Ученица Злодея

Размер шрифта: 13

Ассистентка Злодея. Бестселлер Ханны Николь Мерер

Hannah Nicole Maehrer

Apprentice to the Villain

This edition is published by arrangement with Alliance Rights Agency c/o Entangled Publishing, LLC

Cover illustration and design by Elizabeth Turner Stokes

Interior map art by Elizabeth Turner Stokes

Перевод с английского Иты Куралесиной

Иллюстрация на переплете MARKASS

«Ученица Злодея» – юмористическое ромэнтези, в котором по полу офиса катаются отрубленные пальцы, а на доске «Дни без случайных убийств» цифра «0» за последний квартал не менялась. Поэтому здесь встретятся темы, которые не все читатели могут счесть приемлемыми: например, проблемы в семье, опасные ситуации, грубая речь, сражения, насилие, кровь, смерть, пытки, ранения, заключение в тюрьму, болезни, сожжение, утопление, случайное отравление и употребление алкоголя. Если вы чувствительны к этим темам, обратите внимание.

Пролог

Давным-давно…

День был самый обычный, если не считать того, что Злодей весь горел.

Первая рабочая неделя Эви Сэйдж выдалась ужасной – по крайней мере, для Тристана Маверина. На пергамент, который он просматривал, капнул воск со свечи, вытекая через край подсвечника. Тристан сердито покосился на каплю. Эта наглость напоминала ту девушку, которую он нанял в Ореховом лесу, истекая кровью и растеряв всё благоразумие.

Самое время принимать жизненно важные решения насчёт новых работников.

В его защиту – он не сомневался, что она почти сразу уволится. Но эту девушку было не сломить. Он перепробовал всё, включая убийство – да, и это тоже. Но ни она сама, ни её лукавая улыбка не померкли даже при виде трупа на рабочем столе. Неважно, чем он её нагружал, неважно, сколь опасны или противны были задачи, она улыбалась. И что ещё хуже – она не уходила. Её неотлучное присутствие рождало в нём ощущение, что он не хозяин собственной жизни.

Он чувствовал, как она стоит рядом – от неё буквально исходил жар, похожий на сияющий свет. Свет, на который было трудно не смотреть – он словно физически притягивал внимание и мысли. Но отвлекаться на это Тристан не собирался. Вместо этого он упрямо уставился на стол глубокого чёрного цвета, куда упала очередная капля воска. Взрыв был не за горами – он это чувствовал, будто горючая жидкость капала рядом с бочонком пороха.

Бумаги в руках не помогали. «Дворяне, чтоб их!» Очередное приглашение от лорда Фоулера, единственного дворянина в стране, который был готов вести со Злодеем дела. Это говорило бы в его пользу, если бы не бесчисленные приглашения на ужин. Мог бы с тем же успехом прислать динамит. К счастью, дружелюбие в переписке было легко игнорировать. Куда сложнее приходилось, когда источник дружелюбия стоял на расстоянии вытянутой руки, улыбался и… дорогие боги, она что, напевает?

Нельзя же быть такой жизнерадостной. Это противоестественно.

Он гадал, а человек ли вообще его ассистентка – может, какой-нибудь маниакальный солнечный дух, который не знал темноты. К сожалению, этот противоестественный настрой на ней не кончался. Заразительная энергия распространялась по офису быстрее Неведомой болезни, которая собирала жестокий урожай жертв по Реннедону последние десять лет. Кажется, её энергия не затронула только Тристана. Сотрудники казались счастливее, витражи со сценами убийств – ярче; даже гвардейцы выглядели более дружелюбными и не такими кровожадными.

Сегодня утром он увидел, как по офису вприпрыжку бежит стажёр. Это стало последней каплей.

Сэйдж снова напевала. Тристану захотелось схватить её за плечи и потребовать ответа, откуда берётся этот нескончаемый фонтан радости. Она снова пропела пару нот, и у него дёрнулся глаз. Он ошибался. Вот она – последняя капля.

Он отложил почту, собираясь выругать Сэйдж, но остановился, заметив её мечтательный вид. Она стояла, облокотившись на подоконник распахнутого настежь окна, луна со звёздами очерчивали её профиль. Ночной воздух шевелил тёмные волосы, создавая впечатление, будто она летит. Он не мог оторвать взгляда от её носа, почти… очарованный?

Надо что-то делать.

Он отвёл глаза и буркнул:

– Бумаги сами себя не разберут, Сэйдж.

Он сердито уткнулся в письма, делая вид, что перебирает страницы, провёл мозолистыми пальцами по гладкому пергаменту. Может, труп на рабочем столе её и не сломил, но вот перспектива засидеться допоздна за бумагами точно сработает.

Она подошла к столу и появилась в поле зрения. Наморщила нос, склонилась к Злодею; чёрные кудри падали на плечо.

– А жаль, как было бы удобно! – весело заявила она.

Он понял, что его сейчас стошнит.

Он закашлялся от противного тепла, которое разлилось по телу, опустил взгляд на стол и на Кингсли – одного из самых давних своих друзей, а в последние десять лет – неотлучного спутника. Принц, который раньше был человеком, и стал причиной всей этой беды. Беспечные прогулки Кингсли привели амфибию прямо в руки королевского гвардейца-мага. Что привело Эви Сэйдж прямо в руки Тристана – буквально. Он до сих пор помнил, как она прижималась к нему тёплым телом и как пахли розами её волосы.

В данный момент у проблемного земноводного опасно съезжала с головы корона, а сам он держал крошечной перепончатой лапкой свою табличку. На ней значилось: «КРАСОТКА».

– Думаешь, я не вижу? – буркнул Тристан, отбирая у гения табличку, и швырнул её надписью вниз на стол, чтобы Сэйдж не увидела.

– Чего не видите, сэр? – спросила она.

«Блин!»

– Что ты мух ловишь, и это никак не помогает тебе выполнить работу вовремя, – рыкнул он и одарил яростным взглядом Кингсли, который покачал головой.

«Ещё мне лягушки тут указывать будут!»

Сэйдж практически подплыла обратно к столу, в светлых глазах мешались лукавство и искренность.

– Я не ловила мух. Я загадывала желание.

Ярко-зелёная юбка в мелкий цветочек всколыхнулась, а Сэйдж обрушила на него полную мощь своей радости.

Он едва не отпрянул.

Но вместо этого отвлёкся на её слова.

– Желание?

Она села на новый стул напротив, откинула с лица локоны, взяла кипу бумаг и принялась перебирать.

– Вам что, не рассказывали, что звёзды слушают желания? – озадаченно спросила она, будто это он вёл себя как-то не так.

– В школе этому почему-то не научили, – съязвил он и вернулся к отчёту от командира Бесславной Гвардии, Кили.

Она нахмурилась:

– Да нет же, я не в школе про звёзды узнала. Мне рассказала мама и родственники с её стороны. Дядя Вэйл в этом разбирался. Мы с Хеленой, моей двоюродной сестрой, целое лето проводили, изучая звёзды, – лежали на траве по ночам и беседовали с небесами. Было здорово.

Веселье в глазах вдруг сменилось отсутствующим выражением, а улыбка на миг померкла. Но он заметил. Странно.

Сэйдж всё равно продолжила рассказывать – видимо, по привычке.

– В школе никогда не было так интересно, но я всё равно скучала по ней, когда ушла.

Он уставился на потёки воска на столе.

– Ты не указала в резюме образование.

Она ответила слишком уж беззаботно:

– Мне пришлось бросить школу, когда пропала мама. Отец работал, а с сестрёнкой надо было кому-то сидеть.

«Не дави. Это неважно».

– Сколько тебе было? – спросил он.

«Да блин!»

Он услышал, как хрустнули бумаги в руках Сэйдж. Видимо, стиснула крепче.

– Тринадцать.

У него сдавило грудь.

Кингсли поднял другую табличку, явно предназначенную другу. Помахал ею перед лицом Тристана. «ГАД».

– Сэйдж… – Он осёкся.

С языка чуть не сорвались слова извинения. Извинения? Злодей не извиняется. Сам этот порыв так ошеломил его, что он умолк.

Фамилия неуклюже повисла в воздухе. Тристан смял письмо и швырнул его в корзину, только чтобы не смотреть на Эви, но, разумеется, в итоге всё равно посмотрел.

Её жизнерадостный настрой пропал, на его место пришло испуганное выражение лица. Ужас обратился робостью, когда она заметила, как неуютно ему смотреть на неё.

– Ой… Простите. Я обычно столько не болтаю.

Ну, это точно была неправда. Только за последние семь дней эта обуза наболтала больше, чем любой другой знакомый ему человек… Тревожило, что он помнил всё до последнего слова.

– Думаю, ты врёшь. – Вышло резко, а не по-доброму.

– Я да! – невозмутимо откликнулась она и немедленно хихикнула. – Во всяком случае, насчёт болтовни, но всё равно извините.

Была в ней эта солнечная лёгкость. Она так скоро извинялась. В её исполнении всё выглядело очень просто.

– Ничего, – буркнул он.

Она расцвела, и он моргнул. Это он-то?

– Кажется, я к вам привыкаю и расслабляюсь, – заметила она.

Боже мой, эта девушка как солнце. Нужны тёмные очки, просто чтобы глядеть на неё.

Тристан сощурился, нахмурился.

– В этом офисе недопустимо расслабляться. Вот сейчас самое время извиниться.

Она закусила губу, но уголки всё равно уползли вверх. Она вновь повернулась к окну, к самой яркой звезде, которая сияла в небе. Задумалась.

Невыносимо. Надо её выпроводить. Немедленно.

Не успел Тристан прогнать Сэйдж, как та вновь посмотрела на него, и её щёки загорелись румянцем. Пальчики перестали стискивать бумаги, и она сказала самым искренним тоном:

– Извините, но это правда. Это лучшая работа в моей жизни.

Тристан выругался вполголоса. Его будто ударило, да так, что едва не опрокинуло. Он оттянул воротник, чтобы не задохнуться.

Загадочное ощущение, которое охватывало его всякий раз после того, как он устраивал ей очередную проверку, а она с улыбкой проходила её, наконец прояснилось. Это было облегчение.

Сердце колотилось, сигнализируя об опасности этого чувства, но Тристан кое-как втянул воздух и ответил:

– Мне… приятно. – Он поднялся, забрал у Сэйдж бумаги. Она с готовностью протянула их. – На сегодня можешь быть свободна. Я достаточно помучил тебя.

Сэйдж тоже поднялась, бросив взгляд на двери кабинета, упёрла руку в бедро и вскинула бровь.

– Пленники в подземельях с вами бы не согласились, сэр.

Тристан закашлялся, ударил себя в грудь, чтобы побороть смех, и поразился самому этому желанию рассмеяться. Вместо этого он плотно сжал губы.

– Если не хочешь к ним присоединиться, я бы рекомендовал отправиться домой.

Сэйдж ещё раз сморщилась и пошла к двери, но снова остановилась выглянуть из окна: что-то манило её к жемчужному сиянию в небесах, которое отражалось в её глазах.

Он ничего не мог поделать. Сам не знал почему, но ему необходимо было всё выяснить.

– Что ты загадала?

Она повернулась к нему лицом, медленно отступая к двери, нашарила за спиной ручку. На лице её было такое нежное выражение, что Тристан почувствовал, как превращается в желе.

– Расскажу, когда сбудется.

Дверь тихо закрылась за ней, звёзды напоследок ещё раз сверкнули на краю поля зрения. Он отогнал их, поспешил к столу и выудил из верхнего ящика зовущий рубин. Желания. Глупости какие.

Зовущий рубин, как и многие другие камни, которыми располагал Тристан, использовался для связи с гвардией. У разных отрядов были разные волшебные камни в зависимости от статуса, но текущая ситуация требовала вмешательства Рубинового отряда. Самого смертоносного. Его любимого.

Он спешно приказал кому-нибудь достаточно опытному проводить Сэйдж в сумерках, чтобы убедиться, что она добралась до дома в целости и сохранности. В Ореховом лесу было полно опасностей, которые только и ждали запустить когти в жертву, на роль которой отлично подходили именно такие девушки, а он и так уже потратил на неё неделю. Нельзя же потерять всё это время.

«Нельзя же потерять её».

В конце концов, какой толк с ассистентки… если она мёртвая?

Глава 1
Рыцарь

– Эви Сэйдж мертва.

Слова рыцаря эхом пронеслись по просторному королевскому кабинету, отражаясь от богато декорированных стен, как горестный плач.

Король Бенедикт сидел, опустив голову, и придерживал ухоженными пальцами страницы открытой книги. Свет, падающий из большого окна, разливался по серебристым страницам, в комнате было душно и жарко. Рыцарь поёрзал в тесной броне, но когда король поднял голову, замер как вкопанный.

Это была ошибка.

Король Бенедикт закрыл книгу, и солнечный свет слегка померк, будто с досады. Король медленно поднялся, губ коснулась сочувственная улыбка.

– Как жаль, – сказал он, проведя рукой по песочного цвета волосам. В них было совсем немного седых прядей – удивительно для человека в столь почтенных летах. – Бедняжку совратил Злодей. Наверное, в каком-то смысле эта смерть была милосердна. Тех, кто подобрался к тьме так близко, уже не спасти. Теперь она покоится с миром.

Самодовольство – вот что играло в королевской улыбке.

«Ненавижу тебя».

Рыцарь сжал кулак, но расслабил руку, чтобы король не заметил. Кивнул.

– Вы само милосердие, мой король.

Слова жгли язык.

Бенедикт с прищуром указал на мягкий стул.

– Прошу, присаживайся. Дорога во дворец была непроста. Как поживает сэр Итан? Он ведь остался с тобой, чтобы убедиться, что всё сделано?

Рыцарь не спеша подошёл к стулу, обитому красным бархатом; подушка промялась, когда он сел. Из-под шлема виднелись лишь зелёные глаза. Он мягко поправил:

– Сэр Нэйтан, ваше величество.

– Да, точно! Сэр Нэйтан, – рассмеялся король.

– Мёртв, – ровным голосом сказал рыцарь.

– Да? – вскинул брови король. Рыцарь произнёс ровно так, как репетировал:

– Боюсь, Отто Варсена обуяла жажда крови. Он набросился на меня и сэра Нэйтана, и я лично обезвредил его.

Он гордился тем, что голос не дрогнул на этой лжи.

Король, кажется, не расстроился – никто не удивился, по крайней мере, не из присутствующих в комнате.

– Ладно. Чем меньше свидетелей, тем лучше. Надеюсь, ты позаботился о трупе Варсена?

Под шлемом у рыцаря дрогнули губы – он вспомнил, как именно позаботились о голове мистера Варсена.

– Да, мой король.

Рыцарь почувствовал, как вспотела шея. Он знал, каким будет следующий вопрос короля.

– А что с телом Эви Сэйдж? Хочу взглянуть.

Блудный лучик света из окна скользнул по рукам рыцаря, на которых красовались новые перчатки. Без кровавых брызг. Свет успокоил его, и он ответил:

– Боюсь, целителям нужно время, чтобы залатать её раны и привести в подобающий вид, как вы того желали. Они просили не беспокоить их во время работы, если на то будет ваша воля.

Повисла тишина. Рыцарь задержал дыхание, чтобы король не заметил, как вздымается грудь воина. «Держись!» – велел он сам себе, не сомневаясь, что сердце колотится слишком громко и королю отлично слышен этот стук.

Король улыбнулся; улыбка не коснулась глаз. Как всегда.

– Полагаю, можно сделать такое одолжение. Убедись только, что к выходным, к церемонии срыва маски, она будет готова.

Рыцарь кивнул, медленно выдыхая.

– Да, мой король.

Про «церемонию» можно было не спрашивать. Король и так без умолку болтал про свои достижения.

«Три, два, один…»

– На выходных мы покажем лицо Злодея всему дворянству королевства.

«Ого, я думал, до двух не дотерпит». Его величество горело этой идеей. Глаза короля нездорово блестели, пока он делился планами.

– Великое достижение, мой король. – Рыцарь сощурил глаза, изображая улыбку. – Мои поздравления.

Король расцвёл, поднялся – отороченная мехом мантия взметнулась за спиной – и бросил на маленький столик перед рыцарем книгу со своего рабочего стола. Книга ударилась о дерево, разбросала серебряные кубки, в которых почти не осталось вина. Рыцарь не отказался бы от кубка. Или нескольких.

– Это лишь начало новой эры для Реннедона.

У рыцаря взмыли вверх брови. Прозвучало… зловеще.

Король продолжал:

– Демонстрация Эви Сэйдж в качестве идеальной жертвы укрепит ненависть королевства к Злодею. Наконец-то доказательство всех его злодеяний… – Он показал на книгу в яркой переливающейся обложке. – «Сказ о Реннедоне».

Детские сказки? «Сказ о Реннедоне» был эпической сагой о том, как появилось само королевство, в нём содержалось рифмованное заклинание, подарок богов, которое должно было спасти угасающее волшебство, но чаще его можно было услышать из уст родителей, отчитывающих своих детей. Каждое из волшебных королевств континента Мирталия имело свою историю происхождения, зачастую необычную или нелепую. До сего момента рыцарь ни разу не видел историю Реннедона на бумаге, но цветастая обложка едва ли помогала поверить в достоверность текста. Неужели король не мог отличить правду от вымысла?

«Может, ему корона жмёт».

Впрочем, ходили некие слухи, шепотки, что Реннедон в самом деле начал гибнуть. Если сказка правдива…

Может, в слухах есть доля истины?

Король вздохнул.

– К сожалению, мне потребуется от тебя большое одолжение, если мы хотим остаться сильнейшим волшебным королевством.

Король уже просил рыцаря о множестве больших одолжений, и всякий раз его ответ неизменно был:

– Да, мой король.

– Я хочу, чтобы ты отправился в дом Сэйдж и забрал письма Нуры Сэйдж. Привези их побыстрее, к вечеру.

Рыцарь осторожно произнёс:

– Как прикажет ваше величество. Но позволено ли мне будет спросить, для чего они вам?

– Я надеялся, что у старшей дочери Сэйдж тот же дар, что у матери, но, несмотря на все усилия Гриффина, девчонка оказалась бесполезна. – Бенедикт потёр подбородок и делано нахмурился. – По крайней мере, живой. – Рыцарь не шелохнулся. – В любом случае письма помогут нам найти Нуру. Её не видели много лет.

Голос рыцаря был не громче шёпота.

– А младшая дочь?

Король отмахнулся:

– Считай, что мертва. Её уволокла банда Злодея.

Душная жара стала столь невыносима, что у рыцаря закружилась голова.

– А что с гиврами, сэр? С ядом их детёныша? Я полагал, они вам тоже необходимы. Звёздный свет и Судьба, что-то в этом духе?

На лбу короля забилась жилка, но лицо не дрогнуло. Он поднял книгу и аккуратно опустил её в хрустальную витрину у окон. Стены содрогнулись от его чистого, почти музыкального баритона, полного презрения:

– К счастью, у меня есть человек, который сможет помочь в этом.

Рыцарь знал, кого имел в виду король, но его всё равно пробрала дрожь, остудив жар сердца.

Злодей.

Глава 2
Злодей

Злодею не хватало, нет, не света, а цвета.

Тристан поднял взгляд, голова гудела от стонов других пленников, заключённых с ним в темноте. Влажными ладонями он ощупывал грубый камень – единственное, что держало его в бесконечной черноте. Тьма была похожа на смерть. Смерть без покоя, тьма без света – лишь боль указывала на то, что он ещё жив.

