Недобрая сказка
Часть 1
***
Ледоход, весна все больше набирает силу. Кусочек льдины оторвалась от мощной глыбы и поплыл. Стремнина понесла его переворачивая и кружа. Все быстрее и быстрее, пока Варна не потеряла его из виду.
Бедняга. Так и нас несет, крутит, топит и мучает. Вот если бы обуздать этот поток. Если бы льдинка подчинила себе реку, а не наоборот, да разве такое возможно?
В голове клубились темные думы, одна тяжелее другой. Как же все опостылело. Печальное худощавое лицо отражалось в реке. Правильные, тонкие, невыразительные линии. Тени под глазами только подчеркивали глубину взгляда, поражающего своей серьезность. Эти глаза знали много печали и поэтому так отчаянно искали вокруг счастья.
Кругом не было ни души, только рассвело. Откинув кожух и подняв полу сарафана Варна лицезрела изуродованную левую ногу. На лодыжке красовался продолговатый белесый с синевой, словно выдолбленный, шрам. Выше колена бедро “украшала” бугристая, с впадинами и выступами кореженная кожа. Когда-то этого всего не было. Теперь же, что есть, то есть, грех жаловаться. Хорошо, что все вообще зажило. За это спасибо отцу да знахарке, выходили, не дали уйти в вечную тьму.
Воспоминания унесли Варну к тому, как все произошло. Это был один из самых страшных дней в ее жизни, а началось все из-за Ратибора. Умудрилась же она как и добрая половина девок села растаять от его красоты, но мало кому на ум пришло переходить дорожку Алене. Варна же таяла от взглядов Ратибора, ничего не замечая вокруг. Сама же во всем виновата. Надумала себе, дурочка, несуществующую любовь, дорисовала в голове и готово. Как наивно, учитывая сколько сердец разбил Ратибор.
Последней каплей стала встреча на раскисшей от дождя дороге. Варна шла с ведрами с реки. Супротив ей Ратибор, ведущий Алену под локоток. Взгляд его сразу метнулся вперед, что не укрылось от его спутницы. Как только пара поравнялась с Варной, скользкая грязь поехала под ее ногой. Ратибор тут же подхватил ее, не давая упасть, но не заметил как задел Алену и та шлепнулась на попу. Надо было видеть в тот момент ее глаза, полные злобы и ненависти. Ратибор же лишь раскатисто расхохотался и помог ей встать, Варна поспешила побыстрее уйти домой. С тех пор Алена возненавидела Варну и мечтала изуродовать, чтобы, не то что, Ратибор, самый неказистый парень в деревне не позарился. А может не изуродовать, может убить, ведь с ее головы вполне могли снять кожу вместе с волосами, а ограничилось все обезображенной ногой.
Между бровей пролегла глубокая складка. Варна помнила все, как будто это было вчера. В тот день Алена позвала всех знакомых окрестных девок в баню, позвала и ее.
Было то на святки. Солнце медленно клонилось к закату. Кутаясь в теплый кожух от леденящего ветра, Варна ускорила шаг. Вот уже и знакомый огромный дом. Ничего не скажешь, Алена жила богато, как сыр в масле каталась.
Ворота на задний двор были открыты. Оттуда слышались возбужденные девичьи голоса, перемежающиеся хохотом.
– Смотрите-ка, кто пришел, наша молчунья. – нараспев произнесла Алена, продолжая улыбаться. Заметив смущение Варны, она подлетела к ней и за руку втащила в гомонящую толпу.
– Да шучу я, будь как дома, еще Анка придет и все будут в сборе. А вот и она, стоило только помянуть…
– Здорово, девки! А я тут это, бубликов принесла.
Высокая, статная, круглотелая Анка с длинющими волосами ниже пояса, улыбалась во весь рот. На ее шее могучим ожерельем повисла связка румяных бубликов. Варна как никогда была рада ее появлению, ведь только ее, положа руку на сердце, она могла назвать своим другом.
– Только из печки. Вкууууусные! – протянула Анка, вгрызаясь в один из бубликов. Девушки налетели на новоприбывшую, кто приветствовал, кто, последовав ее примеру, отрывал с протянутой связки румяную выпечку.
– Пойдемте в баньку, девки, она у нас такая, что все влезут. – не без гордости сообщила Алена.
– Даже я? – хохотнула Анка в ответ.
– Тебя мы в первую очередь запихнем.
Раскрасневшиеся девушки, парились на дубовых лавках. Влажный воздух был наполнен запахом деревянных бревен, раскаленной каменки и березового веника. Анка оказалось отличной банщицей, в ее руках веник, становился мощным орудием. Первой она отхлестала Алену, потом принялась за Варну. Она распласталась на длинной скамье, руки вытянула вдоль тела ладонями кверху и приготовилась к приятной пытке. Пухлая рука без устали чередовала поглаживания и хлесткие удары. Тело то размякало, то терпело нападки березовых прутьев.
– Хватит, хватит, больше не вытяну. – замычала Варана. Она выбежала из парилки, ковшом зачерпнула холодную воду из кадушки и окатила себя с головы до ног. Кипящая голова получила долгожданную прохладу. Грудь, руки, спина, живот и ноги ответили приятным покалыванием.
За столом в предбаннике сидела Алена и придирчиво оценивала фигуру соперницы. Не найдя к чему придраться, она продолжала откровенно пялится без всякого стеснения. Варна косясь на нее быстро натянула чистое исподнее и села за противоположной стороной стола в дальнем углу.
– Угощайся. – сказала Алена, изобразив на лице неискреннюю улыбку.
Варна налила себе прохладного кваса и уткнулась в кружку. Напряженное молчание висело в воздухе. Варна мечтала, чтобы хоть кто-то появился из бани. Время тянулось как вязкий густой мед. Вот наконец в предбанник вылетела Дарина и также с упоением окатила себя из кадки.
– Ох и хороша твоя банька, Аленка. – улыбаясь произнесла светловолосая девушка.
