Личное дело фюрера

Действующие лица:

Форстер Эдмунд.

Психиатр. Профессор университета в Грайфсвальде.

Сторонник нетрадиционных методов лечения.

По данным британского историка и писателя Дэвида Льюиса, Гитлер лечился у Форстера от потери зрения, вызванной не отравлением при газовой атаке (как гласит общепринятая версия), а самовнушением, при котором глаза были здоровы, но из-за психической блокировки пациент не мог видеть.

***

Рихард Вольф

Капитан-лейтенант флота. Служил на линкоре «Силезия» под командой Вильгельма Канариса.

С 1935 года сотрудник разведки и контрразведки Войскового управления Военного министерства.

***

Фридрих Вильке

Криминалькомиссар. Сотрудник

IV

управления РСХА

1

, отдела

IV

Е 5 – службы контрразведки «Восток».

В 1941 году в звании СС гауптштурмфюрера (капитана) сотрудник контрразведки группы «Восток» Шестого управления РСХА. Служил под началом криминальдиректора Вальтера Кубицки.

После убийства в Харькове генерала фон Брауна осенью 1941 года переведен из аппарата РСХА в отделение службы СД в Харькове. В 1943 году – в звании СС штурмбаннфюрера (майора) сотрудник СД генерального округа Ровно. С 1944 года сотрудник центрального аппарата РСХА в Берлине.

***

Джессика Лэнг

Писательница, журналистка, политический обозреватель из Великобритании. Корреспондент изданий «Ивнинг Стандарт», «Дейли Геральд», «Дейли Скеч», «Дейли ньюс».

Автор романов о приключениях сыщика Джеральда Мартина.

***

Ульрих фон Гуттен

Журналист. Сотрудник изданий «Фёлькишер беобахтер», «Национал-социалистише брифе». Соратник Грегора Штрассера. Политический эмигрант из Германии, после убийства Штрассера в 1934 году.

В реальности Ульрих фон Гуттен – это Отто Штрассер. Брат Грегора Штрассера. Отто выступал за национальный социализм и полностью отказался от антисемитизма, поддерживал право Израиля на собственное государство, рассматривал СССР не как противника, а как идеологического союзника, призывая к совместной борьбе против западного капитала.

Создатель «Боевого союза революционных национал-социалистов» или организации «Чёрный фронт». После прихода к власти Гитлера Отто Штрассер покинул страну. Пытался объединить за рубежом противников Гитлера из числа немецких эмигрантов.

Крайне правые в ФРГ считали его предателем, а левые полагали, что от членства в НСДАП ему никогда не отмыться. Написал книгу «Гитлер и я». Умер в Мюнхене в 1974 году в возрасте 74 лет.

***

Рената Мюллер

Немецкая актриса немого и звукового кино. Певица. Одна из самых успешных актрис Германии начла 1930 годов.

Она впервые снялась в кино в 1929 году и быстро стала популярной. Считалась одной из красивейших женщин наряду с Марлен Дитрих. Нацисты хотели заполучить её дабы она пропагандировала их идеалы. Но Рената решительно отказалась. Её внезапную смерть в возрасте 31 года назвали самоубийством. Но истинные обстоятельства смерти Мюллер остаются неизвестными до сих пор.

***

Ангела Рихтер

Немецкая актриса. Снималась в фильме «Виктор и Виктория». Подруга звезды немецкого кино Ренаты Мюллер. Эмигрировала из Германии вместе с режиссёром Рейнгольдом Шюнцелем.

***

Вильгельм Франц Канарис.

Адмирал, начальник службы военной разведки и контрразведки нацистской Германии (1935-1944 гг.)

С 1915 года капитан-лейтенант, командир подлодки U-16.

С 1919 года адъютант военного министра Носке.

С 1930 года начальник штаба базы ВМС в «Нордзее».

В 1931 году капитан 1-го ранга.

С 1932 года командир линейного корабля «Силезия».

С сентября 1933 года комендант крепости Свинемюнде.

С 1-го января 1935 года контр-адмирал и начальник разведки и контрразведки Войскового управления Военного министерства.

С 1-го апреля 1938 года вице-адмирал.

23 июля 1944 года арестован по делу о покушении на жизнь Гитлера.

В феврале 1945 года приговорен к смертной казни. Повешен 9 апреля 1945 года.

***

Вальтер Кубицки

Криминальдиректор уголовной полиции.

Сотрудник полиции безопасности 4-го Управления РСХА (гестапо). Отдел «Восточная оборона».

Специалист по странам Восточной Европы.

Член НСДАП с 1933 года.

СС Штурмбаннфюрер.

С 1941-го года советник по уголовным делам.

***

Генрих Ранцель

Шофер такси.

Бывший штурмовик СА. Соратник капитана Вальтера Стенеса. Убеждённый противник Гитлера.

***

Барбара Тиссен

Горничная в отеле «Ритц».

***

Франк – агент гестапо.

***

Поллак – агент гестапо.

Пролог.

Ошибка предсказателя.

«У правых мы возьмем национализм, который, к несчастью, так тесно сомкнулся с капитализмом, а к левых мы возьмем социализм, который создал столь несчастливый союз с Интернационалом. Таким образом мы сформируем национал-социализм, который станет главной движущей силой новой Германии и Новой Европы».

Отто Штрассер «Гитлер и я».

***

Берлин.

15 ноября, 1936 год.

Астролог Эрик Гануссен2 знал как никто иной, что никакого дара у него нет, хоть некоторые европейские газеты утверждали – он ясновидящий подобный Мессингу3. Но Гануссен чужих мыслей не читал и «скрижалей в книге судеб» не видел. Ему помогал в этом нелегком деле его цирковой опыт.

Он начинал в 1910 году с выступлений в «Большом Восточном Цирке», где поначалу был акробатом. Но затем он создал свой номер – аттракцион «Первая в мире электрическая карусель». Публика была в восторге от чуда, хотя в действительности карусель приводили в движение спрятанные внутри дети.

Затем была война и Гануссен служил в армии, воевал на русском фронте. Получил ранение и попал в госпиталь. Именно там ему впервые пришла мысль стать ясновидящим. Он организовал в госпитале благотворительный сеанс телепатии для раненных. Во время этого сеанса предсказал одному полковнику, что у того скоро родиться сын. И «предсказание» сбылось. Хотя ничего волшебного в этом не было. Просто Гануссен узнал новости от военного цензора, который по роду службы был обязан вскрывать корреспонденцию. Гануссен попросил его за деньги придержать письмо полковнику на два дня. Так он впервые прослыл ясновидящим, получил чин капрала и денежную премию от счастливого отца.

После войны он решил переквалифицироваться в ясновидца окончательно. Подобное стало весьма популярным в послевоенные годы, когда все увлеклись мистикой. При выступлениях Гануссен пользовался подставными лицами и кодовыми словами-подсказками.

И он сделал себе имя! Теперь он и ясновидец, и астролог, и гипнотизёр! Уроки актерского мастерства брал у него сам Адольф Гитлер восходящая политическая звезда.

Сейчас, в ноябре 1936 года, он готовился к большому приему, который он решил дать во Дворце оккультизма4. Ожидались важные гости. Хотя заполучить к себе кого-то из нынешних руководителей Германии астрологу не удалось.

«Они стали игнорировать меня. Кто я для них? Актер или даже шарлатан, обманывающий публику за деньги. Но я напомню о себе, – думал Гануссен. – Чем был Гитлер в то время, когда брал у меня уроки актерского мастерства? И то, что он теперь творит с толпой на митингах – моя заслуга. Фюрер позабыл кто предсказал ему власть. А кто пустил слух о приходе нового Карла Великого и торжестве нового рейха? Он воспользовался мной для роста своей личной популярности. Сколько он тогда наобещал мне если мое предсказание исполнится. И почти ничего не сделал. Почтил своим присутствием открытие Дворца оккультизма, который я купил и перестроил за свои деньги. Хотя он же назвал меня своим личным «предсказателем» и похлопал по плечу. Это несколько подняло мои ставки, но я и без него могу заработать столько, сколько мне нужно. А сейчас мне нужно их внимание. Пусть пишут обо мне в своих газетах и пусть снимают фильмы обо мне. Я тот, кто сделал Гитлера!»

Судьба давала астрологу новый шанс!

Так получилось, что Гануссен через своего знакомого узнал важную новость…

***

Месяц назад Гануссен дал несколько выступлений в Париже для избранной публики. И его навестил старый знакомец.

– Тебя занесло во Францию, Эрик. Я рад. Слышал, что ты даешь отличные концерты в Берлине и Мюнхене.

– Сейчас я выступаю в Париже. У меня контракт на пять концертов.

– А потом? Снова в Германию?

– Да. Там у меня некоторый застой.

– Насколько я слышал твои заработки весьма недурные.

– Это так. Я разве жалуюсь на отсутствие денег? Нет. Но что мне деньги? Я всегда умел заработать. Меня стали реже приглашать и обо мне пишут меньше, чем о Мессинге.

– Тебе не хватает внимания, Эрик?

– Я заслужил его. Кто предсказал победу Гитлера на выборах? Я предсказал! Чего он мне тогда не наобещал в случае победы.

– Но я слышал, что…

Гануссен перебил приятеля:

– Гитлер оказался неблагодарной свиньей.

– Он всегда таким был. Неужели и у тебя открылись глаза на Адольфа?

Гануссен стал жаловаться:

– Ведь это я занимался с ним ораторским мастерством! И благодаря мне он срывает восторги толпы.

– Я пришёл к тебе не просто так, Эрик?

– Тебе нужны деньги?

– Нет. Мне ничего от тебя не нужно.

– И ты просто пришел оказать мне услугу? Я не верю в твой альтруизм, друг мой.

– Напрасно.

– Если ты пришел ко мне, то тебе что-то нужно.

– Я принес тебе важную новость.

– И что это? Сплетни из жизни французского бомонда? Меня это мало интересует.

– Ты стал нетерпелив, Эрик. Выслушай сначала. Эта новость касается Адольфа Гитлера. Той самой неблагодарной свиньи о которой ты говорил.

– И что это?

– В Париже объявился Дирк Форстер.

– Форстер? – Гануссен стал рыться в памяти. – А кто это?

– Брат профессора Эдмунда Форстера.

– Прости, но и этого человека я не знаю.

– Странно слышать подобное от ясновидящего. От того, кто зовётся новым Нострадамусом. Эдмунд Форстер лечил Адольфа в 1918 году в бытность Гитлера простым ефрейтором Баварского полка.

– И что?

– Эдмунд Форстер ныне не числиться среди живых. Но вот его брат заявил, что у него имеются дневники профессора Форстера с сенсационными записями по поводу лечения Гитлера.

– И ты знаешь где найти этого Дирка Форстера?

– Нет. Дирк играет с огнем и потому хорошо скрывается. Но новости по поводу дневников пока не стали громкими. Пока про это знаю только я и еще несколько человек. Но скоро про это узнают многие.

– И ты желаешь…

– Я дарю тебе эту новость. Выдай за свое очередное предсказание.

– Но что может быть в дневниках? Ты не сказал.

– Я не знаю. Да это и не так важно. Адольф знает наверняка и потому, услышав твои предсказания, будет тебе благодарен.

– Новость стоящая. Сколько у меня времени? До того момента как новость разлетится по городу?

– Месяц.

– Ты можешь поручиться за месяц? Мне нужно знать.

– Даже полтора месяца. У тебя будет время, чтобы всё подготовить.

– И ты ничего не требуешь взамен?

– Я уже сказал тебе, что мне от тебя ничего не нужно…

***

Так Эрик Гануссен узнал важную новость. В дело замешана важная тайна Адольфа Гитлера. А узнавать тайны и выдавать их за свои пророчества – его профессия.

Конечно, сейчас Гануссен не знал в чем там дело. Но предсказания это всего лишь намек, который отлично поймет тот, кто в деле заинтересован. А здесь «предсказатель» чувствовал – Гитлер клюнет! Главное всё представить должным образом.

«Всё будет обставлено как спиритический сеанс. И важно чтобы не от меня исходило основное предсказание. Я выступлю лишь в роли гипнотизера. Медиумом будет актриса Мари Паудлер. Так как она никто не сыграет. Как закатывает глаза и как бьётся в истерике. Словно и правда видит картины потустороннего мира».

Гануссен вспомнил как гениально она сыграла подставную во время его публичного выступления в Вене в 1929 году. Какой был успех! Для того чтобы развернуться в полную силу Гануссену был нужен восторг публики, и для получения этого восторга он и организовывал поставных. Луше всего справлялась она – Мари Паудлер.

Он помнил, как вошел в зал, и Мари, сидевшая во втором ряду как зрительница, выкрикивала:

«Шарлатан»!

Он «оскорбился»:

«Вы назвали меня шарлатаном, фройлен?»

«Вы и есть шарлатан, или скажете, что я не права? Не ждали такого, мистер фокусник?»

Он пригласил Мари на сцену. И публика убедилась в его «способностях». Зрительный зал был у его ног.

Сегодня вечером он устроит нечто подобное. Главное, чтобы Мари приехала.

Эрик стал известен в высших кругах Берлина после того, как предсказал в 1932 году победу НСДАП на выборах. Гитлер, после того как стал рейхсканцлером, вспомнил о Гануссене, назвав его «личным провидцем». В нынешнем 1936 году, интерес к нему у верхушки НСДАП упал. Нужно было скормить им новую порцию предсказаний их будущих побед и триумфов. Но не это было главное. Он предупредит фюрера об опасности и тот не забудет этой услуги. «Ясновидец и астролог фюрера» собирался выдать новые пророчества под видом спиритического сеанса с медиумом.

