Тихоня на боевом факультете

Глава 1. Первая встреча

– Держи её!

В грубом голосе пьяное веселье. Крик сопровождается хохотом, топотом ног и выкриками нескольких мужских глоток. Им незачем скрываться. Они здесь хозяева.

По обеим сторонам улочки тёмные деревянные дома с безразличными глазами окон. Окна наглухо закрыты ставнями.

Добротные заборы переходят друг в друга: заканчивается один и начинается другой. Ни одной отошедшей доски, ни одного переулка.

Облезлый саквояж и перетянутая бечевой стопка книг оттягивают руки. Бросить бы и ускориться. Но это всё, что у меня есть. Совсем всё.

Фонари… лучше бы их не было. Я как на ладони на этой прямой улице, ведущей прочь из поселения. Осталось всего несколько домов. Вот только за пределами жилого квартала ничего хорошего меня тоже не ожидает. Улица упирается в холм, на вершине которого светятся огни Академии. Но дорога наверх идёт по склону, заросшему деревьями. Если меня настигнут там, то под спиной вместо булыжников будут сучья и мох – вот и вся разница.

Вдали гремит гром, и первые крупные капли дождя падают на покрытую пылью булыжную мостовую. Дешёвые туфельки начинают скользить по влажным камням.

Оборачиваюсь на бегу. Преследователей четверо, и расстояние заметно сократилось.

– Стой, девка, – орёт один из мужиков. – Не уйдёшь.

– Только устанешь, – вторит другой.

Снова взрыв хохота.

А он прав. Устану. И сил на сопротивление совсем не останется.

И я останавливаюсь.

У меня секунд двадцать, не больше. Вжимаюсь спиной в забор и освобождаю руки. Капли дождя становятся мельче, но чаще. Саквояж и стопка книг с хлюпаньем падают на мостовую. Щелчок и шорох говорят о том, что бечева лопнула, и книги не спеша расползаются по пыли, быстро превращающейся в грязь. Даже в такой момент я болезненно морщусь, всей кожей ощущая, как прилипает к обложкам влажная почва, как намокают под дождём раскрытые страницы. А думать надо о себе.

Расслабиться и раскрыть центр силы. Легко сказать «расслабиться». В обоих боках колет от быстрого бега. Под рёбрами всё стянуто в болезненный узел. Вдох и выдох. Выдох медленный. Спазм в солнечном сплетении понемногу отпускает. Слишком медленно. Мне бы ещё хотя бы минуту.

Прикрываю глаза, чтобы не отвлекаться на массивные фигуры, которые не спеша окружают меня, на холодные струйки дождя, стекающие по лицу и за шиворот с намокших волос.

Вдох и очень медленный выдох.

Не обращать внимания на вонь немытых тел, на смешки довольных охотников, загнавших дичь.

– Хорошенькая.

– Ну что, коза, далеко ускакала?

– Идём-ка в тепло, тебе же лучше будет, – басит кто-то доброжелательным тоном.

Дичь? Я не дичь, я – маг, правда будущий, но об этом лучше не думать. Кое-что я и сейчас умею. Например, вскрывать нарывы. Я же будущий целитель… если, конечно, сейчас выживу.

Из центра силы поднимается тёплая волна, двумя потоками направляется вверх к ключицам и стекает к ладоням. Я справлюсь.

Открываю глаза и, как на уроке, делаю медленное и плавное движение кистями, создавая плетение. Стараюсь не фокусировать взгляд на тёмных фигурах и не торопиться. Страх – плохой помощник. А времени на исправление ошибки у меня сейчас нет. На указательных пальцах обеих рук появляется красное свечение.

– Магичка, что ли? – неуверенно говорит один из мужиков.

– И что? – хмыкает другой. – Явно же слабенькая.

Чиркаю огненным продолжением пальца по руке, которая тянется к моему подбородку. Вопль.

– Ах ты ж!

– За руки хватай!

Успеваю нанести ещё два или три пореза, но нападающих слишком много. Огромные лапищи стискивают мои плечи, а мощная оплеуха, от которой едва не отлетает голова, нарушает концентрацию. Вот и всё моё сопротивление. Я действительно слабенькая. Не маг ещё, а так, недомаг.

– Тащи её в дом, – злобно рычит мужик. – Не захотела по-хорошему – будет по-плохому.

– Вяжи.

Мои руки, не церемонясь, выворачивают назад до хруста в плечевых суставах. Кожаный ремень стягивает их выше локтей. А затем мир переворачивается, и я утыкаюсь лицом в холщовую рубашку, обтягивающую чью-то спину. Воняет табаком, потом, прогорклым салом. Рост у мужика гигантский. Далеко внизу ноги, обутые в растоптанные боты, делают по мостовой шаг, затем другой. Неужели всё?

– Стоять! – Низкий властный голос заглушает реплики переговаривающихся между собой мерзавцев.

Ноги резко останавливаются. Разговоры умолкают.

Некоторое время слышен только усиливающийся шум дождя.

А затем тот же низкий голос приказывает:

– Быстро поставил девушку на ноги.

На минуту воцаряется тишина.

В голосе неизвестного столько мощи, что рука мужика, на плече которого я вишу, соскальзывает с моей ягодицы, словно собираясь выполнить приказ, но останавливается на полпути к талии. Похититель явно не из тех, кто привык подчиняться, и очень быстро приходит в себя.

– Это ещё что за франт?

Хищный бас, напоминающий больше звериный рык, чем человеческий голос, вибрациями распространяется по моему телу.

– Ну-к, мужики, разберитесь с ним. А я пока эту прыткую козу отнесу.

– Угу, как же, – ворчливо возражает другой. – Ты там кувыркаться будешь, а мы под дождём мокнуть?

Ответить зарвавшемуся сообщнику громила не успевает. Очень близко раздаётся оглушающий гром. И тут же в мостовую совсем рядом бьёт молния.

Гроза? Меня обволакивает острый запах озона, а уши закладывает от поросячьего визга. Ощущение, что кто-то прямо сейчас посреди улицы режет свинью. Уж я-то этот звук ни с чем не спутаю. Рядом с нашим приютом забор в забор была свиноферма. Наслушалась.

– Мне повторить? – холодно интересуется незнакомец.

И мир вновь переворачивается.

Резко.

Мои ноги касаются мокрых булыжников и от неожиданности разъезжаются, как у новорождённого телёнка. Широкая юбка и природная гибкость движениям не препятствуют, и я сажусь на шпагат.

Над моей головой кто-то громко икает.

– Пшли вон. И своего заберите.

Топот ног.

Только теперь рискую повернуть голову. Двое мужчин тащат прочь третьего, подхватив его под руки, а громила медленно, с явной неохотой идёт следом. Отойдя на несколько шагов, он поворачивается и, грозя кулаком, рычит:

– Ещё увидимся, щенок. Ты пожалеешь, что вмешался, и раньше, чем думаешь.

Ошарашенно смотрю вслед удаляющимся негодяям, не веря в то, что опасность позади. И не сразу замечаю, что ни одна капля больше не попадает мне на голову, хотя в метре от меня вода обрушивается на землю потоками.

– Ты до утра собираешься сидеть в такой интересной позе? – насмешливо спрашивает мужчина, который только что меня спас. – Отличная растяжка.

Вот только подняться на ноги самостоятельно, когда у тебя руки связаны за спиной, сложно. И мой спаситель это быстро соображает. Он подхватывает меня подмышки и ставит на ноги спиной к себе. Миг, и мои руки свободны. После этого мужчина бесцеремонно разворачивает меня лицом к себе и только после этого отпускает.

Взгляд утыкается в широкую грудь, затянутую в форменный камзол из дорогой ткани и при этом совершенно сухой.

С первого взгляда понятно, что это маг. И наверняка сильный, раз так легко держит над собой невидимый зонтик. А теперь ещё и меня прикрывает. Это же сколько ресурса у него уходит?

Маг и богач. Впрочем, разве бывают бедные маги? Точнее не так: у простых людей в принципе магии не бывает. Я исключение.

Поднимаю глаза, и сердце пропускает удар. Пока я слышала только голос, я была уверена, что передо мной взрослый мужчина, и сейчас с удивлением разглядываю молодого парня, который если и старше меня, то ненамного. И к тому же он ошеломительно красив: высокие скулы, прямой нос, брови вразлёт. И наверняка привык, что при виде него девушки теряются, раскрыв рот от восхищения.

По крайней мере, сейчас его губы в ответ на моё разглядывание изгибаются в самоуверенной полуулыбке, а я отвожу глаза, испытывая приступ раздражения скорее на себя, чем на него.

– Что ты потеряла в этом районе в такое время? – спрашивает парень и, не дожидаясь ответа, добавляет с осуждением: – Здесь и днём девушкам ходить не стоит.

– Я не з-знала, – выдавливаю я, и зубы выдают дробный стук.

После использования магии и столкновения с местными, когда я уже и не рассчитывала остаться в живых, меня накрывает откатом. Становится дико холодно, тем более что платье успело промокнуть. Обхватываю себя руками за плечи, пытаясь удержать остатки тепла.

Но ответить, хоть и коротко, надо, а ещё поблагодарить.

– Я только что приехала на почтовом. Спасибо за помощь. Я пойду.

– Куда? На поиски новых приключений?

– Книги, – коротко отвечаю я, разворачиваясь и делая шаг из-под магического зонта.

Он меня, конечно, спас, но сейчас в своём стареньком промокшем платье у меня только одно желание – побыстрее скрыться с его глаз.

– Какие книги?

Невидимый зонт сдвигается вместе со мной, потому что тот, кто его создал, идёт рядом, продолжая меня прикрывать.

Вот зачем ему это надо?

– Книги надо подобрать, выронила, когда меня…

– М? Так ты в Академию приехала поступать? То-то я почувствовал всплеск магии.

В его голосе улавливаю удивление. Ну ещё бы, не похожа я на знатных девиц, достойных обучаться магии.

– В Ак-кадемию, – неохотно подтверждаю я и сразу же стискиваю зубы, которые по-прежнему отбивают дробь.

– Надо было взять извозчика от почтовой станции.

Я тихо фыркаю.

«Угу, и отдать ему последние деньги».

Но мы уже подошли к тому месту, где меня схватили, и я решаю отмолчаться.

По книгам безжалостно барабанит дождь. Одна из них раскрылась, и я горестно вздыхаю, увидев, во что превратились размокшие страницы.

Быстро складываю книги стопкой. Бечевы нет, и я прижимаю их к груди, стараясь обойтись одной рукой. О том, что платье теперь выпачкается в грязи, стараюсь не думать. По-моему, хуже уже не будет. Приседаю, чтобы взять второй рукой саквояж. Но мой спаситель успевает раньше.

– Я сама, – начинаю я, выпрямляясь.

Но в этот момент, повернув голову, я замечаю в отдалении за завесой дождя какой-то силуэт. Во мне остро вспыхивает ощущение опасности.

– Берегись!

Мой крик вырывается одновременно со щелчком арбалетной тетивы.

Глава 2. Руна

Время замедляется, как бывает в кошмарных снах. Я вижу медленно летящий арбалетный болт. Вижу водяной хвост, который он оставляет за собой, пронизывая водяную завесу. Успеваю разглядеть отсветы фонаря на острых гранях наконечника. И каким-то обострённым чутьём понимаю, что летит он прямо в спину парня.

Книги в очередной раз летят в грязь. Бездумно поднимаю руку в защитном жесте, ладонью ощущаю упругость водяной стены. И нажимаю на неё, не очень понимая, почему болт начинает отклоняться от прямой линии. Но появляется уверенность, что так и надо.

А потом всё ускоряется. Мой спаситель делает бросок в сторону и издаёт короткий рык. Глухой удар. И в заборе на уровне моей головы покачивается древко арбалетного болта.

Отмечаю с профессиональной чёткостью, что моя голова и сердце парня примерно на одном уровне.

Страха как такового нет, но мои колени почему-то слабеют, и я, прислонясь спиной к забору, сползаю на землю. В следующее мгновение на меня обрушиваются потоки дождя. Это исчезает зонтик, а с руки парня срывается молния. Уже знакомый гром разносится по безлюдному переулку, и на тёмном силуэте, который, развернувшись, бросается наутёк, вспыхивают штаны. Мужчина спотыкается и кубарем летит на землю. А затем с воем елозит задницей в луже. Сбив пламя, злоумышленник встаёт на четвереньки и скрывается в темноте.

– Жаль, но это всё, на что я могу пойти, – хмыкает мой спаситель. – За убийство магией в жилых кварталах наказывают, как за неправомерную защиту.

Некоторое время парень пристально вглядывается в тени, лежащие между кругами света, который отбрасывают фонари. Затем создаёт несколько плетений и запускает их веером по переулку.

– Теперь никто не подойдёт. Рассказывай, как ты это сделала?

Он опускается рядом со мной на корточки и пытается заглянуть мне в лицо.

– Что именно? – просевшим от волнения голосом спрашиваю я, пытаясь хотя бы частично спрятаться за мокрыми прядями распущенных волос.

– Я срисовал магический след. Ты изменила траекторию полёта болта.

– Не знаю, – честно отвечаю я. – Не уверена, что это я. Ты сам увернулся. Я только заметила тёмную фигуру и услышала щелчок тетивы.

– Ну, щелчок прозвучал уже после твоего крика.

– Может быть. Сейчас мне трудно вспомнить. Но человека я увидела чуть раньше и почувствовала тревогу.

С этими словами я прижимаю правую руку к сердцу, как бы демонстрируя, что почуяла опасность чем-то вроде сердечной мышцы.

Взгляд парня немедленно смещается вслед за моей кистью, да там и остаётся. Он как-то судорожно сглатывает.

Не сразу понимаю, что именно его там привлекло, пока не опускаю глаза. Мокрое платье, прилипшее к груди, обрисовывает её во всех подробностях. А если учесть, что на корсет у меня денег никогда не было, то замёрзшие от холода соски предательски стоят дыбом.

Ойкнув, я спешу скрестить руки на груди. Горячая волна, прокатившись по всему телу, опаляет щёки.

– Ладно. – Парень снова сглатывает. – Нам пора идти. Не хотелось бы остаток ночи провести в участке. Здешняя стража появляется, как правило, тогда, когда всё заканчивается.

Подхватив меня под локти, он одним слитным сильным движением поднимается сам и ставит на ноги меня.

Как-то бесцеремонно это у него получается. Я ему что, игрушка?

– Я и сама могу встать, – ворчу я смущённо, отталкивая его руки.

И замечаю, как по его лицу пробегает тень. Я проходила практику в городской больнице и ни с чем не спутаю это выражение лица. Ему стало больно.

– Ты ранен! – с уверенностью восклицаю я, отбросив всякие церемонии.

Сейчас во мне говорят мои профессиональные навыки.

Он морщится.

– Пустяки, царапина, болт прошёл по касательной.

– Я должна осмотреть рану, – решительно заявляю я. – У меня есть опыт целительства.

– Не здесь. Ты же не хочешь остаться в одиночестве в таком месте? Если я потеряю сознание, то защитные плетения, которые я раскидал, погаснут.

Он, конечно, прав, но…

Втягиваю носом воздух. Во время дождя все запахи обостряются, а их много: пахнут растения из сада, который за забором, пахнет намокшая земля, озоном пахнет воздух, хотя это, скорее, не из-за грозы, а оттого, что кое-кто швыряется молниями. Откуда-то доносится запах сандала, неуместный на поселковой улице.

Из-за всего этого обилия ароматов я и не учуяла сразу характерный запах железа.

– Царапина, говоришь? – рявкаю я. – Но сознание при этом ты можешь потерять, да? Нужно хотя бы кровь остановить. Остальное можно и потом. Показывай где.

Хотя необходимости в этом нет, я и сама уже знаю, что болт зацепил левое плечо парня. Во-первых, помню траекторию, во-вторых, есть у меня способность чувствовать, где у человека болит. Медлить нельзя, надо действовать.

Наклонившись, надрываю подол юбки и отрываю широкую полосу.

– Оу! – восклицает парень. – Вечер становится интересным.

– Помолчи лучше, – фыркаю я.

Сейчас я делаю то, что у меня получается лучше всего. А в такие моменты смутить меня трудно. Перетягиваю плечо выше места ранения.

Только сейчас соображаю, что мой пациент продолжает держать зонтик.

– Дождь почти закончился, не трать силы, – командую я, отметив, как дёргается в ответ бровь у парня. Он явно не привык, чтобы ему указывали, что делать. Однако ума послушаться хватает. И он убирает зонт. С небес всё ещё немного моросит, но, учитывая, насколько мы вымокли, это уже не стоит внимания.

Я снова собираю книги и сама подхватываю свой саквояж, прежде чем это сделает мой пациент.

– Сам дойдёшь? – с тревогой спрашиваю я. – Подъём сложный?

– Я в норме, дойду, – чуть резковато отвечает парень.

И он, действительно, пропустив меня вперёд и ещё раз оглянувшись по сторонам, бодро направляется к окраине поселения. И некоторое время мне кажется, что мы доберёмся до Академии без происшествий.

Булыжная мостовая обрывается, сменяясь узкой тропой, выложенной мелкой плиткой. Последний уличный фонарь освещает только самое начало, а дальше дорожка делает зигзаг и утопает в темноте.

Я останавливаюсь в нерешительности. Как идти, если ничего не видно? Небо плотно затянуто тучами, а впереди тёмной стеной стоят деревья.

– Ну и как ты собиралась здесь идти одна?

Мне кажется или в голосе парня появился оттенок высокомерия? Пришёл в себя и досадует, что позволил такой, как я, собой командовать?

Поджимаю губы. Вот и вся благодарность от этих знатных пациентов.

Радует, правда, что в голосе не чувствуется ни слабости, ни ощущения, что он превозмогает боль. Может, и впрямь царапина? А я-то распереживалась.

Чувствую себя глупо, а это неприятно.

– Я думала, успею до темноты, – неохотно отвечаю я. – Показалось, что гора совсем рядом.

– Ладно уж, идём, – хмыкает парень. – Покажу, как это работает. Хотя постой.

Он делает пасс рукой, создавая незнакомое мне плетение, и щелчком пальцев отправляет его в меня, прямо в область солнечного сплетения. От неожиданности я отшатываюсь назад и поскальзываюсь. Фонарь делает кульбит, но тут же возвращается на своё место, слегка покачиваясь. То есть покачиваюсь, скорее всего, я. Поймавшая меня рука помогает удержаться в вертикальном положении.

– Что ж ты такая неустойчивая? – говорит он со смешком.

Он что, специально?

– А зачем ты… – возмущённо начинаю я, но до меня наконец-то доходит, что именно он сделал.

От солнечного сплетения кругами расходится тепло. Платье моментально высыхает.

Мне становится не по себе. Слишком много благотворительности от неизвестного парня. Я не привыкла быть обязанной кому бы то ни было. Но думать об этом некогда.

– Вот теперь можно идти.

Он отворачивается и первым делает несколько шагов вперёд, и я начинаю переживать, что сейчас останусь одна в полной темноте. Однако в этот момент с обеих сторон дорожки по краям, там, где плитка заканчивается, загораются крохотные шарики. Они не очень яркие, но отлично освещают путь. Не нужно думать о том, куда поставить ногу.

– Ну же, – нетерпеливо говорит парень. – Идём.

Меня не надо упрашивать. Кажется, жизнь понемногу налаживается, и я всё-таки доберусь до Академии целой и невредимой.

– Эта тропа действительно короче, – объясняет мой спутник на ходу, – но пользоваться ей в ночное время могут только преподаватели и старшекурсники. Светильники реагируют на уровень магии. Специально сделано, чтобы младшие курсы здесь не шлялись. Впрочем, младшим по ночам и не положено выходить из Академии.

Понятно. Но в сотый раз оправдываться я не собираюсь.

