В поисках того самого

Размер шрифта: 13

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

* * *

Спасибо Лере (Уррсе) за веру в нас!
Без твоей настойчивости и энергии
этой книги могло и не быть.

Глава 1
Та самая ведьма

Дурацкая была затея – отправиться к Лазурному могильнику, не подготовившись. Ларс думал обернуться до вечера, но утоптанная дорога, ведущая из города, превратилась в коварную тропинку и завела в болото. Вокруг витали тучи мошкары, под ногами чавкала трясина, а вонь стояла такая, что не отмоешься. И зачем селиться в столь ужасном месте?

Впрочем, ведьма на то и ведьма, чтобы жить подальше от нормальных людей. В Клофорде о ней толком ничего не рассказали, предупредили только, что гостей не любит, но за смазливую мордашку, может, и приголубит. Паскудные ухмылки двух выпивох, за кружку пива объяснивших дорогу, Ларсу очень не понравились, но не сдаваться же, когда цель так близка! Он надеялся, что деньги ведьма любит больше, чем мальчиков, потому что сам старухами не интересовался вовсе.

– Да чтоб тебя!

Болото ощерилось глубокой лужей, и в правом сапоге противно захлюпало. Опасное место Ларс обошел стороной, раздумывая, не вернуться ли в город, – вечерело, а с наступлением темноты гулять в окрестностях точно не стоило. И это не трусость, а здравый смысл: чем тащиться ночью по болоту, проще добраться до домика ведьмы завтра утром, с новыми силами и сапогами. И дело не только в природных опасностях топи, хорошее место могильником не назовут.

Не судьба.

Сначала он заметил лазурниц; крупные бабочки хищной стайкой кружились над неподвижной мохнатой тушей, а к исходящей от воды гнили прибавился омерзительный трупный запах. Но бабочки оказались меньшим из зол: в трупе неведомой лесной твари копошилась сгорбленная фигура, разрывавшая тухлятину когтями и зубами. Лысый череп с редкими волосами, нарывы на коже, худое как скелет тело с выпирающим животом…

Гуль и Ларс заметили друг друга одновременно, и прервавший чужую трапезу путник поспешил отступить.

Увы, гуль не оценил благородный порыв и захотел побаловаться свежатиной. На болоте он чувствовал себя куда увереннее Ларса, умудряясь не проваливаться в трясину, а выбирать самые надежные кочки, так что вариант бегства пришлось отбросить сразу.

Прыжок, другой. Путник замер и потянул из кармана револьвер, не сводя с гуля взгляда.

Оружие он купил здесь же, в Клофорде, проверил, но в деле еще не испробовал. Прошлый – старый, но надежный – утонул во время переправы через Ремту. Шустрая, холодная по весне речка, перевернув паром, забрала с собой не только его револьвер и нехитрый скарб, но и пару менее удачливых пассажиров. Теперь предстояло испытать оружие в настоящем бою, но Ларс выжидал: чтобы остановить гуля, ему надо снести полбашки. А значит, подпустить ближе, чтобы стрелять наверняка.

Пятнадцать метров, десять…

Ларс вскинул руку, целясь противнику в голову. Осечка!

Он дернул спусковой крючок несколько раз, но все без толку: то ли боек оказался изношен, то ли патроны – гниль.

Гуль прыгнул. Острые когти вспороли куртку и кожу на руке, запах крови подстегнул тварь. Противник навалился на Ларса, вытягивая дряблую шею и морду с выпирающей вперед челюстью, лязгая зубами у самого лица.

Парень не удержался и рыкнул. В человеческой форме это выглядело столь нелепо, что даже гуль опешил. Зато удалось собраться и резким ударом ног сбросить тварь с себя. Закрепить успех Ларс не успел, тут же неудачно оступившись, оказался в коварном болоте по пояс. Дернулся было выскочить, но трясина держала крепко.

– Ну давай, иди сюда, тварь! – крикнул Ларс, прекратив бесполезные попытки, и гуль не заставил себя упрашивать.

В болото ушли с головой оба, хлебнув мутной жижи. Зубы гуля рванули плечо, отхватив кусок плоти и окрасив воду в бурый цвет, но и Ларс сумел его достать. Конечно, до волчьей лапы его руке далеко, но вытянувшихся когтей хватило, чтобы вспороть противнику горло. Он рвал его снова и снова, увязая когтями в гнилом мясе, пока гуль не перестал дергаться, и только тогда оттолкнул от себя окончательно сдохшее тело.

Из воды Ларс выбрался с трудом. Поднялся, пошатываясь, сам себе напоминая монстра. Грудь тяжело вздымалась, кровь стекала по изувеченному плечу. Он почти ослеп и оглох – уши заложило от воды, а перед глазами плясали черные пятна от потери крови. Зажал рану рукой, шипя от боли, и побрел наугад. По болоту в таком состоянии идти опасно, но оставаться на месте еще хуже. Лишь бы выбраться, где посуше! А там оклемается. Заживет все как на собаке. Главное – дойти.

Над головой порхали голубые бабочки. Заинтригованные шумом, падальщицы подлетели осмотреть очередную порцию еды. Одна села на щеку, щекоча лапками.

Ларс содрогнулся от омерзения, ругнулся и отмахнулся здоровой рукой, надеясь разогнать наглых лазурниц, – гнилой корень вам, а не добыча! Он еще жив и легко не сдастся! Слишком обидно сдохнуть вот так, на тухлом болоте. А когда близок к цели – обидно вдвойне.

– Мировое Древо!

Ларс дернулся от неожиданности и тревожно повел головой, не разобрав, откуда прозвучал голос. Звучал тот глухо и гулко, как из бочки, и понять, кому принадлежал, не получалось. Перед глазами плыло, он видел только темные и светлые пятна.

– Ты вообще что такое?! – продолжил неизвестный.

Чудится ему, что ли?..

Ларс тряхнул головой, наугад отмахнулся здоровой рукой, на которой опять отросли когти, и темнота затопила сознание окончательно.

* * *

Топь была небольшой, но проблем доставляла массу. Мертвый лес, словно в насмешку над собственным названием, с этой стороны города был живым и настолько густым, что стоящие плотным строем деревья редко выпускали наружу то, что водилось внутри. Зато болото прорезало чащу длинным узким клином, и основная мерзость лезла именно через него.

Вот и сейчас к Алените завернул охотник и сказал, что видел у болота какую-то нежить. С равной вероятностью это могло быть правдой и порождением подстегнутой страхом фантазии, но проверить все равно стоило. Потому что любая тварь – это не только плата от города за голову, но и множество ценных компонентов для зелий.

Нита не стала откладывать осмотр надолго, хотелось успеть до темноты. Отправилась налегке. Огнестрельное оружие она никогда не жаловала, да и проку от него куда меньше, чем от ее собственной магии, а на крайний случай имелась звериная форма и внушительный комплект белоснежных острых зубов. Противно тащить в рот всякую пакость, но за годы у болота она привыкла. Да и не ждала ничего серьезного. Было бы серьезное – почуяла бы, вдоль всей топи маячки. Какое-нибудь случайное умертвие или гуль, они чаще всего выползали на эту сторону болота, когда ветер дул к лесу и нес туда соблазнительные запахи человеческого жилья.

Неладное Нита заметила издалека, по бабочкам. В этих краях была уйма лазурниц, что-то такое притягивало их к этой земле. То ли очередное последствие Катастрофы, то ли еще раньше началось, она точно не знала. Нита поселилась тут, когда холмистый кусок земли между Клофордом и лесом местные уже только так и называли – Лазурный могильник. Из-за бабочек. И осталась отчасти из-за лазурниц: у нее с маленькими магическими созданиями были свои, особые отношения, и здесь они не так бросались в глаза окружающим.

Стая бабочек явно следовала за кем-то издыхающим. У падальщиц был довольно обширный рацион: они могли довольствоваться излишками вторичной магии, которую излучали некоторые живые существа, любили энергию смерти, остававшуюся в свежих трупах, особенно трупах магических животных. Да и самими трупами не брезгали, за день-другой дружной стайкой до скелета обгладывали. Могли и на раненое ослабленное животное напасть, не дожидаясь естественного исхода.

Логично предположив, что сейчас лазурниц привлекла искомая нежить, Нита направилась к ним напрямик через болото. Знала она его прекрасно, особенно этот кусок, выступавший из чащи, поэтому уверенно шагала с кочки на кочку, только изредка морщась, когда под ногами хлюпало.

То, что преследовали падальщицы, внешне очень походило на нежить, но ею не ощущалось, и Нита не удержалась от изумленного восклицания.

Неизвестное существо дернулось, неуверенно отмахнулось – то ли от нее, то ли от бабочек, и, невнятно что-то промычав, с тихим плюхом осело в хлябь, лишь чудом не провалившись в бочаг.

Нита несколько мгновений постояла в растерянности, разглядывая бабочек, садящихся на невиданное порождение болота, потом встряхнулась и подошла ближе.

– Кыш, вон пошли! – Махнула рукой, опустившись рядом с телом на корточки.

Вблизи сквозь ядреный болотный дух пробился запах живой крови, и Нита явственно услышала гулкое биение сердца. В наступающих сумерках она сумела наконец опознать в чудовище высокого худощавого мужчину, извозившегося в болотной грязи и еще какой-то дряни. Притом не просто мужчину – оборотня!

– Откуда ты тут взялся такой? – растерянно пробормотала она, прикасаясь к шее над воротником грязной рубашки; магия кольнула руку, помогая оценить, насколько все плохо.

Оборотней в ближайших населенных пунктах, кроме самой Ниты, точно не было, она знала. Это обстоятельство тоже послужило аргументом при выборе здешних мест для проживания: сородичи не мозолили глаза. Люди побаивались ее талантов, но уважали за них же и охотно пользовались услугами – и как ведьмы, и как целительницы, и как охотницы на нежить. Лучше такие простые понятные отношения, чем брезгливое снисхождение волков. И кого-то из своих встретить в этих краях она не ожидала.

Но вот, пожалуйста, свалился на ее голову! Правда, мелковат для волка…

Прикинув возможные проблемы от находки, Нита вздохнула и, примерившись, все же взвалила тело на плечи. Заманчиво было бросить его на болоте, завтра-послезавтра даже костей не останется, но… Нехорошо. Лично ей этот тип ничего плохого не сделал, она его раньше не встречала, а оставлять раненого на поживу нежити и падальщицам – последнее дело. Не настолько она не любит сородичей.

Волк и вправду был некрупным, худощавым, но высоким и все равно тяжелым, да только и Нита – не хрупкая городская девочка, сила волчицы сказывалась на человеческой ипостаси. Тем более до дома недалеко, проще так дотащить, чем сооружать волокушу.

Находку она бросила во дворе, не заносить же в дом вонючий кусок грязи! Это ж не отмоешь потом. Сгрузив раненого на лавку у порога, ведьма принялась прямо тут, на свежем воздухе, стаскивать с него одежду. Заодно оценила повреждения и выругалась.

Дважды. Первый раз, когда сообразила наконец, почему оборотень такой мелкий: это был мальчишка. Не совсем подросток, но очень молодой волк, еще не заматеревший. Лет восемнадцати, не старше. А второй раз, более длинно и витиевато, Нита высказалась, рассмотрев рану внимательнее. Зубы гуля оставляли очень мерзкий и характерный след: клыки у этой нежити торчали в стороны и плоть не резали, как у нормальных хищников, а криво рвали. Латать – замаешься! И яд в кровь пошел, и крови раненый потерял уйму. Оборотня непросто свалить с ног, но даже он может отбросить лапы, и мальчишка явно к этому стремился.

– Кой леший понес тебя на это болото?! – возмущенно спросила Нита, от души поливая волчонка ледяной водой.

До избушки на отшибе водопровод из города никто не протягивал, и с водой приходилось справляться по старинке, с помощью ведер, благо колодец в двух шагах за домом.

Конечно, найденыш не очнулся и не ответил.

Предстояли сложный вечер и напряженная ночь, и хорошего настроения это не добавляло.

– Погубит меня когда-нибудь моя доброта, – проворчала ведьма, затаскивая наскоро отмытого пациента в дом.

Чистить раны. Шить. Выгонять яд. И много, очень много колдовать, чтобы этот тип утром очнулся и смог ответить, что он забыл в этой глуши, да еще в одиночестве!

Скинув куртку, она подвернула и подвязала рукава рубашки, чтобы не мешались, потуже переплела косу и взялась за дело. Пока возилась, заняв большой обеденный стол, тщательно рассмотрела раненого. Смазливый белобрысый волчонок был недурно сложен и имел все шансы лет через десять вырасти в серьезного, настоящего зверя – из тех, по которым имеют привычку сохнуть трепетные человеческие девушки.

Если, конечно, он проживет эти десять лет и не убьется. А незнакомец явно не раз пытался это сделать – на теле изрядное количество шрамов. Над некоторыми Нита с профессиональным возмущением поцокала языком: если кто и латал эти дырки, то не целитель, а настоящий коновал. Еще на плече парня имелась татуировка, невесть что обозначавшая, а на шнурке на шее болтался небольшой клык. Приглядевшись, Нита фыркнула от смеха: зуб был волчьим, но – молочным.

Как и предполагала, провозилась она без малого до рассвета. Ночью волк предсказуемо попытался уйти в крону Мирового Древа, к покойным предкам, но Нита была к этому готова и чарами, зельями, магией и грязной руганью удержала его на собственном столе.

К рассвету жар наконец спал, лихорадочное забытье перешло в целительный сон. Сидевшая на лавке Нита, подумав, что надо хоть несколько часов поспать, а перед этим неплохо бы прибраться, опустила голову на сложенные на столе руки. Сейчас… Немного выдохнет и займется уборкой.

Но, выдохнув, она тоже провалилась в сон: лечение изрядно вымотало, на оборотней ее магия действовала хуже, чем на людей.

* * *

То еще удовольствие – очнуться голым на обеденном столе! Ларс попытался с него скатиться, но понял, что не может двинуться: запястья, лодыжки и грудную клетку плотно охватывали, не позволяя шевелиться, ремни и какие-то тряпки. Тело болело, в комнате пахло неведомой дрянью. Чем именно, оборотень не разобрал, но понадеялся, что не приправой к ужину. Неужели ведьма нашла его на болотах и теперь решила полакомиться свежатиной? И пьянчуги, намекая на любовь к молоденьким мальчикам, имели в виду совсем не то, о чем подумал Ларс?..

Он повертел головой, силясь разглядеть обстановку, и сразу заметил прикорнувшую у стола незнакомку. Молодая женщина крепко спала, нисколько не переживая, что одного оборотня скоро пустят в расход. Она заодно с ведьмой? Вон какая коллекция разнокалиберных ножей, пучки сушеной петрушки под потолком, да и котел такой, что если не целиком, то по кускам он туда точно влезет. Двоим надолго хватит… Во время странствий всякого насмотрелся и такому повороту не удивился бы.

