Наедине с тьмой

Глава 1. Он.

С каждым днём майские ночи становились короче и теплее. Воздух в комнате был свеж и наполнен ароматом сирени. Казалось, что нет атмосферы, более располагающей к работе, чем эта, но я уже больше часа сидел перед ноутбуком, глядя в тёмный экран.

В голове было много мыслей, но ни одна из них не была связана со сценарием, который мне следовало писать вот уже вторую неделю. Я думал о жизни. О своей жизни.

Полгода назад моя привычная жизнь перестала существовать. Всё началось с малого: головокружение, кровь из носа и ухудшение зрения. Первая мысль была: «Я переутомился». Тогда, перед Новым годом, навалилось куча всего: два проекта, праздничные хлопоты, подготовка к приезду родителей и продажа машины. Казалось, день отдыха – и всё придёт в норму. Но и после замедления бешеного ритма жизни состояние не улучшилось. И вот он – поход к врачу. Дальше всё происходило стремительно: обследования, анализы, госпитализация. Выводы врачей обрушились на меня, как приговор: неизлечимая болезнь. Каждая минута могла стать последней. Это знание словно выжгло из меня желание жить, лишило сна и аппетита. Я перестал чувствовать вкус еды, цвета казались блеклыми, а звуки – приглушенными. Мир сузился до четырех стен моей комнаты и ожидания неминуемого конца.

Встав из-за стола, я подошёл к окну.

«Нужно выпить кофе». С этой мыслью я включил чайник и тут же подумал о Марии. Вспомнил, как каждое утро она заваривала для нас кофе. Вспомнил её запах, глаза и голос. После того, как она ушла, из квартиры как будто бы вместе с ней ушли жизнь и энергия.

Я взял телефон и посмотрел на время.

«Чёрт!»

На часах было половина третьего ночи. Ещё одна ночь впустую. Остальное время до рассвета прошло за курением и кофе.

«Продуктивно», – подумал я с кривой ухмылкой и отправился спать.

Проснувшись в обед, я еле нашёл в себе силы встать с кровати. Ещё один «прекрасный» день. Абсолютно не заботясь о своём внешнем виде, я вышел из дома и пошёл в кофейню через дорогу. Она открылась недавно, сразу после того, как я попал в больницу. Почему-то мне показалось это знаком. Приходить в «Свон» было приятно. Место ещё не стало популярным, и поэтому посетителей было не так много.

Зайдя в кофейню, я не торопясь подошёл к бару. За кассой стоял Герман. Мой приятель. Он как раз заканчивал обслуживать девушку.

– Привет, Герман, – подавая руку, сказал я.

– Добрый день. Ты сегодня поздно. Тебе как обычно?

Я утвердительно кивнул. Пара минут – и стакан кофе уже стоял передо мной.

– Чёрный, как моя душа, – с усталой улыбкой попытался пошутить я. Герман улыбнулся в ответ.

– Ну как сценарий? Получилось написать хоть что-то?

– Ну конечно. Название. – Мы оба рассмеялись.

– Всё получится, просто нужно поймать правильное настроение.

– Дело не в настроении. Я постоянно думаю. И эти мысли не дают мне сделать ни шагу.

– Ты о своей болезни? – осторожно спросил он.

– Нет. Скорее о том, во что она превратила мою жизнь.

– Ты жив. Не это ли главное?

– Психолог из тебя такой же плохой, как и бариста, – засмеялся я. Он посмеялся в ответ.

Мы проговорили ещё около получаса, пока в «Свон» не зашла шумная компания подростков. Шутя, смеясь и дурачась, они прошли за самый большой стол. Их было человек пять-шесть. Я не считал. Меня это не интересовало. Я смотрел на них и не понимал, что я чувствую? Тоску? Зависть? Или осуждение? А если я их осуждаю, то почему? Потому что они могут веселиться? Потому что их жизнь бьёт ключом?

С этими мыслями я вышел на улицу и достал сигарету.

«Медленная приятная смерть». Так я думал о сигаретах.

