Второй шанс для бывшего

Глава 1

– Ориентировочный срок?

– Восемь недель.

Врач вбивает информацию в компьютер, на меня особо не смотрит. Я облизываю пересохшие губы. Это были тяжелые восемь недель, а если точнее – последние четыре. Задержка. Положительный тест (по правде, целая коробка положительных тестов).

Полное непонимание, как быть дальше.

– Так, забыла спросить, – врач колесиком мышки отматывает документ вверх. – Контактные данные супруга.

– Я не замужем.

– Отца ребенка?

Отрицательно качаю головой.

Дело в том, что отца нет. Нет, физически он, конечно, имеется, эта история не о непорочном зачатии – только вот мы расстались, и о беременности он не знает. Я надеюсь, что никогда и не узнает. Потому что не поверит, что это случайность. Потому что я не хочу стать для него обузой. Потому что не собираюсь взваливать на него ответственность за свое решение.

Врач никак не реагирует. Думаю, не я первая в этом кабинете гинеколога, у кого нет ни мужа, ни парня – только ребенок в животе и полная неопределенность в жизни.

Когда я поняла, что ошибки быть не может, то даже не колебалась. Конечно, надо рожать. Мне тридцать один год. За плечами – неудачный брак, тяжелый развод. Куда оттягивать? Я не из тех, кто считает, что беременеть нужно после тридцати пяти или вообще сорока – потому что понимаю, что не молодею и здоровее не становлюсь.

Я не карьеристка, да и попытаюсь работать удаленно. Ребенка финансово потяну.

В общем, сомнений не было.

Но еще почти четыре недели после того, как тесты показали две полоски, я колебалась и не записывалась к врачу. Ну, всякое же бывает. Мало ли гормональный сбой.

Но прошел еще месяц, и стало понятно: сбой как-то затянулся.

Тогда-то я и пошла в клинику.

– Хорошо, – врач сворачивает документ. – Давайте посмотрим вашего малыша, а потом решим, какую программу ведения беременности выбрать.

Мы перемещаемся к аппарату УЗИ, и я впервые слышу, как стучит сердечко моего ребенка. Сердце замирает, а на губах непроизвольно растягивается улыбка.

– Всё в пределах нормы. Длина один и шесть, запиши, – медсестра фиксирует данные, которые сообщает врач. – Теперь поговорим о программах…

Из клиники я выхожу с опухшей головой, но абсолютно счастливая. В пальцах сжимаю заключение с фотографией, на которой есть маленький человечек. Он пока ещё слабо различим на снимке, но я знаю, что он растет внутри меня, и у него бьется сердечко.

Я стану хорошей матерью ради него.

Только вот мое хорошее настроение резко рушится, когда в дверях я отступаю назад, чтобы пропустить входящую пару, и натыкаюсь на знакомый до боли взгляд.

– Вера? – спрашивает мужчина, с которым у нас уже нет будущего, и я непроизвольно прижимаю заключение к груди.

Он не должен узнать о ребенке.

Это тайна, которая может стоить мне всего.

Только полная неудачница может встретить бывшего на крыльце клиники с названием «Мир репродукции». Даже не отвертишься, что зашла сюда проверить желудок или сделать рентген носа. Я топчусь в дверях. Игорь Воронов перегородил проход собой. Проскользнуть, конечно, можно, но придется лезть бочком, а это как-то уж совсем диковато.

Он безумно привлекателен. Хоть его и нельзя назвать красавчиком, но в Игоре всегда было что-то цепляющее. Что-то, что заставляло задержать взгляд или согласиться погрузиться с ним в омут. Глаза глубокого шоколадного оттенка, темные волосы, короткая стрижка. Выразительные черты лица, такие четкие и ровные, будто нарисованные по линейке. Тонкие губы, легкая щетина.

Он одевается со вкусом, и мне всегда жутко нравилось, как смотрится галстук на его шее.

– Привет, – криво улыбаюсь ему.

– А что ты?..

Вопрос не заканчивает, обрывает на середине. Но я и сама могу догадаться: он хочет поинтересоваться, что я тут забыла и почему смертельно побледнела, завидев бывшего на горизонте.

Спутница Игоря недовольно поглядывает то на меня, то на него. Красивая. Если оценивать трезво, без женской ревности, то у нее длинные смоляные волосы, идеальная фигура, осиная талия. Ей лет тридцать, как и мне, но выглядит она на все сто баллов. Ну а если подключить всё же капельку ревности и скептицизма, то скулы слишком узкие, явно смоделированные пластическим хирургом, а в губах многовато филера.

Кукла. Идеальная. Неживая. Но, наверное, такие привлекают мужчин.

– Прости, мне надо идти, – говорю строго, оставив вопрос без ответа. – Очень спешу.

– Да, конечно.