Ларс еще раз напряг мышцы, силясь разорвать ремни. Пустое, только разбудил!

Незнакомка что-то проворчала и села, одной рукой прикрывая зевок, другой откидывая назад спутанные русые волосы. На лицо она оказалась миловидна – пожалуй, даже слишком. Но сейчас собственная жизнь волновала Ларса куда больше выразительных серых глаз и пухлых губ.

– Сдурел?! Ну-ка, не шевелись! – А вот голос оказался резковатым, хотя, возможно, это спросонья.

Незнакомка, стряхнув сонливость, вскочила с лавки и нависла над ним, кончик косы мазнул по животу. Сильные руки прижали обратно к столу, и Ларс запоздало сообразил, что от женщины пахло волчицей. Хорошо пахло: терпкой берестой, ягодами ежевики и можжевельником.

Настолько вкусно, что мысли об опасности отступили на второй план, задвинутые туда взбодрившимися инстинктами. Захотелось зарыться лицом в этот запах, попробовать на язык, показать ей себя во всей волчьей красе. И, забывшись, волк рванулся…

Рванулся бы, если б мог.

– Отпусти, – сквозь зубы процедил Ларс, стараясь дышать мелко и в сторону.

Как же злила собственная реакция! Он слишком долго не встречал никого из оборотней, не давал воли инстинктам, забыл, каково это – чуять другого волка. Нет, с волком было бы проще. Волчицу. А может, она ему и приворотного от души сыпанула? Решила поглумиться и сожрать!

– Чтобы ты мне всю работу испоганил? Как сердце чуяло, что надо подстраховаться. – Женщина ощупала ремни, не повредил ли, и чуть ли не носом ткнулась в плечо. – Хорошо подживает. Да не дергайся, швы разойдутся! – велела она, слегка придавив его ладонью за горло, но тут же отпустила, не дав времени возмутиться.

До Ларса стало доходить, что есть его не собираются, как и делать все остальное, что пришло в тяжелую голову. Скорее наоборот. Старательно отрешившись от влияния запаха, он понял: женщина пропахла той же дрянью, что и он. Явно лекарственной, вон какой густой слой на месте укуса. И она колдовала…

Похоже, ему все-таки удалось добраться до ведьмы.

– Это ты вытащила меня из болота?

– Ну да. Тебя здорово потрепали, яд гулей и для волков опасен. Повезло, что не добил.

– Это не везение, – возразил Ларс. – Я его прикончил.

– А тело в болоте притопил? – спросила вроде из интереса, но недоверие так и сквозило в голосе.

– Не веришь?

– Я гуля рядом с тобой не видела. – Спорить она не стала.

Ларс нахмурился, разглядывая хозяйку. Молодая волчица, сильная, уверенная в себе, одаренная… Что она забыла на этих болотах? Почему одна?

– Развяжу, если обещаешь не буянить, идет?

Ларс кивнул, и ведьма принялась сноровисто его распутывать – ремни на запястьях, широкое застиранное полотенце поперек груди. Когда путы ослабли, он рывком сел.

От резкого движения плечо обожгло болью, перед глазами помутилось.

– Учти, второй раз латать не стану, – предупредила незнакомка, и обморок пришлось отложить до лучших времен.

Оборотень осмотрелся спокойнее. В доме было чисто и как-то пусто. Вот вроде горшки на полках стоят, а все самые простые и грубые, и посуды совсем немного, и живности почти никакой. Ларс считал, что в доме каждой уважающей себя ведьмы должен быть черный кот, но здесь обитали только бабочки-лазурницы. Сидели на стенах причудливым декором, липли к хозяйке – она привычно отмахивалась от них, чтобы не мешали. А ведь еще недавно они с такой же охотой облепляли наполовину обглоданный труп!

Разумная его часть предлагала немедленно уходить, но, во-первых, Ларсу даже сидеть было тяжело, во-вторых, ни своих штанов, ни рубахи он не увидел, а в-третьих, раз уж добрался до ведьмы, можно и поговорить. Бежать голышом по кишащему тварями лесу – верх глупости. Как и возвращаться в таком виде в город. Убить не убьют, но засмеют – точно.

– Где моя одежда?

– Где-то там. – Хозяйка махнула в сторону двери, на улицу. – Я такую грязь в дом не потащу. Хочешь, стирай сам, колодец во дворе. А пока… Сейчас что-нибудь подберу. – Она окинула его внимательным взглядом, ничуть не смущаясь наготы, и, выйдя из комнаты, вскоре вернулась с широкими штанами и кинула ему на колени. – Держи, должен влезть.

Влез. Правда, в зеркало лучше не смотреть: штаны доходили ему до голени, мешком висели на бедрах и еле сошлись на животе.

С языка рвалось возмущение, но Ларс поспешно проглотил его, вспомнив о своем плачевном положении. С ведьмы станется выкинуть его из дома и без порток.

– Хороший мальчик, – с довольным видом произнесла женщина, и тотчас захотелось зарычать и доказать обратное: не мальчик и не хороший. – Как тебя зовут?

– Ларс. – Грубо и невежливо отделаться только личными именем и не упомянуть родной клан, но больше ничего не осталось. – А тебя?

– Вас, – поправила ведьма. – К взрослым обращаются на «вы». Раньше щенков учили этикету. Теперь не так?

– Я не щенок! – Он все-таки показал зубы.

– Неужели? Тогда будь хорошим взрослым волком, перекидывайся и зализывай раны, – предложила она широким жестом, никак не отреагировав на его выпад.

Превращение ускоряло метаболизм оборотней и подстегивало ток магической энергии. Кроме того, на мохнатой шкуре повреждения заживали быстрее, чем на человеке.

Ларс молча и зло стиснул кулаки. Удар пришелся по больному: он явился к ней именно из-за сложностей с оборотом, только озвучить причину не успел. Как почувствовала! Вот же… ведьма. Даром что волчица.

Хозяйка дома выдержала паузу, ответа и новых возмущений не дождалась, но и настаивать на обращении не стала.

– Можешь называть меня Нитой, – назвалась она так же без клана. – Сегодня оставайся здесь, постелю на лавке. Стол, уж не обессудь, пригодится для других целей, а кровать у меня одна. Если завтра плечу полегчает, провожу до города. Ты что у могильника забыл?

– Сюда шел. – Ларс посмотрел на нее исподлобья. – К ведьме.

– Приворотными не торгую, – отрезала Нита. – Да и рано тебе. Но могу научить…

Чему именно, Ларс не узнал и предложить свой вариант не успел, хотя мог бы: запах продолжал манить, и то, что перед ним болотная ведьма, не смущало. Ее слова прервал стук в дверь и громогласное «Ни-и-та!», слышное, наверное, на все болото. Но та не поморщилась, скорее, обрадовалась и пошла открывать.

Солнечный свет на мгновение померк; на пороге возник здоровенный обеспокоенный мужик. Такого в темноте можно запросто перепутать с медведем. Ларс повел носом, пытаясь уловить запах оборотня, но гость оказался обычным человеком. При виде Ниты он заметно расслабился. Мешок, который мужик держал в руках, с мягким шлепком упал на пол.

– Ты в порядке? А я испугался, когда ты не пришла за продуктами. Думал, случилось чего. Охотники баяли, тут гуля видели.

– Ага. Теперь вот от последствий избавиться не могу. – Нита посторонилась, показывая Ларса своему приятелю, и парень остро ощутил, насколько хилое у него тело в сравнении с этим визитером. – Привет, Караш.

Испытующий взгляд гостя Ларсу совсем не понравился, снисходительная ухмылка – тем более. Его оценили и не посчитали угрозой.

Сразу захотелось объяснить на когтях, насколько мужик не прав: каким бы здоровенным он ни был, а с волком вряд ли справится. Но парень лишь крепче стиснул зубы и постарался успокоиться, принюхиваясь к едкой дряни на плече вместо волнующего запаха волчицы, пропитавшего весь дом.

Инстинкты. Во всем виноваты проклятые инстинкты. Он оказался совсем не готов к встрече с молодой волчицей и никак не мог успокоиться.

– Привечаешь младшего брата? – со смешком спросил пришелец.

– Скорее, завела щенка. Ты же давно советуешь мне завести кого-нибудь для души, – пошутила Нита и посмотрела на мешок. – Принес?

– Обижаешь! – «Медведь» приподнял свою ношу. – Три килограмма вырезки, свежая свиная печень и сердце. Все, как ты и просила. И как в тебя столько влезает?

– Было бы что тут есть! – отмахнулась Нита. – Еще этого гостя накормить придется, чтобы лечение впрок пошло. Чаю выпьешь?

– Я так-то на минуту зашел, но… Знаешь же, тебе отказать не могу.

Караш двинулся к столу, походя огладил Ниту между лопаток. Ларс старался не глазеть, но все равно заметил, как женщина охотно подалась навстречу этой простой ласке.

Стойкого мужского запаха, который мог бы принадлежать хозяину дома, в комнате не ощущалось, но этих двоих явно связывали близкие отношения. Внутри встрепенулась ревность, с новой силой дало о себе знать желание поставить соперника на место и заявить права на привлекательную волчицу, но на этот раз Ларс был готов к своей реакции, поэтому только поморщился и осторожно сполз со стола, держась за него и пережидая дурноту.

– Чего ж тебя, парень, в ночь на болото понесло? – спросил Караш, смерив его взглядом.

– Так получилось, – огрызнулся Ларс, изо всех сил стараясь не давать воли инстинктам и откровенно не хамить. – Пойду одежду почищу. Мыло дашь? – Он хмуро уставился на Ниту, по-прежнему стараясь дышать неглубоко и лекарством.

Та смерила его новым взглядом, полным недовольства и сочувствия, но все-таки сказала:

– Рана откроется. Вся работа насмарку.

– А я здоровой рукой.

Не идти же в город таким посмешищем! А ждать, пока заживет… Вряд ли ведьма позволит ему остаться надолго.

Казалось, она хотела возразить, но махнула рукой.

– Там рукомойник, у него и мыло возьми. Может, позавтракаешь сначала?

– Потом, – невнятно буркнул Ларс и вышел за дверь.

– Зубастый какой мальчишка. – Караш усмехнулся, покачав головой.

– Угу, – пробормотала Нита и занялась завтраком.

Он даже не представлял насколько, но открывать мужчине глаза Нита не собиралась. Волчонок не стремился к общению и был диковатым, а такое на ровном месте не появляется. Одно дело самой подразнить, это она на правах спасительницы могла себе позволить, а остальные пусть сами разбираются, без ее участия.

Странное что-то ощущалось в этом волчонке, неправильное. Вчера было не до изучения, плечо бы залатать, потом спросонья не разобралась, теперь тоже пришлось отложить выяснение подробностей.

Караш попытался сгрести проходящую мимо женщину в охапку, но она ловко увернулась.

– Ты же говорил, что ненадолго? Вот и нечего руки распускать, только душу травить, – проговорила она.

Мужчина вздохнул, но затягивать старую песню не стал, за что Нита особенно его ценила.

Этого здоровенного мясника волчица выбрала не сразу. Она вообще не планировала никого выбирать, но живущая отдельно молодая женщина навлекала на себя уйму проблем и всякий сброд. То, что она была оборотнем, местных только раззадоривало, и в конце концов Ните попросту надоело выставлять за порог незваных гостей.

На Караше она остановилась по нескольким причинам. Пах он достаточно приятно, чтобы инстинкты не взбрыкивали и позволяли расслабиться рядом с ним. Умел промолчать, когда нужно, и не лез в душу. А главное, мог строго посмотреть на искателей приключений, и этого вполне хватило, чтобы отвадить тех, кто саму ее не слушал. Караша в окрестностях хорошо знали, побаивались его здоровенных кулаков, и желающих спорить с ним за женщину не нашлось. Языками чесать продолжали, но на это Ните было плевать.

А еще, конечно, постель. Оборотни всегда отличались повышенным темпераментом, и без чувственной отдушины… Нет, так тоже можно жить, но повышались раздражительность и агрессия, а это в любом деле не лучшее подспорье. Караш устраивал Ниту как любовник, с ним было хорошо и спокойно. И точно лучше, чем без него. Да и о предохранении думать не надо – человек же, никаких нежелательных последствий.

В общем, все было неплохо, но последние несколько месяцев она начала ловить на себе слишком задумчивые взгляды мужчины. Ните не нравилось, к чему все шло. Она ведь не случайно еще в самом начале предупредила Караша о границах, и тогда его все устраивало!

– Что с мальчишкой думаешь делать? – перевел он тему.

– Посмотрю пару дней, а там в город отправлю. – Нита пожала плечами. – А что с ним еще делать?

– Хочешь, послезавтра приду? У меня весь день свободный. А потом и этого твоего провожу.

– Приходи, – легко согласилась она, закрыв глаза на свои недавние размышления.

Пока молчит – ее все устраивает, а нянчиться с его сложными душевными порывами и думать, кто, как и на кого смотрит… Взрослый мужик, сам должен соображать.

Караш повеселел и заговорил о последних новостях.

– В городе новые какие-то появились. Может, твой раненый из них? Не наш же, точно.

– Что за новые?

– А Древо знает! Столичные… Важные, с мэром какие-то дела ведут, а он тоже помалкивает. У Хромого Берема остановились в «Золотой бабочке», вроде как при деньгах.

– И чем они тебе приглянулись? – рассеянно уточнила Нита. – Может, торговцы или проверка какая-нибудь.

– Не. Помяни мое слово, непростые они! Вокруг обычных людей столько важных шишек не вьется. Может, чего разузнаю за пару дней, они только утром приехали. Пойду я, засиделся.

Нита задумчиво посмотрела на чайник в своих руках, который как раз хотела поставить на стол, и пожала плечами.

– До послезавтра.

Караш ушел, а ведьма продолжила столовые хлопоты, с неудовольствием ощущая повисшую в воздухе неловкость. Мясник не сказал и не сделал того, что собирался, и это давило на нервы.

Точно придется искать себе нового мужчину. И где его теперь найдешь, если всех городских Караш по ее же настоянию отвадил?!

Нита и сама завтракала плотно, а с учетом молодого волка после ранения пришлось готовить в два раза больше. Ларс на пороге так и не появился, и она пошла звать парня к столу.

Он обнаружился на траве у колодца. К счастью, в сознании. Молодец, нашел в сарае корыто и сейчас здоровой рукой, как и обещал, сосредоточенно тер портянки. Болотная грязь отмывалась плохо, но выстиранные штаны уже грелись на солнышке и выглядели вполне прилично, грязь кусками не отваливалась.

– Эй, раненый! Есть пойдешь? – окликнула его Нита, привалившись плечом к углу дома.

Парень зыркнул искоса, уткнулся обратно в корыто, но соизволил ответить:

– Сейчас, заканчиваю.

