Ты мой огонь

Пролог

Время не лечит, оно просто учит притворяться. Пока не раздаётся её голос, и ты снова летишь к ней, забыв обо всём

– Ник, помоги, пожалуйста.

Три грёбаных слова. Сколько всего можно вложить в три слова? Сколько боли, сколько отчаяния, сколько воспоминаний, от которых сердце бьётся быстрее?

Она плакала, я слышал это. Голос дрожал, звучал измученно, сдавленно, словно ей не хватало воздуха, словно она выговаривала это из последних сил. И, чёрт возьми, я ни на миг не замешкался.

Я ей нужен.

Полгода. Шесть долбаных месяцев. Сто восемьдесят дней, которые я пытался собрать себя по кускам.

Я не жил – существовал. Просыпался, вставал, куда-то шёл, делал вид, что всё нормально, что всё осталось позади. А потом наступала ночь, и иллюзия рушилась к чёртовой матери. В темноте невозможно лгать себе. В темноте я видел её лицо, слышал её голос, вспоминал её прикосновения.

Я умирал по частям, словно машина, в которой сломался главный механизм. Разбирал себя снова и снова, будто пытался найти изъян, который привёл к этой катастрофе. Где я оступился? Где недосказал? Где перегнул?

Только спустя месяцы понял: время не лечит. Эта хрень, которую вдалбливают в голову, просто удобная ложь. Время не затирает боль – оно превращает её в привычку. Оно делает тебя мастером по сокрытию ран. Учит жить с этой болью, дышать сквозь неё, даже улыбаться. Но не избавляет. Никогда.

Если бы мне кто-то сказал, что я буду вот так убиваться по девушке, я бы рассмеялся ему в лицо. Нет, даже не так – я бы плюнул ему в рожу за этот бред. Я не из тех, кто зависает в прошлом. Я не из тех, кого можно сломать.

Но любовь…

Любовь – самая подлая, самая жестокая вещь на этой планете. Она делает тебя слабым. Обнажает. Разрывает на куски. Ломает так, что ты сам себя не узнаёшь.

Я поклялся, что не прощу её. Никогда. За враньё, за игры. За фальшивые обещания и слова о любви, в которые я, дурак, поверил.

Она ушла. Просто развернулась и ушла, когда я больше всего в ней нуждался. Оставила меня среди обломков, захлёбывающегося болью.

Я поклялся, что закрою эту главу раз и навсегда.

Но вот, стоит ей позвонить, и все мои грёбаные установки летят к чертям.

Я забываю про гордость. Про злость. Про обиды.

Сжимаю руль так, что побелели костяшки пальцев, и жму на газ, нарушая все возможные правила.

Несмотря ни на что.Потому что я любить не перестал.

Глава 1. Огненное столкновение

Она налетела на меня как буря, снесла всё своей яростью, а я стоял и думал только об одном – это пламя я хочу разжечь ещё сильнее

Ник

Иду по коридорам универа в поисках своей аудитории, сегодня первое занятие, и я снова студент, правда уже в магистратуре. Мой брат сказал, что это глупо, получить диплом в Лондонской школе экономики и вернуться в Россию, чтобы дополучить образование. Но что он понимает, дома всё лучше, и учиться здесь мне два года, а не один, как в Лондоне.

– Девочка! – различаю мужской голос в этой какофонии звуков.

«Кто-то кого-то потерял», – мелькает ненужная информация на краю сознания.

Достав телефон из кармана, смотрю ещё раз номер кабинета, в котором пройдёт наша лекция, и понимаю, что мне надо на этаж выше.

– Ты чё, глухая? – толкает меня кто-то в плечо, и я замираю.

Мне показалось, или ко мне обратились как к девчонке?

– Не понял, – бормочу и медленно разворачиваюсь, чтобы столкнуться с тремя пацанами спортивного телосложения. – Вы это мне? – вопросительно выгибаю бровь, внешне оставаясь спокойным.

– Тебе-тебе, ты откуда приехала? – говорит один из них и пальцем задевает серёжку в моём ухе, после чего все дружно ржут.

– Ха-ха, – бросаю, перед тем как напасть.

Я делаю шаг вперёд, резко, как на ринге. Мой кулак летит прямо в лицо ближайшему из них – правый прямой, мощный и точный. Его голова дёргается назад, и я уже вижу, как он пошатывается, но времени нет. Левый хук уходит в его корпус – чувствую, как он сгибается, воздух с шумом выходит из его лёгких.

Второй подлетает справа, размахиваясь для удара. Я резко ухожу вниз, кулак свистит у меня над головой. Левое плечо разворачивается, и мой апперкот влетает в его подбородок. Его челюсть глухо щёлкает, он отлетает на шаг назад, хватаясь за лицо.

Третий не медлит, он уже пытается врезаться в меня, идя напролом. Прямо, неуклюже. Вижу всё в замедлении. Я делаю шаг в сторону, пропускаю его мимо себя, и локоть входит ему в бок. Он срывается с дыхания, но разворачивается. Глаза яростные, красные. Хочет реванша.

Не успеет.

Я встречаю его левой двойкой: джеб в нос, правый в висок. Голова дёргается вбок, и он падает как мешок.

Первый всё ещё держится. Тяжело дышит, но смотрит зло. Его удар летит к моему лицу, я уклоняюсь, шаг назад. Тут же сокращаю дистанцию, бью левой в корпус, ещё раз, потом правый прямой в челюсть. Он валится, как подкошенный.

Стою, мышцы напряжены, кровь стучит в висках. Они лежат. Вокруг собрались зеваки и в мёртвой тишине смотрят на это шоу.

– Ник Грозный, господа, – представляюсь, криво поклонившись. – Кто-нибудь ещё хочет прокомментировать мой внешний вид? – скалюсь в улыбке, и толпа начинает рассасываться. – Так я и думал, – хмыкаю и, поправляя свои волосы, собираюсь пойти дальше.

– Вы что натворили? – на моём пути вырастает девчонка метра полтора, серые глаза выпучились на меня, как на отморозка. – Помогите им, – кивает на лежащих, и какие-то парни спешат на помощь, словно Чип и Дейл. – Вам придётся пройти со мной в деканат, – заявляет девица со светлыми и длинными, до округлых бёдер, волосами, собранными в мудрёную косу.