Игорь делает шаг в сторону и открывает дверь, позволяя мне выползти наружу. Я спускаюсь по лестнице, не оглядываясь, но каждую ступеньку, что прохожу, ощущаю позвоночником взгляд. Оценивающий. Прямой.

Начинает подкатывать тошнота. В последнее время такое часто случается. Я искренне завидую тем девушкам, которые не столкнулись с токсикозом, потому что меня он сопровождает с шестой недели. Меня тошнит утром, в обед и вечером, от голода и от сытости, от нервов и после сна. Поэтому сейчас я набираю в грудь побольше воздуха, достаю из сумочки подготовленную воду с лимоном и отпиваю мелкими глотками.

Заключение прячу в файлик.

Меня потряхивает, состояние такое, будто стою над пропастью и смотрю в темнеющую бездну. Бездну цвета его глаз.

Все-таки морально я была не готова встретить Игоря вновь. Тем более вот так. Глупо как-то. В обстановке, когда я полностью обезоружена.

Мы расстались, нас ничего не связывает. Я не должна перед ним отчитываться и могу не испытывать чувства вины. Да и что я должна была сделать? Кинуться в объятия с криком:

– Я беременна от тебя!

Бред какой-то. Он бы пальцем у виска покрутил.

Почему тогда так тошнотворно, словно моя тайна тяжким грузом лежит внизу живота и давит, тянет, выкручивает?

Ещё и эта девушка, во взгляде которой читалась холодная надменность. Зачем он привел её в клинику? Они планируют завести ребенка или… она тоже беременна? А что, дело-то недолгое при должном старании. В том, что у Воронова активные сперматозоиды, я теперь не сомневаюсь. Через любую защиту пролезут.

Смешно, что с бывшим мужем у меня не получалось забеременеть года три (собственно, это и стало одной из причин развода), а Игорю понадобилось несколько месяцев. И ведь мы предохранялись. Никогда не спускали на тормозах этот вопрос, не думали: «Да ладно, пронесет».

Чудеса случаются?

По всей видимости.

Я возвращаюсь домой и долго не могу успокоиться, хожу кругами по узенькой кухоньке, бестолково перебираю посуду. Встреча с Игорем вспорола едва заживающие раны.

Разрыв – это всегда больно. Особенно, когда ты к нему не подготовлена, но понимаешь со всей отчетливостью: вам не быть вместе. Вы слишком разные. Вы совпали ненадолго, но вас ничего не связывает.

Вы уже понимаете, что вам ничего не светит, но ты до последнего держишься за призрачный шанс, греешь его в руках и мечтаешь, что всё образумится.

Не образумилось.

Звонок в дверях заставляет меня очнуться. Я непонимающе озираюсь. Вроде доставки не жду, никто не должен прийти.

Выглядываю в «глазок».

Сердце останавливается, и тошнота подкатывает с новой силой.

Игорь.

Я малодушно замираю у двери, прижимаюсь к ней боком и перестаю дышать. Боюсь неловким шагом раскрыть свое присутствие.

– Вера, я знаю, что ты там, – чеканит Игорь за дверью. – Открой.

Молчу.

Уходи. Исчезни. Растворись.

– Нам надо поговорить, – голос его покрывается коркой льда.

Я обхватываю руками отсутствующий пока живот, будто бы пытаюсь прикрыть его, защитить от всех бед на свете.

– Вера, я знаю, что ты беременна, – последние слова Игоря выбивают почву у меня из-под ног.

Откуда? Как? Неужели в клинике вообще нет понятия о врачебной тайне? Или за небольшую плату всё возможно, даже сдать клиентку с потрохами?

Меня накрывает волной злости и обиды. Да даже если я и беременна, что с того?! Какое право он имеет заявляться вот так, после того, как мы поставили жирную точку в наших отношениях?

Чего он хочет? Уговорить меня избавиться от ребенка?

Не дождется.

Кто вообще сказал, что этот ребенок от него? Я не обещала хранить верность. Может, я настолько ветреная, что за время нашего романа сменила десяток партнеров? Может, в те дни, когда он был слишком занят для встречи, я забывалась в объятиях других мужчин?

Конечно, это не так. Последние несколько месяцев в моей жизни был исключительно Игорь Воронов. Только он и никто другой.

Но что мешает соврать?

Да, так и скажу. С легкой иронией в голосе, без всякого страха: «Я была тебе неверна, ну, прости».

Сглатываю и открываю дверь.

– Я могу войти? – спрашивает Игорь, а я невольно вновь останавливаю на нем взгляд.

Это помутнение рассудка, не иначе. Гормоны, первобытные инстинкты – я не знаю, как назвать те эмоции, что вызывает во мне этот мужчина. Стоит ему оказаться рядом, у меня подкашиваются коленки. Совершенно запредельное, иррациональное чувство зажигается внутри. Как будто кипятком обдает внутренности. Но мне не больно – только невыносимо жарко.

Но я борюсь с собой.

