Пантера 1-6. Часть третья. В плену у пространства-времени

Глава 1

Пролив Кричащих Духов – океан Дельфинов.

Две каракки неспешно расходились в разных направлениях. Странники, смирившись со временным (насколько временным?) разделением отряда на два, стояли у бортов и мрачно смотрели, как удаляются столь родные лица. По планам они должны воссоединиться в решающей битве с готрельским колдуном, приблизительно, через луну с четвертью. Вот только как выйдет на самом деле? Иногда планы не сбываются в полной мере. И океан Дельфинов, и земли Лапаротомов таят в себе – без преувеличений – колоссальные опасности. Оборотни – Шреяни Йоддхи, бессмертные воины, – однако фортуна не может им бесконечно благоволить. Они итак выживали там, где сиё невозможно, где другие погибали веками, откуда нет возврата практически: Гиперборея, Ледяная страна, Ничейные и Запретные земли. А теперь, ради призрачного намёка на победу, опять бросились в омут с головой, – точнее, в два омута, тем самым уменьшив ещё на половину шансы. Всё потому, что времени не осталось совсем – Бэрайя-маг не оставил его им, принудил действовать стремительно и решительно.

Радовало одно обстоятельство: Кричащий Духи целиком на стороне Звёздных Вестников. Где-то цикл назад они сами подплыли к защищённым суднам и молча «уставились» на Волка с явным намерением поговорить. Он попросил заякориться обоим кораблям, а магам полностью снять «щит» и «связку» и довериться ему.

После исполнения просьбы вожак смело в одиночестве вплыл на палубу, его призрачные воины остались на воде, чтобы усилить собою сеанс связи.

« Ты отчаянно храбр, юный воин!» – прошелестел гигант и уважительно поклонился.

Диме не нравилось смотреть сильно снизу вверх – почитай в пояс дышал, однако ради общего дела приходилось мириться. Убедившись, что Духа «слышат» оба экипажа, он громко проворчал, без страха заглядывая в горящие глазницы:

– Комплиментами обменяемся после, уважаемый. Ты спрашивал, каким будет знак? – Дмитрий пристально смотрел на осколок прошлого, пытаясь понять как тот отреагирует на головокружительное уведомление – с агрессией или без оной?

Привидение мотнуло подбородком – да, спрашивал.

– Так вот – этим знаком будет Предвечный!

Волк незаметно для себя затаил дыхание в ожидании худшего. Его подчинённые от неожиданности завопили на разные лады, испытав шок, удивление, возмущение, – разумеется, ментально, чем ослабили связь.

Друзья Димы начали экстренно очищать разум, сердце, дух от всех мыслей, чувств, образов, изготавливаясь к ожесточённому бою.

Вожак полыхнул сильнее ядовито-зелёным огнём, крайне недовольно повернул голову назад и цыкнул на подчинённых раздражённо:

«Воины вы – или малые дети?!!»

Как отрезало – говоруны вернули себе самоконтроль, возобновили связь мёртвых с живыми.

«Поясни сей знак», – во вроде бы спокойной интонации призрака Дмитрий на грани восприятия уловил страх – знают о Предвечном и даже сейчас, умерев много-много тысяч осеней назад, панически боятся его пробуждения. С чего бы, любопытно знать?

Дима начал издалёка, дабы не травмировать ранимую психику «осколков» (осколки канувшей в небытиё цивилизации) – мало ли как отреагируют на умопомрачительное – в буквальном смысле – известие. Ведь однозначно сделали соответствующие выводы из позорного проигрыша в последней битве, когда прорвали доселе эффективную оборону нагийских колдунов.

– Нагасарские лазутчики несколько осеней – днём и ночью – ценою своих жизней добывают ценные сведения для империи о готрельском зле. Могу сказать – в последнее время они совсем не утешительны. Благодаря бездействию людей, оно вырастило за почти десять осеней настолько внушительные силы, что если даже и произойдёт чудо – винэрцы объединят свои силы в единый, сжатый, кулак – и то шансы одолеть противника будут не столь уж велики. На то я вижу, как минимум, две причин. Первая, и самая главная: нежить не ведает ни страха, ни упрёка, ни усталости, ни слабостей, ни собственных желаний; им ненужно платить жалованье и нет необходимости кормить; они не нуждаются в остановках, дабы поспать, набраться сил; камнецов и вовсе невероятно тяжело уничтожить – что может сделать любая сталь против каменных булыжников (только если заговорённая резать предметы соответствующего уровня, словно воду)? Вторая – Бэрайя, вероятно, будет восполнять неживые потери в процессе военных действий, оживляя тела убитых и разграбляя кладбища. А если животных научиться возвращать к не-жизни?

Люди и наги – все расы – будут сдавать врагу одну позицию за другой, проигрывать и отходить глубже в тыл…

Дух деликатно поднял левую костисто-гнилушечью руку параллельно палубе, давая понять, что он понял направление мысли, что и подтвердил.

«Предвечный необходим для уничтожения неживой силы противника!»

– Истинно так! – дьявольски сверкнув глазами, улыбнулся Волк, смекнув, к чему клонит оппонент, чей ядовито-зелёный огонь распространился на весь череп. – На весь Винэру всего три мага ведают, как работать с Предвечным – и все они станут участвовать в архиважном событии. При помощи артефакта и сложнейшего ритуала они пробудят древнейшую тварь планеты и направят на уничтожение нежити – НЕЖИТИ БЕЗ РАЗУМА! – подчеркнул юноша интонацией последнюю фразу для некоторого спокойствия Духов. Кажется, отлегло – откуда у них там отлегает? – И сии маги почувствуют неким образом тот тончайший момент, когда Предвечный вскорости начнёт выходить из-под их контроля. Вот тут-то один из магов отдаст свою жизнь, дабы вновь отправить чудовище на дно морское и усыпить в надежде, что оно впредь до скончания веков не понадобится.

Кричащий Дух крепко задумался, вернув пламя в глазницы и – толи случайно, толи преднамеренно произнёс мысль «вслух», произвёдшую на всех эффект рядом разорвавшейся бомбы:

«Странно это. Я помню, что незадолго до гибели моей цивилизации, мир знал о четырёх Предвечных! Да и мы ощущаем присутствие лишь одного»…

Димочка – не дурственный дипломат, думала Ната, наблюдая за точкой, уходящей в светлый горизонт. Он не просто примирил призраков к мысли, что пробуждение Предвечного неизбежно, но и убедил выделить десятку их в степи Лапаротомов. Вожак тогда сильно думал – и выделил десять своих лучших воинов: впрочем, половина из присутствующих добровольно вызвалась помочь в нелёгком и нужном деле «человечков» и «хвостатых». Их чаянья были как на ладони для переговорщика (и, соответственно, его нагуаля): победят люди и наги, у Духов появится реальный шанс на дальнейшее существование на своих просторах. Ежели одолеет готрельское зло, оно, вероятно, обратит алчный взор на так называемых бесхозных «осколков», кои немало знают о древнем могуществе. То есть, выбор невелик оказался пред ними.

Даже когда каракка с Одином, Волком, Ёханной, Одинцом, Птерис, Хануманом и их скорпионами исчезли в необозримой дали, девушка продолжала смотреть в оные, чувствуя милого сердцем, а друзей и боевых товарищей – душой. Нет, она спокойна за последних, за Харрола же щемило сердечко. Там Мерея и Делия. И там твари в человеческом обличье и кровавый божок Лапару. К коим в логово он направляется добровольно. Пусть не в одиночку – с могучими и ловкими воителями: степняков с младенчества учат твёрдо в пальцах держать оружие и безжалостно убивать.

Лиза бесшумно подошла к подруге, с участием по-дружески положила влажную ладонь на левое плечо. Наташа накрыла оную своей, не очень весело улыбнулась ей.

– Я в порядке. Честное слово.

– Мне тоже тревожно за них. Я немного о варварах знаю, но и из того, чем владею, мне становится ясно, что оно и к лучшему.

– Ты имеешь в виду их кровожадность? – вроде бы догадалась Чёрная Пантера.

Кайя положительно мотнула подбородком.

– Сиё обстоятельство не позволит нашим думать о жалости: даже малый ребёнок, беременная девка или хилый старик лапаротомов без раздумий воткнут кинжал в спину. История Земли знает немало случаев, в коих самые безжалостные завоеватели оставляли в живых маленьких детей врагов – вырастая, те не помнили жестокости. Относительно же степняков нужна иная тактика – вырезать сей народ под корень, от велика до мала. Пощадить отродье – запомнят, вырастут и будут мстить, высевая новые семена бескомпромиссного зла.

– Как всегда ты права, Лизавета, – уже шире и ярче улыбнулась воительница, убирая свою руку. – Наша задача не менее трудна: привести в Латенландию в целости и сохранности вторую половинку артефакта – ни много, ни мало – через весь океан Дельфинов!

– Любой ценой! – жёстко рубанула воздух Кайя ребром ладони, тем самым поставив точки над «ё».

Всем своим существом Ната осознавала, что и у них, мягко говоря, не лёгкая дорога. От юга и до севера океан кишит всевозможными тварями, наиболее опасными из коих будут, пожалуй, двуногие и хвостатые – морские разбойники. Нагасарцы заверяют, что океан Ахмадона невинен в сравнении с оным Дельфинов, – чему легко поверить, если вспомнить географию. К последнему имеют доступ в той или иной мере такие страны, как Гиперборея, Хризолиза, Лимна и Нагасари. В первом – ходить почти некому. Норды не ведают пиратства, лапаротомы – неважные мореплаватели. Остаются ничейцы: о них мало известно, если сказать – ничего. Правда, есть неоспоримый факт – однажды Вестники форсировали Южный Коридор и кроме сонма голодных тварей и горстки вымирающих деградирующих людей, ничего цивилизационного не обнаружили.

Впрочем, сии отвлечённые рассуждения – лирика, к настоящему делу отношения не имеют, пора бы жить настоящим моментом.

Сколько ни плыви, куда ни плюнь – всюду бесконечное синее море и лазурное небо. Вода слева, вода справа, позади и впереди, на 360 градусов море – не за что глазу зацепиться. И нечем заняться в едва заметно покачивающемся судне – благо, «морская болезнь» ни к кому не приставала, не скручивала пополам. Команде хорошо – Самудра является для них смыслом жизни, все её члены при деле: бывалые моряки не знают, что такое скука, а потому не знают способов борьбы с ней.

Хотя, соре всего, скучно было токмо кошке, за много лет привыкшей к неограниченному самостоятельному движению навстречу смерти, – а на корабле, в море, нет полноценного движения: движется посудина, не она. Зато Клармаркай, Корис и норд самозабвенно отдыхали (то бишь дрыхли) в выделенных им каютах. И Брон присоединилась к сему блаженному занятию. Одной Пантере не спалось и не отдыхалось. Ната вспомнила – проливы Тихий и Кричащих Духов куда как легче дались в плане пересечения. Особливо Тихий, коий сейчас вспоминается, как кошмарный сон.

Оглядев палубу в поисках жертвы, быстро нашла её: одна из двух корабельных колдуний почти недвижимо стояла на носу, незаметно занимаясь наиважнейшим делом – магическим взором сканировала морской простор ниже ватерлинии на предмет подводных скал и рифов.

Незамеченной подкравшись, Наташа встала рядом, заставив от неожиданности вздрогнуть нагини. В изумрудных очах вспыхнули и погасли при узнавании опасные огоньки, ладонь опустилась к бедренной части ярко-зелёного хвоста.

– Молю тебя, воительница, не пугай меня больше! – сердечно попросила молодая женщина, выглядящая чуть постарше Элизы. Ната скривилась от слова «воительница». – Я ведь могла использовать боевую магию!

– Дико извиняюсь…

– Талесса, – почему-то смущённо улыбнулась она, встретившись взглядами с Натали.

– Талесса, – повторила дева-воительница. – Думаю, мне позволительны некоторые вольности, ведь я кошка, которая гуляет сама по себе. А ещё меня именуют Чёрной Пантерой – не только за нрав.

– Я слышала, – раскрасневшись, тихо вымолвила колдунья, – что ты оборотница, принимаешь форму одноимённой кошки.

– Именно. Чем владеешь ты?

Вопрос застал нагини врасплох, не совсем поняв его смысл, посему ответив невпопад:

– Я сирота. У меня нет дома на земле, мой дом…

Пантера отрицательно завертела головой, поняв свою оплошность:

– Нет. Не так. Я имела в виду магические способности, то, чем ты меня недавно хотела шарахнуть: огонь, вода, земля, воздух – что-то иное!

Казалось бы, куда ещё больше – однако Талесса смогла зардеться глубже!

– Проклятый туман, – полупрошептала женщина, опустив глаза в землю.

Как можно ходить по море-акияну и при том быть настолько неуверенной в себе?! Уму непостижимо!.. Врёт, вестимо: столь уникальные магические таланты серьёзно облегчают жизнь морских «волков». Умение ставить масштабный защитный экран, связывать корабли, прокладывать им безопасный путь, проклятый туман (интересно, как он выглядит в действии?), возможно, ещё что-то! Так, надо изменить тактику общения, пока не ушла в себя: замкнётся – не разговоришь.

