Синий Огонь. Эра Огня

Пролог

Что есть борьба? Усердное сопротивление с какой-нибудь целью! Тогда вот второй вопрос, ибо на первый я уже сам ответил. Что есть цель? Она ведь у всех разная, с какими-то последствиями, предвиденными или нет. Я же считаю, что если у тебя нет цели, то и жизни не будет. Надо жить так, чтобы каждый день у тебя были цели, и ты стремился их достичь. Ведь искать цель и пытаться добиваться её намного интереснее, чем увидеть её исход. Но так как вопрос я тебе уже задал, и ты ищешь ответ, я, пожалуй, расскажу тебе историю о самом целеустремлённом моменте в моей жизни! И покажу, что бывает, если у кого-то забрать цель, когда он её почти достиг. Только не пугайся, но повествование будет идти от лица моего давно погибшего друга. Он-то знал, что есть цель! Заодно, может, поймёшь, кем я там был. Хотя, услышав имя, тебе сразу станет понятно. Итак.

Глава 1

Новый день – новая жизнь

Мне было тяжело проснуться. Веки отяжелели, а язык прилип к нёбу. Конечности казались неподъёмными, будто бы их обвесили какой-то дрянью! Когда я рассмотрел свою правую руку, то испугался, увидев на ней что-то вроде железной перчатки. Мне стало понятно, откуда взялось такое чувство тяжести.

Когда я окончательно пришёл в себя, то почувствовал голод и жажду. Ещё не было понятно, где я, почему я здесь, и кто я. Хотя нет! На последний вопрос ответ пришёл сразу. Непроизвольно открыв рот, я произнёс вслух:

– Линссел.

Яркий свет просочился через прутья клетки, где я сидел. Зажмурившись, я ждал, когда что-то изменится. По комнате стали раздаваться незнакомые голоса. Силуэты толпились вокруг меня и странно себя вели. Но я хорошо слышал лязганье цепей по земле и шарканье ботинок.

Свет перестал жечь глаза, так как его убавили. Я наконец-то смог увидеть тех, кто был в комнате. Правда, лица были освещены плохо, и получалось разглядеть лишь какие-то их очертания. С виду же все были какими-то путешественниками, судя по длинным подолам и толстым капюшонам. Мне не нравилось лишь то, что у некоторых на плечах или кистях были странные устройства. Я видел такие в первый раз, но, судя по их длине, – это оружие.

Один из незнакомцев, что был ближе ко мне, присел рядом с клеткой и снял капюшон. Это был змей. Мне было страшно, но он успокоил меня, когда просунул в клетку еду и заговорил со мной:

– Поешь, друг. Ты выглядишь измотанным. Здесь немного, но… Хлеб – это пока что всё, чем мы богаты, – сказал он. Голос у незнакомца был спокойный и даже добрый.

Я взял хрустящий кусок хлеба и понюхал его. Ничего зловредного в нём не было. Откусив маленький кусочек, я прожевал его и стал смотреть на змея. В глаза бросилось отсутствие волос, но потом меня привлекли его жёлтые глаза. Он продолжал:

– Меня зовут Дисиз. Ты можешь мне доверять. Все остальные – это мои вринаки. Ты говоришь на страта ни? Можешь сказать что-нибудь?

Я понимал всё, что он говорил. Правда, мне было сложно говорить на этом языке. В нём есть что-то знакомое. Но связать пару слов было трудно, потому я промолчал и продолжил есть. Дисиз отвёл глаза в сторону пару раз и затем продолжил спрашивать:

– Ты знаешь что-нибудь про себя? Помнишь?.. Как твоё имя?

– Линссел, – ответил я, ощущая страх перед ним.

– Не бойся, Линссел! Здесь всё не то, чем тебе кажется. Скажи мне, ты видел где-нибудь это? Или что-то подобное?

Дисиз достал из кармана какую-то маленькую каменную плитку. Она была странно расписана, и рисунки на ней светились оранжевым. Лицо змея было счастливым и беззаботным. Казалось, что он очень дорожит этим. Но мне нечего было сказать. Была лишь правда:

– Я… нет. Нет.

– Оу, ты говоришь с таким трудом! Что с тобой случилось? – обеспокоенно спросил Дисиз.

– Нет… говорить!

– Тебе сложно говорить на этом языке?

– Мгм.

– Тогда… скажи что-нибудь на своём! – попросил змей и щёлкнул пальцами.

К нему подошёл его друг или не друг. Он держал в руках книгу и что-то читал. Видимо, это какой-то переводчик. А я и своего-то языка не помню! Чёрт. Но я попытался:

– Таганай ланга говорить пара бела скай. (Мне сложно говорить на своём языке.) Ура пара тагани говорить ланга лу. (Но на вашем говорить ещё сложнее.) – попытался ответить я.

– Мгм. На этом языке уже тысячи лет никто не говорит! Ты просто чудо, Линссел. Вайа! Что он сказал? – позвал Дисиз своего друга.

– Ему сложно говорить на обоих языках. На страта ни даже сложнее. Он и вправду Древний вринак! – решительно ответил женский голос.

Я не знал, что происходит, и мне было так страшно, что я прижался к задней части клетки и сжал в руках хлеб. Но мне стало больно, когда я дотронулся рукой до устройства. Дисиз услышал мой приглушённый крик и отвлёкся от Вайи. Он снова присел и сказал мне:

– Линссел, ты не пугайся! Это для твоего же блага. Видишь ли, эта штука… Она не даёт тебе пошевелить рукой без боли. Мы сделали это, потому что не знаем, кто ты. А твоя правая рука сильно отличается от левой. Всё, что мы знаем, так это то, что ты – Древний.

Я был в недоумении и отчаянии. Было сложно принять такой «титул» и осознать, что они не знают меня. А если они не знали, то кто знал? И есть ли у меня кто-то, кто знал?! Эта информация выбила меня из колеи, и я начал дёргаться. Змей заметил это и поспешил открыть клетку, приговаривая:

– Тише-тише-тише, Линссел! Давай без истерики. Вот, видишь? Выходи, не бойся.

Когда Дисиз открыл клетку, я не сразу вышел. Мне пришлось свыкнуться с мыслью, что меня окружают незнакомые… вринаки? Да, кажется, так называют всех. Эти вринаки меня пугали, и пришлось принять эту «свободу». Как только я вышел, мой взгляд был лишь на Дисизе. Он улыбнулся и положил руку мне на плечо, сказав:

– Пойдём, здоровяк! Нас ждут дела! – а потом позвал рукой всех остальных.

Мы были в какой-то тёмной пещере с прожекторами и прочей техникой. Та комната была всего лишь началом. Глубоко в земле стоял какой-то огромный бур и лежали лопаты. В яме, которую, видимо, копали, лежал вскрытый чёрный саркофаг. Дисиз показал на него пальцем и сказал:

– Тут-то мы и нашли тебя, парень! Уже сотни лет здесь не ведутся раскопки. Всё добро, что было в этой пещере сокровищ короля Деютора, – разграбили бандиты. Но они не стали копать глубже! Верили в какое-то проклятие, какую-то чёрную магию и всякое такое! Ну, ты подумай… а? Испугались котёнка, вроде тебя! Ха-ха-ха-ха!..

После этих слов я совсем перестал чувствовать себя комфортно. Ведь я ничего не помню! Как такое могло произойти?.. С каждым шагом на душе становилось всё тяжелее. Я вслух подумал:

– Таганай ксура лу ше харва такари зарда. (Мне совсем не нравится это место.)

– А у тебя красивый язык, Линссел! Скажи ещё что-нибудь, – попросил Дисиз.

– А… Фа скир?.. (Что говорить?) – озадаченно спросил я.

– Что хочешь, Линссел, – ответила мне Вайа, что шла позади.

– Фа?! Патанай скир пара бела скай? (Что?! Ты говоришь на моём языке?) – удивился я.

– Нет, конечно. Я просто быстро читаю.

– А… Цир таганай… взять… бера куд? (Могу я взять твою книгу?)

– Да. Держи.

Вайа дала мне словарь, и я попробовал понять, о чём он говорит. Времени было в обрез, потому пролистать – это всё, что я мог сделать. Но отдавать я её не стал. Решил, что пока не попросят, не верну.

Меня привели в какую-то тёмную круглую комнату. Посередине стоял столб. Он упирался в потолок. В комнате пахло порохом или кострищем. Дисиз остановился и сказал:

– Линссел, скажи мне, ты умеешь драться?

– Нет!!! – с криком ответил я.

– Ну хотя бы на это ты знаешь ответ. Покажи, на что способен! – змей толкнул меня вперёд и закрыл за собой дверь!

– Нет, Дисиз, нет!!! Ше иска таганай зарда!.. Пожалуйста. (Не оставляй меня здесь.) – умолял я, прислонившись к двери.

– Не трать время, Линссел! Мне лишь нужно узнать, на что ты способен и проявишь ли ты себя, вот и всё. Тебя не сильно покалечат, рысёнок. Или же ты лев?.. Как понять, кто он, если есть кисточки на ушах, но нет рысьей бороды? И хвост здоровый!

– Ещё и глаза разные. Справа зелёный, слева голубой. Он точно тот, кого мы ищем? – спросила Вайа.

– Выпустите меня!.. Прошу! – кричал я, заливаясь слезами от страха.

– Откуда я знаю! Главное, что нашли, и выглядит он как-то ненормально. А значит, всё в порядке. Он сейчас всех сломает, вот увидишь. А потом съездим в Дагендаф, – сказал Дисиз, повесив на лицо улыбку.

Я отошёл от двери и крепко прижал к груди книгу. Снова запахло порохом или же дымом. В темноте слышались шаги, которые разлетались по всей комнате. Их было много. Мне пришлось встать у столба и ждать худшего.

Зажмурившись, я стал слышать цепи. Их волочили по полу, и я подумал, что меня сейчас начнут ими бить. Но вместо этого я почувствовал сдавливание и то, как резко сбилось дыхание. Глаза моментально открылись, и я увидел, как меня держали цепями у этого столба и изо всех сил давили на себя. Правой руке было больнее всего, потому я не мог сдержать первый вопль. А когда воздух закончился, я стал жадно хватать его ртом, как только мог. И это продолжалось до тех пор, пока в комнату не зашёл какой-то громила и не сказал мне:

– Добро пожаловать на курс молодого бойца. – и затем одним ударом по лицу выбил меня из сознания.

Очнулся я уже от боли в руке. Почувствовав жжение, я сразу же дёрнул рукой и машинально стал дуть на неё. Она была в порядке, и были видны лишь царапины или ссадины, но их дезинфицировал кто-то, судя по стекающей пенящейся жидкости. Кто-то испугался и позвал некого Олиона детским голосом. Я услышал:

– Олион! Олио-он! Он проснулся! – крикнула девочка.

– Кит налила слишком много! – обвинил её мальчик.

– А ты торопил меня, болван! – начали спорить дети.

Я посмотрел на них и перестал понимать, где я. Позади этих котят были кровати, и было ощущение, что меня трясёт. Быстро осмотревшись, осознал, что сам лежу на такой кровати. Пол был металлический, и… в ушах был рёв мотора!

Котята заткнулись, когда я немного зашипел от боли в руке. Через мгновение всё остановилось, и слева начал открываться люк. Видимо, это был какой-то транспорт. Справа появился тот самый Олион, судя по взгляду котят. Он был похож чем-то на тех самых детей: острыми ушами по бокам головы и острым носом! Но он был котом, судя по глазам и хвосту. Притом непростым, а львом! Высокий, сильный, страшный. Красногривый лев подошёл ко мне и сказал:

– Выходи.

Я молча вышел, и вокруг меня собралась целая толпа. Мы остановились в каком-то густом лесу, и даже запах травы прочищал мой нос. Но насладиться им мне не давали косые взгляды незнакомцев. Меня тогда мучал вопрос: а могу ли я доверять им? Кто это? Почему я с ними?..

Два льва, пантера, леопард и два котёнка. Почему мне это кажется таким… эксцентричным. Но не в них дело. Дело в том, зачем им я. И на этот вопрос ответ смог найти тот самый Олион. В руках у него была книга, которую мне дала Вайа. Он показал её мне и спросил:

– Ты понимаешь нас?

– Да, – ответил я шёпотом.

Тогда он осмотрел меня ещё раз издалека и снова спросил:

– Говорить можешь?

– Ланга лу. (Очень трудно.)

– Понял. Мы нашли тебя в шахте, когда охотились на нашего общего врага по имени Дисиз. Ты знаешь его?

Я с тревогой в сердце кивнул, и Олион заметил это, а потом спокойно спросил:

– Знаешь, где он сейчас?

– Да… Дагендаф.

– Мх. Ц. Ладно, парень, пойдём с нами. В Макаиродосе поговорим! Только назови своё имя.

– Линссел.

– Линссел? Я Олион Фламент. – Он подошёл ко мне и пожал руку, от чего я немного зашипел от боли.

– Ай!

– Ох, извини. Забыл про руку. Мы сняли ту железку, а то она уже начала впиваться тебе в руку.

– Спасибо, – удручённо поблагодарил я.

– Давай, у нас ещё много дел.

Именно так прошёл мой первый день: с первыми глотками воздуха, с первым тёплом солнца, с первым ощущением страха.

Глава 2

Курс молодого кота

Сидя на койке, я повторял слова:

– Я. Не п- понимаю!.. Этот язык. Он не мой!..

– Супер! Если ещё пару раз так скажешь, то перестанешь запинаться! И страта- ни выучишь. А то бубнишь чето, бубнишь! – сказала мне Кит и пошла куда- то.

Она и её брат Кэтакал, или же Кэт, совсем ещё дети, но именно они уже более или менее стали общаться со мной. Несмотря на трудности перевода, они уже много чего мне рассказали и показали. Однако больше всего меня интересовали они сами, как вринаки. Кстати, кто такой вринак мне тоже рассказали. На многих языках это слово звучит по- разному, но смысл один – все, кто умеют думать и говорить это вринаки! По крайней мере так мне сказал Кэт. Кит же сказала, что это тоже, что и животное, только похожее на нас. Мы – вринаки.

Они выглядели довольно забавно. В отличие от меня, как и других присутствующих на борту этого транспорта, у них уши были расположены по бокам головы. У некоторых, вроде Кит, уши были длинные и острые. А нос так вообще был похож на горбинку. Не такой, как у меня. У меня же уши были на макушке, а нос обозвали «кнопкой». Кэт сказал, что таких, как я много и единственное, что меня отличало от других, это моя рука. Олион осмотрел её, потрогал и заметил, что на ней нет кожи. Это была какая- то чешуя или же просто твердая оболочка. Что странно, она была тёмно- синей и лишь кончики пальцев были голубоватыми.

Впрочем, это просто привлекло внимание. Опасности она не представляла, как подумал брат Олиона – Шермус. О них я узнал чуть позже. Так как я большую часть времени провёл на койке, то запомнил лишь детей. Они имели тонкий слой бежевой шерсти по всему телу, как Олион и Шермус, или же водитель этой машины – Кагар. Кит имела коричневый цвет волос, но серединка была черной, что отличала её от брата, который имел просто светло- коричневый цвет. Я их в шутку называл «нарди костун бел» (карандаши для глаз). А все потому, что их глаза были карими, как и их волосы. Мой же окрас их немного смутил. У меня были пепельные волосы и серая шерсть. А ещё на моём лице были линии черного цвета, которые говорили, что я рысь. Правда им было интересно, почему у меня нет рысьей бородки. Олион считает, что это связано с моими родителями, которых я не помню.

С остальными я познакомился уже позже. Олион, как я уже упоминал ранее, был красногривым львом с зелёными глазами. Его брат тоже был львом, правда с жёлтой гривой и красными глазами. Эти ребята следили за моими действиями почти что всегда. А причиной стала история, которую мне рассказал Олион. Он сказал, что я должен это знать, ведь моя жизнь теперь будет не такой спокойной, как хотелось бы.

Страна кошек называется Фелидамия. Это огромная территория, где есть непроходимые леса, заснеженные горы, прекрасные степи и даже какие- то северные районы. О ней можно было долго говорить, но Олион сразу объяснил всю ситуацию. Когда- то его отец, которого звали Клавдий, задумался над пророчеством, которое рассказывало о неком древнем зле, что спит под землей. И оно должно унести сотни жизней его народа. Отец Олиона испугался, когда ему приснился какой- то вещий сон, и он сразу же решил отправить в путешествие лучших из лучших. Вернулись не все и не сразу. Они появились спустя годы, когда Олион был уже взрослым, а отец был готов передать трон наследнику. Эти «путешественники» в шахте. Они нашли некие артефакты и показали, что за «чудеса» могут творить. Клавдия убили, его семейные ценности забрали, а сами сбежали, забрав с собой на тот свет кучу охраны и вринаков. Инициатором был Дисиз. Он появился из ниоткуда, вместе с этим королевским путешественником за артефактами. И похоже, это был его план с самого начала – использовать знакомого короля, чтобы убить его. Сейчас страной правит друг Олиона, которому он доверяет. Но вот я здесь. Дисиза нужно найти, «избавиться» от него и вернуться в Фелидамию, чтобы взойти на трон! Без тех самых артефактов, закон не позволит быть монархом. Ходят слухи, что какая-то печать, которую украл Дисиз, является ключом к архивам короля, где хранились остальные артефакты. Некоторые из них были украдены Кэтом! Поэтому они с нами. Правда, как им это удалось, остаётся для меня загадкой.

Олион считает, что раз уж артефакты необычные, то и моё появление должно что-то значить. По крайней мере принц пообещал мне, что ни за что никого никогда не оставит. Особенно меня! Что, конечно, звучало хорошо, но вот до конца верить ему. Было трудно.

Хуже делало ещё то, что Дисиз знает обо мне и наверняка захочет вернуть при любой возможности для своих странных целей. Шермус сказал мне, что его удивило отсутствие охраны у клетки, куда меня потом опять засунули. Видимо, это было сделано специально, либо же Дисиз идиот. Но этот змей назвал меня «Древним», потому думать о спокойной жизни и вправду нельзя. Ведь никто не знает, что происходит, и кто я.

На очереди по знакомству была Таира. С ней я решил познакомиться сразу же после разговора с принцами, ибо она мне казалась нормальной. Черный гепард с белыми пятнышками, волосы тоже темные, а глаза зелёные. Она выглядела не хуже самой смерти. Как мне показалось. Выучив достаточно слов и фраз для общения, я подошёл к ней, когда она разбирала какое- то барахло в ящиках. Чтобы начать разговор, мне пришлось выдавить сложное слово:

– Здрав-ствуй! – неуклюже сказал я в спину Таире.

– Тебе надо научиться понимать, с кем ты разговариваешь. – холодно ответила она.

– Я. Тебе можно помочь? Ой!.. Нужно?

– Да. Не мешай.

– Пока. – ответил, почувствовав жжение в груди от стыда или же обиды.

Последним незнакомцем был Кагар. Пума, цвета песка. Волос не было! А на лице здоровенный шрам. Левого уха нет, а когда он разговаривал, то было видно, что отсутствовал зуб или же два! И ещё эта здоровая двухэтажная машина. Она казалась бронетранспортером. Пушек не было, лишь много- много шарообразных колес. Большое лобовое стекло с разными гравировками. Этот стальной зверь так же имел приличный пульт управления с сотнями кнопок. Для чего они были нужны – я не знал. Но знал лишь одно – командир должен быть таким, как Кагар. Суровой стальной машине – строгий мехвод. К такому котяре было страшно подходить, особенно после Таиры. Но, несмотря на всю сложность общения, я все же решился спросить:

– Привет! Нужна помощь?.. – тихонько спросил я.

– Чёрт возьми, парень, да! Чё ж ты раньше не подошёл, засранец ушастый, а? – громко и быстро произнес Кагар, вставая с водительского кресла.

– Но- но машина! – сказал я, когда увидел, что он не остановился.

– Это не машина, говнюк! Это настоящая любовь! Смертельная дамочка, к которой нужен особый подход и много теплых, сильных мужчин, если ты понимаешь, о чём я! – ответил он, положив свою здоровую руку мне на плечо.

– Нет, не понимаю.

– Забей, парень, она остановится сама по себе. Мы едем по чистому полю и дуём почти в 174 км/ч без командира, представляешь?! – дёрнул меня Кагар.

– Нет. Таганай!.. Я не знаю, что это. – мне было совсем не комфортно слышать столько крика из одного рта.

– Узнаешь, ушастый, узнаешь. Я то знаю, о чём говорю. Король лев оставил тебя, а значит ты не просто в моём распоряжении, но ещё будешь смотреть и учиться! Пойдём, нужно передвинуть пару коробок. Надеюсь, силёнок то хватит! Ха- ха- ха! – посмеялся Кагар и повёл меня вперёд.

Мы оказались на втором этаже, где я видел Таиру. Она как раз закончила переносить коробки в темную комнату с одной лампочкой. Мы туда пришли и Кагар стал ругаться, сменяя тон:

– Это что за дела?.. Женщина, объясни мне, какого чёрта здесь валяется этот хлам?!

– Так, старик, не начинай орать! Ты мне сам сказал перетащить их сюда, а они не лёгкие, знаешь ли! Мог бы и спасибо сказать! – ответила Таира.

– За что спасибо то? Я же говорил, коробки с жёлтой крышкой нужно убрать в холодильник, а с желтым дном нужно убрать сюда! Ты сделала всё наоборот, бестолочь! – закричал Кагар.

– Дно и крышка выглядят одинаково! Кто тебя просил обе стороны красить в жёлтый?! Или моча в глаза ударила, и ты лишь жёлтый видишь?!

– Да как ты смеешь, мразь! Я должен водить наш Макаиродос, а вы лишь помогать, чтобы здесь был порядок! Не знаю, чему вас в этих школах учили, но ты не годишься даже для этих ящиков!

– Ах ты кошак ободранный!.. У тебя уже от старости мозги жиром заплывают! Сам ведь виноват, а признать гордость не позволяет, а то ведь в твоём то возрасте она и отвалиться может!

– Ты за эти ещё слова ответишь, сука, крашенная!

Они ругались очень громко и с каждым новым криком мне становилось неприятно. Потому я просто встал между ними и сказал:

– Хватит! Пожалуйста!..

– Сопляк, не вмешивайся! – огрызнулся Кагар.

– Где х- холодильник? – спросил я, взяв сразу 4 коробки.

– Линссел, они же тяжёлые, не надо! – начала Таира.

– Нет! Я. Где холодильник?

– Под лестницей есть люк на полу. Там холодильник. – сказал мне Кагар и подмигнул, а потом ушёл.

– Р- рх! Тупой старикан, мх, надоедливый ублюдок! – ворчала Таира.

– Он!.. Макаиродос! – пытался я сказать, держа в руках увесистые коробки с мясом, судя по запаху. Либо же это было что-то другое.

– О, чёрт, Линссел! Куда ты тащишь эти коробки в одиночку! Давай мне две. – подошла Таира и взяла у меня две коробки.

– Спасибо.

– Да. Пошли в холодос.

Именно там мы с Таирой и познакомились поближе. После всего мы вернулись в холодильник, и она сказала мне присесть на любую коробку. Я сел, и она достала из какой- то уже открытой коробки копчёное мясо. Оно было тонкое и в ломтиках. Мы достаточно съели, чтобы я смог сказать себе, что наелся. Вкуснее этого я тогда ещё ничего не пробовал! Солёный вкус мяса с каким- то ощущением дымка казался волшебством. Тогда Таира стала более разговорчивой:

– Прости за эти скандалы. Но зачем ты влез?

– Я. Ох.

– А, чёрт, ты же плохо ещё говоришь! Хех. Вот блин.

– Боль. Страх.

– А- а- а. Я поняла. Не любишь, когда на тебя давят. Когда вокруг крики, какой- то шум и неразбериха. У тебя скелерофобия. Но ты не бойся. Мы редко ругаемся. Это лишь недопонимание. – с оглядкой назад рассказывала Таира.

– Страх. Кто я?..

– Хм. – улыбнулась она.

– Что? – с удивлением спросил я.

– Счастливый ты вринак, Линссел. Если же ты не знаешь, кто ты, тогда зачем переживать? Ты можешь быть кем угодно. Быть Линсселом, каким сам захочешь! И все вокруг будут знать тебя именно таким и никаким другим. Подумай над этим, ладно? Если что, мы поможем.

– Спасибо. Я. Хочу воды.

– Держи, парень. – сказала она и достала из коробки новую бутылку.

– Спасибо. Опять.

– Оставь своё «спасибо», ладно? Для тебя всегда пожалуйста. Научись новым словам! Например, хмм. Что бы такого полезного тебе сказать?..

– Таира. – я показал на руку, и она поняла, чего я хочу.

– О, точно. – Таира взяла мою руку и стала рассматривать её.

– Это?..

– Рука. Ты даже такого слова не знаешь? – на её вопрос мне пришлось отрицательно мотнуть головой.

Она задавала мне вопросы, на которые я не знал ответы. Но это все равно было интересно. Трогая мою руку, она спросила:

– У тебя не было в роду ящеров?

– Нет.

– Ты хоть что-то про свою родню знаешь?

– Нет.

– Оу. Не расстраивайся. Некоторые близкие друзья могут считаться роднёй.

– Страта- ни. Я не знаю, что он.

– Это. «Что это» Это всеобщий язык, на котором говорит каждый вринак, чтобы понимать друг друга, ибо любой народ говорит на своём родном. Группа языков была такая простая, что некоторым страта- ни даётся легко, например, тебе. А таким, как Дисиз этот язык даётся трудно. Потому шпиона легко найти! Если это ящер и он прекрасно говорит на страта- ни, то он наверняка что-то вынюхивает! И пытается втереться в доверие.

– А?

– Ах. Я просто вспоминаю свои годы обучения в Маевской военной академии. Долгая история, но не суть. Главное, что ты должен делать с этим языком – это много говорить. Понял?

– Поньяль.

– Нет, по-нял!

– Понь-ял.

– Над этим ещё нужно поработать.

– Почему ты. кричала на меня? – решил я спросить, чувствуя с ней дискомфорт.

– Оу, ты про это. Знаешь, это привычка. И я не кричала на тебя! А просто. В общем, извини. Я давно ни с кем не общалась, как с тобой. Служба при короле и постоянные тренировки. Это очень напрягает, и ты начинаешь забывать себя. Как- то так, я думаю.

– Хорошо. Понял.

– Вот, молодец!

День кончился. Наступила ночь, и я не спал. Меня мучали мысли о том, что моя жизнь теперь другая. Хотя я даже не знал, какой она была до этого. Одно лишь имя. И больше ничего! Думаю, некоторые вринаки мечтают о таком чуде – проснуться кем- то другим, новым и неизвестным. И даже не помнить о том, кем ты был! Мой неокрепший молодой ум приходил к разным выводам по поводу сотворения мира, моего существования и прочих мелких деталях, о которых я задумывался. Меня даже интересовали песчинки, которые появляются на полу из ниоткуда. Лишь сейчас я понимаю, что тогда это было какой- то защитной реакцией от стресса. Но позже эти же мысли меня и загубят. Ведь несмотря на такую простую истину в моих глазах, настоящие проблемы ещё наступят, и они потребуют действий, а не раздумий.

Мы остановились у какого-то пригорода, чтобы пополнить запасы горючих чего- то там, о чем говорил Кагар, и прикупить каких- то вещей. Разумеется, я остался в Макаиродосе. Кэт и Кит предложили мне сыграть с ними в игру. Мы вышли на улицу, и светловолосый котёнок достал какую- то игрушку. Он сказал, что её нужно кидать вперёд, и она вернётся обратно. Правда играли мы в «собачку». И водил, как ни странно, я. Суть проста, нужно поймать эту игрушку, чтобы победить. Но Кэт кидал либо слишком близко, и она резко возвращалась обратно, либо же далеко, и тогда она оказывалась у Кит! И среагировать или предугадать, что они сделают, было трудно. Но все же, я играл с ними довольно много, чтобы убить время.

Вскоре нам стало скучно. Кагар отправил меня и Кэта за хворостом для костра. На наших лицах были улыбки. Кэту может и было смешно, правда не знаю, почему, то мне же просто было приятно идти с ним. Он казался таким маленьким ребенком! Но Кэт мне нравился. В нём было столько информации! Пока мы шли, он рассказывал мне:

– Линссел, вот ты любишь мясо?

– Да.

– А ты любишь овощи? Зелёные. Да, зелёные!

– Я не знаю.

– Ну слушай, Линс. В мясе есть столько всякой!.. – я прервал его.

– Линс? Кэт.

– Что не так?! Ты же не будешь меня называть Палласом Кэтакалом! Или будешь?

– Нет, Кэт.

– Супер! Короче, вот есть мясо, да?

– Да.

– Да не отвечай, это я так спросил.

– А.

– Мясо. В нём столько всякой дряни животной, что вринакам его есть вредно. Только если есть зелёные овощи, то эта дрянь исчезнет! Вот лисы молодцы, они давным- давно прославились своими колбасками! А всё потому, что они сажали много всякой фигни. И ели всё вместе! Даже хлеб вместо тарелок и вилок. а воду во рту держали.

– Что?! – удивился я.

– Хех, чудак! Шучу я, шучу!

– Ох. – расслабился я.

– Лисы вообще очень странные. Хитрые. Не верь им! Они любят всеми командовать! Что не скажи, то надо сделать, не то лицо откусят.

– Хорошо, Кэт. – всерьез поверил я ему.

– Так держать! Кэтакал тебя ещё научит жизни!

Я так и не понял, почему нужно есть овощи с мясом, но чувствую, что он знает об этом больше, чем я. Потому я верил ему, хоть и чувствовал, как этот маленький котенок любит приврать. Хотя и маленьким то его не назовешь. Он был чуть ниже меня ростом и голос у него был выше моего.

