Кровавый Букет

ГЛАВА 1 АГЕНТ

Это утро не должно было отличаться от множества предыдущих. Сон, прерванный дурацкой мелодией будильника, внутренняя борьба с собой, мой безоговорочный проигрыш перед реальностью, и уже выверенные до автоматизма сборы на работу. Не скажу, что я люблю свою работу, но выбор профессии был осознанным, и я определённо чувствовала себя на правильном месте. Однако именно ОНА сейчас вызывала во мне жуткое желание забаррикадироваться дома. Даже эта глупая песня, которая будила меня каждый день, этим утром злила больше обычного. Но каким бы сильным не было моё желание остаться в теплой кровати, я всё же прекрасно понимала важность наступившего дня. Сегодня моя жизнь изменится. Надежды на то, что в лучшую сторону я отбросила вместе с уже забытым сном.

«Итак в душ»– моё тело, всё ещё пытаясь противиться воле, поплелось в ванную комнату.

Лёгкий тёплый душ будто забрал с собой часть моего гнева, и я даже смогла улыбнуться отражению в зеркале. Улыбка была явно натянутая, но, все же лучше, чем ничего. Я опустила взгляд на зубную щетку и на мгновенье задумалась.

«Чистить ДО или ПОСЛЕ кофе?»– моя личная вечная дилемма- «Ладно сегодня отдаю победу ДО».

Ощущая сильный мятный вкус, я оглядела свою копию в зеркале. Не штампованная красавица из романов, но и не серая мышь. Рост метр семьдесят, прямые чёрного цвета волосы до плеч, и фигура вполне не плохая. Я, конечно, точно не модель, но и лишнего во мне не много. Мне комфортно, да и с парнями проблем нет. С тела я переключилась к разглядыванию лица. Да тоже никогда не жаловалась. Овальное лицо, прямой чуть «картошкой» нос, губы правда тонковаты. Конечно, давно уже можно было бы сходить и исправить их волшебным гелем, копируя этих кукол с обложек, но уж слишком пугает меня, эта поддельная красота. Моё недовольство губами всегда заканчивалось, стоило только обратить внимание на глаза. Если и можно любить в себе что-то, то это точно они. Я обожаю свои глаза хамелеоны. Их цвет в зависимости от моего настроения варьируется от четко зелёного до темно карего. И сейчас их цвет снова точно описывал моё состояние, карие настолько что даже сам зрачок почти невиден.

Закончив утренние процедуры, я вышла из ванной, и сначала заскочила на кухню, чтобы включить чайник. Телефон снова начал свою музыкальную пытку, сообщая мне что время ждать не собирается. Зайдя в спальню, я выключила этот раздражающий прямоугольник и положила его на прикроватную тумбочку. Там же взяла пульт и включила телевизор. Канал с бесконечными теориями заговоров начал свое вещание. Всегда поражалась тому от куда у работников таких каналов берутся силы на поиск этих фантазий, но для утреннего фонового шума они подходили идеально. Под монотонный голос ведущего я позволила упасть на пол окутывающему меня полотенцу и сняла с вешалки свою рабочую форму. Одного взгляда на неё хватило чтоб настроение ушло в ещё больший минус. Рубашка и форменный пиджак были на месте, но вот брюк не было. Долго думать о том, где они, не нужно было. Ответ остался в ванной комнате. Они мятые, лежат в сушилке. В голове сразу же возникла картинка из вчерашнего вечера, где я клятвенно себе обещала, что лишь на пять минут прилягу на кровать, а потом ну ТОЧНО достану их и поглажу.

–Твою ж мать- я не могла сдержать обиды на саму себя. Из-за этой оплошности мне придется сегодня надевать эту дурацкую юбку карандаш. Достав её из шкафа, несколько секунд, крутила этот тёмно-синий кусок ткани в руках. Потом с надеждой взглянула на часы, но тут же обреченно вздохнула.

–Нет. Если буду возится со штанами, точно опоздаю.

До сегодняшнего дня даже и не думала, что юбка и каблуки покажутся мне неуместными для моей работы следователем.

Из мыслей меня вырвал голос ведущего, который с нескрываемым удовольствием объявил о следующей теме своего шоу.

«Агенты нашего времени! Кому повезло переступить привычные рамки человеческих возможностей? Обсудим сразу после рекламы!» тут же на экране появились непонятные милые существа обещающие, что ИМЕННО ЭТО печенье самое лучшее. Однако голоса этих мультяшек потонули и отдалились от меня на фоне внутреннего голоса.

–Повезло, как же! Раз так думаешь, может поменяешься со мной местами умник хренов!?

Поправив лямки бюстгальтера, я стала застёгивать пуговицы на рубашке, и ругалась в слух, будто эти возмущения достигнут своей цели. Идя на кухню в моей голове, все ещё крутилась его фраза, правда жутко исковерканная саркастическим тоном.

«Агенты» именно так называют в наше время людей, у которых однажды произошло пробуждение нечеловеческих способностей. Не таких как из фильмов про супергероев, но все же явно выходящие за прошлые рамки привычных возможностей человека. Мы не умеем летать или стрелять лазерами из глаз, не становимся супер-сильными и не владеем магией. У Агентов способности почти всегда связанны с ментальным, психологическим состоянием мозга. Почему, и как это произошло, всё ещё неизвестно. Хоть ученые всего мира и ищут ответ, на данный момент они разве что обеспечивают материалом прощелыг с ТВ.

На самом же деле всё не так красочно, как это представляют всем СМИ. Просто однажды в один момент у абсолютно разных людей со всего земного шара разболелась голова. Несколько часов непрерывной адской боли. Боль была настолько сильной, что известны случаи, когда некоторые, не справившись с ней предпочитали смерть, лишь бы это уже закончилось. Потом, резкое затишье. Будто ничего и не было.

Но дальше люди понимали, что они уже другие. Кто-то мог слышать мысли других, кто-то мог передавать свои желания посторонним, некоторые смогли управлять настроением целых толп. После массовых обращений все же было создано специальное Агентство для изучения этих случаев. Именно поэтому в дальнейшем после выхода из лабораторий нас и стали называть Агентами. Вот только выйти оттуда смогли далеко не все. Обычные люди и не подозревают, что в первые 6 месяцев примерно одна шестая всех пробудившихся сошла с ума. Еще примерно столько же погибло при попытке сбежать из этих лабораторий.

Попробуйте ученым мозгам доказать, что ты слышишь мысли или можешь видеть чужими глазами. Скептики нашли в этом месте рай для изобретения странных, жестоких, мучительных пыток. В записях же это называли «Доказательные опыты». Я прошла через всё это.

Меня пробуждение застало на рабочем месте, во время допроса очередного морального урода. Тогда я внезапно закричала, да так, что этот бедолага с перепугу упал со стула. Закончилось же всё уже в больнице. Мой голос был еле слышен, горло разрывала боль от нескончаемых мной попыток криком заглушить этот ад. Помню, что несколько часов после этого кошмара не могла даже понять, что мне говорят врачи. Именно с такими ощущениями ко мне пришла моя способность «Сопереживание». Название я ей дала сама, вспомнив что когда-то давно читала новеллу и там происходило что-то похожее с главным героем.

Эта способность позволяет мне буквально попасть в воспоминания нужного мне человека. Я вижу всё что видел он, чувствую всё что чувствовал он. Будь то эмоции или физическая боль. Я ощущаю всё, но ничего не могу сделать или поменять. Обычный зритель, только пропускающий всё через себя. Не такая уж и жуткая способность если ты хочешь попасть в счастливые воспоминания, наполненные разве что сладким привкусом ностальгии.

Вот только выйдя из этих белых, пропитанных запахом лекарств тюрем, быстро приходит осознание что помощи от этих тюремщиков ждать не стоит. Самых полезных они отобрали сразу и даже не думали выпускать. Права человека были стёрты формулировкой «Они непредсказуемы и нуждаются в особом контроле в целях безопасности общества». Спустя ещё пару месяцев, жизнь бьет тебя по голове списком счетов и осознанием, что кто-то за тобой постоянно следит. И тогда ты пытаешься продолжить жить с момента что было ДО.

