Enigma

Глава 1. Инфекция.

– Застрелите меня, пожалуйста. Это первое, о чем я подумала, только что прось, как я хотя бы вчера до дома дошла, и какого черта я опять так накидалась. Время всего лишь 8 утра, и чего я так рано проснулась.

Я разблокировала телефон и увидела на обоях себя… с ведром КФС на голове. Какого? Я быстро набрала Олю.

Гудки… Надеюсь, Оля ответит. Ей завтра на работу, поэтому они с парнем сегодня утром должны уезжать.

– Оль, привет, ты как? Живая? Ты уже уехала?

– Привет, я-то да, живая, много не пила вчера, но вот ты… Да, сейчас уже выезжать будем.

Мне стало не по себе, я поняла, что рассказ Оли будет вызывать у меня, как обычно, огромное чувство стыда и неловкости.

– Ты вообще что-нибудь помнишь?

– Нет, я даже не помню, как домой попала.

– оно и понятно , выпить 6 стекляшек , бутылку вина и шлифануть водкой , не любой мужик это вывезет , а тут хрупкая девушка . И вообще хорошо что вчера бабушка у меня в ночь на смене была , а то давление ты ей точно бы подняла .

– Застрелите меня, пожалуйста. Это первое, о чем я подумала, только что проснувшись. Вечно забываю, что мне уже не 16 лет, когда последствия выпитого ящика алкоголя на утро проходили бессимптомно. Столько раз обещала себе не пить в таких количествах, и вот опять. Как же я ненавижу себя за это. И, конечно, как обычно, не помню, что я вчера вытворяла, ну точно ничего хорошего. Я решила позвонить Оле, чтобы спросить, как я хотя бы вчера до дома дошла, и какого черта я опять так накидалась. Время всего лишь 8 утра, и чего я так рано проснулась.

Я разблокировала телефон и увидела на обоях себя… с ведром КФС на голове. Какого? Я быстро набрала Олю.

Гудки… Надеюсь, Оля ответит. Ей завтра на работу, поэтому они с парнем сегодня утром должны уезжать.

– Оль, привет, ты как? Живая? Ты уже уехала?

– Привет, я-то да, живая, много не пила вчера, но вот ты… Да, сейчас уже выезжать будем.

Мне стало не по себе, я поняла, что рассказ Оли будет вызывать у меня, как обычно, огромное чувство стыда и неловкости.

– Ты вообще что-нибудь помнишь?

– Нет, я даже не помню, как домой попала.

– Оно и понятно , выпить 6 стекляшек , бутылку вина и шлифануть водкой , не любой мужик это вывезет , а тут хрупкая девушка . И вообще хорошо что вчера бабушка у меня в ночь на смене была , а то давление ты ей точно бы подняла .

– Прям на стоооолько все плохо было ? Да я так и поняла уже с утра что двумя стекляшками которые я планировала выпить , тут и не пахнет

– Естественно , мы с тобой выпили по две бутылочки как и планировали , и я предложила расходится . Но ты как обычно … Оль пошли еще что-нибудь купим , ты же знаешь что когда ты делаешь щенячьи глазки , я просто не могу тебе отказать .

– хех, ну извините

– В общем купили мы еще по 4 бутылочки пенного, тебя уже тогда унесло и ты начала орать – ,, царица, царица,, . Я подумала ну все, началось как обычно, пора закруглятся, но ты не в какую не хотела расходится . Начала мне втирать про своего якобы бывшего, какой он козел и бла бла бла , все равно я на 100 проц. уверена что вы опять как обычно скоро сойдетесь .

– Да не сойдемся мы с Марком, он меня везде в ЧС кинул. И на звонки не отвечает. планирую сегодня до него сходить

– Ты серьезно блять? Ты нечего не перепутала? Не когда не унижайся, это мужики должны бегать за тобой, а не ты за ними.

– Ладно Оль, не начинай, дальше то, что было?

– Дальше, ладно, слушай. Ты потащила меня в бар, накупила там алкоголя, и вроде мы собирались уже идти, но тут заиграла твоя любимая песня, ты выпила три шота залпом, залезла на барную стойку и начала танцевать и орать во все горло эту песню.

Нас вывели охранники, тебя, кстати, вытаскивали два огромных мужика, потому что один не справился, так как ты убегала от него по всему бару, сшибая по пути людей, кстати. Теперь ты в черном списке этого бара.

Пока мы шли до меня, ты, не переставая твердила, что очень хочешь острых крылышек КФС, но время было два часа ночи. И тебя это не остановило, ты зашла на Avito, и как ни странно, там нашелся один идиот, который продавал ведро крыльев у нас в городе за 4000 рублей. Ты позвонила ему, он, естественно, спал, но с 15 раза ты дозвонилась до него. Он тебя, конечно, сразу послал, но помимо того, что он и так цену накинул в 10 раз дороже, ты ему предложила 8 тысяч за это ведро. И какого черта ты назначила ему встречу через 20 минут в парке, который, блять, вообще в обратную сторону от моего дома.

Я думала, что продавец так и не появится, но не успели мы подойти, как я увидела человека с пакетом. Ты сразу побежала к нему, вручила ему 8 тысяч и забрала свои крылья. Ты даже не спросила, когда он их купил, может, им уже неделя была, а то и месяц.

Потом ты захотела угнать машину у Марка, я еле тебя остановила, правда, я не знаю, как бы ты это сделала без ключей и с учетом того, что она, скорей всего, на сигнализации. Пока мы шли до меня, ты жадно уплетала крылья и даже со мной ни одной штучкой не поделилась, хотя я просила.

