Его десятый развод
ГЛАВА 1
ВАЛЕНТИНА
– Не обольщайся на свой счет! Ты всего лишь десятая! Его десятый развод! Последняя, в его списке! – первая жена моего мужа мило улыбается, говоря мне гадости.
Я стою в свадебном платье посреди помпезного банкетного зала, словно тот самый лебедь в спектакле «Лебединое озеро».
Тот самый, который десятый, в восьмом ряду.
Наверно, обидно столько лет учиться в балетном училище, ломать связки и пальцы ног, выделывая немыслимые па, а потом всю жизнь стоять в стороне, пока главные танцоры отрабатывают свои номера.
Сегодня я в полной мере осознала, что чувствует тот самый пресловутый лебедь.
Я – десятая. Всего лишь десятая жена бизнесмена Константина Харитонова. Через месяц он разведется со мной. Таково было условие его первой жены.
Об этом знаю я. Знает Харитонов. Знают мои родственники и приглашенные гости. Все, до единого. И тем не менее, все, как по команде участвуют в этом спектакле.
В свое время Харитонов сильно накосячил. Изменял жене, заводил любовниц, и она решила наказать его столь изощренным образом.
По слухам, он должен был жениться и развестись еще ровно десять раз, чтобы Амалия приняла его обратно.
Константин Харитонов – брутальный двухметровый бородатый мужчина. Он ворочает бизнесом, и от него за километр разит опасностью.
Как я согласилась участвовать в таком? Как вообще пошла на подобную сделку? Ровно месяц назад отец вызвал меня в свой кабинет и объявил о своем решении. Воспитуемая всю жизнь в строгости властным отцом, мне и в голову не пришло проявить свой характер и дать ему отпор.
Для отца была честь породнить наши с Харитоновым семьи посредством меня. Пусть даже фиктивно, и всего лишь на месяц.
Статус жены Харитонова дает много преференций. Пусть даже и бывшей жены. Каждая девушка мечтала бы быть на моем месте. Каждая, но не я. Я всего лишь исполняю волю отца, не в силах его ослушаться.
Ох, сколько плакала мама. Меня готовили к свадьбе. Лучшие дизайнеры и портные трудились над свадебным платьем. Лучшие визажисты и парикмахеры подбирали мне макияж и прическу под образ невесты Харитонова. А мама рыдала так, будто бы готовила меня не к свадьбе, а, по меньшей мере, в последний путь…
Папа злился, но мама ничего не могла с собой поделать. Я ее четвертая дочь. Самая младшая. Наверно, поэтому маме было жаль выдавать меня замуж фиктивно. Но против отца не могла пойти даже она.
С женихом до свадьбы мы не виделись. Я, конечно, поискала его фотографии в интернете, после того, как отец объявил мне о своем решении. Но лично свататься ко мне Константин не приходил. Слишком много было бы чести с его стороны.
От того мне был еще более страшен сегодняшний день.
Ведь неизвестность пугает сильнее всего.
Бросаю незаметные взгляды в сторону теперь уже своего мужа. Он, с бокалом шампанского в руках, ведет светскую беседу в окружении своих партнеров. Светскую-то светскую, вот только его хищная поза выдает его с головой.
Кажется, что он без труда кинется на любого, кто сможет пойти против него и пережмет сонную артерию одной левой. Хищник. Расчётливый. Настороженный. Беспринципный.
Когда он сегодня дотронулся до меня впервые, надевая на палец обручальное кольцо, я вся покрылась мурашками. Боюсь, что это будет видно и на фотографиях. Его прикосновение ударило меня током.
А когда я надевала толстое массивное обручальное кольцо на его палец, то отчетливо осознавала, сколько же крови было на этих руках. Мои тонкие изящные ладони казались кукольными в его огромных медвежьих лапищах.
А как я слабо пропищала «да», на фоне его спокойного и уверенного согласия взять меня в жены…
– Какой брутальный самец! – ко мне подходит Тома, моя старшая сестра. – Любуешься им?
– Ну что ты, Тома! – я быстрее отвожу взгляд от мужа, и смущаюсь.
– Да ладно, Валя, я бы тоже любовалась, реши отец выдать меня замуж за Харитонова… Но повезло тебе! Интересно, за какие такие заслуги?
Закатываю глаза.
– Тома, это все фиктивно и не по-настоящему. Не понимаю, чему тут завидовать?
