Бывшая жена. Счастлива без меня?
Глава 1
Август 2024 года
Сочи
Маша
– Что с Кириллом? Где он? – влетев в отделение, кричит молоденькая блондинка. Она подбегает ко мне, вцепляется в руку и, глядя большими мокрыми глазами, поджимает губы. – Доктор, умоляю, скажите, что с ним все хорошо! Он ведь жив, да? Он жив?
Я пока понятия не имею, о каком пациенте идет речь.
Час назад к нам в хирургию доставили пострадавших с двух круизных яхт. Как я поняла, на одной яхте отдыхала влюбленная парочка, а на той яхте, что в них врезалась, развлекалась выпившая «золотая молодежь».
– Кирилл собирался сделать мне предложение, – всхлипывает девушка, вытирая черные от туши слезы. – Мы очень любим друг друга. Я не вынесу, если с ним что-то случится. Умру вместе с ним!
Имя Кирилл откликается во мне. Моего мужа тоже зовут Кирилл, поэтому я невольно представляю его.
Я тоже не переживу, если с ним что-то случится.
Мы больше девяти лет в браке, наш дом – полная чаша, у нас растет прекрасная доченька Тася.
Полгода назад мужу предложили перебраться в Сочи и возглавить один из филиалов банка. Мы обсудили это в семейном кругу и решили: переезжаем!
Кир улетел сразу после Нового года, а мы с дочкой перебрались к нему в мае, как только уладили все моменты в Москве и продали квартиру.
Купили здесь дом у моря, пристроили дочку в элитную гимназию, в которую она пойдет уже через месяц. Я неделю назад устроилась на работу в местную больницу, Кирилл успешно управляет филиалом. Одним словом, стало еще лучше, чем прежде: я больше не работаю в ночную смену, Кирилл стал реже уезжать в длительные командировки, мы проводим много времени вместе.
Но на новой работе есть свои нюансы: туристов и жителей Сочи привозят одного за другим. Столько происшествий происходит в курортном городе, с ума сойти!
Вот и сегодняшняя авария тоже случилась на воде.
И кто это такой «умный» доверил яхту восемнадцатилетнему выпившему парню?!
Он чуть себя вместе со своей веселой компанией не угробил, и влюбленную парочку на другой яхте заодно.
Бедняжка невеста… Вместо ожидаемого предложения руки и сердца, плачет в больничном коридоре и молится, чтобы ее любимый был жив.
Глажу девушку по спине и заглядываю в ее бледное, мокрое лицо.
– Пойдемте, вам лучше присесть.
Блондинка вытирает слезы рукавом красного платья и шмыгает носом.
– Если бы Кир не вышел на палубу за пледом, то остался бы цел… Зачем я сказала ему, что в каюте холодно?
Она набирает полную грудь воздуха и продолжает с надрывом:
– После столкновения дверь каюты заклинило, и когда спасатели добрались до меня, Кирилла уже отвезли в больницу. И никто, никто мне так и не сказал, что с ним случилось!
Блондинка вдруг бледнеет, испуганно охает и тянет через силу:
– А что, если мне не сказали, потому что он… он…
Я сразу понимаю, какая мысль пришла в ее голову. Усаживаю девушку на диван, стоящий в холле, прошу немного подождать и иду узнавать, в каком состоянии находится ее жених.
Подхожу к посту медсестры и прошу ее посмотреть, в какой операционной находится мужчина по имени Кирилл, которого доставили с яхты.
– Во второй, – подсказывает она.
Я подхожу к операционной, из которой как раз выходит мой коллега.
– Уже закончили? – интересуюсь. – Как пациент?
– Закончили, – кивает хирург. – Сделали операцию на ноге, он стабилен. Его сейчас повезут в палату.
Только собираюсь пойти обратно, к рыдающей невесте, и сказать, что ее любимый обязательно поправится, как вдруг двери операционной открываются и мимо меня на каталке провозят… мужа.
Несколько секунд смотрю на него, не веря глазам.
– Кирилл?.. – шепчу онемевшими губами.
Все тело сковывает от страха.
«Что с ним случилось? Как он оказался в больнице?» – в панике пытаюсь сообразить, пока что не понимая, в чем дело.
С колотящимся сердцем подбегаю к мужу, беру его за руку и сжимаю ладонь. Кирилл пытается сфокусировать на мне взгляд, затем прикрывает глаза. Видимо, он еще отходит от наркоза.
– Вы его знаете? – спрашивает медсестра и сбавляет ход, чтобы я могла идти рядом с каталкой помедленнее.
Только собираюсь сказать, что это мой муж, как медсестра убивает меня фразой:
– Этого мужчину доставили со второй яхты. С его невестой все в порядке, а вот его ноге «хорошо» досталось, конечно. Скорее всего, понадобится еще одна операция.
«Его н-невестой?» – повторяю про себя, чувствуя, как леденеют внутренности.
В следующую секунду меня словно током прошибает. Сердце на мгновение перестает стучать.
Я медленно разжимаю его пальцы, опускаю ослабленные руки, застываю на месте и стеклянными глазами смотрю на удаляющуюся каталку.
Глава 2
На ватных ногах иду к палате, в которую только что привезли Кирилла, и пытаюсь привести себя в чувство.
В голове густая каша.
Не могу понять, как муж оказался в больнице.
Сегодня утром он улетел в Питер по рабочим делам и даже словом не обмолвился о том, что задержится в Сочи. Все было как обычно: мы всей семьей позавтракали на летней веранде, затем я завязала ему галстук и поцелуем проводила в командировку.
«Маш, у меня рейс через час, – посмеялся он, когда я долго не могла выпустить его из объятий. – Увидимся завтра вечером, милая».
Затем поцеловал дочь и вышел за дверь.
Вскоре написал в СМС:
«Я на месте. Пару часов не звони, буду на совещании».
Получается, он уже вернулся из командировки?
Или… он вообще никуда не летал?
В сердце снова вонзается укол, и грудную клетку пронзает острой болью. Гоню от себя дурные мысли, которые безжалостно атакуют мозг.
Мы только что переехали в прекрасный дом у моря, устроились на новую работу, у нас началась новая жизнь, о которой мы оба мечтали. Без вечной спешки и бесконечных пробок, в которых провели половину жизни.
Я была уверена, что здесь, в романтическом городе, между мной и мужем чувства еще больше усилятся, но…
Господи, я даже подумать боюсь об этом.
Нет, нет, этого не может быть.
Та блондинка говорила о другом Кирилле. И медсестра что-то напутала.
Из моего рта вырывается истерический смех.
«Мой муж на яхте с молодой девицей? Да еще и предложение собирался ей сделать?» – продолжаю смеяться, считая, что его точно с кем-то перепутали.
Подхожу к палате и собираюсь войти, чтобы как можно скорее узнать, что случилось с Кириллом и насколько сильно пострадала его нога.
– Мария Андреевна, в третью смотровую! – вздрагиваю от голоса за спиной, и мне приходится идти к пациенту.
Приступаю к осмотру мужчины, который только что поступил после падения с электросамоката. Обрабатываю неглубокую рану на его руке и прошу снять рубашку, чтобы осмотреть ушибы, на которые он жалуется. Как только мужчина раздевается до пояса, я смотрю не на сине-красный синяк, который красуется на животе, а на его большой серебряный крест, висящий на толстой цепочке.
Этот крестик очень похож на тот, что носит Кирилл, поэтому я невольно вспоминаю один недавний случай.
У мужа есть привычка убирать крест на спину, когда мы занимаемся любовью. Он считает неправильным, если во время наших любовных утех крест будет скользить по моему обнаженному телу.
Пару недель назад он вернулся из командировки с перевернутым крестиком, и у меня даже мысли не возникло, что он был с другой женщиной.
– Кирилл, почему крестик перевернут? – поинтересовалась спокойно.
Он повернул голову к плечу, равнодушно хмыкнул, нащупал крестик и вернул его на место.
– Сегодня утром в баню ходил. Перевернул его, чтобы не припекал к груди.
Муж большой любитель попариться в бане, а в доме, который для него снимала организация на период командировки, как раз была баня, поэтому все выглядело логично.
Я все эти годы полностью доверяла мужу, была уверена в его любви и верности на миллион процентов, а сейчас…
– У вас все в порядке? – выводит из размышлений пациент.
– Да.
Тяну дежурную улыбку, обрабатывая рану на животе, а мысли тем временем пускаются вскачь: «Вдруг он не в бане был? Вдруг он перевернул крестик, когда ложился в постель с той блондинкой?»
Представляю мужа с этой молодой девицей, и в жилах застывает кровь.
– Точно хорошо себя чувствуете? – с тревогой глядя на меня, уточняет пациент. – Вы резко побледнели.
Хорошо? Нет, я чувствую себя отвратительно!
Мне хочется переместиться в сегодняшнее утро, на нашу летнюю веранду, где мы мило завтракали всей семьей, и ничего не предвещало беды.
Я не вынесу предательства.
В памяти один за другим всплывают моменты, на которые я еще совсем недавно не обращала внимания.
Вчера поздно вечером муж вошел в гостиную, прилег ко мне на диван и устремил взгляд в телевизор.
– Ты же вчера смотрела эту серию, – нахмурился он.
– Я? – посмеялась, повернув к нему голову. – Милый, ты в ванной перегрелся?
Я смотрю этот сериал не в прямом эфире, а в приложении, и новые серии там выходят с задержкой в один день.
Поэтому смотреть эту серию я никак не могла – она вышла только вчера вечером.
– Видимо, перегрелся… – заторможено ответил муж и перевел тему.
Мне оставалось только посочувствовать его состоянию.
– Кир, тебе срочно пора в отпуск, – повернувшись на другой бок, обняла его. – Иначе скоро начнешь путать дни недели.
Вчера я не задумалась над тем, с чего он вообще решил, что я уже смотрела эту серию, а сейчас…
Может, кто-то другой смотрел при нем этот популярный турецкий сериал? Так… в прямом эфире серия вышла позавчера в семь вечера. Я в это время ехала с работы, Тася была одна дома, а Кирилл в этот момент был на важной встрече с партнером. Раз он вчера вечером сказал: «Ты же вчера смотрела эту серию», значит, он видел ее позавчера в прямом эфире. В тот момент, когда должен был быть на встрече с партнером…
Может быть, это все полнейший бред, может, я накручиваю себя, но вещи, на которые я не потрудилась обратить внимания раньше, теперь не дают мне покоя.
