Зов разлома

© Титова О.В., 2023

© ООО «Империя Илин», 2023

С глубочайшей любовью и благодарностью, эта книга посвящается моей маме.

Её любовь, вера и поддержка были со мной во время всего моего пути.

Глава 1

Погода резко изменилась. Только что ласково светило солнце, а сейчас уже ветер гонит дождевые тучи. Старый князь в раздражении взглянул на небо, смутно надеясь на лучшее.

«За что платят жалованье погодникам? Всех их вполне можно заменить одной старушкой с хворью спины. По крайней мере, всегда бы знали, когда ждать дождя. И отбор ещё устроили на улице… Ох уж эта молодёжь – ближе к истокам, ближе к природе! Сам виноват, что доверился молодым. Хочешь, чтобы всё было на высшем уровне, – делай сам, а самому некогда, и сын занят чем угодно, только не делами рода».

Сделав небольшой взмах рукой, князь создал огромный купол, защищающий толпу от непогоды. Люди – а их на сегодняшний смотр собралось не меньше трёх десятков – восторженно загудели: магия князя Гостомысла до сих пор считалась непревзойдённой.

– Давайте продолжать, – не обращая внимания на восторженные взгляды, произнёс князь. – Кто следующий?

Каждый год в род Белозёровых, как и в любой другой из семи великих, проходил приём детей с магической силой. Для многих было удачей, если у ребёнка просыпался дар. Это уже другая ступень, другой статус.

– Вот, племяш мой, – улыбнулся молодой рыжеволосый мужчина.

– Хорошая у вас кровь, – улыбнулся в ответ помощник князя Эйрик, – почти каждый год кто-то приходит. Ну, покажи, малыш, что у тебя?

Довольно высокий для своих девяти лет мальчик спокойно подошёл к столу, за которым сидели сильнейшие маги. Он сосредоточился, поднял руки – и между ладонями сверкнула голубоватая молния.

– Отлично, – во всю свою окладистую бороду улыбнулся Эйрик. – У себя оставишь? Или к нам в род передашь?

Эйрик глянул на рыжеволосого. Тот задумчиво посмотрел на главу рода Белозёровых. Стать учеником князя Гостомысла – мечта многих, только вот на данный момент никому, кроме Ингвара, сына правителя Восточных Земель, это не удалось. Но тот – гений: пробудил магию в пять лет.

– Сам обучу, – видя, что князь молчит, произнёс рыжеволосый.

– Ну и отлично. – Эйрик пометил в списке имя. – Кто следующий?

Дождь всё-таки пошёл. Крупные капли словно пытались разбить прозрачный купол, но, проиграв эту битву, лишь бессильно скатывались по нему. Смотр растянулся почти на полдня. Кто-то проходил сразу, а кто-то долго беседовал с Эйриком и другими помощниками. Сам князь не произнёс ни слова. Он внимательно смотрел на молодых магов, прикидывая их дальнейший потенциал. Кому-то из них в будущем придётся идти зачищать разломы. Мир богат магической энергией, но вместе с ней приходят создания хаоса, готовые уничтожить всё. Именно те, кто смотрит за разломами, и являются элитой этого мира.

– Вроде всё, – ближе к вечеру сообщил Эйрик. – Пятерых можно смело в среднее училище отправлять: уровень и возраст подходящие, остальных – в начальное.

И тут помощник понял, что взгляд князя направлен совсем не на него. Гостомысл смотрел в дальний угол: там разгоралось зеленоватое сияние.

– Это что? – произнёс помощник.

Теперь и все собравшиеся вопросительно смотрели на расширяющееся свечение. Оно становилось всё больше. Вдруг из него показалась маленькая нога, а за ней и её владелец – домовой. Все удивились: магическая нечисть никогда не покидала место проживания. Но если само появление домового было всего лишь удивительным, то вот продолжение вообще лишило всех дара речи. Из зеленоватого света домовик вытащил за руку девочку, маленькую, словно куклу. Да и выглядела она так же: в зелёном сарафанчике и такой же косынке, с корзинкой в левой руке.

– Не понял, – произнёс князь третью фразу за весь смотр.

Домовой, нимало не смущаясь, потащил девочку к столу. Та мелко перебирала ножками, аккуратно держа корзинку.

– Здравствуй, княже, – произнёс домовой, слегка склонив голову. – Вот, привёл тебе, – кивнул на девочку. – Перед тёткой её слово я сдержал, теперь это твоя забота.

Домовой повернулся к девочке, поправил ей косынку, обнял, потом снял с её руки колечко и исчез, оставив присутствующих в состоянии шока. Все смотрели на девочку.

Минуту ничего не происходило, затем сероватый свет окутал малышку – и на месте куклы возникла девочка лет шести. Она на старый манер поклонилась присутствующим, подошла к великому князю и, стеснительно улыбнувшись, произнесла:

– Доброго вечера, дедушка.

В этот момент даже у невозмутимого князя нервно дёрнулся уголок рта: к таким шуткам судьбы он не привык.

Эйрик удивлённо-вопросительно взглянул на друга. Не то чтобы легкомысленное поведение Драгомира, сына князя, было чем-то необычным, но это даже для него было перебором. Завести ребёнка на стороне – это пятно на всю семью. Да и оракул, который был в каждом уважающем себя роду, ещё много лет назад предсказал князю одного сына и одного внука. И тот и другой на данный момент были в наличии.

– Ну-с, кукла, – князь Гостомысл восстановил дыхание: на кону стояла честь его рода, – а кто тебе сказал, что я твой дедушка?

Голос его был строгим. Даже стоявшие рядом маги поёжились: суров князь. Но они понимали – дело, с какой стороны ни взгляни, было некрасивым. Если кто-то пытается очернить доброе имя рода Белозёровых, то момент самый подходящий: появление «внучки» видели десятки человек. И в любом случае – настоящая внучка или нет – разговоры всё равно будут.

В отличие от насторожившихся взрослых, девочка, видимо, совсем не боялась князя. Она подошла поближе, и Эйрик, помнивший Белозёрова ещё мальчишкой, резко выдохнул. Родные сын и внук не были так похожи на Гостомысла, как эта девочка. Заяви домовик, что девчушка – дочь князя, Эйрик ни на секунду бы не усомнился в этом: те же ярко-зелёные глаза и вздёрнутый нос.

– Мама сказала, – спокойно ответила девочка.

Данный аргумент снова заставил всех замолчать. Что может сказать шестилетний ребёнок? Какой с него спрос? Да и держится она спокойно, учитывая, что её притащили туда, где много незнакомых людей, и оставили одну.

– Так, заканчивайте тут. Эйрик, идёшь со мной.

Князь встал, подошёл к девочке и протянул руку. Та не задумываясь взяла его за руку, и через секунду все трое исчезли во вспышке телепорта.

Они оказались около большого деревянного дома. Девочка с любопытством осмотрелась и нахмурилась. Что-то ей явно не понравилось.

– Советников сюда. Тащи как есть, – приказал Гостомысл. – А я немолодого отца приглашу.

Не отпуская руки девочки, он прошёл внутрь. Дом князя был трёхэтажным теремом, построенным полностью из дерева и украшенным башенками, дымоходами и коньками, а также замечательной резьбой. На первом этаже были столовая, гостиная, кабинет. На втором – жилые комнаты, а весь третий этаж занимала библиотека.

Зайдя в кабинет, он подошёл к голубоватому кристаллу и произнёс:

– Драгомир Белозёров.

Кристалл стал прозрачным, замерцал, но в нём никто не появился. Собеседник не захотел отвечать. Князь выругался: сын снова заблокировал кристалл – он наверняка пьян. Гостомыслу захотелось телепортироваться к нему и притащить за шиворот, но это никак бы не помогло делу.

– Деда. – Князь посмотрел вниз. Девочка, которую он всё ещё держал за руку, выглядывала из-за стола. – Там тебя зовут.

Князь растерянно покачал головой: к нему так раньше никто не обращался. Ни сын, ни внук никогда особых чувств не выражали. А тут ласковое «деда».

– Ну идём, раз зовут.

Князь вышел из кабинета и пошагал в гостиную; девочка пыталась не отставать – семенила рядом.

В гостиной, не считая Эйрика, уже были главы двенадцати старших семей. Когда Гостомысл вошёл, все взглянули вначале на него, потом на девочку, которая запыхавшись остановилась рядом.

– Ха! – расплылся в улыбке один из мужчин. – Княже, а это не твоя дочь? Уж больно похожа…

Но взгляд Гостомысла заставлял замолчать лучше любого заклинания, что и произошло. Ситуация явно не располагала к шуткам. Князь указал рукой на широкий стол и кивнул:

– Садитесь, разговор не очень приятный. Изяслав, мать позови: рунолог нужен. – Взгляд князя переместился на другого мужчину. – Зелье родства принёс? – И не дожидаясь ответа. – Думаю, Эйрик уже сообщил, по какому поводу я собрал вас. Ситуация вкратце такая: или мой сын бросил своего ребёнка и его мать, или кто-то хочет очернить доброе имя нашей семьи. Думаю, предсказание оракула вы все знаете, а она ни разу не ошибалась.

Мужчины посмотрели на девочку – та не обращала на них внимания; она провела взглядом по стоящему рядом шкафчику, после чего её лицо стало ещё более хмурым.

– А зовут её как? – спросил один из собравшихся.

– Зовут? – князь растерялся. Прокручивая в мыслях ситуацию и пути её решения, он как-то упустил это из виду. – Кукла, как тебя зовут? – обратился он к девочке.

– Хельга, – сверкнув улыбкой, моментально ответила она.

– О как, – хмыкнул Эйрик. – Первое имя тебе дали знатное. А второе?

Девочка удивлённо посмотрела на мужчину. Она не доставала ему даже до пояса, но сердитый взгляд компенсировал это.

– Второе имя знаю лишь я, мама и отец, – нравоучительно произнесла она.

– Значит, есть. – Эйрик посмотрел на князя. – Я Драгомира твоего лично высеку, раз у тебя времени на его воспитание не хватило. Хоть ему уже и за сорок, ума так и не прибавилось.

Гостомысл пропустил слова друга мимо ушей, мысленно признавая, что тот прав и в своё время у него действительно не было времени на сына.

Дверь открылась, и вошла пожилая женщина. Годы уже оставили отпечаток на её лице – лишь глаза смотрели спокойно и уверенно. Длинная юбка была расшита руническими знаками, которые затейливой вязью вились по подолу. Она оглядела собравшихся и покачала головой.

– И что ж вас тут собрало в полном составе? – чуть хрипловатым голосом спросила женщина. – Вы на прорыв так не собираетесь.

– Дело есть, Веледара. – Князь указал на девочку. – Это вроде, как утверждают, моя внучка. А ты сама говорила, что у меня только сын и внук будут.

– Говорила, – женщина кивнула. – Провалом в памяти не страдаю пока. Звёзды озвучили свою волю. Против них ни человек, ни оборотень не пойдёт. А сейчас что ты хочешь?

– Круг родства, и покончим с этим, – произнёс князь.

– А может, обойдёмся? – Стоящий рядом Эйрик улыбаясь посмотрел на девочку, она ему явно нравилась. – Давай я её себе заберу? У меня восемь внуков, одним больше – в такой толпе и не заметят. А там, может, и магия проснётся, кто знает, каких она кровей. Вдруг ведьмой великой станет, под стать имени.

Эйрик хотел продолжить речь, но взмах руки оракула – и по совместительству единственного рунолога в роду – оборвал разговор.

– Звёзды не ошибаются, – строго произнесла она. – Я просто передала их волю. Малышка, иди сюда, – Веледара поманила девочку к себе.

Та взглянула на женщину, но не сделала ни шагу, лишь спросила у князя:

– Дедушка, мне можно к ней подойти?

При слове «дедушка» присутствующие мужчины начали прятать улыбки. «Князь, должно быть, просто в ярости. Ничего, пусть потерпит, не всё же ему одному над ними смеяться», – думали они.

– Иди, – кивнул Гостомысл, и девочка, наконец поставив корзинку на стул, подошла к Веледаре.

– Тебе нравится князь? – слегка улыбнувшись, поинтересовалась женщина.

– Это мой дедушка, как он может мне не нравиться? – удивилась девочка.

– Все члены семьи князя должны проходить проверку, ты знала? – схитрила Веледара.

– Нет, – покачала головой девочка. – Мне такого не говорили, но ведь вы это и хотите сделать?

– Умница. Будет немного больно, но очень красиво. Ты видела рунные круги?

– Видела, – безразлично ответила Хельга.

Все переглянулись. Рунные круги – это не то, что можно частенько лицезреть. Но девочка говорила об этом вполне спокойно, словно она регулярно наблюдала их. Где же рос этот ребёнок?

Веледара достала руническую заготовку, и на полу возник круг, в который женщина начала вплетать руны. Закончив, она пропела несколько слов, и круг активировался.

– Мне нужна кровь: её и твоя, – произнесла Веледара, взглянув на князя, и протянула маленький нож.

Гостомысл чиркнул им по пальцу, и несколько капель упало на нож, сразу впитавшись в него. Затем он повернул голову в сторону девочки.

«И как взять кровь, не напугав её?»

Но малышка сама подошла к нему и протянула крошечную ладошку. Ещё и улыбнулась, словно подбадривая его.

– Потерпи чуток, кукла, – глухо произнёс Гостомысл и провёл ножом по пальцу девочки – та сморщилась от боли, но не заплакала, а просто закусила нижнюю губу, стараясь не дышать.

Кровь так же исчезла в лезвии ножа, а сам он переместился в руки Веледары. Оракул привычным движением поместила его в центр фигуры, и круг зажёгся. Тёмная линия начала заполнять пространство: она кружилась, изгибалась и в итоге заняла четверть круга. Веледара удивлённо посмотрела на князя, потом на девочку, потом на круг и произнесла:

– Гостомысл, я не понимаю, как такое возможно и где ошибка, но девочка действительно твоя внучка.

Все молчали. Оракул ошибся или когда первый раз давал предсказание, или сейчас.

– Зелье, – бросил князь.

Ему передали хрустальный флакон. Гостомысл срезал у себя пару волосков, а потом выдернул один с головы Хельги. Та снова не издала ни звука.

Кинув волосы во флакон, князь передал его обратно. Тот, кто дал зелье Гостомыслу, собрал магию в руках и направил её на жидкость во флаконе. Повторив это несколько раз, он заткнул и встряхнул ёмкость – зелье окрасилось в красный цвет, подтверждая, что девочка является князю роднёй.

– Может, я её всё же заберу? – стараясь хоть как-то разрядить обстановку, снова предложил Эйрик.

– Мою внучку? Забрать? Серьёзно? – Гостомысл взглянул на друга.

– А ты себя воспитателем вообразил? Ты уже воспитал Драгомира, я уж молчу про твоего внука, героя скандальной хроники, а это девочка. Да и когда тебе ей заниматься?

Никто не вмешивался, молчала и оракул. Звёзды изменили свою волю, и она не знала, к добру ли это, или же их род ждут тяжёлые времена. Незаконнорожденный ребёнок мог внести полную неразбериху в порядок наследования.

– Дедушка, – раздался тихий голосок, – я правда твоя внучка. У меня вот и бумаги есть.

Девочка подошла к корзинке и достала из неё свиток. Затем приблизилась к князю и протянула его. Тот развернул свиток на столе, и все присутствующие увидели запись, в которой значились день и дата рождения Хельги и родители – Драгомир и Ждана. Фамилий не было. Бумага была составлена по старому образцу: свои имена родители подтверждали капельками крови. Такое сейчас осталось лишь в дальних скитах, или если родители не могли внести ребёнка в родовую книгу. Но бумага была настоящей.

– И зачем весь этот сыр-бор тогда? – поинтересовался один из присутствующих. – Я баню пропустил. Тащи своего героя и требуй с него объяснений. Ребёнка признал – пусть говорит, кто мать, а ещё лучше пожени его с ней, раз уж ребёнок есть.

Девочка снова подошла к корзинке, и снова вытащила свиток, и снова передала Гостомыслу. Князь его развернул, и настала гробовая тишина: свиток утверждал, что Драгомир и некая Ждана заключили шесть лет назад брак, подтвердив клятву своей кровью. И, судя по наличию девочки, брак действительный.

Гостомысл чуть не задохнулся от ярости: мало того, что сын женился без его благословления, так он ещё и жил последние годы так, словно не было ни жены, ни ребёнка.

– Глава, ты уж давай, сам разберись, что у тебя в семье творится, а мы пойдём. – Эйрик показал всем на выход, и никто не стал задерживаться, лишь оракул с подозрением глядела на девочку, но и её тихонько подтолкнули к выходу.

Не стоит присутствовать там, где гневается великий маг: зашибёт ещё ненароком, а в том, что грядут разборки в семье Белозёровых, Эйрик ни на секунду не сомневался.

Оставшись один на один с девочкой, Гостомысл выдохнул и, ткнув в неё пальцем, произнёс:

– Будь тут и никуда не уходи. Будем с отцом знакомиться.

С этими словами он исчез в портале.

– Ах, зачем эта ночь так была хороша… – напевал возвращающийся с вечеринки наследник рода Белозёровых.

Драгомир телепортировался с помощью круга возврата к дому, где его ждала горячая ванна и тёплая кровать: надо же отдохнуть перед работой. Работу свою в гильдии травников Драгомир не любил. Как сын сильнейшего мага, он тоже мечтал сражаться в разломах, только вот сил у него хватало лишь на использование бытовой магии. Когда магический шар озвучил уровень и чистоту его магии, это поставило крест на всех его мечтах. Словно насмешка судьбы. Отец нашёл ему жену, сильную волшебницу, но, родив сына, она уехала за границу, не желая ни видеть, ни слышать о них. И свою жизнь Драгомир посвятил сыну, которого он, вопреки желанию отца, назвал Энтони (на заграничный манер). Драгомир вообще всегда старался делать всё вопреки желаниям отца, словно с целью отыграться за низкий уровень магии. Поэтому и сам делал что хотел, и сыну позволял. Тем более уровень магии Энтони был намного выше, чем у него, но, к сожалению, и вполовину не такой, как у князя. Вспомнив о сыне, Драгомир улыбнулся.

«Пусть у мальчишки будет то, чего не смог я сам».

Но на этом прелесть вечера закончилась. Уже открывая дверь, Белозёров-младший почувствовал, как чья-то крепкая рука беспардонно ухватила его за шиворот и приподняла в воздухе. А обращаться так с Драгомиром мог лишь один человек (и то в порыве сильного гнева) – это глава рода, князь Гостомысл, его отец.