Мы собрали достаточно хвороста. Точнее, я нёс все эти палки, которые Кэт собирал по дороге. Но только мы решили вернуться к Макаиродосу, как заметили одинокую палку, которая торчала из земли. Она лёгонько колыхалась и Кэт достал из своей сумки необычное устройство. По виду оно напоминало железную руку, только чтобы ею можно было «хватать», надо было нажать на ручку. Он надел эту руку и стал шептать:

– Если видишь что-то странное, лучше не трогать это руками! Поэтому я изобрёл такую хваталку!

Кэт взял палку, и она сразу же ушла под землю! Мы немного испугались, но кот сразу же полез этой хваталкой за ней и её стало затягивать туда.

– Какого чёрта! – выкрикнул Кэт и стал тянуть её обратно. Он не удержался и рухнул на землю, а хваталка ушла в эту дырку.

– Кэт! – сказал я, чувствуя опасность.

– Куда она пропала?!

Я решил попробовать залезть в дырку рукой, придерживая хворост, но меня охватила боль, и я тут же её вынул! На мне были сотни маленьких ранок из которых немного шла кровь. Я зашипел от жжения и внезапно вылезло некое маленькое существо. Ярко- зелёное с десятками тонких лапок! Кэт в ярости раздавил его ногой и испачкал ботинок. Но за ним тут же вылезла целая орда таких зелёных монстров! Кэт не раздумывая дёрнул меня за одежду и с криком побежал:

– Валим отсюда!

– Чёрт! – я бросил хворост и рванул к лагерю.

Земля позади нас была заполнена этими тварями и это придало нам уверенности в ногах! Спотыкаясь об каждый корень, собирая все камни на нашем пути, мы все же добрались до лагеря.

Кагар увидел нас и стал ворчать:

– Ну и где хворост?! Нет, чтобы делом заняться, вы тут играете в догонялки! Малолетние дебилы^

– Там!.. Много! Очень много каких- то тварей! – задыхаясь говорил Кэт.

– Кагар!.. – я показал руку и оглянулся. Там никого не было!

– И что это такое? Не выдумывайте, дети! Но если что, в кабине есть аптечка. А я пока сам за всем схожу. Бездари.

Позднее, мы присели у костра чтобы перевести дух. Кэт выглядел расстроенным, и я сказал ему, чувствуя некую вину за потерянную хваталку:

– Прости пожалуйста, Кэт.

– Ты не виноват. Я сам туда полез.

– Хватал.ка хорошая.

– Хех. Спасибо. Ну ничего, я ещё такую сделаю. Только не знаю, где достать все эти вещи.

– Кутанай вин, Кэт, ангента! (Мы найдём, Кэт, обещаю)

– Ну началось! Как ты вообще нас понимаешь, но говоришь на другом? Чудик, блин.

– Я не знаю.

– Ты так руку и не заштопал. Сильно болит?

– Нет!

– Линс, так оставлять раны нельзя. Заразишься ещё! – сказала Кит на пути к нам.

– А ты где была? Такое пропустила! – воодушевленно сказал Кэт своей сестре.

– Да я уж всё от Кагара узнала. Вредный он всё- таки!

– Ага. Старикашка думает лишь о своей машине и, как бы кому- нибудь морду набить. – возмутилась она.

Кит села рядом и взяла мою руку. У неё в руках уже что-то было, и она намазала мою руку этим «чем- то». Оно было зелёное, как те твари, что гнались за нами. Кэт увидел это и спросил, зажав нос:

– Пахнет ужасно! Чем ты его мажешь?!

– Теми самыми «зверями», от которых вы убегали! – с улыбкой объяснила она.

– Чего?! Ты ненормальная.

– Кэт, это ведь блучки! Помнишь, мама нам их ловила и мазала разбитые коленки?

– Блуки? Здесь?! И те были совсем крохотные!

– Это были детки блуков! А вы напоролись на больших самцов. А у них сейчас брачный период! Они территорию защищали.

– Бред. Они же безобидны! Разве нет?

– Только если не сунуть руку в их нору.

– Ну да. – сказал Кэт, почесывая затылок.

– А это, Линс, тебе на будущее! Блуки полны всякими лечебными свойствами!

– Хорошо. Спасибо, Кит. – с улыбкой ответил я.

– Еще одна зануда. – стал ворчать Кэт.

Кит так смело трогала мою руку, что я был поражён! Неужели я её не пугал? Видимо, нет. Оно и к лучшему. Глядишь, с такими, как они, я скоро буду чувствовать себя своим! Что было хорошо.

Наступала ночь. Все вернулись к ревущему Макаиродосу и я стал ждать следующего дня с нетерпением. Ведь завтра мы будем в Дагендафе. А это значит, что мы всё ближе к Дисизу. Кто он такой – мне плевать. Я лишь хочу, чтобы он исчез.

Олион позвал меня на склад, где я в первый раз встретиться с Таирой. Там он подарил мне большую накидку с капюшоном и длинными рукавами. Я стал похож на монаха, сказал король. С улыбкой на лице он объяснил мне:

– Я не хочу, чтобы нас заметили в городе, поэтому все должны носить такие плащи. Особенно ты! Нужно же как- то закрыть твои уши и руку. Правильно?

– Да.

– Правильно. Ну, как тебе? – спросил Олион, застегнув три больших пуговицы на моём сером плаще.

– Мне очень. – я улыбнулся ему и кивнул.

– Нравится?

– Да! Нравится.

– Чудно! Тогда примерь- ка вот это. – король достал из сумки длинные перчатки серого цвета.

– Они. Как я. – ответил я, двигая пальцами со скрипом.

– Как кожа, да?

– Да! Они мне нравятся.

– Как же с тобой легко, а! Не капризный, всё нравится. С тобой только в города ездить! На Кэта с Кит нелегко было найти одежду.

– Они дети. – уверенно ответил я.

– Да знаю, что дети. Просто так хочется всем угодить. – он накинул на меня капюшон и задумался.

– Что?

– Твои уши. Они всё ещё торчат. Можешь их опустить?

– Да. – я прижал их и капюшон сполз мне на глаза.

– Хех. Теперь тебя точно никто не узнает. – усмехнулся король и подвернул мне капюшон.

– Спасибо, Олион. Плащ, перчатки.

– Бе-ез проблем, Линссел. Король ведь должен помогать своему народу.

– Я твой народ?.. – засмущался я.

– Да, Линссел. Ты тоже мой народ. Расскажи мне, как ты провёл день.

– Я, Кэт. Хворост! Потом блуки и страх!.. – нелепо объяснил я.

– Ага. А с другими познакомился?

– Да! С Таирой! – улыбнулся я.

– Опасных женщин ты выбираешь, кот! Она тебе не грубила?

– Нет!

– Прекрасно. А Кагар?

– Кагар. Кагар вредный и страшный.

– Но- но у него золотое сердце, Линссел. Когда- то давно он был нашим генералом. Пока отец не отправил его в поход. Если бы не он, то нас бы убили ещё во дворце. Просто привыкни к его характеру.

– Хорошо.

– Линссел, ты как себя чувствуешь? – спросил он, смотря мне в глаза.

– Линс. Я Линс.

– Так даже лучше звучит. Хорошо, Линс!

– Я хочу спать. – ответил я, чувствуя слабость в голове.

– Ну хорошо. Тогда пойдём! Надо ещё остальным раздать вещи. Поможешь?

– Да!

– Хех. Ты чудный, Линс.

В моем лице все получили некие эмблемы. Они как бы подсказывали мне, с кем как говорить. Кагар получил длинную пятиугольную эмблему с кулаком и улыбкой на фоне. Таира выглядела как квадрат с закрытыми глазами и зелёным фоном. Олион стал венком, на котором были цветы. Завядшие и цветущие. Это олицетворяло его неуверенность, но все же силу. Шермус же имел просто черный силуэт, а эмблема была бесформенной. Он казался мне тенью своего брата. Злой стороной. Но со своим мышлением. Дети же получились самыми яркими. Я видел их, как шестиугольник и в нем были их улыбчивые лица. А себя я видел, как. Треугольник с книгой. Треугольник потому, что мне нравилась эта форма. А книга потому, что меня самому себя надо изучать. Но, кто знает, может мне она не понравится.

Глава 3

Месть или грех?

– Сек ис лежая, ласт ван ун динкара лер кур! Латанай нэйл варден беран, фум цеска таганай! Янум кутанай ора сии. Дыз оми морн! Ксит сек ельва чар алтура, пьюл сакиранада! – орал на меня незнакомый голос с неизвестной стороны.

– А!.. А- а!.. А- а- а!!! Тага. Таганай ше лкара- а- а! (Я не хочу) Ше лкара. Ше лкара! (Не хочу) – кричал я во тьму.

– Латанай ярзац денка. (Ты умрёшь здесь) – продолжал голос.

Я схватился за голову из-за резкого давления на неё с разных сторон. От такой боли у меня скрутило кишки и прихватило дыхание. Я прерывисто и быстро дышал с чувством, что я умираю! Всё тело начало болеть и кричать об этом. Я чувствовал, как на каждом кусочке тела пульсировала вена, а кожа так вообще стала мне, как не родная. Она стала ощущаться, как тесная одежда, которую хочется выбросить. Глаза стали слезиться и гореть. Я не знала куда деть свои руки. Они будто бы скрутились или же вовсе сломаны пополам. Я упал на землю, как лист с дерева. Медленно и осторожно. Но только моё тело коснулось темноты, в роли пола, как по всей округе раздался жуткий грохот. Я стал кричать от, раздирающего уши, шума и закрыл глаза.

Открыв их, я почувствовал, как меня кто- то держит за руки и трясёт. Я услышал:

– Линссел, что с тобой, проснись! – это был голос Олиона.

Я смог различить лица тех, кто был вокруг меня и тряска тут же прекратилась. Меня подняли и усадили. Голова потяжелела и мне пришлось придерживать её рукой. Глаза всё ещё привыкали к давлению, и я оставил лишь щелочку, чтобы смотреть через неё. Почему мне стало так больно, я не знаю, но вопросы летели с разных сторон и из разных ртов прямо мне в уши. Мне хватило сил выдавить из себя:

– Хватит! Потише.

Я смог сосредоточиться и прийти в себя, но рука всё ещё держала голову. Как только стало полегче, я спросил:

– Почему мой сон такой больной?..

– Наверно, тебе приснился кошмар, но ты кричал какие- то слова на своём языке! – ответила Таира.

– Ах. – протянул я от уходящей боли.

– А ещё, твоя рука светилась! – взволнованно пискнула Кит.

– Что за заклинание ты читал?! – спросил Кэт.

– Это не заклинание. Это был чей- то голос. Он говорил. Это всё – изоляция, которая ждёт в клетке из тьмы. Ты носишь корону тех, кого создал я!.. Теперь мы все обречены. Последние огни угасают!.. И это нельзя назвать доверием. Лишь манипуляцией.

Никто ничего не ответил. Хотя я чувствовал, как на меня смотрят. Со страхом, с недоверием. Но я не хотел быть частью этой тьмы, которую все боятся. Я не могу быть тем, что предсказали королю Клавдию! Это лишь кошмар, но очень пугающий.

– Зло может таиться в невинных глазах. Мы нашли спящего зверя и должны сделать всё, чтобы его проклятие не коснулось нас. Мы не зря его нашли. Отец был прав. – сказал Шермус.

– Нет. – расстроился я.

– Не слушай его, Линссел! Шермус, следи за языком!.. – заступился за меня Олион.

– Ты не заткнешь меня, братец! Я видел тьму, и она поглотила нашего отца. Тоже самое я вижу в этом. коте. А ты, Олион, слеп и видишь только ложный свет! Сними свои розовые очки. Раскрой глаза! На нас обрушилась тень наших собственных предков. А ты не хочешь с ней бороться, тебе бы лишь «поверить» и впустить врага в наш дом! – с ревом в голосе объяснял Шермус.

Олион схватил брата и оттащил от меня подальше, чтобы сказать что-то. К разговору присоединилась Таира, а со мной остались дети и Кагар. Большой кот спросил меня:

– Ты двигаться можешь?

– Да, могу. – ответил я, прочистив горло слюной.

– Тогда вставай! – с энтузиазмом сказал Кагар и помог встать на ноги.

Голова вскоре прошла, и я почувствовал голод. Живот заурчал и Кагар сказал:

– Что, желудку мяса захотелось? Хе- хе!

– Я уже не знаю, могу ли его есть. Шермус ненавидит меня.

– Просто не говори на своём ебланайском, понял?

– Это Егертрайский язык. Егертрай, в переводе, дом.

– Один хер – чушь, а не язык. Но ты хотя бы стал лучше говорить на нашем!

– Ваш язык легко учиться. Правила такие же. Лишь слова изменены как- то по странному. Я вторую ночь читаю тот словарь.

– Неудивительно, что тебе кошмар приснился! Стра- а- ашный язык! – сказала Кит.

– Таганай карар бера ланчи, ухуруйка! (Я сожру твою душу, смертная!) Хех.

– Ля- ля- ля! Не слышу! Фу- фу- фу! – начала кривляться Кит.

Внезапно Шермус растолкнул Таиру и Олиона, чтобы подойти ко мне схватить за воротник! У него были бешеные глаза, и он кричал на меня:

– Откуда нам знать, что другие не знают этот язык?! Ты шпион Дисиза и они подкинули нам тебя! Поэтому твою клетку не охраняли. Я бы прикончил тебя прямо здесь и сейчас, но что-то мне подсказывает, что ты приведешь нас к убийце короля. Говори, где он!

– Шермус, ты сдурёл что- ли?! Отойди от него! – стал заступаться Олион.

– Я не знаю!.. – неуверенно ответил я.

– Не прикидывайся, ублюдок! Говори, где Дисиз, сейчас же! Иначе попрощаешься с жизнью!

– Так, Шермус, отпусти паренька, пока ты не попрощался с зубами. – сказал Кагар и подошёл поближе.

– Я ничего не знаю.      Хватит!.. – попросил я.

– Шер, если ты хочешь проблем, я тебе их устрою. – продолжил Олион.

– Отпусти его сейчас же, иначе извиняться будешь ты! – крикнул Кагар.

– Все вы слепы. Вы ничего не видели! В его глазах нет правды! Он должен знать, где Дисиз! – стал кричать принц и взял меня за горло.

Я испугался, когда почувствовал, как он стал его сдавливать. Мои руки тут же попытались разжать его пальцы, но сил было мало. А когда Кагар захотел вмешаться, то у меня засветилась рука. Шермус посмотрел на неё и испугом спросил:

– Какого?.. – и решил рассмотреть поближе.

Любопытство принца позволило мне оцарапать его лицо как можно сильнее. Шермус отпустил меня, и я тут же толкнул его от себя назад и сказал, предчувствуя яростный бой:

– Ну давай! Попробуй ударить меня! Но я всё равно не смогу найти Дисиза! Я сам мечтаю о мести. Если бы не Дисиз, то меня бы тут не было, и ты не пытался убить меня! – с мокрыми глазами и комком в горле кричал я.

– Проклятый Синий Демон. – ответил мне Шермус и Кагар встал передо мной.

– К черту вас и ваших богов. Верьте во что хотите, но парня вы не тронете. Он ведь ничего не сделал. И пока вы в моём транспорте, вы не имеете права распускать тут руки, будь вы хоть трижды королями, ясно?!

Дети отвели меня подальше от взрослых вринаков и разговора я не услышал, но зато задумался над одной странностью. Над моей рукой. Кэт сразу стал меня расспрашивать:

– Что произошло? Почему твоя рука светилась?! Ты в порядке?

– Я не знаю, что произошло, Кэт! Я ничего вообще не знаю. Я не знаю вообще, что с моей рукой и я. Я в порядке. Но я ничего не хочу. Мне страшно!.. – оглядываясь, шептал я.

– Эй, не бойся! Шермус просто вредный идиот. Мы тебя в обиду не дадим. – поддержал меня Кэт и положил мне на плечо свою руку.

– Да! Так что не плачь! – подхватила Кит.

– Я и не плачу. – ответил я, сдерживая обиду и вытирая намокшие глаза.

Меня успокоили и привели в чувство. Накормили, ободрили и я почувствовал заботу. Я окончательно привязался к детям, ведь они искренне хотели мне помочь и провести время со мной. Чего одна игра в карты стояла! Непоколебимое жульничество Кит и превосходная хитрость Кэта быстро научили меня распознавать обман и блеф. Правда, только с их стороны.

Но хватит обо мне. Мы оказались в Дагендафе – городе змей, в самом сердце страны ящеров. Кроме как «змеиный город», я никак не мог его назвать. Он ото всюду бил в глаза своим зеленым оттенком, по которому ходили разные ящеры и змеи. На вопрос, как мы сюда попали через границу, Кагар ответил мне, что нас уже ждали.

По правде говоря, я не хотел выходить из Макаиродоса. Но Олион настоял на том, чтобы пошли все. Потому, что нам нужно будет разделиться и найти Дисиза. Правда, как именно, пока не ясно. Хотя ответ таился внутри.

Весь Дагендаф был построен из зелёного камня посреди леса. Потому у некоторых домов нет крыши, ведь на их месте были огромные деревья. Город считается древним, как сам мир. Его особенностью является необычная история о том, что тут могут жить лишь змеи. Если посмотреть на Дагендаф с высоты птичьего полёта, то можно увидеть главную причину веры в такой миф. Улицы построены так, что они похожи на линии, и они создают целый знак их религии – путь Мирового Змея. Миф рассказывает о том, что он живёт на ветвях Мирового Дерева и спускается на землю лишь чтобы подарить свой лечебный яд одной девушке, по имени Кайрил. Отцом змея был неизвестный, кого могут видеть лишь некоторые ящеры. Матерью была земля. Поэтому он не мог взять в жены Кайрил. В свою очередь, девушка не стала мучать змея и сливала весь яд на землю, чтобы поскорее умереть от недуга. Она прошла по всей земле и даже сделала несколько кругов или же крюков и Змей прополз за ней, пока она шла, выливая весь яд. Её путь изображён на старинных фресках. И именно этот путь изображён сверху, если посмотреть на город. Каждая улица – путь Кайрил. С ума сойти.

Подумать в Макаиродосе было нельзя. Поэтому мы пошли в какую- то уличную забегаловку чтобы поесть и подумать там! Не знаю, о чем думал Кагар, когда решил заказать на всех «неизвестно» чего, но когда нам принесли это!.. Я подумал, что больше никогда не смогу есть. В деревянной тарелке ползали живые твари. Маленькие, пищащие и невероятно отвратительные! Нам так же дали особые приборы для этого. Возьмём ложку и крышку для неё. Всё очень просто! Когда ты хватаешь свою. еду!.. она может убежать. Поэтому на ручке есть рычажок, которым ты открываешь и закрываешь ложку, чтобы никто не убежал. Кагар с таким удовольствием наедался этими тварями, что хрустящие звуки из его рта создавали в моей голове такие ужасные картины, что я просто закрыл глаза и уши. Не прошло и минуты, как я открыл глаза и снова увидел, как Кагар с аппетитом жрёт эту гадость. Смотреть на других было тоже неприятно, пусть они и ели помедленнее нашего здоровяка. Самым удачным стало «второе» блюдо». Тоже живое. Огромный длинный кто- то. Неведь, как его назвал Олион, лежал на тарелке с листьями салата и с капелькой соуса, похожего на кровь или мозги. Кагар схватил несчастного за голову, надавил так, что из него изо всех щелей всё повытекало, а потом самое страшное. Он высосал всю эту кашу через его рот. А шкурку выбросил. Набив животик, Кагар громко срыгнул и посмотрел на нас. Никто не ел этот кошмар. Поэтому мы отдали старику всю еду и стали думать, что делать. Первое, о чем все подумали – это церкви. Змеи итак похожи на бог весть что, так ещё и религия считается самой старшей в мире. Кто- то боялся вмешиваться в дела государства и общества, но лично я боялся самих змей. Они то на ногах, то на хвостах ходят. У них то один, то два хвоста, то. А какие у них длинные шеи! И редкое проявление волос. Лишь чешуя и всегда разного цвета. Поэтому город и считается змеиным. С высоты наверняка видно, как эти разноцветные точки ходят по городу, словно песчинки.

Кит дернула меня за ухо и сказала:

– Если Кагар так и дальше будет нажраться, то не влезет в свое кресло!

Я улыбнулся и в этот момент Кагар доел и предложил идею:

– Давайте сходим к королю. Он нас как раз должен ждать, верно? Правда, это может быть ловушкой. Мде- мде- мде- е- е.

– Хорошо, но пойдут не все. Кто- то должен сходить в местную. Скажем, церковь. Найти любую информацию, касающуюся какой- либо древней магии и. касающуюся Линса. Поэтому я с братом и Кагаром пойду к королю, а все остальные туда. Идёт?

– Меня с детьми оставляешь, да? Рано ты из меня мамочку сделал, Оли! – усмехнулась Таира и встала из-за стола.

– Главное, будь осторожна. Не дай Демону обмануть тебя. – сказал Шермус, посмотрев на меня со злостью.

– Я умею за себя постоять, ты же знаешь. И не ворчи. Вот увидишь, все будет хорошо. – ответила ему Таира и погладила его по голове. Они, что, вместе?!

Увиденное хорошо заставило меня задуматься. Я должен был узнать у неё что-нибудь о Шермусе, пока не поздно. Пока мы шли, я решил, как раз о нём и поговорить:

– Таира? – спросил я, приподняв капюшон.

– Да, Линс?

– Расскажи мне о Шермусе. Он, похоже, ненавидит меня.

– О нет, Линс, ты не прав. Он просто очень сильно переживает за всех нас. И поэтому хочет отгородиться от любой опасности. К сожалению, ему пока что не доказать то, что ты можешь так же жить, как и мы. И то, что ты не опасен.

– Но он душил меня.

– Я знаю, Линссел. И ему стыдно, поверь мне. В жизни ему досталось, поэтому порой он может перегнуть палку, но вот увидишь, он скоро отойдет и даже извинится.

– «Даже извинится». Я не хочу, чтобы такое опять было.

– Эх. По крайней мере, он не тронет тебя. Я обещаю. Если такое произойдёт, я сама вмешаюсь.

– Ну спасибо.

В городе было много бедных. Они лежали на земле, на них были порванные остатки одежды, выбитые глаза, конечности и каждый просил милостыню. У любого, на кого не взгляни, в глазах был страх и отчаяние. Будто бы они переживают свой самых худший кошмар раз за разом, каждый день, и не могут свыкнуться с мыслью о том, что это никогда не кончится. Любой бы на их месте наверняка бросил всё и где- нибудь тихо умер. Но здесь нет тишины. Змеи лежали на пути Кайрил и молились ей, во имя конца всей боли, что они чувствуют. Я тогда подумал про себя, а смогу ли я вырасти и помочь им? Или не только им. Смогу ли я когда- нибудь обрести уверенность в себе и стать для кого- нибудь. надеждой?..

Подходя к огромному храму в виде длинного змея- предшественника, я впечатлялся его величием и некой силой, что нависала надо мной. Она будто бы подсказывала мне, что каждый день, каждая частичка жизни, каждый живой вринак, это своя собственная неповторимая история, и у каждого есть своё предназначение, и своё отведенное время, чтобы быть им. Я чувствовал, что за нас всё предрешили и даже я попал сюда по ведению судьбы, словно меня тянут по дороге, о которой я не знаю.

Таира заметила мои задумчивые глаза, выглядывающие из-под капюшона и спросила:

– Линс, я думаю, тебе стоит узнать о нас побольше. Давай я расскажу тебе историю.

– Давай.

– О, я тоже хочу послушать! – подпрыгнула Кит.

– И я хочу! Рассказывай! – подхватил Кэт.

– Когда- то давно, в недрах Фелидамии, жила такая же бедная семья, как те змеи, которых вы сейчас видите. Была такая же лестница, по которой мы идём. Только вела она не к храму, а ко дворцу, где жил Шермус и Олион. Моя семья верила в светлое будущее, пусть и жизни в этих краях не было. Отец работал на заводе. Оружие собирал. Получал гроши, хотя и считался одним из лучших мастеров своего дела. Мама была с нами дома. Хех. Домом то это было трудно назвать. Нас было тринадцать. И я была единственной девочкой в семье, притом старшей. Денег не хватало. Отец как мог зарабатывал деньги на своём горбу. Даже какие- то фокусы показывал. Но в итоге, за эти самые фокусы его и поймали вместе с мамой. И их куда- то забрали, а нас отправили в детский дом. Жизнь для нас была кончена. Я не могла жить с такой мыслью, поэтому сбежала, прихватив с собой Коди – моего младшего брата. Делать было нечего, поэтому зарабатывали как могли. Позже, я отучилась у своего знакомого и меня отправили в Маевскую академию, где я стала собой. Деньги я отправляла брату, и он писал мне о том, что. Ненавидит меня и винит в бездействии. Позже я вернулась и мне сообщили, что он умер от передоза каким- то наркотиком под мостом. Тогда я совсем запуталась в себе и решила подняться по том самой лестнице, где и встретила Шермуса. Я увидела в нём себя и нечто сильное, что привлекает меня по сей день. Я говорю это потому, что почувствовала дежавю и понимаю всех этих змей, что двигаются вверх. Они ищут надежду в страхе. Ведь, что для меня тогда, что для них сейчас, – лестница наверх, это письмо. И будет ли оно пустым – зависит от случая. Не бойтесь делать сложные шаги. Падать мы все умеем, а вот подняться не каждому под силу.

Эта история тронула меня до глубины души. Ничего подобного я ещё не слышал. Тогда мой мир изменился, и я дал себе слово, что помогу всем подняться по этой «лестнице»! Но я спросил Таиру:

– Шермус помог тебе смотреть на лестницу без страха?

– Можно и так сказать. Пусть я и сама поднялась, но уверенность я обрела именно с ним. Он необычный вринак. Надеюсь, эта история дала вам что-то.

– Ещё как!.. Мне жаль твою семью, Таира. – с грустью в голосе сказал я.

– Спасибо, Линссел. Мне приятно знать, что тебе не всё равно.

– А что случилось с остальными?!.. Ты их видела? – осторожно спросила Кит.

– Нет, не видела. Они пропали и до сих пор, я не смогла никого найти.

– Ох. Тебе, наверно, было больно об этом говорить, да? – спросила Кит, прижимаясь к Таире.

– Близкие – это всегда больно. Поэтому берегите их, какой бы цены вам это не стоило! – улыбнулась Таира и положила руку на плечо Кит, а затем и на моё.

– Мы будем держаться вместе и ничто нас не сломит! – воодушевленно сказал Кэт и тоже прижался к нам.

– Конечно же! Не могу поверить в это, но вы мне нравитесь! Вы чудные, славные малые. Надеюсь, у вас в жизни всё будет хорошо.

В храме нас встретил старый змей с огромным хвостом, вместо ног, торчащим из-под мантии. Он поклонился и Таира поклонилась в ответ. Мы быстро поняли, что делать и тоже приклонились. Змей отошёл от нас, и мы вошли внутрь. Вся конструкция храма вела вверх, по лестнице. Видимо, это показывало того самого мирового змея. Все сразу решили подняться на самый верх и разузнать, что там.

Было непросто, но с усилием, мы добрались и попали в огромный зал с двумя окнами. Так как погода была неприятной, то солнце не попадало в зал, потому храмовники зажги везде свечи. На стенах, полу и потолке, – везде были изображения из камня. Они изображали каких- то существ и героев. В чашах на ножке была вода, а в ней плавали кусочки хлеба. Бедные поднимались сюда и бросали крошки, чтобы помолится своему герою и получить умиротворение. Я был восхищён!.. Но ответа на наш вопрос мы не нашли. Правда, Кэт обнаружил на одной из тех вырезок некую символику, похожую на ту, что была на артефакте. Таира кивнула головой и пошла спросить у храмовника, что этот символ означает. Со змея маленькими кусочками спадала чешуя и он всегда высовывал язык, чтобы увидеть что-то. Молча, храмовник ушел куда- то, но ненадолго. Он вернулся с книгой и показал нам значение символа. Змеиный мы не знали, и он попытался сказать нам:

– Нас- с- с роди! Это с- с- самая белая пус- с- стыня на с- севере!

– О, нет. – подумала вслух Таира.

– Что, что такое? Где это? – заинтересовался Кэт.

– Ниррен. Пустыня в стране собак. Они там в последнее время совсем с ума по сходили. Стали богатыми на весь мир за свои чудеса и теперь никого к себе не подпускают.

– Что за чудеса? – спросила Кит.

– Какие- то святые поля, что могут выращивать всё, что известно на земле. Ненавижу собак.

Мы поклонились храмовнику и ушли. В Макаиродос все вернулись поздно. Король лев был чем- то недоволен. Змеиный король сказал, что знает Дисиза, но не скажет, где он, ибо сам его сторонится. Всем своим сердцем этот старый монарх боится Дисиза, ведь тот узнал о некой силе Кайрил и хочет заполучить некие чудеса света. Король запретил ему покидать страну, но, как нам уже известно, его это не остановило. Тогда Таира рассказала про Ниррен, король решил, что туда то нам и дорога. У всех появились сомнения насчёт того, чего именно хочет Дисиз и каковы его намерения. Стало понятно лишь одно – слова, что мне приснились, были полностью повторены самим королем змей. Видимо, это был знак. И тогда, даже Олион стал смотреть на меня с оглядкой.

