Через тернии куда-нибудь подальше

Глава 1. Нежелательное соседство

Прохладное утро. Мои неуклюжие кудри трепал разбушевавшийся ветер. Звук езды колесиков чемодана по неровной асфальтированной дорожке выдавал во мне приезжую, проезжую или уезжую, во всяком случае непостоянную, переменную и скитальческую. Таков мой тернистый путь. Правда, в этот раз я и сама не понимаю, куда и отчего бегу…

Точнее, уезжаю.

У железнодорожного вокзала около двух путей, ведущих в абсолютно противоположные стороны, в замершем ожидании уже столпились люди. Какие-то моложавые студенты рассредоточились вдоль железнодорожных путей парами. На удивление, народу было много, в этой общей скученности особенно выделялись пенсионеры-дачники: вчерашние школьники-пионеры. Обычно они возвращаются в город ближе к вечеру со своей добычей – полезным и пахнущим на весь вагон разнотравьем, корешками, цветами, ягодами или грибами. Возле двери в железнодорожный вокзал со стороны железнодорожных платформ лениво расположилось пару сотрудников милиции в темно-синей форме с такого же цвета фуражками на головах – молодые ребята, бдящие за порядком. Но признаться, в их присутствии я, скорее, чувствую себя беглянкой или предательницей, так как меня не покидает навязчивая мысль о необходимости уехать куда-то далеко и надолго.

Немного раньше назначенного времени на платформе № 1 появился мой дизель-поезд. Странное ощущение, но в дороге вы никуда не торопитесь и у вас есть пара-тройка часов для того, чтобы подумать обо всем, меланхолично поглядывая на сменяющиеся за окном пейзажи, слушая музыку или наблюдая за происходящим в вагоне.

Мне не терпелось занять место у пыльного еще не обогретого лучами осеннего солнца окна, открыть свою книгу и погрузиться в легкое чтение, либо просто сонливо закрыть глаза, не тревожась о будущем. Движение поезда успокаивает… Ведь я в кои-то веки знаю, что будет происходить в моей жизни в ближайшие несколько часов во время поездки или, по крайней мере, думаю, что знаю…

Стабильность движения успокаивает, вот почему в поездах никогда не чувствуешь тревоги, только умиротворение, ведь деваться некуда, все слишком предсказуемо.

К слову, об умиротворении… Мои романтизированные думы быстро развеялись в толпе поднимающихся по лестнице в вагон пенсионеров. Спеша занять места, они продвинулись вперед, так что мне пришлось сделать решительный шаг назад, чтобы на меня никто не упал в худшем случае, а в лучшем, чтобы никто не оттолкнул меня сзади своей авоськой. В это же время седая женщина с конца очереди протиснулась в толпу передо мной, и моё тело подалось назад так, что своим локтем я уткнулась прямо в мягкую, похожую на немного сдувшийся шарик грудь другой женщины.

Вот так и в жизни мы тоже не выбираем своих соседей и порой наши личные границы нарушаются посягательствами других лиц. Но как сильно эти другие лица влияют на нас? Полагаю, что окружающая среда в поезде не способна оказать на человека весомое влияние ввиду кратковременности воздействия. Поэтому всё увиденное во время поездки останется в моей памяти каким-то призрачным отголоском некой реальности, отдельного эпизода моей жизни и стремлений (если, конечно, останется).

Когда я вошла в свой вагон, то заметила, что свободных мест в нём почти не осталось, однако же я втиснулась в компанию к одному из местных парнишек. Он был еще молод, лет двадцати, а в моей голове то и дело прокручивалась мысль о том, насколько двадцативосьмилетняя я кажусь ему привлекательной. Мы многозначительно молчали, а когда он сошел с поезда, я стала разглядывать шумных бабулек и дедулек с узелками и вёдрами, второпях припаркованными рядом с их обладателями.

В стариках и детях есть нечто общее. Возможно, они лучше понимают друг друга, возможно, одинаково капризны или беззащитны, наивны или доверчивы.

Но именно в этих скрючившихся старичках сохранилось нечто доброе и светлое, что в наше время используется как инструмент для манипуляций. Эти люди были воспитаны иначе – в жестких и суровых условиях, они верили в любовь и ради семьи и её сохранения ставили на кон собственное психическое, а порой и физическое здоровье.

Наше поколение стало более эгоистичным, по этой причине нам крайне тяжело завести непринужденный разговор в поездах с себе подобными: гаджеты всегда оказываются интереснее.

Забавно, но раньше я считала, что бабушки и дедушки всю жизнь были обладателями седины и сети морщин. Старые черно-белые фотографии, из которых на меня глядели мои молодые дед с бабкой, казались мне отголоском какой-то древней реальности, с которой меня не связывает абсолютно ничего, так что ничто не мешает той прошлой реальности быть пустым вымыслом. И если бы не эти фото как доказательство быстротечности и беспощадности времени, я бы, скорее всего, так и думала, что дедушки и бабушки сразу рождаются стариками.

Каждая из бабулек – с коротко остриженными седыми тонкими прядями, длинными волосами, завязанными в тугой пучок сзади – была когда-то прекрасной девушкой. Старости не важно, были ли вы раньше красивыми, а точнее, считали ли себя таковыми и огорчались, потому что думали иначе, она заберет данное природой у всех. Тогда станет абсолютно неважно, тонкие у вас губы или толстые, нарощенные ресницы или нет, худощавое у вас телосложение или грузное, высокие вы или утыкаетесь в метро кому-то в подмышку. Имеет значение одно: состояние вашего здоровья, которое, к слову говоря, молодость заботит не особо…

Думаем ли мы, едя с ними в поезде и раздражаясь на рой голосов, обсуждающих дачные успехи, успехи своих детей и внуков, сложившиеся или не сложившиеся судьбы общих знакомых о том, что смотрим в своё будущее?

Едва ли… До двадцати восьми лет я мало задумывалась о том, что рано или поздно потеряю всё, что у меня есть – и это неизбежно. Но и четкое осознание собственной смертности, увы, не делает мою жизнь более яркой и осмысленной. В моей голове рождается новый хаос, в котором ставятся под сомнение отработанные с годами не только мной, но и родителями жизненные ценности и убеждения.

