Чужой грех

Глава первая

Номер был незнакомым. Нормальные люди обычно не отвечают на звонки с незнакомых номеров – мало ли какой спам придётся выслушать или вообще разведут на деньги, очухаться не успеешь. Айрис себя считала нормальной аж до тошноты, но сегодня всё шло наперекосяк, начиная с самого утра, и поэтому она не сбросила вызов. Сумку пришлось поставить прямо на пол – до квартирной двери оставалась всего пара шагов, и широкий удобный подоконник подъездного окна Айрис уже благополучно миновала. Испачкается сумка-то. Ну да ладно, всё равно после этого безумного дня надо стирать всю одежду, заодно и продуктовую сумку можно сунуть в машинку.

– Алло?

– Айрис Брют? – голос тоже был незнакомым. Но приятным, не похожим на голоса телефонных прилипал, перечисляющих радости жизни, которые непременно свалятся на твою голову, если ты прямо сейчас побежишь и возьмёшь миллионный кредит в каком-нибудь «Хрен С Горы Империал Банке».

– Это я.

– Айрис Брют, адрес проживания двадцать, ноль семь, три, Лавандер-эйв?

Папа постоянно втемяшивал Айрис в голову, что никогда, ни при каких условиях нельзя по телефону говорить своё имя, адрес, или, небеса упаси, номера банковских карт. Но голос в трубке завораживал – низкий, хрипловатый, уверенный. Айрис очень нравились именно такие голоса. Воображение мигом нарисовало обладателя голоса – конечно же, классный, однозначно высокий и сильный… м-м-м, широкие плечи и дорогое пальто. Или стильный строгий пиджак с белоснежной рубашкой под ним. И тонкая белая ткань обтягивает твёрдые, как камень, вот просто упоительно-завлекательно-охренительно твёрдые мышцы груди. А лицо, а лицо… да плевать, какое лицо, даже если неведомый собеседник чуть привлекательнее шимпанзе – за такой голос и такие мышцы можно простить любое несоответствие киношным канонам! Стоп, какие мышцы, причём тут мышцы?

– Э-э-э, да, это мой адрес, но…

– Тебе конец, – голос в трубке стал ещё ниже, сорвался в какой-то уже безумно сексуальный хриплый шёпот. – Ты такая тупая… Думал, я не вычислю тебя? Не надо было говорить портье своё настоящее имя… Айрис Брют, ха! Думаешь, трудно найти человека с таким именем? Тебе конец, мразь.

– Послушайте, вы ошиб…

– Я бы мог просто прийти сейчас и убить тебя. Понимаешь, да? Просто прийти и вышибить тебе мозги! Но это будет слишком просто. Ты будешь страдать, Айрис. Я сломаю тебе жизнь так капитально, что ты больше никогда не сможешь дышать нормально. Я сломаю тебя! Беги, если хочешь. Я всё равно тебя найду. Даже если убежишь на другой континент – я тебя найду!

– Да послушайте уже! Вы кто?! Откуда знаете моё имя и адрес?! Я вас не знаю! За что вы меня хотите убить, я же вам ничего не сделала! Я никому ничего не сделала плохого, клянусь! Никогда!

– Хорошая попытка, – собеседник Айрис коротко хохотнул, и от этого зловещего смеха у Айрис мурашки заскакали не только по спине, уже залитой холодным потом, но и по ослабевшим ногам, рукам, и, кажется, даже по носу, добравшись до самого кончика. – Беги, Айрис. Или пройдёшь через все круги ада.

– Я не понима…

Кричать в издевательскую пустоту, воцарившуюся в телефоне, было глупо. Но Айрис всё-таки ещё немного покричала – все эти нелепые «алло, не вешайте трубку, я не понимаю!» Даже нажала на «Перезвонить», дрожащим пальцем пошарив по экрану телефона. Вызов оборвался почти сразу же вежливо-равнодушным: «Абонент вне зоны доступа». Вне. Зоны. Доступа. Что это было?!

Сумка с продуктами завалилась набок, спагетти в длинной картонной коробке хрустнули под неловкой ногой Айрис, пока она топталась перед дверью собственной квартиры, приходя в себя. Чёрт, придётся есть ломаные спагетти. Хорошо, что банка с соусом не разбилась.

Какие спагетти, какой соус, её убить хотят! Но за что?!

