Красный. Моя хозяйка

Сэм Браун

Этот день едва чем-то отличался от других. Небо из окна кабинета обыкновенно серо, затянуто ровной пеленой облаков. Сколько бы я ни глядел на него, никак иначе, как словом «уныло» мне его не описать. А раскинувшаяся под ним серо-бурая улица с безжизненной землей, где не росли и сорняки, закрепляла стандарты пустоты.

Серо-серые домики, которые слишком уж сильно походили один на другой, не позволяли зацепиться за себя взглядом. Казалось, совершенно различные назначения зданий едва-едва убеждали застройщика вносить правки в проект единственного типового строения. Вот и то, в котором я был, имело довольно маленькие классные комнаты, больше похожие на жилые. Похожи ещё и тем, что учителю было наплевать, слушаю я его и смотрю ли на доску, или же, как в действительности происходило, бессовестно гляжу в окно. Домашняя обстановка – ни тут, ни там до меня никакого дела.

И потому я смотрел в окно. Туда, где помимо бурой земли и серого бетона шныряли невзрачные люди. Всматриваясь в пальто и куртки прохожих, я невольно задавался вопросом – неужели я стану таким же, как они?

Такие медленные и скучные – смотря на вяло текущие из одного места в другое тела, я не находил в них никакого интереса. На незнакомых лицах прохожих не сыскать было мне ничего незнакомого. Одну лишь тоску… точно все они ощущали тоже, что и я. Это невыносимое гудение в голове, не дающая сосредоточиться ни на уроке, ни на чем-либо ещё. Да и не хотелось даже пытаться. Все равно – исход один. Зачем ждать ещё два года, если это лишь оттягивало неизбежное?

– Папа, мама. – окликнул я их, уйдя с уроков пораньше. Они не могли этого не понять, но никакого удивления на их лицах не было. Впрочем, как всегда. – Я не хочу больше ходить в школу.

Заявил я им прямо посреди их рабочего дня. Отец разгружал ящики, мать стояла на кассе небольшого продуктового. В какой-то мере… я надеялся, что они разозлятся. Или расстроятся. А может полюбопытствуют. Но новости не прервали их размеренного темпа. С минуту спустя, опустошив коробку с консервами, он передал её коллеге в фургоне, задвинувшему её в самую глубь кузова. И только тогда, глубоко вздохнув, папа ответил мне:

– Пойдет, Сэм, – махнув рукой, он кивнул, ожидая, пока ему спустят следующий полный деревянный ящик. – Тебе там и правда делать нечего. Начнешь с завтрашнего дня нам помогать, рук здесь лишних не бывает. А там, глядишь, устроят тебя официально.

Глядеть далеко не пришлось. Пару дней расставления товаров по полкам, и вот на мне красовался бейдж с именем «Сэмуэль Браун». Никто не спрашивал меня, и я этим шибко никого не озадачивал – для чего было использовать полное имя, мне было не слишком понятно. Но это даже немного забавило. Пару дней я усмехался, замечая эту надпись в зеркале около стойки кассира. Оно позволяло видеть зал, когда ты поворачиваешься спиной к посетителям. Мама использовала его, чтобы перидически дремать на работе – не показывать вторженцам, что её глаза закрыты, просыпаясь от звука, поправляя прическу и затем высматривая, действительно ли кто-то пришел. И только после оборачивалась для встречи и расчета покупателя.

Тем не менее, такое серьезное и слегка вычурное имя вскоре приелось глазам. Как и банки бобов, супов, сардин в томатах и кукурузы. В этой небольшой лавке было до смешного много рабочих, а потому мне дали заведывать исключительно консервами, как самой тяжелой категорией продуктов. Все же в плане крепости и роста мне некому было завидовать, по крайней мере из знакомых. В свои шестнадцать лет я почти догнал отца и скорее всего собирался перерости его. Но это не вызывало в нем ни гордости, ни чувства конкуренции. Совсем не так, как это описывалось…

А где? Так я и вспомнил-то случайно. После смены, устав слегка больше обычного, возможно из-за накопительного эффекта, я плюхнулся прямо в кровать… но оказалось, что скорее криво. Совсем мимо, впечатавшись подбородком в пол. Стоило тупой боли притихнуть, я заметил под кроватью книжку. Из школьной библиотеки, которую не вернул ещё в начальной школе. И о ней, похоже, не горевали. Хотя стоило. Взяв её, я вытянул над собой в обеих руках, переворачиваясь на спину. Страницы зашелестели, мельком показывая мне чутка яркие картинки. Бумага была серая, текст тоже, порой сливаясь с полотном в нечитаемое решето. Но на мой взгляд эта приключенческая история захватывала.

Отважный мореплаватель грезил затмить славу своего родителя, не зная даже, жив тот или мертв. Его цель – покорить все моря, обрести богатство и славу, а также найти потерянного в бескрайних водах отца. Всё это, и даже больше, достигалось в битвах с природой, пиратами, врагами. При поддержке верных друзей, непокоряемой в полной мере, точно сама стихия, возлюбленной, и прежних врагов, ставших честными, уважающими его соперниками.

