Квест в заброшенном замке

Пролог

Звонок.

– Андрей? Привет! Как дела?

Вкрадчивая интонация женского голоса, между словами расставлены осторожные паузы.

– Узнал?

Нет.

– Это Лена Жукова.

И имя, и голос тебе ни о чем не говорят, но в традициях людей – отвечать.

– А-а! Как дела, Лена?

– Я звоню по просьбе Игоря Мельникова. Точнее Игоря Игоревича Мельникова.

– …Игоревича?

– Да, Мельникова.

«Кто это? Хотя, кажется припоминаю. Сокурсник по университету».

– У нас 22-го встреча выпускников философского факультета МГУ.

– Ишь ты! – меня куда-то зовут. – Пятнадцать лет не звали, а тут приспичило, да?

Лена тщательно подбирает слова и втолковывает мне «геолокацию» места встречи. Хотя я не давал ответа.

– Понял геолокацию, да?

Забегаловка на окраине Москвы, как не понять.

– Молчишь? И ведешь себя между прочим не красиво. Надо уважать сокурсников. Зовут – приходи.

– Без меня не управитесь?

– Вот какие вы! Еще Ерохин тоже отказался. С Сашей Резвым он «в контрах». А Саша между прочим это все организовал. Вы же друзья, – ты, Саша, Володя, Лева Шабанов. Какая кошка между вами пробежала?

– Знаешь что, Елена Прекрасная…

– Какая я тебе прекрасная? …Короче, приходи, там будет Лева Шабанов, помнишь такого?

В этом месте я могу себя похлопать по плечу:

«Ну чувак, смотри, какая-то Лена ловит тебя на живца – Лева был твоим другом, – из Моршанска перебрался в Москву. И ты, «премудрый карась», должен клюнуть.

– А он где?

– …Он сейчас вице-президент «N» банка. Саша Науменко стал Зампредом «N-ской» облдумы.

Какой облдумы звучит неразборчиво, но, судя по интонации, самой серьезной облдумы.

«Леву и Шурика я брал на «соцопросы», – был у них «за главного», потом они меня бросили».

– …Виктор Баранов – гендиректор крупной фирмы. Сергей Захарчук в министерстве. Кстати, Алексей Шавло тоже депутат, в Питерском заксобрании.

– Ну а ты, Лена?

– Что?

– У тебя какая должность?

– А при чем здесь это? Я в Префектуре работаю. Ну все, мне некогда здесь с тобой «распотякивать». Пока.

Лена нажала кнопку. Конец разговора скомканный, спешный. И ее «пока» почему-то прозвучало, как «пыка». Благордаря этому «пыка» ты ее и вспомнил. Она всегда говорила «пыка», так самонадеянно и заискивающе и уже порхала где-то в другом месте, как колибри.

Ну вот, ты приглашен на встречу с «важняками», соображаешь? Встреча выпускников.

Это не залихватское «А помнишь Шурик, как мы в стройотряде воровали яблоки…». Это робкое «Ребята! Саша! Я так рад, что вы нашли время. Разрешите, я скажу тост».

Одним – «Минута славы», другим – «Минута угрызений совести».

«Новый поворот. Что он нам несет?» – стонала одна рок-группа из советских.

Но зачем ты им так понадобился? Смекнул?

Пока нет.

Другие времена. Чеховские «Толстый» и «Тонкий» уже не встречаются тет-а-тет, они нынче создают свои когорты толстых и тонких. Толстые – «Удальцы-молодцы», ну а второй не повезло, – «лохи», выраясь по-современному. Ибо положение человека в социальной иерархии есть ключевой его идентификатор. Чехов напрасно смеялся над этим, аж тридцать томов подряд. У тебя еще есть вопросы? Нет, у тебя нет вопросов. Просто твои достижения псу под хвост, – «изба красна не пирогами, а словами».

Надо сходить. Занять очередь к депутату Шурику. Конечно, Ленка подойдет к нему первой. Сейчас перед зеркалом отрабатывает свою трогательную речь. «Ты кто?» – спросит ее Шурик с высоты своего положения, он конечно помнит ее, любил уплетать ее пирожки, все четыре года любил, но так положено спросить, чтоб поняла, кто он теперь… Потом тактика Ленки будет такая. Попытаться вместе вспомнить розовое прошлое – поймать кураж – похвалить – поддакнуть – хихикнуть – … и попроситься на работу. А важный человек, Шурик улыбнется не как Шурик, а снисходительно, оценивающе улыбнется, как должен улыбаться зампред областной Думы, а после насупится – нахохрится и выдаст эдакий скалозубовский парафраз: «Да, чтоб чины добыть, есть многие каналы». Пообещает, что-то пообещает, да, еще добавит ободряюще: «Не зря ж в «Универе» за одной «партой» сидели».

Философский факультет МГУ. Прогулки по ночной Москве, походы по подмосковным лесам, по бывшим республикам рассыпавшейся Империи.

Чтобы иметь карманные деньги – ночами разгружали вагоны на «Курском», мясные туши на «Черкизовском». С рассветом небольшой «кэш» в кармане и счастье на лице. Как зарабатывали еще? Элементарно, на полях социологических исследований для партий политиков и самовыдвиженцев перед выборами, где-нибудь в Березняках или Нефтеюганске, хотя результат всем был известен заранее. Поэтому платили за то, что врали, – исследования и были формой вранья.

Преуспели и в рекламе. Ставки делались на ловкий обман российского потребителя, типа, «прибор французский, сборка китайская», «сапоги российские, кожа – итальянская», «ингредиенты импортные», «фурнитура немецкая, «механизм немецкий», «приведи друга», «последний товар», «гарантия 20 лет», и прочее, и прочее.

Повозили по стране иностранных гуру, с выступлениями о бизнесе и саморазвитии, потом отечественных, «доморощенных» так сказать, предпринимателей, которые в свою очередь, очень хотели быть похожими на тех самых иностранных гуру, и даже начинали говорить с акцентом, хотя славянское лицо как-то с этим не совпадало.

Философы стали коммерсантами, директорами, маркетологами, рекламистами, пиарщиками. За ширмой для переодевания нас ждали переговоры, переговоры, переговоры, да все с первыми лицами компаний. Заказчику врали, что перед ним аспиранты, а не студенты, в отчетах врали с цифрами и выводами, друг другу врали обо всем остальном. Все вошли в пике. Как не вспомнить? И ты вспоминаешь часто.

Все прекратилось враз. Двусторонняя, прикорневая пневмония, и через три недели тебя уже не ждут, вместо тебя работает твой друг, которого ты привел, и который уже не отвечает на твои звонки. Заказы перебросили на другую фирму, съехали в другой офис, сменили пароли в Интернете и т. д. и т. п. Проекты прошли мимо как стадо баранов. И тишина, и «извини, старина, так получилось», хотя даже этой фразы ты не дождался. Тишина, как на похоронах. «А ничего, что я их туда позвал?» – «подъеживал» ты себя. «Да иди ты!» – посылал ты себя же.

Так ты перешел в одиночное плавание, на всякий случай подплыл к бывшим клиентам, не вышло, потом стал цепляться за новые идеи, пусть с несопоставимыми размерами дохода, но все же. Например, вспомнил, что заказчики – народ известный, катнул книжку, продал тираж, а потом, когда издатель отказался делать второй тираж, продал ее частями и нестандартным способом – из каждой главы или почти из каждой как цыплята в инкубаторе стали появляться видео-тренинги. Потом поехал с мастер-классами. А потом сделал журнал с теми, кому есть что сказать, потом закрыл, когда упали подписки, а бумага и логистика подорожали. Есть такой режиссер Терри Гиллиам, он говорит: «У меня хватит боли на десяток отличных фильмов. Только выпишите мне чек, черт побери!» Ты присоединишься?

Зато теперь вместе, как ни в чем не бывало. Ну-ну. И любой вопрос для него будет риторическим.

Тогда, навешав ярлыки неблагонадежного работника и попросту скандалиста тебя отшили, – теперь пришили, правда, к другому месту.

Зовут на встречу выпускников. А почему бы и нет?

Ну, разок предали, ну и что? С кем не бывает, дружище?

Ну, разок кинули. Да не со зла же?

Все, кто ползал по коврам кабинетов, унижались, лебезили, пресмыкались, стучали на коллег – теперь подняли голову, а те, кто шел своей дорогой должны ее опустить. Теперь главное – пристроить жопу, а не голову. А ты хочешь работать головой? Посмотри на Елену Прекрасную, она же не работает головой и сидит в Префектуре, она устроилась.

Поэтому ни на какую встречу ты не пошел.

…Уже утром после пропущенного мероприятия, впервые за пятнадцать лет тебе позвонил Сашка Резвый. Тот самый Сашка, четвертый в вашей компании. С ним с первого до четвертого курса вы были не разлей вода, пока ты не попал в больницу. Резвый тогда поступил очень просто. Он занял твое место в проектах и взял руководство твоей командой, сколоченной из сокурсников. Оттяпал твою делянку, как сказали бы на селе.

Тебе ничего не сказал, ну, чтобы… А ребятам объяснил по-простому: «Ничего не случилось, – незаменимых людей нет, – давайте работать».

Уже днем ты с ним увидишься. Через пятнадцать лет. При встрече он говорит: «Сидеть без работы? Это не по-нашему. Чего ты не вернулся тогда после больницы? Пристроили бы тебя. Кстати, про «вечер встречи»…

Далее он в красках, диалогах, с подсоленным юморком все пересказывает. А ты думал!

«Ты зря, зря… Колька там такое выдавал, а Шурик как отплясывал. Не скажи, что депутат. Мы с Левой на гитарках. Он спел твою любимую «Католическую пани на высоком берегу», я выдал «Музыканта». А у Ленки третий брак уже, ты в курсе?»