Я вернулся в квартиру. Кофе немного взбодрил меня. Я посмотрел на мешки с мусором на кухне, пачку не вскрытых писем на столе, грязные чашки после выпитого кофе, которые были повсюду. Такой же бардак, как и в моей голове. Я подошёл к столу, на котором стоял ноутбук. О чём же написать? В начале работы у меня было несколько идей, но чем дольше я раздумывал над каждой из них, тем больше мне казалось, что они все отвратительны. Да, именно отвратительны. Я думал, что у такого человека, как я, идеи рождаются соответствующие.

Я рухнул на кровать и смотрел то в потолок, то на ноутбук, который угнетал меня ещё сильнее видом чёрного экрана. Остаток дня так и прошёл, лёжа в кровати. Я вспомнил день выписки. Это последнее, что я помнил отчётливо о времени своей болезни. Тот день был холодный. Мы приехали домой на такси. В квартире пахло едой, какой – я не помню. Помню лицо Марии. Уставшее. Бледное. С огромными синяками под глазами от бессонных ночей. Удивительно то, что я почти не помню ничего из происходящего тогда, но отчётливо помню заботу и самоотверженность Маши, с которой она тогда боролась за нас двоих.

Когда на улице окончательно потемнело, пришло время для очередной попытки взяться за работу. Сев за компьютер, я подумал, что хорошо бы было в такой тёмный период жизни написать что-то светлое и доброе. Может, это снова поможет мне вернуться в колею жизни? Эта мысль меня приободрила. Я начал что-то печатать, больше на автомате, неосознанно. Так за пару часов мне удалось написать двадцать страниц. Мне казалось, это удачей. Я не совсем понимал, что написал. Начав перечитывать и дойдя до середины, ко мне пришло осознание, что текст сухой и безжизненный. Герои, вышедшие из-под моего пера, были картонными. Мне захотелось закричать от бессилия, но вместо крика из глаз моих полились слёзы. Время растворилось в этих слезах. Чем дольше я рыдал, тем паршивее мне становилось. Я чувствовал презрение к самому себе. Почти в темноте, ослеплённый слезами, я с трудом добрался до кровати. Не знаю, сколько времени я плакал, но в какой-то момент последние силы покинули меня, и я провалился в сон.

Глава 2. Она.

Уже и не знаю, какая это по счёту бессонная ночь. С тех пор, как мне пришлось уйти от него, нормально поспать не получилось ни разу. Я жила с мыслью, что бросила его в самый тяжёлый момент. Может, он заслуживал прощения? Может, стоило переступить через себя? Раньше для меня не было ничего важнее гордости. Но теперь сомнения съедают изнутри. И я знала, почему так думаю. Потому что люблю его. Люблю так, как никого и никогда не любила.

Сегодня – последний день моего отпуска, который я взяла, чтобы привыкнуть жить одной. С одной стороны, я была рада вернуться на работу, а с другой – привыкнуть к одиночеству у меня не получилось. И это огорчало.

Я окончательно решила, что сегодняшний день станет точкой в главе прошлой жизни. Мне нужно перестать думать и анализировать всё случившееся. Первым делом нужно стереть все совместные фото с телефона. Может быть, так я сотру и часть воспоминаний? Пусть это станет неким ритуалом. Эта мысль меня воодушевила, но только до момента, пока я не открыла галерею. Удаляя фото за фото, я словно отрезала по кусочку части своего сердца. Неужели я правда думала, что это будет легко? Конечно, нет.

Каждое фото – часть нашей с ним истории. Я смотрела на них, и в голове всплывали моменты счастья: первая поездка загород, отдых на море, наш переезд в квартиру… И вот, последнее фото. На нём я и он на катке. На экране – два счастливых лица, не подозревающих, что совсем скоро их счастью придёт конец. Полгода страха, боли, слёз и молитв. Этих людей больше не существовало. Они оба погибли в борьбе. Он – с тьмой. А я – за него.

Кажется, я помню этот вечер посекундно. Стоял лёгкий мороз, а снег, как в сказке, медленно застилал всё вокруг.

