Охота на акул. Мария

Глава 1

– Отпусти ее и давай разберемся как мужик с мужиком, – медленно проговорил он. – Тебе в любом случае не уйти. Джулия арестована и уже даёт против тебя показания.

«Кто такая Джулия ещё?!» – пронеслось в голове Марии.

– Я не отпущу ни ее ни тебя, чертов ты дикарь, – ответил Габриэль, все так же твердо держа пистолет позади головы своей пленницы.

– Она не при чём! Чтобы она тебе не говорила, она спасала меня. Берту я убил. Она мне надоела со своей раздолбанной психикой. Мария висела в бессознательном состоянии и ничего не видела, – говорил Джек, не обращая внимания на бледную со слезами в глазах Марию, его голос был твердым, словно он говорил правду.

– Ты опоздал со своей исповедью, – ответил ему Габриэль.

– Опустите оружие мистер Робинсон, – вмешался полицейский, вошедший следом за Джеком.

– Выйдете отсюда, – приказал Габриэль, – это наше дело. Мне плевать на ваши обвинения!

– Оставьте нас, – подтвердил Джек, метнув короткий взгляд на офицера полиции. Тот, уловив незаметный сигнал от координатора на палубе, кивнул и молча вышел. Через несколько минут стал доносится шум приближающихся других катеров и яхты, а также увеличивающейся шум вертолета. Судя по всему, ситуация серьезно развернулась. Джек и Габриэль продолжали стоять друг против друга, а между ними дрожащая, как осиновый лист Мария.

– Сегодня наш последний день, и он закончится так, как я решу, – проговорил Габриэль. В голосе зазвенел срыв. Лёд треснул. Он больше не контролировал ситуацию, и это было видно по глазам, по тонкой струйке пота, прокладывающей себе путь по щеке.

– Пусть закончится, между нами. Отпусти женщину, – настаивал на своем Джек. – Если ты мужик и не боишься меня. – Его слова достигли цели, и Габриэль толкнул Марию в сторону направив на Джека дуло своего пистолета.

Двое мужчин замерли, направив друг на друга оружие. Напряжение висело в воздухе, пронзая тишину, которую нарушал лишь гул волн и шум вертолёта вдалеке. Как будто весь мир встал на паузу. Один неверный жест – и всё взорвётся.

Мария тем временем, ухватившись за край кресла, от сильного толчка на несколько минут оцепенела, завидев перед собой смертельную сцену. Но получив указание удалиться от офицера за порогом каюты, который поймал ее взгляд и незаметно подал знак, испытывая дрожь всем телом, пригнулась и осторожно выбралась наружу. Ее тут же обняли и увели подальше. Она разрыдалась в плечо полицейскому.

– Прошу вас, спасите Джека! Сделайте что-нибудь…

Мужчина, похлопывая ее по плечу, повёл вниз к трапу, где покачивался катер, готовый принять её обессиленное тело, почти щепотям проговорив, – работает снайпер, не волнуйтесь. Мы спасём его.

Мария обернулась, прежде чем ступить на лестницу, – и за большим металлическим ящиком, в котором недавно хранился корм для акул, заметила напряжённую мужскую фигуру. Снайпер. Он прижался к борту и не шевелился. Только дуло винтовки медленно скользило, следуя за целью

Оказавшись на нижней палубе, она перебралась в катер.

Другой полицейский подхватил её за руки, помог сесть, укрыл лёгким пледом и протянул бутылочку с водой. Мария сжала пластик в пальцах и, едва дыша, зашептала молитву.

– Только бы он не умер… Господи, только бы он не умер…

Послышался короткий звук выстрела и что-то вроде вскрика. Мария зажмурила глаза и закрыла уши руками. Нет, нет! Только не Джек! Только не Джек…

Глава 2

Несколько лет до…

Оскал зубов морского чудовища преследовал её ночами. Он всплывал перед глазами даже днём – в каплях дождя, в линиях волн, в изгибах ветра. Она просыпалась в холодном поту или от собственного крика. Море стало её кошмаром.

– Оно забрало моё счастье, – шептала Мария, глядя вдаль, – я ненавижу море. Отныне и навсегда.

Гранде смотрела на неё с жалостью. Но Джек запретил откровенничать с пленницей, и она молчала.

Мария бродила по берегу, волосы спутались в солёные клочья, больше похожие на рваную ткань, чем на когда-то ухоженные локоны. Она не узнавала себя. Зеркало? Бессмысленный кусок стекла. Там жила чужая женщина, с пустыми глазами. Еда не имела вкуса. Дни текли, она не жила – существовала. Её больше не рвали слёзы. Слёзы закончились. Осталась пустота.

– Расскажи про Америку, – в очередной раз попросила Гранде, приставленная к ней то ли как помощница, то ли как надзиратель.

Однажды Мария сбежала. Но Джек поймал её. И наказал. После того раза она больше не пыталась. Остров был её тюрьмой. Единственный дом – хижина, обманчиво уютная изнутри. Телевизор, DVD с парой старых мелодрам. Гранде смотрела их снова и снова, замирая на одних и тех же сценах.

– Там… есть телевизор, – тихо сказала Мария, – и каждый раз новые фильмы. Представляешь?

Гранде засмеялась. Но смех звучал грустно.

Вдруг Мария начала снимать с себя одежду.

– Мария, не надо! – Гранде кинулась к ней, испуганно вскидывая руки. – Не делай этого! Пожалуйста!

– Я купаться хочу! – Мария упрямо бросила рубашку на песок.

– А вдруг там акулы?! Я не смогу тебя спасти! – закричала девушка, прикрывая лицо ладонями.

– Пусть съедят уже! – голос Марии дрожал, но в нём была решимость. – Я так больше не могу…

Она шагнула в воду, и по лицу скользнула странная улыбка.

– Если ты остался в этих водах, любимый… я иду к тебе.

– Опять он меня связал! Идиот! Дикарь! Чудовище! – Мария болезненно рвалась из верёвок, впиваясь запястьями в жёсткие волокна. Джек надёжно привязал её к стволу дерева – за руки. Однажды она просидела так почти сутки. И теперь снова – пока «не одумается».

– Чудовище! – крикнула она в сторону моря, туда, где на катере уплывал Джек.

– Мария, прошу… успокойся, – тихо сказала Гранде.

– Что вы от меня хотите?! – голос Марии дрогнул. Она опустила голову.

– Просто поживи тут, немного…, – осторожно вымолвила Гранде.

Мария подняла взгляд. Взгляд, полон усталости и боли.

– Сколько… сколько я тут? Месяц? Год?

– Я не могу сказать. Джек… убьёт меня, – выдохнула девушка.

Мария вздрогнула. Что-то было в этом. Что-то, что они скрывали. Никто не требовал выкупа. Не угрожал. Просто держали её. Зачем?

Она внимательно смотрела на Гранде. Та – на неё. Одинаковые глаза. Та же кожа. Те же волосы. Они с Джеком были брат и сестра, Мария поняла это сразу. Но такие разные. Он – гора, изваяние из камня и металла. Мускулы, сила. Гранде же, хрупкая, как куколка, с грацией балерины. Если бы не эта тюрьма – она бы танцевала.

– Хочешь… я заберу тебя в Америку, когда всё закончится? – Мария попыталась улыбнуться, глядя в глаза девушке.

– Я не могу, – покачала головой Гранде.

– Можешь! Я гражданка США! Я тебя пригласить могу! Легко!

– Нет… ты не понимаешь. Я не могу лететь.

– Почему?

– У меня… сердце больное. Мне нужна операция.

Мария замерла.

– Я помогу! Я всё устрою!

Гранде тепло улыбнулась. И сказала тихо:

– Спасибо… Я передам Джеку. Может, он… перестанет тебя мучить.

Мария зажмурилась. Чёртов Джек. Он даже не разговаривал с ней. Только смотрел. Смотрел так, будто рентгеном прожигал.

– Он хочет меня продать? Или что? Зачем я тут?

– Я не могу сказать. Это… тайна. Но скоро ты всё узнаешь.

Мария опустила голову и снова дернулась. Верёвки врезались в запястья.

– Если бы Спартак был жив… мой Спартак… Он бы показал твоему Джеку… Как же я всё это ненавижу!

– Спартак жив! – вдруг вырвалось у Гранде. И тут же – испуганный взгляд. – Прости! Не выдавай меня!

Мария медленно подняла глаза.

– Что… ты сказала?

– Мария, прошу не сдавай меня!

– Это правда? Ты сказала правду?

– Да, Спартак жив.

Что-то горячее, радостное, словно теплая волна скользнуло по телу Марии. Она улыбнулась. Слёзы счастья заструились по щекам. Она подняла голову, зажмурилась.

– Не бойся. Я никому не скажу, – тихо проговорила Мария.

Вдруг рядом села птица, яркая, переливчатая и запела. Мария посмотрела на неё, восхищённо.

– Какая красивая птичка…

Гранде нахмурилась. “Неужели… не выдержала? Сошла с ума?”

– Ты только сейчас их видишь? Их тут много.

– Правда? Никогда не замечала! И море такое красивое… и небо… И всё! Всё красиво! – Мария улыбалась, щурясь на солнце.

Гранде молча смотрела.

– Развяжи меня. Я хочу есть, – неожиданно попросила Мария. – Обещаю, я не убегу. Спартак сам сюда придёт. Я знаю. Он придёт. И наваляет твоему брату!

Гранде приподняла брови, хмыкнула:

– Ну-ну…

– Ты не знаешь моего Спартака. Он герой. Он умный. Он сильный. Он победит хоть дюжину бандитов – даже вооружённых. Никто не сможет его одолеть! – счастливая заложница широко улыбнулась.

Глава 3

– Почему она такая спокойная? – с хрипотцой, с привычным австралийским акцентом, спросил Джек свою сестру, сидя напротив неё за столом. Его голос звучал тягуче и неразборчиво для любого, кто не привык к его манере речи, но Гранде понимала его без слов.

– Она решила, что её Спартак скоро приедет и устроит тебе, – с лёгкой усмешкой ответила Гранде, пожав плечами, словно объясняя что-то само собой разумеющееся.

– Откуда она знает, что он жив, я сказал ей, что убил его?

Они сидели все вместе, за небольшим деревянным столом, на котором стояла простая еда: жареная курица, немного риса, нарезанные фрукты. Мария напевала себе что-то под нос, едва слышно, улыбаясь своим мыслям, и медленно ела, словно наслаждаясь каждым кусочком, словно впервые за долгое время чувствовала вкус.

Не дожидаясь ответа, Джек перевел свой взгляд на необычно веселую пленницу и задал ей прямой вопрос:

– Гранде сказала тебе про Спартака?

Имя возлюбленного прозвучало для Марии, как удар колокола – она словно проснулась, словно до этого сидела в каком-то полусне, отрешённая от происходящего. Теперь её лицо озарила настоящая, светлая улыбка, такая, какой его давно никто не видел.

Она кивнула сначала быстро и радостно, но почти сразу, вспомнив о просьбе Гранде, замотала головой, отказываясь, пытаясь скрыть правду.

Джек ухмыльнулся. Бросив на сестру долгий, выразительный взгляд, полный упрёка, заставил ее виновато опустить свои глаза, будто маленькой девочке, пойманной за проступком.

– Тебе нужна операция на сердце, ты не забыла? – напомнил он ей, указав подбородком на Марию, с лёгкой досадой в голосе. – Если мы упустим шанс…, – он помедлил, – то нам всем будет нелегко. Она снова начнёт рваться с острова, снова будет искать пути сбежать, и тогда… возникнут проблемы. Большие проблемы.

– Джек…, – Гранде вскинула на него глаза, полные мольбы. – Я не могла больше смотреть, как она мучается… Она умирала медленно, каждый день, когда верила, что Спартак мёртв. А когда услышала, что он жив… она словно ожила. Ты видел её сегодня? Она даже посмотрела в зеркало. Впервые за всё это время…

Мужчина тяжело выдохнул, его плечи опустились.

– Ты даже не представляешь, какую ошибку ты совершила, – сказал он тихо, с усталостью в голосе. Но в этих словах звучала и неизбежность.

На следующий день Мария словно преобразилась. Она долго мыла волосы, смывая песок и соль, расчёсывала их, возвращая мягкость и блеск, стояла перед зеркалом, выбирая что-то из вещей Гранде, примеряя, откладывая, снова выбирая и, наконец, находила то, что нравилось.

Она убрала дом, вымела пол, протёрла пыль, разложила вещи по местам, а вечером даже приготовила ужин – простой, но вкусный, такой, каким он был в её детстве. Её глаза светились ожиданием, её движения были лёгкими, в ней снова появилась жизнь, энергия, надежда.

Когда Джек вернулся, он застыл на пороге, глядя на неё с удивлением, словно увидел перед собой совершенно другого человека. Словно Мария, которую он знал, исчезла, и на её месте стояла новая, обновлённая, сильная и красивая.

Гранде посмотрела на брата, пожала плечами, молча давая понять, что она тут ни при чём, что всё это – сама Мария.

А Мария ждала… Ждала с нетерпением. Ждала своего Спартака. Она знала – он придёт. Она верила в это, как верят в восход солнца после долгой ночи.

Джек подошёл к ней, взял за руку – мягко, но настойчиво – и повёл под дерево, где стояла старая скамейка в тени раскидистой кроны. Сел рядом и повернулся к ней.

– Мария, я не хочу тебе зла. – Он говорил тихо, спокойно, но в голосе звучала непреклонность. – Но тебе лучше остаться здесь ещё немного. Месяц, два, может меньше. Я сам не знаю.

– Я всё равно уйду. – Она улыбалась, её глаза светились уверенностью. – Ты же знаешь. Он меня ищет. И он найдёт. Обязательно.

– А если нет? – спросил он, глядя ей прямо в глаза.

– Тогда я сама дам ему знать, где я. И тогда… он заберёт меня, – ответила она спокойно, с такой непоколебимой верой, что даже Джек на миг отступил внутренне, словно почувствовал, что против этой веры бессилен.

Он молчал. Потом медленно достал телефон из кармана, включил запись.

Послышался голос, который Мария знала наизусть – до последней интонации, до последнего вздоха.

– Как она? – спросил Спартак.

– Плохо, – ответил Джек.

– Она хотя бы ест?

– Немного. Но всё время порывается наложить на себя руки.