У меня дома ты в одну харю выпила сначала бутылку вина, а потом перешла к водке, которую мы купили в баре. У тебя уже настолько заплетался язык, что я не слова не понимала, что ты там бормотала, потом ты одела ведро на голову и орала, что ты босс КФС, и тебе должны платить за рекламу, связь я не уловила, ну да ладно.

Кстати, ты попросила тебя сфоткать, чтобы ты поставила это на аватарку, чтобы все знали, что ты соучредитель КФС (ну это ты так орала). Но вместо того, чтобы поставить на аватарку, ты поставила это фото на обои своего телефона. И слава богу, что ты не смогла поставить это на фото своего профиля.

– Пиздец, хорошо, что я на аватарку это не поставила. Дальше что-то еще было? Или это весь стыд?

– Я точно не уверена, потому что после этого ты пробормотала, что тебе срочно нужно домой, потому что у тебя коты голодные, быстро собралась и побежала домой. Я хотела тебя проводить, но ты меня уверила, что ты дойдешь до дома своими силами, а точнее добежишь. Я посмотрела в окно, проверить, точно ли ты сможешь дойти сама, и увидев, что ты бежишь на всех скоростях, поняла, что все в порядке. Придя домой, ты мне, как и обещала, позвонила и сказала, что все в порядке, ты покормила собаку и сбросила трубку.

Я была очень удивлена увиденному, так как не помнила, что делала вчера. Мне было стыдно, и не перед кем-то, а перед самой собой. В голове крутились постыдные сцены, о которых рассказала Оля. Чем больше я думала об этом, тем больше хотела провалиться сквозь землю от стыда.

На полу возле холодильника стояли две миски: одна с водой, другая с кошачьим кормом, и рядом лежала огромная игрушка собаки. Я не могла понять, откуда взяла кошачий корм и игрушку. Мне стало ясно, что больше я не буду пить. Я решила бросить это дело и больше не употреблять ни грамма алкоголя.

Я пошла на кухню, чтобы попить воды. Мысли о произошедшем не давали мне покоя. Я чувствовала себя неловко и смущённо. Мне хотелось забыть этот вечер и начать всё с чистого листа.

Оля была права: я действительно перегнула палку. Мне нужно было остановиться и задуматься о своём поведении. Я не хотела, чтобы мои близкие переживали за меня. Я должна была взять себя в руки и изменить свою жизнь.

Я решила, что больше не буду допускать таких ситуаций. Я постараюсь быть более ответственной и заботиться о своём здоровье. Я поняла, что алкоголь может привести к неприятным последствиям, и хочу избежать их в будущем.

Ладно, самокопанием можно заниматься вечно, ну, пора бы привести себя в порядок, умыться, перекусить и садиться за работу.

Оля была права, все-таки лучше работать на себя и самой себе график составлять, и зарплата у меня даже выше, чем у моей мамы несмотря на то, что она у меня заслуженный кардиохирург, и самые серьезные операции в городе доверяют только ей.

Отца по зарплате мне, конечно, еще не удалось переплюнуть, он был военным, работал на Global Intek, но он умер в 2012 году, несчастный случай, подробностей нам так и не рассказали, а дело просто замяли.

Умывшись и съев небольшой завтрак, я уселась за ноутбук, на экране был открыт пустой вордовский документ. Я недавно закончила писать книгу, а идея для новой книги так и не приходила. Я уже неделю сижу перед пустой строкой, пишу, стираю, пишу, стираю. Все не то. Прошлую книгу было писать намного проще, т.к. частично я писала о себе и моих отношениях с Марком.

Вообще говорят, что все авторы пишут о себе, но моя история закончилась, а писать что-то нужно. Так я сидела, думая вообще не о новой книге и ее сюжете, а об моих отношениях с Марком. Я с ним рассталась неделю назад, и как же хорошо, что мне от бабушки осталась квартира в наследство, есть хотя бы свой маленький уголок в этом огромном мире, откуда меня никогда не прогонят и куда я в любой момент могу уйти. Ах да, Марк не просто мой парень… Мы женаты. Но ничего не поменялось, абсолютно. Я не воспринимаю его как мужа, он для меня все так же мой парень. Да и все вокруг считают так же.

Странно вот что, то ли это из-за алкоголя, то ли еще из-за чего, но я сейчас задумалась и поняла, что не могу вспомнить день нашего знакомства с Марком, и вообще все воспоминания какие-то мутные, как будто помню одно, а на деле было другое. Ладно, наверное, это из-за алкоголя. По крайней мере, я точно помню, из-за чего я ушла от Марка.

*Звонок на телефон*

Мои раздумья прервала мама, позвонившая мне на телефон.

– Привет, мам, как дела?

– Алис, происходит что-то неладное, я сама не до конца понимаю, но за последние 2 часа поступило огромное количество пациентов, у нас огромная нехватка персонала. Одной скорой категорически не хватает на весь город. Никогда подобного не было. Моя смена должна была уже закончиться, но теперь меня не отпустят. Сейчас собирают весь медперсонал, даже тех, кто в отпуске или на больничном, обзванивают.

– Мам, не переживай так, наверное, опять ковид обострился.

– Да в том-то и дело, что у всех пациентов, недавно поступивших (а их более 100), тест на ковид отрицательный. Мест также не хватает, все коридоры забиты пациентами. Если так и будет продолжаться, то мест на всех просто не хватит.

И самое страшное – это их симптомы, ни один из этих симптомов ранее не относился к ковиду. Все за сегодня поступившие с тяжелой степенью гипотермии, температура тела ниже 28 градусов, и она продолжает уменьшаться.