Глава 2

Хельга в последний раз окинула взглядом избушку, в которой жила её тётушка Ненила. Та сложила в корзинку немного еды, магическое зеркальце, сменную одежду и два свитка, которые нужно было отдать лично в руки князю Гостомыслу.

– Как же ты там будешь одна с чужими людьми?.. – вздохнула тётушка.

– Да какие же они чужие? – возразила девочка. – Отец там и дедушка.

– Отец! – сказала тётушка и взмахнула руками. – Название одно! Он и не знает про тебя. Видела я его, прощелыгу. И как глава рода его тебе в отцы выбрала? Ни магии, ни способностей. Разве что из-за деда. А отец твой – тьфу и растереть.

– Я буду с дедушкой жить, – спокойно ответила девочка, – старенький он, присмотрю за ним.

– Да уж, – кивнула тётушка, – ты у меня хозяюшка хорошая, хоть и годами мала. Славно тебя Архип воспитал. Ну, иди, долгие проводы – лишние слёзы. А уж коли беда случится, на пограничной сторожке вызови меня, приду, помогу. Вот твой дед – ни с кем не перепутаешь. – Женщина показала в волшебном шаре мужчину высокого роста с густой бородой и хищным взглядом.

– Хорошо, – ответила девочка, – я запомнила. Ты мне его уже сколько раз показывала?

– Лишним не будет, – в очередной раз проверяя корзинку, отмахнулась тётушка.

Домовой Архип, чьи предки годами жили у северного разлома со скитницами, горько вздохнул: привык он к малышке. Ведь ей всего год был, когда мать передала девочку Архипу, а хозяин велел воспитать как свою дочь. И кольцо надел, что сделало её размером с домовинку.

Воспитал её Архип как положено: научил убирать, готовить, стирать – всему, чем домовые занимаются. А как же? Она ведь единственная из его семьи, у кого в будущем будет свой дом. Поэтому и старались домовой с женой научить её всему, дабы не было за неё стыдно. Но что вложишь за такое короткое время в голову маленькой девочки? Хоть Хельга и сама старалась, да возраст никакими магическими штучками не увеличишь. Да и тлела у Архипа надежда, что вернётся за ней мать.

Не вернулась Ждана за девочкой, и пришло время отдать её в семью отца. Ибо скитницы уже перестали искать и Ждану, и её ребёнка.

Хельга обняла Ненилу, взяла свою корзинку, и домовой, держа её за руку, шагнул в открытый тётушкой портал.

Первый раз за свою жизнь девочка увидела другой мир, отличный от скита и растущего рядом леса. Тут было много людей и шёл дождь. Но люди не промокали: что-то прозрачное защищало их от непогоды. Присутствующие глядели на них с Архипом как на диковинных зверей. Девочка несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоить бушевавшие эмоции. Не пристало приличной домовинке людей пугаться. Архип тем временем повёл её к столу, и она увидела Гостомысла. Он был огромный, словно гора. Окладистая борода, длинные волосы; пронзительно-холодный взгляд невольно пугал и внушал трепет окружающим. А его легендарная магическая сила довольно ощутимо давила, несмотря на то что обладатель контролировал её.

Однако Архипа это совершенно не пугало. Он должен был выполнить наказ хозяина. Домовой, полный чувства собственной значимости, завёл разговор с князем. Правда, хватило его на несколько слов, но и это в его представлении было великим достижением.

Архип, выполнив наказ, вздохнул, поправил девочке косынку и исчез, сняв колечко, которое было у неё, сколько она себя помнила. Мир поплыл перед глазами, и через минуту люди перестали быть такими огромными.

Хельга поклонилась людям, как делали это скитницы, а затем подошла к мужчине, который хоть и стал меньше горы, но всё равно был высоким.

– Доброго вечера, дедушка.

Тот изобразил гримасу, которая, видимо, была улыбкой. Мужчины, стоявшие рядом, тоже молчали.

«Всё получилось! – возликовала девочка. – Все довольны, и никто не ругается!»

– Ну-с, кукла, а кто тебе сказал, что я твой дедушка? – спросил князь.

«Ну и вопрос, конечно…»

– Мама сказала, – ничуть не сомневаясь, что это всё объясняет, ответила она.

«Да мне всё время про тебя говорили и показывали твоё лицо в магическом шаре, – подумала она. – Уж ни с кем не перепутаю».

Пока Хельга размышляла, огромный человек встал из-за стола, сказал что-то присутствующим, взял её за руку, и они исчезли в портале, а через несколько секунд появились возле огромного деревянного терема. Такого красивого, что у девочки аж дыхание перехватило. В скиту даже дом Милицы, главы рода, не мог похвастаться такими размерами.

Гостомысл разговаривал с помощником, а Хельга оглядывала терем. Первое, что бросилось ей в глаза, – окна не мыли уже давно, двор зарос, крыльцо не подметали. Местный домовой явно заслуживал трёпки. А ещё лучше сослать его родителям: такой лентяй – позор для любой семьи домовых.

Дальнейший осмотр был прерван, потому что князь Гостомысл завёл её в дом, и они пошли – вернее, пошёл он, а Хельге пришлось бежать – в комнату, которую назвали кабинетом. Сколько там было всего интересного. Девочка едва сдержалась, чтобы не посмотреть поближе стоящие везде диковины.

Тут Гостомысл активировал обычный магический шар связи. Князь хотел вызвать её отца, но шар лишь мерцал, показывая пустоту. Мужчина выругался и замолчал; он даже не услышал, как из большой комнаты его позвал помощник.

– Деда, там тебя зовут, – пискнула она.

– Ну идём, раз зовут. – Мужчина встрепенулся, и она снова побежала за ним.

В комнате было много народу, и все смотрели на неё, отпуская шуточки. А дедушка сердился, правда, Хельга не очень понимала почему. Все кого-то ждали.

Наконец, появилась странная женщина. Мужчины замолчали, Гостомысл сказал что-то насчёт пророчества. Женщина вначале возражала, но потом начала строить рунный круг. Правда, не очень умело. В скиту это делали намного быстрее.

Хельга прищурилась, теперь она видела магическую энергию, которую женщина вливала внутрь. Красный, белый, зелёный – женщина сплетала энергию и вставляла её в круг. Закончив, она достала ножик и передала Гостомыслу, тот порезал им руку, и кровь впиталась в нож.

«Теперь, видимо, моя очередь», – подумала Хельга.

Девочка спокойно подошла к мужчине. Рунные круги часто требуют крови, Хельга регулярно видела это.

«Главное, не заплакать: я же не могу подвести дедушку перед толпой людей», – сказала себе в мыслях девочка.

Круг окрасился на четверть. Снова начали шуметь. И снова проверка, только теперь больно выдернули волос с головы.

Хельга вздохнула.

«Вечер уже – пора гостям и честь знать, к тому же дедушка ещё не ужинал. – И тут она вспомнила о свитках. – Там же написано, что я его внучка! Тётушка сказала отдать, а я совсем забыла… Ой, голова тряпошная!»

– Дедушка, я правда твоя внучка. У меня вот и бумаги есть.

Хельга достала свиток. Потом пришлось отдать и второй. Ненила была права: не прошло и пяти минут, как помощник Гостомысла вежливо выставил гостей, а потом и сам направился к выходу, подмигнув Хельге на прощание. Этот весёлый дяденька девочке понравился.

«Если дедушка откажется от меня, то можно будет пожить у него. Правда, готовить на такую семью будет тяжеловато. Что он там про восемь внуков говорил?»

– Стой тут и никуда не уходи. Будем с отцом знакомиться.

Гостомысл исчез прежде, чем она ответила:

– Так я и не собиралась уходить… Некуда мне идти.

Оставшись в одиночестве, Хельга достала из корзины пирожок и откусила от него кусочек.

«На дворе ночь, дедушка убежал голодный, в доме пыльно и грязно. И что бы сказали дядюшка Архип и тётушка Ариста? Ничего хорошего – это точно. Не таким я представляла себе дедушкин дом», – подумала Хельга.

– Домовой, иди сюда, – строго позвала девочка.

Ответом была тишина. Она не хозяйка тут – слушать её не будут.

– Ладно, я запомнила, – сердито сморщила нос Хельга.

«Надо бы найти кухню и разобраться со столовой».

Гостомысл вернулся почти через два часа. За это время Хельга успела немного вычистить стол и смести пыль с полок в столовой.

– Деда! – с радостным воплем побежала она ему навстречу. Огромный мужчина не пугал её, и его магия казалась тёплой и доброй. Хотя Хельгу и разлом в скиту не особо пугал.

– Извини, кукла, задержался. – Мужчина рухнул на стул.

– Отец не придёт? Спит уже?

– Не придёт. Он не знает тебя.

Князь Гостомысл взглянул на девочку, но та ничуть не расстроилась и не удивилась. Ей показали отца только мельком, а про брата Хельга знала только то, что он есть и что старше её на десять лет, впрочем Гостомыслу это не было известно.

– А откуда ж ему меня знать, если он меня никогда не видел? – произнесла Хельга.

Князь удивился.

«Она рассуждает куда разумнее, чем дети её возраста. Почти не улыбается, не плачет. Перемещается по столовой, словно всегда тут жила. Где ж её воспитывали?»

Тем временем Хельга ловко подхватила чайник и принесла его к столу.

– Деда, вот, чай, – сказала она и подала большую кружку. – А пирожки уже остыли: утром пекли. Ты же весь день голодный. Да и отдыхать пора. Поздно уже.

Князь изумлённо взглянул на кроху. Он уже и не помнил, когда в последний раз кто-то напоминал ему, что надо поесть или отдохнуть.

– Ты меня совсем не боишься? – спросил Гостомысл у новоявленной внучки.

– Почему я должна бояться? Ты же мне не чужой, – пожала плечами девочка и пододвинула тарелку с пирожками поближе к князю. – Да и нет у меня больше никого, кроме тебя.

– А мать твоя где? – задал князь мучивший его вопрос. – Почему тебя сейчас ко мне отправили?

– Нет её. – Девочка погрустнела. – Тётушка Ненила рассказывала, что, когда мне был год, она ушла с дедушкой в разлом и не вернулась. А меня дядюшке Архипу оставили. Так я там и жила. А по выходным он меня к тётушке отпускал.

Князь поморщился от количества непонятных дядюшек и тётушек, но суть понял – когда девочке был год, её мать умерла. И дед тоже.

«Значит, с той стороны и правда никого нет. А отец… – Гостомысл вспомнил истерику сына, которую тот устроил при упоминании девочки. – Я могу поклясться, что Драгомир не соврал».

– Трудно тебе тут будет: моя магия подавляет, людям тяжело долго находиться рядом со мной, – пояснил Гостомысл, не надеясь, что такой маленький ребёнок поймёт, о чём речь. – И воспитывать детей я не умею, да и нет времени у меня.

– Так то чужим людям тяжело, а это я. Да и не надо меня воспитывать: дядюшка всему меня научил, – рассудительно произнесла девочка. – Дедушка, мне можно где-то уголок занять? Переночевать. А завтра я осмотрюсь тут.

Пирожок застыл у мужчины в руке.

«За всеми проблемами я и не вспомнил, что ребёнок должен где-то спать и что-то есть. Да-а-а, не умею я детей воспитывать, а тем более девочек… – Князь дал себе несколько минут на размышление и дожевал весьма вкусный пирожок с капустой. – Давно я пирожков не ел. Говорил мне Эйрик нанять кухарку. Хотя смысл? Я и дома-то не бываю».

– А угол зачем? У нас наверху шесть комнат, выбирай любую, – произнёс он. – Ты ж внучка моя. Если в углу спать будешь, что про меня люди скажут?

На спокойном лице девочки вспыхнули эмоции восторга и удивления.

– Деда, целая комната… для меня одной?! С кроватью?! А тумбочку и шкафчик можно? – впервые за весь вечер девочка повела себя как ребёнок, словно получила подарок мечты.

– Там всё есть, – не понимая её радости, начал князь, но девочка повисла у него на шее.

– Деда, ты самый лучший! Честно-честно! Я тебя никогда не оставлю. Знаешь, какая я хозяйственная? Всё-всё умею!

Князь нервно сглотнул.

«Это угроза, причём пострашнее прорыва в разломах, – испугался Гостомысл. – Что я буду с ней делать? Что? Нужен Эйрик, нужно собрать совет, нужно чтобы хоть кто-то сказал, как воспитывать шестилетних девиц».

– Ладно, кукла, идём выбирать тебе комнату. Уже поздно – обо всём поговорим завтра.

Князь встал и направился к резной лестнице, ведущей на второй этаж. Магические фонарики моментально зажглись, осветив коридор. Большая двустворчатая дверь вела к его покоям. За ней, дальше по коридору, находилось пять дверей, украшенных резьбой.

– Какая тебе комната нужна? Ближе к моей или дальше?

– Деда, а можно с балконом? – девочка явно смущалась своей просьбы. – Я цветы там поставлю.

– С балконом? – Князь указал на дверь комнаты напротив его собственной. – Тогда занимай эту.

Он легонько толкнул дверь, и перед девочкой открылась довольно большая комната, обставленная тяжёлой деревянной мебелью. На полу лежал пушистый ковёр.

Стоило Хельге перешагнуть порог, как загорелся ночник. Мужчина наблюдал за внучкой: та осмотрела комнату, и её взгляд с восторженного снова стал строгим.

– Деда, раз у тебя нет жены, могу я считаться хозяйкой в этом доме?

Князь невольно улыбнулся: «Вот уж хозяйка нашлась!» – но спорить не стал. Чем бы дитя ни тешилось… лишь бы спать ушло.

– Конечно. Пока я не женился, ты единственная тут хозяйка, – пытаясь не рассмеяться, произнёс он.

«Пусть поиграется в хозяйку. Кто этих девчонок поймёт? Я и жену свою никогда не понимал…» – подумал Гостомысл.

– Деда, я тебя не подведу, – совершенно серьёзно ответила девочка. – Тогда до утра!

Князь кивнул и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв дверь.

«День выдался суматошным. Из того, что я планировал на вечер, не сделано ничего. Хотя теперь у меня двое внуков – это больше, чем обещала мне жизнь». – Гостомысл скинул одежду и, едва коснувшись подушки, заснул.

Хельга прошлась по комнате, осмотрела всю мебель, провела пальцем по полу, и стало понятно: девочка очень сердита.

Теми своими словами Гостомысл сделал её хозяйкой дома, что подтверждала тонкая светлая полоска у неё на запястье.

«Странно, что дедушка её не видит. Ничего. Перед сном у меня будет обстоятельный разговор».

– Домовой, иди сюда, – стараясь придать голосу строгость, произнесла она.

Ничего не изменилось. Её снова проигнорировали.

– Ну, держись, наглая морда, – убедившись, что её не слышат, выругалась Хельга.

Она скрестила указательные пальцы, влила в них несколько капелек стихийной магии и произнесла: «Venit custos». Этим заклинанием пользовалась жена Архипа, когда искала непоседливого сына. Хельга тоже могла использовать эту магию.

Вообще, не считая семьи домовых, Ненила была единственной, с кем девочка общалась. На все вопросы Хельги она отвечала одно и то же: «Подрастёшь – узнаешь». А вот когда наступит это «подрастёшь» – не уточнялось.

Не прошло и минуты, как перед девочкой появился домовой. В полосатых ночных штанишках и сероватой засаленной рубахе. Хельга и домовой молча уставились друг на друга. Бедолага не мог понять, как он оказался в комнате и что за ребёнок его рассматривает. А вот Хельга с первой секунды поняла, кого напоминает ей местный домовой:

«Солнце. Такой же ярко-рыжий и круглый. Круглый настолько, что из него вполне могут получиться два дядюшки Архипа, а может, и больше».

Так, молча, они и смотрели друг на друга.

Глава 3

Игру в «гляделки» проиграл домовой. Девочка быстро перестала интересовать его, и он забегал по комнате.

– Где же… Я чувствую, что он тут, – бормотал домовой, заглядывая под кровать и шкафы.

Со стороны казалось, что это ярко-рыжий мячик катается по комнате. Толстый домовичок явно пытался что-то найти, но это «что-то» не находилось, и толстяк начал ругаться.

– Я тебе устрою!.. Пробраться в мой дом, разбудить среди ночи!.. Ну, погоди у меня! – бубнил он, продолжая поиски.

Так и не дождавшись нужного внимания, а вместе с ним и уважения к себе как к хозяйке дома, Хельга тоже рассердилась, ловким движением схватила домового за шиворот и подняла на уровень своего лица. Теперь она могла рассмотреть его получше. Домовой был высоким, около семи вершков. На курносом лице, как одуванчики в поле, рассыпались веснушки; серые глаза смотрели нагло и сердито.

– Ты что, девка, белены объелась?! – домовой вспылил от столь беспардонного обращения. – Я княжеский помощник – одно моё слово, и ночевать не в хоромах будешь, а в овине.

Никогда за свою жизнь Хельга не слышала подобного от домовых.

«В скиту каждый чётко знал своё место и дело. Кто на кухне помогал, кто по дому убирался, кто на скотном дворе работал, кто за детьми присматривал, а кто и мелкую нечисть от домов отгонял. Но чтобы домовой себя в помощники к главе рода определял?! Да о таком и думать кощунственно!» – в мыслях возмутилась девочка.

– Помощник, говоришь? – поинтересовалась она. – Это с каких пор домовые к людям в личные помощники лезут? Дело твоё – дом и очаг хранить, только вот дом твой как тот овин – грязь кругом. Хозяин с тебя не спрашивает, а сам ты забылся?

Девочка поставила домовика на стул и сердито уставилась на него. Правда, речь её не произвела на толстячка никакого впечатления.

– Соплива ты ещё рассуждать: кто, кому и что должен. Мне князь как самому себе доверяет, а ты, голуба, вылетишь сейчас из дома за то, что посмела меня тронуть.

Домовой сделал небрежный жест рукой, но ничего не произошло. То же самое случилось и во второй, и в третий разы.

– Что ж такое? Не работает. – Домовой посмотрел на свои руки, а потом на девочку. – Что ты со мной сделала, ведьма проклятущая?! Да князь тебя…

– Хватит! – терпение девочки лопнуло. – Устроил из дома балаган!

Она ткнула пальцем в светлую полоску на руке, а потом поднесла его к носу домового. Тот невольно дёрнулся назад.

– Только не говори, что ты это не заметил! – Хельга просто задыхалась от гнева. – И это я вытащила тебя из кровати: на мой призыв ты и не подумал явиться. А сейчас ты меня, хозяйку дома, выгнать хочешь?! Я даю тебе тридцать минут на сборы, и чтобы духу твоего здесь не было. Возвращайся домой – пусть родители посмотрят, кого вырастили!