– Рада угодить дорогим гостям. – с приторной улыбкой ответила ей Алена.
Дарина присоединилась к ней, подсев под самый бок.
– Опять эта чудная всех сторонится. – шептала она на ухо своей собеседнице. Алена молча кивнула, лыбясь в ответ.
Варна понимала, что говорят о ней. Изо всех сил она пыталась не выказать смущения, но щеки залились предательским румянцем. Слава Богу, из парной начали выходить пропаренные девки и вскоре за столом воцарились всеобщие смешки и щебетание.
Наконец можно было снова ощутить себя невидимой. Неловкость только-только оставила Варну, как на порог ввалилась дородная и красная Анка. Окатив себя, она окинула стол горящим взором, выделила тощую фигурку в самом углу. Пара аршинных шагов и она уже сидела рядом с Варной.
– Ты чего это на углу расселась, али замуж не хочешь? – спросила подругу Анка, елозя по дереву пышными бедрами.
– Ничего я не хочу. – потупилась девушка в ответ.
– Поняла, вы все из-за Ратибора друг на друга зуб точите. Послушай моего совета, Варна, оставь ты его. Не доведет он тебя до добра. Да и Аленка девка глазливая. Не потерпит она соперниц, давно уж себя его будущей женкой мнит.
– Спасибо на добром слове, да только мне терять нечего.
– Напрасно ты так считаешь. Хоть ты и тихая, но девка красивая. Ратибор на тебя так и зыркает. А эта “невеста”, места себе не находит. Не может быть кто-то лучше нее. Помяни мое слово, не перед чем она не встанет, пока со свету тебя не сживет. Ну или хотя бы не уберет тебя как-то с дороги. – смягчилась под конец Анка.
И без того тяжелые думы Варны стали еще мрачнее. Ночь тихо спускалась окутывая мраком все вокруг. Алена зажгла лучину.
– А давайте-ка гадать. На суженного ряженого. У меня и зеркало есть.
Алена, накинув тулуп, метнулась в избу. Зайдя в баню вместе с клубами морозного воздуха, она втащила в предбанник что-то огромное и круглое. Обернутая тряпицей вещь появилась на свет. Гладкая отполированная поверхность предстала перед всеобщими взорами.
– И кто первый пойдет? – с опаской косясь на зеркало, спросила Анка.
– Это мы сейчас решим. На кого моя скалочка резным концом укажет, та первая и пойдет.
Все в ожидании ерзали за столом. Алена достала из тулупчика скалку и крутанула на столе. Варна уже предчувствовала недоброе, где-то внутри пробежал холодок. И точно, злополучный конец указал прямо на нее. Ухмылка растеклась на красивом лице Алены.
– Я сейчас все устрою. – сказала она и скрылась в бане вместе с зеркалом.
Анка подбадривающе посмотрела на Варну, мол не переживай, это просто гаданье. Странное оцепенение охватило Варну, что-то вроде предчувствия неминуемой беды. Хотелось убежать, пока еще не поздно, встать и удрать, но она не могла даже пошевелится. Видно своей участи ей было не миновать.
– Готово, перейдемте-ка в избу. Нельзя гаданию мешать. – сказала появившаяся Алена.
– Я в предбаннике посторожу. Чур я следующая гадать. – вступилась Анка.
– Успеется. Если ты тут будешь под дверями мяться, не видать ей своего жениха. Давай, заходи, Варна.
Не слишком любезничая, Алена чуть ли не взашей затолкала Варну в баню. Проследила чтобы все вышли и зашли в избу.
– Ой, скалочку забыла.
Алена вернулась и на двери бани опустился тяжелый деревянный засов.
– Ну что, Варна, погадаем, долго ли тебе жить осталось?
***
Варна осмотрелась, вокруг царил полумрак. Единственным источником света служила тонкая лучина слева под потолком. Пляшущее пламя отражалось в огромном зеркале. Варна с опаской подошла и вгляделась в свое отражение. Будто лик смерти пробежал по ее бледному лицу. Проступили темные круги под глазами. С лицом начало происходить что-то жуткое. Под кожей словно исчезли мышцы, она поначалу обвисла, а потом обхватила лицо так туго, что казалось скоро треснет. Невозможно было разжать челюсти, чтобы закричать. Собственная кожа буквально стиснула ей рот. Ноги подкосились и опустили безропотное тело на лавку вплотную к зеркалу.
«Что это? Какое-то наваждение? Я наверно сплю», – думала Варна пытаясь закрыть глаза. Она не смогла этого сделать. Ноги и руки заледенел от ужаса. Глаза начали сохнуть и болеть, выступили слезы, застилая все вокруг пеленой. Варна хотела поднять руки, но с ними случилось то же, что и с лицом. Кожа держала крепко, скрюченные кости, суставы потеряли былую упругость. Весь ее стан буквально окаменел. Двигались только расширенные до нельзя зрачки.
В дальнем углу, в отражении, воспаленные глаза уловили какое-то движение. Какая-то тень шевелилась, будто отделяясь от стены. Варне стало дурно. Она уловила звук, дерущих деревянные доски, когтей. Затем раздалось протяжное кошачье мяуканье, пронизывающее насквозь, потустороннее. Крик застыл у Варны в глотке. Из-под полока, вылезла ужасная не то черная, не то серая кошка. Вид у нее был словно у мертвой. Неподвижный взгляд, направленный в одну точку. Шерсть местами свалявшаяся, местами с кровавыми проплешинами. Непомерно большие зубы верхней челюсти прикрывали собой весь подбородок. Это были не простые кошачьи клыки, а целый ряд острого длинного частокола. Мерзкое существо, на непомерно высоких ногах. При этом пузо отвисало дряблой кожаной складкой почти до пола.
