Физик: Артефакт

Глава 1

– Мне показалось, или по аудитории начал гулять сквозняк? – спросил преподаватель, скосив взгляд на приоткрывшуюся дверь, ведущую в коридор. В проёме двери робко материализовалась голова студента, обладающегорыжей шевелюрой и всеми признаками тяжелейшего похмелья на веснушчатом лице.

– Павел Иванович, разрешите зайти? – произнёс студент.

– Ааа… Господин.… Позвольте-ка. Вы так часто радуете меня своим присутствием, что я запамятовал вашу фамилию. Не напомните? – становилось понятно, что ситуация Павла Ивановича забавляет.

– Скворцов. Семён. 307 группа,– зачем-то добавил Семён.

– Скворцов! Точно! Ну наконец-то я имею счастье Вас лицезреть. Семён, подскажите, пожалуйста, что Вас сподвигло на посещение сей скромной аудитории за пять минут до окончания занятия? – спросил преподаватель.

– Э-э-ммм… – замялся Семён, – яне мог найти ключи от комнаты. Они словно испарились! Прямо мистика какая-то!

– Мистика? – поднял бровь Павел Иванович, или просто Иваныч, как называли его знакомые и коллеги. – Что же, у нас осталось чуточку времени для того, чтоб подискутировать на эту тему. Пройдите сюда, к доске, мой юный друг. Не стесняйтесь.

– Итак, мистика, чудеса, религия, нечистая сила.… Это конечно не имеет отношения к нашему предмету, но тема весьма интересна. Каждый из нас, так или иначе,сталкивался с необъяснимыми явлениями в своей жизни. Не так ли? – продолжил свою речь преподаватель.

По аудитории прошелестел одобрительный гомон.

– Так вот! Моя позиция по этому вопросу максимально однозначна. Никаких потусторонних сил не существует и существовать априори не может! Черти, демоны, кикиморы, лешие и прочие представители этой разнообразной фауны являются вымыслом, и не более того! А когда человек начинает придумывать различные небылицы? Ответ прост. Когда он не может что-либо объяснить с логической точки зрения. Возьмём наше не такое уж и далёкое прошлое. Начался падёж скота в деревне? Ведьма постаралась, не иначе. Тем более соседка-клушаПетровна намедни сон видела и свечение непонятное в палисаднике. Об эпидемиях ведь тогда не знали. Или вот вам ещёпример. Прилёг холоп Иван на берегу в тенёчке вздремнуть и не проснулся. Тромб. Но тогда же не было таких познаний в медицине. Не иначе,кикимора к себе прибрала.… Вот Скворцова отчислят за прогулы, тоже порча чья-то на нём, видимо. И таких примеров можно придумать великое множество. Всёсверхъестественное рождается в наших головах от незнания, лени и необразованности. Когда объяснить произошедшее нужно, но возможности сделать это с научной и логической точки зрения нет.

– А как же Бог? – донеслось с заднего ряда.

– Бог? Вы же о религии в целом? Хм… Бог, дьявол, ангелы, демоны.… Тут всёто же самое, с одним нюансом. Вернее, с множеством нюансов. Зачем нам нужна религия? Во-первых, человеку нужно было объяснить своёпроисхождение на этой земле. Во-вторых, она была сдерживающим фактором. Законов-то толком не было, и заповеди должны были держать общество в неких рамках поведения, отличных от поведения представителей остального животного мира. В-третьих, религия – это власть. Власть, не подчиняющаяся ни одному правителю, кроме верховных служителей этой религии. Это прекрасный инструмент для манипуляции массами. Ну и в-четвертых, это победа над страхом. Страхом смерти и страхом абсолютного конца. Любой человек боится смерти, и это нормально. Так в нас заложено природой. Так мы устроены. Но, если задуматься, куда страшнее неизвестность и страх того, что после смерти ничего не будет. То есть совсем ничего. Ни тьмы, ни света, ни ада, ни рая. НИ-ЧЕ-ГО! И я считаю, что именно это являлось первопричиной зарождения и популярности религий всех видов и мастей. Страх пустоты.

– Павел Иванович, то есть Бога нет? – спросила миловидная студентка.

– Бога нет… – тихо прошептал преподаватель и произнёс куда уже громче:– А это каждый для себя решает сам. Ну что же, время нашего с вами общения, к сожалению, истекло. Увидимся мы с вами теперь на следующей неделе. Скворцов! Тебе придётся очень постараться, дабы задобрить своего преподавателя физики и не покинуть наше чудесное заведение насовсем. Или предпочитаешь провести юность в сапогах?

– Никак нет! – вытянувшись в струну, ответил рыжий студент.

– Хм.… Посмотрим, Скворцов, посмотрим. Все свободны!

– Бога нет… – снова тихо произнёс преподаватель и, глядя в окно, погрузился в воспоминания.

Был ли Павел Иванович стар? Отнюдь. Многие скажут, что после сорока жизнь только расцветает новыми красками. Но физик так не считал. Он чувствовал себя бесконечно старым и бесконечно уставшим от жизни. А ведь не так уж и давно всёбыло совсем иначе. Обычное советское детство с крышами гаражей и карбидом, юность во дворе с гитарой, институт с хорошим дипломом, амбиции и открытые дороги жизни. Аспирантура и последующая работа в довольно известном ВУЗе. Потом он повстречал её. Елену. Тот чудесный миг, когда понимаешь,что любишь её от макушки до кончиков пальцев, и щенячий восторг от понимания того, что это взаимно. Следом свадьба и рождение дочери Насти. Семейная рутина, серая лямка жизни с еёгорестями и радостями. Далее вторая беременность Елены, и новый виток счастья и хлопот. Как выяснилось, беременность оказалась с осложнением, но супруга настояла на сохранении ребёнка. Череда больниц, обследований и врачей, дававших в целом оптимистичные прогнозы и надежду на то, что всёбудет хорошо.

Тот вечер был вполне обычным. Павел Иванович готовился к предстоящему рабочему дню, Лена хлопотала на кухне с ужином, Настя по счастливому стечению обстоятельств была у бабушки. Грохот и звон посуды неожиданно прервал монотонный бубнёж диктора новостей из телевизора. Павел Иванович уже придумал остроту по поводу ловкости и грации беременной супруги, но, зайдя на кухню,увидел лежащее на полу тело. Тогда внутри него что-то будто оборвалось… Скорая, больница, операционная и изматывающие душу часы ожидания. Все эти часы педагог молился. Был ли он верующим? Как и большинство из нас он редко бывал в церкви, а крестик носил,скорее, по привычке. Но в том больничном коридоре он верил и молился. Молился, не зная слов ни одной молитвы, пытаясь найти поддержки у Бога. И его остатки веры были уничтожены одним жестом. Вышедший из бокса врач с усталым взглядом лишь отрицающе покачал головой.

– Бога нет… – прошептал Иваныч.

Дальнейшие воспоминания сохранились в голове Павла Ивановича лишь лоскутами серости среди чёрного марева. Похороны, соболезнования людей, которых даже не запомнил, пустота. Пустота начала заполняться алкоголем. Лишь в состоянии бесконечного запоя к нему чуть реже приходили мысли о произошедшем. Дочку жить к себе забрала бабушка, на работе тоже не стали долго терпеть пьющего работника, вокруг появлялись сомнительного вида знакомые и дружки. В общем, Павел Иванович медленно, но верно шёл на социальное дно. К его счастью, дочь Настя не стала забывать своего отца и пыталась всячески на него воздействовать. Там, где не помогали угрозы и увещевания, слёзы и мольбы, внезапно помогло несчастье. У Насти диагностировали серьёзную пневмонию, о чём сухо сообщила Павлу Ивановичу еёбабушка. И он испугался. Испугался потерять и её, одновременно поняв, что ему есть кого терять и ради кого жить. Потом период реабилитации, устройство на работу в близлежащий колледж преподавателем физики и забота о дочери. Жизнь вышла на новый виток спирали, притупляя боль утраты своей рутиной и заботами. Тяжело ли одному воспитывать подростка? Совсем непросто, но педагог, как он считал, с этим худо-бедно справлялся.

– Мда, Иваныч, – пробормотал преподаватель, отведя взгляд от окна, – получив от жизни в первом раунде нокдаун, посмотрим,получится ли налюбитьсудьбу и повести хотя бы по очкам во втором… Ладно, раскис что-то я. У Настюхи завтра день рождения, неплохо было бы по магазинам пробежаться, подготовиться.

Выйдя из колледжа, педагог взглянул на июльское небо. Судя по всему, там собиралась если не буря, то как минимум хороший град. Настолько тёмным был небосвод.

– Вот и верь после этого синоптикам! – проворчал Павел, глядя на свинцовые тучи, затянувшие небо. – Обещали же солнце весь день!

В преддверии непогоды обычно оживлённые улицы города стали безлюдными и практически безжизненными. Куда-то даже подевались неизменные выпивохи, которые в это время стреляли мелочь на опохмел у прохожих. Тишину нарушали лишь подвывания усиливающегося ветра, раскаты грома и гул моторов редко проезжающих машин. Начинал накрапывать лёгкий дождь.

– Не вымокнуть бы, – произнёс себе под нос Павел Иванович, щуря глаза от порыва ветра, обдавшего лицо мокрой взвесью, – срежу-ка я через Салтыковку.

Салтыковкой местные называли старый городской парк, старый и неухоженный. Городские власти всё обещали привести его в порядок, но так как обещания эти произносились сугубо на предвыборных кампаниях этих властей, на обещаниях, собственно, всё и заканчивалось. Парк пользовался дурной славой, как притон алкашей, наркоманов и прочих маргинальных личностей, из-за чего горожане старались лишний раз в нём не оказываться. Единственной достопримечательностью Салтыковки была старая церковь, построенная ещё то ли в восемнадцатом, то ли в девятнадцатом веке. От церкви этой остались лишь тёмные стены да купол с покосившимся крестом. Учитывая то, что находилась она в заросшем и заброшенном парке, выглядела она действительно жутковато. Да и несколько поколений горожан, которых она повидала, успели напридумывать про неёцелый сонм мистических историй, баек и страшилок. Но единственный путь пролегал мимо нее.

Проходя мимо церкви, Павел Иванович услышал странный скрежет, будто острыми когтями провели по металлу. Подняв голову вверх,он увидел странную картину: на лучах покосившегося креста сидела пара птиц. Антрацитово-чёрный ворон, и белый, как только что выпавший снег, голубь. Первый был настолько же чёрен, насколько белоснежен второй. Оба неожиданных гостя не сводили своих взглядов с проходившего мимо церкви физика.

– Чем обязан, господа? Хлеба и семечек с собой нету! Так что, не нужно сверлить меня взглядом! – Иваныч улыбнулся, и собрался продолжить путь.

Вспышка!

– Мать… Чем это меня так? – простонал педагог. – Ух ты ж…

Зрение Павла Ивановича отказало, в ушах стоял гул, боль в голове неумолимо нарастала, распространяясь волнами по всему телу. Каждый новый прилив боли был сильнее, чем предыдущий, и волны приходили все чаще и чаще. Шум в ушах начал оформляться в шёпот. Слов было не разобрать. Шёпот будто сотен и тысяч голосов с каждым приливом боли становился всё громче и назойливей. Казалось,что он звучал отовсюду и вместе с болью ввинчивался в мозг, сводя с ума. Внезапно тьма в глазах начала расползаться ошмётками в стороны, как утренний туман под порывами ветра, сменяясь белым полотном. Белым до рези в глазах. Чуть притупившаяся боль усилилась двукратно, а в шёпоте уже можно было различить слова.

– Их тела падут на пол… Их тела падут на пол… Их тела падут на пол… – доносилось со всех сторон, будто шелест тысяч лап гигантской многоножки.

– И наступит день! И настанет суд божий! – набатом раскатился трубный голос, заполнив собой всё вокруг.

– Их тела падут на пол… Их тела падут на пол… Их тела падут на пол… – шёпот становился все громче.

– И будут вершить тот суд верные сыны отца нашего, Создателя! – казалось, что каждое слово разбивает голову молотом на тысячи осколков.

– Их тела падут на пол! Их тела падут на пол! Их тела падут на пол! – уже громко произносили сотни тысяч голосов на разный лад.

– И воздастся сторицей по заслугам каждому рабу Его!

– Их тела падут на пол! Их тела падут на пол! Их тела падут на пол! – некоторые голоса срывались на визг.

– И покаявшиеся будут прощены Им, ибо раскаявшийся грешник Ему дороже праведника! Создатель милостлив!

– Их тела падут на ПО-О-О-О-ОЛ! – всёпространство вокруг заполнил инфернальный рёв.

– Сыны Его уже в пути… Аминь! – отчеканил звучный голос.

– Твою же…– Павлу Ивановичу казалось, что тело его расщепляло на атомы, болью и жаром была наполнена каждая клетка.

Вспышка!

***

– Что это было? – подумал Иваныч, наслаждаясь тишиной и отсутствием боли, – видимо, именно так и выглядит шизофрения.

– Рихард, будь добр, поверни правый на два оборота, – раздался старческий скрипучий голос.

– Будет сделано, господин Золен! – зычно ответил ему обладатель молодого голоса.

Павел попытался открыть глаза, но попытка оказалась безуспешной. Веки сопротивлялись и ни в какую не желали подниматься. В это время раздался мерный скрип, что-то хрустнуло, и к Иванычу пришла боль. Нет, не так. К нему пришла БОЛЬ. В правом колене будто взорвалась граната. Физик задёргался, попытался подняться, но безрезультатно, он оказался надежно зафиксирован по рукам и ногам. Закричать тоже не вышло, так как губы не разомкнулись, добавив новую порцию боли. Оставалось только мычать.

– Ну вот, Рихард! Я же говорил, что он не умер. Чем хороши тёмные… настоящие тёмные, как этот щенок, их не так-то и легко убить. И пытать… хм, направлять на путь раскаяния их можно очень долго и затейливо, – радостно проскрипел старик.

– Это точно, господин Золен. Продолжаем? – заискивающе спросил Рихард.

