Братство. Дилогия

Идеальная изменённая

Что бы вы сделали, если бы ваша жизнь изменилась в одно мгновение? Ханна знает ответ на этот вопрос. Раньше она жила обычной жизнью – общалась с друзьями, ходила на свидания, но однажды проснулась в… гробу и ощутила, что стала совсем другой. Найдёт ли она спасение?

Существует тайная организация для борьбы с теми, кто хочет уничтожить мир. Они навсегда отказались от идеи создания настоящей семьи. Сможет ли необычная девушка… враг, изменить мнение одного из них?

Но вдруг все окажется намного сложнее, чем казалось на первый взгляд?

Глава 1

Даже не успев открыть глаза, делаю неутешительный вывод. Кто-то вчера перебрал. И все было бы отлично, если бы этим кем-то была не я. Нахожусь в горизонтальном положении, испытывая легкое головокружение и зачатки головной боли, в горле пересохло так, будто я неделю не пила. И я сейчас не про алкоголь.

Пить… как же хочется пить. Хотя бы крошечный глоток воды.

Место, на котором лежу, настолько жесткое, что затекло все тело. С теплом вспоминаю свою кровать с удобным матрасом, и до меня доходит – я не дома. Но где же тогда? Ничего не понимаю, почему я не дома? Пытаюсь вспомнить, как уходила из клуба и куда отправилась потом, но… не выходит.

Ладно, это меньшая из проблем. Во-первых, нужно встать, а, во-вторых, поскорее найти воду, иначе эта нестерпимая жажда меня доконает. Еще надо бы раздобыть аспирин, потому что головная боль, кажется, с каждым мгновением становится только сильнее.

Медленно открываю глаза, потому что по каким-то неведомым причинам веки тоже болят. Оглядеться не получается. Что еще за черт? Почему так темно? Даже шторы с эффектом блэкаут не дают такого эффекта. Вообще ничего не вижу. Пытаюсь поднять руку, но больно ударяюсь ею обо что-то твердое, невольно шиплю от боли.

Хмурюсь и замираю. Звук выходит приглушенным, будто я нахожусь в небольшом закрытом пространстве. В горле пересыхает еще сильнее, а сердце начинает отбивать чечетку. Стараюсь успокоиться, уверена, для паники нет никаких причин, но ничего не выходит.

Протягиваю руки, чтобы ощупать пространство вокруг себя. Сначала движения медленные, но чем дальше, тем лихорадочнее они становятся. Уже через несколько секунд прихожу к весьма неутешительным выводам.

Я в закрытом ящике!

Дыхание перехватывает, пытаюсь отогнать нарастающую с каждым мгновением безотчетную панику, но у меня получается очень плохо, точнее, совсем не получается.

Почему я в ящике? А главное, как здесь оказалась? Кто-то решил разыграть меня столь странным способом? Но кто и для чего?

Дышу так часто, что чувствую, насколько горячо дыхание, хрипом вырывающееся из горла. Перед глазами мелькает картинка, как меня кладут в гроб и заколачивают крышку.

Боже, нет! Я ведь не могу быть в гробу?! У меня нет таких друзей, которые посчитали бы такой розыгрыш забавным. Чувствую, как в горле образуется ком, а обжигающие слезы накатывают на глаза и готовятся неудержимым потоком прорвать плотину. Но мне нельзя плакать, иначе я впаду в истерику, из которой ни за что не выберусь самостоятельно.

Нестерпимая жажда, мучившая меня всего минуту назад, забыта. Сейчас в приоритете кое-что поважнее.

– Эй, что происходит? – выкрикиваю громко. Голос дрожит и звучит глухо. Несмотря на старания держать себя в руках, слышу в нем нотки паники. – Это не смешно! Вытащите меня отсюда! Эй, меня кто-нибудь слышит?

В ответ тишина. И это нисколько не способствует успокоению.

Пытаюсь собраться с мыслями и отдышаться, чтобы привести голову в порядок.

Глубокий вдох. И протяжный выдох.

Еще раз. И еще.

Не помогает. Вообще не помогает!

Надо отогнать панику и все обдумать. Но проще подумать, чем сделать. Скорее всего все не так страшно, как могло показаться. Несколько раз стучу по деревянной крышке и зову на помощь. Воображение рисует стоящих рядом с ящиком людей, умирающих от смеха, и во мне поднимается такая жгучая ярость, что паника отступает на последний план.

– Открывайте, черт возьми! – ору что есть сил и бью ладонью по крышке.

Когда никто не отвечает, провожу трясущейся рукой по лицу и понимаю, что мне становится трудно дышать. И это вовсе не потому, что я устроила тут приступ истерики, точнее, не только из-за этого. Скорее всего ящик герметичен, и в него не поступают новые порции кислорода. От этой догадки легче не становится. Нужно что-то делать, иначе очень скоро здесь закончится кислород, и я могу умереть. В глубине души надеюсь, что шутник одумается и вытащит меня отсюда, но в данную секунду я могу положиться только на себя.

Внезапно до меня доходит, что зрение привыкло к темноте, которая сейчас вовсе не кажется кромешной. Я вдруг осознаю, что вижу очертания своих рук и ног. Но ведь этого просто не может быть! Невозможно! Я в темном закрытом пространстве, в которое извне не поступает свет. Как я вообще могу что-либо видеть?

Поднимаю руку и упираюсь в поверхность прямо напротив лица. На ощупь чувствую мягкую ткань, но то, что под ней, – твердое. И у меня уже нет сомнений, что это деревянная крышка гроба. Без всяких преувеличений принимаю решение, как только выберусь, избить как можно сильнее того, кто засунул меня сюда. Кто бы это ни был. Он заслуживает и не такого.

Последнее, что я помню, это как моя подруга Клэр потащила меня на дурацкое двойное свидание, на которое я и пошла-то только ради нее. Но в итоге все прошло намного лучше, чем я могла ожидать. Мы сидели в недавно открывшемся кафе с довольно милыми парнями – Алексом и Коулом, затем отправились в клуб, потому что кое-кому приспичило потанцевать. И это была не я. Но вопреки ожиданиям, было весело. Я немного выпила, а дальше…

Ни-че-го.

Вообще ничего не помню. Но сейчас важно не это.

Продолжаю ощупывать крышку надо мной. Цепляюсь ногтем за ткань, и, к моему удивлению, она с легкостью рвется. Что за черт?

Слегка давлю на крышку, толкая ее вверх. Доски уже не кажутся такими твердыми, какими ощущались изначально. Стоит только надавить посильнее, и слышится треск. Замираю, не веря, что все это происходит на самом деле. Решаю попробовать снова. Толкаю чуть сильнее, пока между досками не образуется крохотная щель. Сквозь нее мне на лицо падает влажная земля. Фу…

– Обязательно надо было ломать крышку прямо над лицом, тупица? – шиплю едва слышно.

В темноте голос звучит наполовину испуганно, наполовину взволнованно.

Что происходит? Я могу сломать крышку и выбраться?! От резко нахлынувшего волнения начинаю дышать все чаще и чаще. Такими темпами мне скоро и правда не хватит воздуха. Нужно выбираться. И чем скорее, тем лучше!

Поддавшись нетерпению, начинаю лихорадочно рвать ткань и ломать доски над головой. Они без труда поддаются напору, такое ощущение, что это и не дерево вовсе, а картон, судя по тому с какой легкостью я их ломаю. Но чем шире становится дыра, тем больше на меня падает прохладной влажной земли. Скоро меня тут завалит!

Про то, что я действительно оказалась в гробу, да еще и где-то глубоко под землей, стараюсь не думать.

Вскоре отверстие становится довольно широким, и я могу сквозь него пролезть. От нервного перевозбуждения все тело трясет, но я не останавливаюсь ни на секунду. Ощущение нереальности происходящего с силой врезается в мозг, но я отодвигаю его на второй план. Сейчас главное выбраться! Приходится задержать дыхание, чтобы земля не забивалась в рот и нос, и закрыть глаза, по понятным причинам. Справляться с землей оказывается намного легче, чем я думала. Такое ощущение, будто это не земля, а вата, настолько легко она убирается с пути.

И вот, спустя несколько минут, я уже чувствую ветер кончиками пальцев. Отбрасываю последнюю землю со своего пути и оказываюсь на поверхности. Без сил валюсь на холодную земную поверхность и хватаю ртом воздух, словно утопающий, только что спасенный из глубин океана. Постепенно восстанавливаю дыхание. Чувствую прохладу, шорох опадающих листьев и запах свежести. Делаю еще один глубокий вдох и открываю глаза.

Сейчас ночь, но я вижу очень четко… кресты и надгробия. Дыхание перехватывает, озираюсь по сторонам, не в силах поверить в происходящее. А в голове мелькает только одно: «Не может быть! Этого просто не может быть!».

Но реальность такова, что я действительно нахожусь на кладбище.

С трудом сажусь, опираясь спиной на надгробие, с меня валится земля, должно быть вид у меня еще тот. Но мне наплевать на это. Что происходит? Почему меня похоронили заживо, а главное, как я смогла выбраться на поверхность без посторонней помощи?

Вопросов миллион, но нет ни одного ответа. Смотрю на звездное небо, луны на котором не видно, и пытаюсь стряхнуть землю с волос. Они заплетены в две тугие косы, как у восьмиклассницы. Не удерживаюсь и закатываю глаза. Мама…

И тут же хмурюсь. Какого черта? С чего бы моим родителям хоронить меня? Они думали, что я мертва? Но почему тогда я жива? Поворачиваю голову и смотрю на надгробие. Сердце пропускает удар, к глазам снова подступают жгучие слезы. Теперь нет никаких сомнений, что это именно моя могила.

Надпись на латунной табличке четко дает это понять:

«Здесь покоится горячо любимая дочь, сестра и подруга, покинувшая нас слишком рано.

Ханна Беннет.

7.03.1999 – 15.10.2019»

Мне становится дурно. Зажимаю рот ладонью, ощущая, как к горлу подкатывает тошнота. Хочется заорать! Но еще сильнее – узнать ответ на главный вопрос. Какого хрена вообще происходит? Я готова разрыдаться, но вдруг улавливаю какой-то едва слышный шорох справа от себя.

Не успеваю повернуть голову, как случается сразу две вещи. Увы, обе не сулят мне ничего хорошего.

Первое – грудную клетку опаляет обжигающая боль, и я вскрикиваю. Тело клонит вперед какая-то неведомая сила, а когда я опускаю взгляд, то в ужасе вижу небольшое копье. Копье?! Оно торчит прямо из моей груди немногим правее от того места, где должно находиться сердце.

В голове проносятся сразу две мысли: «Почему я мгновенно не умерла?» и «Мне конец».

В момент, когда я поднимаю руки к груди и берусь за окровавленный наконечник, кто бы мог подумать, копья, происходит второе потрясающее событие.

Висок пронзает резкая боль, и я проваливаюсь в темноту.

Глава 2

Голова раскалывается. Слышу слабый стон и не сразу понимаю, что он принадлежит мне. Я снова лежу на чем-то твердом в совершенно неудобной позе. Что происходит?

Чувствую легкий запах дыма и… крови? Какого черта? Где я?

И тут… воспоминания обрушиваются, словно мощнейший водопад, и давят на меня с такой силой, что становится нечем дышать.

С огромным трудом поднимаю дрожащую руку к груди и лихорадочными движениями ощупываю ее.

Мне же это не приснилось? Копье в моей груди. Его нет. На его месте дыра в платье и гладкая кожа, судя по липкости, испачканная кровью.

Этого. Не. Может. Быть.

Сердце заходится в бешеных ударах, дыхание учащается, все тело напряжено. Я не в курсе, где нахожусь, но знаю одно – здесь у меня нет друзей.

Не без труда мне удается разлепить веки. О боже…

Этого еще не хватало! Сначала я очнулась в гробу, а теперь… в клетке.

Это открытие не способствует хоть какому-нибудь успокоению, стискиваю зубы, чтобы не завопить от досады, бессилия и страха. Хочется взвыть, подобно зверю, запертому в клетке, ведь сейчас я не понаслышке знаю, каково приходится несчастным существам. И я закричала бы, если бы не головная боль и, будь она неладна, жажда! В горле совсем пересохло.

Осторожно осматриваюсь по сторонам. Слева стоит такая же клетка, как моя. Ну вот, уже присвоила себе клетку. Идиотизм. Это все нервы.

Соседняя клетка тоже не пуста. Внутри девушка. Она сидит, прислонившись к прутьям дальней от меня стенки, и обнимает колени. Длинные светлые волосы скрывают ее лицо.

Решаю пока оставить соседку в покое и осмотреться. Вдруг случится чудо, и я найду выход? Клетки стоят у стены в темной комнате с каменными стенами и высоким потолком, напротив – единственное окно, вид из которого подсказывает, что на улице до сих пор ночь. Примерно в метре от клетки моей соседки дверь, похоже, именно через нее меня сюда притащили, ведь других выходов не наблюдаю. Напротив высокое зеркало. Кроме двух клеток, в комнате есть стол, пара стульев, чуть правее от стола камин, в котором горит слабый огонь. Так вот откуда запах дыма. Комната не настолько большая, чтобы иметь камин. Хотя… что я понимаю? Меня ведь закрыли в клетке! Какие-то ублюдки!

Снова начинаю злиться, и это чувство гораздо сильнее страха перед неизвестностью. А это ненормально. У меня никогда не было привычки резко впадать в ярость. Но чуть ранее сегодня это спасло меня, помогло выбраться из гроба. Может, и сейчас из этого что-то выйдет? Смотрю на соседку, которая по-прежнему не обращает на меня внимания. Берусь за тонкие железные прутья и толкаю их, что есть сил. С гробом сработало, вдруг и сейчас получится. Но в этот раз у меня ничего не выходит, и я бросаю бесполезные попытки вырваться из заточения. Продолжаю осматривать комнату.

Над камином висит арбалет, и, надо же, мини-копье… И не одно.

Надо как-то выбираться из этой дыры! Вот только как? Я до сих пор не могу понять ничего из происходящего! Хочется кричать и ругаться матом! Но вместо этих бесполезных сейчас занятий, подползаю к решетке, чтобы оказаться чуть ближе к подруге по несчастью.

– Эй? – зову тихо. Кроме нас в комнате никого нет, и выбора, с кем пообщаться, у меня немного. – Слышишь меня?

Она так резко вскидывает голову и открывает глаза, что я невольно отшатываюсь и с трудом сдерживаю крик.

Что за хрень? У нее черные глаза! Причем зрачок вообще неразличим. Как такое возможно? Линзы? Странные, раньше такие не видела.

Пока я пытаюсь успокоить дыхание, девушка рассматривает меня, склонив голову набок. Выглядит жутко. А еще более не по себе становится в тот момент, когда ее губы растягиваются в недоброй улыбке, которая больше похожа на оскал. Видимо, подружиться не получится. И как прикажете выбираться отсюда без помощи и в одиночку?!

– Наконец-то! – восклицает девушка. Голос у нее как у девочки-подростка. Злобной девочки-подростка. – Сильно тебя приложили, долго ты провалялась! Думала, уже не очнешься. Хотя, такого прежде не случалось, но ты выглядишь слабовато.

Эта тирада заставляет меня опешить. Несколько раз моргаю, не зная, что предпринять дальше. Общаться с этой девушкой уже расхотелось. Но мне нужны ответы. Поэтому я не могу просто промолчать. А если кто-то ведет себя со мной как злобная стерва, то в ответ он получает не менее злобную стерву!