– Рисси, детка, это просто глупый розыгрыш, – Айрис терпеть не могла своё детское прозвище, но папа есть папа, не станешь ведь затыкать рот тому, кто двадцать с лишком лет назад стал причиной твоего появления на свет. И все эти двадцать с лишком лет заботится, выслушивает нытьё и жалобы, вытирает слёзы и вообще готов всё бросить и немедленно приехать, несмотря на то, что у них там, на ферме, самый разгар сезона. – Так, давай на самом деле заберём тебя. Тристи может подъехать прямо завтра. Бери больничный или просто проси отпуск за свой счёт. Выспишься нормально, отдохнёшь. И забудешь про этот бред.

– Пап, нет, – Айрис даже головой помотала, хотя этого папа бы уж точно не увидел – не видеосвязь же. – Я только-только освоилась на работе. Если сейчас уйду, потом придётся снова во всё вникать, а то ещё и под сокращение попаду. Знаешь ведь, как трудно здесь найти нормальную работу.

– Ну, не знаю, – даже не видя папу, Айрис могла бы поклясться, что тот сейчас недоверчиво покачивает головой, подложив ладонь под острый подбородок, такой же, как у самой Айрис – фамильную фишку Брютов. – Работа твоя… Я тебе уже много раз говорил, Рисси – ты прекрасно можешь работать по своей специальности и здесь, у нас. Старый Корделин строит новый завод. Ему в штат точно нужны хорошие управленцы.

– Папа! Я пока никакой управленец! У меня нет опыта, какое я напишу резюме? И потом, ты же понимаешь – это большая разница, работать здесь, в городе, или там у вас, в провинции!

– Ну да, ну да, куда уж нам, деревенским, до ваших тамошних, столичных, – папа снова принялся подтрунивать над дочерью по всегдашней привычке, Айрис даже смогла слегка улыбнуться – первый раз за этот ненормальный день. – У вас там и солнце круглее, и деревья зеленее, и девушки сплошь неземные, а уж парни просто заоблачные! И пахнет у вас там фиалками, а не навозом, и вообще всё как в сказке… Рисси, ты там что, плачешь?

– Неа, – Айрис зафыркала в трубку, больше не сдерживаясь. – Я смеюсь! Пап, давай ещё говори, не могу просто – такой голос смешной!

– А-а-а, тогда ладно. Так о чём это я? Ах да, городские парни! И ходят-то они, плечами тучи раздвигают, и говорят-то они – ангелы небесные отдыхают, а уж зарабатывают-то они – да по миллиону каждый божий день, а то и по два…

Айрис смеялась, вытирая слёзы. Хорошо, что не видеосвязь. Папе ведь не докажешь, что это от смеха слёзы, а не от недавно пережитого потрясения и страха. Старший Брют не просто так ерничает по поводу городских парней. Папа ничего хорошего не видел от них – один из таких «городских» вскружил его невесте, наивной деревенской девчонке голову, наобещал золотые горы и исчез с горизонта, оставив будущую маму Айрис глубоко несчастной и порядочно обобранной. Папа от своей невесты не отвернулся, всё простил, свадьбу сыграли, прожили пару лет вполне счастливо, но родов мама не пережила. И папа остался молодым вдовцом с крохотной Айрис на руках. Ничего, вырастил, воспитал, образование дал. Трудно было конечно, особенно, когда Айрис подросла и, как и всякие подростки, начала бунтовать и порываться сбежать из дому. Хорошо, что у папы в то нелёгкое время появилась Тристи – суровая с виду, немногословная, но добрая просто запредельно. Тристи не могла иметь детей, что-то там с генетикой, но это ей не помешало принять Айрис как родного ребёнка. Сколько было скандалов, примирений, слёз поодиночке и взаимных, разговоров по душам – не пересчитать! Но в итоге настоящей мамой для Айрис стала именно Тристи. Хотя жаловаться и ныть Айрис всё равно прибегала к папе. У строгой мамы Тристи на все душевные волнения обычно разговор был короткий: вот тебе щётка, вот тебе тряпка, моешь отсюда и до обеда и вся блажь пройдёт! Хорошие были времена… У родителей теперь целых трое приёмных детей, огромное хозяйство, птички-свинки всякие, яблоневый сад – своё маленькое царство. И если бы Айрис захотела, она бы уже давно стала наследной принцессой в том царстве – с любимыми родителями и тремя младшими братишками.

Но дело в том, что Айрис не хотела в провинцию. Вот сразу же, как приехала в город поступать – так и поняла, что не хочет больше возвращаться к пасторальным пейзажам, яблоневому саду, упитанным добродушным уткам и важным голенастым гусакам. Её место – здесь, в пёстрой толчее и суматохе, среди которой она скользила любопытной неслышной тенью, в проулках-каньонах между высоченных зданий из стекла и бетона, в шелестящих пыльной листвой сквериках. Айрис не вписалась ни в одну компанию в университете, потому что все её однокашники хотели не просто жить в этом городе – они хотели его покорить, заставить бросить к своим ногам все ярко блестевшие побрякушки городской жизни, стать важными винтиками в неповоротливой и грандиозной махине столичной инфраструктуры. Айрис к этому не стремилась. Она просто хотела жить в городе – и продолжать скользить неслышной тенью среди пёстрой толчеи и суматохи. Этакая сторонняя наблюдательница, философствующая созерцательница. И будущая великая писательница-романистка.

