Исторія Россіи. 862—1917

1. Равнинность Русской земли

На Западѣ природа повсюду разсыпала въ изобиліи острова, полуострова, мощныя горныя цѣпи; морской берегъ изрѣзанъ тамъ глубокими проливами и заливами на мелкія отдѣльныя части. Всё это содѣйствуетъ образованію многихъ, сравнительно небольшихъ по объёму, государствъ; каждое изъ нихъ какъ бы отдѣльный, замкнутый міръ съ точно обозначенными, и съ суши и съ моря, естественными границами: Скандинавскій полуостровъ, Данія, Англія; полуострова Пиренейскій, Апеннинскій, Балканскій; Архипелагъ. Да и границы Франціи – тоже главнымъ образомъ горы и море, и только на востокѣ сливаются онѣ съ Среднеевропейской равниной; но и тутъ есть барьеръ – рѣка Рейнъ.

Территорія Россіи, наоборотъ, одна сплошная равнина; ея окраины – Сѣверный океанъ съ Бѣлымъ моремъ; Уральскія горы; Каспійское, Азовское и Чёрное моря; Карпатскія горы; Балтійское море – отстоятъ далеко одна отъ другой. Это содѣйствовало здѣсь образованію единаго государства.

Русское государство съ первыхъ же дней своего существованія размѣстилось на громадной территоріи. Уже при Рюрикѣ на крайнихъ пунктахъ ея лежатъ Ладога, Ростовъ, Кіевъ, – такъ далеко другъ отъ друга! – а ко временамъ Ярослава Мудраго ея границы доходятъ до Оки, Тмутаракани и Галиціи. На Западѣ иначе: территорія государственная первоначально тамъ небольшая и только со временемъ начинаетъ расти и увеличиваться. Особенно это примѣнимо къ Римской имперіи: долгое время власть Рима не выходила за предѣлы Лаціума, и чтобы овладѣть только имъ однимъ, понадобилось цѣлыхъ четыре вѣка (753–343 г. до P. X.).

Сравнительно большая обособленность жизни на Западѣ выработала въ тамошнемъ человѣкѣ индивидуальность и самобытность, личное Я; на Русской равнинѣ, гдѣ всѣ скоро зажили одной общей жизнью, выработались, наоборотъ, общинность, «міръ», поглощеніе личнаго Я массою.

2. Россія – страна континентальная

Древніе греки и римляне, а позже испанцы, французы, итальянцы, юго-западные славяне (сербы и хорваты), византійцы, арабы, османскіе турки – всѣ жили у береговъ Средиземнаго моря; послѣднее лежало среди ихъ земель, стало общимъ поприщемъ ихъ индивидуальной жизни и притягивало къ себѣ даже народы, жившіе въ сторонѣ отъ него: таковы англичане, западные славяне (чехи, поляки) и въ особенности германцы. Общенію Зап. Европы значительно содѣйствовала развитая береговая линія. Особенно богатъ ею Греческій архипелагъ съ Элладой и западнымъ берегомъ Малой Азіи; см. также: Далматинское побережье Адріатическаго моря; итальянскіе острова и побережье Тирренскаго моря; глубокія устья рѣкъ въ Германіи, Франціи и Англіи; фіорды Норвегіи, на цѣлые десятки вёрстъ врѣзавшіеся въ глубь материка; острова Датскаго архипелага. Въ Африкѣ береговая линія развита менѣе всего: отношеніе ея къ поверхностному протяженію = 1:106, въ Европѣ (вообще) = 1:37, въ частности въ Греціи = 1:3. Кромѣ того въ Зап. Европѣ обиліе хорошихъ морскихъ гаваней; острова тамъ точно станціи и верстовые столбы для путешественника; нѣтъ сильныхъ вѣтровъ: ни муссоновъ, ни пассатовъ. Всё это значительно облегчало взаимное общеніе между народами, жившими по берегамъ Средиземнаго моря.

Россія, наоборотъ, страна континентальная; ея береговая линія опредѣляется какъ 1:101, т. е. она такая же бѣдная, какъ и африканская; лишь въ самомъ началѣ своей исторіи русскій народъ прикоснулся на короткое время къ морю (первые князья; походы на Византію), потомъ его отбросили назадъ, такъ что понадобились цѣлые вѣка напряжённыхъ усилій, чтобъ добраться до морскихъ береговъ и установить тамъ свои границы. Сѣверный океанъ долго оставался безъ пользы для насъ; да и расположенъ онъ совсѣмъ въ сторонѣ отъ культурнаго міра; къ тому же Бѣлое море замерзаетъ на 7–8 мѣсяцевъ въ году; море Каспійское вело въ Азію, въ страны съ другой, не-христіанской культурой; одно только Чёрное море съ Азовскимъ да море Балтійское служили хорошей дорогою въ Европу; но русскій народъ пробился къ этимъ морямъ лишь 8–9 вѣковъ спустя послѣ того, какъ началъ жить исторически: лишь при Петрѣ Великомъ («окно въ Европу») и при Екатеринѣ II.

3. Природа

На Западѣ болѣе мягкій климатъ; дары природы тамъ разнообразнѣе, и легче использовать ихъ. Восточноевропейскую равнину природа, наоборотъ, надѣлила гораздо скупѣе. При суровомъ климатѣ и короткомъ лѣтѣ, трудъ земледѣльца, даже въ плодородныхъ районахъ, вознаграждался хуже. Въ Россіи земля покрыта 5–7 мѣсяцевъ въ году снѣгомъ и ничего не даётъ за это время; а на Западѣ въ одно лѣто можно сдѣлать два-три сбора сѣна или овощей. У насъ въ теченіе 5½ мѣсяцевъ необходимо успѣть закончить всѣ полевыя работы, что требуетъ большого напряженія силъ, а на Западѣ весь такой трудъ распредѣлёнъ на 8 мѣсяцевъ и совершается не торопясь. Такимъ образомъ, въ Россіи много силъ, физическихъ и духовныхъ, ушло на заботу о матеріальномъ существованіи.

По сравненію съ Зап. Европой, природа здѣсь мачеха. «Западный человѣкъ никогда не былъ угнетёнъ непрестанною работою круглый годъ лишь для того, чтобы быть только сытымъ, одѣться, обуться, спастись отъ непогоды, устроиться въ жилищѣ такъ, чтобы не замёрзнуть отъ стужи, чтобъ не потонуть въ грязи, чтобы заживо не быть погребённымъ въ сугробахъ снѣга. Западный человѣкъ не зналъ и половины тѣхъ заботъ и трудовъ, какіе порабощаютъ и почти отупляютъ человѣка въ борьбѣ съ порядками природы, болѣе скупой и суровой» (Забѣлинъ).

Бѣдность камня какъ строительнаго матеріала вела въ Россіи къ болѣе частымъ пожарамъ («каменная» Европа и «деревянная» Россія).

Природа или содѣйствуетъ, или задерживаетъ ростъ культурной жизни человѣка. На Западѣ она содѣйствовала, на Русской равнинѣ она тормозила.

4. Рѣки

Рѣки, многоводныя, многовёрстныя, – особенность Русской равнины: въ Зап. Европѣ, пересѣчённой горами, расчленённой островами и полуостровами, такихъ не могло и быть; исключеніе – одинъ Дунай. Эту особенность нашей страны подмѣтилъ ещё Геродотъ: «въ Скиѳіи», – говоритъ онъ, – «нѣтъ ничего достопримѣчательнаго, кромѣ рѣкъ, её орошающихъ: онѣ велики и многочисленны».

Двѣ другихъ особенности русскихъ рѣкъ:

1) весьма развитые бассейны, т. е. обильные притоками, широко расходящимися въ сторону отъ главной артеріи, такъ что одна рѣчная система почти переплетается съ другою;

2) общій источникъ ихъ – Валдайская возвышенность: вытекающія отсюда главнѣйшія рѣки (Волга, Ловать – Волховъ, Зап. Двина, Днѣпръ) расходятся во всѣ четыре стороны, на В, на С, на З и Ю, сближая окраины съ центромъ.

Въ результатѣ: Русская равнина вся покрыта почти сплошною водною сѣтью, своего рода проѣзжими, столбовыми дорогами. Рѣки для того времени – естественные, можно сказать, единственные пути сообщенія. Сравн. Соловья-Разбойника, который залёгъ прямоѣзжую дорогу изъ Мурома въ Кіевъ. По рѣкамъ разселялись русскія племена, по нимъ велась торговля (Греческій Водный путь), возникали города, упрочивалась власть княжеская. Рѣчные пути, какъ и равнинность страны, значительно содѣйствовали объединенію племёнъ и образованію единаго государства. Чѣмъ служило море на Западѣ для внѣшнихъ сношеній, тѣмъ была въ Россіи рѣка для сношеній внутреннихъ.

«Надо перенестись мыслію за тысячу лѣтъ до нашего времени, чтобы понять способы тогдашняго сообщенія. Вся Суздальская или по теперешнему имени Московская сторона такъ прямо и прозывалась Лѣсною землёю, глухимъ Лѣсомъ, въ которомъ однѣ рѣки и даже рѣчки только и доставляли возможность пробраться, куда было надобно, не столько въ полыя весеннія воды или лѣтомъ, но особенно зимою, когда воды ставились и представляли для обитателей лучшую дорогу по льду, чѣмъ даже наши шоссейныя дороги. По сухому пути и лѣтомъ прокладывались дороги, теребились пути, какъ выражаются лѣтописи, т. е. прорубались лѣса, по болотамъ устраивались гати, мостились мосты, но въ непроходимыхъ лѣсахъ и въ лѣтнее время цѣлыя рати заблуждались и, идя другъ противъ друга, расходились въ разныхъ направленіяхъ и не могли встрѣтиться. Зато зимою въ тёмномъ лѣсу безъ всякихъ изготовленныхъ дорогъ легко и свободно можно было пробираться по ледяному рѣчному руслу, по которому путь проходилъ хотя и большими извивами и перевёртами, но всегда неотмѣнно приводилъ къ надобной цѣли. Очень многія и большія войны, особенно съ Новгородомъ, происходили этимъ зимнимъ путёмъ, и вдобавокъ, если путь лежалъ вверхъ рѣкъ, почти всегда по послѣднему зимнему пути съ тѣмъ намѣреніемъ, чтобы съ весеннею полою водою можно было на лодкахъ легко спуститься къ домамъ» (Забѣлинъ).

Куда текли главныя рѣки? На югъ и на юго-востокъ: Днѣстръ, Южный Бугъ, Днѣпръ, Донъ, Волга – въ эту сторону потекла и народная жизнь: Греческій Водный путь вёлъ изъ Варягъ въ Греки; походы первыхъ русскихъ князей направлены на Византію, на Тмутаракань и Каспійское побережье; христіанство пришло съ юга, изъ Византіи. То же и въ Московскій и Императорскій періоды. Вспомнимъ завоеваніе Поволжья, Астраханскаго царства, Сѣвернаго Кавказа; заселеніе южныхъ окраинъ; походы подъ Азовъ при первыхъ Романовыхъ; завоеваніе Крыма, Кавказа; политическое и духовное сближеніе съ балканскими славянами; вѣковую мечту о Царьградѣ и Св. Софіи.

Другая система рѣкъ (Зап. Двина, Ловать – Волховъ – Нева), хотя и не въ такой степени, какъ южная, и притомъ значительно позже, въ свою очередь, тоже властно направила народную жизнь на сѣверо-западъ, къ Балтійскому морю (борьба за Ливонію и побережье Финскаго залива, съ Ивана Грознаго вплоть до Петра Великаго).

5. Непосредственное сосѣдство съ Азіей

Русское государство (Кіевское княжество) зародилось на краю большой прямоѣзжей дороги, по которой неустанно проходили азіатскіе выходцы, кочевые, полудикіе племена и народы: гунны, авары (обры), угры (иначе: венгры или мадьяры), хазары, печенѣги, половцы, татары (черезъ «Великіе Европейскіе Ворота» – низовья pp. Урала, Волги и Дона. Азія – officina gentium). Эти кочевники не давали спокойно жить; вниманіе раздвоялось; работа домостроительства постоянно прерывалась необходимостью дать отпоръ внѣшнему врагу, отогнать его отъ себя, охранить отъ его нападеній. Сравн. слова Владиміра Мономаха: «смердъ начнётъ орать, а половчанинъ убьётъ его, разграбитъ село, захватитъ жену и дѣтей и сожжётъ его гумно».

Общеніе съ «Азіей» сказалось на русской жизни отрицательно, не положительно. Позже, со стороны юга же, пришлось вынести двухъ съ половиной вѣковое монгольское иго, вести 300-лѣтнюю борьбу съ крымскими татарами; приходилось вынужденно углубляться въ кавказскія горы, въ заволжскія и зауральскія степи, дойти до самаго Памира, и всё это съ единственной цѣлью – оградить мирное населеніе отъ кочевника, который не могъ жить иначе, какъ разбоемъ. Мы его отгоняли, отодвигали свою границу, но на новомъ мѣстѣ повторялась прежняя исторія; и такъ шло на югѣ вплоть до времёнъ Екатерины, а на юго-востокѣ – почти до нашихъ дней. Фатально обречённый на поиски естественныхъ границъ, русскій народъ затратилъ на нихъ, какъ и на борьбу съ природой-мачехой, массу физическихъ и духовныхъ силъ, которыя, въ иныхъ условіяхъ, могли бы пойти на достиженіе цѣлей гораздо болѣе продуктивныхъ.

Такого рода помѣхъ своему культурному развитію Зап. Европа не знала: ея жизнь протекала въ условіяхъ несравненно болѣе благопріятныхъ. Набѣги норманновъ были явленіемъ временнымъ; норманны явились въ Европу не племенемъ, а лишь какъ военная дружина; они приняли ея языкъ и культуру и легко, незамѣтно слились съ туземнымъ населеніемъ. Послѣднее можно сказать и о мадьярахъ. Что же касается арабовъ, то ещё вопросъ, чего больше: зла или добра – внесли они въ европейскую жизнь? Арабы явились въ Европу въ пору высокаго развитія своей культуры: послѣдняя, въ нѣкоторыхъ отрасляхъ, даже превосходила культуру тогдашняго христіанскаго міра, и завоеванія арабовъ, нанеся временное зло, неизбѣжное при всякихъ войнахъ, обогатили европейскій міръ полезными знаніями (медицина, математика, географія, архитектура, поэзія, философія).

Пагубно было появленіе въ Европѣ османскихъ турокъ, но и то не столько для Западной, сколько для Юго-Восточной (Сербія, Болгарія, Австрія, Венгрія, Польша); да и тутъ тяжесть борьбы въ значительной мѣрѣ пришлось раздѣлить той же Россіи.

6. Лѣсъ и Поле (Сѣверъ и Югъ)

Другая особенность Русской равнины: дѣленіе ея на двѣ полосы, на Поле и Лѣсъ, на чернозёмно-степную и звѣроловную; одна для пахаря и скотовода, другая – для охотника, пчеловода, промышленника. Граница между этими полосами шла съ юго-запада на сѣверо-востокъ, отъ устьевъ Десны до устьевъ Оки, по линіи Кіевъ – Нижній Новгородъ.

Судьба и здѣсь оказалась мачехою для русскаго человѣка: чернозёмный, степной югъ лежалъ въ районѣ набѣговъ азіатскихъ кочевниковъ. «Южный земледѣлецъ долженъ былъ жить всегда наготовѣ для встрѣчи врага, для защиты своего пахотнаго поля и своей родной земли. Важнѣйшее зло для осѣдлой жизни заключалось именно въ томъ, что никакъ нельзя было прочертить сколько-нибудь точную и безопасную границу отъ сосѣдейстепняковъ. Эта граница ежеминутно перекатывалась съ мѣста на мѣсто, какъ та степная растительность, которую такъ и называютъ перекати-полемъ. Нынче пришёлъ кочевникъ и подогналъ свои стада или раскинулъ свои палатки подъ самый край пахотной нивы; завтра люди, собравшись съ силами, прогнали его или дарами и обѣщаніемъ давать подать удовлетворили его жадности. Но кто могъ ручаться, что послѣзавтра онъ снова не придётъ и снова не раскинетъ свои палатки у самыхъ земледѣльческихъ хатъ? Поле, какъ и море, – вездѣ дорога, и невозможно на нёмъ положить границъ, особенно такихъ, которыя защищали бы, такъ сказать, сами себя. Жизнь въ чистомъ полѣ, подвергаясь всегдашней опасности, была похожа на азартную игру».