– Сестренка, ты совсем больная? – хмыкает старшая. – Жена Харитонова – это статус! Это – пропуск во все двери! Это – билет в жизнь!
Я очень скептически отношусь к этому. Ведь это – большой риск. Харитонов не простой человек. И если что-то пойдет не по его плану, меня сотрут с лица земли. И никто даже не посмеет поинтересоваться моей судьбой.
– Соблазни его ночью! – ухмыляется сестра.
– Ты что, с ума сошла? – краснею я. – У нас не будет никакой ночи!
– Ой ли… – качает головой старшая. – А зачем тогда одним из условий у него стояла девственность невесты, а? Если бы не это условие, то отец бы предложил меня! А так как именно ты у нас до своих двадцати трех монашкой дожила, то шанс стать женой Харитонова выпал тебе!
Я думала над этим условием своего жениха, но, пораскинув мозгами, пришла к заключению, что Харитонову понадобилась девственная невеста, чтобы не соблазняла его во время медового месяца. Ведь после него он вернется к своей первой жене, Амалии!
Хотя отец прямым текстом инструктировал меня самой к Харитонову ни в коем случае не лезть. Но если Харитонов захочет близости со мной, в этой близости ему ни в коем случае не отказывать! А теперь еще и сестра говорит мне о том же самом.
Но… я не готова! Я соглашалась на фикцию, а не на реальный брак с первой брачной ночью!
– Я бы на твоем месте, сестренка, подсуетилась бы и понесла от него в первую же ночь! – продолжает добивать меня Тома.
– Тамара! – краснею я.
– Ребенок от самого Харитонова, ты представляешь, сколько возможностей сразу откроется для тебя! Для нашей семьи! Вдруг он передумает разводиться с тобой и возвращаться к своей мымре?
Я невольно бросаю взгляд на мужа, и еще более невольно представляю себе, как он берет меня ночью…
Мысли обжигают меня и… будто бы непостижимым образом доходят и до него! Он резко переводит на меня свой взгляд. На его губах играет ироничная полуулыбка. Руку даю на отсечение, что он каким-то непостижимым образом смог прочесть мои мысли.
Резко перевожу взгляд на Тамару, и в этот же момент меня весьма грубо задевает Амалия:
– Не смей пялиться на моего мужа! – с ненавистью выплевывает его первая жена. – Уже представляешь, как будешь извиваться под ним?
– Вообще-то сейчас его жена – Валентина! – спешит защитить меня сестра.
– Это ненадолго! – отбривает ее Амалия, и снова обращается ко мне, – узнаю, что ты залезла к нему в постель – убью!
– А если он сам полезет к Валентине? Она – девушка красивая, молодая и невинная… не то, что ты! – злит Амалию Тамара. – Ваш бывший муж – мужчина, которому не отказывают. Вы же сами знаете!
– Обе дряни! Из какой только мусорки тебя мой муж откопал?! – Амалия идет пятнами под тональным кремом. – Я тебе все сказала! – шипит она мне в лицо. – Ты меня поняла!
ГЛАВА 2
ВАЛЕНТИНА
Пользуясь тем, что мой муж исчез из виду, я тоже выхожу из банкетного зала. На меня мало кто обращает внимание, в основном все внимание было приковано к Константину Харитонову.
Мне же надо хоть немного побыть в одиночестве. Перевести дух хотя бы в дамской комнате!
– Заткнись, Аля! – раздается приглушенное шипение отца.
Я вздрагиваю. В коридоре ресторана я одна. Быстро смотрю по сторонам.
– Возьми себя в руки, тупая идиотка! – голос отца доносится… из предбанника, примкнутого к лаундж-зоне.
Рядом никого нет, и отец, пытающийся привести в чувство мою маму, думает, что их никто не слышит.
– Я… я не могу, Руслан! – всхлипывает мама, размазывая черные круги потекшей туши. – Руслан, пожалуйста! Она ведь моя дочь! Как ты можешь быть таким жестоким?!
– Тварь! – шипит отец. – Только попробуй сорвать мне всё!
Он хватает мать за плечи, и… окунает ее лицом в огромный аквариум!
Отец всегда был жестоким, циничным, беспринципным мужчиной, но то, что я наблюдаю сейчас, притаившись за искусственной изгородью, разделяющей коридор и лаундж-зону, не лезет вообще ни в какие ворота!