– Спасибо, очень приятно слышать! – произношу, не скрывая сарказма. – Можешь хотя бы объяснить, какого черта тут вообще творится? Кто нас сюда посадил и за что? Давно ты тут сидишь? И есть ли возможность сбежать?

– Ооо, да ты такая же, как остальные, – тупая дура! И вопросы у тебя такие же! Ту-пы-е! – с насмешкой выдает она.

Так, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Что за злобная мегера? И даже нахождение в клетке не оправдывает такого поведения! Постойте. Так её, наверное, за это сюда и посадили. Тогда почему я здесь?

Вопросов становится только больше, а ответов по-прежнему ноль!

– Что ты несешь? – начинаю шепотом, наполненным звенящей яростью. – Каких еще вопросов ты от меня ожида…

– Тихо! – шипит она, как дикая кошка. – Слышишь? Они идут!

Девушка замолкает, забивается в угол своей клетки и сворачивается в клубок так, что уменьшается в размерах почти в два раза.

Мистика какая-то.

Пару мгновений смотрю на соседку, но понимаю, что сейчас от нее ничего не добьюсь. Вместо этого прислушиваюсь и действительно слышу приближающиеся голоса и шаги. Напрягаюсь и подбираюсь всем телом, внутренне готовясь к обороне.

Дверь открывается, входят два человека. Мужчины. Оба высокие коротко стриженные брюнеты. Один направляется прямиком к столу, не обращая на нас никакого внимания, словно люди в клетках для него вполне обычное дело. Второй подходит к моей клетке.

– О, посмотри, новая замарашка пришла в себя! – улыбаясь от уха до уха, жизнерадостным голосом объявляет он. – Ты только глянь на неё! Самая настоящая мышь!

Застываю от шока. Мало того, что меня чуть не убили, заперли в клетке, словно животное, так еще и оскорбляют. Разумная часть меня требует, чтобы я молчала, но другая – импульсивная – не может держать рот на замке.

– Смотрите, да тут у нас облезлый помойный кот! – комментирую с той же интонацией, что и он.

Видимо, раньше ему никогда не давали словесного отпора, так как парень тут же меняется в лице. Он больше не улыбается, а только злобно сверкает на меня глазами. Замечаю, что его радужки цветом похожи на мои, только чуть светлее ближе к середине, а по краю темнее. Шутник разозлился, я же довольно улыбаюсь, хотя чувствую, что веселье продлится недолго. Из-за моей улыбки парень начинает сильнее закипать от ярости, я понимаю это по его стиснутым зубам и ходящим желвакам, кулаки тоже крепко сжаты. Борюсь с желанием отползти вглубь клетки подальше от него, но остаюсь на месте. Нельзя показывать, насколько мне на самом деле не по себе.

– Следи за языком, мышь, иначе, я накормлю тебя мылом! – сквозь зубы цедит он.

– Маркус, достаточно. Нам многое нужно успеть, на твои игры сегодня нет времени! – обрывает второй и подходит к моей клетке. Сразу видно, что он главный, держится невозмутимо и уверенно. Ставит стул, усаживается на него, смотрит мне в глаза и говорит: – Давай мы не будем затягивать этот разговор. Я спрашиваю, ты отвечаешь, без отклонений. Договорились?

Пару раз моргаю. Вот это харизма. Ему бы в актеры податься, так и хочется одарить его аплодисментами и сказать: «Верю», но сейчас, и правда, не время для шуток. Вместо этого я говорю:

– Нет проблем. Но у меня тоже есть пара условий.

В ответ он просто выгибает бровь и кивает, поощряя на продолжение. Отлично. Для начала нужно разобраться с проклятой жаждой.

– Во-первых, можно мне воды? А, во-вторых, у меня тоже есть вопросы, на которые я хочу получить ответы.

Главный задумчиво кивает и, не сводя с меня взгляда, просит у своего все еще злого друга:

– Маркус, пожалуйста, принеси девушке воды. А над вторым пунктом я подумаю. Все будет зависеть от того, как ты будешь отвечать на наши вопросы.

Маркус выглядит не очень довольным поручением, он поджимает губы, но без споров приносит мне бутылку с водой и с брезгливым выражением ставит ее перед решеткой. Но мне абсолютно наплевать на то, что я, очевидно, по каким-то неизвестным причинам не нравлюсь этому парню. Жажда побеждает все. В то же мгновение хватаю бутылку, торопливо откручиваю крышку и за раз выпиваю сразу половину. Киваю главарю в знак того, что готова отвечать на его вопросы. Он начинает незамедлительно:

– Для начала давай познакомимся. Меня зовут Джон. Могу я узнать твое имя?

Так, ну это легкий вопрос.

– Меня зовут Ханна, – представляюсь я, не сводя с него настороженный взгляд.

– Хорошо, Ханна, кто привел тебя в «Равенство»?

Второй вопрос вообще непонятен. Поэтому я хмурю брови и удивленно спрашиваю:

– Куда?

– Ну вот, началось! – недовольно фыркает Маркус, и я перевожу на него удивленный взгляд. Парень складывает на груди руки и презрительно смотрит на меня, а потом ненадолго переводит внимание на Джона, после чего вновь обращается ко мне. – Не притворяйся, что не понимаешь, о чем идет речь! Мы все знаем про вашу гребаную секту!

Уже не в первый раз за короткое время у меня пропадает дар речи. Какая еще к черту секта? Они меня с кем-то перепутали, однозначно. Поэтому говорю как можно искреннее и спокойнее, но до конца справиться с волнением не удается.

– Честное слово, я не понимаю, о чем вы говорите. Спросите, что-нибудь попроще.

Разговор продолжает Джон.

– Хорошо. Скажи тогда, кто дал тебе сыворотку «V»? Как давно был разработан этот ее вариант? И кто должен был встретить тебя на кладбище?

Главарь выглядит по-прежнему спокойно, в отличие от Маркуса. Но он, похоже, та еще истеричка.

– Я не знаю, о чем вы говорите! – начинаю закипать. – Сначала я очнулась в гробу, потом меня… чуть не убили, как только я выбралась. Затем очнулась в клетке. Почему я вообще жива? Кто вы? Что со мной происходит? За что вы засунули меня в клетку? Какая сыворотка? Что за секта? – вопросы льются неудержимым потоком, и я бы не остановилась никогда, если бы не главарь, который все тем же спокойным голосом, но с нажимом перебивает:

– Достаточно. Ханна, давай проясним ситуацию. Ты не знаешь, как оказалась в гробу?

– Нет! – срываюсь на крик.

– Хорошо, это мы поняли. Расскажи тогда, как тебе удалось выбраться из гроба? Откуда взялись силы? – он делает акцент на последнем слове и вопросительно поднимает брови, словно ожидает от меня признание века.

Но я не могу дать ему ничего подобного.

– Силы? – переспрашиваю с той же интонацией, что и он. – Какие еще силы? Я оказалась в безвыходной ситуации, и думала, что умру. Меня спас выброс адреналина! Ну не может человек в нормальном состоянии сломать крышку гроба и проползти под землей два метра до поверхности! Вот вы когда-нибудь просыпались в гробу?

От скорости произносимых слов начинаю задыхаться. Чтобы успокоиться, делаю еще глоток воды и едва не захлебываюсь.

Как только главарь открывает рот, вероятно, собираясь задать очередной вопрос, дверь распахивается. Входят еще пятеро парней. Они выглядят довольно молодо, один так вообще, будто недавно вышел из подросткового возраста. Все высокие, с короткими стрижками. Трое из них блондины разных оттенков, один с медными волосами, почти рыжий, самый молодой – брюнет. Так и хочется спросить: на какой распродаже высоких парней их подобрали? Нет, ну правда, никогда не видела столько высоких людей в одном месте, если это, конечно, не сборная по баскетболу. Но я молчу, оглядывая их испуганно-любопытным взглядом. Один из них – блондин – очень злится.

– Джон, какого черта? – хмуро спрашивает он, останавливаясь возле клетки моей соседки. – Почему вы начали без меня? Это я ее сюда принес! Что она вам уже рассказала?

Изумленно моргаю. Так вот, значит, как выглядит мистер «стреляю в спину и бью тяжелым по голове». Кстати, рана на голове… ее тоже нет, но волосы слиплись от запекшейся крови, вот откуда тот запах, что я почувствовала после пробуждения.

Снова начинаю злиться. А еще меня бесит, что этот тип говорит обо мне так, будто я неодушевленный предмет.

Сдерживаюсь, как могу, но импульсивная часть меня снова берет верх над разумной, и я ору:

– Ты – больной ублюдок! Ты ведь мог убить меня! Кто вообще так делает?

Все замирают. На лицах написаны разные эмоции: от недоверия до полного шока. Мой «убийца» смотрит с раздражением, будто удивляется, что я вообще посмела открыть рот. И только Джон остается невозмутимым, а Маркус улыбается, видимо, рад, что я переключила свои нападки на другого. Кретин.

– Давайте все успокоимся, – призывает главарь, и я раздраженно закатываю глаза. Этот мистер спокойствие начинает меня бесить. – Необходимо прояснить эту ситуацию. Ханна, ты же не думаешь, что мы поверим, что ты ничего не знаешь?!

Взгляды всех собравшихся направлены на меня, но я смотрю только на Джона. Прямо в глаза.

– Да мне плевать, верите вы мне или нет! Я все равно сижу в клетке. И что бы я ни сказала, вы все равно не поверите! Повторяю в последний раз – я ни-че-го не знаю! Очнулась в гробу, потом здесь. На этом все!

Складываю руки на груди и с вызовом смотрю на каждого по очереди.

Эта ситуация выводит меня из себя. Я в меньшинстве, а это не способствует спокойствию. Сейчас мне хочется только одного – закрыть глаза и проснуться, потому что все происходящее больше похоже на бред сумасшедшего, чем на реальность.

– Что последнее помнишь? – спокойно спрашивает ублюдок, который в меня стрелял.

Я злобно смотрю на него, но решаю ответить, все равно это ничего не изменит:

– Ходила в клуб с подругой и ее приятелями. Немного выпила, но не столько, чтобы отшибло память. Проснулась в гробу, дальше ты в курсе.

Смотрю ему прямо в глаза, он тоже не отводит внимательного ответного взгляда.

– Сыворотку тебе вкололи в клубе? Или до него? – деловито спрашивает парень.

Изумленно смотрю на него. Для полного образа, ему не хватает только блокнота для записей.

Повторяю то, что уже говорила сегодня. Понимаю, что меня это порядком достало.

– О какой сыворотке речь? – перевожу дыхание и заканчиваю. – Мне никто ничего не вкалывал! Я бы запомнила это!

– «Равенство» становится небрежным, – задумчиво произносит рыжий, ни к кому конкретно не обращаясь. – Если она, конечно, не врет, ей даже ничего не объяснили. Про побочные эффекты тоже вряд ли рассказали.

Голова начинает болеть еще сильнее, и я едва сдерживаюсь, чтобы не помассировать виски.

Побочные эффекты? Что еще за побочные эффекты? Что вообще происходит? Что со мной сделали? Почему вообще выбрали меня? Вопросы, вопросы, вопросы. Они уже не помещаются в копилку загадок. Тогда как копилка ответов до сих пор пуста.

Джон встает и убирает стул обратно к столу. В комнате не протолкнуться, парни заняли все места своими большими телами.

– Макс, Рид, принесите зеркало. Пусть посмотрит на себя, может, после этого станет сговорчивее, – обращается главарь к своим людям.

Двое из них – самый молодой брюнет и блондин с белыми волосами (вряд ли это натуральный цвет) без вопросов снимают зеркало с креплений на стене и несут к моей клетке, остальные расступаются перед ними.

Ничего не понимаю, зачем мне зеркало? У меня что, выросли рога? С трудом подавляю желание поднять руки и проверить.

Зеркало выглядит тяжелым, но эти двое без труда поднимают его и доставляют ко мне. Ставят напротив клетки, и я в ужасе замираю, когда смотрю на свое отражение.

Заплетенные в косы каштановые волосы порядком растрепались. На правом виске кровь. Я вся в земле, лицо и руки грязные. Синее платье, в котором меня похоронили, тоже грязное, к тому же, оно порвано в нескольких местах. Но самое главное – глаза. Они больше не серые. Радужка полностью черная, как у девушки в соседней клетке.

Глава 3

Ночь подходит к концу, вижу первые предрассветные краски за окном, но сна так и не было ни в одном глазу. Клетка достаточно просторная, но лечь и вытянуть ноги в ней нельзя. Поэтому лежу на полу, закинув их на решетку, и смотрю в потолок. Думаю, думаю и еще раз думаю. С каждой минутой на душе становится только тяжелее и горше от того, во что в одночасье превратилась моя тихая размеренная жизнь.

После того как я увидела свое отражение, то не сказала удерживающим меня людям ни слова, села в угол и просто перестала отвечать на вопросы. Некоторые из них отреагировали спокойно, другие – разозлились. Но мне было наплевать. Мне нужно было подумать, что-то сделать с нарастающей паникой, взять себя в руки в конце концов.

Какого черта со мной сделали? И, главное, кто это сотворил? Можно ли как-то это исправить? Ясно одно, сидя в клетке, я ничего не смогу предпринять. Надзиратели вряд ли мне помогут и на вопросы отвечать не станут. Я ведь им не отвечаю. Но со мной все ясно, я ничего не знаю, а следовательно, просто-напросто не смогу ничего рассказать. Сейчас я хочу разобраться в происходящем даже больше, чем эти странные люди, по каким-то причинам пленившие меня.

Они говорили про какую-то сыворотку. Видимо, она и повлекла за собой изменения в моем организме. Изменились не только глаза. Я видела в кромешной темноте. Острее, чем раньше, чувствую запахи. Но главное не это. У меня появилась невероятная сила. Вряд ли человек даже на адреналине способен сломать крышку гроба, находясь внутри него. Отрицать это просто неразумно, пусть это и кажется фантастическим сном.

Какие эмоции я испытываю по этому поводу? Да никаких. Сейчас мне абсолютно все равно на все. Мне паршиво. И страшно. И я хочу домой.

Было же еще что-то про побочные эффекты. От этих мыслей голова начинает болеть все сильнее и сильнее. Что же делать?

Есть один вариант. Но он мне не нравится. Надо как-то разговорить эту злобную мегеру, сидящую в соседней клетке. Я уверена, что она не спит. Если у нее такие же глаза, как у меня, значит она должна знать хоть что-то. Тем более, есть большая вероятность того, что сидит она здесь давно. А это плохо. Значит, сбежать будет проблематично. Она ведь не сбежала.

Парни разошлись спустя полчаса после того, как поняли, что ничего от меня сегодня не добьются. Остался только Джон, он сел за стол, открыл ноутбук и начал быстро клацать по кнопкам. Прошла пара часов, и вот, полчаса назад ушел и главарь, не сказав ни слова и даже не посмотрев в направлении пленниц.

Больше не вижу смысла ждать. Плавно сажусь, потягиваюсь, ведь все тело одеревенело от лежания в одной позе, и поворачиваюсь к соседке. Она внимательно разглядывает меня. Смотреть в эти глаза довольно жутко, особенно когда знаешь, что это не линзы и что мои радужки сейчас ничем от них не отличаются.

– Что – снова будешь сыпать глупыми вопросами? – с кривой ухмылкой спрашивает девушка.

– А что мне остается? – отвечаю вопросом на вопрос, слегка поведя плечами. – Послушай, ты единственная, кто может дать мне хоть что-то, так что давай отодвинем злобу подальше и поговорим как нормальные люди? Ты ответишь на мои вопросы, а я взамен… А что ты хочешь взамен?