Да-да, именно об этом сладко и жарко мечтала Айрис Брют, недавняя выпускница Федерального Университета управления. Написать роман, который непременно издадут в красивом твёрдом переплёте с золотыми буквами на корешке. Удивительный, захватывающий, полный неожиданных поворотов и невероятных событий роман. Чтобы его читали все, от мала до велика, и чтобы каждый читатель обязательно отыскал в книжке ответ на какой-то только свой вопрос. Ну вот скажите на милость, разве можно написать такой роман в провинции? Видя перед собой изо дня в день только одни и те же яблоневые стволы, толстых уток и шипящих гусаков? Или там свиней – брыластых, брюхастых, хрюкающих над корытами с кормом? Да ни за что в жизни! Только городская жизнь способна дать фактический материал для будущего великого романа Айрис Брют! И потому даже речи не может идти о её возвращении в провинцию! И работа, да-да, работа же! Не бог весть какая, всего лишь помощница менеджера в крохотной фирме, но и там, на работе Айрис, полно интересных типажей, есть за кем понаблюдать, есть кого послушать. Правда, Айрис там уже год работает, истории и анекдоты сотрудников выслушала раз по десять, а то и больше… И какие-то это всё скучные истории, уж точно не потянут даже на полглавы будущего захватывающего романа Айрис. Но она же только начала работать, что такое год, это же такая малость! Хотя… в этом крохотном болотце, её нынешнем месте работы, судя по воспоминаниям старейших сотрудников, ничего никогда не меняется. И уже успело набить оскомину Айрис. Но…

– Рисси, – вклинился в тягучие размышления Айрис папин голос, – ты уже, кажется, спишь на ходу. Подумай, ладно? Если что-то случится, если этот тип снова позвонит – немедленно сообщи мне. Тристи приедет за тобой, а лучше мы вдвоём приедем. Заберём тебя домой. Малыш, всё будет хорошо. Ты точно не хочешь обратиться в полицию?

– Точно, – полицейских Айрис недолюбливала и как-то не особо верила в то, что они способны её защитить – столько историй про неторопливость и нечистоплотность полиции бродит по сети! – Пап, спасибо, что поддержал. Я всё-таки думаю, что это тупой розыгрыш. Пойду спать. Ты тоже не сиди долго.

– Не засидишься тут, Тристи уже раз пять приходила проверять, скоро я там оторвусь от телефона, – от тёплого смешка в трубке Айрис снова заулыбалась. – Будешь говорить с матерью?

– Не. Глаза закрываются. Сам ей расскажи, если хочешь, ладно?

– Обязательно расскажу. Спокойной ночи, Рисси. Звони сразу же, ты запомнила?

– Ага. Спокойной ночи, пап.

Засыпая, Айрис всё вспоминала голос – тот, низкий, хриплый, шепчущий непонятные угрозы. Не сами слова тупого розыгрыша, конечно, а именно голос. Классный такой… Айрис в романтику верила слабо, в любовь – тем более, с девственностью тела и души рассталась не позже других, и поэтому считала себя достаточно опытной и циничной, чтобы не плакать во время просмотра ромкомов. Но, светлые небеса, какой же обалденный голос… Какой же обалденный… хы-ы, амх, какой же обалден-н-н…

– Мисс Брют, – старшего эйчара, их главного по кадрам, Айрис побаивалась, уж больно густые брови были у этого пожилого мужчины. И шевелились грозно, особенно когда Стренд тестировал новичков. Воспоминания годичной давности ещё не успели потускнеть, Айрис мигом ощутила себя не полноправной сотрудницей фирмы, а вчерашней студенткой, впервые пришедшей на собеседование. – Итак, мисс Брют… Боюсь, у меня для вас плохие новости.

– А? – Айрис вдруг с какой-то стати вспомнила вчерашний телефонный розыгрыш, вдоль спины потянуло неприятным холодком. – Что такое?

– Вы проявили себя как хорошая и старательная сотрудница, мисс Брют. И я непременно составлю для вас хорошую рекомендацию. Но интересы нашей фирмы таковы, что в данный момент мы вынуждены пойти на сокращение кадров. Мне очень жаль, что приходится прерывать наше сотрудничество, мисс Брют. Вот, прочтите и подпишите где галочка.

