Героические страницы России. Хрестоматия для внеклассного чтения. 5-9 классы

© Антипов А. П., текст, 2025
© Ахматова А. А., текст, насл., 2025
© Быков В. В., текст, насл., 2025
© Макеева Н. В., текст, 2025
© Михалков С. В, текст, насл., 2025
© Нефёдова Ю. Н., текст, 2025
© Паустовский К. Г., текст, насл., 2025
© Ревякина А. Н., текст, 2025
© Симонов К. М., текст, насл., 2025
© Крашенинникова С. А., ил., 2025
© ООО «Издательство АСТ», 2025
От составителя
Многовековая история России соткана из ярких и зачастую непростых событий, оставивших неизгладимый след в искусстве и культуре, в судьбах миллионов людей.
В этой книге ты сможешь совершить путешествие во времени вслед за писателями и поэтами по героическим страницам прошлого и настоящего нашей Родины. И, возможно, раскроешь для себя тайну русского национального характера, почувствуешь себя частью огромного прославленного народа, лучше поймёшь своих дедов и прадедов и даже себя.
Многие писатели создавали произведения, основываясь на собственном опыте, были свидетелями крупных исторических преобразований. Каждый текст – это не только выдающееся художественное произведение, но и важный жизненный урок, который выпал на их долю, сформировал мировоззрение.
В хрестоматии собраны произведения А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Л. Н. Толстого, А. А. Ахматовой, К. М. Симонова и других отечественных писателей и поэтов, которые стали выразителями национальной идеи, смогли творчески переосмыслить важные исторические явления.
Когда будешь читать хрестоматию, постарайся не только узнать черты эпохи, но и представить себя участником повествования, подумай, что испытали на себе наши предки, а ещё реши, что это значит лично для тебя. Ведь когда мы погружаемся в мир литературных героев, мы проживаем события вместе с ними, учимся лучше понимать мысли и чувства окружающих.
Кроме того, размышляя о прошлом, ты обязательно найдёшь ответы на актуальные для себя нравственные вопросы, почувствуешь себя обладателем огромного богатства, ощутишь гордость за свою страну. Не случайно Д. С. Лихачёв писал: «Русская история в прошлом – это история бесконечных испытаний, несмотря на которые народ сохранял и достоинство, и доброту. Будем любить свой народ, свой город, свою природу, своё село, свою семью…»
Пусть строки из «Оды на день восшествия на Всероссийский престол Её Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны, 1747 года» выдающегося русского учёного и поэта М. В. Ломоносова, которые доносятся до нас сквозь время и пространство, вдохновят тебя на развитие своих способностей и на изучение богатой истории и культуры твоей страны:
- О вы, которых ожидает
- Отечество от недр своих
- И видеть таковых желает,
- Каких зовёт от стран чужих,
- О, ваши дни благословенны!
- Дерзайте ныне ободренны
- Раченьем вашим показать,
- Что может собственных Платонов
- И быстрых разумом Невтонов
- Российская земля рождать.
Преданья старины
Русский героический эпос
Истоки мировоззрения русского народа следует искать прежде всего в фольклоре, особенно в героическом эпосе, представленном былинами. Истории о легендарных битвах и подвигах воинов передавались из поколения в поколение, формируя циклы былин. Традиционно выделяют киевский и новгородский циклы. Реальные факты и вымысел в них причудливо переплетались.
Известный фольклорист В. Я. Пропп отмечал, что «эпос живуч не воспоминаниями прошлого, а тем, что он отражает идеалы, которые лежат в будущем. Он отражает не события той или иной эпохи, а её стремления». Поэтому для изучения истории этот жанр не подойдёт. Хотя былины и охватывают большой отрезок времени, это уникальный культурный пласт.
Былины как жанр фольклора были классифицированы только в XIX веке. И впервые этот термин использовал этнограф-фольклорист И. П. Сахаров в сборнике «Песни русского народа». Учёный позаимствовал его из «Слова о полку Игореве», где есть выражение «по былинам» в значении правдивый, достоверный рассказ о прошлом. До Сахарова былины называли «ста'ринами».
Богатырь в былинах – это символ мужества и силы, которую даёт им родная земля. Они совершают подвиги во имя Родины и православной веры. Одни из богатырей славятся мудростью, другие – особыми магическими способностями, а третьи побеждают ловкостью и смекалкой. А ещё в былинном эпосе есть женщины-героини – богатырши. Например, жена известного богатыря Добрыни Никитича – Настасья – победила своего мужа в сражении.
Всего в русских былинах действуют более тридцати богатырей, но самых известных трое. Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алёша Попович стали символами отваги и непобедимости. Они вдохновляли и художников (картина В. Васнецова «Богатыри»), и композиторов (вторая симфония А. Бородина – «Богатырская»). Даже в наше время их образы тиражируются в массовой культуре – достаточно вспомнить знаменитые мультфильмы. Такая сильная – по-настоящему богатырская – актуальность этих персонажей говорит о том, что каждый из нас, сталкиваясь с трудностями, ищет поддержки и вдохновения в памятовании о подвигах своих предков.
Многие выдающиеся исследователи и фольклористы путешествовали по России, собирая былины и сказания. Одним из первых стал Павел Николаевич Рыбников – русский этнограф и публицист. Главной его работой стало четырёхтомное издание «Песни, собранные Павлом Николаевичем Рыбниковым», куда вошли записи былин, исторических песен, свадебных и похоронных причитаний, сказаний, поверий Русского Севера и размышления самого автора о своих исследованиях.
Ещё одним известным собирателем былин был Александр Николаевич Нечаев, прославившийся не только как фольклорист, но и как писатель-сказочник. Он с юности проявлял интерес к фольклору, истории и культуре русского народа, систематизировал огромное количество народных сказаний и легенд, пересказал старые былины.
В этой книге ты прочитаешь тексты под редакцией знаменитого лингвиста и фольклориста – Александра Фёдоровича Гильфердинга. Учёный собирал былины и сказания в своих экспедициях по Карелии, Вологодской и Санкт-Петербургской губерниям. Гильфердинг записал 318 былинных текстов более чем от 70 певцов.