Не знаю уж в какие игры со мной играла судьба, но на работе, мою способность начальство приняло слишком уж быстро. После предоставления официальной выписки Агентства с подтверждением моих сил, я быстро из обычного следователя стала экспертным дознавателем. Оно и понятно, иметь при себе работника, который может заглянуть в воспоминания любого преступника и рассказать каждый его шаг, доказать или опровергнуть его вину, не откажется ни один прокурор. Висяки в моём портфолио таяли словно тень при свете. Однако из-за этого же контроль за мной усилился, и я каждый год обязана возвращаться в ненавистное Агентство и доказывать, что всё ещё обладаю своими умениями «Сопереживать». Каких воспоминаний я только не насмотрелась за это время. Если на работе девять из десяти были ожидаемыми подонками и погружаясь в их мозг я примерно знала, чего ожидать, то каждая встреча в лаборатории была подобна лотерее. Я видела людей с идеальным портфолио, безукоризненной внешностью и прекрасной характеристикой от разных людей, а в их головах хранились такие грязные секреты, после которых я напивалась до потери сознания лишь бы не видеть их во снах. А также там были люди, от которых общество воротило нос и закидывало камнями, но которые оказывались всего лишь несчастными и слишком добрыми для нашего мира.

Допив кофе, я поставила чашку в раковину и отправилась к своему туалетному столику всё-таки решив, что лёгкий макияж лишним не будет. Подойдя к нему, в глаза бросилась деталь явно выбивающиеся из общей картины девчачьего стола. Толстенная бежевая папка, заполненная листами с информацией, которая мне пригодится для работы. Взгляд, то и дела возвращался к этим чертовым бумагам, пока я пыталась косметикой скрыть следы плохого сна. Рядом с кроватью, с тумбочки напомнил о себе телефон. Дотянувшись до него, я увидела, что сейчас на его экране высветилось знакомое имя.

–Ты как всегда вовремя- сказала я собеседнику на другом конце линии – Пара минут и выхожу.

Не дождавшись ответа, я сбросила вызов и ещё раз глянула на своё отражение. Удовлетворенная тем что там увидела, кинула телефон в сумку и взяла документы. Выключив телевизор, вышла в прихожую и надев свои черные туфли лодочки, выключила свет и вышла в подъезд. По привычке сунула руку в карман за ключами, но услышав звуковой сигнал вспомнила что на днях сменила замок на новый. Электронный, со сканом отпечатка пальца и автоматическим закрытием. Удобная штуковина для таких как я, кто слишком часто забывал запереть дверь. Спускаясь по лестнице меня обдавало эхом звука от стучащих каблуков, в какой-то мере это даже успокаивало, ведь гулкое эхо, означало, что сейчас в подъезде начиная с четвёртого этажа нахожусь лишь я одна. Закрыв подъездную дверь, направилась к уже ожидающей меня машине прямо перед входом, всё-таки есть свои плюсы у должности специального Агента дознавателя. Личный служебный автомобиль с постоянным водителем очень облегчал жизнь, учитывая, что мои привилегии действовали на него и вне рабочего времени.

–Вперёд Альфред. – серьёзно сказала я, усаживаясь на заднее сиденье.

–Вы точно не похожи на Бэтмена, Тиана. – спокойно мне ответили с водительского места.

–Ой Майкл мог бы и подыграть хоть раз.

–Смотрю сегодня вы в настроении шутить? – машина плавно тронулась с места. – Музыку или радио?

–Нет. Сейчас хочу ещё раз просмотреть документы. Так что сегодня только звук мотора и твоего дыхания.

–Хорошо. – ответил Майкл, и я увидела, как он улыбнулся моему отражению в зеркале заднего вида.

Он уже семь месяцев работает со мной и привык к странным просьбам и даже смирился с вечными попытками удачно пошутить. Очень хороший парень с принятой внешностью, один из не многих людей, окружавших меня, который не видел во мне в первую очередь инструмент или монстра. Прошлый водитель уволился, не выдержав напряжения от собственных надуманных страхов, всегда говорил, что боится в моём присутствии даже думать, потому что я могу залезть ему в голову.

Если быть уж совсем честной, то да, Я смогу если захочу. Но как доказать другим что не буду этого делать, и что точно от этих сеансов не получаю личной выгоды и удовольствия? Такой способ мне неизвестен. Поэтому с такими людьми я просто веду себя как можно тише, не провоцируя их на эмоции.

Отложив в сторону сумку, я сосредоточилась на том, что сейчас было у меня в руках. С первого листа открытой мной папки, на меня смотрели глаза настоящего монстра, того, с кем другим в отличии от меня, повезёт уже никогда не встретится. Моя сегодняшняя работа. Имя Роман Дэкой. 32 года. Не женат. Последнее место работы цветочный магазин Рай. По профессии повар, но несколько лет назад окончил курсы флориста и без объяснения причин просто ушёл в Рай. Следующая страница была заполнена его характеристикой от коллег по работе, соседей, даже школьного учителя допрашивали. И все как под копирку «Никогда бы не подумала» «Всегда такой приветливый» «Никогда не вызывал подозрений» «Он рос хорошим мальчиком».

Дочитав это, переворачивать на следующую страницу не хотелось. Ведь с неё начинались доказательства того, как же сильно все эти люди ошибались.

ГЛАВА 2

«Путь к встрече»

Подъезжая к работе нас заставил остановиться старый, с трещинами на стеклах светофор. Пока красная лампочка отсчитывала 30 секунд, я сложила документы в сумку и размяла затекшую шею.

–Сегодня не приезжай без звонка. Не думаю, что освобожусь вовремя.

–Я понял. Тогда желаю вам лёгкого дня и не забудьте пообедать. Не хочу снова ломать голову куда вас везти перекусить. – Майкл припарковался у каменных ступеней, ведущих ко входу, и дождавшись, когда задняя дверь авто закроется, плавно двинулся в город подстраиваясь под движение просыпающегося потока машин.

Ступив на первую ступеньку, я глубоко вдохнула еле прохладный воздух и уже собиралась двинуться вперёд как меня остановил знакомый голос.

– Ну и дела! Сегодня заяц обогнал лису!

Обернувшись, я увидела улыбающееся лицо из открытого окна машины, которая останавливающуюся на том же месте, с которого только что отъехал мой водитель. Машина еще до конца даже не остановилась, а с переднего пассажирского сиденья уже выскочила ко мне на встречу батарейка нашего отдела. Не потрудившись даже закрыть за собой дверцу, она почти прокричала парню, сидевшему за рулём.

– Сегодня мы опоздали из-за тебя! Так что сам закрывай! И не забудь оплатить мой обед, это твое наказание сегодня. – тот даже бровью не повел. Молча вышел и закрыл дверь, при этом приветственно мне кивнув головой.

Кивнув ему в ответ, я уставилась на причину утреннего шума. Моя единственная лучшая подруга и по совместительству коллега, Агент Иона. Благодаря её хитрому взгляду и моим стараниям, чаще всего все в отделе звали её просто Лиса. Она и не возражала, правда будто в отместку мне, придумала эту глупую игру наперегонки. Хоть и участвовала в ней по факту она одна, радость от побед она ценила как личные достижения. Если же как сегодня, она была второй, всегда наказание получал её водитель.

Стоя передо мной и чиркая дешёвой зажигалкой, она даже не сомневалась, что я останусь и дождусь пока она докурит свою тонкую розовую сигарету. Пока Иона выдыхала серый дым я осматривала свою подругу с головы до пят. Блондинистые волосы, которые еле доставали до плеч свободно подхватывали ветер и плясали с ним словно в легком танце. Голубые глаза что легко обманывали всех в них смотрящих. Сегодня она как обычно была одета не в форму, а в удобный бежевый спортивный костюм, который отлично подчеркивал её фигуру, белые кроссовки неизвестной мне модели так же выглядели весьма удобно. Вместо какой-нибудь чёрной сумки вроде моей у неё за спиной виднелся небольшой кожаный рюкзачок, который был даже не до конца закрыт. И хоть я понимала почему начальство даёт ей свободу выбора, всё равно каждый раз стоя на своих тонких каблуках завидовала.