Хищница неспешной походкой приближалась к своей жертве. Прямо на ходу ее тело начало видоизменяться. Силуэт вытягивался в рост. С четырех лап сущность встала на две. Передние лапы превратились в руки. По длине они были ничуть не короче ног. Вместо мягких кошачьих подушечек, словно скрюченные ветки, проросли длинные цепкие пальцы. Каждый из них оканчивался крючковатым острым когтем. Шерсть исчезла, уступая место бурной растительности на голове. В считанные мгновения тварь отрастила серо-седые космы до самых пят. Они скрывали большую часть худого, но обрюзглого тела. Повсеместно на коже виднелись красные гноящиеся раны. Больше всего ужаса наводили по-кошачьи широко расставленные желтые глаза. Создание уставилось на Варну, вытянутые зрачки оставались мертвецки неподвижны. Вместо носа на лице зияла черная дыра. Все тот же пугающий ряд остроконечных зубов прикрывал узкий подбородок. Тонкая полоска губ растянулась в хищном оскале.
Варна поняла, кто перед ней. Это была обдериха, тварь способная снять с нее кожу лучше любого скорняка. Хоть тело и было надежно сковано, в голове роились мысли, подстегиваемые паникой. Нужно что-то делать, иначе, конец. Обдериха… Банница.. Неуловимые воспоминания из детства кружили рядом, нужно только ухватить и вспомнить. Тем временем хищница сделала шаг в ее сторону. Плошки глаз так и светились в темноте.
– Отомри! – скомандовала тварь утробным голосом. – Люблю когда перед смертью трепыхаются.
Варна мгновенно почувствовала облегчение, кожа отлипла, мышцы приобрели былую подвижность. Горло тоже расслабилось, но крик так и не нашел выход. Варна развернулась, вжалась в угол и словно маленький напуганный ребенок, уселась и поджала ноги к подбородку. Только бы вспомнить, только бы вспомнить. Обдериха стояла перед ней и буквально упивалась, наполнившим помещение страхом. По широкому кругу она начала обходить свою жертву. Варна взяла себя за колени, начала всхлипывать и раскачиваться взад-вперед. Слезы катились из глаз. Всхлипы перешли в подвывания.
– П-п-пожалуйста, не надо.
Тварь изогнулась и совершила поистине кошачий прыжок. Острые когти были вытянуты вперед. Варна смогла лишь заслониться руками и ногами, изо всех сил прикрывая голову. Когти впились в левую ногу и начали раздирать плоть, вырвав кусок кожи. Крик Варны, какой-то чуждый, зазвенел в ее собственных ушах. Она изо всех сил отпихнула ногами почуявшую кровь банницу, и бросилась к входной двери. Из голени теплым потоком струилась кровь. Обдериха раскатисто захохотала. Ее щеки надулись и в сторону двери из ее рта полетел кипящий поток. Варна уже протиснулась в предбанник, но не успела перетянуть раненую левую ногу через высокий порог, ее обдало фонтаном кипятка. Сначала Варне даже почудился холод в ноге, потом сквозь потрясение, боль начала подсказывать, что произошло. Варна неимоверным усилием воли втянула ногу, захлопнула дверь и закрыла деревянный засов. В этот же момент разъяренное существо ударило в дверь с силой катящегося с горы валуна. Засов выстоял, но девушку отбросило от удара. Ногу ужасно жгло, политая кипятком ткань рубахи усиливала страдания. Пришлось оголить ногу, оторвав кусок материи. Взору открылась красная ошпаренная кожа, на нескольких круглых участках было видно, что верхний слой слез, будто пенку на молоке сдвинули в сторону. Ниже на лодыжке красовалась кровоточащая рана. Кровь лилась без устали.
Варна стиснула зубы. Нужно спасаться и быстро, на кону была ее жизнь. Словно в подтверждение, обдериха снова влетела в дверь. Задвижка крякнула, но удержалась. Поднявшись на дрожащих ногах, Варна поковыляла к выходу из бани. «Что за черт!» – дверь не открывалась. «Заперто, я пропала..», – быстро пронеслось в голове. Отчаянный стук в дверь и вопли ничего не дали. Банница в третий раз ударила в дверь и кубарем ввалилось в предбанник. Варна съехала спиной по входной двери и стала ждать конца. Тварь никуда не торопилась. Она смотрела прямо в глаза своими застывшими зрачками и скалила зубы.
– Обдериха, матушка, пощади. Спасибо за баньку знатную, спасибо за парок, да за кипяток. – скороговоркой произнесла девушка, встав и кланяясь ей до пола.
Банница изменилась в лице. В остекленелых глазах промелькнула печаль. Обдериха затряслась будто в лихорадке и стала уменьшатся. Она дрожала и скукоживалась пока не достигла кошачьих размеров. Тварь заросла шерстью и вот уже перед Варной возникла та самая кошка. Она медленно прошествовала к кровоточащей ноге и полакала из лужицы крови возле нее. Затем кошка подошла к закрытой двери. Когтистая лапа прошлась по доскам, в тот же момент засов с обратной стороны упал. Петли приоткрывшейся двери заскрипели. Морозный воздух ударил Варне в лицо. Обдериха неторопливо развернулась в обратном направлении и скрылась в проеме бани.
Варна понемногу стала приходить в себя. Она подобрала оторванный край рубахи. Этот кусок она разделила на два. Одним туго завязала ногу выше раны, другим перевязала раненую лодыжку. Обожженное бедро по-прежнему горело, к нему не хотелось прикасаться. Варна отыскала на лавке свой кожух и сделав над собой усилие подошла к двери и перевалилась в вечерний холод.
Больше всего ей не хотелось встретить кого-то из девушек. Она тихо поковыляла к воротам. Каждый шаг причинял ужасную боль в основном из-за раны, ожог пока ходить не мешал. Отойдя на пару домов, Варна услышала зычный голос Анки. Та окликала ее по имени и явно искала. Варна шмыгнула в тень колодца, мимо которого шла. Через несколько мгновений на дороге появилась Анка, она снова покричала в темноту, поглазела по сторонам и скрылась во дворе.