Только тут понимаю, что с этим вообще-то могут быть проблемы, ведь очевидно, что я ничего не могу ей предложить. Не в нынешнем положении.

– Ты ничего не сможешь мне дать, пока сидишь в клетке, – будто прочитав мои мысли, говорит девушка. Выглядит она при этом расслабленной и умиротворенной. Как вообще можно выглядеть так в данных условиях? Соседка продолжает: – Но мне скучно, и я не против немного поболтать.

Ну вот, может же нормально разговаривать, когда не строит из себя не пойми кого!

– Как тебя зовут? И как давно ты здесь? – спрашиваю первое, что приходит на ум, решая, что неплохо бы для начала познакомиться.

– Меня зовут Аманда, и я здесь уже полгода, – шокирует меня соседка, так что дыхание перехватывает. – Не делай круглые глаза, я не всегда сидела в клетке. Меня посадили сюда вчера в наказание за попытку побега. А так у меня своя спальня в лаборатории Эйдена, она тоже закрывается на замок, но все-таки лучше, чем клетка.

– Лаборатория? Почему ты живешь в лаборатории? И кто такой этот Эйден? – сыплю вопросами и тем самым иду совсем по другому пути, а не по тому, который намечала изначально.

Плевать, важна любая информация. Почему она говорит, что живет в лаборатории, так, будто там пятизвездочный отель?

– Эйден, х-м-м, он – типа местный доктор. Он разрабатывает лекарство против сыворотки «V», оно же помогает справляться с побочками. Но пока у него не очень получается, его пилюли помогают от побочных эффектов, но вылечить полностью не в состоянии, – последнее она произносит с едва заметной ноткой печали в голосе.

И снова эта загадочная сыворотка «V» и побочные эффекты. Что это вообще такое? И как я ввязалась во все это?

– Подожди, я не понимаю, о чем ты говоришь, – произношу задумчиво, пытаясь получить хоть какую-то дополнительную информацию, вдруг это поможет вспомнить хоть что-то. – Расскажи, пожалуйста, подробнее, что за сыворотка?

– «V» – это дрянь, которую создали, чтобы наштамповать сверхлюдей, но что-то вышло из-под контроля и, если первые подопытные просто умирали, то последующие стали быстрыми, сильными, но все это длилось недолго. Когда эффект проходил, некоторые умирали, другие мучились от побочек: головные боли, кровотечения из носа, ушей и глаз, отказ ног, или полный паралич. Ученые из «Равенства» пытаются разработать вариант сыворотки, которая сделает из обычных людей сверхлюдей навсегда. Пока безрезультатно.

Твою же мать… Как я могла в это ввязаться?! Добровольно точно бы не пошла! А значит, меня опоили и вкололи эту дрянь! Головная боль уже присутствует, чего же ожидать дальше? Каких побочных эффектов? Тело сковывает страх, но я не подаю вида, продолжая:

– Это просто жесть какая-то! А как ты стала такой?

– Добровольно, – небрежно сообщает Аманда и отводит глаза, что доказывает – ее небрежность показная.

– Что? – практически выкрикиваю я.

Она чокнутая! Сто процентов.

– У меня были на это свои причины. – Невесело улыбается она. – Еще вопросы?

В голове каша, но надо пользоваться ситуацией, пока это возможно, поэтому задаю следующий вопрос:

– Где мы? – хочу хотя бы примерно знать, далеко ли я от родного города, надеюсь, не на другом краю земли. – И почему в клетках?

– Это штаб-квартира Братства, – сообщает она с таким видом, будто я должна об этом что-то знать. Но эта информация ничего не дает. Видя мой недоумевающий взгляд, Аманда вздыхает и поясняет: – Они призваны уничтожать все противоестественное, но у них есть Эйден, который частенько тащит сюда таких, как мы, и пытается вылечить. Мне его пилюли помогают… до поры, до времени. А вот остальным… В общем, никто больше не выжил. Давно не было новеньких, и вот, вчера он притащил тебя.

– Что? Так Эйден и есть тот, кто меня чуть убил на кладбище? – вспоминаю раздраженного блондинистого парня.

Значит, это и есть Эйден.

– Ну не убил же, – со смешком замечает она. – Он просто вырубил тебя, думаю, добровольно ты вряд ли бы с ним пошла. А теперь жди, он будет пичкать тебя пилюлями и спасать, но не по доброте душевной, а в целях эксперимента.

Этого еще не хватало.

– Вырубил? Да он бросил в меня копье! И ударил чем-то в висок! Видишь? Это кровь! – Показываю на свою окровавленную голову, ведь моему возмущению нет предела, хотя разум подсказывает, что это не основная из моих проблем.

Мне все равно, что в перспективе, возможно, он меня спасет. А если нет… не хочу об этом думать.

– Да, но все уже зажило, – снисходительно говорит Аманда, словно общаясь с неразумным ребенком. Не понимаю, с чего она вообще его защищает. – И если бы ты не знала, что эти раны были, то уже и не помнила бы о них. Это все «V», ускоренная регенерация – ее главный плюс.

Хмыкаю. Плевала я на все плюсы, которые дает гребаная «V», в голову лезут только минусы.

Не успеваю задать следующий вопрос, как открывается дверь, и входит тот самый Эйден, а с ним рыжий парень. Второй, улыбаясь, подходит к клетке Аманды и веселым голосом вопрошает:

– Ну, как ты тут? Готова вернуться в свою комнату? Больше не будешь буянить?

Смотрю на него, округлив глаза. Он так легко с ней общается, будто девушка не пленница, а его подружка.

Аманда лишь презрительно смотрит в ответ и показывает ему неприличный жест, отчего улыбка парня становится только шире.

– Значит, готова. – Рыжий открывает клетку и протягивает ей руку. И, о чудо, девушка ее принимает, встает и уходит с ним, не говоря ни слова и ни разу не обернувшись в мою сторону.

Что. Здесь. Вообще. Происходит?

Не сразу замечаю, что Эйден остановился возле моей клетки и внимательно смотрит на меня. Встречаюсь с ним взглядом и ожидаю чего угодно, но только не следующих слов.

– Ханна, если пообещаешь хорошо себя вести и не делать никаких глупостей, я выпущу тебя из клетки, провожу в туалет и разрешу сходить в душ. Думаю, тебе не очень приятно быть покрытой грязью.

С удивлением смотрю на него, не веря в добрые намерения человека, чуть не убившего меня, а потом закрывшего в клетке.

Но что есть, того не отнять. Я действительно грязная. Давлю на корню язвительные слова, вертящиеся на языке, и они так и остаются невысказанными. Какой смысл сопротивляться? В данный момент никакого.

Согласно киваю.

– Хорошо.

Тут в комнату входит самый молодой брюнет и еще один блондинчик, не белоснежный, а другой. Этот – молчун. От него я вообще не слышала ни единого слова за все время.

– Чтобы не было проблем, Рид и Дэн вместе со мной будут сопровождать тебя. Знай, что даже с твоей новой силой, мы втроем сильнее тебя, так что даже не думай сопротивляться, – спокойно, без угрозы сообщает Эйден. Как врач непослушному пациенту.

– Хорошо, – снова повторяю я, мастерски делая вид, что меня это не волнует.

Хотя я и не собираюсь оказывать сопротивление. Сначала нужно изучить обстановку.

Парни переглядываются, потом Эйден кивает и достает из кармана ключ. Остальные выглядят слегка напряженными, пока Эйден открывает клетку. Молчун Дэн, а я уверена, что Дэн именно он, потому что впервые услышала его имя, подает мне руку. И я без разговоров принимаю ее.

Направляемся к двери. Молодой Рид идет впереди, а Дэн и Эйден слева и справа от меня, каждый держит меня за предплечье, не грубо, но и слабым такой захват не назовешь. Чувствую себя заключенным, которого ведут на казнь. А еще мне хочется нервно рассмеяться. Трое крепких парней опасаются мелкой девчонки.

За дверью оказывается длинный коридор с множеством дверей. Из одной из них выходят Джон и рыжий. Когда мы подходим поближе, Эйден заговаривает:

– Кай, верни ключи от лаборатории.

Рыжий без разговоров протягивает небольшую связку.

Проходим мимо, Кай и главарь провожают нас взглядами, но больше никто не говорит ни слова. Примерно посередине коридора останавливаемся, Рид открывает дверь, и мы входим в какое-то помещение.

Это оказывается просторная спальня с огромной кроватью, большим шкафом, стеллажом, заставленным книгами, столом, на котором царит идеальный порядок, и небольшим кожаным диваном. Широкое окно плотно закрыто тяжелыми шторами. Слева от окна открытая дверь в ванную. Если я буду жить в этой спальне, то я не против. Хотя не стоит питать особых иллюзий по этому поводу. Я буду рада, если меня не запрут обратно в клетке. Согласна даже на лабораторию.

– Мы подождем здесь, у тебя пятнадцать минут. Сменную одежду найдешь внутри, – говорит Эйден, жестом приглашает пройти в ванную и отпускает предплечье.

Настойчиво тяну вторую руку из захвата Дэна, и он нехотя разжимает пальцы.

– Только давай без глупостей! – предупреждает Рид, и я уже готова закатить глаза и фыркнуть, но все же молча прохожу мимо, даже не удостоив его взглядом, и закрываю за собой дверь.

Ванная комната небольших размеров. И в ней нет никакой ванны. Имеются душевая кабина, унитаз, раковина, небольшая корзина для мусора и побольше для грязного белья, а также узкий шкаф для полотенец. На одной из полок замечаю аккуратно сложенную стопку одежды.

Пятнадцать минут. Не так уж и много. Быстро срываю с себя грязное платье, секунду раздумываю, стоя над двумя корзинами, а потом без сожалений отправляю вещи в мусорку. Даже если бы его можно было восстановить, я ни за что не надела бы это платье снова. Слишком много негативных воспоминаний. Воспользовавшись унитазом, отправляюсь в душ. Включаю настолько горячую воду, какую в состоянии вытерпеть. Быстро расплетаю косы и беру шампунь. Есть время подумать. У меня есть прекрасная возможность побыть наедине со своими мыслями, только веселого в них мало.

Итак, мы имеем какое-то Братство, которое держит меня в плену. И не только меня, но и Аманду Главарь – Джон, судя по виду, самый старший, но ему не дашь больше тридцати. Истеричка, которая любит обзываться – Маркус, этого сложно не запомнить. Мой «почти убийца» и местный доктор – Эйден. Молчун – Дэн. Молодой – Рид. Рыжий – Кай. И белоснежный блондин – Макс. Спасибо за то, что кратковременная память стала работать лучше. Обитателей этого дома я запомнила без труда.

Но справиться с ними будет сложно, это неоспоримый факт. Хотя у меня сейчас есть какая-то сила. Да и умом я вроде не обделена, стоит только подумать. Хорошо подумать.

Я обязана выбраться отсюда и выяснить, кто сделал меня такой!

Но как выбраться так, чтобы меня не убили уже по-настоящему? Да и, судя по тому, что сказала Аманда, меня будут пичкать пилюлями, без которых я долго не протяну.

Необходимо как-то втереться в доверие к членам Братства, притвориться кроткой овечкой, выполнять все, что они скажут, а заодно разузнать, где выход из этой дыры.

Решено. Буду как можно аккуратнее приступать к активным действиям.

Заканчиваю смывать с себя грязь, а когда вода наконец становится чистой, закрываю кран и беру большое махровое полотенце. Быстро вытираюсь, несколько раз промакиваю волосы. Без фена все равно их не высушить, так что оставлю пока так. Беру одежду и оторопело замираю.

Все вещи моего размера. С бирками. Они что – ездили в магазин, покупать одежду специально для меня? По спине бегут мурашки, не очень-то это приятно… Как представлю, что кто-то из них выбирал для меня белье… Жесть.

Но деваться некуда, кроме этих вещей в ванной есть только полотенце. Выйти в нем будет худшим решением в моей жизни. Отрываю бирки и поспешно одеваюсь. На мне теперь черные лосины и того же цвета футболка, удлиненная сзади, но короткая спереди. Выходит так, что она полностью закрывает задницу, но с трудом прикрывает живот. Не удерживаюсь и все-таки закатываю глаза. Осталось решить проблемы с обувью, свою я где-то потеряла, не могу же я ходить в носках. Но пока выбора нет, отправляюсь на выход, ощущая решительность и не подходящее к ситуации спокойствие.

В спальне меня ждет только Эйден, больше никого нет. Что обескураживает. Куда делся конвой? Эйден секунду осматривает меня, удовлетворенно кивает сам себе и говорит:

– Отлично. Остальные уже ждут. Нужно поговорить и решить, как будем поступать дальше. А пока, прими эту таблетку.

Он протягивает мне белую капсулу.

– Что это? – спрашиваю с опаской, не решаясь взять неизвестно что из рук парня, чуть не убившего меня.

Похоже, я злопамятная.

– Это просто таблетка от головной боли. Думаю, самое время ей появиться, прошла уже пара дней после твоих похорон, – он говорит спокойно, но с настойчивостью.

Опять же, деваться некуда. Беру таблетку и стакан воды, который Эйден мне протягивает. Глотаю пилюлю и выпиваю половину стакана. Буквально через десять секунд головная боль отступает, и я с удивлением смотрю на него. Парень забирает стакан, ставит его на стол и говорит, уже не глядя на меня:

– Иди за мной.

Делаю глубокий вдох, прежде чем направиться к выходу из спальни. В неизвестность.

Глава 4

Выходим в коридор и сворачиваем налево. В ту сторону, откуда меня недавно привели. От этого становится немного не по себе, сердце тревожно сжимается, невольно замедляю шаг и бросаю подозрительный взгляд на идущего рядом Эйдена. Меня ведь не посадят в клетку? Снова.

Но он уверенно направляется вперед, и в итоге мы даже близко не подходим к двери, ведущей в кабинет Джона. Нужное нам место оказывается напротив спальни, через три двери слева. Тихонько с облегчением выдыхаю.

Эйден открывает для меня дверь и пропускает вперед. Ну надо же. Немного теряюсь, потому что не привыкла, чтобы со мной обращались столь учтиво. Эйден немного удивленно смотрит на меня и приподнимает светлую бровь, словно без слов спрашивая, чего это я медлю. Зачем-то киваю, отчего чувствую себя глупо. Отворачиваюсь и заглядываю в комнату.

По очереди заходим в просторное помещение, я бы назвала это гостиной, но комната какая-то невообразимо странная. По всему периметру в хаотичном порядке стоят небольшие диванчики и кресла, рядом с некоторыми из них столики. В комнате четыре… четыре стола. Да чем таким можно заниматься здесь?

Все уже в сборе. Кай, Макс и Рид как раз заканчивают разворачивать мебель, собирая ее в круг возле одного из столиков. Эйден закрывает дверь и присоединяется к остальным. От тихого щелчка замка едва не вздрагиваю, но изо всех сил стараюсь взять себя в руки. Меня не заперли в клетке, это уже плюс.

Краем сознания отмечаю, что все рассаживаются так, чтобы можно было контролировать любое мое движение, при этом оставляя одно свободное кресло. Без разговоров прохожу к нему и сажусь. На столе стоят два ящика пива. Серьезно? Рассвело совсем недавно. Ну да ладно, не мне судить это странное мужское сборище.