– Ну так что, сегодня мне остаться с тобой? – неожиданно серьёзным голосом спросила она.

– Ну мы же это уже обсудили. Парни из отдела вполне смогут меня защитить если это потребуется. – каждый раз видя такую её сторону, моё сердце радовалось словно впервые.

– Ну это да…вот только я же переживаю! Я явно могу быть эффективнее кулаков и наручников. – в голосе почти слышалась обида. Говоря всё это, она ни разу не посмотрела на меня, её взгляд был сосредоточен на горящем угольке сигареты.

– Это все знают, но давай не будем отнимать работу у других? Обещаю со мной всё будет в порядке.

Это правда, что она была бы лучшей гарантией моей безопасности, ведь Лиса, как и я Агент. Её способность «Паралич» уважали и боялись многие. Прятать такой талант в офисе было бы просто преступлением, именно поэтому она была в оперативной группе. По этой же причине её не касались правила дресс-кода. Чаще всего ей приходится ездить на вызовы по задержанию буйных преступников, а в таком деле удобная одежда просто необходима. Суть её способности заключается в том, что стоит ей лишь раз взглянуть в глаза своему противнику, и она может заставить его замереть до тех пор, пока она не пожелает обратного. Однажды из любопытства я попросила использовать Паралич на мне, это было очень странное чувство. Для меня время длилось всего какие-то доли секунд, я даже решила, что её способность не сработала, однако стоило лишь глянуть на часы, и всё стало ясно. В реальности прошло больше часа.

– Ладно, хватит. Давай докуривай и иди работать. А то твоя группа уже дыру во мне проглядела.

Иона бросила взгляд на троих сотрудников топчущихся у служебной машины и тут же повернулась ко мне. Она впилась своими голубыми глазами в моё лицо и просто молча меня изучала, будто пыталась поймать хоть каплю сомнений во мне, чтоб ухватиться за это и остаться. Пара секунд, ещё пара, обычное молчание превращалось в неловкое. К тому моменту как я уже собиралась молча пойти дальше, она вновь заговорила.

– Хорошо, я пошла. Не смей отключать телефон. – было ясно что возражений она не потерпит. Стоит лишь попытаться пойти ей наперекор, и эту милашку никто не будет в силах вытащить из отдела. Бросив окурок точно под знак «Курить запрещено» она, поправляя лямку своего рюкзака направилась к своей команде.

– Спасибо. – только и могла я ответить. Такая забота пробуждала во мне самые тёплые чувства.

Поднимаясь по ступенькам, с моего лица не сходила улыбка, однако, как только я переступила через порог входных дверей, настроение переключилось в рабочий режим. Проходя по длинному коридору с бледно зелеными стенами, я поздоровалась с дежурным, который уже собирался сдавать ночную смену и с усталым видом записал моё имя в журнал. Минуя закрытые двери работников, боковое зрение то и дело цеплялось за белые таблички с именами своих коллег. Точно такая же имелась и у меня «Кабинет 7. Старший дознаватель Тиана Чёйс». Выйдя в основной офис меня тут же, окутало какофонией звуков. Это был общий зал, заставленный рядами рабочих столов, он уже наполнился звуками включенных компьютеров, звонящих телефонов и голосами сотрудников, обсуждающих работу или планы на день. Дверь в мой кабинет находилась в самом конце комнаты и идя до неё мне приходилось проходить мимо всего ряда столов.

Отгородившись от мира тонкой деревянной преградой, я включила свет и поставила сумку на стул, стоящий у входа. Небольшой кабинет приносил спокойствие, угловой компьютерный стол на котором был вечный беспорядок, удобное купленное на деньги из собственной зарплаты компьютерное серое кресло, шкаф с запасной рубашкой, косметичкой и тапочками, которые я одевала, когда хотелось уже выкинуть туфли в окно. В углу, на тумбочке с документами, маленький коричневый горшок с неизвестным цветком, который кочевал по отделу ещё до моего появления здесь. Обычные вещи нужные для комфорта и работы, почти ничего лишнего.

Поудобнее устроившись на своём мягком кресле, включила компьютер. Пока на экране мелькала иконка загрузки вновь погрузилась в свои мысли. Расплывчатые обрывки снов и воспоминаний проносились перед глазами, чтоб сбросить эти наваждения захотелось выпить кофе. Как только я об этом подумала, дверь распахнулась и в мой уютный мирок ворвался наш начальник. В руке был стаканчик с кофе из местной кофейни, который он с улыбкой поставил на мой стол. Большой босс- Эйгор Ерович. В свои 38 добившийся высокого поста своими силами. Любимчик и желанный приз всех сотрудниц нашего отдела. Славился он своими справедливыми поступками по отношению к подчиненным. Этот кареглазый брюнет от всех требовал лишь одного, добросовестного выполнения своих обязанностей. Он на дух не переносит халявщиков, поэтому наш коллектив так качественно подобран и имеет славу самого высокоэффективного отдела.

– Доброе утро миру медиумов!

–Не называйте меня так. Знаете же, что я этого не люблю. – приняв стаканчик с горячим кофе я приготовилась к уже привычному для нас несерьезному спору.

–Ну а мне вот нравится, что ты каждый раз со мной споришь. – получив нежную улыбку услышала я.

–Да, я знаю, что по утрам вам часто скучно, но почему сегодня так рано? Я ещё даже не успела настроиться.

– Ах, видишь ли, вчера вечером у меня состоялся не приятный разговор с главой ассоциации Агентов. – уже серьёзным голосом проговорил он, устраиваясь на подвинутый им стул ко мне за стол. Сумку мою он положил прямо передо мной и продолжил – Они требуют, чтоб мы засняли абсолютно весь процесс допроса, чтоб снимали не только его, но и тебя. Вроде как для изучения способностей. Ты меня знаешь, я, конечно, попытался вытащить из них хоть что-то, чтоб понять, что им от тебя надо, но сама понимаешь, меня просто культурно послали куда подальше.

Ещё недавно вкусный кофе, теперь показался горьким. Снова им что-то надо. Ещё ведь не подошло время для моей следующей проверки. Они что-то задумали? Это из-за него? Меня снова затащат в их лаборатории? По спине пробежал холодок. Не хочу, только не это. От накрывающей меня паники спасла рука что обхватила меня за запястье. Я посмотрела на руку и поняла, что ещё пара секунд и я бы сдавила этот бумажный стаканчик и точно бы получила ожог. Подняв глаза, я увидела во взгляде Эйгора целую смесь эмоций, злость, обида, решимость, и скорее всего даже жалость.

–Не переживай, хоть что-то, но я смог с них потребовать. Ты не будешь одна. Я заменю наблюдателя и буду с тобой всё время.

Высвободив руку, я поставила стакан и попыталась изобразить самую милую улыбку, на которую была сейчас способна. Мы с Эйгором были знакомы ещё до того, как случилось пробуждение. Тогда он был старшим следователем, а я была совсем новичком, поэтому начинала свой путь, как и большинство, на побегушках. Принеси, распечатай, сделай кофе, доделай отчёт, тогда это была моя повседневная жизнь. И лишь он тогда относился ко мне как к равной, и бывало даже в тайне ото всех выполнял данные мне поручения если видел, что я не успеваю со всем справится. После моего возвращения он встретил меня с той же доброй улыбкой, один из единиц чьё отношение ко мне не изменилось. Что тогда, что сейчас я бесконечно благодарна, за заботу и его неподдельную злость, когда меня то и дело увозили на прохождение этих новых экспериментальных опытов. Он в силу своей должности знал, что они со мной вытворяли, и видел в каком состоянии я возвращаюсь. В такие времена я всегда могла рассчитывать на его поддержку и крепкое плечо, в которое могла высказаться и выплакаться. Вот и сейчас, его теплая сильная рука будто придала мне сил.

– Тогда давай не будем тратить время? Чем быстрее начнём, тем быстрее закончим. – я встала и обошла стол, достав из сумки папку – А если всё пройдёт хорошо, может наконец-то я схожу с тобой на свиданье – уже заговорщицки произнесла я.