Пожимаю плечами, чуть отхожу в сторону, как бы и не пропуская его вперед, но и не запрещая. Хочешь – заходи. Какое мне дело.

«С чего ты взял, что это твой ребенок?» – повторяю про себя как мантру, чтобы в нужный момент не ошибиться с интонацией.

Игорь стягивает ботинки, в носках проходит на кухню и замирает у окна. Делает всё так привычно и буднично, словно он – полноправный житель квартиры, а не гость, который принес мне слишком много боли. Пусть мы и расстались без скандалов, но я успела к нему прикипеть. Потом долго приходила в себя, шаталась по квартире как сомнамбула.

Порывалась позвонить или написать, но била себя по рукам. Нельзя раскисать и навязываться мужчине.

«Ты не имеешь к моей беременности никакого отношения», – цежу в своих мыслях, пытаясь добиться равнодушия в тоне.

– Поговори со мной, Вера, – просит Игорь.

Не приказывает. Не напирает. В этих словах нет ледяных интонаций. Скорее – опустошение.

В приглушенном свете уличного фонаря, что светит за окном, его силуэт размытый, и тусклая лампочка на кухне не позволяет рассмотреть его в деталях. Но я и так всё помню. Каждую мелочь.

Чтобы чем-то занять руки, я берусь за любимую чашку фиалкового цвета, кручу её в пальцах.

– О чем?

– Ты беременна.

– Я знаю. И что?

Кажется, получилось неплохо. С должной степенью безразличия и легким сарказмом. Мол, тайну ты мне не открыл.

– Это мой ребенок, не так ли?

Губы не слушаются, и слова даются с такой тяжестью, будто я волочу неподъемный булыжник. Никогда бы не подумала, что мне будет так сложно обмануть.

Даже моя работа подразумевает легкую ложь. Когда ты занимаешься дизайном, то не можешь сказать клиенту: «Мы не будем делать кухню канареечного цвета, это мракобесие». Ты говоришь: «Очень оригинальный выбор фасадов, а вы не задумывались над более нейтральными оттенками?»

– Нет.

– Ты врешь.

Игорь пытается сократить между нами расстояние. Он высокий, выше меня на целую голову, и гораздо шире, а потому мне кажется, что пространство кухни сокращается. Дышать становится совсем нечем. Мне словно перекрыли кислород. Я выставляю перед собой обе руки, показывая, что не надо переходить границы. Если сделает ещё шаг – метну в него чашку.

Мне нечего терять.

Он сам всё разрушил.

Он сам поставил точку в наших отношениях.

Так чего он теперь хочет, что пытается доказать?

– Вера, если это мой ребенок, я сделаю всё, чтобы добиться равных с тобой родительских прав. Ты меня слышишь?

Чашка падает на пол, разбивается на сотню мельчайших осколков ярко-желтого цвета. Эти слова стали ударом под дых. Ножом в спину.

Если бы он предложил избавиться от ребенка – я бы смогла сообщить, что сама буду распоряжаться своим телом. Пообещала бы никогда не вовлекать Игоря в нашу с малышом жизнь.

Но он собирается стать ему отцом…

– Ты не имеешь к этому ребенку никакого отношения, – всё же произношу вслух, хотя голос подрагивает.

– Пусть так, – он болезненно ухмыляется. – Надеюсь, ты хорошо питаешься и пьешь витамины.

– Иди к черту со своей заботой.

– Странно, раньше мы как-то находили общий язык. Почему теперь ты так резка? Я тебя чем-то обидел? – он всё же подходит, касается моей щеки коротким движением, а затем…

Я ожидала чего угодно, но Игорь, этот человек в деловом костюме, этот мужчина с дорогущими часами на запястье, берет из угла совок и метелку, и начинает сметать осколки. Насвистывая под нос какую-то веселенькую мелодию.

– Обойдусь без твоей помощи, – произношу твердо, хотя всё сильнее хочется разреветься. – Я тебя не люблю. Ты мне не нужен.

Я держусь на пределе. Кажется, тугая струна, что стягивает грудь, вот-вот порвется, и наружу прорвутся настоящие эмоции.

– А мне плевать, – отвечает безразлично.

Закончив с мини-уборкой, он отряхивает руки и просто уходит.

Ненадолго исчезает из моей жизни.

Чтобы вскоре вернуться в неё вновь….

Глава 2

Игорь Воронов всегда остро чувствовал, когда его обманывали. Он по жизни был не самым доверчивым человеком. Род деятельности обязывал. В бизнесе иначе нельзя: только зазеваешься и рот разинешь, как у тебя отхватят кусок из-под носа.

Нет, лет в двадцать в нем ещё бурлила юношеская наивность, ему казалось, что вокруг не такие уж плохие люди. Но к тридцати девяти годам эту веру растоптали так много раз, что он давно перестал считать. И просто не доверял никому. Ни конкурентам, ни партнерам, ни даже собственным женщинам.