Гладкая кожа без намёка на макияж, но светящаяся каким-то естественным сиянием. Губы мягкие, естественного розового оттенка, будто только что после тёплого чая. Серые глаза смотрят возмущённо, внимательно, будто сканируют моё лицо. Ни одной чёткой эмоции, только собранность и сосредоточенность. Удивительный экземпляр, для полноты эффекта круглых очков на носу не хватает. Но они сделали бы её сексуальной училкой из фантазий подростка.

Так, очнись, Ник!

– Эм, нет, у меня другой маршрут, – вежливо улыбаюсь и обхожу эту карлицу.

– Это был не вопрос, молодой человек, – хватает меня за локоть, и я не знаю, что удивляет больше, – её наглость или обращение.

– Во-первых, – тихо начинаю, сделав шаг и нависая над ней. – Не трогай меня, – на моих губах играет улыбка, но говорю я сквозь зубы. – Во-вторых, я пойду туда, куда собирался, – добавляю и, отцепив тонкие пальцы от себя, разворачиваюсь и ухожу.

Поднявшись на нужный мне этаж, решаю сходить в уборную, отмыть чужую кровь с рук. Едва толкаю дверь, до меня доносится диалог двух студентов.

– Раскидал всех троих в два счёта, – говорит щуплый паренёк с круглыми очками на носу.

– Эту троицу давно надо было кому-то поставить на место, – кивает второй, с рыжими волосами. – Всех достали уже.

– Ну не всех, а только «недостойных», – изображает кавычки в воздухе очкастый.

Я спокойно прохожу к раковине, включаю воду, чем обращаю на себя внимание. Видимо, заметив, от чего именно я отмываю свои руки, парни спешно покидают помещение.

– М-да, Ник, если отец узнает, будешь слушать очередную лекцию о том, как надо себя вести, – говорю своему отражению в зеркале.

Это была его единственная просьба – не лезть в драку, а я в первые же минуты пребывания в стенах университета нарушил данное ему слово. Отца я, конечно, не боюсь, всего лишь не хочу его разочаровать, тем более не хочу расстраивать маму. Но, надеюсь, парни или та девица угомонятся и не пойдут жаловаться в деканат.

Покинув туалет, нахожу нужную аудиторию и, потянув дверь на себя, застываю, не торопясь заходить. Спиной ко мне и лицом в зал стоит та самая особа с серыми глазами. Прислонившись к косяку и скрестив руки на груди, позволяю себе рассмотреть девушку. Блузка из лёгкой ткани подчёркивает хрупкие плечи и изгиб талии, а строгая юбка так обтягивает округлую попу, что я невольно втягиваю воздух едва ли не со свистом. Высокие каблуки придают её фигуре ещё больше грации, делая движения плавными и уверенными, но всё равно она ниже меня на полторы головы.

– У меня есть номера ваших телефонов, я добавлю всех в чат группы. И попрошу не игнорировать мои сообщения, – вещает строгим голосом.

Но он у неё такой нежный, милый, что подобный тон совершенно ей не подходит. Как может человек выглядеть так строго, так правильно и при этом завораживать до состояния полной потери реальности? Тем более меня, человека, который имел девушек всех видов и сортов.

– У нас будут лекции три дня в неделю, упрощу вам задачу и буду присылать расписание в чат. Напоминаю, что те студенты, которые участвуют в мероприятиях университета и будут работать над дополнительными проектами, будут поощрены, – продолжает девушка, иногда опуская взгляд на экран планшета в своих руках. – Вопросы есть? – обводит взглядом группу.

Судя по лицам присутствующих, у них только один вопрос: когда она свалит и оставит их в покое?

– Хорошо, если возникнут, вы знаете, как меня найти, – бросает и, подойдя к столу преподавателя, хватает с него стаканчик и несётся на выход, то есть ко мне.

Под ноги девочка не смотрит, в одной руке планшет, во второй бумажная тара, ещё и на ходу пытается что-то нажимать на экране. Собственно, налетает на меня со всего размаху, обливая меня чёрным кофе. По аудитории проносятся смешки, вздохи и ахи, а я только глаза закатываю, что-то не складывается первый учебный день.

– Ой! – восклицает, округлив свои серые омуты на меня.

– Ты решила весь день мне испортить? – смотрю на неё спокойно, честно, я даже не разозлился. Ну, случается, у девушки явно полно дел.

– Ты сам виноват, это во-первых, – её лицо моментально сменяется с виноватого до обвиняющего. – А, во-вторых, это карма, молодой человек, – выплёвывает, обходит меня, предварительно толкнув, и, цокая каблуками, уходит, высоко задрав голову.

Мой рот растягивается в улыбке, в груди что-то щёлкает, а мозг подсказывает, что эта девочка очень необычна. Полыхающий огонь, а мне безумно нравится всё, что так ярко горит.

1.2

Ник

Как выясняется полчаса спустя, блондинка с лексиконом моей бабушки, внешностью ангела и огненным характером является моей одногруппницей и почётной старостой. Заучка с замашками диктатора и озабоченностью контроля. Едва преподаватель заходит в зал, как эта выскочка чем-то стучит по столу, призывая к тишине в аудитории.

– Никита Грозный здесь? – спрашивает профессор с квадратными очками на носу, рассматривая студентов.

– Здесь, – вздыхаю, подняв руку, и все до единого устремляют взгляды на меня.

Все, кроме одной блондинки с гордо вздёрнутым носом.

– Прошу пройти в деканат, вас там ждут, – говорит преподаватель, глядя на меня поверх очков.

По помещению раздаются шепотки, и староста снова стучит по столу.

– Тишина! – бросает строгим тоном, который совершенно не вяжется с её кукольной внешностью.

Встав, я спускаюсь с галёрки, не торопясь и ловя на себе восхищённые взгляды однокурсниц, которых и пятно на белоснежной рубашке не смущает. Да, я красавчик, чего уж греха таить, однако коробит от того, что блондинка не разделяет мнение остальных. Что такое? Больше привлекают щуплые ботаны в очках и в вязанных безрукавках?

