Любовь и самолёты

Вермильоновая граница

Я получаю письмо с другого конца мира.

Отправитель: Моя Дорогая

Адресовано: Её Величеству Королеве

Дорогая Королева, твоё появление на грани сна было столь неожиданным, что я мгновенно проснулась. А ты говоришь мне: “Смерти нет, это просто изменение и переход”. Вопреки обыденной трактовке мне это не показалось чем-то пугающим, скорее – связанным с какими-то твоими трансформациями. Ты и сама прекрасно знаешь: чтобы родиться, нужно умереть. Чтобы войти в новое пространство, нужно сбросить лишний груз. Ты далеко, но я точно знаю: происходит что-то существенное и прекрасное в твоей жизни, а твои слова, которые ты называешь путанными и невнятными, мне очень даже понятны.

А что говорит тебе Город? Ты счастлива?

Твоя Д.

Я беру перо и начинаю писать ответ.

Отправитель: Королева

Адресовано: Моей Дорогой

Всё верно, моя дорогая, я уезжаю в Город. Но ведь важно не куда, а с кем. Впрочем, с кем влечёт естественным образом перемену места. Да и Город мне далеко не безразличен, во всяком случае, он полагает, что нам нужно быть именно там. Из Города начнётся новое движение, и я пока не знаю маршрута, но он обязательно проявится. Ты спрашиваешь, счастлива ли я. Я чувствую, дорогая, будто я вся наполнена светом, и это огромное сияющее пространство я делю со своим возлюбленным Королём.

Твоя светящаяся К.

Эльф глядит на экран из-за моего правого плеча. Со времени нашей предыдущей встречи он невероятно похорошел: его волнистые светлые волосы приобрели тон золотистого лука, а вместо бесформенного хитона он носит теперь плотное жемчужного цвета одеяние с золотошитыми орнаментами на горловине, рукавах и по подолу, всё в изящных тяжёлых складках, собранных узорчатым поясом. Да и характер его будто смягчился, даже острые черты аристократичного лица кажутся более плавными.

– Исправь-ка здесь, – мелодично говорит он, указывая на строку рукописи, – видишь, тут явно тавтология в звучании.

– А знаешь ли ты, что Крёстная раскусила тебя? Она знает, кто ты.

«Твой разлюбезный Эльф, как я вижу, охраняет твои пути и очень заботится о тебе, к тому же он с крыльями, – на днях сказала мне Крёстная Волшебница. – Тебе не кажется, что подобных существ правильнее будет называть ангелами-хранителями?»

– Я тоже знаю, кто она.

Я вздрагиваю от ответа Эльфа-Хранителя.

Он снова протягивает длинный тонкий палец к экрану.

– Вот это убирай вообще. Лишнее. Согласна?

– Ты спрашиваешь моего позволения? Я прямо не узнаю тебя.

– Мы сменили уровень пространства.

– В самом деле?..

– Ты себя в зеркале часто узнаёшь последнее время?

– Скорее я в процессе узнавания.

Он слегка усмехается, не сводя глаз с рукописи.

– Всё, отправляй, – заключает он.

– И что теперь?

– Как что? Двигаемся дальше.

Прекрасная дама с роскошными фиолетового оттенка волосами и в платье лилово-вермильоновых4 оттенков охотно соглашается на беседу. Насчёт моей просьбы она, помолчав, отвечает:

– Я сделаю это, не прямо сейчас, но сделаю. Нужно время.

– Могу ли я быть уверена в успехе, Прекрасная?

– Разумеется, – она вздыхает. – Ваше Величество, мне будет непросто совершить то, о чём Вы просите, но это необходимо сделать. Это необходимо тому, за кого Вы просите. Башня – дело непростое. Неудивительно, что Вы так долго не получали от него вестей.

– Но что ему там понадобилось? Что это за Башня?

– Ну как же, Королева, разве Вы не знаете, что самые важные битвы происходят в Башнях? Нигде в мире нет столь огромного поля сражения. И, надеюсь, Вы же понимаете, что Вам в любом случае придётся добраться туда самой, раз уж Вы Королева? Но я научу Вас кое-чему, что понадобится в пути.

– Благодарю тебя, Прекрасная, – говорю я с поклоном.

Она благожелательно кивает и, наклонившись ко мне, продолжает быстрым шёпотом:

– Имей в виду, Королева: Король должен сам выбраться из Башни. Внутрь тебе всё равно не войти, но явиться к Башне возможно. Я знаю: тебе можно доверять, ты сможешь уберечь от любых напастей, ты можешь удержать на краю Бездны – у тебя достаточно силы и власти. Ты можешь быть моей союзницей. Но ты больше, ты сильнее меня.

– Вот как? Я так не думаю, – шепчу я в ответ, – ведь это я пришла к тебе за помощью.

Она прижимает палец к губам:

– Просто ты далеко не всё о себе знаешь.

С помощью кофейной математики, которую я неплохо изучила у Крёстной Волшебницы, я пытаюсь вычислить соотношение скоростей времени в разных пространствах. В каждом слое реальности происходящее видится по-разному, да ещё и в ритме своего времени. Но если всё выстроить верно своими действиями и паузами, рассуждаю я, то в итоге времена слоёв соединятся – и так, видимо, и происходит воплощение намерений. А пока моё намерение похоже на отдельные ноты – каждая на своей строке, и мне нужно каким-то образом выстроить их в синхронизированный аккорд, который зазвучит на всех слоях реальности.

Цифры и числа нынче выскакивают передо мной повсюду: тройками, четвёрками, а уж если парой, то обязательно в каком-то многозначительном контексте. Я не ищу их специально – они появляются нежданно. Наверное, это опять проделки моего Эльфа-Хранителя, который теперь выглядит так солидно, так величественно.

– Путь открыт, – благосклонно поясняет он, – об этом свидетельствуют твои числа.

Он не то что выше меня на две головы, он в принципе мне видится большим. Эльф справа, его рука опущена на моё плечо, и этим полуобъятием он защищает меня. Вместе мы напоминаем какое-то средневековое изображение, где более значительные фигуры всегда крупнее, а фигуры попроще – в меньшем масштабе.

– Ты как всегда непредсказуем, – замечаю я.

– Это моя работа, – иронично вздыхает он.

– И в чём же она заключается?

Он неопределённо улыбается.

– А ты меня любишь? Или только работаешь, и я твой объект? – прищурившись, я смотрю на его сияние.

– Ты задаёшь бессмысленные вопросы, – сухо отвечает он. И добавляет: – Не существует ничего, кроме любви.

Предназначение

– Жена моя, а где гонцы? Не могу найти ни одного из них.

– Один должен вот-вот вернуться: я послала его за тобой, но ты его опередил.

– А второй?

– А второй имеет особое поручение.

– Какое? – Король глядит мне прямо в глаза.

– Я пока не могу тебе сказать.

– У тебя есть от меня тайны?

– Конечно, милый.

– Хмм… гонец хотя бы вернётся?..

– Я не знаю… Не всё ли равно…

Отправитель: Странствующая Королева

Адресовано: Странствующему Королю

Милостивый государь,

Мы столько говорили об этом дне, что оказалось невозможным не написать Вам именно сегодня. Надеюсь, Ваш праздник удался, и Вы принимали весь день самые тёплые и самые прекрасные поздравления, коих Вы, несомненно, заслуживаете. Примите и мои – от всего сердца.