Пульс повышался; Тристан задыхался. Не было решёток, за которые можно было схватиться. Исчезла сила: эту дымку словно поймали, заперли, как его самого. Но он чувствовал, как она вьётся и кружится внутри. Она молила о свободе – он разделял её чувства.

– Хватит.

Тристан споткнулся и, к счастью, ударился плечом о грубую бугристую поверхность. Кирпичи. Хвала богам. Стена. Её основательность помогала бороться с главным страхом – темнотой. Пальцы в волдырях бежали по изгибу стены всё дальше и дальше, но конца не предвиделось. Где ж эта богами забытая дверь?

Он остановился, чтобы глубоко вдохнуть. «Тристан, дыши». Нужно выбраться отсюда и найти Сэйдж. Эви… Отто поймал Эви и мучает её…

Нет. Нельзя сейчас думать об этом. Не теперь.

Он пошёл дальше вдоль стены, ощупывая её сверху донизу. Шёл, как по сводящей с ума петле. Прошли минуты? Часы? Он не знал.

На миг он прикрыл от усталости глаза. Какая разница? Нет, отсюда никакими силами не вырваться… тем более, без магии. Это же не клетка в летнем доме короля, это темница, приготовленная специально для того, чтобы содержать и мучать его.

Ирония ситуации от него не ускользнула.

Безнадёга – ужасное чувство, не говоря уж о том, что никчёмное. Но Тристан чувствовал, как надежда иссякает, опускаясь на колени второй раз за день.

Он застонал: ему не хватало безразличия, не получалось погасить эмоции, как костёр. Так было бы легче, чем сейчас, когда внутри всё горело. Но у него не получалось сохранять безразличие, когда дело касалось Сэйдж. Это он уже понял, как понял – по вздыбившимся волоскам на шее, – что он в комнате не один.

– Мальчик мой, выглядишь просто кошмарно.

За ноющими глазами вспыхнула ярость, зрение тщилось разглядеть впереди Бенедикта. У короля имелись приспособления для охоты в темноте, он использовал их в прошлый раз, чтобы пытать Тристана. Может, в прошлой жизни Тристан и оценил бы эффектность, но в этой хотелось лишь садануть королю по зубам.

Поднявшись на дрожащие ноги, он постарался выдержать ровный тон.

– Что ж, привычное для тебя зрелище, Бенедикт. Будто в зеркало посмотрелся.

Бенедикт хохотнул.

– Ну, ну. Зачем же грубить. Я просто пришёл побеседовать.

– Пытка уже началась?

Тристан знал, что будут бить, и пытался определить, куда прилетит удар. Первый пришёлся в живот, и такой, что воздух выбило из лёгких, а колени подломились. У стражника что, кастет? Боги, как же больно!

Бенедикт снова усмехнулся. Тристан вздохнул с острой, дезориентирующей болью в корпусе. Ничего, он был привычен к боли, к агонии глубже вод Сиреневого моря. Он давно уже научился отдаваться этой боли, а не избегать её.

Грубые руки застегнули плотные металлические наручники на запястьях Тристана, сдирая кожу, – тот дёрнулся, натянул вделанные в стену цепи. Почему-то неподвижность оказалась хуже боли.

Король издевался:

– Какое разочарование. Я надеялся на культурный разговор.

– Светские беседы мне никогда не удавались.

В боку теперь билась острая боль. Чудесно. Ушиб ребра.

Король протянул:

– Тогда перейду к делу. Мне нужна пара гивров, и немедленно.

Пришла очередь Тристана смеяться.

– И с какого это пустыря я стану тебе помогать хоть в чём-нибудь?

– Давай-ка пролью свет на этот вопрос. – Раздался шорох, и комнату затопил тусклый свет факела. На чувствительные глаза Тристана навернулись слёзы, и он быстро заморгал. – Вот. Теперь тебе видно меня получше.

– Какой ужас. Погаси.

Ещё один удар в живот, но в этот раз Тристан увидел летящий кулак и успел собраться. «Радуюсь мелочам».

Бенедикта Тристан тоже разглядел в свете факела: безупречно уложенные волосы, хорошо пошитая одежда, на фоне которой изорванный наряд Тристана смотрелся лохмотьями.

– Даю тебе возможность исправиться, Злодей. Гивры очень важны для будущего этого королевства и его народа. Это твоя последняя возможность исправить весь причинённый вред.

Тристан усмехнулся:

– А что насчёт причинённого тобой вреда? – Он с отвращением осмотрел Бенедикта с ног до головы, зная, какой гнев это вызовет. – Полагаю, ты веришь, что твои преступления можно извинить, раз всё происходило в темноте.

Король сглотнул, плечи у него напряглись, будто он сдерживался, чтобы не наброситься на Тристана.

– Дурак несчастный, ты понятия не имеешь, что на кону!

Бенедикт стоял на самой грани, и Тристан чувствовал, как пузырится правда на надменно поджатых губах короля. Гордыня – вот его слабое место, Тристан знал это, как луна знает звёзды, а трава – солнце. Нужно только ткнуть в верную рану.

– Что, уже не справляешься с грузом ошибок, Бенедикт? – улыбнулся Тристан.

На лбу короля взбухла вена, он подошёл, остановился почти в зоне досягаемости.

– Я не ошибался. Меня предавали – сперва ты, потом самка гивра. – Бенедикт помолчал, опасно посверкивая довольными глазами. – К счастью для меня, всё можно исправить. Начиная с бедной, запутавшейся матери Эви Сэйдж.

Её имя, произнесённое вслух, было объявлением войны. Тристана мгновенно охватил слепящий гнев, отвлекая от слов короля, от правды, которую Бенедикту не следовало выдавать.

«Зачем это королю мама Сэйдж?»

Тристан изо всех сил старался не выдать эмоций, но, услышав имя, вздрогнул. Бенедикт усмехнулся, заметив это, – после того, как Тристан умолял за Сэйдж, король наверняка понимал, что её имя сделает с пленником. Как же мерзко, когда все твои ошибки на виду, как же невыносимо больно.

Тристан собрался с духом, чуть расправил плечи, принимая игру.

– Новорождённый гивр в плену? Судьбе вряд ли бы понравилось, Бенедикт. Ты держал у себя самку добрых десять лет, едва ли обошлось без последствий.

Король улыбнулся:

– Никто этого и не утверждал.

Тристан скрипнул зубами, не желая выдавать королю ни крупицы информации. Но любопытство вгрызалось в него, как бешеная гончая.

Он молчал, и королевская маска вежливости дала трещину. Бенедикт с отвращением скривился:

– Жалкий эгоист! Я взял тебя в ученики. Я научил тебя всему, что знал, я слепил тебя по своему образу и подобию. Мало того, я доверил тебе судьбу королевства, смотрел, как ты трудишься, чтобы помочь мне спасти его… И как прискорбно ты провалился.

Жжение в груди и глазах Тристана – всё это было не взаправду. Если не хочется, можно этого не чувствовать – он сам управляет своими эмоциями. Тристан шмыгнул носом и сморгнул жидкость, которая туманила и без того натруженные глаза, выпрямился, невзирая на протесты тела.

– Кошмарить королевство куда приятнее, чем совершать благородные подвиги. Я рад, что вырос из них.

«Тебе меня не достать».

– Кроме того, – усмехнулся он, чувствуя прилив яростных сил, – я по-своему помог тебе. Я стал Злодеем из легенды, разве не этого ты хотел на самом деле?

Король улыбнулся и кивнул на двери, отправляя стражу прочь. То, что он собирался сказать дальше, им слышать не стоило. Он дождался, пока они уйдут.

– Не представляю, что ты имеешь в виду.

– Если помнишь, я перерыл для тебя всё королевство в поисках звёздной магии. Помог поймать самку гивра. Ты определил мой дар и обратил его против меня. Я не дурак, Бенедикт. Я понял, что всё связано: шпионы донесли до меня слухи о «Сказе о Реннедоне». Незачем теперь прикидываться.

Бенедикт замахнулся для удара, но спохватился, сглотнул и опустил руку.

– Ты так похож на мать. Впрочем, надо думать, Артур вряд ли уделял тебе много внимания, чтобы передать свой характер.

Король говорил так, будто хорошо знал родителей Тристана, но об этом он подумает позже. Сейчас его слишком занимали мысли об Артуре, его отце, которого схватили люди короля и – он ощутил, как на душу лёг камень, – ложно обвинили в том, что он и есть Злодей.

– Раз теперь у тебя есть я, ты, очевидно, отпустишь Артура.

– Всему своё время, мальчик мой. – Бенедикт направился с факелом к раздвижной стене, унося с собой свет. – Гивры будут моими любой ценой.

Темнота наползала обратно, а Тристан подался вперёд во внезапном отчаянии.

– Бенедикт!

Король остановился, не поворачиваясь.

– Моя ассистентка крайне важна для дела. Если с ней что-то случилось, если ей был нанесён хоть какой-то вред… я уничтожу тебя. И сделаю это при свете дня, чтобы все смотрели.

Король замер, вслушиваясь в угрозу. Лицо Эви предстало перед внутренним взором Тристана, который больше не мог с этим бороться. Её слезы, её крики, когда Отто Варсен зажал ей рот своей мерзкой ладонью. Физические раны Тристана не шли ни в какое сравнение с пронзительной болью в сердце. Он больше десяти лет не ощущал себя таким беззащитным. Тело не выдерживало напряжения – он рвался защитить Эви и не имел ни малейшей возможности.

Король склонил голову, нахмурился с мнимым сочувствием.

– Неужели забыл сказать? Мои соболезнования…

Тристан практически почувствовал, что сейчас прозвучит. От этого предчувствия тьма вокруг внезапно показалась уютной. Подходящей.

– Она умерла.

Глава 3
Злодей

Семь дней спустя…

«Сэйдж не умерла».

Солнце исчезло за горизонтом, но ночное небо, усыпанное звёздами, будто дразнило своей яркостью.

Из темницы Тристана выволокла стража: руки и ноги болтались, как мешки с песком, благодаря волшебным наручникам, высасывающим силу. Сохранить волю ему помогла единственная неоспоримая правда, которую повторял в последние несколько дней как мантру.

«Сэйдж не умерла».

Король наверняка соврал, чтобы помучить его, – следовало признать, ход оказался удачный. Но Бенедикт так и не узнал, что Тристан и Сэйдж были навечно связаны золотыми чернилами: сначала Тристан хотел использовать магический договор, чтобы обеспечить лояльность новой ассистентки, но вместо этого вышло так, что чернила стали способом следить за её безопасностью. Хотя Сэйдж до сих пор считала, что золотая татуировка вокруг мизинца убьёт её, если она предаст нанимателя, он тихо поклялся рассказать ей правду, как только увидит вновь.

А он увидит её, непременно.

Будет, конечно, катастрофа. Сэйдж вспыхнет, скривится, и это доставит ему извращённое удовольствие. Она наорёт на него, румянец сползёт на грудь, нырнёт в вырез платья, и к этому времени Тристан, разумеется, отвлечётся на это и перестанет слушать. Она заметит и наорёт ещё сильнее.

Скорее бы.

Цепи на руках были настолько длинные, что свисали до пола – крайне грязного и липкого, даже подземелья Злодея были почище. Но здесь имелись окна и можно было видеть, а цепи уже не приковывали Тристана к стене, что в целом приятно улучшало условия.

– А можно мне угловую камеру? – спросил он стражников сквозь решётки.

За последние сколько там дней он практически не разговаривал, и по хриплому голосу это было слышно – словно наждачкой по камню.

– Заткнись, придурок! Надеюсь, король выпотрошит и повесит тебя после церемонии срыва маски.

Стражник слева дёрнул за цепь, и Тристан споткнулся.

– А с тебя тоже снимут маску? – мрачно бросил он.

Стражник поднял шлем, демонстрируя унылую и, как догадался Тристан, вечно недовольную морду. Неужели он сам так выглядел, когда хмурился?

– Я не ношу маску, – сказал стражник.

– А зря, – вздохнул Тристан.

Стражника перекосило от ярости, он замахнулся кулаком.

– Ах ты тварь…

Но стражник справа остановил его.

– Опустите руку, сэр Сэймор, и не извольте тревожиться. Я лично отведу его в бальную залу для церемонии.

Голос нового стражника звучал до странности знакомо, но лица было не разглядеть, лишь зелёные глаза.

Кажется, где-то Тристан их уже видел.

Пока он обдумывал эту возможность, его собственный взгляд скользнул в конец коридора. Тристан провёл в темноте так много времени, что зрение оставалось нечётким и искажённым, но он всё же рассмотрел приоткрытую коричневую дверь. Язык прижался к нёбу. Путь наружу! Когда его поведут на церемонию, прямо сейчас? Открытая дверь должна была возвещать конец, но Тристан видел лишь свободу. Нужно только отвлечь чем-нибудь стражников и как-нибудь снять магические наручники, пережимающие кровоток в запястьях…

Взгляд Тристана упал на зарешеченное окно побольше, и ночное небо подмигнуло ему. Разумеется, он понимал, что загадывать желания нерационально, но, как и раньше, звёздочка в окне замерцала, будто приглашая его, и он неожиданно для себя всё-таки загадал.

Загадал найти Сэйдж.

Загадал извиниться перед ней.

Загадал шаг за шагом научиться выражать свои чувства.

И, может быть, самое важное – он загадал устроить чёртово чаепитие с сестрёнкой Сэйдж, Лиссой.

Смешно, но, когда Тристан услышал, как зеленоглазый стражник отпирает клетку, эта мысль придала сил его вялым конечностям.

Не сейчас. Не сейчас. СЕЙЧАС!

Он бросился в открытую дверь, волоча за собой цепи, наручники впились в запястья. Мышцы ног горели, но остановиться Тристан не мог: выход был совсем близко. Он рвано дышал, ноги в одних носках скользили на каменном полу. Боги знали, куда делись сапоги.

«Несколько ужасает, – думал он, хватая воздух, – как я за них боролся». Сапоги были подарком от Сэйдж.

У самой двери он услышал крики стражников. Самый громкий голос принадлежал зеленоглазому рыцарю, который просил остановиться. Чистое отчаяние – а ещё, кажется, нотка страха – в его голосе заставили Тристана помедлить, уже взявшись за ручку.

– Не ходите туда, мистер Маверин. Вы пожалеете, честно.

Ммм, Бенедикт уже выдал своей Славной Гвардии настоящее имя Тристана. Можно не сомневаться, новость разойдётся по королевству, фамилия Маверинов будет проклята, а семья – уничтожена.

Невыносимо.

Не то, что они пострадают, а то, что ему оказалось не всё равно.

Он толкнул дверь и услышал за спиной довольный голос Бенедикта. Нужно было остановиться, прислушаться к тревожной сирене в голове, но разум и тело пошли вразнос, а инстинктам больше нельзя было доверять. Они были как сломанный компас.

Вот почему он не обратил внимания на зловещую нотку в приказе Бенедикта.

– Нет. Пусть. Идёт. Пусть посмотрит.

Тристан не стал ждать, просто выбежал из коридора и бросился туда, где рассчитывал обнаружить лестницу. Увы, там была не лестница, а комнатка.

И то, что он увидел внутри, раз и навсегда доказало, что желания не для таких, как он.

Его долей был ужас.

Глава 4
Злодей

Тристан никогда не считал смерть прекрасной.

Он полагал её логичной, необходимой, порой даже занятной, если умерший заслужил смерть. Но никогда она не казалась ему прекрасной, и никогда ему не было так трудно смотреть на неё. Он весь застыл, а мышцы так напряглись, что он чувствовал их пульсацию под вспыхнувшей кожей. Никогда смерть не причиняла такую боль: мозг отказывался соединять детали открывшейся перед ним картинки в единое целое.

На белом, отделанном под мрамор столе в комнатке с каменными стенами и тусклым мерцающим светом лежала его ассистентка, Эви Сэйдж.

Мёртвая.

Ужас пробрал до костей, от шока его почти парализовало. Глаза вновь щипало, но не от света. От боли. «Шевелись!» – мысленно велел он Сэйдж, но она лежала до неестественности тихо. Он никогда не видел её такой. Эта девушка всегда гудела от хаотической энергии, изо рта неутомимо сыпались слова – а теперь он ждал, чтобы она сказала хоть что-нибудь, что угодно.

Но губы в красной помаде были плотно и равнодушно сомкнуты. До ужаса непохоже на неё. Невозможно.

Он сделал неверный шаг вперёд, не обращая внимания на то, что за спиной скрипнула деревянная дверь и забряцали доспехи.

– Не хотел показывать тебе – из милосердия.

Голос Бенедикта сочился презрением и не сочетался с добрыми словами. Но Тристан не стал оборачиваться – не собирался уделять Бенедикту внимание.

Он смотрел на Сэйдж, на то, как чёрные кудри художественно раскинулись вокруг головы неземным нимбом, в котором разложили яркие цветочки. В горле стоял ком, Тристан подошёл, пряча чувства за стеной неверия. А потом увидел их.

Черно-фиолетовые следы от пальцев на её горле.

Тристан крепко зажмурился. Стиснул кулаки опущенных рук так, что ногти прорвали волдыри на ладонях.

Бенедикт подошёл ближе.

– Не беспокойся, мальчик мой.

Тристан втянул воздух.

– Она не страдала… почти.

Тристан распахнул глаза. Разжал кулаки. На его лицо опустился жуткий покой, и на миг мир замер.

А потом всё кончилось.

– Сволочь! – Утробно зарычав, Тристан бросился на Бенедикта, цепи подавили бурлящую внутри магию, но это было неважно: у него оставался гнев. Первобытный, раскалённый – этого было достаточно. Пламя лизало кожу, сердце колотилось, Тристан рвался вперёд.

Бенедикт отлетел к стене, корона упала с головы и со звоном подкатилась к ногам Тристана. В глазах короля стоял ужас. Отлично. Страх Тристан понимал куда лучше, чем бурные эмоции, раздирающие его нутро. Стражники схватили Тристана за руки, отчаянно пытаясь оттащить его назад, но он оказался сильнее.

Теперь ему нечего было терять.

Он сомкнул обе руки на горле Бенедикта, сжал изо всех сил, насколько позволяли цепи и двое стражников, которые яростно дёргали его за вздувшиеся бицепсы. Бенедикт давился, таращил глаза, пытался набрать воздуха.

Тристан сжал сильнее и ощутил, как возвращается робкий проблеск разума. Вдруг оказалось, что на него смотрит не король Бенедикт, а Эви. Прекрасные глаза, полные страха и слёз. Она давилась и умирала. «Боги!»

Никогда ещё он не чувствовал так ясно, что его руки опасны; он разжал пальцы, и стражники наконец смогли оттащить его от короля. К Сэйдж, туда, где она покоилась. Тристан повернул голову, глядя на неё, и поковылял к её телу, не обращая внимания на фоновую ругань пытающегося надышаться Бенедикта.

Всё это было неважно. Он видел только её.

С трудом глотая, он шёл, пока не добрался до неё, и упал на колени.

– Сэйдж, – прошептал Тристан. – Сэйдж, проснись.

Он вгляделся в её лицо. Глаза были закрыты, тёмные ресницы нежно покоились на щеках – бледных, без обычного румянца.

– Приказываю тебе как начальник, проснись.

