает, что незаметно, но я вообще секу любые такие типа шифровки. На опыте.
Сначала я думал, что это моё присутствие не даёт ей покоя, что всё равно интерес вызываю. Ну или рассуждая более реально, что страх в Юле остался. Или и то, и другое…
Но увы. В какой-то момент улавливаю, что дело тут не во мне. В Вове, который рядом сидит. За одной партой со мной.
Блять… Она ещё и краснеет, когда он ловит один из таких взглядов. Ну охренеть ситуация…Запала на него? Серьёзно?
Я уж думал, богатые старпёры в её вкусе. Придирчиво окидываю Вову взглядом. Холёный весь из себя, модельной внешности. Но подкачан тоже: спортом явно не брезгует. Ещё и отличник, небось?
Судя по тому, что на всех парах, на которых уже еле отсиживаю, он отвечает и очень даже увлечённо конспектирует, вопросы задаёт – да. Новый тип задротов: ещё и за собой следящий и весь из себя такой обаяшка хренов. Общается вот тоже со всеми, ко мне один из первых подошёл. Сам же и сесть рядом предложил.
Нормальный парень в целом. Нравится ей… Ну и похер. Понаблюдаю: хоть какое-то развлечение на этих скучных парах будет.
Последняя подходит к концу, а Юля неловко возле своей парты мнётся. Аж интригует этим.
И это чувство только усиливается, когда я тоже неспешно собираюсь и вижу, что Вова уже выйти готов. Девчонка смешно набирает воздух: прям клянусь, вижу, как вдох-выдох делает, решается. И всё-таки направляется к нему.
Уже и не делаю вид, что собираюсь: смотрю на них. Благо, меня никто не отвлекает: все желающие со мной познакомиться уже успели за эти четыре пары отметиться и просекли в целом, что я не особо дружелюбный.
– Вов, я хотела попросить, – блять, она так тихо говорит, что приходится слух напрягать. – Ты всегда такие крутые репортажи делаешь, может, подкинешь мне идею? Я, честно говоря, вообще не понимаю, какую тему брать.
Пфф, чёрта с два дело в этом. Слишком очевидный повод, чтобы заговорить с этим Вовой.
А он и вправду напрягается, думает. Начинает рассуждать, что уже избито и не так остро, а с чем можно поработать. Ещё и мягко критикует какой-то её материал про весну, объясняя, почему он не канает.
Эх, Вова… Действительно ничего не замечает?
Может, и стоило бы его просветить, да вот не хочется. Тупо ради развлечения не хочется, конечно же.
Глава 4. Юля
Забавно, но Антон мне, можно сказать, помог. Сам того не зная, конечно, и явно не стремясь. Но тем не менее…
Я целых два курса не решалась заговорить с Вовой, хотя вроде как не страдала особой робостью. Но вот не получалось у меня, и всё тут. На первом стопорил довольно заметный интерес Мельникова к нашей старосте, Нине. Но она слишком очевидно страдала по Артёму Волкову. И уж не знаю, что там у них произошло, но в начале второго курса Артём заявился в универ (что для него было редкостью) и так жёстко высказал Нине вроде бы за то, что она выдала адрес его девушки кому-то не тому, что для нашей старосты это оказался переломный момент. Она разрыдалась и выбежала из кабинета, а потом вовсе перестала ходить на пары. То ли отчислилась, то ли на заочку перевелась.
Вова первое время погрустневшим был, но, видимо, вне универа не пытался заговорить с Ниной. Ну или не получалось… В общем, где-то к концу первого семестра второго курса он всё-таки начал общаться и с другими девушками: подшучивая, флиртуя, делая комплименты. Мне тоже как-то сделал, на что я промямлила что-то невнятное.
Ну а на втором семестре второго курса я была слишком выбита смертью папы и навалившимися проблемами. Тогда я даже не заставляла себя пытаться что-то сделать…
Но уж не знаю, смогла бы заговорить с Вовой теперь, на третьем курсе, если бы не Антон. Этот мудак так вывел меня из себя, так выпотрошил всю одним своим присутствием, что мне просто нужно было новое мощное потрясение, чтобы успокоиться! Мощное и позитивное.
И на этом мандраже я всё-таки решилась. Все пары думала, что пора бы заговорить с Вовой, повод подобрала – и вот оно. Парень, который мне нравится, наконец записывает себе мой номер и обещает позвонить, как только придумает хорошую тему для репортажа. И да, это обещает тоже.