– Погодите, что? Меня увольняют? Но почему?!

– Я же вам только что сказал – в интересах фирмы. Мисс Брют…

– Нет-нет, вы не можете меня уволить! Я же хорошо работаю! Я сверхурочные беру! Я же…

– Мисс Брют! – Стренд тяжело поднялся со своего кресла. Айрис тоже захотелось встать, а то стало неуютно – мужчина навис над ней подобно сказочному великану, ещё и эти грозно нахмуренные щетинистые брови, кошмар какой. Но она не могла даже шевельнуться. Может, она ещё не проснулась, и вся эта ерунда ей просто снится? – Вы умная молодая женщина, и я уверен, что вы без труда найдёте себе новую работу. Я напишу вам хорошую рекомендацию, наш директор непременно подпишет ваше резюме, когда вернётся из деловой поездки. Прочтите документ, который я вам дал. Вам даже выплатят не использованные отпускные деньги!

– Но я не хочу… Мистер Стренд, это какое-то недоразумение… Я же хороший работник, спросите кого угодно… Майлза, Ферша… Гарсию спросите, он же мой начальник! Мистер Стренд, пожалуйста!

– Мисс Брют, – Стренд обошёл свой стол, сочувственно похлопал Айрис по плечу, – я знаю. Вы хорошая старательная девочка, умница. Вы не пропадёте. Но у нас вы больше не можете работать. Подписывайте. Ваше увольнение – вопрос решённый, вы же понимаете. Прочтите и подпишите, хватит упрямиться.

Айрис взяла со стола Стренда скреплённые степлером листы, начала читать. Ощущение, что она попала в какой-то кошмарный сон, усиливалось с каждой секундой. Этого просто не может быть… «В связи с падением спроса на услуги нашей фирмы… бла-бла-бла… в целях сохранения рабочих мест для наиболее перспективных сотрудников…» Какое падение спроса на услуги? Гарсия не далее как в понедельник ныл, что гендир нашёл новых партнёров, теперь работы прибавится, и неплохо бы ему в помощь нанять ещё парочку таких же расторопных помощников, как Айрис. Это же правда! Айрис вскочила, роняя соглашение о расторжении договора на пол.

– Гарсия! Мистер Стренд, пригласите сюда Гарсию! Он вам скажет, что меня нельзя увольнять! Он просил помощников!

– Гарсия сегодня с утра уехал на встречу с поставщиками. И Майлз с Фрешем тоже. Айрис, вы отнимаете у меня время. Подписывайте и собирайте вещи.

– Но, мистер Стренд!..

– Мне пригласить охрану, мисс Брют?

Айрис отчётливо поняла, что кричать и закатывать истерику бесполезно. Её уволили. Она попала под сокращение, сбылось то, что она говорила вчера вечером папе – говорила, но ни на минуту не верила, что такое может произойти на самом деле. Просто не хотела ехать на ферму, искала предлог, чтобы не обидеть папу… Доискалась, чёрт возьми! Это сбылось!

Ладно, хорошо, без паники. Ей выплатят деньги – за год работы она не брала отпуск, не выходила на больничный, частенько соглашалась работать сверхурочно. Сколько там ей заплатят? Хм, негусто. Но вместе с теми деньгами, которые хранятся в смешной шкатулке-копилке у неё дома – папин подарок на первый круглый юбилей, десятилетие – финансов должно хватить на пару месяцев нормальной жизни. А за пару месяцев Айрис найдёт работу. Она молода, у неё есть университетский диплом, Стренд сказал, что напишет рекомендацию. Всё хорошо. Это не конец света.

– Можно мне ручку? Я не взяла с собой.

Вот и всё. Год жизни. И пара месяцев впереди, чтобы прийти в себя, встряхнуться и начать новую главу. Совсем новую, с чистого листа. Это же хорошо?

– Было приятно работать с вами, мисс Брют. Надеюсь, вы не в обиде на нашу фирму.

– Всё в порядке, мистер Стренд, я всё понимаю. Прощайте.

– Всех благ.

