Босс, это мой фламинго!
Глава 1. Чижик vs Чижова
– Чижова! – вваливается в мой мини-кабинетик Макс Мудаков. Ой, то есть Муравлёв! В его руках очередные сто-пятьсот папок с важными отчетами, без которых строительная корпорация «Мейджик Перфоманс Девелопмент» обязательно пойдет ко дну.
Моей ошибкой было устраиваться младшим бухгалтером сюда. Всего-то позарилась на то, что меня пригласили на работу без опыта и даже выделили собственный кабинет.
– Чижик я! – огрызаюсь Муравлёву. – За полгода не можешь запомнить мою фамилию!
– У тебя критические дни? – ржет надо мной. Его пузо буквально колеблется от его бульканья. Пуговицы на рубашке держатся из последних сил.
Пожалуйста, пусть катастрофа случится не в моем присутствии! Моя нервная система и так держится на волоске. Я просто не вынесу эпичного зрелища в виде обнаженного живота Мудакова.
– У меня рабочий день заканчивается через пять минут. Я никакие отчеты больше не возьму! – ругаюсь на него и демонстративно встаю со стула.
– Босс сказал, что завтра должно быть все готово, потому что послезавтра у него отпуск. А я не могу. У меня кошка заболела. Ты ведь хочешь повышения! Я ему сказал уже, что ты сама вызвалась в этот проект и согласилась все разобрать после комментариев контрагентов в программе.
– Я не…
– Завтра у босса встреча с генеральным, Чижова! А вдруг понадобятся какие-нибудь бухгалтерские документы? Или посчитано все неправильно? Или оформлено? Штрафы кто платить будет?
Да плевать мне на штрафы! И на Мудакова! И на босса!
Хотя нет.
С нашим боссом шутки плохи.
Давыдов Владимир Сергеевич человек холодный и жесткий. Иногда мне кажется, что у него калькулятор в голове и полное отсутствие каких-либо эмоций. Говорят, что после его прихода в компанию бухгалтерия претерпела массовую зачистку. Тогда-то меня и взяли на работу. Вот только не пойму, как удается Муравлёву по-прежнему держаться на плаву? Я б на месте Давыдова его давно б уволила.
С Владимиром Сергеевичем я пересекаюсь лишь на редких общих совещаниях, но у меня свой непосредственный руководитель и, к несчастью, это Мудаков.
И вот последний хоть бы взял пример с босса! Тот ведь и выглядит, как полагается. Когда он заходит к нам на этаж, все девочки, как одна, начинают краснеть и смущаться. Даже Любовь Александровна, которой скоро стукнет шестьдесят, не знает куда глаза девать от такого властного и импозантного мужчины.
В общем да, вся бухгалтерия вздыхает по Давыдову, а его статус холостяка лишь прибавляет интриги.
Но мне повезло, что его чары не действуют на меня. Я ещё год назад вышла замуж за своего Никитку и очень счастлива.
Была.
В последнее время муж совсем ко мне охладел. Жалуется, что я не уделяю ему время, а иной раз сам пропадает в своих командировках.
Сегодня мы договорились, что он заедет за мной после работы.
И вот теперь вместо того, чтобы идти домой и спасать свой брак, мне придется разгребать кипу никому ненужных отчетов!
Дождавшись, когда Мудаков выйдет из моего кабинета, я звоню мужу.
– Да, – резко отвечает. Будто знает заранее, зачем я ему звоню.
– Никит, не нужно меня забирать. Буду поздно.
– И почему я не удивлен?
– Это в последний раз, клянусь. Я только сдам отчеты, – лепечу в трубку. Снимаю очки – глаза уже устали от монитора и тусклого света в моей каморке. Говорят, здесь раньше стоял уборочный инвентарь. Видимо, мне повезло, что ради меня подсобку превратили в кабинет.
– Ир, скажи честно. Ты спишь с этим своим Давыдовым?
– Что?! Ты спятил?! – я аж задыхаюсь от возмущения, не в силах двух слов связать.
– Тогда я не понимаю, что тебя там держит! – орет Никита.
– Как что? Ипотека наша! Есть хочется! И одеваться тоже! Давай я уволюсь – ты сможешь за это все платить сам?
Никита – менеджер в банке и зарабатывает неплохо. Вроде на повышение идет. Но его доходов недостаточно, чтобы мы спокойно жили в Москве. Ему самому, порой, денег не хватает и тогда он берет из общего бюджета. Но чаще у меня.