– А я не помню, чтоб хоть раз звал тебя на свиданье. – уловив изменение в моём настрое, Эйгор и сам немного расслабился.

– Тогда у тебя точно проблемы с памятью. Ну или с решимостью. – посмеиваясь мы вышли из кабинета и направились в комнату допроса.

Небольшая, находящаяся в самом конце коридора комната сегодня встречала меня парой охранников у дверей. Белые стены, ряды ярких лампочек по периметру всего помещения, тяжелый железный стол за которым с одной стороны стоял такой же стул, прикрученные к полу. С другого края стояло мягкое кресло, в него я и села. Такой бонус был мне необходим, так как во время сеанса я не могла себя контролировать, в полном погружении если что-то вдруг могло спровоцировать у меня движение, судорогу или спазм, была вероятность того, что я упаду с обычного стула. Поэтому после нескольких полученных ушибов и разбитой брови мне заменили эту железяку на комфортное кресло, в котором я выглядела просто спящей. Эйгор встал у входа и с ненавистью оглядел камеры, стоящие на штативах в каждом углу, потом взглянул в большое зеркало, занимавшее почти всю стену за спиной места преступника. Мы знали, что там уже сидят помощник прокурора, люди из Агентства и наш техник, отвечающий за то, чтоб каждое слово и движение в этой комнате было зафиксировано. Я сидела прямо напротив этого лже-зеркала.

– Ты готова? Знаешь, что говорить? Пока его не привезли.

– Да. Стандартная запись сути протокола.

– Хорошо. – произнёс он тихо – Тогда начинаем. – уже более жестко сказал он нашим наблюдателям.

Посмотрев на часы висящие ровно над стеклянной гладью, я сосредоточилась на маленькой красной лампочке под ними, и начала.

– 13 октября, время 08:47. Специальный дознаватель Агент Тиана Чёйс. Номер, присвоенный союзом Агентства 0897. Сегодня будет проводиться следственный допрос обвиняемого с применением моей способности «Сопереживание». Цель применения способности – извлечь из воспоминаний допрашиваемого, доказательства совершенных им преступлений, а также увидеть как можно больше подробностей о его целях и мотивах совершенных им действий против жизни другого человека. Роман Дэкой, обвиняется в жестоких убийствах пятерых женщин и одной попытке убийства. Задержан по показаниям выжившей седьмой жертвы. При задержании сопротивления не оказал. На первом допросе признался во всех обвинениях, но после этого сохраняет молчание. В реестре зарегистрированных пробудившихся не значится. – Я собиралась добавить ещё несколько фраз, но меня прервала открывающаяся дверь.

Глава 3

«Первое погружение»

Хорошо смазанные петли не издали ни звука, дверь распахнулась тихо, словно в замедленной сьёмке. Замолчав, я лишила эту комнату единственного признака жизни и звук шагов входящего человека показался таким громким, почти эхом, отдающимся в моих ушах. Именно поэтому, черные, новые кроссовки без шнурков были первым, что приковало к себе внимание. С каждым шагом что они становились ближе, мой взгляд скользил вверх. Серые спортивные штаны с черной полоской по шву, не заправленная в них синяя футболка и расстёгнутая, явно от другого костюма черная олимпийка с серебристыми разбросанными по ней буквами, тем не менее эта одежда отлично подчеркивала широкую грудь и волевые плечи, сейчас скованные тем, что руки находились в наручниках за спиной. К моменту, когда я подняла глаза чтоб увидеть лицо этого мужчины, он уже стоял за столом на против меня.

Правильные черты лица, совсем лёгкая щетина, тонкая верхняя губа казалась прямой линией, которую художник нарисовал в попыхах, прямой нос с маленькой родинкой на самом кончике, которая будто так и просила к ней дотронуться, черные густые брови и такие же черные волосы, к моему удивлению, прическа даже сейчас была довольно аккуратно уложена и ухожена. Ещё момент и мы встретились взглядом.

Я никогда прежде не встречала таких глаз. То фото, что я видела прикрепленным к делу, не передавало и половины глубины этих глаз. Серый отблик, казался лишь фантазией мозга не способного определить их цвет. Будто прозрачный, настолько чистый серый не найти даже в палитре искусственного интеллекта. Я смотрела в них пару секунд, но уже чувствовала, как они меня затягивают. Они, будто не имея своей личности, пытались поглотить всё вокруг чтоб избавится от этой пустоты. Отсутствие в них любой эмоции поражало ещё больше. Я словно под гипнозом замерла, и из этого состояния меня вывел звук защелкивающихся наручников, которыми убийцу пристегнули к специальному стальному кольцу наглухо припаянному к столу.

Даже сидя за столом, я ощущала давящую энергию, которая исходила от него. Он был явно выше меня, и эта разница даже сейчас не давала мне возможности держать голову ровно, для сидящей меня эти двадцать сантиметров отрыва в росте превращались в несколько миллиметров, но ощущение того, что даже так, я вынуждена смотреть на него приподняв взгляд, отдавали привкусом его преимущества.

Сопровождающий протянул Эйгору документ, прикреплённый к черному пластиковому планшету и ручку, тот молча поставил свою подпись и сделал несколько шагов в сторону. На освободившееся место, встал охранник и они оба молча смотрели на нас, давая понять, что я могу начать свою работу. Отогнав все эмоции, я снова вернула своё внимание на человека, сидящего на против меня, и заговорила.

– Роман, я дознаватель Тиана Чёйс, Агент, вы знаете почему вы здесь?

Я сделала паузу, надеясь услышать ответ, но, разумеется, так его и не дождалась.

– По результатам судебно- психологической экспертизы, вы признаны вменяемым и способным давать отчет в своих действиях. Вы признались в пяти убийствах и одном покушении, но после этого сохраняете молчание. Вы осознаёте для чего производится сегодняшний сеанс с применением моей способности Сопереживание?

Снова сделав паузу, я не отрывала взгляд от бумаг с перечнем обязательных к ознакомлению пунктов, и не услышав ничего кроме тишины поставила крестик у предпоследнего вопроса.

– Учитывая ваш отказ вступать в диалог я обязана объяснить суть моей способности и как это будет происходить.

Наконец-то я решилась поднять глаза и установила зрительный контакт. Он смотрел внимательно, я не могла уловить ни одну эмоцию, но неприятное чувство от того, что его не интересовало ничего кроме моего лица сковало горло и вызвало мурашки. Против воли в голове пронёсся рой вопросов «Неужели он всегда такой? Он хоть умеет испытывать эмпантию? А как же он выглядел когда общался с друзьями или другими людьми? Может он им улыбался? Как же интересно выглядел человек получивший прозвище Флорист, когда улыбка разрушала эту каменную маску?».

Выудив из-за листов первую фотографию, я развернула её к себе и продолжила.

– По данным следствия это ваша первая жертва. Леманинна Айна. С помощью своей способности я проникну в ваши воспоминания, связанные с этой женщиной. Дальше исходя из того, что мне удастся увидеть, мы планируем найти причину, место и орудие убийства. Для начала сеанса, попрошу вас посмотреть сначала на фото, потом мне в глаза. При сеансе вы не испытаете никаких физических, психологический воздействий, или дискомфорта. Ознакомление закончено. Протокол Агентства выполнен. Агент готов к старту погружения.

Я развернула фотокарточку к Роману и внимательно следила за каждым движением его глаз, мне было важно попасть в момент, когда его мозг ещё не успеет омрачиться ложью, и мне не пришлось бы тратить время и силы пробираясь сквозь пелену человеческой натуры, мне необходимо попасть именно в тот момент, когда мозг сам, провоцируемый изображением воспроизведёт чистый сигнал с воспоминанием. Именно в него я и попаду. Медленно, от моей персоны, начал сходить взгляд этих неестественных, будто прозрачных глаз. Он переместился на лицо, навечно запечатленное на бумаге.