Пусть погружение в суровый и одновременно прекрасный мир русских богатырей откроет для тебя новые горизонты отечественной культуры, а также дополнительные грани твоего характера.
Илья Муромец и Соловей-Разбойник
- Из того ли то из города из Муромля,
- Из того села да с Карачарова
- Выезжал удаленькой дородний добрый молодец.
- Он стоял заутреню во Муроми,
- А й к обеденке поспеть хотел он в стольной
- Киев-град.
- Да й подъехал он ко славному ко городу
- к Чернигову.
- У того ли города Чернигова
- Нагнано-то силушки черным-черно,
- А й черным-черно, как черна воро́на.
- Так пехотою никто тут не прохаживат,
- На добром кони никто тут не проезживат,
- Птица чёрный ворон не пролётыват,
- Серый зверь да не прорыскиват.
- А подъехал как ко силушке великое́й,
- Он как стал-то эту силу великую,
- Стал конём топтать да стал копьём колоть,
- А й побил он эту силу всю великую.
- Он подъехал-то под славный под
- Чернигов-град,
- Выходили мужички да тут черниговски
- И отворяли-то ворота во Чернигов-град,
- А й зовут его в Чернигов воеводою.
- Говорит-то им Илья да таковы слова:
- – Ай же мужички да вы черниговски!
- Я не йду к вам во Чернигов воеводою.
- Укажите мне дорожку прямоезжую,
- Прямоезжую да в стольный Киев-град. —
- Говорили мужички ему черниговски:
- – Ты, удаленький дородний добрый молодец,
- Ай ты, славный бога́тырь да святорусский!
- Прямоезжая дорожка заколодела[1],
- Заколодела дорожка, замуравела[2].
- А й по той ли по дорожке прямоезжою
- Да й пехотою никто да не прохаживал,
- На добром кони никто да не проезживал:
- Как у той ли то у Грязи-то у Черноей,
- Да у той ли у берёзы у покляпыя[3],
- Да у той ли речки у Смородины,
- У того креста у Леванидова
- Си́дит Со́ловей-разбойник во́ сыро́м дубу,
- Сидит Соловей-разбойник Одихмантьев сын.
- А то свищет Соловей да по-соло́вьему,
- Он кричит злодей-разбойник по-звериному,
- И от него ли то от посвиста соловьего,
- И от него ли то от покрику звериного
- То все травушки-мура́вы уплетаются,
- Все лазоревы цветочки осыпаются,
- Тёмны лесушки к земли всё приклоняются, —
- А что есть людей – то все мертвы лежат.
- Прямоезжею дороженькой пятьсот есть вёрст,
- А й окольноей дорожкой цела тысяща.
- Он спустил добра коня дай богатырского,
- Он поехал-то дорожкой прямоезжею.
- Его добрый конь да богатырский
- С горы на гору стал перескакивать,
- С холмы на холму стал перамахивать,
- Мелки реченьки, озёрка промеж ног спущал.
- Подъезжает он ко Речке ко Смородине,
- Да ко тоей он ко Грязи он ко Чёрноей,
- Да ко тою ко берёзы ко покляпыя,
- К тому славному кресту ко Леванидову.
- Засвистал-то Соловей дай по-соловьему,
- Закричал злодей-разбойник по-звериному —
- Так все травушки-муравы уплеталися,
- Да й лазуревы цветочки отсыпалися,
- Тёмны лесушки к земле всё приклонилися.
- Его добрый конь да богатырский,
- А он на корзни[4] да потыкается;
- А й как старый-от казак да Илья Муромец
- Берёт плёточку шелковую в белу руку,
- А он бил коня а по крутым ребрам,
- Говорил-то он, Илья, таковы слова:
- – Ах ты, волчья сыть да й травяной мешок!
- Али ты идти не хошь, али нести не можь?
- Что ты на корзни, собака, спотыкаешься?
- Не слыхал ли посвисту соловьяго,
- Не слыхал ли покрику звериного,
- Не видал ли ты ударов богатырскиих?
- А й тут старыя казак да Илья Муромец
- Да берёт-то он свой тугой лук разрывчатый,
- Во свои берёт во белы он во ручушки.
- Он тетивочку шелковенку натягивал,
- А он стрелочку каленую накладывал,
- Он стрелил в того-то Соловья-разбойника,
- Ему выбил право око со косицею[5],
- Он спустил-то Соловья да на сыру землю,
- Пристягнул его ко правому ко стремечки булатнему,
- Он повёз его по славну по чисту полю,
- Мимо гнёздышка повёз да Соловьиного.
- Во том гнёздышке да Соловьиноем
- А случилось быть да и три дочери,
- Ай три дочери его любимыих;
- Больша дочка – эта смотрит во окошечко косявчато[6],
- Говорит она да таковы слова:
- – Едет-то наш батюшка чистым полем,
- А сидит-то на добром коне,
- А везет он мужичища-деревенщину
- Да у правого у стремени прикована.
- Поглядела как другая дочь любимая,
- Говорила-то она да таковы слова:
- – Едет батюшка раздольицем чистым полем,
- Да й везет он мужичищо-деревенщину
- Да й ко правому ко стремени прикована, —
- Поглядела его меньша дочь любимая,
- Говорила-то она да таковы слова:
- – Едет мужичищо-деревенщина,
- Дай сидит, мужик, он на добром кони,
- Дай везёт-то наша батюшка у стремени,
- У булатного у стремени прикована —
- Ему выбито-то право око со косицею.
- Говорила-то й она да таковы слова:
- – Ай же мужевья наши любимыи!
- Вы берите-тко рогатины звериныи,
- Да бежите-тко в раздольице чисто поле,
- Да вы бейте мужичища-деревенщину!
- Эти мужевья да их любимыи,
- Зятевья-то есть да Соловьиныи,
- Похватали как рогатины звериныи,
- Да и бежали-то они дай во чисто поле
- Ко тому ли к мужичище-деревенщине,
- Да хотят убить-то мужичища-деревенщину.
- Говорит им Соловей-разбойник Одихмантьев сын:
- – Ай же зятевья мои любимыи!