Это слишком. Даже для него. Мать начинает дергаться. Я боюсь, что он просто ее утопит! И в тот момент, когда я уже готова вмешаться и вступиться за маму, он резко выдергивает ее на воздух. Мать жадно ловит ртом кислород.
– Успокоилась?! – рычит отец ей в лицо, вместо того, чтобы извиниться.
Мать быстро кивает. Капли с ее лица, вперемешку с макияжем, капают на белоснежный пол.
Мои руки мелко трясутся. Кажется, я увидела то, что не должна была видеть ни при каких обстоятельствах!
– Запомни, тварь, обратной дороги нет! Ты сама во всем виновата! Теперь пожинаешь плоды своих грехов!
Мать мелко кивает головой.
– Кажется, ты все еще не поняла! – отец снова хватает ее за плечи, чтобы, видимо, повторить погружение.
– Я… я поняла, Руслан… – заикается от страха мать.
– Тогда вот, проглоти! – отец вытаскивает блистер с какими-то таблетками. Выдавливает из него одну и протягивает матери.
– Не надо… я… спокойна…
– Проглоти! – добавляет в голос металла отец.
– Ты меня весь месяц успокоительными пичкаешь, Руслан… – слабо отбивается мать.
– А ты все никак не уймёшься! – отец надавливает пальцами ей на челюсть, и впихивает таблетку.
Дождавшись, пока она ее проглотит, он всучает ей ее сумочку.
– Приведи себя в порядок, накрась лицо, и возвращайся в зал! – следует его беспринципный приказ.
Я еле успеваю отскочить. Отец намеревается выйти из лаундж-зоны. Еще секунда, и он меня увидит!
Мне ничего не остается, кроме как кинуться к ближайшей по коридору двери. Дверь поддается, и я молниеносно скрываюсь за ней.
Перевожу дух и оборачиваюсь.
Снова коридор. Точно такой же. И несколько дверей. Я жду минут пять, чтобы отец наверняка вернулся в зал, и толкаю ту, в которую вошла. Но, оказалось, я ошибаюсь. Опять бесконечные коридоры!
Черт, кажется, я заблудилась. И никого! Ни души! Даже мобильный остался за нашим столом в моей сумочке из белоснежных бусин.
Я начинаю проверять каждую дверь. Пока одна из них не открывает передо мной апартаменты!
Даже не знала, что к загородному пафосному ресторану примыкают отельные номера.
Мне бы покинуть этот номер, но после всего что я только что увидела, мне самой не помешает умыться! Причем, ледяной водой! И хотя бы немножко посидеть на диванчике в одиночестве.
Поэтому я, тихонько прикрыв за собой дверь иду обследовать номер. Мягкое ковровое покрытие скрадывает стук от моих каблучков.
Но то, что я слышу дальше, быстро заставляет меня замереть на месте.
Там, где я сейчас нахожусь, это как бы гостиная, а за едва прикрытой дверью я снова становлюсь невольной свидетельницей чужого разговора!
– Тебе нравится меня дразнить, да, Костя?
Этот женский голос я слышала уже дважды за сегодня! И он принадлежит Амалии. Первой жене моего мужа. Ну а Костя, как ни сложно догадаться, и есть никто иной, как сам Константин Харитонов! Мой супруг, за которого меня сегодня выдали замуж!
– Нравится смотреть, когда я злюсь и ревную, да милый?
Черт, опять я нарвалась на то, что не предназначено для меня. Харитонов и его бывшая супруга уединились в апартаментах для сексуальных игрищ, это и ежу понятно. У богатых свои развлечения. Я – просто фикция в этом браке. Десятый лебедь в восьмом ряду. И я не должна ревновать своего новоиспеченного супруга к его бывшей жене!
Поэтому очень тихо, разворачиваюсь на цыпочках, и хочу уже оставить сладкую парочку наедине, но следующие слова Харитонова заставляют меня остановиться:
– Я проведу с ней ночь, Амалия!
С «ней», это со мной?! И говорит как, спокойно, уверенно. С насмешкой!
– Нет, ты этого не сделаешь, милый! – в голосе Амалии чувствуется беспокойство.
– Что-то помешает мне провести брачную ночь с моей новой женой? – спокойно интересуется Харитонов.
– Она не в твоем вкусе! – не уверенно заявляет Амалия.
