Граф Суворов. Книга 7

Глава 1

– Ладно, признаюсь, это было неожиданно, – сказал я поднимаясь. – Но в данный момент это не так важно. Ваше императорское величество, прямо сейчас ваш брат, Пётр, скорее всего, убивает вашего второго мужа.

– Ч-что? – посмотрела на меня ошалелыми глазами Екатерина.

– Императорский флот окружил Екатериноград, а государь, проникнув в порт под видом обычного гвардейца, столкнулся там с Гавриилом, – сказал я и покосился на дверь, за которой раздавались быстрые шаги и ругань. – Если вы не поможете мне закончить это прямо сейчас, погибнут многие тысячи, а может, и миллионы. И это существенно важнее моего признания или непризнания.

– Да уж, конечно, – гневно взглянула на меня Екатерина, а затем простонала, морщась и держась за голову. – Как долго я была без сознания?

– Два месяца, государыня, с самых родов, – ответила Мария, подойдя ближе. – С ребёнком всё нормально. По крайней мере, пока.

– Где он? – настойчиво спросила Екатерина.

– Не знаю, возможно, в убежище, – нахмурилась Мария. – Его приносили, только чтобы он полежал рядом и покричал. Надеялись, это поможет вам очнуться.

– Если бы ей не кололи снотворное в лошадиных дозах, это помогло бы куда больше, – ответил я, криво усмехнувшись. – Девушки, нам нужен канал связи с портом, а ещё лучше с флотом.

– И что ты предлагаешь, сдаваться, мальчик? Или под этой личиной скрывается старик? – с недоверием посмотрела на меня Екатерина.

– Под этой личиной нет никого, кроме меня самого, но, как я уже сказал, это неважно. У нас просто нет шансов. Император снял большую часть северного и кавказского флота с рубежей, чтобы подавить мятеж, – сказал я, стараясь говорить как с малым ребёнком. – Вы должны подать сигнал, показать, что вы живы и, по крайней мере, готовы к переговорам. Если вам наплевать на окружающих, подумайте о малыше. Во время бомбёжек его будет точно не спасти.

– Бомбёжек? – непонимающим голосом переспросила Екатерина.

– Девушки, помогите её императорскому величеству оценить ситуацию самой, – махнув рукой, сказал я, забирая у Инги автомат, а затем подняв с пола резонансный клинок Меньшикова. – Я покараулю коридор.

– Обопритесь на меня, государыня, – произнесла у меня за спиной Инга. Девушки помогли Екатерине подняться и подвели её к окну. После чего послышался шёпот и тихая ругань.

– Два месяца… как это могло произойти за столь короткий срок? – ошарашенно проговорила императрица. – Вражеские войска уже в городе? Сколько их?

– Весь флот. Послушайте, я не очень хочу вас торопить, учитывая состояние. Но вынужден, – напомнил я, когда в дверь настойчиво застучали.

– Открывайте! Открывайте немедленно! – услышал я хриплый мужской голос. – Ломай! И-раз!

Штурмующие ударили по двери тараном, но не успели самую малость, я встретил их конструкт своим, разрушив менее плотный пресс противников и даже оттеснив одетых в резонансные доспехи бойцов. В то же мгновение на меня уставились толстые стволы автоматических противотанковых ружей.

– Назад! – приказал я, активируя ладонь Шивы. Раздалось сразу несколько выстрелов, но пули зависли в воздухе, не в состоянии углубиться в конструкт. А в следующую секунду штурмовиков откинуло к противоположной стене.

– Чьи это тела? – спросила Екатерина, у меня за спиной, видимо, обратив наконец внимание на творящийся в комнате кровавый хаос.

– Князь Меньшиков, государыня, – ответила Мария, придерживающая женщину под локоть. – Он хотел передать ваше тело ордену Асклепия. Якобы они могут вам помочь вне России. А за это обещали и ему тоже место в рядах организации.

– Ах он собака… так ему и надо. Это ты его прикончила, деточка? – спросила Екатерина, но улыбнувшаяся Машка кивнула в мою сторону. – Вот как…

– Может, мы все же поторопимся? Мне тяжело удерживать этих ребят, не убивая, – сказал я, второй раз за минуту вдавливая противников в стену ладонью Шивы. Доспехи оказались настолько хороши, что без проблем выдержали давление, при котором от людей оставалась только кровавая лепёшка, и хуже того, гвардейцы без особых проблем вынули свои резонансные клинки и теперь сбили мой конструкт.

– В этом нет нужды, – сказала Екатерина, с помощью девушек подойдя к дверям. – Немедля сложите оружие! Это приказ!

– Вы очнулись? Ваше величество, но как? – удивлённо проговорил один из охранников. Второй в это время вскинул оружие и выстрелил почти в упор. Пуля заскрипела, обтёсываясь о подставленный щит и оставляя едва заметный медный след в воздухе. – Ты что творишь, Гена?

– Вяжите предателя! – приказала Екатерина, и остальные гвардейцы накинулись на стрелявшего, быстро заблокировав руки и ноги, а затем использовав эвакуационный шнур для раскрытия брони. И хотя казалось, что теперь всё под контролем, щит я убирать не спешил.

– Простите, ваше императорское величество, я не знаю, что на него нашло, – проговорил один из гвардейцев, когда нападавшего вытащили из доспеха и скрутили по рукам и ногам. – Приказывайте, мы всё исполним!

– Предателя в тюрьму. Найдите моих служанок и приведите их сюда, – скомандовала Екатерина. – Не должно императрице в таком виде разгуливать. И тем более представать перед народом.

– Боюсь, они всё здесь, ваше величество, – подала голос Мария. – Мы пытались вас защитить, но я единственная, кто остался в живых.

– Вот как… – вновь повторила Екатерина, и мне почему-то вспомнилось, что император говорил точно с такой же интонацией. Родственники, не иначе. – Хорошо. Значит, мне нужно добраться до спальни.

– Как прикажете. Двое сзади, трое спереди, – отдал распоряжение гвардеец, лица которого я не видел за доспехом. – Прошу за мной, ваше величество.

– Идёмте… дети, – приказала императрица, и нам ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Мария тёрлась рядом, поддерживая государыню, и вскоре мы добрались до очередной ничем не отличающейся от других двери. Разве что запертой, но императрице хватило одного взмаха, чтобы замок промёрз до белизны и, пискнув, открылся. – Подождите снаружи, девочки, поможете мне облачиться.

– Не опускай щит, – шепнул я Морозовой. – Если что – кричи, я приду.

– Хорошо, – серьёзно кивнула Машка, а затем хихикнула. – Мой рыцарь в белых штанах.

– Да, с конём как-то не задалось, – буркнул я, оставшись снаружи. В помещении были только ауры женщин, так что я не беспокоился лишний раз. А вот в коридоре периодически появлялись новые люди. Да и гвардейцы меня не сильно жаловали, то и дело норовя ткнуть в мою сторону стволом.

– Александр, можешь зайти, – послышался требовательный голос императрицы через несколько минут.

– Ваше величество… слушайте, я, конечно, прошу прощения, но, если мы продолжим так тормозить, скоро спасать будет некого. От порта, наверное, только обломки остались, – гневно проговорил я, глядя на женщину, облачившуюся в строгое зелёное платье с воротом под самое горло.

– Ты чего? – ошалело спросила Инга, посмотрев на меня как на психа. Мария же, наоборот, была полностью удовлетворена моим поведением и снова хихикнула.

– Я так понимаю, молодой человек, обучением вас манерам никто не озаботился? – строго спросила Екатерина.

– Как-то не до того было. Меня почему-то постоянно кто-то хочет убить или покалечить. Так что стрелять и использовать конструкты я умею куда лучше, чем вести беседы. Но если это ускорит процесс, я могу называть вас хоть вашим вселенским величеством, только давайте быстрее, там люди гибнут.

– Люди всегда гибнут, – флегматично заметила Екатерина. – Всех просто не спасти. Так что об этом можно и не думать.

– А ваш второй муж и ребёнок тоже в этот наплевательский список входят? – спросил я, взглянув женщине в глаза. На сей раз она не ответила, поджав губы.

– Вот как… хорошо. Идём, – приказала женщина, и я тут же направился к двери. Екатерина же подошла к письменному столу и провела ладонью по его поверхности. В ту же секунду над столешницей появилось трёхмерное изображение с незнакомыми символами. Нечто среднее между картинками и иероглифами.

Понять, что делает императрица на такой скорости, на совершенно незнакомом языке, было невозможно, однако спустя всего несколько мгновений изображение дёрнулось и вновь изменилось, а на экране появился незнакомый мужчина.

– Флагман Уральской республики «Екатерина Великая» на связи, – ответил сидящий в капитанском кресле офицер, но, присмотревшись, вскочил со своего места и поклонился. – Ваше величество, счастливы видеть вас в добром здравии!

– Князь Шереметьев, доложите обстановку, кратко, – потребовала Екатерина.

– Мы в окружении. Порт разрушен. Но сражение там ещё продолжается, – ответил капитан флагмана. – В открытом противостоянии шансов у нас немного, но…

– Найдите способ связать меня со всеми сражающимися, – приказала Екатерина. И князь тут же кивнул, начав отдавать распоряжения.

– Всё готово, ваше величество. Мы ретранслируем передачу на все суда, одно из которых спустилось к порту, – отчитался через минуту Шереметьев.

– Запускайте эфир, – приказала Екатерина, выпрямившись и подобравшись, хотя ещё несколько секунд назад мне казалось, что более собранной она быть уже не может.

– Подданные! С вами говорит ваша богоизбранная императрица, не проливайте кровь своих братьев и сестёр. Остановитесь! – уверенно сказала Екатерина. – Во спасение ваших жизней и душ я готова поступиться гордостью и пойти на переговоры с узурпатором и мятежником. Во имя мира, брат мой, довольно пролитой крови. Через два часа я прибуду к порту, и пусть же более никто не пострадает в этом сумасшествии.

С этими словами она нажала на вновь появившиеся символы, а затем тяжело выдохнула. Сгорбилась, словно из неё вынули позвоночник, но тут же взяла себя в руки.

– Теперь ты доволен, мальчик? – повернувшись ко мне, спросила Екатерина.

– Вы сделали это не для меня, а ради собственных подданных, – ответил я. – Но если вам важно именно моё мнение, то за подобный жест я благодарен.

– Отлично. В таком случае вы должны помочь мне вернуть ребёнка. И как можно скорей, – сказала, поднимаясь, Екатерина. – Где его держали?

– Я провожу, – воодушевилась Мария. – Здесь недалеко.

– Мы все проводим, – произнёс я, не собираясь отходить от императрицы, пока они с братом не подпишут мирный договор или, по крайней мере, не начнут переговоры, остановив бойню.

Идти и вправду было недалеко, стоило выйти из покоев государыни и повернуть за угол, как мы оказались перед распахнутой нараспашку дверью. Екатерина опередила даже охрану, ворвавшись в помещение словно снежная вьюга, но мы всё равно опоздали… У одной из стен сидела служанка с простреленной головой. Другая, с тремя пулевыми отверстиями в спине, лежала в луже собственной крови, не добравшись до планшета, на котором мигала кнопка активного вызова. Детская кроватка пустовала.

– Нет! – выкрикнула Екатерина, отбрасывая в сторону небольшую ширму. – Где он? Где?!!

Отвечать императрице и обнадёживать, притом что среди охраны и её первых помощников явно затесалось большое количество предателей и оппортунистов, не имело никакого смысла. Ситуация в целом оставалась кошмарной, и что делать в данный момент, я просто не представлял. К счастью, вызов на планшете заметил не только я.

– Кто говорит? – строго спросила Екатерина, нажав на кнопку. Чёрный экран несколько секунд не отвечал, но затем на нём появилось изображение осунувшегося и похудевшего старика.

– Где мой сын? – спросил он, чуть хрипя. – Позовите его!

– Где мой ребёнок?! – с вызовом ответила Екатерина. – Если ты его хоть одним пальцем тронул, мразота орденская, я лично тебе руки выдерну и в задницу вставлю!

– Значит, он мёртв, – устало прикрыл глаза старик, в котором я с трудом узнал бывшего министра просвещения, Авраама Меньшикова. – Ты лишила меня последнего наследника и родни! А значит, и сама подохнешь, старая стерва! Если ты немедля не объявишь общее нападение на позиции имперского флота, я лично сверну твоему выкормышу шею!

– Нет! – испуганно вскрикнула женщина, когда камера сместилась и старик взял за голову двухмесячного малыша своими тонкими, но мозолистыми пальцами. Ребёнок заорал, дрыгая ручками и ножками, но сделать ничего не мог. Я заметил, как глаза Екатерины наполняются слезами и она начинает мотать головой отступая.

Грозная императрица за секунду превратилась в мать, которая так и не подержала дитя на своих руках. Помня о безумствах, на которые она была согласна, лишь бы вернуть в сознание своего предыдущего ребёнка, я принял не слишком честное по отношению к ней решение. Подошёл, не попадая в кадр, и нажал на несколько точек, отправляя её в глубокий сон.

Императрица рухнула на пол, и девушки тут же подскочили к ней, взглянув на меня. Но я успел отойти в сторону и приложить палец к губам. А затем, подхватив первый попавшийся листок и карандаш, накидал несколько слов.

– Где она?! Что происходит? Я сейчас убью этого засранца! – раздался нетерпеливый вопль Меньшикова-старшего.

– Императрица упала в обморок, – произнесла Мария, подобрав планшет и показав лежащее на полу тело. – Возможно, она опять провалилась в кому от расстройства. А может, ваши лекарства подействовали.

– Разбудите её, немедленно! И так, чтобы я видел! – рявкнул Авраам. По моему кивку девушки начали трясти императрицу, щипать. Даже стакан воды вылили на лицо и голову, но ничего не помогло. – Доставьте её сюда, в клинику Преображенского, в течение часа, нет! Тридцати минут! Иначе её ребёнок умрёт!

– Но у нас нет здесь власти! – вскакивая, ответила Мария, но изображение уже погасло. Подойдя так, чтобы не попасть в камеру, я выдернул батарею, удостоверившись, что нас точно не подслушают.

– Где эта Преображенская клиника? – спросил я у Инги.

– В нескольких кварталах отсюда, по главной дороге. В принципе, недалеко, – ответила княжна Ляпинская. – Но пешком за тридцать минут мы не успеем.

– А нам и не надо, – ответил я, выглянув в коридор. – Маша, вон там валяется освобождённый доспех, регулируй под себя и надевай. Так у тебя будет больше шансов защитить императрицу. Вряд ли у кого-то в здании найдётся столько же сил.

– Хорошо, но позже ты мне будешь должен, – заявила Мария, а затем разрезала юбку по самую развилку. Я старательно отвёл взгляд, не собираясь её провоцировать, но Инга, наблюдавшая за сценой со стороны, всё равно поджала губы.

Через несколько минут мы с уральской княжной оставили императрицу на попечение Морозовой и спустились к машине. Вот только водитель куда-то исчез.