Нита еще раз обвела его задумчивым взглядом, покачала головой и ушла обратно в дом. О себе волчонок позаботиться умел, не городской-домашний. Интересно, откуда все-таки взялся? Голубоглазый, светловолосый… Она таких и не встречала. Из северных кланов, что ли?

Ларс надолго не задержался, вошел через несколько минут после нее и заговорил с порога, уверенно направляясь к столу:

– Мне нужна твоя помощь. Не с приворотами! – поспешил предупредить, вскинув руку.

– Суровый какой, – хмыкнула Нита, смерив его насмешливым взглядом. Волчонок так забавно задирался, хмурился и зыркал, что не дразнить было выше ее сил. – Но признаю, погорячилась. Ты хорошенький, вряд ли тебе нужен приворот. Отворот?

– Оборот, – в тон отозвался Ларс, плюхнувшись за стол и крутя в пальцах оловянную ложку. – С ним проблема. Он у меня не выходит. Я слышал, что местная ведьма как раз по такому спец.

– По такому – это по чему? – настороженно уточнила Нита, поставив перед ним густую наваристую кашу, в которой лежали большие куски мяса. Не хватало, чтобы пополз слух, будто она помогает волчатам встать на лапы. К ней же тогда из его клана пожалуют, и не с благодарностями. – Извини, но вопрос с оборотом решается в семье.

– Думаешь, я не пробовал? – ощерился волчонок, не глядя на еду, хотя запах стоял умопомрачительный. Готовить Нита умела и любила. Видно, сильно его допекло. Неудивительно – волка, который не может обернуться, за волка никто не считает. А Ларс как раз в том возрасте, когда хочется самостоятельности и признания. Наверняка проблема с оборотом била по самолюбию. – В клане помочь не смогли. Наоборот, от лечения хуже стало. Поначалу с трудом, но мог перекинуться, а сейчас… – Он сжал кулак и, опомнившись, положил слегка погнутую ложку на стол.

– И ты решил, что я тебе помогу? Почему?

– Я встретил старого Локка, – подбирая слова, ответил волчонок. – Он сказал, что болотная ведьма научит, как снять проклятие. Я сюда добирался почти две недели. Хочешь сказать, зря?

Теперь Ларс смотрел на нее спокойно, почти как взрослый. А до Ниты стало доходить, о чем речь.

Снять проклятие. Да, болотная ведьма таким занималась. Прежняя ведьма, которой раньше принадлежал этот дом. Она подобрала Ниту несколько лет назад, когда та была таким же потерянным волчонком, и учила как умела: почуять проклятие, выцепить его из тела, чтобы не навредить. А если не получается, то хотя бы не позволить посетителю сдохнуть, иначе кто потом платить будет? Альтруизмом наставница не отличалась и Ниту от этого отучила.

Локк был старым приятелем ведьмы. Шаман, выходец из почти вымершего племени имаев, с возрастом растерявший силу, зато накопивший немало знаний, о проклятиях в том числе. Имаи ведь не случайно вымерли, им помогли.

Нита видела Локка один раз. Давно, когда ведьма еще была жива, но уже болела. Шаман зашел в гости, принес травы, которых в здешнем лесу или в аптеке днем с огнем не сыщешь, и на них наставница протянула еще полгода. И ушел Локк не сразу, остался помочь подруге. Тогда старик Ниту напугал: сморщенный и коричневый, как трухлявый гриб, и высохший, как болотная трава. Но волчицу в молоденькой девушке узнал с первого взгляда и живущую внутри нее силу различил, но, в отличие от соплеменников, не испугался.

Ните потребовалось время, чтобы привыкнуть к чужаку в доме, а старик не торопил, только посмеивался над настороженностью недоверчивой юной волчицы. Ее магия была близка шаману и манила познакомиться поближе – таких волков он прежде не встречал. А ей… Нита всегда тянулась к знаниям, а Локк делился тем, о чем больше никто не ведает, рассказывал, почему не стало имаев, и учил тому, за что их боялись.

К сожалению, только на словах. Его дар угас, готовых примеров под рукой не было, а за многие практики во всем цивилизованном мире полагалась виселица, но… Встретив ту, кто могла бы сохранить и передать знания, Локк не смог удержаться.

Расстались они почти добрыми друзьями, и шаман пообещал, что еще о себе напомнит.

Напомнил. Вот же старый хрыч! Надо было догадаться отправить к болотной ведьме волчонка!

Поставив на стол вторую миску с кашей, уже для себя, Нита попыталась достучаться до парня:

– Если бы каждый несостоявшийся оборот был проклятием, у меня отбоя от посетителей не было бы! – Волчонка жаль, но свое время жаль сильнее. Искать выдуманное проклятие – глупее задачку не придумать. – Да и кому тебя проклинать? – продолжала рассуждать вслух. – Девчонку с кем-то не поделил? Или, может, ты наследник клана? – На последних словах парень едва заметно вздернул губу, обнажая клыки, – не то усмехнулся, не то оскалился. Нита наклонилась над столом и ободряюще сжала его здоровое плечо. – Брось это дело. Успокоишься и обернешься со временем. Ну хочешь, я напишу в клан и замолвлю за тебя словечко? Сколько тебе сейчас лет? Восемнадцать? Двадцать?

– Что есть – все мое. – Ларс твердо перехватил ее руку и отвел в сторону. Хватка оказалась крепкой, на вид и не скажешь. Нет, определенно, лет десять – и отличный волк вырастет! – Сколько я должен заплатить, чтобы получить помощь? Этого хватит?

Под любопытным взглядом Ниты он достал завязанный узлом мокрый платок, расправил его, аккуратно разложив на столе. В тряпице оказался крупный – с ноготь большого пальца – камень насыщенного зеленого цвета, ограненный в квадрат.

Ларс радовался своей предусмотрительности: несколько крепко зашитых в пояс штанов камней выдержали все мытарства. Как ни странно, встречу с гулем перенес даже кошелек, привязанный к ремню, но его он в дом не взял, слишком уж вонял.

– Это изумруд. Чистый и дорогой, можешь проверить.

– Надеюсь, ты ограбил кого-то не в Клофорде? – на всякий случай уточнила Нита, растерянно присвистнув. Откуда у мальчишки такое сокровище? Если это на самом деле драгоценный камень. Но какой смысл ему врать? Должен понимать, что она не поверит на слово! – Где взял такое богатство?

– Неважно. Это мое, других хозяев нет. Я готов заплатить, если ты меня вылечишь, – заявил со всей серьезностью.

– А если нет? Тоже заплатишь? – Нита подняла руку, заставив гостя замолчать. Немного перестаралась с шутками, и они перестали быть смешными. – Не отвечай. Я не буду брать с тебя плату за то, что посмотрю. И раз нормально поесть все равно не получается… – Она со вздохом отодвинула тарелку. – Давай показывай.

– Что показывать? – растерялся Ларс.

– Оборот. Мне же надо понять, как проявляется твое… проклятие!

С Локка сталось бы наврать с три короба и отправить мальчишку к ней просто для компании. Юнцу одному, без клана, тяжело. И не прогадал, успел неплохо ее изучить: Нита уже жалела молодого оборотня. В проклятие не верила, но почему не попробовать подтолкнуть его в нужном направлении?

Первые обороты у волков начинались лет с десяти. Поначалу спонтанные: напугался, разозлился – и вот вместо человека в ворохе одежды сидит озадаченный волк. Затем, конечно, получалось взять обращение под контроль. Не сразу. Оборот – процесс не самый приятный, это же не волшебство, чтобы по одному желанию превратиться в зверя! Вытягиваются и изгибаются кости, пробивается шерсть, растут клыки. Боль не проходит за раз, и волчатам требуются месяцы, чтобы тело запомнило оборот, свыклось.

Случались сбои и в старшем возрасте, и Нита почти не сомневалась в чем-то подобном у Ларса. Матерые волки редко утрачивали способность к обороту, а такого молодого парня какое-то серьезное потрясение могло сбить. Шальная пуля, испуг, боль потери – и вот тебе проблемы с оборотом. Странно, конечно, что в клане проблему не решили, но… Кому, как не Ните, знать, что семья – далеко не всегда спасение? Древо знает, что парню пришлось пережить! Не на пустом месте он так одичал и заработал все свои шрамы.

Нита долго прожила вне клана, и свои первые обороты почти не помнила – может, потому что тогда ее волновала магия, которой лучше не было бы? – и тревожащие волчат проблемы ее почти не коснулись. Помочь парню справиться с душевным потрясением ведьма не могла, и единственное, что приходило в голову, это выбить клин клином. Может, если на него вдруг рыкнуть или потрепать за холку, и обернется от неожиданности. У волка постарше такое поведение вызвало бы другие желания, но не у мальчишки же!

– Прямо сейчас? – отчего-то переспросил Ларс.

– А тебе для этого полнолуние нужно, что ли? Давай оборачивайся!

Нита скрестила руки на груди. Хотелось есть, а не нянчиться, да и дела никто не отменял, зелья сами себя не приготовят.

Волчонок встал, с сомнением взялся за завязки штанов, но затем опустился на пол прямо в них, повернул к ней голову.

– Можешь не смотреть так пристально? – попросил дрогнувшим голосом.

Нита закатила глаза. Он еще и стесняться вздумал!

– А как я должна твое проклятие изучать? Не глядя? – не сдержала она раздражения. – Хватит мяться как девица на выданье. Пробуй!

Ларс неодобрительно посмотрел на нее, но послушался. Спина пошла судорогой, выдвинулась вперед челюсть, на руках выросли когти. Казалось, еще немного, и перед ней предстанет волк, но ничего не происходило. Нита уже собиралась рыкнуть на него для острастки, как и планировала, но в этот момент почувствовала…

Сначала решила, что почудилась. Потому что такого просто не могло быть! Чары имаев не обнаружить обычным способом, только ощутить. Локк говорил, что каждый воспринимает их по-своему, лично он видел черную дымку, и не удивился, что у волчицы ведущим оказался нюх.

Она опустилась на колено, схватила дернувшегося от неожиданности парня за плечо и волосы на затылке, фиксируя, принюхалась, почти уткнувшись носом в шею. Ларс напряженно замер, кажется, боясь дышать.

– Вот же подкорная гниль! – ругнулась Нита.

В жизни не поверила бы, что мальчишка окажется прав! Но нет, ошибки быть не могло. От Ларса пахло магией. Запретной, древней… Терпкая горчинка на языке, от которой плеваться хочется. Значит, Локк сказал правду. Чутья он не утратил, а помочь не сумел и сделал что мог: отправил к Ните, которой вполне достанет силы справиться даже с такими сильными чарами – застарелыми, накрепко укоренившимися в теле.

Она разжала руки, и мальчишка буквально шарахнулся в сторону, тяжело глядя исподлобья и едва не скалясь. Ну конечно, взрослый парень, а его как щенка за шкирку держали!

Ниту мало заботило глупое недовольство мальчишки, а вот проклятие…

– Когда у тебя появилась татуировка? – спросила она, поднимаясь.

Ларс так и остался сидеть на полу, не особо чистом, но его это, похоже, не смущало.

– Значит, проклятие есть?

– Есть. – Нита медленно кивнула. – Очень… экзотическое. Что ты слышал об имаях?

– Почти ничего. Племя такое было. Кочевое. Древнее и дикое. Вымерли.

– К твоему несчастью, вымерли не до конца, иначе не было бы проблем с оборотом. – Нита поймала себя на том, что когтем повторяет на столешнице узор татуировки и хлопнула ладонью по столу.

Где мальчишка только подцепил эту гадость?

– Так ты поможешь или нет? – Взгляд волчонка стал острым, пронзительным, удивительно взрослым, так что Ните на миг сделалось не по себе – допекла парня эта проблема.

– Я попробую, – осторожно отозвалась она, стряхнув неприятное ощущение. – Сядь и поешь наконец.

– Попробуешь? Звучит не очень обнадеживающе. – Ларс поморщился, но перебрался за стол.

– А тебя приободрить надо было? Ну извини, малыш, за этим не ко мне! – Нита развела руками. Ее тоже раздражали собственные неуверенность и растерянность, но не показывать же это мальчишке! – Ты понимаешь что-нибудь в теории магии?

– Нет. Расскажи, – буркнул он и взялся за ложку.

А Нита, вздохнув, собралась с мыслями и постаралась объяснить все как можно короче и проще.

Самой распространенной была природная магия, именно ее подразумевали обыватели каждый раз, когда говорили о тонких искусствах. Каменные деревья источали силу, которой могли пользоваться одаренные. На этой магии работали артефакты и большинство заклинаний, и немногие задумывались, что у нее есть обратная сторона.

Энергия не уходила в никуда. Преобразованная сила возвращалась в свободное пространство, откуда ее впитывали каменные деревья, перерабатывали и замыкали круговорот.

Именно эта сила порождала нежить. Именно ею питались магические падальщики вроде лазурниц. Именно ею управляли имаи и еще сотни разных магов, развивавших самые экзотические практики. И ведьмы работали с нею же.

У природной магии были простые и логичные законы, и почти все изощрения специалистов сводились к комбинации основных, строя нужные чары, словно ребенок – дом из кубиков. А магию вторичную практиковали кто во что горазд, и это уже больше было искусством, нежели наукой. Но имаи и на этом фоне умудрились выделиться, их чары называли проклятиями, но по сути это было что-то на стыке искусства, философии, религии и древних традиций.

– Хорошая новость в том, что, пока ты жив, эта магия обратима.

– А плохая?

Пока она объясняла основы, Ларс умял всю кашу до крошки и только волевым усилием не дал себе облизать тарелку. Молодой организм стремительно восстанавливался и требовал ресурсов.

Тяжело вздохнув, Нита плюхнула в его тарелку добавки. Сплошное разорение с этими волчатами! Придется завтра опять готовить, а одной на пару дней хватило бы.

– Понятия не имею, получится ли найти ключ. Самый простой способ снять чары – выполнить условие. Каждое такое колдовство – это испытание с условием, но точно сказать, что именно заложил автор, может только он сам, это нигде не прописано.

– Прекрасно. – Ларс тяжело вздохнул. – То есть может потребоваться влезть на древо в полночь на новолуние и крикнуть кукушкой четыре раза?

– Хуже, – усмехнулась Нита, – ты должен измениться. Сделать какие-то выводы и правильно поступить там, где ты был не прав.

– С точки зрения имаев?

– В яблочко! Причем через призму понимания конкретного колдуна. Так кто сделал тебе эту татуировку и когда? Проблемы с оборотом начались после нее, верно?

– Мужик какой-то, – Ларс неопределенно пожал плечами, – на ярмарке. А может, и после нее… Значит, тот старик не соврал и проклятие в ней?

