Я обещаю вернуться
«Ныне же пребывают сии три:вера,надежда,любовь;но любовь из их больше»
(1 Коринфянам 13:13)
Он:
Там на земле ,каждый раз когда мы встречались, свет резал нам глаза. Он словно острые лезвия проникал в наши светлые души. Встречаться можно было лишь вслепую по памяти прошлого, осторожно касаясь руками наших лиц которые он когда-то создал.
Она:
Стой! Дальше нельзя, мой любимый, нельзя! Ты должен запомнить этот миг, этот последний взгляд на ослепительную пустоту вечности, потому что сейчас нам нужно уйти, уйти немедленно, пока решение которое нам сейчас озвучат не стало необратимой гибелью, пока мы еще помним, кто мы были, чтобы стать теми, кем мы будем Скоро… через миг или век – мы снова станем людьми. Хрупкими. Смертными.
Он:
Знаю Все знаю. Кричать в этом месте было нельзя, да и человеческой речью я еще не овладел до конца. Но это и неважно, главное нам больше не нужно прятаться ото всех.
Судья:
Сейчас вам обязательно нужно что-то сказать, да?.
Она:
Нас столько эпох окружали только этот режущий свет и всепроникающий холод вечности… Слепая любовь ко всем… Всепрощение… Неужели это и есть наш удел? Небесный жребий? Люди там, внизу, в своем смятении и страдании, верят, что мы придем, протянем руку помощи, спасем их от отчаяния… А мы… (Голос дрогнул, в горле встал ком – человеческий ком страха и стыда). Мы не смогли спасти даже самих себя от этой тоски по земле! По ее грязи и теплу
Он:
Облака не похожи на снег, который уносит с собой все в небытие. Здесь, на пушистой поверхности, алые следы останутся навсегда как память, доказательство, пример.
Она:
Я не прошу вас переписать историю и каноны. Умоляю, поверить в любовь двух ангелов, которые когда-то были людьми.
Он:
Теперь мы подтверждаем свои желания и просим отобрать у нас крылья, вернуть на землю и дать шанс.
Судья:
Вы действительно уверены в этом решении?
Она:
Мы стали друг без друга бескрылыми ангелами. Но любовь, которой он наделил всех нас,она не может быть забыта.
Он:
Я буду любить тебя вечно!
Она:Даже если мы больше не встретимся?
Он и Она поднимают глаза и расправляют руки.
Она:
Любовь в мире найдет нас и приведёт друг к другу.
Он:
Теперь это моя земля и мой мир! Я обязательно тебя найду.
В палате напротив. Мама держит на руках новорожденную девочку.
Мама:
Какая ты красивая, прямо как ангел!
Девочка:
(смотрит в глаза матери, полные тайн)
(внутренний монолог)
Где-то, в бескрайних просторах, моя потерянная душа ждет встречи с ним .
На соседнее место приносят второго младенца другой маме.
Взгляды двух младенцев встречаются. Мир вокруг них замирает и даже врачи на секунду перестают дышать.
Он:
(внутренний монолог, наблюдая за сценой)
Наша история только начинается. Любовь, как и прежде, способна преодолеть любые преграды.
2
«Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Матфея 11:28)
Комната актера. В углу стоит старый фронтовой револьвер. На стене – постеры фильмов. Актер, сидя за столом, погружен в свои мысли.
Максим (монолог):
Я раньше думал, что предел моих мечтаний – это закончить ВГИК с красным дипломом, сняться в своем собственном фильме и под конец жизни получить звание народного артиста. Быть счастливым в душе, получать удовольствие от любимого дела и, главное, быть честным перед самим собой. О чем еще мечтать? Ну, разве что об Оскаре или Золотом Орле? Однако, в моем возрасте и при такой жесткой конкуренции это кажется лишь недостижимой иллюзией.
Пауза. Максим смотрит в окно.
Я никогда не задумывался о том, как это – быть любимым по-настоящему. Я ведь не люблю людей. В детстве и подростковом возрасте, когда меня дразнили «актеришкой», я понял, что от них одни проблемы. Мне гораздо комфортнее было бы наедине с собой, со своими мыслями и мечтами, чем в окружении лицемеров, которым ничего твоего на фиг не нужно. Я всегда предпочитал общение с книгами, с кино, с искусством – этими вечными спутниками, которые не предавали и не осуждали.
Театр. Максим на репетиции. Коллеги смеются и обмениваются шутками.
Он Стоит в стороне.
Максим:
Когда на втором курсе я начал сниматься в кино, а потом меня пригласили в основной состав театра, я долго не мог ужиться с коллегами. Их успехи, смех и дружеские разговоры казались мне чуждыми, как будто они жили в другом мире. Даже любой совет от заслуженных и народных, часто приравнивался у меня к тому, чего я не хочу. Вот такой вот парадокс.