– С чего ты взяла?
– Ты любишь пышногрудых блондинок, милый! Таких как я! Чтобы и бедра сочные были, и попка как у меня! А она – угловатая шатенка. Гадкий утенок! Ни рожи, ни кожи!
– Я бы так не сказал. – спокойно возражает Харитонов. – Девочка с характером. С норовом. Мне будет даже интересно ее обуздать!
– Ты уже успел разглядеть ее характер, милый? – с тревогой в голосе спрашивает Амалия.
– И не только. – спокойно подтверждает Харитонов.
А мне становится так мерзко! Обсуждают меня, будто я не живой человек, а кусок мяса!
Амалия придумала полную хрень с десятью разводами бывшего мужа. Теперь он откровенно ее провоцирует, вызывая ревность, а она сходит с ума от этой самой ревности. Так кто кого наказал этим странным условием? Почему-то мне кажется, что Харитонов переиграл свою бывшую жену и обернул ее наказание против нее самой же!
Опасный человек. Опасный мужчина. Хитрый и расчётливый. Не хотелось бы вставать на его пути.
– Я поняла тебя, Костя. Шутка смешная, да. Короче, жду тебя как обычно, у себя после полуночи!
– Я не шучу, Амалия. – то ли говорит правду, то ли продолжает игру Харитонов. – Эту ночь я проведу с ней!
– Ладно. – соглашается Амалия. – Хочешь меня наказать, наказывай. Давай тогда возьми меня здесь, прямо сейчас! Я прогнусь в спине, как тебе нравится!
О, нет, только не это! Надо быстрей свалить отсюда, пока они не начали, но слова Харитонова вновь заставляют меня остановиться:
– Нет. – скучающим голосом отвечает Константин. – Зачем ты мне, когда меня ждет молодая жена?
– Я стою перед тобой готовая, на четвереньках! – всхлипывает Амалия. – Ты издеваешься, любимый?
– Как и ты, заставляя меня быть посмешищем для публики, женясь и разводять. – спокойно отвечает Константин.
– Ладно, хорошо, давай приласкаю тебя другим способом! – никак не отвяжется от него Амалия.
– Жена приласкает! – продолжает издеваться Константин.
– Она – девственница! Не сможет удовлетворить тебя так, как я! – отчаянно возражает его бывшая жена.
– Я ее всему научу! – в голосе моего мужа слышатся нотки неподдельного предвкушения.
О нет! Теперь уже и я не уверенна, издевается ли Константин над своей бывшей, или озвучивает свои реальные намерения.
В общем, оставаться и подслушивать дальше опасно. На цыпочках я покидаю апартаменты, отчаянно молясь, чтобы меня не застукали.
В коридоре, наконец, встречаю какого-то рабочего с чемоданчиком инструментов в руках. Интересно, что можно чинить в столь позднее время? На руках у него надеты перчатки, на голове кепка, а на глазах темные защитные очки.
– Отведите меня в зал, я заблудилась! – вцепляюсь в него.
Рабочий оказывается толковым и выводит меня из лабиринта.
В зале, кажется никого не смутило отсутствие и жениха, и невесты. Продолжает играть музыка, официанты подают горячее. Отец и мать, как ни в чем не бывало, общаются с гостями.
– Мам, можно тебя? – подхожу я к матери.
– Да, конечно, милая. – мама ловко высвобождает руку, которой опиралась на предплечье отца, и улыбаясь, отходит со мной в сторону.
– Все нормально, мам? – я внимательно разглядываю ее, ища следы жесткой выходки отца.
– Все абсолютно хорошо, доченька! – как ни в чем не бывало веселится мама.
Свежий аккуратный макияж. Платье не помялось. Волосы сухие. Мама ведет себя и выглядит так, будто отец не окунал ее головой в аквариум тридцатью минутами ранее.
– Мам… у вас с папой все в порядке? – как можно деликатнее спрашиваю я.
– Что ты имеешь ввиду? – спокойно интересуется мама.
– Мне показалось… вы ссорились…
– Да что ты, милая! – всплескивает руками мама. – Мы с твоим папой душа в душу уже сколько лет! Ну какие ссоры?
Мне очень не нравится то, как мама ведет себя.
– Ну я же видела, как он окунал тебя головой в аквариум! – решаю я поговорить с мамой напрямую.