- Побросайте-тко рогатины звериныи,
- Вы зовите мужика да деревенщину,
- В своё гнёздышко зовите Соловьиное,
- Да кормите его ествушкой сахарною,
- Да вы пойте его питьецем медвяныим,
- Да й дарите ему дары драгоценные!
- Эти зятевья да Соловьиные
- Побросали-то рогатины звериныи,
- А й зовут, мужика да й деревенщину
- Во то гнёздышко да Соловьиное.
- Да й мужик-от деревенщина не слушатся,
- А он едет-то по славному чисту полю,
- Прямоезжею дорожкой в стольный Киев-град.
- Он приехал-то во славный стольный Киев-град
- А ко славному ко князю на широкий двор.
- А й Владимир-князь он вышел со божьёй церквы,
- Оны пришёл в палату белокаменну,
- Во столовую свою во горенку,
- Он сели есть да пить да хлеба кушати,
- Хлеба кушати да пообедати.
- А й тут старыя казак да Илья Муромец
- Становил коня да посерёд двора,
- Сам идёт он во палаты белокаменны,
- Проходил он во столовую во горенку,
- На пяту он дверь-ту поразмахивал.
- Крест-от клал он по-писаному,
- Вёл поклоны по-учёному,
- На все на три, на четыре на сторонки низко кланялся,
- Самому князю Владимиру в особину,
- Ещё всем его князьям он подколенныим.
- Тут Владимир-князь стал мо́лодца выспрашивать:
- – Ты скажи-тко, ты откулешний, дородный добрый мо́лодец,
- Тебе как-то, молодца, да именем зовут,
- Звеличают, удалого, по отечеству? —
- Говорил-то старыя казак да Илья Муромец:
- – Есть я с славного из города из Мурома,
- Из того села да с Карачарова,
- Есть я старыя казак да Илья Муромец,
- Илья Муромец да сын Иванович! —
- Говорит ему Владимир таковы слова:
- – Ай же старыя казак да Илья Муромец!
- Да й давно ли ты повыехал из Муромля
- И которою дороженькой ты ехал в стольный
- Киев-град?
- Говорил Илья он таковы слова:
- – Ай ты славныя Владимир стольно-киевской!
- Я стоял заутреню христовскую во Муромли,
- А й к обеденке поспеть хотел я в стольный
- Киев-град,
- То моя дорожка призамешкалась;
- А я ехал-то дорожкой прямоезжею,
- Прямоезжею дороженькой я ехал мимо-то
- Чернигов-град,
- Ехал мимо эту грязь да мимо Чёрную,
- Мимо славну реченку Смородину,
- Мимо славную берёзу ту покляпую,
- Мимо славный ехал Леванидов крест.
- Говорил ему Владимир таковы слова:
- – Ай же мужичищо-деревенщина,
- Во глазах, мужик, да подлыгаешься[7],
- Во глазах, мужик, да насмехаешься!
- Как у славного у города Чернигова
- Нагнано тут силы много множество —
- То пехотою никто да не прохаживал
- И на добром коне никто да не проезживал,
- Туда серый зверь да не прорыскивал,
- Птица чёрный ворон не пролётывал.
- А й у той ли то у Грязи-то у Чёрноей,
- Да у славноей у речки у Смородины,
- А й у той ли у берёзы у покляпыя,
- У того креста у ЛеванидоваСоловей сидит
- Разбойник Одихмантьев сын.
- То как свищет Соловей да по-соловьему,
- Как кричит злодей-разбойник по-звериному —
- То все травушки-муравы уплетаются,
- А лазоревы цветочки прочь осыпаются,
- Тёмны лесушки к земле все приклоняются,
- А что есть людей – то все мертвы лежат.
- Говорил ему Илья да таковы слова —
- Ты, Владимир-князь да стольно-киевский!
- Соловей-разбойник на твоём дворе.
- Ему выбито ведь право око со косицею,
- И он ко стремени булатному прикованный.
- То Владимир-князь-от стольно-киевский
- Он скорёшенько ставал да на резвы́ ножки,
- Кунью шубоньку накинул на одно плечко,
- То он шапочку соболью на одно ушко,
- Он выходит-то на свой-то на широкий двор
- Посмотреть на Соловья-разбойника.
- Говорил-то ведь Владимир-князь да таковы слова:
- – Засвищи-тко, Соловей, ты по-соловьему,
- Закричи-тко, собака, по-звериному.
- Говорил-то Соловей ему разбойник Одихмантьев сын:
- – Не у вас-то я сегодня, князь, обедаю,
- А не вас-то я хочу да и послушати.
- Я обедал-то у старого каза́ка Ильи Муромца,
- Да его хочу-то я послушати.
- Говорил-то как Владимир-князь да стольно-киевский.
- – Ай же старыя казак ты, Илья Муромец!
- Прикажи-тко засвистать ты Соловья да й по-соловьему,
- Прикажи-тко закричать да по-звериному.
- Говорил Илья да таковы слова:
- – Ай же Соловей-разбойник Одихмантьев сын!
- Засвищи-тко ты во по́лсвиста соло́вьяго,
- Закричи-тко ты во по́лкрика звериного.
- Говорил-то ему Со́ловой-разбойник Одихмантьев сын:
- – Ай же старыя казак ты, Илья Муромец!
- Мои раночки кровавы запечатались,
- Да не ходят-то мои уста сахарныи,
- Не могу я засвистать да й по-соло́вьему,
- Закричать-то не могу я по-звериному.
- А й вели-тко князю ты Владимиру
- Налить чару мне да зелена вина,
- Я повыпью-то как чару зелена́ вина —
- Мои раночки кровавы порозойдутся,
- Да й уста мои сахарни порасходятся,
- Да тогда я засвищу да по-соловьему,
- Да тогда я закричу да по-звериному.
- Говорил Илья-тот князю он Владимиру:
- – Ты, Владимир-князь да стольно-киевский,
- Ты поди в свою столовую во горенку,
- Наливай-ко чару зелена вина.
- Ты не малую стопу да полтора ведра,
- Подноси-тко к Соловью к разбойнику. —
- То Владимир-князь да стольно-киевский,
- Он скоренько шёл в столову свою горенку,
- Наливал он чару зелена́ вина,
- Да не малу он стопу да полтора ведра,
- Разводил медами он стоялыма,
- Приносил-то он ко Соловью-разбойнику.