Я ждал, когда он скажет, что ему от меня надо…

Сказал.

Квест, оказывается, в Англии.

Вот оно что!

– А я причем?

– Короче, одна фирма серьезная тестирует новый квест. Определена плата за участие. Появилась возможность позвать наших ребят с Универа. Все хотят, чтобы и ты поехал.

Далее я выясняю, что квест будет длиться 24 часа, далее деньги перечисляются на указанный счет и «шуруем» домой. Перелет за счет инвестора.

– Я не поеду.

– Друзей подведешь. Да посуди сам, всего за сутки срубить десять тысяч фунтов. Да люди за золотом шахту роют 4 километра, а ты от такой ерунды отказываешься. Давай! Чего ты? Споем нашего «Музыканта». Помнишь, сидим у костра и поем «Повесил свой сюртук на спинку стула музыкант…». Да, времена были…

– За одни сутки десять этапов или сколько их там? А кто поедет?

– Да времени хватит с головой… А знаешь, кто пригласил нас?

– Папа Римский.

Но Резвый наготове и наносит неожиданный удар:

– Нет! Твой заклятый враг – Борищук, – и ржет.

– Да, ладно, – нарушает он неловкую паузу. – Пошутил, это мои хорошие знакомые. Надежные ребята. Спросили, нет ли у меня команды, надежной, чтобы проверить, как работает квест.

…Сижу в кофейне, где мы встретились и лопочу себе под нос: «Вот так, дружок, тебя загнали в угол: согласиться – скажут прогнулся перед Б., а отказаться – скажут, испугался Б. Цугцванг. Да, ты попал. Как кур в ощип. Только не кудахчешь, а мычишь. Резвый тебя сделал».

Глава 1. Локация «Микроавтобус»

Микроавтобус первый, за ним – второй уже на дороге. Везут. В одном – нас, в другом – вещи. Раннее утро, еще не взошло солнце. Самолет приземлился в Лондоне, и нам без предстартового волнения не обойтись. Со мной все те, с кем я учился в «универе». Нас восемь человек. Тревога охватывает с головы до пят. Всех? Да, хотя не дети, всем под тридцать. Шестнадцать глаз выглядывают из-за тонированных стекол в надежде быстрее, как можно быстрее получить то, за чем прискакали из России. Всем некогда, хотя все безработные.

Микроавтобусы спешат. Наверное, хотят успеть до восхода солнца. Дорога идеально ровная, разве что петляющая среди равнин и холмов. Их скорость придает важность событию. Через пару часов эта бойкая пара Mercedes-Benz Sprinter доставит нас из аэропорта к месту назначения, чтобы ровно через сутки извлечь, как муравьев из муравейника и вернуть в тот же аэропорт. Знал бы об этом престарелый англичанин в кепке, на остановке, на время вынутый из школьного учебника по английскому, так помахал бы нам своей кепкой. А пока он внимательно провожает нас взглядом и ждет правильного произношения фразы «I'm invited to the quest».

Маршрут нам неизвестен, снимать фото и видео нельзя, телефоны на сутки сданы, – соблюдая конспирацию, смотрим на британский холмистый пейзаж в окне, на вопросы друг друга отвечаем неохотно.

Представляю себе Замок, название и внешний вид до сих пор держатся в тайне. Мечтал когда-то об экскурсии в Замок, даже побывал на одной, но тогда представление и реальность явно не совпали. Замок больше напоминал крепость. С подросткового возраста я вынашивал мечту попасть в неприступный, таинственный (это непременное условие), готический, многоуровневый замок, где бесчинствуют всякие дракулы, ведьмы и призраки. Не знаю причины этого детского душевного трепета, но от вида такого мощного средневекового сооружения меня частенько бросает в дрожь и холодный пот.

Восемь игроков, как восемь простых карандашей из одной пачки, уже переодеты в одинаковые черные спортивные костюмы, кроссовки и бейсболки для игры. Чин по чину, мы облачены в форму Nike, кроссы Nike, бейсболки Nike. Вряд ли спортивный гигант заплатил за рекламу, скорее организатор пытается заманить авторитетный бренд в инвесторы проекта. Значит подготовился, как говорят, чин по чину.

Кто-то спит, кто-то бодрствует и перекидывается короткими незначительными фразами, – лица тревожны, насуплены.

Пассажиры неплохо знакомы друг с другом, – недавно все, кроме меня, дружно отплясывали на вечере встречи «тостых и тонких», где, как вы понимате, все участники игры были «тонкими» и заискивающими перед «толстыми», здесь передо мной уже другие лица, без спеси московского индивидуализма, с потаенной мыслью срубить денег за одни сутки игры, всего лишь сутки игры, ну разве нельзя потерпеть? Все молчат и дышат в две дырочки, – не иначе как перед «Игрой в Кальмара».

Впереди А.Резвый. Разворот головы на 90 градусов, сверлит взглядом, видимо ожидая, что кто-то может выскочить и убежать в Абердин. Резвый – инициатор, гид, активист, лидер, душа компании и прочее. Его ценят, уважают, поддерживают, похлопывают по плечу: «Ну, Сашка, – ты, молодец». Но даже на самом видном месте ему неймется, он крутится, волнуется, хочет что-то сказать, держит паузу, и стряхивает слово, как пепел с сигареты. Ясно, происхождением он из птерилий. Только перья выщипаны. И я с пониманием (на какое способен) улыбаюсь ему, мол, все в порядке, чувак, у тебя еще будет возможность показать себя. Сократа среди нас не оказалось, – старик наверняка помог бы ему родить умную мысль. Но среди нас есть Лейбниц, утверждавший, что мы живем в лучшем из миров. Не скромно, это я о себе.

А пока я следующий объект сверления, Резвый готовит дрель. Назойливый взгляд осторожного человека. Но сегодня мы должны его принять и проглотить вместе с кроссовками, которые он успел запачкать, – проглотить, как горькую таблетку. Неприятную, как ни крути.

Жанна Жунеева, Колька Евтушок, Саша Резвый, Катя Москвитина, Сергей Густинский, Илона Николаева, Анна Минская и я, Андрей Дубровский. Еще пятнадцать лет назад мы были дружной кампанией, а теперь с трудом смотрим друг другу в глаза. Правда, как утверждает наш вагоновожатый Резвый, еще должен быть Макс Рябинин, но у того просрочен загранпаспорт – не успевает. Тогда в срочном порядке позвали еще кого-то – тоже отказ, и в последний момент вытащили меня, из глухого резерва.

Все как на подбор, в плане положения и денег – на нуле.

И мой блокнот наполняется записями.

Соединяю слова – зачеркиваю, снова соединяю и снова зачеркиваю. Строчу неровные строчки, не преминув укорить себя за банальности, типа «не ожидал, что так попаду в Англию», «восемь философов на квесте», «сокурсники после пяти лет расставания», «лондонский туман на лицах игроков», «замок кошмара и надежды».

Нужна встряска. Не удивлюсь, если прямо сейчас автобус встанет и дальше пешком, по росе, с мокрыми ногами и комарами, мимо стада овец. Может ситуация требует общения, раскрытия диспозиции. Во всяком случае, неплохо выяснить, это игра, заработок или вообще прикол какой-то? Все же нам не по семнадцать.

Поэтому я начинаю пытать лукавого командира. «Чего пристал?» – прочитываю в его глазах и это меня не смущает, хотя вопросы он слышит и вправду глупые.

Резвый смотрит на часы, извлекает свой манускрипт на листе А4 и зачитывает приветствие. Ну, наконец-то.

Обращение организатора

«Привет! Драгоценные участники квеста «Impermanence of life»!

Ознакомьтесь с правилами!

ЦЕЛЬ ИГРЫ. Назвать последний символ в жизни хозяина Замка.

ИСТОРИЯ. В Замке жила молодая семья. Муж любил свою жену, а жена любила цветы. Они были счастливы, пока… Пока хозяин не стал замечать мистические явления. Он истоковал их как угрозу своему семейному благополучию. Бывает, цветы становятся камнями.

УСЛОВИЯ ИГРЫ. Сначала нужно раздобыть Свиток первый и ключ. Как только откроете дверь в Замок – сразу будет запущен таймер игры в Караульне. За 24 часа надо последовательно выполнить 10 заданий, шаг за шагом раскрывая тайны того, что случилось в Замке.

В Замке находятся только игроки. Замок оборудован камерами. Но решение по каждому заданию показывается на камеру в кладовой, куда вы поставите свои вещи.

Нарушения, при которых команда теряет денежный приз:

1. Применение подсказок (в т. ч. электронных, телефонных или книжных).

2. Взлом замков комнат.

3. Выполнение нового задания без решения предыдущего.

4. Выход команды за пределы Замка.

5. Неправильный ответ на последний вопрос.

Каждый игрок вправе прекратить участие в игре в любой момент. Для этого ему достаточно сообщить на камеру о своем решении и выйти из Замка через центральный вход. Игрок будет доставлен в аэропорт, а сумма Призового фонда будет разделена между остальными игроками.

За каждое выполненное задание команда получает 8 000 GBP. Призовой фонд 80 000 GBP. По истечении 24 часов деньги за выигранные командой этапы немедленно поступят на счет каждого игрока из Призового фонда.

Первое задание вы найдете в ИСТОРИИ Свитка первого.

Удачи!»

Как оказалось, за час до прибытия мы должны были ознакомиться с текстом. Ни раньше – ни позже.

Приветствие что надо, скрипит при разворачивании и обещает интригу. Кратко, лаконично, – явно выдержано, как сухое вино в бочке.

…И больше ничего. Перечитываем. Глаза цепляются за слова, пытаются сковырнуть еще какую-то подсказку, но тщетно, – остается расспросить Резвого, в надежде, что он как фокусник, в нужный момент извлечет из рукава инсайдерскую информацию, так повелось еще с Универа.