– Чёрт…, – голос любимого дрогнул, и в этом дрожании был страх и бессилие. Он что-то тихо сказал по-русски, едва слышно, тяжело выдохнул. – Её пока нельзя выпускать. Там… опасно. Пусть остаётся. Я позвоню перед вылетом.

– Я сделаю всё, что смогу, – сказал Джек, и запись оборвалась.

Мария застыла. Её сердце бешено забилось, будто пытаясь вырваться наружу. Она смотрела на Джека, потом на телефон, потом снова на него. И вдруг, словно прорвавшись сквозь оцепенение, начала бить его кулаками в грудь – яростно, больно, со слезами на глазах.

– Лжец! Ложь! Это всё ложь! Это фальшивка! Я не верю! – кричала она, каждый удар сопровождая отчаянием.

Джек молчал. Долго. А потом обнял её – крепко и надёжно – так, что её кулаки опустились, а тело расслабилось в этих объятиях, словно нашло наконец опору.

И она горько заплакала. Навзрыд и так отчаянно.

– Нет…, – шептала она. – Он не мог… не мог так со мной…

– Он сделал это ради тебя. – Голос Джека звучал мягко. – Не ради себя.

– Что ты несёшь…, – выдохнула Мария, но сил кричать больше не было.

Немного погодя, она успокоилась. Но вместе с этим её мир с новой силой рухнул, разлетаясь в острые, беспощадные осколки. Лучше бы она продолжала думать, что он умер – умер, любя её, сохранив её в сердце до последнего удара. Но теперь она знала: он просто её бросил.

И от этого знание разливалось по груди холодной, ледяной пустотой, а внутри – в том месте, где раньше билось сердце, – стало пусто, будто выжжено. Как пепелище после пожара.

В её голове стучали слова Джека, звучавшие как приговор, как тупой молоток:

«Его шантажировали детьми. Он был вынужден согласиться на роль твоего возлюбленного. У него есть жена и дети.»

Каждое слово падало тяжёлым грузом, неся с собой боль и отвращение. Она снова и снова прокручивала в памяти их первую ночь – вернее, ночи, полные страсти, близости, обещаний… И то, как потом, так красиво, так нежно, так по-особенному он сделал ей предложение в ресторане. Так романтично, под музыку.

Теперь всё это казалось сценарием чужого фильма, игрой, маской.

Она лежала на боку, прижав колени к груди, уткнувшись лицом в подушку, и выла. Не плакала, не рыдала, а именно выла. Сдавленно и глухо, словно зверь, загнанный в угол.

Джек и Гранде сидели на улице, рядом с домом. Джек молча курил сигару, выпуская кольца дыма, глядя в темноту, слушая её стоны сквозь тонкие деревянные стены. Потом он сказал негромко, почти устало:

– Время её вылечит.

Последующие дни Мария почти не вставала. Она лежала, глядя в потолок. Почти не ела, не говорила, не двигалась.

Гранде, стараясь отвлечь её, садилась у изножья кровати, складывала ноги крест-накрест, рассказывала истории – из детства, про себя, про брата, про прошлое.

– Когда папа умер, Джек стал мне как отец…, – рассказывала она, чуть улыбаясь своим воспоминаниям. – Он всегда защищал меня. Помню, меня как-то побил соседский мальчишка… Я пришла домой с синяком под глазом. А Джек увидел. Боже, он схватил меня за руку и тут же побежал к его дому, выволок его наружу, поставил на колени передо мной и заставил просить прощения… А я… я опустилась на колени вместе с ним. Мне было так жалко…

Мария медленно повернула голову, посмотрела на неё. Потом протянула руку и провела пальцами по её волосам.

Гранде вздрогнула от неожиданности, прикрыла глаза и улыбнулась, словно этот простой жест стал для неё светлым благословением.

– Мария, поверь, мой брат очень хороший и добрый. Он не стал бы причинять ни тебе, ни кому-либо ещё боли. Если он что-то делает – то только чтобы уберечь.

– Я поняла это, милая.

Ещё через два дня Мария заставила себя встать и заняться делами. Комната встретила её влажной духотой; за тонкими стенами мерно гудел океан, набегая волнами на песок. Ей нужно было принять реальность и попытаться больше не плакать, понимая: слёзы и истерики ничего не изменят – ни ситуацию, ни прошлое.

Но боль в груди сидела глубоко, вырываясь с каждым вдохом. Она решила: как бы плохо ни было, надо попробовать справиться с этим и жить дальше.

Может, стоит поехать в Россию – взглянуть ему в глаза. Спросить, почему он так низко с ней поступил. И Джек поможет ей это сделать. Он будет сопровождать её. Почему нет? Из него выйдет отличный телохранитель. Даже Спартаку с его бойцовским опытом не просто будет с ним справиться.

Джек был крупнее, сильнее – и явно не менее опытен. Она несколько раз наблюдала, как он тренировался. На скрюченном дереве, растущем за хижиной, висел мешок, туго набитый песком или чем-то таким, и Джек с силой бил в него кулаками, обмотанными плотными тканевыми полосами. Каждый удар отдавался глухим стуком по пустынному песку.

А когда он плавал – быстро, далеко, будто часть океана – Мария с удивлением ловила себя на мысли: он и вправду был создан для этого. Да, он подойдёт идеально.

Интересно, что скажет Спартак, когда узнает, что Джек теперь на её стороне?

Мария закрутила волосы на затылке, взяла корзину с продуктами и пошла к столу, чтобы приготовить обед. Гранде убирала, но сегодня особенно выглядела уставшей, двигалась медленно. Ей всегда хотелось отобрать у неё «инструменты» и всё переделать самой. Хотя хозяйством Мария, по сути, никогда не занималась – разве что для разнообразия, ради удовольствия. Но умела всё. Бабушка, жившая в деревне в России, научила её всему ещё в детстве. Несмотря на то, что она росла в очень обеспеченной семье, родители её не баловали. Не так, как баловали других знакомых детей их родители.

У неё было всё – но в пределах нормы. Она рано села за руль автомобиля, но он был недорогой. Училась в университете, опираясь только на собственные знания – отец принципиально её не поддерживал, считая, что это пойдёт ей только на пользу.

Мать умерла рано. Тяжёлая болезнь. Марии тогда было всего пять. Папа так и не женился. Он очень любил свою жену – возможно, это и сломило его в итоге.

Мария тяжело вздохнула. Папа столько вложил в неё – не затем, чтобы его дочь дошла до самоубийства из-за какого-то мудака. Чёрт. Такого любимого и желанного… Сволочь!

Она закрыла глаза рукой. Мысли снова вернулись к Спартаку.

Нет. Нет. Надо жить дальше.

Мария сидела за столом в хижине, занимаясь обедом, когда дверь резко распахнулась – вбежала Гранде с испуганным лицом.

– Мария, прошу тебя… не выдавай нас! Умоляю! – голос её дрожал.

Она медленно подняла взгляд, посмотрела за её плечо. Вдалеке, на берегу, из лодки выходили люди. Джека нигде не было видно. Гранде судорожно теребила пальцы, с тревогой глядя на неё.

– Не волнуйся, я не выдам.

– Честно?

– Честно. У меня свои планы.

Гранде с облегчением всплеснула руками и поспешила навстречу незваным.

К берегу вышли двое мужчин, похожих на бандитов – впрочем, как выглядел и сам Джек, – и с ними молодая женщина с чёрными волнистыми волосами и дерзким взглядом. Один из них поигрывал ножом, лениво подбрасывая его в ладони, другой шёл, ссутулившись, словно под грузом собственных мыслей.

Гранде стояла чуть поодаль, пытаясь их задержать, убеждая, что хозяина нет дома. Она теребила край рубашки, её голос дрожал, словно струна, натянутая до предела. Но гости двигались неспешно, тяжёлыми шагами, словно знали, куда идут. Песок скрипел под их подошвами, как под акульими плавниками. Женщина зажгла сигарету, затянулась и выдохнула дым прямо в сторону Гранде. Её губы скривились в кривой, хищной ухмылке.

Один из них лениво спросил:

– Когда вернётся твой брат?

– Должен скоро быть. Он велел никого не пускать в его отсутствие.

– Что ж, интересно… а что такого у вас в доме, чего нам видеть не положено? – ухмыльнулась гостья и, не останавливаясь, прошла мимо.

Гранде прикусила губу. Вот будет дело…

Когда она вошла в хижину следом за троицей, Марии там уже не было. На столе всё так же лежала рассыпавшаяся крупа, ветер чуть шевелил занавеску.

– Наверное, она боялась, что мы съедим её кукурузу! – расхохоталась женщина, и ее дружки тоже засмеялись, глядя на растерянную Гранде.

Один из них присел на стул и устало откинулся на спинку:

– Есть чего попить? – спросил он.

– Питьё держим у камней, у самой воды, – ответила Гранде, надеясь, что жажда выманит их обратно к берегу.

Неторопливо двинулся в указанном направлении последний из них, оставшийся у порога. Но не прошло и пары минут, как его голос разрезал воздух:

– Эй! Гляньте, кого я тут нашёл!

Гранде застыла, прикрыв лицо руками. Он вернулся, держа Марию за локоть.

– Ну и красотка…, – присвистнула женщина.

Поднявшись с места, тот, что сидел на стуле, шагнул ближе и стал разглядывать Марию с нескрываемым интересом. Она резко выдернула руку и бросила на них грозный взгляд.

– Ммм… Гранде, так вот кого ты прятала от нас! – ухмыльнулся он и, подходя вплотную, проговорил: – Как зовут такую красоту?

– А тебе-то что? – Мария вскинула подбородок.

На его устах заиграла хищная улыбка, заслышав её акцент. Не церемонясь, мужчина нагло провёл пальцем по её губам и протянул:

– Обожаю американок.

– Убери от неё свои руки.

Голос прозвучал спокойно, но с такой сталью, что все обернулись. Чуть поодаль показался Джек. Он шёл медленно, уверенно, и в его взгляде читалась неумолимость. Невозмутимый, как скала, хозяин шагнул за порог. Атмосфера оживилась, мужчины поздоровались, похлопали друг друга по плечу, перебросились шутками. По ходу дела Джек кивнул женщине, спросил, как её дела. Мария стояла в стороне, наблюдая за этой странной сценой – лёгкой, почти дружеской. Но она почувствовала, как с его появлением напряжение растворилось, а внимание всех сосредоточилось только на нём. Его харизма была почти осязаемой, как тепло костра.

– Джек, а кто эта девочка? – спросила женщина. В её голосе сквозила ревность, которую Мария тут же уловила.

Он чуть замялся, бросил взгляд на Марию, будто подыскивая ответ. Но Мария сама подошла, схватила его за рубашку, потянула на себя. Джек рефлекторно наклонился, и она вдруг поцеловала его.

Он замер – как и Гранде, которая приоткрыла рот от удивления.

– Я его невеста, – спокойно ответила Мария, отпуская его и поворачиваясь лицом к остальным.

Джек тут же притянул её ближе, обнял за талию.

– Ах ты предатель! – то ли шутливо, то ли с досадой воскликнула женщина. – Ты же обещал жениться на мне!

Он удивлённо взглянул на неё и усмехнулся:

– Прости, Берта, боюсь, я не справлюсь с ревностью. У тебя слишком много поклонников.

Мужчины рассмеялись, подхватив его шутку. Джек незаметно метнул взгляд на Гранде, и та поняла намёк. Подошла, взяла Марию за руку и тихо увела её прочь.

Вечером, когда они остались вдвоём, Джек поблагодарил Марию:

– Спасибо, что не выдала. И не устроила сцену.

Гранде ушла к воде за питьём, оставив их одних.

– Услуга за услугу, – пожала плечами Мария.

– Что я должен сделать? – Джек затянулся сигарой, выпуская клуб дыма.

– Быть моим телохранителем. И сопровождать меня всюду.

– Хорошо, – просто ответил он, и это спокойствие её слегка удивило. Ни вопросов, ни сомнений.

– Я хочу всё выяснить. Не ждать, когда обо мне вспомнят. – Мария посмотрела на синее море, представляя, как Спартак растеряется, увидев её.

– Завтра отправляемся на континент, – внезапно сказал Джек. – Но тебе придётся изменить внешность.

– Зачем?

– Потому что ты умерла.

– Что?

Джек перевёл на неё взгляд:

– Для всех ты погибла. Тогда, в тот день, тебя съела акула.

Мария присела на край лежащего бревна неподалёку от домика, на котором он сам сидел, и с ошеломлённым взглядом продолжила смотреть на ни о чём не переживавшего мужчину.

Он повернул голову и, помедлив, продолжил:

– Мария, я знаю, что это всё очень неприятно, но поверь: он поступил правильно. Некто заказал тебя, и он таким образом тебя уберёг от настоящей смерти.

– Кому заказали? – еле слышно спросила она. Вечернее небо стало темнеть в её глазах, превращая всё вокруг в смазанный густой туман. Она не хотела слышать ответ. Но он последовал:

– Ему.

Глава 4

Они отправились в Брисбен ранним утром. Джек привез Марию к себе домой, у него имелась квартира в городе. И после они с Гранде поехали в клинику. Пока что для прохождения общего обследования с последующей операцией. И ее положили.

Мария осталась одна. Она присела на пол опершись о кровать спиной. Со вчерашнего дня с ее головы не выходили слова Джека. Она пыталась в голове сложить не складываемую мозаику, части которой вообще не подходили друг к другу. Ее Спартак, тот самый нежный и весёлый парень, тот за которого она вышла замуж по закону, который сводил ее с ума своей любовью и страстью, был на самом деле наемным убийцей, имеющий детей и жену. Вы серьезно?!

Мария зажмурила глаза и закричала. Кто ее решил свести с ума нахрен?! Что происходит, черт побери?! Она обычная девушка, которая продаёт книги, любит животных, детей и как может помогает всяким фондам спасающих несчастных на земле, вдруг оказывается в центре остросюжетных событий. Кто это придумал?! Перепишите сценарий, чёрт бы вас побрал! Ей не подходят такие сюжеты. Это не ее жизнь. Она схватилась за голову и стала мотать ею из стороны в сторону и ныть, как самая настоящая сумасшедшая.

В итоге страсти ее измучили, и она заснула на его кровати.