- Соловей-разбойник Одихмантьев сын
- Принял чарочку от князя он одной ручкой,
- Выпил чарочку-ту Соловей одним духом.
- Засвистал как Соловей тут по-соло́вьему,
- Закричал разбойник по-звериному —
- Маковки на теремах покривились,
- А околенки[8] во теремах рассыпались.
- От него, от посвиста соловьего,
- А что есть-то людюшек – так все мертвы́ лежат,
- А Владимир-князь-от стольно-киевский
- Куньей шубонькой он укрывается.
- А й тут старой-от казак да Илья Муромец,
- Он скорёшенько садился на добра коня,
- А й он вёз-то Соловья да во чисто поле,
- И он срубил ему да буйну голову.
- Говорил Илья да таковы слова: —
- Тебе полно-тко свистать да по-соловьему,
- Тебе полно-тко кричать да по-звериному,
- Тебе полно-тко слезить да отцов-матерей,
- Тебе полно-тко вдовить да жён молодыих,
- Тебе полно-тко спущать-то сиротать да малых детушок!
- А тут Соловью ему и славу поют,
- А й славу поют ему век по́ веку!
Добрыня и Змей
- Добрынюшке-то матушка говаривала,
- Да и Никитичу-то матушка наказывала:
- – Ты не езди-ка далече во чисто поле,
- На тую гору да сорочинскую,
- Не топчи-ка младыих змеёнышей,
- Ты не выручай-ка полонов да русскиих,
- Не купайся, Добрыня, во Пучай-реке,
- Та Пучай-река очень свирепая,
- А середняя-то струйка как огонь сечёт!
- А Добрыня своей матушки не слушался.
- Как он едет далече во чисто поле,
- А на тую на гору сорочинскую,
- Потоптал он младыих змеёнышей,
- А й повыручил он полонов да русскиих.
- Богатырско его сердце распотелося,
- Распотелось сердце, нажаделося —
- Он приправил своего добра коня,
- Он добра коня да ко Пучай-реке,
- Он слезал, Добрыня, со добра коня,
- Да снимал Добрыня платье цветное,
- Да забрёл за струечку за первую,
- Да он забрёл за струечку за среднюю
- И сам говорил да таковы слова:
- – Мне, Добрынюшке, матушка говаривала,
- Мне, Никитичу, маменька и наказывала:
- Что не езди-ка далече во чисто поле,
- На тую гору на сорочинскую,
- Не топчи-ка младыих змеёнышей,
- А не выручай полонов да русскиих,
- И не купайся, Добрыня, во Пучай-реке,
- Но Пучай-река очень свирепая,
- А середняя-то струйка как огонь сечёт!
- А Пучай-река – она кротка-смирна,
- Она будто лужа-то дождёвая!
- Не успел Добрыня словца смолвити —
- Ветра нет, да тучу нанесло,
- Тучи нет, да будто дождь дождит,
- А й дождя-то нет, да только гром гремит,
- Гром гремит да свищет молния —
- А как летит Змеище Горынище
- О тыех двенадцати о хоботах.
- А Добрыня той Змеи не приужахнется.
- Говорит Змея ему проклятая:
- – Ты теперича, Добрыня, во моих руках!
- Захочу – тебя, Добрыня, теперь потоплю,
- Захочу – тебя, Добрыня, теперь съем-сожру,
- Захочу – тебя, Добрыня, в хобота возьму,
- В хобота возьму, Добрыня, во нору снесу!
- Припадает Змея как ко быстрой реке,
- А Добрынюшка-то плавать он горазд ведь был:
- Он нырнёт на бережок на тамошний,
- Он нырнёт на бережок на здешниий.
- А нет у Добрынюшки добра коня,
- Да нет у Добрыни платьев цветныих —
- Только-то лежит один пухов колпак,
- Да насыпан тот колпак да земли греческой,
- По весу тот колпак да в целых три пуда.
- Как ухватил он колпак да земли греческой,
- Он шибнёт во Змею да во проклятую —
- Он отшиб Змеи двенадцать да всех хоботов.
- Тут упала-то Змея да во ковыль-траву,
- Добрынюшка на ножку он был повёрток,
- Он скочил на змеиные да груди белые.
- На кресте-то у Добрыни был булатный нож —
- Он ведь хочет распластать ей груди белые.
- А Змея Добрыне, ему взмолилася:
- – Ах ты, эй, Добрыня сын Никитинич!
- Мы положим с тобой заповедь великую:
- Тебе не ездити далече во чисто поле,
- На тую на гору сорочинскую,
- Не топтать больше младыих змеёнышей,
- А не выручать полонов да русскиих,
- Не купаться ти, Добрыне, во Пучай-реке.
- И мне не летать да на святую Русь,
- Не носить людей мне больше русскиих,
- Не копить мне полонов да русскиих.
- Он повыпустил Змею как с-под колен своих —
- Поднялась Змея да вверх под облако.
- Случилось ей лететь да мимо Киев-града.
- Увидала она князеву племянницу,
- Молоду Забаву дочь Потятичну,
- Идучи по улице по широкоей.
- Тут припадает Змея да ко сырой земле,
- Захватила она князеву племянницу,
- Унесла в нору да во глубокую.
- Тогда солнышко Владимир стольно-киевский
- А он по три дня да тут былиц кликал,
- А былиц кликал да славных рыцарей:
- – Кто бы мог съездить далече во чисто поле,
- На тую на гору сорочинскую,
- Сходить в нору да во глубокую,
- А достать мою, князеву, племянницу,
- Молоду Забаву дочь Потятичну?
- Говорил Алёшенька Левонтьевич:
- – Ах ты, солнышко Владимир стольно-киевский,
- Ты накинь-ка эту службу да великую
- На того Добрыню на Никитича
- У него ведь со Змеёю заповедь положена,
- Что ей не летать да на святую Русь,
- А ему не ездить далече во чисто поле,
- Не топтать-то младыих змеёнышей
- Да не выручать полонов да русскиих.