Он чувствовал, как пульсирует в теле кровь, как ещё сильнее ускоряется ритм сердца, когда разум наконец связал правду с реальностью. Сэйдж, Эви, девушки, которая полностью завладела его почерневшим изорванным сердцем, больше не было. Совсем.

Глаза защипало горячей влагой.

– Это приказ, Сэйдж, – прохрипел он, но в голосе не было привычной властности. – Открой глаза.

Тристан посмотрел на её руки, в которых лежал букетик белых роз, взял её ладонь. Она была как лёд, золотая татуировка-колечко на мизинце побледнела, вся магия в ней иссякла. Он не почувствовал этого, не смог ей помочь. Он думал, что татуировка у него на руке не светилась из-за подавляющих магию оков, но дело было совсем не в этом. Рисунок не светился, потому что в нём не осталось жизни, в ней не осталось.

Тристан попытался сморгнуть горячую влагу, и одинокая слеза сбежала по щеке. Он поднёс руку Сэйдж к губам и легонько коснулся костяшек – она бы и не почувствовала, будь она всё ещё с ним.

– Я тебя подвёл. Прости меня. Вернись.

Она не ответила – не могла, и Тристан осознал, что больше никогда не услышит её голоса. Её восторженных воплей, заразительного смеха, мелодичных напевов, шуточек, её прямоты. Эту часть своего мира он воспринимал как должное, а теперь она ушла навсегда.

Погибла, как и всё прочее, к чему он был причастен, чего касался.

Он был так самолюбив. С первого дня он сделал её мишенью. Он наивно верил, что, если он всё уничтожит намеренно, этого не произойдёт случайно, как было всегда. Что, если он будет вести себя как Злодей, это спасёт его.

Вместо этого он погубил единственную, которая не обращала внимания на это, кто не только разглядела его суть, но и не испугалась.

Боги, он никогда не простит себя за это. Никогда.

Сэр Сэймор мёртвой хваткой стиснул локоть Тристана, но тот едва заметил. Прибежали ещё два стражника, а затем ещё два. Вот столько их потребовалось, чтобы оттащить Тристана от Сэйдж. Он кричал, пока не сорвал голос, вырывался и пинался, но сил не хватало. Уже не хватало.

Но он всё равно боролся, боролся, пока не обессилел, пока ослабевшие конечности не подломились, а в глазах не заплясали точки, и когда его поволокли из комнаты обратно в клетку, он увидел только последнего оставшегося рыцаря – того, со знакомыми глазами.

И он что-то говорил одними губами.

Что-то, что подозрительно смахивало на «Держись».

Это было так странно, что Тристан вынырнул из своего отчаяния. Он нахмурился, а рыцарь исчез за дверью.

««Держись»? С чего бы Славному гвардейцу утешать Злодея?»

Да какая разница. Держаться не за что. Эви Сэйдж умерла.

Глава 5
Бекки

План был опасный.

Народ тут собрался пафосный.

А хуже всего – она сама, видимо, выжила из ума, раз вообще согласилась на это вопиющее нарушение всех офисных норм.

– Ты мне на ногу наступил, – рыкнула Бекки на Блэйда, который стоял рядом, выряженный, как аристократ: дорогая ткань нелепо обтягивала его крупные руки. Татьянна стащила для них одежду, и, очевидно, джентльмен, которому принадлежал этот костюмчик, не утруждал себя физической активностью, с которой каждый день имел дело драконий дрессировщик. Например, такие упражнения, как борьба с рептилией вдвое больше дома.

Но Блэйд всё равно выглядел хорошо, и это раздражало.

– Прошу простить меня, дорогая Ребекка.

Тонкие волоски у неё на руках вставали дыбом от низкого голоса Блэйда и от его улыбки. Внутри всё переворачивалось от лёгкого изгиба его губ, дразнящего и тёплого одновременно. Крайне убийственное сочетание.

«Крайне кошмарное, если подумать. Отношения на рабочем месте совершенно не поощряются, помнишь, Бекки?»

Нахмурившись, эйчар Злодея посмотрела на сборище. Она впервые видела такую обширную бальную залу, а она повидала немало в прошлой жизни. Арочные своды создавали впечатление широкого, бесконечного пространства, хрустальная люстра сияла сотнями свечей. Аристократам подавай только самое лучшее, а мир крутился вокруг них. Несправедливо по отношению к остальным, и как же Бекки ненавидела несправедливость!

Вот, пожалуйста, последний пример – застрять в компании Блэйда.

– Будь внимательнее, пожалуйста. – Она пронзила его строгим взглядом, самым пугающим из своего арсенала, самым лучшим.

Янтарные глаза Блэйда, так часто полные озорства, вспыхнули, и он ответил:

– Обещаю.

И тут без предупреждения протянул руку и поправил её очки. Она даже не заметила, что они съехали.

А он заметил.

У Бекки затрепетало сердце, и она возмутилась этому. «А ну-ка прекрати, предатель мелкий!»

– Спасибо, – мягко произнесла Бекки и сама удивилась и встревожилась своему тону. Это что ещё за дела?

Блэйд тоже удивился, судя по тому, как он вытаращился на неё. У него слегка дрогнул голос, и он попытался замаскировать это кашлем.

– Эм… Пожалуйста.

Неуверенность, которую Бекки проявляла в отношениях с Блэйдом, начинала приносить неудобства. Она пошла на работу к Злодею, чтобы сбежать от своей хаотичной жизни, вернуть в неё порядок. Вместо этого приходилось работать с целительницей в вызывающих розовых тряпках, с ассистенткой босса, которая представляла собой ожившее пушечное ядро, и немытым дрессировщиком дракона, который так счастливо улыбался Бекки, что её слепило.

Однако теперь, когда он перестал улыбаться… Странно, она словно чего-то лишилась.

«Согласись сходить на мероприятие – и вот результат. По работе или нет, всё равно нарушает все принципы».

Покинув семью, Бекки поклялась жить в упорядоченном одиночестве: это было единственным способом обрести подобие уюта в запутанном мире. Поэтому согласие отправиться на это дело смущало её ещё сильнее, учитывая, что остальных она и в обычное-то время едва выносила. Тем не менее Бекки обнаружила, что не может позволить им пойти без неё. К тому же это была ещё одна возможность командовать всем, куда идти и что делать.

Так вышло, что у неё это получалось изумительно.

Ещё у Бекки изумительно получалось следовать расписанию – навык, который, очевидно, отсутствовал у короля. Сколько они уже торчат здесь, дожидаясь начала церемонии срыва маски?

Блэйд вскинул бровь, проследив за взглядом Бекки к большим золочёным часам, висевшим между резными окнами. Склонился к ней, поднёс ладонь ко рту, защекотал дыханием ухо.

– Вроде же должно было начаться в девять?

– Да! – воскликнула она и слегка смутилась.

Блэйд ухитрился поддержать её негодование.

– Неприемлемо. Хочешь, Пушок испепелит их ради тебя?

Бекки вскинула бровь, сложила руки на груди. Подняла взгляд на Блэйда, удивлённая его серьёзной миной.

– Дракон согласится ради меня?

– Из надёжных источников мне известно, что дракон сделает ради тебя что угодно. – Блэйд заморгал, будто приходя в себя, и вернулся в привычное озорное расположение духа. – Если, конечно, сможет поджечь что-нибудь крупнее свечки на торте.

Комната была зачарована – не было иного объяснения той досаде, которая охватила Бекки, когда Блэйд вернул на лицо своё обычное жизнерадостное выражение, каким встречал каждого. Почему-то казалось, будто… будто предыдущее, горящее, было предназначено только для неё.

Нужно было срочно менять тему.

– Интересно, получилось у них…

Охнув, она умолкла, когда Блэйд подхватил её и буквально притиснул к стене, заперев в клетке своих рук.

Сердце заколотилось быстрее, кровь взбурлила диким восторгом, и Бекки потрясённо взглянула на Блэйда из-под больших очков.

– Мистер Гушикен, немедленно уберите руки!

Он стоял так близко, что Бекки чувствовала кедровый запах его кожи. Это обезоруживало.

Он поморщился с виноватым видом, но руки не убрал. Он будто прикрывал её голову.

– Кажется, отец впервые решил посетить дворцовый приём. Я и подумать не мог, что он явится. Обычно он не любит такие мероприятия.

Ну да, она забыла, что Блэйд вырос здесь, а его отец был политическим советником короля.

Бекки облизнула губы и заметила, как взгляд Блэйда метнулся вниз.

– Полагаю, нельзя допустить, чтобы тебя узнали.

– Да. – От хрипотцы в его голосе Бекки пробрала дрожь.

По просторной зале прогремели три удара, привлекая внимание собравшихся. Блэйду пришлось убрать одну руку, чтобы им обоим было видно короля Бенедикта, стоящего на верху большой лестницы.

– Добро пожаловать! Мои почётные гости, добро пожаловать на церемонию срыва маски со Злодея!

Толпа поклонилась, а затем разразилась ликованием, когда из распахнутых дверей за спиной короля вышли Славные гвардейцы, волоча с собой пленника: этот человек был с иголочки одет во всё чёрное – от полумаски до блестящих сапог. Ликование сменилось сердитыми выкриками.

– Босс, – встревоженно шепнул Блэйд.

Злодея провели по мраморной лестнице – он спотыкался на ходу, руки были скованы, губы плотно, жёстко сжаты. Он не дрогнул даже тогда, когда Славный гвардеец приковал его к шесту посередине помоста у дальней стены. Рядом уже был прикован второй пленник – с длинными рыжими волосами и бородой.

– Арнольд, – прошептал Блэйд.

Бекки обернулась к нему, поборов сумятицу в голове.

– Абсолютного целителя зовут Артур.

Блэйд нахмурился:

– Точно?

– Да! На это нет времени! – одёрнула его Бекки.

Дрессировщик дракона рвано вздохнул, но не отодвинулся от неё, словно прикрывая телом от остальной залы.

Король продолжал:

– Сегодня мы наконец положим конец десятилетней тирании Злодея и оплачем тех, кто пал от его жестокой руки. – Король скорбно склонил голову, но Бекки не сомневалась, что на губах его плясала легчайшая усмешка. – Узрите же последнюю жертву Злодея! – возвестил король, подняв голову. – Свет, навеки канувший во тьму. Дочь дорогого рыцаря. Наша Эванджелина Сэйдж.

Бекки выпучила глаза, когда в боковые двери внесли большой украшенный стеклянный гроб и поставили в центре залы. Люди столпились вокруг, не давая разглядеть.

– Так не может больше продолжаться, – буркнула Бекки по истечении десяти минут.

– Ребекка! – окликнул её Блэйд, когда она бросилась в толпу, но она остановилась, только пробившись к золочёному гробу.

Внутри лежала Эванджелина, неподвижная, как покойница.

«Нет, так не должно быть. Что-то пошло не так». Такого в плане не было…

Голос короля разнёсся по комнате вновь, когда Блэйд со спины обнял Бекки за плечи и выругался, увидев миз Сэйдж.

– Этим вечером мы вместе войдём в новую эпоху Реннедона! Мы с моей Славной Гвардией начнём претворять в жизнь пророчество «Сказа о Реннедоне». Ибо если мы не сумеем…

На губах короля вновь пылью осела легчайшая усмешка и пропала, но Бекки успела это запомнить.

– Наше королевство обречено на гибель.

Толпа взревела.

Глава 6
Злодей

– Посмотри на меня!

Артур Маверин звал Тристана, но тот делал вид, что не слышит. Чёрная маска ограничивала боковое зрение, оставалось глядеть лишь на сборище людей, бросающих к его ногам еду. Всё казалось замедленным, тусклым, Тристан будто не узнавал больше прежний мир.

– Свинья! – взвыл какой-то мелкий дворянчик и швырнул что-то на помост: оказалось, пирожное.

Тристан хмуро посмотрел вниз.

– Какая ужасная трата выпечки. Лучше бы камни кидали, – бесстрастно произнёс он, чтобы прекратить попытки Артура заговорить с ним.

– Тристан, нужно спасти тебя, пока с тебя не сорвали маску!

В голосе отца была мольба, но она не тронула сына – ничто бы не тронуло. К этому времени он так надёжно заглушил все эмоции, что не знал, сможет ли почувствовать что-нибудь вновь.

«Сэйдж больше нет. Какая теперь разница?»

Он шмыгнул носом, вновь хмуро посмотрел на десерты, разбросанные у его блестящих сапог. По случаю церемонии Бенедикт приодел его – вероятно, хотел, чтобы Злодей выглядел угрожающим, а не слабым и избитым. Незачем, чтобы публика начала ему сочувствовать.

– Артур, можно уже не беспокоиться о фамильной чести. Я и так её опорочил, и довольно охотно.

– Не… Не это меня сейчас тревожит, сын! И тебе бы следовало подумать о другом.

Тристан поднял под маской бровь и наконец посмотрел на отца.

– Вообще-то меня тревожат бедные пирожные.

Артур бросил на него сердитый взгляд, сражаясь со своими оковами.

– Будь посерьёзнее, Тристан. На кону твоё будущее.

Тристан фыркнул, сжал за спиной кулаки.

– Какое ещё будущее?

Видимо, Артур проследил за взглядом Тристана до гроба: тот не мог отвернуться и не собирался этого делать.

– Сынок… – печально произнёс Артур. – Ей бы хотелось, чтобы ты…

– Даже не смей рассказывать мне, чего бы ей хотелось! Вообще о ней не говори.

Несколько дворян, которые всё ещё швырялись в Тристана, остановились, заслышав яд в его голосе, догадались склонить головы и отступить на несколько шагов. Остальная толпа уже расходилась в стороны, оставляя пространство для Бенедикта, который шествовал к помосту в своей усыпанной драгоценными камнями короне и роскошной мантии, отороченной мехом.

Тристан замер, когда Бенедикт прошёл мимо гроба Сэйдж, с деланым сочувствием проведя по нему ладонью. Тристан рванул зазвеневшие цепи, оскалился, и внутри осталась лишь ярость.

– Слишком долго я не мог восстановить справедливость и остановить ужасы, которые творил среди моего народа Злодей! – провозгласил король. – Он представляет угрозу для всех нас, его дар призван вредить и убивать. – Все взоры были обращены на короля, даже стражи на постах подались вперёд, чтобы разглядеть получше. – Он держал в страхе благородные семьи, он крал, он превратил Ореховый лес, некогда прекрасный, в ужасное место, через которое все боятся ездить.

В другое время, в другом месте Тристану бы польстило.

– Но хуже всего то его деяние, от которого я пытался уберечь всех вас. – Король вздохнул, будто от горечи, и Тристану остро захотелось кинуть в него помидор, настолько плоха была актёрская игра. – Предательство, совершённое десять лет назад.

Тристан вскинул голову, расправил плечи, надеясь на то, что король расскажет… но что?

«Во что ты играешь?»

– Из-за того, что Злодей поймал и последние десять лет держал в неволе драгоценного гивра Судьбы, граждане Реннедона были обречены страдать от мести мироздания.

Вызванная отчаянием дымка в подсознании Тристана развеялась от потрясения, когда он понял, в чём его обвиняет Бенедикт.

– Злодей – виновник появления Неведомой болезни.

«Да чтоб тебя!»

Толпа яростно взревела, кроя Тристана самыми гадкими ругательствами – в общем-то, ничего нового; честно говоря, некоторые ругательства были вполне изобретательны, но обычно его ругали за злодеяния, которые он в самом деле совершил.

«Я этого не делал, и ты прекрасно это знаешь, сволочь!»

Бенедикт подошёл ближе.

– А теперь я покажу вам всем этого ужасного предателя! – Король встал рядом и негромко спросил: – Готов, мальчик мой?

Тристан уважительно кивнул и в тон ему ответил:

– Должен сказать, Бенедикт, эта роль тебе к лицу.

– Какая роль? – сощурился тот.

Тристан улыбнулся, зная, какой эффект произведут его слова.

– Ну как же, роль злодея.

Бенедикт раздул ноздри, в глазах полыхнула бешеная ярость. Он схватил Тристана за рубашку, но не успел занести руку для удара, как в зале раздался пронзительный крик.

– Она… Она пропала! – кричал какой-то дворянин.

Все, включая Тристана, посмотрели туда, куда указывал дворянин – на гроб, о котором в последние минуты все позабыли.

Тристан ничего не мог разглядеть. Толпа подалась вперёд, скрывая его кошмар. Он видел только проблеск стекла в колышущейся массе благородных голов. Раздались новые крики от тех, кто всё видел.

Сердце понеслось вскачь, шею продрал мороз, в ушах ревело. Тристан дёргал звенящие и гремящие цепи, вертел головой, отчаянно надеясь, что толпа расступится.

– Отойдите, павлины проклятые! – прогремел он, и толпа чудесным образом повиновалась – дворяне разбежались по сторонам зала, открывая творящееся за ними.

И он увидел.

Стеклянный гроб, в котором лежал плод его сильнейшего страха, был пуст.

– Пустырь побери, что это ещё такое? Кто это сделал? – вопил король, грохоча вниз по ступеням помоста. Но он не успел ничего придумать… Раздался негромкий, знакомый свист.

Время остановилось.

Комната сразу погрузилась в тишину – такую, что стало слышно, как нервно переступают с ноги на ногу, как звенят мечами гвардейцы, тянущиеся к рукоятям. Так звучал страх.

Это и был страх, ведь каждый в комнате посмотрел в сторону, откуда донёсся свист: на верх большой лестницы.

Там, роняя с волос цветы, с коварной усмешкой на красных губах стояла Эви Сэйдж.

Живая.

Она широко улыбнулась, когда толпа охнула и завопила в ужасе при виде восставшей из мёртвых. Невероятная ответная улыбка заиграла на губах Тристана, прогоняя оцепенение в застывших мышцах. Потрясение медленно таяло, пока он впитывал глазами каждую клеточку её тела. Казалось, что он больше никогда не сможет отвести взгляд.

– Вечеринка просто прелесть, – сказала Сэйдж, и её нежный голос лучом маяка прорезал туман ураганного ошеломления Тристана. Может, его просто подводило зрение.

Но услышав её следующие слова, Тристан понял, что это на самом деле она. Сэйдж была жива.

Её голубые глаза встретились с его, и у него подломились колени, а её улыбка стала ещё шире.

– Вообще-то немножко обидно, что меня решили не приглашать.

Глава 7
Эви

Затем ещё немножко покричали.

Эви это позабавило бы, будь она в лучшем расположении духа. Она не собиралась устраивать из своего появления такое шоу – да она вообще не собиралась появляться. Противоядие от плода вечного сна – редкого магического растения, которое достала Бекки, чтобы казалось, будто Эви погибла, – должно было сработать до того, как её выставили на обозрение в зале, полной дворян, как какую-то мракобесную живопись.

К счастью, крышка жуткого гроба была подпёрта пачкой толстого пергамента, чтобы Эви смогла выбраться. Вышло несколько… не вполне изящно, словно громадный слизень пытался просочиться через водосточную трубу. Она плюхнулась на пол с позорным грохотом и метнулась к лестнице, надеясь скрыться в тенях, пока гвардейцы отвлеклись. Так было безопаснее. Ей полагалось ждать там, пока её план претворялся в жизнь.

Но она совершила ошибку: оглянулась, окинула взглядом комнату, посмотрела прямо на него.

На Злодея. На Тристана.