Молодая женщина, моя одногодка, с узким овальным лицом, высоким лбом и носом картошкой. Чёрные до плеч волосы. Передние пряди собранны сзади, скорее всего заплетены небольшой резинкой. На левой брови имелся пирсинг, два аккуратных железных шарика, так же было проколото правое крыло носа и его украшало небольшое колечко. Пухлые губы, и большие зеленые глаза. Очень симпатичная девушка, молодая мать и жена, смотрела на нас, ещё не подозревая что для того, чтоб опознать её мертвое тело придётся проводить тест ДНК и реставрацию внешности. Я много раз изучала дело и заключения экспертов, и прекрасно помнила, что от неё осталось. Именно поэтому мне потребовалось на много больше времени для подготовки к сегодняшнему дню. Помощь психологов и наблюдателей от Агентства так же были сочтены необходимыми, потому что мне предстояло быть в воспоминаниях мучителя и видеть, что он делал, не имея возможности даже закрыть глаза. Мне пришлось пройти многочисленные курсы по разделению эмоций, для того, чтоб потом, я смогла перебороть увиденное и не связать это всё с собственными воспоминаниями.

Как только его взор коснулся фото, я приготовилась к началу, и сразу же как поймала момент столкновения взглядов, началось Сопереживание. Перед глазами картинка начала расплываться и терять фокус, чувство очень похожее на потерю сознания, разница лишь в том, что я прекрасно контролировала свои мысли и осознавала происходящее. И в миг, когда я уже готова была увидеть чужие воспоминания я заметила, как уголки губ Флориста дёрнулись. Человек со стороны, этого не смог бы заметить, это было словно 25 кадр, но факт того, что он улыбнулся именно сейчас, меня напугал. Не успев разобраться, показалось мне, или же эти губы действительно дрогнули, меня окружила тьма.

Шум, голоса, кажется прозвучал звук закрытия дверей вагона, механический голос, который мы привыкли слышать из динамиков, смесь запахов и чувство неловкости и усталости. Вот что меня окутало в первые секунды чужого мира. Я собралась с силами и попыталась сфокусироваться. Нельзя терять ни секунды прибывания тут, мне нужно работать. Метро. Я в метро. Похоже это самый час пик. Слишком много народу едут домой после рабочего дня, все почти в плотную утрамбованы. Ох, неприятные чувства от такой близости чужаков полностью совпали с эмоциями тела, в котором я оказалась. Находясь в нём, я не могла управлять происходящим, мне придётся прожить все решения и действия оболочки. Поэтому я сосредоточилась на ощущениях и том, что он видит. Сейчас его взгляд был сосредоточен на стекле, на мелькающих мимо лампочках и размытых силуэтах в нём. Я попыталась разглядеть в фигурах и лицах Айну. Но стекла были грязные, в разводах, и сам мой сосуд совершенно не держал фокус, всё будто отступало на задний план.

–«Странный момент выбрала его память» подумала я «Хотя возможно это сейчас он впервые встретит её? Жать что не удалось расслышать название станции. Думаю, именно на ней она зашла в вагон, а значит скоро он должен будет её увидеть».

Тело ощутило резкую кратковременную боль в области шеи, схватившись за это место рукой, пробежало чувство раздражения и обиды.

–«Ого, не думала, что он был способен на такое. Такого громилу и задевала боль в шее?»

Тут же по рукам пробежало легкое чувство онемения, воздух будто стал тяжелым, желудок скрутило, я поняла, что сейчас сознание уплывёт. Почти сразу я ощутила чью-то руку обхватившую талию и не позволившую упасть. И лишь тогда, начали складываться пазлы моментов, которые должны были изначально привести меня к осознанию неправильности происходящего. Тело, в котором я оказалась, было слишком слабым, эмоциональным и не похожим на монстра, ищущего себе жертву, лишь когда взгляд сконцентрировался на своём отражении, увидела себя в теле Айны, сзади обхватив меня стоял и так же смотрел на нас Роман. Сознание жертвы в эту секунду оборвалось, моё же в панике заработало.

«Боль в шее была странной, неужели это был укол? Ей что-то ввели. Снотворное? Не может быть! Как я попала в тело не Романа, а Айны?! Это просто невозможно, я всё сделала правильно, такого никогда не было. Что же делать? Прервать сеанс сейчас я не смогу, пока не кончится главное связующее воспоминание я тут заперта.»

Лишившись возможности видеть, я сосредоточилась на звуках.

«Я должна впитать и запомнить всё что услышу. Если суждено испытать смерть, я готова. Я смогу. Слушай, не думай, просто слушай. Она уже мертва, ей не помочь, но мне ничего не угрожает. Тут лишь моё сознание, тело в другом мире буквально.»

«Остановка на станции Седанка, отстранитесь от дверей. Следующая станция Амурская.» Объявил механический женский голос.

Тело волочили, я чувствовала, как сильно рука давит на рёбра чтоб жертва не выглядела совсем обмякшей. Думаю, со стороны мы были похожи на парочку, в которой дама чуть переборщила с алкоголем, а заботливый парень помогает своей второй половинке выйти на нужной остановке.

Итак, всё началось здесь, станция Седанка. Ничего не вижу, какую же дрянь он вколол что она так быстро отключилась? Шум. Скорее всего он тащит меня к выходу на улицу. Ни слова от него. Никто не посчитал это странным и не останавливает нас. «Ай блять» я сматерилась вместо хозяйки тела, почувствовав боль в пальцах ног. «Должно быть он тащит нас по ступеням в верх, поэтому она ударяется ногами о каждую ступень.» Сейчас надо сосредоточится, что он сделает дальше, потащит в подворотню, дом, склад, гостиницу? Тело было найдено далеко от сюда. Значит он его вывозил? Я пыталась вспомнить результаты проверки камер наблюдений и осознала, что анализ пути до дома жертвы обрывался очень странно. Было зафиксировано как она выходила с работы, но по всему пути следования до её места жительства, ни на одной камере не удалось обнаружить даже её силуэт. Следователи даже выдвигали версию о том, что она переоделась в туалете, и скрылась, решив сбежать. Такое предположение выдвинули родителям, подавшим заявление о пропаже дочери. Пока не было найдено её тело. В то время я думала, что «странная»– эта гипотеза. Сейчас же я, чувствуя, как её волочат, держа одной рукой будто приобняв, странным считала, что её не нашли на записи, и что ни один человек не посчитал наш вид подозрительным и стоящим внимания. В какой-то момент мы остановились, ожидая дельнейших шагов я превратилась в диктофон.

Щелчок, и падение. Вот что я уловила дальше. Потом, хлопок и спустя несколько секунд ещё один. Машина. Поняла я. Он на своей машине, закинул Леманинну на заднее сиденье. Кажется кожаное. Хотя нет, слышу шелест целлофана. Значит он застелил сиденье чтоб не испачкать обивку уликами. Это означало что с этого момента я могла помочь лишь примерными показаниями, они ничего не дадут, нужно больше. Почему тело не просыпается?

«Проснись, помоги мне хотя бы с направлением!»

Естественно, мои мольбы остались без ответа. Не знаю сколько мы ехали, по ощущениям, минут 40, без учёта времени остановок на светофорах.

Спустя ещё какое-то время машина остановилась, я слышала звук скрежетания открывающихся дверей и понимала, это последнее место, в котором жертва будет живой. Прошло ещё несколько минут, и я почувствовала, как тело схватили за ноги, уже не притворяясь заботливой второй половинкой, грубо выволокли из машины. Всю боль от волочения по земле и предполагаю, бетонному полу я принимала на себя. Дальше, кожу обдал холод, сравнивнив ощущения я поняла, что меня усадили на что-то похожее на стул, раздался противный звук, очень напоминающий клейкую ленту, и я почувствовала, как обмотали чем-то руки, предплечья и ноги, заклеили рот. И перед звуком закрытия двери, эту пугающую тишину разрезали два слова. «Горькая полынь».