Когда Мария открыла глаза, то поняла почему. Её разбудил аромат кофе. Он заполнил комнату мягким, уютным теплом. Пар от чашки, которую держал Джек, поднимался лёгкой струйкой и исчезал в воздухе. Сам он сидел на краю кровати спиной к ней и попивал свежезаваренный кофе, одновременно смотрел в свой телефон.

Ей вдруг остро захотелось тоже попить кофе. Она поднялась и сразу потянулась за его полупустой чашкой. Джек поначалу даже не понял, что она делает, но потом ему пришлось отдать свой напиток и при этом предупредить:

– Осторожно, он горячий.

Мария выхватила чашку и сразу стала допивать её, в блаженстве прикрывая глаза. Мужчина с минуту глядел на неё, потом, покачивая головой, направился на кухню за другой порцией.

Вскоре они выехали в город. Джек довёз Марию в долгожданный салон красоты, где ей перекрасили волосы в черный цвет. Вид получился непривычный. Она долго смотрела в зеркало, изучая своё отражение. Чёрные волосы делали её чужой, сильной, почти опасной. И это ей понравилось. Так же он купил ей немного одежды. Джинсы, блузку, пару лёгких брюк, рубашки, обувь. Она сразу ощутила себя привлекательной, какой была прежде. И ее настроение заметно улучшилось. Джек порадовался, глядя на нее. Женщине оказывается, тоже надо было не так уж и много, чтобы почувствовать себя счастливой, всего лишь обновить гардероб!

На обед они пошли в кафе. Мария вспомнила слова Гранде о брате, «он хороший и добрый…». Она недолго смотрела на него, уносимая мыслями. Возможно так и есть. Тяжело вздохнула и принялась неохотно есть.

– Немного прогуляемся, – сказал Джек, не отвлекаясь тем временем от своего обеда.

– Хорошо. Я так давно не видела людей, ты не представляешь, что я сейчас испытываю.

Он ухмыльнулся и тут же сделал извиняющую мину, подкрепив ее словами.

– Я не хотел этого, но пришлось, прости, – сказал он, отправляя себе в рот кусочек мяса в соусе.

– Да, я знаю. – Мария грустно опустила глаза. Спартак не покидал ее мысли ни на минуту. Особенно после того, как она узнала всю правду. Ей не хотелось этому верить, но другого варианта не было. – Когда ты с ним последний раз разговаривал? – вдруг спросила она.

Джек глянул на нее, перестав жевать и спустя паузу, добавил, – пару дней назад.

Она приподняла брови, рассматривая свою тарелку. Ее сердце сжалось. Мария в этот момент ощутила какую-то необъяснимую зависть. Ведь Джек имел возможность слышать и говорить с ее возлюбленным, чего она сама страстно желала всей душой. Она ненавидела его и безумно скучала одновременно.

– Мы разговариваем редко и только по делу, – добавил он, как будто пытался разбавить ее чувства.

Она грустно кивнула. А он глубоко вздохнул. Ну что ему сделать чтобы избавить эту девушку от сердечных мук?! Управлять временем, он, к сожалению, не умел. А только оно в силах помочь ей сейчас.

– Завтра меня пригласили на вечер, – пытаясь перевести тему, сказал Джек. – И так как ты назвалась моей невестой, то и тебя тоже. Составишь мне компанию?

– Да, конечно, – отозвалась Мария, без радостно улыбнувшись ему.

Вскоре они поехали кататься по городу, и он сообщил ей, что ее ожидает сюрприз.

– Обожаю сюрпризы! Он приятный? – поинтересовалась Мария.

Тем временем Джек припарковался у здания отеля и пригласил ее на выход, со словами, – я бы сказал – нужный.

Когда она вышла с растерянным видом, взглянув на возвышающее строение перед собой, он добавил, что сюрприз ждёт ее в номере этого отеля, чем вообще обескуражил. Заботливо обняв ее за талию, он повел ее по холлу направляясь к небольшому коридору, в котором был устроен лифт. Мария предусмотрительно накинула себе на голову шаль и послушно следовала за ним. Ее переполняли смешанные чувства. Она попыталась сообразить, что он хотел с ней сделать в этом номере.

– Ты…, – начала было она, но он ее резко перебил:

– Нет.

Ее мысли пошли кругом. Что «нет»? Что он подумал? Она даже не спросила ещё ни о чем. Через пару минут они оказались у дверей номера. Джек попросил ее подождать немного и сам удалился. Все было очень странно. Но Мария вошла и присела на кровать.

Воспоминания с новой силой нахлынули на нее. Вот так же она когда-то находилась в похожем номере. Стоял светлый и яркий день, ее переполняло счастье и любовь. Перед ее взором живо проявилась картина пережитого почти год назад, но все как будто произошло только вчера. Она вышла на балкон, чтобы поделиться своей безмерной радостью с миром. А Спартак в это время распаковывал их чемоданы. Они приехали в Австралию на медовый месяц. Как же счастлива она была в те минуты…

Дверь приоткрылась, и она обернулась. Но на пороге показался не Джек. Вошёл Спартак, собственной персоной. У Марии даже как-то скрутило живот от неожиданности. Ей видится все это или это на самом деле он и живой??

Спартак подошёл, вложив руки в карманы и молча встал перед ней. Тишина звенела так, что слышно было, как стучит её собственное сердце. А в его глазах читалась огромная печаль и жалость. Но не любовь. Не любовь!

Марии показалось, что она не выдержит, до чего ей было невыносимо больно. До ужаса плохо. Она видела перед собой возлюбленного, по которому тосковала долгие месяцы, кого оплакивала, она готова была попрощаться с жизнью ради него. И вот он стоит перед ней, а она даже не может его обнять. Потому что он оказался чужим, он не ее. Наверно это самое страшное чувство.

Да Джек был прав. Все было правдой, все до единого. Она слушала рассказ с уст Спартака самого, не веря ушам, но понимала – это не бред. Это правда.

Её хотел убить друг семьи. Дядя Лёша. Тот самый, кто приносил ей подарки, поздравлял с днём рождения, смотрел в глаза и улыбался, будто не держал за спиной нож. Он же – Петро, криминальный авторитет, монстр в обёртке заботливого старого друга. В его больном мозгу зародился гениальный план, по которому Мария должна была влюбиться, выйти замуж и погибнуть. А потом – богатый вдовец, которого дядя Лёша тоже нашел чем шантажировать, безропотно отдал бы ему всё.

И Спартак… Спартак стал этим человеком.

А Мария, ничего не подозревая, влюбилась. В его мужественность, в его характер, в этот стальной стержень. Влюбилась искренне. Прыгнула в чувства с головой. А потом – за борт яхты у берегов Тиви. Чуть ли не превратившись в лакомство для акулы. Петро просчитывал свой план, Спартак – свой.

Для всех – Мария погибла, случайная и страшная трагедия. Тогда как на самом деле, по договоренности она была спрятана на маленьком островке Джека. Для дяди Лёши – Спартак стал убийцей. Вдовцом. Осталось лишь дождаться официального подтверждения смерти и… можно разливать шампанское!

А на деле? На деле он оставался мужем другой женщины. С детьми. С жизнью, где не было места для Марии. Его роль – ужасная. Маска на маску. Но он принял её. Не ради денег. Не ради выгоды.

А чтобы вытащить её из петли.

Он спас её.

Жестоко. Разбив сердце. Без шанса. Но спас.

Когда он ушел, Марии хотелось выпрыгнуть из окна, настолько невыносимо было ее состояние. Просто дикий ужас. Она даже не знала, что теперь испытывать к этому человеку. Оба чувства любовь и ненависть отныне были неуместны.

Когда она наконец, отошла от шока, то обнаружила себя дома. Вернее, у Джека в квартире. Ей хотелось поныть, пореветь, покричать, но не было такой возможности. И она держалась из последних сил, как могла.

Глава 5

Они собирались на вечер. Джек поправлял воротник на своей рубашке, глядя в большое зеркало во встроенном платяном шкафу его спальни. Мария надела платье, которое он ей купил специально к этому дню. Длинное чёрное, с прикрытым до горла декольте и длинными, но прозрачными рукавами, края которого были отделаны блестящей красной каймой. И в тон к нему, красные туфли на каблуках, такая же сумочка со стразами. Хотя ей наряд показался чопорным, но примерив на себя, она поняла, что фигура его изменила. И даже у Джека загорелись глаза от удовольствия, когда он увидел ее нарядную. Мария, поджав губы смерилась с выбором.

Она подошла к нему и поставив руки в бока, сказала, – знаешь, кем я хочу стать?

– Знаю, – не медлив ни секунды, ответил он.

И в этот момент, Джек, удовлетворённый своей внешностью, взял ее за руку и повел к выходу. Мария удивилась его ответу и продолжила, слегка пустившись в бег, – и кем же?

– Птицей.

– Какой ещё птицей?! – она встала на месте.

– Перелетной.

Он потянул ее к выходу за собой, со словами, – пошли, птичка моя.

– Вообще-то медузой Горгоной, – поправила она его, на что он усмехнулся. Они вышли на улицу и подошли к его автомобилю, Джек усадил ее на переднее сидение и направился к своему.

Она изучающе смотрела на него. Этот мужчина казался таким милым теперь. И почему он хотел ее запугать все то время, что она провела на их острове, как последний дикарь из джунглей?! Ведь он не такой на самом деле.

Тем временем, он удобно устроился на водительском сидении и кинув на нее взгляд, пошутил, – не смотри так на меня, а то я превращусь в камень, и мы попадаем в аварию. – С этими словами он вырулил на проезжую часть и понемногу стал набирать скорость автомобиля.

Дорога заняла почти час времени. Мария вновь ударилась в свои тяжёлые воспоминания и горькие мысли.

– Я хочу на остров, – внезапно сказала она.

– Уже привыкла к нему? – с усмешкой, переспросил Джек.

– Ага.

– После праздника поедим.

Она взглянула на него. Он серьезно?!

– Но я хочу побыть там одна, – вслух произнесла Мария.

– Одной нельзя быть нигде, тем более на острове и тебе, – ответил он, одарив ее настораживающим взглядом.

И вот уже они выехали за город, вскоре оказавшись в небольшом районе, где воздух наполняли ароматы цветущих кустарников и прохлада от фонтанов смешивалась с лёгкой влажностью вечернего бриза, в котором виднелись лишь виллы и дома в несколько этажей с просторными дворами, утопающими в садах. Воздух здесь был свежий, с примесью цветочных ароматов и влажной прохлады. Таким же был и дом, куда они прибыли, большим и богатым. У его фасада красовались несколько готических статуй, хотя они совершенно не вписывались в современный дизайн строения. Все было украшено гирляндами и сверкающими лампочками. Кое где горели большие бенгальские огни. Вечеринка обещала быть веселой. Они вошли, держась за руку, как влюбленная парочка. Народу виднелось не так уж много, как она себе представляла изначально, хотя и этого было вполне достаточно, чтобы потеряться. Шампанское и всякие вкусные закуски нескончаемо подавались гостям. Кто-то плавал в бассейне, поблескивающем от света разноцветных огней. Другие танцевали, в основном те, кто был уже выпившим. Джек то и дело сжимал ее ладонь в своей руке, не отпуская от себя ни на шаг. Но к нему часто подходили мужчины, по-видимому, его друзья и пытались увести куда-то. Чему Мария, впрочем, была рада, так как ей хотелось погрустить. А он, как чертов ангел-хранитель не давал ей этого сделать, постоянно отвлекая от гнетущих мыслей и быстро возвращался обратно.

И в один такой момент, она скинула с ног босоножки и взяв бокал с шампанским уселась на край бассейна спустив в воду свои ноги. Скорее бы уже этот вечер закончился. Шум музыки и гул голосов, чужих, незнакомых ей людей порядком стали ее раздражать. Ей бы сейчас бескрайнее небо над головой и внимательно слушающая Луна – подруга, а не вот это все!

– Привет! – послышался мужской голос рядом с ней. Она обернулась и увидела перед собой мужчину лет 35-ти, такого же возраста, как и Джек с наглым взглядом и улыбкой на лице. Он осматривал ее с ног до головы и сразу же присел рядом, закатав штанины, он последовал за ней, опустив ноги в воду.

– Привет, – ответила Мария, поглядывая поверх его головы в поисках Джека, которого, когда надо не было видно.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Мэри, – ответила она и отвернулась.

– А меня Макс, я друг Джека, – представился он.

– Рада, – коротко ответила Мария, давая ему понять, что она не расположена к общению.

Но он игнорировал ее намеки и продолжил:

– Мэри, давно вы прибыли с Америки? И как вам угораздило познакомиться с Джеком, а не со мной?!

Она взглянула на него. Макс ещё шире улыбнулся.

– Мой дом намного комфортнее, его дикарского острова. Буду рад, если вы останетесь.

Ей подумалось, что этот человек не в себе. Он что клеится к ней?

– Извините, Макс, у меня ужасно разболелась голова и я не хотела бы продолжать разговор. Оставим на потом. – С этими словами, она обернулась, собираясь подняться и забрать свои вещи, уйти куда подальше.

Но он настоятельно, продолжил. – Очень жаль. Может вы передумаете, Мэри и дадите мне шанс, попробовать отбить вас у него?!

Мария в нетерпении, прикрыла глаза. Что за приставучий тип?! И только она хотела что-то ответить ему, вроде того, не пошёл бы он куда подальше?! Как в это мгновение послышался его громкий возглас и шумный плеск воды. Макс свалился в бассейн и вместо него выросла фигура Джека. Мария с облегчением вздохнула, схватив свои босоножки и сумочку. Джек подал ей руку и когда она вложила в нее свою, он рывком поднял ее с места.

– Пошли, – коротко бросил он, и повел за собой.

Макс стал возмущаться, вылезая из воды, кидая им в спину угрозы и что-то ещё на австралийском диалекте. Джек не оборачивался и продолжал идти вперёд, пока тот грязно совсем уж, не оскорбил его. Он, в момент выпустил руку Марии и развернувшись быстро зашагал обратно. Она в испуге прикрыла рот рукой чтобы удержаться от вскрика. В то время, как Джек, поравнявшись с Максом, схватил его за грудки, что-то процедил ему в лицо, затем снова швырнул в бассейн. Все замерли и с ошарашенными лицами стали следить за происходящим. Джек на мгновение задержался, ожидая очередной гневной реакции со стороны Макса и не сводил с него, своего свирепого взора. Но тот промолчал. Минуту-две повисла пауза, мужчины замерли и зрители вместе с ними. И тогда Джек, не встретив сопротивления медленно развернулся, и они ушли.