– Пожалуй, с этой слизи на сегодня хватит. В третью камеру его! – скомандовал старик.

– Хорошо, господин Золен! – прозвучало в ответ.

Послышались кряхтение, удаляющиеся шаркающие шаги и хлопок тяжёлой двери.

– Возись тут с вами, свиньями, – пробубнил Рихард, и вышел из помещения вслед за начальством.

Если бы Павел Иванович мог видеть, то картина бы его слегка удивила. Находился он в самой заурядной средневековой пыточной со всеми её неизменными атрибутами: дыбой, жаровней, крюками и прочими милыми безделушками. Посреди пыточной стоял стол, на котором был ремнями растянут молодой человек лет двадцати, к ногам которого приспособили сооружение из железных полос и пары винтов. Он был худ, как щепка, обладал засаленным колтуном каштановых волос на голове и остроносым лицом. Состояние этого юноши было плачевным: все тело покрывали многочисленные гематомы и порезы, глаза заплыли, лицо было неузнаваемо от запёкшейся кровавой корки, рот небрежно зашит грубой нитью. На шее парня красовался ошейник из идеально гладкого камня темно-зелёного цвета с медными вкраплениями. Еще больше Иваныч бы удивился, узнав, что он и был этим юношей, так как ещёутром дома из зеркала на него смотрел вполне себе зрелый мужчина с лёгкой сединой на висках и в бороде. Но он этого не видел и всеми силами пытался хоть как-то унять боль в повреждённом колене.

Распахнулась дверь, и в помещение, зевая и почёсывая зад, вошёл здоровенный детина. Вид он имел заспанный и недовольный.

– О, да у нас никак тут свеженький тёмный пожаловал? – произнес вошедший, начав возиться с ремнями, стягивающими конечности Иваныча. – Вижу, мастер Рихард оказал тебе радушный приём. Как тебе гостеприимство Соколиного оплота? Ладно, можешь не отвечать. Сейчас я провожу тебя в твои апартаменты. Ты в таких ещёне бывал! Меня зовут Арчи, и я покажу тебе все красоты подземелья нашей славной крепости!

Освобождение от пут не заняло и пяти минут. Правда, сопровождалось оно постоянными тычками и оплеухами от Арчи, после чего он схватил не сопротивляющееся тело парня за лодыжку искалеченной ноги и волоком стащил со стола. Новой вспышки боли в ноге и встречи затылка с каменным полом организм Павла уже не перенёс, и его сознание заполнила спасительная темнота.

Глава 2

“ 14 средня сего года патрульной группой послушников в трущобах Нижнего района города Тай был пойман и доставлен в Соколиный оплот юноша с даром тьмы. Мною были проведены стандартные процедуры по первичному дознанию. Работой с даром не обучен. Коэффициент объёма магического резерва чуть более пяти искр. Для предотвращения неконтролируемого выброса силы тьмы мастером Рихардом на тёмного был надет “взор Марии”. Обруч благословлён и приведён в действие мной лично. Прошу оставить тёмного в крепости Соколиный оплот для работы с ним на месте.

Старший инквизитор Золен Рейнс.”

Старший инквизитор присыпал специальным песком бумагу, сдул лишнее, сложил еёи поставил свою печать.

Золен Рейнс был стар, но крепок. Носил жидкую бородку и обладал заострёнными скулами и крючковатым носом. А ещёон был неофициальным правителем города Тай. Да, формально у города был свой князь, приходящийся родственником местному королю, но его время, по сути, было в прошлом, как и время короля этих земель. Церковь на протяжении многих столетий оставалась в тени правителей, занимаясь лишь борьбой за души людей и не ввязываясь в дела мирские. Всёпоменялось несколько лет назад, когда церковь возглавил Папа Карл второй. Новый глава был молод и жаждал власти. Абсолютной власти. Он сумел склонить в свою сторону большую часть церковной верхушки. Особенно идеи Карла пришлись по душе инквизиции. Настало их время. Цепных псов Создателя спустили с поводка. И началась борьба за власть. Церковь действовала неспешно, но неотвратимо. С шахматной доски последовательно, фигура за фигурой, убирались все значимые монархи и правители. Вместо них ставились свои люди, что были не более чем пустыми говорящими головами.

– Я ведь не соврал в отчёте? Определённо,нет! Коэффициент в пятьдесят искр явно лишь чуточку больше, чем пять! – хохотнул инквизитор и, достав из складок рясы перочинный нож,принялся очинять перо. – Доложи я правду, эти канцелярские твари мигом увезут тёмного к себе. Пятьдесят… Это же как бездонный колодец. Так с ходу и не припомню кого-либо с таким объёмом тьмы. Будь этот щенок хоть как-то обучен, у него, пожалуй, и хватило бы сил залить тьмой добрую половину города вместе с оплотом. Нужно сказать Рихарду, чтоб он работал интенсивнее, эта тварь должна дозреть, как лебийское вино!

Закончив с пером, Золен Рейнс коротко позвонил в стоящий на рабочем столе колокольчик.

– Господин Золен? – в кабинет зашёл служащий.

– Это сообщение отправить в канцелярию, – инквизитор пододвинул к краю стола отчёт. – Оно должно идти к ним как можно дольше. Желательно, чтобы вообще потерялось. А то эти крохоборы готовы и из-за такой малости приехать.

– Будет сделано, господин Золен! – вытянулся в струну вошедший.

– И да… Всё готово? – Золен дождался утвердительного кивка.– Отлично! Просто отлично! Сегодня был трудный день. Можно и немного расслабиться. Свободен!

Старший инквизитор потянулся до хруста в позвоночнике и отправился в свои покои, располагавшиеся на верхнем этаже крепости. В комнате его ждал стол,сервированный восхитительно пахнущим запечённым мясом и дорогим вином. Взгляд Золена скользнул мимо огромной кровати и на секунду задержался на мальчишке лет восьми, который сидел в углу комнаты и, обхватив руками колени, тихонько поскуливал от страха. Инквизитор ухмыльнулся и,сев за стол, начал неспешно есть. Трапеза проходила в полной тишине, если не считать еле слышныхподвываний ребёнка. Закончив с едой и вином и аккуратно утерев губы платком, Золен повернулся к мальчишке.

– Готов ли ты впустить в себя Создателя, отрок? – оскалился инквизитор.

Мальчик взвизгнул, дёрнулся в попытке убежать, но Золен замысловато крутанул кистью. Мальчишку на миг окутало белое сияние и парализовало.

– Ну нет. Кто же ведёт беседы о Создателе нашем второпях? Разговор будет вдумчивым и неспешным, – в руке инквизитора возник перочинный нож.– Когда ты последний раз был на исповеди, отрок?

Золен медленно подошёл к застывшему мальчику, также медленно поднёс нож к его лицу и плавным движением руки срезал ему часть щеки, обнажив белые детские зубы.

– Ммм… Никак благородный? – удивился инквизитор, слизав кровь с ножа.– Давненько я не пробовал вашей крови! Чувствуешь любовь и милосердие Создателя нашего?

Золен хохоча продолжал медленно разделывать ребёнка. Со стороны могло показаться, что он препарирует куклу, если бы не живые, полные боли глаза на застывшем детском лице, из которых текли слёзы.

***

Первое,что Павел Иванович почувствовал,когда сознание вернулось, – это смрад. Пахло потом, кровью и испражнениями.

– Мишико! Миша-а-а-а! Я же говорил, что этот доходяга выживет! Где мои два серебряных?! – раздалось над головой Иваныча.

– Иди к демонам, Вел! Где я, по-твоему, их храню? Тебя хоть что-то может заткнуть? – донеслось в ответ.

Попытка открыть глаза с третьего раза всё-таки увенчалась успехом, приоткрылся левый глаз. Иваныч был достаточно брезгливым человеком, поэтому вид грязных, давно не мытых ног, с длинными почерневшими ногтями, у собственного носа был для него сродни холодному душу. Физик замычал, попытался вскочить на ноги, но в правом колене снова взорвался комок боли. Иваныча повело, и его лоб со всего маху встретился с добротной каменной стеной.

– Малой, ты это… Если хочешь героически расплескать свои мозги по стене, бей, пожалуйста, чуточку левее. Я тут штырь уже пятый день пытаюсь расшатать! – произнёс хозяинчёрных ног.

– Б-У-Э-Э-Э, – голова Иваныча всё-таки не выдержала стольких страданий, решив вывернуть ему желудок.

– Забери тебя пустота! Не на меня же! – не унимался, всё тот же голос.

После того как Иванычу удалось успокоить свой пытающийся выскочить желудок, он сел и осмотрелся. Находился он в небольшом тёмном помещении с маленьким окошком под потолком. Каменный пол был устлан старой вонючей соломой, в углу стояла бочка с протухшей водой. На этом блага в этом номере заканчивались. Кроме него в помещении находились ещёдва человека. Первый черноволосый господин, с тонкими, торчащими в стороны усами и чёрными глазами, был прикован за руку цепью к стене. Длина цепи была рассчитана таким образом, чтобы прикованный не мог сесть. Второй же был блондином с короткой стрижкой и недельной щетиной на лице. Ему приходилось стоять во всем известном положении, так как шея и запястья его были зажаты массивной деревянной колодкой.

Наблюдая всё это, Павел понял,что он попал. Непонятно ещё куда, но попал однозначно.

– Миш! Миша-а-а! А чего это новенький у нас такой неразговорчивый?

– Вел, как он ответит? У него рот зашит, – со вздохом ответил Мишико из своих колодок.

– Ну мог бы и моргнуть в ответ. Малой, тебя за что замели? – продолжал Вел.

Впервые за несколько часов Павел Иванович хоть как-то отреагировал и пожал плечами.

– Вот! Уже диалог. Меня Велом звать. Мастер-демонолог, – начал представляться Вел.

– Херов… – донеслось с колодок.

– Маг тьмы, есть наработки в области некромантии, – не повелся на подначку Вел, – и да, Миш, чем ты недоволен?

– Недоволен? О нет, Вел. Я доволен всем! А это лишь признание твоего мастерства! Высшая ступень развития мага. Магистры, архимаги лишь пыль у твоих ног. Только херов мастер тьмы Вел может в городе, находящемся под властью церкви, забуриться в центральный бордель и призвать там суккуба, а следом и демона! И это из-за твоей выходки мы сейчас сидим в подвале церковников! Это из-за тебя нас ежедневно пытают! Это из-за твоего херова мастерства нас каждый день доят как коров, заряжая нашей энергией свои артефакты! – в голосе Мишико плескался океан сарказма.

– Мне нужно было снять напряжение, – потупив взгляд, ответил Вел.

– Ты его в каждой деревне снимаешь! И зачем тебе понадобились слуги нижнего плана в борделе?

– Я считал, что вечеринка недостаточно горяча!

– А демоны-то тут при чём? – уже рычал Мишико.

– Ну… Суккуб слегка подстегнул желание у девочек. Ты же знаешь, аура и все дела… – щурясь от приятных воспоминаний,сказал Вел.

– Девочек?! Когда я пришёл за тобой, ты убегал от трактирщицы. В ней сколько? Пудов девять? Кажется, ещёу неё не было глаза, – сарказм никуда не делся.

– Суккуб оказался слишком силён, – Вела передёрнуло, – Сорвало крышу у всех девочек в заведении. В общем, когда я понял, что шансов оттуда выбраться целым у меня нет, я и решил призвать прислужника – демона похоти.

– Это у которого три ноги? – удивился Миша.

– Это была не нога, Мишико! Ноги у него две.

– Огради Создатель… – сглотнул Мишико.

И в темнице повисла тишина. Каждый еёобитатель задумался о своём. Вел с ужасом вспоминал одноглазую трактирщицу, Мишико как человек рациональный думал о том,что им в этой ситуации делать, а Иваныч просто пытался собрать разбегающиеся мысли в кучу. Где он? Кто эти люди? Как он вообще тут оказался? И почему, чёрт возьми, ему всё время так больно?! Ответов на эти вопросы он получить не мог. Под эти размышления Павлу удалось провалиться в сон.

Разбудил Иваныча скрип открывающегося засова с той стороны двери. Дверь распахнулась, и вместе с потоком свежего воздуха в темницу вошёл давешний здоровяк Арчи.

– Господа! Вынужден нарушить ваш покой, – хохотнул Арчи и обвёл взглядом темницу, – тёмный, тебя зовёт для беседы мастер Рихард. Ты ведь не откажешь доброму мастеру Рихарду в тихой беседе при свечах? Я так и думал!

Арчи подошёл к Павлу Ивановичу и, крякнув, закинул его себе на плечо.

– Пойдём. Тебе определённо понравится! – снова хохотнул здоровяк, направляясь к выходу.

Мастер Рихард ждал своего собеседника в пыточной. По крайней мере, так для себя обозначил это помещение Иваныч. Здесь было жарко и смердело кровью,как на скотобойне. И от предстоящей беседы откровенно попахивало, мягко говоря, неприятностями.

– Мастер Рихард! Тёмный доставлен, – произнёс Арчи, сбросив Иваныча с плечана каменный пол.

– А, Арчи! Чудесно! Будь любезен, поставь юношу поближе к жаровне, – от голоса Рихарда Павел Иванович вздрогнул, ведь именно этим голосом в прошлый раз вещала боль.

Арчи схватил Павла за волосы и поволок к указанному месту. Возле жаровни он рывком поднял подопечного в вертикальное положение.

– Прекрасно! Господин Золен приказал подготовить тебя как следует, и в быстрый срок, тёмный. Так что без обид, – хохотнул Рихард.– Спасибо, Арчи! Я тебя позову, когда закончу.

Арчи вышел, а Рихард, одной рукой придерживая пошатывающегося Иваныча, в другую руку взял большой ржавый крюк, прикреплённый к длинной цепи. Другой конец цепи уходил куда-то под потолок.

– Главное, собеседника хорошо закрепить, – казалось,что от удовольствия Рихард начал мурлыкать, – ты ведь понимаешь,о чём я, темный?