Если я уволюсь, у нас с финансами все будет очень плохо.
– Есть другая работа. Мне не нравится, что ты трешься рядом с Давыдовым и каждый раз задерживаешься, – продолжает ревновать Никита. Мне искренне непонятны его тупые намеки. Я все делаю – и на работе, и дома упахиваюсь до седьмого пота. Дома всегда чисто и есть еда. На работе все отчеты – мои. При этом я стараюсь держать себя в тонусе и слежу за собой. Необоснованные вспышки ревности меня ранят.
И ведь упрекает меня тот самый человек, который не позволил взять его фамилию. Причина проста – его мама против!
– Чем тебе Давыдов не угодил?
– Видел я его! Приезжал к нам в банк на конференцию! Тоже мне, важная птица! Не нравится он мне! – продолжает ругаться Никита. – Значит, так. Или ты увольняешься, или мы разводимся!
– Никит, давай я работу доделаю и дома поговорим. Думаю, я управлюсь за пару часов. Буду к девяти, – устало проговариваю, глядя на толстенные папки с отчетами. Понимаю, что раньше полуночи я не попаду домой. Но Никита будет вариться в своей обиде и просто перестанет со мной разговаривать.
Я устала.
Поэтому сбрасываю вызов, не в силах больше слушать обвинения в мою сторону.
Сквозь слезы открываю папку с отчетами и стараюсь переключить свои тяжелые мысли на работу. Как бы я не ворчала, мне нравится то, что я делаю. Я хорошо понимаю все свои задачи, легко нахожу ошибки и делаю правки. А еще я чувствую себя нужной, чего не происходит со мной дома. Меня, кажется, замечают, только когда еда не приготовлена или рубашка не поглажена.
Время за работой пролетает быстро. Я не замечаю ничего вокруг, погрузившись в цифры и отчетность.
– Чижова? Ты почему еще на работе? – слышу голос, от которого покрываюсь мурашками.
Глава 2. Чижик-чижик, где ты был?
От Давыдова у меня всегда душа в пятки уходят. Он же – топ-менеджер, за которым охотится вся Москва, и лишь ему и генеральному директору, Мещерскому, известны гонорары, за которые он согласился работать в его компании.
Легендарная личность. А сколько его интервью и статей я читала и смотрела! Мужик с мозгами и… честно говоря, первоклассной внешностью.
– Чижик, – робко блею я.
– В смысле? – непонимающе смотрит на меня. Давно без галстука, пиджак распахнут. Его поза расслаблена. Руки в карманах. И пара пуговиц рубашки расстегнута, обнажая мощное основание шеи.
– Моя фамилия – Чижик. А имя – Ирина Александровна, – уточняю. Может, мне повезет и меня начнут замечать как личность?
– Странно, Муравлёв представлял мне тебя, как Чижову, – он нервно смотрит на мои руки, под которыми лежит огромный отчет за первое полугодие. – Ты не ответила на мой вопрос.
– Вы же сами оставили мне эти отчеты и потребовали, чтобы завтра все было готово, – в сердцах восклицаю.
– Я поручил их Муравлёву лично, – Давыдов хмурится и мне совсем не нравится выражение его лица. Как будто я лично устроила спартанский бой за право ведения отчетов к завтрашнему дню. – И недели две назад.
– Каждый раз он приносит мне папки, я их проверяю, делаю пометки, исправляю и…
– В прошлый раз потерю в три миллиона ты нашла? – перебивает меня, подойдя вплотную к моему столу. Хотя и идти далеко не надо. Удивительно, как мы вообще здесь помещаемся.
– Д-да, – теряюсь я из-за его интонации. Наверное, я слишком сильно стараюсь. Может, он себе хотел эти деньги присвоить? А тут я…
– Ясно. Собирайся и иди домой. Завтра буду ждать тебя в своем кабинете ровно в девять. Не опаздывай. Вместе к Мещерскому пойдем, – раздает указание.
– Но мне надо доделать работу…
– Чижова! То есть… Чижик!
– Ирина Александровна я! – надуваюсь и снимаю очки, смело глядя в глаза Давыдову. А они у него серые, холодные и невероятно пронзительные. Сканер вместо зрачков! Видит меня насквозь!
– Хорошо, – сдается он. – Ирина Александровна, я не подписал твой сверхурочный пропуск для службы безопасности. Поэтому охрана все равно выгонит тебя домой.
