Пчелиный рой

Размер шрифта: 13

* * *

…Себе и тем, кого больше нет рядом.
Спасибо за уроки и воспоминания

Плей-лист

DAY 6 – I Need Somebody

DAY 6 – I Wait

DAY 6 – Stop Talking

DAY 6 – So let’s love

DAY 6 – How Can I Say

Josef Salvat – Une Autre Saison

Chase Atlantic – Numb to the Feeling

ASTRO – Story

DAY 6 – Not Fine

(G)I-DLE – DAHLIA

Stray Kids – Secret

The 1975 – fallingforyou

DAY 6 – I loved you

SHINee – Tell Me What To Do

Jennie – Twin

Пролог

Кажется, будто Дохён стоит на перекрестке с бешеным трафиком, а светофор сломан. Нужно набраться смелости и перейти на другую сторону дороги, вот только как? Жизнь вокруг продолжается, а его собственная застыла на месте. Вода заливается в уши и нос, но Дохён и так тонет – если захлебнется сейчас, стоя под душем, то хуже точно не станет. Ведь есть ощущение, что хуже просто некуда.

Махровое полотенце неприятно царапает распаренную кожу, но Дохён вытирается насухо – сегодня важный день. Сегодня он вернется туда, откуда так грезил вырваться. Судьба играет с ним, а он – проигрывает. Это нечестно. Ему стоит взять у нее реванш. Но только в этот момент, вытаскивая из шкафа единственную чистую кофту и джинсы, он не чувствует, что готов к этой борьбе.

…он устал бороться.

Устал строить планы, ставить цели, делать хоть что-то. За последние несколько недель он выходил из дома раза три. Если бы не его друзья и сосед по квартире, он бы уже все разнес здесь к чертям. А так пока что он разрушает лишь себя.

На улице пасмурно. Дождь лил всю ночь, а Дохён ненавидит спать под его барабанную дробь. В коридоре полумрак и кажется, будто кто-то пристально следит, подглядывая за ним в узкую щель приоткрытой двери кладовки.

…Там пылится его израненная душа.

Пытался, несколько раз пытался. Ынгук уговорил его попробовать сыграть что-то из старого, а потом еле успел выхватить гитару из рук, пока Дохён не разнес ее в щепки. Он уже замахнулся на стеклянный кофейный столик в гостиной. Помнит, как кричал тогда. Как руки Чонсока сдерживали его и как Ынгук не без труда выхватил из его пальцев гитару и умчался в глубь коридора. Туда, где теперь ветшает его несбывшаяся мечта.

…Туда, куда Дохён больше не заглядывает.

Как и не заглядывает под кровать, где хранятся не только его слезы, но и недописанные тексты песен, к которым он больше никогда не притронется – так ему кажется.

Вернуться в университет после года усердной работы, которая не увенчалась успехом? Это унизительно. Сегодняшний день еще паршивее того, когда Дохён принял решение уйти из группы. До отвращения возненавидел каждого – себя в первую очередь.

– Я думал, ты там утопился. – Сонги тут же замечает его, стоит Дохёну войти в комнату.

– Опять не вышло, – сухо отвечает он, нервно теребя воротник серого худи – шнурки провалились внутрь, раздражая кожу в районе солнечного сплетения.

Там и без того все горит, точно Дохён выпил стакан раскаленной меди. Неужели теперь так будет всегда? Ведь о том, как было раньше, даже вспоминать страшно. Туда больше не вернуться – Дохёну себя тоже не вернуть.

– Сегодня все получится, – заверяет его Сонги, вставая из-за стола, где прождал друга последний час.

Приехал поддержать его в такой дань. А еще потому, что без посторонней помощи Дохён бы никогда этого не сделал. Сонги отвезет его в университет – так всем будет спокойнее.

– Наплевать, – безжизненно произносит Дохён, минуя гостиную.

У него нет никакого энтузиазма восстанавливаться после академа. Если бы не обещание, данное родителям, то он бы не пришел в универ, даже чтобы официально отчислиться. Пропал бы с радаров, будто и не было его вовсе.

Но Сонги пристально следит, как он завязывает шнурки на кроссовках и забирает с тумбочки кепку. В зонте нет смысла – от слякоти на сердце он все равно не защитит.

– Хочешь, поедем потом в бар? Отметим, – предлагает Сонги, выходя из квартиры следом. – Можем позвать Гука. Я уже и забыл, когда мы вот так втроем собирались.

Было бы еще что отмечать. Разве что поминки счастливой жизни Ким Дохёна. Но в этом друзья точно поддерживать не станут.

– Не хочу я ничего, – бубнит он, спускаясь по лестнице.

Сегодня на небе нет солнца – все затянуто тучами. Промозглый ветер и отвратительная морось, мгновенно оседающая на лице тонкой пленкой, побуждая плюнуть на все и развернуться обратно. Но Сонги рядом, а значит, Дохёну не позволят опять сдаться. Видимо, придется идти до конца. Или хотя бы до припаркованного автомобиля, к которому Сонги ускоряет шаг.

Но Дохён вовсе не торопится. Перед смертью не надышишься, но и он не на плаху идет. В разгар лета кажется, что тепло на сердце уже никогда не будет – как и самого Дохёна. Что не наступит тот день, когда он вдохнет полной грудью и почувствует, как силы наполняют его. Что появится новая мечта и новая цель. Что кожа снова будет гореть от желания жить, душа заново научится петь, а Ким Дохён вновь сумеет полюбить.

1. Восемьдесят тысяч вон в час

– Чувак, прекрати! – Щелканье затвора фотоаппарата действует Дохёну на нервы. – Дай хоть поесть спокойно. – Он тянется к объективу, вынуждая Ынгука опустить камеру.

– Да он с ней даже спит, – усмехается Сонги, смахивая со лба угольную челку и самодовольно глядя на Ынгука. – Найди уже себе нормальную девушку, а не эту зеркалку, – слегка шепелявит он, с характерным звуком открывая банку газировки.

Сидя на траве во дворе кампуса, эти трое коротают свой затянувшийся обеденный перерыв. Точнее, перерыв между парами у Ынгука, который сейчас с любопытством разглядывает фотки Дохёна на своем новеньком фотоаппарате. А двоим другим лишь дай повод улизнуть с нудных лекций.

Им даже не совестно прогуливать, развалившись посреди университетского двора, – погода сегодня просто чудесная. Солнце даже немного припекает, и Дохён жалеет, что оделся во все черное. Как будто в его гардеробе есть еще какой-то цвет.

– Ну как, ты рад вернуться в стены родной альма-матер? – Сонги морщится, подавляя отрыжку от «Спрайта», и поглядывает на Дохёна. – Не пожалеешь, что бросил?

– Да пошло все! – выругивается Дохён, вспоминая изнуряющие репетиции до мозолей на подушечках пальцев, которые начинали кровоточить под конец дня, каждый раз, когда он зажимал струны на грифе гитары. – Буду лучше специалистом по финансам и фондовым рынкам. Хотя бы семья гордиться начнет.

В прошлом году Дохён взял академический отпуск на год, пообещав родителям, что если не станет за это время рок-звездой, то вернется в университет, о котором так грезила его семья, и получит диплом. Как можно догадаться – рок-звездой он так и не стал. С таким трудом смог убедить родителей, что не просто так теряет время, а теперь корит себя.

Он опять здесь. Сидит на газоне с друзьями, которым осталось отмучиться последний год: Сонги превратится в акулу-адвоката, как мечтает его отец, а Ынгук станет историком. Только копаться в архивах Ынгук не собирается. Если повезет, то будет путешествовать по всему миру, участвуя в раскопках и привозя из командировок тонны фотокарточек – это его главная страсть.

…Когда-то и у Дохёна была своя.

У Мин Сонги на жизнь не такие грандиозные планы. Как бы он ни учился, отец отвалит декану кругленькую сумму за диплом с отличием. О влиянии семьи Мин в адвокатских кругах хорошо знают. Сонги не любит козырять этим, но отец другого мнения – нужно гордиться своей фамилией, а не идти против нее. Но сколько можно? Как будто без денег и отцовского статуса Сонги ничего из себя не представляет. Это неправда.

Для семьи и преподавателей он Мин Сонги. Самый младший сын известного адвоката. Но все остальные его знают как Фугу: парня с татуировкой китайского дракона на шее. Парня, которого в былые временя сторонились многие.

Сын богатых родителей, родившийся с золотой ложкой во рту, решил, что сам заработает себе имя и репутацию. Но заигрался в противостоянии семье и перестарался. Отцу пришлось изрядно попотеть, пытаясь отмыть честь их фамилии от грязных похождений младшего сына-раздолбая. Теперь Фугу вынужден потакать его прихотям, строя из себя одного из наследников фамильного дела. О его бунтарском прошлом говорит лишь татуировка на бледном теле да пирсинг на языке – тоже акт протеста.

…Как же отец тогда злился.

– Гук, я тебе сейчас эту сраную камеру в задницу затолкаю! – заводится Фугу, изрядно раздражаясь тем, что Ынгук вовсе не вовлечен в их беседу.

Сам же Ким Дохён, а для друзей просто Дэн, так же как и его дружок Фугу, больше не интересуется разборками в подворотнях и отвоевыванием территорий у местных шаек. Теперь он собирается получить высшее образование, раз заветную мечту – стать музыкантом – осуществить не удалось.

– Вот именно, – отзывается Ынгук, не отрываясь от просмотра снимков на маленьком дисплее. – Мы вечность не видели нашего Дэна. Поэтому я хочу запомнить этот момент. – Он поворачивает камеру к Дохёну: – Взгляни.

У Ынгука талант – видеть красоту в простых вещах. Хотя друзей иногда бесит это его увлечение, они всегда поражаются умениям Ынгука показать через фотографию то, чего невооруженным глазом никак не увидеть. Дохён смотрит на свой портрет и не верит, что это он так выглядит со стороны. Солнце забавляется с его светлыми волосами, пропуская через пряди свои игривые лучи. От снимка исходит тепло, которого Дэн не ощущает в жизни. Кажется, будто время замерло – не только на фотографии.

Эти трое дружат уже не первый год. Но если Фугу и Дэн знакомы еще со школы, то Гук – друзья так его называют – присоединился к их компании уже в университете. Чон Ынгук – «прилежный мальчик» из «благополучной семьи». Благополучной его семью друзья считают потому, что родители Ынгука не вычурные богачи, чтобы взращивать из сына наследника корпорации, уничтожая как личность. Но они достаточно обеспечены, чтобы тот ни в чем не нуждался и не связался с «плохой компанией». Но как показывает практика – деньги тут ни при чем. Просто, в отличие от друзей, Ынгуку позволяют заниматься тем, что нравится. А ему нравится смотреть на мир через призму фотокамеры.

– Хочу сделать альбом на память, – мечтательно делится с друзьями Ынгук. – Это последний год, когда мы можем побыть вместе. А дальше… – Он не успевает закончить мысль.

– Это кто? – перебивает его Дохён и, не отрываясь от фото, тычет локтем в бок.

Несколько секунд Ынгук внимательно всматривается в снимок, а потом поднимает взгляд, подмечая, что в глазах друга уже скачут маленькие зеленые бесы.

– Ты ведь только вернулся, может, не надо так сразу? – выдыхает Гук, пытаясь забрать фотоаппарат, но Дэн не отдает, желая получить ответ на свой вопрос.

– Я спрашиваю – это кто? – жестко повторяет он, прожигая лицо Ынгука требовательным взглядом.

– Братан, кто там? – Сонги пододвигается ближе. Друг заинтересован чем-то – это сейчас редкость.

За годы дружбы Фугу хорошо его изучил. И такое поведение может говорить лишь об одном: очередная добыча попалась в его клетку. Точнее, она еще не в клетке, но точно окажется там. Еще ни одна не устояла. И эта, очевидно, тоже не устоит. Стоит Дэну лишь захотеть – он заполучит любую. А как наиграется, найдет себе новую. Годы идут, а Ким Дохён не меняется.

На фото явно какая-то девчонка, а в каре-зеленых глазах Дэна – дикое желание заполучить ее.

– Пак Джуын, – выдыхает Ынгук, понимая, что сопротивляться бесполезно. Если захочет, Дохён из-под земли информацию достанет.

– У-у-у, – тянет Сонги, слыша имя девушки, и садится на прежнее место, где трава уже примята в форме его пятой точки. – Тут без шансов, братан.

Если быть точным, скорее всего, из этой ситуации несчастным выйдет только сам сердцеед Ким Дохён, потому что данная персона славится тем, что еще ни одному красавцу ее заполучить не удалось. Но Дэн пока этого не знает. А даже когда узнает, то его это не остановит – ведь так даже интересней. Ему ужасно хочется развлечься и наконец-то забыть о своей провальной мечте стать рок-звездой. Это настолько гложет Дохёна, что, проходя мимо кладовки, где теперь пылится его гитара, он тут же отводит взгляд. Если войдет в этот склеп, то обнаружит собственный скелет. Они с музыкой всегда были единым целым, пока что она – его единственная настоящая любовь.

…Любовь, разбившая сердце.

Поэтому, когда Дэн слышит фырканье Сонги, то его интерес разгорается еще больше. Раз никто в него не верит – опять, – то самое время доказать им обратное.

…На этот раз Дохён будет идти до конца.

Он оборачивается, ища взглядом девушку, попавшую в кадр. Победа. Она до сих пор сидит на скамейке с книгой в руках и очень соблазнительно облизывает подушечку пальца, чтобы перевернуть страницу.

– Что вы про нее знаете? – Дэн откровенно пялится на блондинку и ждет ответа.

– Только то, что она тебе не по зубам, – мычит Сонги, залпом допивая газировку, и сдавливает опустевшую жестяную банку между ладонями.

Такой ответ Дохёна не устраивает. Еще ни одна от него не уходила – и эта не станет исключением. Он все для этого готов сделать. Зачем? Ради развлечения. Ему скучно. Невыносимо скучно прожигать свои дни на лекциях в университете. Лучше вспыхнуть в огне страсти с этой блондиночкой, чем медленно тлеть изнутри. Вот только Дэн забывает, что пламя страсти, догорая, оставляет за собой лишь пепел.

Он поворачивается к Ынгуку, который уже набивает рот сэндвичем и делает вид, что пропустил вопрос мимо ушей.

– А ты что знаешь? – бросает Дохён, привлекая к себе его внимание.

– Ничего, – бубнит Гук и чуть не давится едой.

Знает, что ничем хорошим обычно игры Дохёна в любовь не заканчиваются. Тем более в данном случае это точно пустая трата времени – Дэн даже не представляет, во что собирается ввязаться. Такие девушки, как Пак Джуын, ему еще ни разу не попадались. Не выйдет поиграть с ней и бросить через неделю. Да он за неделю даже поговорить с ней не сможет, не то что затащить в постель. И Гук знает, что говорить об этом Дэну – безумие.

– Врешь, – шипит Дэн и прищуривается, словно чувствует его лукавство.

Обед не лезет в горло. Ынгук медленно дожевывает откушенный кусок, а Дохён выжидает. Знает, что друг расколется и все ему выложит. Сонги тоже молчит – не хочет лезть в это, тем более что с девушкой он лично не знаком.

Наконец проглотив сухой комок, Ынгук встречается с холодным взглядом Дохёна, который гипнотизирует его все это время, будто оголодавший хищник, вышедший на долгожданную охоту.

– Второй курс юридического, – сдается Ынгук, и Дэн расплывается в победоносной улыбке. Знал ведь, гаденыш, и хотел утаить от него. – Виделся с ней несколько раз в киноклубе, но сейчас она там не появляется. Все парни универа хотят ее, но она неприступна. Недотрога, каких поискать надо.

– Все хотят, но заполучу ее я, – решительно заявляет Дэн, и ни одной ноты сомнения в его голосе не слышится. – Что еще ты знаешь?

– Ни с кем не общается, кроме своих подружек. – Ынгук пытается вспомнить еще какую-то информацию, потому что обычно ему и дела нет до этой компании девчонок. – Я больше ничего не знаю, правда.

– Что за подружки?

Дэн хорошо знаком с женской психологией – у него богатый опыт общения с прекрасной половиной. Так что он понимает: если заручиться поддержкой подруг, то полдела сделано. Он уже предвкушает, как заполучит желанный трофей, еще не подозревая, с какой свинцовой стеной ему предстоит столкнуться на полном ходу. Одна половина его сердца уже разбита – самое время добить и вторую.

– Еще хуже, чем блонди, – подает голос Фугу, воруя последний сэндвич у Ынгука. – Сущие стервы. Там тоже без шансов.

Ынгук кивает, соглашаясь с каждым словом, а Дохён лишь вопросительно вскидывает бровь, будто не верит.

– Это как вы с Фугу в былые времена, только хуже, – пытается отшутиться Ынгук, теребя каштановую челку. – Представь, что университет – это улей. Мы с вами – обычные рабочие пчелы, а они – королевы.

– В улье может быть только одна королева, умник, – фыркает Дэн, а Ынгук раздраженно закатывает глаза.

Кто кого еще поучать должен? За год, на который Дохён пропал с радаров, направив все свои силы на исполнение бестолковой мечты, в универе многое изменилось. Как будто Ынгуку нравится сравнивать себя с букашкой. Иерархия уже успела плотно устояться – возражения бесполезны.

– Легки на помине. – Сонги кивает в сторону скамейки, где сидит блондинка с каре, и парни оборачиваются.

Три девушки уверенно идут по дорожке, пересекающей двор кампуса. Стройная длинноволосая брюнетка складывает руки у рта и выкрикивает имя подруги, сидящей на скамейке, привлекая ее внимание и заставляя захлопнуть книгу.

– Та, что сейчас ее позвала, – Ван Ханыль, – подает голос Ынгук, хотя и утверждал, что ничего не знает о подругах Пак Джуын. – Кореянка только наполовину. Выросла в Америке, но поступать приехала на родину отца. Со мной на факультете учится, но группу и курс не помню. Все зовут ее Ханна, на американский манер.

Эта информация Дохёну пригодится. Он внимательно слушает, наблюдая, как Ханна плюхается на скамейку рядом с Джуын, закидывая ногу на ногу и смачно целуя подругу в щеку.

– Та, что сейчас книгу рассматривает, – Со Миён, – продолжает краткий экскурс Ынгук, а Дэн переводит взгляд на вторую блондинку, волосы которой убраны в высокий хвост. Дохён даже на секунду задумывается, что если бы увидел ее раньше, то был бы очарован не меньше. Но коней на переправе не меняют, так что, Со Миён, тебе сегодня не повезло. А может, и наоборот. – Понятия не имею, с какого она факультета, – продолжает Гук. – Но точно знаю, что она не пропускает ни одной тусовки. Считай, что это прежний ты, только в юбке, – хмыкает он, а Дохёна на секунду коробит от слова «прежний». Он ведь и правда больше не тот, каким был, – перемены неизбежны, но в случае с Дохёном все произошло слишком быстро и чересчур радикально. – В отличие от Пак Джуын, мужским вниманием не брезгует, а даже наоборот. Но только если сама жертву выберет.

– Ну точно наш прежний Дэн, – ухмыляется Фугу и не видит, как Дохён в этот момент закатывает глаза.

Если бы это и правда была судьба, то эти двое наверняка бы спелись. Тогда многого можно было бы избежать. Но сейчас Дэна не интересует никто, кроме хрупкой девушки в персиковых лодочках на шпильке, которая теперь целует в щеку третью подругу.

– Лим Седжон. – Ынгук тяжело вздыхает, заканчивая досье на последнюю пчелку. – Лучшая подружка твоей принцессы. И учится с тобой на одном потоке.

Эти слова тут же приводят Дохёна в чувство. Он разворачивается к Ынгуку, а на лице уже поблескивает заинтересованная полуухмылка:

– А вот это уже любопытно. – И снова этот неподдельный энтузиазм в голосе. – Что еще про нее знаешь?

– Она, как и Сонги, живет в Каннаме, – тут же отвечает Ынгук, как будто пытаясь перевести стрелки.

– Чувак, это правда? – Дохён, считай, куш сорвал.

– Меня сюда не впутывайте. – Фугу нехотя приоткрывает один глаз, равнодушно глядя на Дохёна: – Мы с ней не общаемся.

– Вы живете в одном доме, – подмечает Ынгук.

– И это теперь нас к чему-то обязывает? – приподнимает бровь Фугу. У него есть более важные дела, чем флирт с соседками в лифте.

А что касается очередной авантюры друга – ему и дела нет. Намного приятнее греться на солнце, позволяя его лучам оставлять на переносице песчинки веснушек. Дохён так же быстро перегорит этой идеей, как и предыдущей: попытка прославиться тоже была своего рода вызовом, и чем все закончилось?

…Прахом рассыпавшейся мечты и едва не разбитой в щепки гитарой.

– То есть она богачка, раз вы соседи? – спрашивает Дохён, хотя уже знает ответ. Одно упоминание района Каннам и так о многом говорит. Не каждый может позволить себе квартиру в муравейнике из стекла и металла, но «королева» – вполне.

– Понятия не имею. – Фугу снова закрывает веки, подставляя солнцу бледное лицо.

– Ты невыносим, – недовольно бухтит Дэн и снова выжидающе смотрит в карие глаза Ынгука, желая продолжения.

– Больше ничего не знаю, – пожимает плечами тот. – Меня этот улей мало интересует. Если тебе так невтерпеж развлечься, выбери кого-то попроще. С этими пчелами не справиться. Зачем тебе это?

– Хочу повеселиться. – Дэн коварно тянет уголки губ вверх и снова разворачивается в сторону девушек, которые уже идут в обнимку к центральному входу кампуса. – А если не будет трудностей, то в чем тогда веселье?

У него уже есть план: видимо, все же придется пойти на лекцию по высшей математике, которую Дохён собирался прогулять. Он резко встает и стряхивает с черных штанов-карго траву, расправляя складки на коленях. Поднимает с земли черную мотоциклетную куртку и взмахивает ею, развеивая запах свежескошенного газона.

– Куда собрался? – подрывается Сонги, но Дэн не обращает на него внимания. Он решительно следует в сторону учебного корпуса, а в голове вальсируют мысли о стройной блондинке в персиковых туфлях на шпильке.

Произошедшее только что не сразу доходит до Фугу. Он вопросительно смотрит на Ынгука, ожидая каких-то внятных объяснений. Но что тут скажешь? Дохён решил снова расправить крылья – неправильно будет мешать ему.

– Не нравится мне это, – вздыхает Ынгук, но Фугу не придает особого значения его опасениям.

Они остаются вдвоем. Мимо проходит еще одна шумная компания девушек, но Ынгук и Фугу не обращают на них никакого внимания. Они лишь смотрят вслед Дохёну, наблюдая, как их друг взбегает по каменным ступеням навстречу неизбежному.

* * *

Дэн спешит по длинному коридору, расталкивая мельтешащих повсюду студентов, а сам ищет в расписании на телефоне номер нужной аудитории. Семестр начался чуть больше месяца назад, но Дэн так и не удостоил своим вниманием ни одного преподавателя. Пока не готов морально отпустить мечту, а может, просто забыл, каково это – торчать изо дня в день в университете. Сегодня он еле заставил себя прийти на пары, и то только ради друзей, которые соскучились по нему. Посещение самих лекций не входило в планы.

Стоит войти в аудиторию, как Дэн тут же ловит на себе пристальные взгляды всех пятидесяти присутствующих. Только лектор не смотрит в его сторону. Он стоит у огромной доски и уже записывает какой-то интеграл, абсолютно игнорируя опоздавшего студента. Дэн переводит взгляд на однокурсников и тут же встречается глазами с одной из пчелиных королев.

Лим Седжон смотрит на него равнодушно, словно ей и дела нет. Какой-то парень прогулял начало семестра, а теперь врывается на лекцию одного из самых строгих преподавателей университета. С чего ей вообще уделять Дохёну внимание? Через долю секунды она снова смотрит лишь на доску, усердно переписывая уравнение.

Похоже, она заучка – неожиданно. Интересно, сколько еще открытий Дохён сделает об этой пчелке? Но для начала ему нужно как-то втереться к ней в доверие.

– Ким Дохён, я так понимаю? – Холодный голос преподавателя вынуждает остановиться, не давая дойти до последнего ряда. Откуда препод вообще знает его имя? Дохён так понятия не имеет, как кого зовут в его новой группе. – Я уже и не надеялся увидеть вас на своих лекциях.

Все взгляды снова обращены на Дохёна, но он знает: взгляда Лим Седжон среди них нет. Ей наплевать на него. Она лишь пользуется случаем, чтобы проверить социальные сети, или отвечает на сообщения подруг в чате. Сейчас Дохён для нее ничего не значит, но через каких-то несколько недель…

– Простите за опоздание. – Он резко оборачивается к преподавателю и кривится в улыбке, которую вовсе нельзя назвать искренней.

Преподаватель – мужчина лет тридцати пяти – все еще стоит у доски: в очках с тонкой оправой, классической жилетке и однотонной рубашке, рукава которой закатаны до локтя. Темные волосы аккуратно подстрижены и рассыпаются на естественный пробор. Интересно, он пользуется популярностью у молоденьких студенток или его репутация их отталкивает? Обычно молодые преподаватели всегда будоражат фантазии. Вот только Дохён – не хорошенькая студентка, он набрался наглости заявиться на пару с опозданием в месяц. Лучшего способа запомниться не придумаешь.

– Подойдите ко мне после лекции, – безэмоционально произносит преподаватель и отворачивается к доске, продолжая записывать огромный интеграл.

Ага, разбежался. Дохён не собирается задерживаться после занятия. Он вообще не хочет посещать лекции – сегодня бы тоже не пришел. У него есть лишь одна причина здесь находиться, и она сидит во втором ряду и больше не отвлекается от конспекта.

Дэн плюхается за парту, все еще привлекая внимание любопытных студентов, которым намного интереснее шушукаться о блондине в кожаной куртке в самом конце аудитории, чем слушать, как решать интегральное уравнение второго порядка. Но Дохёну все равно. Он не сводит взгляда с этой пчелки, пристально наблюдая и пытаясь понять, с чем ему предстоит иметь дело.

Ее лица он не видит, но готов поклясться, что макияж на ней идеальный. Аккуратная укладка, одежда выглядит дорого, как и сумка, которая стоит рядом с ней на скамейке, словно Седжон заняла место для подруги. Но, судя по всему, никого она не ждет: ее подружки учатся на других факультетах. Лим Седжон сидит одна, а значит, друзьями среди сокурсников не обзавелась. Это может сыграть Дэну на руку.

До самого конца пары Лим Седжон внимательно следит за решением уравнений на доске, а Дохён – за ней. Неужели умная? Или только старается казаться такой, чтобы произвести хорошее впечатление и получить поблажки на экзамене? Пока непонятно, но он обязательно в этом разберется, и возможно, очень скоро.

Лекция окончена, и Дэн понимает это, только когда все резко срываются с мест и начинают проталкиваться к выходу из аудитории. Седжон не спеша собирает свои вещи, но не выходит следом за одногруппниками. Вместо этого подходит к столу профессора с вопросами – все заучки так делают. Отлично, значит, Дохён дождется ее в коридоре, и к тому времени, когда она покинет лекционную, он сможет начать осуществлять свой план по завоеванию одной из королев пчелиного улья.