«Вот только чужой жалости мне не хватало», – подумала Варна и неспешно побрела в сторону дома. Вот и родное крыльцо, входная дверь не была заперта. Варна ввалилась в темные сени да так и рухнула без сил. Тут же отворилась дверь и в полосе света она увидела перепуганное лицо отца. Грузный мужчина подошел к дочери бережно поднял ее словно пушинку.
– Варна, доченька, что с тобой, милая?
Варна не отвечала проваливаясь в какое-то забытье. Отец бережно уложил дочку на лавку. Он сразу увидел рану на лодыжке, тряпица вся была пропитана кровью. Открыв сундук Казимир достал оттуда глиняную макитру с пахучей мазью. Аккуратно наложил слой растертых душистых трав на рану. Затем перевязал ее чистым льняным отрезом и смыл засохшую кровь с ноги. Казимир осмотрел красную кожу на бедре и его передернуло, нога была покрыта россыпью волдырей. Он приложил руку ко лбу дочери – кипяток. Пришлось выйти во двор, чтобы притащить студеной воды. Казимир намочил в ней ветошь и заботливо уложил на пылающий лоб. Варна застонала.
Ожог вызывал большие опасения и тревогу. Нужно было что-то делать. Казимиру сразу пришло в голову пойти к соседке. Вся деревня уважала знахарку, хоть и считала ведьмой. Она не откажет, даже и в столь поздний час, ведь давно уже ластится к вдовому Казимиру. Как не хотелось ему оставлять дочь одну, а делать было нечего. Намочив по новой тряпицу на лбу дочери, Казимир накинул тулуп и вышел в ночь.
***
Казимир постучал в старую потемневшую деревянную дверь.
– Кого это леший в такую темень принес?
– Ерга, я это.
– Казимир?
– Да, открывай.
Ерга румяная и с распущенными волосами с тревогой смотрела на зашедшего с холода мужчину.
– Случилось чего?
– Да. Помощь твоя нужна, у дочки моей нога обожжена.
– Да ты проходи, не топчись в сенях.
Знахарка усадила гостя за стол, сама села напротив.
– Есть у меня средство. Да только много мне будет хлопот.
– Деньгами не обижу.
– Не нужно мне твоих денег. Уж сколько лет живу одиноко. Ласки мне хочется, тепла.
– Будет тебе ласка, только дочку спаси, не дай сгинуть.
– Благо, к утру сделаю. Ты ступай, я сама принесу.
Казимир пошел домой. Хорошо, что знахарка не отказала, только бы выходить дочку. А уж расплата… Хоть и ладная Ерга баба, да сердце все никак к ней не лежит. Ничего, сочтемся, только бы выздоровела Варна.
Ерга же время зря не теряла, притащила в хату не меньше дюжины яиц. Затем сварила их в большом горшке. Почистила, белки отделила от желтков. Желтки же начала жарить в печном огне. Заняло это не мало времени, при этом все вокруг наполнилось едким дымом, аж глаза заслезились. Потом отделив от почерневших желтков масло знахарка бережно перелила его в небольшую плошку. Пошептала над ним древний заговор.
Все было готово, но любопытство не оставляло Ергу. Решила она разузнать, что же случилось с Варной, извлекла из-под стола таз и наполнила его водой. Проведя пару раз над ним руками Ерга задержала дыхание и окунула в него лицо. Ведение пришло сразу, посиделки у Алены, закрытая баня и обдериха. Вынырнула знахарка, как ошпаренная.
Ох и тошно сделалось Ерге. Да это же она своими руками помогла покалечить дочку Казимира. Приходила к ней недавно Аленка, да просила помочь. Говорила, что поселилась в бане огромная крыса, просила средства как обдериху на нее натравить. А Ерга с дуру и подсказала. Закопать черную курицу под порогом бани, да попросить обдериху избавить от крысы. Да только не от крысы попросила банницу избавить Алена – от соперницы. Если бы не уважила Варна обдериху добрым словом, та бы непременно за курицу расплатилась.
Ерга открыла небольшой мешочек в углу, покопалась среди пуха. Вытащила из мешка длинное белое гусиное перо, удовлетворенно кивнула. Уже светало, знахарка взяла перо с плошкой и двинулась к соседу. На ее стук Казимир отворил очень быстро. Темные круги под глазами, говорили о том, что глаз он ночью не сомкнул. Отойдя в сторону Казимир пропустил знахарку в дом. Она положила тулуп на лавку, ловко извлекла на стол лекарство.
– Вот, – указала она рукой, – это поможет. Там масло, мажь ожог трижды в день. Тонким слоем наноси, в этом тебе перо гусиное поможет.
– Спасибо тебе.
– Как Варна?
– Всю ночь жар донимал, сейчас чуть получше, крепким сном заснула.
– Я тебе принесу от жара питье, а как масло закончится, новое сделаю.
– Хорошо. – проговорил Казимир, он очень устал, в глазах задрожали слезы.
– Ну, ну, чего ты как маленький.
Ерга крепко обняла Казимира. Она склонила его голову себе на плечо, погладила непослушные, с редкой сединой волосы. Успокоившись в ее ласковых руках, он неловко отпрянул.
– Как дочка выздоровеет, я в долгу не останусь.
– Не думай ты об этом. Главное сейчас нам Варну выходить, остальное потом. Давай я курочку зарублю, щей наварю. Тебе сейчас готовить несподручно… Ну, пойду я. Позже вернусь со щами и отваром от жара.
– Ерга, уж не знаю как и благодарить.
– Да, будет тебе.
Знахарка махнула рукой и вышла из избы. На сердце у нее было тоскливо. Если бы не она, была бы сейчас Варна здорова, а Казимир счастлив. Подсказала Аленке средство на свою голову.
Варна проснулась и увидела рядом с собой отца. Со слезами он неловко приобнял дочь.
– Все хорошо будет, тут средство от ожога, скоро ты поправишься.