– Что?! – мать удивляется так искренне, что я уже сама начинаю сомневаться в собственной адекватности. – Да твой отец с меня пылинки сдувает! Какой аквариум?! Придумаешь тоже!
– Я видела это, мам! Собственными глазами!
– Доченька, ты просто перенервничала. Сегодня твоя свадьба с самим Харитоновым! Я представляю степень твоего волнения! Думаю, на твоем месте мне бы и не такое привиделось!
ГЛАВА 3
ВАЛЕНТИНА
– Папа, папа! Ты придешь сегодня?
– Мы будем скучать, папа!
Дети Харитонова от первого брака с Амалией ловко оттеснили меня от мужа и окружили своего отца.
Девочка лет двенадцати, и мальчик лет десяти. Не знаю, как их зовут. Но, Амалия, как ни в чем не бывало притащила их на свадьбу к отцу.
– Возьму вас погулять в парк хм… в марте! – быстро прикидывает в уме Харинов.
– В марте… – разочарованно протягивает его дочь. – Пап, ну сейчас же февраль!
– Я должен уделить время своей новой жене. – отвечает Константин, и переводит взгляд на меня.
Стараюсь держать лицо. Мы с Харитоновым вообще ни разу не заговорили. Я отвечала «да» сотруднице ЗАГСа. Впрочем, как и сам Харитонов. Он мне ничего не говорил, никак не инструктировал. Я не знаю его планы и намерения.
Но я прекрасно вижу, как Амалия пытается заполучить внимание своего бывшего мужа посредством детей. И это неправильно. Они – взрослые. Сами должны решать все меж собой, и припутывать сюда детей не стоит.
Мальчишка и девчонка с ненавистью смотрят на меня. Наверняка Амалия уже объяснила им, какая я нехорошая тетя, и что из-за меня папа больше не любит их, и не проводит с ними время.
– Люблю вас! – Харитонов обнимает и целует собственных детей.
Поворачивается ко мне, протягивая руку.
Я в ступоре. Тома тут как тут, а толкает меня в бок, чтобы я очнулась. Я даю мужу свою руку, и он устраивает ее к себе на предплечье.
Музыка стихает.
– Дамы и господа! Мы с моей новобрачной супругой вынуждены откланяться! – зычно объявляет Харитонов. – А вы продолжайте веселье!
Гости хлопают в ладоши, улыбаются.
Мама, белее, чем мое белоснежное платье вцепляется в руку отца. Тома смотрит с завистью, а Амалия и ее дети с неприкрытой ненавистью.
– Господин! – кивком головы личный охранник Харитонова Ибрагим, – показывает, что все готово.
Мы с Харитоновым покидаем банкетный зал. На улице февральская стужа, а мне даже не дали забрать свою шубку из гардероба. Хорошо хоть я вовремя успела подцепить сумочку из бусин.
Мама и отец, как и немногие другие любопытные гости выходят за нами.
На улице готов свадебный кортеж из трех джипов. Один, наряженный, в котором мы приехали, и два – сопровождение охраны.
Папа хмур и напряжен. Видно, как выступили и побелели желваки на его скулах.
– Стой здесь! – стряхивает мою руку с предплечья Харитонов и отходит поговорить с мужчинами.
Мама тут же отцепляется от отца и подбегает ко мне.
– Доченька, послушай меня! Это очень важно! – сбивчиво начинает мама.
– Аля! – орет отец.
– Сейчас, милый! – как ни в чем не бывало отвечает мама. – Дай мне сказать пару слов напутствия дочери!
– Аля! – рычит отец, но при посторонних не решается подойти и забрать ее от дочери.
– Мама, все хорошо, не переживай ты так… – пытаюсь я ее успокоить.
– Замолчи, Валя! И послушай! – требует мать. – Садись сзади с пассажирской стороны!
– Что? Зачем? – не пойму я.
– Не важно! Сделай так! Не спрашивай! И пристегнись! Обязательно пристегни ремень! Ты меня поняла?
Мама безумно заглядывает мне в глаза, но отец уже тут как тут.
Мама вздрагивает, но отпускает меня, возвращаясь к отцу.
– Долгие проводы – лишние слезы? – оказывается рядом Харитонов.
– Мать… – разводит руками отец. – очень волнуется за дочь.
Харитонов внимательно смотрит на маму. Так долго, что она смущается.