А тех вокруг него всегда вилось много.

И каждая пыталась хоть как-то, но слукавить. Одни – по мелочам; другие – играли по-крупному.

Вера тоже врала.

Теперь Игорь это понимал.

Он познакомился с ней отчасти благодаря её бывшему мужу. Они уже разводились, но Вера всё ещё находилась в статусе жены, потому пришла на ту свадьбу общих знакомых. Весь вечер она держалась отстраненно, в диалоги не вступала, танцевать не лезла.

Она ему запомнилась. Сразу же. Её прямая осанка и обнаженная спина, не скрытая тканью шелкового платья. Её высокая прическа, оголяющая благородную шею. Её взгляд, равнодушный и независимый. Её волосы шоколадного оттенка.

– Кто это? – спросил Игорь у жениха, Егора, который уже знатно выпил, а потому был особенно весел.

Егор женился в четвертый раз, и Игорь уже даже не выдумывал новый тост, а использовал предыдущий. Его друг был товарищем ветреным в отношениях, но надежным в дружбе. Наверное, один из немногих, с кем Воронов сохранил общение через годы, после выпуска из университета и службы.

– А, жена Олежки, – мотнул головой в сторону муженька Веры, отплясывающего с подружкой невесты. – Вообще-то они разводятся, но Олежа уломал её прийти. Вон, ходит теперь с кислой харей, всем недовольная. Спрашивается, чего поперлась вообще?

С Олегом они был знакомы шапочно, виделись несколько раз на крупных праздниках, по имени друг друга знали. Не более того.

– Кто инициатор развода? Она?

Игорь спросил вроде как невзначай, для поддержания разговора, хотя его действительно заинтересовало, как можно уйти от этой завораживающей девушки. Раз уж ты женился на ней, то держи – либо не женись вообще.

Или она та ещё стерва?

Характер на лице не написан. Вполне возможно, что всю кровь испила бедному «Олежке».

– Олег вроде бы. Верка холодная, как полудохлая рыба. Ну, это он так говорит. Фригидная она, во, – хмыкнул Егорка. – Не то что моя Дашка.

Но Игорь ему не поверил.

Не могла такая девушка быть фригидной. В ней чувствовалось скрытое пламя.

Остаток вечера Игорь разглядывал Веру издалека. Чем-то она определенно цепляла на крючок.

Что-то такое, что заставило его дождаться развода (к замужним барышням он не лез; а вдруг передумает и вернется к супругу?), узнать её место работы и как бы случайно наведаться туда «в гости».

Вера работала дизайнером интерьеров. Глупая профессия, если по-честному. Игорю всегда казалось, что такую работу выбирают скучающие домохозяйки, которых обеспечивают богатенькие мужья. Тебе не нужно думать о пропитании, а потому ты можешь заняться чем-то, к чему «лежит душа». Вон, заниматься дизайном. Очень важное же дело. Общественно полезное.

Как же люди жили без подушек, подобранных под цвет занавесок?

С другой стороны, зато с ней удобно познакомиться, да и в квартиру пригласить – проще простого. С интерьером у Игоря всегда было плохо, в квартиру вещи покупались по принципу «И так сойдет». А тут так замечательно всё совпало.

Вера его сразу же узнала.

– Я видела вас на свадьбе Егора и Дарьи, да? – спросила с легким любопытством.

Ха!

Значит, тоже рассматривала, тоже запоминала. Иначе бы среди сотни гостей не заметила какого-то постороннего мужика.

Игорь не стал скрывать – да, он там был. И именно там она ему и приглянулась.

– Значит, дизайн-проект вам не нужен? – улыбка Веры была отстраненной, прохладной, но вежливой.

– Нужен. – Игорь не собирался так быстро сдавать позиции; если уж врать, то до победного конца. – Я недавно въехал в новую квартиру. Ремонт там, конечно, есть, но мне хочется чего-то другого. Более живого, что ли. Узнал от друзей, что вы – дизайнер. Думаю, это судьба.

Кажется, она раскусила его ложь, но спорить не стала. Сохранила профессиональный интерес.

– Когда я могу посмотреть квартиру? Разумеется, это не обязательная деталь, я выполняю работы удаленно, но гораздо удобнее осмотреть объект самостоятельно – если есть такая возможность.

– Да хоть сегодня, – усмехнулся Игорь, представляя, как разложит эту красотку на своем нестильном диване. – Вы возьметесь за мой заказ?

– Посмотрим, – ответила Вера.

***

…Всё оказалось не так просто. Игорь привычно считал, что девушка у него в кармане – но Вера приехала, сделала необходимые замеры и фотоснимки, отказалась от чая и уехала, пообещав скинуть цветовые решения на почту.

В оттенках Игорь не разбирался, но ради приличия ткнул в несколько сочетаний. Затем так же, почти не глядя, выбрал общую стилистику. Ремонт волновал его меньше всего. Он даже не собирался воплощать его в жизнь. Заплатит за проект, забросит в дальний угол – и пусть лежит.