Я прочел её от начала до конца. Все отдельные истории как единую жизнь героя. И перечитал её, несмотря на усталость рук, державших книгу надо мной, и глаз, набегавших, казалось, километры по строкам.

«Море не прощает слабости, но дарит свободу тем, кто осмелится бросить вызов». Я перечитывал эти строки, глядя затем на серые стены своей комнаты. И вернулся к «Путешествию Серебряной Чайки». Так назывался второй корабль капитана Эдрика Стормвелла. Он ненавидел чаек, считая их ворами, но не посмеяться над судьбой – значит не быть готовым выйти в море.

Возможно, я начал читать и в третий раз, ведь проснувшись нашел книжку на своей груди, распахнутую на одном из срединных разворотов. Так я впервые проспал начало рабочего дня.

Тело гудело от сна на холодном и жестком полу. Но в голове стоял шторм мыслей и чувств, твердивших в унисон – «она хороша!» Жизнь отважного героя. За неё и выговор получить не страшно. Да хоть порку ремнем, о чем тоже доводилось читать когда-то. Однако наказания за преступление не последовало. Не случилось моего собственного хулиганского приключения. Никто ведь даже толком и не заметили…

Когда пришел, мне просто сказали, что мои банки меня дождались. Без укора за их простой. Без благодарности за прежний и новый труд. Все обычно… как и должно быть. Как было и будет всегда. В этом я как-то очень сильно уверился. А потому оказался застигнут врасплох робким касанием плеча:

– Простите, вы не подскажите мне, – её голос звучал уверенно, диссонируя с легкостью и мягкостью её кроткого тычка. – У вас найдутся сушенные сверчки?

Такой естественный на слух, но нескромный и даже абсурдный по содержанию вопрос. Он совершенно сбил меня с толку. И я смотрел на неё с минуту, будто обращенный в камень. Её светло-русые волосы слегка небрежно лежали на плечах, переплетаясь всклокоченными воронками путанных локонов. Зеленоватые глаза немигающе замерли на мне с надеждой. Поднятые к груди ладони нервно стискивались в кулачки. Мне очень захотелось ответить ей «да». Чего бы она ни хотела… Однако действительность, в которой мне приходилось жить, трактовала иное:

– Естественно нет, это продуктовый.

Девушка тяжко вздохнула, понурив голову. Я было начал извиняться, но слова не лезли из горла. После такого грубого отношения с моей стороны, я будто потерял моральное право обращаться к ней.

– Да, стоило думать! – вдруг усмехнулась она, легонько стукая себя костяшкой по лбу, прикрыв глаза с улыбкой. – Вряд ли такое хоть где-то в городе есть… Книжкам верить – вечно в дураках ходить.

– Книжкам? – сумел всё же спросить я.

– По уходу за животными, – пояснила девушка. – Там говорилось, что ими обычно кормят домашних рептилий. Вот я и поверила, что где-то их найду. Живые, вроде как, полезнее… Да только отлавливать тяжко!

– Могу представить, – я моргнул пару раз, приглядываясь к ней с неверием.

Точно она мне лишь привиделась. И вот-вот растворилась бы в воздухе, исчезла, стоило отвести от неё взор. Беспочвенно опасаясь этого, я беззастенчиво глядел на её кофточку с длинными, растянутыми рукавами, скатывающимися складками у неё на запястьях.

– Ой, довольно мне вас отвлекать! – девушка застенчиво опустила руки, коротко поклонившись. – Что же поделаешь… пока светло всё же прогуляюсь подальше по дороге. А то в городке ни полей, ни жучков!

– Ага, – её замечание откликнулось во мне. – Упадок, каков он есть. Ничего нет лишнего, а всего, говорят, хватает.

– Правда? – удивилась она, почти недовольно поджав тонкие губки. – Так говорят?

– Ну да, – покачал головой, как бы дополнительно подтверждая слова, которые доводилось слышать пару раз о нашем городке.

– Похоже, мне этого не понять, – слегка печально протянула девушка. – Ведь всегда хочется чего-то ещё. И его никогда здесь нет.

– Здесь? – указательным пальцем обвел я полки магазина.

– Здесь! – усмехнулась она, показывая большим пальцем позади себя. На дверь. – Тут и там. Всюду!

Её слова звучали честно. Словно всюду она и была. Всегда, точно выйдя из магазина она уже будет на краю городка, собирать насекомых. А в следующий миг станет приручать ими неведомую зверушку. Как это и происходит в приключениях. Авантюрах на страницах книг. Но это была реальность. Такая манящая.

– А можно… – взглянув на забитые до отказа полки с консервными банками, я спросил, не сильно думая над тем, куда это меня могло привести, – я с тобой?

– Это… – девушка неуверенно осмотрела меня с ног до головы, – очень странно.

Я посмеялся. И она тоже. Точно хорошо понимали, что говорим вздор, планируя нечто причудливое. Не зная друг друга и пяти минут. Я – сбегая с работы. Она – доверяясь абсолютному незнакомцу. И тем не менее… мы пошли.