Въ Лѣсной сторонѣ нѣтъ степного раздолья, зато жизнь безопаснѣе и работа домостроительства устойчивѣе и вѣрнѣе. «Лѣсъ по самой своей природѣ не допускалъ дѣятельности слишкомъ отважной или вспыльчивой. Онъ требовалъ ежеминутнаго размышленія, внимательнаго соображенія и точнаго взвѣшиванія всѣхъ встрѣчныхъ обстоятельствъ. Въ лѣсу главнѣе всего требовалась широкая осмотрительность. Отъ этого у лѣсного человѣка развивается совсѣмъ другой характеръ жизни и поведенія, во многомъ противоположный характеру коренного полянина. Правиломъ Лѣсной жизни было: десять разъ примѣрь и одинъ разъ отрѣжь. Правило Полевой жизни заключалось въ словахъ: либо панъ, либо пропалъ. Полевая жизнь требовала простора дѣйствій; она прямо вызывала на удаль, на удачу, прямо бросала человѣка во всѣ роды опасностей, развивала въ нёмъ беззавѣтную отвагу и прыткость жизни. Но за это самое она же дѣлала изъ него игралище всякихъ случайностей. Вообще можно сказать, что Лѣсная жизнь воспитывала осторожнаго промышленнаго политическаго хозяина, между тѣмъ какъ Полевая жизнь создавала удалого воина и богатыря, беззаботнаго къ устройству политическаго хозяйства» (Забѣлинъ).

Полевой югъ пріучалъ къ козакованью, Лѣсной сѣверъ, наоборотъ, – къ сидѣнью на мѣстѣ, къ общественности: выжечь ли лѣсъ, выкорчевать ли пни, вспахать поле – всё легче съ помощью другого, чѣмъ одному; оттого здѣсь больше, чѣмъ на югѣ, дорожили общественной жизнью и крѣпче держались ея; оттого и государственная жизнь установилась здѣсь прочнѣе, чѣмъ на югѣ. Позже, когда на югѣ стало невыносимо отъ кочевниковъ, населеніе Приднѣпровья направилось на сѣверо-востокъ, въ Лѣсную полосу и, колонизовавъ её, положило начало Великорусской народности. Такимъ образомъ, Поле и Лѣсъ наложили свой отпечатокъ на два развѣтвленія русскаго народа: на малороссовъ и великорусовъ.

7. Русскій Drang nach Osten

На Западѣ политическія границы государства для каждаго были очерчены, можно сказать, съ первыхъ же дней ихъ существованія и оставались, въ предѣлахъ данной народности, почти безъ измѣненій. Совершались завоеванія; чужія области силою оружія присоединялись; но именно потому, что онѣ были чужія, населены другимъ народомъ, обыкновенно онѣ отпадали и возсоединялись съ тѣми политическими организаціями, отъ которыхъ были насильно отторгнуты. Границы нынѣшней Англіи, Франціи, Испаніи, Италіи или Швеціи, Норвегіи почти тѣ же самыя, какими онѣ были при возникновеніи этихъ государствъ.

Столѣтняя война, въ Средніе вѣка, между Франціей и Англіей вернула послѣднюю въ ея естественныя границы; Итальянскіе походы французскихъ королей въ Италію, въ концѣ XV и въ началѣ XVI вв., окончились неудачно, главнымъ образомъ потому, что выводили Францію за предѣлы ея естественныхъ границъ; владычество Испаніи въ Сициліи и Миланѣ было непрочно по тѣмъ же причинамъ. Сравн. ещё: недолговѣчность шведскаго владычества въ Сѣверной Германіи, австрійскаго на Апеннинскомъ полуостровѣ, испанскаго въ Нидерландахъ. Одна только Германская народность раздвинула свои границы и, продвинувшись за Эльбу, въ восточномъ направленіи (нѣмецкій Drang nach Osten), колонизовала (германизировала) новыя земли (славянскія), превративъ ихъ въ нѣмецкія. Колоніи, какъ мы ихъ понимаемъ теперь, стали возникать лишь въ Новые вѣка: это всегда земли за предѣлами государства, обычно въ странахъ не-европейскихъ, особый міръ, рѣзко отграниченный отъ своей метрополіи.

Такой колонизаціи Россія никогда не знала; ея колонизація сродни германской, только въ большемъ масштабѣ. Русская колонизація – это постоянное раздвиженіе государственной границы, постоянный ростъ территоріи Русскаго государства. Чѣмъ была она вызвана? Равнинность Русской страны (см. выше, пар. 1), лёгкость передвиженія по рѣчнымъ путямъ (пар. 4) и вынужденный уходъ съ юга подъ напоромъ азіатскихъ кочевниковъ (пар. 6) выработали въ русскомъ народѣ большую подвижность и наклонность къ передвиженіямъ – черта, которая проходитъ чрезъ всю его исторію. Пройдутъ вѣка, прежде чѣмъ русскій человѣкъ окончательно осядетъ и заведётъ себѣ прочное, постоянное жильё. Передвиженія эти, не вполнѣ законченныя ещё и въ наше время, направлялись обыкновенно въ сторону наименьшаго сопротивленія: уже при Рюрикѣ русскій человѣкъ сидитъ не только въ Новгородѣ и Кіевѣ, но и на территоріи финновъ, въ Суздальскомъ краѣ (города Ростовъ, Муромъ); новгородскіе ушкуйники и промышленники съ давнихъ поръ захватили весь сѣверъ нынѣшней Европейской Россіи; Уральскія горы Ермака съ его ватагой не задержали; въ какихъ-нибудь 100 лѣтъ русскіе «землепроходы» прошли чрезъ всю Сибирь и дошли до береговъ Тихаго океана.

Наше продвиженіе на Востокъ было по преимуществу народнымъ: правительство шло уже вслѣдъ за народной волной, лишь санкціонируя совершившійся захватъ земель. Послѣдній по времени фактъ этого рода: присоединеніе по договору 1883 г. съ Китаемъ озёрной области Марка-Куль (за хребтомъ Южнаго Алтая), куда русскій колонистъ – раскольникъ и звѣроловъ – сталъ проникать съ половины XIX ст. Продвиженіе же на югъ и особенно на юго-востокъ, хотя отчасти тоже обязано народной иниціативѣ (донскіе, запорожскіе казаки; заволжскіе раскольничьи скиты), велось главнымъ образомъ самимъ правительствомъ и носило характеръ преимущественно военный (борьба на Кавказѣ; Оренбургская казачья «линія»; завоеваніе Хивы, Бухары и Коканда).

8. Наслѣдіе древняго міра

Географическое положеніе Русской страны обусловило ещё одну особенность въ жизни Русскаго народа. Въ потокѣ народовъ, хлынувшихъ около Рождества Христова изъ Азіи въ Европу (германцы, славяне, литовцы), славяне пришли въ ту пору, когда Западная и Средняя Европа были уже заняты, такъ что только нѣкоторымъ (южнымъ славянамъ) удалось размѣститься по сосѣдству или непосредственно въ областяхъ, испытавшихъ на себѣ вліяніе классической культуры (Далмація, Ѳракія, Мизія, Дакія). Да и то вліяніе это было относительно слабое, совсѣмъ не то, что на земляхъ древней Галліи, Иберіи или Карѳагена. Что же до русскаго племени, то оно очутилось уже совсѣмъ на крайнемъ востокѣ, куда древняя культура почти никогда не проникала. На сѣверныхъ берегахъ Чёрнаго моря, въ отдѣльныхъ пунктахъ, греки оставили было свои слѣды, но ко времени появленія русскихъ славянъ на Восточноевропейской равнинѣ слѣды эти совершенно исчезли; самая ближняя изъ культурныхъ странъ, Византія, была отдѣлена степями и моремъ. Вотъ почему большого и непосредственнаго, постояннаго вліянія на ходъ и развитіе русской жизни цивилизація Древняго міра имѣть не могла.

Иначе сложилась обстановка на Западѣ. Германскія племена разселились тамъ на самой территоріи Зап. Римской имперіи, среди самихъ римлянъ или романизированнаго имъ населенія; они восприняли культуру древняго Рима и, подъ вліяніемъ романизаціи, изъ прежнихъ германскихъ превратились въ народы романскіе, по духовному своему облику ставъ ближе къ римлянамъ Цесаря или Діоклетіана, чѣмъ къ своимъ предкамъ, германцамъ времёнъ Тацита. Болѣе неприкосновеннымъ германскій типъ сохранился тамъ, гдѣ новыя государства сложились на территоріи, не испытавшей вліянія Рима, или гдѣ его вліяніе было совершенно слабое (Англія, Германія, Скандинавія, Ютландія); однако и здѣсь христіанство, принятое изъ Рима, ввело эти государства въ кругъ той же римской цивилизаціи, что и народы романскіе.

Такая разница въ обстановкѣ и положеніи географическомъ Россіи и Западной Европы объяснитъ намъ, почему культурное содержаніе западноевропейскихъ государствъ значительно богаче и разнообразнѣе. На Западѣ новыя государства съ первыхъ же дней своего существованія получили въ своё распоряженіе богатый запасъ знанія, накопленный предыдущими поколѣніями, Россія, наоборотъ, сѣла на «пустое мѣсто», вслѣдствіе чего и культурное развитіе ея шло медленнѣе и по содержанію оказалось много бѣднѣе.

1. Основа общеарійская

Какъ и остальные арійцы, русскіе славяне поклонялись видимымъ силамъ природы, небеснымъ и земнымъ.

Для первобытнаго человѣка явленія окружающей его природы полны загадочности, таинственной прелести, и чѣмъ они загадочнѣе, тѣмъ охотнѣе надѣляетъ онъ ихъ сверхъестественными силами. Для него буквально всё полно сознательной жизни; весь окружающій его міръ населёнъ живыми существами, съ такою же, какъ у него самого, волей, желаніемъ, съ такими же злыми и добрыми мыслями, какъ у всѣхъ людей вообще. Солнце, звѣзды, луна, сама земля – это живыя существа; горы, лѣсъ, камни, травы и цвѣты – то же самое; громъ и молнія, дождь и вѣтеръ, ростъ дерева и шумъ водопада, таяніе снѣга и вскрытіе рѣкъ; мрачность лѣса и прозрачность воздуха въ лѣтній день – всё это таинственныя, непонятныя проявленія силы и жизни различныхъ существъ. Одни явленія поражали его силою, размахомъ: разливъ рѣки, завываніе вѣтра, зной и морозъ, безконечная степь, дремучій, полный ужасовъ лѣсъ; другія – странностью своихъ формъ: исполинское дерево съ лапистыми корнями, тёмная пещера, отпечатокъ фигуры на камнѣ; и чѣмъ недоступнѣе для человѣческихъ силъ были проявленія этой жизни природы, чѣмъ таинственнѣе и величественнѣе представлялись они людскому воображенію, тѣмъ сильнѣе приковывали къ себѣ вниманіе, тѣмъ больше вызывали почтенія и трепета. Первобытный человѣкъ «сознавалъ, что весь видимый міръ отъ былинки до небеснаго свѣтила одухотворёнъ тою же человѣческою душою, ея мыслью, ея чувствомъ, ея волею. Язычникъ, какъ новорождённое дитя, пребывалъ ещё на рукахъ, въ объятіяхъ матери-природы. Онъ чувствовалъ ея грозу и ласку, чувствовалъ, что эта вѣчная матерь наблюдаетъ за нимъ непрестанно, что каждое его дѣйствіе, помыслъ, намѣреніе и всякое дѣло и дѣяніе находятся не только въ ея власти, но и отражаются въ ея чувствѣ. Безотчётное и безграничное чувство любви и страха – вотъ чѣмъ былъ исполненъ этотъ ребёнокъ, живя на рукахъ матери-природы» (Забѣлинъ). Эта близость къ природѣ и сознаніе могучаго вліянія ея на жизнь человѣка привели къ обоготворенію природы и возвели это чувство на степень религіи.

2. Русскій Олимпъ

Силы небесныя: небо – Сварогъ; солнце – Дажьбогъ, иначе: Хорсъ, Волосъ (у зап. славянъ: Велесъ); громъ и молнія – Перунъ; вѣтеръ – Стрибогъ.

Сварогъ – общій всѣмъ отецъ; остальныя божества – его дѣти, Сварожичи.

Разныя наименованія солнца указываютъ, подобно миѳологіи другихъ народовъ, на разныя его свойства; но выдѣлены эти свойства въ миѳологіи неясно. Въ чёмъ разница межъ Дажьбогомъ и Хорсомъ?! Отчётливѣе представляется Волосъ: солнце, какъ податель всѣхъ благъ, между прочимъ, матеріальнаго богатства; послѣднее состоитъ въ обладаніи скотомъ – вотъ почему Волосъ сталъ скотьимъ богомъ (такому представленію естественнѣе было сложиться на пастушескомъ югѣ, а не на лѣсистомъ сѣверѣ). Сравн. у финикіянъ: Белъ – олицетвореніе благодатнаго солнца, дающаго свѣтъ, тепло; Ваалъ – губящаго (зной, засуха); Мелькартъ – солнца, вѣчно движущагося. У грековъ Мелькартомъ былъ Геліосъ, а Белъ изъ солнца матеріальнаго выросъ въ солнце духовное, въ Феба-Аполлона, въ бога духовнаго свѣта, нравственнаго совершенствованія и вдохновенія (своими лучами Аполлонъ убиваетъ Пиѳона, духа тьмы; Аполлонъ и его музы).

2) Силы земныя: Мать – Сыра Земля (олицетвореніе производительныхъ силъ земли; сравн. греческую Деметру, римскую Цереру); Лѣшій, Водяной, Полевикъ.

3) Культъ предковъ: Родъ (божество-производитель), Щуръ, Рожаницы; Домовой, Русалки. Сравн. Лары и Пенаты у древнихъ римлянъ.

3. Бѣдность русскаго Олимпа

А. Русскій Олимпъ много бѣднѣй и блѣднѣе Олимпа греческаго:

1) Греческій Олимпъ богатъ уже однимъ количествомъ своихъ божествъ, разнообразіемъ формъ въ олицетвореніи силъ природы.

2) Образы греческіе гораздо ярче, опредѣлённѣе; ихъ черты выражены рѣзче, полнѣе – божества же русскихъ славянъ лишь намѣчены; ихъ больше чувствуешь, чѣмъ видишь и осязаешь. Сравн.: Сварогъ и Зевесъ; Перунъ и тотъ же Зевесъ; Мать – Сыра Земля и Деметра; Дажьбогъ и Аполлонъ; лѣшій и панъ съ дріадами; водяной и нимфы.

3) Кромѣ того, русскія божества лишены этическаго элемента: они олицетворяютъ только силы природы – значительная часть греческаго Олимпа, наоборотъ, поднялась ступенью выше, до олицетворенія духовныхъ силъ, моральныхъ качествъ и культурныхъ проявленій дѣятельности человѣческаго ума. Сравн.: Зевесъ въ роли pater familias, верховнаго судіи; Аѳина-Паллада – богиня разума; Аполлонъ – богъ свѣта духовнаго; Гермесъ – посланникъ боговъ, покровитель торговли; Гефестъ – богъ ремёслъ, кузнечнаго мастерства, и т. д.

Б. Развитію греческой религіи содѣйствовало: 1) Она росла на свободѣ, безъ внѣшнихъ помѣхъ, въ теченіе долгихъ вѣковъ, имѣла время окрѣпнуть. 2) Богатая фантазія грека сумѣла выработать яркіе образы и найти имъ прочныя формы. 3) Особое сословіе – классъ жрецовъ – спеціально посвятилъ себя ея культивированію. 4) Литература, наука, искусство, въ свою очередь, прочно закрѣпили образы боговъ въ сознаніи народномъ. Оттого греческій Олимпъ оказался такимъ живучимъ и позже такъ долго отстаивалъ себя въ борьбѣ съ христіанствомъ.

В. Въ Россіи наоборотъ: 1) Христіанство захватило русское язычество, прежде чѣмъ оно успѣло достаточно развиться и окрѣпнуть, и потому легче могло подавить и заглушить его. 2) Вмѣсто жрецовъ здѣсь были одни только волхвы и кудесники. 3) Русскій Фидій и Пракситель способны оказались лишь на выдѣлку однихъ истукановъ грубой формы; ни литературы, ни науки на Руси до принятія христіанства ещё не существовало.