Вещей на рабочем месте Айрис скопилось порядочно, всё-таки целый год просидела вот за этим столом, пила кофе в крошечном закутке возле кабинета… чашку тоже надо забрать, она прикольная. Да, и ложечку, серебряную ложечку! Где же она? А, вот. Это подарок Тристи. Так странно, Айрис никогда не могла назвать Тристи матерью, только по имени – сначала бездумно повторяя вслед за папой, потом уже осознанно. «Мать» – что-то безликое, шумное, крикливое, зачастую больно треплющее за волосы и шлёпающее полотенцем по спине, как было у многих подружек в их деревне. А Тристи – это Тристи. Самая понимающая и добрая, и ужасно сильная, сильнее даже папы, вот правда, без дураков! Так и повелось, что у друзей и одноклассников Айрис были отцы и матери, мачехи и отчимы, у кого-то дядюшки с тётушками, или вообще одна бабуля, как у близнецов Смит. А у неё, Айрис – папа и Тристи. Одни-единственные такие классные на всём белом свете.

Хорошо, что в кабинете никого нет. Пусть коллеги и не стали для Айрис чем-то большим, чем просто коллегами, но при них было бы трудно снова не разнервничаться и не удариться в панику – как-то оно всё теперь сложится? Им-то хорошо, они уже давно работают, их, с таким опытом, никто не уволит. Естественно, что под сокращение попала Айрис, самая молодая из отдела. Интересно, только её уволили? Можно спросить в соседних кабинетах, там, кажется, кто-то есть. Только вот зачем спрашивать? Какая теперь, по сути, разница?

Охранник помог Айрис дотащить коробку и загрузить её в такси. Даже пожелал хорошо добраться. Оказавшись в машине, Айрис вытащила телефон, покрутила его в пальцах и сунула обратно в карман. Не стоит дёргать папу сейчас, пока она сама ещё не до конца осознала произошедшее. Лучше позвонить вечером. А пока нужно просто добраться до дома, поставить на кухонную полку кружку с работы и положить в ящик стола серебряную ложечку. Просмотреть органайзер на предмет телефонов и визиток – кажется, там есть несколько номеров, по которым можно позвонить, поинтересоваться насчёт работы. Записывала, когда проходили встречи с партнёрами и тимбилдинги. Надо же, тогда и не думала, что эти номера могут пригодиться.

Такси довезло Айрис до самого подъезда, не пришлось тащить тяжёлую коробку от проспекта. Айрис накинула водителю сверх положенной платы десятку, за что получила в ответ радостную улыбку и предложение помочь донести груз до квартиры. Восторг на лице молоденького шофёра был таким заразительным, что Айрис тоже принялась улыбаться. Нет, ну а что теперь – заказать панихиду и купить себе гроб? Жизнь не закончилась. Ну, уволили её с работы, несправедливо, по её мнению – так ну и что? Бывает! Солнце с неба никуда не делось, небо вон какое синее, шоферёнок в серой униформе сияет, как новенькая монетка. Интересно, что он сделает с Айрисовой внеплановой десяткой? Купит себе новую одежду? Сходит в кино с приятелем? Или подарит цветы любимой девушке? У него же есть любимая девушка?

Пока Айрис поднималась до своей квартиры – пришлось шагать по лестнице, лифт не работал – она успела мысленно нарисовать целый комикс про похождения водителя такси и придуманной для него миленькой девушки. Надо же… За год работы в фирме Айрис почти разучилась придумывать всякие истории про случайно встреченных людей. Размышляла только о работе, прикидывала, как успеть втиснуть в нечастые свободные дни хлопоты по дому и походы в магазины. А сейчас будто сами собой появлялись образы, проигрывались диалоги – только успевай записывать. Жаль, что ещё не придумали какой-нибудь приборчик, считывающий истории прямо из мозга и тут же переводящий их в печатный текст. Но ничего, ничего! Сейчас Айрис дотащит до дома эту ко-роб-ку… фух! Откроет ноутбук… ух! Нет, сначала надо будет поставить чайник, заварить себе чайку покрепче. С домашним яблочным вареньем пойдёт просто на ура. Да, чаю, значит, потом ноутбук открыть. Создать новый документ, и…

Ключ провернулся в замке, жалобно звякнув где-то внутри раскуроченной замочной скважины. Айрис толкнула дверь. В прихожей автоматически включился свет. Тяжёлая коробка выпала у Айрис из рук, хрупнула, разбиваясь, чашка, скрежетнула по осколкам серебряная ложечка.

Кто бы ни писал эту невероятную мерзость на ободранных стенах некогда аккуратной и стильной прихожей Айрис – этот человек, без сомнения, обладал способностями к рисованию. Ишь, какие замысловатые завитушки на буквах. А что это там внизу, вместо точки под восклицательным знаком?

Айрис прошла до дальней стены прямо в уличных туфлях – какой смысл переобуваться в тапочки, если весь пол усыпан осколками и обрывками обоев? Под восклицательным знаком, которым заканчивалось длинное предложение, сплошь состоящее из отборных ругательных слов, была нарисована не просто точка, а маленький кружок. И в этом кружке, как в рамке из красной ленточки, неведомый кто-то, превративший квартирку Айрис в руины, нарисовал… ромашку.