Никакие лекарства, уколы, даже йод не помогают поднять ее. Таких случаев у нас не было, но известно, что температура тела ниже 26,5 считается смертельной для человека. Также у всех черные глаза, т.к. их зрачки расширены до максимально возможного размера. У всех обильное слюноотделение, и каждый, кто еще не в коме и может хоть как— то коммуницировать, умоляет, чтобы его покормили. А употребив пищу, сразу просят еще еды.

Некоторые буйные, попав в больницу, сразу бегут в пищеблок и употребляют все, что видят. Санитары и медбратья просто не справляются с ними. Они почти опустошили недельный запас продуктов для пациентов.

И самое страшное, что они как животные (извини, не по медицинской этике, но по- другому не могу их назвать). Замороженную курицу, мясо грызут прямо так, даже кости прогрызают. У некоторых зубы трескаются, но это их не останавливает, они уже вперемешку со своей кровью и кровью от мяса заглатывают продукты.

Алис, постарайся сегодня не выходить никуда, пожалуйста. У тебя очень слабый иммунитет, и я боюсь, что ты где-нибудь подхватишь этот вирус. Вспомни, как трудно тебя вылечили, когда ты ковидом болела. Пять дней держалась температура под 40.

– Что за чертовщина у них там происходит? Вот так утречко началось…

– Мам, это полный ужас, у меня от всей этой жути аж мурашки пошли. Ты- то сама как? Ты хотя бы маску с перчатками надела? Смотри там тоже аккуратней, не заразись. Ну, это точно не корона, и так странно, что температура настолько пониженная, и главное, ты говоришь, у всех. Обычно я знаю, что когда организм борется с вирусом или инфекцией, он наоборот поднимает температуру тела. Да и вообще все симптомы какие-то странные, особенно сырое мясо и зубы, бррр, опять мурашки пошли.

– Ладно, Алис, не думай об этом. За меня не переживай, я 30 лет в медицине, меня уже ни один вирус не берет, ты же знаешь, и, конечно, я надела и маску, и перчатки, не переживай. Ты меня услышала? Не ходи сегодня никуда. Примерно 40 пациентов в коме, и шестерым констатировали смерть. – Ирина Викторовна, срочно! Терминальное состояние! – Бегу!

– Все, Алис, не могу больше говорить! Береги себя!

Мама повесила трубку… Шесть людей за сегодня умерло… Обычно у нас раз в полгода по одному человеку хоронят, город маленький. А тут шестеро и за один день.

Походу, опять все на карантин закроют, как меня уже достали эти вирусы, то один, то другой. Когда уже дадут нормально пожить, только на квест собиралась ехать на этой неделе… Понятно, короче, опять все закроют и штраф за выход из дома введут. *Тяжело вздыхаю*

Глава 2 . Разложение .

Немного проанализировав звонок мамы, я вернулась к ноутбуку и попыткам начать писать новую книгу. Только начала писать первую строку, как услышала оглушающий шум за окном. Резко вскочив, ударившись о край стола и подбежав к балкону, я увидела душе трепещущую сцену – это был взрыв нескольких машин, врезающихся в бензовоз. В этот же миг я увидела ужасную картину, как люди бросались на других людей. Это был кромешный ад на земле.

Я сразу схватила телефон и позвонила маме. К сожалению, услышала только бездушные гудки. Не придумав ничего лучше, я включила новости, и сразу стало ясно, что это не только районная инфекция, такое происходит повсеместно.

Новости дня: Город в панике

– Вчера вечером в больнице города произошла вспышка неизвестного заболевания. По предварительным данным, у пациентов наблюдаются симптомы, нехарактерные для известных вирусов. Температура тела у них падает до критически низких значений, зрачки расширены, наблюдается обильное слюноотделение. Медики не могут понять, что это за болезнь, и опасаются, что она может быть смертельной. В стране введен режим карантина.

У меня случился ступор, я чувствовала каждое биение своего сердца, оно билось с ужасной скоростью. Тело начало гореть, а ноги стали ледяными. Ладошки моментально вспотели. Колени задрожали. – Что же происходит? – прошептала я, чувствуя, как паника начинает захлестывать меня.

Придя в себя, я опять набрала маму, но та не ответила. Бесчисленные попытки дозвониться до мамы сулили неудачу. Набрав номер больницы, мне ответил автоответчик, который сообщил, что все телефоны заняты. – Нет, это просто невозможно, бред какой-то, – сказала я вслух, но в глубине души я понимала, что всё это может быть правдой. И я решила, что срочно должна найти маму. – Надеюсь, с ней всё в порядке.

Я быстро оделась и вышла из дома, стараясь не привлекать внимания. Но как только я вышла на улицу, я увидела весь этот ужас вблизи, и, не совладав со своими эмоциями, я быстро забежала в подъезд. До этого момента я спускалась очень быстро с 5 этажа, не заметив множество открытых дверей. На первом этаже, на лестничной площадке были настежь открыты две двери с левой стороны и одна с правой. От странности увиденного, конкретного непонимания происходящих вещей, ощущения себя как во сне, я обратно выбежала на улицу. Оставленные открытые двери квартир напугали меня до ужаса.

– Что со мной происходит, почему меня так трясет-то, блять, – с огромным чувством страха произнесла вслух я. Я в ступоре смотрела на свою улицу. Не понимаю, как буквально за день чудесная, зеленая улица могла превратиться в этот кошмар. Крики, взрывы, сирены скорой, полиции, пожарных. Сигнализации машин, орущих с других улиц. Всё это создавало атмосферу хаоса. Как будто сам дьявол спустился на землю. И это я только нахожусь во дворе у себя, боюсь представить, что происходит в городе.