Рихард хищно улыбнулся и воткнул крюк Павлу в живот, после чего, хекнув, надавил на крюк ещё, выведя жало крюка между рёбер. У Иваныча потемнело от боли в глазах, и он рухнул на пол.

– Хм… Ты снова на полу? Что же, сейчас мы это исправим, – Рихард явно получал от процесса удовольствие.

Палач подошёл к большому деревянному колесу, расположенному в углу пыточной, и, насвистывая фривольную мелодию,принялся его вращать. Цепь с крюком начала подниматься вверх, увлекая за собой к потолку мычащего Иваныча.

– Сегодня тебя ждёт увлекательный вечер, тёмный! – не унимался Рихард, подходя к столу с инструментами. – Ты любишь серебро? Да? Так я и знал. Позволь, но тебе же негде его хранить! У тебя нет карманов! Сейчас мы это исправим.

Рихард повернулся к висящему на крюке Иванычу, держа в одной руке острый нож, а во второй длинные железные щипцы, побуревшие от ржавчины и засохшей крови. Ловким движением руки палач сделал Г-образный надрез на животе жертвы. Затем подцепил щипцами уголок кожи и резко рванул на себя.

– Тихо, тихо, – пытался удержать дергающегося Павла палач. – Вот и готов наш кармашек. Постой, но он же у тебя совершенно пуст! Так не пойдёт! Сейчас мы в него что-нибудь положим.

Улыбаясь, Рихард повернулся к жаровне и снял с неё раскалённый тигель, в котором плескался расплавленный металл.

– Это, конечно, не серебро, а всего лишь олово. Но какая тебе разница, тёмный? Главное, что кармашек теперь будет полон! – на этих словах палач с влажным хлюпом оттянул краешек кожи на ране щипцами и в полученный карман вылил содержимое тигля. Иваныч забился, как тунец на крюке, забыв о железке, торчащей из рёбер. От попытки закричать раздался хруст в районе челюсти, новая вспышка боли в губах, и на грудь Павла полилось что-то тёплое.

– Сук… – сквозь ошмётки губ удалось прохрипеть Иванычу.

– О! Наш немой заговорил! Воистину, скромные служители Создателя нашего являют чудеса пастве своей, – хохотнул Рихард.– Но это не все сюрпризы для тебя на сегодня, мой тёмный друг.

Палач отвернулся от затихшего Павла и начал что-то искать щипцами в недрах жаровни.

– А вот и мой сюрприз! – мастер пыточного дела повернулся к жертве.

В руках у него находились всёте же щипцы, в которых был зажат багровый от жара кусок угля.

– Правда, он очень красив? Ты только посмотри, какой у этого уголька глубокий, благородный цвет! Ну же! Посмотри поближе! – на этих словах Рихард вонзил уголь в правый глаз Павла. Раздалось шипение, и помещение наполнилось криками и запахом жжёного мяса.

Спасительная темнота так и не пришла. Павел Иванович уже даже не мог распознать очаг боли, так как болело абсолютно всё. Кровь молотом стучала в его голове всёчаще и чаще, превращаясь в монотонный гул, который становился всёгромче и громче. И Павла начала наполнять ненависть. Ненависть к боли, ненависть к своей беспомощности, ненависть к себе, ненависть к тому, что он ничего не может понять, и, конечно же, ненависть к этой пыточной, к Золену и к Рихарду. Она становилась настолько плотной и сильной, что, казалось, ее можно потрогать. Выглядела в воображении Иваныча она как искрящийся белоснежный шар, который вращался вокруг своей оси, ускоряясь с каждым оборотом.

– Тебе понравился мой подарок? – улыбаясь,Рихард принялся выковыривать кончиком ножа остатки угля из пустой глазницы Павла. Полный ненависти взгляд жертвы встретился со смеющимся взглядом его палача. Один глаз против двух.

– Неужели не понравился? Не беда. Поверь, у меня ещё будет много времени, чтобы тебя удиви… – Рихард внезапно осёкся. Смутило его то, что с глаза Павла исчезла радужка, оставив лишь чёрный зрачок на полностью белом глазном яблоке.

– Гори ты в аду, ублюдок! – выплюнул вместе с кровью из себя слова Иваныч. Искрящийся шар ненависти в его голове раскрутился до сумасшедших скоростей. Гул от его вращения заглушал все звуки извне. Внезапно раздался звук,похожий на звук рвущейся струны, и сознание пленника затопил белый свет.

– Что прои… – Рихард не успел договорить, так как раздался хлопок, и его отбросило на стену, ломая кости о каменную кладку. Огромный столп белоснежного света ударил от пленника вверх, сметая всёна своём пути. В стороны от столпа расходились волны света, круша стены и обращая в пепел всёживое, что оказывалось в зоне их действия. Глядя на то, как с его мучителя слетает пеплом сгоревшая плоть, обнажая белый скелет, Павел попытался улыбнуться, и в который раз его сознание погрузилось во тьму.

Глава 3

– Вел, долго ты ещё будешь с ним возиться? – спросил Мишико, наблюдая за потугами друга.

Вел тем временем не оставлял попыток победить штырь в стене, отделявший его от свободы. Схватившись за кольцо на конце штыря и уперевшись ногами в стену,он, кряхтя и отфыркиваясь, пытался раскачать злосчастную железяку.

– Уффф… Мне бы пожрать еще чего-нибудь. Сил совсем не осталось, – ответил покрасневший от натуги мастер тьмы.– О! Кажется, он шевельнулся!

Хрясь!

Стена разлетелась на куски, отправив Вела в полёт. Приземлился любитель снимать напряжение, к его счастью, на что-то мягкое. Что-то мягкое при этом хрустнуло и, крякнув, начало тихо материться.

– Да слезь ты уже с меня! – взревел Мишико.– И выпусти меня из этих чёртовых колодок! Скорее! Не иначе, сам Создатель дал нам такой шанс.

– Сейчас, Миш, сейчас… – пробормотал изрядно дезориентированный взрывом Вел.

– Фууух. Светом несёт за лигу. Здесь крепостной накопитель энергии взорвался, что ли? – пытался разогнуть затёкшую спину Мишико. – Нужно срочно уносить отсюда ноги, Вел.

– Полностью поддерживаю, – мастер тьмы пытался тем временем куда-то пристроить обрывок цепи на руке так, чтобы он не мешал передвижению.

Наконец, собравшись с силами, парочка вышла за пределы темницы. Пыль ещёне успела до конца осесть, но уже было видно, что этому крылу крепости сильно досталось. Недалеко от входа они наткнулись на своего тюремщика Арчи.

– Здарова, Арчи! Солдат спит, служба идет? – заговорщицки подмигнул ему мастер тьмы. Но, как ни странно, обуглившийся кусок мяса, который ещёне так давно выжимал из них энергию для артефактов, ему ничего не ответил.

– Вел, – произнес Мишико, указывая кивком головы на помещение бывшей пыточной.

Вместо пыточной образовался просторный зал, в центре которого медленно покачивалось на крюке бессознательное тело Павла.

– Вот тебе и накопитель, – задумчиво протянул Вел, – только не говори, что мы поволокём его с собой! Он же уже помер! Ну, или близок к этому. Да на нём живого места нет!

– Вел! – с нажимом произнёс Мишико и направился к висящему телу.

– Чего ты такой правильный-то, Миш? Ладно, демоны с тобой! – поспешил за приятелем мастер тьмы.– Но понесёшь его сам! Ну и что, что неделю в колодках? А у меня спина не болит?

***

Золен Рейнс был зол. Очень зол. Зол на то, что ему приходится тратить своёвремя и силы на это ничтожество, которое именовало себя Николасом Третьим, князем Тайским, сидевшее перед ним на прекрасной террасе, в роскошной резиденции. Этот напыщенный, заплывший жиром идиот был настолько туп, что до сих пор не мог осознать того факта, что он тут уже давно ничего не решает. Он был лишь бледной тенью его могучего прадеда, наводившего порядок в этих землях стальным кулаком армии. И гнить бы ему в подвалах Соколиного оплота, если бы не протекция короля этих земель, который доводился двоюродным братом Николасу. Короля пока ещёподдерживает слишком много родов, представляющих серьёзную силу. Но всё это временно. И король, и протекция, и Николас. Церковь только начала свою экспансию в этом регионе, и ничто её не может остановить. Церковь умеет ждать. И когда придёт время, эта жирная свинья будет верещать в уютных подвалах оплота вместе со всем своим выводком. А пока… Пока придётся делать вид, что этот великородный болван имеет вес и власть. На этой мысли инквизитор улыбнулся, достал из складок рясы чёрный, отполированный до блеска каменный шарик и принялся перекатывать его между пальцами.

– Золен! Я произнёс что-то смешное?! – взвизгнул Николас.– Так и передай своим начальникам, что ваша шайка больше не получит ни клочка моей земли! Хватит с вас и Соколиного оплота в столице!

– Вы отказываете скромным слугам Создателя? – приподнял бровь Золен.

– Скромным? Ваши серые рясы и так уже суют свои длинные носы в каждую щель моего княжества! А ты решил прибрать ещёмоей земли? Да не где-нибудь, а в западной провинции! Лучшие виноградники княжества! Может, ещёи восточные рудники подарить?! Будь моя воля, я бы гнал вас отсюда поганой метлой! Но, какого-то демона, к вам лоялен мой братец, – лицо князя пошло бурыми пятнами. – Ты меня услышал? Всё! Убирайся, Золен!

– Я вас услышал, Ваша светлость, – инквизитору стоило большого труда не расплескать содержимое черепной коробки Николаса по стенам приёмной, – я вас услышал…

Путь из летней резиденции князя в западных землях до Соколиного оплота занимал целый световой день. Золен Рейнс терпеть не мог долгие поездки. Весь день трястись в душной карете было для него невыносимо. Хуже было бы только весь день трястись в седле. Стоит ли говорить, что и так отвратное от поездки настроение инквизитора было окончательно испорчено разговором с князем Николасом? Золен сейчас напоминал закипающий котёл.

– Господин Золен? – возле кареты к инквизитору подошёл монах в серой рясе.

– Да, – ответил старший инквизитор.

– У меня для Вас срочная весть из оплота, – произнёс монах.

– Слушаю, – Золен уже не ждал от этого дня ничего хорошего.

– Крепость атакована. Правое крыло фактически разрушено. Мастер Рихард и его подчинённые погибли, – доложил монах.

– ЧТО-О-О?! Кто посмел?! – такого поворота инквизитор не ожидал.

– Не знаем. Судя по всему, в подвале сработал очень мощный артефакт света. Выброс светлой энергии был чудовищен.

– Незаложенное заклинание? Чистая энергия? – удивился Золен.

– Да, господин Золен.

– Это кто же у нас так богат и безрассуден… Что с пленниками? – задал вопрос инквизитор.

– Большая часть погибла. Выжили лишь шестеро, – прозвучало в ответ.

– Мальчишка выжил? – инквизитор прикрыл глаза, пытаясь сдержать гнев.

– Не знаем. Среди выживших его нет. Возможно, он до сих пор под завалами.

– Надеюсь, город оцепили? Разослали патрули на поиски? – металл в голосе Золена не предвещал ничего хорошего.

– Н-н-нет… – впервые за время разговора церковный служащий проявил эмоции. И эмоциями этими был коктейль из страха и ужаса.

Золен резко крутанул кистью, сложив пальцы в замысловатую фигуру. Едва заметная вспышка света, и кожа на лице служащего начала расползаться лоскутами, обнажая тлеющую плоть. Монах рухнул на землю, осыпав полы рясы инквизитора пеплом, вылетевшим из пустых глазниц.

– Идиоты, – тихо прорычал старший инквизитор, отряхнув рясу небрежным движением руки, – все нужно контролировать самому.

***

Первое,что увидел Павел Иванович,открыв глаз, – чёрный от копоти, бревенчатый свод потолка. Тишину нарушал лишь мерный стук капель дождя по деревянной крыше. Павел попытался подняться, но тщетно. Тело не хотело реагировать на команды,посылаемые мозгом. Сухости во рту позавидовала бы любая пустыня. Боль, как ни странно, стихла, напоминая о себе лишь смутными отголосками. Повернув голову, Иваныч понял, что он находится в небольшой избушке из сруба с парой окон и примитивным очагом в углу. У Павла возникла ассоциация с охотничьей избушкой из незапамятных времён.

– Я бы на твоём месте лишний раз не двигался, малыш, – донеслось откуда-то сбоку.

Этот голос Павлу был знаком. Мишико. Кажется, так звали того человека,заключённого в колодки в тёмном подвале.

– Воды, – удалось выдавить из себя Иванычу.

Павел почувствовал, как его голову аккуратно приподняли и поднесли к губам большую глиняную кружку с водой. Живительная влага глоток за глотком потекла по обезвоженному пищеводу.

– Спасибо, – вдоволь напившившись, произнёс Павел.

– Не за что… По сути, ты помог нам выбраться из этой задницы, парень. Мы лишь возвращаем долг. Как твоё имя? – спросил Мишико.

– Павел. Паша.

– Паша… – задумчиво повторил Мишико.– Ответь мне, Паша,на один вопрос. Как?

– Что как? – не понял Иваныч.

– Как тебе удалось обвести вокруг пальца церковников с их артефактной проверкой? Где ты этому научился? Выдать свет за тьму… Как ты это провернул? – вопросительно приподнял бровь Мишико.

– Свет, тьма, артефактная проверка, церковники… Я ни черта не понимаю, – Павлу всё это казалось каким-то бредом.

– Кто тебя этому научил, парень? – с нажимом произнес блондин.

– Я! Ни черта! Не понимаю! Где я? Кто вы? И какого хрена тут вообще происходит?!

– Хм… Кажется ты всё-таки не врёшь. Дерьмо! – Мишико ненадолго задумался. – Что с тобой произошло в тех подвалах?