А ведь я вовсе не собиралась за его счёт решать эту проблему… Что ж, получается, приятное с полезным.
Вова просто невероятный… Одним диалогом почти заставляет меня забыть о том страшном моменте в подворотне. Если в начале учебного дня я реально была на грани и даже думала о переводе в другой универ, то теперь мне будто и дела нет! Более того, я даже рада, что Антон своим появлением меня на что-то подтолкнул. Да и в целом, может, не такой уж мудак опасный. Про пневматический пистолет я поверила. Хотя действительно ужасно похож на настоящий…
Как бы там ни было, я уже не особо сомневаюсь, что справлюсь с присутствием этого сомнительного парня в нашей группе. И даже толком не думаю о нём – так, фоном – когда прихожу после пар на работу.
Да, я всё ещё официантка, но теперь в другом ресторане. Попроще ценник, получше отношение – и к посетителям, и к работникам. К тому же, недалеко от универа, из-за чего ещё и новыми полезными знакомствами обзавожусь. Один раз приходил препод, который слишком много пил и был шумным в компании ровесников – потом в универе передо мной чуть ли не заискивал, как бы прося молчать об инциденте. Хотя я и без того собиралась.
Порхаю от столика к столику, легко обслуживая гостей. Кажется, сегодня будет хороший день и по чаевым… Пробиваю очередной чек, когда мне говорят, что у меня новый стол: на веранде кто-то сел.
Выхожу туда с уже привычной дружелюбной улыбкой и меню. Только вот улыбка спадает… За тем самым столиком сидит Антон, причём, увы, один.
И он уже замечает меня, заинтересованно брови приподнимает. Не ожидал, что я тут работаю.
Молча протягиваю ему меню. Но увы, молча принять его этот придурок не способен. Мало того, что не сразу берёт вообще, взглядом неоднозначным прожигая, так ещё заговаривает с уже знакомой ухмылочкой:
– Я начинаю думать, что нас сталкивает судьба. Слишком много совпадений. Ты моя однокурсница, потом ты моя официантка, а дальше ты моя… – многозначительно снижает голос, выдерживая паузу. – Кто? – вкрадчиво.
Мне предлагается предположить? Или, может, выбрать?
– Не верю в судьбу, – холодно бросаю, решив даже не думать, какого чёрта наглость Антона только увеличивается после вроде как искренних извинений. – Вы готовы сделать заказ? – с натянутой вежливой улыбочкой холодно интересуюсь.
Хотя прекрасно вижу, что Антон даже не открывал меню.
– «Вы»? – насмешливо переспрашивает он. – Да забей, тут начальства нет.
Вообще-то я не из-за начальства и сомневаюсь, что Антон это не понял. Сердце сбивается каждый раз, когда встречаемся с ним взглядами – даже мимолётными, как сейчас.
Без понятия, чего добивается этот парень, но ощущение, что всё-таки чего-то добивается, с каждой секундой только крепнет.
– Не готовы? – игнорирую все его выпады: как в словах, так и во взгляде. – Тогда я подойду позже.
Уже разворачиваюсь, чтобы уйти, как вдруг вслед мне прилетает:
– Кстати, я мог бы прийти сюда с Вовой. Мы с ним вместе шли и уже собирались вдвоём зайти, но ему в последний момент позвонила какая-то девчонка и изменила его планы.
Застываю, а сердце срывается на нездоровый шумный темп.
– Какая… – машинально начинаю, разворачиваясь, но мгновенно осекаюсь. Снова сталкиваюсь взглядами с Антоном, и это снова действует на меня: но на этот раз отрезвляюще. Я что, серьёзно чуть не выдала свой интерес к Вове этому сомнительному типу? – Так, неважно. Определяйся с заказом, я подойду позже, – заставляю себя снова напустить деловой тон, пусть и на этот раз «ты».
И всё-таки безумно хочется узнать, что за девушка звонила Вове… Зачем…
Наверное, поэтому я, даже озвучив Антону, что ухожу, какого-то чёрта ещё стою тут, возле него. И не могу перестать думать о его словах – ещё недавно Вова так обаятельно разговаривал со мной, что мне даже показалось, что у нас может что-то получиться.