Ожога, вот же черт, так значит все это было взаправду. Глаза опустились на покрасневшую кожу в волдырях. Отец принес небольшой черепок, гусиным пером бережно нанес на кожу что-то темное и маслянистое. К обеду подоспела Ерга накормила и напоила Варну. Изо дня в день ее окружали заботой и лечением. Жар потихоньку спадал, рана начала затягиваться корочкой, только проклятый ожог не хотел проходить. Большая часть кожи потемнела и превратился в коричневый струп. Волдыри налились желтой жидкостью. Куски, где кожа слезла, смотрелся как сырое куриное мясо. Тошно было Варне, от такого зрелища. Ночью, когда отец не слышал, она тихо плакала. Плакала об обретенном уродстве, о подлом предательстве, о том с какой жалостью смотрит теперь на нее отец. Будто она теперь какая-то калека, хоть и все у нее на месте. Да только внутри не на месте, поломалось в ней что-то еще сильнее. То же, что уже надломилось, когда над ней в детстве издевались, чурались ее. Теперь ко всему она еще и уродка. И пусть за длинным сарафаном ничего не видно, она знает, что там прячется ее тайна, ее боль.
Дни шли за днями. Варна тяжело, но все же шла на поправку, желтые пузырьки полопались, струп отслоился коричневой пленкой. Но затем начались нагноения. Варна навсегда запомнила противный сладковатый аромат гниющей плоти, ее плоти. От гноя удалось избавится, благодаря стараниям Ерги. Она обхаживала Варну, как родную дочку, обрабатывала ногу, регулярно перевязывала чистой тканью. Вот наконец появились жесткие корки. К тому времени Варна уже чем могла помогала отцу.
Варне очень хотелось, чтоб от ожога не осталось и следа, но обернулось по другому. Корки уступили место совсем новенькой, покрасневшей, но неровной коже. Пока никто не видел Варна часто приподымала повыше подол, чтобы посмотреть на свое новоиспеченное уродство. Она водила рукой по рубцам и думала, что жизнь никогда уже не станет прежней. Какая теперь может быть вера людям, коли они смерти твоей желают. Да и из-за чего, из-за того что Ратибор на нее посматривал чуть дольше, чем следует? Так в чем же здесь ее вина? Внутри закипала бессильная злоба. Ничего, придет время и она отомстит, не сейчас, не сегодня, но это время придет. Вдвое отольются Аленке горькие девичьи слезы.
***
И вот сидит Варна у реки, смотрит на весенний ледоход. Рядом с девушкой два деревянных ведра. Обернувшись, еще издали она заприметила рыжую копну волос и знакомый силуэт. Вацлав, ее друг с детских лет. Правда с тех пор уже много воды утекло и виделись они теперь редко. Лишь иногда перекидывались парой слов, но тем не менее у обоих в сердце сохранилась теплота от смутных детских воспоминаний. Теплота друг к другу.
Вацлав тоже заметил Варну и двинулся ей навстречу. Он резво взлетел на пригорок.
– Здравствуй, Варна! – улыбка до ушей, озарила доброе веснушчатое лицо.
– И тебе не хворать! – Варна не смогла не ответить улыбкой, хоть глаза и оставались печальными.
– Ты где столько пропадала? В деревне уж бабы устали языками чесать, все выдумывают наперебой, что с тобой приключилось. Анка к тебе заходила, твой отец спровадил ее, сказал сильно хвораешь. Я уж места себе не находил, переживал жива ли ты. Скажи, что с тобой стряслось?
Варна долго молчала, Вацлав смотрел на нее испытующим взглядом. Она глубоко вздохнула и как-будто что-то для себя решила.
– Никому не растреплешь?
– Ты же меня знаешь. Через меня слухи не пойдут, буду молчать, не таись, расскажи.
Варна путано, будто сама себе не веря пересказала другу события того злосчастного вечера. Вацлав слушал молча, не перебивал. Брови его сомкнулись у переносицы, лицо было печальным и хмурым.
– Обдериха, говоришь. Да, этакую тварь не приходилось видеть, упасла матушка земля. Не представляю, какого ты страху-то натерпелась. Эх, я бы этой твари, да по ее зубастой морде, будет знать как на девок кидаться!
– Спасибо, Вацлав, ты настоящий заступник. – сказала Варна улыбаясь. И уже серьезно добавила. – Спасибо, что веришь мне.
– Да ты же с детства то врать не умеешь, непутевая, что с тебя взять. – на губах Вацлава появилась озорная улыбка.
– Кто? Я – непутевая? – подыгрывала ему Варна, изображая злость. – Да ты на себя посмотри, только и научился, что языком как помелом молоть, тоже мне, путевый!
Друзья расхохотались, глядя друг на друга. Варна присела, чтобы набрать воды, опустила ведро в студеную воду. Вацлав с упоением наблюдал за раскрасневшейся от морозца девушкой. На лице полуулыбка, глаза блестят, длинная темно русая коса свесилась до самой воды, как же хороша. Понимая, что не может отвести глаз Вацлав решил чем-то себя занять, подобрал горсточку камней и начал швырять в воду. Варна нахмурилась и посмотрела с укоризной.
– Вацлав, ты чего это. Ледоход сейчас, не тревожь реку! Она будто роженица в муках, а ты со своими камнями.
– Прости, забылся.
– Ты не у меня прощение проси, у реки.
– Прости, реченька, не со зла я, маху дал.
Вацлав отвесил низкий поклон в сторону реки. Варна удовлетворенно кивнула, тем временем наполнив и второе ведро. Смущенный Вацлав подлетел к ней и подхватил коромысло с мальчишеской легкостью.
– Я тебя до дома провожу.
– Спасибо.
– Так значит все Аленка подстроила? Вот же гадина. Открыл бы я на нее Ратибору глаза, да обещался тебе ничего никому не сказывать.
– Оставь ты ее в покое, мы сами разберемся.
– Разберемся? Никак ты что против нее удумала?
– А коли и так?
– Не нужно себя местью чернить, не такая ты, Варна.
– Теперь такая.
– Брось, знаю я тебя, ты добрая и ласковая, будто красно солнышко.
