Круг

Профессор Сергей Викторович Кольцов – фамилия словно предназначенная судьбой для его исследований – сидел в кабинете на биологическом факультете и рассматривал самый заурядный лист офисной бумаги. Белая поверхность, едва ощутимая фактура, слабый запах типографской краски – ничего примечательного. И все же именно на этом листе три дня назад произошло то, что взорвало его представления о природе человеческих ограничений.

На подоконнике в стеклянной банке сидел муравей. Самый обыкновенный рыжий лесной муравей, Formica rufa. Кольцов поймал его во время экспедиции в Подмосковье для рутинных экспериментов по изучению навигации. За тридцать лет научной карьеры таких опытов он поставил сотни.

Но случилось нечто, о чем молчат учебники.

– Семен Семенович, – обратился он к заведующему кафедрой, – не могли бы вы стать свидетелем одного эксперимента? Боюсь, мне не поверят.

Семен Семенович Граненый – тоже, как подумал про себя Кольцов, фамилия не случайная – был человеком скептическим, но пытливым. Сорок лет в науке отучили его отмахиваться от неожиданностей.

– Слушаю, Сергей Викторович.

Кольцов аккуратно перенес муравья на чистый лист. Насекомое принялось исследовать новую территорию, двигаясь уверенно, время от времени замирая и ощупывая поверхность усиками.

– Теперь внимание.

Кольцов взял черный фломастер и начал рисовать круг вокруг муравья. Не спеша, методично, стараясь, чтобы линия получилась ровной.

То, что произошло дальше, заставило Граненого снять очки и яростно их протереть.

Муравей подбежал к краю круга и… застыл. Не просто остановился – начал исследовать незримую преграду, водя усиками вдоль черной линии, как слепец ощупывает стену. Затем заметался вдоль окружности, явно ища выход. Но выхода не было, хотя любому мыслящему существу было очевидно: перед ним всего лишь чернила на бумаге.

– Господи, – выдохнул Граненый. – Он действительно считает, что это стена?

– Похоже на то. Но это еще не все.

Кольцов принес паука-крестовиика. Повторил эксперимент. Результат был тот же: паук замер у границы нарисованного круга, словно перед непреодолимым препятствием.

– Сергей Викторович, – Граненый говорил медленно, – что, если это не про муравьев вовсе?

– То есть?

– Что мы наблюдаем модель поведения, свойственную не только насекомым.

Кольцов взял фломастер и начал сужать круг. Постепенно, миллиметр за миллиметром. Муравей забеспокоился, задвигался быстрее, но все еще не решался пересечь черную границу.

Круг сузился до размера монетки. Муравей метался в крохотном пространстве, его движения становились хаотичными, почти безумными…

А потом – случайно ли? – он наступил лапкой на черную линию.