У него была другая цель. Объемная такая (не в плане «толстая», а в плане «настоящая»), пахнущая цитрусовыми духами.

Но Вера общалась только о работе, вообще не интересуясь отстраненными темами. Разумеется, она понимала, что за ней откровенно ухаживают, но оставалась равнодушна. Комплименты её не трогали, а на букет цветов она вообще поморщилась, как будто потрогала склизкую жабу.

– Игорь Матвеевич, я не встречаюсь с клиентами, – сказала строго и поправила очки, которые носила, когда работала с образцами всяких фактур.

Воронов уже запомнил эту её особенность.

– Но ты же понимаешь, что я не просто так затеял всё это, – сказал он честно, переходя на «ты».

– Прекрасно понимаю.

И всё. Больше никакой реакции. И вновь разговоры только о гребанном дизайне, как будто важнее его нет ничего в жизни. О зонировании, о цветовых акцентах, о другой невыносимо скучной бабской ерунде.

Игорь привык получать желаемое. Возможно, в любой другой ситуации он бы давно перегорел, но своей холодностью эта снежная королева лишь подогревала его интерес. Ему хотелось её получить. Любыми способами. Заполучить и доказать её теперь уже бывшему мужу, что фригидностью там и не пахнет. За мраморным фасадом скрывается огненная натура.

Не встречается с клиентами, значит?

Что ж, тогда он дождется окончания работ.

…Вера выслала проект по электронной почте и пообещала предоставить оригинал при встрече. Игорь его даже не открыл, но тем же вечером дождался девушку у работы. Он запомнил момент, когда она выходила из офиса и оглядывалась по сторонам. Как будто и сама предчувствовала, что её теперь уже бывший клиент появится.

– Отметим завершение работ? – спросил Игорь, открывая перед ней пассажирскую дверь автомобиля.

– Я бы не хотела, чтобы у нас возникло недопонимание. – Вера осталась стоять в двух шагах от автомобиля, словно опасалась, что если сядет внутрь, то пустится во все тяжкие. – Я только что пережила тяжелый развод. Мне не нужны ни разовые связи, ни постоянные отношения.

– Я не предлагаю ни того, ни другого. Просто поужинать.

Она, подумав, кивнула.

Автомобильный салон наполнился ароматом её духов. Сладковатых, но не приторных. Терпких, запоминающихся. Удивительный запах, который подходил хозяйке. И заводил Воронова так, как не заводят никакие модные духи с феромонами.

– Ты вообще смотрел проект? – улыбнулась проницательная Вера, когда они подъезжали к ресторану.

– А надо? – хмыкнул Воронов.

– Ну, хотя бы ради приличия. Всё же я пыталась понять, что тебе понравится. Хотя выбирал ты явно наугад. Ванная комната в кафеле с нежно-розовыми лилиями? Я когда увидела, сначала даже не поняла, кто заказчик: мужчина или девочка-подросток, – она засмеялась.

– Прости. Но ты и сама знаешь, что проект – лишь предлог. Я должен был добиться встречи с тобой любыми путями. Даже если бы пришлось согласиться на дурацкие розовые лилии – я бы не отступился, а попросил завернуть ещё и желтенькую ванну в стразах.

– Не обесценивай мой труд. Я старалась сделать качественно и в той гамме, которая тебе подходит. Если бы ты открыл файл, то увидел бы, что стразов там нет.

– Я не собирался тебя обидеть, – покачал головой Игорь. – И я не жалею ни рубля, который потратил на проект. Обещаю, когда-нибудь я непременно воплощу его в жизнь.

Вера вздохнула и помрачнела, погрузившись в свои мысли.

Впрочем, ужин её немного расслабил. Они много говорили на отвлеченные темы. Игорь шутил, Вера язвила. Она была остра на язык и очень эрудирована, совсем не скучающая домохозяйка. Они обсудили историю Средних веков, котировки валют, поговорили о дизайне в целом и о модных веяниях (в которых Воронов не разбирался, но слушал внимательно)…

… а потом целовались в машине.

Целовались, когда пытались попасть ключами в замочную скважину «не облагороженной» квартиры Игоря. Целовались, стаскивая друг с друга лишнюю одежду. Целовались, путаясь во всех этих бесконечных рукавах и штанинах, в блузках, в лямках, в галстуках. Целовались, когда Игорь усаживал Веру на журнальный столик и с восхищением касался её нежной кожи пальцами. Целовались, когда Вера вжималась в него сильнее.

Олег считал эту девушку фригидной? Он вообще бывал с ней не то что в одной постели, но хотя бы в одной комнате?

Вера умудрялась воспламенять. Касаниями. Взглядом. Сбитым дыханием и негромкими стонами, которые даже не пыталась давить внутри себя.