– Проклятие в тебе, – возразила Нита, – но попало через нее, да. Это один из традиционных для имаев способов. Предваряя твой следующий логичный вопрос, замечу, что в рисунке никакой подсказки не зашифровано, суть в словах. Мастер тебе что-нибудь говорил?

– Бормотал что-то на своем тарабарском. Хочешь сказать, это была инструкция? – Обреченно выдохнув и зажмурившись, Ларс поставил локти на стол и запустил обе пятерни в волосы, понурив голову.

– Вполне возможно. Имаи любят читать наставления. – Нита зачерпнула ложку остывшей каши, прожевала без аппетита, разглядывая волчонка. Тот выглядел таким несчастным и убитым, что даже ее проняло. – Не кисни, малыш, – она дотянулась и ободряюще похлопала его по плечу, – что один маг наколдовал, другой всегда взломать может. Я говорила, способ простой, но не единственный. Если не боишься, попробую поэкспериментировать.

– Делай что считаешь нужным, – с мрачной решимостью согласился Ларс, встряхнулся и налег на добавку.

Можно подумать, у него был выбор! До встречи с тем странным стариком ему и в голову не приходило, что вся проблема в несчастной татуировке, сделанной то ли в знак протеста, то ли по дурости, то ли в момент помутнения. А если так, то… где теперь искать того типа?! Ларс очень смутно помнил, как он выглядел, хотя, наверное, при встрече узнал бы. Но вспомнить слова чужого языка не стоило и пытаться!

Впрочем, у ситуации имелась и положительная сторона: сосредоточенный на осознании всей глубины собственной проблемы, Ларс сумел отвлечься от других переживаний, гораздо более простых и отнюдь не уместных. Стирка, как и любая простая работа руками, успокоила, позволила призвать инстинкты к порядку и напомнить себе, что он не зверь, а разумное существо, способное контролировать свои желания.

Ага. Два раза. Контролер нашелся.

Ведьма над ним издевалась. Совершенно точно.

Когда Нита схватила его и почти уткнулась лицом в шею, когда терпкий запах ее пушистых волос пощекотал нос… Ларс сам не знал, каким чудом сдержался. От ее близости, от запаха, от прикосновения прохладных ладоней, не по-женски твердых, едва не сорвало резьбу. У него давно никого не было, а Нита так хорошо пахла! Он удержался буквально на волоске от того, чтобы не просто податься навстречу – повалить ее, подмять под себя, содрать эти ее штаны и прямо на полу…

Хорошо, не стал раздеваться, и его однозначной реакции на близость Нита попросту не заметила.

С этим надо что-то делать. Судя по всему, быстро разобраться с проклятием не получится, какое-то время придется существовать на одной территории с ведьмой, ощущать ее запах. И эта ее привычка хватать его по поводу и без… Это проблема, и серьезная, а Ларс понятия не имел, как ее решать: с ним никогда не происходило ничего подобного, от близости женщины раньше так не вело. Наверное, потому что давно не встречал волчиц. А эта, на беду, была хороша и не несла на себе запаха другого мужчины – то еще искушение. И дурацкое обращение «малыш» провоцировало почище запаха. Остро хотелось наглядно объяснить ей, что он уже не волчонок, а способ, как назло, представлялся единственный.

Если она избавит его от проклятия, потом придется лечить нервы.

– Пойду со стиркой закончу. Спасибо за завтрак.

И нет, не сбежал – совершил тактическое отступление. Надо было взять себя в руки и придумать способ не выпускать из них при малейшей провокации. Девушку себе найти в городе, что ли? Если это поможет, конечно, в чем Ларс сомневался.

Глава 2
То самое проклятие

Стирка отвлекла ненадолго. Вдобавок выяснилось, что если штаны почти не пострадали, а куртку Ларс кое-как, но мог привести в порядок – заплаткой меньше, заплаткой больше, то с рубашкой пришлось проститься. Располосованная когтями гуля и пропитанная кровью, она даже на тряпки не годилась. Накидывать куртку на голое тело тоже не хотелось: не досохла еще, и зашить сначала надо, а выглядеть все одно будет жалко.

Ларс покрутил в руках остатки рубашки, скомкал их, чтобы после сжечь в печи, и отнес корыто обратно в сарай. Собственно, что дальше? Сидеть без дела он не любил, а возвращаться в дом было настоящим испытанием, Ларс и отсюда ощущал запах волчицы. Только начинал успокаиваться – и по новому кругу. Безумие какое-то!

Воды принести, что ли? Можно дрова поколоть, отлично помогает сбросить лишнее напряжение, но размахивать топором с больным плечом несподручно. Зато с колодцем он и одной рукой управится. Устанет, так и хорошо, меньше сил на глупые мысли.

Бочка рядом с домом почти опустела, на дне плавала дохлая крыса. Трупик утопленницы Ларс выудил, брезгливо поморщившись, остатки воды выплеснул в огород от греха подальше. Понадеялся, что его мыли не этой «живой» водой, но отчего-то безудержно зачесалось под лопаткой.

Первые походы к колодцу и обратно дались легко, монотонная работа и впрямь отвлекала: нацепить ведро, покрутить ворот, донести воду до бочки, стараясь не расплескать по пути. Ларс заодно и голову вымыл. Нита его, конечно, от души прополоскала от болотной жижи, чтобы не тянуть грязь в дом, но запах тины на волосах никуда не делся.

Ведьма застала его у колодца, когда бочка заполнилась наполовину. Ларс переоценил себя и теперь пытался отдышаться, судорожно глотая воздух. Яд гуля изрядно подорвал силы, каждый новый круг давался все тяжелее, зато и запах подошедшей волчицы больше не сводил с ума. Ларс так умаялся, что думал только о том, как не свалиться ей под ноги, в грязь, – сил мыться по второму разу не было.

– И чего тебе без дела не сидится? – поинтересовалась Нита, наблюдая, как пошатывающийся парнишка тащит ведро к бочке.

– Там крыса плавала. Пришлось воду менять, – пропыхтел он, обещая себе, что на сегодня это последнее ведро, – сдаться и бросить его прямо сейчас упрямство не позволяло.

– А старую куда вылил?

– В огород. – Мотнул головой, и женщина, проследив за его взглядом, недобро хмыкнула.

– Прямо на целебные травы, которые я поливаю специальными удобрениями? Молодец, – протянула она, дернув себя за кончик косы, но ругаться не стала. Сама не предупредила, да и с одного раза растения не увянут. Дождь вон поливает – и ничего, а парнишка старался! – В следующий раз спрашивай, прежде чем что-то делать. Идем в дом, хочу кое-что проверить.

– Насчет проклятия? У тебя появилась идея?

Ларс выпрямился. Сил будто прибавилось. Он вылил воду в бочку, оставил ведро и поспешил за хозяйкой.

Конечно, он не ждал мгновенного исцеления: когда раз за разом терпишь неудачи, перестаешь верить в чудеса. А Ларс, пока искал способ выздороветь, навидался всякого, и больше всего мошенников, обещавших результаты в самое кратчайшее время.

Нита на мошенницу не походила. На страшную старую болотную ведьму, которую он ожидал встретить у могильника, тоже. В доме пахло лекарственными травами – ромашкой, зверобоем, багульником и… топленым салом. Ларс невольно сморщил нос, но хозяйка этого не заметила. Поставив рядом с ним крохотную баночку с какой-то мутной черной жижей, велела повернуться.

– Да не спиной, татуировку покажи, хочу рассмотреть получше. – Нита бесцеремонно покрутила его, заставила сесть на скамью и провела пальцами по рисунку, повторяя замысловатый узор. И, естественно, заметила. Три длинных шрама через всю руку, подживших, уже светлых и тоненьких. Раньше не обратила внимания, слишком занятая раной. – А это что такое? – Нахмурилась, сжав его руку.

Рассказывать о собственной дури не хотелось, но ведьма ждала, и Ларс нехотя признался:

– Предположил, что, если повредить татуировку, получится избавиться от проклятия. Искал способы.

– И что, нашел?

– В одной книге было написано, что проклятие можно разрушить свежим осколком или веткой каменного древа. Я подумал, что способ выглядит логичным…

– Думал?!

Короткий смешок, и ведьма отстранилась, глядя сверху вниз.

А она разозлилась. Вот до этого была спокойна, даже когда Ларс решил, что она хочет супчик из него сварить, сейчас же глаза чуть ли молнии не метали.

– На заборе много чего пишут, ты всему веришь? – сказала как выплюнула. – Малые дети знают, что нельзя лишний раз осколки трогать, а ты себя им полоснул! Каким надо быть идиотом, чтобы… – Ведьма сорвалась на рык, но тут же умолкла и, выпустив наконец руку парня, которую сжала до синяка, глубоко вздохнула, успокаиваясь. Ну придурок он, какое ее дело? Он ей никто. – Вот что, малыш, – медленно заговорила Нита, и в голосе звучало зловещее предупреждение, – если ты попробуешь подумать так еще раз и сделать что-то с проклятием, не спросив меня, то я умываю руки. Не хочу тратить время на того, кто свою жизнь ни во что не ставит. – Она ткнула пальцем в шрамы. – Знаешь, что это?

– Неудачная попытка? – предположил Ларс, чувствуя подвох.

После того как располосовал себя осколком, было так плохо, что чуть лапы не откинул. Хорошо, шаман был рядом и выходил, отпаивая горькими до тошноты отварами. Но он и не ругался, сказал только, что этот способ не поможет. Впрочем, имай вообще отличался спокойствием, его сложно было вывести из себя, в отличие от эмоциональной волчицы.

– Договаривай уж до конца. Неудачная попытка свести счеты с жизнью, – добавила Нита. – Проклятия – штука тонкая, чужого вмешательства не любят. Тем более такого грубого!

– Бывали случаи, – упрямо возразил Ларс.

Он не сразу от шамана пошел на эти болота. Старик говорил со знанием дела, но Ларс не привык верить кому-то на слово. Осторожно поспрашивал о других специалистах по проклятиям, взглянул на того типа, к кому посоветовали обратиться в городе. К такому он не то что с проклятием не подошел, лишний вопрос задавать не стал бы. Магия имаев вне закона. Еще, не дай Древо, стражам капнет, доказывай потом, что ты – жертва, а не страшный черный маг. Лучше проверенная ведьма у Мертвого леса, чем абы кто городской. Это не обычные целительские практики, проклятия – тема скользкая.

В библиотеке за старыми книгами Ларс провел немало времени. Руку отрубать, как предлагалось в одном древнем трактате, и не подумал, но отрезать ее или иссечь кожу куском камня – не одно и то же, а такой совет тоже попался. Быть волком со шрамами лучше, чем не быть им вовсе. Да и случай этот описывали в нескольких местах. Соврали, получается?

– Исключения, – поправила женщина. – Один случай из тысячи. Да и проклятие проклятию рознь. В любом случае я тебя предупредила: хочешь помощи – никакой самодеятельности. Спасать тебя от твоей собственной дури я не стану. Ты меня услышал? – Ларс поджал губы, но кивнул. – Вот и умница.

Посчитав разговор законченным, она зачерпнула из баночки немного дурно пахнущей мази и провела по самому краешку темного знака. Кожу защипало, но жжение почти сразу прошло. Процедуру Нита повторила несколько раз, внимательно наблюдая за его лицом.

Слишком близко. Ларс выдохнул сквозь зубы, стараясь дышать медленно и думать о проклятии, а не о волчице. Но его проблема была старой и привычной, Нита будоражила мысли куда сильнее.

– Больно? – неправильно истолковала ведьма его тихое шипение.

Спасибо, не подула на кожу, чтобы уменьшить боль, – такого издевательства он не выдержал бы!

– Нет. Как крапивой хлестнуло, – не соврал Ларс. Если он и испытывал дискомфорт, то не от лечения. Собраться с мыслями рядом с волчицей оказалось настоящим испытанием. – Легкое жжение, так и должно быть?

– Вообще-то нет. Сработай как надо, тебя скрутило бы от боли. – Нита постучала ногтем по баночке. – Это духогон. Я вспомнила о нем, пока варила мазь от прострелов.

– Духогон? Это тот, от которого одержимого корчит в судорогах, а он пытается дорваться до любого живого и порвать в клочья? – с нервным смешком уточнил Ларс, не веря, что ведьма так просто испытывала на нем подобную дрянь.

– Угу. – Нита закрутила крышку и убрала мазь подальше.

– А если бы сработало и я на тебя набросился? – спросил напряженно.

– Не думаешь же ты, что взрослая волчица не сможет удержать волчонка? К тому же не забывай об инстинктах: какой волк нападет на самку? – хмыкнула женщина, потрепала его по макушке и скрылась в спальне, а Ларс запоздало сообразил, что все это время она была настороже, готовая схватить его, если начнет буянить.

Очень хорошо, что она об этом подумала. И плохо – Ларс почти не сомневался, что она переоценивала собственные силы и вряд ли смогла бы справиться с ним в невменяемом состоянии. Тем более после такой дряни! Страшно представить, что он мог натворить. И волчьи инстинкты не спасли бы: бешеному зверю все равно, на кого бросаться.

И она еще выговаривала ему за самоуверенность и самонадеянность!

– Надевай. – Нита вернулась с мужской рубашкой. – Хватит щеголять голым торсом, не дорос еще. Да не морщись, она почти чистая.

– Это твоего?.. – Ларс, глубоко вдохнув запах, оборвал себя на полуслове, понимая, что рубашку уже не отдаст.

Лучше бы вещь принадлежала ее любовнику. А она пахла Нитой. Едва уловимо, словно надели ее пару раз, но от этого было только мучительней. Запах не накрывал с головой, а слегка щекотал нос, вынуждая принюхиваться.

– Моя. Я в ней сплю, – подтвердила его опасения Нита. – Купила в прошлом году, удобная и большая. Из-за тебя другую доставать придется.

– Спи без рубашки, зачем она тебе? – хрипло выдохнул Ларс, и Нита рассмеялась, как над хорошей шуткой.

Знала бы, что шуткой его слова не были… Просто вырвалось. Потому что представилось.

Несколько мгновений он стоял так, дурак дураком, пытаясь собраться и принять какое-то решение. Рациональная его часть злилась и предлагала постирать рубашку. Рациональной части не нравилась слишком бурная реакция на запах, и она предлагала решение проблемы. Рациональная часть была права. Только запах оказался сильнее. И осознание, что вещь касалась ее кожи, заставляло воображение рождать очень понятные, естественные, но неуместные картины.

Мысленно обозвав себя больным извращенцем и отмахнувшись от вопроса, бывают ли здоровые извращенцы, Ларс дождался, пока Нита отвернется, и быстро оделся. Порадовало, что и ему рубашка была великовата и прикрывала бедра.

Особой наблюдательностью ведьма не отличалась, пусть ничего не замечает и дальше. Да, он ничего не мог сделать со своей слишком острой реакцией на эту женщину, но можно ее хотя бы не демонстрировать. Во всяком случае постараться.