От этих слов Варна и впрямь покраснела и не знала куда спрятать глаза.
– Вот и дошли, соседушка, спасибо, что помог.
Вацлав кивнул и нехотя передал коромысло с ведрами.
– А помнишь в детстве, как нас домой загоняли? Все кликали и кликали, а мы разойтись не могли. Подходим уже каждый к своей избе, я тебе кричу: «Будешь моей женой!», а ты мне: «Нет, не буду!». Я снова кричу: «Будешь!», а ты мне «Не буду!», я тебе: «Да!», а ты мне: «Нет!». Так и кричали, пока хрипнуть не стали, да батюшка с матушкой в дом не завели.
– Помню. – лицо Варны осветила теплая улыбка.
– А чтобы интересно ты теперь бы на это сказала?
Не дав девушке опомниться, Вацлав, как в детстве понесся в свою избу на ходу махнув рукой. Варна стояла и ничего не понимала. Кровь прилила к лицу. Как так? Она же сама ему обо всем рассказала. Неужто не пугают его ее шрамы? И вправду в женихи набивается? Она-то всегда считала его только другом и думала, что и он ее. А оно вон как. Или это просто шутка?
Варна подняла ведра, взобралась на крыльцо, затащила их в сени, затем и в саму избу.
На пороге уже поджидал отец. Он с любопытством и недоумением оглядывал взволнованную и румяную дочку.
– Случилось чего?
– Ничего не случилось, все хорошо, батюшка.
– Ну, ну. – Казимир проводил Варну строгим взглядом, но так и не мог понять причины перемены. «Неужто этот Ратибор опять за нею волочься решил. Ох я бы ему…».
***
Солнце сегодня было особенно весенним. Настал день праздника Красная горка. Варна не спеша проснулась, сладко потягиваясь. Красивый расшитый сарафан с вечера ожидал девушку. Сегодня работать было запрещено. Вся Пята будет отдыхать и праздновать. Настроение у Варны было хорошим, она тщательно оделась и вышла из светлицы. Отец в нарядной рубахе уже хозяйничал у стола. Достал состряпанный вчера Варной пирог с капустой, отломил дочери щедрый кусок и плеснул в кружку молока. Варна присела за стол и с охоткой принялась уплетать угощение. Казимир последовал ее примеру. Вскоре оба наелись и отец раздувая щеки, похлопал себя по выпирающему животу.
– Спасибо за заботу! – Варна подошла и обвила отцовскую шею руками. Казимир накрыл ее руки своими, такими большими и грубыми, но такими теплыми и родными.
– Тебе спасибо, доченька, пирог вышел объеденье, не щадишь ты старика! – похлопывания по животу повторились.
– Какого еще старика, знать не знаю я никаких стариков, ты у меня жених еще хоть куда!
– Скажешь тоже!
– А почему нет? Вон Ерга так тебя и обхаживает. Ты бы присмотрелся, она добрая женщина.
– Так то оно так, да ведь ты знаешь, окромя твоей мамы мне никто был не нужен. То, что смерть меня с нею разлучила этого не отменяет.
Оба встали из-за стола, праздничный настрой улетучился, на лицах отражалась скорбь общей утраты.
– А пойдем на реку? Я уже приготовила мешочек с остатками хлеба, сейчас еще крошки от пирога туда добавлю.
– Пойдем, конечно, на наше место, покормим уток.
Накинув кожухи отец с дочерью двинулись к реке. Они пробрались знакомой дорожкой, протиснулись между голых еще кустов и аккурат вышли к желанному бережку. Это было укромное место, скрытое от посторонних глаз. Небольшая тихая заводь. Кто бы мог подумать, что именно здесь суждено было утонуть матери Варны. Правда она заплыла далеко, устремившись подальше к другому берегу. Неясно, что случилось потом, но Маргану будто под воду утянули. И сколько не искали после, так и не нашли. Об месте этом по деревне сразу разошлась недобрая слава. Всякий его стал стороной обходить, боясь повторить участь утопленницы.
Варна подошла поближе к воде, развязала узелок с приготовленным угощением. Чуть поодаль плавала небольшая стайка уток. Варна бросила хлебные корки и крошки на воду.
– Давай не будем им мешать, скроемся в кустах вон за той ивой, а я их приманю.
– Хорошо, отец.
Казимир обнял дочь за плечи и отвел в укрытие. Сложив пальцы в трубочку он призывно закрякал. Утки начали реагировать и потянулись в сторону еды, а затем принялись дербанить хлеб, успевая устроить между собой потасовку.
– И как это у тебя выходит, всегда удивлялась.
В ответ Казимир только ласково провел рукой по волосам дочери.
– А ты правда веришь, что сегодня мама может вселится в одну из этих птиц и повидаться с нами?
– Ну-у-у, не знаю, Варна, люди говорят. Верю ли я в это? Думаю такое может быть, только не сейчас. Не чувствую я Маргану.
– Я тоже не чувствую маму. Пойдем, а то совсем от земли озябнем.
– Да, пойдем.
Варна подбежала к реке, достала из-за пазухи маленький сушеный венок и пустила по воде.
– Я его еще с лета храню. Глупо, но мама так любила плести мне венки. А сегодня я решила подарить ей свой.
– И вовсе это не глупо, ей бы понравилось. – в глазах Казимира застыли слезы. – Пойдем, дочь. – он развернул Варну к проторенной тропке, а сам протер глаза, пока она не видит.
Отец с дочкой подходили к родному дому. Было видно, что на большом холме рядом с деревней уже собрались парни и девушки.
– Ну что, Варна, давай-ка живо на холм. Все уже там.
– Может я с тобой посижу?
– Нечего, меня Ерга к себе позвала.
– Знаю, что все равно надо идти, а то вся деревня мне кости перемоет. Всегда меня чудной считали, а если пропущу Красную горку и вовсе меня за этот грех на всю жизнь в безбрачные и бездетные запишут.