- Так возьмёт он князеву племянницу,
- Молоду Забаву дочь Потятичну,
- Без бою, без драки-кроволития.
- Тут солнышко Владимир стольно-киевский
- Как накинул эту службу да великую
- На того Добрыню на Никитича —
- Ему съездить далече во чисто поле
- И достать ему князеву племянницу,
- Молоду Забаву дочь Потятичну.
- Он пошёл домой, Добрыня, закручинился,
- Закручинился Добрыня, запечалился.
- Встречает государыня да родна матушка,
- Та честна вдова Офимья Александровна:
- – Ты эй, рожёно моё дитятко,
- Молодой Добрыня сын Никитинец!
- Ты что с пиру идёшь не весел-де?
- Знать, что место было ти не по чину,
- Знать, чарой на пиру тебя приобнесли
- Аль дурак над тобою насмеялся-де?
- Говорил Добрыня сын Никитинец:
- – Ты эй, государыня да родна матушка,
- Ты честна вдова Офимья Александровна!
- Место было мне-ка по чину,
- Чарой на пиру меня не обнесли,
- Да дурак-то надо мной не насмеялся ведь,
- А накинул службу да великую
- А то солнышко Владимир стольно-киевский,
- Что съездить далече во чисто поле,
- На тую гору да на высокую,
- Мне сходить в нору да во глубокую,
- Мне достать-то князеву племянницу,
- Молоду Забаву дочь Потятичну.
- Говорит Добрыне родна матушка,
- Честна вдова Офимья Александровна:
- – Ложись-ка спать да рано с вечера,
- Так утро будет очень мудрое —
- Мудренее утро будет оно вечера.
- Он вставал по утрушку ранёшенько,
- Умывается да он белёшенько,
- Снаряжается он хорошохонько.
- Да йдёт на конюшню на стоялую,
- А берёт в руки узду он да тесьмяную,
- А берёт он дедушкова да ведь добра коня,
- Он поил Бурка питьем медвяныим,
- Он кормил пшеной да белояровой,
- Он седлал Бурка в седёлышко черкасское,
- Он потнички да клал на спинушку,
- Он на потнички да кладёт войлочки,
- Клал на войлочки черкасское седёлышко,
- Всех подтягивал двенадцать тугих подпругов,
- Он тринадцатый-то клал да ради крепости,
- Чтобы добрый конь-то с-под седла не выскочил,
- Добра молодца в чистом поле не вырутил.
- Подпруги были шелковые,
- А шпеньки у подпруг всё булатные,
- Пряжки у седла да красна золота —
- Тот да шёлк не рвётся, да булат не трётся,
- Красно золото не ржавеет,
- Молодец-то на коне сидит да сам не стареет.
- Поезжал Добрыня сын Никитинец,
- На прощанье ему матушка да плётку подала,
- Сама говорила таковы слова:
- – Как будешь далече во чистом поле,
- На тыи горы да на высокия,
- Потопчешь младыих змеёнышей,
- Повыручишь полонов да русскиих,
- Как тыи-то младые змеёныши
- Подточат у Бурка как они щёточки,
- Что не сможет больше Бурушко поскакивать,
- А змеёнышей от ног да он отряхивать,
- Ты возьми-ка эту плёточку шелковую,
- А ты бей Бурка да промежу ноги,
- Промежу ноги да промежу уши,
- Промежу ноги да межу задние, —
- Станет твой Бурушко поскакивать,
- А змеёнышей от ног да он отряхивать —
- Ты притопчешь всех да до единого.
- Как будет он далече во чистом поле,
- На тыи горы да на высокия,
- Потоптал он младыих змеёнышей.
- Как тыи ли младые змеёныши
- Подточили у Бурка как они щёточки,
- Что не может больше Бурушко поскакивать,
- Змеёнышей от ног да он отряхивать.
- Тут молодой Добрыня сын Никитинец,
- Берёт он плёточку шелковую,
- Он бьёт Бурка да промежу уши,
- Промежу уши да промежу ноги,
- Промежу ноги межу задние.
- Тут стал его Бурушко поскакивать,
- А змеёнышей от ног да он отряхивать,
- Притоптал он всех да до единого.
- Выходила как Змея она проклятая
- Из тыи норы да из глубокия,
- Сама говорит да таковы слова:
- – Ах ты, эй, Добрынюшка Никитинец!
- Ты, знать, порушил свою заповедь.
- Зачем стоптал младыих змеёнышей,
- Почто выручал полоны да русские?
- Говорил Добрыня сын Никитинец:
- – Ах ты, эй, Змея да ты проклятая!
- Чёрт ли тя нёс да через Киев-град,
- Ты зачем взяла князеву племянницу,
- Молоду Забаву дочь Потятичну?
- Ты отдай же мне-ка князеву племянницу
- Без боя, без драки-кроволития.
- Тогда Змея она проклятая
- Говорила-то Добрыне да Никитичу:
- – Не отдам я тебе князевой племянницы
- Без боя, без драки-кроволития!
- Заводила она бой-драку великую.
- Они дрались со Змеёю тут трои сутки,
- Но не мог Добрыня Змею перебить.
- Хочет тут Добрыня от Змеи отстать —
- Как с небес Добрыне ему глас гласит:
- – Молодой Добрыня сын Никитинец!
- Дрался со Змеёю ты трои сутки,
- Подерись со Змеёй ещё три часа:
- Ты побьёшь Змею да ю, проклятую!
- Он подрался со Змеёю ещё три часа,
- Он побил Змею да ю, проклятую, —
- Та Змея, она кровью пошла.
- Стоял у Змеи он тут трои сутки,
- А не мог Добрыня крови переждать.
- Хотел Добрыня от крови отстать,
- Но с небес Добрыне опять глас гласит:
- – Ах ты, эй, Добрыня сын Никитинец!
- Стоял у крови ты тут трои сутки —
- Постой у крови да ещё три часа,
- Бери своё копьё да мурзамецкое
- И бей копьём да во сыру землю,
- Сам копью да приговаривай:
- «Расступись-ка, матушка сыра земля,
- На четыре расступись да ты на четверти!
- Ты пожри-ка эту кровь да всю змеиную!»