В комнате тоже царил полный хаос. И на кухне. В ванной и в туалете ещё стояла пыль от разбитого фаянса и покрошенной плитки.

Особенно жалко было ноутбук. Его разломали на части, и даже беглого взгляда Айрис хватило, чтобы понять – машинка не подлежит восстановлению. Рядом с обломками ноута валялась такая же переломанная шкатулка-копилка. Денег, раньше лежавших внутри неё аккуратной стопочкой, само собой нигде не наблюдалось.

А в кружочках под всеми восклицательными знаками, которые только были нарисованы на стенах и сломанной мебели, красовались всё те же милые забавные ромашки.

Айрис села на пол посреди разорённой комнаты и тихо рассмеялась, глядя на одну из ромашек. Когда по её щекам потекли слёзы, Айрис даже не обратила на это внимания – она смеялась, и смеялась, и никак не могла перестать, а слёзы всё текли и текли по её щекам, и прочерчивали фиолетовые дорожки на воротнике голубой офисной блузки.

Глава вторая

– Ну что, оторвался и успокоился? – Фред свернул открытую вкладку и откинулся в кресле. Вид младшего брата изрядно развеселил обычно невозмутимого финансового директора корпорации «Византис Индастриз». – Как только тебя Молли пропустила, ты же просишься на главную страницу сайта «Их разыскивает полиция»!

Николас мрачно оглядел себя – ага, видок ещё тот. Заляпанные красной краской штаны и куртка, ботинки серые от приставшей пыли. Ещё и что-то прилипло к подошве – что это, кусок обоев? У этой мрази удивительно цепкие обои в квартире, никак не хотели отдираться от стен. Но это только прибавило Николасу злости, всё оторвал, подчистую.

– Сходи умойся и причешись. В шкафу есть чистая одежда, подбери себе что-нибудь. Отец ждёт нас через полчаса, – с этими словами Фред тронул кнопку на пульте управления, часть кабинетной стены отъехала в сторону, открывая скрытую за панелью дверь. За ней располагалась маленькая, но вполне комфортабельная квартира – Фреду часто приходилось ночевать на работе.

Николас кивнул и нажал на дверную ручку. Отец наверняка жутко злится, и без долгой нотации дело не обойдётся. Хорошо, что Фред будет рядом. При старшем сыне отец не станет сильно ругаться. Но всё равно их обоих ждёт не самый весёлый обед в жизни. Чёрт, чёрт, чёрт!

Из зеркала в ванной на Николаса глянул самый настоящий разбойник с большой дороги. Да уж, теперь понятно, почему секретарша брата, такая же вечно невозмутимая, как её босс, Молли скорчила при виде Николаса до невозможности брезгливую гримасу. Весь в пыли, в краске, какие-то пушинки из волос торчат. Откуда пух–то? А, точно, в квартире этой дешёвой шлюхи Айрис Брют имелись пуховые подушки. Настоящие пуховые подушки, ну надо же! Судя по общей обстановке в жилище, там обитала не самая успешная и совсем не богатая девушка. Стоп, какая она девушка? Паскуда она самая настоящая, вот кто! И у этой твари на кровати было целых четыре – четыре! – упоительно мягких, огромных, так и манивших зарыться в них лицом подушки, набитых самым что ни на есть натуральным птичьим пухом. По нынешним временам это баснословные деньги – такие вот подушки. А у поганки их было четыре! Обвела вокруг пальца ещё какого-то дурачка типа Николаса и на украденные денежки прикупила себе элитные подушечки? Ну всё, больше этой Брют не спать на мягоньком. Ей вообще больше не спать! Потому что ни черта Николас не успокоился. Он ещё доберётся до Айрис Брют по-настоящему и набьёт ей морду. И плевать, что женщин не бьют. Таких женщин надо не просто бить, их надо увечить, а потом стерилизовать, чтобы не плодили подобных себе уродин! Шлюхе Брют повезло, что её не оказалось в квартире, когда Николас туда пришёл. И вдвойне повезло, что звонок Фреда выдернул Николаса из уже разнесённого жилья Брют до прихода хозяина. А то бы… Николас вспомнил тяжёлый молоток в своей руке – тот, которым дробил фаянсовые плитки в чужой ванной – и сжал кулаки. Хорошо, что Фред позвонил и напомнил про обед с отцом. А то бы сейчас одежда Николаса была заляпана не красной краской, а кровью!