Мне неизвестно, чем вызвана Ваша резкая перемена и почему Вы столь упрямо игнорируете мои послания. Если тому причиной действия или слова – то хотелось бы знать, чем я досадила Вам. Ваше молчание мне непонятно после тех столь откровенных разговоров, за которыми мы проводили часы. Возможно, я ошибаюсь, и всё это было только игрой? Но тогда это была бы жестокая игра, и на Вас это совсем не похоже. Я вижу в Вас столько прекрасного, достойного и искреннего, что подобное предположение лишено смысла.

И всё же прошу Вас, если вдруг Вам стало ненужным моё присутствие в Вашей жизни, избавьте меня от своего. Но только скажите мне об этом, глядя в глаза. Иначе я сочту это оскорблением.

Впрочем, вполне вероятно, Вы и это проигнорируете.

Несмотря на Ваше молчание, я желаю Вам добра и света, и, как ни странно, ни капли не злюсь. Вы для этого мне слишком дороги.

По-прежнему Ваша.

Из всех новостей поутру я выбираю те, которые предназначены лично мне. Первая – о том, что скоро наступает время Волшебства, сразу после того, как всадники Дикой охоты умчатся далеко назад в свои земли. Все эти дни я зажигаю свечи, которые горят с утра до ночи, говоря проносящимся мимо теням: здесь только живое, здесь только любовь. Всё отжившее, умершее я сожгла ещё осенью, и мой феникс парит высоко над Дикой охотой. Она промчалась вчера передо мной и ускакала прочь в тёмные гремящие тучи.

Вторая новость – про маникюр, и я сразу вспоминаю недавний визит к мастерице Магиссе, которая выбрала для меня «французский цвет». Ибо маникюр, говорится в новости, – это обозначение статуса, который ты сама себе определяешь в этом мире.

Я снова пишу свои записки странствий. И мне это странно, хотя Эльф вчера весь день мне выкидывал семёрки, словно сообщая: я здесь, я с тобой, я храню тебя, и твой путь лежит в верном направлении.

– Сколько можно ждать вестей от Короля? – вопрошаю я его. – Ну скажи что-нибудь, мой дорогой Хранитель.

Я поняла уже потом, в новом своём странствии, что такое есть королевская связь. Один из нас всегда ясно чувствует, что да как там с другим, и для этого не нужны никакие технические средства. Мы считываем настроения, состояния, действия, мы следуем в этом друг за другом как зеркальные изображения. Наша синхронность отзывается в этой реальности то парными числами, то неожиданными фразами, то возникающими подарками, имеющими подчёркнуто особый смысл…

– Почему мои письма вот уже так долго остаются без ответа?

– Ждать?! – возмущённо восклицает Эльф-Хранитель, выбрав, на что отвечать. – Просто перечисли, сколько всего ты совершила за столь короткий срок. Ты наконец-то живёшь в глубину.

– Это другое, ты уходишь от ответа.

– Дорогая моя Величество, имей терпение. Сейчас время Дикой охоты.

– У тебя всегда какие-то дурацкие причины.

– Хм. Они не дурацкие. Зачем тебе лишние проблемы в Королевстве? Пусть Дикая охота унесёт всё лишнее, позволь ей сделать своё дело.

– Что происходит? Ты скажешь мне наконец? Дикая охота встала на пути Короля? Или я что-то делаю не так?

– Глупости. Всё происходит правильно. Как ты можешь в этом сомневаться, когда я здесь?

– Ну прости. Жизнь в глубину, знаешь ли, очень насыщенная, и там есть даже сомнения.

Эльф только фыркает в ответ.

– Далось тебе это сомнение. Впрочем, это просто волны Дикой охоты, не более. Но ты – Королева, тебе не к лицу поддаваться подобным настроениям.

Отправитель: Королева

Адресовано: Моей Дорогой

Моя Дорогая, Король сражается, полагаю, что доблестно. Как иначе сражаться Королю? На поле битвы нет иных вариантов для носящих корону. Его химеры, возможно, сильнее моих, но кто доподлинно знает? Все мы имеем только тех врагов, которые нам по силам, а значит, которых мы можем одолеть, если только захотим. Я молюсь, чтобы он вышел победителем. В это время, когда Дикая охота собирает урожай, ему нужно лишь швырнуть под её копыта свои страхи, сомнения и беспокойство. Ему нет необходимости выбирать себя, ему требуется решиться быть собой.

Твоя волнующаяся К.

Хранителя я вижу со спины: он, стоя, что-то творит на письменном столе. Его длинный тяжёлый хитон играет перламутровыми всплесками в нитях света, просачивающихся через щели жалюзи.

– Чем ты занят?

Он отвечает не сразу.

– Выполняю твою просьбу. Отсекаю лишнее.

Нож в его руке. Видимое снова раздваивается, и я существую в обеих реальностях. Обычное дело, я уже привыкла. На параллельном экране реальности я вижу, как Эльф разрезает – с усилием, но уверенно, – какие-то два толстых шнура. Руки Эльфа напряжены и будто вскипают за этим занятием. Наконец, шнуры разрезаны, и нож падает из рук. Хранитель склоняется над ним и засыпает блестящее лезвие чёрной рыхлой землёй.

– Это ведь… Да, пожалуй, теперь всё это не имеет вообще никакого значения.

Он смотрит на меня пристально, но взгляд его мягкий и он улыбается. Я улыбаюсь в ответ.

– Я и вправду устала хранить и таскать за собой чужие образы и связи. Наверное, и ты устал.

Он усмехается.

– Что я могу сделать для тебя? – спрашиваю я.

– Пиши, – он проводит рукой в сторону перьевых ручек и разноцветных флаконов туши.

– Думаешь, у меня хватит сейчас резервов, чтобы писать? Да и о чём писать? Я, право, не знаю…

Эльф не отвечает, плюхается на диван и закуривает длинную тонкую сигарету.

– Ты мне снова напоминаешь прежнего себя, – смеюсь я.

Он откидывается на подушки, затягивается и выпускает дым в потолок. Впрочем, я думаю, что на самом деле он смотрит сквозь потолок, и даже сквозь облака, и видит звёздное небо, и дым его сигареты отправляется туда же.

Кажется странным, что он курит, притом сигареты. Но в то же время это воспринимается мною совершенно естественно. Помнится, в прошлом путешествии, на фрегате, у меня была курящая компания, вероятно, там он и приобрёл эту привычку…

– Вовсе нет, – отвечает на мои мысли Хранитель, – это связано совсем не с этим.

– А с чем же?

– Не с чем, а с кем.

– Ну почему из тебя вечно надо тянуть ответы? Так с кем же?

– С твоим Королём, конечно.

– С Королём?! При чём тут Король?

Он снова смотрит на меня пронзительно-долго в упор, не забывая сделать при этом пару затяжек.

– Ты Берегиня, – наконец, милостиво сообщает мне он. – Таково предназначение.

Что мне особенно нравится в ответах Эльфа – так это краткость и полное отсутствие логики. При этом его ответы необъяснимо кажутся мне логичными – вероятно, так и есть в контексте других измерений, в которых он легко ориентируется, и то и дело шастает между ними.

– Что это значит? И при чём тут твои сигареты? – внезапно охрипшим голосом спрашиваю я.

– Это значит, что есть некоторые твои прямые обязанности. Такие как беречь Королевство, Короля, Замок, Сад вокруг него… Заботиться, понимаешь?