- Расступилась тогда матушка сыра земля,
- Пожрала она кровь да всю змеиную.
- Тогда Добрыня во нору пошёл.
- Во тыи в норы да во глубокие,
- Там сидит сорок царей, сорок царевичей,
- Сорок королей да королевичей,
- А простой-то силы – той и сметы нет.
- Тогда Добрынюшка Никитинец
- Говорил-то он царям да он царевичам
- И тем королям да королевичам:
- – Вы идите нынь туда, откель принесены.
- А ты, молода Забава дочь Потятична, —
- Для тебя я эдак теперь странствовал —
- Ты поедём-ка ко граду ко Киеву
- А й ко ласковому князю ко Владимиру.
- И повёз молоду Забаву дочь Потятичну.
Звезда пленительного счастья
Судьба России в литературе XIX – начала XX века
XIX век характеризуется подъёмом национального самосознания, интересом к родной культуре и истории. Образ страны, народа складывался как бы заново, просвещённые люди эпохи хотели знать – «откуда есть пошла земля Русская». Отрывистые сведения из летописей были уже недостаточны, требовалось переосмысление, исследование феноменов «русский характер» и «русская душа». Литераторы, композиторы, художники обратились к народным темам и мотивам.
В живописи о подъёме национального самосознания заявила группа художников-передвижников, которая организовала мобильные выставки, чтобы познакомить как можно больше народа с искусством. К передвижникам относились В. И. Суриков, И. Е. Репин, И. И. Левитан.
В музыке поиски своих отечественных культурных корней выразился в деятельности «Могучей кучки» – группы композиторов, в которую входили М. А. Балакирев, М. П. Мусоргский, А. П. Бородин, Н. А. Римский-Корсаков и Ц. А. Кюи. Тематика их творчества была связана преимущественно с образами народной жизни, исторического прошлого России, народного эпоса и сказки, древними языческими верованиями и обрядами.
Литература этого периода также характеризуется особенно активным и качественно новым развитием. Не случайно эту эпоху назвали Золотым веком. В это время создали свои произведения непревзойдённые титаны отечественной литературы.
А. С. Пушкин был не только поэтом и писателем, но и историком. Для работы над своими произведениями Пушкин углублённо изучал историю России, отправлялся в дальние регионы, чтобы исследовать архивы и местность, где происходили события, расспросить очевидцев.
Чрезвычайно сильное влияние оказала на него «История государства Российского». Этот труд Н. М. Карамзина и восхищал Пушкина, и вызывал протест. Черпая из книги сюжеты для своих произведений о вещем Олеге, Борисе Годунове, других исторических личностях, поэт не одобрял слишком прямолинейных трактовок. Национальная история представлялась ему не просто вереницей князей и царей, он стремился понять причины событий, какие роли в них играли все классы общества от дворян до простых крестьян.
После смерти Карамзина Николай I назначил Пушкина придворным историографом. Поэт получил доступ в архивы, библиотеку Эрмитажа. Получив одобрение монарха, Александр Сергеевич изучал историю пугачёвского восстания.
Он взялся одновременно писать две книги – документальную «Историю Пугачёва» и художественную «Капитанскую дочку». Также в бумагах Пушкина сохранились наброски истории Камчатки и Украины. Кроме того, он намеревался написать историю Павла I и французской революции.
В этой хрестоматии ты познакомишься с двумя произведениями писателя, в которых ярко прослеживается тема истории России. Это стихотворение «Стансы» и роман «Капитанская дочка».
«Стансы» было написано в начале правления Николая I. Из уроков истории ты знаешь, что вступление нового императора на престол ознаменовалось значимым для истории событием – восстанием декабристов. В первом четверостишии Пушкин сравнивает начало правления двух царей Николая и Петра I, которые начинались с бунтов:
- Начало славных дней Петра
- Мрачили мятежи и казни.
И всё же поэт выражает надежду на процветание государства, как это было во времена Петра Великого. В этом небольшом стихотворении Пушкин отмечает заслуги царя, перевернувшие жизнь всей страны. Обращение к образу Петра Великого не случайно. Прадед поэта Ибрагим Ганнибал был крестником Петра I. «Историю Петра Великого» Пушкину завершить, к сожалению, было не суждено.
В романе «Капитанская дочка» Пушкин показывает сложную судьбу главного героя романа – провинциального дворянина Петра Гринёва, который волею судьбы стал свидетелем Пугачёвского восстания. Пётр Гринёв – это образец благородного русского офицера, который несмотря на тяжёлые испытания был верен своим принципам и своей Отчизне. Даже жестокий, отчаянный смутьян Емельян Пугачёв пощадил его за честность и доброту.
Для Пушкина не было неразрешимых противоречий между общечеловеческим и национально самобытным, гуманистическим и самовластным, личным и государственным. Он глубоко любил свою страну, свой народ, свою историю и писал об этом так: «Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно, не уважать оной есть постыдное малодушие».
В творчестве М. Ю. Лермонтова много по-настоящему ярких героических строк, продиктованных зачастую его жизнью. Юный поэт отказался от учёбы в Московском университете, выбрал Николаевское кавалерийское училище и военное поприще. Поэт не понаслышке знал, что такое воинская честь и отвага. Во время службы на Кавказе он проявил смелость и хладнокровие, был участником кровопролитных боёв. За доблестное участие в битве на берегу ручья Валери́к, которая была описана им в одноимённом стихотворении, Лермонтов был представлен командованием к ордену Св. Владимира 4-й степени. Однако, как вольнодумец и ссыльный офицер он так и не был награждён.
- Но вот над брёвнами завала
- Ружьё как будто заблистало;
- Потом мелькнуло шапки две;
- И вновь всё спряталось в траве.
- То было грозное молчанье,
- Не долго длилося оно,
- Но [в] этом странном ожиданье
- Забилось сердце не одно.
- Вдруг залп… глядим: лежат рядами,
- Что нужды? здешние полки
- Народ испытанный… В штыки,
- Дружнее! раздалось за нами.
- Кровь загорелася в груди!
- Все офицеры впереди…
Полковое руководство назначило Лермонтова командиром конницы, прозванной «лермонтовским отрядом». Отвага Лермонтова вызывала уважение даже у бывалых кавказских джигитов.