Выбравшись из этого дома, Джек и Мария сели в машину и угнали прочь. Она боялась заговорить и сидела тихо, чуть дыша. Вскоре Джек успокоился и взял ее руку, немного сжал в своей, как бы передавая слова «все в порядке». Мария вздохнула и глянула на него, осторожно поинтересовалась, кто тот человек и почему все так произошло.

– Макс, местный бандит, строящий из себя сицилийского мафиози. Его люди приезжали к нам и пригласили на вечер. Этот сукин сын, захотел тебя заполучить. – Джек кинул на нее какой-то злостный взгляд, словно она была в этом виновата. Потом снова стал смотреть на дорогу.

Значит Джек ее защищал. Мария почувствовала благодарность и ей захотелось его поцеловать в щеку, но она не шевельнулась. И только с теплой полуулыбкой глянула на него, еще и еще раз. И сразу ей на ум пришло другое воспоминание. Когда Спартак тоже не побоялся двух вооруженных бандитов, защищая ее, дрался с ними, рискуя собственной жизнью. Боже зачем она опять его вспомнила?! Чёрт! Мария всмотрелась в черноту ночи за окном. Они подъехали к причалу.

– Мы на самом деле поедим на остров? – удивилась она.

Джек, припарковался и они вышли, направились в сторону стоянки катеров.

– Да. Я тоже хочу отдалиться от этого мира, хоть на время, – проговорил он.

Они лежали на песке и смотрели на звезды. Мария думала о Спартаке. Как бы она не противилась, её мысли вновь и вновь возвращались к нему. Душа накрывалась воспоминаниями, словно одеялом, которое приносило собой больше боли, чем заботы.

– Что в нем есть такого особенного? – вдруг нарушая зависшую тишину, спросил Джек, словно читая ее мысли, как открытую книгу.

Но Мария даже не удивилась вопросу. – Не знаю, – ответила она вполголоса. Ей вспомнились его жаркие поцелуи, бешеная страсть… Как он умел ее развеселить, его шутки, вперемешку с романтикой и нежностью. С ним она забывала обо всем на свете. Не говоря уже о его храбрости и уме. Он был таким мужчиной, в котором заключались все лучшие качества, о котором только может мечтать любая девушка. Его жене чрезвычайно повезло.

Из ее глаз побежали дорожки по щекам. Хорошо, что была ночь, и Джек не видел. Но в этот момент, она почувствовала его пальцы на своем лице. Он протянул руку и нежно вытер слезу с ее щеки. Мария повернула голову и взглянула в его сторону. Отблеск молодого месяца, едва отражавшегося на воде, слегка вырисовывал его облик в темноте, и шелест волн придавал еще и таинственность. Джек приблизился к ней и внезапно поцеловал. Мария от неожиданности растерялась и просто замерла. Но он сразу же отстранился и извинившись, двинулся прочь, с намерением подняться. Но она взяла его за руку и остановила. Он замер на пару секунд, просто смотрел на нее сверху вниз. Он дал ей шанс передумать. Но она не выпустила его руки, неотрывно глядя ему в глаза, и он снова приник к ней. Стал целовать, но уже со всей страстью и желанием.

Его руки обвили ее и прижали к себе. В то время, как губы с жаром целовали, проникая вглубь ее рта своей настойчивостью. Мария непроизвольно застонала, и он рывком поднял ее, усадив на себя.

– Я тоже не плохой…, – на секунду оторвавшись от ее губ, с хрипотцой в голосе, проговорил он. И ещё глубже проникая, продолжил. Отдавая разом накопленную любовь и боль, из недр собственной клокочущей груди. Их страсть горела ярким пламенем, сжигая целиком и без остатка. А струящиеся лучи холодного и блеклого света луны над их головами, очерчивали облик сплетённых тел на берегу умиротворённого моря.

Глава 6

Ранее утро застало их вместе в одной постели. Но к тому времени, когда Мария окончательно проснулась, обнаружила, что его рядом нет. Она перевернулась на другой бок, ощущая ещё тёплый отпечаток его тела на смятой простыне. И воздух всё ещё хранил слабый запах его кожи – пряный, солоноватый, щекочущий ноздри и напоминающий о ночи. Рядом была пустота.

Оставаясь всё ещё полуобнажённой, она закутанной в простыню. Джек упорно снимал с неё одежду всю ночь: стоило ей натянуть на себя хоть что-то, вновь и вновь пускался в жаркие ласки и поцелуи, от которых ей срывало крышу и уносило на сотое небо. Он был настолько страстным, что напоминал изголодавшегося хищника, накидывавшегося на свою жертву и разрывавшего её на дрожащие кусочки блаженства и кайфа… В конце концов она уснула. Но ей стало легче. Впервые за долгое время её унёс сон – без слёз на глазах и боли в сердце. Она спала просто в его тёплых и заботливых объятиях, уткнувшись носом ему грудь.

Возможно, утро растянулось бы и до обеда, и всё сопутствующее вместе с ним, но её разбудили резкие голоса. Рывок, крики, звук удара. Сердце заколотилось. Она резко соскочила с кровати.

Джек дрался с двумя мужчинами у входа в хижину, не позволяя им прорваться внутрь. Тупые удары, глухие стоны, звук ботинок по земле. Мария крепко повязала вокруг себя простыню и выбежала на улицу. В этот момент она споткнулась, упала на колени – и вдруг заметила под собой блеск металла. Пистолет. Видимо, Джек выбил его у одного из нападавших, и он отлетел в сторону.

Сердце стучало в висках. Дрожащей рукой она подняла оружие, почувствовав холод железа и тяжесть ствола. Вдохнула, подняла руку и, срываясь, прокричала:

– Пошли вон от него!

Один мужчина уже валялся без чувств, весь в крови. Другой, услышав её голос, на миг замер – и тут же рухнул, когда Джек с силой врезал кулаком ему в висок. Он обернулся к Марии, тяжело дыша, с расцарапанной скулой, и спокойно сказал:

– Милая. Положи пистолет. Осторожно. И отойди.

Она послушно опустила оружие, медленно отошла. Джек подошёл, щёлкнул затвором, разрядив оружие, сунул за пояс. Не теряя времени, направился к старому, покосившемуся деревянному шкафу, что стоял неподалёку. Порывшись в нём, достал длинную верёвку и вернулся к безвольным телам. Схватив их за шиворот, оттащил к дереву. Посадил спинами друг к другу и крепко связал.

Кинув на ошарашенную Марию быстрый взгляд, произнёс коротко:

– Одевайся. Уходим.

Мария побежала в дом за одеждой.

И уже через несколько минут они удалялись от их островка, на его катере.

– Я не знала, что здесь так опасно, – в задумчивости произнесла Мария, – кто были эти люди?

– Люди Макса. Он вознамерился прибрать тебя к рукам. – Сказав это, он нахмурил брови и стиснул свои зубы.

Мария покачала головой.

– Надо бы поскорее уехать отсюда, – проговорила она.

Джек еле заметно кивнул головой. – Сначала надо решить все проблемы там, и не забывай ты все ещё считаешься погибшей. Восстановить твои документы и все прочее потребует время. Так что… милая, тебе ещё придется побыть здесь. Но уже скоро, все сдвинется с мертвой точки.

Его лицо было напряжённым, как и весь он сам.

Мария вздохнула.

– И как я оживу?

– Есть много вариантов.

– Например?

– Например, тебя разбудит поцелуем принц. – Он засмеялся. – Конечно из меня принц никудышный, но все же…

Он стоял за рулём катера и Мария снова вспомнила их со Спартаком прогулку на яхте в Сиэтле и как они целовались с ним. Черт!

Джек глубоко вздохнул.

– Так и есть. Ты попал в точку, —сказала она.

– В какую точку? Джи?

Мария посмотрела на него и поджала свои губы. Джек обнял ее и притянул к себе, пригнувшись, поцеловал.

– Я не хотел бы, чтобы моя женщина думала о другом мужчине, – вдруг сказал он, сразу выпустив ее из своих объятий.

– Я не думаю ни о ком.

– Думай.

Она снова посмотрела на него. И он добавил:

– Обо мне.

Они вернулись в его квартиру. Она всё ещё была под впечатлением, и больше всего ей хотелось ощущать его тепло, его защиту, его близость.

Джек обнял её и притянул к себе прямо в прихожей, прижал спиной к прохладной стене и поцеловал в шею. Она задрожала от этой нежности, чувствуя, как сердце пропускает удар. Не поднимая головы, он тихо проговорил:

– Всё будет хорошо, милая. Не бойся.

Мария обняла его за плечи и расслабилась, ожидая продолжения, вспоминая его страстные поцелуи прошедшей ночью, и от этого воспоминания у неё закружилась голова. Но Джек просто стоял, просто держал её. Потом он поднял взгляд и сказал негромко, с расстановкой, будто каждое слово имело вес:

– Никому не открывай дверь. У меня есть ключ, я сам открою. Если что – полиция выломает.

– Что?.. – растерянно спросила она.

– Мне нужно уйти. Я скоро вернусь.

– Нет, Джек… Ты к Максу?

Он ничего не ответил, лишь отстранился, щёлкнул замок, и дверь захлопнулась, оставив её в тишине.

Она осталась одна, и внутри всё похолодело – страх за него, за себя, за эту странную, запутанную ситуацию. Медленно пройдя в спальню, Мария остановилась перед зеркалом. Из отражения на неё смотрела другая девушка. Она провела рукой по щеке, всматриваясь в новое лицо, кожа обрела золотистый оттенок от долгого пребывания на острове, а чёрные волосы изменили её до неузнаваемости. Отвернулась и закрыла глаза. Всё сменилось. Жизнь, чувства, мир. Всё.

С того дня, как она встретила Спартака, её жизнь вообще понеслась зигзагом. Её подбрасывало вверх так высоко, что захватывало дух, а потом резко швыряло вниз. Это был бросок с тарзанки с самой высокой точки планеты, и она не была к такому готова. Почему всё это происходит с ней? Она же обычная девушка, мягкая, нежная, романтичная, вечно с книгой о любви в руках.

Мария зажмурила глаза и закричала – громко, изо всех сил, так, что голос сорвался.

Ближе к вечеру вернулся Джек. Весь в синяках и кровоподтёках. Он молча прошёл мимо и направился в душ, а когда вернулся, позволил ей заняться его ранами. Мария осторожно обработала их антисептическими салфетками, и пока её пальцы мягко касались его повреждённой кожи, слёзы катились по щекам.

– Зато я объяснил ему, что ты моя, – тихо сказал Джек.

Он обнял её, притянул к себе и, уткнувшись лицом в её грудь, прошептал:

– Мария… будь моей.

Она стала гладить его по волосам, но промолчала. Ведь она сама этого хотела, и он даже представить себе не мог, насколько!

Макс в самом деле притих, но не совсем. Они подожгли хижину на острове, и от неё не осталось ни следа. Джек, когда узнал об этом, сжал кулаки и выругался, процедив что-то на своём языке, и, видимо, дал себе слово – отомстить. Мария тоже расстроилась, но помочь ничем не могла. Хотя и ему было не до того – Гранде сделали операцию, и все дела отодвинулись на задний план. Почти всё время он проводил в клинике, не отходя от её палаты, и Мария видела, как он переживал, и сама так же тревожилась, боясь худшего.

– Ей вставили имплантат, – сказал Джек однажды, устало присаживаясь рядом, – и первые недели самые рискованные. Приживётся ли инородная деталь…

– Дай Бог, всё будет хорошо, – тихо проговорила Мария.

– Дай Бог.

Мария в свою очередь освоилась к новой роли, словно его жена: ухаживала, поддерживала, переживала вместе с ним. Она смотрела за домом, готовила, убирала, словно всегда так жила. И главное – ей всё нравилось. Ей было спокойно с ним, уютно, он отвлекал её от мыслей, которые вечно терзали.

Однажды днём, она готовила обед, на кухне стоял запах тушёного мяса и свежей кинзы. Мария нарезала морковь, шоркая ножом по деревянной доске. За окном гудел кондиционер соседей, заполняя пространство приглушенным монотонным шумом. Пришел Джек. Его шаги прозвучали по плитке глухо и уверенно. Подойдя вплотную, он посмотрел прямо на неё и спокойно произнёс:

– Путь свободен.

Мария застыла, держа нож на весу.

– Какой путь?.. – переспросила она, не поворачивая головы.

– Твой. Он порешил с ними, – отозвался Джек всё тем же будничным тоном, как будто речь шла о погоде.

Нож выпал из её руки и со звоном ударился о кафель. Она вздрогнула, провела пальцами по лицу – кожа стала ледяной.

– Он убил дядю Лёшу?.. – выдохнула она, почти неслышно.

Джек потянулся к доске, взял кусочек моркови и хрустнул им. Прожёвывая, кивнул:

– Да.

Её пальцы дрожали. Она медленно опустилась на стул, не зная, куда смотреть.

– Я, конечно, ревную тебя к нему. Мне неприятно осознавать, что ты всё ещё думаешь о нём…, – говорил Джек, уже отходя к дверному проёму. – Но нужно признать: он мужик, что надо.

Он вышел в коридор. Мария поднялась и спешно пошла за ним, как будто пытаясь его догнать не шагами, а словами.

– Как это произошло? Как умер дядя Лёша? – спросила она, глядя ему в спину.

– Он скоро приедет, сама всё спросишь, – бросил Джек, не останавливаясь.

– Джек, перестань злиться на меня! – её голос дрожал. – Я не виновата, что судьба нас столкнула! Я не буду с ним, я выбрала тебя!

Но он уже вышел, захлопнув за собой дверь.

Мария стояла под душем, прокручивая в голове его фразу:

«Он скоро приедет… спросишь сама».

«Он скоро приедет…»

Боль влилась в её вены, растеклась по жилам, пульсируя в висках. «Скоро приедет…» – и снова ей придётся шагнуть через адскую пропасть, взглянуть в любимые глаза, которые она так старалась забыть, прячась в других объятиях. Его глаза… голос… прикосновения нежных рук, которые теперь гладят не её…

Боже… когда же это закончится?!