Я отпускаю пациента и иду в палату к мужу, все еще надеясь на то, что это не тот Кирилл с яхты, из-за которого переживает блондинка, а сериал и крестик это всего лишь мое больное воображение.
Глава 3
Вхожу в палату, смотрю на спящего мужа и не могу сделать шаг в его сторону. Ноги словно приросли к полу, сердце болезненно сжимается.
Еще сегодня утром я смотрела на него совершенно другими глазами, говорила, что люблю, что буду с нетерпением ждать его возвращения, а сейчас горло сковало колючей проволокой, и я с трудом произношу его имя.
– Кирилл… – тихо бужу его. – Кирилл, проснись.
Муж не реагирует.
Он всегда плохо отходит от наркоза, и обычно пару часов после операции крепко спит.
Перевожу взгляд на вещи, лежащие на стуле. Его черный пиджак и такая же черная рубашка сложены стопкой, а брюк нет. Наверное, они испачканы кровью, если учесть, что пострадала нога.
Задерживаю взгляд на черном галстуке и каменею.
«Утром я заботливо завязывала ему этот галстук, чистила пиджак, и все это для того чтобы он поехал на свидание с любовницей?!»
Я мотаю головой, все еще отказываясь в это верить. Медленно выдыхаю и заставляю взять себя в руки.
– Это точно какая-то ошибка, – снова вырывается изо рта едва слышный истерический смех. – А может, я сплю?
В надежде на чудо, щипаю себя за руку и резко застываю, глядя на открывающуюся дверь.
– Кирюш, ты как? – слышится тихий голос и через секунду в палату входит… блондинка.
Та самая, которая так рыдала и просила узнать, что с ее Кириллом. Только сейчас подмечаю, какая она высокая, красивая и стройная. В обтягивающем красном платье, которое подчеркивает упругую грудь и тонкую талию.
На вид ей примерно двадцать три – двадцать четыре. Лицо как у фарфоровой куколки: гладкая ровная кожа, большие глаза, красиво очерченные губы, идеальный изгиб бровей.
Что тут скажешь… она выглядит так, словно только что сошла с обложки фитнес-журнала. Даже несмотря на то, что на лице есть небольшие черные подтеки от туши, а густые длинные волосы немного взъерошены.
Пристально смотрю на нее, не желая верить в то, что она любовница моего мужа.
Моего Кирилла, с которым мы рука об руку преодолели множество препятствий: от гречки на воде до ужинов в дорогих ресторанах. От коммунальной квартиры до дома у моря.
А теперь я узнаю, что у моего мужа есть любовница, которой он собирается сделать предложение.
– Доктор, – шепчет она и, подойдя ко мне, обдает приторно-сладким ароматом духов, – его жизнь вне опасности? Он очнется?
Не могу выдавить ни слова.
Разве я могла подумать, что когда-нибудь окажусь в такой ситуации?
Стою рядом с мужем, рядом с отцом моей дочери, которому только что сделали операцию, а какая-то молодая девица называет его женихом и переживает за его состояние.
Боже, это правда происходит наяву?
– Анжела… – с закрытыми глазами едва слышно хрипит муж.
Блондинка подбегает к кровати, садится рядом с ним, берет его за руку и наклоняется к лицу.
– Я рядом, милый. Я с тобой, все хорошо.
А дальше все происходит как в замедленной съемке: она медленно ведет рукой по его темным густым волосам, гладит его лицо с аккуратной черной щетиной.
От увиденного у меня замедляется пульс, слезы предательски жгут глаза, а в голове ударным колоколом звенит голос мужа: «Анжела…»
Мое сердце и так почти не бьется, но его безжалостно добивают следующие слова Кирилла:
– Анжел, слава богу, ты цела. Я за тебя очень переживал.
Переживал? За нее?! А за своих жену и дочь нет? Сердце ухает вниз, а затем подскакивает вместе с раздирающим душу гневом.
Муж не видит меня, но я собираюсь исправить этот нюанс и вмешаться в их трогательный диалог.
Рукавом халата смахиваю с лица слезы, обхожу блондинку, встаю рядом с мужем и прожигаю его взглядом.
Глава 4
Маша
В палате висит гробовая тишина.
Я не моргая смотрю на мужа, а он – на меня своими серыми глазами, как у сибирских хаски. Именно в них я и влюбилась много лет назад, и напрочь потеряла голову.
– Доктор, ч-что происходит? – испуганно шепчет блондинка. – С ним что-то не так?
Она не понимает, почему я так пристально смотрю на ее Кирилла. В панике оглядывает его лицо и задерживает взгляд на ссадине на лбу.
– Проблемы с его раной, да? Нужно зашивать? Оперировать?
«Проблема с его совестью, – про себя отвечаю я. – И это неоперабельно…»
Кирилл выпускает ее тонкую кисть из своей крепкой руки и, продолжая смотреть мне в глаза, произносит:
– Анжел, выйди в коридор. Мне нужно поговорить с… – замолкает на секунду и следующей фразой сбивает меня с ног: – С доктором.
Я на несколько секунд впадаю в ступор, затем округляю глаза и в шоке выдыхаю:
– С доктором?
Меня начинает трясти от злости.
Муж, с которым я девять лет прожила в браке, говорит своей любовнице, что я всего лишь доктор?
– Я его жена и у нас есть дочь! – выпаливаю, глядя на девицу, и снова впиваюсь взглядом в Кирилла. – А это кто? – киваю на блондинку. – Твоя командировка в Питер?
– Маш, давай поговорим спокойно, как взрослые люди, – приподнявшись на локтях, произносит он, и щурится словно от головной боли.
Мне плевать на то, что он плохо отходит от наркоза и сейчас неважно себя чувствует. Да я готова убить их обоих прямо здесь и сейчас!
Все тело горит. Жар обжигает лицо, сердце колотится как после быстрого бега.
– Вас доставили с круизной яхты! Она представилась твоей невестой! Сказала, что ты собирался сделать ей предложение, и после этого ты просишь меня спокойно поговорить?!
– Анжела, выйди за дверь! – рявкает Кирилл.
Блондинка вздрагивает, резко встает с кровати, и, глядя на нас по очереди, пятится к двери.
Как только она выходит в коридор, Кирилл откидывает простыню и ставит здоровую ногу на пол. Затем с помощью рук переставляет на пол загипсованную ногу, дотягивается до костылей, которые принесла медсестра, встает, опираясь на них, и снова болезненно морщит лицо.
«Больно тебе? – брезгливо смотрю на него и поджимаю губы. – Да твоя боль даже не сравнится с той, что у меня внутри».
Мое сердце вот-вот разорвется от жестокого предательства.
Я еще до конца не осознаю, что нас с дочкой ждет дальше.
Пока даже думать об этом боюсь.
– Маш, – делает шаг в мою сторону, – я знаю, что виноват перед вами с Тасей. Должен был рассказать тебе про Анжелу, когда мы еще жили в Москве, но…
– В Москве? – перебиваю, внезапно охрипнув. – Что значит «в Москве»? Хочешь сказать, что ты с ней столько времени крутишь роман?
Кирилл тяжело вздыхает и убивает меня своими признаниями.
– Мы давно вместе. С тех пор, как она устроилась на работу в нашу компанию.
Он делает еще один шаг в мою сторону, но я пячусь назад. Не хочу, чтобы он приближался ко мне. Ненавижу его! Призираю!
– Я думал, что это пройдет, – тихо произносит, пристально глядя мне в глаза. – Думал, что это какое-то временное помешательство. Я пытался сохранить семью, Маш. Ты и Тася мне очень дороги, ты это сама знаешь. Я сам попросил начальство перевести меня в Сочинский филиал. Думал, что, если уеду подальше от Москвы, то смогу забыть ее и начать все с чистого листа. Я пытался быть только с тобой и с дочкой, но…
– Пытался? – едва слышно переспрашиваю я. – Что мы тебе такого сделали, что тебе пришлось чуть ли не заставлять себя быть с нами?
– Ты не знаешь, что происходило со мной в тот момент. Я правда боролся с собой. Хотел забыть ее, чтобы сохранить семью, но месяц назад она приехала в Сочи в отпуск и…
– ЗАМОЛЧИ! – прижимаю ладони к ушам. – Заткнись! Не произноси ни звука!
Каждое его слово режет мое сердце на куски.
Я больше не вынесу.
Не хочу знать о том, как он страдал без нее. Как ему было плохо без нее. Как он уговаривал себя быть со мной.
Сначала он обманывал меня, когда мы жили в Москве, а затем сбежал в Сочи, чтобы забыть свою любовницу? Пытался снова стать порядочным семьянином, но недавно его пассия прилетела в Сочи и у него снова сорвало крышу?
Мне становится плохо. Голова кружится, внутренности завязываются в тугие узлы.
Для меня это как гром среди ясного неба.
Я в одночасье лишаюсь семьи…
Смотрю на его обнаженную рельефную грудь, на крепкий пресс с кубиками, на расправленные широкие плечи, на жилистую шею, и поверить не могу, что к этому прикасалась другая женщина.
Не могу поверить, что его руки обнимали ее, что его глаза с любовью и страстью смотрели на нее, а губы – целовали.
Столько лет прожили вместе…
Друг за другом и в огонь, и в воду…
Я сотню раз слышала про измены от своих коллег и подруг, и всегда была на сто процентов уверена в том, что со мной такого никогда не случится. Я наивно верила, что наш крепкий брак ничто не способно разрушить, и что мы проживем вместе до гробовой доски, но…
Оказалось, что от измены мужа никто не застрахован.
– Я понял, что люблю ее, а к тебе остываю. Прости, – произносит Кирилл, и выстреливает в самое сердце.
Хочу спросить у него, как он посмел сделать ей предложение, находясь в браке со мной. Как посмел столько времени делать из меня дуру и обманывать нас с дочкой, но у меня немеет язык.
Кажется, от боли, разрывающей душу на части, я вот-вот потеряю сознание, но в этот момент в палату вбегает медсестра.
– Мария Андреевна, я вас повсюду ищу! – запыхавшись, тараторит она. – У пациента с другой яхты ухудшилось состояние.
Словно на автопилоте иду к двери и, проходя мимо стула, на котором сложена одежда мужа, смотрю на пиджак, из кармана которого… торчит ярко-красная бархатистая коробочка.
Глава 5
Маша
– Мария Андреевна, мы должны зафиксировать время смерти, – с досадой произносит коллега.
Но я не опускаю руки. До конца борюсь за жизнь восемнадцатилетнего парня, который в нетрезвом виде управлял яхтой, и чуть не погубил несколько человек.