Я не до конца отдавала себе отчет о своих действиях и понимании того, что вообще творится в городе. В стрессовых ситуациях я всегда привыкла прятаться за близких мне людей, и раньше это прокатывало. Но именно сегодня, к большому сожалению, я нахожусь одна. И мне придется переступить через себя, чтобы в таком состоянии дойти хотя бы куда-нибудь.

Выйдя со двора, я не увидела той картины, которую полчаса назад я видела через окно. Улицы опустели. Магазины закрыты.

Я медленно шла по опустевшей улице, прислушиваясь к тишине. Ветер гонял сухие листья, создавая зловещий шепот. Вдруг из-за угла донесся приглушенный звук шагов. Я на секунду замерла и сразу забежала за угол ближайшего магазина. Осторожно выглянув из-за угла, я увидела ужасное зрелище.

– Боже, хорошо, что он меня не заметил.

Это был мужчина лет 40, и он был до чёртиков пугающий. Я даже не знаю, могу ли я его назвать живым человеком. Кожа синеватая с зелёными выступающими венами на лбу, глаза пустые и полностью чёрные с кровавым отливом, изо рта сочится пена, стекающая каплями по его подбородку. Он передвигался одной ногой, а вторую, из которой сочилась кровь, просто волочил за собой, как будто эта часть ноги уже не принадлежала ему, а просто болталась.

Он резко остановился и начал принюхиваться с соответствующим ему рычанием, не похожем на ранее слышанные мной. Я крепче сжала ремешок портфеля в руках, чувствуя, как страх опять парализует меня.

– Только не сюда, только не сюда, пожалуйста, только не сюда. Молила я, чтобы он просто прошёл мимо. Т.к. обходных путей до больницы не было, и путь к ней как раз лежал через этого мужчину.

– Ну не может быть этого, ну не бывает такого в реальной жизни, это бред какой-то. Я, наверное, как обычно сплю, мне просто снится кошмар, надо просто проснутся. Ну не может же быть, что это реально ходячий труп. Такого не бывает.

Мужчина резко повернул голову в мою сторону, и я сразу прижалась к стене максимально, насколько это было возможно, чтобы он меня не увидел. Это помогло, мужчина меня не заметил. Выглянув через минуту, я не обнаружила его на том месте, где он стоял. Он просто пропал из пределов моей видимости.

Простояв несколько минут и удостоверившись, что человек, вызывающий страх, не появится вновь, я аккуратно продолжила свой путь к больнице. И очень надеюсь, что это был единичный случай, и я больше не встречу таких людей. И что мне просто показалось, что передо мной – оживший мертвец, а на самом деле это был просто больной человек.

Выйдя из-за угла магазина, я снова оказалась на пустой улице. Тишина была такой плотной, что я слышала, как моё сердце колотится в груди. Я старалась не думать о том, что видела, но страх всё ещё сжимал моё сердце.

Я шла медленно и очень неуверенно. Рюкзак на плечах казался очень тяжелым, но это была лишь иллюзия – я пыталась найти в нем что-то, что могло бы меня защитить. Но ничего, кроме обычных вещей, там не было. Нащупав сигареты, я вздохнула с облегчением. Все-таки было что-то, что смогло меня хоть не защитить, но успокоить точно. Закурив, я успокоилась . В этой суматохе я даже забыла, что вообще курю.

Докурив сигарету, я уже старалась сохранять спокойствие, насколько это было возможно в сложившихся обстоятельствах. После дозы никотина это стало немного проще.

Наконец подойдя к больнице, я ускорила шаг, надеясь поскорей найти маму.

Когда я подошла ближе, дверь больницы оказалась приоткрытой. И я почувствовала тошнотворно-приторный запах. Он был настолько сильным, что я невольно отшатнулась, прикрывая нос рукой. Сделав глубокий вдох, я осторожно заглянула внутрь и увидела, что там пусто. Ни единого человека не было видно. Я вошла внутрь, чувствуя, как холодный воздух больницы проникает под одежду.

Я медленно двинулась вперед, стараясь не издавать ни звука. Каждый мой шаг гулко отскакивал от стен пустого холла, создавая зловещее эхо. Холодный воздух царапал кожу, а свет тускло освещал коридор, оставляя тени, словно шепчущие мне на ухо. Вдруг я заметила приоткрытую дверь в одну из палат. Из-за этой двери доносились приглушенные голоса, похожие на шепот призраков, и тихие, отчаянные всхлипы, напоминающие плач потерянной души.

Приблизившись, я почувствовала невыносимый запах, словно что-то гниющее, что-то мертвое. Я инстинктивно прикрыла рот рукавом своей кофты, но это не помогло. Воздух был пропитан ужасом, и я почувствовала, как холод пробежал по спине. Из палаты доносились слова: «Все будет хорошо, не бойся, мамочка рядом…» Голос был женский, ласковый, но в нем звучала такая безысходность, что мне стало не по себе.

Я осторожно заглянула за угол двери, стараясь не издавать ни звука, чтобы не быть обнаруженной. И замерла, словно пораженная молнией. То, что я увидела, было настолько ужасным, что я не могла поверить своим глазам.

На кровати сидела женщина, похожая на живой труп. Ее кожа была синей с бордовым отливом, как у утопленника, который провел слишком много времени в воде. Возле губ виднелись остатки чего-то мерзкого, что-то, что я не могла разобрать. Глаза были пустые и полностью черные, как будто залиты густой кровью.

На руках она держала девочку лет четырех, которая выглядела так же плохо, как и ее мать. Ее кожа была еще более синяя, чем у матери. Девочка была без сознания, возможно, уже мертва. Ее маленькие ручки безжизненно свисали, а на пол капали остатки пены, стекавшие по ее щекам, как у того мужчины, что я видела по пути сюда.