– Кажется, капитан Вишну по твой техн ползёт, – сообщила Лесса, не оборачиваясь назад – она надеялась, что Вишну освободит её от неприятной собеседницы – и Ната это явственно поняла.

Натали в пол-оборота оглянулась: действительно, к ним направлялся командир «Грозы морей» – седеющий наг с серо-стальными глазами и застарелым уродливым шрамом по косой от верхней губы через нижнюю к правой стороне подбородка. За плечами у него арбалет и тул с болтами для него, на поясе – кривая сабля в кожаных ножнах.

Лишь галантно и учтиво поклонившись деве-воительнице, Вишну начал разговор, ничуть не чураясь юности девушки:

– Госпожа, я и моя команда осознаём, что добраться в жёстко ограниченные сроки до Латенландии важнее наших жизней. Но путь далёк, а ближайшей остановкой будут небезопасные острова Божественного архипелага. Нужно бы пополнить запасы пресной воды и провианта.

– И что ты предлагаешь? – нейтральным тоном поинтересовалась Наташа, предчувствуя подвох.

– В двух днях пути существует остров, именуемый островом Погибших Кораблей. Нужно лишь сделать поправку на курс. Небольшую совсем, – указательный и большой пальцы раздвинулись относительно друг друга приблизительно на пол-дюйма и сузился правый глаз.

– Сколько общего времени потеряем?

– Около суток. Да – не больше, – честно выдохнул капитан.

Сжав недовольно губы в узкую бледную полоску, кошка впала в крепкие думы. Впрочем, ненадолго: на корабле итак скучно, а ежели тянуть лямку в жёсткой экономии питья и еды – вовсе тоскливо станет. Она вдохнула и выдохнула глубоко, пытаясь управиться с мрачным глухим раздражением. Уже спокойно сказала:

– Пусть будет так. Ещё не хватало, чтобы нам помешали жажда и голод добраться до Хранителей!

Капитан благодарственно раскланялся и пополз в обратном направлении отдавать соответствующие распоряжения.

Талесса была, мягко говоря, поражена бесподобной вежливости и учтивости капитана – таким он бывает только с Мереей и иже с нею, заносчивость остальных стремительно осаждает. И то, что ты фаворит рани и несёшь с собой «ключ», ничего для него обычно не значит.

По мнению Пантеры, каракка сменила ракурс не столь уж и значительно, однако вмешиваться в то, в чём не смыслит ни на знак, отказалась – морячкам виднее. Важнее другое: не взирая на свои колоссальные размеры – настоящий дредноут средневековья – каракка мчалась по водной глади с невероятной скоростью (явно без магии не обходится), как её казалось, нереальной для деревянных суден. По её внутренним ощущениям – примерно, 80-90 километров в час. С учётом непрерывности хода, за сутки возможно преодолеть расстояние минимум в 1900 километров или, беря нагасарские величины – шестьсот пятьдесят три морских тринити.

Со скукой Пантера быстро придумала как управиться. Как-то, в очередной раз сидя на борту и свесив за его край ножки, в голову проникла здравая мысль: её друзья заспались и сильно обленились за короткий период, а сиё значит, что пора им просыпаться и разгонять по жилам загустевшую кровь.

Последующее путешествие к острову Погибших Кораблей прошло незаметно, но плодотворно для странников. По-первости жестокие бои пассажиров пугали моряков – им казалось, что северяне от ничегонеделанья тронулись умом: бешенные взгляды, кровожадные лица, хищные оскалы, настоящие раны, вывихи, растяжения, переломы, то есть никакой пощады друг к другу, – разве что магию не пускали в ход. Потом привыкли: капитан первым вызнал смысл происходящих столкновений и разъяснил подчинённым. Однако экипаж интереса к потрясающим битвам интереса не потерял – не каждый день узреешь бои тех, кого называют не без оснований Шреяни Йоддхи – Лучшие Воины (в Нагасари).

Заинтересовалась и скромница Лесса. Но отважилась принять участие в игре без правил (условно без правил – калечить, уродовать и, тем паче, убивать таки запрещалось строго-настрого) лишь после третьей, восьмицикличной, вахты. Убедила в этом вторая колдунья-локатор, взяв, как говорит молодёжь на Земле, на слабо: мол, ты же лучшая воительница во всём военном флоте Нагасари! И почти не кривила техном – не взирая на молодые годы (по нагийским меркам, разумеется), об её магическом даре и боевых способностях слагают уже легенды!

Доводы подруги подействовали. Трансформировав хвост в человеческие ноги, запрятав проклятую робость в тайники техна, она подошла к Вестницам северных богов, но прервать процесс не отважилась. В недавнем поединке, в порыве ярости, Элиза основанием ладони сломала Банцемнису два пальца (указательный и средний). И теперь, вместе с Натальей, энергией восстанавливала их, возвращая им полную дееспособность.

Оборотницы с самого начала спинами почувствовали чужое присутствие, но поднялись и обернулись по завершении искусного лечения.

– Я внимательно слушаю, Лесса, – доброжелательно кивнула Ната.

Таля судорожно сглотнула слюну, ладонь самопроизвольно затеребила костяную рукоять кинжала, спрятанного в чехле за рёбрами. Неуверенность с новой силой набросилась на неё, и слова застряли в горле, как на карму. Какой позор – зачем поддалась на провокацию Деви?!

Кайя по-матерински мягко взяла её руки в свои, влажные от волнения,

– Мне кажется, что ты хочешь испытать себя, моя девочка – так? – голос струился тёплым парным молоком, он обволакивал нежно сознание нагини, растворял в себе дрожь и страхи, приводил в чувство, восстанавливал уверенность.

Талесса, дабы по-девчоночьи не расплакаться, молча утвердительно кивнула.

– Со мною или вот – с дикой кошечкой? – продолжала уточнять Элиза Брон.

В этот раз магичка испуганно замотала головой влево-вправо.

– Всё встало на свои места, – Лиза мило улыбнулась, отпустила руки и повернулась к бойцам. – Кто настолько силён духом, что способен признаться себе и друзьям, как самый слабый воин среди равных? Я не пытаюсь кого-то из вас оскорбить или принизить ваши достоинства!

Мужчин выручил очень честный Гральрих. Он открыто улыбался, показывая, что не стесняется признания, на что Кайя в ответ благодарственно кивнула и улыбнулась.

– Я испытаю Талессу. Или она меня – старею, силы уж не те, что раньше.

Лесса воспряла духом – ей в действительности мнилось, что среди гостей он самое слабое звено и у неё есть все шансы выйти победительницей в поединке (ведь бой же будет в режиме один на один?)

Пантера бесцеремонно подтолкнула нагини к магу земли и вместе с остальными образовала нечто вроде периметра ринга. Норд стоял ровно, удерживая перед собой посох, выражая собою статую невозмутимости. Таля неуверенно оглядывалась по сторонам, видела бесстрастные, словно неживые, каменные лица – и терялась ещё больше. Морской дьявол, что делать дальше? Почему они молчат? Почему низкорослый супротивник застыл, аки изваяние?

– Ты чего ждёшь – с моря погоды? – грубоватый окрик Банцемниса заставил её вздрогнуть, а сердце чуть не выскочило из груди через горло. – Или передумала? Противник свалится скорее от скуки ожидания, нежели от битвы!

Она резко глянула на норда и тот чуть заметно согласно моргнул. Ладно, сама напросилась.

Талесса молниеносно извлекла левой рукой из ножен кинжал с костяной ручкой и без перехода совершила укол в переносицу. Гральрих отреагировал не по-старчески шустро: навершием ударил по тыльной стороне ладони (дракон при этом успел царапнуть когтями вдоль кисти, оставив глубокие кровавые борозды – Лесса же вскрикнула от боли), тут же вонзил торец в колено. Женщина закричала, выронила лезвие, разбрызгивая капли тёмной крови на палубу.

И в падении использовала бхаруману – смертоносную плеть-«лозу» длиною в шесть ассай. Гибкая металлизированная «лоза» обвилась вокруг древка, прижав к нему хвост ящера (он раскрыл пасть в неудовольствии), после чего рука с силой дёрнула её на себя. Норд выпустил из своей симбиотическое оружие.

Вот токмо следующего действия нагини не учла. Отпустив боевой посох, Гральрих нырнул за ним, в полёте ухватился за него вновь… Когда Талесса раскрыла изумрудные глаза, то мгновенно поняла, что северянин без особого труда выиграл поединок, не получив ни малейшего урона.

Её лба касался горячий, тускло горящий, кристалл, на груди сидел нахохлившийся костлявый дракон, прижав когти лапок и крыльев к коже, проткнув грубую ткань платья. Его левая нога жёстко прижимала к палубе её ноги выше колен. Ныли от боли при падении затылок, лопатки и левый локоть, с ранок на левой же кисти продолжала сбегать кровь.

– Я не стану применять магию, – полушёпотом твёрдо пообещала колдунья, чувствуя слабость во всём теле и тошноту от кровопотери и болей.

– И то ладно, – добродушно согласился странник.

Он убрал ногу, ящер отцепился от неё, перелез на древко посоха, но кристалл продолжал вжиматься в кожу лба.

– Потерпи, прелестная девочка: будет больно и кровь гореть – так мать-земля залечивает раны своих детей.

Сильнее засветилось навершие, засверкали буркала дракона – тонкая струя энергии уверенно потекла по венам, разогревая кровь до предельно допустимой температуры, после которой – неминуемая смерть. Зрачки сильно расширены, рот раскрыт в немом крике, лёгкие нещадно горели…

Каракке потребовалось менее двух суток, дабы достигнуть острова Погибших Кораблей вполне благополучно, не считая вынужденных маневров среди древнейших рифов в конце прошлой ночи. Вторая колдунья, имени которой путники до сих пор не знают, три цикла подряд вела «Грозу морей» среди острых скал – одни видимо поднимались, а другие коварно таились под водой, выжидая момента ударить в деревянную обшивку днища и пробить её. Ей активно помогал Повелитель Стихии Земли. Его помощь однажды понадобилась: она настолько заплутала в лабиринте, что пропустила момент более безопасного выхода. Хоть каракка и кралась с улиточной скоростью, но полностью остановиться не успевала: минуты три – три с половиной – и судно пробороздит невидимый с палубы скалистый широкий перешеек с бритвенно острыми гранями.

Нагини бессильно застонала, хвост нервно затрясся, лицо побледнело, губы обескровились. Норд сцапал её руку – не поддержки ради, а дабы проследить за её взглядом. Поняв его намерения, она открыла ему своё сознание: карие зрачки сузились для лучшей фокусировки, тело невольно задрожало от вторжения в свою сущность.

Узрев нужное – тёмные скалы протаранят днище на полторы ассайи в высоту, – норд вернулся в себя, откинул кисть, обхватил крепко ладонями посох и, призывая родную стихию, глухо стукнул им в доску палубы. По корпусу корабля, издав стонуще-жужжащий звук, пронеслась волна вибрации, сбив половину команды с хвостов, через пару секунд нырнула в море. Оттого, что земля находится не на суше, а под водой, она не перестаёт быть землёй – её кусочек в виде перешейка подчинился Повелителю. Он заухал, затрещал, заволновался, стал расходиться трещинами, осыпаться осколками, пуская пузыри. За полминуты до столкновения перешеек с грохотом обрушился на дно морское, освободив обширный проход, в коий «Гроза» вошла легко и непринуждённо…

Осадка каракки не позволяла подойти к суше ближе, чем на одну праньи, поэтому решено высадиться на лодках. На шлюпках отправились все путники, три нага и Талесса, а большая часть экипажа осталась стеречь судно. То, что корсары не встретились за истёкшие двое суток, не говорит об отсутствии оных в сей акватории океана. К несчастью, они знаю её – акваторию – в десятки раз лучше царских служащих, потому оставлять на пару-тройку нагов посудину негоже.

Лодки ткнулись носами в песок, пассажиры освободили их и вытянули на берег.

Узенький заливчик окружён массивными скалистыми образованиями, за которыми можно два полка укрыть. Странники шли сторожко, вертя головами на триста шестьдесят градусов. Вот только открытое пространство через две осаньи упиралось в высокие зелёные узколистные и хвойные кустарники, за которыми видимость становилась нулевой – лишь кроны дальних деревьев возвышались над ними.

Наташа жестом остановила сотоварищей, внимательно вглядывающихся в растительность. Что-то им в ней не нравилось и теперь пытались понять, что именно. Так же как и она сама. Колокольчики звенели очень уж вяло, будто рядом некто прячется опасный, но не для неё или для них. Или прячется не рядом, а наблюдает издалёко. Сиё непонятное обстоятельство злило и раздражало. Негативные эмоции сыграли с ней и сотоварищами злую шутку.