Мари Паудлер приехала днем по его приглашению в третьесортный отель, ибо он в письме сделал приписку «срочно». Это место пользовалось дурной славой. Здесь собирались проститутки и гомосексуалисты.

Мария не горела желанием ехать в такое место, но отказать Эрику не могла. Он всегда выручал её деньгами и делал дорогие подарки.

Двери отеля открылись, и пожилая женщина с разрисованным лицом пригласила её войти. Впрочем, возможно, это была и не женщина. Мария не стала разбираться. Она назвала имя Эрика.

– Герр Гануссен ждёт вас на втором этаже в номере 14.

Она поднялась по лестнице и нашла номер. Толкнула двери. Они не были заперты.

– Зачем ты вызвал меня, Эрик? – спросила она не поздоровавшись.

– Здравствуй, Мари. Я рад тебя видеть.

– Оставим любезности, Эрик.

– Я никогда не вызывал тебя просто так, Мари. Ты же знаешь.

– Почему здесь? Почему не у тебя на квартире? Почему ты пригласил меня в этот бордель с разрисованными проститутками и гомосексуалистами?

– Здесь нет подслушивающей аппаратуры. Во дворце оккультизма и в моей квартире она есть. Дворец же просто нашпигован ей.

– Тебя слушает гестапо?

– А как ты думала? Уши гестапо есть всюду.

– Говори, что тебе нужно.

– Во дворце оккультизма сегодня вечером спиритический сеанс. И мне нужна твоя помощь.

– Я не собиралась задерживаться в Берлине на этот раз.

– А придётся задержаться.

– Ты снова что-то задумал? Но твои фокусы становятся опасными. Эрик, я не медиум. Я не могу видеть будущее.

– Ты актриса и тебе нужно только играть медиума, Мари.

– Мне так надоела эта роль, Эрик.

– Она у тебя отлично получается. И за это тебе готовы платить.

– Но это обман и если он раскроется…

– Не ломайся, Мари. Вспомни, кто ты была до меня? Третьесортная актриса. А теперь ты знаменитый медиум! О тебе знают в лучших домах Берлина!

– Ну хватит об этом. Чего ты хочешь?

– Сегодня вечером у меня сеанс предсказаний во дворце оккультизма. Я «погружаю» тебя в гипнотический транс, и ты начинаешь вещать. Так как ты умеешь.

– И что я должна сказать? – спросила актриса.

– Я набросал тебе текст, Мари.

Эрик протянул ей лист бумаги. Она прочитала.

– «Я вижу благословенные поля. Германия будет счастлива. Народ приветствует своего фюрера…» Что это за ерунда, Эрик?

– Это слова что явятся тебе в видении.

– Но это жуткий примитив!

– Что ты понимаешь! Предсказания такими и должны быть. Кратко, оптимистично, ясно! Они он нас этого и ждут.

– И кого ты намерен надуть в этот раз?

– Что значит надуть?

– Я тебя слишком хорошо знаю, Эрик. Ты никакой не ясновидец и никакой не астролог. Ты был наездником в цирке, пожирателем огня и акробатом. Затем мастерски обманывал простаков при помощи карт таро и зеркала.

– Ты забыла, что я сумел прикинуться баритоном Титто Руфом и даже получил контракт с одной оперной труппой. Толпа западает на самый примитивный обман, Мари. Сам фюрер назвал меня своим астрологом.

– Он же не знает кто ты, Эрик.

– Что ты хочешь сказать, Мари?

– Сейчас ты датчанин Эрик Гануссен.

– Это мое имя и теперь я могу открыто его называть. Мне больше нет нужды скрываться. Да я был мошенником. Я это признал открыто! Но теперь я нашел себя, и я настоящий телепат и ясновидец. Фюрер обещал мне собственную школу оккультизма, если он добьется победы на выборах! Он стал фюрером! И я это предсказал! Я могу найти ключик к любому человеку, Мари.

– Но Гитлер не сделал тебя профессором оккультизма. И никогда не сделает.

– Это мы еще посмотрим, Мари. Никто не знает Адольфа, как его знаю я.

– Откуда тебе знать Гитлера, Эрик?

– Поверь мне, Мари. Я знаю его и понимаю как никто иной. Я знаю секреты этого человека, который возомнил себя новым мессией.

– Эрик, тебя судили за мошенничество два года назад5. Ты забыл?

– И что? Я был оправдан.

– Но за тобой тянется дурная слава.

– Это только подогревает интерес ко мне. В Берлине моя звезда пошла резко вверх. Этот город погряз в оккультизме. Здешние немцы и слышать не хотят никакой ученой болтовни! Подавай им чудо! И сам фюрер задает тон. Гитлер испытывает просто болезненную страсть ко всему сверхъестественному. Он и сам себя считает существом сверхъестественным.

– Кто нынче будет на приеме? – спросила она.

– Никого серьезного, но эти люди кое-что значат в нынешней Германии. Некоторые из них.

– Кто конкретно? – спросила она.

– Граф Генрих фон Хелльдорф6.

– Терпеть не могу этого тупцу. Он так и щупает меня своими мысленными глазками.

– Придется потерпеть. Да и не он будет главным. Играть ты станет не для Хелльдорфа. Он в этот раз всего лишь статист.

– Кто еще?

– Девица, выдающая себя за Анастасию Романову.

– Она там зачем? Эта самозванка не имеет никакого отношения к Романовым. Она даже по-русски не говорит.

– Но тебе придется сделать ей комплимент.

– Какой?

– Скажешь, что её отец-император с того света передает ей привет.

– Ты сейчас шутишь? – спросила Мари.

– Нет. Мне и самому она неприятна. Но пригласить её пришлось.

– Зачем?

– Мне нужен адъютант Гейдриха штурмбаннфюрер Отто Пауль Ойген. Он главная персона для которого ты станешь играть медиума, Мари. А девица Романова его любовница. Без неё он не соглашался прийти.

– Понятно. И мне нужно врать.

– Напусти тумана и польсти самолюбию девицы. Тебе это сделать легко, учитывая твой опыт в подобных делах.

– Хорошо, Я всё сделаю. Но кто будет еще?

– Остальные так по мелочи. Тебе не стоит даже утруждаться запоминать их имена.

– В твой дверец не удалось заманить никого значительного, Эрик. Они совсем потеряли к тебе интерес.

– И мне нужно его вернуть, Мари.

– Значит адъютант Гейдриха?

– Сам Гейдрих7 не может прийти и посылает своего первого адъютанта. Мы будем играть для него.

– Я не понимаю, чего ты хочешь?

– Подтвердить славу личного ясновидца фюрера.

– Зачем это тебе? И ты и так богат. Зачем тебе больше? На твои выступления в Вене и Праге народ валит толпами.

– Дело не в деньгах, Мари. Они должны нуждаться во мне. Лидеры этого рейха должны полагаться именно на меня.

– Но разве вот этот текст, что ты набросал, поможет в этом? Да таких предсказаний Гитлеру могут дать сотни.

– Это только для затравки, Мари. Основное блюдо я приберег на потом.

– И что это?

– Когда пройдет первый ажиотаж, когда мы разогреем публику, ты выдашь еще одно предсказание.

– Здесь больше ничего нет, – она показала на листок.

– Этого там и не может быть, Мари. Это тайна нашего фюрера.

– Что? – Мария испугалась. – Я не хочу играть в такие игры, Эрик. Обманывать простаков это одно. Иное дело играть в таки игры с Гитлером.

– Тебе ничего не грозит. Разве я хоть раз тебя подвел?

– Но сейчас…

– То, что ты скажешь не выдумка. Это истина, Мари.

– И что это за истина, Эрик?

– Некий Дирк Форстер владеет дневниками своего брата, умершего год назад профессора Эдмунда Форстера из университета в Грайфсвальде.

– Не понимаю.

– Это и есть та самая информационная бомба, Мари.

– И что это значит?

– Я не стану тебе всего говорить. Ты же хочешь сохранить крепкий сон?

– Да кто такой этот Форстер?

– Профессор психологии и врач.

– И он может заинтересовать фюрера?

– Не может заинтересовать, заинтересует. Фюрер не забыл того, кто в 1918 году избавил его от слепоты. И обязательно пожелает заглянуть в дневники этого человека.

– Они существуют?

– Да. И владеет ими сейчас его младший брат Дирк. Он бежал из Германии после смерти брата. И ныне прибыл в Париж с целью продать дневники.

– Откуда тебе про это известно?

– Я имею связи в Париже среди дельцов чёрного рынка. Один из таких людей продал мне информацию. И мы с тобой выдадим это за предсказание потусторонних сил. Главное показать, что это может сильно повредить репутации Гитлера. Адъютант Гейдриха доложит про это своему шефу. А тот передаст фюреру.

– А что такого в дневниках профессора, который лечил фюрера, когда тот еще был простым солдатом?

– Я не знаю, что там может быть, Мари. Но если самого профессора более нет среди живых, а его брат предлагает дневники, то они того стоят.

– Значит есть какая-то тайна?

– Обязательно есть. И ты должна показать свой дар во всей силе. Тогда сам фюрер не сможет обойтись без меня.

– Но ты не знаешь, что там скрыто, Эрик. А если…

– Мари, у нас с тобой есть шанс показать нашу силу. Почему не сделать этого?

– Ты хотел сказать, что шанс есть у тебя.

– Но и ты не останешься в стороне. В роли медиума выступишь именно ты…

***

Вильгельмштрассе, 102.

Дворец принца Альбрехта.

Sicherheitsdienst des Reichsführers SS.

17 ноября, 1936 год.

Нальчик службы безопасности рейхсфюрера СС8 группенфюрер9 Гейдрих выслушал адъютанта. Ему были уже известны подробности сеанса Гануссена. Дворец оккультизма был полон подслушивающей аппаратуры. Но личные впечатления штурмбаннфюрера10 Ойгена могли многое прояснить.

– Они коснулись имени фюрера намеренно? Как вы сами думаете, Ойген? – спросил Гейдрих.

– Да, группенфюрер. Причем Гануссен сказал, что там скрыта важная тайна, которая может повредить фюреру.

– Это мне совсем не нравится, Ойген. Снова всплывает эта история. Не нравится мне этот предсказатель. Ничуть не лучше Мессинга. Вы никому про это не докладывали, Отто?

– Нет группенфюрер. Я доложил только вам. Но на сеансе в оккультном дворце был не только я. Хотя не думаю, что кто-то обратил внимание на имя профессора Форстера. Их заинтересовала только первая часть предсказания. Но Форстер был ликвидирован год назад как представляющий опасность для фюрера. Потому я сразу обратил внимание на слова о его брате и дневниках.

– Я разберусь с этим лично. Вы же никого больше этим беспокоить не станете. Вы меня поняли, Отто?

– Да, герр группенфюрер, – Ойген щелкнул каблуками.

– Но вы проведёте проверку по этому предсказателю. Наверняка у него не всё чисто в биографии. Не верю я что такие люди могут быть чисты. Нужно просто копнуть глубже.

– Я вас понял, герр группенфюрер. Но мне придется контактировать…

– Вы просто проводите проверку, Ойген. Никаких упоминаний о сеансах Гануссена. Никаких упоминаний о его предсказаниях. Простая тихая проверка. Такую у нас проводят часто.

– Но я веду проверку по вашему приказу. Уже только это может привлечь внимание.

– Начните с этой дамочки, что была на сеансе медиумом. Раскопайте что-то на неё и ниточка потянется. Она чешка?

– Да, герр группенфюрер. Актриса. Мари Паудлер. И она собирается покинуть Германию.

– Мари Паудлер. Я позабочусь о том, чтобы её не выпустили. Но вы начинайте действовать. Не ждите. Только без всяких арестов и допросов. Пусть с ней всё будет тихо.

– Вас понял, герр группенфюрер…

***

Адъютант у Гейдриха был расторопным и дело знал хорошо. Он дал задание второму адъютанту гауптштурмфюреру Вальтеру Рошу посетить в гостинице актрису Мари Паудлер.

– Вам нужно чтобы она призналась, Рош.

– Призналась в чем, герр штурмбаннфюрер?

– В мошенничестве.

– Но Гануссен известен как предсказатель и мистик, герр Ойген. В чем же признаваться этой женщине, которая известна в Берлине как медиум. Её принимали во многих домах и скандал…

– Не нужно никакого скандала, Рош. Я же не предлагаю её арестовать. Просто уговорите её сказать вам правду о Гануссене.

– Вас устроит определённая правда, герр Ойген?

Штурмбаннфюрер строго заметил:

– Правда это правда, Рош. Но я подозреваю что Гануссен мошенничал во время своего сеанса. Мари Паудлер не смогла покинуть Германию, ибо есть запрет на её выезд. Используйте это как аргумент.

– Она гражданка Чехословацкой республики, герр штурмбаннфюрер. Она может обратиться в посольство.

– Пока она этого не сделала, вы используете все приемы дабы она сказала вам правду о сеансе и о Эрике Гануссене. Вы все поняли, гауптштурмфюрер?

– Да, герр штурмбаннфюрер.

– Вы читали статьи о фройлен Паудлер в наших газетах?

– Да, герр штурмбаннфюрер.

– Вы помните, в чем её обвиняли год назад?

– Да. Но дело было прекращено.

– Используйте те сведения для своего дела, Рош. Не бойтесь обвинять фройлен Паудлер. Напугайте её и заставьте говорить правду. Идите!

Гауптштурмфюрер вкинул руку в приветствии, щелкнул каблуками и покинул кабинет Ойгена…

***

Берлин.