Этот момент застыл во времени, как будто сама смерть остановилась, чтобы полюбоваться своим творением. Я стояла, не в силах пошевелиться, не в силах отвести взгляд от этого ужаса. И в этот момент я поняла, что никогда не забуду то, что увидела. Женщина резко повернула на меня голову: «Помоги нам, помоги, пожалуйста, помоги, прошу, спаси мою дочь, пожалуйста, не бросай нас, ПОМОГИ, ПОМОГИ НАМ, УМОЛЯЮ».

Я сразу побежала в операционную, на второй этаж. Так как, скорей всего, мама там и, возможно, проводит операцию, поэтому на звонки и не отвечает. Я продолжала слышать крики той женщины. Это было ужасно, невыносимо, я очень хотела бы им помочь, но, к сожалению, уже было поздно. Женщине, по виду, тоже недолго осталось.

Помимо криков девушки, сзади я услышала мужской голос:

– Что вы здесь делаете?

Я сразу обернулась. Наконец-то за целый день мне удалось встретить живого адекватного человека, как же я была рада, может, он поможет мне найти маму. Я сразу развернулась и подбежала к нему. По виду это был медработник. Выглядел он нормально, и на нем был белый халат. Но его лицо выражало страх и удивление.

– Вы не видели Ирину Викторовну?

– Повторю вопрос: что вы здесь делаете?

– Мне нужна помощь. Я видела что-то ужасное на улице. И у вас здесь, в больнице.

– Что именно? – спросил мужчина, его голос дрожал.

– Людей, но они были похожи на что-то ужасающее, я даже не уверена, можно ли их называть людьми. Вероятно, как бы это странно ни звучало, но это были живые трупы…

Мужчина побледнел и посмотрел на меня с недоверием.

– Зомби? Вы серьёзно?

– Да, я полностью серьезна, разве можно шутить такими вещами? У меня до сих пор эти ужасные сцены перед глазами. Не верите, зайдите вон в ту палату, и сами все увидите. И неужели вы не слышали женских криков?!

Мужчина задумался на мгновение, а затем сказал:

– Вам нужно немедленно покинуть больницу. Здесь происходит что-то странное.

– Но я не могу уйти, мне нужно найти маму.

– Я не могу вам помочь. Вам нужно найти безопасное место и спрятаться. Уходите отсюда. НЕМЕДЛЕННО.

Я почувствовала, как страх снова охватывает меня.

Мужчина, казалось, был на грани паники. Его голос дрожал, но он старался говорить уверенно:

– Вы не понимаете, что происходит. Эти существа… они опасны. Я не могу позволить вам остаться здесь. Пожалуйста, уходите пока не поздно. Скоро здесь их будет полно, они уже умирают, а значит скоро … Совсем скоро …

– Но как я найду Ирину Викторовну?

Я отчаянно пыталась удержать слезы

– Вы не можете просто так оставить меня здесь одну!

Мужчина вздохнул и опустил взгляд. Его лицо выражало смесь страха и решимости.

–Найдите безопасное место, запритесь и не выходите. Обещайте мне, что вы это сделаете.

– Обещаю…

Прошептала я, хотя внутри меня все сжималось от ужаса.

Мужчина кивнул и, развернувшись, направился к лестнице. Его шаги были быстрыми и уверенными, но я чувствовала, что он тоже боится.

– Подождите!

Крикнула я, но он уже скрылся за поворотом.

Я осталась одна в пустом коридоре. Крики о помощи от той женщины стихли, но я знала, что это ненадолго. Я медленно двинулась в операционную, в надежде все-таки встретить там маму. Каждый шаг отзывался эхом в моей голове, и я чувствовала, как холодный пот стекает по спине. Поднявшись на второй этаж, я обомлела.

– Господи, за что мне все это? Весь этот ужас, почему именно со мной, неужели я заслужила это! Может, я вчера просто белочку поймала от передозировки алкоголем, и мне все это кажется, и сейчас я хожу по обычной больнице, где много медперсонала и ОБЫЧНЫХ больных. И скоро мне помогут, поставят капельницу, и я стану как огурчик.

Но реальность была совсем иная: на полу коридора операционной лежало множество трупов. Аккуратно пройдя через трупы, пытаясь не наступить, я дошла до двери маминой операционной. Я медленно приоткрыла дверь маминой операционной. Сердце колотилось так сильно, что казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Мама сидела на полу, обхватив голову руками. Ее лицо было бледным, как полотно, а глаза закрыты. Я не могла поверить своим глазам. Это была она, моя мама, но в то же время она была совсем другой. Из нее как будто забрали все жизненные силы.

– Мама!

Я кинулась к маме, чтобы обнять ее. Но тут мама подняла голову, и я увидела в ее глазах страх и боль. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но из ее горла вырвался лишь слабый хрип. Я бросилась к ней, пытаясь обнять, но она отстранилась.

– Алиса, послушай. Ты должна уйти. Это слишком опасно. Я уже заражена, и меня не спасти. Тебе нельзя находиться рядом со мной, я могу тебя заразить. Это не просто вирус, это что-то не с нашей планеты.

– Мам, не говори так, пожалуйста, мы тебя обязательно вылечим. Все будет хорошо, я тут видела доктора, давай я позову, я быстро.

Мама посмотрела на меня с болью и сожалением.

– Алиса, стой, у меня осталось мало времени. Ты должна жить. К сожалению, как бы мне ни было тяжело это говорить, но ты осталась совсем одна. Но ты у меня сильная девочка, я уверена, что ты справишься.

– Мам, я не одна, у меня есть еще мой муж. Я его найду, и мы поможем тебе, ты только дотерпи, пожалуйста.