Дальше идём молча. Не очень удобно разговаривать, когда один человек идёт впереди, а второй дышит ему в затылок. Хотя насчёт затылка я, пожалуй, преувеличила, скорее, между лопаток.

Дорожка петляет среди деревьев. Огоньки исправно загораются по мере продвижения вперёд, освещая наш путь, и гаснут, как только остаются позади. С каждым шагом мне всё труднее идти. Дорожка, хоть и идёт серпантином, но всё-таки это непрерывный подъём вверх. Неудобство создают книги, которые я по-прежнему прижимаю к себе одной рукой. А они при этом норовят выскользнуть. Другую же руку оттягивает саквояж. Раньше он вроде не был таким тяжёлым.

В общем, на меня наваливается усталость. Это неудивительно: двое суток пути сидя в почтовом дилижансе. Потом бег в переулке от местных бандитов. Ну и магический ресурс у меня небольшой, да ещё и потратила на свою неудачную защиту. О том, могла ли я израсходовать силы ещё и на то, чтобы отвести болт, стараюсь пока не думать. Странно всё получилось. Моя ладонь помнит упругость водяной стены поначалу очень отчётливо, затем понемногу это ощущение становится всё слабее. Должно быть, показалось.

Скорее всего, у парня сработал какой-нибудь защитный артефакт. Кстати, как его зовут? Мне кажется, за вечер уже столько всего произошло, что можно было бы…

Словно подслушав мои мысли, парень останавливается и поворачивается ко мне.

– Как тебя зовут? – спрашивает он.

А вот это мне уже не нравится. Нет не то, что он спросил имя, я даже отвечаю не задумываясь:

– Амелия.

Мне не нравится его тяжёлое дыхание. Подъём подъёмом, но даже я настолько не запыхалась.

– Давай свою сумку, – предлагает парень, протягивая руку.

– Я сама, – привычно говорю я, а при этом с тревогой вслушиваюсь в его дыхание. – Ты всё-таки ранен.

– Пустяки, – бормочет он и, покачнувшись, сначала опирается рукой о стоящее ближе других к дорожке дерево, а затем оседает на землю.

Магические светильники гаснут, и мы оказываемся в полной темноте.

«Маргова задница», – с досадой думаю я.

Всё-таки стоило настоять на осмотре раны возле последнего фонаря. Теперь придётся на ощупь.

На моё счастье, тучи уже начали расходиться, и в просвет выглянула луна. Я, по крайней мере, вижу, что парень ещё частично в сознании. Он не упал, а сидит, прислонившись спиной к дереву.

Опускаюсь рядом с ним на корточки, кладу книги на мокрую плитку. Хуже, чем им уже досталось сегодня, не будет. Трогаю ладонью лоб – холодный, затем кисть здоровой руки – ледяная. Всё-таки похоже на потерю крови. Как же я могла сразу не заметить?

– Эй, – тихо зову я, – ты как?

Тишина. Всплеск паники давлю в зародыше.

– Мне нужно видеть твою рану, – говорю я больше себе, чем ему, не рассчитывая на ответ. Так легче, когда слышишь хотя бы свой голос.

Тишина.

Ну что ж, ночью в лесу мне ещё не приходилось заниматься целительством, но с закрытыми глазами я уже пробовала, а разве это не одно и то же?

Достаю со дна саквояжа остро заточенную стальную пластину и разрезаю рукав, начиная от кисти и до места, перетянутого полосой от моего платья. Для этого лунного света хватает. Рана внешне вроде небольшая, но всё плечо в тёмных потёках, значит, крупный сосуд порван. Накладываю ладонь на пострадавшее место, настраиваюсь и сразу же нахожу повреждение. Мне приходилось сращивать сосуды, но мельче, чем этот. Однако выбора нет. Я должна попытаться. Хоть бы хватило сил после всех неприятностей.

К моему удивлению, магия откликается мгновенно и даже охотно. Позволяю ей свободно течь из солнечного сплетения знакомым путём до своей кисти. Всё получается. И я уже готова торжествовать победу, когда понимаю, что что-то идёт не так.

Под моей ладонью разгорается пламя, яркий оранжево-красный свет просачивается сквозь пальцы.

И я отдёргиваю руку.

С испугом смотрю на пылающую витиеватую руну, появившуюся на плече парня. Я что-то сделала не так?

Парень вздрагивает и начинает заваливаться набок.

И в этот же самый момент руна гаснет. Снова становится темно. А после огненной вспышки даже темнее, чем прежде.

Слышу собственное прерывистое дыхание. Что я натворила? Сбрасываю с себя состояние оцепенения.

Рухнув на колени, склоняюсь над лежащим. Переворачиваю его на спину. Сердце. Прежде всего проверить, бьётся ли сердце. Прикладываю ухо к груди. Через плотную ткань формы невозможно понять. Да ещё и собственное колотится так, что его, наверное, слышно даже в академии. Было бы хорошо, если б действительно услышали и пришли на помощь.

Выпрямляюсь и дрожащей рукой пытаюсь расстегнуть верхнюю пуговицу камзола. И тут же застываю, ощутив прикосновение к затылку.

То, что это рука и кому именно она принадлежит, соображаю только тогда, когда, надавив на затылок, парень притягивает меня к себе, распластав по своему телу. Горячие сухие губы впечатываются в мои голодным поцелуем. Но понимание того, кто это и что он со мной делает, мимолётное. Ни удивиться, ни возмутиться я не успеваю. Все осознанные мысли, словно сухая листва, порывом ветра уносятся прочь, когда язык врывается в мой рот.

От неожиданности я не сопротивляюсь. Волосы у корней встают дыбом. Незнакомые ощущения волной прокатываются сверху вниз – от головы до пальчиков на ногах, а те ответно поджимаются, запуская томительно сладкую встречную волну. Внизу живота раскручивается огненная спираль, заполняя всё тело.

Тяжёлая мужская ладонь ложится на мою ягодицу, уверенно сжимая её. И в этот момент ко мне возвращается моё заблудившееся сознание.

Именно оно чётко доводит до моего сведения, что, во-первых, пациент умирать не собирается, а во-вторых, я допускаю то, что девушка допускать не должна.

– Пусти, – невразумительно мычу я, пытаясь разорвать поцелуй и одновременно высвободиться из сильных рук.

У меня получается. Скатываюсь с мужского тела и на четвереньках отползаю в сторону.

– Ты притворялся, – возмущённо начинаю я, собираясь высказать парню всё прямо, но осекаюсь.

Мои глаза уже заново привыкли к темноте, окно в тучах увеличилось, пропуская лунный свет, и мне всё отлично видно.

Парень продолжает лежать там, где я его оставила, не делая даже попытки подняться.

Ничего не понимаю. Так он в сознании или нет?

Но в любом случае теперь я уверена в том, что он живой. Ещё какой живой! Облизываю припухшие губы. Поцелуй мне точно не привиделся. Я до сих пор чувствую его вкус с лёгкой ноткой чёрного перца. А ещё я только теперь понимаю, почему мне всё время мерещился запах сандала. Сейчас он наполняет мои лёгкие.

Прислушиваюсь к ощущениям в теле. Блуждающие по нему волны замедляются и затихают, оставляя послевкусие разочарования. И что это было?

Поднимаюсь на ноги, ощущая дрожь в коленях. Что теперь делать? Сама я его точно не дотащу, да и реакция у него странная, когда он без сознания. Где это видано, чтобы в таком состоянии человек набрасывался на целителя с поцелуями? Ни одного такого случая не припомню.

Остаётся бежать в Академию за помощью. По темноте. Магические светильники на меня вряд ли отреагируют. Вот только бросить парня тут одного страшно, да и заблудиться могу.

К счастью, в этот момент мой пациент открывает глаза и, опираясь на руки, начинает садиться. Отмечаю, что опирается он на обе одинаково, а значит, одна проблема снята. А вот как насчёт всего остального?

Слежу за ним настороженно. Мало ли что. Смущает и моя собственная реакция. Какая-то часть меня не против повторить поцелуй. Бред какой-то.

– Что случилось? – спрашивает парень абсолютно нормальным голосом.

Нервно сглатываю. Он это серьёзно?

– А что ты помнишь? – Мой голос от волнения звучит хрипло.

– Как мы шли по тропе вверх.

– И всё?

Парень потирает лоб в раздумьях и неуверенно отвечает:

– Потом темнота. Но рука не болит. Ты что-то сделала со мной?

Правой рукой он ощупывает превратившийся в лоскут рукав левой. Хмыкает. Маргова задница, я совсем забыла о руне.

– Так получилось… – сокрушённо начинаю я.

Но парень перебивает.

– Если ты о рукаве – забудь. Ты залечила мою рану. И, кажется, очень качественно. Ни боли, ни слабости. Амелия, да? Я правильно запомнил?

– Да.

– Спасибо, Мели, – с чувством говорит он.

Открываю рот, чтобы заявить, что моё уменьшительное имя – Лия, а не Мели. Но тут же его захлопываю. Да какая разница, как он меня сейчас назвал? Меня сейчас должно волновать другое. Я допустила какую-то ошибку. Едва ли он скажет «спасибо», когда увидит на плече непонятную татуировку. Не думаю, что обрадуется. Остаётся только надеяться на то, что в Академии лекари лучше, чем в нашем захолустном городке, и они смогут это исправить.

Нет смысла тянуть. Надо признаваться сейчас, пока он испытывает благодарность.

– Только я нечаянно…

– Кес, – перебивает меня парень. – Меня зовут Кестер.

– Д-да, Кестер, я поняла, но я хотела сказать, что, к сожалению…

Однако меня опять перебивают.

– Интересное ощущение, – задумчиво говорит Кестер и касается пальцами правой руки своего левого плеча.

Сначала он его осторожно ощупывает, затем более уверенно растирает.

– Хм, даже следа не осталось. – В его голосе удивление.

– К-какого следа? – испуганно спрашиваю я.

– Обычно пару дней после повреждений держится рубец. А сейчас кожа гладкая. Как ты это сделала?

– Я сама не очень понимаю, – бормочу я.

И это правда: я опять не понимаю, что именно произошло, как и в случае с арбалетным болтом. Было дело, я прижигала магией мелкие капилляры, но тут был крупный сосуд, и я точно не использовала огненное плетение. Так откуда взялась руна?

– Главное, у тебя получилось. – С этими словами Кестер легко, одним движением поднимается на ноги. – Я себя чувствую совершенно нормально.

Знать бы, что именно у меня получилось. Моя решимость рассказать про руну снова тает. Может, соврать потом, что это временная татуировка и она сама исчезнет, когда всё окончательно срастётся? А что? Самая невероятная ложь может и за правду сойти.

Задумавшись, упускаю момент, когда Кестер оказывается рядом со мной.

– У тебя красивое имя, Мели, – говорит он, и в его голосе появляются мягкие бархатистые нотки. – И пахнет от тебя лесной земляникой.

Только не это. Я делаю шаг назад и упираюсь спиной в ствол дерева.

Глава 3. Академия

Если я и допустила тот поцелуй, то только потому, что он застал меня врасплох. Я просто испугалась, что своим целительством причинила ему вред, и не успела понять, что происходит. А потом… Нервно сглатываю. Его реакция была такой неожиданной.

Моя, впрочем, тоже.

– Странное ощущение, – говорит задумчиво Кестер. – Как будто я встречал тебя раньше.

А он точно был без сознания? Или сейчас он играет со мной, как кот с зазевавшейся мышью?

Кестер делает ещё один шаг, нависая надо мной и втягивая носом воздух, словно большой хищник.

– М… – издаёт он нечленораздельный звук и встряхивает головой, словно избавляясь от наваждения.

Мои губы покалывает. Колени становятся ватными, а по телу, противореча моей решимости дать отпор, пробегает волна дрожи, больше похожая на предвкушение.

Я знаю этого парня от силы пару часов. И если первый поцелуй можно списать на растерянность, то сейчас я стою на неведомой грани, за которой только падение вниз.

– Нет, – заявляю я охрипшим голосом, вжимаясь в ствол дерева.

– Да я понимаю, – мягко продолжает Кестер, по-своему поняв моё «нет». – Я бы тебя запомнил. Ну что, идём… Мели?

Он произносит это «Мели» после небольшой паузы, немного растягивая, словно пробуя на вкус.

Кестер наклоняется и подхватывает лежащий у моих ног саквояж. Выдыхаю с облегчением, но одновременно ловлю себя на том, что испытываю лёгкое разочарование, а ещё стыд. Я ожидала сейчас чего-то другого?

Хорошо, что темно, и парень не видит, как краска заливает мои щёки.

– Книги свои бери, – продолжает он. – Я завтра посмотрю, что с ними можно сделать. На факультете бытовиков, уверен, сумеют привести их в порядок.

Присев на корточки, подбираю пострадавшие учебники. Обложки размокли, о страницах той книги, которая раскрылась под дождём, лучше не думать. До завтра, скорее всего, они склеятся так, что никакая магия их не спасёт. Впрочем, думаю я об этом как о чём-то неважном. Слишком много всего произошло за сегодняшний вечер. На эмоции сил больше нет.

Выпрямляюсь чересчур резко. В глазах на пару мгновений темнеет, и я спотыкаюсь на первом же шаге.

– Осторожнее. – Кестер придерживает меня за локоть.

– Всё нормально, – слишком резко говорю я, выдёргивая свою руку из его пальцев. – Надо идти.

Снова подъём вверх. И если вначале приходится отгонять навязчивую мысль о том, помнит ли Кестер о том, что произошло, то через сотню метров я уже ни о чём не думаю, кроме того, чтобы переставлять ноги и не отставать.

После прошедшей грозы пахнет свежестью и чистотой. Я бы насладилась этим ощущением, если бы не устала и не замёрзла. Прохладно. Лёгкий ветерок сбрасывает с веток капли воды, и я ёжусь, когда какая-нибудь из них попадает мне за шиворот.

А ещё очень хочется есть. У меня в саквояже остался приличных размеров ломоть хлеба и тоненький пластик сыра. Будь я одна, я бы не удержалась и остановилась, чтобы поесть. Но надо потерпеть. Надеюсь, это последний раз, когда я испытываю чувство голода. В конце концов, скоро я доберусь до Академии, а там, говорят, студентов неплохо кормят, и мне не придётся больше думать, где раздобыть хоть немного денег, чтобы улучшить скудный приютский рацион.

Сглатываю голодную слюну. Выдержу, не маленькая.

Лес резко расступается, и мы оказываемся под стеной Академии, сложенной из массивных камней разного размера, плотно пригнанных друг к другу. Неужели дошли?

Кестер останавливается и поворачивается ко мне лицом. Небо уже совсем очистилось, и начинает светать. И мне становится очень неуютно под его взглядом. Страшно представить, как я сейчас выгляжу. Грязное измятое платье с укороченным подолом, из-под которого выглядывают дешёвые туфельки. Если там, в темноте, он этого не понял, то теперь-то уж точно должен увидеть, что я не из его круга. Даже хорошо, что он не помнит о том, что произошло в лесу. На таких, как я, парни его круга обращают внимание только с определёнными целями. Знаю. Помню я похабные взгляды сынка мэра, зачастившего в городскую больницу, когда я проходила там практику. И о его грязном предложении тоже помню.

Насупливаюсь. Этот Кестер, конечно, хорош собой, но тем больше оснований держаться от него подальше, если он чего-то такого себе удумает.

Но, как оказывается, это у меня в голове творится марг знает что. Кестер же думает явно о другом.

– Устала? – спрашивает он.

– Не очень, – вру я, но голос мой звучит еле слышно.

На самом деле сил совсем не осталось. И парень это понимает.

– Надо было сразу забрать у тебя книги, – с досадой говорит он.

– Ты ранен, – привычно ворчу я.

– Был, – коротко возражает он. – Ты большая молодец, Мели. Не знаю, кто ещё с целительского факультета на такое способен. У меня даже сил прибавилось. Давай сюда.

Кестер, не слушая больше моих протестов, отбирает у меня свободной рукой грязную потяжелевшую от воды стопку книг. Его горячая ладонь касается моих заледеневших пальцев.

– Э, да ты совсем замёрзла.

– Это просто книги мокрые и холодные, – оправдываюсь я.

Саквояж и книги укладываются на плоский камень, и Кестер начинает расстёгивать свой форменный камзол.

– Извини, рукав немного порвался, – шутливым тоном говорит он.

А я только сейчас с ужасом вспоминаю про огненную руну. Маргова задница! Как я это объясню, когда он её увидит? Всё уважение к моим целительским способностям канет в бездну.

– Н-не надо, мне не холодно, – пытаюсь я отдалить неизбежное.

Но Кестер, быстро избавившись от камзола, уже делает шаг ко мне. Оцепенев, смотрю, как поигрывают под тонкой тканью его литые мышцы. Никогда не видела настолько прекрасно сложенных парней. У меня дух перехватывает. Но не столько от его внешности, сколько от страха. Рукав рубашки тоже разрезан до самого плеча. Рваный лоскут пока ещё прикрывает то место, где была рана.

– Я должен был сразу подумать, – доносятся до меня, словно сквозь вату, слова Кестера. – Такого целителя, как ты, надо ценить и беречь.

Он накидывает мне на плечи свой камзол, а я так и продолжаю стоять столбом, следя за тем, как, отступив от меня на несколько шагов, Кестер правой рукой обрывает лоскут ткани и приподнимает плечо, чтобы рассмотреть место ранения. Ну всё…

Обречённо жду реакции парня.

– Надо же, – удовлетворённо хмыкает он. – Даже покраснения не осталось.

– Что? – Откуда только силы взялись, я срываюсь с места. – Можно я посмотрю?

Кожа чистая, если не считать потёков крови. Не могу сдержать улыбку. Я была уверена, что огонь оставит след на коже, но… ничего.

Не доверяя собственным глазам, провожу подушечками пальцев по тому месту, где была рана. Кестер вздрагивает, и я испуганно отдёргиваю руку.

– Больно?

– Нет, – отвечает он странно изменившимся голосом.

Наши взгляды встречаются, и я замираю на долгое мгновение. Глаза у парня тёмные почти чёрные, словно ночное небо с искорками звёзд.

– Озёра… – хрипло произносит он.

– Что? – Я прихожу в себя и делаю шаг назад.

– У тебя необычные глаза, Мели, бездонные как горные озёра.

– Обычные голубые, – резче, чем необходимо, отвечаю я, разрывая зрительный контакт. – Я рада, что твоя рана зажила, но может мы уже пойдём?

Кестер встряхивает головой. Знакомое движение. Я тоже так делаю, когда отгоняю ненужную мысль.

– Да, конечно, уже недалеко, – мрачно говорит он.

К массивной деревянной двери, окованной железом, мы подходим в тот момент, когда первые солнечные лучи касаются верхушек деревьев.

– Это не главный вход, – поясняет Кестер. – Но без меня тебе пришлось бы обходить половину Академии.

Спасибо, что снова не спросил, почему я не взяла извозчика. Уже должен был понять. Ну и я не задаю лишних вопросов.

Ожидаю, что Кестер возьмётся рукой за массивное железное кольцо и стукнет им по металлической пластине, прибитой к двери. Я бы так и сделала. Но он создаёт простенькое плетение в виде воздушной петли, и в замке раздаётся щелчок.

Понятно: как и тропой через лес, так и этим входом пользуются далеко не все. И вроде бы дело не моё, но спросить-то я могу? Не захочет – не ответит. Мне настолько любопытно, что я даже об усталости и голоде забываю на время, точнее, у меня получается отодвинуть их на второй план.

– А зачем для старших этот отдельный вход и тропа? Тем более, что тот район, насколько я поняла, не самый хороший.

– Не самый, – хмыкает Кестер и, открыв створку двери, пропускает меня вперёд. – Не стоит тебе об этом знать. Просто не ходи там больше.

Ну да, спросить можно, ответ получить сложно. Перевожу разговор на то, что сейчас важнее.