Хлопок, щелчок, скрежет, и я осталась одна, в бессознательном теле. Пытаясь услышать хоть что-то, всё внимание я переключила с тела на окружающей мир. Но кроме ветра, иногда равномерно падающих капель и дыхания будущей жертвы, не смогла уловить ничего. Без зрительного контакта я оставалась в таком же беспомощном состоянии. Ожидая возвращения сознания, вспоминала детали дела. И в момент, когда боль в висках заставила Айну приоткрыть глаза, в моей памяти всплыло описание состояние найденного тела бедной женщины.

И вот тогда у меня началась паника. В голове пролетали фото из морга, заключения патологоанатомов и моих личных впечатлений. Лишь сейчас я осознала, что готовилась всё это время к тому, что увижу происходящее глазами маньяка, а в нынешней ситуации, мне придётся испытать и почувствовать всё то, что перенесла мёртвая девушка, значащаяся в деле как «Номер 1».

К тому же из самой глубины моего сознания всё громче начинал звучать мой собственный голос. Кричать о том, что и у меня тоже теперь дела плохи, ведь стоит только Агентству узнать о сбое моей способности, и я снова стану подопытной мышью. Времени у меня на полноценное обдумывание последствий происходящего было не много. Я не знала когда всё начнется, или когда всё закончится. Ведь ключевым воспоминанием теперь владела жертва. Единственное на что я сейчас решилась, это на ложь. Я совру. Переверну обзор воспоминаний, и никто не узнает. По крайней мере пока не обдумаю всё спокойно и в своём теле. Теперь было необходимо закрепить это решение в своём подсознании.

«Запомни. Не рискуй. Помни и соври».

Прим: как символ, полынь олицетворяет горечь и страдание, а также силу преодолевать эти негативные эмоции. Это напоминание о том, что даже в самые мрачные моменты есть проблеск надежды и возможность искупления. Вот почему полынь использовалась в различных практиках как инструмент преодоления боли.

Глава 4

Как только девушка начала приходить в сознание, я почувствовала, что тело быстро стало наполняться бурлящей смесью эмоций. Вкус паники перекрыл страх, дальше окатила волна отчаяния. Веки казались тяжёлыми, она пыталась прийти в себя, но остатки той гадости, которую ввели, упорно тянули за собой в бездну. Я прекрасно знала, что мой голос не будет услышан, но сдержаться не могла. Просила успокоится и дышать ровно. Однако заклеенный рот и невозможность позвать на помощь делали своё дело. Дыхание сбилось. Айна сильно зажмурилась и сделала ещё одну попытку открыть глаза. В этот раз получилось, несколько раз поморгав, она хаотично глядела во все стороны. Я вместе с ней пыталась разглядеть хоть что-то, но в помещении практически не было света. Требовалось время чтобы глаза привыкли к полумраку. Единственный источник, что пытался бороться вместе со мной, находился где-то сзади, и то, тусклые желтоватые отблики будто сами просили о помощи. Во рту было сухо, чувствительность тела возвращалась и израненные ноги, затёкшие руки и головная боль не давали снова отключится. В это время я отчаянно пыталась примерно понять сколько прошло времени с момента как мы остались здесь одни. Он же знает когда кончается действие препарата, значит должен вернуться в любой момент.

Наконец дымка с глаз спала, окружение начало принимать более чёткие очертания. Мы были в самом центре нашей тюрьмы, лицом к дверям, железная, тёмная, кажется чем-то отделана. Материал очень напоминал обивку звукоизоляции. От ворот к двери и дальше по стенам, везде были эти черные изоляционные кубы. Повернув голову, слева мы увидели узкий, вдоль всей стены деревянный самодельный стол. Заваленный разными инструментами.

Девушка, увидев их замерла, я ждала, когда она начнёт осматриваться, но вместо этого почувствовала боль на запястьях. Вот же чёрт! Она не отрывает взгляд с этих железяк и пытается освободить руки. Видимо надеется, что есть шанс спастись. Взгляд переместился на ноги, потом на ножки стула, тело содрогнулось и начались отчаянные попытки опрокинуть его. Я сразу осознала, что это бесполезно, но Айна, наверное, не хотела этого принимать. Железные ножки входили прямо в бетонный пол, должно быть мучитель предвидел такие попытки побега, поэтому просто залил цементом уже стоящую мебель, чтоб её даже невозможно было сдвинуть. Из глаз хлынули слёзы, по подвалу разнеслись всхлипы и крик, исковерканный и поглощённый липкой лентой. Жертва полностью отдалась панике и потеряла над собой контроль.

Израсходовав свои силы, тело обмякло, от беспрерывных попыток освободить руки, запястья немели и почти не чувствовались. Вместо звуков окружения только эхо бьющегося сердца, громыхающее в ушах. Взгляд, бесцельно блуждающий по полу, наткнулся на капли крови почти возле ноги. Ещё один мгновенный испуг. Но пытаться сражаться больше не было сил. Я подумала, что возможно это не первая жертва раз есть следы крови. Но гипотеза не подтвердилась, так как тут же с нашей руки упала ещё одна капля крови. Должно быть рана появилась сейчас во время этой битвы со скотчем.

Я, не прекращая вопила, надеясь заменить её внутренний голос. Разумеется безуспешно. И вот спустя ещё несколько минут, голова поднялась, дыхание выровнялось, кажется, она нашла в себе ещё запас храбрости и снова начала оглядываться по сторонам.

Я успела лишь разглядеть под столом валяющиеся дорожные знаки и что-то похожее на табличку, как те, которые обычно висят на домах с названием улиц. Первая буква кажется М. Дальше уже почти не видно, но похоже, что там МИ. Две первые буквы это всё что я смогла увидеть. На большее время мне не дали.

Тишину разрезал скрежет отпирающегося замка. Тело начала пробивать дрожь, слезы снова потекли из глаз, я же наоборот, сосредоточилась на уже знакомом мне, вошедшем мужчине.

Он закрыл за собой дверь на большую железную щеколду, и не поворачиваясь к нам, бросил что-то на пол прямо у порога. Вздрогнув от этого звука, мы увидели, что на полу была маленькая женская сумочка.

«Должно быть это её.» сделала я вывод, хотя не смогла вспомнить эту вещь среди улик в базе данных «Почему он просто стоит? Он сомневается или оттягивает момент?». От этого, теперь уже бесполезного аксессуара мой взгляд проскользил по спине мужчины. Широкая, обтянутая тёмной ветровкой, кажется с кожаными вставками. Голову, прислонённую к холодной двери, прятал капюшон. Штаны довольно обычные, но не понятно из какого материала, при попадании света на них, они поблёскивали, будто водонепроницаемые.

Резко развернувшись, он прошагал мимо нас заходя за спину. Айна в этот момент от страха превратилась в статую, даже дыхание замедлила на столько что я испугалась как бы она сознание не потеряла. Сзади послышалось что-то похожее на открывающийся выдвижной ящик, потом непонятный шум перебирания вещей, пара шагов и тишина. По спине пробежал холодок. Ожидание было пыткой. Сейчас всё закончится? Он просто ударит сзади? Такие мысли должно быть были у хозяйки тела, учитывая, что в отличии от меня, она ещё не понимала, что её жизнь не закончится так легко.

– А ты тише чем я представлял.

Голос прозвучал прямо у уха, даже его дыхание можно было почувствовать. Леманинна попыталась сжаться в клубок, исчезнуть, спрятаться, липкие оковы, которые сдавливали тело будто противные щупальца, этого не позволили. Связанных рук вдруг что-то коснулось. Запястья оказались в ещё одной петле, а затем раздался противный звук, напоминающий застёгивающуюся молнию. Скорее всего это была пластмассовая стяжка. Должно быть бесконечные попытки освободиться, всё же сильно повредили скотч, и заставили забеспокоиться Романа. Потом, медленные, спокойные шаги, и он встал перед нами. Айна никак не могла взять под контроль своё тело и заставить его двигаться. Она упорно смотрела в одну точку на полу, разглядывая капли слёз, которые падали без остановки на серый бетонный пол, оставаясь тёмными пятнами. Снова тишина и один шаг. В этот раз он уже был на столько близко что стало видно кончики его обуви. Обычные, дешевые, старые кроссовки.

– Не пойму, ты на столько боишься, что даже не смотришь на меня, или наоборот протестуешь?