Каждый берет себе по бутылке. И, хотя мне никто не предлагал, я тоже беру. Судя по тому, что никто не возражает, они не против. Но я не собираюсь пить, это так, чтобы хоть чем-то занять руки. Иначе начну нервно теребить край футболки. А они не должны знать, насколько сильно я волнуюсь.

На диване напротив сидит Джон, рядом с ним Маркус. Эйден и Дэн заняли кресла слева от них. Кай сел в кресло, а Рид и Макс на диван справа.

Все рассматривают меня с интересом, ну еще бы, они ведь видели меня только грязной и в рваной одежде. Некоторые из них смотрят с презрением. Как будто меня это трогает.

Ладно, может, и трогает, но я надеюсь, что хорошо это скрываю, с самым бесстрастным выражением, на какое только способна, рассматривая каждого по очереди.

Перебрасываю влажные волосы на левое плечо и откидываюсь в кресле, делая вид, что мне все равно. Это прекрасная возможность узнать, насколько я хорошая актриса. Я готова выслушать, что они мне скажут.

– Ханна, мы собрались здесь, чтобы обсудить твою дальнейшую судьбу, – произносит Джон, от его слов меня начинает слегка подташнивать. – Сама понимаешь, отпустить мы тебя не можем по ряду причин. Первая из них…

– Я видела ваши лица, – перебиваю я, едва нервно не рассмеявшись.

Джон снисходительно улыбается, остальные переглядываются и не скрывают смешки.

– И это тоже, – кивает главарь, а потом слегка подается вперед и продолжает. – Но я говорил о побочных эффектах от сыворотки.

Понимающе киваю, хотя, признаться честно, не понимаю, какое им дело, если я вернусь домой и умру мучительной смертью от действия препарата, что мне ввели.

– Ага, знаю. – Все почему-то с подозрением смотрят на меня. Не могу удержаться и закатываю глаза, такое чувство, что они считают меня совсем недалекой. – Вы уже упоминали об этом ранее, – поясняю торопливо. – Да и Аманда рассказала, пока мы сидели в клетках. Также она сказала о таблетках, которые помогают справляться с побочными эффектами. И, если я не буду их принимать, то скорее всего умру, ну или превращусь в овощ.

Все выглядят слегка удивленно, словно не ожидали от меня такой разговорчивости. Что ж, признаться честно, это один из моих минусов – болтать, когда волнуюсь.

– Все верно, но также ты не можешь уйти и по другой причине, – вновь заговаривает Джон. – Если тебя найдут члены «Равенства», то используют твою силу против неугодных им людей. А этого мы допустить не можем. – Он пристально смотрит на меня, вероятно, ожидая какой-то реакции, но я молчу, не представляя, что сказать, поэтому Джон предлагает: – Ты можешь остаться у нас на некоторое время. Ты не будешь пленницей, но…

Он же это несерьезно? Они ведь не думают, что я буду сидеть в этом непонятном месте, пусть и не в качестве пленницы, но все равно без права на свободу? Не могу справиться с собой, ощущая, что терпение трещит по швам. Да, импульсивность – еще одно из моих качеств, когда я нервничаю. Перебиваю его, понимая, что меня заносит, но не могу ничего с собой поделать:

– В роли кого вы предлагаете мне остаться? Может быть, лабораторной мыши, над которой будут проводить опыты и заставлять горстями жрать таблетки?

Хочется треснуть себя по лбу. Это конец. Куда, спрашивается, делся мой настрой притвориться кроткой овечкой?

– А что, неплохая идея, – раздается фырканье, кто бы мог подумать, Маркуса.

Он в расслабленной позе развалился на диване и неспешно потягивает пиво.

Ну что за козел? Я знаю его десять минут, но уже всей душой терпеть не могу этого придурка! Кровь приливает к щекам, но я прилагаю колоссальное усилие, игнорируя Маркуса и делая вид, будто никто вообще ничего не говорил. Злюсь так, что скоро пар повалит из ушей. Знаю, что перебарщиваю и загоняю себя все глубже, но остановиться уже не могу:

– Или, может быть, мне готовить для вас, парни? Заняться уборкой? Стиркой? Танцевать для вас? Еще какие-то пожелания?

– А что, девчонка дело говорит. Кто бы мог подумать, что у нее есть мозги! – Звучит все тот же ненавистный насмешливый голос.

Пока я тихо закипаю, парни переглядываются и ухмыляются. Один Джон сохраняет невозмутимость. Эйден смотрит с интересом, но так… будто я его лабораторный проект. Дэн вообще, кажется, спит. Ну или ему просто невероятно скучно, и он закрыл глаза.

– Нет, что ты, – успокаивающим тоном произносит Джон, не обращая внимания на мою вспышку. – Ничего подобного мы тебе не предлагаем. Если ты пообещаешь не доставлять проблем, мы будем считать тебя нашей гостьей. И нам потребуется твое сотрудничество, ведь без этого Эйден не сможет подобрать для тебя лекарство от сыворотки «V».

– Гостьей? – встревает вдруг Рид. – Надеюсь, ты это несерьезно, Джон! Как мы можем ей доверять? Да она сто процентов попытается сбежать, или убить кого-нибудь из нас!

Злобно смотрю на него. Вот с него бы и начала! Еще один придурок! За что мне все это?

Снова начинает болеть голова, скорее всего сказываются постоянное напряжение и злость.

– Уверен, ничего подобного Ханна делать не будет. Это в ее же интересах, – сохраняет невозмутимость главный, внимательно глядя мне в глаза. – Что скажешь, Ханна?

– И чем я буду заниматься? Сидеть в четырех стенах, литрами сдавать кровь и ничего не делать? – с бессильным раздражением спрашиваю я, вцепившись в бутылку с такой силой, что удивлена, как она до сих пор не разлетелась на осколки.

Конечно, глупо было надеяться, что меня отпустят с миром, но и то, какой оборот принимает дело, мне совсем не нравится.

– А что ты предлагаешь, отпускать тебя гулять по саду, чтобы ты при первой же возможности сбежала? – язвительно вступает в беседу Макс.

А в мою голову лезет абсолютно неуместная сейчас мысль: «У него что, всегда такое кислое лицо?».

Кажется, абсолютно каждый в этой комнате считает своим долгом указать на то, что я глупая, ничего не соображающая девица. Оглядываю всех по очереди и раздраженно выпаливаю:

– Я хочу выйти отсюда, найти ублюдков, которые сделали это со мной, – взмахом руки указываю на глаза. – И отомстить!

С вызовом смотрю в глаза Джону, потому что скорее всего именно за ним будет последнее слово. Внутренний голос же вопит во всю мощь легких, если, конечно, они у него есть: «Браво, Ханна, великолепная работа! Ты в комнате всего десять минут, а уже слила им весь свой план! Просто замечательно, мать твою!».

Игнорирую подсознание. Парни наперебой начинают возмущаться, Джон призывает их к тишине, а Рид выдает со злостью в голосе:

– Ты никогда не выйдешь отсюда!

Изумленно смотрю на него, даже страх за свою жизнь не удерживает меня от следующих слов:

– Что, прости? Выйду, еще как! И если для этого мне придется переступить через труп, я сделаю это. Не сомневайся.

– Эй, ты только что угрожала одному из нас на глазах у всего Братства! За это тебя нужно бросить обратно в клетку! – повышает голос Маркус, гневно сверкая глазами.

Боже, как же много этого парня. Ему, похоже, везде надо вставить свое слово.

Необходимо срочно как-то сгладить обстановку, ведь чего я действительно не хочу, так это возвращаться в клетку. Говорю примирительным тоном:

– Я понятия не имею, какие правила в вашем так называемом Братстве. Да и что это за Братство такое вообще?

Они переглядываются, Джон пожимает плечами, и Макс говорит, серьезно глядя мне в глаза:

– Мы называем себя «Братство Призрака».

Это шутка такая? Изо всех сил пытаюсь сохранить невозмутимое выражение лица, но у меня это плохо получается. Улыбка сама рвется наружу.

– Ты думаешь, это смешно? – со злостью спрашивает Маркус.

Да заткните его уже кто-нибудь!

Через силу делаю серьезное лицо и говорю:

– Нет, что ты. – Он на секунду расслабляется, а я продолжаю, не в силах сдержать смех. – Я думаю, что это очень смешно!

Я смеюсь и смеюсь, не могу остановиться. Кажется, у меня началась истерика. Ведь на самом деле не до такой степени это смешно. Возможно, я делаю это специально, чтобы позлить Маркуса. Зачем? Да потому что бесит! Но скорее всего это просто нервы.

Тем временем, все просто смотрят на меня, никто даже ни разу не улыбнулся. У большинства из них каменные выражения на лицах. Приходится в срочном порядке брать себя в руки, что дается с огромным трудом.

– Прошу прощения! – произношу сдавленно, сжимаю бутылку между колен и вытираю слезы кончиками указательных пальцев, наконец задавив на корню желание смеяться. – Вы это серьезно? Без шуток? Братство Призрака?! – никто не отвечает, в воздухе повисает напряжение, и я не нахожу ничего лучше, чем спросить. – А можно узнать, почему?

Джон тяжело вздыхает и секунд через десять сообщает с завидным спокойствием.

– Мы призваны для борьбы с «Равенством» и сверхлюдьми, которых они создают. Мало кто знает о нашем существовании, поэтому Братство носит такое название. Оно появилось очень давно, и мы не в праве его поменять. Да и никто не возражал… до этого момента.

Призваны? Что это значит, черт возьми? Но я чувствую, что сейчас не то время, чтобы это выяснять. Вместо этого говорю примирительно:

– Простите. Обещаю, больше смеяться не стану. Можно узнать подробности? Зачем «Равенство» создает таких людей? – чувствую, что сейчас я подобралась к, пожалуй, самой важной на сегодня теме.

На этот раз мне отвечает Макс, небрежно передернув плечами, словно сообщает самую очевидную на свете вещь.

– Для захвата власти, конечно. Они хотят уничтожить всех «неверных» и создать новое общество.

Звучит как полный бред. Хмурю брови и, поразмыслив пару секунд, неуверенно спрашиваю:

– Но о каком равенстве тогда может идти речь, если они занимаются уничтожением людей?

– А у мыши и правда есть мозги. Быстро она дошла, – вставляет Маркус.

А мне так и хочется отправить бутылку на встречу с его головой.

– Ну, с этим разобрались. Что с ней делать будем? – тут же с нетерпением спрашивает Рид.

В разговор неожиданно вступает молчавший до этого Эйден. И говорит он такую фразу, что все в шоке открывают рты. В том числе и я.

– Мы можем использовать ее. Против «Равенства».

– Как ты предлагаешь это сделать? – заинтересованно уточняет Джон.

Эйден склоняет голову набок и задумчиво потирает правую бровь, словно план прямо сейчас выстраивается у него в голове:

– Сделаем из нее двойного агента. Потренируем, научим кое-чему. А потом придумаем, как подсунуть членам «Равенства». Они увидят в ней свою. А она может многое узнать для нас.

– Я по-прежнему уверен, что ей нельзя доверять! – раздосадованно произносит Рид. – За ней понадобится круглосуточный присмотр.

Меня начинает бесить, что они говорят обо мне так, будто меня здесь нет.

– Да что тут придумывать? – вступает в разговор Маркус. – Закопаем ее на кладбище, она вылезет из могилы, а сектанты сами ее найдут!

Вот же… Пожалуй, его стоит убить первым! А потом уже Рида.

Осекаюсь. Господи, что это за кровожадность? Откуда это во мне? Еще один из эффектов загадочной сыворотки? Мне это не нравится.

– Интересная идея, Эйден. Надо поразмыслить над деталями. – Главарь смотрит на меня. – Ханна, что скажешь? Ты согласна поучаствовать? У тебя будет возможность отомстить.

– Согласна! – отвечаю без заминки, потому что это единственный шанс выбраться отсюда.

Мне даже придумывать ничего не пришлось. Все сделали за меня.

– Отлично. Поживешь пока в моей комнате, – говорит Эйден.

Все с еще большим удивлением, чем прежде, смотрят на него, я тоже. А Дэн, кажется, впервые проявляет интерес к беседе. Приоткрыв один глаз, он внимательно смотрит на Эйдена.

– Прости?! – качаю головой, не скрывая язвительности, потому что все это уже перебор. – А где в это время будешь жить ты?

– В своей комнате. Ты займешь диван, он достаточно просторный для такой малышки, как ты, – с улыбкой говорит этот самоуверенный наглец. – А у меня будет возможность контролировать тебя, чтобы ты не совершала глупостей.

– Я тебе не малышка! – выпаливаю с негодованием. А потом обращаюсь напрямую к Джону. – А можно мне все-таки отдельную комнату?

– Либо так, либо отправишься в соседнюю с Мэнди камеру в лаборатории, где будешь закрыта на замок, – впервые за все время в разговор вступает Кай.

Рыжий улыбается так, будто предложил мне что-то веселое. И… Мэнди? Любопытно, что он назвал Аманду именно так. Возможно, эту информацию можно будет как-то использовать. Правда, пока не знаю как.

– Отлично, – произношу как можно более язвительно и спрашиваю с издевкой в голосе: – А в комнате Эйдена я не буду закрыта на замок?

– Нет. Ты можешь посещать столовую и спортзал вместе со всеми. Будешь тренироваться, – пожав плечами, говорит Джон.

– Хорошо, – сдаюсь я, пытаясь смириться с тем, что мне придется делить одну комнату с незнакомцем, доверия к которому нет и в помине.

Да, мне предоставили выбор, но на самом деле, как такового выбора у меня не было. В голове крутится вопрос, с чего они вообще решили довериться мне, но я не буду его задавать, чтобы не вызывать подозрений. Вместо этого обращаюсь к Джону:

– Мне понадобится еще одежда. Кто, кстати, подобрал эту?

Тишина приводит в замешательство. А затем доносится неохотное:

– Я.

Маркус.

На губах против воли расплывается насмешливая улыбка.

– Спасибо. У тебя прекрасный вкус.

Его лицо краснеет то ли от злости, то ли от смущения. Но я уже не обращаю на него внимания.

– Также мне нужна какая-то обувь. Не могу же я все время ходить в носках.

– Думаю, с этим проблем не возникнет. Маркус, займись, – распоряжается Джон. – Что-нибудь еще?

Пару секунд смотрю на Маркуса, ожидая, что он начнет спорить, но придурок молчит. Правда, особо довольным при этом не выглядит.

– Можно еще вопрос? – Джон выгибает бровь и кивает. А я продолжаю: – Моя семья…

Мне не дают договорить. Кай перебивает, я слышу долю сочувствия в его голосе:

– Тебе нельзя с ними видеться. Ты же умерла, и они тебя похоронили, помнишь? Представь, каково им будет, если они увидят тебя снова. Да еще и с такими глазами.

Как ни прискорбно это признавать, тут он прав. Спорить не буду. Но это не отменяет того факта, что мне до невозможности грустно, потому как я не смогу увидеться с родителями и сестренкой. Хлое всего двенадцать. Представляю, как ей сейчас тяжело. Возможно, тяжелее, чем маме и папе.

– Ладно, – со вздохом говорю я, опустив голову и прикрыв глаза на пару секунд.

– Если больше нет вопросов, я, пожалуй, займусь делами, – сообщает Джон. – Эйден покажет тебе, что и где находится, чтобы ты не терялась.

После этих слов он встает и быстро выходит в коридор.

Дэн, так и не сказавший ни слова на протяжении всего разговора, тоже поднимается со своего места и выходит за дверь вслед за главным.

– Готова? – обращается ко мне Эйден.