– А куда мы сейчас идём? Мне, наверное, нужно в ректорат, предъявить бумаги. Или ещё рано?

– Рано. Ректор в такое время на полигоне. Отведу тебя к коменданту.

Мы проходим по длинному, слабо освещённому коридору первого этажа и поднимаемся на второй.

– А для коменданта не рано? – спрашиваю я, когда Кестер останавливается перед одной из дверей.

– Не знаю, когда она спит. Но ещё ни один человек не сказал, что ему пришлось её разбудить.

И, действительно, стоит Кестеру костяшками пальцев коснуться двери, как та отворяется, и на пороге появляется женщина средних лет. Тёмно-синее платье со строгим воротничком, забранные под чепец волосы. Пройдясь по нам внимательным взглядом, строго поджимает губы.

– Понятно. Снова побывали в заварушке? Формы на вас не напасёшься.

– Доброе утро, Наира, – не смущаясь строгого тона женщины, говорит Кестер. – Вот привёл новую подопечную. Амелия будет учиться на целительском.

Комендант снова оглядывает меня сверху донизу, и я понимаю, что мой вид не вызывает у неё доверия.

– А приказ ректора уже есть?

– У меня письмо с приглашением, – отвечаю я, нахмурившись.

– Без экзаменов? – На лице женщины появляется скептическое выражение.

Я пожимаю плечами. Откуда мне знать, какие тут порядки?

– Ну в любом случае должны же они… – Она тычет в потолок указательным пальцем. – Проверить ваш поцен…

– Потенциал, Наира, – поправляет её Кестер, и в его голосе появляется раздражение. – Но это всё позже. Я же сказал: только что приехала. Амелия с дороги. Поселить и накормить. И всё объяснить. А мне пора на тренировку.

Какая ещё тренировка после ранения? Но высказать это вслух я не решаюсь. Сейчас передо мной совершенно другой парень. Не тот, который восхищался моими целительскими способностями, а скорее, тот из переулка, от которого разбегались бандиты.

– Сделаю, Ваша Светлость, – отвечает комендант уже другим тоном, как и я, почувствовав перемену настроения Кестера. – А форму вам доставят в комнату до завтрака.

Кестер уходит, и мы остаёмся вдвоём. Я так и стою, прижав перепачканные мокрые книги к изгвазданному во время ночных приключений камзолу.

– Вам бы переодеться, леди, – чопорно говорит комендант, даже не споткнувшись перед словом «леди», которое явно ко мне не относится.

Я не собираюсь выдавать себя за ту, кем не являюсь. Да и происхождения своего я не стесняюсь. Я такая, какая есть. Люди не выбирают, кем и где родиться.

– Я не леди, я сирота из приюта, – отвечаю я спокойно и вижу, как расширяются глаза женщины от удивления. – Но у меня есть целительский дар, и меня ждут после окончания обучения в больнице Реана.

Я ожидаю, что вот сейчас лицо женщины станет высокомерным. Меня это не смутит. Я знаю, как относятся к таким, как я, людям без роду и племени. Но вместо этого на лице коменданта появляется тёплая улыбка.

– Я тоже выросла в приюте, девочка. Но сейчас не об этом. Помогу, чем смогу, объясню и всё прочее. Жаль только, что комната, куда я могу тебя поселить, осталась всего одна.

Женщина поджимает губы и, сокрушённо качнув головой, добавляет:

– Сложно тебе там будет.

*****

Иногда счастье – это горячая вода. А уж если её вдосталь и без очереди, то это двойная порция счастья или даже тройная. Ну это я так думаю. На самом деле до сих пор не приходилось сталкиваться с таким блаженством.

Проводив меня в блок, состоящий из трёх комнат, Наира показала мне свободную и, снабдив полотенцем и склянкой с жидким мылом, ушла.

Напоследок вздохнула и посоветовала:

– Лучше тебе сразу надеть форму, после того как вымоешься. Если твоё второе платье такого же покроя и ткани как то, что на тебе, лучше обходиться одеждой для учёбы. И постарайся побыстрее. Скоро твои соседки вернутся с тренировки, и им понадобится душ.

Побыстрее – это не проблема. Медленно я и не умею. Долго под еле тёпленькой водичкой, особенно в зимнее время, не постоишь, да и претендентов на единственную душевую кабинку было много. Но тут я впервые сталкиваюсь с тем, что вода бывает по-настоящему горячей, даже слишком.

Перепутав краны, я с шипением выскакиваю из душевой и после этого начинаю действовать осторожнее.

Жидкое мыло прекрасно справляется не только с телом, но и с моими длинными волосами. Впервые в жизни мне удаётся промыть их до скрипа. И это занимает больше всего времени. С остальным проще. Отдраиваю жёсткой мочалкой, привезённой с собой, все грязные пятна. Морщусь, когда прохожусь по синякам. А их много. Только не помню, в какой момент какой из них я получила.

Особенно хороши кровоподтёки на предплечьях, возле локтей, от тех верёвок, которыми бандиты скрутили мои руки. А единственное запасное платье у меня с коротким рукавом. Вопреки рекомендации Наиры, я всё-таки взяла с собой в купальню своё собственное. Не выходить же отсюда с мокрой головой и в учебной форме. Не хочется выглядеть неряшливой в первый же день учёбы.

Растерев насухо кожу и посетовав, что полотенце непривычно мягкое, заматываю им голову и напоследок оглядываю купальню. Не оставила ли я тут какого беспорядка.

Купальня небольшая, но по моим меркам роскошная, только, ясное дело, что не на одну меня рассчитана. Везде ощущается присутствие моих соседок. Все полки заставлены красивыми бутылочками и баночками. И пахнет здесь изумительно. Не удержавшись, откручиваю крышку у одного из бутыльков и вдыхаю насыщенный фруктовый аромат. Интересно, как он называется? В моей памяти такого нет.

Хотя, пожалуй, я таким и не рискнула бы воспользоваться, слишком сильный. Мыло, выданное мне комендантом, вообще почти без запаха, точнее, пахнет свежестью и чистотой. И меня это вполне устраивает.

Я бы и остальные ароматы перенюхала чисто из любопытства, но снаружи раздаётся хлопок двери, и я вспоминаю о соседках. Пора освобождать купальню. Быстро закручиваю пузырёк с фруктовым запахом и ставлю на полку.

Поискав место для выданного мне мыла, убеждаюсь, что все три полки заняты, а без хозяек сдвинуть их вещи не решаюсь. Возьму пока с собой в комнату. Потом разберусь.

Открываю дверь и выхожу. Я, конечно, не ожидала, что меня встретят с цветами и музыкой, но первые впечатления – чудесная собственная комната и душевая с горячей водой – настроили меня на то, что жизнь уже начала меняться к лучшему. Поэтому возмущённо-брезгливое «Это что за пугало?» я воспринимаю как пощёчину.

Отрезвляющую, впрочем, но даже не оскорбительную. Так принято, что каждый человек с рождения и до смерти живёт в своём круге, и пересекающих черту не любят. И я была к этому готова там, далеко, когда настоятельница приюта самолично пришла попрощаться со мной перед моим отъездом.

«Помни своё место, – строго сказала она. – Тебе повезло, что проснулся дар. Но это не твоя заслуга. Твоя будет, если ты выучишься и принесёшь пользу своему городу. Но не вздумай возгордиться и посчитать себя равной тем, кому дар передаётся по наследству».

– С каких пор горничные стали принимать ванную там, где должны наводить порядок?

Передо мной две девушки, одетые в спортивную форму академии: широкие штаны и чёрные рубашки. Высокомерные слова вылетают из уст блондинки, вторая с тёмными длинными волосами смотрит сквозь меня.

М-да, не стоит расслабляться даже из-за горячей воды. Я быстро прихожу в себя.

– Доброе утро, – спокойно говорю я. – Душ свободен. Прошу прощения, если задержала.

У темноволосой изгибается бровь, и глаза наконец-то фокусируются на мне. Она не ожидала, что я умею разговаривать?

Блондинка снова открывает рот, но я, не дожидаясь, пока из него вылетит ещё какая-нибудь гадость, скрываюсь в своей комнате.

Уф! Вот и познакомились.

– Я немедленно иду в ректорат, – надрывается за дверью блондинка. – Почему ты молчишь, Кайра?

– И что ты там скажешь? – У брюнетки голос низкий и довольно приятный в отличие от её блондинистой подруги. – Если её приняли в Академию, то и поселить обязаны.

Вроде нормально всё говорит эта Кайра, может, и получится поддерживать с ней нейтральные отношения. Вот только на блондинку разумные доводы не действуют.

– Есть комнаты для прислуги, – пыхтит она. – Если ректор не отреагирует на моё требование, напишу отцу. Это непотребство – селить такую рядом с нами.

– Брось, Лили. – Кайра понижает голос.

Понимая, что мне лучше быть в курсе, подхожу ближе к двери. Со слухом у меня всё в порядке.

– Мы поступим по-другому, – ещё тише говорит брюнетка. – Идём в мою комнату, поговорим. Она вылетит отсюда, как марг из проклятого зеркала.

Глава 4. Гнома

Неприятно, но не смертельно. В приюте тоже скучать не приходилось. И там мне частенько пригождалась одна моя особенность – острый слух. Вот и сейчас я смогла услышать хотя бы начало разговора. Спать сразу же расхотелось.

Осматриваю дверь. Замка как такового нет. Есть пластина, к которой надо приложить ладонь. По словам коменданта, только хозяин комнаты может открыть дверь как изнутри, так и снаружи. То есть без моего приглашения никто не войдёт. Угу, так я и поверила. Это магическая академия. Кто знает, на что способны её студенты. Всё же лучше, чем ничего.

Проверяю и окно. Отдёрнув штору, обнаруживаю выход на балкон. И вот тут не очень приятный сюрприз: балкон огромный, и на него выходят три двери. А значит, с этой стороны тоже можно ждать сюрпризов.

Возможно, я сейчас перестраховываюсь. Едва ли девушки попытаются навредить мне физически или магически. Я помню слова Кестера о том, что использование магии в жилых кварталах запрещено. Скорее всего, и в академии студенты не имеют права применять друг против друга плетения и заклинания.

Хотя пока что это всего лишь моё предположение. Проверять, так это или нет, на себе не хочется.

Значит, буду осторожнее. Тем более что мне известны и другие способы подставить человека: например, подбросить какую-нибудь дорогую вещь и обвинить в краже.

Плотно закрыв балконную дверь и проверив окно, немного расслабляюсь. Наконец-то я могу более внимательно рассмотреть свою комнату.

Она восхитительна и, пожалуй, роскошна сверх меры для такой, как я. Прямо перед окном письменный стол, рядом на стене книжные полки. В другом углу – аккуратный столик с чайными принадлежностями.

Большая кровать утопает в алькове. Сажусь на её краешек и погружаюсь в мягкую перину. Провожу рукой по покрывалу. Так и манит лечь и забыть обо всём. Просто отдохнуть немножко.

Но я-то себя знаю. Я сейчас в таком состоянии, что и на голых досках способна уснуть. А ведь, хоть комендант меня и поселила по требованию Кестера, в ректорате я ещё не была.

– Так что в академии я на гномьих правах, – произношу негромко вслух и вздрагиваю от ворчливого голоса.

– Ну почему на гномьих, если вы, госпожа, учиться приехали?

Быстро оборачиваюсь и невольно вскрикиваю. Передо мной девушка ростом с пятилетнего ребёнка.

– Что так смотрите? Пугало увидели?

– В каком смысле? – растерянно спрашиваю я.

– В обычном, – сварливым голосом говорит она. – Я же всё слышала. Вы, госпожа, для них пугало, а я для вас. Всё в этом мире относительно.

И я вижу, как губа маленького существа обиженно оттопыривается. А я уже пришла в себя. Разумеется, меня напрягло, что вот так запросто в мою якобы защищённую комнату может проникнуть посторонняя, но одновременно я не чувствую в ней зла.

– С чего вы взяли, что я считаю вас пугалом? – Я спешу утешить неожиданную гостью. – Вы очень красивы. Просто я никогда не видела таких, как вы.

– Гномов не видели? – Настроение у девушки после моего комплимента меняется.

– Так вы гном?

Я действительно удивлена. До сих пор видела гномов только на картинках, и все они были кривоногими, волосатыми и некрасивыми.

– Гнома, – поправляет она и тут же подозрительно щурится. – Вы правда считаете меня красивой?

– Конечно, – искренне говорю я и опускаюсь на корточки.

Не очень хорошо разговаривать с разумным существом, возвышаясь над ним.

– Я никогда не видела таких роскошных рыжих волос.

Зардевшись, гнома перевешивает свою пышную огненную косу на грудь.

– И ушки у вас очень изящные, – продолжаю я. – А глаза – это просто предмет зависти. У нас была в приюте девочка с зелёными глазами, но у неё и вполовину не такие яркие.

– Хм, а я ведь умею ложь отличать. Вы и правда так считаете. А вот ваши соседки называют меня уродиной.

Я фыркаю:

– А меня пугалом, вы же сами слышали.

– И вас это не обидело? – недоверчиво спрашивает гнома.

– Мне они показались не очень умными. Разве стоит на таких обижаться?

Лицо гномы озаряется улыбкой.

– А как ты попала в эту комнату? – задаю я интересующий меня вопрос.

– Так я весь ваш блок обслуживаю, прибираюсь тут. А сейчас меня госпожа Наира к вам лично отправила, спросить не нужно ли чего.

– Ох как нужно, – вырывается у меня. – Мне в ректорат нужно, оформить все документы, а я ничего здесь не знаю.

– Я помогу. – Гнома светлеет лицом. – Только мне непривычно, когда ко мне на вы обращаются.

– Мне тоже, – честно говорю я.

Гнома столбенеет, переваривая услышанное.

– И ещё, скажи, пожалуйста, как тебя зовут.

– По-разному, – насупливается гостья.

– Я имею в виду имя.

У гномы рот открывается от изумления.

– Имя? – переспрашивает она, растягивая это слово. – А з-зачем вам моё имя?

– У каждого оно есть. Мы же, как я понимаю, теперь будем часто видеться.

– Сколько здесь работаю, ещё никто никогда… – Лицо гномы принимает растроганное выражение. – Ваши соседки обычно называют меня «Эй, ты» или «Эй, урод».

Внутри меня словно кипятком обдаёт. Вот ведь гадины.

– А мне нужно твоё имя, – настаиваю я.

– Анариэль, – выдыхает гнома.

– Анариэль, – повторяю я. – Звучит как колокольчик.

– Я почти забыла, как оно звучит, – вздыхает Анариэль. – Оно не гномье. Моя бабушка была наполовину эльфийкой.

И она прикасается пальчиком к острой верхушке правого уха.

– Называйте меня Эля.

– А меня зовут Амелия, – говорю я и неожиданно продолжаю: – Можно Мели.

И почему я назвала именно это имя? В приюте все называли меня Лия.

– Мели – красиво, – кивает Анариэль.

– Значит, дружба. – Я протягиваю руку.

Гнома робко вкладывает свою крохотную ручку в мою ладонь.

– Я ещё ни с кем не дружила, – доверчиво произносит она.

Хлопок двери, донёсшийся из коридора, оказывается очень кстати. У меня уже в глазах начало щипать, да и Анариэль растрогалась.

– Отлично, – оживляется моя новая подруга. – Хорошо, что эти курицы ушли. Тебе очень срочно надо всё оформить и успеть на завтрак. Ты ведь, наверное, голодная?

– Очень, – киваю я.

Урчание в моём животе это подтверждает.

Быстро переодевшись в униформу, кое-как заплетаю волосы. Параллельно выслушиваю наставления гномы.

– Не беспокойся, – говорит она мне вслед. – Я прослежу, чтобы они тебе не подгадили.

На улицу я выхожу, сияя улыбкой, и тем неожиданнее звучит ставший уже знакомым язвительный голос.

– И форма на ней сидит, как на марге бальное платье.

Улыбка пытается сбежать с моего лица, но я её удерживаю, хоть и с трудом. Не собираюсь я никому показывать, что меня вот так запросто можно задеть оскорбительными словами.

На этот раз мои соседки не одни. Кайра стоит в одиночестве с равнодушным выражением лица, а Лили повисла на руке эффектного широкоплечего блондина.

Парень с ухмылкой разглядывает меня. И эта ухмылка почти сразу же застывает, едва его глаза оценивающе пробегают по моей фигуре.

Красивый парень, и у него очень красивые зелёные глаза. Но от того, как они ощупывают каждый сантиметр моего тела, становится неприятно.

Бросив короткий взгляд, прохожу мимо. Спасибо Эле, дорогу в ректорат после её объяснений я найду никого не спрашивая, тем более что шпили административного здания видны издали.

Вымощенная разноцветными плитками дорожка ведёт через парк. И уже через десяток шагов хорошее настроение возвращается. С удовольствием вдыхаю свежий влажный воздух. Солнце только поднялось, и на листьях аккуратно подстриженных кустарников блестят капельки то ли росы, то ли пролившегося ночью дождя. Очень красиво и ухоженно. После грозы всё ещё чувствуется запах озона и мокрой земли, ярко пахнут цветы.

Я не одна в парке. В одном направлении со мной и навстречу идут юноши и девушки. Некоторые, как и я, в униформе для лекций, другие – в тренировочной. На меня никто не обращает внимания, и это радует. Я здесь одна из многих. Хвала человеку, придумавшему единую форму одежды для учащихся. Возможно, всё наладится. Главное не выделяться и помнить о том, что моя цель – получить образование.

Не может быть, чтобы все здесь были такими же, как эта троица. Тем более что с одним нормальным человеком я уже знакома.

При воспоминании о Кестере в груди теплеет. Но приходит и смущение. Хочется побыстрее забыть о нечаянном поцелуе. «Ваша Светлость», – так обратилась к нему комендант. Но и без того ясно, что мы с Кестером из разных миров и простой приютской девчонке не стоит воспринимать его как объект своих романтических фантазий.

В принципе это несложно. Едва ли я буду с ним часто сталкиваться. В глубине души чувствую сожаление, которое тут же безжалостно подавляю.

Передо мной массивная деревянная дверь ректората. Вот об этом и надо думать. Стучусь и, услышав изнутри «Войдите», налегаю всем телом на тяжёлую створку. Она подаётся с неожиданной лёгкостью, и я буквально влетаю внутрь, ойкнув и с трудом удерживаясь на ногах.

– Это что за явление? – Немолодой богато одетый человек, сидящий в кресле у окна, раздражённо кривит губы. – У вас так принято – врываться в приёмную ректора, Маркинс?

«Маркинс – так зовут секретаря», – отмечаю я и по описанию Анариэль узнаю его в сидящем за столом щуплом темноволосом мужчине.

– У вас что-то срочное, адепт? – нахмурившись, спрашивает секретарь.

– Я… – Я замолкаю, не зная, с чего лучше начать: с того, что я не адепт или что несрочное.

Пересиливаю себя и молча протягиваю конверт от мэра Реана.

– Вы позволите, лорд Варгус?

– Да пожалуйста, я всё равно жду. – В голосе лорда что-то неуловимо меняется. – Возможно, девушке нужна помощь, раз она так спешит.

Треск рвущегося конверта. Шуршание листа бумаги. Тишина. Боковым зрением вижу, что тот, кого назвали лордом, меня разглядывает, и ощущение даже хуже, чем от взгляда зеленоглазого. Мне зябко и неуютно.

Наконец, секретарь отрывает взгляд от письма.

– Амелия Ларсен?

Киваю.

– Я вижу, комендант поспешила выдать вам форму, – хмурится секретарь. – Но, прежде чем мы сможем зачислить вас в Академию, необходимо убедиться в том, что у вас есть дар. Сейчас вы отправитесь к декану факультета целителей…

– У неё есть дар, – произносит негромко, но уверенно знакомый низкий голос за моей спиной.