Глава 4

Пленник Ниррена

Что ни день, то кошмар. В этот раз мне приснился не только голос, но и чей-то облик. Он был покрыт светом. Будто его тело состояло полностью из звёзд. И он слепил меня. Со всех сторон доносилось:

– Говорят, что слова стреляют больнее любой винтовки. Если так, то, может, пора бросить эту затею? Ведь у меня в кармане их найдется не один десяток, а так ты просто подпишешь себе смертный приговор! Я же утомлён твоим глупым слоганом: «Пойдём со мной к будущему небу»!

Я проснулся в привычной мне койке. По лбу стекал холодный пот. Шерсть слегка встала дыбом. Я пригладил её и выдохнул с облегчением. Все ещё спали, и я собирался лечь спать, как сверху появился Кэт с какой-то бумажкой в руках и напугал меня своим появлением. Хорошо, что я не издал ни звука, а просто лёг на спину с рукой на груди. Кэт спросил меня:

– Не спишь?

– Нет, не сплю! Почему ты не спишь? – тихим голосом спросил я, упираясь в стенку.

– Я хотел тебе кое-что показать! – он спустился и присел рядом.

– Кэт, который час?.. – зевая, спросил я.

– Время невероятных историй! – ответил он мне и раскрыл свой листок.

– Я так и подумал.

– Когда мы с сестрой ещё жили дома, с родителями, папа рассказывал нам разные истории про искателей сокровищ и неуловимых воров. Он сказал, что нашёл эту карту в одной из шахт, где он работал. И это чистая правда! Этой штуке тысячи лет! Посмотри! – он показал мне здоровый пожелтевший листок с кучей непонятных линий, символов и геометрических фигур. Но в одном из символов я нашёл сходство с тем, что был на плитке, которую Кэт украл у Дисиза!

– Эй, тут же такой же знак, как на плитке! – удивился я и тыкнул пальцем в этот знак.

– Во, ты сразу заметил! Понимаешь, что это значит?

– Наверно.

– Дисиз охотится за этими артефактами не просто так! Ему нужно сокровище. Но ты подумай, он бы мог всё сделать сам уже давным-давно. Но не сделал! У него нет этой карты, у него нет этой плитки, у него всё ещё нет чего-то, что он ищет! Если бы он был умнее, то давно нашёл нас и украл эту плитку! И карту. Думай, что хочешь, но я хочу найти эту плитку раньше Дисиза!

– Не говори глупостей. Дисиз безумец! И убийца. Что бы ни хранилось в том месте, это сокровище не принадлежит нам. Прошу тебя, не надо.

– А что, если там находятся не сокровища, а такие же Древние, как ты? И мы можем их спасти, пока это не сделал Дисиз! Если же он безумец, то эти бедняги там помрут!

– Кэт. Я не знаю даже, что такое Древний. Вдруг Дисиз не плохой? Может, он пытается защитить всех от нас?..

– Так, ты давай не говори ерунды. Сам же сказал, что он убийца и сумасшедший. А чем ты таким отличаешься от нас? Ничем ведь! А представь, если мы освободим их, и ты станешь их Древним Батей! Ты знаешь этот непонятный язык и сможешь научить их чему-то. Как тебе идея?

– Хорошая, но… я не знаю, Кэт. Я уже вторую ночь вижу какие-то кошмары, и мне кажется, что это какие-то воспоминания

– И какие же?

– Со мной во сне всегда кто-то говорит. Что-то про войны, про боль, про смерть. Знать бы, кто это. И кто я.

У нас возникла неуютная тишина, и Кэт спросил меня:

– Хочешь знать, почему мы с сестрой понимаем тебя?

– Ну, расскажи.

– Мы тоже не знаем, чего хотим и кем будем. Наш папа погиб в войне, а мама сильно страдала от недуга. Я предложил убежать из дома. Денег не было, как и еды, а кормить всех нас было невозможно. Поэтому, после её смерти, мы ушли. Отправились в столицу и воровали всё, что плохо лежит. Конечно, это нас сильно ранило. Но мы научились выживать. И поэтому всё, что у меня есть, это сестра и маленькая мечта найти то, что ищет Дисиз. Я верю, что отец не зря нам рассказал про сокровище! Он что-то знал. Поэтому… «Поэтому»…

– Мне жаль ваших родителей, Кэт. Иметь мечту – это хорошо, мне кажется. И сестру тоже.

– Если честно, грустно иметь лишь мечту. Но ничего. Теперь у меня есть друг!

– Ох. Хех!.. У меня тоже есть друг!

– Круто! Дай лапу. – Кэт подставил перед собой лапу, ладонью вперёд. Я сделал так же и прикоснулся к ней, затем Кэт обхватил её, опустил вниз и отпустил её.

– Ух ты. Это что сейчас было?

– Наше с тобой приветствие. Давай повторим.

По прибытии в Ниррен нам пришлось два часа стоять и менять строение колёс на Макаиродосе, чтобы мы могли спокойно ехать по песку. Они стали более плоскими и чем-то даже смахивали на прутья клетки. Песок, несмотря на нормальную погоду, нагрелся, и трогать его было неприятно. Хотя мне нравилось пропускать его сквозь пальцы. Пустыня и вправду была белой. Кагар сказал, что такое бывает довольно редко. А точнее, такого больше нигде нет. Ниррен получила своё имя в честь её первооткрывательницы. Давным-давно собаки жили как кочевники. Но Ниррен нашла прекрасный дом, где они и решили обосноваться. Это… всё, что я знаю. Ещё слышал, что Ниррен стала очень дорогой землёй. Почему-то мир стал понимать, насколько же там огромная территория и как же там легко выращивать всё! Только транспорта вообще нет, как и дорог. Поэтому все нирренские продукты – самые свежие и самые дорогие. И никто не знает, почему это происходит! Многие специалисты приезжали, изучали эту землю, и всё сводилось к тому, что… она просто плодородна. Странный факт, который просто существует и становится феноменом. Кто-то даже брал эту землю к себе на родину и пытался вырастить на ней что-то подобное, и результат оказался отрицательным.

Жизнь в Ниррене шла своим чередом, и никто не голодал. Тут даже воздух был сухим. Единственное, что всех раздражало, – это монополия. Почти что все собаки должны лишь работать на полях государственной компании, которая имеет эту землю. За ней тщательно следят, и правительство не хочет продавать её своему народу! Ситуация в этой стране такая необычная, что народу приходится жить вдалеке от этих земель. Поэтому все собаки – простые торговцы. Или кто-то ещё! Важно то, что деньги есть, еда тоже. А значит, в этом можно найти и силу.

Нам же, перед изучением следов змея, надо было купить одежду. Более мешковатую, менее заметную и не сильно дорогую. Пока что у нас были плащи и мантии. Все умело спрятали своё оружие, и я задумался: а будет ли у меня когда-нибудь подобное оружие?

У Таиры это был здоровый нож, который она носила на поясе, и пистолет с толстым стволом. Он уже покоился на её бедре и терпеливо ждал, когда хозяйка им воспользуется. Выглядело устрашающе. У братьев были складные мечи. Притом у Шермуса лезвие уходило вниз, в рукоятку, а потом рукоятка могла пустить три шипа через пальцы хозяина – и тогда этими шипами можно бить. У Олиона было что-то более безопасное. Лезвие не складывалось, а просто отпадало по нажатию кнопки. Затем нижняя часть рукояти соединялась с верхней и создавала подобие кастета. Часто ли они ими пользуются?.. Кагар вообще выглядел устрашающе. Ему кто-то передал целую артиллерию из пистолетов! Куда ни посмотри, весь жилет – одна большая кобура с разными пушками. Страшнее вооружения были лишь какие-то знаки отличия. У Олиона была металлическая накладка, которая делала его когти на правой руке в несколько раз острее, и размер был внушительный. У Шермуса был пояс, только я не разглядел его, но заметил на нём странные коробочки из какого-то металла. Возможно, в них что-то было или же они отстёгивались. Таира, как любая нормальная девушка, была у зеркала. Только она наводила не красоту, а ужас. Имея чёрную шерсть, она раскрасила своё лицо белыми красками и создала подобие раздробленной улыбки и черепа. Веки были зелёные, чтобы подчеркнуть цвет глаз. Кагар умудрился нацепить на себя маску с тремя фильтрами или же дырками. Я не знал, что это, а спрашивать боялся. Были видны лишь глаза, а также голова. Всё. Увидев всё это, я подошёл к страшной Таире и спросил:

– Мы что, на войну собираемся?

– Нет, конечно! Может, на битву. Силой можно победить драку, но вот войну.

– А-а-а. С кем вы собрались драться?!

– С теми, кто окажется против нас. – ответил Олион, положив мне руки на плечи. Я подскочил от неожиданности.

– Не пугай так, пожалуйста.

– Не бойся, с нами ты в безопасности. Но мы не можем знать, что у Дисиза нет здесь сообщников.

– Вы… собираетесь драться с ними?.. В смысле, убивать? – взволнованно спросил я.

– Линс. – Олион посмотрел мне в глаза.

– Я просто…

– Они убийцы. Мы ищем не мести, а правосудия. Эти вринаки не собираются сдаваться. Если они так хладнокровно убивали наших вринаков без каких-либо сожалений, то они могут убить и нас. Я надеюсь, ты понимаешь, с кем мы имеем дело. И нужно всегда быть начеку.

– Я понимаю. Можно спросить?

– Конечно.

– Ты убивал кого-нибудь?.. Когда-нибудь. – я пытался не смотреть на него из-за чувства какого-то страха.

– Да. И к этому меня готовили. Но всегда нужно помнить, почему это пришлось сделать. Легче, конечно, уже не будет. Однако нужно просто знать, что тобою движет. Грех или же необходимость. Я правда надеюсь, что ты никогда с таким не столкнёшься.

– Но быть готовым забрать одну жизнь ради других, особенно невинных, нужно всегда. Со временем ты поймёшь. Не забивай себе голову. Там, где я училась, к такому готовят чуть ли не с рождения. Поэтому я ношу эту «маску». Чтобы помнить и понимать ценность жизни. – добавила Таира.

– Чёрт. Ладно, я понял. – ответил я, ощущая некий камешек на душе.

– Вот и хорошо. Идём. У нас много дел! – похлопал меня по плечу Олион.

Ниррен – необычное место. Нас пропустили через границу даже с оружием. Уровень преступности здесь невысокий, но любой имеет право скрытно носить оружие или спокойно провозить его. Контрабанда может и есть, но собаки хорошо вооружены, и это тоже часть их бизнеса.

Подумал я немного, пока гулял по этим улицам, и решил: к чёрту всё это! Я лишь недавно «появился» в этом мире, а он уже меня сводит с ума, и мне хочется исчезнуть. Все эти крики на улице, вся кровь, витавшая в воздухе, косые взгляды прохожих и даже Шермуса! Я до конца дня мучал себя всеми этими вопросами:

– Кто я такой? Что из меня получится? Могу ли я это изменить? Почему это существует в мире? Почему я не могу поступить по-другому без бед? Могу ли я найти в себе ответ? Могу ли я сделать это один? Хочу ли я делать это один? Что мне нужно сделать, чтобы преодолеть это? Откуда такое больное ощущение каждый день? Откуда столько вопросов? Мне нужна помощь.

Иногда я просто не могу понять, что со мной происходит. Я живу или существую? Ответа нет и нет. А его и не будет. Счастливый вринак не будет мучать себя чем-то подобным. Счастье у каждого разное. Кому-то хватает сил и криков, чтобы двигать другого и получать удовольствие. Кому-то легче отнять жизнь у другого и стать лучше его. Меня интересует, как же такое допускается? Кого нужно винить в этом?!.. Поэтому я не буду счастливым вринаком. Я не могу убивать, не могу ругаться, не могу злиться, не могу быть безразличным. Я даже не знаю, что мне нужно, чтобы быть счастливым.

Рынки, стройка, дома, магазины! Город был не очень красивым, но таким оживлённым! Кагар глубоко вдохнул и громким басом сказал:

– Мне не хватало такой суеты! Вернусь домой, напьюсь и отдохну.

– А причем тут городской шум? – спросил я.

– А притом, парень, что пить в шумных местах намного приятнее, чем в тишине! Так и тянет на приключения.

– В твоём-то возрасте только приключений не хватает, – добавила Таира, отпустив смешок.

– Эй! Я ещё не готов уходить на пенсию! Если всё пройдёт гладко, то угощу всех своим крепким древесным настоем! Черт возьми, я даже Линссела напою!

– Ну смотри, старина, я тебе напомню купить мне выпить!

– А силёнок-то хватит, гепардик?

– Хватит, старик, хватит. Я ещё и за твоё здоровье выпью! А Линссел мне поможет, правда? – посмотрела она на меня.

– Что? Не-ет! – протяжно ответил я.

– Хе-хе-хе. Может, оно и к лучшему. Алкоголь многих душит.

– Но не меня! – гордо сказал Кагар.

– Такого ещё попробуй задушить!

Один город-государство, а сколько всего в нём происходит. Жаль, что всё это рассмотреть поближе нельзя. После покупки вещей мы сразу же отправились во дворец. У Кагара там, вроде как, есть знакомый, и он состоит в совете старейшин этого города. Если кто и должен знать о Дисизе, так это он.

Несмотря на открытую границу, нас всё же попросили сдать оружие перед входом на территорию Нитбада – так назывался дворец. Он стоял на древнем оазисе, имя которого принадлежит возлюбленному Ниррен, если верить истории. Это имя и носит дворец. Вокруг этой махины стояли высоченные башни из белого камня. Сам дворец имел до двухсот разных объектов, каждый из которых символизировал некого святого. На его огромной территории было много тех самых знаменитых полей и куча охраны. Стены дворца отражали солнце из-за драгоценных камней в них. Перед входом был большой каменный бассейн и много деревьев. Ниррен стал чудом света.

Внутри нас проводили лишь до главного зала. Остальные комнаты были под охраной на замке. Там нас попросили снять всю верхнюю одежду и снять все перчатки или же маски. Таире ничего не сказали по поводу краски. Видимо, они знали, откуда она. А вот мне было трудно снимать перчатки. Олион был рядом, и когда я начал паниковать, он взял меня за правую руку и был впереди, чтобы спрятать её. Нас ожидал весь совет. Они не особо отличались от простых собак на улице. Просто одежда была торжественная. Я заметил, что каждый советник носил стандартные аксессуары, но разных цветов. Перчатки, шарфы, капюшоны и ремни хорошо выделялись на фоне скучных мундиров и костюмов из многих слоёв полотна.

Среди разных пород Кагар узнал своего друга. Он улыбнулся в его сторону, и тот кивнул, увидев его. Он был высоким, накаченным, как Кагар, и даже был на него чем-то похож. Такой же бежевый и лысый пёс, но с длинной мордой и ушами на макушке. Главный из них – представитель всей собачьей расы – Кафуд. Он был высоким черным псом с длинными ушами и хвостом. Волос тоже не было, но ему этого хватало. Что удивило, так это различие между ними. Некоторые были похожи на Кафуда. Тоже уши по бокам, нос горбинкой и строение черепа не такое вытянутое. А кто-то был, как друг Кагара. Ушки на макушке, нос кнопкой и морда в длину, как две. Вот и как их понимать? Кто вринак, а кто… Недовринак. Такой, как я.

Кафуд поднял голову и сказал:

– Добро пожаловать в Нитбад. Моё имя – Кафуд. С кем имею честь говорить? – эхо разлетелось по всему Нитбаду!

– Я – Олион Фламент. Это мой брат – Шермус Фламент. Мы из Фелидамии, и мы ищем убийцу по имени Дисиз.

– А-а, значит, он и у вас побывал.

– Вы знаете, где он?!

– Предположительно. Правда в том, что я знал его когда-то. И к нам он пришел не с пустыми руками.

Мне стало не по себе. Охранники решили подойти поближе к нам. Они окружали нас, и это заметили все. Дети взяли меня за вторую руку и крепко сжали. Друг Кагара убрал свой взгляд и исчез за спинами своих сообщников. В глазах здоровяка была видна обида. А Кафуд продолжал:

– Я вам расскажу кое-что про Дисиза. Он всегда был спокойным парнем. Любил женщин, покуралесить, ну прям как ребёнок! И мне нравилось, какую жизнерадостную ауру он за собой приводил. Но что-то в нём поменялось. Его перестали волновать девки, выпивка и праздники. Словно кто-то встал на его место. Он сказал мне, что ищет правду. Я не мог ему отказать. А ещё он сказал, что вы ищете его.

– Он убийца! Дисиз убил короля Фелидамии и обокрал его! Одумайтесь, Кафуд. Зачем вам помогать убийце? Неужели дело в деньгах?!

– Нет, Олион, не в них. В правде, что он открыл для меня.

– Какой правде?

– Это секрет. Уж не думал, что доживу до этого! Но в такие времена нам нужны такие, как Дисиз. Так что хватит уже всех этих речей! Заберите их.

– Ты пожалеешь об этом, – зло сказала Таира.

– Нельзя мешать эволюции! Вы должны были это понять, ведь сами можете видеть её плод.

Охранники окружили нас со всех сторон. Совет ушел по своим делам, кроме того друга Кагара. Нас не стали трогать, и наш здоровяк начал беседу с другом:

– Что, Подди. Продал свой хвост и усы какому-то змею? От тебя я точно такого не ожидал.

– Времена меняются, старый друг. Сегодня удача на моей стороне. Так, ты, ты и ты – отведём их в шестую камеру. Живо! – он показал на каких-то низкорослых охранников.

– Есть, сэр! – гордо крикнул один из охранников в жёлтом бронежилете с беретом черного цвета.

Нас вели по тёмному туннелю и остановили перед камерой. На стене висели дубинки, и Подди взял одну из них. Подойдя к Кагару, он приказал охранникам стеречь вход. Да, всем троим. А после начал тыкать в здоровяка дубинкой, приговаривая:

– Совсем постарел с нашей последней встречи, да, Кагар? А в прошлый раз ты обещал меня угостить своей настойкой! А что теперь? Будешь угощать меня своим кряхтением в камере. Хе-хе-хе. – он подмигнул ему.

– На завтрак, обед и ужин, как обычно?

– Да. Хотя нет! Сразу три!.. блюда одновременно. У меня и прибор особый есть.

– Договорились! – с улыбкой произнес Кагар и ударил Подди по лицу.

Пёс отлетел в сторону и бросил на пол дубинку. Охранники не успели среагировать, как Шермус, Олион и Таира тут же приложили их головы к стене с такой силой, что один из них пустил слюну. Это произошло так быстро, что я даже тихонько взвыл от случившегося. Кагар помог встать своему другу, и тот, потирая челюсть, сказал ему:

– Постарел, а бьешь всё так же лихо! Рад тебя видеть, дружище. – они крепко обнялись и пожали руки.

– А ты всё так же хитро врешь. Но зачем весь этот цирк?

– Видишь ли, Кафуд оказался продажной тварью. Дисиз дал ему что-то, и тот отправил его в заброшенный храм, к югу отсюда.

– Когда это произошло?! – строго спросил Олион.

– Где-то три дня назад. Этот змей разговаривал с одним лишь Кафудом почти весь день! Уж не знаю, о чём именно, но лично я собирался уже уходить из совета.

– А как же твоя арена? Неужели бизнес нагнулся?! – с обидой в голосе произнес Кагар.

– Эх, Кагар! Были славные времена, когда мне нравилось драться за деньги и быть королём арены! Но мне это перестало нравиться. Я хочу остепениться. К тому же, я женился. А жена не любит, когда я каждый день прихожу домой с синяками. Да и о детях надо подумать. Хочу воспитать их правильно и быть с ними почаще. А из совета надо уходить поскорее.

– Так ты ещё и семью завёл! Вот шустрый гад!

– А что не так с советом? – спросил Шермус.

– Наша страна начала процветать после убийства короля. Мы стали жить, как боги, но совет не хочет делиться со всеми источниками своих доходов. Как будто мы ещё живём при монархе! Я лишь тренирую офицеров и преподаю в некоторых академиях. Работы немного, поэтому здесь делать нечего. Я даже не знаю и половины комнат Нитбада! Думаю, вот продать свою арену. Сегодня или завтра.

– А! Эта та, что на подходе к Нитбаду, да? Открытый воздух, белый камень, который впитал в себя кровь! Мне нравилось это место. Победителя ждал шикарный стол с едой, напитками и мешком монет на поясе! – сказал Кагар.

– Именно она!

– А что за предмет Дисиз передал Кафуду? – поинтересовался Олион.

– Кое-что вроде книги, наверно. Я видел, как он листал что-то день и ночь. «Души, мир». Как-то так. Ладно, не буду вас задерживать. Мне надо активировать тревогу, чтобы на меня лишний раз не подумали. Сейчас побежите вверх по лестнице, найдёте слева длинный коридор. В конце – главная комната охраны. Там найдёте свои вещи и ключи. Оттуда сразу вверх по металлической лестнице на крышу. Там идёт стройка, и поэтому можете спуститься по трубе для мусора. Попадёте в тоннель, где сидят строители. Охраны там нет, она лишь место занимает. А в конце туннеля уже улица, за территорией Нитбада. Думаю, оттуда вы найдёте путь назад. Будьте бдительны. На крыше могут стоять наши ребята. Не убейте их, ладно?

– Хех. Ладно. Спасибо тебе за всё, Подди, – сказал Кагар и обнял его.

– Хей, с тебя настойка, помнишь?

– Разумеется, чёрт возьми!

– Ну ладно. А теперь вмаж мне, да посильнее, чтобы поверили.

– Куда лучше всего ударить?

– Думаю, глаза будет достаточно. Только нос не задень!

– Ох, давно я не целился, – Кагар ударил Подди, и тот выстоял. А затем помахал нам рукой и нажал на кнопку тревоги.

Я бежал позади и всё время оглядывался. Дети были впереди, и они махали передо мной хвостом! Не успев зайти в комнату охраны, внутри уже началась драка и все были перебиты. Кагар усмехнулся и сказал:

– Как в старые добрые!

– Не отставай, старик! – крикнула Таира и полезла наверх.

Наверху нас и вправду ждали охранники. В комнате охраны было огнестрельное оружие, и Шермус взял его. Когда нас заметили, то он не стал медлить и выстрелил в них первым. Раздалось несколько громких хлопков и запахло порохом. Псы упали на живот, но не умерли. Меня охватил ужас, как и детей. Кит испугалась и закричала на принца:

– Зачем ты стрелял в них?!

– Либо мы, либо они! А теперь бегом!

Строительные леса вели нас к большому куполу, под которым надо было пробежать по доскам. Они выглядели хлипкими и жутко прогибались под каждым пробежавшим! Но раз уж они выдержали Кагара, то выдержат и меня. Как же я ошибался. Лишь ступив на них, они треснули подо мной, и я упал вниз, в воду.

Я вылез на кафель и прокашлялся от воды. У меня жгло живот от удара об воду. Но немного погодя я услышал чей-то голос. Смахнув воду с волос, я разглядел на полу испуганную девочку. Она сидела и с ужасом смотрела на меня. Даже выставила руку вперёд. Я выполз из воды и стал медленно подходить к девочке:

– Эй, не бойся меня! Я не трону. Ты в порядке?

Она быстро отползла к стене и закрылась руками. Я слышал, как она плакала и стонала. Мне стало ужасно жалко её. А ведь такую, как она, хотелось лишь пожалеть. Её черные растрёпанные волосы лезли ей в рот, и она ими кашляла. Местами её чёрный цвет шерсти был темнее из-за грязи. А одежда, которую только на тряпки можно пустить, свисала с неё, как кожура. Я с трудом мог разглядеть её жёлтые заплаканные глаза. Меня охватила жалость перед ней. Чтобы успокоить её, я сам упал на колени и тихонько подполз к ней, приговаривая:

– Тише-тише-тише-тише!.. Не бойся. Прошу тебя, посмотри на меня. Я не хочу тебе зла!

– К-кто т-ты? – робко спросила она сквозь слёзы.

– Линссел! Но ты можешь звать меня Линсом. А тебя как зовут?

– Ни. Ни!.. Ниферрит. Нифи.

– Нифи. Ты не ранена?

– Нет.

– Напугана? – спросил я, и она кивнула.

Рядом с нами была единственная дверь. Через неё было слышно, как кто-то спешно идёт сюда. Я сказал ей:

– Не говори им, что я тут! – попросил я, и она кивнула.

В комнату с ноги зашёл Кафуд. Я прятался за ширмой, что была рядом, а под руку попалась лишь белая ваза. Ниф стояла у стены и смотрела в пол. Злой пёс взял её за руку и громко спросил, от чего та согнулась:

– Это ты их привела, да?!

– Кого?.. – выла от страха Ниф.

– Нарушителей, кого ещё?! Как только я разберусь с ними, я хорошенько тебя проучу!

– Не надо! – кричала она.

– Тогда признавайся или получишь! – он поднял руку вверх, и Ниф сразу упала на колени.

– Я ничего не знаю! – она не выдавала меня. Это был мой шанс разбить вазу об его голову!

– Ты врёшь, псина! – крикнул Кафуд и дал Ниф сильную пощёчину, от чего та упала.

Я поспешил и с силой обрушил здоровенную вазу на голову Кафуда. Он упал, и из его макушки слегка проступила кровь, а уши были в крови и осколках. После я поспешил закрыть дверь и, чувствуя адреналин, поднял Ниф на ноги и, придерживая за плечи, прерывисто спросил:

– Ты в порядке? Голова не кружится?

Она просто горько плакала и не могла ничего сказать. Я не придумал ничего получше, чем прижать её к себе и утешить:

– Спокойно, Нифи, он тебя больше не тронет, правда. Ну всё, не плачь, не плачь. Всё хорошо.

– Умоляю, забери меня отсюда!.. – попросила она, проглатывая слёзы.

– Хорошо-хорошо! Извини, я весь мокрый. Давай, приди в себя и пойдём.

Ей немного полегчало, и она тихонько поблагодарила меня. Мы думали, как уходить, и я решил поискать в карманах и сумке Кафуда ключи или что-то подобное. Пока я искал, то наткнулся на толстый фолиант с черной, потрескавшейся обложкой. На ней было что-то написано, но я не мог прочесть. Видимо, это был подарок Дисиза. Добравшись до связки ключей, я повесил их на руку, а сумку забрал. Ниф взяла меня за руку, и мы решили бежать.

Широкие коридоры и высокие потолки были похожи друг на друга. И я не знал, куда идти, а Ниф лишь немного помогала мне ориентироваться. После долгого блуждания по пустым коридорам Ниф узнала одну из дверей, что вела в тюремные камеры. Оттуда-то я уже знал, как идти, и мы осторожно отправились туда. Нам повезло, и внутри никого не было, даже тех охранников, что мы избили, даже Подди. Снова поднявшись на крышу, уши немного отдохнули от визга сигнализации, и мы двинулись к мусорной трубе. Меня шокировали охранники на крыше, в которых стрелял Шермус. Они истекли кровью и умерли. В этот раз нам нужно было обойти купол, ведь я сломал все доски. А по пути к трубе мы нашли ещё пару убитых, и тогда моё ускоренное дыхание невозможно было остановить. По телу прошёл ужас, и я не чувствовал ног. Ниф не смотрела на них, а просто шла за мной. Спустившись по трубе и пробежав по тоннелю, мы вышли на улицу, где уже шастали вооружённые псы. Чтобы переждать эти часы, мы спрятались в канаве и укрылись какими-то газетами.

Наступила ночь, но она была длинной.

Глава 5

Цирк Уродов

Извини, что вмешиваюсь в повествование. Просто дальше Линсел стал бы говорить про Лорека! А, ты же ещё не знаешь, кто это; ну, ладно. Видимо, контакт с душой потерял! Чуть не перескочил через целую историю! Голос Линса резко замолк, а фантазия перестала рисовать тебе забавные картинки, да? Моя вина. Такое случается, когда душа хозяина вновь переживает какой-то тяжёлый период времени. Иначе говоря, она волнуется, и поэтому потерять связь можно очень легко. Теперь тебе стоит начать рисовать другие картинки. Я не зря решил показать тебе это, так ведь? Но ладно, это я так, болтаю, тяну время и стараюсь поддержать связь. Могу лишь сразу тебе сказать, что такого больше не повторится. Поэтому подготовиться к дальнейшему развитию сюжета не получится. Но вот что я тебе предлагаю, ибо вижу твои скучающие глаза. Не переживай, это только начало. В общем, давай я буду перед каждым участком воспоминания задавать тебе вопрос. По окончании участка ты ответишь на него, но мне не скажешь ответ! Запиши или запомни. Лучше, конечно, записать. Когда мы закончим, я взгляну на твои ответы, ты не против? Вот он, я уже его задал – первый вопрос. Давай, размышляй, а я пока продолжу историю Линса. Хотя ладно, это нечестно; вот настоящий вопрос: кто из этих персонажей потерял больше всего? Слушай внимательно, я пока принесу тебе кофе. Ночка будет долгой, прямо как у Линса сейчас. К тому же, вспомни, о чём я говорил в начале. Теперь к Линсу.

Мне вспомнилось такое красивое выражение на егертрайском языке: «дэса нике чайлах, ксит ше цури аяри чайда, ора гатанай о таганай реса эц». Оно переводится как: лучшее – враг хорошего, и не стоит искать добра, если оно у тебя уже есть. Оно мне вспомнилось, когда я будил задремавшую Ниферрит. Она была не такой, как другие. У неё наверняка тяжёлая история, и мне открылась одна истина в её глазах: лишь познавшие ад найдут дорогу в рай. Другими словами, такие, как Ниф, запомнятся тебе на всю жизнь и будут напоминать о том, что всё не так уж и плохо. Даже в канаве. Ниф лежала на мне, чтобы не намокнуть от сточных вод. Я ужасно провонял стоками, но ей было все равно. Ниф, похоже, было комфортно со мной. По крайней мере, она напомнила меня в первые дни пробуждения. И, наверно, её улыбка была искренней. И она придавала мне уверенности. Такое чувство, как забота, я ощутил впервые. Мне хотелось поскорее отвести её к своим и накормить, обогреть и всё-всё-всё!