Мария тихо завыла, осела на пол, скрутившись в комок, и струи воды безжалостно хлестали её по коже, словно пытались смыть с неё всё лишнее, всё, что мешало жить.

Глава 7

Через, чуть больше, чем две недели, Гранде отпустили домой. Она была очень слаба, но доктора обещали ей долгую и счастливую жизнь. Главное, ей следовало избегать сильных стрессов и требовалось чаще улыбаться. Мария взялась сама ухаживать за девушкой, как за родной сестрой. На самом деле, она так и полюбила ее. Возможно, потому что у самой никогда не было ни сестры, ни брата. Но Гранде была очень рада ее заботе и вниманию и Мария сама жаждала этого. Днём заботы о Гранде, а ночью жаркие ласки Джека, не давали ей тосковать и думать о том, о чем она не хотела. И она начала чувствовать в себе перемены, пусть медленные и незаметные, но все же они стали происходить. Ее все больше и больше стал занимать Джек, вытесняя собой прежний образ в ее сердце. Она даже начала скучать по нему. Если он задерживался, звонила интересовалась, где он, как он, беспокоилась. А ночь, она ждала, наверное, даже больше, чем он. Джек умел заражать своей страстью и часто даже дразнил этим.

Однажды он вышел из душа, и тёплый пар, ещё не до конца рассеявшийся, словно медленно тянулся за ним, пока он, не спеша, пересекал комнату, бросил взгляд в сторону тумбочки, привычно сбросил полотенце на кресло и, не сказав ни слова, лёг рядом с ней, как будто всё было в порядке вещей – как будто каждое движение уже принадлежало какому-то интимному ритуалу, выученному наизусть, как дыхание или биение сердца. Он потянулся к ней, взял за талию и уверенно притянул к себе, обнял, прижал, вдохнул в волосы и поцеловал – не спеша, долго, насыщенно, с той особенной нежностью, которую невозможно подделать, и от которой её внутренности тут же сжались от нетерпения.

Мария не сопротивлялась – наоборот, она тут же растворилась в этом поцелуе, в его запахе, в тепле его кожи, в силе, от которой у неё буквально перехватывало дыхание. Она скользила пальцами по его влажным, ещё чуть спутанным волосам, гладя их с какой-то детской одержимостью, потому что ей было важно ощущать его полностью – каждой клеткой. Она желала не просто быть с ним – она жаждала его, до безрассудства, до ломоты в теле, до одержимости, потому что знала: этот мужчина способен превратить даже обычное прикосновение в зависимость, от которой нет спасения. Он уже приучил её к этому – к чувству принадлежности, к тому, как он без предупреждения берёт, не спрашивая, как властвует над ней, и как она не может, да и не хочет сопротивляться.

Она могла часами лежать, уткнувшись в его шею или плечо, просто дышать им, вдыхать запах, слушать его ровное дыхание, чувствовать, как бьётся его сердце – как будто в этих мелочах заключалась вся суть её мира. И эта ночь начиналась так же – как и многие до неё, с поцелуев, которые должны были, по какому-то негласному закону их тел, постепенно перерасти во что-то большее, в объятия, от которых теряется контроль, в ритм, в захват, в безумие.

Она ждала. Была готова. Нет – она горела изнутри, сгорала, ей хотелось, чтобы он не тянул, чтобы не мучил. Он это чувствовал. Конечно, чувствовал. Он знал её реакцию на себя до мельчайших нюансов, до пауз между вдохами. Но вдруг, как будто насмехаясь над её ожиданием, он просто притянул её ближе, чуть сильнее прижал, и… закрыл глаза. Просто закрыл глаза и стал засыпать, будто всё внутри него сейчас – тишина.

Сначала она даже не поверила. Затаилась, думая, что он, может, играет. Потом чуть пошевелилась, провела ладонью по его груди – он не реагировал. Его дыхание стало ровным, тёплым, спокойным. Он отстранился от неё, перевернулся на спину и вытянулся, словно давая понять: всё, на этом – конец. Ни поцелуев, ни любви. Только сон.

Её охватило не раздражение даже, а недоумение, вперемешку с негодованием и уязвлённостью. Её желание – это разве не то, что он всегда жаждал? Почему теперь она, живая, горящая, желающая его до боли, лежит рядом, а он делает вид, что ничего не происходит? Она откинула одеяло, медленно спустила ноги на пол, собираясь встать – просто уйти, включить телевизор в гостиной, остудить себя, потому что спать после такого унижения ей точно не удастся.

Но не успела она подняться, как вдруг ощутила, как сильная рука с такой скоростью и уверенностью потянула её назад, что она не успела даже вскрикнуть. Он схватил её и одним резким движением буквально швырнул под себя, вжимая в матрас, прижимая своим телом, в котором за считанные секунды снова закипела вся та же безжалостная, дикарская страсть, что всегда пугала и завораживала её.

– Куда собралась? – прошептал он в её губы, его дыхание было горячим, плотным, как у зверя, загнавшего добычу.

– Я… я не хотела мешать тебе спать…

– Да ладно, еще как ты хотела! И ты знаешь, что я это знаю, – он прикусил её губу, чуть болезненно, втянул её в рот, и через секунду, без предупреждения, в голосе прозвучало короткое рычание: – Придётся тебя наказать.

И когда она подняла на него свои растерянные глаза, в которых плескалась вся гамма чувств от удивления до предвкушения, он уже смотрел на неё с таким всепоглощающим, ледяным и одновременно пылающим взглядом, что она поняла – он не спал. Никогда и не думал спать. Он выжидал. Он наблюдал. Он снова управлял ситуацией.

Дальше не было нежности. Не было лишних слов. Он взял её, как хотел. С силой, с жаждой, с рвущей нутро мощью, которая захлестнула её с первой же секунды. Он схватил ее за волосы, накрутив их себе на руку, дышал ей в шею, прикусывал кожу, рычал, будто не человек, а зверь, сорвавшийся с клетки, и теперь требующий всего и сразу. И она отдалась ему полностью. Без остатка, без стыда, без мыслей.

Ей было с ним не просто хорошо – ей было всё. Он заменял ей воздух. Он становился точкой опоры, смыслом и бесконтрольным безумием одновременно. Она смотрела на него, на этого высокого, сильного мужчину с кудрявыми волосами, с опасной улыбкой, с тёмными глазами, и думала: разве он не идеален? Он был совершенно не похож на Спартака. Противоположность. Противоядие. И, возможно, именно то, что ей нужно.

Она улыбнулась, закрывая глаза. Почему бы не позволить себе любить снова? Почему бы не забыть всё, что было?

Просто… нужно ещё немного времени. Пусть оно пройдёт. Пусть сотрёт остатки прошлого.

А Джек… он менялся. Он стал чаще улыбаться, легче шутить. Ему нравилось, что Мария снова тянулась к нему, что она уже не просто рядом, а будто принадлежит ему. И главное – его сестра, его всё, его прежняя, утерянная семья – шла на поправку.

В их доме как- будто стало светлее.

Осталось только уладить вопрос с документами. А потом, может быть… пожениться. Он думал об этом, но с лёгкой горечью, с тревогой внутри. Он боялся этого шага, как будто что-то тихо, но упрямо держало его от счастья на поводке. И он прятал это, молча, глубоко, за улыбкой, за шуткой, за телом Марии…

Иногда он просто исчезал – в себе, в тени, Мария это замечала. И каждый раз старалась быть рядом, приласкать, успокоить. Она думала – он ревнует, боится потерять. Но он просто жил со своими демонами. И не знал, победит ли их когда-нибудь.

Так и тянулись дни.

– Уже на днях, мы встретимся с полицейским и поговорим, что нам делать и как, – сообщил ей Джек. Они сидели за столом, после обеда.

Гранде отправилась на прогулку со своей новой сиделкой. Джек нанял девушку ей в помощь, так как Марии вскоре предстояло серьезное дело и после отъезд.

Мария задумалась. Мысль о совершенном Спартаком убийстве не давали ей покоя. Она просто вынуждена была принять ее. Видимо варианты сложились таким образом, что или он его, или тот ее. И Спартак сделал выбор, рискнув собственной свободой. Мария глубоко вздохнула и закрыла глаза. Потом прошептала:

– Неужели не было другого пути, избежать худшего.

Джек смотрел на нее, соображая, о чем она говорит, потом ответил, – значит не было.

– Это ужас какой—то…

– Не думаю, что дело только в тебе. Наверняка там много было за что совершить над этими людьми самосуд. Но, конечно, первая причина – это защита близких.

– Этими людьми? – Мария снова взглянула на него. – Кого ещё?

– Его сын, педофил и кто-то из охраны вмешался.

Мария опустила голову. Ей было до ужаса жаль и страшно.

– Сергей. Его сына звали Сергеем. Я помню его. Странный парень. Кажется, он был не традиционной ориентации.

При этих словах Джек ухмыльнулся и добавил негромко, – он ничем и никем не брезгал, как я понял. Только за это следовало лишить его жизни. Я бы точно поступил так же.

Мария с укором взглянула на него. – Его дорога, это его выбор.

Джек вздохнул тяжело и снова попытался объяснить ей смысл. – Милая, я знаю только несколько слов, о произошедшем и почему. Всей сути я не знаю, но судя по тому, что я понял из характера поведения твоего бывшего, он не делал ничего просто на эмоциях. Значит была веская причина поступить так, а не иначе. Я рассуждаю сейчас, как человек и как мужчина.

– Ты думаешь он стал свидетелем их преступлений?

– Я в этом уверен. И потом, не расправься он с ними, они расправились бы и с его семьёй, и с тобой. Хотя бы чтобы просто наказать его. Не на всех людей действует правовая система, они умеют ее обходить и решать проблемы другим способом, тем более в России. – Он сделал паузу и продолжил, – иногда человек, своим поведением, сам просит поступить с ними жестоко.

Мария была всегда далека от всей этой жестокости. От грубой и грязной стороны мира. В ее мире летали бабочки и пели птички. А теперь…. Она взглянула на него и спросила, – а ты бы убил из-за меня?

– А ты сомневаешься? – вопросом на вопрос ответил Джек, не сводя с нее своих глаз. Потом добавил, более мягче, – любой мужчина сделал бы это защищая свою семью, слабых, немощных. Если он мужчина.

Мария поднялась и подошла к нему, он сидел на стуле за столом. Джек машинально развернулся к ней всем своим торсом и приобнял рукой за талию, когда она вплотную подошла и встала между его ногами. Она взяла его лицо в свои ладони, посмотрела на него с любовью и после, проговорила еле слышно:

– Я вообще не выжила бы, если бы не ты, Джек. Я так благодарна тебе…

Она пригнулась и поцеловала его. Его губы сразу раскрылись ей на встречу, вложив страсть в поцелуй.

– Отблагодари меня, как следует, милая, – попросил он, когда она оторвалась наконец. Мария тихо засмеялась, глядя на него сверху вниз.

Глава 8

На следующий день они пришли в участок, как и договорились. Пожилой офицер полиции, старый знакомый Джека, принял их. Он внимательно выслушал рассказ Марии – тот самый, который они заранее проговорили до мелочей. Лицо его оставалось каменным, но в голосе не чувствовалось недоверия.

– Заявление, конечно, нужно будет оформить, – сказал он, отложив ручку. – И я постараюсь провести вас через процедуру как можно проще. Но госпоже Марии потребуется пройти медицинскую экспертизу. В том числе – обследование у психиатра. Это стандартная мера при подобных случаях, когда личность долгое время оставалась вне доступа, особенно в условиях утраты памяти. Возможно, потребуется кратковременная госпитализация – пару недель максимум. Всё зависит от заключения врачей.

Мария сдержанно кивнула, прижав губы. Джек усмехнулся, наклонившись к ней:

– Ну что ж, милая, вариант с поцелуем, увы, не сработал.

– С каким поцелуем?.. – она непонимающе повернулась к нему.

– С моим, – ответил он, не моргнув.

Офицер ничего не понял, и тоже посмотрел на Джека, но решил не вмешиваться – открыл папку и начал методично перечислять шаги, которые им предстояло пройти: заполнение форм, сбор медицинских документов, дактилоскопия, повторная проверка по базе пропавших.

Мария изложила свою историю ещё раз – уже официально, документально. Она рассказала, что в тот день на яхте вместе с мужем они вышли в море, чтобы осмотреть побережье. Погода была ясная, море спокойное, но, когда они стояли у самого борта, внезапно налетел резкий порыв ветра, яхту качнуло, и их сбросило за борт. Память рванулась – она помнила крик, холод, и ужас перед тенью в воде, словно был человек… но оказалось – акула. Паника захлестнула её разум, и всё потонуло в темноте. Когда она очнулась, уже была на катере, рядом с ней сидел Джек.

Она не могла вспомнить ни имени, ни лица мужа, ни даже себя, явно впав в амнезию. Помнила только страх. Стала умолять Джека не везти её ни в больницу ни еще куда либо, ощущение, что её хотели убить не отпускало. Уже после стало ясно, что это результат нападения акулы так сказался на ее состоянии. И он, уступил – спрятал её на своём острове, но с условием: до тех пор, пока к ней не вернется память.

Прошло несколько месяцев. Страх постепенно отступил. И постепенно вернулась память, а с ней – решение вернуться к миру. Она написала письменное заявление, где указывала, что находилась на территории Джека Брауна добровольно, по собственной воле, и что он спас ей жизнь, не причинив вреда ни в какой форме.

Джек в своей версии изложил то же самое: он проезжал в тех краях на катере и заметил девушку, барахтающуюся в воде рядом с яхтой. И в паре метров от нее акулу, которая отплывала для разворота, предположительно для броска. Он не колебался. Подошёл максимально близко, схватил её и вытащил. Мария потеряла сознание. На берегу острова Тиви она очнулась, ее накрыла паника и она, даже не разобрав почему и зачем, стала просить его укрыть ее и не сообщать никому. Он не смог отказать, поддался на её мольбы – и больше не видел смысла вмешивать кого-либо. Вернувшись к месту происшествия спустя несколько часов, он не обнаружил ни яхты, ни следов кого-либо ещё. Он даже и не знал, что на борту был кто-то ещё – муж Марии, о котором она сама вспомнила только позже, а разбираться в тот момент просто не было времени.