Гостиница «Тиргартен».

Номер фройлен Мари Паудлер.

17 ноября, 1936 год.

Через час Рош стоял у дери номера Мари Паудлер. Она открыла ему и удивилась, увидав незнакомого мужчину в штатском.

– Фройлен Паудлер? – спросил Рош.

– Да. Что вам угодно?

– Могу я войти в ваш номер, фройлен Паудлер?

– Но вы не сказали кто вы?

– Вам не стоит меня бояться. Я пришел вам помочь.

– Приходите.

Ойген вошёл в номер и сразу оценил скромную обстановку.

– Ваш покровитель не особенно щедр, фройлен Паудлер.

– Прошу вас садиться. Но вы так и не сказали своего имени.

– Гауптштурмфюрер Вальтер Рош. Я личный адъютант начальника службы безопасности рейхсфюрера СС бригадефюрера Гейдриха. И я пришел решить ваши проблемы. Вас ведь не выпускают из рейха, фройлен?

– Мне запретили выезд. Но я гражданка Чехословакии.

– Сейчас на вашей родине в Чехии вами никто не станет заниматься, фройлен. И вам не стоит вступать в конфликт с нами.

– Я и не собиралась. Что вам угодно, герр Рош?

– Вы были во Дворце Оккультизма во время сеанса господина Гануссена.

– Да Меня приглашали во Дворец оккультизма. Но ведь всё, что там произошло вам известно, герр Рош.

– Мне известны только подробности вашего представления, фройлен Паудлер. Но я хотел бы знать всё, что осталось за кулисами этого представления.

– За кулисами? Я вас не понимаю, герр Рош.

– Вы хотите сказать, что действительно беседовали с потусторонними силами, фройлен?

– Это нельзя объяснить непосвящённому, герр Рош. Вы не понимаете…

Рош прервал Мари:

– Фройлен, давайте оставим эту игру. Я не хочу понапрасну занимать ваше время. Нам кое-что известно из вашей биографии. Вы ведь в этот раз не видели ничего потустороннего?

– Я всегда вижу в состоянии транса…

– Фройлен! Этак мы долго будем ходить вокруг да около. Я ведь хочу вам помочь. Гануссеном занимается служба гестапо. И если найдут нечто такое в его биографии, то можете пострадать и вы. Вы уверены в его «чистоте»?

Мари испугалась. Она знала, что Гануссен еврей и по матери, и по отцу. Он подделал арийский сертификат. Пока этот гауптштурмфюрер не знает этого факта. Но что будет когда они узнают?

– Сеанс был фальшивым, герр Рош, – она решила признаться в малом.

– Фальшивым? Иными словами, вы хотели обмануть присутствующих на сеансе людей?

– Частично это так. Но сведения, которые я передала не являются фальшивкой. Фальшивка то, что я узнала об этом из потустороннего мира.

– А откуда пришли эти сведения, фройлен?

– Гануссен получил их из Франции от одного своего агента. Тот давно снабжает его важной информацией. Она требуется для чистоты его «предсказаний».

– А что это за источник, фройлен?

– Этого я не знаю, герр Рош. Гануссен не во всё меня посвящает. Он вызвал меня и попросил ему помочь. Я должна была разыграть предсказание.

– Значит вы признаете, что дара медиума у вас нет?

– Нет, не признаю. Я медиум. И обладаю даром. В этот раз я лукавила. Но лишь в этот раз, герр Рош.

– Значить во время последнего сеанса во Дворце Оккультизма вы лгали?

– Нет. Я говорила правду. Я лгала только о своих видениях. Гануссен часто пользуется таким приемом. Он узнает важную информацию и обставляет все это как свои видения о будущем.

***

Вильгельмштрассе, 102.

Дворец принца Альбрехта.

Sicherheitsdienst des Reichsführers SS.

1 декабря, 1936 год.

Через две недели штурмбаннфюрер Ойген представил доклад начальнику. Всё было расписано по годам и все проступки ясновидящего в докладе отражены. Вырезки из газет с материалами о Гануссене приложены к делу.

Гейдрих бегло просмотрел отчет.

– Предсказание Гануссена о поджоге рейхстага и так широко известно, Ойген. У вас здесь есть даже показания репортера «12-часового листка» Маркуса. Зачем все это?

– Вы приказали найти всё, герр группенфюрер.

– Мне нужна зацепка, Ойген.

– Немного дальше вы найдете показания Мари Паудлер.

Гейдрих нашел это. Прочитал.

– Но и здесь нет ничего примечательного. Предсказание было подстроено, но факт, изложенный в предсказании место имеет. Некие документы, что грозят руководителю рейха существуют.

– Это так, герр группенфюрер.

– И эти документы затронут имя фюрера?

– Да, герр группенфюрер.

– Мы не должны коснуться имени фюрера, Ойген.

– Вы не досмотрели документы до конца, герр группенфюрер.

– И что там есть еще? – спросил Гейдрих отбрасывая от себя листки с докладом.

– Сведения о том, кто такой Эрик Гануссен.

– Вы о том, что Эрик Гануссен шарлатан? Такие обвинения на нем висели. Но он всегда выворачивался. И сейчас нам это ничего не дает!

– Я о настоящем имени Гануссена, группенфюрер.

– И какое его настоящее имя?

Ойген ответил:

– Гершель Штайншнайдер. Он представляется как датчанин. Но на деле это еврей.

– Еврей? Гершель?

– Его настоящее имя Гершель Штайншнайдер. Его отец Зигфрид Штайншнайдер был артистом кабаре в Вене. Его дед Хаим Штайншнайдер был врачом в Моравии.

– Но он член национал-социалистической партии!

– Он поступил в партию обманом, группенфюрер. Этот компромат, который вы искали. В моем отчете есть все документы.

– И он личный астролог фюрера! И почему такие факты всплыли только сейчас? А проверки гестапо? Чего они стоят? А сертификат об арийском происхождении?

– Дело в том, что Гершель Штайншнайдер рано сбежал из дома и жил своей жизнью. С родителями не общался. Часто менял имена и профессии. Он известном венском кабаре «Пеликан» предсказывал будущее по картам таро. Но его быстро уволили.

– Почему? Оказался шарлатаном?

– Нет. Его предсказания сбывались.

– Тогда почему он уволился?

– Его уволили. И уволили только за то, что он давал плохие прогнозы. Но в правдивости этих прогнозов никто не сомневался. Затем Штайншнайдер увлекся сеансами гипноза и стал читать мысли на расстоянии. Во время Великой войны его призвали в армию. Он в звании капрала вышел в отставку в апреле 1918-го года. Вернулся в Вену и стал выступать в театре «Хофбург» под фамилией Эрик Гануссен.

– Как вы докопались до истины?

– Дело в том, что Штайншнайдер много наследил по полицейской части. И благодаря тому, что он привлекался и даже был подсудимым, я отследил его путь.

– Его осудили?

– Нет. Оправдали. Он показал судьям фокус и те поверили, что он не мошенник.

– Вы говорите серьезно? Фокус?

– Штайншнайдер заявил, что знает местонахождение крупного грабителя банков и рассказал про это. Грабителя действительно поймали. Деньги были возвращены и потому ему поверили.

– Возможно он действительно обладает способностями. Ведь Гануссен в 1932 году предсказал пожар в Рейхстаге. В газетах этого человека называли «личным пророком фюрера».

– Этот человек мошенник. В его деятельности всё фальшивка. Как его сертификат об арийском происхождении.

– Он стал членом партии фюрера. А если он чистокровный еврей, то это недопустимо. Скажу больше – это позор! И нам нужно найти выход из этого. Но шумиха нам не нужна.

– Его можно тихо арестовать, за подделку сертификата об арийском происхождении…

– Сделайте это, Ойген.

– Мы можем передать дело о подделке арийского сертификата гестапо, группенфюрер.

– Нет. Подключать гестапо не нужно. Справимся сами.

– Как прикажете, группенфюрер…

Глава 1

Всё вижу, всё слышу, но ничего не говорю.

Берлин.

Штаб-квартира Абвера.

Тирпиц-Уфер, 74.

12 января, 1937 год.

Адмирал Вильгельм Канарис11, шеф военной разведки Германии, был мало похож на моряка. Небольшого роста, худощавого сложения с сутулой осанкой. Скорее это был не морской офицер, но университетский профессор философии с добрыми глазами. В небольшие годы (49 лет) голова его была полностью седой и потому выглядел он значительно старше своих лет.

Он получил звание контр-адмирала и занял пост руководителя Абвера военной разведки и контрразведки Войскового управления Военного министерства. Поначалу в его подчинении находилось всего около сорока офицеров. Но планы у новоиспеченного адмирала были широкими. Сам фюрер дал ему полномочия и потребовал создания такого аппарата, который не уступит разведкам крупнейших игроков на мировой арене США и Великой Британии.

Ведомство адмирала располагалось на Тирпиц-Уфер, 74 в огромном старинном особняке. Он лично осмотрел здание и расположение комнат ему не понравилось. Канарис приказал изменить планировку и получилось нечто похожее на бесконечный лабиринт, в котором можно было заплутать. Злые языки говорили, что среди закоулков и тупиков на Тирпиц-Уфер ориентироваться мог только сам всемогущий шеф Абвера.

Кабинет Канариса располагался на последнем четвертом этаже в самой просторной комнате с широкими окнами. Адмирал не пожалел засесть в одной из «лисьих нор», как называли многочисленную сеть кабинетов здания военной разведки на втором и третьем этажах.

Сейчас адмирал у себя ждал доверенного человека, который прибыл из Берна. Это был сын его старинного приятеля еще по военно-морской школе в Киле.

Канарис получил важные сведения, которые нуждались в срочной проверке. Сразу, как только он занял кабинет начальника военной разведки, обострились противоречия с конкурентами – с полицией безопасности.

Шеф полиции безопасности Рейнхард Гейдрих12 был в свое время его подчиненным во время бытности Канариса старшим офицером на крейсере «Берлин». Отношения между ними были не самыми дружескими. В итоге Гейдрих был уволен с флота за «недостойное офицера поведение».

Теперь они стали конкурентами. Хотя поначалу полиция безопасности занималась врагами национал-социализма внутри Германии. Но быстро распространила влияние и на международные дела и стала самостоятельной службой по сбору информации. СД стала внешней разведкой и составила прямую конкуренцию военной разведке. В 1937 году соотношение сил между Канарисом и Гейдрихом было равное. Они оба запасались материалами друг против друга.

Адмирал хранил в сейфе документы о дисциплинарных проступках Гейдриха в его бытность морским офицером. Козырной картой пока были свидетельства, что одна из бабок Гейдриха была еврейкой. А это подмочило бы репутацию «чистокровного арийца».

Но в настоящее время адмирала волновало иное дело. И доверить его он мог только одному человеку. Этим человеком был сотрудник Абвера Рихард Вольф…

***

Рихард Вольф прибыл из Берна 12 января 1937 года и отправился отчитаться о поездке и поздравить своего шефа Вильгельма Канариса, которого произвели в контр-адмиралы.

Вольф служил под началом Канариса давно и приход Гитлера к власти встретил в чине лейтенанта линкора «Силезия», которым командовал капитан первого ранга Канарис.

Канарис знал отца Вольфа, который был убеждённым монархистом, и они вместе в 1918 году во время беспорядков примкнули к фрайкору13 Густава Носке14. После того как Носке стал военным министром, он не забыл товарищей по оружию, и оставил их во флоте. Канарис стал адъютантом министра, а капитан-лейтенант Вольф офицером на линкоре «Силезия».

В 1930 году Вольф-старший умер и Канарис взял под свое крыло его сына Рихарда. Но служба во флоте мало привлекала молодого человека. Он тяготился исполнением своих обязанностей и хотел оставить «военную дорогу». Канарис предложил ему работу в небольшой тогда организации под названием Абвер. По версальскому договору Германии запрещалось иметь Генеральный штаб и вести наступательную разведку. Была разрешена только защита от иностранных шпионов. Потому организация и получила такое название Абвер15 – защита.

– Ты успел познакомиться с моим предложением, Рихард?

– Я прочитал всё что вы мне дали, дядя Вилли. Но это всё равно военная служба. Мне бы хотелось уйти от жёсткой регламентации жизни. Я никогда не хотел быть военным моряком. Этого хотел отец. Меня всегда привлекала мирная работа. Например, в области философии и психологии.

– За твоими плечами военно-морское учебное заведение, Рихард. С чего такая страсть к философии?

– И психологии, дядя Вилли. И я готов учиться дальше.

– Но я предложил тебе интересную работу, как раз в такой области, что тебе нравится.

Рихард покачал головой:

– Деятельность в наших условиях малоэффективная, – сказала тогда молодой Вольф.

– Ты так думаешь, Рихард?

– Нам же всё запрещено16. Что мы можем против агентов Франции и Англии?

– О, это скоро изменится.

– Вы о возможном приходе к власти партии Гитлера и Рэма?

– Этот приход к власти дело почти решенное. И тогда Абвер преобразиться. Можешь мне поверить, Рихард.

– И чем же он станет?

– Мощной разведывательной организацией с хорошим финансированием. Не таким как сейчас.

– Но у партии Гитлера есть своя разведка.

– Эта система в партии Гитлера только формируется. А Гитлеру будет нужна разведка при его широких планах. Поэтому именно Абвер будет скоро обладать широкой сетью резидентур за границей. Абвер будет главным источником информации для возрожденного германского Генерального штаба. И я предлагаю тебе эту службу.

– Вы считаете, что я справлюсь?

– Уверен в этом. Ты именно такой человек, который нужен для этой работы.