Украшенный к Новому году город дарил чувство радости и заряжал праздничным настроением. До этого я никогда не видела таких красивых и ярких украшений. Или мне просто так казалось от переполнявших меня чувств. По дороге на каток мы шутили и дурачились. Он ловил ртом снежинки, а я смеялась и называла его сумасшедшим. Он был таким живым. Таким непринуждённым. На льду было многолюдно, и атмосфера, царившая там, была доброй и тёплой, что казалось – ещё чуть-чуть, и весь снег вокруг растает. Каталась я неважно, но каждое объятие с ним из-за моей неуклюжести заставляло забыть обо всём. В этот момент, несмотря на всех людей вокруг, я ощущала интимность момента, глубину нашей связи. Чувствовала, что он только мой, а я – его.

Эта мысль победила. Я не смогла удалить фото. Может, это была ошибка? Но голос внутри неумолимо требовал оставить его. И мне пришлось поддаться. Отложив телефон, я решила, что в такой чудесный день преступно оставаться дома. Май – мой любимый месяц. В нём есть что-то сакральное – рождение нового, чистого. Пьянящий запах сирени наполняет воздух. Всё вокруг словно просит жить. А мне как раз этого и не хватает.

Я надела зелёное платье и сверху накинула вязаный кардиган. Маленькая сумка и телефон – и вот можно идти на прогулку. Выйдя из дома, от чистоты воздуха у меня закружилась голова. Я прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Волшебно. Во дворе, на площадке, резвилась детвора. Посмотрев на них, я с теплом вспомнила о работе: «Интересно, как там мои малыши? Надеюсь, соскучились и ждут меня».

Я шла по улице и наслаждалась каждым мгновением. Мне нравилось подмечать всё вокруг: птиц, вивших гнёзда, молодую траву, слепящую своей яркостью, набухающие почки и жучков, бегающих по стволам деревьев. От всего этого я невольно улыбалась и чувствовала себя невероятно живой. Всё вокруг так сильно вскружило мне голову, что я не заметила парня, который шёл мне навстречу. Мы столкнулись, и из его рук вылетели какие-то бумаги. Это сразу же вернуло меня с небес на землю. Я почувствовала стыд и смущение за свою неосторожность. Парень что-то говорил, но я не слушала его. Мне хотелось поскорее собрать упавшие документы и убежать как можно дальше из его поля зрения. Я потянулась за последним листком и, взяв его, поняла, что другой край уже в руках молодого человека. Мой виноватый взгляд медленно поднялся вверх – и вот мы уже смотрим друг другу в глаза. Осознав, что нужно что-то сказать, я было начала говорить:

– Извините, я…

Но парень не дал мне договорить:

– Я сам виноват. Совсем не смотрю под ноги, – сказал он, улыбнулся, затем поднялся и протянул мне руку.

– Меня зовут Марк. И, как вы поняли, я немного неуклюж.

Он продолжал улыбаться, а я стояла на коленях, совершенно растерянная, не в силах пошевелиться от стыда.

Глава 3. Она.

Не знаю почему, но на предложение прогуляться вместе с Марком я согласилась. В голубых, как океан, глазах парня я увидела огонёк жизни и искренности. Его голос и манера речи действовали на меня как успокоительное. Мне не нужны были новые знакомства и уж тем более отношения, но Марк очаровал меня. Я шла рядом, и каждый брошенный в его сторону взгляд открывал для меня какой-то приятный нюанс о нём: аккуратно выглаженная рубашка, начищенная обувь, милая улыбка… Каждое дуновение ветра доносило до меня аромат его парфюма. Что-то древесное, с нотками цитрусов и пряностей. Удивительный аромат.

Мы неспешно шли, болтая о жизни.

Марк рассказал, что работает архитектором, а в свободное время ходит в книжный клуб и занимается волонтёрством в приюте для животных. Я рассказала о себе: о том, что работаю с детьми и когда-то занималась танцами. Мы разговаривали и шли. Мой новый знакомый шутил и рассказывал забавные истории о животных из приюта, а я улыбалась и смеялась. Казалось, что я не делала этого тысячу лет.