– Алиса, ты должна уйти, уже слишком поздно. Это конец для меня. И Марк… Алис, прости, я не смогла ему ничем помочь…

– Боже, мам, о чем ты говоришь? Чем помочь?

– Алис… Он поступил уже мертвым.

Меня охватил шок и неверие. Мозг отказывался принимать эту информацию. В ушах зашумело, и я почувствовала, как земля уходит из-под ног.

ВОТ ТУТ По моим щекам покатились слёзы – это огромное горе, которое обрушилось на меня. Я почувствовала острую боль в груди, словно кто-то вырвал часть меня. Сердце бешено колотилось, и я не могла дышать полной грудью.

Внутри меня бушевала буря эмоций: от шока и неверия до всепоглощающей боли и горя. Я не могла поверить, что больше никогда не увижу его улыбку, не услышу его голос, не почувствую его прикосновения. В этот момент я ощутила такую пустоту и растерянность, словно весь мир вокруг меня рухнул.

Я не сразу нашла слова для выражения своих чувств, моё сознание будто затуманилось. Я пыталась осознать произошедшее, но всё было как в тумане. Мысли метались, как птицы в клетке, и я не могла сосредоточиться ни на одной из них.

В этот момент я почувствовала и гнев – гнев на судьбу, на обстоятельства, которые привели к этой трагедии. Казалось, что это какая-то чудовищная несправедливость, и я не могла понять, как теперь жить дальше.

В то же время я понимала, что я сейчас нужна маме. Я должна найти в себе силы, чтобы справиться с этим горем. Нельзя сейчас срываться, мама умирает, нужно помочь ей хоть чем-то, единственный дорогой человек для меня пока еще жив, и я должна сделать все возможное, чтобы спасти ее. Марка уже не спасти, а маме я еще могу помочь.

– Мам… Где он… Где его тело сейчас? Я не верю?

– Алис, тебе лучше не ходить туда, там небезопасно. Там очень много трупов, которые могут в любой момент…

– Мам, мне важно знать и удостовериться, что это правда он. Если я не увижу его тело, я буду думать, что он, вероятно, жив, и врачи просто что-то напутали. Ну не мог он умереть. Это же Марк…

– Алис, я люблю тебя больше всего на свете. Ты самая лучшая дочь, которую только можно пожелать, береги себя. Марк в морге на минус первом этаже. Я больше не могу боротся, прости, родная.

– Что ты имеешь в виду? —

закричала я, пытаясь докричаться до нее.

– Мама, ты не можешь так просто уйти!

Но она уже не слышала меня. Ее глаза закатились, и она рухнула на пол. Я упала рядом с ней, обнимая ее изо всех сил.

– Мама! Мама! Пожалуйста, не оставляй меня!

Но она была мертва. Я чувствовала, как слезы текут по моим щекам, и не могла остановиться. Это был конец. Конец всего, что я знала. Конец моей семьи. Конец моей жизни.

Я сидела на полу, обнимая маму, и чувствовала, как холод пробирается в мое сердце. Я знала, что мне нужно бежать. Но куда? Где найти безопасное место? Где спрятаться от этого ужаса? Я поднялась на ноги, держа маму за руку. Я не могла отпустить ее руку. Это значило, что я больше ее никогда не увижу. Я должна найти способ остановить этот кошмар. Но я знала, что это будет не просто.

Глава 3. Тень прошлого: встреча с фантомом

Меня охватила волна дрожи, тело словно стало чужим, неуправляемым. В голове не укладывалось, что это происходит на самом деле. Еще минуту назад мама была здесь, живая. С хриплым, но таким родным и дорогим для меня голосом. А теперь её сердце остановилось, и я не могла поверить, что это навсегда.

Её руки все еще хранили тепло, будто она просто уснула. На холодном кафельном полу операционной лежала её голова, глаза были закрыты. С левого глаза скатилась последняя слеза, словно она прощалась со всем, что было ей дорого.

Время будто застыло, и я не могла сделать ни шагу, ни вдохнуть. Всё вокруг казалось нереальным, как в страшном сне. Но это был не сон. Это была жестокая реальность, которая разрушила мою жизнь.

Из транса меня вывел пронзительный мужской крик, который эхом разнесся по коридорам нижних этажей больницы. Я осторожно отпустила мамину руку и аккуратно, с особыми усилиями положила её на кушетку, сдерживая дрожь в пальцах. Последний раз взглянув на маму, я накрыла её простыней, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце.

Тело всё ещё дрожало от страха, но я решила спуститься в морг, надеясь, что мама в предсмертном состоянии что-то перепутала и там всё-таки нет Марка, и он, вероятно, жив.

Все-таки я не верю, что Марк умер. Такие, как он, не умирают.

Спустившись без шума на первый этаж, я увидела несколько фигур, освещённых солнечными лучами, проникающими сквозь окна. Некоторые были в больничных халатах, другие – в обычной одежде. Среди них была та самая девушка, которая недавно держала на руках мёртвого ребёнка. Их движения были скованными, а глаза – чёрными, но от яркого солнца они казались кроваво-красными. Все они были испачканы кровью и выглядели как те существа, которых мне уже доводилось видеть.

Несмотря на мою осторожность и бесшумность, один из них, самый высокий и сильный, заметил меня. Он издал хриплый, гортанный звук и направился в мою сторону. Лифт, который вёл к моргу, находился по ту сторону от этих существ. Но мне пришлось бежать в противоположном направлении, я бы не смогла проскочить мимо них.