4. Отсутствіе жреческаго класса

Жрецовъ не было въ языческой Руси; были одни только волхвы или кудесники.

Различіе между волхвомъ и жрецомъ. Волхвъ – это мудрецъ, знающій будущее, гадатель, знахарь, ближе смертнаго стоящій къ таинственнымъ силамъ природы – къ божеству, какъ выразился бы вѣрующій язычникъ; жрецъ – избранникъ Бога, представитель на землѣ его интересовъ; знаніе и могущество жреца исходятъ непосредственно отъ Бога. Волхвъ ещё не жрецъ, но всякій жрецъ можетъ быть и волхвомъ. Волхвомъ можетъ назвать себя каждый и поддерживать въ другихъ это убѣжденіе соотвѣтственными дѣйствіями; жрецомъ же можетъ стать только тотъ, кого изберутъ и признаютъ въ этомъ званіи особые люди, имѣющіе на то право; а гдѣ есть такіе люди, тамъ они не только поддерживаютъ религію, но также и разъясняютъ её, даютъ болѣе отчётливое представленіе о сложившихся образахъ, стараются вкоренить убѣжденіе въ ихъ справедливость и возвышенность, – иными словами, развиваютъ и укрѣпляютъ въ обществѣ религіозныя вѣрованія. Потому-то тамъ, гдѣ нѣтъ жрецовъ, а одни волхвы, религіозныя понятія и представленія туманны и непрочны.

1. Кто такіе были варяги

Варяги – это тѣ же норманны, что совершали, начиная съ IX вѣка, набѣги на Британію, Францію, Сицилію, Южную Италію, гонимые туда изъ скудно одарённой родины (Скандинавія, Ютландія) матеріальной нуждой, влекомые жаждою подвиговъ, удальствомъ и мыслью о лёгкой наживѣ. Они покидали свою родину отдѣльными, сравнительно небольшими дружинами или отрядами и, вернувшись домой, могли быть увѣрены, что найдутъ на мѣстѣ и домъ свой, и сородичей. Въ этомъ ихъ отличіе отъ франковъ, вандаловъ, вест- или остготовъ: тѣ, снимаясь со стараго селища, переселялись на новыя мѣста всѣмъ племенемъ, съ жёнами, дѣтьми, съ домашнимъ скарбомъ, со всѣми стадами скота и табунами лощадей; послѣ ихъ ухода оставалось пустое мѣсто, которое могли занять другія племена. Одни норманны шли на Западъ и извѣстны тамъ подъ этимъ именемъ (Nordmänner – сѣверные люди: таковыми были они для жителей Средней и Южной Европы), другіе выбирали Востокъ – этихъ обыкновенно звали (въ Византіи) Βάϱαγγοι – наёмники, наёмные солдаты.

2. Въ чёмъ ихъ отличіе отъ норманновъ

Но различіе между норманнами и варягами не въ одномъ названіи: норманны – преимущественно берсеркеры, удальцы, захватчики, морскіе пираты. Недаромъ появленіе ихъ въ Зап. Европѣ вызывало въ населеніи паническій страхъ; недаромъ тамъ сложилась молитва: «De furore Normannorum libera nos, Domine» («Отъ ярости норманнской избави насъ, Господи»). Свободное для всѣхъ море позволяло норманнамъ проникать всюду и безнаказанно. Варягамъ же, наоборотъ, путь въ Царьградъ лежалъ добрую половину по сушѣ, и, будь они исключительно шайкой грабителей и пиратовъ, прокладывай себѣ дорогу исключительно однимъ оружіемъ, имъ бы не добраться до Царьграда, а если и дойти, то значительно ослабленными въ силѣ и количествѣ. Между тѣмъ проѣздъ черезъ Русскую землю доставался имъ сравнительно легко – это потому, что изъ берсеркеровъ варяги превратились здѣсь въ дружинниковъ-торговцевъ: хотя и вооружённые съ головы до ногъ, они всё же прокладывали себѣ путь не столько насиліемъ, сколько соглашеніемъ, связавъ свой личный интересъ съ интересомъ мѣстнаго населенія, и въ самую Византію приходили не столько грабить, сколько торговать, или нанимались тамъ, за плату, въ военную службу.

3. Двоякое положеніе варяговъ на Руси

Не одна Византія притягивала варяговъ на Востокѣ: извлечь себѣ пользу умѣли они и въ Русской землѣ, причёмъ и здѣсь, хотя не отказывались при случаѣ прибѣгать къ силѣ, шли навстрѣчу мѣстнымъ нуждамъ. При постоянныхъ своихъ междоусобицахъ русскіе искали и находили себѣ въ варягахъ военную помощь и содѣйствіе (на этой почвѣ могла возникнуть легенда о призваніи Рюрика съ братьями); большіе города (Новгородъ, Кіевъ), гдѣ выросъ богатый торговый классъ, цѣнили варяговъ, какъ военную охрану ихъ торговыхъ каравановъ. Такимъ образомъ, роль варяговъ на Руси была двоякая: гдѣ они завоеватели (Аскольдъ и Диръ въ Кіевѣ; Рогволодъ Полоцкій), а гдѣ военная наёмная дружина. Но грубая сила въ ту пору значила много; такая дружина, естественно, пріобрѣла, въ лицѣ своего вождя, конунга, властный голосъ въ дѣлахъ общественныхъ, и въ результатѣ, наряду съ туземными племенными князьками (Малъ въ Древлянской землѣ), вскорѣ появились князья варяжскаго происхожденія (Рюрикъ, Олегъ) и взяли окончательный перевѣсъ надъ тѣми.

4. Появленіе варяговъ не было «завоеваніемъ»

По добровольному ли соглашенію или насильно осѣдали варяги въ Русской землѣ, во всякомъ случаѣ появленіе ихъ тамъ не имѣло ничего похожаго на завоеваніе Зап. Римской имперіи германскими племенами: тамъ цѣлое племя овладѣвало территоріей, захватывало власть, присвоивало себѣ земельныя богатства и, поработивъ туземное населеніе, лишивъ его правъ и свободы, становилось въ положеніе особаго привилегированнаго класса побѣдителей, причёмъ новая аристократія обыкновенно рѣзкой стѣною отграничивала себя отъ побѣждённыхъ. Въ Россіи, наоборотъ, даже въ лучшемъ случаѣ варяги являлись ничтожною горсточкой, которая постепенно таяла въ массѣ туземнаго славянскаго населенія, заранѣе обречённая на безслѣдное исчезновеніе (уже внукъ Рюрика, Святославъ, носитъ чисто славянское имя). Сравн. аналогичное явленіе въ Нормандіи: норманнскій элементъ – побѣдители распылился и тамъ; норманны приняли языкъ и культуру побѣждённыхъ французовъ, оставивъ по себѣ воспоминаніе въ одномъ только названіи завоёванной ими области – Нормандіи.

5. Варяги-Русь и Русь-Земля

Варяговъ наши предки называли Русью, Русскими (финское названіе: Руотси); названіе людей, дружинниковъ перенесено было потомъ на страну: самая земля стала тоже называться Русью, Русскою землёю. Такимъ образомъ, слѣдуетъ строго различать Русь-страну и Русь-людей: страна была славянская, люди – норманны, германскаго происхожденія. Здѣсь объясненіе, почему имена рѣкъ, горъ и урочищъ, равно и имена мѣстныхъ людей чисто славянскаго корня:

Волховъ, Ловать, Днѣпръ, Десна; Новгородъ, Смоленскъ, Черниговъ, Кіевъ, Любечъ, Переяславль; Боричевъ увозъ, Щековица, Хоривица; Кій, Щекъ, Хоривъ.

Имена же первыхъ князей и пословъ «отъ рода Рускаго», перечисленныхъ въ договорахъ Олега и Игоря съ греками, наоборотъ, чисто скандинавскаго происхожденія:

Князья: Рюрикъ – Hrörekr; Синеусъ – Signiutr; Труворъ – Thorvadr; Олегъ – Helgi; Игорь – Ingvarr; Аскольдъ – Höskuldr; Диръ – Dyri.

Послы: Карлы, Инегелдъ, Фарлоѳъ, Веремудъ, Рулавъ, Фостъ, Шихбернъ, Турбернъ, Шибридъ, Турбидъ, Фурстѣнъ и пр.

Здѣсь также объясненіе и названіямъ Днѣпровскихъ пороговъ, которыя приводитъ императоръ Константинъ Багрянородный въ своёмъ сочиненіи «Объ управленіи Византійской имперіи»: тѣ, что обозначены «по-славянски», дѣйствительно славянскаго корня:

Островунипрагъ, Неясыть, Вулнипрагъ, Веручи, Напрези; а тѣ, что обозначены «по-русски», сразу выдаютъ своё скандинавское происхожденіе:

Ульборси, Айфаръ, Варуфоросъ, Леанти, Струвунъ.

Исторія даётъ не одинъ примѣръ того, какъ чужое имя людей усваивалось страною, въ которой они появлялись: славянская Болгарія заимствовала своё имя отъ тюркскихъ болгаръ; французская Нормандія – отъ скандинавскихъ норманнъ; иберо-романская Андалузія – отъ германцевъ-вандаловъ.

1. Что положительнаго внесли они въ русскую жизнь

2. Святославъ и опорные пункты на пути въ Византію

Память народная надѣлила Святослава чертами богатыря, который проводитъ свою жизнь въ вѣчныхъ войнахъ и неустанныхъ походахъ; онъ живётъ въ суровой обстановкѣ, свои походы совершаетъ налегкѣ: безъ обоза, безъ шатровъ. Конскій потникъ и сѣдло въ головахъ составляли его ложе; звѣрина или говядина, испечённая на угольяхъ, – его пищу. Стремительно, подобно барсу, кидался онъ на врага и, точно желая сознательно увеличить препятствія, заранѣе извѣщалъ о своёмъ приходѣ, посылая сказать: «иду на васъ». Въ описаніи русской лѣтописи Святославъ напоминаетъ тѣхъ норманнскихъ викинговъ, для которыхъ война, пролитая кровь, зарево пожаровъ составляли смыслъ и цѣль самой жизни. Но народное воображеніе схватило лишь внѣшнія черты; для него остался непонятнымъ скрытый смыслъ Святославовыхъ походовъ.

Крупная историческая личность можетъ всѣ силы свои отдать на достиженіе эгоистическихъ цѣлей, но она умѣетъ ихъ совмѣстить и неотдѣлимо слить съ благомъ общественнымъ, что собственно и даётъ ей право на видное мѣсто въ исторіи. Завоеванія Александра Македонскаго не только удовлетворяли личной жаждѣ подвиговъ и завоеваній, но содѣйствовали также культурному общенію азіатскаго Востока съ европейскимъ Западомъ, взаимному воздѣйствію двухъ культуръ. Юлій Цесарь, завоёвывая Галлію, готовилъ себѣ средства для предстоящей борьбы съ Помпеемъ и дѣйствительно приготовилъ ихъ: Галлія дала Цесарю возможность стать «первымъ» не только въ «деревнѣ», но и въ «городѣ». Но умеръ Цесарь, умерло его личное дѣло, а Галлія осталась, навсегда введённая въ орбиту міровой жизни.

Подобный же смыслъ, хотя и безъ такихъ же результатовъ, имѣла дѣятельность Святослава. Торговыя сношенія русскихъ купцовъ съ Византіей, вслѣдствіе ея удалённости, были сопряжены съ большою опасностью и затрудненіями; торговые караваны нуждались въ опорныхъ пунктахъ на длинномъ пути. Добыть эти опорные пункты явилось цѣлью тѣхъ войнъ, какія вели съ Византіей Святославъ и послѣ него Владиміръ (пытавшійся утвердиться въ Корсуни, на Таврическомъ полуостровѣ). Берегъ моря на пути въ Византію былъ всего необходимѣе, потому-то Святославъ такъ и старался утвердиться на нижнемъ Дунаѣ. Въ упорной борьбѣ императоръ Іоаннъ Цимисхій разрушилъ его планы; но, удайся они Святославу, путь изъ Кіева въ Византію получилъ бы прочную точку опоры, а культурному воздѣйствію Греціи на полуварварскій народъ открылся бы болѣе широкій доступъ.

Судьба отнеслась къ Святославу значительно суровѣе, чѣмъ къ Александру и Цесарю, да и самъ онъ, конечно, ни по личнымъ средствамъ, ни по тѣмъ, что находились въ его распоряженіи, не стоялъ на уровнѣ съ названными великими дѣятелями древности; но видѣть въ нёмъ простого искателя приключеній, безшабашнаго рубаку и берсеркера по норманнскому образцу значило бы несправедливо отнимать у него мѣсто въ ряду тѣхъ, кто вложилъ свою долю участія въ трудномъ дѣлѣ домостроительства Русской земли.

3. Кіевъ, а не Новгородъ центръ дѣятельности первыхъ русскихъ князей

Изъ сказаннаго выше должно быть ясно, почему центръ дѣятельности первыхъ русскихъ князей изъ Новгорода вскорѣ перенесёнъ былъ на югъ, въ Кіевъ. Кіевъ не только лежалъ на торговой столбовой дорогѣ, но почти въ центрѣ Греческаго Воднаго пути, значительно ближе къ главному Византійскому рынку, и къ тому же близъ устьевъ Десны и Припяти – двухъ рѣкъ, которыя, въ свою очередь, открывали удобные пути внутрь страны. Кіевъ всего дальше былъ выдвинутъ къ западу, въ сторону Польши и Венгріи, что облегчало ему сношенія съ этими землями. Будучи расположенъ на границѣ Лѣсной и Степной полосы, онъ являлся удобнымъ складочнымъ мѣстомъ для продуктовъ сѣвера (лѣсъ, мѣха, мёдъ, воскъ) и юга (скотъ, зерно). Всё это дѣлало Кіевъ узломъ торговыхъ сношеній. Кромѣ того, близость степи, откуда слѣдовало постоянно ожидать нападеній, дѣлала Кіевъ важнымъ военнымъ пунктомъ: изъ далёкаго Новгорода труднѣе было бы защитить Русскую землю отъ кочевниковъ.

Такимъ образомъ, «кто владѣлъ Кіевомъ, тотъ держалъ въ своихъ рукахъ ключъ отъ главныхъ воротъ русской торговли» (Ключевскій); но къ этому слѣдуетъ добавить: Кіевъ, будучи главнымъ военнымъ оплотомъ противъ неспокойнаго степного юга, тому, въ чьихъ рукахъ находился онъ, предоставлялъ наилучшія средства для обороны страны.

1. Возникаетъ новый общественный классъ – духовенство

Это особый міръ: у него своя іерархія, свои правила и законы, свой кругъ лицъ и учрежденій, которыя онъ вѣдаетъ, судитъ или защищаетъ. Вообще рядомъ съ свѣтскимъ обществомъ возникаетъ новое, церковное.

Положеніе церкви опредѣлялось церковными уставами Владиміра Св. и Ярослава Мудраго, выработанными въ духѣ Номоканона, византійскаго свода церковныхъ правилъ и законовъ о церкви, изданныхъ свѣтскою властью (русскій переводъ его извѣстенъ подъ именемъ Кормчей книги).

Вѣдѣнію (управленію) церкви подлежали:

1. Всё духовенство, бѣлое и чёрное, а также церковнослужители.

2. Такъ наз. церковные или богадѣленные люди:

1) странники, нищіе, калѣки;

2) рабы, отпущенные на волю на поминъ души или по какому иному поводу.

3. Изгои (церковный уставъ новгородскаго князя Всеволода, 1135 г.: «изгои трои: поповъ сынъ грамотѣ не умѣетъ, холопъ изъ холопства выкупится, купецъ одолжаетъ; а се и четвертое изгойство и къ себѣ приложимъ: аще князь осиротѣетъ»).

Суду церкви подлежали:

1. Вся вышеперечисленная категорія лицъ, подлежавшихъ вѣдѣнію церкви.

2. Міряне, обвиняемые въ еретичествѣ или колдовствѣ – дѣяніяхъ, противныхъ христіанскому вѣроученію; или оскорбившіе отца, мать, жену – нарушившіе чистоту семейныхъ отношеній, охрану которыхъ взяла на себя церковь.