Домовой открыл рот, видимо, пытаясь что-то возразить, но светлая полоска на руке девочки вспыхнула и переместила его в закуток за печкой, где было обустроено жильё толстячка. Стоящий в углу сундучок открылся, и вещи, которые домовой собирал столько лет, начали укладываться в него.

«Выгнали! – ужаснулся домовой. – Как же так? Что же делать? Она и вправду хозяйка? Так ведь соплюха совсем – князь что, с ума сошёл? Как же я теперь семье на глаза покажусь? Это ж позор-то какой!» – И плюхнулся на пол.

С того момента как князь остался один, домовой не особо утруждал себя делами. Хозяин вечно пропадал по работе, домой заглядывал редко. Сын князя заходил лишь тогда, когда нужны были деньги, а внук и вовсе не приходил. Да и прислуга в доме не задерживалась: слишком тяжело люди переносили тёмную магию князя. И только Прошка жил в своё удовольствие.

«Не зарос дом грязью – уже хорошо, да и чай в банке всегда есть. А что ещё князю надо? Обед? Так вон – харчевня недалеко, там и оттрапезничает. А я утром спать люблю, как раз до обеда. И всю мою сладкую жизнь в одно мгновение сломала маленькая девчонка. Гадкая, противная девчонка, которую князь по какому-то капризу сделал хозяйкой дома. Хозяйкой… – Прошка вскочил на ноги и схватился за голову. Только сейчас до него дошло – Не простая она, раз вытащила меня заклинанием, которое лишь домовые знают; и знак хозяйский видит; и выставила меня к родителям, а не просто на улицу, откуда я мог в другой дом уйти. – Прошка запаниковал. – Кто ж она такая? Откуда? Что же сегодня произошло? А к родителям мне нельзя: не переживут такого позора». – Взглянул на часы: у него оставалось ещё пятнадцать минут, после чего приказ хозяйки выставит его из дома. Прошка бросился к комнате девочки.

Хельга присела на край кровати. Архип не предупреждал её о подобном. Да и ей самой в голову не приходило, что домовые могут себя так вести. В скиту, наоборот, хозяев уважали, но на глаза старались не попадаться, а детей так и вовсе прятали. Вот она пять лет прожила с Архипом и его многочисленной семьёй в доме единственного в скиту рунного мага, а тот её и не видел ни разу. Зато она его видела часто. Словно зачарованная, смотрела, как тот плетёт рунные печати, щиты, гальдраставы; как вкладывает энергию. Она и руны выучила, чтобы понимать эту красоту. Архип ворчал, мол, глупости это всё: для домовинки самое главное – уметь готовить, а не всяким руническим баловством заниматься. Хельга была с ним полностью согласна, но руны манили, звали, и девочка снова и снова пряталась в комнате мага, наблюдая за его работой.

– Хозяюшка… – тихий голос вывел её из раздумий. – Прости меня, окаянного, забылся, запутался. Я исправлюсь – вот чем хочешь клянусь, исправлюсь.

Домовой с самым жалостливым видом стоял у порога её комнаты. Его рыжие волосы растрепались, а из глаз катились слёзы.

– Врёшь ты всё. – Девочка устало посмотрела на домового. – И раскаяния никакого нет, спектакль устроил. Это ты дедушку можешь обмануть, а я тебя насквозь вижу.

Домовой всхлипнул, вытер рукавом слёзы и моментально убрал жалостливое выражение лица.

– Как дедушка? Какой дедушка? Князь – твой дедушка? Так у него один внук. Или уже не один? – ворох вопросов высыпался на девочку. Ей даже показалось, что домовой разговаривает сам с собой: сам вопросы задаёт и сам отвечает.

– Ты зачем пришёл? – Хельга напомнила домовому о цели визита.

– Прости меня, хозяюшка, – домовой наклонил голову, – отвык я тут от людей, сколько лет один живу. Князь домой не заходит, никому тут ничего не надо. Да и метку твою я не увидел. Дай шанс исправиться. Я не подведу. Нельзя мне домой: отец старый, не переживёт такого.

Девочка посмотрела на толстячка.

«Где-то врёт, где-то правду говорит. Может, и надо выставить, да не справлюсь я одна. Значит, придётся работать с тем, кто есть», – решила она.

– Хорошо, – кивнула Хельга, – прощу на первый раз. Второго у тебя не будет.

Девочка взобралась на кровать и только тогда поняла, как устала. А дел нерешённых осталось ещё много.

– Звать тебя как? – поинтересовалась Хельга.

– Прошка. Хозяин Пронькой кличет, – замялся домовой.

– Хорошо, Проша, – кивнула девочка, прикидывая, что называть старшего Пронькой не очень красиво с её стороны, – дедушка во сколько просыпается?

– Да поздно, хозяюшка, – затараторил Прошка, стараясь угодить девочке, – часов в восемь. Потом пьёт чай и идёт в харчевню, там его завтраком кормят, а уж потом и по делам служебным направляется.

– Почему так? А где прислуга? А ты на что? Или дедушка не глава рода, что по харчевням завтракать ходит? – Хельга совсем ничего не понимала.

– Так и обедает там, и ужинает, – сразу же наябедничал домовой. – Твой дедушка – князь, даже не сомневайся. Только не уживается никто с нами, день-два – и уходят. Вот князь людей и не мучает. Живёт один. А моя еда ему не нравится, говорит, моими котлетами он всех мышей в погребе потравил.

Хельга снова взглянула на домового и подумала: «Откуда такой на мою голову взялся?.. Как учить его?.. Я и сама-то многого не знаю. Завтра у меня первый день в роли хозяйки, и везде одни проблемы…»

– А что в погребе из припасов есть? И что дедушке в харчевне на завтрак дают? – наконец задала она последний вопрос.

– А что они с утра подать могут? Яиц пару зажарят да хлеб, если будет испечён. А в погребе у нас чисто и пусто.

– Проша, я сейчас спать лягу, а ты уж расстарайся, чтобы к утру на кухне было молоко, яйца, хлеб и из овощей что-нибудь. – Девочка взбила подушку и зевнула. – А сейчас иди, мне ещё подумать надо.

Прошка удивился: в девочке чувствовалась хоть и неопытная, но рука настоящей хозяйки, которая могла установить правила в их доме.

Получив чёткие указания, домовой, захватив мешок, направился по соседским домам.

«Не откажут же соседи княжескому домовому в припасах? А утром надо к лавочнику идти. Негоже побираться каждый день», – рассудил домовой.

Князю Гостомыслу будильник был не нужен. Привыкший организм проснулся ровно тогда, когда первые лучи солнца позолотили макушки двух берёз, растущих перед домом.

«Надо бы до харчевни дойти, может, там что есть, девчонку покормить, – уставившись на потолок, подумал он. – И Эйрику надо сказать, пусть его жена заберёт Хельгу до вечера, заодно и накормит. Вечером рассчитаюсь».

Он сел на кровати и запустил руку в волосы, пытаясь немного пригладить их.

Взяв с кресла халат, Гостомысл направился к умывальнику.

– Доброго утра, князюшка, – раздался сзади тонкий голосок.

Резко обернувшись, он увидел стоящего на табурете Проньку. Домовой сиял, как начищенный самовар. Гостомысл покопался в памяти и не обнаружил ни одного эпизода, когда домовой хоть раз приветствовал его утром.

– Ты тут какими судьбами? Вроде до обеда далеко, – поинтересовался мужчина. – Или случилось что?

– Обижаете, князюшка, я же к вам со всей прилежностью. Вот, хозяюшкой послан. Велела ждать тут, пока её дедушка не проснётся, дабы сообщить ему, что вода в душе нагрета, полотенца свежие доставлены, а сама она вас к завтраку ждёт, – Пронька аж запыхался, произнося свою речь.

– Душ? Хозяюшка? Пронька, ты что, опять свою еду ел? Брось ты это дело, а то в следующий раз не выживешь. – Гостомысл глянул на рыжего болтуна.

– Зря вы, князюшка, сердитесь. Хозяюшка наша давно встала, и воду вам подогрела, и завтрак сготовила, так что не спорьте, – не сдавался домовой.

– Это Хельга тебя послала? И как она с тобой сладила за одну ночь? Пытала, что ли?

– Добрым словом, вниманием и уважением. – Домовой ухмыльнулся. – А мы что ж? Хозяевам всегда служить рады.

– До сегодняшнего дня не замечал за тобой подобной самоотдачи, – ехидно заметил князь, но в душевую пошёл.

Душевая находилась в дальнем конце огромной комнаты, туда вела незаметная дверь. Такая же, как и все в доме, – покрытая резьбой. В самой душевой было чисто, лежала стопка свежих полотенец и висел чистый халат. Князь повернул кран, из лейки потекла вода. Не горячая, не холодная, а ровно такая, как надо, – тёплая.

– Сумасшествие какое-то, – покачал головой мужчина, – не может мелкая быть такой хозяйственной. Ей в куклы играть да в салки бегать.

Закрыв кран, Гостомысл долго вытирал длинные волосы и не менее длинную бороду. Накинув халат, он вошёл в комнату и на мгновение потерял дар речи: Прошка услужливо стоял возле стола, удерживая поднос с кувшином и стаканом.

– Вот, князюшка, кваску испейте, – со счастливой улыбкой сказал он и наполнил стакан напитком. – А я сейчас хозяюшке скажу, что вы проснулись. Вот уж она рада будет, – с этими словами домовой исчез.

– И что за ерунда здесь творится? – Князь с любопытством заглянул в кувшин. – Надеюсь, квас не Пронька готовил. – И осушил стакан до дна.

Но напиток оказался простым квасом – ничего необычного. Князь даже мог поспорить, что он взят из харчевни, где мужчина уже привык завтракать.

В дверь постучали, и Гостомысл распахнул её. На пороге стояла вчерашняя девочка – Хельга, его внучка и по совместительству укротительница домовых. Правда, зелёный сарафан в крупный горох сменился на такой же, но в мелкий; на голове была косынка. Девочка улыбалась. Отвесив поклон, она поинтересовалась:

– Как отдыхалось, дедушка? Я тут на себя смелость взяла и воду тебе согрела, негоже к людям немытым идти. Завтрак на столе ждёт, никаких больше харчевен: здоровье беречь надо. Я уж за этим прослежу.

Гостомысл не знал, как на это реагировать. Отругать вроде не за что, хвалить есть за что, да только не привык он к такому вниманию. Пытаясь собраться с мыслями, он сел на стул и выпил ещё стакан квасу.

– Деда, а дай я тебя расчешу, что ж ты, как медведь, растрёпанный. – Девочка достала из кармана гребешок и направилась к князю.

– Кукла, подожди… – начал было он, но в этот момент маленькие ручки аккуратно приступили к расчёсыванию длинных прядей, и князь замолчал: уж больно ловко у неё получалось.

Через десять минут волосы князя были расчёсаны, а по бокам девочка сплела их в две косы. Отойдя на пару шагов, она полюбовалась тем, что получилось.

– Проша, а повязки какие у вас есть? – чуть повернув голову, поинтересовалась она у домового. – Покажи.

– Да вот, хозяюшка. – Прошка перенёс на стол шкатулку, в которой лежали украшения. Гостомыслу захотелось стукнуть рыжего предателя.

Девочка вытащила из шкатулки тонкую повязку, украшенную агатом, и ловко зафиксировала ей волосы князя.

– Дедушка такой красивый, – довольно произнесла она. – Самый-самый.

– Дедушке в обед сто лет, какая уж там красота, – довольный такой лестью, произнёс Гостомысл, но мысленно согласился с девочкой: волосы совсем не мешали, и смотрелось неплохо. – И где ж ты такому научилась?

– Так у дядюшки Архипа четыре дочери и три сына, а лучше меня никто косы не плёл, – гордо сообщила Хельга. – Я ж их всех причёсывала.

– Ну спасибо тогда дядюшке Архипу, – усмехнулся князь. – Пронька сказал, там завтрак есть?

– Конечно есть, как же без завтрака? – удивилась Хельга. – Утром надо плотно кушать.

Князь спустился в столовую и даже присвистнул от удивления: давно забытое столовое серебро важно покоилось на белоснежной скатерти; посреди стола – салатница, наполненная свежими нарезанными овощами, а рядом – две тарелки и кувшины с какими-то напитками; недалеко от них – самовар и кружки; на подносе лежал аккуратно нарезанный каравай, а в маслёнке – масло.

– Это что? И откуда?

– Завтрак это, деда, – произнесла девочка. – А продукты Проша принёс.

Гостомысл вопросительно посмотрел на домового. Тот сначала попытался принять независимый вид, но, когда князь приподнял бровь, сразу сдался.

– У родителей занял, – вздохнув, сообщил он. – Я же не виноват, что вы, князь, продукты не покупаете.

– У родителей? Ну хорошо, – кивнул князь, – только верни сегодня всё, что взял, а я у лавочника счёт открою, будете брать, что надо.

Девочка кивнула и показала Прошке на печь. Тот, щёлкнув пальцами, переместил на стол пышный омлет. От него исходил такой вкусный запах, что у Гостомысла заурчало в животе – в харчевне такого не подадут. Князь отрезал себе половину, отложил кусочек девочке и немного Прошке. На вкус омлет был ещё лучше, чем на запах.

– Кукла, а готовить тебя кто учил? Тоже дядюшка Архип?

– Что ты, деда, – на лице девочки расцвела улыбка. – Дядюшка ведь мужчина, а готовить меня учили жена его и тётушка Ненила.

– Ну моя благодарность тётушкам. – Гостомысл положил на тарелку приличную порцию салата, потом доел оставшийся омлет. Всё это запил двумя кружками чая, не забыв про хлеб с маслом. И под конец завтрака понял, что объелся. – Что-то тяжко, – грузно вставая из-за стола, сообщил он.

– Жрать надо меньше, – без всякого уважения сообщил Прошка, – тут четверых накормить можно было, а вы один всё умяли.

– Не слушай его, деда, – девочка одарила домового сердитым взглядом, – пища наша полезная. Сейчас прогуляешься, кусочки улягутся и полегче станет. А обед я с Прошей пришлю.

Князь посмотрел на Хельгу. Она оставалась одна в этом огромном доме. Хоть Пронька и с ней, да толку от такого как от козла молока.

«Всё-таки пришлю кого-нибудь её проведать», – решил Гостомысл и направился к выходу.

– Деда, береги себя, – подала голос Хельга.

Гостомысл кивнул, скрывая улыбку, и вышел на улицу.

Глава 4

Князь Гостомысл спустился с крыльца и через высокие ворота вышел на улицу. Утро полностью вступило в свои права.

Бабы согнали скотину в стадо, и пастух уже давно пас его за околицей. Вокруг невысоких заборов в полный рост стояла трава. Травень заканчивался, впереди разноцвет с его разноцветьем и теплом. Мужики выйдут на покосы, в каждом дворе будет слышен звон отбиваемых кос. В своё время и князь не чурался выйти с косой, сделать несколько прогонов по лугу – силушкой блеснуть. Но чем старше становился, тем сильнее затягивали дела. А как встал во главе рода, так и времени на забавы не осталось. Ушла жена, сын, друзья. Сила его, что считалась достоянием государства, убирала всех. Оставались рядом лишь сильнейшие. Одиночество стало его товарищем. За свою жизнь князь пережил множество покушений, а уж сколько битв прошёл и разломов закрыл, так и не упомнишь. Но время шло. Его друг и напарник по битвам из безрассудного мальчишки, который с упоением бросался в бой, стал обстоятельным семьянином и многодетным отцом и возглавил Восточные Земли.

Вчерашний случай, словно река в половодье, снёс все стены, за которыми Гостомысл укрылся в своём одиночестве. Кукла в зелёной косыночке своим «деда» дала ему то, о чём он уже и не думал. Семью. Простую семью, как у всех. Теперь оставалось понять: это чей-то хитрый расчёт, чтобы вывести его из игры, или подарок судьбы?

Гостомысл открыл телепорт и переместился к месту вчерашнего действа. Видимо, новость о появлении внучки настолько поразила окружающих, что убирать за собой столы и скамейки никто не стал.

«Это и к лучшему, – подумал князь и подошёл к месту, где сидел вчера. Чуть прикрыв глаза, он стал поминутно восстанавливать картину с появлением девочки в воспоминаниях. – Так, чуть левее, у последних скамеек», – точно вычислил место появления портала Гостомысл.

Не торопясь он подошёл к этой точке и начал строить сеть, пытаясь вычислить координаты, откуда открывался телепорт. Символы сначала сопротивлялись, но потом начали проявляться. Если за дело брался лучший маг Восточных Земель – другого и быть не могло. Первое, что понял князь, – портал был односторонним, значит, шансов вернуться у девочки не было. Тот, кто её отправил, не сомневался, что князь заберёт девочку. Рассчитано было верно: главы семей, много людей и угроза скандала – у него не было выбора.

Продолжая распутывать символы, князь удивился количеству влитой в заклинание переноса магии. Это значило лишь одно – пришла девочка издалека. А вот откуда – князь не смог узнать: обратных символов не было.

«Что ж, неизвестный снова обыграл меня на моём же поле. Только вот я не проиграл ещё ни одной битвы – и тут найду все ответы на свои вопросы. И от них зависит, жить тому, кто затеял со мной игру, или нет».

Гостомысл вызвал магического вестника и направил его в Дом летописцев с приказом готовить на осьмицу полный круг принятия в род. И чтобы все главы семей присутствовали, а волхва из Китеж-града вызвать – Светлояра. Тут князь поморщился, вспомнив бывшего друга. Они не особо ладили с тех пор, как тот отказался брать внука Гостомысла в ученики.

«Я и тебя бы не взял, – не выбирая выражений, отписал ему волхв, – а внука твоего и подавно: руны знать – не землю жечь да врагов сечь. Не ваше это дело».

Не так много тех, кто мог против князя слово молвить, но имелись. И Светлояр был одним из них – главный волхв, рунолог и мастер печатей. С его помощью запечатали все известные малые и большие разломы, а это принесло мир и процветание в государство. Перестали маги мотаться между разломами, и сила их, раньше используемая для битв с созданиями разломов, начала работать на укрепление Восточных Земель. Появились артефакты, которые могли использовать простые жители. Осветились магическими светильниками ночные улицы, а их самих замостили дощатыми настилами. В домах появились магические нагреватели и возможность нагревать воду без огня. Да и много всяких бытовых мелочей, облегчивших жизнь простому люду. И не было больше нападений с граничных земель, но это уже его, князя, заслуга.