– Бля, так очевидно, что он тебе нравится, – продолжает как издеваться Антон, пристально глядя мне в глаза. – Хочешь совет?
Сглатываю ком, напрочь дезориентированная этим уверенным заявлением про очевидность моей симпатии. Она очевидна только этому придурку, или…
– Не хочу, – наконец нахожу в себе силы жёстко отрезать. Советы он мне ещё раздавать будет… – И свои домыслы по поводу моих симпатий оставь при себе.
Снова предпринимаю попытку развернуться, и снова Антон припечатывает выбивающим:
– Ты под Литвинова легла от отчаяния, что с Вовой тебе не светит?
Аж новый вдох с трудом даётся, захлёбываюсь воздухом. Да я даже слышать про этого Литвинова больше не могу! Тем более, от мудака, вступившегося за него и ради него напугавшего меня так, что до сих пор не то чтобы успокоилась.
Да ещё и эта мерзость… По мнению Антона, я трахалась с Литвиновым ради получения компромата? Или что там за извращённая перевёрнутая логика?
Ещё и с Вовой мне ничего не светит, значит?
От возмущения никак взять себя в руки не могу. И, кажется, зря вообще снова смотрю на Антона: в чёрных глазах нехороший такой блеск. Не похоже, что этот придурок осознал несправедливость своих слов. Скорее подначивает меня непонятно зачем. И, видимо, реально допускает, что я с Литвиновым…
– Какой же ты мудак! – срывается с губ очень даже громко.
А резко развернувшись, я даже до дверей дойти не успеваю, чуть не врезавшись в Мирона: нашего управляющего. С ужасом смотрит на меня.
– Денисова! – рычит вроде как шёпотом, но я почему-то уверена, что Антону прекрасно всё слышно. – Что за беспредел? Ты как с гостем общаешься? Иди извинись.
М-да… Кажется, я преждевременно реабилитировала сегодняшний день в собственных глазах. С появлением этого Антона в моей жизни всё-таки рушится всё напрочь, а не восстанавливается.
Безумно хочется проигнорировать требование Мирона и будь что будет. Но проблема в том, что мне не нужны ни штрафы, ни увольнение. Это максимально хорошее по всему условием место работы, где я ещё такое найду? И меню потом заново учить придётся, а тут я почти уже выучила.
Цепляю на себя очевидно картонную улыбочку и направляюсь к Антону, который, готова поклясться, всё это время за мной наблюдал, а не изучал меню.
– Извините за мою бестактность, – отдаю себе отчёт, что от моего приторно милого тона скорее жутко должно быть. – Принести книгу жалоб?
Увы… Жутко Антону явно не становится. Более того, он как будто забавляется, и в то же время серьёзно о чём-то задумывается. Впечатляющая смесь.
– Нет, спасибо. Не привык жаловаться. Привык сам решать проблемы.
Да мне пофиг, что он там привык, а что нет. Но раз заявляет это мне – имеет в виду, что у нас с ним проблемы?
Ну как бы да. И явно не в том, что я его мудаком назвала. Скорее в том, что им он и является.
– Проблем нет, – обернувшись проверить Мирона и убедившись, что ушёл, говорю. – Просто учимся вместе дальше и никто ни в чьи дела не лезет.
Антон кивает со странной усмешкой. И я бы уже просто ушла, но он всё-таки делает заказ. Причём явно наугад: кофе и цезарь просит. Меню так и не открывал – а это то, что в почти любом ресторане есть. В нашем, увы, тоже, а потому это попытка удержать меня непонятно зачем всё же срабатывает.
И да, я странно уверенно, что это была именно она. Хоть и бессмысленная: всего на несколько секунд.
Хм… Всё-таки нет, на подольше – потому что когда повторяю заказ, Антон неожиданно серьёзно поясняет ситуацию с Вовой:
– Кажется, ему звонила староста. Он же временно взял на себя её обязанности, пока она на заочке была. Я так понял, она с завтрашнего дня возвращается.
Желание свалить как-то само собой исчезает. Мне уж точно не до того и даже не до внимательного взгляда Антона, явно палящего мою реакцию. Просто…
Нина явно нравилась Вове. И раз он сразу помчался (на встречу к ней?), стоило только пресловутой старосте позвонить – возможно, нравится до сих пор. Да, он, похоже, не особо и вспоминал её, но вот она напомнила о себе сама…
Всё-таки не ушла из универа, значит. На заочку перевелась, и всего-то на год, видимо. Этого времени хватило, чтобы пережить влюблённость в Артёма?..