В общем потоке времени семь дней были ничто, но они становились вечностью, если учесть, как её влекло к нему, словно между ними был натянут невидимый шнур. Она застыла на грани, колеблясь между известной безопасностью и прыжком ласточкой в неизведанное будущее. Перед ней легли два выбора, два пути. Но тут король подошёл, чтобы сорвать маску со Злодея, и выбора не стало.

Эви всегда выбрала бы Тристана.

Поэтому она не стала прятаться в тенях от пристальных взглядов и осуждения, а вышла на свет. Сняла маску с себя – ради него.

И реакция была далека от приятной, мягко говоря.

– Некромантия! Тёмное колдовство! Она ведьма! – завопила какая-то дворянка в украшенном перьями наряде, цепляясь за руку своего сопровождающего и едва не теряя сознание.

Эви слегка тревожило, что эти слова вызвали в ней чувство гордости, но она позволила себе насладиться им. Когда всю жизнь чувствуешь себя слабой, очень приятно, если тебя считают опасной.

Эви поморщилась и поборола желание ответить чем-нибудь совсем неподобающим, вроде «Буу!».

Обомлевшая дама немедленно упала в обморок и сочно ударилась об пол.

«Ой, я и правда это сказала. Ойки!»

Кусая губы, чтобы не улыбаться, Эви пошла вниз по лестнице, глядя на короля. Раз уж всё пропало, можно хотя бы позабавиться как следует.

– Приношу свои извинения за опоздание, ваше величество. Боюсь, я… в немилости.

Вслед за её грубым замечанием по залу прокатился хор испуганных вздохов, но для Эви они звучали трелями певчих птиц. Очаровательно.

В неловкой тишине раздался низкий хрипловатый голос, и Эви знала, кому он принадлежит.

– Сэйдж.

Голос Тристана тоже был хорош. Лучше всех.

Она вновь посмотрела на него через всю залу. Чёрная маска скрывала большую часть его лица, и Тристан казался опасным и холодным. Но его глаза, его невероятные глаза плавились, вглядываясь в неё. Он медленно выпрямился, увидев её улыбку, но так и не отвёл глаз, чёрных, как бездна.

Он вежливо кивнул ей.

У Эви затрепетало сердце, величественная зала не вмещала гигантское облегчение, которое она испытала, увидев лицо Тристана, осознав, что они снова находятся в одном месте.

– Король Бенедикт! – Эви повысила голос, хотя в зале всё быстро утихло. – Разве по этикету не полагается приветствовать гостей по прибытии?

Она вскинула бровь, указывая на себя, и обеими руками вцепилась в собственную лихую наглость.

Король неспешно прошествовал к ней в сопровождении двух гвардейцев. Она медленно попятилась, но остановилась, осознав, что со всех сторон её окружает Славная Гвардия. Ерунда. Она дерзко вздёрнула подбородок. Вокруг мужики, которые хотят ей навредить? Ничего нового. С помоста донёсся тихий, угрожающий звук – звон цепей. Тристан не сдавался, слава богам. Перед появлением Эви казалось, что он опустил руки, но это прошло. Замерцали свечи, будто ощутив перемену, и Эви задумалась, ощутив эту растущую мощь: в чём причина, в надежде Тристана на побег?

Или… в Эви?

Времени хорошенько обдумать это не было: Бенедикт больно схватил её за руку выше локтя, подтащил к себе так близко, что стала видна жилка, бьющаяся на блестящем лбу прямо под краем короны. Он зашипел:

– Ты что натворила, глупая девчонка? Почему ты живая? Отвечай немедленно!

Эви не сжалась, как велели инстинкты, – напротив, она взглянула в бешеные глаза короля и ухмыльнулась.

Его практически трясло от плохо сдерживаемой ярости.

– Добрые люди Реннедона! Очевидно, что нас предали! Это уловка! Последний шанс Злодея сбежать! Он обманул эту девушку и заставил её прикинуться мёртвой, чтобы прийти ему на помощь. – Бенедикт вцепился ей в руку, едва не ломая кость, красивое лицо исказили злобные морщины, залёгшие между светлых бровей. – Всё тщетно. Взгляните же со скорбью на последнюю жертву Злодея!

Один удар сердца, один вдох – а потом пришёл гнев, гнев такой праведный, что трепета не осталось. Эви полыхала. Она молниеносно нагнулась, обнажила кинжал, спрятанный под платьем. Лезвие оказалось у горла Бенедикта, тот и моргнуть не успел.

Распущенные кудри упали на обнажённые руки. Слова сочились кипящим ядом.

– Я. Не. Жертва.

Гвардейцы подались вперёд, но король остановил их движением руки. Скучающе, снисходительно посмотрев на кинжал, он произнёс:

– Вы обиделись, потому что я сказал правду. Подумайте, миз Сэйдж, вы правда верите, что спасти этого человека – правильный выбор? Хороший?

Сердце Эви забилось быстрее, голос зазвучал мягче, а глаза наполнились непролитыми слезами.

– Нет, вы правы. – Она позволила лицу отразить задорное коварство. – Наверное… это плохой выбор.

Эви взмахнула кинжалом, поранив щеку Бенедикта, и вырвалась из его хватки. Король закричал, прижал ладонь к неглубокому порезу, завывая так, будто клинок дошёл до самой кости.

«Почему только мужики выносят боль, как лёд выносит огонь?»

– Злобная сука!

Эви поклонилась:

– К вашим услугам.

– Схватить её! Немедленно!

Гвардейцы бросились к ней, и она ощутила, как паника охватила всё тело, от макушки до пят. Доигралась, промешкала: пора.

Прокашлявшись, Эви подняла кинжал.

– Господа, позвольте внести предложение, пока вы меня не арестовали. – Воины в серебристых доспехах озадаченно переглянулись, смущённые её небрежным тоном; к счастью, дрожь удалось скрыть. – Отпустите Злодея и Артура Маверина, и я отпущу всех в этом зале целыми и невредимыми.

Королю, гвардейцам и даже нескольким дворянам хватило дерзости рассмеяться, сочтя её ультиматум унизительно потешным. Отсмеявшись, король смахнул воображаемую слезу с изумрудно-зелёных глаз.

– Девушка без магического дара, с одним кинжалом – страшна, как кролик с ножиком для писем, – сказал он, обращаясь к Эви, как к ребёнку. Это тоже было ей знакомо. – Ты слаба и окружена врагами, безрассудная девчонка.

Ей и правда было страшно, но теперь она знала: страх обычно означает, что ты стоишь на пороге чего-то нового, каких-то перемен, чего-то потенциально хорошего. Она больше не собиралась избегать страха.

Эви ответила с деланой скромностью:

– Вы совершенно правы, ваше величество. Я пустое место по сравнению с вашими гвардейцами и с благородными людьми на службе у вашего величества. – Она изобразила, что оглядывает толпу, постучала по подбородку. – Меня очень впечатляет, что вы знаете столь многих, что вы вызываете такую преданность. Однако сомневаюсь, что вам известен мой любимый факт: знаете ли вы, в чём разница между вашими Славными гвардейцами и Бесславными – Злодея?

Король удовлетворённо блеснул глазами, заметив, что она медленно пятится.

– Вы тянете время, миз Сэйдж. Но я потешу вас, прежде чем отправлю на виселицу. Мои гвардейцы сражаются во благо королевства. Гвардейцы Злодея – чтобы уничтожить Реннедон.

– Несомненно, важное различие! – Следующие слова Эви, подавшись вперёд, прошептала лично королю: – Но я имела в виду тот факт, что большая часть Бесславной Гвардии – женщины.

На её глазах король медленно сложил два и два, однако Эви не дала ему завершить расчёт, нанеся последний удар.

– Вы уверены, что знаете каждую в этой комнате?

В крови разлилось приятное чувство победы, когда король лихорадочно обвёл зал испуганными глазами.

Эви качнулась назад, обернулась к зрителям, и ещё один цветок выпал из волос. Из толпы, как видение, появилась Татьянна, розовый поясок на зелёном платье придавал ей реальности в море фальши. Подмигнув Эви, Тати достала из складок платья карманную зажигалку, встряхнула её и запустила грохочущий фейерверк.

Сигнал прошёл, как рябь по Сиреневому морю. По всему обширному залу одна за одной женщины выходили из толпы, срывая рубашки, шляпы и платья, под которыми скрывалась форма Бесславной Гвардии. Всё это время они были здесь, прятались за ошибочным предположением, что за женщинами можно особенно не следить, поскольку они не представляют истинной угрозы. Слова, которые сказал Эви Злодей в убогой таверне своего брата, музыкой пели в её душе.

«Недооценивать женщину вроде тебя? Ни за что. Такие ошибки фатальны».

Эви предполагала, что второй раз король так не ошибётся. Его взгляд изменился, в нём появился страх.

«Наконец-то».

– Надеюсь, вы не забудете: что бы ни последовало… – Она склонила голову, усмехнулась, произнося последние слова как приговор: – Я всеми силами пыталась вас предупредить.

Глава 8
Злодей

Бесславная Гвардия атаковала безоглядно, без правил и совершенно без чести – именно этому Тристан их и учил.

По всему залу женщины одного за другим одолевали рыцарей, успешно применяя эффект неожиданности против превосходящих сил короля. Кили, капитан гвардии, без видимого труда сражалась сразу с тремя, а другая стражница, Мин, загнала двоих в угол и швырялась в них… пирожными?

«Надо её повысить».

Как и того, кто все это организовал, – гениальное решение! «Наверняка без Бекки не обошлось», – подумал с некоторым удовольствием Тристан. «И без Сэйдж…» Бальная зала практически мгновенно погрязла в прекрасном хаосе. Разбегались вопящие дворяне, тела и мечи валялись на полу, слуги, спасаясь, побросали везде подносы с едой и разлитое вино.

Нужно было избавиться от оков, нужно было добраться к ней. Живая! Сэйдж – живая!

Тут Тристан увидел её: она пробиралась через тела, спотыкаясь о подол платья. Злодея окатила волна нежности, несмотря на полыхающую в крови ярость; гнев и облегчение боролись в нём, сводя с ума, и Тристан жадно всматривался в неё. Розовые щёчки, кроваво-красные губы, буйные чёрные кудри.

«Моя».

Позже он ещё повоюет с этой бунтарской мыслью, но сейчас голову было не одурачить, да он и не пытался.

– Какая яркая девушка, – тихонько сказал Артур.

Не отводя взгляда от Сэйдж, Тристан холодно ответил:

– Поверь мне, это мягко сказано.

Артур, видимо, услышал что-то в его голосе.

– Тристан, неужели Эви…

На помост влезла хрупкая девушка в прикрывающем лицо капюшоне.

– Не хочу прерывать: видят пикси, вам давно пора было поговорить, но, может, попозже?

Она откинула капюшон, и Артур изменился в лице – на смену удивлению пришла сердитая отеческая забота.

– Кларисса! Ты что здесь делаешь?

Перед ними стояла сестра Тристана, младшая из трёх детей Маверинов, одетая в доспех Бесславной Гвардии. Злодей и не думал, что когда-нибудь узрит такое: в конечном счёте, сестра от всей души ненавидела его.

– Спокойно, отец. Я тут не для драки. Моя роль – взломщик. – Она сунула тонкую руку в сумку на поясе и достала бутылочку с какой-то жидкостью. – Оранжевые чернила растворяют всё на свете.

Она подошла к Тристану, и тот отшатнулся.

– Я видел, как ты растворила этим весь диван. Уверена, что это можно наносить на кожу?

Клэр улыбнулась – она сама выглядела несколько злодейски, как обычно и бывает с младшими сёстрами.

– Совсем не уверена, но ты будешь отличным подопытным кроликом.

Два Славных гвардейца, бряцая доспехом, подошли к помосту, нацелив луки прямо в грудь Клэр.

– А ну стоять, девчонка, не то получишь стрелу в сердце!

Тристан услышал тихий смешок и затем знакомый голос:

– Вы его сперва найдите у неё.

Он улыбнулся:

– Татьянна!

– Наседка, – подмигнула ему целительница, появляясь за спиной рыцарей. Руку она упирала в бедро. Тёмные косички украшены розовыми бантиками, помада цвета насыщенной фуксии и румяна на тёмно-коричневых щеках в тон бантикам.

Гвардейцы резко обернулись.

– Назад!

Татьянна бросила взгляд на Клэр и слегка расслабилась; вновь посмотрела на солдат, которые теперь целились в неё. Целительница скорчила гримаску и подняла светящуюся правую руку.

– Боюсь, у нас только два варианта, господа, если это слово к вам вообще применимо. – Веселье на лице сменилось угрозой. – А ну пошли в пустырь от моей семьи, или я разжижу вам все кости!

Солдаты настороженно переглянулись, но не двинулись с места.

Татьянна цокнула языком.

– Сами виноваты!

Левая рука поднялась к правой, но поздно. Оба гвардейца с воплем бросились в гущу сражения, развив предельную скорость.

– Отлично, – буркнул Тристан и поёжился, когда Клэр сноровисто налила оранжевых чернил на оковы Артура. Металл стёк на пол блестящими змейками, а кости Артура, к счастью, остались невредимы.

Клэр повернулась к Тристану с более чем злодейским видом.

– Твоя очередь.

– Какая радость. – Он вздрогнул, когда она исчезла у него за спиной.

За работой Клэр спросила, изо всех сил стараясь придать голосу безразличный тон:

– Ты правда умеешь растворять кости, Тати?

– Нет. Но им-то это знать необязательно, – пожала плечами Татьянна.

Тристан поднял бровь, но, когда оковы наконец упали, дерзость целительницы вылетела из головы. Дело было не только в свободе – а запястья впервые за целую вечность оказались без наручников – дело было в магии. Свободной. Пробудившейся.

Она оживала страшными волнами, праведным гневом, неуёмными вихрями, дымка металась по всем углам зала, и видел её лишь сам Тристан. Дар казался сильнее обычного из-за долгого плена. Каждое тело в зале подсвечивалось, указывая на уязвимые точки, куда он мог ударить, чтобы убить. Дар нашёл все души в зале, все до единой.

Но нужна Тристану была лишь одна.

– Где… – Можно было не заканчивать, Татьянна его поняла.

Целительница осмотрела зал.

– Она… Боги! – Татьянна оскалилась.

И Тристан понял почему, когда увидел.

Сэйдж стояла у стены, ближе, чем раньше, но на этот раз в руках у неё была верёвка. Все проследили взглядом вверх по этой верёвке – по стене, по потолку и до… до самой грёбаной хрустальной люстры.

Клэр прикрыла рот ладонью.

– Боги, она же не станет, нет?

Тристан бросился к краю помоста, дымка кольцами вилась вокруг, волшебная татуировка на руке ожила и сообщала, что Сэйдж воистину жива. Он видел, как она делает вдохи и выдохи, как поднимается и опускается её грудь, видел родинку у неё на ключице, изгиб губ.

Без тени смущения Сэйдж посмотрела прямо на Тристана, подняла мизинец, светящийся золотыми чернилами, и отвесила шутовской поклон.

Он покачал головой и с улыбкой ответил на вопрос сестры:

– Эви Сэйдж? Даже не сомневайся.

И оказался прав.

Глава 9
Эви

Хрусталь разлетелся во все стороны.

К сожалению, в одной из сторон оказалась голова Эви.

Душа ушла в пятки: большой осколок вонзился в стену прямо над пригнувшейся Сэйдж, пройдя так близко, что она ощутила, как порыв ветра пригладил ей волосы.

К ещё большему сожалению, свечи с люстры раскатились по залу, шторы и драпировки уже занимались огнём.

«Не будь поджигательницей, Эви!»

Она нахмурилась. Это что-то новенькое.

Из отвлечённых размышлений её выдернули раскаты злодеева голоса – ближе, чем она ожидала.

– Сэйдж! Какого пустыря? Как тебе в голову вообще пришла такая опасная мысль?

Она растерянно заморгала, глядя в его мрачное лицо.

– Из книжки.

Рядом появился Славный гвардеец, но Тристана это не отвлекло ни на миг. Обеими руками он отбросил рыцаря прочь, как предмет мебели, не сбившись с быстрого шага, и оказался прямо перед Эви.

Он тяжело дышал, не от бега, а от ярости.

– В книжках художественный вымысел, бедовая! Боги, давай теперь пробуй всю ерунду, которую в них вычитала!

Предложение было риторическое, но Эви не смогла отказать себе в удовольствии скользнуть в привычный ритм перепалки, словно это было только вчера.

– Боюсь, для этого мне придётся стать очень, эм… гибкой.

Из горла Злодея вырвался невнятный звук, глаза обратились к потолку: кажется, он молил о терпении. Затем он ответил:

– Умоляю, не продолжай.

Но когда он вновь посмотрел на Эви, в них было сплошное чувство. Он оглядел каждую клеточку её лица, и она ответила тем же, насколько позволяла маска. Внезапно она возненавидела этот клочок ткани, который разделял их двоих. Она подняла руку, но остановилась: в комнате ещё были гвардейцы, даже кое-кто из дворян, и некоторые глазели на них из укрытия.

Нельзя было показывать им лицо Злодея, придётся подождать, пока не…

– Давай.

Он произнёс это так решительно, что поражённая Эви округлила глаза и распахнула рот, как рыбка.

– Думаешь, я дам тебе вот так публично показаться, а сам не сделаю того же? – спросил Тристан.

Вдохи торопливо сменялись выдохами, пока Эви отчаянно пыталась не искать в его словах глубинного подтекста.

– Сэр, ну серьёзно. Вы ни в чём не виноваты… Я же никто, моё имя ничего не значит. Пойдёмте, нужно сейчас же ухо…

– Сними. Или я сам, – сердито произнёс он.

Она достаточно разбиралась в его угрозах, чтобы понимать, когда он говорит всерьёз. А это значило, что спорить бесполезно.

– Сними маску, Эванджелина, – поторопил Тристан.

Тихая нежность в его голосе не могла не тронуть – словно пальцы прошлись по обнажённой спине. Эви была не каменная, у неё был пульс, и он бился изо всех сил из-за очень неподходящего для этого человека.

Она медленно подняла руку, практически замерев, когда ощутила, как Тристан напрягся от её прикосновения. Но вместо того чтобы остановиться, она ускорилась. Сняла маску, выпустила её из пальцев, и та беззвучно упала на пол, а лицо Злодея открылось.

Знакомое и прекрасное.

Облегчение и радость прогнали тяжесть на сердце. Тёплая слеза скользнула по щеке, Эви неуверенно улыбнулась и сказала:

– Здрасьте, злой властелин.

Злодей не плачет, она это знала. Но ещё она поняла, что ни за что в жизни, даже если состарится и будет тихо доживать свои дни, дряхлея в постели и вспоминая приключения на службе темнейшего лорда, не усомнится наедине сама с собой, что видела, как чёрные глаза Злодея заблестели.

Губы его были изогнуты так, что ещё чуть-чуть пошире – и появится… одна-единственная ямочка. Он сказал:

– Привет, ураганчик.

Раздались новые вопли. Вокруг царили бой и разруха. Зал буквально горел.

Эви пришлось сделать шаг в сторону. Большой осколок стекла она заметила, только когда почти наступила на него. Вскрикнув, она вскочила на блестящие сапоги Злодея. Его большая рука легла ей на живот, и одного взгляда на это зрелище хватило, чтобы её охватил восторг, а щёки загорелись. Другая рука легла на изгиб бедра.

Эви откинула голову назад, к нему, и Тристан решил, что её круглые ошалелые глаза – признак смятения; думать так было лучше, чем объяснять, почему его ладонь практически прожигает её одежду.