Забавное время, когда понимаешь, что однажды всему придет конец, но так и не знаешь, что поставить во главу угла – самореализацию и карьеру, семью либо создание своей собственной ячейки общества… Как жить так, чтобы получать максимальное удовольствие от простых вещей и от того, что имеешь сейчас, а не от того, что ещё даже не свершилось и, вполне возможно, никогда не свершится?

Спустя пару остановок толпа пожилых "девочек и мальчиков" стала активно освобождать места, шуршать пакетами и быстро рассредоточилась за пределами поезда. Я не смотрела им вслед, но увидела в этих действиях одну закономерность: на смену одним людям неизбежно приходят другие…

Не все места занимаются на одной остановке, люди входят и выходят на разных остановочных пунктах: у всех свои дела и свои цели в этой жизни. Кто-то выстраивает маршрут из разных отрезков путей и заходит в вагон нашего общего поезда так, «между делом», кто-то целенаправленно следует до конечной, ну а кто-то просто ошибается…

Было бы чересчур фаталистично полагать, что все мы оказываемся в поезде вместе не просто так, что люди, которых мы встречаем на своем жизненном пути, посылаются нам для чего-то. Думаю, что в нашей жизни нет особой логики. Логику во всем ищет мозг, чтобы успокоиться и найти в этом хаосе структуру, которая поможет адаптироваться и выжить. Мы тешим себя мыслями о том, что тот или иной встреченный нами человек послан нам «для некого опыта», что теперь после этой встречи знаем мир чуточку лучше, не наступим на аналогичные грабли вновь, и эти мысли упрощают жизнь.

Но насколько полезен для нас полученный опыт, ведь каждый человек по сути своей индивидуален: на каждого из нас с течением времени воздействовали как и некие общие факторы (детский сад, школа, социальная культура, политика), так и частные (родители, друзья, фильмы, мультфильмы и проч.).

Попытка создать общий шаблон красоты (стандарты красоты), поведения человека (знаки зодиака) и прочие – это всего-навсего средство контроля, влияния и воздействия на разум, иными словами, любое обобщение – это попытка контроля. То, что упорядочено, увы, легче контролировать. Хаос опасен своей непредсказуемостью и порождает тревогу.

В эту упорядоченную кем-то мировую структуру мы приходим жить также не по своей воле, но при этом первое соседство в нашей жизни не является нежелательным, ведь благодаря нему мы появляемся на свет, растем и развиваемся, и в то же время оно оказывает на нас значительное влияние.

Своих родителей мы не выбираем, соответственно, не выбираем то, какими мы будем рождаться, в каких условиях и как это повлияет на то, кем мы в конечном итоге окажемся и как будем преодолевать трудности, появляющиеся на нашем пути. К слову говоря, братьев и сестер мы тоже не выбираем…

– Варь, я тут тебе «Чупа чупс» купила, – сказала однажды мама, роясь в своей сумке в поисках леденца. Прошла ровно минута такого копошения, а леденец так и оставался набором гласных и согласных звуков. Однако в результате проведенных оперативных мероприятий мной была получена информация о том, что «Чупа чупс» успешно затерялся в Бермудском желудке моего брата, поэтому леденец мне следовало искать там же, где и Кевину Маккалистеру из фильма «Один дома» кусочек любимой пиццы с сыром.

Азы нежелательного соседства мы постигаем в результате дальнейшей социализации – в детских садиках, школах.

– Саша, какой у тебя красивый велосипед! – однажды выпалила я, восхищаясь тем, что у одного из соседских мальчишек тоже есть раскладной велосипед с выкрашенной в синий цвет рамой, – Прямо как и у меня.

– Так это же твой! – хитро улыбнулся Саша и это был первый момент в жизни, когда я откровенно не знала, что делать: я не разрешала соседу брать свои вещи, проникать на территорию нашего двора, не делал этого и мой брат, а, кроме того, Саша был на год старше меня и, однозначно, сильнее.

Это и было то самое нежелательное соседство… Так, я узнала, что любую вещь можно просто украсть у человека, который слабее. И здесь поражает не сам факт хищения, а факт безнаказанности лица, совершившего указанное действие, который оставляет в памяти определенный отпечаток тревоги и беспомощности.

Я не помню, что в итоге было с моим велосипедом и куда он запропастился после того, как я нажаловалась на Сашу родителям, но больше я никогда не видела свой велосипед.

Несколькими годами позже из женской раздевалки в школе, которая традиционно располагалась у спортзала, у меня похитили джинсовые кроссовки. В результате оказалось, что это был мальчишка на года два старше меня из неблагополучной семьи. Его мать возместила стоимость обуви, но свои кроссовки назад я не вернула и покупать подобные не стала, хоть они мне очень нравились.

Рукав моей новенькой детской шубки, когда я оставила её в общем гардеробе на школьной дискотеке, однажды разрисовала моей же губной помадой моя недружелюбная одноклассница с черными волосами на спине, которая вечно меня задирала перед всем классом.

Так что с нежелательным соседством мы знакомимся вплотную уже с самого детства и продолжается оно на протяжение всей нашей жизни.

Если в школе нежелательные соседи – это одноклассники-задиры, а также старшеклассники, то в университетские времена это могут быть соседи по комнате в общежитии, хозяева арендных квартир, другие жильцы этих же квартир, соседи по подъезду, преподаватели и проч., а затем, когда мы вступаем во взрослую самостоятельную жизнь, это соседство продолжается, только теперь мы сталкиваемся с неприятными коллегами на работе, и всё еще соседями по квартире, хозяевами квартир, а порой даже просто соседями снизу, сверху.

И как бы человек не хотел обезопасить себя от подобных контактов, он не сможет этого сделать, находясь в зависимом положении. Когда я говорю состоянии зависимости, у меня всегда возникает вопрос о том, а есть ли вообще абсолютная свобода от людей в этом мире? Ведь даже главы государств (и, наверное, особенно главы государств) несвободны в своих действиях в рамках мирового сообщества, они ведь тоже связаны международными и внутригосударственными обязательствами…

Да и что уж тут говорить-то? На кладбище у людей тоже есть соседи… Одно хорошо: нешумные и весьма гостеприимные.