Он пользуется моментом и набивает себе цену, источая многозначные улыбки.

– Короче, «нормас», – пора второй свиток получать! – заключает Евтушок.

Думаю, еще замешан Борищук – Сивка-Бурка, спаситель наших пустых карманов. Да уж, о таком никогда не мечтал. Но ключики мне не дают покоя. Любимый трюк Борищука, – случайно ли в данном квесте нужно искать ключи? Вот-вот, и я о том же.

…Едем дальше. Ну парни еще ладно, готовы рискнуть, а девушки куда? Мне так нравились все они: Жанна, Илона, Екатерина, Анна. За всеми ухаживал.

Смотрю на лица. Взрослые люди, «эмгэушники» (не хухры-мухры), а занесло в эксперимент для подростков. Нужда заставит и не на такое пойдешь. Все, кого позвали, согласились, всем нужны деньги, особенно философам, – значит, можно отбросить в сторону принципы и довериться Борищуку, а если у кого-то сомнения, сказать себе: ну пару раз Б. смалодушничал, ну с кем не бывает, кто не ошибался? Но об этом потом. А сейчас мне стало интересно, – нет, не так, у меня зачесалось спросить:

– Друзья, «Игру в Кальмара» все смотрели?

– И?

– Вот по-честному, кто бы согласился сыграть?

– За эти деньги? Никто.

Забавно, но за эти же деньги на квест с неизвестными заданиями согласились. Естественно, будут ворчать, что мало, будто у них есть варианты. Резвый сохраняет интригу, и причастность Б. до сих пор под вопросом.

И вот Александор не выдерживает пытки молчанием бывших сокурсников и начинает петь нашу любимую песню Константина Никольского.

Под нее мы всегда сидели, как под гипнозом. Вот и в этот раз. А Резвый доволен. Ведь на словах «…О несчастных и счастливых, О добре и зле, О лютой ненависти и святой любви» мы почти все подключились, и даже британский водила был растроган.

…Не выходит из головы Борищук. А вдруг он и есть тот приятель, который предложил Резвому эту затею? Значит, он организатор и будет следить за нами через камеру… А вдруг… Есть люди, смысл жизни которых гадить. Борищук из их плеяды. Самый возрастной в нашей университетской группе, с невероятно большим опытом работы, но если человек заточен делать подлость, тут уже ничего не попишешь.

Да-а, вы не ослышались, везде, где появляется такой человек, он обязательно повернет все так, что вы потом недоумеваете, зачем ему это нужно и как это у него получается. А вот, нате-возьмите! Подходит, встревает в разговор, говорит что-то ценное, причем по любому вопросу; где надо поддакивает – где надо шутит.

Я вижу, как из пиджачка он достает блокнотик, слюнявит палец (извините за подробности), и оп! Перелистнул страничку. Оп! Уже стоит галочка (неважно где, в блокнотике или в его голове), места для всякой ерунды выделил много, и заметка найдет вскоре себе место в соцсетях, в форме скабрезного поста или язвительного комментария, да и в разговоре, воспользовавшись своей исключительной памятью, Борищук не преминет вставить заготовленный факт.

Тогда, на третьем курсе меня больше зацепил не его донос о наших похождениях на митинги, а то, с каким безразличием все, кто узнал, отнеслись к его поступку.

Достаю пачку сигарет, а заодно одно небольшое воспоминание, как мы познакомились.

…Сентябрь на первом курсе, у меня поручение собрать народ и что-то куда-то перенести, я теряю ключи от кафедры. Мы дружно ищем, в десятый раз проходя один и тот же маршрут. И в момент, когда мы понимаем, что поиски тщетны, Борищук приносит ключи. Выходит, наш квест начался еще тогда, и первый тур выиграл он. Теперь я понимаю, слишком большая вероятность того, что он эти ключи, как говорят «заныкал», а в нужный момент извлек из небытия, – простой и ловкий способ быстро установить плотные доверительные отношения.

Кто-то еще рассказывал, как он помог и ему в схожей ситуации. Так Борищук влез ко всем, как говорят, без мыла, в друзья.

«Тебе помочь? Да не вопрос».

«А что ж вы меня не позвали? Так я же был рядом».

«Ну-ну, в следующий раз стучись в мою дверь».

И т. д. И т. п.

И вот, когда ты уже воспользовался его помощью, он ловит момент, чтобы на тебя обидеться, да крепко так обидеться, чтобы у тебя аж в желудке заурчало. Ну а потом, по чуть-чуть, незаметно, с юморком, иронией, пословицами да поговорками, он тебя упоминает и ты не знаешь, как «отмазаться». Он тебе помог, так сказать, от чистого сердца, а ты…. Вот и не верят, и поверить не могут, что Борищук устроен для того, чтобы провоцировать, подставлять, сдавать, кидать – не верят, и все.

Борищук имеет еще одно дарование – он по-особому, можно сказать, основательно ухаживает за девушками. Придет бывало в сектор, где живут девушки, пожарит яишницу, сварит суп, притащит нужные в хозяйстве ведро и веник, и даст понять избраннице, что для создания семьи ей лучше кавалера не найти. Одна загвоздка, будущий семьянин никак не мог смириться с издевательствами от одного лоботряса, то бишь меня, бесился, и при удобном случае стучал на обидчика прямо ректору, человеку, известному своей преданностью властям об активном участии возмутителя нравов в незаконных уличных акциях, даже если я не успевал в них поучаствовать. Не нравится тебе человек – сдай его как политически неблагонадежного политически благонадежному начальству.

Лишь по причине отсутствия административных взысканий меня не вышвырнули из Универа.

Но неугомонный Борищук, даже когда нашел себе жену и скоренько ее «обрюхатил» (извините за просторечие), он продолжил свое дело. Его бумага тоже обута в растоптанные ботинки сорок четвертого размера, и тоже умеет широкой походкой подниматься по ступеням в нужные кабинеты. Но мне повезло, бумага попала на стол человека, с которым обвиняемое в бумаге лицо (то есть я), делило барыш в совместно созданной компании. Ну так получилось. Своя рубашка ближе к телу, – смекнул тот человек, и телега полетела в мусорную корзину. Ну это я выяснил потом, а в начале пытался найти момент съездить ему по физиономии.

Нынче Борищук бизнесмен, организует свадьбы и приторговывает памперсами. Ну как в этом квесте без него? Да никак. Ну, потратиться немного на нас, зато квест можно запускать и стабильно получать неплохой доход. А он любит стабильность. Захапать и стабильно получать.

Парень не промах, – сначала тестирует квесты, как говорят в науке, на крысах, т. е. на нас, с записью бесплатного видео для дальнейшего распространения в социальных сетях.

Но если он – то надо ждать какой-нибудь подвох. Он иначе не может, чтобы не подсунуть подлость.

Теперь второй вопрос. Почему именно мы, восемь бывших студентов философского факультета МГУ? Обиженные жизнью, изнуренные поисками работы, неопытные в подобных играх, готовые на все ради небольшого барыша, – выбор хороший. Но шансы успешно пройти маршрут невысоки, тогда почему именно мы? Скорейший ответ на этот вопрос проложит дорогу ответу на другой вопрос: Что ждать от этого квеста?

Вернемся к тому какие есть исходные данные.

Фирму – организатора квестов еще до приезда пробили в интернете. Нашлась – игр много, отзывов много, в том числе и на популярном сайте Отвечай.ру.

Сейчас фирма действительно тестирует свой новый продукт, и мы можем заработать неплохие фунты. По десять косарей за одни сутки – это неплохо, если пройдем. Если нет – ничего не получим, кроме билетов обратно.

Что смущает? А зачем они платят эти деньги? Что им стоит сговориться с тем же Борищуком, испытать на нас новый бизнес-продукт (назовем его так), но за ошибки и нарушения вычесть из суммы процентов 90 % и отправить народ домой, как говорится, «не солоно хлебавши». Такой вариант не исключен.

…Везут. Смотрю на лица. Чем дольше, тем больше понимаю, никто не изменился, ни на дюйм. Все, как на подбор, были успешны и участвовали в любых мероприятиях в «Универе» – это раз. Во-вторых, хорошо и беззаветно учились.

Ну а потом? Потом все рухнуло. Да. Интересно, что они о себе расскажут, что могут рассказать друг другу люди, у которых были «бешеные» планы, а теперь ни работы, ни средств к существованию. Дай автомат – и прячься, кто может.

А преуспели другие, и квесты этим «другим» ни к чему.

Сергей Заравский, к нему приклеилось прозвище «Картон» (любил подкладывать под себя предмет этот в колхозе, на картошке), – нынче копошится в Минобре, что-то он там подкладывает; Сашка Науменко (Косой) держит пост в КПРФ, консерватор до мозга костей; Левка Шабанов (Шабан) втерся в доверие к одному банкиру и управляет «помойкой» (так называются фирмы для слива денег на сторону). Виктор Баранов (Баран), он гендиректор в какой-то фирме. Кстати, Алексей Шавло тоже депутат, стало быть, тоже человеком стал. Их на квест не позвали. Хотя они перспективные клиенты.

Название квеста «IMPERMANENCE OF LIFE» очевидно намекает на «Непостоянство жизни», но еще есть привкус каких-то острых специй. Да, в аэропорту накормили, а есть все равно охота, но с этим разберемся попозже. Боксы с едой раскупорим на объекте, как войдем.

Теперь о нас, и наших слабых и сильных местах.

Александр Резвый – рассудителен, практичен, гитарист, душа кампании. Много-много других душевных качеств, которые всегда были нарасхват. Быстро стал любимцем всего курса и преподов, но виду, что популярность льстит, не подавал.