Голод стал брать верх, как и холод. Но я отдал свой плащ – не страшно. Потерплю немного. К тому же, Ниф была ужасно скромна, и сама бы не попросила меня отдать плащ. И все же мне было интересно, почему одни вринаки были такие, как я, а другие, как Олион. Нет, правда: одни могли не бояться за форму своей обуви, а другие должны были бы поискать свою форму ноги.

Придя в чувство, Ниф спросила:

– Мы можем двигаться? И куда мы пойдем?

– Я не знаю. Ты знаешь Подди? Он состоит в совете и дружит с моим приятелем.

– Нет, не знаю.

– Он может быть на своей арене. Ты знаешь, где тут рядом с Нитбадом арена?

– Знаю! Но зачем нам туда идти?

– Эта арена принадлежит Подди. Если он там, он нам поможет! Это далеко?

– Нет, мы близко. Ты уверен, что нам нужно туда идти?

– Я ни в чём ещё не уверен. Но я слышал, как по улицам ходят вринаки и ищут нас. Лучше не гулять и сразу найти место, где бы спрятаться.

– А где твои друзья?

– Они должны быть у каких-то ворот, где мы въезжали в страну. Наверно, таких мест очень много. Поэтому лучше найти Подди.

– Ох, ладно. Давай попробуем пойти к арене. Можно выходить?

– Да, только аккуратнее. Я пойду впереди, но ты веди меня, ладно? Если что, я отвлеку их, а ты придержи плащ на случай, если нужно будет убегать. Спрячешься и переоденешься.

– А почему сейчас нельзя его надеть?

– Потому что меня знают в лицо.

Мы уже двинулись, но Ниф встала на месте и задумалась:

– Подожди!.. Но что будет с тобой?

– В смысле?

– Если я убегу и переоденусь, то спасусь, но мне некуда идти! Может, лучше ты возьмёшь плащ? – неловко спросила она и протянула его мне.

– Нет, оставь его. – Я прижал её руку к груди, чтобы она держала плащ покрепче.

– Но!..

– Давай без «но». Тебе надо будет найти моих. А заодно возьмёшь тогда эту сумку. В ней книга, которая поможет им. – Я надел ей на плечо сумку.

– А как же ты, если нас найдут?

– Я попробую убежать. Если не смогу, то и ладно. Всё равно меня когда-нибудь найдут. Не они, так змей-психопат.

– Н-но, я не хочу, чтобы тебя забирали!

– Меня ещё не забрали, зачем ты раньше времени волнуешься?

– Прости. – С обидой произнесла она.

– Давай, больше уверенности. Сосредоточься на дороге. Видишь какие-нибудь ориентиры?

– Да. Пойдём.

Я не знаю, что со мной сделают, если увидят с Ниферрит. В лучшем случае изобьют и отпустят. В худшем – будут пытать до смерти. В лучшем из худших – застрелят на месте. Но на самом деле, я бы мог украсть хоть что-то из магазинов, если бы они были открыты. А те, что ещё работали той ночью, охранялись псинами. Поэтому мы шли вдоль дороги, между домами, по намокшей земле и песку. Удивительно, что песок был не везде. Конечно, он бы затруднил нам путь, и город не мог бы стоять на нём в дожди, но тогда и псинам было бы сложно.

Главное то, что мы нашли арену, а нас не видели. Проблема была в другом. Остановившись перед здоровым круглым зданием без окон, Ниф спросила меня:

– Как мы войдём? И откуда?

– Я не знаю. У этой махины даже окон нет. Просто ворота!

– Нам надо посмотреть с другой стороны.

– Ладно, посматривай по сторонам. Мне не нравится это место.

На самом верху крепился какой-то цветной материал. Он напоминал резину, но похоже, что это был купол, только крепился он на верёвках и других креплениях, чьё название оставалось тайной. Именно эта «крыша» заставила меня спросить себя вслух, привлекая Ниф:

– Что обычно делают в таких аренах, если они даже крышу закрывают?

– Вероятнее всего, там дерутся. А крышу сделали, чтобы солнце закрыть, или же дож-жь. – Она забавно прожужжала это слово, и я решил повторить за ней.

– Дож-ж-жь. – Сказал я, и та улыбнулась.

– Эй, ж-жопашники! Потерялись? – Крикнул нам кто-то из ворот.

– Ах. Мы ищем вход! – Со страхом ответил я.

– Вашу мать, так вы уже его нашли! Чего надо? – Голос ревел и по звуку был лет на 60.

– Мы ищем хозяина арены!

– А, так сразу бы и сказали. Заходите. – Сказал он, и железные толстые прутья поднялись вверх со скрежетом.

Оттуда мы попали в кассы. Они были закрыты, но выглядели как простая дыра в стене. Вход на арену тоже был закрыт, тем более там что-то ремонтировали, судя по звукам. Ниф спряталась за моей спиной, поэтому нужно было торопиться. Охранник, или же вахтёр, просто нажал какую-то яркую зелёную кнопку под своим столом и стоял у одной из касс молча. Было непросто так стоять и убивать друг друга глазами. По крайней мере, я точно видел в его глазах какой-то ужас или хаос.

Света стало больше. Страх слегка пропал, но вот ожидание убивало. Из подвала вышло несколько взрослых вринаков. Все были в рваных, пыльных плащах и обросшие, как бомжи. Увидев нас, они странно ухмыльнулись и стали осматривать. Я же сразу спросил:

– Где ваш хозяин?!.. Мне нужно с ним поговорить.

– А ты уверен, что хочешь этого, котик? – Спросил один из них. Из его пасти несло такой гнилью, что у меня аж свело зубы и зажгло желудок.

– Где Подди?.. – Прочистив горло строгим кашлем, спросил я.

– Тебе же нужен хозяин, так? Ну вот, ты с ним и говоришь. – Это был одноглазый пёс в возрасте. Алый цвет глаз, тёмно-коричневая шерсть и чёрные волосы до плеч. На его лице всегда была ухмылка, а из-под верхней губы торчало ещё два зуба, будто бы у него рос второй ряд.

– Ох. Мы ошиблись! Извините за беспокойство. Мы пойдём. – Я резко развернулся и понял, что ворота закрыты.

– Линссел! – Прошептала Ниф.

– Не откроете нам ворота, пожалуйста?..

– Хм. Вам? Ворота? Ну разумеется! Только хозяин не отпустит вас без должного внимания. Вы мои гости, а значит, вас надо уважить. – Сказал этот дурила, и мне показалось, что он хочет нас убить. Я не знал, что делать.

– Может, в другой раз?! Ну правда, мы торопимся! Не хотим, чтобы вы утруждались.

– Утруждались? Хех. Эках никогда не утруждается. И вы теперь должны понимать, что с таким лишь ко мне. – Он взял мою правую руку и тихонько посмеялся.

Меня охватил такой ужас, что я даже сказать ничего не смог, не говоря уже о Ниферрит. Если честно, я жалел обо всём содеянном за эти несколько дней. Мне хотелось вернуться назад во времени и не идти сюда! Может, даже не бежать из дворца! Слишком много сожалений и так мало времени! Нас повели вниз, и я решил, что пора прощаться с жизнью.

Однако внизу было нечто похуже смерти – потеря свободы, сознания, слова. У стен были решётчатые клетки. В них сидели дети или же подростки, как мы. Они были страшными, уродливыми, побитыми или же полумёртвыми. Эках заставил нас встать у стола, что был посередине комнаты, и тогда все, кроме двух охранников, ушли. Эках достал из-под стола мешки и сказал:

– Хотите знать, что это за пленники и почему они здесь?

– Линс! Сделай что-нибудь, пожалуйста, – тихонько умоляла Ниф, рыдая мне в спину.

– Просто не нервничай. Веди себя тихо, – ответил я.

– Эй! Вы закончили?! – крикнул Эках, и все дети в клетках задвигались.

– Да. Простите.

– В общем, они здесь потому, что думали, якобы жизнь им подвластна. Что всё им даётся легко и можно прожить с любой болячкой, даже если у тебя член толще руки. Но я же помогаю им понять следующее – цени не жизнь, а то, что поддерживает её, даже если приходится пойти на жертвы! Они должны уметь понимать свою жертву и скорбь. Буквально вкусить её и выдохнуть с новой, белой правдой! Сейчас я приготовлю им, как обычно, ужин. Наблюдайте и не отвлекайтесь. Главное помнить о жертве, даже если ты фрик.

Эках достал несколько видов мяса и разные приборы, электронные и простые. Он расставил тарелки и взял нож. Куски мяса, органы – всё казалось не таким. Оно было темнее, жёстче и намного-намного плотнее. Эках мял это мясо своими руками, придавливал кусочки органов ножом, засыпал это всё какими-то специями. Он измельчал жирные куски в подобии мясорубки и делал сосиски, фарш и даже отбивные. Каждый продукт был разного цвета, что удивляло меня сильнее всего. Ниф чувствовала что-то неладное, как и я. Она сказала:

– Мне дурно. Зачем он это делает?!

– Наверное, дразнит детей в клетках.

– Линссел, мне страшно.

– Я сам напуган, Ниф. Но я не знаю, что делать.

Эках напевал что-то и выглядел как-то беззаботно. Он смачивал некие мягкие кусочки органов в воде. Выдавливал соки и затем в них же что-то жарил. Покрывал филе мукой и тут же жарил на пригоревшей сковородке. Были даже какие-то маленькие зверьки в воде. Они напоминали рыб, но как именно эти называются, сказать не мог. Однако он доставал по одной такой зверюге, бил их по голове ручкой ножа, вспарывал горло и доставал почти все внутренности. Ниф стало плохо, и я закрыл ей глаза. После зверюшки смазывались кровью от мяса и жидкостью от органов. Эках засучил рукава, и я заметил большие швы на них. Может, он бывший военный? Но и повар тоже неплохой. Когда же он закончил, стоял приятный запах приготовленного блюда из мяса. Жаль, что это было создано руками Экаха. Если бы они не предложили это, я бы вряд ли съел. Одну из причин Эках назвал:

– Видите ли, здесь есть ещё еда, – сказал он и достал последний мешок с мясом и просто вывалил его на землю, потоптал немного, плюнул и пнул.

– Линс, он сумасшедший! – испуганно шепнула Ниф.

– Я не дам тебя в обиду! Не бойся, – сказал я, не веря своим же словам.

– Это мясо – для тех, кто привык жрать животных. А вон то – на столе, вкусное, приправленное и красивое – для тех, кто готов принять жертву и сожрать сородичей, которые сдохли с голоду! – сказал Эках, и Ниф слегка вырвало от этих слов.

Бедняжка испугалась не на шутку и, как только пришла в себя, вцепилась в меня и стала сдерживать эмоции, издавая стоны. Я же просто не мог смотреть на стол и всё то мясо, кости и жир, что он резал. Ему было смешно наблюдать за нами, а потом он отвёл нас в другую комнату, а перед этим приказал открыть клетки и накормить пленных тем, что они захотят съесть сами.

В другой камере были, по словам Экаха, лучшие артисты. Они лежали на сене и не слышали тех ужасных звуков пожирания плоти. Эках позвал своего друга енота. Он был низким, смешным по голосу, но это лишь голос. Цвет шерсти был темнее, чем у меня, но все же серый. А волосы коричневые. На шее было много побрякушек, а браслеты имели странные дырки в виде замочных скважин. Он представился нам:

– Я – Муч! Если вы не против, я осмотрю ваши карманы.

Я не стал сопротивляться и отдал сумку с книгой. Они не были ею увлечены так сильно, как золотым браслетом Ниф. Она не хотела его отдавать, и Муч стал забирать его силой. Пришлось вступиться, ведь енот начал брать её за волосы! Пихнув его подальше, меня схватил Эках и сказал:

– Лишь пожертвовав – ты обретёшь правду! Один браслет не помеха!

– Пожалуйста, отпустите его! – выла и надрывала горло Ниф.

– Тогда отдавай браслет, пёся! – сказал енот и подмигнул ей.

– Пожалуйста, это подарок от мамы! Всё, что у меня от неё осталось.

– Аргх!.. Ну же, мужик, отстань от неё! Один браслет тебе на руку не сыграет!.. – пытался я ответить.

– Но она ничего не потеряла, чтобы оказаться здесь! Ты готов ей в этом помочь?

– Чего?.. Не убивай, прошу!.. – ответил я, задыхаясь от его удушья.

– Нет, я тебя не убью! Ты лишь заплатишь за этот браслет. А точнее, местом, на котором она его носит!

– Что?..

Не успел я понять, что происходит, как он кинул меня на землю, вытянул мою правую руку и со всего маху ударил ногой по локтю с такой силой, что меня начало разрывать от боли. Мало того, рука не сломалась, и чтобы окончательно сделать меня инвалидом, он продолжил бить ногой по моему локтевому суставу до тех пор, пока он не треснул, а мои слезы с криками не начали заглушать мои уши и чувства. Другими словами, резкая боль, прекращение движения рукой и моментальная опухоль. От болевого шока я потерял сознание.

Очнулся я уже на коленях плачущей Ниферрит. Она незаметно роняла свои слезы на меня. Я не знал, что чувствовать. Ни физического, ни ментального восприятия. Будто бы я уже умер. Ничего не чувствовал.

Когда её слеза упала на мой глаз, она заметила это и аккуратно сняла капельку ноготком. Я дёрнул веком и улыбнулся. У бедняги задрожал голос от осознания, что я слышал и видел её всё это время. Она стала гладить меня по голове и вытирать свои слёзы. Мне хотелось привстать и начать двигаться, чтобы хоть что-то чувствовать. Только я не думал, что боль будет настолько дикая! Подавив боль приглушённым рёвом, я отдышался и осмотрел руку. Эти уроды наложили мне что-то вроде лангетки. Видимо, на гипс решили поскупиться. К шее примотали бинт, чтобы я держал руку на весу. Но больше всего меня пугало то, что почти весь бинт у локтя был в крови. Думать о том, какая у меня там рана, было сложнее, чем просто глазеть на кровь.

Все вокруг спали, как убитые, хоть я и издавал громкие стоны, от которых кто-то мог проснуться. Это шокировало меня, и я поспешил спросить у Ниф, что произошло. Она глубоко вздохнула и ответила: – Тебя принесли и бросили мне под ноги. Остальных напоили каким-то молоком, и они уснули. А я просто хотела, чтобы ты пришел в себя.

– Они сделали мне лангетку. И забинтовали всю руку. Но зачем?

– Эках принёс тебя и сказал, что пожалел о своем решении сломать тебе руку. Он хотел оставить её, чтобы публика любовалась.

– Какая, к чёрту, публика?! Ах. – резкие движения рукой были смерти подобны.

– Линс. Мы в цирке уродов!.. – скорбно и со слезами прошептала Ниф.

– Твою мать.

Я не знал, что делать. Уже в который раз не знал! Да чего там было знать, если меня переполнял ужас и беспокойство! В глубине души я слышал тревогу. Она была похожа на оживленный улей в твоей груди. И любая тварь из этого улья могла запросто вгрызаться в любую клеточку твоего тела и грызть-грызть, разрывать! А ты ничего не можешь сделать. Пошевелить глазами и просто смириться. Никак оно не могло утихомириться.

Эта тонкая грань между телом и душой просто поражает. Если я двигаюсь, мне до ужаса больно, и я забываю о том, как же велик риск быть съеденным или убитым. А если просто попробую успокоиться, то мозг начинает рисовать такой кошмар, что хочется лишь проснуться. Проще говоря, я боялся потерять Ниф и остаться одному. Поэтому я разговаривал с ней всю ночь, чтобы не лишиться рассудка и капельки надежды.

На утро произошла настоящая женская дуэль. Две девушки не поделили завтрак, что нам дали. Это был червивый хлеб и мясо, обваленное в волосах. Даже не знаю, что лучше. Это все равно, что драться за сыр с плесенью. Не важно, какая плесень лучше, если это все равно плесень и сыр будет дороже! Мне стало интересно, как долго они живут в рабстве. Но спрашивать это у бестий, которые пытались заколоть друг друга деревянными зубочистками, было бы сложно. В комнате были ещё подростки и даже дети. Всего семь вринаков. Две сумасшедшие оленихи, маленькая обезьянка, высокий, но тощий варан, краб… и мы. Кричащие девочки, судя по внешности, были сестрами. Даже близнецами. Белые, как снег, но с красными полосками по всему телу, будто бы это были татуировки. Короткие, как у мальчиков, стрижки из смеси светлых, синих и черных волос. Большую часть составляли синие, но вот светлые и черные были разбросаны пятнышками. Меня удивляло, как просто они били друг друга копытами. Обезьянка была лысой. Нет, правда, лысой! Ни волос, ни шерсти. Однако уродцем она считалась из-за серебристых ладоней. Казалось, что она где-то испачкалась, но когда она чесала себе эти ладони, с неё падали серебристые кусочки кожи. Варан оказался самым тихим. В отличие от других он не был уродливым. Ну, если не считать высокий рост уродством. Как и любая рептилия, он был лысым, но зато имел ужасающую тёмно-синюю окраску. И язык был чёрным. Краб удивил меня больше всего. Я никогда их не видел и, если честно, больше видеть не хочу. Они живут где-то на востоке и на такой маленькой территории, что увидеть где-то здесь такого – гигантская удача. Однако он был не таким, как на картинках! Этот был серым, и лишь усики были белыми. Голова была похожа на один большой кусок усов с маленькими черными глазами. Руки – не руки, а настоящий кошмар. Если они будут сниться мне в кошмарах, то лучше сразу умереть. Вместо пяти пальцев на руке у него их было десять! А может, их было пять, но они разделились. Тонкие, двигаются хаотично, с острыми чёрными кончиками! Кожи нет, лишь панцирь с острыми наростами и бледными областями вокруг них. Такого урода надо ещё было поискать. Даже одежда была с дырочками от этих наростов. Но что меня больше всего удивило, он не говорил на страта ни. Лишь непонятно кряхтел и издавал ужасные звуки.

Поглядев на эти кадры, надежда в моем сердце просто застрелилась. Однако тело этой надежды ещё осталось. Всё благодаря Ниф. За один лишь день я сблизился с ней так быстро, что ни ей, ни мне не хотелось отпускать друг друга. Ухудшало всю ситуацию моя больная рука. Из-за того, что я лежал на коленях Ниф, она не могла пошевелиться, потому что знала, как мне будет больно. А я не мог встать сам, ведь чувствовал, как лёгкое напряжение в руке ломает её снова. Но нам, в принципе, это не особо мешало. И чтобы хоть как-то успокоиться, мы болтали, шепотом, но довольно долго. Бедная Ниферрит была с ног до головы сентиментальной. И почему – она мне рассказала. И правда меня слегка тронула. Все началось с моего неприличного вопроса:

– Почему ты была в той комнате, куда я упал?

– Нитбад был для меня домом. А позже стал тюрьмой, – неуверенно и прерывисто говорила она.

– Расскажи мне всё, – я взял её за руку, ногти которой она иногда покусывала от нервов. Поглаживая её шершавые пальцы, она отвлеклась от этого и продолжила.

– Всё было хорошо! Я гуляла с папой, нянями, разными детьми, а иногда даже одна. Я любила украшать свой мир и придумывать что-то, чего нет. Браслет, что достался мне от мамы, был непростым. О его секрете многие узнали и решили им воспользоваться.

– А что за секрет?

– Дай мне руку, я покажу, – попросила она, и я разжал пальцы.

Затем она взяла немного песка и положила его мне на ладонь. Правой рукой дотронулась до этой горстки, и её браслет слегка засветился. Из песочка моментально вырос кусочек травы. Я был поражён! Слов не было – лишь косой взгляд на травинку и Ниф. Она смахнула песок с травой и прошептала:

– Иногда наличие чего-то подобного делает твою жизнь хуже. А ведь бывали дни, когда я не так сильно грустила. И в некоторые добро выходило из негатива. Но всё же я не хотела рождаться такой. Моя жизнь была бы намного лучше и спокойнее, если бы не этот «дар». – У неё совсем пропал голос от грусти.

– Тебя использовали?.. – спросил я, и она кивнула.

– Отец был хорошим правителем. Его сразу же убили и назвали предателем!.. Память осквернили, а меня заперли в своей комнате, где я жила почти всё оставшееся детство и юность. Мне тогда было лишь семь. Меня посещало два-три вринака. Это мог быть врач, мог быть учитель или же «хозяин». Меня заставляли выращивать всё, что они пожелают. А каждую ночь меня выводили с охраной в поля, чтобы я сделала их плодородными. А взамен я получала книжки, какие-то игрушки, может, волшебные часы за пределами комнаты и немного общения с психологом, которого они тоже подкупили. – Она со слезами вспоминала свою юность. Я бы не догадался, что она принцесса Нитбада!

– Ты в порядке? Извини, что завёл этот разговор, Ниф.

– Нет, всё хорошо, правда! Я мечтала с кем-нибудь поговорить вот так – поплакаться и услышать что-то ещё, кроме моего эха. Можно, я продолжу?

– Конечно, продолжай.

– Я часто пыталась убить себя. Мне не давали это сделать. Слежка была постоянной, пока я просто не сдалась. Меня сломали и оставили умирать. И хуже всего не то, что я сидела там одна, а то, что меня использовали и убили мою семью просто потому, что им захотелось. Деньги портят вринаков. Это я запомнила навсегда. Но ты спас меня, и я тебе вечно благодарна!.. – улыбнулась она, проглатывая слёзы и шмыгая носом.

– Но я привёл нас сюда. Мы можем умереть из-за моей ошибки!

– Уж лучше я умру так, чем в том гнилом дворце!.. И хотя бы не одна.

– Ах, нам надо искать выход, срочно! Думаешь, нам стоит поговорить с ними? – я настроился, чтобы встать.

– Я боюсь.

– Ладно, не уходи далеко. Я сейчас!..

С глубоким выдохом и резкой болью я встал на ноги, держа руку в том положении, в котором болело меньше всего. Подойдя поближе, я попытался начать разговор:

– Эй! Привет всем… Чёрт. – Больше я ничего не придумал.

– Привет, надеюсь, ты здесь надолго. Хотя бы на недельку, – ответил мне варан, отведя взгляд на олених.

– А что, неделя – это долго? – с недоумением в голосе спросил я.

– Здесь вечер – уже подарок судьбы. Лично я здесь довольно давно, но ждал вчерашнего дня, как разрешение пойти в туалет.

– А что в этом такого?

– Хм. Иди к чёрту, – холодно ответил он.

– А! Очень приятно! А я Линссел. Эх.

Обезьянка тряслась и смотрела в разные стороны. Когда я подошёл к ней, её дёрганый взгляд упал на меня. Присев, я с опаской спросил:

– Всё хорошо? Тебе помочь?

– Да? Да-да! Да!.. Да-а! – ответила она писклявым голосом и начала искать вокруг себя что-то маленькое.

– Хорошо. Как тебя зовут? Я Линссел.

– Цу. Цу-цу!.. Цуля!

– Цуля, да? Интересное имя. Откуда ты? Что тут делаешь?

– Шар! Шар-барашар! Шар-башарар! Лист и палочка – лист и палочка! – с огромной скоростью отвечала Цуля, продолжая неуклюже искать что-то под своими ногами.

– Видимо, ты здесь давно.

– Ут! Пу-ут, ката! – она нашла, что хотела, и дала это мне, говоря на своём языке.

– Палочки. Я такие в лесу собирал, да. Ох, как же ты такие глаза делаешь?.. – спросил я, заглядевшись на то, как она закатила свои глазные яблоки так далеко, что, кроме капилляров, ничего не было видно.

– Брыд-брыд! – повторяла она, изображая, будто что-то ломает руками.

– Они так просто не сломаются. Надо по одной. – Я сломал их пополам и отдал Цуле.

– Ра-а-а-а! Спа-спа-ибо! – меняя тон своего голоса, кричала Цуля.

– Да не за что.

Подойдя к крабу, я махнул рукой, и он показался мне разумным. Задав обычный вопрос вроде:

– Как тебя зовут?

– Глу-у-ург! Хра-а-ахр! Гх-х-х-х. – Я ничего в итоге не понял и поблагодарил за беседу.

На очереди были оленихи. Лезть в драку не хотелось, но у меня была некая тревога в сердце, и мне казалось, что одна сейчас убьёт другую. Поэтому я начал с простого:

– Извините, девушки, вы заняты?

– А? – остановилась одна из них.

– Что? – затем и вторая.

– Какого чёрта?! – одна стала на меня таращиться.

– Аж хвост задрыгался! – и вторая.

– Давно он здесь?

– А чёрт его знает!

– Вот упырь.

– Да не, это кот!

– Кто?

– Кот!

– Какой кот?

– Обычный, сука, кот!

– Ты кого сукой назвала?! – взъелась первая.

– Тебя, блядь, копытная! – и вторая.

– Извинись, быстро!

– Ты первая, сволочь!

Я не думал, что это так легко может перерасти из драки в гляделки, а потом снова в драку. Можно ли было попробовать диалог? Да. Только пришлось подойти ближе. Что я и сделал, повесив кислую мину и высокий голосок:

– Простите?.. Кхм-кхм!.. Блин. – прокашлялся я, услышав хрип.

– А? – удивилась одна.

– Снова он! – вторая.

– Чего ему надо?

– Спроси!

– Спроси ты, первая!

– Нет, ты!

– Эй! Можно я с вами спокойно поговорю? По очереди. Пожалуйста? – пришлось повысить голос, чтобы перекричать их галдёж.

– Ладно, – сказала та, что слева, и села на землю.

– Можно, – ответила вторая и легла на бок, придерживая рукой голову.

– Начинай.

– Я жду.

– Э… Я Линссел. А вы?..

– Кенти Дирн! – громко и отчётливо крикнула та, что слева. Отличать их можно лишь по полоскам: у Кенти они двигались от головы до ног вправо, а у второй – влево.

– Мольха Дирн. Имею честь, Линссел!.. – глубоко выдыхая, представилась она.

– Итак… Что вы тут делаете?

– Нас давно уже схватили, когда мы пошли разбираться в лес, – повышая голос, ответила Кенти, скалясь на сестру.

– И если бы сестричка сразу признала свою ошибку, мы бы уже вернулись домой! – продолжила Мольха.

– Будь твоя хлебалка чуть потише, нас бы не нашли!

– Так-так-так! Пожалуйста, не начинайте. Сколько вы уже здесь и… чем именно занимаетесь? – Они меня раздражали.

– Ох! Где-то год или два.

– Этот пёсик такой душка! Часто приглашает нас к себе на ужин.

– Делится вином и блюдом!

– А взамен мы просто делаем то, чему нас сама природа научила!

– Чему же? – удивлённо спросил я.

Ненавидеть друг друга, – ответили они хором.

– Я понял. Спасибо!.. Удачи. – И поспешил уйти.

– Эй, ну куда ты? – обиделась Кенти.

– Тебя, наверно, эта стерва бесит, правда, Линссел?! – встала Мольха и начала толкать сестру.

– Да это он от твоего лица позеленел и решил уйти! Тварь!

– Я так хочу обратно в койку на Макаиродосе, – прошептал я, пока шёл обратно к Ниф.

– Эй, кошак! – крикнул мне в спину варан.

– А? – я развернулся и посмотрел на него.

– Зови меня Грейф. Если хочешь выжить, придержись меня. А если врезать – то будь повыше! Понял?

– Понял! Я запомню, – кивнул я и поспешил в уголок к Ниф.

Мы сидели и чего-то ждали. Затем пришёл Эках с парнями и сказал, что шоу скоро начнётся. Нам так же принесли ошейники. Эках выразился ясно, взяв в руки бумажный пакет с соком:

– Всё очень просто, новички. Вы здесь потому, что вам не повезло. Если хотите домой, то можете начать плакать! Будете делать всё, что я скажу, иначе за неповиновение или прочую ерунду ваш ошейник пробьёт вам сонную артерию и сдавит глотку, чтобы ваша голова наполнилась кровью и потом с диким фонтаном лилась из всех щелей! Поверьте, зрелище безумное! Но вот как только вы поймёте силу жертвы, тогда я подумаю о вашей судьбе, ясно? Иначе… – Он сдавил пакет так сильно, что его кончики лопнули, и из пакета полился сок. Из разных дырок.

Больше всего мы заслуживаем того, чего сами себе напридумывали. А меньше всего того – чего придумали другие. Эта мысль объединяла меня и Ниф. И, видя нашу связь, Эках позволил нам выступать вместе.

На огромной арене было очень много народу. Нас заставили одеть старые мешки на голову, но с вырезами на лице, чтобы оно было, как лицо в мешке. Цули спускалась сверху на шаре и пыталась не упасть вниз, параллельно ломая палочки руками. Оленихи и вправду дрались друг с другом, а в них бросали разные вещи, но их это не колыхалось. Сироп, перья, блуки или ещё какие твари, горох и даже гнилые овощи. Краб просто стоял, и в него бросали всё подряд. Он не реагировал. Никак. Грейф же из-за своего роста и маленького веса подвергался пыткам. Другие дети, которых мы видели в клетках, оседлывали его, нацепляли верёвку на шею и заставляли разбрасывать других детей.

А мы? Мы плакали, но делали то, что нам приказали. Брали с земли то, что не разбилось при падении, и бросали друг в друга да так, что если мы промахнёмся, в нас кинут чем потяжелее. В Ниф так бросили кирпич за то, что она не сразу кинула мне в лицо помидор. Бедняга упала с рассечённой бровью на землю и, пока я помогал ей, в меня бросили лампочку. И всё это под страшно громкую музыку и ужасный голос Экаха. А сам он сидел на верхнем ряду в особой комнате и наблюдал за нами.