– Муравлёв же обычно подписывает, – таращусь на него. Сам Давыдов за пропусками сотрудников следит?
– Он датой ошибся, и служба безопасности его не приняла. А поскольку я уходил позже, они попросили меня. И мне стало очень интересно, что делает младший бухгалтер на работе в восемь часов вечера, в то время как весь отдел уже отдыхает дома.
– Работаю, – продолжаю защищаться.
– Я вижу. Дома муж ждет? – он кивает на мое обручальное кольцо. – И как он относится к твоим постоянным задержкам?
– Лучше вам не знать, – не понимаю, почему он со мной на «ты», а я продолжаю «выкать». И зачем он лезет в мою личную жизнь?
– Ясно. Могу подвезти, – предлагает он. Наверняка от чистого сердца. Но меня контузит от такого предложения. Если Никита увидит, как я выхожу из машины босса, точно меня прихлопнет.
Но и тащиться на автобусе, а потом на метро – совсем нет желания.
– Наверное, мне лучше отказаться…
– Я настаиваю. Это ведь из-за меня ты задерживаешься каждый раз, пусть я об этом и не знал, – его тон не терпит никаких возражений. Я сдаюсь.
– Можно хотя бы до метро?
– Давай до пересадки? – торгуется еще со мной. Но не улыбается. Из-за его серьезного вида я совершенно не понимаю, шутит он или нет.
– Хорошо, – наконец, соглашаюсь.
Босс терпеливо ждет, пока я соберу вещи, выключу компьютер и аккуратно составлю папки. Ему словно нравится наблюдать за мной. Или он ищет, за что меня можно наказать или уволить?
Но как истинный джентльмен открывает передо мной двери и пропускает в лифт первой.
В его дорогущей машине я совсем теряюсь.
Он тоже особо не разговорчив. Едет уверенно, минуя вечерние пробки.
Всю дорогу стараюсь не тащиться от запаха его парфюма. И уж, тем более, не пялиться на этого красивого чертягу, каждый раз напоминая себе, что я замужем.
Вот только, кажется, мужу я не нужна.
Наконец, когда подъезжаем к нужной мне станции метро, нарушает молчание:
– Ирина, завтра жду в девять. Мне нужно, чтобы ты была на совещании. Ты лучше объяснишь Мещерскому, как ты нашла три миллиона. Думаю, что пропали со счетов куда большие суммы. Главное, выявить того, кто этим занимается и через каких контрагентов.
Владимир Сергеевич говорит очень серьезно. Но его тембр все равно пробуждает во мне странные чувства.
Попрощавшись с Давыдовым и поблагодарив его за то, что подвез меня, спускаюсь в метро и звоню мужу.
Телефон выключен. Обиделся. Не хочет со мной разговаривать.
Ладно. Благодаря боссу, я сдержу обещание и вернусь домой к девяти, даже раньше. Вот Никитка обрадуется!
По пути забегаю в магазин за вкусным тортом. Никита сладкоежка. И точно простит меня за чашкой чая с «Прагой».
Его машина припаркована у дома. Супер. Значит, не поехал к маме жаловаться на меня. Ждет меня.
Я улыбаюсь и чувствую, как трепыхается сердце. Давыдов узнал, что я проделываю большую часть работы Муравлёва. Может, меня даже повысят? Хотелось бы! Ну, или премию хотя бы. Или отпуск, чтобы мы с Никиткой в Турцию, наконец, выбрались!
Открываю дверь ключами – не хочу беспокоить Никиту звонком. Вдруг он за компьютером и играет в свою любимую онлайн-игру с друзьями?
Но игра какая-то странная. Музыка довольно громко играет и… стоны женские.
– Ах! Да! Вот так! Мой герой! – доносится до меня.
Он что, сменил стрелялки на контент для взрослых?
Вот, что с мужчиной делает отсутствие женщины. Бедняга, стресс снимает.
– Никита, да! Да! ДААА!
Нет, стоп.
Погодите.
Это не игра.
Захожу в нашу спальню и роняю торт на пол. К счастью, упаковка крепко перевязана лентами, и он не разваливается на части.
В отличие от меня и моего сердца.
На нашей супружеской кровати верхом на моем муже очень резво скачет длинноволосая и грудастая брюнетка.
– Яна, ты супер! Дикая киска моя! – кряхтит Никита под брюнеткой.
Трудяги, даже свет не выключили, охваченные страстью. А может, так задумано?