– Студент Ким. – Голос преподавателя шариком пинг-понга отскакивает от пустых парт, прилетая Дэну в затылок и вынуждая остановиться в дверях. – Не пытайтесь улизнуть. – Тон холодный и ровный. Профессор явно знает, как воздействовать на нерадивых студентов.

Нехотя Дохён разворачивается и идет к преподавательскому столу, где стоят Лим Седжон и лектор, который сейчас смотрит на него в упор. Этот взгляд ничего хорошего не сулит. Дэн даже немного жалеет, что вообще приперся на лекцию.

Он останавливается в паре метров от стола и с вызовом смотрит в глаза преподавателя, который первым отводит взгляд, чтобы собрать свои листки в черный дипломат, на котором виднеется бейджик с именем: Хан Сокчоль. Отлично, теперь Дэн знает его имя, но что толку, если Хан Сокчоль только что испоганил весь его план по привлечению внимания Лим Седжон?

Хотя нет. Внимание он точно привлечет, даже оставит неизгладимое впечатление бездаря. Но это совсем не то, что тому нужно.

– Я осведомлен о вашем положении, студент Ким, – ровно говорит профессор, не отрываясь от своих бумаг. Складывает конспект листок к листику, убирает ручку в отсек строгого портфеля, а мел – который припер с собой – отправляет в подобие портсигара. На дворе двадцать первый век, а этот педант предпочитает меловую доску интерактивной. Ему сколько лет вообще? Вроде точно меньше сорока. Может, внешне он и молод, но в душе явно старикан. – Учебная программа несколько изменилась. Курс моих лекций теперь длится не два семестра, а четыре. – Расправившись с вещами, Хан Сокчоль снимает очки и потирает двумя пальцами переносицу. – Для аттестации вам придется сдавать в два раза больше, чем остальным студентам этого потока. Они уже отчитались за часть материала в прошлом семестре.

Да, Дохён что-то такое припоминает. Когда он уходил в академический отпуск, в его учебном плане стояло всего два семестра высшей математики. А вел предмет старенький профессор, который не имел привычки изгонять из студентов на экзамене последний дух. Но судя по тому, что Дэну рассказали в учебном офисе, его новые одногруппники прошли этот материал на курс раньше, и сейчас у них идет изучение продвинутого материала. А лекции ведет не добродушный старичок, а кровопийца во плоти, и имя ему Хан Сокчоль. Только в тот момент Дохёну было абсолютно начхать на долги. Ему вообще на все начхать. Поэтому он благополучно забыл об этом.

Раньше он неплохо учился, но теперь – как же ему наплевать. Только родителей не хочется расстраиваться. Но кроме этого, им больше ничего не движет.

– Давайте уважать друг друга и экономить наше время, – продолжает профессор Хан и не тянет больше кота за хвост. – Если вы придете неподготовленным, то лучше вообще не приходите. Я не собираюсь тратить свое время попусту. Либо вы нормально готовитесь и сдаете экзамен с первого раза, либо лучше сразу забирайте документы. Просто так я оценку вам не поставлю, – отрезает он.

Лим Седжон безразлично наблюдает за Дохёном, который вроде и забил на учебу, а вроде не привык изменять своим принципам. Но он понятия не имеет, как сдать эту проклятую математику продвинутого уровня. Может, год назад он еще что-то помнил, но сейчас – чист как белый лист. Он даже не слушал сегодняшнюю лекцию. Куда там, он даже не знает, как выглядят его новые одногруппники – он только о Лим Седжон знает, и то заочно.

– И как вы себе это представляете? – дерзит Дэн. – Я что, по-вашему, гений, чтобы вызубрить весь материал? – Он с вызовом смотрит на Хан Сокчоля, а сам не знает, чего хочет от него добиться, ведь получить отсрочку явно не удастся.

– Пошевелите извилинами, Ким Дохён. – Профессор Хан слегка косится в сторону девушки, стоящей у противоположного края стола, но Дэн не догоняет, что тот имеет в виду. – Найдите себе репетитора, раз не можете справиться самостоятельно. – Он с шумом закрывает дипломат и защелкивает замки на его боку. – В конце концов, как минимум посещайте занятия в университете и купите тетрадь. Она вам пригодится.

Берет дипломат, а пиджак перебрасывает через руку. Больше ничего не говорит – не хочет тратить драгоценное время на нерадивого студента, которого, скорее всего, и так отчислят. Таких у него сотни. Они приходят и уходят – привязываться к ним нет смысла, и Хан Сокчоль не собирается этого делать.

Дохён и Седжон остаются одни в пустой аудитории и молча смотрят друг на друга. Она словно чего-то ждет, а Дэн не знает чего. Профессор Хан полностью испортил его замысел по сближению с этой пчелкой, а новый план Дохён еще не успел придумать. Зато теперь можно рассмотреть ее поближе. Догадка подтверждается: макияж на ней и правда идеальный, но лицо простовато. Ничего выдающегося – с Пак Джуын не сравнится.

Она стоит и смотрит на него ничего не выражающим взглядом.

– Я беру восемьдесят тысяч вон в час, – ровно произносит она.

Голос у нее обычный и тоже ничем не запоминающийся, даже как будто немного высоковат. Интересно, какой голос у Джуын? Наверняка намного мелодичнее. У такой принцессы и голос должен быть красивым, чтобы до дрожи в коленях возбуждало.

– Что? – переспрашивает Дэн, понятия не имея, о чем она говорит.

– Репетиторство, – устало поясняет Седжон, ведь именно об этом намекнул Хан Сокчоль. – Я беру восемьдесят тысяч вон в час.

Дохён моргает несколько раз. Птичка сама залетела в его клетку и захлопнула за собой решетчатую дверцу. Все оборачивается еще лучше, чем он успел распланировать, пока не слушал лекцию. Уголки губ непроизвольно ползут вверх, но усилием воли он подавляет ехидную ухмылку.

– Почему так дорого? – Еще хватает наглости торговаться, словно не боится упустить такую удачную возможность. Кто, как не лучшая подруга, знает все о Пак Джуын? Без помощи Седжон ему понадобился бы год, а с ней – всего несколько недель.

Но Дэн даже не думает о том, что эта затея может выйти ему боком. В его представлении все будет легче легкого, точно по щелчку пальцев.

– Знания стоят дорого, – пожимает плечами Седжон. – И мне нужны деньги.

Странно слышать такое от человека, с ног до головы одетого в дорогие бренды и живущего в Каннаме. Дохён переводит взгляд с бриллиантовых сережек-гвоздиков на сумку, которая висит на плече девушки, а сам словно подсчитывает в голове, сколько могут стоить ее шмотки.

– Зачем тебе деньги? – ухмыляется он, все еще не отрывая взгляда от небольшой сумки, ремешок которой Седжон сильнее сжимает рукой, словно Дэн сейчас выхватит ее и убежит, сверкая пятками. – Ты разве не богата? – Он переводит взгляд на ее лицо и рассматривает серебряную радужку ее глаз.

Такие же звеняще холодные, как и голос самой Седжон. Дэн начинает понимать, почему все считают эту четверку неприступной. Во взгляде сплошной лед, и сама Седжон словно изо льда сделана. Еще ни разу не улыбнулась – даже наигранно. Просто стоит и смотрит на него, будто ее заставили.

– Я не богата. Это моя семья богата, – говорит она, а голос на долю секунды звенит, как чистый хрусталь.

…Но, может, Дохёну лишь показалось?

– Все богачи так говорят. – Он самодовольно усмехается, запуская руки в карманы брюк.

Его семья состоятельная, но назвать их богачами Дохён не может. Родители несколько лет назад переехали из Сеула в Пусан и сейчас держат рыбацкую лодку, а у его бабушки небольшой рыбный ресторан. У них хватило денег на просторную квартиру, в которой теперь живет Дэн, но она далеко не в Каннаме.

– Так ты согласен? – Седжон явно начинает надоедать его компания. Она тоже дорожит своим временем, ведь оно стоит восемьдесят тысяч вон в час.

– Согласен. – Дохён тянет руку, чтобы скрепить сделку, но Седжон лишь пренебрежительно смотрит на его ладонь и проходит мимо в сторону выхода, цокая каблуками. – Ким Седжон, правильно? – оговаривается он, случайно наделяя ее своей собственной фамилией.

Седжон резко останавливается, точно от выстрела, и секунду стоит к Дохёну спиной. А потом поворачивается и смотрит так, словно он сейчас швырнул в нее топор, но промазал.

– Я Лим, – зло цедит она сквозь зубы. – Лим Седжон.

– Прости, – как ни в чем не бывало извиняется он, не придавая значения такой мелочи. – Я Ким Дохён, – решает наконец-то официально представиться он. Неловкая пауза затягивается, а Седжон почему-то не уходит. В последний момент Дэн понимает, что о самих занятиях они так и не договорились. – Когда начнем?

Вопрос словно выводит Седжон из транса.

– Сегодня не могу, – тут же отвечает она, как будто ее новый ученик собирается удариться в учебу сию же минуту. – Давай завтра? Часов в пять?

Дэн кивает. На это ему вообще наплевать – теперь у него полно свободного времени.

– Тогда завтра в пять, – соглашается он и игриво добавляет: – А номер дашь?

Вместо ответа Лим Седжон выходит в коридор, лишь бросая напоследок, что их занятие состоится завтра в этой же аудитории. Еще какое-то время Дэн просто стоит, улыбаясь своим мыслям: похоже, сегодня его счастливый день.

…Впервые за долгое время.

Солнце начинает садиться раньше, чем летом. Студенты снуют по университетскому двору, спеша кто куда, но Дохён никуда не торопится. Медленно подходит к окну, прислоняясь к подоконнику – здесь почти ничего не изменилось, но изменился он сам.

Практически сразу на глаза попадаются три стройные фигуры, и уголки губ Дохёна неконтролируемо приподнимаются вверх. Даже с такого расстояния Пак Джуын выглядит просто прекрасно. Дэн заполучит ее внимание, чего бы ему это ни стоило.

Все говорят, что ему не под силу? Они еще пожалеют о своих словах. Дэн упертый и хитрый. Он не будет сразу лезть с глупыми подкатами. Понимает, что этим Джуын не купишь. Тут нужно проявить смекалку и терпение, исхитриться, и тогда старания окупятся. Но пока он лишь наблюдает издалека, как девушки делают групповое селфи.

По ступенькам учебного корпуса спускается его новый репетитор по высшей математике, а в ее каштановых волосах путаются золотые нити солнечных лучей, превращая их в жидкую медь. Но сейчас Дохён не боится обжечься. Продолжает смотреть, как четыре девушки вместе движутся в сторону парковки. Теперь понятно, какие планы у Лим Седжон на сегодняшний вечер – посиделки с подругами.

Интересно, чем они собираются заниматься? Пойдут по магазинам тратить родительские деньги или отправятся в ночной клуб и будут веселиться до упаду? Дэн обязательно выяснит это, но позже. Сейчас королевы улья усаживаются в красный «Хёндай Азера», который, судя по всему, принадлежит богатенькой Лим Седжон. И Дохён усмехается такой банальщине. Провожает взглядом отъезжающий автомобиль, а затем отталкивается руками от подоконника и покидает аудиторию.

2. Дело не в деньгах

Сегодня он пришел в университет лишь с одной целью – сблизиться с лучшей подругой своей принцессы. В скучных лекциях для него нет никакого смысла, а вот в общении с Лим Седжон – есть.

Сама пунктуальность – ровно в пять часов девушка с медно-каштановыми волосами появляется в конце коридора. Снова на каблуках, снова с дорогой сумкой на плече. Она видит Дохёна, но не улыбается ему. Лишь молча подходит к двери аудитории и тянется к ручке. Дэн тут же отстраняется от стены и спешит открыть перед королевой дверь, но она игнорирует этот широкий жест и обыденно заходит внутрь, цокая тонкими шпильками. Ведет себя так, словно в поступке Дохёна нет ничего сверхъестественного. Как будто это само собой разумеется: открывать перед ней двери. И судя по всему, так и есть.

Она садится за первую парту и достает из сумки планшет с конспектом. Дэн проходит следом и плюхается на скамейку рядом. Он пришел совершенно неподготовленный, даже карандаш с собой не взял, и Седжон это как будто совсем и не удивляет. Она кладет перед своим новым учеником ручку и чистую тетрадь, даже не спрашивая, нужны ли они ему.

– Ты хоть что-то помнишь из курса? – она наконец начинает разговор.

Сейчас, когда на улице пасмурно, а в аудитории только искусственное освещение светодиодных ламп, Дохён замечает, что цвет ее волос не такой насыщенный, каким казался вчера в лучах закатного солнца.

– Табличные интегралы, – отвечает он, а сам задумывается над тем, действительно ли он их еще помнит.

Его безразличие она, похоже, считывает, как полное отсутствие знаний. Теперь Седжон вполне может задуматься, а не продешевила ли она. Ведь сдать экзамен профессору Хану – то еще испытание для нервных клеток.

– Тогда с этими ты должен быстро справиться. – Она поворачивает к нему планшет, где уже открыт тест для проверки знаний.

Видимо, действительно подготовилась, не то что Дэн.

Он смотрит на интегралы и частично что-то припоминает, но это кажется лишь игрой его самоуверенного воображения. Но Дэн все же берет ручку и переворачивает обложку любезно предоставленной ему тетради. Седжон выжидающе смотрит, как он старательно переписывает уравнение. Табличные интегралы Дохён когда-то вызубрил, но сейчас медлит, будто проверяя терпение своего репетитора на прочность. Да и математика у него в печенках сидит, чтобы прикладывать к ней большие усилия. В конце концов, ему не нужен диплом с отличием – проходного балла будет достаточно. Вылететь из универа с позором не хочется. Но еще меньше хочется, чтобы Лим Седжон решила, что ему и вовсе не нужна ее помощь в подготовке. Пусть лучше она думает, что он совсем идиот, – так будет проще.

Дохён записывает в новенькую тетрадь откровенную ерунду. Он и сам это понимает, но сидит с видом знатока. Расправившись с последним примером, он откидывает ручку и поворачивает тетрадь к Седжон, но она даже не опускает взгляда на исписанную синими чернилами страницу. Лишь устало смотрит Дэну в глаза, будто и правда способна заглянуть ему в самое нутро. Он не может понять, какие эмоции она сейчас испытывает: злится ли, разочарована, хочет отказать ему или же это ее обычная манера?

– Бред, – констатирует она, продолжая смотреть на Дохёна. – Только время зря потратили. – Она наконец отрывается от его лица и берет в руки планшет. – Начнем с самого начала. С пределов. – Седжон ищет попутно что-то в планшете. – Я пришлю тебе список учебников и сканы конспекта, поэтому оставь мне свою электронную почту. А сейчас будем заниматься по моим прошлогодним лекциям.

Она поворачивает планшет с отсканированными листами к Дохёну. Почерк у нее аккуратный, даже слишком. Конспект выглядит так, словно она не записывала его под диктовку со слов преподавателя, а занималась каллиграфией. Дэн смотрит на ее пальцы, которыми она ловко перелистывает электронные страницы. Маникюр опрятный – по-другому и быть не могло. Длинные ногти покрыты красным лаком – слишком банально. На руке блестит тонкая цепочка из белого золота – банально вдвойне.

Пока Лим Седжон готовилась к занятию с Дохёном, он тоже времени зря не терял: провел весь вечер в социальных сетях в поисках информации о пчелиных королевах.

…Это оказалось несложно.

Пак Джуын, укравшая сердце Дохёна, активно ведет соцсети. Выкладывает на показ каждый свой шаг и вздох. В первый же вечер Дэн устал читать все подписи на ее историях в соцсетях. Ее профиль полон фотографий: еды, книг и подруг. Просмотрев все шестьсот сорок восемь снимков, Дэн уже знал, чем она увлекается, какие фильмы смотрит и какую еду любит.

Интересуется странными андеграундными фильмами, названия которых Дохён никогда не слышал. Ынгук говорил, что они с ней ходили в киноклуб. Теперь понятно, откуда Джуын понабралась этой «пошлости».

Она любит пастельные тона и специально обрабатывает фотографии, чтобы они сочетались друг с другом. В этих бежево-персиковых красках Джуын смотрится как фарфоровая кукла, и Дохёну это очень нравится. Хрупкая и ранимая, она кажется неприступной. Дэн сломает эту витрину – он абсолютно в этом уверен.

Вместо черного кофе Джуын любит пить зеленую матчу. Дохён ненавидит кофе, и вот ирония: работает он в кофейне рядом с домом.

Джуын много читает. По крайней мере, в ее профиле постоянно мелькают фотографии очередной художественной книги. Дохён не любит читать, ему ближе музыка. Эмоции, которые отдаются в кончиках пальцев, когда он прикасается к струнам гитары. Мелодия, которая словно вода обтекает его тело, а он физически чувствует каждую ноту внутри себя. А книжки? Книги – это не его, но ради Джуын он даже готов прочитать парочку.

…Ну, скорее, одну.

Все эти «будни аристократки» перекликаются с фотографиями подруг и светловолосого парня. Увидев их совместное фото с Джуын, Дохён немного напрягся. Открытой конкуренции он точно не ожидал. Благо Джуын очень любит писать огромные тексты под своими фотками, и он выяснил, что это лишь ее брат. У него на странице Дэн тоже пошарился, но никакой полезной информации не нашел. Сплошные клубы, тусовки и танцы. Много танцев.

Следующим был профиль Со Миён, из которого он узнал, в каком клубе тусуются пчелки. Судя по датам публикаций, делают это они раз в две недели, не реже. Отлично, ночные клубы – это то место, где Дэн чувствует себя как рыба в воде. Крашеная блондинка изрядно любит веселиться, ведь вместо фотографий матчи ее фотолента состоит из «Лонг-Айлендов» и мартини с оливкой. У нее много старых видео с танцевальных практик, как будто Миён готовилась стать трейни. Видимо, не срослось, раз она сейчас расхаживает с Дохёном по одним и тем же коридорам Сеульского университета. А может, просто занимается этим для души? Как знать. С такой, как Со Миён, он бы в два счета справился. По крайней мере, так думалось самоуверенному Дохёну, когда он разглядывал ее страницу.

Третья пчелка оказалась самой активной. Как еще можно описать человека, который каждые каникулы проводит в походах с семьей за городом? Ее профиль в соцсети полон ярких фотографий природы и младших братьев-близнецов, которые, по-видимому, живут с ее родителями где-то в штате Алабама в США. Она часто туда летает, а следовательно, ее семья тоже не из бедных, ведь билеты не дешевые, да и жить в Штатах весьма затратно.

Самой неприметной оказалась страница его нового репетитора по высшей математике. Лим Седжон, судя по всему, либо не уверена в себе, либо слишком ленива. Об этом Дэн сделал выводы, просмотрев скудные восемь фотографий в ее аккаунте. Ни книжек, ни тусовок, ни матчи. Лишь странные фотографии шумной улицы, пустой столик у окна в какой-то кафешке, в которую, скорее всего, ее затащила Джуын за любимым напитком, и пушистый кот. Дохён не любит котов – в душе он собачник. Только раньше ему не разрешали заводить животных, а сейчас уже и желания особого нет. В профиле Седжон нет никаких интересов и бурной личной жизни. Ничего, абсолютно ничего нельзя узнать о ней по этим, не связанным друг с другом фотокарточкам. Лишь одна общая фотография их звездной четверки на пикнике в парке. Этот снимок заинтересовал Дохёна сильнее всего. Лайков на нем больше всего и один-единственный комментарий от Пак Джуын:

Удали этот кошмар!

Странно, фотография Дохёну показалась достаточно уютной и в стиле девушек, которые обожают своих друзей.

Седжон объясняет ему азы математического анализа, а он анализирует ситуацию и размышляет, как завести дружбу с этой высокомерной особой. На первый взгляд – почти невозможно. Она не шутит, не пытается показаться милой, ничего из себя не строит – ей это не нужно. Дохён ей не нужен, а вот она ему – да. Седжон подробно рассказывает ему все о непрерывности функции одной переменной. Но телефонный звонок выбивает Дохёна из потока мыслей. Седжон нехотя достает мобильник из кожаной сумки, секунду всматривается в гаджет и поднимается с места.

– Я отойду на минуту, – бросает она, не отрываясь от экрана. Выходит в коридор и оставляет Дэн наедине с раскрытым конспектом.

Теперь и он тянется к своему смартфону. В уведомлениях висит одно голосовое сообщение от Ынгука. Будто тот не знает, как Дэн ненавидит голосовые. Убедившись, что Седжон еще не собирается возвращаться в аудиторию, он включает аудиозапись:

«Бро, она ни за что не согласится тебе помочь, – кричит из динамика звонкий голос Ынгука, и Дохён делает немного потише, поднося устройство ближе к уху. – Не стоит в это ввязываться. Седжон не дура, она тебя сразу раскусит. Сдай уже свой матан и забудь о блондиночке. В универе полно других девчонок».

Прослушав сообщение, Дохён лишь ухмыляется, глядя в окно. Не замечает, что рядом со столом уже стоит Лим Седжон и все слышит. Он опускает телефон и только собирается ответить другу, как вдруг замечает ее. Слышит, как Седжон выдыхает в этой гробовой тишине. И как, черт возьми, ей удалось так тихо зайти в кабинет?

Дохён косится под стол и видит ее черные туфли на шпильке, которые стоят на полу, покорно дожидаясь свою хозяйку. Теперь понятно почему.

– Ты слышала? – Он решается первым начать неизбежный диалог.

– Да, – коротко отвечает она.

Поняла ли Седжон, о чем шла речь? Конечно, поняла, ведь Ынгук прав – она не дура.

– Я могу объяснить, – пытается вернуть ее доверие Дэн.

– Я слушаю, – ровно отвечает она и скрещивает руки на груди.

Даже как-то неловко видеть такую реакцию, ведь обычно после фразы «я могу объяснить» никто не желает слушать объяснений. А Седжон готова это сделать и выжидающе смотрит на Дохёна сверху вниз.

– Мне нравится твоя подруга. – Он начинает с самого главного и ждет реакции.

– Это я уже поняла, – хмыкает она. – Со Миён?

– Нет, Пак Джуын. – Дохён не смущается смотреть ей в глаза.

Мгновение тишины длится целую вечность, вынуждая Дэна усомниться в своей затее. Но уже поздно – он раскрыл свои карты. Лим Седжон знает истинные мотивы их репетиторства по высшей математике. Удивлена ли она тем, что кто-то запал на ее лучшую подругу? Нет. Удивлена ли она тем, что этот несчастный идиот решил идти ва-банк и просить ее ему в этом помочь? Да.

Еще со вчерашней их встречи он надеялся увидеть хоть какие-то эмоции на лице Седжон вместо непробиваемого бетона. И этот момент настал. Уголки ее клубничных губ чуть дергаются вверх, и она слегка отворачивает голову, стараясь подавить смешок и демонстрируя на мгновение ямочку на левой щеке.

– Тебе больше заняться нечем? – Она берет себя в руки и снова смотрит в лицо Дохёну, а в голосе слышится насмешка.

– Ничего не могу с собой поделать. – Дэн разваливается на скамейке, раскидывая руки по деревянной спинке. – Только о ней и думаю. – Говорит чистую правду.

Седжон оценивающе осматривает горе-Ромео с головы до ног, которые Дэн вытягивает под партой. Медленно ведет взгляд от взъерошенных пшеничных волос, спереди приподнятых красной банданой, и осматривает лицо, словно анализируя каждую черту. Переходит на толстую серебряную цепь на шее, затем на черную футболку и мотоциклетную куртку из грубой мятой кожи. Останавливает внимание на черных берцах, торчащих из-под стола. Он полная противоположность хрупкой и нежной Пак Джуын, которую так жаждет охмурить.

– Ты не в ее вкусе, – выносит вердикт Седжон, снова глядя ему в глаза.

– А кто в ее? – не скрывает своего интереса Дэн.

– Тебе таким никогда не стать, – устало произносит она и наконец-то опускается на прежнее место рядом с Дохёном, вынуждая его сесть поскромнее.

Только сейчас до него доходит, что она стояла все это время босиком на холодном полу лекционной аудитории. Странная она: носит дорогущие вещи, а сама босиком расхаживает по грязному паркету.

– Так помоги мне, – требует Дэн. Облокачивается о деревянную столешницу и пытается заглянуть в лицо Седжон.

– Что? – Она поворачивает к нему голову и вскидывает одну бровь, словно не может поверить, что он сейчас действительно просит свести его с подругой.

– Помоги мне стать тем, кто понравится Джуын. – Он смотрит в ее глаза, не моргая и даже не думая увеличивать расстояние между ними.

– Зачем она тебе? – Седжон спрашивает с интересом, который старается скрыть.

– Хочу ее, – серьезно отвечает Дохён, не двигаясь с места. – Втрескался по уши.

– Когда успел? Ты же в универ второй раз за семестр пришел, – ухмыляется она, продолжая играть в гляделки.

– Влюбился с первого взгляда. – Дэн бросается громкими высказываниями, но сам, похоже, путает влюбленность и похоть.

– С первого взгляда, говоришь? – Седжон тянет каждое слово, словно пробует их на вкус. – А последствий не боишься?

– Нет, – твердо отвечает он, хотя еще даже представить не может, какие последствия его настигнут.

– Тогда помогу, – неожиданно резко соглашается она и отрывает взгляд от «противника», фокусируясь на конспекте.

…Время идет, а оно стоит восемьдесят тысяч вон в час.

– Серьезно? – уже не так дерзко переспрашивает Дэн, все еще неотрывно глядя на ее ровный профиль.

…Еще чуть-чуть, и можно порезаться.

– Серьезно, – просто отвечает она, продолжая искать что-то в планшете.

– Так просто?

– Будет непросто, – язвит она и дает этим понять, что непросто будет не только с Пак Джуын.

– Тогда почему ты так легко согласилась?

– Мне скучно. – Она снова устало смотрит на Дохёна, который опять развалился на скамейке, вытянув ноги под партой. Поза человека, безгранично уверенного в себе, – сплошное позерство. – Хочу отвлечься.

– От чего? – без задней мысли спрашивает Дэн.

Седжон игнорирует этот вопрос и придвигает к нему тетрадь и ручку.

– Сейчас проверим, насколько внимательно ты меня слушал. – Она говорит уже о математике, ведь они здесь именно за этим.

– Сколько ты хочешь за помощь? – напрямую спрашивает Дохён. – Восемьдесят тысяч вон в час? – Он едва заметно ухмыляется – явно доволен своей шуткой.

– Нисколько.

– Я думал, тебе нужны деньги? – Дэн вскидывает одну бровь и скрещивает руки на груди.

– Нужны. Но продавать свою подругу я не собираюсь.

Неожиданное заявление. Дохён не ожидал, что она воспримет их отношения как рыночные. Хотя так и есть, ведь Дэн хочет получить желанный трофей, а цена для него неважна.

…По крайней мере, сейчас он думает именно так.

– Тогда в чем твоя выгода? – Он пытается ее в чем-то уличить.

– Я же сказала уже. – В ее голосе слышится легкое раздражение. – Хочу отвлечься.

– Но как я с тобой расплачусь за помощь? – не унимается он. – Все должно быть справедливо.

– Если тебе так нужна справедливость, то сдай экзамен по математическому анализу. – Дохён думает, что это шутка, но она не шутит. – В качестве платы за помощь ты подготовишься к экзамену и сдашь его профессору Хану.