– Вряд ли тебе понравится быть пронзённой, – буркнул он.

Не в силах сдержаться, она сжала губы, чтобы не выпалить неподобающий ответ. Но он заметил, покачал головой и раздражённо сказал:

– Ты невыносима.

Но рука крепче притянула Эви за талию.

И на миг вокруг не осталось никого.

Пока впереди не показался Блэйд – весёлый, буйный и лихой. Рукава дорогой рубашки порвались, выставляя напоказ крупные мускулистые руки. Эви отстранилась от Злодея, Блэйд схватил её за плечи и запечатлел на щеке поцелуй.

– Слава богам, с тобой всё в порядке, Эви! Мы думали… – Блэйд вдруг вскрикнул от боли, схватился за голень и обвиняюще воззрился на Злодея. – И вас тоже рад видеть, босс. Позвольте спросить, за что вы меня пнули?

Злодей глядел на него неподвижным равнодушным взглядом.

– Поскользнулся.

За плечом появилась Бекки, и Эви так подпрыгнула, что едва не вцепилась в коллегу, чтобы не упасть.

– Привет, – спокойно сказала Бекки и одарила Блэйда сердитым взглядом. – Мистер Гушикен, мы выбиваемся из графика.

Блэйд отсалютовал ей на ходу, уже растворяясь в толпе:

– Ни в коем случае, дорогая Ребекка! Уже бегу!

Злодей поднял бровь:

– Куда?

– Сэр, пора уходить… К Славной Гвардии идёт подкрепление. – Бекки взглянула на Эви и вздрогнула. – Я… рада, что ты умерла не на самом деле.

Эви, до нелепого растроганная этим, приложила руку к груди.

– Ой, Ребекка, я и не знала, что ты такая сентиментальная.

– Беру свои слова обратно, – фыркнула та и вслед за Блэйдом растворилась в толпе.

Крики стихали, от зала остались одни руины, босс выглядел таким усталым и мрачным, что у Эви сжалось сердце. Кто знает, какие кошмары ему пришлось претерпеть. Не было слов, чтобы выразить, что она ощутила в этот миг, поэтому она просто переплела пальцы со Злодеем. Электрический разряд от этого прикосновения будто вновь запустил сердце. Тристан удивлённо посмотрел на неё.

Эви мягко предложила:

– Идём домой.

У него дёрнулся кадык, глаза потемнели, а рука расслабилась.

– Сэйдж, я…

– Уходишь, не попрощавшись, мальчик мой? И без своего друга? Мне казалось, я учил тебя другому.

Эви пробрало холодом от этого голоса, Злодей отпустил её руку, а нежность на лице сменилась злобой.

«Друг? Какой ещё друг?»

Стоящий перед ними Бенедикт разительно отличался от того блистательного короля, каким предстал в начале вечера. Корона потерялась вместе с отороченной мехом мантией. На лбу яростно билась жилка, та же ярость светилась в злобных глазках. Но Эви и Злодей замерли, лишь когда увидели, что Бенедикт сжимает в кулаке маленькое зелёное существо.

Кингсли.

Глава 10
Злодей

Тупая лягушка!

Тристан преодолел порыв броситься к Бенедикту и вырвать амфибию из его грубой хватки. Магия внутри желала вырваться на свободу, причинить боль, наказать, но королю нужно было не больше секунды, чтобы выжать из Кингсли всю жизнь. Рисковать Тристан не мог.

– Сэйдж, откуда тут Кингсли? – спросил Злодей, стараясь говорить спокойно.

– Ему нравятся пирожные.

Спокойствие испарилось.

– Сэйдж! – рявкнул он, вне себя от ярости: ещё несколько секунд, и он убрался бы отсюда, вырвался на свободу из проклятого замка, вернулся туда, где ощущал себя лучше всего.

«Идём домой», – сказала она.

Когда десять лет назад Тристан наткнулся на замок, он подумал, что это неплохое место, чтобы осесть, строить планы, может, даже залечь здесь на долгое время. Природа уже захватила разваливающееся здание в глубине Орехового леса: деревья и лозы стали практически частью архитектуры, взяли дом в заложники. Это место подходило ему. С самого начала он превращал замок в нечто стылое, леденящее душу. Он заменил прежние весёленькие витражи на сцены злодеяний, не тронул только свой любимый витраж в кухне. Всё здесь служило одной цели – отпугивать.

Тристан мог бы и не удивляться, что ничто из этого не смутило Сэйдж, что все меры оказались напрасны перед её непрошибаемой способностью обращать уродливое не просто в забавное, но в стоящее любви.

Она смогла полюбить даже место под названием Маньяк-мэнор.

И Тристан был готов на любое злодеяние, лишь бы вернуть её туда.

Он отпихнул Сэйдж за спину, игнорируя её возмущённые вопли, и призвал магию. Тёмно-серая дымка обвилась вокруг Бенедикта, и король замер. На ярёмной вене билась чёрная точка, указывая лучшее место для удара, для того чтобы навсегда избавить мир от величайшего врага Тристана…

И тут Сэйдж задала вопрос, который сбил его с небес на землю.

– Сэр, а… а что это?

Он свёл брови, магия замерла на полпути.

– Ты спрашиваешь про…

– Серую дымку, которая вьётся вокруг короля, как странноватая тучка? – прошептала Сэйдж.

«Как такое возможно…»

Тристан раскрыл рот, но не сразу нашёлся со словами. Наконец он выдавил:

– Т-ты видишь мою магию?

Сэйдж пискнула.

– Так это она? – Она выпустила плечо Тристана, склонила голову, разглядывая опасную силу с зачарованным любопытством. – Как интересно. Я не думала, что она выглядит вот так.

– О чём вы там шепчетесь? – спросил Бенедикт, который явно не видел дымку, но всё равно остановился. У Тристана закололо шею, мурашки поднялись к голове и обратились в равномерный стук в макушке.

Его магию видела только Сэйдж.

«Не должно бы, но отчего-то пугает».

Тристан решил, что ярость подойдёт лучше, чем это новое чувство, с боем рвущееся наружу. Он не испытывал страха. Он его только вызывал в других.

– Просто обсуждаем, как тебя убить, Бенедикт. Хочешь, расскажу?

Сэйдж без предупреждения обхватила Тристана за талию и отпихнула его в сторону.

– Кингсли! Помнишь, чему я тебя учила?

Тристан посмотрел на неё со смесью ужаса и интереса, а она открыла рот и щёлкнула зубами. Крошечное земноводное понимающе мигнуло, а потом открыло рот и сомкнуло его… прямо на руке Бенедикта.

– Ай! – взвыл Бенедикт, бросая Кингсли на пол, и тот пополз к ним, сливаясь зелёной шкуркой с плиткой. – Мелкое чудище укусило меня!

Внимание гвардейцев полностью переключилось на короля, а Тристан подхватил своего друга. Пора было убираться. Медленно подталкивая Сэйдж к дверям на террасу, он перевернул Кингсли, проверяя, цел ли он. Поднял бровь и шепнул Сэйдж:

– Ты научила его кусаться?

– У лягушек слабые челюсти. Ему пришлось потренироваться.

С удовлетворением убедившись, что друг не ранен, Тристан посадил Кингсли на плечо.

– Как ты вообще это выяснила?

– Кормила его пирожком, у него не получалось.

– Ну конечно, – вздохнул Тристан.

Гвардия наконец заметила их отход и обнажила мечи, направляясь к Злодею. Он попытался спрятать Сэйдж за спину, но та упрямо осталась рядом.

Тристан помахал королю рукой.

– Как всегда, было неприятно увидеться, Бенедикт, но боюсь, нам пора.

– Попробуйте, – отозвался из-за спин гвардейцев король, всё качая головой. – Но имей в виду, я посвящу остаток жизни тому, чтобы не было тебе покоя за моё унижение. Всё королевство узнает твоё имя ещё до рассвета, и все возжелают твоей смерти.

Тристан пожал плечами.

– Не то чтобы это сильно отличалось от любого другого дня моей жизни.

Бенедикт цинично поднял бровь.

– Я не с тобой говорю.

Тристан застыл при этих словах и расслабился, только когда Сэйдж взяла его кулак и нежно расправила пальцы.

– Не бойтесь, миз Сэйдж. Невзирая на ваше предательство, я позабочусь о вашей матери, когда рыцари приведут её под мою опеку.

Сэйдж стиснула руку Тристана, а светлые глаза сощурились.

Король не прислушался к предостережению в её пристальном взгляде, он продолжал источать яд.

– Когда родитель бросает ребёнка, я всякий раз думаю, была ли в том вина родителя… – король улыбался, – или ребёнка?

«Скотина!»

Но Сэйдж вскинула голову.

– Когда рыцарь решает предать короля, я всякий раз думаю, была ли в том вина рыцаря… – она с удовольствием подняла брови, – или короля?

Бенедикт побледнел, а у Тристана сердце пропустило удар. Тот самый рыцарь, который подбодрил его.

«Она настолько очаровательна, что даже Славного гвардейца переманит на свою сторону?»

Тристан взглянул на её щёчки, на лукавый вид, на то, как тихо вращаются у неё в голове колёсики, собирая новый план.

Да. Эта женщина убедила бы кого угодно бросить вызов хоть времени, если бы ей понадобилось.

Сэйдж, не заметив влечения в его глазах, подалась к нему и прошептала:

– Готовьтесь убегать.

Не успел он ответить, как Сэйдж завела руку за спину и вытащила что-то из-за пояса платья – раньше Тристан не замечал. Он всмотрелся и с изумлением понял, что это такое. Пачка бумаг – писем, подписанных и датированных одной и той же размашистой подписью, едва различимой внизу.

Нура Сэйдж.

– Ты ошибаешься насчёт моей матери и скоро поймёшь, если ещё не понял, что крупно ошибаешься на мой счёт.

Тристан потянул Сэйдж за руку, увлекая к террасе, пока она не выдала ничего больше, пока Бенедикт не увидел писем, пока она не преступила черту, – он знал, какой опасности она уже подвергает себя. И голодный блеск в глазах Бенедикта лишь подтвердил это.

Всё равно он не смог сдержать усмешки, когда Сэйдж с улыбкой помахала рукой, сверкая глазами:

– Счастливой охоты, король Бенедикт.

И они бросились бежать под яростные вопли своего правителя.

Глава 11
Эви

Рискуя жизнью, они сбежали по лестнице, промчались по дворцовому саду и оказались на опушке Орехового леса, а знакомый свист стрел преследовал их. Эви споро двигалась в темноте, огибая деревья и перебираясь через изгороди, а Злодей всю дорогу от неё не отставал.

Она бы сочла это милым и даже интригующим, только Злодей больше не двигался так, как она привыкла: будто весь мир склоняется перед ним и подчиняется. Напротив, он еле шёл, будто время, проведённое в плену у короля, так измучило его, что теперь осталось только броситься в пропасть и надеяться на лучшее.

Когда Эви это поняла, её охватили гнев и желание защитить, и эти чувства едва не принудили её развернуться, чтобы врезать дорогому правителю по башке железной палкой.

«Погнула бы ему дурацкую корону», – маниакально подумала она.

– Какие бы планы ты не строила, перестань. Кусты пугаются одного твоего вида. – Тристан, тяжело дыша, выпрямился, Кингсли изо всех сил цеплялся лапками за его плечо. Они шли вдоль опушки, стараясь не топать и не повышать голоса, чтобы не выдать гвардейцам своё местоположение в полумраке. – Сэйдж, глупо было так дразнить короля. Сама себе мишень на спину повесила.

– Думаете, лучники целились именно туда?

Она собиралась просто пошутить, развеять напряжение, успокоить пульсирующую на его шее жилку, но это была очень крупная, очень опасная ошибка.

Ей почти не было видно его глаз, но она заметила, как они вспыхнули, когда Злодей в два широких шага подошёл, навис над ней и прошипел:

– Угроза твоей жизни – это не шутка. Совсем нет.

Эви раскрыла рот, ей оставалось лишь моргать, а смятение и насторожённость вились вокруг, как пчёлы-убийцы. Слушая, как они жужжат в ушах, она уточнила:

– Почему?

Из бешеных глаз Тристана вдруг резко ушла вся жизнь, взгляд мгновенно стал спокойным и безразличным. У Эви закружилась голова, эта перемена жалила, будто те самые пчёлы-убийцы.

Она покачала головой:

– Ладно. Забудьте. Глупый был вопрос.

Она зашагала быстрее, решительнее. И так много времени потратила.

– Сэйдж, – прошептал он. – Ты что делаешь? Замок в другой стороне.

– Я иду к обрыву.

Тристан подошёл с нечитаемым выражением лица.

– Работать на меня стало совсем невмоготу? – равнодушно поинтересовался он. Эви фыркнула, протиснулась мимо, наступив на юбку, кажется, в миллионный раз. Сердито посмотрела на подол, затем, задумчиво, – на Злодея. Тот вопросительно изогнул бровь, а Эви искренне улыбнулась и приподняла юбку.

– Оторвите.

Злодей и Кингсли синхронно разинули рты, и это было так смешно, что Эви пришлось закусить губу, чтобы не расхохотаться. Кое-как собравшись, она пояснила:

– Я не дойду до замка, если подол так и будет путаться в ногах.

– Может, попробуешь? – выдавил Тристан.

Эви скрестила руки, подняла бровь.

– Чего вы так боитесь, тёмный властелин?

– Боюсь? – Низкий голос скрежетал, как камни.

Кингсли спрыгнул с плеча Тристана, ощутив угрозу – а может, просто неловкость. В бледном свете луны Эви едва различала напряжённую линию челюсти, когда босс опустился перед ней на колени. Взглянула на его тёмную голову, и внутри потеплело.

Тристан с мрачной деловитой целеустремлённостью схватил тонкую ткань и разодрал надвое, оставив юбку по колено. Эви охнула, когда холодный ночной воздух поцеловал её коленки. Немножко захотелось, чтобы босс сделал то же самое.

«Не мечтай о поцелуях босса, Эви!»

«Даже если звучит… очень уж приятно».

Его большая ладонь согревала её обнажённые ноги, пальцы задержались на бедре чуть дольше, чем можно было рационально объяснить.

– Готово.

Эви слышала, как тяжело дышит Злодей. Прямо как она сама.

Она отстранилась, чтобы не сделать чего-то совершенно безумного, например, не схватить его за руку, чтобы вернуть её себе на бедро. Он бы, наверное, оскорблённо отпрянул. Было ли их притяжение взаимным или нет, профессионализм для босса, очевидно, значил больше, чем всякие страстишки, и с этим оставалось только сжиться.

Сжиться, как с вилкой в лёгком.

– Да… Эм, спасибо.

Эви вновь направилась к цели, шагать теперь было легче, а Злодей шёл рядом, выискивая в округе врагов.

– Вот там хорошо бы свернуть в лес. – Он кивнул на чащу. – Оттуда я знаю дорогу домой.

– Сэр, как я уже говорила, я иду к обрыву. – Эви шла с прямой спиной. – У меня есть план. Доверьтесь мне.

Тристан вздохнул, сжал пальцами переносицу.

– Пугающая перспектива. Сэйдж, я настаиваю… – Тут он прервался, с уст его сорвалась быстрая череда ругательств, он подхватил Кингсли и толкнул Эви. – Беги! Быстро!

– Вон они!

Из-да деревьев выскочили гвардейцы, но Эви уже неслась прочь, и без путающегося в ногах подола у неё получалось быстрее.

Она всё мчалась, развевались волосы, липнущие к лицу, как трава к подошвам её тонких тапочек. На горизонте появился край обрыва. Так близко. В ушах грохотала кровь, под ноги ложилась мягкая трава, и вдруг, к её удивлению, рядом оказался босс. Ноги у него были длиннее, а тело сильнее, он мог бы бежать быстрее, если бы захотел.

Но, как и в первую их встречу, он подстраивался под неё.

Эви проглотила ком в горле и схватила босса за руку. Край обрыва был всё ближе. Тристан спросил с легчайшим намёком на сомнение в голосе:

– Значит, прыгаем?

Он без единого вопроса сиганул бы вслед за ней со скалы.

И Эви поняла, что любит его. Прямо там, прямо тогда.

Ей оставалось лишь надеяться, что последний кусочек плана сработает…

Они добежали до края, и Эви, не останавливаясь, закричала:

– Держись за руку!

Он лишь стиснул пальцы, и они прыгнули вместе. У Эви сердце ушло в пятки, она подавила крик. Угроза смерти ветром ударила в лицо, а потом…

Оба приземлились на что-то чешуйчатое и фиолетовое.

– Пушок!

Дракон был на месте.

У них получилось.

Эви рассмеялась, и они взмыли с обрыва в небеса. Управлял драконом Блэйд, остальные в полной безопасности сидели у Пушка на спине. Дракон пролетел над озадаченными гвардейцами, и пассажиры помахали им руками.

– Долго вы! – заметила Татьянна, которая махала вопящим внизу рыцарям розовым платочком.

– Господа! – отсалютовал Блэйд.

Бекки ничего не сказала, лишь подняла бровь и скинула вниз большой камень. Блэйд с Артуром прыснули со смеху. Над последним хлопотала Клэр.

Они летели по ночному небу, вопли гвардейцев затихли вдали, вокруг ярко мерцали звёзды.

Всё казалось почти нереальным, словно между ними и безбрежной ночью ничего не было. Эви охватило такое облегчение – «Мы все здесь; всё хорошо», – что она не сдержалась и вновь рассмеялась, а ветер приятно трепал ей волосы.

– Как красиво, – выдохнула она.

Босс молча сидел рядом, но теперь хрипло ответил, так и не выпустив её руку:

– Очень.

Она обернулась: он глядел на неё.

Она улыбнулась – не так широко, как раньше, нежнее. Некогда хрупкое, сердце её окрепло и теперь разрывалось от мысли, что все они вместе, что все спасены. Для Бесславной Гвардии была разработана своя стратегия отхода: с тоннелями, маскировкой и, может, несколькими фейерверками. Оставалось только надеяться, что все гвардейцы тоже выберутся без потерь.

Блэйд зевнул и потянулся.

– Думаю, после таких приключений все более чем заслужили выходной. – Он поиграл бровями в сторону босса. – Оплачиваемый.

Злодей выпустил руку Эви, и она покосилась на него.

– Никаких выходных, пока не выясним, что делать с гиврами, – мрачно ответил он.

Бекки выпрямилась, очки сползли на нос.

– Что вы имеете в виду? Они сидят себе в клетке.

Злодей покачал головой:

– В том-то и проблема. Мы не знаем, какие природные последствия нас ждут, если мы оставим их там надолго. Неведомая болезнь может оказаться только началом.

«Боги, мне не приснилось. Всё было на самом деле».

Просыпаясь в гробу, Эви слышала речь короля, но надеялась, что отравленный разум придумал эту ужасную ложь. Неведомая болезнь, «Сказ о Реннедоне», уходящая магия, обречены на гибель. У неё закружилась голова, до тошноты.

– По крайней мере, разделим их, – продолжал босс, не замечая тревоги в тихой улыбке Эви. – Если они пробудут вместе слишком долго, природа возьмёт своё, а держать в плену ещё и их детёныша, если самка забеременеет, – слишком рискованно.

Блэйд застыл.

Татьянна поёрзала, коснулась руки Злодея.

– Ох, грешный пустырь… У нас для тебя, кажется, плохие новости.