– И как мы теперь доедем? – с обидой и отчаяньем спросила Инга, оглядываясь по сторонам.

– С приключениями, – ответил я, забираясь на водительское место. Коробку-автомат в этом мире, похоже, не придумали, а управление автомобилем – это тот навык, которым я без зазрения совести пожертвовал. Ведь всегда можно научиться заново, верно? Хорошо хоть, на коробке передач было обозначено цифрами, куда вытыкать.

– Лучше пристегнись, – посоветовал я, выжимая сцепление и выставляя первую передачу. Машина дёрнулась, но не заглохла, а начала постепенно набирать скорость. Когда стрелка спидометра доползла до двадцати, я решительно воткнул вторую передачу и клятвенно пообещал себе позже освоить навык вождения. Машина, конечно, не истребитель, тут всё проще, но учиться всё равно надо.

– Куда дальше? – спросил я, оглянувшись на выпучившую глаза Ингу, вцепившуюся в кресло и ручку на крыше. – Ну?

– Может, мы лучше пешком дойдём, здесь, в принципе, недалеко, – попробовала предложить девушка, явно недовольная моим уровнем вождения. Но поняв, что я от своего не откажусь, решила не сопротивляться. – Нам в другую сторону, направо. Аккуратнее! Пожалуйста!

– Дальше? – потребовал я, не обращая внимания на помятое при развороте крыло. Ну кто же знал, что руль надо выкручивать сильнее? К счастью, я немного освоился, и теперь повороты проходил почти на полной скорости. Не благодаря врождённым талантам, а с помощью пресса, которым корректировал курс. Хотя к концу моей первой поездки машина больше напоминала мятую консервную банку. Даже крышу перекосило. Но автомобиль изначально тоже не был красавцем. Не жалко.

– Добрались, – с каким-то счастливым неверием произнесла Инга, выскочив из машины. – Господи, спасибо тебе.

– На здоровье, – походя отмахнулся я. – Куда дальше?

– Вот. Этот комплекс зданий, – ответила девушка, показав на высокий забор.

Пройдя чуть вперёд и завернув за угол, я увидел монументальное строение, со всех сторон окружённое ёлками. Так себе прикрытие, но лучше, чем никакого. Оставалась только самая малость – понять, где именно находится Меньшиков с ребёнком, и проникнуть в здание, добраться до него, до того как он убьёт заложника.

– Зачем ему здесь Екатерина? – вслух проговорил я. – Он же не собирался её убить, верно?

– Да, похоже, она была нужна ему живой, чтобы куда-то перевезти, – ответила Инга. – Но для этого поле боя надо вначале покинуть.

– Верно. А город окружён со всех сторон, – кивнул я. – Они могут попробовать затаиться, переждать начало атаки, пользуясь дипломатической неприкосновенностью, а затем покинуть город на машинах. Но мы знаем, что они предатели, и они знают, что мы знаем.

– Думаешь, они попробуют бежать заранее? – нахмурившись, спросила Инга.

– Скорее всего. Планируют дождаться Екатерину, взять ещё и её в заложницы и выехать… вопрос только: по земле или по воздуху? Меньшиковым хватит сил поднять лёгкий шлюп в одиночку, и это логичнее всего, – решил я, по-новому взглянув на здание. – Главное – предугадать, начнётся ли эвакуация при обстреле?.. Не будет же он ждать просто так? А единственная его гарантия – жизнь ребёнка.

– Думаешь, он его не убьёт при первой опасности? – нахмурилась девушка.

– Пока рассчитывает выжить сам – вряд ли, – ответил я, прикинув план действий. – Какие конструкты ты знаешь?

– Всю девятую ступень, – не без гордости ответила девушка. – Щиты, прессы и диски. И резерв у меня хороший.

– Да, хорошо… но мало, – поморщился я. – Ладно, сделаем так: я сейчас заберусь на здание и начну имитацию обстрела из дальнобойных орудий, а ты попробуй как-нибудь перегородить выезд. Хорошо?

– Как? – спросила девушка, но я уже не слушал.

Рывком перебросив себя через забор, я за два конструкта добрался до здания, а потом закинул себя на крышу, было не слишком высоко. Чего я не ожидал и не видел, находясь внизу, – установленных на здании зениток. И как назло, ни одно из оружий не пустовало. Люди суетились, подтаскивая снаряды и обкладывая позиции мешками. Явно не слишком надеялись на дипломатический статус.

– Ты чего тут делаешь, парень? – окрикнул меня мужчина, не вовремя поднявший голову и с удивлением уставившийся на мой белый халат.

– Тревога! Воздушная тревога! – что есть мочи заорал я, тыча пальцем в небо и одновременно создавая Ядро.

Конструкт снёс орудие вместе со всем персоналом, и остальные, морально готовые к нападению, тут же заняли свои места, уставившись в небо. Пустое, само собой. К счастью, я уже знал, что делать. Тройной конструкт, с размытием, создал полупрозрачный образ, по которому тут же начали палить из всех зениток.

– Огонь-огонь-огонь! – орал командир батареи. – Внимание всем постам. Мы попали под артиллерийский обстрел! Имперцы начали атаку!

Для придания всему происходящему убедительности я отступил за спины обороняющихся, посылая одно за другим ядра на крышу здания. Напитанные до предела удержания конструкты оставляли в бетонной крыше глубокие выбоины, буквально воронки от снарядов, и поднимали вполне видимую пыль.

Где-то внизу взвыла сирена, заставляя заткнуть уши, и я чуть не пропустил едва заметный на фоне общей какофонии гул двигателей. Заставив щиты сдвинуться, так чтобы занять зенитки, я подбежал к краю здания. Во внутреннем дворике стоял небольшой шлюп, который я узнал по ящерице на борту.

– Ну нет. В этот раз вы от меня никуда не улетите, – усмехнулся я и, заметив выбегающего из больницы мужчину, спрыгнул на крышу бота. Наверху ещё стреляли, хотя в небе уже снова было чисто, но меня они волновать совершенно перестали. Авраам, а не узнать этого старика было почти невозможно, что-то кричал бегущей за ним женщине с младенцем на руках.

Дождавшись, пока они погрузятся, я прыгнул вниз, успев втиснуться в закрывающийся люк, и оказался нос к носу с ошалелым охранником. Единственное, что успел сделать мужчина, – раскрыть рот, чтобы задать вопрос. Ладонь Шивы отбросила его внутрь, не оставив ни шанса, а я влетел следом.

– Что? – пристегнувшийся уже Меньшиков рванул ремни, но я не собирался проявлять милосердие к детоубийцам. Ядро пробило многослойный щит князя и вошло в его грудь, кроша камень резонанса. Державшая на руках младенца женщина вскрикнула, выхватив нож, и это решило её судьбу. Кисть с оружием отлетела в сторону, а я выхватил ребёнка у орущей и хватающейся за окровавленную культю сестры милосердия.

– Извини, но убивать детей я не позволю, – сказал я, двумя нажатиями перекрывая ей кровоток к руке, а затем отправляя женщину в глубокий сон. Свидетели мне ещё пригодятся. Как и подсудимые.

Дальше было дело техники. Снаружи стучали, даже пытались стрелять в двигатели, но я уселся в освобождённое кресло пилота и привычным движением потянул штурвал на себя, заставляя шлюп сорваться с места и одновременно прижимая всех нападающих к земле потоками воздуха.

Батареи на крыше пришлось заткнуть прессом, благо проводящий реактор многократно усиливал площадь конструктов. И в следующую минуту я сел между охраной клиники-крепости и Ингой, засевшей за забором и повалившей несколько елей, преграждая путь. Делать всё это с ребёнком на руках было не слишком удобно, а потому я с облегчением сунул дитя Инге, которая всё поняла без слов.

– Возвращаемся к резиденции губернатора, – сказал я, когда девушка разместилась в пассажирском кресле. – Будем надеяться, что герб Демидовых на борту этого корыта в городе все знают.

Глава 2

Принять решение, сдать ребёнка императору или вернуть матери, оказалось не самым лёгким делом. Но чем больше я думал об этом, тем меньше мне нравились оба варианта. Казалось даже, что иного выхода нет, чтобы уладить нарастающий конфликт, было необходимо найти компромисс. Но правда заключалась в том, что между двумя плохими вариантами можно было выбрать третий.

Если отдам ребёнка Петру и сам явлюсь к нему с поклоном, я признаю его власть над собой и империей. Даже если позже разойдусь с ним во взглядах – сделать больше ничего не смогу. Меня просто задавят силой и авторитетом. А учитывая, во что превратилась страна за его мимолётное правление…

Принести ребёнка Екатерине и самому остаться с биологической матерью – значит, полностью поддержать её и усилить на будущих переговорах. А ведь на стороне бывшей императрицы до сих пор огромная и могучая армия, десятки высших аристократов, включая бояр и дворян. Народ, в конце концов. Да только, если она получит силу или хоть толику власти, кто гарантирует, что она не развалит империю окончательно?

– Инга, предлагаю тебе и твоему роду союз, – сказал я, сев напротив Инги. Бот успешно добрался до резиденции губернатора, и сейчас от решения девушки зависели все мои последующие шаги.

– От какого рода? Романовых или Суворовых? – нахмурившись, спросила княжна.

– От себя лично. Ни за тот, ни за другой род я говорить не могу, так как не являюсь их главой, – ответил я, чуть подумав. – По крайней мере, пока.

– Ты… – щёки Инги покрылись лёгким румянцем, и я понял, что формулировать предложение надо чётче. – Ох, Александр. Вам ещё учиться и учиться. Но я поняла, что вы не имеете в виду брачный… союз…

– Боюсь, сейчас не то время и не то место, чтобы обсуждать столь важные и интимные вещи, – я слегка растерялся, осознав, как простая фраза может быть истолкована при нужной подаче. – Сейчас я говорю лишь о временном военном и политическом союзе.

– Политическом? – Инга нахмурилась. – Хочешь шантажировать императрицу, собственную мать, её ребёнком и потребовать передать власть?

– Нет, в этом нет особого смысла, учитывая, что император готов отобрать эту власть силой. А сопротивляться ему я пока не могу.

– Пока? – удивлённо спросила Инга, а затем посмотрела на тело Меньшикова-старшего, в груди которого красовалась дыра. – Как тебе удалось убить князя?

– Застал врасплох и ударил объёмной техникой, когда он защищался плоскостной, – пожал я плечами. – Ну и силу не экономил.

– В шестнадцать лет, – задумчиво проговорила Инга, а затем, встрепенувшись, кивнула. – Хорошо, я согласна на временный союз без обязательств, но нас двоих для этого не хватит.

– Во-первых, троих, – уточнил я, показав на малыша, успокоившегося на руках Инги. – А во-вторых… ты совершенно права. И для начала мы должны объединиться с Марией. Без неё план не выгорит. И ещё придётся как-то связаться с Багратионом.

– Хорошо. У моего рода есть несколько старинных союзников, я смогу с ними связаться и попросить о помощи. Но, боюсь, это будет последнее, что я с них спрошу, – поморщившись, произнесла Инга. – Если мы провалимся, вряд ли они ответят на мой зов второй раз.

– Значит, ошибаться нельзя, – усмехнулся я. – Хорошо, ждите здесь. Я скоро.

Выпрыгнув из шлюза, я тут же оказался в окружении гвардейцев и военных, которые опешили при моём появлении. Скорее всего, ждали штурмовую группу или кого-то из высших чинов, а тут какой-то малец в заляпанном кровью белом халате и простецкой рубахе.

– Оцепить периметр! – гаркнул я, и от неожиданности военные даже попятились, а некоторые взяли под козырёк. А когда я взлетел, подняв себя прессом, даже до самых тупых дошло, что это ЖЖЖ неспроста и надо подчиняться от греха подальше.

Правда, левитировал я не эффектности ради, а скорости для. Рывком добравшись до знакомых дверей, я ворвался в резиденцию губернатора и вихрем промчался по коридорам, едва не пропустив нужную дверь. И хотя она совершенно ничем не отличалась от всех прочих, миновать охраняемое пятью гвардейцами помещение было проблематично.

– Куда?.. – попробовал соблюсти протокол охранник, но я оказался быстрее.

– Саша! Что происходит? – удивлённо спросила Мария. Она стояла на карауле в центре комнаты, облачённая в доспех. – Почему за тобой гонятся?

– Всё в порядке, просто недопонимание, – махнул я на замерших в нерешительности охранников. – Господа, не хотите оставить нас наедине?

– Прощения просим, – ответил начальник смены, буквально выталкивая своих товарищей наружу.

– Ты не ранен? – спросила Мария, едва охрана вышла.

– Нет, кровь не моя, – ответил я. – Ребёнка спас, врагов прикончил, но ещё ничего не закончилось. Скажи, как ты относишься к временному политическому союзу?

– Я бы предпочла брачный и постоянный, – решительно заявила Мальвина.

– Ла-адно… ничего не могу обещать, но начать с чего-то нужно, верно? Будем считать, что этот союз – первая ласточка, – решил я. – Мы с тобой до этого не дружили и даже общались не особенно, так что это способ поработать вместе и сблизиться. Вдруг я тебе не понравлюсь, и ты передумаешь?

– Это вряд ли, – раздался из доспехов смешок. – Я очень целеустремлённая.

«Скорее упёртая и больная на всю голову», – подумал я, стараясь, чтобы это не отразилось у меня на лице.

– Хорошо. Я согласна тебе довериться. Что ты предлагаешь? – спросила Мария.

– Для начала, где в пригороде можно собрать достаточно большую делегацию, чтобы они не поубивали друг друга? – спросил я, берясь за бумагу и ручку.

– Я не местная, но, если ты хочешь, чтобы это было недалеко от порта… – проговорила Мария, заставив меня задуматься вновь. А в самом деле, где? Приходить к императору в руки не очень-то хочется. Даже если имперская гвардия ещё не пробилась в порт, одного Петра хватит, чтобы перебить нас всех. С другой стороны, он пока на вражеской территории, и его окружают лучшие войска республики. Может, это и не уравновешивает наши шансы, но, по крайней мере, делает их схожими.

– Ладно. Пусть будет порт, – решительно сказал я. – Нужно придумать, как вызвать туда Багратионов, Суворовых и наследника Мухамеда Амина. Сейчас они в заложниках у твоего отца.

– У меня не так много лично верных людей, но если Суворовы в опале… это рискованно. Очень рискованно, Александр. Куда проще отдать отцу всё, что он хочет, – покачала головой Мария, но я услышал в её голосе веселье и нотки злой удовлетворённости. – Он будет в ярости.

– Но сделать ничего с этим не сможет, верно? – усмехнулся я, уловив её настроение. – В этом вопросе я доверюсь тебе и твоим сторонникам.

– Хорошо, я всё сделаю, – удовлетворённо кивнула Мария, и доспех раскрылся, выпуская девушку. – Мне нужно сделать несколько звонков.