– У вас есть основания беспокоиться за дочь? – Харитонов смотрит так внимательно, будто в душу ее заглядывает.
– Да бабы глупые, лишь бы тревожиться, да сопли разводить! – хмыкает отец.
– Это большое заблуждение – считать всех женщин глупыми. – возражает Харитонов, продолжая буравить маму взглядом. – Некоторые из них бывают хитрыми и коварными. Уж тебе ли, Руслан не знать!
Мама вздрагивает, а папа продолжает стоять изваянием.
– Так, ладно, по машинам! – командует Харитонов.
Я, как и говорила мне мама, хочу сесть в украшенный джип с пассажирской стороны. Вижу, как мама облегченно выдыхает. Что все это значит?
– Нет! – вдруг останавливает меня Харитонов.
Я замираю.
– Ибрагим, на твоей поедем! – приказывает Харитонов.
Глаза мамы округляются.
Я иду вслед за высокой и мощной фигурой мужа. Он открывает мне пассажирскую дверь.
– Прошу. – он сама галантность.
Я сажусь, подхватив шлейф платья.
Вижу, как мама снова выдыхает.
– Двигайся! – вдруг меняет свое решение Константин.
Я пересаживаюсь дальше, за водителем.
Глаза мамы расширяются и рот приоткрывается от ужаса.
Харитонов садится рядом. Закрывает дверь. Ибрагим на переднем пассажирском едет с нами. Водитель заводит мотор.
Замечаю движение мамы. Она что-то делает рукой, будто махает ею.
– Забавная у тебя мать. – хмыкает Харитонов.
– Простите… – не понимаю я.
– Она так за тебя беспокоится.
Что-то не так. Что-то явно не так! Конечно, можно представить себе, что мать тронулась умом из-за абьюза отца, но мне очень не по себе!
Джип начинает движение. Впереди едет наряженный, позади третий. Я в машине с тремя мужчинами. Водитель, Ибрагим, и Константин Харитонов. Все трое очень бандитского вида, и от них веет опасностью.
Я чувствую себя так, будто меня безоружную заперли в клетку с тремя тиграми.
Харитонов поворачивается ко мне.
– Сними платье! – раздается его хриплый властный голос.
– Что?!
– Платье сними! – с нажимом произносит муж.
– Но… – в горле пересыхает. Я затравленно гляжу в затылки Ибрагима и водителя.
– Я сказал, р-раздевайся! – рычит Харитонов.
ГЛАВА 4
ВАЛЕНТИНА
– Останови! – рычит Харитонов.
Водитель тут же притормаживает у обочины. Мы загородом, на трассе. Дорогу окружает лес, и ни единой проезжающей машины.
Сопровождающие автомобили заключают нас в кольцо.
– Твой отец не объяснил тебе правила поведения со мной? – вкрадчиво интересуется Харитонов.
А у меня от его слов мурашки по телу и поджилки трясутся.
Папа говорил подчиняться мужу беспрекословно… Но я не думала, что супруг станет приказывать мне раздеваться на глазах его людей. Я не приемлю такого!
Да, Харитонов – опасный, страшный человек с криминальным прошлым, и скорее всего, настоящим. Да, он меня за человека не считает. Но! Это не значит, что я тоже так считаю! Я – человек, и у меня есть свое «Я».
Даже если Харитонов задумал провести свою первую брачную ночь со мной прямо здесь, на трассе, или вообще, отдать меня на растерзание своему водителю, Ибрагиму или другим сопровождающим, то… я не собираюсь это терпеть!
– М-да… жаль портить такую красоту! – задумчиво произносит Харитонов, но в его глазах я вижу такую злость и раздражение, что инстинкты и разум отключаются в моей голове.
Выключается все, кроме одного: бежать!
Я дергаю ручку, и о чудо! Дверь не заблокирована!
Я вываливаюсь из машины прямо в снег, и скатываюсь с насыпной обочины. Снега много, он искрится в свете автомобильных фар, и не пачкает мое платье.
Скатившись кубарем в начало леса, я скидываю неудобные шпильки-лодочки и сайгаком припускаюсь в чащу.
– Ибрагим! – слышу я негромкий, но властный приказ Харитонова.
Я без верхней одежды, платье тонкое, на улице минус. Белые кружевные чулки сразу же порвались без туфель.