Жизнь стала бы гораздо проще, если бы Нита ответила на его порыв взаимностью, но Ларс не обольщался. Она называла его «малышом» и снисходительно трепала по волосам, воспринимала волчонком. Какая уж тут взаимность! При таком отношении скорее следовало ожидать насмешливого снисхождения и теоретического урока по половому воспитанию.

Ларс не терпел к себе снисхождения и не хотел быть предметом насмешек. Тем более по такому поводу.

Понять бы еще, отчего так сильно влечет к ней? Не просто же от отсутствия привычки к обществу волчиц! Что-то смутно вспоминалось из школьных уроков про связь привлекательности запаха с получением потомства, но потомство – последнее, что волновало Ларса в этой жизни, а ответа, как с этими ощущениями бороться, он из памяти так и не выудил.

Оставалось надеяться, что со временем он привыкнет и рубашка окажется кстати: регулярный прием малых доз яда в некоторых случаях помогает развить сопротивляемость, может, и здесь сработает так же.

Пока Ларс пытался разобраться в своих внутренних конфликтах, Нита вернулась к зельям. Эта часть быта перешла ей по наследству от наставницы. В юности волчица недолюбливала травы, считая возню с ними глупым занятием, но старая ведьма помогла увлечься. Сначала твердила про стабильный доход, а потом незаметно заразила своей любовью к зельям. Они у Ниты получались даже лучше, чем у наставницы: дар позволял вытянуть из трав то, что они не желали отдавать добровольно.

Некоторое время она молча орудовала пестиком в ступке, поглядывая на недовольного хмурого парня, потом заговорила:

– С твоей проблемой поступим так. Сейчас закончу с этим, и мы займемся описанием твоего проклятия. Перед поисками ключа стоит понять, как и когда оно начало действовать. А ты пока вспоминай.

– Что?

– Все. Когда начались первые спонтанные обороты, сколько их было, как протекали. Когда ты сделал татуировку. Как лечили в клане… Тебя же лечили? Ну вот. Зачем пошел делать татуировку. Какие были отношения в семье и со сверстниками начиная с первого оборота, что изменилось потом…

– Это обязательно? – Ларс ощутимо напрягся и ощетинился.

– Судя по твоей реакции – да. – Нита искоса смерила его задумчивым взглядом. Помолчала, но все-таки спросила: – Так плохо?

– Что?

– В клане. Судя по твоей реакции, отношения были… не очень.

– Нормальные отношения, – буркнул он. – Зачем тебе это?

– Я же говорила, – вздохнула Нита, – имаи живут небольшими общинами, для них отношения в семье – одна из самых важных вещей. Отношения с родными, с богами и следование собственному пути – три основы их общества. Татуировка наверняка связана с решением какой-то из них. Есть более мелкие ценности, но они и более сомнительные.

Жаль парня. Нита прекрасно помнила себя в его годы, и тогда это было больно. Сейчас мысли о родных тоже не вызывали никакого удовольствия, но хотя бы не причиняли мучений. А тогда…

Сложно принять, что ты в этой жизни никому не нужен. А подростку особенно тяжело, когда отворачиваются самые близкие. Когда Ниту выгнали из дома, формально она считалась взрослой, и ни единого голоса не прозвучало в ее защиту. Все слишком боялись кружащихся вокруг лазурниц, ее дара, ее самой. А младшая сестра и единственная подруга ничего не смогли сделать – кто послушает вчерашних волчат? Отец на уход старшей дочери смотрел равнодушно, мать отводила глаза, братья делали вид, что незнакомы с ней.

Когда Нита прибилась к болотной ведьме, ей было примерно столько, сколько сейчас Ларсу. Волчица злилась на весь мир и только чудом не успела наломать дров, чтобы разрушить собственную жизнь. Окончательно в себя ее привела ведьма, позволив сначала натворить глупостей – в пределах разумного, конечно, а затем хорошенько ткнув в них носом. Наставница не пыталась заменить ей семью, но помогла обрести спокойствие. Это было ценнее.

Если подумать, Ларс держался гораздо лучше нее в том возрасте. Достойнее. Нет, не так: он держался, а она не считала нужным. Выплескивала злость на всех, кто подворачивался под руку, а волчонок – прятал. Злость порой мелькала в голубых глазах, в коротком оскале, но и только. Неизвестно, правда, что хуже.

Лезть в душу не хотелось, тем более ведьма прекрасно помнила, как ей самой были неприятны подобные вопросы, но проклятие не оставляло выбора.

– Вряд ли проблема в семье, – недовольно буркнул Ларс. – Скорее уж дело в собственном пути. И как твои имаи предлагают его искать?

– Они настолько же мои, насколько и твои, – возразила Нита. – А ты точно к встрече с имаем уже задумался о собственном пути? Только не рычи, я ведь не просто так спрашиваю! Не хочется ошибиться с самого начала. Я понимаю, что о разногласиях с кланом говорить неприятно, но это не моя прихоть…

– Да нормальные у меня были отношения в семье, нормальные, что ты к ним прицепилась?! – взорвался Ларс и заговорил резко, быстро. – Долгожданный первенец, папина гордость, мамина радость. До проклятия у меня все было хорошо! Вообще все, понимаешь? В семье, с друзьями, с девушками, с оборотом! – Он запнулся, шумно вздохнул, словно сдулся, плечи расслабленно поникли, взгляд устало уткнулся в стол. – Я рано обернулся. Отец гордился. Мне только учеба не нравилась, – он заговорил спокойнее, тише, – и давалась с трудом. Я и эту проклятую татуировку решил сделать только потому, что нельзя и не положено. Назло. – Он посмотрел на свое плечо так, будто там сидела ядовитая змея.

– Может, и путь, – не стала спорить Нита, покосившись на парня. Что-то в этой короткой вспышке было не так, неправильно, но она не смогла понять что. Недоговаривал или обманывал? И кого, ее или себя? – И чего ты хотел, если не учиться?

– Путешествий и приключений, а не сидеть дома, как кобель на цепи.

Косая ухмылка перечеркнула лицо, сделав его на короткий миг неуловимо другим. Холодным, жутковатым, похожим на харю опасной нежити. Но гримаса пропала, и Нита подивилась вывертам собственного восприятия.

Пауза затянулась. Ведьма продолжала невозмутимо растирать, нарезать, разминать и смешивать ингредиенты, а Ларс сидел у стола. Сначала озирался, поглядывал в окно, потом наблюдал за ее действиями. Волчонок маялся от безделья, но занять его было нечем.

– Может, я помогу? – не выдержал он.

Нита смерила его задумчивым взглядом, положила перед ним небольшую ольховую разделочную доску и узкий посеребренный нож, поставила миску листьев лазорики – главного компонента средства от ожогов.

– Каждый лист отдельно, эту жилку вырезаешь, вот так. Жилки сюда режешь, листья – сюда. Одной-то рукой справишься? – спросила, вручив Ларсу нож.

Он странно посмотрел на нее – не то насмешливо, не то обиженно.

– Придержать второй смогу, а этого хватит. Попробую, – сказал серьезно.

Нож рыбкой мелькнул в пальцах, очертив серебристый круг – раз, другой.

Как-то странно он примеривался к ножу для разделки травы. Нита поглядывала с подозрением, ожидая новых сюрпризов, но нет, дальше все шло нормально. Ларс не был неуклюжим и безруким, но навыка в такой работе не имел, поэтому действовал медленно и осторожно, и получалось у него вполне пригодно. На мелкую монотонную работу не жаловался, оптимизировать ее, складывая листья в стопки, не пытался, сосредоточенно пыхтел над заданием.

Руки у него, к слову, были красивые. Не изящные, а по-мужски красивые, Ните такие нравились. Крупные ладони, длинные ровные пальцы…

Она отвела взгляд и сосредоточилась на травах.

С запланированной на день работой управились за несколько часов, прервавшись на перекус. Хозяйка прибрала травы, поставила кипятить воду под завтрашний обед. Ларс за это время весьма ловко разделал подброшенную ему курицу, снова дав понять, что не белоручка и способен о себе позаботиться.

Нита опять отметила, что о себе он так толком ничего не сказал, ни клан не назвал, ни имен – ничего, за что можно уцепиться. Интересно, что скрывает?

– Раздевайся и ложись. – Махнула на освобожденный стол.

– Совсем? – мрачно спросил он.

– Штаны можешь оставить, – фыркнула Нита. – Стеснительный какой. Не волнуйся, на твою честь не покушусь. Мне нужно только немного крови.

– Что ты собираешься делать? – Ларс послушно вытянулся на столе, хотя тот и навевал неприятные воспоминания.

– Попробую взглянуть на твое проклятие. Невооруженным взглядом его не увидеть, но… есть одна мысль. Расслабься и не двигайся, это не больно, но довольно долго.

Идея была простой. Да, проклятие нельзя увидеть, но энергия-то в нем есть!

Тот ритуал, который Нита собиралась провести с некоторыми изменениями, тоже был одной из методик выявления одержимых, но одержимых не агрессивными полуразумными духами, а всякой вредоносной мелочью. Паразитами, которых тоже просто так не рассмотришь. Он не помогал найти вредителей, а показывал те места, где что-то постороннее тянуло силы организма. А что именно, определялось отдельно.

Нита вооружилась ритуальным обсидиановым ножом, небольшим, но острым как бритва, и обыкновенным мелом. Когда осторожно делала тонкие надрезы на коже парня, он даже не вздрогнул, лежал, прикрыв глаза. Действительно расслабился. Поразительное простодушие!

И поразительное доверие. Оно, конечно, логично, потому что она уже раз его спасла и вряд ли сделала это для того, чтобы убить потом как-то особо изощренно, но все равно странно.

Надрезы на лбу, на лодыжках, на запястьях, несколько черт на груди. Заживут быстро, хотя приятного мало. Линии на столе мелом и этой кровью. Тут капля силы, там немного подтянуть… Несложно, но требует сосредоточенности и кропотливости.

Когда она активировала чары, поначалу ничего не происходило. Показалось, что и это не сработало, и Нита успела разозлиться на имаев с их нетрадиционными подходами. Но вот над кожей потекли тонкие черные линии – от сердца к голове и дальше по телу. Одна, другая, все плотнее и гуще, и Нита перестала считать их, наблюдая, как Ларса окутывает плотный, почти беспросветный кокон.

Зараза проросла так глубоко и сосала из молодого здорового волка столько силы, что Нита при виде представшей картины едва сдержала злой рык. Ничего себе мальчику досталось! Но проблемы с оборотом уже не вызывали вопросов: все силы уходили на поддержание проклятия.

Однако, рассматривая кокон, Нита обнаружила, что он не такой монолитный, как показалось в первый момент. Плотное плетение было нарушено в двух местах, почти симметрично, но по-разному и разными воздействиями. С одной стороны – нападением гуля, с другой – собственной глупостью. И если в первом случае нити выглядели запекшимися и обнажали чистую кожу, то над татуировкой набухли толстые черные рубцы, похожие на жирных многоножек. Тонкие короткие нити топорщились и шевелились, словно лапки.

– Очень интересно, – пробормотала Нита, потянувшись к рубцу.

И тут же отдернула руку: проклятие зашевелилось как живое и попыталось присосаться к ее магии. От него шел горький терпкий запах – в том месте, где Ларс полоснул осколком, и Нита знала только одну причину подобного поведения. Нахмурившись, она отстранилась.

– О чем ты? – не шевелясь, спросил Ларс.

– Плетение проклятия нарушено. Там, где тебя подрал гуль, особенно на плече. И там, где ты подрал себя сам.

– Это хорошо?

– Гулю можешь сказать спасибо, – уклончиво ответила Нита, тщательно подбирая слова. То, что она видела, ей очень не нравилось. – Можешь вставать и одеваться. Кажется, свой путь ты уже нашел, столкновение с местной нежитью пошло на пользу.

– Предлагаешь скормить меня ей? – с нервным смешком предположил Ларс, сидя натягивая рубаху. – Тогда стоило ли стараться и спасать?

– Я предлагаю тебе на нее поохотиться. Охотники на нежить у имаев в почете, могли и «одарить» уважаемой должностью. Предупреждая следующий вопрос: нет, я не уверена, что это поможет. Но попробовать стоит, для начала хотя бы на мелочь. В болоте полно всякой дряни, которая тебя не съест, подавится. – Нита отвела взгляд и преувеличенно бодро добавила: – Кто знает, может, не случайно тебе захотелось приключений? Имаи считают, что путь зовет того, кто должен его пройти, совершить что-то действительно великое. Кстати, у меня где-то был сборник их легенд и сказок, может, там подсказка найдется? Сейчас…

Она попыталась отойти к полкам, но Ларс перехватил за руку.

– Почему мне кажется, что ты заговариваешь мне зубы? – спросил он с серьезным видом.

А мальчишка оказался прозорливее, чем она думала. О второй прорехе Нита предпочла бы промолчать и хотя бы пару дней понаблюдать. Хотелось ошибиться и не пугать зря, но раз спросил напрямую…

– Мне кажется, проклятие набирает силу. Я же говорила, зря ты его трогал. Из-за этого нарушения структуры оно меняется. Пока только в области пореза, но если дыра будет расти…

– Я никогда не смогу стать волком? – Ларс сглотнул.

– Ты умрешь.

* * *

После разговора Нита сказала, что ей нужно сходить по делам, и отправилась переодеваться, а Ларс вышел подышать воздухом и уселся на ступеньках крыльца, жалея, что фляга с крепким самогоном сгинула с остальными вещами. Отчаянно хотелось выпить. Да что там, надраться до беспамятства. Взвыл бы от отчаяния, но и этого не мог.

Наверняка у хозяйки дома был алкоголь, но он не стал спрашивать или искать самостоятельно. Вряд ли Нита оценит такие порывы, еще и по загривку приголубит. Правильно, не положены в его возрасте крепкие напитки.

Очень хотелось забыться, а других способов он, увы, не знал. Неожиданные слова о проклятии выбили почву из-под ног. Оно было привычным, почти родным, он свыкся с проблемой. Успокаивал себя тем, что могло быть и хуже, а он вроде бы жив, здоров, способен о себе позаботиться.

Сглазил.

Великое Древо, он, конечно, не считал себя бессмертным, но и умирать не хотел!

Не сейчас! И не так…

Опасностей Ларс не избегал: когда путешествуешь один, без них не обойтись. Пьяная драка в трактире, когда можно попасть под горячую руку, грабители, отчего-то решившие, что худощавый паренек – легкая добыча, нежить на дорогах. Да и остальное… Много с чем довелось столкнуться. Но он никогда не был трусом. Иногда, наоборот, стоило поберечься там, где лез напролом.