Но как-то все прошли мимо некоторых Сашиных странностей. Во-первых, жутко завистлив и стоит тебе куда-нибудь отойти на пять минут, – он уже здесь, на твоем законном месте, без мыла. Во-вторых, страшно любопытен, и если тебе доверили бороздить орбиту вокруг Земли, не беспокойся, ты не один, поблизости Резвый с вопросом: «А что ты тут делаешь?» И эти камни кого-нибудь больно заденут. А так на первых курсах мы с ним были не разлей вода, выли песни за каждым углом и смеялись над всем, от души. Он всегда шел прямо. И я всегда ставил гипотенузы для его прямых углов.

Жанна Жунеева (просто Жанна) – жутко красивая, ребята за ней ходили табуном, но она, скажем так, оригиналка, и своим поведением часто ставила всех в тупик, к тому же рассеянная, и всегда с ней что-то случалось. Я – единственный, с кем она поехала в Таллинн. Скажу почему. Она напоминала мне Мирей Матье и решила не отказываться от приглашения.

Колька Евтушок (Цыган, Будулай), – наш Карло Маркс, черные кудри, борода. Детдомовский, шустрый, отзывчивый, всеядный, любвеобильный, но конечно, непостоянный. Про таких говорят «без царя в голове». На занятия и далее на какую-нибудь шабашку приходил с рюкзаком, полным книг, – он реально не мог взять одну-две-три и таскал их десятками, за все хватался – ничего не доделывал. Колька овладел некоторыми особенностями речи. Во-первых, он увеличил скорость речи, а во-вторых, его речь состояла из идиом и поговорок, после которых у собеседника наступал столбняк.

В мыслях много заскоков, очень непостоянен. Всегда нарывается на неприятности, зачем ему это надо? Никто не спросит, и я знаю, почему не спросит, Колька всеравно не ответит. Если не сдерживать, он и в Замке поклеит обои и настелет ламенад.

Екатерина Москвитина (просто Катя) – на первом курсе была моей девушкой, и когда я оставался у нее ночевать, гулял с ее таксой по двору. Вышла замуж после Универа за старого ухажера Макса, родила, развелась, располнела, я бы сказал «обабилась». Из ее качеств – умная, внимательная, настырная, нетерпеливая, упрямая, грубоватая.

Сергей Густинский (Ершик) – интроверт, молчун, все в себе – для себя. Всегда норовит отыскать иголку в стогу сена, вопрос: зачем ему это надо. С Борищуком никогда не общался, чего тот его позвал? До всего докопаться – это его хобби. Любитель детективов, что тут скажешь.

Илона Николаева (Николаша) – высокая, но трусиха. Как согласилась? Не знаю. Зачем звали? Не знаю. Чем поможет команде? Да не знаю я!

Анна Минская (просто Анна) – серьезная, рассудительная, эффектная. Сразу получила должность в какой-то Префектуре. Помню, она как пчелка со своим прополисом старалась все замазать. В любом деле. Вот не ожидал, что Анька окажется без работы, с ее то головой и амбициями. Но, судя по всему, деловую хватку не потеряла. Вынослива, как лошадь Пржевальского.

И я, Дубровский – мнительный, язвительный, неуверенный, обидчивый, неудовлетворенный, надоедливый, продолжать дальше? Да хватит, скучно.

А если на вскидку? Что объединяет нас на этом «празднике жизни»? Почему Борищук выбрал именно тех, кто с ним мало общался, за исключением Резвого. Р. чего-то недоговаривает. Разве можно сомневаться, что они не в сговоре с Борищуком?

И все таки, почему именно мы? В Универе были дружны и претендовали, так сказать, на успешный жизненный путь. Теперь бедны, как церковные мыши и хотим заработать. Весомое обстоятельство, но не для Борищука. Плевать он хотел с высокой колокольни.

Да, вот еще, среди нас нет ни одного заядлого любителя квестов или вообще каких-нибудь игр, из чего следует, что играть мы будем как Бог на душу положит. Таким образом, заработаем мало, остальное ему. В чем выгода Б.? Мы все просрём, гонорар уйдет ему.

Что еще? Никто не состоит в браке. От Резвого жена ушла к Евтушку, но потом ушла и от Евтушка. Ершик, Москвитина и Минская разведены. Илона и Жанна вообще непонятно, но точно не замужем. Веселенькая компания, как видите. Но какое это имеет отношение к выбору нас на квест? Ответ: никакого.

Есть одна деталь. Мужчин и женщин поровну, а это уже интересно. Ну, во всяком случае совпадением быть не может.

Промежуточный вывод?

Выбор нас для «энтого мероприятия» преследует еще какие-то, неизвестные нам цели.

Разберемся, а пока Резвый сам себя назначает «капитаном корабля». Ну точно, с Борищуком они заодно.

И «вишенка на тортике»! Резвый предлагает всем в течение квеста рассказать по одной интересной любовной истории, которая с каждым случилась в послеуниверситетский период жизни на Земле. Видимо, чтобы Б. с женой понаслаждались нашими непутевыми жизнями…

Все девушки против. Но Резвый проявляет стойкость и обещает приз за лучшую историю. Отвечать на вопрос Кати, зачем лезть в личную жизнь каждого, – он не собирается. Вместо ответа многозначительная улыбка, типа, я и так все про вас знаю.

Автобус делает вираж, замедляет ход, и встает, как вкопанный, честно исполнив свою миссию – теперь дело за нами. Мои компаньоны в суете, – вскочили со своих мест, глянули в правое окно: ага, полуразваленное строение, парочка полуразрушенных башен и истерзанные стены, поросшие плющом и мхом. Кто-то выдохнул вслед за Кингом: «Оно»!

Нога Густинского наступает на землю владений замка «Х». Следом выгребаемся мы, – земное время уже 13.38.

Но пока опускается нога самого пытливого из участников концессии, немаловажным должен оказаться разговор, который состоялся у нас по дороге.

Отматываю на пару часов назад.

– Ну, давно не виделись, расскажите о себе! – прозвучал как гонг, певучий голос Резвого. Но уже не такой как под гитарку у костра, а так сказать, командирский.

Затяжная пауза. Люди в ступоре. Отвыкли друг от друга, и пока в поиске ключей к разговору. Сейчас напомнит: квест рассчитан на одни сутки, заданий много-много, но участие в нем – это удача, свалившаяся на голову.

Я ждал от Резвого иронию по поводу нашего финансового положения – он знал, «все на мели», это он уже выпытал индивидуально, наверняка под водочку на Дне встречи выпускников.

Аня выплачивает кредит, Ершик набрал кредитов, Катя тоже, Илонка тоже, да и Николай, который привык надеяться только на себя, влез туда же, чего уж там.

Отдавать кредиты оказалось сложнее, как ни крути. У Ани и Ершика, несмотря на их природную предусмотрительность и предприимчивость накрылись проекты. Катьку банально сократили в конторе, хотя госконторы разрастаются (представляю, как ей обидно). Илонке ее содержатель деньги зажал, потому как его самого зажала прокуратура, – сидит под домашним арестом в ожидании суда за растрату средств госбюджета. Выпустят лет через двадцать. Так что Илонке не в квесты играть, а «папика» искать. Вот же я злыдень какой. Ничего, искореню. Жанна всегда перебивалась случайными заработками, – ей, как и в годы учебы, не на что жить.

У Николая на повестке дня ремонт квартиры. Живет где попало, потому как всегда что-то ремонтирует. Пока учился, тоже ремонтировал. Поедет, поремонтирует свою жилпложадь, и к ребятам, в общагу. Ночевал в общаге, в комнате Резвого, на полу. Хозяин комнаты в 5 утра уходил подметать улицу. И Николай перебирался на кровать, так сказать, к жене друга.

Так он умудрился увести у Резвого жену – маляра-штукатура по специальности. И парочка удалилась ремонтировать жилплощадь Николая и больше в общаге их никто не видел. Самое пикантное: когда Николай закончил ремонт, бывшая жена Резвого сбежала от Николая к очередному мужу, видимо тоже ремонт делать. Такая оказалась, малярша до мозга костей.

Что интересно, Резвого о его житье-бытье и заодно мотивации на квест никто не спросил, а когда очередь дошла до меня, у меня ответа не было, сказать «мне по барабану» – не поверят. И тогда я заменил «мне по барабану» на «мне нужен новый холодильник». Отнеслись с пониманием. Еще бы, старые друзья, вместе мотались по командировкам, и все такое. Про то, что именно Резвый однажды оставил меня без работы и средств к существованию, никто не вспомнил. Зачем о таком вспоминать?

Итак, без работы, без денег, философы едут на какой-то подростковый квест. Идиотизм чистой воды.

Резвый ни с того – ни с сего цепляет Аню:

– А как ты без работы оказалась?

– А тебе зачем? – Аня явно не намерена отвечать.

Резвый натягивает искусственную улыбку, типа «я все про вас знаю». Опытный манипулятор начинает пугать, да-да, пугать нашу гоп-компанию.

– Сразу скажу, – тут лицо Резвого принимает страдальческое выражение. – В некоторых моментах будет страшно. Но продержимся, да, Николай? – и он со знанием дела хлопает по плечу того, кто должен продержаться. Где-то в баснях мне такое уже попадалось.

Николай с Ершиком просят Анну рассказать о ее поездке в Турцию. Она обещает им, но позже.

Глава 2. Локация «Земля владений замка «Х»

«Десант выпрыгивает, парашюты раскрылись», ну или что-то подобное. Пока нога Ершика искала почву под ногами во владениях замка «Х», таймеру стоило бы включиться. Но ничего подобного – часы затикают, когда ворота отворятся.

Замок. Покинутый. Оглохший. Затерянный. Опустелый. Заросший. Одичалый… Где-то живет человек, покинувший замок навсегда. Однажды вышел за спичками или дровами, да так и не вернулся или совершил зло и прячется теперь от правосудия. Кто приходит сюда, хозяин или его призрак? Днем или ночью приходит? Или у него другая жизнь, хотя возможна ли после замка другая жизнь.