Глава 12
Злодей

Примерный план Тристана на следующее утро выглядел следующим образом:

1. Принять ванну.

2. Ознакомиться с докладами о том, что происходило в его отсутствие.

3. Постараться не думать о бёдрах Сэйдж.

4. Убить Гушикена.

Первые два пункта он выполнил, третий – провалил, оставался четвёртый.

– Я не виноват, – бурчал Блэйд, кидая паре гивров куски говядины.

Самец с ярким разноцветным окрасом проводил мясо взглядом, но предложил серо-коричневой самке насытиться первой. «Какой благородный, – подумал Тристан, закатывая глаза. – Она же ест за двоих».

Он сжал кулаки. В тёмном подвале он нервничал и психовал. Прутья клетки возвращали его в прошлое, в ту клетку, где он просидел несколько дней без проблеска надежды. Вероятно, поэтому он был столь нетерпелив, а ещё потому, что так плохо не спал ни разу в жизни. Вернувшись в замок, он приказал всем отправляться в постель, невзирая на протесты Сэйдж. Она коснулась его руки, как-то непонятно посмотрела не него и спросила, хочет ли он поговорить. Пришлось уйти, пока он не натворил дел – например, не уволок её в свою кровать, чтобы заняться там совсем не разговорами. Он решил, что утром, на свежую голову, будет легче думать.

Утро наступило стремительно, а он не только не отдохнул, но ещё и кипел от злости.

– Мне плевать, ты виноват или боги небесные! Если самка родит малыша у нас в подвале, нам конец! – вопил он.

– Малыши гивров называются птенцами, – сообщил Гушикен, затем вдруг вытаращил на босса янтарные глаза и замер с очередным куском сырого мяса в руке. – Думаете, если оставим птенца, начнётся новая эпидемия?

Тристан мрачно покачал головой.

– Нет, мне кажется, в отместку за малыша Судьба устроит что-нибудь куда хуже…

Затрещали факелы, Блэйд вздрогнул и кинул кусок говядины в клетку.

– Мне определённо не хватало ваших мрачных пророчеств, сэр. Пока вас не было, моим ночным кошмарам было нечем питаться.

Тристан снова закатил глаза:

– Очень смешно.

– Если вы так волнуетесь, давайте просто выпустим их.

Тристан обдумал эту возможность, но так рисковать было нельзя. Славная Гвардия переворачивала весь Ореховый лес в поисках Маньяк-мэнора, гивров и Сэйдж. Замок, по крайней мере, был спрятан за надёжной завесой, но, если выпустить гивров, они окажутся беззащитны.

– Вручим Бенедикту ровно то, чего он хочет, а я лучше сердце себе вырву, чем пойду на это. – Злодей провёл рукой по волосам, едва не выдрав пару прядей. – Сколько у гивров длится беременность?

Гушикен нервно хохотнул.

– Ээ…

Тристан ощутил, что голова сейчас взорвётся.

– Ты не знаешь? – рыкнул он.

– Пока, – уточнил Блэйд, улыбаясь так, что злиться на него у Тристана не получилось.

Будто по зову нарисовался Кингсли, снова в короне, и запрыгал перед Блэйдом земноводным щитом. Тристан поднял бровь, встретил ровный золотой взгляд друга и вздохнул.

– Выясни, Гушикен. Или найду другого «эксперта».

Кингсли поднял табличку. «ГРУБО».

Тристан кивнул ему:

– Спасибо, очень ценно.

Лягух в отчаянии покачал головой.

Блэйд рассмеялся, подхватил Кингсли, посадил его себе на плечо и прислонился к стене, скрестив руки.

– А когда выясним, сколько времени у нас до взрыва этой бомбы, – он кивнул на самку, – что тогда?

Тристана продрало морозом.

– Тогда я пойму, сколько времени у нас есть на то, чтобы уничтожить все надежды Бенедикта на исполнение пророчества из книжки сказок Реннедона.

Брови Блэйда взмыли к потолку.

– Так это не напоказ было? Король говорил всерьёз? Я думал, эта книжка – просто басенки, чтобы дети слушались. Отец применял её, чтобы я не воровал печеньки после ужина. Рассказывал, что, если я буду таким жадиной, в королевстве иссякнет магия. Мне всегда казалось, что для детской книжки она чуток мрачновата, но даже не думал, что в ней правда.

«Сказ о Реннедоне» был крайне редким текстом, о котором многие годы ходили самые разные слухи, так исказившие правду о нём, что большинство в итоге о самой книге даже не подозревало. А те, кто видел этот текст, считали его способом укрощать детишек, как папа Гушикена.

Выходило, что в самых тёмных сказках содержалась самая чистая правда.

Тристан тоже думал, что всё это ложь, но за дни своего заключения в темноте успел поразмыслить над временем, проведённым с Бенедиктом, и тем, как король стал одержим внутренними механизмами магии. Он вспомнил, как, ещё будучи учеником короля, искал для него людей и животных, не зная зачем. Как гвардейцы недавно сплетничали о том, что эта сказка распространяется по королевству – впрочем, тогда он не придал этому значения. Что гивры – дети Судьбы, а неуправляемая сила матери Эви оказалась… магией звёздного света. Десять лет назад монарх рассказывал, что в королевстве наконец-то обнаружился этот дар и что это очень поможет в его деле. Тогда Тристан ещё не знал, что речь шла про маму Эви. Знал бы – может, смог бы остановить… Может, спас бы Сэйдж от мучительной потери всего, что у неё было.

Он тяжело-тяжело вздохнул и ответил на повисший в воздухе вопрос Блэйда.

– Пророчество подлинное. В достаточной мере, чтобы Бенедикт опасно помешался на нём. Лишиться магии – не идеальный выход, но Бенедикт, исполняющий предсказание из «Сказа о Реннедоне», ничем не лучше.

Блэйд почесал подбородок.

– Почему? Нам же не надо, чтобы магия ушла. Почему просто не отойти с его дороги?

– Ну, во‑первых, я не позволю ему использовать в своих целях мать Сэйдж, а во‑вторых, мы не знаем, какую силу обретёт Бенедикт, обратившись к Судьбе и исполнив пророчество, которое, предположительно, создали сами боги.

Блэйд цокнул языком.

– То есть нам конец, если мы отступимся, а если нет, тоже конец?

Тристан хмуро посмотрел на жующих мясо гивров.

– Не надо было мне сносить грёбаную стенку.

Блэйд ухмыльнулся гиврам.

– Да ладно вам, сэр. Есть существа, которых просто невозможно разделить, они всегда найдут дорогу друг к другу. – Дрессировщик многозначительно посмотрел на Тристана. – Вам ли не знать.

Тристан запаниковал: Блэйд или кто-нибудь ещё мог заметить страсть, которая одолевала Злодея последние полгода. Это было не просто обременительно, но и опасно: его дар вёл себя странно с тех пор, как Сэйдж разглядела его накануне, а Тристан не мог позволить себе потерять контроль над магией. Не теперь, когда он так близок к победе над Бенедиктом, тем более если учесть подозрения, что планы короля куда страшнее, чем все сказки, которые тот скармливал Реннедону.

Недовольно поджав губы, Тристан ответил:

– Не пойму, на что вы намекаете, мистер Гушикен. Мы с Сэйдж едва ли подходим под определение сложившейся пары. Она моя ассистентка: в наши обязанности входит проводить запредельное количество времени вместе. К тому же я не планирую заводить потомство с Сэйдж.

Блэйд скептически посмотрел на него.

– Точно? – И попятился, когда Тристан с угрозой шагнул к нему.

Кингсли поднял табличку: «ХА!»

– Вам обоим головы ещё нужны? – рявкнул Тристан, до скрежета стиснув зубы.

Блэйд собрался ответить, Кингсли спрятался у него в волосах, но их спасла Татьянна, скользнувшая вниз по ступенькам, – свежая, хорошо отдохнувшая, в вихре ярко-розового платья.

– Доброе утро! Какой чудесный день!

Тристан буркнул что-то в ответ.

Татьянна улыбнулась. Тёмные косички она стянула назад большим воздушным бантом, открывая лицо.

– Ах, сэр, вы как всегда красноречивы!

Он насупился, поправил манжеты свободной чёрной рубашки.

– Что надо, Тати?

Подняв густую бровь, она вручила ему хрустящий конверт.

– От Артура. Он с утра уехал домой. Решил никого не будить.

Переливающийся на свету пергамент был русалочьего производства. На конверте была надпись: «Сыну».

Тристан запихал конверт в карман, не обращая внимания на укоризненный взгляд Татьянны.

– А Клэр?

– Хочет остаться, но я с радостью прикажу гвардейцам вышвырнуть её за дверь, если пожелаете, сэр.

Тристан направился к лестнице, чувствуя облегчение от того, что теперь на виду не его чувства.

– Если не выносишь её – так и сделай, конечно, – буднично ответил он, будто ему совершенно всё равно.

Татьянна сердито топнула ногой.

– Я замечательно её выношу! Какое мне вообще до неё дело! – выпалила она.

– Никакого, – чуточку снисходительно согласился Тристан.

Гивры в клетке закончили трапезу и свернулись клубочком, будто… Обнимались? Тристан представил, как устраивается вот так с Сэйдж, и картинка настолько его поразила, что он едва не врезался головой в решётку.

Подняв взгляд, он заметил, что Татьянна смотрит на него тем особым образом, от которого стажёры разбегались куда глаза глядят.

– Раз уж мы заговорили о сотрудниках, подумала, тебе не помешает узнать: все в курсе, что ты вернулся, и офис стоит на ушах. Там уже целая толпа.

«Толпа? Радость-то какая».

– Но ты не переживай, – продолжала она, и ему совсем не понравился блеск её глаз. – Бесславная Гвардия почти на месте; не сомневаюсь, они успеют помочь Эви с толпой.

Едва Татьянна упомянула его ассистентку, Тристан тут же с тяжёлым вздохом отправился её искать, а сотрудники прыснули за его спиной.

Буйная магия забеспокоилась внутри. Что-то в ней изменилось, и ему это не нравилось; совпадения тут быть не могло. Дело было в Эви.

Стены между гиврами больше не было, а вот стену между собой и ассистенткой нужно было немедленно починить. Пока они оба не погибли.

Пока не погибли вообще все.

Глава 13
Эви

– Немедленно вернитесь на свои места! – велела Эви, которую толкала и пихала разбушевавшаяся толпа сотрудников. Над головами в такт движению опасно качалась затянутая паутиной люстра, а с ней – керамический кубок в руке Эви. Она кричала толпе, пытаясь урезонить людей. – Я понимаю, вы провели без него ужасную неделю, и понимаю, что никому не нравятся пикси, которые принимают ванну в котле для зелья, но это было всего один раз, а сейчас нам очень надо…

Её с такой силой прижали к столу, что она едва не свалилась на него.

«Ну всё, хватит!»

– Эй! Вы, стервятники! – закричала она во всю силу лёгких. – Немедленно проваливайте из офиса, а не то устроим внеплановую «Спасайся кто может», и участвовать будут все до единого!

Игра «Спасайся кто может», как и многое другое в учреждении Злодея, сочетала в себе ужас с приятной дружеской атмосферой в коллективе. По крайней мере, так было для Эви. Она сомневалась, что стажёры согласятся с ней, учитывая, в чём заключалась суть игры: босс выбирал какую-нибудь жуткую тварь, и она гонялась за стажёрами по двору. Злодей наконец-то пообещал Эви, что игра будет проводиться не чаще раза в месяц, но, учитывая, с какой яростью он смотрел на буйную толпу, Эви крепко подозревала, что это обещание не продержится долго.

– Вы что, не слышали миз Сэйдж? – проревел Злодей. – Спасайся!

И они наконец-то разбежались: и перепуганные люди, и пикси, даже вороны вылетели в открытые окна. Сотрудники рисковали сломать по пути шею, потому что не отрываясь пялились на босса. Их было трудно винить. Сегодня утром он выглядел ошеломительно, хотя тёмные круги под глазами стали заметнее. Как и у неё самой.

Эви так и не сомкнула глаз и в конце концов сдалась – совершая ужасную ошибку, она пошла просматривать пачку маминых писем, от которых мало что осталось. Их было практически невозможно прочитать – так, несколько безобидных слов. Поразительно, что королю вообще понадобились эти письма – они ничем не могли помочь в поиске мамы и её дара. Но в той стопке пергамента, которую Эви стащила прошлой ночью, была не только корреспонденция.

Крепко вцепившись в свой блокнот, Эви вытащила из него бумаги и бросила блокнот на стол.

– Сэр, можно поговорить с вами наедине?

Босс посмотрел на неё так, будто она предложила ему раздеться догола.

– Если это необходимо. – Он с недовольным видом махнул на дверь своего кабинета.

Эви скривилась от такого холодного приёма, но вошла – и сразу же остановилась, увидев, кто внутри.

– Лисса! – прошипела Эви – Ты что вообще тут делаешь?

Её младшая сестра, которая последние семь дней обитала в больших покоях в западном крыле замка и была там надёжно заперта самой Эви, сидела в большом чёрном кресле босса и теребила кончик тёмной косички. Она невинно посмотрела на Эви, но в карих глазах искрилась смешинка.

– Работаю. Судя по всему, вы все не слишком этим утруждаетесь. – Лисса попыталась отодвинуть кресло, чтобы встать, но оно не поддалось. – Что ты делаешь?

Эви испуганно покосилась на Злодея, который смотрел на свой стол и на девчонку на своём стуле с усталым смирением.

– Меня заменили.

Кингсли как всегда вовремя прыгнул на стол с двумя разными табличками в лапках. «БОЛЕЕ» и «КОМПЕТЕНТНА».

– Лучше бы король тебя на суп пустил, – закатил глаза Злодей.

Лисса вырвалась из объятий кресла и бросилась к ним, а Кингсли поскакал следом, как сторожевая лягуха.

– Лорд Тристан! – К Эвиному ужасу, Лисса обняла босса, с восторгом взирая на него. – Я так рада вас видеть!

– Ты уверена? – пошутил он.

Когда Лисса отошла, Тристан крайне серьёзно взял её за руку и низко склонился.

– Пришлось ли вам по вкусу имение, леди Лисса?

В вопросе не было ни ехидства, ни подвоха, просто искренний интерес.

Не затрепетал бы тут только мёртвый, таков был закон.

Сестра Эви прямо ответила:

– Мне очень скучно.

Эви скривилась.

Грозная аура Злодея подёрнулась удивлением и расцвела теплотой, когда появился Эдвин – местный огр, выполняющий обязанности шеф-повара. В каждой руке у него было по подносу со сластями.

– Тристан!

Злодей улыбнулся огру.

– Привет, Эдвин. – Улыбка померкла, когда Эдвин бросил подносы и заключил Злодея в кольцо своих здоровенных рук. – Эдвин, ты мне спину сломаешь, – прохрипел Тристан.

Огр выпустил его и вытер белым передником слёзы, туманящие слишком маленькие очки, водружённые на кончик носа. Огры славились своими бурными эмоциями.

– Я так скучал по вам, мистер Тристан.

Заметив краем глаза Эви, он вежливо кивнул ей. Та улыбнулась в ответ.

Злодей неловко откашлялся:

– Наверно… Я, ну… скучал… Э, спасибо. – Чёрные глаза, глядящие куда угодно, только не на огра, обратились к Лиссе, которая с интересом наблюдала за происходящим и медленно тащила с упавшего подноса булочку. Босс улыбнулся. – Эдвин, благодарю за угощение, но может, научишь леди Лиссу готовить те лимонные тарталетки, которые у тебя так хорошо выходят. Боюсь, она страдает от приступа скуки.

Просияв, Лисса вскочила и, схватившись за большую руку Эдвина, практически потащила его к двери.

– Пожалуйста! А можно мне передник?

Эви понимающе посмотрела на босса – тот с мягкой улыбкой пошёл вслед за Лиссой и закрыл за ними дверь.

– Вы нашли ей занятие за минуту. Что за колдовство такое? – поразилась она.

Злодей издал звук, подозрительно напоминающий смешок, и прошёл по комнате, слегка зацепив любимый стул Эви так, что тот чуть повернулся к окну.

– Присаживайся, Сэйдж, – велел он, обогнув стол и медленно опустившись в своё кресло.

Она радостно улыбнулась, осознав, как скучала по утренним встречам.

– Ваше зелье, сэр, – сказала она, поставив перед ним керамический кубок, и слегка нахмурилась. – Я хотела принести раньше, попыталась даже черепушку молоком нарисовать, но боюсь, всё остыло. А вы только вернулись, может, лучше…

Она хотела забрать кубок, но Злодей уже схватил его и сделал щедрый глоток.

– Спасибо, я выпью как есть, – буркнул он, как-то странно глядя на неё, пока она занимала своё место. В окна лился солнечный свет, касаясь щёк, – очень приятно.

– О чём ты хотела поговорить?

Эви сразу перешла к делу:

– От маминых писем мало что осталось.

Она вновь поднялась, подалась вперёд и положила письма на гладкий чёрный стол. Подтолкнула их к Злодею, и кудри упали на лицо. Глаза Тристана метнулись по трём точкам: к штанам, обтягивающим её бёдра, к красным губам, а потом обратно к письмам. Он не изменился в лице, но так стиснул рукой столешницу, что костяшки побелели.

«Не придавай этому значения, Эви».

Она убрала прядь за ухо и продолжила, надеясь, что это успокоит колотящееся сердце.

– У меня получилось разобрать только слова вроде «хасибси», «любимый», «звёздный свет» и ещё этот грязный бессмысленный стишок. – Босс вдруг настороженно взглянул на неё, но она не остановилась: – А! И там ещё между страниц нашлось кое-что. Мой, э-э, информатор приложил это к письмам. – Она положила на стол блестящую страницу с серебряным срезом. – Кажется… Кажется, это страница из «Сказа о Реннедоне». Тут перечислено, что понадобится, чтобы исполнить пророчество, спасти королевство и его магию.

Тристан вытаращил глаза и слишком уж быстро схватил листочек. Яростно пробежав по нему взглядом, он выдохнул:

– Печать! – Провёл пальцами по строчкам до самого верха – туда, где чернила светились от древней магии. – Как же удачно, что ты заморочила голову этому своему Славному гвардейцу.

Эви сердито нахмурилась, поправила зелёный в цветочек корсет, который вдруг стал слишком тесным.

– Никому я голову не морочила, сэр.

Тристан проследил взглядом за её рукой и торопливо отвёл глаза, буркнув:

– Конечно, нет.

Эви собиралась рассказать боссу всё: что она планировала, с кем сговаривалась, как вообще всё это получилось. Но этот проблеск злости, лёгкий отзвук неудовольствия в голосе вынудили её остановиться. Тристана тревожило, что всё прошло без него, и Эви обнаружила, что это очень приятно.

– Сэр, мне кажется, что, если вы хотите помешать Бенедикту сделать свои делишки, стоит подумать над тем, чтобы собрать всё необходимое и просто исполнить пророчество самостоятельно.

Тристан крепко стиснул лист и прочитал вслух, едко поглядывая на Эви. Язвительность его голоса придавала капризной магии ощущение опасности.

– «Но знай же, спаситель волшебных земель: в руках твоих будет Судьбы самой зверь; Судьба звёздный свет повстречает – и вот, к ногам твоим всё королевство падёт. Страшись ты бесславного лишь подлеца – Злодея, что ходит, не пряча лица». – Он замолчал, сверкая глазами. – Я – и это?