Я невольно вздрагиваю и поворачиваю голову. У книжных полок стоит Кестер.

– Откуда такая уверенность, мой мальчик? – спрашивает лорд.

– Меня сегодня ранили из арбалета в Тёмном квартале, Ме… мисс Ларсен я встретил на полпути к Академии, когда силы почти оставили меня. И, как видите, дядя, я здоров, по крайней мере вы нашли меня не на больничной койке, а на полигоне.

– Вот как? – с тревогой в голосе говорит лорд. – Но ведь целитель с недостаточной квалификацией может навредить пациенту. Девушка наверняка хотела как лучше. Однако по возвращении в Академию ты должен был немедленно отправиться в лазарет, а не на тренировку.

– Мне нечего показывать нашим целителям. – Кестер подворачивает короткий рукав, демонстрируя левое плечо. – Чисто, даже рубца нет.

– Интересно, – задумчиво произносит секретарь, и в его взгляде, обращённом на меня, появляется уважение. – Но порядок есть порядок. Нужно измерить уровень дара у мисс Ларсен, прежде чем зачислить её в ряды адептов.

– Несомненно, – отвечает Кестер. – Поскольку мисс Ларсен здесь ничего не знает, я сам отведу её после завтрака к декану Мардего. Я ведь не нужен вам сейчас, дядя?

Лорд благосклонно кивает.

– Хорошо, Кес, с ректором я пообщаюсь без тебя, но… – Он поднимает указательный палец. – … целителям ты непременно должен показаться. Не забывай, что у тебя скоро самое важное событие в твоей жизни. Ты должен быть в идеальной форме.

– Я помню, – кивает Кестер. – Прошу, мисс Ларсен.

Кестер открывает передо мной створку двери и пропускает вперёд.

Едва мы оказываемся в коридоре, уголки губ парня приподнимаются в улыбке.

– Тебе идёт эта форма, Мели. – В голосе Кестера появляются тёплые нотки. – Я залюбовался.

– Не говори глупости. – Я отворачиваюсь, чтобы скрыть смущение.

– Брось, Мели, это же нормально – говорить комплименты красивой девушке.

Кестер произносит это так легко, по-приятельски, что я немного расслабляюсь.

– Я не привыкла к такому обращению, – серьёзно объясняю я. – У нас всё было очень строго.

Нет смысла молчать о своём происхождении, это всё есть в предоставленных бумагах. Да и стесняться тоже нет смысла. Я открываю рот, чтобы сообщить Кестеру, что я из приюта. Это поможет сразу установить границы между девушкой простого происхождения и парнем, который принадлежит к аристократическому семейству. Но Кестер опережает меня.

– Строгие родители? – предполагает он и вздыхает. – Это хорошо. Хуже, если родителей нет.

Поднимаю на него удивлённый взгляд.

– А тебе откуда это знать?

– Я сирота, – просто говорит Кестер.

– А мужчина там, в ректорате…

– … мой дядя и опекун.

Мы выходим из административного здания, и я некоторое время осмысливаю то, что сказал Кестер. Получается, что у нас есть что-то общее в судьбе. Но очень отдалённо. У детей аристократов есть родственники и опекуны.

– Нет у меня строгих родителей, – насупившись, выдыхаю я. – Я выросла в приюте.

Кестер останавливается.

– Но у тебя дар.

Это звучит скорее как вопрос. Я пожимаю плечами и сухо говорю:

– Так иногда бывает.

Вот и сказала главное. Но остальное я обсуждать не готова. Самая вероятная версия появления детей с даром среди бедноты – это когда какой-нибудь богатей увлекается наивной девушкой из прислуги. И ребёнок от такой связи – позорное пятно на чьей-то репутации. От таких детей избавляются. Изредка их топят, но в этом случае велик риск для матери отправиться на виселицу, поэтому чаще всего малышей оставляют на крыльце обители или больницы. Согрешившие матери, если не удаётся скрыть позор, впоследствии оказываются в закрытых обителях.

Спасибо Кестеру, что он не строит никаких версий. Да и едва ли он в курсе, какие проблемы бывают у простых людей. Сирота сироте рознь.

– Из тебя получится замечательный целитель, – ободряюще говорит он.

– Если меня не выгонят, – хмыкаю я, вспомнив о подслушанном разговоре. – Я не очень-то вписываюсь в здешнее общество.

– Глупости, если у адепта дар, как у тебя, при чём здесь общество?

Он что, правда так думает? Но в этот момент мы подходим к столовой, и запахи, исходящие из приоткрытой двери, выметают из моей головы все посторонние мысли.

Завтрак в самом разгаре. Столовая переполнена.

Кестера окликает какой-то парень, и нас разделяет поток студентов.

Застываю на пороге, изучая обстановку. Овальный зал разделён на две половинки длинным столом, заставленным подносами с едой. Вдоль стен круглые столики, за каждым из них сидит несколько человек. В принципе всё понятно. Еду берут на длинном столе, затем рассаживаются по своим местам. Вот только у меня места пока нет.

Беспомощно оглядываюсь в поисках Кестера, но нигде его не вижу. Одёргиваю себя. Что-то слишком быстро я решила, что за его спину можно спрятаться. Не стоит ни на кого рассчитывать, кроме себя. С местом разберусь. Сейчас главное – до еды добраться.

Когда я оказываюсь перед столом с красиво расставленными блюдами, у меня глаза разбегаются: мясо, сыр, незнакомые фрукты, творожники. Хорошо, что шумно, иначе все услышали бы неприличное урчание моего живота.

Сглатываю слюну. Нужно себя вовремя остановить. Столько еды сразу я не видела никогда. И, наверное, если отпущу себя, то потом станет плохо. А вот глазами я бы съела всё.

Поглядывая, что выбирают другие студенты, накладываю себе на тарелку пахнущее специями мясное рагу и овощи. Не удержавшись, добавляю творожный сыр и булочку, посыпанную кунжутом. Стакан горячего ягодного напитка довершает натюрморт на моём подносе. Хватит, пожалуй. И так у меня поднос полностью заставлен. Хорошо, что никто не обращает на меня внимания. Ага, как же.

– Неплохой аппетит для девушки, – раздаётся над ухом незнакомый мужской голос.

Резко повернувшись, узнаю зеленоглазого парня, которого уже видела в компании моих соседок.

– Дорвалась нищенка до еды. – Насмешливый женский голос атакует меня с другой стороны.

У меня неплохая реакция. Понимая, что именно сейчас произойдёт, я успеваю поставить поднос на стол, прежде чем меня толкнут под локоть. Поставить успеваю, но руками всё ещё придерживаю. Стакан с горячим напитком опасно накреняется в мою сторону, но вот если краешек подноса приподнять от себя…

– Ты мне испортила форму, – взвизгивает блондинка, по белоснежной блузке которой растекается кроваво-красное пятно.

Ближайшие студенты поворачиваются на шум.

– Нет, Лили, – неожиданно вступается зеленоглазый. – Ты сама споткнулась. Нужно быть осторожнее.

Среди тех, кто наблюдает за нами, я замечаю у пары человек удовлетворённые выражения лиц. Похоже, не все тут в восторге от Лили. Это ободряет.

– Ты… ты что? Ты защищаешь эту… – Вид у блондинки опешивший.

Лили некоторое время хлопает крашеными ресницами.

– Ты пожалеешь об этом, Фер, – шипит она, а затем, резко развернувшись и оттолкнув плечом какую-то девушку, исчезает в толпе.

– Уже пожалел, – насмешливо хмыкает парень.

А мне становится неприятно. Не знаю, какую игру они тут затеяли, но так обращаться с девушкой не стоит.

– Пойдём, я тебе помогу. – Зеленоглазый заменяет поднос, переставляет на него все мои тарелочки и ставит новый стакан с напитком.

– Благодарю, но я справлюсь. – Успеваю подхватить свой поднос. – Тебе лучше бы пойти и помириться с твоей девушкой.

– Кто тебе сказал, что она моя девушка? – небрежно хмыкает он. И тут же на его губах появляется плотоядная улыбка. – А вот у тебя есть шанс ею стать.

Глава 5. Завтрак

– Спасибо за предложение. – Я позволяю себе глуповатую улыбку и наивный взгляд. – Но боюсь, что я недостойна такой чести.

Плохая из меня актриса. Зеленоглазый мигом улавливает сарказм, и его лицо искажает недовольная гримаса, которая тут же, в свою очередь, сменяется ядовитой усмешкой.

– Зря артачишься, глупая, – цедит он сквозь зубы. – Без защиты тебя здесь сожрут без соли и без перца. – В этой Академии простолюдинок не держат, разве что в качестве прислуги. Ты будешь как бельмо на глазу. А со мной у тебя будет шанс доучиться, если, конечно, будешь вести себя хорошо.

Взгляд парня скользит по моим губам, потом переходит на грудь.

Вспыхиваю от возмущения. Тут и слов не надо. И так понятно, в чём именно от меня требуется послушание.

– А кто-нибудь из тех, кто здесь учится, согласится потом поехать в провинциальный городишко обычным целителем? – спрашиваю я подрагивающим от негодования голосом.

– Нет, конечно.

На лице парня появляется озадаченное выражение, а взгляд снова перемещается вверх.

– Зачем бы им это?

– Ну так простолюдинов тоже надо лечить. А для этого в Академии должны учиться такие, как я. При этом греть постель высокомерным аристократам необязательно.

– А ты кусачая, – усмехается зеленоглазый. – Но это ничего не изменит. И так, пожалуй, даже интереснее. Ты ещё не поняла, малышка, куда попала. Когда девочки возьмутся за тебя всерьёз, сама прибежишь.

После этих слов липкий взгляд парня ещё раз проходится по мне сверху донизу.

– Увидимся, крошка.

Он отворачивается и, вскинув голову, уходит. Меня передёргивает. Самодовольный чурбан.

В любом случае спасибо ему. Ещё раз напомнил, что от моих соседок не приходится ждать ничего хорошего.

– Мели, ты уже выбрала, что будешь есть? – спрашивает вынырнувший из-за спин других студентов Кестер.

Я невольно улыбаюсь. Кестер смотрит на меня с дружеской симпатией. А это гораздо приятнее, чем, когда тебя взглядом облапывают и раздевают.

– Ого, – уважительно говорит он, изучив содержимое моего подноса. – Хороший аппетит – залог успехов в магии.

Не нахожусь, что ответить, потому что не понимаю: он шутит или всерьёз. Мне неизвестно, что и сколько едят девушки его круга. Но я не собираюсь морить себя голодом ради того, чтобы быть похожей на них.

– Один момент!

Кестер берёт пустой поднос, ставит на него большую чистую тарелку и быстро накладывает на неё сразу три огромных стейка. И это он только что удивлялся, что я много ем?

На горе мяса Кестер не останавливается. Он сгребает с большого блюда свежие овощи и наполняет ими глубокую тарелку. При этом нос его недовольно морщится.

– Мой куратор требует, чтобы я ел не только мясо, – поясняет мне Кестер. – Терпеть не могу эту траву.

Пользуясь тем, что он снова отворачивается, я, прижав к себе свой поднос одной рукой, умудряюсь высвободить вторую. Отщипываю кусок булочки и быстро кладу его себе в рот. Может, это и неприлично – есть вот так стоя, но моя выдержка заканчивается. Невыносимо вдыхать все эти вкусные запахи на голодный желудок.

М-м-м. Божественно. Вкус сдобы растекается по языку ароматом ванили и кунжута. Внутри теста оказываются кусочки засахаренных ягод. Раскусываю одну из них, и к сладости добавляется приятная кислинка. Я на мгновение отключаюсь от внешнего мира, наслаждаясь этим произведением пекарского искусства. Похоже, при изготовлении булочек здесь используют кулинарную магию.

– А вот это ты зря не взяла, – возвращает меня в реальность голос Кестера.

И на моём подносе появляется большой овальный фрукт размером с два моих кулака. От него исходит медовый запах. Себе Кестер берёт такой же. В довершение водружает на свой поднос сразу целый кувшин ягодного напитка.

– Идём? У нас за столом как раз одно свободное место.

При этих словах лоб Кестера прорезает морщинка.

Меня это настораживает. Едва ли мне стоит демонстрировать своё знакомство с ним. Он мне и так уже достаточно помог. Но в моём положении лучше не мозолить глаза здешним напыщенным снобам.

Глотаю кусочек булочки и отрицательно качаю головой.

– Покажи мне лучше, где столы младших курсов. Или, может, здесь распределяются по факультетам? Едва ли я буду уместна в твоей компании.

– Глупости. Садятся, кто с кем хочет. Но да, обычно предпочитают с теми, с кем вместе учатся.

– Вот видишь.

– Послушай, ты ещё нигде пока не учишься и ни с кем не знакома. Пока не освоишься на своём целительском, я за тобой присмотрю. Или, может, я ошибаюсь, и ты уже нашла себе друзей? Тебя ведь поселили с кем-то?

– О да, – хмыкаю я, – поселили. Но пока не подружилась.

– Тогда идём.

Он говорит это с такой уверенностью, что я поневоле подчиняюсь. От одного раза ничего не случится. Я сегодня уже познакомлюсь со своим курсом, и едва ли все из них такие же, как мои соседки. Когда я была на практике в городской больнице, мне уже приходилось видеть богатых людей, которые вели себя по-человечески.

Решившись, следую за Кестером. Как бы там ни было, а всё складывается лучше, чем могло бы. То, что соседки мне не рады, – к этому я была готова. Тут никаких неожиданностей. Но не познакомься я с Кестером, я бы даже в столовой растерялась бы.

Однако рано я решила, что обойдётся без сюрпризов. Эта мысль исчезает, как только я вижу, за какой именно стол меня ведёт Кестер. И в сторону не свернуть. Меня уже заметили.

«Только бы он прямо сейчас не подавился, – думаю я, глядя на закашлявшегося зеленоглазого. – А то вместо завтрака придётся им заниматься».

Кестер опускает свой поднос на стол и от души влепляет своему приятелю ладонью между лопаток. Не самый лучший метод спасать подавившегося, но, к счастью, парню помогает.

Убедившись в живучести зеленоглазого, Кестер забирает у меня из рук мой поднос и ставит на стол рядом со своим.

– Садись, Мели, и знакомься. Вот этот бездельник – мой лучший друг Фергус. Фер, это Амелия. Думаю, она станет самым известным целителем на своём факультете, и наша Академия будет ею гордиться.

– Кестер, – не выдерживаю я. – Это лишнее.

– К тому же, в отличие от тебя, Фер, она очень скромная, – не обращает внимания на моё смущение Кестер. – Но целитель она и впрямь словно у Святого Шифаджи ходила в ученицах.

Фер натянуто улыбается.

– Рад познакомиться, Амелия.

– Взаимно, Фергус, – вздыхаю я, переставляя тарелки на стол.

Озираюсь, ища куда деть поднос. Его тут же изымает из рук появившаяся словно из ниоткуда девушка. Отмечаю дежурную улыбку на лице и усталый взгляд. Мне становится неловко. Моё окружение всегда состояло из таких, как она.

Говорю тихонько:

– Спасибо.

В глазах девушки мелькает удивление, но улыбка становится естественной и благодарной. Миг, и она спешит к соседнему столику.

А я опускаюсь на стул, подвинутый для меня Кестером. Фергус при этом поджимает губы. Его явно не очень радует моё присутствие за этим столом. Ну и марг с ним. В любом случае я ненадолго.

Подцепляю вилкой кусочек мяса, кладу его в рот. Еле удерживаюсь, чтобы не застонать от удовольствия. Зато мой желудок, отказываясь ждать, когда я прожую эту вкуснотищу, издаёт урчащий звук. Хорошо, что в столовой шумно.

Мясо и овощи исчезают с моей тарелки быстро, хотя я очень стараюсь есть помедленнее и поглядывать за тем, как ведут себя за столом Кестер и Фергус.

На меня никто не смотрит. Парни увлечены тем, что перед ними, и едят как нормальные люди, с хорошим аппетитом, никаким этикетом особо не заморачиваясь. И я понемногу расслабляюсь, тем более что и растущее ощущение сытости этому способствует.

А расслабляться рано. Три места за столом пустуют, кто-то же на них сидит.

Подумай о марге, и он появится.

– Кес, ты вчера поздно вернулся? Я думала, ты забежишь к нам.

Воркующий голос мне в первый момент кажется незнакомым, но вот его обладательницу я узнаю мгновенно, едва она появляется в поле моего зрения и ставит свой поднос на стол с другой стороны от Кестера. Кто бы мог подумать, что Кайра умеет смотреть ласковым взглядом и мурлыкать нежным голоском.

У меня внутри появляется неприятное чувство. И то, как девушка смотрит на Кестера, тут ни при чём. Не могу ведь я ревновать парня, которого ещё вчера не знала. Просто мне моя соседка сама по себе неприятна.

– Напротив, Кай, – отвечает ей Кестер сухо. – Я вернулся рано, но не вчера, а сегодня. Вот познакомься… это Амелия.

Кайра переводит взгляд на меня. И узнав, приоткрывает рот от изумления. На этот раз высокомерную маску на лицо она надеть не успевает. А возможно, в этой компании она её никогда и не демонстрировала. Приходит в себя она, однако, быстро.

– Я её видела утром в нашем блоке, – говорит, мило улыбаясь, Кайра. – Приняла за новую горничную.

У Фергуса вырывается смешок.

– Главное, чтобы она приняла вас за пациентов, когда у вас будут проблемы.

В голосе Кестера такой лёд, что Фергус снова закашливается, а Кайра сразу идёт на попятный.

– Я пошутила, Кес, – воркует девушка, бросив в мою сторону ненавидящий взгляд. – Она не сказала, что будет учиться на целительском. Откуда мне было знать?

– Она уже сейчас способна на большее, чем ты, Кай, – сухо отмечает Кестер, можно сказать продолжая подбрасывать хворост в костёр нашей с Кайрой взаимной симпатии. – Советую у неё поучиться.

– Достаточно, Кестер, – решаю вмешаться я, касаясь его локтя успокаивающим жестом. – Ты преувеличиваешь. В целительстве много разных областей, и, если я смогла удачно залечить одну рану, это ещё ничего не значит.

– И впрямь скромница, Мели, – подмигивает мне Фергус.

Я замечаю, как лежащая на столе рука Кестера сжимается в кулак.

Фергус же продолжает как ни в чём ни бывало:

– А чью рану Мели исцелила?

– Мою, – коротко отвечает Кестер, но, помолчав, добавляет: – Арбалетный болт.

– Ого! Где это ты опять умудрился влипнуть?

– Неважно. – Кестер легонько наступает мне на ногу.

Мог бы и не предупреждать. Я и не собиралась вмешиваться в разговор.

– К целителям обращался?

– С чем? – Кестер поглаживает плечо. – Даже рубца не осталось.

Фергус впервые смотрит на меня с уважением.

– Так ты, Мели, целитель по боевым ранам?

– Я ещё не знаю. Боевую лечила впервые.

За столом воцаряется изумлённое молчание. Кайра тоже молчит, но в её глазах горит ревнивый огонёк.

– Похоже на универсала, – высказывает предположение Фергус.

Лицо Кайры мрачнеет так, что теперь уже все обращают на это внимание.

– Кайра, не дуйся, – мягко убеждает её Фергус. – Никто не лишит тебя звания звезды целительского факультета.

Вот это я попала. Мне с этой Кайрой ещё и на одном факультете учиться? Впрочем, она ведь на старшем курсе. Надеюсь, мы не будем пересекаться слишком часто.

Разговор переходит на обсуждение тренировок. Даже Кайра предпочитает участвовать в разговоре, а не испепелять меня неприязненными взглядами. И я могу спокойно насладиться фруктом, который подсунул мне Кестер.

– Тебя не было на утренней, – возмущается Кестер. – Ты же знаешь, как важна совместная работа для ритуала магической привязки. Осталось всего два дня.