– А ты ведь тоже учился на заочке, – вдруг вспоминаю я. – Получается, пересекался с ней.
Не знаю, к чему я это вообще и чего пытаюсь добиться от Антона – ну не собираюсь же спрашивать его, как там у Нины настрой был, всё ещё страдала по Артёму или уже на других стала внимание обращать. Но какого-то чёрта смотрю на опасного новенького, наверное, даже с надеждой. Его взгляд аж слегка озадаченным становится.
– Не довелось, – не сразу отвечает Антон. – Там каждый по своему графику шёл. А что?
Вот уж точно вопрос. Я что, забыла, с кем разговариваю?
– Ничего, – отстранённо выдаю. – Кофе сейчас принесу, салат в течение десяти минут примерно будет.
Снова разворачиваюсь – но Антон снова останавливает меня словами:
– А про какой репортаж вы с Вовой говорили? Я просто не в курсе, что надо его делать.
Хмурюсь, резко разворачиваясь к Антону обратно. Слышал наш разговор? Видимо, даже не так – слушал.
И, кажется, понимает, что ляпнул что-то не то – недовольно сжимает челюсть.
– Тебе и не надо, – наконец отвечаю только на вопрос. – Это мой хвост со второго курса, ты его наверняка уже сдал.
Ведь сдавал? Вообще странный у него вопрос – семестр только начался, и Антон наверняка был бы в курсе, если бы задали что-то новое.
Странно он вообще обучается… Со старостой не пересекался, про прошлые экзамены и задания тоже как будто не в курсе. Впрочем, ладно, Артём Волков вот вообще в универ почти не ходит, про задания тоже в последний момент узнаёт, а учится при этом на отлично.
– А, ну да… – растерянно соглашается Антон, чему-то усмехнувшись. – Удачи с этим.
– Спасибо, – бросаю глухо и наконец ухожу.
На этот раз даже не останавливают.
Глава 5. Антон
Да что за хрень я творю… Вчера так хотел задержать Юлю, что вообще не контролировал, что говорить. Про репортаж ляпнул, даже не подумав.
А это так-то косяк. Во-первых, этим я выдал, что не особо-то и шарю, что там у них с экзаменами и заданиями творится. Девчонка вроде как и без того ко мне подозрительна, могла связать это с моим внезапным появлением в её группе. Во-вторых, я ещё и дал понять, что подслушивал её разговор с этим Вовой. Понятно, что это было в той же аудитории и недалеко от меня, но ведь заострил внимание.
Понятия не имею, почему мне не похер, что Юлька это поняла. Я вообще так и не допёр, почему так стремился её задержать. Вроде как это не универ был, где скучно и хочется найти себе развлечение – обычный рестик, в который зашёл с намерением быстро перекусить. А в итоге и заказал первую попавшуюся хрень, лишь бы девчонку подольше возле себя удержать. Почему-то не по себе было, что уходила.
И даже это ещё не всё. Я на полном серьёзе собирался ей дать совет заставить Вову приревновать. И использовать для этой цели… меня.
Понятно, что развлекаться – так по полной, но не слишком ли меня заносит? Юля, конечно, забавно на меня реагирует и бросает мне вызов своими недовольством и недоверием, но как бы других проблем хватает. И других девчонок.
Тем не менее, я как приклеиваюсь взглядом к этой и сегодня на парах. Ну а Юля, в свою очередь, периодически пялится на Вову. Который, к моему странному удовольствию, усиленно болтает со старостой весь день. Она улыбается ему, громко смеётся над его шутками и всячески поощряет интерес. Уверен, про помощь Юле с репортажем этот Вова уже благополучно забыл.
Ну а я какого-то хрена помню. Более того: подстраховываю разбитую Юлю весь день. В этом, кстати, есть свой кайф: вот так опорой ей незримой быть. А ведь приходится: она такая расклеенная, когда о Вове своём парится.