Я не понимаю опять ничего.

– Каким образом? Ты мне поможешь? Я не знаю как!.. – от волнения мой голос едва слышен даже мне. Со мной часто так бывает во сне, когда я сильно взволнована или полна эмоций. Хочется кричать, а вырываются лишь какие-то хриплые звуки.

– Ты и так всё умеешь, – отмахивается Хранитель.

– Как?..

– Ну ты же Берегиня, – повторяет он, – у тебя это прописано в твоей сущности. Поищи.

Я вздыхаю – инструкций не будет – и тычу пальцем в его сигареты.

– Ну это я не знаю, как тебе по-человечески объяснить, – отвечает Эльф, – считай, что пачку курева я стянул у Короля.

Дикая охота

Отправитель: Королева

Адресовано: Моей Дорогой

Видишь ли, моя дорогая, обычные плоские расчёты никогда не дают мне результатов, и даже напротив – они забирают силы и выбрасывают в ничто. Расчёты показывают бессмысленность жизни и безнадёжность каких-либо перемен. Если бы я опиралась на эту плоскую математику, я бы никогда не уехала к морю и никогда не стала бы художником.

Если мир основан на числах, то это совсем другие числа, и считать надо иначе. Время не измеряют ни линейкой, ни рулеткой, сколь длинна бы она ни была. Глубину жизни невозможно замерить верёвкой, как колодец. Красоту не переведешь в сантиметры.

А теперь сделаем наоборот: берём несколько событий и измеряем их красотой. Выбираем из этого всего дорогие отношения и значимые часы – всё остальное можно отправить в мусор. Взгляни на свой день и определи, насколько его глубина соответствует твоей душе. Только такие измерения верны. Опираясь на них, тебе уже не нужно считать: ты можешь увидеть всю математическую структуру целиком, увидеть во всём её движущемся объёме.

Твоя непрактичная К.

– Решать тебе, и я не стану этого делать за тебя, милый. Я не собираюсь лишать тебя силы и власти: ты – Король, и задача – твоя. И самое главное: ты не можешь перепоручить или выдать чьё-то решение за своё. Только твоё собственное решение будет принято как королевская воля и указ.

– Ты хотя бы дашь мне аудиенцию?

– Выбор всегда один: или собственный путь, или путь разрушения.

Ветер заглядывает в окна королевского замка.

– Мне всё-таки нужна твоя аудиенция.

– Тогда приходи. Куда угодно, но не опаздывай.

– Ты не рассердишься, не прогонишь? Не будешь холодна?

– Тебе нужно рискнуть, милый. Это того стоит.

Эльф проходит по комнатам и зажигает свечи возле изображений. Все эти дни он проводит в моих покоях, а если я выхожу – он идёт со мной: справа, большой, высокий и прекрасный, и я едва достигаю его плеча. Похоже, что моя пристальная охрана связана не просто с отсутствием Короля в Королевстве, но и с периодом Дикой охоты. Вот и сегодня завывает ветер и порывисто хлещет дождь.

Есть ли что-то во мне ещё, думаю я, что мертво и что нужно отдать данью набегающим в ночи всадникам? В первые дни Дикой охоты старый призрак-вампир сделал попытку вернуть себе жертву, потянувшись было ко мне в ночи, но мой Хранитель был на страже: сильной рукой он оттолкнул меня в сторону и ударом длинного ножа отсёк протянутые щупальца. Выбираясь из липкой паутины сна, я шептала имя Короля как молитву спасения, и это помогло…

Я всматриваюсь в своё отражение, но вижу перед собой жемчужное сверкающее пространство: перламутровые неровные стены высокого хода, и выводит он к вертикально-узкому проёму, за которым сияет слепящий свет, и ничего более разобрать пока нельзя…

Тогда я обращаю всё своё внимание к Королю. Я вижу его будто в дымке. Он мчится с Дикой охотой, но будто вынуждено… однако погоня захватывает его, и он азартно рвётся вперёд, но она и утомляет его, будто повторяется одно и то же, будто рвётся сердце… Милый, шепчу я, возьми часть моей силы, тебе нужно справится с этой охотой, тебе нужно быть лучшим её всадником, я помогу, я берегу тебя… отлови свои страхи, растопчи копытами коня… выйди из охоты победителем, а я сохраню тебя невредимым в этой битве и буду беречь твой свет…

Я протягиваю руки в сторону Дикой охоты, и под резкими порывами ветра струи света устремляются к моему Королю, наполняя его силой и отвагой… я вижу, как пятится перед ним и падает наземь страх, а Король продолжает скакать на мглу, медленно отступающую перед ним…

Крёстная Волшебница крутит ручки допотопной (на первый взгляд) радиолы, прижав ухо к раме матерчатого динамика.

– Вообще-то это не радио, – поясняет она, – это определитель частоты. Воздействие на реальность происходит на определённых частотах. Вот сейчас я настраиваю кое-какие события, и мне надо услышать их звучание…

И ведь что-то она там слышит, судя по её внимательному взгляду в пустое для меня пространство.

– Ну вот, всё в порядке. События настроены, – наконец, провозглашает Крёстная. – Пойдём пить кофе?

Между двумя кофейными чашками за разговорами и как бы невзначай покупаются очередные билеты на самолёт.

– Тринадцатое число! Пятый ряд! Прекрасно! – восклицает Волшебница, подсчитывая числа, и тут же спрашивает:

– А Город? Как же Город?

– Да. Конечно.

Моё поднявшееся волнение принимает форму арочных галерей и расстилая неровные плиты мостовых, и я снова иду по ним к распахнутой площади…

Отправитель: Моя Дорогая

Адресовано: Её Величеству Королеве

Несомненно, это место выбрало и позвало тебя, но ведь и ты его сделала тем, что оно есть. Это, моя дорогая Королева, любовь. Где-то, когда-то есть место под названием Bologna, но теперь это ещё и Город, чей образ ты пробудила в пространстве. Город существовал всегда, и необязательно в этом месте на карте, но разве может его увидеть каждый? Увидеть то, чем он является на самом деле? Разве Город откровенничает с каждым? Он доверил тебе сразу не только свои маленькие тайны, но и открылся для тебя в своей сути – межпространственным и вневременным храмом. И это любовь.

Твоя Д.

…И когда я едва начинаю тянуть мысль о том, что мои многослойные несинхронизированные реальности, может быть, только сон и фантазии, я совершенно явственно вижу Хранителя, расхаживающего передо мной по комнате, и жемчужно-серые его одеяния не заслоняют горящую свечу, когда он проходит мимо неё, – я вижу и Эльфа, и свечу.

– Что сказала тебе Прекрасная?

– Будто ты не знаешь. Она назвала свою цену.

– И ты ей ответила?

– Я поблагодарила, конечно. Но сказала определённо, что если я сама себе на горло буду наступать, то и от её помощи мне толку не будет. Я не вызволю Короля, если буду идти чужими дорогами, как бы распрекрасны они ни были.

– Отлично.

– Почему ты спрашиваешь?

– Вообще-то я отвечаю за вас обоих: Королеву и Короля.

– Вот как? Так бывает?

– Именно.

Четыре свечи на канделябре загораются под его острым взглядом.

– Вы же связаны. Пятью временами года.

– А какое пятое время года?

Он зажигает ещё одну свечу.

– Любовь.