– Ага, – кивнула Эви.

Злодей перевернул лист и поморщился, обнаружив, что на другой стороне ничего нет.

– Твой информатор не мог достать нам целую книгу?

– Нет.

– Какого пустыря? Почему нет?

Эви пожала плечами и дерзко ответила:

– Такое в платье не спрячешь.

Зарычав, Злодей упал обратно в кресло, держа страницу перед собой так, будто она вот-вот взорвётся.

– Ну, исполним мы пророчество сами, а дальше… что? Королевство станет моим?

Эви села, сложила руки на коленях.

– Там так говорится. Наверное, поэтому он так хотел сорвать с вас маску, чтобы пророчество начало исполняться. Если допустить, что оно настоящее.

– Оно-то настоящее, – мрачно ответил Тристан. – Уж поверь. – Покачав головой, он подошёл к окну. Солнце засияло ярче, будто торопясь расцеловать его щёки. Эви очень хорошо понимала это желание. – Мне никогда не нужно было королевство. Я хотел только терроризировать его – и Бенедикта заодно, пока один из нас не уничтожит другого. Мне полагается убивать надежду, а не дарить её.

Он казался столь уязвимым в этот момент, что у Эви сердце пошло трещинами, как ледник под ударом ледоруба.

Она подошла сзади, осторожно обняла Тристана за талию, нежно прижалась лбом к его спине. Он подскочил от прикосновения, но не отстранился. Тогда она набралась смелости и сказала:

– Ни один текст – боги ли его писали или люди – не утверждает, что нужно быть только таким и никаким больше. Вам очень долго твердили, что вы рождены уничтожать, но нигде не сказано, что всё остальное вам запрещено. Можно быть способным на зло, но делать добро. Можно делать добро и всё равно быть злым. Ничто не высечено в камне, и, если это поможет, я буду с вами, что бы вы ни выбрали.

Он засмеялся – над самим собой.

– Почему?

Эви не могла раскрыть истинную причину – это привело бы к полнейшей катастрофе, поэтому она ответила лишь:

– Потому что вы мне нравитесь – вы, а не то, на что вы способны.

Тристан выпутался из её объятий и прислонился к стене. Он выглядел поражённым, даже… смущённым?

– Сэйдж, ты что, правда веришь, что обнимашки могут всё исправить?

Эви поняла, что у неё развивается зависимость от этой нехватки выдержки, которую он проявлял каждый раз, когда дело касалось её.

– Нет, – ласково ответила она. – Но с ними лучше, правда?

– Нет.

Кингсли поднял табличку: «ДА».

Босс метнул на лягушку гневный взгляд и со вздохом сдался.

– Итак, мы исполняем пророчество. Спасаем магию.

Эви заулыбалась, радостно захлопала в ладоши.

– Разве найдётся лучший способ мучить королевство, чем стать во главе него? У нас есть гивры, есть вы, и, если верить сказке, остаётся только… – Она сглотнула. Только теперь она полностью осознала эту мысль.

– Твоя мама и её дар звёздного света. Нужно найти её, – закончил за Эви Тристан, собирая остатки писем. – Сэйдж… Ты как, справишься? Твоя мама ведь…

– Справлюсь, – заверила она, хотя совсем не была уверена, сможет ли убедить в этом саму себя. С тех пор, как мама бросила семью, прошло много лет, и Эви не знала, готова ли встретиться с ней лицом к лицу. Она прокашлялась, чтобы справиться с комом в горле и дурными предчувствиями, и с любопытством спросила: – Но ведь без писем мы даже не знаем, откуда начать?

Злодей будто прикидывал, может ли всецело довериться Эви. «Я тоже сомневаюсь, сэр».

– Прочитай тот грязный стишок, который остался от неё, Сэйдж. Вслух, пожалуйста. – Он протянул ей пачку писем.

Облизнув губы, Эви опустила взгляд на выцветшую бумагу и на трудноразличимые слова вверху страницы.

– Где целуются дубы… – она сделала паузу, надеясь, что кровь отхлынет от щёк, – там в пещерах жили боги. Лучше бы пыльцу добыть, коли встанешь на пороге…

– А не то пойдёшь на зуб чудищу в конце дороги, – подхватил Злодей и тут же с недовольным видом повернулся к ней.

Сердце у Эви колотилось с такой скоростью, которая озадачила бы даже колибри.

– Вы знаете этот стишок?

– Да, – поражённо ответил Тристан. – Но почему ты зовёшь его грязным?

Чудненько. Теперь вся кровь в её теле устремилась вверх. Лицо полыхало.

– Я, ну… Ну, знаете, поцелуи и… пещеры, вот это всё…

Он ответил совершенно без эмоций:

– У тебя всегда мысли в трусах живут?

– Нет, но иногда они снимают там комнатку, – ответила она, покачав головой, и приложила палец к губам.

По его лицу мелькнула внезапная улыбка, показалась и тут же пропала ямочка. «Вернись!»

– Оставим жилищные проблемы твоих мыслей, – сказал Злодей. – Этот стишок показывает, откуда начать поиски. Целующиеся дубы не так уж далеко отсюда.

– Чего-чего? Они существуют на самом деле?

Тристан забрал у неё лист и перечитал написанное.

– На самом деле. Здесь рукой подать. Собирай вещи, Сэйдж, завтра с утра отправляемся. – Взгляда он не поднимал, и у Эви появилась надежда, что он так и не посмотрит на её горящие щёки. – Если не найдём там твою маму, то хотя бы заполучим одну магическую штуку, которая помогает находить потерянное. – Он поднял тёмную бровь и заметил тревогу, которую Эви, кажется, так хорошо прятала. Всмотрелся в неё и закончил: – Звёздную пыль.

Эви лишь коротко кивнула, не в силах осознать, что такое волшебство существует на самом деле, – голова была занята воспоминаниями о мамином лице, о её криках в тот день, когда она видела её в последний раз.

Голос Злодея, зовущий её по имени, звучал невнятно. К ней протянулась размытая рука.

– Сэйдж? Эви?

Имя выдернуло её из жутких воспоминаний. Эви натянула широченную улыбку, такую, что губы чуть не лопнули, и отпрыгнула подальше. Она не вынесла бы его прикосновения.

– Пойду быстренько соберусь! Если что-нибудь понадобится, позовите меня, сэр!

Она вылетела за двери, не дав ему сказать ни слова, тело бурно реагировало на перспективу вновь встретиться с мамой столько лет спустя. Грудь вздымалась под давящим корсетом, дико хотелось сорвать его и вздохнуть как следует. Добравшись кое-как до стола, Эви поискала дневник, чтобы записать всё это и успокоиться.

Но блокнот пропал.

Глава 14
Эви

По приказу босса они собирались наутро в холле замка.

Поэтому, разумеется, Ребекке Эрринг было очень интересно узнать, какого пустыря Эви вместо этого торчала перед столом эйчара, умоляюще сложив перед собой руки.

– Ну пожалуйста, Бекки, мне через пять минут надо быть внизу, а больше попросить некого. – Она практически скулила, и это определённо мало чем помогало в уговорах.

Бекки подняла на неё взгляд. Круглые очки на остром носу увеличивали её светло-карие глаза.

– Я не собираюсь помогать тебе искать твой дурацкий блокнот: если потеряла, купи новый. – Бекки ткнула в Эви пальцем: – За свои деньги. В список закупок это не входит.

В такую рань большая часть сотрудников ещё не пришла в офис, и некому было слушать, как Бекки отчитывает Эви. Но Ребекка Эрринг не входила в «большую часть». Она была целеустремлённа, собрана, усердна и крайне наблюдательна. На всём континенте не нашлось бы женщины, более непохожей на Эви, и та постепенно понимала, что это очень-очень хорошо.

– Я знаю, что я растеряшка, но говорю тебе, он лежал у меня на столе! Наверное, кто-то забрал. Я везде поискала! Бекки, ну пожалуйста, ты просто посмотри, вдруг попадётся, пока меня не будет. Я что угодно сделаю!

Бекки медленно закатила глаза, откинувшись на спинку стула, одной рукой взяла кружку зелья, а пальцем другой постучала себе по подбородку. На её лице проступило осознание, при виде которого Эви покрылась мурашками.

– Ладно, выкладывай. Что в нём?

Эви прикинулась, что не понимает.

– Это рабочий дневник… Ну, знаешь, всякие рабочие дела.

Бекки подняла бровь, задумчиво глядя на Эви, и спокойно спросила:

– Непристойный рисуночек, да?

Эви стрельнула глазами по сторонам, чтобы убедиться, что никто не услышал этот убийственный вопрос, но офис всё так же пустовал, а первые лучи солнца только начинали пробиваться в окна.

– Неправда! – Она закусила губу, прикидывая, сколько ещё позора вынесет за один диалог. Стоило признать, её предел был выше, чем у большинства. Поэтому ей хватило уверенности признаться: – …Не такой уж и непристойный.

Эйчар бегло окинула её взглядом и взяла пустой кубок, предлагая Эви вместе прогуляться до самой кухни за зельем. За всю прошлую неделю Эви не забегала туда больше, чем на минутку. Когда зашла туда впервые, обнаружила на столе кубок босса, и это зрелище причинило слишком сильную боль.

Но теперь босс вернулся, Лисса с Эдвином трудились над шоколадным тестом, а любимое окно приветствовало Эви – единственный приятный витраж на весь офис. Солнце светило на старую книгу. Эви улыбнулась витражу, будто старому другу.

Бекки налила зелья из котла и жестом предложила Эви продолжать рассказ. Как-то слишком уж ей было интересно.

– Ну, так что там за непристойный рисунок?

Она говорила достаточно тихо, чтобы Эдвин не услышал, а вот Лисса, кажется, руками была в деле, а ушами – в этой беседе.

– Нуу… Там нарисована я… с боссом, и мы… Ну…

Бекки так передёрнуло, что она чуть не уронила чашку, и Эви немедленно поняла, что именно подумала собеседница.

– Целуемся! Просто целуемся! И всё! – Эви надеялась, что земля разверзнется, чтобы она провалилась вместе со своим неуёмным ртом.

На этот раз Эдвин обернулся, наморщив лоб, а потом нежно развернул Лиссу к столу, чтобы добавить в миску шоколадную крошку.

Бекки подозвала Эви поближе – так близко, что та разглядела золотые искорки в карих глазах.

– Ладно, нюня, помогу тебе, но ты не переживай. Я видела твои почеркушки – такой кошмар, никто в жизни не угадает, что ты там пыталась нарисовать.

Это было не оскорбление, а честное наблюдение, совершенно честное. И почему-то это очень успокаивало. Эви облегчённо вздохнула и машинально вскинула руки, шагая к Бекки.

– Спасибо.

Бекки подняла ладонь, останавливая Эви. Обе озадаченно посмотрели друг на друга.

– Ты что, собиралась меня обнять? – настороженно спросила Бекки.

– Э, ну, я… – вытаращилась на неё Эви.

– Поди прочь, – равнодушно велела Бекки.

– Ладно! – пискнула Эви и собралась послушаться. Но в этот момент в комнату вошла разодетая в красную кожу Кили, глава Бесславной Гвардии. – Кили? Как дела?

Каким-то чудом план Эви по бегству Бесславной Гвардии оказался успешным. Кого-то ранили, но ничего серьёзного, Татьянна и Клэр со всем справились.

Слава богам.

Кили закинула за спину толстую косу медового цвета и усмехнулась:

– Хорошо. А вот вам, миз Сэйдж, лучше спуститься. Босс только что заметил ваше маленькое дополнение к декору холла, и кажется… ему не очень понравилось.

Злодей до этого момента был не в курсе. Не видел новой головы.

Мистера Варсена.

«Ойки-ойки».

Глава 15
Злодей

Тристан оторопело смотрел на голову Отто Варсена.

– Она перепугала меня до колик, когда заявилась с этой штукой, сэр. Но срез ровный, чистый, прям как у вас. Наша Эви быстро учится. – Привратник Марв кивал, стоя рядом с Тристаном. Русые волосы у стражника торчали во все стороны, отчего казалось, что он только что слез с электрического стула.

Сейчас Тристан тоже ощущал себя так, будто его больно ударили током.

– Сэйдж… Она… Его голова…

Никогда ещё слова не давались так трудно, да к тому же было очень унизительно лепетать, стоя перед Бесславной Гвардией, которая устроила в холле тренировку. Их тренировочный зал активно отмывали после того, как особо одарённый стажёр додумался накормить почтового ворона черносливом и выпустить его в зал в качестве шутки. Тристан был многим обязан своей гвардии и совершенно не возражал, чтобы они тренировались где им заблагорассудится, но сейчас как-то не хотелось позориться перед ними.

Да и вообще, давно пора было отправляться. Блэйд во дворе вместе с Татьянной и Клэр седлал дракона. Одни боги знали, зачем с ними поехала сестра Злодея, но он не возражал против присутствия ещё одного мага на случай опасности. А часики тикали – им бы добраться на место до темноты, или всё станет вдесятеро опаснее. Времени раздумывать над шокирующей жестокостью Сэйдж не было.

Но он всё равно не мог избавиться от этих мыслей, и сильнее всего ему хотелось дать леща самому себе.

– Кили! Где! Сэйдж! – выпалил он.

Терпение иссякло. Тристану хотелось всецело сосредоточиться на Бенедикте, на мести, на захвате королевства и уничтожении в нём всего доброго. Но не получалось: в груди, где положено быть сердцу, поселилось неприятное чувство.

Вбежала запыхавшаяся Кили:

– Уже идёт!

По лестнице скатилась Сэйдж в очередных обтягивающих штанах, при виде которых Тристану захотелось причинить физический вред любому, кто слишком надолго задержит на них взгляд.

– Отправляемся? – радостно спросила она, бросилась к задним дверям, мимолётно скользнув глазами по голове Отто Варсена, и буквально вылетела во двор. Чёрные кудряшки, стянутые наверх, подпрыгивали в такт шагам.

Тристан целеустремлённо направился следом, тихо рыча:

– Беги-беги, ураганчик, никуда тебе не скрыться.

Блэйд затянул подпругу под животом Пушка и помахал им. Дракон нервно ёрзал. Сэйдж тоже.

Тристан утащил её за руку в каменную нишу у дверей, подтолкнул к столбу и навис над ней. Она робко взглянула в ответ, как собака, которая съела дорогие туфли. Только в этом случае дело было в отрубленной человеческой голове, висящей в холле.

– Так чем именно ты тут занималась, пока меня не было, Сэйдж? Было что-нибудь интересное?

– Я связала варежки, – живо отозвалась Сэйдж.

– Чудесно. Ещё что-нибудь? – надавил он. Она намеренно скрывала от него правду, понял он. И испугался этой мысли.

– Научилась использовать пресс-папье в качестве оружия.

Тристан поддался, поняв, что из неё ничего не выжать.

– Изумительно. И как?

Сэйдж упёрла руки в бёдра.

– Ну, кидаешь… Со всей силы.

Тристан холодно ответил без следа веселья:

– Надо попробовать в деле.

Мимо пролетели офисные пикси, обсуждая дорогу на работу, и один из них дёрнул Сэйдж за волосы. Пикси, хихикая, бросились прочь.

– Ай! Вы что, все копии сделали? А накладные? – закричала им вслед Эви и вздохнула, когда они скрылись из виду. Посмотрела на Злодея и совершенно обезоружила его своим вопросом: – Вы злитесь, сэр? Я думала, это вас впечатлит.

На самом деле Тристан испытывал целое множество самых разнообразных эмоций. Огорчение, смятение и да, кипящий гнев, но лишь потому, что она заколола чёрные волосы и он отлично рассмотрел бледнеющие следы пальцев у неё на шее. «Впечатлит»? Наверное, он в самом деле впечатлился, пусть и не следовало, хотя бы потому, что ей, в принципе, хотелось заслужить его одобрение.

– Что случилось после того, как меня забрали? Что с Варсеном?

– Я… Я ему голову отрезала, – выпалила Сэйдж и зажала рот рукой, будто не в силах поверить, что произнесла эти слова. Злодей тоже не мог поверить.

– Да, это я понял. Мой вопрос заключается скорее в том, когда и зачем.

Сэйдж сглотнула, и Тристан весь напрягся при этом нервном движении.

– Когда вас забрали, о-он хотел меня убить.

Сила Тристана волнами заклубилась у ног, ища, куда и кого ударить. Сэйдж покосилась на неё и помахала смертельной магии рукой, как грёбаному младенчику. Магия приветственно обвила её ладонь, и Сэйдж радостно пискнула.

– Так мило!

«Мило»? Никакого у неё чувства самосохранения.

– А ну вернись, дурная! – рыкнул Тристан, отзывая магию, и она послушалась… очень медленно.

Сэйдж, видимо, приняла жажду убийства в его глазах за досаду, поскольку принялась оправдываться:

– Простите, если нарушила субординацию, ну, знаете… не надо было вешать её с другими головами. Я хотела доказать, что полезна. Думала, вы не против.

«Против? Я бы снял эту голову со стены, только чтобы пнуть её и потом бросить остальным сотрудникам, чтобы они тоже её попинали».

Очевидно, миз Эрринг имела в виду что-то другое, когда предлагала ввести больше элементов тимбилдинга, но сам Тристан с энтузиазмом обдумывал эту идею.

Он покачал головой и уставился на переносицу Эви.

– Я против того, что этот человек причинил тебе вред, а меня не было рядом, чтобы остановить его.

В светлых глазах Сэйдж мелькнуло нечто тёмное.

– Но он не причинил мне вреда, сэр. – Она улыбнулась. – Я причинила вред ему.

По рукам Тристана пробежали мурашки, и хорошо, что длинные рукава их скрыли. Нечего было гордиться тёмной аурой злодейства, которую излучала Сэйдж; следовало бы пытаться оградить её от него и уж, по крайней мере, не пятнать её добрую натуру дальше. Он так и намеревался сделать – так было надо.

Но прямо сейчас он не мешал ей радоваться победе. Склонился к ней, к самому лицу, и прошептал:

– Хорошо.

Тут их позвал Блэйд, разрушив очарование момента.

– Народ, пора отправляться! Пушок нервничает, не хватало только, чтобы его ещё какой-нибудь кролик напугал.

Татьянна поглаживала зверя по боку.

– Он же козами питается. Почему он боится пушистых кроликов?

Тристан прокашлялся, осторожно взял Сэйдж под руку и повёл к остальным.

– Дай-ка уточню, – произнёс он, наблюдая, как она суёт в рот ванильный леденец. – Ты убила Отто Варсена, составила и привела в исполнение план по внедрению всех женщин из Бесславной Гвардии в королевский дворец, прикинулась мёртвой, а потом спасла меня и сбежала без особых проблем. Ничего не упустил?

Сэйдж с готовностью кивнула:

– Варежки.

Тристан развернул её и подсадил в большое седло, надеясь, что она не заметила широкую улыбку на его лице. Долго та все равно не продержалась.

Едва утихла гордость, он снова принялся переживать. Он портил Эви.

Это было недопустимо.

Глава 16
Злодей

Они летели в тишине больше двух часов и опустились на самой границе с северным королевством, Розелией. Здесь, на севере, было холоднее, будто глоток свежей воды по сравнению с Реннедоном, где порой было душно и жарко. Ореховый лес поредел, спрятаться в нём стало сложнее. Странно, учитывая, что эту часть Реннедона, как считалось, сотворили боги. Творцы мира оставили свои следы по всему королевству, раскрасив некогда серую землю в яркие цвета, но некоторым участкам досталось больше волшебства, больше красок, ведь именно там когда-то жили боги. Это место было из таких.