Сначала не расписалась в журнале, который препод передавал по рядам, фиксируя присутствие студентов. Вроде бы приняла, даже за ручку взялась, но смотрела каким-то пустым взглядом: в этот момент Вова шептал Нине что-то на ухо. В итоге Юля автоматом передала журнал дальше, даже не вникая, что не расписалась. А ведь в общем потоке из других групп третьекурсников препод мог запросто не заметить, что девчонка всё-таки присутствовала.
В итоге расписался за неё. Вряд ли кто-то станет вникать в то, у кого какая подпись из кучи студентов. Главное – отметить присутствие, что я сделал. Мелочь, а как будто даже приятно.
Потом физра… Юля так отрешённо прислушивалась к очередному разговору Нины с Вовой, старательно не глядя в их сторону, что получила бы мячом по голове, если бы я тот в полёте не перехватил и не отбил бы. Никто ничего и не заподозрил, не понял. А мне вдруг захотелось встряхнуть девчонку и спросить, что она, блять, нашла в этом Вове.
Да и так знаю что – тупо отрицать, хорош по всем параметрам. Но всё равно херня какая-то это всё.
На третьей паре эта страдальческая растеряшка Юля даже не записывает тему, которую препод поручает ей. Он там пофамильно нас называет и сам распределяет, что будем должны сделать к следующей паре. Звучит как ни на что не влияющая фигня, но всё равно за девчонку записываю. Надеюсь, блять, что хоть делать за неё не придётся. Когда уже оклемается?
Отрешённая настолько, что без труда подбрасываю ей бумажку с её заданием прямо в распахнутый лежащий возле неё рюкзак. Без понятия, почему в руки не даю. Всё-таки она враждебные взгляды на меня бросает, и те случайные. Сторонится слишком явно… Но я не то чтобы типа беспокоить не хочу, а палиться тем, что заморочился насчёт её благополучия.
На демонстративную враждебность тянет отвечать либо тем же, либо игнорить вообще. Добиваться расположения в этом случае как-то унизительно даже. Прощения я уже попросил, про пневмат объяснил – что ещё тут могу?
Только вот в конце пар приходится всё-таки куда более явно подстраховать девчонку: она вслед за Вовой и Ниной выходит и явно слышит, как тот собирается до дома провожать старосту.
И Юля аж мимо ступеньки промахивается, так бы и упала на эту парочку позорно, если бы я не подстраховал. Обеими руками её к себе сгребаю, не давая грохнуться.
Чисто на инстинктах ведь. Но тупо замираю, чувствуя дёргающуюся девчонку в моих, получается, объятиях. Теперь мы совсем впритык, даже теснее, чем тогда, в подворотне.
Запах у неё… Головокружительный, опьяняющий. Как печенька какая-то особенная. Вроде никогда не любил их, но аж потянуло.
Хотя понятно, что не жрать. На другое тянет: вдыхать запах Юли, сильнее к ней прижаться, может, чуть потереться… И это только пока мы тут. Так-то круглая прижатая почти к моей ширинке попка вдохновляет на куда более откровенные действия.
– Отпусти, придурок, – тихо шипит Юля, видимо, затылком безошибочно определившая, что это именно я.
Ведь таким недовольным тоном она разговаривает только со мной. За вот уже два дня непонятного самому наблюдения за девчонкой понял наверняка.
– Вообще-то придурок спас тебя от падения, – бросаю небрежно, не разжимая рук. – А ты что, даже не заметила, что мимо ступеньки ногу поставила? С такой лестницей это стопроцентное падение.
Юля скептически хмыкает – кажется, реально не считает, что там была необходимость вмешательства. Ну и дура, раз так.
По-дурацки чуть ли не трусь носом о её волосы, наклоняясь так, чтобы лицом поближе к ним быть. А руки улавливают дрожь Юли… Тепло и нежность кожи тоже. Вот прям через одежду это считывают и аж покалывают от желания впитать в себя.
Хочу её, да. Но это не повод плыть. Но вполне себе повод не отпускать пока.
– Спас, спасибо, – нервно проговаривает она. – Теперь отпусти.
– Непредусмотрительная ты совсем, – аж заковыристое словечко вспоминаю, когда мозг ищет возможность подольше так обнимать её. – Тебе бы расслабиться и кайф изобразить, Вова твой смотрит.
Ну надо же… Ведь в точку попадаю: и вправду смотрит. Бросив на него взгляд, замечаю, что Мельников как раз прошёл уже проём и сейчас в точке, откуда мы видны хорошо. Видимо, непроизвольно кинул взгляд и задерживает, удивившись такой картине.