Включая моего мужа с любовницей…
Лихача доставили в больницу с черепно-мозговой травмой, прооперировали одним из первых, но спустя несколько минут после операции открылось кровотечение и его состояние стало критическим.
– Мария Андреевна, вы сделали все, что могли, но…
Коллега продолжает говорить, но я ее не слышу.
Полностью сосредоточена на том, чтобы вернуть парня к жизни.
– Зажим! – обращаюсь к операционной медсестре, и вытягиваю руку.
«Вашему упорству можно только позавидовать, – вспоминаю слова, которые мне сказал главврач московской больницы после того как я вернула к жизни пациента. – Всегда идите до конца, Мария Андреевна. Если есть хотя бы один шанс спасти жизнь, то обязательно его используйте».
– Есть пульс! – словно отдаленно слышу голос анестезиолога.
– Вы его с того света вытащили, – в шоке протягивает медсестра.
Я не расслабляюсь и продолжаю выполнять все необходимые манипуляции.
Через полчаса выхожу из операционной и сажусь на первый попавшийся диван в коридоре.
– Ну и денек… – шепотом произношу я, чувствуя, как меня покидают последние силы. – Я точно запомню его навсегда…
Горько усмехаюсь и едва слышно добавляю:
– За один день я лишилась одного человека, и вернула к жизни другого…
К счастью, моя смена еще час назад подошла к концу, и я могу спокойно поехать домой подальше от всего кошмара, который на меня сегодня обрушился в стенах этой больницы.
– Мария Андреевна, вы большая молодец, – остановившись напротив меня, произносит молодая медсестра.
Я поднимаю на нее взгляд и коротко киваю.
– Спасибо!
Девушка кусает губу и с неловким видом спрашивает.
– Скажите, а это правда, что мужчина со второй яхты ваш муж?
Этот вопрос резко бодрит меня.
Впиваюсь вопросительным взглядом в медсестру и вскидываю брови.
– С чего вы взяли?
– Про это все говорят, – пожимает она плечами и, жалобно глядя на меня, спрашивает: – Мария Андреевна, он изменил вам, да?
Любопытная девица по одному моему взгляду понимает, что лезет не в свое дело, извиняется, и быстро исчезает из отделения.
– Прекрасно… – в шоке усмехаюсь я, и, встав с дивана, иду в сторону ординаторской. – Он опозорил меня на всю больницу.
Ловлю на себе сочувствующие взгляды, замечаю, как коллеги перешептываются.
Мне хочется надеть на себя шапку-невидимку и для всех исчезнуть.
Вхожу в ординаторскую, достаю из шкафчика свои вещи и, под косые взгляды коллег, иду обратно к двери.
– Мария Андреевна, – раздается за спиной голос травматолога, – она вам и в подметки не годится. Муж скоро вернется к вам, вот увидите.
И в этот момент я понимаю откуда все отделение знает о том, что пациент из седьмой палаты – это мой муж.
Вероятно, травматолог узнала Кирилла. Она видела нас с ним в ресторане на прошлой неделе, а на следующее утро сказала:
– Мария Андреевна, ваш дочка ну просто копия мужа! – затем подмигнула и с завистливой улыбкой добавила: – А он у вас, кстати, очень даже видный мужчина.
Я разворачиваюсь к ней и, скрестив на груди руки, прищуриваюсь.
– А кто сказал, что я собираюсь его возвращать? Пусть она забирает его с руками и ногами. Точнее, ногой, – подчеркиваю я и выхожу в коридор.
Приложив руку к груди, прерывисто выдыхаю.
«Надеюсь никто не заметил, что я едва не разревелась? Вроде держалась уверенно».
Я никому не показываю, что творится у меня на душе.
Держу лицо, пытаюсь делать равнодушный вид, а на самом деле до сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что у мужа есть любовница, и что нашей семейной жизни настал конец.
Словно на автопилоте добираюсь до дома, вхожу в спальню, чтобы переодеться, и, устремив взгляд на кровать, застываю.
Перед глазами проносятся картинки, как Кирилл кувыркается с блондинкой на этой кровати.
Затем вхожу в кухню-гостиную, беру из шкафчика стакан для воды, и задерживаю взгляд на фужерах для вина, стоящих на верхней полке.
Я снова невольно представляю, как муж с любовницей пили из этих фужеров. Закрываю шкафчик, зажмуриваюсь, чтобы прогнать видение, через пару секунд распахиваю глаза, смотрю на столешницу и вижу, как муж усаживает на нее блондинку.
Меня воротит от всех предметов, на которые падает взгляд.
Я схожу с ума.
Чувствую ее присутствие в нашем доме. Как будто муж прямо сейчас в эту секунду занимается с ней любовью.
У меня начинается головокружение, дыхание учащается, в ушах раздается страстный стон блондинки.
– Прекрати! – кричу, прижав ладони к ушам. – Хватит!
– Мамочка?
Я резко разворачиваюсь и вижу перед собой испуганное лицо Таси.
Меня начинает медленно отпускать. Дыхание выравнивается, головокружение прекращается.
– Нагостилась, зайка? – через силу улыбаюсь и обнимаю дочь.
– Да. Тетя Люда нас покормила пюрешкой, так что я сытая.
Тетя Люда – мама Тасиной подружки из соседнего дома. Когда мы с мужем на работе, она присматривает за нашей дочкой, а когда ей приходится уходить на работу до позднего вечера, то ее дочка Варя гостит у нас.
– Смотри, какую поделку мы с Варей сделали, – дочь показывает мне сердечко из бумаги, на котором аккуратно выведено: «Мамачке и папачке».
Я беру сердечко и, глядя на него, сжимаюсь в комок.
– Очень красиво, – улыбаюсь, пытаясь сдержать слезы.
Тася бежит в свою комнату смотреть новую серию мультика, а я подхожу к комоду, где хранятся остальные ее поделки. Кладу сердечко в стопку с рисунками, на которых детской рукой изображена наша семья, закрываю ящик и перевожу взгляд на кухонный стол.
Несколько секунд, не моргая, смотрю на кружку с надписью: «Самому лучшему мужу и папе».
Сердце кровью обливается, в горле наматывается колючая проволока.
– Боже, дай мне сил все это пережить… – шепчу, роняя горячие слезы, и в следующую секунду вздрагиваю от звонка.
Подхожу к двери и вижу на экране видеодомофона незнакомого высокого мужчину в черном костюме.
– Вы к кому? – спрашиваю, вглядываясь в лицо.
– К Марии Андреевне.
Я вытираю рукавом халата слезы, выхожу на улицу и подхожу к кованым воротам.
– По какому вопросу? – хмуро смотрю на брюнета с аккуратной черной бородкой и выразительными темно-карими глазами. Затем перевожу взгляд на черный «Мерседес», стоящий за ним.
– Я отец Дениса Киреева, которому вы сегодня спасли жизнь. Приехал лично поблагодарить вас за сына.
Глава 6
Маша
Я в растерянности смотрю на отца молодого парня, который сегодня чуть не умер у меня на операционном столе.
Ко мне домой еще ни разу не наведывались родственники пациентов.
– Сын отмечал с друзьями свое совершеннолетие. Воспользовался моим отъездом в командировку, без моего согласия взял яхту и… – Мужчина набирает полную грудь воздуха. – Дальше вы сами все знаете, – недовольно выдыхает. – Он обязательно ответит за то, что по его вине пострадали люди. Я ни в коем случае не снимаю с него ответственности и очень зол на него, но… он мой единственный сын, и я бы точно не пережил его смерть.
Он расправляет широкие плечи, обтянутые стильным черным пиджаком, поворачивает голову к «Мерсу» и кивает мужчине, сидящему за рулем. Тот выходит из машины, открывает пассажирскую дверь и берет с сиденья огроменную корзину с красными розами.
Господи, сколько их там? Тысяча?
Брюнет берет корзину у водителя и вплотную подходит к калитке.
– Откроете?
– Что вы, не стоило, – открещиваюсь я и машинально делаю шаг назад. – Я просто выполняла свой долг.
– Мария, – пристально смотрит на меня мужчина, – у вас есть дети?
– Да, дочка, – киваю я.
– Тогда вы поймете меня как никто другой, – произносит с горечью в голосе, и набирает полную грудь воздуха. – Несколько часов назад мне позвонили и сообщили, что мой сын находится в больнице с черепно-мозговой травмой. Всю дорогу до аэропорта я был на связи с главврачом, который убеждал меня, что жизни Дениса ничего не угрожает. На каких-то сорок минут перелета я остался без связи, а когда самолет приземлился в Сочи, и я снова набрал врачу, мне сообщили, что у сына открылось внутреннее кровотечение и он находится в критическом состоянии.
Мужчина замолкает на несколько секунд и хрипло произносит:
– Мне посоветовали готовиться к самому страшному исходу.
Держа двумя руками корзину роз, выпрямляется, и пристально смотрит в глаза.
– Но, когда я приехал в больницу, мне сообщили, что операция прошла успешно и рассказали о вашем подвиге.
Таким взглядом на меня еще никогда не смотрели родственники пациентов. Его темно-карие глаза, обрамленные густыми черными ресницами, без лишних слов передают всю его благодарность за спасение сына.
– Цветы, – кивает он на корзину, – это самое малое, что я могу для вас сделать. Вы вытащили Дениса с того света, и за это я буду обязан вам до конца жизни.
– Ничем вы мне не обязаны. Доктора и существуют для того, чтобы спасать жизни.
– Хорошо, – едва заметно улыбается он. – Я не буду с вами спорить. Просто откройте калитку и все. Если хотите, я оставлю цветы здесь, сяду в машину, уеду, а вы потом их возьмете.
– Не нужно идти на такие крайности, – усмехаюсь я, открывая калитку.
Через секунду на уровне моего лица появляется корзина с ярко-красными пышными розами.
– Вы сказали, что доктора существуют для того, чтобы спасать жизни, – пристально смотрит в глаза, приподнимает широкую черную бровь и чеканит каждое слово: – Но далеко не каждый доктор будет бороться до конца, Мария. Насколько я знаю, вас неоднократно просили зафиксировать время смерти Дениса, но вы продолжали вытаскивать его с того света.
Он обходит меня, идет по каменной дорожке к крыльцу, ставит на него корзину и, подойдя обратно, достает из внутреннего кармана пиджака визитку.
– Можете обращаться ко мне по любому вопросу. Еще раз спасибо за сына. – Он дотрагивается до моего плеча, задерживает на мне взгляд, и выходит за ворота.
Водитель открывает ему дверь, машина трогается с места, а я изучаю визитку.