Как-то незаметно мы зашли вглубь парка, к маленькому озеру, и поднялись на мостик. Вид был потрясающий. Солнце опускалось к горизонту, и его лучи изредка пробивались через зелёную стену деревьев. От воды веяло свежестью, и от этого будто легче дышалось. Мы молча стояли на мосту, и это молчание только добавляло красоты моменту. Марк повернул голову в мою сторону и заговорил:

– Я бы вечно тут стоял. Давно не испытывал такого умиротворения. Спасибо тебе, Маша.

От этих слов я немного растерялась. Скорее, не от самих слов, а от того, какой смысл был в них скрыт.

– Я тут ни при чём. Это момент сам по себе прекрасен. Просто нужно уметь замечать такие вещи, – я улыбнулась – искренне и тепло.

– Может быть, а может и нет. Если бы ты не врезалась в меня, витая в облаках, то сейчас бы я сидел на работе и перебирал бумажки. Таким моментам нужно давать название, чтобы они ярче отпечатались в памяти. Как насчёт – «Столкновение с прекрасным»?

Мы оба засмеялись.

– Жаль, что мне уже пора в свой душный кабинет. Я надеюсь, эта встреча не последняя? И в следующий раз мы не ударимся лбами?

Я неловко улыбнулась и потупила взгляд в пол.

– Обещаю, никаких несанкционированных столкновений больше не будет.

– А ещё я запомнил твоё обещание научить меня танцевать. Так что приглашаю тебя куда-нибудь, где есть танцпол и хорошая музыка. Идёт? – Марк посмотрел мне в глаза и протянул руку.

Я пожала ему руку и ответила:

– Идёт!

Дома мне было неспокойно. Это знакомство в парке никак не выходило из головы. Что это было? Он что, пригласил меня на свидание? Почему так официально, с рукопожатием?

Я хотела перестать думать об этом, хотела, чтобы эта встреча не вышла за рамки дружеских отношений, но не могла остановиться. Марк приятный, харизматичный, умный и интересный. Любая девушка была бы рада встретить такого парня, но я не готова. Не готова отпустить прошлое. Не готова открыться новому человеку. Не готова поверить. Боль утраты всё ещё жила со мной в одной комнате. И не уходила она не из-за моего эго, а из-за того, что я всё ещё люблю того, кого потеряла.

Я поняла, что разговор о случившемся поможет мне немного успокоиться. Нужно позвонить Лере. Она была мне не просто подругой – она была свидетелем всего случившегося за прошедшие полгода. Мне не хотелось получить её одобрения или осуждения. Мне нужно было просто проговорить и обсудить это знакомство. Так я и сделала. Я рассказывала о Марке, о прогулке, про его предложение о новой встрече и о своих чувствах по поводу всего этого. Лера слушала меня, не перебивая, но когда я закончила, она спросила:

– Ты не думала восстановить ваши отношения?

На секунду я замерла. Ну конечно же я думала! Каждую ночь перед сном во мне разгорались дебаты совести с гордостью. И каждый раз ни та, ни другая не одерживала верх. Это равновесие и было причиной моего решения – оставить всё как есть сейчас. Я решила не говорить об этом подруге и ограничилась сухим ответом:

– Во мне нет сил продолжать жить так, как я жила. Эти шесть месяцев изменили нас обоих. И эти два новых человека не могут быть вместе.

– Если ты сама решила, что назад пути нет – тогда вперёд. Не сомневайся. Иди, и не жалей. Хоть с ним, хоть без него.

Эти слова прозвучали как приговор. Ранящий, но честный.

Может, я правда смогу идти вперёд.

Может, я ещё успею быть счастливой.

А главное – живой.

Глава 4. Он.

Разбудила меня острая головная боль. Из-за болезни это происходило со мной регулярно, но эта боль была другой. По пути на кухню я принял лекарства. Кофе предательски закончился, и я с горечью посмеялся сам над собой, подумав: «Молодец. Превзошёл сам себя». Погода не располагала к прогулке. На улице было пасмурно и моросил дождь.

«Может, это намёк, что стоит сесть и поработать?» – мелькнуло в голове. Я налил воды и в два глотка опустошил стакан. Затем вернулся в комнату, плюхнулся в кресло и открыл ноутбук.