– Если ты не против, сделай их из шлюпа Демидовых, я оставил его во дворе, под охраной, но, мне кажется, у тебя не будет проблем с тем, чтобы добраться, – сказал я, и девушка привычно едко усмехнулась.

– Пусть только попробуют меня не пустить, – вздёрнув носик, улыбнулась Мальвина. – Сомневаюсь, что таких дураков найдётся даже взвод. Но прежде надо сменить юбку. Не показываться же мне в таком виде.

– Да… мне в идеале тоже переодеться, – я осмотрел свою одежду и поморщился. – Но пока обойдёмся тем, что есть. Пять минут, и выходим. На пробуждение Екатерины много времени не понадобится.

– Я успею, – кивнула девушка, подходя к двери шкафа в углу.

Ну, по крайней мере, я думал, что это шкаф, до тех пор пока дверца не распахнулась и девушка не зашла в просторную гардеробную, с обеих сторон завешенную вещами и заставленную обувью. Пять минут? Да там до вечера можно одеваться, и ведь это не главная спальня, а одна из гостевых комнат, переделанная под нужды императрицы. И я с двумя сменами одинаковой формы…

Покачав головой, я сосредоточился на своей задаче. Нужно рассчитать время, пока Екатерина пробуждается, и сделать так, чтобы стресс её организма от всего происходящего не привёл к летальным последствиям. Всё же вывести такой объём снотворного естественным путём – не самое тривиальное дело.

– Всё, пора уходить, – сказал я, встряхивая уставшие пальцы. Пришлось изрядно поработать над течением праны в почках, печени и кишечнике. – Через пять, максимум десять минут она очнётся. И вряд ли будет сильно расположена принимать нашу сторону.

– Отлично, я как раз готова, – ответила Мария, появляясь из гардеробной. Надо сказать, девушка времени даром не теряла и менее чем десять минут сумела полностью переодеться, вновь став обворожительно красивой. Точёная фигура, высокая большая грудь, если бы не безумие в глазах и ветер в голове, она могла бы составить Ангелине приличную конкуренцию.

– Тебе бы тоже переодеться, – заметила Мальвина, окинув меня взглядом.

– У меня как раз есть костюмчик на подобный случай, – усмехнулся я, в пару движения подогнав высоту подошв в доспехе под свой рост и забираясь внутрь. Зелёная ящерица на нагруднике всё портила, но её я сумел стереть вместе с железной стружкой, с помощью резонансного клинка. – Идём.

– Как скажете, ваше высочество, – насмешливо ответила Мария, чуть поклонившись. Всё же не смогла удержаться, язва.

– Императрица проснётся в течение нескольких минут, но нам нужно идти. Как только она придёт в себя, передайте ей эту записку, – сказал я начальнику гвардейцев, охранявших вход, всучив в руки свёрнутый листок. – Надеюсь на вашу верность и исполнительность. Вы ведь её не подведёте?

– Никак нет. То есть точно так… – отчеканил военный, смутившись, но я уже не обращал на него внимания. Даже если они попробуют напасть на Екатерину, пока она просыпается, я оставил в её камне достаточно сил, чтобы справиться с любой угрозой. Осталась самая малость – чтобы крайне рискованный план выгорел.

Сбежав по лестнице, мы без проблем дошли до шлюпа, где мне вновь пришлось покинуть доспех, перебравшись на место пилота. Инга уже закончила созваниваться со своими союзниками, и Мария несколько секунд с интересом рассматривала то, как девушка держит на руках ребёнка, но затем сама подключилась к обзвону. Я слушал их переговоры на фоне, сосредоточившись на пилотировании и отслеживании закрытых частот военных.

Сейчас нам нужно было добраться до порта не слишком рано и не слишком поздно. В общем, вовремя. И это так же важно, как собрать вокруг себя правильных людей. Авантюра чистой воды. Но даже присутствие Морозовой и Ляпинской на моей стороне обеспечивало если не паритет, то, по крайней мере, гарантию того, что к моим словам прислушаются, прежде чем напасть.

Очевидно, что моя просьба не вызвала у Екатерины большого восторга, так что вскоре я услышал в эфире приказ императрицы задержать наше судно, не вступая в бой. Но удержать лёгкий и мобильный шлюп, петляющий по городу чуть ниже уровня крыш, да ещё и не стреляя по нему из артиллерии, оказалось выше сил местной жандармерии и военных, так что мы выиграли достаточно времени, пока императрица наконец не отправилась в порт.

– Надеюсь, все готовы… – глубоко вздохнув, сказал я. – Идём на снижение, будем на месте в течение двух минут!

Разрушенное здание порта представляло из себя ужасающее зрелище. От крыши почти ничего не осталось, она провалилась внутрь вместе с удерживающими её колоннами. Покорёженные стены зияли пробоинами от снарядов и конструктов. Но больше всего впечатляли трёхметровые ледяные сосульки, пробившие пласты земли.

Как я и ожидал, вокруг порта собралось довольно большое количество войск. Прямо над ним висел один из крейсеров старой постройки. Его время уже прошло, но двухсотмиллиметровые орудия были не тем, что можно игнорировать. Особенно когда они направлены на одиноко стоящую в центре развалин фигуру.

Не знаю, пытались ли сторонники Уральской республики нападать на императора, когда его битва завершилась, но проплешину в руинах, метров пятидесяти, он, однозначно, сделал сам. Лёд уже подтаял, и теперь лужи блестели на солнце.

– Идёт, – сказал я, увидев другую одинокую фигуру, плавно шагающую по руинам. Перепутать Екатерину с кем-то ещё было практически невозможно, так что я решительно направил шлюп вниз. Нам тут же попробовали преградить дорогу, но я лишь оттолкнул мешающее судно прессом и спикировал на самый край площадки.

– Ну, надеюсь, все готовы? – проговорил я, отстёгивая ремни безопасности.

– Ничего страшного не случится, – пожала плечами Мария. – В крайнем случае тебя посадят на несколько месяцев в тюрьму, меня выпорют и запрут под домашним арестом, а её расстреляют. Но, может, это даже к лучшему. Конкуренток меньше.

– Леди, будьте вежливей. И вообще, у нас хоть временный, но союз, – вмешался я, когда Инга, поперхнувшись, отступила на шаг.

– Если всё пройдёт хорошо, я рассчитываю, что союз станет постоянным, – нисколько не стесняясь, заметила Мальвина. И мне ничего не оставалось, кроме как забравшись в доспехи, первым выпрыгнуть из шлюпа.

Ледяная ярость – не то чувство, которое жаждешь испытать при пробуждении. Но сейчас Екатерина шла с готовностью убивать. Мальчишка, вернувший её к жизни, словно сказочный принц, сбежал с её ребёнком. Ребёнком, которого ей так и не дали подержать. Мало того, он подверг жизнь этого дитя смертельной опасности!

«Приходите в порт, на переговоры, как обещали. Мы, ваши дети, будем там», – записка, которую она получила, вызвала недоумение, животный ужас за жизни близких и первобытную материнскую злобу. Её собирались использовать, сдать собственному брату на поругание. Но и выбора ей не давали.

А уж когда главы верных родов начали сообщать ей, что уже их дети и внуки срывались и под разными предлогами покидали свои посты во время войны, это никуда не годилось. Благо отследить перемещение десятка бояр и княжичей оказалось не так сложно. И опять всё упиралось в порт.

– Здравствуй, братец, – холодно сказала Екатерина, появившись на полянке. Противник, родная кровь, поднялся с повреждённого резонансного доспеха и шагнул ей навстречу.

– И тебе здоровья, сестрица, – на удивление мрачно кивнул Пётр. Глупая и наивная мысль промелькнула у неё в голове, не спеша исчезать. Он не выглядел победителем. Могучим, опасным до предела, загнанным в угол зверем. Как это возможно?

– Кажется, предателей в твоих рядах ничуть не меньше, чем в моих, – невесело усмехнулся Пётр, наблюдая за её реакцией.

– О чём ты говоришь? – выгнув дугой бровь, спросила Екатерина. – И где мой муж? Ты убил его?

– Пришлось. Он оказался слишком силён, – пожал плечами Пётр. – И я сделал бы это ещё раз, если бы пришлось. Как говорят эти собаки: "Империя превыше всего!"

– О, так Суворовы предали и тебя тоже? – до боли вонзив длинные ногти в ладонь, чтобы не закричать от бессильной злобы, проговорила Екатерина. Одна, опять одна! Из-за любимого брата, которого ей много лет как советовали устранить, и который захватил по праву её трон!

– Да и в самый неподходящий момент, – поморщился Пётр. Скрывать такое было совершенно невозможно, так что он не стал делать хорошую мину при плохой игре. В конце концов, почти половина армии вышла из-под его контроля, и даже флагман, передовой линкор «Пётр Великий» оказался в руках заговорщиков. Это был конец.

– Кажется, наши дети решили все же появиться, – глядя на быстро приближающуюся точку, сказала Екатерина. Ещё минуту назад она думала, что всё кончено, она проиграла и придётся сдаваться на милость победителя, но сейчас всё перевернулось.

– Да уж, дети… – невесело усмехнулся император, взглянув в другую сторону. Малый шлюп, нырнув, ушёл от преследования и через несколько секунд приземлился на освобождённой от обломков площадке. И почти одновременно с ним сели ещё несколько малых судов. Некоторые рядом, другие – чуть в стороне, стараясь не попадать в радиус резонансной атаки.

Вышедшие из «Хозяйки Урала» подростки на мгновение замерли, озираясь, и к ним начали подходить мужчины и женщины в форме Уральской республики и Имперского флота. Екатерина без труда вычленила из толпы Суворовых, Багратионов, Шереметьевых и даже княжича Долгорукого, вставшего за спину Марии Морозовой. Двадцать князей и княгинь – высшая аристократия России. А поодаль, возле своих кораблей, стояли дворяне и бояре из древних родов.

– Представительная получается делегация, – с нервным смешком заметил Пётр. – Кажется, когда меня признали императором, сторонников было меньше. А тут и армия, и промышленники, и старая гвардия.

– Если бы ты принял моё предложение сразу, этого бы не произошло, – заметила Екатерина и, не выдержав, добавила: – И мой супруг остался бы жив!

– Твой супруг запретил врачам подходить к твоему ложу, доверив всё опальным Меньшиковым, – пожал плечами Пётр. – Или ты думаешь, я не в курсе, что происходило в вашем «дворце»?

– Дочка докладывала? – сжав губы, спросила Екатерина.

– Как ни странно – нет. Эта пигалица до конца решила держаться данного слова. Но шпионов и перебежчиков всегда хватает, – сказал Пётр и стряхнул с мундира невидимую пылинку. – О, кажется, они договорились. Идут сюда. Думаешь, будут требовать престол и руку моей дочери?

– Я… я его не признала, – наконец выдавила из себя Екатерина, заставив Петра взглянуть на неё круглыми от удивления глазами. – Что? Ты сам показал мне то видео с оборотнем. Или это была подделка?

– Хм. Нет, не подделка. – Пётр задумался, но, когда до делегации оставалось меньше пяти метров, вновь повернулся к сестре. – Я убил того оборотня во время покушения. Возможно, Александр – самозванец и не твой сын, но точно не искажённый. Но раз ты говоришь, что его не признала, то и права на престол у него нет.

– Если ты убил оборотня… – Екатерина нахмурилась. – Пусть вначале скажут. Признать или нет – решу позже.

– А если он потребует признания в обмен на твоего второго ребёнка? – криво усмехнулся Пётр. У него даже сомнений не осталось, сестра может пойти на принцип, но ребёнок менял всё. В любом случае это конец его правления.

– Неожиданно… – проговорил я, когда корабли начали один за другим садиться на развалинах. Но куда большее удивление вызвали у меня появляющиеся из шлюзов аристократы. Я надеялся на то, что хотя бы одному из Суворовых удастся сбежать, но, судя по лёгкой улыбке Мирослава и стоящему за ним Роману, армия взбунтовалась, перейдя на сторону тех, кто всегда её поддерживал, сражаясь в первых рядах.

– Ваши сиятельства, – чуть склонилась Инга, держащая на руках дитя. – Раз вы здесь… не знаете, где мой дед?

– Боюсь, где-то здесь, среди руин, – с сожалением ответил Мирослав. – Его величество использовал вашего достойного предка в качестве наживки, чтобы выманить президента. Надежда ещё есть, мы разберём руины…

– Я… понимаю, – плечи Инги опустились, и я невольно пожалел девушку. Война всегда отвратительна, но куда больней, когда гибнут близкие.

– Рада видеть тебя живым и здоровым, братец, – сказала Мария, приветствуя прибывшего с делегацией Михаила Долгорукого и ещё несколько юношей и девушек, явившихся следом, их я видел лишь мельком, на приёме в честь признания Мальвины наследницей и княжной. – Друзья!

– Александр? – в задумчивости спросил Константин, на фоне которого маячил его отец, Леонид Багратион. Удивительно, но теперь, видя их рядом, я понял, что старому приятелю намного больше двадцати. Чуть ли не под тридцатник.

– Да, прошу прощения за неподобающий вид, – сказал я, выбравшись из доспеха.

– Ты ранен? – тут же забеспокоился Мирослав.

– Это не моя кровь, – улыбнувшись, ответил я. – Всё в порядке. Просто несколько предателей империи встали у меня на пути.

– Империя превыше всего, – кивнул Багратион. – Кто это был?

– Князья Меньшиковы. Отец и сын. Тело старшего в шлюпе, мы оставили его для похорон. Там же одна из служительниц ордена, – сказал я, кивнув в сторону шлюпа. – Они хотели вывезти… Екатерину Николаевну и её ребёнка в Швейцарию, чтобы позднее шантажировать империю и лишить её силы. А напоследок попробовали заставить отдать приказ к самоубийственной атаке.

– Значит, те ролики верны? – нахмурившись, спросил один из подданных Марии. К слову, рядом с Ингой тоже встало несколько парней и девушек, среди которых я узнал только Дамиру Шеш-Кулеву и Кирилла Кихека. Всё же в свет я выходил мало, но даже так поддержка у меня появилась существенная.

– С орденом можно разобраться позже. Вначале решить, что именно вы хотите, – заметил князь Багратион-старший. – И прошу вас быть осторожней в своих желаниях. Если слишком передавить, никто из присутствующих отсюда не уйдёт.

– Претендовать на трон у меня нет никакого желания, если вы об этом, – решительно высказался я.

– Конечно, имеется в виду – прямо сейчас, – тут же влезла Мария. – Но позже в рамках законных прав, вполне можно.

– Позже. В рамках законных прав, – подтвердил я её слова. – Но в данный момент этот вопрос не стоит. Мы должны позаботиться о двух вещах, и, надеюсь, вы меня в них поддержите…

Нам потребовалось три минуты, чтобы согласовать позицию, и уже в процессе этих переговоров я понял, насколько сложно будет дальше. Если уж мы в таких базовых вещах не можем сойтись, то, когда дело дойдёт до интересов каждого, споры могут перерасти в настоящую войну. Ещё одну. И потери среди родных и близких со стороны высшей аристократии Уральской республики не способствовали мирному урегулированию. И всё же мы договорились.