И всё равно, дело не обошлось без последствий. Поскольку Мария долгое время числилась как пропавшая, а затем внезапно объявилась, проживая под чужим именем – Джека задержали для дачи объяснений. С ней начали работать психологи, а также представители консульства США, настаивая на полной проверке её состояния и выяснении, не была ли она жертвой похищения или насилия.

Но Мария была категорична. Она ни на шаг не отступала от своей версии, не поддавалась на уговоры, не давала повода для сомнений. И спустя двое суток, после официальных показаний и отсутствия каких-либо жалоб с её стороны, Джека отпустили.

Гранде, не вызывали – оформили выездной допрос. Через два дня в дом приехал следователь, с папкой бумаг и диктофоном. Он вел себя вежливо, корректно. Гранде была в халате, с одеялом на коленях, немного бледная, но спокойная. Она рассказала всё, что нужно – так, как они заранее согласовали. Где нужно, делала паузы, один раз приложила руку к груди и морщилась, будто почувствовала боль. Следователь понял намёк и не стал затягивать. Всё зафиксировал, поблагодарил и удалился.

Мария провела в клинике почти месяц. Обследования, тесты, разговоры с врачами. Психическое состояние было признано удовлетворительным. Никто не нашёл причин задерживать её дольше. К тому моменту, вся документация была уже в процессе оформления, и с помощью того же полицейского, которого Джек после лично отблагодарил, процесс пошёл быстро.

В назначенный день, Марию выписали. И она, получив на руки необходимый документ, с глубоким вздохом облегчения, направилась к выходу места ее заключения. Ее встречали. У холла ждал Спартак. Он все ещё был ее официальным мужем и после известия о том, что его супруга благополучно нашлась живой и здоровой примчался в Австралию. Ну это для всех. Как она узнала немного погодя, Марию ждал ещё один сюрприз.

Но в тот день она вышла из дверей последней инстанции, где с ней попрощались и пожелали всего наилучшего и уже в коридоре выходящим в холл столкнулась с ним. Он говорил с врачом и они, пожав друг другу руки, попрощались. Затем он обернулся к ней и подойдя ближе, легонько обнял, за плечи, как друга. Мария глотнула слюну, не находя нужных слов, посмотрела на него и поздоровалась. Она не хотела, но ее сердце вновь застучало. Забилось. Заныло. Он должен был ее обнять и прижать к себе, сказать, что они вместе, что все будет, как прежде. Не вот так вот, как друзья! Но Спартак просто тепло улыбался и долго смотрел и все. Мария находилась в ужасном смятении. Ей было бы лучше никогда с ним больше не встречаться, даже на минуту, на секунду, случайно, никогда! И ее глаза увидели Джека. Он стоял позади за открытыми входными дверями и испепелял ее своим горящим взглядом. Мария сразу поспешила к нему, оставив Спартака позади.

– Привет, – сказал Джек.

– Привет, милый! – отозвалась Мария, хотя ее сердце тянулось назад. Вся ее душа была за спиной. Там…. Черт!

– Как ты? – поинтересовался Джек, отходя подальше, Мария вышла, и они не спеша направились к машине.

– Хорошо. А ты?

– Тоже. Все в порядке. Все уладилось. Мы свободны.

Мария улыбнулась и кивнула.

Спартак следовал за ними не спеша, опустив голову.

Мария не обернулась. Она негромко стала смеяться в разговоре с Джеком. Да она счастлива! С Джеком! Гляди Спартак! Она не плачет, как ты ожидал, она влюблена и счастлива! Черт! Чтоб он провалился! Сердце царапалась и брызгало кровью… но она счастлива… это будет обязательно… будет…

Через несколько дней они все вместе улетели в Москву. Джек сопровождал ее. В России их со Спартаком быстро развели, как и заключили брак, без всяких ожиданий. Он обо всем договорился и все подготовил. На суд, он сообщил, что любит другую и у них есть дети. Было очень больно это слышать. Невероятно. Но она не подала вида. И сама призналась, что так же полюбила другого мужчину и они давно вместе. Спартак смотрел на нее, как ей показалось с какой-то ревностью. А может быть, она придумала это. Но после ее заявления, их окончания процесса, он никаких вопросов не задавал. И вообще коротко попрощался, и исчез. Исчез из ее окружения и жизни.

Когда они ещё в Брисбене прибыли в аэропорт, Мария познакомилась с его семьёй. Он приехал в Австралию с женой и своими двумя сыновьями. Она наконец, увидела эту счастливицу. И это оказалась девушка, которая была ей подругой в раннем детстве, Надежда. Они отлично знали друг друга. И их матеря при жизни дружили. После они стали взрослеть и жизни раскидала их по разным континентам и странам Ее обдало жаром, когда их взгляды встретились.

– Вот ведь, вправду земли круглая, – проговорила она, подходя к ней.

Надежда стояла с одним из сыновей, другой был возле своего отца чуть поодаль.

– Да, кто бы знал…, – с грустной улыбкой, ответила Надежда. Потом добавила, – я рада, что ты жива и здорова.

– Спасибо. Я тоже за вас рада.

Роман под названием «Спартак» в ее жизни закончился, и она перелистнула последнюю страницу.

Они с Джеком улетели в Америку.

Глава 9

– Мне надо возвращаться в Австралию, – сказал Джек, сидя на диване в ее новом доме.

По приезду, Мария в спешке продала все, что имела. Свой дом в Сиэтле, где они проводили романтические вечера со Спартаком, яхту «Sky», все, что ей напоминало о ее бывшей жизни, она удалила. Даже свой книжный бизнес, который, впрочем, развивался и без нее, так же продала. И переехала в Нью-Йорк. Где купила небольшой коттедж и завела питбуля бегающего по ее двору. Времени не было ни на что, практически вслепую она подписывала документы, чеки. Но все оказалось и не так уж плохо. И новый дом и сумма за продажи.

Мария подошла к нему и присев рядом, с негодованием взглянула.

– Ты же обещал не оставлять меня?!

– Я и не хочу, милая. – Он взял ее за руку и заглянул в глаза. – Но Гранде всё ещё слаба, и я не могу её оставить. Она впервые без меня осталась так надолго.

– Мы заберем ее конечно же! – спохватилась Мария. – Я тоже о ней беспокоюсь, ты же знаешь?!

Он вздохнул и откинулся на спинку. – Я не уверен, что она сможет перенести полет. Надо спросить врача.

– Мне кажется проблем не будет с этим никаких. Транспортируют вообще смертельно больных и чаще все обходиться благополучно.

– Ну хорошо. И что мы будем тут делать, сидеть на твоей шее?! – поджав свои губы, задал вопрос Джек и как-то с раздражением взглянув на нее.

– Почему на моей шее? Откроешь какой-нибудь бизнес.

– Какой?

– Я не знаю. Надо подумать… чем бы ты мог заняться. Чем ты занимался в Австралии?

– Я работаю, вообще-то.

– Да? И где?

– В охранном агентстве.

– Правда? Никогда не говорил мне об этом…

– Ты никогда не спрашивала.

Джек поднялся и отошёл к окну. Он явно нервничал – пальцы сжимались в кулаки, потом снова разжимались. С улицы доносился приглушённый лай соседской собаки, в листве за домом вскрикнула птица. Лучи заходящего солнца пробивались сквозь жалюзи и пересекали пол мягкими полосами. Один из них лёг на него, высветив пол лица – вторую половину скрыла тень. Он стоял будто на грани – между светом и тьмой, между решением остаться и импульсом уйти.

Марии стало не по себе. Снова. Опять это чувство – её хотят оставить. Как будто внутри неё кто-то рвёт связки, пытаясь закричать: «Нет! Не снова!»

В груди всё сжалось в жесткий, горький ком. До боли было обидно. Любая другая женщина отдала бы всё, чтобы оказаться на её месте. В ней было всё: красота, ум, вкус, воспитание. Она не была дурой, не была пустышкой. Её жизнь была устроена. Даже поколение вперёд – обеспечено, защищено, продумано. Что, чёрт побери, им всем не хватает?! Почему каждый мужчина считает, что может просто взять и уйти?!

Она смотрела ему в спину, не отрываясь. Сердце болезненно сжалось.

– Если я и тебе не нужна, катись и ты к чёрту! – выдохнула она, сорвалась с места и пошла прочь. Шаги её звучали резко, почти гневно.

Джек развернулся. Резко. В два шага настиг её, схватил за запястье, притянул к себе, другой рукой – крепко, но не грубо – обхватил её за шею, заставив встретиться взглядами.

– Ещё как ты мне нужна, – прошептал он, прожигая её взглядом. – Я не собираюсь тебя бросать.

Её глаза налились слезами, но она их сдержала. Всё тело дрожало. В этих руках ей было страшно – и в то же время, как никогда, хотелось остаться именно в них.

– Я люблю тебя, – сказал он, не отводя взгляда, и поцеловал. Долго и без остатка. В этом поцелуе было всё – боль, притяжение, гнев, собственничество, нежелание отпускать.

Когда он отстранился, его пальцы всё ещё были на её шее. Он посмотрел на неё и медленно произнёс:

– Но ещё раз пошлёшь меня – я уйду.

Они снова вернулись в Австралию. Джек пообещал, что, уладив дела, они снова уедут. И возможно будут так жить на две страны. Свою родину ему оставлять не хотелось, и она согласилась.

– И потом, нам надо построить дом заново, – сказал он, имея в виду свой остров. Их остров. Остров Любви. Теперь он так назывался.

Мария улыбнулась, вспоминая сколько всего было пережито на нем. И слез, и радости и любви… Они сидели уже в самолёте, держась за руки.

– Да, ты прав. Сделаем все и вместе с Гранде вернёмся. Она так хотела увидеть Америку…

Он тоже тепло улыбнулся и кивнул, зажав своими пальцами покрепче ее руку.

Почти три месяца они отсутствовали, но Гранде за это время стала выглядеть лучше. Она уже была практически здорова. Девушка, ее сиделка была ей не нужна, но она продолжала с ней жить, просто чтобы Гранде не оставалось одна. И как только Джек с Марией вернулись, Лиди, так звали наемную помощницу, попрощалась с ними.

Первым делом Мария накупила Гранде всевозможных нарядов. Марии хорошо был известен ее гардероб, что он включал в себя и она решила обновить его с лихвой. Целый чемодан вещей и всяких украшений, несколько ювелирных. Сережки, пару золотых и серебряных колец, браслеты, цепочки с кулонами и бусы. Джек сам чуть не расплакался, когда наблюдал за радостью своей младшей сестры. Она все мерила и с расширенными глазами от восхищения смотрелась в зеркало. «Это все мне?!», «Это тоже мое?!», «Уау, какая красота! И это тоже мне?!», «Я не сплю?!» и все в таком духе… Мария хохотала.

– И это только начало, дорогая! – обещала она ей.

Гранде чуть ли не прыгала на нее с объятиями. Словно ей было не за двадцать, а едва 5 или 10 лет.

– По тише, не волнуйся так сильно, – заботливо поговаривал он, наблюдая за сценами радости и благодарности. Потом уже не выдержал и ушел, оставив девушек наедине

Ещё Мария поделилась с ней своими планами, что, когда она поправится окончательно и они отправятся все вместе в Нью-Йорк, то обязательно пойдут на бальные танцы. Вместе. Мария тоже будет ходить.

Гранде смеялась от радости и хлопала в ладоши. Как же все здорово!

– Ты какая-то волшебная рыбка, которую выловил мой брат, а не пленница, – призналась она в чувствах. На что Мария снова громко расхохоталась.

– Спасибо. Точно!

Ночью Джек поблагодарил ее тоже. По-своему. И поделился планами.

– Ты хотела бы стать моей женой?

Мария закрыла свои глаза. На ее лице отразилась горечь. Он точь-в-точь повторил его слова. Спартак сделал ей предложение такой же фразой. И чем все закончилось… она не хотела даже вспоминать! Мария готова была расплакаться.

– Милая?! – Джек навис над ней, не понимая, чем она была так расстроена.

– Да. Но только не так.

– Как?!

– По-другому сделай мне предложение пожалуйста.

Он слегка улыбнулся и слез с кровати, на которой они лежали и встал перед ней на одно колено.

Мария не удержалась и засмеялась, присев.

Он протянул ей руку и спросил, – ты согласна выйти за меня замуж?

– Да, любимый! – она закивала головой и счастливо заулыбалась. Вложила свою ладонь в его.

Джек, взял ее руку и поцеловал. Затем вернулся обратно в постель, обнял и прижал к себе.

– Спасибо, за «любимый» в особенности, – прошептал он и стал страстно целовать.

Мария по-настоящему стала чувствовать себя счастливой. Хотя прежние воспоминания ещё не умерли. Часто облик ее бывшего возлюбленного все же всплывал перед ее глазами. Кто-то чем-то как-то напоминал и сердце покалывало. Но они поблекли, картины прошлого. Боль притупилась. Не так сильно било. А иногда вовсе было все равно. Особенно когда Джек был рядом. Смотрел на нее, любил ее до головокружения! Хоть бы у них все получилось!

Целый месяц они провели, как влюбленные, ходили в обнимку, целовались и вообще все было классно! Гранде обещала в скором времени быть полностью здоровой, и они куда-нибудь все вместе отправятся в путешествие. Мария обнимала свою нареченную сестру и рассказывала ей о своих мечтах, в которых она тоже участвовала. Гранде была счастлива! А вместе с ней и Джек. А вместе с ними и Мария.

Но его всё равно что-то гложило, и он не раскрывался. Отнекивался, уходил от разговоров, как обычно. Говорил, что работа, что кое-какие вопросы с Максом всё ещё не улажены, и их нужно закрыть – раз и навсегда, чтобы не тянуть хвосты.

Мария перебирала в голове всякие причины. Может, она во сне произносит имя Спартака? Может, он это слышал?.. Спросить она не могла – знала, будет только хуже. Но откуда же эта колючая отстранённость?

Иногда он просто нервничал. Как и в тот день.

Они немного прогулялись по городу вдвоём. Гранде осталась дома – устала. Было тепло, в воздухе висел аромат выхлопов, кофе и цветущих деревьев. Где-то за углом шумела небольшая стройка, с лязгом металла и глухими ударами молотков. Над головами тянулись провода, сквозь которые пробивалось солнце – косое, мягкое. Они свернули в боковой переулок и выбрали кафе с уличными столиками, поставленными вдоль узкого тротуара. Скатерти были лёгкие, пластмассовые, на стульях – тень от зонтóв. Люди вокруг разговаривали негромко, доносился звяканье вилок, запах свежей выпечки и дымящихся блюд.