– Почему? – спросил Вольф.

Канарис показал ему на три бронзовые фигурки обезьян на своём столе. Одна поднесла руку к глазам смотря вдаль, вторая приложила ладонь к уху, третья предостерегающе поднесла палец к губам.

– Абвер должен иметь свои глаза и уши везде. Но главное – уметь молчать. И ты это умеешь, Рихард. Ты не болтлив как молодые люди твоего возраста.

– Вы ведь сами имеете прямое отношение к Абверу, дядя Вилли?

– Потому и предлагаю тебе эту работу. Тем более что уходить со службы на флоте тебе не придётся. Числиться по-прежнему будешь на линкоре «Силезия».

И молодой Вольф согласился. Он работал в секторе по дезинформациям и подрывной работе внутри иностранных разведслужб и блестяще выполнил поручение в Швейцарии, которое было его настоящим самостоятельным заданием…

***

За два месяца до.

Швейцария. Берн.

Ноябрь 1936 год.

Адмирал сообщил Вольфу его задание. Но в нем не было ничего важного. Простая рутина, с которой мог справиться обычный курьер. Прибыл – передал – убыл. Разве это работа для агента? Потому Рихард понял, что это всего лишь отвлекающий маневр, прикрытие для настоящего задания. Канарис не желает, чтобы кто-то узнал о миссии Вольфа.

– Вы ведь хотите приказать мне еще что-то? – спросил Вольф адмирала.

– Ты умен, Рихард и я это ценю.

– Так что я должен сделать, господин адмирал?

– Тебе предстоит встретить в Берне человека по имени Ганс Менд.

– Кто это?

– Тот, кто написал книгу «Адольф Гитлер на фронте».

– Я что-то слышал про эту книжицу, но никакой ценности она не представляет. Обычная предвыборная агитка.

– Именно. Менд служил в 16-ом баварском полку с октября 1914 года по август 1916-го вместе с Адольфом Гитлером. Они были сослуживцами на той войне. И тебе предстоит поговорить с ним о службе. Мне нужна информация.

– О службе фюрера?

– Именно.

– И вы не хотите, чтобы кто-то знал об этом, адмирал?

– Такая информация может стать опасной, Рихард. Наш фюрер не любит, когда кто-то копается в его прошлом. А это значит, что в его прошлом есть то, чего никто знать не должен.

– Но если Менд все написал в книге, то…

– Эту книгу написал не Менд. Менд только поставил на обложке свою фамилию.

– И что я должен у него узнать?

– Правду. Есть слухи, что Менд не слишком лестно отзывается об Адольфе Гитлере. И мне нужно знать почему. Я хочу понять, чего нам ожидать от Менда. Я могу доверить это тебе, Рихард, ибо ты умеешь молчать.

– Значит героическое прошлое фюрера…

– Тебе предстоит выяснить что было в этом прошлом по версии Менда. Об этой части твоего задания никто кроме меня не знает.

– Я вас понял, господин адмирал.

– Не спеши, Рихард. Известный журналист Фриц Гёрлих из Берна взял у Менда интервью. А работает Гёрлих при прямой поддержке Эриха фон Вальдбурга. Это он дает деньги газетам Гёрлиха. Гёрлих сделал недавно намек на страницах своей газеты, что у него есть свидетельство против Гитлера.

– Намек?

– Именно намек. Подогревает интерес к своей газетке.

– Вы хотите знать, что получил Гёрлих от общения с Мендом.

–Это твоя задача.

Так Рихард Вольф попал в Берн.

И ему удалось переговорить с Мендом. Хотя тот поначалу категорически отказался общаться. Но затем уступил Вольфу, поняв, что тот не из гестапо.

– Что вы хотите знать?

– Вы написали брошюру «Адольф Гитлер на фронте», герр Менд.

– Так вас интересует эта книга?

– Нет. Это трудно назвать книгой, герр Менд. Стандартные казённые фразы о героизме и самопожертвовании.

Менд усмехнулся:

– Что же вы хотите?

– Правду, – сказал Вольф.

– Правду? – усмехнулся Менд. – И что вам она даст? Неужели у вас хватит смелости где-то рассказать об этой правде в Германии?

– Я пока не получил этой правды, герр Менд.

– Задавайте свои вопросы.

– Вы служили в 16-ом Баварском пехотном полку вместе с Адольфом Гитлером?

– Да. Некоторое время мы с Гитлером служили вместе. Гитлер был вестовым при штабе. Оружия в руках не держал. Хотя теперь все газеты трубят о мужестве фронтовика Гитлера.

– Но у него Железный крест первого класса.

– Это награда не за мужество на поле боя.

– А за что?

– За исполнительность. Наш Адольф служил рьяно и исполнял любой приказ, тем более что эти приказы не касались поля боя. Он любил говорить то, что нравилось начальству. У нас его звали «бесноватый Адольф».

– Почему?

– Во время спора, если что было не по нему, он всегда выходил из себя и начинал орать и пускать слюни. Полный психопат.

– Вы не слишком его любите, герр Менд?

– А за что его любить? Человек был крайне непривлекательный. Это сейчас он фюрер. Впереди него идёт его легенда. Но я знаю кто он такой.

– Однако в вашей брошюре «Адольф Гитлер на фронте» всё выглядит не так.

– Эту пакость написал не я. Мне предложили три тысячи марок за то, что я поставлю свою фамилию под этой дрянью. Я тогда нуждался и не читал того, что там понаписали. Вроде я был свидетелем беспримерного мужества солдата Адольфа Гитлера.

– Но вы обращались к Адольфу Гитлеру за помощью?

– Вы и это знаете? Что делать? Мне не так повезло после войны, как Адольфу. Я был на мели и попал в сложную ситуацию. И…

– А что это была за ситуация?

– Я получил пять месяцев тюрьмы за кражу. А Гитлер в 1923 году уже делал политическую карьеру. Я написал ему. Напомнил о нашей совместной службе.

– И он вам ответил?

– Я просил у Адольфа денег. Он прислал мне сначала сто марок, а затем еще двести. Этого мне хватило на дорогу в Амстердам. Там я работал некоторое время жокеем. Затем перебрался в Мюнхен. Подал документы на ветеранскую пенсию, но меня снова арестовали.

– За что же?

– Обвинили в подделке документов.

– Вы подделали документы о пенсии, герр Менд?

– Признаюсь, что подделал.

– И вы просили помощи у Гитлера?

– Да. Хотя те триста марок что он прислал мало мне помогли. Но я смог выкрутиться и снова получил свободу. Я понял, что Адольф пойдет далеко и решил примазаться к движению наци. Стал членом партии в Мюнхене и напомнил Адольфу о себе.

– И он снова вам помог?

– Не сразу. Поначалу я не был ему нужен. Но в 1931 году мне предложили подписать книгу, про которую я вам уже рассказал.

– Мне известно, герр Менд, что вы хорошо заработали на книге. Гораздо больше, чем сказали.

– Мне выплатили три тысячи первоначально. Затем я получал долю с гонораров.

– И что вас не устраивало, герр Менд?

– Адольф за «Мою борьбу» получил в тысячу раз больше! Редактор моей книги Макс Аман, бывший фельдфебель Баварского полка стал Президентом Имперской палаты печати! А я? Что получил я? Жалкие крохи с их стола!

– И вы в октябре 1932 года устроили скандал к кафе «Хок»?

Менд усмехнулся.

– Было! Я заявился в кафе и увидел там Гитлера. Он часто бывал в этом месте, и я специально пошел туда.

– Зачем?

– Чтобы получить свое. Адольф ведь стал игнорировать мои просьбы. Я так и сказал ему. Почему ты меня игнорируешь, приятель?

– А он?

– Приказал мне убираться к дьяволу. Я вскипел. Пригрозил ему рассказать правду о его «героизме на фронте». Что тут с ним началось! Это нужно было видеть. Адольф вышел из себя.

– А вы?

– Я ушел. И принялся за дело. Я рассказал кое-кому о Гитлере такое, что Адольфу совсем не понравилось.

– А что вы рассказали?

– Как наш Ади имел отношения с одним молодым солдатом на фронте по имени Эрнест Шмидт. Это интересно тем, кто задаёт вопрос – почему Ади не интересуется женщинами. Хотя сейчас он делает вид, что они его интересуют. Но вот вы бы спросили тех, кто якобы был с Ади, чем они там занимались?

– Но ведь это не более чем сплетни.

– Сплетни? Шмидт и Гитлер были призваны в один день. И вместе определены в полк. Оба служили вестовыми при штабе.

– И это ни о чем не говорит.

– А рисунки, Адольфа? Ведь я владею несколькими. Адольф рисовал своего дружка Шмидта.

– Но разве он рисовал только его?

– Нет. Адольф рисовал многих и часто дарил свои рисунки. Но если всмотреться в портреты Шмидта, сделанные рукой Адольфа, то многое можно понять.

– И все равно это не более чем слухи, герр Менд.

– Пусть так. Но про это говорили в нашем полку. Солдаты, когда мы стояли во Франции, часто заводили интрижки с француженками. А наш Ади был просто кремень. Он говорил, что нельзя опускаться до французских женщин. Идет война.

– И это не доказательство дурной наклонности Гитлера.

– После войны Эрнест Шмидт поступает в Немецкую рабочую партию вслед за Ади. После пивного путча он навещает Ади в тюрьме. Нет. Между ними были близкие отношения. Но об этом никто не написал в книге о фронтовике Гитлере.

– Теперь вы в Швейцарии можете об таком говорить, герр Менд? Пусть это просто предположения. Но они опасны.

– После того как я наговорил разного про Ади в Германии, ко мне заявились парни в униформе. Это было 9 марта 1933 года. Мне того дня не забыть.

– Вас арестовали. Я это знаю, герр Менд.

– Я просидел в концлагере три месяца. Потом меня отпустили. После того как я покаялся и признал свои слова подлой клеветой на великого сына Германии.

– Но сейчас вы снова стали говорить, герр Менд.

– Я уже не в Германии. Тут Ади меня не достанет.

– Вы напрасно так думаете, герр Менд. Вам больше не стоит общаться с Гёрлахом. Он подставит себя под удар и потащит за собой вас, герр Менд…

***

Вольф был доволен собой и ждал больших перемен в своей личной судьбе. Ганс Менд много чего рассказал о своем знакомстве с Гитлером в 1918-ом году. Вольф дал понять Менду, что его судьба по-прежнему в руках Гитлера и тому стоит быть осторожным. Менд спросил можно ли ему будет восстановится в партии если он сделает публичное покаяние? Вольф ответил, что это невозможно. Официальные службы рейха считают появление Менда рядом с фюрером нежелательным.

Впоследствии Вольф узнал, что Менд занялся продажей рисунков Гитлера, которые хранились у него еще со времен войны. Тогда молодой Гитлер дарил их во множестве сослуживцам. Но когда он стал фюрером, рисунки резко подскочили в цене…

***

Канарис получил всю информацию по визиту Вольфа в Берн раньше, чем сам Вольф вернулся в Берлин. Делом Менда заинтересовались у Гиммлера и рейхсфюрер рассказал обо всём Гитлеру.

Фюрер пожелал получить от адмирала полный отчет.

– Вы посылаете агента для разговора с Мендом? – резко спросил Гитлер после приветствий. – Я запрещаю вам рыться в моем прошлом, Канарис! Люди не имеют права знать, кто я такой. Они не должны знать из какой семьи я происхожу. Вы читали мою книгу, адмирал?

– Да, мой фюрер!

– Тогда вам известно, что в своей книге я не позволил себе ни слова сказать об этом. А вы за моей спиной отправляете агента к негодяю Менду, дабы узнать о моем прошлом!

Адмирал понял, что отпираться бесполезно.

– Да, мой фюрер! Я сделал это. Но сделал для безопасности государства. Я хотел выяснить, что на уме у этого скандального человека.

– И что вы узнали, Канарис?

– Ганс Менд недоволен своим положением в рейхе. Он ждет чего-то большего и старается эксплуатировать свое знакомство с вами, мой фюрер. И это может повредить вашему имиджу.

– Мне неприятен этот человек. Он психопат и извращенец. Всегда был таким. Я допустил ошибку сделав его автором книги о моем фронтовом прошлом. Чего от него можно ждать?

– Менд имеет в своем архиве несколько фотографий на которых есть и вы, мой фюрер. Это фото Барского пехотного полка в 1916-1918 годах. Также у него имеются несколько ваших рисунков и писем, мой фюрер.

– Гиммлер считает, что Менд опасен.

– Именно это я и хотел проверить.

– Вам стоило рассказать об этом не, Канарис.

– Я не хотел беспокоить вас, мою фюрер, пока не выясню всё.

– Все мои письма у него будут изъяты. Там нет ничего опасного или фривольного. Я этого терпеть не могу. Но мои враги готовы уцепиться за соломинку дабы навредить мне.

– Прикажете мне…

– Нет. Этим займутся другие. Канарис.

Гитлер дал понять адмиралу что аудиенция окончена…

***

Берлин.

Штаб-квартира Абвера.

Тирпиц-Уфер, 74.

12 января, 1937 год.

Рихарда Вольфа сразу пропустили в кабинет адмирала и тот дружески пожал ему руку.

– Рад вам сообщить, дядя Вилли…

– Адмирал. Прошу тебя не называть меня так в этом здании, мой мальчик.

– Как прикажете, господин адмирал.

– Сам должен понимать, что мы на службе. Но я не хочу, чтобы ты утруждал себя отчетом по твоей миссии.

– Вы уже знаете всё и без подробного отчёта?