Стоило им приземлиться, на Тристана обратилось четыре вопросительных взгляда – пять, если считать дракона.

– Дальше пойдём пешком, – объяснил он, слезая на землю. – Тут недалеко, а мне не хочется попадаться на глаза жителям Розелии. Вряд ли нас ждёт тёплый приём.

Клэр спрыгнула следом за ним, потеребила венок на тёмных волосах.

– Конечно, здесь же холодно. – Все посмотрели на неё, и она пояснила: – Шучу.

Татьянна одарила её приторной улыбкой:

– Мы поняли. Просто не смешно.

Клэр показала целительнице средний палец, но между ними вновь была та лёгкая игривость, которая испарилась, когда Тристан попал в плен. Боги, ассистентка рубит головы, сестра щебечет с бывшей подружкой, что дальше?

– Куда это Эви пошла? – спросил Блэйд, ведя дракона к ближайшему ручью на водопой.

– Что? – дёрнулся Тристан, и на шее у него забилась жилка, когда он увидел, как тёмные волосы Сэйдж растворяются в чаще леса. – Гушикен, жди здесь. Татьянна, Клэр, вы с нами.

– Чудненько, – ответила Клэр, закатывая глаза, и споткнулась о подножку Татьянны. – Что за ребячество!

Не обращая на них внимания, Тристан направился вслед за Сэйдж. Она стала совершенно непредсказуема, что, конечно, не так уж сильно отличалось от её прежнего поведения, но раньше она была очень открыта, а теперь – нет, и это отвлекало Злодея от его задумок, от его мести. Приходилось гадать, что у неё на уме.

«Любопытство – чудовищно неприятная вещь».

Однако менее неприятная, чем жажда защищать, пронзившая его, когда он увидел, что Эви стоит перед одним из опаснейших существ во всем Реннедоне – да и на всём волшебном континенте.

Страж. Бессмертное создание, внешне похожее на человека. Стражи охраняли самые волшебные места материка. И говоря о бессмертии, он имел в виду не всяких там уличных продавцов фальшивых любовных зелий. В данном случае это было такое бессмертие: «убери Сэйдж подальше от него, пока мы все не превратились в кровавые кляксы».

– Сэйдж! – грохнул Тристан и бросился к ней, а она помахала рукой перед безразличным стражем, одетым в фиолетовое. – Прекрати, зараза! Смерти ищешь?

Она принялась корчить стражу рожицы, пытаясь добиться какой-нибудь реакции, с досадой застонала: тот не хотел отзываться. Тристан обхватил её и оттащил подальше, не обращая внимания на тепло её кожи и покалывание в собственных руках. Сэйдж принялась вырываться:

– Отпусти!

Он немедленно разжал руки. Что это за чувство, поселившееся в груди? Обида? Отвратительно. Эта женщина разматывала его, как драный клубок. Татьянна и Клэр остановились рядом, с изумлением глядя на величественное зрелище.

Из леса открывался вид на лужайки ярчайшей зелёной травы – ярче, чем вокруг дома Клэр на Палисандровом лугу. Боги разлили там краску, и с тех пор на лугу росли лекарственные травы. Здесь же, наверное, опрокинули целое ведро. На противоположной стороне поляны стояли два больших дуба, чьи стволы встречались прямо у входа в пещеру – казалось, будто дубы целуются. Вся поляна сияла, как костёр, как радуга… как Сэйдж.

«Драный клубок!»

– Нельзя же вот так подходить к стражу, – отчитывал он её, безуспешно пытаясь не обращать внимания на очаровательную складочку у неё между бровей. – Меня один раз чуть не убили.

Это случилось много лет назад, и не у Целующихся пещер, а южнее, ближе к его прежнему дому – тогда он ещё надеялся вернуть Кингсли человеческий облик. Он ещё раз похлопал по карманам, чтобы убедиться, что лягух не слинял снова.

– Вы здесь уже были? – спросила она обвиняющим тоном, но он слишком отвлёкся на то, как блестят на свету её волосы, как скользит по коже белая рубашка, как голубой корсет обхватывает талию и грудь.

Прокашлявшись, Тристан отвёл взгляд и ответил:

– Нет, но я видел, как стражи охраняют такие места. Они выглядят безобидно, но это беспощадные волшебные убийцы – у них нет чувств, и их нельзя убить.

– Похож на человека, – возразила Татьянна.

Эви кивнула своим мыслям, накручивая на палец прядь волос.

– Логично.

Татьянна помахала рукой перед лицом терпеливого стража, как Эви до неё.

– А он вообще… живой? Он даже не моргает.

– Стражи выглядят как люди, но это не так. Они лишь инструменты, созданные, чтобы не пускать людей в бесценные места, сотворённые богами. Вот, видите? – Тристан попробовал пройти вперёд, и страж немедленно остановил его деревянным копьём, не изменившись в лице.

– Ну и каким пустырём мы тогда собираемся пройти мимо него?

Сэйдж повернулась к стражу и принялась махать руками и корчить рожи, до странного одержимая желанием заставить его моргнуть. Было бы забавно, если бы… Нет, вообще-то правда было забавно. Какой кошмар.

Татьянна попробовала пройти мимо стража, и тот оттолкнул её древком копья. Клэр бросилась вперёд и подхватила её.

– Ладно, Тристан, что предлагаешь? Что насчёт магии? – буркнула Тати, отходя подальше от Клэр и отряхивая рубашку.

– Магией я со стражем не справлюсь, и никто не справится. Нужны хитрость, изворотливость, интеллект, который превосходит даже мудрость богов-создателей…

Сэйдж без предупреждения цокнула языком и отодвинула Тристана.

– Можно мне пройти? – спросила она и вежливо улыбнулась стражу. – Пожалуйста.

Страж поднял копьё и сделал широкий шаг в сторону.

«Какого пустыря?..»

Сэйдж направилась к пещере – она шла задом наперёд, вскинув руки, будто говоря: «Ну, что вы скажете на это?» Но увидела, что Тристан медлит, и тоже остановилась, нахмурившись. Устье пещеры освещали небольшие факелы, но дальше всё терялось в тенях. Там было так темно, что у Злодея руки задрожали. Он стиснул кулаки, но Сэйдж заметила это.

– Хотите, я сама схожу? – мягко предложила она. Стена, очень нужна была стена между ними, и немедленно.

– Я это тебе не доверю.

Сэйдж вздрогнула. Отлично. «Презирай меня!» – взмолился его разум. Насколько было бы проще! Но он не удержался и подсластил пилюлю:

– Какая бы тварь там ни обитала, она выползет наружу, умоляя спасти от твоей болтовни.

Сэйдж хихикнула и сделала ещё один шаг назад.

– Ну, тогда идите, спасайте её от…

Закричав так, что зазвенело в ушах, Сэйдж провалилась.

Прямо в темноту. Её визг всё ещё стоял в воздухе. Страж подался вперёд, оттолкнул Татьянну и Клэр.

Ловушка. Это была западня.

Тристан больше не медлил.

Он бросился вслед за Сэйдж, миновал бессмертного стража и ринулся в темноту, следуя за эхом крика в пустоте.

А потом всё смолкло.

Глава 17
Бекки

Тем временем в замке…

Ребекка Эрринг не любила детей, а дети, как оказалось, не очень любили её. Единственным исключением был её младший брат, но большая часть не была на него похожа. Этот конкретный ребёнок, видимо, сломался. Лисса Сэйдж подтащила стул к столу Бекки – она очень хотела помочь навести порядок, и таким образом мелкая пакость узнала о том, что у Бекки есть слабое место.

Упорядочивание.

– Не туда, миз Сэйдж, – сказала Бекки, показывая на соседнюю стопку бумаг, и пригладила стянутые в пучок волосы.

– Простите! – Лисса выровняла бумаги, которые держала в руках, бросилась к нужной стопке и переложила их куда надо. – Убрать в ящик? Ой! – Девочка дёрнула верхний ящик, и оттуда вывалились ключи Бекки.

Лисса подобрала их, передала Бекки и помахала проходящим мимо сотрудникам. Один под сердитым взглядом Бекки заправил рубашку в штаны.

– Зачем вам столько ключей, миз Эрринг?

Не так уж их было и много, всего лишь вопрос организации и безопасности.

– Один – от моего дома, этот – от шкафа с картами, бронзовый – от оружейной, этот – закрывать окна в офисе, а этот серебряный – от подземелий внизу.

Она забрала связку у Лиссы из рук, но девочка заинтересовалась самым большим ключом, украшенным золотом и маленькой буквой Ф.

– А этот от чего? – озадачилась Лисса, суя в рот очередную лимонную тарталетку.

Об этом Бекки не рассказывала.

– От места, где я больше не бываю.

Лисса стащила ключ с кольца.

– Тогда давайте выкинем его?

Под грохот крови в ушах Бекки вырвала у Лиссы ключ.

– Нет! – Но тут она увидела обиду на лице девочки, и испуг до неприятного быстро сменился чувством вины. – Мои извинения. Мне не нравится, когда люди допускают вольности в отношении моих вещей.

Лисса в своём оранжевом платьице наклонилась к Бекки и прошептала:

– Эви тоже не нравится. Когда я беру её штуки, она вся краснеет и становится как злая помидорка.

Бекки поборола улыбку и прикусила язык, чтобы не рассмеяться.

– Я бы посмотрела на это.

Зазвенел колокол к обеду, и Бекки встала, окликая сотрудников, которые выходили и вылетали из офиса:

– Кто не вернётся на место ровно через шестьдесят минут, получит штраф в размере недельной получки!

Идущие перешли на бег, и Бекки ощутила удовлетворение, увидев, как заблестели глаза у Лиссы. Бекки не хотелось бы искать одобрения у ребёнка и делать из этого привычку; однако она ощутила, как выросла сантиметров на десять.

– Ну, раз с этим разобрались… – Она встала и подозвала Лиссу. – Давай-ка поищем дурацкий дневник твоей сестры?

Лисса покачала головой, на лице девочки промелькнуло непонятное выражение.

– Не, он не дурацкий. Его ей папа подарил! Она, наверное, очень переживает, что он совсем пропал. – Она ткнула туфелькой стол Бекки. – Иногда я переживаю, что папа тоже.

О нет. Нет. Бекки не готова была справляться с детскими горестями. Хотелось придушить Эви за то, что та поставила её в такое положение.

– Твой папа не пропал, он просто… ну…

– В тюрьме.

Да какого пустыря!

– Подземелья – это не совсем тюрьма. – Бекки поправила очки и нахмурилась, когда увидела, что Лисса достала из кармана платья вязаного дракона. – А это у тебя откуда?

– Блэйд подарил! – ответила Лисса с каким-то мечтательным выражением на лице: девочка втрескалась. Что ж, не она одна, к сожалению.

Будь Блэйд не столь очарователен, улыбайся он поменьше в сторону Бекки, будь он вообще… не таким, она бы вынесла всё это. Хотя вот без этой мелкой кражи точно обошлась бы.

– Это не его, это моё. Я думала, я его потеряла.

Лисса с готовностью протянула дракончика, и Бекки взглянула на свою детскую игрушку. Это был подарок отца, который всецело поддерживал её одержимость крылатыми зверюшками, когда она сама была маленькой девочкой. Она проглотила воспоминание – не хватало только разреветься; слёз она не терпела.

Вернув дракончика Лиссе, она спокойно улыбнулась:

– Оставь себе. Мне он не очень нужен.

Лисса всё так же мечтательно посмотрела на неё.

– У вас очень красивая улыбка, миз Эрринг! Вам надо постоянно улыбаться.

Бекки часто улыбалась… раньше. Но за последние годы она выучила урок, который пронесёт сквозь всю жизнь до того, как уйти на вечный покой. Наклонившись, чтобы оказаться на одном уровне с Лиссой, она сказала:

– Я не улыбаюсь, если не хочу.

Лисса удивлённо заморгала.

– Почему?

– Потому что от нас всегда ждут, что мы будем натягивать улыбку, даже если нам не хочется. Раньше я так часто улыбалась, что перестала понимать, улыбаюсь я искренне или ради других. Так что теперь я не улыбаюсь, пока не уверена на сто процентов, что этого хочется мне, а не кому-нибудь ещё. – Бекки убрала с лица Лиссы Сэйдж прядь волос. – И тебе не надо.

Она практически видела, как разум Лиссы губкой впитывает эти слова, и девочка чуть погрустнела, осознав их.

– Кажется… Кажется, Эви улыбается, когда не хочет. Кажется, она постоянно так делает.

Вот оно, вот. Вот та причина, по которой Бекки не выносила Эви: та постоянно пыталась угодить окружающим, и Бекки всё это слишком уж сильно напоминало человека, которого она больше не знала.

– Миз Эрринг! Миз Эрринг! – В опустевший офис вбежал вспотевший, запыхавшийся Марвин, прервав их беседу. – Я. – Он набрал воздуха. – Простите… Лестница… – Он всё пытался отдышаться.

Лисса протянула ему воды, и привратник улыбнулся ей. Лисса помедлила, прикидывая что-то в уме, потом улыбнулась в ответ.

«Умничка».

– Что случилось, Марвин?

Бекки собрала бумаги и аккуратно выровняла их.

Марвин обхватил себя руками, и у Бекки кровь застыла в жилах, когда она осознала, что привратник не просто запыхался, он был вне себя от ужаса.

– Завеса, – начал он. – Завеса вокруг замка. Она сломалась!

– Что? – Бекки выронила бумаги, а время вокруг исказилось, и листочки закружились, почти как в замедленной съёмке.

– Маньяк-Мэнор… – мрачно произнёс Марвин, – его теперь видно.

Глава 18
Эви

«Я умерла. Точно, умерла».

Эви не замолкала. Она сорвала голос, пока летела, ожидая удара, но вместо этого упала на что-то мягкое и влажное. Тьма рассеялась, и когда Эви наконец заставила себя открыть глаза, вокруг разливалось море яркого голубого света и бесчисленных облачков.

Небо. Она оказалась на небе, хотя падала вниз. Как такое возможно?

Рядом упало второе тело, и Эви снова подпрыгнула, и на этот раз она, не сдержавшись, рассмеялась. Она сидела, господи боже, на облаке, как тут ещё полагается реагировать?

– Сэйдж, ты цела?

Она с облегчением выдохнула, услышав его хрипловатый голос, и на сердце стало чуточку легче: если это смерть, то, по крайней мере, они умерли вместе. Она посмотрела на него и снова рассмеялась: волосы у него торчали во все стороны. Она ещё не видела его таким растрёпанным.

– Я в порядке, а вот у вашей причёски бывали деньки получше, – буднично ответила Эви и закусила губу, глядя, как Тристан принялся лихорадочно приглаживать волосы. Свесилась вниз с края облака, чтобы посмотреть, что внизу, и ощутила, как закололо от тревоги лицо.

Луг одуванчиков.

Сглотнув, Эви отогнала воспоминания. Воспоминания о криках её брата Гидеона, об исчезновении матери, о дне, когда закончилось её детство – резко, болезненно, трагично. Это были те самые секунды, когда теряешь наивный взгляд на мир, когда волшебная завеса падает, и видишь ужасное и уродливое. Когда перестаёшь верить и смотришь на мир другими, усталыми глазами.

Это была естественная часть жизни, одно из правил взросления, но у Эви никогда не получалось придерживаться правил. Да, она выросла, но не потеряла веру в добро, в людей, в волшебство.

Мягкая травка внизу казалась ещё зеленее, чем лужок перед пещерой, – как подушка из мха. Поднявшись на дрожащие ноги, Эви заворожённо подошла к краю облака, не обращая внимания на предупреждения босса.

– Сэйдж, даже не думай…

Она спрыгнула.

До земли оказалось дальше, чем она думала. Испуганно завопив, она перекатилась, но земля оказалась мягкой, будто под травой была только ещё трава и никакой твёрдой поверхности. Эви очень не по-дамски ухнула.

Босс ловко приземлился в паре шагов от неё – ну разумеется, подумала она, закатывая глаза. У него всё получалось идеально. Поэтому-то ей и нравилось, когда он оказывался таким встрёпанным. А он был то ещё зрелище. Рубашка выбилась, волосы взлохмачены, штаны помялись, а на лицо набежала тучка, когда он с недоверием посмотрел на неё.

– Я вот думаю, – бросил он, стремительно подходя к Эви и поднимая её на ноги, – тебя вообще не волнует собственное благополучие? Или ты такая наивная, что думаешь, будто в мире ничто не причинит тебе вреда?

Эви дёрнулась, и босс отпустил её, в тёмных глазах зажглось раскаяние – но было поздно. Он обозвал её наивной, и она не вспыхнула бы сильнее, даже брось он её в костёр.

Слова вылетели изо рта, и она не успела их перехватить.

– Мне причинили достаточно вреда – мир, люди, мужчины. Пусть вы хороните свои неприятные воспоминания в планах мести и презрении ко всему, это ещё не значит, что мне нужно садиться рядом и тоже унывать. Цинизм – это ещё не мудрость. Это просто трусость.

Эви отпихнула Тристана от себя, и он попятился, потрясённый.

Его взгляд помрачнел, он разозлился не меньше Сэйдж.

«Умница, добилась своего».

«Не любуйся его смертельной яростью, Эви».

Он хищно бросился вперёд, а она попятилась от него и ударилась в стену из голубого неба. Там был гладкий на ощупь барьер. Времени разобраться получше не было – Тристан уже навис над ней.

– Это не цинизм, природная ты катастрофа, – рыкнул он. – Это реализм. Я достаточно хорошо разбираюсь в людях и событиях, чтобы понимать, что они всегда против меня. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось! Не хочу, чтобы ты умерла! И меня, блин, крайне расстраивает, когда ты ведёшь себя так, что с тобой запросто может произойти и то и другое!

«А… Так это не снисходительность… Это… защита? Как-то слишком уж драматично, боги милосердные, я просто спрыгнула с облака». В перестрелке скомканными салфетками она получила бы больше ранений.

Какой-то совсем глупый выходил спор.

– Очень мило с вашей стороны. Спасибо за заботу.

Эви хотела неловко похлопать Тристана по плечу, но сжалась, когда он склонился к ней. И слегка обрадовалась, если уж честно. Мда, Эви, жалкое зрелище.

– Никто не расстраивал меня так, как ты, а я работаю с закоренелыми преступниками

Продолжить чтение

Ученица Злодея

Пролог

Глава 1Рыцарь

Глава 2Злодей

Глава 3Злодей

Глава 4Злодей

Глава 5Бекки

Глава 6Злодей

Глава 7Эви

Глава 8Злодей

Глава 9Эви

Глава 10Злодей

Глава 11Эви

Глава 12Злодей

Глава 13Эви

Глава 14Эви

Глава 15Злодей

Глава 16Злодей

Глава 17Бекки

Глава 18Эви

Глава 1
Рыцарь

Глава 2
Злодей

Глава 3
Злодей

Глава 4
Злодей

Глава 5
Бекки

Глава 6
Злодей

Глава 7
Эви

Глава 8
Злодей

Глава 9
Эви

Глава 10
Злодей

Глава 11
Эви

Глава 12
Злодей

Глава 13
Эви

Глава 14
Эви

Глава 15
Злодей

Глава 16
Злодей

Глава 17
Бекки

Глава 18
Эви