– К чему? – спрашиваю с опаской, но уже догадываюсь, каким будет ответ.

– Покажу тебе лабораторию и возьму немного крови.

– Да, – с обреченным вздохом отвечаю я.

Выбора ведь все равно нет. Ставлю так и не открытую бутылку обратно на стол, поднимаюсь на ноги и иду прочь из гостиной вслед за ним.

Глава 5

Лаборатория находится сразу через стену слева от гостиной. По обыкновению, это оказывается просторное помещение с белыми кафельными стенами, вдоль них стоит множество шкафчиков, внутри которых лежат какие-то медицинские инструменты и ровными рядами стоят пробирки. На столе в углу центрифуга и, я так понимаю, другие приборы для проведения анализов. Ничего себе!

Справа темная дверь, которая ведет, как я полагаю, к камерам, про которые мне говорили. В одной из них скорее всего живет Аманда.

Эйден жестом предлагает мне сесть на одну из двух кушеток, а сам идет к узкому шкафчику и достает несколько пробирок, жгут, шприц с толстой иглой, а также берет градусник, тонометр и фонендоскоп. От всего этого мне становится не по себе, почему-то ощущаю себя пациентом, которому диагностировали неизлечимую болезнь. Несмотря на то, что папа работает в больнице, я никогда не чувствовала себя комфортно в подобных заведениях.

Неуверенно прохожу к указанному месту и сажусь, стараясь дышать ровно, чтобы не выдать волнения. Эйден кладет все приборы и инструменты на металлический столик, стоящий рядом с кушеткой.

– Зажми кулак, – командует он, и мне ничего не остается, кроме как подчиниться.

Эйден накручивает жгут на мою руку и через какое-то время прокалывает вену, собирая кровь в приготовленные пробирки.

Преодолевая тошноту, наблюдаю за процессом. С кровью явно что-то не так. Никогда не видела, чтобы она была настолько густой и текла так медленно. Но Эйден никак не реагирует, словно так и надо. Значит, скорее всего, это тоже результат действия сыворотки. Думаю, процедура затянется надолго.

Не знаю, чем себя занять. Сначала разглядываю помещение, а потом переключаю внимание на парня. Он стоит так близко ко мне, что я чувствую, как от него пахнет мятой, корицей и чем-то еще немного горьковатым. Необычное сочетание, интересное. Боже, о чем я вообще думаю?

Чтобы отвлечься, задаю ему первый пришедший в голову вопрос:

– И часто ты так делаешь?

Эйден поднимает голову, слегка склонив ее набок и чуть нахмурив брови, будто его удивляет не вопрос, а сам факт того, что я с ним заговорила. Смотрит прямо мне в глаза и спрашивает:

– Делаю что? Беру кровь?

– Нет, – отвечаю с тихим смешком. – Бросаешь копье в спину своей жертве, а потом притаскиваешь сюда.

Эйден несколько раз моргает, потом тихо смеется, качая головой. Его поведение настолько непринужденное, будто я и правда здесь гость, а не пленница. С очаровательной улыбкой, немного сбивающей с толку, он наконец отвечает:

– Во-первых, это было не копье. А во-вторых, не так уж и часто. Мои братья в основном сразу уничтожают таких, как ты. А я… иногда даю шанс. Тебя вот убивать не собирался, хотел просто вырубить. Я чаще даю шанс девушкам. Вы более спокойны и устойчивы к действию сыворотки.

Застываю, ощущая, как внутренности сковывает ледяной страх. Они убивают людей.

Чтобы не показывать, что испугалась, спрашиваю первое, что приходит на ум:

– Почему остальные не такие добренькие, как ты?

И меня действительно интересует этот вопрос.

Что ими вообще движет? Эйден только что спокойно и без сожалений признался, что они убивают людей. Мне уже стоит удариться в панику? Потому что кровь стынет в жилах от реальной угрозы жизни. Нет никакой гарантии, что меня вообще оставят в живых.

Эйден внимательно смотрит на меня, как бы раздумывая, говорить что-то или нет. А это еще больше настораживает. Спустя несколько секунд он принимает решение и все же признается, чуть понизив голос:

– Пару лет назад один парень из измененных «Равенством» убил одного из наших. Нашего брата… – он замолкает и на мгновение отводит взгляд, а потом снова возвращает его ко мне. – Поэтому чаще всего мы не даем второго шанса.

Вижу, что ему тяжело было признаться в этом, и сама ощущаю странную горечь. Чтобы немного сменить курс разговора, спрашиваю:

– Зачем было бросать в меня копье?

Он вздыхает и настойчиво повторяет:

– Это было не копье, а стрела. Я выстрелил, чтобы отвлечь тебя. И это сработало. Ты ведь отвлеклась на торчащую из груди стрелу, и я смог вырубить тебя.

Изумленно смотрю на него. Для него это в порядке вещей, для меня же… мозг кипит.

– Серьезно? Стрела? Это что еще за стрела великана?

Он снова изгибает уголки губ, меня же это злит. Я что – похожа на клоуна?

– Обычная увеличенная стрела для арбалета, – тем временем поясняет Эйден.

Арбалет? Жесть.

– Значит, ты ходишь с арбалетом по кладбищу? – иронично замечаю я, окончательно растеряв весь свой страх. – Интересно, а если тебя кто-нибудь с ним увидит, что ты будешь делать, как объяснять, что решил поиграть в Ван Хельсинга?

– Меня не увидят, – самоуверенно заявляет Эйден, игнорируя мое замечание про охотника на вампиров.

– Ты так уверен в этом? Ах, ну да, вы же «Призраки», – делаю воздушные кавычки одной рукой, так как вторая занята, из нее все еще по капле течет кровь. – И как вы остаетесь невидимыми? У вас есть типа костюмы, как в том фильме про невидимку?

Боже, что я несу?!

Он смотрит на меня как на дуру. Я издаю нервный смешок, и он тоже негромко смеется. Снова.

– Ничего подобного. Просто мы умеем держаться в тени.

Вот и весь ответ.

Эйден молчит, явно не собираясь добавлять что-то еще, и я вздыхаю.

– Ладно, проехали. Долго еще? – жестом указываю на пробирки.

– Почти закончил. Мне нужно разобраться с твоей кровью – сделать некоторые анализы, чтобы понять, какую дозу лекарства тебе давать для снижения побочных эффектов от «V», – монотонно объясняет он, уйдя с головой в какие-то свои размышления.

– С чего такое рвение? – интересуюсь я, желая понять, для чего ему все это нужно. – Почему ты решил создать лекарство? Или это секрет?

Он отвечает без запинки:

– Не секрет. Но пока я не готов с тобой этим поделиться. Готово.

Эйден извлекает иглу из вены. И мы вместе наблюдаем, как ранка почти мгновенно зарастает, будто ее и не было секунду назад. Жуть какая. Я в полнейшем шоке продолжаю сидеть, а Эйден тем временем измеряет мне давление и температуру, считает пульс, а затем записывает все показатели в блокнот. После этого еще и заставляет встать на весы. Когда все эти процедуры выполнены он говорит:

– Можем идти. Пора завтракать.

Еда – последнее, о чем я могу сейчас думать. Меня слегка подташнивает от осознания того, что моя жизнь изменилась и вряд ли когда-нибудь снова станет прежней. Тяну время как могу, потому что не хочу сейчас встречаться с остальными.

– Подожди, а где живет Аманда? Я бы хотела ее увидеть.

– Зачем тебе это? – Эйден с недоверчивым любопытством смотрит на меня.

Как будто я собираюсь устроить большой побег из тюрьмы. Еле удерживаюсь, чтобы не закатить глаза. По-моему, этот парень проявляет подозрительность не там, где надо.

– Просто посмотреть, какие у нее условия проживания, – невинно хлопаю ресницами, чем, похоже, ввожу его в легкий ступор. – И какие условия ждали бы меня, если бы я не согласилась жить в твоей комнате.

Все это звучит как-то дико и непривычно для меня. Ведь с детства я жила в отдельной спальне, которую ни с кем не приходилось делить, более того, я никогда ни с кем даже не ночевала. Это будет как минимум странно.

Эйден все-таки направляется к черной двери, которую я приметила ранее, оборачивается, смотрит на меня и зовет, иронично изогнув бровь:

– Пошли, покажу тебе условия.

Шагаю следом, и уже через пять секунд мы заходим в соседнюю комнату. Вижу узкий коридор и три камеры, по-другому их никак нельзя назвать. Они достаточно просторные, но все равно – это камеры, а не комнаты! На каждой двери установлено большое смотровое окно, как будто это какая-то тюрьма. В одной из камер вижу Аманду. Она сидит на кровати и с удивлением пялится на меня. Останавливаюсь напротив и смотрю на девушку. Это не то же самое, что видеть ее в клетке, но очень похоже.

– Интересно, – говорит она, насмешливо растянув губы. – Что же такого ты им предложила и на какие условия согласилась, что тебе разрешили передвигаться только с одним конвоиром?

Не нахожу, что ответить. Неприятное чувство теснится в груди, воздуха не хватает. Я хочу уйти.

Эйден же просто качает головой на замечание Аманды. Вероятно, он уже привык к ее яду.

– Ничего особенного я не делала, – нахожу наконец в себе силы на ответ. – Просто согласилась на несколько условий с их стороны, и выдвинула пару своих.

Аманда выглядит удивленной. Возможно, она даже не задумывалась о том, что у них можно что-то попросить.

Раздается стук в дверь лаборатории, и Эйден предупреждает меня:

– Только без глупостей! – разворачивается и уходит открывать.

Аманда смотрит на меня и с насмешливой улыбкой замечает:

– Как-то уж слишком легко ты продалась. Не ожидала, что это произойдет так быстро. – А потом улыбка пропадает с лица блондинки, когда она добавляет. – Правильно я говорила, что ты такая же дура, как остальные!

Хмыкаю в ответ, ничуть не обидевшись. По ту сторону решетки она, а не я. Кто из нас дура?

– Посмотри, чего я добилась всего за несколько часов нахождения здесь. А чего добилась ты за полгода? – выдерживаю многозначительную паузу и озвучиваю свою мысль. – Ну и кто из нас теперь дура?

До нее удивительно быстро доходит, к чему я веду. Теперь Аманда смотрит на меня по-другому, совсем без насмешки. Ее зрачки расширяются, это выглядит довольно странно. Обычным зрением я бы и не заметила, но теперь у меня зрение супер-человека. Фу… как это звучит отстойно, тем не менее так и есть. Пора уже признаться, что что-то во мне изменилось, и мне только предстоит разобраться, что именно.

Аманда улыбается и одними губами произносит:

«У тебя есть план?».

Точно так же произношу в ответ:

«Работаю над этим».

Заговорщицки переглядываемся, и на миг я чувствую странное родство с этой девушкой, и что я не одна, но тут возвращается Эйден, а за ним заходит Кай.

Стираю с лица все эмоции, но парни, кажется, ничего не замечают. Рыжий улыбается во весь рот и сообщает:

– Мэнди, принес тебе завтрак. Как ты и заказывала: тут булочки с корицей, кофе и фрукты.

Хмм… И снова это его Мэнди, больше ее, вроде, никто так не называет. И он что – подрабатывает официантом?

Аманда переводит на него взгляд, кивает и отходит от двери. Тоже отступаю в сторону. Эйден открывают замок, а Кай заносит в камеру завтрак, оставляет его на столике возле кровати и разворачивается на выход.

Машу девушке на прощание, она делает то же самое теперь уже без всякой злобы. Перед тем как уйти, замечаю, что Аманда приступает к завтраку.

Чувствую, что тоже проголодалась, поэтому молча следую из лаборатории за парнями. Тянуть дальше нет смысла.

Кай с любопытством смотрит на меня, отвечаю ему дерзким взглядом, на что он показывает мне большие пальцы.

Больной что ли?

Проходим до конца коридора. Останавливаемся неподалеку от двери, ведущей в кабинет Джона, и мое сердце на миг замирает, но, когда Эйден открывает противоположную, не сразу, но начинает биться нормально. Застываю, потрясенно оглядывая обстановку. Никогда не видела подобной кухни вживую, только по телевизору и в каталогах на сайтах дизайнеров. Она, что уже неудивительно, большая, похоже, как и все в этом доме, с ультрасовременной мебелью и техникой. Все уже собрались за столом, а у плиты стоит пожилая женщина, она поворачивается и тепло улыбается мне, мастерски делая вид, что не замечает странных глаз:

– Привет! Меня зовут Кристина, – представляется она и добавляет, понизив голос, – я готовлю еду и убираю за этими оболтусами.

Звучит нестройный хор возражений, а потом все смеются, словно большая дружная семья.

Это очень неожиданно. Ну вот вообще не ожидала увидеть здесь никого, кроме членов Братства.

– Доброе утро, – бормочу с заминкой.

К столу прохожу не сразу, а только заметив, что Эйден и Кай уже заняли свои места, и абсолютно все выжидательно смотрят на меня.

Наконец, тоже сажусь за стол. И мне снова «везет» – напротив оказывается Маркус.

Черт бы побрал его и снисходительную ухмылку, застывшую на его лице!

От мыслей меня отвлекает голос женщины:

– Что будешь на завтрак, милая?

Ее тон заставляет мое сердце замереть от тоски по прежней жизни. Каждое утро мама спрашивала у меня то же самое. Быстро беру себя в руки, улыбаясь в ответ.

– Немного фруктов, пожалуйста, и, если можно, кофе.

– Сахар, сливки? – спрашивает Кристина с теплой улыбкой.

– Да, пожалуйста.

Бросаю взгляд на Маркуса, он насмешливо смотрит в ответ.

Да сколько можно? Что ему от меня нужно?

Отворачиваюсь и стараюсь смотреть только в свою тарелку, где Кристина красиво разложила тосты и порезанные фрукты, будто мне шесть лет, но все равно это приятно.

Завтрак проходит в полнейшей тишине, никаких разговоров или насмешек в мою сторону. Чему я удивлена. Делаю последний глоток кофе и смотрю на Эйдена.

– Закончила? – тут же уточняет он. Молча киваю. – Пойдём, устрою тебе небольшую экскурсию. Покажу, куда можно заходить, а куда не стоит.

После еды мне не хочется никаких экскурсий. То ли напряжение после всего произошедшего сказывается, то ли бессонная ночь.

– А можно вернуться в комнату, пожалуйста?

Слышу фырканье от Маркуса.

Как же он меня достал. Так и хочется разбить чашку об его тупую темноволосую голову!

– Что случилось? Плохо себя чувствуешь? – с искренней заботой интересуется Эйден.

В который раз удивляюсь, почему он ведет себя со мной так… мило? Говорю, как есть:

– Нет, просто немного устала. Я не спала ночью, поэтому хочу немного отдохнуть, если ты не против?

– Хорошо, никаких проблем. Пока будешь отдыхать, займусь твоей кровью и рассчитаю необходимую для тебя дозу лекарства.

Отлично. С облегчением выдыхаю и поднимаюсь из-за стола, благодарю Кристину за завтрак и, не говоря больше ни слова, иду к выходу. Эйден догоняет меня и открывает дверь. Снова. Похоже, придется привыкать к этому.

Направляемся к его… моей спальне.

Парень показывает, где лежит чистое постельное белье и уходит, оставляя меня одну.

Так просто? Оставляя меня в одиночестве, он не боится, что я сбегу? Хотя куда мне бежать? Октябрь, а я в носках. Да и выход мне вряд ли удастся найти до того, как меня заметят. С другой стороны, зачем бежать, если мне помогут отомстить тем, кто сделал это со мной? Падаю на диван и закрываю глаза, в надежде уснуть, а проснуться дома. Легче думать, что все это ужасный сон.