– Теперь это значения не имеет.

– Но Менд рассказал…

– Ни слова больше, Рихард. Мне запретил совать нос в это дело сам фюрер! Теперь с Мендом будет разбираться Гиммлер.

– Значит моя работа была напрасной?

– Я тобой доволен, Рихард.

– Фюрер узнал о том, с кем я говорил в Берне, адмирал? Откуда?

– Нашлись «доброжелатели». Гиммлер захотел напакостить мне. Сказал фюреру что я занимаюсь его прошлым. А ты знаешь как фюрер не любит, когда копаются в его прошлом. А особенно в родственных связях.

– Вы говорили о важности и секретности моей работы. Я был осторожен.

– Я не обвиняю тебя, Рихард. Но сейчас я пригласил тебя по другому важному делу. И это гораздо важнее чем разговор с Мендом.

– Слушаю вас, господин адмирал.

– После 30 января 1933 года17 мы вступили в эру Гитлера. Формально Адольф Гитлер пятнадцатый канцлер республики, легально получивший мандат от президента, как руководитель самой крупной партии в стране. Но что мы имеем на деле?

– Фюрер во главе новой империи, – сказал Рихард.

– Ты знаешь, что сказал Геринг на заседании рейхстага в 1933 году? Тогда Папен, что-то возразил Гитлеру. Геринг взял слово и заявил, что в третьей империи есть фюрер. И они собрались не для того, чтобы обсуждать его решения, а для того, чтобы выслушивать его приказы. Каково? С 1934 года по настоящее время кабинет министров в Германии не собирается и этого никто упорно не замечает. Рейхстаг собирается только для того, чтобы спеть гимн и одобрить решения фюрера.

– Но ведь этого хорошо для Германии, дядя Вилли? Простите, господин адмирал.

– Штрассер в разговоре со мной как-то сказал, что фюрер лично заявил ему что он никогда не ошибается. И каждое его слово историческое.

– Но ведь фюрер ведет Германию к процветанию, адмирал. Промышленный рост, сокращение безработицы, отмена позорных статей Версаля…

– Достаточно, Рихард. Мы с тобой не на партийном митинге. Основной лозунг пропаганды господина Геббельса: «Германия не может не победить, поскольку у неё есть такой фюрер, как Гитлер».

– Я слышал его слова, что «…до тех пор, пока с нами Адольф Гитлер можно не иметь никаких забот о будущем. До тех пор, пока сила его мужества может быть введена в бой, с нами ничего плохого не случиться».

– И как ты к этому относишься?

– Я? Но вы сами призвали меня на службу рейху, дядя Вилли.

– Но неужели ты ни разу не задумался, Рихард? Как он смог достичь всего этого?

– Вы о чем?

– Немцы любят физически сильных. Но разве Гитлер такой? Он физически слаб и практически не занимается спортом. Немцы любят людей образованных. Но Гитлер всего лишь недоучка. Немецкие националисты, как твой отец, обожают чистоту немецкого языка. А Гитлер говорит с австрийским акцентом. Немецкие военные преклоняются перед чинами и заслугами. А Гитлер не дослужился даже до фельдфебеля! Он не подходит ни по одну из статей им же созданного образца нордической расы.

Рихард понял, что адмирал ведет его на весьма «скользкую почву». Конечно, прослушки в его кабинете нет, но стоило сменить тему и перейти ближе к делу.

– Вы еще ни слова не сказали о деле, дядя Вилли. Вы ведь пригласили меня не обсуждать личность фюрера.

– Дело прежде всего. Речь пойдет о весьма важном деле. Доверить такое я могу только тебе.

– Так вы говорили и пред моей поездкой в Берн.

– Это совсем иная поездка, Рихард.

– Меня ждет дальняя поездка? В США?

– Почему в США?

– Тогда Великобритания. Лондон?

Канарис ответил:

– Ты отлично проявил себя в Берне и потому я решил доверить тебе поездку в Париж.

– В Париж?

– Да. Мечта многих путешественников и разведчиков.

– В Париже хорошо с деньгами.

– Они у тебя будут. На этот раз ведомство не поскупиться при отправке агента. Я не поскуплюсь. Ибо работа тебя ждет не только важная, но и тайная.

– И опасная, господин адмирал?

– Именно. И всё что я говорил раньше имеет отношение к делу. Я не просто вел с тобой философски разговор и ставил вопросы.

– Вы интригуете меня, господин адмирал. Дело обещает быть интересным. Что же я должен сделать в Париже?

– Выполнить важное задание. Найти документы, имеющие значение. Я даже назвал бы эти документы «информационной бомбой». Это совсем не то что рассказывает этот психопат Менд. По следу пойдешь не только ты, но и люди из тайной полиции безопасности. Если ты помнишь, то указом фюрера Гиммлер назначен начальником полиции, сохранив при этом звание рейхсфюрера СС. В его руках теперь вся полицейская власть в стране. Он создал два больших управления полиции во главе с Далюге, и службы безопасности во главе с Гейдрихом.

– Гейдрих пошлет в Париж своих людей? – понял Рихард. – Я думал, что беда грозит мне от французских спецслужб из Второго бюро. Но если дело идет о людях из рейха…

– Они могут быть гораздо опаснее людей из Второго Бюро (французской контрразведки) или британской интелиждент-сервис.

– Но в чем же моя миссия, господин адмирал?

– Ты слышал про Эдмунда Форстера, Рихард?

– Нет.

– Не слышал? – удивился адмирал.

– Не могу же я знать всех, дядя Вилли. Среди видных военных я такого имени не знаю.

– Жаль, что мой сотрудник не знает выдающегося нейропсихолога профессора университета в Грайсфальде Форстера.

Рихард вспомнил:

– Ах вот вы про кого, дядя Вилли!

– Адмирал, – снова поправил его Канарис.

– Но что такого в этом профессоре психологии, адмирал?

– В 1933 году на Форстера был написан донос от имени студента Оклица.

– Донос? В гестапо?

– Нет. В администрацию университета и в отделение НСДАП. Оклиц обвинил профессора в аморальном поведении.

– И в чем оно заключалось?

– Профессор защищал евреев.

– Это как же?

– Высказывался о них положительно. Не обо всех, конечно, а только о тех, с кем работал долгие годы в университете.

– И после этого профессора уволили я полагаю?

– Ты правильно полагаешь, Рихард. Профессора лишили должности и было начато расследование.

– И чем оно закончилось для профессора?

– 11 сентября 1933-го года профессора Форстера нашил мертвым в ванной комнате его дома.

– Самоубийство? – догадался Вольф.

– Так всё выглядело и так было записано в полицейском протоколе. У тела был найден пистолет, хотя семья профессора в один голос твердила что никакого оружия в доме не было.

– Похоже на работу тайной полиции, адмирал.

– Из дома забрали все бумаги профессора и на место выезжал не кто-нибудь, а сам Гейдрих.

– Лично Гейдрих18? Значит дело важное.

– Дело касается безопасности государства. Информационная бомба способна навредить фюреру. И потому она должна быть нейтрализована.

– Вы думаете, адмирал, что люди Гейдриха с этим не справятся?

– Мне не нужно чтобы дело сделали люди Гейдриха, Рихард. Мне нужно, чтобы дело сделал ты.

– Я готов.

– Мне доложили, что в Париже объявился брат покойного профессора Дирк Форстер. Прибыл он под чужим именем.

– И что нам за дело до брата профессора?

– Ты знаешь о моих тайных досье, Рихард. Я собираю их на многих лидеров НСДАП.

– И это дело касается очередного тайного досье?

– Дирк Форстер предлагает некую информацию.

– Мне нужно переговорить с Форстером раньше других?

– Нужно узнать, что такого желает предложить младший Форстер. И сделать это нужно быстро.

– Но я пока не понял, что такого может быть у Дирка Форстера?

– Профессор Форстер в 1918-ом году в Пезевальке лечил ефрейтора баварского пехотного полка Адольфа Гитлера.

– Тогда мне всё понятно, адмирал.

– Если Дирк Форстер не блефует, и у него действительно есть записи или дневники его брата, то они должны быть здесь. Вот на этом столе. Ты ведь знаешь кто такой Ульрих фон Гуттен?

Вольф внимательно посмотрел на адмирала. Неужели он знает о его дружеских отношениях с фон Гуттеном? Ведь они всячески это скрывали. Фон Гутттен был объявлен врагом рейха и фюрера.

– Так ты знаешь его?

Вольф спокойно ответил:

– Это известный журналист, соратник погибшего Грегора Штрассера. Сумел сбежать из рейха и потому всё ещё находится среди живых. Гестапо не преуспело в деле его устранения.

– Он объявился в Париже по последним данным.

– И он охотится за бумагами Форстера?

– С этим придется разбираться тебе, Рихард. Я не могу сказать зачем фон Гуттен прибыл в Париж. Но твоя ниточка к Дирку Форстеру это фон Гуттен. И ты найдешь его быстрее остальных.

– Пусть я его найду, но станет ли он сотрудничать с Абвером?

– С Абвером нет. Он не будет сотрудничать с чиновником рейха. Но будет с Рихардом Вольфом, если ты сумеешь убедить его что являешься другом. Но не врагом.

Вольф снова задал себе вопрос: «Знает или нет? Дядя Вилли умеет скрывать свои чувства».

– Ты меня понял, Рихард? Ты должен найти фон Гуттена и стать его другом. Люди из гестапо будут видеть в нем врага, и это замедлит их поиски.

– Но будут ли они мне мешать?

– Гестапо всегда будет мешать нам, Рихард. А если дело идет о тайне фюрера, то эта информация может быть весьма опасной.

– Для меня лично?

– Они могут убрать тебя, Рихард.

– Значит поддержки Абвера у меня в Париже не будет?

– Я постараюсь сделать всё, но лучше тебе надеяться на самого себя и свои способности…

***

Адмирал Канарис помнил интерес английской разведки к личной жизни фюрера. В 1934 году англичане прислали в Берлин психолога дабы тот изучил психические склонности Адольфа Гитлера.

Англичанин прибыл в Берлин как журналист и работал полгода. Люди адмирала сразу выяснили, что пишет он не политические репортажи, как было заявлено в его аккредитации.

Канарис узнал, через своего агента в Лондоне, что этот «журналист» совсем не политический обозреватель. Он психолог и собирает данные на фюрера. Его интересовали психические отклонения лидера рейха. Сведения он собирал виртуозно, но копия полного отчета появилась на столе адмирала еще до отъезда англичанина домой.

Гитлер был в бешенстве, прочитав отчет шефа Абвера о работе британца. Адмирал поставил фюрера в известность, хоть и колебался в правильности этого шага. Хотел показать, как хорошо работает его ведомство.

– Что это за мерзость? – кричал Гитлер, прочитав доклад. – Они говорят о моей неспособности завести детей. И связывают это с психическими расстройствами.

– Мой фюрер, наши люди сделали копии со всех документов, которые подготовил англичанин.

– Вы просто наблюдали за ним?

– Этот человек довольно известен в Англии, мой фюрер. И прибыл сюда как журналист солидного издания. Запрета на его работу нет.

– Но вы знали, что он собирает вот это, Канарис! Вы знали и теперь принесли мне эту дрянь!

Адмирал включил с свой доклад далеко не все, что накопал англичанин, и похвалил сам себя за предусмотрительность. Психиатр отметил, что фюрер страдает неврозом, паранойей, истерией и шизофренией. Также отметил пассивный мазохизм и подавленную гомосексуальность.

– Мы пока не можем ссориться с англичанами, мой фюрер.

– А что это за упоминание о женщинах? Вот это!

– Англичанин ссылается на материалы, полученные у своей соотечественницы. В Берлине давно работает журналистка Джессика Лэнг, мой фюрер. Она пишет о событиях в Германии для нескольких английских изданий. Её репортажи отличаются в лучшую сторону.

Гитлер посмотрел на стоявшего рядом Геббельса.

– Вам известно это, Йозеф?

– Да. мой фюрер. Но я назвал бы статьи и репортажи мисс Лэнг дружественными. Границ приличия она никогда не переходила.

– Но она копается в моей личной жизни?

– Фюрер стоит так высоко, что это неизбежно, – развел руками Геббельс. – Интерес к лидеру рейха слишком велик. И статьи о женщинах фюрера появляются во многих европейских газетах.

– Кого она упоминала? – спросил Гитлер Канариса. – Здесь нет имен. Сказано только «женщины фюрера Германии».

– Затронута тема смерти Гели Раумбаль, мой фюрер.

– И что они говорят?

Тема смерти племянницы была особенно болезненной для Гитлера.

– Чего вы мнетесь, адмирал?! Мне нужно знать, что они говорят о смерти Гели?

– Сомневаются в самоубийстве, мой фюрер.

– И это всё?

– Да, мой фюрер. Но мисс Лэнг имеет намерение рассказать о женщинах фюрера в будущей книге. Часть этих материалов использовал британский агент.

Геббельс понял, что Канарис не доложил и трети того, что накопал здесь агент британской разведки о личной жизни фюрера. Он знал, что адмирал коллекционирует материалы на многих руководители рейха.

Но это было в 1934 году, когда Германия только поднималась с колен. Сейчас в 1937-ом дело много серьезнее и адмирал докладывать фюреру о бумагах профессора Форстера не стал. Мало ли как отреагирует фюрер на такое сообщение. Для начала стоит эти бумаги достать…

Глава 2

Криминальдиректор Вальтер Кубицки.

Берлин.

Принц-Альбрехтштрассе.

Кабинет Гейдриха.

18 января, 1937 год.