Ноги меня едва держат. Я не отдаю себе отчета в своих действиях. Паника переходит в агрессию. Я поднимаю торт с пола и бросаю его в сладострастную физиономию предателя!
Глава 3. Шоколадно-бисквитное несчастье
– Ай! Никита! Что происходит? – орет, как недорезанная, Яна. Потому что я попала «случайно» в нее.
– Ира?! – наконец-то замечает меня мой муж-ревнивец.
– Какой же ты козел! – ору на него. – С Давыдовым я сплю, да? Мерзавец!
В спальне ничего подходящего для расправы нет. Зато в гостиной стоит его новенький Плейстейшн, на котором он играет в футбол вместе с друзьями. Я фурией несусь туда и вырываю приставку с тумбы вместе с проводами.
Никита бежит за мной без трусов, вызывая у меня полное отвращение.
– Ириш, не смей! – орет, но уже поздно.
Я открываю окно и отправляю любимую игрушку мужа в экстремальное путешествие. Да. Прямо на асфальт. Туда ее!
– Я тебе не Ириш! Я тебе никто! – в истерике заявляю. Он хватает меня за плечи, но я бью его по физиономии. В ужасе понимаю, что в открытое окно вслед за приставкой могу отправиться и я.
– Иришка, ты все не так подумала! И ты сама виновата! Сколько можно мужа своего динамить! И на работе допоздна торчать? – заходит он с козырей, тряся меня.
Я с трудом вырываюсь и бегу от него прочь, но натыкаюсь на его любовницу.
Дешевая вся, надутая, с некрасивыми и выцветшими татуировками на теле.
– И ты променял меня на это? – в слезах спрашиваю у мужа, заглушая рвущуюся из груди боль.
– Иришка, я…
– А это не та Яна, с которой ты в командировки ездил? – рычу на мужа, обернувшись к нему. – Подлец! – бью его сумкой, а затем цепляюсь за волосы Яны.
Никита с трудом меня отнимает от своей любовницы, открывает дверь и буквально выкидывает меня из квартиры в подъезд.
– Успокоишься – придешь! – шипит на меня.
– И торт свой забери! – бросает в меня тортом Яна.
Несчастная «Прага» сейчас больше похожа на фирменный торт от Иришки Чижик – «Развалины брака». Я сижу в обнимку с ним возле лифта и реву.
Хорошо сумка со мной.
Достаю телефон. Кому звонить? Маме? И чем она мне из Казани поможет? Только расстрою ее. Хотя можно взять билет и уехать к ней. Паспорт у меня с собой.
Нет, не вариант. Нужно вначале вещи из квартиры забрать. А это только завтра, когда мужа-козла дома не будет. Если он их не выкинет, конечно.
Листаю последние входящие вызовы на дисплее. Кроме мужа у меня значится Катя Калинина. Наш офис-менеджер. Фея порядка и кофе.
Она много раз приглашала меня посидеть с ней где-нибудь в кафе. Мы на работе очень хорошо общаемся. А кроме нее, кажется, у меня и подруг нет в Москве. Как-то после учебы разбежались.
Звонить не решаюсь. Пишу сообщение с вопросом, можно ли к приехать к ней. С ночевкой. Катя почти сразу скидывает свой адрес с приписочкой: «Жду. Какие напитки будешь?». Пишу, что мне без разницы и вызываю такси, тоскливо бросая взгляд на дверь своей квартиры.
Если Никита думает, что я буду унижаться, устраивая концерты для соседей, то сильно ошибается.
Наконец-то у меня в голове все становится на свои места.
Я впервые честно смотрю на свой брак и козла, за которого я имела несчастье выйти замуж.
Он обвинял меня в измене, потому что сам ходил налево.
Сколько раз его любовница бывала в нашей кровати?
Сердце рвется, но я стараюсь дышать и не реветь.
Слезы будут позже, на кухне у Кати дома.
Выходя из подъезда, я с особым удовольствием оцениваю осколки от приставки, россыпью валяющиеся на влажном после дождя асфальте. Даже пятого этажа хватило, чтобы причинить вред бывшему. Пусть только попробует тронуть мои вещи!
Передо мной останавливается машина такси. Мне везет, что не приходится ждать. Плевать, сколько это будет стоить. Сегодня у меня душевная травма и первый день холостяцкой жизни.
– Такой красивый девушка! И такой грустный! – нарушает мою угрюмую задумчивость таксист. – Сейчас Фируз включит тебе красивый музыку!
Это все моя расплата за эконом.