«Киреев Руслан Александрович
Генеральный директор судостроительного завода ''Штурвал''»
Втягиваю носом воздух и смотрю на бархатные бутоны роз.
– Пожалуйста, Руслан Александрович, – отвечаю ему, провожая взглядом удаляющийся «Мерс». – И берегите своего Дениса.
Сын, кстати, очень похож на него. Такой же симпатичный, крепкий, смуглый парень. Только глаза у него голубые, в отличие от отца.
Поднимаю тяжеленную корзину, заношу ее в гостиную и ставлю на комод.
Получать цветы, конечно, всегда приятно, но, увы, сегодня мне от них ни тепло, ни холодно…
На душе кошки скребут, а в области сердца до сих пор покалывает. И уже достаточно давно. С того момента, как я увидела блондинку в палате мужа.
Надо выпить лекарство, чтобы отпустило.
Разворачиваюсь и вижу перед собой удивленное лицо дочери.
– Вау! Это тебе папа подарил?
Тася подлетает к корзине, с широкой улыбкой обнимает ее, и зарывается носом в бутоны.
– Вот это арома-а-а-т, – протягивает она. – Ну, папа! Ну, молодец!
Собираюсь сказать, что это цветы от родственника пациента, но в этот момент на кухонном столе звонит мой мобильник.
Дочь молниеносно подлетает к столу, хватает телефон и восторженно тараторит в трубку.
– Пап, вот это цветы! Ты еще ни разу маме такие не дарил! Она просто в восторге от твоего сюрприза.
А ничего, что я стою с каменным лицом?
– Как это какие цветы? – смеется Тася. – Пап, ты чего?
– …
– Ну да, целая корзина красных роз, – продолжает смеяться дочь.
– …
– Не от тебя?.. – Тася, глядя на меня выпученными глазами, вытягивает лицо. – Ой… а я думала, что это ты маме сюрприз сделал.
– …
– Трубку ей передать? Ага, сейчас, секунду.
Глава 7
Кирилл
За пять минут до звонка жене
Ненавижу чувствовать себя беспомощным.
Как калека, ей-богу!
Не могу нормально сесть, встать. Еще эту идиотскую утку принесли, как будто я вообще ни на что не способен. Черта с два я буду мочиться в нее.
Переставляю ногу на пол, кое-как встаю с кровати, пытаюсь дотянуться до костылей, которые медсестра зачем-то переставила к стене, касаюсь рукой, но они падают и с грохотом приземляются на пол.
– Мать твою! – цежу сквозь зубы.
Вся эта ситуация начинает выводить меня из равновесия.
Сегодня изначально все пошло не по плану: жена не должна была таким образом узнать, что я встретил другую женщину. Я собирался рассказать ей о своем романе с Анжелой, но чуть позже и в спокойной обстановке, а не лежа на больничной койке с загипсованной ногой и с уткой для мочи под кроватью.
Черт, как же все это нелепо выглядело.
Теперь Маша догадывается, что все это время я не ездил ни в какие командировки. По крайней мере она точно знает, что вчера вместо того чтобы быть на совещании в Питере, я прохлаждался на яхте с любовницей.
Надо же было так вляпаться!
Со свидания на яхте прямиком попал в отделение, в котором работает жена.
Жесть!
Я думал, что такое бывает только в кино.
Вспоминаю побелевшее лицо Маши, когда она обошла Анжелу и встала передо мной у кровати. Никогда прежде жена не смотрела на меня таким испепеляющим взглядом. Наверное, если бы в тот момент между нами появился какой-нибудь предмет, то он вспыхнул бы и превратился в пепел за считанные секунды.
Представляю, что происходило у нее внутри. Она никак не ожидала увидеть меня с любовницей.
Нужно позвонить ей и проверить в каком она состоянии.
Боюсь, как бы она не наделала глупостей.
Сразу напрягаюсь, когда трубку берет не Маша, а Тася. А потом вообще перестаю понимать, что происходит.
– Пап, вот это цветы! – восклицает дочь. – Ты еще ни разу маме такие не дарил! Она просто в восторге от твоего сюрприза.
– Какие цветы? – хмурюсь я.
– Как это какие? – смеется Тася. – Пап, ты чего? Тут целая корзина красных роз.
– Это не от меня, – заторможено изрекаю.
– Не от тебя?.. Ой… а я думала, что это ты маме сюрприз сделал.
– Передай маме трубку, – сдержанно произношу, не понимая, в чем дело. Про какие цветы говорит дочь?
«Интересный расклад получается, – закипаю, сжимая в руке мобильник. – Я весь день переживаю за состояние жены, звоню, чтобы узнать, как она, а у нее оказывается все в полном порядке. Она не рыдает в подушку, не крушит мебель в доме, не режет мои вещи, а спокойно принимает от кого-то цветы?»
В трубке раздается бодрый голос.
– Слушаю.
– Звоню узнать, как ты, но уже и так понял, что ты в полном порядке.
– Верно, – равнодушно хмыкает Маша. – Это все или еще что-то хотел?
– Про какие цветы говорила Тася?
– Тебя это не касается.
Этот ответ выводит меня из себя.
В смысле «не касается»? Она пока что моя жена и мы живем в одном доме! Мы даже развестись не успели, а ей уже кто-то присылает цветы?
– То есть ты считаешь это нормальным?
– Что именно? – усмехается Маша. – Что почти незамужней девушке дарят цветы? Да, я считаю это нормальным. Ты же, будучи женатым, катаешься на яхте с любовницей и ни о чем не паришься, так ведь?
И тут я начинаю понимать в чем дело.
Она решила меня позлить и заказала доставку цветов на дом.
Как же я сразу не догадался?
Ну откуда еще у нее могут быть эти цветы.
– Маш, прекращай этот цирк, – вздыхаю я. – Не нужно пытаться заставить меня ревновать. Ты зря тратишь время.
– Тебе что там вкололи? Укол «самовлюбленности»? С чего ты решил, что я пытаюсь заставить тебя ревность?
– Ладно, все и так ясно, – снова вздыхаю.
Понимаю, что Маша сейчас в полном отчаянии и от безысходности кидается в крайности. Нужно поговорить с ней, успокоить. Все-таки она мне не чужая.
– Я не хотел, чтобы ты именно так узнала об Анжеле, – произношу я, переживая из-за странного состояния супруги. – Мне жаль, что я не поговорил с тобой раньше. Еще раз повторюсь: я пытался сохранить семью, потому что ты мне небезразлична, и я люблю нашу дочь. Давай ты завтра зайдешь ко мне, и мы еще раз спокойно обо всем поговорим. Надеюсь мы оба понимаем, что нам нужно расстаться в нормальных отношениях ради Таси.
– Ты закончил? – спрашивает Маша. – Тогда спокойной ночи. – И скидывает звонок.
Делает вид, что ей все равно, но я слишком хорошо знаю свою жену. Маша никогда никому не покажет, что происходит у нее на душе. Она дает волю своим эмоциям только когда остается одна.
Что-то мне подсказывает, что сейчас у нее начнется истерика.
Уж слишком странно она ведет себя. Как будто это затишье перед бурей. Да еще и эти цветы себе заказала.
Вспоминаю про камеры, которые установлены во дворе нашего дома, захожу в приложение и отматываю назад, чтобы посмотреть, как Маша принимает у курьера цветы.
Во время перемотки резко нажимаю на «Стоп» и вскидываю брови.
– Это еще кто? – хрипло произношу, глядя на мужика, стоящего у ворот с корзиной цветов.
На курьера он точно не похож.
Мотаю дальше и чувствую, как с каждой секундой учащается пульс.
Останавливаю на том моменте, как этот чел выходит из «мерса» и нажимает на кнопку домофона. Через минуту к воротам подходит Маша и они начинают о чем-то разговаривать.
Интересно, о чем?
Кто он?
Какого черта приехал ко мне домой?
Он долго говорит, а Маша в этот момент молчит и улыбается. Затем еще какой-то тип выходит из тачки, подает этому перцу корзину с цветами, и Маша тут же открывает калитку.
Он входит во двор как к себе домой, подходит к крыльцу и ставит на него корзину.
Я внимательно смотрю, как он дотрагивается до плеча жены и наклоняется к ее уху.
Что он там шепчет ей? А что она говорит ему, провожая взглядом?
Мои скулы плотно сжимаются, мышцы на груди энергично передергиваются.
То есть она стояла тут и смотрела на меня как на врага, а сама принимает цветочки от каких-то перцев на «Мерсе» и считает это нормальным?
Прошло несколько часов с того момента, как я сказал ей, что хочу развестись, а к ней уже ухажер с цветами приехал?
Значит, у моей жены тоже есть скелеты в шкафу?
Я как последний идиот не знал, как смотреть ей в глаза после измены, а она в открытую крутит роман прямо у меня под носом?
Глава 8
Маша
– …Ну что, мам, можно? – слышится словно отдаленный голос Таси, хотя она сидит за столом напротив меня. – Мам! Ма-ма! – машет рукой у лица. – Ты меня слышишь?
– А? – трясу головой, чтобы прийти в себя. – Что можно?
– Я спросила, можно ли мне больше не ходить в бассейн, если скоро у нас достроится наш? Папа говорил, что тренер будет сам приходить к нам домой.
– Бассейн?.. – торможу я. – А-а… д-да, можешь больше не ходить. Мы ведь так и решили: когда будет готов наш бассейн, ты перестанешь посещать занятия. Стоп! – выпучиваю глаза на дочь, и едва вслух не произношу о том, что мы с папой разводимся и нам скоро придется съехать из этого дома с бассейном.
– Мам, ты передумала что ли? – обижено буркает Тася. – Ну мы же договаривались!
– Нет, просто, эм-м…
Вот что ей ответить?
У меня сейчас такой бардак в голове, кто бы знал. А было все по полочкам разложено: Тася с первого сентября должна была пойти в гимназию, которая находится рядом с домом, мы записали ее в музыкальную школу, до которой тоже рукой подать. Тренировки с личным тренером прямо в домашнем бассейне тоже входили в наши планы.
Я создала вокруг нашей семьи все удобства. Сделала так, чтобы Тасе было комфортно добираться до школы и до секций. Выбрала место работы рядом с домом.
А про сад и обустройство нашего особняка я вообще молчу. Сколько моих сил во все это вложено… Я же все лето наводила здесь уют и порядок. Весь двор засадила красивыми цветами, туями и другими многолетниками.