Умом Николас понимал, что никакая обида, даже самая непростительная, не стоит того, чтобы отягощать свою душу преступлением. Но пока что от этой самой обиды и пережитого по вине Айрис Брют унижения ум у Николаса включался редко. Всё, что он делал последние несколько дней – всё было продиктовано грохочущими в голове и сердце эмоциями. Правильно отец сделал, что назначил своим преемником Фреда. С таким бешеным характером Николасу никогда не стать успешным бизнесменом.

И не надо. Он художник, пусть пока начинающий. А для художника как раз эмоции – самое главное. Только пусть уже это будут хорошие эмоции, а? От непреходящей злости у Николаса зверски трещала голова, хотелось накидаться снотворным вперемешку с алкоголем и заснуть на неделю. Только это не выход. Было уже такое, было. Напивался, лопал таблетки горстями. Потом долго и мучительно приходил в себя, и оказывалось, что ненависть и обида никуда не делись, а наоборот, стали ещё сильнее, ещё жгучее. Хорошо, что в этот раз, в очередной раз униженный очередной женщиной Николас не отправился сразу в бар, а позвонил Фреду. Хитроумный старший брат сумел направить злобу Николаса в совсем иное русло – не саморазрушения, а тщательно продуманной мести. Сам Николас ни за что не додумался бы, что можно по имени разыскать обидчицу в огромном городе, вызнать её адрес и место работы, и последовательно разрушить всё – карьеру, дом. Теперь осталось только набить морду. Но это Николас сделает уже сам, без помощи брата. Потому что Фред, если узнает про замысел Николаса, тут же примется его отговаривать. Чего доброго и под замок засадит, чтобы удержать от опрометчивого поступка.

Но Николас чувствовал, что без этой финальной точки он не успокоится. Ему важно было увидеть свою обидчицу полностью растоптанной – оставшуюся без работы, без нормального жилья, без её жалких денег. Странно, кстати, что у этой Брют в квартире нашлось так мало наличности, всего-то тоненькая пачка купюр. В банке держит всё награбленное? Ну-ну. Фред уже спустил с цепи своих эсбэшников: если у Айрис Брют имеются счета в банках, пусть даже оформленные на чужое имя – их все вычислят и заморозят. Фред в таких делах собаку съел, кошкой закусил, никуда Айрис Брют не денется, просто не успеет воспользоваться украденным. Банковские карты Николаса уже отслеживают, вот пусть только попробует свистнуть с них хоть монетку! Мигом окажется в тюрьме!

Опять же странно – почему Брют никуда не скрылась из города? Когда Николас ей позвонил вчера вечером – она же должна была напрячься, что-то предпринять? Фред как раз на это и рассчитывал, когда велел Николасу позвонить. Если бы Брют ещё вчера дёрнулась, кинулась бы снимать с украденных карт деньги – её бы уже повязали. Так ведь нет! Никуда не вышла из квартиры ночью, утром отправилась на работу как ни в чём не бывало. Ну, там её, конечно, хорошенький сюрприз ожидал, Фред своих слов на ветер не бросает – гадину мигом уволили, а ещё припугнутый тамошний эйчар занёс Брют в чёрные списки на всех сайтах для подбора кадров. Хрен теперь работу найдёт в столице! Даже в провинции хрен найдёт! Если, конечно, будет искать, а не сидеть в тюрьме. На что Николас очень надеялся.

Квартиру Брют Николас разгромил, конечно, на эмоциях, тут уж не отвертеться. Но он не мог просто сидеть и ждать, пока Фред отловит эту мразь по-тихому. Ему надо было куда-то выплеснуть свою злость. И не в спортзале, как советовал разумный старший брат, а именно что ломая и круша что-нибудь посущественнее боксёрской груши. Вот и отправился втихушку на эту проклятую Лавандер-эйв. Ну что за имечко для улицы, прямо издевательство какое-то – чтобы на улице с нежным цветочным названием обитала такая мерзость, как Айрис Брют! И в такой милой квартирке… обои там были с корабликами… и подушки такие мягкие, такие уютные, в наволочках с ненавязчивым цветным принтом, наподобие узких тесёмок. А на маленькой кухне очень вкусно пахло яблоками…

Николас потряс головой, отгоняя вдруг проснувшиеся сомнения. Айрис Брют – негодяйка, воровка, мошенница и динамщица! Она охмурила Николаса, вскружила ему голову, пообещала жаркий секс, а потом опоила какой-то дрянью, из-за которой у Николаса отнялось всё тело, и обокрала его! Прямо у него на глазах опустошила бумажник, вывернула карманы, сгребла со стола флэшки с ещё не обработанными фотографиями. Наверное, надеялась, что там какие-то документы по фирме отца. Ха-ха три раза! Пусть обломится! Но фоток было жаль до слёз, какие там были кадры!