Но водитель забавный и так искренне улыбается, что я невольно улыбаюсь в ответ и киваю. Он кажется вежливым и добрым. Не могу ему отказать.
Зря.
Всю дорогу до Катиного дома я слушаю весь репертуар про расставания, про силу женского духа, а также про красивые глаза, ну и про то что мой бывший, кем бы он ни был, меня недостоин.
Миксер мне в уши!
И слёзы эти тупые! Закончатся они когда-нибудь?
Ненавижу!
Уже у дома Кати я выхожу из машины, стараясь не хлопать дверью, а то вдруг водитель обидится?
Когда поднимаюсь в лифте на Катин десятый этаж, приходит оповещение в приложении такси с просьбой поставить оценку водителю. Мне, конечно, хочется высказать все, что я думаю. Но ведь я сама могла попросить его выключить музыку и не разговаривать со мной. Так что это нечестно. Человек старался. Поэтому ставлю пять звезд.
– Вот когда надо, в лифтах связи нет. Когда не надо – ставьте оценочку в приложении, – ворчу я, выходя на площадку.
Катя меня уже ждет, открыв нараспашку дверь своей квартиры.
– Чижик, привет! Что это у тебя за жертва атомной бомбежки в руках? – с сомнением смотрит на пластиковую упаковку, оказавшуюся крепче моего брака. А внутри – то, что от меня осталось. И от торта, конечно же. Такого же цвета и консистенции. Шоколадно-бисквитное несчастье
– Это торт «Развалины брака». Патентуем технологию производства, название и открываем бизнес, чтобы больше никогда не зависеть от этих долбанных мужиков! – выдаю пафосную тираду, но стоит Кате меня приобнять, как я начинаю позорно рыдать в голос. Пижамная футболка подруги тут же насквозь промокает.
– Пойдем, стартаперша. Я картошку с мясом пожарила и бутерброды с икрой сделала. Там еще холодное игристое нас ждет в холодильнике.
– Ты же знаешь, я не пью, – вздыхаю, но искренне считаю Катюху моим благословением.
– Судя по твоему виду и названию торта, у тебя форс-мажор, – тонко отмечает подруга и заталкивает меня в квартиру.
Глава 4. Поверь в мечту
– Тебе нужно научиться отстаивать личные границы! – заявляет Катька, выслушав все мои страдания Ярославны и жалобы от Мудакова и таксиста до собственного мужа.
Ну, а игристое проклятое делает свое дело.
Развод на госуслугах в один клик!
А дальше?
Дикие танцы на кухне.
И снова мои страдания:
– Все время работаю и работаю, – шмыгаю носом после рыданий. – А я так хочу на море! Ни разу там не была!
– Шутишь? У вас не было свадебного путешествия?
– Как же! Было! На дачу к его матери в Подмосковье! – вздыхаю. – В качестве бесплатной рабочей силы.
– Жуть!
– Знаешь, мы ведь с мамой одни. Денег едва хватало всегда. Не до морей было. Мне вообще безумно повезло, что я поступила в университет в Москве на бюджет, да еще и с общежитием!
– Что-то пошло не так и ты встретила своего козла, – понимающе кивает Катька и икает. – Слушай. Знаешь что!
– Что?
– А давай ты завтра на море и поедешь!
– В Сочи очень дорого в сезон, – сопротивляюсь, хотя идея мне очень нравится. Но ехать одной дикарем на отдых «Де Ля Бомж» мне не улыбается. – И завтра я работаю. Давыдов лично просил, чтобы я рассказала о делах Мещерскому.
– Да ладно? – Катька смотрит на время в телефоне. Час ночи. Еще есть время, чтобы поспать. – И ты опять ставишь свои интересы последними в приоритете! Теперь еще и Давыдов у тебя добавляется в список манипуляторов?
– Он не… – я хочу выступить в защиту босса, потому что он, на самом деле, очень даже внимательный и милый. Ну, как, чуть милее тигра, но так, в целом, мне он ничего плохого не сделал.
– Он – да! И еще какой – да! Но пусть побегает за тобой. А то – явись в девять утра без опозданий. Да щас! – выдает нелепицу Катя. Я аж покрываюсь холодным потом, стоит представить, как я динамлю босса.
– Но мне не…
– У меня есть один знакомый хирург! Мигом тебе больничный оформим!
– Что?!
– Ничего. Давай смотреть, – она свайпает телефон и заходит в браузер. Вводит в поиск: «Горящие туры в Турцию завтра».
