Ещё не зима

Размер шрифта: 13

ISBN 978-5-0067-4403-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СТИХИ

«Женщина застыла перед зеркалом…»

Женщина застыла перед зеркалом,
Вглядываясь в незнакомый образ,
Словно у портного за примеркою,
Будто заступив в чужую область.
Что там за поверхностью таинственной?
Так и тянет в омут с головою.
Только в отражении единственна,
Потому что полноценней вдвое.
Чтобы отыскать себя свободною,
В зеркало смотреться надо мудро,
И тогда, что было чужеродного,
Пропадёт, осыплется как пудра.

Кукла

Я – кукла? В чьих руках? В которой пьесе?
Откройте же хотя бы точный жанр!
Возможно, усмирить могла бы жар,
Который осторожность перевесил.
Кто кукловод? Насколько он учён?
Умеет ли использовать науку?
Руками развести сумеет скуку,
А может непричастность предпочёл?
В горячем нетерпении утех
Уже расположился зритель в зале.
Зачем же вы их всех сюда созвали?
Они хотят меня поднять на смех.
Скорей всего случится полный крах.
Раздастся улюлюканье лихое.
И это ведь не самое плохое.
Намного хуже этот чёрный страх.
Но так устроен театр, и он же мир:
Выталкивать старается на сцену.
И каждому готовит тут же смену,
Чтоб выпустить, как только стал не мил.
Пока в лицо мне жарко хлещет свет,
Стараюсь я партнеров чутко слушать,
В свою игру вложить пытаюсь душу.
И за себя могу держать ответ.

«Уж если сочинять, то о любви…»

Уж если сочинять, то о любви,
Словами одевая хрупкость тени,
Пока другие разбивают лбы
Об ими же воздвигнутые стены.
Не мучиться, гадая по глазам,
Насколько долговечно притяженье,
А вездесущим доверять словам.
В них истина находит отраженье,
Как в зеркале. Но скажет кто – в кривом,
И отвернёшься, может быть надолго.
Упрямый в огорчении своём,
Обычном продолжении восторга.
Обожествлять возлюбленных своих-
Счастливчикам доступная награда.
Но если трепет восхищенья стих,
Воспоминанья отравляют ядом.
Как только пропадёт отравы боль,
С трудом, но отряхнёшься от былого,
И станешь примерять другую роль,
Искать всё объясняющее слово.
На возгласы обиды изорви
И приготовься к достиженью счастья.
Уж если говорить, то о любви,
И фразы наполнять беспечной страстью.

Бессонница

Бессонница – поэзии пора,
Часть суток, одержимая стихами,
Когда слова не терпят до утра,
Не помещаясь в разговорной раме.
Они легко уложатся в строку
И образуют свой союз особый.
Все замыслы достойно нарекут,
Преодолев загадочность и робость.
Так между явью и прозрачным сном
Рождается особое сословье.
Косноязычье послано на слом,
И ночь переполняется любовью.

«Как друг от друга мы зависим…»

Как друг от друга мы зависим:
От взглядов, слов и разных действий,
От разговоров, встреч и писем,
Всего того, что было в детстве.
Пусть даже важное завесим
И задушевное запрячем.
Так много сопричастность весит —
Не осмеём и не оплачем.
Любой из нас не просто винтик
В огромном двигателе сложном.
Его попробуйте-ка, выньте —
Сломается, что только можно.
Переплелись контактов нити
И крепко привязались к людям.
Мы обеспечены магнитом,
Который для разгадки труден.
Освободиться не удастся,
Противодействовать не выйдет.
Всеобще сестринское братство,
Не отпускает нас на вылет.

Сны

Если спится, то разное снится,
Пробирается сквозь ресницы,
Пролезает легко и споро
Через нежные их заборы.
И глазам открываются звенья
До того недоступные зренью.
Отразится в душе перспектива
До того несусветно красива,
Что проснувшись услышишь не сразу,
Как шептать тебе пробует разум.
Сны умеют втянуть круговертью
В состояние жизни и смерти,
В происшествия странного свойства,
В настроенье борьбы и геройства.
Может это во благо нам данный
Превентивный сигнал мирозданья?
Кто его разгадать не пытался:
Кто с Луны, кто с Венеры, кто с Марса.
Только строго хранят небылицы
За своим частоколом ресницы.

«Ничего пока не окончено…»

Ничего пока не окончено,
Даже если закрыта дверь,
Даже если окно заколочено,
И звонка бесконечна трель.
Пусть никто никогда не выбежит
На отвергнутое крыльцо.
Годы голову солнцем выбелят,
Сетью трещин накрыв лицо.
Самый странный раздел – заключение.
Невозможно все темы закрыть.
Крохи истины ищем в мучениях,
Трудно выявить правды нить.
Не получится стать уверенным,
Что все в мире открыто нам,
Что всё важное точно сделано,
И всем роздано по серьгам.
Даже если уже не дышится,
Даже если руки не поднять,
Что-то новое в память запишется,
Встрепенётся душа опять.
Хоть немало итогов – стикеров,
Только в фильме есть надпись – конец.
Но недаром придумали сиквелы
В утешенье разбитых сердец.