В этом, пожалуй, и смысл социализации, мы просто учимся жить среди таких же, как и мы, выбирая ту или иную модель поведения, которая, на наш взгляд, обеспечит нам бескровное и мирное существование.

Правда, кое-какой более весомый выбор мы всё же можем сделать – выбрать ВУЗ для обучения, место жительства, партнера для отношений, место работы, но и в этих ситуациях мы неизбежно будем сталкиваться с людьми, которые будут проверять наше терпение на прочность.

А посему мне почему-то кажется, что человек подобен листу из детского альбома для рисования – от рождения чистый и белый – на котором потом ловко рисуют другие люди: родители, братья, сестры, бабушки, дедушки, соседи, воспитатели, друзья, одноклассники, учителя и, помимо всего прочего, иные незнакомые люди, которые воздействуют на массы через культуру, науку, искусство, политику, СМИ, моду, спорт и проч.

Поэтому буквально каждый день мы становимся объектами манипуляций большинства других субъектов, которые хотят установить над нами полный контроль: кто-то – для управления обществом, кто-то – для обогащения; кто-то – для получения влияния, поддержки или даже любви.

Но в жизни, как и в поезде, наши пути с иными людьми могут расходиться, то есть, нам не обязательно следовать за теми другими индивидами, ведомыми своими амбициями и мечтами. А до конечной мы доедем только с теми, кто движется в том же направлении.

И если обычная поездка в поезде так подобна течению нашей жизни, а вам со мной мысленно по пути, то давайте на время чтения этой книги я стану вашей спутницей, которая любезно сопроводит вас на каждой из остановок до общей конечной. Право выйти, как и право следовать за движением моего мысленного поезда также принадлежит исключительно вам. Что ж, поехали?

Глава 2. Остановка «Бесталанная»

Для начала хотелось бы пригласить вас, мои дорогие читатели, на не совсем профессиональный концерт одного местного бременского завсегдатая, который, скорее всего, похож на музыкальную импровизацию. Исполняться будет лишь одна композиция, принадлежащая группе Звери – «Районы-кварталы». И несмотря на то, что удовольствие присутствия в дизель-поезде обычно продлевается у меня на часок-другой, потому что это транспортное средство останавливается на всех возможных остановках – от маленьких деревушек до больших городов, на этот перформанс у нас выделено максимум пять минут.

Начинается музыкальная эпопея как обычно с парня, который пользуется огромными колонками для усиления звука проигрываемого трека (если вдруг вздремнули) и, конечно же, моментом отсутствия контролера в вагоне. Поэтому не заметить появление этой «звездочки» в поезде, просто невозможно. И это я сейчас не про контролёра.

Обычно бременские музыканты гастролируют утром: кто рано встаёт, тому Бог подаёт.

И если что, композицию выбирать вы тоже не можете: здесь действуют правила нежелательного соседства, вы можете лишь приобрести беруши, но это будет у следующего гастролёра, который продаёт разную всячину – от кухонных ножей до наушников, чебуреков и скотча (последние две вещицы могли бы лихо нейтрализовать нашего исполнителя), и, конечно же, можете разбить молоточком окно, а также выйти в него, либо перейти в другой вагон, понимая, что через минут пять-десять вам снова придётся предпринимать решительные действия по предотвращению слухового апокалипсиса.

После окончания весьма нескладного музыкального исполнения к пассажирам обычно устремляется ладошка, означающая взимание платы за посещение «концерта» и получение незабываемого удовольствия от прослушанной какофонии. В этот момент я обычно притворяюсь спящей или читающей (хотя как вы уже поняли, ни спать, ни читать во время отпевания было невозможно), но крепко держу свою сумку, прижимая её телом ближе к стенке и сидению поезда: в жизни ничего не дается человеку просто так… Ничего, даже так называемый талант.

Обычно о людях, которые делают что-либо искусно, говорят, что они обладают неким врожденным даром или талантом.

С двадцативосьмиметровой высоты своего жизненного опыта скажу, что теперь я не верю в талант, поскольку этим словом люди обесценивают умения человека, приобретенные ввиду многочисленных повторений одного и того же действия, т. е. тренировок. За тренировками стоят другие слова, такие как «мотивация», «упорство», «дисциплина», «предрасположенность», «интерес» и даже «поддержка». То есть, по сути, «талант» – это производная многократного повторения одного и того же действия умноженного на количество времени, необходимого и затраченного на его успешное выполнение. Формула успеха, казалась бы очень проста. Но у разных людей на оттачивание конкретно определённого навыка может уйти разное количество времени. Здесь мы уже сталкиваемся с таким понятием как предрасположенность. Например, для того, чтобы стать успешным баскетболистом, нужен высокий рост. Человек маленького роста тоже сможет играть в баскетбол, но для того, чтобы добиться успеха в этом деле, столкнувшись с командой высоких игроков, ему нужно будет приложить гораздо больше усилий в ходе тренировочного процесса, изучить тактику игрового поведения конкретно определенных противников, учитывая слабые и сильные стороны этих игроков.

Если проанализировать мою профессию «юрист», то можно прийти к выводу о том, что в ней преуспеет человек, которому на первый взгляд можно доверить защиту и представление интересов серьёзной и крупной компании. Маленькая хрупкая девочка с тонким неуверенным голоском, но большими амбициями, на эту роль, увы, не подойдёт. Ей придется изрядно попотеть, чтобы вырасти в этом деле и заслужить доверие сначала своего клиента, а потом уже и суда, а также другой стороны по делу.

Интерес и мотивация  – это, по сути, движущие силы прогресса. Финансовая мотивация той или иной деятельности без отсутствия иных глубинноличностных интересов к её осуществлению рано или поздно приведёт к выгоранию. Со мной произошло выгорание, которое постепенно привело меня в самую тяжелую точку мотивационного упадка – депрессию.

Что произошло? Если быть краткой, то я вслепую выбрала профессиональную деятельность, в которой мне предстояло трудиться в будущем, возможно, даже на протяжение всей жизни, ведь в свою профессию я шагнула из позиции бедности, совершенно проигнорировав тот факт, что большого запаса времени, а также возможностей молниеносно переброситься с одной деятельности на другую без значительных потерь у выходца из деревни нет. Я не прислушивалась к себе практически никогда. Я хотела быть круче одноклассников, считала их невообразимо отстающими и глупыми. Но и за этими самомнением и бравадой крылась глубокая личная обида, связанная с непринятием меня в коллективе, моей робостью и стеснительностью, гордыней, комплексами и страхами. Я просто хотела быть сильной и в своё время посчитала, что настоящая сила кроется в деньгах и власти. Поэтому выбрала профессию «юрист».