Пауза. Он смотрит на своих коллег с недовольством.
Я осознанно создал свой мир, где кроме меня и неведомой мне доброй силы больше ничего не может быть. Да, я не строю из себя великую личность, специально привлекая на себя внимание; все происходит само собой, и от этого мне становится очень плохо. И чем больше ко мне внимания, тем больше я хочу, чтобы оно от меня развернулось и ушло. Может, именно поэтому я стал таким замкнутым?
Гримёрка.
Максим стоит перед зеркалом, держа в руках цветы, которые ему подарили зрители после спектакля.
Максим:
Для меня выйти на поклон после спектакля, принять от зрителей цветы – это предел общения с обществом. Я даже уже не смотрю на тех, кто сидит в зале. Если меня что-то не отвлечет, по моему мнению, там никого нет. Я стал очень негативным и ревнивым ко всем. Даже когда мне говорят «Привет», я думаю: «Отвали».
Пауза. Актер нервно сжимает цветы в руках.
До недавнего момента я думал, что будет гораздо легче, если меня не будут любить как актера, чтобы не высасывать из себя нарочитую вежливость, потому что нужно, потому что человек к тебе с добром. В конце концов, когда человек к тебе с добром, это обязывает отвечать ему, если не тем же, то сдержанным нейтралитетом точно. Это очень тяжело в социальном плане.
Комната актера. Актер берет револьвер и приставляет его к виску.
Максим:
К чему я это все говорю? К тому, что мы с тобой живем среди больших, больших лжецов, которые привыкли одевать маску добродушия, что давно срослась с их погаными лицами. Когда-нибудь после очередной роли и дежурного «Привет», я бы, забравшись на небоскреб Москва-Сити, показал бы средний палец этому миру, если бы не влюбился в тебя.
Актер опускает револьвер и выдыхает.
Я полюбил тебя, одиночество, за твою искренность и простоту форм. За твое вечное «Да» в ответ на то, что бы я у тебя ни спросил. Мы с тобой прожили долгие десять лет вместе, и я ни разу не пожалел о своем союзе с тобой. Я хотел бы быть верным тебе и дальше, но не могу, ведь этот мир не прощает таких иноверцев, как я.
Актер закрывает глаза и спускает курок. Звук выстрела. Затем темнота.
Огромное кладбище. Могилы, обрамленные светом. Души умерших людей с крыльями стоят вокруг.
Максим :(с удивлением):
Все закончилось?
Юноша с огромными белыми крыльями парит над землей. Он оборачивается к Актеру с улыбкой.
Юноша:
Нет, для тебя все только начинается!
Теперь ты “хозяин этого места “ Добро пожаловать!
Юноша превращается в яркий сгусток света и исчезает. Души поклонились Актеру.
Максим:(в замешательстве):
Как я мог быть одним из них? Я, который сам отрекся от жизни, обрекая себя на вечные муки.
Кладбище. Актер стоит среди душ, которые смотрят на него с надеждой.
Максим:
Вот так, совершив самоубийство и испортив свою божественную природу, я оказался здесь. Теперь я ангел этого места, теперь я хранитель душ. Моя новая реальность наполнилась осознанием: я должен оберегать энергию душ, помогать им осознать свою истинную природу, удержать их от пагубных мыслей, которые когда-то привели меня сюда.
Пауза. Актер смотрит на души с решимостью.
Моя миссия – больше не просто страдать в тени одиночества, а стать тем, кто ведет других к свету. Я чувствую, как в моем сердце зарождается новая любовь – к тем, кому я буду помогать, к тем, кто нуждается в защите. Это чувство переполняет меня, словно заблудший луч солнца пробивается сквозь темные облака.
Теперь я не просто наблюдатель, я – участник. Я буду собирать их истории, их надежды и страхи, превращая их в свет, который будет освещать наш общий путь. И хотя я потерял свою прежнюю жизнь, я обрел нечто большее – возможность любить и защищать.
.