Внезапно я заметила, что одна из дверей в дальнем конце холла была приоткрыта. Это была та самая дверь, из которой полчаса назад доносились крики о помощи. Меня охватил ужас, я вспомнила весь этот кошмар и не хотела возвращаться в ту палату. По телу пробежали мурашки, а на глазах выступили слёзы от осознания того, что я не смогла помочь тем людям. Но, возможно, сейчас там никого нет, и это мой шанс на спасение.

Эти существа не отличались скоростью и ловкостью. Я поняла это, когда добежала до открытой двери буквально за три секунды и рефлекторно оглянулась назад. За доли секунды я успела увидеть, что несколько из них сдвинулись всего на пару метров в мою сторону. Я быстро забежала в палату, закрыла за собой дверь и подставила под ручку двери стул, который так удачно стоял рядом.

Я медленно обернулась, думая, что пока нахожусь в безопасности, и надеясь, что смогу в этой спокойной обстановке придумать, как действовать дальше. Но когда мой взгляд упал на пол рядом с тумбочкой, сердце кольнуло, и мои ноги охватил ледяной холод. Я осторожно попятилась назад, стараясь сдержать тяжёлое дыхание. Прижавшись к двери, я забыла, что там стоит стул на двух ножках, и, уперевшись в него ногами, невольно села. Ручка двери дёрнулась, и стул с оглушительным звуком упал на все четыре ножки. Этот звук наверняка слышали все, кто находился в больнице. Теперь остаётся выяснить, воспринимают ли эти организмы звук. Надеюсь, что нет, иначе, если у них ещё осталось хоть какое-то подобие разума, то через десять минут у этой двери их будет целая тьма.

На полу, опираясь спиной о прикроватную тумбочку, сидел тот самый мужчина в белом халате, который недавно просил меня покинуть больницу как можно скорей. Его поза была неестественной, словно он пытался найти удобное положение в отчаянной попытке выжить. Голова была наклонена вниз. Вокруг царила атмосфера ужаса и безысходности.

Рядом с мужчиной на полу лежала его оторванная, окровавленная рука. От живота почти ничего не осталось – внутренности были вывалены наружу, его как будто растерзали собаки.

Судя по всему, это он кричал, когда я прощалась с мамой. При мысли о маме я снова пустила слезу. В тот момент мне казалось, что мужчина мёртв, но внезапный шум от стула заставил его поднять голову.

Его глаза были чёрными, что усиливало ощущение страха и тревоги. Взгляд пустой и бессмысленный. Я испугалась ещё больше, но он заговорил – еле слышно, полушёпотом, с хрипотой. Мне стало чуть спокойнее, потому что он пока не был одним из тех, кто был за дверью.

– Почему ты все еще здесь? Я же предупреждал. Ты обещала мне, что найдешь безопасное место.

Я сразу подбежала к мужчине.

– Какой ужас, что с вами случилось? Вы же уже почти покинули больницу. Только скажите, как я могу облегчить вашу боль. Я сделаю всё, что в моих силах.

Он тяжело вздохнул, было видно, что каждое слово, сказанное им, доставляло ему невыносимую боль. Прежде я не могла даже вообразить, что человек, лишённый руки, а тем более с разорванным брюхом, способен оставаться в сознании и даже разговаривать.

– Что произошло с вами, неужели это те твари с вами сделали? Почему вы оказались именно здесь? – спросила я, чувствуя, как сердце разрывается от беспомощности.

– Они… пришли. – Его голос стал ещё тише. – Они забрали всех. Я не успел помочь ни себе, ни моим коллегам. Я пытался… Но не смог.

– Все мертвы? – прошептала я, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза.

– Почти весь персонал больницы… Боль, она настолько невыносима, что, кажется, я уже умер и попал в ад… Но это ненадолго.

Я заметила, что его дыхание стало прерывистым, а лицо покрылось испариной. Он был на грани.

– Как мне вам помочь?

– Уходи, – сказал он, закрывая глаза. – Уходи отсюда как можно скорее.

– Но вы… – начала я, но он перебил меня.

– Посмотри на меня, мне уже нечем не помочь. Только если… У тебя есть заряженный пистолет…

– Я не смогла помочь некоторым людям, в том числе и моей маме, она умирала прямо у меня на руках. И я никогда не прощу себя за это. Если я и вам не смогу ничем помочь, тогда я буду корить себя еще больше за беспомощность и бесполезность. – твёрдо сказала я, стараясь не показывать свой страх.

– Не бери вину на себя, если они были заражены, то ты бы и не смогла их никак спасти. Мы пытались бороться с вирусом, но ни один препарат не давал положительных результатов.

Я услышала шорканье за дверью, а затем резкий удар. Я сразу подбежала к двери и подставила обратно стул. Ручка двери почти сразу начала дёргаться.

– Дайте мне хоть что-то для вас сделать, чтобы облегчить ваши мучения, пожалуйста! – повторила я, пытаясь придумать, как защитить его.

– Тогда… – он сделал паузу, будто собираясь с силами, – тогда возьми это.

Он засунул единственную руку в карман брюк и с трудом вытащил из-под себя небольшой металлический кейс. Я взяла его и открыла. Внутри оказались шприцы, ампулы и какие-то медицинские инструменты.

– Это… обезболивающее. Если встретишь кого-то, кто ещё жив, помоги им не чувствовать этой боли. Возьми иглу и проткни ампулу. Набери весь препарат в шприц, не оставив ни капли. Затем найди вену, которая выступает над поверхностью кожи, и введи лекарство. Вводи его медленно, пока не закончится. Справишься?

– Я сделаю всё, что смогу, – пообещала я, стараясь не смотреть ему в глаза.

Я достала из кейса шприц, открыла его и сняла защитный колпачок с иглы. Затем взяла ампулу с обезболивающим. На ампуле было написано «Пентобарбитал»…

– Пен-то-бар-битал… Что-то знакомое.