Но это не ощущалось так остро, всегда было больше злости, чем страха или тоски. Даже поначалу, когда его еще пытались лечить, бесполезные попытки вызывали бессильную ярость.

Сейчас он жалел, что пришел к болотной ведьме. Осознавать, что умираешь и тебе осталось совсем немного, было страшно. И тоскливо.

Интересно, если он умрет здесь, в клане узнают?.. Лучше бы нет. Ларс не соврал Ните про любящую семью: узнав о «болезни», отпускать его не хотели. Пытались поддержать, помочь, отец не скупился на целителей. И то, что с ним проделала Нита, было цветочками по сравнению с некоторыми «лечебными» процедурами. Раны быстро заживают на волках, неважно, может он перекинуться или нет, и фразу «спущу шкуру» Ларс давно перестал воспринимать пустой угрозой.

Мать часто плакала. Сейчас Ларс понимал – он оттого и ушел, что больше не мог выдерживать переживаний и сочувствия матери, младшей сестры, смотрящих на него как на неизлечимо больного. Отец и тот отводил взгляд и старался быть помягче. А «помягче» и отец – пугающее сочетание…

– Эй, долго себя жалеть будешь? Ты еще не умер. Может, и не умрешь, я же сказала, наблюдать надо, растет дыра или нет.

Нита появилась на пороге, прервав его тягостные раздумья. Она успела сменить домашнюю одежду и, присев рядом, начала натягивать сапоги.

– А когда умру, тогда можно? – Усмешка вышла кривой.

– Я думала, ты привычный к угрозам, – покосилась на него ведьма, – на болота очень решительно сунулся. Один, без оружия.

– Оружие у меня было.

Ларс помрачнел сильнее. Перед смертью стоило наведаться в город к тому типу, что продал ему револьвер. Денег Ларс выложил немало, а обман едва не стоил ему жизни. Думать о возврате всей суммы было слишком оптимистично, поскольку предмет сделки сгинул в болоте, но хотелось компенсации. Хотя бы моральной. Он представил, как смачно кулак врезается в нос продавцу, и на душе стало чуточку легче.

Нита закончила с экипировкой, но уходить не спешила. Наоборот, привалилась к его боку, плечом к плечу. Пыталась поддержать? С чего бы? Ларс собрался отодвинуться или вовсе подняться с крыльца; ее жалость унижала сильнее, чем жалость родных. Но Нита заговорила, и он замер. Это была не жалость, что-то другое. Личное.

– Примерно в твоем возрасте мне пришлось уйти из клана. Никто не предлагал остаться, не спрашивал, справлюсь ли я сама. Было так плохо и больно, что хотелось умереть, – начала она. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки, но тут же расслабились волевым усилием. – И страшно, очень страшно. Тогда я предпочитала бегать зверем. Волчице проще, инстинкты берут верх: сначала поохотиться, потом поспать. Некогда думать, почему ты никому не нужен…

– И поэтому ты поселилась на болоте вдали от города?

– И поэтому я поселилась у болотной ведьмы. – Нита будто не заметила его шпильки, да и шпилька та была скорее дружеским уколом, чем желанием сделать больно. – Она заменила мне всех. Ты говорил, что у тебя любящая семья. Ты не один. Цени это. – Она сжала его здоровое плечо.

– Я говорил, что у меня была семья, – возразил он. Сорвал травинку, торчавшую из щели крыльца, медленно надорвал длинный узкий лист вдоль, наблюдая, как легко и аккуратно расходятся неровные половинки. – Сейчас нет. К лучшему.

– Зачем ты ушел, если тебя любили? – спросила, хмурясь.

– Потому и ушел. – Он горько усмехнулся и принялся разбирать надвое одну из половинок несчастной травинки. Раз у них вечер откровений, почему бы не ответить честностью на честность? – Без меня им будет легче. Лучше один раз проститься совсем, чем мучиться каждый день. Особенно теперь… – Он запнулся и потер плечо с татуировкой, но так и не смог озвучить поставленный ведьмой диагноз.

– А их ты спросил? – Волчица глянула пытливо.

– А я не только о них говорил, – огрызнулся он. – Мне тоже лучше так, чем с их жалостью.

Нита хотела укорить его, но промолчала, только вздохнула. Упрямый мальчишка не послушает возражений. А то она не знает, сама такой же была! Это с годами одиночество тяготит все сильнее, а в его возрасте еще кажется, что это мелочи. И одному неплохо. Но против природы не пойдешь, а волки – стайные существа. Не зря же изгнание из клана в древности считалось более жестокой заменой казни.

Вместо этого Нита заговорила о другом.

– Не спеши себя хоронить. – Она качнулась, слегка толкнула его плечом в плечо. Кусок травинки выпал из пальцев, Ларс поморщился и бросил на землю остальное. – Даже в худшем случае это вопрос не пары дней. Ты повредил проклятие некоторое время назад и еще жив, и дыра не так уж сильно разрослась. Нескольких месяцев точно в запасе, а решение проблемы может быть где-то рядом.

– И прежний ключ подойдет к изменившемуся проклятию?

– Говоришь так, будто ты его уже нашел! Прежний ключ или нет, какая разница. Найдем! Не попробуешь – не узнаешь. Это всяко лучше, чем просто лечь и умереть, не находишь? Зря я, что ли, на тебя столько сил и времени потратила? Ты уж хотя бы постарайся, чтобы я не угробила все это напрасно. Это и кучу еды.

– Постараюсь. – Усмешка у Ларса вышла все еще кривой, но гораздо более живой. Странно, разговор его действительно успокоил. – Куда ты? – нахмурился он, когда Нита поднялась с места.

– В город. Куплю разного по мелочи, заодно зелья в аптеку отнесу. – Она не видела смысла скрывать.

– Я с тобой! – Ларс с готовностью поднялся.

– И зачем ты мне там нужен? – Нита насмешливо вскинула брови.

– Я тебе, может, и не нужен, а вот город мне – очень. Хоть смену белья взять и у скорняка обрезков на заплатки, куртка – сплошные дыры. – О своем желании поговорить с продавцом револьвера он благоразумно умолчал, вряд ли ведьма оценит эту идею.

Нита тем временем смерила его взглядом, вздохнула и кивнула.

– Только быстро! – подбодрила она Ларса, который помчался обуваться и натягивать просохшие к вечеру собственные штаны взамен одолженных.

Тащить с собой мальчишку не хотелось, но желание его было понятным и справедливым. Деньги у него имелись, наверняка он попытался отдать ведьме не все, так что разберется. А ей еще к ювелиру надо заглянуть, причем больше не из недоверия, а из любопытства, сколько волчонок предложил за свою шкуру. В камнях Нита не разбиралась, но выглядел изумруд солидно.

– Твои вещи тоже гулю достались? – спросила она, когда парень вышел.

Выглядел он потрепанным, но куда приличнее, чем при их первой встрече. Хотя бы не стыдно находиться с ним рядом.

– Нет, речным духам на Ремте, – поморщился он, – паром затонул вместе с багажом.

– Ты под Черным Бродом переправлялся, что ли? Там это раз-другой в год случается, повезло, что живой. – Нита покачала головой. – И часто ты пытаешься утонуть?

– Пока в ваши края не приехал, ничего такого не было.

Волчица в ответ задумчиво промолчала. Хотела сказать, что это может быть связано с проклятием, но по совести – ни бельмеса она не знала, может ли оно так сработать. Скорее нет, чем да, хотя совпадение озадачивало. Но на всякий случай стоило бы ему держаться подальше от воды.

Остальной путь проделали в молчании. В сопровождении местной ведьмы дорога оказалась сравнительно недолгой и не такой уж трудной, хотя Ларс, как ни пытался, так и не понял, в какой момент свернул не туда. Вроде тропа достаточно отчетливая, а он не дурак, чтобы в трех соснах блуждать. Тоже, что ли, болотная живность поучаствовала?

На лазурниц, всю дорогу вившихся над головами, он уже не обращал внимания – привык. На ведьмином подворье они были везде, а тут всего штук пять. Но здоровенные, с ладонь. А больше по дороге никто не попался до самой крайней улицы, из изгиба которой вытекала ведьмина тропа.

Клофорд был обычным человеческим городком, каких тысячи. Центром его жизни служило каменное древо, судя по размерам – достаточно молодое, десяток метров в диаметре – пара веков, не больше. Столько было и городку, выросшему вокруг источника магии на месте старого шахтерского поселка. Местные гордились тем, что их дерево посадили люди, и было чем: каменные древа всходили там, где считали нужным, и считалось, что контролировать этот процесс невозможно. Но иногда получалось.

Светло-коричневый каменный ствол обрамляла широкая, с запасом, площадь: строили на перспективу, в надежде прожить здесь не один век, а значит, и дереву требовалось оставить пространство для роста. Первые толстые ветви начинались на высоте метров пяти, и дальше древо ветвилось, образуя почти правильный шар.

Каменные древа всегда были очень ровными и симметричными. Разделялись они строго пополам, под одинаковыми углами, и никогда из одной точки не выходило три ветки или больше. Ларс смутно помнил, что в школе про это рассказывали и как-то объясняли, но учеба никогда не была его коньком.

Свободное кольцо вокруг ствола занимали легкие шатры и павильоны. Здесь собирался городской рынок, уже давно закрывшийся по вечернему времени, организовывали магические дуэли на выгороженном пятачке, устраивали все народные гулянья по любому случаю и общественные собрания – в общем, центр городской жизни.

Конечно, городская управа тоже выходила фасадом на площадь, а еще пара кабаков, несколько магазинов побогаче и гордость Клофорда – Высшая магическая школа вместе со своей библиотекой. В масштабах страны она считалась заштатной, но зато была своей, местной, и для нужд города с предместьями ее вполне хватало. Гордились ею клофордцы по исторической привычке, потому что город начался именно с нее. Точнее, с отделения Емшанского университета, построенного как раз ради выращивания этого самого каменного древа.

Потом в Емшане что-то случилось, и он до сих пор лежал в руинах в нескольких днях пути от Клофорда, охваченный кольцом Мертвого леса; те же, кому не посчастливилось оказаться поблизости к городу, бродили теперь вокруг нежитью. Теорий, что там стряслось, бытовало множество, но Нита ими не интересовалась: было и было, все равно ничего не изменишь. Местные бесхитростно величали то происшествие Катастрофой – с большой буквы.

Школу эту она знала отлично. Окончить ее полноценно Нита не могла, не тот дар, но по настоянию наставницы какую-то часть занятий посетила и с тех пор по старой памяти снабжала местные лаборатории некоторыми полезными компонентами. Конечно, не бесплатно.

Здесь же располагалась и единственная в Клофорде аптека, куда Нита по заведенной еще наставницей привычке относила готовые снадобья. Схема устраивала всех: аптекарь не конкурировал с ведьмами, имея с их работы свой небольшой процент, а ведьма успешно избегала личного общения с большинством страждущих.

В окрестностях она была единственной ведьмой, хоть изначально и не совсем ею – Ните с ее редким даром ко вторичной магии было комфортно и в Мертвом лесу, и рядом с ним, чего нельзя сказать о ведьмах настоящих, чутких к жизни во всех ее проявлениях. Наставница была уникальным исключением. Волчица предполагала, что к такой жизни ее подтолкнуло какое-то горе, но ни разу не отважилась расспросить о личном: старая ведьма не любила откровений.

– Вот тут и разойдемся. Часа тебе на все дела хватит, надеюсь? – спросила Нита, когда они вышли к ближайшему перекрестку.

Ларс кивнул, и волчица объяснила ему, как добраться до недорогого, но довольно приличного магазина готовой одежды. Они договорились встретиться на площади у управы, и ведьма направилась к аптекарю.

А Ларс, несмотря на совет, пошел в другую сторону – хотелось кое с кем потолковать.

Магазин «Охотник» мог предложить что-то полезное всем, кто хоть как-то подтягивался к этому названию, и кто не подтягивался – тоже. Игральные карты и кости, силки и капканы, рыболовные сети и снасти, ружья и револьверы, ножи и короткие мечи для борьбы с нежитью, удавки и яды. А также чучела и шкуры, поделки из кости и нужные алхимикам части нежити и нечисти.

Звучало значительно и солидно, но лавка была небольшой, тесной и пыльной, выставленные шкуры – едва ли не старше Ларса, а их прежние хозяева, по-видимому, тихо умерли от старости. Наверное, наивно было рассчитывать на приличное оружие здесь, но другого варианта парень не нашел: в Клофорде это оказался единственный магазин, который мог предложить хоть что-то. Патроны были самым ходовым товаром и не залеживались, а все важное местные жители предпочитали покупать в более крупном Брадде, расположенном в дне пути.

– А, юноша, доброго вечера! – расплылся в фальшивой улыбке такой же облезлый и неопрятный, как его хозяйство, торговец – худой, жилистый, с клочковатой бородой и залысинами на седой голове.

Ларс никогда не понимал этой человеческой привычки – носить бороду. Волки проблем с лишней растительностью не имели, весь мех уходил в звериную ипостась, но даже не это главное. Как с таким кустом на лице можно драться?!

– Доброго, – ответил хмуро.

– Никак за патронами? Для вашего замечательного револьвера как раз сегодня коробка прибыла. – Хозяин лавки выставил небольшой ящик на прилавок, сам же на него облокотился.

Нет, зачем все-таки людям борода?

За нее Ларс продавца и схватил, подтянул через столешницу. Счеты и коробка с патронами грохнулись на пол, туда же полетели карандаш и толстая тетрадь, но обоим было не до них: человек испуганно голосил и цеплялся за руку неожиданно оказавшегося очень сильным щуплого паренька, оборотень – ждал, пока ему надоест.

– Ты мне что продал? – прорычал он.

Получилось совсем не так грозно, как могло бы – для серьезного рыка Ларс и правда был мелковат, но продавцу хватило.

– П-позвольте, вы сами выбрали! Что… Я буду жаловаться!

– А я тоже пожалуюсь, – зловеще пообещал парень. – Папаше Брану пожалуюсь, что его человеку труху впарили, из-за которой чуть дело не сорвалось.

– Да что ж вы не сказали, от кого! – Продавец окончательно позеленел, а Ларс понял, что угадал с тактикой.

Торгаш был трусом, а молодой волк за время скитаний научился справляться и не с такими. Он сильнее, он злее, и терять ему нечего – убежденности в этих трех вещах хватало, чтобы сладить с очень многими. А сейчас терять было нечего даже в большей степени, чем все это время. Когда понимаешь, что жить осталось пару месяцев, если не случится чудо, на всякие мелочи становится плевать с вершины столичного древа.

Про Папашу Брана он, конечно, блефовал. Этот «почтенный» господин контролировал всю торговлю оружием в округе и пользовался огромным влиянием не столько в официальных кругах, сколько в теневых. Ссылаться на такого человека чревато, могли и укоротить на голову, но Ларс сомневался, что торговец побежит что-то выяснять и уточнять. Поблагодарит Великое Древо, что выжил, и ладно.