Дэн ничего не отвечает, лишь бездумно и коротко кивает, соглашаясь. Видимо, сердце Пак Джуын обойдется ему очень дешево – всего восемьдесят тысяч вон в час.

* * *

– Завтра в то же время? – Седжон выключает планшет и убирает его обратно в сумку.

– Завтра? – удивляется Дохён, наблюдая, как она собирает вещи. – Я думал, мы будем заниматься максимум два раза в неделю.

– Объем материала большой, а случай у тебя тяжелый, – констатирует она. – Я планировала заниматься четыре раза в неделю, кроме среды и выходных. Это для тебя дорого? – спокойно спрашивает Седжон, видимо понимая, что не каждый может потянуть такую сумму за репетиторство.

– Нет, дело не в деньгах, – поясняет он. – Просто… – Тянет резину, потому что не знает, как помягче сказать, что учиться не очень-то и хочет.

– Слушай. – Она не дает закончить его мычание. – Мне-то без разницы, будем мы заниматься раз в неделю или каждый день. Это у тебя долги по учебе, а не у меня. – Чистая правда. – Это ты просишь меня о помощи с Джуын, не я.

– Но это тебе зачем-то нужны деньги, а не мне, – пытается выкрутиться Дэн и лукаво смотрит на Седжон, которая уже сунула ноги в черные лодочки и застегнула дорогущую сумку.

– Я найду, как еще заработать. Думаешь, ты у меня первый ученик? – Она встает с места и забрасывает сумку на плечо. – А вот насчет тебя… – Седжон окидывает его своим фирменным взглядом. – Не уверена.

И снова эта выжигающая барабанные перепонки тишина, в которой каждый из них ждет чего-то от собеседника.

– Ты всегда с плеча рубишь? – Дохёна начинает пугать ее прямолинейность.

– А что, неприятно слышать правду? – В ее голосе насмешка, но лицо остается непроницаемым.

Дэну не хочется признавать свое поражение перед Лим Седжон. И так понятно, что она выйдет из этого диалога победительницей, ведь Седжон права: Дохён нуждается в ней больше, чем она в нем.

…Просто не оставляет ему выхода.

– Ладно. – Он резко встает из-за стола и разворачивается к ней всем корпусом. – Завтра так завтра. А что будем делать сама знаешь с кем?

По лицу Седжон видно, что она обдумывает что-то, переминаясь на месте.

– Обсудим это завтра после нашего занятия. – Она поправляет кожаную лямку на плече. – Мне нужно подумать, с чего начать.

– Только не тяни. – Дэну не терпится уже заполучить свою принцессу. – Не люблю долго ждать. А то мне придется самому проявить инициативу.

– Флаг в руки. – Лим Седжон, как всегда, равнодушна. – Тогда я тебе больше не смогу помочь.

Кажется, Дэн не все понимает в женской психологии, раз считает, что Пак Джуын достанется ему в два счета. Но это не тот случай, когда достаточно пары комплиментов – и дело в шляпе. Таких, как она, Дохён еще не встречал, а значит, ему понадобится туз в рукаве.

Седжон не уходит. Она не ждет ответа от Дэна – и так знает, что он никуда не денется. Она ждет свои честно заработанные деньги за занятие, и Дохён только сейчас вспоминает о них, случайно нащупывая купюры у себя в кармане.

– Спасибо за помощь, – говорит он, протягивая ей деньги.

– Пока не за что. – Седжон принимает наличку и тут же прячет в сумку, не пересчитывая. – Экзамен за тебя я все равно сдать не смогу.

– За то, что согласилась помочь с Джуын, – исправляет ее Дэн.

– Слушай, – тяжело вздыхает она, будто Дохён уже выжал из нее все соки. – Скажу тебе сразу: то, что я согласилась тебе помочь, еще не значит, что Джу уже твоя. Я могу сделать тебя привлекательным для нее. Но не смогу ее влюбить в тебя. Подскажу, чем она интересуется и как можно ее зацепить, но не смогу заставить ее тобой заинтересоваться. Она безнадежный романтик, а ты… – Седжон снова ведет взглядом по телу Дохёна и останавливается на его лице. – Ты – мужлан, – констатирует она. – А в прошлом еще и бандит.

Чего-чего, а этого Дэн точно не ожидал от нее услышать. Бандитом она его, конечно, слишком громко назвала, но суть и так понятна. Видимо, не только Дохён провел вечер за изучением досье на пчелок.

…Одна из них тайно готовила ответный удар.

Седжон хорошо подготовилась. Сейчас стоит и самодовольно смотрит на него как на побежденного, а через мгновение уже идет в сторону выхода из аудитории.

– Это в прошлом, – серьезно отвечает Дохён, догоняя ее. – Я этим больше не занимаюсь.

Они идут по длинному коридору пустующего университета. Большинство лекций на сегодня уже окончено, а вечерние занятия еще не начались. Но даже немногочисленные студенты, встречающиеся по пути, умудряются узнавать девушку, шагающую рядом с Дэном. Видеть одну из королев улья рядом с парнем – это редкость.

– Это навсегда останется частью тебя. – Они идут рядом: Дохён смотрит на Седжон, а она – прямо перед собой, игнорируя все взгляды посторонних. – От самого себя не убежишь, Дэн.

Она еще и прозвище его знает – точно подготовилась.

– Тебе нельзя меня так называть, – напрягается он, слегка сжимая кулаки.

– А то что? – Она поворачивает голову, но на лице все еще никаких эмоций.

Когда она на каблуках, они с Дохёном почти одного роста, поэтому Седжон с легкостью может заглянуть ему в глаза.

…А он в ее голову – нет.

– Ничего, это только для своих. – И правда, так его могут называть только Фугу и Ынгук.

Один уголок рта Седжон слегка дергается вверх в ухмылке.

– Я поняла тебя, Дохён. – Она не спорит.

До самого выхода они идут молча. От неловкого прощания Дохёна спасает черный «Генезис», явно поджидающий его спутницу. Водитель выходит и открывает дверь у пассажирского места, дожидаясь Седжон. И они с Дэном лишь обмениваются немыми прощальными кивками и расходятся в разные стороны. Она садится в машину с личным водителем, а Дохён плетется к парковке, где его дожидается любимый мотоцикл.

3. Попытка засчитана

Дохён и не горит особым желанием нырять в знания с головой, но понимает, что потратить время на матанализ и завалить остальные предметы – глупо. Превозмогая себя, он все же добирается сегодня до университета, пусть и опаздывает на первую половину пары. Зато теперь он хотя бы знает, как выглядят его одногруппники и что международно-правовое регулирование оборота финансовых средств ему нравится еще меньше, чем математический анализ.

Дохён буквально вылетает из аудитории, как только лектор заканчивает свой нудный монолог. Если в этом году все предметы будут такими же бредовыми, как этот, то Дэн задумается над тем, чтобы все-таки пойти против родителей и бросить учебу окончательно и бесповоротно. Так неинтересно рассказывать о своем предмете нужно еще постараться.

Он протискивается через толпы студентов, которые в хаотичном порядке снуют по университетскому коридору. Хочется поскорее уйти отсюда и никогда не возвращаться. Терпение Дохёна уже однажды исчерпало свои запасы и сейчас опять на исходе. Он готов биться об заклад, что самые незаинтересованные в своем предмете преподаватели во время экзамена измываются над студентами хуже всех. Пытаются самоутвердиться за их счет. Явно же в молодости были еще теми бездарями. Он в этом абсолютно уверен, ведь успешным и счастливым людям не нужно пытаться завоевывать авторитет и убеждать в своем успехе кого-то еще. Они уже состоялись для самих себя – это главное.

Такие преподаватели, как профессор Шин, явно сидят не на своем месте. Их работа им не нравится, студенты противны, а жизнь скучна. А если еще и в семье проблемы, то можно гарантировать, что никто из группы не сдаст экзамен.

Дохён может только посочувствовать, но не в случае, если его самого отправляют на очередную пересдачу.

Сегодня у Дохёна осталась еще одна пара – семинар по мировой экономике, к которому он, естественно, не подготовился. Но, учитывая, что он вообще придет на занятие, преподавателю и это уже должно понравиться. Поэтому Дэн может позволить себе немного опоздать. Он заслужил отдых, особенно в его первый полноценный учебный день.

Во дворе кампуса Дэн быстро находит Мин Сонги, который сидит на лавочке, нежась в мягких лучах осеннего солнца.

– Пусть горит в аду этот чертов универ. – Дохён с шумом плюхается рядом с Сонги, устало растекаясь по скамейке.

Фугу даже не смотрит в сторону товарища и продолжает подставлять свое бледное лицо солнцу. Выглядит это так, словно вампир впервые вышел на свет божий и понял, что он для него не смертелен.

– Я каждый день эту мантру повторяю, – устало выдыхает Сонги. – Но, как видишь, он все еще стоит.

Дэн лишь ухмыляется, ведь знает, что о том же мечтает почти каждый студент этого злосчастного заведения.

– Как твоя новая группа? Уже небось нашел себе новых дружков? – Фугу улыбается то ли от нелепости своего же вопроса, то ли от удовольствия.

Осень – его любимое время года, и он наслаждается каждым мгновением.

– Заучки и папенькины сынки, – фыркает Дохён, вспоминая новых одногруппников. – Придурки, одним словом. Ненавижу таких.

– Я тоже папенькин сынок. Меня тоже ненавидишь?

– Еще как. – Дохён сердито поворачивает голову и наблюдает, как самодовольная улыбка медленно растекается по лицу друга. – Особенно когда вспоминаю, что меньше чем через год вы с Гуком отмучаетесь и бросите меня.

– Ну а кто в этом виноват?

От этого вопроса становится тошно – Сонги будто специально бередит еще не до конца зажившую рану.

– Твою ж, да никто, – закатывает глаза Дэн, отворачиваясь и переводя взгляд на университетский газон.

Не хочется больше мусолить эту тему. Что тут еще сказать можно? Что он облажался по полной программе? Или что ругался с родителями на весь дом, доказывая, что у него талант к музыке?

Докричался настолько, что даже заручился у них если не поддержкой, то хотя бы добром на академический отпуск. Они пошли на уступки, чтобы сын наконец-то понял, что никакого таланта у него нет, и угомонился. Понял ли он это? Может быть. Угомонился? Немного. По крайней мере, так яростно больше не пытается никому ничего доказать.

…Он устал от вечной погони за несбыточной мечтой.

Каждый раз казалось, что еще один шаг, и цель будет достигнута. Но чем дольше Дохён шел, тем расплывчатей становился этот мираж.

Обидно. Больно. Стыдно.

Стыдно, что не оправдал своих ожиданий, что не хватило терпения и упорства. А теперь и пытаться не хочется. Даже гитару в руки не брал с тех пор, как объявил группе о своем уходе. Парни небось уже нашли себе нового гитариста и прорезают себе тернистую дорогу к славе.

А он что? Сидит сейчас на скамейке во дворе университета и ненавидит всех и вся. Столько злости в нем, что стоит Сонги лишь вскользь упомянуть музыку, как возникает резкое желание опрокинуть лавку.

Но делать этого Дохён не будет. Он только сжимает кулаки посильнее, чтобы ногти хорошенько впились в кожу на ладонях. Словно физическая боль сможет заглушить душевную. Еще ни разу это не помогало, но каждый раз он делает это снова и снова. Не то что с музыкой.

…Бросил и пытаться больше не хочет.

Раньше ему удавалось совмещать все: и музыку, и учебу, и развлечения с девчонками в ночных клубах. И куда это все делось? Сейчас Дэн уже и не может вспомнить, откуда у него находились силы и энергия на все это. Откуда у него находилось вдохновение на написание песен? Сейчас он даже если захочет, ни строчки написать не сможет – и пытаться не будет. Лучше побережет силы и нервы. Потратит их на что-то более приятное и стоящее – на Пак Джуын.

Он видел ее вблизи лишь однажды, когда столкнулся с ней в коридоре, идя из учебного офиса с новым расписанием занятий в телефоне. А потом, увидев ее на фото, что сделал Ынгук, решил, что это точно знак. Ее образ мгновенно отпечатался в сознании: милая, но дерзкая, а еще вдобавок неприступная и фантастически красивая. Это именно то, что поможет ему хоть немного отвлечься.

…А лучше – развлечься.

Но о развлечениях он подумает чуть позже, так как в их сторону уже спешит Лим Седжон – противоположность слову «развлечения». Как всегда, серьезная – ни грамма эмоций на лице. Уверенно вышагивает по двору и не обращает внимания, как парни и девушки вокруг на нее посматривают. Или же замечает, но специально игнорирует? Потому что знает, что все они ей здесь неровня?

– Занят? – Она встает прямо перед Дохёном, загораживая солнце.

– И тебе привет. – В его голосе чувствуется недовольство.

Услышав женский голос, Сонги проявляет больший интерес, чем при появлении Дэна. Даже один глаз приоткрывает, чтобы получше рассмотреть, кто в очередной раз прервал его медитативный отдых.

Седжон косится на Фугу, но старается этого не показывать. Лишь внимательно рассматривает дракона у парня на шее. Явно заинтересована, но задавать вопрос, который так и просится с языка, не собирается.

Конечно же, она узнала своего соседа сверху, ведь в лифте они частенько видятся. Но дальше обычных приветствий – лишь из вежливости – никогда не заходят. Спустя мгновение она уже переводит взгляд обратно на своего подопечного.

– Я на сегодня свободна. Поэтому можем начать пораньше, – оповещает она и слегка переминается на месте. – Если ты не занят, конечно.

Видимо, не судьба Дохёну посетить семинар по мировой экономике. Какие там пары, когда Седжон пообещала к сегодняшнему дню придумать план завоевания сердца своей подружки. А Дэн очень надеется, что она сдержит свое обещание.

– Для наших занятий я всегда свободен. – Он поднимается со скамейки, упираясь руками в колени. – Пошли?

Седжон снова бросает мимолетный взгляд на Сонги, с которым все еще и словом не обмолвилась. Фугу смотрит на нее в ответ, будто не менее заинтересован ее личностью, чем Седжон – его татуировкой.

– Я есть хочу. – Она произносит это резче, чем следовало.

Пугает своей настойчивостью.

– Намек понят. – Дохёну не нужно повторять дважды: он и сам не прочь хорошенько перекусить, ведь утром так и не успел позавтракать.

Напоследок Дэн лишь кивает Фугу, который остается сидеть на лавке под лучами осеннего солнца. Сонги смотрит вслед удаляющейся парочке, а все его мысли теперь лишь о серых уставших глазах Лим Седжон.

* * *

С каждой их встречей Дохён начинает сомневаться в себе и в своей адекватности. То ли он действительно настолько плох в общении с женщинами, хотя раньше был убежден в обратном, то ли с этой девчонкой что-то не так. Говорит, что нужны деньги, а сама заказывает целую кучу еды, да еще и отвергает предложение Дэна заплатить за нее. Хотя он и пытается это сделать только в знак благодарности за помощь с Джуын, не преследуя при этом никаких посторонних целей, Седжон все же не принимает его щедрости.

– Я думала весь вечер, – бубнит она с набитым ртом, пережевывая внушительную порцию риса.

Дохён сидит напротив и скромно ест свой рамён. – Для начала нужно тебя переодеть. Ты прости, но твой внешний вид оттолкнет ее моментально. – Она тычет в него палочками, прикрывая рот свободной рукой.

– А что не так с моей одеждой? – вопросительно смотрит Дохён, вытирая салфеткой капельки бульона в уголках губ. – Чистая, не рваная и мне очень нравится.

– А должна нравиться не тебе, а Джу. – Седжон больше не смотрит на него и пытается подцепить маринованное яйцо из миски. – Она любит, когда парни одеваются по классике: пиджаки, рубашки, брюки. – Очередная попытка ухватить закуску проходит безуспешно. – Бандана и серьги-кольца выглядят круто, но не для нее. Придется подчистить твой гардероб.

Окончательно потеряв надежду заполучить скользкий шарик палочками, она с шумом откладывает их в сторону и ловко подхватывает яйцо ложкой. И с досадой понимает, что оно было последним.

– Ты что, собираешься выбросить мои шмотки? – От негодования Дохён скрещивает руки на груди и серьезно смотрит на собеседницу, которая уже принялась за десерт.

– Расслабься. Просто докупим тебе парочку новых вещей. – По ее лицу видно, что едой она наслаждается больше, чем общением с Дохёном. – Или не доверяешь мне? – Седжон слегка прищуривается, всматриваясь в него.

– Да нет, доверяю, – фыркает он и отводит взгляд в сторону.

Ехидная улыбка могла заиграть на девичьем лице, если бы напротив Дохёна сидела любая другая. Но перед ним сидит Лим Седжон, которая уже равнодушно уплетает еду.

– Одежда – это самое простое. Джу хочет найти идеального парня, который бы целиком и полностью понимал ее тонкую душевную организацию. – Дэну кажется, что в ее голосе слышны нотки надменности. – Который будет начитанным, умным, интересным. Ну и дальше по длиннющему списку из качеств, которые присущи только английской королеве, – неосознанно закатывает глаза Седжон. – Вот кем тебе нужно стать. – Она наконец поднимает свой проницательный взгляд.

– Английской королевой? – ведет бровью Дохён, подавляя смешок.

– Идеальным парнем, – абсолютно серьезно отвечает она. – Таким, чтобы Джу сама на тебя вешалась.

А Седжон права: сделать из Дохёна того, кто бы безусловно понравился Джуын, – гениальная идея. По крайней мере, сейчас именно так и кажется. С природным обаянием Дэна и знаниями Седжон о ее лучшей подруге у них точно все получится. Не может не получиться, и план кажется идеальным. Таким же идеальным, каким станет Дэн для Пак Джуын.

– И как мне стать таким? – нетерпеливо требует он ответа.

Хочется поскорее пропустить все эти скучные этапы «перевоплощения» и вкусить запретный плод.

Седжон устало мотает головой, словно уже представляет, как им придется тяжело – ей так точно.

– Как минимум следует забыть про дерзость. – Она соскребает ложечкой остатки десерта с тарелки. – Прочитать пару книг, посмотреть несколько фильмов, выучить парочку художников. – Седжон снова не смотрит на него, полностью увлеченная едой. – Всего по чуть-чуть. Чтобы было о чем поговорить и чем блеснуть при случае. Нужно стать интересным для Джу. Чтобы она сама хотела с тобой общаться, понимаешь? Стать принцем из сказки. Галантным, добрым, всегда спешащим на помощь, а главное – романтичным.

Дэн безмолвно кивает, наблюдая за каждым действием своей наставницы.

– Ты, конечно, не обижайся, – дождавшись, когда она закончит свой монолог, он наконец-то озвучивает то, что все это время крутится у него в голове, – но ей точно не двенадцать? – По тому, как дергается правая бровь Седжон, становится очевидно, что она не оценила шутки. – Потому что, судя по твоему описанию, ей и правда нужен принц из сказки, а не реальный человек.

– А тебе она правда нужна как человек, а не как игрушка для секса? – Давненько Седжон ничего не говорила в лоб.

Такая дерзость и прямолинейность выбивают Дохёна из колеи. Он сам никогда за словом в карман не лезет, но человека, который бы делал это так неожиданно и искусно, он еще не встречал. Седжон как дротик, который выглядит не таким опасным, пока не попадет в руки мастера спорта по дартсу. Летит за долю секунды точно в цель, словно у Дэна на лбу мишень нарисована. Пугает.

Седжон не ждет ответа. Она и так уже знает его, хоть и делает вид, что верит в искреннюю заинтересованность Дохёна в ее подруге. Отставляет в сторону пустую тарелку и тянется за чашкой чая, делает осторожный глоток. Кажется, что в неловкой тишине Седжон чувствует себя вполне комфортно.

– Самое сложное – это начать общение. – Седжон как ни в чем не бывало смотрит на Дохёна из-за чашки. – Но тут тебе повезло больше всего. – Он вопросительно вскидывает бровь, и Седжон поясняет: – У Миён день рождения на следующей неделе. Пойдешь со мной как «плюс один». Но до этого времени нам предстоит много работы.

– А что ж не через месяц? – язвит он.

– Слушай, ты можешь сам попытаться подкатить к Джу прямо сейчас. – Она с деловым видом отставляет чашку в сторону и упирается локтями в столешницу, глядя в упор. – Но я могу гарантировать, что ни через месяц, ни через год она на тебя внимания не обратит. Максимум, чего ты сможешь добиться, так это своей фотографии в нашем общем чате. Она еще подпишет что-то типа «я именно тебя всю жизнь и ждала», – Седжон саркастично пародирует тон подруги. – И уверяю тебя, будет это сказано не в самом приятном ключе.

Дэн слушает внимательно, не перебивает. Понимает, что отчасти Седжон права – без нее ему не справиться. Он помнит, каким взглядом Пак Джуын одарила его в первую их встречу в университетском коридоре. Таких энтузиастов, как Дэн, в ее жизни много – в этом он уверен. У Джуын к ним уже иммунитет выработался: слишком много внимания уделяют парни ее персоне. Такую, как она, не пронять дешевыми подкатами и комплиментами в соцсетях. Тут нужно что-то эдакое, а с этим никто лучше не справится, чем ее подруга, которая сейчас сидит напротив и допивает травяной чай с липой.

– Ладно, – выдыхает он. – Лепи из меня принца на белом коне. Я готов терпеть эти унижения, если они окупятся.

Дэн был бы уже рад увидеть самую язвительную улыбку, на которую только способна Лим Седжон, но, судя по ее каменному лицу, она вообще не способна улыбаться. Он вообще никаких ярко выраженных эмоций у нее не наблюдал за время знакомства.

…Это начинает порядком подбешивать.

– Кстати, насчет коня. Какая у тебя машина?

Странный вопрос. Странный и очень меркантильный.

– У меня мотоцикл, – самодовольно улыбается Дэн одним уголком рта.

Водить он умеет, но предпочитает более свободный вид транспорта. Ничто не сравнится со свободой, которую он ощущает, когда мчится на байке по ночной трассе, рискуя жизнью и штрафом. Ничто, кроме музыки, но о ней он больше не хочет вспоминать. Слишком болезненно. Раны затянулись, но шрамы еще ноют, и он сдерживается, чтобы не разодрать едва зажившие рубцы.

С мотоциклом все по-другому. Никакая авария не может остановить влечение к скорости. Когда Дэн сидит на своей черной «Ямахе», он в прямом смысле чувствует жизнь в собственных руках. Мотоцикл словно живой, и Дэн тоже – непередаваемые ощущения.

– Мрак, – фыркает она. – Джу ненавидит байкеров. – И ведь даже не пытается смягчить информацию. Говорит все как есть.

Глаза Дохёна округляются. Он готов стерпеть любые модификации своей внешности, но байк…

– Отстой. – Что тут еще скажешь. – И что прикажешь делать?

Нервы начинают порядком сдавать. Над ним словно издеваются.

– Ничего, просто не затрагивай эту тему в диалогах, и все, – пожимает плечами Седжон.

– Мне теперь что, по автобусам с ней шататься? – недовольно шипит он.

– Ну, почему сразу автобусы? Метро, такси…

Ей не дают закончить.

– Как школьники, – подытоживает Дэн и разваливается на кресле.

– Как люди, которые не любят мотоциклы. – Она не может удержаться, чтобы не подлить масла в огонь.

Каждая брошенная ей фраза звучит как издевка. Седжон словно нарочно пытается вывести из себя Дэна. Вынудить бросить его навязчивую идею с завоеванием сердца Пак Джуын. Но помогать не отказывается, как будто в этом есть какая-то выгода для нее.

– Ты всегда такая язва? – не выдерживает Дэн.

Хочется ткнуть Седжон лицом в ее собственную желчь.

– Какая есть. – Равнодушный взгляд в ответ. – А что, не нравится?

– Никому не понравится. – Дохён закатывает глаза, чтобы показать ей свое раздражение.

Но Седжон пропускает эти слова мимо ушей. Лишь подзывает официантку, чтобы та убрала опустевшую посуду и освободила стол.

– Ты куришь?

Очередной неожиданный вопрос вынуждает Дохёна стиснуть кулаки.

– Сейчас нет. – Но настроение такое, что хочется закурить.

– Ну хоть что-то менять не придется.

– Вот это мне сегодня повезло! – Дохён вкладывает в эти слова всю гниль, которая сидит внутри. – Прям куш сорвал, – не скрывает сарказма он.

Седжон пару секунд безэмоционально пялится на него, а затем продолжает свои нравоучения, словно раздражение Дэн ее совсем не трогает:

– Прежде чем бежать в магазины, мне нужно посмотреть на твой гардероб. Должно же быть в нем что-то не черное и не кожаное. – Она выжидающе смотрит, но никакой ответной реакции не дожидается. – Когда я могу прийти? – Намек достаточно прозрачный.

– Куда прийти? – Намек не понят.

– К тебе домой, – поясняет она. – Гардероб посмотреть нужно, – терпеливо повторяет она.

– Ко мне?

Он искренне удивлен. Переспрашивает так, словно не верит, что это с ним разговаривают, а не с кем-то еще.

– Нет, конечно же, ко мне пойдем, – спокойно отвечает она, хотя и так понятно, что это сарказм. – Будем весь вечер туфли с платьями перебирать.

– Шутишь? – Дэн уже окончательно перестает ее понимать.

– Пытаюсь.

– Смешно.

– Спасибо. – Столько эмоций в словах своей наставницы Ким Дохён еще никогда не слышал. – Так когда я могу прийти?

Видимо, она все-таки настроена серьезно.

– Давай завтра. – Дохён даже не думает о планах, потому что единственный план на ближайшее время – завоевать Пак Джуын. А движется он к своей цели со скоростью черепахи. – Только не раньше двенадцати. Я хочу выспаться в выходной.

– Хорошо, – оживляется Седжон и копошится в своей брендовой сумке. – Тогда пришли мне адрес.

– То есть ты все-таки дашь мне номер? – лыбится он, ведь до сих пор они номерами так и не обменялись.

– Раз мы будем теперь часто видеться, то все-таки придется. – Она искусно пародирует манеру речи Дохёна.

…Такая актриса пропадает.

Она достает планшет и блокнот. Переворачивает несколько страниц, ища пустую, и практически любовно кладет его перед Дохёном, вызывая его легкое замешательство.

– Это что? – Он уже знает ответ, но решает удостовериться.

Видимо, их посиделки не закончатся вместе со съеденной едой.

– Раз мы обсудили наши дальнейшие планы, то зачем тратить время? – Седжон сосредоточенно открывает на планшете электронный учебник. – Позанимаемся прямо здесь.

Щенячий скулеж Ким Дохёна долетает даже до соседних столиков, вынуждая посетителей обернуться на парня, который лежит лицом в стол, как маленький ребенок.

4. Средство достижения цели

Пронзительная трель дверного звонка разносится по всей квартире ровно в двенадцать утра в субботу. Дэн не сразу понимает, что творится. Обычно так рано в выходной день никто к нему не приходит. К его соседу Чонсоку тем более.

Когда родители Дэна переехали в Пусан, он решил втихую от предков сдавать одну комнату, чтобы поменьше работать и побольше уделять времени музыке. Нам Чонсок – его сосед уже на протяжении четырех лет. Они относятся к той категории вынужденных сожителей, которые не общаются в обычной жизни, но стоит зацепиться языками на кухне, как они могут провести всю ночь за разговорами, подключая к беседе соджу из холодильника. Одним словом, живут душа в душу.