– Тормози, Катюх! У меня загранника нет!
– Как это нет? Я сама тебе оформляла его! Забыла, что в марте Давыдов организовал стажировку в Черногории?
– Но я же не поехала, – опять на слезы пробивает, потому что я не поехала из-за Никиты. Ему аппендицит вырезали, и я за ним ухаживала дома и готовила для него диетическую еду. А все потому что он сказал со страдальческим выражением лица: «Езжай, это твой шанс. Не переживай за меня. Я позвоню маме, она приедет и поухаживает за мной».
Со свекровью у меня крайне плохие отношения. И если бы я променяла его любимого Никиточку на Черногорию и Давыдова, меня бы смешали с грязью, из которой я бы долго еще не выбралась.
С тоской отбираю ложкой смешанную консистенцию «Праги», до которой мы, наконец, добрались с Катюхой. Не думала, что после расставания так тянет на еду!
Черт, лучше бы в марте вручила своего муженька свекрови. И Давыдов, и Черногория – нечто прекрасное. Эх…
– Ах, да, лечила мамкиного пирожка, точно. Но это неважно. Загранник-то все равно оформлен. Лежит у меня в сейфе на работе. Так что все схвачено.
Не хочу знать, почему загранпаспорт так и не дошел в мои руки.
Больше меня беспокоит действия, которые совершают ловкие наманикюренные пальчики Кати.
– О! Акция! Гляди! – радостно кричит Катя.
– Но…
– Давай! Исполни свою мечту! У тебя как раз завтра зарплата!
А дальше все, как в тумане.
Катя находит данные моего загранника в своей корпоративной электронной почте, которую настроили ей на смартфоне айтишники..
Вжух-вжух! И я обладательница нулевого баланса на зарплатной карте и дешевого супер-горящего тура в Аланью. Вылет в субботу в семь утра.
– Номер с видом на море! Первая линия! Иришка, я тебе завидую! – поднимает за меня тост Катя.
Не понимаю, как я на это все подписываюсь? Но дело сделано. И мы запиваем игристым и повторяем в голос весь репертуар таксиста Фируза.
Когда мой будильник орет в шестой раз я, наконец, размыкаю глаза. Долго соображаю где я, кто я и почему так адски болит голова.
– Все, подруга, я побежала. Тебя будила – бесполезно, – кричит уже на пороге Катя. – Ключи здесь, на комоде. Вечером поболтаем!
– Стой! – на меня волной накатывают воспоминания о дурацком вечере и неадекватной ночи. И о путевке в Турцию. – Я сейчас. Вызовем такси!
– Лучше не надо. Звони Давыдову. Скажи, что заболела. Пробьем тебе больничный. Все! Чао!
И эта фурия убегает, захлопнув за собой входную дверь.
Почему мне так плохо, а она – ничего, держится бодрячком?
– Какая же жесть! – хриплю я. Что бы я еще раз выпила? Да никогда! Вот всегда избегала этого дела, а тут форс-мажор и расстройства… но это не выход! Я сама себя осуждаю!
Спина затекла. Я, оказывается, проспала всю ночь на неразложенном диване в гостиной. Точно, это единственная горизонтальная поверхность, кроме пола, куда я смогла дойти. А Катя подложила мне под голову подушку и укрыла легким пледом.
Внезапные вертолёты в моей голове и подступающая к горлу тошнота, вынуждают меня соскочить с дивана и добежать до туалета.
Чуть позже, когда я уже опустошила свой желудок и охладилась под душем, возвращаюсь в гостиную к своему телефону. Катя успела аккуратно сложить мою одежду и выделить мне спортивные штаны и футболку для дома.
Фух! Святая женщина!
Почти. Если не считать игристого!
Кое-как, пошатываясь, собравшись с силами, начинаю отстаивать собственные границы.
То есть звоню Давыдову. Время 8-45, пора бы уже сообщить боссу, что меня не будет на работе.
– Слушаю, – сразу отвечает на звонок, как только я нажимаю иконку вызова у его имени в записной книжке телефона.
– Владимир Сергеевич, – бубню в трубку невнятно. – Это Ирина Чижик.
– Чижик?
Ох, едва ли он знает и помнит меня. Вон, напрягает извилины.
– Младший бух…
– Ты серьезно? Деменцией не страдаю.
– Просто вы это… так спросили… как будто…
– Я так спросил, потому что это не твой голос! – рявкает на меня сурово. А я еще больше мямлить начинаю что-то нечленораздельное. – Только не говори, что ты заболела!