Мария осмотрелась – и внутри будто что-то кольнуло. Пространство, запахи, шум улицы – всё было слишком знакомо.

Она взглянула на Джека, который листал меню и, будто бы случайно, сказала:

– Я вспомнила тебя.

Он поднял на неё глаза с лёгким недоумением.

– А ты забывала?

Но она смотрела сквозь него. Картина прошлого всплыла чётко: день, прогулка, то же кафе. Она и Спартак зашли сюда, сели за столик. Он отошёл, а в этот момент мимо прошёл Джек. Тогда она ещё не знала, кто он, но взгляд его запомнила.

– Мы сидели вон за тем столиком, – сказала она и кивнула в сторону углового места. – Спартак отошёл, и перед его приходом ты прошёл мимо. Я вспомнила твой взгляд.

Он улыбнулся ей только глазами, чуть хмуро кивнул:

– Так и есть. Он тогда показал мне тебя.

Мария опустила глаза. Внутри кольнуло, тонко и болезненно, как заноза, которую не вынули.

Джек откинулся на спинку стула. Взгляд его скользнул в сторону улицы, на солнце, на прохожих. Джек глубоко вдохнул:

– Он когда-нибудь исчезнет из наших отношений? – спросил он резко, нетерпеливо посмотрев на неё.

Она молчала.

Его голос стал жёстче:

– Наверное, и в постели с тобой тоже не я?

Мария прикрыла лицо руками. Не от ответа, а от всего – от накатившей боли, от обиды, от бессилия.

Он ещё пару секунд смотрел на неё, потом встал и ушел. Его шаги растворились в городском шуме, как будто его и не было.

Глава 10

Она бродила по городу одна, без цели, без маршрута, просто двигаясь вперёд, как будто если идти долго и далеко, можно будет сбежать не только от улиц, но и от боли внутри. Джек привёз её сюда, чтобы бросить? Похоже на то. Ведь именно так всегда и происходило. Все они поступали одинаково. Сначала – горячие признания, взгляды, от которых перехватывает дыхание, клятвы, обещания, даже предложения руки и сердца, слова, от которых тело начинало дрожать от желания и надежды… а потом – холод, исчезновение, тишина. Бросают. Как будто она – это только стадия, промежуток, лестница, по которой поднимаются к чему-то другому, к следующей.

Скорее всего, ей действительно суждено остаться одной.

Слёзы текли по щекам, медленно, упрямо и беззвучно. Не рыдание, не истерика, а тишина внутри, которая тяжелее любого крика.

Она шла, не разбирая дороги, пока не оказалась на набережной, где волны мерно били в бетонный край, а лёгкий морской ветер, влажный, солёный, со вкусом прибоя, касался щёк, будто кто-то нежный и равнодушный одновременно. Вдали, у самого горизонта, блестела вода, чуть подрагивая в солнечном свете. Где-то кричали чайки, вдалеке плыла яхта, и этот спокойный, живой пейзаж был настолько чужим её внутреннему шторму, что хотелось завыть.

Она опустилась на скамейку, потерянно, как будто тело больше не могло стоять, как будто ей дали команду: "остановись". И она остановилась.

Глядя в голубую даль, Мария вдруг вспомнила прошлое.

Федерико. Итальянец. Музыкант. Живой, резкий, необузданный. Он был огнём, и он же – пеплом. Как он готовил… как он касался… как смотрел. Её тогда просто снесло. Настоящий ураган. Она даже не заметила, как отдала ему ключи от сердца. И не только – она подарила ему дорогое фортепьяно, его мечту, тот самый инструмент, о котором он говорил с таким жаром, что в глазах блестело настоящее детское счастье.

А потом – она застала его с другой. На том самом фортепьяно. Они занимались любовью, не удосужившись даже отодвинуться от клавиш. В её квартире. На её подарке. Всё сразу стало настолько бессмысленным, что она будто выпала из тела.

А потом был Стив. Американец. Полтора года. Тепло, разговоры, ночи без сна, планы на будущее. И в один момент – всё перечёркнуто. Случайно – он снова оказался с бывшей. Он не хотел. Так получилось. Конечно… как всегда. Вечно – не хотел. Вечно – случайно.

И если это повторяется снова и снова, значит, дело не в них? А в ней?

Что с ней не так? Почему каждая история имеет схожий финал?

Теперь – Джек. Его ревность, его раздражение, его попытки скрыть то, что происходит внутри. Она чувствовала, как его тянет к ней, это было в его взгляде, в прикосновениях, в том, как он держал её, когда думал, что она спит. Но всё это было не любовью. Это было чем-то другим. Возможно, благодарностью за заботу о Гранде. Возможно, просто привязанностью. Он даже сделал ей предложение. Но она знала – это не потому, что не может без неё жить. А потому, что не знал, как поступить иначе.

Она смахнула слезу с щеки и опустила голову на руки. Ветер всё ещё гладил кожу, запах воды и соли забивался в волосы, пальцы были влажными, как будто весь её внутренний мир вышел наружу и впитался в этот прибрежный воздух. Она сидела так, пытаясь хоть как-то понять, что делать со всем этим – с прошлым, с настоящим, с этой горькой кашей из мыслей, выводов, самообвинений и обиды. Уехать? Исчезнуть?

– Привет, – послышался рядом мужской голос.

Она вздрогнула, подняла голову. Перед ней стоял незнакомец. Обычное лицо, нейтральное, невыразительное. Он присел рядом, будто так и надо. Слишком спокойно.

Мария тут же вспомнила слова Джека – не гуляй одна. И правда с Максом всё ещё не решено. Опасность никуда не делась.

Она резко поднялась и, не глядя, бросила:

– Попробуй только подойти ко мне! Я так закричу, тебе мало не покажется!

Но не успела сделать и шага, как сзади её перехватили. Резкое движение, чья-то рука, мягкая ткань. Запах ужасный, химический, резкий ударил в нос, как кислота, проникающая в голову. Она попыталась вдохнуть, но воздух будто раскололся, разлетелся осколками внутри черепа. В глазах потемнело. Всё исчезло.

Наконец глаза тяжело открылись. Но темнота застила все вокруг и только узкая полоска тусклого света, видимо, под дверями впереди, слегка подавала весть о том, что она все еще жива. Но где она? Тошнота подкатила к горлу. Она хотела двинуться, но поняла, что крепко привязана за руки к чему-то. Хотела закричать, то так же не смогла. Ей заклеили рот. Страх и паника захватили ее. Она как испуганное животное стала таращиться вокруг. Куда ее притащили?! Что происходит?!

Через некоторое время, дверь отворилась, и она увидела женский силуэт.

– Очнулась?! – спросила та подходя ближе.

По голосу Мария узнала ее. Это была Берта. И когда ее осветили лучи тусклой лампочки, которую она зажгла, дёрнув за шнур, удостоверилась окончательно. Берта, отвязала ее от массивного стола, у которого она сидела на полу, и схватив ее за копну волос на затылке, потащила к выходу, как собаку.

Они поднялись на один этаж и оказались в просторной светлой зале с высокими стеклянными стенами. Берта отпустила ее и приказала стоять смирно. Мария дрожала от страха и от гнева. Что они вытворяют с ней, эти чёртовы ублюдки?!

Тут показался тот самый недоделанный приятель Джека. Кто бы сомневался?! Макс подошёл к ней и глядя в глаза, негромко проговорил, – не надо было так поступать со мной прошлый раз.

Мария шумно задышала, не убирая своего взгляда с его глаз. Тем временем, он продолжил:

– Джек подорвал мой авторитет перед всеми и мне придется его наказать за это. Иначе, все подумают, что я слабак. И мои дела покосятся. А этого допустить никак нельзя.

Мария замычала через скотч на своих губах. Он дал знак глазами, и Берта одним быстрым движением дернула за край липкой ленты. Резкая и острая боль обожгла кожу Марии. И она, бросив на нее гневный взгляд, процедила, – когда ни будь я этим скотчем, заклею тебе глаза!

– Когда-нибудь у тебя не будет такой возможности! – тут же ответила Берта чуть поддавшись вперед.

Мария поджала свои губы, злость колотила ее изнутри, но она промолчали и перевела свой взгляд на Макса. Тот улыбнулся.

– Какая страсть…, – проговорил он. Затем дотронулся пальцем до ее пухлых губ, все ещё немного болевших.

– Ты пожалеешь об этом, Макс. Он просто так не оставит это дело, и ты прекрасно это знаешь.

Он приподнял чуть брови и слегка улыбнулся.

– Думаю у него и своих хватит забот.

– Вы совершаете ошибку.

– Я ее совершил давно, а теперь пришло время исправлять. – Изменив свой тон, как-то холодно, ответил Макс.

В это время зазвонил его мобильный и он поднял трубку. Через секунду снова подал знак, и Берта, схватив Марию за локоть повела прочь. Они вошли в какую-то спальню, и она привязала ее к высокой спинке кровати.

Ещё тогда на острове, Мария почувствовала ее непонятную ненависть к себе, то ли ревность к Джеку. И именно это ощущение толкнуло ее тогда, заявить, что она его невеста. Возможно, если бы не Берта, все сложилось по-другому. И теперь ее вопрос, подтвердил мысли окончательно.

– Ты действительно его любишь? – спросила Берта, покрепче затягивая узел.

– Конечно, – ответила Мария, вглядываясь ей в лицо.

Берта была привлекательной женщиной, на вид ей можно было дать примерно лет 35 – 40 лет. Но в ней было мало женственности, она больше походила на мужчину. Резкие черты лица, грубоватость в манерах, словах, даже взгляд был не женский, а какой-то бунтарский. Словно она была готова пуститься в драку.

– Думаешь и он тебя любит?

Мария сразу вспомнила его предложение замуж и его слова, ещё там в Америке, «я люблю тебя», сказал он, во время их разыгравшейся ссоры.

– Уверена, – ответила она. На что Берта ухмыльнулась и после добавила:

– Как бы не так! Он никого не любит. Хотя… первое время, он конечно, поиграет в любовь и это будет казаться правдой. А потом сделает вид, что ничего не было и ты все придумала САМА! – сказала она, чуть поддавшись вперёд при произношении последнего слова.

Мария слушала ее, как будто Берта ей говорила не о Джеке, а о Спартаке. Да именно так он с ней и поступил. Она прекрасно понимала смысл сказанных ею слов. Очень хорошо. Мужчины умеют менять маски. С любящего и сгорающего страстью на… «просто, мимо проходил». Она опустила свои глаза. Значит и Джек с ней так поступил. Между ними что-то было, раз она так реагировала на него и видимо, после всего, он тоже исчез.

– Он бросил тебя? – прямо спросила Мария.

Но Берта не ответила ей, а просто снова заклеила ей рот и вышла из комнаты.

Мария вновь осталась одна, связанная и немая. Она вспомнила, как Джек наказывал ее, на острове, во времена пленения. Когда она пыталась сбежать, утопиться, драться. Он привязывал ее к дереву и уезжал, оставив распоряжение не подходить к пленнице, пока он не вернётся. Но Гранде приносила ей воду и еду. Бывало, она сутки сидела на привязи, как собачонка. Сволочь. А потом так любил ее он… на этом же острове… Черт! Зачем она ушла одна. А где ее телефон? Он будет ее искать и звонить и скорее всего уже миллион раз звонил.

Послышались мужские голоса, громкие крики, а после глухие звуки выстрелов пистолетов с глушителем. Мария пригнулась и зажмурила глаза. Ее снова ударило в панику. Началась война?! Боже что происходит?!

Распахнулась дверь, и в проёме возник неизвестный мужчина. Он замер на секунду, увидев связанную Марию, удивился, но без лишних слов шагнул внутрь и быстро направился к ней. Его движения были резкими, сосредоточенными, он склонился над её руками, торопливо возился с узлами, оставив пистолет прямо рядом, на краю постели, не подозревая, что за его спиной уже подкрадывается тень.

Мария заметила Берту. Она кралась почти бесшумно, сжимая в руках что-то тяжёлое – статуэтку, будто специально предназначенную, чтобы стать оружием. Мария дёргалась изо всех сил, мычала сквозь скотч, издавая глухие, отчаянные звуки, пытаясь предупредить мужчину, заставить его обернуться, но он не успел.

Раздался хруст – тугой, жуткий. Статуэтка обрушилась на его затылок, и он осел на пол, как кукла с перерезанными нитями. К счастью, руки Марии были почти освобождены – она тут же рванулась, сорвала последние витки верёвки, схватила лежащий рядом пистолет и, тяжело дыша, дрожащими пальцами направила его на Берту.

Одна рука держала оружие, другая осторожно сдёргивала проклятый скотч с губ, кожа под ним пылала.

– Не глупи, Мэри. Ты же не хочешь мотать срок за убийство, правда? – проговорила та, медленно поднимая руки, но в голосе слышалась язвительная ухмылка, как будто она по-прежнему чувствовала контроль над ситуацией.

– Иди вперёд, – процедила Мария, направляя пистолет прямо в грудь женщины. Странным образом, её голос звучал спокойно, чётко, и выглядела она так, словно держать кого-то на прицеле – её повседневная рутина. И всё же, в глубине сознания с ужасом шевелилась мысль: кто я сейчас такая?

Они двинулись через коридор. Воздух в доме был тяжёлым, в нём пахло металлом, перегретой древесиной и потом. Когда они вошли в большую комнату, она увидела два тела, лежащих на полу. Трупы. Мёртвые. Настоящие. Кровь уже начала темнеть, впитываясь в ковёр.

Мария отвернулась, стараясь не смотреть, и, держа оружие направленным, медленно шла к выходу. «Чёрт, если я кому-то расскажу, никто ведь не поверит», пронеслось у неё в голове, когда они пересекали дверной проём.

И тут – всё произошло мгновенно. Берта вдруг резко развернулась, выкинула руки вперёд, словно кидалась на добычу с криком, с ревом, не думая, не рассчитывая. Мария не колебалась. Пальцы сжали спуск. Выстрел.

Звук был оглушающим – короткий, взрывающий тишину. Женщина рухнула навзничь, её тело упало с глухим стуком, будто мешок с песком. Под спиной тут же стала расползаться лужа крови. Мария застыла, не дыша, не в силах понять, куда попала, как это вообще произошло. Ужас накрыл волной, живот сжался, как будто внутри вывернули всё наизнанку.