3. Нѣкоторыя изъ преступленій уголовнаго характера: воровство, разбой. Послѣдняя категорія преступленій вѣдалась судомъ смѣшаннымъ, изъ лицъ духовныхъ и свѣтскихъ.

2. Слагается новый взглядъ на общественныя отношенія

Языческое общество опиралось на грубую силу, руководилось личнымъ интересомъ и ветхозавѣтнымъ правиломъ «око за око, зубъ за зубъ»; месть за обиду возведена была на степень нравственнаго долга: княгиня Ольга заслужила бы общее презрѣніе и навѣкъ бы себя обезчестила, не отомсти она древлянамъ за смерть своего мужа. Рабъ считался вещью; въ основѣ семейной жизни лежалъ одинъ грубый эгоизмъ (умыканье жёнъ).

Христіанство, наоборотъ, проповѣдуетъ забвеніе обидъ, заботу о слабомъ и безпомощномъ. Всѣхъ «униженныхъ и оскорблённыхъ» Русская церковь взяла подъ свою защиту: люди, выброшенные изъ общества, потерявшіе связь съ нимъ (изгои), больные, безсильные находили себѣ у нея покровительство. Отъ церкви русскій человѣкъ впервые узналъ о существованіи «ближняго»; рабъ пересталъ быть вещью – онъ такой же человѣкъ, какъ и всѣ другіе, такое же созданіе «по образу и подобію Божію». Церковь облагородила семейную жизнь, положивъ въ основу ея духовное единеніе и сознаніе взаимнаго долга, искореняя обычай умыканія и многожёнства. Вообще христіанство внесло въ общественную жизнь новые идеалы, измѣнило самыя понятія о морали, представленія о правѣ и долгѣ и грубую силу подчинило требованіямъ нравственнаго закона.

3. Наряду съ міромъ земныхъ интересовъ народился міръ интересовъ духовныхъ (монастыри)

Язычество знало одни лишь земные интересы: личное счастье, славу и власть, торжество надъ врагомъ, матеріальное довольство, богатство – христіанство, наоборотъ, презрѣвъ блага земныя, проводитъ въ жизнь новый идеалъ: блага царства небеснаго. Этихъ благъ можно достигнуть, лишь уйдя изъ міра и посвятивъ себя Богу, служа Его завѣтамъ. Нравственное самосовершенствованіе, безкорыстіе, довольство малымъ, постоянное пребываніе въ трудѣ, самоотверженная забота о ближнемъ – вотъ на чёмъ должна быть построена наша жизнь. Такъ возникли монастыри, а съ ними особый классъ людей – монашество.

Слѣдуетъ различать два типа монашества: пустынножительство и общежитіе. Пустынники самымъ реальнымъ образомъ разрывали съ міромъ и, не заботясь о нёмъ, думали лишь о спасеніи собственной души. Монастыри же общежительные «міръ» понимали какъ «суету земную» и, отрекаясь отъ послѣдней, отъ самого міра не отвёртывались, посвящали свои силы на служеніе ему, стараясь перевоспитать его въ духѣ завѣтовъ Христа. Вотъ почему монастыри этого типа явились каѳедрой христіанскаго ученія, воспитательной школою, разсадникомъ просвѣщенія, благотворительнымъ учрежденіемъ. Такая роль создала имъ чрезвычайно высокое и авторитетное положеніе въ древнерусскомъ обществѣ. Начало было положено Кіево-Печерскимъ монастырёмъ. Родоначальникъ позднѣйшихъ русскихъ монастырей, онъ далъ своихъ проповѣдниковъ и мучениковъ на далёкомъ сѣверѣ, ещё не тронутомъ свѣтомъ христіанства; ставъ средоточіемъ умственной жизни, онъ выросъ въ своего рода палладіумъ русскаго православія. Здѣсь было положено начало книжному просвѣщенію; здѣсь появились первые церковные писатели и первая исторія Россіи. Печерскій монастырь сталъ нравственной силою, и къ голосу его иноковъ прислушивались сами князья, не всегда рѣшаясь идти наперекоръ имъ.

4. Привносится идея единодержавной и самодержавной власти государя

Восточная церковь выросла изъ тѣснаго союза съ свѣтской властью, подъ впечатлѣніемъ великихъ услугъ, оказанныхъ ей греческими императорами. Дѣйствительно, Константинъ Великій и его преемники помогли христіанской церкви стать на ноги, восторжествовать надъ язычествомъ, оказывали ей могущественную поддержку въ борьбѣ съ многочисленными ересями, обезпечили матеріальное ея положеніе; принимая живое участіе въ ея дѣлахъ, они созывали церковные соборы, своимъ авторитетомъ давали силу ихъ рѣшеніямъ. Всё это воспитало византійское духовенство въ чувствѣ извѣстной зависимости и подчинённости. Въ ихъ глазахъ императоръ сталъ единымъ законнымъ источникомъ жизни на землѣ. Онъ – ставленникъ Бога, Его помазанникъ, верховный покровитель вселенской церкви и за свои дѣйствія отвѣчаетъ лишь передъ Богомъ, вручившимъ ему власть на землѣ. Противодѣйствовать волѣ императора – значитъ идти противъ воли Божіей, совершить тяжкій грѣхъ. Самъ патріархъ совершилъ бы преступленіе, если бъ допустилъ себя до подобнаго шага.

Высокое представленіе о носителѣ свѣтской власти перенесено было греческимъ духовенствомъ и въ Древнюю Русь. Русскій князь, конечно, не императоръ, но онъ именно носитель государственной власти, и этого достаточно, чтобы церковь постоянно проводила въ сознаніе русскаго общества идею безусловнаго повиновенія своимъ государямъ. Уже Владиміра Святого епископы величаютъ царёмъ и самодержцемъ, говоря ему: «ты поставленъ отъ Бога»; Лука Жидята такъ поучаетъ народъ: «Бога бойтеся, князя чтите: мы рабы во-первыхъ Бога, а потомъ государя»; та же мысль и въ поученіи митр. Никифора Владиміру Мономаху: «князья избраны отъ Бога; Онъ царствуетъ на небесахъ, а князю опредѣлено царствовать на землѣ». Правда, привился этотъ взглядъ не скоро и не сразу; видимые результаты его скажутся лишь въ Московскій періодъ; но, подобно тому какъ «капля точитъ камень» (gutta lapidem cavat), такъ и эта идея со временемъ дастъ свои плоды и окажетъ сильное вліяніе на ростъ государственной власти въ Россіи.

5. Отношеніе къ азіатскому Востоку

Принятіе христіанства положило рѣзкую грань между новообращённою Русью и азіатскимъ міромъ – языческимъ, позднѣе магометанскимъ. Этотъ міръ съ самаго начала и во всё продолженіе русской исторіи былъ сосѣдомъ Русской земли; всегда враждебный, онъ являлся постоянной угрозою ея существованію, а послѣ татарскаго нашествія сталъ даже властелиномъ на цѣлые вѣка. Ставъ христіанами и признавая въ себѣ людей, обладающихъ единой истинной вѣрой, русскіе люди уже съ тѣхъ поръ почувствовали своё превосходство надъ этимъ восточноазіатскимъ міромъ поганыхъ людей. «Это чувство превосходства, соединившееся съ извѣстнымъ отвращеніемъ, не исчезало даже во время вѣкового ига, держало побѣждённыхъ вдалекѣ отъ побѣдителей и въ концѣ концовъ въ сильной мѣрѣ было залогомъ самого освобожденія» (Пыпинъ).

6. Отношеніе къ Римской церкви

Если новая религія отгородила русскихъ отъ міра азіатскаго, не-христіанскаго, то тоже неодолимую стѣну воздвигла она и между православной Россіей и католическимъ Западомъ. Хотя въ пору Владиміра Св. христіанская церковь формально ещё не раскололась на Восточную и Западную (это совершилось въ 1054 г.), но путь къ расколу уже обозначился: обѣ церкви къ этому времени сложились какъ два особыхъ и враждебныхъ одинъ другому міра; римскій первосвященникъ уже поставилъ вопросъ о приматѣ и въ сферѣ церковной, и въ сферѣ мірской жизни, что неизбѣжно вырывало глубокую пропасть между Римомъ и Константинополемъ.

1. Восточная церковь окрѣпла подъ покровительствомъ свѣтской власти и привыкла видѣть въ ней выраженіе божественной воли (см. выше, п. 4); авторитетъ же римскихъ папъ выросъ независимо отъ нея. Постепенно папы привыкли держать себя самостоятельно, а въ тѣхъ случаяхъ, когда находили дѣйствія и предписанія византійскихъ государей несправедливыми (напримѣръ, въ дѣлѣ иконоборства), прямо отказывали имъ въ повиновеніи. Принявъ изъ рукъ Пипина Короткаго Равенскій экзархатъ, по праву принадлежавшій восточнымъ императорамъ, они и не думали возвращать его имъ. Если власть папы, «намѣстника Христа», «выше всякой другой власти», то эти «другія власти» должны подчиняться ей – вотъ положеніе, глубоко вкоренившееся въ Римской церкви. На этой почвѣ должно было неизбѣжно произойти столкновеніе двухъ властей, мірской и духовной. Ещё со времени коронованія Карла Великаго (800) Римская церковь стала проводить мысль, что «римскій императоръ и папа суть два меча, посланные Богомъ на землю для защиты и торжества христіанства: мечъ духовный вручёнъ папѣ, мечъ свѣтскій – императору». Отсюда оставался лишь одинъ шагъ (его и сдѣлаетъ Иннокентій III въ XIII ст.), чтобы заявить: «Такъ какъ задача, возложенная на эти мечи, чисто духовнаго характера, то отъ папы, а не отъ императора зависитъ, какое направленіе дать имъ. Мечъ духовный выше меча свѣтскаго».

2. Другая черта, рѣзко отдѣлявшая Восточную церковь отъ Западной, – рознь религіозная. Западный догматъ filioque на Востокѣ не признавался; къ причастію подъ обоими видами здѣсь допускали не одно духовенство, но и мірянъ. Многіе обряды церковные тоже сложились различно: запричастный хлѣбъ для проскомидіи на Востокѣ готовился квасный, на Западѣ – употреблялись опрѣсноки. Иконостасъ въ восточныхъ церквахъ; органъ при богослуженіи въ западныхъ; форма построенія храмовъ (латинскій и греческій крестъ) – всё это уже тогда довольно замѣтно обособило «православнаго» отъ «католика», полемическая же литература усиленно питала эту обособленность.

Такимъ образомъ, духъ непріязни, взаимнаго недовѣрія и вражды уже тогда охватилъ обѣ церкви, и христіанство пришло въ Древнюю Русь со взглядомъ на Западную церковь какъ на «латинскую», т. е. нечистую и полную заблужденій. Русскіе люди стали воспитываться въ отчужденіи и ненависти къ Западной церкви и ко всему тому, что съ нею было связано, приравнивать латинство къ «поганому» язычеству. Такая нетерпимость сдѣлала невозможнымъ вліяніе западной образованности въ Древней Руси, къ явному ущербу послѣдней, такъ какъ Западная церковь въ ту пору была большою культурною силою: школа, просвѣщеніе, письменность, литература, богатое наслѣдіе, доставшееся отъ Древняго міра, нашли въ ней разностороннее истолкованіе. Вслѣдствіе этого культурная мысль Запада осталась внѣ круга русскаго мышленія, которому долгое время, почти до времени Петра Великаго, пришлось воспитываться исключительно на однихъ византійскихъ образцахъ и идеалахъ.

Примѣчаніе. Мы видѣли, какъ громадны были послѣдствія того, что христіанство пришло въ Россію изъ Византіи, не изъ Рима. Для лучшаго уразумѣнія этихъ послѣдствій полезно уяснить себѣ: Что создало привилегированное положеніе римскихъ папъ въ Западной церкви и что дало имъ основаніе притязать на главенство во всёмъ христіанскомъ мірѣ. Причины были разныя:

а) Политическое обаяніе Рима-города. Не въ примѣръ другимъ городамъ, Римъ былъ «вѣчный» городъ, со времёнъ римлянъ столица міра, Urbs, не oppidum, т. е. городъ изъ городовъ. Одно уже это повышало римскаго епископа, имѣвшаго здѣсь свою резиденцію, и выдѣляло его изъ среды остальныхъ «провинціальныхъ» епископовъ.

б) Въ сферѣ религіозной папа явился своего рода наслѣдникомъ римскихъ императоровъ. Римскій императоръ въ языческую пору былъ государемъ не только свѣтскимъ (caesar, augustus, imperator), но и духовнымъ (pontifex maximus). Перенесеніе столицы на Востокъ, въ Константинополь, поставило папу въ областяхъ, гдѣ императорской власти не было налицо, въ положеніе преемника императора по дѣламъ религіи, что и нашло своё выраженіе въ принятіи того же титула: pontifex maximus. Самое царствованіе папы обыкновенно называется понтификатомъ.

в) Своего рода наслѣдникомъ римскаго императора явился папа и въ сферѣ мірской жизни. Италія, подъ гнётомъ постоянныхъ варварскихъ вторженій, особенно нуждалась въ защитѣ и властной рукѣ, способной остановить разрушительный потокъ или по крайней мѣрѣ ослабить его пагубныя дѣйствія. За отсутствіемъ налицо верховной свѣтской власти, папа силою вещей становился единственнымъ авторитетнымъ представителемъ христіанскаго населенія, единственнымъ, кто могъ дать ему эту защиту и охранить его интересы. Конечно, защита папъ могла быть только моральною, но тѣмъ сильнѣе дѣйствовала она своимъ успѣхомъ на умы современниковъ, тѣмъ болѣе повышала въ глазахъ благодарнаго населенія представителя церкви.

г) Религіозное значеніе Рима. Римская церковь основана была, по преданію, двумя самыми главными и видными апостолами, Петромъ и Павломъ, что особенно возвысило её надъ остальными церквами. Слова, обращённыя Спасителемъ къ апостолу Петру: «Ты еси Петръ и на камени семъ созижду церковь Мою», толковались въ томъ смыслѣ, что церковь, основанная Петромъ, есть основной фундаментъ церкви христіанской и что самъ онъ, апостолъ Пётръ, есть намѣстникъ Христа; а такъ какъ папы, по званію епископа, получили власть преемственно отъ Петра, то черезъ него и они стали намѣстниками Христа.

д) Неукоснительное православіе папъ. Въ то время какъ на Востокѣ III–IX вѣка были эпохой нескончаемыхъ богословскихъ споровъ и уклоненій отъ православія, Западъ сохранилъ себя отъ ересей (кромѣ ереси павликіанъ, мѣстнаго происхожденія, всѣ остальныя занесены со стороны, съ Востока). Многіе изъ восточныхъ патріарховъ впадали въ заблужденіе, римскіе же папы, наоборотъ, оставались постоянно неуклонными хранителями православія; особенно проявили они чистоту своихъ вѣрованій во время иконоборства, выступая ревностными защитниками почитанія иконъ (Григорій II и Григорій III).

е) Личныя заслуги папъ (Левъ I, Григорій I). Остановлено нашествіе Аттилы; франки, англосаксы и племена, жившія въ Германіи, обращены въ христіанство; вестготы, бургунды, лангобарды обращены изъ аріанства въ православіе.

ж) Территоріальные размѣры папскаго вліянія. Обращеніе главнѣйшихъ германскихъ племёнъ въ христіанство или въ православіе поставило мѣстныя церкви въ варварскихъ государствахъ въ положеніе дочерей къ Римской церкви-матери. Ихъ создалъ папа, за нимъ и право руководить ими. Попытки мѣстныхъ церквей отстоять свою независимость кончились неудачею (Франція, Миланъ, Равенна, Аквилея). Такимъ образомъ, Западная и Сѣверная Европа съ центральною ея частью образовала какъ бы одну громадную епархію подъ властью и верховнымъ наблюденіемъ римскаго епископа.

з) Образованіе папской области. Начало свѣтской власти папъ положено было въ 728 г., когда лангобардскій король Ліутпрандъ подарилъ папѣ Григорію II во владѣніе маленькій городокъ Сутри; но настоящимъ свѣтскимъ государемъ сдѣлался папа въ 756 г., когда франкскій король Пипинъ Короткій подарилъ папѣ Стефану II отнятый имъ у лангобардовъ Равенскій экзархатъ. Съ тѣхъ поръ къ авторитету духовному присоединился ещё авторитетъ свѣтскаго владыки.