Но время всё расставило по своим местам. У подножья тридцати лет, когда организм начал напоминать мне о том, что я не бессмертна и в будущем я не буду «быстрее, выше, сильнее» как по состоянию здоровья, так и в выбранной профессиональной сфере, я стала всё чаще думать о том, чем бы я занималась, понимая, что моя жизнь скоро оборвётся, или чем бы я занималась по жизни, если бы родилась в достатке – в теплых и комфортных условиях.

Увы, юриспруденции в списке не то что предсмертных, но и в принципе желаний в рамках сытой тепличной жизни, не оказалось.

А если вспомнить школьные времена, то меня всегда интересовало создание чего-то нового: будь то картин (рисование), текстов песен, кластеров, схем, мультфильмов, видео, переработанных фотографий в программе «Фотошоп». К примеру, я отчётливо помню тот момент, когда впервые в жизни получила раскраску в детском саду. Это была раскраска по мотивам сказки «Красная шапочка», и в тот момент я была самой счастливой.

Чуть позже я испортила мамин портрет, нарисованный другим художником, так как хотела скопировать его, используя дневной оконный свет и предварительно обведя контуры маминой головы на портрете синим маркером. Подарок на 8 марта получился что надо! На самом деле, я ещё больше усугубила ситуацию (куда уж ещё!), когда хотела смыть свои линии с маминого портрета хозяйственным мылом. В общем, мама долгое время не видела и не замечала спрятанный мной портрет, а потом, конечно же, нашла его и долгое время называла меня художником от слова «худо». Но это меня не останавливало: на следующее восьмое марта я нарисовала прекрасный портрет мамы (он, конечно же, был ужасен: мама подыграла) с двумя морщинами на её лбу (я хотела быть художником-реалистом, вместо этого реалистом стала мама: так, у нее на полочках в стенке стали появляться увлажняющие кремы).

Время шло, а я всё рисовала, без оплаты, без каких-либо поощрений. В основном, от моей деятельности страдали предметы домашнего обихода и теперь уже папа. Так, папина часть ковровой дорожки у кровати была безбожно залита белой краской в момент, когда я пыталась нарисовать зимнюю речку, которая потрескалась от нанесения нескольких густых слоев старой гуаши. Вместе с речкой треснула и огромная вена на лбу у папы, когда он наступил на вышедшую из берегов реку своими единственными целыми носками.

Но даже после этого «речного фиаско» моя творческая деятельность продолжала расширять свои горизонты. Так, после того, как одноклассница с черными волосами на спине разрисовала мою шубку красной помадой, я нарисовала её портрет на доске в классе. Бурных откликов на своё творчество я тоже не получила. Но она попросила дежурного парня, в которого я была влюблена, не стирать с доски отрисованную мной карикатуру до прихода классного руководителя. Поэтому я подозреваю, что мое творчество вызвало у одноклассницы глубокий эмоциональный отклик и она сразу же пожелала поделиться своими впечатлениями с окружающими людьми.

В старших классах мое творчество стали замечать чаще. Более того, я училась рисовать мультфильмы, и даже в порыве гнева прифотошопила голове своего двоюродного брата тело рыжей девушки из музыкального клипа 50 cent “Candy Shop”, потому что он был невообразимой пышкой и однажды просто придавил меня своим телом к стене лишь за то, что не умел проигрывать в карты свои карманные деньги, а я очень боялась замкнутых пространств.

Апогеем моего школьного искусства был портрет Президента, который я старалась нарисовать к уроку по теме «Государственные символы». На плече у Президента расположился аист с огромными раскидистыми белыми крыльями. Сам портрет написан на фоне белорусского флага. Учитель отреагировал на мой рисунок неоднозначно, а точнее его реакция была мне вовсе непонятна и на нее, признаться честно, я, ожидавшая похвалы и лестных дифирамбов, вовсе не рассчитывала. Несмотря на то, что по предмету я получила ожидаемую «девять», классный руководитель сказал: «Больше никогда не рисуй Президента. Нельзя…».

Я не понимала, почему нельзя, всем нельзя или всем «льзя», а только мне нельзя? Я ведь душу вложила в свой рисунок, но тогда вообще не понимала, что моё искусство сырое, а взрослые, оценивая рисунки, знатно привирают своим детям, чтобы их мотивировать или просто порадовать. Я поняла это, будучи взрослой, когда проходила мимо девочек, которые учились в художественной школе и рисовали уличные пейзажи. Когда я подошла к девочке и полюбопытствовала, что ж у нее нарисовано на картоне, она любезно отошла от только что нарисованной картины в сторону. И тут-то я поняла, что нарисованная картина вовсе неидеальна – это начальный уровень художника с кучей погрешностей. Я видела кучу других картин в заведениях – барах и кафе, настенное граффити профессиональных художников, и на фоне такой насмотренности её картинка была скучной и сыроватой.

Я не люблю врать, но постаралась сделать это как можно убедительней, поскольку в моем детстве так же врали и мне.

Мой уровень рисования был плох и с каждым разом с каждой новой картиной он становился все лучше: нет предела совершенству (даже в плохих рисунках: всегда можно сделать гораздо хуже). В этом и смысл всякой деятельности – не выгореть на полпути, сохранить мотивацию для развития. А что может мотивировать к действию лучше, чем любовь к тому, что делаешь?

В школьные годы у меня не было возможности посещать художественную школу, нас не учили рисовать, мы рисовали на заданную учителем тему и, как всегда, дорисовывали наброски дома. При этом мне настолько нравилась эта деятельность, что я ночами могла рисовать рисунки на разнообразные школьные конкурсы, невзирая на то, что на утро нужно было идти на занятия. Плакала, когда кто-то рисовал так же, как и я, или лучше. А однажды у одной самой популярной одноклассницы под партой в специальном проеме для других учебников я нашла свой рисунок, который она пыталась отрисовать на чистом белом листе бумаги. До этого я просто сходила с ума от того, что «другие девочки копировали мои оттенки», просила маму купить журнал «Полный курс рисунка и живописи» и мечтала о том, что когда-нибудь я оторвусь в качестве рисунка от настигающих меня одноклассниц. Я просто не понимала того, что моя работа была примером для кого-то и, по сути, я соревновалась с самой собой.