Главное, сопливому пацану-оборванцу и знать такого имени не полагалось, а уж кидаться им – тем более, и оттого торгаш еще охотнее поверил в блеф и наверняка сам же себе придумал достаточно пугающее и убедительное объяснение.

– Я перед тобой еще отчитываться должен? – прозвучало почти ласково, и хозяин лавки окончательно затрепетал.

– Простите, уважаемый, не признал! Револьверчик-то хороший был, да лежал, видимо, давно, вот и не заладилось с ним… Дозвольте другой дать взамен, а? Новенький совсем, муха не сидела! А тот я почищу да в порядок приведу…

– И впаришь новому идиоту? – усмехнулся Ларс. Зло, одними губами, прекрасно зная, что на смазливом мальчишеском лице эта гримаса выглядит еще более зловещей, чем могла бы у матерого волка. Он ее долго тренировал. – Ныряй за ним в болото у Лазурного могильника. Давай свой новенький. – Оборотень выпустил бороду, на ощупь оказавшуюся сальной, и брезгливо отер ладонь о штаны.

На площадь парень возвращался в назначенный час, пожалуй, в лучшем настроении за последние несколько недель. Новый револьвер он проверил в той же лавке, выпустив пару пуль в стену в стороне от присевшего от страха торгаша, а не в мишень на заднем дворе, и пообещал вернуться, если оружие подведет. Обзавелся потертой, но приличной кобурой и коробкой патронов, за которые честно заплатил.

В указанном волчицей магазине разжился парой рубах и несколькими сменами белья, новыми штанами, а также простой холщовой сумкой, чтобы не тащить все в руках. Рубашку Ниты, бережно сложив и надеясь, что хозяйка о ней не вспомнит, он тоже убрал в сумку. Сам нашел скорняжную мастерскую и за мелкую монету взял несколько небольших лоскутов кожи, только на заплаты и годных.

Мысли о собственной скорой смерти уже не казались такими беспросветно-неизбежными. То ли удачно стравленная злость помогла, то ли приличное оружие, но сейчас он больше думал о предстоящей охоте. Нежить так нежить, жалеть ее он точно не будет. Главное, чтобы сработало.

Глава 3
То самое признание

– Слышал, ты себе ученика подобрала. И как, Караш не ревнует? – опершись о стойку, уточнил аптекарь Федул, подкручивая пышные седые усы.

От него привычно пахло сердечной настойкой и ячменным элем – сколько Нита ни старалась уговорить его бросить пагубную привычку, аптекарь только отмахивался. Зато давать советы любил, как и просто потрепать языком за жизнь, и городские новости узнавал одним из первых. Да и неудивительно – именно в аптеке продавалась лучшая похмельная настойка, и под утро ноги сами вели сюда хорошо отдохнувших вечером жителей. А там слово за слово… У кого зятек загулял, у кого козу со двора увели, а кто недавно в болоте утоп – если и спрашивать, что происходит в городе и его окрестностях, то на постоялом дворе или здесь. В «Золотой бабочке», кстати, заправлял его старший брат, Хромой Берем, так что сплетни были делом семейным.

– Да какой там ученик, – отмахнулась Нита, выставляя на прилавок приготовленные снадобья, – так, приблудился мальчишка. А насчет Караша не переживай, он о ерунде волноваться не станет.

Аптекарь хоть и болтал, а склянки проверял придирчиво, каждую открыл и понюхал, а парочку особенно дорогих зелий капнул на палец и слизнул. Но деньги выложил честно, теном к теному: с ведьмой лучше не ссориться, да и зелья у Ниты выходили что надо.

– Ой, не скажи. – Федул убрал зелья в потайной ящик и хитро прищурился. – Говорят, что он с местным жрецом на днях встречался. Никак уговорил тебя остепениться?

– А ты давно во все слухи веришь? Мало ли для чего Караш с ним виделся. Может, тот у него мясо заказывал, а вы уже на свадьбе гулять готовы. – Нита усмехнулась, хотя на душе стало пасмурно.

Вспомнились задумчивый взгляд Караша и его недомолвки. Со жрецом виделся, значит… Похоже, не ошиблась она в худших подозрениях. Но до чего ж обидно! Все ведь было так хорошо.

Далась ему эта семья! И как выйти из ситуации с меньшими потерями?

Лучше всего поговорить с Карашем начистоту, но такой разговор не пяти минут дело, а отведенный час почти прошел, Ларс наверняка уже на площади. «Завтра поговорю. На своей территории, – решила Нита. – Там и лазурницы будут, чтобы доходчиво объяснить, отчего одинокой волчице не стоит заводить серьезных отношений».

Пока они болтали, в аптеку зашел покупатель, писарь из администрации. Покрутившись у прилавка, торопливым шепотом попросил мазь от известной сидячей болезни, и Нита чуть не расхохоталась: шептать при волчице – это додуматься надо. Получив желаемое, писарь поспешно выскочил прочь.

– Ты, кстати, в последнее время пользуешься спросом. То мальчишка о тебе спрашивал, теперь вот какие-то приезжие, – рассчитавшись с покупателем, продолжил разговор аптекарь.

Было непривычно тихо: обычно к вечеру народу в аптеке прибавлялось, но сегодня горожане предпочли собираться в каких-то других местах.

– А что спрашивали? – Нита насторожилась.

К ведьме ходили с разными просьбами, и не все она могла выполнить. Или не хотела. Но просители все равно злились, если ведьма отказывалась навести порчу облысения на соседку или проклятие мужского бессилия на изменника-мужа, и пытались выместить обиду на ней самой. У Ниты для таких случаев даже старое ружье дома припрятано было – когда кому-то нужно не клыки или магию продемонстрировать, а что-нибудь повнушительнее и попонятнее. Правда, она сомневалась, выстрелит ли оно при необходимости.

– Хотят к руинам выйти. Искали, кто проведет, – успокоил ее Федул.

Научные экспедиции в развалины Емшана и к тамошнему мертвому каменному древу снаряжали регулярно. Что-то они там контролировали или проверяли, но ходили часто – раза два за лето, а порой и зимой, на лыжах. Впрочем, называть это экспедицией – значило немало польстить, поскольку ходил один и тот же профессор Тарсам с разными помощниками, а проводником они обычно брали Ниту, лучше нее эти леса никто не знал.

Профессор, крепкий мужчина пятидесяти с небольшим, Ните нравился. Серьезный и ответственный, он слушался и не лез туда, куда лезть не стоило, полностью доверяя волчице. А еще ему хватало силы и выносливости, чтобы без проблем выдержать путь, и эти два обстоятельства отлично помогали их постоянному почти пятилетнему сотрудничеству.

Раньше по лесам ходила наставница, но потом она сдала и передала эту обязанность ученице. Нита лес любила и чувствовала себя в нем уверенно, но к Емшану близко не подходила. Полуразрушенный город мертвецов у корней умирающего каменного древа – незабываемое зрелище в лучах восходящего солнца, зловещее и жуткое, и Нита предпочитала лишний раз его не видеть.

– Значит, ты их ко мне отправил? – очнувшись от воспоминаний, уточнила ведьма.

– Ну почему сразу я? Берем проболтался, – нехотя признался Федул. – Мне-то невыгодно поставщика терять, если ты уйдешь, кто снадобья варить будет? А брат – трепло. Но деньги они хорошие предлагают.

– Сколько? – спросила Нита скорее из любопытства, в путешествие она не собиралась.

– Только за информацию пять теномов отдали.

– Ясно. Богатенькие детки решили пощекотать нервы. – Нита поморщилась, порадовавшись, что не намеревалась никуда идти.

Одно дело сопровождать осторожных ученых, которые слушаются каждого твоего слова, и совсем другое – группу сорвиголов, целенаправленно ищущих неприятности и свято уверенных, что за деньги можно решить любую проблему, хоть с гулем договориться.

Мысль о гуле напомнила, что в город Нита пришла не одна, заболталась и потеряла счет времени. Бросив взгляд на старые ходики на стене, ведьма торопливо распрощалась с аптекарем. Мальчишка наверняка заждался ее на площади или уже ушел куда-нибудь искать очередные проблемы, с него станется.

Но, к приятному удивлению Ниты, Ларс стоял в оговоренном месте под навесом, о чем-то болтая с торговкой пирожками. В новой рубахе взамен безнадежно испорченной, причесанный, с холщовой сумкой на плече и кобурой на поясе, он выглядел будто старше. Даже надкусанный пирог в руке впечатление не портил. Все же парень непрост, следовало это признать.

Шкатулка с секретом. Посмотришь – волчонок как волчонок, но…

Перед визитом к аптекарю Нита зашла к ювелиру, и тот подтвердил подлинность камня. А услышав его примерную стоимость, Нита только присвистнула: Ларс свою шкуру оценил очень высоко. Но беспокоило не это, а происхождение камня. Откуда у мальчишки драгоценности? Ладно, если из дома прихватил, про семью-то он ничего толком не сказал, мало ли какие богатства у него в клане. А если нет?

Волчица тряхнула головой, отгоняя мысли. Если камни краденые, на них это не написано, и это не ее дело. А ей лучше поторопиться, пока волчонок вовсе не заговорил лоточницу, и та от переизбытка чувств не отдала ему остатки выпечки. Шансы были: заглотнув кусок пирожка в один укус, Ларс рассыпался в благодарностях, да как!

– Надо же, а на болоте ты так соловьем не разливался. Похоже, мясной пирог по вкусу лучше каши? Идем. – Нита подхватила его под локоть.

– Куда? – Ларс кивнул лавочнице на прощание и быстро подстроился под шаг спутницы.

– Буду тебя кормить. Не хочу, чтобы ты объедал честных горожан.

У мальчишки очень талантливо получалось изображать несчастного голодающего. У нее волчонок тоже умял целый котелок каши, Нита и глазом моргнуть не успела. Но нельзя же так беззастенчиво пользоваться добротой жителей Клофорда!

– Вообще-то я помог ей с прилавком: ножка подламывалась, пришлось мастерить подходящую замену. Так что я никого не объедал, а честно заработал пропитание. Но если тебе обидно, что не похвалил твою стряпню, то поверь: каша вышла восхитительной. Зернышко к зернышку, а мясо так и тает во рту! – разошелся Ларс, и Ните показалось, он над ней посмеивается.

Но мальчишка сохранял возмутительно невинное лицо, и подловить его не получилось. Вместо ответа Нита ускорила шаг, и вскоре они вышли к «Золотой бабочке».

Самый популярный трактир в Клофорде умудрялся балансировать между запросами разной публики: сюда не гнушались зайти хозяева земель и шахт, и к их услугам были уютные кабинеты на втором этаже и там же – небольшой зал для особых гостей. Но и простых работяг, шахтеров и охотников никто не гнал при условии приличного поведения, и они собирались внизу, в большом общем зале. Любили «Золотую бабочку» и маги, включая учеников, когда они могли себе такое позволить.

Крепкое трехэтажное здание трактира с одноименной гостиницей наверху находилось под ветвью Древа – пропитанное магией дорогое место, и отдыхалось здесь особенно хорошо.

Нита и сама замечала, что внутри дышится легче. Правда, ее сложно было назвать завсегдатаем, шумные компании она не любила, а тратить деньги на отдельный кабинет мешала бережливость. Но иногда ведьма заносила владельцу, Хромому Берему, лекарственные «приветы» от брата и мазь для колена собственного производства и, если не торопилась домой, угощалась кружкой пива или запеченными куриными крылышками – жгучими, как подгорное пламя. Волки острое не жаловали, оно портило нюх, но Нита слишком долго жила среди людей и переняла у них некоторые привычки.

Едва они зашли в пропитанный терпким куревом и запахом жарко́го зал, как стало понятно, куда делись местные жители: в трактире было не протолкнуться.

– Что у вас тут происходит? – спросила Нита у Веснянки, шустрой рыженькой подавальщицы, то ли двоюродной, то ли троюродной племянницы Берема.

– А ты не знаешь, что ли? У мэра дочка замуж выходит, он и поставил пару бочонков горожанам, чтобы выпили за здоровье молодых, – охотно ответила она. – Давненько ты не заходила. По делу или так?

В пику распространенному мнению, романы с посетителями Веснянка не крутила, в городе у нее был муж, отличный столяр и плотник – Нита заказывала у него полки домой. Пару месяцев назад молодая семья узнала о грядущем пополнении, но пока округлившийся животик был незаметен под фартуком, и дядюшку Веснянка не бросала.

Услышав ответ про ужин, она бросила заинтересованный взгляд на шедшего следом за волчицей Ларса и, ухватив Ниту за руку, потянула в конец зала, к столикам «для своих».

– Тебе как обычно?

– Да. А ему… – Нита вдумчиво осмотрела худощавую фигуру Ларса. И не такой уж худой, если присмотреться, но волчатам все впрок. – Что у вас посытнее?

– Мясная похлебка, картошка со свиными ребрышками, котлеты с фасолью, – бойко перечислила подавальщица и, получив наказ принести то, что посвежее, исчезла в кухонном мареве.

Вернулась она очень быстро, уверенно лавируя меж столиков с груженным снедью подносом, ловко расставила миски на столе. Ларс принюхался к котлетам с такой блаженной улыбкой, будто несколько дней голодал, а не умял пирог с четверть часа назад! Отхватил здоровенный кусок, потянулся было к ледяной кружке пива – и получил по руке.

– Не слишком ли ты разошелся? Мал еще. Пей морс. – Нита забрала кружку себе, проигнорировав недовольный взгляд.

Может, парень и начал недавно путешествовать самостоятельно и почувствовал себя взрослым, но для нее он все еще оставался волчонком.

Впрочем, чего не отнять, в толпе он вел себя достаточно уверенно: не вздрогнул, когда за соседним столиком громко захохотали, снисходительно ухмыльнулся на брошенного кем-то «мальца». И место занял в углу, но так, чтобы просматривать весь зал. Привычка, которая вырабатывается после пары-тройки хороших потасовок. Неплохо сочеталось со шрамами и ловкостью в обращении с ножом. Интересно, а не разбоем ли промышляла его семья?..

– Тебя тут хорошо знают, – заметил парень, когда к Ните подошел поздороваться очередной посетитель.

– Я единственная ведьма в округе.

– Многие смотрят на тебя не как на ведьму, – проявил он излишнюю проницательность.

Нита предпочла промолчать. Что у трезвого на уме, у пьяного на языке. Это в обычное время горожан сдерживало существование Караша, а подвыпившие клофордцы воображали себя ловеласами и смелели. В присутствии мясника к ней бы не сунулись, но Ларса всерьез никто не воспринимал.