***

– Пап, почему ты не веришь в меня? – кричу сквозь слезы. – Я справлюсь! Я уже взрослая! Мне семнадцать!

– Я знаю, малышка, но это может быть небезопасно, – с тревогой говорит папа. – Давай обсудим. На самом ли деле ты готова к подобному?

– Небезопасно? О чем ты вообще говоришь?..

***

Резко распахиваю веки. Что это было? Сон? Если да, то он какой-то странный. И больше похож на воспоминание. Но я такого не помню. Такого точно не могло произойти. Не в этой жизни. Мы с папой всегда общались мало. И он никогда не называл меня малышкой, чаще всего он обращался так к Хлое – моей младшей сестре. Со мной же вел себя более чем прохладно. Только с мамой у нас были великолепные отношения. Она любила нас одинаково и делила свою любовь поровну между мной и сестрой.

Сажусь на диван, приглаживаю волосы, они высохли, но не мешало бы их расчесать. Поднимаюсь на ноги и направляюсь к окну, сдвигаю в сторону тяжелые шторы и оглядываю прилегающую территорию.

Судя по всему, мы находимся на третьем этаже. Вокруг, насколько хватает взгляда, виден только лес. Густой лес. Солнце уже прошло половину своего пути, началась вторая половина дня. Немало я поспала.

Ухожу в ванную, где привожу себя в порядок. При более тщательном осмотре обнаруживаю расческу, она в новой упаковке. Расчесываюсь, заплетаю новую косу.

Замираю на пороге ванной, потому что в комнате я не одна. Возле шкафа вижу Эйдена, он переодевает футболку. Я на мгновение зависаю, рассматривая идеальный пресс, какой видела только на фотографиях в Пинтерест. Эйден выгибает бровь и выжидающе смотрит на меня. Поспешно отвожу взгляд, чувствуя, как краснеют от смущения щеки.

– Хорошо, что ты уже проснулась, – говорит он, так и не дождавшись от меня ни слова. Краем глаза замечаю, что парень поправляет футболку. – Я сделал первый вариант лекарства. И рассчитал нужную дозу, в соответствии с твоим весом.

Он направляется к столу и дает мне какой-то порошок в маленьком пакетике, что выглядит несколько подозрительно. Но по какой-то неведомой причине я готова довериться ему. С тех пор, как оказалась здесь, он не ведет себя так, будто собирается причинить вред.

– Нужно растворить в воде и выпить за один раз, – поясняет Эйден.

Принимаю пакетик, подхожу к столу, наливаю из графина воды в стакан и одновременно высыпаю порошок.

– Когда обычно проявляются побочные эффекты? – спрашиваю между делом.

Мне любопытно, ведь прошло столько времени, а у меня, кроме головной боли, покинувшей меня еще утром, после таблетки, которую он дал, больше не было никаких симптомов, описываемых Амандой.

– Через два-три дня после «смерти». – Эйден озадаченно смотрит на меня. – Когда ты умерла? – Бросаю на него недоуменный взгляд, и он исправляется: – Какая дата смерти значится на твоем надгробии?

– А… это. – Делаю глоток из стакана и кривлюсь от отвратительного вкуса. – Пятнадцатого октября.

– Х-м-м… – Эйден задумчиво хмурит брови. – Сегодня восемнадцатое. По идее, уже должны были появиться первые симптомы. Была только головная боль? – Когда я утвердительно киваю, делая очередной маленький глоток, он продолжает: – А сейчас нет?

– Нет. – Пожимаю плечами. – Утренняя таблетка помогла.

– Хорошо. Но все равно понаблюдаем за твоим самочувствием. – Парень прослеживает за тем, как я допиваю лекарство и добавляет. – А теперь время тренировки.

– Тренировки? – спрашиваю удивленно. Я вообще ни разу не спортсменка. – Какой еще тренировки?

– Вот прямо сейчас и узнаешь. Пойдешь со мной, посмотришь, что и как.

Он направляется к выходу, жестом приглашая меня за собой. Понурившись, неохотно плетусь следом в той же одежде, в которой ходила утром и спала, переодеться все равно не во что.

– Ладно, – бурчу себе под нос, будто ему требуется мое согласие.

Глава 6

Выходим из спальни, но в этот раз идем направо до конца коридора, где находятся широкие двойные двери. Эйден открывает их и пропускает меня вперед.

Оглядываюсь и не верю своим глазам. Спортзал большой. Нет – огромный! Хотя, кто бы сомневался?! Вижу несколько беговых дорожек, различные спортивные тренажеры, штанги, в углу справа от входа висят две боксерские груши, с другой стороны от них расположен небольшой ринг. Вот это размах. Так и хочется присвистнуть. Так и сделала бы, если б умела.

Парни собрались в центре зала и о чем-то переговариваются, но замолкают и оборачиваются, замечая меня. Все они переоделись, ведь им, в отличие от меня, есть во что. Теперь они в спортивных штанах и футболках, у каждого бугрятся мышцы на руках, не прикрытых тканью. Видимо, они действительно много времени уделяют тренировкам. Если бы не обстоятельства, я уже бы залила пол слюной. Ну а что? Внешность у всех что надо, вот с характерами некоторым не повезло.

Кстати, о некоторых. Не знаю, у него такая привычка, или он с чего-то решил выпендриться, но Маркус единственный без футболки. Хотя я прекрасно знаю, какой он мерзкий, и по-прежнему хочу его прибить, но не могу приказать себе не пялиться. Никогда вживую не видела ничего подобного. Тело у Маркуса потрясающее: золотистая кожа, шесть идеальных кубиков пресса, косые мышцы живота совершенно не скрывают низко сидящие на бедрах спортивные штаны. Чтобы иметь такое тело, надо просто-напросто не вылезать из спортзала.

Наваждение проходит в тот же момент, когда мы встречаемся взглядами. Он показушно потягивается, лениво ухмыляется, словно обожравшийся сметаны кот, и в своей обычной манере произносит:

– Нравится то, что ты видишь, мышонок? Если будешь тренироваться так же упорно, как я, то скорее всего сможешь прокачать парочку своих хилых мышц.

Скрипнув зубами, отворачиваюсь, ему не удастся вывести меня из себя. Надо же быть такой выскочкой! Даже великолепное тело не прибавляет ему плюсов.

Решено. Постараюсь сделать вид, будто его вообще здесь нет!

Думаю, сегодня меня никто не будет заставлять тренироваться. Хотя мало ли что, но на всякий случай я морально готова.

Продолжаю разглядывать окружающее пространство, когда мое внимание привлекает Джон. Поворачиваюсь к нему.

– Думаю, для начала мы с тобой потренируем выносливость – будешь бегать на дорожке; меткость – займемся обучением стрельбе из арбалета, или метанием ножей, выберешь сама, что больше нравится.

Удивленно поднимаю брови, несколько раз озадаченно моргнув:

– Стрелять? Зачем мне стрелять?

– Если ты хочешь научиться защищать себя, мало иметь только физическую силу.

– Ладно, хорошо, – соглашаюсь, потому что не вижу смысла спорить, хотя я вообще не согласна. – Попробую. Но, думаю, с бегом придется повременить. Не могу же я бегать без обуви. Так недолго и травму получить.

– Ты не можешь получить серьезную травму, – встревает Эйден, который все еще продолжает стоять рядом со мной. – А если и получишь, то твоя регенерация сделает так, что ты этого даже не заметишь.

Я просто удивленно киваю. Никак не привыкну к изменениям, которые во мне произошли. Ведь все это кажется чем-то из рода фантастики.

– Начнем, пожалуй, с тренировки меткости, – продолжает Джон, взмахнув рукой. – С этим тебе поможет Макс.

Поворачиваюсь в указанном направлении и вижу, что на дальней стене висят мишени, а рядом с ними несколько стеллажей с различным инвентарем – арбалеты и стрелы, копья… или не копья, пойди – разберись, на столе рядами разложены наборы ножей и звезд для метания.

Здесь просто немыслимое количество оружия. Возможно, меня привели сюда в качестве проверки. Вдруг я окажусь неадекватной и нападу на них, тогда со мной уж точно никто церемониться не будет. Как бы то ни было, я намерена пройти проверку.

Макс угрюмо смотрит на меня и молча кивает в сторону мишеней. Без возражений, но и без особой охоты плетусь за ним, оставив позади Эйдена и Джона.

– Давай начнем с арбалета? – предлагает блондин, все так же продолжая хмуриться. – Для начала потренируемся стрелять обычными стрелами, они легче.

Подхожу к первому попавшемуся оружию, но Макс останавливает меня:

– Подожди. Нужно подобрать арбалет по размеру и весу, так тебе будет легче стрелять. – Он оценивающе оглядывает меня, затем переводит взгляд на стеллажи, выбирает оружие и вручает его мне.

Арбалет оказывается тяжелее, чем я думала. Хотя уверена, в первый раз мне было бы непросто с любым.

Макс показывает, как правильно держать оружие, как заряжать и целиться. Вроде ничего сложного. Делаю первый выстрел и… даже близко не попадаю в мишень. Стрела отскакивает от стены примерно в двух метрах от нее, ломается пополам, падает на пол и катится в нашу сторону. Теперь понятно, почему они не боятся.

За спиной раздаются смешки. Но я делаю над собой невероятное усилие, чтобы не обращать на них внимания. Хотя внутри все кипит от разочарования.

– Что я делаю не так? – спрашиваю уу Макса после еще нескольких провальных попыток.

Конечно, я не думала, что у меня начнет получаться с первого раза, но мои старания выглядят невероятно жалкими, хотя на деле таковыми не являются.

Макс вздыхает, берет новый арбалет, заряжает его и поворачивается ко мне:

– Ты держишь неправильно, смотри, как надо. – Он берет свое оружие точно так же, как я десять секунд назад, стреляет и попадает прямо в центр мишени. – Расслабь руку, ты чересчур напряжена.

Пробую еще раз, с тем же успехом, что и прежде. Но я не намерена сдаваться. Пробую снова и снова. В конце концов, у меня ведь есть сила, должны же быть еще какие-то плюсы от действия чертовой сыворотки!

Несколько раз стрела прилетает в мишень, но не застревает в ней, а просто отскакивает, от этого я начинаю злиться еще сильнее. Сжимаю арбалет с такой силой, что раздается треск. Удивленно смотрю на оружие, так и есть, на корпусе появилась небольшая трещина. Поспешно кладу его на стол и говорю:

– Это бесполезно. Может, покажешь, как метать ножи?

Макс со вздохом, вероятно, означающим вселенскую усталость, убирает арбалеты на место и переходит к ножам.

Через полчаса понимаю, что это полный провал, скорее даже катастрофа! Я ни разу не попала в мишень, а только расстроилась и сильно вспотела, и теперь меня не покидает желание поскорее залезть под душ. Кто бы мог подумать, что новая сила вообще никак мне не поможет. Зачем она, спрашивается, вообще нужна, если от нее никакой пользы?! Хотя, по идее, у меня должна быть улучшенная реакция. Но это не так. И я то и дело слышу насмешки Маркуса, но пока не могу показать ничего лучше.

Макс тоже считает это странным, хотя мы мало разговариваем. Он все время какой-то угрюмый, а я раздражена своими неудачами! Мы отличная команда.

Парни тренируются, занимаясь кто чем, похоже, один Маркус страдает фигней. Слышу его смех чаще, чем указания от Макса. Боже, как же он меня бесит! Если бы я знала, что точно попаду в цель, то развернулась бы и, не раздумывая, бросила нож прямо ему в голову, но надо держать себя в руках, тем более, я вряд ли попаду ему даже в ногу, а это вызовет еще больший приступ веселья. А я и так уже достаточно повеселила его сегодня.

Еще через какое-то время, когда я совершенно выдыхаюсь и не показываю никакого результата, кроме нулевого, к нам подходит Джон.

– Для первого раза неплохо, – мягко произносит он.

– Ты, должно быть, издеваешься надо мной? – бросаю с горьким смешком. – Да это хуже катастрофы!

Джон снисходительно улыбается:

– Ничего страшного я не заметил, будешь тренироваться – научишься. К тому же я видел, что ты действительно старалась. Думаю, Макса можно отпустить. Давай займемся боксом? – Когда я округляю глаза, он успокаивает. – Сегодня просто потренируемся с грушей, я покажу как.

Идем в указанном направлении, и Джон учит меня правильно ставить ноги и держать руки. И прежде, чем я успеваю сделать первый удар, он слегка наклоняется ко мне и шепчет почти в самое ухо:

– Представь, что бьешь Маркуса, – по голосу понимаю, что он улыбается.

Что это? Провокация? Сейчас мне на это плевать, я устала слушать его насмешки и просто вымоталась, поэтому без труда поддаюсь.

Расплываюсь в улыбке. Ничего не отвечаю и наношу свой первый удар.

Замираю, пораженная результатом. На месте удара образуется трещина, из которой тонкой струйкой на пол высыпается песок.

Да, мать вашу!

Не сдерживаю смеха.

Наконец-то! У меня хоть что-то получилось. Это просто лучший момент за день.

Чувствую, как на душе становится чуточку легче. Один не самый сильный удар реабилитировал для меня предыдущие неудачи.

Раздается свист, и парни собираются вокруг нас. Я все еще счастливо улыбаюсь, даже не пытаясь сдерживаться.

Джон задумчиво потирает подбородок и выносит вердикт:

– Над силой удара тоже надо поработать. Ладно, думаю, на сегодня мы закончили. Ты заслужила хороший отдых. Как и плотный ужин, обед ведь пропустила.

Я все еще стою у груши, когда слышу, как меня зовет Эйден, он уже ждет меня возле двери. Направляюсь к нему, краем глаза замечая снисходительно ухмыляющегося Маркуса. Прохожу мимо, не оборачиваясь, показываю ему средний палец и выхожу из зала.

Вместо проклятия в спину мне летит его смех. Что-то новенькое.

Эйден направляется в комнату, а я следую за ним. Парень миролюбиво предлагает:

– Может, пора заканчивать это противостояние с Маркусом? Будь выше этого!

Удивленно смотрю на него и качаю головой.

– Я не буду ему отвечать только в том случае, если он прекратит насмешки и перестанет обзывать меня! И, пожалуйста, не надо портить мне минуту триумфа разговорами об этом придурке!

– Эй, вообще-то я все слышу! – беззлобно кричит Маркус, выходя из спортзала.

Не хочу ему отвечать, поэтому без разговоров захожу в свою спальню. Да, я уже считаю ее своей.

Еще бы как-то выселить отсюда Эйдена.

– Я первая в душ, – бросаю на ходу.

– Без проблем, только недолго. Ужин через полчаса. Кристина не любит, когда опаздывают.

Не отвечаю, захожу в ванную и закрываю за собой дверь. Собираю волосы наверх, чтобы не намочить, быстро моюсь, беру полотенце и только тут понимаю, что у меня нет чистой одежды. Блин. Ну и что прикажете делать?

Заворачиваюсь в полотенце, подхожу к зеркалу и смотрю на свое отражение. Глаза довольно жуткие, никак к этому не привыкну. Других внешних изменений не вижу. Смотрю на руки. В них скрыта невероятная сила, с которой мне еще предстоит познакомиться, ведь до сих пор я не особо осознаю, на что стала способна.