Но есть предчувствие, что из замка никто не вышел, здесь разыгралась жуткая трагедия, а теперь, пошалив на пепле чужого горя, новоиспеченные квестеры хотят заработать деньги.

«У домов, как у людей, есть своя душа и свое лицо, на котором отражается их внутренняя сущность». Записал как-то в блокнот. Так думал Александр Дюма. Соглашусь с ним, соглашусь.

Человек бросает, предает, разрушает свой дом. Но дом никогда не бросит человека, – хранит все его тайны. Дом – хранилище памяти, бережет всякую всячину. И может рассказать об этом, не упуская ни одной детали. Двигаясь к развязке, шаг за шагом, этап за этапом, нам предстоит найти к дому ключи. Вот бы, если бы, найти бы.

Дома, дома, дома, дома, дома… В одном жила счастливая семья, но брак распался. В другом почил последний неандерталец, наследники рвут друг другу глотки, и дом увядает. В третьем, как правило, самом приветливом и благополучном, было совершено убийство, Агата Кристи чуяла такие дома за версту. Покопаться в ее романах, наверняка обнаружишь описание входных дверей, которые сквозь зубы, но расскажут правду о своих хозяевах.

Подходим. Замок в нетерпении, выжидает и зыркает на нас, и выжидает, хитрец. Осыпался, весь трещинах и морщинах. С него слазит старая одряхлевшая кожа. Ее не поменять на новую, да Замку то все равно. Ураган или затишье, дождь или снег, зима или лето. Ветерок играет листьями кленов, – единственное развлечение, что замок может себе позволить. И пусть, как в песне: «трепещут осины». Философское настроение игроков в самый раз. Еще бы! Философом никто не стал, так хоть настроение философское…

Замок окружен рвом. Ко входу протянут каменный мост. Мост построен на века, но постарел, оброс мхом, частично обвалился, и камням уже тесно под ним в водах рва, хотя вода между ними течет, струтится змейкой. Бурая, с примесью белесой глины.

– Немного солнца в холодной воде. Да, Жанна? – пытается взбодрить всех Резвый, и поднимает температуру на градуснике моего подозрения: он информирован о нашей экспедиции и возможно, о ее исходе, но умалчивает правду…. А это нервирует не только меня.

– Слушай, когда ты заткнешься? Достал уже, – вдруг Москвитина взрывается на Резвого. Она – вторая после Минской рокочет на гитариста, но не надо «пинать музыканта, он играет как умеет».

– Все! Молчу, ищите сами.

Как быстро он сдается, неспроста.

– Мы отвлекаемся, – напоминает Анна.

– Нет, Кать, ты колхоз-то помнишь?

– Это ты к чему?

– А просто так. Тебе привет от Федорина. Чего-то он тебя вспоминает?

– Отвали!

– Помнится, Ты ж с колхоза тогда сразу свалила, у Федорина отпросилась и свалила. На третий день.

– Ты чего пристал, придурок? – Москвитину задел он не на шутку.

– А мы с Федориным потом водку пили.

Это Резвый бросает тонкий по его мнению намек на любовную связь Кати и Федорина. Здесь виновница торжества набрасывается на провокатора, как ворона на мышь. Чует мое сердце, от Резвого полетят пух да перья. Все бросаются их разнимать, едва сдерживаю смех.

Ей-богу не знаю как себя повести, а присоединяться к увещеваниям ребят «ну хватит», «ну что вы», смысла особого не вижу. Намекает на интим студентки с преподавателем? Признаюсь, я тоже какое-то время был ее парнем.

– Резвый! Это перебор, – вставляется Густинский, а он, молчун, редко вставляется.

Резвый болтает головой, раскачивает свою идиотскую ухмылку. Мазохист, которому мало досталось.

Да, здесь каждый друг другу что-то припомнит.

Но время не ждет. У нас нет ключа. Мы оставляем свой скарб на мосту и выдвигаемся на тропу. Она опоясывает замок. Евтушок с ускорением бежит вперед.

…Замок, приглядеться – не так мрачен и не так грозен, стены треснули и подсели, пустые глазницы двух башен на входе выглядят сиротливо. Замок, скорее, жертва, а не агрессор. Организатор скрывает от нас его название, и пока идет игра – мы вряд ли узнаем, – Интернета нет, телефоны сданы. Никакой связи с внешним миром.

– Ань! Ты там штудировала замки…, – Резвый уже обращается к Минской.

– По виду он похож на Chаteau de la Mothe-Chandeniers. Но тот стоит во Франции.

– Исчерпывающий ответ.

– А ты ничего не знаешь? – кто-то обращается к Резвому.

– Нет.

– Угу, так мы тебе и поверили, – еще один укол, слабенький, не болезненный, делает Москвитина.

Перед нами «нарисовался» Евтушок:

– Я о задании! Вот прошелся, подумал, задание может быть скрыто в одном предложении.

– Ну-ка! – подначивает следопыта Ершик.

– Смотрите, женщина любила цветы. А здесь много полей, цветов, деревьев, и куча камней…

– Так, и какая связь? – спрашивает Анна.

Но Николай уже далеко от той мысли и снова начинает про ремонт.

– Ремонт тут нужен основательный, одни развалины… Ну ладно, ищем первую записку. Она где-то в окрестностях. Особо изучаем цветы, деревья, ветки, что там еще…

– Кстати, задание может оказаться в дупле. – подсказывает Резвый. – Англичане это любят.

– Почему только англичане? – встреваю я. – А «Дубровский»? Записку от Марии мальчик нес в дупло.

Сам думаю, хватит уже пререкаться. И жестом показываю всем: «да не парьтесь».

Резвый напевает слова из «Музыканта»: «Звуки скрипки все живое скрытое в тебе разбудят если ты ещё не слишком пьян».

Расходимся, разбившись на микрогруппы, разными маршрутами. Вокруг английский пейзаж, с холмами, перелесками, каменными россыпями и цветочным полем. Почти Гейнсборо и меня тянет на ассоциации. Когда мой напарник, «командарм» Резвый вытягивает шею и прислушивается к каким-то звукам, в этот момент он похож на какую-то тревожную старую птицу с выпученными глазами и худой шеей. Ершик тоже похож на птицу, да вероятно, мы все скоро будем похожи на птиц.

Телефонов нет, поэтому договорились встретиться через полчаса на мосту.

Окрестности обошли оперативно. Вязы вокруг изучили. На всякий случай каждый делится, что он увидел подозрительного. Пока самыми интересными показались заросли ежевики, ну это потому, что чувство голода уже напоминало о себе. Колька получил выговор от Ани за то, что пытался перемахнуть в одном месте через тын, был уличен в авантюризме и остановлен.

– Так, ну все гектары не освоим, может еще есть подсказка в тексте?

Старательно, слово за словом перечитываем единственный «манускрипт». В глазах недоумение.

– Много говорено, да мало сказано, – мыслит вслух Николай.

– Погоди, погоди, – щурится Резвый. – Вернемся к фразе «Так, хозяйка Замка любила цветы…», Илонка, а вы где с Ершиком букет нарвали?

– А что, запрещено? – звучит заступник Ершик. – Полевые цветы никто не сажал. Там поле заброшенное, куча камней с краю.

– Камни обследовали?

– Ну да.

– Погодите, вы нашли поле с цветами? – спрашивает Анна.

– Да на всех полях есть цветы.

– А цветы – это ее страсть, – Резвый смотрит на нас победным взглядом.

– Где цветок, там и медок, – Николай начинает применять к нам поговорки, его атавизм с первого курса.

Мы рванули к цветочному полю, разделили между собой участки, поле прошли вдоль и поперек, окружили Николая – он собирается что-то сказать и говорит.

– Все есть в желтом море, кроме желтой краски.

Это все, что он говорит. Сыпать поговорками, где надо и не надо – это его, он без этого, видимо, не может.

Скоро и остальные также напомнят мне свои старые фокусы. После Кати Резвый должен достать Анну, которая не выносит говорунов.

Вообще, интересно, что ждать от девчонок. Катя на каком-то этапе скажет, что этот квест полное г…, Илону посетят панические монстры, и принесут ей свои панические атаки, Жанна что-нибудь учудит, – у них все еще впереди.

Привал делаем на больших валунах; по краю цветочного поля они стоят как охранники. Камни быстренько подключаются к игре, начинают подсказывать дальнейший план действий.

– А что, если мы сидим на свитках? – Николай загадывает загадку. – Вот же написано: «Бывает, цветы становятся камнями».

– Где-то здесь, где-то под ними…, – бормочет Резвый.

– Нора? – подсказывает Илона, и принимает такую красивую позу, пока заглядывает куда-то вниз, между камней, что за ней находиться невозможно. У Илоны фигура прыгуньи с шестом, я бы сказал.

– Нора? – переспрашивает Илона, как будто до этого обсуждала со мной свою фигуру.

– Ну типа того…, – Ершик обследует расщелины.

– Как мы просмотрели это предложение? – интересуюсь я, как будто моей вины совсем нет.

Мне никто не отвечает.

– Есть! Есть Свиток.

– Не может быть! – мы хором не верим в легкую удачу.

Быстро, однако, она нам улыбнулась. Ершик вездесущ и первая находка за ним. Но Николай тоже молодцом разобрался с первым текстом.

Свиток свернут трубкой и воткнут в щель между двумя массивными камнями, просто воткнут.

Свиток № 1.

«Привет! Находим ключ, и в Замок!

Но все по порядку.

История началась классически. Жених купил замок у какого-то бывшего часовщика и привез сюда свою красавицу-невесту.