Когда подошел очередной желающий пообщаться, Нита круто развернулась, собираясь показать клыки и четко объяснить, что этот вечер она собирается продолжить в той же компании, в какой начала. Но на выпивоху мужчина не тянул. Да он и человеком не был: судя по запаху, уловить который не помешал и висящий в воздухе табачный дух, перед ней стоял матерый волк, в человеческом облике даже крупнее Караша. Резкие рубленые черты лица, цепкие желтые глаза, черные густые волосы были стянуты в короткий хвост. Шрам на подбородке ничуть его не портил.

– Ты ведь Аленита? Ведьма с болота? – низким голосом спросил он и протянул ей мозолистую руку. Рукопожатие вышло крепким. – Из наших, не соврали. – Ноздри его на мгновение расширились, глаза остро, заинтересованно блеснули. – Я Аркон, проводник. Моей группе надо выйти к старым руинам, и я слышал, ты можешь…

– Не могу.

Мгновенно вспыхнувший интерес – звериный инстинкт, Древо бы его побрало! – исчез так же быстро, как и возник. Нита отдернула ладонь. С очередной группой приключенцев она связываться не собиралась, пусть они умудрились найти неплохого телохранителя в лице волка-одиночки.

– Отказываешься, не услышав предложения? – Аркон перехватил ее кисть. – Неужели пара ночей на болоте не стоит сотни теномов? Да брось, волчице туда-обратно сбегать раз плюнуть!

Он говорил правду. И цену назвал хорошую. Только с подходом ошибся: Нита была бережливой, но не жадной до денег, а хамство не терпела в любом виде. Особенно когда ее трогали без спросу.

– Руку убери. Нита уже ответила, – неожиданно вмешался Ларс.

Удивились оба собеседника. В голосе парня слышалось рычание, не отводя злого взгляда, он схватил незваного гостя за запястье и умело сдавил, вынуждая разжать пальцы. Сейчас он не выглядел безобидным волчонком, и Аркон это тоже почувствовал.

– Ты кто такой? – Он вырвал руку, да Ларс и не стал удерживать.

– Специалист по хорошим манерам. Могу дать урок, – процедил волчонок и поднялся.

Мальчишка был почти на голову ниже собеседника и в два раза меньше, но его это почему-то не смущало. Смотрел уверенно, прямо, без тени опасения, с таким видом, будто при первой же возможности готов вцепиться в глотку. Нита настолько удивилась его наглости, что даже вмешиваться не спешила: интересно было, как станет выкручиваться.

Интересно не ей одной: вокруг стало тише, от ближайших столов посетители развернулись к ним, выжидая. Кто-то хлопнул ладонями, делая ставку. Берем отставил пузатую бутыль и, хмурясь, вышел из-за стойки. Серьезной потасовки он допускать не собирался, тут такого не любили.

– Щенок напрашивается на трепку? – Аркон лениво усмехнулся, скрестив руки на груди и не иначе как на публику поигрывая мускулами. – Ты хоть молочные зубы сменил, мальчик?

– Хочешь проверить на своем горле? – кривым оскалом ответил Ларс, и губы Аркона дернулись, демонстрируя клыки.

Наверное, будь перед ним взрослый волк, рычащий клубок уже катился бы по полу. Но пока оборотень сдерживался.

– Уйми своего щенка, пока этого не сделал я, – слегка хмурясь, обратился он к Ните.

– А ты всегда волчице под брюхо прячешься, старичок?

– Послушай, щенок!.. – Вспылив, Аркон через стол сгреб парня за рубашку.

Но что именно он должен был послушать, Ларс так и не узнал. Нита успела выхватить из-под них кружку с морсом и швырнула в обоих сырой силой. Та больно ужалила здоровяка в пальцы, вынудив отдернуть руку, и ударила мальчишку в грудь, заставив отступить.

– Успокоились оба! – не вставая с места, тихо рявкнула Нита. Раздражало не столько то, что эти двое сцепились на ровном месте, сколько всеобщее внимание, привлеченное к их укромному уголку. – Сядь и ешь. – Она со стуком поставила кружку с морсом перед Ларсом, одарив его сердитым взглядом. – А ты… Если с первого раза не понимаешь – не моя проблема. – Не менее злой взгляд достался Аркону, который смотрел на волчицу с непонятным выражением лица, растерянно и недоверчиво. – Я свое слово сказала.

Оборотень облил их обоих недовольным взглядом, но нарываться не стал – то ли понял, что перегнул палку, то ли сообразил, что место не подходит для этого разговора.

Ужин закончили в молчании. На аппетите Ларса сцена не сказалась, он уплетал все предложенное с похвальной скоростью. Да и на настроении, кажется, тоже: мальчишка оставался невозмутимым и благодушным, невольно привлекая к себе внимание ведьмы и множа вопросы.

Он не испугался. В случае прямого столкновения с матерым волком у этого щенка не было никаких шансов, и тем не менее он полез, явно готовый идти до конца. И сдохнуть, но – вцепившись врагу в горло. Достойное качество для хорошего воина, но непонятно, откуда такие таланты в молоденьком пареньке? Складывалось впечатление, что так нарывается он не впервые, и это озадачивало. И дополняло картину. Только никаких связных версий о его прошлом у Ниты не появилось.

Когда они вышли, солнце уже закатилось, улица посерела и выцвела. Фонарей было немного даже на центральной площади – жизнь в Клофорде затихала с закатом, мэр мог без проблем экономить на уличном освещении, и ему на это не пеняли, а волчьим глазам такой сумрак помехой не был. Нита уверенно двинулась домой, но все-таки не удержалась от вопроса:

– Зачем ты полез к Аркону?

– Папа всегда говорил, что хороший волк должен заступаться за женщин, – отозвался Ларс с едва уловимой насмешкой.

– А думать головой он тебя не учил? Аркон в два раза больше тебя, дошло бы до драки, он тебя в пол забил бы! А мне опять лечить? – раздраженно проговорила Нита.

– Чем больше шкаф, тем громче падает, – пренебрежительно фыркнул волчонок.

– Ты с детства такой идиот? – Нита едва за голову не схватилась: никак не получалось решить, сердится она на него или из-за него. А вдруг и правда побили бы? – Кажется, я начинаю догадываться, за что тебя наградили проклятием. Не понимаю только, как до меня добрался!

– Повезло, наверное. – На идиота Ларс почему-то совсем не обиделся.

– В следующий раз перед тем, как во что-то ввязаться, спрашивай, нужно ли это делать, – проворчала Нита. – Если убьешься по собственной глупости, будет обидно за потраченное на тебя время.

– Я постараюсь, мамочка, – кривляющимся голосом отозвался Ларс.

– Ты нарываешься на трепку. Не смей меня так называть!

– Ну ты же называешь меня малышом. А Аркон сказал, что я твой щенок.

– Упаси меня Древо от такого! – буркнула Нита, после чего замолчала.

Не хотелось признаваться, но выговор Ларсу она устроила совсем не из-за потраченных на него сил и времени. Если разбираться, тот камень, который он ей отдал, с лихвой покрывал все издержки, прошлые и будущие. Нет, она действительно волновалась за непутевого мальчишку, который откровенно нарывался на неприятности. И, если подумать, она понимала причину собственного поведения. Проклятые инстинкты!

Нита чувствовала ответственность за мальчишку, как за младшего члена стаи. Так что, назвав Ларса «ее волчонком», Аркон не очень погрешил против истины. Не ее, конечно, собственный, но все равно свой. Жизнь в одиночестве сыграла с ней злую шутку: стоило встретить сородича, как вдруг оказалось, что ей в глубине души очень не хватало компании.

Открытие не порадовало, потому что привязываться к мальчишке не хотелось. Но не выгонять же его из-за этого! Обещала ведь помочь. Да и камень жаль возвращать…

Дома долго рассиживаться не стали. Нита выдала Ларсу что постелить и чем накрыться, нашла старую, но пригодную подушку и, пожелав ему доброй ночи, ушла к себе. День выдался не самым сложным в ее жизни, но непривычно насыщенным – обычно будни ведьмы отличались большей размеренностью. Поэтому, добравшись до постели, волчица надела самую длинную из своих рубашек, забралась под одеяло и уснула почти сразу, отмахнувшись от всех мыслей и сомнений.

* * *

На следующий день найденыш вел себя непривычно смирно. Поначалу Нита обрадовалась, что он не пытается влезть в очередные неприятности: у нее готовилось не самое простое лекарство, нужно за температурой кипения следить, а не отвлекаться на мальчишку. Но к вечеру забеспокоилась – Ларс почти не появлялся на глаза. Взявшись чинить сарай, как ушел туда с утра, так и пропал до темноты. И обедал там же, прихватив с собой полкастрюльки супа. Хороший аппетит радовал, но все равно – как бы не перенапрягся и не пустил трухой все ее усилия.

Беспокоилась она зря: заживало на нем как на взрослом волке. В этом Нита убедилась, когда потребовала показать раны. Разделся мальчишка неспешно, с показной ухмылкой, за что тут же получил по загривку и больше зубы не скалил.

– Еще пара дней, – Нита хлопнула его по здоровому плечу, – и будешь как новенький.

Рана не гноилась, почти затянулась и особых наблюдений не требовала.

– Лучше бы как старенький, – пробурчал Ларс, одеваясь.

Привязанной собачонкой за ней не пошел, остался заканчивать ремонт. Нита до позднего вечера слышала стук молотка в сарае.

А проснувшись среди ночи по естественной надобности и выйдя в большую комнату, услышала со двора тихий плеск воды. Укуталась в теплую шаль, вышла на крыльцо. Над лесом только намечалась сизая дымка рассвета, в небе висела убывающая луна, и большая часть двора пряталась в тенях. Ларс стоял у колодца и поливал себя ледяной водой из ведра, то и дело фыркая и тряся головой. Вода струями стекала по коротким волосам, спине, узким бедрам… Неудивительно, волки были чистоплотными и посторонние запахи не любили. Но этот парень!..

Нита поймала себя на мысли, что язык не повернулся назвать его «мальчишкой»: уже сейчас это был поджарый, красивый молодой волк. Но ему, конечно, о ее мыслях знать не стоило, а то нос задерет. И ведьма бесшумно скрылась в доме.

Сарай он, к слову, доделал. Об этом Нита узнала уже утром, когда по привычке хотела хлопнуть дверью, чтобы та закрылась, а не повисла на петле, но вовремя спохватилась – дверь закрывалась нормально. И крыша больше не протекала: дождь ночью поливал знатный, а в сарае сухо. Теперь не страшно и травы там развесить. В доме они хорошо сохли, но Нита то и дело задевала свисающие с потолка пучки.

Караш, как и обещал, пришел к обеду, несмотря на разыгравшуюся непогоду, принеся с собой запах дождя и сырого леса. Без жреца, зато с одуряюще вкусным окороком – мужчина знал, какой подарок придется по вкусу хозяйке. Ларс ушел подремать, Нита кашеварила – продукты улетали стремительно, к вечеру стоило проверить силки – вчера Нита пробежалась по округе и поставила их на мелкое зверье. Можно было и самой размять лапы, без добычи волчица с охоты ни разу не возвращалась, но потом отмываться придется! А как помоешься с таким гостем? Тоже втихаря, при свете луны?

– Соскучилась? – Караш обнял ее со спины, и Нита выкинула из головы все мысли о волчонке, наслаждаясь запахом. Пах мужчина хорошо, особенно для человека. И точно знал, что с Нитой не нужно осторожничать или ждать темноты, чтобы стыдливо целовать под одеялом. Горячие губы приласкали шею, затем последовал чувствительный укус, а руки сжали грудь, ловко расстегивая пуговицы рубашки. – Я вот соскучился, – шепнул он на ухо.

Действительно соскучился, в этом Нита не сомневалась и, развернувшись, сама обвила его шею, подставляясь под поцелуи. Может, зря она волновалась насчет жреца? Караш вел себя как обычно и лишних разговоров не заводил. Да и какие разговоры, когда они давно не были вместе?

Они чуть не сбили со стола чашки, когда Караш подсадил на него Ниту, но это никого не смутило: мебель крепкая, а чашки можно и новые купить. Не прерывая поцелуев, Караш взялся за ремень, но расстегнуть его не успел – на кухню, сонно зевая и взлохмачивая волосы, ввалился Ларс.

– Нита, у нас нет молока? Что-то желудок скрутило, – будто не замечая, что помешал, спросил он, заглянув в пустую кринку.

– Ларс, иди погуляй, – быстро попросила Нита, даже не дернувшись запахнуть рубашку.

Лучше выгнать парня, чем Караша: взгляд, которым тот одарил волчонка, не предвещал ничего хорошего.

– А молоко? – Спокойствию найденыша можно было позавидовать, как и невинному взгляду, задержавшемуся на ее груди дольше положенного.

Но Нита уже научилась определять, когда он дурачится. Сейчас Ларс явно наслаждался растерянностью Караша и ее злостью. И чего добивался? Сначала напрашивался на драку с Арконом, теперь с Карашем…

– На болоте криворогого чернобрюха подоишь, – процедила она.

Положила ладонь на руку Караша, успокаивая его и себя, – ну вредничает мальчишка, что с него взять? Переходный возраст, не иначе.

– Нет так нет. Можно было просто сказать, чего ругаться? – Ларс пожал плечами и вышел из кухни.

Наконец-то! Но настроение сбил, поганец.

– Ведет себя как дома, – недовольно заметил Караш, глядя вслед волчонку.

Нита провела ладонью по его щеке, привлекая внимание.

– Не думай о нем. Может, переберемся ко мне?

Кровать у Ниты была не слишком удобной, узкой, но как-нибудь уместятся. Зато в закрытую дверь Ларс ломиться точно не станет. Он, конечно, дурак, но не настолько.

– Позже. – Мужчина неожиданно отстранился, и у Ниты неприятно засосало под ложечкой. Взгляд Караша снова стал серьезным. – Я хотел с тобой поговорить.

– А отложить нельзя? – Она игриво цапнула его за ухо, прижимаясь всем телом.

Караш прикрыл глаза, вздохнул прерывисто, но потом словно опомнился и отстранил от себя искусительницу.

– Аленита, я серьезно.

– Знаю, – тихо выдохнула ведьма, не скрывая досады.

Уж если он назвал ее полным именем, чего отродясь не делал, то хорошего от беседы не жди. Это ему надо «серьезно», не ей.

Караш покраснел, побледнел, откашлялся. Порылся в кармане и вытащил кулон со стилизованным серебряным Древом на основе из спила ветви каменного древа. Раскрыл ладонь, протягивая украшение. Если раньше еще можно было уговаривать себя и придумывать более удобные объяснения, то подарок сомнения отметал: такой кулон дарили на помолвку.

Продолжить чтение

В поисках того самого

Глава 1Та самая ведьма

Глава 2То самое проклятие

Глава 3То самое признание

Глава 1
Та самая ведьма

Глава 2
То самое проклятие

Глава 3
То самое признание