Криминальдиректор19 Вальтер Кубицки человек среднего роста, худощавого сложения, занимал в 1930 году пост офицера уголовной полиции и считался опытным криминалистом. Больше того Кубицки был экспертом по странам Востока, что определило его дальнейшую судьбу. С 1933 года он сотрудник гестапо, а в 1934 году возглавляет Восточное подразделение, которое отвечало за обработку антиполицейских мер в отношении Польши, России, Чехословакии.

Кубицки в 1934 году помог Гейдриху свалить тогдашнего шефа гестапо Рудольфа Дильса20 и с тех пор пользовался его доверием. Доклады криминальдиректор делал основательные. По пустякам шефа не беспокоил. Криминальдиректору было приказано переключиться на объявившегося в Париже Дирка Форстера.

Гейдрих досконально знал личные тайны многих лидеров рейха. Не только Гиммлера, Бормана или Геринга, он до тонкостей был посвящен в личную жизнь фюрера Адольфа Гитлера…

***

Кубицки вошёл в кабинет. Гейдрих сидел за письменным столом.

– Хайль Гитлер!

Гейдрих, человек приятной внешности, высокого роста, с длинным узким лицом и высоким лбом, небрежно ответил на приветствие криминальдиректора.

– Мне сказали, что у вас срочное сообщение, Кубицки?

– Да, группенфюрер.

– У меня очень мало времени.

– Я знаю о вашей занятости, группенфюрер. И не стал бы беспокоить вас по пустякам.

– Поэтому я и выделил для вас время. К делу, криминальдиректор.

Кубицки сообщил Гейдриху:

– Я получил важные сведения через моего агента в Париже. Это связано с моим последним делом, группенфюрер.

– Что вы узнали?

– Доктор Форстер, профессор университета в Грайфсвальде, действительно оставил дневники, группенфюрер.

Гейдрих сказал:

– Я до последнего надеялся, что это простой обман! Шарлатан Гануссен просто решил погреть руки на сенсации. Форстер умер, криминальдиректор. Все его бумаги тогда были изъяты. Я лично всё изымал. И в его бумагах не было никаких особых дневников. Простые записи психиатра.

– Группенфюрер, сейчас в Париже действительно появился некий господин, что предлагает для продажи дневники профессора Форстера. И сведения могут иметь разоблачительный характер. И характер этих разоблачений нежелателен для рейха.

– Вы хотите сказать, что дело действительно касается фюрера? – спросил Гейдрих.

– Именно.

– Но можно предположить, что эти дневники фальшивка?

– А что сказал по этому поводу Гануссен? – спросил Кубицки.

– Ничего определённого.

– Но его можно расспросить снова, группенфюрер.

– Нет, – ответил Гейдрих. – Гануссена больше нет среди живых, криминальдиректор. Но этот Дирк Форстер! Любителей быстрых денег стало слишком много. Все торгуют сенсациями в отношении тайн нашего фюрера. Знаете сколько таких дел уже есть, Кубицки? Все, кто знал фюрера в молодости, утверждают, что у них есть сенсационные сведения. И они хотят их продать. Но всё это оказалось фальшивками. А мы тратим ресурсы и время.

– Этот продавец дневника профессора может быть действительно младший брат Форстера. А Форстер в свое время лечил фюрера, когда тот еще не был фюрером.

– Хорошо, криминальдиректор. Подберите толкового агента и отправьте его в Париж.

– Делом уже заинтересовался Абвер, – сказал Кубицки, зная, как отреагирует на это его шеф.

– Абвер? Они уже пронюхали! – вскричал Гейдрих.

– Канарис лично занимается этим, группенфюрер. И в Париж он направил для дела Рихарда Вольфа. А Вольф только вернулся из Берна. И он пользуется полным доверием адмирала.

– Вы знаете даже это, Кубицки?

– У меня везде есть связи.

– И в штабе у адмирала Канариса?

– Один человек из штаба адмирала поставляет мне информацию. Мне точно известно, что Канарис принимал у себя Рихарда Вольфа. Агент возвращается из Берна и сразу получает новое задание.

– Вы знаете о чем с ним говорил Канарис?

– Нет. Но Вольф доверенный человек Канариса. Вольф говорил с адмиралом за закрытой дверью. Вольф получил новое задание, о содержании которого никто не знает. Даже личный секретарь адмирала. И Вольф едет в Париж. Последнее я знаю точно.

– А если Вольф едет в Париж в качестве премии за отлично выполненную работу в Берне?

– Не думаю, группенфюрер. Канарису нужны документы Форстера. И открыто дать задание добыть их он не может. Если в документах имя фюрера, то это опасное знание.

– Возможно вы правы, Кубицки. Возможно. Канарис любит собирать всякую грязь на видных людей в окружении фюрера.

Кубицки знал, что и Гейдрих делает так. Собирает компромат на многих из окружения фюрера.

Гейдрих продолжил:

– Мне нужно знать, что затевает Канарис. И какую тухлятину он желает раскопать.

– Именно это я и имел в виду, группенфюрер. Потому предлагаю отправить в Париж криминалькомиссара21 Фридриха Вильке.

Гейдрих не вспомнил это имя сразу.

– Вильке?

– Это молодой офицер. Вы его не знаете.

– И он подает надежды?

– Огромные. Талантливый молодой человек.

– Ваш протеже?

– Можно сказать и так, группенфюрер.

– Подождите, Кубицки, – Гейдрих вспомнил это имя. – А это не тот гауптштурмфюрер Вильке которого мы вытаскивали из Польши?

– Это он, группенфюрер, – признался Кубицки.

– Но ведь в Варшаве он провалился. Разве нельзя найти кого-то получше.

– Группенфюрер, в варшавском провале вины Вильке нет.

– Пусть так. Но почему именно его?

– Канарис знает моих людей, группенфюрер. Многих знает, но не Вильке. И он будет незаметным в Париже. Нам ведь не нужно чтобы Абвер знал о нашем интересе.

Гейдрих усмехнулся:

– Вы же не столь наивны, герр Кубицки. Канарис будет знать о вашем агенте. Его люди умеют работать. И вам это хорошо известно.

– Именно поэтому я и отправляю в Париж господина Вильке.

– Хорошо. Полностью полагаюсь на ваш выбор, Вальтер…

***

Берлин.

Принц-Альбрехтштрассе.

Кабинет криминальдиректора Вальтера Кубицки.

20 января, 1937 год.

Криминалькомиссар Фридрих Вильке был доверенным лицом Кубицки. Ему часто доверяли дела щекотливого свойства. Такое доверие заслужил после 1931 года, когда расследовал дело о смерти Гели Раумбаль22 на Принцрегентштрассе, 16.

В то время Гитлер еще не был фюрером рейха, но был фюрером только для своих сторонников, и подозрения в смерти девушки пали именно на него. Конечно, поговорить лично с лидером партии Вильке никто не дал. Но он смог допросить других лиц и среди них Генриха Гофмана23, личного фотографа Гитлера.

Версия о том, что это Гофман застрелил Гели также была выдвинута. И приказ ему мог дать только сам Адольф. Застрелить племянницу фюрера по собственному желанию Гофман никак не мог.

Причиной могла выступить ревность. Многие шептались что между Гитлером и его племянницей были интимные отношения. Хотя прямых доказательств тому не было.

Вильке хорошо помнил разговор с Гофманом.

Когда фотограф услышал версию, он возмутился. И его возмущение казалось искренним.

– Вы подозреваете меня, герр криминалькомиссар?!

– Я не подозреваю вас. Я просто задал вам вопрос, герр Гофман.

– Но этот вопрос меня оскорбляет. Я мог убить Гели? Крошку Гели. Которую так любил наш фюрер? Это просто абсурд.

– Герр Гофман у нас это называется версия. У вас есть мотив.

– Какой мотив?! Вы сошли с ума! Вы враг Германии? Вы хотите очернить совесть немецкого народа?!

– Я говорил со многими людьми, герр Гофман, и все они заявляют, что Гели не могла сама покончить с собой.

– Кто это говорит?!

– Я не могу ответить вам на этот вопрос, герр Гофман.

– Гели мертва, герр Вильке. Этот факт вы отрицать не станете?

– Нет. Потому я и веду это дело, герр Гофман.

– После смерти Гели Адольф Гитлер просто исчез и его искали три дня. Мы стали волноваться о жизни лидера партии.

– Это мне известно, герр Гофман.

– Фюрер искренне был привязан к Гели. Она дочь его сестры. Я могу со всей ответственностью заявить, что смерть племянницы горе для Адольфа Гитлера. И это кощунство предполагать, что он причастен к этому. Вы знаете, что он приказал навсегда закрыть комнату, в которой она умерла? Для него это место священно.

– Это мне известно, герр Гофман. Но это не снимает подозрений.

– Вы хотите обвинить Адольфа Гитлера?! Я вас верно понял? Это у него был мотив – ревность. Так, герр Вильке?

– Я не выдвинул никакого обвинения, герр Гофман. Это не допрос, а просто беседа. Могу я продолжить?

– Да, – Гофман откинулся в кресле.

– Есть сведения, что между Гели Раумбаль и Эмилем Морисом24 были близкие отношения. Что вы скажете об отношениях Гели с герром Морисом?

– С шофером фюрера?

– Да. Эмиль Морс исполняет обязанности личного шофера и охранника Адольфа Гитлера.

– Морис оказывал знаки внимания Гели, – дал ответ Гофман.

– Вы это признаете?

– Да.

– И как к этому отнесся дядя Гели?

Гофман ответил:

– Адольф Гитлер не одобрял этого.

– Почему?

– Родственникам не всегда нравятся избранники молодых девушек.

– И Эмиль Морис не нравился Адольфу Гитлеру?

– Это так. Адольф Гитлер не желал, чтобы у Гели и Мориса были отношения.

– Но насколько я знаю они близкие друзья. Еще в 1923 году Морис стал командиром подразделения СА, которое охраняло Адольфа Гитлера. После «пивного путча»25 герр Морис сидел с герром Гитлером в Ландсбергской тюрьме.

– Да. Это так. И если Гитлер стал членом СС по номером 1, то Морис под номером 2.

– Тогда с чего же Адольф Гитлер был недоволен кандидатурой Мориса в качестве жениха фройлен Гели Раумбаль?

– У него еврейские корни. Но это секретная информация и её вам никто не подтвердит.

– Герр Морис еврей?

– Эмиль Морис не имеет арийского происхождения. Прадед Эмиля Шарль Шварценбергер был евреем.

– Прадед?

– Этого достаточно, герр Вильке. И скоро в Германии наступят такие времена, когда всем придётся покопаться в своей родословной26. Гражданином новой Германии сможет быть лишь тот, кто обладает германской кровью и своим поведением докажет верность германскому народу.

– Значит евреи будут лишены гражданства? Вы это хотели сказать?

– Да. И теперь вы можете понять почему фюрер был против отношений Мориса и Гели.

Опрос иных свидетелей в доме показал, что Адольф Гитлер часто ссорился с племянницей и они достаточно бурно выясняли отношения. Именно потому возникла версия что Адольф сильно ревновал племянницу к другим мужчинам. Кое-кто даже сказал, что Гитлер желал жениться на Гели и только близкородственные связи не дали этому осуществиться.

Основным доказательством версии убийства из ревности был рисунок из альбома Гитлера. На нем была изображена обнаженная Гели. А с чего это любящему дяде использовать племянницу как модель?

У Вильке тогда хватило здравого смысла составить такой отчет, который устроил всех. Партия Гитлера уверенно шла к высотам политической власти…

***

Сейчас криминалькомиссар Вильке познакомился с делом, которое доверил ему Кубицки. Фридриху оно показалось пустышкой. Но криминальдиректор относился к проблеме серьезно, да и работать в архиве с документами Фридриху надоело. А после провала в Варшаве ничего иного ему не доверяли.

– Что скажете по поводу дела, Фридрих? – спросил Кубицки.

– Такая информация может быть пустышкой, герр криминальдиректор.

– Может быть это простая пустышка, Фридрих. Но такая информация может быть и сенсацией. И нельзя допустить чтобы этой сенсацией воспользовались наши враги.

– Даже если это не пустышка, герр Кубицки. Я не понимаю, чем это может грозить фюреру и рейху? Неужели вы думаете, что фюрера, стоящего на такой высоте, может коснуться хоть капля грязи?

– Задача нашей службы не допускать подобного, Вильке, но не рассуждать о том какие последствия это вызовет. Поэтому вы едете в Париж. Зацепкой к дневникам будет группа так называемых немецких антифашистов. Они хотят заполучить дневники профессора.

– Я должен найти источник.

– Именно. И нужно убедить его передать дневники именно вам. Ведь все же младший Форстер немец. Можно сыграть на его немецкой крови. Фюрер – это Германия. И если ты пятнаешь честь фюрера, то работаешь на врагов Германии.

– Я поеду как немец?

– Да, как представитель фирмы Крупп.

– Но какое дело Круппу до дневников профессора?

– Фирме Круппа нет до этого никакого дела, но вы экономический советник. А советнику может быть интересно заполучить такие документы. Да мало ли что может вами двигать? Вы же не станете кричать об этом на каждом углу.

– Но все, кто интересуется дневниками, так или иначе попадут в поле зрения французской разведки.

– Потому я отправляю вас, Вильке.

– Группа?

– Никакой группы. Вы будете один. Хотя вас в Париже встретит мой агент Курт Шнитке. Но большой помощи от него не ждите. Этот человек весьма важен для меня.

– Я буду работать без поддержки?

– Да. Дело может оказаться таким, что чем меньше людей про это знают, тем лучше. И это требование группенфюрера Гейдриха. Людей Канариса там также не будет много.