Значит, всё-таки замечал, что Юля по нему плывёт. Эта мысль неожиданно провоцирует на действия: веду по несопротивляющейся девчонке ладонями, глажу, почти доставая до груди, но не направляясь ни к ней, ни совсем ниже… Прям весь такой ласковый осторожный. Как будто обозначить перед Вовой что-то хочу. Или перед ней? Ну не успокоить же её.
– Ему всё равно, – прерывисто шепчет Юля. Воу, она уже не отрицает передо мной свою дурацкую симпатию? – Уже не смотрит, отпусти.
Блять, знакомая дрожь в голосе… Как в той подворотне была перед слезами, которых так и не увидел, но слишком уж почувствовал. Отпустил тогда девчонку, чтобы вдали могла нареветься…
И сейчас разжимаю руки. А то меня не только её нежностью и мягкостью окутывает, но и болью её тоже.
Вот нахера так убиваться по какому-то придурку?
Глава 6. Юля
Неделя суматошная получается. Пытаясь отвлечься от очевидно сближающегося со старостой Вову, ударяюсь в учёбу. Благо, я всё-таки нахожу задание на следующий семинар: оно у меня в рюкзаке лежит. Листок с незнакомым почерком: чуть размашистым, почти без наклона. Разобрать такой легко, и даже подсознание включается, напоминая момент, как препод о задании мне говорил.
А я как идиотка даже не записывала. Слишком уж подвисла от того, что Нина очень охотно на контакт с Вовой шла. Он на неё всё так же влюблённо смотрел, как на первом курсе… И если тогда наша староста вообще игнорировала Мельникова, то теперь, кажется, пережила влюблённость в Артёма и куда более расположенной к флирту с другим стала. Да и вообще похорошела, причёску сменила…
Подготовиться к семинару намного проще, чем к репортажу-хвосту, но второе как раз важнее. Первое особо ни на что не влияет, даже не в аттестационную неделю задано. Поэтому, кто бы ни помог мне не пропустить задание, это в целом меня не спасёт. Хотя я всё равно думаю о том, кто бы это мог быть… Сзади меня Вова сидит. Вчера с Ниной. Мой открытый рюкзак лежал прямо перед ним. Если бы кто-то другой засунул мне листик, проходя мимо, я бы заметила.
Его почерк я не знаю, как, впрочем, почти ничей из группы… Так что это запросто мог быть он. Пожалел меня? Заметил, что не пишу ничего?
Долбанный стыд… Если Вова заметил это, то и мои взгляды тоже наверняка. И отрешённость общую. Надеюсь, хотя бы о причинах не догадался…
В общем, ударяюсь в учёбу, всю неделю с головой там. И даже тема для репортажа появилась: будет как признание любви к Вове. Из скандального только не самые приглядные факты обо мне: как не решалась с ним заговорить, как давно он мне нравится и как я иногда довольно косячно пыталась привлечь его внимание. В общем, разоблачение лишь самой себя, а не кого-либо ещё.
Ну а что мне ещё делать, когда никакая другая идея в голову не идёт? Любую тему можно подогнать под нужный формат. Конечно, Игорь Андреевич вряд ли впечатлится, но хотя бы тройку мне поставить должен – мне хватит, главное, чтобы не отчислял. Заодно и тему с Вовой закрою. Я ведь сдавать буду перед всей группой.
Тут уж либо растрогаю его и даст мне шанс, либо ловить реально нечего.
*******
– Ну что, Денисова, порадуете нас сегодня репортажем? – откровенно насмешливо интересуется Игорь Андреевич. – Или на следующей паре сдадите? Учтите, что на следующей паре будет последняя возможность, больше ждать я не буду.
Аж сердце пропускает удар. Ужасно хочется взять эту отсрочку, но она ведь только на неделю… Даже если я быстро найду тему для крутого репортажа, вряд ли достойно его приготовлю с учётом, что у меня ещё работа. К тому же, у меня уже заготовлен материал о любви к Вове. И если я не решусь сейчас, не сделаю это никогда.
Может, Игорь Андреевич это зачтёт. А если нет, то я хотя бы буду знать, что такой репортаж не вариант. А то ведь если не представлю сейчас, всю неделю буду колебаться между ним и неуклюжим сбором новых тем.