Торможу у первого ряда, где, собственно, и разложила книги и тетрадь высокомерная девица. Даже у профессора нет такого количества макулатуры, сколько перед ней лежит.

– Библиотеку ограбила? – шёпотом спрашиваю, наклонившись к ней, и заучка вздрагивает.

– Идите в деканат, гопник, и не задерживайте лекцию, – бросает, и не взглянув на меня.

– Гопник? – хохочу во весь голос.

– Молодой человек, – обращается ко мне преподаватель, и я, подняв руки в сдающемся жесте, покидаю аудиторию, продолжая веселиться.

Гопник… где я, и где представитель уличной субкультуры. Из какой глуши притащила свою аппетитную задницу эта блондинка? Наверное, оттуда, где телевизоры чёрно-белые и телефоны с дисками.

Нет, я никогда не был дискриминатором, к счастью для других, у меня хорошее воспитание. Но эта девушка нарывается, прямо просит без слов. Хм, а может, она специально, чтобы внимание моё привлечь? По мне ведь ясно, что на обычный подкат я не поведусь.

В размышлениях я дохожу до деканата, аккуратно стучу и, не дожидаясь ответа, открываю дверь и захожу в приёмную, где за столом секретаря, сидит молоденькая девушка в белой блузке. Волосы собраны в конский хвост, очки, как глаза у кошки, губы алые и надутые, как сейчас модно. Ну чистая представительница этой профессии.

– Добрый день, красавица, – проговариваю с улыбкой Чеширского кота, опершись руками в стол и нависая над ней. – Если ты меня сюда позвала, то я рад, что пришёл, – добавляю, опуская взгляд на скромное декольте.

– Позвала? – теряется в пространстве девушка и глазками меня пожирает. – А вы кто?

– Грозный, – шепчу, наклоняясь ближе.

– Ах, – выдыхает и прокашливается. – Вы драку устроили.

– Разве это драка? Так, баловство, – подмигиваю, и она расплывается в широкой улыбке.

– Проходите, вас ждут, – указывает на дверь в кабинет, и, окинув её заинтересованным взглядом, прохожу к представителю власти в этих стенах.

– Здравствуйте, вызывали? – с ходу спрашиваю мужчину с проседью на висках.

– Грозный? – уточняет мужчина, не поднимая глаз от каких-то документов.

– Он самый, – киваю, хоть декан и не видит этого.

– Ну, садитесь, – взмахнув рукой на стул передо мной, он минуты две ещё изучает бумаги и только потом обращает своё внимание на меня. – Что же вы творите, юноша? – спрашивает, скрестив руки над столом. – Не успели толком порог переступить, уже показали себя с худшей стороны.

– Прошу прощения, – произношу, даже руку к груди прикладываю. – У меня не было цели влезать в драку, но ребята напросились, – добавляю и язык себе прикусываю.

– Мы не потерпим в нашем учебном заведении подобного поведения…

– Больше не повторится, даю слово, – перебиваю мужчину не из наглости, а чтобы он не успел озвучить что-то типа «вас исключат» или, что хуже, «мы позвоним родителям».

Конечно это не школа, чтобы вызывать маму в деканат, но вот набрать отца и сообщить о моей выходке ему ничего не стоит, а мне этого не хочется.

– Идите, – спустя долгую паузу вздыхает старичок.

Кивнув в знак благодарности, поднимаюсь и выхожу из кабинета. У секретарского стола останавливаюсь и, улыбнувшись своей самой фирменной улыбкой, наклоняюсь к молодой девушке.

– А скажи, красавица, кто меня сдал? – томным голосом спрашиваю.

– Снежная София, – выпаливает, заглядывая мне в рот, но тут же поджимает губы. – Боже, только не говорите, кто вам сказал, – испуганно глазками хлопает.

– Я вас даже не видел, – проговариваю и нагибаюсь через стол. – Но, надеюсь, встретимся вне этих стен, – шепчу хрипло на ухо, и девица всхлипывает.

Выпрямляюсь, подмигиваю и покидаю деканат. В коридорах тишина, все на лекциях, неторопливо шагаю в свою аудиторию, насвистывая себе под нос незатейливую мелодию.

Сдала, значит, пигалица полутораметровая. А ведь она на каблуках мне по плечо, что, если их снять? Я ведь съем её с потрохами и не подавлюсь.

Если откровенно говорить, мне, по большому счёту, плевать, что на меня пожаловались. В принципе, вряд ли бы новость о драке не дошла до декана, но дело в том, что у меня появился повод цепляться к заучке.

– Снежная София – смакую её имя на языке.

Эта фамилия совершенно ей не идёт, какая же она Снежная, если в ней столько огня. Пламя, обжигающее всё вокруг, а я уже соскучился по острым ощущениям.

Подойдя к аудитории, распахиваю дверь и, бросив кроткое «извините» профессору, прохожу вперёд, но не поднимаюсь на галёрку, а приземляюсь на первую парту к Снежной принцессе.

– Я люблю сидеть одна, – шепчет, продолжая смотреть на преподавателя.

– Разлюбишь, – бросаю, хищно оскалившись.

Глава 2. Нарушенные границы

Ворвался, сел, прижался, выдал фразу из дешёвой мелодрамы, и всё это – за первые десять минут. Удивительный экземпляр.

София

Наглый, напыщенный, невоспитанный придурок! И как только посмел сесть ко мне, ещё и заявлять такое? Воздух вокруг наэлектризовался, а из моих ушей наверняка такой пар идёт, что скоро окна запотеют.

– Закон закрепляет ключевые права потребителей, которые обязательны для соблюдения всеми продавцами и поставщиками услуг, – словно сквозь вату слышу голос Сергея Анатольевича, но с трудом могу сконцентрироваться. – Право на качество товаров и услуг, – продолжает преподаватель.

Право… право… право на… личное пространство, чёрт возьми! Это моя зона комфорта, границы которой этот бандит нахально переступил. Не понимаю, в чём, собственно, дело, но я не могу сидеть так близко к нему. Его бедро почти касается моего, а от запаха тёплой кожи, дыма и пряной горечи у меня перехватывает дыхание.