Поэтому теперь я уверена, что заниматься в жизни нужно тем, на что не жаль потратить своё время даже в том случае, если это занятие не принесет каких-либо ощутимых денежных выгод в краткосрочной перспективе.

Заниматься нужно тем, в чем хочется совершенствоваться, ну и, конечно же, тем, что востребовано на рынке (либо нужно стараться адаптировать эту деятельность к рынку, либо рынок завлечь своей деятельностью).

Конечно, в теории легко говорить о мотивации и упорстве, об интересах, когда вас как в школьные годы кормят родители да работники столовой, другое дело, когда вы должны сам себя прокормить… Вот тут-то и возникают сложности. По этой причине мы действительно можем себя предать. И это тоже выбор, завязанный на борьбе приоритетов (работать на стабильной денежной работе и сохранить себя для того, чтобы творить, но в то же время уставать и не находить времени на хобби за рутинной деятельностью либо совершенствовать навык невзирая ни на что).

Сейчас я четко осознаю, что не хотела бы всю свою сознательную жизнь представлять и защищать интересы чужой фирмы, эта деятельность никак не мотивирует меня, тем более с низкой оплатой труда, а теперь уже, после выгорания даже с высокой. В начале пути вы, безусловно, работаете на энтузиазме – «за опыт», чем ловко пользуются наниматели для удешевления стоимости рабочих ресурсов. В это время вам кажется, что вся жизнь ещё впереди, что после приобретения необходимого опыта в профессии на вас непременно хлынут огромные денежные потоки, начнётся сытая, комфортная и размеренная жизнь, из состояния которой вы сделаете тот самый правильный выбор «по душе». Но этого не происходит, и спустя некоторое время к вам приходит осознание того, что ваши молодое время и энергия были потрачены впустую, а сил на параллельное изучение новой деятельности, а также преодоление периода «отсутствия опыта» в ней уже недостаточно.

Дисциплина и упорство – безусловно, важные составляющие так называемого таланта, ведь временами кажется, что ваши действия не приносят нужного вам результата и появляется лень. Здесь весьма показательной является спортивная сфера. Когда бросаете тренироваться ежедневно, а потом спустя некоторое время опять приступаете к тренировкам, появляется всё та же невыносимая мышечная боль, но путем многократного повторения действий тело учится справляться с нагрузками и может выдержать даже более серьёзную физическую атаку.

Поддержка человека играет не последнюю роль в развитии его навыков. И здесь речь пойдет, скорее всего, о финансовой либо иной материальной выгоде, которую человек получает извне. Здесь в игру вступает простая математика. Для того, чтобы отточить определённый навык, человеку нужно время. В сутках у нас двадцать четыре часа. Если тратить по восемь (с учётом обеда – девять) часов в день на изматывающую работу для того, чтобы поддержать своё физическое существование, времени заниматься любимым делом у человека почти не остаётся. Остальное время пожирают путь домой, отдых, который необходим для восстановления организма, мелкие бытовые хлопоты и обязательства (стирка, готовка, уход за собой) и, конечно же, сон.

В моей жизни встречались люди с максимальным количеством навыков от безупречного знания английского языка, профессиональных занятий фитнесом и йогой, пения до рисования картин профессионально с определённой стилистикой. Зачастую эти люди являлись выходцами из обеспеченных семей, в которых либо отец был предпринимателем, либо у мамы в собственности были четыре квартиры да кинотеатр в центре города. Бывало и такое, что у самой мамы было четыре бизнеса. Суть слова «поддержка» от этого не меняется.

Так случилось, что мир несправедлив, даже пальцы на руках у нас не равны, поэтому хорошая успеваемость в школе сейчас не является гарантом вашего успешного будущего, но заметно улучшает ваши шансы на обеспечение такового. В жизни вы столкнётесь с людьми, у которых после окончания ВУЗов уже есть первое рабочее место, обеспеченное родителями, у кого-то будет своё жилье, поэтому и скорость получения профессионального опыта будет разниться. Более счастливыми и спокойными будут выходцы из обеспеченных семей, они же довольно рано начнут создавать собственные ячейки общества, пока вы будете искать то, в чём ваши способности или наклонности проявятся наиболее ярко и быстрее принесут ожидаемый результат.

Именно поэтому заповедь из Библии «Не сотвори себе кумира» очень прочно вплелась в мою жизнь. Пока вы работаете для того, чтобы просуществовать, кто-то, пользуясь той или иной формой поддержки, может идти к вашей мечте и жить той жизнью, которой хотелось бы жить вам.

Я не смогла сочетать свою творческую часть с серьёзной и изнурительной профессией: когда я накренилась в сторону построения карьеры в юриспруденции, творчество внутри меня сошло на уверенное «нет», но, когда я стала выгорать, это же творчество захлестнуло меня с головой, сначала – через рисование (его уровень по-прежнему оставлял желать лучшего), потом – через писательство. Возможно, так было нужно. Ведь сначала мы копим жизненный опыт, а потом играючи выплескиваем его на бумагу для того, чтобы разобраться в собственной жизни либо предоставить краткий путеводитель, естественно, того, как делать нельзя, своим последователям.

В любом случае для того, чтобы в чем-то вырасти и преуспеть, нужно потратить немало времени и сил. Я не хотела тратить свои время и энергию на деятельность, не приносящую мне ощутимого дохода, поэтому мои первые дорогие для меня масляные краски «Сонет», купленные для того, чтобы нарисовать портрет моей судьи (хотела её задобрить, но до этого никогда не рисовала портретов людей, кроме мамы с двумя морщинами на лбу и Президента с аистом на плече в школе), пролежали у меня в шкафу нетронутыми целых четыре года!