Зеркальный колодец

Утро накрывает тишиной. Я прохожу босиком по холодным плитам длинного коридора к зеркалу высотой со стену. Остановившись в нескольких шагах от его огромного проёма, от этого горизонтально уходящего колодца в золотой раме, я вглядываюсь в своё зазеркальное я. На мне корона, и больше ничего нет.

– Принять себя, – слышу я голос Волшебницы, — принять себя как ты есть. Совершенно необходимо, чтобы двигаться в этом пространстве.

– Признать себя настоящую – самое трудное и самое важное, – вторит ей другой голос, будто бы Ангела.

– Всегда помни, кто ты, Королева, – снова говорят мне.

Я не решаюсь подойти ближе, страшновато ступить на границу собственного отражения, но всё же я делаю ещё один маленький шаг вперёд. Зазеркальная обнажённая фигура движется ко мне навстречу. Поверхность зеркала усыпают крошечные точки звёзд… Ещё шаг. И ещё. Мир начинает вращаться всё быстрее, его слои сдвигаются.

…Невидимые руки опускают на мои плечи парчовую, в крупных узорах, накидку.

Светлая строгая дама, появившись утром в зеркалах моего трельяжа, сообщает:

– Я вступила в свои права. Теперь проси всё, что хочешь.

Я поворачиваюсь, изумлённо разглядывая тонкую светловолосую девушку. Она похожа на Эльфа будто сестра, полуопущенные ресницы прикрывают снисходительный взгляд, в затейливой причёске блестит изящный венок из золотых и серебряных листьев, тонкие белые одежды украшены вышитыми орнаментами. О чём это она, какие права?

– Разве смею я?.. – от растерянности я едва могу вымолвить что-то внятное.

– Конечно, ты – Королева. Повелевайте, Ваше Величество.

Я долго смотрю на неё, на её невероятную светящуюся красоту, которая захватывает, несмотря на взгляд свысока.

– У меня одно желание, Светлая госпожа. Быть с моим Королём, в любви и согласии. Мне нужно вызволить его.

– Да будет так.

Теперь Светлая смотрит на меня долгим струящимся взглядом. Тишина. И тут она произносит:

– А ещё что-то попросить? Более приземлённого для Королевы?

Я недоумённо смотрю на неё. И неожиданно этот вопрос возмущает меня.

– Вы что ли устраиваете мне проверки? – я поднимаюсь с кресла и встаю перед Светлой во весь свой королевский рост. – Зачем?

Строгий взгляд Светлой не меняется. Но она начинает иронично улыбаться уголками губ.

Бухгалтерские расчёты

И всё же я вступила в зазеркальное пространство.

С утра льёт дождь, но Дикая охота уже умчалась из этих мест, забрав свою мёртвую дань. Время дневного света становится всё короче – наступают тёмные дни.

Рано утром я прохожу по галерее в студию, где на мольберте стоит неоконченный портрет Прекрасной дамы, и мы ворожим с ней в четыре руки, играя партитуру на фортепьяно. Мы почти стали союзницами, и она охотно делится своими секретами.

– Это поможет тебе в пути, – говорит она, скручивая свои роскошные длинные волосы с ярко-фиолетовым отливом в подобие лассо и вручая его мне.

Она согласилась на предложенный мною обмен, в котором ни от кого не потребовалось жертв, и я рисую её образ в золотистой маске.

– Теперь охота твоя, – наконец, улыбается Прекрасная, переворачивая ноты.

– Ты даёшь мне благословение? – внезапно спрашиваю я.

Она встаёт из-за рояля и, наклонившись, целует меня в лоб.

– Я научу тебя управлять личинами, если захочешь.

– Чем?..

– Ты увидишь их там, куда направляешься. За это я ничего с тебя не возьму.

– Возьми карандаш и распиши всё наперёд: все свои материальные поступления. Делай это с любовью, с азартом. Неужели тебя это не вдохновляет?

– Странное дело, но нет. Для меня это вещи второго порядка.

– Это неправильно, ты плохо учишь уроки. Ну-ка соберись и ещё раз сделай задачу, – сердится Волшебница. – Пойми, наконец, что дары ты принимаешь по праву – праву Королевы!

– Ты права, ты, конечно, права.

Я снова принимаюсь за расчёты.

– Зачем, ты думаешь, я тебя посадила за бухгалтерию? А теперь и подавно тебе надо учится правильно считать, в четырёх измерениях – не меньше! Как ты собираешься вести хозяйство в своём Королевстве?

И в самом деле, я об этом не подумала. Но как найти это вдохновение в цифрах, когда все мои желания и мысли где-то вместе с моим Королём?.. Однако урок есть урок, и я старательно извлекаю удовольствие из расчётов.

Эльф смотрит на меня, полуприкрыв глаза, из прямоугольно-основательного кресла. Он ободряюще улыбается – не без иронии, конечно.

– Ну помоги ты, что ли, – шёпотом говорю я ему. – Что-то опять мешает мне понять простые истины?

– Видишь ли, дорогая, похоже, что ты всё ещё движешься по инерции хорошей девочки, – лениво произносит Эльф, и тусклый свет из высокого окна очерчивает его тонкие черты. – Но ты Королева, ты забыла, что ли? Собирай налоги, принимай подношения и дары, подсчитывай казну. Планируй, в конце концов, бюджет своего Царства. Эти шахматы, моя дорогая, тебе их стоит выучить.

– По-моему, ты впервые даёшь мне чёткие инструкции.

– Да это просто ты статус сменила – поумнела.

– Опять ехидничаешь.

– Ну что ты, это ты мне льстишь.

– Избавь меня лучше от этой инерции! И дай мне азарт для числовых подсчётов.

Эльф делает какое-то движение рукой, такое, что я даже не успеваю его уловить.

– Готово, – говорит он, иронично улыбаясь со своего трона. – А теперь давай-ка составь бюджет Королевства. С азартом.

– Светлая, прости меня, как-то неудобно вышло… – я совершенно не представляю, как с ней разговаривать. – Я была не права, не поняв, что ты имеешь в виду. И конечно, я хочу тебя поблагодарить за твоё щедрое предложение.

Светлая улыбается уголками губ.

– Так что ты надумала, Королева? Заказывай.

– Право, я не умею это делать… никогда не делала таких заказов.

– Когда-то надо начинать, Королева.

– Ну скажем… я бы хотела покупателей для своих картин. Это достаточно материально?

– А для книги?

«Кому это интересно?» – думаю я.

– Да, и для книги тоже.

– Тогда тебе полагается ещё бонус, Королева.

Я недоумённо смотрю на собеседницу.

– Что это значит?

– Ну как же! Ты выпускаешь в мир картины и книгу, а это достаточно для того, чтобы получать к своей положенной прибыли ещё и подарочную.

– Это такая кофейная математика?

– Это уже шахматная тригонометрия, Королева.

– Что происходит с числами? – беспокойно спрашиваю я Хранителя. – Одно теперь постоянно на единицу больше, чем другое.

– Ааа, так это движуха у тебя началась наконец, – протяжно отвечает Эльф.

– Послушай, то, как ты говоришь и твои некоторые действия иногда ну совершенно не вяжутся с твоим аристократическим облачением.

– Моим облачением? – усмехается он.

– К тому же ты ещё и куришь! Сигареты! Разве эльфы курят?

– Ну, можно сказать, я нонконформист. Как и ты. Нас с тобой одинаково бесят навязываемые границы. Просто ты их не всегда замечаешь. В силу своего положения.