– Ваши императорские величества, – поклонился я, подойдя к Екатерине и Петру. Наверное, со стороны смотрелось странно, когда делегацию князей возглавляет парнишка в простецких вещах, да ещё и с кровавыми пятнами. За правой моей рукой стояла Мальвина и её сторонники, за левой – Инга. Центр заняли Суворовы и Багратионы.

– Александр, – нейтрально произнёс император, переглянувшись с сестрой. – Вы так долго совещались, что мы уже устали ждать. Надеюсь, вы не потратили это время зря?

– Я тоже, ваши величества, – кивнул я, и по моему знаку Инга ступила вперёд, возвращая дитя Екатерине, которая до последнего сжимала губы, думая, что мы затеяли какой-то подвох. Но стоило ребёнку оказаться в её объятиях, как глаза женщины заблестели от слёз. – Матушка, дядя, от своего лица и от лица всех собравшихся мы просим вас всего о двух вещах. Мире и взаимном прощении.

– Мир и прощение?.. – проговорил, словно пробуя эти слова на вкус, Пётр.

– Верно, ваши величества. Заройте топор войны. Отриньте обиды и сядьте за стол переговоров, – сказал я, поочерёдно взглянув в глаза обоих монархов. – Если мы сегодня не закроем этот вопрос и не простим причинённое друг другу зло, империя не устоит. А империя превыше всего! Готовы ли вы на такой шаг?

– Я… – обращённый на Петра взгляд Екатерины был полон ненависти, но, посмотрев на прижатого к груди ребёнка, она смахнула слезу. – Я согласна, сынок.

– Я тоже согласен, – нахмурившись, сказал Пётр. – Империя превыше всего. Мы готовы к переговорам без дополнительных условий. Осталось решить, кто войдёт в переговорную группу.

Глава 3

Как красиво и легко звучало «забудем все обиды», особенно если ты никого не терял во время бойни в порту. Пожалуй, выставь я хоть на одно условие больше, и даже этого оказалось бы достаточно, чтобы разорвать спонтанно созданный и шаткий союз. И убедился я в этом, стоило окружающим подумать, что угроза исчезла.

И всё же одного мне удалось добиться – начала спасательной операции по горячим следам. Моё виденье аур и сила высших аристократов творили настоящие чудеса, о которых я сам пока только мечтать мог. Формирование объёмных крючьев, словно змеи, подползающих под обломки, а затем по желанию владельца утолщающихся. Невидимые щупальца, надёжно обхватывающие и защищающие тела пострадавших.

К моему огромному сожалению, это не спасло деда Инги, и от Гавриила мы нашли только пронзённое ледяными иглами туловище. Голова и конечности отсутствовали, но опознание по одежде подтвердило, что это именно прошлый генерал-адмирал-царь-президент Уральской республики. Но даже десяток выживших в этом переплетении льда и камня был успехом.

А вот дальше начался настоящий хаос. Даже когда мы собирались самым малым кругом, обсуждения превращались в яростные споры. Хотя выслушивать четырёх человек оказалось куда проще, чем толпу, но проще не значит легче… Мы разместились в небольшой гостиной с камином, но даже удобные кресла не снимали напряжения с двух княжон, Багратиона и Амина.

– …в делегацию род вяземских попасть не должен. В отличие от Суворовых, они исполняют приказы императора и давали личную присягу, – нахмурившись, проговорила Инга. Казалось бы, простая вещь, формирование списка для делегации, но в то же время море противоречий.

– Неприемлемо. По такой логике мы должны отказать большей части моих сторонников, – ответила Мария, чья улыбка больше напоминала оскал. – Если уж обсуждать исключения из общих списков, то почему бы не посмотреть на князей Верхотурских? Во время восстания они использовали тяжёлое вооружение при подавлении бунта заводчан, требовавших повышения окладов за внеурочную работу.

– Будто таких случаев среди ваших сторонников было мало! – не выдержав, ответила Инга. – Чего стоит только уничтожение гидроэлектростанции зимой! Из-за этого без тепла осталось больше трёх тысяч человек, и многие из них погибли!

– Довольно, – устало проговорил я, прекрасно понимая, что этот спор может длиться бесконечно. – Сделаем иначе: каждая из вас сможет включить в делегацию двух сторонников и будет выступать спикером от своей стороны. Остальные желающие смогут сформировать совет, который не будет присутствовать на переговорах, но при этом может выносить свои запросы для обсуждения верховной комиссией.

– Очень разумная мысль. А самых активных можно занять на их профессиональном поприще, – усмехнувшись, сказал Константин, протягивая мне планшет. – Прикоснись камнем, для синхронизации.

– Что это? – озадаченно спросил я, активируя резонанс. На экране отобразилось множество папок с именами и фамилиями. Несколько находящихся в самом верху, наоборот, имели только условный порядковый номер.

– Подарок от меня и моего рода, – с лёгкой улыбкой ответил Багратион. – Досье на всех дарников, имеющих достаточно силы, чтобы быть заметными, всех государственных деятелей и промышленников. Естественно, это государственная тайна, но, учитывая обстоятельства, мы полагаем, что ты должен понимать, с кем имеешь дело, какие у людей грехи за душой и какие мелкие удовольствия.

– Вот как, – я задумался ещё больше. Работа тайной канцелярии – вещь в себе. Люди, которые всю сознательную жизнь видят не хорошее, а плохое, выискивая даже в самых светлых и добрых людях отвратительные черты. С другой стороны, без них невозможно существование государства. Ведь если ты сам не действуешь на этом фронте, действовать начинают за тебя.

– А папки без имён и фамилий? – на всякий случай уточнил я.

– Боюсь, это я в открытую даже произносить не могу, просто прочти, – ответил Константин, и я без промедления тыкнул на первую папку. Удивительно, но структурно всё было понятно с первого взгляда. Наверное, кто-то очень постарался, формируя отчёты в таком виде, чтобы их понял даже дилетант вроде меня. Но это же означало, что досье могут быть изменены, дабы произвести на меня верное впечатление.

– Убийство, покушение на убийство, кража в особо крупном размере, присвоение государственной собственности, коррупция, государственная измена… – зачитал я список преступлений, в которых обвиняли первого кандидата. – Склонен к агрессии, силовому решению конфликтов, не образован, имеет слабость к женщинам, замечен в сексуальных отношениях с подчинённой… так. Я же верно понимаю?..

– Можешь на меня даже не смотреть, – поднял руки Константин. – Эти документы составлял не я, так что если тебе не нравится собственная характеристика, то поделать ничего не могу. И сотрудника не сдам, прости уж, они каждый на вес золота. Особенно те, кто не боится писать характеристику на будущего императора. И, к слову, можешь не рассчитывать на трон в ближайшие несколько лет. Скорее даже десятка.

– Это ещё почему? – нахмурилась Мария, повернувшись к Косте. – Императрица уже признала его сыном, вопрос решённый!

– Даже с вашим браком вопрос более определённый, чем с воцарением, – подарив милую улыбку, произнёс Багратион. – Думаю, время станет главным предметом торга. В нашем союзе недостаточно крепки внутренние связи, чтобы чего-то требовать от старых партий, к тому же большая часть – наследники, а не главы родов. Даже те, кто поддержал остановку войны, будут против воцарения Александра.

– Это верно, у Петра и Екатерины достаточно сторонников, которых всё, кроме открытого противостояния, устраивало, – нехотя согласилась Мария, но тут же улыбнулась, повернувшись ко мне. – Нам нужен более прочный союз. Брачный.

– Согласна, но вы же родня, и довольно близкая. В то же время род Романовых остаётся правящим, так что стране нужен брак между востоком и западом, между… – убеждённо проговорила Инга, но ей пришлось замолчать, когда Мария, не выдержав, громко засмеялась.

– Подруга, хватит играть в дипломатию, говори прямо – замуж хочу, – сказала, чуть успокоившись, Морозова. – Да и какой «восток и запад»? Тебя хоть и называют уральской принцессой, но земли за тобой меньше трети от региона, а Сибирь и вовсе не занята. Даже среди твоих сторонников всего пара сибиряков, в то время как у меня – пять!

– Это было грубо, – поджав губы, проговорила Инга.

– Зато честно, – не снимая с лица вежливой улыбки, сказал Константин. – К слову, нашему сюзерену такой стиль общения, без недомолвок и интриг, нравится куда больше. Как и указано в документах – недостаток возраста и образования.

– Мне это не нравится, и опыта у меня в самом деле маловато, какие-то намёки я могу не понять, какие-то понять неверно, – поморщившись, сказал я и повернулся к самому молодому из нас. Наследнику рода Амин было чуть больше двенадцати, и, хотя я возвёл его на престол Ашхабада, у парня всё равно не складывался в голове правильный образ. – Али, ты ничего не хочешь сказать? Может, у тебя есть для меня мудрый восточный совет?

– Если вы спрашиваете меня, господин… я бы посоветовал не стесняться, а взять в жены обеих. Падишаху по статусу положено не меньше трёхсот жён и наложниц. А в случае чего их всегда можно отправить в путешествие на судне, которое внезапно затонет, – пожал плечами парень. Инга от этих слов поперхнулась чаем, а Мария посмотрела так выразительно, что он тут же пошёл на попятную.

– Я ничего такого не имел в виду, госпожа, уверен, ваш брак будет долгим и счастливым, и вы родите будущему государю множество детей и наследников, – прикрывшись руками от Мальвины, протараторил Али.

– Прекрасно! Просто прекрасно! Сразу чувствуется восточная кровь, – рассмеялся Константин. – К слову, я считаю, что жениться пока не следует. Пусть это и звучит грубо, но женитьба, и даже её очерёдность, – это пространство для торга. После признания Александра единственным живым, а главное, прямым наследником Романовых место и роль первой супруги крайне важны не только для тебя, но и для империи в целом. Да и ещё одно, формально род Романовых от правления не отошёл.

– Да, моя прабабушка была сестрой императора, – кивнула Мария без ложной скромности. – И союз Романовых и Морозовых в тот момент стал очень крепок.

– Жениться на своих родственниках, особенно близких, довольно мерзко, – снова заметила Инга.

– Ну, тогда вам, княжна, стоит забыть об этом браке. В конце концов ваша прапрабабка тоже имеет кровь Романовых, – извиняясь, развёл руками Константин. – Как и большая часть королевских родов всего мира. К слову, в моём роду таких пересечений три, только за последние двести лет.

– Значит, об этом можно не думать, – решительно произнёс я, не став уточнять, что в состоянии нивелировать угасание рода из-за негативной наследственности. – А вот по поводу самого брака… Боюсь, сейчас подобное обсуждение происходит и в стане сторонников старой аристократии. И что-то мне подсказывает, что наш брак с Марией уже предопределён. Мир должен быть достигнут. Другое дело – Инга.

– Тут всё зависит от позиции Екатерины относительно Уральской республики. На трон её никто не пустит, в этом можете быть уверены. Слишком много крови, слишком много провалов, так что её бывшее величество, скорее всего, получит отступными весь Урал в качестве вотчины, – задумчиво проговорил Константин, глядя в огонь. – Если так, это может послужить поводом для ущемления княжны Лугуй в правах. И в землях, если уж говорить прямо.

– Она на это не пойдёт, мы её близкие соратники, – не слишком уверенно проговорила Инга.

– Да-да, а прошлые самые близкие и верные – мертвы. Из всего рода Меньшиковых осталась только дочь, так и не прошедшая процедуру консумации брака, – отмахнулся Багратион. – К слову, она сейчас тоже условно свободна. Нетронутая вдова, которую можно назначить владетельницей огромной области в Московской губернии, а также нескольких заводов и обширных угодий.

– Она же старая! – возмущённо заметила Мария. – Да ещё и побывавшая замужем.

– Ну, не такая уж она и старая, всего на пять лет старше вас, что годам к тридцати при должном уходе вообще будет незаметно, – пожал плечами Константин. – А вот сосредоточить в своих руках десятую часть всех земель империи, которые сейчас принадлежат угасающим родам Меньшиковых, Морозовых и Лугуй, – это довольно хороший ход, который позволит сесть на трон автоматически лет через десять. Да и опыт управления огромными разрозненными территориями с тысячами жизней…

– Я буду первая, – грозно посмотрев на меня, сказала Машка. – Только попробуй взять в жёны другую, я её изнутри до смерти заморожу.

– Почему мы опять свели все к браку? – я со вздохом закатил глаза.

– Потому что есть только два способа удержать власть, – усмехнулся Багратион, повернувшись к Амину. – Выскажетесь, юноша?

– Конечно. Есть два способа обретения власти, через завоевание и через брак, – ёрзая в явно большом для него кресле, ответил Али-Саид ибн Амин. – Завоевание может осуществляться силой, хитростью или подкупом, но через брак значительно надёжнее. Особенно если остальные наследники уже мертвы или их легко устранить.

– Слова истинного мудреца, – проговорил Константин, подняв кверху указательный палец. – Смирись, дружище, жениться тебе всё равно придётся. А в нашей ситуации – лучше рано, чем поздно.

– Верно, – снова улыбнулась Машка, повернувшись ко мне. – И чем раньше, тем лучше. А я идеальная кандидатка!

– Кхм, что-то душно стало, – проговорил я, расстёгивая ворот рубахи. Одёжку вновь сменил привычный уже набор курсанта-военного.

– Не наседайте на него, ваше сиятельство, – махнул рукой Багратион. – У вас ещё будет время. Кроме того, я слышал, что в супруги Александру пророчат ещё как минимум трёх девиц. В том числе из упомянутого вами рода Вяземских.

– Что ты там говорила по исключению их из моей делегации? – Мальвина резко обернулась к Инге. – Кажется, я резко передумала и согласна с тобой.

– Место для торга, – вновь кивнул Багратион. – Жениться всё равно придётся, но вот выбор невесты, особенно первой, будет очень сложным. Ещё есть немаловажный фактор государственного брака. Пока мы рассматриваем лишь наших, российских, красавиц, но у императора есть обязательства и во внешнем поле. Да и принцесс на выданье хватает.

– Всё, довольно на сейчас. Мне что-то подсказывает, что брак до восхождения на трон – плохая идея, – сказал я поднявшись. – Кроме того, мы обсуждали формат делегаций, а вы всё время возвращаетесь к женитьбе.

– Ты предложил, мы согласились, – пожала плечами Мария. – В конце концов, вопрос представителей не так важен, если их возглавляем мы.

– А я предлагаю провести дополнительные переговоры с некоторыми членами других фракций, – произнёс Багратион. – Например, с Долгорукими.

– Я с Михаилом с детства знакома, он поддержит моё решение независимо от ситуации, – отмахнулась Мальвина.