От него пахнет брутальностью, уверенностью и хищным спокойствием. И этот аромат отлично ему подходит, но, вот незадача, – я терпеть не могу таких людей. В молодости такие охотники своим животным обаянием завоёвывают наивных девочек, а лет через двадцать будут присваивать себе женщин методом шантажа и запугивания.

Отодвигаюсь от парня на несколько сантиметров, забрав с собой тетрадку и ручку. Тут же слышу смешок, а через секунду это хамло, скользит по скамейке ещё ближе, чем до этого. Теперь наши бедра плотно прижаты друг к другу, а этот дерзкий аромат его духов буквально наполняет мои лёгкие.

– Весь одеколон на себя вылил с утра, – фыркаю и морщу нос.

– Это мой естественный запах, – не смотрю на него, но отчётливо слышу улыбку в голосе.

– Отодвинься от меня, пока меня не вывернуло, и твой «естественный аромат» не смешался с моим завтраком, – шёпотом проговариваю и кривлюсь от своих же слов.

Обычно я веду себя куда сдержаннее и воспитаннее, но этот парень выводит меня из себя одним своим существованием.

– Ты мне нравишься всё больше, Снежинка, – бросает с усмешкой, и я чувствую, как мои щёки заалели.

– А ты мне противен, – выплёвываю, повернув голову к нему, и тут же тону в серо-голубых глазах.

«Какая наглая ложь, София», – посмеивается голос в голове. Согласна, парень привлекателен, даже очень. Густые тёмные волосы падают на лоб, пара прядей выбивается вперёд, придавая облику лёгкую дерзость. Глубокий внимательный взгляд будто прожигает насквозь, в нём есть что-то опасное, что-то, от чего хочется задержать дыхание.

Приоткрытые губы, немного надменные, но манящие. Острые скулы, ровные линии челюсти. В ухе поблёскивает серьга, в носу кольцо – детали, которые говорят, что он не любит правила и привык делать всё по-своему.

Белая рубашка с пятном от кофе небрежно расстёгнута, галстук висит на шее, будто его схватили в запале страсти, или он сам небрежно ослабил его, не заботясь о порядке. Чёрный пиджак подчёркивает его фигуру, но сидит легко, без натяжения. Он выглядит так, словно только что вышел из сна любительницы молодёжных романов. Слишком идеальный, слишком опасный и пахнет, как человек, который может стать твоей слабостью.

Нет, не вздумай, София! Слабость не твоя, ты вообще не знаешь значения этого слова.

Спешно отворачиваюсь и утыкаюсь взглядом в тетрадь, но вижу только расплывчатые линии и закорючки. Господи, за что? За какие грехи этот парень встал на моём пути?

Всё, спокойно, нужно игнорировать его, делать вид, что его здесь нет. Да, именно так и нужно сделать! Я сижу одна, как всегда, потому что никто не любит первую парту.

– Закон «О защите прав потребителей» – важнейший нормативный акт, который гарантирует безопасность товаров, регулирует взаимоотношения покупателей и продавцов и защищает от обмана, – тем временем вещает Сергей Анатольевич.

– Ты потому смущённо покраснела, что я тебе противен? – шепчет на ухо, и его тёплое дыхание вызывает табун мурашек по коже.

– Не мешай мне слушать лекцию, – говорю, стараясь, чтобы голос звучал максимально спокойно.

– Ты ведь мне мешаешь, а я не люблю быть в долгу, – его фраза заставляет меня посмотреть на него в упор.

– Я? Тебе мешаю? – удивлённо хлопаю ресницами. – И каким таким образом? – вопросительно выгибаю брови.

– Как тебя увидел, ни о чём думать не могу, – понижает голос до хрипотцы и опускает взгляд на мои приоткрытые губы.

– Банально, недомачо, – притворно улыбаюсь.

– Молодые люди, прошу на выход, – раздаётся голос преподавателя, и я бросаю взгляд на аудиторию в попытке понять, к кому он обращается и кто нарушил правила поведения. – Мы долго ждать будем? – спрашивает Сергей Анатольевич, и, стоит мне обратить на него внимание, я понимаю, что он смотрит на меня.

– Что? – одними губами произношу и чувствую, как загораются щёки от стыда. – Простите…

– На выход! Оба! – повышает голос, поправляя очки на носу.

– Но…

– Пошли, Снежинка, – мой наглый сосед хватает меня за руку и, не дав даже вещи собрать, тянет на выход из аудитории.

Я в таком шоке и неверии, что позволяю ему это сделать. Меня выгнали с лекции! Меня!

– Отпусти! – кричу, едва оказываемся в пустом коридоре. – Отпусти, ты, неандерталец!

– А вот это малоприятно, – усмехается и вместо того, чтобы выполнить мою просьбу, резким выпадом тянет меня на себя, и я впечатываюсь носом в его грудь. – Ты кремень, я понял, даже оценил, но хватит строить из себя недотрогу, – проговаривает, и шарик моего спокойствия лопается.

2.2

София

Замахнувшись, со всей силы впечатываю свою ладонь в его щеку и сама же тихо стону от боли, пока у этого мажора едва ли голова дёрнулась.

– Не трогай меня! Никогда! – цежу сквозь зубы, тыкая в него пальцем.

Через мгновение я задыхаюсь от возмущения, потому что парень, дерзко ухмыльнувшись, охватывает мой тонкий пальчик своими полными губами. Опешив, я застываю, словно меня в камень превратили. Его жест такой неожиданный, грязный и слишком интимный, за гранью.

– Ты маньяк? – задаю вопрос севшим голосом и, резко вырывав руку из его захвата, прячу за спиной.

– Может быть, – отвечает, склонив голову набок. – С тех пор, как тебя увидел, у меня проснулись маниакальные наклонности.

– Не приближайся ко мне, иначе… – замолкаю, потому что он делает размашистый шаг вперёд.

– Иначе? – понижает тон, наклонившись ко мне.

Пячусь назад и упираюсь ягодицами в подоконник. В груди поднимается странный страх. Странный, потому что меня вроде и пугает его поведение, и тем же временем чувствую щекотку в солнечном сплетении.