И мне почему-то жалко этого мальчишку, заливавшего неразборчивыми неблагозвучными трелями переполненный людьми вагон, ведь в какой-то степени я понимаю его. Но, в отличие от меня, он поет одну и ту же песню достаточно давно, а уровень его вокала никак не меняется… Меняются только вагоны и дни…

Какая-то женщина, сидевшая напротив меня в другом ряду многозначительно улыбнулась, а её соседка взорвалась от негодования и небрежно выпалила:

– Да он же не попадает в такт, ничего не понятно!

Спустя пару минут, когда я только-только начала распознавать текст этой песни (до этого я полагала, что всё-таки парень исполняет эту же композицию на другом языке), вопрошающая ладошка потянулась вдоль пассажирского вагона, небрежно зазвенели монеты, а затем я услышала такое неприятное женское замечание:

– Я даю Вам деньги, но поёте Вы плохо. Не пойте больше, займитесь чем-нибудь другим…

От этого мне стало грустно, ведь всё начинается с малого… Кому как ни мне известно, как гаснет мотивация без поддержки.

Мои потуги в изобразительном искусстве выглядели примерно так же, как и будоражащая пассажирские уши какофония мальчишки. Как же хотелось быстрее начать зарабатывать большие деньги на искусстве, чтобы бросить свою утомительную и крадущую мою жизненную энергию работу!

А вместо этого кандалы, которыми отчасти я сама приковала себя к боли и страданиям, так как побоялась без художественной школы за плечами не выдержать вступительный экзамен, так как даже не пыталась поступить в колледж, потому что в соответствующий ВУЗ не прошла бы без подключения репетиторов, которых мои родители, к слову говоря, не могли себе позволить, а если и могли, то кто возил бы меня за сорок километров в ближайший город туда и обратно после работы?

Но несмотря на это, как мне кажется, у меня было свободное и весёлое детство. Я провела его с двоюродной сестрой в деревне. В основном, днями напролет мы дурачились и искали приключения: признавались в любви под диктофонную запись понравившимся нам мальчикам, которые, естественно, никогда бы об этом не узнали; бросались камнями в мальчиков, которые были нам симпатичны; убегали от этих же мальчиков и от дворовых собак, от милых или не очень бабулек, которые сторожили сушеные яблоки от нападений «маленьких уличных плодожорок»; оперировали длинных белых червей в полевых условиях во время сбора урожая (ну как оперировали? Выдавливали все внутренности веткой); шли пешком в соседнюю деревню к бабушке, чтобы отведать вкусной пшенной каши на молоке, которую она, конечно же, не готовила, потому как о нашем «крестовом походе» никто из взрослых даже понятия не имел, да и просто привязывались к другим сторонним людям. Благо, в деревне все всех знали и опасность нас благополучно миновала.

Я помню, что в сборах моего портфеля в школу участвовали только я и моя рассеянность… Деревенские дети полностью предоставлены сами себе, потому как родители заняты вопросами обеспечения их существования.

Несколько раз мы играли в нечто наподобие лотереи, собираясь какой-нибудь мелочёвкой, и при этом сдавали старые и никому не нужные (так считали, конечно же, только мы и весь наш дворовый «комитет лотерейных оценщиков») вещи из дома. Иногда мы собирались на улице и сами себе рисовали игры мелом на асфальте: от обычных «Классиков» до игры в «Квадраты» или «Улитку». Иногда я устраивала дома показ только что купленных родителями мультфильмов, записанных на видеокассетах. Но больше всего с двоюродной сестрой мы любили свадьбы и не потому, что там все счастливы и пьяны или счастливы, потому что пьяны. Дело в том, что в такие дни на асфальте у Дома культуры можно было найти вкусные шоколадные конфеты. Вот чем жила деревенская ребятня. У нас не было музыкальных, художественных и иных школ, мы просто развлекали себя так, как умели. Часто пугали друг друга на ходу выдуманными страшными историями, например, о девочке, живущей в колодце, или о ничего не подозревавшем соседе, тихо-мирно выходившем покурить на улицу. Много играли в карты: в «Дурака», «Пьяницу», «Футбол» и «Батю». А когда приходила зима, обязательно играли в шашки или выбегали на улицу спускаться со школьной горки, сидя на куртке или на рюкзаке, бросались снежками в других одноклассников.

В городах всё было иначе. Одна из моих бывших коллег тщательно собирала своему сыну-восьмикласснику рюкзак, наполняя его важными и нужными вещами, контролировала выполнение ребенком домашних заданий и, более того, в конце каждого учебного дня звонила ему и уточняла, какие оценки и по какому предмету были получены сыном в течение дня.

Когда я оказалась на сборах школьников, проводимых с целью их подготовки на республиканскую олимпиаду по русскому языку, то увидела мальчика, который по своей инициативе читал толстенную книгу на английском языке! Это был то ли роман, то ли сборник рассказов. Но, попав в состав областной команды на олимпиаду с такими детьми, я почувствовала огромную неуверенность в себе, собственные ущербность и недостаточность. Конечно, эти все интеллектуальные трюки демонстрировались ребятами не без помощи родителей, но тогда я этого не понимала… Я не понимала, что иногда чей-то громкий успех был работой не одного поколения.

И если сначала я была обижена на своих родителей за то, как мало возможностей для дальнейшего устройства счастливой жизни я получила, то теперь у меня внутри появилось больше понимания и сочувствия к ним, ведь растить детей и параллельно работать, проходя через экономические кризисы, не говоря уже о личностных – дело нелегкое и неблагодарное. Я не сторонник того, что всё легко исправимо, это не так. Все мы прекрасно понимаем, что лучший период для обучения – школьный, когда вы не обременены тяжкими бытовыми обязательствами зарабатывания денег, готовки еды, стирки одежды и уборки, когда вас не подводит здоровье (не ухудшается зрение, общее самочувствие, не появляются первые признаки старения, вселенская усталость и апатия).

Да и сейчас во взрослом возрасте, пытаясь что-то изменить и выучиться рисовать портреты, я чувствую себя довольно глупо и, скорее всего, виновато, ведь я бросила серьёзный квалифицированный труд в обмен на то, что пока представляет собой жирную статью расходов. Я злюсь, потому что моё искусство неидеально. Завидую тем, кто не ходил вокруг да около, а на свой страх и риск или, скорее, благодаря родительскому финансированию сразу поступил в художественную школу. Я испытываю огромный стыд, когда вижу, как мои одноклассницы воспитывают собственных детей в то время, как я пытаюсь перевоспитать себя, сидя с кистью в руках, и наверстать упущенное.