Куря и размышляя, я вдруг почувствовал, как в голове складывается идея для сценария. Я не торопился, чтобы не повторить вчерашней ошибки. Сначала в воображении выстроилась структура, затем появились персонажи: их характеры, особенности, то, чем они живут. Дальше – сама история. Я решил написать о любви. Мне хотелось, чтобы это стало рефлексией. Хотелось выплеснуть через текст те чувства, которые бурлили во мне после потери любимой. Я не знал, спасёт ли меня эта история. Но если любовь оживёт хотя бы в тексте – может, и во мне что-то проснётся.

Проработал я часа два. В этот раз, казалось, получалось нечто стоящее. Сюжет начинался просто: два человека, любовь, невозможность быть вместе. Но я знал: финал должен быть неожиданным, волнующим, пугающим…

Меня отвлёк телефонный звонок. Я выругался про себя – знал, как легко потерять хрупкое вдохновение. Взял трубку.

– Тим, ты как обычно звонишь не кстати.

Звонил мой лучший друг Тима.

– Да брось, неужели ты не найдёшь пары минут для своего духовного брата? Тем более, звоню не просто поболтать. У меня новости.

– Ммм, ну давай. Надеюсь, это действительно что-то стоящее. Потому что если нет – я выложу твои фото с той самой пьянки, которую ты пытался забыть.

Тима засмеялся:

– Ты точно оценишь. Короче, я женюсь на Лере!

Я понял, что он сказал. Понял эту интонацию счастья. И понял, что новость, которая должна была меня обрадовать, отчего-то огорчила.

– Чего молчишь?

– Я очень рад за вас. Просто… сейчас такой период…

Я остановился на полуслове. Грузить друга своими переживаниями в момент его счастья – подло.

– Прости, я на эмоциях. Как ты? Справляешься? Может, вечером встретимся? Повод есть, да и тебе развеяться не помешает.

– Да, хорошо. Мне и правда нужно проветрить голову.

– Отлично. Тогда в семь я заеду.

Я согласился и повесил трубку.

Тим женится. Эта мысль гонялась по кругу: радость сменялась грустью, грусть – досадой. Если бы не болезнь – возможно, мы с Машей тоже поженились бы этим летом. Перед Новым годом я понял, что хочу семью, детей, быть с ней всю жизнь. Но получилось как получилось.

Я снова закурил и вспомнил день, когда болезнь немного отступила. Это была середина марта – на удивление тёплая и солнечная. Маша сидела в кресле, читала. Для неё стало шоком, что я сам поднялся и дошёл до комнаты. Она встала медленно, будто боялась, что мираж рассеется от резкого движения. Подошла и аккуратно взяла меня за руку.

– Привет, – сказала она.

Я ответил ей объятием – таким тёплым, насколько мог. Мы сели друг напротив друга на диване и говорили. Она рассказывала о месяце «без меня»: как было страшно, как ходила по врачам, как сражалась. Я слушал – и с каждым словом всё яснее понимал, насколько я ей благодарен. Как сильно люблю. Какая она сильная. Мы говорили не меньше пяти часов. В конце она провела рукой по моим волосам, посмотрела в глаза. Я поцеловал её ладонь и прошептал:

– Спасибо, что спасла мне жизнь…

Время шло к семи. Я заранее вышел к подъезду. Не хотел, чтобы меня ждали. Только закурив, увидел подъезжающую машину Тима. Обычно он опаздывает, но сегодня – точен как часы. Видимо, брак дисциплинирует?

Я сел на заднее сиденье. Рядом с ним сидела Лера. Мы обменялись парой фраз, и остальную дорогу провели в молчании. Мне оно было даже в радость, а им – нет. Было видно: им неловко. Я принял решение не задерживаться в баре, чтобы не портить вечер.

Было людно, особенно для буднего дня. Но музыка и немного алкоголя сделали своё дело. Я расслабился. Спустя два часа попытался незаметно уйти, но Лера остановила меня – предложила выйти покурить. Сопротивляться не стал. Я всегда относился к ней с теплом – как к младшей сестре.

На улице я закурил.

– Я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Не хочу говорить банальности вроде «всё будет хорошо», но мы с Тимой рядом. Просто знай это. Ты часть нашей семьи.