Прочитала я вслух по слогам.

– Это… Это распространённое обезболивающее, конечно, ты могла слышать это название. Просто вколи его уже, и мне станет легче…

– Да, сейчас, извините… Просто для меня это первый раз… И я очень сильно переживаю.

Мужчина медленно понимающе кивнул.

Руки трясутся, но я стараюсь сосредоточиться и не делать резких движений. Замечаю, как дрожат пальцы. Пытаюсь унять дрожь, но получается плохо. Нужно успокоиться, это очень важно.

Обнаружить вену не составило труда, поскольку эта инфекция значительно увеличивает вены в размерах. Протираю место, где будет укол, и место прокола ампулы спиртовой салфеткой. Аккуратно протыкаю иглой силиконовую верхушку ампулы и набираю лекарство в шприц, стараюсь действовать аккуратно. Набираю полный шприц…

– Доктор, вы уверены, что нужно прям полный шприц, я, конечно, не врач, но 20 мл, мне кажется, это очень много, даже для обезболивающего…

– Да, набирай всё, до последней капли.

Что ж, он доктор, ему лучше знать. Полный так полный…

Беру единственную руку доктора и ввожу иглу в вену, стараюсь делать это аккуратно, но руки трясутся, и это сложно. Наконец игла попадает в вену, и я ввожу лекарство. Ощущение такое, будто я контролирую ситуацию, хотя на самом деле это не так.

– Умничка, ты сделала всё правильно. Не вини себя. Срочно уходи через окно, пока я не причинил тебе вреда, постарайся выжить…

Мужчина не успел договорить и отключился. Его дыхание сразу остановилось, а веки плавно закрылись.

Я сидела на полу рядом с доктором. Руки всё ещё тряслись, но теперь это было не от волнения перед уколом. Я смотрела на мужчину, который только что разговаривал со мной, а теперь лежал неподвижно, и не могла понять, что только что сделала.

«Ты сделала всё правильно», – правильно… правильно… правильно…

Эти слова эхом отдавались в моей голове, но я не могла заставить себя в них поверить. Я сделала что-то ужасное. Я убила человека.

– Ты сделала всё правильно.

– Да в каком месте правильно!? Зачем вы сделали меня виновной в своей смерти! Я не виновата в этом, они сделали это еще до меня, до меня!

– Ты же прекрасно знала, что пентобарбитал используется для эвтаназии.

Проговорил фантом в обличии доктора с насмешкой.

– Я помнила только название. Он меня убедил, что это обезболивающее!

– Убеждай себя сколько хочешь в этом, но откуда тогда я могу точно знать, что им убивают людей?

– Почему ты такой жестокий?

– Потому что ты сама так относишься к себе.

– Исчезни! Ненавижу тебя.

– Я знаю, дорогая. Ты можешь спрятаться или спастись от этих паразитов, но от меня ты никогда не сможешь скрыться. Я всегда буду рядом, куда бы ты ни пошла.

Фантом доктора, к счастью, исчез так же мгновенно, как и появился, но я начинаю вспоминать то, что случилось несколько лет назад… Ладно, сейчас не до этого. Ручка двери снова начала дёргаться, и я поняла, что у меня осталось совсем мало времени.

Я быстро убрала кейс в портфель. Не успев его застегнуть, услышала знакомый звук. Рычание, как то, которое в масштабном плане доносилось из-за двери, только это рычание было за метр от меня. Доктор приподнял голову. И по его внешнему виду я уже сразу поняла, что пора валить.

Окно было старым, и открыть его не представлялось возможным. Поэтому мне пришлось действовать быстро и решительно, полагаясь на адреналин.

Я схватила стул, стоявший рядом с дверью, и, зажмурившись, резким движением разбила окно. Осколки посыпались на меня, но я уже не обращала на это внимания. Выпрыгнув из окна, я сразу же упала на землю, но отсутствие подготовки и неспортивный образ жизни дали о себе знать. Я упала на колено прямо на осколки стекла. Сквозь джинсы я увидела огромную рану, из которой сразу же начала течь кровь. По телу были мелкие порезы, но боль от колена затмила все остальные ощущения.

В этот момент я хотела только одного – напиться и выкурить пачку сигарет за раз точно. Но, подняв голову, я увидела толпу паразитов, которые пытались пролезть через окно.

Пора уходить, – произнесла я, зажигая сигарету. В горле встал ком, и я с трудом выдавила: – Прощайте, доктор.

Чтобы избежать встречи с этими существами, я направилась не к главному входу, а к лифту, расположенному у аварийного выхода с тыльной стороны здания.

Когда я докурила сигарету, как я и предполагала, мне сразу потребовалась еще одна. Вред от курения был наименьшей из моих проблем.

К счастью, кроме раны, я не повредила колено настолько, чтобы не могла передвигаться. Поэтому я могла спокойно идти. Обошлось без вывиха или перелома, просто глубокая рана.

Когда я оказалась у аварийного выхода, то присела на ступеньки и достала металлический контейнер с медикаментами. Внутри я обнаружила спирт крепостью 90%. Воды не было, пришлось жечь рану прямо так. Я зажала в зубах рукав кофты и начала лить спирт прямо на рану. Хорошо, что я догадалась что-то прикусить, иначе от боли я бы точно потеряла сознание и не смогла бы сдержаться, чтобы не закричать. К тому же, жажда после похмелья была такой сильной, что я была готова выпить этот спирт.

Когда боль утихла, я наклеила пластырь, который также был в контейнере.

– Да… Ещё бы подорожник приложила, – сказала я с улыбкой и иронией.