В общем, решено…
– Готова сейчас, – пытаюсь говорить уверенно.
– Так вперёд, – Игорь Андреевич усаживается за свой стол и кивает мне на доску. – Проектор настроен.
Видеоряд у меня, конечно, такой себе… В основном из общедоступных видосов Вовы состоит. И мои там тоже есть: когда я рассказываю, на что меня вдохновлял и как на мою жизнь влиял.
Чем больше действий я предпринимаю – подхожу к трибуне, настраиваю проектор – тем сильнее окутывает стыдом. Собственная идея кажется не только ни разу не эффектным признанием в любви, но заведомым провалом по всем пунктам сразу. Включая, конечно, и сам экзамен, который вроде как сдать должна.
Но обратного пути уже нет… Свет выключен, и на доске появляется моё пока что не включенное видео, но с очень даже говорящей обложкой. На ней ведь Вова.
На которого я сейчас, конечно, усиленно не смотрю. Он по-прежнему со старостой сидит: как и всю эту неделю. Антон теперь один, и на самой последней парте.
Смотрю почему-то именно туда. Как ни странно, мне так спокойнее.
Он как-то хмуро уставляется на доску, на которой всё ещё не включенный Вова. А я набираюсь смелости даже от такой скорее недовольной реакции – так уж на меня Антон действует. Тормошит что-то внутри, как будто вызов мне бросает. Прям назло ему хочется уверенно действовать.
– Разоблачения бывают разными, как все мы знаем, – начинаю, игнорируя мгновенно ускорившееся сердцебиение. – Включая и саморазоблачение. Сегодня я представлю такой формат, потому что то, о чём я буду вести речь, слишком личное и даже неловкое для меня.
Кто-то перешёптывается, Антон качает головой, но меня уже не остановить. Говорю всё более уверенно, видео включаю. Это как исповедь получается. Давно наболевшая, отчаянная…
Взгляд только на Антоне – его хмурое выражение придаёт уверенности. За всю эту неделю я уже настолько привыкла к этому опасному и выбивающемуся из группы парню, что нисколько не боюсь. И даже мои следы – шрамы на его скуле – не напоминают о том ужасном дне, когда я думала, что с жизнью распрощаться могу. Наоборот, сейчас они показывают мне, что я способна дать отпор даже в таких страшных ситуациях. Я способна постоять за себя, а потому сейчас не станет исключением.
Да, я чувствую взгляд Вовы. Да, не могу смотреть в ответ. Но я справлюсь хотя бы с тем, чтобы достойно представлять свой «репортаж» – уверенно, не сбиваясь и наверняка даже не краснея.
За эту неделю я несколько раз переговаривалась с Вовой и с Ниной тоже – они постоянно тёрлись рядом, и я довольствовалась тем, что заводила общую тему, как бы обращаясь к старосте. Мельников тоже отвечал.
Иногда даже вмешивался Антон – я так понимаю, из других парней в группе Вова именно его считает другом. Неожиданно, конечно, учитывая, что учившийся на заочке бандюган только недавно влился в коллектив. Но я даже не против: его вмешательство в наши разговоры даже как-то разряжало обстановку. То очень вовремя шутил, заставляя меня смеяться и почти забыть, как Нина легко и почти привычным жестом касалась плеча Вовы. То Антон отвечал мне на вопрос за этих двоих, когда они меня как будто даже не слышали и заставляли этим чувствовать себя идиоткой. То просто поддерживал тему, которая грозила быть свёрнутой из-за односложных ответов Вовы.
Точно знаю, что переживала бы по поводу этого всего больше, если бы не ушла в учёбу с головой. И если бы… не Антон.
Хотя он очевидно лишь развлекается за счёт моей влюблённости. Других причин его поведению подобрать не могу – да и зачем? Рано или поздно ему надоест, а пока… Пока мне это на пользу. Как и само его присутствие.
– Так, всё, хватит, – резко перебивает меня Игорь Андреевич. – Я устал выслушивать эти сопли в надежде, что пойдёт что-то более интересное. Дальше в том же духе?
Кровь мгновенно подступает к лицу. Губы перестают слушаться… Не могу ничего ответить преподавателю – переполняет стыд. Еле стою на подкосившихся ногах, слыша только шум в собственных ушах и мечтая просто исчезнуть. Значит, я только опозорилась?