– Ангина, – хриплю, надеясь, что Катькин хирург в больничном листе сможет написать тонзиллэктомию.
– Температура высокая? Давай вызову врача?
– Спсипа, – шепчу, волнуясь. Что это за забота такая внезапная? – Я уже вызвала врача.
– Ирина, не переживай ни о чем. Я перенесу встречу с Мещерским на следующую пятницу. Как раз вернусь в Москву к этому времени.
О, боже! Мой босс – святой человек! Пусть все невзгоды обходят его стороной!
– Хорошо. Я передам отделу кадров номер больничного, – клянусь, скрестив пальцы и зажмурившись.
– Не нужно. Не открывай больничный, иначе в зарплате потеряешь. Я отпускаю тебя с сохранением отпускных дней и зарплаты. Как только почувствуешь себя лучше, выходи.
– Владимир Сергеевич, вы самый лучший! – в сердцах едва не признаюсь ему в любви. И стараюсь заставить свою совесть заткнуться. Он заботится обо мне, а я его обманываю! Гореть мне в аду!
С другой стороны, должен же хоть кто-то из мужчин немного поддержать меня после всех несчастий, что они мне причинили?
– Чижик, таких сотрудников я только рад поощрить. Выздоравливай! Если что-то нужно будет, пиши. На звонок могу не ответить.
– Хорошего отдыха, Владимир Сергеевич!
Искренне желаю ему, от чего мой голос прорезается и становится прежним.
– И тебе скорейшего выздоровления!
Быстро сбрасываю вызов, чтобы он не успел ничего сообразить.
Так, теперь надо как-то попробовать с совестью договориться.
Глава 5. Ну ты и терпила, Чижик!
С совестью можно не договариваться, когда у тебя есть такая подруга, как Катя Калинина.
Она отпросилась с работы уже к обеду, чтобы приехать и накормить меня куриным бульоном с лапшой – пищей богов, на самом деле!
Я знаю, где она его купила. Мы с ней частенько после работы захаживали в кафешку с узбекской кухней, когда только-только устроились на работу. А по счастливой случайности – мы попали в компанию «Мэйджик Перфоманс Девелопмент» практически в одно время. Но последние три месяца я головы не поднимаю из-за завала на работе и времени на посиделки у меня не осталось.
Тут даже муж не выдержал, нашел себе Янку-губошлепку.
Но суп – это лишь тактический ход для успокоения моей души. Потому что сразу после него мы отправляемся в крестовый поход за моими вещами.
Замки Никита еще не успел сменить. А может и не думал даже.
Я надеюсь, что он, в отличие от меня, не стал брать больничный и сейчас на работе. Сталкиваться с ним нет совершенно никакого желания.
На этот случай у Кати есть план Б – то есть она сама. Она уж точно не даст мне развесить уши, если Никита будет искать способ примириться.
Но то, что нас ожидает за дверью – гораздо хуже.
В нашей квартире, да-да, в семейном гнездышке, в котором мы планировали будущую жизнь, расхаживает в моем же шелковом халате та самая Яна!
– Так, тихо! Команды «фас» не было, – отталкивает меня за спину Катька ровно в тот момент, когда я хочу выдернуть все нарощенные блестящие патлы этой ш… женщины с низкой социальной ответственностью!
– Пусти! Я ее в окно выкину! – рвусь, но откуда в Катюхе, которая на голову ниже меня, столько силы?
– Чижик! Я тебя сейчас выгоню! – рявкает на меня и я тут же успокаиваюсь. Просто мысленно желаю этой дряни все самое гадкое в наилучшем виде.
– Проваливайте, давайте! Или я позвоню Никите и…
– Или я позвоню в полицию, покажу свою прописку, а ты пойдешь на хрен! – обрываю ее. Что там про отстаивание личных границ? Сейчас я ей покажу границы! Мужа моего увела? Квартиру не получит!
Янка закатывает глаза недовольно и освобождает нам путь к моему шкафу.
– Давай, просто заберешь вещи и завтра спокойно полетишь в свой шикарный отпуск, – просит меня Катя. – А потом уже этой даме с низкой социальной ответственностью волосы и оторвешь. Договорились?
Яна уши свои развешивает и внимательно слушает. А Катюха специально это все говорит.