«Многолетниками… – проговариваю про себя и сжимаюсь в комок от обиды и боли. – Я наивно думала, что много лет проживем в этом доме, а растения, которые я с любовью посадила в землю, будут разрастаться и из года в год радовать нас».
А в итоге нам с Тасей придется уехать из этого дома в более скромное жилище и строить все заново.
Как подумаю, что впереди меня ждет развод и раздел имущества, так в висках начинает пульсировать.
«Вот сволочь, Романов! – кипячусь я. – Ну раз ему было плевать на то, что я все бросила в Москве и переехала в Сочи, то хоть бы о родной дочери подумал! Он даже не представляет, какой у Таси будет шок, когда она узнает, что мы разводимся, и что нам нужно будет уехать из этого дома».
Она всю свою комнату обклеила постерами любимой группы, повесила на стены гирлянды, нашла здесь подруг. А ее папа, видите ли, влюбился в другую тетю и в корне поменял жизнь не только свою, но и жены, и дочери.
Тасю нужно как следует подготовить к новости о том, что мы с ее отцом вскоре разведемся. У нее день рождения через неделю. Пусть сначала отпразднует, ни о чем не переживая, а потом я поговорю с ней.
Хорошо бы эту миссию возложить на плечи Кирилла, но, боюсь, он может что-то не то ляпнуть и травмировать ее.
Лучше я сделаю это сама. Все-таки мы, девочки, всегда сможем подобрать правильные слова.
«Господи, мне до сих пор кажется, что это происходит не со мной», – вздыхаю я и выхожу из-за стола.
– Мам, так что там с бассейном? – жуя сырник, спрашивает Тася.
– С бассейном чуть позже решим, милая, – треплю ее по голове. – Все, мне пора на работу. Как позавтракаешь, положи тарелки в посудомоечную машинку, ладно? А не то я опаздываю.
Вхожу в спальню, быстро скидываю с себя халат и, надевая брюки с рубашкой, возмущенно усмехаюсь.
«Еще и претензии смеет мне предъявлять! – вспоминаю вчерашнее сообщение от мужа, в котором он спрашивал, кто это ко мне приезжал с цветами. – Видите ли, подозревает, что у меня есть любовник. Ну, конечно, ведь лучшая защита это нападение. Когда у самого рыльце в пушку, то везде мерещатся любовники жены».
Выхожу из дома и меня останавливает звук эсэмэски.
Читаю на экране:
Сообщение от «Любимый»
«Маш, можешь прихватить из дома мое белье?»
Я несколько раз моргаю и возмущенно фыркаю.
– Может, тебе еще и супчика сварить?
«Попроси свою простит…
Куриц…»
Втягиваю воздух через плотно сжатые зубы и всячески уговариваю себя не опускаться до уровня оскорблений.
Подумает еще, что я злюсь на него, что ревную.
Слишком много чести!
Буду делать вид, что мне плевать на него и эту белобрысую малолетку.
«Попроси свою Анжелу», – отвечаю я.
Закидываю на плечо сумку, стремительно шагаю к воротам, и по пути читаю еще одно СМС от него.
«Ты же все равно сейчас приедешь в больницу. Сложно занести белье?»
«Маш, у меня нет ни носков, ни боксеров, ни тапок».
– Твои проблемы! – открывая калитку, хмыкаю я, и застываю, услышав голос Таси.
– Мам, мне папа звонит, – кричит с крыльца. – Просит собрать ему одежду. Подожди, я быстро.
Тася ныряет обратно в дом, а я сжимаю губы от злости.
– Как обычно добился своего. Не через меня, так через ребенка.
Через пару минут Тася несется ко мне с пакетом.
– Я там папе еще записочку положила, – пыхтит, протягивая пакет. – И поцелуйчик от меня передай, ладно?
– Обязательно, – натянуто улыбаюсь я.
Глава 9
Кирилл
– …У меня все в порядке, а у тебя как дела?
– Ой, да как, как… – вздыхает Анжела. – Сам знаешь, что без тебя мне вообще никак. Если бы не работа, то ни на секунду бы тебя не оставила одного. Ну, ничего, завтра я напишу заявление на увольнение и скоро вернусь к тебе в Сочи, милый. Теперь нам ничто не будет мешать, правда? Кстати, ты уже поговорил с женой о разводе?
– Нет. Сегодня собираюсь это сделать.
– Кир, милый… – обеспокоенно произносит Анжела, – может, подождать немного? Я тоже женщина и могу представить, что она сейчас испытывает. Ты только не дави на нее, ладно? Помни, что она подарила тебе прекрасную доченьку, и что вы не чужие друг другу люди. Да, так случилось, что ты разлюбил ее, но это не должно ее сильно травмировать. Ты же знаешь, что я за то, чтобы ваш развод прошел как можно безболезненней для нее и для Тасеньки.
Вот за это я и полюбил Анжелу.
Добрая ко всем людям, заботливая, с открытой душой, и безумно любит детей. Она словно ангел во плоти, который думает не только о себе, но и о других людях.
Разве другая на ее месте стала бы беспокоиться о чувствах Маши?
А Анжела беспокоится. Потому что ей не все равно на мою бывшую жену и дочь. И это еще раз подтверждает то, что у нее большое сердце.
Мы прощаемся и в этот момент в палату входит медсестра.
– Вам велели передать, – кладет на кровать пакет.
Заглядываю внутрь и округляю глаза.
Я просил Тасю положить мне синие спортивные шорты, чтобы было удобно ходить на перевязку. Она и положила шорты. Только не спортивные, а с пальмами, которые я по приколу купил на Кубе.
Вижу махровые носки, вместо обычных тонких, и… футболку.
Тоже с Кубы. С пальмами.
Достаю записку.
«Папачка, я все палажыла, как ты прасил. Паправляйся скарее. Люблюююю тебя».
Я набираю полную грудь воздуха и шумно выдыхаю.
– Все как я и просил… да…
Не заметив в пакете тапки, пишу СМС Тасе.
«Доча, а тапочки забыла?»
«Он в пакете лежит, – отвечает она. – На самом дне под полотенцем».
– Он? – хмурюсь я. И, пошарив рукой под полотенцем, достаю один тапок.
«Тась, а где второй тапок?»
«Так у тебя ж одна нога сейчас, – быстро строчит дочь. – Зачем тебе второй тапок?»
Судя по всему, Маша забила на то, чтобы собрать мне вещи.
И даже не проверила, что Тася положила в пакет…
Вспоминаю, как год назад лежал в московской больнице. Тогда жена каждую свободную минуту приходила ко мне в палату, сидела со мной, приносила домашнюю еду.
Понятное дело, что я на это сейчас даже не рассчитываю. Но не думал, что она до такой степени забьет на меня.
А может, ей не до пустяков, потому что у нее есть новое увлечение?
Или не новое?
Кто этот перец на «Мерене», который приезжал к ней с цветами? Она ведь так и не ответила на этот вопрос.
Она несколько часов назад пришла на работу, но так и не соизволила зайти ко мне. Стыдно смотреть мне в глаза, потому что я засек ее с другим? Скорее всего так и есть. Потому что вчера она сначала за сердце хваталась, когда узнала о моей измене, а потом выяснилось, что сама не лучше меня.
Отлично, Маша! Хорошая актриса!
Вот женщины! Сами втихую ходят налево и не парятся, а когда про измену мужа узнают, так сразу объявляют войну. И детей отберут, и на алименты подадут. Да что тут говорить, если даже в больницу вещи принести не могут.
Меня распирает от злости, мышцы становятся каменными.
– Готовы ехать в смотровую? – заглядывает в палату медсестра.
Через пять минут меня как инвалида везут по коридору на коляске.
«Кубинец, черт побери, – передергиваю скулами, оглядывая пляжную футболку и яркие шорты с пальмами. – Надо было еще махровые носки надеть для полного счастья».
Из одной из палат выходит Маша и, увидев меня, резко отворачивается.
Слышу, как она прыскает со смеху, затем приглаживает волосы, поворачивается и идет в мою сторону.
Пытается сделать деловой вид, но сама едва сдерживает смех.
«Весело ей, смотрю. А если бы потрудилась посмотреть, что мне собрала наша дочь, то было бы не так весело».
В смысле она просто молча проходит мимо?!
– Маша! – повернув голову, рычу я.
Медсестра тормозит коляску, жена тоже останавливается, нехотя разворачивается ко мне и скрещивает на груди руки.
– На работе я для всех Мария Андреевна!
Вот как? Что ж, ладно…
– Мария Андреевна, – цежу сквозь зубы, пристально глядя на нее. – Будьте добры, зайдите ко мне в палату, когда у вас появится свободная минута.
И, сверля ее взглядом, добавляю про себя:
«Нужно обсудить детали развода и раздела имущества».
Еще вчера я планировал оставить ей дом. Решил, что так будет правильно, потому что виноват перед ней.
Но теперь я понимаю, что жена тоже не без греха. Поэтому нас ждет очень серьезный разговор.
Глава 10
Маша
Вхожу в палату пациента, которого недавно вернула с того света, и невольно становлюсь свидетелем разговора.
– …Да, мам, все нормально, сказал же, – бурчит молодой человек. – Еда как еда. Что ты хочешь от больницы? Чтобы меня тут лобстерами под сливочным соусом кормили? Нет, отец не ругался, – вздыхает он. – Сама знаешь, что он сначала дождется моего выздоровления и только потом уже устроит мне разбор полетов. Мам, ну я же говорил, что два человека было на той яхте. Девушка не пострадала, а мужик в соседней палате лежит, у него нога сломана.
Парень закатывает красивые голубые глаза.
– Я не прошу его за меня отдуваться, мам! Я так и сказал отцу: сам накосячил, сам все и улажу. Если нужно будет сесть, значит, сяду.
Снова вздыхает.
– Нет, я не перееду к тебе в Москву. Да потому что не хочу, мам! У меня здесь друзья, девушка, учеба.
«Значит, этот Руслан Киреев живет здесь с сыном, а его жена в Москве?» – рассуждаю я, глядя на показатели монитора.
– Все, давай пока. Ко мне врач пришел. Зачем передавать ей трубку? Ла-а-адно, – недовольно тянет парень и убирает телефон от уха. – Извините, можете поговорить с моей матерью? – тихо спрашивает у меня. – Иначе она не успокоится.
Я прочищаю горло и беру мобильник.
– Да, слушаю.
– Доброе утро, – раздается приятный голос. – Простите, как я могу к вам обращаться?
– Мария Андреевна.
– Мария Андреевна, во-первых, я хочу поблагодарить вас за спасение моего сына. Мой муж… э-м-м, точнее, мой бывший муж рассказал мне, что вы буквально вытащили Дениса с того света.