– Ой, да не беспокойся ты, – легкомысленно отвечает Фергус. – Мы уже несколько лет работаем в паре. Всё получится, вот увидишь.

А мне становится интересно. Уж не об этом ли ритуале говорил и дядя Кестера, как о важном событии? Но влезать в разговор не решаюсь. Да, впрочем, и необязательно. В конце концов у меня есть Анариэль. Уж она-то, я уверена, знает всё.

Завтрак заканчивается в мирной обстановке, но, когда мы уже встаём из-за стола, к нам подходит неизвестный мне юноша.

– Парни, – говорит он, – вам срочно к ректору.

– Что ещё стряслось? – Фергус закатывает глаза. – Ни дня без сюрпризов.

– На месте разберёмся. – Кестер поднимается из-за стола и спохватывается. – Мели, я же обещал отвести тебя к вашему декану.

– Я сама дойду.

– Кай? – Кестер поворачивается к моей соседке. – Ты не могла бы?

– Могла бы, – отвечает девушка, бросив в мою сторону многообещающий взгляд, но при этом продолжая улыбаться. – Отведу к декану Мардего, покажу, где библиотека.

Последнюю фразу она говорит уже в спину Кестеру, и улыбка исчезает с её лица.

– А я тебя недооценила, соседка.

Глаза Кайры превращаются в узкие щёлочки.

– Дня не прошло, как ты появилась в Академии и уже умудрилась повиснуть на Кестере. Думаешь, ты одна такая?

– Я на нём не повисала, – вырывается у меня.

Наверное, есть смысл сказать прямо, что я прекрасно понимаю разницу наших статусов. Но… что-то не позволяет. Подруге бы я, быть может, посетовала, но не этой девице. Да и, вообще, сказать, что я думала о разнице наших с Кестером социальных уровней – это всё равно что признаться, что он мне интересен. А это не так. Точно нет. И я бы вообще о подобном не думала, если бы не выбил из колеи тот поцелуй.

– Я первый раз вижу, чтобы он кого-то из новеньких опекал, – продолжает наседать Кайра.

– Мне кажется, Кестер ясно сказал, что я помогла ему залечить рану.

– И ты думаешь, я поверила? – хмыкает Кайра. – Да что ты можешь, деревенщина? Максимум царапину убрать.

Пожимаю плечами. Подыграть ей? Сказать, что рана была несложная? Но почему-то не хочется принижать свои способности.

– А где ты, кстати, с ним встретилась? – не унимается Кайра. – Не припомню я мест рядом с Академией, где летали бы арбалетные болты, разве что Тёмный квартал. Но там порядочные девушки не ходят.

Губы Кайры изгибаются в брезгливой усмешке.

– У входа в Академию. – Лучше уж соврать, чем оставить пищу для домыслов и сплетен. – И мне нужно идти.

– Я помню. Но не думаешь же ты, что я буду тратить своё время…

Выдыхаю с облегчением, вот уж я не расстроюсь, если она от меня отстанет.

– Не думаю, – киваю я. – Мне помощь не нужна, я уже знаю, где целительский факультет.

– Хорошо. И уясни себе ещё одну вещь: мы с Кесом помолвлены с самого детства, можно сказать, с пелёнок.

Она делает многозначительную паузу, давая мне время осмыслить. И я осмысливаю. В груди появляется неприятное ощущение.

Кайра продолжает:

– Ты ведь знаешь, что его родители погибли?

На всякий случай отрицательно мотаю головой.

– Ну так знай. Это воля его погибшего отца. А для Кеса всё, что связано с родителями, – свято.

– Рада за вас, хоть и не понимаю, зачем ты мне это говоришь.

– Чтобы ты не смела бегать за моим женихом.

– Я и не собиралась.

Кайра прекращает сверлить меня глазами и величественным движением подбородка показывает, что я могу идти.

Сколько раз я сталкивалась с этим жестом, но впервые он заставляет меня стиснуть зубы, чтобы не ответить резкостью. Я здесь не в прислугах у этой напыщенной аристократки, чтобы она вот так свысока со мной обращалась.

Вдох-выдох. Пытаюсь успокоиться. Не в прислугах, но всё же мы не ровня. И ради обучения мне стоит попытаться стать как можно незаметнее.

Мысль о том, что Кестер, как оказалось, помолвлен с этой неприятной девицей, я стараюсь отогнать. Мне нет никакого дела до его личной жизни.

А тот поцелуй, что ж… О нём знаю только я. А значит, его всё равно что не было. Поцеловал меня Кестер, когда был в бессознательном состоянии. И, скорее всего, в тот момент ему казалось, что он целует свою невесту.

А то, что мне понравилось, – так мне не с чем сравнивать. Будь вместо него другой парень, может было бы то же самое. Почему-то в мыслях возникает зеленоглазый с его предложением, но при попытке представить его на месте Кестера становится неприятно.

В любом случае пора мне выбросить эту блажь из головы. Мы с Кестером спасли друг друга, и это могло бы стать поводом для нормальных дружеских отношений, если бы не ревность его невесты.

Уверена ли я, что опасаюсь именно мести со стороны Кайры? Или я боюсь своей собственной реакции на этого парня? Сердце ускоряет бег. И я останавливаюсь у одной из парковых скамеек, чтобы продышаться. Не будь идиоткой, Амелия! Просто держись подальше от него.

Делаю глубокий вдох и медленный выдох. Вперёд. Мне ещё удержаться надо в этой Академии.

Факультет Целителей я нахожу легко, спасибо Анариэль. Но на этом везение заканчивается. Ни декана, ни секретаря на месте не оказывается. Некоторое время топчусь у двери и безрезультатно расспрашиваю всех проходящих мимо адептов, у кого на форме эмблема с исцеляющей ладонью. Выхожу на улицу, продолжая расспросы. Наконец, незнакомый парень машет рукой в сторону горизонта.

– Иди по этой дорожке: там лазарет, – поясняет он и, понизив голос до заговорщического шёпота, уточняет: – Сегодня кого-то из старшаков с разлома привезли. Декан, скорее всего, там.

Слова «старшаки» и «разлом» ни о чём мне не говорят. Но главное я понимаю: там есть шанс найти декана. А время поджимает. На стене рядом с дверью деканата я уже видела расписание занятий. Ближайшая лекция для целителей первого курса через полчаса, и мне бы очень не хотелось её пропускать.

Дорожка приводит меня к утопающему в зелени приземистому зданию. Дверь в него распахнута, оттуда слышны голоса. Судя по звучащей в них тревоге, произошло что-то плохое.

Некоторое время я не решаюсь переступить порог. Но в конце концов не могу же я стоять тут вечность. Мне очень нужен декан. И я вхожу в предбанник. Дверь, ведущая внутрь, приоткрыта. Голоса становятся отчётливее. Но их так много, что я различаю только отдельные кусочки фраз.

– … кладите сюда…

– …он выживет?

– …щиты не держат…

– …нужно подкрепление из старших…

Я уже понимаю, что дальше мне идти не следует, но меня словно что-то толкает вперёд. Берусь за ручку и открываю дверь шире.

Я многое успела повидать в больнице. Но при виде открывшейся картины я цепенею.

Глава 6. Лазарет

Крови я за свою жизнь видела немало. И когда пацаны в приюте дрались железными прутами, и когда в городскую больницу Реана привезли двух охотников, поломанных буром. Но вот, чтобы человеческая рука заканчивалась когтями, видеть не приходилось.

– Посторонись, – рявкает за моей спиной мужской голос.

Я отскакиваю и вжимаюсь в стену.

Мимо меня проносят ещё одни носилки. Лежащий на них темноволосый парень находится без сознания. На миг мне мерещится, что это Кестер. И я вытягиваю шею, чтобы вглядеться в залитое кровью лицо. Какая чушь. Конечно же, нет. Ни капли сходства. Сержусь на себя. Слишком много я думаю об этом парне. Пора бы уже выкинуть из головы.

Моё желание сбывается: уже в следующий момент я выкидываю из головы вообще всё.

– Какого марга вы тащите его к заражённому? – раздаётся грозный голос из-за приоткрытой двери.

Те же носилки с ещё большей скоростью проносят мимо меня в обратную сторону.

– Поставить щиты на эту палату, – продолжает греметь властный голос. – И чтобы ни одна живая душа не знала.

Не знаю, что я тут уже узнала, но то, что я отношусь к живым душам, несомненно. Пячусь к выходу. Мужской голос, раздающий ещё какие-то приказы, приближается к дверям, ведущим в коридор. Сейчас этот некто выйдет и увидит меня. Что-то подсказывает мне, что это его не обрадует.

Что же так не вовремя меня занесло сюда?

– А ты что тут забыла? – подтверждает эту мысль строгий женский голос.

Крепкие пальцы впиваются в мой локоть и затаскивают меня в небольшую комнату. Дверь за спиной захлопывается.

– Не дело здесь ошиваться в такое время.

Перевожу дух. Мельком отмечаю, что попала в гардеробную. У нас была такая же в больнице.

Передо мной женщина лет сорока в тёмно-синем простом платье и белом фартуке из ткани с магической пропиткой. Типичная одежда целителей. Между бровями женщины залегла суровая складка. Но хмурится она не из-за того, что я тут ошиваюсь. В ожидании моего ответа женщина с тревогой поглядывает на дверь.

– Я магистра Мардего искала, – поясняю я.

Целительница бросает чуть более внимательный взгляд на мою академическую униформу.

– На практику пришла? Сегодня не будет занятий. Беги отсюда, девочка. Не стоит благородным девицам тут в обмороки падать. Только время на вас тратить.

– Я не упаду, – заверяю я. – Я могу помочь. Я многое умею: перевязка, прижигание мелких сосудов.

Женщина скептически меня оглядывает.

– Ты с целительского? Я тебя не видела раньше.

– Я только что поступила. До этого в городской больнице работала.

– Из простых, что ли? – Удивляется она. – А магия у тебя откуда?

Вздыхаю, понимая, что всю жизнь мне будут задавать этот вопрос.

– А впрочем, некогда, – перебивает женщина саму себя. – Быстро переодевайся. Лишние руки лишними не будут.

Пройдясь взглядом по моей фигуре, женщина качает головой.

– Ещё бы форму для тебя найти. Ростом мелкая, а сиськи как у большой. Да ладно, не смущайся. Грех стыдиться такого богатства. Вот это попробуй. Фартуком повяжешь, не будет таким широким.

Я быстро избавляюсь от униформы и надеваю синее платье целительницы. Оно на мне висит как мешок. Фартук частично исправляет ситуацию, но вот длина подола вызывает опасения: не споткнуться бы.

– Отлично, – говорит женщина. – Быстрая ты. Идём.

Взявшись за ручку двери, она резко останавливается, и я едва не впечатываюсь носом в её спину.

– Точно крови не испугаешься? – ещё раз уточняет лекарка. – А то возись ещё и с тобой.

– Точно.

– Как тебя? – уже на бегу спрашивает она.

– Мели, – отвечаю я, удивляясь самой себе.

Как быстро я, оказывается, привыкла к новому имени.

Через полминуты мы уже в палате, но не в той, где я видела руку с когтями.

В небольшой комнате две кровати. На одной из них я вижу того темноволосого парня, которого дважды пронесли мимо меня. Он по-прежнему без сознания. Но внутреннее чутьё подсказывает, что с ним уже всё в порядке. Двое мужчин склонились над второй кроватью. В помещении фонит магией.

– Стейша, – рявкает один из целителей, – где тебя носит? Этот уже в норме. Доводи до ума: кровь смыть, обработать и перевязать мелкие ранения.

Моя спутница бросается к темноволосому.

– Вода там, бинты в той тумбе, – отрывисто бросает она.

И я включаюсь в знакомую работу.

В четыре руки мы смываем кровь и грязь с кожи пациента.

В глаза сразу бросается свежий кривой рубец на плече парня, похожий на те, которые оставляют когти бура. Выше повреждённого места красная полоса. Ясно, что здесь ещё недавно был жгут. Значит, был повреждён крупный сосуд. Но сейчас ткань уже срощена, нам остались мелкие порезы, и Стейша берётся за обеззараживающую жидкость и бинты.

– Погоди, – останавливается она, – ты вроде говорила, что умеешь прижигать мелкие сосуды.

Киваю. У меня уже руки чешутся. Знакомое ощущение для человека с даром целителя. Магия требует выхода.

Работа несложная. Хорошо, что с большими ранами справились профессиональные целители. Я бы не рискнула. Я ещё не забыла о том, что произошло в лесу, когда у меня не осталось выбора и я попыталась заживить крупный сосуд у Кестера. Что если огненная руна будет каждый раз появляться? Я о таком нигде не читала. Может, конечно, так и должно быть. Но прежде хотелось бы узнать о таком эффекте побольше.

Стейша минут пять наблюдает за тем, как я при помощи простенького плетения останавливаю кровь, сочащуюся из небольших порезов. Это простая работа. И, убедившись, что я с нею справляюсь, она переходит ко второму пациенту, тем более что магистры с ним уже тоже закончили.

– Мели, иди сюда, – зовёт она. – Ранки я сама заклею, а тут пара порезов. Их бы заживить.

С готовностью перехожу ко второму пациенту.

– Интересно, – раздаётся надо мной тот голос, который командовал в палате с когтистым пациентом. – Откуда у нас лекарка с даром?

В дверях, полностью перегородив проход, стоит высокий широкоплечий мужчина в чёрной мантии. На вид ему лет сорок, хотя если он маг, то, может быть, и сто, и двести. Внешность такая, что запоминается мгновенно: крупный нос с хищными ноздрями и квадратная челюсть, словно вырубленная из цельного дерева. Съёживаюсь под его пронизывающим взглядом.

– Так она же с вашего целительского факультета, – торопится сказать Стейша. – Без формы пришла. Ну то есть в чистой униформе, и я её переодела во что было, чтоб не испачкалась.

– С целительского? – хмыкает мужчина. – А почему я её вижу впервые?

Стейша растерянно замолкает. И я понимаю, что отвечать надо мне. Но для начала стоит уточнить, кто это, хотя я уже догадываюсь.

– Вы декан Мардего?

– Допустим.

– Я только сегодня приехала, – объясняю я. – Меня ректор отправил к вам, чтобы измерить целительский дар. Деканат закрыт, мне указали на лазарет, а тут… такое.

– И ты имела дело с ранами?

Не могу понять, почему у мужчины такое недоверчивое выражение лица.

– С небольшими, – почти честно отвечаю я.

Рана Кестера ведь не считается.

– И вид крови тебя не пугает?

Пожимаю плечами.

– А почему он должен меня пугать? Я в больнице Реана два года работала.

– А-а-а, так ты то самое приютское дарование, по поводу которого письмо приходило?

У Стейши вырывается неопределённый звук.

– Делом займись, – рявкает на неё декан и поворачивается ко мне. – А ты показывай, что умеешь.

Мужчина подходит к кровати раненого с противоположной стороны.

Мне становится не по себе. Откуда мне знать, чего именно от меня ждут? Но отступать некуда.

Оглядываю парня. Этому досталось больше, чем первому. Короткий рубец на руке и два подлиннее на груди. Заглушаю в себе чувство жалости. Однако сейчас не до переживаний и не до сочувствия. Работать нужно с холодной головой. Сосредоточиваюсь на порезах, о которых говорила Стейша. Оба пролегают вдоль рёбер на правой стороне груди, длинные, но неглубокие. Кровь едва сочится. Лекарки в больницах обычно такие даже не зашивают, просто забинтовывают туго. Но с целительской магией всё заживляется быстрее.

Прикрываю глаза и тяну силу из солнечного сплетения, направляю через руку на пострадавшее место, создаю плетение. Только бы хватило этих самых сил. Поесть-то я поела. Еда – лучший способ восстановления магического ресурса. Но сон тоже не помешал бы.

– Неплохо для стихийной целительницы, – одобрительно кивает декан.

Я вздрагиваю.

Я что, стоя заснула?

Убираю ладонь. Порезы затянулись, остались только розовые полосочки. Провожу по одной, затем по другой подушечкой пальца. Есть маленькие припухлости. И это нормально. Следы должны держаться пару дней. Рубцы от больших ран, по идее, остаются дней на пять.

Поднимаю глаза на декана в ожидании вердикта. Черты его лица смягчились. Даже подбородок кажется не таким квадратным.

– Но ты всё-таки у кого-то училась? Знакомый рисунок плетения.

– Со мной занимался доктор в городской больнице. Он единственный целитель на весь Реан. Доктор Дерби.

– Хорошо, очень даже хорошо. – Голова декана кивает в такт его словам, глаза приобретают задумчивое выражение. – Значит, Алан Дерби всё-таки настоял на своём. Отказался от…

Декан встряхивает головой, отгоняя какие-то воспоминания, и оглядывает нас со Стейшей.

– Иди, займись другими пациентами, – приказывает он лекарке, а когда дверь за ней закрывается, задаёт неожиданный вопрос: – Ты подработку собираешься искать в городе?

Моргаю удивлённо.

– Едва ли у тебя много денег, – продолжает он, – чтобы покупать платьишки, шляпки и прочие финтифлюшки, важные для девушек.

– Да, я думала о том, чтобы найти работу, но только если это не будет мешать учёбе.

– Не будет. У Стейши и двух её помощниц рук не хватает, а магии у них нет. Все трое обычные лекарки. Факультетские же девицы при виде пореза на пальчике в обморок падают.

– Вы хотите сказать, что я смогу работать здесь, в лазарете?

– Ну а чем эта работа хуже? Десять серебряных в первый месяц, а там, как себя покажешь. Подучивать сам буду. Согласна?

Не верю своим ушам и своей удаче.

– То есть? Заниматься практикой под вашим руководством и за это ещё и деньги получать? Конечно, согласна.

– Хм, а ты правильно акценты расставляешь, – усмехается декан, и глаза его теплеют. – В общем, на факультет ты принята.

Он смотрит на часы.

– На лекцию ты уже опоздала, практику, будем считать, сегодня прошла. Переодевайся и в мой кабинет с бумагами.

И декан, не говоря больше ни слова, со скоростью, неожиданной для его комплекции, покидает палату.

В гардеробной никого нет. Моя одежда лежит там, где я её и оставила. Переодеваюсь настолько быстро, насколько могу. Кажется, если я остановлюсь и присяду, то моментально усну.

Наклоняюсь, чтобы застегнуть форменные ботинки. И в этот момент дверь в гардеробную открывается. Кто-то входит. Я нахожусь в полусогнутом положении за стойкой с рабочей одеждой, и мне не видно вошедшего. Уверенная, что это Стейша или те её помощницы, о которых упоминал декан, я уже собираюсь выпрямиться и заявить о своём присутствии. Тут главное – неожиданно не напугать никого своим появлением.

Меня останавливает тихий рык и запах палёной шерсти. Замираю. По спине пробегает холодок. И в следующий момент поверх деревянной перекладины появляется рука. В оцепенении смотрю на длинные острые когти.

Это явно та рука, которую я видела через приоткрытую дверь.

Отчётливо слышу, как существо втягивает носом воздух. Может, оно меня не заметит?

Ага. С моим-то везением.

Рука сдвигает часть вешалок с одеждой, и передо мной появляется высокий широкоплечий парень в исподних штанах. Вполне себе человек, если не считать горящих огнём глаз, когтей на обросших шерстью руках и пары клыков, торчащих из-под верхней губы. Выглядит устрашающе.

Выпрямившись, так как дальше прятаться бессмысленно, я вжимаюсь спиной в стену.

Взгляд существа фиксируется на мне. Целое мгновение, которое кажется мне бесконечным, мы смотрим в глаза друг другу.

«Заражённый» – это же его так назвал декан? Интересно чем… или кем?

Угу. Очень важный вопрос в момент опасности.

Нервно сглатываю. Отступать некуда, за моей спиной стена. Есть приоткрытое окно, но оно далеко – не добегу. Очень хочется зажмуриться, но тогда станет ещё страшнее.