Этот страшный человек Харитонова, Ибрагим уже рядом. Я слышу, как хрустят прошлогодние ветки под тяжестью его ботинок.
Платье узкое, мешает мне, ветки царапают нежную кожу ступней.
Мы с Ибрагимом в разных категориях. Разумеется, он и одет более подходяще для преследования, и по-мужски вынослив. А я… натыкаюсь на ветку, и с размаху валюсь на землю, прямо под его ботинки.
– Отпустите! – пытаюсь я с ним договориться, но у камня сострадания больше, чем у личного охранника моего мужа.
Ибрагим молча, будто не считает нужным вообще со мной разговаривать, не спеша надевает на руки кожаные перчатки.
Зачем?!
Чтобы придушить меня и отпечатков пальцев ни осталось?!
Один рывок, и Ибрагим дергает меня с земли. Скрутив руки, он молча несет меня в сторону дороги.
С ним бесполезно договариваться. С бесчувственной глыбой и то больше шансов, что тебя услышат.
Ибрагим возвращает меня обратно к автомобилям. Харитонов и его свита хмуро поглядывают на меня.
– Хм… не думал, что у Деснова такая резвая дочь. – усмехается Харитонов.
В его голосе хоть и слышится раздражение, но в глазах скрытое восхищение. Ему нравится мой бунт? Моя непокорность?
Я еле сдерживаю язык за зубами, чтобы не наговорить ему гадостей. Умом понимаю, что с таким как Харитонов, лучше молчать.
Он делает еле заметный знак своим людям, и все они как один разворачиваются ко мне спинами.
– Ибрагим! – кивает Харитонов сдерживающему меня охраннику.
Тот ловко в одно чудовищное усилие разрывает корсет на моем платье. Пышная юбка тянет ничем более не сдерживаемую ткань вниз, и я остаюсь в одном лишь нижнем белье в февральской стуже, окруженная пеной белоснежного кружева разорванного платья.
Отмечаю, что Ибрагим так же успел отвернуться. Он не посмел взглянуть на меня, оставшуюся в трусах и лифчике.
На мне остался лишь один весьма жадный и заинтересованный взгляд. Взгляд моего мужа. Все остальные мужчины покорно пялились в лес, не смея ослушаться приказа своего господина.
Харитонов тоже долго не мучает меня. Он подходит ко мне, на ходу расстегивая пиджак. Закутывает меня в него, будто в пальто, мигом защищая от посторонних взглядов.
– Ибрагим! – приказывает Харитонов.
Ибрагим поднимает разорванное платье, осматривает его. Кивает головой.
– Охренеть! – усмехается Харитонов…
И в это самое мгновение раздается оглушительный треск. Машины взлетают на воздух. Я не вижу этого, потому что Харитонов отталкивает меня в сторону, на землю, и рефлекторно накрывает меня собой.
Стекла, перекореженный металл, какие-то острые детали, огонь, все это летит прямо на нас, и ранит моего мужа. Он принимает весь удар на себя, накрывая меня собой полностью.
– Господин, ты как? Жив? – подползает к нам Ибрагим.
У него вся голова в крови. Он ранен. Люди Харитонова, раненные разной степени, начинают суетиться, звонить куда-то, громко орать и материться.
– Жив. – усмехается Константин. – Бляха, муха!
Наверно, он в состоянии аффекта, иначе я не могу объяснить его хорошее настроение, когда он был на волоске от гибели.
Он весь в крови. Белоснежная рубашка красная – хоть выжимай. На сильных руках он поднимается надо мной.
– Жива, невредима? – пристально смотрит на меня.
А я на него. И у меня голова кружится. И в ушах звенит. А еще, я понимаю, что если бы он не столкнул меня с обочины, и не накрыл собой, то…
– Девочка контужена. – говорит Ибрагиму.
– Сейчас, господин, наши люди уже в пути. Две минуты.
– Иди сюда! – муж приподнимает меня с земли, и прижимает к себе. – Как тебя зовут хоть?
– В…в….валентина… – почему-то заикаюсь я.
– Валя – Валя – Валентина… – пропевает Харитонов. – Это кто же нас так с тобой, а, Валентина?
ГЛАВА 5
ВАЛЕНТИНА
– Девочку сначала!
Низенький тщедушный дедушка в белом халате, больше похожий на безумного профессора, чем на врача, внимательно осматривает меня.