и) Юридическое оправданіе Духовнаго примата и свѣтской власти папъ. Возникновеніе свѣтской власти по милости франкскаго короля казалось недостаточно почётнымъ, и въ VIII и IX вв. составлены были два акта, такъ называемые Даръ Константина (Donatio Constantini) и Исидоровы (Лжеисидоровы) Декреталіи. Хотя тотъ и другой документы оказались подложными, но въ своё время (въ теченіе всѣхъ Среднихъ вѣковъ) ихъ считали достовѣрными и считались съ ихъ постановленіями. 1. Даръ Константина. Константинъ Великій, принявъ крещеніе отъ папы Сильвестра, въ знакъ своего духовнаго подчиненія и въ благодарность за исцѣленіе отъ слѣпоты, передъ тѣмъ поразившей его, подарилъ папѣ знаки императорскаго достоинства, Латеранскій дворецъ, городъ Римъ, Италію и всѣ западныя страны, призналъ его главенство надъ патріархами александрійскимъ, антіохійскимъ, іерусалимскимъ и константинопольскимъ, самъ же перенёсъ свою столицу на Востокъ: не подобаетъ-де главѣ имперіи жить тамъ, гдѣ живётъ глава церкви. 2. Декреталіи, сборникъ разнаго рода документовъ (писемъ, постановленій, въ томъ числѣ и «Даръ Константина»): папская власть выше всего на свѣтѣ; папа – единый охранитель мира въ церкви; ему принадлежитъ право суда надъ епископами; ему подчинены соборы, императоръ; самъ же онъ не подлежитъ ничьему суду.

1. Бѣдность просвѣщенія

За Владиміромъ Св. и Ярославомъ Мудрымъ громадная заслуга – насадителей въ Русской землѣ просвѣщенія. Вводя и укрѣпляя христіанство, т. е. вводя русскаго человѣка въ кругъ европейскихъ народовъ, Владиміръ понялъ необходимость привить ему также и гражданскую культуру грековъ: перенять ихъ образованность и знанія, – иначе говоря, не только сдѣлать русскихъ христіанами, но и поставить ихъ на ту же ступень образованія, на какой стояли тогдашніе греки, снабдить молодыя силы, призванныя къ новой жизни, реальными средствами въ предстоящей борьбѣ и охранѣ своей національности и государственности. Съ этою цѣлью заводятся школы, привлекаются дѣти лучшихъ гражданъ къ ученію, даже привозятся въ Кіевъ «два мѣдныхъ болвана и четыре мѣдныхъ коня», вѣроятно, какіе-нибудь памятники древней скульптуры. Дѣло Владиміра продолжалъ Ярославъ, тоже заводившій школы, строившій церкви и выписывавшій съ этою цѣлью изъ Греціи мастеровъ-строителей и художниковъ. Ярославъ занимался переводомъ греческихъ книгъ, основалъ первую на Руси библіотеку. По выраженію лѣтописи, Владиміръ «взоралъ и умягчилъ» Русскую землю, просвѣтивъ её крещеніемъ, а сынъ его «насѣялъ книжными словесы сердца вѣрныхъ людей».

Но подражателей первые наши князья-христіане себѣ не нашли, и просвѣщеніе, насаждённое ими, корней не пустило – цѣль, поставленная русскому обществу, оказалась ему ещё не по силамъ. Просвѣщеніе продолжало насаждаться, но исключительно церковное; школы дальше простой грамотности не пошли; литература, обогащаясь количественно, была переводная или подражательная, лишённая самостоятельности; а поученія, съ которыми обращалось къ народу духовенство, – простымъ сколкомъ съ византійскихъ образцовъ. Исключеніе – «Слово о законѣ и благодати» митр. Иларіона, блестящее ораторское произведеніе, полное внутренней силы краснорѣчія, глубины чувства и воодушевленія, несомнѣнное свидѣтельство о совершенномъ знаніи ораторскаго искусства какъ школьной науки. Но одна ласточка ещё не дѣлаетъ весны; оазисъ въ пустынѣ ещё не дастъ жизни безплоднымъ пескамъ. Мірская литература до XVI в. почти отсутствовала (Поученіе Владиміра Мономаха, Слово Даніила Заточника, путешествія Даніила и другихъ паломниковъ), а поэтическая мысль, если и дала цѣнные образцы художественнаго творчества (былины, «Слово о полку Игоревѣ», «Слово о погибели Русскія земли», «Задонщина»), всё же просвѣщенія собою ещё не выражала. Научнаго движенія не существовало въ Древней Руси ни въ Кіевскій, ни въ Московскій періоды; знанія техническія ограничивались одною архитектурой, главнымъ образомъ церковной.

А между тѣмъ на Западѣ въ это время, хотя церковь и тамъ наложила на просвѣщеніе свой религіозно-церковный отпечатокъ, въ университетахъ разрабатывались: философія, богословіе (Парижъ), римское право (Болонья), медицина (Салерно); католичество какъ вѣроученіе подверглось всестороннему изученію («Summa theologiae» Ѳомы Аквинскаго); народилась схоластика – стройная система научнаго мышленія; даже въ тѣсной сферѣ монашеской жизни наблюдается большое разнообразіе ея формъ (ордена бенедиктинскій, францисканцевъ, доминиканскій); наконецъ, соприкосновеніе съ арабами тоже немало расширило умственный горизонтъ западноевропейскаго человѣка (алгебра, медицина, географія, поэзія, искусство, философія).

2. Какія были тому причины

Какія были тому причины? Народы Зап. Европы, занявъ земли Римской имперіи, смѣшавшись съ туземнымъ населеніемъ и воспринявъ его культуру (романизація), были живымъ и непрерывнымъ продолженіемъ древнихъ римлянъ; поэтому на Западѣ живая традиція просвѣщенія никогда не прерывалась; просвѣщеніе могло временами падать и потухать, но никогда не умирало. Пытливый духъ человѣка тамъ никогда не угасалъ. Вообще на Западѣ наблюдается извѣстная преемственность классическаго міра: толчокъ къ умственной работѣ и матеріалы къ ней даны были уже предварительно; огонь тлѣлъ подъ пепломъ и только ждалъ, чтобъ его раздули. На Руси, наоборотъ, не было самого огня, и чтобъ добыть его, требовались особыя усилія и работа. Въ лицѣ Карла Великаго Западъ воскресилъ старую имперію, сталъ ея продолжателемъ и тѣмъ самымъ принялъ на себя нравственную обязанность позаботиться о самомъ главномъ, что завѣщалъ ему древній Римъ, – о просвѣщеніи. На Руси подобный нравственный стимулъ отсутствовалъ. Русскій народъ жилъ на окраинѣ культурнаго міра, непосредственнаго соприкосновенія съ наслѣдіемъ древней цивилизаціи не имѣлъ; завести просвѣщеніе было ему много труднѣе; необычайно трудно было и взрастить его. Постоянныя усобицы князей и татарское иго, въ свою очередь, сильно тормозили просвѣщеніе народное.

А. Ранѣе 862 г

1. Чертомлыцкая серебряная ваза, тонкой греческой работы IV в. до Р. Хр.; найдена въ 1863 г. въ Чертомлыцкомъ курганѣ (гробница скиѳскаго царя), на югѣ Россіи, близъ Днѣпровскихъ пороговъ; съ изображеніемъ скиѳовъ, укрощающихъ дикихъ коней (хранится въ Эрмитажѣ).

2. Куль-Обская ваза, изъ электрона (смѣсь золота и серебра), греческой работы III–IV в. до Р. Хр.; найдена въ 1831 г. въ курганѣ Куль-Оба, близъ Керчи, въ царскомъ могильникѣ; съ изображеніемъ сценъ изъ скиѳской жизни (Эрмитажъ).

3. Траянова колонна, въ Римѣ; въ честь побѣдъ императора Траяна надъ даками; начало II в. по Р. Хр., съ изображеніемъ сценъ изъ борьбы римлянъ съ даками-славянами.

NB. Нѣкоторые учёные находятъ въ изображеніяхъ этихъ двухъ вазъ и колонны (одежда, вооруженіе, прическа, жильё) сходныя бытовыя черты изъ русской жизни въ начальную эпоху русской исторіи.

Б. 862—1054

1. Церковный уставъ Владиміра Св.

2. Церковный уставъ Ярослава Мудраго.

3. Русская Правда Ярослава М., дополненная его сыновьями и внуками.

4. «Поученіе къ братіи» новгородскаго епископа Луки Жидяты, перваго епископа изъ русскихъ: первое литературное произведеніе русскаго пера, 1035 г.

5. «Слово о законѣ и благодати» митр. Иларіона; образцовое по ораторскому искусству, по силѣ воодушевленія и задушевному краснорѣчію, 1037–1050 г.

Съ религіей на Русь перешла изъ Византіи и церковная архитектура; готовыхъ національныхъ формъ здѣсь она не нашла никакихъ, вотъ почему первые русскіе храмы строятся совершенно по образцу византійскихъ (планъ – т. наз. греческій крестъ, т. е. прямоугольникъ, близкій къ квадрату). Не то въ Зап. Европѣ: тамъ ещё раньше, въ языческую пору, выработался типъ базилики, длиннаго прямоугольника – типъ этотъ полностью вошёлъ въ архитектуру католическихъ церквей (т. наз. латинскій крестъ).

6. Церковь Св. Василія, въ Кіевѣ – первая церковь, построенная Владиміромъ Св., на холмѣ, гдѣ раньше стоялъ идолъ Перуна. Сохранилась только алтарная часть. Нынѣ на этомъ мѣстѣ стоитъ Трёхсвятительская церковь.

7. Десятинная церковь, въ Кіевѣ, 989–996 г.; украшена была мозаикой и стѣнною живописью (фресками). Сохранился одинъ только фундаментъ, да и тотъ закрытъ позднѣйшею перестройкою.

8. Софійскій соборъ, въ Кіевѣ, 13-главый; обилуетъ фресками и мозаикой. Фресокъ сохранившихся – 625 фигуръ: событія изъ Свящ. Писанія, изображенія святыхъ, бытовыя сцены свѣтскаго содержанія. Главнѣйшія мозаики: колоссальное изображеніе Божіей Матери «Нерушимая Стѣна», надъ горнимъ мѣстомъ; таинство Евхаристіи; Благовѣщеніе; Христосъ Вседержитель (Пантократоръ). Соборъ заложенъ въ 1037 г.

9. Софійскій соборъ, въ Новгородѣ, 1045–1052 гг., типичная византійская церковь съ куполомъ, на 4 квадратныхъ столпахъ. Позднѣйшія пристройки и передѣлки отняли у собора его первоначальный византійскій характеръ, придавъ ему чисто русскій колоритъ: 5 позолоченныхъ главъ; бѣлыя гладкія стѣны безъ украшеній; цвѣтная живопись надъ входомъ. Какъ и въ Кіевской Софіи, и въ этой есть фрески, но онѣ хуже сохранились и не такъ совершенны, какъ тѣ.

Примѣчаніе. Оба храма, кіевскій и новгородскій, построены въ честь Св. Софіи. «Софія» означаетъ: «Премудрость – слово Божіе». Она обозначалась двояко: въ видѣ Богоматери (Кіевъ: «Нерушимая Стѣна») или въ видѣ крылатаго ангела съ огненнымъ лицомъ, въ царскомъ вѣнцѣ и одѣяніи, на золотомъ престолѣ (Новгородъ).

10. Пара турьихъ роговъ, оправленныхъ въ серебро, съ орнаментомъ, русской (кіевской) работы второй половины X в.; найдена въ курганѣ «Чёрная Могила» Черниговской губ. (Эрмитажъ).

I. Характеристика Кіевскаго періода

Внутренняя исторія Россіи за это время опредѣлялась взаимодѣйствіемъ двухъ силъ: населенія и княжеской семьи (потомство Владиміра Св.), а потому Кіевскій періодъ можно назвать временемъ вѣчевой дѣятельности и родовыхъ отношеній. Въ исторіи внѣшней главнымъ факторомъ были половцы. Такимъ образомъ, основное содержаніе Кіевскаго періода сводится къ: а) княжескимъ междоусобицамъ и б) борьбѣ со Степью.

II. Составъ Русской земли

Земли (области, княжества) и коренное ихъ населеніе (племена).

По бассейну озёръ Ильменя и Чудского:

1. Новгородская земля съ Псковскою (ильменскіе кривичи, иначе – новгородскіе славяне).

По бассейну Зап. Двины:

2. Полоцкая земля (кривичи).

По бассейну Днѣпра:

3. Смоленская земля (кривичи).

4. Кіевская земля (поляне и древляне) съ Туровской землёю (дреговичи).

5. Чернигово-Сѣверская земля, по Деснѣ и Сейму (сѣверяне и радимичи).

6. Переяславская земля, выдѣлилась изъ Чернигово-Сѣверской.

7. Волынская земля (дулѣбы, иначе – волыняне; бужане, дреговичи).

По бассейну Днѣстра:

8. Галицкая земля (бѣлые хорваты).

По бассейну Волги и Оки:

9. Суздальская земля (новгородскіе колонисты въ землѣ веси и мери).

10. Муромо-Рязанская земля (вятичи).

Волынская земля, кромѣ Днѣпра, лежала частью и въ бассейнѣ р. Днѣстра – отсюда ея историческая связь не только съ Кіевомъ, но и съ Галицкой землёю.

Муромо-Рязанская земля занимала исключительно бассейнъ р. Оки – отсюда ея выдѣленіе изъ Чернигово-Сѣверской, въ составъ которой она раньше входила; выйдя изъ чуждой ей области Днѣпра, она выдѣлилась въ самостоятельную область.

III. Составъ населенія Русской земли

1. Духовный классъ: бѣлое и чёрное духовенство. Сюда можно отнести и тѣхъ мірянъ, которые подлежали вѣдѣнію церкви: богадѣленные или церковные люди и изгои (см. выше, «Зарожденіе Русск. гос.», VI, 1).

2. Земскіе бояре, иначе – лучшіе люди (рѣже – огнищане): высшій классъ населенія по происхожденію и матеріальному благосостоянію (крупные землевладѣльцы).

3. Княжеская дружина: ближайшіе сотрудники князя по управленію и веденію домашняго хозяйства и военнаго дѣла. Съ дружиной князь управляетъ, судитъ, ходитъ на войну. Дружина всегда при князѣ и слѣдуетъ за нимъ при перемѣщеніи его съ одного княженія на другое. Взаимныя отношенія очень тѣсныя, на основѣ взаимнаго довѣрія и свободнаго соглашенія: любой дружинникъ въ любую минуту могъ покинуть князя.

а) Старшая дружина: княжи мужи или княжи бояре – главнѣйшіе сотрудники и совѣтники по управленію войскомъ и княжествомъ.

б) Младшая дружина: гридь (общее наименованіе). Её составляли:

1) Отроки – домашніе слуги князя.

2) Дѣтскіе – ступенью выше: главная военная сила князя.

3) Дворяне – слуги на княжемъ дворѣ.

Отличіе княжескихъ служилыхъ бояръ (старшей дружины) отъ бояръ земскихъ заключалось въ томъ, что земскіе бояре были туземнаго, а эти – пришлаго, иноземнаго (варяги) происхожденія. Но послѣ Ярослава М. оба элемента, земскій и служилый, слились и образовали одинъ боярскій классъ. Боярство не было сословіемъ или привилегированной корпораціей: бояриномъ могъ стать каждый по личнымъ качествамъ или заслугамъ. – Иначе на Западѣ. Завоеваніе и порабощеніе туземнаго населенія создало тамъ военно-земледѣльческую аристократію, которая отгородилась отъ остальныхъ привилегіями, возведёнными на степень закона. На Руси преобладающее положеніе бояръ опиралось лишь на фактическое существованіе такого преобладанія, что всегда могло измѣниться; на Западѣ же тамошній феодалъ и сеньоръ опирались на свои юридическія права.

4. Градскіе люди: городское населеніе подъ разными наименованіями: люди, мужи, гости (иноземные купцы), купцы (послѣднія двѣ категоріи – торговый классъ); чёрные люди – низшій слой горожанъ. Городское населеніе, въ отличіе отъ смердовъ, свободно было отъ платежа княжеской дани. Горожаниномъ могъ сдѣлаться всякій свободный человѣкъ.