А клыкастое существо медлит. Может, оно такими, как я, не питается? Или у него другая цель? Взгляд заражённого отрывается от моего лица и дёргается в сторону окна.

Пользуясь тем, что он отвлёкся, я пытаюсь нащупать хоть что-нибудь, пригодное для защиты, на тумбочке справа от себя. Рука натыкается на стеклянную посудину: то ли чашка, то ли вазочка. Хватаю этот бесполезный предмет и в тот момент, когда взгляд клыкастого возвращается ко мне, замахиваюсь.

Верхняя губа парня начинает подрагивать, ещё больше обнажая клыки. Очень похоже на одичавшего пса, загнанного в угол. У меня даже появляется внутри странное ощущение родства душ, теперь я ощущаю загнанными нас обоих.

В голове мелькает воспоминание, как мы всем приютом приручали бездомную зверюгу, забредшую на нашу территорию.

– Тише, клыкастик, – вырывается у меня. – Не бойся.

Существо перестаёт рычать и недоверчиво наклоняет голову.

И в этот момент дверь распахивается.

– Здесь! – орёт кто-то.

В парня летит сразу несколько оглушающих плетений. Он бросается в сторону окна. Но поздно. Не потеряй клыкастый время из-за меня, наверное, успел бы. А так под градом заклинаний он оседает на пол. Это последнее, что я успеваю заметить. Стоит-то парень на пути между дверью и мной и когда делает рывок в сторону, часть того, что летит в него, достаётся мне.

Яркая вспышка, и я погружаюсь в темноту.

Открываю глаза с приятным ощущением, что я наконец-то выспалась. Осталось понять, где именно я нахожусь. Надо мной белый потолок. Обоняние щекочет запах лекарств. Потихоньку возвращается и память.

Академия, лазарет, клыкастое существо, летящие в нашу сторону оглушающие плетения. Судя по всему, из лазарета я так и не вышла.

Прислушиваюсь к себе. Всё цело. Из неприятных ощущений только чувство голода. Смысла лежать дальше не вижу. Сажусь на кровати. Оглядываю себя. На мне длинная плотная рубашка, обычная для больниц. Одежды нигде не видно.

За дверью раздаются приближающиеся шаги, и я на всякий случай натягиваю одеяло до самого горла. В дверях появляется Стейша.

– О! Пришла в себя! Ну и напугала же ты нас, Мели. Сутки без сознания от простейшего плетения.

– Сутки? – ошарашенно переспрашиваю я.

Так вот откуда чувство голода.

– Магистр Мардего сказал, что это нормально. Велел дать тебе выспаться. У тебя организм истощён. Да ещё вчера много сил потратила на целительство. Есть хочешь?

– Да, – вырывается у меня моментально и слишком громко.

– Сейчас принесу.

– Может, я сама уже в столовую схожу, – смущённо говорю я.

Ну не привыкла я, чтобы меня обслуживали.

– Нет уж, лежи, пока господин Мардего не распорядится. Ох и влетело вчера тем, кто плетениями разбрасывался.

У меня целая куча вопросов, но Стейша выходит, и я остаюсь одна. А когда она возвращается и ставит передо мной тарелку с горкой гренок, мне становится не до вопросов.

После завтрака чувствую себя абсолютно счастливой: жива, в академию приняли, работу нашла, поела и выспалась. И всё же какая-то мысль в дальнем закоулке сознания не даёт мне покоя.

После еды Стейша возвращает мне мою одежду. И, пока я одеваюсь, мне удаётся её сформулировать. Что-то не так с этим клыкастым. Нет, понятно, конечно, что с ним всё не так. Когти и клыки у нормального человека вот так не вырастают. Но я сейчас не о человеке, а о том, кто у него внутри.

– Ты готова? – Стейша заглядывает в дверь, сбивая меня с мысли. – В приёмник зайди.

В коридоре она показывает мне направление.

– Найдёшь, – говорит она напоследок и с довольным видом добавляет: – А я жду тебя завтра после занятий. Господин Мардего сказал, что ты два-три часа будешь у нас подрабатывать. Иди. Только он сейчас сердитый. Разнос устроил метателям. Удачи, Мели.

Разнос? Сердитый? Метатели? Это она о чём?

Нужную дверь найти несложно. Хотя она плотно закрыта, бас декана прорывается в коридор, и я вижу, как девушка в лекарской одежде, идущая впереди меня, ускоряет шаг, чтобы миновать побыстрее опасное место.

Дожидаюсь паузы и стучу. Мне вроде бояться нечего, но грозный голос вселяет робость.

Услышав рявк: «Войдите!», приоткрываю дверь и бочком протискиваюсь внутрь.

– Тихоня, марг тебя побери, – встречает меня деканский рык. – Почему не кричала? Любая девчонка визг бы подняла. На что рассчитывала? Один удар когтями, и мокрого места не осталось бы.

Ответа от меня никто не ждёт. Это выволочка. Я к такому привычная, поэтому просто опускаю глаза в пол и жду, когда пройдёт гроза.

Линия поведения правильная.

– А если бы эти два охламона не нашли его быстро? – уже спокойнее ворчит декан.

И я решаюсь поднять взгляд, чтобы посмотреть, о каких двух охламонах идёт речь. В глубине комнаты стоят Кестер и Фер… короче, зеленоглазый. У первого вид встревоженный, у второго недовольный.

– Значит, мы всё-таки вовремя? – бурчит блондин.

– Вовремя? – снова распаляется декан. – Боевой факультет? Марга вам в глотку. Сегодня же переговорю с Айленгором, чтобы потренировал вас на меткость. Вы у него с полигона не вылезете. Боевики. Попасть плетением в парня размером со шкаф не смогли так, чтобы девчонку не зацепить.

Блондин бросает в мою сторону многообещающий злой взгляд.

– Наверное, я должна сказать им спасибо? – решаюсь я подать голос.

– Скажешь ещё и не раз. Помимо основной учёбы, будешь учиться факультативно щиты ставить. Всем. Троим. Допзанятия. Марш отсюда!

Глава 7. Учёба

– Ну вот, теперь ещё отработка из-за тебя. – Фергус зыркает в мою сторону недовольным взглядом, когда мы покидаем лазарет.

Молчу, потому что не очень понимаю, в чём именно я виновата. А поскольку вид у меня в принципе довольный жизнью, зеленоглазый вскипает:

– Хоть бы голос подала, Тихоня. Как тебя вообще занесло в лазарет так не вовремя?

Ничего себе обвинение. Да откуда мне знать было, что это не вовремя? Ответить я не успеваю.

– Прекрати злиться, Фер, – жёстко обрывает Кестер своего приятеля. – Она-то при чём? Мели первый день в Академии и едва ли знает, как вести себя в таких ситуациях. А нам с тобой доптренировка в любом случае не помешает. Вчерашнюю ты пропустил. Привязка завтра. Забыл?

– Ой, да брось. Забудешь тут, если ты по пять раз за день напоминаешь. Что ты так переживаешь из-за этого ритуала? Все его проходят, и мы пройдём. Лучше объясни этой… Мели, чтобы в следующий раз пригибалась, когда идёт охота, раз уж щиты не умеет ставить.

Парни ещё некоторое время препираются, забыв обо мне. А я и рада. Не люблю быть в центре внимания. Чуть отстаю и иду вслед за ними, любуясь аккуратными парковыми газонами. С удовольствием вдыхаю запах травы, которую, похоже, подстригали сегодня утром. Запахи лазарета, застрявшие в носу, помаленьку вытесняются более приятными.

– Ладно, нет необходимости сейчас искать Айленгора, – раздражённо бросает Фергус. – Уверен, Мардего сам не преминет ему сообщить. Увидимся на вечерней.

И, ускорив шаг, парень исчезает за поворотом.

– Ты как после вчерашней стычки? – Кестер поворачивается ко мне. – Голова не кружится?

– Нет. А скажи, как так получилось, что вы оказались рядом?

– Вызвали нас, – вздыхает Кестер. – Ты же сама слышал, как за нами пришли в конце завтрака. Сейчас старший год будет патрулировать лазарет, пока вопрос не решится.

Кестер мрачнеет и замолкает. Но я не даю ему погрузиться в размышления.

– Какой вопрос? – настойчиво интересуюсь я.

– Вообще-то об этом не распространяются, но раз уж тебе повезло в это вляпаться… погоди, Мели, а ты часто вляпываешься в опасные ситуации?

– Не очень. С чего ты взял? – Я пытаюсь сказать это с возмущением, но правда на его стороне.

– Наше знакомство началось не в самой спокойной обстановке, – напоминает Кестер. – Теперь ещё история в лазарете, где тебе достаётся от сорвавшегося плетения. Как ты там оказалась?

– Искала декана, ты же знаешь, что мне ректор велел. А там раненые и рук не хватало. Ну я и подключилась. Уже уходить собиралась, а тут такое.

– Кстати, а почему ты щит не поставила? Ты же умеешь это делать.

– Я? – У меня даже глаза округляются. – С чего ты взял? У меня начальные навыки целительства. А где бы я училась щиты ставить?

– Ну ты же изменила полёт болта. Чем это было, если не щитом?

– Знаешь что, Кестер, – решительно заявляю я. – Я от тебя уже не в первый раз слышу про то, что болт изменил траекторию. Да только я в этом совсем ничего не понимаю, хочешь верь, не хочешь не верь. С чего ты вообще это взял? Тем более что ты потом сознание терял. Может, тебе это привиделось? Может, вообще никакого изменения не было.? Что если бандит просто промахнулся? Щиты я ставить не умею.

– Ну ладно, ладно, не кипятись. – На губах Кестера появляется улыбка. – Ты такая забавная, когда сердишься. Может, и впрямь ложная память.

Некоторое время мы молча идём рядом.

– Скажи, пожалуйста, – осторожно начинаю я, – а кто такой этот «заражённый»?

Кестер хмурится, медлит, но всё же отвечает:

– Это мой друг. Была его очередь с напарником дежурить у разлома. Разлом нечасто открывается. Патрульных не меньше двух десятков из разных мест. Но наши оказались ближе всех в момент прорыва. Лайон погиб, а Эрлан подцепил потустороннюю тварь.

Я чувствую, что эта тема болезненна для Кестера, но мне зачем-то нужно докопаться до правды. Тем более что, как он сам сказал, я уже «вляпалась» в эту историю.

– И что с ним теперь будет? – сочувственно спрашиваю я. – Ты сказал «пока не решится вопрос». Как он может решиться?

– Зачем тебе это, Мели? – Кестер останавливается на пересечении дорожек.

– Надо. – Добавляю в голос убеждённости. – Мне теперь в лазарете ежедневно бывать. Мне декан предложил подработку. Должна я знать об опасности?

– Тебе опасность больше не грозит в любом случае. Эрлана поместили в специальное помещение в подвале. Плюс поставили патруль.

– А ему? Твоему другу? Грозит?

– Один шанс из тысячи, что тварь добровольно покинет захваченное тело. И тогда задача патруля будет её уничтожить. Если же нет…

– То что? – Я жду ответа, затаив дыхание.

– Если начнётся перерождение, – мрачно говорит Кестер, – назад дороги не останется. Эрлана просто убьют вместе с тварью.

Кестер сухо прощается и исчезает в переплетении дорожек, бросив напоследок:

– После ужина покажу, где полигон.

Моё чудесное настроение портится. Неужели никак нельзя помочь другу Кестера? Судя по безнадёжности, прозвучавшей в его голосе, о таких случаях ничего неизвестно. Есть ли смысл спрашивать декана Мардего? Он наверняка самый сильный целитель.

Вздыхаю. Едва ли. Уж он-то в курсе того, что произошло. Вряд ли такое случается впервые.

Что же такое этот разлом? Там, получается маги погибают, а я никогда прежде не слышала о подобном. Для меня всегда магическая академия казалась чем-то чудесным – источником волшебных даров.

Какая наивность! Если существуют боевые факультеты, значит, должны быть и реальные опасности. И с одной из них я вчера столкнулась. Вот только осталось ощущение, что испугалась не только я, но и тот, кто должен был на меня напасть.

Перед тем как войти в жилой блок, подбираюсь. Мало ли что меня там ждёт.

И верно, сюрпризов несколько, вот только все они приятные.

Во-первых, моих соседок нет. И это уже хорошо.

Во-вторых, на столе в моей комнате стопкой лежат книги, о которых я почти забыла из-за последних событий. Но не забыла комендант. Обложки в идеальном состоянии. С волнением беру в руки ту самую, которая пострадала больше всех, и открываю её. Чудеса. Страницы легко листаются, ничего не склеено. Выдыхаю с облегчением. Это единственная вещь, которую нашли на пороге приюта вместе со мной. Случайность? Или она как-то связана с моими неизвестными родителями? Неважно уже. Это всего лишь томик детских сказок, пролистанный мной вдоль и поперёк. Никаких намёков, знаков или надписей. И всё равно я его берегу.

Ставлю всё на полку. Надо же, всего несколько старых книг над письменным столом, и комната начинает приобретать обжитой вид. Скоро здесь появятся и учебники.

Третий сюрприз – разложенная на кровати новая униформа. На этот раз на груди рубашки есть эмблема моего факультета – раскрытая ладонь целителя. И это подтверждение того, что меня приняли.

– Удивительно, – говорю я под нос самой себе. – Когда декан успел распорядиться?

– Как это когда? – раздаётся за моей спиной ворчливый голос Анариэль. – Тебя же сутки, почитай, не было, а принял он тебя вчера.

Поворачиваюсь к гноме с улыбкой.

– Привет, Эля, как же я тебе рада.

Гнома в первый момент смотрит недоверчиво, а затем расцветает широкой улыбкой, демонстрирующей небольшие острые клыки.

«Клыкастик», – сразу же вспоминаю я по ассоциации, хотя у Эли клыки значительно меньше.

А ещё я понимаю, что гнома наверняка знает больше меня обо всём, что происходит в Академии. И точно. Эля тут же демонстрирует свою осведомлённость:

– Наслышана о твоих деяниях. Стейша давно жалуется, что помощницы не хватает. Опыт у неё большой, но дара нет. И не идут целительницы в помощницы к обычной лекарке.

– Эля, – решительно перебиваю её я. – Что ты знаешь о разломе и о заражённых? И есть ли способ вытащить чужака из заражённого человека?

– Ну ничего себе. – Гнома забавно морщит нос. – Прыткая какая. Ты всего сутки здесь, а хочешь разобраться в том, над чем бьются высшие магистры.

И я сникаю после этих слов. Как-то сразу становится понятно, что не мой это уровень. У меня впереди пять лет учёбы. За это время я переверну всю библиотеку и из декана вытрясу всё, что возможно. Он мне показался неравнодушным человеком. Но… другу Кестера я в любом случае помочь уже не успею.

– Через сколько дней становится понятно, что человека не спасти?

– Зачем это тебе? – с подозрением спрашивает гнома.

– Ты же понимаешь, что мне теперь там работать, – привожу аргумент тот же, что и Кестеру. – Не хотелось бы стать свидетелем.

– О, не волнуйся, через пять дней лазарет закроют. Если на тот момент там окажутся пациенты, всех на время выведут. Никого постороннего внутрь не пустят.

– И никаких шансов?

– Никаких, хотя…– задумчиво говорит Анариэль, теребя своё эльфийское ухо. – Хотя был один непонятный случай

Я задерживаю дыхание, глядя на неё с надеждой.

– У одного из заражённых тварь исчезла. Это было лет двадцать назад.

– Просто исчезла, и всё?

– Патрульные ничего не видели. А у них всё строго. Оружие, щиты. Нельзя допустить, чтобы демон вырвался в наш мир. Уверяют, что глаз не спускали. Дежурили по очереди. Утром парень оказался здоров, а тварь словно испарилась.

– Может, затаилась внутри?

Анариэль снисходительно хмыкает:

– Естественно, его никто сразу не выпустил. Проверяли, перепроверяли. Но нет, никаких следов не нашли. А потом на кухне стало пропадать мясо. Всех перешерстили: и кухонных работников, и гномов.

– И ты думаешь, это…

– Ничего я не думаю, – ворчит Эля. – Не гномье дело думать. Не нашли, и всё. У меня сестру чуть не выгнали с работы. А потом кражи враз прекратились.

– И всё?

– И всё. По крайней мере, в окрестных поселениях никто не жаловался.

– Спасибо.

Анариэль исчезает, оставив расписание занятий и заверив, что мне достаточно хлопнуть в ладоши и позвать её по имени, чтобы вызвать.

А я задумываюсь. Строго у них, у патрульных? Угу. Так я и поверила, что не отвлекались. Вчера вон тоже не отвлекались, а заражённый сбежал. Если вспомнить слова Кестера, то патрульные в случае, если тварь покинет тело, должны её убить. Значит, на месте чужака я бы точно на рожон не полезла, сидела бы до последнего.

А что потом? В чём заключается это самое «последнее»? В том, что через пять дней слияние существа из разлома и человека становится неизбежным. И тогда уже обоих уничтожают. Всего пять дней, и один из них уже прошёл, если не два.

В общем, вопросов много, а знаний мало. Однако, что если попробовать…

*****

Всё я успела за сутки: нарушить счастливую жизнь своих соседок, поработать по специальности, поступить, вляпаться в неприятности, найти подработку и получить отработку. Только до одного руки не дошли: к учёбе я так и не приступила.

Мельком просмотрев расписание, понимаю, что на урок зельеварения я успеваю только впритык и то, если бегом побегу.

И я бегу, но всё-таки опаздываю к началу, потому что приходится поплутать по коридорам целительского факультета.

Постучав в дверь с табличкой «Практикум» и услышав «Войдите», делаю глубокий вдох и поворачиваю ручку.

– Вы опоздали, – встречает меня скрипучий голос преподавателя.

Головы стоящих вокруг неё адептов поворачиваются в мою сторону.

– Простите, – начинаю я.

Но магистр Даммара (её имя – это всё, что я успела прочитать в расписании) обрывает меня.

– Новенькая? Заходи молча.

Направляюсь к группе. Но показывать нам ничего не собираются.

– Сегодня ваша задача, – скрипит магистр Даммара, – воспроизвести на практике то зелье для заживления ран, о котором я рассказывала на прошлой лекции. Достали конспекты и подошли к своим рабочим столам. Кто последний сдаст, остаётся подписывать флаконы с готовыми зельями.

В аудитории становится шумно. Девушки бросаются к шкафам, стоящим вдоль стен, и начинают доставать оттуда коробки, мешочки с травами, флаконы.

– И где это ты ночью шлялась, соседушка? – раздаётся рядом язвительный девичий голос.

Блондинка. Вот ведь повезло.

– Осваивается в Академии, – цедит Кайра, выступая из-за спины своей подруги.

Ничего себе. Я была уверена, что обе учатся на старшем курсе. А вот с чего я это взяла? С того, что зеленоглазый назвал Кайру звездой целителей? Или с того, что они сидят за столом со старшекурсниками? Так ведь это объяснимо: Кайра же говорила, что она невеста Кестера. При этой мысли становится неприятно. И мысль о том, что меня это не касается, не успокаивает.

– Нашла подработку в чьей-то постели? – ухмыляется Лили.

– Р-разговоры, – рявкает магистр. – Новенькая, ко мне.

Направляюсь к преподавательскому столу, радуясь, что не надо отвечать своим соседкам.

– Имя?

Представляюсь.

– Учебный год месяц назад начался. Почему так поздно?

– Долго приглашение шло до Реана.

– Приглашение? То есть ты ещё и без экзаменов?

– Магистр Мардего проверил уровень магии, – неуверенно говорю я.

Сейчас я уже сомневаюсь, была ли это проверка. Он просто посмотрел, как я работаю с мелкими порезами.

– Ладно. Поговорю с ним. Про конспекты не спрашиваю, но почему без учебника?