– Эльф-нонконформист. С ума сойти.

– Поздно, моя дорогая, все мы здесь сумасшедшие, – посмеивается Хранитель.

Проявленные смыслы

Как расслоился мир! Суета сует каждого дня теперь видится как пьеса в театре, где можно просто играть, а реальность – вот она, в диалоге с курящим Хранителем, в визитах к таинственным гостям, чья наружность так похожа на рисуемые мной образы, в галереях Города-храма, с предшествующего путешествия настойчиво продолжающего наш роман…

Многослойная реальность с каждым днём всё больше проявлена для зрения. Душа распахнула сомкнутые прежде ресницы и смотрит во все глаза. Слои наложены на повседневность, но что из этого настоящее – более не вызывает сомнений.

Мантилья моя растёт, она удлиняется, будто кто-то невидимый день за днём доплетает кружева. Даже зубцы короны подрастают кверху и напоминают теперь перевёрнутые готические арки. Образов так много в королевском замке, что я едва успеваю зарисовывать, хотя порой я не имею ни малейшего представления, кто все эти персонажи…

Чтобы творить, нужно любить: искусство рождается только в любви, только с любовью.

– Что есть любовь? – спрашиваю я Хранителя.

– Дар, – он снова с видимым удовольствием курит в моей студии на диване.

– Но ведь есть же какие-то процессы, объяснимые с точки зрения физики.

– Ты опять всё ставишь с ног на голову, – он бросает на меня снисходительный, но непривычно нежный взгляд. – Это процессы основаны на любви, а не наоборот.

– Я люблю Короля.

– Я знаю, – Хранитель загадочно улыбается. – И весь твой мир во всех его законах, деталях и красоте, во всём многообразии происходит из этого смысла.

– Дай-ка мне тоже сигарету, – прошу я, чувствуя изрядное головокружение от его слов.

Хранитель сворачивает длинными изящными пальцами тонкую самокрутку и протягивает мне:

– С вишней. Ты ведь такой предпочитаешь? Только не затягивайся.

Как будто кто-то движет моей рукой с карандашом по листу бумаги. Линия за линией постепенно выверяется, я делаюсь словно ведóмой, словно становлюсь инструментом в чьих-то руках. И в самом ли деле, неужели я – только инструмент?

– Душа, как вы это тут называете, – отвечает моим мыслям Эльф. – Это всё ты, просто на разных уровнях. Твоё тело – тоже одно из этих уровней.

– Ты теперь ментор, даже ещё больше, чем прежде.

– Ну а что прикажешь делать? Надо же тебя как-то вводить в курс дела. Управлять Королевством – это тоже искусство, знаешь ли.

Я долго сижу перед нарисованными образами, не в силах оторваться: мне кажется, что на рисунок наложен слой реальности, и я отчётливо вижу персонажей – не нарисованных, а образы как они есть, и в то же время я сама – один из них: безликая королева, вместо лица – яркий свет звёзд.

Королева и Король присутствуют в затуманенном пространстве: ясно видны только фигуры, и едва проступает цвет. Ни пейзажа, ни арок, ни какого-либо внятного фона нет, разве что мощёная блестящим камнем площадь под ногами Короля-рыцаря и укрытая подолом платья Королевы. Впрочем, как понять, что это площадь, если нет зданий вокруг и ничто не вырисовывает это пространство, которое, тем не менее, есть? Но я почему-то знаю, чтó именно скрывается в тумане, я знаю, что это площадь, и вон там невидимый фонтан, а за ним должен быть пояс галереи и нависающие здания с окнами, которые наблюдают за нами, и в то же время существует только одна, словно высеченная из воздуха, площадь, без каких-либо строений вокруг, а за её пределами тает мир. Фигуры Королевы и Короля реалистично объёмны, они живые, они дышат и общаются без слов, только своим светом. И это тоже я.

– Ты можешь перемещаться по уровням, – напевно вещает Эльф. – Раз-два-три. Это как дом в несколько этажей. На каждом этаже что-то расположено: там кухня, тут спальня, здесь студия… Вот, ходишь между этажами по лестнице. Это твоя stairway to heaven5, по которой можно подниматься, только вальсируя. Помнишь? Ну конечно, тебя же этому с детства обучали, ещё во снах. Вот так и перемещаешься по своему дому, по замку своему королевскому.

И откуда только ему известно о моих снах?

Я стала обнаруживать себя в Замке довольно часто. Сквозь привычную картину физического мира проступает другое пространство, и оно становится с каждым разом более ощутимым. Серебристо-голубые оттенки тонких колонн, стрельчатые арки (арки меня всегда как-то по-особенному волнуют), мозаичные клетки плит под ногами, текущие по направлению к узким узорчатым окнам. Передо мной простирается сумеречный зал, где тусклый свет выхватывает неопределённые очертания.

– Королева сегодня не принимает, – слышу я снисходительный, протяжно-томный голос Эльфа. – Нууу попробуйте, что ли, на послезавтрашней неделе… Нет-нет, никак невозможно сейчас. Видите ли, Королева вам не электрическая розетка, к ней нельзя подключаться в любое удобное вам время. Подите, подите уже…

Я смотрю через щёлочку в портьере. Эльф восседает – как всегда изящно-небрежно – на барном стуле возле приоткрытой двери, курит, и, видимо, всем видом изображает моего охранника. Его оппонента я не вижу, но судя по надменно-хитрому взгляду Эльфа и торопливым затихающим шагам, оппонент быстренько, втянув голову, почти бегом удаляется из приёмной. Вот это работа, восхищаюсь я. И шепчу свозь плотную ткань:

– Он ушёл?

– Разумеется, – громко ответствует Хранитель. – Вот ещё, буду я кого попало к тебе пускать.

– А кто это был? – спрашиваю я.

– Королева, кто бы ни был, тебе не следует давать аудиенции одной, в отсутствии Короля. Понимаешь? Сила должна быть сейчас закольцована как можно лучше вокруг вашего Королевства.

– Сказать по правде, ничего я не понимаю из того, что ты говоришь.

– Вот именно по этой причине тебе сейчас и не нужно принимать посетителей.

Отправитель: Странствующая Королева

Адресовано: Странствующему Королю

Милостивый государь,

последние события заставили меня пересмотреть некоторые мои взгляды, и теперь я завариваю себе кофе около полуночи, чтобы написать Вам письмо, которое Вы, надеюсь, никогда не прочтёте.

Но всё же я скажу. Ваше молчание равнозначно предательству, хотя это большой вопрос, кого из нас двоих Вы сейчас предаёте. Я склонна думать, что самого себя, но мне от этого не легче, а даже напротив, потому что уж я-то хорошо знаю, что такое предать себя. И мне больно от этого.

Ваше молчание, конечно, имеет объяснение, но объяснения мне не нужны. Они и Вам не нужны, потому что любое оное будет выглядеть фальшиво, а уж Вы, со своим обострённым чувством, не сможете этого не заметить. Можно себя уговорить, конечно, но Ваша совесть Вам не позволит этого сделать. Поверьте, она будет вопить громко. Может, Ваш страх лишает Вас возможности действовать открыто, а Вы ему подчиняетесь?.. как же так? Вы же рыцарь.

Ваш фантом настойчиво является ко мне на свидания в любое время и в любом месте. Да нет, что я говорю – он живёт у меня, разговаривает со мной, спит со мной… Вы, мой государь, не устали от раздвоения?