Нужно выходить, не могу же я сидеть здесь вечно. Хотя выйти в таком виде – последнее, чего я хочу. Но за неимением выбора осторожно приоткрываю дверь и несмело шагаю в спальню.

Эйден сидит за столом и, видимо, над чем-то работает – перед ним раскрытый блокнот, пальцами правой руки парень небрежно крутит ручку. В левой он держит стакан с водой, из которого отпивает глоток, а потом поднимает на меня глаза и… давится.

Его лицо краснеет, Эйден закашливается и начинает задыхаться.

Растерянно смотрю на него. Что делать?

Не раздумывая, бегу к нему, придерживая полотенце, чтобы не свалилось, не хватало еще, чтобы парень умер. В этом точно обвинят меня. Пару раз ударяю Эйдена по спине, и, кажется, ему становится легче.

– Прости, – хрипло произносит он, пытаясь прокашляться. – Не ожидал, что ты появишься в таком виде.

Чувствую, как кровь приливает к щекам, не нахожу ничего лучше, как начать защищаться:

– А что мне остается? Сменной одежды все равно нет. Может, как-то поторопишь Маркуса? Или, может быть, доверите мне самой покупку одежды?

– Маркус все заказывает в интернете. За ужином спросишь его о доставке.

– Не пойду я на ужин в таком виде! – заявляю упрямо, сложив руки на груди. – Если ты подавился и чуть не умер, то представляю, какая реакция будет у остальных! Хотя, может, у Маркуса случится сердечный приступ, и он отбросит коньки?! – предполагаю с надеждой.

Эйден качает головой и смеется. Ничего не говорит и уходит в ванную.

Со вздохом опускаюсь на диван, откидываю голову на спинку и прикрываю глаза. Устала. А ведь сегодня была тренировка в щадящем режиме. Что будет дальше? Если я буду приходить каждый вечер из спортзала и валиться без сил на диван, меня это устраивает. По крайней мере это поможет избавиться от мыслей о том, что со мной произошло, и от размышлений о путях решения, которого у меня нет.

Эйден выходит из душа, обернув вокруг бедер полотенце, и я чуть не давлюсь воздухом. Он решил так отомстить мне?

Не могу ничего с собой поделать и бессовестно разглядываю его из-под опущенных ресниц.

Боже, куда я попала? Его тело выглядит еще сексуальнее, чем у придурка Маркуса. Я смотрю, как с его волос капает вода, когда он проходит мимо меня к шкафу и достает чистую одежду. Оборачивается и смотрит на меня, я же закрываю глаза. Но выдерживаю всего секунд десять, поднимаю веки и с легким разочарованием понимаю, что он уже оделся. Вот это скорость! Действительно впечатляет. Постойте, что? Он что, переодевался прямо здесь, при мне? Ну это уже ни в какие ворота!

– На ужин ты, я так понимаю, не пойдешь? – как ни в чем не бывало уточняет Эйден, когда замечает, что я на него смотрю. Отрицательно качаю головой. – Ладно, попрошу Кристину принести тебе еду сюда. Иначе она раскудахчется, ты ведь и так обед проспала.

Он уходит, а я остаюсь одна. Одиночество совсем на меня не давит, и я чувствую себя на удивление спокойной. Подхожу к окну и смотрю на лес. Красиво. Очень много хвойных деревьев, но есть и лиственные, которые сверкают яркими осенними красками.

Минут через десять без стука открывается дверь, и Кристина закатывает в комнату столик на колесиках, он заставлен тарелками с едой, фруктами, чайником и двумя чашками. Она никак не комментирует мой внешний вид, подкатывает столик к дивану, разливает ароматный чай по чашкам и зовет меня ужинать.

Сажусь рядом с ней, испытывая легкую неловкость. Молча съедаю ужин, который состоит из риса и красной рыбы. Ем немного фруктов, а когда берусь за чай, Кристина принимается расспрашивать обо мне, о моей семье, о жизни до…

Рассказываю, ведь мне нечего скрывать. Хотя это и навевает грустные воспоминания о прошлом. Жизнь так резко повернулась…

– А давно вы работаете здесь? – наконец интересуюсь я, когда темя меня любимой оказывается исчерпанной.

Женщина тепло улыбается.

– Уже больше пятнадцати лет.

Удивленно округляю глаза. Она, должно быть, очень любит свою работу, иначе давно бы уже сбежала.

– Расскажите о своих… домочадцах? – прошу с неуверенностью. – Что они любят? Чем занимаются в свободное от тренировок время? Ну и, конечно же, в то время, когда не… э-э-э… уничтожают измененных? – Кристина выглядит слегка расстроенной, поэтому я поспешно добавляю: – Простите! Я не хотела никого обидеть!

– Ничего страшного, дорогая. Я все понимаю. Но эти мальчики, они… – Она тяжело вздыхает. – Просто делают то, что должны.

Кристина некоторое время смотрит на меня. Затем заговорщицки мне улыбается.

– Кое-что расскажу. Но только, если это останется между нами.

– Конечно, я – могила! – заверяю поспешно и делаю очередной глоток ароматного чая.

Женщина снова улыбается и тоже отпивает из своей чашки.

– Эйден. Ну с ним, думаю, все понятно. Его страсть – наука и медицина. Думаю, если бы не обязательства перед братьями, он сутками не покидал бы свою лабораторию. Джон – ценитель музыки. Он великолепно играет на пианино, возможно, когда-нибудь ты услышишь его игру. Маркус обожает искусство и неплохо разбирается в моде. Кай очень любит готовить, он частый гость у меня на кухне. Помогает создавать кулинарные шедевры на все праздничные ужины. Рид – полиглот. Изучает иностранные языки, знает уже не меньше семи! Макс хорошо рисует. Недавно он подарил мне портрет, на котором изобразил меня в молодости. Но, к сожалению, в последнее время он рисует довольно редко. Дэн очень любит читать, я часто вижу его то с одной, то с другой книгой. У него в комнате даже есть собственная библиотека, – заканчивает свою речь Кристина.

Она говорила о каждом с такой любовью, теплотой и гордостью, что мне становится немного не по себе. Нужно постараться не оскорблять никого из них в ее присутствии. Женщина ведь не виновата, что ее мальчики меня похитили.

Мы еще немного болтаем, а затем Кристина уходит.

Наступает ночь, а Эйден так и не возвращается. Расхаживать по коридору в полотенце – не лучшая идея, поэтому я остаюсь в спальне. Достаю из шкафа первую попавшуюся футболку. Может, мой сосед вообще сегодня не придет? Переночует в лаборатории. С чего тогда я должна ютиться на крошечном диване? Пусть сам на нем спит!

С улыбкой забираюсь на большую, мягкую кровать, обнимаю подушку и закрываю глаза. Перед тем, как провалиться в сон, чувствую запах мяты, корицы и чего-то еще…

Глава 7

Глава 8

Немного простой, но веселый, по крайней мере для меня, план мести почти сформировался в моей голове, когда Эйден выходит из ванной. По крайней мере я точно повеселюсь. Провожаю парня взглядом, на этот раз, хвала небесам, он полностью одет.

Эйден не сводит с меня взгляда, пока идет к столу.

– Я подготовил для тебя лекарство, – поясняет он и протягивает мне коробочку с синими, желтыми и красными пилюлями, после чего добавляет. – Принимай по три таблетки один раз в сутки.

– Хорошо, нет проблем, – некоторое время рассматриваю пилюли, затем поднимаю голову на собеседника. – Это точно поможет? И от чего это должно помочь, если у меня вообще нет никаких симптомов?

– Я все еще не уверен, почему они до сих пор не проявились, но рано или поздно это произойдет, – убежденно произносит Эйден. – Сегодня возьму еще раз твою кровь на анализ и сделаю пару тестов.

Тяжело вздыхаю, но не спорю. Я сама согласилась с их условиями, придется терпеть.

– Хорошо.

– Идем завтракать? – спрашивает он, мельком взглянув на наручные часы.

– Минуточку. – Поднимаюсь с дивана и указываю на шкаф. – Мне нужна полка, чтобы куда-то сложить новую одежду.

Эйден подходит кивает, открывает дверцу, сдвигает на одной полке в сторону футболки, берет такую же стопку с соседней и перекладывает на первую.

– Вот, пожалуйста, – взмахом показывает он. – Теперь это твоя полка.

Едва сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть. Как все легко.

– Спасибо большое, – благодарю сдержанно.

Парень отходит в сторону, освобождая мне место. Аккуратно раскладываю вещи. А дурацкое недоразумение под названием «нижнее белье» прячу в самый дальний угол. Беру один комплект, самый приличный на вид, футболку и шорты. Шорты, кстати, могли бы быть и чуть подлиннее. Ну и ладно, что поделаешь? Иду в ванную переодеваться.

– Подожди меня пару минут, – прошу на ходу.

Эйден молча кивает.

Когда через минуту возвращаюсь, он слегка округляет глаза, но быстро берет себя в руки. Стараюсь не обращать на столь странное поведение ни капли внимания. Вздергиваю подбородок повыше и первой шагаю в сторону выхода. Все претензии к Маркусу, это он выбрал такую одежду. Да и переодеваться я все равно не буду. Без разговоров отправляемся на завтрак. Когда заходим на кухню, Кристина по своему обыкновению улыбается и щебечет приветствия. Я говорю, тоже слегка улыбнувшись:

– Доброе утро!

Кто-то отвечает тем же, другие просто кивают. Ну хоть какая-то реакция не похожая на враждебную. Съедаю свой завтрак без единого слова, после чего обращаюсь к Джону, стараясь говорить как можно вежливее:

– Нельзя ли мне выйти на улицу? – после моих слов следует бурная реакция, возмущается преимущественно Рид. Но я смотрю только на главаря, который удивленно поднимает брови. Продолжаю поспешно: – У меня даже в мыслях не было убегать. Мне просто нужен свежий воздух. Не могу же я сидеть в четырех стенах постоянно. Вы ведь выходите на улицу. Я тоже хочу.

Замолкаю и поспешно перевожу чуть сбившееся дыхание.

– Как ты себе это представляешь? – нарушает паузу Рид. – Думаешь, мы просто отпустим тебя, чтобы ты ходила, где вздумается?

Снова начинаю злиться. Этот парень выводит меня из себя наравне с Маркусом, который на удивление сохраняет тишину.

– Да мне плевать, что вы сделаете! – выпаливаю грубо, сверля его злобным взглядом. – Можешь хоть пистолет мне к виску приставить, или приковать к себе наручниками, чтобы понять – я не сбегу. Мне просто нужно на воздух!

Стоило только подумать, что Маркус не принимает никакого участия в происходящем, как он решает исправиться. Парень, как всегда, хмыкает, а я, как обычно, стараюсь это игнорировать.

Но тут он выдает совершенно неожиданную фразу:

– Кажется, я знаю, как можно помочь в этой ситуации.

Выглядит он при этом на удивление серьезным и задумчивым. Но меня это не обманет. С подозрением смотрю на него:

– Ты серьезно?

Маркус кивает:

– Да, посмотрю, что можно сделать.

– Спасибо, – говорю неуверенно, отчего слово звучит больше как вопрос. – И, кстати, спасибо тебе за одежду.

– Не за что, – поспешно отвечает он, встает и, поблагодарив Кристину за завтрак, уходит.

Смотрю ему вслед, про себя отметив, что, кажется, это был самый нормальный наш разговор за все время. Мы не орали друг на друга и не обзывались. Но все равно он придурок! И его поведение не отменяет моего плана.

Эйден вырывает меня из мыслей:

– Давай, я все-таки проведу для тебя экскурсию? Посмотришь, что у нас здесь и где.

– Пошли, – согласно киваю и понимаю, что сейчас мне представится возможность узнать некоторые детали для моего плана мести.

Выходим в коридор, пока остальные заканчивают завтрак. Эйден сразу кивает на дверь напротив.

– Думаю, ты запомнила, что здесь находится кабинет Джона и напоминать об этом не надо.

– Да уж, такое не забывается, – со вздохом произношу я, с внутренней дрожью вспоминая, как очнулась в клетке.

Эйден тем временем продолжает:

– По правой стороне коридора находятся все спальни. Следующая после кабинета дверь ведет в комнату Джона, затем спальня Макса, Кая, Маркуса, моя, а теперь и твоя тоже, потом спальня Рида и крайняя – Дэна. Прямо напротив того места, где мы сейчас стоим – спортзал, но это ты уже и так знаешь. Напротив спальни Дэна библиотека, затем медиа-зал, где можно посмотреть фильмы, спортивные передачи и так далее, лаборатория, в которой ты уже была, и гостиная. Ты можешь ходить везде, кроме лаборатории, она обычно закрыта. Ну и не советую заходить без спроса в спальни парней, уважай чужое личное пространство.

Поспешно киваю, спальни парней меня не интересуют. Вернее, интересует только одна, но Эйдену незачем об этом знать.

– У вас есть библиотека? – спрашиваю удивленно. – Я хочу ее увидеть.

– Ты все запомнила? – уточняет Эйден. Нетерпеливо киваю, и он улыбается. – Отлично. Тогда идем.

Преодолеваем коридор и заходим в библиотеку. Она оказывается достаточно просторной. Хотя я уже привыкла, что в этом доме все большое, но ее размер не укладывается в голове. Стеллажи и полки заставлены книгами от пола до потолка, возле окна большой стол, также в комнате есть пара диванов, между которыми стоит столик и два кресла, на них можно уютно устроиться, читая или просто наслаждаясь атмосферой. Рядом с ними высокие напольные светильники. Мне здесь нравится. Уютно.

Следом за нами заходит Дэн и, не обращая внимания на мои восторги, берет книгу с полки, садится в одно из кресел и принимается читать. Раздраженно смотрю на него. Я первая пришла. Но этот парень не сделал мне ничего плохого, поэтому стараюсь проявить вежливость.

– Если ты не против, я хотела бы побыть здесь.

По всей видимости, он сначала не понимает, что я обращаюсь именно к нему. Затем поднимает глаза, коротко кивает и снова принимается за чтение.

Эйден говорит:

– Может быть, сначала я возьму у тебя кровь? А пока буду делать тесты, ты вернешься сюда?

– Отлично, пошли, – нетерпеливо киваю и первая возвращаюсь в коридор.

Эйден в два шага догонят меня. В лаборатории повторяем все вчерашние процедуры. Мне кажется, в этот раз Эйден берет даже больше крови, но я об этом не спрашиваю.

Когда все сделано и записано в блокнот, оставляю его и без сопровождения ухожу в библиотеку. Конечно, думать, что мне доверяют, было бы верхом глупости, но почему-то этот факт вселяет чуть больше уверенности.

За чтением первой попавшейся книги провожу пару часов. Хотя это громко сказано. Каждые несколько минут смотрю на Дэна, который не обращает на меня внимания и так и сидит в том же кресле. Он полностью погрузился в книгу и делает вид, что меня тут вообще нет.

В итоге мне надоедает притворяться, поднимаюсь с места и еще около часа посвящаю исследованию библиотеки. Каких только книг здесь нет, они способны порадовать вкус любого читателя.

Через некоторое время заглядывает Эйден и приглашает на обед. Когда мы приходим на кухню, Джона и Маркуса нет. Меня удивляет этот факт. Но я ничего не спрашиваю. После обеда помогаю Кристине прибраться и болтаю с ней еще какое-то время обо всем и ни о чем одновременно.

Эйден находит меня через некоторое время.

– Через полчаса начинается тренировка, – сообщает он. – Будь, пожалуйста, готова.

– Хорошо, без проблем, сейчас только переоденусь.