– Я не успела в библиотеку, – отвечаю я и на всякий случай добавляю: – Могу объяснить почему.

– Объяснять вы все мастера, – хмыкает магистр. – Сейчас о другом речь. Как ты собираешься работать? Что ты вообще умеешь? Начальные знания по зельеварению есть?

– Мне приходилось помогать доктору делать мазь для заживления ран.

– Несси, – окликает магистр черноволосую девушку с миндалевидными глазами. – Сегодня работаешь с Амелией, может хоть она знает ингредиенты для мази.

– Я тоже знаю, – обиженно выпячивает нижнюю губу девушка.

– Ну так, значит, поможет правильно их отмерить.

Несси встречает меня косым взглядом. Перед ней на столе уже лежит несколько мешочков с травами и стоит баночка с зелёной желеобразной субстанцией.

– Я первый день. Поучусь у тебя. Командуй, что делать.

Взгляд Несси теплеет.

Ничто так не располагает людей, как признание их превосходства в чём-либо.

– Ну ладно, вдвоём быстрее.

Несси подталкивает ко мне два мешочка.

– По две мерные ложечки насыпай, и надо истолочь в порошок.

Сама же девушка берётся за склянку и приоткрывает крышку. Лёгкий травяной аромат говорит мне о том, что я не ошиблась. Это алоэ. Краем глаза отмечаю, что моя напарница зачерпывает четыре мерные ложки и перекладывает алоэ в глубокую прозрачную миску.

А я тем временем развязываю оба мешочка и понимаю, что знания у меня не совсем нулевые. Я бы тоже с них начала.

– Сыпь оба сразу, и побыстрее, – шипит Несси. – Другие уже истолкли всё. Не успеем.

Что? Оба одновременно? Как же… У меня очень хорошая память, особенно на удары линейкой по рукам. Доктор Дерби на них не скупился.

«Одна твоя ошибка, и пациенту вред вместо пользы».

Сначала толку корни подорожника. Затем в другой ступке и другим пестиком измельчаю листья ромашки. Что там ещё? Перевожу взгляд на Несси, которая именно в этот момент собирается щедрой рукой плеснуть в склянку с алоэ дорогущий золотистый эликсир из слёз феникса, и перехватываю её руку.

– Нет.

– Хорошая реакция, – звучит за спиной одобрительный голос магистра. – Несси фениксу не наплакать на все твои эксперименты. Давай, новенькая, посмотрим, чему тебя учили.

Несси отступает в сторону с оскорблённым видом. Может, стоило дать ей возможность испортить зелье? Но я же знаю, сколько стоит такая мазь и каждый её ингредиент. Вот и сорвалась.

А теперь под строгим взглядом магистра самой бы не сгубить. Несмотря на дрожь в пальцах, плетение получается с первой попытки, а вместе с этим приходит уверенность.

Главное – начать. Помешивая зелёную субстанцию по часовой стрелке девять раз, добавляю толчёные корни подорожника. Ещё одно плетение, смена направления, и вмешиваю порошок из листьев ромашки. Оглядываю стол, выбираю флакон с пыльцой золотого дуба, бережно пинцетом достаю четыре крошки. Короткое заклинание. Вот теперь можно по капельке добавить слёзы феникса.

– Неплохо, – говорит магистр. – Ещё что-то?

Оглядываю стол.

– Вытяжку из эвкалипта – всего пару капель, если есть.

– Несси, – командует преподаватель. – Почему этого нет на столе?

– Я не успела достать, – оправдывается девушка, бросаясь к ближайшему шкафу.

Добавляю последние капли, и финальное заклинание. Зелье окутывается голубоватым туманом и обретает прозрачный цвет.

Кажется, получилось. По крайней мере, выглядит в точности, как у доктора Дерби.

– Хм. – Бровь магистра изгибается. – Я проверю в своей лаборатории. Последнее заклинание немного необычное. К следующему занятию у тебя должен быть учебник.

– Сдали, – выдыхает за моей спиной Несси, когда преподаватель отходит к другим столам. – И надо же, не наорала. А ты молодец. С тобой можно работать в паре.

С удивлением поворачиваюсь к ней. Вроде только что она на меня злилась. Но, оказывается, переживала она совсем по другому поводу.

– Я ничего не понимаю в зельеварении, – жалуется Несси. – И всегда остаюсь на отработки. Когда тебя ко мне в пару назначили, решила, что всё. Думала, весь вечер проведём у грымзы в лаборатории. А у меня планы. Давай на практике всегда вместе работать.

Я не возражаю, хотя и особой уверенности, что всегда всё будет получаться, у меня нет. Сегодня просто повезло. Эту мазь я под руководством доктора изготавливала несчётное количество раз. Пытаюсь донести эту мысль до Несси, но она лишь беспечно машет рукой.

– Ты всё равно более въедливая, чем я.

На обед мы идём вместе. Столы для первокурсников в дальнем конце зала. Ловлю себя на том, что высматриваю Кестера. И каждый раз одёргиваю себя. Я же правильно решила, что мне стоит держаться подальше. И в то же время мысль о том, что вечером он обещал меня проводить на полигон, нет-нет да и закрадывается в голову.

Нет, сам Кестер меня не интересует. Но я обязана поделиться с ним той идеей, которая пришла мне в голову.

Глава 8. Подслушанный разговор

За обедом Несси трещит без умолку, и я этому рада. Девушки, которых я уже видела во время практикума, не очень спешат со мной знакомиться, но периодически косятся в мою сторону. И болтовня Несси хотя бы частично отвлекает от меня внимание.

Но всё не вечно, и мою напарницу по практикуму в конце концов перебивают.

– Откуда ты, Амелия? – интересуется одна из сидящих за нашим столом однокурсниц.

У неё курносый нос и каштановые волосы, уложенные в сложную причёску из тоненьких косичек.

– Из Реана, – осторожно говорю я.

Но односложными ответами отделаться не удаётся.

– Кто твои родители? – напирает девушка.

Вопрос не удивляет. На мне единственной, наверное, из всей Академии нет ни одного украшения: ни серёжек, ни колец. А девушки такие мелочи подмечают сразу же.

– У меня нет родителей, – спокойно говорю я. – Я из приюта.

– Шутишь? – Окидывает меня недоверчивым взглядом рыжая девушка с крупными веснушками на остром носике. – Разве приютские такими бывают?

– Какими? – Я отвечаю ей прямым взглядом.

– Чистыми, аккуратно одетыми. – Её взгляд переходит на мои ногти. – У тебя руки ухоженные.

– Ну я в поле не работала, – резковато говорю я.

Видела бы она мои руки в ту ночь, когда я добиралась до Академии. Да и не только руки.

– И у тебя есть дар, – задумчиво добавляет рыжая. – А дар передаётся из поколения в поколение.

Пожимаю плечами. Разговор переходит в то русло, которое я не люблю. Пора уходить.

– У меня небольшой дар, – поясняю я, поднимаясь.

– Скромничаешь? – Девушка с косичками сощуривается. – Видела я, как ты снадобье готовила, каждое движение отточено. Я бы не смогла воспроизвести, даже если бы сто раз повторила.

– И я, – поддерживает подругу рыжая.

– Вас просто линейкой по рукам не били за каждую ошибку, – с мягкой улыбкой говорю я и, полюбовавшись изумлённо приоткрытыми ртами, добавляю: – Я пойду. Мне нужно в библиотеку за учебниками.

– Не опоздай на травологию, – кричит мне вслед Несси.

Ей явно безразлично, кто я и откуда, и я ей за это благодарна. Вообще, насколько я поняла, Несси любит говорить о себе, и это хорошо.

Может, я и зря так резко ответила, но очень уж не хотелось выслушивать предположения о том, кем могли быть мои родители. А то, что богатеи хоть одарённые, хоть неодарённые не особо церемонятся, расспрашивая таких, как я, – с этим я уже сталкивалась. Тактичность присутствует при беседах с равными. При мне же появление моего дара и моё сомнительное происхождение не раз обсуждали так, словно я была предметом мебели.

Выйдя на крыльцо столовой, оглядываюсь по сторонам и, заметив в отдалении стоящих ко мне боком Фера и Лили, быстро ныряю в боковую аллею.

Ничего, я привыкну, и эти все ко мне привыкнут. Сейчас главное не высовываться. Чем меньше на меня обращают внимание, тем лучше. Конечно, не в ущерб обучению. Если высокородные девушки могут видеть в Академии место, где можно присмотреть жениха, то мне нужна профессия.

И я представляю, как возвращаюсь в Реан, а строгий доктор Дерби одобрительно кивает головой и говорит что-то вроде: «Не зря я потратил на тебя столько времени».

Замечтавшись, сворачиваю на аллею, ведущую к административному корпусу, и врезаюсь в расшитый золотыми нитями тёмно-синий камзол. Отскакиваю назад, но недостаточно быстро. Хозяин камзола успевает перехватить меня за локоть.

– Нужно быть внимательнее, мисс Ларсен, – цедит он недовольным тоном.

И я только теперь узнаю дядю Кестера.

– Простите, господин…

– Лорд Варгус, раз уж у вас такая плохая память на имена и титулы.

– Простите, лорд Варгус, – послушно повторяю я, пытаясь деликатно высвободить руку.

Но дядя Кестера не спешит разжимать свои пальцы. Он только отодвигается и бесцеремонно разглядывает меня, хорошо ещё, что смотрит только в лицо. И взгляд у него не как у охочих до сладкого богатых стариков, а такой, словно он пытается вспомнить, где мог меня видеть.

Неприятный момент затягивается, и я прибегаю к отработанному движению. Лордов вряд ли этому учат, а вот в приюте полезные навыки нарабатываются быстро. Делаю шаг в сторону, выворачивая предплечье с нажимом на большой палец кисти лорда. На лице мужчины отражается недоумение, затем он понимающе хмыкает:

– Уличные привычки? Раз уж вам повезло попасть в элитную Академию, мисс Ларсен, я бы рекомендовал забыть о приютских замашках и поучиться вести себя, как приличествует леди.

– Таким вещам учатся с детства, лорд Варгус, – вырывается у меня. – Едва ли попытки притворяться превратят меня в леди. Но я постараюсь вести себя более осмотрительно.

На лице лорда мелькает удивлённое выражение. Похоже, он не ожидал, что я способна выдать такую длинную осмысленную фразу.

– Ещё раз простите. – Я приседаю в неуклюжем реверансе. – Но мне нужно на занятия.

Ретируюсь, прежде чем лорд успевает сказать ещё что-нибудь.

М-да, а вот тут, пожалуй, стоило смолчать. Ещё скажет Кестеру, что я ему надерзила. Хотя вроде ничего особенного не сказала. А то, что руку свою собственную высвободила уличным приёмчиком, так ведь не пнула при этом по голени, хотя это у меня тоже неплохо наработано.

Сбегая от родственника Кестера, я случайно сменила направление, но возвращаться обратно тем же маршрутом не стала. Пришлось сделать круг. До административного здания я всё-таки добралась и библиотеку нашла без труда.

Библиотекарь, худощавая женщина средних лет с прямой как палка спиной, выслушивает меня и сверяется со своим списком.

– Да, да, вы внесены. – Мадам Бранлекс – так написано у неё на бейджике – в задумчивости трёт переносицу, на которой осталась вмятина от очков. – Вот только придётся вам, мисс Ларсен, самой немного потрудиться. В начале семестра мы собираем для каждого факультета и для каждого курса необходимые учебники стопками. Так удобнее. А сейчас все книги на своих полках.

Я смотрю на ряд длинных стеллажей. Она это серьёзно? Да мне жизни не хватит, чтобы отыскать здесь несколько учебников. Библиотекарь, заметив мою растерянность, спешит меня успокоить:

– Не пугайтесь, мисс, я дам вам проводника.

Через минуту перед моими глазами зависает в воздухе полупрозрачный шарик, в котором мечутся разноцветные искорки. Проводник подрагивает, словно ему не терпится отправиться в путь.

– Он заряжен на ваш курс, – объясняет мадам Бранлекс, подавая мне листок бумаги со списком учебников. – Называете предмет – он приведёт вас к нужному стеллажу и остановится прямо у корешка книги, которую вы ищете.

И я пускаюсь в путь, периодически сверяясь со временем. Второй раз за день опаздывать не хочется. К тому же наверняка мои соседки обратят на это внимание преподавателя. С самого начала зарабатывать такую репутацию точно не стоит.

Мой летающий помощник справляется быстрее, чем я ожидала. Последняя из необходимых мне книг оказывается на одной из верхних полок. И это именно учебник по травологии, который мне будет нужен на ближайшем занятии.

Я уже собираюсь сходить к мадам Бранлекс, чтобы попросить у неё стремянку, когда до меня из-за ближайшего стеллажа доносятся негромкие голоса. Первая же фраза заставляет остановиться и прислушаться.

– Вы уверены, что Кесу это не повредит? – спрашивает Кайра.

Кажется, она взволнована.

– Откуда такие мысли, девочка? Я его вырастил, как своего сына. Могу ли я хотеть для него плохого?

Дядя Кестера? Я вряд ли бы узнала его голос, если бы совсем недавно не столкнулась с ним в парке.

– У его отца была проблема с привязкой, – продолжает лорд со вздохом. – И, если у Кестера завтра пойдёт что-нибудь не так, для него это может стать настоящей личной трагедией.

Слишком много пафоса в голосе, чтобы я поверила в искренность. Но Кайра, кажется, верит.

– И Фер всё время повторяет, – поддакивает Кайра, – что Кес слишком сильно переживает перед завтрашним испытанием.

– Вот именно. Держи. Всего две капли, и всё пройдёт без проблем. Сделаешь это за завтраком, прямо перед испытанием.

– Но почему бы вам не поговорить с самим Кесом?

Резонное замечание.

– Ты же умная девочка. А значит, должна понимать: Кестер слишком гордый, чтобы прибегать к уловкам. Или ты не хочешь выйти за него замуж? Хочешь? А раз так, запомни одну простую истину: если хочешь удержать мужчину, помогать ему надо так, чтобы он этого не замечал. Так что будь умницей, Кай.

Голоса отдаляются, а я ещё некоторое время стою, пытаясь понять, что мне делать с тем, что я сейчас услышала.

Имею ли я право лезть в семейные дела? Ну не нравится мне лорд Варгус. Но при чём здесь я и моё отношение к этому высокомерному индюку?

В конце концов дядя опекает Кестера с самого детства, и едва ли он стал бы замышлять что-то плохое против собственного племянника. Начинаю на себя сердиться. Почему я вообще должна волноваться об этом парне? Жил ведь он как-то раньше. Я для него никто.

К тому же обратила бы я на этот разговор внимание, если бы речь шла не о Кестере? В общем, это всё меня не касается.

Стремянка находится между соседними стеллажами, и я добываю последнюю из нужных мне книг. Стопка получается внушительная. Может, ещё успею занести в общежитие?

Но сомнения продолжают меня терзать. А если бы Кестер там, в переулке, решил, что моя судьба его не касается, и прошёл бы мимо?

То, что парень действительно переживает сверх меры, даже я уже поняла. Сама дважды слышала, как Кестер распекает своего приятеля за пропуски тренировок. Интересно, а почему не нервничает Фергус? Странно. Один только об этом и думает, а второй абсолютно уверен в исходе.

Расспросить бы кого-нибудь об этих испытаниях, бывают ли во время них неудачи и как часто, а главное, чем эти неудачи чреваты. Может, всё и прояснится. Но я по-прежнему ни с кем особо не познакомилась. Вряд ли в таких тонкостях разбирается Несси.

А что если…

– Покажи мне учебник о ритуале привязки, – прошу я проводника.

Он зависает, и даже искорки внутри перестают мерцать.

Ну да, его же зарядили списком определённых книг. С чего бы ему меня слушаться?

– Пожалуйста, – не особо рассчитывая, что вежливость что-либо изменит, прошу я.

Шарик срывается с места и скрывается в соседнем проходе.

Быстро положив у подножия стремянки стопку книг, бросаюсь вслед за проводником. Пролетев вдоль длинного стеллажа, он снижается и останавливается на уровне моих коленей. Уже это хорошо, не придётся возвращаться за стремянкой. Но полностью шарик не замирает, он мигрирует то вправо, то влево. Сажусь на корточки. Похоже, нужной теме тут посвящено несколько книг. И как я буду выбирать?

– Мне нужна общая информация и что-нибудь о проблемах и ошибках, – снова обращаюсь я к своему молчаливому помощнику.

Угу, слишком многого я захотела. Придётся самой. Достаю с полки самую потрёпанную книгу: «Основы магического взаимодействия в боевой ситуации». Это что-то практическое. Тяну за корешок следующую. «Введение в теорию магических связей между напарниками».

Шаги за соседним стеллажом заставляют меня вздрогнуть и поспешить с выбором. Беру на всякий случай обе книги и, стараясь ступать бесшумно, возвращаюсь к оставленным учебникам. Скорее всего, ничего запретного и секретного в этой информации нет, но я всё-таки засовываю обе добытые книги между остальными.

Вот теперь точно лучше отнести к себе. А времени осталось почти ничего, только добежать до комнаты и так же бегом на занятия. И желательно ни на кого слишком важного при этом не налететь.

Угу, с моей-то удачей? Я не то что из здания, из библиотеки толком выйти не успеваю. Руки заняты книгами, и я, как и положено в таком случае, открываю дверь, толкая её бедром. Но именно в этот момент новый посетитель распахивает её с той стороны, и я по инерции вываливаюсь наружу в чьи-то объятия.

Книги разлетаются по полу, обоняние улавливает приятный запах сандала. И знакомый голос произносит с лёгкой смешинкой:

– Что ж ты такая неустойчивая?

Кажется, это я уже слышала.

– Я не ожидала, что дверь откроется, – смущённо бормочу я, пытаясь выбраться из обхвативших меня рук.

В коридоре, кроме нас, ещё несколько человек, и если в первое мгновение мой неуклюжий полёт вызвал смешки, то сейчас на нас смотрят с жадным интересом.

А Кестер, как назло, медлит. Он втягивает носом воздух, а затем со вздохом, словно нехотя, отпускает меня.

– Мели, признайся, где ты нашла землянику? Не помню, чтобы в столовой её предлагали.

И, не дожидаясь ответа, которого у меня, впрочем, и нет, он задаёт следующий вопрос:

– Кстати, почему тебя не было на обеде?

– Я была со своим курсом.

Поправляю форменную рубашку и сажусь на корточки, чтобы собрать книги.

– Вот как? Тебе не понравилась моя компания? – Кестер опускается рядом и поднимает с пола…

Ну, конечно же, ничего другого и нельзя было ожидать с моим везением. В его руках оказывается учебник «Основы магического взаимодействия в боевой ситуации». Правда, берёт он книжку, не глядя на неё. Глаза Кестера направлены на моё лицо в ожидании ответа.

– Ну что ты, – торопливо говорю я, пытаясь вытащить у него из рук книгу. – Дело не в этом, просто я хотела пообщаться со своими сокурсниками. У нас было интересное занятие по зельеварению.

– Лучше будет, если вечером ты вернёшься за наш стол. Так будет быстрее. Ты ведь помнишь, что нам нужно на полигон?

– Помню.

У меня получается отобрать у Кестера книгу и спрятать её под каким-то из своих учебников.

– Хорошо, я приду. А сейчас мне надо на занятие. Не хочу опаздывать.

– Я помогу.

Кестер принимается подбирать и складывать разбросанные книги, и я не успеваю выхватить из его рук свою вторую добычу.

– «Введение в теорию магических связей между напарниками», – с удивлением произносит он. – Зачем это тебе?

– Мне интересно, – отвечаю я первое, что приходит в голову, и тяну к себе книгу. – Все только об этом и говорят, а я никогда раньше не слышала о таком. Это как-то связано с разломами?

– Связано. – Кестер мрачнеет.