– Вот-вот, не отлынивай. – Казимир улыбнулся дочери и легонько подтолкнул в спину.
Варна вздохнула, пожала плечами, развернулась и побежала на горку. Прохладный ветер дул в лицо, коса трепыхалась и била по спине. Лицо ласкали теплые лучи солнца, морозный воздух колол грудь изнутри. Так хорошо было бежать, так спокойно, так беззаботно. Быть частью здешних мест, частью природы.
Подбегая к холму, Варна увидела статную фигуру Анки, подруга поджидала ее, подбоченясь.
– Ты где пропадаешь? Я уж думала за тобой домой бежать. – нарочито строго с улыбкой на лице, высказала Анка.
– Думала прослыть безбрачной на всю деревню, а потом решила не позорить свою подругу.
– Вот, спасибо, Варна, подруга довольна. – хохоча Анка утянула Варну в девичий хоровод.
Парни тем временем закатывали на холм несколько огромных колес. Они подкатили их поближе к тому месту, где были сложены дрова. На корточках у костра сидел Ратибор, а рядом с ним Вацлав. Ратибор сразу заметил в друге резкую перемену – стоило на холме появится Варне и костер перестал его интересовать. Взгляд Вацлава был прикован только к этой девушке. Ничуть не хуже и не лучше остальных, а впрочем, что-то в ней есть. Сегодня, пожалуй, Ратибор уделит ей особое внимание, вот посмотрит он тогда на лицо рыжего, настоящая потеха.
Ратибор расправил плечи и направился к девичьей толпе.
– Эй, девицы красные, давайте в «Просо сеяли» играть.
– Давайте. – сразу подхватила Аленка, отвечая за всех.
– Вацлав, давай всех в ряд. – отдал указание Ратибор.
– Это я лихо устрою. – проговорил парень, подмигивая Варне.
Вацлав начал с парней, выстроил их в ряд поближе друг к другу. Затем принялся за девушек, взял за руки Варну и Анку и поставил напротив парней. С особым трепетом отпустил он руку Варны. Рядом с Анкой поставил Алену.
Эй, давайте сюда, подруженьки. – Аленка поманила девушек к себе и вскоре сама ровно выстроила их против парней.
Вацлав удовлетворенно кивнул.
– Все готово, мы по солнцу пойдем сеять, девки против. Можем начинать. – сказал он Ратибору.
Ратибор растолкал парней, втиснулся в самый центр и Вацлава утянул за собой. Аленка всеми силами старалась привлечь к себе внимание. Она тоже встала в центре, щеки залились румянцем, глазки так и стреляли в Ратибора.
– А мы просо сеяли, сеяли! – затянул Ратибор, остальные молодцы сразу подхватили. Стройной линией они двинулись к девицам навстречу, сократив расстояния на полпути.
– Ой, дид-ладо, сеяли, сеяли.
Парни двинулись в обратный путь.
– А мы просо вытопчем, вытопчем! – ответствовали девушки и начали свое наступление на парней.
– Ой дид-ладо, вытопчем, вытопчем. – отступили красавицы.
– Чем вам просо вытоптать, вытоптать?
– А мы коней выпустим, выпустим.
– А мы коней переймем, переймем.
Так и двигались девушки и парни попеременно наступая и отступая, будто волны.
– А нам надо девицу, девицу.
– А каку ж вам девицу, девицу?
Парни стали перешептываться с Ратибором. Вацлав склонился к самому уху другу.
Аленку возьмешь?
Возьму Варну.
Почему это Варну? – оторопел Вацлав.
А ты что, что-то против нее имеешь?
Нет, конечно. – ответил Вацлав, совсем пригорюнившись.
Больше никто вопросов не задавал, так как Ратибор пользовался всеобщим уважением и оспаривать его право первым выбирать девушку никто не собирался.
– А нам надо Варнушку, Варнушку!
Надо было видеть лицо Аленки, когда парни вслед за Ратибором пропели эту строчку. Он вовсе и думать забыл о своей избраннице, мечтая пошутить над другом. Сейчас при виде недовольства и холодного взгляда Алены от шутливого настроения не осталось и следа.
– Открывайте ворота, принимайте девицу!
Два ряда сблизились и Ратибор потянул Варну за руку на себя. Девушки не спешили ее отдавать, упираясь всем рядком. Парни потянули, помогая Ратибору, Варна подалась вперед, девичьи руки ослабили хватку. Аленка успела незаметно наступить сзади на подол ее сарафана. Притянутая Ратибором, Варна чуть не угодила носом в землю, но его сильная рука успела ее остановить, обхватив грудь и предплечья. Варна залилась краской. Ратибор с приветливой улыбкой, как ни в чем не было поставил ее подле себя по левую руку. По правую руку стоял Вацлав, как и Аленка недовольный. Когда игра завершила следующий круг парни снова начали перешептываться кого из девушек брать. Тут уж Вацлав предложил перетянуть к ним Алену и выступил вперед. Никто не стал возражать.
– А нам надо Аленушку, Аленушку!
Аленка сразу взбодрилась, на лице появилась улыбка, глаза засверкали. Она смотрела на Вацлава, хотя при этом все время косилась в сторону Ратибора.
– Открывайте ворота, принимайте девицу!
Вацлав ловко перетянул и подхватил Аленку, покружил, словно пушинку, под ее заливистый смех и поставил точно между собой и Ратибором. Девушка была довольна, завладела рукой Ратибора, протиснув свои пальцы промеж его, и улыбнулась ему. Варна увидев как кружит Аленку Вацлав, а теперь не сводит с нее глаз Ратибор, совсем приуныла. Вацлав заметил, что Варна загрустила, отклонился, дернул ее за локоть и подмигнул. На следующем кругу он незаметно протиснулся к Варне.
– Эй, не грусти. Я очень хотел тебя выбрать, но этот хитрый лис везде лезет первым, сама знаешь.
– Знаю.
– Можно я рядом с тобой встану? Аленка все равно этого даже не заметит.