5. Смерды: сельское населеніе, живущее на общинныхъ земляхъ или принадлежащихъ частнымъ лицамъ (боярамъ). Это былъ самый многочисленный классъ населенія, главные поставщики людей въ войско и плательщики князю дани.

6. Закупы, иначе наймиты: полусвободный, ограниченный въ своихъ правахъ классъ населенія. Закупъ – это сельскій рабочій, поселившійся на чужой хозяйской землѣ и обработывающій её съ помощью хозяйскаго инвентаря, – вообще должникъ, не успѣвшій ещё выплатить своего долга. Хозяинъ могъ тѣлесно наказывать закупа за его вину, даже продать его въ рабство, если тотъ, причинивъ кому матеріальный вредъ, не могъ возмѣстить убытковъ, такъ какъ въ послѣднемъ случаѣ отвѣчалъ передъ истцомъ хозяинъ.

7. Несвободные: холопы, иначе: челядь, рабы. Холопами становились:

а) плѣнники;

б) неисправные должники;

в) лица, родившіяся отъ холоповъ;

г) всякій женившійся на рабѣ;

д) всякій добровольно продавшійся въ рабство (въ голодные года родители, по неимѣнію средствъ прокормить своихъ дѣтей, часто продавали ихъ въ рабство).

8. Инородцы:

а) варяги – они ассимилировались уже въ XI ст. и совершенно слились съ туземнымъ населеніемъ;

б) половцы (раньше хазары, печенѣги), проникшіе на южную окраину частью мирнымъ путёмъ, частью насильственно. Родственные имъ торки или чёрные клобуки (берендеи), замирённые и перешедшіе на положеніе полукочевое, составили на степной окраинѣ сплошное военное населеніе, – оплотъ противъ половецкихъ вторженій.

в) финскія племена весь и меря въ Суздальскомъ краѣ.

IV. Государственный строй

V. Русская Правда

Русская Правда не есть сводъ законовъ, а простой судебникъ, – сборникъ правилъ о томъ, «какъ вести судъ, какое наказаніе назначать за преступленія, какъ узнать – совершено или не совершено преступленіе» (Б.-Рюминъ), и этимъ существенно отличается отъ позднѣйшихъ сборниковъ этого рода.

Дѣйствующіе въ настоящее время въ европейскихъ государствахъ своды законовъ опредѣляютъ положеніе, права и обязанности лицъ и общественныхъ классовъ, отношеніе общества къ государству, стараются охватить болѣе или менѣе всѣ стороны общественной и государственной жизни (государственная власть; управленіе; судъ; классы и сословія; семья; собственность; договоры и обязательства) и обыкновенно возникаютъ въ зрѣлую пору народной жизни, когда общество уже успѣло прочно сложиться, а государственная власть – окрѣпнуть и обладаетъ достаточнымъ авторитетомъ и внѣшними средствами, чтобы осуществить свои предначертанія (Уложеніе царя Алексѣя Михайловича; Кодексъ Наполеона; Сводъ Законовъ, составленный Сперанскимъ въ царствованіе императора Николая I); Русская же Правда выросла изъ болѣе скромной потребности – предотвратить столкновеніе и распри и во имя правосудія опредѣлить наказаніе за совершённый проступокъ. Наказать преступленіе и оградить имущественные интересы – вотъ двѣ главныхъ задачи Русской Правды.

1. Преступленія она знаетъ: убійство, нанесеніе ранъ, побоевъ, увѣчья; самоуправство, разбой, кражу.

2. Имущественные интересы – связаны съ наслѣдствомъ, займами, отдачею денегъ въ ростъ, кредитомъ, куплей и продажей.

Предупредить преступленіе, исправить преступника – Правдѣ до этого нѣтъ никакого дѣла; ей бы только матеріально наказать за матеріальный ущербъ, нанесённый преступникомъ. И чѣмъ чувствительнѣе ущербъ, тѣмъ строже наказаніе: за отсѣчённую руку – 40 гривенъ; за отсѣчённый палецъ – 3 гр.; за лошадь – 60 кунъ, за корову – 40, за телёнка или овцу – 5.

Не заботясь о предупрежденіи преступленій, Русская Правда не проявляетъ иниціативы и въ ихъ преслѣдованіи; это дѣло потерпѣвшаго: онъ самъ долженъ отыскивать преступника, самъ доказывать преступленіе, самъ производить слѣдствіе, самъ позаботиться найти свидѣтелей и доставить ихъ въ судъ.

Совсѣмъ иначе въ наше время. Современный законъ строго различаетъ уголовное преступленіе отъ гражданскаго. Въ гражданскомъ преступленіи заинтересовано только лицо, непосредственно потерпѣвшее, и если должникъ не заплатилъ мнѣ по векселю, то предоставляется моей личной волѣ предъявлять этотъ вексель ко взысканію или не предъявлять; но если воръ обокралъ меня, насильственно овладѣлъ моимъ имуществомъ; если кто покушался на мою жизнь или нанёсъ мнѣ, даже ненамѣренно, въ случайной схваткѣ или раздраженіи, рану, то хотя бы самъ я и простилъ его, не захочу взыскивать, то не проститъ его государство, законъ, и предастъ его суду, какъ уголовнаго преступника, потому что такой человѣкъ нарушилъ установленный порядокъ общественной жизни, гарантированный закономъ, и государство призвано карать подобныя нарушенія.

Преступленій уголовнаго характера Русская Правда не знала совсѣмъ.

Русская Правда возникла не сразу. Древнѣйшая часть ея составлена при Ярославѣ М., остальное – при сыновьяхъ и внукахъ его.

На древнѣйшей части ещё лежитъ отпечатокъ грубой языческой поры. Такъ, за убійство полагается кровная месть, – не только допускается, но прямо предписывается закономъ. Это понятно. Кровавая месть составляла въ тѣ времена нравственный долгъ родственниковъ убитаго (сравн. месть Ольги древлянамъ за смерть Игоря); въ дальнѣйшемъ мстить уже запрещено: месть замѣнена денежнымъ штрафомъ (вирою). Начинаютъ различать и самое убійство: строже карается убійство умышленное, слабѣе – случайное въ дракѣ или въ ссорѣ.

Смертная казнь существовала, но примѣнялась рѣдко; она была противна духу русскаго народа и болѣе широкое примѣненіе нашла себѣ значительно позже, подъ вліяніемъ византійскаго права и татарскихъ обычаевъ. Недаромъ Владиміръ Св. ввёлъ казнь для разбойниковъ только по настоянію греческихъ епископовъ, указывавшихъ ему, что князь поставленъ «на казнь злымъ и на милованіе добрымъ». «Боюсь грѣха», – мотивировалъ Владиміръ своё нежеланіе. Мономахъ въ Поученіи къ дѣтямъ совѣтуетъ имъ: «Ни сами не убивайте, ни другимъ не приказывайте убивать, хотя бы виновный и заслуживалъ смерть». Ещё въ XIII в., уже при татарахъ, Серапіонъ, епископъ владимірскій (ум. 1275 г.), возставалъ противъ убійства волхвовъ, которыхъ винили въ тогдашнихъ общественныхъ бѣдствіяхъ; а двѣсти лѣтъ спустя русскіе нравы огрубѣютъ настолько, что новгородскій архіепископъ Геннадій станетъ совѣтовать великому князю Ивану III, для искорененія ереси жидовствующихъ, руководиться примѣромъ короля испанскаго Фердинанда Католика, который какъ разъ тогда учредилъ инквизицію и сжигалъ еретиковъ на кострѣ.

VI. Единство Русской земли

Въ теченіе Кіевскаго періода въ русскихъ людяхъ постепенно жило и крѣпло сознаніе, что они составляютъ одну большую семью. Разные факторы воспитали въ нихъ это сознаніе:

1. Единство языка.

2. Единство быта, семейныхъ и общественныхъ отношеній.

3. Единство вѣры.

4. Вліяніе православной церкви.

5. Общій источникъ образованія – Византія.

6. Однородность во всей Русской землѣ княжескаго управленія и суда.

7. Даже княжескія междоусобицы, съ ихъ постоянными перемѣщеніями князей съ одного княженія на другое, постоянно вовлекая населеніе одной области въ дѣла другой, поддерживали ту же идею единства. Государственное единство Русской земли было нарушено: собранная Ярославомъ М., она снова распалась на отдѣльныя княжества и волости, зато выросло и окрѣпло единство духовное: всѣ княжества группировались около одного старшаго, Кіевскаго, какъ дѣти вокругъ своего отца или матери. Помимо того, усобицы касались исключительно князей, вносили раздоръ въ одну княжескую среду и подрывали въ ней идею рода; само же населеніе оставалось чуждо мотивамъ, которые ихъ вызвали: ему было безразлично, старшій или младшій въ родѣ княжитъ въ его землѣ, дядя или племянникъ, лишь бы, какъ князь, онъ отвѣчалъ своему назначенію. А въ то же время эти усобицы, ставя населеніе въ постоянное соприкосновеніе, давали ему многократные случаи лично, на дѣлѣ убѣждаться въ единствѣ своей вѣры, языка, быта и нормъ жизни и въ сознаніи этого единства противополагать себя другимъ народамъ и племенамъ.

«Княжескій круговоротъ втягивалъ въ себя мѣстную жизнь, мѣстные интересы областей, не давая имъ слишкомъ обособляться. Области эти поневолѣ вовлекались въ общую сутолоку жизни, какую производили князья. Онѣ ещё далеко не были проникнуты однимъ національнымъ духомъ, сознаніемъ общихъ интересовъ, общей земской думой, но по крайней мѣрѣ пріучались всё болѣе думать другъ о другѣ, внимательно слѣдить за тѣмъ, что происходило въ сосѣднихъ или отдалённыхъ областяхъ» (Ключевскій).

Первый нашъ лѣтописецъ берётся за перо, чтобъ написать «Повѣсть времянныхъ лѣтъ» и въ ней разсказать, «откуду есть пошла Руская земля и откуду стала есть». Въ началѣ XII в. его современникъ, игуменъ Даніилъ, зажигаетъ въ Іерусалимѣ, на Гробѣ Господнемъ, «лампаду съ елеемъ отъ всей Русской земли, и за всѣхъ князей нашихъ, и за всѣхъ христіанъ Русской земли». Чувствомъ любви къ Русской же землѣ проникнуто и «Слово о полку Игоревѣ»: съ глубокою скорбью слѣдитъ оно за ея бѣдственнымъ положеніемъ и устами вел. князя Святослава взываетъ къ русскимъ князьямъ вступиться не только «за раны Игоря», но и «за обиду сего времени, за землю Русскую».

Вотъ почему выраженіе «удѣльно-вѣчевой періодъ» въ примѣненіи къ Кіевскому, установившееся въ нашей исторической литературѣ со времёнъ Карамзина и вошедшее въ учебники, за послѣднее время выходитъ изъ употребленія. Удѣлъ указываетъ на отдѣленіе, на обособленіе, а его-то и не было въ данномъ случаѣ: младшія княжества духовно не порывали со старшимъ, были не единицами самостоятельными, а частями единаго цѣлаго. Удѣльный порядокъ возникаетъ позже, на сѣверо-востокѣ, въ Суздальской землѣ, со времёнъ Всеволода III, – къ той порѣ и слѣдуетъ примѣнять этотъ терминъ.

VII. Упадокъ Юго-Западной Руси. Утрата Кіевомъ своего значенія

1. Набѣги половцевъ болѣзненно отразились на южнорусскихъ областяхъ.

а) Всего болѣе страдали пограничныя земли: Черниговская, Переяславская, Кіевская. Природа создала здѣсь наилучшія условія для земледѣлія, между тѣмъ поля лежали заброшенными и плугъ всё рѣже и рѣже проходилъ по нимъ. Пустѣли не одни поля: изъ сёлъ и городовъ половцы тысячами уводили плѣнниковъ въ свои степи. За 1055–1228 гг. извѣстно 37 половецкихъ набѣговъ на Русскую землю, не считая второстепенныхъ вторженій; въ 1160 г. изъ одного только Смоленскаго княжества – даже не пограничнаго! – уведено было 10000 плѣнниковъ! Эти несчастные большею частью попадали на азіатскіе невольническіе рынки.

б) Стала падать и торговля съ Византіей: половцы перегородили дорогу въ Грецію, проѣздъ по Днѣпру сталъ неизмѣримо опаснѣй, и затраты на предпріятіе плохо теперь окупались.

2. Отливъ населенія съ юга вслѣдствіе такого положенія дѣлъ сталъ неизбѣженъ: пусть природныя условія жизни будутъ хуже, лишь бы обезпечить себѣ безопасность извнѣ. Эмиграція шла двумя путями: на Западъ – въ верховья Западнаго Буга и Днѣстра, въ Галицію, въ сторону Польши; и на Сѣверо-Востокъ – всего больше – въ Суздальскую область, на Оку и Верхнюю Волгу.

3. Велико было зло отъ кочевниковъ, но княжескія усобицы его удвоили. Кіевской области досталось отъ нихъ всего тяжелѣе. Кіевъ обладалъ особою притягательною силою: старшій среди остальныхъ городовъ, самый богатый, онъ былъ олицетвореніемъ единства княжескаго рода и всей Русской земли; мѣстопребываніе митрополита, главы Русской церкви, онъ одновременно олицетворялъ и единство церковное. Обладаніе Кіевомъ создавало князьямъ почётное положеніе, удовлетворяло ихъ гордость и самолюбіе. Но именно поэтому-то удержать за собою Кіевъ и было особенно трудно. За 23 года (1146–1169) въ нёмъ перебывало 8 князей: четверо по два раза теряли городъ и по два раза возвращали его обратно, такъ что всѣхъ вокняженій (смѣнъ на престолѣ) было за это время счётомъ 12. Изъ всѣхъ претендентовъ лишь одному удалось усидѣть на кіевскомъ столѣ 6 лѣтъ (Ростиславъ Смоленскій: 1162–1169), зато остальные держались на нёмъ всего по нѣскольку мѣсяцевъ и даже недѣль.

4. Рано или поздно такой порядокъ долженъ былъ неизбѣжно обезцѣнить Кіевъ. Реальной пользы отъ него становилось всё меньше. Обладаніе имъ покупалось дорогою цѣною – вѣчными неладами, при полной неувѣренности въ завтрашнемъ днѣ. Званіе великаго князя кіевскаго превращалось въ игрушку, становилось пустымъ титуломъ. Многихъ эта игрушка ещё продолжала слѣпить своимъ наружнымъ блескомъ, но реакція должна была не замедлить. Общему яблоку раздора, Кіеву не хватало именно того, что является однимъ изъ условій всякаго сильнаго государства: политической устойчивости. Это понялъ Андрей Боголюбскій, и когда въ 1169 г. военное счастье улыбнулось ему и онъ завоевалъ Кіевъ, то, оставивъ себѣ титулъ великаго князя, не сталъ жить въ Кіевѣ, а остался въ своёмъ родовомъ Суздальскомъ княжествѣ. Кіевъ пересталъ быть столицею Русской земли. Экономически подорванный ещё раньше, онъ пересталъ существовать теперь и политически. Отъ этого удара ему уже никогда потомъ не удалось оправиться.

Но перенесеніе столицы на берега Клязьмы, въ городъ Владиміръ, задѣло не одинъ Кіевъ: оно превратилось въ событіе общерусское. Съ 1169 г. мы вступаемъ въ новый періодъ русской исторіи.

VIII. Представители эпохи. Владиміръ Мономахъ

1. Это человѣкъ полный энергіи и неутомимой дѣятельности. Его хватало на всё: на войну и дѣла внутренняго распорядка, на охоту и домашнее хозяйство, на думу съ дружиной и на молитву. Вся его долгая жизнь (1053–1125) прошла въ движеніи и работѣ, съ той самой поры, когда отецъ послалъ его, ещё 13-лѣтнимъ мальчикомъ, въ Ростовъ черезъ землю вятичей. Смоленскъ, Польша, Чешскій Лѣсъ, Туровъ, Полоцкъ, Черниговъ, вятичи, Волынь, Минскъ, половецкія степи – этапы его походной жизни. Онъ совершилъ на своёмъ вѣку 83 большихъ похода и поѣздки, а болѣе мелкихъ и припомнить не могъ. Неутомимый охотникъ, онъ собственноручно ловилъ и вязалъ дикихъ коней, неоднократно подвергалъ опасности свою жизнь: туръ металъ его на рога, олень бодалъ, лось топталъ ногами, вепрь на боку мечъ оторвалъ, медвѣдь кусалъ его, а лютый звѣрь валилъ вмѣстѣ съ конёмъ. Находилъ время Владиміръ слѣдить и за порядкомъ домашнимъ: онъ самъ держалъ ловчій нарядъ, самъ смотрѣлъ за конюшней, за соколами и ястребами.