Выждав еще пару протяжных звонков, Дохён наконец-то понимает, что гости пожаловали не к Чонсоку. Дэн нехотя вылезает из кровати и натягивает на себя мятую футболку, которую уже пару дней как пора бы постирать. Вот только руки все не доходят.

Плетется к двери, потирая слипшиеся глаза. Уже успел проклясть того, кто находится по ту сторону квартиры.

– Да иду я! – не выдерживает он и кричит в стену.

Его слышат – противный звон замолкает.

Дохён открывает дверь и удивленно пялится на Лим Седжон, которая стоит на пороге при всем параде с утра пораньше. Ну, для нормальных людей уже полдень, но для Дэна, который лег спать четыре часа назад, – неприлично рано.

– Впустишь? – Седжон переминается с ноги на ногу, поправляя ремешок сумки на плече.

– Ты обалдела? – Он окидывает раздраженным взглядом нежданную гостью.

Волосы уложены, макияж, как всегда, идеален, одежда безупречно подобрана. Выглядит Седжон так, словно собралась на свидание. Хотя, если судить по рассказам Ынгука, это привычный образ для королевы пчелиного улья под названием Сеульский университет.

– Мы вообще-то договаривались. – В голосе Седжон слышится не меньшее раздражение, но лицо не выражает никаких эмоций.

– Да, не раньше двенадцати, – недовольно бухтит он.

Не отводя от Дохёна надменного взгляда, она запускает руку в сумку и достает телефон, демонстрируя экран, на котором отчетливо видно время: двенадцать ноль два.

…Она победила.

Дэн прищуривается, словно сразу не разглядел цифры. Обдумывает, как бы выйти сухим из воды, но понимает – облажался.

– Так я зайду? – Она терпелива, как всегда.

Он лишь отходит в сторону, пропуская Седжон внутрь.

– Только у нас не прибрано, – сообщает Дохён, закрывая за ней дверь.

– Все нормально.

Она уже скинула туфли и поставила сумку на тумбочку в прихожей. В первый раз Дохён смотрит на нее сверху вниз. Оказывается, без каблуков Седжон на полголовы ниже его, так что Дэн теперь может видеть ее каштановую макушку. Больше не такая грозная, но по-прежнему высокая. Пак Джуын даже на каблуках ниже ее.

Седжон не задерживается в прихожей, а уже идет вглубь квартиры.

– Дай мне пару минут, – чешет затылок Дохён, наблюдая, как она с интересом рассматривает их гостиную. – Как ты могла уже догадаться, я только встал. Моя комната не готова к приему гостей.

Может, он и раздолбай в каких-то вещах, но не может позволить себе привести девушку в комнату, когда там сплошная помойка. И плевать, что он в Седжон не заинтересован – все же не хочется, чтобы она думала о нем хуже, чем есть на самом деле.

…Или она уже так думает?

– Только побыстрее, – дает добро она, не отрывая любопытного взгляда от вида из окна. Пейзаж, конечно, так себе – сплошные крыши да небо. – У меня сегодня еще есть дела. – Она стоит спиной и не видит, как Дохен закатывает глаза.

Но он ничего не говорит. Просто удаляется в спальню и закрывает за собой дверь.

…Спокойствие как рукой снимает.

Дэн тут же подлетает к кровати и начинает заправлять мятую несвежую постель. Собирает пустые упаковки от чипсов и банки из-под газировки вокруг прикроватной тумбочки. У него всегда так грязно?

Подбегает к рабочему столу, который уже покрылся толстым слоем пыли. Не раздумывая стягивает с себя футболку и протирает ей столешницу и подоконник. Теперь хоть наконец ее постирает. Швыряет по привычке новоиспеченную тряпку в кучу грязной одежды и понимает, что так тоже не годится. Хватает охапку вещей и запихивает в корзину для стирки. Почему он сразу их туда не складывал? Не понимает, почему у него столько носков валяется на полу, он ведь часто их стирает.

Открывает нараспашку окно в надежде, что застоялый ночной смрад выйдет прочь. Но пропитанного выхлопами сеульского воздуха тут будет маловато. Дэн это прекрасно понимает, поэтому ищет в ящиках одеколон, который давным-давно ему подарил Фугу на какой-то праздник. Самое время использовать его по назначению.

Дохён распрыскивает терпкий парфюм по всем углам. Еще не понимает, что перебарщивает. Про себя тоже не забывает и чуть ли не обливается дезодорантом – помыться он явно сейчас не успеет. Находит в кармане куртки мятную жвачку и начинает активно жевать – лучше, чем ничего.

Открывает шкаф и хватает первую попавшуюся футболку с эмблемой группы, от которой фанател лет пять назад. Но сейчас это неважно. Важно лишь то, что она чистая. Лим Седжон не должна подумать, что он еще более безнадежный, чем она могла уже представить.

Он наконец выходит из комнаты с таким видом, словно сейчас не носился как угорелый и не прятал по углам свое грязное белье. Из коридора уже слышится женский голос. Неужели Седжон повторяет его ошибку и слушает голосовые сообщения в надежде, что одна?

Каково же удивление Дэна, когда он находит свою гостью сидящей на кухне за барной стойкой и воркующей с его соседом по квартире. Ноги элегантно скрещены, а между пальцами она крутит трубочку, размеренно попивая сок. Чонсок не видит Дэна – стоит спиной и что-то готовит. Это еще более странное зрелище, чем Лим Седжон на их кухне.

Дохён прислоняется к дверному косяку и не спешит оповестить о своем присутствии. Пользуется моментом, чтобы понаблюдать за Седжон. С ним-то она холодная, как сталь, а с Чонсоком вдруг стала мягкой и податливой, словно золото.

Когда Седжон смеется над шуткой Чонсока, Дохён впервые слышит ее смех. Он-то думал, что она вообще не умеет выражать эмоции, тем более смеяться. На него Седжон всегда смотрит надменно и с недоверием. Будто считает его недостойным своего внимания. Но помогать согласилась.

…Странная, с какой стороны ни посмотри.

Чонсок поворачивается к ней с тарелкой в руках. Такие аккуратно разложенные дольки апельсина Дэн видел только в рекламных роликах.

Замечая его, Чонсок расплывается в широкой улыбке.

– О, Дохи, – приветствует его сосед, ставя перед Седжон тарелку с фруктами, и опирается руками о столешницу. – Мы уже думали, что ты снова завалился спать.

Седжон тоже оборачивается и смотрит на Дэна привычным для него взглядом. Видимо, считает его недостойным своей улыбки. В отличие от Чонсока. Дохён чувствует себя ребенком, который ревнует мать к брату. Не ожидал, что ее внимание достанется еще кому-то.

– Смешно, чувак. – Дохён не торопится покидать свое место. Подпирает стену, словно без него она рухнет. – Идешь? – обращается он к Седжон.

Она лишь кивает и спрыгивает с высокого стула. Хватает дольку апельсина, который Чонсок так любовно для нее нарезал, и запихивает в рот, возвращая на тарелку лишь яркую кожуру. Берет недопитый сок и молча обходит Дохёна, направляясь вглубь коридора.

Парни с интересом наблюдают за каждым ее движением и, когда Седжон покидает кухню, встречаются взглядами.

– Уже успели подружиться? – язвит Дэн.

– А ты уже успел приревновать? – довольно ухмыляется Чонсок. Самоуверенности у него побольше будет, чем у Дэна.

– Да забирай, – фыркает Дохён, словно Седжон не человек, а вещь.

– Зря ты так, – качает головой Чонсок.

Он уже привык к дерзкому Дэну, за которым не в первый раз замечалась смена настроения. Как и не в первый раз замечались его девушки на этой кухне. Только обычно они на утро уходили, а эта пришла днем. Да и выглядит она не так, как прошлые. Веет от нее чем-то таким – благородным и манящим. Предыдущие барышни Чонсока только отталкивали. Еще ни одной из них он не предлагал сок и фрукты. Еще ни одна не располагала его к себе так, как сделала это Лим Седжон за десять минут.

Дохён, конечно же, не разделяет этого мнения. Для него Седжон – непробиваемая броня из хладнокровия, равнодушия и дорогих шмоток. Она лишь средство достижения его главной цели. Он общается с ней по нужде, а не из-за искреннего интереса. Дэн уверен, что у них и общих интересов-то нет.

Что она собой представляет? Богатенькая девчонка, которая выросла с золотой ложкой во рту. Красивая, но тут нет ее заслуги: скорее ее родителей и матушки-природы. Да и то, по мнению Дохёна, ее лицо простовато. Только глаза красивые, но смотрит она так, словно вот-вот заморозит.

…Сразу отталкивает.

Необщительная и высокомерная. То ли из-за статуса семьи, то ли зажралась всеобщим вниманием к своей персоне. Но это и неважно. Такие люди всегда настораживают. Дохёну больше нравятся открытые и общительные, а не зажатые и скрытные.

Общительного Чонсока не привлекают замкнутые и нелюдимые, как Лим Седжон. Он общительный, хоть и сидит дома по большей части. Находит общий язык с мягким Ынгуком и колким Сонги, которые часто зависают у них дома. И умудряется ужиться с биполярным Дохёном, настроение которого может меняться по несколько раз в день, как погода на море. Но Седжон зацепила его чем-то, и Дэн пока не понимает чем.

Когда Чонсок только заселялся, то предупредил, что проводит много времени за компьютерными играми. К ним в квартиру частенько доставляют новую технику, но все это богатство хранится в комнате Чонсока, куда Дэн не имеет привычки заглядывать. К играм он равнодушен – у него другие увлечения. Иногда приходит Ынгук, и они рубятся в приставку до утра, объедаясь пиццей, но на этом все. Кажется, Чонсок нигде не работает. По крайней мере, он платит стабильно за проживание, а это главное. Иногда у Дохёна закрадывались фантазии, что Нам Чонсок какой-то секретный агент под прикрытием. Что на самом деле ведет двойную игру, притворяясь беззаботным, а сам находится в международном розыске. Но это все лишь ребяческие глупости. Пока в их квартиру не ворвутся копы – все легально.

Наконец-то он отстраняется от косяка и спешит вслед за Седжон, которая уже успела шмыгнуть в его спальню. Как всегда, на лице никаких эмоций, поэтому нельзя сказать, разочарована ли она его комнатой или просто подтвердились ее худшие опасения. Она вальяжно подходит к рабочему столу и ставит на него свой сок.

– Я могу заглянуть в шкаф? – Она оборачивается и ждет разрешения.

Воспитание дает о себе знать. В чужих вещах без спроса копаться не будет.

Дэн безмолвным жестом дает добро, и Седжон тут же подходит к высоким зеркальным створкам, которые распахивает резким движением, словно пластырь срывает.

Гардероб Ким Дохёна почти на девяносто процентов состоит из черных вещей, под стать его байкерско-рокерской натуре: джинсы, футболки, рубашки, куртки. Седжон с шумом двигает вешалки, лишь пару раз заостряя внимание на каких-то отдельных вещах. То ли они ей понравились – что вряд ли, – то ли наоборот, Дохёну лучше молча избавиться от них и больше не вспоминать.

Он буквально слышит, как воздух покидает легкие Седжон, когда та извлекает из шкафа белую футболку, которая пользовалась у Дэна такой «популярностью», что он даже бирку с нее не срезал.

– Вот это нам пригодится. – Седжон рассматривает вещь на наличие пятен.

Замечает магазинную бирку и закатывает глаза. Уже понимает, как сложно им придется, раз горе-Ромео не признает ничего, кроме черного.

– А остальное? – Он внимательно наблюдает за каждым ее движением, скрестив руки на груди – непроизвольно защищается. – На помойку, что ли? – Нотки раздражения так и просачиваются между словами.

– Не паникуй. – Она вешает футболку обратно в шкаф и закрывает дверцы. – Просто прикупим тебе парочку вещей, которые сводят девушек с ума, а тебя превратят в парня мечты. – Седжон мельком окидывает его взглядом с ног до головы и останавливается на глазах. – По крайней мере внешне.

Дохён раздраженно фыркает и хмурится. Раньше никто еще не критиковал его внешний вид. Девчонки, наоборот, обычно пищат от его мотоциклетной куртки и кожаных перчаток без пальцев. Так что тогда с этими барышнями не так? Хочется думать, что дело в Лим Седжон – это меньше бьет по самолюбию.

Она возвращается к столу и берет сок. Потягивает его через трубочку и смотрит на Дохёна, все еще стоящего в дверях комнаты. И видит негодование и раздражение, которые явно читаются у него на лице. Дэн-то, в отличие от нее, достаточно четко выражает эмоции.

– Ты можешь в любой момент передумать. – Она изящно держит кончик трубочки подушечками пальцев.

– Нет, – отрезает Дэн. Может, ему и не нравится вся эта возня с подготовкой, но не настолько, чтобы отступать в самом начале. – Купим все, что надо, лишь бы принцессе понравилось. Но от удобных вещей я избавляться не буду, даже не надейся! – Он грозит ей пальцем, словно это может ее хоть немного припугнуть.

– Носи, конечно. – Она делает очередной глоток. – Только не на людях. – Дохён уже было открывает рот, чтобы возразить, но не успевает и слова вымолвить. – На наши занятия можешь приходить в чем захочешь. Хоть в шлеме сиди.

– Вот спасибо, – буквально брызжет сарказмом Дэн. – Очень щедро.

– Пожалуйста, – отвечает она с таким искренним видом, что хочется ее придушить. – Думаю, мы закончили на сегодня. – Седжон отталкивается от столешницы, на которую до этого присела, и проходит мимо Дохёна, на секунду задерживаясь рядом с ним. – И да, чистую футболку я оценила. – Она бросает косой взгляд на плечо Дохёна и выходит из комнаты.

Всегда вежливая, но ведет себя как хозяйка. И где проходит эта тонкая грань, ведь разрешения чувствовать себя как дома ей не давали. По крайней мере, Дэн точно ей такого не говорил.

Чонсок уже заканчивает свой полуденный завтрак, параллельно смотря какой-то ролик в интернете.

– Спасибо за угощение. – Седжон собирается помыть стакан, но Чонсок только сейчас замечает посторонних в кухне. Он спускает большие наушники на шею и спешит остановить ее:

– Поставь на стол, я сам помою. – Не одну Лим Седжон хорошо воспитывали. – Уже уходишь?

– Да, у меня на сегодня еще планы, – улыбается она ему, а у Дохёна ее эмоции вызывают внутреннее беспокойство.

– Заглядывай еще, – улыбается Чонсок и залпом допивает свой чай. – Можешь даже без повода.

На ее лице снова появляется подобие улыбки, и опять она адресована не Дохёну. Это его бесит. Он ходит за Седжон хвостиком, словно боится, что она их ограбит.

– Может, как-нибудь и загляну, – уже в дверях бросает напоследок она и, морщась, надевает свои изящные лодочки. Да, отличная обувь для субботних планов, а главное, «удобная».

Они снова с Дохёном одного роста. Как ни странно, так ему намного комфортнее с ней общаться. А может, это просто уже привычка? Не нужно смотреть постоянно вниз.

– Тогда позже договоримся насчет шопинга, хорошо? – Седжон закидывает сумку на плечо и смотрит на отражение в зеркале.

– Думаешь, что я сам с этим не справлюсь? – Он вопросительно выгибает бровь, снова прислоняясь плечом к стене. Будто в любой другой позе его равновесие будет утеряно.

– Уверена.

Дохён лишь хмыкает. Он не собирается с ней больше спорить. Устал от этого.

Седжон последний раз бросает взгляд на Дохёна. Даже на долю секунды не задерживает.

– Тогда я тебе напишу, – говорит она из-за порога.

– Ага, – безразлично соглашается он и закрывает за ней дверь.

Наконец-то Дэн может вернуться к своему привычному распорядку в выходной день – безделью до посинения. Дохён входит в кухню, где Чонсок уже намывает посуду, и устало взбирается на барный стул, где полчаса назад сидела Лим Седжон и мило ворковала с его соседом.

– Так, что между вами? – не скрывая своего любопытства, спрашивает Чонсок, не отрываясь от важного занятия.

– Непробиваемая стена.

…Ему ее никогда не понять.

Чонсок поворачивается к Дохёну, прося более красочных объяснений.

– Хожу к ней теперь на репетиторство, – поясняет Дэн. – Если завалю в этом семестре матан, то попрут из универа. Тогда я точно стану позором семьи.

– Вы в комнате математикой занимались, что ли? – Чонсок выключает воду и швыряет резиновые перчатки в раковину. А затем поворачивается всем корпусом к собеседнику, упираясь спиной в столешницу, и ждет подробностей.

– Нет, она поливала дерьмом мой гардероб, – язвит Дэн, вспоминая ту сцену и снова раздражаясь.

Все так и было.

– Хорош острить, я же серьезно спрашиваю, – хмурится Чонсок.

– Чувак, не поверишь, я серьезен, как никогда. – Дэн собирает руки в замок, словно на важном заседании присутствует.

– Проклятие, Дохи, говори уже как есть. – Ему явно надоедают эти недомолвки. – Хорош кота за хвост тянуть.

– Я, кажется, влюбился, – начинает Дэн, но договорить ему не дают.

– В нее? – не выдерживает Чонсок, и его губы растекаются в приторной улыбке.

– Нет. – Приходится пресечь его фантазии на корню.

– Тогда не интересно.

– Думаешь? – Дохён выжидающе смотрит пару секунд и поясняет: – В ее лучшую подружку.

– Тогда почему Седжон сидела на этом стуле, а не та, другая? – не унимается Чонсок.

– Потому что с ней не так все просто, – тяжело выдыхает Дохён, роняет голову в ладони и смотрит на столешницу. – Пак Джуын не такая простая добыча, к каким я привык. Без помощи ее подружки мне никак не обойтись. – Он возвращает взгляд на Чонсока: – Вот ты знал, что некоторые девчонки бывают такими требовательными, что приходится перекраивать себя с ног до головы?

– Дохи, они все такие. Просто тщательно скрывают это первое время.

– Черт. Я уже задолбался. – Он показывает рукой, что сыт своей затеей по горло. – А еще к ней даже подкатить не успел.

– Может, тогда забьешь, пока не поздно? – Чонсок теребит гавайские бусы на шее.

Совет дельный, и Дэну бы к нему прислушаться.

– Не, я больше не отступлю. – Он говорит о Джуын, но имеет в виду совсем другое. – Не остановлюсь, пока из кожи вон не вылезу. Не могу больше думать о музыке и своем провале. Мне нужно на что-то отвлечься. – Чонсок внимательно слушает и понимающе кивает на каждую фразу. – Я лучше буду поглощен похотливыми мыслишками о стройной блондиночке, чем буду медленно умирать изнутри. Надоело! – Дэн стучит кулаком по столешнице.

…Надоело – не то слово.

– Так она стройная блондиночка? – Чонсок знает, на чем стоит акцентировать внимание.

– Чувак, она просто охренительная.

Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Дэн тянется в карман растянутых домашних штанов и достает телефон, чтобы показать другу свою пассию во всей красе.

– Хорошенькая, – соглашается Чонсок, пролистывая ленту фотографий. – Но Седжон ничуть не хуже.

– Много ты понимаешь. – Дэн нервно вырывает телефон из рук недалекого соседа. – Лим Седжон и рядом не стояла.

– На вкус и цвет, как говорится…

Что там на вкус и цвет, Дохён так и не узнает, потому что уже во второй раз за этот день по их квартире разносится противный писк дверного звонка.

– Да кого там еще принесло? – спрашивает в пустоту Дохён и спрыгивает со стула.

Нехотя плетется к двери и открывает. Уже готов обругать любого, кто стоит по ту сторону квартиры, но лишь немного округляет глаза от удивления.

– Опять ты? – в очередной раз не скрывает своего раздражения он, глядя на Лим Седжон на своем пороге.

Но ей, похоже, нет дела до его недовольства.

– Мои планы отменились. – Она по привычке поправляет ремешок сумки. – И раз я все равно здесь, то можем поехать в торговый центр прямо сейчас.

Она смотрит усталым взглядом, и если бы Дэн видел ее впервые, то мог бы подумать, что у нее что-то случилось. Но он-то знает, что это ее обычный взгляд: надменный и с чувством легкой обреченности.

– Сейчас? – переспрашивает он, словно в первый раз не расслышал.

– А у тебя были грандиозные планы? – Она приподнимает бровь.

Эмоцией назвать нельзя, но уже лучше, чем привычный серый цемент.

– Мои грандиозные планы на сегодня – шопинг с тобой. – И говорит он это явно не без сарказма.

* * *

Лим Седжон уверенным шагом направляется к своему вишнево-красному «Хёндаю», припаркованному возле подъезда. Дохёну не нужно приглашение, чтобы заскочить на пассажирское сиденье яркой красотки сразу после того, как Седжон снимает ее с сигнализации.

В нос ударяет терпкий древесный запах, но у Дэна он ассоциируется с ароматом крепкого эспрессо. Он ему не нравится: надоел еще на работе. Дохён совершенно не понимает, как люди пьют этот напиток и получают удовольствие.

Седжон с шумом захлопывает дверь водительского сиденья и, прежде чем вставить ключ зажигания, сбрасывает лодочки и засовывает ноги в пушистые короткие угги, которые уже дожидаются ее под креслом. Все так же молча выруливает на дорогу и включает навигатор.

По салону разносится приятная успокаивающая музыка из радиоприемника, а вслед за ней кофейный аромат с примесью каких-то трав, что чешет Дохёну нос, вызывая неприятные ощущения. Ни медитативная музыка, ни запах свежесваренного кофе не стыкуются с холодным образом Лим Седжон. Дэну кажется, что ей бы подошли духи с приторным запахом и тяжелый металл.

– Может, ты расскажешь мне что-то о Пак Джуын? – прерывает Дэн неловкое молчание и буравит взглядом девичий профиль.

Лицо расслаблено, но сама Седжон сосредоточена, как во время проверки писанины Ким Дохёна на их занятиях.

– Я думала, ты уже сам успел нарыть что-то в интернете. Разве нет? – Она смотрит в боковое зеркало, абсолютно не удостаивая вниманием своего пассажира.

– Ну так, просмотрел ее страничку, – хмыкает он.

– Что, прям всю? – В ее тоне слышится искреннее удивление, ведь кого не удивит терпение человека, который просмотрел все шестьсот с чем-то фотографий в аккаунте Джуын.

– Первые штук двести, – врет он. Сам-то уснуть из-за ее фоток не мог. – Больше не осилил.

– Понятно, – неоднозначно произносит Седжон. – И какие же выводы о ее личности ты сделал на основании первых двухсот фотографий?

Он на секунду задумывается: и правда, какие?

– Понял, что она очень любит искусство, – начинает загибать пальцы. – Киношки всякие заумные и выставки современного искусства. Много читает, что говорит о ее эрудированности, – загибает еще один. – Не следует бездумно за обществом и пьет вместо модного айс-американо матчу, – пытается вспомнить что-то еще. – Видит прекрасное во всем, поэтому в профиле так много фоток.

– Одним словом – не такая, как все. Особенная, – подытоживает Седжон и послушно следует указанию навигатора, поворачивая направо.

– Можно и так сказать. – Дохён удивлен, что она правильно поняла его мысль. Он сам до этого не понимал, к чему ведет этот монолог. – Я бы сказал, неповторимая.

– Неповторимая, говоришь, – многозначительно тянет Седжон, будто пробует эти слова на вкус. – Ну-ну.

Дэн не сводит взгляда с ее профиля, пытаясь понять значение брошенных слов. На долю секунды ему кажется, что она насмехается над ним: словно Пак Джуын закинула удочку, а наивный Дохён на нее попался.

– Хочешь поспорить? – Он прищуривается, будто хочет вывести ее на чистую воду.

– Хочу, но не буду. – Седжон постукивает длинными ногтями по кожаному рулю в такт тихой музыке из динамиков.

– Лучше говори сразу: есть то, что мне нужно знать? – Он злится.

– А что ты хочешь узнать? – Она точно нарочно пытается его довести. И не до торгового цента, а до нервного срыва.

Ведь понимает, что нервишки Дэна уже начинают потихоньку сдавать.

Слишком нетерпеливый. Слишком вспыльчивый.

– Например, не сильно ли она будет выносить мне мозги своими разговорами о Ван Гоге? – Он то ли шутит, то ли в ярости.

Дохён чувствует, что еще чуть-чуть, и он будет готов задушить Лим Седжон. Даже в суде признается в содеянном. Возникает ощущение, что она просто насмехается. Может, пока Дохён строит планы, как будет развлекаться с ее подругой, Седжон уже развлекается с ним?

…Или все же издевается?

Попробуй разбери.

– О Ван Гоге – нет.

– Твою ж, тогда о чем еще? – Все, нервы сдали.

– Слушай, я ее подруга, поэтому не буду говорить за спиной мерзости и распускать сплетни, окей? – Седжон тормозит на светофоре и переводит взгляд с дороги на Дохёна. – Поверь, она с этой задачей и сама справится. Не лишай себя и ее этого удовольствия.

– Да какое, к черту, удовольствие? Ты поиздеваться надо мной решила или что? – Он уже сам не понимает, что происходит.

Уголки губ Лим Седжон едва заметно дергаются вверх в саркастичной усмешке. Но это подобие полуулыбки тут же исчезает с ее лица, точно было лишь случайностью или глюком. Дэн смотрит на нее взглядом, полным непонимания. Он надеется, что Пак Джуын не окажется точной копией своей подруги. О том, что Джу может оказаться намного хуже, он даже мысли не допускает. Потому что куда хуже?

– Нам еще далеко? – резко переводит тему он.

Чувствует, что еще немного, и их конфликт выйдет на новый уровень.

– Почти приехали. – Седжон сворачивает в сторону подземной парковки.

* * *

Ким Дохён думал, что он уже в аду, но как же он ошибался. Хуже поездки до торгового центра с Седжон может быть только шопинг с Седжон.

Дохён догадывался, что будет непросто, но не настолько.

Теперь он стойко пытается убеждать себя в том, что лучше не спорить и соглашаться на все. Только воплотить это в жизнь у него никак не получается. С выбором новых брюк и джинсов без дырок он еще смирился. Даже рубашку без сопротивления примерял, хотя уверен, что смотрится в ней как полнейший идиот и ему она совершенно не идет. И даже убеждения Лим Седжон в том, что он на самом деле красивый и ему идет абсолютно все, никак не добавляют Дохёну энтузиазма. Он их по большей части пропускает мимо ушей. Кто поверит, что Седжон искренне отвесит кому-то комплимент, тем более Дохёну?

Кажется, что Седжон проявляет больше эмоций от походов по магазинам, чем от общения с Дэном. Ему даже начинает казаться, что она получает от этого удовольствие. Иначе бы зачем она заставляла его перемерить все светлые бомберы, которые попались им под руку?

…О себе же он такого сказать не может.

Но самым невыносимым становится выбор длинного бежевого пальто – это выше его сил. Дэн спорит до последнего, уверяя, что в нем будет похож на дерево, но в итоге с треском проигрывает эту битву. Доводы Седжон о том, что Джуын всегда заглядывается на парней в пальто – особенно в бежевых, – оказываются более убедительными. В конце концов, главная цель этого адского похода – превратить Дохёна в парня мечты для Пак Джуын.

…Если бы он был таким упорным в музыке, то уже добился бы успеха.