Мы одновременно поднимаемся, держась за злополучную книгу с разных сторон. Кестер всё-таки разжимает пальцы и тут же отбирает у меня все собранные мной книги. Теперь тяжёлая стопка у него, но он больше на них не смотрит, и «Основы взаимодействия» остаются незамеченными.

– Идём. Ты в общежитие?

Я киваю.

– Помогу донести.

– Только мне быстро надо, – вспоминаю я. – Сейчас у нас занятие по травологии, а я ещё не знаю, где оранжерея.

– Тогда идём быстро.

По лестнице мы спускаемся молча. Все встречные адепты здороваются с Кестером. Отмечаю, что на лицах парней при этом оттенки от подобострастия до дружеской приязни. А вот у всех девушек поголовно глазки становятся масляными, а голоса сладко-сахарными до неестественности. При этом если первые смотрят на меня с интересом, то вторые с плохо скрываемой завистью.

Похоже, Кестер в Академии популярен. Спиной чувствую провожающие нас взгляды. Мне внимание не нужно, и я предлагаю:

– Может, я сама донесу? Тебе самому не нужно на занятия?

– Успеваю, – коротко бросает Кестер.

Едва ли он понимает, что такое слухи и чем чревата прогулка на глазах у всех для такой, как я. Мы сворачиваем в одну из безлюдных аллей, и я выдыхаю. Может, обойдётся.

– Так зачем тебе это надо? – возобновляет расспросы Кестер. – Магическая привязка касается только парней и только тех, кто учится на боевом факультете. Да и то не всех.

– Не всех? – цепляюсь я за последнее слово, уходя от ответа. – Но для тебя очень важно пройти этот ритуал привязки. Почему?

Кестер даже шаг замедляет. Он поворачивается ко мне, и на его лице проступает недоумение. Не привык, чтобы его доставали вопросами? Я мало видела, как он общается с другими адептами. Но достаточно, чтобы сделать вывод, что он не любитель болтовни. Между ним и остальными словно защитная стена, и, судя по тому, как обращаются к нему окружающие, воздвиг эту стену сам Кестер.

Я бы и не лезла, но мне очень нужно понять, что означал тот разговор его дяди с его невестой в библиотеке.

Ответ Кестера умиляет своей краткостью.

– Мне. Надо.

Я уже решаю, что больше ничего от него не добьюсь, когда Кестер хоть и с неохотой продолжает:

– Разлом можно патрулировать только связанными парами. Одиночек не допускают. Когда твари прорываются, первые номера встречают их боевой магией, уничтожая или загоняя обратно за грань. А задача вторых – с расстояния прикрыть своих напарников щитами. Твари стремятся захватить тело мага, чтобы проникнуть в мир.

– И это случилось с тем парнем в лазарете? – осторожно спрашиваю я.

– Да, – жёстко говорит Кестер. – Его подвёл напарник. Лайону показалось, что будет больше пользы, если он станет плечом к плечу с Эрланом. Но его не к этому готовили. В итоге он погиб на месте, а Эрлан… ты сама видела.

– И для тебя очень важно попасть на этот разлом? Твой будущий напарник Фергус гораздо меньше к этому стремится.

Поворачиваюсь к идущему рядом Кестеру, и на мгновение дыхание перехватывает. Каждый раз, когда он смотрел прямо на меня, я спешила отвести взгляд, а сейчас глаза Кестера устремлены вперёд, и я, наверное, впервые могу его разглядеть. Идеальная мужественная красота: высокий прямой лоб переходит в нос с едва различимой горбинкой. Высокие чётко выраженные скулы. А вид красиво очерченных губ заставляет меня покраснеть и вспомнить то, о чём я пытаюсь забыть.

Кровь стучит в ушах, и я не сразу понимаю, что Кестер отвечает на мой вопрос:

– Это моя цель.

– Цель? – бездумно переспрашиваю я. – Но это же очень опасно.

– Кто-то должен это делать, – просто отвечает Кестер. – И… мой отец погиб на разломе.

Смысл последних слов не сразу доходит до сознания. Я даже останавливаюсь.

– Прости. Я не знала.

Кестер дёргает плечом и вздыхает:

– Я его не помню. Но я должен быть там.

– А часто бывают неудачи во время этого ритуала привязки?

– В половине случаев. Это очень тонкая настройка магий. В случае удачи два человека оказываются объединены общим делом на всю жизнь.

Дело достойное, но у меня сердце сжимается от страха за этого малознакомого парня.

– У тебя получится, – бормочу я лишь бы что-то сказать.

– Получится, – твёрдо говорит Кестер.

И я снова вспоминаю о подслушанном разговоре.

– А есть какие-то способы подготовки, чтобы наверняка получилось?

– Только совместные тренировки.

– И никаких эликсиров, снадобий, которые могли бы помочь?

– Есть, но они запрещены.

– Ты считаешь их опас…

– Да, – обрывает меня Кестер на середине слова. – Даже не думай узнавать о них и кого-либо расспрашивать. Вылетишь из Академии мигом.

Ничего себе. Я должна ему сказать. Только как начать? Вот так прямо: «Твой дядя хочет подлить тебе такое зелье. И твоя невеста сделает это за завтраком». А почему бы и нет?

Мы уже подошли к общежитию. Насколько я знаю правила, парням в женское крыло доступ запрещён, и я протягиваю руки, чтобы забрать учебники.

– Кестер, – начинаю я.

В этот момент наши пальцы соприкасаются, и по моим рукам словно разряд пробегает. Заготовленные слова путаются в голове, словно клубок ниток, отброшенный кошачьей лапой. Мне кажется или Кестер тоже вздрагивает?

Он медлит несколько мгновений, не отпуская книги, его пальцы скользят по моим поглаживающим движением, и с каждым следующим мгновением я словно в зыбкий туман проваливаюсь.

– Мели. – В голосе Кестера появляется хрипотца. – У меня странное ощущение, как будто я знаю тебя давно.

Мне становится трудно дышать. Что он имеет в виду? Чувствую прямой взгляд парня на своём лице, но сама глаза поднять не решаюсь.

– Наверное, у тебя не было раньше столько неприятностей, сколько из-за меня в последние два дня, – смущённо бормочу я и физически ощущаю, как взгляд Кестера перемещается на мои губы.

Их начинает покалывать.

– Кес! – Резкий голос возвращает меня в реальность.

На крыльце стоят Кайра и Лили. И взгляд темноволосой ничего хорошего мне не обещает.

Глава 9. Подставили

– Кес, тебя искал лорд Варгус, – продолжает Кайра, надевая на лицо улыбку, похожую на оскал.

Кестер наконец-то отпускает книги, и я бочком протискиваюсь между Лили и перилами.

– Передай ему, что у меня лекция, – сухо говорит Кестер и окликает: – Мели, за ужином я жду тебя за нашим столом.

«Ну спасибо», – думаю я, переступая через ногу Лили.

Если блондинка думала, что я споткнусь, то она очень рисковала. У нас в приюте за такое в лучшем случае проходились по ноге всем весом, я же сделала вид, что не заметила.

– Эля. – Я врываюсь в свою комнату.

Гнома появляется мгновенно, словно только и ждала моего зова.

– А где хлопок? – капризным голосом интересуется она. – По хлопку я и без имени должна появляться.

– По-моему, это невежливо.

Гнома от удивления открывает рот, но мне уже совсем-совсем некогда. Выхватываю из стопки учебник «Основы травологии». Только сейчас соображаю, что у меня ни тетради, ни ручки для записи. Ну ничего, на память не жалуюсь, позже выясню, где это всё можно приобрести. Сейчас мне, с одной стороны, некогда, потому что занятие, а с другой стороны, опять же нельзя терять времени, так как необходимо разузнать как можно больше и побыстрее.

– Эля, что ты знаешь об эликсирах, которые помогают подстраивать магию на ритуале привязки.

Надо же, выдала всю терминологию без запинки.

Зелёные глаза гномы становятся прямо-таки глазищами, на лице появляется испуганное выражение, и она машет на меня своими маленькими ручками.

– Не вздумай этим баловаться. Ты что, с ума сошла?

– Да не собираюсь я, Элечка, – торопливо бросаю я уже от двери. – Просто услышала в одном месте, что кое-кому собираются подлить эту штуку. Ну же, в двух словах. В чём опасность?

– А сама не догадываешься? – Анариэль многозначительно стучит пальчиком по своему лбу. – Привязка – это тонкая настройка магий. Если зелье примут те, кто и так подходит друг другу, процесс просто пойдёт быстрее, но если при помощи зелья связать тех, чьи магии не подходят, то действие будет временным. И чаще всего действие прекращается в самый опасный момент, ну, когда человеку нужнее всего эта связь.

– Я поняла, спасибо, – кричу я, уже выбегая из блока.

На травологию я, к счастью, не опоздала, хоть и влетела за полшага до магистра. Причём о том, что это магистр, я догадалась только по моментально установившейся тишине.

Преподавателем оказалась хрупкая девушка, которая показалась мне моложе некоторых однокурсниц. Но, только разглядев торчащие из-под белокурых волос розовые острые уши, я поняла, что передо мной эльф. А вот это серьёзно. Никто не знает всё о растениях лучше эльфийского народа, и никто, кроме эльфов, не воспримет простую ошибку из-за невнимательности как неуважение к миру, частью которого эльфы считают себя.

И, похоже, весь курс уже с этим столкнулся, судя по напряжённым лицам.

– Сегодня вам предстоит выполнить простое задание, – отрывисто говорит эльфийка.

Однако на её лице написано огромными буквами сомнение в том, что для адептов первого курса могут существовать простые задания.

– Для кафедры Артефактов необходимо собрать лепестки Артемиса Такка. В каких амулетах они используются?

– Защита от проклятий, – отвечает Кайра быстрее всех.

– Верно. Правила сбора?

И опять Кайра:

– Выманить цветок из сердцевины кустарника заклинанием призыва, перехватить за цветоножку, срывать только лепесток с синими прожилками и только сухими руками.

– Неплохо, – благосклонно кивает эльфийка. – Лепесток должен быть оборван чисто и одним движением. Надорванные лепестки губят весь цветок. Что полагается за порчу магических растений, вы знаете.

– Да, магистр Гвиания, – раздаётся нестройный хор голосов.

– Вперёд, плантация ждёт вас. Даю ровно час. От каждой я жду не менее девяти лепестков.

Вся группа направляется к двери, расположенной напротив основного входа в оранжерею.

Замечаю красноречивый взгляд, брошенный Лили в мою сторону, и то, как она переглядывается с Кайрой. Задача явно усложняется. А она и так непростая.

Дело в том, что мне приходилось собирать только лекарственные растения.

Браться за лепесток так, чтобы он отрывался у основания и чётко по краю, я умею. Заклинание призыва знаю. Доктор Дерби использовал его для извлечения инородных предметов из ран и меня научил. Лепестки Артемиса Такка в лавке магических растений видела в продаже, то есть, как выглядит кремовый листок с синими прожилками, в курсе. Вот только сам куст, о котором говорит магистр, видеть не приходилось. Но и это не проблема, раз тут плантация.

Короче, по отдельности я всё понимаю, а как вместе получится, ещё не представляю. Ещё и от моих соседок желательно подальше держаться.

– Ну что, идём? – Несси догоняет меня на выходе там, где на длинном деревянном столе сложены небольшие плетёные корзиночки.

Всё оказывается не так страшно, но времени занимает много. На первый цветок у меня уходит не менее пятнадцати минут. Видимо, у этого куста уже есть опыт. На первую попытку выманить цветок, тот выглядывает с предельной осторожностью и тут же ныряет обратно. Приходится повторить призыв. На этот раз я настраиваюсь на упрямое растение, как на пациента. Получается. Дальше дело идёт быстрее. Я приноравливаюсь: ловлю ощущение, создаю заклинание, захват, отрываю, отпускаю. Успеваю ещё и послать успокаивающую волну обиженному цветку. Перехожу к следующему кусту.

В итоге на исходе часа у меня в корзинке оказывается двенадцать лепестков. Три из них я отдаю Несси, которая смогла собрать всего четыре штуки. Предлагаю поровну восемь и восемь, но Несси машет руками.

– Что ты? У меня и так сегодня лучший результат за всё время.

Общение с растениями настолько увлекает меня, что я забываю об опасности. Вспоминаю только тогда, когда эльфийка, проверяя результаты нашей работы, заглядывает в мою корзинку и поднимает на меня глаза, в которых горит недобрый огонёк.

Опускаю взгляд. Поверх всех моих аккуратно сорванных лепестков лежит один, оборванный наполовину.

– Кто вы? – хмурится эльфийка. – Я вижу вас впервые.

– Я только вчера поступила, а сегодня…

– Почему мне никто не сказал? – недослушивает магистр.

В её голосе появляются опасные нотки.

Я даже немного пячусь подальше от раздражённой эльфийки. Наслышана я об этом народе. Чуть что не так, в жабу превратят. Может, сказки, конечно, но не спрашивать же?

Замечаю, как губы Лили изгибаются в предвкушающей улыбке.

– Адепт Кайра Лессер, – рявкает эльфийка. – Как староста группы, вы отвечаете наравне с новенькой за вопиющее нарушение. Ваша обязанность была предупредить меня о ней и разъяснить ей основные положения. Сегодня после ужина я жду вас обеих в оранжерее.

Вижу на лице Кайры недовольство. Она бросает на меня испепеляющий взгляд.

Ну что ж. Так хоть частично справедливо. Ещё бы Лили рядом посадить.

– А что произошло? – Несси, где-то задержавшаяся, протискивается ко мне и заглядывает в мою корзинку. – Но, магистр Гвиания, – восклицает она, сразу поняв ситуацию. – Это неправда.

– Что именно? – Магистр на грани закипания.

Тем удивительнее то, что Несси осмеливается продолжить:

– Я видела работу Амелии, после того как она закончила. У неё ровно девять лепестков и все целёхонькие.

– Да что вы говорите, мисс Мальрис? Как же вы объясните это?

Кажется, пора и мне самой что-то сказать в свою защиту.

– Я не глухая, магистр, – сдержанно говорю я, – и отлично слышала, как именно следует обрывать лепесток. Могу показать те кусты, с которых собирала я, и вы убедитесь, что ни одного повреждённого растения там нет. Кроме того, я готова сейчас на ваших глазах выполнить задание во второй раз, показав…

– Ой всё! – обрывает меня магистр. – Хотите сказать, что вам подбросили? Кому это нужно? А если даже так, то получается, что вы второй день здесь и уже нажили врагов? Я тем более не могу допускать к работе с живыми растениями конфликтного человека с неспокойной аурой. Но наклеивать названия на пузырьки с эликсирами я вам доверю. И вам, адепт Лессер, тоже. Разговор окончен. Все свободны.

– У меня другая отработка сегодня вечером, – решаюсь сказать я в удаляющуюся спину преподавателя.

Магистр поворачивается и одаривает меня насмешливым взглядом.

– То есть вы ещё где-то проштрафились, мисс-как-вас-там?

– Амелия Ларсен.

– И какой же ещё факультет назначил вам отработку, адепт Ларсен?

– Боевой. – Я опускаю голову.

Не объяснять же ей, что это не отработка, а наработка.

– Что-о-о? – Глаза Кайры округляются. – Да ты врёшь, нищенка, кому ты там нужна, на боевом?

Закатываю глаза. Ну вот что ей объяснишь?

– Вам, Кайра две отработки, – рявкает магистр. – Вы забыли, где находитесь? В оранжерее могу громко разговаривать и возмущаться только я. Растения на меня настроены. От вашего же скандального тона мои цветы завянут.

Эльфийка поворачивается ко мне и говорит уже без злости:

– На отработку придёте завтра, и это не обсуждается. Отговорок не потерплю, даже если вы проштрафитесь ещё на какой-нибудь дисциплине и вам назначат ещё одно наказание. Магистру Айленгору я так и быть уступлю сегодняшний вечер.

Спорить и доказывать бесполезно, и я смиренно склоняю голову:

– Хорошо, магистр Гвиания.

В общем, из оранжереи я выхожу слегка подавленная. Но это ненадолго. Не привыкла я к длительному падению духа. В конце концов сама виновата, знала же, что две моих соседки здесь, и всё равно расслабилась. Буду внимательнее впредь.

На улице вкусно пахнет сиренью, и я с удовольствием вдыхаю цветочный аромат. Меня догоняет Несси.

– Спасибо, что заступилась, – благодарю я её.

– А как иначе? Ты мне помогла, и ты пока единственная на курсе, кто не считает меня занудой. Я бы с тобой подружилась.

– А что-то мешает? – удивлённо спрашиваю я.

– С моей стороны – нет.

– Ну и с моей тоже. Только ты же слышала, что я из приютских. Тебя это не смущает?

– Ни капли. У меня любимая няня была…

Нас обгоняют Кайра и Лили.

– Так и знала, что ты меня подставишь когда-нибудь, – рассерженно шипит Кайра.

Оставляю выпад без ответа. Может ли быть такое, что она не знает, кто это сделал? Недоброжелателей у меня, кроме неё и её подруги, вроде нет.

Поднимаюсь на крыльцо столовой и вспоминаю о приглашении Кестера. Ну уж нет. Лучше я быстро поужинаю и подожду его на крыльце. А ещё лучше сама найду полигон. Не могу себе представить, что я вот так запросто иду и сажусь за стол, за которым сидят две мои соседки. К тому же Несси расстроится.

На входе вклиниваемся в толпу адептов, и нас с Несси разделяют. Похоже, занятия у всех закончились одновременно, и у стола с едой толчея. Я не наглею, но понемногу, стараясь не толкаться, просачиваюсь к цели. И не сразу замечаю, что прикосновение к ноге – это неслучайное столкновение с другим человеком, а нагло расположившаяся на моём бедре лапища.

– Кес сказал, что ты сегодня сидишь с нами, – мурлычет мне в ухо знакомый голос, тот самый, который предлагал защиту.

– Он ошибся, – резко отвечаю я, пытаясь отцепить руку.

– Ясно-понятно, ещё не созрела для серьёзного разговора.

Фергус втягивает носом воздух, как это делал Кестер, да только на этот раз никакие ласковые мурашки не разбегаются по телу. А напротив, становится неприятно.

– Мели, я тебя искал. – Кестер вырастает прямо на пути к еде, заслоняя своими широкими плечами стол. – Нужно побыстрее поесть, магистр Айленгор…

Он осекается и переводит взгляд на руку, которая всё ещё по-хозяйски лежит на моём бедре.

Мне кажется или его чёрные глаза темнеют ещё больше?

– Пообжиматься можно и потом, – цедит Кестер.

Посреди бурлящей студенческой толпы, где все привычно толкаются, налетая друг на друга, закручиваясь водоворотами и расслаиваясь на ручейки, Кестер напоминает скалу, которую все эти потоки обтекают.

Пообжиматься? Он что, решил, что я принимаю бесцеремонные ухаживания Фергуса?

Кровь бросается мне в лицо. Я чувствую себя виноватой непонятно в чём и, ещё непонятнее, перед кем. Очень неприятное ощущение. Внутри всё закипает. Оправдываться я ни перед кем точно не собираюсь.

Зеленоглазый охает, когда мой локоть невзначай вонзается ему под рёбра. Лапа с моего бедра наконец-то исчезает.

Негодующе фыркнув, обхожу по дуге Кестера, направляясь к столу с едой. Точнее, собираюсь обойти. А ещё я собираюсь небрежно бросить через плечо что-нибудь вроде: «Я сама найду ваш полигон», но гордо и красиво пройти не получается, потому что один из стихийных человеческих водоворотов бросает меня прямо на Кестера. Он успевает повернуться ко мне лицом, и я впечатываюсь щекой в его грудь. Рука Кестера обхватывает мою талию, не давая упасть.

– Извини, – говорю я резко, пытаясь отодвинуться. – Меня толкнули.