Утром, глядя на её строгий силуэт, Игорь с ясностью понимал: это не его выбор. Не он заполучил её, а она разрешила себя добиться. Пустилась-таки во все тяжкие. Дала себе волю. Отпустила ситуацию.

Интересно, в какой момент Вера всё решила? Тогда же, на свадьбе Егора, бросив случайный взгляд на Игоря и подумав: «А он ничего так»? Или позже, занимаясь совместным проектом? А может, в самом конце, стоя в двух шагах от машины Воронова?

Если бы не её желание, она бы сейчас не лежала в его кровати, и по её обнаженному плечу не полз бы солнечный луч.

…Но нет ничего постоянного. Все отношения рано или поздно кончаются.

Их разрыв был лишь вопросом времени.

Игорь сам разорвал порочную связь, пока она не стала слишком уж прочной.

А потом он столкнулся с ней в дверях клиники. Бывают же такие случайности. Казалось бы, в огромном городе, в рабочее время. Всё бы ничего, но два момента насторожили Игоря, заставили его напрячься. Первый: что Вера делала в клинике, основной профиль которой – репродуктология и последующее ведение беременности? Второй: почему, встретив его, девушка смертельно побледнела и прижала к груди какой-то лист так, словно Игорь мог её ударить? Ему показалось, что она съежилась, сжалась в комок.

Они с Катей вошли в клинику, и пока та получала документы для приема, Игорь всё думал и думал о Вере. Как заведенный. Будто на ней свет клином сошелся, что, конечно же, не так.

– Игорюш, ты чего завис? – напомнила о себе Катерина.

– Кать, подожди у кабинета, я сейчас подойду. – Он перегнулся через стойку администратора и милым голосом спросил: – У вас же установлена новая база «Док онлайн»? Не сочтите за труд, дайте честный отзыв: вам нравится? Так уж вышло, что я – один из её создателей. Вот, нужна обратная связь. Пользуетесь вообще или как?

Девушка, сидящая за компьютером, заулыбалась.

Программное обеспечение готовили его ребята. Их разработка, так называемый мобильный доктор, который позволял вести карту клиента в электронном виде. Все анализы, назначения, показатели, Нинамика и так далее, и тому подобное. Они сдали пилотную версию два месяца назад, и сейчас, по идее, клиника должна была начать ею пользоваться.

Игорь понимал, что в таком случае ему достаточно влезть в систему под административными правами – и он узнает всё о том, зачем Вера ходила в «Мир репродукции».

– Очень нравится! – администратор закивала. – Раньше столько возни было с тем, чтоб карточку поднять. А если еще какие-нибудь документы затеряются… у-у-у… А сейчас – класс! Пациент сам всё видит в мобильном приложении, бумажки теперь ему не нужны.

– Ну и отлично, – Игорь ухмыльнулся.

Уже подходя к кабинету, он написал сообщение ведущему программисту по разработке базы: «Скинешь логин и пароль по «Док онлайн»? Хочу кое-что протестировать». Спустя мгновение прилетели нужные сведения.

Игорь влез в систему, в два счета отыскал информацию по Вере. Конечно, это была неэтично и вообще его могли запросто засудить, узнай кто о методах добычи данных, но Игорю было откровенно плевать. Его волновало, что Вера делала в столь специфической клинике и почему она так испугалась его, что даже побледнела. Вроде не такой уж он плохой человек, чтобы при виде его трястись от ужаса.

Они хоть и расстались, но сделали это вполне мирно. Без угроз, без скандалов или взаимных обвинений.

Ответ не заставил себя ждать.

Восемь недель беременности. Отец – прочерк. Муж – прочерк.

Могло ли это быть совпадением?

– Пойдем, нас вызывают, – потормошила Игоря за плечо Катя. – Ты чего?

– Прости, задумался. Идем, – кивнул Воронов, и они вместе вошли в кабинет репродуктолога.

Глава 3

Остаток дня я сама не своя. Мечусь по квартире, корю себя, ругаю за проигранную битву, не могу сосредоточиться. Меня охватывает страх. Я не сомневаюсь: Игорь может предъявить права на ребенка, и тогда…

Даже думать не хочу, что тогда случится.

А если он выставит меня плохой матерью? Если докажет, что у меня нестабильная работа, напрямую зависящая от заказчиков, и я не смогу обеспечить малыша всем необходимым? Куда мне тягаться с бизнесменом. У него в руках власть, деньги, связи.

Я же словно пересыпаю песок сквозь пальцы, живу от клиента до клиента, подчас перебиваюсь мелкими подработками. У меня даже нет стабильного оклада, в фирме платят процент от выполненного проекта.

Зачем ему этот ребенок? Какой смысл отбирать его у человека, которого ты самолично бросил? Возьми да нарожай себе хоть десяток наследников. Вон, ходит же по клиникам с красивыми девушками. Уверена, она с радостью займется пополнением рода Вороновых.