– Приедешь отдохнувшая, загоревшая, а тебя Давыдов будет ждать! Красота! Еще и повышение получишь! Я-то знаю! – елейно восторгается Катя, пока я кидаю все свои летние вещи в мой старенький чемодан, с которым я еще с Казани в Москву приехала шесть лет назад.
– Катя, у меня раздельного купальника нет. Только вот этот, – демонстрирую единственный цельный купальник, который я приобрела, чтобы ходить в бассейн. Но до него я, естественно, так и не дошла. Когда бы? Тренировок три раза в неделю на групповых занятиях мне выше крыши. И то не успеваю.
– В Турции купишь! – весело машет рукой Катя.
Благодаря ее поддержке и остротам, мне удается легко собрать чемодан. Беру еще свою спортивную сумку, закидываю в нее косметику, фен и прочие штучки и желаю удачи Яне. Нет, я-то конечно желаю ей заразиться ротавирусом где-нибудь за городом и гораздо более красочно. Прошу сильно не обустраиваться, потому что на развод я подала и намерена разделить имущество пополам с законным мужем.
Когда мы уходим, Яна молча провожает нас тяжелым взглядом, красная от злости. Уф! Пусть радуется, что мне завтра лететь на шикарный отдых! Иначе точно шевелюру бы ей проредила.
– Вот же дрянь! – в сердцах возмущается Катя уже в такси. – Ну ты и терпила, Чижик! Не жалко свою квартиру оставлять этим двоим? Может, надо было бывшего с этой Яной выгнать?
– У меня нет сил на сопротивление, Катя, – я откидываюсь на заднем сиденье и закрываю глаза. Голова гудит после ночного веселья и унизительной встречи с любовницей мужа. – Я слишком сильно устала. От работы, от своего неудавшегося брака, от… знаешь, мне как будто не двадцать пять, а сорок пять. Уже пожила, все повидала, мужик находит другую, и я на все машу рукой.
– Но тебе двадцать шесть. И я уверена, ты всех мужиков в Турции с ума сведешь!
– Боюсь, мне сейчас не до новых отношений, – качаю головой, пытаясь побороть в себе истерику и слезы.
– Ой, да прям! А когда будет до них? В старости? Знаешь, просто твой муж-пиявка все соки из тебя выжал. Сейчас съездишь в отпуск, наберешься сил и вот увидишь, как твои любовные чакры заново откроются.
Не знаю, как Катя это делает, но я снова улыбаюсь.
Эх, а что если пока я была замужем за козлом-изменщиком, возле меня находилась моя судьба? А я, храня верность, упорно не замечала широкий разворот плеч, внимательный взгляд и даже элементарную заботу.
Интересно, я нравлюсь Давыдову также, как он мне?
Что? Черт-черт! Выкинь эту идиотскую мысль из головы! Немедленно!
Краснею перед подругой, боясь, что она умеет читать мои мысли.
– О ком это ты там думаешь, Чижик? – ехидно спрашивает Катя, а я молюсь, чтобы таксист ехал как можно быстрее.
– Знаешь, я, оказывается, сама невольно подтолкнула Никиту к измене, – приходит ко мне другая мысль.
– О, нет! Начинается, – закатывает глаза Катя. – Если ты начнешь про прощение предателя, я тебя сама лично стукну чем-нибудь тяжелым.
– Что? Нет! Фу! – морщусь я. – Я к тому, что я не люблю Никиту и хотела развестись с ним еще сразу после нашего «медового» месяца.
– Да ну?
– Да! Но все думала, что стерпится, знаешь ли, слюбится. Зачем же я замуж тогда за него выходила?
– Была дурой? – совершенно правильно предполагает моя подруга.
– Была дурой, – соглашаюсь с ней я. – И терпела вот это и терпела. Может, и на работе задерживалась, чтобы домой не идти.
– Да, я вижу, как тебе жаль, что ты подала на развод, – тыкает меня локтем в бок Катя.
– Но все же я ожидала хотя бы минимального уважения. Знаешь, из разряда – Ирин, я тебя больше не люблю, давай разведемся. Мне нравится другая женщина.
– Ой! Придумала! А кто ему кушать будет готовить? Стирать? Убирать? Сопельки подтирать? Янка что ли? Ты ее видела? Я уверена, она даже не в курсе, с какой стороны микроволновка открывается.
Смеюсь, как недорезанная чайка, пугая водителя. Бедняга, сейчас от волнения свернет с пути навигатора и привезет нас прямиком в психушку.
Одно радует, что мне хватает оптимизма, чтобы сохранить бодрость и пережить развод.