Когда же всё кончилось, я не хотел больше стоять или жить. На лице Ниф легко читалось: «избавьте меня от мучений – просто убейте и даже не закапывайте». Нам за весь день не дали нормально поесть или попить, а про нужду я вообще молчу.

Эках провёл нас до нашей комнаты и сказал лично мне, что завтра я буду петь. И надо выучить слова, которые он мне дал. Он также сказал, что будет особый гость и стоит выступить с отличием.

Ниферрит долго и горько плакала от того, какими ублюдками оказался её народ, если они не просто «забили» на смерть короля, так ещё и с радостью ходят на такие мероприятия. Конечно, ещё несчастная Ниф плакала из-за опухшей брови и грязной раны. Она очень боялась, что у неё начнётся заражение крови. Я не знал, как ей помочь, кроме как попробовать оттереть слой грязи на ране с помощью слюны и пальца. Она брыкалась и стонала, но всё же я смог убрать большую часть уже появившегося гноя. Я переживал, что если не найти какое-то лекарство, то рана распухнет, гной начнёт распространяться, и тогда Ниф заболеет так, что она просто умрёт от высокой температуры.

Нам принесли стаканчики с молоком по самому донышку и сказали, что мы должны это выпить, и лишь через час они придут с проверкой. Грейф сказал, что в молоке снотворное, и я даже учуял его. С каждым разом оно становится другим, чтобы организм не сходил с ума. А молоко нужно потому, что оно нейтрализует особое вещество, из которого делается снотворное. Если оно попадёт в организм, да ещё и столько раз за неделю, то почки просто лопнут, а печень окислится. К тому же он уговорил всех не пить молоко, а перелить его к нему в стаканчик. У варана был план, и он всё подробно рассказал! С ухмылкой на лице он проговорил:

– Мы много путешествовали, и у меня всегда были фанаты, которые любили подходить к моей клетке, и что-нибудь рассказывать. Когда я узнал, что мы переедем сюда, то сразу попросил узнать о местности побольше! Не думал, что мы окажемся в стране ублюдков, где даже можно дочку на органы продать и соседу посуду разбить за оскорбление! Тупые шавки.

– Ох, – расстроилась Ниф, но я прижал её к себе и попросил не обращать внимания.

– Смысл в том, что наши ошейники взорвутся по нажатию кнопки лишь до тех пор, пока работает генератор волн. Звук работы этой коробки я узнаю везде! И знаете, что? Он прямо за стеной, где мы сидим. Да!.. Я предлагаю план. Выпив всю эту отраву, я не помру, но надолго усну. Вы притворитесь спящими. Когда вас снова заберут, скажете, что мне снотворное не пошло, и они убедятся в этом по присутствию его у меня в крови. Примерно к концу дня, когда шоу будет заканчиваться, я очнусь и сворую ключи у охранника, который всегда охраняет лишь одного вринака, если такой есть. Эках унизил его когда-то и позволяет охранять лишь единицы, вроде меня завтра. Он ничтожество и просто сопляк. Поэтому ключи я достану. Затем выйду, сломаю генератор, найду свои вещи вместе с вашими. А в моих старых кармашках лежат прекрасные ингредиенты для создания горящей смеси. Я влечу на арену с этой штучкой и зажгу по полной. Перекроем сразу все выходы огнём и посмотрим, как эти твари будут задыхаться. У нас будет немного времени, чтобы убедить остальных уродов уйти, и тогда мы спокойно убежим через любой выход, даже если там будет огонь. От вас лишь требуется тянуть время. Сможете?

– У меня есть сомнения, – ответил я.

– Какие сомнения, я придумывал этот план столько дней!

– Где гарантия, что ты просто не уйдёшь? И некоторые пункты кажутся сомнительными. Больно много удачи нужно.

– Гарантий нет, да. Удача тоже. Но лучше плана не придумать. Надеяться на законников нельзя. Они ищут кого-то, и им плевать на каких-то детей, вроде нас. Другой помощи я ниоткуда не жду, а вы?

– Тоже нет.

– Ну, тогда стоит попробовать, так? Терять нечего, если честно. И так уже звереешь в этих клетках и выступлениях.

– Ладно. Если всё пройдёт прекрасно, то советую разбежаться кто куда. Не медля.

– Хорошо. Все всё поняли? – спросил Грейф, и все кивнули.

– Тогда спокойной ночи.

Ночью нас не заметили не спящими. И в нашем уголке поселилась депрессия. Каждый звук был заметен. Он был частью ужасной картины в голове. Казалось, что лишь звёзды были свободными. Ниф наблюдала за ними и мечтала стать такой же. Яркой, независимой, желанной, свободной, недостижимой. В этот раз она лежала на моих коленях, и я рассказывал ей свою короткую историю. Она даже попробовала повторить пару егертрайских слов, но у неё ничего не получилось! Взамен она научила меня своим словам. Нифер – это звезда. Рит – это письмо. Мама назвала её так потому, что долго не могла забеременеть. А когда обратилась к звёздам, случилось чудо. Но именно эти звёзды и забрали маму, оставив Ниферрит с отцом одних. Теперь она одна, и её желание стать звездой похоже на «хочу увидеть маму». Отчего, если честно, сердце кровью обливается.

– Если завтра ничего не получится, то я буду рад быть с тобой в эти последние часы. Мне очень жаль, что мы сюда попали. Я хотел для тебя лучшей жизни.

– Ты не виноват, Линс. Нельзя извиняться за то, что ты хотел сделать что-то доброе. В нашем мире появилось столько зла, что нам нужно извиняться лишь перед собой. А те, кто не умеют этого, вовсе не имеют души.

– Думаешь, душа реальна?

– Да, думаю! Не всё можно объяснить наукой. Может, из-за истории мы привыкли верить в сверхъестественное, но мне кажется, что не будь у нас с тобой души, мы бы уже не жили вовсе.

– А у кого её, например, нет? У Экаха?

– У него точно её нет, как и совести. Вероятно, продал, как рабов, или съел, не подумав.

– Не заметила, как легко стало говорить о чём-то подобном, когда уже всё равно на запах, внешность, боль и прочее?

– Да, заметила. Ещё давно! Только раньше говорить было не с кем. А теперь есть!.. – она с улыбкой посмотрела на меня и взяла за руку, чтобы просто подержать.

– Почему Эках делает это? Сводит нас с ума, говорит что-то про жертву и заставляет творить что-то отвратительное, – спросил я и чихнул, чувствуя боль в груди. Видимо, начинаю заболевать.

– Будь здоров. Ну, может, он безумец. Или пытается что-то доказать. А может, ему приказали.

– Даже если его и заставляют, неужели ему своя жизнь дороже других? Он же наверняка крал этих детей, потом убивал, скармливал другим и вот.

– Линс, прекрати. Мне страшно представить, что будет завтра. Не пытайся понять его. Некоторые поступки нельзя оправдать. Если он может, то и не стоит его слушать. Всё же есть некоторые устои, которые помогли нам сохранить род вринаков за столько лет, и вот Эках их нарушает. Поэтому не стоит думать о жертвах, религии и философии. Если его не приучили к состраданию и другой морали, то это не его свобода или толерантность. Это глупость и настоящая беда.

– Ах. Что, если эти дети тут не просто так? Он ведь говорил про жертву. Может, они были жадными детьми богачей или же просто преступниками.

– Линс, – она положила свою руку мне на щеку и, прищурившись, замолчала.

– Ну чего? – спросил я, дотронувшись до руки.

– Насилие порождает насилие. И лишь им же всё и кончится. Если они плохие дети, то будут плохими вринаками. А Эках не хороший. Он если и научит быть жертвенными, то каждый будет его ненавидеть и делать то же самое, лишь бы успокоить боль, что он поселит. Дай им волю – и каждый будет хуже зверя. Он настроил их так, что мысль об его убийстве станет главнее, чем найти родных.

– Ты права, – расстроенно ответил я.

– Ты хороший вринак, Линссел. Но у зла глаза велики и в них нет правды. Лучше отдай свою заботу и внимание кому-то, кто её по-настоящему заслуживает.

– Ох. Ты права, как никогда! Мне нравится ход твоих мыслей.

– Хех. Всё же книжки полезно читать.

– И отдавать заботу тоже полезно. Можно получить что-то взамен.

– Что, например? – удивлённо спросила она.

– Дружбу, – ответил я и поцеловал Ниферрит в лоб.

– Ух, – она засмущалась и даже забыла о боли. Её это так растрогало, что она закрыла глаза руками и тихонько дышала.

– Эх ты, стесняшка, – подшутил я, понимая, что мне уже абсолютно всё равно, что будет дальше.

Следующий день начался с холодной воды из тазика в лицо. Эках поливал нас до тех пор, пока мы не перестали издавать звуки, а мне с моей рукой прилетело больше всех, поэтому я промок до нитки и слегка обледенел.

Запах пота. Воздух стоял на арене. Глаз улавливал лишь самые тёмные и самые яркие цвета. Вторых почти что не было. Свет падал на меня, а музыка из фо́нящих колонок звучала как нарастающее гудение с шорохом. В темноте не было видно лиц, но темнота видела меня. И, чувствуя последние часы за спиной, я решил, что это лицо они должны запомнить. Ведь я решил, что если к концу выступления Грейф не появится, то я сам попробую сбежать. Прорвусь с боем! А потому нужно было начинать тянуть время. Цули сидела на земле и жонглировала. Девочки, пусть и отвлекались, но ходили вокруг меня и медленно разбрасывали кусочки бумаги. Они были покрыты кровью. Видимо, это были газеты, на которых сидели пленники в клетках. Краб сидел в тазе с водой и брызгался ею. Ниф была позади, где-то в тени. Эках начал:

– Внимание, все! Леди и джентльмены! Время увидеть то, чего нигде больше не повторится! Кто-то говорит, что они черти! Кто-то, что они хуже! А кто-то, что они вообще не из этого мира! Мы не будем равняться на массу. Они лишь презренны и противны! Так что смотрите и удивляйтесь этому цирку уродов!

Эках передал мне микрофон, а сам поднялся на свой балкон. Музыки толком не было. Где-то на арене были пленники, и они создавали ритм из подручных средств: хлопков, ударов касок об землю или же свиста.

Объяснить это я не мог, как и петь, в принципе. От меня и не ждали прекрасных вокальных данных. Нужно было лишь показать свою ущербность. Поэтому я начал петь, как только мог:

– Все на шоу уродов, всем хорошо! Вам понравится. У нас и рога, и руки с ногу! Мы едим, пьём, думаем, живём и понимаем – лжи тут не бывать! Нам нечего скрывать! Урод уродом и уродом буду. Верю, нуждаюсь, вижу, питаюсь и дышу этим – взглядом публики! Вы же нас любите?! – прокричал я, и толпа громко завизжала.

– Если будет тихим, сделайте его громче! – прокричал Эках в толпу. Тогда кто-то стал бросаться овощами.

– Я не мотаю головой, я не вижу здесь отбой! Правды много, правда здесь. Изгнать, забыть, убить, увидеть! Вот, что мы – уроды мы. Ни улыбки, ни кивка. Лишь жертва, правда и беда. О да, я ещё тот урод. Натуральный, – начал я говорить низким голосом, чувствуя ужасную злость и боль в шее.

– Линссел, пой! – кричала мне из темноты Ниф. Но она ещё не понимала, что со мной.

– Я стал таким, каким и хотел. Ну, а ты-то, кто? Псих или урод? Месть или грех? Боль или жертва? И мне никто не нужен, нет. Однако, дай-ка мне ответ! – я посмотрел на Экаха. Он сейчас с ума сойдёт от моей наглости!

– Линс, не надо!

– Готов ли ты совершить настоящую жертву? – тогда музыка прекратилась, и все взъерошились. А я улыбнулся.

– Извините, но у этого проблемы с мозгами! – весело крикнул Эках и навёл на меня пульт. Нажав на кнопку, ничего не произошло. И тогда я был более чем уверен в успехе плана Грейфа!

Моё счастье разделила большая часть толпы на арене. Уроды стали понимать, что ошейники не работают, когда я в микрофон буквально об этом и сказал. Понимая, что скоро появятся охранники, я решил продолжить говорить и даже слегка с песней, ведь из чёртовых динамиков или же колонок начала литься прекрасная музыка! Она так и кипятила кровь в жилах! Дети стали меня слушать, и я говорил им, дразня Экаха:

– Толкай, и злость станет яростью! Палец на курке, а что-дальше-то? Думаешь, что победил? Оставил бы нас в покое. Попробуй ранить меня, тогда признаешь нас и ваш настоящий цирк уродов! Уроды тут не мы, и обойдёмся без «вы»! Наш час настал, и стоит выпустить зверя наружу! – дети поняли меня и стали лезть на трибуны, нападая на зрителей и даже охранников.

– Линс! – Ниф подбежала поближе ко мне и взялась за руку.

– Затяни мою петлю потуже и подними поближе, но будет лишь хуже, и ты всё равно будешь ниже! Хоть я и медленно умираю, но к смерти ещё не готов! – продолжал я и думал, что же делать. Но тут подбежал Грейф с горящими бутылками и стал кричать в микрофон.

– Всем на пол, быстро! Всё сожгу и зверя освобожу! – а затем побежал и начал кидать в проходы бутылки с горючей жидкостью.

– Я пойду найду наши вещи! – сказала Ниф и убежала.

– Сегодня готовься к жертве, тварь! Теперь наша очередь рулить этим цирком для психа вроде тебя! Что посеешь, то и пожнёшь! И никак иначе, – кричал я Экаху, но что-то его не было видно.

Мне стало сложно дышать. Оленихи, Цули и Краб пропали. Дым стал душить нас, но хотя бы навес начал быстро гореть, и дым выходил на улицу. Был уже вечер. Свет от одних лишь прожекторов – и весь на меня. Вокруг одни крики, вопли, драка, разбитое стекло, беготня десятков детей по кругу! Грейф их освободил, зуб даю! Проходы пусть и горели, а навес распадался, словно искры, но мне было очень тяжко на душе. Несмотря на эту тёмную энергию, я всё же чувствовал боль. Подавить-подавить! Я лишь хотел выжить.

Внезапно раздались выстрелы. Мою левую ногу отбросило с ужасающей болью так, что я упал на колено. Крик заполнил мои уши, но он резко прекратился от следующего ранения. Моё ухо начало жечь так сильно, что я даже не заметил, как вместо шума и криков там поселился монотонный свист. Сердцебиение стало частью моего дыхания. Такое же учащённое и, по ощущениям, последнее. Третий выстрел коснулся правого плеча и явно застрял. Если представить то ощущение, когда неаккуратно стрижёшь ногти и случайно отрезаешь тот кусочек, который рядом с кожей, то увеличить бы его ещё в четыреста раз и продлить где-то на час – вот какими мне казались выстрелы. Эках вышел из дыма с пистолетом в руке. На его лице была не просто обида, а ненависть. Я уже не мог пошевелиться или сказать что-то. Микрофон упал и начал издавать неприятный звук. Последней пулей Эках уничтожил его, а потом стал медленно заряжать оружие попатрону, отодёргивая маленькую рамочку. Пуская вверх слюни, он агрессивно огрызался на меня:

– Блядский ебаный кошак! Как ты легко слома́л мою мечту! Но ничего. Я так же легко сломаю тебе черепушку!.. – сказал Эках, и я зажмурился.

Раздался выстрел погромче. Я открыл глаза, и Эках упал на меня, заливая всю одежду кровью из дыры в своей голове! Мне стало плохо от увиденного, и последнее, что я запомнил, – это Ниф, которая подбежала ко мне с криками.

Стук-стук. Стук-стук. Было ли это сердце? Моё, живое. Или же просто кто-то рвётся наружу? Неужели это я рвусь куда-то? Или кто-то рвётся из меня?.. Зависит от вринака. Сейчас же я уверенно говорю, что это просто моё, живое сердце. «Бывают дни, когда я не так грустна». Эти слова принадлежат Ниферрит. Но как же быстро они запали мне в душу. Одной лишь фразой можно описать мою короткую, но насыщенную жизнь.

Уловив свет, я тут же принялся моргать как можно скорее, лишь бы глаза не начали слезиться. Но у меня не получилось. Свет расплылся, и я хотел попросить помощи, ведь не знал, могу ли я сам что-то сделать. На мою молчаливую просьбу отозвалась Ниф, которая убрала все слёзы салфеточкой. Я наконец-то увидел её и немного успокоился. Но мне стоило спросить:

– Где мы? – выдавил я из себя.

Мы в безопасности. – спокойно ответила она и тоже, как я тогда, поцеловала меня в лоб.

– Линссел, скажи мне, дружок! Откуда у тебя все девять жизней?! – услышал я знакомый голос Подди.

– Без понятия. – ответил я.

Пёс помог мне встать, и я уже не чувствовал такой ужасной боли, как прежде. Хотя нет, она просто расползлась по всему телу. Пробежав глазами все углы комнаты, я понял, что это был подвал. И, похоже, что Подди сделал мне здесь какие-то операции. Бинты везде новые, не окровавленные, руке уже не так больно, а на плече и ноге появились здоровые пластыри. Если, конечно, их так можно назвать. А под пластырем были некие вещества, которые пахли травами, но имели черный цвет. Подди снимал красные резиновые перчатки и сразу вымыл руки. Ниф держала в руках наши вещи, и я заметил, что он тоже ей помог. Шрам на брови точно останется, но зато опухоль спала, и одета она наконец-то более-менее прилично. Брюки, кофточка, кеды. Так и не скажешь, что она принцесса Нитбада! Всё казалось, на удивление, тихим.

Крепко обнявшись, Подди объяснил мне, что тут вообще происходит:

Первое: я понятия не имел, что продаю помещение какому-то психопату с кучей рабов! Второе: Кафуд решил убить себя в недрах дворца. Я не знаю, почему и что будет дальше, но тут уже поможет третий пункт. Третье!.. Как ты нашёл принцессу Ниферрит? Все верили, что она убита! Я, конечно, понял, как это произошло, и кто виноват. Мы поболтали с её высочеством. И, если честно, меня начало пугать четвёртое. Нахрена ты отправился на арену?!

– Я думал там найти тебя! Я не знал, куда бежать! Все начали искать нас.

– Как только Кафуд помер, всем стало на вас плевать. Страна в разрухе и временное правительство понятия не имеет, что делать. Но ладно, с этим попозже. Пятое: нам пора выходить. Кое-кто тебя ждёт!

Выйдя из подвала, мы оказались в гостиной. Видимо, это был дом Подди. Всё выглядело маленьким и невнятным. Но не это привлекало внимание, а те, кто были внутри. Мои ребята! Я был так рад их видеть. На меня сразу налетели Кит и Кэт. Столько радости в их лицах!.. Мне показалось, что я начал понимать, что такое семья. Конечно, они меня всего ощупали и потрогали все больные места. Остальные уже понимали, как мне было сложно обниматься с такой рукой. Даже тот же Шермус похлопал меня по плечу с гордым:

– Хорошо, что ты не растерялся.

О том, какие были эмоции, я расскажу потом. Но взглянув на Нифи, я прочитал в её глазах такое же счастье, как и Подди. Ей нравилось, как мы себя вели при встрече. Однако, настоящие проблемы только назревали. Ужас был в нашем Дисизе. Книга содержала письмена старого всеобщего языка. И одним из основоположников являлись лисы. Поэтому нам сейчас туда и дорога. Олион подметил, что там сейчас гражданская война и они вряд ли нас примут. Но Шермус снова удивил меня! Он сказал:

– Мы можем показаться в любом городе, который граничит с Фелидамией. Небольшая литературная помощь! Нам должны помочь.

Но была ещё одна проблема – Ниррен. Ниф разрешила Подди побыть временным правительством. Точнее, его представителем. Как именно он это сделает, тогда ещё не было известно. Подди решил дать ей денег, что было для него небольшой наглостью, но ей было все равно. На эти деньги она бы жила с нами и спокойно отправляла письма со своими мыслями. Да, она хотела быть с нами и помочь найти Дисиза! Кто-то не сразу одобрил это, но когда она показала на что способна, никто уже не сомневался, что с нами она будет в безопасности. На эту новость я отреагировал спокойно, но спросил Ниф:

– Ты не боишься, что нас ищет сумасшедший змей, который может быть похуже Экаха?

– Бояться нормально. Но ты ведь не оставишь меня в беде, помнишь? – улыбнулась она.

– Помню-помню! – и обнял её на глазах у всех. Сердце Ниф билось громко и быстро.

Глава 6

Рыжая Земля

Ах, наконец-то можно передохнуть. У Линссела было несколько моментов в его жизни, за которыми наблюдать – одно удовольствие. Кстати, кофе на столе. Я не знал про сахар, поэтому сам добавишь, ладно? Только не торопись, он горячий! Вот тебе второй вопрос – будь ты на месте Линса, поверил бы ты носительнице Рыжей Земли? А теперь к фрагменту.

Это было темное, дождливое утро. Я стоял на краю платформы Макаиродоса. Капли разбивались об металл и слегка обрызгивали меня. Мне нравилась эта прохлада. На плечах у меня был плед, в руках чай, который принесла мне Таира, а рядом ходили мои друзья. Пока Нифи и котята болтали друг с другом, гепард спросила меня:

– Как ты себя чувствуешь?

– Я не знаю. Никак. И мне это нравится.

– Всё ещё отходишь после случившегося? Понимаю. Но ничего, зато мы теперь знаем, что ты крепкий.

– А по руке и не скажешь! Хех.

– Это да. Как она, кстати?

– Погода сменилась, поэтому болит, зараза. Подди мне ещё туда что-то вставил, чтобы потом оно рассосалось. Такое странное ощущение. Будто бы локоть хочет выйти из кожи или же ему там что-то мешает.

– Не думай о боли. Просто наслаждайся моментом. Кстати, как тебе Ниф?

– Нормально. В смысле, а что могло бы быть не так?

– Да нет, глупыш. Она тебе нравится? Ну, как девочка!

– А-а-а. – я застеснялся отвечать.

– Ой, кто это тут у нас покраснел, а? Вон, аж щёчки надулись! – она слегка потыкала меня в бока и посмеялась.

– Прекрати! Рано мне ещё думать о таком. Да и тем более, она принцесса, а я то. Непонятно кто. – неуверенно ответил я и Таира цокнула.

– У любви не бывает рамок! По крайней мере, если кто-то их поставил, значит он сумасшедший. И ничего не рано! Просто ты ещё не осознал до конца.

– Да с чего ты взяла, что она мне нравится.

– У тебя глаза бегают при разговоре с ней! И дыхание прерывается при каждом объятии!

– Так, давай, прекращай шпионить за моим дыханием и глазами! Она просто мне приятна.

– А с этого всё и начинается. – прошептала Таира и ушла по своим делам.

Позже, подошла уже и Ниф. У неё была мокрая голова, но она не боялась простудиться. Наоборот, ей нравился прохладный ветер. А ещё она баловалась с паром изо рта. Постоянно его пускала и потом ловила руками. Она спросила меня:

– Как рука?

– Лучше! Мне даже нравится, что её не видно. Помнишь, какая страшная она была?

– Помню, но она не страшная! Просто другая.

– Из-за этой самой руки я и был выкопан. – сказал я, осознавая ужас того, что некоторые вринаки способны на многое ради чего-то недоступного и неизвестно. Либо же из-за власти.

– Я понимаю тебя, Линс. Это что-то вроде чувства, будто бы ты нужен кому-то лишь из-за выгоды. Так ведь? – она посмотрела на меня с ожиданием моей реакции. А я просто стал проглатывать все мысли вместе с напитком.

– Даже не знаю, что это – выгода или же нечто другое. Цели Дисиза все ещё не поняты. И когда мы их поймём, я боюсь, что будет уже слишком поздно.

– Не думай об этом. У тебя есть те, кто может помочь и Дисиз тебя не тронет.

– Да вот знаешь, я иногда думаю, что из себя представляют эти ребята. Про Кит и Кэта я ничего не могу сказать. Они славные малые! Только вот меня напрягают все эти… поиски и… я не знаю, что ещё сказать.

– Ладно, не грузись. Тебе надо окрепнуть. Это всё, что сейчас от тебя требуется. А то кто же будет разделять со мной все те моменты, что мы пережили?

– Ты имеешь в виду, что нам ещё есть ради чего пожить?

– Конечно же! У нас всё впереди!

– Я удивляюсь твоей оптимистичности.

– Не удивляйся. Я просто немного поболтала с твоими друзьями. Никогда не забывай о них, котёнок. Что тебе, что мне, больше не о ком так беспокоиться. – она обняла меня сзади, и я почувствовал некое волнение или же смущение.

– Ах.

– Расслабься, я просто хочу, чтобы ты почувствовал и запомнил, как важно иметь друзей. И чтобы ты немного пришёл в себя.

– Ох, а. Спасибо?.. – я совсем растерялся.

– Ты ведь не против, правда? Тебе не больно? – говорила она мне на ухо.

– Нет, что ты! Я просто не ожидал такой перемены настроения.

– Ну вот видишь! Друзья всегда могут поддержать. И они знают, когда и как.

Все смотрели на меня, как на картинку. Рассматривали и всегда хотели что-то сказать. Будто бы я вызывал некие мысли, а им не хотелось ими делиться. Уж не знаю, с чем это было связано, но я чувствовал себя как-то зажато. Всё время хотелось куда-то уйти и побыть наедине с собой и книжками. Не думал, что я влюблюсь в некоторые произведения! Конечно, библиотека была совсем бедная, но что-то я всё же мог найти. Да и Олион всегда знал, что мне посоветовать. Останавливаясь в разных местах, вроде заправок, лавок с оружием и прочего, я всегда старался найти место, где бы я мог найти ту или иную книгу. Все жанры я тогда ещё не освоил, но некоторые просто поражали. Мне нравилась фантастика, порой фэнтези или драмы. Нередко приходилось читать и историю. Жалко, что больших книг я ещё не держал в своих руках. Кроме той, что была у Кафуда. Она-то, кстати, и интересовала меня больше всего! Я столько всего уже успел напридумывать, чтобы понять, что же такого там написано, что Дисиз решил отдать псу этот фолиант. Инструкция? История? Может быть, заклинания? Энциклопедия. Без понятия. Она написана на таком древнем языке, что он считается мёртвым. Мне кажется, что языку, как и этой книге, лет так под миллиард! По крайней мере, упоминания об этом языке хранятся в разных уголках мира, и лишь единицы способны понять что-то, как и читать, в принципе.

Мы прибыли в Воксу. Этот город граничит с тёплой частью Фелидамии. Там порой шли проливные тропические дожди, под который мы и попали, а вот попасть на территорию страны лисов – Войрунд – было трудно. Документов-то ни у меня, ни у Ниферрит не было! Поэтому нам пришлось посидеть в допросных комнатах и пунктах досмотра. Поначалу лисы подумали, что мы какие-то шпионы или же рабовладельцы. Но Олион всё объяснил. Потому нам пришлось поговорить с начальником штаба по делам международной важности по имени Тодд Дисфокс. Это был невысокий лис с проявляющейся сединой. Отличался лишь густыми волосами черного цвета и белой шерстью. А ещё густой бородой. Форма у них, конечно, строгая. Они носили длинные темно-зеленые мундиры с множеством пуговиц. Кепки с коротким козырьком и здоровые сапоги на высокой, но амортизирующей подошве! Олион пожал ему руку и представился:

– Олион Фламент – принц Фелидамии и сын Клавдия Фламента. У нас дела государственной важности, но мы прибыли с просьбой помочь нам.

– Тодд Дисфокс. Кавер Патриотской Армии Войрунда. Как вы понимаете, я сейчас не в том положении, чтобы оформить вам временное пребывание в нашей стране. У нас здесь гражданская война, и мы, как никогда, слабы в делах международной важности. Поэтому советую вам отложить все ваши дела до урегулирования этого внутреннего конфликта.

– При всём уважении, товарищ кавер, но нам как никогда срочно нужно получить доступ к вашей Главной Библиотеке, что находится в столице.

– Во-первых, я не имею права пускать хоть кого-нибудь на границу страны, особенно иностранцев. А во-вторых, позвольте узнать, что за нужда принцу Фелидамии посетить нашу библиотеку именно сейчас?

– Если вы позволите нам всё объяснить, то я отвечу на любые вопросы. Только не здесь.

– Хм. Ладно, пройдёмте в штаб, там поговорим. Но попрошу без посторонних.

– О, позвольте взять лишь одного из членов своего экипажа!

– Кого же?

– Линссела. Он тоже является одной из причин нашей миссии.

– Линссел, значит? – он посмотрел на меня, сложив руки с недовольством на лице.

– Здравия желаю. – выдавил я из себя.

– Хорошо, только быстро. – согласился Тодд, и мы отправились в штаб.

Множество этажей и комнат, которые являлись чем-то вроде бухгалтерии. Как в таком месте можно работать? Но не суть. Мне разрешили сесть на стул рядом с дверью, и Олион стал всё рассказывать. Во время всего рассказа пришлось с колющей болью снять перчатку, чтобы показать свою руку. Старый вояка ещё не видел ничего подобного, и на его лице легко читался ужас и волнение. Он посмотрел на меня совсем по-другому и сказал, тщательно выбирая свои слова:

– Я вижу, что… у вас дело не просто государственной важности, но и, не побоюсь этого слова, исторической. Ведь Линссел не просто вринак. Он живое доказательство прошлой цивилизации. Наших предков. Я многое повидал за свою жизнь, но такое… Вижу в первый раз. И даже не могу объяснить, что это.