Я хотела найти Ваш голос, я посылала за Вами Вашу тень, но Вы не спешите. Я пыталась разозлиться на Вас, но как-то не выходит.

И сегодня, наконец, я приняла Ваше молчание как факт. Молчите, если хотите. А я не могу.

Проплакав полдня, я взяла себя в руки и очертила пространство вокруг, как лист бумаги, чтобы наметить свои движения. Но начать действовать сегодня я не в силах.

Изрядно потратившись на путешествия и гаджеты, я нынче пребываю в долгах и неопределённости. Однако же я решила рассматривать это как вложение в искусство. Ведь если бы не путешествие, как бы написалась Книга, как бы картины оказались на Весенней выставке? Другое дело, какие дивиденды я с этого получу. Не знаю. И это не так важно, как сам процесс создания и книги, и картины. Но всё же я делаю ставку на то, что искренность и откровенность, а также трансформации художника нынче в цене.

Я ничего не знаю сейчас, и всё, что мне остаётся, – это принять ситуацию как она есть. Впрочем, я не понимаю, что это за ситуация, хотя отчаянно пытаюсь обнаружить себя и определить, где я нахожусь. Не далее как позавчера я была в густом тумане на мощёной площади. Ничего вокруг не разглядеть, но я-то знаю, что я в своём Городе… А в королевском замке ещё не зажигали свечей.

Если этот мир строится только на пустых механических схемах взаимодействия полов и нелепых социальных рефлексах, на ничего не значащих и ничего не знающих по существу диагнозах, и если в реальности не существует мой Город, и его мощёная площадь, где мы целовались, если всё, что происходит в нас и с нами, можно вот так взять и выбросить и преспокойно после этого жить дальше – то ну её к чёртовой матери, такую жизнь.

Я пишу, потому что сегодня рисовала воительницу с кинжалом, готовую поразить… Пока я могу рисовать, пока могу писать, пока всё это – настоящее, я буду двигаться дальше. Я буду танцевать на краю до последнего, я – воительница.

Что прикажете делать, мой государь, если моя жизнь пробудилась только тогда, когда мы встретились?

А если весь смысл именно в том, что мы – вместе?

Всё ещё Ваша.

Молчание в тумане

Густой туман, и я ощупываю пространство вокруг. Шагах в пяти – вот только не знаю, севернее или западнее, – вероятно, располагается фонтан, но я его не вижу. Лишь отполированные камни мостовой под ногами.

Должно быть утро. Но может и вечер. Шлейф пропитан влагой насквозь. Всматриваюсь в белую взвесь, но взгляду не под силу прорваться сквозь туман. Я не помню, как оказалась здесь, и почему это я вне стен своего замка, да ещё и одна. Куда идти и как выбраться из этой белой пелены? Я растерянно оглядываюсь и протягиваю руки в туман.

И тут мне приходит в голову одна счастливая мысль: только голос может проникнуть сквозь плотную завесу и нащупать арки, и, наверное, тогда я пойму, куда мне двигаться дальше.

Тихим шёпотом я произношу в туман имя Короля…

Имя тает в тумане, не успев прозвучать до конца, но звук уже сделал своё дело – рассёк один из белёсых слоёв, и вдалеке едва-едва начинают проступать гибкие очертания арок. Фонтан оказывается справа: он похож на застывшего призрака, на смутную тень, которую я узнаю по силуэту.

Меня охватывает злость. Хочется бить кулаками по туману, рвать камни мостовой, кричать в этой густой тишине отчаянно, во весь голос… ну почему, почему? Что опять не так? Я мало молилась? Или, напротив, слишком много и слишком часто? Кому и что я должна в этом мире, чтобы выбраться из этой вязкой тишины?

Если я хочу мало, я стану хотеть много большего.

Если я люблю слишком сильно, я стану повелевать любовью.

Если я боюсь заявить об истинной себе, я стану танцевать обнажённой до самого сердца на главной площади Города, и пусть мне бросают под ноги золото.

Кто-то во сне играет на пианино в деревянном домике, и мы вальсируем, вальсируем на площадке перед входом… Одно смешное мгновение я думаю о том, как бы не наступить тебе на ногу, потому что я и не помню, когда последний раз танцевала вальс, и было ли это вообще когда-нибудь… а если было – то только с тобой, это возможно только с тобой. Всё возможно только с тобой.

Королева Марго аккуратно выстраивает ряды чисел. Числа в её руках – это карты с танцующими звёздами, они складываются на столе в созвездия и поют.

– Я могу сделать тебе простой расклад, а могу в четырёх измерениях, – говорит Королева Марго и называет несколько слов, звучание которых такое певучее, что я сразу соглашаюсь на второй вариант. Да и мыслимо ли отказаться от такого захватывающего предложения?

Числа выходят из плоскости карт, а Королева Марго искусными пальцами в перстнях передвигает их в пространстве, выстраивая правильно их последовательность и складывая в узоры. Наконец, она даёт мне карту, лёгким жестом вытягивая её прямо из воздуха.

– Это начало, – она указывает на узоры. – Посмотри.

Я рассматриваю карту, и вдруг оказывается, что я понимаю язык её узоров и всё то, что они говорят мне.

– Надо же… Оказывается, я меньше знаю о себе, чем о Короле.

– Вот здесь, вот твоя проблема. И она же – зеркально – у Короля твоего.

– Что же нужно делать, Ваша Королевская Милость?

– Действуй, только так можно менять обстоятельства и направления. Всё можно менять собственным намерением! Убери свои мечи и лук со стрелами. Они не помогут тебе в дороге, будут лишь мешать. Ты – Королева! Не тягайся с мужчинами. Вот соберёшь свиту, они и будут тебе служить мечом и сердцем и выполнят все твои распоряжения. Но сама-то тяжёлым оружием не размахивай.

– А что Король?

– Как только начнёшь движение в сторону Бездны, Король будет двигаться синхронно с тобой внутри своей Башни, зеркально, решая свою задачу – выбраться оттуда. Но ты должна двигаться безупречно со всем своим намерением! Это очень важно!.. Здесь вы встречаетесь, в этой светящейся точке. И далее отправляетесь вместе в следующее путешествие, – Королева Марго указывает на звезду. – Числа всегда точны, если уметь ими пользоваться.

– Опять математика? – слабо улыбаюсь я.

– Ну конечно, это звёздная алгебра, – Королева Марго складывает карты домиком. – Здесь надо правильно составить зеркальное уравнение пути и решить его.

– Ваша Королевская Милость! – молю я. – Помогите составить уравнение, чтобы Король выбрался из Башни!

– Ну разумеется, – ответствует Королева Марго, и камни перстней играют в звёздном свете её глаз.

Я выхожу на берег, где мы недавно разговаривали с Прекрасной дамой, и прошу её об аудиенции. И она тут же появляется.

– Прекрасная, если ты согласна учить меня без обмена и без обмана, я буду твоей ученицей.

Она мгновение пристально смотрит на меня и затем согласно кивает.

– Пойдём.

Я вижу её прямо перед собой как проекцию, и словно бы между нами появляются нити. Она начинает танцевать, и я, будто ведомая, зеркально и точно повторяю все её движения. Мы долго танцуем так на берегу…

– Я сделала всё, что ты просила, иди теперь, – говорит она после, играя прядями фиолетовых волос. – Я буду ждать тебя возле Башни.