– Это моя работа, – вежливо отвечаю я.
– И я вам очень признательна за то, как вы ее выполняете.
Женщина с тревогой спрашивает:
– Мария Андреевна, скажите, пожалуйста, жизни Дениса сейчас ничего не угрожает? Как вы считаете, может, отправить его в Москву? У меня есть знакомые доктора в Склифе, его там хорошо обследуют.
– Думаю, это ни к чему. Перелеты ему пока что противопоказаны, да и наши специалисты ничуть не хуже московских. Он находится под наблюдением докторов двадцать четыре часа в сутки, и я лично постоянно присматриваю за ним, поэтому можете не волноваться.
– Как я могу отблагодарить вас, Мария Андреевна? – всхлипывает женщина. – Скажите, что я могу для вас сделать?
– Ничего, – улыбаюсь я. – Для меня самое главное – это живые и здоровые пациенты.
Прощаюсь с матерью Дениса и возвращаю ему телефон. Выхожу из палаты, подхожу к окну в коридоре, и, набрав полную грудь воздуха, едва слышно произношу:
– Самое главное – живые пациенты…
Мое тело вновь пробирает дрожь.
Как и в тот день, когда обычный московский летний вечер в одночасье превратился в ад.
Я знаю, что смерти на операционном столе были и будут в моей практике, но… если снова случится что-то подобное, как тогда, то я точно не вынесу.
Слава богу, что я сама осталась жива. Хотя у меня были все шансы отправиться вслед за умершим пациентом на тот свет…
Выбрасываю из головы дурные мысли.
«Это было очень давно, – успокаиваю себя, идя в кабинет главврача, чтобы обсудить кое-какие вопросы. – Я далеко от той больницы. Я далеко от Москвы. Все, хорошо. Все хо-ро-шо…»
Подхожу к кабинету и вижу через приоткрытую дверь мужчину в черной рубашке, стоящего ко мне спиной.
– Значит, я могу прямо сейчас поговорить с пострадавшим? – спрашивает он и я узнаю знакомый голос. – И еще такой вопрос, Федор Аркадьевич: лекарства Денису нужны какие-нибудь?
– Нет-нет, что вы, – торопливо отвечает главврач. – Больница обеспечивает его всем необходимым. Вы, Руслан Александрович, и так на протяжении многих лет помогаете нашей больнице. А насчет пострадавшего с другой яхты, да, вы можете хоть прямо сейчас пойти к нему. Идемте, я провожу вас в его палату.
И, вставая с кресла, спрашивает:
– А я говорил вам, что хирург, который провел наисложнейшую операцию и спас жизнь вашему сыну, является женой того самого пострадавшего с другой яхты?
– Женой? – удивленно переспрашивает Руслан. – Но как мне известно на той яхте была влюбленная пара, которая устраивала романтический вечер.
– Да, все верно… – вздыхает главврач. – Муж нашего хирурга был с другой. И это нас всех повергло в шок.
Я багровею от злости.
Кто дал право главврачу обсуждать мою личную жизнь с родственниками пациентов?!
Почему он всем подряд треплется о том, что мой муж отдыхал на яхте с другой?!
Федору Аркадьевичу почти шестьдесят пять лет, на пенсию пора, а он сплетничает как молодая девица.
Они выходят из кабинета и застывают.
– Мария? – вопросительно смотрит на меня Руслан.
В трехсекундной паузе я понимаю по его взгляду, что он мне сочувствует из-за ситуации с романтическим ужином и любовницей мужа.
А главврач быстро находит причину ретироваться.
– Мария Андреевна, проводите Руслана Александровича в палату вашего мужа. Он хочет обсудить с ним кое-какие детали, касающиеся аварии и компенсации.
И, сделав вид, что кому-то звонит, уходит обратно в кабинет.
– Идем? – спрашивает Руслан, а я резко прижимаю указательный палец к левому глазу.
Попало что-то. Блин, так больно колет.
Веду его по коридору к палате Кирилла и без конца тру глаз.
– Мария, стойте.
Руслан обходит меня и встает напротив. Он осторожно касается пальцами подбородка, приподнимает мою голову и, наклонившись к лицу, внимательно смотрит в растертый глаз.
– Ну вот же она, – улыбается он, затем аккуратно что-то достает, и в глазу наконец-то перестает колоть. – Ресница, – показывает ее на своем пальце и сдувает.
Выпрямляется и между нами снова расстояние сантиметров тридцать, не меньше.
Интересно, какой у него рост? Я метр шестьдесят пять, а он точно около двух.
Загородил своей внушительной фигурой весь вид на коридор.
– Теперь все в порядке? – ослепляет идеально ровными и белыми зубами.
Я киваю, обхожу его, и тут же встречаюсь с испепеляющим взглядом мужа.
Кирилл стоит на костылях рядом со своей палатой в своем пляжном-кубинском образе и гневно смотрит то на меня, то на Руслана.
Глава 11
Спустя три дня
Кирилл
Адвокат ставит стул рядом с моей кроватью, кладет к себе на колени ноутбук и поправляет круглые очки.
– Итак, к разделу имущества у нас: половина дома в городе Сочи, вся мебель и техника, которая также находится в этом доме, автомобиль «Ауди ку семь» две тысячи двадцать четвертого года выпуска, Автомобиль «БМВ икс шесть» две тысячи двадцать третьего года выпуска и земельный участок в Подмосковье. Это всё или я что-то упустил?
– Вроде все, – устало вздыхаю я. – Подожди пока с разделом. Нужно для начала выяснить, что же все-таки связывает Машу с этим Киреевым.
– Это я уже взял себе на заметку, Кирилл Родионович. Пройдусь по своим связям и постараюсь узнать подробности их отношений. А пока перейдем к следующему вопросу.
Адвокат с сосредоточенным видом быстро стучит по клавиатуре, поправляет галстук и прочищает горло.
– Что касается виновника аварии: управление в нетрезвом виде, ущерб, нанесенный вашему здоровью, плюс ему придется оплатить все затраты на ремонт яхты, которую вы брали в аренду. Так что сами понимаете, что этот парень влетел по полной программе.
– Если на тебя выйдут люди его отца, то так и передай им, что я ни за какие деньги не соглашусь договориться без суда.
Как только адвокат выходит из палаты, я с трудом встаю с кровати, беру костыли и ковыляю к окну. С высоты седьмого этажа смотрю на мокрый от дождя проспект и вспоминаю, как три дня назад ко мне приходил этот Руслан Киреев просить за своего сынка.
Надо же какое совпадение: он не только ухажер моей жены, так еще и отец виновника аварии.
Кто бы мог подумать, что сын любовника моей жены врежется в яхту, на которой я буду отдыхать со своей любовницей.
Роковая случайность, которая открыла глаза на всех участников этого любовного многоугольника.
После всего, что я увидел на камерах видеонаблюдения и в коридоре больницы, Маша мне еще будет говорить, что этот Киреев всего лишь отец пострадавшего, которому она сделала сложную операцию? Она серьезно думает, что я в это поверю?
Ни разу к нам домой не приезжали родственники пациентов, чтобы отблагодарить. И уж тем более никогда не дарили такие корзины с цветами. Максимум, что она приносила с работы, это презенты в виде шоколада или коробки конфет.
И то, что происходило в коридоре больницы, я тоже видел собственными глазами.
Он наклонился к ее лицу и поцеловал. Так что пусть не лечит меня байками о том, что в ее глаз ресница попала.
– Я хотя бы скрывал свои отношения с Анжелой, а ты, смотрю, в открытую крутишь с ним? – прорычал я, когда они оба подошли ко мне.
– Не надо судить всех по себе, – огрызнулась Маша. – У меня в глазу ресница застряла, а мужчина помог ее вытащить.
Я через острую боль в пояснице выпрямился и пристально посмотрел на ее ухажера.
– Это же ты привозил ей вчера цветы.
– Да, все верно, – ответил он. – Цветы в благодарность за спасение моего сына.
Затем протянул мне руку и шокировал фразой:
– Руслан Киреев. Отец виновника аварии.
Проигнорировав его руку, я впился взглядом в Машу.
– Сын твоего любовника чуть не угробил меня, а ты целуешься с ним на глазах у всех?
Маша закатила глаза.
– Каждый думает в меру своей испорченности. Я уже сказала тебе как все было, и больше повторять не собираюсь. Всё. Оставляю вас наедине. – И пошла дальше по коридору.
Пока этот Киреев просил меня обойтись без суда и предлагал хорошие деньги в качестве компенсации, я смотрел на него и пытался понять: как давно Маша крутит с ним? Где они познакомились?
Меня распирало от злости. Внутри бомбы взрывались. Если бы не стоял перед ним как одноногий калека, то точно бы пару раз съездил по его наглой роже.
Да, я сам не без греха, но никак не ожидал, что Маша крутила с кем-то за моей спиной.
Вот тебе и тихий омут…
Мне было стыдно смотреть ей в глаза, не знал, как сказать ей о том, что остыл к ней и полюбил другую женщину, а она без всякого угрызения совести принимает цветы и целуется с ним на глазах у всей больницы
Молодец, Маша, выставила меня рогоносцем!
Я навел кое-какие справки по этому Кирееву. Он, оказывается, крупная шишка в Сочи. Владелец судостроительного завода. Еще у него есть несколько домов в собственности, свой автопарк и сеть летних кафе.
Он совсем недавно развелся с женой. И что-то мне подсказывает, что причиной тому мог стать роман Машей.
То есть, пока я был в так называемых «командировках» он развлекался с моей женой, а теперь хочет мирно уладить вопрос?
Только через мой труп!
Его отпрыск по полной программе ответит за то, что сделал, и никак иначе.
Вскоре я докопаюсь до истины и узнаю: правда ли «соринка в глаз попала», или я за все эти годы так и не понял, что из себя представляет моя жена, которая, не успев прилететь в Сочи, обзавелась любовником.
Я, конечно, склоняюсь ко второму варианту и почти на сто процентов уверен, что Маша наставила мне рога, но… что, если она сказала правду? Вдруг эти цветы на самом деле были в качестве благодарности, а то, что я принял за поцелуй, окажется «вытаскиванием из глаза ресницы»?
Нужно остыть, во всем тщательно разобраться и только потом делить имущество. Если жена ни в чем не виновата, то оставлю им с дочкой все, что нажили. А если этот Киреев ее любовник, то пусть и обеспечивает ее.