– Поэтому мы и хотим добраться до Дисиза. У него есть сообщники, и им всё равно, кто мы и кто встанет на пути этого змея. Прошу вас, помогите нам! Позвольте добраться до Вардруна и узнать, что хранится в этой книге. Лишь ваши учёные и историки могут сейчас помочь нам. Ведь мы не уверены, что остальные страны могут быть связаны с Дисизом.

– Мх. Мне до конца не хотелось, чтобы дошло до этого. Но я вижу, с чем мы имеем дело. Хорошо! Я позволю вам доехать до столицы. Только с рядом условий. Ведь рукотворный ад, что устроили предатели короля, теперь представляет большую угрозу даже для вас.

– Я слушаю. Что за условия?

– Эх. Я понимаю, что просить политической помощи от Фелидамии сейчас не стоит и вринаков у вас немного, но все же. Мне нужно, чтобы вы ехали только по тому маршруту, который мы составили для наших солдат. Он займет у вас три недели. Остановок будет много, и вы будете двигаться только с нашими вринаками. Чтобы ополченцы не напали на вас.

– Но зачем? Три недели – это много! Дисизу нельзя давать такую фору!

– С вами должна поехать моя дочь. – после этих слов Олион остолбенел.

– Дочь? – тихонько спросил я.

– Да, моя дочь. Видите ли, у нас есть совет, который похож на парламент во многих странах. И действующий правитель, принц Йивис, он вскоре добровольно покинет пост, и мы выиграем войну. Потому что мы боремся с вринаками короля. А у нас сил побольше, и всё, что дальше столицы, теперь в наших руках. Но не южная часть. Моя дочь находится здесь, и я опасаюсь оставлять её тут. Поэтому хочу отправить в столицу всё то, что мне дорого. А дороже дочери у меня ничего нет. С вами она будет в большей безопасности. В Вардруне вас будет ждать мой друг – Чезар Нейленд. Я оповещу его о вашем приезде. Для большей безопасности. Лишь с этими условиями я позволю вам проехать. К тому же, может, совет поможет вам больше, чем принц.

– Чёрт. Если без этого никак, то я согласен. Ведь нам совсем неизвестно, где искать Дисиза. А любая информация будет кстати. Тогда по рукам.

– По рукам. – Комната стихла и наполнилась серьезной атмосферой. Тодд и Олион пожали друг другу руки, и я решил спросить.

– Скажите, пожалуйста, а как зовут вашу дочь? – спросил я.

– Викси. Её зовут Викси. Она, кстати, твоя ровесница. Я дам вам все припасы, чтобы она не голодала и чувствовала себя комфортно. У вас ведь есть место для неё? Где бы она могла быть одна и в тишине. – спросил Тодд у принца.

– Коек у нас нет, да и мы не стали бы её селить с нами, правильно? Мы освободим для неё комнату.

– Хорошо. Спасибо вам за взаимопомощь.

– Спасибо за помощь, Тодд.

Мы освободили склад, где было много коробок. Вместо них Тодд отдал нам свои. С одеждой, припасами и книжками для дочери. Даже перетащили её собственную кровать. А вот чтобы убедить Викси поехать с нами, пришлось повозиться. Она ни в какую не хотела ехать. Даже Олион не смог убедить её. Тогда, стоя у её двери вместе со всеми, Ниф захотела попробовать поговорить с ней. Тодду такая идея не понравилась, но время поджимало, а она была девочкой, поэтому Ниф и Тодд зашли вместе. Выйдя оттуда, бедняга была какой-то опечалённой. Тогда отец разозлился и уже было хотел наорать на Викси, но я перебил его и сказал:

– Тодд, подождите! Пожалуйста, можно я попробую? Только без вас.

– Как это, без меня?! Ты в своем уме?!

– Линс, не вмешивайся. – попросил меня Олион.

– Нет, правда! Просто дайте мне шанс. Я ничего ей не сделаю. Просто попробую.

– Аргх, да что с ней не так?! Что бы я ни делал, она всё равно упрямится! Как же ей объяснить такие простые вещи!.. Ну ладно, попробуй. Только не показывай ей свою руку, понял?! – пригрозил мне пальцем Тодд.

– Понял, сэр. Я быстро. – тогда меня остановил Кэт.

– Помни, что я тебе говорил про лисов! – нашептал он мне.

– Не бойся, дружок, я помню! – ответил я и подмигнул ему.

Зайдя внутрь, я был в шоке от увиденного. Викси разбрызгивала по всей комнате черную краску. Все стены, окна, потолок. Вся комната была в чёрных полосках и пятнах. Меня мутило от этого запаха, но, похоже, ей было всё равно. Увидев меня, лиса села на колени, спиной ко мне, и стала что-то рисовать. Её рыжие волосы ломались и опадали после каждой попытки зачесать их. Викси имела уши на голове и большой хвост, в отличие от отца. Длинную мордочку и рыжую шерсть, которая также имела белый цвет, начиная с шеи и заканчивая, наверное, животом. Викси сидела в рваных штанах и длинной зелёной кофте с большим воротником. Она напевала себе:

– Теперь я снова в своём мире. Одна, наедине с собой. Где все мои ошибки стираются. А ты всё так же прощаешь меня. Все обещания и обманы, все компромиссы, все отказы. Ты их прощала. Но почему?.. Что ты пытаешься мне сказать? – меня пугали её напевы.

– А. Привет? Викси? – тихонько спросил я, и она посмотрела на меня, но не стала отвлекаться от рисования. Её фиолетовые глаза чуть ли не светились в этой темноте.

Тогда я решил подойти поближе и сесть рядом. Она всё так же была занята своим рисунком. На полу были начертаны какие-то кривые, но пугающие картины. Маленькие вринаки, вместо рук и ног – палочки, а их цвета, хоть и были разными, но я мог понять, что одним из этих персонажей была Викси. Мне показалось, что она сумасшедшая. Но время поджимало, поэтому я спросил её:

– Что рисуешь? – она не ответила мне. – Что рисуешь?! – спросил я погромче, и она резко посмотрела на меня с пугающим взглядом.

– Кто ты?.. – удивлённо спросила лиса, приоткрыв рот.

– Линссел. Я хочу поговорить с тобой.

– Но… этого не может быть! – крикнула она.

– Почему же? Я люблю поговорить. – неуверенно ответил я, чувствуя давление.

– Но ты другой.

– Чего? – я совсем потерялся в её мыслях.

– Где Синий Хранитель?

– Я не знаю никакого Синего Хранителя!

– Но погоди. – она стала смотреть на свои рисунки и тыкнула пальцем на один из них.

Там была Викси и какое-то подобие вринака с серыми черточками на голове, в роли волос, и разными глазками. Это явно был я. А рядом стоял кто-то другой. У него посередине была черная линия и коричневые волосы. А глазки фиолетовые. Мне стало немного не по себе.

Викси встала, и я решил встать вместе с ней. Ей что-то не понравилось, и она стала пялиться на меня. Я спросил её:

– У меня что-то на лице?

– Да не ты, чёрт возьми! За спиной!..

– Что там?.. – она стала меня серьезно пугать.

– Мой давний друг. – от её слов я невольно развернулся и ничего не увидел, кроме мебели.

– Но там никого нет. – сказал я с облегчением.

– Но ты чем-то похож на него!

– Ах… я не знаю, о чём ты говоришь, Викси. Но нам нужно идти.

– Чёртов призрак! Снова свалил, падла! Да что же с ним не так. – ругалась она, хватаясь за голову.

– Ты в порядке?..

– Нет, я не в порядке! Я же знала, что он должен появиться сегодня за столько лет! Но я снова не смогла поговорить с ним! Всё не в порядке! – кричала Викси.

– Извини. Я просто хотел попросить тебя поехать с нами. Поговорить об этом. Но, я пойду, наверное. – я развернулся и уже думал уйти, как она остановила меня.

– Постой, Линссел! Я и тебя тоже видела. Ты как-то связан с этим призраком.

– Я никого не видел.

– Я… могу всё объяснить! Но раз уж ты хотел поговорить, то лучше не здесь и не сейчас.

– Тогда, может, поехали? Твой отец хочет, чтобы ты отправилась с нами в столицу.

– Отец? Ах, да. Папа. Ох… А мы сможем потом ещё поговорить?

– Это было сложно назвать разговором. Но да, конечно, без проблем.

– Хорошо! – с радостью в голосе произнесла она.

Викси вышла вместе со мной, и все были приятно удивлены моему успеху. Все, кроме Шермуса и Тодда. Тодд был зол на Викси, а Шермус просто… просто Шермус. Викси стояла и выслушивала все слова, что говорил ей отец. Да, он ругался, повышал голос, но всё же потом успокоился и приобнял её, а та в ответ поцеловала его в щеку и сказала, что будет ждать. Тодд собрался с мыслями и проводил дочь до Макаиродоса.

Сидя на своей койке, я думал, что мне с ней делать. Было понятно, что она сумасшедшая или же просто странная. Чтобы отвлечься, я снова сел за книжки, но читать уже было нечего. К тому же ко мне пришли котята, и разговор с ними оказался интересным:

– Чем занимались, проказники? – уставшим голосом спросил я.

– Хе-хе! Мы открутили все диоды на кнопках панели у Кагара! – улыбались маленькие злодеи.

– Но зачем? Он же не поймет, как завести эту штуку! – пусть это и было баловством, но я понимал, что Кагара лучше не злить.

– А нефиг по нашим вещам лазить! – сказал нахмуренный Кэт.

– Да! И мне надоело, что от него воняет, как от… от машины с потом! – жаловалась Кит.

– Он же ещё и механик. От него должно так пахнуть. – ответил я, освобождая руку от книжки.

– Ничего не знаем! Пусть помучается, а потом-то мы их вкрутим обратно. – с гордой гримасой выдал Кэт.

– Ага, только давайте побыстрее. А то мы встрянем тут надолго. А до тех пор, пока Викси здесь, мне немного страшно.

– А чего так? Что она тебе говорила, расскажи! – Кит присела рядом, затем и Кэт.

– Да ничего особенного. Она немного ненормальная. Всю комнату измазала краской, напевала какие-то странные слова с просьбой простить или что-то такое. А ещё на полу рисовала фиг знает кого. А потом сказала, что видела призрака!

– О-о-о, братка! Она тебя пытается обмануть! Притворяется больной, чтобы ты не мог у неё ничего узнать! А она-то будет задавать тебе вопросы. И ты наверняка ответишь. – сказал Кэт, потыкав меня в бок.

– Хватит! – я отбросил его палец. – С чего это я буду ей отвечать?

– Она вскружит тебе голову и нападёт в тот момент, когда вообще не ждёшь подвоха! Уж поверь мне, я-то много знаю о лисах!

– Сколько себя помню, ты всегда отличался большим враньём, чем любая лиса, которую мы могли встретить. – с ехидной улыбкой сказала Кит.

– А вот и не правда! Все они до последнего – воры и хитрюги!

– Как-то раз Кэта «обманул» продавец на двадцать монет. Он был лисом, и с тех пор он их презирает. – сказала мне Кит.

– И правильно делаю!

– Ты просто считать не умеешь, а тот лис был уже стариком! Конечно же, он забыл тебе отдать сдачу.

– Всё равно.

– Я не думаю, что она обманет меня каким-то подобным образом. – подумал я вслух.

– Может быть и нет, но тебе стоит держаться в стороне от этой ведьмы! – злостно ответил Кэт.

– Эй, ну за словами-то следи! Она же ничего ещё не сделала. – накинулся я на него.

– А когда сделает, будет поздно.

– Тебя никто не просит разговаривать с ней, дружок.

Наступил вечер, а мы уже были в пути. Правда, недолго. У нас была остановка. И тогда Олион нашёл мне занятие, как и всем остальным. Он сказал мне:

Будь так добр, сходи к Викси и помоги разобраться с коробками. Открой их там все, распакуй вещи и, наверное, разберись с едой. Если там какие-то скоропортящиеся продукты, то лучше их сразу использовать. Если одни консервы и сухие продукты, то она уж сама разберётся. Но ты покажи ей, где что можно использовать. Стоять на границе каждого города мы будем долго. Вдруг ей куда сходить надо будет по делам.

– Я так понимаю, что больше никто другой не согласится, верно?

– Угу. У тебя как-то получилось её вывести из комнаты. Думаю, ты и с этим справишься. Давай, ты же сильный рысёнок! Вон уже через что прошёл, а выглядишь лучше любого из нас. Поговорить с девушкой не составит труда, правда?

– Ладно. – отчаянно ответил я.

– Вот и молодец! Спасибо большое, Линс!

– Без проблем. – ответил я наотмашь.

Дверь в склад поднялась вверх без лишнего шума, и я сразу же заметил, что некоторые коробки стояли как-то не так. Они немного заграждали проход и стояли друг на друге, чего быть не должно. Я заметил в щели между коробками кровать Викси с кучей книжек на ней. А саму Викси я не видел. Горела одна лампочка, и она светила лишь на кровать, поэтому тёмные углы склада я не видел. Но как же я удивился, когда перед щелью прошла Викси и встала у одной из коробок, чтобы достать вещи. Она стояла ко мне спиной, но по пояс голая! Я понимал, что это всего лишь спина, но по мне пробежала волна смущения. Сердце задребезжало, а кровь забурлила. Когда она оделась, то, вероятно, увидела свет, что шёл из открытой мною двери, и громко спросила:

– Эй, кто там?! Выходи! Быстро!

– Чё-ё-ёрт!.. Это всего лишь я! Выхожу. – сказал я и медленно вышел, чувствуя только стыд и позор.

– – Ты что, подглядывал? – спросила, наклонив голову влево.

– Нет, конечно!

– А чего тогда прятался?

– Да не прятался я! Я вообще только, что пришёл. Хотел помочь открыть все коробки.

– Ага. Вижу, ты и инструмент принёс. – с улыбкой медленно произнесла она.

– Чего?.. Это… Я сейчас приду!.. – меня ещё никогда так сильно не брал стыд. Мне хотелось провалиться на месте или закрыть глаза и представить, что этого никогда не было.

– Стой, куда пошёл! Дверь закрой и вернись. – сказала она, и я потерял все свои мозги.

– Хорошо. Сейчас. – я вернулся, но не смог смотреть на неё.

– Так, теперь посмотри мне в глаза. Ну же! – сначала я посмотрел на её шорты, затем на майку, а уж потом в глаза.

– Извини меня, пожалуйста. – я начал извиняться и снова убрал свой взгляд.

– Так, давай снова в глаза. Скажи мне, только честно, ты подглядывал? – ну зачем же столько давления? Как же я ненавидел себя в тот момент.

– Я лишь увидел щель между коробками, а потом увидел тебя. Я случайно.

– Но всё же смотрел. – утвердила она и ждала моего ответа.

– Да. – ответил я, и она закатила глаза.

– Ладно, чёрт с тобой. Избавься от инструмента.

– Но как?..

– Просто подвинь его вбок, Господи! И сходи помой руки. Мойка за кроватью. А потом задвинь эту щель в коробках и сядь рядом. И вообще, я должна тебе все зубы выбить за то, что ты подглядывал. Но ладно, ты и так уже покоцан. – ей всё ещё хотелось общаться со мной после такого? Я был в ужасе от всего произошедшего.

Выполнив ряд действий, я вернулся и сел рядом с ней. Она посмотрела на меня и осуждающе спросила:

– Всё, успокоился?

– А… да.

– Хорошо. Посмотри сюда. – она положила на свои колени большую книгу, и там была иллюстрация какой-то непонятной военной сцены.

– И что тут не так?

– Как думаешь, почему вринаки воюют?

– Я не знаю. Может…

– Потому что им нет дела до более простых и важных целей! Война за ресурсы и землю уже давно кончилась. Все воют потому, что больше делать нечего. И хочется взять побольше, лишь бы было, а на остальных и потомков уже похер.

– Понял тебя.

– Что ты понял? Не ври уж, что понял что-то. Это – настоящая история, которую скрывают от нас! – яростно объясняла она.

– О чём ты?

– Эта книга, эта иллюстрация и эти слова! Они из Вардруны!.. И что ты думаешь? Их начали там сжигать!

– Вот чёрт. – подумал я, понимая, что мы ничего там не найдем, кроме вринаков, которые, возможно, как-то!.. но помогут.

– Как же мне надоели эти дурацкие войны за место на троне. И не важно, есть монарх или нет. Сядь в какое-нибудь красивое кресло, и ты получишь власть просто потому, что сидишь на этом вычурном стуле! А вот эта сцена войны – по-настоящему важная. Здесь война не только за деньги и земли. В ней участвовали лишь преступники и грешники. Выжившие получали всё.

– И… чем же эта война так хороша? – задумался я.

– А ничем. Любая война плохая, но именно эта учит нас тому, что грехи грехом не искупить, как и преступления. А современные войны, похоже, вообще никого ничему не учат! Чёрт возьми!.. Ну разве жизнь уже не достаточно сложна? Уже хочется забыть и о ней. Лишь бы понять, что происходит. Но ведь нет, «мы будем жить лучше, жить лучше»! Это для детишек с прикушенным языком, чьи родители затыкают их силой и криком. А жить по-своему и без боли никто не даст, ведь ты не на троне своей судьбы! – меня поражало, как правдиво и сильно она говорила о таких вещах просто так!

– Вау. – восхитился я.

– Что, «вау»?

– Я ещё не слышал, чтобы кто-то так много говорил о войне! Я-то вообще не знаю, что это. А тут так много всего было высказано. Прям мурашки по коже.

– Оу, правда? Рада это слышать! Хоть кто-то понимает, что это не пустые слова. Итак, я переставила все лёгкие коробки так, как мне нужно, и достала из сумки вещи. Остальное ты должен мне открыть! Только уже инструментом для коробок!

– Ну хорошо-хорошо. Никаких других инструментов, я понял. – я встал, но Викси схватила меня за хвост.

– Так, стой! Что с рукой?

– Она сломана. Но я и одной справлюсь.

– Нет, так дело не пойдёт! Сделаем всё вместе.

Викси достала небольшое полуовальное радио или же что-то на его подобии и, включив музыку, начала помогать мне. Да-да, именно мне! Потому что я переоценил себя и не смог убрать коробки одной рукой. Я ронял их себе на ногу и визжал, как дурачок. Викси хоть и жалела меня, но всё равно казалась странной. Хотя это не было такой уж большой проблемой. Что уж точно я мог делать своей рукой, так это отламывать особые одноразовые замки с петлями и открывать коробки. Ничего необычного: еда, вода, принадлежности, книжки, которые меня заинтересовали, и одежда. Конечно же, когда я дошёл до её белья, меня снова охватил стыд, и Викси заметила это, поэтому убрала всё сама. А мне сказала следить за своим инструментом! Высшая степень позора. Но, в принципе, на этом моя работа и была окончена. Я пошёл спать и пожелал ей спокойной ночи, но что больше всего меня удивило, так это её слова: – Заходи почаще!

– Х-хорошо?

Наутро я вспомнил, что мог бы показать ей ту книгу, что Кафуд получил от Дисиза. Но решил пока повременить с этим. Идти туда вроде и хотелось, а вроде и нет. Я стоял, снова пил свой кофе без сахара и думал об этом. Как вдруг ответ пришел сам по себе. У Ниф было хорошее настроение, и она пожелала мне доброго утра объятиями и поцелуем в щеку! На самом деле, мне в такие моменты всегда хотелось поцеловать её в ответ, но почему-то мне казалось это немного неприличным, что ли. Она спросила, как у меня дела, а я простенько ответил:

– Да никак. К Викси вчера ходил коробки разбирать, а в итоге она почти всё сделала сама. Потому что я инвалид, – улыбнулся я.

– Ну ничего. Главное, что помог. Ты к ней ещё раз сегодня пойдешь?

– Да, только вечером. Надо будет узнать у неё об этой книге.

– Ну хорошо! Допивай кофе и пойдём на улицу. Пройдемся немного! – сказала она и нежно тыкнула пальцем мой нос, а потом ушла.

«Она что, и вправду заигрывает со мной? Моего инструмента так надолго не хватит», – подумал я в кофе, когда она ушла.

Вечером я снова был у Викси. Тех коробок не было, но она всё так же лежала к двери спиной, подняв ноги и хвост кверху. Я слегка загляделся и прокашлялся, чтобы она узнала, что я здесь. Она с улыбкой спросила меня:

– Что, снова подглядывал?

– Да с чего ты взяла, что я всё время подглядываю?

– Это у тебя на лице написано! – У неё тоже было хорошее настроение.

– Не знал, что у меня это легко читается.

– Ещё как! Ну да ладно. Знаешь, была у нас игра, в которую мы раньше со всеми играли. Бегали по городу весь день без перерыва и салили друг друга, дёргая хвост другого. А потом всю субботу отсыпались. Мы были до жути свободными и жили в своём мире! Вот и мне кажется, что ты пытаешься осалить меня глазами.

– Это просто твоя фантазия.

– Просто моя фантазия?! Ох, ну и бессовестный же ты, – сказала она и провела хвостом по моему лицу.

– Пфу! – Мне в нос попали её волосы.

– В следующий раз стучись. А то мало ли когда ты меня застанешь. Я спать не смогу из-за тебя! Извращенец.

– Извини. Я могу больше не приходить.

– Нет, ты приходи. Мне ещё нужно кое-что узнать.

– Что же?

– Я… пока не знаю, – сказала она и похлопала по кровати, чтобы я сел рядом.

Вокруг кровати было разбросано много книжек! И от Викси буквально пахло старой бумагой и чернилами. Все они были открыты на какой-то определенной странице. Эта страница содержала какой-то текст, который она помечала ручками, карандашами и иногда даже загибала страницы. Мне хотелось узнать, о чем были книжки, и я решил взять одну, что лежала ко мне ближе всего. Викси в ужасе схватила меня за руку и громко сказала:

– Положи на место! Всё должно быть именно в таком порядке!

– Хорошо-хорошо! Ничего не трогаю.

Я заметил, что ни одна коробка с едой не была открыта. Викси совсем ничего не съела за целый день. По ней было видно, что она не собирается отвлекаться от своих бумажных друзей, поэтому я предложил ей немного поесть:

– Викси, ты голодна? – спросил я, положив руку на книгу, чтобы она отвлеклась.

– А? Да-да-да, умираю с голоду! Целого кота бы слопала.

– Не надо кота.

– Тогда принеси мне что-нибудь! Пожалуйста?

– Ну хорошо, – ну хотя бы «пожалуйста» сказала.

Я нашёл какие-то консервы, фруктовые чипсы, кашки и здоровенные банки с разными напитками. Была одна коробка с овощами и зеленью. Я решил, что надо достать её в первую очередь. Правда, всё это надо было мыть, резать и… почему я это делал? Но раз уж я отвечаю за неё, то и мне её кормить? Закончив с нарезкой и прочим, я положил этот «салат» в миску и присел рядом с Викси. Она меня не заметила, и мне пришлось снова ткнуть её, чтобы сказать:

– Всё готово! Ешь, а то испортится.

– Что тут? – Она чуть ли не залезла мордой в миску. – У меня руки заняты, покорми меня.

– Чего?!

– Пожалуйста! – оскалилась она на меня. – К тому же я тебя ещё не простила за то, что ты подглядывал.

– Да не подглядывал я. Да, блин!..

И вот я сидел и пытался одной рукой кормить Викси. Она дёргала мордой, и я боялся ткнуть ей вилкой в глаз. Она меня предупредила:

– Говори перед тем, как будешь давать мне вилку.

– Я тебе что, слуга?

– Нет, но ты же не оставишь меня голодной, правда? – Она посмотрела на меня с умоляющим лицом, и я немного растерялся от этого. Она манипулировала мной!

– Аргх, ельва лэт глайо!.. (нельзя так издеваться) – тихо сказал я себе под нос, и Викси это услышала.

– Ч-что ты сейчас сказал?.. – удивилась она, роняя изо рта кусочек зелени.

– А… Ничего такого. Это кошачий!

– А ну-ка прекращай врать! Я знаю кошачий. Я языковик и никогда ещё такого не слышала! Ты сейчас бурду какую-то сказал или ты серьезно что-то сказал?!

– Да забудь, это просто набор звуков, – я боялся, что она начнёт меня мучать вопросами.

– Не верю!.. Ну-ка скажи ещё что-нибудь! – Она схватила меня за ногу и полностью развернулась ко мне.

– А… Таганай харва тагани бели. (мне нравятся твои глаза) – Я не знал, что такого сказать, поэтому сказал первое, что пришло в голову.

– Да у тебя же прекрасно получается говорить на этом чём-то! Что ты сейчас сказал? – Я боялся, что она это спросит.

– Ты точно хочешь знать?

– Да!

– Хорошо, только не бей. Я сказал, что мне нравятся твои глаза, – ну вот, снова этот комок в горле.

Викси сначала промолчала, но потом улыбнулась и стала бегать глазами по мне.

– Что ты так на меня смотришь? – осторожно спросил я.

– Да так. Таганай харва тагани бели. А… как сказать «тоже»?

– «Певал». Лучше добавить «певал» перед «таганай».

– Что это означает? – с искренней улыбкой спрашивала она.

– Таганай певал харва тагани бели. Мне тоже нравятся твои глаза.

– Певал. Ух ты! Что это за язык?

– Егертрайский. Это древний язык, и лишь немногие его знают.

– Ничего себе. А ты-то откуда его знаешь? – снова завалила вопросами.

– Это долгая история, – отнекивался я.

– Но я никуда не спешу! Расскажи мне, пожалуйста! – Она похлопала глазами, и они явно сыграли со мной злую шутку.

– Мне запретили тебе что-либо рассказывать. Извини.

– Ли-и-инссел! Прошу тебя. Я никому не расскажу, обещаю! – Она умела упрашивать. Либо же я не умел отказывать.

– Зачем тебе это знать?

– Ну когда же я ещё раз узнаю об этом? А может, я тебя больше не встречу никогда! Расскажи, Линси, – сказала она.

– Ну вот зачем тебе было меня так называть? Чёрт!.. я не умею отказывать. Ладно.

– Ура! Спасибо большое!

И вот так я и нарушил обещание, данное мною её отцу. Она всё узнала, увидела мою руку и услышала то, как я к этому всему отношусь. Её взгляд изменился и смотрела на меня по-другому. Уже не как на извращенца, а как на какое-то мировое открытие. Разумеется, она попросила меня взглянуть на ту книгу. Что я и сделал. Название книги меня удивило, как и её навыки знания этого языка!

– «Тёмные души старого мира». Вау!.. – с улыбкой на лице восхищалась она.

– Откуда ты знаешь этот язык? – спросил я, пока она клала на меня эту тяжёлую книгу.

– Я провела годы своей жизни в библиотеках. Отец всегда был занят на работе, поэтому мне как-то надо было развлекаться!

– Удивительно. Ты умница, Викси!

– Что? – посмотрела она на меня, и я тут же захотел вернуть свои слова обратно.

– Говорю, ты умная.

– Не-не-не! Ты по-другому сказал. Повтори-ка.

– Ах… ты умница, Викси.

– Не бойся делать девушкам комплименты, пушистик, ладно?

– Конечно, – она назвала меня пушистиком. Тогда мне ещё не было понятно, что за жгучее чувство пробирало меня от таких слов.

– Итак, давай посмотрим. Мне нужно время, чтобы перевести.

– Как скажешь.

– Лучше найди миску. А то я так и не поела.

– Класс.

Слопав все овощи, она начала говорить с набитым ртом, но всё же поняла, что надо сначала прожевать. А затем уже читать:

– У всего живого в этом мире есть душа. Её сущность не будет известна никому, кроме того, кто этой самой душой и обладает. Мать, что создала нас по своему желанию, даёт нам душу. Принято делить души на огонь, землю, воду и ветер. Все земные твари будут обладать огнём или же землёй. Как интересно!

– Не отвлекайся, пожалуйста.

– Да-да! Подводные или же их родственники будут так же иметь воду. Правда, именно она будет в приоритете. Земное существо, рождённое с водой или же ветром, будет считаться святым. А все, кто родились летать, будут иметь в приоритете воздух. Так же эти стихии могут делиться на множество подклассов. Иными словами, от огня могут появиться искры, пепел или же от воды может быть лёд или иней. Всё, что не является огнём, ветром, водой или же землёй, а лишь его подклассом, будет слабее своих представителей. Боже ж ты мой, – она была немного напугана.

– Что? Что такое, Викси?!

– Дальше лучше. Кхм. Так же классификация души имеет цвет. Он зависит от цвета глаз и расы вринака либо же животного. В редких случаях правило с глазами не работает. Но Вринакам классификация души лишь поможет понять, какие духовные предметы использовать для поддержания своего рода и здоровья. Чего?..

– Читай дальше, Викси, читай!

– Как всё сложно. У каждой души есть свой духовный предмет. Он позволяет выявить силу души. Но по-настоящему использовать эту силу может лишь Древний – вринак, родившийся с благословением Матери, чтобы использовать свою душу для защиты её мира. Те, кто не являются Древними, называются Слабодушными. Они могут иметь такую же душу, как и Древний, но попытка использования духовного предмета убьет Слабодушного. Поэтому всё, что они могут, так это молиться Матери и изредка дотрагиваться до духовного предмета, дабы поддерживать свою душу. Это просто какая-то фантастика, Линс, – чем больше она читала, тем страшнее мне становилось. Ведь если Дисиз знает об этом, то… он что-то явно придумает.

– Теперь я боюсь представить, что может сделать Дисиз с такими знаниями!..