Финальной остановкой этого безумного локомотива оказывается магазин обуви – черные берцы совершенно не подходят к новому гардеробу. Седжон настаивает на классических коричневых челси.

Дэн уже сбился со счета, сколько пар он сейчас перемерил, а услужливая девушка-консультант приносит все новые и новые коробки. Ему все кажутся одинаковыми, и он старается придерживаться единственного критерия: удобство. Если ботинки ему еще и ноги натрут, то Дэн пошлет ко всем чертям и грезы о Пак Джуын, и консультации Лим Седжон, и тем более репетиторство по математическому анализу.

Определившись с выбором, Дэн окидывает взглядом зал в поисках своей спутницы. Седжон стоит в отделе аксессуаров и внимательно рассматривает стенд с головными уборами. Аккуратно тянется вверх, снимая берет с крепления. Крутит со всех сторон, изучая каждый шов. Так же аккуратно расправляет складки и прикладывает к медно-каштановым волосам, крутясь перед зеркалом.

Он встает с пуфика прямо в новых челси, которые смотрятся еще более несуразно с его черными карго и затасканной кожанкой, и направляется к Седжон. Та замечает его приближение в зеркале и тут же снимает берет, возвращая его на прежнее место. Видимо, покупать не собирается.

– Купи, он тебе идет. – Дохён говорит искренне, останавливаясь в паре метров и запуская руки в глубокие карманы брюк.

– Выбрал? – Седжон переводит тему, оборачиваясь и опуская взгляд на новенькие ботинки, красующиеся на ногах Дохёна.

– Да. – Он тоже опускает взгляд и выставляет одну ногу вперед, демонстрируя свой выбор. – Самые удобные.

– Выглядят неплохо, – соглашается она.

Они направляются к пуфику, где Дохён бросил свои берцы и кучу пакетов с новой одеждой. Пока он обувается, Седжон внимательно крутит в руке коричневый ботинок. Видимо, ищет дефекты. Дэн подмечает это за ней в каждом магазине: она слишком щепетильно относится к выбору вещей. Он уже понимает, что абы что она приобретать не собирается и Дохёну тоже не позволит. Очень необычный подход для человека из богатой семьи, которому заменить испортившуюся раньше срока вещь не составит особого труда. Сам бы он никогда не стал тратить на это время.

Убедившись в качестве обуви, Седжон вежливо отдает челси девушке-консультанту и направляется вслед за ней к кассе. Дохён хватает пакеты с покупками и спешит за ними.

– Тебе же понравился тот берет, почему не взяла?

Дохён ставит пакеты на пол и по привычке прячет руки в глубокие карманы. В его новых джинсах так сделать не получится.

– Джу уже давно хочет такой. – Седжон увлеченно разглядывает кошельки рядом с прилавком и даже взгляда на собеседника не поднимает. – Не взяла из солидарности.

Ее не понять Дохёну. Когда он что-то хочет, то получает это. А Седжон явно нравится эта вещь, и она ей по карману. Тогда почему не покупает? Ведь это всего лишь берет, многие девушки носят такие.

– То есть ты готова отказаться от понравившейся тебе вещи в пользу подруги? – неуверенно переспрашивает Дохён, потому что сомневается, правильно ли ее понял.

– Ради подруги, – поправляет она. – Но, в общем, да. – Она поднимает взгляд, отворачиваясь от кошельков. – Я готова уступить, если Джу будет от этого счастлива.

Неужели он ошибается на ее счет и Лим Седжон не такая стерва, какой показалась ему на первый взгляд?

Заказ собран и ждет оплаты. Дохён не глядя прикладывает банковскую карту к терминалу и расплачивается за новые ботинки, а Седжон снова рассматривает безделушки у прилавка. Их специально ставят рядом с кассой, чтобы покупатели обращали внимание и покупали, даже если им это не нужно. Развод, но Седжон на это не поведется. Она ждет, когда Дэн заберет пакет, и поворачивается к нему, забывая о побрякушках.

– Сходим поесть? Я жутко голодная, – признается она, прикладывая бледную ладонь с красным маникюром к животу.

Дохён удивлен, что она хочет проводить с ним время: он-то думал, что они просто купят вещи и разойдутся. Казалось, что после их неудачной беседы в машине Седжон вообще больше не захочет оставаться с ним один на один. Ну, только если на их занятии, ведь за это она получает деньги.

– Я рассчитывал поехать домой. Охренительно устал.

– Ладно, – пожимает плечами Седжон, словно ей все равно, но Дохёну кажется, что она немного расстроилась. Даже странно. – Но тогда я не смогу тебя отвезти обратно, умираю от голода.

Они выходят из обувного магазина и неловко топчутся в огромном светлом коридоре торгового центра.

– Я возьму такси.

– Окей, – безразлично хмыкает Седжон, но Дэну кажется, что она огорчена тем, что придется есть в одиночестве. – Тогда до встречи. И не забудь прорешать уравнения, которые я задала. – Она разворачивается в сторону кафешек и удаляется, глухо шлепая по глянцевой плитке нелепыми уггами.

– С тобой забудешь, – закатывает глаза Дэн, но Седжон этого уже не видит и не слышит. Он все равно забудет. – Пока! – кричит он ей вслед, и она лишь машет рукой через плечо, не оборачиваясь.

Только сейчас Дохён замечает, что все это время она была в этих дурацких пушистых уггах, больше похожих на бабушкины домашние тапочки. Еще раз убеждается, что Лим Седжон очень странная. Следит за внешностью, но ходит в неуклюжих тапках. Купается в деньгах, но придирается к качественным вещам в магазине. Выглядит как последняя стерва, но переживает за чувства подруги. Делает вид, что ей плевать на всех, но расстраивается, когда Дохён отказывается составить ей компанию за обедом. Хотя время уже перевалило за шесть вечера – пора ужинать.

Все эти мысли роятся в голове Дэна, пока он ждет такси у входа в торговый центр с кучей пакетов с вещами, которые последние пять часов выбирала для него Седжон. Выбирала, чтобы он понравился ее лучшей подруге. Убила на него почти весь выходной, хотя изначально говорила, что есть планы на этот день. Что же произошло?

Дохён запихивает покупки в багажник и разваливается на заднем сиденье автомобиля. Ехать совсем недалеко, наконец-то он сможет заняться тем, чем и планировал заниматься в свой выходной – бездельем. Лениво достает из кармана телефон и на автомате заходит в интернет. Как и ожидалось, кружочек Пак Джуын высвечивается первым, и он тут же на него нажимает. Любопытство сжирает – чем там занимается его любимая пчелка?

5. Что не так с Лим Седжон

Ни вечером, ни на следующий день Дохён не получил никаких сообщений от своей наставницы. Не то чтобы он ждал, что она будет написывать ему все выходные, но почему-то думал, что Седжон поинтересуется судьбой сделанных ими покупок. Ведь она догадывается, что он бросил пакеты в углу комнаты и до сих пор их не распаковал. Кроме коричневых челси, которые Дэн тут же напялил, придя домой, – на удивление, они сильно ему понравились. Он подумал, что мог бы носить их иногда и в обычной жизни – даже сам от себя такого не ожидал.

Все выходные пчелки выкладывали кучу историй в свои профили, а Дохён лишь с интересом наблюдал за их отдыхом. Он уверен в том, что они веселились все вместе. На фотках не видно самих девушек, но локации одинаковые: парк, кино, бар. Вот только есть ощущение, что Седжон с ними не было. А может, она просто не любит афишировать свою жизнь в социальных сетях? В любом случае ни одной истории от своей «новой подружки» он так и не дождался.

Как бы обновленный гардероб ни был ему противен, но сегодня Дэн пришел в универ в белом бомбере, который выбрала для него Лим Седжон. Даже новую футболку надел. Только не смог отказать себе в удовольствии нацепить любимую красную бандану на голову, да и украшениями себя не обделил – фенечки и цепи его все. Он чувствует себя с ними увереннее.

До пары профессора Хан Сокчоля еще десять минут, а Дохён уже стоит около аудитории и подпирает спиной стену. Может, сегодня молодой преподаватель наконец-то заметит старания своего студента? Это отличная возможность показать себя в хорошем свете перед профессором, а еще это отличная возможность познакомиться с Седжон поближе.

Если к Пак Джуын он испытывает лишь сексуальное влечение, то двоякие чувства, которые вызывает Седжон у Дэна, остаются пока для него загадкой.

…Седжон и сама пока для него загадка.

Внешне она выглядит как последняя самовлюбленная стерва, которая считает всех вокруг жалким отродьем. Это читается в ее взгляде, когда Седжон смотрит на мир своими ледяными глазами из-под устало прикрытых век. Правда, в субботу она дружелюбно общалась с Чонсоком на кухне и выглядела довольно расслабленной и даже милой. Словно больше не пыталась выстроить вокруг себя нерушимую стену. Но стоило Дохёну отказать ей в совместном обеде, как Седжон снова надела маску безразличия.

Больше всего раздражает, что он никак не может ее раскусить, а так хочется.

Но это позже, а сейчас Дохён дожидается ее возле аудитории, а она и не заставляет себя долго ждать. Уже вышагивает по коридору под руку с одной из подруг – Со Миён. Как всегда, обе на каблуках, одеты со вкусом, идеальные укладки, не смотрят на посторонних – королевы улья, не меньше.

Девушки проходят мимо него, минуют аудиторию и скрываются за поворотом. Слишком увлечены беседой, чтобы обратить на него внимание. Дохён бьется об заклад, что Седжон его заметила, но решила беспардонно проигнорировать. Даже бровью не повела.

Дэн не любит терпеть в свой адрес такое пренебрежительное отношение – это одна из причин, по которой его так бесит Седжон. Это одна из причин, почему он сейчас спешит вслед за девушками. Вторая причина заключается в том, что Дохён глазам своим не верит, что Лим Седжон собирается прогулять пару по высшей математике.

Он спешит за ними, расталкивая толпящихся студентов, которые торопятся к началу пары, и выглядывает из-за стены. Подруги уже попрощались, и Миён заходит в кабинет, а Седжон поворачивается и тут же замечает его.

«Вот черт!» – лишь успевает мысленно выругаться он, резко разворачиваясь в противоположную сторону.

Опозорен. Пойман с поличным.

Дохён уже слышит цоканье каблуков Лим Седжон, но продолжает делать вид, что ничего не произошло, ускоренным шагом направляется обратно к аудитории, надеясь, что Седжон его не догонит.

– Сталкеришь меня? – интересуется она, поравнявшись с Дохёном.

– Еще чего, – фыркает он, закатывая глаза. Старается показать всем своим видом безразличие к ее персоне. – Просто подумал, что перепутал аудиторию, раз ты прошла мимо, – сочиняет он отговорку на ходу.

– Я сделаю вид, что поверила тебе, – обыденно отвечает она и смотрит вперед. – Я поговорила с Ми, и она согласна, чтобы ты пришел к ней на праздник в качестве моего спутника. В эту субботу, адрес потом скину.

– Ты сказала, что мы с тобой вместе? – Он негодует. – Ты не забыла, что я иду туда только ради Джуын?

Ей как будто не очень приятно это слышать. Словно принимает на свой счет, что не похоже на нее. Но она игнорирует и продолжает:

– Не забыла. Я сказала, что ты мой приятель и я хочу, чтобы мы все вместе повеселились. – Она обращает на Дэна суровый взгляд и тычет наманикюренным пальцем ему в левое плечо. – Так что не облажайся. Не хочу, чтобы они думали, что я общаюсь с кретинами.

– Ах вот какого ты, оказывается, обо мне мнения, – ухмыляется он, отстраняя ее руку от своего плеча. – Считаешь меня полным кретином, раз прогуливаю пары и езжу на мотоцикле?

– Нет, я считаю тебя полным кретином потому, что ты втюрился в мою подругу, – выдыхает она и с сожалением смотрит на Дэна. – Твоя бурная жизнь меня мало волнует. – Она опять рубит правду с плеча.

– То есть я бы тебя не смог заинтересовать? – зачем-то спрашивает он, вопросительно изгибая густую бровь.

Седжон лишь издает странный звук, похожий на фырканье, но внятного ответа не дает. Видимо, считает, что он и так очевиден – Ким Дохён ее абсолютно не интересует. Она помогает ему только ради своей выгоды, просто он пока не понял какой.

Она идет к своему месту во втором ряду, а Дэн поднимается на последние парты и плюхается на ту же самую скамейку, где сидел в прошлый раз. Профессор Хан уже в аудитории, приветствует студентов. Он мельком бросает взгляд на Дохёна, который лежит на парте и опять не записывает лекцию. Профессор немного удивлен увидеть Дэна на занятии, но не хочет тратить время на неуместные комментарии в адрес ученика-бездаря. Сокчоль лучше выскажет ему все потом, в более спокойной обстановке.

Все полтора часа Дохён смотрит на Седжон, которая сосредоточенно записывает лекцию. Она чувствует себя умиротворенно на парах профессора Хана – ей-то бояться нечего, в отличие от остальных. Седжон прекрасно знает предмет – неведомо откуда. Да и сам преподаватель относится к ней хорошо. По крайней мере, Дэну так показалось в прошлый раз.

Интересно, какие отношения их могут связывать? Не могут же они быть любовниками, ведь это как-то аморально. Хотя Дохён уверен, что большинству студенток в этой аудитории приходится по вкусу молодой Хан Сокчоль, который сейчас аккуратным почерком записывает очередной огромный интеграл на доске. Интересно, как сильно заводит этих девушек строгость преподавателя?

Лим Седжон резко откладывает в сторону стилус для планшета и лезет в телефон. Эти действия возвращают мысли Дохёна на землю. Он внимательно следит, как она сосредоточенно читает сообщение и швыряет мобильник обратно в сумку. Прочитанное явно ей не понравилось. До конца занятия она больше не притрагивается к планшету и не дописывает лекцию.

Может, что-то случилось?

Пара окончена, и Дохён спешит к выходу. Не хочет смущать Седжон их общением на виду у одногруппников, поэтому выходит из аудитории и ждет ее за дверью. Проходит минута, две, три – последние студенты уже покинули кабинет. Не вышли только профессор Хан и Седжон. Дохён ждет еще минут пять, но никто так и не появляется.

Может, они и правда любовники?

Дэн отстраняется от подоконника, который любезно подпирал все это время, и подходит к двери. Подслушивать нехорошо – он это знает, – но голоса в аудитории слишком обеспокоенные, а ждать каких-то объяснений от Седжон не стоит даже надеяться.

Совестливым Дохён бывает не всегда, а тем более не сегодня. Он задерживает дыхание и прислушивается к происходящему внутри. Дверь приоткрыта, и слышно отлично:

– Ты точно ничего не можешь сделать? – Голос Седжон пропитан беспокойством.

– Прости, но тут я бессилен. – Тон преподавателя не менее встревожен.

«Да что между ними происходит?»

Видимо, суть проблемы они уже успели обсудить наедине, поэтому Дэну остается лишь догадываться, о чем речь. Но он может сделать как минимум два вывода: они явно близко друг с другом знакомы, раз общаются неформально, и что-то точно случилось.

Возможно, Дохён бы смог узнать чуть больше, если бы в этот самый момент у него не завибрировал телефон в заднем кармане. Поспешно отстраняясь от двери и отходя на безопасное расстояние, он проклинает того самого любителя голосовых сообщения, Чон Ынгука, который, как всегда, подбирает «удачный» момент, чтобы поделиться своими мыслями с другом.

«Нашел время». Дохён нервно смахивает оповещение, как только видит, что это очередная аудиозапись.

Неужели Ынгуку так сложно написать все словами?

Дэн уже собирается возвратиться обратно к аудитории, как двери распахиваются и из кабинета как ошпаренная вылетает Лим Седжон. Стуча каблуками, она снова проходит мимо, не обращая на Дохёна внимания. Полностью погружена в свои мысли – так похоже на нее.

Он смотрит ей вслед и сомневается, стоит ли сейчас вообще ее трогать. Более неподходящего момента для налаживания отношений нужно еще поискать.

– Ким Дохён, – раздается голос за спиной, и Дохён уже знает, кому он принадлежит. – Я почти польщен вашим присутствием на моей лекции. – Дэн оборачивается и смотрит на преподавателя Кима, который уже стоит рядом с ним. – Аж целых два раза мне посчастливилось вас увидеть, поразительно. Наконец-то взялись за ум?

Дохён изучает легкую ухмылку на лице Сокчоля – тот явно говорит с сарказмом, но в голосе этого не слышится. Словно он действительно печется об успехах своих студентов, хоть Дэн и слышал абсолютно противоположное. Хан Сокчоля все в универе боятся, а байки о его экзаменах и контрольных ходят небывалые. А тут уже сам Дохён дважды удостаивается личной беседы с этим деспотом.

– Типа того, – пожимает плечами Дэн. – По вашей рекомендации я теперь занимаюсь дополнительно с Лим Седжон, которая только что сбежала от меня.

– Ничего себе, вот как? – Преподаватель вопросительно приподнимает бровь, словно не верит в услышанное. – Что ж, похвально, похвально, Ким Дохён. Вы выбрали отличного репетитора. А если приложите немного усилий, то, может быть, даже сможете закрыть свой долг.

– Очень рад, что вы в меня верите. – Дэн выдавливает наигранную улыбку, но Сокчоля это лишь забавляет:

– Скорее я верю, что Седжон удастся вас образумить. – Он кладет руку на плечо Дэна и слегка похлопывает. – Успехов.

И, не сказав больше ни слова, проходит мимо и удаляется по своим важным профессорским делам, оставив Дохёна в легком недоумении.

Нет, они точно не любовники, иначе бы Хан Сокчоль не стал навязывать и расхваливать занятия с Седжон. Дэн на его месте бы подальше спрятал свою возлюбленную от посторонних похотливых глаз. Слишком ревнивый, да и собственник в придачу.

Но вопрос «что их связывает» так и остается открытым.

Очередное сообщение приходит на телефон Дохёна, и он шипит и фыркает от раздражения. Достает мобильник и видит, что на этот раз это не голосовое от Ынгука, а СМС от Седжон:

Сегодняшнее занятие придется перенести, появились неотложные дела. Но мы все компенсируем позже. Прорешай примеры, которые были на сегодня. Я знаю, что ты этого не сделал.

Дэн фыркает.

«И все-то она знает», – проносится у него в голове.

Сам-то он о ней ничего так и не выяснил, кроме скудной информации, которую получил от Ынгука на прошлой неделе.

Перенос их занятия очень кстати, ведь мало того, что домашнее задание так и не сделано, так еще и, судя по новому сообщению – уже от Фугу, – парни собираются в бар. Это точно приятнее, чем пытаться понять решение очередного конечного предела.

* * *

Приглушенный свет, джазовая музыка и три пинты пива на столе – любимый бар, который парни посещают уже не в первый раз. В последнее время это происходило намного реже, ведь Дэн целый год не вылезал из гаража со своей, уже бывшей, музыкальной группой. Трудился в поте лица над новой музыкой. Оттачивал свои умения и пел до хрипоты в голосе – вот только все без толку. Как же сейчас, наверное, радуется его отец. Ведь сын, несмотря на свой взбалмошный характер, все равно пляшет под его дудку и учится в университете.

…Семья теперь им гордится.

Родителей Дэн может описать как добрых, но строгих. Главным в их семье всегда был и остается отец, а мать лишь поддерживает его и со всем соглашается. Она поощряла увлечения Дохёна музыкой, но только до тех пор, пока остро не встал вопрос о прекращении учебы в университете, который Дэн добровольно выбрал. А выбирал он его из принципа: куда Фугу, туда и он.

Родился и вырос Дэн в Пусане, но, когда окончил среднюю школу, его родители были вынуждены перебраться в Сеул из-за работы старшего Кима. Вся семья была недовольна таким стечением обстоятельств, но, как и предполагалось, они покорно следовали за главой семьи.

Тут-то Дохён и познакомился с Сонги – вступился за пацана с мятными волосами, которого окружили пятеро отморозков за школой. Он был зажат в угол, но продолжал выплевывать ругательства и угрозы противникам. Ни на секунду взгляда не отводил – бессмертным себя чувствовал. Дохёну даже не пришлось долго думать, на чью сторону вставать. Горе-задиры остались в дураках и с нехилыми синяками по всему телу в придачу.

Уже во время драки Ким Дохён понял, что его напарник и сам не промах. Позже он узнал, что хотя, в отличие от Дохёна, тот не занимался все школьные годы боевыми искусствами, позиция атакующего защитника в баскетболе обеспечила его отличной физической формой, ловкостью и способностью быстро принимать решения. Вечером этого же дня Дохён превратился в Дэна, «dangerous»[1], непобедимого грозу школы, и узнал, что его новый друг носит прозвище Фугу. Потому что он такой же опасный, как и смертельный японский деликатес. Взбалмошный и дерзкий ученик старшей школы мог «уничтожить» без предупреждения любого, кто косо посмотрит в его сторону. Ну а имя его семьи всегда шло впереди самого Сонги.

Семья Мин известна в Сеуле своей династией адвокатов и самым крупным адвокатским агентством, в котором работают страшные акулы своего дела. И Мин Сонги тоже таким когда-то станет. Порвет глотку любому, кто встанет на его пути, если не в прямом, то в переносном смысле.

Ничто так не сближает, как драка.

…Но только если вы боретесь на одной стороне.

Этот случай стал отправной точкой их долгой дружбы: старшая школа, а затем и поступление в один университет. Семья Ким приняла решение вернуться обратно в Пусан, где их ждал рыбацкий бизнес, с которым пожилые родители отца Дохёна в одиночку уже не справлялись. Но Дэн был непоколебим в своем решении остаться в столице и продолжить учиться в университете с Фугу.

Родители не спорили. Для них было в приоритете достойное образование сына, которое он клялся получить в престижном Сеульском университете, куда смог сам поступить. В первый же день учебы он столкнулся с темноволосым парнем в коридоре университета, огромные перепуганные глаза которого делали из него оленя в свете фар.

В тот момент Чон Ынгук не знал ни о каких Дэне и Фугу. Он просто подбирал новую компанию в университете, куда приехал учиться с другого конца страны. Один в чужом городе, Ынгук лишь искал родственную душу.

…А нашел даже две.

– Так что там у вас с Лим Седжон? – Фугу забрасывает сушеного кальмара в рот и откидывается на стуле.

– С Лим Седжон? – переспрашивает Ынгук, устремляя на Дохёна удивленный взгляд. – Так она тебя не послала куда подальше?

Этот вопрос действительно волнует Ынгука, ведь до этого момента он был убежден в том, что Седжон пошлет Дохёна куда подальше. Сам же Ынгук не рискнул бы с ней заговорить даже по учебе. Не то что иметь наглость просить Седжон свести его со своей лучшей подругой. Дэн в этих вопросах более дерзкий.

– Представь себе. – Довольная ухмылка так и просится на лицо, и Дэн этому не сопротивляется. Ведь и правда доволен собой. – Так что можем хоть на деньги поспорить, как скоро Пак Джуын станет моей.

– Еще чего, – фыркает Ынгук, небрежно вытирая ладонью пену с губ. – С тобой спорить – себе дороже. Я буду тихо-мирно наблюдать со стороны за твоим провалом.

– Да ни фига! – Промочив горло, Дэн с шумом ставит бокал на стол. – Вот увидишь, она у меня уже почти в кармане.

– Да ты хоть раз с ней успел поговорить? – Ынгук поправляет длинную каштановую челку, зачесывая ее пальцами назад. – Вам вообще есть о чем разговаривать?

– Ой, да какая, к черту, разница, когда ее… – Дохён уже готовится показывать округлые формы Джуын, как его бесцеремонно перебивает Сонги:

– Так вы теперь с Седжон друзья?

Дэн тут же меняется в лице и умеряет свой пыл. «Дружба с Лим Седжон» звучит для него как бред.

– Ага, щас прям. – Он делает большой глоток пива, ведь в горло будто песка насыпали. – Если бы не эта авантюра, я бы и минуты с ней наедине не провел.

– И матан сам бы сдал? – сдерживает смешок Ынгук, пряча ухмылку за большим бокалом.

– Да как-нибудь бы сдал.

– Да не гони! Ни фига бы ты не сдал. – Ынгук уверен, что Дэн сейчас лишь выпендривается.

– И сколько она запросила за свою помощь? – Фугу и правда интересно, сколько стоит нынче женская дружба.

– Ты не поверишь. – Дохён откидывается на спинку кресла и запускает пальцы в волосы на затылке. – Нисколько.

– Гонишь. – Фугу отставляет тарелку с сушеными кальмарами в сторону и опирается локтями о дубовую столешницу. – Я тогда вообще не понимаю, какой ей прок тебе помогать. – Он склоняет голову набок и всматривается в лицо Дохёна.

– Чувак, я и сам не понимаю. – Тот выпрямляется и берет в руки полупустой стакан. – Сказала, что хочет отвлечься. – Он делает глоток горьковатой жидкости, но даже не морщится.

– От чего? – Ынгук заинтересован не меньше.

– Как-то не стала уточнять. – Дэн тоже делает еще один большой глоток и снова разваливается на кресле. – Но мне кажется, у нее какие-то проблемы.

– С чего взял? – Сонги непроизвольно тянется к соленым закускам.

Жаль, не попкорн, но и они не в кино.

– Да так… – Дохён делает паузу, обдумывая, стоит ли друзьям знать о том, что он услышал сегодня в кабинете после лекции. – Просто предчувствие. Странная она, я уже еле держусь. – Он решает сменить тему: – На выходных заставила меня по магазинам шататься. – Дэн подается вперед и хватается за ворот своего нового белого бомбера. – Сказала, что мне нужно поменять стиль, чтобы понравиться Джуын.

Друзья с интересом смотрят на Дохёна. Они сразу заметили изменения в его внешнем виде, но решили, что лучше воздержаться от комментариев. Ким Дохён и светлые вещи для них, как небо и земля – абсолютные противоположности. Сильно же ему, наверное, понравилась милашка Пак Джуын, раз решился на такие радикальные изменения в своей внешности.

Парни переглядываются и понимают друг друга без лишних слов. Кому-то из них нужно собраться с духом сказать об этом Дохёну в лицо, но никто из них этого делать не хочет.

– Слушай, а это не перебор? – Фугу героически берет удар на себя и тут же получает косой взгляд от Дохёна. – Тебе не кажется, что кардинально меняться ради девчонки – это слишком?

На секунду Дэн задумывается. И действительно, он ведь уже и сам почти готов отказаться от своей затеи. Фугу прав: менять себя ради девчонки – маразм. Но Дохён не ждет от этой интрижки ничего большего, чем просто развлечения. Он рассматривает это как способ отвлечься от терзающих душу проблем из-за несложившейся карьеры музыканта. Дохён просыпается и ложится спать лишь с одной мыслью – он неудачник. Неудачник, который так горел своей мечтой, что отдал всего себя на ее осуществление, а в итоге с треском провалился.

Но он не хочет больше чувствовать себя ничтожеством. Докажет себе и остальным, что способен добиться желаемого – и пусть это всего лишь Пак Джуын. Пусть сейчас его отшивают, пусть игнорируют и не обращают внимания, не признают и не принимают – ему плевать. Если он не отступит на этот раз, то тогда хоть на долю процента сможет почувствовать себя лучше. Ему хватит даже этой мелочи, потому что в данный момент у него даже этого нет.

А человеку, у которого нет ничего, нечего терять.