Или он боится, что я подам на алименты и отсужу половину его дела? Но это же бред. Я даже не помышляю о таком.

Вообще не понимаю, где правда, а где ложь.

Может быть, я поторопилась, начав ему хамить? Надо было обсудить всё спокойно, по-деловому, а не злить Игоря с первых же слов. Черт…

Еще не поздно извиниться?..

– Саш, кажется, я вляпалась, – звоню сестре и говорю без приветствия. – Не знаю, что делать…

Сашка никогда не задает лишних вопросов, просто берет и приходит – благо, живем в соседних домах. Она младше меня на пять лет, но по ощущениям – мудрее на все двадцать. Мама у нас одна, а вот отцы – разные. Потому-то мы совершенно не похожи. Она – рыжеволосая, яркая, веснушчатая. Я – темненькая, но невзрачная. Без косметики и не рассмотришь.

Не скажу, что я некрасивая. Да самая обычная. Обычный нос, обычные глаза, обычные губы. Никаких внешних дефектов. Но рядом с младшей сестрой проигрываю по всем параметрам.

Сашка притаскивает бутылку вина, но я отрицательно качаю головой и протягиваю ей заключение.

– Беременна? – ошарашенно уточняет сестренка, застыв на месте. – Как?..

– Тебе рассказать, как делать детей?

– Да ну тебя! – Она стучит меня кулаком в плечо. – Я имею в виду: от кого? Неужели от Олега? У вас же не получалось.

Качаю головой.

– В этом-то и проблема. Я умудрилась связаться с мужчиной… и теперь, кажется, он хочет отобрать моего ребенка.

Мы перемещаемся на кухню, и я в подробностях выдаю всю историю. Сашка слушает внимательно. Она с детства такая: наблюдательная, интересующаяся. Если не знать о взрывном нраве Саши, то может показаться, что не девушка, а мечта.

Но если я обычно спокойна, то Сашка – ураган эмоций. Несмотря на природную мудрость, она умудряется наступать на грабли с пугающей периодичностью. Она дает прекрасные советы, только вот сама ими не пользуется. Она всегда готова выслушать – только сама никого не слушает.

Её жизнь – чехарда событий, подчас самых неожиданных.

Но Сашу всё устраивает.

– И что будешь делать? – задает сестра вопрос, на который я не знаю ответа.

– Думала пообщаться… извиниться…

Я утыкаюсь ладонями в лицо.

– Да пошел он лесом! – просыпается в Сашке взрывная натура. – Извиняться перед ним еще. Давай адвоката крутого найдем, докажем, что Воронов этот никакого отношения к ребенку не имеет. Пусть даже не покушается на него. О! А если тебе обратно за Олега замуж выйти? Мелкого на него запишешь, вот и всё. Какой может быть тест ДНК, если отец у ребенка имеется? Документально подтверждено. А Игорь этот пусть валит к чертям собачьим. А? Как тебе идея?

Представляю, как прихожу к бывшему мужу со словами: «Слушай, я тут ребенка заделала. Не хочешь быть его папой?» – картинка, конечно, смешная, но не жизненная.

Мы расстались, потому что Олегу срочно требовались дети. Со всех сторон его донимали вопросами: «Ну, когда уже детишки?» Родственники, друзья, коллеги по работе. Поначалу Олег отфыркивался, но с каждым новым месяцем неудач всё сильнее мрачнел и отдалялся. Деторождение стало его идеей фикс.

Проблему он нашел во мне. Проверяться сам не хотел категорически, даже банально сдать анализы. Нет, это выше его достоинства. Он же большой крутой мужик, как у него может что-то болеть? Всё функционирует – значит, он в норме.

– Ты не можешь забеременеть, вот тебя и нужно лечить, – говорил с такой уверенностью, что поначалу у меня опускались руки.

Я проверилась с ног до головы и получила вердикт: абсолютно здорова. Врачи разводили руками. Нужно было искать причину дальше, но Олег отказывался даже думать о походе к врачу. Я билась как о каменную стену.

А потом, в какой-то момент пришло равнодушие. Я стала смотреть на Олега трезво, увидела кучу недостатков, на которые раньше не обращала внимание. Оказалось, что не такой уж он и принц на белом коне, чтобы держаться за него обеими руками.

В очередной раз всплыл вопрос деторождения, но я не стала оправдываться. Только пожала плечами, мол, если не получается – в этом проблема обеих сторон. Его это задело до глубины души.

И мы развелись.

Что ж, врачи не соврали. Я фертильна и могу забеременеть в любой момент.

Что касается Олега – вопросы остаются.

Так что предложить бывшему мужу даже фиктивный брак – не вариант. Вы что, его честь будет задета одним лишь фактом, что я умудрилась «залететь» сразу после развода с ним. Не выждала траур, не плакала три года. Как вообще посмела?

– Олег откажет, – объясняю коротко, чтобы не вдаваться в детали наших с бывшим мужем отношений.