А о будущем дочери я позабочусь. Тасю не должны касаться наши проблемы.
Настроение дрянь… Нога постоянно ноет, на работе завал, который без меня не могут разгрести, и Анжела не выходит на связь. Звонит по одному разу в день, говорит, что загружена работой.
Слышу пиликанье мобильника и ковыляю обратно к кровати.
– Привет, – изо рта вырывается усмешка. – Неужели нашла время позвонить?
– А у меня для тебя сюрприз, – раздается радостный голос Анжелы. – Готов принять его?
Не успеваю ответить, как она появляется в палате, подбегает ко мне и чуть ли не сносит с ног… с ноги.
– Теперь я вся твоя, любимый! – тараторит она, покрывая поцелуями мою шею. – Я все-таки добилась, чтобы меня уволили без отработки, и первым рейсом прилетела к тебе.
Глава 12
Маша
Сижу за столом, завтракаю, и смотрю на два ведра огурцов.
– И что мне с вами делать, а?
Вчера вечером мне принесла их соседка Люда.
– Маш, умоляю, забери. Мне их уже девать некуда. Только глянь, какие они крепкие, красивые. Будет жалко, если испортятся.
– А мне что с ними делать? – посмеялась я.
– Как это что? – вытаращила глаза Люда. – В банки закрути.
– Какие банки с моей работой? – рассмеялась я на весь двор. – Да у меня и рецептов нет.
– А за это можешь не переживать. Я тебе завтра принесу поварскую книгу своей семьи. Там рецепты моих бабушек и прабабушек. М-м-м, – с наслаждением прикрыла глаза. – Потом будешь есть и пальчики облизывать.
Отказов она категорически не принимала. Оставила два ведра огурцов на крыльце и убежала к себе.
– Ладно, вечером поеду с работы, куплю банок и попробую закатать их. Ну не выбрасывать же добро. Чем черт не шутит, может, и пригодятся соленья. Одному богу известно, что нас с Тасей ждет дальше, и как мы будем жить с ней после развода с ее отцом и раздела имущества.
Этот мерзавец решил перевести все стрелки на меня.
Он, видите ли, видел, как я с целовалась с Русланом.
Ну не дурак ли, а?!
Вот я и переживаю, что теперь он не только мне, но и Руслану с сыном подкинет проблем.
Слава богу, у меня было два выходных, и я находилась дома, а не в больнице. Иначе точно не удержалась бы и выпоила Кириллу лошадиную дозу слабительного. Скакал бы каждую секунду до туалета и обратно.
У меня до сих пор из-за его предательства сердце болит, а он еще и подливает масло в огонь, обвиняя меня в неверности.
– Тась, там за тобой тетя Люда пришла, – выкрикиваю, одеваясь в коридоре. – Бери свой рюкзачок и вместе выйдем.
Подходим к воротам, я передаю дочку в руки соседки, а она протягивает мне красную папку.
– Вот здесь собраны все самые лучшие рецепты моей семьи, – гордо произносит Люда и выставляет указательный палец. – И, кстати, с картинками. Если что-то понравится, то можешь аккуратно достать из файлика и сделать копию.
От всей души благодарю соседку, сую в сумку папку, целую дочь и прыгаю в машину.
Прихожу на работу, а меня здесь уже ждет испытание номер один.
– Мария Андреевна, занесите копию историю болезни в седьмую палату. Пациент просил.
Не успеваю возразить, как коллега сует мне бумаги и, поправляя медицинскую шапочку, бежит в конец коридора.
– Зашибись… – вздыхаю я, глядя на историю болезни пациента Романова Кирилла Родионовича.
Приближаюсь к палате и вижу в приоткрытой двери его белокурую пассию.
– Наверное, твоя жена очень зла на нас, – вздыхает она. – Кирюш, мне даже немного страшно, что ты лежишь в отделении, в котором она работает. Знаешь, женщины, которым изменили мужья, способны на страшные поступки. Даже если с виду она выглядит спокойной, то это ни о чем не говорит. Будь начеку ладно? Все-таки Мария сейчас находится в полном отчаянии и в таком состоянии может выкинуть все, что угодно.
– Это как в том анекдоте, – усмехается Кирилл. – Жена застала мужа с любовницей, скандалить не стала, но попросила сесть друг к другу поближе, чтобы сфотографировать их на памятник.
– Ха-ха-ха, – аплодируя, вхожу в палату. – Какой смешной анекдот. А главное – жизненный.
Пока они оба таращатся на меня во все глаза, я достаю из подмышки историю болезни и кидаю на кровать.
– Тебе просили передать.
Блондинка, потупив взгляд, выдавливает:
– Здравствуйте, Мария…
– Доброе утро! – бросаю небрежно и достаю из кармана халата мобильник. – Сядьте поближе, пожалуйста. Хочу сделать фото на памятн… – Растягиваю на губах улыбку и поправляю себя. – На память. Ну, конечно же, на память.
– Мария Андреевна, вас ждут на консилиуме, – раздается за спиной голос коллеги.
Жалю взглядом мужа с любовницей и выхожу в коридор.
У меня очень странная защитная реакция. Мне безумно больно видеть их вместе, больно осознавать, что теперь мой муж принадлежит другой, но, чтобы не показать свои истинные чувства и не пуститься в слезы или не вцепиться в волосы той, которая разрушила мою семью, я надеваю на лицо равнодушную улыбку и пытаюсь шутить.
Стою, прикалываюсь над этой парочкой, прячу за улыбкой свои настоящие эмоции и делаю вид, что мне плевать на происходящее.
А в этот момент мое сердце кровью обливается…
Одному богу известно, какими усилиями мне дается эта равнодушная улыбка и способность шутить.
Глава 13
После консилиума подхожу к палате Дениса Киреева и становлюсь свидетелем еще одного интересного разговора.
– Ден, ты шутишь? – слышится незнакомый голос. – Как это не будешь участвовать в гонках? Прекращай это!
– Нет, Макс, я пас. И так чуть на кладбище не отправился после днюхи на яхте. В моих мозгах почти два часа ковырялись, еле вытащили с того света. Для меня теперь любая травма головы может обернуться чем угодно.
– Ну так до гонок еще два месяца, успеешь поправиться и встать на ноги, – уговаривает настырный парень. – Сейчас главное зарегистрироваться, сам знаешь, что потом мест не будет. Наденешь шлем и все такое. Ничего с твоей головой не случится.
Ох как же мне хочется войти в палату и выставить этого непонятливого дружка за дверь, но меня останавливают слова Дениса.
– Макс, мне залёты не нужны, как ты не понимаешь? Уличные гонки на мотоциклах официально запрещены. Это в прошлые разы я не парился, но если сейчас меня примут менты, то я точно сяду.
– Ден, мы три года подряд участвовали в гонках, ты хоть одного мента видел там? А бои без правил! Вспомни, тебя хоть раз принимали там? Все проходит на закрытых территориях, сам же знаешь. Так что нечего ссать, прокатит и на этот раз.
Раздается хлопок.
– Давай, дружище, бодрее, бодрее! На тебя люди ставят, слышишь? Хочешь не хочешь, а должен участвовать и как всегда порвать там всех.
– Я подумаю.
– В-о-от, а это уже совсем другой разговор, – довольным тоном протягивает идиот, который еще и смеет называть себя другом Дениса.
Ну какой нормальный друг станет подвергать опасности человека с такой серьезной травмой головы?!
Тянусь к дверной ручке, собираюсь войти в палату и устроить этому Максу разбор полетов, но резко замираю.
«Разве можно остановить подростков запретами и нравоучениями? – спрашиваю себя. – Нет, конечно. Они тебя послушают и все равно сделают по-своему… Так, нужно что-то срочно придумать».
Стучать отцу Дениса мне не очень хочется, но и бездействовать я тоже не могу. Вот выпишется он из больницы, прыгнет на мотоцикл, ударится головой – и всё. В лучшем случае снова попадет на операционный стол, а в худшем – в морг.
– Что же делать-то, а?.. – сидя в пустой ординаторской, нервно кусаю губу.
Взгляд случайно падает на красную папку с рецептами, торчащую из сумки, и в мою голову влетает идея.
Я недолго думая хватаю папку и быстро иду в палату Дениса.
– Тук-тук, – шепотом произношу я, заглядывая в палату. Слава богу, дружок уже ушел. – Денис, а следователь уже был у тебя?
– Следователь? – приподняв забинтованную голову, хмурится парень. – Какой еще следователь?
– Значит, он еще у пострадавшего с той яхты, – как будто бы вслух рассуждаю я. – Ну, не засыпай тогда, он скоро и к тебе придет.
Подхожу к подоконнику и кладу на него папку с рецептами.
– Передай, что он папку забыл у нас в ординаторской.
Делаю вид, что собираюсь уйти, но меня останавливает взволнованный голос Дениса.
«Отлично! Пока что все идет по плану».
– Подождите, подождите… а зачем ко мне придет следователь? Это по поводу аварии?
– Ох, если бы… – глубоко вздыхаю я и качаю головой. – Боюсь, ты попал по полной программе.
Возвращаюсь к подоконнику, беру папку, и, прижавшись спиной к окну, открываю ее.
– Участие в запрещенных уличных гонках на мотоциклах, – смотрю на рецепт фаршированных кабачков, затем перемещаю взгляд на «Шарлотку по-домашнему», – участие в боях без правил. Перелистываю страницу и, мотая головой, смотрю на аппетитные «Лисички в оливковом масле». – Ну и управление яхтой в нетрезвом виде…
– Откуда у него это? Кто меня сдал? – занервничал парень.
– Видимо, после аварии на воде за тебя взялись по-крупному, – с досадой произношу я. – Я знаю этого следователя, оперировала его пару месяцев назад, поэтому могу, конечно, попросить его пока что не допрашивать тебя.
Захлопываю папку с рецептами и прижимаю ее к груди.
– Как твой лечащий врач я порекомендую ему устроить тебе допрос после выписки из больницы, и…
– Стоп! Вы сказали, что знаете его?
– Ну да, – пожимаю плечами.
– А можете мне помочь? Если отец узнает о том, что я участвовал в боях и в гонках, то точно отправит меня в Москву к матери. Поговорите со следователем, пожалуйста, – умоляюще смотрит на меня парень. – А я что угодно для вас сделаю.
Я трясу перед ним папкой.
– Хочешь, чтобы следователь закрыл на это глаза?
– Сделайте что-нибудь, умоляю. Я с этим завязал, правда!
Глядя на него, недовольно вздыхаю.