Иваныч закрыл глаз, пытаясь привести мысли в порядок, но тут протяжно скрипнула входная дверь, и избушку огласил настолько мощный утробный рёв, что в стенах начали поскрипывать брёвна, ворочаясь в своих сёдлах. Следом в домик вошел улыбающийся и перепачканный какой-то бурой слизью Вел с мешком в левой руке. В вытянутой правой руке он гордо нёс за лапу бесформенное зелёно-коричневое нечто. Нечто было размером с упитанную индейку, и общими чертами напоминало жабу с солидным таким шнобелем, похожим на переваренную сардельку. Огромная пасть жабы была усеяна мелкими заострёнными зубами, каждую лапу украшало по три огромных когтя. На груди одинокими островками рос редкий рыжий мех. В помещении начало пованивать тухлыми яйцами.

– Мишико! Сегодня у нас на ужин болотистый рыгун! Говорят, его вырезка благотворно сказывается на мужской силе! – ещёшире улыбнувшись, произнёс Вел.

– Дерьмо! – выдохнув, констатировал Мишико.

– Дерьмо! – испуганно тараща единственный глаз, подтвердил Иваныч.

– Р-Ы-Э-Э-Э, – протяжно рыгнула жаба, извергнув комок жёлтой слизи Велу на сапог.

– Дерьмо! – согласился Вел, смотря на поваливший от обуви дым.

– Так что там с историей, Павел? – успокоившись, спросил Мишико, поглядывая на разворачивающуюся борьбу демонолога и явно не желающего идти под нож рыгуна. Кажется, жаба начинала вести этот поединок по очкам.

– Хм… – Павел наблюдал, как противники перешли в партер. Рыгун оказался сверху, вонзив коготь в мягкую ягодицу заверещавшего Вела. – Даже не знаю,с чего начинать.

– Начни сначала. С самого начала. Там разберёмся, – посоветовал блондин.

– Миш! Миша-а-а! Готовь сковороду, я уже почти закончил! Мясо готово к разделке! А-а-а-а! – Вел с помощью лавки ушёл в глухую оборону от внезапно пошедшего в атаку рыгуна. Жаба оказалась настоящим бойцом. Несмотря на торчащий в хребте нож, она умудрилась плюнуть слизью на второй сапог демонолога и пыталась когтем подрезать ему сухожилие на ноге.

– Может, ему помочь? – поинтересовался Иваныч.

– Не-е-е, – улыбнулся Мишико.– Пусть сам. Хочу историю.

– Ладно. Историю, так историю, – согласился Павел.

Начал он своё повествование с того момента, как, выйдя с работы, решил срезать свой путь через старый парк. Рассказывал он сумбурно, часто прыгая с одного на другое, но, как выяснилось, Мишико оказался внимательным слушателем. Редкими короткими вопросами блондину удавалось направить Иваныча на нужную ему тему, не упустив ни одной мелочи. Особенно его интересовало то,что происходило с Павлом во время его “отключки” в парке, во время разговора с ним Золена, во время произошедшего в том чёртовом подвале. Мишико спрашивал обо всех деталях и, казалось бы, ненужных подробностях и мелочах. Кто где находился, что Павел чувствовал в тот, или иной момент, что видел, что слышал. Момент со смертью палача Рихарда Иванычу пришлось описывать снова и снова, пока не была восстановлена вся хронология ужасной сцены, вплоть до каждой секунды, до мельчайших деталей. Что ты ощущал тогда? Точно ненависть? Шар, или веретено? Какого размера шар? Искры белые либо красные? Вопросы сыпались и сыпались, словно из рога изобилия. Наконец, Мишико удовлетворенно кивнул и, прикрыв глаза, крепко о чём-то задумался.

Повернув голову вбок, Павел увидел очень необычную картину: Вел выглядел так, словно рыгун его пережевал, проглотил и отправил на свободу весёлой кишечной тропой. Тем не менее глаза демонолога и мага тьмы пылали азартом, а губы были растянуты в хищной улыбке. Нахохлившаяся жаба, сидящая в углу домика, взирала на всех с холодным безразличием. Вел еще шире улыбнулся, и с его рук сорвались несколько крупных чёрных смолянистых капель, которыемигом оказались на голове рыгуна, залепив ему глаза. Выглядело это так, словно жаба окунулась мордой в нефть и теперь сидела в горючей омолаживающей маске. Внезапно чёрная субстанция ожила, резко выстрелила десятком тягучих щупалец не ожидавшему такой подставы рыгуну в пасть и втянула всю тягучую массу в утробу болотистой твари.

– Ха! Получил, дерьмоед?! Чувствуешь, как тьма приобняла твоё склизское сердечко?! Ты у меня теперь сам на задних лапках на сковородочку попрыгаешь! – радостно оскалился Вел.

– Р-Ы-Э-Э-Э, – закатив глаза,зычно опорожнился рыгун, шмыгнул носом, расчесал лапой редкий рыжий лесок на груди и звонко и влажно пустил ветер.

– Мишико! Друг! Слушай, может,ну его это мясо? Я там в мешке корней колчуна принёс. Запечём, посидим, как в старые времена, – у демонолога начал мелко подёргиваться глаз. – Да и в борделях на силушку мужицкую вроде бы никто не жаловался… А, Миш?

– Электи анима… – тихо протянул Мишико, не открывая глаз. – Бред! Старые сказки, поросшие древним мхом. Создатель давно отвернулся от нас… Эй, парень! Как давно в вашем мире являл свою волю Создатель?

– В нашем мире? То есть ты хочешь сказать, что… – не понял Павел.

– До тебя еще не дошло? – ухмыльнулся блондин.

– Я… Я, – кажется, до Иваныча начало доходить. – Ну это же бред… Так не бывает!

– Ага, – ответил Мишико, – не бывает. И именно в этом бреду тебе сломали колено, проделали пару дыр в брюхе, угостили свинцом да выжгли глаз. Ты не ответил на вопрос.

– Вопрос? – растерянно переспросил Павел.

– Как давно в вашем мире являл свою волю Создатель, Паша?

– Создатель? В смысле, Бог? – уточнил Иваныч. – Не знаю. Кажется, никогда. Хотя, если верить Библии, то пару тысяч лет назад что-то такое было.

– Библия? – слово было незнакомым для Мишико. – Так у вас называлось священное писание? Понятно. Две тысячи лет… Вот тут ты ошибаешься,парень! Создатель сказал слово своёне позднее, чем пару дней назад.

– То есть…

– Да! Только Он может распоряжаться столь ценным ресурсом! – ответил на незаданный вопрос блондин.

– Ресурсом?

– Души, Паша. Наши души лишь ресурс в Его руках. И Он волен поступать с ними так, как ему заблагорассудится. Так как Он считает нужным.

– Зачем? Почему именно я?

– Хм… – улыбнулся Мишико.– Кто знает, Паша. Кто знает… Неисповедимы пути Его. И вряд ли нам дано понять замыслы Его.

– Бред, – повторил Иваныч.

– Кто знает, парень. Кто знает… – донеслось в ответ.

– Вел… Кажется, так его зовут? – после продолжительной паузы начал Павел.

– Да, – ответил блондин.

– Когда он бился с этой тварью… У него с рук слетели какие-то чёрные кляксы… Что это было?

– Бился? О нет, парень. Вел… Как бы тебе объяснить… Он неплохой маг. Он точно не самый худший человек во всём этом дерьме. Но он с особенностями. Понимаешь, каждый, кто достигает высот в искусстве, так или иначе меняются сами.

– Искусстве? – перебил Иваныч.

– Простой люд называет это магией. Сами маги называют это искусством. Вижу твоёудивление. В вашем мире нет магов? Как же вы… Ладно, позже расскажешь. Так вот, те, кто достигает высот в искусстве, вынуждены очень долго и плодотворно работать с даром. С силой. И сила меняет их. Это неизбежно. Меняет не сразу, постепенно. День за днём, год за годом. Так, что сам маг и не замечает этого. И всех по-своему. Кто-то становится кровожадным психопатом, кто-то замыкается в себе и становится отшельником. Чем сильнее дар, тем скоротечнее и сильнее изменения. Вел же… У него свои странности.

– Бред!

– В этом бреде ты теперь по самую маковку, Паша! – рассмеялся Мишико.– И тебе придётся его принять во всей его дерьмовой красе! Ну, или сдохнуть. У тебя же дар, парень! И судя по тому, что ты устроил у церковников, дар редкий. Ты способен за раз выдавить из себя охренеть какое количество света! Так что решать тебе: принятие бреда и попытка выжить, либо отрицание и хреновая смерть. Думай. Эй, Вел! Мы жрать-то сегодня будем? Я сейчас сам себя переварю! И убери эту хрень отсюда! Воняет как от твоей трактирщицы!

– Да не моя она! Она там случайно оказалась, Мишико! Сколько можно об этом говорить?! – взвился Вел.

– Случайно… Ага. Как же.

Глава 4

Иваныч сидел прямо на земле, прижавшись спиной к бревенчатой стене домика, приютившего беглецов. Подставив своёлицо тёплым солнечным лучам, он аккуратно сгибал и разгибал правую ногу, прислушиваясь к ощущениям в колене. Удивительно, но колено работало, и боли не было совсем. Да, было лёгкое онемение, будто мышцы ноги затекли от долгого сидения в неудобном положении, но не более того! Сколько прошло времени с того момента, когда ему сломали колено? По словам Мишико, не более трёх суток. Всего три дня, и его истерзанный коленный сустав вполне сносно работает. Даже не поскрипывает. От дыр в брюхе и грудине остались лишь красные зудящие рубцы. Глаз? Вот тут всёплохо. Новый глаз не вырос, оставив на своём месте зияющую дыру в глазнице. Но даже так процесс заживления полученных ран прошёл быстро. Слишком быстро. О таком Иваныч ранее не слышал. И это тело. Это не его тело! Где его чуть полноватые руки, полноватые ноги со шрамом от неудачного падения с велосипеда над коленом, где начавший образовываться “пивной” живот? Где это всё? Но вместо них Павел мог наблюдать сухие, жилистые руки с мозолистыми ладонями и столь же жилистые ноги. И судя по состоянию кожи этому комплекту конечностей было лет двадцать от силы. Точности в определении возраста Иванычу добавило лицо, взглянувшее на него в отражении из лужи. На него смотрел худощавый паренёк лет двадцати от роду, со спутавшейся паклей каштановых волос, острым носом, тонкими губами и пустой глазницей. Второй же глаз был без радужки. Просто маленькая точка зрачка посреди белого яблока.

– Мда… – тихо пробурчал Павел – Дела-а-а. Вот дерьмо же!

– Рефлексируешь, парень? – спросил вышедший из домика Вел, неся в руках довольно объёмный свёрток, закутанный в ткань.

– Ага, – ответил Иваныч.

Демонолог положил ношу на землю и уселся рядом с Павлом.

– Я тут тебе одежды и снаряжения кой-какого принёс. В дороге пригодится, – произнёс Вел.

– Спасибо! – на автомате ответил Павел.– Подожди! Ты сказал в дороге? Вы уходите? И откуда одежда?

– Да. К вечеру лучше покинуть этот приютивший нас тихий уголок, пока хозяева не вернулись, – улыбнулся Вел.

– Хозяева?

– Они самые. Гостим мы сейчас у личных егерей его светлейшества Николаса Третьего, чтоб его кровавый понос пробрал! Это один из их охотничьих домиков. Пока он пустует, но,когда они сюда вернутся,неизвестно. Так что лучше бы уйти до того, как это произойдёт, чтоб лишних вопросов у господ не возникло. Тем более мы тут слегка поживились… Одежда, кстати, из их запасов.

Иваныч,приоткрыв свёрток,увидел высокие сапоги из коричневой кожи на жёсткой подошве, кожаные штаны, хлопковую рубаху, шерстяной серый свитер крупной вязки, хлопковый вощёный плащ и довольно объёмную походную сумку на одном ремне. Неплохо. Учитывая, что сейчас у него из имущества только чужое тело, непонятный обруч на шее да каменной твёрдости чёрные пятки, – это действительно неплохо.

– Спасибо! – повторил Павел.– Спасибо за всё!

– Ты, никак,куда-то собрался? – удивился Вел.

– Так вы же уходите, – не понял Иваныч.

– Уходим, – кивнул брюнет.

– Ну, так и мне куда-то нужно идти… – продолжил бывший педагог.

– Нужно, – подтвердил Вел.

– Мы же тут вроде как без разрешения…

– Ага. Егеря тебе за такое самоуправство быстро дымоход прочистят, – важно кивнул маг тьмы.

– Ну, вот я и…

– Вел! – донёсся из дома злой голос Мишико. – Не морочь парню голову! Он и так не в себе!

– Да я и не собирался, – сник демонолог.

– Не собирался он, – проворчал вышедший на улицу Мишико. – Паш, ты что собираешься дальше делать?

– Не знаю, – честно ответил Павел.

– Зато я знаю. Пойдёшь с нами. Или у тебя другие планы? – поднял бровь блондин.

– Нет, – не раздумывая ответил обрадованный Иваныч.

– Ну и славно. Одевайся. Хотя, нет. Сначала вымойся. За домом бочка с водой. А то несёт от тебя, как от того куска болотистой слизи, – поморщился Мишико.

Покинув временное пристанище в виде егерского домика, компания углубилась в лес и добрых пять часов прошагала узкими звериными тропками, пока не вышла на небольшую опушку, на которой Мишико скомандовал о привалеи ночлеге. Демонолог отправился на поиски пропитания, а блондин начал организовывать навес из веток на случай ненастья. Иваныч как мог ему в этом помогал.

Зайчатина,тушённая с корнями колчуна и добавлением каких-то местных трав, по фирменному рецепту дядюшки Вела- это вкусно! Если,конечно, бывают зайцы размером с крупную собаку, четырьмя длинными ушами и оскалом, которому позавидует добрая стая волков. По крайней мере, Иваныч уплетал зайчатину за двоих. Вслед за чуть утихшимстрессом к нему пришёл зверский аппетит. И теперь Павел,обжигаясь и рыча, его унимал. И не только он. Так же рыча и громко чавкая, рядом насыщались Мишико и Вел. Над чуть дымящим костерком висел котелок, в котором варился отвар из собранных демонологом плодов, похожих на сморщенные, битые жизнью огурцы. Отличались от привычных Иванычу огурцов они запахом, напоминающим запах шиповника, и тем,что при сборе с дерева огурцы матерились,как бордельные уборщицы в грязном порту, при чистке пытались договориться, а перед тем как отправиться в кипяток, несколько из них, затянув боевой марш, норовили плюнуть кислым соком в Вела. Но пахло от котелка вкусно! Шиповником и цитрусами.