Со всех сторон – с кустов, утёсов, из-под песка пляжа – посыпались, словно горох из перезрелого стручка, наги и люди. Они мгновенно взяли в плотное кольцо гостей, направив на них заряженные луки, арбалеты, копья, клинки и прочее. Подземные ходы что ли есть? Али знают каждую пядь острова досконально? Наверняка каракку заприметили как минимум полсуток назад и сумели разгадать нехитрые действия и намерения. Вот и подготовились, скажем так, недурственно к прибытию.

Потенциальные жертвы таковыми себя не чувствовали: столкновение с корсарами и мародёрами для честных нагасарских моряков привычное явление – за многие века выработали некоторую тактику поведения с такими тварями. Сейчас они выглядели несколько обескуражено и немного напугано – всё-таки взяли врасплох. Пусть так и думают. На самом деле, в ответ ощетинившись личным оружием, северяне и наги внутренне изучали врагов, делая для себя определённые выводы.

У пиратов на наглых ухмыляющихся рожах написано чёрным по белому чувство превосходства – пять десятков хорошо вооружённых воинов против неполного десятка вызывало иллюзию под названием «хозяева положения». Ложное ощущение доминирования заставляло малость расслабляться и терять часть контроля. И подтверждением сиих убеждений были два факта: Ната не почувствовала дополнительных постов ни на верхушках скал, ни за ними, ни за растительностью – весьма опрометчивый поступок. Второй факт – к ним опасно близко (на расстояние двух ассай) подполз наг с усмешкой на губах и азартным блеском в глубоких чёрных глазах.

Пантера неожиданно призналась самой себе: этот типаж, к сожалению, абсолютно в её вкусе и при иных обстоятельствах она бы не смогла устоять перед его обаянием. Почти наверняка разбил немало девичьих сердец. Чёрные короткие густые волосы, широкие плечи, развитый тренированный (но не «бодидебилдер», коих откровенно презирала и высмеивала) торс, тёмная смуглая кожа, хвост с антрацитово-чёрной чешуёй и двумя, с волнистыми краями, тёмно-серыми продольными полосами – одна относительно пупка, другая – дуги позвоночника.

– Вы только посмотрите, какие гости к нам пожаловали! – он откровенно и жадно рассматривал вышеозначенных, а густой баритон с издёвкой призван отключать разум девушек и включать власть тела. – Наконец-то достойных мужчин посетили прекраснейшие из женщин, кои, смею надеяться, не откажут составить нам компанию, а впоследствии – то есть в скором времени – выйти замуж за достойнеших из достойных. Да и новые мужчины, думаю, осчастливят наших скучающих пери. Ведь также, о прелестнейшие и с ними храбрейшие?

Внутренне Наташа сжалась, аки пружина, однако внешне – сконфуженно улыбалась, а голос трогательно трепетал и иногда спотыкался о произносимые робко слова.

– Мы – беззащитны пред вами, но также смеем надеяться, что вы не будете тотчас же, как только сдадимся, брать нас на песке, аки дикие лапаротомы. Хотя бы создадите для нашего к вам настроя более или менее цивилизованные условия.

Чернявому явно пришлась по вкусу понятливость голубоглазой юницы и тот момент, что она сразу рассчитала для себя и компаньонов невыгодность их положения. Достаточно сообразительная, чтобы не оказывать никому ненужного сопротивления.

– Нет, что ты! – почти искренне заверил её красавчик-наг, даже вроде маленько обидевшись на несправедливое оскорбление. – Как могла сравнить нас с этими ничтожными тварями, убивающими ради сомнительного удовольствия и пользующимися бессмысленно жестокими кровавыми ритуалами! Они расчленяют на алтарях беззащитных беременных девушек и малых детей во имя своего кровожадного божка Лапара! Для нашей общины сиё неприемлемо и неприменимо в принципе! Мы не убийцы, не рабовладельцы, а незаслуженные изгои нагасарского и людского обществ, что не могло не оставить отпечаток в нашей жизни.

Ишь как заливается – ровно соловей. Речи слаще мёда, а в голове наверняка прокручиваются разные варианты идей по захвату лакомой каракки с минимальными для общины потерями.

– Фу – страшные создания, – Лиза смешно скривила сочные уста, зябко поёжилась, якобы представив в воображении далёких степняков. – Не хотелось бы попасть в их грязные руки.

Поняла и вклинилась в игру и Лесса: убрала кинжал в чехол за рёбрами, создала понурый вид, грустно вопросила:

– Что с нами будет? Куда нам двигаться? Придётся, вероятно, отдавать всё оружие?

Чернявый трагически развёл могучими руками и, с величайшим трудом скрывая ликование бескровной победы, огорчённо выдохнул:

– Увы и ах! Но я надеюсь на ваше понимание – мы не знаем ваших намерений, а потому хотя бы до деревни обязаны обезопасить себя от случайностей и нелепостей, могущих произойти в недальнем пути.

Поймалась рыбка на наивную до смешного женскую уловку. В душе Элиза злорадствовала – до чего мужчины падки на девичьи прелести и кажущуюся трогательную беззащитность. Тем не менее она «ненарошно» соблазнительно качнула округлыми бёдрами, естественно, не вяжущимися с истинным образом беспощадной к врагам воительницы. Кайя невольно по-детски шмыгнула носиком, уложила выбившиеся пряди за ушки.

– Так устали с подругами от перипетий кармы и несправедливости мира… Надеюсь, идти не далеко? Что-то мы устали, хочется отдохнуть, – и для полной достоверности округлила чувственный ротик в зевоте, спохватилась, накрыла его ладонью – неприлично леди зевать при таком стечении благородных мужчин.

– Что ты, красавица – ежели превозмочь усталость, то за полтора-два цикла доползём до нашего уютного поселения, а там уж всласть отдохнёте под строгим надзором наших пери! Они точно не допустят в ваш покой посторонних!

Что это за таинственные «пери» такие, кои, похоже, сами выбирают себе мужчин – чернявый уже дважды их упомянул? Не ахти какое предположение – здесь матриархат?

Островные мужики настолько изголодались от острой нехватки женщин, что попались в сети «паучих», как глупые мотыльки. При том ни единого подозрения об этом не возникло! Наги Мереи чуть не выдали замысел своих богинь очарования – они мысленно смеялись до упаду, «били» себя по хвосту грубыми ладошками, «вытирали слёзы» и в промежутках презрительно «фыркали». Дурачьё периферийное! Вдвойне оттого удивительно, что они их по сию пору не истребили.

– Мои люди возьмут ваше оружие на сохранение, – уже без кривляния и алчного блеска в чёрных глазах. – Как только вы станете полнокровными членами общины, то есть признаны Высшим Советом – а вы будете признаны, сиё гарантирую твёрдо! – оружие будет возвращено, – переговорщик уверенно повернулся к ним спиной и с чувством выполненного долга пополз обратно, к заметно расслабившемуся окружению однополчан.

Девушки возвели ладони и очи к небесам (мысленно, разумеется) – святая простота! К ним с разных сторон направились шесть бойцов, всё же несколько настороженных – доверяй, но проверяй. Девы незаметно переглянулись меж собой, ментально договорились о дальнейших действиях, еле видимыми жестами-взглядами дали понять своим сопровождающим – бьём быстро, не жалеем никого, прислушиваться к командам. Один из них в кашле качнул подбородком, чем подтвердил готовность к решительному броску.. Шесть агнцев шли или ползли на верную смерть, ни на знак-символ не подозревая о том, что они уже мертвы, что их карма предначертана.

Первым не повезло чрезмерно самоуверенному, а потому никчёмному, парламентёру. Тот едва ли преодолел четыре ассайи, когда услышал зловещий свист-вибрацию: бхарумана Лессы мгновенно – за ничтожные доли секунды – размоталась усилием крепкой ладони в гибкий металлический хлыст, коий прочертил косую линию. Впрочем, свист – последнее, что он услышал в своей никчёмной жизни, поскольку верхняя часть тела – от левой почки до правой подмышки – чудовищно неотвратимо, аки злой рок, брызгая из перерубленных жил кровью, заскользило к песку. Крика ужаса так и не воспоследовало – вместо него стремительно угасающий возглас: «А-а-а…»

Гральрих невозмутимо воспользовался ситуацией сполна (до сего момента симбионты концентрировали в кристалле земли энергию): шок, непонимание, безграничное удивление, попытка осмыслить случившееся. Он ухватил обеими руками плотно древко и вонзил торец в песок пляжа, уже окрасившегося в алое. Одновременно вспыхнули тёмно-зелёным дотоле бесцветный кристалл и кровавым узкие буркала полуразумного змея. Отдав почти всю силу, навершие на краткий миг погасло, но вновь загорелось – правда, тусклее прежнего. Особо заряженная и направленная сила широким лучом вонзилась в землю, трансформировалась и мощным землетрясением опрокинула всех островитян. При этом несколько вражеских стрел и болтов, предназначенных девушкам, попали в «молоко».

Не давая ни малейшего шанса опомниться противникам, запела кровожадную песнь плеть-«лоза», собрал первую страшную жатву чакрум; лучник и арбалетчик на опережение ударили в почему-то медленно поднимающихся стрелков ворога, чтобы не схлопотать шальной снаряд.

– Маги! – яростно выкрикнула Чёрная Пантера – местные стали на разные тона голосить, выбивая режущую слух какофонию гнева или страха. – Не колдовать! Беречь силы для лагеря! Воины – никого не щадить! – и бросилась на ближайшего вставшего, лязгнув лезвиями наручей.

Последний приказ воительницы излишен – моряки ненавидят, не без оснований, корсаров всеми фибрами технов. Эти твари, словно аюстаа, рыскают в территориальных водах в поисках лёгкой добычи, не гнушаясь никакими методами достижения своих целей.

Вьенский князь никаких чувств не испытывал к своим жертвам, будто то были не разумные создания, а домашний скот, для того и выращиваемый, дабы его разделывать на мясо и есть. Наследственный меч не знал промаха, он искусно защищал хозяина и сёк ворогов, вскрывая им грудины, брюшины, черепа, отрубая конечности и головы.

Бывший же страж южных тарбосских врат как будто бы играл с островитянами в боевом азарте. То «случайно» открывался и когда противник устремлялся предсказуемо к обнажившейся части тела, Корис ловко уходил с линии атаки. Он мог плашмя капитанским мечом ударить в то же время ниже талии или поперёк спины: не смертельно, но больно и до ослепляющей ярости обидно. То он опасно фехтовал, активно наседал и затем выбивал оружие из рук. То вдруг использовал психологические приёмы: дикий смех, зверский оскал, неожидаемый вскрик, – чем вводил в лёгкий ступор или наводил ужас. Тактику поведения Банцемнис изменил лишь тогда, когда случайно, мельком, узрел жестокую смерть одного из членов команды «Грозы морей»: один очень крупный наг выбил из его рук топор, ударом массивного кулака в область сердца вывел из боя, после чего пальцами порвал челюсти. Корис взвыл злобным волком, ушёл вниз-влево от косого замаха, одновременно кончиком клинка вспорол брюхо (из раны неуверенно посыпались кишки) и на возврате вогнал лезвие меж рёбер. В сердце не попал, но этого и не требовалось – русоволосому кряжистому человеку при всей его могучести осталось жить не долее минуты.

Бхарумана выписывала в воздухе замысловатые, непохожие друг на друга, фигуры, плетя прекраснейший узор смерти, не подпускающий врагов к хозяйке. Хлыст легко выбивал оружие из рук, ломал ловко стрелы на излёте, в буквальном смысле расчленял живых, не давая и малейшего шанса на выживание. Однако сколь бы опытной Лесса ни была в обращении с плетью, всё же запоздала в спасении компаньона от необычайно крупного нага. Попутно отделив хвост от туловища у неподалёку ползущего пирата, она атаковала ухмыляющегося в зверином оскале здоровяка, с трудом не поддавшись соблазну превратить оного в обугленный дымящийся скелет – ведь Чёрная Пантера явственно дала понять, что дары колдунов потребуются для уничтожения стоянки корсаров. Плеть со свистом рассекла кожу в верхней части хвоста – враг лишь зарычал, отбросил мёртвого моряка и пополз к ней. Талесса красиво развернула плеть-«лозу» и атаковала ею мускулистый живот с намерением выпустить вонючие кишки, однако грубо просчиталась – звероподобный островитянин поймал бхаруману за кончик хлыста! А сиё колдунья считала невозможным! И теперь он подтягивал нагини к себе.

Второй наг с заякорённой каракки спешил на помощь, надеясь на эффект внезапности с единственной мыслью: «Талю терять нельзя, дороже Тали только капитан, за свою длинную жизнь потопивший не один десяток пиратских кораблей». Не сбавляя скорости, молодой воин спружинил хвостом (конечно, с песка сделать подобное гораздо труднее, нежели с твёрдого грунта, но он сумел выполнить трюк) в воздух на две ассайи и с недюжей силой вогнал под левую лопатку длинное, с зазубринами, первое лезвие кривого кинжала. Затем резко вытащил (при этом гигант зарычал от нечеловеческой боли, выпустив из рук плеть) его и в падении добавил в печень до роговой рукояти. Не дожидаясь падения титана – тем более Таля для пущей верности, в чёрной злобе, обезглавила его, – воин, стряхнув с клинков чужую кровь, влился в новые бои.