Стихотворение «Бородино», с которым ты познакомишься в хрестоматии, написано в 1837 году в честь 25-летнего юбилея победы в Отечественной войне 1812 года. Лермонтов воспевает героизм русского народа в битве против наполеоновских войск. Восхваляя мужество и стойкость солдат, поэт рисует мощный образ русского войска, сломившего врага, перед которым склонилась Европа:
- – Да, были люди в наше время,
- Не то, что нынешнее племя:
- Богатыри – не вы!
- Плохая им досталась доля:
- Немногие вернулись с поля…
- Не будь на то Господня воля,
- Не отдали б Москвы!
Примечательно, что в произведении есть слова, которые произнёс настоящий участник сражения: «Ребята! Не Москва ль за нами? Умрёмте ж под Москвой!» Эти строки не выдуманы Лермонтовым. Поэт использовал обращение к армии генерала Д. С. Дохтурова, когда тот получил приказ М. И. Кутузова принять на себя командование левым флангом: «За нами Москва, – крикнул Дохтуров, – умирать всем, но ни шагу назад – ведь всё равно умирать же под Москвою!»
В стихотворении «Родина» М. Ю. Лермонтов показал неповторимую красоту родного края. Лирический герой признаётся, что не только за великие победы и славную историю ценит свою Родину, он привязан к ней всей душой. Жанр элегии, характерный для стихотворения, позволил создать неторопливое медитативное повествование, череду живописных картин и целую гамму чувств – от светлой грусти до любви и надежды.
В «Севастопольских рассказах» Лев Толстой описывает оборону Севастополя в ходе Крымской войны 1853–1856 годов. Автор сам стал свидетелем этих трагических событий: участвовал в сражении, дежурил под артиллерийскими обстрелами, командовал взводом. Его рассказы напоминают очерки с места событий. Толстой здесь выступает как первый русский военный корреспондент.
В рассказе «Севастополь в мае», который ты прочитаешь в этой книге, писатель делится своими переживаниями, рассуждает об ужасах войны, стараясь показать события наиболее правдиво. Писатель восхищается мужеством русских войск, героически обороняющих город.
«Будь полезен, сколько ты можешь, Отечеству». Эта фраза была для Толстого основополагающей, и он неоднократно подтверждал её на деле. Сослуживцы говорили, что он редкий товарищ и честнейшая душа. За участие в боях Лев Толстой был награждён орденом Святой Анны 4-й степени и медалями.
В зрелые годы писатель осуждал войну как явление противоестественное, чуждое человеческой природе и разуму, сеющее раздор и разобщающее людей. При этом Толстой оправдывал освободительную войну, понимая, что люди вынуждены участвовать в ней. Писатель восхищался патриотизмом народа, солидарностью. В своём романе «Война и мир» Л. Н. Толстой очень точно и образно сказал о партизанском движении и народном характере войны 1812 года, употребив выражение «дубина народной войны». Он показал народную войну как событие, которое объединяет всех русских людей в общем порыве. Победа в войне 1812 года – это победа всего русского народа, всей нации.
Александр Блок родился 28 ноября 1880 года в Петербурге в профессорской семье. Лето на протяжении многих лет он проводил в подмосковном имении Шахматово. С детства перед глазами поэта была строгая гармония Петербурга и живописные картины среднерусской природы. Этот контраст проходит через всё его творчество. По словам А. А. Ахматовой, Блок всю свою жизнь посвятил разгадке тайны двух сфинксов: своей души и России.
Раннее творчество поэта было связано с таким литературным направлением, как символизм. В его поэзии образ родины многозначный и ёмкий: это и бесконечные дороги, и бескрайние поля, и вольность, и долгий путь в истории. Блок не только поэт, но и мыслитель. Опираясь на культурное наследие философов В. С. Соловьёва, Ф. Ницше, композитора и философа Р. Вагнера, он создаёт свои стихи. Музыка для него была сущностью мира, воплощением гармонии. Он верил, что только неискушённой народной душе, близкой к природе, и поэту эта гармония легко доступна.
Творчество Блока наполнено неиссякаемой любовью к Родине, горечью за тяжёлые испытания, через которые проходит народ. Особенно мощно эта тема начинает звучать в его лирике во время революционных событий начала XX века. Его поэзия о России очень патриотична и индивидуальна. Чтобы разобраться в настоящем своей страны и предугадать будущее, Блок обращается к историческому прошлому.
В стихотворении «На поле Куликовом», с которым ты познакомишься в хрестоматии, поэт не только описывает исторические события, но и размышляет о судьбе России, её духовных поисках и борьбе. Центральный образ произведения – Куликово поле, ставшее символом героической победы объединённого русского войска над Золотой Ордой. Блок даёт общую картину героического прошлого своей страны. Русь ассоциируется у поэта с образом «степной кобылицы», которая никогда не прекращает свой стремительный бег. В центральной части появляется символ Богородицы, олицетворяющей собой главную защиту России. В финале поэт описывает современное ему состояние России. Революционные настроения он воспринимает с огромной тревогой, они напоминают ему разгорающийся вдалеке «широкий и тихий пожар». Автор надеется, что священные заветы предков помогут русским людям одержать победу над очередным врагом. Залогом победы он считает обращение к вере и заканчивает произведение призывом: «Молись!»
Стихотворение «Россия», также включённое в данную хрестоматию, представляет собой философское размышление Блока о судьбе своей Родины. Оно написано в форме обращения лирического героя к своей стране. В центре произведения – образ России, который достигает невероятной выразительности благодаря сравнению с девушкой, чья «разбойная краса» и «прекрасные черты» затуманены горькой заботой тяжёлых дней. Стихотворение наполнено тревогой о будущем.
А. С. Пушкин
Стансы
- В надежде славы и добра
- Гляжу вперёд я без боязни:
- Начало славных дней Петра
- Мрачили мятежи и казни.
- Но правдой он привлёк сердца,
- Но нравы укротил наукой,
- И был от буйного стрельца
- Пред ним отличен Долгорукой.
- Самодержавною рукой
- Он смело сеял просвещенье,
- Не презирал страны родной:
- Он знал её предназначенье.