– Вот только он не глава рода, – напомнил Константин. – Как и большая часть нашего кружка по интересам. Даже если некоторые из нас готовы сместить родителей, делать этого не следует. И того, в «молодёжной» фракции, по самым смелым прикидкам, будет десяток княжеских родов. Мы сумеем оттянуть около двадцати процентов голосов в Дворянском Собрании. Не мало, но и не слишком много. Нам в любом случае придётся договариваться и собирать коалицию.

– Твою ж… к такому жизнь меня не готовила, – сказал я, неспешно подходя к окну.

– Ну… я не говорю, что надо привыкать к подобному, но жизнь настоящего правителя, если он, конечно, хороший правитель, на девяносто процентов состоит из бумажной работы, интриг и небольшого количества развлечений, – с грустной улыбкой заметил Багратион. – Ничего весёлого или радостного в ней нет. И это одна из причин, почему я хочу предложить ещё одну вещь для торга.

– И какую же? – оглянувшись, посмотрел я на князя.

– Время восхождения на престол. Прости меня, Александр, но ты к этому совершенно не готов. Я дал тебе досье на всех сидящих здесь, на большую часть сената, а ты просмотрел всего несколько документов, – развёл руками Багратион. – Независимо от твоего решения я готов поддержать тебя. В любом начинании. Но признание тебя наследником привяжет тебя к одному, максимум двум зданиям в империи. Тебя будут беречь как зеницу ока и сдувать пылинки.

– И буду жить я долго, но не слишком счастливо и совсем не весело, – усмехнулся я, рухнув обратно в кресло. – От такой жизни и свихнуться можно. Но мне что-то подсказывает, ты заботишься в первую очередь не о моём благополучии.

– Ну, скажем так, не только. У империи уже были правители, которые никогда не видели, как живут их граждане. Которые не понимают, как устроен мир, и знакомы с ним только по сводкам и донесениям, – осторожно проговорил Константин. – И каждый раз их правление ничем хорошим для России не заканчивалось. А есть обратная история, когда, прежде чем стать правителями, государи успевали побыть и путешественниками, и военными, и даже революционерами. Хотя последнее обычно заканчивается плачевно.

– Звучит разумно, – признал я. – Значит, предмет для торга?

– Именно. Как и роль княжон Морозовых и Лугуй, – ответил Константин, легко выдержав гневные взгляды девушек. – А ещё – роль твоей матери и отца Марии Петровны. У нас не так много сил и возможностей влиять на действия других сторон. Есть немного компромата, но он собран тайной полицией, так что в равной степени находится и у моего отца, и у его бывших начальников. Разве что у тебя более актуальная версия.

– Если мы поженимся, у тебя в руках окажется всё влияние сильнейшего клана империи, – гордо произнесла Мария, вновь на что-то намекая.

– А… нет, – покачал головой Багратион. – Боюсь, если Александра признают законным наследником Романовых, в ближайшее время Пётр Николаевич может вернуть фамилию Морозов. Так что вся власть сосредоточится в его руках. А у вас, княжна, останется лишь место наследницы. С этой точки зрения брак с Меньшиковой или с княжной Ляпинской куда более выгоден. Но не с политической, конечно. Тут без вариантов. Союз правителей должен быть скреплён браком.

– Екатерина тоже не откажется от трона просто так. Если вдруг её брат уйдёт с трона, да ещё и добровольно, она, как императрица-мать, станет полноправным регентом, – заметила Инга. – И я даже не представляю, что должно произойти, чтобы она отказалась от столь лакомого куска. Ещё одно восстание?

– После признания Александра оно станет нелегитимным. Законный наследник Романовых на троне. Нет, крови и сотрясений всем хватило с головой, и второй смуты за несколько лет никто не захочет, – снова покачал головой Константин. – А как она правила, мы уже видели. Так что нет, если возникнет такая вероятность – соглашения не будет. А значит, и рассчитывать надо из того, что придётся искать третий вариант.

– Как всё сложно!.. – проговорил Али, взъерошив короткие волосы.

– Нет, это на самом деле самая простая часть, – улыбнулся Багратион. – После решения о наследнике и правителе начнётся борьба группировок и сторонников. Каждый будет стараться выторговать для себя самые приятные условия. Для некоторых это более принципиальный вопрос. Вопрос выживания. Для других – менее, но они могут пойти на принцип и потребовать, чтобы их доля соответствовала их статусу.

– Что хотят девушки, я знаю, как и то, что получит после совершеннолетия Али, – произнёс я, кивнув в сторону парня. – А чего добиваешься ты, Константин?

– Власти, пары новых областей в губернию и притока инвестиций в разработке водных ресурсов, – легко ответил Багратион. – Ну и признания за мной новых территорий, если сумею отщипнуть кусочек от Османской империи.

– Нескромно, – заметил я.

– Зато честно и с запасом, – пожал плечами Константин. – На самом деле я мог бы сказать, что обязан тебе жизнью и готов служить тебе бесплатно, и это правда. Но твои новые сторонники должны видеть, что быть с тобой выгодно.

– Никто не правит в одиночку? – усмехнулся я, прикрыв глаза. – Я тебя понял и услышал. Новые области – только из состава захваченных, земля в личное владение, только в соответствии с долей в добыче и участии твоих родовых гвардейцев. Про инвестиции ничего сказать не могу, я пока в этом не слишком силён.

– Благодарю, как и сказал, я буду служить и без этого, но приятно, – улыбнулся Константин. – Могу я распространить слухи о том, что это предложение относится ко всем твоим сторонникам?

– Можешь, вот только не все наши земли примыкают к враждебным странам, – заметил я. – Или думаешь, жадность переборет разум?

– Ну, земли и власть – хорошие стимулы. Лучше к ним ещё добавить деньги, но ими ты распоряжаться не можешь. А вот землями врагов – почему нет? – пожал плечами Багратион. – К тому же войны не миновать, она уже сейчас идёт.

– Этого всё равно будет недостаточно, чтобы сформировать надёжную фракцию, – нахмурившись, проговорила Инга. – Если за Екатериной пойдут люди, те, кому она обещала и начала вводить послабления по службе, сторонников будет много.

– Мы лезем на чужое поле, – отмахнулась Мария. – Пока мы не будем знать условий отца и тётки, смысла думать о чужих обещаниях нет.

– Это правильная позиция, – кивнул я. – Вначале нужно выяснить, что нам предлагают. И предлагают ли вообще что-нибудь. Но и нам иметь в рукаве пару козырей будет нелишним.

На самом деле я знал, что могу использовать в качестве аргументов в споре. Не слишком приятно сдавать все карты, но если вопрос встанет ребром – у меня есть два убойных аргумента. Первый висит у меня на груди – хоть размер далеко не всегда имеет значение, это не относится к камням резонанса, их резерву и пиковой выдаче. И дело тут даже не в самом «Шахе», а в потенциальной возможности вернуть резонанс всем тем, чьи камни были уничтожены или утеряны.

С другой стороны, в империи есть тысячи уже прошедших инициацию камней, оставшихся без хозяев. Кто-то умер от естественных причин, других убили, но это не так важно. Главное, что все они находятся в сокровищнице и считаются бесполезными. А если удастся подобрать для них владельца повторно – это усилит нашу державу.

Второй довод, куда более опасный для моих потенциальных противников: ордена, моё умение излечения и перенаправления праны. В том числе лечение столь жуткого недуга, нависшего над всеми дарниками, как бесплодие. В принципе, одного этого будет достаточно, чтобы привлечь на свою сторону всех, кто оставался бездетным. Вот только раскрытие каждой из этих тайн превращает меня в гуся, несущего золотые яйца.

Раскрывать эти секреты, когда я окажусь на троне – вполне резонно. Всё равно в золотой клетке сидеть. А вот раньше – чрезвычайно опасно. К тому же, проведя всего пару дней в бесконечных совещаниях и переговорах, просмотрев ворох бумаг и краешком почувствовав тот уровень безнадёги, который ожидает меня после восхождения на престол… не хочу. Я уже вижу, к чему это привело в случае с Петром, безусловно, сильнейшим дарником Империи.

Но мои враги тоже ждать не будут, и, если придётся, чтобы разделаться с орденом, я готов даже усесться задницей на жёсткий и неудобный трон. Этим тварям на нашей земле не место!

– …таким образом, господа, я сам и моя фракция считаем, что довольно уже терпеть выходки кровавых тиранов, – яростно говорил мужчина на трибуне. – Мы должны взять на себя ответственность и бразды правления, как это сделали французы и американцы! Свобода и равенство! Долой лживых монархов!

– Долой! – послышались немногочисленные голоса сторонников выступающего, окруживших трибуну. Молодой князь Левашов давно прослыл сторонником радикальных идей, но до последнего стеснялся говорить о них громко. А сейчас выступление в сенате!

– Люди на нашей стороне! Они помнят кровавую смуту! Помнят, как старая аристократия забивала своих слуг розгами и батогами! – кричал оратор, вошедший в раж. – Армия перейдёт на сторону народа! Мы должны…

– А ну, разойтись! – раздался громкий голос, и в проходах появилось множество мужчин в чёрной жандармской форме. – Князь Левашов, вы обвиняетесь в призывах к свержению власти, в работе на французское правительство и сотрудничестве с врагами родины и вражескими агентами слияния!

– Вяжи их! – не выдержав, крикнул кто-то из жандармов. В воздухе загремели выстрелы, и те из дворян, что не обладали конструктами, бросились на выход, сбивая с ног и топча жандармов. Но Левашов не двинулся с места. Его единомышленники отчаянно отбивались, заставляя жандармов и сторонников кровавого режима стягиваться всё ближе к трибунам, а когда первые жандармы начали подбираться вплотную до него, Левашов дёрнул спрятанный в рукаве шнур.

– Что… почему? – не понимая, что происходит, пробормотал князь, ожидавший, что вокруг него возникнет непроницаемый купол. Ему обещали неприкосновенность и силу. Но вместо этого кровь вскипела в венах, и сложная конструкция из камней умерших, собранная в асинхронный резонатор, взорвалась, вводя всех окружающих в состояние диссонанса, меняющего саму реальность.

Прошло меньше пятнадцати минут, когда из дверей дворянского собрания следом за испуганными людьми хлынула толпа искажённых тварей.

– Началось, господа, – выслушав доклад, улыбнулся герцог Эдинбургский. – Готовьтесь к выступлению. Все боевые посты – занять!

Сирена взвыла над английской эскадрой, притаившейся в открытом море. Но даже если бы рядом оказался сторонний наблюдатель. Он не сумел бы определить принадлежности судов, ведь они принадлежали десятку самых разных построек, и, хотя ни одно не принадлежало Российской Империи, над каждым развивался бело-желто-чёрный флаг с двуглавым орлом.

Глава 4

Вой сирены застал нас в зале большого театра Екатеринограда, который решили использовать для обсуждения. И если основная часть людей с непониманием смотрели друг на друга, то привыкшие к постоянной близости опасности штурмовики и дарники выше восьмого ранга повскакивали с мест, укрываясь щитами.

– Предатели? Воздушная тревога? – раздались недоумённые голоса. Фракции, и без того разделившиеся по интересам, ощетинились клинками и стволами, в любую секунду готовые сорваться в бой, обмениваясь подозрительными взглядами. И чуть не началась резня. К счастью, в зале были люди, способные принимать взвешенные решения.

– Спокойствие, дамы и господа, это не воздушная тревога и ни одна из сторон не напала на других. Верно ведь, ваше величество? – подняв руки, обратился к толпе Пётр, с объявления перемирия он обращался к сестре исключительно по титулу, и она отвечала тем же, признавая его притязания.

– Ни одного повода для паники нет, – поддержала брата Екатерина, встав рядом. – Перемирие не нарушено, сильнейшие одарённые вместе с нами в этом зале. Прошу – успокойтесь, скоро всё станет понятно.

– Убрать оружие, – приказал я своим сторонникам. – Если придётся, прорываемся к ближайшему выходу, я установлю щиты.

Наша партия, ещё недавно насчитывающая больше половины боярства и дворянства, теперь состояла в основном из наследников и первых детей крупных родов империи. Учитывая, что родители находились по разные стороны баррикад, ничего удивительного в том, что нас разместили в центре зала, так чтобы мы даже визуально находились между противоборствующими фракциями. Простой расчёт – на собственных детей никто нападать не станет.

– Новости с фронта! – крикнул один из дворян, поднеся к уху рацию.

– Дождались сволочи, – рыкнул Пётр, сжав кулаки. Мы находились достаточно близко, чтобы я расслышал его голос без усиления. Выругавшись, император на мгновение прикрыл глаза, а затем обратился к собравшимся:

– Только что на верфи Петрограда напала неизвестная флотилия, до последнего опознаваемая пограничными судами как дружественная. Есть множество погибших и раненых, однако оставленный в порту гарнизон держится, – вернув себе внимание, произнёс Пётр. – У противника более десяти тяжёлых артиллерийских крейсеров, и одно судно линейного класса. Судя по всему, немецкой постройки.

– Но наших сил в десять раз больше! Мы победим! – крикнул кто-то из зала. – Даже если мятежники с нами не пойдут.

– Ах, мятежники? Мы присяге верны остались, – тут же ответили ему с другого конца зала.

– Тише, тише, господа, – попросила Екатерина.

– Сейчас не время для споров! Отечество в опасности! – рявкнул Пётр. – За двадцать часов, что наши тяжёлые крейсера будут добираться до столицы, от гарнизона и города ничего не останется. Я вынужден отдать приказ о формировании независимых эскадр, состоящих исключительно из перехватчиков и судов со скоростью не меньше пятисот километров в час.

– Но перехватчики против крейсеров?.. – раздался сомневающийся голос одного из уральских князей.

– Да, рискованно. Да, это будет жёстко. Но они сумеют оттянуть на себя внимание от береговых батарей и будут на поле боя уже через четыре часа, – уверенно проговорил Пётр, хотя я видел, как переглядываются дворяне. Им эта ситуация явно не нравилась. – Через двадцать часов в город прибудут основные силы, так что единственной задачей эскадрилий перехватчиков будет отвлечь, а не уничтожить противника.

– Но, государь, даже если пилоты проявят чудеса, сражаться на корветах против крейсеров фактически невозможно, – покачав головой, произнёс Мирослав. – Потери среди одарённых будут слишком велики и флот лишится всего резерв.

– Надо закрепить к ним хотя бы несколько быстроходных фрегатов, – поддержал его речь князь Верхотурский.

– Нельзя, – покачал головой Пётр. – Это задержит передовые части более чем на три часа. Мы будем отсылать корабли по мере формирования эскадр, но в первую волну пойдут именно быстроходные суда.

– Есть другой вариант, – повернувшись к императору, сказала Екатерина. – Мы можем отправить одно судно прямо на поле боя. И размер тут не имеет значения.

– Ты рехнулась? Хочешь использовать врата резонанса? В прошлый раз вам повезло, и прорыва не случилось, но сейчас не время для твоих безумных экспериментов, – вполголоса ответил сестре Пётр.