Приехавшие люди Харитонова очень долго везли нас куда-то. По темноте и от шока я не разобрала дороги, но ехали мы далеко. Меня, полуголую, замотали в какой-то плед, а Харитонову кое-как забинтовали голову.
Нас привезли в какой-то дом на окраине поселения.
В доме меня напоили чаем и выдали огромную мужскую теплую пижаму. Но это лучше, чем ничего.
А сейчас Харитонов внимательно наблюдает за тем, как меня осматривает врач.
– Все хорошо с девочкой, Константин Романович. – делает заключение доктор. – Я могу ей успокоительного вколоть, чтобы заснула.
– Да, Богданыч, будь добр, вколи!
– Нет… – вякаю я. – Не надо…
Но Харитонов так зыркнет на меня, что я сразу замолкаю. Иголка жалит мою кожу. Не больно. У врача легкая рука.
– А теперь давай под одеяло, и спи! – приказывает Харитонов.
Спать я пока не могу, хотя под теплое тяжелое одеяло залезаю с превеликим удовольствием.
В комнате горит яркая люстра. Украдкой гляжу на то, как муж снимает с себя лохмотья окровавленной некогда белоснежной рубашки.
Его раскаченный торс в крови и в ранах. Он садится спиной ко мне, и я едва ли не вскрикиваю. Спина пострадала больше всего. Неудивительно, ведь он прикрывал меня ею. И основной удар пришелся именно на спину.
– Матерь Божья… – бормочет врач, присвистывая. – Константин Романович, все еще хуже, чем я думал.
– Жить хоть буду? – хмыкает Харитонов.
– Будете! – уверенно отвечает Богданыч. – Раны рваные. Надо достать осколки и подлатать кое-где.
– Латай! – милостиво разрешает Харитонов.
Я просто поражаюсь спокойной выдержке этого мужчины. Я прекрасно вижу, что творится с его спиной. Насколько она ранена и изрешечена. Я представляю себе, как это больно. Но Харитонов разговаривает так, будто это для него обычное дело, и он нисколько не испугался покушения.
– Давайте я вам обезбол вколю. – лезет в чемоданчик доктор.
– Так латай! – останавливает его Харитонов.
– Вы… уверены? – поправляет оправу очков доктор. – Тут работы на несколько часов.
– Да лепи уже, док! – приказывает Харитонов. – А я свою выдержку потренирую.
Муж сидит ко мне спиной. Я вижу, как врач начинает осторожно вытаскивать осколки из его ран. Я вижу, как Харитонов лишь изредка морщится, да, как белеют костяшки пальцев на его кулаках.
Ну надо же, какой удивительный мужчина! Так мужественно переносит такую боль.
Не знаю в какой момент, но я засыпаю. Наверно успокоительное, вколотое мне ранее начинает действовать.
– Всё готово, Константин Романович. – слышу я сквозь дрёму. – Теперь нога. А она у вас сломана!
– … серьезно? А я думаю, чего она так плохо гнётся!
– Гипс надо, Константин Романович.
– Не! Скажи моим, пусть специальное крепление достанут. Я видел такое.
– Инвалидное кресло вам надо. Кость сильно раздроблена.
– Какое на хрен инвалидное кресло?! – ревет мой муж, и дальше я уже ничего не разбираю.
А после, словно кто-то ложится рядом со мной.
– Спи… спи… – приобнимает меня.
ГЛАВА 6
ВАЛЕНТИНА
Резко просыпаюсь. Комната мне не знакома. Тусклое февральское солнце изо всех сил пытается пробиться сквозь снежные низкие тучи, но ему не удается.
Перед глазами потихоньку начинают мелькать кадры вчерашнего дня.
Что было вчера?
Моя свадьба.
Я вышла замуж за опасного человека.
А потом его странное требование чтобы я сняла платье. Прямо в машине. При его людях.
Погоня.
А после, машины, подлетающие в воздух.
Как бы мне хотелось, чтобы это все было сном, но увы, я очнулась именно в этой реальности. В незнакомой комнате, где вчера спину моего мужа зашивал на живую врач.
На стене часы.
Два часа дня.
Хорошую порцию успокоительного вколол мне врач, если я проспала столько времени.
Харитонов спал рядом. Я вижу это по тому, как смята простынь рядом со мной.
Спал и не тронул меня.
Может ли это означать, что ему можно доверять?