3
«Когда я чаял добра, пришло зло; когда ожидал света, пришла тьма.» (Иов 30:26)
Полина: Ну что, давай поговорим? Как раньше? Как будто мы с тобой – самые близкие друг для друга? Молчишь? Хорошо. Тогда говорить буду я. А ты… просто послушай. Вслушайся в мои слова в последний раз. С самого детства… с тех самых пор, когда мир казался мне огромным и страшным,, я верила тебе. Безоговорочно. Доверяла. Ты был моим невидимым Другом, Защитником, тем, кто всегда рядом.. Я помню, как прижималась лбом к холодному стеклу икон «Спаси маму от болезни, помоги ей!», и – о чудо! – боль отступала. Наутро я несла в храм все монеты из своей копилки – жертву тебе, моему Спасителю. Я отдавалась тебе всецело. Каждую мысль, каждую слезинку, каждую крошечную радость связывала с тобой. Молитвы перед сном и длинные,но очень радостные и очень нужны для очищения посты, милостыни каждому нищему у храма.Я свято верила, что ты говоришь со мной через шелест страниц псалтыря, через теплый взгляд икон, через трепетное пламя лампадки. Ты согревал меня, когда я замерзала от одиночества в пустой квартире. Дарил надежду, когда мама говорила, что смерть еще не конец,а только начало.А потом рецидив,три горсти песка я свежую могилу.И вера,безоговорочная вера в то,что она сейчас с тобой и ей лучше чем было на земле. Ты учил любить ближнего… Но как? Как любить тех, кто смеется над моей верой? Кто предает? Я пыталась. Искренне пыталась. Но это было натянуто. Фальшиво. Как плохо сыгранная роль в школьном спектакле. Я никогда не мечтала о семье, о детях, о шумных друзьях. Мне искренне казалось – придет время, и ты, мой верный Друг, сам подаришь мне все это. Нужно лишь верить. Доверять. Ждать. И я ждала. Упорно. Заменяя реальных людей твоим незримым присутствием. Школа с золотой медалью? Легко. Ты давал силы. Самый престижный вуз? Без проблем. Ты вел. Сотни «друзей» в соцсетях, называющих меня «ангелом»? Пожалуйста. Все это – побег. Великий, тотальный побег от реальных людей с их болью, грязью, предательством – к тебе. В твою иллюзорную, стерильную любовь. И вот – тупик. Почему? Почему ни один мужчина ни одна попытка полюбить не тронули мое сердце? Оно было занято тобой. Заперто на твой замок. А теперь я здесь. В этой постели-тюрьме. Ноги, они больше не слушаются. Одеяло сбилось на пол, а я не могу его поднять. Телефон молчит. Три дня. Сообщения от «близких»: «Держись!», «Молись!», «Все будет хорошо!» – застыли на экране, как насмешка над моей красотой и немощностью. Мамы нет 20 лет ,а папы нет год. Глупая авария. А те, кто называл себя друзьями? Одна писала: «Извини, Поля, конференция, не могу приехать». Другой – смайлик со сердечком. И все. Тишина. Абсолютная. И вот наступила та ночь. Я помню каждую секунду. Туалет. Позыв. И абсолютная беспомощность. Я не могла пошевелить ногами. Сползти с кровати. Дотянуться до коляски. Ничего. Я молилась тебе. Кричала. Царапала грудь нательным крестом до крови… И – ничего. Только тишина. Глухая, зловещая тишина в ответ на мой вопль отчаяния. Я лежала в мокром, холодном, чувствуя запах собственного унижения, а за окном кто-то смеялся. Простые люди. Счастливые в своей простоте. И тогда меня осенило, все было зря. Все! Мои жертвы в храм – последние деньги? Мои изнурительные посты? Мои бесконечные молитвы, вызубренные до автоматизма? Мои монеты нищим? ВСЕ ЭТО ПРОШЛО БЕССЛЕДНО. Ты не слышал. Никогда не слышал. Или тебя просто НЕТ? Я сорвала с шеи крест. Цепочка впилась в кожу, и не хотела рваться.Раз рывок,никак,два нет и вот на третий раз получилось.. Я швырнула ее через всю комнату. Потом схватила первую икону со столика и бросила на пол со всей силы. Стекло треснуло прямо по лику. Потом другая. И еще. Звон разбитого стекла, глухой стук дерева об пол А потом я увидела его.Он стоял в углу. Не тьма, не свет. Нечто среднее. Глаза – как два черных колодца, уходящих в никуда. Кто ты? – хотела я крикнуть, но голос не слушался. Он подошел. Холодный палец коснулся моего лба. «Ты искала ответ. Я пришел показать путь.» Я знала, кто это. Понимаю расплату. Но в тот момент стало так легко. Невыразимо легко. Как будто с плеч свалились тяжеленные, железные крылья, которые я таскала всю жизнь. Крылья веры. Крылья ожиданий. Крылья иллюзий. Я пришла к тебе не извиняться. Я пришла сказать «Прощай». Почти тридцать лет жизни… проведенные рядом с тобой, сделали меня одинокой, бесхарактерной тенью. . И такой я быть больше не хочу. Да, я вступила на путь зла. Я сознательно сделала этот шаг в бездну. Но этот путь но прекрасен. Он манит меня своей силой, своей свободой от твоих законов, своей честной жестокостью. Как огонь в холодном метро зимой – опасный, но такой манящий. Я не знаю, что ждет меня впереди. Соблазны? Падения? Боль? Возможно. Но это будет МОЙ путь. Мой выбор. Я больше никогда не произнесу твоего имени. Не буду ждать твоего молчаливого ответа на свои мольбы. Я выбираю свободу. Даже если она сожжет меня дотла. Прощай, мой незримый Друг.