Смеркалось.

Утолив голод, Иваныч откинулся спиной на ствол дерева и посмотрел в сторону. Там, на границе сумрака и света от костра,что-то тихо скулило, чавкало, плюхало и завывало. Иногда мелькала пара больших жёлтых глаз.

– Зачем он нам? – спросил Павел.

– Вел к нему привязался, – улыбнулся Мишико.

Мастер тьмы поперхнулся очередной порцией зайчатины, что пошла не в то горло,и зашёлся в сильном кашле. При этом он начал дико вращать глазами и показывать рукой за спину, явно на что-то намекая.

– Погляди! Они же как братья! – заржал блондин, с размахуприкладываясь по спине демонолога.

Огонь в костерке вспыхнул чуть ярче и высветил болотистого рыгуна, которыйни на шаг не отставал от компании в их коротком походе, а после первого часа пути и вовсе забрался Велу на спину, намертво вцепившись острыми когтями в одежду. Но сейчас жаба оказалась в патовой ситуации, сама себя туда и загнав. Когда маг тьмы разделывал зайца-переростка, рыгун состроил самую жалостливую мину, на которую был способен, выпучил глаза, и,похрюкивая и бурча животом,решительно направился к месту разделки тушки. Охреневший от такого зрелища Вел кинул в тварь заячьей головой с висящими на ней остатками пищевода и потрохов, которую в грациозном прыжке жаба и поймала. Вот только снаряд для неёоказался великоват, застряв где-то в зобу. Сейчас же рыгун напоминал рождественского эльфа, который,тряся плюшевой кровавой бородой из заячьих ушей и кишок,пытался проглотить или выплюнуть слишком большой кусок. Делал это он,громко сопя, урча и поскуливая.

– Мишико, вот Вел, он демонолог, маг тьмы и всё прочее. Хотя для меня это всё лишь непонятный набор слов, знакомый из детских сказок. А кто ты? – задал вопрос Иваныч.

– Кто он? – рассмеялся, откашлявшись, Вел.– Он один из твоих друзей, что пихали раскалённые предметы во все твои потаённые места!

– Ты из инквизиции? – удивился Павел.

– Нет, – вороша сухой веткой багровые угли в костре, тихо произнёс Мишико, – я паладин Создателя нашего… Был им когда-то.

– Был?

– Брось, Мишико! Ты же сам прекрасно знаешь, что заслуживаешь это звание больше, чем весь оставшийся там сброд, – снова влез демонолог.

– Там ещё осталось достаточно тех братьев, кто не сбился с пути. Так что лучше не произноси этих слов, – мягко ответил паладин.

– Ой ли… А не эти ли братья первыми бросились выполнять ТОТ приказ? Не эти ли братья с улыбкой на лице тщательно пережёвывают всёто дерьмо, что полилось на вас сверху, и просят ещё добавки? Скажи, Мишико, не из-за них ли мы оказались здесь? – завёлся Вел.

– Они не ведают… – начал Мишико.

– Они что, дети?! Они не могут задать себе и окружающим элементарные вопросы?! Мишико, признай ты уже тот факт, что ваша шайка превращается совсем не в то, чем должна быть! Или спроси мнение у Нарии! Спросишь? Ах да, совсем забыл… Еёведь совсем недавно заживо освежевали твои милые братья! Очнись уже, паладин! Ты же, мать его, гроза Сурийских Врат! При упоминании твоего имени вся падаль в тех местах пускала жидкого по внезапно вспотевшим ляжкам! Твой молот узнавали все! А теперь?! Я вижу перед собой лишь мясной кисель, из которого разом выдернули хребет, – взорвался Вел.

– Мне нужен мой молот. И ответы на вопросы. Что-то их слишком много скопилось… – после длительной паузы тихо произнёс Мишико.

– Наведаемся к дядюшке Золену на душевную беседу? – оскалился демонолог.

– Да. Другого варианта я, к сожалению, не вижу, – продолжал ворошить угли в костре паладин. – Паш, а тебе ведь тоже нужен этот старый хрыч.

– Мне? – удивился Иваныч.

– Тебе, – ухмыльнулся Вел.

– Взор Марии. Снять его может лишь тот, кто его активировал. Ну,либо его преждевременная кончина. Узнать, кто накладывал активирующую печать мы можем либо в канцелярии крепости, либо у старшего инквизитора. Все доклады наверх проходят через него. А доложить о тебе были должны, – ответил Мишико.

– Ты об ошейнике? – Павел провёл пальцем по прохладному камню на шее, – я как-то его уже и не замечаю.

– Он слишком приметен. Любой более-менее понимающий человек, увидев тебя, тут же вызовет патруль. Это раз, – отчеканил паладин. – Нося эту безделушку на шее, ты магически кастрирован. Это два. Хотя тут история какая-то мутная… Зачем тебя наградили Взором Марии, если ты светлый? Он полностью блокирует тьму, действуя на остальные стихии лишь вполсилы… Вопросы. Одни только вопросы. И нет ответов.

– Кастрирован? Да будь я даже без этого ошейника, я ни черта не понимаю в происходящем. Как пользоваться тем, о чём не имеешь понятия?!– возмутился Иваныч.

– Хм… – паладин кинул ветку в костёр, повернулся к Павлу и вытянул перед собой руку ладонью вверх. – Что ты видишь?

Над ладонью Мишико появился крошечный шарик из ослепляюще белого света. Пульсируя, шар начал постепенно увеличиваться в размерах. После того как он достиг размера теннисного мячика, пульсация пропала, и ярко светящийся шар повис в сантиметрах десяти от ладони паладина.

– Что ты видишь? – повторил свой вопрос Мишико.

– Шар. Ярко светящийся шар над твоей ладонью, – ответил Иваныч.

– И только? Всмотрись в него внимательней. Напряги содержимое своей черепушки! Сконцентрируйся, парень! – надавил паладин.

– Как? Что мне делать?! – воскликнул Павел.

– Сосредоточься на центре шара! Постарайся разглядеть сердцевину светляка! – прикрикнул Мишико.

– Да скажи хотя бы, что я должен там разглядеть? – не понимал бывший педагог.

– Узнаешь. Сосредоточься! Не отвлекайся ни на что! Старайся! – уже кричал на Павла паладин.

И Иваныч старался. До конца не понимая,зачем, но он старался! До рези в оставшемся глазу и головной боли. Он тужился и пыхтел, пучил глаз и раздувал от напряжения щёки. Он взмок и учащённо дышал, но, кроме очень яркого комка белого света,так ничего и не видел. И в тот момент, когда Павел хотел уже сдаться и сказать об этом Мишико, он внезапно почувствовал! Это было словно чьё-то холодное прикосновение к шее. Будто что-то упругое и склизкое коснулось шеи и медленно начало еёобвивать. Иваныч продолжал усердно всматриваться. Неладное он почувствовал, когда давление на шею увеличилось и приток воздуха в лёгкие начал понемногу снижаться. Павел попытался дернуться, но тщетно. Что-то надёжно прижало его руки к телу и зафиксировало в сидячем положении.

– Так и должно быть? – прохрипел физик, не отводя взгляда от светящегося шара.

– Не отвлекайся, – донеслось в ответ.

Иваныч решил, что это очередные странности этого проклятого места. Места, о котором он точно никогда не слышал. Места, где при встрече тебе ломают ногу и заливают олова под шкуру. Места, где живут непонятные твари, а люди умеют зажигать свет в ладонях и швыряться чёрными кляксами. Но всё же он решил следовать советам своих новых знакомых. Таких непохожих друг на друга, таких странных, но… честных. Павел терпеть не мог лжи и, как он считал, умел распознавать лгунов. Эти двое такими не казались. И они ему помогали. Поэтому, несмотря ни на что, он решил следовать их странным советам и продолжал пялиться на светящийся шар.

Снова холодное липкое прикосновение. Теперь левое ухо, следом затылок, лоб, бровь…

– А-а-а-а!!! – заорал ошалевший Иваныч, глядя на кончик бурого щупальца, обильно покрытого вязкой тянущейся слизью, свисающего с его головы, – Что это за срань?!

Щупальце нежно скользнуло по щеке и медленно направило свой кончик в пустующую глазницу бывшего педагога, устраиваясь в тёплой мясной пещерке.

– А-а-у-а! – Павел напоминал сейчас ревущую тревожную сирену.

– Молчать! – в голосе Мишико лязгнула сталь. – Смотри на этот долбаный светляк! Не своди с него своего взгляда!

– Какого хе… Агх! – ещёодно щупальце вползло Иванычу в рот и начало активно там обживаться, пытаясь проникнуть ближе к желудку.

В ушах Павла начал свой размеренный стук пульсирующий молот. Бах! Бах! С каждым ударом темп всё увеличивался. На мгновение прикрыв глаз, Иваныч увидел уже знакомый по событиям в подвале пыточной искрящийся шар ненависти, что размеренно вращался. Но это пока размеренно. Вот только никакой ненависти Павел сейчас не испытывал. Лишьдикий, животный страх.

Внезапно щёку Иваныча обожгло. Открыв глаз, он увидел замахивающегося Мишико, который тут же свободной рукой влепил ему ещё одну пощёчину по второй щеке.

– Не отвлекайся! – рявкнул паладин.– Не отводи взгляда от центра этого светляка! Сфокусируйся на нём!

От нехватки воздуха у Павла начало темнеть в глазах. Удары молота в голове все ускоряли и ускоряли свой темп. Щупальца же активно елозили во рту и глазнице. Но Иваныч всё же нашёл в себе силы и уставился на долбаный светляк над ладонью паладина.

– Миша! Сейчас жахнет! Жопой чую, сейчас полыхнёт! – раздался крик демонолога.

– Что ты видишь, парень? – кричал Иванычу Мишико. – Скажи мне, что ты видишь перед собой?!

Гудящий вращающийся шар в голове всёнабирал и набирал обороты. Павел по наитию моргнул и взглянул на светляк,расфокусировав зрение. Что это? На фоне расплывчатого пятна светляка проявилась геометрическая фигура. Пирамида! Обычный тетраэдр, вершины которого светились ровным мягким светом. И всё?

– Тэ-кха-ээ… – попытался выдавить вместе с упругим, смердящим серой, отростком из себя Иваныч.

– Есть! – устало улыбнулся Мишико, – Вел! Щит!

Паладин стряхнул с руки светляк, кувырком отскочил на пару метров назад и,хлопнув ладонью по земле, накрыл себя полупрозрачным искрящимся куполом.

– Мать! – раздался за спиной Иваныча голос Вела.

Удар молота в висках Павла выдался особенно гулким, и на мгновение мир для него замер. Бам! Иваныча выгнуло дугой, раздался оглушительный хлопок, и сознание вновь затопило белым светом, что спустя несколько секунд сменился приносящей покой тьмой.

Глава 5

– Хм… Интересно, – задумчиво протянул Иваныч, глядя на распростёртое у его ног тело.

То,что это было именно телом, можно было лишь догадаться. Так как Павел видел лишь серый силуэт человека, наполненный… всяким. Например, в области головы можно было спокойно рассмотреть мозг, в левом полушарии которого неспешно ворочался белый с перламутром густой туман. Малая часть левого полушария скрывалась под чёрно-зелёной, с медными вкраплениями, потрескавшейся скорлупой. Эта же скорлупа, но уже целая, скрывала под собой всёправое полушарие мозга. От светлой половины отходили толстые белёсые жгуты, расходящиеся сетью артерий к каждому органу лежащего тела. Точно! Артерии! Вот что напоминала эта сложная вязь из белых линий Иванычу. Вот только почему она брала своёначало от мозга, а не от сердца?

Павел нервно сглотнул. Одна из артерий резко обрывалась у правого глаза. Так же довольно толстые жгуты, проходя через скрытую чем-то зелёно-чёрным область шеи, теряли в диаметре и интенсивности свечения раза в два. Нетрудно было догадаться,кому этот силуэт принадлежал.

– У-и-и-и-и! – раздавшийся громкий визг заставил Иваныча зажмуриться.

Несколько секунд головокружения и тошноты, и Павел по впившимся в кожу щеки жёстким стеблям и приятному запаху разнотравья осознал себя лежащим ничком на прохладной земле. Открыв глаз и с кряхтеньем усевшись, он удивлённо рассматривал изломанные, перекрученные и поваленные деревья вокруг небольшой опушки. Рядом, на пеньке,сидел Мишико и беззастенчиво ржал.

– У-и-и-и и-и! – знакомый визг повторился.– Наглая смертная слизь! Чтоб тебя хор ангелов под зычный зов трубы имел! Говорила же Зирга, что с тобой нельзя связываться!

– Плата была отдана! Что тебе ещёнужно от меня, мелочь?! – рявкнул Вел.

– Плата была слишком низкой, человечишка! – визгливый тонкий голосок не унимался.

Массируя виски, Иваныч медленно повернулся на звук и уставился на отвратительное существо. Кстати, он почти не удивился, когда увидел его перед собой. Тощее, бурого цвета тело с огромным животом опиралось на целую копну покрытых густой слизью щупалец. Добрая треть щупалец сейчас была оторвана и потихоньку чадила тлеющими измочаленными кочерыжками, хаотично торчащими из тела. Рук у него не было. Тощее тело венчала маленькая голова с безгубым ртом, усеянным множеством мелких заострённых зубов, провалом на месте носа и огромными коровьими глазами. То,что это именно он, Павел понял по солидному мужскому достоинству, которое выделялось среди щупалец ярко красным цветом.