– Тебе крупно повезло, что следователь оказался моим хорошим знакомым. Я поговорю с ним, но имей в виду, что ты будешь у него на мушке. Еще один залет, и ты в тюрьме, ясно?
Тычу указательным пальцем в папку и сердито добавляю:
– Смотри, чтобы этот компромат однажды не оказался на столе у судьи!
– Не окажется, обещаю, – торопливо отвечает парень. – Главное, поговорите со следователем, пожалуйста.
– Добрый день! – вздрагиваю от голоса его отца. Он подозрительно смотрит то на меня, то на сына. – Все в порядке?
– Да, – натянуто улыбаюсь я. – Проверяла состояние швов. Все хорошо.
И, не задерживаясь, покидаю палату.
– Мария! – догоняет меня Руслан.
Я поворачиваюсь к нему, уже догадываясь, что он, скорее всего, слышал наш разговор с Денисом.
Но Руслан обратился ко мне совершенно по-другому вопросу.
Он сделал мне предложение, от которого у меня аж дар речи пропал.
Глава 14
Маша
Прощаюсь с Русланом и, находясь в легком шоке от его предложения, иду в ординаторскую.
Кстати, мой разговор с его сыном он вроде не слышал. Иначе точно поинтересовался бы о каком таком следователе я говорила, и что это за красная папка, которой я размахивала, называя ее компроматом.
Не успеваю войти в ординаторскую, как ко мне подходят коллеги. Рыжеволосая хирург, которой за пятьдесят, и молодая медсестра.
– Мария Андреевна, – шепчет хирург и косится на медсестру, – мы тут подумали и решили дать вам контакт одного очень хорошего психолога.
– Психолога? – удивленно вскидываю брови. – Зачем он мне?
– Как же это зачем, миленькая вы наша, – наклонившись, шепчет хирург. – Вам же муж изменил, Мария Андреевна. А это, знаете ли, не проходит бесследно. Вот когда мне мой бывший муж изменил двадцать лет назад, то я думала, что…
– Так, стоп! – выставляю перед ней ладонь и сжимаю губы. – Закрыли тему!
Смотрю на остальных докторов и медсестер, находящихся в ординаторской и понимаю, что они тоже были участниками этого консилиума, касающегося моей личной жизни. Просто доложить о результатах консилиума вызвались двое, самые смелые: хирург и медсестра.
Ну что это за коллектив такой? Им только дай повод посплетничать. У нас в московской больнице ни за что на свете не стали бы лезть в чужие семейные отношения и разводить сплетни.
На меня тут в открытую тычут пальцем. Мол, смотрите, это же тот хирург, которой муж изменил.
И без того тяжко, а они ковыряют и ковыряют незажившие раны. Лезут ко мне с советами, ищут мне психологов. Сегодня утром, пока я поднималась в лифте, медсестра с другого отделения смотрела на меня сочувствующим взглядом, а когда лифт остановился на пятом этаже, она, перед тем как выйти, посоветовала мне обратиться к ее мужу, который работает адвокатом и специализируется на разводах.
Вся больница уже знает о том, что мой муж изменил мне, и что в его палате сутками напролет сидит его молодая любовница!
Черт возьми, обычно люди сбегают от своих домашних проблем на работу, чтобы хоть немного забыться, а я жду не дождусь, когда смена закончится, чтобы поскорее уехать домой из этого ада, где с одной стороны на меня косо смотрят коллеги, а с другой стороны – муж в своей палате милуется с любовницей.
Гордо поднимаю голову и ледяным взглядом смотрю на коллег.
– А вы профессией не ошиблись случайно? – прищурившись я и доношу до каждого следующие слова: – В больнице сращивают кости, а не перемывают их. Здесь ЗА-ЖИВ-ЛЯ-ЮТ раны, а не ковыряются в них.
Рыжеволосая, стоя напротив меня, прикладывает руку к груди и с сочувствием протягивает:
– Мария Андреевна, миленькая, так ведь может все еще обойдется. Муж поймет, кого потерял, и вернется к вам.
– Сплюньте! – сердито смотрю на нее. – Мне такое добро и даром не нужно. И да, хочу, чтобы все поняли, что я чувствую себя прекрасно, не рыдаю, не бьюсь в истериках, и вообще мне по барабану на почти бывшего мужа и его новую пассию. Всем все ясно? – выгнув бровь, оглядываю коллег. – Отлично! Значит, вопрос можно считать закрытым.
Беру со стола историю болезни пациента, который недавно поступил в отделение, выхожу из ординаторской, собираюсь пойти в его палату, но вспоминаю, что должна была зайти к покаещёмужу, чтобы обсудить детали развода.
Вхожу в палату и застаю его одного. Но его пассия, видимо, где-то рядом раз на тумбочке стоит ее сумка.
– Анжелочка под кровать спряталась? – острю я.
– Ушла за кофе, – сидя на кровати, с милой улыбочкой отвечает муж.
Я замечаю, что на его цепочке нет крестика. Точнее он есть. Просто на спину перевернут.
Внутри снова все переворачивается от понимая, что он ни дня не может обойтись без любовных утех со своей блондинкой.
Какая же страсть там кипит, раз занимается с ней любовью прямо в больнице, да еще и с загипсованной ногой.
Устроили из отделения бордель!
– Тебе тут виагру колют что ли? – киваю на цепочку.
Муж сразу понимает, о чем я.
Лениво переворачивает крестик и устремляет на меня наглый взгляд.
– Да у меня из без виагры все в полном порядке, – усмехается он. – Анжела в отличие от тебя никогда не бывает уставшей после работы, и голова у нее не болит из-за тяжелого рабочего дня.
Я зверею от ярости и залепляю ему мощную пощечину.
– Да как ты смеешь сравнивать меня с ней?! – шиплю ему в лицо. – Я родила тебе дочь! Мы прожили в браке девять лет! Мы через столько всего прошли, а теперь ты сравниваешь меня с какой-то уличной девкой, которая пришла на все готовое? Конечно у нее не болит голова от тяжелой работы, потому что эта голова забита мыслями об украшениях, которые ты ей даришь и о свиданиях, которые ты ей устраиваешь!
Перевожу дыхание и, пристально глядя в его бесстыжие глаза, добавляю:
– Если бы ты и мне устраивал такие сюрпризы, если бы возил по ресторанам, то у меня тоже не болела бы голова после рабочего дня, проведенного в хирургии.
Мерзавец, держась за щеку, открывает рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого отвечает на телефонный звонок.
Он резко меняется в лице.
Смотрю на него и не понимаю, что происходит.
В его глазах пляшут языки пламени, губы сжимаются в тонкую линию.
– Это проверенная информация? – обжигая меня взглядом, говорит в трубку. Затем набирает полную грудь воздуха и цедит сквозь зубы: – Тогда жду тебя завтра. Будем готовить документы на развод.
Он убирает от уха телефон, швыряет его на покрывало, и, не отводя от меня взгляда, встает с кровати.
Опираясь на костыли, подходит вплотную и нависает надо мной, обдавая лицо горячим дыханием.
– Ты ничего не получишь после развода, – металлическим голосом произносит он. – Только ради дочери я куплю вам квартиру и запишу на нее.
По моему телу прокатывается волна гнева. Чувствую, как начинают полыхать щеки.
– Я понимаю, что дом по документам принадлежит твоей матери, но это какой же скотиной нужно быть, чтобы жену и дочку оставить без…
– Заткнись! – гремит, передергивая острыми скулами. – Скажи спасибо, что я предоставлю тебе крышу над головой. Если б не Тася, то выставил бы тебя на улицу.
Я до боли впиваюсь ногтями в ладони и едва сдерживаюсь от еще одной пощечины.
– Ты изменяешь мне с этой белобрысой, – киваю на ее лаковую красную сумку, стоящую на тумбочке, – ты бросаешь семью, ты плюешь на чувства дочери, так еще и смеешь говорить мне, что я не заслуживаю крыши над головой?
Я ударяю кулаком в его широкую каменную грудь и взвизгиваю:
– Да тебе не к хирургу надо, Романов, а к психотерапевту!
– П-простите, я вам помешала? – слышится за спиной робкий голос.
Быстро дыша, поворачиваюсь к блондинке, которая держит два стакана с кофе.
– Выйди отсюда! – рявкаю я.
– Анжела, иди ко мне! – тут же приказывает ей Кирилл.
Как только она подходит, он берет ее за затылок и, пристально глядя мне в глаза, впивается в ее губы страстным поцелуем.
Глава 15
Маша
Прихожу домой, ставлю сумку на кухонный стол, набираю полную грудь воздуха, и впечатываю ладони в столешницу.
– Тва-а-а-рь… – протягиваю на выдохе.
Давно так не играли на моих нервах. Я сдержанный человек. Терпеливый, подхожу к решению проблем с холодной головой.
Но сегодня мое терпение лопнуло из-за косых взглядов коллег и из-за того, что устроил в палате Романов.
Весь остаток рабочего дня в больнице и всю дорогу до дома я изо всех сих сдерживала в себе бомбу, из которой вырывалась наружу боль, обида и разочарование, накопившиеся за несколько дней.
Я наконец-то добралась до дома, осталась наедине с собой, и эта бомба прямо сейчас взрывается во мне, разлетаясь на мелкие, оплавленные куски.
Сжимаю челюсти и несколько раз ударяю кулаком по столу.
– Тварь! Мразь! Ненавижу! – кричу неистово.
Рука горит от ударов, сердце колотится с бешеной скоростью, лицо полыхает от гнева.
«Если бы не Тася, то выставил бы тебя на улицу», – током бьют слова этого ничтожества.
– Что же я такого ужасного сделала? – быстро дыша, усмехаюсь я. – Да как ты смеешь выгонять меня на улицу из дома, который я своими руками обустроила?!
Сволочь! Изменил, целуется у меня на глазах со своей любовницей, еще и смеет говорить, что я ничего не получу после развода?!
Я думала, что он хотя бы разведется со мной по-человечески, но такие как Романов на это не способны.
Сдуваю со лба челку и прищуриваюсь.
– Даже не думай, что я так просто сдамся!
Рывком достаю из сумки мобильник и набираю московской подруге, у которой муж известный столичный адвокат.
– Оль, привет! Гена рядом? – пыхчу в трубку.
– Привет! Да, здесь он. Что-то случилось?
– Дай ему трубку, пожалуйста.
Как только раздается важный голос ее мужа, я как на духу рассказываю ему о своей проблеме.
– Понял, – после небольшой паузы отвечает Гена. – Конечно я возьмусь за это дело и постараюсь помочь тебе.