Она опустила пистолет и пошатнулась. Её затрясло. Руки, плечи, колени – всё начало дрожать. Она убила человека. Убила сама, своими руками, не во сне, не случайно. Намеренно.

Резкий спазм выгнул её изнутри, желудок подкатил к горлу. Она бросилась прочь, едва не споткнувшись, вылетела на улицу и, увидев заросли сбоку от дома, рванула к ним. Ветки хлестали по лицу, по рукам, но ей было всё равно – она упала на колени, её вырвало.

Не успев даже отдышаться, Мария заметила двух мужчин, бегущих со стороны дороги. Паника вспыхнула с новой силой. Она метнулась глубже в кусты, вжалась в землю, зажалась между ветвями, замерла. Сердце билось в ушах, как барабан, дыхание прерывистое, судорожное. Она не знала, сколько пробыла в этом укрытии, но когда, наконец, рискнула выглянуть, всё было тихо.

Тихо – это шанс. Осторожно выбравшись, она стараясь не трещать под ногами, и рванула. Как будто за ней гналась сама смерть. Пробежав по боковой дорожке, увидела за воротами несколько машин. Узнала это место – дом, в котором они с Джеком были раньше, на злополучной вечеринке.

Подбежала к одной из машин, дёрнула ручку Хайлендера. Ключ торчал в замке зажигания. Господи, только бы завелась. Она запрыгнула внутрь, отложив пистолет на пассажирское сиденье, повернула ключ. Мотор загудел.

Она дрожала всем телом. Всё внутри било её, как ветер гнёт тонкое деревце. Но она заставила себя – развернула джип, поцарапала бампер другой машины при манёвре, резко вдавила педаль газа и понеслась.

Но стоило колёсам заскрипеть по гравию, как из ворот выскочили те же двое. Она не знала, где находится. Не понимала, куда ехать. Просто неслась вперёд, как загнанный зверь. Дорога вела между скал, узкий серпантин. Руки дрожали, но она крепко сжимала руль. И тут, в зеркале заднего вида – фары. За ней ехали.

Началась погоня.

– Аааааа! – закричала она в голос, не в силах больше держать внутри. – Боже, что творится?!

Мысли скакали в голове, как панические вспышки. Её поймают. Посадят в лучшем случае. Или вообще убьют. Всё кончено. Зачем она сюда вернулась? Ну зачем?! Она же завела себе питбуля, зачем ей ещё нужен был телохранитель?! Чёрт! Это всё они! Эти чёртовы мужчины!

Дядя Лёша, Спартак, Джек. Сволочи! Гады! Все! Все беды – от мужиков, от их амбиций, жажды власти, контроля!

Слёзы текли по лицу, размазываясь, стекали по подбородку, затекали за ворот, слипались с волосами. И тут – поворот.

Навстречу выскочила машина. Мария дёрнула руль, не справившись – автомобиль вылетел с дороги, глухо ударился о валун, заскрежетал, мотор захлебнулся. Подушка безопасности выстрелила в лицо. Она застонала, уткнувшись в неё лбом, тело онемело от удара. И наступила тишина. Абсолютная. Погоня, страх, паника, все мужики мира – исчезли.

Глава 11

Открыла глаза. Все перед глазами плыло. Было мутно и, но ничего не больно, только шея чуть тянула. Скорее всего затекла. Она огляделась. Обнаружив, что лежит на заднем сидении автомобиля с затемненными стеклами. Ее дверь была приоткрыта, и он никуда не ехал. Она услышала мужские голоса и поднялась. Несколько человек стояли и разговаривали, наблюдая за работой погрузчика. Хайлендер благополучно забирался на его кузов.

Мария разглядывала их. Джека среди них не было, и никто не носил полицейскую форму, значит она все ещё находится в руках бандитов.

Немного поодаль стоял и курил ещё один мужчина и наблюдал за ней. Потом он не спеша подошёл и протянул ей воды в бутылочке, открутив заранее крышку.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он.

Мария взглянула на него и поблагодарив, взяла воды, – нормально, – ответила она.

Он обратился к остальным, дав распоряжение по всей видимости, чтобы проследили за всеми делами и закрыв ее дверь, сам уселся за руль этого автомобиля.

– Кто вы? – поинтересовалась Мария. Ей показалось, что возможно это не бандит, так как она не оказалась связанной, как прежде и вообще он разговаривал с ней достаточно почтительно.

– Мое имя, как и вся остальная информация вам ничего не скажет, – ответил он, выруливая на дорогу. Потом все же представился, – Меня зовут Габриэль. – После добавил, таким же спокойным тоном, – и с вами все в порядке, вас осмотрел доктор, вы долгое время находились в бессознательном состоянии. Но… возможно есть небольшое сотрясение головы. – Он то и дело кидал на нее взгляд через зеркало заднего вида, такими же серыми глазами, как у Спартака. Вот зачем она сейчас то его вспомнила?! Тем временем Габриэль продолжил, – несколько дней постельного режима и придется попить пилюли. И все будет хорошо, – заверил он.

– Мы едим в больницу? – устало поинтересовалась она. Ее почему-то непреодолимо тянуло ко сну. Словно ей дали снотворное. Или авария так сказывается… И ещё колола рука. Она стала поглаживать то место и обнаружила прокол кожи. Все было очень странно и непонятно … она еле как держала свои глаза открытыми.

– Нет. Мы едим ко мне, – ответил он, снова бросив на нее свой взгляд. – Врач на месте сделал вам инъекцию, – пояснил он, видимо заметив ее беспокойство.

– Зачем? – Мария немного напугалась. – Можно мне телефон? Меня потеряли и беспокоятся, мне надо сообщить, что я жива и здорова, – заговорила она с тревожными нотками в голосе.

– Не торопитесь. Ваш телефон, кстати, тоже у меня. Я нашел его в том доме, откуда вы сбежали. Прибудем и вы все получите назад. На счёт Джека, то он скоро сам приедет. Звонить необязательно, я уже сообщил ему.

Мария облегченно вздохнула. О слава Богу. Значит они знакомы.

– Вы его знаете? – решила уточнить она на всякий случай.

Мужчина кивнул.

Она облегчённо закрыла глаза и ее сразу унесло.

Когда они подъехали, Мария почувствовала прикосновение руки к своей. Она открыла глаза и увидела Габриэля, согнувшегося над ней. Она машинально отдернула руку и всем телом отодвинулась назад.

– Не пугайтесь. Мы приехали. Вы очень измотаны и ещё ваш мозг требуется в покое. Вам надо отдохнуть, прилечь, пока приедет Джек. Вас проводят в спальню, —мягко сказал он и отошёл в сторону.

Мария выбралась из машины, ее и на самом деле шатало. Снова тошнота подкатила к горлу и ее опять вырвало. Тут же к ней подбежала какая-то женщина и помогла ей справиться с проблемой, другая принесла воды и салфеток.

Вскоре Мария оказалась в мягкой и чистой пастели. Она просто закрыла свои глаза и заснула.

– Мария?! Мария?!

Она еле подняла веки. Уже было темно, хотя прошло как будто всего пять минут.

Джек. Он озабочено смотрел на нее.

– Что ты тут делаешь? – услышала она его странный вопрос. И его тон показался ей каким-то резким. Даже в такой ситуации он ревнует, интересный тип!

– Сплю, – ответила, еле шевеля языком Мария с некоторым сарказмом и ее снова сморило.

«Забери меня, милый. Мне очень плохо. Я убила человека! И меня хотели убить тоже! Боже, мне так страшно! Джек!» – кричали ее безмолвные губы. И все медленно уплыло…

Яркий свет ласкал ее по лицу. Поглаживая, словно нежная рука и настойчиво пробуждая. Мария открыла глаза. Где она? Это не спальня Джека. Где Джек?! Она приподнялась и огляделась. Она всё ещё там. В доме Габриэля. Почему? Он что ее не забрал? Она смахнула с себя покрывало. На ней была надета сорочка на тонких лямках и больше ничего, абсолютно, Боже?! Она прикрыла свое тело рукой. Как будто была вовсе голой. Когда и главное кто успел ее переодеть?! И почему она ничего не помнит?! Голова гудела. Мария прикрыла свои глаза. Ей надо привести себя в порядок и все заработает. Она заставила себя подняться и отправиться в душ. В любом случае, все что случилось, то случилось.

После к ней постучали и сразу же дверь распахнулась. Она увидела вчерашнюю женщину – экономку, которая толкала впереди себя столик на колесах с ее вкусным завтраком. Мария сразу же вспомнила, что ничего не ела со вчерашнего утра! Да! Все остальное подождёт!

Пожелав ей приятного аппетита, прислуга передала просьбу хозяина, – Господин Габриэль попросил дождаться его.

Мария машинально поблагодарила и буквально набросилась на бутерброды, омлет с ветчиной, кусочки тушенного мяса, ломтики разного вида сыра, булочки и ещё много чего, и все такое вкусное и ещё кофе, чай, соки. Да просто пир! Не обратив внимание даже на свой телефон, который та тихо положила на постель и вышла.

Через … полчаса или час Мария наконец наелась и расслаблено прикрыла свои глаза с чашкой кофе в руках откинулась на спинку кресла. Теперь можно идти в бой!

Повернув голову, она вспомнила о своей одежде. В какой бой в банном халате?! И тут она увидела свой телефон и сразу же кинулась к нему. Набрала Джека, вспоминая ночной сон. Или не сон?! Сейчас узнаем. Он взял трубку. И она услышала его холодное «да?!»

– Джек?! Я… забери меня, – попросила Мария, она как-то растерялась от его голоса чужого, металлического. Не ЕЁ Джека.

Он с пару секунд молчал, потом ответил таким же холодным тоном, – не звони мне больше. – И положил трубку.

Глава 12

Она замерла. Застыла, словно ее резко заморозили. Что это сейчас было?! Телефон тихо упал на ковер с ее руки. Она стала задыхаться. Это не может быть правдой. Просто не может! Он что бросил ее? Одну беззащитную в доме постороннего мужика. Ее стало трясти. Через несколько минут сумасшествия, мозг стал бешено работать, выискивая выход из положения и оправдание поведению Джека, в итоге, пришел к мысли, что возможно он приходил ночью на самом деле. Как же иначе! Да, это было реально. Никакой не сон. Конечно, Боже! Он же не мог оставить до утра поиски. Естественно, он приехал! И ему что-то сказали. Плохое. О ней и возможно о Габриэле!

Стук в дверь.

– Чего надо?! – истерично отреагировала она, словно находилась в собственном доме. Дверь отворилась и вошёл его настоящий хозяин.

– Что с вами? – спросил Габриэль.

Мария подошла к нему с разъярённым выражением лица и приподняв подбородок, не громко произнесла, – что вы сказали Джеку обо мне?

Он смерил ее холодным взглядом и отошёл в сторону. Его взор упал на полупустые тарелки на столике, и он проговорил, – вижу, вы плотно позавтракали. Рад этому.

– Габриэль?!

Он развернулся.

– Я ничего ему не говорил лишнего, если вы на это намекаете, – ответил он. Его тон был спокойным и уверенным.

– Такого не может быть! – запротестовала Мария.

– Может.

– Он же был тут ночью, когда я спала, как убитая?!

Габриэль тяжело вздохнул и сказал, – Мария, вообще-то я просто ответил ему на вопрос и больше между нами не было никаких разговоров. Он не захотел продолжать дискуссию, и я извините, не стал настаивать.

– Какой вопрос?

– Он спросил только, где вы.

– И?

– Я сказал в моей спальне.

Мария огляделась. Словно впервые попала сюда. И это была не комната, а Содом и Гоморра.

– Что??

Он молча смотрел на нее. Не понимая ее вопроса.

– То есть, вы ему намекнули, что я с вами спала?! – она стала истерично улыбаться. Ну конечно! Она именно это и подозревала! Черт! Какая же она дура!

– Я ничего не намекал никому. Если он так решил, это его проблемы.

Она сделала жест рукой, указав пальцем ему в лицо, – вы змей в обличии человека! Оказываете услуги, которые заводят души в ад!

Он чуть приподнял брови, кинув на нее саркастический взгляд и молча, повернулся к выходу.

Мария взялась за пояс и тут вновь спохватилась о своей одежде.

– Верните мою одежду! Я ни минуты не собираюсь здесь оставаться больше! – приказным тоном, заявила она.

Но Габриэль, продолжая удаляться, кинул через плечо, – не имею ни малейшего представления, где она. Я к ней не притрагивался.

Мария побежала за ним и завопила, – кто притрагивался?! Кто меня переодел и снял все?

– Наверное ваше белье ушло на стирку. Спросите у моей экономики, я честно не знаю. Я не занимаюсь такими делами.

– Где ее найти?

– Ее надо подождать. Искать не надо. Она уехала на рынок.

Мария ухмыльнулась. Все продумал как надо! Но только он ее плохо знает, вернее, вообще не знает!

– Вы думаете, что сможете меня остановить этим?

– Даже и не думал. – Они спустились по лестнице на первый этаж, в большую и просторную гостиную и он не спеша направился в другую комнату. А Мария к входным дверям, сказав напоследок, – и я поеду прямиком в полицию!

– Куда угодно! – послышался его голос.

Его спокойствие, порядком ее удивило и ещё больше то, что в действительности никто не пытался ее удерживать. Она вышла на улицу и зашагала по дороге. В мягких домашних тапочках, банном халате и с влажными волосами. Самый подходящий вид для прогулки по дорогам! И она устала уже идти в ожидании кого-нибудь. Конечно, район был элитным и, по-видимому, загородным. Но здесь же всё-таки жили люди?! Или… Боже, где все люди?! Она протопала уже полкилометра и ни одной машины ни туда ни сюда! И тут она вспомнила о своем телефоне. Засунув руку в карман, нащупала его. Так… какой там у нас номер экстренной помощи…? Уверенным движением пальца, она набрала три нуля. Пошел гудок вызова. И тут она задумалась, а что она скажет? Ее кто-то удерживает? Нет. Ей угрожает опасность? Нет. И кстати, пистолет которым она застрелила Берту где? Черт! В эту минуту послышался женский голос.

– Алло, департамент полиции слушает?