Правление Рорика Радборта было поистине великим благодаря людям, стоящим рядом с ним. А начал укреплять земли Годлав, отец Рорика. Это он не побоялся и приставил к старшему сыну семерых сильнейших магов. Прекратил их ссоры и распри, поставив целью благополучие государства. За эти годы много чего произошло: из семерых в живых осталось четверо, можно сказать, даже трое, после того как погибла семья Наволода, знатока нежити и тоже мастера печатей. Тот исчез, не сказав ни слова. И, несмотря на свои уникальные силы, не смогли его найти ни князь Гостомысл, ни главный волхв Светлояр, ни князь Кожемякин – человек силы легендарной, стихийный маг земли.

Отогнав воспоминания, князь твёрдой походкой направился к продуктовой лавке. Запястье покалывали блокирующие магию браслеты. Он не снимал их со вчерашнего дня, иначе для его гостьи первый день пребывания в доме мог стать последним.

Улица, по которой шёл князь, была довольно широкой: повозки могли без проблем разойтись друг с другом да по бокам для прохожих была вымощена дорожка из камня. Вокруг стояли крепкие избы, а некоторые дома были и двухэтажными: на первом этаже находились лавки со всевозможным товаром, а на втором жила семья лавочника, иногда довольно многочисленная. Вот к такой лавке, самой большой в городе, и шёл Гостомысл. Лавочник Елисей привозил товары и с северных земель, и с тёплого юга, и с чопорного запада. Не было такой диковины, которую не мог привезти ушлый лавочник.

В лавке сновали несколько подручных, помогая ранним покупателям выбрать товары. При виде князя моментально настала тишина. Сам Гостомысл уже привык, что все смотрят на него с немым восхищением: легенда всё-таки.

– Отец где? – обратился князь к старшему сыну лавочника.

– Минуточку обождите, князь, – парень отвесил глубокий поклон, – на складе он. Я сейчас его позову.

Но бежать не пришлось: лавочник Елисей уже спешил навстречу знаменитому гостю.

– Здравствуй, княже, – слегка кивнув, произнёс Елисей, – давненько ты у нас не бывал. Угодно заказать нечто особенное? В комнату пройдём, поговорим, а то отвлекаешь всех. Люди вон позабывали, зачем пришли.

Князь кивнул и прошёл за лавочником в отдельную комнату, находящуюся в конце торгового зала.

– Вот что, Елисей, не буду тебя задерживать, да и меня дела ждут. Открой у себя в лавке счёт на моё имя. К тебе, может, девочка придёт, маленькая такая, лет шести, в сарафане зелёном, домовой с ней мой будет, Прошка. Дай им всё, что попросят. И мальчишек своих предупреди, чтобы не обидели её.

– Да что ж мы, изверги какие? – всплеснул руками лавочник. – Всё, как сказал князь, сделаю. А что она захочет? Сладости какие? Или фрукты заморские? А может, украшения?

– Дай всё, что попросит. Не обеднею, – махнул рукой Гостомысл. – И к дому доставь, помнишь куда?

– На память не жалуюсь, – усмехнулся лавочник. – Не переживай, княже, всё будет в лучшем виде.

Князь кивнул и направился к выходу. Теперь ему надо было вернуться к делам насущным. К общественному телепорту идти уже не хотелось, и Гостомысл, выйдя из лавки, открыл телепорт прямо к Соборным палатам, моментально преодолев большое расстояние.

Эйрик ждал его у дверей в кабинет Гостомысла и готовился задавать разные вопросы. Князь в роли дедушки – это ж просто непочатый край шуток и хохм.

– Ну? Справился? – так и не дождавшись рассказа, полюбопытствовал помощник. – Смотрю, приоделся и причесался, прямо как на праздник.

– Сядь, Эйрик, – сказал Гостомысл.

– Что случилось? – улыбка моментально исчезла с лица Эйрика. – С девочкой проблемы какие или уже листок дневной прочитал?

– С девочкой, – кивнул князь. – Вот скажи мне, Эйрик, у тебя дочь и два сына, а ещё восемь внуков – опыт просто огромный – ты должен знать. Кто у тебя в шесть лет мог горницу убрать, завтрак сготовить, одежду почистить, воду нагреть, тебя умыть-причесать, да ещё и домового, лентяя по жизни, работать заставить?

– Ну убраться дочь моя могла: пыль смести да пол протереть, а насчёт еды, так шесть лет – глупо дело, кто ж её к столу допустил бы. Продуктов перевод только. А по поводу остального… – Эйрик задумался. – Внучки мои даже сейчас и треть того, что ты перечислил, не сделают, причём все вместе. Балуют их, от работы берегут. Успеют ещё жизни хлебнуть.

– А вот эта может. Гляди, как меня заплела, – князь ткнул пальцем в волосы, – так ловко не каждый цирюльник справится: ни одного волоска не потревожила. А завтрак был какой? Не хуже твоей Вышемилы приготовила. Было бы ей лет шестнадцать, я бы, может, понял и принял…

– Какие мысли, княже? Уж не думаешь ли ты, что заслали её секреты твои вызнать? Какой же из неё соглядатай?

– Ничего я пока не думаю, дружище, смотрю да факты в цепочку выстраиваю: куда ж мне теперь торопиться? А вот ты мне можешь помочь – пусть жена твоя Вышемила к вечеру проведает её, покормит, если надо, и к вам заберёт – посмотрит, как она с другими детьми уживается. У женщин глаз на детей более намётан. А я потом её заберу.

– Сейчас же пошлю вестника, – кивнул Эйрик. – А по листку что? Читать будешь?

– Кто там на этот раз, Драгомир или Антошка? – безучастно спросил Гостомысл.

– Внучок твой Энтони с друзьями окончание училища отмечал, в трактир заглянули, горячительного хотели, только не продал им хозяин, так драку учинили, – стараясь не смотреть на князя, обрисовал ситуацию Эйрик.

– Горячительного, значит, захотел? Взрослым себя почувствовал? Что ж, пусть и отвечает тогда как взрослый. Придёт счёт от трактирщика отправь Драгомиру. – Князь на минуту замолчал, обдумывая сказанное.

– Так скандал же будет, – возразил помощник. – Сын твой и так пособие просил увеличить, а ты ему и счёт не оплатишь.

– Драгомиру скоро сорок будет: вырос мальчик, – развёл руками князь. – Как детей заводить, так он мастер, а как отвечать за них, так на отца скидывает. Хватит. А, и ещё: на осьмицу собери всех глав семей в Родовом зале, введу девочку в род и семью. Я летописцам написал, но ты ещё раз проверь.

– Как скажешь, князь, – кивнул Эйрик, а затем достал из кармана исписанный лист и положил перед Гостомыслом. – Сегодня у тебя две встречи с послами западными, потом доклад с южной границы, ещё вот несколько встреч и обсуждение довольствия магов на северной границе. Ещё валахи хотят встречу.

– А упырям-то что от нас надо?.. О таком заранее предупреждать должно.

– Об этом не ведомо мне, – пожал плечами Эйрик. – А, да, князь Кожемякин весть прислал, через две недели возвращается с границы. По какой надобности – не написал.

– Возвращается, значит… Что ж, хорошее дело. Ну, давай, приглашай, кто тут у нас по списку. Раньше начнём, раньше закончим.

Но вот тут князь ошибся: запланированные переговоры шли со скрипом. Представитель руян с непонятным упорством требовал вернуть два острова в Варяжском море, которые Восточные Земли получили в качестве отступных за проигранную руянами войну ещё при Годлаве. Князь, удивляясь такой наглости, наконец не выдержал. Хлопнув по столу, он встал и наклонился над побелевшим от неожиданности послом.

– Острова вам нужны?! Земли нашей захотелось, рыло ты свиное?! Устали жить спокойно?! Так я вас повеселю – лично приду вместе с нашими дружинами! Княжество твоё с резану, а гонору как у великой державы! Я вообще не пойму, с чего вы так осмелели?! – Князь, с трудом поборов вскипевший гнев, сел за стол. – Передай правителю своему, что острова вы не получите.

– Н-н-но м-мы на-на-настаиваем… – начал было посол.

– Настаивать ты скоро сможешь только квас. Пора дело Годлава до конца довести. А теперь убирайся с глаз моих! – Князь взмахнул рукой – и посол со свитой моментально оказались за дверью.

– Эйрик! – рявкнул князь. Помощник моментально появился перед ним. – Пошли вестника к князю лютичей. Скажи, что мы не будем вмешиваться, если он хочет земли руян присоединить, и помощь ему нашими магами окажем. За это нашей долей будет Буян.

Эйрик посмотрел на солнце. Обед прошёл мимо них с князем.

«Чтоб это посольство слабительного объелось и неделю в лопухах сидело!» – подумал он.

– Княже, а давай я в харчевню сбегаю? – предложил Эйрик. – Может, что осталось у них? Супец какой да мясного чего-нибудь?

– Обойдусь, – махнул рукой князь. – К Рорику пойду, обсудить много чего надо, там и перекушу. Визиты остальные отмени, кроме упырей: эти точно не просто так пожаловали.

В этот момент портал, находившийся в кабинете князя, замигал, и из него с очень важной физиономией вывалился домовой Прошка.

– Куда же вы, князюшка, не пообедавши? – возмутился рыжий. – Обождёт наш правитель, а хозяюшка обед вам прислала. Всё утречко ни на минутку не присела, хлопотала, чтоб вам угодить. А вы? «Перекушу»?

Прошка посмотрел на князя, ожидая немедленного раскаяния в чуть было не совершённом преступлении, но ответом ему были два изумлённых лица: князя и его помощника. Махнув рукой на неблагодарных, домовой занялся доверенным ему делом. Возле Прошки появилась уже знакомая князю корзинка, из неё, как фигурки из матрёшки, появились пузатый глиняный горшок и пара мисок. Домовой сдвинул крышку – и по кабинету расплылся вкусный запах мясной похлёбки. Разлив её по тарелкам, Прошка достал из корзинки нарезанный каравай.

– Ну? Что смотрим? – буркнул домовой. – У меня дома дел невпроворот, а я тут на вас любуюсь.

– А действительно, княже, сейчас и оценим, как твоя внучка готовит.

Сглотнув слюну, Эйрик взял ложку и пододвинул тарелку. Он осторожно попробовал похлёбку на вкус, выдержал паузу и пошёл активно работать ложкой. Князь тоже пододвинул к себе тарелку.

Похлёбка была горячая, густая и очень вкусная. Кусочки мяса дополняли крупа, капуста, морковка, лук. Еда вроде не мудрёная, а приготовлено было мастерски.

– Всё, что ли? – Эйрик заглянул в горшок, надеясь на добавку.

– Наша хозяюшка на еду не жадная. – Прошка зыркнул на Эйрика. – Сейчас ещё достану.

И точно – покопавшись в корзинке, домовой выставил на стол глиняную латку с крышкой. Сдвинул её и продемонстрировал запечённую брюкву, к ней шёл нарезанный окорок, а под конец Прошка достал крынку с квасом. Эйрик поделил новые блюда между собой и князем, плеснул в кружку кваску и продолжил работать ложкой. Князь ел чуть медленнее; лицо его выражало сомнение. Когда всё было съедено, Прошка забрал посуду и исчез так же важно, как и появился.

– На ужин, князюшка, не опаздывайте, – напомнил он.

– Теперь понял, о чём я? – спросил Гостомысл.

– Понял, – кивнул Эйрик. – Слушай, если что, я первый к тебе сватать её приду – любого внука выбирай. Это ж мастерица какая. Да таких девиц днём с огнём не сыщешь. Поклон тем, кто воспитал её для тебя, княже.

Гостомысл устало хлопнул себя рукой по лбу.

«И о чём он только думает? Кстати, а что там на ужин?..»

Глава 5

Утро полностью вступило в свои права. Хельга подошла к столу, собрала посуду и сгрузила её в лохань. Тут же нашлась и совсем высохшая крапивная мочалка – видимо, мытьём посуды в доме себя не утруждали. Щёлкнув пальцами, сложив вместе три красных искорки магии, она направила их на лохань и тем самым подогрела воду.

Сзади что-то грохнулось на пол. Хельга повернулась и увидела огромные от удивления глаза домового, он пытался что-то произнести, показывая пальцем на лохань.

– Проша, ты чего? Ударился? – на всякий случай поинтересовалась она.

– Ты колдовать умеешь! Как домовой! – восстановив дыхание и встав на ноги, выпалил Прошка.

– Так и ты умеешь, – пожала плечами Хельга и вернулась к лохани, – но я же от этого не падаю.

– Но ты человек, не домовой, – не унимался Прошка. – Недоступна тебе наша магия, не бывает так!

– Шумный ты, Проша, – вздохнула Хельга. – Я всегда с домовыми жила, они меня всему и научили. Может, вы просто раньше не учили никого, поэтому никто и не умеет? Сколько ты знаешь людей, кого домовые в своей семье вырастили?

Прошка задумался. Он и правда никогда не слышал про домовых, которые приняли бы в семью человека. Даже в сказках, преданиях, песнях, частушках. А всё потому, что домовые намного меньше людей, какое тут воспитание?

«Значит, хозяюшка особенная. – Прохор довольно расправил плечи. – Я теперь не просто княжеский домовой, я домовой внучки князя, которой доступна магия. Пусть это и магия домовых, но покажите мне ребёнка, который в шесть лет колдовать умеет! Разве что младший сын Рорика, которого все гением считают, тот в пять лет уже магию освоил, но это исключение из правил».

– Хозяюшка, а как давно ты магией нашей владеешь?

– Да что себя помню, – не поворачиваясь ответила Хельга.

Когда девочка закончила, домовой уже отдышался, и его вид стал торжественно-важным, словно его назначили как минимум хранителем Восточных Земель. Правда, Хельга на столь важную деталь внимания не обратила. Во-первых, она не считала свои возможности уникальными, а во-вторых, ей предстояло впервые выйти на улицу к людям.

– Проша, а скажи мне, цены тут на продукты какие? Лавочник меня не обманет? И дорогу к нему ты знаешь? – обратилась девочка к домовому.

– Да как же не знать? Я тут в граде все дороги знаю, да и лавочник, хоть и хитёр, родню князеву обмануть побоится. А цены на продукты разные, – на одном дыхании выпалил Прошка. – А коли сомневаешься, давай к базару прогуляемся, цены узнаем, разговоры послушаем, а там и к лавочнику дойдём.

Хельга согласно кивнула.

«Наконец-то я город увижу и людей послушаю, чем живут и о чём говорят. Это ж интересно-то как!» – в мыслях радовалась Хельга.

В тот момент, когда князь покидал лавочника, Хельга, посадив Прошку в свою корзинку, вышла из дома и направилась к причалам, где с утра открывался базар.

– Так, тут налево поверни, а тут через дорогу, а теперь прямо, пока в ворота не упрёшься – это и будет базар, – руководил из корзинки домовой.

Хельга, хоть и старалась выглядеть невозмутимо, да где там. Она с интересом рассматривала дома, огороды, дорожки, детей, играющих в непонятные для неё игры; женщин, которые шли на рынок за покупками; мужчин, что с серьёзными лицами плелись по своим делам. Возле трактира спал хорошо погулявший ночью выпивоха. Всё это было так ново и интересно, что Хельга только чудом не врезалась в прохожих.

Наконец они дошли до рынка, и Хельга восхищённо замерла: чего там только не было! Рыбаки прямо с лодок продавали только что выловленную рыбу: белуга и осетрина, стерлядь и севрюга – для тех, кто побогаче; плотва, сомы, судаки, сельдь – для людей попроще. А на прилавках можно было найти яблоки, сливы мочёные, капусту свежую, капусту солёную, репу, брюкву, редьку, горох, бобы. Торговали мясом и крупами, пряниками и коврижками, калачами и гречневиками с маслом, мёдом и патокой. Хельга тихонечко стояла около прилавков, слушая торговцев и покупателей. Те бились за каждую вешку в цене, и, видимо, этот процесс доставлял удовольствие как одним, так и другим. Там, где торговали специями, народу было меньше, но и цены были выше: это товар не для каждого. Девочка пропустила ряды с тканями и украшениями. Сарафанов у неё было два, а в украшениях она так и вообще не понимала ничего. «Какая в них польза, если съесть нельзя?» – посудила девочка.

В молочных рядах было много женщин. Хельга оглядела творог, сметану, сливки, молоко, варенец, ряженку и погрустнела: денег у неё не было.

– Пойдём, Проша, я всё запомнила, иначе с обедом опоздаем. Куда идти? – позвала она домового.

– Как выйдешь из ворот, направо и прямо, до площади. Увидишь каменный дом, это и будет лавка Елисея. Все известные семьи в городе там закупаются – любую диковину там найдёшь, – развалившись в корзинке, сообщил домовой. – Да не бойся, я с тобой, в обиду не дам.

Как и сказал домовой, минут через двадцать Хельга вышла на городскую площадь. Кроме известной лавки там располагались лавки травников, дом мага-погодника и гильдия бытовых магов. Рядом стоял навес, под которым по вечерам выступали приезжие комедианты. Но пока была тишина: слишком рано для веселья.

Девочка робко заглянула в лавку и восхитилась: «Какая огромная! Не базар, конечно, но продукты были такие же, да ещё и красиво уложены».

– Что тебе тут надо, мелкая? – спросил мальчишка-подручный. – С родителями приходи, если у них деньги есть, а так не мешай.

– Мелкий тут только ты! Да ещё и глупый, и сопливый, – показался из корзины домовой. – Ты глаза свои протри, не видишь, внучка князя пред тобой! Это ж что за тунеядцев Елисей набрал, которые покупателей гонят?

– Проша, успокойся. – Девочка попыталась засунуть домового в корзину, правда, безуспешно. Оскорблённый до глубины души Прошка прятаться не желал, а вот продолжать словесную битву – как раз наоборот. – Откуда же ему знать, кто я? – снова пыталась угомонить воинствующего домового Хельга. – Он и видит меня впервые.

– Откуда? Да князь же сказал, что зайдёт к лавочнику, предупредит про тебя. Это ж, получается, злодеи против слова княжеского пошли! Да я к воеводе жаловаться пойду! К стражникам, к дружинникам! – Прошка на секунду замолчал, пытаясь вспомнить, кому он ещё может пожаловаться, а Хельга, воспользовавшись моментом, закрыла домового косынкой.

– Вы извините Прошу, уж очень он интересы князя блюдёт, вот и не сдержался, – улыбнулась она.