– Они не безумные, и технология давно отработана. Аппаратуры хватит всего на одно судно, но, если ты не хочешь рисковать, я возьму эту роль на себя, – с гневом взглянув на императора, ответила Екатерина.

– Прошу прощения, ваше величество, – подавшись к сцене, проговорил я. – А объём и размер судна имеет значение?

– Нет, главное, чтобы оно имело единичный, но достаточно прочный корпус, чтобы обшивка не развалилась от вибрации резонанса, – ответила, чуть нахмурившись, Екатерина. – В идеале мы могли бы использовать её на одном из линкоров…

– Или на авианесущем судне. Так мы сможем мгновенно доставить на передовую не одно, а сразу десяток судов. К тому же можем развернуть эскадру в тылу противника, – предложил я.

– Если использовать штурмовые тяжёлые корветы… – задумчиво проговорил Пётр, что-то в уме прикидывая, и тут же собрался и резко спросил: – Какие у нас есть авианосцы?

– «Крузенштерн», «Лопухин» и «Нахимов». Пять корветов, малого класса каждый, – моментально отчеканил Мирослав. – У наших союзников есть ещё авианесущий крейсер, но на три судна и с малым бронированием.

– Под моим командованием авианосец «Черепаха», – вновь вмешался я в разговор. – Шесть тяжёлых корветов и порядка десяти катеров он может нести в трюме, под обшивкой. Но бронирование минимальное и своих орудий почти нет. Зато он сможет доставить на поле боя достаточное количество войск, чтобы неприятно удивить противников. А если нет задачи лететь быстро, мы можем за четыре часа навесить на него броню и выбросить в Финский залив – судно может плавать.

– Пускать в бой непроверенный корабль… – покачал головой Мирослав. – Да ещё и с технологией, считающейся во всём мире опасной… я против.

– Я тоже от этой идеи не в восторге, но, боюсь, решение и в самом деле оптимальное. Адмирал Суворов, начинайте формирование ударной группы, они должны вылететь в течение пятнадцати минут, – приказал Пётр, оглядев собравшихся в зале дворян. – Если никто не захочет к нам присоединиться – всё будет сделано силами и руками Имперского флота.

– Наши войска – это войска империи, – гордо произнесла Екатерина. – А потому нет никакой разницы, кто и как себя называет. Мы участвуем в экспедиции. К тому же только у нас есть технология стабильных врат.

– Это ещё надо показать на практике, – с сомнением произнёс Пётр. – Но в крайнем случае врата раскроются за врагом, и им всё равно будет не до нас.

– Какой корабль используем? – ещё раз уточнила Екатерина.

– Авианосец «Черепаха», – ответил Пётр, кивнув в мою сторону. – Раз юноша предложил его в качестве перевозчика.

– Но в бой Александр не пойдёт! – тут же сказала императрица, чуть ли не грудью закрывая меня.

– Прошу прощения, ваши величества, но я принёс присягу, и, если даже вы не пустите меня на моё же судно, отправлюсь в составе эскадры перехватчиков, – заметил я, не собираясь отсиживаться в стороне. – Такой корабль у меня тоже есть.

– Слова не мальчика, но мужа, – усмехнулся Пётр. – Дай сыну проявить себя, иначе их никто не станет воспринимать всерьёз.

– Я… мы ещё поговорим о вашем воспитании позже, молодой человек, – поджав губы, строго произнесла Екатерина. И спор на этом закончился.

Не знаю, каким образом Мирославу и его помощникам удалось сотворить это чудо, но уже через пятнадцать минут первая эскадрилья ушла из временного порта, сразу образовав походное построение. А спустя пять минут стартовала вторая и третья, уже из сторонников Уральской республики.

«Черепаху» готовили всем миром. Снимали и крепили намертво пластины брони, укрепляли корпус, впритирку ставили суда в трюм. Штурмовые корветы оказались несколько больше, чем я рассчитывал, и в результате заявленное количество кораблей влезло впритык. А уж думать о том, чтобы разместить внутри «Гнев империи», и вовсе не стоило. Зато мой катерок с обновлённым боезапасом встал как родной. Учитывая, что скорости от нас не требовалось – весь объём забили снарядами, бронёй и стоящими в коридорах штурмовыми группами, выступающими в качестве десанта.

– Первая эскадра над городом! – объявил по рации оператор, контролирующий вылет. Мирослав и всё высшее руководство вылетело ещё четыре часа назад на линкорах и прочих капитальных кораблях. – Минутная готовность! Всему второстепенному персоналу покинуть судно!

– Ваше величество, боюсь, вам пора, – сказал я, глядя на Екатерину, которая, судя по всему, не собиралась покидать мостик «Черепахи».

– Единственная уникальная часть, заставляющая врата быть стабильными, – это я, – произнесла Екатерина, взглянув на меня сверху вниз. – Так что успокойтесь, капитан, и будьте готовы к старту.

– Есть, быть готовым к старту, – вздохнул я, щёлкая тумблерами. – Всем постам доложить о готовности.

– Орудийные расчёты на местах! – откликнулся Шебутнов.

– Инженерный готов к старту, давление в норме, – отчитался Макс.

– В трюме всё закреплено, капитан, – сказал Таран. – Штурмовые группы заняли свои позиции.

– Ключ на старт! Малая тяга, – приказал я и сам подал энергию с «Шаха» на проводящие контакты. Двигатели взревели, но потяжелевшее судно едва дёрнулось, и не думая подниматься с земли. – Полная тяга!

– Какой он у вас жопастый, – поморщившись, сказала Екатерина, когда судно всё же начало подниматься. – Зафиксируйте высоту на уровне ста метров.

– Принято. Вы всё слышали, – кивнул я, наблюдая за тем, как императрица начинает… петь? Это было странно, необычно и весьма красиво, но мелодичный голос Екатерины лишь действовал в унисон с её пульсирующей аурой, постепенно заполняющей всё окружающее пространство. Она расползалась, окутывая корабль метр за метром, и по дрожащим пальцам государыни было заметно, каких неимоверных усилий ей обходится это действо. А затем мир вокруг исчез.

На мгновение снаружи стало абсолютно темно. Даже заранее включённые прожектора не могли осветить ничего дальше собственных плафонов. Мгновение, и я увидел нечто, чему сложно было дать какое-то описание, кроме как жуткий животный хаос. Не зло, но чудовище, спящее за границей нашего мира и почувствовавшее добычу. Корпус заскрежетал от прикосновения невидимых щупалец, а в следующую секунду всё кончилось, и нас выбросило в нашу реальность.

– Что это, чёрт возьми, было? – испуганно проговорил Николай, занимавший место пилота. – Вы это видели?

– Государыня! – кинулась к императрице Ангелина, когда Екатерина покачнулась и повисла на страховочных ремнях.

– Всем постам доложить о готовности! Где мы? – обратился я к пилоту, заставляя людей выйти из ступора. Несколько башен ПСО оказалось повреждено, но в целом корабль почти не пострадал, хотя через камеры я отчётливо видел следы от щупалец, оставшиеся на броне. А ведь она, по идее, должна выдерживать попадание стомиллиметрового снаряда!

– «Петроград» прямо по курсу! – ответил Николай, приходя в себя. – До порта менее двадцати километров!

– Господа, мы на месте! Командам корветов занять свои места. Старт по сигналу, – приказал я, щёлкая тумблерами раскрытия шлюзового отсека. Раздался жуткий скрежет, и покорёженные монстром ворота распахнулись, осыпая стоящие в трюме суда снопами искр. – Первый пошёл!

– Принято, – ответила Ольга. – Лидер-один, на старт. Держитесь в фарватере.

Корвет «Вяземской» легко подпрыгнул, заставляя авианосец едва заметно пошатнуться, и поднялся в воздух. Следом стартовали сразу несколько катеров, а потом настала очередь наших гостей – тяжёлых штурмовых корветов, не сильно отличавшихся от фрегатов Англии.

Из-за снижения размеров у штурмовиков было всего по четыре орудия главного калибра и несколько башен ПСО, но этого должно хватить, чтобы представлять проблему даже для тяжёлых крейсеров противника. А главное – мы и в самом деле появились совершенно неожиданно. И с самой удачной стороны.

Вражеские суда, ведущие обстрел суши, зависли впереди и чуть выше, оголяя перед нами свои маршевые двигатели, чем тут же воспользовались корветы, идущие из трюма в бой. Ближайший к нам противник получил десяток пробоин в первые же секунды схватки и, оставляя в небе густой чёрный дым, рухнул вниз.

– Отлично пошло! – прокомментировал я, когда очередное судно неизвестного врага вспыхнуло. – Всем внимание, на нас обратили внимание! Всем немедленно покинуть шлюзы! Закрыть ворота.

– Вспышка! – раздался крик с наблюдательного пункта, но я и сам прекрасно видел, что по нам начали работать из главного орудия одного из крейсеров. Двигатели притихли, когда я перенаправил всю энергию на щиты, и в нескольких метрах над ещё открытым шлюзом расцвёл огненный цветок. Грохот пробился даже сквозь броню и перегородки, корабль принял ударную волну всем корпусом и жутко заскрипел, изгибаясь, но через секунду всё вернулось в норму.

– Посты ПСО, не спать! – рявкнул я, снимая щиты и давая нашей артиллерии ответить. – Залп!

Бывшие зенитные орудия снабдили лучшими бронебойными снарядами, какие были во флоте. Но четыре спаренные семидесятипятимиллиметровые пушки не представляли такой же угрозы, как вражеские двухсотки и трёхсотки. Мало того, мы находились ниже, а потому обстреливать нас было одно удовольствие, можно почти не заботиться о баллистике. Вот только скорострельность и торчащие в прицеле двигатели врагов играли нам на руку.

– Не спать! Готовность! Залп! – приказал я, на мгновение снимая щиты. Несколько вражеских снарядов тут же прорвалось через стальную завесу из пуль и врезалось в броню верхней палубы, но взрывов не последовало – анти-щитовые снаряды, представляющие из себя цельные стальные болванки, не взрывающиеся при первом прикосновении, а сохраняющие как можно большую инерцию.

– Патронов не жалеть! Потом дадите орудиям отдохнуть! Залп! – приказал я, прикрывая щитом только центр судна, куда до этого пробилось несколько снарядов. Расчёт оказался верным, и противник, подумавший, что нашёл нашу слабую точку, запустил в одно место сразу несколько снарядов главного калибра.

Грохот сотрясал авианосец, но за секунды ожесточённого боя нам удалось вывести из строя уже третье судно и не получить существенных повреждений в ответ. А главное – мы оттянули на себя внимание с куда более мобильных и опасных штурмовых корветов, которые, с марша вступив в схватку, прикончили один из крейсеров.

– Входящий сигнал от генерала Романа Суворова, – крикнула Ангелина, после закрепления Екатерины вернувшаяся на своё место.

– Врубай. На боковой экран, – кивнул я, продолжая отражать атаки врагов.

– Александр, где вы? – спросил чуть охрипший от команд Роман, и, мельком взглянув на экран, я отметил, что у него на мостике пробоина.

– Идём со стороны Финского залива. Уже вступили в бой, – тут же ответил я, и в этот момент судно снова тряхнуло. Снаряд не попал в мой щит, но взорвался у самого борта, чем заставил корабль ходить волнами.

– Плохо, – поморщился Роман. – Противник устроил серию терактов на производствах и выгрузил в порту десант. Гарнизон ещё держится, но, если не отбить эту атаку, союзный флот прибудет уже после того, как оборонительные сооружения перейдут под контроль врага. Они будут уничтожать нас нашим же оружием.

– Понял. Попробуем пробиться, – ответил я, мрачно наблюдая за тем, как растерявшийся в первые минуты противник слишком активно восстанавливает боевые порядки. Несмотря на потери их всё ещё было в несколько раз больше, к тому же они, наконец, поняли, что перед ними не тяжеловооружённый линкор, а всего лишь грузовое судно. Может, и крепкое, но недостаточно опасное, чтобы тратить на него все силы.

Под чётким командованием противники начали прикрывать друг друга от выстрелов, мгновенно срезав возможности нашей батареи. Сквозь тот шквал пуль, что устроили их орудия ПСО, не смогли бы пробиться даже орудия из главного калибра «Гнева империи». Но хуже всего было то, что их артиллерия переключилась на штурмовые корветы, не слишком манёвренные и обладающие худшим бронированием, чем вражеские крейсера, и наша эскадра уже понесла первые потери.

– Внимание всем. Закрепиться! – приказал я, перестраивая щиты. – Управление на меня. Полный вперёд!

– Вы что задумали, господин? У нас почти пятьсот человек на борту! – возмущённо крикнул Николай, пытаясь перехватить управление, но я, пользуясь полномочиями капитана, ограничил его действия и направил корабль прямым курсом на флагман противника. По крайней мере, именно этот тяжёлый артиллерийский крейсер, существенно превышающий размерами остальные суда, выглядел флагманом.

– Огонь из всех орудий! Стреляйте по флангам, чёрт вас подери! – приказал я, держа щиты над панцирем черепахи. Похудевшее на тысячу тонн грузовое судно оказалось резвее противника, безуспешно пытающегося убраться с нашего курса. Своего я добился, и теперь вся эскадра палила только по нам, стараясь сбить судно с обезумевшим капитаном, пока он не нанёс катастрофического вреда.

– До столкновения триста метров! Двести пятьдесят! – взяв себя в руки, отсчитывал расстояние Николай. – Господин, было честью служить с вами!

– Рано радуешься, мы ещё побарахтаемся! – усмехнулся я, меняя конструкт.

В последнюю секунду враги бросили попытки уйти в стороны и врубили все двигатели, стремясь подняться выше, но было уже поздно. Прогнанный через жерла реакторов и спирали усилителей резонансный сигнал искривился и выплеснулся наружу в виде стометрового прозрачного лезвия, вспоровшего брюхо крейсеру, словно остро наточенный нож рыбьи потроха.

Несколько взрывов раздалось почти одновременно, небо над нами заволокло чёрным маслянистым дымом, и корабль, ещё мгновение назад стремившийся вверх, по инерции завис в воздухе, но бессердечная гравитация доделала то, что мы начали. Гигантское судно накренилось и рухнуло вниз, в воды залива, не оставляющие команде врага и шанса на выживание.

– Корабли противника уходят на боевой разворот! – отчеканил Николай, но я и сам видел, как они драпают, стараясь держаться как можно дальше.

– Плевать. Идём на посадку! – приказал я. – Держать курс на порт, не прекращать огонь!

– Принято! Полный вперёд! – кивнул Николай, принимая обратно управление судном. – Инженерный, выжмите из двигателей максимум!

– Это моё первое имя, – раздался в динамике довольный голос Краснова. – Но ремонт будет оплачивать Лёха. Держитесь!