Битва на пляже закончилась, едва начавшись. Шесть уцелевших противников в дичайшем ужасе, будто от чумных, бежали в колючий кустарник, то и дело оглядываясь, спотыкаясь, падая и вновь поднимаясь. Скрывшись в кустах, они немного свободнее вздохнули, уверовав в спасение.

Спутники молчаливо-вопросительно и напряжённо взирали на Чёрную Пантеру – мол, упустим же! Нельзя этого делать, они весь остров на уши поставят!

Девушка ловко – как если бы только этим и занималась последние луны три – раскрыла двумя пальцами застёжку на поясе, сбоку, взялась пальчиками за внутреннюю крестовину чакрума, поднесла к холодным глазам. Ната знала о сём уникальном оружии всё или почти всё.

Чакрум – метательное оружие, поражающее сразу несколько целей и возвращающееся, словно бумеранг, к хозяину. Имеет форму плоского круга с ободом в два сантиметра шириной и кривой крестовиной для пальцев внутри. Кромка острее бритвы, практически не тупится даже при ударе о камень или другой металл (сплав). Толщина обода ко внутренней стороне не более одного миллиметра. На поверхностях выгравирован сложной вязью Нигханту Дэванагари – древним языком богов, коий известен (помимо самих богов) сиддхи (жрецы храмов) и мало кому прочим (по сути – никому). Чакрум аэродинамически выверен, летит со скоростью до ста тринити в цикл, до одной праньи расстояния. Он подчиняется исключительно одному хозяину, потому как известно, что в чужих лапах его траектория непредсказуема, на возврате может отсечь как оные конечности, так и голову, – а то и вовсе не вернуться. Однако, если подарить от чистого техна (души) – подчинится тому, кому подарили. Ежели расшифровать вязь и осмысленно громко прочесть её вслух, чакрум станет верным и надёжным другом (по легенде нагов): предупреждает об опасности (значительно теплеет), освещает во мраке путь (светится белым или салатовым вязь – иногда с крестовиной), отчасти лечит раны (собственной неповторимой аурой) и так далее. Их производство невероятно тяжело, занимает много времени и сил, и дарятся, большей частью, Прайя Наками за большие заслуги перед Нагасари или его жителями. Мало кто способен отказаться от подобного подарка (Наталья и Один в Персейском лесу не смогли). Чакрум из рук богов совершеннее нагийского.

Приторачивается к поясу застёжкой (хозяина никогда не ранит), метается вперёд из-за спины, можно использовать в ближнем бою как ударное (вроде меча или сабли). В дальнем бою чакрум можно использовать, лишь когда он «привыкнет» к владельцу (даст об этом знать), наставников в обучении пользованием оружием не существует из-за привязки.

А ещё кошечка узнала от Тиамат, что на самом деле не так уж и важно получить в дар чакрум из рук богов, изучить и прочесть громко Нигханту Дэванагари, дабы, своего рода, подчинить душу обода – нагасарский подчиняется точно также, хотя об этом мало кому известно.

– Пантера, так что делать с беглецами? – не выдержал молчания Корис, озвучив, тем самым вопрос, тревожащий всю группу.

Она рассеянно глянула на него, полушёпотом отмахнулась:

– Сейчас, сейчас…

Ната трепетно поцеловала выгравированную вязь, что-то прошептала и, наконец-то, решилась на первый с момента дарения бросок. Девушка завела обод за спину, сама правой стороной тела подалась назад чуть – и на выдохе метнула над кустами, задав центробежное ускорение и указав мыслеобразами пять целей – растительность мешала самостоятельно прицелиться. Чакрум с едва слышимым свистом-воем закрутился исполнять задачу. Не тратя энергию на команду, она юркнула следом в колючий кустарник. Четыре предсмертных крика и почти не слышимый захлёбывающийся хрип возвестили об успешности слепой атаки. Через пару секунд Наталья провела сжатыми пальцами по воздуху выше и правее своей головы: на грани слышимости прозвучали свист-вой, лёгкий скрежет веток о металл – и Наталья, не прекращая крадущихся движений, поморщилась. От незнания и непривычки крестовина больно врезалась в пальцы и основание ладони, тем не менее не причинив иного ущерба, – а ведь могла остаться и без перстов. И закрепила на поясе застёжкой.

Талесса, завидя не предугаданный ею расклад, махнула головой последнему уцелевшему моряку на раненого – и нырнула за Элизой, складывая бхаруману на место и вынимая кинжал. Засим, вопросительно перемигнувшись друг с другом и непонимающе пожав плечами, ринулись следом за Гральрихом, магическим приказом раздвигавшим перед собой кусты и высокие травы.

Уцелевший незадачливый корсар бежал на двух ногах, как никогда доселе не бегал, по узкой тропке в высокотравье, к лесу, где успешно прячется многие десятки осеней их лагерь. Дикий панический ужас всецело охватил его, стремительно сжирая физические и моральные силы, и, вместе с тем, не давая ни малейшей возможности тормознуть, отдышаться, чтобы не запалиться. В голове калейдоскопом прокручивались картины одна страшнее другой, что ещё более подстёгивало, а из горла вырывались тяжёлые сиплые хрипы. Пятьдесят один воин, четырёхкратный перевес сил – откуда и возникла губительная самоуверенность.

Чужачки замылили голодным мужикам глаза своей наивностью и невинностью, вскружили головы взглядами прелестных очей и необычайной красотой, недоступной их пери. А затем всё незаметно, за какие-то две-три минуты, кардинально переменилось, роли диаметрально поменялись. Несостоявшиеся жертвы легко и непринуждённо выбили островитян, включая непобедимого здоровяка Джуна (коего особо выделяли пери), потеряв всего лишь двух убитыми и одного раненым.

Отважные сердца шестерых не выдержали подобного позора и принудили задать стрекача, чтобы предупредить о могучих демонах с дальних берегов, которых практически невозможно уничтожить. Последний беглец узрел кошмарную смерть воителей, кое поселил бросок кошмарного оружия материковых нагов. Оно весьма легко догнало каждого – трём рассекло затылки, достав мозг, четвёртого обогнало и убило через переносицу (при этом вытекли глаза), а пятому перерезало горло. Пред ним оно сделало зигзаг и вернулось к хозяйке. Повторно так и не было пущено, – возможно, существуют некие ограничения в метаниях или ещё какие неизвестные ему факторы. Неважно, главное – он поверил в свой шанс добраться живым до такой спасительной и родной общины.

Странники, привычные к марш-броскам с препятствиями в виде ландшафтных особенностей и массированных атак монстров (и живых, и не очень) на дальние расстояния, но чаще – сверхдальние. За три цикла преследования заработали лишь лёгкую испарину и слегка учащённое сердцебиение. Марафонец же местный переставлял путающиеся между собой и спотыкающиеся о любые неровности ноги из последних сил, на острейшем желании жить. Путники преследование вели «гребёнкой», на отдалении, не являя своё присутствие, дабы не загнать приманку до смерти.

По первости, да, производили некоторый шум вроде шелеста трав, хруста сухих бодулей под стопами, побрякивания оружия и снаряжения, посвистов и прочих эффектов, переполняя техн беглеца неописуемым ужасом: «ни пером описать, ни словом рассказать». Однако, с течением времени, отказались от сей затеи, сделавшись абсолютно невидимыми для «человечишки», что хоть как-то оного успокоило. Они – не Гончие Ада, успешно вставшие на след, и не Вранова погоня: их цель – не преждевременная отправка бедной жертвы во дворец Нараки, а довести до корсаровской ставки, наверняка богатой пищей и питьевой водой, – грабят-то знатно и дерзко!

Вечерний моцион показал, что пираты ведут весьма неординарный образ жизни: оные не токмо лихим мор(коз и овец точно)! По крайней мере, по пути встретились одно не вспаханное поле и пасторальная картина выгуливающегося мелкого рогатого скота. Пастуха преследователи не обнаружили – либо тот заранее, от беды подальше, затаился в одной ему известной норе, либо в нём нет необходимости – на острове-то, изолированном со всех сторон бескрайним океаном Дельфинов. Хотелось надеяться на второй вариант, поскольку выискивать потенциальную опасность нет возможности и лишних следопытов, ведь неизвестно, чем их встретит деревенька и какую угрозу представляют пресловутые пери.

Интересно, держат ли местные рабов для черновой, претящей техну пирата, работы? По логике вещей – не должны: лишние рты, вероятность бунта (история Земли знает страшные восстания рабов и на что способны озлобленные души невольников), проблемы, связанные с содержанием и надсмотром – и прочие мелкие и крупные неприятности. Кто знает, что творится в голове существа разумного? Но то по логическому умозаключению северян и подданных Прайя Наков.

Войдя под сень древнего и старого леса, начавшегося как-то внезапно, сразу, без опушки или подлеска, Ната отделилась от группы и теперь «дышала» в затылок горе-корсару, едва переставляющему нижние конечности и не замечающему ничего вокруг, что, конечно же, на руку. Как только Натали учует близость лагеря, то сразу упокоит «душу грешную раба божьего» от кармы подальше. Нет необходимости островитянам ведать о присутствии чужаков поблизости, а то, кармическим делом, переполошатся, активируют какие-нибудь хитропакостные ловушки, лучше подготовятся к круговой обороне. Излишне.

Предусмотрительность оказалась ненужной – беглец споткнулся о выпростанный на тропе корень и со смачным хрустом приложился о второй, менее заметный! Он не шевелился – и так и не встал. Интуиция и зрение кошки, прячущейся за неохватным деревом, говорили – молодец уже не встанет никогда. Даже в сумерках видела тёмную жидкость, вытекающую из-под лба и впитывающуюся в землю. Наташа осторожно вышла, просканировала ближайшее пространство, на всякий случай приложила указательный и средний пальцы вместе к артерии на шее, затем послушала пульс на кисти. Жизнь покинула измученное грязное тело, а техн скоро постучится в громаднейшие ворота Нараки и предстанет пред суровым судом Белет-Цери.

Пантера, хоть и не видела, но знала и ощущала на себе внимательный взгляд пяти пар глаз, а потому ткнула вверх двумя пальцами. Спутники поняли желание подруги сразу – к ней подкрались Ундерман и Гральрих, замерли, аки привидения, внимая словам, произнесённым шёпотом:

– Его, – указующий перст направился в спину мертвеца, – спрятать в густой папоротник. Но без магии, – холодный взгляд упёрся предупреждающе в невозмутимого Повелителя Земли. – Если у них имеются колдуны – или хотя бы медиумы, – чующие чужую ворожбу, наша задача серьёзно осложниться, – оба понятливо кивнули, отчего девушка несколько смягчилась. – Я слетаю на разведку – без меня ничего более не предпринимать и затаиться, аки полевые мыши.

Повторять дважды им ненужно – Гральрих прислонил бережно посох к исполинскому стволу (за коим пару минут назад таилась Ната) и воины беззвучно ухватили не остывший пока труп под руки-ноги, потащили в сторону от тропки.

«Слетаю на разведку» – фраза оказалась чуть ли не буквальной: дева-воительница допрыгнула до ближайшей прочной ветки и поскакала, аки белка, под густую крону. Наташа перелетала с ветки на ветку, с дерева на дерево, придерживаясь строго тропинки, по коей не сумел добежать до цели ныне покойник каких-то четыре праньи (около километра).

Неизмеримо могучий дуб (по грубым представлениям – ему не менее полутора тысяч осеней) нависал сразу за периметром, около раскрытых ворот, над лагерем морских разбойников, коего достигали лучи заходящего солнца. Примитивное городище состояла из гладко выструганных колов высотою в пятнадцать ассай, просмоленных, вкопанных глубоко в землю, тесно приталенных друг к другу и связанных между собой кованными полосами стали (может, и иной сплав)! Да и внутри поселение представляло собою не матёрчатые шатры или утлые земляночки. Диаметром, примерно, в восемнадцать-двадцать осаньи, в нём помещалось более сотни полноценных срубов разных размеров, оставляющих узкие улочки, крохотные дворики без заборов и площадь в центре. Крутые тёсанные двускатные крыши, плотно подогнанные, грамотно обработанные, брёвна стен, большие окна с настоящими стёклами (!), уютные крытые крылечки, каменное основание. Имелись мастерские, амбары, крутила жернова небольшая мельница у широкого ручья, кладовые и иного назначения постройки. Завидя сельские туалеты, Чёрная Пантера вспомнила, что не справляла нужду с момента отправки на берег – и придётся ещё неопределённые сроки потерпеть.

Подавляющее большинство жителей (судя по размерам деревеньки) прятались от холода по домам, но около полутора десятков бродили по улочкам, разжигали масляные фонари или сидели у яркого костра на площади, о чём-то мило беседуя (на таком расстоянии да из-за бесконечных лесных мелодий невозможно разобрать ни единого слова, не говоря о языковой принадлежности), часто до её слуха доносились отголоски смеха и запах жарящегося на живом огне мяса. Как оказалось, Ната (как и спутники) с утра и маковой росинки не держали во рту.