– Ох, теперь я тоже. Давай дальше. Ах. Так же существуют те, кто отрёкся от Матери и перестал молиться ей. За это она прокляла их род, и они рождались с душой, но не могли ни использовать свои предметы, ни умереть от них. Чтобы те отличались от остальных, Мать забрала у них родные уши, нос и хвосты. И называются они – Иссохшие. Древнего от Слабодушного отличить почти что нельзя. Союз Древнего с другими особями не повысит и не уменьшит шанс рождения Древнего. Их не так много, как кажется. Иначе одного предмета на одну и ту же душу не хватило бы. Потому Мать создала особые храмы, чьим стражам она доверяет больше всего. И лишь настоящий Древний сможет получить свой предмет и передать лишь достойному его силы. Это и есть – Тёмные души старого мира. Здесь вы поподробнее узнаете о себе.

От такого мы просто легли и взялись за голову. Нечто подобное было сложно принять без подготовки. Смотря друг другу в глаза, мы улыбались от некой правды, которую бросили нам на голову. Может, это был приступ истерики. Но Викси уж точно тогда смеялась истерически. Её осенило:

– Так значит, что все эти сучьи годы!.. Я была Древней?!

– С чего ты так решила?

– А как тогда ещё объяснить всё, что со мной происходит? Я вижу мертвых вринаков, Линссел! И всю жизнь их видела. Я уже привыкла спать, зная, что за мной следят. И, что самое ужасное, я иногда вижу будущее!

– Э… правда?

– Да! Посмотри на это! – Она достала свой кулон в виде полумесяца.

– Что это? Кулон.

– Я знала, что эта штука имеет секрет! Это духовный предмет! Мне его мама подарила.

– Так значит, что ты серьезно видела кого-то позади меня?! – От всего услышанного я не знал, что делать и как реагировать. Если Викси и вправду Древняя, то… стоит ли мне её бояться?

– Конечно же! И почему-то именно рядом с тобой тот призрак появился очень четко. Поэтому я и подумала, что ты можешь мне помочь с этим. Но, чёрт, я всегда думала, что это просто проклятие! Но это Древность. Когда мамы… Хотя ладно, потом расскажу. Смысл в том, что этот медальон всегда был мне как часть тела. Без него я никуда не могла уйти. Давай найдём нас.

– Мне даже страшно узнать, что у меня за душа.

– Теперь-то атеисты поверят в существование души.

– А нужно ли им это знать?

– Я думаю, что многие религии основаны на этих самых предметах и душах. Просто не все осознают этого. Есть же всякие храмы, посвященные определенному народу с мощами, которые лишь им дороги. А такие вринаки, как твой принц Олион, – это Иссохшие.

– Почему?

– Потому что я – Древняя. А ты похож на меня своим особенным образом, как настоящий кот. А твои дружки все похожи друг на друга, несмотря на разницу в семействе кошачьих.

– Ладно, это вполне объясняет многое.

Сначала Викси нашла себя:

– «Рыжая Земля. Способность знать то, что может произойти когда-нибудь». И что это такое? Неужели все мои видения – это что-то вроде будущего?

– А что у тебя за видения?

– Потом, Линс, потом! – отнекивалась она.

– Хорошо, посмотри меня, пожалуйста, – попросил я, и она стала листать дальше.

– Ох. Тут много текста.

– Я не удивлён.

– Дисиз наверняка искал тебя не случайно. Твоя душа – это Синий Огонь. Редкая, благодаря глазам! «Способность стать проводником ближайшей к носителю души. Медленно лечить раны, иметь серьезное восприятие ранам и, даже если нет предмета, разжигать огонь синего цвета, освещая себе путь. Изначально носители этой души должны были стать воеводами во священной войне за Ишхва-Вурл.» Боже мой, что это за война такая? И что за проводник?

– Я не знаю, Викс. Но мне не нравится вся эта история.

– Кого бы нам ещё посмотреть?

– Давай мою подругу – Ниф. Она собака с желтыми глазами.

– Ммм. Жёлтая Земля. «Способность взращивать любое известное растение и обогащать любую землю. Носители должны быть кочевниками и заселять дом Матери.»

– Во что мы ввязались, – подумал я вслух и упал на кровать с нагруженной головой.

– Нам не стоит пока всем рассказывать об этом. Давай доедем до Вардруны и там уже разберёмся. Точнее, ты уже там намекнешь принцу о том, что я перевела пару страниц, и мы знаем, что это. Но только там! Ладно?

– Ладно, конечно, – мне уже было всё равно. Я опечалился, зная, что Дисиз понимает мою силу и освободил он меня не из-за глупости, а чтобы я нашёл её и тогда бы он смог схватить меня.

– Ты чего так расстроился, Линс? Ничего же страшного! – она убрала книгу и легла рядом.

– Я не знаю. Дисиз отпустил меня, чтобы я нашёл свой предмет, получил силу, и тогда бы он мог использовать меня. Но ведь Дисиз тоже Иссохший! Как он может схватить меня?

– Может быть, он ещё что-то знает.

– Ах. Ненавижу это всё.

– Не падай духом. Давай уберём эту чёртову книгу! Ты любишь читать? У меня есть пара хороших романов.

– Я не в настроении читать.

– Давай я буду тебе читать! А как желание появится, то можно и по ролям.

– По… ролям?

– Да! – это уже подняло мне настроение.

С того дня мы читали день и ночь. Я спокойно ходил к Викси почитать драм, комедий или же романов-эпопей. Она уже перестала упрекать меня в том, что я подглядываю, а другим я уделял мало времени. Олион не особо на это реагировал, а вот Ниф немного обижалась. Она тоже хотела побыть со мной, поэтому я пообещал Ниф, что до вечера я весь в её руках, а вот уже ночью я остаюсь с Викси. И уже через неделю нашего знакомства она разрешила мне спать с ней на одной кровати. Для меня это был, честно говоря, шок. Инструмент никуда не делся, и я чувствовал, что начинаю привыкать к ней, как и она ко мне. Но всё же даже думать о чём-то большем, чем эти посиделки, я боялся. Ниф делала мне венки из разных цветочков и показывала фокусы детям. Она любила гулять по остановкам, которые мы делали, и дарить солдатам цветы. С некоторыми мы даже пообщались. Они все хотят вернуться домой.

Итак бы прошли остальные две недели, да только Викси решила наконец-то раскрыться. Мы лежали на кровати, как обычно, книжка была у меня на груди, а Викси после тяжёлого монолога главного героя немного растрогалась, ведь я читал его со скорбью. Ей нравилось прикасаться к моим кисточкам на ушах. Поэтому я не стал противиться тому, что она трогала меня, пока рассказывала свою историю:

– Когда я родилась, мама назвала меня своим именем. У нас раньше было правило, что все лисицы должны были называться на букву «В». Но у меня есть подруга – она сейчас в Вардруне – и зовут её Йирр. Бедняга родилась полностью синяя. За это её так и назвали. На нашем языке «йирр» – это позор. Её никто не любил, и никто не дружил. Кроме меня. Мы дружили тайно, ведь меня хотели уберечь от неё. И знаешь, мы с тобой тоже, вроде, дружим в тайне. Дверь у нас всегда закрыта, приходишь лишь ты. И мне уже не страшно рассказывать тебе что-то! – она мило улыбнулась мне и немного похлопала глазами.

– Если честно, мне тоже уже нечего скрывать от тебя. Мне нравится читать с тобой книжки! И сидеть тут всю ночь под одной лампой.

– Хех. Я давно ни с кем так не общалась. Когда мама умерла, она оставила мне этот медальон. – она достала этот полумесяц, и я разглядел его получше. – После я стала видеть призраков, слышать крики, плач. Отцу казалось, что я сошла с ума. А я злилась на всех. Даже срезала себе волосы куском стекла!.. Ну, ты видишь, как они криво растут. Я не хотела такой жизни. Мне пришлось сидеть дома, ждать отца с работы и развлекать себя. Как видишь, я совсем разучилась общаться с кем-то. Но с тобой это легко! Мне нравится!..

– Я рад, что тебе со мной легко. – Мне казалось, что я… влюбляюсь.

– Ты слушаешь всю мою философию и стараешься поддержать разговор, даже если не знаешь, что ответить. Я такое могла лишь представить. – Казалось, что она вот-вот расплачется от счастья. У неё немного писклявил голос.

– Эй, всё хорошо. Я рад помочь. – Улыбнулся я в ответ.

Настала тишина. Викси задумалась, как и я. Вероятно, мы думали об одном и том же. В моей голове пролезали мысли о том, мог бы я, например, поцеловать её. Что-то в ней было притягательное. Когда она старается быть тихоней и поговорить о мире или вринаках, я был рад слушать, что она скажет. А какие красивые у неё глаза.

– Йирр как-то дала мне прекрасный совет. Она сказала, что каждый день – дар, а не пустышка. Нельзя существовать, надо жить. Постараться пройти по всем тропам жизни, делая первые, тяжёлые шаги.

– Оу. Она права! – Говорил я ей, чувствуя в груди волнение и сильное сердцебиение.

– Она так же сказала мне: движение не по течению должно стать образом жизни. Всё имеет свою цену, и каждая секунда дорогая, ведь второго шанса не будет. Не бойся своей жизни. – Она шептала эти слова, будто бы усыпляла меня. А её улыбка говорила о чём-то большем, чем эти слова.

– Она много правильных вещей сказала. А ведь у неё была не самая лёгкая жизнь!.. – сказал я, и Викси молча кивнула.

– Линс. Что, если бы сегодня был твой последний день? И завтра уже не наступило. Ты бы попрощался со всеми? Жил каждым моментом, словно последним? Отдал всё, что когда-либо имел?.. Вспомнил о том, что было, простил врагов?.. – Викси была готова то ли заплакать, то ли что-то ещё. Она говорила очень тихо, и это трогало меня до глубины души.

– Ох.

– Нашел того, кого всегда хотел бы найти? И признаться, что ты знаешь даже о любви? Пожертвовал собой ради неё? Ведь время никогда не будет на твоей стороне. И завтра может не наступить.

– Я… Я не знаю. Так много вопросов! И я…

– Тшш-тшш-тшш. – Она приложила палец к моим губам. – Что бы ты сейчас сделал, если бы знал, что сегодня последний день и эта ночь – тоже?

Этот вопрос был наводящим. Я знал, что хотел сделать! Но боялся, что это как-то испортит нашу дружбу. Тогда я переспросил:

– Последний день? Сейчас? – Мне было страшно.

– Да. – Тихонько ответила она, всё так же улыбаясь.

– А… А ты?

– Я знаю, что бы сделала. Но ты первый. Не бойся. Завтра уже не наступит. Никто уже не будет осуждать тебя. Что бы ты сейчас сделал?

– Мне… Мне сказать или сделать?

– Лучше сделай. – Это был прямой намёк.

Я взволновался, но понимал, что хочу этого сам. Как физически, так и душой, я хотел сделать это. Осторожно и медленно я перевернулся и оказался над Викси. Мы оба слышали наше дыхание и не могли оторвать друг от друга взгляд. Больной руки я не чувствовал, поэтому спокойно положил свободную руку ей на волосы и прикоснулся своими дрожащими губами к её нежным и сладким. Это произошло очень быстро. Смотря друг на друга, мы заметили, что оба удовлетворены. Но так же знали, что этого оказалось мало. Мне хотелось поцеловать её ещё раз, но она остановила меня и шёпотом сказала:

– Но это только между нами!

– Хорошо!..

– Тогда не спеши. Растянем удовольствие, Линси. – Она слегка волновалась, как и я.

– Хех, Виксуля.

Остаток ночи Викси сидела на мне и проявляла любые знаки нежности и любви. Любые действия, за исключением неприличных, она сравнивала с книгами, которые мы читали. Она сказала, что пером невозможно передать то, что она почувствовала. И я с ней согласен. Её не смущало моё возбуждённое состояние. Она понимала, что такое предотвратить нельзя. Хотя ей, вроде, даже нравилось знать, что мы друг у друга первые в этом плане.

Утром я не появился в своей каюте. Викси спала на мне так сладко, что мне не хотелось её будить. Я ждал, пока она встанет сама, а до тех пор наслаждался её шёлковыми волосами. Я не знал, как себя чувствовать. Меня переполняло счастье от одного только вида этой девушки, но в то же время я понимал, что последствия могут быть непредвиденные. Когда же она встала, то даже не ответила мне на доброе утро, а сразу же поцеловала. Это было в разы лучше слов. Ей так же не хотелось меня отпускать к своим, но я убедил её, ведь меня будут искать.

Ниферрит была не сказать, что расстроена, но и не сказать, что счастлива. Да, я её друг и провожу с ней время, но мне казалось, что от неё исходила ревность. Может, от меня пахло Викси сильнее, чем мной. Однако сильной обиды она не держала. Ниф всё так же обнимала меня и целовала в щеку. Но после Викси это ощущалось как-то неправильно. Она не Викс, поэтому и казалось это как-то не по-настоящему. Но лишь только наступал вечер, как я с радостью шёл к лисице в комнату, запирал дверь и ожидал чего-то нового. Викси при виде меня бросалась на руки и крепко обнимала. Мы занимались тем же, что и всегда: читали, кушали и общались. Но так же и развлекались. В один момент свет пропал. Впервые за две недели. Дверь нельзя было открыть без света, но Викси решила, что это хороший шанс на шаг вперёд. Она захотела «изучить» нас получше и предложила поиграть. В «угадай часть тела». Пошлятина полная, но нравилось обоим. Она хитрая лиса, поэтому часто подставляла свой хвост, чтобы я не понял, что это. Это могло быть что угодно. И как же меня пугала моя фантазия. Мягкое, тёплое, пульсирующее… Называя правильное место, я радовался. Но был в шоке, если это было нечто неизведанное. Меня же она иногда трогала зубами. Кусалась, да. Но эта игра затянула нас, и пока пару часов не было света, мы стали лучше друг другу доверять. В частности, из-за того, что эта игра переросла во что-то серьёзное. Мы решили, что пока есть время, будем ценить его. Спать вместе, кушать, развлекаться и так далее. Эта неделя была лучшей в моей жизни. Ну, так я считал. Меня перестали видеть, как и искать. Никто не хотел прерывать моё общение с ней. И главным вопросом тогда был: а не слышали ли они нас? Ответа не было, но мы старались не шуметь. Потому что всю третью неделю мы были не разлей вода. Уже не было чего-то, что нам не было доступно. Свобода души и тела. Это ли не счастье?

Только я подумал, что будет грубо не выходить из комнаты Викси уже который день. Поэтому я решил узнать, что происходит у других. Сначала меня встретила Таира. Она сильно удивилась моему внешнему виду и подошла ко мне, чтобы приподнять голову. Её слова меня смутили:

– Что это за пятно? Ты что за шуры-муры устроил, котик?

– Это сложно объяснить. – Вроде и было стыдно, а с другой стороны, это мой выбор.

– Ну ладно, рада, что ты времени не терял. Только будь поаккуратнее с такими моментами, понял? А то оглянуться не успеешь, как станешь отцом.

– Что?! Нет! Я и не думал!..

– И не надо. – Она похлопала меня по макушке и пошла по своим делам.

Олион был чем-то озадачен у электрощитка. Моё появление не скрасило его день, но он всё же спросил меня:

– Чем занимался последние дни?

– Книжки читал.

– С Викси? – Он сделал удивлённое лицо.

– Ну да.

– Хорошо. Хоть чем-то полезным занимаешься, молодец. И с женщинами везёт. На мозги не капает?

– Нет, что ты. Может, тебе помочь с чем-то?

– Не-не-не, спасибо, я сам. Тут лучше самому.

Остальные взрослые не особо меня интересовали. А вот Ниф с детьми заметно изменили своё отношение ко мне. Нифи уже не стала обнимать меня при встрече и целовать в щеку. Видимо, она понимала, что у меня есть кто-то, кто и так это делает. Да и выглядела она более зажато в общении со мной, словно боялась лишнего ляпнуть. Дети же не знали, о чём со мной поговорить. Викси им была не интересна, книги тоже, а все игры уже казались мне слишком простыми. Они всегда занимались чем-то своим. В Макаиродосе поселилась тоска. Никто, кроме меня, не знал, чем заняться. Но это уже и не важно. Последние ночи с Викси были ядовитыми. Чем больше мы старались успеть всё попробовать, тем сильнее становилось больно от мысли, что мы вскоре расстанемся. Нам не представлялась жизнь друг без друга. А ведь какая история получилась! Простое подглядывание, а во что переросло. Нам казалось, что такое возможно лишь в сказке.

Викси гладила меня по голове, пока я лежал на её коленях. Мы просто наслаждались каждым моментом, и, лично мне, нравилось чувствовать её дыхание.

– Многие не верят в чудо. А я вижу перед собой одно. Похоже, я самый счастливый вринак в этом мире! – Шёпотом сказал я ей.

– А мне всегда казалось, что столько книг о любви могут писать лишь выдумщики. Но мне бы хотелось написать о нас! Боюсь, что многие не понимают настоящей… любви. А книжка может им помочь хоть на немного понять, каково это – любить и быть любимой.

– А ведь любви и не нужны лишние слова. А мы способны передать её даже глазами, правда?

– Конечно же, правда! Но лучше я продолжу гладить тебя. – Сказала она и стала что-то напевать.

Её голос казался мне музыкой. Настолько необычной и родной, что я просто закрыл глаза и задремал. Прошло время, а Викси затихла. Я подумал – уснула. Но, открыв глаза, я увидел лишь свой самый страшный кошмар. Изо рта Викси текла кровь. Её шея была пробита чем-то острым, а глаза покраснели и закатились. Кровь начала заливать меня, и от всего этого ужаса я закричал и попытался встать. Не чувствуя ничего, кроме своего едва бьющегося сердца, не слыша ничего, кроме шума в голове, и не видя ничего, кроме этой картины, мои глаза стали наполняться слезами, а дыхание прерываться, словно мне закрыли рот. Меня взяли за плечи и потрясли. Это немного вывело меня из такого больного состояния, и я начал понимать, что происходит.

Меня трясла Викси. Она была жива и здорова. Но каждый раз, как я закрывал глаза, её тёмный силуэт с льющейся кровью вновь всплывал передо мной. У меня случился шок. Я восстановил дыхание и прекратил дёргаться. Собравшись с мыслями, мои уши стали ловить голос Викси:

– Линс, что с тобой происходит?! Ответь мне, пожалуйста! Ты меня пугаешь!..

– Я… я видел что-то… Будто бы… ты была мертва. Кровь повсюду, тьма… Что со мной не так?..

– Ты меня жутко напугал, идиот! Вскочил, схватился за голову. Я думала, у тебя сосуд какой-то лопнул или что.

– Я не понимаю. – Я убрал все слёзы и сопли.

– Я тоже ничего не понимаю! Но если это был сон, то не страшно. Пообещай мне, что больше не будешь прыгать так из-за кошмаров!

– Я… я обещаю.

– Со мной ничего не случится. Если я могу видеть только мёртвых, то ты вряд ли бы увидел такого же. Я же живая. Поэтому давай, приходи в себя.

Ночь я провёл с ней в обнимку. После увиденного даже не хотелось отпускать её ни на секунду. Однако эти секунды шли быстро, как и минуты, за которые я мог почувствовать всё, что другие пытаются понять всю жизнь; шли часы, которые имели огромную силу; а за ними и дни, которые били меня в самое сердце, когда уходили, оставляя лишь секунды о тех минутах и часах. Я ощущал, что всё внутри покрывалось мраком. Такого раньше не было. Однако, пока Викси была рядом, всё было освещено достаточно ярко.

Наутро моё сердце не выдержало факта, что тот день был последним. Все поцелуи, все слова, все прикосновения – они были как последние. Будто бы у меня её отнимут в любой момент. Но Викси смогла немного сгладить моё состояние. Ей было нетрудно просто сказать, что она любит меня. А мне становилось легче, лишь услышав это.

Мы говорили о том знакомом, к которому она едет:

– Дядя Чезар, да. Помню, как он в шутку заставлял меня красить траву, когда мы выходили на улицу, а я верила и шла искать краску. Однако, лишь принеся её, он говорил про детскую раскраску. Раньше я сильно обижалась на него за это, но это всегда заканчивалось покупкой чего-нибудь вкусного.

– Ты с ним будешь в безопасности, правильно понимаю?

– Правильно. Не бойся, я не пропаду. Лучше подумай о том, что вам делать дальше. Я могу попробовать помочь вам с поисками нужной информации в библиотеке, если понадобится. Эти стены чуть ли не мой второй дом!

– Было бы клёво! И к тому же, это значит, что мы сможем побыть вдвоём чуть дольше!

– Конечно же, Линси! Мой смышлёный рысёнок!

Только у нас начало подниматься настроение, как Макаиродос остановился, и мы услышали какие-то странные звуки. Викси спросила:

– Не помнишь, мы закрывали дверь?

– Закрывали. А что, к нам кто-то пришёл?

– Может, нас встречают! Надо выйти посмотреть, может, там уже Чезар ждёт.

– Погоди. Тогда бы пришёл Олион и постучался. Он же здесь главный. А там что-то другое. Даже не знаю, что.

Неизвестные звуки закончились грохотом и свистом в нашей комнате. Дверь взорвали, и к нам влетело очень много вринаков с оружием. Меня без разбора ударили по голове прикладом, и были видны лишь блики света.

Очнулся я уже на полу. Как обычно. Место, куда меня ударили, ужасно болело и пульсировало. Но не это главное. Волновать меня должен был факт, что нас снова поимели. А увиденное так вообще возмутило меня. Мы все стояли на коленях перед каким-то вычурным лисом. Шерсть и глаза были алыми, волосы длинные и чёрные, как сажа. Каким же он мне казался уродом, ну просто настоящий ублюдок. Все эти мантии с перевёрнутым треугольником, эти туфли!.. Если это принц Войрунда, то я – чёрт рогатый. Он развернулся к нам лицом и представился, выдавливая из себя широченную улыбку:

– Все наконец-то пришли в себя! Добро пожаловать. Вы находитесь во владениях принца Йивиса. – кем я и являюсь. – Значит, осталось только отрастить рога.

– Не очень-то, блять, гостеприимно, ваше высочество! – возмутился Кагар.

– Не злитесь на моих подчинённых. Они просто выполняют свою работу. – Он подошёл к одному из охранников и погладил его по зелёной каске. Затем поправил чёрный защитный жилет и смахнул пыль с куртки зелёного камуфляжа.

– Что вам от нас нужно-то?! – с ревом спросил Олион.

– Мне нужны вы. – Йивис начал ходить вокруг нас. – От моего знакомого пошли слухи, что у вас есть некий секрет, который нужен так называемому Дисизу.

– О каком секрете ты говоришь?! О чём вы, сука, все думаете, когда связываетесь с Дисизом?! – истерил Шермус.

– О том, как бы не стать таким, как он! Одержимый, больной и одинокий. Ему ничего не нужно, кроме ответов на свои дурацкие философские вопросы. Сила, о которой он узнал, нужна ему не для своих целей, а лишь для заполнения пустоты в его сердце! Такую мощь нельзя отдавать болвану.

– И поэтому ты хочешь забрать её себе. А тебе-то она зачем?

– Назовём это – потребностью. Но не в змее сейчас дело. У меня есть кое-кто, кого я бы мог отдать взамен на секрет, что найдёт этот больной философ. —

И он начал гладить меня по голове.

– Я тебе не вещь, выблядок, хренов! – я дёрнул головой и плюнул ему на одежду.

– Ах. И тебя ещё называли Синим Демоном? Ты просто мусор! – он ударил меня по лицу, и я вновь упал на пол. – Но в тебе есть то, что нужно мне. Лишь поэтому ты ещё не сдох. А насчёт вас!.. Мы завтра решим этот вопрос. Мне нужно заканчивать эту чёртову войну.

В темнице я сидел в уголке и слушал, как печаль и горечь разъедают меня изнутри. Медленно и больно. Я мог лишь говорить и смотреть в пол:

– Простите меня, пожалуйста. За всё. За то, что Дисиз и я принесли столько проблем. За то, что моя жизнь всяким психам не даёт покоя. За то, что я бессилен.

– Прекрати это, парень. Тут нет твоей вины, – подбодрил меня Кагар.

– Не было бы таких ублюдков на свете, не было бы и таких проблем. Так что не вини себя ни в чём, – добавила Таира.

– Не надо извиняться за то, чего не делал. А сила придёт со временем, вот увидишь, – ободряюще сказал Олион.

– Ты сделал уже больше хорошего, чем плохого. Тебя не в чем винить, – закончила Ниф, смотря на меня с улыбкой и поглаживая уснувших детей.

– Когда я был с Викси, я дал ей ту самую книгу. Она называлась «Тёмные души Старого Мира». В ней говорилось, что у всего живого есть душа. Своя – особенная. И Дисиз отдал её Кафуду. Змей уже знает о каждой душе достаточно много, чтобы манипулировать вринаками. Он заставляет их верить в то, что он делает. Но меня он оставил не просто так.

– О чём ты говоришь? – спросил Олион, подсаживаясь ко мне поближе.

– Ему нужен достойный соперник. Вринаков с такой душой, как у меня, мне кажется, больше нет. Моя душа – это проводник. И чтобы быть им, мне нужен особый предмет. Я думаю, он находится в храме Синего Огня, у воронов-фанатиков. Если Дисиз найдёт то, что ему нужно, он найдёт и меня. Поэтому давайте найдём то, что мне нужно, и я дальше пойду один.

– Прекращай рассказывать сказки. Мы никуда тебя одного не отпустим.

– Да, прекращайте уже этот базар! Быстро! – пришёл какой-то лис в форме и постучал по нашим клеткам.

У лиса была серая шерсть и белые волосы. Его чёрный мундир волочился по земле с характерным звуком. Осмотрев всех сторожей, он показал им свой документ и сказал:

– Сходите, перекурите минут на двадцать. У меня к этим личное дело.

– Но у нас приказ принца – не отходить от пленных!

– Ну если же вам не хочется перекурить сейчас, то в следующий раз не ждите, что сержант будет отпускать вас после отбоя и обеда. И не надейтесь на жалование! Не-а!

– Вы умеете уговаривать, товарищ генерал! Разрешите приступить к перекуру?

– Разрешаю. Можете не спешить, – сказал он, и солдаты стали уходить. – Э, косячники! Совсем одурели? За территорию темниц с пушками и ключами куда потопали? Вернитесь быстро!

– Извините, товарищ генерал! – сказали солдаты и поспешили сдать своё оборудование и вооружение. Генерал замахнулся на них, но не ударил.

– Придурки, блин.

Лис подошёл к нам и хорошенько осмотрел. Поскалился немного, обратил на меня внимание, а потом спросил:

– Эй, парень. Рука сильно болит? Или голова? А то вон синяки уже появились.

– Тебе-то какая разница? – холодно ответил я.

– Мне-то никакая! А вот она переживать будет, – сказал лис со смешком, и из коридора вышла Викси в плаще.

Решётка отворилась, и она бросилась ко мне в объятия с приглушённым визгом и плачем. Пока лис разговаривал с остальными, я вытирал слёзы с глаз Викси и говорил, как я рад её видеть. Она трепетно прижимала меня к себе и аккуратно трогала мои синяки, охая и ахая от моего побитого вида.

Лис оказался тем самым Чезаром Нейлендом. Он отдалкнигу, которую Йивис почему-то не забрал. Мы торопились, но чувство встречи было столь сладостным, что лишаться его не хотелось. Викси говорила мне: – Ты должен быть сильным, Линс! Ради меня, ладно?

– Конечно!..

– Найди храм Синего Огня. Я уверена, там знают, как переводить этот язык. Но пожалуйста, будь осторожнее.

– Ты тоже, Викс! Сумасшедшая, блин, ты же рискуешь, приходя сюда!

– А ради кого мне ещё так рисковать, глупый? Моя душа слишком тесно связана с твоей. Я бы не пережила чего-то ужасного.

– Викси, мы ещё встретимся? – пока я говорил с ней, у меня немного проступали слёзы, а у неё – тем более.

– Обязательно! – у неё жутко дрожал голос.

– Но как?

– Каждое воскресенье, с семи часов вечера до полуночи. У храма святой Ксении. Я буду там. Каждую неделю. Приходить на могилу своей матери и ждать тебя там! Ты запомнил?

– Каждое воскресенье, с семи до полуночи. У храма святой Ксении. – повторил я, чтобы не забыть.

– Вот и умница, Линси!

На улице, как нам уже сказали, ждал особый транспорт. Похожий на стрелу с лестницей. Вокруг ни души. Лишь моя угасающая радость. Олион вёл меня за руку, чтобы я не оступился. Всё что-то кричали, спешили, а я не принимал это всерьёз. Я смог подняться по лестнице и сесть в крохотное кресло. Дальше моя голова просто легла на стекло, заставляя меня наблюдать за намокающей посадочной площадкой. Таира пристегнула меня, и я стал слышать повсюду голос Кагара. Шум двигателя, жуткая тряска и резкий подъём.

– Взлёт! Эти идиоты отвлеклись! Спасибо твоей подружке, Линссел!

– Взлёт. Взлёт души. Падение тела. Оно не способно справиться с таким потоком эмоций. Моя плоть истерично просит душу отпустить её.

Уходя, я чувствовал, как мои пальцы ещё держат нежную руку Викси. Глаза запомнили её улыбку перед прощанием. Губы отдавали сладостью от поцелуя, который всех шокировал, ведь не все знали о наших отношениях. Уходя, я смотрел лишь на неё, как и она на меня. Уже на улице мне хотелось убежать и вернуться к ней, лишь бы ещё раз сказать перед прощанием, что я люблю её. Такого пронизывающего тело и холодящего кровь чувства, как расставание с малой надеждой на то, что увидишь её вновь, – не опишешь ни в одной книжке. Я не знал, что делать, что происходит, что мне говорили и куда мы отправились. Моё сознание оказалось в каком-то летательном аппарате, но сердце – самая бьющаяся его часть – осталась у Викси на сохранение до следующей встречи. И тогда я впервые задумался: а не это ли настоящая любовь? Когда волна лучших чувств накрывает тебя с головой, но потом резко пропадает, пока ты вновь не ощутишь её, наблюдая, как стихает шторм.