Не знаю, что он сделал, но гул двигателей стал нарастать с каждой секундой, а из тех сопл, что я видел, начал вырываться огонь. Похоже, горела проводка и какие-то части, не предназначенные для такого использования. Однако цель была достигнута, мы мчались к бухте, по дороге отстреливаясь от вражеских судов, а ушедшие в стороны противники слишком поздно сообразили, что происходит что-то не то.

– Садимся на воду! Штурмовым группам приготовиться к высадке! – приказал я, щёлкая тумблерами и передавая всё управление первому пилоту. – Николай, принимай командование. Таран, готовность номер один, открываю шлюз!

– Штурмовики, вперёд! – раздался рёв бурята.

Стоило створкам раскрыться, как на простор вырвалось сразу несколько компактных ботов, которые должны были зачистить зону высадки. Но стоило мне отвлечься, как в тылу прозвучал взрыв и корабль содрогнулся.

– Маршевые двигатели с первого по пятый выведены из строя! – крикнул Максим. – На маневровых дотянем, но лучше держаться ниже.

– Понял. Опускай нас на воду, – приказал я, полностью переключаясь на поддержание щитов. Враги, до которых дошёл смысл нашего манёвра, сосредоточили все орудия на тушке потрёпанного авианосца, но большая часть снарядов уходила в стороны, поднимая многометровые столбы воды. Особенно удачный залп пробил щиты, но я смог поломать их траекторию, так что нам лишь повредило обшивку.

– Контакт с поверхностью на три, два, один! – отчеканил Николай, и «Черепаха» рухнула на воду, подняв расходящиеся в стороны волны.

– Всю энергию на щиты! Покинуть башни нижней полусферы! Занять позиции на носу! – отдавая приказы, я не забывал контролировать окружающее пространство, отмечая, что противники продолжают стягиваться к порту. – Таран, что с высадкой?

– Их слишком много! Это какое-то безумие! – отчитался бурят, но я лишь усмехнулся. Что-то слишком много сегодня поступков и людей, которые отвечают под это определение.

– Даю целеуказание, прямо по курсу. Очистить площадь для залпа, – предупредил я, и через несколько секунд от штурмовиков пришло подтверждение. – Все орудия, огонь!

Нескончаемый поток из двадцатимиллиметровых снарядов накрыл причал, не оставляя находящимся там ни одного шанса на выживание. Сотни вражеских бойцов в резонансных доспехах просто смыло стальной волной, оставляя в броне дырки, в которые можно было просунуть голову.

– Площадь очищена! – крикнул Таран. – Подтверждаю, зона для высадки под контролем, можете заходить.

– Принято. Николай? – спросил я, расстёгивая страховочные ремни.

– Управление принял, стыковка через тридцать секунд, – ответил первый пилот, нервно сжимая в руках штурвал.

– Краснов, теперь «Черепаха» в твоих руках, держите щиты, – приказал я и вместе с Ангелиной выскочил с мостика, чтобы занять своё место в первых рядах. Доспехи ждали меня в трюме, раскрытые, снаряжённые и с оружием, полным боекомплекта. Но я успел проверить всё, прежде чем влезть в стальную скорлупу.

Нос корабля разошёлся в стороны, превращаясь в трап и прикрывая от снарядов крышу, но стрельба не прекращалась ни на секунду. Пришлось даже встать в первом ряду, чтобы, растянув щит, уберечь парней от встречного огня. Но вот, наконец, трап с грохотом опустился на пристань.

– Вперёд! За империю! – крикнул я, рывком отправляя себя в полёт и разом перекрывая врагам зону обстрела.

Битва за порт Петрограда началась.

Глава 5

Вой взбивающих воздух стволов ПВО ещё не успел затихнуть, а мы уже ворвались на пристань, сметая с пути сумевших чудом закрепиться врагов. На руку нам было то, что нападающие сами разрушили укрепления при штурме, и сейчас на пристани и в прибрежных зданиях не осталось достойных позиций.

Они пытались укрываться за чудом уцелевшими оконными пролётами, какими-то ящиками и техническими цистернами, но крупнокалиберные винтовки, созданные для уничтожения хорошо бронированных резонансных доспехов, с лёгкостью прошивали даже полуметровые бетонные стены, не говоря уже о прочих преградах.

– Щиты держать, вперёд не вырываться! – криками удерживал остальных Таран, но я себя совершенно не стеснял в манёврах.

Рывок! И я приземлился за спинами двух захватчиков, укрывшихся за бетонными плитами и спешно устанавливающих крупнокалиберный пулемёт. Один из них успел меня заметить, даже руку с револьвером поднял. Резонансное лезвие пробило лёгкий доспех, не встретив сопротивления, словно нож бумажный лист. Насев, я активировал рывок и пронзил их обоих, нанизав на лезвие, словно на шампур.

– Чисто! Занять позицию! – убрав лезвие, я тут же переключился на следующие цели. Эти уже точно никому и никакого вреда нанести не смогут.

По доспеху заскрежетали пули, выбивая искры, и я, не глядя, ударил ладонью Шивы, впечатав очередного автоматчика, засевшего между двумя ящиками, в стену. Бронежилет и каска врага не выдержали повреждения, сложившись словно стенки консервной банки и выплёскивая кровь в стороны.

– Второй взвод, правый фланг, третий – левый. Главную батарею берём мы, – приказал я, прекрасно понимая, что территория слишком большая, и мы просто не сумеем захватить её вовремя, если будем копошиться в одном месте. Тем более что к каждому взводу моих дарников было прикреплено по роте тяжёлой пехоты. Зря мы их везли, что ли?

– Прикрывайте господина и не лезьте на рожон! – крикнул Таран, держась чуть позади. Вполне здравое решение, особенно учитывая, что именно на мои щиты приходилась большая часть огня противника.

Береговая Петроградская батарея состояла из десятков разнесённых вдоль порта укреплений, и сейчас мы были у главной её части, выступавшего чуть вперёд острова, почти полностью состоящего из бетона и торчащих вверх артиллерийских стволов. И надо отдать должное защитникам Петрограда, даже сейчас они ещё вели огонь по врагам, зависшим над заливом.

Вот только в руках обороняющихся остались исключительно внутренние помещения и башни, которые враги собирались использовать самостоятельно, а потому не спешили подрывать или минировать. Можно было запереть противника, отрезав ему путь к отступлению, но это было приговором для солдат внутри и меня в корне не устраивало.

– Огонь по амбразурам! – приказал я. – Прикрыться щитами и вперёд!

– Не жалеть патронов! – вторил бурят, не прятавшийся за спинами бойцов. Я же подал пример, активировав конструкт и первым идя на вражеские пулемёты. Щит гудел от попаданий, как до предела натянутая струна. Пули сотнями зависали в воздухе, не в состоянии пробиться через щит, но потихоньку отъедая резерв, и когда я уже был готов сбросить лишнее напряжение, перестроив конструкт, услышал крик одного из наших.

– Башни! Башни поворачивают к нам! – крикнул боец, и я с ужасом понял, что он прав. Несколько ближайших ко входу башен ПВО начали поворачиваться к нам. К счастью, дальнобойные орудия не были предназначены для быстрого боя и двигались довольно медленно, но даже одного залпа хватит, чтобы перебить половину наших.

Выбирая между сохранностью людей и работоспособным ПВО, я выбрал первое. Влетевшее в борт башни ядро оставило глубокую выбоину, но не прекратило движения. Хотя главного я добился – следующий прозрачный снаряд ударил уже ближе к дулу, а третий сумел войти прямо в начавшую наклоняться пушку, покорёжив стволы. Не знаю, что именно произошло дальше, сдетонировали снаряды, или у наводчика сдали нервы и он пальнул наугад, но погнувшийся ствол разорвало, раскрыв розочкой, а башня окуталась дымом и огнём.

И на этом мои успехи закончились. Обезвредив ближайшее орудие, я физически не успевал пристреляться и разрушить ещё два. К счастью, я был значительно ближе, чем основные силы, и, повинуясь инстинктам, подставил щит почти под горизонтальным углом, да так, что выпущенный в следующую секунду снаряд с визгом ушёл к небесам.

Не медля я ударил ладонью Шивы. На таком расстоянии не слишком точно, но пресс и не требовал прямого попадания. Хватило отвести вверх стволы, чтобы группа Тарана сообразила, что дальше так продолжаться не может, и открыла встречный огонь. Я едва успел развеять конструкты, когда пятидесятимиллиметровый снаряд вошёл прямо в казённик, и боеприпасы внутри сдетонировали, подняв пятиметровый столб пламени и сбив нескольких бойцов ударной волной.

– Всем держаться у стен, там, где орудия не достанут! – приказал я, вбивая Ядро в одну из бойниц. Даже сквозь грохот пулемётов я без труда расслышал испуганные крики и чавкающий звук, с которым конструкт прошил нападавших, мгновенно оборвав их жизни. Ударив ладонью Шивы по угольно-чёрному входу, я ворвался в дверной проём, за которым валялась искорёженная стальная перегородка.

Щит с лёгкостью принял на себя автоматный огонь, но я не стал стесняться в средствах, отвечая на атаку когтями урагана. Прозрачные лезвия с лёгкостью разорвали столпившихся у бойниц противников, добавляя к чёрному цвету обугленных стен красные оттенки. Рывок, и я оставил предбанник за спиной, ворвавшись в узкий, специально созданный для обороны коридор.

Прямой, словно линейка, и неудобный, он не позволял спрятаться, а врагам, захватившим позиции, наоборот, обеспечивал надёжное укрытие. Вот только военные архитекторы хоть и понимали, что в нападении могут и будут участвовать дарники, но сделать что-то большее, чем узкий коридор, не позволяющий развернуться резонансному доспеху, не могли. И мне это было только на руку.

Сменив щит на медленно движущийся пресс, я освободил обе руки и закинул на плечо Малышку. Эффект полностью оправдал ожидания. Осколочно-фугасный снаряд, влетевший не в пулеуловитель, специально предусмотренный в конце коридора, а в подставленный конструкт, взорвался, огненным шаром разойдясь в стороны и мгновенно убив засевших по углам врагов ударной волной.

Когда я проходил мимо, с их стороны ещё раздавались стоны, но я просто предупредил об этом своих бойцов, не добивая раненых и не тратя время на то, чтобы их связать. Благо в штурмовом взводе существовали чёткие инструкции на подобный случай, и я мог с лёгкостью доверить спину Тарану.

– Седьмая батарея зачищена, враги не успели сюда явиться, – донеслось из наушника. – Меняем стрелков и укрепляем позиции.

– Молодцы! По своим только не бейте, – ответил я, аккуратно приближаясь к зачищенному углу. Даже сквозь толщу бетона я различал отблески аур, и враги не подвели, в последнюю секунду бросив мне под ноги целую связку гранат. Вернее, они попробовали её кинуть, но гранаты тут же отбросило обратно прессом, и ошалелый враг бросился прямо на меня, спасаясь от собственного оружия.

Резонансный клинок снёс ему голову вместе с бронированным воротником, а следом раздался счетверённый грохот, и мне под ноги упало чьё-то обезображенное тело. Некогда разбираться. Аура гаснет, значит, уже труп. И, не испытывая ни грамма смущения, я переступил через недавнего врага и пошёл дальше. Каждая комната в этом бетонном лабиринте была предназначена для ведения долговременной обороны, но у каждого здания есть свои недостатки, а у каждого материала слабые места.

И сейчас против врагов играло то же, что недавно против защитников – чёткое построение коридоров, обеспечивающее наибольшую защиту от осколочных снарядов. Всё же главное предназначение батареи – оборона города от воздушных судов, а не от ворвавшегося в её коридоры безумца, раскидывающегося конструктами направо и налево. Стоило мне почувствовать размерность здания, как остальное превратилось в дело техники и времени.

– Стоп! Пли… – договорить противник, укрывшийся за углом, не сумел, ладонь Шивы, прошедшая под сорок пять градусов, просто смяла всех засевших там врагов, и только потом я сообразил, что «пли» – это не команда, а часть какого-то слова. Но это было уже несущественно.

– Есть кто живой?! – крикнул я, когда на очередной двери, ведущей к башням, обнаружились следы сварки. Похоже, тут сработали не до конца. – Сдавайтесь!

– Русские не сдаются! – послышалось с той стороны.

– Отлично, и не сдавайся, – усмехнулся я. – Всё нормально, сидеть дальше сможете? Расчёт полный? Снарядов хватает?

– Д-да, всего хватает, – не слишком уверенно ответили из бункера.

– Хорошо, тогда дождитесь помощи, – решил не дёргать мужчин я, врубив микрофон. – В башне Б-13 есть выжившие, после того как закрепимся, обеспечьте им помощь. Я иду дальше.

– Принято. Помещения с первого по седьмое зачищены. Продолжаем, – ответил Таран, на долю которого пришлось уничтожение засевших по углам и уничтоженным башням противников.

Но уже в следующем коридоре меня ждало отчаянное сопротивление. Враги, сумевшие пробиться так далеко, не могли быстро вскрыть стальную дверь, и я с лёгкостью справился бы с ними, да только здесь остались участвовавшие в штурме вражеские дарники.

Ладонь Шивы напоролась на подставленный клинок и распалась, не нанеся противникам никакого вреда. А в меня тут же полетело несколько конструктов, больше всего напоминающих серпы. Пустивший их враг шагнул вперёд, прикрывая соратников, продолживших взламывать двери, а мне стало не до шуток.

Щит, подставленный под удар, мгновенно распался от вражеских дисков, и мне пришлось надолго уйти в глухую оборону, разрушая летящие в меня конструкты резонансным клинком. Противник сыпал ими словно из пулемёта, и простой конструкт стал настоящей проблемой. Каким-то образом враг умудрялся делать их достаточно плотными, чтобы противостоять моим прессам, но первое же пущенное в ответ Ядро внезапно оборвало наше столкновение.

Прозрачный шар врезался в доспех врага, отбросив его к ещё держащейся двери, и сшиб нескольких противников, не обладающих резонансными доспехами. Понимание, что он сумел выдержать мой самый мощный конструкт, пришло мгновенно, а следом прилетели тяжёлые пятнадцатимиллиметровые пули из барабанных винтовок. Но и у меня нашлось чем ответить. Встав на одно колено, я вскинул Малышку и, разрушив собственный щит, послал один за другим ладонь Шивы, Ядро и снаряд из гранатомёта.

Эффект оказался ослепительным. Первый конструкт враг умудрился разрушить, поймав на клинок. Второй смел вражеский щит, снова отбросив дарника. А прилетевший следом осколочно-фугасный снаряд доделал начатое. Взрыв в крошечном коридоре просто размазал врагов по стенам, отбросив меня назад и оставив горящую воронку на месте головы дарника нападавших.

– Господин, что у вас случилось, вы меня слышите? – раздался в динамике обеспокоенный голос Ангелины.

– Всё… всё нормально. Я цел, – проговорил я, садясь и мотая головой, чтобы унять звон в ушах. – Проходы в первой батарее зачищены. Старайтесь не использовать ОФС в замкнутых коридорах без укрытий.