Успокоив усилием воли желудок и норовящий опорожниться мочевой пузырь, кошка довольно долго наблюдала за лагерем, пока над кронами не повисла крупная луна. Девушка умела ориентироваться в ночном лесу, а уж при свете многочисленных фонарей и повсеместно установленных факелов да «солнца нечисти» вовсе видела ничуть не хуже, чем ясным днём.

Незадолго до восхода ночного светила к костру подобрались четыре дивы – почти наверняка те самые, коих местные именовали «пери». Им мгновенно уступили место на сухом узловатом бревне, вполне удобном для сидения. Две нагини и две женщины (или нагини на ногах) сели на освобождённые места – и тут же обстановка изменилась. Зрелые – не писанные красавицы, но и совсем не уродины, им присущи томительная женственность, обаяние и привлекательность – и мудрые, доколь удерживают в узде столько жеребцов. Они рассеянно улыбались, что-то отвечали на шутки, комплименты, знаки внимания, – а кобели и рады стараться. Однако ничего лишнего себе не позволяли – не вольничали, руки не охальничали. Атмосфера нагревалась, становилась, мягко говоря, эротизированной.

Та нагини – с роскошнейшими длинными волосами до пояса, – что ближе к Нате, то и дело аккуратно, под предлогом поправить пряди, оглядывалась по сторонам. На уровне крон – она ощущает чужое присутствие, не осознавая до конца этого! О, боги – пора валить, не ровен час, обнаружит её место засады и либо натравит на неё послушных псов, либо кто-нибудь использует боевую магию!

Пантера затаилась бесплотной тенью, даже дыхание затаила, очистила голову от всех мыслей и образов – всё потому, что прозорливая ведьма в упор смотрела ей будто бы в глаза, словно могла видеть во тьму, сквозь густую крону древнего дуба. Через полдесятка секунд, как ни в чём ни бывало, снова кокетничала с блудливой стаей мужиков. Ниназу её забери – медиум!! И она раскрыла местонахождение лазутчицы! Плохи дела, возможно. Возникает насущный вопрос – отчего не сдала, не выдала шайке? В том, что не выдала ведьма – а не завуалировала под текущие внутриобщинные события, – Натали, сама не зная почему, не сомневалась.

Всё, точно пора, пока не упущен момент.

Воительница за мгновение разрешила возникшую дилемму – спуститься и по земле ретироваться али тем же путём вернуться – в пользу второго решения. Удерживая мысли где-то на дальних рубежах сознания, возобновив дыхание, поползла в противоположную от селения сторону.

Соратники обнаружили себя подле папоротников, в которых запрятали тело беглеца. Ежели кто из островитян, по дикой невозможной случайности, обнаружат его, то воины тихо отправят «следопыта» на встречу к почившему с миром приятелю.

Наташа подробно описала всё то, что узрела, свои выводы озвучила, затем добавила и определила расстановку:

– Первыми атакуют – под моим и Лизиным прикрытием – маги. Ваша задача – уничтожить как можно больше живой силы противника и посеять панику, – кошка учла вроде многие нюансы, определила задачу каждому, однако с грустью осознавала – тактическая выкладка и стратегические позиции придуманы на ходу, что делает план уязвимым. Ладно, была не была – где наша не пропадала (ах, как же мудрости Волка не хватает!)? – Вопросы есть?

Вопросов не возникло – за то друзьям большое человеческое (и нагийское) спасибо.

Вьенский князь и бывший страж Южных Тарбосских врат бесшумно растворились в лесу, будто и не было оных. Маги затаились по бокам, за деревьями и кустами, от малоприметной тропки, малость в отрыве от ударной двойки. И лишь Лизавета с Натальей ни от кого не скрывались, ведь их первая задача состояла в отвлечении на себя любого случайного – и не случайного тоже – внимания потенциального противника. На ходу же перевоплощались – соответственно, в огненно-рыжую обезьяну и тёмно-синего «рыцаря». Если трансформация в биотехнологическое существо осуществлялось относительно скоро и немучительно, то трансмутация – процесс каждый раз крайне, неописуемо – нужно самому испытать, дабы осознать, что это такое, – болезненный, вызывающий почти непреодолимое желание убить и уничтожить всё вокруг. Лиза преодолела и перетерпела – и боль, и желание – и скрипела меняющимися зубами, чтобы не завыть. Перевоплотившись за три минуты в трёхметровую Кайю, страшная боль рассосалась меньше, чем за минуту. Ната на пару секунд отстала от решительной подруги – спрятала в папоротниках наручи и чакрум, в коих пока нет необходимости. Элиза не решилась избавиться от рунного меча.

У никогда, похоже, не запирающихся врат, в свете масляных фонарей, мирно беседовали скорее номинальные, нежели настоящие, стражи. Оба крупные, коренастые, одеты в чёрные, с высоким воротником, кожаные рубашки, поверх – гибкие кольчуги серо-стального цвета, на ногах кожаные и чёрные же штаны (у человека, у нага ниже пояса – голый травяно-зелёный хвост) и мягкие сапоги с металлической оковкой на носке и пятке. Мужчина владел саблей с широким лезвием и эфесом, наг – двусторонней секирой. Они говорили на неизвестном, грубоватом в произношении, языке, в корне отличающемся от всех слышимых ранее на Винэру (уж больно схож с японским – хотя откуда взяться оному в тысяче с гаком световых лет от Земли?)

Не сразу горе-вояки увидели появившихся из-за извива дорожки существ, невозможных на острове Погибших Кораблей. А когда заметили, застыли изваяниями с открытыми ртами – у них даже возникла безумная мысль: Хануман, вопреки утвердившемуся мнению, не последний представитель расы золотых обезьян. Надо сказать – последняя мысль.

Мужчина выхватил из петли саблю, махнул со свистом ею. Не останавливаясь, Ната отклонилась правее, тут же ударила головой, раскроив лобным «лунным» лезвием лицо незадачливого воина, опрокинув тем труп на землю и не выпустив клинка из судорожно сжавшихся пальцев.

Наг так и умер в ступоре – Кайя, пригнувшись, ударила основанием ладони под подбородок, услышала скрежет ломаемых друг об друга зубов, хруст нижней челюсти и шейных позвонков. Тело откинулось на спину.

Селение начиналось с самой широкой, проходящей по площади, улицы, по коей запросто мог проехать легковой автомобиль, существуй он в сиём мире. Плохо, что дерьмовые стражи не подняли шум – теперь предстоит утраивать представление, чтобы привлечь внимание местных жителей.

Ната разочарованно огляделась по сторонам – забрели посторонние посреди ночи, а общинники заняты не пойми чем, никак не реагируют на них, вдовесок напрочь отсутствуют сторожевые звери. К тому же не обеспокоены тем фактом, что полусотенный отряд до сих пор никакой весточки не послал – мол, живы, здоровы, гостей встретили, сопровождаем оных или, в крайнем случае, безвременно почили. Безобразие! Обезьяна выжидающе склонила к ней мохнатую голову, со свистом прокрутив кистью меч, на фоне возросших размеров хозяйки ставший более похожим на длинный кинжал или клинок-коротыш древнегреческих воинов.

На щеках «Трона» раскрылись лепестки портов, немного выдвинулись узкие жерла орудий, из коих по деревянным срубам ударили жидкие струи огня, против жара которого не могла устоять негорючая пропитка брёвен. Дома вспыхивали, аки спички, превращались в большие, весело трещащие и искрящие, факелы. В то же время Кайя издала во всю нехилую мощь своих лёгких боевой протяжный клич, похожий на воющее рычание. После чего лес напряжённо затих, а корсары, наконец-то, сообразили, что они не одни в деревне.

Запалив три постройки, Наташа спрятала орудия и две подруги пружинистым шагом направились к площади. Разбойники, словно перезрелый горох из стручков, посыпались отовсюду, многие из них на ходу одевались и облачались в бронь, верно думая, что их селение атаковала целая ватага материковых краснокожих демонов. А оказалось, всего два странных существа. Разбойники взяли оных в плотное кольцо, держа под прицелами стрелкового, метательного и ударного оружия.

В круг выдвинулись шесть их представителей, троих из которых Натали моментально узнала – пери. Три пери – четвёртая, та самая, обнаружившая в кроне дуба Пантеру, отсутствовала в поле зрения, что не добавляло оптимизма. Вторая тройка, вероятно, маги – ну, двое-то точно. Они (маги) носили длинные седеющие волосы, глаза выцветшие, бледные и озлобленные. Одеты в набедренные повязки, от коих позади и впереди свисали по кожаному ремешку, ноги – босы. Хрупкая на вид, ухоженная и статная, женщина держала в левой руке зигзагообразный посох с багровым кристаллом в навершии, по его поверхности лениво блуждали с шипением зелёные электрические разряды.

И двое мужчин – коренастые, богатырского телосложения, правши, в отличие от сотоварки. У одного широкие глаза эффектно воспламенились, прямой широкий белый посох, в навершии в углублении бездымно бурлила лава, вокруг древка кружили огненные росчерки. Третий – бородатый и усатый, голый торс обмотан растительной (живой) плетью с нечастыми узкими и длинными светло-зелёными, с прожилками, листочками, имеющими микрокрючочки на краях.

Всё встало на свои места – перед землянками по-настоящему опасные многоопытные Властители Стихий: Воздуха (Молнии), Огня и Земли соответственно – причём, последний посерьёзнее собратьев вместе взятых будет. Вот отчего селение залито искусственным светом, ворота круглосуточно раскрыты, а стражники безолаберно несли службу. На условном «языке» Наташи чесался закономерный вопрос: откуда у этих голодранцев столько могущественнейших Стихийных Повелителей? На одном, малонаселённом, средних размеров, острове? В принципе, подобных магов немало рождается на Винэру: но, чтобы стать таким Повелителем, требуются многие десятки осеней-вёсен практики. Даже суровый норд обрёл истинное могущество совсем недавно, в Бхогавати, на пятом десятке жизни.

Противник на месте, не ведает, о чём думать и что делать с дерзкими чужаками, а артиллерия безмолвствует. Непорядок… Два удара сердца (Лизиного) спустя маги заявили о себе в полной мере.

Со стороны врат потянул какой-то странный туман фосфоресцирующе-зелёного цвета. Он клубился, втискивался строго в пределы улицы, направлялся точнёхонько к селянам, загипнотизированным его приближением и внешней структурой.

Пока люди и наги «любовались» высокотоксичной субстанцией, с диаметрально противоположного края живого кольца послышались отчаянные крики, тут же захлёбывающиеся, – причём, они множились с потрясающей скоростью, превратившись в не менее завораживающую мелодию смерти.

Толпа послушно повернулась в том направлении, испытывая недоумение и ужас.

Явление, называемое «проклятым пламенем», недоползши до спин две с половиной ассайи, резко замедлило продвижение, стало расползаться левее и правее, образуя собственное кольцо. Из «тела» выстрельнуло первое щупальце, обвило ближайшего нага, через пять секунд всосалось обратно; на месте живого существа остался стоять обугленный скелет, осыпавшийся на землю бесформенной кучей костей – череп, ударившись об оные, раскололся на мелкие и средние куски. Затем из тумана выстреливали своеобразные педипальпы одна за другой, обматывали очередные жертвы и затягивались обратно, оставляя кошмарные груды чёрных оплавленных, или с наплывами, костяшек, опадающих вниз. Щупальца задевали соседей, выжигали куски плоти. Действо происходило в жуткой тишине (не считая раненых, голосящих от животной боли, и стука обваливающихся костей да глухого звона оплавленного металла – то, что уцелевало от оружия быстрых покойников).

С другого края бесчинствовало иное колдовство, не меньше смертоносное. Под ногами бесновались гладкие, грязно-зелёные, щупальца оживших корней. По двое-трое оплетали конечности какого-нибудь бедолаги, поднимали на три-пять ассай над уровнем земли и разрывали на части, тем обрывая нечеловеческий вопль ужаса и разбрызгивая на триста шестьдесят градусов кровь, внутренности и плоть, а после находили новую жертву. Ежели оная отсекала корень, тот опадал на почву и в течение минуты отращивал утраченный обрубок и возвращался к «мясорубке».

За кратчайший промежуток времени решительно настроенные разбойники превратились в жалкую отару блеющих овец, пытающихся сбежать с бойни. Но магические порождения мало кого выпускали из виду, выполняли свои программы почти на сто процентов. К тому же перемещаться по поверхности земли умело не только «проклятое пламя». Подвижные корни, при необходимости, тонули в почве и выныривали там, где… необходимо. Островитяне уже не помышляли ни о чём, кроме шкурного спасения – своя рубашка ближе к торсу. Да и оружие практически бесполезно в борьбе с инородным колдовством.