– Благодарю тебя, – я склоняюсь перед ней в глубоком реверансе.

– Теперь ты отвечаешь за дальнейшее течение событий.

– Да.

– Мне понравилась твоя картина, мой портрет.

– Это большая честь для меня.

– Ну да… получилось очень точно. Прямо как в зеркале. Что же, пусть будет по-твоему. Я забираю картину.

– Не оставляй меня, пожалуйста, – говорит Король. – Я где-то на пути…

Ты приходил этой ночью и тебе нужно было умыться. Ты двигался наощупь, будто во сне, хотя глаза твои были распахнуты. Ты нашёл миску с водой, и попытался туда опустить руки. Я быстро перехватила твоё движение: миска стояла для собаки. Бережно придерживая за плечи и направляя, я отвела тебя в ванную комнату: я сама умою тебя, милый, а вот тебе чистое полотенце.

Отправляясь спать, я глажу тебя по щеке, назначая новое свидание во сне. Твой портрет я ношу на сердце.

И ты приходишь снова.

Ночные вылазки Короля из Башни в мои сны становятся чаще, хотя не всегда удаётся побыть вдвоём. Иногда вваливается кто-то, размахивая какими-то дурацкими предметами, и нам приходится перебираться в другой зал, где нам никто не помешает. Иногда Король даже во сне не может проснуться, хотя ощущает моё присутствие. Бывает, что на сон опускается туман. Но чаще бывают такие сны, в которых мы кормим друг друга спелым виноградом и целуемся.

Судя по снам, что-то происходит в той Башне, где случаются самые большие сражения, и Король намерен победить. Он знает, что я его жду.

Отправитель: Королева

Адресовано: Моей Дорогой

Моя дорогая… Впервые я погружаюсь так глубоко в небо: я не жила так полно ещё никогда – только теперь, и мне видно отсюда, что это не предел глубины… И если хочешь знать, я расскажу тебе, что долгие годы моя жизнь проходила без особых чувств и почти совсем без эмоций. Ровное отношение ко всему: хорошее настроение я считала радостью, достаток и спокойствие – счастьем, раздражение и усталость были равны злости или хандре… Я считала своё равнодушие балансом, которого не существовало на самом деле: одна имитация. Мне было всё равно, действительно всё равно. Я понятия не имела о таком огромном спектре чувств, доступных моей душе, не переживала за всю жизнь столько волшебных эмоций, как за эти несколько месяцев, начавшихся в разгар лета. У меня и теперь весна, и мне безразлично, что показывают календари. Я даже не нарядила ёлку к Рождеству. У меня чудеса каскадом, я откровенно люблю впервые в жизни – жизни, половина которой уже прошла бестолково, в равнодушии ко всем и ко всему… Я люблю так, что, не задумываясь, могу отдать возлюбленному всё, что я есть… Мои картины – это любовь, это он, и возможны они только с ним…

Я снова отправилась в странствие. Дорогая, я посылаю к тебе Капитана с этой вестью. Расспроси его, если хочешь, и узнай подробности. А потом напиши мне. Я очень жду. Люблю и скучаю.

Твоя глубокая К.

Мои попутчики в прежнем путешествии, Капитан и Мастер Пьер, по прибытии фрегата в Город куда-то запропастились, каждый по своим делам. Что за дела у них – одному Богу известно. Во всяком случае, я не в курсе. Я не знаю, почему, по какой причине они взялись меня доставить на летучем фрегате к моему Королю через несколько слоёв реальности, и ведь это было как будто нужно им самим. Они просто материализовались каким-то образом, когда я пыталась управиться с неожиданно открывшимися мне пространствами.

Ещё на фрегате я догадалась, кто такой Мастер Пьер, но даже это не дало мне права узнать его истинные причины пребывания. А вот Капитан так и остаётся для меня загадкой. Я не знаю ни дел его, ни происхождения, ни того, почему он исправно служит мне, хотя у меня стойкое ощущение, что он куда выше меня в некой иерархии, которой мы все так или иначе принадлежим.

Мои попутчики, как мне кажется, нынче отправились в какие-то свои измерения, может быть – домой, что бы это ни значило, и только Эльф остаётся со мной. Мы сблизились с ним настолько, что он уже совсем не кажется мне высокомерным, хотя странностей у него хоть отбавляй.

Ты берёшь в руки моё лицо и всматриваешься – долго-долго. Что ты хочешь прочесть? Узнать? Между нами туман, и ты чувствуешь его, но не видишь. Но туман уже начал растаскивать клочьями лёгкий ветер. Это ветер весенних сумерек, с золотистым ароматом готовых распуститься цветов.

Ты прижимаешься щекой к моей щеке. О чём говорить, когда и так всё понятно без слов, и мне не нужны твои объяснения, разве что они нужны тебе самому. А я и так знаю всё, но это неважно: важно то, что я в твоих руках, а мне тебя беречь. Твоим дыханием стучит моё сердце.

Я фитиль твоей свечи, переплетённая с тобой нить, на которой танцует пламя.

Tanz mit mir, walz mit mir, mein Leben.6

И когда ты кольцом смыкаешь руки за моей спиной, я оказываюсь внутри пламени твоей свечи.

Walz mit mir

7

Зима ушла, не начавшись. Зима заявила, что при такой любви она здесь лишняя. Я пыталась уверить её, что она просто погорячилась, но зима только обаятельно улыбнулась в ответ, и сказала, что потом, потом когда-нибудь, через много-много лет, она поможет совершить переход – и только. Потому что если есть любовь, то смерти нет, и цветение круглый год, как на южных островах и в тёплых странах.

– Ты и так достаточно времени была ледяной девой, довольно. Не для того я прихожу в мир, никому не нужны эти жертвы. Прощай же, Королева.

Удивлённо улыбаясь, я машу рукой ей вслед.

– Где ты был так долго? – вопрошаю я Эльфа, появившегося в зеркале. – Я оказалась в тумане, совсем одна, и едва оттуда выбралась.

– И что же ты там делала, скажи на милость? – он выходит вперёд из-за моей спины и растягивается на диване.

– Знать бы самой, что я там делала. Я даже не помню, как там оказалась.

– Какие новости?

– Ты меня спрашиваешь? По-моему, это ты у нас провидец. Лучше ты мне скажи, что нового.

Эльф устраивается поудобнее на диване. Сегодня он в мягком белом шёлковом облачении, шитом золотом. Полулёжа, полуприкрыв глаза он пристально рассматривает картину на мольберте, вернее сказать – половину картины, потому что левая часть диптиха почти готова, а правая даже не начата – да и как начать, если я её пока не вижу в своём воображении. Королева держит в руке алую розу и смотрит туда, где должен быть король.

– А где вторая половина? – интересуется Эльф.

– Расскажи мне об этом.

– Хорошо. Я устрою путь по своему разумению, ты не против?

– Я подумаю… хотя что я говорю. Хотя что ты спрашиваешь? С каких это пор тебе нужно моё соизволение?

– Вообще-то всегда. Это ты выстраиваешь Королевство своими решениями. Я не принимаю решений за тебя. И никто не принимает.

Я отворачиваюсь к стеклянной двери балкона, но вижу в стекле только свой широко распахнутый взгляд.

– Ты и так знаешь мои решения. Вопрос в том, как их исполнить. Я буду благодарна, если ты создашь мне походящий маршрут, чтобы воссоединиться с моим Королём.