– Я на тебя заявление напишу, – выдаю тихо и неуверенно.

– О как, это даже интересно, Снежинка, – усмехается и, сделав ещё один шаг, впивается в мою талию и, усадив на подоконник, вклинивается между моих раздвинутых ног.

Проворачивает это так молниеносно, что я даже вдохнуть не успеваю. Волна возмущения, непонимания и абсурдности поднимается и накрывает меня с головой.

– Ты… ты… да я тебя…

– Не волнуйся, девушки часто теряют дар речи при мне, – улыбается своей наглой и чертовски… красивой улыбкой.

Да, буду честна и не стану отрицать, насколько парень привлекателен, и я уверена, что девушки теряют способность здраво мыслить, не говоря уже о построении предложений. Но я, София Львовна Снежная, не вхожу в группу фанаток наглых мажоров. У меня есть гордость, стойкость и последнее, но самое важное, – мозги. И, вот удача, я умею ими пользоваться.

Только есть одно «но» – сейчас все эти функции отключились.

Я должна оттолкнуть его, спрыгнуть на пол и уйти подальше от этого хама. Схватить себя за косу и оттащить свою персону на максимальное расстояние от него. Но вместо этого продолжаю окаменевшая сидеть в непозволительной близости и разрешаю его проворным рукам касаться моих бёдер. Потому что он откровенно меня провоцирует, уверенный, что все эти уловки на меня действуют. И пусть его провокация вывела меня из равновесия, но это от неожиданности. Я ещё не встречалась с такими наглецами, которые думают, что мир лежит у их ног.

Ладно, вру, знаю одного такого.

– Ты совсем с ума сошёл? – наконец собираю волю в кулак.

– Окончательно и бесповоротно, – кивает и подаётся ближе. – И в этом твоя вина, – шепчет на ушко своим хриплым и низким голосом, совершенно необъяснимо вызывая по коже крупные мурашки.

– Отойди от меня! – шиплю и, сделав над собой усилие, толкаю надоедливого самца.

Слишком легко он сдвигается с места, отойдя на пару шагов, чем предоставляет мне возможность уйти. Подозреваю, что, если бы он не хотел, я бы вряд ли смогла освободить себе путь. Но разве это важно?

– Больше никогда не приближайся ко мне! – бросаю, перед тем как развернуться и, гордо распрямив плечи, ухожу по коридору в неизвестном направлении.

Плевать куда, главное, подальше от богатеньких папенькиных сынков, у которых самооценка превышает все нормы. Ноги подгибаются, но я стойко держусь, чувствуя его взгляд на себе. Я Снежная, я не дам слабину, даже если внутри меня бушует ураган, а руки дрожат.

Направляюсь в библиотеку, туда, куда этот точно не сунется и где я смогу спрятаться от собственных мыслей. Где я могу забыть, что кто-то смел дотрагиваться до меня настолько нагло и беспринципно.

До конца лекции около двадцати минут, и мне этого времени хватит, чтобы вернуть себе равновесие. Среди книг, разных миров и разнообразных судеб я чувствую себя в своей тарелке. Всегда любила читать, а с возрастом любовь к выдуманным историям только возросла. Особое место в моём сердце занимает поэзия, я просто обожаю стихи. И даже иногда сама рифмую в своё удовольствие.

Захожу в библиотеку, здороваюсь с Алевтиной Марковной, безошибочно нахожу нужный ряд, хватаю книжку и, заняв столик, включаю лампу. Открываю первую попавшуюся страницу и погружаюсь в чтение.

Но не тут-то было, в голове буквы складываются в слова, а те, в свою очередь, в строки. И я прыскаю от смеха, когда стишок принимает окончательную форму.

А в голове – бравада и ветер с перрона.Типичный мажор – пижон и ловелас, Ведёт себя так, будто Нобель – про запас. Серьга в ухе, галстук – не более фасона,

Ну разве не идеальное описание наглеца? Как по мне, отлично ему подходит.

– Так, Софи, не надо о нём думать, ещё и стихи ему посвящать, пусть и ироничные, – приказываю себе и, сконцентрировавшись на чтении, ухожу с головой в книгу ровно до звонка, означающего окончание лекции.

Поднявшись, выключаю свет, ставлю книгу на место и спешно покидаю библиотеку. Однако, вернувшись в аудиторию, понимаю, что все мои вещи куда-то запропастились.

– Кто-нибудь видел мои конспекты? – громко спрашиваю не успевших покинуть помещение студентов.

– Ник Грозный забрал, просил передать тебе, цитирую: «Снежинке придётся попотеть, чтобы вернуть свою макулатуру», – проговаривает одна из местных звёзд, Света Мартынова, в компании своей свиты, и они все дружно хихикают.

Я вскипаю, как чайник на огне, из ушей пар идёт, кулаки сжимаются, короткие ногти впиваются в ладони, а лицо начинает гореть от злости на этого придурка.

Глава 3. Истина

Он изучал её запах, почерк и раздражение, как военный изучает карту перед штурмом

Ник

Сижу на капоте своего мустанга и перебираю тетрадки Снежинки. Нет, тут и книги, и конспекты, и брошюры какие-то, прямо целая библиотека. Но внимание моё привлекают два поэтических сборника. На самом деле, ничего из ряда вон, моя новая знакомая явно та ещё заучка. Но это сборники Есенина, и, мало того, в одной из тетрадей нахожу несколько стихов. Зачем переписывать? Книги мало?

Хм, получается, она большая фанатка произведений Есенина. Что же, в этой войне мне любая информация пригодится. А войне быть, огненная девочка внутри и холодная, как снежинка, снаружи распалила во мне дикое желание покорить обе эти стихии.

– Тебе заняться нечем? – раздаётся громкое в сопровождении стука каблуков.

Поднимаю взгляд и вижу разъярённую девушку. Идёт она в мою сторону спешно, от чего её твёрдая двойка покачивается при каждом шаге. Ножки у неё стройные, грех прятать их под такой длинной юбкой.

– Отчего же, я очень занят, – серьёзно отвечаю, хотя уголки губ так и норовят растянуться в улыбке.