Лишь три существа не поддались всеобщей панике, остались стоять на прежних местах и оглядывались по сторонам, с каждым мгновением мрачнея всё больше и больше. Они прекрасно осознавали: не глядя на всё своё могущество, им не сбежать от порождений невидимых колдунов, не спрятаться. А сия пара пришельцев не даст обнаружить и, тем более, покарать оных за разорение дома и сотворённые бесчинства. Кстати, насчёт пары…

Ната пущенным снарядом метнулась к Повелителю Земли, обнажая попутно локтевые кинжалы. Тот, как ей показалось, медленно обратил к ней побелевшее от ослепляющего гнева лицо, хищно оскалился. Его рука также замедленно потянулась за левое плечо, выпрасталась вбок и вверх, одновременно размотав с торса живую плеть, метнул оную к ней наперерез. Даже не притормозив, «Трон» бросила себя вверх и вперёд, единовременно сгибая в локте правую руку и отводя её назад. Плеть с сердитым жужжанием рассекла воздух, опоздав на какие-то наносекунды.

Девушка свистнула кинжалом, приземлилась на ноги чуть левее здоровяка, выпрямилась. Седой замер с удивлением, сделал неуверенный шаг назад и споткнулся о чью-то вырванную ногу. Тело неуклюже завалилось на спину, выронив в падении растительный кнут и буквально потеряв голову: Наташа напрочь срезала её вместе с позвонком – с полотна тёмно-синего лезвия тягуче капала его кровь.

Повелительница Воздуха яростно обстреливала шаровыми молниями. Кайя, не давая той никакой возможности контратаковать, тем самым давая время напарнику на создание сильной огненной сущности. Поначалу Лиза радостно скалилась – её рунированный меч с лёгкостью, без вреда для себя и хозяйки, впитывал, словно губка, электрическую энергию. А потом огненно-рыжая обезьяна разгадала замысел Повелительницы. И с оглушительным рёвом кинулась на колдунью. Не тут-то было: интенсивность посоха в стрельбе снарядами в разы возросла, не давая и шанса к себе приблизиться. Теперь Брон оставалось отражать энергетические заряды и выискивать лазейку между обстрелами – или надеяться на скорое истощение островитянки.

Обнаружив боковым зрением угрозу, Пантера мгновенно среагировала на неё. В сверхтемпе она развернулась на девяносто градусов правее, размытой тенью скользнула вперёд, в прыжке приложила колено в подбородок. Стихиец самую малость не успел отпустить на волю «жар-птицу»: сам отлетел с шумом назад, а сломанные зубы россыпью и ошмётки крови посыпались на упрессованную до состояния камня землю. Посох взметнулся вверх, его поймала Натали и, не обращая внимания на атакующие её руки огненные всполохи и жалящие капли жидкой лавы, поудобнее перехватила древко обеими ладонями. Воительница саданула навершием по затылку воздушницу, заставив тем самым болезненно упасть на лицо. Затем подпрыгнула, подняв над собой магический атрибут и вогнала торцом в грудину, прямо напротив сердца, его же хозяину, так и оставив в качестве могильного «креста». Не зевала и Элиза – кончик меча легко, смачно, вонзился под левую лопатку, провернулся для надёжности в ране, отправив в Нраку последнего Властелина. Гнев уже практически потух, но от остаточных эмоций дёрнула головой и взрыкнула: «не на тех посохи подняли – мы молодые, мудрые да дерзкие!»

«Трон», потрескивая зрительными сенсорами, неторопливо и внимательно осмотрела поле мясников, а ужаснуться от содеянного позабыла. Повсюду, насколько хватало глаз, беспорядочно валялись груды оплавленных чёрных костей и останки оружия, растерзанные безобразно и расчленённые тела и их составляющие, засыхающая кровь и внутренности в перемешку с испражнениями и уцелевшим оружием, испачканным пылью и вышеперечисленным. В воздухе висят тяжёлые тошнотворные запахи. Ядовитый туман бесследно рассеялся, выполнив основную миссию, а вот подрагивающие, торчащие кверху, корни стояли на западном краю площади в статичном положении, то есть ни за кем не охотясь: двадцать хищных хлыстов отныне существуют самостоятельно (достаточно опытный маг – не обязательно земли – может подчинить их себе при нужде или до конца своей жизни)! Выжившие, словно крысы, прятались в домах, боясь высунуться наружу. Те же три дома, что подпалила Ната перед вторжением в теперь разорённую общину, потухли, не догорев дотла, под воздействием незримой защитной магии. Лесса и Гральрих охраняли врата, Корис и Клармаркай стерегли тишину ночного леса за частоколом – вдруг где скрытые подземные лазы?

Наташа вышла к центру площади, где потухший костёр (Лиза последовала за младшей по возрасту подругой), запрыгнула на самую высокую чурку и громко и требовательно позвала:

– Нагини!! – она прислушалась к мёртвой тишине, не надеясь, впрочем, на благоразумность той, к которой воззвала.

Кайя презрительно оглядывалась по сторонам – ведь та же догадалась не участвовать в фарсе под названием «скотобойня»!

С сожалением выдохнув, Натали раскрыла лепестки орудийных портов, чуть выдвинула чёрные жерла стволов, наметилась на ближайший сруб.

– Молю тебя, величайшая воительница, не убивай больше никого! – из-за леса нордовских порождений устало вышла на ногах последняя пери – вышеупомянутые никак не отреагировали на неё. Так, стоп – она просила на чистейшем, начавшем Вестниками забываться, франкийском языке!

– Подойди! – приказ прозвучал даже резче, чем необходимо в данной ситуации.

Матриарх подчинилась незамедлительно – у неё не было особого выбора. Наташа спрыгнула с чурки к напрягшейся нагини, закрыла порты.

– Ты убьёшь всех? – её губы, вмиг пересохшие, дрогнули, глаза заблестели от упрямой влаги. – Мы – готовы предстать пред суровые очи Белет-Цери, – слова начали быстро подтверждаться, из строений выходили с мрачной решимостью немногие выжившие, держа ладони пустыми и открытыми, – но заберите наших детей и передайте их в руки заботливых нагасарцев!

Настал черёд вздрогнуть от полной неожиданности кошке – мысленно: в селении есть дети? Сглотнула судорожно и Кайя – они чудовища, но безвинных не приучены убивать и обрекать на смерть. К тому же из задних рядов на открытое место выбрели полтора десятка пиратов с настороженно молчащими грудничками на руках для наглядного подтверждения слов госпожи, неплохо укутанных от холода ночи.

– Ваши жизни – и жизни всех детей – в ваших руках, – справившись с эмоциями (благо, броня не способна оных выказать), твёрдо произнесла девушка.

– Что вы хотите? – бесхитростно и без вызова в голосе спросила нагийская женщина.

– Вы соберёте нам еду и воду в удобные для носки на себе мешки, фляжки, меха и так далее. Всё это будем нести не только мы, гости острова, но и все твои мужчины. Мои маги возьмут с собой в качестве хоть какого-то гаранта двух детишек – тех, что способны сами преодолевать длительные дистанции. На что способны разозлённые маги – видела сама. К тому же их никто таки и не увидит до конца пути.

– Насколько дистанция длинна?

– А ты не знаешь? – усмехнулась Ната, вспомнив «тёплую» встречу на пляже – её глаза шумно блеснули разрядами…

Талесса и Гральрих шли на почтительном расстоянии от мрачных носильщиков, держа за потные ладошки мальчишку и девчонку десяти и двенадцати осеней соответственно. Они внимательнейшим образом контролировали перемещение отряда и потому Таля своевременно предупредила зародившийся бунт. Один из позади идущих нагов демонстративно скинул с плеч под хвост тяжёлый мешок со снедью и развернулся на сто восемьдесят градусов, в сторону своего селения. Небольшое облако токсичного тумана появилось вдруг, неожиданно, и набросилось хищно сверху на несчастного, накрыв собою целиком. Через пять секунд отвалило и медленно рассеялось в воздухе, не причинив более ничему вреда. В траву, к сиротливому мешку, с бряканьем упали чёрные оплывшие кости. Разбойники пуще прежнего помрачнели, их лица посерели некрасиво от доходчивой демонстрации, мягко говоря, страшных колдовских сил.

В мёртво установившейся тишине зазвенел от еле сдерживаемого гнева голос «Трона», слегка видоизменённый звуковым передающим «динамиком»:

– Кто-то ещё желает присоединиться к этому? – указательный палец ткнул в то, что только что было живым, пусть и малоразумным, существом с горячим бьющимся сердцем. В ответ ей – красноречивое молчание и отводимые в сторону взгляды. – Не хотите жить сами – подумайте об односельчанах: ещё одна подобная выходка – и я, и мои люди тотально истребим вас и вашу деревню, затем сравняем оную с ликом земли, оставим после себя чадящее пепелище. А снедь и прочее в несколько ходок дотаскаем до берега сами.

Ожидаемо спорить не стали – островитяне поудобнее уложили за плечами мешки и дали ходу, постепенно ускоряясь: страх за близких (особливо чад) и желание избавиться от рабской кабалы потворствовали этому здорово. Они и не подозревали, что «Проклятая Ведьма в Синей Брони» (так обозвали Пантеру между собой несостоявшиеся корсары) блефовала относительно уничтожения деревни. Впрочем, сиё знание никак не повлияло бы на нынешний исход дела – самим-то тоже помирать не хочется.

Остальной путь до песчаного пляжа проблем не создал – демонстрация жертвоприношения неумеренной глупости преподала отличнейший урок туземцам.

Выдравшись из колючих кустов – когда солнце ещё не взошло, но уже погасли все звёзды и видимость более, чем хорошая, – островитяне с остервенением сбросили с себя мешки, натеревшие за несколько циклов плечи и надсадившие спины, скинули с поясов фляжки и меха с водой, вином и сансарой, сами упали на пятые точки, спина к спине, жадно глотая ртами воздух, словно выброшенная на берег рыба. Долго не засиживались – они услышали гневный возглас «Трона», выглянувшей из-за скалы на море.

Последними явились маги, кои сразу же отдали в руки сельчанам отроков и пинками, шлепками и окриками отправили в обратном направлении.

Наташа поманила всех к себе, под сень холодного утёса, ловя на себе встревожено-вопрошающие взгляды.

– Наша «Гроза», похоже, захвачена двумя каракками без опознавательных знаков, – сообщала дева полушёпотом.

– А где трупы пиратов? – озираясь взволнованно по сторонам, задал риторический вопрос лесной князь, вновь вынимая из захватов меч-реликвию и удобнее его перехватывая.

– Надеюсь, вскорости узнаем, – более с уверенностью, нежели с надеждой, ответствовала Натали. – Банцемнис, ты переползёшь за растительностью ко второму утёсу, залезешь на маковку. Ундерман – лезешь на этот, – резкий кивок в нужном направлении. – Оба – наблюдаете обстановку, себя не обнаруживаете.

Не успела Наталья отдать команду, как Клармаркай, жаждавший хоть каких-то действий, во второй раз убрал меч и полез по уступам. А Корис незамеченным скрылся в означенном направлении, дабы занять свою позицию.

– Отлично, – осталась довольна исполнительностью кошка. – Таля, Гральрих – наипредельнейшим образом осторожно высовываетесь и осознанно и, что немаловажно, быстро решаете задачу: что хорошего можно сделать для нашей каракки, при этом сильно усложнив жизнь проклятым ворогам!

– Что с чужими судами? – деловито поинтересовалась Лесса, вроде бы не обидевшись на панибратское обращение – «Таля».

– Ты уверенна, что не знаешь ответа на тобою же поставленный вопрос? – как-то сразу заскучала Пантера. Кайя коротко взрыкнула – так, на обезьяньем усмехнулась.

Нагини коляче-холодно улыбнулась, понятливо кивнула.

Маги сторожко выглянули из-за груды камней, остро впились цепкими взглядами на каракки, пытаясь решить насущную проблему.

– Ну а мы, Лиза, как обычно, примем основной огонь на себя, – когда потребуется.

– Лесса, ты морская ведьма, потому поглазастее меня – обрисуй, что там творится, – вежливо обратился стихиец к девушке.

– К сожалению, мало чем могу тебе помочь в данном деле – на всех трёх кораблях вижу только суетящихся недругов. Судя по всему, они собираются нас оставить на острове до скончания веков.

– Понял тебя, – и он вдруг совершил безумный поступок, от которого у всех округлились глаза и отнялся язык – вышел на открытое пространство, активизировал посох торцевым ударом о песок, направился к краю берега.

Первую атаку боевого мага с воды он играючи смёл взмахом посоха – с пляжа поднялась плотная завеса песка, оформившегося в нечто, карикатурно похожее на человека высотою в десять ассай. Его левая конечность до предплечья превратилась в уродливую ледышку, кою «нечто» отбросило от создателя и нарастило менее, чем за секунду, новую «руку», компенсируя недостаток песка пляжным.

– Идиот! Самоубийца! – яростно воскликнула Ната – столь же яростно искрили и шипели разрядами зрительные сенсоры, третий «глаз» пожелтел – признак едва контролируемой злобы. – Всем оставаться на местах! – сей приказ был категоричен и относился ко всем прячущимся.