– Ну… это и так понятно, – осуждающе проговорил Таран.

– Славно. Возвращаюсь к вам. Не пристрелите ненароком, – усмехнувшись, ответил я, внутренним взором оценивая состояние тела. В принципе, никаких катастрофических повреждений. Пару гематом и ушибов, что, благодаря ускоренной регенерации, заживут до завтрашнего утра. Противникам же досталось, в общем, брать в плен здесь уже было некого.

– Говорит Суворов! Живые есть?! – крикнул я, подойдя к вскрываемой противниками двери.

– Есть, ваше сиятельство. У вас там всё в порядке? Громыхнуло-то как, – тут же ответило мне несколько голосов.

– Да, всё в норме. Дверь заклинило, мне придётся её вырезать, – сказал я, осмотрев повреждённые створки. – Отойдите, чтобы я вас не задел случайно.

– Уже, ваше сиятельство, – ответили солдаты, и я, активировав резонансный клинок, вонзил его в толстую стальную перегородку. И только когда лезвие закончило полукруг, оценил иронию. Всего два года назад недалеко отсюда таким же образом и даже тем же клинком погибшая Ведьма вскрывала крышу прогулочного шлюпа.

Вот только она с лёгкостью использовала стихийный резонанс, а мне он до сих пор был недоступен. Максимум – объёмный, и то я его только начал осваивать и контролировал с огромным трудом. И всё равно мой прогресс в чуждой стихии был просто чудовищным, а то, что у меня в противниках есть монстры в сотни раз сильнее, – лишь следствие непреодолимых обстоятельств.

– Ваше сиятельство, у вас точно всё нормально? – спросил офицер, ступивший вперёд, когда дверь рухнула. – Вы весь в крови.

– Это не моя, – на автомате ответил я и сообразил, что эту фразу слышу что-то слишком часто. Пожалуй, надо доспех в бордовый покрасить, чтобы никого не смущать. – Сколько вас здесь? Оборону можете продолжить держать?

– Полное отделение, ваше сиятельство. А дальше – вообще всё, – ответил офицер. – Боеприпасы на исходе. Его величество приказал оставить самый минимум перед вылетом из порта, но мы будем стоять до последнего.

– Добро, – кивнул я. – Все, кто не занят, помогайте раненым. Крайние три башни уничтожены, так что, если там что-то осталось, можете перенести сюда и распределить по рабочим орудиям.

– Слушаюсь, ваше сиятельство, – козырнул офицер и тут же обратился к своим помощникам, раздавая приказы, которые меня уже не касались.

– Всем штурмовым звеньям, доложить обстановку, – сказал я на обратном пути.

– Первая батарея под нашим контролем, все нападающие зачищены, – ответил Таран. – Боеприпасы почти на нуле.

– Вторая батарея взята под контроль, ситуация с боепитанием та же, – отчитался Жеглов, командующий вторым штурмовым взводом.

– Третья батарея и большая часть портовых зданий зачищена, – последним ответил Лёха, хотя за его голосом я услышал шум стрельбы. – Удалось оттеснить противников к сухому доку, однако дальше они не пройдут.

– Принято, направляюсь к вам. Держитесь, – решил я. – Лиса, бери катер и прикрой нас с воздуха. Только под дружественный огонь не подставляйся.

– Ясно, сделаю, – ответила через несколько секунд девушка. Я же, ускоряя себя рывками, побежал вглубь территории порта, где маячили спины вверенных мне гвардейцев. С первого взгляда было непонятно, почему они продолжают прятаться за укрытиями, но в здании напротив я обнаружил несколько десятков аур.

– Что здесь у вас? – спросил я, когда сел за перевёрнутый остов автомобиля.

– Твари сумели захватить около сотни заложников, работников порта, которые во время атаки не успели эвакуироваться, – ответил Шебутнов, пальцем указывая на выставленных в оконных проёмах людей. – Грозятся казнить их, если мы предпримем попытку штурма.

– И вправду твари, – мрачно проговорил я. – Есть какие-то обходные пути?

– Не знаю, – раздражённо ответил он. – Мы сами недавно прибыли, но, если рассуждать логически, это сухой док, значит, должен быть желоб для спуска на воду.

– Хороший вариант. Значит так, попробуй их заговорить, ты это умеешь. Объясни придуркам, что бежать им некуда, а флот империи уже на подходе, – сказал я, оценивая количество возможных противников. Отличить ауру врага от ауры союзника было невозможно, но я перестал считать на двухстах. Значит, врагов минимум половина. – Если они сдадутся без боя, добровольно, получишь премию.

– Ясно, попробую, – воодушевлённо ответил Лёха.

– Ангелина, я на северной стороне форта, рядом с зданием сухого дока, – приказал я, на ходу придумывая план. – Займи позицию с противоположной от залива стороны, пусть они оттянут часть сил на тебя, но без команды не атакуй, даже если они первые стрелять начнут. Там заложники.

– Они ещё и заложников взяли? Вот уроды… уже вылетаю, – мрачно ответила девушка, и через несколько секунд я увидел быстро приближающуюся точку, вскоре превратившуюся в скоростной военный катер, зависший на уровне второго этажа. В здании немедленно началось шевеление. Заложников таскали словно живые щиты, старательно распределяя вдоль окон. Но главное – сами враги рассеивали свои силы, растягивая их по периметру.

Стараясь держаться в тени и не высовываться из-за строительного и производственного мусора, валяющегося на территории порта, я перебежал с позиции штурмовой группы к воротам сухого дока. Лёха оказался прав: желоб для спуска на воду тут и в самом деле имелся, и довольно большой, да только он был надёжно перекрыт пятиметровыми железными воротами.

Не уверен, выдержат ли они прямое попадание главного калибра, но выглядели створки монументально. Но в этом был и плюс – враги решили точно так же и оставили только пару охранников сторожить это направление. Теперь главное было – дождаться удачного момента.

– Отпустите заложников и сдавайтесь! – голос Шебутнова, идущий через громкоговоритель, было отчётливо слышно даже отсюда. – Если вы добровольно сложите оружие, то к вам будут применены международные соглашения, принятые Лигой Наций и орденом Асклепия. Все пленные получат питание и медицинскую помощь, а позже будут обменяны на солдат нашей страны!

Хорошо говорит, чертяка языкастый, убедительно. Я даже заметил, как несколько аур дёрнулось в сторону окон, но не мог гарантировать, что это не заложники. К счастью, ближайших двоих в противники можно было записывать смело – слишком характерная поза – словно они держат в руках оружие.

– Повторяю, сдавайтесь! Вам незачем умирать. Вы вторглись в нашу страну, но проиграли. Батарея отбита, битва в воздухе уже заканчивается. У вас нет иного шанса выжить! – продолжал Лёха, но ответа не получал. И здесь одно из двух: либо они не знают русского, что вполне возможно, если среди нападающих не осталось старших офицеров, либо они уже смирились со смертью. Но тогда зачем заложники?

Догадка родилась неожиданно, из-за действий людей внутри дока. Некоторые из тех, кто не стоял в амбразурах, прикрывая врагов, бегали по ангару и что-то спешно делали. Напрашивался очевидный вывод – там остался корабль, который теперь второпях готовят к старту. И у меня на мгновение даже появилось желание отпустить врагов… ведь тогда битвы не будет, и они смогут пощадить заложников.

А могут и не пощадить, убив их прямо перед взлётом и оставив нам только окровавленные трупы. Так рисковать, надеясь на честь нападавших, я не собирался. Значит, есть только один гарантированный способ победить – ворваться внутрь и прикончить противников раньше, чем они начнут казнь.

– Больше эмоций, ярче, – потребовал я, переключившись на канал Шебутнова. А затем связался с Ангелиной и попросил её приблизиться к зданию. Рискованный шаг, довольно агрессивный, но, если всё получится, он выиграет мне несколько драгоценных секунд, а большего и не надо.

– Сдавайтесь, ну же! – во всю глотку крикнул Лёха, и когда я увидал, как большая часть противников повернулась в его сторону, влил прану в третий глаз, напитав её по максимуму. Время словно замедлилось, на мгновение мне даже показалось, что с энергией перебор, и я сейчас свалюсь в приступе предвиденья, но всё обошлось.

Лезвие пробойника, увеличившееся до метра, прошло сквозь ворота, почти не встретив сопротивления и мгновенно прикончив первого из часовых. Пока он падал, я резко провёл рукой в сторону, разрезая железную пластину, и едва успел срубить второму противнику голову, до рации дотянуться он не смог. Сейчас время решало всё, и я не дал себе и мгновения на отдых, ураганом ворвавшись внутрь.

Полупустой док, в центре которого стоял на две трети достроенный корабль, оказался переполнен людьми. Но если заложники торчали у окон, мешая работе снайперов, то враги притаились чуть дальше, держа их на прицеле. В другой ситуации и с кем-то иным это, возможно, оказалось бы началом конца, но я сумел мгновенно создать два пресса, что отбросили нападавших ещё дальше, к самому корпусу корвета.

– Все наружу! Быстро! – рявкнул я, невольно обращая на себя внимание. – Заложники выходят!

– Принято! Штурм! – раздался крик Шебутнова, и опомнившиеся люди бросились наутёк, выпрыгивая из окон, чтобы не толпиться у дверей.

– Дай! – выкрикнул один из врагов, высаживая весь магазин в мою сторону, но я лишь прижал его к корпусу судна, заставляя держать руки по швам. Вот только проблема была в том, что вместе с выжившими после пресса врагами я удерживал и нескольких работников, в это время занимавшихся достройкой судна.

– Сдавайтесь! Бросьте оружие, у вас ещё есть шанс выжить! – крикнул я. – Стараясь объять необъятное. Отпущу конструкт, и противники тут же откроют пальбу, скорее всего, прикончив выживших, буду давить – сам убью и тех и других. – Лёха, проследи, чтобы бойцы встали на позиции и взяли по одному противнику каждый.

– Принято! – тут же отчеканил Шебутнов, вбегая в док. Судя по стрельбе снаружи, кто-то всё-таки сумел пробиться и пытался сбежать, но основная часть врагов держалась позади заложников, и это сыграло с ними злую шутку. – Готовы? Можете отпускать!

– Ангелина, если видишь врагов в форме, можешь стрелять на поражение, особенно если они будут отстреливаться в ответ, – приказал я. – Всем внимание. Снимаю на счёт три. Раз, два, три!

Я убрал конструкты, и за одно мгновение прозвучало больше сотни выстрелов. Некоторые из захватчиков попытались продать свою жизнь подороже, другие просто решили забрать с собой хоть кого-нибудь, но против штурмового взвода дарников у пехотинцев, пусть и в тяжёлых доспехах, не было ни единого шанса.

– Помочь раненым, собрать всех живых! – начал отдавать я приказы, подскочив к одному из пострадавших. – Если враги бросают оружие и поднимают руки – не убивать!

– Боюсь, это уже не очень актуально, командир, – мрачно проговорил Лёха. – Тут двое даже застрелились, чтобы не сдаваться.

– Несколько человек пробежало в город, я не уверена, гражданские это или враги, оружия и брони у них не было, – сказала Ангелина, чей катер завис над крышей дока.

– Ладно, ловить сбежавших будем позже, – решил я, осматривая раненых. – Сейчас главное, что мы отбили батарею. Связиста ко мне. Канал до передовой эскадры.

– Здесь, ваше сиятельство, – отчеканил молодой парень, на спине которого был короб рации среднего радиуса действия с торчащей на пять метров антенной. Через несколько секунд он протянул мне коннектор. – Связь установлена.

– Говорит Суворов-младший. Мы заняли батарею и порт. Какие будут дальнейшие приказы? – сказал я, вслушиваясь в щелчки в динамике. – Дядька. Ты там?

– …город…центр…врата… – раздался хриплый голос Романа, искажённый помехами. – …собрание…немед…

– Роман?! Дядька, ты меня слышишь? – крикнул я ещё раз.

– Связь прервалась, ваше сиятельство, – подняв голову, прокомментировал радист.

– Плохо. Свяжись с «Черепахой», – решил я. – Господа и дамы, кажется, в центре Петрограда происходит какая-то чертовщина. Оставайтесь здесь и закрепитесь, а я отправлюсь на разведку. Ангелина, забери меня.

Глава 6

Лишившись флагмана, противник продолжал отчаянно сопротивляться и идти вперёд, но, благодаря работе береговой батареи, его удалось не только сдержать, но и порядком поистрепать. Штурмовые корветы изматывали корабли противника, ведя маневровый бой и не подставляясь под встречный огонь. При первой же опасности они меняли курс и отходили на запасные позиции, а стоило одному из врагов погнаться за трусом, тут же окружали и уничтожали его, используя численное превосходство.

Потери были, и немаленькие, несколько кварталов Петрограда пылало, в заливе торчали оранжевые спасательные шлюпки, но ими просто некому было заниматься. В городе и в самом деле творился какой-то хаос. Мы держались на уровне крыш, приближаясь к центру, и ситуация становилась всё хуже.

– Я думала, вдали от боя, наоборот, станет легче, – мрачно заметила Ангелина, когда на дороге под нами обнаружилась целая колонна перевёрнутой и сгоревшей техники. Среди машин были как грузовые, так и легковые автомобили, а в конце проулка я заметил несколько фургонов жандармов.

– Не отвлекайся, – проговорил я, взяв на себя управление орудием ПСО, вряд ли нам встретится противник, требующий применения главного калибра, так что двадцатимиллиметровая автопушка – самое то. – Опустись над машинами жандармов.

– Что они делают? – недоумённо проговорила Ангелина, чей взор был усилен шлемом пилота, впрочем, я и без всяких костылей видел, что сбившиеся в группы люди в гражданской одежде бьют витрины, сгребая всё, что плохо лежит.

– Мародёры, – поморщившись, ответил я. – Стоило начаться беспорядкам, и в людях проснулось самое тёмное и низменное. Зачем платить за то, что можно взять бесплатно. К тому же сейчас жандармам и в самом деле не до них.

– Понимаю. Когда есть нечего, и не на такое пойдёшь, – мрачно ответила Ангелина, хотя по одежде людей внизу сложно было сказать, что им нечего есть. Скорее они просто осуществляли свои давние желания, воспользовавшись ситуацией. Противно, но не более, словно пробежавший на тротуаре жирный таракан.

– Вперёд, – приказал я, дав для острастки короткую очередь, так чтобы ни в кого не попасть. Но этого хватило, чтобы, побросав всё награбленное, неудачливые налётчики кинулись врассыпную. Улицы сменялись одна другой, и картина внезапного запустения становилась всё отчётливей.

– Там, слева! – сказал я, заметив несоответствие. Довольно большая толпа гражданских под защитой нескольких отчаянно отстреливающихся жандармов отступала, прижимаясь вдоль здания. А на неё с трёх сторон ползли окутанные щупальцами комки плоти, за которыми оставались блестящие кровавые следы.