– И Абвер этим заинтересовался?

– Как же без адмирала? Канарис собирает разного рода информацию на всех вождей рейха. Но хватит отвлечённостей. Перейдем к делу.

Кубицки выложил перед Вильке несколько фотографий.

– Вот эта милая особа – британская журналистка Джессика Лэнг, известная своими репортажами.

Вильке внимательно рассмотрел красивую беловолосую женщину.

– До нашего шефа дошли слухи о желании мисс Джессики написать книгу «Гитлер и его женщины». Она как-то заявила об этом. И прибыла на континент из Лондона для сбора информации. Деньгами мисс Джессику снабжают хорошо.

– Из каких источников? Английская разведка?

– Официально спонсируют труды Джессики ряд купных британских изданий. Но я не исключаю и участия Британской секретной службы.

– Она также интересуется бумагами Форстера? Ведь к женщинам фюрера они отношения не имеют.

– Возможно, что имеют, Вильке. И это вам предстоит выяснить среди прочего. Для этого вам предстоит сблизиться с мисс Лэнг.

– Мне?

– А что такого?

– Но я не имею большого опыта в соблазнении женщин. Да еще таких красавиц, как мисс Лэнг. Моя внешность довольно стандартная и я всегда боялся женского общества.

– Что это значит? Насколько я знаю, вы весьма любвеобильны, Вильке.

– Неужели моя личная жизнь интересует гестапо?

– Я знаю даже имена ваших двух любовниц, Вильке.

– Я не назвал бы этих женщин любовницами, герр криминальдиректор. Но дело в том, что по этой части я не специалист. Соблазнение представительниц прекрасного пола не мой конек. Я не отрицаю своих связей с некоторыми женщинами. Но разве они по внешности дотягивают до мисс Лэнг. Да и дело даже не во внешности. И Хелен и Катарина никогда не купались в лучах славы и известности как мисс Лэнг. Вы ведь видели фото моих женщин герр Кубицки?

– Видел.

– Тогда, о чем я говорю. Вы сами всё понимаете.

– Но сблизится с мисс Джессикой придется именно вам, Вильке. Такую даму на банального донжуана не поймать. И здесь нужен именно такой человек как вы.

– Почему действовать нужно именно через Джессику Лэнг, герр Кубицки? У вас есть сведения о её связях с немецкой антифашистской группой в Париже?

– Нет. Таких сведений у меня нет.

– И официально она в Париже не для охоты за бумагами Форстера.

– И это верно. Но я уверен, что ловить нужно именно через мисс Лэнг, Вильке. Абвер пойдет по пути так называемой антифашистской группы. Их агент станет отслеживать эти контакты. Но я даю вам ниточку иного рода – мисс Джессику Лэнг. Не просто так она оказалась в Париже именно сейчас.

– Но на чем основана ваша уверенность?

– На статье мисс Лэнг в «Королеве».

– «Королева»? Но это солидное издание. Они не публикуют скандалы.

– Статья мисс Лэнг совсем не скандальная и потому наши службы не обратили на неё внимания. Она пишет о некой популярной актрисе, что желает провести ночь с диктатором.

– С диктатором?

– Она называет его просто великим человеком, от которого зависят судьбы миллионов. Но там намек именно на нашего фюрера.

– Но мисс Лэнг не назвала ни настоящей фамилии актрисы, ни страны?

– Она назвала имя Сюзанны Лор. Наивная девушка мечтающая провести ночь с диктатором.

– Сюзанна Лор? Но это имя героини из комедии Шюнцеля «Виктор и Виктория», – сказал Вильке.

– Именно. Фильм вышел пять лет назад. И играет Сюзанну Лор наша актриса Рената Мюллер.

– Но где связь с бумагами Форстера? Я все еще не могу понять.

– Никто пока не установил связи. Я вам все объясню, Вильке. Вы видели какое впечатление производят речи фюрера на людей?

– Да. Я лично присутствовал на митингах еще в 1929 году.

– А вот слова из очерка мисс Лэнг. «Своими выступлениями диктатор доводит женщин буквально до экстаза. Можно предположить, что у диктатора множество поклонниц, которые поставили перед собой цель – провести с ним ночь! И кое-кому это удалось! Но интимная близость с таким человеком может обернуться настоящим адом!»

– И что?

– А то, что мисс Лэнг, возможно, желает получить бумаги Форстера. И книга, что она задумала «Гитлер и его женщины» это не больше, чем прикрытие. И если дневники Форстера существуют, то они должны оказаться на моем столе, а не на столе адмирала Канариса…

Глава 3

Джессика Лэнг.

Берлин.

Осень, 1926 год.

Мисс Джессика Лэнг и Ульрих фон Гуттен.

Первая встреча.

Мисс Джессика Лэнг, известная британская журналистка, уже давно писала о движении наци Адольфа Гитлера. Свой первый материал она дала еще в 1927 году. Тогда освобождённый из тюрьмы Гитлер возглавил национал-социалистическое движение на Юге Германии.

Гитлер стал знаменитостью, и многие иностранные журналисты хотели лично взять у него интервью. Особенно читателей интересовали романы лидера наци. Кое кто написал, что лидер НСДАП не испытывает влечения к женскому полу из-за подавленной сексуальности, иначе является полным импотентом. Другие перебирали длинный список любовниц фюрера и включили в него немецкую аристократку Эрну Ханфтенгель, английскую леди Митфорд, монахиню Элеонору Бауэр.

Джессика мало верила в это. Она несколько раз бывала была в Берлине, и познакомилась с сотрудником немецкой газеты «Фёлькишер беобахтер» Ульрихом фон Гуттеном. Тот публиковал материалы по теме национал-социализма.

В 1927 году они встретились на одном из приемов, и Джессика сама подошла к нему:

– Меня зовут Джессика Лэнг, герр фон Гуттен. Я сама набралась смелости и решила вам представиться.

– Рад знакомству, мисс. Вы англичанка, – фон Гуттен ответил по-английски.

– Возможно, что вы читали один из моих репортажей. Я печатаюсь в «Королеве» и в «Таймс».

– Вы пишете для женщин, мисс?

– С чего вы так решили, герр фон Гуттен?

– Я не хотел вас обидеть, мисс. Но женский взгляд на политическую ситуацию весьма своеобразен.

– Я автор многих политических репортажей.

– Как и я, мисс. Но меня волнует будущее моей страны. А что нужно вам?

– Я хочу писать о вашей стране. В Англии многих интересует то, что происходит в Германии.

– Нам сменили кайзера Вильгельма на образцовую демократию Веймарской республики. Но на деле изменился только фасад. Остальное осталось неизменным. Германия – сейчас это груда руин. И в насмешку над нами создано безвольное и бездарное правительство, у которого нет ни идей, ни веры, ни политических знаний. Вот что происходит в Германии, мисс.

– Вам не нравится республика, герр фон Гуттен?

– Республика? – усмехнулся Гуттен. – В Германской республике нет ничего республиканского кроме названия.

– Но у вас есть один человек. Я знаю, что вы его знаете близко.

– Вы хотите говорить со мной о Гитлере? – сразу понял Джессику Ульрих фон Гуттен. – Вас ведь не сильно интересует Германия, или сама идея национал-социализма, фройлен?

– Почему вы так решили?

– Вы не задали мне ни одного серьезного вопроса.

– Но мы только начали разговор.

– Вы напоминаете мне Геббельса, мисс.

– Кого? – переспросила Джессика.

– Йозефа Геббельса, с которым сотрудничал в редакции «Национал-социалистише брифе», где я с ним познакомился.

– Я не слышала этого имени.

– О! Еще услышите. Хотя мне понятно, что Геббельс авантюрист и лгун.

– Спасибо за «лестное» сравнение.

– О, вы неверно меня поняли, фройлен Джессика. Я не хочу сказать, что вы лгунья, как Геббельс. Но вы, как и он, интересуетесь пустяками и из них желаете сделать сенсацию.

– А что, по-вашему, не пустяки, герр фон Гуттен?

– То, что сейчас занимает Германию.

– Что сейчас занимает Германию?

– Вопрос экспроприации недвижимости семьи бывшего кайзера Вильгельма Второго. Германия пережила страшную инфляцию, и марка только стабилизировалась.

– Я пишу для лондонского издания. И, скажу вам честно, моим читателям это малоинтересно, герр фон Гуттен.

– Я так и понял. Вам нужен популярный политик, который делает успехи.

– Но вы же знаете Гитлера лично, герр фон Гуттен.

– Знаю.

Фон Гуттен вдруг вспомнил имя этой миловидной женщины. Джессика Лэнг писала о ясновидце Гануссене!

– Так это ваша статья в «Королеве» про астролога Гануссена! Я читал её, мисс.

– Эту статью мне заказали, и я выполнила заказ без восторга.

– Гануссен окружен тайной. И он действительно интересен. Я и сам писал про него, мисс.

– Я хотела бы поговорить не о Гануссене, герр фон Гуттен. Я знаю, что вы много раз беседовали с Гитлером лично и понимаете его. Вы ведь разделяете его взгляды.

Фон Гуттен ответил:

– В первый раз мы встретились с ним в октябре 1920-го года в Баварии в Деггендорфе. В гостях у генерала Людендорфа27. Меня пригласил туда Грегор Штрассер. Это было после «капповского путча»28.

– Я слышала, что вы доблестно сражались во время путча на стороне Веймарской республики.

– Я командовал тремя сотнями берлинских рабочих. Наши отряды называли «красными». Мы стояли против Краппа, бывшего губернатора Восточной Пруссии. Но затем правительство Веймарской республики предало нас. И с тех пор я больше не состою в СДПГ29. Но давайте вернёмся к той теме что вас больше интересует – к Адольфу Гитлеру.

Джессика согласилась:

– Вы встретили его у генерала Людендорфа в 1920 году, герр фон Гуттен.

– Как я уже сказал, меня пригласил туда Грегор Штрассер. И там впервые я встретил Адольфа Гитлера. Тогда ему шел тридцать второй год.

– И что вы увидели, герр фон Гуттен?

– Человека с правильными чертами лица и жесткими усиками. Он показался мне обыкновенным молодым человеком. Только был слишком бледен. Но это свидетельство недостатка свежего воздуха и физических упражнений. Еще я узнал, что он трезвенник и вегетарианец. Ибо когда генерал предложил нам выпить, в стакане Гитлера была вода, а не вино как у нас.

– И он говорил?

– Гитлер? Сначала мало. Генерал Людендорф спрашивал меня о моей службе в армии. Я был младшим лейтенантом Первого баварского полка легкой артиллерии. Меня представили к ордену Макса-Иосифа. Тогда я откровенно хвастал своим подвигами на войне. А вот Гитлер отмалчивался. И было видно, что он недоволен и смущен. Он ведь был всего лишь ефрейтором. Грегор Штрассер тогда находился с Гитлером в близких отношениях, и именно он основал первое подразделение НСДАП в провинции и стал первым гаулейтером Гитлера. И Грегор дал ему говорить. Он хотел, чтобы мы послушали речь Гитлера.

– И что сказал Гитлер? – спросила Джессика.

– Сказал, что не понимает, как такой человек как я, бывший офицер, мог сражаться за красных во время капповского путча. Я ответил, что «красные» действовали в поддержку законного правительства страны. А Гитлер ответил, что «Версальское правительство» должно быть свергнуто. Гитлер никогда не говорил: «Веймарская республика» он говорил – «Версальское правительство». Генерал Людендорф тогда заявил, что путч Каппа был бессмысленным. Ибо сначала нужно завоевать доверие людей, а затем применять силу. И после этого Гитлер сказал: «В этом суть моего движения. Я хочу зажечь народ идеей мести. Только народ, охваченный всеобщим фанатизмом, способен привести нас к победе в следующей войне».

– И вы согласились с этим, герр фон Гуттен?

– Я решительно выступил против этой идеи. Мой идеал – это европейская федерация, а не война.

– Федерация всей Европы? – удивилась Джессика.

– Именно. Объединение Европы в монолитный союз. В этом союзе каждая страна сохранит свою администрацию, обычаи и религию. Но будут уничтожены таможенные преграды, что приведет к созданию единого европейского рынка. Ведь что стало причиной войны в 1914 году? Стремительное разрушение старой экономики и культуры. Потому нужно восстановить гармонию.

– Какую гармонию, герр фон Гуттен?

– Гармонию между трудом и капиталом. Гармонию между личностью и обществом на основе нового общественного порядка. Но гармония – это отказ от идеи любой диктатуры. А что есть гармония Гитлера? – Единообразие колонн марширующих мужчин и женщин, выкрикивающих одни и те же слова. Он требует беспрекословного подчинения. Но мы свободные люди. Для меня и моих единомышленников нет непререкаемых авторитетов. От нас нельзя требовать полного подчинения. Гитлер может поступать как ему вздумается, но мы будем действовать в соответствии с нашими убеждениями.

– Я слышала, что вы член национал-социалистической партии.

– Я национал-социалист. Но я против «25 пунктов Национал-социалистической рабочей партии», которые выдвинул Адольф Гитлер. Я за программу Штрассера. В партии произошел раскол, мисс Лэнг. Гитлер приспособленец и он остро нуждается в деньгах для партии.

– А деньги могут дать только крупные предприниматели? – догадалась Джессика.

– Именно. И поэтому Гитлер против экспроприации недвижимости князей. Это напугает финансовых воротил. Они могут подумать, что конфискация имущества князей – первый шаг на пути к конфискации их собственного имущества. Поэтому Адольф и произнес свою речь в защиту аристократических семейств.