На шум уже вышел сам лавочник Елисей. Увидев маленькую девочку в зелёном сарафане с корзинкой, из которой слышалась отборная брань, он наклонился к посетительнице.

– Так это ты у нас внучка князева? – с улыбкой поинтересовался лавочник.

– Глаза свои протри… – Из корзинки показалась голова Прошки, готового продолжать, но, увидев Елисея, он моментально убавил воинственность. – Здравствуй, Елисей, что ж ты за работников набрал? Нас из лавки чуть не выставили.

– Ну прости малого, не узнал он вас, – лавочник продолжал улыбаться, разглядывая девочку и домового. – Так чего изволите?

– Муки по полпуда пшеничной, овсяной, гречишной, ржаной. Мёду четверть ведра, патоки столько же. Овощи – репа, брюква, морковь, лук, капуста. Крупа – ячневая, перловая, гречневая, пшено, рис. Мясо – свинина, курица, говядина. Специи – перец, гвоздика, тмин. Слива сушёная, солёная; яблоки мочёные и сушёные; абрикосы, если есть; хмеля фунт. А ещё мне молока две бутылки надо. – Хельга наморщила лоб, вспоминая, не забыла ли чего. – Да изюм и орехи; яиц два десятка; бочонок стоялого мёда; капусту квашеную пластовую; хлеба два каравая. Масло – сливочное, льняное, конопляное. Окорок небольшой.

Лавочник изумился. Когда князь предупреждал о её приходе, Елисей не сомневался: будет девочка ленты, игрушки да бусики выбирать. Но эта, словно ключница, перечислила список продуктов. Никакими игрушками и не пахло. Всё серьёзно и по делу. «Чудные вещи на этом свете творятся», – подумал Елисей.

– Идёмте, посмотрим, что у вас есть, – позвала девочка, выведя лавочника из оцепенения.

Что ещё удивило лавочника – девочка торговалась за всё: за каждый пучок зелени, за каждое куриное яйцо.

– И это свежая курица?.. – насупившись вещала Хельга. – Нет, так не пойдёт. Какая резана? Пятьдесят вешек ей красная цена.

– Да вы что! – втянулся в спор Елисей. – Она ещё утром бегала, свежайшая, уверяю вас. И одна резана – отличная цена. И то! Только из-за моего глубокого уважения к князю.

– Утром какого года? – не сдавалась Хельга. – Когда мой дедушка ходить учился? Охотно верю. Но согласна за беспокойство накинуть ещё десять вешек.

Через час довольные собой Хельга и Елисей стояли у большой кучи продуктов. Девочка ещё раз глянула на список и цены, забрала себе копию и поклонилась лавочнику.

– Спасибо вам, дяденька Елисей, за науку и помощь.

– Да я что ж, мы всегда за радость, – растерялся лавочник. – Сейчас и вас, и покупки ваши сразу к дому доставим.

Лавочник достал небольшой предмет, использовал заклинание – и открылся портал. Тогда Елисей магией переместил покупки в портал, а вслед за ними в него шагнула девочка.

– Хороша внучка у князя, – улыбнулся лавочник и, дав подзатыльник мальчишке, с которым ругался домовой, добавил. – Учись, как торговаться надо.

– Батя, да откуда ж я знал, что она внучка княжеская… – насупился мальчишка. – Маленькая, в сарафане простом и торгуется, как тётка на базаре.

– Может и маленькая, а вот что семье нужно – знает как взрослая: ничего лишнего не взяла и ничего лишнего не заплатила. Да и собой хороша – глаза большущие, а коса какая. Эх, а ты всё «сарафан, сарафан». – Лавочник потрепал сына по голове. – Тебе десять лет, а ты даже на репу цену не запомнишь.

– Да как её запомнить, если она постоянно меняется, – возразил мальчик. – И вообще, это просто убыток, а не покупательница.

Хельга вышла из портала почти напротив крыльца. «Удобно-то как!» – восхитилась девочка.

– Проша, мясо на ледник, крупу и муку – в амбар, овощи – в погреб, – распорядилась она. – Мёд простой и патоку – на кухню, а стоялый тоже в погреб, вдруг гости к дедушке приедут. И давай побыстрее. Я пока готовить пойду, а то не успеем к обеду.

Прошка с рвением бросился наполнять пустые закрома, а Хельга отправилась на кухню.

К полудню на столе дымилась ароматная похлёбка, в латке шипела и брызгала маслом запечённая брюква. Хельга собрала несколько искорок, кинула их на нож – и тот как по команде тонко нарезал окорок под немое восхищение Прошки.

– Похлёбка пусть ещё часок настоится. – Хельга вернула горшочек в печь. – А ты, Проша, хлеб порежь да посуду приготовь. На двоих возьми: дядюшка Эйрик ведь тоже там.

– «Дядюшка Эйрик» и дома может поесть, – буркнул домовой, – у нас тут не харчевня.

– Не жадничай, – девочка улыбнулась, – посмотри, какой я горшок похлёбки наварила – нам с тобой на два дня хватило бы.

Через час Прошка, взяв зачарованную корзинку, направился к порталу.

«Хозяюшка дала задание накормить князя, а кто с этим лучше справится, если не я, Прохор, домовой работящий и хозяйственный?»

Хельга поместила в печку горшок с гречневой крупой, предварительно щедро посыпав её жаренным на сале луком. Потом поставила выпекаться на жаровне колобки с тмином.

Поскольку до вечера времени оставалось порядочно, Хельга решила осмотреть садик перед домом и огород. И тут её ждало полное разочарование. В садике если когда-то и росли цветы, то это явно было ещё до её рождения. Сейчас там цвели одуванчики, злодейски выглядывали уже большие листья лопуха и призывно тянула свои листья крапива.

«Ну зато в лес не надо за травами идти, – постаралась найти хоть что-то позитивное в этой ситуации девочка. – Вот бы кто обкосил мне эту красоту…»

Только она собралась на огород, как послышались какой-то шум с дороги и чьи-то причитания. Судя по голосу, ребёнка.

Хельга отложила осмотр огорода и направилась к калитке: посмотреть, что случилось. Однако, как она поняла уже через пару минут, ничего существенного не произошло. У мальчишки-молочника сломалась тележка и укатилось колесо. Он старался удержать тележку ровно, иначе две корчаги с молоком разбились бы. А колесо откатилось довольно прилично, и вернуть его не было возможности.

– Что ж ты, дурной, на сломанной тележке молоко повёз? – Хельга подошла к колесу и покатила его к тележке. – Да и кто развозит его в самую жару? Наверное, скисло всё. Тележку ещё чуть приподними.

Девочка надела колесо на ось, и мальчик наконец разжал руки.

– Не твоё дело. Помогла – топай, – буркнул он.

– Да я уйду, а ты что будешь делать? Ступица-то развалилась. – Она развернулась и пошла к дому.

«Вот и помогай после такого людям. Ещё и нагрубили».

Хельга свернула в огород и поняла, что тот мало чем отличается от садика, разве что крапива повыше да лопухи пожирнее. Это значило, что никаких овощей по осени у них с дедушкой не будет, придётся всё покупать впрок.

Заглянула она и в баню, большую-высокую, поняв, что ей тоже не пользуются. Печка вся растрескалась, а бочка для воды совсем рассохлась.

«Хорошо хоть колодец рабочий, иначе воду пришлось бы с улицы таскать. А где же бельё стирают? А как же баня по шестицам? Что ж у дедушки всё не как у людей?»

На обратном пути девочка увидела странное шевеление возле калитки. Молочник всё ещё копошился со своей телегой. Правда, корчаги с молоком он предусмотрительно снял и поставил в тень забора.

Хельга аккуратно сорвала несколько самых высоких кустиков крапивы, оборвала с них листья и разложила в тени дома. Занятая своими мыслями, Хельга даже не повернула голову в сторону мальчика. Она стояла, вспоминала рецепты. Затем продолжила начатое – нашла возле амбара подходящую деревяшку, обстучала об неё стебли крапивы и ловко сплела новую мочалку, чтобы мыть посуду. Осмотр сада и огорода не принёс ничего интересного. Всё было забыто и заброшено. Девочка направилась к дому, но услышала всхлипывания возле калитки. Это плакал молочник.

«Разве мальчики плачут? Они грубят, толкаются, ругаются, дерутся, играют в свои непонятные игры, дёргают девочек за косы, но никогда не плачут. – За свою жизнь Хельга не видела ни одного плачущего домового. Да и хозяин их дома никогда не плакал. Хельга задумчиво потопталась на месте. – Может, уйти в дом? Странный этот молочник: то ругается, то плачет…»

Поразмыслив пару минут, девочка всё же направилась к калитке. Мальчик всё так же сидел возле неё. Сломанная тележка стояла рядом. Хельга обошла мальчика, подошла к корчагам и приподняла холст.

– Скисло у тебя молоко, – резюмировала она. Мальчик только кивнул. – Родители ругать будут: тут наверняка две дойки – вечерняя и утренняя. И кому ты его вёз?

– На рынок, – мальчишка шмыгнул носом.

– Рынок? Какой рынок? Уже и обед прошёл. Утром молоком торгуют, по холодку. Можешь корчаги у меня за калиткой поставить, доехать до кузнеца, уделать тележку, а потом забрать. Всё равно хуже уже не будет.

– У меня денег нет кузнецу заплатить, – мальчик совсем понурил голову.

– И что делать собираешься? Сидеть тут, пока родители искать не станут? – поинтересовалась девочка.

– Нельзя мне домой, там мамка и сестрёнка денег ждут: мы сегодня залог за корову отдать должны. Мама приболела, на рынок не смогла пойти, я думал, справлюсь, а оно вон как получилось. Ты извини, что нагрубил. Ты мне помогла, а я… – зашмыгал носом мальчик.

– Да, некрасиво получилось, – согласилась Хельга. – Только что ж у вас за залог, что двух корчаг с молоком на выплату хватит?

– Отец по весне ещё на западные земли за янтарём уплыл, под залог нашей коровы две гривны взял, ладью нанял, только больше мы его и не видели. Глава разрешил нам частями выплачивать: наша корова самое хорошее молоко по всему нижнему городку даёт. Мамка каждое утро на рынке торгует. А тут простудилась, деньги травникам отдали, а долг платить никто не отменял, вот я и решил помочь – забрал молоко и поехал.

– Бестолковый ты, – вздохнула Хельга и присела рядом на траву. – Молоко недорого стоит, ну сколько бы ты заработал? Самое большее сорок вешек. Надо было на холод выставить, сливки снять, из них сметану сделать, а с обрата творог – тут уже на резану мог бы рассчитывать. А на сыворотке бы блинов испёк. Да, плохой из тебя хозяин. Раз отца нет – ты за главного. А ты на матушку всё свалил.

Мальчик молчал: права девчонка. Он сам не понимал, с чего вдруг решил, что сможет сам продать молоко, да ещё и так поздно.

– Я бы забрала молоко, хоть оно и скисло, да вот денег у меня нет, – поразмыслив, сообщила Хельга. – А дедушка поздно придёт. Можешь за деньгами утром прийти? Тридцать вешек у него возьму.

– За две корчаги тридцать вешек?! – изумился мальчик. – Да ты просто грабитель.

– А ты посчитай. Молоко скисло – не продать, а к дому повезёшь, так вообще испортится, – пожав плечами, ответила девочка.

Мальчик задумался. Деньги, которые предложила девочка, совсем не большие, но выбора у него не было, иначе корову, их кормилицу, заберут.

– А как мне тебя завтра найти? – поинтересовался мальчик. – Ты чьих будешь?

– Здесь я и буду, – девочка показала рукой на терем, – князь Гостомысл – дедушка мой.

– У князя только внук – всем известно, – насмешливо хмыкнул мальчик.

– Проша! – громко крикнула Хельга, повернувшись к дому.

Не прошло и минуты, как на крыльце появился рыжий домовой. А увидев девочку, поспешил к ней.

– Хозяюшка, да что ж ты на земле-то сидишь, простынешь же, дедушка твой опечалится, – запричитал он.

– Проша, скажи этому мальчику, кто я, – попросила девочка.

– Как кто? – изумился Проша. – Внучка князя. А это кто вообще такой? Что у нашего дома забыл?

– Молочник это, вот за молоко торгуемся, – пояснила Хельга. – Надо у дедушки тридцать вешек взять и завтра за молоко заплатить.

– Надо так надо. Скажу, как вернётся, – успокоился домовой. – А молоко куда?

– На кухне поставь, потом решу, что делать с ним, – Хельга махнула рукой в сторону дома. – А ты про меня можешь у лавочника Елисея спросить или у дядюшки Эйрика.

– Я и так тебе верю, – кивнул мальчик. – Кто же рыжего домового нашего князя не знает? Он на весь город такой один. Меня, кстати, Северин зовут.

– А меня Хельга. – Девочка встала. – Ты иди домой. Матушка наверняка переживает, куда ты пропал, а у меня теперь работа.

Девочка вошла в ворота, а мальчик аккуратно потащил сломанную тележку домой.

«У князя внучка есть… Вот это новость так новость. А по виду и не скажешь: маленькая, шустрая, почти как обычная девчонка».

Глава 6

Хельга отлила в большой горшок кислое молоко и кинула туда корочку хлеба – чтобы простокваша к утру поспела. Остальное разлила по крынкам: пусть стоит на творог. Закончив с молоком, достала колобки, выложила их на деревянную доску, смазала маслом и накрыла льняным полотенцем. Довольная, что успела со всеми делами, она собралась прогуляться по дому. В этот момент раздался стук в дверь. Изумлённая Хельга отворила её.

На пороге стояла дородная женщина в годах, а из-за её юбки выглядывала толстенькая конопатая девочка с тонкими, словно лучинки, косичками. Женщина улыбнулась, и Хельга услышала уже знакомый вопрос:

– Так это ты у нас внучка князева?

Голос у женщины был низкий, бархатный – Хельге понравился. И одета она была довольно богато. Рубаха была не льняная, а хлопчатая с большим количеством вышивки. Такая же вышивка шёлковой нитью шла по сарафану, а поверх сарафана была накинута душегрея из тончайшего кружева. Хельга быстро пробежала глазами по вышивке.

«Странно, у нас в скиту каждый рисунок на одежде оберегом был, а тут разве что для красоты. Цветочки, листики какие-то… Да такими и анчутку не отгонишь».

Пауза затянулась. Девочка поклонилась гостье: нельзя, чтобы дедушку обвинили в её плохом воспитании.

– Я внучкой буду, – улыбнулась она как можно приветливее. – А дедушки дома нет – будет поздно.

– Знаю, что поздно, – женщина тоже улыбнулась, – поэтому меня к тебе и послали. Помощник князя Эйрик, муж мой, вестника прислал. Сказал проверить, как ты тут одна на хозяйстве справляешься, да ужином накормить. Дед твой от нас тебя и заберёт. Вышемила меня зовут.

«Справляешься? – Хельга на минуту задумалась. – За продуктами сходила, обед и ужин приготовила, полы вымыты, посуда тоже. А вот бельё не разобрала, с баней ничего не решила, в огороде сорняки скоро с меня ростом будут. Так справляюсь я или нет?»

Из раздумий её вывели шум и писк из кухни. В эпичной битве сошлись девочка и домовой.

– А ну! Кыш от стола, мышь прожорливая! Это что же, в дом зайти не успела, а уже по столам шаришь?! – грозный домовой, вооружившись ложкой, отгонял от стола гостью.

– Тебе что, колобков жалко? – девочка пыталась ухватить колобок, пряча за спиной другой, взятый ранее.

– А ты на ужин князя не разевай роток! Ишь, шустрая, даже не поздоровалась, а сразу за стол.

Прошка ловко стукнул девочку по протянутой кисти ложкой. Девчушка отдёрнула руку и развернулась к женщине.

– Бабушка, а Прошка мне колобок не даёт! – захныкала было она, но, увидев сердитое лицо женщины, замолчала.

– Забава! Стыд-то какой, тебя дома не кормят, что ли? Или ты забыла, зачем мы сюда пришли? – мягкий голос женщины моментально стал строгим. – Это что же ты нас перед внучкой князя позоришь?

– Мы пришли позвать её на ужин, – ничуть не смущаясь ответила похитительница колобков. – А смысл её звать, если у неё дома вкуснее, чем у нас?

Хельга молчала, не зная, что делать.

«С одной стороны, Проша прав: нечего дедушкины колобки таскать, иначе что мне вечером к каше подавать? А с другой – что, если их прислали, чтобы я их накормила? Вдруг перепутали всё?»

– Вы, может, пообедать хотите? – наконец предложила Хельга. – У меня похлёбка осталась и брюква печёная.

– А почему бы и нет? – Забава отодвинула стул и стала на него усаживаться.

– Обойдёшься. – Вышемила сняла девочку со стула. – Это внучка моя, Забава, не серчай на неё, очень уж покушать любит.

– Заметно, – кивнула Хельга.

– Ничего я не толстая! – нахмурилась Забава. – Матушка говорит, что через несколько лет подрасту, стану ладная и красивая.

– Ну раз матушка сказала, то так и будет, – кивнула Хельга: она была готова согласиться со всем, лишь бы гости дорогие ушли восвояси.

– Идём, милая, – улыбнулась Хельге Вышемила, – мы тебе город покажем да с семьёй познакомим. Хоть и дальняя, а всё родня.

Соблазн посмотреть город пересилил всё недоверие к гостям. Хельга дала Забаве ещё один колобок, та довольно показала язык домовому. Прошка щёлкнул пальцами – и тесьма, которая удерживала у девочки на ногах лапотки, расплелась. Забава запнулась, и если бы Вышемила не успела её поймать, то нос гостьи встретился бы с полом. Хельга взглянула на эту безмолвную битву, потом в полной растерянности перевела взгляд на Вышемилу. Эти двое – девочка и домовой – явно не ладили друг с другом. Но женщина только вздохнула, завязала тесьму на обуви внучки и, крепко держа Забаву за руку, вышла из терема на улицу. Хельга последовала за ними. Уж очень ей хотелось посмотреть город и на то, как живёт Эйрик и его восемь внуков.

Через пару минут девочка поняла, почему Вышемила так крепко держала Забаву за руку. Та просто не могла идти спокойно: подпрыгивала, крутилась, прыгала на одной ноге. Хельге даже казалось, что если женщина её отпустит, то Забава за секунду долетит до конца улицы и ещё и успеет вернуться.