2. Владиміръ Мономахъ не по имени только былъ христіаниномъ: образецъ благочестія, онъ милостивъ даже къ врагамъ; дѣйствія его проникнуты чувствомъ любви къ ближнему; защитникъ слабыхъ, онъ содѣйствуетъ торжеству правды надъ несправедливостью; онъ учитъ соблюдать крестное цѣлованіе и не казнить смертью, даже если бы человѣкъ былъ виновенъ и заслуживалъ её, «дабы не погубить души христіанской», – поясняетъ онъ.

3. Онъ былъ хранителемъ тѣхъ устоевъ, на которыхъ держался родовой порядокъ, и самою дѣятельностью своею воспитывалъ князей, старшихъ и младшихъ, въ сознаніи, что они составляютъ одну общую семью. Онъ уважалъ права старшинства, требовалъ наказанія во имя нарушенной правды, мирилъ враждующихъ и умѣлъ направить дѣятельность князей на достиженіе цѣлей болѣе достойныхъ, чѣмъ ихъ постоянныя «кóторы» (ссоры), – на борьбу съ половцами.

4. Владиміръ Мономахъ – неутомимый борецъ съ половцами, защитникъ Русской земли отъ ихъ набѣговъ. Онъ неустанно взывалъ къ князьямъ о необходимости напрячь свои силы и оградить Русскую землю отъ степныхъ варваровъ и многократными походами въ Степь достигъ того, что силы ея были надломлены, и Южная окраина, хотя на время, свободно вздохнула. 19 разъ заключалъ онъ миръ съ половцами, иначе говоря, 19 разъ принимался воевать съ ними; ещё при жизни отца (до 1093 г.) онъ имѣлъ 12 удачныхъ битвъ съ ними; на своёмъ вѣку изрубилъ и потопилъ свыше 200 половецкихъ князей, считая однихъ только главныхъ; около сотни перехваталъ и потомъ отпустилъ на волю.

Вышесказанное пояснитъ намъ, почему лѣтопись называетъ его: «братолюбецъ, нищелюбецъ и добрый страдалецъ за Русскую землю».

Походы князей въ половецкую степь при Мономахѣ, та энергія, съ какою велось наступленіе, та бодрая вѣра въ успѣхъ и желаніе, какимъ сгорали князья, проникнуть до самаго сердца половецкихъ вѣжей, чтобы рѣшительнымъ ударомъ навсегда освободить родную землю отъ разорительныхъ вторженій этихъ полудикарей, – напоминаютъ подобную же борьбу, какую какъ разъ въ то же время Западная Европа вела противъ другого, тоже тюркскаго, племени – въ Палестинѣ. «Славные русскіе походы въ глубь половецкихъ степей совпали съ началомъ Крестовыхъ походовъ для освобожденія Святой земли. Владиміръ Мономахъ и Готфридъ Бульонскій – это два вождя-героя, одновременно подвизавшіеся на защиту христіанскаго міра противъ враждебнаго ему Востока» (Иловайскій).

1. Владиміръ Мономахъ не есть идеальная личность: онъ не избѣгъ недостатковъ своего вѣка (убійство двухъ половецкихъ князей противно данному обѣщанію; разграбленіе города Минска); но его вѣкъ не обладалъ тѣми достоинствами, какія были у него (митр. Евгеній).

2. «Мономахъ принадлежитъ къ тѣмъ великимъ историческимъ дѣятелямъ, которые являются въ самыя бѣдственныя времена для поддержанія общества, которые своею высокою личностію умѣютъ сообщить блескъ и прелесть самому дурному общественному организму. Мономахъ вовсе не принадлежитъ къ тѣмъ историческимъ дѣятелямъ, которые смотрятъ вперёдъ, разрушаютъ старое, удовлетворяютъ новымъ потребностямъ общества: это было лицо съ характеромъ чисто охранительнымъ, и только. Мономахъ не возвышался надъ понятіями своего вѣка, не шёлъ наперекоръ имъ, не хотѣлъ измѣнить существующій порядокъ вещей; но высокими личными доблестями, строгимъ исполненіемъ своихъ обязанностей прикрывалъ недостатки существующаго порядка вещей, дѣлалъ его не только сноснымъ для народа, но даже способнымъ удовлетворить его общественнымъ потребностямъ. Тогдашнее общество требовало прежде всего отъ князя, чтобъ онъ свято исполнялъ свои семейныя обязанности, не которовался съ братіею, мирилъ враждебныхъ родичей, вносилъ мудрыми совѣтами нарядъ въ семью, – Мономахъ во время злой вражды между братьями заслужилъ названіе братолюбца, умными совѣтами и рѣшительностію отвращалъ гибельныя слѣдствія княжескихъ которъ, крѣпко держалъ въ рукѣ узелъ семейнаго союза. Новообращённое общество требовало отъ князя добродѣтелей христіанскихъ – Мономахъ отличался необыкновеннымъ благочестіемъ. Общество требовало отъ князя строгаго правосудія – Владиміръ самъ наблюдалъ надъ судомъ, чтобъ не давать сильнымъ губить слабыхъ. Въ то время, когда другіе князья играли клятвою, на слово Мономаха можно было положиться. Когда другіе князья позволяли себѣ невоздержаніе и всякаго рода насилія – Мономахъ отличался чистотою нравовъ и строгимъ соблюденіемъ интересовъ народа. Общество больше всего ненавидѣло въ князѣ корыстолюбіе – Мономахъ всего больше имъ гнушался. Новорождённое европейско-христіанское общество, окружённое варварами, требовало отъ князя неутомимой воинской дѣятельности – Мономахъ почти всю жизнь не сходилъ съ коня, стоялъ на сторожѣ Русской земли: въ какомъ краю была опасность, тамъ былъ и Мономахъ, „добрый страдалецъ за Русскую землю“. Если мы, отдалённые вѣками отъ этого лица, чувствуемъ невольное благоговѣніе, разсматривая высокую его дѣятельность, то какъ же должны были смотрѣть на него современники? Не дивно, что народъ любилъ его и перенёсъ эту любовь на всё его потомство» (Соловьёвъ).

3. «Около его имени вращаются почти всѣ важныя событія русской исторіи во второй половинѣ XI и въ первой четверти XII вѣка. Этотъ человѣкъ можетъ по справедливости назваться представителемъ своего времени. За нимъ въ исторіи останется то великое значеніе, что, живя въ обществѣ, едва выходившемъ изъ самаго варварскаго состоянія, вращаясь въ такой средѣ, гдѣ всякій гонялся за узкими своекорыстными цѣлями, ещё почти не понимая святости права и договора, одинъ Мономахъ держалъ знамя общей для всѣхъ правды и собиралъ подъ него силы Русской земли» (Костомаровъ).

IX. Памятники духовной культуры. 1054—1169

1. Поученія преп. Ѳеодосія, игумена Кіево-Печерскаго, 1057–1074 гг. «Почти всѣ содержанія нравственнаго. Они составлены не по правиламъ искусства и отличаются совершенною простотою, но проникнуты жизнію и пламенною ревностію о благѣ ближнихъ. Тонъ поученій часто обличительный, но вмѣстѣ глубоко наставительный и нерѣдко умилительный и трогательный. Языкъ – церковно-славянскій, но имѣющій нѣкоторыя особенности въ словахъ и оборотахъ рѣчи и не чуждый вліянія языка народнаго» (митр. Макарій).

2. «Поученіе, или Духовная» Владиміра Мономаха, нач. XII в.

3. Лѣтопись Нестора – Сильвестра, нач. XII в.

4. «Хожденіе во Іерусалимъ, или Паломникъ» игумена Даніила, нач. XII в.

5. «Въпрашанье» черноризца Кирика, съ отвѣтами новгородскаго епископа Нифонта (1130–1156). Въ этихъ «вопросахъ» и «отвѣтахъ» отразилась современная имъ эпоха: остатки языческихъ суевѣрій, состояніе нравственности народа и духовенства; младенческое состояніе нашей церкви.

6. Остромирово Евангеліе, писано для новгородскаго посадника Остромира, съ миніатюрами, русской работы, 1056–1057 гг.; драгоцѣнный памятникъ для изученія церковно-славянскаго языка (СПб. Публ. Библ-ка). Издано: СПб., 1843 и (фототипически) СПб., 1883.

7. Архангельское Евангеліе, 1092 г., отысканное на Сѣверѣ Россіи (Румянц. музей).

8. Мстиславово Евангеліе, писано до 1117 г., для новгородскаго князя Мстислава, сына Владиміра Мономаха. При Иванѣ Грозномъ Евангеліе возили въ Константинополь для переплёта. Верхняя доска филигранной работы, серебряная, позолоченная; выложена драгоцѣнными камнями и жемчугомъ; много финифтяныхъ изображеній (Москва. Сѵнод. Библ.).

9. Юрьевское Евангеліе, писано для Юрьевскаго монастыря въ Новгородѣ, 1119–1128 г. (Москва. Сѵнод. Библ.).

10. Евангеліе 1144 года, писано въ Галиціи (Москва. Сѵнод. Библ.). Изд.: М., 1882.

Евангеліе 1144 г. есть т. наз. Четвероевангеліе, т. е. всѣ 4 Евангелія расположены тамъ, полнымъ текстомъ, одно за другимъ: Ев. отъ Матвѣя, затѣмъ Ев. отъ Марка, отъ Луки и, послѣднимъ, Ев. отъ Іоанна; остальныя Евангелія: Остромирово и т. д. – т. наз. апракосъ: текстъ расположенъ въ порядкѣ чтенія въ церкви, на богослуженіи данной главы изъ даннаго евангелиста, по недѣлямъ, начиная съ Пасхи.

11. Святославовъ Изборникъ 1073 года, съ миніатюрами, въ томъ числѣ изображеніе вел. князя Святослава (сына Ярослава М.), съ женою и 5 сыновьями – первые русскіе портреты, писанные русскимъ художникомъ. Сборникъ (въ листъ) есть копія болгарскаго перевода (съ греческаго подлинника), приготовленнаго для болгарскаго царя Симеона (889–927). Переводъ этотъ, при перепискѣ русскимъ переписчикомъ, искажёнъ русицизмами. Содержаніе Сборника: статьи по философіи, риторикѣ, литературѣ, въ цѣляхъ истолкованія Св. Писанія (Москва. Гл. Архивъ Мин. Ин. Дѣлъ). Изд.: М., 1883 и (фотолитографически) СПб., 1880.

12. Святославовъ Изборникъ 1076 года, какъ и тотъ, содержитъ разныя статьи изъ твореній Св. Отцовъ; въ четвёрку. (Москва. Сѵнод. Библ.) Изд.: Варшава, 1894.

13. Подпись королевы Анны, дочери Ярослава М., вдовы французскаго короля Генриха I (ум. въ 1060 г.), на латинской грамотѣ, данной аббатству Санъ-Крепи, 1063 г.: «Анна Регина». Въ это время Анна была женою, вторымъ бракомъ, графа Рудольфа графа де Крепи (Crépy). Нынѣшній городъ Крепи лежитъ къ С отъ Парижа, на пути въ Суассонъ.

14. Церковь Успенія Б. М., въ Кіево-Печерскомъ монастырѣ, 1073–1089 г. Она была необыкновенной красоты, «небеси подобной». Болѣе не существуетъ. «Ея стѣны и иконостасъ блистали золотомъ, разноцвѣтною мозаикою и прекрасною иконною живописью; полъ состоялъ изъ разновидныхъ камней, расположенныхъ узорами; верхи были позолочены, а большой крестъ на главномъ куполѣ сдѣланъ изъ чистаго золота» (митр. Макарій). Перестроена въ концѣ XVII в.

15. Михайловскій соборъ въ Златоверхо-Михайловскомъ м-рѣ, въ Кіевѣ; внѣшностью схожъ съ Кіево-Софійскимъ соборомъ; 15-главый; купола позолочены; мозаики (уцѣлѣли жалкіе остатки); 1108 г.

16. Георгіевскій соборъ въ Юрьевскомъ м-рѣ, подъ Новгородомъ; гладкія, безъ малѣйшаго узора стѣны величаво уходятъ въ небо; формы храма простыя, величественныя, даже суровыя; строилъ мастеръ Пётръ, 1119–1129 г.

17. Георгіевскій соборъ въ Юрьевѣ-Польскомъ, 1152 г., съ богатой скульптурой; мѣстами сплошная рѣзьба стѣнъ; перестроенъ при Всеволодѣ III.

18. Преображенскій соборъ въ Переяславлѣ-Залѣсскомъ, построенъ Юріемъ Долгорукимъ, 1152–1155 г.; одноглавый; пилястры дѣлятъ фасадъ на 3 неравныхъ части.

19. Успенскій соборъ во Владимірѣ-на-Клязьмѣ, 1158–1160 г., одноглавый, съ фресками; былъ богато украшенъ Андреемъ Боголюбскимъ; послѣ пожара (1183), будучи перестроенъ (1189) въ пятиглавый, утерялъ первоначальный романскій стиль; наружныя стѣны обведены горизонтальнымъ поясомъ изъ колонокъ.

Послѣдніе три храма (17–19), всѣ въ Суздальской области, хотя и строились по византійскому плану (почти квадратъ; куполъ на 4 столпахъ; алтарная стѣна образуетъ 3 полукруглыхъ выступа), но уже носятъ слѣды вліянія романскаго стиля (пилястры; поясъ изъ колонокъ; рѣзьба на наружныхъ стѣнахъ).

20. Икона Б. М. Одигитріи (Путеводительницы), Смоленская; писана, по преданію, евангелистомъ Лукою; привезена изъ Царьграда 1077–1078 г. (Смоленскъ. Соборный храмъ).

21. Икона Б. М., Владимірская; писана тоже Лукою, принесена въ Кіевъ изъ Царьграда въ 1131 г. Андрей Бог. перенёсъ её въ 1155 г. во Владиміръ – отсюда ея названіе, – а изъ Владиміра её перенесли въ 1395 г. въ Москву (Кремль. Успенскій соборъ).

22. Икона Знаменія Б. М. въ Новгородѣ, отвратившая въ 1169 г. отъ Новгорода рать Андрея Бог. (Москва. Маріинская обитель вел. кн. Елизаветы Ѳёдоровны).

NB. Преп. Алимпій (Алипій) Печерскій, первый извѣстный по имени русскій иконописецъ; родоначальникъ русской иконописи и живописи; ум. 1114 г.

23. Кіево-Печерскій монастырь, основанъ 1057 г.

24. Антоніевъ м-рь, подъ Новгородомъ, осн. 1117 г.

25. Юрьевъ м-рь въ Новгородѣ, осн. 1119 г.

26. Боголюбовъ м-рь, осн. послѣ 1155 г. на мѣстѣ, гдѣ остановилась (Владимірская) икона Б. М., привезённая изъ Кіева Андреемъ Бог.

27. Шапка Мономахова – памятникъ византійскій, «который былъ выполненъ не въ Константинополѣ, но или въ Малой Азіи, или на Кавказѣ, или въ самомъ Херсонѣ (Таврическомъ), словомъ, въ мѣстности, гдѣ византійское искусство въ XI–XII вв. соприкасалось съ развитымъ арабскимъ орнаментомъ. Мономахову шапку, по деталямъ техники, необходимо относить къ XII вѣку» (Кондаковъ). Впрочемъ, другіе учёные считаютъ шапку произведеніемъ чисто восточнымъ (египетскій султанъ Калавунъ прислалъ её Узбеку, хану Золотой Орды (XIV в.); позже, при паденіи Золотой Орды, она попала въ число добычи московскимъ великимъ князьямъ) (Оружейная Палата).

28. Княжеская женская діадема, изъ 7 золотыхъ створокъ съ цвѣтными эмалевыми иконками на нихъ и съ золотыми подвѣсками, русской работы конца XII в.; найдена въ Кіевскомъ кладѣ 1889 г. (Эрмитажъ).