Дурацкая была идея! Задыхаюсь, а к горлу подступает ком. А я-то думала, что держалась уверенно.
– Вообще-то, саморазоблачение – интересный метод, вполне себе скандальный и откликается обычно у многих, – неожиданно вмешивается Антон, ещё и подгоняя своё заступничество под критерии Игоря Андреевича. – Оригинальный подход всегда оценивается более въедливо, но…
– Не припомню, чтобы спрашивал ваше мнение, – резко перебивает его преподаватель.
– Ведёте себя непедагогично, – жёстко парирует Антон, которого вряд ли вообще возможно остановить.
Ловлю его взгляд и качаю головой, умоляя не злить Игоря Андреевича ещё больше. Это прежде всего меня в ещё более унизительное положение ставит, а не спасает ситуацию.
Но внезапная поддержка Антона, видимо, вдохновляет и Дашу заступиться за меня. Она успевает раньше, чем препод бы отреагировал на выпад в его сторону:
– Простите, Игорь Андреевич, но вот мы с Артёмом на первом курсе тоже делали скорее личную для меня работу, и вы её оценили.
От напряжения у меня уже кружится голова. На Вову так и не решаюсь посмотреть, да и на препода тоже. А он поднимается с места, обращаясь уже к Даше:
– Во-первых, это было на первом курсе, а не на третьем. Во-вторых, тогда не было конкретного задания, как сейчас про скандал или разоблачение. И в-третьих, уровень вашей работы был и на первом курсе на голову выше этого… Хм… Подобия репортажа.
Сильно кусаю губу, чтобы не разреветься. Даже не знаю, что сейчас могу увидеть во взгляде Вовы – жалость или пренебрежение, согласие со словами препода. Проверить всё равно боюсь. Смотрю всё ещё на Антона, который выглядит злым.
Даже более злым, чем там, в подворотне..,
– Так что всё, тема закрыта, – подытоживает Игорь Андреевич. И поворачивается уже ко мне: – Могу поставить только тройку, но исключительно за смелость. Жаль, что объект вашего воздыхания не вдохновил вас на более серьёзный подход к моему предмету.
Я больше тройки и не рассчитывала получать, конечно. Хотя после пережитого позора это тоже как унизительная подачка воспринимается. Игорь Андреевич ведь ясно даёт понять, что я и такой оценки не заслуживаю.
Скорее бы это всё просто закончилось уже…
Трясущимися руками сворачиваю видео, вынимаю флешку, разбираюсь с проектором. И вдруг заговаривает Вова, отчего я разве что не дёргаюсь. На месте так вообще с трудом теперь стою, а неугомонное сердце только разгоняется с каждой секундой быстрее.
– Вообще у Юли не было троек, насколько я знаю. Этот хвост и без того ей стипендию отрезал, а теперь ещё и диплом испорчен может быть, – не отрываю взгляда от трибуны, пока говорит Вова. Не решаюсь посмотреть выше: теперь даже на Антона. – Так что предлагаю так: давайте эта тройка как бы будет у неё в кармане при любом раскладе, а раз сроки ещё есть, то на следующей неделе Юля представит уже другой репортаж. И если получится лучше, а я уверен, что она справится, то вы уже поставите оценку выше.
Кажется, я даже дышу через раз. С одной стороны приятно, что Вова помнит о моих оценках и даже об отсутствии важной для меня стипендии. Но с другой…
Вот нафига мне ещё растягивать позор? Через неделю опять выходить и выступать перед группой, ещё и выслушивая едкие комментарии Игоря Андреевича? Закрыли бы сегодня тему, и всё на этом.
Или Вова всё-таки собирается помочь мне с репортажем сам, поэтому так уверенно предлагает?..
Сглатываю. Если так, то нам придётся взаимодействовать, а я даже посмотреть на него боюсь.
– Денисоваааа, – насмешливо тянет Игорь Андреевич, на что я вздрагиваю. – Я задал вопрос. Вы не заснули там?
– Н-нет, – выдавливаю, чувствуя себя ещё более жалкой, хотя куда уж.
– Так говорите: согласны на вариант объекта вашего воздыхания? – давит Игорь Андреевич. Боже, он теперь всегда будет так Вову называть? И без того ведь тошно. – Будете готовы через неделю что-то поинтереснее рассказать?