Парень скрывается из вида, Кристина тоже куда-то уходит. Кстати, где она живет, Эйден мне не показал, но, судя по всему, не здесь.

Иду в комнату переодеваться. Это занимает очень мало времени, и я решаю, что пора претворить свой план мести в действие.

Отбрасываю прочь зародившиеся вдруг сомнения. Ощущая себя шпионкой из очень плохого фильма, выглядываю в коридор. Никого не вижу. Быстрым шагом возвращаюсь на кухню и нахожу то, что мне нужно. Пульс разгоняется до бешеной скорости, почти бегом направляюсь к спальне Маркуса. Надеюсь, его нет внутри. Будет как минимум неловко, если он меня поймает.

Осторожно поворачиваю дверную ручку, про себя молясь, чтобы не было заперто. Дверь открывается с тихим щелчком, с облегчением выдыхаю и заглядываю внутрь. В спальне никого нет, что обнадеживает еще больше. Помещение такое же, как то, где живу я, только мебель расположена немного по-другому, но у меня нет времени разглядывать обстановку. Быстрым шагом подхожу к ванной и открываю дверь. Хихикая, как ненормальная, быстро делаю то, что запланировала, и оглядываю результат.

Закрываю глаза, складываю руки перед грудью в молитвенном жесте и поднимаю голову к потолку.

Шепотом произношу: «Пожалуйста, сделай так, чтобы он разбил свою голову, отбросил коньки, а ты забрал его к себе. Ну или отправь в ад! Где ему самое место! Аминь!»

Конечно, на самом деле я не желаю Маркусу смерти даже несмотря на то, что он придурок. Надеюсь, серьезно пострадает только его гордость.

Продолжаю тихонько посмеиваться, направляясь к выходу.

Так, Ханна, соберись! Теперь нужно избавиться от улик.

Подхожу к двери, ведущей в коридор, на пару миллиметров открываю ее, воровато оглядываясь по сторонам, в коридоре по-прежнему никого нет.

Выскальзываю из спальни и бегу обратно на кухню. Хорошо, что Кристины здесь нет. Иначе появились бы вопросы. Нахожу мусорное ведро, выбрасываю улики и спокойно отправляюсь на тренировку. В коридоре сталкиваюсь с Джоном, он как раз выходит из своего кабинета и поднимает руку перед стеной, которая находится между кабинетом и кухней. Что за странность? Мужчина спрашивает, удивленно приподняв брови:

– Почему ты еще не на тренировке?

Лихорадочно соображаю, что бы соврать, чтобы не вызвать подозрений. Решаю сказать самое очевидное.

– Ходила попить воды, сейчас как раз направляюсь в спортзал.

Джон одобрительно кивает.

– Отлично. У меня появилось неотложное дело, так что твоей тренировкой сегодня займутся Макс и Эйден. Я ненадолго уеду. Тебе что-нибудь нужно?

Пару секунд размышляю, затем неуверенно киваю.

– На самом деле да. У меня к тебе будет небольшая просьба. Можно ли как-то сделать так, чтобы одежду для себя я выбирала сама?

Если он и удивлен, то не подает вида.

– Посмотрим, что можно сделать, – говорит он. – Я передам твою просьбу Маркусу. Это все?

Когда я киваю, Джон подносит руку к стене, нажимает на нее, и там, куда он нажал, волшебным образом появляется сенсорная панель. От этого у меня округляются глаза. Мужчина подносит палец к панели, и я понимаю, что это сканер отпечатков пальцев. Перед ним тут же открываются створки лифта.

Удивленно хлопаю ресницами. Так вот где выход. И это открытие нисколько не обнадеживает. Очевидно, что самой мне отсюда не выбраться. Возможно, придется оторвать палец кому-нибудь из них. Встряхиваю головой. Что за мрак у меня в мыслях?

Джон заходит в лифт и говорит с улыбкой:

– Увидимся позже, Ханна.

Пару раз машу на прощание:

– Пока.

Двери лифта закрываются, а я разворачиваюсь и плетусь в сторону спортзала. Мне остается всего несколько шагов, когда угрюмый Макс появляется на пороге.

– Ну и где ты ходишь? – недовольно спрашивает он.

Тяжело вздыхаю. Тренировка обещает быть веселой.

– Прости, что опоздала, – говорю как можно более любезно. – Я беседовала с Джоном.

Когда он слышит это, то немного смягчается и пропускают меня вперед.

Все парни уже приступили к тренировке. Дэн поднимает штангу, Эйден бегает на дорожке, Кай и Рид на ринге. Маркуса нигде нет. Ну и отлично.

Мы с Максом проходим к мишеням, и он точно так же, как вчера, начинает показывать мне, как стрелять из арбалета и как метать ножи. Сегодня я уже делаю небольшие успехи: пару раз даже попадаю в мишень. Не в центр, конечно, но попадаю ведь!

Правда, что стрелы, что ножи долго в ней не задерживаются, они входят всего на пару миллиметров и тут же падают на пол. Да что ж такое? Я прилагаю столько сил, а у меня ничего не получается! Чувствую, как настроение начинает падать ниже плинтуса.

Наконец, Макс прекращает мои мучения.

– На сегодня достаточно, продолжим завтра. А сейчас займешься бегом.

– О, отлично, – киваю я и пытаюсь достать из себя все воодушевление, какое только могу.

При беге трудно сделать что-нибудь не так, это хоть сколько-то обнадеживает.

Делаем всего пару шагов по направлению к дорожке, где меня уже ждет Эйден. И в этот момент открывается дверь. Входит Маркус. Ощущаю легкую досаду, я надеялась, что на тренировку он не явится. Только его насмешек мне не хватало для полного счастья.

Окидываю парня быстрым взглядом. Он явно переоделся, но «сюрприза» от меня еще не видел, это очевидно. Иначе бы не светился сейчас от счастья, что несколько настораживает.

В руках Маркус несет какую-то большую сумку, по виду понимаю, что она тяжелая. В ней что-то гремит и позвякивает. Хмуро наблюдаю за тем, как он на ходу открывает ее и, не доходя до нас несколько метров, бросает к моим ногам.

Отступаю в сторону. Сумка падает, открывается, из нее вываливается длинная цепь, по инерции продолжающая с лязгом выскальзывать наружу.

Недоуменно перевожу взгляд с нее на Маркуса.

– Что за черт?

Парень продолжает скалиться и с показной небрежностью пожимает плечами.

– Достал для тебя поводок.

Застываю без движения, ощущая, как внутри закипает ярость.

– Что?

– Ты же хотела гулять, – продолжает глумиться этот придурок. – Это гарантия того, что ты не сбежишь.

С ненавистью смотрю на него. Он думает, это смешно? Мне хочется наброситься на Маркуса с кулаками и бить до тех пор, пока он не сможет встать. Я никогда не была жестокой, но ради этого кретина сделаю исключение.

– Ты издеваешься, мать твою? – почти кричу, глядя на широкую наглую ухмылку.

Оборачиваюсь, делаю два шага к столу с ножами и быстро хватаю один. Не раздумывая, бросаю в него.

Но, похоже, Маркус только этого и ожидает. Он успевает отклониться, но нож чиркает его по предплечью, оставляя неглубокий порез, из которого начинает сочиться кровь, заливающая светлый рукав футболки.

Все в шоке смотрят на меня. А я начинаю испытывать подобие удовлетворения.

– Ах ты стерва! – первым в себя приходит Маркус. – Я прикончу тебя!

Он начинает двигаться в моем направлении, но мне совершенно не страшно, ощущаю странную решимость и предвкушение предстоящей драки. Сжимаю кулаки, слушая, как парень сыплет еще какими-то ругательствами. Но мне становится только смешнее. Сейчас я готова драться со всей яростью, на какую только способна.

Маркус не успевает приблизиться. Его нашествие на меня останавливает, кто бы мог подумать… Дэн. Он кладет руку на грудь злющего Маркуса и качает головой. Кай произносит сквозь смех:

– Маркус, прекрати! Ты сам виноват. Ты первым нарываешься, а девчонка отвечает.

Сейчас меня даже нисколько не задевает это его небрежное «девчонка». Смотрю в серые глаза соперника, в них лютая ярость. Несколько секунд Маркус сверлит меня злобным взглядом, затем неожиданно разворачивается и уходит прочь, хлопнув за собой дверью. Испытываю нечто очень похожее на разочарование.

Эйден качает головой и идет за ним, наверное, хочет обработать его рану. Доктор хренов!

Но сейчас меня волнует только одно. Хоть бы они пошли в лабораторию, а не в спальню Маркуса, иначе сцены не избежать. А мне пока достаточно той, что произошла только что. Нужно успокоиться и взять себя в руки. Остальные не сделали ничего подобного, и если от моей вспышки пострадает кто-то из них, меня непременно запрут в клетке. Стоит ли говорить, как я этого не хочу?

Сердцебиение и дыхание медленно восстанавливаются. Смотрю на Макса, стоящего рядом со мной.

– Отличный результат, – все так же угрюмо произносит он. – Ты попала.

– Я целилась в голову, – цежу сквозь зубы и иду к беговой дорожке.

Включаю ее и начинаю идти шагом, но вскоре перехожу на самый быстрый режим.

Адреналин вновь разгоняет кровь, и я чувствую, как губы растягивает улыбка. Это просто… вау! Не ожидала, что на такой скорости я буду так легко двигаться. И я не устаю. Совсем. Это очень странно, но мне нравится это ощущение. Интересно, сколько я смогу продержаться?

И я бегу, и бегу. Километр за километром. Когда пробегаю чуть больше десяти, ко мне подходит вернувшийся несколько минут назад Эйден и объявляет:

– На сегодня достаточно.

Неохотно киваю. Постепенно снижаю скорость, а затем выключаю дорожку. Спрыгиваю с нее, разворачиваюсь и молча иду в свою комнату прямо в душ, но прежде беру сменную одежду.

Горячие струи воды помогают расслабиться и выбросить из головы все произошедшее в зале. Уже жалею, что устроила пакость Маркусу именно сегодня, потому что разбираться с ним у меня нет никакого желания. Но все же я ожидаю его появления в любую секунду. Странно, что он до сих пор не появился. И сейчас я даже не буду жалеть, если он убьется на смерть.

Одеваюсь, выхожу в спальню и сажусь на диван.

Мое одиночество не длится долго, вскоре появляется Эйден и сообщает, что они с парнями собираются смотреть хоккей.

– Не хочешь присоединиться? – неожиданно спрашивает он.

Я слегка удивлена, но, скрывать не буду, мне совсем не хочется провести вечер в одиночестве, закрывшись в спальне.

– С удовольствием, – недолго думая, соглашаюсь я.

Эйден, кажется, немного удивлен моим согласием.

Но все же кивает на дверь. Выходим из спальни и шагаем в медиа-зал.

Я все еще поражаюсь размерам телевизора, когда вижу его снова. Напротив, стоит огромный диван во всю стену. Все уже в сборе, когда мы с Эйденом заходим. Нет только Маркуса и Джона.

Только я устраиваюсь поудобнее и начинаю вникать в суть игры на большом экране, как распахивается дверь. Она с грохотом бьется о стену. Резко поворачиваюсь и смотрю на идеальную картину, завершающую сегодняшний вечер.

На пороге стоит взбешенный Маркус. Меня начинает пробирать смех, потому что выглядит он именно так, как и планировалось. Парень в одних трусах, все его тело лоснится от масла, не даром же я разлила целую бутылку на кафельный пол его ванной.

Он держится за запястье порезанной руки, которая сейчас забинтована, кажется, запястье немного распухло, а еще у парня рассечена бровь, откуда по лицу стекает кровь.

– Ты, ты… – шипит он, а я уже готова захохотать в голос.

– Так тебе и надо! – произношу, не скрывая веселья. – Ты в курсе, за что тебе все это.

Сейчас мне уже плевать на кружевное белье. Это ничто, по сравнению с цепью.

Маркус бросается на меня через всю комнату. Парни вскакивают на ноги, но Маркус выскальзывает из их рук. Буквально.

Совершенно неожиданно, я обнаруживаю себя стоящей на диване. Мне ничего не остается, кроме как приготовиться к обороне. Когда Маркусу остается до меня всего пара шагов, я с размаха бью его ногой в торс. И ошеломленно распахнув глаза, наблюдаю за результатом.

Парень отлетает и впечатывается спиной прямо в огромный телевизор, по которому идут трещины.

Перестаю улыбаться, встречаясь с удивленным и одновременно взбешенным взглядом Маркуса. Не смотрю ни на кого в комнате, кроме него, но уверена, все внимание присутствующих сосредоточено на мне.

Я – угроза. Только что мелкая девчонка одним движением разобралась с огромным натренированным парнем. Это ненормально.

Пока Маркус приходит в себя, и никто не хватает меня, чтобы запереть в камере, решаю, что на сегодня достаточно.

Спрыгиваю с дивана и проскальзываю мимо всех собравшихся. Ехидная часть меня не может не высказаться напоследок. Уже стоя на пороге, оборачиваюсь и смотрю на Маркуса.

– Один-один, – произношу насмешливо, гордо вскидываю подбородок и удаляюсь прочь.

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Сразу после ужина бегу в спальню переодеваться. Придя с тренировки, я обнаружила на диване пакеты с новой одеждой и кроссовками. Теперь у меня есть что надеть на улицу. Беру теплые штаны и толстовку, натягиваю прямо поверх шорт и футболки, чтобы не тратить время. Когда зашнуровываю кроссовки, в спальню заходят Эйден, Рид и Кай.

Очевидно, они мое сопровождение на сегодня.

– Надеюсь, тебе не стоит напоминать о том, как нужно себя вести? – спрашивает Рид, скептически глядя на меня, словно сомневается в моих умственных способностях. – Джон сказал, что ты можешь ходить свободно, но, если вдруг только подумаешь дернуться, мы тебя скрутим, и больше ты не выйдешь!

Так и тянет закатить глаза. Но я сдерживаюсь и смотрю на него максимально безразлично. Почему этот парень настолько раздражающий?

– Я не настолько тупа, как ты думаешь. И мне уже надоело повторять, что я не собираюсь никуда бежать. Как бы цинично это ни звучало, но мне выгоднее с вами, чем без вас.

Кай ухмыляется и толкает Рида в бок.

– Ну, зато правда.

Эйден вообще не обращает внимания на нашу стычку, он достает из шкафа куртку и направляется к выходу, натягивая ее на ходу.

– Идем уже, сейчас быстро холодает к вечеру.

Покидаем спальню и шагаем к лифту.

Рид нажимает на стену, появляется сенсорная панель, он сканирует отпечаток пальца, и тут же открываются дверцы лифта. Заходим внутрь.

Лифт довольно просторный для такого здания. Он быстро спускает нас на первый этаж, и мы неожиданно для меня оказываемся в гараже. Оглядываюсь, не скрывая любопытства. Внутри несколько самых разных машин – седаны, внедорожники и даже пикап. Есть пара автомобилей, накрытых плотной тканью. А также три блестящих черных мотоцикла. Они потрясающие. Рука сама тянется погладить ближайший из них.

– Это мотоцикл Маркуса, – сообщает Эйден.

Рука замирает, так и не коснувшись прекрасного железного зверя. Жестом указываю на соседний и вопросительно поднимаю бровь.

– Этот Дэна, а тот – мой.

Удивленно поджимаю губы, никак не ожидала, что Эйден ездит на мотоцикле. Все три выглядят одинаково, не понимаю, как они их различают вообще?