Он мог только мечтать о такой девушке. У нее был другой молодой человек. Случайная ссора и она вдруг дает согласие ему, старому вдовцу, – человеку, которого никогда не любила. Замок ей понравится. Замок укроет ее. Замок отвлечет ее от бренного мира. Тем более жених тщательно искал дом, перебрал уйму вариантов.

В начале намечался двухэтажный особняк одной старушки. Представьте, косметический ремонт и начинай семейную жизнь. Жених был на седьмом небе, но как гром с ясного неба…, в последний момент риэлтер поднимает цену.

Жених растерян, кредита не хватает, и тут подвернулся полуразрушенный объект, пусть в развалинах; найдется же в нем пара комнат для жизни, а может, для счастья.

Да, пусть на территории выросли деревья, ползают змеии стоят голые стены. Нет пола и крыши, зато в некоторых башнях можно жить. Свет провести не проблема, а воду можно черпать из колодца во дворе.

Не знал он, что уцелевшие башни: высокая и та, что поменьше, не совсем готовы…

Пусть ремонт на всю жизнь, – когда такая девушка идет с тобой в Замок…, тебе все ни по чем!

…Однажды, когда он возвращался из офиса – ему навстречу, по мосту шли строители, которых он нанял, всей командой они спешно покидали замок.

– Стойте! Куда вы? Что случилось?

Один из них показал на фасад надвратной башни, который должны были ремонтировать.

– Все работы прекращены. У нас рабочий сорвался с высоты, без сознания увезли на «Скорой».

Новый хозяин увидел в этом предзнаменование. Дьявол зашифровал на фасаде слово и Замок сбрасывал людей, которые пытались подобраться к задумке Дьявола. Вот и предыдущий владелец (говорят, он был часовщик) плохо кончил и переругался с заказчиками.

Может Замок проклят? Хозяин внимательно рассмотрел входную часть, откуда кусками сыпалась штукатурка, – ему, там под крышей, показались буквы, в начале и в конце, из них нетрудно было сложить слово…

А где ключ, чтобы войти в Замок? Там, где замешан Дьявол, ключ может свалиться с неба прямо на голову.

А где же следующий свиток? Иногда ответ входит в замок вместе с тобой.

Вспомните свой английский, внесите в свиток 3 слова.

1. Два слова, которые на самом деле были на фасаде? «…. …».

2. Одно слово, о котором подумал новый хозяин Замка? «….».

– Красочно написано, все подсолено, подперчено! Стало быть, задания будут тоже с перчинкой! – Николай доволен как слон.

С путеводителем мы разобрались быстро. Слово «Ужас» нарисовалось перед нашим, еще не воспаленным от квеста воображением, что в переводе, конечно, «Horror». Герой сюжета (как я понял мы будем разбирать его историю постоянно) определил слово «Horror». Буква «H» на фасаде видна, да и «r» в конце разглядеть можно. Слово явно не в английской традиции.

Мы приступили к «мозговому штурму», в котором обсыпаем друг друга идеями, как конфетти на Новый год. Здесь проявляем себя натренированной командой, какие можно встретить на игре типа «Что? Где? Когда?», а мы же не тренировались ни разу.

– Зачем и кому понадобилось его написать?

– А кто жил до него? Правильно, часовщик. Так, Аня, «часовщик» быстро по-английски?

– Horloger.

– Как? – переспрашивает Резвый.

– Horloger, – отвечает уже Жанна.

– Ну ясно, как белый день, написано было «Horloger», а он из-за выпавших букв подумал «Horror».

– Но вопрос какой? Там было еще второе слово. И «Horror» он мог предположить из него.

– У нас уже есть два слова, осталось третье.

– А что могло стать причиной выпадения букв в середине слова?

– Англия. Дожди. Ветры.

– Нет. А если это злоумышленник, который кидает камни, чтобы получилось «Horror».

– «Horror» – это он подумал. А второе слово было другим.

– Близко соседей нет. Человек специально поъезжает, чтобы бросать камни в название. Нет, нестыковка.

– А если зайти с другого конца, сам часовщик видит, что буквы осыпаются, и решает оставить несколько букв, остальные сшибает. Вон «r» в конце оставил.

– Так, что еще?

– Оставлена буква «H» – это восьмая буква английского алфавита. Может дело в цифре «8»?

– Еще версии?

– Еще буква «Н» похожа на мост. А мост как символ соединения чего-то с чем-то.

– Еще варианты…

– Стойте, ему строители сказали, что рабочего увезли на «Скорой»?

– Да.

– Но он «Скорой» не видел.

– Ну и?

– Да хрен его знает…

– Horror! Horror!

Солнце скрылось, похолодало, скоро будет темнеть. Мы уже час возимся со словом. Еще и ключа не нашли.

– Давайте займемся ключем. Потом вернемся к слову.

– Посмотрите, откуда пришла подсказка со свитком, – то-то же, надо искать смысл в тексте.

– Сдается мне, он где-то близко, совсем рядом.

– Смотрите, в Свитке главное происшествие – падение с фасада человека, да еще намек на падение ключа, откуда может свалиться ключ?

Мы внимательнее приглядываемся к фасаду, но….

– Кидаешь камень и падает ключ, но куда кидаешь?

– А откуда упадет ключ?

– Ну разве с этих выступов наверху, но большой ключ туда не спрячешь, а он большой, взгляните, какая скважина в дверях.

– Смотрю на башню, на крыше ничего не видно?

– Ну если бы было на крыше, как туда залезть?

– Так-так, а вот этот выступ, где было окно, как называется, глазница. Вот.

– Если ты о подоконнике без окна на втором этаже, то исключается. Камень вышибет ключ внутрь.

– Что-то становится холодно, ребята, может разведем костер?

– Да уж! Слабосолнечный вечер. Давайте креативчику добавим? – активизировался Николай.

– Евтушок, еще раз! Я не перевариваю эти слова, позитивчик, креативчик, эти уменьшительно-ласкательные, понимаешь? – Аня начинает нервничать.

– Ну вокруг мы все осмотрели, я согласна, что идея где-то здесь, – это сказала кто-то из девчонок.

– А может еще одну прогулку по Йоркскому замку перед закатом? – как всегда начал умничать Ершик.

– А может не будем отвлекаться?

– Ну, поактивнее, время бежит и за нами все-таки наблюдают, – призвал Резвый.

– Уже? – испугалась Илона.

– А то! Зря миллионы не раздаются, – резюмировал Резвый.

– Какие миллионы? – усомнился я.

– Ну считай, если перевести на наши деревянные, почти по миллиону каждому. Только ребята, давайте без шуток. Сосредоточимся. Время-то ведь сами знаете, убежит быстро.

– Кидать камни, в этом что-то есть. Биться в двери и кидать камни.

– Но ломать ничего не надо. Имейте в виду, мы под камерой. Вон посмотрите, справа на Замке, для нас слева будет от входа, ну вон сверху, куда вы смотрите?

– О! Вижу. Это не камера, а телескоп Хаббл.

– Пошутил так, да?

– Да!

– Слушай, меня нервируют твои шутки. Я чего сюда перся? – это уже я не выдержал.

– Слушайте сколько лет не виделись, ну уважайте друг друга, – попросила Екатерина, и кстати, хочу попросить вас называть меня Катерина, я не люблю эти Катя, Катька, Катюша.

Мы взялись за ворота, в которых одну четверть занимали двери. Отбарабанили их крепко, толку ни на грош.

– Я придумал! – нас подзывает Колька. – Он выбивал буквы, и выбил их все, кроме первой. Но посмотрите, черт возьми, откуда сейчас там «r», на самом деле она не оставалась, это ее сделали для нас, чтобы замуровать в гипсе ключ.

– Ну голова! Где ключ говоришь?

– В букве.

– Точно! За ней может быть ключ!!!

Нас как холодной водой окатило. Но вскоре нам реально нужно было окатить волой Жанну.

Бежим за камнями туда, где их видели, несем, следом – девчонки, тоже за камнями, вдруг снарядов не хватит. Начинаем кидать. Сплошные недолеты. Осторожно, неточно и как-то вяло. Буква «r» уже потешается над нами. И в этот момент чей-то голос:

– Жанне плохо.

Оглядываемся на Жанну, она осталась позади. Она сползает на камни моста, лицо белее простыни, что случилось?

Быстрые шаги, окрики, ей буквально кладут в рот таблетку и вливают из бутылки воду, вода стекает ей на грудь, Жанна ни на что не реагирует, просто теряет сознание.

– Да что с ней? – кто-то нервничает, кажется, Ершик.

Все окружают Жанну. Толкотня. Сумятица. У всех глупые лица, типа «вот попали», жалости к Жанне не обнаруживаю.

Пошли глупые вопросы. Катя хлещет ее по щекам. Снова глупые вопросы.

Дождались, Жанка кивнула, типа, все нормально, кидайте дальше.

Николай широким шагом направляется к исходной точке метания камней, прямо «Камнемет ходячий». Сразу видно, ему нравится любой «кипеж». От Николаю отскакивают разные обрывочные фразы.

– Слушай. Ты мог бы заткнуться? – после Резвыйа Евтушок уже второй, кто получает от Анны втык.

– Я с ней побуду, – предлагает Катя, – с ключом быстрее разбирайтесь.

– Ань, ты стрелок хороший? – интересуется Ершик.

– Ага!

– А почему ни разу не кинула?

– Слушай, я тебя уже просила…, – и Аня губами показывает, что посылает Николая на три буквы.

Красивые губы у Анны, ну да ладно.

Через некоторое время чудо с нами случилось, чудо на нас свалилось, вместе с кусками штукатурки. Этим чудом стал ключ, старый, тяжелый, железный, ржавый, кольцо размером с ладонь, трубка длиной сантиметров десять. Ключ не выдержал и сдался нам на милость после двадцати минут бомбежки фасада.