– Верни мне мои вещи! – требует, встав передо мной и прожигая во мне дыру.

– А что я получу взамен? – вопросительно приподнимаю бровь.

– Хм, дай-ка подумать, – прижимает палец к губам, сделав вид, что думает. – Ничего! – выдаёт почти криком и делает шаг вперёд, собираясь забрать свою макулатуру.

– А нет, Снежинка, – протянув руку, обхватываю тонкую талию и шустро, чтобы не успела воспротивиться, прижимаю спиной к себе.

Уже от такой близости во мне начинает бурлить кровь, в голове яркая картинка, как я разложу эту строптивицу на капоте своей тачки и буду долго из неё выбивать всю её напускную спесь.

Тихо всхлипнув, она замирает в моих руках, кажется, даже дышать перестаёт. Округлая попа прижимается ко мне, плоский животик подрагивает под моей ладонью, и пахнет от неё каким-то одуряющим парфюмом. А может, это не духи, а её естественный запах. Мне чуется бергамот, при этом почему-то ассоциируется с восточными странами. Вдыхаешь и словно оказываешься на улицах жаркого Марокко.

Не знал, что ароматы способны на такие путешествия, но мне определённо нравится, как пахнет Снежинка.

– Убери от меня свои руки! – шипит сквозь зубы.

Вижу, что старается оставаться непоколебимой, но подрагивающий голос выдаёт её с головой.

– Иначе что? В деканат пожалуешься? – насмешливо интересуюсь и теряю контроль над своими конечностями.

Ладонь, удерживающая девушку, принимается исследовать её прекрасное тело. Провожу по животу вниз, наслаждаясь незамедлительной реакцией на свои прикосновения. Но вдруг рука замирает в зоне пупка. Сквозь плотную ткань пояса юбки я отчётливо нащупываю… очертания пирсинга.

– Вот это сюрприз! – выдыхаю и оскаливаюсь, как довольный котяра. – А девочка не такая уж и правильная, – добавляю самому себе.

– Отпусти немедленно! – прикрикнув, Снежинка начинает барахтаться, как пойманная в сети бабочка.

– Открою тебе одну истину, Снежинка, – хрипло шепчу на ушко, прижав сильнее к себе. – Чем больше девушка сопротивляется, тем выше желание её присвоить.

– Урод! – шипит сквозь зубы.

– Врать не хорошо, я красавчик, и ты это знаешь, – насмешливо бросаю и губами обхватываю мочку уха.

От этого короткого действия меня передёргивает, но в хорошем смысле. Хочется зарычать, словно хищник, поймавший свою жертву и предвкушающий сытный ужин.

– А теперь иди, – убираю руки с её живота, но перед тем, как она делает шаг вперёд, шлёпаю по заднице и прикрываю глаза от удовольствия.

– Ты больной! – выкрикивает, побагровев от злости.

Забирает свои вещички и спешно направляется в сторону здания. А я залипаю на её округлой попке, обтянутой плотной тканью юбки. Мысленно уже поставил её раком и, придерживая за ягодицы, насаживаю на свой крепкий стояк.

Ох, мать вашу! Давно меня так не накрывало, я уже и подзабыл это чувство охоты и погони. Занимательное время меня ждёт, но я возьму эту крепость, чего бы мне это ни стоило.

Закуриваю, чтобы успокоиться и избавиться от кола в зоне ширинки. После чего огибаю тачку и, открыв багажник, снимаю с себя пиджак и запачканную рубашку. Ловлю на себе взгляды стоящих неподалёку девиц, когда остаюсь с голым торсом. Подмигиваю им и достаю из сумки чистую футболку. А переодевшись, в предвкушении иду на лекцию.

В аудитории безошибочно нахожу Снежинку, сложно не найти одинокую фигуру на первом ряду. Конечно я занимаю место рядом с ней. С роду не сидел на первых партах, но ради такого важного дела можно изменить некоторые привычки.

– Да, господи! – вздыхает девушка, едва я приземляюсь.

– Можно просто «Мой бог», – шепчу, едва сдерживая улыбку.

Мне так в кайф её эмоции, что удержаться будет сложнее, чем я представлял.

– Удивительно, – мотает головой, при этом на меня не смотрит, взгляд сосредоточен на доске, будто там написана теория сотворения мира, не иначе.

– Насколько я красив? – вопросительно выгибаю брови.

– Насколько ты самоуверен, – выплёвывает и удостаивает меня своим вниманием. – Открою тебе одну истину, клоун, – наклонившись, возвращает мне мои же слова. – Самоуверенность не является признаком привлекательности.

– Врёшь! – громко и наигранно возмущаюсь, шлёпнув ладонью по столу. – Получается, родители мне врали, когда говорили, что я самый красивый ребёнок?

– Получается, так, – разводит руками и отворачивается. – Найди себе другое место, мне неприятно находиться с тобой на таком близком расстоянии.

– И снова враньё, Снежинка, – цокнув языком, скольжу ближе, настолько, что наши бёдра соприкасаются, и на лице девушки появляется лёгкий румянец смущения.

3.2

Ник

Надо отдать должное моей соседке по парте за умение так мастерски игнорировать и бить по моей самооценке. Ко мне никто и никогда не проявлял безразличия. А Снежинка делала из меня пустое место на протяжении двух лекций. Она не реагирует на мои выпады, делает вид, что не слышит моих подколов, и больше не покрывается алыми пятнами, когда я прикасаюсь к ней.

Это не просто удар по самолюбию, она растоптала меня. И этим, к сожалению для неё самой, подписала себе приговор. Я не привык отступать, а теперь не просто хочу её, это уже моя главная цель в жизни. До момента, когда она будет стонать подо мной, а губы беспрерывно повторять моё имя и просить ещё.

Ближе к концу последней лекции я выпал из реальности, выстраивая в своей голове стратегию штурма ледяной снаружи крепости. Выныриваю, когда раздаётся стук по столу и голос огненной девочки с маской холодной королевы.