«Хорошо просыпаться под звуки дождя…»

Хорошо просыпаться под звуки дождя,
Слушать воду, что оземь летит беспрерывно.
Если веришь, что солнце придёт погодя,
Можно всласть наслаждаться гармонией ливня.
Жизнь рождалась в воде, и оттуда мы все
Афродитой когда-то ступили на сушу,
И поэтому любим купаться в росе,
А моря-океаны врачуют нам душу.
Что-то вышло не так и пошло не туда.
Мы забыли, как плавать, не чувствуя веса,
Наслаждаться свободой, грести без труда,
Сквозь туман огорчений и горького стресса.
Есть предчувствие воли в открытии дня,
Тянет ближе к воде, где б она ни звучала.
И готов, оттолкнувшись от самого дна,
Возвратиться туда, где случилось начало.

«Чудак человек ко всему привыкает…»

Чудак человек ко всему привыкает:
К хорошему самому, к очень плохому,
К тому, что он Авель, к тому, что он Каин,
К парению в счастье, к душевным надломам.
Нет тяжести, что не взвалил бы на плечи,
Нет выси, куда не взлетел бы бесстрашно,
Нет силы, которой не стал бы перечить,
Нет глупости, что не свалял бесшабашно.
Пусть классик сказал, что привычка – замена
Для счастья, и все мы поверили в это.
Смиряем порывы стихийных стремлений
И бережно чтим постоянства приметы.
Но время упорствует в смене укладов,
Витки изменений ложатся всё круче.
В мгновения рай обращается адом,
И солнце скрывают опасные тучи.
Орудует век неожиданно бурно.
Приходится красться сквозь чащи и кущи.
Не будем же делать привычку натурой,
Откроем глаза и научимся слушать.

Кот

Кот придаёт устойчивость житью.
Работает фундаментом сознанья.
Доверимся природному чутью
Пришедшего из космоса созданья.
Кого он любит, те любезны нам,
Насторожится – стоит приглядеться.
А если учиняется бедлам,
То не со зла, а от веселья сердца.
Успокоенье огорчённых душ
Устроилось в мурлыканьи уютно.
Уже не скажешь, что совсем не дюж,
Пойти нельзя дорогою беспутной.
Нет, кот не идол. Не обожествим
Его не до конца понятный разум.
Но как же хорошо быть вместе с ним
И удивляться хитростным проказам.

«Нет сомнений в том, что ты есть…»

Нет сомнений в том, что ты есть.
Нет сомнений в том, что ты прав.
Но где взять сил, чтобы ждать весть,
Ведь для этого надо поломать нрав.
Время тянется медленно как в кино.
Мы попали в него, словно в сеть улов.
Ты являлся нам только так давно,
Что уже исковеркался смысл слов.
На любой звук отголосок быстр,
Только тонет в море пустых речей.
Так что нам не успеть разгадать смысл,
Оценить текст и понять чей.
Дай же нам знак, укажи путь,
Чтобы было проще сомненья смять,
Чтобы в толще дней проступила суть,
Чтобы не смогли возвратиться вспять.

Поляне в Щелыково

Отражаются руки в колодце,
Где чернеет в былое провал.
Отвернулось янтарное солнце.
Небо кто-то узлом завязал.
На поляне и мрачно, и звучно,
Нежно ветер трепещет в траве.
Этот день ещё плохо изучен,
Но я с ним в чистокровном родстве.
И каким ни случилось бы после,
В этом месте сейчас находясь,
Ощущаю заветно и остро
С ним свою абсолютную связь.

Горьковское море

Посмотри налево – море рядом,
А направо – горы и леса.
Здесь творятся тайные обряды.
Тут и происходят чудеса.
Помолчим. Почувствуем минуты,
Времени жестокий обмолот,
Как трещат назойливые путы,
Нас не отпускавшие в полёт.
Мы вот-вот от них освободимся,
Взмоем в неземную красоту.
Ярче, чем алмазы от Де Бирса,
Те, что украшают высоту.
И пока они висят, как прежде,
Не принадлежа ни одному,
Тешит осторожная надежда,
Дорогая сердцу и уму.

«Куда уходит человек…»

Куда уходит человек
Не временами, а навек?
И не вернётся вовсе
Ни вечером, ни после.
Его мы будем долго ждать
И без него скучать опять
По одному и вместе.
Пустым осталось место.
Зияет чёрная дыра.
Проиграна с судьбой игра.
Умеет душу салить
Разбушевавшись память.
И всё терзает «Если бы…»,
Когда бы не были слабы,
Могли, но не сумели,
А может не посмели.
Куда уходит человек?
В какой простор, в какой ковчег,
В задумчивые дали —
Узнаем мы едва ли.
Но может быть когда-нибудь
Мы тоже сможем отдохнуть,
Послушны воле свыше.
И там о нём услышим.