29. Запись князя Глѣба Святославича, внука Ярослава Мудраго, на камнѣ: опредѣленіе ширины Керченскаго пролива, измѣренной по льду, между Тмутараканью и Керчью, въ 1068 г.: «Въ лѣто 6576 инд. 6. Глѣбъ князь мѣрилъ море по леду отъ Тьмутороканя до Кърчева 10000 и 4000 саженъ» (Эрмитажъ).

I. Характеристика періода

Основное содержаніе этого періода:

1. Попытки создать общій политическій центръ и сплотить отдѣльныя области въ одно цѣлое. Онѣ ведутся въ двухъ направленіяхъ: на СВ, въ Суздальской землѣ: Андрей Боголюбскій и Всеволодъ III Большое Гнѣздо (ум. 1212 г.); на ЮЗ, въ Галичѣ и на Волыни: Романъ Мстиславичъ (ум. 1205 г.) и сынъ его Даніилъ Галицкій (ум. 1264 г.). Новгородъ, какъ и раньше, активнаго участія въ политической жизни не принимаетъ и входитъ въ сферу вліянія суздальскихъ князей. Югъ (Черниговская и Кіевская области), обезсиленный, становится яблокомъ раздора между Суздалемъ и Волынью (въ 1195 г. въ Кіевѣ посаженъ Рюрикъ Ростиславичъ, подручникъ Всеволода III; Романъ его выгоняетъ, но самъ удержаться тамъ не можетъ. Послѣ Романа въ Кіевѣ утвердились было Ольговичи, князья Черниговскіе, но Всеволодъ и надъ ними берётъ верхъ. Позже Даніилъ Галицкій снова овладѣлъ Кіевомъ).

Это образованіе двухъ центровъ, вокругъ которыхъ сходятся остальныя русскія земли, свидѣтельствустъ о томъ, что уже теперь намѣтились тѣ два русла, по которымъ позже потечётъ русская жизнь: московскіе князья будутъ продолжать дѣло суздальскихъ князей, а литовскіе – объединятъ земли Юго-Западной Руси. Такимъ образомъ, послѣдующій Московско-Литовскій періодъ русской исторіи (1242–1462) явится логическимъ продолженіемъ и завершеніемъ настоящаго Суздальско-Волынскаго періода (1169–1242).

2. Борьба со Степью продолжается, даже интенсивнѣе, чѣмъ въ предыдущій періодъ, и въ этой борьбѣ Югъ окончательно хирѣетъ и падаетъ.

3. Княжескія междоусобицы продолжаются своимъ чередомъ. За 1055–1228 г. насчитываются въ общемъ 80 лѣтъ, прошедшихъ въ войнахъ, и только 93 года мирныхъ.

II. Суздальская земля

1. Заселеніе края. Двѣ колонизаціи – обѣ путёмъ мирнаго проникновенія въ финскія болота:

а) Древнѣйшая – изъ Новгорода, съ характеромъ чисто народнымъ. Города: Ростовъ, Бѣлоозеро, Суздаль.

б) Позднѣйшая – съ юга, княжеская, начиная съ Владиміра Мономаха (даже раньше: Ярославъ М. основалъ городъ Ярославль-на-Волгѣ); всего болѣе обязана Юрію Долгорукому и Андрею Боголюбскому. Послѣдній говорилъ: «Я всю Суздальскую Русь городами и сёлами великими населилъ и многолюдною учинилъ». Города: Переяславль, Москва, Юрьевъ-Польскій, Дмитровъ, Стародубъ, Галичъ, Звенигородъ, Тверь, Городецъ, Кострома и др.

Первая колонизація: переселенцы занимали ничью землю, устраивались самостоятельно, какъ могли и хотѣли; становились хозяевами на новыхъ мѣстахъ, ни отъ кого не зависимыми. Принеся изъ Новгорода вѣчевые порядки, они придерживались ихъ и здѣсь. Таковы старые или старшіе города.

Вторая колонизація: хозяиномъ здѣсь былъ князь; земля была его собственностью; переселенцы селились на его земляхъ. Съ первыхъ же шаговъ они становятся въ подчинённое къ нему положеніе. Условія для развитія вѣчевыхъ порядковъ здѣсь отсутствовали. Таковы новые или младщіе города (пригороды).

2. Какіе признаки того, что край заселился выходцами съ Юга?

Переселенцы принесли съ собою названія покинутыхъ ими мѣстностей и закрѣпили ихъ за новыми поселеніями; многіе города и рѣчки носятъ тѣ же наименованія, что и на Югѣ: Переяславль-Залѣсскій (то же и въ Рязанской области: Переяславль-Рязанскій), Стародубъ, Галичъ, Звенигородъ, Вышгородъ, рч. Почайна, Лыбедь, Трубежъ, Ирпень и др.

3. Отличіе новыхъ порядковъ отъ порядковъ Южной Руси.

Княжеская власть сложилась здѣсь на иныхъ началахъ, чѣмъ на Югѣ. Тамъ – первые князья явились пришельцами; они застали общественный порядокъ уже сложившимся и готовымъ (земледѣльцы-смерды на собственной землѣ; городское населеніе – крупные землевладѣльцы и купечество – съ развитой вѣчевою жизнью), и имъ оставалось лишь додѣлывать его, устанавливать подробности. Здѣсь – князья сами строили и создавали; здѣсь они являлись творческой силою. Въ Суздальской землѣ первый князь «обыкновенно находилъ въ своёмъ владѣніи не готовое общество, которымъ предстояло ему править, а пустыню, которая только что начинала заселяться, въ которой всё надо было завести и устроить, чтобы создать въ ней общество. Край оживалъ на глазахъ своего князя; глухія дебри расчищались, пришлые люди селились на „новяхъ“, заводили новые посёлки и промыслы, новые доходы приливали въ княжескую казну. Всѣмъ этимъ руководилъ князь, всё это онъ считалъ дѣломъ рукъ своихъ, своимъ личнымъ созданіемъ» (Ключевскій).

Таковы были Андрей Боголюбскій, братъ его Всеволодъ III. Выросши на сѣверѣ, они воспитали въ себѣ понятія и привычки иныя, чѣмъ тѣ, что сложились на югѣ. Это были люди земли, не утопій, съ практическимъ, трезвымъ взглядомъ на жизнь, безъ увлеченій и фантазій. Андрей Боголюбскій сознательно, безъ сожалѣнія промѣнялъ безпокойный златоглавый Кіевъ на скромный Владиміръ, затерянный среди финскихъ лѣсовъ и болотъ: здѣсь онъ былъ полнымъ собственникомъ и хозяиномъ, съ положеніемъ гораздо болѣе прочнымъ и устойчивымъ, чѣмъ то, какое могъ дать ему Кіевъ.

Такъ сложился новый типъ хозяина и вотчинника.

4. Типъ хозяина-вотчинника.

Типъ этотъ лишёнъ той прелести, того блеска и благородства, которыми отличался характеръ южныхъ князей: героевъ, предводителей дружинъ, которые не собирали себѣ ни золота, ни серебра, но всё раздавали дружинѣ и своею отвагою, безпокойною дѣятельностью расплодили Русскую землю, намѣтивъ границы ея европейской государственной области, неутомимо пробѣгая ея пустынныя пространства, строя города, прокладывая пути чрезъ лѣса и болота, населяя степи, собирая разбросанное и разъединённое населеніе. Работа благотворная, благодѣтельная, но этимъ она и завершилась: «Прочности, крѣпости всему этому они дать не могли по своему характеру; для этого необходимъ былъ хозяйственный характеръ сѣверныхъ князей-собственниковъ. Южные князья до конца удержали прежній характеръ, и Южная Русь вѣками бѣдствій должна была поплатиться за это и спаслась единственно съ помощію Сѣверной Руси, собранной и сплочённой умнымъ хозяйствомъ князей своихъ» (Соловьёвъ).

5. Послѣдствія этого были троякія:

а) Вѣчевой строй не могъ получить развитія въ Суздальской землѣ; старанія старшихъ городовъ удержать его успѣха не имѣли. Противъ вѣчевыхъ притязаній князья нашли себѣ опору въ новыхъ городахъ; имъ они оказывали, въ свою очередь, всевозможную поддержку и столицею своею выбрали не Ростовъ и не Суздаль, гдѣ всегда могли встрѣтить оппозицію со стороны мѣстной аристократіи, а ничтожный пригородъ Владиміръ-на-Клязьмѣ. Новые города богатѣли, процвѣтали, а старые хирѣли, – хирѣлъ съ ними и вѣчевой строй.

б) Ослабла родовая связь между князьями. Тѣ духовныя силы, что скрѣпляли князей если не въ одну семью, то въ одинъ родственный союзъ, сильно теперь пошатнулись. Полновластный хозяинъ, неограниченный властелинъ у себя дома, въ своихъ новыхъ городахъ, суздальскій князь такимъ же держалъ себя и въ сношеніяхъ съ сородичами. Они для него не младшіе братья, а подчинённые; ими онъ считаетъ себя вправѣ распоряжаться по произволу. «Хотѣлъ онъ быть самовластцемъ», – говоритъ про Андрея лѣтописецъ. Когда Ростиславичи Смоленскіе, его племянники, посаженные имъ въ Кіевскую землю, не исполнили его волю, Андрей Боголюбскій не задумался приказать имъ уходить обратно въ Смоленскъ, а двоихъ даже совсѣмъ хотѣлъ изгнать изъ Русской земли. «Мы до сихъ поръ почитали тебя какъ отца по любви», – отвѣчали Ростиславичи, – «но если ты прислалъ къ намъ съ такими рѣчами, не какъ къ князю, но какъ къ подручнику и простому человѣку, то дѣлай, что замыслилъ, а Богъ насъ разсудитъ». Слово подручникъ красочно опредѣлило сущность произошедшей перемѣны: «Южные князья поняли перемѣну въ обхожденіи съ ними сѣвернаго самовластца; поняли, что онъ хочетъ прежнія родственныя отношенія старшаго къ младшимъ замѣнить новыми, подручническими, не хочетъ болѣе довольствоваться только тѣмъ, чтобъ младшіе имѣли его какъ отца по любви, но хочетъ, чтобъ они безусловно исполняли его приказанія, какъ подданные» (Соловьёвъ).

в) Образовались вотчины-удѣлы. Завоевавъ Кіевъ, а самъ оставшись на прежнемъ мѣстѣ, у себя во Владимірѣ, Андрей въ корнѣ подсѣкъ старый порядокъ перехода столовъ согласно т. наз. «родовой лѣствицы». На Югѣ этотъ порядокъ ещё держится нѣкоторое время, но въ Суздальской области ему не стало болѣе мѣста. Территорія распадается здѣсь на отдѣльныя княжества, одно отъ другого независимыя; каждое изъ нихъ превращается въ личное достояніе князя, становится его вотчиною, т. е. частною собственностію, которая переходитъ отъ отца къ сыну, какъ отцовское наслѣдіе.

Раньше – наслѣдовали братъ послѣ брата, племянникъ послѣ дяди, причёмъ ни одинъ князь не могъ сказать: «это моя земля, я располагаю ею, какъ хочу»: князь былъ только временнымъ, не всегда даже пожизненнымъ ея владѣльцемъ и правителемъ. Теперь – это частная собственность князя, который передаётъ, кому захочетъ, брату или сыну, даже женѣ или дочери.

Двѣ собственности, два хозяйства – это два міра, два отдѣльныхъ замкнутыхъ круга, и сколько возникло хозяйствъ, столько же образовалось и обособленныхъ отдѣльныхъ круговъ-міровъ, иными словами – удѣловъ. Такихъ удѣловъ на Югѣ не могло быть, потому что тамъ не было «хозяйствъ», княжества не составляли тамъ частной собственности, у княжескаго рода тамъ всё было общее, всѣ были дѣти одного отца, внуки одного дѣда. «Мы не венгры и не ляхи, но потомки одного предка, и отказаться отъ Кіева не можемъ», – говорятъ Ольговичи Мономаховичамъ. Любое княжество, будь это крупное: Кіевское, Черниговское – или мелкое: Туровское, Торопецкое, – всё равно понималось какъ часть одного цѣлаго, связанная съ другою частью узами кровнаго родства.

Вотъ почему удѣльный періодъ начинается на Сѣверѣ, со времени Всеволода III, не раньше; къ періоду Кіевскому выраженіе это неприложимо. Лѣтопись наша вовсе не знаетъ слова удѣлъ; впервые выраженіе это встрѣчается въ половинѣ XIV в. (договоръ сыновей Ивана Калиты). На Югѣ сѣверному «удѣлу» соотвѣтствовали иныя выраженія: столъ, волость: такой-то князь сѣлъ на столѣ отца своего; такого-то князя лишили его волости.

Заключеніе. Въ Суздальскомъ краѣ общественный и политическій порядокъ сложился иной, чѣмъ на Югѣ. Изъ этого новаго порядка, какъ изъ зерна, выросло позже единодержавіе и самодержавіе Московскихъ государей.

III. Галичъ съ Волынью

IV. Особенности политическаго строя въ Новгородѣ

1. Въ Суздальской землѣ перевѣсъ берётъ княжеская власть надъ вѣчемъ.

2. Въ Галичѣ и на Волыни – бояринъ надъ княземъ и вѣчемъ.

3. Въ Новгородѣ – вѣче надъ княземъ.

Повсюду въ Русской землѣ князь и вѣче (населеніе) дѣйствуютъ рука объ руку, выходя изъ убѣжденія, что у той и другой стороны существуютъ и возможны общіе интересы; вѣче тамъ также предварительно договаривалось съ княземъ, но только тамъ договоры складывались на почвѣ взаимнаго довѣрія и симпатій. Въ одномъ Новгородѣ совсѣмъ иначе. Для новгородцевъ князь – необходимое зло. Безъ князя не обойдёшься: онъ нуженъ для обороны отъ внѣшнихъ враговъ, отъ притязаній со стороны своихъ же русскихъ князей; князь долженъ обезпечить справедливый судъ, обезопасить торговлю, свободный провозъ товаровъ; но самъ онъ для населенія всегда болѣе или менѣе чужой. Судьба можетъ натолкнуть на отрадныя исключенія, какъ Мстиславъ, старшій сынъ Владиміра Мономаха, или какъ Мстиславъ Храбрый: къ нимъ у Новгорода будетъ душа лежать – давай Богъ почаще такихъ! – но это именно исключенія, вообще же новгородскій князь это наёмникъ, которому платятъ и за которымъ слѣдуетъ зорко слѣдить, какъ бы онъ не использовалъ своего положенія въ ущербъ народной свободѣ и матеріальнаго благосостоянія. Отсюда частая смѣна князей (въ XII в. до 30 разъ); отсюда та тщательность, съ какою въ своихъ договорахъ новгородцы опредѣляютъ и взвѣшиваютъ, чего НЕ долженъ дѣлать призываемый князь.

1. Ограниченія княжеской власти.

а) Князь не имѣлъ права безъ согласія вѣча начинать войны («не замышлять войны безъ новгородскаго слова»);

б) онъ не имѣлъ права въ правители пригородовъ и областей (въ провинціальные посадники) назначать не-новгородцевъ;

в) онъ не имѣлъ права смѣщать должностныхъ лицъ безъ суда;

г) управленіе и судъ онъ долженъ былъ вести совмѣстно съ посадниками и тысяцкими.

Посадникъ и тысяцкій въ городѣ Новгородѣ – главные правительственные сановники: въ рукахъ посадника сосредоточивалась гражданская власть; у тысяцкаго – военная. Ихъ выбирало вѣче, такъ что они являлись представителями и защитниками народныхъ интересовъ и по своему положенію оказывали сильное вліяніе на рѣшенія князя. Такимъ образомъ:

д) князь не могъ безъ посадника отправлять суда;

е) онъ не могъ назначать безъ его согласія провинціальныхъ посадниковъ;

ж) торговые договоры, заключённые съ нѣмцами, для князя святыня: онъ не смѣлъ нарушать ихъ;

з) ни онъ, ни его дворяне не имѣли права покупать сёлъ въ новгородскихъ областяхъ, изъ опасенія, какъ бы, ставъ крупнымъ землевладѣльцемъ, князь путёмъ экономическаго давленія на мѣстное населеніе не усилилъ своихъ политическихъ прерогативъ;