– Пока не расходимся, прошу минуту вашего внимания, – громко проговаривает Снежинка, встав перед всей аудиторией. – Каждый год в начале осени стартуют университетские лиги футбола, волейбола и баскетбола. Я, как представитель профкома, ищу желающих вступить в команды. Кто заинтересован, прошу записаться, – строгий тон, цепкий взгляд, блуждающий по помещению, избегает только меня.

Она ещё и представитель профкома, помимо всего прочего. Ох и тяжко мне будет, но зато интересно.

– А что мы с этого иметь будем? – насмешливо интересуется какой-то парень. – Призом ты будешь? Заучек я ещё не трахал, – добавляет, и по аудитории проносятся смешки.

Разворачиваюсь, чтобы взглянуть на этого шутника, и нахожу его почти сразу. Модная нынче причёска, футболка с огромными буквами известного бренда, на носу очки-авиаторы с жёлтыми стёклами, нога согнута в колене, и сам он полулежит на скамейке. Мажор, одним словом. Я, если судить по финансовому состоянию моей семьи, тоже являюсь представителем этой расы, с одним отличием – воспитывали нас как простых смертных.

– Призом я буду, – бросаю, взглядом показывая мудаку, что он с этого иметь будет – переломы, ссадины, выбитые зубы.

– Во-первых, участие в соревнованиях между вузами, городскими и, при желании, всероссийскими студенческими лигами, – голос Снежинки остаётся спокойным, но взгляд становится чуть острее. —Это и опыт, и эмоции, и связи. Во-вторых, активисты и спортсмены получают дополнительные баллы к рейтингу, шанс на повышенные стипендии и благодарности от ректора. В-третьих, бесплатный доступ к спортзалам, тренировкам и экипировке. Ну и, в-четвёртых, никто не отменял грамоты, медали, поездки и… уважение. В резюме тоже не лишнее. И, наверное, для тех, у кого гормоны до сих пор на фазе пубертата, самое интересное – это слава и фанатки, которые готовы на всё, лишь бы удостоиться внимания спортсмена, – после этих её слов вокруг начинают улюлюкать.

– А ты на что готова ради внимания? – очередной остроумный вопрос от другого мудака.

– Я готов на многое, – снова подаю голос, но вот, нахрена я в охранники записался, мне не понятно.

– А ты кто? Тебя кто-то спрашивал? – прилетает в ответ.

Прищуриваюсь, унюхав достойного соперника. Этот, в отличие от мажора, явно с яйцами. На нём футболка с эмблемой борцовского клуба, тело бугрится от мышц, уши поломаны, взгляд как у питбуля.

– Могу объяснить, кто я, – говорю и уже предвкушаю знатный спарринг.

– Ноль вопросов, даже интересно, – сказав это, он подаётся слегка вперёд и смотрит насмешливо.

Так, Ник, вспомни, что ты дал обещание отцу и уже нарушил его. Хочешь кулаками помахать, делай это за пределами университета.

– Забились, – коротко киваю.

– Хватит фонить насилием! – требует Снежинка, прерывая наши с борцом гляделки. – В общем, привилегий много, кто хочет, подойдите ко мне и запишитесь. Дальше, через месяц у нас посвящение, в котором вы так же можете участвовать, и осенний бал, куда вы больше полезны будете в команде организаторов. На этом пока всё, кому интересно, подходите, – с этими словами девушка подходит к преподавательскому столу, виляя своими бёдрами на потеху всем присутствующим.

Неожиданно раздаётся скрип зубов и треск, не сразу понимаю, что это я так челюсть сжал и ручку в пальцах раздавил. Нет, всё ясно, пока стрелка моего компаса указывает на Снежинку, я буду беситься, что кто-то пялится на неё. А как получу своё, мне уже будет насрать, кто и куда смотрит.

Остаюсь сидеть на месте, естественно, не собираюсь вляпываться в эти кружки. Ладно был бы бокс, туда с удовольствием бы вписался, но для меня беготня по полу за мячом имеет исключительно развлекательные цели. Каждые выходные играем с отцом и братом, и этого достаточно, не на столько привлекательно, чтобы ввязываться всерьёз.

К моему удивлению, к Снежинке выстраивается очередь из парней и девушек. Не все стремятся в спортивные секции, девушки и вовсе интересуются только осенним балом. А я всего лишь жду, когда староста освободится, и, так уж и быть, помогу ей донести до дома портфель и тележку с макулатурой.

Глава 4. Первый сбой

В его мире чувства – это игра, но с ней он начал проигрывать, даже не успев сделать первую ставку

Ник

Аудитория давно опустела, а Снежинка копошится со своей макулатурой, сидя за преподавательским столом, и упорно делает вид, что меня не существует. А я, как Хатико, жду, когда она удостоит мою скромную персону своим вниманием. Но моему терпению приходит конец и, встав со своего места, подхожу к ней и самым наглым образом начинаю собирать её вещички.

– Что ты творишь? – громко возмущается девушка.

– Помогаю тебе принять правильное решение, – отвечаю с обворожительной улыбкой и подмигиваю для эффекта.

Снежинка опять теряет дар речи, уставившись на меня, приоткрыв рот и хлопая ресницами. Но ненадолго, когда я почти собрал всё в стопку, резко поднимается и тянет руки к своим сокровищам.

– Положи всё на место! – требует, разве что ногой не топает.

– Я о тебе забочусь, глупышка, нельзя столько учиться, – мягко проговариваю и провожу пальцем по её щеке.

– Ты правда больной, – выдыхает, смотря на меня с явным шоком.

– Разве что тобой, – пожимаю плечами. – Пошли давай, – бросаю и размашистым шагом направляюсь на выход.

– Стой! – кричит мне вслед, и за спиной раздаётся стук каблучков. – Ник! – и вот тут я торможу на месте, а девочка от неожиданности врезается в меня.

Моё имя с её языка прозвучало слишком сексуально, и это, мягко говоря, очень странно, но меня как молнией прошибло. И било оно прямо по яйцам.

– Скажи ещё раз, – резко развернувшись, наклоняюсь к её лицу.

– Что? – в недоумении спрашивает, тяжело дышит, от чего белая блузка натягивается на груди.

– Моё имя, – отвечаю, опуская взгляд на её пухлые губы, которые вот-вот зашевелятся.