Глава 7

Чёрный Ветер

Да, любовь – штука тяжёлая. В прошлом воспоминании Линс меня не упоминал, но я лично знал Викси! Уверен, тебе бы она понравилась. Но не суть. Вот ещё один вопрос, и он будет мучать тебя ещё из уст отца раз за разом, потому прости за это. Я знаю, каким занудой бывает твой отец. Но ты и о нём узнаешь. Рано или поздно. От меня или него. Итак – что бы случилось, если бы у тебя была такая же сила, как и у Линса?

Уже светлело. А может, это просто облака пропали. Или я наконец-то проснулся. Перестал мучать себя вопросами без ответов и мечтами без шанса на их совершение. Я снова не знаю, что мне делать и как себя чувствовать. Слишком много безвольности, как и бесконечных мыслей о чём-то другом. Я не думал о Дисизе, не думал о себе, да чёрт возьми, я даже не особо думал о Викси! Что-то случилось, и я начал думать об ужасах, что могут окружать меня. Я настолько плохо знаю всё, что тут происходит, что мне уже кажется, будто бы смерть легче, чем весь остальной текст этой истории. И да, я начал уже думать о себе, как о каком-то персонаже некой книги. Красиво говорить я не умел, но мне всегда хотелось описать каждую детальку в своей голове. И пока я думал, как бы объяснить облака, пар или другую штуку, меня выбивало чувство ошибки. Я не знал, как это описать! Я не знал, что это!.. И тогда я начинал падать в никуда. Голова так быстро начала уставать от таких мыслей, что мне нужно было поспать. А грешникам вроде меня покоя не будет никогда. У меня всегда был кто-то, кто следит за мной. Бог, создатель, лорд. И ему нравилось мучать меня! А я не знал уже, кого проклинать – себя или же этого лорда. Но до меня быстро дошло, что нужно делать всё назло этому кому-то. Чтобы лишь я слышал фанфары в честь своей победы. Чтобы лишь мне было радостно от чувства, что я чувствую. Чтобы лишь лорд был в ярости от моих действий! И никто не думал, что же со мной не так. Если я сожгу себе волосы, значит, это не просто так. А если я захочу убить Дисиза, значит – это мой путь!.. А ещё я удивляюсь, как столько мыслей прошло всего за пару минут. После осознания этого всплеска странных мыслей я чувствовал, что я в порядке. Но всё же понимал, как сильно связь с моей кукушкой может потеряться из-за стресса или боли в сердце.

Мы подлетали к какому-то посёлку на облаках. Мне тогда ещё было трудно понять, как облака могли держать целые дома и вринаков. Мне попытались объяснить, но я не думал о них в тот момент. Меня волновало что-то другое. Словно кто-то зовёт меня к себе всё громче и громче. Поначалу я подумал, что это был зов сердца. Однако Викси была ни при чём. Это был Синий Огонь.

Мне дали маску и таблетку. Многоугольная коробка крепилась на затылке и позволяла спокойно дышать на такой жуткой высоте. А пилюля, по словам Олиона, помогала крови и органам быстро привыкнуть к давлению и холоду. Если маски ещё были в этом летательном аппарате, то пилюли у всех были с собой. Оказывается, что без них никуда! И не только этих. Был ещё ряд предметов, которые должен иметь каждый вринак. Однако маски можно было снимать при входе в любое здание. Там были установлены особые границы с системой управления давлением в помещении. Что интересно, если это был продуктовый, то продукт передавали в прозрачной коробке, дабы перемена давления не разрушала еду или жидкость. Птицам было проще. Для них была создана простая дверь. А вот для земных и водных вринаков – такие вот маски, таблетки и границы. Казалось, будто бы ты зашёл в музей с кучей экспонатов, которые хранились за стеклом.

Большее внимание привлекло отсутствие пола. Мы шли по настоящим облакам! Или же их твердому агрегатному состоянию. Разумеется, это был для меня бред, но Олион всё мне рассказал, несмотря на мычание из-за маски! Облака остались и кажутся настоящими. Но в реальности это некий материал, который позволяет выдерживать большие нагрузки. А весь город мог «плавать» из-за турбин, спрятанных в этом материале. Не везде существует такая технология, и некоторые пернатые живут на высоченных деревьях.

Единого правительства у птиц нет. Ни вороны, ни синицы, ни воробьи не имеют одного общего собрания или же главы государства. Каждое «облако», дерево или же что ещё, где живут птицы, считалось отдельным государством, я думаю. Конечно, это можно было бы считать народом, ведь язык у них один, пусть и акцент разный. Однако представить нашу жизнь без них было бы сложно. В таких местах часто покупают дома, коттеджи, дачи. Существует множество учебных заведений, где обучаются будущие артисты, вринаки научного круга, дипломаты, художники и прочие. Не на этом «облаке», правда. Здесь что-то вроде отдельного островка, где когда-то были монахи. От них остался лишь один храм – Синего Огня. Что удивительно, его храмовники получают деньги за то, что они просто ухаживают за каким-то маленьким зданием. Таких храмовых островов достаточно много, и весь мир считает их своим наследием. Потому их и не снесли. Верующие вринаки играют большую роль в этом мире, и они не дадут разрушить памятники их веры. Буйный океан теорий об избранных, которые придут и однажды будут призваны для чего-то, – фишка этих храмов. Они наверняка те, кто никогда не видели прелести оружия, и поэтому из них выходят отличные дипломаты, на которых держится мирная политика. Как это работает, я ещё не понял. Ведь наверняка нельзя говорить о мире, не зная войны. Хотя, как я могу судить об этом, если не знаю их?

Олион рассказывал нам по пути к магазину, что птицы так же часто торгуют с подводным миром, ведь им обоим нужны эти пункты «регулирования» давления. Ну и каждому интересно, где можно использовать «твёрдые облака». Как раньше птицы додумались до такого без технологий, для меня остаётся загадкой. Всему должно быть объяснение, но никто из наших не мог это объяснить. Тут слишком много всего, о чём стоит задуматься и узнать поближе. Учёные считают, что скоро все будут жить под водой и на небе, лишь бы не ходить по этой «затоптанной» земле. Ужас какой-то, а не будущее.

Шермус сказал мне кое-что важное, но я не считал это признаком начала хороших отношений с ним. Его слова звучали так:

– Бомбоубежища и укрытия будут строить лишь те, кто хочет войны и не верит в мир.

– Верно подмечено, Шер, – улыбнулась ему Таира.

– Многие будут жирно вписывать кровью в тетрадь истории свои великие речи и мышления, а лишь некоторые будут экономно писать чернилами в личных дневниках о звёздах и вринаках, – добавил я, вспоминая одну из фраз, что мы с Викси обсуждали, пока читали книжки.

– Хватит уже философствовать, умники! – ворчал Кагар.

– Пыль времён копится на каждом из нас. Важно лишь не сбивать её с себя, иначе она окажется на твоём окне, и ты не увидишь рассвета! – добавила Ниф, улыбаясь мне.

– Нет лучше похлёбки, чем батиной трёпки! Слышали такое выражение? – ухмыльнулся здоровяк.

– Нет, – ответил я.

– Ну и чёрт с вами.

– После вкусного обеда, по закону Кэта, полагается поспать! – выкрикнул Кэт, подняв большой палец вверх.

– Если кто-то и носат, то это старший брат! – посмеялась Кит, и за ней улыбнулся Олион. Шермус тоже улыбнулся, а Кэт взъелся.

– Вот кто достала меня, так это младшая сестра! – Кэт показал ей язык, и они оба отвернулись.

– На нас смотрят, прекращайте, – сказал Олион, и мы зашли в одноэтажный магазин из красного камня.

Дети ещё продолжали ворчать и рифмовать, а мы зашли в такое подобие стеклянной коробки. Ворон впереди носил зелёный фартук, кепку и красные штаны. Он показал большой палец вверх и нажал на кнопку, после чего всё начало шуметь и показалось, будто бы меня опускают вниз к земле. Олион снял маску и глазами попросил помочь этим мелким ребятам. Я взял их за макушки и сказал:

– Кто будет много болтать – тому уборки не избежать! – они понимали, что я говорил про мытьё полов в кабине Макаиродоса.

Насчёт него. Мы же оставили его у въезда в столицу, а у Кагара было ручное дистанционное управление. Штука, похожая на коробочку с кнопками и экраном, позволяла Кагару вывести свою машину через ближайшую трассу, а потом через лес и спрятать её там, где-то. Он управлял ею всё время, пока мы летели. А летели мы на непонятной для меня, как и любая другая техника, штуке. Пока она на земле, кабина поднималась вверх и стояла на особой раздвижной лестнице. Лестница имела два пролёта и складывалась обратно, когда мы улетали. Кабина внутри была тесной, но её хватало на такое количество вринаков, как у нас. Там были кресла, маски и место для пилота. Притом панель управления находилась сбоку от сидения и тоже выдвигалась к сидящему на кресле вринаку. То есть управлять этой штукой мог любой с любого сидения, но лишь Кагар знал, как это делать. Поэтому он быстро поставил автопилот и закрыл кабину стеклом. А вот сама кабина была похожа на здоровый прямоугольник со стеклом сверху. Стекло было полукруглым. Больше нечего сказать. Как эта штука летает, не знаю. Может, там были турбины или ещё что, не могу сказать, я не посмотрел.

В магазине было, как в раю. В смысле, внутри всё было белым и аккуратным. Правда, Олион высказался, сказав мне:

– За конскую цену нам придётся купить еды, которая внизу будет стоить такие гроши, что тебе больше никогда не захочется здесь оказаться.

– Зачем тогда здесь еда?

– Для птиц действует пожизненная скидка. А для других нет. Причина такой несправедливости – качество хранения.

– Эти контейнеры сохраняют продукты лучше всего?

– Да. Тоже начинаешь терять смысл? – самодовольно улыбнулся он.

– Да. Разве эти контейнеры не дорогие? В чём тогда смысл постоянной скидки?

– А вот потому что птиц мало. И я ненавижу этих ребят. Они все жадные, заносчивые, думают, что высоко летать – значит хорошо жить. Умные падлы, но вот характер у них. Перебил бы каждого. Особенно воронов.

– Почему? За что ты их так ненавидишь? – с интересом спросил я.

– Придёт время, я тебе всё расскажу. Это долгая и неприятная история. Но если вкратце, один ворон мне так насолил, что я теперь всю жизнь их ненавижу. Надеюсь, мы здесь ненадолго.

– Нам нужно лишь в храм зайти, разве нет?

– Нам нужно понять, где Дисиз и что делать дальше. – у него пропала улыбка.

– Давай я помогу чем-то.

– Найди мне свежего молока, ладно? Молока. Дакспи. Такого в этом мире полно, поэтому там должно быть просто написано «молоко». – он хоть и с пониманием относился к моим вопросам, но ему явно не хотелось отвлекаться.

– Я не знаю такого слова. – я боялся, что он рассердится на меня.

– Белая картонная коробка. Если алфавит помнишь, то прочитаешь и найдёшь. Понял?

– Да.

– Давай быстро. – он хлопнул меня по спине, и я поспешил найти это молоко!

На удивление я быстро его нашёл и решил поспрашивать других, что они смотрят. Ниф была первой, и она разглядывала побрякушки. Фигурки, браслеты, цепочки и прочее. Я тоже смотрел на них, пока она не заметила моё присутствие. Ниф достала очки и надела их, а потом показалось, что она просит оценить их на ней. Я посмотрел на затемнённые линзы, потом на стразики с розовой обводкой и затем на их остроугольную форму у глаз и ушей.

– Слишком выделяются. Тебе точно такое не к лицу.

– Что, правда? По-моему, весёлые. – сказала она, смотря на себя в маленькое зеркало.

– Я не спец по очкам, но такие уж точно не пойдут.

– А эти? – она надела круглые очки с линзами, которые имели зелёный оттенок.

– Зелёный мне нравится. Только мордочка не для круглых очков. Без обид?

– Конечно же. Ладно, ещё одни и всё.

– А зачем тебе очки? – спросил я, разглядывая разные пары.

– Если мы тут задержимся, то наступит утро и будет слишком светло. А без глаз я остаться не хочу. Давай эти. – она взяла очки с металлическим ободком, с просто чёрным стеклом. А линзы были в форме прямоугольника.

– Вау. Эти тебе идут! – я не врал.

– Что, правда? Ой, как хорошо! Спрошу Олиона, купит ли он их мне. Потому что деньги у меня есть, только я их отдала ему. Он, наверно, устал считать разные валюты.

– Тяжела жизнь принца.

– Принцессы тоже, если честно. – улыбнулась она.

– Ой, точно. Извини. – я запамятовал об этом.

– Всё хорошо. Не надо смотреть на меня, как на статую! Я всего лишь принцесса, но уж точно не сверхсущество!

– Я просто задумался о твоём статусе и слегка растерялся. – я даже не смотрел ей в глаза. Я смотрел на молоко.

– Думаешь, это должно тебя волновать? Смотри, эта принцесса может обнять тебя, и тебя за это не сожрёт ни один стражник! – Ниф обняла меня, и я с улыбкой обнял её в ответ.

– А вдруг ты потом мне это припомнишь и меня потом и вправду сожрут?

– Ха-ха. Тогда я тебе потом напомню, как ты вломился в мои покои! Это будет похуже, чем объятия со мной. – она тыкнула меня в живот.

– Но зато я помог тебе выбрать очки. – у нас не спадала улыбка.

– Тогда ты прощён. Но в следующий раз такого не произойдёт!

– Благодарю, ваше величество.

На кассе нас ждал тот ворон в зелёной униформе. Они были смешными. Ноги тоньше, чем наши, и без кожи, а вот остальное – это перья. Ну и клюв. Здоровый, толстый клюв. Олион стал расплачиваться, и что-то пошло не так. Он достал не те деньги, что надо. Точнее, не ту валюту. Ворон стал нагло объяснять, что тот неправ:

– Эй, дружище! Может, ты ещё раз подумаешь, прежде чем платить мне этой ерундой? Загляни в кошелёк. Может, наскребешь чего.

– А почему нельзя платить именно этим, а? Где же ваша хвалёная система обмена валюты прямо на кассе? – Олион явно начинал злиться.

– Там же, где и весь шлак – на помойке. Так что давай плати, чем надо, или вали отсюда. – самодовольно улыбнулся ворон, сладкая зевая в руку.

– Ах. Вы живёте над Войрундом! Своей валюты у вас нет! Значит, я могу платить велками! – я услышал это слово в первый раз. Надо будет потом спросить его насчёт всех монет в мире.

– Мы то над лисами, то над выдрами, то ещё над кем. Заплати уже башлом и делов-то.

– Почему ими?! Мы же не над морем! – Олион стал уже заметно повышать голос.

– Нам нужны башломы. Есть или нет? Если нет, то скатертью дорожка.

– Р-р-р. Возьми уже чёртовы велки или я позову администрацию!

– Их тут нет, не парься. Босс в отпуске, а значит, я тут главный. Не отнимай моё время, парень! Иначе охрану позову. – вот нахал.

– Да в чём разница-то?!

– Хочу башломы, вот и всё. Неужели их так трудно иметь при себе? Ты не на земле, кошак. Делай, что говорят, и поскорее. – он убрал весь товар и облокотился на стойку.

– Не на земле, значит. – злостно сказал принц и затем прибил к этой стойке голову ворона.

– Олион! – встрепенулся я.

– Я тебе сломаю крылья, и ты у меня встретишься с землёй лицом к лицу, пернатый ублюдок! Будешь эту землю клювом рыть, а потом сгниешь в этой яме, а лишь потом я присыплю тебе на могилку башломов, да побольше! – ворон пытался двинуться, но каждый раз, когда он это делал, Олион бил его головой об стойку, и тот мог лишь кряхтеть, ведь клюв был закрыт.

– Всё, хватит с него. Сейчас охрана придёт, пошли отсюда. – Шермус положил руку на плечо брата и попытался его остудить.

– Как же я вас всех, суки, ненавижу! Ох, если бы была возможность, всех бы общипал! – сказал Олион и с криком бросил продавца назад, да так сильно, что тот упал на прилавок, и пара стеклянных коробок упали ему на голову и треснули.

– Полегчало? – спросил Шермус.

– Аргх. Да. Чем быстрее уйдём отсюда, тем лучше. – запыхавшийся принц забрал деньги и стремглав ушёл вперёд, а мы за ним.

– И так каждый раз. – добавил Шермус.

– Мне теперь интересно, что Олион сделает с храмовником Синего Огня. – подумал я вслух.

– Вот увидишь, мы что-то узнаем, но не до конца. Олион опять сорвётся и сломает бедняге клюв об пол. – беззаботно ответила Таира.

– Очки мы мне так и не купили. – расстроилась Ниф.

На выходе Олион отдышался и стал искать путь к храму. По дороге туда он ворчал с братом о том, какие же невоспитанные вороны и как же ему хочется их убить. Это навело меня на мысль, что искать Дисиза мы будем долго.

Я чувствовал, что каждый новый храм будет для меня как отдельное воспоминание. По сравнению с храмом Дагендафа, этот был совсем крохотный. Он был похож на купол с одной дверью. Синий, как и положено быть, если это связано с Синим Огнём. Никаких фресок, знаков или же других украшений. Наверху, правда, был какой-то металлический флюгер в виде огонька. Может, это и не флюгер вообще, а просто шаткая конструкция уже не выдерживает порывы ветра.

Вокруг были и другие вринаки, не только вороны. Птицы, волки, овцы, может, даже змеи. Их было немного и, судя по деловой одежде, все они были здесь по какой-то своей причине, нежели проживание. Этот воздушный островок был чем-то вроде остановки. Магазины, заправки и храм. Больше нечего выделить. Но вот мы подошли к храму.

Шермус и Олион уже вернулись к нам, и первый поделился своей мыслью:

– Никогда не думал, что какие-то такие сложные ситуации будут основаны на религии. Не люблю её. Она либо страшная, либо же бесполезная.

– Почему же бесполезная? Без неё вринаки перестанут верить и искать истину. – ответила Ниф, когда никто не стал отвечать.

– Знания и есть истина, которую стоит искать. А верить. Во что ещё нужно верить, кроме ценных моральных качеств и вринаков, которые имеют их? Если уж речь зашла о чём-то серьёзном, а не потребностях.

– Может быть, религия помогает понять что-то так же, как и история? А если же многие хотят верить в сверхъестественное, то это не должно им помешать быть хорошими вринаками.

– Конечно, религия не особо мешает вринакам учиться и поддерживать общество. Только бывают такие случаи, когда на религию уходит больше сил и денег, чем на образование.

– Это уже не исправить. Религия – это то, что произошло, когда мы развивались и стали разумными. На неё уже не так сильно обращают внимания, но забывать точно нельзя. Были исторические случаи, когда религия могла манипулировать вринаками. Точнее, её представители. Зато сейчас каждый может выбрать себе религию по вкусу. Это что-то вроде книжки, которую ты всегда читаешь, чтобы вспомнить, о чём она и чему смогла научить. И чтобы проявить уважение, ты придерживаешься правил. – сказал Олион, делая паузы и вздыхая после каждого сказанного предложения.

– А что, если в твоей стране нет религии, но кто-то хочет начать верить? Или же гости хотят увидеть нашу историю, но у нас нет ничего, кроме зданий и некоторых достопримечательностей. – взволнованно спросила Ниф.

– Не переживай, принцесса. Я думаю, ты вскоре узнаешь всё о своей стране и сможешь показать гостям все прелести своей родины. – ответил Шермус.

– Надеюсь. Хочется узнать, что же было в голове у моих предков.

– Отец тебе разве ничего не рассказывал? – поинтересовался я.

– Рассказывал, правда только сказки. А история порой строилась на войнах, новых правителях и каких-то событиях. Но я не помню, чтобы там была причастна религия.

– У тебя есть Нирренская сказка для нас? Я бы послушал сейчас, а то не хочется в храм заходить. – сказал Олион, и мы остановились у дверей.

– Есть! Она запомнилась мне очень хорошо.

– Мы слушаем. А потом заходим. – сказал Шермус.

– Только сразу договоримся. Говорить с храмовником будет Линссел. Ты же не против? Ты, вроде как, понимаешь, что тебе нужно и что делать. – сказал Олион.

– Я даже не знаю. Я попробую, только мне наверняка понадобится помощь. – я чувствовал себя неловко и даже начал бояться этого храма. Он как-то давил на меня.

– Ладно. Ну, Ниферрит, рассказывай.

– Итак. Тёмная земля, покрытая туманом. На ней жили лишь самые причудливые существа, каких только можно представить. Света не было. Ни лунного, ни солнечного. Ветер пробирал до костей, а наш герой даже не дрожал. Ему нужен был ответ на главный вопрос: кто он и почему оказался в этой пустыне.

– Очень похоже на Линса. – сказал Олион и улыбнулся мне.

– Об этой земле знали лишь те, кто не чувствовали времени и шли по течению жизни, не сопротивляясь ей. Чтобы идти вперёд, нужно было быть слепым и видеть лишь то, что жило в твоём сердце. Безымянный герой пожертвовал своими глазами, лишь бы найти все ответы. Сначала ему казалось, что он видел тёмную лошадь. Его сердце было наполовину пустым, и в него легко пробирались страхи. Но позже первое и последнее существо встало у героя на пути. Оно дало ему себя потрогать, и он не узнал в нём ничего вринаковского. Это было не животное, не вринак и даже не предмет. Его руки намокли, на пальцах осталось лёгкое жжение, а мозг не мог нарисовать ничего, чтобы понять, кто это. Тогда он спросил: что же тебе нужно? И тот ответил самым страшным и ревущим голосом: твоё сердце. Герой не сразу ответил, но понимал, что другого пути нет. Он боялся и чувствовал слабость. Держа в руках кинжал, ему хотелось поразить сердце зверя, но не знал, где оно. Поэтому ему пришлось поразить своё и отдать ту пустую половину, чтобы удовлетворить зверя и оставить другую половину, чтобы жить. Взамен существо отдало ему половину своего сердца. Оно сказало, чтобы тот бережно относился к его подарку и никогда не забывал, что у него находится в груди. Герой поблагодарил существо и понял, что может открыть глаза. Открыв их, ему стало понятно, кто он и где. Ответ был прост: он дома, и он теперь другой. – Ниф закончила, и у меня отпала челюсть от такой сказки.

– И это… сказка? – неловко спросил Олион.

– Да! Вам понравилось?

– Больше похоже на страшилку. – сказал Кэт.

– Здесь есть философский подтекст!

– Ненавижу философию. – проворчал Кагар.

– И какой же? – спросил я.

– Что нужно сразу отпускать свои страхи и прошлое, иначе попадёшь в эту страну тьмы, будешь мучаться, пока тебе не объяснят, что жизнь продолжается, но уже по-другому. С новой половинкой сердца. И пережитое надо ценить. – Ниф улыбалась. Я видел в ней этого героя с тёмным сердцем.

– Тёмное сердце – это не зло, правда? Пустота хуже темноты. – спросил я.

– Всё верно. Сердце вринака красное – наполненное кровью. Кровь можно пролить, и тогда оно умрёт. Но тьма – это что-то неизведанное, что-то, что нельзя поразить и убить. Теперь будешь своим детям рассказывать эту сказку. – сказала она, легонько тыкнув меня в грудь, где было моё полупустое сердце.

– Хорошо.

– Тёмное сердце, Шермус, – это инструмент, которым ты будешь использовать знания. А тёмное оно от того, что лишь ты можешь его видеть. А без света, как ты знаешь, ничего не увидеть. А религия, как я считаю, может помочь тебе приобрести это сердце, как и знания, которыми надо делать мир лучше и чувствовать вес всего пережитого. – добавила Ниф, часто дыша. Видимо, дышать тут было не очень легко. Хотя я этого не заметил.

– Хм. Можно было бы и попроще. Если нет знаний и не умеешь ими пользоваться, то зачем тогда они вообще нужны. Я понял смысл сказки. – холодно ответил лев.

Вход не был оборудован системой управления давлением. Мы зашли и увидели у стен шкафы и стеллажи для книг. Были лишь они, пара столов и ещё одна дверь. Внутри из вринаков был лишь один ворон в коричневой робе. Внутри у меня всё сжалось, а сердце забилось с огромной скоростью, но лишь на мгновение. Он даже не заметил нас и продолжал носиться по всему храму с книжками в руках. Они падали у него из кучи и, судя по объедкам на столе и мешку на полу – это был его дом. Олион не мог смотреть на него без вздохов, и он подтолкнул меня к началу разговора. Буквально толкнул, и мои шумные шаги заставили ворона обернуться. Он уронил все книги на пол от удивления, его клюв распахнулся. Храмовник застыл. Я подошёл к нему вплотную и не заметил ничего необычного, кроме того, что он просто стоял!

– Олион, он умер. А если не умер, то уж явно не жив. А что-то другое.

– Может, у него шок? – все подошли к нему.

– Дышит хоть? – спросил я.

– Дышит. – сказал принц, заметив что-то.

– Эй, добрый день! – позвал его я, но бессмысленно.

– Бить храмовников запрещено? – спросил Кагар.

– Вринаков в принципе бить не надо. Без причины, конечно же. – ответил Олион, чувствуя, что у товарища назрел план.

– Значит, только Бог простит! Э-эх! – Кагар хлопнул ворона по спине так сильно, что тот упал на меня и начал кряхтеть от боли!

– Аргх! Хватит ёрзать! – я убрал его с себя, но моё лицо уже было в перьях.

– Ох!.. Вот это да! Как давно тут не было гостей! Вы голодны? Кто вы? Откуда? Зачем пришли? – ворон стал быстро говорить и рассматривать каждого вблизи.

– Что, серьезно? – спросил я у Олиона, посмотрев на него и поняв, что я должен отвечать на все вопросы.

– Где серьезно? – спросил ворон.

– Тут серьезно, тут. У нас важное задание, и в подробности вдаваться нет смысла! Мы из Фелидамии. Кошки. Знаешь, где это, да?

– Да! Внизу! – после его ответа я немного взял паузу.

– Да. Внизу. А пришли, чтобы найти Синий Огонь. Точнее, что-то, что может дать его силу. А ещё… Кто-то, наверное, голодный, я не знаю.

– Я голодный! – поднял руку Кэт.

– И я! – затем и Кит.

– Ни слова больше! Спикер принесёт вам поклевать, пожевать, попрыгать и пожечь! А ведь я и не думал, что ко мне кто-нибудь придёт! Могли бы предупредить или написать, ведь вы кошки, а я не знаю, что они едят! Повидло, мясо, кости, сахар, яйца, кетчуп, гроздья, перец, перья, снег. – ворон ушёл, и его совсем не стало слышно. Какое облегчение!

– Он очень странный ворон. – подметила маленькая Кит.

– Он балабол. – сказал Кэт, выдыхая своё недовольство.

Мы посчитали, что не стоит рыскать по всему месту в поисках непонятно чего. Конечно, там была одна странная дверь с неизвестными рунами синего цвета, которые намекали на Синий Огонь, но идти туда без Спикера не хотелось. Поэтому кто хотел, остался на месте. Любопытство в лице детей, Ниф и меня заполнило всю комнату в поисках чего-то интересного. Поначалу я стал изучать книжки, что были на столе, и меня затянули цепляющие заголовки, вроде: «шифр посреди океана и псы из алмаза», «разумные паразиты и их носители», «какая сила может дать мотивацию» и «почему курьер страшнее заказчика». Всё это были какие-то необычные выдуманные истории, из которых ворон что-то подчерпывал, судя по словам, обведённым ручкой.

Вскоре ко мне подошла Таира с необычным вопросом. Она аккуратно прислонилась к столу, у которого я стоял.

– Линс, а как ты влюбился в Викси?

– Если честно, я боялся, что кто-то начнёт о ней спрашивать, – я убрал книгу и стал смотреть на неё.

– Почему? Тебе сложно об этом говорить?

– Мне кажется, что меня будут за это судить.

– Ты серьёзно? – удивилась она с улыбкой. – Да ты что, малыш, никто не будет судить тебя! Помнишь, что я тебе говорила? Это твоя жизнь, и не нужно думать, что скажут другие.

– Просто я тогда всё время пробыл с ней и никого не видел, – ответил я, опустив глаза.

– Так ты сможешь мне ответить или будешь скрывать свои чувства? Я не давлю, не пойми неправильно! Мне просто интересно.

– Ну. Поначалу я вспомнил, что мне говорили про отношения. Про любовь, про банальный этикет и так далее. Мне было очень стыдно, когда я зашёл в комнату, и она была не в том виде, чтобы… ну, знаешь, разговаривать, – я начал впадать в краску.

– Та-ак, и что же там произошло? Давай, колись, я никому не скажу.

– Обещаешь? – я посмотрел на неё с доверием.

– Ну конечно же, Линс, – у неё была необычная улыбка, которая стирала из моего сердца тревогу. Видимо, это и было доверие.

– Она обвинила меня в том, что я подглядывал за ней. Даже хотела меня ударить за это.

– Ого. Но ты же не подглядывал?

– Ну. Я загляделся.

– Она что, была в неглиже?

– Нет! Ты чего, я бы сразу ушёл тогда. Просто она мне как-то сразу понравилась, наверно, – мы шептались, чтобы другие не слышали нас, и смотрели по сторонам, чтобы, если кто подойдёт, прекратить беседу.