– Я всё устрою, – повторяет он, глядя куда-то перед собой в пространство.

Крёстная выходит в свой волшебный сад и меняет местами события, позволяя им расцвести тогда, когда ей это необходимо.

– Вот, теперь у тебя есть всё, – говорит она, – всё, чтобы ты смогла запустить в полной мере свой собственный мир. Мир создаётся намерением. Всё в мире – намерение. Каждый день делай хотя бы небольшой, но шаг в сторону желаемого. Так случается волшебство, и с каждым разом оно даётся всё проще и проще.

– Я делаю, Крёстная, всё, как ты учила меня.

– Ну и замечательно. Теперь бери изумрудную лейку, нам надо полить вон те два дерева. Они цветут золотыми и серебряными цветами – если их правильно поливать, конечно. Пойдём.

Крёстная по ведомой только ей причине поручает мне дела, для которых я, по моему мнению, вообще не приспособлена. Что сподвигло её передать свою бухгалтерию человеку творческому, с исключительно гуманитарным образованием? Почему сегодня она вручила мне садовые инструменты, прекрасно зная, что у меня добровольно растут только суккуленты, а остальные растения просто сразу отказываются иметь со мной дело?

И тем не менее, выбор Крёстной всегда себя оправдывает и окупает многократно. Я не знаю, как. Я просто это вижу.

– Это не магия, – настаивает она, – это элементарная логика.

Ну да, думаю я, конечно логика, всё же просто: есть дерево, цветы золотые, поливаем изумрудно-зелёной лейкой. Что тут не логично? И я соглашаюсь, было бы странно не согласиться, что лейка для такого дерева должна быть именно изумрудного цвета.

– Что это там у тебя? – спрашивает Крёстная.

– Нам пишут, – я протягиваю Волшебнице конверт из издательства.

– Нас вычислили?

– Как раз наоборот: всё, как мы и предполагали – никто ничего не понял в наших магических делах, и можно спокойно выходить в свет. Все решат, что изложенное в книге – просто художественный вымысел.

– О, это замечательно! – восклицает Волшебница. – И кстати, я хотела тебе сказать: если тебе нужно скрыть свою истинную королевскую персону…

– Нет! – вырывается у меня. – Я не хочу больше ничего скрывать. Я хочу заявить о себе, заявить все свои права.

– Вот такого ответа я и ждала, – удовлетворённо улыбается Волшебница.

Адресовано: Моей Дорогой

Отправитель: Королева

Дорогая, как ты знаешь, я записываю происходящие события буквально и честно, без метафор и красивых преувеличений. Я готовлюсь к выходу в свет в сказочном платье – потому что мои странствия будут восприняты, конечно же, как выдумка, а не реальность. Тем лучше. Можно продолжать танцевать на площади в центре Города, и никто не поймёт, кто мы есть на самом деле.

Твоя неметафоричная К.

– Отлично написано! – восклицает Эльф, возвращая мне пришедшую с почтой рецензию на книгу. – Люблю хорошую работу.

Теперь, когда мы выходим пройтись, я вижу, что едва достаю ему до узорчатого золотого пояса, а одеяния его снова становятся переливчато-серыми. Наступают самые тёмные дни года, и своим гигантским ростом Хранитель, видимо, усиливает мою защиту. Но когда мы пьём кофе – я за работой, а он – изящно расположившись в кресле с книгой или развалившись на диване с сигаретой, – он имеет сопоставимые размеры, и мы можем спокойно разговаривать на одном уровне глаз.

– Послушай, там написано, что страданий маловато, – говорю я Эльфу. – Скажи, разве недостаточно страдать двадцать лет? И что писать об этом? Страдания кажутся однообразными и скучными. Все они, как правило, одинаковы и причина одна: отказываешься от себя и начинаешь леденеть. И так во времени душа замораживается всё больше и больше. И ничего не происходит интересного или существенного. Просто постоянно делаешь неверные шаги и совершаешь дурацкие действия. Живёшь замороженным в сером обыденном мире, который сереет ещё больше от твоего холода, и от этого, собственно, и страдаешь.

Эльф хмыкает.

– Другое дело, когда ты отправляешься в путешествие, – продолжаю я.

– Но для этого нужно не быть льдышкой, – замечает Хранитель.

– До путешествия я заблаговременно разморозилась.

– Ладно, я не спрашиваю, зачем вообще было замораживаться. Теперь это неважно. У тебя есть табак?

Он вытаскивает из своего кошеля на поясе мою трубку с длинным мундштуком.

– Ты бы хоть пару еловых веток повесила в качестве обережья на эти дни, – томно произносит он, – а то свалила всю работу на меня.

– Нет у меня зимнего настроения, у меня весна.

– Повесь, повесь, – говорит он, набивая трубку.

Отправитель: Моя Дорогая

Адресовано: Её Величеству Королеве

Королева, позволь не согласиться с тобой кое в чём: конечно же, большинство сочтёт твои путешествия выдумкой, но есть те некоторые, немногие и избранные, которые безусловно поймут, потому что и сами не чужды путешествиям по мирам. Твой выход в свет совершенно необходим ещё и потому, что он может пробудить тех, кто спит и не ведает этой красоты, но стремится к ней и ищет свой путь туда. Им нужно немного волшебства извне, это поможет запустить их собственную магию.

Твоя Д.

– Видишь ли, в мир магии добровольцев не берут, – рассудительно наставляет Эльф, играя моей тонкой кистью для туши номер два: он гоняет её змейкой меж пальцев, а потом делает из её синтетического ворса пушистый беличий хвост и дует на него. – Нельзя просто так прийти и заявить: хочу быть магом. Это не выбирают, это данность плюс очень большая работа над собой. Быть магом – это путь и ответственность за каждое действие.

В этом весь смысл, думаю я. Однажды вступив в реальный волшебный мир, невозможно его оставить и вернуться в серую иллюзорность. Отсюда не возвращаются.

– А ты сюда не просто ступила, – продолжает Эльф, возвращая кисть в исходное состояние, – ты принадлежишь этому миру, и в нём, именно в нём происходит твоя… реализация, если хочешь. Предназначение. И именно оно воплощается в обычном мире. Тебе необходимо выйти в свет, заявить права на Королевство, стать полноправной правительницей. Этим миром нужно рулить, моя дорогая, внимательно и строго. И с наслаждением. В этом тоже твоя ответственность, Королева.

Я разворачиваю намерение в карту, простирающуюся во времени – прежде всего, – и в пространстве. Теперь я рисую карты сама: ставлю отметки, вычерчиваю линии своих маршрутов. Мне видно отсюда и до весны: пока немного, но я практикуюсь.

Налаживание связи

– Пришёл ваш заказ, – говорит женский голос по телефону.

– Замечательно, – отвечаю я, – когда мне ждать курьера?

– Он уже здесь. Я курьер. Вы не могли бы спуститься и помочь мне?

– Да, конечно… – недоумённо соглашаюсь я.

Я быстро надеваю обувь. Как странно, обычно бумагу, кисти и канцелярские мелочи из магазина мне привозил Димитрис, и мы с ним немного болтали на пороге, а иногда я ему вручала с собой стаканчик готового холодного кофе в дорогу. Но дело не в этом. Курьер с моей коробкой – женщина. Здесь это ещё более невероятно, чем дамы-таксисты, хотя и такие уже стали изредка встречаться.