– Открываем осторожно, чтобы бородка ключа не осталась в борозде, – впервые в этой поездке я увидел, как трясутся руки у Резвого. Интересно, они так же тряслись тогда, когда он забрал мой проект?

Как отворим дверь, часы начнут отбивать отпущенных нам двадцать четыре часа.

Глава 3. Локация «Караульня»

Дверь входную мы отворяем (не использую слово «открываем») со скрежетом, причем поворотом ключа в четыре руки. На ржавых петлях дверь скрипит, как резаная, но, главное, мы уже в Замке. Нас встречают запах отсыревшей штукатурки и просторная комната, заваленная хламом и камнями, где уже отвалилась одна стена и ее заменили заросли сорняков. В неприкосновенности лишь рыцарские доспехи, стоят в полном комплекте, в углу.

Стены, противоположной входу просто нет, зато есть джунгли – вполне реальные, буйные заросли, в которых доживают свой век унылые остатки былой цивилизации. Зато мощно выглядит стена, в которой входная дверь, стена сложена из квадратов камней, размером 40 на 40. На ней большой стеклянный фонарь с дверцей, а пониже толстые крюки-держатели для оружия.

И во всем этом нагромождении одиноко стоит кресло-качалка.

Жанна ведет меня в укромное место.

– Слушай, не могу с тобой разговаривать при всех. Скажи, как это все понимать?

Я приблизил ее к себе, вспомнил ее запах и крепко прижал двумя руками. Наши губы сомкнулись, будто ждали этого момента с нетерпением.

– Пока могу сказать, что здесь, как в любом замке опасно.

Жанна тащит меня еще дальше. И я чувствую: мы близки к обнаружению очередного свитка.

– Я Резвому не доверяю. Почему они позвали именно меня?

– Зачем поехала?

– Мне нужны деньги.

– Думаю, они заплатят. Не знаешь, Борищук тут как-то замешан или нет?

– Не знаю. А ты с ним так и не помирился?

– С чего бы?

– Мне очевидно, что они действительно тестируют квест. Давай так, если что скажу, значит так надо, не реагируй.

Жанна вспоминает «Караульню» Тенирса младшего, говорит о многих схожих элементах. Это дает нам повод предположить, что задания будут связаны с искусством, возможно, литературой. Тогда можно объяснить резоны организаторов пригласить на квест Жанну. С Анной тогда тоже все проясняется – она «волокет в английском». А Илона? Допустим, без Илоны не поехала бы Жанна, ну и Катя тогда зачем? А Катя нравилась Борищуку, теневому фельдмаршалу этого события. С ребятами, я думаю, выяснять нечего, – ребята нужны в таком деле в любом виде.

Мы возвращаемся, чтобы не вызвать подозрений. Обмениваемся фразами, у девушек заметен скепсис относительно «уровня комфорта», если можно так выразиться. Николай и я звучим с оптимизмом, находим не меньше десяти ощутимых преимуществ такого Замка, ну надо же народ взбодрить. Замечаю, как часто употребляю слово «просто», – это неспроста, за простотой что-то кроется.

– Ты будешь Маугли, – Резвый хлопнул по плечу Густинского.

Мы запираем дверь на щеколду, делаем вид, что нам наплевать на убегающее время, мы договорились его вообще не замечать, чтобы не торопиться с выбором решений, и заносим вещи в специальную комнатенку слева, она больше похожа на кладовую без окон, с запахом мышей и мокрой шерсти. Но именно в ней заветный глазок камеры, наш контролер. Ему мы должны показать наши десять решений, если мы их родим, конечно. Еще есть дверь. Там туалет и душ с холодной, но прозрачной водой.

Девушкам нужно время прийти в себя, они остаются в комнате, приютившей наш нехитрый скарб, а мы, настоящие мужчины, исследуем караульню. Стены обшарпанные, обрызганные (видно к квесту готовились здесь тщательно), и как я уже сказал, не хватает одной стены в сторону «джунглей».

Открываем дверцу настенного фонаря, – все в порядке: за прокопченным стеклом обнаруживается толстая восковая свеча. Она нам подарит свет, хотя бы на несколько часов. С каменного пола раздается неприятный скрежет, – штукатурка под подошвой кроссовок иначе не может. Все засыпано, как после бомбежки. Гора углей и пепла в камине, с кирпичей не смыта сажа. Несколько старых, пожелтевших поздравительных открыток с котиками в старых ботинках, плотненько расставлено над камином. Между ними есть промежуток, размером с одну открытку, видимо, кто-то взял раритет себе на память.

Собираю их и усаживаюсь в кресло-качалку напротив.

Пожелтевшие, где-то с расплывшимися пятнами от кофе. На обороте пустые, кроме одной, с самым вредным котиком. Чернилами, неровным нервным почерком там выведена одна строчка, которая упирается в край открытки.

Звучит она так:

«I’m the king of the castle…»

– «Я Король замка…», – перевожу я с лету. – Дальше в строчке места нет, предложение явно не закончено. Но на других открытках ничего не написано. Значит, где-то есть открытка, где стих дописан. Зову Аню.

– Шекспир?

– Нет, – отвечает Анна.

Ее версия – «Рифмы матушки Гусыни», где она припоминает вторую строку русского литературного перевода: «А ты Бездельник и Подлец (или Наглец)».

Если с королем все ясно (это или тот часовщик или новый хозяин), то предложенная Аней вторая часть не встраивается ни в какие рассуждения.

Я пытаюсь развить свою новую теорию.

– Какой бы ни была вторая строчка, запись выглядит странно. Цитата использована, чтобы назвать себя королем и обратиться к тому, другому человеку очевидно с каким-то поручением.

– А может, часовщик оставил привет новому владельцу. Или новый обращается к некоему лицу в Замке. Но, что я думаю, часовщик не может иметь такой почерк, у него почерк должен быть постройнее – профессия влияет, как никак. Моя версия, это написал хозяин. Он – король Замка, и надо найти к кому он обращается.

Анна пожимает плечами. А я смотрю: народ приуныл. Но вот все встали в кружок. Вопрос возник у Жанны, а где, собственно, лечь передохнуть? Но уже выяснили: передохнуть негде. Где мы будем есть тоже никто не спрашивает, – уже едим. Уныло, хотя тараканов еще не увидели. Оглядываемся. Продолжаем жевать. 10 заданий меньше чем за сутки. Фиг его знает, как еще повернет.

– Но мы не выяснили окончательно, какой ответ напишем в Свитке? – Резвый опять заводит свой мотор. – Дело было так. Изначально было «Horloger». Когда буквы стали приходить в негодность, сам часовщик начал вышибать их, и вдруг увидел новое слово и оставил его, а из-за выпавших букв новый хозяин подумал «Horror» и решил, что это предзнаменование ожидающего его несчастья. Все правильно? Напрягаем мозги над вторым словом, иначе часть денег теряем.

– Что-то здесь не так, – я вношу сомнение. – Смотрите! «Вот и предыдущий владелец, говорят, он был часовщик, плохо кончил и переругался с заказчиками». Намек, что у часовщика был конфликт. Но зачем об этом написано для нас? Значит, ему могли отомстить, сделать пакость…

– Вот-вот, и дать прозвище, – ты это хотел сказать? – высказывает догадку Резвый.

– И оно появилось на фасаде, – одновременно произносим мы дуэтом. – В этом случае понятно, кто-то ему написал, а он вышел и давай его сбивать, ну слово я имею в виду. Все резонно. Иначе странно бы выглядело. Стоит часовщик перед своим домом и камнями вышибает название своей профессии.

– А чего? Прикольненько, – «чегокает» Николай.

– Да, нам бы словарь.

– А еще лучше мобильник.

Далее Резвый переходит на шепот, – запрятал телефон? В трусы, в носки. Пока неясно, но правилами запрещено, если для него правила работают. Далее он спрашивает Густинского, где в Замке ловит связь, – мое подозрение, что он с организаторами заодно, и должен подкидывать провокации.

Резвый быстро понимает, что с вопросом перегнул и лихо прячется за Сократом:

– Господа философы, а вы помните, какая была миссия Сократа? Помогать человеку родить умную мысль. Чем я и занимаюсь.

Девушки возвращаются посвежевшие, с обновленным макияжем. В спортивных костюмах их движения кошачьи, они действительно похожи на пум, и хочется за ними наблюдать, и я наблюдаю, пока Резвый меня не одергивает.

– Ну, давайте так, нам надо просто найти еще слова на «H», верно?

– Не факт…, – отрезает Ершик.

– Hog – боров, Hackee – бурундук, – вспоминает Анна, глядя на пустую раму разбитого настенного зеркала.

– Да нет! Ну что-то типа, вор, обманщик, не знаю, неумеха, жмот, скряга. – Резвый начинает поставлять Анне слова, как на конвейер, но видно, что все они не на «H».

– Подождите, там названы заказчики, – встревает Илона. – Предположим, он не выполнил заказ, а они заплатили. Значит он должник. Ань, как должник по-английски?

– «Должник» не на «H».

– Ну как, можешь сказать?

– Ну Debtor, ну и что? – говорит Ершик.

И тут прорывает Анну.

– Стойте, кое-что нарисовывается. А скряга ведь – это «Hoarder».

– Значит, отматываем назад. Часовщик переругался с заказчиками, и они одной лунной ночью поправили ему надпись. Он психанул и решил вообще ее стереть, а потом оставил все-таки «H» и «r» в конце.

– Ну это более похоже на правду.

– Остановимся на этом варианте?

Мы даже проголосовали. Против были Катя и Илона, им показалось, что все это подтянуто за уши.

– Ну со скрягой на фасаде вообще сказка какая-то получается, – вдруг упрекает команданте Резвый.

В глазах у всех: да пошел ты! И изящной рукой Анны мы делаем первую запись на Квесте, – наш Первый Свиток тяжелеет на 3 слова: «Horloger. Hoarder. Horror».