«Пошёл ты на хуй! Мудень психованный!» гнев во мне кипел, я мечтала вцепится ему в глотку. Я мечтала остановить его сейчас, пока ещё не поздно. Но от осознания, что я буквально смотрю запись, и меня сейчас здесь не существует, злилась ещё больше. В отличии от Айны. Она была похожа на продрогшего котёнка, болезненного, слабого и замерзающего.

– Эй. Это почти разочаровывает. Ты даже не попытаешься вырвать свою жизнь из моих рук?

Его голос был тихим, но всё же сильным. Будь это голос, который звучит в приятной обстановке, им можно было бы даже восхитится. Вот только слова, которые сейчас воспроизводил этот тембр сильно резонировали с ним, и от них желудок у пленницы начало крутить.

«О нет, только не вырви. Терпи бедняжка, ты же можешь просто захлебнуться» этот поток предостережений прервался волной воспоминаний от увиденного результата их встречи, и тогда я подумала: «Хотя, может просто захлебнуться, для тебя было бы лучше.»

Не дождавшись реакции, на которую рассчитывал, Роман сел на корточки прямо перед ней, а рукой взялся за подбородок и приподнял наше лицо.

– Слушай, хоть ты и ведешь себя как мечта любого настоящего маньяка, я не собираюсь тебя тешить надеждами на удачный исход сегодняшней ночи. Я скажу прямо. Мне кое-что от тебя нужно. И получить я это смогу только после того, как ты умрешь. Так что либо смирись и веди себя так же тихо до самого конца, либо, пока я не начал, трать свои силы чтоб не мешать мне потом. Но ты в любом случае умрёшь.

«Ему что-то нужно? Это первая серьезная деталь, которой не было в доказательной базе. Но что? Жертвы не были подвержены сексуальному насилию, не были ограблены, разве что пропали личные вещи, которые были при них. Но ни со счетов, карт, документов, не было произведено ни одной подозрительной операции. Органы хоть и в ужасном состоянии, но тоже были на месте. Так что же тебе нужно от всех этих девушек?»

– Я даю тебе минуту. Потом начинаю.

После этих слов он встал, подошёл к тому длинному столу и начал медленно, страшно спокойно что-то там перебирать. Айна же снова стала биться в истерике. Казалось, что слёз уже не осталось, раны на руках начали кровоточить ещё сильнее, захлёбываясь в собственных криках она пыталась будто докричаться до каких-то неведомых сил. Но я знала. Это бесполезно. Он сказал правду, сегодня её убьют.

Я пыталась настроить себя. Пыталась за эту минуту проделать работу целой группы специалистов, которые целый месяц учили меня как отстраниться от того, что вижу. Однако не особо у меня это выходило. Целая команда готовила меня к тому, что я увижу убийство, но быть готовой к тому, что меня убьют, оказалось легко только на словах. Чувства, которые испытывало тело передавались и мне, и понимание того, что боль нам предстоит разделить на двоих пробуждало во мне эгоистичное желание сбежать.

«Седанка. Метро. Укол. Машина. Гараж. Ему что-то нужно.» Я повторяла это как мантру, я не должна забыть даже этих крупиц, которые смогла увидеть. Это моя работа, для этого я здесь, это не моё тело, я в безопасности, настоящая я в другом мире. Сейчас мне уже совсем не хотелось, чтоб девушка осматривалась. Больше не хотелось ничего искать. Хотелось просто чтоб я смогла сбежать от этих приближающихся шагов и чувства опасности.

– Ну как, стало легче? – шаг.

– За жизнь цепляешься? – ещё шаг.

– Неужели самой ситуации мало для осознания? – ещё один шаг.

– Хм. Всё-таки сил, у желающего выжить, оказалось больше чем на минуту, тогда придётся с тобой повозится. – Он стоял почти впритык. Его силуэт накрыл нас. А перед лицом появилась рука, в которой было что-то очень похожее на скальпель.

«Какая же ты тварь! Мало тебе просто убить, ты ещё и издеваешься ублюдок! Сучий выродок я сделаю всё чтоб ты сгнил в одиночке!»

Свободной рукой этот ублюдок схватил нас за волосы и потянул так, чтоб наши глаза встретились. Он смотрел изучающе, как покупатели в мясном отделе, будто никак не мог выбрать с чего начать.

«Это его первая жертва. Значит сейчас он экспериментирует.» поняла я.

Глаза такие же, как я и запомнила при встрече в кабинете. Абсолютно пустые. «Бедная Айна, прости, я не смогу помочь. Мне жаль. Приготовься. Он уже у нас, он ответит за всё!»

Сейчас я так хотела не только испытывать чувства, но и передавать их, хоть каплю своей храбрости, но не могла.

В один миг, страх поглотивший её, сменился резкой болью от вонзившегося в щеку лезвия. Ещё один удар последовал в район ключицы. Айна пыталась дергаться, но рука, державшая волосы снова потянула на себя.

«Мерзкий извращенный урод!»

Лезвие, пародирующее скальпель было очень коротким, и он не стал его вынимать, вместо этого он начал его медленно прокручивать. Больно. Намного больнее чем я себе представляла. Это не та резкая боль, которую ожидаешь от удара ножом, она смешалась с ноющим, мерзким чувством, которое расползалось по коже словно зараза.

– Не плохая реакция. Но думаю надо что-то поострее.

Нас отпустили, но это подобие орудия из своей коллекции он оставил в нас. Голубая рабочая блузка, которая уже была как грязная тряпка, сейчас медленно пропитываясь кровью меняла цвет на красный. Теперь он подходил с уже настоящим скальпелем. Я тут же поняла, что произойдет дальше.

«Нет! Не хочу! Как прервать сеанс!? Не хочу, спасите!» Страшно. Страшно. Отключится я не могла, должно быть из-за того, что ключевым моментом была сама смерть. Он стал сзади в упор к нам. Затылком я чувствовала его живот, равномерно двигающийся в такт его дыханию. В этот раз схватив нас за волосы, он так сильно потянул голову назад что на миг сложилось впечатление, будто он просто решил сломать нам шею. Думаю, это был бы хороший вариант, но вместо этого раздался голос.

– Знаешь думаю твои глаза могли быть чуть больше. Было бы лучше. Однако эта железяка тут не к месту.

Он склонился над нами совсем близко, всего секунда, и он зубами схватил пирсинг на брови, и дёрнул со всей силы. Сначала резкая боль, потом онемение и отвратительное чувство тёплой крови. Мне удалось услышать звенящий звук падающей железной серьги об каменный пол. В отличии от меня, Айна на это даже не обратила внимание, а он, поднёс нож к нижнему веку правого глаза. Ощущение прохладной стали мгновенно сменилось жгучей болью.

–Постарайся не дёргаться. Я ведь одной рукой держу тебя, не подумал, что голову тоже придётся фиксировать. Слишком сильно мне помешаешь и останешься без глаз.

По лицу всё сильнее текли тёплые струи крови. Взгляд закрыла красная пелена. Боль была такой что невозможно её с чем-то сравнить. Я уже перебрала все ругательства, которые знала, и между несколькими бранными словами я заметила, что что-то не так.

Айна от боли потеряла сознание. И теперь я осталась с ним наедине. Думаю, это не на долго, ведь от такой боли ни одна потеря сознания не спасёт.

–Оп. А вот и лишняя часть.

«Лишняя часть? О чём это он го…» я не успела придумать ни одного варианта, просто поняла и ощутила. Он своими пальцами провел под глазом, и я почувствовала, как отделяется часть плоти. Мерзкое тянущее чувство. Будто пальцами он растягивал жвачку. Отрезанный кусок плоти отлипал с трудом. Из-за крови и не до конца отрезанных мышц с первого раза ему не удалось задуманное. Но как только он смог крепко схватить эту нашу часть, он резко дёрнул, и я услышала отрывающийся, лопающийся звук. Словно кто-то перетянул тонкую резинку для банкнот. Это было оторвано нижнее веко. Он взял его и выкинул будто это был мусор.