– Четыре капли крови слишком мало за такое! Мне жопу светом подпалили, смертный! Где мои милые щупальца?! Нет их! А я ведь был самым красивым в домене! Я на такой блудняк не подписывался! – не унимался гость.

– Плата! Была! Отдана! Свободен, мелкий! – отчеканил Вел.

– Свободен?! Как, по-твоему, я попаду в свой родной домен? Пока тлеет свет,мне домой не попасть. Путь на нижний план для меня закрыт! И всёиз-за тебя, человечишка! – уже скулил копчёный осьминог.

– А меня это волнует? Свободен! – рыкнул демонолог.

– Кхм… – вклинился в диалог Павел, подтягивая поближе к себе увесистую палку. – Вел, будь добр, подскажи. Какого цвета щупальце побывало у меня во рту? Случаем, не красного?

– Паш, да ты чего? Да я бы ни за что не… – мастер тьмы примиряюще выставил руки перед собой и начал потихоньку пятиться назад. – Это же только в целях обучения! Мы же хотели как лучше, понимаешь?

– Обучения?! – взревел Иваныч, вскакивая и замахиваясь тяжёлой палкой. – И что это за образовательная программа такая?! Ну-ка, расскажи мне, Вел! Мне вот прямо не терпится послушать!

– Паш, ну мы же как лучше хотели! – произнёс Вел уже на бегу, задавая стрекача в сторону уцелевших деревьев.– Это же был ка-та-ли-за-тор!

– Сейчас я тебе и прокатализирую кое-что! – Павел неуверенной походкой отправился в погоню. – Ты куда, учитель?! Стой!

Раздосадованный обитатель нижнего плана взглянул на катающегося по земле хохочущего паладина и лишь глубоко вздохнул, поняв,что и тут его слушать не будут. Следом он перевёл взгляд своих печальных коровьих глаз на застрявшего в ветвях поваленных деревьев рыгуна, который, блаженно похрюкивая, всасывал в себя последнее заячье ухо. Вздохнув ещёглубже и картинно возведя очи горе, мелкий демон протяжно завыл.

– И почему я не послушал милую Зиргу? Нет же, повелся на лёгкую кровь! Чтобы я ещё раз связался с этими смертными?!Да ни за что! Эх, Зиргуленька, как же ты там теперь? Кто тебе будет приносить жареные ушки лжецов? А маринованные подмышки блудниц? Ты же так их любишь! Или тебя уже обмазывает свежей горячей серой Азир? Он ведь давно уже положил на тебя пяток своих гнойных глаз! Эх, Зиргуля… – провывшись, запричитал щупальценогий, медленно бредя с опушки куда-то в лес и оставляя после себя лишь горькое послевкусие шекспировской драмы. Ну,или это горчил густой дымный шлейф, оставляемый тлеющим от мощного выброса света демоническим задом.

Когда он ушёл,над лесной опушкой воцарилась тишина, нарушаемая лишь редким пением птиц, похрюкиванием находящегося в истерике паладина, глухими звуками ударов чего-то твёрдого о что-то мягкое да всхлипами мастера тьмы и усталым, но ритмичным хеканьем Иваныча. В общем, ночной лес жил своими обычными, привычными каждому путешественнику звуками.

***

Золен Рейнс, привычно перекатывая небольшой шарик из отполированного чёрного камня между пальцами, занимался тем, что, сидя на одной из смотровых площадок Соколиного оплота, созерцал прекрасный алый закат.

– Какая же гнида посмела? – находясь в глубокой задумчивости, инквизитор не заметил, как сказал это вслух.– Хотя чего это я? Кому я последнее время стал занозой в жирном тупом заду? Только этому напыщенному индюку может прийти в голову подобная затея. И только этот идиот может позволить себе разбрасываться столь мощными и дорогими артефактами. И ведь время-то как подгадал. Вопрос только в том,как он его доставил внутрь, причём в самое сердце крепости. Хотя…

Золен встрепенулся, взял стоящий на полу колокольчик и громко в него позвонил.

– Да, господин Золен, – через пару мгновений на площадке появился служащий в серой рясе.

– Пригласи ко мне Августа. Передай ему,что это срочно! – не отрывая взгляда от заката, произнёс старший инквизитор.

Служащий, выслушав приказ, молниеносно и молча унёсся его исполнять. Золен Рейнс же поставил колокольчик обратно на пол и взял в руки стоявшую рядом глиняную бутылку.

– Хм… – сделав долгий глоток прямо из горлышка, сказал инквизитор.– А вино у него действительно отличное.

Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и за спиной инквизитора бесшумно появился человек, лицо и руки которого скрывала коричневая ряса.

– Август, ты похвально расторопен. Впрочем, как и всегда. Присядь, – старик кивком головы указал на стоящий рядом пустующий стул и протянул вошедшему бутыль вина.

Август,не издав ни звука, сел на указанное место, проигнорировав протянутую руку с бутылкой.

– Скажи мне, Август, в день нападения на крепость доставляли ли в подвалы новых пленников? – задал вопрос инквизитор.

Ответом ему послужил утвердительный кивок капюшона, полностью скрывавшего лицо Августа.

– Их доставили наши люди?

Медленный отрицающий жест.

– Их привели люди князя?

Снова утвердительный кивок.

– Сколько было доставленных?

Август вынул из широкого рукава рясы иссохшуюкисть руки, обтянутую почерневшей, изъеденной язвами кожей,и показал два пальца. Золен Рейнс вскочил со стула, энергичными широкими шагами пересёк смотровую площадку и упёрся локтями и грудью в каменный парапет, окружающий вершину башни.

– Август, как ты думаешь, реально ли спрятать в живом обычном человеке мощный артефакт света с отложенной активацией? – задал очередной вопрос инквизитор.

Короткое раздумье и очередной утвердительный кивок.

– Вот ты и доигрался, высокородный хряк. Вот ты и доигрался… – хищно улыбнулся Золен. – Август, помнишь,мы обсуждали планы захвата одной из провинций на западе княжества?

Молчаливый кивок.

– Так вот к демонам все эти планы! – резко развернулся инквизитор.– Мы берём всёкняжество! Нельзя упускать такой отличный шанс! Этот тупой боров и сам не понял, какой подарок нам преподнёс! Собери братьев! Нам нужно торопиться!

Ответом Золену послужила всё та же тишина, лишь в пустоте капюшона на миг блеснула пара янтарно-жёлтых глаз.

***

На завтрак снова была дичь. Вообще,Иваныч не привык питаться одним лишь мясом, но это начинало ему нравиться. С добычей пропитания проблем не возникло. На опушке, среди изломанных деревьев, там и сям были разбросаны трупики птиц и мелких животных. Оставалось лишь подобрать наиболее целые. Все приготовления, как и сам завтрак, проходили в абсолютной тишине.

– Ох, – нарушил гнетущую тишину насытившийся паладин. – Паш, ты это…

– Да? – ответил Павел, впиваясь зубами в сочную птичью ляжку.

– Ты же не в обиде на нас? – дождавшись положительного ответа, Мишико продолжил.– Ты пойми, так было нужно! Так что ты видел, Паша?

Иваныч очень ярко и красочно вспомнил все приключения прошедшего вечера: вонючуюслизь, щупальца уродца и перекошенное в крике лицо паладина, орущего эту навсегда впечатавшуюся в память фразу, и непроизвольно вздрогнул. Откушенный им кусок мяса пошёл куда-то не туда, и Павел зашёлся в сильном кашле. Мирно же жующий рядом демонолог, услышав это, вжал голову в плечи и нырнул рыбкой в ближайший куст, сдав на “отлично” норматив упражнения “вспышка справа”. Влажно шмыгнул носом в ожидании новой порции зрелищ рыгун.

– Тетраэдр, – откашлявшись, хриплым голосом произнёс Павел.– Самый обычный тетраэдр.

– Самый обычный? – удивился Мишико.– Расскажешь потом, когда это для простого человека искусство вязи стало “самым обычным”. Как ты его назвал? Тетра… Мне не знакомо это слово. Сможешь нарисовать его на земле?

Иваныч, присев на корточки, быстро начертил обломанной веткой на земле простейшую пирамиду.

– Вот здесь, здесь, здесь и здесь, – проговорил Павел, поочерёдно указывая на вершины многогранника палочкой, – было ровное, мягкое свечение. Что это было?

– Отлично! – улыбнулся паладин.– Просто отлично! Всёгораздо лучше, чем я предполагал! Вел, ты видел это?

– Ага, – из-за ближайшихповаленных деревьев робко выглянул мастер тьмы. – Как ты назвал литарис? Тетрадр?

– Тетраэдр, – поправил его Иваныч.

– Название мне незнакомо, но суть ты уловил верно, – расхрабрившийся Вел подошёл к рисунку и, так же взяв палочку,принялся чертить на земле.– А сможешь ли ты повторить вот такое?

– Шар, вписанный в усечённый конус, – не задумываясь,ответил Павел и тут же повторил рисунок.

– Миша, а тыл прав! Всёгораздо лучше! – рассмеялся мастер тьмы. – Он повторил “тёмный прыжок”! Причём сходу! Прямо с первого, мать его, раза! И с соблюдением всех пропорций и углов!

– Что я повторил? – не понял Иваныч.

Вместо ответа Вел резко присел, ударил ладонью по рисунку и с едва слышным хлопком исчез. Оглянувшись, Павел обнаружил скалящегося демонолога метрах в десяти позади себя.

– А, это… – бывший педагог перевёл взгляд на паладина.

– “Тёмный прыжок”, – кивнул паладин. – Ты воспроизвёл на земле его структуру. И сделал это точно. Где ты получил этот навык и эти знания?

– У нас этому всех детей учат. Геометрия. Базовый предмет.

– У вас все дети являются магами? – удивился Мишико.

– Нет. У нас вообще всего этого нет.

– Ущербный мир, – сморщился паладин.– Тогда зачем вам знания об искусстве? Хотя, не надо. Не отвечай. Оставим эту историю для вечерних посиделок у огня. Ты спрашивал про вершины тетдрра… тетру… Тьфу! Про вершины литариса. Они как бы светились, всёправильно. Это точки приложения силы. Ими ты регулируешь размер, яркость, высоту подъёма и время жизни светляка.

– А сразу нельзя было так объяснить? – нахмурился Иваныч. – Ну, без вот этих вот влажных объятий с местными красавцами?

– Это не так просто… – начал Мишико.

– И скучно! – добавил Вел, падая на землю для того, чтоб пропустить над собой полетевший в него камень.

– Понимаешь, Паш, то, что ты сделал вчера… Мы называем это рождением высшего.

– А у тебя вчера было зачатие, Паша! А! – короткий вскрик дал понять, что на этот раз Иваныч не промахнулся.

– Вчера ты узрел суть дара. Ты начал видеть структуру искусства, по сути, став начинающим полноценным магом, а не просто человеком с даром. К этому готовятся. Готовятся обычно долго. Месяцами. Изнуряя себя различными медитациями и уймой как нужных, так и лишних знаний. Сделать это впервые действительно сложно! – продолжил паладин.

– Ты готовился именно так? – спросил Павел.

– Нет, – улыбнулся блондин.– Я родился в тот момент, когда меня за кражу пары пирожков с молодецкой удалью и азартом в глазах забивал дубинками и тяжелыми сапогами городской патруль на грязной мостовой.

– Мда… Весёлая история, – протянул Иваныч. – Подожди. То есть ты хочешь сказать, что… Так вот почему вчера херов мастер орал про какой-то катализатор! Вел! Извини! Часть ушибов, полученных тобой вчера, была незаслуженной! Ве-е-ел! Ну,извини! Был не прав!

– Мастер Вел! И ты несёшь на себе жабу! Всё равно она от нас, похоже,не отстанет, – донеслось из кустов.

– Пошёл ты к демонам, мастер Вел! – ответил Павел, посылая на звук очередной камень.

– Всё верно, Паш. Катализатор, – продолжил разговор паладин.– А у тебя есть мозги, что не может не радовать. Запомни! Важна не сила, важны мозги! Только тщательно всёпродумывая, ты можешь выжить! Ладно, вернёмся к катализатору. Ты верно догадался. Чтобы всё получилось,нужен страх. Нужна паника.

– Хочешь сказать, что в экстремальной ситуации наш мозг сам всёсделает?

– Именно! Когда человек думает, что он на грани смерти, его мозг кидает все ресурсы организма на поиски выхода из сложившейся задницы. Да, это непопулярный метод, но он в большинстве случаев работает!

– Подожди, но я так и не запомнил, что я сделал перед тем, как у меня получилось рассмотреть этот ваш литарис. Я просто расфокусировал зрение и всё! Как я смогу это повторить? – спросил Иваныч.

– Всё ты помнишь, – проворчал паладин, зажигая над ладонью светящийся шарик. – Пробуй!

Павел уставился на светляк и расфокусировал зрение. Ничего. Попробовал ещёраз. Тот же результат.

– Да ты не тужься, не в кустах же сидишь! – раздался у Иваныча над ухом голос демонолога. – Просто нужно захотеть. Как ты отдаёшь команду руке согнуться или пальцам схватить предмет? Подумай.

Павел закрыл глаза и попытался расслабиться. Следом он согнул и разогнул руку, пошевелил пальцами и почесал ногтем нос.

– Согни, разогни… Я никогда не задумывался над тем, как я это делаю. Хотя… – пробормотал Иваныч, открывая глаза и предпринимая ещёодну попытку. – Есть!

– Вот видишь! – усмехнулся Вел и постучал себя пальцем по виску. – Твой мозг сам всё знает. Нужно его лишь подтолкнуть на уже проторенную дорожку. Самое трудное – эту дорожку проложить.

– Вот только я не могу понять,зачем вы со мной няньчитесь. Зачем это вам? Зачем это мне, в конце концов? – задал давно терзающий его вопрос Павел.

– Зачем? – удивился Мишико.– Как насчёт того, чтобы для начала просто выжить? Хорошая цель?

– Неплохая, – согласился Иваныч.– А дальше? Я-то вам зачем?

– А дальше посмотрим по обстоятельствам, парень! Предлагаю найти какое-нибудь поселение. Мне необходимо снять напряжение! – произнёс демонолог.