– Мне наплевать. – Он старается казаться равнодушным. – Я просто хочу повеселиться, вот и все.

– Смотри, не заиграйся слишком сильно. – Предупреждающий тон Ынгука должен насторожить и посеять зерно сомнения в решимости Дэна. Только вот он даже не хочет прислушиваться.

Он уже все решил для себя – будет идти до победного. Разрушит самого себя, но сможет ощутить хоть что-то. Сейчас ему кажется, что лучше чувствовать себя уничтоженным и растоптанным, чем пустым местом, последней бездарностью. Он готов согласиться на любые эмоции, лишь бы заглушить те, что душат сейчас изнутри. Настолько душат, что он даже прикоснуться к своей старой гитаре не может.

…И сможет ли вообще когда-нибудь?

* * *

Всю дорогу домой Фугу покоя не дают слова Дохёна о их странном сотрудничестве с Лим Седжон. Фугу живет с ней в одном доме вот уже несколько лет, но никакой особой заинтересованности к ней никогда не питал.

…По крайней мере, до этого момента.

Обычно они встречаются в лифте и лишь по-соседски здороваются – не более. Иногда он встречает ее на парковке и знает, как выглядит ее автомобиль. Но на этом все. Фугу даже понятия не имеет, с кем она живет и чем занимается ее семья.

А тут Лим Седжон подобралась к нему неприлично близко: водит странную дружбу с Дохёном, а какая для нее с этого выгода – никто не знает. Она выходит из тонированной черной машины, а следом за ней идет высокий угрюмый мужчина лет тридцати пяти, в строгом дорогом костюме и в очках с тонкой золотой оправой. Его волосы отливают сединой, но это ничуть его не портит. А даже наоборот, придает некую статусность и серьезность.

Сонги держится чуть поодаль и следует за парой к подъезду. Седжон и ее спутник молчат, но напряжение так и витает в воздухе. Возникает мысль, что это ее жених или муж. Фугу встречал его несколько раз и в лифте, и на парковке, но как-то не придавал значения тому, что они с Седжон могут быть знакомы.

…Он вообще не придавал ей значения.

Фугу входит в просторный холл своего элитного дома и тут же слышит приветствие услужливого консьержа. Отстраненно кивает ему ради приличия, но не более – сейчас у него другая забота, которая уже входит в лифт. Сонги порядком отстал, поэтому переходит на бег и практически влетает в лифт, прежде чем двери успевают закрыться, встречаясь нос к носу с Лим Седжон.

Мужчина в сером костюме его игнорирует, даже не отрывает взгляда от своего мобильника. Видимо, там дела поинтереснее, чем запыхавшийся парень, живущий этажом выше.

Сонги нажимает нужную кнопку и поднимает взгляд, встречаясь с серыми, как сталь, глазами Седжон. Есть в них что-то такое, что Фугу тревожит и манит одновременно. Хочется сразу задать кучу вопросов, которые роятся в голове, но он молча смотрит в черные зрачки соседки. Она тоже молчит, а на лице ни единой эмоции: то ли она удивлена встретить сейчас Сонги, то ли благодарна тому, что не осталась наедине с этим мужчиной.

Все трое едут молча. Фугу буквально кожей ощущает то напряжение, которое царит между мужчиной и Седжон, – это его еще больше будоражит. Он с любопытством рассматривает незнакомца, который всю поездку смотрит лишь в телефон и выглядит как крупная шишка в какой-то компании.

Лифт останавливается, и мужчина молча выходит. Седжон следует за ним, бросая мимолетный взгляд на Сонги. Что она в него пыталась вложить, для Фугу загадка. Двери закрываются, и он остается в полном одиночестве.

«Что сейчас, черт возьми, было?» Он стирает невидимый пот со лба и смотрит на свое размытое отражение в глянцевых дверцах.

Может, не стоило пренебрегать общением со своей соседкой Седжон? Возможно, тогда бы Фугу знал чуточку больше о ней и об этом странном мужчине, с которым у Седжон явно натянутые отношения. Если бы не их заварушка с Дохёном из-за Пак Джуын, то Фугу бы и дальше продолжал игнорировать ее. Только все изменилось. Ему теперь жизненно необходимо выяснить, что на самом деле не так с Лим Седжон и какой ей прок от общения с Дэном.

Фугу заходит в квартиру и сразу же чувствует аромат еды, которую приготовила домработница. Родителей, как и всегда, дома нет: отец до ночи сидит в адвокатской конторе, а мать, наверное, пропадает в очередном клубе для жен привилегированных людей Сеула.

До младшего сына родителям и дела нет. Учится себе, продолжает адвокатскую династию, как его отец и три старших брата, ну и славно. Главное, что больше не влезает в дворовые разборки, как раньше. Мин Донгу поклялся, что больше не будет отмывать имя сына и его никудышного дружка Дохёна. Фугу тогда и сам понял, что влип по-крупному. Благо отец не последний человек в судебном деле.

– Аджума[2], – обращается к домработнице Сонги, как только та выходит в прихожую встретить молодого хозяина. – Вы, случайно, не знаете, кто живет на пятнадцатом этаже?

Женщина кланяется, принимая из его рук пальто, и подает домашние тапочки.

– Вроде весь этаж принадлежит молодому предпринимателю и его семье. – Она убирает уличную обувь с прохода и следует за Сонги вглубь квартиры. – Фамилию что-то не припомню, но могу узнать, если вам нужно. С их домработницей мы часто видимся в супермаркете.

– Лучше узнайте, чем он занимается. – Сонги проходит в столовую и садится за длинный обеденный стол. Аджума без лишних слов тут же начинает накрывать ужин. – Да и вообще, все, что можете, то и узнайте про него.

– Хорошо, господин, – услужливо соглашается она и ставит перед ним приборы. – Могу я поинтересоваться, зачем вам это?

Фугу внимательно наблюдает за тем, как служанка расставляет тарелки с едой. Несмотря на то что она является для него посторонним человеком, она всегда рядом, в отличие от его настоящей семьи. Поэтому Сонги честно признается:

– Там живет девушка из моего универа. Хотел узнать про нее побольше.

– Неужели молодой господин влюбился? – улыбается она, выставляя закуски перед ним.

С Сонги у них хорошие отношения. Он вырос на ее глазах, поэтому старушка не боится сказать лишнего.

– Почему сразу влюбился? – бормочет тот, набивая рот горячим рисом. – Я для друга интересуюсь.

Наглая ложь. Свое любопытство он удовлетворить хочет, и Дохён тут ни при чем.

– Как скажете, господин Сонги. – Она ведет себя как типичная тетушка, которая раскусила племянника. – Постараюсь разузнать для вас все, что смогу.

* * *

Дохён бредет по вечерним улицам Сеула. Специально вышел на несколько остановок раньше, чтобы проветриться и подумать. Подумать над тем, что он творит с собственной жизнью, зачем прожигает ее попусту. Мог ведь и дальше гнуть свою линию, наплевать на родителей, оборвать с ними связи и следовать за мечтой, невзирая на трудности. Но это выше его сил – Дохён любит свою семью.

Как бы он ни был зол на весь мир, как бы отчаянно ни желал показать всем, чего он стоит, все равно не сможет переступить через родных. Дал обещание и держит его. Больно лишь оттого, что никто в него не верит.

…Он сам в себя не верит.

Кофейня, в которой работает Дэн, остается позади. Рабочий день уже подходит к концу, и его сменщицы сейчас убирают пустующие столики. Всего пара человек сидит в заведении: пришли с компьютерами, чтобы поработать в спокойной обстановке и насладиться бодрящими напитками.

Каким порой жалким Дэн себя ни ощущает, у него множество талантов, которые он сам в себе никогда не признает. Один из них – кофе.

Дохён его до жути ненавидит: не любит эту молочную пенку, этот терпкий стойкий запах кофейных зерен, эту горечь и кислинку в самом напитке. Не понимает, как люди могут находить кофе вкусным. Сам он к нему равнодушен – предпочитает чай. Может, именно по этой причине ему удается так виртуозно вырисовывать сердечки на молочной пенке?

Рыжая девушка в кофейне замечает Дохёна и машет ему рукой – узнала коллегу. Дэн приветливо машет в ответ, но не заходит внутрь. Еще со школы подрабатывает тут, но не потому, что нуждается в деньгах, а потому, что это отвлекает его от проблем в жизни. На этой неделе у него тоже две смены.

Время идет, одни проблемы сменяются другими, но неизменным остается лишь одно – умиротворение, которое Дэн получает во время приготовления капучино или латте. Такие изысканные сердечки и цветочки на пенке в Сеуле нужно еще поискать.

Почти каждый день он проходит мимо книжного, но никогда не заглядывает – не любит читать. Но решает, что раз он все же встал на «путь исправления», то и этим элементом пренебрегать не стоит.

Взгляд тут же падает на стойку «Бестселлеры», и Дэн берет с нее книгу, обложка которой кажется ему очень знакомой. Тянется в карман за телефоном и ищет на странице Пак Джуын нужную фотографию. Бинго! Тот самый переплет, что изящно лежит на бледных коленях девушки. Теперь-то у Дохёна с ней точно найдется хотя бы одна тема для обсуждения, каким бы скучным ни оказалось это чтиво.

Читать аннотацию он даже не думает – сразу идет на кассу и ждет, когда девушка за прилавком назовет цену этой бесценной классики.

– Джордж Оруэлл. – Она зачем-то озвучивает имя автора. – Решили тоже поддаться всеобщему помешательству?

– А что, нынче она в тренде? – Дэн игриво облокачивается о прилавок и заглядывает в лицо девушки. – Интересная?

Пофлиртовать он никогда не против.

– Хорошая. – Она пробивает покупку и не смотрит на Дохёна. Явно смущена его заигрываниями. – Сейчас она опять на пике популярности, но многие покупают ее лишь для галочки. Но это сугубо мое мнение, – уточняет она, поднимая взгляд. – С вас десять тысяч вон.

Дохён на автомате прикладывает карту к терминалу и берет из рук девушки покупку.

– Как думаете, она мне понравится?

– Смотря для чего вы ее покупаете, – улыбается она. – Ради того, чтобы подумать над провокационными проблемами, которые поднимает автор, или ради моды на литературу, чтобы сфотографироваться с ней для соцсетей?

– Отличный вопрос. – Дохён слегка стучит книгой по прилавку и направляется к выходу. – Всего доброго, – бросает он уже в дверях.

Он и сам не знает, чего ждет от этой истории. Поможет ли она ему сблизиться с Джуын или так он сможет лучше узнать ее как человека?

…Или узнать себя?

В его понимании, если человек что-то явно демонстрирует миру, то он призывает окружающих ему следовать. А значит, верит в собственные убеждения.

Мысль о том, что Джуын могла купить книгу ради той самой фотки в соцсети, даже не возникает в его голове. Он не верит, что такие поверхностные люди могут находиться в его окружении, их ведь легко вычислить. Тем более не верит, что такой может оказаться красотка Пак Джуын, которая посещает киноклуб и постоянно читает книги.

Чонсок, как всегда, сидит, запершись у себя в комнате, а значит, никто не будет отвлекать Дохёна от его нового занятия. Он заходит в свою комнату и скидывает с себя белую куртку, стягивает новую футболку и тянется за привычными домашними вещами. Удобные и черные – все, что нужно Дохёну от одежды.

Не голоден, поэтому тут же плюхается на кровать и раскрывает новенький скрипящий переплет книги «1984». Все еще не имеет понятия о том, что его ждет. С абсолютно пустыми мыслями, ничего не ожидая от прочтения, переворачивает первую страницу и погружается в культовую антиутопию.

Минуты тянутся беспощадно медленно, как и страницы «1984». Сказать, что прочтение дается Дэну с трудом, – ничего не сказать. Как такое вообще кто-то способен прочитать, а тем более понять? То ли переводчик был бездарностью, то ли сам Дохён недостаточно эрудирован, чтобы вкусить всю глубину произведения. То ли сам автор из кожи вон лез, чтобы показать все свое мастерство писательского дела. Не понятно, в чем именно дело, но совокупность всех этих предположений портит впечатление от книги. На часах уже перевалило за полночь, а все, что Дохён понял из прочитанного: свобода позволяет сказать, что дважды два – четыре.

Утверждение, с которым спорить очень трудно.

Он смотрит на электронные часы на прикроватной тумбочке и отбрасывает книгу в сторону, бесцеремонно загибая край страницы, чтобы не потерять то место, где остановился. Как будто планирует вернуться к книге позже. Ползет к краю кровати и тянется к джинсам, которые валяются на полу. Достает из заднего кармана мобильник и возвращается на прежнее место.

Весь день не заглядывал в соцсети и даже не знает, как там поживает его принцесса. Пила ли она сегодня свою любимую матчу?

Пила – об этом говорит история, выложенная шесть часов назад из какой-то кафешки. Верные подружки, естественно, отмечены на фото. Только одной не хватает – Лим Седжон сегодня матчу не испробовала. А может, просто ушла раньше? Ведь улетела после лекции по высшей математике как ошпаренная.

Он еще какое-то время рассматривает фотографию девушек. Прекрасны как всегда, а краше всех Пак Джуын. Еще раз убеждается, что эта пчелка стоит всех усилий, которые он собирается приложить для ее завоевания. А ведь она еще даже не догадывается о его планах на свой счет. Или догадывается? Могла ли Седжон проболтаться подруге или сохранила этот маленький секрет?

Дохён делает скриншот фото, и телефон летит вслед за книгой, а Дэн трет руками глаза. Устал.

…То ли от долгого чтения, то ли от жизни.

Слышит, как Чонсок гремит кастрюлями на кухне – закончил свои секретные дела и проголодался. Это уже классика его распорядка дня, и Дэн этому не удивлен. Наоборот, спешит составить соседу компанию и перекусить перед сном.

6. Скелеты в шкафу

Вторники хуже понедельников – Сонги в этом убежден. И даже не потому, что он вчера пил: двух пинт пива маловато, чтобы Фугу чувствовал похмелье. По вторникам ему нужно ехать к первой паре. Да и препод тоже не промах – знакомый отца, поэтому питает особую любовь к своему дерзкому студенту Мин Сонги.

Радует лишь то, что пары начинаются уже после того, как заканчиваются пробки на дорогах, а значит, не придется спускаться в вонючее метро.

Фугу стоит в лифте и гипнотизирует табло с нумерацией этажей. Противный писк оповещает о преждевременной остановке и приводит в чувства. Двери открываются, а по ту сторону уже стоит знакомая соседка с каштановыми волосами, которые сегодня убраны в низкий хвост. Лишь пара передних прядей выбивается из прически, обрамляя фарфоровое лицо.

Седжон не замечает его – даже взгляда не поднимает. Видит посторонний силуэт и кивает в знак приветствия. Заходит внутрь и поворачивается спиной – полностью погружена в свои мысли, как и Сонги пару секунд назад.

Он думал, что этот день будет безнадежно испорчен ранним подъемом, но, похоже, правду говорят: кто рано встает, тому выпадает случай сблизиться с Лим Седжон. Колеблясь всего мгновение, он задает волнующий его вопрос:

– Это был твой жених? – Голос немного хрипит, отчего Седжон вздрагивает и оборачивается, вопросительно глядя на наглого парня с верхнего этажа. – Ну, вчера в лифте, – поясняет Фугу.

Убедившись, что незнакомец вовсе не незнакомец, а всего лишь Мин Сонги, студент юридического факультета, она отводит взгляд и шумно выдыхает:

– Нет, это мой старший брат.

Фугу пока не знает, удовлетворяет ли его эта информация или нет.

– У вас натянутые отношения? – Лезет не в свое дело, но терять ему нечего.

У них с Седжон и так никогда не было дружбы.

– Как и у любых брата с сестрой, – не дает внятного ответа она.

Да и с чего бы ей изливать душу перед первым встречным.

– У меня с братьями хорошие отношения, – пожимает плечами Сонги, говоря чистую правду.

Он со старшими действительно в хороших отношениях. Это с отцом у него бывают терки, но не с братьями. Возможно, это из-за того, что они живут с ними раздельно, а глава семейства мозолит глаза каждый день. Мин Донгу неплохой человек, но они с матерью не особо интересуются жизнью своего младшего сына. Всегда были больше заняты воспитанием старших, поэтому Фугу сам себя воспитал.

Он был сложным подростком и часто убегал из дома. Этот период совпал с началом его дружбы с Дохёном. Именно у него дома Фугу укрывался после очередной ссоры с отцом. Сонги ни в чем не нуждался, просто ему тяжело давался переходный возраст.

– Повезло. – Седжон снова вздыхает с досадой и больше ничего не говорит.

Лифт останавливается, и она выходит на первом этаже, не едет вниз на парковку. Сонги почему-то уверен, что в такую «рань» Седжон может направляться только в одно место – университет. Почему она тогда не спускается на цокольный этаж за своей машиной?

Сам не знает, что им движет, но Сонги зачем-то следует за ней.

Седжон выходит на улицу и идет к автобусной остановке. Безразлично садится на грязную скамейку в своих дорогих шортах и прислоняется спиной к пыльной стене, обклеенной рекламой дешевых забегаловок и недавно открывшихся косметологических клиник. Фугу чувствует себя точно в саванне. Он словно наблюдает за диким животным в естественной среде обитания. Хотя о какой естественности может идти речь, если Лим Седжон сидит и ждет автобус на заплеванной лавочке?

Он не спеша подходит и садится рядом. Понятия не имеет, зачем это делает, но возможность упускать не хочется. А хочется залезть к Седжон в душу и вызнать все ее секреты. Он не понимает, почему эта девчонка не идет в гараж и почему ее не подвозит водитель, как это иногда бывает. Да, может, они и не водят дружбу, но кто на какой тачке разъезжает в их доме, знает каждый.

– Что тебе нужно? – Седжон надменно закрывает глаза и прислоняется головой к стене остановки.

Фугу не ожидал, что она снизойдет первой завести с ним разговор. Даже как будто немного польщен.

– Почему ты думаешь, что мне что-то нужно? – Он удивляется ее проницательности.

– Ты не ездишь на автобусе. – Седжон говорит так, словно знает его как облупленного.

– Ты тоже.

Фугу за словом в карман не лезет – стреляет без колебаний.

– С этого дня – езжу, – как ни в чем не бывало отвечает она и закидывает ногу на ногу.

Старается казаться расслабленной и непринужденной, но Сонги чувствует, как скована каждая мышца в ее теле.

– Я могу подвезти, – зачем-то предлагает он, хотя уже знает, что она откажется.

– Не стоит. – Ожидаемо. – Я сама в состоянии добраться до универа.

Фугу еле сдерживается, чтобы не фыркнуть. Не то чтобы он не верил в способности этой барышни, но слабо может себе представить ее брендовый пиджак в транспорте для простых смертных.

…Кажется, это «Селин»[3].

– Ты хоть раз ездила на автобусе? – ухмыляется он.

– Представь себе. – Ее тон решительный, не дающий даже повода усомниться.

И Фугу больше не спорит. Молча сидит, упираясь локтями в широко расставленные колени, и не знает, что еще добавить. Слишком давить не хочется, а покопаться в чужом грязном белье – очень даже. Тем более когда выпадет еще такая возможность?

От неловкого молчания спасает подъезжающий автобус. Седжон слышит его приближение и резко встает, отряхивая зеленые клетчатые шорты. Пропускает вперед пожилую пару и заходит следом.

Фугу внимательно наблюдает со своего места за каждым действием Седжон: вот она поднимается по ступенькам, отдает водителю наличку и проходит вглубь салона. Автобус стоит, словно ждет именно Сонги, а тот колеблется. Неведомый внутренний голос говорит ему, что нужно следовать за Седжон. Но разум кричит одуматься и вернуться на парковку за своим «Ягуаром».

Сонги мысленно считает до пяти в надежде, что автобус уедет раньше и он со спокойной совестью не будет больше доставать Седжон своим присутствием.

…Четыре, пять…

Он срывается с места и буквально залетает в автобус в последний момент, ловя на себе недовольный взгляд водителя. Платит за проезд и пробирается в конец салона, где Лим Седжон уже сидит, прислонившись виском к окну. Она смотрится в этом старом автобусе так чужеродно, словно новенький стул, безжалостно выставленный на помойку.

Седжон прикрыла веки, будто собиралась задремать. А может, ей просто не хочется смотреть на пассажиров и на серый пейзаж за окном. Но Фугу без разрешения плюхается рядом с ней, вынуждая приоткрыть один глаз.

– Зачем ты пошел за мной? – недоумевает она, отстраняясь от окна и внимательно всматриваясь в его лицо.

– Я еду в универ, – пожимает плечами Фугу.

Она одаривает его легким пренебрежением, которое читается в ее свинцовых радужках, и снова прислоняется к холодному стеклу.

– Почему на автобусе? – Она больше не смотрит на него. – Ты предлагал подвезти меня, значит, у тебя есть машина. – Это несложный вывод, тем более она не раз видела его на парковке рядом с черным «Ягуаром».

– У тебя тоже есть машина, – возражает он. – Но мы оба здесь.

– Я забочусь об окружающей среде, – ухмыляется Седжон.

…Самой смешно от этой лжи.

– Ага, а сколько животных умерло ради твоей сумочки? – Фугу косится на дорогущую сумку, очевидно из натуральной кожи, которая аккуратно покоится на ее коленях.

– Ты не поймешь, – бросает она и отворачивается, обнимая себя руками.

– А ты попробуй объяснить.

Он всегда был настойчивым. Иногда даже настойчивее Дохёна.

Он пристально ведет взглядом по ее умиротворенному лицу, не зная, что внутри Седжон трещат тектонические плиты.

Впервые Фугу может так близко рассмотреть ее: гладкая жемчужная кожа, легкий румянец на лице, который еще не успел исчезнуть после утренней прохлады, пока Седжон ждала автобус. Персиковые губы покрыты прозрачным блеском. Убранные назад волосы открывают вид на ровную линию подбородка, а черные ресницы трепещут и резко распахиваются.

…Фугу пойман с поличным. Как же стыдно.

Седжон смотрит прямо в его карие глаза. Ни капли не смущена, а может, просто хорошо научилась скрывать свои чувства. Легкий холодок неловкости пробегает по спине Сонги, хотя прежде он был уверен, что уже утратил эту способность. Не знает, что сказать, как объяснить свое бесцеремонное поведение и неизвестно чем вызванный интерес.

– Что означает твоя татуировка? – Седжон переводит взгляд с растерянных глаз Фугу на его шею, откуда из-под футболки хорошо видна голова китайского дракона.

Неловкость как рукой снимает – это приводит его в чувства. Фугу явно не ожидал услышать такой вопрос, тем более сейчас и тем более от своей соседки с пятнадцатого этажа. Его часто спрашивают о значении дракона на шее. Но объяснить значение вещей, смысл которых ты сам до конца не понимаешь, практически невозможно.

…Это нужно почувствовать.

Непокорность и нежелание примиряться с установками семьи и общества. Способность пробить любые стены, которые только могут возникнуть на его пути. Дикое желание добиться чего-то большего.

…Верность.

Пожалуй, это то, что изначально Сонги вкладывал в черный рисунок, что начинается от середины шеи и заканчивается на ключицах и плече, частично скрытый под одеждой. Но Фугу не собирается заниматься пустыми объяснениями.

…Это личное.

– Она означает: «Не суй свой нос в чужие дела», – брызжет ядом и не стесняется, ведь это и правда не ее дело.

Такой резкостью Седжон и не удивлена вовсе. Ей этого ответа достаточно, чтобы все понять без лишних объяснений – это точно личное. У нее тоже есть кое-что, о чем бы она не хотела рассказывать всем на свете. Люди имеют право на скелеты в шкафу – она это уважает. Снова отводит взгляд в сторону, но больше не притворяется спящей.

– Глубоко, – немного с сарказмом произносит Седжон. – Мне нравится. Надо тоже такую сделать. Как думаешь, тоже на шее? – Она очерчивает двумя пальцами границу воротника. – Или на бедре? Будет более соблазнительно. Где лучше? – Спрашивает абсолютно серьезно, проводя длинными красными ногтями по бедру, чуть приподнимая край шортов. Но делает это явно с насмешкой.

– Дракон тебе не подойдет. – Фугу игнорирует этот излишне театральный жест, глядя Седжон прямо в глаза.

Они еще недостаточно хорошо знакомы, чтобы он мог предложить ей альтернативу. Да и если бы Седжон спросила его совета, то он бы сказал, что ей вообще не стоит пачкать свою кожу чернилами.

А дракон – это что-то личное. Что-то, что связывает лишь Фугу и Дэна.

…Что-то, что с ними навсегда.

* * *

Худшее времяпровождение для вечера пятницы придумать сложно. А судя по всему, это ждет Дохёна до конца семестра – занятия с Лим Седжон четыре раза в неделю. Сколько уже их прошло – пять или шесть? Он сбился со счета, да и не пытается его вести. Каждые полтора часа наедине с Седжон кажутся сущим адом.

Нет, она не противна ему внешне – Седжон ему непонятна, и от этого Дэн бесится еще сильнее. Он проводит с ней почти каждый вечер после занятий, кроме среды. Даже на выходных она умудряется влезть в его спокойную жизнь.

Дэн раздражен, но забывает, что именно от него исходила инициатива их общения. Без Седжон ему не заинтересовать Пак Джуын. У них даже совместных занятий нет, чтобы он мог попасться Джу на глаза. Дэн мог бы завалиться в киноклуб и там привлечь ее внимание, но она больше его не посещает. И плевать, что в кинематографе он не разбирается.

Всю неделю он пытается прочитать и понять проклятую книжку Оруэлла: все лишь бы были общие темы для беседы с Джуын. Чем больше он читает, тем глубже и интереснее ему кажется сама девушка. Ему почему-то думается, что она в жизни именно такая, как одна из героинь книги – Джулия: смелая, бойкая и страстная. Готовая отстаивать свои интересы, невзирая на общество, желающая глобальных перемен, а перемены всегда начинаются с тебя самого. Именно такой образ рисуется под золотой челкой Дохёна, а хрупкость и нежность Джуын делают эту картинку еще более яркой, а саму девушку – более ценной.

…Более желанной.

Так странно, что можно влюбиться в человека без всякого общения.

Как будто даже неправильно. Но Дохёна это не волнует, ведь его главная цель достигнута: он больше не думает о музыке.

Большие надежды возлагает Дэн на их общение с Джуын. Готов читать ради нее заумные книжки и смотреть андеграундные фильмы, которые обычно обсуждают в киноклубе, что посещает Ынгук. Ходить по выставкам и на свидания. Только бы все его мысли были далеко от того, что разъедает и гложет изнутри.

Лим Седжон внимательно проверяет то, что успел решить Дохён по теме их прошлого занятия. Каждый раз дает ему кучу примеров, половину из которых он понятия не имеет как решать. У него вообще есть ощущение, что они это еще не проходили. Сейчас она проверит и начнет говорить, какой он остолоп, что не может запомнить элементарные вещи. Если в высшей математике есть вообще что-то элементарное.

– Думала, что будет хуже. – Седжон возвращает тетрадь со своими исправлениями Дохёну. – Прогресс налицо.

– Это ты меня сейчас типа похвалила? – не верит он, разглядывая безжалостные исправления в своих решениях.

– Ну, типа того. – Седжон пародирует его безграмотную манеру общения.

Она теперь всегда так делает.