– Ну, пойду покажу на камеру, – вызывается Резвый.

– Стоп! – встреваю я. – Одному не стоит. Пусть с тобой будет еще кто-то…

– Эт зачем?

– Ну мало ли, возникнут спорные вопросы, свидетель всегда может подтвердить, что ты действительно показал на камеру.

Теперь я жду, что он позовет Густинского, тем самым подтвердит мои подозрения. Они когда-то вместе жили в общаге, могут быть в сговоре. Проходит секунда-другая, и он зовет Анну.

Дальше переходим к фразе «Иногда ответ входит в замок вместе с тобой».

– Все просто. Мы не знаем куда двигаться дальше, а ответ мы внесли с собой. Нужно осмотреть наши вещи, начнем с чемоданов!

Дальше Николай не удержался и ввернул таки поговорочку. Она звучала так: «И простак знает, где пятак». Народная мудрость.

Коля рвется в бой, сказывается его детдомовская закалка, я знаю, его порывы часто заканчиваются фиаско, все равно прислушиваюсь, что он там «глаголит»:

– Ребята, вещи вещами, надо изучить территорию замка. Предлагаю себя.

– Ты ключи собрался искать по всей территории? – спрашивает Анна.

– «Раз иголка, два иголка, будет елочка», – оправдывается Николай.

– Да нет, погоди, – проявляет себя Резвый. – Серега пусть пробежится, ты здесь нужен.

– А че, я согласен, – отзывается Ершик.

– Главное, проверь все дорожки и двери, где открыто – пока не заходи. Мы должны идти по свиткам.

Сергей исчезает в кустах, будто он заранее обо всем договорился с Резвым.

– Это что было? – недоволен Колька.

– Да ладно, не заморачивайся.

Коля опускает глаза, ему скажи «нужен», и он уже твой. Прямо детский сад на выезде.

Решили осмотреть свои вещи. Быстро вернулись, ничего нового не нашли.

Изучаем каждый «вещдок» на полу комнаты, изучаем лестницу на второй этаж, дверь предваряющую эту лестницу – ищем ключи или другие зацепки – ничего. Смешно то, что никто не знает, что нужно найти. Дома порой, часами ищешь вещь, которая лежит перед носом, а тут мы такие следопыты, мама не горюй.

Следом за Густинским, в первое путешествие отправляются все нетерпеливые: Колька, Жанна, Илона, я и Катя. Нет! Стоп! Катя вдруг заявляет, что со мной не пойдет и остается с Резвым и Анной.

Мне неловко, ничего не скажешь. И повисшую паузу заполняю:

– Кать! А как собачка твоя, забыл спросить?

– Лучше не спрашивай, в прошлом году усыпили.

– Ты, кажется, писала в соцсетях? – уточняет Илонка. Я ее еще в Универе называл «уточнительница».

– Если что, я не подписан на Катю, – хотя мне правильнее было бы сказать: она меня в «друзья» не принимает.

Прогулялись по зарослям. После унылой караульни хотелось встретить в Замке хоть что-то уцелевшее.

Вернулись быстро. С небольшой царапиной на руке Илоны. В принципе мы ничего не поняли. Заросли, тропинки, завалы камней. Особенно по правой стороне тропа убегает куда-то в сторону а там овраг или пропасть, ну хоть не мусорка.

Деревянная беседка покосилась, пол прогнил, вся заросла жимолостью, жасмином и вьющимися растениями. Но нигде нет колодца. Может он в башне? Двери башен заперты. Из женского рода-племени нам попались лишь ящерицы, улитки, да мухи, но эти представительницы фауны помогут нам вряд ли. Мы потеряли время, и самым ценным станет разжатая ладонь Ершика со спелой ежевикой и его же рассуждение на тему изготовления в стенах Замка «Пикона» – марки ликера, настоянного на горьких травах. А там, где мы побывали горькими травами пропитан воздух.

Там гниют полы, превращаясь в мягкую трясину. Каждый шаг несет опасность. Один неверный, и ты – в пропасти. Пойди, объясни времени, что можно разрушить, а что необходимо пощадить.

Звучит «доклад» Густинского.

– По окружности бывшего Замка сохранились крепостные стены, кроме левой стороны, там идет протоптанная тропа. Центральный двор, Западное и Восточное крыло заросли деревьями и кустарником, между ними стены, покрытые мхом. Кухня и трапезная похоже давно уничтожены, беседка вот-вот завалится, но на северо-востоке две башни уцелели. И на западе есть помещения. Да, все двери, что мы обнаружили – заперты.

Да, действительно, все двери заперты, похоже и заперты наши мозги. Некоторые заметно нервничают. В записке нет ни одной наводки.

– Призраков не видели? – я ждал этого вопроса и даже не заметил, кто спросил.

Среди нас есть хороший психолог, не по профессии, а по природе. Это Аня. Ее нервируют Резвый и Евтушок, к тому же она фиксирует напряжение между другими участниками проекта, даже заметила, что Москвитина держит меня на расстоянии, хотя страсти между нами давно улеглись, где-то на третьем курсе.

– Вот именно, – поддакивает ей Резвый. – Ходим тут как астероиды. Давайте определим роли.

– Ну ты, конечно, командир…

– Ну, хорош спорить, – попросил Резвый. – Андрюха! Ты на деловых играх «Шесть шляп» применял. Сейча сгодятся. Все ржали над Верой, она «тупила», вспомнили? Забыл ее фамилию, сейчас в префектуре сидит.

– Да, а игру называли «Шесть кепок»…, – вспомнил Николай.

Пришлось мне вставиться:

– Я уже предлагал по ролям, никто не среагировал.

И вот мы разбираем роли.

Евтушок – желтая шляпа – оптимист, который во всем должен найти максимум выгод и пользы.

Резвый – синяя шляпа – координатор, уже доказал, что это у него неплохо получается.

Москвитина – красная шляпа – Катя интуитивна до невозможности.

Густинский – белая шляпа – рациональный человек. Все везде должен взвесить и проанализировать.

Минская – черная шляпа – критик. Это у Ани получается, хоть медом не корми.

Дубровский – зеленая шляпа – креативщик. Попробовать что-то несуразное – это мое.

Без шляп у нас остались Жанна с Илоной. Жанне решили надеть зеленую шляпу, как у меня, видимо, чтобы я вдохновился, а Илоне желтую, на помощь Николаю.

Но я вижу, что ничего из этого не получится, мы стали другими, вялыми и недоверчивыми.

У Эмиля Золя есть роман «Творчество». Там друзья, художники, скульпторы, писатели, журналисты, встречаются через четыре года и Клод, главный герой, отчетливо понимает, что никогда они не будут теми безоблачными друзьями, поезд ушел. Хотя они снова вместе, в том самом кафе…, и даже умудряются пошутить. И вроде бы ничего не случилось. Да уж, горько это осознавать.

Ну, мы успели напялить свои виртуальные шляпы. Вперед! Вперед! Выпустим пар. Я начинаю перебирать варианты нахождения ключей и свитка.

Видели замки, кроме дверных?

Нет.

Видели мелкие банки со всякой всячиной?

Нет.

Видели подозрительные, странные, может быть, вещи?

Нет.

Есть подозрения, где тайник?

Нет.

Видели, где что-то разболталось из-за отсутствия гвоздя?

Вскочили – проверили на лестнице перила, в комнате стулья.

Нет, нигде ничего не болтается.

Выворачиваем карманы и сумки!

Ничего нового.

Небольшие чемоданы брали с собой только девушки – просим их еще раз проверить содержимое, они протестуют, но уходят в комнату вещей.

Выходят они унылые, все перерыли, ключа или свитка нет. Мужской коллектив заваливает в кладовую. Поместились все. Жанна вспоминает, что не все отделы своего чемодана посмотрела. И ее чемодан краснеет как помидор от повышенного внимания, и бережно-бережно кладется чемодан-овощ Жанны на стол бесцеремонным Николаем. Через минуту мы от него слышим:

– Жанна, вот ты мне скажи, зачем брать столько белья?

– Ты охренел? – кричит ему Резвый.

– А можно я отвечу? – вступает в дело Анна. – Я тоже захватила трусы. Показать?

Минская приспускает трико и начинает поворачиваться к Николаю разными частями тела.

Сказать, эротично, не то слово.

– А «татухи» покажешь? – Николай вошел в азарт или просто пытается спасти реноме.

– Да Коль, ты зря, в самом деле, – корит его Ершик.

Анна выводит Николая из кладовой и начинает спускать свое трико. Деловая женщина, ничего не скажешь.

Ершик помогает Жанне опустить чемодан, он не оправдал наших надежд, и…

Я слышу вопли с разных сторон. Оказалось, на днище чемодана Свиток № 2.

Жанна белая, как простыня – больше всего ей не нравится, когда дело доходит до ее личного пространства, она трепетно относится к своим вещам. Мне показалось, эта шутка со свитком, приклеенным к ее чемодану, выглядит нелепо и цинично. Какая разница к чему приклеили, к чемодану или штанам на попе. Человека унижают: «ну подумаешь, твой чемодан». Жанна ревет и уходит. Просто уходит.

Я догоняю ее.

– Слушай! Прекращай нервничать по пустякам! С этим чемоданом мы ездили с тобой в Прибалтику. Таллинн, наш потрясающий Таллинн. Особенно Старый Томас после глинтвейна в баре на Ратушной площади, Рига, старая Рига, экзальтированная дама. Домский собор, где лавки пахнут Средневековьем и Юрмала в соснах. Я на все смотрел твоими глазами. Давай вспомним, только не реви.

Я объявляю всем, что нам с Жанной нужно поговорить. И веду ее за руку туда, где нас никто не услышит. Змеи не в счет.