А если при этом всем учесть факт, что я повисла мертвым грузом на родительских плечах и в таком состоянии даже не подумываю о создании собственной ячейки общества, то гордиться и вовсе нечем. Поэтому если вы о чем-то мечтаете, то лучшего времени, чем школьные годы, вам, увы, не найти. К сожалению, у выходцев из далеких деревень в самом продуктивном возрасте возможностей всегда меньше.

Также заметила, что русскую литературу, ту, что мы изучаем в школе, в основном, сотворили писатели-мужчины, да ещё и в большинстве своем из знатных дворянских родов. Есть, конечно, и исключения, но вот почему-то русские женщины хоть бы и из этих же именитых дворянских родов в написании многотомных изданий, повестей или рассказов и вовсе не были уличены. Полагаю, что все бытовые обязанности, в частности, воспитание немалого количества детей, ложились на их хрупкие плечи, поэтому думается, что женщинам и в нашем мире приходится не особо сладко.

К сожалению, в нынешнее время люди, у которых есть в распоряжении оплаченное время и объективная возможность творить, скорее, предпочтут отдых на горячих и лучших курортах мира. Да и какую литературу может создать человек, лишенный эмпатии? А те, что могут писать, прибиты грузом бытовых обязательств, работая на благо первых, даже не осознавая этого.

Вот почему мне, с одной стороны, жалко выступившего паренька, а с другой – досадно от того, что не могу ему помочь.

И, пока я погрязла с ног до головы в своих дорожных рассуждениях на тему горькой многострадальческой участи деревенских детишек, предательски не поддержанный мной (ибо нечем), но поддержанный некоторыми иными пассажирами паренек вышел из нашего вагона красиво и отправился за поддержкой «молодых начинающих талантов» далее… А в моей голове тут же возник вопрос о том, какой именно из талантов он развивает: взимания пошлины за проезд путем звуковой пытки или всё-таки пения?

Глава 3. Остановка «Профессионально деформированная»

На остановке «Профессионально деформированная» напротив меня уселась пока ещё молодая, но уже не такая свежелицая девушка. Она носила короткую стрижку, была серьёзна и ответственна. На ней красовались классический серый пиджак, чёрный свитер и пепельного цвета зауженные брюки длиной в три четверти, а на ногах у неё были кожаные черные на низком ходу мужские туфли. Девушка увлечённо читала какие-то записи в цветной записной книжке, и эта записная книжка была единственным жизнерадостным предметом в зоне нашего взаимного сидения.

Своим нынешним видом девушка напоминала мне героиню триллера «Молчание ягнят» Кларису Старлинг – целеустремлённая, амбициозная, правильная и отнюдь не женственная личность. Но беда в том, что такой же была сидящая напротив и долго анализирующая девушку я. На мне были короткие серые офисные шорты-юбка, белая кофта и белые кроссовки.

Нашим единым антагонистом с синечулочной соседкой была нелюбимая работа, которая подобно Ганнибалу Лектеру бессовестно пожирала нас день за днем.

Шесть лет я работала в сфере юридиспруденции и получила ожог четвертой степени – мощное выгорание, которое в конечном итоге вылилось у меня в депрессию. На последнем году работы офисная рутина разрушала меня не только психологически, но и физически. Так, за месяц до моего увольнения у меня появилась временная аллергия на апельсины, которой у меня отродясь не было. Проявилась она внезапно в мягком удушье и красных пятнышках, появлявшихся на моей шее после поедания цитрусовых. Каждое утро перед походом на работу мои ноги становились словно каменными, а из левого глаза текла слеза. Кроме того, по вечерам после работы меня активно атаковала тревожность. Я не могла расслабиться и поспать, по моему телу пробегала мелкая неприятная дрожь, которая не давала мне успокоиться. Причиной такого состояния явилось осознание того, что основную часть моего жизненного времени отнимает работа, после которой мне ничего не хочется, да и сил нет практически ни на что. Я нашла кратковременный, но действенный способ борьбы с тревогой и начала прогонять её бегом за счет стимулирования усиленной выработки эндорфинов. У меня получалось, но каждый день в одно и то же время тревога, подобно негативным мыслям, возвращалась вновь и требовала новой порции эндорфинов, получаемых от пробежки. Так я и пришла к каждодневному бегу, который доводил моё тело до полного физического истощения, а беговые кроссовки – до преждевременного износа. В результате я приобрела максимально худощавый и болезненный вид. Но хуже всего было то, что в один из дней у меня появилась колющая боль в области сердца, которая давала о себе знать при мельчайшем моём волнении: в моменты, когда ко мне приближалась начальница или когда мне несли какое-либо задание с пометкой «срочно». Это было всего лишь защемление мышцы, но всё в совокупности говорило мне о том, что, несмотря на полученное высшее образование и неплохие результаты в работе, мне придётся оставить такую «облагораживающую» трудовую деятельность.

Я жадно уставилась на девушку, сидящую в поезде передо мной, и всеми фибрами своей души надеялась на то, что она изучает какое-то новое профессиональное направление – возможно, графический дизайн. Я испытывала к ней огромное уважение, которое являлось порождением моих собственных фантазий. И тем не менее эта девушка быстро опустила меня с небес на землю, когда в телефонном разговоре сказала, что проверяет договор. Всё-таки в руках у неё был договор, и моя самая страшная догадка оправдалась: она юрист и она смирилась со своей участью.

В тот момент я презирала её, а, может, в глубине души завидовала её терпению, так как сама не смогла пробежать свою дистанцию до конца: я выгорела.