– Ни фига себе! – Он не может сдержать восторга, что аж все цензурные слова из головы вылетели. Довольно швыряет тетрадь на стол и откидывается на спинку сиденья, сцепляя пальцы на затылке: – Да я гений! – Эта мелочь приносит ему больше радости, чем следовало ожидать.

Похоже, извилины Дохёна не настолько сильно атрофировались, как он думал. Если так и дальше пойдет, то он сдаст экзамен в два счета – если, конечно, не будет лениться и начнет уделять чуть больше времени учебе. Пока что мотивации у него не очень много, но такими темпами она может и появиться.

– Угомонись, гений, – спешит умерить его пыл Седжон, собирая свои вещи со стола. – Тебе еще работать и работать, так что не расслабляйся.

– Ой, да брось! – Дэн садится ровно и еще раз берет тетрадь в руки, чтобы удостовериться в правильности ответов. – Профессор Хан точно подавится своими лекциями, когда я сдам его хренов экзамен.

На это Седжон лишь молча качает головой, убирая планшет в сумку. Ей не нужно озвучивать свои мысли. Она уверена, что Дэн безнадежен, и этого для нее достаточно.

Дохён достает из кармана джинсов небрежно свернутые купюры и расправляет их, прежде чем расплатиться. Седжон принимает смятые бумажки и убирает их в свою новенькую сумку. Каждый раз она приходит в новой одежде и с разными аксессуарами. Но ни разу Дэн еще не видел ее в том берете, что понравился Седжон в магазине, когда они вместе выбирали для него ботинки.

Сегодня они заканчивают чуть позже, чем обычно. Как и обещано, Лим Седжон компенсирует пропавшее в понедельник занятие. Оба молча выходят из аудитории и идут по опустевшему коридору университета. Только где-то вдалеке слышится шум машины для мытья полов. Все уже разошлись: остались лишь зубрилки в библиотеке да парочка дотошных преподавателей в пустых кабинетах.

– Завтра все в силе? – Дэн прерывает воцарившееся между ними молчание, и хриплый голос эхом разносится по длинному коридору.

– Да, в восемь вечера начнут собираться гости. – Тонкий стук ее каблуков отражается от голых стен, создавая иллюзию звона колокольчиков. Жутковато. – Слишком рано приезжать не нужно, но и последним являться не стоит.

– Я понял.

– И да, наденешь бежевую рубашку, брюки и пальто, которые мы купили. – Она акцентирует на этом внимание, так как знает, что Дэну доверия нет.

– Я уже догадывался, что ты так скажешь, – щурится он, гордясь своей проницательностью, но пока только лишь в отношении собственной безалаберности.

– Тогда ты уже, наверное, догадался, что их нужно хорошенько отпарить? – Седжон искоса посматривает на него, наблюдая за реакцией, которая и так ей очевидна: он не догадывается.

– Ой, давай вот без этого. – Дохён и не думал что-то делать с новыми вещами. Он даже из пакетов их еще не достал, кроме тех, что уже успел пару раз надеть на этой неделе. – Я не младенец.

– Да, ты не младенец, потому что все потребности младенца удовлетворяет мать. Ты – беспомощный парень. Слишком взрослый, чтобы мамочка вытирала его сопли, но слишком молодой, чтобы это делала жена. – Красноречия Седжон не занимать.

– Все будет пучком, – раздраженно закатывает глаза он.

Пытается успокоить то ли ее, то ли себя.

– Не поверю, пока не увижу. – Она не доверяет ему, что неудивительно.

Сама тянется к входной двери – не хочет ждать от Дэна широких джентльменских жестов. Пусть он там плетется сзади, пытаясь усмирить свой горящий от ее слов зад.

Парковка заметно опустела, но Седжон все равно направляется не туда. Уже неделю она ездит на общественном транспорте и, кажется, начинает понемногу привыкать. Где бы она еще могла узнать, что одевается как распутная девка и выглядит как бледная поганка? К злющим старухам в автобусах у нее уже почти выработался иммунитет.

Седжон бросает небрежное «до завтра» и идет к остановке, в противоположную сторону от парковки. В первый раз Дохён видит, чтобы никто не ждал ее у входа: ни водитель, ни подруги. Седжон вполне может позволить себе такси, если закончился бензин в вишневом «Хёндае».

На улице уже темно и светят фонари, да и задержались они по его вине. Дэн решает, что стоит убедиться в том, что Седжон не придется убегать от шпаны на своих шпильках. Потому что сейчас она выглядит как отличная пестрая мишень для карманников, а может, и кого-то похуже.

Дохёну не нравится Седжон, по крайней мере, в сексуальном плане. И каким бы мужланом она его ни считала, Дохён все равно хочет убедиться, что с ней ничего не случится. Поэтому он уже спешит следом, прибавляя шаг.

– Ты разве не домой? – неловко спрашивает он. Вдруг ее уже ждет парень или жених?

– Домой, а к чему вопрос? – непонимающе оборачивается она, но не останавливается.

– Тогда почему ты идешь на остановку? Тебя разве никто не встречает? – Он решает спросить в лоб, чтобы просто удостовериться.

– Сегодня никто. Я подожду автобус, – безразлично пожимает плечами Седжон, словно все нормально. – Не пешком же до Каннама идти, еще и в этом. – Она останавливается и опускает взгляд, выставляя одну ногу вперед и демонстрируя высоту каблука.

Пытается шутить, а значит, точно что-то нечисто.

– Я могу подвезти, – неожиданно для себя предлагает Дохён. – Но ты вряд ли сядешь на мотоцикл. – Это точно.

– Сомневаешься во мне? – Она с вызовом смотрит в глаза Дэна.

Чувствует, что он ее недооценивает.

– Ну, ты просто такая… Леди, типа. А леди вряд ли сядет на грязный байк, – чешет затылок Дохён.

Все еще неудобно, что озвучил это.

Неприятное молчание повисает между ними на несколько секунд. Настолько неловкое, что Дэн решает, что Седжон его не расслышала:

– Так что, подвезти? Второй раз предлагать не буду.

– Давай, – равнодушно дергает плечами Седжон и без лишних слов направляется в сторону парковки.

Они идут рядом: не спеша, но молча. Седжон ни разу в жизни не сидела на настоящем мотоцикле – автоматы в парке развлечений не в счет. Старается сохранять невозмутимость, как и всегда, а сама уже в тысячный раз жалеет, что согласилась на эту авантюру. Не горит особым желанием ехать на байке с Дэном, но добираться самостоятельно вечером до дома ей не хочется еще больше. Невыносимо находиться одной, поэтому и выбирает меньшее из зол. Худшее, что может с ними произойти, – авария. А судя по тому, что Седжон удалось узнать о своем новом напарнике, это маловероятно.

Если все, что она выяснила, действительно является правдой, то Ким Дохён еще со старшей школы заядлый любитель гонок на высокой скорости. Но бросил это дело сразу после выпускного. Причину этого ей узнать не удалось. Хватило того, что она узнала о их с Фугу бандитском прошлом. Была ли она этому удивлена? Нет. Заинтересована – вполне себе. Прежде не доводилось общаться с подобными персонажами.

Да и Сонги с Дохёном не выглядят как отбитые головорезы. Один – сын знаменитого адвоката, продолжатель семейной династии. Второй – сын предпринимателя из Пусана. А как общаться с детками богатых родителей, она знает. Не раз доводилось контактировать с такими индивидами. Они все одинаковые: избалованные, наглые и самодовольные. Даже если сами отрицают это.

Седжон и сама была такой. Врагу не пожелать того, через что пришлось пройти и с чем она живет по сей день. Это бремя лежит на ее хрупких плечах и с каждым прогнившим днем тащит все глубже на эмоциональное дно.

Главная проблема Седжон в том, что она слишком своевольная и дерзкая. Часто успевает сказать раньше, чем обдумать свои слова.

…И каждый раз расплачивается за это.

Правду говорят: что нас не убивает, делает сильнее. Из раза в раз Седжон думает, что больше не выдержит, но все равно живет дальше. И это замкнутый круг. Как только ей кажется, что лимит надежды уже исчерпан, находятся новые силы и новые проблемы, которые соскабливают последние частички ее энергии со стенок отмирающей души.

Это ловушка, из которой никто не может помочь найти выход. Никто, кроме нее самой.

Черная «Ямаха» уже ждет своих пассажиров на опустевшей парковке. Дохён улавливает во взгляде Седжон долю сомнения, но сам не сомневается в собственной решимости ее подвезти.

– Какой адрес? – Он протягивает ей защитный шлем, с интересом приготовившись наблюдать, как она сейчас полезет на своих шпильках на пассажирское сиденье.

– Глупый вопрос, Дохён. – Седжон надевает на голову черный, чуть поцарапанный шлем. Достаточно решительно для того, кто ни разу этого не делал. – Уверена, ты в курсе, что я соседка твоего дружка Сонги.

Дэн ухмыляется и смотрит, как она снимает высокие лодочки и остается босиком на холодном пыльном асфальте. Неловко топчется на цыпочках, чтобы не пачкать пятки, а может, от холода, ведь на дворе уже осень, и по вечерам бывает порядком прохладно.

– Значит, едем в Каннам. – Дохён констатирует очевидное, перекидывая ногу и устраиваясь поудобнее на любимом мотоцикле.

Пока Седжон забирается на заднее сиденье, стараясь не выронить из рук дорогие туфли, Дэн под горло застегивает мотоциклетную куртку и надевает шлем, опуская защитное стекло. Ждет, когда Седжон схватится за него, но ничего не происходит. Она понятия не имеет, куда девать руки, за что держаться и как вообще не вылететь с этого драндулета.

Дэн с шумом выдыхает, но из-за шлема этого не слышно. Поворачивается к Седжон и опускает затвор на ее шлеме. А она еще говорила, что это он безнадежен. Затем берет ее запястье и прижимает к своему животу. Он не видит ее лица, но готов поклясться, что настала очередь Лим Седжон чувствовать себя неловко. Нащупывает вторую руку, в которой Седжон крепко держит туфли, и тянет ее в то же положение, вынуждая прижаться к своей спине всем телом.

Черная «Ямаха» рычит, и вибрация проходит по всему телу Седжон. Дохён заводит мотоцикл и резко срывается с места. Не хочет упускать возможность попонтоваться перед девчонкой, пусть это всего лишь Лим Седжон.

Она чувствует, как мотоцикл наклоняется на виражах. Видит мелькающие огни вечерних улиц Сеула, но все как в тумане. Ей страшно и любопытно одновременно: хочется отпустить руки и почувствовать ту самую свободу, как делают актеры в голливудских фильмах. Но вместе с тем хочется вжаться в спину сидящего впереди Дохёна и не открывать глаза до самого конца.

Все внутри переворачивается от адреналина. Интересно, Дэн тоже каждый раз это чувствует, садясь за руль своего байка, или уже привык? Для него это обычное дело? Что он чувствует сейчас?

Могут ли они чувствовать одно и то же?

Холод обжигает ступни, и Седжон поджимает пальцы на ногах. Придется отпаривать их в горячей ванне, чтобы не заболеть. Но об этом она подумает позже. Сейчас ей хочется отвлечься от всего, что терзает душу и щекочет нервы каждый божий день. Сейчас ей хочется просто раствориться в этой длинной гонке, которая словно не имеет конечной цели.

Дохён тормозит у обочины. До подъезда жилого элитного дома в центре Каннама рукой подать. Седжон наконец расцепляет руки и, прежде чем спрыгнуть с мотоцикла на асфальт, надевает обратно свои проклятые туфли.

– Спасибо, что подвез. – Она снимает тугой шлем и трясет взъерошенными волосами.

Прическа испорчена, и Седжон не нужно зеркало, чтобы понять это. Одной рукой она протягивает шлем Дохёну, а другой пытается пригладить растрепавшиеся каштановые пряди.

– Нет проблем. – Дэн продолжает сидеть на мотоцикле, одной ногой опираясь о землю.

– Не забудь, что завтра в восемь вечеринка, – напоминает она и спешит удалиться, чтобы избежать неловкого прощания.

– Сама не забудь! – кричит ей вслед Дохён, но получает лишь очередной взмах рукой.

Она его услышала, но обернуться не посчитала нужным. Дохён дожидается, когда ее фигурка в белых джинсах скроется за высокими стеклянными дверьми, ведущими в просторный холл ее роскошного дома. Сегодня Дохён кое-что изменил в своем мнении на ее счет: может, Лим Седжон и стерва, но точно не зануда.

7. Не стоит нарушать традицию

Книга Оруэлла обрела новое пристанище – кофейный столик в гостиной, куда рано или поздно попадает все чтиво в этой квартире. Неразгаданные кроссворды, бесплатные газеты из метро, которые магическим образом каждый день материализуются у них дома, и счета за коммунальные услуги. Теперь и «1984» занимает свое почетное место на этом кладбище макулатуры.

Давно Дохён не читал книги, точнее, давно их не дочитывал. Где-то в средней школе он ненадолго увлекся изучением истории Кореи, но это было настолько давно, что уже и неправда. Сейчас бы он тоже не стал читать, но ведь ему так хочется блеснуть эрудицией перед Джуын. Оруэлла он не особо понимает, зато теперь есть прекрасная возможность найти общую тему для беседы.

…Интересно, дочитает ли вообще?

До назначенного времени еще целых два часа, и Дэн проводит их с пользой: в очередной раз штудирует социальные сети королев университетского улья. Со Миён уже с самого утра получает поздравления и спешит поделиться этим со своими подписчиками. Конечно же, поздравления не обходятся без забавных старых фотографий именинницы в историях Джуын и Ханны. Девушки «радуют» подругу потрясающими снимками, за которые, Дохён уверен, Миён ужасно стыдно.

Всю историю их дружбы пересказали.

Именно благодаря этому Дохён узнал, что Миён очень талантливая. Ведь все желают ей больших успехов в многочисленных хобби, которыми она занимается – от лепки до танцев. И о том, что она веселая и позитивная. Об этом кричат все те снимки из парка аттракционов, которые люди держат на последней странице семейного фотоальбома.

У Седжон оказалось самое скромное поздравление: она выложила лишь одну совместную фотографию с Миён, где именинница получилась намного лучше, чем Седжон.

Чонсок ушел куда-то еще с самого утра и до сих пор не вернулся. Такое с ним бывает редко, он домосед по натуре. Но когда все же случается, то Дэн нарадоваться не может, что вся квартира предоставлена только ему. Поэтому и старается провести этот день как можно продуктивнее – лежа на диване в гостиной с телефоном в руках.

Каждый его выходной очень продуктивный.

Времени еще целый вагон, и Дэн даже не думает начинать собираться. Обещание отпарить вещи вообще вылетело из его головы. Влетает обратно лишь тогда, когда ровно в шесть часов вечера на пороге их с Чонсоком квартиры появляется Лим Седжон при всем параде. Но желание только одно – захлопнуть перед ее лицом дверь и не пускать на порог.

– Мы разве не в клубе должны были встретиться? – выгибает одну бровь Дэн и оценивающе смотрит на пыльно-розовое платье до колен, в котором пришла Седжон.

Впервые видит ее в юбке вместо привычных шортов или узких джинсов.

– А разве ты не должен был быть одет с иголочки? – Она пытается пройти в квартиру, но Дохён преграждает дорогу рукой.

– Обещал, значит, буду. – Он старается задержать Седжон хотя бы на пару минут, словно за это время его проблема рассосется сама собой.

– И не сомневаюсь. – Она бесцеремонно убирает его руку и заходит, скидывая туфли у порога. Не такая скромная, как в прошлый раз. – А где Чонсок? – Седжон осматривает пустую пачку чипсов и немытые тарелки на диване.

– Без понятия, – недовольно бухтит себе под нос Дэн, закрывая за гостьей входную дверь. – Он мне о своих делах не докладывает.

– Жаль. – В ее голосе явно слышится досада.

Седжон проходит мимо гостиной прямо в комнату Дохёна, а тот плетется следом. Уже предвкушает, какой вынос мозга его ждет.

– Быстро же ты с ним подружилась. – Он опирается плечом о косяк и наблюдает, как Седжон ворчит, доставая из пакетов мятые вещи. – Десяти минут хватило. Или сколько вы там хихикали, пока я прибирался?

– Когда люди на одной волне, им не нужно много времени, чтобы наладить общение. – Она на Дохёна даже не смотрит. Лишь качает головой, разглядывая измятое пальто. Явно разочарована, но ничего не говорит. – Где отпариватель?

Дохён чувствует: что-то тут нечисто. Червячок сомнения грызет его изнутри, но Дэн не понимает этих намеков.

– В шкафу, – кивает он в сторону зеркальных дверей, а сам с места не двигается. – Со мной ты за две недели не смогла подружиться.

Она уже вовсю гремит вешалками в поисках хоть чего-нибудь, что сможет привести вещи в подобающий вид. И с облегчением выдыхает, находя в самой глубине желанный отпариватель. Стоит с ним в руках, а глазами ищет розетку. И тут же срывается с места, как только Дэн кивает головой в нужную сторону.

– С тобой мы не друзья. Я твой репетитор. Забыл уже? – Она развешивает новенькое пальто на двери и расправляет складки – бесполезно.

– Про восемьдесят тысяч вон в час я не забыл. Но мы и помимо этого достаточно времени проводим вместе, а ты мне даже ни разу не улыбнулась. С Чонсоком вы так хохотали на всю квартиру, как старые знакомые. – Дэн дуется, словно в глубине души это его задевает.

На мгновение Седжон отрывается от своего занятия и переводит взгляд на Дохёна. Сегодня на ней макияжа больше, чем обычно. Явно приложила к сборам больше усилий, чем он. Она может надевать платья, укладывать волосы и рисовать стрелки до самого Китая, но что-то всегда останется неизменным: бесцветный усталый взгляд, которым она каждый раз одаривает Дохёна, словно он – самое главное разочарование в ее жизни.

– Не принимай на свой счет. – Если это слова утешения, то Дэн в них не нуждается.

– Ага, знаю-знаю, «дело не в тебе», – наигранно показывает в воздухе кавычки он. – Вы все так говорите.

– Иди лучше прими душ, раз на большее ты не способен. – Она поднимает с пола готовый к работе отпариватель и принимается «заглаживать» Дохёновы изъяны.

Дэн фыркает, но соглашается. И так собирался помыться, без чужих напоминаний. Он отстраняется от дверного косяка и устало плетется к открытому шкафу за чистой одеждой. Вечер еще толком не начался, а Седжон уже так искусно успела его испортить. У нее надменность словно в коде ДНК прописана.

* * *

Удивительно, как пара удачно подобранных классических вещей может преобразить неопрятного любителя байков и рока в настоящего аристократа. Дохён даже сам думает, что сейчас он больше похож на сына знаменитого адвоката, чем Мин Сонги. Все такое светлое, новое и идеально выглаженное – необычно. В своих бежевых брюках со стрелками Дэн даже не знает, как сесть, чтобы не испортить труд Лим Седжон.

Стоит отдать ей должное: превратила его в другого человека, пусть и лишь внешне.

Красивая обертка – все что требуется. А еще говорят, что только мужчины любят глазами.

…Дохён бы поспорил.

Волосы больше не закрывают лоб, а лежат на четкий косой пробор, открывая медовое лицо. Красивый – вот что промелькнуло в голове Седжон еще тогда, в торговом центре, когда Дэн скинул с себя черную броню из мятой кожи и грубых линий. Кажется, что ему все идет: и байкерская куртка, и классическое пальто. Теперь Седжон в этом абсолютно уверена.

Она поправляет его накрахмаленный воротник рубашки цвета яичной скорлупы, а мысленно надеется, чтобы Дохён не пролил на себя красное вино или еще что похуже. Сосредоточенно помогает надеть пальто, смахивая с плеч едва заметные пылинки, а Дохён крутится перед зеркалом как ужаленный – похоже, волнуется.

Его ведь и правда ужалила одна пчела, а сама даже еще не подозревает об этом.

Как бы Дохён ни старался скрыть, но он волнуется, и это заметно. К его недовольству – всем и вся – Седжон уже привыкла. А вот то, что его не заткнуть, – явный звоночек, что с ним творится что-то неведомое. Возможно, он сам этого еще не понимает.

Расспрашивает обо всем, что только в голову приходит: любимый цвет Джуын, любимая еда, какую музыку слушает и во сколько спать ложится. Седжон с ходу даже про себя такие вещи рассказать не сможет.

Уже сил нет в двадцатый раз объяснять Дохёну, что если она все сама ему расскажет, то тогда им будет не о чем говорить с Джуын. Это начинает порядком раздражать.

Неужели он и правда умудрился влюбиться в нее?

До восьми еще целый час, а ехать до клуба не так уж и долго. Поэтому Дохён искренне возмущен таким ранним выходом из дома. А сам даже не вспоминает о том, что на день рождения принято дарить подарки. Слишком занят мечтами о заветной красотке.

Сегодня очень важный день – Дохён не должен облажаться.

– Что ты ей подаришь? – Спустившись на улицу, Дэн удивляется, не увидев вишневый «Хёндай».

Седжон уверенным шагом направляется куда-то вглубь шумной улицы. Высокие каблуки привычно позвякивают при соприкосновении с асфальтом, создавая медитативный перезвон, смешивающийся с грохотом автомобилей и разговорами прохожих. Словно тихий метроном, позволяющий музыканту не потеряться в какофонии звуков.

…Не сбиться с ритма.

– Уже утром подарила. – Конечно же, она не стала дожидаться вечера, чтобы порадовать Миён. – Танцевальную обувь. Ее старые кроссовки для практики совсем износились.

– Обувь? – Дэн удивлен странным выбором. – И ты считаешь, что это хороший подарок? Она сама не может купить себе кроссовки?

Со Миён не выглядит как нуждающаяся в чем-то. Балетки-то она точно в состоянии себе купить. Или нет?

– Ничего ты не понимаешь. – Седжон не хочет слушать этот бред от человека, у которого не хватило ума купить даже букет цветов ради приличия. – Это не просто кроссовки. Это дорогой подарок, который будет приносить ей не только пользу и удовольствие, но и напоминать обо мне. Есть ценности, которые намного важнее напускного пафоса для хвастовства перед ноунеймами в интернете.

Он не ожидал услышать от нее таких слов. Ляпнул не подумав, а ведь мог бы и задуматься для разнообразия. По себе знает, каково это – иметь страсть к искусству. Танцы – это тоже искусство, как и музыка. И не так давно Дохён был бы несказанно рад любой примочке для гитары. Тем более если бы кто-то из друзей выбирал ему подарок с такими же мыслями, как Лим Седжон выбирала танцевальную обувь для Миён.

Уже не в первый раз он убеждается, что дружба для нее очень важна – это ценное качество.

Для Дохёна дружба всегда была на первом месте.

– Может, мне тогда тоже ей что-то такое подарить? – нерешительно предлагает он, хотя понимает, что времени на выбор подарка в обрез.

Седжон нехотя поворачивает к нему голову:

– Например, что? Бутылку для воды? – Из ее уст это звучит как издевка.

– Ну, как вариант. – По глазам собеседницы Дохён понимает, что идея – полное дерьмо.

Завалиться в разгар вечеринки, где, по словам Седжон, будет чуть ли не половина универа, и подарить имениннице бутылку для воды – позорище.

– Цветы подаришь. – Она снова устремляет взгляд вглубь улицы, высматривая заветную вывеску, попутно ловко маневрируя между снующими по тротуару людьми.

– Пф, цветы? – Дэн не сдерживается и прыскает. Не ожидал услышать такую банальщину от Седжон. – А чего-то более избитого в твоем арсенале не завалялось?

– Запомни одну простую вещь – девушки любят цветы. – И прежде чем Дэн успевает возразить, добавляет: – Даже если они в этом не признаются. Только нужно знать, какие цветы кому дарить. И, к твоему счастью, я знаю.

– Я думал, что подарок должен быть такой, чтобы впечатлить Джуын. Разве план не такой был?

Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, а путь к сердцу девушки – через ее подружек.

– Такой, – соглашается Седжон, ведь сама этот план и придумала. – Она будет под впечатлением, доверься мне.

Если бы не доверял, сейчас бы не шел с ней уже десять минут неведомо куда. Сомнения были, но раньше. Теперь Дэн просто плывет по течению, полностью доверив управление их судна Лим Седжон.

Остается надеяться, что она его не потопит.

Седжон резко сворачивает в цветочную лавку, добавляя к окутывающему их фоновому шуму звук дверного колокольчика. Его перезвон приятно ласкает слух, пока они входят внутрь. Сладкий цветочный запах моментально их обволакивает, будто кто-то откупорил пузырек с аромамаслами. Давненько Дохён не бывал в подобных заведениях – прежде только матери и бабушке букеты дарил.

Седжон с видом знатока тут же подходит к женщине-флористу лет сорока и озвучивает названия цветов, о существовании которых Дэн даже понятия не имеет. Знает лишь розы да ромашки. Оставляет выбор полностью на вкус Седжон, а сам отправляется рассматривать букеты. Проходит вдоль рядов с высокими вазами, в которых стоят всевозможные растения. От стеблей эвкалипта до альстромерий и фрезий – так на табличках с ценниками написано. А такого изобилия расцветок роз Дэн в жизни никогда не видел. Пока он знакомится с синими орхидеями, Лим Седжон уже активно дискутирует с работницей, которая помогает ей в составлении букета. Минут тридцать уходит на то, чтобы Седжон угодили все цветы в композиции.

– У вашей девушки прекрасный вкус, – обращается к Дохёну флористка, внося последние штрихи в букет.

Видно, что ей самой нравится то, что выбрала Седжон.

Дохён отстраняется от цветка, оборачиваясь на флористку, а невесомая пыльца оседает на легких. Странно такое слышать от постороннего человека. Особенно когда все это время он безучастно скитался по цветочному салону, не зная, чем себя занять, и даже не разговаривал с Седжон.

Не глядя, он возвращает желтый тюльпан обратно в вазу и уже собирается что-то сказать, но не успевает.

– Я не его девушка, – отрезает Седжон и отрывистым движением выдергивает из букета веточку розовой гвоздики.

Голос бездушный и холодный – совсем не такой, каким она еще пару минут назад лепетала с работницей. Тон человека, которому сказали то, чего он явно не хотел услышать.

– Простите, – зачем-то извиняется женщина, заполняя образовавшуюся пустоту соседними цветками. – Просто я часто вижу здесь пары, похожие на вас. – Она пожимает плечами, не отрываясь от своей работы.

– Что значит «похожие»? – Дохён заинтересован.

Интересно знать, как видят их посторонние люди.

– Думаю, достаточно. – Седжон жестом просит прекратить добавлять в букет зеленую растительность. И полностью игнорирует Дэна, который уже буквально в спину ей дышит. – Сколько с нас? – Стали и холода в голосе больше нет.

То был просто минутный порыв.

– Сейчас посчитаем, красавица. – Флористка спешит к прилавку, чтобы пробить покупку.

Седжон достает телефон и смотрит на время и непрочитанные сообщения.

– Расплатись, а я пока вызову такси. – Не отрываясь от экрана, она направляется к входной двери и покидает цветочную лавку под перезвон колокольчика.

* * *

Ночной клуб, как и множество тех, в которых Дохён частенько зависал в былые времена, не выделяется абсолютно ничем, кроме гигантской вывески на входе: «С днем рождения, Миён!» Неон, стробоскопы и лазерные установки – типичный антураж подобных заведений. Этим никого не удивить. А вот количеству знакомых именинницы подивиться можно.