С правой стороны, кровь уже затекала в уши, пропитала волосы и падала на пол. Пока я пыталась отвлечь себя звуком льющейся крови он приступил ко второму глазу. Тут же Айна пришла в себя, а я уже перестала различать её эмоции. Слишком сильные они были, и слишком быстро менялись. Теперь меня, как и её накрывала только боль. Со вторым веком произошло тоже самое. Он отрезал его и просто кинул на пол. Пространство поглотило упавшую на бетон плоть. Плюхающий звук напомнил детскую игрушку-лизун.

Вероятно, от постоянных криков, движения воздуха ртом и жидкости, скотч на губах в некоторых местах начал отклеиваться. И в одну из отклеивавшихся складок затекла кровь. Вкус собственной крови оказался отвратительным. Но отвратительнее самого вкуса, оказалось то, что, попав в горло, это было приятно. Сухое горло, измученное хрипами, почувствовав в себе жидкость даже не попыталось её отторгнуть, а наоборот обдало ощущением благодарности и облегчения. Моя собственная кровь показалась на много приятней и слаще тех детских сиропов от горла которые обволакивали и снимали боль.

Обходя нас, Роман схватил со стола небольшие садовые ножницы. Намеренно щелкнув ими перед нашим лицом, он снова встал сзади. Ладони наши были сжаты в кулаки так сильно что ногти впились в плоть. Он попытался разжать один из пальцев, но лишь раз.

Сразу после неудачи, мизинец попал в окружение стальной ловушки, тут же разнесся ещё один отвратительный звук, маленькая косточка хрустнула как спичка. Не давая даже секунды для вдоха, тоже произошло с ещё одним пальцем. Смешавшаяся слюна с кровью от хрипов бурлили во рту.

«Сука как же больно! Больно! Не могу, не хочу! Хватит!» – храбриться больше не было сил, меня окутала чистая, не поддельная злость на эту мразь. Хруст, боль, хруст, боль… Несколько раз ему не удавалось отрезать палец с первого раза, поэтому пришлось почувствовать, как он крутит своими садовыми ножницами прямо по кости. К моменту, когда он приступил ко второй руке, я поняла, что дергающиеся ступни в аккуратных балетках уже хлюпали в луже собственной крови. Сознание Жанны снова начало утекать. Пытаясь зажмуриться, она делала себе ещё больнее, но контролировать это она не могла. Каждая попытка закрыть глаза прошибала жуткой болью, и лицо будто горело в кипящем масле.

«Так, веки, пальцы…что же дальше? Что там было в заключениях…» Надеясь на разум я стала копаться в мыслях и пытаться заранее подготовится к его следующим действиям. Из-за красной кровавой пелены я не сразу поняла, что Айна всё же отключилась. После последнего щелчка этих огромных ножниц я всё ещё была здесь. Но теперь снова одна. Одна. Слышала. Чувствовала. И как бы не желала, не могла даже потерять сознание.

– Оставить так, или помочь продержаться ещё немного.

Роман рассуждал в слух. Я уже знала, что он выберет. Он не даст умереть ей от потери крови. Снова оставшись лишь со звуками, я слушала, шаги, потом вероятно звук брошенных на стол ножниц, дальше щелчок и не прерывный шум горелки. Именно этой горелкой он обжег то, что осталось от пальцев. В нос ударил запах горелого мяса. Запах отличался от того к которому люди привыкли. Слишком сладкий и отвратительный.

Даже в бессознательном состоянии тело содрогалось от боли, которую сейчас я забирала на себя. Оно непрерывно дрожало будто от холода. То руки, то ноги прогоняли по себе судороги. Дыхание постоянно меняло свой темп, а сердце выбивало новый, ещё неизвестный никому ритм. Мне пришлось перенести в одиночку перелом коленных чашечек, что тоже отличалось от моих представлений, вместо ожидаемого хруста ломающейся кости был лишь глухой удар, будто в стену били через подушку. Однако описание боли было явно преуменьшено в рассказах знакомых медиков. Нижняя часть ног отнималась сразу, но вот часть от колена до бедра будто пробивало насквозь раскаленным прутом. Словно сами кости превращались в орудие пытки. Отрезанные уши на фоне уже испытанных ужасов казались моментом передышки. Удары чем-то тяжёлым по остаткам лица, скорее всего при попытке привести её в сознание. Изрезанные бока я тоже прочувствовала одна, было слышно, как остриё его орудия перестукивало по рёбрам. Не знаю сколько время прошло, но в момент, когда я перестала различать собственные мысли и звуки пытающейся выжить Айны, она очнулась. Расплывчатый черно-красный силуэт стоял на против нас. В руке было что-то стеклянное. Я знала, что это. Айна нет.

– Всё. Мне надоело. Теперь пора забрать то, что я хочу.

После этих слов, словно в замедленной сьёмке я видела, как он начал тонкой струёй выливать содержимое колбы в область солнечного сплетения. Видя эту летящую жидкость, я попыталась задержать дыхание. Но всё равно услышала булькающие звуки. Остатки лёгких вспенивали кровь. И вот на очередной попытке вдоха, я смогла открыть глаза по собственной воле.

Свет ослепил. Я захотела закрыть глаза руками, и… у меня это получилось. Ощутив влагу на щеках, сбитое дыхание что слушалось меня, сердце, которое колотилось как птица в клетке, я поняла, что вернулась. Но эмоции всё ещё были не мои.

Чей-то голос меня звал. Шум в ушах звенел. Дыхание никак не выравнивалось.

Медленно опустив руки от лица, приоткрыла глаза. И первое что я увидела, это лицо моего мучителя. Но что-то изменилось. Что-то было не так. Он был не таким как я его помнила. Мелочь, какая-то деталь, изменившись в нём пыталась меня сбить с толку. Не могу, не хочу его видеть. Ещё секунда и меня вырвет. Желание прикончить его прямо здесь и сейчас пробирало до глубины души, но страх, только что приобретённый, заставлял тело окаменеть. Я знала, что должна сделать для того, чтобы поскорее избавиться от этих зеленых глаз что смотрели на меня. Голос дрожал, но я всё же выдавила из себя эту фразу.

– Сопереживание завершено. Агент в сознании. Мой номер 0897. Прошу завершения сеанса.

Голос, которым я это произнесла был больше похоже на плохо сделанную запись. Но протокол был выполнен, и в кабинете началось движение. Однако ещё до того, как звуки обрели своих носителей, я поняла, что не давало мне покоя с момента пробуждения. Глаза.

Находящиеся на против меня, сейчас были зелёного цвета. Словно глаза Жанны, те, которые я много раз разглядывала на фото из дела. Они смотрели прямо на меня, но медленно словно тая, цвет исчезал. Выражение лица того, кто этими глазами пытался впиться в меня выражало крайнюю степень удовольствия. И даже когда они исчезли из моего поля зрения я всё ещё будто была в них.

После звука закрывшейся двери я всё так же смотрела в никуда.

– Тиана. Ты слышишь меня?

Голос. Чей это? Разве я сейчас не Айна?

– Эй, очнись. Посмотри на меня!

Знакомый голос. Я его не боюсь.

По протоколу ко мне нельзя было прикасаться до прихода назначенного Агентством психолога, но сейчас мою щёку окутало теплом чей-то ладони. Тело среагировало быстрее чем сознание, поэтому я резко отдёрнулась и ударила по источнику прикосновения. Шлепок от удара по руке быстро потерялся в окружении тишины комнаты, ещё до того, как я поняла чья это рука. Эйгор привлёк моё внимание и дрожащим голосом снова позвал меня по имени. Откликнувшись, я задрожала, будто до этого была на жутком морозе. Вот только даже собраться с мыслями не успела. В комнату вошли люди, в белых халатах, с ноутбуками, проводами и подносом с ампулами и шприцами. Сквозь белый шум я разобрала то, как моего начальника не смотря на его возражения выставили за дверь. Белое пятно село на место, где только что сидел мой новый источник ночных кошмаров. Другие вошедшие начали меня обклеивать своими датчиками, щупать руки и светить маленьким фонариком в глаза. Я знала, что означают эти манипуляции. Сейчас меня будут допрашивать.