– Вот, смотри, первый дом от вас – это дом нашего воеводы. Как он воюет – непонятно. Он толстый и ленивый, и стражники у него около ворот всегда спят. Тятя говорит, что мимо них и комар не пролетит, а мне кажется, там медведь пройдёт, они и не заметят. А за ним, да, вон тот дом, как комод, – это Квашонкины, они самый вкусный хлеб в городе пекут. – Тут Забава на минуту замолчала: затолкала в рот колобок, быстро прожевала и продолжила. – Ну или пекли. У них таких колобков нет. А ты пряники печь умеешь? А вот дом Сыроделовых – сразу понятно, чем занимаются. У них сыроварни прямо на берегу Мошки находятся. Деда говорил им близко не ставить: половодьем снесёт – так ведь не послушали. А вот тут дедушкин друг живёт. У него несколько ладей рыболовных, но они на озере стоят.

Хельге казалось, Забаву не остановить: она рассказывала о каждом доме, задавала вопросы, и её даже не интересовал ответ. Но вот озеро…

– А что такое озеро? – наконец успела вставить слово Хельга.

Забава от удивления аж остановилась и задумалась: «Неужели есть кто-то, кто не знает наше озеро? Непорядок».

– Бабушка, а можно мы на озеро сходим, Хельге покажем? Она даже не знает, что это такое.

– Нет, – отрезала Вышемила, – нам и прошлого раза хватило, когда ты лягушек целовала. Посмешище на весь город.

– Так я ж богатыря искала! – ничуть не смутившись ответила Забава. – Богдан мне так и сказал, что у нас на озере богатырь заколдованный есть, и если дева его поцелует, то заклятие спадёт, и богатырь станет её женихом. Вот я и искала.

– А потом всю ночь от тебя лекарь не отходил: так тебя тошнило! Как ты вообще в эту ерунду поверила?! – рассердилась Вышемила. – И Богдану надо розгами прописать по одному месту, чтобы всякой ерунде тебя не учил.

У Хельги аж глаза округлились от удивления: «Ого, богатырь заколдованный! А Забава и целоваться умеет? Как же всё интересно!»

– Забава, а богатырь-то тебе зачем? – поинтересовалась она.

– Как зачем? – Забава взглянула на Хельгу. – Пирожки мне покупать, пряники, сайки. Богдана, брата моего, гонять, когда тот меня задирает. На Ярилин день со мной через костёр прыгать. За грибами и ягодами со мной ходить, корзину таскать. Да много для чего.

– Да, – кивнула Хельга, – действительно нужен. Так ты богатыря-то нашла? А там на озере лягушки остались? Мне бы тоже богатырь не помешал: огород весь зарос и баня развалилась.

– Да какие богатыри на озере?! – не на шутку рассердилась Вышемила. – Наврал Богдан с три короба, подшутил над Забавой, а она и рада стараться с лягухами целоваться, тьфу!

– Не верь ей, – шепнула Забава Хельге на ухо, – у неё просто дедушка есть, ей богатыря не положено. – И уже не шёпотом. – О, а вот и наш дом.

Дом Эйрика Белозёрова был побольше княжеского терема. От основного здания отходили два жилых двухэтажных флигеля, в них проживали сыновья Эйрика со своими семьями. Дом был большой, добротный. В стороне стояли амбар и скотный двор. Кругом сновали дворовые: женщины в больших корзинах тащили постиранное бельё, ключница спорила с поваром, кузнец подковывал огромного, как гора, жеребца. Было шумно, людно и весело.

– А где ваш домовой? – покрутив головой и не обнаружив оного, поинтересовалась Хельга.

– Да кто ж его знает? – ответила Вышемила. – Дел у него много: дом огромный. А вот и тебя встречают.

Хельга увидела, как из флигелей выбежали дети – три мальчика и девочка – и направились в их сторону.

– Забава! – Мальчик, почти на голову выше Хельги, пробежал мимо неё. – Ну? Где она?

– Забава, а у неё правда борода как у князя, и она такая же страшная? – переведя дыхание, поинтересовалась девочка.

Хельга потеряла дар речи и на всякий случай спряталась за Вышемилой.

– Да вот она! – Забава вытолкала Хельгу. – Наврал Богдан, ничего она не страшная, и бороды нет. Вообще всё наврал. Вот вернётся с училища – я ему устрою!

– Доброго дня, – поздоровалась Хельга, надеясь, что компания не начнёт приставать к ней в поисках бороды.

– Так она обычная! – оглядев Хельгу с головы до пят, резюмировал мальчик. – А я Богдану за рассказ пряник отдал…

– Ну мы с него спросим, – заявила Забава. – Хельга, не трусь, это мои братья. Игнат – родной, как и Богдан, а Бальд и Добрыня – двоюродные, Голуба – их сестра. А есть ещё Дара и Светлана, но они сегодня дома у себя. – И обратилась к Вышемиле. – Бабуля, мы Хельге дом покажем, пока на стол накрывают.

С этими словами шумная компания утащила Хельгу в один из флигелей. Стоило только Вышемиле исчезнуть из поля зрения, как Забава остановилась.

– Так, после полдника идём на озеро, – объявила она, – Хельга его ни разу не видела.

Вся компания изумлённо повернулась к девочке, та пожала плечами и подумала: «Ну да, не видела. Как же мне его увидеть, если возле скита лишь леса да река?»

– И ещё. – Забава обвела всех взглядом. – Я видела, куда перевёртыши спрятали плоты, мы можем поиграть в викингов прямо на воде.

– Круто! – отозвались мальчишки. – На настоящих плотах!

– А то! – Забава победно сложила руки на груди. – Но до полдника – тишина, бабку не сердим, иначе со двора не выпустит.

Хельга поняла, что она тоже хочет на это неизвестное озеро – плавать на плоту и быть викингом, что бы это слово ни обозначало. Поэтому вся многочисленная братия важно и спокойно до полдника гуляла по дому, показывая Хельге светлицы, кузню, амбар; заглянули на скотный двор и стряпущую, откуда были выгнаны поваром.

Пришло время полдника. Вышемила и невестки решили сначала накормить шестерых детей, а уж потом сесть самим. Хельга понемногу попробовала все блюда – и овсяный кисель, нарезанный ровными кусочками, и румяные блинчики со сметаной, и ещё тёплый каравай.

– А ты чего ешь как птичка? – с полным ртом начала было Забава, но получила от матери ложкой по лбу и сердито замолчала.

– Ма-а-ам, – заныла Забава, как только закончили полдничать, – ну можно мы Хельге озеро покажем? Она не видела никогда. Мы все вместе пойдём, ничего не будем делать, только покажем с холма, и всё.

Женщина махнула рукой, разрешая (иначе эта толпа свела бы всех с ума). И Забава повела свой отряд на озеро. Правда, Голубу мать не отпустила, посадила за вышивание: десять лет уже, пора приданое начинать готовить, а не с малышнёй бегать.

По дороге знания Хельги обогатились новой информацией про население города, а в частности про детей, которые учились вместе с братьями Забавы у мастера письма.

– А ты писать умеешь? – поинтересовалась Хельга у подруги.

– А как же! – задрала нос Забава. – И писать, и читать по-всякому, даже по-заморски.

– Врёт, – отвесив сестре щелбан, опроверг Игнат. – В прошлый раз нам с Богданом все дощечки для письма перепортила, он её за это с лягушками целоваться отправил.

– Так, выходит, нет богатыря на озере? – искренне удивилась Хельга.

– Откуда ему там взяться? – расхохотался Игнат. – Обычные лягушки – и только.

– Ах ты гад! – Забава подхватила валявшуюся у дорожки шишку и кинула в брата. – Так это я простых лягушек целовала?

– Ага. – Игнат увернулся от шишки. – Вот теперь с тобой никто целоваться не будет после лягушек-то!

– Хм! Не очень-то и хотелось! – запыхтела рассерженная Забава. – А вот ты сейчас получишь!

Игнат смеясь побежал от разъярённой сестры. Остальные потянулись за ними, и в таком составе они высыпались на берег озера.

Хельга остановилась как вкопанная.

«Какая красота!» – восхитилась в мыслях она.

Белое озеро, от которого и получил фамилию род князя, было огромно. Не было видно даже противоположного берега. Сердитые волны гнали пенных барашков, накатываясь на песчаный берег и откатываясь назад. По весне озеро разливалось, затапливая луга и иногда даже близстоящие дома. Зато потом на этом разнотравье заготавливалось самое лучшее сено, а травники собирали растения, которые можно найти лишь на заливных лугах. В стороне стояли мостки, на которых прачки полоскали бельё, а ещё немного дальше рос рогоз – туда-то и привела всех Забава.

– Вон, смотрите, – указала она на колышущиеся на воде плоты. – Давайте будем играть! Я и Хельга викинги, а вы торговцы, мы вас будем грабить.

– Не, так не пойдёт, – не согласился Добрыня. – Женщины викингами не бывают, а вот торговками – запросто. Мы викинги, а вы торговки, мы вас захватывать будем.

– Хорошо, – немного подумав, согласилась Забава, – но мы будем защищаться.

– Да сколько угодно, – довольно хмыкнул Игнат и, подвернув штаны, вытолкал из рогоза сначала большой плот, а потом маленький.

Правда, потом выяснилось, что если большой плот удерживает трёх человек, то маленький под Забавой и Хельгой тонет. Поэтому Хельге выделили роль жены викинга и оставили дожидаться всех на берегу. А сами благополучно отплыли навстречу путешествиям.

Хельга уселась на нагретый Ярилом за день камень и с интересом начала наблюдать, как три бесстрашных викинга пытаются догнать ушлого торговца. Но большой плот был слишком неповоротлив, и торговец ловко уплывал от захватчиков, отпуская в их адрес обидные реплики. Хельга выудила щепку из воды и кинула её в выглядывавшую из рогоза лягушку.

– Коль не богатырь, то проваливай отсюда, – сообщила девочка лягушке. Последняя обиженно квакнула и исчезла в зарослях рогоза.

Над озером поднялся ветер, волны стали выше и начали кидать плоты. Но разве викингов волнуют подобные мелочи? Тем более торговец уже запыхался и не так шустро уплывал.

Хельга услышала в траве непонятный шорох. Сначала один, потом всё больше и больше. Но никого не было видно. Девочка чуть прищурилась и по остаточному следу магии поняла, кто это. Анчутки. Мелкие проказники.

«Откуда их на озере столько?»

Осмотрев сарафан и убедившись, что защитная вышивка в порядке, Хельга вернулась к просмотру эпической битвы на озере. Викинги догнали торговца и готовились взять его на абордаж с помощью какой-то кривой палки. Хельга довольно потёрла руки и сказала:

– Сейчас Забава выпишет им этой палкой по спинам!

Но тут случилось то, чего никто не ожидал, – большой плот налетел на маленький, и Забава, не удержав равновесия, упала в воду. В эту же секунду рогоз, которым были перевязаны брёвна плотов, рассыпался, и три викинга провалились между ними.

– А-а-а-а-а! Тонем! – раздался крик по берегу.

Хельга соскочила с камня. Плавать она не умела. Совсем.

«И что делать? Дедушка сильно расстроится, если эти утонут? Вот дядюшка Эйрик так точно».

– Оберег ломайте, у кого он! – крикнула девочка.

У любого ребёнка в семье магов есть оберег, который, если его сломать, приведёт взрослых на помощь. Но малышня лишь бултыхалась в воде и кричала.

Хельга забежала в воду. Выловив одно из брёвен, легла на него и начала грести в сторону тонущих.

«Лишь бы ещё на одного тонущего не стало больше…» – подумала она.

– За брёвна хватайтесь! – гаркнула Хельга, подплыв к ним. – И у кого оберег – ломайте. Иначе все потонем.

Видимо, её крик привёл мальчишек в себя, и Игнат, сдёрнув оберег, разломил его на две части. Хельга на своём бревне подплыла к Забаве. Та, похоже, нахлебалась воды и держалась за тонущее под ней бревно из последних сил. Хельга сдёрнула с себя косынку и, держа её за один край, кинула Забаве второй.

– На оба бревна ложись, сейчас нас вытащат! – крикнула внучка князя.

Забава вцепилась в край косынки, и Хельга подтянула её к себе.

– Ну, тише, – она погладила Забаву по голове, – уже всё хорошо.

А на берегу была полная суматоха – голосили женщины, кричали мужчины, но через минуту стало тихо: что-то подняло детей из воды и перенесло на берег. Хельга осторожно подняла взгляд.

– Доброго вечера, дядюшка Эйрик, – синими, трясущимися от холода губами произнесла она.

– Сейчас вам всем будет добрый вечер, – произнёс рассерженный голос.

Открылся портал. Сначала в него перенесли мокрых детей, а затем туда шагнул и разгневанный глава семейства.

Глава 7

Князь Гостомысл устало посмотрел на четверых человек в длинных накидках с капюшонами.

– Ну и что у вас такого срочного?

Однако уже через минуту его взгляд стал настороженным. Он взглянул на человека, стоявшего позади других, и усмехнулся.

– Знаешь, Влад, может, я уже давно не молод, но пытаться спрятать от меня свою сущность под плащом довольно глупо и недальновидно. Ты присаживайся. Раз уж лично пожаловал, значит, что-то серьёзное случилось.

Мужчина невысокого роста, плотно сложенный и широкоплечий, названный Владом, сел рядом с князем и снял с головы капюшон. Черты лица у него были такие: орлиный нос, широкие ноздри, густые брови и длинные усы. Он вполне мог показаться обычным человеком, если бы не бледная, даже чуть отдающая синевой кожа.

– Старый волк всё так же силён, – усмехнулся мужчина. – Угадал ты, князь, дело довольно неприятное. Хочу показать тебе кое-что. Произошло это у нас уже как неделю тому назад.

Мужчина достал магический кристалл, активировал его – и перед князем развернулось изображение небольшой лесной поляны. Вернее, то, что от неё осталось. Огненными бороздами земля была разделена на части, в каждую из которых был вписан рунический узор. Сам князь, хоть руны и знал, да такой сложности узор видел впервые. Одно было ясно: повторяющаяся в рисунках руна Хагалаз не могла нести в себе ничего, кроме смерти.

– Я так понимаю, – князь взглянул на гостя, – ты хочешь узнать, что это такое?

– Именно, – кивнул тот. – Это не просто сглаз или проклятие: те, кто это сделал, убили трёх человек для активации рисунка. Когда мы почувствовали изменение в магическом фоне и нашли это место, уже всё закончилось. Наши маги сказали, что данный круг не активировался. Может, ошибка, а может, сил не хватило. Хотел я сразу к Светлояру вестника отправить, да не жалует он нас. А дело щекотливое. Таким кругом можно много зла наворотить.

– Я Светлояра на осьмицу увижу, – задумчиво произнёс князь, – кристалл мне оставь, лично ему вручу. Как будет ответ, пришлю вестника. Постарайтесь узнать, откуда умелец такой у вас в Валахии взялся. Ещё любителей запретной магии нам не хватало. Лет двадцать прошло, как я последнего такого видел, кто руны кровью невинных активировал.

– Отец мне рассказывал, – кивнул мужчина. – После вашего «общения» с тем магом ничего до сих пор не растёт на пустошах. Даже комары там не летают.

– А я не люблю, когда меня пугают, – пожал плечами Гостомысл, – нервничать начинаю. Могу силу не рассчитать. А могу и вообще не контролировать. Что ж, ответ ты мой услышал, с решением вашей проблемы не затяну. А сейчас поздно уже – твой день только начался, а вот мой заканчивается.

Князь проводил делегацию и на мгновение задумался: то ли домой идти, то ли с Рориком переговорить. В этот момент перед князем появился магический вестник. Услышав его послание, князь развернул портал прямо в коридоре и исчез в нём.

Хельга никак не могла понять, чем же вызван такой переполох, почему все мечутся как угорелые.

«Ничего же не случилось, да и вода уже была не особо холодная. Никто к водяному в гости не ушёл, так чего шум поднимать?»

Но остальные так не думали. Мать Забавы и Игната ругала последнего, не стесняясь в выражениях, а вот мать Бальда и Добрыни рыдала, словно они утонули. Вышемила оказалась самой спокойной: она сразу же всех переодела в сухую одежду, закутала в одеяла и рассадила на тёплой печи. Каждому вручили кружку с медовой водой и приказали выпить её немедленно.

– Батька, наверное, за розгами пошёл… – опустошив свою кружку, произнёс Игнат. – В этот раз точно выпорют.

– А за что? – поинтересовалась Хельга. – Мы вроде ничего не сломали, не испортили, а что до плотов, так дадим владельцам нормальные верёвки, пеньковые.

– Нам запретили к озеру подходить ещё на прошлой неделе, – пояснил Добрыня. – Сказали, что если увидят, то розог всыплют.

– Всем всыплют? – поинтересовалась Хельга.

– Вам-то с Забавой нет, а вот нам с Игнатом вполне могут, – погрустнел Добрыня. – Да ещё и гулять не выпустят, будем во дворе сидеть.

– А Забаву вышивать посадят вместе с Голубой, – добавил Бальд. – Будут пытаться её хоть чему-то научить.

– Не, тогда лучше розги: пять минут потерпеть – и всё. А неделю в пяльцы иголкой тыкать – да я тут завою, как перевёртыш на луны! – возмутилась Забава.

– А я бы лучше за вышивку села: или на бёрдо дедушке очелье сплела бы, или тесьму на сарафан. Тоже мне, наказание, – не согласилась Хельга. – А розгами меня ни разу не наказывали.

– Хельга, если ты и правда это умеешь, поможешь мне тесьму сплести? Матушка от удивления сразу мне всё простит. – Забава умильно посмотрела на Хельгу и просяще сложила ладошки.

– Может, я лучше тебя научу? – предложила Хельга. – Вас, видимо, часто наказывают, пригодится.

– Не, – не раздумывая, отказалась Забава, – я, когда вырасту, буду боевым магом, как мой дед. Или ведьмой. Буду великие подвиги свершать, про меня будут легенды слагать. Зачем мне все эти девчоночьи забавы?

– И я буду боевым магом, – поддакнул Игнат.

– И мы, – за себя и за брата ответил Добрыня.

– А я – нет, – ответила Хельга. – Я в бытовые пойду: там и безопаснее, и платят больше. К тому же у меня дедушка старенький, кто ж за ним смотреть будет?

На печи мгновенно настала тишина, зато от стола раздался сдавленный смех. Пять голов разом повернулись в сторону смеявшихся.

– Княже, ты слышал? Хоть у кого-то из этой компании есть голова на плечах, – хохотал Эйрик.

– Деда! – Хельга скинула одеяло, босиком побежала к князю и забралась к нему на руки. – Домой пора? Я сегодня тут столько интересного узнала! И озеро видела!