В своей жизни я трижды встречала выгоревших людей. Во всех случаях человек был неаккуратным, раздражительным, негативным и отталкивающим. Его организм словно начинал дымиться то ли от количества поставленных задач и нехватки сил на их выполнение, то ли от однообразия жизни… От таких людей исходил неприятный запах – запах вчерашнего дня, и казалось, что при общении с ними как в сказке Ш. Перро «Волшебница» из их ртов, вместо роз, на собеседника то и дело вываливались лягушки. В таком состоянии и я потеряла много друзей. Возможно, то были даже не друзья, если так легко оставили меня в плохую погоду…

Замечу, что я не всегда была такой. Мой первый год работы в компании был насыщенным первыми полноценными походами в судебные заседания, к которым я готовилась весьма тщательно: вечером после работы пересматривала и перечитывала все документы, репетировала свою речь перед зеркалом, а также подбирала убедительный и деловой наряд, который скрывал бы мой молодой возраст и визуально восполнял бы отсутствие необходимого опыта за плечами. Сначала я высокомерно поглядывала на свою коллегу, которая по утрам не занималась текущими задачами, а беспечно попивала кофеек и собирала офисные новости. Она была умна, но я никак не могла понять её поведения: мы ведь должны работать с самого утра, а не чувствовать себя как дома и, тем более, разговаривать о личном. Мы не друзья и друг друга в напарники тоже не выбирали. Но спустя какое-то время я стала понимать её, как никто другой…

В своих теоритизированных заблуждениях я не учла то обстоятельство, что с возрастом у человека могут напрочь меняться жизненные ценности и ориентиры. Ближе к тридцати годам это случилось и со мной.

Выгорание часто путают с ленью, но это не есть она. По большей мере эта проблема касается активных людей с большими ожиданиями, которые, как правило, не оправдываются. Человек с энтузиазмом берётся за работу, не понимая всех процессов, действующих в социуме на практике, свято веря в некую справедливость (весьма субъективное и регулируемое понятие) и честность, но в итоге получается, что работа по ряду причин не приносит ожидаемого результата. И я не говорю лишь о результате финансовом. В юридической сфере, как и любой другой, есть масса составляющих, неподвластных человеку. Об этих препятствиях не написано ни в одном из учебников, их можно выявить только опытным путём. А вот реакция на происходящее будет зависеть от морально-волевых качеств человека.

Сразу скажу, что в детстве я не мечтала быть юристом. Я любила ездить на олимпиады по русскому языку. Моя мама учитель, но жить, как живёт она, мне не хотелось, несмотря на то, что я подражала ей во многом.

Хотелось материального достатка и тогда мне почему-то казалось, что лепреконское золото всего мира к моим ногам должна была принести именно серьёзная ударная профессия, связанная с властью. Однако это ещё одно из моих детских заблуждений. Зарабатывать мало, равно как и зарабатывать много, можно в любой профессии.

Поэтому если вы не видите себя в своей профессии всю жизнь или долгое время мечтаете о чем-то другом, вы никогда не добьетесь успеха в том, чем занимаетесь. Ваша деятельность будет похожа на борьбу сначала с не принимающей вас в избранной роли окружающей действительностью, а потом и с самим собой, а  путь самурая очень тяжел, я проверяла.

Упорствовать в нелюбимой среде сложно, в конце концов, и мотивация человека, как оказалось, не безгранична. В ранней молодости вам кажется, что у вас достаточно сил для того, чтобы сиюминутно поменять город, дерзко, с ноги ворваться в новый трудовой коллектив и в любой момент начать всё сначала. Но это типичная ловушка мышления, учитывающего ваши отменное здоровье и силы в молодости в качестве постоянной неизменной величины.

И тут мы плавно переходим к профессиональной деформации, которая вносит свои небольшие коррективы в нашу «постоянную неизменную величину». Этот термин касается и физической, и психической составляющей человеческого организма.

Поскольку работа и трудовой коллектив воздействуют на человека в среднем по восемь часов в сути на протяжение пяти дней каждой недели, то человек с течением времени «адаптируется» к условиям и среде выживания. Он улавливает определенные правила и образцы поведения, позволяющего ему выжить в той или иной рутине и в коллективе, его мышление в течение дня работает над схожими, а порой и вовсе аналогичными задачами. Более того, при выполнении монотонной рутинной работы он большую часть своего времени проводит в одной и той же позе: к примеру, офисный сотрудник – в позе сидя; парикмахер, визажист – стоя и т.д. В результате чего с течением времени у человека возникают характерные профессиональные заболевания – геморрой, варикоз, болезни спины, ухудшение зрения и другие. Решение одних и тех же рабочих задач в течение длительного времени может выдавать в человеке представителя той или иной профессии. Так, по образу мышления и интонации в одном из местных стендаперов я быстро и безошибочно распознала сотрудника милиции, по одной из женских фотографий в сети узнала психолога. Типы старения и даже взгляд человека тоже подчинены законам профессиональной деформации. К примеру, однажды я заметила, что у моего бывшего начальника юротдела, который ранее работал начальником в правоохранительных органах, так же опущены уголки глаз под нависшим веком, как и у участкового в нашей деревне. Профессиональная деформация пропитывает человека насквозь. Именно благодаря повторяющейся длительное время монотонной однотипной деятельности можно с легкостью опознать маньяка-серийника. Такого человека выдает взгляд – либо мутный, пустой и как будто бы стеклянный, либо агрессивный. Но зачастую это взгляд безумца – неглубокий, пустой, поверхностный.

Но следует понимать, что профессиональная деформация грозит человеку только в случае длительного воздействия определенной деятельности на него. Вот почему наша самая ценная валюта – это время. То, что мы называем «опытом» идёт рука об руку с внутренними и внешними трансформациями личности.

И это не единственный подводный камень, который будет утаскивать вас на дно при выборе неверной профессии и упорстве в ней.

Приведу примеры нескольких своих:

Низкооплачиваемый старт в профессии. Оплата труда специалиста начального уровня в моей профессии часто равна минимальной заработной плате в стране. С учетом аренды жилья в чужом городе этой суммы едва хватает на покупку продуктов. Даже после получения высшего образования вы очень рискуете оказаться на мели. Конечно, по сравнению со стипендией, на первый взгляд, может показаться, что этих средств достаточно для нормальной жизни на время получения необходимого опыта в профессии, но как говорится, нет пределов совершенству, опыт вы можете нарабатывать столетиями, но жить – увы. А кроме того, незаменимых нет. Целесообразнее оговорить с нанимателем сроки, в которые будет повышаться ваш доход и то, от чего это повышение будет зависеть.