– Конечно. – Варна ответила с облегчением и искренней улыбкой.
Новый круг парни и девушки уже встречали в другой расстановке. Варна теперь стояла между Ратибором и Вацлавом. Аленка приковывала все внимание Ратибора и не давала ему отвлекаться. Варну это нисколько не расстраивало, теперь ей не было одиноко, ведь рядом был ее друг. Игра была шумной и веселой и продолжалась пока парни не перетянули на свою сторону всех девиц. При каждой остановке, Вацлав старался поговорить с Варной и всячески ее развлечь. Ратибор видел это и в нем вскипал гнев, Аленка продыху ему не давала. Поухаживать за Варной на глазах у Вацлава не вышло, обставил его рыжий. «Ну ладно, мы еще посмотрим, кто кого» – думал про себя Ратибор, улыбаясь Аленке деланной улыбкой.
После шумной игры парни отправились подготавливать огромное деревянное колесо к сожжению. Девки стояли поодаль перешептываясь, подхихикивая и наблюдая за приготовлениями. Варна любила смотреть на костер, его треск и плавное чередование всполохов всегда успокаивали ее. В шумной толпе ей было неуютно. Она наблюдала за Ратибором и Вацлавом и невольно их сравнивала. Ратибор был чем-то недосягаемым, слишком прекрасным, такой просто не мог принадлежать одному человеку. Он должен быть на виду, всеми обожаем и любим. Да и как ему не соблазнится когда девки сами так и виснут на нем. От такого верности не жди. То ли дело Вацлав с детских пор рядом всегда поможет, подбодрит. Добрый и верный человек. Разве сможет она изменить Ратибора и своей любовью отвернуть его от других красавиц? Аленке это и то кажется не под силу. Слишком быстротечна его любовь. Попасть в нее, все равно, что попасть в водоворот, унесет с головой, только поминай как звали. Только Ратибор то всегда, в отличие от девушек, выйдет сухим из воды.
Огромное колесо было подпалено парнями с разных сторон. Оно покатилось вниз сначала неторопливо, затем все быстрее набирая обороты и разбрасывая золотые искры. Девушки хлопали в ладоши и визжали от восторга, парни одобрительно гудели. Когда веселье закончилось, все начали разбредаться с холма в основном парами. К Варне подошел Вацлав.
– Можно проводить до дома, красавица?
Варна кивнула улыбнувшись и обхватила предложенный юношей локоть. Так они и пошли рука об руку, бок о бок, от вечерней прохлады невольно прижимаясь друг к другу.
– Слушай, Варна, не нравится мне, что вокруг тебя вечно крутится Ратибор. Аленка в него пуще пиявки вцепилась, никуда от себя его не отпустит. Он тебе просто голову дурит. Не верь ты ему.
Щеки Варны вспыхнули румянцем, в глазах запылал гневный огонек.
– Значит ты считаешь, что такой как он не может влюбиться в меня?
– Да, то есть – нет. Я хочу сказать, по-настоящему он только себя любит. Уж я-то его знаю, поверь. Пойми, в жены он скорее всего возьмет самую завидную невесту, а это Аленка. Вспомни хотя бы, что сталось с Настасьей, не нужно тебе ее участи.
Настасья была на селе самой молодой и красивой. Даже Алена уступала ее ни на что не похожей светлой, неземной красоте. Добрую, покладистую и приветливую девушку многие мечтали взять в жены. Ратибор конечно не мог пропустить такой красы. Долго ухаживал, петухом вокруг нее ходил. Добивался, добивался и добился своего. Получив желаемое, он быстро потерял к ней всякий интерес. Настасья же влюбилась в него так, что земля ей стала не мила. Красавица увядала на глазах, словно нежный цветок от наступивших заморозок. Девушка превратилась в свою бледную копию. Ратибор же предпочитал ее больше не замечать, уделяя все внимание проявляющей к нему расположение Аленке. Настасья не могла видеть их вместе, не видела жизни без Ратибора. В потьмах, пока вся деревня спала, она сбежала из избы и побрела куда глаза глядят. Наутро мальчишки нашли утопленницу в реке. Бабы поговаривали мол ребенка она от Ратибора прижила, двойной мол грех на ее совести. Так это или нет, теперь и не узнать. История Настасьи многим девицам охладила пыл к Ратибору. Аленку же она нисколько не тронула. Не стало соперницы, только и всего.
– Я не она. Топиться не стану. – потупилась Варна.
– Думаешь Настасья топится хотела? Да вон оно как вышло. К тому же мало ли у нас на деревне женихов пригожих? Что вам всем свет клином на этом Ратиборе сошелся?
– Ну и кто например? Кто для меня лучший жених?
– Да хоть Млад, кузнеца нашего сын. Сильный и статный.
– Он же глупый как пень, двух слов связать не может.
– Колояр охотник славный и за словом в карман не полезет.
– У него нос, что у нашей свиньи пятачок.
– Слушай, да тебе не угодишь.
– Сам вызвался жениха мне искать. Так себе из тебя сваха. Долго мне видать еще в девках ходить.
– Есть у меня еще один на примете, знаешь его хорошо.
– И кто же это?
Вацлав посерьезнел и будто язык прикусил.
– Ну кто?
– А что если я?
Варна опешила, такого она не ожидала. Вацлав наклонился и чмокнул горячую девичью щеку. И не дав Варне опомнится побежал в сторону своей избы и помахал на прощанье. Кожа на влажной щеке будто запылала огнем. Не может быть. Да, в детстве она точно ему нравилась, но потом они все больше отдалялись. В какой-то момент Вацлав уже не играл с ней, а бегал со стайкой мальчишек. Потом они общались, но та детская влюбленность растерялась, растворилась. Неужели она нравится ему до сих пор? Растерянная Варна медленно убрала руку от горящей щеки. Внутри ее переполняли чувства, теплые и светлые, на лице сама собой расплылась улыбка. Варна закружилась от счастья, и так и вертелась, пока не уткнулась в порог собственной избы.