– Как я понял, ты в нём ещё и поплавала?

– Совсем немного, – отмахнулась Хельга. – Жена викинга должна была ждать его на берегу.

– Что ещё за жена викинга? – обратился Гостомысл к четверым будущим магам.

– Да играли мы, княже, – шмыгнув носом, начал рассказ Игнат. – Там плоты в рогозе стояли, мы и взяли поиграть. Я, Добрыня и Бальд были викингами, а Забава и Хельга должны были быть торговками, которых нам надо было поймать. Только Забава толстая, её с Хельгой плот не держал – тонул, ну мы и оставили вашу внучку на берегу.

– Тогда как она с вами в озере оказалась? – Эйрик строго глянул на внуков. – И не врать!

– Она сама приплыла, честно! Забава с плота свалилась, а наш развалился, и волна пошла – напугался я очень, думал, всё, конец нам, водяного увижу. – Игнат зашмыгал носом сильнее. – А тут Хельга как закричит, чтобы я оберег ломал. Я ж про него и забыл совсем. А пока ломал оберег, Хельга на брёвна Забаву вытащила. Вот и всё.

– Значит, вас, четверых боевых магов, спас один бытовой, который на берегу сидел? – ехидно поинтересовался Гостомысл. – Это что-то новое. А не вы ли должны защищать и спасать всех?

– Так получилось… – Забава виновато склонила голову. – Дяденька Гостомысл, вы Хельгу не наказывайте, она вообще тут не виновата.

– С этим мы дома разберёмся. – Князь посмотрел на внучку. – Ну что, спасительница, идём домой, разговор предстоит обстоятельный.

Хельга кивнула, подошла к куче сырой одежды, вытащила из неё свой сарафан и рубашку, потом взглянула на мокрые лапотки.

– Иди сюда, кукла. – Мужчина взял девочку на руки. – Ты что, вообще ничего не весишь?

– Это просто ты, деда, такой сильный.

Хельга обняла Гостомысла за шею, тот открыл очередной портал, только уже к дому.

Неугомонная четвёрка мигом скатилась с печки и побежала посмотреть на портал, но сзади раздался голос их деда, Эйрика:

– Стоять, карапузы! Близко не подходить.

А в дверях появился отец Забавы, у которого в руках был пучок розог.

– Проша! – Хельга спрыгнула с рук князя. – Где у нас корыто для белья?

Только что проснувшийся домовой удивлённо разглядывал девочку в чужой рубахе, в которой хозяйка болталась как язык в колоколе.

– Ну? Что застыл? Вот, сарафан мой положить нужно, и давай к печи: дедушку кормить надо, он уставший со службы пришёл, а у тебя на стол ещё не накрыто.

Прошка щёлкнул пальцами – и в углу кухни появилось корыто. Хельга положила туда сарафан и рубашку.

– Деда, ты присаживайся, сейчас Проша ужин подаст, а я переоденусь – и сразу прибегу.

И Хельга быстро побежала к лестнице, ведущей на второй этаж дома. Князь задумчиво посмотрел ей вслед.

«Не побоялась воды, полезла спасать этих дурней, но почему? Плавать не умеет, силёнок нет, чего-то я не понимаю…» – размышлял Гостомысл.

– Пронька, как у вас сегодня день прошёл? – поинтересовался князь.

– Да как прошёл? – задумался домовой. – Утром на рынок сходили, потом к лавочнику, а потом обед готовили, который я вам отнёс. А помощник лавочника нас чуть не выставил! Вы бы наказали его, князюшка, за неподобающее поведение. Это ж неуважение к нам…

– Проша, ну что ты! – крикнула Хельга с лестницы, услыхав, что Прошка ябедничает. – Откуда ж мальчику было знать про меня? Ничего и не случилось.

– А ты садись, кукла, с тобой разговор отдельный. Скажи мне, ты с чего решила, что спасти четверых можешь?

– Деда, – Хельга расплылась в улыбке, – да я только Забаву на бревно затащила, мальчишки сами справились.

– А ветер почему успокоился? – князь пристально взглянул на девочку, но та сидела совершенно спокойно.

– Так то необычный ветер. Я, ещё когда на камне сидела, увидела анчуток, да так много… – и задумалась, как обрисовать это «много». – Как вешек в резане, не меньше. Я на них внимания не обратила, у меня ж тётушкой по сарафану оберег вышит от мелкой нечисти. А потом смотрю, ветер только над нами, а как рогоз, что плоты связывал, рассыпался, так и поняла – они пакостят. Вот и поплыла. Оберег сработал, магию их убрал, и дядюшка Эйрик нас вытащил. Разве что сарафан жалко, кто ж мне оберег восстановит?

– Я разберусь с твоим сарафаном.

Князь задумчиво ел кашу, закусывая колобками.

«Вкусно всё-таки. Давно меня таким не баловали», – подумал он.

– Ты мне покажешь, где анчуток видела?

– Ага, – моментально согласилась девочка, но потом посмотрела на сырую обувь и погрустнела: запасной у неё не было.

Князь вздохнул, чуть шевельнул пальцем – и те высохли.

«Тоже, что ли, в бытовые маги перейти? Безопасно и платят много», – мелькнула в голове Гостомысла мысль.

Хельга обулась, дала указания домовому и повела деда к озеру. В начинающихся сумерках оно казалось молочно-белым, полностью оправдывая своё название. Девочка уверенно шагала по берегу, пока не остановилась у зарослей рогоза.

– Вон там они, деда, – указала она.

Князь на секунду сосредоточился – и в его руках начала расплетаться ловчая магическая сеть. Над травой в сферах взлетели анчутки. Они сердито стучали в ловчие сферы, но разрушить их силёнок явно не хватало.

Гостомысл почувствовал, что в нём закипает ярость: «Количество нечисти, находящееся тут, для города просто запредельное. Это чудо, что всё закончилось небольшим купанием в озере: ещё день-другой – и нечисть расползлась бы по всей округе. Куда смотрят городские маги?»

Мужчина сплёл все маленькие сферы в одну большую и снова открыл портал.

– Ну, кукла, пойдём городскими делами заниматься. Глава я рода или как?

– Глава, дедушка, глава, – восхищённая его колдовством, ответила девочка. – Самый лучший.

Портал открылся у дома городского мага – вот у кого вечер был действительно хорош. Окна дома освещали магические фонарики, слышались песни, звуки гуслей, кто-то выбивал дробь каблуками, отплясывая на веранде.

Князь моментально вскрыл все охранные заклинания и переместил сферу с анчутками за забор.

– Ну, ребята, покажите, на что способны, я в вас верю, не стесняйтесь: тут всё ваше, – с этими словами он разрушил сеть, и анчутки посыпались на траву, но уже через минуту, привлечённые запахом еды, направились к дому мага.

Князь довольно кивнул, подхватил девочку и переместился домой. И тут Хельга вспомнила о своём долге, за которым придут утром, и виновато посмотрела на князя.

– Деда, мне бы денег… За молоко отдать надо.

– Сколько?

– Тридцать вешек. Хорошее молоко, деда, я из него тебе утром такую простоквашу подам!

Девочка чувствовала себя виноватой: только пришла, и на тебе – денег просит.

Князь взял её за руку и провёл в кабинет. Там на столе стояла небольшая шкатулка. Гостомысл открыл её, и в ней оказалось несколько монет, ногаты и даже гривны.

– Деда, а что это?

– Ну ты же денег хотела? Рассчитаешься за молоко да, может, на рынок пойдёшь: мало ли что понадобится? Вон обувь себе купи, негоже в лаптях бегать.

– Это деньги? Тут ни резан, ни вешек нет, – удивилась Хельга.

– Это гривна, – князь достал слиток, – её можно поменять на двадцать ногат, а ногату – на пятьдесят резан.

– Деда, да кто ж с такими деньгами ходит?.. Мне тридцать вешек надо и ну не больше пяти резан на всякий случай, – растерялась девочка.

– Возьми ногату и разменяй. – Князь достал слиток поменьше. – А как израсходуешь, возьмёшь тут. А сейчас спать идём.

Хельга сжала в руке слиток и направилась к себе в комнату.

«Как же я с таким состоянием на улице покажусь? Да и вряд ли у мальчика деньги будут на сдачу… Придётся утром на рынок идти. Может, белорыбицу купить и сделать пироги с ней? И ботиночки не мешало бы, и лапотков пару: в лес же в чём ходить? Можно бёрдо купить и ткани – одежду обновить, заодно и нитки для вышивки посмотреть», – с такими мыслями она лежала в кровати. Только девочка, удобно устроилась на тонкой перине, как вдруг послышался стон.

– Проша, – тихо позвала Хельга.

Домовой, потирая заспанные глаза, появился перед ней.

– Что случилось, хозяюшка?

– Там кто-то стонет, – девочка показала рукой в сторону двери.

– А, так это князь, – отмахнулся домовой. – Он же два дня браслеты, сдерживающие магию, не снимал. Видимо, снял. Вот теперь магия и беснуется. Но ты, хозяюшка, не переживай: к утру оклемается.

– А почему не снимал? Их же нельзя долго носить, потом и заболеть можно.

– Хозяюшка, так ведь дед твой маг силы огромной – никто её не выдерживает. А чтоб тебя не беспокоить, он свою комнату от общей магии закрыл. Тяжеловато будет, но до утра продержится, не боись, – сказал он и замолчал. А потом вдруг спросил. – Подожди, а ты разве не чувствуешь? Тебя не выворачивает, не давит?

Хельга взглянула на домового.

– Проша, а ты сам что чувствуешь?

– Да ничего, я ж нечисть – что мне от той тёмной магии будет? А вот спать я хочу…

– Потерпишь, – голос девочки стал строгим, – идём к дедушке.

– Куда, чумная, это тебе не булки печь! – домовой вцепился в Хельгу. – Да тебя по терему размажет! Что я завтра деду твоему скажу?

Девочка отцепила домового, посадила его на стул, а сама решительно вышла за дверь.

«Как же я так про браслеты забыла? Привыкла, что тётушка Ненила на меня внимания не обращает и снимает их всегда, а дедушке откуда знать?» – корила себя в мыслях она.

За дверью бушевала магия. Хельга первый раз почувствовала такую нестабильную силу на себе. Сила её тётки тут и рядом не стояла.

Девочка упрямо прикусила губу, чуть прикрыла глаза и увидела эти тёмные потоки. Они ударялись о прозрачный купол, пытаясь сломать его. Если бы не он, тёмная магия просто растеклась бы по дому, смешалась с природной и рассеялась. Но так она билась, словно зверь в клетке. Хельга решительно вошла в почивальню Гостомысла.

Мужчина лежал на кровати, его грудь резко вздымалась, глаза застилал пот; Гостомысл периодически стонал. Вокруг него не было цветных искорок магии, которыми пользовалась Хельга, – над ним висел чёрный полог тьмы. Хельге стало страшно: домовой был прав, это не забавная магия домовых, вредная магия анчуток или запутанная магия леших и кикимор… Это была неуправляемая первоначальная сила. Выше неё был лишь первородный хаос. Но Хельга слишком мало знала, чтобы её заботила природа этой силы. Девочка видела лишь чёрный полог, причиняющий боль её деду.

– Проша.

Домовой моментально появился.

– Принеси воду, полотенце и уксус. И мне нужна будет твоя помощь.

На столе появилась большая тарелка с водой. Хельга вылила туда немного уксуса, намочила полотенце и аккуратно протёрла лицо мужчины.

– Проша, ты же можешь эту магию забрать? Нельзя её тут оставлять, а купол мы с тобой не вскроем.

Домовой молчал. Он смотрел на девочку, которая не особо реагировала на магию, пугающую обычных людей. Когда тёмная магия приближалась к ней, опутывала, а от её ладошек отскакивали искры, девочка не обращала на это внимания.

– Кто ты, хозяюшка? Ты же не человек…

Глава 8

«Отец – человек, мать – тоже, так с чего бы мне быть кем-то другим? Да и магия моя невелика, элементарная, как у нечисти. Так ведь другой меня и не учили… Сколько я тётушку уговаривала показать хоть что-то, но та лишь учила меня шить-вышивать, плести да травы лесные показывала», – в мыслях удивилась Хельга.

– Ты, коли что, Проша, заметил, утром расскажешь, а сейчас не до глупостей мне. – Она снова обтёрла лицо князя и указала рукой на полог тьмы. – И долго ты стоять собираешься? Убери всё это.

– И как я это сделаю? – поинтересовался домовой. – Я не человек или перевёртыш, магию копить не умею, уж ты должна это знать.

– А ты и не копи, у нас заняться нечем? Лужайку от сорняков вычисти, ручей за баней сделай, в погреб льда с него набери. Если мало, ещё дел найду. И поторопись.

– Да твой дед и так бы оклемался, не развалился бы: он же тёмный маг, – не уступал Прошка, но, увидев сердитый взгляд, вздохнул и стал собирать магическую энергию.

Стоило домовому исчезнуть, как Хельгу стошнило. Соврала она, что магию не чувствует. Девочке казалось, что внутри неё всё кружится и все внутренности вот-вот выйдут наружу.

«Теперь понятно, почему дедушка жил один».

Хельга села на пол, несколько раз вздохнула, и вроде ей стало легче. Она щёлкнула пальцами – и пол снова стал чистым.

– Думаешь, победила? – Хельга сердито взглянула на тьму.

Появился Прохор. Он подошёл к пологу, постоял и снова исчез. Хельга последовала его примеру – подошла к пологу, чуть потянула тёмный поток магии, и её снова стошнило.

– Куда ты лезешь? – Прохор снова появился в комнате. – А я уж было и правда поверил, что ты не реагируешь на магию князя.

– На тётушкину не реагировала, а сильнее её в скиту магов не было. – Хельга вытерла рот и снова убрала за собой. – А такого я не встречала. Даже представить себе не могла.

– А я вот тебя тут представить не мог, – собирая магию, произнёс домовой. – Не может тут человек находиться, тем более ребёнок. Надо бы князю проверить тебя.

– Пусть проверит, – пожала плечами Хельга. – Ты не отвлекай, Проша, иначе меня тут совсем скрутит.

Дальше они работали в полном безмолвии. Домовой забирал магическую энергию, Хельга стирала с лица князя пот и укутывала одеялом, к магии девочка не подходила. Но, даже несмотря на это, ей всё равно приходилось садиться на пол и, обхватив руками голову, пытаться снять давление тьмы. Когда ночь перевалила за середину, тёмный полог начал рассеиваться, а потом резко исчез.

– Проша, – окликнула Хельга домового, – давай ещё немного тут посидим и спать пойдём.

– Я полежу. – Домовой растянулся на подушке рядом с князем.

Хельга покачала головой, но ничего не сказала. Сама она заняла скамейку и буквально за минуту от усталости уснула.

Когда Леля, пробежав по ночному небу, исчезла за горизонтом, и на небе остались только Фатта и Месяц, очнулся князь Гостомысл. Он полежал пару минут неподвижно, потом приподнял руку, и в ней загорелась магическая сфера. Князь сел на кровати, подвесил сферу в воздухе и потянулся.

«Сегодня всё прошло намного стабильнее, чем обычно, да и быстрее», – подумал он.

Сзади раздался заливистый храп. Гостомысл резко повернулся, и одна из его бровей удивлённо поползла вверх: на подушке князя самым бессовестным образом спал домовой. А оглядев комнату, князь обнаружил и второго нарушителя, который спал на скамейке. Гостомысл бесцеремонно поднял домового за ногу и потряс. Прошка перестал храпеть и разлепил глаза.

– Уже утро, княже? Кваса не желаете? – сонным голосом произнёс он, вися вниз головой. – Таверна знаете где?

– Я тебе сейчас дам квас, – сердитым шёпотом произнёс Гостомысл. – Что вы тут у меня в опочивальне оба делаете?

– Понятно что – вас спасаем, – зевая сообщил домовой. – От вашей нестабильной магии.

– Вы? Меня? От моей магии? – на этот раз удивлённо подпрыгнули обе брови. – С каких пор и, главное, зачем?

– Я так и сказал хозяюшке, что нет причин переживать, только она всё равно пошла вас спасать.

– А ты?

– Ну поскольку я остановить ваше спасение не мог, то по мере своих сил в нём участвовал.

Прошка почесал бок. Князь посадил его обратно на кровать.

– И что вы делали? – поинтересовался князь.

– О-о-о, много чего. Забрали часть вашей магии и потратили её на нужные дела. – Прошка довольно упал на кровать. – Да вы, княже, в окно гляньте, сами увидите.

Гостомысл подошёл к окну. В неярком свете двух лун князь увидел перед собой гору. Она вздымалась посередине пустого поля, которое ещё прошлым вечером было зелёной лужайкой. Видимо, трава, произраставшая на ней, и была этой горой. А недалеко от бани протекал ручей. Он пересекал участок и исчезал в овраге.

– Я так понимаю, мою магию вы потратили вот на это? Прошка, ты умом тронулся? – князь сердито взглянул на домового, но тот лишь довольно потянулся.

– Не о том думаете, княже, – наконец ответил домовой и ткнул пальцем в сторону девочки. – Вы думать должны, как она через ваш барьер прошла и как магия ваша, хоть и тяжела для неё, да не страшна.

– У тебя есть ответ?

– Нет, – покачал головой домовой. – А вы в курсе, что хозяюшка магией владеет?

– Какой? Я проверяю каждый день, но никакой посторонней магии не видел: по всему дому или моя, или твоя.

– Потому и не видите, что её магия от магии домовых не отличается. – Прошка приподнялся на локте. – Сила у хозяюшки немалая, вашему ученику не уступит. Только вот что странно – её тётка, видимо, маг неслабый, но ни одного заклинания внучка ваша не знает и магию накапливать не умеет. Она вообще своей ценности не понимает. Проверили бы вы её сами.

Гостомысл молчал и думал: «Если девочка владеет магией, то это практически всё объясняет. Конечно, ещё какие-то вопросы остались, но со временем они разрешатся. Интересно, что скажет Драгомир? Он ведь всегда хотел, чтобы его ребёнок хоть что-то унаследовал от меня».

И вот теперь все желания Драгомира, да и самого князя Гостомысла мирно спали на лавке, положив руку под голову.

– Так, Пронька, кыш к себе, утром позову, – распорядился князь. – Моя это опочивальня.

Домовой вдохнул и хотел что-то возразить, но вспомнив, что, кроме травы и ручья, у них ещё и погреб льдом забит, решил ретироваться, пока князь совсем не рассердился за свою магию.

Гостомысл подошёл к скамье, поднял спящую девочку, уложил на кровать, поправил ей подушку, укрыл одеялом и лёг рядом.