- То академик, то герой,
- То мореплаватель, то плотник,
- Он всеобъемлющей душой
- На троне вечный был работник.
- Семейным сходством будь же горд;
- Во всём будь пращуру подобен:
- Как он, неутомим и твёрд,
- И памятью, как он, незлобен.
Капитанская дочка
(Отрывок)
Глава VI
Пугачёвщина
Песня
- Вы, молодые ребята, послушайте,
- Что мы, старые старики, будем сказывати.
Прежде нежели приступлю к описанию странных происшествий, коим я был свидетель, я должен сказать несколько слов о положении, в котором находилась Оренбургская губерния в конце 1773 года.
Сия обширная и богатая губерния обитаема была множеством полудиких народов, признавших ещё недавно владычество российских государей. Их поминутные возмущения, непривычка к законам и гражданской жизни, легкомыслие и жестокость требовали со стороны правительства непрестанного надзора для удержания их в повиновении. Крепости выстроены были в местах, признанных удобными, заселены по большей части казаками, давнишними обладателями яицких берегов. Но яицкие казаки, долженствовавшие охранять спокойствие и безопасность сего края, с некоторого времени были сами для правительства неспокойными и опасными подданными. В 1772 году произошло возмущение в их главном городке. Причиною тому были строгие меры, предпринятые генерал-майором Траубенбергом, дабы привести войско к должному повиновению. Следствием было варварское убиение Траубенберга, своевольная перемена в управлении и, наконец, усмирение бунта картечью и жестокими наказаниями.
Это случилось несколько времени перед прибытием моим в Белогорскую крепость. Всё было уже тихо или казалось таковым; начальство слишком легко поверило мнимому раскаянию лукавых мятежников, которые злобствовали втайне и выжидали удобного случая для возобновления беспорядков.
Обращаюсь к своему рассказу.
Однажды вечером (это было в начале октября 1773 года) сидел я дома один, слушая вой осеннего ветра и смотря в окно на тучи, бегущие мимо луны. Пришли меня звать от имени коменданта. Я тотчас отправился. У коменданта нашёл я Швабрина, Ивана Игнатьича и казацкого урядника. В комнате не было ни Василисы Егоровны, ни Марьи Ивановны. Комендант со мною поздоровался с видом озабоченным. Он запер двери, всех усадил, кроме урядника, который стоял у дверей, вынул из кармана бумагу и сказал нам: «Господа офицеры, важная новость! Слушайте, что пишет генерал». Тут он надел очки и прочёл следующее:
«Господину коменданту Белогорской крепости
Капитану Миронову.
По секрету.
Сим извещаю вас, что убежавший из-под караула донской казак и раскольник Емельян Пугачёв, учиня непростительную дерзость принятием на себя имени покойного императора Петра III, собрал злодейскую шайку, произвёл возмущение в яицких селениях и уже взял и разорил несколько крепостей, производя везде грабежи и смертные убийства. Того ради, с получением сего, имеете вы, господин капитан, немедленно принять надлежащие меры к отражению помянутого злодея и самозванца, а буде можно и к совершённому уничтожению оного, если он обратится на крепость, вверенную вашему попечению».
– Принять надлежащие меры! – сказал комендант, снимая очки и складывая бумагу. – Слышь ты, легко сказать. Злодей-то, видно, силён; а у нас всего сто тридцать человек, не считая казаков, на которых плоха надежда, не в укор буди тебе сказано, Максимыч. (Урядник усмехнулся.) Однако делать нечего, господа офицеры! Будьте исправны, учредите караулы да ночные дозоры; в случае нападения запирайте ворота да выводите солдат. Ты, Максимыч, смотри крепко за своими казаками. Пушку осмотреть да хорошенько вычистить. А пуще всего содержите всё это в тайне, чтоб в крепости никто не мог о том узнать преждевременно.
Раздав сии повеления, Иван Кузмич нас распустил. Я вышел вместе со Швабриным, рассуждая о том, что мы слышали. «Как ты думаешь, чем это кончится?» – спросил я его. «Бог знает, – отвечал он, – посмотрим. Важного покамест ещё ничего не вижу. Если же…» Тут он задумался и в рассеянии стал насвистывать французскую арию.
Несмотря на все наши предосторожности, весть о появлении Пугачёва разнеслась по крепости. Иван Кузмич, хоть и очень уважал свою супругу, но ни за что на свете не открыл бы ей тайны, вверенной ему по службе. Получив письмо от генерала, он довольно искусным образом выпроводил Василису Егоровну, сказав ей, будто бы отец Герасим получил из Оренбурга какие-то чудные известия, которые содержит в великой тайне. Василиса Егоровна тотчас захотела отправиться в гости к попадье и, по совету Ивана Кузмича, взяла с собою и Машу, чтоб ей не было скучно одной.
Иван Кузмич, оставшись полным хозяином, тотчас послал за нами, а Палашку запер в чулан, чтоб она не могла нас подслушать.
Василиса Егоровна возвратилась домой, не успев ничего выведать от попадьи, и узнала, что во время её отсутствия было у Ивана Кузмича совещание и что Палашка была под замком. Она догадалась, что была обманута мужем, и приступила к нему с допросом. Но Иван Кузмич приготовился к нападению. Он нимало не смутился и бодро отвечал своей любопытной сожительнице: «А слышь ты, матушка, бабы наши вздумали печи топить соломою; а как от того может произойти несчастие, то я и отдал строгий приказ впредь соломою бабам печей не топить, а топить хворостом и валежником». – «А для чего ж было тебе запирать Палашку? – спросила комендантша. – За что бедная девка просидела в чулане, пока мы не воротились?» Иван Кузмич не был приготовлен к таковому вопросу; он запутался и пробормотал что-то очень нескладное. Василиса Егоровна увидела коварство своего мужа; но, зная, что ничего от него не добьётся, прекратила свои вопросы и завела речь о солёных огурцах, которые Акулина Памфиловна приготовляла совершенно особенным образом. Во всю ночь Василиса Егоровна не могла заснуть и никак не могла догадаться, что бы такое было в голове её мужа, о чём бы ей нельзя было знать.