– Только без обычных твоих выходок, Вел! – помахал пальцем перед носом мастера тьмы паладин. – Паша! У тебя с сегодняшнего дня отдых закончился! На первом же привале продолжим занятия.

– Отдых?! – поперхнулся Павел.

– О, да-а! – протянул Вел. – Есть у меня на примете один демон, он поможет тебе с обучением. Вон Миша его видел! Миш, помнишь, он ещё ту одноглазую трактирщицу в борделе поперёк спины оттянул своим огромным…

– ВЕЛ! – синхронно рявкнули Павел и Мишико.

– Да я предложить только хотел… – замялся демонолог.

– Ладно, – подвёл черту паладин. – Выйти к людям нам действительно необходимо. Нужна провизия и оружие. И свежие новости.

– Давайте только ускоримся. Жаба, кажется,куда-то запропастилась. Может,получится оторваться? – заговорщицки прошептал Вел.

– Р-У-Э-Э, – мурлыкающе рыгнула жаба, спрыгнув с ближайшего дерева, и ласково потёрлась о голенище сапога демонолога.

– Дерьмо! – горестно выдохнул мастер тьмы и отправился собирать свои немногочисленные пожитки.

Глава 6

– Брат Корди, долго нам ещётрястись по этому забытому Создателем тракту? – задал вопрос упитанный человек в серой рясе, подставив лысину палящему обеденному солнцу.

– Не поминай Создателя всуе, брат Верг, – заученно ответил ему тощий монах с исцарапанным лицом. – Жара-то какая!

– Жара-а-а-а, – зевая,подтвердил лысый монах, завершая вялый диалог.

Тишину нарушали лишь мерное поскрипывание колёс старой телеги да редкое фырканье двух немолодых и многое повидавших в этой жизни лошадок, неспешно тянущих эту самую телегу. Дно деревянной, грубо сбитой телеги было устлано прелой соломой, на которой расслабленно развалились четыре человека в серых рясах. Пятый же, тот самый брат Корди, крепкий и угрюмый малый, сидел на козлах, в полглаза приглядывая за дорогой. Всех одолевала дневная духота и дремота. Среди соломы в телеге были разбросаны предметы, которые сложно было бы отнести к мирной церковной утвари. Тут были несколько кинжалов, два коротких одноручных меча, топор, булава и даже пара арбалетов с полными колчанами болтов к ним. Возле брата Корди покоился внушительных размеров двуручный фламберг. Такое соседство ничуть не беспокоило смиренных слуг Создателя, впрочем, как не беспокоили их и следы подсохшей крови на лезвиях кинжалов, и даже клок чьих-то волос, который вместе со срезанным куском кожи прилип к лезвию топора.

– Брат Корди! Так долго ещё? – не унимался брат Верг.

– К вечеру будем, – чуть подумав,хрипло ответил брат Корди.

– Ох, скорее бы! Духота, сил нет, – простонал брат Верг, прикладываясь к объёмному кожаному бурдюку с вином.

– А что там будет? – спросил тощий.

– Деревня. Домов на сорок, – произнёс брат Корди.

– И послали же нас в эту дыру! – сонно возмутился рыжий монах, поглаживая приклад арбалета.

– А что тебе не нравится, брат Дори? – поинтересовался брат Верг.

– Скукота же, – зевнул брат Дори.

– Скукота? – удивлённо поднял бровь брат Верг.– В городах-то, само собой,интересней. Вот только там ещёстража есть, да личная гвардия его светлейшества Николаса. А они-тоуж головы сносить мастаки. Или тебе твоя голова недорога, брат Дори?

– Дорога, брат Верг, – кивнул рыжий.

– Ну, вот сиди и радуйся тому, что сейчас в телеге тихо дремлешь, а не на городских улочках мух кормишь, брат Дори, – ответил лысеющий монах, снова прикладываясь к бурдюку.

– Ну, наши братья тоже кой-чего умеют, брат Верг, – возразил рыжий.– Вот взять хоть брата Корди. Как он ловко этой ночью в давешней деревне старосту своей железкой надвое развалил? А? Я и понять-то ничего не успел. Тот как про князя завернул, так брат Корди мигом возле него оказался. Бум! Хрясь! Фонтан крови, да две половинки старосты в пыль падают. От паха и до макушки одним ударом! Я такого ещёне видывал. Брат Корди! Ты где так мечом орудовать научился?

Монах, сидящий на козлах, в ответ лишь раздражённо цыкнул зубом.

– Хорошая была деревушка, – улыбаясь,потянулся исцарапанный.– Мне понравилась!

– То-то тебе там рожу исцарапали, брат Лари! – хохотнул брат Верг.

– Так то же от любви большой, брат Верг! – ещё шире улыбнулся брат Лари.– Любо мне такое! Молодая, пышная, мягкосисая! Но уже с перчинкой в характере!

– Это ты по любви большой ей нож в печень засадил, после того как свою перчинку показал, брат Лари? – заржал лысеющий.

– Грех это, – донеслось с козел.

– Грех, – подтвердил исцарапанный, продолжая улыбаться. – А то, что ты вчера мальчонку куда-то уволок, не грех, брат Корди? То-то же! Тем более, передали указание отца Августа о том, что мы это всёво благо Создателя нашего делаем! Пост, конечно, потом блюсти придётся, но душа-то чиста останется!

– Тихо! – прошипел брат Корди, подтягивая поближе к себе фламберг.– Идут. Спереди. Трое.

– Кажись, без оружия! – всматриваясь вперёд,доложил рыжий.

– Ага. По одежде больно уж похожи на егерей его светлейшества, – подтвердил брат Лари.

– Точно! Один на спине что-то несёт. Видимо, решили князя диковинкой побаловать, – вклинился в обсуждение брат Верг.– Ох, и идиоты, раз без оружия сюда сунулись! А один-то,гляди, по такой жаре и свитер напялил! Как там нам слова отца Августа передали? Ликвидри… Ликвидит… Убить, в общем, всех пособников светлейшего! Тебе скучно было, брат Дори? Сейчас повеселимся трошки!

Телега, наполненная затаившимися в предвкушении лёгкой добычи монахами, медленно, но верно нагоняла троих неспешно идущих путников. Путники же были настолько беспечны, что даже ни разу не оглянулись на приближающийся к ним скрипящий источник потенциальных неприятностей. Они с жаром что-то обсуждали, периодически срываясь на крик и толкаясь.

– По небу? На железке? Сидишь, на облака под собой смотришь да попёрдываешь? Ага, как же! – воскликнул обладатель черноволосого затылка, несущий на спине непонятное существо. – Это невозможно! Паш, ну сознайся уже! Скажи, так,мол, и так. Прости меня,дурака. Обманул я тебя, мастер Вел! Что?! Ещё и девушки еду разносят?! Красивые?! Бре-е-ед!

– Именем церкви! Остановитесь! – зычно крикнул брат Верг.

Троица и не подумала останавливаться. Более того, они даже не обратили ни малейшего внимания на потуги брата Верга.

– А этот твой, с щупальцами, не бред?! – возразил черноволосому путник в свитере – И ничего! Поверил! До печёнок пробрало! Хотя я такую мерзость впервые видел!

– Пьяные они что ли, – пробормотал брат Верг, заряжая арбалет. – Или просто головой скорбные. Эй! Именем церкви! Стойте!

– А как можно не поверить в мелкого демона? Это же не байки про железных птиц, – не унимался черноволосый.– Демоны – это неотъемлемая часть нашего мира! Такая же,как и… Да вот этот камень, например! Или вот это дерево. Ну, или тот придурок, что в нас сейчас целится из арбалета!

– Именем… Что-о-о?! – опешил брат Верг и нажал на спуск.

Но болт, предназначавшийся Велу,улетел в лес, так как демонолог внезапно исчез. Увидевший это брат Корди, схватив двуручник, в красивом кувырке спрыгнул с телеги и помчался к стоящим на дороге Павлу и Мишико.

– Быстро. Очень быстро, – пробормотал впавший в ступор Иваныч и отлетел с пути несущегося на них монаха от сильного толчка паладина, прокатившись пару метров по пыльной дороге. Сам же Мишико ушёл от удара огромного меча при помощи одного лишь шага в сторону. Короткого, но оченьбыстрого.

– Приве-е-е-ет! – с едва слышным хлопком Вел появился посреди телеги и растянул губы в широкой улыбке прямо перед исцарапанным лицом брата Лари.– Как здоровьице?

– А? – любитель перчинок, почувствовав,как потекло что-то тёплое по ляжкам, посмотрел вниз и увидел рукоять кинжала, торчащую из паха.– А-А-А-А!

– Вел! – рявкнул Мишико.

Демонолог схватил лежащий на дне телеги меч и кинул его в сторону паладина. После чего резко крутанулся в сторону, поднёс ладонь к лицу и сдул с неёчёрную пыль в лицо замахивающегося на него арбалетом брата Верга. В следующую секунду он всёс тем же тихим хлопком исчез, оставив на своём месте огромную носатую жабу.

– А-А-А-А! – заорал дуэтом с братом Лари брат Верг, раздирая своёлицо ногтями.

Ошалевший от увиденного рыжий брат Дори вскочил и с силой рубанул мечом по оставшейся в телеге жабе. Меч отпрыгнул от жабьей спины, нанеся гостье едва заметный порез. Повернувшись, рыгун шмыгнул огромным носом и уставился на него наливающимися кровью глазами. Брат Дори замахнулся ещё раз, но,почувствовав резкую боль в лодыжках, он понял, что ноги его больше не держат и он падает на пол. Рыжий посмотрел, как четвёртый монах схватил топор, и… спрыгнул с телеги. Следующее и последнее, что он увидел, – это то,как жаба неспешно забирается ему на грудь и медленно приближает свой длинный коготь к его глазу. Через мгновенье в телеге завывало уже трио.

Мишико, оттолкнув с дороги замешкавшегося Павла, коротким полушагом увернулся от несущегося на него монаха с двуручником. При этом, пропуская его мимо себя, паладин попытался подсечь ногу брата Корди, но безуспешно. То, что бой будет не самый простой, Мишико понял ещё в тот момент, когда монах спрыгнул с телеги. Все движения выдавали в нём воина. Неплохо подготовленного воина.

– Вел! – рявкнул паладин и улыбнулся.

Гудящий звук разрезаемого сталью воздуха дал понять, что демонолог его не подвёл. Оставалось лишь поймать метко брошенный другом меч и, заведя его за спину, принять на него удар фламберга. Принять под нужным углом, слегка изменив направление его удара. Резко крутанувшись, Мишико ожидал увидеть провалившегося вслед за двуручником противника, тогда осталось бы лишь рубануть его по незащищённой, так удобно подставленной шее.

– Хм. А ты неплох! – улыбнулся паладин.

Монах всё же умудрился сохранить равновесие и теперь застыл в паре шагов от него в оборонительной стойке.

– Умри! – хрипло ответил брат Корди,делая шаг навстречу паладину и нанося свой излюбленный удар снизу вверх.

Иваныч, дезориентированный коротким полётом и падением, сейчас сидел и пытался понять, что происходит. Обернувшись на звук лязгнувшей стали, Павел увидел застывших друг напротив друга паладина и того монаха с огромным мечом. Следом со стороны телеги донеслись истошные вопли. Взглянув на неё, Иваныч увидел мелькнувшего там Вела. А это что? Какой-то малый в рясе, выпрыгнул из филиала ада, устроенного демонологом, и сейчас с вытаращенными от ужаса глазами бежит прямо на него. Всёбы ничего, но в руках у него был топор. И топором этим он уже замахнулся.

Павел пошарил рукой рядом с собой и нащупал камень. Недолго думая, он вскочил на ноги и запустил этим камнем, метя в бегущего. Тотлегко увернулсяот снаряда, но внезапно обо что-то споткнулся и несколько метров пыльной дороги пропахал своим лицом.

– Ну уж нет. К вам я точно больше не хочу! – прорычал Иваныч, глядя на то, как монах пытается подняться. Следом он подобрал ещё один камень и устремился к упавшему.

Мишико быстрым перекатом ушёл в сторону от противника и нанёс сильный удар мечом тому ниже поясницы, повернув меч плашмя. Раздался звон разлетающейся на осколки стали и треск лопнувшего таза брата Корди. Спустя секунду голова монаха взорвалась как переспевшая тыква, орошая всёвокруг мозговымжеле.

– Наигрался? – участливо спросил Вел.

– Ну и зачем? Он действительно был неплох. Для обычного послушника, – поморщился паладин. – И где нам теперь отмываться? Кстати, как там Паша?

– Паша? – переспросил мастер тьмы, оборачиваясь на доносящиеся до них влажные чавкающие звуки.– Паша нормально.

– Кхм, – посмотрев туда же,произнёс Мишико.– Действительно, нормально.

Иваныч же в этот момент сидел на спине лежащего на дороге монаха, и,матерясь, с размеренностью камертона поднимал и опускал здоровый камень на голову бедолаги. Сплющенная голова и издавала чавкающий звук при каждом ударе, разбрызгивая вокруг своёсодержимое.

– Да-а-а, – протянул Вел. – А у парня есть свой стиль. Там в телеге вроде бы кто-то ещё стонет. Пойдём,поболтаем.

– Пойдём, – согласился Мишико, подбирая с земли фламберг, и,крутанув его в руке,поморщился. – Пойдёт на первое время. Но мне нужен мой молот!

– Будет тебе молот, – пробурчал демонолог, направляясь к телеге.

Вся перепачканная в крови жаба сидела на ещё дергающемся в агонии рыжем монахе и, прильнув к его лицу, шумно пыталась что-то высосать из его глазницы. Делала она это,мелко подрагивая и томно закатывая глаза от удовольствия.

– Миш, ты только погляди,какая прелесть! – с придыханием произнёс увидевший эту картину Вел.– Ну милота же! Миш, давай назовём его Вали? Малыш Вали! А?

Паладин на это лишь махнул рукой, разглядывая труп монаха с изорванным лицом, синюшной кожей и пустыми провалами вместо глаз.