– Мудак, – не слышу, читаю по этим красивым губкам.

Возвращаю взор к глазам и долго смотрю, словно хочу в душу заглянуть. Может, я ошибаюсь, но вижу, что не так уж я ей неинтересен, просто девочка с характером.

– Тебя заводит, когда обзывают? – склонив голову к плечу, слежу за её реакцией.

– Верни мне мои вещи и исчезни наконец, – выплёвывает, уперев руки в бока.

– Не могу, – мотаю головой и выпрямляюсь. – Я, как истинный джентльмен, обязан отвезти тебя домой.

– Ты истинный идиот! И я живу в общежитии, мне пять минут до него, – выкрикивает, явно уже нервы на пределе.

Облом, Ник. Об этом я как-то не подумал, но, в принципе, ничего страшного.

– И всё же негоже такой госпоже таскать такие тяжести, – стою на своём.

– Да оставь ты меня в покое уже! – вроде и злится, но в глазах отчаяние и бессилие.

Так, Ник, доводить женщин до слёз не по-мужски, а девочка, кажется, уже готова расплакаться. Возможно, я перегнул палку, меня охватил азарт и эмоции, но так я не добьюсь ничего хорошего.

– Ладно, прости, я просто хотел помочь, – спокойно проговариваю и вручаю макулатуру Снежинке. – Нет, так нет, – поднимаю руки в сдающемся жесте. – До завтра, – одариваю её улыбкой и ретируюсь, пока не передумал.

Спешно иду к тачке, потому что тянет обратно, но на сегодня хватит. Вообще, это не мои методы соблазнения, обычно беру девушек более лёгкими способами, но тут моя система дала сбой. Наверное отсюда и такая дикая тяга, и желание обладать. Но тут тише едешь – дальше будешь, так что не будем гнать лошадей.

Сев в тачку, трогаюсь с места и проезжаю всего ничего, ровно до кафе «Лотус», детища моего брата. Даня открыл это место несколько месяцев назад, сделал доступные цены специально для студентов, теперь отбоя от клиентов нет.

Паркуюсь на свободном месте и в здание захожу, как к себе домой. Махнув рукой работникам, направляюсь прямиком к кабинету брата.

– Чёрт! – едва я открываю дверь, рычит Даня и в гневе смахивает со стола какие-то бумажки.

– Собственной персоной, – говорю, обозначая своё присутствие. – Чего буянишь? Дебит с кредитом не сошлись? – усаживаюсь в кресло напротив с привычной ухмылкой.

Пытаюсь хоть как-то разрядить атмосферу, так как вижу, что он на пределе, а брат редко даёт слабину. Между нами всегда было что-то вроде молчаливого соглашения: делиться, если слишком тяжело нести одному. И сейчас он на грани, я это сразу вижу.

– Типа того, – отвечает севшим голосом. – У тебя что? – явно хочет отвлечься.

Я тоже, если честно, не в лучшем состоянии. День не задался, новый универ, новые рожи… и старая привычка лезть в драку, если кто-то ляпнет не то. Но Снежинка всё это стёрла своим милым личиком.

– Первый день, – вздыхаю, и он, опустив взгляд, сразу замечает мои руки.

– Серьёзно? Даже дня не продержался? Ты же отцу обещал, – в голосе больше разочарования, чем злости.

– Меня девчонкой назвали. Что я, по-твоему, должен был делать? Улыбнуться? – раздражаюсь сам на себя, не на него.

– Ладно, понимаю, – кивает. – Надеюсь, тебе хоть хватило мозгов сделать это за территорией универа? – и, наблюдая моё молчание, сам всё понимает. – Да блин, Ник! – откидывается назад и стукается затылком о спинку кресла.

– Да брось, если эта блондиночка будет молчать, всё нормально будет, – отмахиваюсь.

– Не понял, ты девушку избил? – он резко выпрямляется.

– Ты за кого меня принимаешь? – фыркаю. – Девушку я могу только своим орудием бить, и она от этого будет только стонать в удовольствии, – ухмыляюсь, но он глаза закатывает. – Спортсменов каких-то приложил. Мелкие были, но борзые.

На мгновение в его взгляде вижу уважение, такое знакомое, братское. А потом он опять уходит в себя. Что-то внутри его грызёт.

– Ладно, не обо мне. Как там твоя охота? – спрашиваю, и он замирает, будто по щеке получил.

Братец тут недавно эпически встретился с девушкой, которая где-то лет шесть назад признавалась ему в любви, но он её отверг, потому что ей было тринадцать лет. А несколько дней назад в ночном клубе нашего отца она вылезла из торта, предназначенного для стриптизёрши, и облила его помоями. Ну, девочка выросла, не пала к его ногам, как другие, да ещё и пощёчину влепила, вот он и обещал присвоить её себе.

Хм, а мы и правда похожи.

– Не будет никакой охоты, – отвечает тихо, и его лицо перекосилось, как будто ощущает отвращение даже к себе.

– Оу, а что случилось? – спрашиваю почти в шутку, но ловлю его взгляд и понимаю, что ему не до веселья.

– Ксюша другая, – коротко бросает. – Эти игры для таких, как… Марина, например, – кивает в сторону двери, и я сразу всё понимаю.

– Ну что сказать? Хорошо, что понял вовремя, – развожу руками.

– И ты, – говорит он уже тоном старшего, хотя мы почти ровесники. – Никогда к таким девочкам не подходи, полно доступных, – я смотрю на него в упор, отчётливо улавливая, какие-то изменения.

– Ты мне что-то недоговариваешь, – не спрашиваю, утверждаю, потому что мы слишком хорошо друг друга знаем.

Он молчит, а я не давлю, если что-то и гложет, сам расскажет, когда посчитает нужным.

– Лучше помоги с отчётами, – кидает мне папку.

– Эй, я вообще-то на тебя не работаю, – фыркаю, но открываю.

– С меня обед, – слышу в ответ.

Усмехаюсь и всё-таки берусь за работу, в цифрах я разбираюсь, мы с братом оба закончили экономический факультет в Лондоне, а уже магистратуру по другому профилю взяли.