«Может ли лето закончиться точкой…»

Может ли лето закончиться точкой,
Мирно улечься в прокрустову строчку,
Робко истаять в насмешливых лужах,
Тихо смириться, что стало не нужно?
Нет, невозможно. Лишь молния с громом,
Небо измучив особым изломом,
Выжжет листву до багрянца и охры,
Так что деревьям не пикнуть, не охнуть.
Сникнет трава и устанут растенья.
Тёплая нежность уляжется тенью,
Словно остаток лихого загара,
Чтобы напомнить – всё было недаром.
Лето не может уйти беззаконно.
Спрячется мастерски в нише оконной.
Лето не может уйти беспричинно.
Мы же не зря его речи учили,
Чтобы они задушевно звучали,
Зимними нас утешая ночами.

«Темно. Играет саксофон…»

Темно. Играет саксофон.
Он так отчаянно влюблён,
Так нежно услаждает слух,
Что свет не выдержал – потух.
И лишь дыхание одно
Колышет чёрное окно.
Гармония прогонит страх.
Звук полетит на всех парах
Навстречу сердцу и уму,
Усердно разгоняя тьму,
И обещая, что воспет,
Вернётся очень скоро свет.

«Кто высоко сумел взлететь…»

Кто высоко сумел взлететь,
Тому особо больно падать,
Ждать, что, ударившись о твердь,
Надолго потеряешь память,
Что перепутав низ и верх,
Подняться вовремя не сможешь,
Что оказавшись хуже всех,
Надолго крылья в ящик сложишь.
И не расправить их потом.
Не рассмотреть в минуту славы,
Что неожиданный фантом
На жизнь твою имеет право,
Что незаметное чуть-чуть
Разрушит гордую удачу,
Заслуги сможет зачеркнуть,
Победы песнь переиначить.
Легко катиться вниз с горы,
Но трудно лезть наверх по склону.
Смирись – таков закон игры,
В другой игре – свои законы.

«Бога носит в себе человек…»

Бога носит в себе человек
Целый день, целый год, целый век.
Эта ноша всегда тяжела,
Ведь добро полновеснее зла.
Чтобы быть защищённым в борьбе,
Прячем нежность укромно в себе.
И спасая от злобы людской,
Свет души укрываем рукой.
Только б он навсегда не погас,
Оставаясь невидимым в нас.

Яблоки

Несравнимые ни с чем
Звуки падающих яблок.
День, пока ещё ничей,
По осенней моде ярок.
Завершается тепло.
Ставни на зиму закрыты.
Лето с грохотом ушло,
Унеслось с весёлой прытью.
Непреклонно, словно рок,
По земле стучат удары.
Опадания восторг
День пьянит хмельным угаром.
Переходная пора
Свой уклад диктует строго.
Начинается с утра
Подведение итога.
Ищем тщательно опять
То, во что сумеем верить.
Всё, что надо посчитать,
Можно в яблоках измерить.

«Настолько мир несовершенен…»

Настолько мир несовершенен,
Что хочется подставить шею
Под правосудье палача.
И не противясь, не крича,
Покончить разом с тем, что плохо
С собой справляется эпоха.
Засунув голову в петлю,
Захочешь прошептать «люблю»
Всему для сердца дорогому:
Друзьям, мечтам, родному дому,
Тому, что не увидишь впредь.
И очень страшно не успеть.
Манит последняя дорога,
Но о покинутых тревога
Решимость не даёт найти
Уйти по этому пути.

Ещё не зима

Ещё не зима, но уже не отрада.
Утерян весёлый азарт упоенья.
Смиряется буйство цветения сада,
И головы вниз опускают растенья.
Ещё не зима, но уже не утеха.
Окончен души восхитительный отдых.
Всё глуше звенящие россыпи смеха,
Прозрачней тревога, печальнее воздух.
Ещё не зима, но уже хладнокровно
Разрушились силы любовных магнитов.
Сменилось молчаньем бесед многословье,
Признания жаркого солнца забыты.
Ещё не зима, но уже очень скоро
Обрушится снег, и мороза причуды
Насыплют сугробов горбатые горы,
Хрустальные знаки поставят повсюду.

«У каждого свои поводыри…»

У каждого свои поводыри.
Куда ведут? В какую даль заводят?
То оттащить стремятся от дыры,
То вдруг толкают в ледяную воду,
То спорят, то к согласию придут,
То кружат на одном и том же месте,
То пряники используют, то кнут,
И вечно врут, когда приносят вести.
Поэтому так хочется прозреть,
Слепым не оставаться ни мгновенье,

Продолжить чтение