Ната догнала норда со скоростью выпущенного болта, заняла позицию слева и спереди от него, чтобы получше видеть картину и защитить слабо прикрытый левый же бок отчаянно смелого воина – молча! Как сказал кто-то из мудрых: «не время собирать камни»…

Ласковое солнце заблистало на небосводе во всей своей красе, океан заискрился в его лучах, они начали медленно и верно согревать воздух.

Ещё один ледяной снаряд – бликующий в полёте от светила – отморозил «голову». «Голем» легко и её отбросил за ненадобностью, нарастив новую, расходуя на восстановление не мало берегового материала.

«Ага, маг – как минимум один, бьёт с «Грозы», – отметила Наталья и сей факт, и смутно – из-за большой дальности и неудобного обзора – лицо колдующего.

Лиза снова взрыкнула – презрительно к опасности, скачками нагнала йоддхи, встала правее от северянина.

Дойдя до плёскавшейся воды, Ната только и успела додумать – «что дальше?» «Голем» эфиром взвился вверх, а затем – вперёд и в воду, приняв на себя третий шар морозного тумана. Брызги эффектно поднялись выше вражеской каракки.

– Смею надеяться, ты знаешь, что делать, – с мрачной решимостью проговорила Пантера, последовав примеру его порождения – скрылась в морской пучине.

– Знаю, – выдохнул норд, не смея смахнуть бисеринки пота, проступающие через оголённую кожу.

Кайя безмятежно на вид шагнула на линию огня, удобно обхватила рукоять рунного клинка. Отдалённо послышался торжествующий грубый хохот с нотками старческого дребезжания (значит, немолод). Снаряды баллистическими ракетами устремились на берег, имея разрыв во времени между собою около десяти секунд – в общем-то ничто для юркой рыжей обезьяны. Доброкачественный клинок без видимых последствий впитывал чужую энергию – лишь рукоять немного остыла да руны налились ярким бело-лунным светом.

Не приходит беда по одиночке…

Ледяной колдун – не единственный в своём роде.

Воздух над странной парой загустел, наливался непроницаемой чернотой, в сей туче зачастили огненные сполохи, слегка окрасив её в оранжево-рыжий.

В кратком промежутке между поглощениями беспрерывно летящих смертоносных снарядов Лиза повернула голову к родному колдуну, мотнув ею и нетерпеливо рыкнув – мол, собираешься что-нибудь противопоставить супротивным магам?

Гральрих распознал нечленораздельный вопрос, при том его белки глаз целиком скрылись под болотной зеленью:

– Наблюдай! – вскрикнул норд от нахлынувшего на него безумия эмоций – и со всего маха вонзил посох в песок перед собой.

Элизе ничего не оставалось, как нейтрализовывать ледяные шары, искоса поглядывать на разворачивающуюся над ними «геенну» огненную и прокручивать башкой, определяя, за чем, кем или куда наблюдать.

Кристалл распустился на удивление ярким цветком света, костистый дракон неспешно запорхал крыльями, раскрыв зачем-то зубастую пасть. На земле родилась гулкая, будто бы стонущая, аки живое существо, дрожь. Зашевелились песчинки, вибрация нырнула в воду, затрясла с плеском её и – угомонилась! Наступила относительная тишина… Ан нет – затишье! Забурлила, запенилась она (вода) за вражескими каракками, в первобытном ужасе заметались морские обитатели, не ведая, что творится, куда направить плавники али ласты.

Море в тех местах взорвалось грандиознейшими столбами белых брызг, тварюшек, водорослей и донного ила. Взвесь, хлынувшая по закону тяготения обратно, , окутав попутно влагой и грязью палубы пиратов, обнажила во всём великолепии не поддающихся человеческому разумению колоссов, послушных воле одного маленького скромного мага. Созданные их эффектным подъёмом с глубин волны опасно закачали все корабли, сметая с ног и хвостов тех, кто не успел за что-нибудь уцепиться.

«Трон» покрепче зацепился за неровности внешнего корпуса крепкими пальцами, пережидая временный миниатюрный шторм, вызванный чародейскими созданиями. Одного скрывала «Гроза», за кою держалась, как за соломинку, но второго обозревала во всей красе, превзошедшего демонстрационных «големов», что остались стражами у погибшего корабля в Тихом проливе. Он стоял в воде по толстые бёдра, видимые части тела: торс, грудной пояс, шея, руки – скрыты под песчано-скальными пластинами, зеленоватыми от водорослей – на вид сверхпрочными, кои вряд ли сметёшь прямым попаданием водородной бомбы. Его голова покрыта чем-то вроде угловатого, каменно-рифового, шлема с сильно удлинённой призматической мордой и горящими бирюзой кругляками глаз.

Ай – да молодец северянин! Набирается магических сил с невероятной для Винэру скоростью – ещё осеней пять-десять в режиме выживания и превзойдёт практически любого Стихийного Повелителя по возможностям. Существовал когда-то, до пришествия инопланетных чужаков, в изолированной Виккеле скромно, даже и не подозревая о таком понятии, как «глобальные проблемы» – и связанное с ними экстремальное выживание. Своего добился – с избытком: посеял среди корсаров панику и хаос – теперь они думать забыли о «Грозе» и её команде с пассажирами.

Крики Натали услышала и на родных палубах – что-то, наверное, нехорошее произошло. Не дожидаясь более полного успокоения волн, дева полезла дальше, борясь с плохими предчувствиями. К тому же она, наконец, сообразила, что так сильно её гложет – молчал мёртво ментал, от слова – «совсем». Так не бывает хотя бы при одном жизнеспособном нагуале-лаббу. Если эти твари вырезали скорпионов…

Ярость наполнила всё её существо, каждую клеточку тела, каждый нейрон, устройство сменило жёлтый свет на антрацитово-чёрный: воительница потеряла контроль над собой – из-за чего раз чуть-чуть не сорвалась вниз. Тогда бы по новой пришлось взбираться.

Ухватившись за край борта пальцами, девушка ощутила спиной шевеление воздуха и кардинальный перелом ситуации. Невольно повернув голову назад, её тёмная душа возликовала.

Не выдержав пытки неведения, Талесса решительно ступила из укрытия, направилась к собрату по боевому ремеслу, одновременно восхищаясь открывшейся взору роскошной панорамой. Корис поднялся смело из-за каменного уступа, за которым наблюдал действительность, прыжками достиг края утёса, оттолкнулся от оного, распластался в воздухе, словно намеревался всерьёз лететь по нему к лазоревому небу. Но неизменная сила тяготения всё же потянула бывшего капитана книзу и, совершив по всем правилам акробатики двойное переднее сальто, приземлился на песок, умело амортизировав инерцию падения. Банцемнис последовал за нагини.

Ундерман не был столь спокоен, как прочие участники кампании, его распирали желания немедленно действовать, плыть, не взирая на жуткий холод океана, помочь Пантере. Пристроив в петли меч, князь разогнался, прыгнул вниз (без сальто), прокрутился на земле и побежал к кромке воды, испытывая сопротивление песка. Перебросив клинок в левую ладонь, Кайя уверенно схватила правой за плечо разгорячённого воина, непринуждённо развернула к себе, поучительно зарычала в искажённое гримасой гнева лицо.

Гральрих глянул вверх, в то время как его порождения сжали бронированные пальцы во внушающие уважение кулаки, синхронно замахнулись ими и опустили основаниями на пиратские судна – кто-то в отчаянии бросился с криками ужаса за борт, но это их не спасло. С оглушительным треском деревянные суда развалились на части, осколки, щепы, мусор. Люди, наги посыпались кошмарным дождём во все стороны, иные шрапнелью ударили в борта «Грозы морей», колыхнув её вновь. Море кругом заполнилось разнообразнейшим хламом. А некоторое время спустя появились охочие до лёгкой дичи хищники, среди коих акулы – не самые беспощадные и крупные машины для убийства. Оные хватали жадно и мёртвых, и живых. Волны столь же быстро утихомиривались, как убывала двуного-хвостатая «дичь». Иная умудрялась кого-нибудь заколоть или ранить – и попадала в другие зубастые пасти.

Непонятно откуда взявшийся одиночный порыв ветра унёс в океан Дельфинов огненную тучу, так и не развёрзшую из недр ад на землю. Ветерок её в клочья, предварительно остудив горячее дыхание, и, в итоге, бесследно развеял.

– Теперь осознал, отчего нам нельзя то, что можно Чёрной Пантере, Харролу и Ёханне? – с отеческими нотками в голосе, немного осипший и посеревший лицом, вопросил Гральрих.

Ошалело глядя на беснование морских хищников и слушая бессмысленные затухающие мольбы о помощи, Ундерман судорожно кивнул – а ведь, ежели б не Элиза, мог бы оказаться на месте тех несчастных, так бесславно и позорно окончив – в желудке тупой твари – свой жизненный путь.

Запах крови привлекал всё новых и новых чудовищ. Было два захватнических, маневренных более, нежели «Гроза», корабля – и нет их – от одного скромного удара земного посоха: остались от них почти неузнаваемые груды мусора, частью идущего ко дну, частью выносимого медленно в безбрежные дали, частью плавающего по замкнутому кругу или прибиваемого к берегу.

Воины беспомощно, недовольные сей беспомощностью, наблюдали за танцем смерти Чёрной Пантеры на борту каракки.

Доселе неподвижные после уничтожения кораблей магические создания медленно, дабы минимизировать морские волнения, направили свои стопы к пляжу.

– Нужно подтащить сюда провиант и питьё, – распорядился норд, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов.

– И то верно, – согласилась Лесса. Кошка мстила за убийство своего и друзей нагуалей. Со смертью членистого друга что-то живое и трепетное умерло в ней, сердце умывалось кровавыми слезами, а душа выла совсем уж не по-человечески. Теперь она убивала одного за другим, попутно высвобождая из верёвочного полона членов команды, тут же присоединяющихся к её мести, ни на знак не испытав мук или угрызений совести.

Пираты вели себя по-разному: одни сознательно шли на смерть, дабы покинуть бренный мир, как подобает воинам – в бою; другие бегали трусливо по судну, вымаливая пощаду, а третьи и вовсе сигали с борта, толи предпочитая морских хищников, толи не ведая по каким-то причинам об оных. Тех, кто спускался в трюмы, догоняли освобождённые, , зная их, как свои пять пальцев. Тех же, кто добровольно прыгал на обед морским созданиям – не трогали: зачем тратить драгоценное время на смертников – без них много его потеряно. По приказу Наташи не трогали только ледяного колдуна, валяющегося без памяти у правого борта. При проникновении на нижнюю палубу Ната в первую очередь его отправила в царство кошмарных сновидений ударом по голове.

Разбойникам казалось, что в ведьму вселились одновременно сущности двух богов: Кришны, покровительствующему грому, ночи и смерти, и Нанайи, богини любви и войны. Она никому не дала шанса на искупление страшнейшей кармы, настигла неотвратимо всех грешников. Измазанная чужой кровью, дева внушала благоговейный трепет даже в сердца отважного экипажа и священный ужас – разбойников. Воительница легко уходила с линии атаки стрелков али отбивала снаряды (иногда ловила на излёте), чувствовала опасность со спины, как если бы на затылке росли глаза. Девушка мстила за верного членистоногого друга, коего теперь не во власти вернуть и могущественным богам. Наги говорят, что хозяин имеет право обрести нового нагуаля взамен погибшего, в обратном же случае нагуаль может иметь только одного хозяина. Ната знала – не сумеет приручить другого, поскольку всеми фибрами души привязалась к своему лаббу.

Больше его нет – а всё по вине этих тварей.

Она оглядывалась по сторонам с верхней палубы в поисках очередной жертвы – и не находила, хотя чувства требовали резать и рвать на куски всех повинных. Удерживая широкую, бурую от своей и чужой крови, саблю в ладони, Вишну сторожко подошёл к «Трону» и зачем-то (он сам не понял зачем – на своём-то корабле!) отрапортовал по-военному чётко:

– Пантера, враги повержены или деморализованы, последних вскоре уничтожат в трюмах!

Ната удивлённо глянула на бравого капитана – слово-то какое знает: «деморализованы». Он неохотно отвёл взгляд:

– Надо бы обработать мага, пока тот не пришёл в себя.

В ответ – кивок понимания.

Не дойдя одной осаньи до берега, попрождения синхронно остановились, нагнулись в поясе, воткнули в песок толстые пальцы пригласительно, ладонями вверх.

– Второй-то нам не нужен, – неуверенно заметил Ундерман, складывая первый мешок в ладонь гиганта.

– Они – близнецовые создания, – охотно ответствовал с трудом приходящий в себя после такого камлания Гральрих. – Ежели второй ничем не занят, то в точности повторяет действия первого. И наоборот.

– Почему так? – полюбопытствовала Лесса.

– У меня не было совсем возможности вырастить каждого по отдельности, – проворчал по-стариковски норд, – видимо, сказалось титаническое напряжение последних циклов с полным отсутствием передышек. – А угрозы – две!