Опять же странно – своих флэшек в доме Брют Николас не нашёл. Уже успела просмотреть и выбросить, не найдя ничего, что можно продать конкурентам «Византис Индастриз»? За это одно Николас был готов ещё сто раз подряд разломать ноутбук ненавистной Брют – который, кстати, открыть не удалось, хотя было интересно поглядеть, какие мерзости успела накопить в своём дешёвеньком ноуте мелкая гадина. Ведь наверняка же Николас – не первая её жертва. Так умело действовала, без капли раскаяния в красивых, с поволокой, глазах.

Но хуже всего, хуже того, что девица распалила его и продинамила, хуже того, что выгребла деньги, пусть и очень немалые – хуже всего было то, что мерзкая Айрис Брют обсмеяла Николаса Болда. Да, Николас и сам прекрасно знал, что природа над ним достаточно зло подшутила – создала сильным и крупным мужчиной, но поскупилась на самое прямое доказательство этого факта. Да, у Николаса маленький! Даже у Фреда больше, мерялись как-то в сауне… Хотя Фред ростом не вышел, и ему вообще ни к чему большой агрегат, ведь оргазм брат признаёт только одного вида – умственный! А вот поди ж ты… Конечно, если бы дело дошло до постели, Николас доказал бы этой наглой насмешнице Айрис Брют, что размер – не главное! Умение, вот что рулит! А Николас очень даже умелый, поневоле пришлось научиться, чтобы компенсировать недостающие сантиметры. Но эта Брют…

– Она даже не поленилась приволочь откуда-то линейку! – прорычал Николас, глядя в глаза своему отражению. Кулаки снова сжались, ногтями парень чуть не расцарапал себе до крови кожу ладоней. – Она издевалась надо мной! Смеялась! Хохотала как ненормальная! Она заслуживает всех тех грязных слов, которые я написал ей на стенах! Воровка и мерзкая тварь! Я должен дать ей в морду, хотя бы раз!

– Ник, ты там заснул? – оказывается, Николас уже порядочно торчал в ванной, вот и Фред забеспокоился. – Нам выходить через пятнадцать минут.

– Иду, – отозвался Николас и медленно разжал кулаки. – Я уже почти готов, Фредди. Сейчас выйду.

– Странно, да? – Фред просто шагал прямо по лужам, которые Николасу приходилось обходить. Вот что значит – непромокаемые стильные ботинки отличного качества. Но кроссовки всё равно лучше. – У таких почтенных родителей – и такая отвратная дочь.

– Зато теперь понятно, откуда у неё взялись подушки с натуральным птичьим пухом, – отозвался Николас, машинально наглаживая в кармане телефон – недорогой, с новой симкой и единственным сохранённым в памяти номером. Уже вечереет. Обед затянулся, ещё пришлось в головной офис вместе с отцом съездить, подписать какие-то документы у безопасников и в бухгалтерии. Что-то типа дозволения пользоваться его, Николаса, личными данными, чтобы без помех отследить украденные кредитки.

– Подушки? В смысле? Откуда ты знаешь, какие подушки у Айрис Брют? Ник?

Николас понял, что прокололся. Пришлось рассказать Фреду, что ни на какой пейнтбол он не ездил, хотя именно так и наврал отцу и брату, чтобы объяснить свою заляпанную краской одежду. Фред, выслушав про разгромленную квартиру Брют, только покачал головой.

– Это опять случилось, Никки? Она… смеялась над тобой?

Николас только молча кивнул. А потом шагнул к Фреду и на секунду уткнулся лбом брату в плечо. Фред понимает. Ведь именно старший брат водил Николаса по врачам, когда после самого первого похожего облома с девчонкой у Николаса развилась психогенная импотенция. Мама к тому времени уже два года как умерла, отцу Николас ни за что бы не рассказал о своём позоре. А Фред не успокоился, пока не вытащил из младшего все подробности и не заставил его лечиться. Ещё в те далёкие времена Фред учил Николаса, что нельзя разрушать себя, надо отбрасывать обиды и больше не позволять себя обижать. И повнимательнее выбирать тех, перед кем собираешься скинуть одежду – будь то длительные отношения или одноразовый перепихон. Николас кивал, обещал помнить, но потом встречал какую-нибудь яркую симпатичную оторву – и все уроки старшего брата вылетали из памяти. Иногда Николасу везло, и его принимали таким, какой он есть. Иногда девчонкам были по барабану проблемы Ника, зато очень даже нравились его деньги. А иногда Николас снова попадал под град насмешек.