– Спи, спасительница, – усмехнулся он и, положив руку под голову, тоже задремал.

Хельга проснулась, когда утро вступило в свои права. Она взглянула на потолок, минуту подумала, а потом резко подскочила.

«Уснула в комнате деда! Утро давно, а у меня и завтрак не готов, и стол не накрыт, и дедушке одежду чистую не приготовила».

– Проснулась? – услышала она голос князя.

Тот стоял на балконе, накинув на плечи кафтан. Видимо, тоже только проснулся: волосы и борода были не расчёсаны.

– Деда! – Хельга заревела и бросилась к опешившему князю. – Я думала, ты умираешь!..

«Ничего необычного вроде не произошло. Просто стабилизация магии, правда, много её что-то в этот раз было, так ведь и хуже бывало», – в мыслях удивился Гостомысл.

– Так, давай-ка мне тут сырость не разводи. – Князь подхватил девочку и посадил обратно на кровать. – Неужели думаешь, что твоего деда такие пустяки уморят? Ты умываться иди да завтракать давай, а то у нас скоро визиты начнутся.

Услышав про визиты и завтрак, девочка как-то сразу успокоилась и побежала в свою комнату, а буквально через десять минут вернулась обратно, таща в руках чистую рубаху и холщовое полотенце.

– Деда, воду подогреть? – поинтересовалась она. – Или прохладной умоешься?

– Я тут гляжу, ручей у нас появился. А ну, идём посмотрим.

Князь направился на выход, Хельга за ним.

В столовой уже потрескивал в печи магический огонь, домовой стучал горшками и кувшинами, на столе были расставлены тарелки. Однако князь прошёл мимо, к старой бане.

– А ну. – Гостомысл щёлкнул пальцами – и из бани вылетело ведро, вернее, то, что раньше было ведром, а сейчас являлось кучей рассохшихся досок и ободом.

– Деда, ведро-то выкинуть… нужно было ещё пару лет назад… – констатировала факт Хельга. – Ты искупаться хотел?

– Ну раз у нас теперь есть ручей, то почему бы с утречка кровь не разогнать? – улыбнулся ей Гостомысл. – Поможешь? Ведра-то нет.

Девочка положила вещи в предбанник, подошла к ручью, легко взмахнула рукой – и из ручья взлетел шар воды. Князь даже замер от удивления: она не прятала свою магию совсем.

– Деда, тебе весь его сразу или понемногу лить? – поинтересовалась девочка. – Ну, наклоняйся, сейчас холодно будет.

Князь чуть склонился, и на него сверху потекла вода. Девочка искусно отрывала от большой сферы маленькие шарики с помощью магии, а потом опускала их на Гостомысла. Князь не выдержал и тоже оторвал маленький шарик, кинул его в девочку. Та от неожиданности дёрнула рукой – и большая сфера рухнула на князя, полностью измочив его. Хельга замерла в испуге, а вот князь расхохотался: уж больно забавно выглядела девочка. Моментально высушив одежду, Гостомысл растёр себя полотенцем и, накинув свежую рубаху, направился на завтрак. Хельга вприпрыжку побежала за ним.

– Деда, а научи меня, как ты вещи сушишь, – попросила она.

– Время будет свободное – научу, – постарался как можно спокойнее ответить князь. – Кормить меня в этом доме будут?

Хельга улыбаясь показала на накрытый домовым стол.

Завтрак уже подходил к концу, когда звякнул колокольчик в столовой, сообщая, что у ворот стоят гости. Прошка отправил тарелки в лохань, а на столе оставил тёплые булочки да большой горшок со сбитнем.

– Сказать, чтобы обождали, или сюда пропустить? – поинтересовался домовой у князя. – Это маг наш городской. Что ж ему не спится по утрам?

– Думаю, спать ему не на чем, – произнёс князь. – И сидеть, и есть, и даже поесть нечего. Анчутки у него развелись.

– Анчутки? – Прошка брезгливо сплюнул. – Тогда сюда не пускай, мало ли какой гадости в дом притащит.

Гостомысл поднялся и направился к калитке. Как и сказал Прошка, у калитки топтался городской маг Радей. Увидав князя, он бросился было к нему, но неожиданно треснувший ремень уронил штаны, которые стреножили мага, и тот, запутавшись, рухнул к ногам Гостомысла.

– Князь-батюшка! – заголосил городской маг. – Беда-то какая! Горе-то какое! Анчутки в количестве безмерном на город наш напали, всё порушили, попортили, в негодность привели.

– Ты штаны-то натяни, – спокойно произнёс князь. – Отловили уже? Из каких лесов, узнали? Что их согнало, выяснили?

– Что? – не понял Радей. Но, увидев сужающиеся от гнева глаза князя, моментально отрапортовал. – Отловили, княже, но не всех, их сотни. Остальное пока не знаем, видно, ночью пришли.

– Ночью они к тебе пришли, а до этого на озере были, Эйрику чуть внуков не потопили. А вот чем был занят ты, что подобное допустил? – Гостомысл наклонился к съёжившемуся магу. – Жить спокойно начал, нечисть в городе распустил? Мне замену тебе поискать?

– Не гневайся, княже, сына я женил, вот и отвлёкся на несколько дней. Сейчас гильдию подниму – враз всё исправим, – затараторил Радей.

– И воеводу, и Эйрика. И чтоб одна нога здесь, другая там, чтоб через полчаса все в казармах собрались, иначе я вас лично в озере сутки полоскать буду.

Радей, удерживая руками штаны, мысленно проклиная анчуток, побежал к дому воеводы. Потом он, правда, всё-таки пришёл в себя, создал портал и в нём исчез.

Гостомысл направился в дом, прошёл в кабинет и достал несколько магических шаров с донесениями – прослушать ещё раз. Однако ничего, что могло бы объяснить появление анчуток, в донесениях не упоминалось.

В кабинет заглянула Хельга, у неё в руках были гребень и очелье.

– Деда, если к анчуткам идёшь, обереги надень, – расчёсывая князя, произнесла она. – Я, пока ты уходил, посмотрела твои, они ж совсем у тебя плохие. Тётушка говорила, что в лесу любая мелочь важна. Я на рынок сегодня схожу, куплю бёрдо да пряжи, сплету тебе. Только заряжать руны сам будешь.

– Ты и это умеешь? – Гостомысл довольно прищурился: уж очень приятно девочка волосы расчёсывала.

– А как же? – не замечая его улыбки, ответила Хельга. – Коли три мужчины в доме, кому женскую работу делать?

Она заплела волосы князю, повязала ему очелье и направилась на кухню. Там Хельга осмотрела кафтан, сочла его пригодным на выход и стала ждать деда. Заодно заглянула в кадушку с опарой и, обнаружив, что та уже забродила, отлила часть в большое блюдо, добавила муки и поставила тесто на хлеб и пирожки.

– Ну, кукла, – князь вышел из кабинета, – ты на хозяйстве. Прошка в твоём распоряжении. Вот тебе оберег. Если неприятность какая – ломай сразу, я приду.

Гостомысл протянул девочке небольшой магический диск. Хельга кивнула и спрятала его в карман, затем подала мужчине кафтан и проследила, чтобы тот его накинул.

– Ты, деда, давай там аккуратнее, – обнимая князя, произнесла она. – А обед в два часа будет. Ты домой придёшь? Или на службе будешь?

– Служба у меня сегодня здесь.

Мужчина потрепал девочку по голове и направился к выходу.

«Странно, что из-за каких-то анчуток дедушка так нервничает. Да этого добра везде хватает – шугать надоест», – подумалось Хельге.

Девочка достала тыкву, кинула в неё пару магических искорок, из-за чего с той слетела кожура, а сама она развалилась на ровные кусочки, рассыпав семечки.

– Похлёбки нам на сегодня хватит, – заглянув в горшок, резюмировала она. – А на второе тыквенник с пшеном сделаем да пироги с мясом. Простоквашу на вечер оставим.

Хельга заглянула в крынки с кислым молоком и, убедившись, что простокваша готова, поставила их в печь, чтобы сделать творог. Туда же поставила и горшок с тыквой. Замочила пшённую крупу, и в этот момент звякнул колокольчик, сообщая об очередном визитёре у ворот.

– Молочник твой криворукий, – сообщил Прохор. – Небось за деньгами прибежал.

– Он за своим, Проша, пришёл, – неодобрительно сказала Хельга. – И мне на рынок надо. Ты присмотри тут за молоком и тыквой, а я ниток куплю. Мне бы, конечно, ты пригодился, но лучше мы с тобой после обеда к лавочнику сходим.

– Иди уж, – отмахнулся домовой, польщённый тем, что он нужен хозяйке. – Да не задерживайся, а то обед сегодня небыстрый, уложимся ли.

Хельга взяла выданную ей ногату, подхватила корзинку и направилась к выходу.

Молочник нервно топтался у калитки. Сегодня на нём была чистая домотканая рубаха, по вороту которой был вышит оберег. И в отличие от местных рубах, которые Хельга видела на мужчинах, рисунок был рабочий. Ни одной ошибки в вышивке она не заметила. Подпоясан мальчик был цветным кушаком и совсем не напоминал вчерашнего владельца сломанной телеги.

– Доброго утра, – поздоровалась Хельга.

– И тебе доброго, – хмыкнул мальчик. – Я за деньгами пришёл.

– У дедушки не было вешек, идём на рынок, я кое-что куплю, разменяю деньги и тебе долг отдам. – Хельга показала на корзинку для покупок. – Поможешь мне рыбу купить? Или занят?

«Она не соврала, что внучка князя, да и про деньги наверняка не врёт: вон дом какой. Может, и правда вешек нет. Хоть и одета она не по-княжески, а девочка красивая, вон глазищи какие. Почему бы не прогуляться с княжеской внучкой? Все в Нижнем городе обзавидуются такому знакомству», – размышлял Северин.

– Идём, – согласился он. – Матушка сейчас как раз там, ей и отдашь.

Северин зачарованно смотрел сначала на ногату в руке девочки, а потом на пригоршню мелкого серебра, которую внучка князя получила у рыночного менялы за ногату. Хельга ссыпала её в мешочек и убрала в корзину.

– Целая ногата!.. – выдохнул Северин. – Наверное, хорошо быть внучкой князя.

– Хорошо просто иметь семью, – возразила Хельга. – А деньги эти дедушке тоже не так просто достаются. Я только на самое необходимое взяла.

Северин проводил её до молочных рядов, где Хельга отдала матери мальчика, высокой улыбчивой женщине, долг за молоко и, распрощавшись с ней, направилась к ткацким рядам. Северин – следом.

– А почему ты сама на рынок ходишь? У вас что, ключницы нет? – полюбопытствовал мальчик. – А как тебя отец одну отпускает? Ты же маленькая такая.

– У нас дома я и ключница и хозяйка, а то, что маленькая, так ещё вырасту, – строго сообщила она. – И дедушка мне разрешил на рынок ходить.

Они прошли к галантерейным рядам, и Хельга, не удержавшись, набрала шёлковых цветных ниток, тонких железных иголок, крючков, пяльца и бёрдо. Долго стояла у мотков со шнурами, но потом добавила ещё белых ниток, решив сплести бель для очелья саморучно. Северин с удивлением смотрел за странной корзинкой, в которую всё это помещалось. Да и не заметно было, чтобы девочку хоть как-то напрягал вес покупок.

«Видать, дед её знатно над корзиной поколдовал».

Хельга добралась до рыбных рядов и, закупившись там, направилась домой.

– А ты играть на улицу выходишь? – наконец поинтересовался мальчик у Хельги.

– На улицу выхожу и умею играть в викингов, но вчера нам запретили к озеру подходить, – ответила она.

– А в лапту, городки, ручеёк, горелки? В обычные игры играешь? – удивился странным княжеским играм Северин.

– Нет, – ответила Хельга. – Я о таких и не слышала. Научишь?

– Хорошо, – заулыбался мальчик. – А когда ты свободна?

– Сегодня и завтра занята, давай после осьмицы.

– Договорились.

Северин помахал рукой и пошёл по направлению к Нижнему городу. Хельга тоже направилась домой.

По возвращении занялась приготовлением обеда. Девочка поставила в крупной латке тыквенник с пшеном, на большой лист выложила караваи и пирожки, откинула на льняную ткань творог.

«Осталось дождаться дедушку».

И тут она услышала шум в кабинете.

– Деда! – Хельга радостно метнулась на звук, но из комнаты вышел высокий худощавый подросток. Его светлые жидковатые волосы были немного растрёпаны, а серые глаза смотрели недобро. Щёки были худые и впалые. И крупный с горбинкой нос. Увидев девочку, он на секунду остановился, а потом, наклонившись, произнёс:

– А вот и ты – маленькая крыса, что завелась в моём доме.

Хельга оторопела от злости, звучавшей в голосе мальчика, и испуганно метнулась обратно на кухню.

Глава 9

За день до этого.

– Ты руки к кому тянешь, морда лошадиная? – Высокий крепкий парень заехал кулаком в челюсть своему оппоненту. – Или считаешь, что раз твой дед князь и глава рода, то ты неприкасаемый?

Второй удар пошёл вслед за первым. Стоявшие рядом двое парней попытались скрутить драчуна и отнять у него жертву. С трудом, но им удалось. Второй участник драки вытер нос и, увидев кровь, пришёл в ярость.

– Да девка твоя сама об меня тёрлась! Кто я, а кто ты! Видимо, я ей больше по нраву. И за то, что ударил меня, ответ будешь перед дедом держать, Гурьев.

– Да нужен ты ему, – усмехнулся драчун. – У тебя теперь, Белозёров, сестра появилась, ты больше не единственный. И дед твой ей занят. Боюсь, свои выходки теперь сам будешь оплачивать, или отец твой из жалованья травника.

– Врёшь, какая сестра? Откуда бы ей взяться? – сплюнул Энтони Белозёров.

– Ха! Видимо, тебе даже не сказали, – рассмеялся Гурьев. – Ну, жди. На осьмицу её в род принимают, и отец твой приведёт девчонку к вам жить. И в отличие от тебя она копия князя Гостомысла. Не то что ты, как подкинутый.

Теперь в драку кинулся Белозёров и, пока друзья удерживали Гурьева, успел ударить его пару раз по лицу и в живот. Парень затронул самую больную тему для Энтони. В их семье он не был похож ни на отца, ни на деда – копия своей матери, которая, родив сына, передала его отцу и бросила семью. И, в отличие от тёмно-русых зеленоглазых Белозёровых, Энтони был светловолос и голубоглаз. Никто и никогда не сомневался в том, что он внук князя Гостомысла, а вот сам Энтони довольно болезненно воспринимал свою внешность. Поэтому он хотел, чтобы Гурьев ответил за свои слова. Вот только тот явно не собирался сдаваться и, скинув тех, кто удерживал его, снова кинулся на Белозёрова. Получив сильный удар в живот, Энтони согнулся и начал оседать. Гурьев размахнулся, чтобы добавить ногой, но услышал сердитый окрик:

– Гурьев, тронешь его – я тебя в поруб посажу.

Драчун оглянулся. Перед ним собственной персоной стоял четвёртый сын абсолюта и закадычный друг Энтони Белозёрова – Ярополк Радборт – с двумя дружинниками. Гурьев оттолкнул ногой упавшего Белозёрова, плюнул в него и, развернувшись, пошёл в сторону городского портала.

– Вставай, друже. – Ярополк наклонился над Энтони и протянул руку. – Ну и лицо у тебя! К целителям бы, а то вечером всех девок распугаешь. Я сегодня в трактире у Восточных ворот договорился, отличная пирушка будет.

– Идём к целителю. – Энтони взялся за руку Ярополка и с трудом встал. – Чем там Гурьев-старший своё семейство кормит? Этот придурок же с нами одного возраста, а кулаки по пуду. Даже у внука самого Кожемякина, наверное, удар послабее.

– О, так ты и у Кожемякина невесту пообжимал? Уважаю.

– У Кожемякина я бы не рискнул, – хмыкнул Энтони. – Во-первых, там и смотреть не на что: тощая, как кошка, а во-вторых, жить мне пока не надоело.

Энтони перевёл взгляд на двух своих помощников, которые отбивали его у Гурьева. Друзей у сына Драгомира было немного, но все из известных семей. Они были богаты и могли ни в чём себе не отказывать. Хоть за девками побегать, хоть в таверне погулять. Эти двое дружили с Энтони с детства, безоговорочно признавая его лидерство. В семьях на их дружбу смотрели благосклонно, не сомневаясь, что в своё время это поможет в продвижении по службе.

– Идёмте уже, – нетерпеливо позвал Ярополк, – иначе до вечера не управимся.

И компания парней направилась вверх по улице, где находились дома целителей. Порталом было бы быстрее, да вот только открывать их никто не умел: и сил не хватало, и знаний. Такому учат на последнем году обучения в старшем училище, куда они только-только благополучно перешли. А такое событие требовалось отмечать ну хотя бы неделю.

Пирушка в таверне удалась. Хозяин расстарался: на столе были и капуста трёх сортов, и мясо тушёное и жареное, и каша гречневая, и яблоки мочёные, и пироги с тремя видами начинок. А уж к еде и бочонок с мёдом стоялым распечатали.

– Яр, – изрядно захмелев, обратился к другу Энтони. – Ты что-то слышал о том, что у меня сестра появилась?

– Чего-то болтали. – Ярополк проводил взглядом служанку, разносившую еду. – А тебе не всё ли равно? Девка же – толку от неё нет, выдаст твой отец её замуж, как подрастёт, делов-то.

– Ты не понимаешь. Я привык быть один, зачем мне какая-то мелкая курица? Чтобы забирала внимание отца? Да она вообще мне в нашем доме не сдалась, а отец её точно притащит, жить ей где-то надо, у деда не оставишь. Да и у деда она мне не нужна. Всё богатство семьи принадлежит мне. Я наследник! – Энтони даже покраснел от негодования.

– Знаешь, Тони, твоя одна сестра не так плохо, как мои четыре брата, – произнёс Ярополк. – Трое у отца от первой, лю́бой жены, и гениальный младший от третьей. А я не первенец, как Первослав, и не так силён, как Ярослав и Всеволод, и уж, конечно, не так гениален, как Ингвар. Я всего лишь четвёртый сын. Сын от женщины, на которой отцу пришлось жениться ради заключения мира. И которую он вернул обратно под предлогом, что она передавала секреты Восточных Земель своему отцу. Иногда мне кажется, что отец, встречая меня, даже удивляется, кто я и откуда на пути его взялся.