В самом деле – второй «голем» в точности скопировал первого «брата», только с противоположного борта. Бережно «донёс» людей, амуницию и оружие Наты и Лизы, провиант по морю до каракки, «опустил» к палубе, едва не касаясь досок тыльной стороной пальцев, «дождался» разгрузки и импульсного приказа повелителя и смирно сложил руки по швам, ожидая дальнейших приказаний совместно с близнецом.

Одетый в зелёный потрёпанный плащ, с бледным узким костистым лицом, блондин, маг холода, пришёл в себя. Блёкло-голубые, немного раскосые, глаза также холодно и надменно осматривали сурово-хмурых людей и нагов, собравшихся полукругом подле него. Морщась от головной боли, опёрся спиной о борт, сцепил длинные пальцы в замок.

– Вы – все – трупы! – насмешливо-пророчески констатировал стихиец.

«Трон» неспешно, с достоинством опустилась на корточки, заглянула в физиономию врага: глаза заискрили, затрещали электрическими разрядами, устройство обрело зловещий ядовито-красный цвет, из правой кисти с угрожающим лязгом выскользнуло кривое лезвие, упёршись кончиком напротив сердца в грудину. Надо отдать должное противнику – выдержка железная, даже не шелохнулся от подобной демонстрации силы и превосходства.

– Ты можешь убить меня сейчас, Ведьма, – желчно выкинул он, – но смерть Ананды послала сигнал моим могущественным друзьям по цеху! – а это уже угроза.

– Ха-ха! Насмешил! – издевательски усмехнулся Банцемнис, наблюдающий по правую сторону от Наты. – Я так полагаю, что Ананда – это маг огня с безвременно погибшей каракки? – короткий утвердительный кивок, непонимание в сузившихся глазах. – А друзья – та святая троица из тёмного лесу?

Колдун испепеляющее воззрился на Кориса.

– Щенок!! Что вы…

Островитянин не успел ни доспросить, ни развести ладони. Пантера предугадала все манипуляции прежде: пальцами обхватила грубо тощее горло с сильно выпирающим острым кадыком и подняла над собой. Он обхватил саксоновую кисть, тщетно пытаясь её убрать от себя, захрипел, не имя возможности протолкнуть хоть глоток воздуха в лёгкие, некрасивое лицо из бледного стало землисто-серым, блёклые глаза выкатились из орбит, дико вращаясь, ноги бестолково сучили, ища опору. Два кинжала живота проткнули дурацкий плащ и до мяса нежную кожу низа паха.

Ната с превеликим трудом совладала с острым, аки саксоновое лезвие, желанием переломить позвонки – но сия смерть неоправданно легка для изувера. А потому столь же стремительно опустила левую руку. Маг чувствительно – до мельтешения цветных пятен перед взором – приложился задницей о доски палубы, затылком и правой лопаткой – борта. Кое-как собрав мысли в кучу, разогнав кляксы и приведя многострадальное тело в подобие порядка, вопросительно, без прежних спеси и апломба, воззрился на Ведьму:

– Ты явно для чего-то оставила меня в живых! – в интонациях вынужденная покорность будущности.

– Какой сообразительный! – деланно удивился потомок мариев.

Наташа упреждающе махнула ему, заставив заткнуться, наклонилась к врагу и почти ласковым голосом, от которого у того по спине толпами понеслись жирные мурашки, а на лице, обрётшую свойственную ему бледность, выступила испарина.

– Я дам тебе выбор, который ты, гнида, не дал нашим нагуалям…

– … И трём моим юнгам! – вклинился в собеседование Вишну, всё ж убоявшись развить тему.

– Ты можешь умирать долго и мучительно, – как ни в чём не бывало продолжила Натали. – А хочешь – быстро и легко.

– Выбираю второй вариант! – взвинчено и нервно выкрикнул выродок, потеряв всякое достоинство.

– Ты знаешь, что хозяин нагуаля, по дхармам Нагасари, обязан отомстить за несправедливое убийство оного даже больше, чем за убийство лучшего друга или близких?

Вновь нервно отрицательно махнул подбородком.

– Я убила двух могущественных стихийцев из твоей деревни, а вон та обезьяна, что позади меня – третьего. И ничего.

Она наблюдала трансформацию туземца: безумие, страх, покорность улетучились из него, подобно эфиру, а вместо них – безразличие, потухший взгляд и… неверие.

– Что – «ничего»? – недопонял он.

– Абсолютно ничего – их сила умерла вместе с ними, а должна была достаться победителю.

– Ха-ха-ха! Вот оно что! – отчего-то маг холода искренне развеселился, а в глазах блеснули мороз и презрение – на что кошке, как оказалось, плевать. – Среди бессмертных и магов часто такое происходит – сила убитого не достаётся убившему! Почему – не знаю, мне неведомо, ведь я не посвящённый.

– Он говорит правду, – Талесса мягко положила горячую ладонь Наташе на плечо.

– Конечно, правду.

– Ладно, – согласилась дева. – Узнаю у Балара, прежде чем убью его.

Ледяной колдун отечески заулыбался во весь щербатый рот.

– Наивная. Я не сталкивался с ним лично, но из того, что знаю о нём, говорит в пользу его бессмертия.

– Да, разумеется, ты прав. Хотя… Валцхабва и Джабгу тоже были не хуже гиперборейца, однако случилось так, что их силы перешли, наверно, по случайности двум моим друзьям. А дар Рыба-Ёрша течёт в жилах рыжей обезьяны.

Оная самодовольно рыкнула – да, моя скромная заслуга.

– Вы – Звёздные Вестники северных богов! – кажется, чародей позабыл обо всём на свете, когда осознал сей простой факт, так взбудораживший его воображение.

– Неважно! – жёстко отрезала Пантера. – Я хочу знать – и не только я: зачем ты и твои люди убили лаббу и членов команды? Ведь ты мог ограничиться лёгкой заморозкой! Неужели ты не знаешь, что нагуали – любые нагуали – отличаются от своих обычных сородичей значительно большей разумностью? – её голос зазвенел, наливался твёрдостью нагийской стали, пальцы невольно сжались в кулаки, лезвие на правом запястье случайно мелькнуло пред его переносицей, заставив того вздрогнуть и сжаться в себя, аки маленькое напуганное чадо. – Неужто ты настолько никчёмный маг, что не ощутил возмущения ментального поля, наиболее сильного среди нагуалей и якши? Отвечай! Слышишь – отвечай!! – ещё малость и кошка взорвётся неудержимым вулканом.

Сбоку смело встал князь:

– Пантера, дозволь мне довершить начатое!

Она кивнула и, влекомая мудрой Талей, направилась к противоположному борту.

– Ты обещала!!! – сорвавшись на визг, закричал в ужасе… «леденец».

«Трон» остановилась, повернула к нему голову:

– Раз обещала – выполню! Ты умрёшь быстро, – и кивнула уже Ундерману, обнажившему великолепную семейную реликвию.

– Постой! – безумно поглядывая на бритвенно острый клинок палача, взмолил островитянин. – Позволь мне умереть как воину! Ты же не корсар!!

– А-а! Взываешь к совести! – нагло усмехнулся Вишну. – Что ж ты, гадёныш, про свою-то совесть молчишь?!

Выйдя из задумчивости, Наталья обратилась к Клармаркаю, изготовившемуся к последнему броску:

– Князь, на твоё усмотрение, – и продолжила путь.

Лесной князь заулыбался во все зубы, но та улыбка была похожа на улыбку удава, смотрящего на кролика. С величайшей надеждой туземец обратил свой лик на северянина, моля взором об исполнении последнего желания идущего на суд к Белет-Цери. Воздев меч к небу, вьенец трепетно поцеловал холодную сталь у основания, ухватился за конец и, не глядя, передал его рукоятью назад, в ладонь Кайи.

– Вставай! – резко приказал Ундерман.

Маг возбуждённо подскочил, прохрустел кистями в «замке», ноющими от недавнего захвата шейными позвонками, сбросил напряжение с ног от долгого сидячего положения.

… Бой был зрелищным: островитянин оказался великолепным кулачным бойцом. Клармаркая спасло то обстоятельство, что военные премудрости несколько осеней, без перерыва проходил в экстремальных полевых условиях. К примеру, Дейч, Гиперборея, Ледяная страна, Ничейные и Запретные земли. Везде приходилось выживать в суровейших условиях, отточивших навыки сражений и коррекции психоэмоционального состояния. В общем, спасли стальная выдержка и быстрая локализация болевых участков после успешных атак соперника. Клармаркай отправил его к Белет-Цери на суд смертельным ударом в адамово яблоко основанием раскрытых указательного и большого пальцев, вогнав оное в горло.

Его тело последним отправили за борт, на кровавый пир морских хищников, терпеливо кружащих вдоль кильватера. Им досталось много угощенья, не взирая на то, что тех, кого убила Ната, её же голова «гавиала», вылетевшая из раскрывшейся грудной клетки, и поглотила до того, как помогла очнуться ныне покойному магу.

Команда рассосалась по кораблю, засуетилась привычно, готовясь к отплытию, наводила идеальный порядок после неудачного – для разбойников – захвата: в общем, каждый занимался своим делом. Лесса отдыхала от сухопутных злоключений, на носу стояла её напарница по ремеслу. Лиза и Наташа вернулись в человеческие формы, прямо на нижней палубе представ пред мужской командой в очаровательном неглиже, по-солдатски быстро и чётко экипировались в амуницию, приладили по местам оружие, предоставленное заботливым стихийцем. Минуту спустя путники стояли у правой части борта, ближе к носу.

– Гральрих, мучает меня сильно одно незавершённое дело, – вроде бы бодрым голосом заговорила Натали.

Маг догадливо мотнул подбородком на ближайшего неподвижного «голема»:

– Они?

– Они самые, – согласилась Ната, мимолётно – и вовсе невесело, вопреки интонациям – улыбнувшись. Что ты собираешься с ними делать?

– Или что могу сделать? – хитро прищурившись, улыбнулся и маг, почуяв, куда ветер дует.

– С тобой определённо можно вести продуктивный диалог! – похвальба была искренней, потому понравилась северянину, а её обворожительная улыбка способна растопить лёд сердца с вечной мерзлотой.

«Гроза морей» уверенно набирала ход, стремясь попасть на ещё более опасный север, принадлежащий в большей степени диким народам. Близнецовые порождения двигали в том же направлении, погружаясь с каждой осаньёй всё глубже под воду, будоража по ходу морских обитателей и донный субстрат. Им предстоит проделать немалый ход в чудовищной глубине океана.

Каракка достигла Божественного архипелага за невозможно малый срок – седмицу. За это время, с момента отплытия от острова Погибших Кораблей, на судно не свершилось ни одного покушения, ни один шторм не пытался опрокинуть его, ни одно чудовище не напало. Но не было дружественных али нейтральных судов. Тишь и гладь – да божья благодать! Как один известный киноперсонаж с Земли выразился более сорока лет назад: «Лепота!»

– Так в море долго не бывает! – любил приговаривать капитан, боящийся затишья больше, чем бури.

Толи напророчил, толи накаркал – не успела «Гроза» планомерно пристать к острову Румы, славящегося тем, что к нему со всех сторон есть удобные подходы, как с молодецким гиканьем и удалым свистом одинокого волка окружила стая шакалов. Откуда взялась – непонятно, но армада явно знала о прибытии сей каракки: не будут же падальщики месяцами в засаде организованно сидеть, выжидая ветер с моря? Даже вперёдсмотрящий и живые «локаторы» никого не углядели, не почувствовали заранее.

Моряки ощетинились оружием, с фатальной предрешённостью изготовившись к славной гибели. Правду сказать, их безмерно удивили путники, глядящие на предстоящую сечу, как на детскую безобидную забаву: безмятежно любуются пиратским флотом, открыто улыбаются, а клинки до сих пор за спинами или на поясе. Али что-то задумали – что-то, что полноценную флотилию врагов делает не особенно опасной для одиночной «Грозы»?

Около сорока вражеских судов, образовавших плотный круг, коий прорвать физически невозможно и самой лучшей каракке на Винэру.

Слева от борта к ним неспешно подгребала изящная, с округлыми бортами, боевая ладья, несущая на себе полсотни могучих бородатых (окромя одного) мужей, вооружённых им под стать молотами, секирами, топорами или обоюдоострыми мечами, рукояти коих отчётливо виднелись за плечами. Высокие сапоги, кожаные штаны, длиннополые рубахи, подпоясанные на талиях, в жилетах, окольчужены; все, как один, широкоплечие, грудь бочкой, с толстыми шеями, седеющие, скуластые – из одного теста, что ли вылеплены?

А перед ними – чернявый молодчик: обут и одет дорого, в меха, закрученные на кончиках по-гусарски усики, жидковатая бородёнка, навскидку не более двадцати пяти вёсен, взгляд и улыбка абсолютного хозяина жизни и положения.

Когда ладья подплыла ближе к каракке, почти вплотную, выяснилось, что она ниже «Грозы» метра на два с половиной. Совсем не по-царски встречающим приходилось задирать головы.