Седжон и Дэн проходят вглубь зала и тут же привлекают к себе внимание собравшихся гостей. Стоит переступить порог, как Седжон меняется в лице. Больше нет той серьезности и холодного взгляда: приветливо улыбается, здоровается со знакомыми и попутно объясняет Дохёну, кто есть кто.

Среди собравшихся не только куча людей из университета. У Со Миён много друзей благодаря танцевальной студии, где она занимается. Танцоров видно сразу: стройные и подтянутые, идеально двигаются в такт музыке и излучают невиданную энергетику на танцполе.

Группа девушек около бара тоже оборачивается на новоприбывших гостей, и через минуту напротив Дохёна и Седжон уже стоят все недостающие пчелки.

– Наконец-то вы здесь! – радостно разводит руками именинница и заключает в объятия Седжон.

– С днем рождения, дорогая. – Она аккуратно целует Миён в обе щеки, чтобы не испортить праздничный макияж.

Движения четкие и неоднократно отработанные.

Дохён в первый раз так близко наблюдает за взаимодействием девушек. Про их дружбу он уже наслышан, но видеть воочию не доводилось. С Седжон он сблизился даже больше, чем хотелось бы, а про остальных практически ничего не знает. Но сегодня самое подходящее время это исправить.

Он наблюдает за обнимающимися подругами и не замечает, как две заинтересованные пары глаз уже исследуют его с ног до головы. Ханна слегка наклоняется к уху Джуын и что-то шепчет, продолжая коситься на Дохёна. Седжон точно стоит гордиться преображением Дэна – завладел вниманием подруг меньше чем за секунду.

Седжон отстраняется от Миён и поворачивается на Дохёна, взглядом намекая, чтобы тот уже вручил букет виновнице торжества.

– С днем рождения! – спохватившись, восклицает он и протягивает охапку цветов Миён, который она тут же благодарно принимает и спешит понюхать.

– Это мой приятель – Ким Дохён, – спешит представить гостя Седжон, ведь сам Дохён язык проглотил. Про «приятеля», конечно, она слукавила. – Он сам составлял букет. – Наглая ложь вырывается из ее рта без капли стеснения. Седжон даже не краснеет.

– Правда? – Миён отрывается от замысловатого букета и поднимает восхищенный взгляд на Дохёна. – У тебя великолепный вкус, мне безумно нравится. – Ее слова звучат искренне. – Спасибо! – Широкая улыбка оголяет белоснежный ряд зубов.

– Спасибо, что пригласила, – нагло заигрывает Дэн и тянется к хрупкой кисти Миён, слегка припадая губами к бледной коже.

Взгляд падает на тонкий браслет из белого золота – Дэн уже видел такой на другом девичьем запястье. Он на мгновение задерживает внимание на незамысловатой вещице и выпрямляется, а Миён лишь нервно хихикает от смущения. Каким бы красавцем Седжон ни пыталась сделать Дохёна внешне, но внутренней харизмой и обаянием он награжден от рождения. Во флирте с девушками – как рыба в воде. Так было всегда, и навыков своих он еще не растерял.

Лим Седжон внутренне выдыхает: она боялась, что Дэн что-нибудь выкинет при встрече с ее подругами, и предполагала, что он с легкостью может все испортить. Но ее друзья, похоже, хорошо его приняли. Он ведет себя очаровательно, что не может не удивлять. Обычно с Седжон он вовсе не такой очаровательный.

– Вы, наверное, еще не знакомы? – Она обращается ко всей их скромной компании. – Это именинница – Со Миён. – Дохён еще раз кивает новой знакомой и переводит взгляд на следующую. – Наша активистка – Ван Ханыль. – Брюнетка с длинными волосами уже игриво тянет руку Дэну, ненавязчиво намекая на такое же приветствие, как и для Миён.

Дохён охотно продолжает играть в эту игру по расположению к себе королев пчелиного улья. Девушки жаждут его внимания, и они его получат. Дэн наклоняется к тонкой кисти и замечает холодный знакомый блеск браслета. Очевидная мысль мигом посещает его – браслеты дружбы есть у каждой из пчелок.

– Для своих я Ханна. – Очередная широкая белоснежная улыбка.

Уже вторая за вечер от пчелок и ни одной за две недели от Седжон.

– Моя лучшая подруга – Пак Джуын. – Она добирается до самой последней, но самой желанной.

Седжон внимательно анализирует каждое действие Дохёна по отношению к Джу. Он терпеливо ждал этого момента – почти две недели – и дождался. У Седжон от волнения ком в горле. Не моргая, она следит, как Дэн наклоняется к уже протянутой руке Джуын, обхватывает ее своими ладонями и целует бархатную кожу, не разрывая зрительный контакт с жертвой. Знает свое дело, словно репетировал этот момент заранее.

Прежде чем выпустить кисть Джуын, Дохён нежно проводит длинными пальцами по тыльной стороне ее ладони и задевает тонкую цепочку. Бинго – четвертый браслет дружбы на месте, и сомнений на этот счет больше нет. Дэн натягивает фирменную улыбку, все еще глядя в карие глаза Джуын. Уже понимает, что она не узнает в нем того обалдуя, с которым столкнулась две недели назад в коридоре. Это ему только на руку – с чистого листа.

Кожа у Джуын тонкая и нежная, не обременена физическим трудом и домашним хозяйством. Губы не пухлые, но соблазнительные, тянутся в ровной улыбке – явно смущена повышенным к себе вниманием. Смущена, но зрительный контакт тоже не прерывает. Заинтересованно смотрит в глаза Дэну и лепечет, что ей приятно познакомиться. Голос нежный и сладкий – таким он себе его и представлял.

Одета изысканно, но явно старалась сделать вид, что не сильно заморачивалась, словно ей весь этот глянец не в тягость. Словно она оделась для себя, а не для кучи народа, который сейчас отрывается на танцполе или звенит бокалами у бара.

– А меня представить не хочешь? – раздается мужской голос где-то за спиной, вынуждая Дохёна обернуться.

Незнакомец стоит в вальяжной позе, закинув одну руку на плечи Лим Седжон, и игриво притягивает ее ближе к себе. Дохён удивлен видеть рядом с ней этого парня, ведь прежде его не было. Он даже не задумывался о том, что у нее может быть личная жизнь. Но эти пепельные волосы он узнает сразу же: холоднее, чем его собственные, и светлее, чем у сестры.

– Пак Тэмин. – Нотки раздражения проскальзывают в голосе, пока Седжон не без усилий скидывает руку парня со своей шеи. – Брат Джу.

Тэмин шутливо дуется из-за резких действий Седжон, но не сопротивляется. Игриво улыбается и протягивает ладонь Дохёну для рукопожатия. Этого парня Дэн уже видел на фотографии с пчелками. Даже знает, что он, как и Миён, занимается танцами. Возможно, они с ней знакомы не только через Джуын.

– Прошу заметить, брат-близнец, – уточняет важную информацию Тэмин.

– Ким Дохён. – Дэн отвечает на крепкое рукопожатие.

С братом возлюбленной ссориться не стоит.

Ханна машет очередным прибывшим гостям, привставая на носочки и привлекая их внимание. И они с Миён тут же покидают компанию.

– Мы же собирались заказать коктейли, – прерывает неловкую паузу Джуын, поворачиваясь в сторону бара.

– Тогда вам с Дохёном стоит сходить за ними и познакомиться поближе. – Седжон игриво подмигивает подруге, а интонацией дает Дэну понять, что пора действовать.

– Не смей приставать к моей сестре, – угрожает Тэмин, но тон абсолютно безобидный.

Кажется, Тэмин уверен в Седжон и ее знакомых, может, даже больше, чем следовало бы.

– Еще посмотрим, кто к кому приставать будет, – ухмыляется Дэн и запускает руки в карманы песочных брюк, которые так старательно отгладила Седжон.

У старшего Пака с чувством юмора все прекрасно. Не воспринимает в штыки слова, сказанные в адрес сестры, которую в рождении опередил всего на полторы минуты. Хлопает Дохёна по плечу и возвращает правую руку на плечи Седжон. Ведет себя так, словно она его девушка, но, судя по всему, Седжон таковой не является. Она недовольно закатывает глаза и тащит подвыпившего Тэмина вглубь клуба, оставляя парочку наедине.

Наконец-то Дэн дождался того, чего так ошалело желал все эти дни. Он на пятках разворачивается к Джуын и снова широко улыбается. Недолго думая, вскидывает руку и командует: «К бару». Несколько растерян, чтобы сказать что-то более многословное, но это временно. Всего пара глотков, и язык развяжется сам собой.

При первом знакомстве все проходят эту неминуемую и позорную стадию – как начать беседу. Не хочется показаться навязчивым или глупым, а тем более неинтересным. Возможно, Дэн сейчас слишком много думает, что ему категорически противопоказано делать. Быть собой Седжон ему строго запретила, а никем другим он быть не умеет. Терпеть не может притворство и игру на публику. Однако все равно сидит сейчас у бара в рубашке цвета яичной скорлупы вместо черной косухи и вместо привычного виски с колой ждет приторный коктейль, который заказала Джу. Он позволил ей самой выбрать для него напиток. Сказал, что доверяет ее выбору, и Джуын заказала им два «Апероля» в огромных бокалах. Самый женский коктейль, который только можно себе вообразить, разве что не стереотипно-розовый и без зонтика.

И пока два «Мартини с оливкой», «Секс на пляже» и «Виски с колой» по мере готовности появляются на барной стойке, Дохён все же решается завести более продолжительную беседу.

– Седжон говорила, что ты учишься на юридическом, – начинает он с самой типичной для студентов темы – учебы.

– Да, родители всегда мечтали, чтобы я стала юристом. – Она блокирует телефон и кладет его на барную стойку экраном вверх, словно ждет важного звонка.

– А ты всегда делаешь то, что говорят родители? – Дэн спрашивает не зло, а игриво, и Джуын это улавливает.

Она смущенно опускает взгляд на свои скрещенные ноги, неловко ерзая на стуле.

– Нет, конечно. – Стыдится признаться, что она типичная пай-девочка, которая всегда слушает наставления старших, чего не скажешь о ее близнеце. – Просто это окно в хорошее будущее.

– То есть тебе нравится юриспруденция и ты хочешь всю жизнь провести под горой бумаг? – вопросительно вскидывает бровь Дохён, когда Джу наконец-то поднимает на него взгляд.

Вроде смущена, а вроде в глаза смотреть не боится. Словно притворяется скромной и робкой, но Дэну это нравится. Эта невинность и хрупкость его заводят. Рассматривает Джуын как добычу, которую нужно умело заманить в капкан, чтобы она даже не поняла, что с ней играют.

– Нет, конечно. – Джу отвлекается на секунду, чтобы принять у бармена бокал. – Мне всегда хотелось заниматься чем-то творческим, как Тэмин. Научиться самовыражаться через искусство.

– А Тэмин, он?.. – Дэн делает вид, что понятия не имеет о пристрастии старшего Пака к танцам.

– Он танцор. – Четко и без лишних подробностей. Это ее звездный час покрасоваться перед симпатичным новым знакомым. – Я бы хотела попробовать рисовать или петь. – Она припадает губами к соломинке и делает небольшой глоток огненно-красной жидкости.

– О, ты поешь? – Дэн действительно заинтересован, ведь с музыкой знаком не первый день.

Вот только он хотел использовать Джуын как средство отвлечения, а не чтобы ее безобидное хобби еще больше теребило его душевную рану.

– Ну, как сказать, не профессионально, конечно. – Она неловко хихикает и проводит пальцем по краю бокала, словно специально пытается возбудить Дохёна, но не хочет делать этого напрямую. В ней животный инстинкт тоже просыпается: подсознательно желает завладеть мужским вниманием. – Но рисовать нравится больше. Показать?

От услышанного камень с души падает. Все-таки боги к нему благосклонны: пусть лучше кисточкой по бумаге возюкает, чем спетыми нотами добивает его изнутри. Только сильные чувства способны вынудить Дохёна снова взять в руки гитару.

…Он еще даже не подозревает, насколько сильные.

Дэн кивает и с интересом пододвигается ближе, пока Джу уже активно ищет фото своих работ в ленте. Возможно, и к лучшему, что тему музыки не стали развивать дальше. Он смотрит на ее рисунки, а мысли теперь только о том, что за живое Джу его все-таки задела.

Напомнила о том, о чем он так старательно пытается забыть. Настолько желает этого, что сидит сейчас и пьет этот «Апероль».

– Очень круто. – Он старается говорить искренне. – Мне кажется, у тебя действительно талант.

У него тоже талант, который он старательно могильной землей засыпает.

– Ой, ты мне льстишь, – снова хихикает Джуын и убирает телефон в сторону. – А у тебя какие интересы? – Она игриво прикладывает губы к трубочке и делает глоток, не сводя взгляда с собеседника.

…И его это заводит.

Интересов много – было раньше, но о них Джуын лучше не знать. Что-то неприятно самому Дохёну, а что-то точно не понравится ей.

– В данный момент – ты мой главный интерес. – Он решает выбрать самый безобидный вариант, мгновенно вгоняющий Джу в краску. – Хотелось бы узнать тебя поближе. – А это уже чистая правда.

Джу смущенно отводит взгляд, но мужское внимание ей явно льстит. Дохён даже сам удивляется, что такой дешевый подкат работает с этой пчелкой. Лим Седжон бы на такое точно не купилась – он уверен в этом. Она бы вообще с ним хихикать и кокетничать не стала. А Джуын сидит и флиртует в открытую, словно только этого и ждала весь вечер.

Он даже как будто разочарован немного тем, что их сближение так легко дается.

Последняя фраза оказывается зеленым светом для Пак Джуын: она болтает теперь без умолку о себе, совершенно позабыв о коктейлях, которых уже двадцать минут дожидаются друзья за столиком. Не затыкается, даже когда у барной стойки оказывается Ханна и возмущается тем, что они ждут свою выпивку целую вечность, а лед в бокалах практически растаял. Ханна забирает напитки, а Дохён заказывает для себя и Джу еще пару коктейлей.

Знакомство происходит на ура: вот Дэн уже знает, что любимый цвет Джуын – бургунди, хотя одевается она исключительно в пастельные оттенки. Любимый фильм – «Завтрак у Тиффани» – странный выбор для той, кто посещала киноклуб. А ее любимая еда – французская. Услышав это, Дохён сразу думает об эскарго и луковом супе. Даже мысли не закрадывается, что под «французской едой» Джуын может подразумевать круассаны из любимой кофейни.

Беседа сопровождается еще несколькими коктейлями и кучей фотографий, которые Джу успевает сделать на свой смартфон. Фоткает все: коктейли, танцующую толпу и даже разноцветные тени на потолке ночного клуба. Дохён не понимает, зачем все эти лишние манипуляции – они отвлекают его от интересной беседы, а Джуын еще параллельно успевает обновлять истории в соцсетях. Дэн любит их смотреть по вечерам перед сном – каждый день этим занимается. Только он не думал, что Джуын столько времени тратит на «виртуальную жизнь». Сам-то он не большой фанат делать снимки, тем более такой ерунды, как зонтик в бокале с «Голубой лагуной».

Наконец подворачивается случай спросить Джу о книгах, которые она читает, – Дэну не терпится сразить ее своими познаниями о романах Оруэлла. Пусть он и прочитал лишь один и не до конца. Только Дэн едва успевает раскрыть рот, как Джуын подрывается с места, наклоняется чуть ближе к Дохёну и кричит ему прямо в ухо:

– Это же моя любимая песня!

Алкоголь заметно ударил ей в голову. Джу делает большой глоток, чуть ли не залпом опустошая свой бокал, а в следующую секунду уже тащит Дохёна на танцпол к остальной компании. Завлекает его своими раскрепощенными движениями под ритмичную музыку и вспышки стробоскопа.

Его ведет от выпитого. Несмотря на сладость, коктейли оказались довольно крепкими. Дэн не сопротивляется и старается двигаться в такт движениям своей партнерши. Их руки переплетаются, а тела непроизвольно соприкасаются в танце. Джуын, кажется, впервые за вечер наслаждается моментом здесь и сейчас, а не пытается запечатлеть его на камеру.

Миён и Ханна тоже не отстают: прыгают в толпе, вскинув руки вверх, и до потери голоса кричат знакомые строчки из песни. Джу присоединяется к ним, и они уже втроем скачут в обнимку в центре танцпола. Раскованные, молодые и счастливые – словно их жизнь легка и беззаботна. Впрочем, возможно, так и есть.

Девушки веселятся, совершенно не замечая никого вокруг. Дохён, может, тоже никого бы и не замечал, если бы сзади на него не налетело пьяное тело Тэмина, вынуждая опомниться и обернуться.

– Ну, как тебе вечеринка? – Глаза Тэмина уже менее ясные, чем при первой встрече. – Сестра не сильно утомила своей болтовней?

– Нет. – Дэну приходится кричать ему прямо на ухо, чтобы хоть немного заглушить диджея. – Мы отлично проводим время.

– Я вижу, – кричит в ответ он, поглядывая в сторону Джуын.

Дэн тоже переводит свой взгляд на девушек, которые вовсю веселятся в паре метров от них. Полны энергии и жизни, вот только чего-то недостает. А точнее – кого-то. Дохён окидывает взглядом людей поблизости и не видит последнюю пчелку. Седжон нет ни с подругами, ни среди танцующих гостей.

– А где Седжон?

– Сидит за столиком и ни в какую не хочет расслабиться. – Тэмин кивает куда-то в противоположную от бара сторону.

Песня сменяется новой, и Тэмин с воплями дикого фаната данной композиции спешит разбавить женскую троицу своим присутствием. Пчелки тут же принимают его в свои ряды – знакомы не первый день. Вьются вокруг него, как змеи, полностью раскрепощенные, погруженные в атмосферу праздника и веселья.

Джуын сейчас слишком увлечена, и ничто – точнее, никто – не перехватит ее внимание. Поэтому Дэн пробирается сквозь опьяневшую толпу гостей к столику, где уже виднеется одиноко сидящая фигура Лим Седжон.

Совершенно одна, пока друзья веселятся на танцполе. Откинулась на спинку диванчика, не спеша потягивая виски с колой. Дохён почему-то был уверен, что эта выпивка предназначалась Тэмину, а не ей. Он останавливается напротив, закрывая вид на танцующую толпу.

– Почему не танцуешь? – Все колонки направлены в середину зала, поэтому ему больше не нужно стараться перекричать музыку.

Седжон без труда может расслышать слова, но никак не реагирует на них. Делает очередной глоток и слегка морщит нос. Взгляд направлен в одну точку – словно сквозь Дохёна проходит, не замечает его. Полностью погружена в свои мысли, будто вокруг нет веселящихся гостей.

Дохён выжидает несколько секунд, но ответа так и не получает. Опирается руками о столешницу, подаваясь вперед навстречу Седжон. И заглядывает в глаза, наконец-то привлекая к себе желанное внимание. Серые радужки непонимающе разглядывают его, словно видят впервые.

– Прости, – лепечет Седжон. Дэн впервые видит ее такой растерянной и сам теряется от этого. Спешит отстраниться, чтобы избежать нарастающей неловкости. – Ты что-то спросил? – Она явно пропустила вопрос мимо ушей.

– Я спросил, почему ты не танцуешь? – повторяет он и внимательно следит за каждым ее действием.

Седжон делает большой глоток обжигающей жидкости и ставит опустевший бокал на стол.

– Не люблю танцевать, – слишком просто отвечает она, словно хочет увильнуть от вопроса.

Дохён ей не верит. Вопросительно выгибает бровь и чуть склоняет голову набок, словно это поможет взглянуть ему на Седжон под другим углом и вывести ее на чистую воду. Слишком много недосказанности в их общении, что его безумно бесит. Хочется сорвать уже этот занавес и прочитать все мысли, которые роятся под густыми каштановыми волосами.

Пришел сюда ради Джуын, все эти дни думал только о ней одной, а сейчас стоит и протягивает руку Седжон.

– Что это? – Она озадаченно смотрит на открытую ладонь, обращенную к ней.

– Я приглашаю тебя на танец, – пожимает плечами он, как будто это и дураку понятно. – Разве не слышишь? Мелодия создана именно для этого.

– Слышу. – Она поднимает на него взгляд, но с места не двигается. – Но я уже сказала, что не танцую.

«Достала», – проносится в голове Дохёна, но в следующую секунду он уже плюхается рядом с ней.

В обычный день он бы не был так напорист в отношении данной особы – сыт по горло ее надменностью в свой адрес. Только сейчас он немного пьян. Разум слегка затуманен, и смотреть на Седжон через призму четырех коктейлей уже не так отталкивающе. Она помогает ему, а взамен ничего не просит. Дэну хочется хоть как-то отблагодарить ее за это. Он себе в этом не признается, но видеть, как друзья Седжон веселятся без нее, неприятно. Обидно даже.

– Что ты делаешь? – Она слегка отодвигается в сторону, когда Дохён закидывает руки на спинку диванчика. Седжон старается избегать всяческого телесного контакта с ним, держа дистанцию.

– Раз ты не хочешь составить мне компанию на танцполе, то я составлю тебе компанию здесь, – обыденно отвечает он, как будто это само собой разумеющиеся вещи.

Словно они старые приятели и такое поведение для них норма.

– Ты совсем пьян? – Голос Седжон возвращает себе все льдинки. А Дохёну казалось, что сегодня они уже растаяли. Он вопросительно косится на нее, едва приподнимая брови, а Седжон продолжает: – Иди и пригласи на танец Джу! – Она больше не избегает прикосновений, а наоборот – с силой выталкивает Дэна из-за стола, вынуждая подняться на ноги. – Не валяй дурака и не упускай момент!

Хочется возразить, но Дохен сдается. Седжон права: он здесь ради Пак Джуын, поэтому глупо упускать такую возможность. Больше не говоря ни слова, он уже пробирается сквозь танцующие парочки в самый центр зала, где его ждут.

Джуын не нужно официальное приглашение: сама берет инициативу в свои руки и обвивает шею Дэна, прижимаясь к нему в медленном танце. Нежная и хрупкая, не то что несколько минут назад, неистово танцующая с подругами под ритмичную музыку. Дохён притягивает ее за талию и утыкается носом в светлую макушку. Пахнет от Джу чем-то сладким и приторным, словно она действительно пчелка, облетевшая все поле цветов в поисках нектара и пыльцы. Она сама словно нектар для Дохёна – сладкая и опьяняющая.

Мелодия течет, как неспешная речка, обволакивая нотами танцующие пары. Дохёна ведет от одной мысли, что девушка, о которой мечтает весь универ, сейчас прижимается к нему и нежно шепчет на ухо, что она очень рада их знакомству. Явно ведь уже не совсем дает отчет своим действиям, раз говорит такие вещи спустя пару часов знакомства. Но что у трезвого в голове, то у пьяного на языке. Сказала – значит, действительно так считает.

Дэн не может сдержать улыбку – гордость берет за проделанную работу. Пак Джуын сама повелась на него, как Седжон и обещала.

Он переводит взгляд на людей вокруг. Тэмин танцует с Ханной, а именинница уже вовсю обжимается с каким-то парнем. Странно все это: почему никто не вспоминает о еще одной участнице их компании?

На танцполе становится спокойно, и сквозь расступившиеся пары Дохён видит Лим Седжон, смотрящую на него в упор. Несмотря на приличное расстояние и приглушенный свет, их взгляды на мгновение встречаются. У Дэна по телу электрический разряд проходит. От макушки до пяток простреливает неприятный озноб, а под ложечкой начинает потягивать, будто Дохён задохнется сейчас. Словно сделал что-то постыдное и неправильное.

– Ты пригласишь меня на свидание? – раздается где-то над ухом, и Дохён приходит в себя.

Переводит взгляд, а там его уже поджидают карие глаза Джуын, не принимающие отказа.

– Конечно, – на автомате отвечает он, не успев поразмыслить.

Да и зачем вообще размышлять, когда это именно то, чего он добивался и так желал?

Джуын широко улыбается, демонстрируя маленькие аккуратные зубы. Вся светится от услышанного. Думает, что уже заполучила неограненный алмаз. И снова кладет светлую голову ему на плечо, покачиваясь в такт приятной музыке.

* * *

Именинный торт выносят в центр зала на обозрение всем гостям. Со Миён разом задувает свечи под вспышки фотоаппаратов и улюлюканье. Благодарит каждого, кто почтил сегодня своим присутствием ее праздник жизни, и не забывает уделить особое внимание лучшим подружкам, которые целуют и обнимают счастливую именинницу.

Ханна висит на ее шее, словно пытается задушить. А Джуын не выпускает из рук телефон, стараясь запечатлеть каждое мгновение праздника. Наутро Дохён будет пересматривать эти истории, освежая в памяти минувший вечер.

Седжон тоже ненадолго покидает свое логово за общим столом и в момент кульминации вечера все же находится вместе с подругами. Обнимает и целует Миён, поздравляет и благодарит за прекрасный вечер, словно не провела его в гордом одиночестве.

Дэн же провел все время рядом с Джуын – ради нее он здесь и оказался – и только украдкой иногда поглядывая за Седжон, сидящую в другом конце зала. Теперь не верит ее притворным словам о чудесной вечеринке, ведь она не веселилась. А подруги будто нарочно не замечают ее лукавства. Дохёну хочется верить, что каждая из них просто слишком увлеклась вечеринкой, танцами и алкоголем. Он не хочет допускать мысли об их безразличии.

Сидя за общим столом между Джуын и Тэмином, Дохён продолжает следить за тем, как Седжон нехотя ковыряет свой кусок торта в тарелке, размазывая крем и коржи, словно уже попробовала. Но он замечает, что она ни кусочка еще в рот не положила. Слушает оживленную беседу и участливо кивает, не более.

Только Тэмин оказывает ей знаки внимания, распинаясь, как она сегодня прекрасно выглядит – что правда. Она старалась для этой вечеринки, а Дохён и слова про ее внешний вид не сказал. Теперь почему-то жалеет, что не сделал ей комплимент еще перед выходом. Ловит себя на этой мысли и списывает все на большое количество выпитого спиртного: недостаточно для того, чтобы он не отдавал отчета своим действиям и поступкам, но достаточно, чтобы позволить этим мыслям выбраться из подсознания.

Седжон наконец прекращает издеваться над куском торта и наклоняется к Миён, говоря ей что-то на ухо.

– Нет, прошу! – Звонкий голос Миён прерывает всеобщее обсуждение университетских сплетен. – Не уходи так рано! – Она умоляюще заглядывает в глаза подруги, вцепившись в ее руку.

Седжон неловко ерзает на стуле, украдкой бросая взгляд на сидящих напротив Дохёна и Джуын. Хотела по-тихому уйти, да не вышло.

– Прости, пожалуйста, – вновь возвращает она взгляд на Миён. – Но мне правда нужно домой. Вечеринка просто замечательная! Еще раз с праздником, дорогая.

1 «Опасный» (англ.).

2 Аджума – корейское обращение к старшей замужней женщине. Аналог слова «тетушка».

3 Celine (Сели́н) – французский дом моды, основанный в 1945 году Селин Випиана и ее мужем. Специализируется на производстве дамских сумок, модной одежды и аксессуаров класса люкс под одноименной торговой маркой.

Продолжить чтение