– “Поцелуй преисподней”? – хмыкнув,спросил Мишико.

– Ага, – ответил мастер тьмы, поглаживая по холке рыгуна Вали.

– Пожалуйста, не надо! Я всёрасскажу! – запричитал брат Лари, поглядывая на рукоять ножа в собственном паху.

Подошедший к нему Вел, улыбаясь, с силой ударил ногой по этой самой рукояти, утопив еёещё глубже.

– А-А-А-А! – заорал монах. – Я же… Я же сказал, что всёрасскажу!

– А зачем мне твой рассказ? – удивлённо поднял бровь демонолог.

– Ну, вы же за этим вернулись? Вы же хотели узнать? – зачастил брат Лари.

– Узнать что? – Вел, схватившись за рукоять ножа, начал медленно еёпроворачивать.

– А-А-А! – выгнулся дугой монах, – Узнать… Узнать, что мы тут делаем. Разве нет? Вы не похожи на егерей!

– Нет. Не хотели, – деланно зевнул мастер тьмы. – Но думаю,что в твоих интересах убедить нас в обратном. Давай! Начинай уговаривать доброго дядюшку Вела на то, чтоб он тебя выслушал!

– Пожалуйста, пожалуйста! – заверещал тощий монах.

– Как тебя звать-то? – вяло поинтересовался Вел.

– Лари! Брат Лари! – выпалил монах.

– А кровушка-то убегает, братец Лари! – потискал за щёку любителя перчинок Вел. – Хочешь, я помогу тебе с кровотечением?

– Да! Да! Да! – брат Лари размазал рукой сопли и слёзы по лицу.

– Ну, тогда говори, – кивнул Вел.

– Что? Что говорить? – спросил монах.

– Всё! Какого демона вы тут забыли всемотрядом, да ещё и целый арсенал оружия с собой прихватили? Не слишком-то это вяжется с мирными беседами с деревенской паствой, – демонолог присел рядом с ним и приготовился слушать.

– Развлекаетесь? – устало спросил подошедший Павел. Его слегка потряхивало и пошатывало.

– Ага, – ответил Мишико, оглядев Иваныча.– Первый раз?

– Д-да, – посмотрев на свои испачканные в чужой крови руки, ответил Павел.– Как-то я себе это иначе представлял.

– Иначе?

– Думал, что буду рефлексировать, долго сомневаться… А тут, стыдно признаться, даже азарт какой-то проснулся, – улыбнулся Иваныч.

– Неплохо, – хлопнул ладонью ему по плечу паладин. – Для первого раза неплохо. Теперь нужно припрятать трупы, собрать всё оружие и где-то отмыться. А то мы выглядим как после дня работы на скотобойне. Пойдём, начнём с того здоровяка на дороге.

Всёприпрятывание трупов сводилось к тому, чтобы банально оттащить тела чуть глубже в лес и неаккуратной кучей навалить друг на друга. Закончив с уборкой на дороге, парочка принялась наводить чистоту в телеге, попутно пинками попросив стонущего брата Лари освободить гужевой транспорт. С телом посиневшего брата Верга проблем не возникло, но вот с рыжим возникла заминка. Малыш Вали, видимо, перепил дурной постной крови и, сидя прямо на остывающем трупе, шипел,как кипящий чайник. Иваныч предположил, что жаба так пела, банально нажравшись. Мишико же с отеческой улыбкой схватил Вали за загривок и с силой швырнул за борт телеги. Судя по сдавленным ругательствам, начавшим изливаться с места приземления шипящего снаряда, попал он в мастера тьмы. Конечно же, совершенно случайно.

– Фух, – выдохнул Вел, запрыгиваяв телегу и усаживаясь. За лапу он нёс малыша Вали, перекинув его через плечо, словно мешок. Малыш самым бесстыдным образом храпел. – Поехали! Я закончил!

Сидящий напротив него Мишико удивлённо поднял бровь, продолжая очищать от крови трофейный кинжал.

– Не, я на козлы не полезу! Мастеру тьмы и квалифицированному демонологу по статусу не положено подрабатывать извозчиком! – увидев ещё более удивлённый взгляд, Вел решил переключиться.– Павел! Как наиболее младший в нашей компании, ты обязан…

– Я этой ерундой вообще ни разу в жизни не управлял! – прервал его Иваныч.– И не нужно на меня так смотреть!

– Что-то быстро у тебя зубы прорезаться начали, – проворчал демонолог.– Может, бросим кости?

– Кстати, о костях, – не отрываясь от чистки вклинился паладин.– Где твой словоохотливый друг?

– В лесу, – прозвучал ответ.

– Вел, надеюсь, ты не отпустил его в благородном порыве? – спросил Мишико.

– Отпустил, – кивнул демонолог.

– Хм… – паладин поднял тяжёлый взгляд.– Зачем? Ты же понимаешь, что было бы гораздо лучше, если бы о нас не знали? А если ему удастся выжить и дотянуть до своих?

– Ему осталось недолго, Мишико. Слишком много крови он уже потерял, – серьёзно ответил Вел. – И я не смог отказать ему в последнем желании. Ты же знаешь, это святое!

– И? – спросил паладин.

– Он на протяжении всей нашей доброй дружеской беседы вспоминал какую-то мягкосисую перчинку. И сетовал на то, что так и не смог получить более интересный опыт в части блуда. Хоть и грех это, – ответил демонолог.

– И? – уже куда мягче повторил вопрос Мишико.

– Ради последнего желания умирающего и десяти капель крови не жалко, брат паладин! – показал порезанное запястье Вел.

– И ты позвал суккуба? Не ради себя? – удивился Мишико, отложив в сторону начищенный до блеска кинжал.

– Хотел. Но я же не знаю, чем вы церковники занимаетесь в своих тёмных подвалах? Может, это для него было бы обыденностью… – подозрительно глянул на паладина демонолог.

– Ты же знаешь, что я уже не…

– Не на-а-адо! За что-о-о?! – раздавшийся из леса душераздирающий вопль прервал паладина.

Из леса слишком быстро для умирающего от кровопотери человека выбежал брат Лари и, приподняв повыше рясу, припустил вдоль дороги.

– Стой! Ты куда, смертный?! За всёуже уплочено! Я всё равно выполню этот договор! – вслед за Лари из леса выбежал краснокожий, атлетически сложенный демон с козлиными лохматыми ногами. Издалека было сложно разобрать, но, казалось,что ноги у него было три.

– Это тот, который помогает Велу с одноглазыми трактирщицами? – вытаращив в изумлении единственный оставшийся глаз, спросил Иваныч.

– Ага, – сглотнул Мишико.

– Видимо, всё-таки угадал, – расплылся в довольной улыбке демонолог.– Такого у него точно не было. Вот люблю я делать людям приятное! Может,это моё призвание? Как думаешь, Мишико?

– Не дай Создатель! – Мишико машинально сложил щепотью пальцы и осенил себя знаком, напомнившим Иванычу знак бесконечности. – Ладно, этот вопрос закрыли. Давай на козлы, благодетель. По пути расскажешь,о чём тебе поведал этот мученик.

– Куда едем? – сразу сник демонолог.

– Вперёд, Вел. Только вперёд! – улыбнулся паладин.

Глава 7

– Понимаешь, вся твоя сила, она не плещется океаном по всему твоему телу, как почему-то принято считать среди масс. Она сконцентрирована в одном единственном месте, – Мишико постучал указательным пальцем себе по виску.– В нашем мозге. Как правило, в левом полушарии. Изредка – в правом. Это у уникумов. У тех, чей коэффициент объёма резерва восемнадцать искр и выше. Такие люди рождаются крайне редко. Судя по тому, что ты пару раз устраивал, ты один из них.

– Слева, – задумчиво произнёс Иваныч. – У меня слева. Правая часть мозга покрыта какой-то дрянью, похожей на корку, или скорлупу.

– Откуда ты… – изумлённо посмотрел на него паладин.– Только не говори, что ты побывал в состоянии эменди!

– Я не знаю, что это за состояние. Я лишь видел себя, будто со стороны. Я стоял над собой же, лежачим и беспомощным. Я бы сказал, бессознательным. Это я остро ощутил. В левом полушарии медленно бурлил перламутровый туман. Правое было затянуто этой непонятной скорлупой. От мозга отходят артерии. Толстые и широкие у основания. Но они словно пережаты этой дрянью, – Павел провёл пальцем по своему ошейнику.– Ниже шеи они значительно тоньше. Что такое искры? И о каком коэффициенте ты говорил?

– Ве-е-л! – протянул Мишико, ещё больше округляя глаза. – Кого мы вынесли из Соколиного оплота?!

– Да слышу я, – проворчал с козел демонолог.– Это оно. Он всё верно описал. Я одиннадцать лет готовился к тому, чтобы попасть в эменди! И мне говорили, что я сделал это быстро! Слишком, мать его, быстро! Но и это ерунда. Что там под скорлупкой? За чем там приглядывает Мария?! Если это то, о чём я думаю… Но так не бывает!

– Бывает, – задумчиво возразил паладин.– Ты не мог не слышать про тот случай. Он произошёл у вас, но слухи про него докатились и до нашего лагеря. Тогда ещё долго мусолили эту тему.

– Помню, – помрачнел Вел и без нужды стеганул лошадей.

Телега чуть ускорилась, наигрывая дорожную музыку скрипучими колёсами под аккомпанемент храпящего в углу малыша Вали.

– Вы о чём? Это связано со мной? – непонимающе спросил Иваныч. Он почему-то почуял неладное во время разговора двух старых знакомых. Будто острая холодная искринка кольнула в правом виске.

– И да и нет. Не бери в голову, парень. Это дела давно минувших лет, – отстранённо махнул рукой Мишико, заминая тему.

– Давно минувших? – удивился Павел.– Вам от силы чуть больше тридцати!

– Мне девяносто два, – улыбнулся паладин.– Вел! Тебе сколько?

– А демон его знает! – донеслось с козел.– После ста четырнадцати надоело считать.

– Кхм, – Иваныч перенял эстафету по удивлённому вытаращиванию глаз. – Можете смело называть меня пацаном, парнем, мелким и дальше. Вел, а я тебя… Вас бил…

– Не обращай на это внимания. Ему только на пользу! – хохотнул Мишико, обнажая ровные белые зубы. – Век мага долог! И нас не так просто уничтожить. Особенно тёмных. Чтоб гарантированно убить носителя дара, нужно уничтожить его резервуар. И запомни! Если даже тебе кажется, что маг мёртв, всё равно расхреначь ему голову в кашу! Так чтоб мозги разлетелись брызгами по округе! Или испепели! В общем, неважно, как ты это сделаешь, но уничтожь резервуар! Иначе он может внезапно очухаться и ударить в спину, либо, что ещёхуже, его подберёт культ забвения.

– Это кто ещё? – спросил Иваныч.

– Вел тебе потом расскажет, – продолжил паладин. – У тебя сейчас другая задача. И если раньше я ещё сомневался в удачном исходе этой авантюрной затеи, то теперь шансы повысились. Сильно повысились.

– Шансы на что? – поднял бровь Павел.

– Сделать из тебя мага! Настоящего боевого мага, – вклинился в разговор Вел.

– Всё верно, – кивнул Мишико.– И сделать это желательно до того, как очередной увалень раскроил тебе череп грязным топором. Учитывая, что ты за несколько дней сам сделал то, на что у многих уходят десятилетия… Демоны! Тебя будто поторапливает кто-то свыше… Но это точно будет интересно! Кстати, Паш!

– Да? – выразил готовность слушать Павел.

– Физическая форма для мага не менее важна, чем тренировки с резервом и энергетическими каналами. Так что…

– Энергетические каналы? – почуявший неладное Иваныч решил потянуть немного времени.

– Те, как ты назвал их, артерии, что отходят от резерва. Их тоже нужно развивать. Чем объёмнее и плотнее каналы, тем больше энергии из резерва ты можешь выдать за один раз. Зачастую от этого зависит жизнь, – спокойно объяснил Мишико, но потом резко рявкнул:А теперь с телеги брысь, послушник! Гусиным шагом за телегой марш! Без приказа не вставать!

К слову, и сам паладин спрыгнул вслед за Павлом и пошёл с ним рядом тем же самым гусиным шагом. Следующие три часа показались для Иваныча адом на земле. Тут было всё: и прыжки, и отжимания, и бег с ускорениями, и кувырки с перекатами, и какие-то дикие упражнения на растяжку, от которых, казалось,рвутся мышцы и сухожилия. И так по кругу. Раз за разом. Три часа. Сначала Иваныч терпел. Потом он вошёл во вкус. Потом он робко спрашивал, когда они уже закончат с занятиями. Потом он умолял. Потом он рыдал. Потом он требовал его добить. Потом он угрожал паладину жестокой расправой. В итоге Павел просто рухнул без сознания, уткнувшись лицом в пыльную дорогу.

– Слабовато, – сокрушённо покачал головой Мишико, забрасывая на плечо бессознательное тело.– Ну, ничего. Мы из тебя человека вырастим!

Очнувшись, Иваныч осознал себя лежащим в обнимку с малышом Вали на дне злосчастной телеги. Поморщившись от дикого сивушного амбре, которое источала жабья пасть, Павел попробовал пошевелиться, зажмурившись, и приготовившись к худшему. К его удивлению, он не потерял вновь сознание от мышечных болей. Да, боль была, но вполне терпимая. С кряхтеньем встав, он осмотрелся. Телега уже никуда не двигалась и, свернув с дороги,нашла своё пристанище у берега живописного, поросшего разнотравьем и разноцветьем берега. Недалеко от телеги горел небольшой костерок, над которым на прутьях была развешена выстиранная одежда, а его новые знакомые с блаженством, легко читаемым на их лицах, отмокали, лёжа в озёрной воде. Солнце уже было готово спрятаться за горизонт, даря путникам возможность насладиться багрово-розовым закатом. Иваныч непроизвольно съёжился, так как с приближающимися сумерками в последнее время у него были не самые приятные ассоциации.