– Но я слышала, что вы нашли компромисс, герр Гуттен. Компромисс между Штрассером и Гитлером.

– Вы знаете больше, чем показываете, мисс Лэнг. Временный компромисс найден. Мы были вынуждены отказаться от своей программы и согласиться на «25 пунктов Национал-социалистической рабочей партии». Но при этом мы сохранили нашу газету «Национал-социалистише брифе». И борьба будет продолжена. Мы будем защищать наши идеи. Гитлер сказал однажды: «первый рейх – это Бисмарк, второй – Версальская республика, а третий – я». Но, по моему мнению, Первый рейх – это Священная Римская империя Карла Великого, второй – это империя Вильгельма и Бисмарка, а Третий должен быть федерацией всей Европы. Но это слишком скучный материал для ваших читателей, мисс.

– Всё зависит от того, как подать материал, герр фон Гуттен. Как вы полагаете, есть у Адольфа Гитлера шанс возглавить Германию?

– Да. Но не думаю, что для германской нации это хорошо. Хотя об этом писать не стоит.

– Вы боитесь?

– Боюсь? Нет. Но кому будет хорошо если меня выдворят из страны, после того как Гитлер победит на выборах?

– А он придет к власти путем выборов?

– Вы намекаете на путч 1923 года? Но тогда вы мало что понимаете в политике Гитлера, мисс. Его попытка захвата власти в 1923 году – это крупнейшая по масштабу рекламная компания. Гитлер тогда не надеялся взять власть, как это сделал Муссолини30 в Италии годом ранее. Ему нужно было громко заявить о себе. Я скажу вам, что Гитлер как политик состоялся именно после путча 1923 года. За судом над ним следила вся страна. Это и была его первая большая ступенька к славе.

– В чем же его сила?

– Он тонко чувствует людей. Знает их проблемы и предлагает варианты решения.

– И вы с этими вариантами не согласны?

– Я реалист, мисс. И я знаю, что военным путем проблемы решить нельзя.

– Но история учит нас обратному.

– Нет, мисс. Военным путем проблемы между странами не решаются. Вот в Великой войне31 победили страны Антанты. Они по-своему перекроили мир, но разве проблемы исчезли? Гитлер порождение этих проблем, которые не решил Версальский договор. Не будь национального унижения Германии тогда, сейчас не было бы политика по имени Адольф Гитлер.

***

Париж.

Вандомская площадь, 15.

Отель «Ритц»

20 января, 1937 год.

Джессика снова приехала в Париж в январе 1937 года.

Она получила задание написать ряд статей, что послужат материалом для книги «Адольф Гитлер и его женщины». Редактор вернулся к проекту, который Джессика предлагала ему еще несколько лет назад…

***

Она заинтересовалась темой в 1935 году после нескольких материалов об отношениях Гитлера и француженки Шарлотты Лобружуа. Мисс Лэнг тогда работала в Париже и совершенно случайно услышала об этом. Один из её знакомых корреспондентов однажды показал на молодого сержанта французской армии и сказал:

– Вы знаете кто этот молодой солдат, мисс Лэнг?

– Вот этот? – Джессика в первый раз видела молодого человека, который стоял недалеко от неё и беседовал с молодой девушкой.

– Да вот этот. Это Жан Лоре.

– Никогда не слышала этого имени.

– Он сержант французской армии.

– И что? Во Франции много сержантов.

– Но этот особенный, мисс. Говорят, что это сын Гитлера.

– Что? – не поверила Джессика.

– Сын Адольфа Гитлера.

– Нынешнего руководителя Германии? Вы про этого Гитлера?

– Именно. Интересный субъект.

– И никто не знает про него?

– Знают многие.

– Я слышу такое в первый раз.

– Факт отцовства Гитлера весьма спорный. Но ведь дыма без огня не бывает, мисс Лэнг.

– И вы не заинтересовались этой темой, Пауль?

– Я? С чего мне интересоваться этим, Джессика. Я политический обозреватель солидной газеты. Я не бульварный писака.

– Но если он действительно сын Гитлера, то тема интересная.

– Интересная. Но требующая времени. И кто станет за такое расследование платить? Только одни неприятности.

Джессика не смогла выбросить этого из головы и стала узнавать есть ли правда в словах Пауля. Выяснила, что мать молодого сержанта женщина по имени Шарлотта Лоре (в девичестве Лобружуа) и она жена художника Клемана Лоре. Их сын Жан-Мари Лоре носил фамилию своего отца. История оказалась пустышкой, и Джессика была готова бросить дело.

Но выяснилось, что Клеман Лоре только усыновил мальчика и дал ему свою фамилию. Родился Жан-Мари в 1918 году в деревне Секлен, на родине Шарлотты, еще до её знакомства с Клеманом Лоре.

Джессика попыталась добиться разговора с сержантом. Но тот говорить с журналисткой из Англии отказался. Это еще больше раззадорило мисс Лэнг. Он съездила в деревню, где родился Жан Лоре. В книге рождения она нашла запись, что мать новорождённого, получившего при крещении имя Жан, – Шарлотта Лобружуа, а его отцом числился неизвестный немецкий солдат.

Джессика выяснила что 16-й Баварский пехотный полк действительно квартировал неподалёку от этих мест. И посыльным при штабе этого полка был ефрейтор Адольф Гитлер.

Журналистка срочно информировала своего редактора что у неё наметилось грандиозное расследование. Обещала сенсацию. Ей дали немного времени.

Мисс Лэнг переговорила со многими людьми, что знали Шарлотту девушкой, и те подтвердили, что у неё были отношения с немцем. Но никто не подтвердил, что этот немец был Гитлер.

Старейший житель деревни Секелен за сумму в 500 франков согласился поговорить с ней. Он сказал:

– Знал ли я Шарлотту? Я знал её родителей. И её тетку. Знал и саму Шарлотту. Но это было давно. С тех пор прошло много лет.

– И Шарлотта действительно была беременна от немецкого солдата?

– Ходили слухи, что она согрешила с немцем. Деревенские кумушки много болтали про это. Но затем Шарлотта исчезла из деревни. Уехала. С тех пор её здесь никто не видел.

– Но она родила здесь ребенка.

– Да? Я этого не могу вспомнить. Но есть же книга рождений. В нашей церкви.

– Я уже смотрела эту книгу.

– Там есть указание имени и отца и матери. Не может не быть.

– Только матери. Шарлотта Лобружуа указана как мать новорожденного Жана-Мари. Отцом указан неизвестный немецкий солдат.

– Да? Тогда она точно родила от немца. Я стал забывать многие вещи из прошлого мисс. Но мне уже 87 лет. Вы ведь заплатите мне обещанную сумму, мисс?

– Да. Я заплачу, но вы пока мне мало что рассказали.

– Дак вы задавайте вопросы. Что вы хотите знать? Я здесь живу дольше всех и знаю больше о жителях деревни, чем они сами про себя знают.

– Вы видели этого человека? – Джессика показала старику современный фотографический портрет Гитлера.

Старик долго смотрел и вернул ей фото.

– Кто знает, мисс? Много воды утекло с тех пор.

– Вы не видели этого человека?

– Видел в газетах, мисс. Это какой-то известный немец. Но я не могу припомнить его фамилии.

– Это Адольф Гитлер.

– Точно! Я это и хотел сказать. Его фото были в газетах и совсем недавно. Но вас ведь интересует Шарлоттта Лобружуа? Не так ли?

– Меня интересует солдат, с которым она встречалась тогда в 1918 году. Отец её ребенка.

– Но этого солдата никто не видел. Немцев не было в нашей деревне, мисс. Они стояли недалеко отсюда. И Шарлотта вполне могла бегать на свидания с одним из них.

– Но с кем вы не знаете?

– Откуда же я могу это знать, мисс? Так вы заплатите мне обещанные вами 500 франков, мисс? Не обманете старика?

– Я заплачу. А откуда вы знаете, что Шарлота встречалась именно с немецким солдатом?

– Я тогда был значительно моложе мисс. И я в тайне от моей женушки, которая умерла 15 лет назад, встречался с Жанеттой. О, я вам скажу, мисс, что это была за женщина. Кровь с молоком. Моя женушка, всегда была болезненной и худой. А я не любил худышек.

– Это очень интересно, мсье. Но мне желательно узнать об отношениях Шарлотты Лобружуа с немецким солдатом.

– Так я и говорю. Жанетта как раз и видела их вместе. Она продавала молоко и часто ездила на рынок. И там она видала Шарлотту и её немецкого парня. И видала она их не один раз.

– А могу я поговорить с этой Жанеттой?

– Она умерла три года назад. Хотя была моложе меня на 15 лет. Жанетта даже стыдила Шарлотту и называла её шлюхой. И это она растрезвонила по деревне что Шарлотта беременна от немца.

Никаких прямых доказательств того, что Жан-Мари Лоре сын Гитлера в деревне Джессика не нашла. Была только запись в книге рождений. Там указано что отец мальчика немецкий солдат. Но как доказать, что этот солдат именно Адольф Гитлер?

Хорошо было бы поговорить с самой Шралоттой Лоре, но парижанка даже слышать не хотела о разговоре с журналисткой. Это было еще одним косвенным свидетельством что отец Жана – Гитлер. С чего ей так опасаться интервью? В конце концов только она знает правду. Может назвать отцом мальчика кого угодно. Хоть самого императора Вильгельма.

Родственники Шарлоты из деревни говорить с Джессикой согласились. Они весьма были заинтересованы в гонораре, но сказать смогли мало полезного. Сама Шарлотта не появлялась в родных местах с 1918 года и никаких контактов с родней не поддерживала.

Им было лестно осознавать, что их родственник сын Гитлера. Это ранее они поносили Шарлотту на чем свет стоит. Родила без мужа и от вражеского солдата. Теперь Адольф Гитлер был не просто одним из партийных лидеров Германии, он стал фюрером – неограниченным диктатором нового государства Третьего рейха…

***

Редактор Мэтью Робинсон осенью 1935 года не одобрил материала мисс Джессики.

Он сказал:

– Это интересно, но в ваших заметках слишком мало доказательств, мисс Лэнг.

– Я здесь ничего не утверждаю. Я только выдвигаю версию. И версия эта весьма занимательна. Она может стать главой моей книги.

– Книги?

– «Адольф Гитлер и его женщины», – Джессика сходу придумала название.

– Вы пишете такую книгу, мисс Лэнг?

– Собираю материалы. И вы держите в своих руках материалы для первых глав.

– Книга, – задумчиво произнес мистер Робинсон. – Не ко времени это, мисс Лэнг.

Но сейчас, спустя два года, в 1937 году, Робинсон заговорил по-другому.

– Мисс Лэнг! Ваша идея кажется мне весьма перспективной, – сказал редактор.

– Какую идею вы имеете в виду?

– Ваша книга «Адольф Гитлер и его женщины».

– Но вы же говорили, что это не ко времени.

– Вот именно. Я так говорил. Но время идет и сейчас я скажу иное. Интерес читателей будет просто огромный, мисс Лэнг. А вы давно занимаетесь Гитлером и его партией.

– Но в последнее время я писала политические статьи. Мои информаторы политические противники Гитлера. Социалисты Германии…

– Мисс Лэнг! Вы можете продолжать писать ваши политические репортажи для других изданий. Но меня интересует тема, которую вы предложили. Женщины Гитлера. Это интересует читателей, особенно после публикации вашей интригующей статьи о Сюзанне Лор, которая мечтает провести ночь с диктатором.

– Сюзанна Лор это Рената Мюллер. И я не думаю, что у меня есть возможность встретиться с ней.

– Зачем же встречаться с самой Мюллер. Есть масса иных источников, мисс Лэнг.

– Мне снова нужно переключаться, мистер Робинсон.

– Я предлагаю вам поездку в Париж. За счет нашей редакции. Отель «Ритц» и оплата всех ваших счетов! Ходите по модным магазинам и покупайте всё чего ваша душа захочет. Но используйте ваши умения добывать информацию. В Париже сейчас много интересных людей. И среди них господин фон Гуттен.

– Ульрих фон Гуттен в Париже?

– Да. А что вас удивляет?

– Ничего, Я давно не видела его. Но откуда вы знаете где он находится?

– Он возглавляет немецкий антифашистский комитет. А я стою во главе редакции, мисс Лэнг. Мне просто необходимо знать некоторые вещи. Итак?

– Я согласна.

– Вот и отлично, мисс Лэнг! Прошу вас принять это, – он протянул Джессике пухлый конверт. – Здесь билеты и деньги на первичные расходы…

***

Так Джессика Лэнг снова оказалась в Париже.

На этот раз она остановилась в одном из лучших отелей столицы Франции, в сердце Парижа на Вандомской площади, в центре которой высилась колона со статуей Наполеона Бонапарта.

Отель «Ритц» привлекал внимание представителей богемы и богатых капиталистов. Там останавливаться мировые знаменитости. Хемингуэй написал об этот месте: «Когда я мечтаю о жизни на небесах после смерти, то я представлю себе номер в «Ритце».

Джессика получила в «Ритце» забронированный редакцией номер с ванной. Редактор обещал ей отличный вид из окна для настроения и творческого вдохновения….

***

Журналистка в дороге перебирала свои материалы и никак не могла настроиться именно на женщин Гитлера. Тема давно перестала её интересовать, и она сейчас никак не могла подобрать нужное настроение.

Мисс Лэнг считала, что для такой работы ей бы подошел Берлин. Хотя сейчас, при абсолютной власти там Гитлера, в Париже работаться будет лучше. Иное дело было в 1927-1930 годах.