– Блин, отстой. Ладно, не ссы. Я что-нибудь придумаю, – обещает Сашка, и эти её слова меня скорее не успокаивают, а пугают.

С одной стороны, выговориться было необходимо. Я ведь и про беременность никому не сказала, держала в тайне до последнего. А сейчас поделилась с сестрой – и стало легче. Теперь это уже не строжайший секрет, а реальность. Которая происходит со мной.

Осталось разобраться, как быть с Игорем.

Но, с другой стороны, идеи Сашки не поддаются здравому смыслу. Боюсь представить, что придет ей в голову.

– Сашуль, я тебя очень прошу, дай мне самой разобраться?

– Не обещаю, но постараюсь учесть твое желание. Родителям-то расскажешь? – аккуратно спрашивает Саша, допив в одну моську бутылку вина (видимо, на нервной почве).

– Не-а. Попозже.

У нас хорошая, добрая мама, у меня неплохой отчим, который хоть и не стал мне родным отцом, но всегда поддерживал и пытался воспитывать как собственную дочь. Но они, как бы это выразиться… слишком правильные. У них всё должно быть как у порядочных людей. Свадьба, дети – только так и никак иначе.

Конечно, они не осудят, примут и меня, и внука. Но перед этим все нервы и мне съедят, и себе самим, причитая, охая, ахая и не представляя, как я вообще умудрилась так «облажаться». Нет уж, им я скажу только тогда, когда живот полезет на лоб. Вот как только его нельзя будет перепутать с перееданием – тогда и обрадую.

– Ну и правильно, – соглашается Сашка. – Меньше знают – крепче спят. Это, ты только не вздумай переживать. Тебе нельзя, ты сейчас несешь ответственность за моего племянника…

– …или племянницу, – улыбаюсь я.

– Не, – она кривится, – племянницу не хочу. В куклы с ней играть, в платья наряжать. Мне нужен пацан. Я его всему научу, что сама знаю. Как петарды делать, как машины угонять.

Она мечтательно хихикает.

Иногда я поражаюсь, как у наших родителей могла получиться Сашка. Не девушка – сплошная беда. Крови она им выпила по юношеству – целые литры. Правил для неё никогда не существовало, а запреты вызывали желание их нарушить. Сашка периодически влипала в неприятности: лазала по стройкам, дралась за школой.

А потом с абсолютно невинным лицом сидела перед родителями и ангельски кивала, когда она ругались.

– Теперь я ещё сильнее надеюсь, что это будет девочка, – качаю я головой, а про себя думаю: «Хотя буду рада любому малышу».

Решено.

Завтра встречусь с Игорем. Попытаюсь поговорить с ним по-взрослому, без эмоций. Неужели мы не придем к компромиссу?

***

По утрам мне всё тяжелее подниматься с кровати. Невероятное желание спать и спать, причем и в обед прикорнуть я тоже не прочь – все-таки беременный организм удивителен. Если учесть, что я всегда была неискоренимым жаворонком, то сонливость меня угнетает.

Я с трудом выдвигаюсь на работу. Хоть она и кажется относительно «свободной», но на деле это не так. Директор нашей фирмы любит смотреть на подчиненных. Он говорит, что нет лучшее сотрудника, чем тот, что с утра зевает на рабочем месте. Поэтому «удаленка» для него – тема неприятная. Он её принимает и в редких случаях позволяет, но не всем и не всегда. Должна быть веская причина, чтобы тебе позволили остаться дома. Например, температура под сорок градусов. Тогда ладно. Можешь работать из дома.

Надо поговорить с начальником о дистанционном графике. Уф. Когда-нибудь он всё равно мне понадобится. Не буду же я ходить в офис с младенцем.

Думаю, за былые заслуги мне дадут удаленный режим работы.

Ладно, отложу этот разговор на потом. Спешить некуда.

В общем, я прихожу на рабочее место в угнетенном состоянии. Спать хочется так сильно, будто меня напоили снотворным. Рушусь на офисное кресло, откидываюсь в нем и несколько минут просто созерцаю потолок.

– Верунчик, ты приболела? – со страдальческой миной спрашивает Диана, наш офис-менеджер.

Она умудряется сочетать в себе очарование, дружелюбие и умение перемывать тебе за спиной косточки в таких подробностях, что сам не поверишь, если услышишь. Поэтому её вопрос я воспринимаю скорее как «М-да, ты выглядишь как переболевшая бубонной чумой», а не как акт заботы.

Спорим, через полчаса новость о моей «болезни» разнесется по всему этажу?

– Просто не накрасилась, – улыбаюсь ей через силу.

– А я и думаю, чего на тебе лица-то нет. – Диана садится на край моего стола, чем сильно меня бесит. – Глазки-щелочки, губы белесые. Жуть. Ну, ничего. Мы, девочки, такие. Щепотка макияжа, и вот ты уже похожа на человека.